Иванов Лев Львович
Клеопатра

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Лев Львович Иванов
Замечательные женщины
с древнейших времен до наших дней
Критико-биографические очерки

I. Античный мир
4. Клеопатра

   Перенесемся в Египет, в эту любопытную страну загадочных сфинксов и таинственных пирамид, орошаемую плодоносным Нилом, где в половине I века до Р.Х. разыгралась интересная трагедия, героиней которой была женщина, привлекавшая внимание всего мира. Обладая красотой Елены, страстностью Сафо и умом Аспазии, она могла бы стать второй Семирамидой, но, будучи рабой своих желаний, осталась только куртизанкой.
   В июле 51 года скончался Птоломей XI Авлет, владыка Египта, завещавший престол своим старшим детям: шестнадцатилетней красавице Клеопатре и тринадцатилетнему Птоломею-Дионису, которые, следуя египетскому обычаю, тотчас же вступили между собою в брак. Младшие дети покойного царя, дочь Арсиноэ и сын Птоломея Неотерос, получали уделы.
   Клеопатра выросла в выдающемся по тому времени; культурном центре -- Александрии, любимой резиденции! Птоломеев, старавшихся о ее украшении и развитии. Все, что было драгоценного, роскошного и изящного, сосредоточивалось там. Поэзия, искусства, науки находили приют в этом городе, и при дворах египетских царей насчитывалось немало выдающихся поэтов и художников. Несомненно,- это должно было оказать огромное влияние на Клеопатру, воспитание и образование которой не оставляли желать ничего лучшего. Красавица египтянка свободно изъяснялась на нескольких языках, изучала философию, хорошо была знакома с литературой и играла на разных инструментах. Словом, она была девушка умная, образованная, унаследовавшая от своих предков сухой политический ум, "У нее, -- замечает Гуго Вилльрих, -- как у настоящей дочери Птоломея, не было ничего женственного, кроме тела и хитрости. Свою наружность, таланты, всю себя Клеопатра всегда подчиняла холодному расчету, постоянно имея в виду интересы государства или, вернее, свои личные выгоды". Но, обладая расчетливым умом, она в то же время обладала и необыкновенно страстной натурой. Будучи супругой тринадцатилетнего мальчика, Клеопатра для удовлетворения своих страстных желаний содержала целый сераль молодых красивых мужчин, что тогда вовсе не считалось безнравственным.
   Новое царствование, от которого египетский народ вправе был ожидать многого, не оправдало надежд. Начать с того, что воспитатель молодого Птоломея XII, евнух Пофин, управлявший умом своего воспитанника, мечтал с его воцарением стать и главным правителем государства. Скоро, однако, ему пришлось убедиться, что юная царица не допустит ничьего вмешательства и при первом же удобном случае постарается отделаться от брата-супруга, которому корона Египта была не по голове. Чтобы предупредить это, Пофин прежде всего перессорил министров и военачальников, в чем ему оказал особенное содействие полководец Ахилла, вполне разделявший планы завистливого евнуха. Придворные царя и царицы, возбуждаемые ими, стали открыто враждовать между собой, и, наконец, в 48 году Пофину удалось поднять против Клеопатры столицу государства -- Александрию. Евнух обвинял юную царицу в желании единодержавия, готовую ради этого прибегнуть даже к помощи Рима. По его словам, она уже работала в данном направлении вместе со своим любовником Кнеем Помпеем, прозванным Великим, которому отдалась в благодарность за то, что он семь лет назад помог ее отцу утвердиться на египетском престоле.
   Возмутившийся народ угрожал жизни Клеопатры, которая с несколькими преданными ей лицами сочла за лучшее бежать из Александрии, не считая, однако, себя побежденной. Собрав на границе Египта и Аравии огромную армию, она двинулась на Пелузу. Птоломей XII со своими войсками выступил навстречу. Брат и сестра, муж и жена, готовились кровью отстаивать свои права. Как раз в это время Юлий Цезарь, разбивший Кнея Помпея при Фарсале и гнавшийся за ним по пятам, прибыл в Александрию, где узнал о распре молодых царя и царицы. Так как покойный царь, обязавшийся выплатить Римской республике, в союзе с которой состоял, 33.000 талантов, скоропостижно скончавшись, не успел этого исполнить, Юлий Цезарь, нуждавшийся в деньгах для уплаты своим легионерам, надеялся получить их теперь, но, убедившись, что государственная казна пуста, счел долгом вмешаться в египетские дела. Чтобы угодить ему и заручиться расположением, Пофин и Ахилла, поднесли консулу голову непокорного Кнея Помпея, предательски убитого ими, когда, спасаясь от Цезаря, он искал убежища в Египте. Расчет, рднако, не удался. Суровый римлянин приказал его именем передать Птоломею XII и Клеопатре, чтобы они распустили свои войска, а сами явились к нему для личных объяснений. Евнуху волей-неволей пришлось повиноваться, но коварный настолько же, насколько Цезарь был упрям, он передал Клеопатре его желание, касавшееся войск, скрыв, что ее ожидают в Александрии, тогда как своего воспитанника спешно вызвал, умолчав о первой части приказа.
   Птоломей XII прибыл в Александрию и, поддерживаемый Пофином и Ахиллой, горько жаловался на сестру, но не так-то легко было убедить Цезаря. Отсутствие Клеопатры, которое, как надеялись ее враги, рассердит консула и заставит принять сторону молодого царя, показалось Цезарю подозрительным, и прежде чем что-нибудь решить, он тайно отправил к ней гонца в Пелузу.
   Царица с нетерпением ожидала известий. Вполне доверяя великому полководцу, она немедленно исполнила его приказание -- войска были распущены, но молчание диктатора изумляло ее. Клеопатра инстинктивно понимала, что ей во что бы то ни стало необходимо увидеть "божественного" Цезаря, или, правильнее, чтобы он ее увидел. Ловкая красавица очень рассчитывала на это свидание, но дни бегут, а из Александрии ни звука. Наконец прискакал гонец, открывший ей истину. При подобных обстоятельствах ехать в столицу Египта открыто, сухим или морским путем, Клеопатра не рисковала. Как быть? Видеться с Цезарем -- вопрос жизни и смерти. Но недаром царица была египтянкой! Взяв с собой только одного раба, сицилийца Аполлодора, преданного ей и душой, и телом, Клеопатра на простой рыбачьей лодке ночью прибыла в Александрию. Аполлодор завернул царицу в кусок пестрой ткани, затянул ремнем и, взвалив этот тюк на спину, благополучно добрался до покоя, занимаемого Цезарем, где и положил к его ногам драгоценную ношу.
   Божественная Венера вышла из морской пены, скромная смертная Клеопатра появилась из пестрой ткани. Ей только что минуло 19 лет; ее странная обольстительная красота была в полном расцвете; если к этому прибавить, что она обладала удивительно мягким, мелодическим голосом нильских сирен, станет вполне понятным, что пораженный и восхищенный Цезарь потерял голову. Первое свидание римлянина с египтянкой продолжалось почти до утра... Клеопатра торжествовала!
   На следующий день, собрав на главной площади народ, "супруг всех жен" громко прочел завещание покойного царя, торжественно объявив от имени римских граждан, что заставит уважать его последнюю волю. Однако волнение не успокоилось. Произошло даже столкновение между римлянами и египтянами. Цезарь с Клеопатрой оказались запертыми во дворце, и только с прибытием подкрепления дело повернулось в их пользу. Птоломей XII утопился в Ниле, Пофин и Ахилла бежали. Таким образом окончилась война, известная под именем "войны Клеопатры", так как Цезарь сражался только из любви к царице.
   Водворив спокойствие в Александрии, он тотчас же, чтобы не раздражать египтян, выдал Клеопатру за второго ее брата, Птоломея XIII, Неотероса, болезненного шестнадцатилетнего юношу, хотя этот брак, как и двудержавие, были фиктивны; царица фактически осталась любовницей Цезаря и одна правила государством, опираясь на римские копья. Тщетно диктатора вызывают в Рим, где начались беспорядки, где льется кровь" -- долг, интересы, обязанности, все забыто в объятиях лукавой чаровницы. Они собираются путешествовать по Нилу, мечтая в старых египетских городах наслаждаться своею молодою любовью. Увы, накануне путешествия римские легионеры возроптали, принужденные ради прихоти Цезаря прозябать вдали от своей родины, и это отрезвило любовника Клеопатры. Оставив два легиона для поддержания порядка в Александрии, божественный Цезарь, -- имевший право вторично сказать, не угадывая причины страсти царицы: "Пришел, увидел, победил", -- трогательно простившись с любовницей, уехал в Армению. Спустя несколько месяцев Клеопатра родила сына, которого назвала Птоломеем-Цезарионом, открыв таким образом свои отношения к Цезарю, не бывшие, впрочем, особенным секретом для александрийцев.
   По возвращении в Рим диктатор тосковал без красавицы и вызвал ее к себе. Клеопатра приехала в семихолмный град в середине лета 46 года вместе с сыном и псевдомужем, юным Птоломеем XIII, в сопровождении огромной свиты. Для пребывания египетской царицы Цезарь уступил свою великолепную виллу на правом берегу Тибра и все свободное время проводил там. Официально Рим радушно принял Клеопатру, царицу великого государства, союзницу республики, гостью могущественного Цезаря, но под внешними знаками уважения таил презрение и ненависть к "коронованной блуднице". В этом городе разврата и проституции, конечно, не придавали значения, с одной или несколькими любовницами Цезарь обманывает свою жену, но, выписывая эту женщину в Рим и признавая ее публично своей любовницей, он наносил оскорбление всей республике. Постановка в храме Венеры золотой статуи "александрийской куртизанки" и воздавание ей божественных почестей только подлили масла в огонь. К оскорблению народа присоединилось оскорбление богов! Исходя из этого, распространялись слухи, что император намерен провозгласить своим наследником сына Клеопатры, что, конечно, возмущало народ, привыкший хотя бы наружно уважать законы. Дион Кассий утверждает, что распространение подобных слухов и поведение божественного, но неосторожного Цезаря сократили дни его жизни.
   Убийство любовника как громом поразило царицу Египта. Оно оказалось разрушением всех ее радужных надежд, если только возможно в 25 лет терять их. Теперь ничто не удерживало Клеопатру в городе, где она чувствовала себя далеко не в безопасности, и в апреле 44 года "египетская блудница", к великой радости римлян, уехала в Александрию, где год спустя ее брат-супруг, Птоломей XIII, внезапно умер. Хотя Клеопатру и обвиняли в его смерти, но это ничем не доказано. Как бы то ни было, она осталась единой властительницей Египта и тотчас объявила своим наследником четырехлетнего Цезариона.
   На этом кончается первая часть любовных похождений Клеопатры, служившая как бы прологом ко второй, более трагической, разыгравшейся тринадцатью годами позднее. Уезжая из Рима, красавица, быть может, совершенно не умышленно, заронила искру в сердце одного из триумвиров, Марка Антония, легкомысленного сластолюбца, но храброго воина. И вот когда он в 42 году, после победы над Брутом, объезжал Грецию и Малую Азию, собирая контрибуцию, его повсюду восторженно встречали, и только одна Клеопатра не догадалась ни приехать к нему, ни даже отправить посланного с приветствием, как будто до нее не дошли вести о триумфальном шествии властителя Востока. А между тем ей больше, чем кому другому, следовало это сделать, так как на нее падали подозрения в оказании помощи возмутившимся против Рима Кассию и Бруту. Она должна оправдаться, рассуждал Антоний, но Клеопатра, как гордая царица или как расчетливая женщина, думала иначе. Ее молчание раздражало и удивляло победителя при Филиппах, который, не выдержав, послал сказать, что ждет ее в Тарсе, заранее наслаждаясь унижением женщины, видевшей у своих ног первого римского императора. Антоний пока еще не был влюблён в египтянку, но, несомненно, ее очарование произвело на него известное впечатление. Вспоминая обольстительную Нильскую сирену, искра, тлевшая в его сердце и раздуваемая нетерпением, разгоралась с каждым днем все сильнее. О, он заставит ее унижаться и молить о прощении!.. Но этого жестокого удовольствия приходилось ждать -- царица не спешила.
   Однажды, когда триумвир на главной площади Тарса публично чинил суд и расправу, с берегов Кидна донеслись восторженные крики. Киликийцы, льстивые, как греки, тотчас же доложили ему, что "сама Венера для счастья Азии плывет на свидание к Бахусу" -- этим именем Антоний любил величать себя. Заинтересованный, он направляется к берегу. Действительно, зрелище стоило, чтобы им полюбоваться. Клеопатра знала, что делала.
    ...Судно, на котором
    Она плыла, сверкало, как престол.
    Была корма из золота литого;
    А паруса пурпурные так были
    Насыщены благоуханьем дивным,
    Что ветры от любви томились к ним.
    Серебряные весла опускались
    Под звуки флейт, и, словно в их удары
    Влюбленная, вода быстрей бежала.
    Что до нее... все описанья бледны...
    Царица возлежала под шатром
    Из ткани золотой, затмив Венеру,
    В чьем образе искусство превзошло
    И самую природу. По бокам,
    Подобные смеющимся амурам,
    Стояли дети, с ямками на щенках,
    Но веянье их пестрых опахал
    Усиливало жар, не охлаждая
    Щек нежных Клеопатры, и они
    Уничтожали собственное дело.
    Наперсницы, подобно нереидам.
    Морским сиренам, взор ее ловя,
    Пленительно склонялись перед нею.
    Рулем, казалось, правила сирена,
    И под рукой ее, цветку подобной,
    Но правившей искусно, -- трепетали
    И шелковые снасти. Дивный запах,
    Невидимый с галеры, несся к нам
    И чувства возбуждал...
   (В. Шекспир, "Антоний и Клеопатра", пер. О. Чюминой)
   Если Цезаря можно было покорить скромностью, для Антония понадобились более сильные средства, и Клеопатра не ошиблась в выборе их. Триумвир, не ожидавший ничего подобного, забыл обо всем и тотчас же отправил просить Венеру посетить Бахуса, но египетская волшебница ответила, что сама ждет его сегодня вечером к себе на пир. Антоний в назначенный час прибыл во дворец, предусмотрительно приготовленный царицей и украшенный необыкновенно роскошно. Римский лакомка, когда-то подаривший своему повару за хорошо приготовленное блюдо дом, охотно отдал бы теперь целый город повару Клеопатры, а что касается ее самой, он был способен отдать ей весь мир. Он уже и не думал об унижении царицы, а сам ползал у ее ног, умоляя о взаимности. Но расчетливая египтянка прежде всего воспользовалась всеми средствами обольщения, не имея в этом искусстве соперниц, чтобы утвердить за Птоломеем-Цезарионом корону Египта и отделаться навсегда от своей младшей сестры Арсиноэ, опасаясь ее влияния на народ. Безумно влюбленный Антоний исполнил оба ее желания: Рим признал Цезариона законным наследником египетского престола; Арсиноэ, скрывшаяся в Милете, была убита там, во храме Дианы. Награда не заставила себя ждать: красавица принадлежала Антонию.
   Властолюбивая Клеопатра ясно сознавала, что только вследствие ее близости с Антонием она может царить над Египтом, перспектива нашествия римлян должна была удержать народ, недовольный царицей, от открытого возмущения. Триумвир, готовившийся до приезда царицы в поход против парфян, отложил его до весны и с очаровательной красавицей уехал в Александрию, где началась жизнь, вернее, сплошная оргия, настолько нравившаяся обоим любовникам, что они, изобретатели ее, прозвали себя неподражаемыми. Действительно, трудно было подражать вкусам этих извращенных натур, окунувшихся в самый глубокий, разврат. Если эта женщина-хамелеон, будучи любовницей положительного Цезаря, ловко разыгрывала роль Аспазии, -- всегда очаровательная, остроумная, изящно выражавшаяся, говорившая о политике, литературе и искусствах, без усилий возвысив себя до всестороннего ума диктатора, -- с увлекающимся Антонием, не знавшим удержу ни в чем, она также легко превратилась в сладострастную вакханку, куртизанку самого низшего сорта, потворствуя его грубым инстинктам. Она пила, свободно выражалась, называя вещи своими именами, цинично шутила, пела эротические песни, плясала, ссорилась с любовником, вызывая и отвечая ему площадной бранью и ударами. Ничто не доставляло такого наслаждения грубому римлянину, как получать побои от крошечной ручки царицы и слышать из ее божественного ротика, созданного для музыки хоров Софокла и од Сафо, слова, которые он слышал в казармах.
   Очень часто неподражаемые, переодевшись, она -- служанкой, он -- матросом или носильщиком, бегали ночью по александрийским улицам, стучали в ворота, ругались с запоздалыми прохожими, посещали самые отвратительные притоны и заводили ссоры с пьяницами, к большой радости Антония. Подобные похождения обыкновенно заканчивались дракой, и римлянин, несмотря на свою силу и ловкость, зачастую был жестоко избиваем. Доставалось и Клеопатре, но победителями или побежденными, любовники, очень довольные, возвращались во дворец, готовые на новые безумства. Когда узнали о маскараде неподражаемых и во время драк стали щадить их царственные бока, удовольствие потеряло всю прелесть, а вскоре и совершенно прекратилось. Но Клеопатра обладала способностью придумывать все новые и новые безумства, чтобы не дать любовнику прийти в себя.
   Однажды Антоний, восхищаясь роскошью и обилием пира, заметил, что дальше уже идти некуда! Клеопатра же, всегда старавшаяся превзойти границы возможного, ответила, что этот пир -- ничто перед тем, что она устроит завтра и выпьет одна десять миллионов сестерций (около 800.000 рублей). Оказалось, царица не хвастала. В самый разгар пира, вытащив из уха серьгу с жемчужиной, равной которой не было во всем мире, она бросила ее в чашку, где та растворилась в уксусе, заранее приготовленном, и на глазах пораженных гостей залпом выпила это кислое питье. Могли Антоний не обожать, не восхищаться такой женщиной!
   Пока триумвир наслаждался в объятиях Нильской сирены, его жена, Фульвия, оставшаяся в Риме, потеряв надежду вырвать мужа от "александрийской проститутки" обыкновенными способами, подняла так называемую Перузинскую войну, грозившую интересам Антония. Средство оказалось действенным. Любовник Клеопатры поспешил в Рим, где узнал о смерти своей жены. Желая примириться с Октавианом, впоследствии императором Августом, Антоний раскаялся в своих заблуждениях, согласившись жениться на его сестре, Октавии. Казалось, всякая связь с прошлым была порвана по пословице: с глаз долой -- из памяти вон.
   Три долгих года Клеопатра жила в разлуке с Антонием, от которого имела уже троих детей, близнецов: Александра, Клеопатру и Птоломея. Окруженная неисчерпаемыми сокровищами, она страдала, сознавая себя брошенной человеком, которого любила, но пыталась казаться равнодушной. Ее самолюбие было сильно задето. Все ее хитрости и уловки не привели ни к чему: любовник, единственная поддержка ее трона, как угорь, выскользнул из ее рук. Писать ему, звать? Нет, Клеопатра считала это ниже своего достоинства. Она еще молода, хороша и, кто знает... Присутствуя на пирах, она задумывается, а окружающие недоумевают: Зачем печаль ее гнетет?
    Чего еще недостает
    Египта древнего царице?
    В своей блистательной столице
    Спокойно властвует она,
    И часто пред ее глазами
    Пиры сменяются пирами,
    И величавые искусства
    Ей тешат дремлющие чувства.
    Горит ли африканский день,
    Свежеет ли ночная тень, --
    Покорны ей земные боги,
    Полны чудес ее чертоги.
    В златых кадилах вечно там
    Сирийский дышит фимиам,
    Звучат тимпаны...
   (А. С. Пушкин, отрывки "Египетских ночей")
   Но ничто не радует брошенную, покинутую любовницу увлекающегося римлянина, отдавшегося успокоительной прелести белокурой Октавии.
   Однако Клеопатра грустила преждевременно. В конце 36 года Антоний, вызванный войною в Сирию, вступив на азиатский берег, тот час же вспомнил Нильскую сирену. Образ добродетельной Октавии мало-помалу стал заслоняться другим, чудным, сладострастным, опьяняющим. Любовь вспыхнула в Антонии с новой силой, он послал за Клеопатрой, и вскоре любовники наслаждались в объятиях друг друга. Чтобы Антоний не вздумал вернуться к жене, египетская чародейка удвоила ласки и при малейшем его намеке на отъезд притворялась смертельно огорченной, не пила, не ела, проводя дни и ночи в слезах. Несмотря на все это, Антонию в начале 34 года, по приказу Рима, пришлось идти сражаться в Азию. Но чего не сделает любовь! Он в несколько недель покорил Армению, взяв в плен ее царя.
   ... Отпраздновать свой триумф победитель решил в Александрии, рядом с Клеопатрой, чем нанес смертельное оскорбление родине, сенату и народу, но теперь Рим мало беспокоил его. Во время торжеств Антоний прежде всего устроил судьбу своих троих детей, раздарив им завоеванные области. Клеопатра, видевшая в этом как бы начало блистательной эры своего царствования, официально приняла имя Новой Изиды и давала аудиенции, облаченная в костюм богини, в узкой одежде и короне с ястребиной головой, украшенной коровьими рогами. Антоний, ставший почти царем Египта, отрекшись от своего отечества, прозвал себя Озирисом, а детей -- Гелиосом и Селеной. Он приказал чеканить монету с профилем Клеопатры и своим и дошел до такой наглости, что на щитах своих легионеров выбил имя царицы Египта.
   Слишком продолжительное отсутствие Антония и слухи о его поведении возмутили Октавиана. Несколько раз удерживаемый сестрой, он не принимал решительных мер против ее чересчур легкомысленного мужа, но в конце концов, не желая потакать римлянину, забывшему свой долг, объявил в 31 году войну Клеопатре как главной виновнице всего, происходившего на востоке. Любовники не упали духом. Антоний собрал свои легионы и, подкрепленный войсками и флотом Клеопатры, смело выступил против Октавиана. К сожалению, в морском сражении при Акциуме царица, находясь на корабле "Антониаде", не поняла стратегических маневров своего любовника и в самый решительный момент малодушно бежала со своим флотом. Ее ошибка доставила римлянам полную победу.
   Антоний, вне себя от неудачи, впал в непритворное отчаяние, заперся и в течение нескольких дней не желал видеться с любовницей, справедливо считая ее виновницей разгрома. Чтобы забыться, он стал пить, не находя утешения ни в чем другом.
   Пока Антоний топил свое горе в вине, Клеопатра думала о собственном спасении. Октавиан, провозглашенный императором, недалеко от Египта, народ может возмутиться, и тогда... И вот у нее впервые мелькнула мысль о самоубийстве. Но малодушная куртизанка хочет такой же роскошной смерти, какою была и ее жизнь. Великая строительница, как все Птоломеи, она приказывает построить на берегу моря великолепную усыпальницу, где, когда настанет время, ее сожгут со всеми сокровищами. Глубокий ров, наполненный водой, и подъемные мосты отделят царицу от остального мира. Однако жизнь все еще дорога ей, и надеясь каким бы то ни было способом продлить ее, Клеопатра при помощи машин, рабочих и вьючных животных перевозит свои корабли по сухому пути в Красное море. Увы, через несколько дней, она узнает, что арабы сожгли их, бегство невозможно! Тогда гордая египтянка решает сопротивляться; она вооружает форты Пелузы и Александрии, раздает оружие народу и, чтобы поднять дух войск, записывает Цезариона в солдаты. Ну, а если судьба и тут не сжалится над ней? Она отравится. Ей нужен только такой яд, который сбивает без боли и конвульсий. Египетская кокетка хотела красивой смерти. И вот на рабах, приговоренных к казни, началась проба всевозможных ядов в присутствии царицы, мрачно следившей за агонией несчастных. Наконец она убедилась, что укус небольшой змейки аспида даст ей то, о чем она мечтает: безболезненную красивую смерть. Царица примирилась с Антонием, и снова начались безумные оргии накануне кровавого конца, где неподражаемые окрестили себя "неразлучными до смерти". Надеясь отдалить ее, Клеопатра тайно от любовника послала к Октавиану-Августу гонца с богатыми подарками, чтобы смягчить его относительно себя, нимало не беспокоясь об участи Антония, потерявшего в ее глазах обаяние. Она любила его, пока он был героем, победителем, теперь же Октавиан казался ей гораздо интереснее, тем более, что вернувшийся гонец, публично объявивший Антонию неудовольствие императора, сообщил царице, что последний давно влюблен в нее и готов сделать все, что она пожелает, на условии убить соперника. Хотя Клеопатре минуло уже 37 лет, она еще верила в силу собственной красоты. Положим, Октавиан видел ее тринадцать лет назад, но всемирная репутация ее очарования, наверное, достаточна, чтобы возбудить в мужчине если не любовь, то хотя бы желание. Значит, она спасена, что же касается Антония -- она никогда не решится убить его, -- пусть он сам позаботится о себе.
   Через несколько дней пришло известие, что император с войсками расположился неподалеку от Александрии. Антоний немедленно собрал свои полки, и на этот раз судьба улыбнулась ему: римляне бежали. Вернувшийся после боя, победитель был встречен царицей, вновь почувствовавшей любовь к своему герою и воскрешение надежд с необыкновенной радостью. Она с такой страстностью бросилась к нему на шею, что расцарапала о его кирасу свою чудесную грудь. Но к Октавиану вскоре прибыли подкрепления, а в легионах Антония началось брожение, с минуты на минуту готовое перейти в полное возмущение. Любовники потеряли головы, взаимно обвиняя друг друга. Что оставалось Клеопатре? Не найдя в себе силы отдать приказ об убийстве Антония, на котором настаивал римский император, она положилась на волю судьбы и тайно скрылась с двумя верными прислужницами, Ирой и Хармионой, в только что отстроенную усыпальницу, поручив предупредить любовника о своей смерти, на самом деле вовсе и не думала о ней. У Клеопатры был свой расчет. Не сегодня-завтра Октавиан войдет в Александрию, Антонию не избежать его рук, и она спасена. Подлость ее натуры не оставляла сомнений, хотя дело обернулось совсем не так, как она предполагала.
   Обезумевший Антоний бегал по всему дворцу, отыскивая царицу. Он не сомневался, что любовница изменила ему, когда пришло известие о ее смерти. Это лишает Антония последнего мужества, и он с именем царицы на устах, по примеру Катона и Брута, бросается на свой меч. Узнав о трагической смерти любовника, пораженная Клеопатра, мучимая жестокими угрызениями совести, впадает в отчаяние. Она в последний раз хочет видеть Антония живого или мертвого и требует, чтобы его доставили к ней. Римлянин еще дышит: рана смертельна, но жизнь бьется в его могучем теле. Радость, что царица жива, придает ему нечеловеческие силы, он хочет умереть рядом с той, которую обожал. Наконец, он у подножия усыпальницы. Опасаясь измены, Клеопатра не позволяет открыть дверей. Она выбрасывает из окна веревку, к которой привязывают ее любовника, и вместе с Ирой и Хармионой с трудом втаскивает окровавленного и стонущего Антония наверх. Клеопатра упала к нему на грудь со страшными рыданиями, осыпая безумными поцелуями. Желание Антония исполнилось: он умер в объятиях своей обожаемой Нильской сирены.
   Между тем римские войска заняли Александрию. Всех детей Клеопатры, беззаботно брошенных ею во дворце, по приказанию императора отправили в Рим. Царица, занятая погребением любовника, ничего об этом не знает. Ее мысли несутся к Октавиану, которого она надеется опутать своими чарами. Но император слишком осторожен и расчетлив, чтобы пожертвовать интересами родины. Будь Клеопатра прекраснее Венеры, он не поддастся ее чарам. Играя в великодушие, он желал только двух вещей: сокровищ египетской царицы, чтобы расплатиться со своими легионами, и чтобы она сама в качестве победного трофея участвовала в его триумфе.
   Похоронив Антония, Клеопатра перешла во дворец, где ее окружили царским почетом, в то же время содержа пленницей. Пережитые волнения и удаление детей подействовали на ее здоровье, но она все еще надеется. Антоний умер, ничто не мешает Октавиану занять его место. После свидания с ним она как будто почувствовала под собой почву, увы, ненадолго. Один из приближенных Октавиана проговорился, что через два дня решено увезти ее в Рим. Этого было достаточно, чтобы гордость птоломеянки проснулась. Значит, Октавиан обманул ее, посмеялся!.. А, он мечтает показать римлянам Клеопатру, любовницу божественного Цезаря и Антония, прикованную к его победной колеснице!.. Нет, такого удовольствия она не предоставит ему! Посмотрим, кто кого перехитрит!
   На следующий же вечер она устроила роскошный пир. Одевшись в царские одежды, с короной на голове, Клеопатра села за стол, предварительно отправив Октавиану письмо. В это время какой-то крестьянин, пробравшись во дворец с разрешения римских стражников, поднес царице корзинку со свежими, только что собранными винными ягодами, очень обрадовавшими Клеопатру. Отпустив гостей, она вместе и Ирой и Хармионой ушла в спальню, легла на золотое ложе и, быстро раздвинув в корзинке фрукты, увидела под ними спящего, свернувшегося кольцом аспида. Это то, что ей было надо. Золотой шпилькой, вынутой из волос, она уколола змейку, которая, зашипев от боли, обвилась на руке и ужалила царицу...
   Когда встревоженный император прибыл во дворец, страшная картина предстала перед его глазами: Клеопатра спала вечным сном, Ира, без признаков жизни, лежала у ней в ногах, а Хармиона, едва дышавшая, склонившись над царицей, расправляла ей прическу.
   Эта царица-куртизанка, злой гений Египта, хитрая, жестокая, малодушная и коварная, строившая свое благополучие на несчастьях других, в конце концов, неминуемо должна была погибнуть, запутавшись в сетях собственных интриг. Но ее роковая красота, стоившая жизни Юлию Цезарю и Антонию, красота, которой древние не могли не поклоняться, создала сладострастной птоломеянке стараниями поэтов, не всегда согласных с истиной, немеркнущую память. "Остановись, чужеземец, -- гласит, например, одна из подобных поэтических эпиграмм, -- и воззри на стоящую здесь Клеопатру, низринутую ревнивой судьбой, а не временем в мрачные чертоги Плутона! Венера возвеличила ее красоту, Минерва наделила мудростью, Муза научила поэзии и музыке, чтобы она могла слить свои песнопения с звучными аккордами лиры! Пусть жадная могила скрыла молодость и красоту, пусть дивное тело превращено в прах, целомудрие твоей жизни, о Клеопатра, служит лучшим свидетельством незапятнанной чистоты твоей души!"... На самом же деле развратная египтянка обязана бессмертием только трагической развязке своей связи с Марком-Антонием, создавшей из любовников Ромео и Джульетту античного мира, до сих пор увлекающих поэтов и художников.

---------------------------------------------------------------------------

   Источник текста: Иванов, Л.Л. Замечательные женщины с древнейших времен до наших дней: Критико-биографические очерки / Л.Л. Иванов. -- СПб.: тип. П.Ф. Пантелеева, 1906.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru