Ядринцев Николай Михайлович
Из страны чудес и курьезов

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Наши заблуждения.- Как переводят корреспондентов.- Опровержения и проект новой газеты.- Г. Голодников и его реципиенты.- Литераторы-обыватели и литераторы.- Исповедь старичка.- История с ключиком, положившим предел литературному призванию.

ИЗЪ СТРАНЫ ЧУДЕСЪ И КУРЬЕЗОВЪ.

(ФЕЛЬЕТОНЪ).

Наши заблужденія.-- Какъ переводятъ корреспондентовъ.-- Опроверженія и проектъ новой газеты.-- Г. Голодниковъ и его реципіенты.-- Литераторы-обыватели и литераторы.-- Исповѣдь старичка.-- Исторія съ ключикомъ, положившимъ предѣлъ литературному призванію.

   Тяжело сибирской гласности пробивать себѣ дорогу. Не успѣетъ она разинуть ротъ о какомъ нибудь мелочномъ фактѣ, о какомъ нибудь прибыльномъ ремонтѣ, о безцеремонномъ отношеніи къ казеннымъ ассигновкамъ, о прогонныхъ деньгахъ и, глядишь, цѣлая буря. Изо всего этого выясняется и получается масса доказательствъ тому, что господа архитекторы, техники, составители смѣтъ и казенныхъ отчетовъ, экономы, надзиратели разныхъ вѣдомствъ и т. д., смотрятъ на міръ и на положеніе вещей съ гораздо болѣе здравой точки зрѣнія, чѣмъ мы, представители печати, и даже наши корреспонденты. Словомъ, мы, предполагающіе и подозрѣвающіе разныя злоупотребленія въ краѣ отдаленномъ и неустроенномъ, одни мы ошибаемся. Это очень грустно! Шутка ли анализировать общественныя явленія, изучать вопросы, писать цѣлую жизнь и вдругъ убѣдиться, что міръ стоитъ неподвижно на трехъ китахъ, а вы единственный человѣкъ, который въ суемудріи своемъ заблуждались... Вотъ эту-то горечь мы и испытываемъ всегда, напечатавъ что либо, что идетъ въ разрѣзъ съ логикой и принятой моралью въ нашихъ палестинахъ. Мы испытываемъ огорченіе не только за себя, но и за нашихъ корреспондентовъ, вводящихъ насъ безпрестанно въ заблужденіе. Мы готовы были бы даже придумать себѣ наказаніе и искупленіе, но только не знаемъ какое?..
   Что касается корреспондентовъ, то они достаточно бываютъ наказаны самими обывателями за грѣхи ихъ, судя по тѣмъ воплямъ, которые раздаюся изъ провинціи. Читателямъ и особенно самимъ корреспондентамъ это хорошо извѣстно.
   Какъ существуетъ способъ переводить клоповь порошкомъ или другимъ путемъ, такъ и у насъ теперь на Востокѣ открытъ столь же совершенный способъ "переводить" корреспондентовъ. Терминъ этотъ имѣетъ здѣсь два значенія: первое -- "переводъ" изъ одного города въ другой, а второе -- просто "вывариваніе" или ошпариваніе. Иногда бываетъ, что сначала ошпарятъ, а потомъ переведутъ, или сначала переведутъ, а потомъ ошпарятъ. Способъ сей уже испробованъ въ двухъ щеляхъ на обширномъ ложѣ моей родины: на китайской границѣ въ Бахтахъ, причемъ участвовала въ вываркѣ одна судомойка города Омска, а другой на берегахъ Ушаковки, гдѣ этимъ занимается тщательно одинъ бурбонъ со шваброй въ рукахъ. И такъ, корреспонденты уже достаточно терпятъ; что же касается насъ, то, чтобы исправить свои ошибки вслѣдствіе массы присылаемыхъ опроверженій, намъ остается отказаться отъ изданія своей газеты и печатать одни обличенія противъ себя да взгляды на печать разныхъ мѣстныхъ обиженныхъ жителей. Кажется, этимъ всѣ заблужденія будутъ исправлены, а самая газета получитъ привлекательный видъ. Здѣсь будутъ статьи правдивыхъ квартальныхъ надзирателей, безукоризненныхъ волостныхъ писарей; здѣсь не только не будетъ указываемо недостатковъ; но по всѣмъ частямъ хроники будетъ раздаваться: "все обстоитъ благополучно",-- объ ущербѣ казны ни-ни! За то будетъ обстоятельное разъясненіе о необходимости прибавки порціоновъ, столовыхъ, прогонныхъ, разъѣздныхъ и т. д. Вотъ-то будетъ пресса! Нѣтъ, опытъ такой, право, не мѣшаетъ сдѣлать.
   На эти размышленія мы наведены были постоянными неотступными настояніями и придирками къ вамъ.
   "Милостивый государь!" пишетъ намъ одинъ обиженный рачитель кабаковъ, "въ замѣткѣ вашей на мои возраженія вы высказали свое мнѣніе, но въ тонѣ вашей замѣтки не трудно прочесть глумленіе, поэтому позвольте узнать вашъ взглядъ на прессу?"...
   Каково наше положеніе: извольте развивать цѣлый взглядъ на прессу, причемъ должно, конечно, выясниться, что онъ, рачитель и распространитель кабачныхъ интересовъ, надъ которыми глумленіе не позволительно, смотритъ на печать правильно, а мы превратно! Любопытно посмотрѣть, какъ бы иной кабацкій ревнитель самъ развернулъ свой взглядъ на прессу?
   Но прискорбнѣе всего то, что взглядъ на нее начинаетъ колебаться, а она начинаетъ вызывать вопли даже среди старыхъ литераторовъ-обывателей, становящихся тоже въ ряды борцовъ противъ сибирской гласности. По крайней мѣрѣ, въ этомъ убѣждаетъ насъ жалоба на корреспондентовъ секретаря тобольскаго статистическаго комитета г.Голодникова. Этому прискорбному недоразумѣнію, къ сожалѣнію, и мы оказались причастны. Не знаемъ, удастся ли намъ оправдаться.
   Дѣло въ томъ, что г. Голодниковъ -- литературная гордость Тобольска, старинный литераторъ, упражнявшійся не только въ стихахъ, но и въ прозѣ; онъ служилъ много лѣтъ по различнымъ вѣдомствамъ и въ концѣ избралъ занятія статистикой; онъ не чуждъ претендовать даже на ученые труды и различныя открытія. Къ сожалѣнію, съ нимъ случился слѣдующій казусъ. Въ отпечатанномъ имъ статистическомъ описаніи губерніи, составленномъ на основаніи наивѣрнѣйшихъ свѣдѣній изъ мѣстныхъ полицейскихъ управленій, появились весьма любопытныя показанія о 40 душахъ женскаго пола, принадлежащихъ къ регулярному войску,-- это вопервыхъ; во-вторыхъ, въ графѣ о духовенствѣ отыскалось лицо женскаго пола, по сословію изъ католическаго духовенства -- по всей вѣроятности, супруга ксендза. Какъ это вышло -- неизвѣстно, но эта своего рода Елизавета Воробей не ускользнула отъ жаднаго взора рецензентовъ и причинила не мало горечи ученому г. Голодникову.
   Далѣе, какой-то корреспондентъ обнаружилъ въ "Сибирской Газетѣ", что почтенный трудъ секретаря тобольскаго статистическаго комитета, въ такихъ глухихъ городахъ, какъ Тара, распространялся г. исправникомъ, причемъ книги для продажи поручались полицейскимъ надзирателямъ и, для скорости, стоимость ихъ вычиталась заранѣе. Корреспондентъ позволилъ себѣ неодобрить этотъ фактъ, хоія тутъ собственно трудно видѣть что либо иное, кромѣ "просвѣщеннаго содѣйствія". Обиженный г. Голодниковъ счелъ своимъ долгомъ вступиться за тарскаго исправника, увѣряя, что знаетъ его за отличнаго человѣка, который 15 лѣтъ пользовался въ тюменскомъ и березовскомъ округахъ хорошей репутаціей.
   Такъ-какъ фактъ этотъ вызвалъ полемику, а письмо г. Голодникова выказало достаточно дружественныя отношенія его къ г. тарскому исправнику, то мы позволили себѣ только небольшую замѣтку въ фельетонѣ No 32 нашей, газеты. И вотъ г. Голодниковъ присылаетъ намъ цѣлый запросъ. "На какомъ основаніи..." и т. д. Вотъ сущность этой претензіи.
   

Г. Редакторъ,

   "На какомъ, спрашивается, основаніи вы, г. редакторъ, написавшій эти строки, или все равно -- допустившій ихъ къ напечатанію "во всеуслышаніе", проживая за 2000 слишкомъ верстъ отъ Тобольска и Тары, гдѣ живемъ я и тарскій исправникъ, и не зная хорошо обоихъ васъ, вздумали называть насъ "друзьями". Вѣдь это все равно, что я назвалъ бы васъ другомъ пресловутаго Вулюбапіа (лестное сравненіе для г. тарскаго исправника!). Что, напримѣръ, хотѣли вы сказать, называя меня, Богъ вѣсть-почему, "другомъ тарскаго исправника?-- Что я ретроградъ, защитникъ грубой силы и дикаго произвола властей,-- не такъ ли? Ошибаетесь. Этого у меня и никогда въ умѣ не было, и я, живя на разстояніи 600 слишкомъ верстъ отъ Тары, рѣшительно не имѣю Никакихъ свѣдѣній о служебныхъ дѣйствіяхъ г. Павликова. (А зачѣмъ увѣряли въ 15-лѣтней безкорыстной службѣ?)
   Я выразилъ только сомнѣніе въ правдивости извѣта на настоящаго тарскаго исправника въ томъ, что онъ, будто бы раздавъ мои книги для продажи полицейскимъ надзирателямъ, вычелъ слѣдующія за нихъ деньги изъ жалованья сихъ послѣднихъ. Никакой надобности поступить подобнымъ образомъ ему не предстояло на слѣдующемъ основаніи: 30 экземпляровъ изданія моего о Тобольской губерніи посланы были г. Павликову вслѣдствіе письма ко мнѣ предмѣстника его, г. Козерадскаго, просившаго о высылкѣ этихъ книгъ на основаніи требованій жителей г. Тары. Слѣдовательно, въ виду извѣстнаго уже числа покупателей, заявившихъ желаніе имѣть мою книгу и даже просившихъ исправника Козерадскаго о выпискѣ ея, преемнику его, Павликову, не представлялось никакихъ основаній къ принятію насильственныхъ мѣръ для сбыта ея.
   На это обращеніе г. Голодникова къ намъ лично, мы могли бы отвѣтить ему слѣдующее: 1)въ изысканіе родства и дружбы г. Голодникова съ г. тарскимъ исправникомъ намъ не было надобности входить, ибо намъ важна была только солидарность дѣйствій ихъ по части распространенія книгъ г. Голодникова; 2) фактъ этотъ, занесенный "Сибирской Газетой", подтверждается полученной и нами корреспонденціей изъ Тары, причемъ мнѣніе о прекрасномъ человѣкѣ сильно колеблется {См. корреспонденцію изъ Тары въ настоящемъ номерѣ.}.
   Далѣе, что касается заявленія г. Голодникова о томъ, что тарскіе жители въ числѣ 30 челов. требовали его сочиненіе черезъ исправника Козерадскаго, то мы желали бы, конечно, отъ самихъ тарскихъ жителей подтвержденія этому удивительному запросу. Книги выписываютъ обыкновенно отъ авторовъ, въ крайнемъ случаѣ они могли быть выписаны чрезъ статистическій комитетъ. Но, вѣроятно, случилась какая-нибудь экстренная необходимость, заставившая сибирскихъ обывателей требовать статистическіе труды г. Голодникова черезъ полицію, къ которой они, изъ чувства страха и трепета, обращаются только въ крайности.
   Въ общемъ, намъ остается, однако, сознаться въ своей некомпетентности относительно мѣстныхъ дѣлъ за 2,000 в. и, вмѣсто сомнѣнія и высказанной недовѣрчивости со стороны мѣстныхъ корреспондентовъ, только "порадоваться и поторжествовать", какъ пишутъ обыкновенно литераторы-обыватели, пробужденію страсти въ тарскихъ жителяхъ къ статистикѣ и особенно къ трудамъ г. Голодникова. Что же касается мѣстныхъ ученыхъ, то мы можемъ имъ даже рекомендовать распространеніе своихъ трудовъ чрезъ исправниковъ, и полицейскихъ надзирателей, отличающихся безукоризненной службой.
   Въ заключеніе мы должны прибавить, что не смотря на прискорбный казусъ о 40 особахъ женскаго пола, служащихъ въ регулярныхъ войскахъ, и особѣ женскаго пола въ католическомъ духовенствѣ, мы тѣмъ не менѣе готовы отдать дань удивленія заслугамъ г. Голодникова не только въ области статистики, но и археологіи. Такъ, сколько мы знаемъ изъ протоколовъ западно-сибирскаго отдѣла географическаго общества отъ 13 сентября 1883 г., г. Голодниковъ, дебютируя по части раскопокъ, какъ членъ ученыхъ обществъ, и исходатайствовавъ субсидію у Отдѣла, произвелъ такія открытія, какихъ до сихъ поръ не удавалось сдѣлать ни одному археологу въ мірѣ. Имъ открыты, какъ значилось въ его отчетѣ, неизвѣстно кому принадлежащія кости "мѣловиднаго состоянія", "ы еталои и днаго состоянія", "кости въ состояніи окаменѣлостей" "кости на подобіе зубовъ" и многія иныя рѣдкости. Мы увѣрены, что этому позавидуютъ многіе палеонтологи!
   Все это заставляетъ насъ сожалѣть о разладѣ, который является между прежними литераторами обывателями и новою сибирскою литературою. Прежде писали въ Сибири бывшіе акцизные чиновники, отставные исправники и смиренные регистраторы -- писали почтительно и благонравно. Все цвѣло кругомъ и благоухало, урожаи были не нынѣшніе, по исправницкой статистикѣ стада плодились, пчелы роились, травы произрастали, торги умножались, въ войскахъ женскій полъ служилъ, въ землѣ металовидныя кости лежали, а чиновники безбоязненно прогонныя деньги выводили. И никто объ нихъ рѣчи не поднималъ.
   Тогда литераторамъ, которымъ не годилось писать, предѣлъ былъ положенъ. Отъ этого и зоиловъ не разводилось, и опроверженій писать не приходилось.
   Спрашиваю я, напримѣръ, почтеннаго старичка-старожила, ученыхъ степеней не имѣющаго:
   -- Вы вѣдь, кажется, прежде въ литературѣ упражнялись, человѣкъ вы съ опытомъ,-- что вы о нашихъ мѣстахъ не напишете?
   А онъ мнѣ въ отвѣтъ:
   -- Эхъ, батюшко! Не судьба! Пробовалъ, да закаялся! У насъ времена были особыя. Пытался о Гамбеттѣ -- запретный плодъ оказался, пробовалъ о землетрясеніи въ Лисабонѣ извѣщать, или что изъ Гаги пишутъ, и то певывезло, съ вашимъ, говорятъ, провинціальнымъ рыломъ, да въ политику, перешолъ ко внутреннимъ вопросамъ -- еще хуже! О кабакахъ не говори,-- откупщика задѣнешь, о скверной водкѣ -- акцизнаго, а податяхъ -- земская полиція на свой счетъ принимаетъ, начни о благоустройствѣ въ городахъ -- полиціймейстеръ въ амбицію лѣзетъ, о кривдѣ въ судахъ -- судья на стѣну, даже о нечистотахъ пробовалъ и то какой-то частный приставъ принялъ за личную обиду. Въ фельетонѣ сатиру на мѣстное общество прозрѣли, въ театральныхъ новостяхъ актрисъ нельзя было касаться, и въ заключеніе, домъ терпимости оказался подъ покровительствомъ. Бывали случаи, что о грабежѣ и кражѣ нельзя было написать: за мошенниковъ обижались. Пишу, бывало: 27 числа, въ 10 ч., на стоящей около депо биржѣ былъ тяжко избитъ извощикъ ("тяжко" цензоръ вычеркнулъ) какимъ-то мошенникомъ (вычеркнуто!), подряжавшимся везти его на гору, вѣроятно, въ тѣхъ видахъ, чтобы не быть тамъ ограбленнымъ, чему и бывали примѣры (вычеркнуто). Разсказываютъ, что мошенникъ (смягчено "подряжавшій") вытащилъ ножъ и угрожалъ имъ извощику. И это происходило на такой многолюдной улицѣ! Почему бы такого разбойника не арестовать и не представить куда слѣдуетъ! (все вычеркнуто.) Итого -- изъ 62 словъ въ маленькой замѣткѣ -- 36 словъ!! Но это еще ничего, а то въ полемику съ вами пустятся. "Неугодно ли, говоритъ, объ этомъ фактѣ справиться у г. полиціймейстера!" А полиція-то у насъ на куличкахъ, попробуй-ка до нея протесать, да еще полиціймейстеръ на закускѣ. Какая ужъ тутъ новость пройдетъ. А иногда тебѣ еще нотацію напишутъ, хоть и полуграмотную. Былъ такой случай. Ремесленное заведеніе обокрали; воръ съ краденными вещами на базарѣ оказался. Экономъ заведенія просилъ задержать вора, но полицейскій не шелохнулся. Поэтому мы позволили себѣ задаться вопросомъ: слѣдуетъ ли брать воровъ? Получили въ отвѣтъ: "Странно, что редакція задается такимъ вопросомъ. Что если бы кому нибудь вздумалось заподозрить на базарѣ въ какомъ нибудь преступленіи кого нибудь изъ сотрудниковъ редакціи и обратиться къ полицейскому, чтобы онъ тащилъ его въ полицію, а тотъ бы это и сдѣлалъ. Вѣдь, я думаю, редакція не оставила бы безъ заявленія этого факта. Любопытно знать: задалась бы, можетъ быть такимъ же вопросомъ редакція, но сомнѣвалась ли бы, что полицейскій поступилъ неправильно. На этомъ основаніи, упомянутая замѣтка подлежитъ измѣненію". Неугодно ли сдѣлать было измѣненіе! Оставалось похвалить полицейскаго за отпускъ вора. Подумали, подумали,-- надо выпускать номеръ,-- да такъ и сдѣлали! Но вотъ, сударь, почему я совсѣмъ пересталъ писать -- это былъ уже особый казусъ. Было у насъ разъ освященіе зданія. Публика была. Только стоитъ это передо мной одинъ господинъ, да все ключикомъ часовымъ трещитъ, просто благочестію мѣшаетъ. Я возьми да на другой день въ газетѣ и напиши. Что же вы думаете?-- ключикъ-то у нашего вершителя провинціальной печати оказался! Съ тѣхъ поръ мнѣ житья не стало и я похоронилъ свое литературное призваніе. А, повидимому, ничтожная вещь часовой ключикъ!
   Я понялъ послѣ этой исповѣди, почему у насъ нѣтъ талантовъ и почему процвѣтаютъ одни ученые секретари съ памятными книжками статистико-юмористическаго содержанія, которыхъ читаютъ однѣ мыши.

Добродушный Сибирякъ.

"Восточное Обозрѣніе", No 41, 1883

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru