Иваницкий Александр Иванович
Суженые

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Суженые.

Повѣсть.

I.

   Разскажу вамъ, господа, странное происшествіе; не взыщите только за плохое умѣнье разсказывать.
   Седьмаго Апрѣля минуло мнѣ тридцать лѣтъ. Въ этотъ же самый день, въ Грязеславскихъ Губернскихъ вѣдомостяхъ было напечатано, что Засѣдатель Уѣзднаго Суда Титулярный Совѣтникъ Василій Юлинъ (:т. е. я:) произведенъ въ чинъ Коллежскаго Ассесора. Согласитесь, что эти два обстоятельства составляютъ эпоху въ жизни чиновника провинціальнаго. Я взялъ свой дневникъ и написалъ въ немъ крупными буквами: "Конецъ очаровательной поэзіи,-- начало мудрой и полезной прозы. "-- Написалъ и задумался. Взялъ перо и вымаралъ очаровательной. Вздоръ: очарованія могутъ быть всегда и во всемъ. Я еще не женатъ и легко могу сдѣлаться героемъ цѣлаго романа: бездна очарованій! Могу дослужиться до Дѣйствительнаго Статскаго и управлять губерніей: куча очарованій! Могу нажить нѣсколько милліоновъ рублей и нѣсколько тысячъ крестьянъ: палата очарованій! Могу наконецъ прославиться учеными трудами: сколько томовъ очарованій! Очарованія бываютъ даже у редакторовъ журналовъ, когда они пишутъ программу для своего дѣтища и считаютъ тысячами умозрительныхъ подписчиковъ. Очарованій нѣтъ только у нѣкоторыхъ мужей, у нѣкоторыхъ поэтовъ, у многихъ милліонщиковъ, да у всѣхъ тѣхъ, которыхъ въ эту минуту несутъ на кладбище.... Я не мужъ, не поэтъ, не милліонщикъ, не думаю умирать,-- стало быть имѣю право надѣяться на очарованія.
   Въ это время попался мнѣ на глаза Voyage одного очаровательнаго Виконта, который, не зная ни слова по Русски, путешествовалъ по Россіи, проникъ во внутренность нѣкоторыхъ дикихъ и отдаленныхъ губерній, все высмотрѣлъ и все описалъ политически, статистически, этнографически, географически, археологически, геогностически, зоологически, ботанически, минералогически, романтически и пр. и пр. Сколько тутъ поэзіи и драгоцѣнныхъ фактовъ, сколько ученыхъ и популярныхъ очарованій! Что за умницы эти Французы! Долго намъ простоволосымъ Скнеамъ догонять западныхъ собратій!
   Однако пророки XIX вѣка говорятъ, что мы все таки догонимъ. И не мудрено: посмотрите, какъ бойко начинаютъ пописывать наши ученые литераторы, выучившіеся по иностраннымъ книгамъ! И у насъ начинаютъ появляться творенія, исполненныя ума и занимательности. Могучіе поэты, не простые, по крайней мѣрѣ великіе... Ученые критики правда иногда надоѣдаютъ хвастовствомъ и популярной бранью, во все таки статьи ихъ удивительно рельефны и пластичны... Романисты, историки, географы, путешественники... Ахъ, сколько очарованій у этихъ путешественниковъ! И мнѣ кажется нѣтъ ничего легче, какъ путешествовать, описывать свое путешествіе и пить очарованія, цѣлыми стаканами. Вѣдь умный Виконтъ описалъ же всю Россію, не зная по Русски, какъ говорится, аза въ глаза: странно, отъ чего такія мысля никогда прежде не пришли мнѣ въ голову: давно бы пустился странствовать и теперь у меня были бы написаны тома три, напечатаны, расхвалены, подарены и тому, и тому, и ей.. Ахъ Боже мой, какая длинная, безконечная картина очаровательныхъ очарованій!... Я вскочилъ со стула и началъ бѣгать по комнатѣ. Это бываетъ со мной въ минуты самыхъ сильныхъ поэтическихъ восторговъ.
   Мечты и будущія очарованія такъ стѣснились въ душѣ, что чуть не передавили другъ друга. Схватилъ перо и написалъ просьбу объ увольненія меня въ отпускъ на четыре мѣсяца по домашнимъ обстоятельствамъ. Подъ именемъ "домашнихъ обстоятельствъ," я разумѣлъ ученое очаровательное путешествіе,-- но куда еще и самъ не зналъ!...
   Подалъ просьбу и, возвращаясь домой, началъ обдумывать: куда бы ѣхать!.. "Вышелъ на набережную. Рѣка наша, упившись весеннею поэзіей, разбушевалась; ледъ путешествуетъ.... А хорошо путешествовать водой и по такой рѣкѣ какъ напримѣръ вотъ эта!... Тутъ не встрѣтится опасностей, неизбѣжныхъ на морѣ и между тѣмъ нѣтъ тяжкихъ * вовсе не поэтическихъ столкновеній Съ станціонными смотрителями и ямщиками... И гораздо спокойнѣе, занимательнѣе, разнообразнѣе, нежели ѣзда по пыльнымъ дорогамъ, даже въ самомъ превосходномъ экипажѣ. Путешествіе рѣкой.-- золотая средина между путешествіемъ морскимъ и сухопутнымъ...А лучше Всего то, что до сихъ поръ еще никто не описывалъ путешествія по Русскимъ рѣкамъ: стало быть это новая точка зрѣнія.." Ахъ, какая счастливая, очаровательная мысль!... Ѣду водой, по крайней мѣрѣ до уѣзднаго города Криводома, "проникну" по маленькимъ рѣчкамъ во внутренность этого уѣзда, сниму карты, виды, опишу все, все... фу, какая бездна очарованій!
   Мечты опять стѣсняютъ и я почти побѣжалъ домой: едва успѣлъ раскланяться съ Матреной Павловной, которая, молча, показывала мнѣ въ окно бубноваго туза. Нѣтъ, ужъ извините, сударыня, теперь я не игрокъ въ преферансъ!-- Пробѣжалъ, какъ будто не замѣтивъ ея сигнала, и усердно принялся за приготовленія къ своему путешествію.
   Въ ожиданіи отпуска и начала Мая, надобно было запастись необходимыми свѣдѣніями, потому что я хотѣлъ совершить путешествіе всевозможно ическое. Прочиталъ Зоологію, Ботанику, Минералогію, Геогнозію, Метеорологію и еще нѣсколько логій въ разныхъ энциклопедическихъ сочиненіяхъ. Возобновилъ въ памяти все, чему учился десять лѣтъ"назадъ и что испарилось при постоянномъ чтеніи нашихъ учено-литературныхъ журналовъ. Купилъ десятокъ портфелей, десятокъ ящиковъ и ящичковъ, два чемодана величиною съ бочку, двѣ стопы бумаги, сотню перьевъ, барометръ, термометръ и проч. и проч.
   А весна, какъ нарочно, разсыпала дары свои щедрою рукою; Май явился съ такими прелестными днями, что сердце чуть не перевернулось отъ радости. Наконецъ все готово; отпускъ полученъ, вещи уложены, крытая лодка нанята. Эти крытыя лодки составляютъ нашу легкую Грязеславскую флотилію или лучше сказать, превосходные экипажи для рѣчныхъ путешественниковъ. Сперва я думалъ было отправиться на баркѣ, но здѣсь у насъ нѣтъ барокъ для путешественниковъ, онѣ существуютъ только для хлѣба, пеньки и прочихъ предметовъ русской народной промышленности. А сами знаете, путешествовать на баркѣ съ хлѣбомъ или пенькой какъ-то неловко.....неловко не потому, что неловко сидѣть, или располагаться съ вещами,-- напротивъ: тутъ точно какъ дома; а такъ знаете, неловко напечатать, что я дескать совершилъ путешествіе на баркѣ съ хлѣбомъ. Такъ никто изъ иностранцевъ, кажется, не путешествовалъ, а потому наши Русскіе журналы пожалуй назовутъ меня тривіальнымъ путешественникомъ и отдѣлаютъ такъ, что стыдно будетъ показаться въ образованномъ обществѣ.. Крытыя лодки преимущественно занимаются перевозкою по Грязеславски: сѣдоковъ, по нашему: пассажировъ. Онѣ довольно пространны и широкимъ боковымъ отверстіемъ (льяломъ) раздѣляются на двѣ половины: кормовую и носовую. Я нанялъ одну кормовую, потому что въ ней могли помѣститься всѣ мои вещи. Другую половину заняла Губернская Секретарша, бѣдная вдова, которая недавно похоронила своего мужа и ѣхала теперь къ брату, служащему въ одномъ изъ отдаленныхъ Грязеславскихъ уѣздовъ. При ней семнадцатилѣтняя дочь, очень не дурна собой. Признаюсь, не будь я тридцати лѣтъ, Коллежскій Ассесоръ и сверхъ того человѣкъ, занятый ученымъ путешествіемъ,-- такое близкое сосѣдство миленькой Грязеславки конечно было бы причиной болѣе или менѣе занимательнаго романа; но теперь я уступилъ поэтическое поприще Помощнику Губернскаго Архитектора, которому поручено было освидѣтельствовать зданіе въ одномъ изъ уѣздныхъ городовъ и который для сбереженія казенныхъ прогоновъ въ свою пользу, выпросилъ мѣстечко на одномъ изъ моихъ чемодановъ. Взялъ я его болѣе потому, что нельзя же было путешествовать безъ товарища: мой слуга Ѳаддей не могъ быть занимательнымъ собесѣдникомъ и проводилъ все время на палубѣ.
   Вотъ такими-то судьбами и въ такомъ-то товариществѣ выѣхалъ я изъ Грязеславля, провожаемый друзьями, которые причины моей поѣздки искали въ несчастной любви, въ ссорѣ съ начальникомъ и Богъ знаетъ въ чемъ; настоящіе прагматическіе историки!.. Чтобъ не потерять ни одной минуты, я тотчасъ послѣ отвала вышелъ или вѣрнѣе выползъ на палубу и сталъ возлѣ мачты. У ногъ моихъ сидѣлъ мой Ѳаддей; въ носу лодки два работника дѣйствовали веслами; въ кормѣ хозяинъ, онъ же рулевой, штурманъ и капитанъ. Вслѣдъ завами отваливаетъ другая, подобная нашей крытая лодка. Я вынулъ бумагу и карандашомъ нарнеовалъ: видъ врытой лодки, отъѣзжающей изъ Грязеславля. Это будетъ первый политипажъ въ моемъ будущемъ твореніи. Вдали видна Грязеславская пристань съ барками, полубарками, дровяными плотами: прелесть!
   За Грязеславлемъ на нѣсколько верстъ нѣтъ никакихъ особенныхъ видовъ, кромѣ береговъ, покрытыхъ травой и кустарниками. Срисовалъ и это. Но вотъ деревня... бабы полощутъ бѣлье, мальчишки играютъ на берегу... заходящее солнце... прекрасная картина. Очертилъ ее со всѣми подробностями.
   Довольно на первый разъ. Спустился въ каюту и засталъ своего товарища среди занимательнаго разговора съ сосѣдками. Надобно вамъ сказать, что носовая и кормовая части лодки не раздѣляются никакою перегородкою и путешественники могутъ свободно видѣть другъ друга и разговаривать. Однако послѣ ужина сосѣдки отдѣлили свою половину широкою простынею, тщательно прикрѣпленною и пришпиленною къ стѣнамъ и потолку. Архитекторъ закусилъ губы и повалился навзничь, какъ будто готовясь уснуть, но я увѣренъ что онъ и не думалъ спать: сердечное электричество дѣйствовало и сквозь завѣсу. Впрочемъ прежде нежели мы могли предаться сну, должны были выдержать еще смертный бой съ комарами, которые съ крикомъ "ура" нападали на насъ отважно. Бой этотъ кончился только тогда, когда мы завернулись въ одѣяло съ головой и руками. Я разсказываю объ этомъ обстоятельствѣ потому, что оно встрѣчалось со всѣми учеными путешественниками и ни одинъ не. умолчалъ объ немъ.
   Дома я просыпался не ранѣе 8 часовъ утра, но теперь несносные трубачи подняли меня на зарѣ. Съ досадою я взялъ свой журналъ и записалъ въ немъ, что комары имѣютъ обыкновеніе будить путешественниковъ при восходѣ солнца. Это замѣчаніе составитъ драгоцѣнный фактъ для того, кто будетъ писать статью о пользѣ комаровъ.
   Послѣ чаю, который составляетъ необходимую потребность Русскаго на сушѣ и водахъ, я просилъ брадатаго капитана привалить къ берегу; вышелъ на сушу, и сталъ продолжать путешествіе параллельно съ лодкой, въ которой Архитекторъ снова началъ очаровательную бесѣду.
   Тысячи птицъ и птичекъ кричали, свистали, пикали, пѣли, прыгая по деревьямъ перелетая съ куста на кустъ, носясь надъ широкою, свѣтлою рѣкою. Я совершенно растерялся среди этого шумнаго щебетливаго, безпорядочнаго царства пернатыхъ народовъ; что тутъ подмѣтить и описать!... Глаза не успѣваютъ прослѣдить ни одного изъ дикарей.. Какъ узнать, зачѣмъ они юлятъ и шныряютъ, что хотятъ выразить своими непонятными для меня криками?... Но вѣдь умный виконтъ описалъ же Русскую землю, не поминая нашего говора, нашихъ обычаевъ и потребностей! Чудный народъ эти иностранцы: все знаютъ и все умѣютъ обдѣлать, какъ нашему брату и во снѣ не приснится...
   Пѣночка-самка, прыгая по кусту, спустилась ко мнѣ очень близко и, разсматривая лицо незнакомое, испускала какіе-то тихіе пріятные звуки. Глядя на ея живые, веселенькіе глазки, я сперва было подумалъ, что она со мной кокетничаетъ, по обыкновенію Грязеславокъ, очень падкихъ на пріѣзжихъ,-- но вдругъ звонкая трель, раздавшаяся надъ гоч ловою, заставила меня взглянуть вверхъ и я увидѣлъ ловкаго щеголеватаго кавалера: пѣвку-самца. Самка, сидя на мѣстѣ, замахала крылышками и начала пищать еще нѣжнѣе. Кавалеръ подскочилъ къ ней. Непонятный для меня разговоръ сдѣлался очень занимательнымъ: они любезничали и въ тоже время кажется говорили обо мнѣ... Я вынулъ бумагу и срисовалъ обоихъ любезниковъ... Воображеніе разыгралось; я увидѣлъ возможность все пернатое, царство представить въ такихъ очаровательныхъ картинахъ, что читатели моего путешествія непремѣнно придутъ въ восторгъ и толпы ученыхъ юношей бросятся по. слѣдамъ моимъ въ Грязеславскую губернію...
   Вотъ высокой песчаный берегъ изрыть глубокими норами: это гнѣзда стражей, пернатыхъ черкесовъ. Свобода, отвага, ловкость, обычай жить на чужой счетъ -- предметы для поэтовъ вашего вѣка. Но стражи, какъ извѣстно, одноплеменны съ ласточками; спрашивается: почему они такъ различны въ образѣ жизни и устройствѣ гражданскомъ?.".. Слѣдствіе ли это какихъ нибудь политическихъ переворотовъ или причина различія заключается въ организмѣ, настроеніи души, въ философіи?... Вопросъ этотъ слѣдовало бы разобрать съ критическою строгостью въ назиданіе и руководство будущимъ орнитологамъ-философамъ... Я могъ бы разобрать, но не разбираю потому, что мое дѣло только указывать... Гораздо подробнѣе и отчетливѣе хотѣлось мнѣ описать дикихъ утокъ и куликовъ, играющихъ немаловажную роль въ домашнемъ быту человѣка; но эти дикія племена, еще издали завидѣвъ меня, поднимались и улетали. Вѣроятно ненависть къ человѣку передается у нихъ отъ отца къ сыну и входитъ въ кругъ воспитанія.
   Этимъ кончились мои утреннія наблюденія. Обѣдалъ въ лодкѣ, а послѣ обѣда вышелъ на берегъ вмѣстѣ съ своими спутниками. Архитекторъ въ это время былъ уже въ полномъ очарованіи. Все утро читалъ онъ спутницамъ какую-то огнедышащую журнальную повѣсть, изъ которой онѣ половины не поняли, но которая все таки сильно развила ихъ собственное сердечное электричество. Я оставался хладнокровнымъ зрителемъ всѣхъ этихъ продѣлокъ, потому что давно уже пересталъ вѣрить въ любовь, именно съ тѣхъ поръ какъ началъ философствовать, какъ она провела меня заносъ, она одурачила, а послѣдняя она впутала въ такую исторію, изъ которой въ два года насилу выпутался... Я не хотѣлъ даже передавать наэлектризованному товарищу своей горькой опытности, потому что онъ меня не послушалъ бы и потому еще, что Гг. Грязеславскіе чиновники влюбляются нынѣ по новѣйшей теоріи, самой нравственной, которая ужъ никогда не доведетъ влюбленнаго до отчаянія и погибели. Я снова принялся за свои ученыя изслѣдованія и товарищи отстали отъ меня: маменька засмотрѣлась на проходящую барку, дочкѣ захотѣлось сорвать нѣсколько цвѣточковъ, услужливый кавалеръ бросился помогать ей.
   Я услышалъ крикъ кукушки, а кукушка, какъ извѣстно, составляетъ предметъ большихъ толковъ между учеными наблюдателями. Признаться откровенно, я съ роду и не видывалъ этой птички, захотѣлось по крайней мѣрѣ посмотрѣть; но какъ добраться? Она кукуетъ въ лѣсу, а Грязеславскіе лѣса, не то, что образованные, западно-Европейскіе: дичь, глушь, трущобы! Заходилъ справа -- нельзя, слѣва -- нельзя, пошелъ напрямикъ и скоро раскаялся. Исполинскія сосны и ели, какъ будто удивясь моей смѣлости, сперва пропускали довольно дружелюбно, но потомъ, разгнѣванныя, раза два охлестнули такъ, что я тутъ же удалъ и чуть не вскрикнулъ отъ боли. На лицѣ и рукахъ выступила кровь, нога рапортовалась раненою... Вотъ тебѣ и ученое путешествіе!.. А лукавая кукушка все таки манила къ себѣ заунывнымъ крикомъ... Нѣтъ не въ силахъ итти!... Но не стыдно-ли будетъ сказать потомъ, что я не могъ пробраться по лѣсу?... Но такимъ ли лѣсамъ, въ Америкѣ, пробираются ученые Европейцы!... Досада и грусть стѣснились въ сердцѣ,-- я чуть не заплакалъ... И можетъ быть дѣйствительно заплакалъ бы, еслибъ внезапная счастливая мысль не пособила горю: напишу, подумалъ я, что дошелъ до кукушки, видѣлъ, какъ она сидитъ возлѣ чужаго гнѣзда, въ которомъ положено ея яйцо. Вѣдь тутъ не будетъ лжи, а только подтвердится фактъ, давно извѣстный всѣмъ орнитологамъ. Да и вообще надобно принять за правило: чего не увижу, о томъ писать такъ, какъ писали другіе наблюдатели; этимъ можно по крайней мѣрѣ увеличить объемъ своей книги и войти въ довѣренность и дружбу съ учеными.
   Успокоивъ себя такимъ мудрымъ разсужденіемъ, я началъ пробираться къ берегу и вдругъ слышу звукъ, похожій на поцѣлуй.. сперва было подумалъ, что это крикъ какой нибудь новой, еще неизвѣстной, неописанной птицы и весь задрожалъ отъ радости о знаменитомъ открытіи; даже въ головѣ моей ужъ готово было латинское названіе, звучно выражающее весь организмъ новооткрытаго животнаго -- но вотъ мелькнуло между кустами сиреневое платьице и возлѣ него коричневый сертукъ архитектора. Все понялъ и подивился, какъ скоро созрѣваютъ Грязеславскіе романы!
   Когда мы собрались въ лодку, я долго съ любопытствомъ смотрѣлъ на юную путешественницу.... Все по прежнему: ни слова, ни взгляда, ни движенія, столь много порицаемыхъ нравоучителями вѣка сего!... Совершенная невинность, чистая, простодушная, невѣжественная!.... Замѣтьте это, господа поборники непросвѣщенныхъ душъ! Къ ночи, когда, по вчерашнему, распростерлась бѣлая простыня, товарищу моему страхъ захотѣлось лечь къ ней какъ можно ближе. Я не вытерпѣлъ, и сказалъ громко: "Электричество усилилось и ужъ достигаетъ своего предѣла".-- Я пріучился къ этимъ тонкимъ намекамъ на послѣднихъ дворянскихъ выборахъ.
   -- А что это за электричество, Василій Николаевичъ? спросила сквозь занавѣсъ Губернская Секретарша.
   "Электричество, Наталья Родіоновна, Правитель дѣлъ въ палатѣ романическихъ имуществъ."
   -- Опять новая палата?... И жалованье вѣрно большое?... А мои покойникъ Егоръ Ѳомичъ сколько хлопоталъ о мѣстечкѣ... не могъ, голубчикъ, ничего выхлопотать, съ тѣмъ и умеръ... и оставилъ меня, да вотъ сироту неустроенную. Хорошо, что есть у меня такой братъ, который обѣщаетъ наградить Дунюшку, какъ слѣдуетъ, и устроить, когда Богъ пошлетъ суженаго.--
   Губернская Секретарша вздохнула и хлопнула себя по щекѣ, къ которой было присватался комаръ. Я шепнулъ на ухо товарищу: "не упускай случая: навѣрное получишь гольемъ тысячу".-- Онъ улыбнулся и весело опрокинувшись на подушку, началъ размышлять о предстоящихъ очарованіяхъ...
   Но довольно пока объ немъ и о ласковыхъ Грязеславкахъ: впослѣдствіи узнаете развязку этой слишкомъ обыкновенной повѣсти. Теперь долженъ сказать, что въ первые четыре дня своего рѣчнаго путешествія я совершенно исполнилъ то, что предполагалъ и зачѣмъ поѣхалъ. Собраніе рѣдкостей увеличивалось неимовѣрно; одинъ портфель былъ полонъ рисунками; толстая тетрадь заключала въ себѣ многое множество самыхъ глубокомысленныхъ замѣчаній и самыхъ важныхъ и новыхъ фактовъ. У меня такой характеръ, что если захочу сдѣлаться ученымъ, такъ и сдѣлаюсь и ужъ никто не разувѣрить, что я сѣлъ не въ свои сани. Всѣ четыре дня были ясны; только около полудня собирались прекрасныя кучевыя облака и къ вечеру исчезали. Новѣйшая метеорологическая теорія блистательно оправдалась! Барометръ стоялъ около 5S0 русскихъ полулиній, но на пятый день на небѣ не явилось ни одного облачка, и барометръ поднялся до 610 полулиній. Это предвѣщало что-то необыкновенное.-- Послѣ обѣда я не вышелъ на берегъ, а только выползъ на палубу и любовался прекрасными, истинно живописными берегами.
   Былъ часъ шестый вечера, лодка наша замѣтно подвигалась впередъ быстрымъ теченіемъ и дѣйствіемъ двухъ веселъ.
   "А вотъ и Криводомъ!" громко сказалъ брадатый капитанъ, указывая на верхушки нѣсколькихъ церквей, показавшихся среди отдаленныхъ, зеленѣющихъ деревъ.
   Я тотчасъ вынулъ бумагу и давай срисовывать. Рисовалъ-то я, знаете, можетъ быть не совсѣмъ изящно, за то ужъ смѣло и скоро. Красота и богатство открывшейся передо мной картины такъ заняли меня, что я вовсе не замѣтилъ откуда появился вблизи нашей лодки зеленый яликъ съ пятью существами, изъ которыхъ два были въ фуражкахъ и три въ шляпкахъ; первыя два мужескаго рода, послѣднія три женскаго. Сверхъ того два гребца дѣйствовали веслами, а на кормѣ рулевой. Тутъ по видимому, нѣтъ ничего чрезвычайнаго, но вотъ въ чемъ дѣло: яликъ шелъ также, какъ и мы къ городу, а такъ какъ онъ былъ легче нашей лодки и двигался силою двухъ человѣкъ,-- то вскорѣ и началъ васъ обгонять. Когда онъ поравнялся съ лодкой, вдругъ всѣ три шляпки обратились на меня и я увидѣлъ... О, что я увидѣлъ!... Три молоденькія личика, ну-настоящія граціи, со всѣми прелестями, съ какими воображали ихъ Греки!-- И особенно одна изъ нихъ, капельку посеріознѣе двухъ прочихъ -- очарованіе изъ очарованій!... Не умѣю разсказать, что со мной сдѣлалось.... Сердце, знаете, сперва какъ будто сжалось въ одну геометрическую точку, потомъ разширилось и. раздулось какъ волынка; потомъ забилось, застучало такъ, что я боялся перепугать не только грацій, но и ихъ спутниковъ... Гребцы, приподнявъ свои весла, перестали дѣйствовать,-- какъ будто для того, чтобъ дать мнѣ время насмотрѣться.-- Но прошла минута, и они -- о варвары!-- дружно пріударили, да такъ, что яликъ полетѣлъ, въ полномъ смыслѣ этого слова.... Я чуть не вскрикнулъ.... кровь прилила къ сердцу и удивительно право, какъ я не скатился съ палубы въ рѣку.-- Черезъ пять минуть, подумавъ хорошенько, пожалѣлъ, что я не скатился. Увидѣвъ мое несчастіе, можетъ быть захотѣли бы съ ялика подать помощь и я схватился бы за него, именно за него, а не за свою лодку и мнѣ подали бы ручку и я выскочилъ бы къ нимъ, положимъ -- мокрый -- чтожъ такое? Мое положеніе возбудило бы участіе и потомъ, потомъ... Ахъ, какой я дуралей, что не скатился!-- Вотъ что значитъ не найтись во время!
   "Не знаешь ли братъ, кто это?" спросилъ я у капитана нашей лодки, который также съ удовольствіемъ слѣдилъ глазами за убѣгающимъ яликомъ.
   -- Не знаю навѣрное, а кажись судья съ дочерьми, да еще съ кѣмъ-то.--
   "Они вѣрно ѣздили кататься?"
   -- Да вѣрно такъ, вонъ туда, на островъ; въ хорошую погоду изъ Криводома многіе господа туда ѣздятъ.-- Я не сказалъ болѣе ни слова, но передумалъ столько, что когда лодка наша привалила наконецъ къ берегу, я вышелъ изъ нея ужъ не ученымъ путешественникомъ, а Боць знаетъ кѣмъ! Вотъ какъ иногда внезапно разрушаются наши глубоко-обдуманныя предначертанія!
   Я и прежде думалъ остановиться въ Криводомѣ на недѣльку -- но теперь... о, я рѣшился непремѣнно узнать кто отъ и она; да и почему же не узнать, если мы не оставляемъ безъ изслѣдованія ни одной травки и камешка.
   Простившись съ Архитекторомъ и его очаровательницами, которымъ должно было еще продолжать свой путь, и оставивъ Ѳаддея укладывать мои вещи, я пошелъ пріискать для себя квартиру.
   

II.

   Вотъ я въ Криводомѣ. Квартира не щегольская, но удобная, хозяинъ бородачъ, за то услужливъ и беретъ не дорого. Ѳаддей безпрестанно спрашиваетъ:-- Куда положить камни, травы, раковины?-- "Вали все въ кучу въ темную комнату." Ѳаддей удивляется и сваливаетъ... Бѣдняга вовсе не понимаетъ, что такое граціи и какіе онѣ производятъ безпорядки въ ученыхъ кабинетахъ!...
   -- Прикажете ставить самоваръ?
   "А хорошо... Да вынь-ка потомъ изъ чемодана мой сюртукъ: послѣ чаю я схожу прогуляться."
   -- Слушаю-съ.--
   Пока нагрѣвался самоваръ, я все ходилъ и думалъ... Тысячи идей прошли черезъ голову, но никакъ не вытѣснили хорошенькаго личика съ розовыми щечками, темноголубыми глазами и черными, какъ смоль, локонами... Какая очаровательная противоположность цвѣтовъ!.. Какое чудное сочетаніе въ одномъ существѣ всего, что есть прекраснаго на свѣтѣ!...
   Я ужъ приготовился было декламировать одно изъ стихотвореній въ честь голубыхъ глазъ и черныхъ локоновъ, какъ тутъ Ѳаддей мой явился съ самоваромъ. Залилъ чай, послалъ Ѳаддея за сливками и снова приготовился декламировать...
   Вдругъ дверь растворилась выявился человѣкъ среднихъ лѣтъ, средняго росту, средней наружности между уѣзднымъ тузомъ и двойкой; въ форменномъ военномъ сертукѣ нараспашку съ тросточкой и трубкой въ рукахъ. t
   -- Честь имѣю рекомендоваться,-- заговорилъ онъ,-- Городничій здѣшняго города Климъ Карповъ Суминъ.
   "Ахъ извините, пожалуйста; вы застали меня совершенно по дорожному."
   -- Ничего-съ, помилуйте!
   "Мнѣ слѣдовало бы явиться къ вамъ, но я сейчасъ только изъ лодки."
   -- О, помилуйте, что за церемоніи.-- Вѣдь у насъ не столица и не Губернскій городъ... У насъ по просту.... Сижу у Окружнаго и вижу привалила лодка.... Посылаю будочника спросить: кто пріѣхалъ? Говорятъ: изъ Грязеславля Засѣдатель Уѣзднаго Суда Василій Николаевичъ Юлинъ... такъ кажется?--
   "Точно такъ."
   -- Да Помощникъ Губернскаго Архитектора, да Губернская Секретарша Бѣлкова съ дочерью, которые впрочемъ черезъ день отправляются далѣе... Узнаю, что вы наняли квартиру и хотите погостить у насъ недѣльки двѣ.... Вотъ и счелъ за обязанность познакомиться съ вами и познакомить васъ съ чиновниками нашего города.-- У насъ всѣ будутъ рады вамъ и вы, надѣюсь, не скучно проведете время; у насъ все люди прекрасные,-- кромѣ Судьи и Штатнаго Смотрителя... Ну да чортъ съ ними... вамъ и безъ нихъ есть гдѣ провести время... Навѣрное играете въ преферансъ, или въ вистъ, или въ бостонъ?--
   "Иногда... но не угодно-ли вамъ чаю?"
   -- Сейчасъ только пилъ... а впрочемъ позвольте: для перваго знакомства нельзя отказываться.--
   Городничій взялъ стаканъ, набилъ трубку табакомъ, который былъ въ карманѣ, и, расположившись въ креслахъ, принялся курить и прихлебывать; между тѣмъ разговоръ нашъ продолжался.
   -- Вы вѣрно захотѣли покататься или ѣдете по дѣламъ службы?-- спросилъ онъ.
   "Я путешествую.. Край вашъ, при всемъ богатствѣ и разнообразіи естественныхъ произведеній, еще вовсе не описанъ."
   -- А, такъ вы вѣрно хотите собирать старыя бумаги?.. Было, сударь, и къ намъ нѣсколько требованій объ этомъ хламѣ.-- Что попалось подъ руку, послали; а тутъ донесли рапортомъ, что ничего болѣе не имѣется... Сами согласитесь; кому охота рыться по кладовымъ и чердакамъ, и Богъ знаетъ для чего?.. Да и вамъ, почтеннѣйшій Василій Николаевичъ, не совѣтую: пробьетесь въ пыли мѣсяцъ, и найдете пустяки... Какое нибудь духовное завѣщаніе, либо родословную, либо сказку... да еще такъ написанныя, что ничего и не разберешь -- ну что въ нихъ?... Неужели эдакая дрянь можетъ кого нибудь занимать?--
   "Нѣтъ, Климъ Карповичъ, я совсѣмъ не по этой части: я собираю произведенія естественныя, изслѣдываю природу..."
   -- Природу?... А, понимаю!... хе! хе! хе! Ну, что касается до этого, такъ я могу быть вамъ полезнымъ...
   Я, поклонился.
   -- Хе! хе! хе!... Не стану рекомендовать вамъ прямо, а скажу, что у насъ есть цвѣточки и не дурны собой и капитальнаго довольно.--
   "Я васъ не понимаю, Климъ Карповичъ!"
   -- Не понимаете?... ха! ха! ха! А вотъ погодите: завтра же я познакомлю васъ со всѣми нашими.... Сами увидите и можете сравнить, прицѣниться... Только прошу безъ моего совѣта не начинать дѣла: вы человѣкъ молодой, можете ошибиться...
   "Я васъ не понимаю, Климъ Карловичъ!"
   -- Ха! ха! ха! Завтра поймете, а теперь скажу только, что наши чиновники всѣ люди прекрасные, кромѣ Судьи и Штатнаго Смотрителя... Судья -- это первостатейная бестія. Гордецъ, вольнодумецъ, скряга... Дочери у него смазливыя -- да за то ужъ тупы-то какъ!... И тоже гордячки: не знаются ни съ кѣмъ изъ нашихъ барышенъ... сидять дома и романствуютъ....
   "Какъ это романствуютъ?..."
   -- Да вотъ такъ ведутъ себя, какъ въ книгахъ-то описано... А книги доставляетъ подлипало Штатный Смотритель... Подлецъ естественный! Такихъ людей я вѣшалъ бы безъ суда и расправы.. А онъ сдѣланъ еще начальникомъ училища? Вотъ нынѣшнее правосудіе!... Но чортъ съ ними: намъ и безъ нихъ весело!.. Вотъ напримѣръ нашъ Окружной, Петръ Ивановичъ Радольскій -- добрѣйшая душа, хлѣбосолъ, настоящій русскій баринъ... и жена его Анисья Семеновна -- ахъ, что это за рѣдкая барыня! Вотъ ужъ батюшка, въ ея компаніи не соскучитесь.... и обращеніе знаетъ такъ, что вотъ хоть сейчасъ въ княжескій домъ... И дочь ихъ софья Петровна,-- вотъ ужъ невѣста, такъ невѣста!.. Недурна собой, ловка, умна и капиталецъ, знаете, такой, что у-у-у!.. Пожалуйте завтра ко мнѣ, такъ я васъ познакомлю.. Сведу и къ Исправнику, тоже славный человѣкъ... и жена его настоящая сестрица Анисьи Семеновны, да и лицомъ-то немножко похожа и старшая дочь ихъ Прасковья Валеріановна, пожалуй, что еще лицемъ лучше будетъ дочери Окружнаго,-- но за то ужъ уступаетъ въ капитальномъ... Да и нельзя иначе: у Окружнаго одна дочь, у Исправника четыре...
   Потомъ словоохотный и откровенный Городничій пошелъ къ Почтмейстеру, у котораго также были жена и двѣ дочери, потомъ къ Помощнику Окружнаго Начальника, потомъ къ Засѣдателю Земскаго Суда, потомъ къ первостатейнымъ купцамъ, потомъ опять къ Окружному, Исправнику, Судьѣ и Штатному Смотрителю. Изъ всѣхъ его разсказовъ я узналъ только то, что въ Криводомѣ существуютъ двѣ враждебныя аристократическія партіи, въ родѣ Капулеттовъ и Монтекковъ. На Одной сторонѣ: Судья, Штатный Смотритель и почти всѣ учители, а на другой: Городничій, Окружный, Исправникъ, Почтмейстеръ и проч. Разговоръ нашъ продолжался до ночи. Когда на Соборной колокольнѣ пробило десять, Климъ Карповичъ всталъ, извинился въ безпокойствѣ, причиненномъ мнѣ, и отправился къ Почтмейстеру, у котораго надѣялся еще застать гостей.
   Ахъ, какъ простодушны эти уѣздные чудаки!-- подумалъ я и вытащилъ дневникъ -- записать въ немъ всѣ происшествія этого замѣчательнаго дня.-- Да, что ни говорите, а этотъ день стоило записать со всѣми подробностями: голубые глаза и черныя кудри запали въ душу и шевелили ее, какъ шевелятъ желѣзо магнитную стрѣлку... Много видалъ я на своемъ вѣку подобныхъ кудрей и глазъ,-- да все ничего, а тутъ вотъ точно меня испортили лихимъ зельемъ!...
   Однако описавъ все какъ было и помолившись Богу я легъ спать и проспалъ крѣпкимъ сномъ часовъ девять. Проснулся, перекрестился. Нѣтъ все таки она такъ и мерещится въ глазахъ!.. Но, слава Богу, полегче.. и сердце ужъ не такъ крѣпко сжимается, какъ вчера; пойду разсѣяться, авось изіечусь совершенно...
   Надѣлъ вицъ-мундирный фракъ и отправился къ Городничему. Не трудно было найти его домъ, потому что объ немъ зналъ каждый мальчишка....
   -- А, Василій Николаевичъ! прошу покорно! закричалъ вчерашній мой знакомецъ, встрѣтивъ меня еще въ передней. Ввелъ въ залу и тотчасъ отрекомендовалъ меня своей женѣ и всѣмъ присутствующимъ; а присутствующіе были: Исправникъ, Почтмейстеръ, да Ерофей Ерофеевичъ, Засѣдатель Земскаго Суда -- лицо, чрезвычайно замѣчательное по багровому цвѣту и большимъ прыщикамъ, его украшающимъ.
   Черезъ полчаса я былъ со всѣми знакомъ и почти на короткой ногѣ. Вотъ въ этомъ отношеніи Криводомскіе чиновники опередили Европу столѣтія на два: въ настоящихъ Европейскихъ городахъ пріѣзжій можетъ найти знакомство и угощеніе только въ трактирахъ, т. е. за деньги, а въ Криводомѣ всѣ и всякой можетъ это получить даромъ. Можно пріѣхать безъ копѣйки и не только не умереть съ голода, но еще пользоваться всѣми удовольствіями высшаго уѣзднаго общества. Этотъ фактъ, господа, слѣдуетъ записать золотыми буквами въ лѣтописяхъ русской исторіи, на память и подражаніе просвѣщенному потомству...
   Городничій оставилъ меня обѣдать, а вечеромъ вмѣстѣ съ нимъ и его семействомъ я отправился къ Окружному. Тамъ собралось десятка два гостей, мущинъ и женщинъ, и всѣ они не заставили долго заискивать своего расположенія: вскорѣ я былъ между ними, какъ давнишній знакомый. Даже горничная дѣвка, въ шерстяномъ домотканомъ сарафанѣ, подавая чай, улыбалась мнѣ и говорила:-- Что-же вы сухарей-то не берете, Василій Николаевичъ?--
   Конечно, я, какъ дворянинъ, Коллежскій Ассесоръ, а главное, чиновникъ изъ Губернскаго города, не могъ не обратить вниманія уѣздныхъ служакъ,-- но все таки это вниманіе было истинно обязательное.-- Ласки и привѣтливость, въ какихъ бы тривіальнымъ формахъ ни выражались, невольно растрогаютъ душу.-- Я развеселился непритворно, забылъ даже объ ней, предался добрымъ собесѣдникамъ всѣми думами и желаніями.
   Послѣ чаю, предложили преферансъ и посадили меня съ дамами по копѣйкѣ мѣдью. Игра безобидная и приносить именно то удовольствіе, какое могутъ принести карты. Я игралъ съ Городничихой, Окружничихой и Исправницей. Всѣ три дамы принадлежали къ высшему уѣздному кругу и отличались отъ другихъ Криводомокъ, какъ изящными нарядами, такъ и обращеніемъ. Игра наша была очень веселая. Я рисковалъ, ставилъ ремизы, проигрывалъ. Дамы дѣлили выигрышъ дружелюбно и ни разу не блѣднѣли, не кусали губъ и не выходили изъ себя, какъ обыкновенно водится между нашими Грязеславками, особенно между пожилыми дѣвицами.-- Кончилось тѣмъ, что я выдалъ каждой партенеркѣ по полтиннику.-- И дешево и мило!...
   Къ столику нашему очень часто подходили дѣвицы, между которыми первую роль играла дочь хозяина Софья Петровна Радольская -- существо маленькое, уютное, въ родѣ восковой куколки съ черными глазами, черными локонами и крѣпко надутое, какъ обыкновенно всѣ маленькія существа женскаго рода. Капитальная и карманная невѣста крѣпко мнѣ не понравилась; едва могъ сказать съ ней нѣсколько словъ, да и то по крайнему желанію доброй маменьки. Во мнѣ есть, знаете, что-то родовое: терпѣть не могу карманныхъ женщинъ, особливо, когда онѣ важничаютъ и кокетничаютъ, какъ будто большія... Дочери Исправника ни то, ни сё... Впрочемъ дѣвицами я почти вовсе не занимался въ этотъ вечеръ.
   Въ девять часовъ пригласили къ водкѣ. Этотъ древній обычай изгнанъ теперь у Грязеславскихъ аристократовъ и у всѣхъ тѣхъ, которые считаютъ себя принадлежащими къ высшему кругу. Хорошо это или худо рѣшить, весьма трудно и щекотливо. Меня заставили выпить полрюмки сладкой водки, но всѣ другіе гости пили настойку, и простое, называемое здѣсь безумная радость, иначе силъ су плэ. Послѣдній приступилъ къ тому Ерофей Ерофеевичъ, который уже осушилъ нѣсколько стакановъ пуншу. Теперь онъ выпилъ сперва рюмку настойки, а потомъ силь ву плэ, и наконецъ еще рюмку настойки пополамъ съ сладкой водкой. Я сказалъ уже что лицо этого человѣка весьма замѣчательно. Онъ не стоитъ между Криводомцами на первомъ планѣ,-- во опытный наблюдатель тотчасъ замѣтить: что Ерофей Ерофеевичъ нѣчто въ родѣ покойнаго Талейрана все знаетъ и всякому нуженъ.
   Выпивъ третью рюмку, онъ обратился ко мнѣ, улыбнулся, пожалъ руку и сказалъ.
   -- Такъ-то, почтеннѣйшій Василій Николаевичъ, такъ-то: Весело-ли вамъ у насъ въ Криводомѣ?
   "Очень", отвѣчалъ я.
   -- Ну, покорнѣйше благодарю; мы рады добрымъ гостямъ... Мы готовы служить вамъ всѣмъ, чего ни пожелаете... Ужъ вѣдь безъ церемоній, какъ изволите видѣть,-- за то ужъ все отъ души...
   "Вѣрю, что все отъ души: отъ-того то мнѣ такъ и весело."
   -- Покорнѣйше благодарю, покорнѣйше благодарю, сказалъ мнѣ Ерофей Ерофеевичъ, крѣпко сжимая мнѣ руку и вмѣстѣ съ тѣмъ отводя меня въ сторону.
   -- А молодая-то хозяйка Софья Петровна,-- заговорилъ онъ почти шепотомъ, право премилая барышня... А какая добрая, Боже мой, какая добрая? Ангельская душа!-- Съ роду не видывалъ такихъ барышенъ.-- Вотъ ужъ сокровище истинное... кому достанется только.... А говорятъ ужъ нашелся и женишокъ...
   "Кто это?" спросилъ я, почти не думая о своемъ вопросѣ.
   -- Иванъ Ивановичъ Куринскій, отставной поручикъ, племянникъ Предсѣдателя Палаты Государственныхъ Имуществъ. Онъ еще не пріѣзжалъ сюда изъ Грязеславля, а ужъ по письмамъ идетъ дѣло на ладъ... А право жаль: говорятъ онъ ничего не имѣетъ, кромѣ своего дяди, да сверхъ того, говорятъ, крѣпко и запускаетъ... Ерофей Ерофеевичъ при этихъ словахъ сморщился и щелкнулъ пальцемъ по галстуку.
   "Это плохо", сказалъ я.
   -- И очень, батюшка Василій Николаевичъ, а особенно, знаете, когда невѣста-то не какая нибудь Приказничиха безприданная, а дочь почтеннаго человѣка и имѣетъ за собой по крайней мѣрѣ тысячъ на тридцать.--
   "Что же заставляетъ родителей невѣсты соглашаться на такой бракъ?"
   -- А только то, что Куринскій племянникъ Предсѣдателя... Ну да пусть онъ племянникъ Предсѣдателя, а по нашему все. таки надобно бы было принять въ расчетъ и состояніе его, и чинъ, и поведеніе.-- Впрочемъ слова рѣшительнаго еще не дано... Наше дѣло теперь убѣждать Петра Ивановича и Анисью Семеновну къ отказу... Авось и успѣемъ, а главное, когда, представимъ имъ женишка почище...
   Болѣе я не слыхалъ, что говорилъ Ерофей Ерофеевичъ.-- Взглянувъ въ окно вдоль улицы, я увидѣлъ трехъ дамъ и узналъ въ нихъ своихъ очаровательницъ. Въ груди вотъ такъ и вспыхнуло: точно она была начинена порохомъ и въ порохъ ударила молнія!... Насилу удержался на мѣстѣ; страхъ хотѣлось схватить шляпу и бѣжать за ними. Къ счастію граціи, не доходя до дому Окружнаго, повернули въ переулокъ и исчезли. Чудное дѣло: кажется ужъ совсѣмъ было забылъ объ нихъ, а тутъ вдругъ внезапное явленіе снова подняло въ душѣ утихшую бурю!
   Мнѣ предложили сѣсть съ дамами въ преферансъ на вторую пульку. Отказаться не могъ. Сѣлъ и проигралъ призовъ 700. Всѣ смѣялись надъ моей разсѣянностью, даже Ерофей Ерофеевичъ, который едва въ силахъ былъ смѣяться. Софья Петровна сидѣла возлѣ своей маменьки противъ меня и также улыбалась.
   Послѣ преферанса, посадили ужинать. Ужинъ кончился часу въ третьемъ за полночь. Тогда только, осыпанный ласками и награжденный приглашеніями на всѣ слѣдующіе дни, я отправился домой.
   Добрые люди Криводомцы! Весело съ ними жить; многому можно и понаучиться, потому, что здѣсь всѣ души и характеры на распашку: входи, разсматривай, изучай каждое чувство и желанія. Съ удовольствіемъ принялся бы я за эти психологическія изслѣдованія, еслибъ не она... Ахъ, Боже мой, какъ только вспомню объ ней, такъ все внутри меня и загоритъ! Вѣрно въ роковой часъ я встрѣтился съ ней и вѣрно встрѣча эта hè пройдетъ даромъ. Кто она? Какъ бы узнать? но какъ не стыдно человѣку въ мои лѣта такъ ребячиться! Богъ съ ней: пусть живетъ себѣ на здоровье: не стану объ ней думать!
   

III.

   Ночью видѣлъ какой-то чудный сонъ; но я его забылъ, проснулся часовъ въ девять и не успѣлъ еще хорошенько протереть глазъ, какъ Ѳаддей подаетъ мнѣ записку.
   "Отъ-кого?"
   -- Не знаю-съ.--
   Смотрю на адресъ: ко мнѣ! Распечатываю: рука женская:

Милостивый Государь
Василій Николаевичъ!

   "Мужъ мой боленъ и потому поможетъ къ вамъ явиться. Мы теперь въ городѣ и проживемъ здѣсь долго, а потому остаемся въ полной увѣренности, что вы посѣтите насъ для рѣшительнаго окончанія начатаго дѣла. Всего лучше еслибъ вы пожаловали къ намъ сегодня часу въ двѣнадцатомъ."

А. Радольская.

   Чтожъ это значитъ? подумалъ я. Какое дѣло хотятъ оканчивать со мной Радольскіе? Преферансъ вчера конченъ; всѣ ремизы съиграны. Я расчихался какъ слѣдуетъ. Странно! Боюсь подумать. Но пойду.:
   -- "Эй Ѳаддей!... Скажи человѣку, который принесъ эту записку, что буду." Цока* пилъ чай и одѣвался, все думалъ о странной запискѣ... Прочиталъ ее снова, но все таки не объяснилъ загадки.. Отправляюсь къ Радольскимъ. Застаю Петра Ивановича еще въ халатѣ... Встрѣтилъ меня съ необыкновенными привѣтствіями и ласками..
   "Вы захворали?" спросилъ я.
   -- Да, часу въ пятомъ утра такъ было прихватило, что струсилъ, да слава Богу прошло, и теперь здоровъ почти совершенно.--
   Вскорѣ появилась и Анисья Семеновна, одѣтая щегольски. Также засыпала меня привѣтствіями и вмѣстѣ пригласила въ угловую комнату накушаться кофе. Тутъ была и Софья Петровна за пяльцами.
   Разговоръ лился рѣкой, но все таки о запискѣ, и о томъ, зачѣмъ меня приглашали , ни слова. Я хотѣлъ было уже спросить, какъ вдругъ въ головѣ моей мелькнула странная мысль. ". Глядя на щегольской нарядъ Анисьи Семеновны, на ея быстрые глаза, безпрестанно ко мнѣ обращающіеся, на ея румяныя щеки и безжизненное лице Петра Ивановича, я подумалъ... ахъ, какъ я нехорошо подумалъ! Сердцу стало тяжело. Семейство Радольскихъ потеряло для меня всю прелесть очаровательной патріархальной простоты!
   Я принялся за шляпу, все еще въ надеждѣ: авось скажутъ, зачѣмъ меня звали... не тутъ-то было!..
   -- Не забудьте же, что вы дали вчера слово Исправнику быть у него на вечерѣ,-- сказала Анисья Семеновна, сладко улыбаясь и устремивъ на меня свои лукавые глаза...
   Гадкая женщина! подумалъ я, и скорымъ шагомъ пошелъ домой. Пришелъ и записалъ въ своемъ дневникѣ: "въ уѣздныхъ городахъ есть женщины, которыя успѣли заимствовать изъ Парижа и наряды и развратъ." Записалъ и подумалъ: итти-ли къ Исправнику? Лучше, не пойду. Сроду не бывалъ львомъ, и теперь не имѣю охоты къ львинымъ удовольствіямъ. Да и Анисья Семеновна, что за предметъ тайныхъ страданій? Фи, какъ это смѣшно и гадко! Займусь лучше разборкою своихъ травъ и камней, которые все еще лежатъ въ безпорядкѣ, а вечеромъ пойду гулять по городу; и осмотрю его подробно: вѣдь это ноя обязанность, какъ путешественника добросовѣстнаго.
   Такъ и сдѣлалъ. Часу въ пятомъ, надѣвъ сюртукъ, пошелъ на удачу въ первую попавшуюся на глаза улицу. Лукавая мечта тотчасъ начала нашептывать: авось встрѣтишь и можетъ быть узнаешь, гдѣ она живетъ; можетъ быть познакомишься: чего не доставляетъ счастливый случай? Задумался, замечтался и совсѣмъ забылъ, зачѣмъ пошелъ. Кажется затѣмъ и шелъ, чтобъ отыскать ее... И вотъ ужъ кромѣ ея не было въ головѣ моей ничего болѣе. Таковы наши сердечныя очарованія!... Вдругъ попадается навстрѣчу Ерофей Ерофеевичъ. Ахъ, какая досада! Но скрыться некуда. Нечего дѣлать: раскланялся и подалъ руку.
   -- Мое почтеніе, Василій Николаевичъ! Вы вѣрно къ Валеріану Степановичу?--
   "Нѣтъ, я вышелъ прогуляться."
   -- И не пойдете?
   "Да: я не совсѣмъ здоровъ."
   -- О, помилуйте, что за церемоніи: Валеріанъ Степановичъ, какъ и всѣ наши Криводомскіе чиновники, любитъ жить попросту. Если вамъ сдѣлается хуже, прилягьте въ его кабинетѣ. А пожалуй и ночуйте: очень будетъ радъ. А итти все таки надобно, почтеннѣйшій Василій Николаевичъ! Скажу по секрету: васъ тамъ ждутъ.... и очень ждутъ. Ерофей Ерофеевичъ при этихъ словахъ такъ странно улыбнулся, что и я не могъ не улыбнуться.
   -- Да, сударь, прибавилъ онъ, васъ тамъ ждутъ.--
   "Кто-же меня ждетъ? Безъ сомнѣнія хозяинъ?... Въ такомъ случаѣ я пошлю къ нему извиниться."
   -- И хозяинъ ждетъ и еще нѣкоторыя особы. Ну, да не хочу таиться передъ вами, почтеннѣйшій Василій Николаевичъ: скажу напрямикъ, только смотрите по секрету! Софьѣ Петровнѣ цы очень понравились. Да Я самъ Окружный съ супругой отзываются объ васъ съ большими похвалами. А Городничій Климъ Карповичъ говоритъ, что они съ удовольствіемъ промѣняютъ васъ на Куринскаго.--
   Не успѣлъ еще я отвѣтить на эти странныя слова, какъ на улицѣ показался самъ Климъ Карповичъ, идущій прямо на насъ. Ерофей Ерофеевичъ тотчасъ обратился къ нему.
   -- Представьте себѣ: нашъ почтеннѣйшій Василій Николаевичъ не хочетъ итти къ Исправнику!--
   -- Это почему?--
   "Я не совсѣмъ здоровъ и притомъ въ сертукѣ,-- неловко."
   -- Э, вздоръ, почтеннѣйшій, вздоръ! Мы васъ принудимъ силою.--
   И съ этими словами, онъ взялъ меня за руку, а Ерофей Ерофеевичъ подхватилъ за другую и повели къ Исправнику.--
   Мнѣ было очень досадно, но дѣлать нечего: вѣдь не драться же!... Вскорѣ я утѣшилъ себя по крайней мѣрѣ тѣмъ, что Анисья Семеновна приглашала меня сегодняшнею запискою не для себя, а для своей Сонички. Но и Соничка крайне противна, особенно, когда ее насильно навязываютъ!
   У Исправника было уже съ десятокъ гостей, въ томъ числѣ новое лицо, не только для меня, но и для Криводомцевъ: чиновникъ особыхъ порученій при Губернаторѣ Семенъ Алексѣевичъ Полевъ. Онъ пріѣхалъ изъ Грязеславля ревизовать запасные хлѣбные магазины. Насъ тотчасъ познакомили, какъ людей молодыхъ, и поставили на первомъ планѣ среди всѣхъ гостей. Я нашелъ въ Полевѣ человѣка довольно умнаго и просвѣщеннаго. Это меня очень обрадовало, потому что простодушная откровенность Криводомцевъ начинала уже надоѣдать. Но Полевъ дурно сдѣлалъ, сказавъ, что ни въ преферансъ, ни въ бостонъ не играетъ менѣе гривны: его тотчасъ отправили къ мущинамъ и мнѣ одному пришлось воевать съ женщинами. На этотъ разъ предложили лото, вѣроятно для того, чтобъ въ игрѣ могли участвовать и дѣвицы.* И не успѣлъ я сѣсть на указанное мѣсто, какъ возлѣ меня очутилась Софья Петровна. Я покраснѣлъ отъ досады. Къ счастію эта карманная очаровательница почти не говорила со мной. Вотъ единственная добродѣтель уѣздныхъ невѣстъ! Игра наша продолжалась часа два. Насилу могъ вытерпѣть и не наговорить глупостей: у меня таковъ характеръ! Но вотъ по окончаніи лото, хозяйка подошла къ органамъ и давай вертѣть какой-то старомодной вальсъ. Всѣ приступили ко мнѣ съ требованіемъ потанцевать... Нечего дѣлать: провернулся по нѣскольку круговъ со всѣми дѣвицами и дамами, не исключая даже толстой Почтмейстерши.
   Но кончился наконецъ и вальсъ. На кругломъ столѣ появилась сильная колонна графиновъ и бутылокъ; Всѣ мущины подошли къ ней, весело улыбаясь. Городничій, выбравъ самую огромную рюмку, и наливая ее безумной радостью, произнесъ свое обыкновенное четырехстишіе:
   
   Ѣдетъ чижикъ въ лодочкѣ,
   Въ офицерскомъ чинѣ....
   Не выпить ли водочки
   По этой причинѣ?..--
   
   Каждый изъ прочихъ собесѣдниковъ старался придумать или припомнить подобный куплетецъ. Пользуясь веселымъ замѣшательствомъ, я вышелъ съ Полевымъ на балконъ".
   Былъ часъ девятый вечера. Погода превосходная. Теплый и благорастворенный воздухъ навѣвалъ отраду... Вдругъ вдали улицы показались... опять онѣ!.. Въ третій разъ это роковое явленіе, отъ котораго вся душа моя кипитъ, словно море подъ пятой урагана!... Нѣтъ, во что бы то ни стало, а узнаю -- кто она?
   "Не хотите-ли прогуляться?" сказалъ я Полеву.
   -- А хорошо.--
   И мы схватили шляпы и, не смотря на всѣ просьбы хозяевъ и гостей, побѣжали на улицу... Но гуляющія красавцы ужъ успѣла въ это время повернутъ въ какой то переулокъ: ихъ не было видно.
   "Я люблю гулятъ скорымъ шагомъ," сказалъ я Полеву, бросившись на удачу отыскивать предаетъ заколдованный.
   -- Только, пожалуйста, не бѣгомъ,-- отвѣчалъ товарищъ, едва успѣвая бѣжать за мной.
   Пробѣжали улицу... другую, третью -- нѣтъ ихъ!... Ахъ, какъ это невыносимо!
   -- Нѣтъ, ужъ я вовсе не могу итти такъ скоро,-- сказавъ Полевъ, задыхаясь отъ усталости.
   "Ну такъ пойдемъ по дамски" -- отвѣчалъ я, потерявъ всякую надежду увидѣть ее... И только что проговорилъ эти слова, какъ вдругъ онѣ. Точно выросли изъ земли! У меня и ноги задрожали; весь растерялся.. Готовъ былъ броситься назадъ; убѣжать не вѣсть куда и скрыть свое замѣшательство. А давно ли гнался за ней съ такою отважностію. Вотъ какъ мало разсудка въ душѣ очарованной!
   Съ ними шелъ мущина. Полевъ тотчасъ обратился къ нему и заговорилъ. А я не зналъ куда дѣваться: рядомъ ли итти съ ними, позади или впереди?... Палка моя упала: поднялъ, сдѣлалъ шагъ, упала перчатка, чудно: кажется, была на рукѣ! Поднялъ и перчатку, переступилъ: упала другая. Ахъ, какъ это несносно! Осердился: ваялъ палку подъ мышку, я перчатки положилъ въ карманъ. Ну, теперь понравился, подумалъ я. А въ самомъ то дѣлѣ, былъ настоящимъ профаномъ, такимъ профаномъ, надъ которымъ расхохотался бы даже Ерофей Ерофеевичъ! Къ счастію ни одна изъ красавицъ не оглянулась на меня и вѣроятно не замѣтила моего профанства, а еще къ большему счастію, мое затруднительное и забавное положеніе въ тылу очаровательной фаланги продолжалось недолго: у воротъ небольшаго домика она, именно она, простившись съ подругами, отдѣлилась отъ нихъ и пошла къ калиткѣ. Тамъ она еще разъ обернулась и взоръ ея упалъ на меня... Да, именно на меня! И такой взоръ, что палка моя снова съ громомъ ударилась о мостовую... Ахъ, Боже мой, что это со мной дѣлается? Какъ будто я сроду не видывалъ на женщинъ, ни красавицъ! Уѣздная барышня, можетъ быть безграмотная... Ужъ не судьба ли-это, о которой такъ много и часто твердятъ Грязеславскія старухи?
   Философствуя такимъ образомъ, но все таки оставаясь въ тылу, я прошелъ еще почти цѣлую улицу. Наконецъ мущина съ двумя остальными граціями, простился съ Полевымъ и повернулъ къ своему дому.
   "Кто это?" тотчасъ спросилъ я своего товарища.
   -- Это здѣшній Судья Короваевъ, а дѣвицы должно быть его дочери.--
   "Ну а та, что ушла прежде?"
   -- Той не знаю. А хорошенькія, не правда ли?--
   "Да, жаль, что нельзя узнать кто она!"
   -- А вотъ можетъ быть узнаемъ,-- сказалъ Полевъ и остановилъ бабу, отправлявшуюся съ ведрами за водой.
   -- Послушай, голубка: видѣла ты какъ Судья гулялъ здѣсь съ своими дочерьми?--
   -- Ни дѣла, а еще?--
   -- А кто была съ ними третья барышня?--
   -- Третья-то барышня? А кажись Софья Павловна Радольская.--
   Эти послѣднія слова баба произнесла, глядя не на Полева, а на меня и, произнося ихъ, лукаво усмѣхнулась. Я плюнулъ. Чортъ возми, ужъ по цѣлому городу пронеслось, что за меня сватаютъ карманную Радольскую! И эта мерзкая баба смѣетъ издѣваться! Вотъ почему жизнь въ уѣздныхъ городахъ бываетъ иногда невыносима! Всякая семейная тайна, всякая ложь и нелѣпость, придуманныя иногда съ похмѣлья, тотчасъ дѣлаются извѣстными всѣмъ, отъ Городничаго до сторожа. Не стану болѣе ходить ни къ кому изъ своихъ Криводомскихъ знакомцевъ, по крайней мѣрѣ до тѣхъ поръ, пока не утихнутъ несносные толки; а то, пожалуй, усердные сваты поставятъ въ такое положеніе, что хоть женись на Софьѣ Петровнѣ или бѣги изъ города! И того и другаго я сдѣлать не могу: непремѣнно долженъ узнать, кто она и откуда въ ней такая бездна непостижимыхъ очарованій?
   Съ этою рѣшимостію я пришелъ домой и промечталъ до полуночи... Вотъ господа, въ какія лѣта приходятъ иногда сердечные недуги со всѣми припадками настоящаго сумасшествія!
   

IV.

   На другой день утромъ я поумнѣлъ нѣсколько. Вспомнилъ о цѣли своего путешествія и послалъ Ѳаддея нанять лодку, которая перевезла бы меня за рѣку и дала бы возможность осмотрѣть всѣ близлежащіе острова и берега. Сверхъ того, я избавлялся такимъ образомъ отъ своихъ знакомцевъ, которые хотѣли собраться у Почтмейстера. Ко мнѣ пришелъ Полевъ и послѣ нѣсколькихъ словъ изъявилъ желаніе сопутствовать. Очень радъ товарищу! Взяли на всякій случай ружья и поѣхали. Мѣста, найденныя нами, были прекрасны. Все, чего хочешь: и цвѣты, и величественныя деревья, и дичь, и хоръ пернатыхъ поэтовъ, и виды, истинно живописные. Мы не замѣтили, какъ пролетѣло часовъ пять. Мало собралъ я для науки, за то душа моя была полна чудною радостію. И вообще здѣсь надобно замѣтить, что Гг. ученые смотрятъ на природу съ той же самой точки зрѣнія, съ какой лекарь на красавицу; стараются застать ее въ росплохъ, неодѣтую, осматриваютъ мѣста болѣзненныя, распрашиваютъ о такихъ вещахъ, о которыхъ никому нѣтъ нужды знать; задумываются надъ тѣмъ, чѣмъ просто надобно восхищаться. Признаюсь, еслибъ не жажда славы, я ни за что на свѣтѣ не сталъ бы разбирать природы но ученому!
   Былъ часъ четвертый за полдень и мы ужъ порядочно поутомились, но Полевъ еще предложилъ посмотрѣть на дятловъ, которые усердно работали на близстоящихъ соснахъ. Пошли тихонько и я хорошо высмотрѣлъ какъ эти пернатые матросы, лазѣя по деревьямъ, долбятъ ихъ своимъ острымъ клёвомъ и проворнымъ языкомъ подхватываютъ встревоженныхъ насѣкомыхъ. Наблюденіе меня очень заняло: незамѣтно я разстался съ товарищемъ и ушелъ довольно далеко. Слышались мнѣ какіе то голоса, но я не обратилъ на нихъ вниманія: вѣрно крестьяне ищутъ ягодъ и грибовъ. Иду далѣе; слышу за кустами шумъ шаговъ по хворосту и вижу, что дятелъ, котораго наблюдалъ я, перелетѣлъ съ дерева на другое. Захотѣлось посмотрѣть: кто тутъ? Раздвигаю кусты и представьте мое изумленіе: ока!... Я такъ и опрокинулся навзничь. Никогда не вѣрилъ привидѣніямъ, но вотъ оно на лицо!... Что со мной сдѣлалось тогда, до сихъ поръ не понимаю. Можетъ быть я поскользнулся, можетъ быть взволнованная кровь уже черезъ чуръ прилила въ голову. Лежу и слышу: ахъ\ Слышу нѣсколько женскихъ голосовъ. Наконецъ приподнимаюсь, смотрю: всѣ три граціи въ самыхъ простенькихъ, во очаровательныхъ нарядахъ. Я пуще остолбенѣлъ. Ахъ ты, Господи, что за чудеса такія! Стою и не смѣю не только что нибудь вымолвить, но даже пошевелить пальцемъ. Вдругъ грація схватились за руки и убѣжали. Я перекрестился, но все таки не могъ сдвинуться съ мѣста. И Богъ знаетъ, долго ли бы я простоялъ тутъ, еслибъ не услышалъ голоса Полева, который звалъ меня.
   -- Василій Николаевичъ, гдѣ вы?--
   "Здѣсь!" откликнулся я наконецъ.
   -- Ступайте сюда: Егоръ Афанасьевичъ приглашаетъ васъ въ свою бесѣду.--
   "Кто это Егоръ Афанасьевичъ?"
   -- Судья Криводомскій.--
   Тутъ только я понялъ, въ чемъ дѣло и вышелъ изъ крайняго недоумѣнія.
   "Зачѣмъ здѣсь Егоръ Афанасьевичъ?" спросилъ я еще своего товарища.
   -- А затѣмъ же, зачѣмъ и мы съ вами: гуляютъ и берутъ грибы. И хорошенькая здѣсь. Вотъ теперь-то съ ней познакомимся!--
   Я пошелъ за Полевымъ, а сердце такъи стучало: словно просилось на волю.
   Вотъ онѣ всѣ три, сидятъ на пригоркѣ вокругъ сосны: и Судья съ ними... А въ сторонѣ прислуга готовитъ чай.
   -- Честь имѣю рекомендовать моего товарища,-- сказалъ Полевъ.
   Судья всталъ и поздоровался со мной, какъ слѣдуетъ простому и добродушному уѣздному чиновнику. Но въ лицѣ его я замѣтилъ болѣе суровости, или лучше сказать, какой-то военности, нежели у всѣхъ тѣхъ, съ которыми до сихъ поръ былъ знакомъ въ Криводомѣ.
   Граціи заговорили и я услышалъ ея голосъ. Боже мой, какой голосъ! Съ роду не слыхивалъ очаровательнѣе! Ни съ чѣмъ нельзя сравнить этаго голоса. Какая-то невыразимая мелодія такъ и шевелитъ каждую струнку сердца. Родятся-же люди съ такимъ волшебнымъ горлышкомъ!
   Я совершенно забылся въ морѣ очарованій и ужъ вовсе не помню, какъ вступилъ въ разговоръ съ дѣвицами, даже съ нею. Да, я говорилъ съ ней! Подивитесь моей храбрости и моему счастію... Но хоть убейте, не помню, о чемъ говорилъ... Только послѣ чаю, именно къ концу нашей бесѣды, я началъ понимать себя и замѣтилъ, что дочери Судьи отпускаютъ тонкіе намеки на счетъ моего замѣшательства.-- Пусть онѣ утѣшаются, подумалъ я, вѣдь мнѣ отъ этаго не больно.
   Но наконецъ стало и больно:
   -- Вы путешествуете?-- спросила меня старшая.
   "Да захотѣлось познакомиться со здѣшними мѣстами и прекрасною природою."
   -- А познакомились съ Радольскими?-- спросила младшая насмѣшница.
   "Да", отвѣчалъ я, покраснѣвъ до ушей.
   -- То-то-прибавила она, это обязанность каждаго образованнаго-путешественника.--
   И онѣ взглянули другъ на друга и легкая, чуть замѣтная улыбка проявилась на розовыхъ губкахъ.
   Злыя шалуньи, подумалъ я -- о, еслибъ не было здѣсь ея: я отплатилъ бы вамъ! А при ней не могу: языкъ не шевелится. Чудное дѣло: при ней я какъ ребенокъ, какъ школьникъ!... я замѣтилъ, что и она также краснѣетъ я часто приходитъ въ замѣшательство. Отъ чего-бы это? Быстро пролетѣли часы очарованія: какъ будто нѣсколько минутъ. Судья пригласилъ насъ завтра на вечеръ. Новое очарованіе: тамъ я навѣрно увижу ее; но кто она? Только простившись, я догадался, что еще не знаю ея! Вспомнилъ однакожъ, что дочери судьи называли ее Соничкой: стало быть она Софья. Какое звучное, очаровательное имя! Болѣе этого я ничего не зналъ, да почти и не хотѣлъ знать. Не говорилъ даже съ Полевымъ, боясь навести его на подозрѣнія. Не дивитесь, господа, отсутствію разсудка въ этихъ событіяхъ: я былъ влюбленъ и влюбленъ не на шутку.
   Вотъ тебѣ и ученая поѣздка!..."
   

V.

   Ночь почти вся прошла въ мечтахъ и думахъ. Заснулъ только передъ утромъ. Но проснувшись, помолился и подумалъ про себя: Слава-тебѣ Господи, по крайней мѣрѣ познакомлюсь съ ней и узнаю, что это за существо? Стоитъ ли она этихъ страстныхъ думъ и мечтаніи? Если стоитъ, тогда попробуемъ, нельзя ли завладѣть ею навсегда, а не стоитъ такъ поклонъ, да и въ сторону. По крайней мѣрѣ будетъ какая нибудь развязка. А между тѣмъ никого изъ Криводомскихъ чиновниковъ, кромѣ Судьи, не стану посѣщать: тогда усердные сваты мои уймутся и несносные толки утихнутъ.
   Но едва успѣлъ я подняться съ постели, какъ Ѳаддей подаетъ записку, принесенную тѣмъ же самымъ человѣкомъ, который являлся ко мнѣ два дня тому назадъ. Распечатываю...

Милостивый Государь
Василій Николаевичъ!

   "Крайне удивляемся мы поведенію вашему послѣ всего того, что было между нами.. Вы видѣли Соничку, стало быть раздумывать не объ чемъ. Мы не заставляемъ васъ сдержать непремѣнно данное вами слово, но просимъ и молимъ разрѣшить узелъ и сдѣлать насъ совершенно свободными. Больной мужъ мой только и бредитъ объ этомъ. Сдѣлайте же милость, не оставляйте насъ въ самомъ щекотливомъ и непріятномъ недоумѣніи. Мы каждый день дома, отъ утра до вечера. Но если вы не желаете посѣтить насъ, по крайней мѣрѣ увѣдомьте о вашихъ намѣреніяхъ письменно."

А. Радольская.

   Я чуть не лопнулъ съ досады: такъ взбѣсила меня эта новая глупость Анисьи Семеновны!-- Чтобъ ей провалиться сквозь землю и съ своей щедушной Соничкой! Настоятельно сватать свою дочь. Этакое безстыдство! И еще увѣряетъ, что я самъ того искалъ!--
   Съ горяча я вскочилъ въ переднюю и закричалъ посланнику:
   "Скажи барынѣ, что я нездоровъ и притти къ нимъ не могу: писать отвѣта также не могу, потому что.... потому что... потому что я нездоровъ и не понимаю, чего отъ меня требуютъ, слышишь ли? не понимаю, чего отъ меня требуютъ!"
   -- Слушаю-съ,-- отвѣчалъ посланный и отправился къ своей барынѣ.
   Часа полтора я бѣгалъ по комнатѣ; насилу взволнованная кровь уходилась.-- Да и въ самомъ дѣлѣ кому пріятно сдѣлаться предметомъ такого нелѣпаго и пошлаго сватовства?-- Теперь безъ сомнѣнія, думалъ я, трубятъ по цѣлому городу, что я ужъ помолвленъ съ карманною Соничкою. И можетъ быть ужъ знаетъ объ этомъ она, моя дорогая, ненаглядная Соничка. И можетъ отъ души смѣется надъ моимъ выборомъ. "Бросился, дескать, за богатствомъ! Ему, дескать, не нужны красоты душевныя и тѣлесныя; однѣ только деньги!" -- Ахъ, какъ это ужасно!-- Вотъ какіе могутъ встрѣтиться иногда несчастные случаи. Однако сегодня у Судьи напрямки выскажу, что, дескать, такъ и такъ... Пусть сердятся и бранятъ меня Радольскіе и съ ними всѣ почтенные сваты: мнѣ какое до того дѣло. А впередъ будутъ поумнѣе!
   Насилу дождался вечера, однако дождался.
   Не дождался только Полева, который обѣщалъ зайти за мной, но какъ мнѣ казалось слишкомъ замедлилъ. Пробило шесть. Пора! Одѣвшись, какъ слѣдуетъ, не щегольски, но и не безъ вкуса, отправился къ предмету своихъ думъ и мечтаній. Я проведу съ ней нѣсколько часовъ, прекрасныхъ часовъ. Ахъ Боже мой, что это за очарованіе!... И ужъ не буду сегодня такимъ болваномъ, какъ вчера. Нѣтъ, все выскажу тонкими намеками, все, все.. И желанія свои, и думу свою и любовь свою, чистую, безпредѣльную. Теперь ужъ я все обдумалъ, на все приготовился. Ахъ какое счастіе? Сильно затрепетало сердце, когда я отворялъ двери, за которыми надѣялся увидѣть ее. Но вхожу въ залу -- нѣтъ никого... въ гостинную и вижу хозяина съ своими дочерьми и только!.. Сердце затрепетало еще сильнѣе, но ужъ не отъ радости.. Отъ чего-же это нѣтъ "я?
   Поздоровавшись, сѣлъ на указанное мнѣ мѣсто, и молчалъ. Тоска сдавила душу. Здорова-ли Софья? Не уѣхала-ли куда нибудь? Я рѣшительно не зналъ бы что говорить, еслибъ не выручилъ меня вскорѣ вошедшій Полевъ: при немъ завязался по крайней мѣрѣ хоть пустой разговоръ.
   Но хозяева также были какъ бы не въ духѣ; даже обѣ рѣзвушки, такъ много надоѣдавшія мнѣ вчера своими тонкими намеками, сегодня, ни слова, даже почти вовсе не шутили и не смѣялись. Что бы это такое значило? Во время-ли мы пришли? Не случилось ли какого нибудь важнаго семейнаго состоянія?... Но сколько я ни спрашивалъ самаго себя, все таки вопросы мои оставались безъ отвѣта.
   Кое-какъ прошло нѣсколько часовъ; мы всѣ замѣтно скучали. Къ концу вечера я попросилъ старшую изъ хозяекъ съиграть что нибудь на фортепьяно. Младшая тотчасъ подсказала ей.
   -- Съиграй любимыя варіаціи Сонички Радольской.--
   Я притворился непонимающимъ этой злой насмѣшки и усѣлся слушать. Варіаціи въ самомъ дѣлѣ были истинно прекрасны.
   Но не успѣлъ я дослушать и половины ихъ, какъ хозяинъ, кончивъ разговоръ съ Полевымъ, подошелъ ко мнѣ и сказавъ, что имѣетъ надобность поговорить наединѣ, повелъ въ свой кабинетъ. Глядя на суровое лицо его, я пошелъ съ трепетнымъ ожиданіемъ чего-то страшнаго.
   Пришли, сѣли.
   -- Почему вы не хотите кончить начатаго дѣла съ Радольскими?-- спросилъ Судья почти строгимъ голосомъ.
   "Какого дѣла, Егоръ Афанасьевичъ?"
   -- Не удивляйтесь моему вопросу, почтеннѣйшій, будьте откровенны: мнѣ какъ единственному другу, открыты всѣ семейныя тайны.--
   "Но, какаго дѣла, Егоръ Афанасьевичъ? Если вы разумѣете эти глупые толки, которые распустили обо мнѣ въ городѣ, то ихъ можно кончить мнѣ только однимъ средствомъ: уѣхать изъ Криводома."
   -- Какіе толки, Милостивый Государь? Развѣ вы не просили у Радольскихъ формально руки ихъ дочери?--
   "Формально? руки ихъ дочери?" спросилъ я, вскочивъ со стула.
   -- Да, сударь, формально! Не думаете ли запереться?
   Вмѣсто отвѣта, весь превратившись въ удивленіе, я отступилъ два шага назадъ и перекрестился.-- Судья также отступилъ назадъ и перекрестился.--
   Оба молчали.
   "Позвольте васъ спросить, Егоръ Афанасьевичъ,-- заговорилъ я наконецъ,-- что за причины заставляютъ васъ вступаться въ это дѣло, каково бы оно ни было: важное или вздорное?"
   -- А причины, сударь тѣ, что я тридцать дѣть знакомъ съ Радольскими и все равно, что самый близкій ихъ родственникъ!--
   "Вы? какъ родные съ Радольскими?"
   -- Да, сударь, какъ самый близкій, кровный, родной... И чему вы удивляетесь! Ахъ, да! Вѣрно Г. Городничій, да пьяница Ерофей Ерофеевичъ разсказали вамъ объ моихъ отношеніяхъ къ Радольскимъ; но на слова эти"ъ господъ, сударь, можно просто плюнуть...Ни вамъ повторю еще, что мы съ Радольскими короче, нежели родственники. И потому-то я принимаю Къ дѣлѣ ихъ самое искреннее участіе. Вы просили руки ихъ дочери, она согласилась,-- а теперь не хотите имъ и глазъ показать,-- между тѣмъ какъ эта исторія сдѣлалась извѣстна цѣлому городу. Вы слушайте же, не перебивайте меня! Согласитесь, что такое положеніе для благородной дѣвушки самое незавидное, къ тому же Радольскій человѣкъ больной, дряхлый, почти дитя: его и не такія обстоятельства могутъ растрогать до глубины души. Вотъ, что заставило бѣдную мать два раза писать къ вамъ съ тою цѣлію, чтобъ вы дали какой нибудь рѣшительный, благородный отвѣтъ -- отвѣтъ, на которомъ бы они могли основать свой рѣшительный отказъ... да сударь, отказъ вашъ. И чтожъ вы отвѣчали: "я боленъ, не могу съ вами видѣться," а между тѣмъ ходите по цѣлому городу... явно показываете всѣмъ, что вы пренебрегаете невѣстой.-- Такъ, сударь, дѣлаютъ одни только. не скажу кто, потому что вы въ ноемъ домѣ!--
   "А я вотъ скажу, Милостивый Государь, закричалъ я, что вы человѣкъ легкомысленный! Я могъ бы заставить васъ раздѣлаться со мной слишкомъ дорого, да не хочу для грязныхъ пустяковъ заводить не шуточйую ссору. Прощайте!"
   И весь въ огнѣ я выбѣжалъ въ залу. Тутъ попался мнѣ Полевъ.
   "Представьте, Семенъ Алексѣевичъ, сказалъ я громко, эти Гг. уѣздные сваты хотятъ насильно женить меня на щедушной Радольской! Вѣрно товаръ позалежался и честнымъ манеромъ не идетъ съ рукъ."
   Сказавъ это, я захохоталъ адскимъ смѣхомъ, какъ хохочутъ только въ трагедіяхъ Гюго и опрометью выбѣжалъ на улицу.
   Фу, чортъ возьми, какія пошлости! Да отъ нихъ не мудрено и съ ума сойти. Удивляюсь право, какъ я не задушилъ етаго настойчиваго свата, вѣдь когда выведутъ меня изъ терпѣнія, такъ я просто не помню себя!
   Черезъ двѣ минуты, я былъ уже въ своей квартирѣ.
   "Ѳаддей! чуть свѣтъ бѣги отыскивать лодку. Куда бы она ни отправлялась нанимай; давай хоть сто рублей, только бы завтра выѣхать изъ Криводома; слышишь-ли, Завтра непремѣнно?"
   Ахъ, въ какую глупую исторію впутала меня нелегкая... Но чѣмъ я виноватъ? Развѣ я сватался къ этой карманной, щедушной Соничкѣ, хотъ однимъ взглядомъ, не только что словомъ? Съ чего же взвели на меня такія небылицы? И даже самъ Судья, котораго наружностъ такая умная и почтенная! Безъ сомнѣнія эти господа, засидѣвшись въ своей патріархальной простотѣ, помѣшались! Будь на моемъ мѣстѣ какой нибудь горяченькій Французикъ, онъ перестрѣлялся бы за это сватовство со всѣми, не исключая и Анисьи Семеновны, а я просто убѣгу изъ этаго аду... Но она? Ахъ, Боже мой, Боже мой. надобно же случиться такому несчастію; именно въ то время, какъ я только что увидѣлъ е". Увидѣлъ ту, которой ждало мое сердце давно, давно!...
   Не раздѣваясь, я бросился на диванъ и пролежалъ на немъ цѣлую ночь. Спалъ или нѣтъ -- не знаю, только душа моя не успокоилась ни на одну минуту. Столько разнообразныхъ думъ прошло черезъ нее, что я чуть не помѣшался.
   

VI.

   Рано утромъ Ѳаддей увѣдомилъ, что есть лодка, отплывающая изъ Криводома, но только черезъ день, и что сверхъ того, одну половину ея занимаютъ женщины, изъ которыхъ важнѣйшая Криводомская Приказничиха.
   "Невѣста?" спросилъ я съ ужасомъ."
   -- Нѣтъ: замужняя женщина.
   "Ну слава Богу... Только еще сбѣгай Ѳаддей: попроси и лодочника и Приказничиху и всѣхъ -- нельзя ли выѣхать сегодня, а не завтра: барину-де моему крайняя надобность."
   Ѳаддей убѣжалъ, а я началъ проворно собирать и укладывать свои вещи. Выѣхать изъ Криводома мнѣ непремѣнно слѣдовало: иначе я могъ впутаться въ такую ссору, которая кончилась бы или дракой или судомъ. Кто живалъ въ уѣздныхъ городахъ, тотъ согласится, что опасенія мои были справедливы.-- Черезъ мѣсяцъ, черезъ два я могу возвратиться въ Приводомъ для своихъ сердечныхъ изысканій и приняться за это дѣло со всею осторожностію тонкаго дипломата.-- Но что теперь думаетъ обо мнѣ она? Ссора съ Судьей и всѣ нелѣпые городскіе толки извѣстны ей и безъ сомнѣнія она считаетъ меня кругомъ виноватымъ. Ахъ, Боже мой, Боже мой! Мнѣ стало такъ грустно, что я чуть не заплакалъ.
   Вдругъ двери моей комнаты отворяются настежъ и входитъ съ костылемъ сѣдой, дряхлый, изнуренный недугами старикъ. Ноги его едва двигались, голова тряслась, но въ глазахъ сіялъ огонь необыкновенный. По платью и по двумъ лакеямъ, провожавшимъ его до передней, можно было заключить, что онъ дворянинъ.
   -- Вы Василій Николаевичъ Юлинъ?" спросилъ онъ, глядя мнѣ грозно въ глаза.
   "Я,-- что вамъ угодно?"
   -- А я, сударь, тотъ несчастный отецъ, котораго дочь, вы низко предали на посмѣяніе всему городу!--
   "Еще дочь и невѣста!" воскликнулъ я въ недоумѣніи и ужасѣ.
   -- Да, сударь, дочь и невѣста.-- Такая невѣста, которая высока ставитъ свое доброе имя... и отецъ которой не позволитъ ни одному мерзавцу употреблять во зло ея драгоцѣннаго имени!--
   "Милостивый Государь, прервалъ я, позвольте узнать, кто вы? И почему пришли ко мнѣ съ изліяніемъ вашихъ жалобъ?"
   -- Такъ вы еще не узнали меня? сказалъ старикъ, все болѣе разгорячаясь.-- Вы еще не догадались, что я тотъ несчастный отецъ, у котораго вы просили руки дочери, надъ которою теперь такъ безсовѣстно вздумали смѣяться?... О, это значитъ, что вы подобныхъ подлостей сдѣлали много и теперь не знаете, который изъ обманутыхъ отцовъ стоить передъ вами! А передъ вами, сударь, стоитъ тотъ изъ этихъ отцовъ, съ которымъ вы не раздѣлаетесь дешево. Недугъ ослабилъ мои руки, но во мнѣ есть душа благородная и сильная, которая съумѣетъ найти средство къ достойному отмщенію!--
   "Но позвольте узнать, Милостивый Государь, отъ кого я долженъ принять эту благородную месть?"
   -- Отъ кого? Подлецъ, подлецъ! И ты еще притворяешься удивленнымъ и невиннымъ!--
   "Нѣтъ, Милостивый Государь, я не удивляюсь, потому что ясно вижу въ васъ припадокъ сумасшествія,-- но для меня странно, то, отчего вы меня "человѣка пріѣзжаго и совершенно вамъ незнакомаго, выбрали предметомъ своихъ безумныхъ выходокъ?"
   Воспламененный старикъ, заскрежетавъ зубами, поднялъ свой костыль, но слабыя ноги, лишенныя подпоры, подогнулись и онъ упалъ навзничь...-- Лакеи его, выскочивъ изъ передней, подняли и бережно вынесли на крыльцо. Стукъ экипажа далъ мнѣ знать объ его отъѣздѣ Долго не могъ я опомниться. Не сплю ли я? Не помѣшался-ли? Господи Боже мой помилуй меня грѣшнаго!...
   Вскорѣ возвратился Ѳаддей съ извѣстіемъ" что лодка никакъ не можетъ отправиться изъ Криводома ранѣе завтрашняго утра.... ужасно! Но я тотчасъ послалъ его спросить хоть у хозяевъ: не видали ли они старика, пріѣзжавшаго ко мнѣ и кто онъ такой? Черезъ полчаса Ѳаддей донесъ, что хозяйка знаетъ только, что этотъ старикъ пріѣзжій дворянинъ, что у него есть жена и дочь, съ которыми живетъ онъ въ домѣ мѣщанина Зарубина.
   Чудныя дѣла! Ужъ не сватался ли я въ самомъ дѣлѣ къ кому нибудь? Быть не можетъ! По крайней мѣрѣ этаго разобиженнаго отца вняГу въ первый разъ въ жизни. Ну, такъ это дьявольское навожденіе! Лукавый, позавидовавъ моимъ ученымъ трудамъ, польстилъ сперва сердцу нежданною встрѣчею съ существомъ прекраснымъ, а потомъ подвигнулъ на меня Анисью Семеновну, купно съ Городничимъ и Ерофеемъ Ерофеевичемъ и окунулъ въ болото уѣздныхъ сплетней. Полусумасшедшій старикъ, котораго наружность впрочемъ благородная, кажется, то же обманутъ. И вѣроятно Анисья Семеновна, услышавъ отъ Судьи мой отзывъ о своей ненаглядной Соничкѣ, свалила какъ нибудь всю обиду на дочь этого чудака и разгласила по городу, что я къ ней-то и сватался, объ ней то и говорилъ вчера такія горькія похвалы. Ахъ, Боже мой, можно ли кому нибудь въ мои лѣта, въ моемъ чинѣ и званіи, разъигрывать въ уѣздномъ городѣ такую жалкую роль! О, бѣгу, бѣгу непремѣнно изъ этого гнѣзда уѣздныхъ сплетниковъ: иначе, пожалуй, еще явится какой нибудь разобиженный отецъ или разъяренная мать и предадутъ меня позорной смерти.
   Я строго приказалъ Ѳаддею цѣлый день сидѣть въ передней и отказывать всѣмъ, кто бы ни спросилъ меня. Насилу провелъ этотъ день, полный тоски и размышленій безсвязныхъ, безотчетныхъ, самыхъ нелѣпыхъ!
   Взошедшее утро повѣяло отрадой. Слава тебѣ Господа, наконецъ уѣду!
   Пришелъ и часъ отъѣзда. Бросившись въ лодку, я кричалъ, чтобъ скорѣе отваливали, потому что въ дали на берегу замѣтилъ нѣсколько мущинъ и женщинъ между ними съ ужасомъ узналъ семейство Окружнаго, съ Городничимъ и Ерофеемъ Ерофеевичемъ; они шли кажется прямо къ намъ. Повинуясь моимъ неотступнымъ требованіямъ, лодка отскочила отъ берега и быстро понеслась по рѣкѣ. Я перекрестился.
   Но куда я поѣхалъ? спросите вы. А еще и самъ не зналъ въ то время: только не въ Грязеславль... Да и слава Богу: возвратиться въ Грязеславль какихъ нибудь черезъ двѣ недѣли послѣ отъѣзда,-- было для меня очень неловко; друзья -- насмѣшники тотчасъ бы подхватили: "что дескать, кончилъ свое ученое путешествіе? Прошла горячка? то-то братъ! садись-ка лучше съ нами въ бостонъ: это будетъ по нашей части, а куда намъ до славы ученой!..
   Ѳаддей нанялъ лодку просто на проходъ: гдѣ де барину вздумается, тутъ и выйдетъ, а плата будетъ поверстная. Ѳаддей, какъ видите, распоряжался гораздо разсудительнѣе меня.
   Къ вечеру этого дня, поуспокоившись нѣсколько отъ нежданныхъ и чудныхъ впечатлѣній, я началъ обдумывать чѣмъ бы заняться и что предпринять, достойное моего имени. Естественно, что прежде всего пришло мнѣ въ голову продолжать ученое путешествіе, такъ хорошо начатое и такъ внезапно и несчастно прерванное; на этой лодкѣ я имѣю возможность проникнуть въ самыя глухія мѣста Грязеславской губерніи и описать ихъ во всевозможныхъ ическихъ отношеніяхъ.
   Но Боже мой, Боже мой, что я могу описывать кромѣ ея? Ахъ гдѣ-то она теперь? Осталось ли въ душѣ ея хоть одно доброе воспоминаніе о томъ, кто такъ много и страстно мечтаетъ объ ней?.. Нѣтъ, нѣтъ: она ничего не можетъ подумать обо мнѣ хорошаго! только нѣсколько часовъ я бесѣдовалъ съ ней, да и то сущимъ дуракомъ. Ни одного слова, ни одной мысли не услышала она отъ меня достойныхъ вниманія. А тутъ еще пошлая молва въ цѣломъ городѣ о моемъ дурацкомъ сватовствѣ... Ахъ, какъ это ужасно!...
   И мнѣ стало такъ грустно, что я чуть не заплакалъ.
   

VII.

   Дней шесть продолжалось скучное, безцвѣтное путешествіе. Погода дотолѣ прекрасная, вдругъ нахмурилась какъ будто согласившись съ моей душею; подулъ сѣверный вѣтеръ, полился дождь, мелкій, но безпрерывный... Ничего не пріобрѣлъ для науки,-- только мечталъ объ ней, объ своей таинственной Софьѣ, но эти мечты, какъ тяжелый камень, давили сердце. Положеніе мое въ лодкѣ, закупоренной отовсюду, сдѣлалось почти также невыносимо, какъ и въ послѣдніе два дня въ Криводомѣ. Приказничиха часто заводила со мной разговоры о семейныхъ обстоятельствахъ того и другаго, но я почти не отвѣчалъ ей,-- да и боялся, чтобы снова не впутаться въ глухую исторію. Наконецъ мы подъѣхали къ одной большой деревнѣ, нѣчто въ родѣ городка, по здѣшнему къ посаду. Всѣ изъявили желаніе остановиться тутъ хоть на денекъ и остановились.
   Мнѣ указали постоялый дворъ, въ которомъ уже было нѣсколько чиновниковъ, отправленныхъ начальствомъ въ разныя мѣста по разнымъ порученіямъ: всѣ они пировали, какъ слѣдуетъ пировать на свободѣ въ деревнѣ, среди покорныхъ мужичковъ. Съ трудомъ отыскалъ я себѣ отдѣльную комнатку.
   Жизнь деревенская имѣетъ свои пріятности, но только не на постоялыхъ дворахъ. Эти тривіальные трактиры вполнѣ заслуживаютъ то презрѣніе, какое оказываютъ имъ путешествующіе щеголи. А мнѣ суждено было встрѣтить здѣсь еще своего рода непріятность, отрывокъ изъ минувшихъ приключеній Криводомскихъ.
   Въ то время, какъ я задумчиво ходилъ по комнатѣ въ ожиданіи обѣщанныхъ щей и жареной баранины, вдругъ ко мнѣ врывается человѣкъ довольно молодой съ усами и огромными бакенбардами, въ модномъ, но запачканномъ сертукѣ.-- Съ перваго взгляду я узналъ, что имѣю дѣло съ пьянымъ..-- Вы называетесь Василій Николаевичъ Юлинъ?-- спросилъ онъ, выпучивъ на меня свои огромные глаза.
   "Точно такъ. Что вамъ угодно?"
   -- А съ чего вы, сударь, вздумали свататься къ тѣмъ невѣстамъ, которыя помолвлены ужъ за другаго? А?--
   "Къ какимъ невѣстамъ?"
   -- А хоть напримѣръ бы къ Софьѣ Радольской?... А?--
   "Извините: не сватался, да и свататься не буду... развѣ сойду съ ума"
   -- Сойдете съ ума?... На здоровье! Однако все таки не отступлюсь, пока не скажете какъ вы смѣли свататься къ моей невѣстѣ?--
   "Оставьте меня въ покоѣ, Милостивый Государь... Говорю, что не сватался и только!"
   -- Не сватался? Нѣтъ этого мало: я имѣю улики... Не хотите ли, представлю свидѣтелей!--
   "Не только свидѣтелей,-- но и васъ самихъ не хочу знать, хотя имѣю на это полное право Вы, сударь не въ томъ видѣ, какъ слѣдуетъ быть благородному человѣку....Оставьте меня въ покоѣ: иначе я заставлю васъ выйти!"
   -- Нѣтъ ужъ! Я не изъ тѣхъ, съ которыми можно дѣлать что угодно... Я сударь, обрублю вамъ и носъ и уши и вы не посватаетесь ни къ кому, какъ развѣ только къ вѣдьмѣ!--
   "Ѳаддей, кликнулъ я, выведи-ка этаго господина отсюда и позови ко мнѣ хозяина." Пьяный соперникъ мой хотѣлъ сопротивляться, но дюжій Ѳаддей скоро пересилилъ его и вытащилъ въ сѣни. Хозяцдъ, прибѣжавшій на шумъ, уладилъ дѣло такъ, что оно кончилось безъ дальнихъ приключеній. Я не хотѣлъ узнавать, съ кѣмъ имѣлъ дѣло, потому что эти странности были для меня не новость; но Господи Боже мой, когда будетъ конецъ этимъ приключеніямъ? И долго ли будутъ преслѣдовать меня друзья, отцы, женихи какой-то невѣсты, къ которой я и во снѣ не сватался?... Ужъ видно въ такой несчастный день я выѣхалъ изъ Грязеславля!... Вскорѣ послѣ того, Ѳаддей пришелъ сказать: Приказничиха желаетъ поговорить со мной о важномъ дѣлѣ; не угодно ли мнѣ принять ее, или самому къ ней пожаловать"
   "Скажи, что не могу и не хочу: вѣрно какія нибудь сплетни,-- о невѣстахъ. Пусть говорить въ лодкѣ, вмѣсто сказки, когда я лягу спать."
   Но черезъ пять минутъ Ѳаддей опять возвратился съ извѣстіемъ, что Приказничиха встрѣтила здѣсь своего мужа и не поѣдетъ болѣе съ нами; но что обстоятельства, которыя она хочетъ сообщить, очень важны и любопытны для меня.
   "Пусть они остаются при ней, а мнѣ не нужны.." Да и ты не смѣй вступать съ нею ни въ какіе разговоры... Слышишь-ли? Терпѣть этого не могу!"
   На другой день я продолжалъ свое путешествіе. Погода поразгулялась, но ученыя изысканія почти не двигались впередъ: разочарованный, убитый странными приключеніями, я рѣшительно не зналъ, за что и приняться. За каждымъ кустомъ боялся встрѣтить свата или разгнѣваннаго отца; каждая рѣчная чайка представлялась мнѣ уѣздной барыней, которая хочетъ женить меня на своей дочери.
   Такъ прошла еще недѣля. Все, что можно сказать объ этомъ времени, была встрѣча съ Помощникомъ Губернскаго Архитектора, который сопутствовалъ мнѣ при выѣздѣ изъ Грязеславля. Онъ давно уже разстался съ Губернской Секретаршей и ея ласковой дочкой. Начатой романъ кончился ничѣмъ: быстро вспыхнувшая любовь быстро и угасла, потому что она не согласовалась съ расчетами чиновнаго ума. Прекрасная Дунюшка отправилась искать инаго выгоднаго сердца.
   Въ городѣ" въ которомъ встрѣтилъ Архитектора, я останавливался только на полдня: наученный горькимъ опытомъ, я не смѣлъ вступать ни въ какія знакомства и тотчасъ отправился далѣе.
   

VIII.

   Говорятъ, что все на свѣтѣ проходитъ, стынетъ, увядаетъ, даже самая пламенная огнедышащая любовь. Не могу рѣшительно утвердить этаго мудраго положенія, но скажу, что въ шесть недѣль моего путешествія я много поохладѣлъ къ своей знакомой незнакомкѣ, оставшейся въ Криводомѣ, по крайней мѣрѣ рѣже припоминалъ ея прекрасныя кудри и глаза, ея очаровательный голосъ; занятія начали принимать правильное теченіе и я снова сдѣлался ученымъ, капельку только смахивающимъ на влюбленнаго. Странныя приключенія, напугавшія и раздосадовавшія меня, считалъ я произведеніемъ одной большой сплетни, придуманной уѣздными умами. Но, слава Богу, все это прошло и ужъ навѣрное не воротится, особенно, когда я буду вести себя какъ можно осторожнѣе. Кончился Іюнь; до истеченія срока отпуска оставалось еще около двухъ мѣсяцовъ, но я все таки рѣшился возвратиться домой, для того, чтобъ имѣть время привести въ порядокъ свои бумаги, а между тѣмъ и на возвратномъ пути еще пособрать кое-что. Но въ Грязеславль нельзя было пріѣхать, не видавъ Криводома, а какъ только увидѣлъ, то сердце такъ вотъ и защемило. Гдѣ-то она? Господи Боже мой, не могу ее забыть! Вотъ берегъ, на который мы вышли съ неы послѣ прогулки на островѣ. Вотъ домики, возлѣ которыхъ я видѣлъ ее гуляющую... А вонъ, кажется, и домъ Судьи. Можетъ быть она теперь тамъ въ бесѣдѣ съ этими милыми шалуньями... Сердце крѣпко застучало: не вытерпѣлъ!
   "Ѳаддей! какъ привалимъ къ берегу, бѣги на нашу прежнюю квартиру и если она свободна, нанимай: мы здѣсь остановимся денька на три, а можетъ и на недѣлю."
   Привалили. Пока я собиралъ свои вещи и расчитывался съ лодочникомъ, Ѳаддей возвратился съ извѣстіемъ, что квартира готова, что хозяинъ очень радъ принять меня на прежнихъ условіяхъ хоть на цѣлый годъ.. Слава Богу: на первый разъ нѣтъ неудачи. А тамъ можетъ быть и все пойдетъ какъ нельзя лучше.
   И вотъ я опять въ знакомыхъ комнатахъ, тамъ гдѣ развились первыя мечты объ ней, прекрасныя, усладительныя мечты!... Какъ бы только сберечь ихъ теперь отъ набѣговъ людей прозаическихъ?:.
   Я тотчасъ попросилъ хозяевъ не разсказывать никому о моемъ пріѣздѣ и квартирѣ, по крайней мѣрѣ до завтрашняго дня; а былъ полдень. Но въ уѣздномъ городѣ прожить тайкомъ часъ времени также трудно, какъ утаить отъ взоровъ непріятеля стотысячную армію. Не прошло и двухъ часовъ моего пребыванія въ Криводомѣ, какъ явился Полевъ.
   -- А, здравствуйте!--
   "Мое почтеніе другъ и пріятель!"
   -- Опоздали, почтеннѣйшій Василій Николаевичъ, опоздали.--
   "Въ чемъ и какъ?"
   -- Да въ вашемъ сватовствѣ.--
   Холодъ пробѣжалъ по "планъ: я вспомнилъ всѣ минувшіе ужасы.
   "Въ какомъ сватовствѣ? Позвольте узнать?"
   -- Будто забыли! Впрочемъ будьте увѣрены, что еслибъ я узналъ о вашихъ намѣреніяхъ, то никогда не рѣшился бы сдѣлаться вашимъ соперникомъ. Сами виноваты: зачѣмъ таились въ то время, когда называли меня своимъ другомъ. Я дѣйствительно былъ и есть вашъ искренній другъ... и еще повторю: еслибъ зналъ о вашихъ намѣреніяхъ на счетъ Софьи Петровны, то никогда не рѣшился бы на ней свататься, даромъ что люблю и уважаю ее отъ всей души.--
   "Клянусь Богомъ, Семенъ Алексѣевичъ, что рѣшительно не понимаю васъ!.."
   -- Не понимаете?... А развѣ вы забыли о письмѣ, которое писали къ здѣшнему Окружному изъ Ивановскаго посада?--
   "Письмо? къ Окружному?... изъ Ивановскаго посада?"
   -- Ну, да!. Впрочемъ, я очень хорошо понимаю ваше затруднительное положеніе и потому пришелъ предъупредить васъ, чтобъ вы не обижались и не жаловались ни на меня, ни на Окружнаго, моего будущаго тестя, ни онъ, ни я не знали вашихъ намѣреній и получили письмо ваше въ то время, когда я уже былъ помолвленъ.--
   "Послушайте, Семенъ Алексѣевичъ. Скажу вамъ какъ другу, напрямки: или вы помѣшались, или я помѣшался, или все это я вижу во снѣ!..."
   -- Помилуйте! Не во снѣ, а nà яву, собственными глазами видѣлъ я ваше письмо и читалъ его самъ, лично, собственной особой.--
   "Видѣли и читали?... Что же въ венъ написано?.."
   -- Предложеніе руки Софьѣ Петровнѣ Радольской, дочери здѣшняго Окружнаго.--
   "И вы можете показать мнѣ это письмо?"
   -- Могу если вамъ угодно: оно у Петра Ивановича, моего нарѣченнаго тестя.--
   "Ну такъ сдѣлайте милость, покажите. Сходите теперь же, если вы другъ мой... Пора поймать лукаваго, который вздумалъ шутить надо мной такъ невыносимо!"
   Полевъ смотрѣлъ мнѣ въ глаза, все еще не довѣряя моей искренности.
   "Семенъ Алексѣевичъ!. Если вы сколько нибудь расположены ко мнѣ, то теперь же сходите за письмомъ.. Клянусь Богомъ, что я ничего ни писалъ къ Радольскому. Это продѣлки какого нибудь мерзавца: надобно ихъ открыть и избавить себя навсегда отъ подобныхъ непріятностей."
   Наконецъ онъ повѣрилъ и отправился за письмомъ.-- Слава тебѣ Господи!.. По крайней мѣрѣ можно сколько нибудь раскрыть эту чудную тайну и догадаться объ ея источникѣ...
   Но едва я успѣлъ пройти нѣсколько разъ по комнатѣ, какъ явился посланный.
   -- Егоръ Афонасьевичъ приказали кланяться, приказали спросить: можно ли теперь видѣть васъ; имъ нужно поговорить съ вами.--
   "Кто это Егоръ Афонасьевичъ? здѣшній Судья?"
   -- Точно такъ-съ.--
   "Что же ему надобно?"
   -- Не могу знать-съ... Только приказали сказать-съ, что нужно переговорить о важномъ дѣлѣ.--
   "Ну проси: я дома и свободенъ."
   Ахъ, Боже мой! Не успѣлъ пріѣхать въ этотъ окаянный Криводомъ, какъ снова поднимается прежняя кутерьма. Но теперь я ужъ не буду такимъ дураковъ, какъ прежде: не стану слишкомъ горячо принимать жъ сердцу пошлыхъ нелѣпостей; хладнокровно выслушаю истцовъ и. ужъ непремѣнно доберусь,-- кто сумасшедшій: я или они? Непремѣнно открою источникъ этихъ дьявольскихъ сплетней!
   Черезъ десять минутъ явился и Судья.-- Я приготовился выдержать самыя отчаянныя аттаки.
   -- Василій Николаевичъ! я пришелъ къ вамъ съ повинной головой! Браните меня, сколько угодно, только помилуйте наконецъ и повѣрьте, что я нанесъ вамъ обиду единственно по стеченію странныхъ обстоятельствъ и по удивительному сходству именъ и фамилій.--
   Я молча ожидалъ, что будетъ далѣе.
   -- Вотъ въ чемъ дѣло, продолжалъ Судья,-- крѣпко сжимая обѣ мои руки,-- помните вы ту дѣвицу, которую видѣли со мной и моими дочерьми во время нашей общей прогуди за рѣкой?--
   "Помню."
   -- Это Софья Павловна Радольская, дочь здѣшняго дворянина; ее то считали мы (т. е. отецъ, мать и я) вашей нарѣченной невѣстой!--
   "Моей невѣстой?"
   -- Ну, да! Но выслушайте: за мѣсяцъ до вашего пріѣзда, она была помолвлена, по перепискѣ, за Василья Николаевича Юлина. Это дѣло устроилъ дядя жениха, короткій пріятель старика Радольскаго; нахвалилъ племянника какъ нельзя больше, а племянникъ написалъ, что изъ уѣзднаго города переходить на службу въ Губернскій и что скоро получить чинъ Коллежскаго Ассесора. Вдругъ пріѣхалъ къ намъ изъ Грязеславля Коллежскій Ассесоръ Василій Юлинъ. Радольскіе также въ это время выѣхали изъ усадьбы. Вотъ мы и не сомнѣвались, что вы-то и есть нарѣченный женихъ. И стоило вамъ пошутить, согласиться съ нашими требованіями,-- мы тотчасъ обвѣнчали бы васъ съ Софьей Павловной!--
   Ахъ какой же я былъ тогда дуракъ! подумалъ я.-- А сердце такъ и сжалось отъ боли. Лучше бы Судья не разсказывалъ мнѣ этой тайны.
   -- Но мы крайне удивились, продолжалъ разсказчикъ, что вы, тотчасъ по пріѣздѣ въ городъ, познакомились съ Городничимъ, Окружнымъ и Исправникомъ, а о невѣстѣ своей и не подумали.. Надобно вамъ знать, что старикъ Радольскій человѣкъ больной и по характеру своему нервный, раздражительный... Судьба единственной дочери, естественно, занимала его сильнѣе всего. Вотъ онъ и приступилъ къ женѣ -- напиши, да напиши къ жениху: можетъ быть онъ и не знаетъ, что мы въ городѣ. Она написала, вы отвѣчали, что непремѣнно будете и не пришли.
   "Я думалъ, что эта записка отъ Анисьи Семеновны Радольской, жены Окружнаго!"
   -- Вотъ-то-то и есть!... Я самъ узналъ объ этомъ, да ужъ поздно... а тогда мы не знали что и подумать, какъ объяснить ваше непонятное поведеніе. Послѣ намъ пришло въ голову, что вы, не видавъ невѣсты, не хотите приступить къ дѣлу рѣшительно. Но когда счастливый случай свелъ насъ во время загородной прогулки, старикъ снова велѣлъ женѣ написать къ вамъ: онъ былъ увѣренъ, что дочь его не могла вамъ не понравиться...--
   "О, конечно!" сорвалось у менй съ языка.
   -- Однако вы съ гнѣвомъ отослали посланнаго назадъ и объявили, что не понимаете, чего отъ васъ требуютъ.--
   "Потому что я въ это время думалъ о дочери Окружнаго."
   -- Ну да: о комъ бы вы не думали, все были правы. Я не надѣялся видѣть васъ у себя, новы пришли ко мнѣ ни рѣшился, по дружбѣ къ старикамъ, вступиться въ это дѣло и теперь со стыдомъ и ужасомъ вспоминаю обо всемъ, что наговорилъ вамъ. Ахъ, почтеннѣйшій Василій Николаевичъ, зачѣмъ вы тогда хоть пощечиной не вразумили меня стараго дурака?...--
   "О, помилуйте, Егоръ Афанасьевичъ, еслибъ я зналъ о какой Радольской вы говорили, то конечно не сталъ бы вамъ много противорѣчить."
   -- Право?... Ну такъ значитъ мы не сдѣлали вамъ большой обиды своимъ сватовствомъ!--
   Я опомнился, что сказалъ ужъ слишкомъ много и покраснѣлъ до ушей. Къ счастію. Судья притворился, что не замѣчаетъ моего замѣшательства и продолжалъ свой разсказъ:
   -- Представьте же мое изумленіе и ужасъ, когда на прошедшей недѣлѣ возвратилась сюда жена одного изъ нашихъ Канцеляристовъ, выѣхавшая изъ Криводома въ одной съ вами лодкѣ, и сказала, что видѣла въ Ивановскомъ посадѣ другаго Василья Николаевича Юлина, который всѣмъ говоритъ, что ѣдетъ жениться на Софьѣ Павловнѣ Радольской, а между тѣмъ пьянствуетъ съ товарищами и кутитъ на пропалую. Я тотчасъ послалъ туда нарочнаго и раскрылъ все дѣло: пьяница Юлинъ дѣйствительно женихъ Софьи; добрый дядюшка нахвалилъ его для того, чтобъ женитьбою исправить, а можетъ быть онъ и самъ еще не зналъ, что племянникъ его вовсе не годится въ женихи порядочной дѣвушкѣ. Но слава Богу, мы поправились во время и имѣемъ возможность отказать.--
   Въ это самое время вбѣжалъ ко мнѣ Полевъ.
   "Знаю теперь, отъ кого ваше чудное письмо, сказалъ я, давайте его сюда: все объясню." --
   Въ самомъ дѣлѣ, по слѣдствію оказалось, что веселый тёска мой, съ похмѣлья или съ пьяна, написалъ дивное посланіе, изъ котораго можно было только понять, что онъ считаетъ Софью предметомъ своей любви. На адресѣ было написано "Г. Радольскому," а въ письмѣ просто "Милостивый Государь."
   "Какъ же вамъ не грѣшно, Семенъ Алексѣевичъ, сказалъ я, считать меня сочинителемъ этой чепухи?..."
   -- Ну, извините почтеннѣйшій: я думалъ, что вы крѣпко влюблены, а влюбленные, сами знаете, пишутъ и говорятъ не всегда-то съ толкомъ.--
   "Да развѣ только на этомъ основаніи я могу простить васъ и пожелать чтобъ вы сами, какъ влюбленный женихъ, написали когда нибудь къ своей будущей супругѣ подобное посланіе."
   Мы обнялись и поцѣловались. Бесѣда наша сдѣлалась очень веселою, да и было о чемъ похохотать, припоминая минувшія комикотрагическія сцены.
   Часа черезъ три Полевъ пошелъ къ своей невѣстѣ, а Судьи я не отпустилъ, желая узнать отъ него всѣ подробности о семействѣ Радольскихъ.-- Я узналъ, что это есть одно изъ небогатыхъ, но благороднѣйшихъ семействъ; Софья дѣвица не образованная по нынѣшнему вкусу, но имѣетъ всѣ качества, которыхъ тщетно ищутъ въ Губернскомъ аристократическомъ кругу; не говорить ни по Французски, ни по нѣмецки, за то говоритъ дѣльно, такъ что ее слушаютъ съ удовольствіемъ даже закоснѣлые прозаики; хорошая хозяйка, не задорна, свято исполняетъ волю родителей и отъ всей души желаетъ сдѣлать ихъ счастливыми. Я растаялъ и влюбился просто, по уши. А она то и была моей невѣстой, ее то и сватали за меня, отъ нея то и убѣжалъ я какъ сумасшедшій! Ахъ, какой я дуралей, даромъ что тридцати лѣтъ, Коллежскій Ассесоръ и ученый путешественникъ!... Въ концѣ бесѣды Судья сказалъ, что завтра пошлетъ письмо къ старику Радольскому, въ которомъ подробно разрѣшитъ всѣ эти дивныя недоумѣнія...
   "А далеко ли отсюда усадьба Радольскихъ?" спросилъ я.
   -- Шестьдесятъ двѣ версты.--
   "Ахъ, почтеннѣйшій Егоръ Афанасьевичъ, сдѣлайте милость,-- позвольте мнѣ самому отвезти ваше письмо. Я хочу потребовать отъ Радольскаго удовлетворенія за обиду.-- Вѣдь онъ называлъ меня подлецомъ, мерзавцемъ, а за что? сами посудите!"
   -- Ну да! Ха! ха! ха!... Извольте: я дамъ вамъ и письмо и провожатаго. Но только предвижу, почтеннѣйшій, что ваша ссора превратится въ дружбу -- слишкомъ большую и кажется вы оправдаете наши минувшія притязанія на наше сердце.--
   "На все есть воля Божія, Егоръ Афанасьевичъ."
   -- Конечно... Но дай Богъ, дай Богъ: отъ всей души желаю оправдаться въ своемъ сватовствѣ.--
   Догадливый Судья разсудилъ, какъ видите, очень хорошо, но когда онъ ушелъ, я началъ молиться... Долго молился: драма моей жизни приближалась къ развязкѣ.
   

IX.

   На другой день рано ранёшенько я былъ уже на ногахъ. Ѳаддей пріискалъ лихую тройку, а Судья снабдилъ обѣщаннымъ письмомъ.
   -- Прошу не бранить по прежнему Соничку Радольскую,-- сказала старшая изъ его дочерей, при прощаньи со мной.
   -- И помириться съ ней навсегда, прибавила младшая.
   "Теперь некогда, отвѣчалъ я; а со временемъ отомщу за всѣ ваши насмѣшки: вы у меня въ большомъ долгу."
   И вотъ я полетѣлъ къ той, у которой давно ужъ гостили мои страстныя мечты. Быстрота ѣзды, крики удалаго ямщика, звукъ колокольчика наполняли душу какимъ-то чуднымъ восторгомъ. Это были часы истинно поэтическіе, часы которыхъ никогда не забыть мнѣ,-- часы надеждъ, а надежды на очарованія, какъ извѣстно, лучше и краше самыхъ очарованій.. Завидѣвъ ея садикъ, ея домъ, всѣ эта милыя подробности скромной, но очаровательной для меня усадебки я ощутилъ такое наслажденіе, какого до сихъ поръ никогда еще не ощущалъ....
   Нѣтъ, господа, не въ силахъ передать вамъ этихъ событій, слишкомъ волнующихъ мою душу, даже теперь. Скажу коротко, что Радольскіе встрѣтили меня съ крайнимъ изумленіемъ, но когда письмо Судьи было прочитано старикомъ я его женою, изумленіе превратилось въ замѣшательство, потомъ въ рѣку всевозможныхъ извиненій, потомъ въ общій смѣхъ, который кончился обѣщаніемъ самой искренней, вѣчной дружбы. Странность минувшихъ событій поставила меня въ такое положеніе, что я не могъ знакомиться постепенно и таять долго огонь, горящій въ груди Даже въ присутствіи Софьи не оказалось мѣста для моей дурацкой робости. А какъ только почувствовалъ себя свободнымъ, то я давай хлестать напрямки все, что было за душею. Черезъ недѣлю мы такъ хорошо познакомились, что старики не побоялись согласиться на предложеніе втораго Юдина и послали звать дочерей Судьи къ сговоренной... И вотъ я цѣлый мѣсяцъ провелъ среди трехъ грацій, очаровавшихъ меня съ первой встрѣчи. Восторговъ и счастія этого мѣсяца описать не умѣю!... Скажу только, что если Софья, можетъ быть, и не любила меня такъ страстно, какъ я ее, по крайней мѣрѣ ея непритворная веселость, ея нѣжное вниманіе, ея частыя увѣренія, что она счастлива, ставили меня на самый верхъ блаженства.
   Дождавшись позволенія отъ Начальства, насъ обвѣнчали; скромно, но весело отпировали неожиданную свадьбу и я возвратился въ Грязеславль съ молодой, прекрасной женой, къ общему великому удивленію всѣхъ моихъ друзей и знакомыхъ.
   И такъ мое ученое путешествіе не достигло предполагаемой цѣли: всѣ рѣдкости и документы, тщательно собираемые, истреблены вовремя свадебной кутерьмы,-- но и не жалѣю объ нихъ, потому что моя Софья составляетъ такую рѣдкость, которой я не отдамъ за всѣ политипажи и книги, сколько ихъ ни есть на свѣтѣ. Мнѣ остается только сказать, что Полевъ вѣнчался въ Криводомѣ въ одинъ день со мною. Софья Петровна съ тридцатью тысячами наличныхъ принесла ему большое счастіе. Но не менѣе его порадовались этой свадьбѣ Городничій и Исправникъ, которымъ страхъ не хотѣлось видѣть дочь Окружнаго за племянникомъ Предсѣдателя Палаты Государственныхъ Имуществъ: въ такомъ случаѣ Радольскій пріобрѣлъ бы большую силу и политическое равновѣсіе Криводома было бы нарушено; потому то эти господа и старались меня очаровать прелестями и капиталомъ Софьи Петровны, но я убѣжалъ, на мѣсто меня подвернулся Полевъ,-- его молодца и забрили. А бѣдный Куримскій, племянникъ Предсѣдателя чрезъ нѣсколько мѣсяцевъ женился на одной изъ дочерей Исправника. Другая изъ нихъ вышла за Помощника Архитектора, моего перваго знакомца въ путешествіи. Добрая-же Дунюшка, дочь Губернской Секретарши,-- столкнулась какъ то съ моимъ теской Васильемъ Николаевичемъ Юлинымъ и говорятъ, что мать ея судомъ принудила бѣднягу жениться на своей дочери.. Вотъ какъ, господа, всѣ мы пристроились и женились на тѣхъ, на комъ и не думали!... Правду говоритъ русская пословица: суженаго и конемъ не объѣдешь.--
   Разсказъ этотъ я выслушалъ и съ позволенія разскащика напечаталъ.

А. Иваницкій.

"Архангельскій историческо-литературный сборникъ", 1844

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru