Ядринцев Николай Михайлович
Студенческие и литературные воспоминания сибиряка

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

СТУДЕНЧЕСКІЯ И ЛИТЕРАТУРНЫЯ ВОСПОМИНАНІЯ СИБИРЯКА.

   Продолжая начатыя воспоминанія, мнѣ хочется коснуться нашего литературнаго воспитанія и вспомнить развитіе нашихъ товарищей, выходившихъ на литературное поприще. Конецъ 50-хъ и начало 60-хъ годовъ были эпохою, когда литературныя стремленія и страсти-охватывали живо общество и всѣхъ близко стоявшихъ къ просвѣщенію. Даже въ отдаленную провинцію и въ Сибирь проникала струя литературнаго увлеченія. Проѣзжія служащія лица, студенты, появлявшіеся на вакатъ въ городахъ Сибири, завозили новости, слухи, и эти вѣсти въ безжизненномъ обществѣ, среди апатіи, невѣдѣнія звучали тѣмъ рѣзче и неотразимѣе. Кто то проѣхалъ на Амуръ и закинулъ вѣсть объ освобожденіи крестьянъ, наѣхали студенты съ новыми взглядами и теоріями, проскакалъ черезъ Сибирь какой то литераторъ. Помню проѣздъ черезъ Сибирь С. В. Максимова и впечатлѣніе, произведенное этимъ проѣздомъ; старомодные учителя въ нашемъ городѣ сдѣлали для него литературный вечеръ, вытащивъ свои запыленныя тетрадки и диссертаціи. Здѣсь было много комичнаго, чего и не подозрѣвалъ проѣзжій, но что раскрылось послѣ. Супъ и пироги готовили въ особой квартирѣ и везли чрезъ цѣлый городъ, обдумывали пріемъ, чтобы показаться "образованными".-- Вѣдь петербургскій литераторъ! говорилъ намъ, гимназистамъ, старый учитель и прибавлялъ, подмигивая:-- Литераторъ, съ нимъ надо ухо востро держать, пожалуй, еще опишетъ! Такъ разсуждалъ самый образованнѣйшій изъ нашихъ менторовъ, тотъ самый, который Пушкина въ гороховомъ пальто видалъ въ лѣтнемъ саду, а про другихъ и говорить было нечего.
   Телеграфа не было, газеты мало читали, журналы также, общество не было еще пріучено къ чтенію; новость открывалась случайно и внезапно. Нѣтъ, нѣтъ, да кто нибудь и наткнется на новую невиданную книжку журнала или въ "Русскомъ Вѣстникѣ" откроетъ такую смѣлую штуку, которая ранѣе и во снѣ не снилась. Правда, и въ сибирскомъ обществѣ находились чуткіе наблюдатели и комментаторы новаго вѣянія, но это были избранныя по способностямъ, или слишкомъ исключительныя, закинутыя въ Сибирь, личности, которыя бесѣдовали и предусматривали событія въ кабинетахъ и тѣсномъ кружкѣ. Общество же было лишено предвѣдѣнія.
   Наконецъ, шелохнулась, помню, и паша старая гимназія. Какими то путями проникъ въ нее Бѣлинскій, за котораго мы съ жадностью ухватились Странно, онъ проникъ къ намъ помимо рекомендаціи нашихъ учителей словесности, а чего, чего эти учителя не передавали намъ на досугѣ изъ своихъ личныхъ воспоминаній и воспитанія въ 40-хъ годахъ. Разсказывали, въ какихъ треуголкахъ ходили; повторяю, нѣкоторые Пушкина въ гороховомъ пальто видали въ лѣтнемъ саду, а о Бѣлинскомъ хоть бы слово. Но товарищи начали знакомиться со многимъ и другимъ уже изъ современной литературы. Я говорилъ узко, какое впечатлѣніе произвелъ своимъ появленіемъ Щукинъ {См. литературныя воспоминанія -- No 6 "Восточное Обозрѣніе" за 1884 г.}; онъ первый привезъ въ нашъ городъ литературныя новости и развивалъ кругомъ любовь къ литературѣ. Кружокъ гимназистовъ былъ его поклонниками, онъ добывалъ всѣ лучшія сочиненія, проливалъ новый свѣтъ на Гоголя, трогалъ живыя темы, философствовалъ, училъ, составлялъ литературныя бесѣды и вечера. На этихъ вечерахъ собирался старый и малый. Номшо смотрителя кузнецкаго училища Николая Ивановича Ананьина, одного изъ прекрасныхъ и умныхъ старцевъ, къ которому ѣздилъ Б--нинъ играть въ шахматы; помню даровитаго самородка, управляющаго пріисками и конторою Д.... человѣка съ замѣчательными историческими познаніями. Они со Щукинымъ вели споры и безконечные разговоры, интересуясь событіями.
   У насъ, гимназистовъ, былъ небольшой кружокъ, также чуткій къ литературѣ. Мы уже ранѣе кое-что читали, любили Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева, кое-кто пописывалъ стихи. Щукинъ взялся направлять наши литературныя призванія, лелѣялъ ихъ и поощрялъ всѣми средствами. Въ открытіи талантовъ онъ доходилъ до комическаго обольщенія. Встрѣтивъ, напримѣръ, купеческаго сына, пишущаго стишки, онъ воображалъ, что открылъ поэта и озабоченно говорилъ, что его опыты надо послать Добролюбову и т. д. Наши дѣтскія произведенія онъ выслушивалъ со вниманіемъ и разбиралъ, въ какой журналъ они могли войдти. Здѣсь была масса обольщенія, но въ тоже время это поощряло насъ работать и открывать свои призванія.
   Самъ Щукинъ былъ несчастный литераторъ, писавшій всю жизнь, но печатавшій развѣ 1/1000 написаннаго. Въ эту эпоху таланты открывались въ глуши экспромтомъ, эманципаторы видѣли всюду самородковъ. Временами дѣйствительно встрѣчались явленія оригинальныя. Помню разсказъ И. В. Ѳедорова -- Омулевскаго объ иркутскомъ поэтѣ Красноперовѣ. Красноперовъ этотъ происходилъ изъ мѣщанъ, заѣхалъ въ Сибирь, былъ на Амурѣ и по поводу завоеванія Амура написалъ стихотвореніе или пѣсню, которая быстро разошлась. Узнавъ объ этомъ поэтѣ, графъ Муравьевъ-Амурскій вздумалъ покровительствовать таланту. Красноперову было за 20 лѣтъ, но его взялись учить и опредѣлили въ гимназію, въ 1-й классъ. Будущій поэтъ однако согласно возрасту и обстоятельствамъ наклоненъ былъ болѣе къ водкѣ, и воспитаніе не пошло. Талантъ его тоже не развертывался. У него были только наброски, очерки и многообѣщающія способности. Когда мода на него прошла и Иркутскъ охладѣлъ къ пьющему таланту, онъ изчезъ съ горизонта. По разсказамъ И. В. Ѳедорова -- Омулевскаго, онъ явился однако въ Петербургъ и искалъ здѣсь покровительства своему призванію въ литературныхъ кружкахъ. Являлся даже къ Некрасову. Показалъ свои наброски, получилъ вспоможеніе и снова запилъ. Такъ онъ дѣлалъ со многими.
   Омулевскій передавалъ, что это былъ человѣкъ не безъ таланта, и Некрасовъ обольстился однимъ его стихотвореніемъ "Солдатка".
   "Солдатку" эту, недоконченное произведеніе, поэтъ совалъ всѣмъ, обѣщалъ кончить, по жаловался на недостатокъ средствъ. Скоро петербургскіе покровители также разочаровались въ немъ, и онъ опустился въ преисподнюю подваловъ, ночлежныхъ пріютовъ и роспивочныхъ.
   Когда онъ считался похороненнымъ и я успѣлъ гдѣ-то упомянуть о немъ, какъ о погибшемъ съ годъ назадъ, тотъ же Омулевскій замѣтилъ мнѣ, что Красноперовъ вовсе не умеръ и онъ его еще видѣлъ недавно при оригинальныхъ обстоятельствахъ.
   Онъ явился разъ къ Омулевскому и попросилъ ночлега, что и прежде бывало не рѣдкостью.-- Откуда ты появился? спросилъ его пріятель.
   -- Изъ Мойки прямо, отвѣчалъ несчастный поэтъ -- неудачникъ.-- Хотѣлъ топиться, да городовой, чортъ его возьми, багромъ вытащилъ, да вотъ бокъ распоролъ!.. Дѣйствительно бокъ былъ распоротъ. Такова была судьба этихъ призваній! Послѣ этого Красноперовъ опять изчезъ и, можетъ быть, покончилъ уже болѣе удачно въ Мойкѣ или Обводномъ каналѣ. Омулевскій, нимало не обольщенный Красноперовымъ и знавшій всѣ его слабыя стороны, говорилъ, что это была дѣйствительно натура не безъ дарованія. У него было чутье къ литературѣ, и Омулевскій былъ поражонъ разъ, когда Красноперовъ, лежа на печкѣ, сдѣлалъ ему подробную оцѣнку и анализъ романовъ Рѣшетникова, достойный художника. Но эта натура, какъ видимъ, такъ и погибла неразвитою и едва была тронута литературнымъ движеніемъ.
   Явившись въ Петербургъ, насъ сразу обдало литературнымъ движеніемъ и охватило страстью къ литературѣ. Мы съ величайшей жадностью читали все выходившее изъ-подъ пера тогдашнихъ писателей. Я сейчасъ же пріобрѣлъ избранную библіотеку изъ всѣхъ лучшихъ произведеній русской литературы. Интересы литературы близко касались тогдашней учащейся молодежи. Мы читали, спорили, ствовали, многихъ писателей знали въ лицо. На похоронахъ Мартынова я видѣлъ, какъ давала мѣсто учащаяся молодежь любимымъ писателямъ. Помню, толпа задержала около могилы В. С. Курочкина, но вдругъ раздалась масса голосовъ: "Господа, Курочкина не пускаютъ. Пропустите! вѣдь это Василій Степановичъ Курочкинъ!" Здѣсь же я видѣлъ, въ студенческомъ еще мундирѣ и съ моноклемъ въ глазу, тогдашняго поэта, впослѣдствіи "извѣстнаго" Всеволода Крестовскаго.
   Знакомство съ литераторами и редакціями у насъ завелось не съ разу. Мы немало читали, но не всѣ кинулись писать и не всѣ были къ этому готовы. Одинъ изъ самыхъ подготовленныхъ былъ Г. H. П--нъ. Явившись въ Петербургъ учиться безъ средствъ, онъ вынужденъ былъ испробовать литературное призваніе и дебютировалъ не безъ успѣха. Его участіе началось въ "Русскомъ Словѣ", гдѣ онъ помѣстилъ воспоминанія о пріисковой жизни, а затѣмъ "Полгода проведенные въ Алтаѣ", одно изъ свѣжихъ и интересныхъ своихъ воспоминаній. Гонораръ, полученный имъ, послужилъ поддержкою его скромнаго существованія. П. жилъ подвижнически -- получивъ деньги, онъ прежде всего накупалъ книгъ, а затѣмъ небольшой остатокъ соразмѣрялъ такъ, чтобы едва существовать, и иногда довольствовался хлѣбомъ и квасомъ. Одновременно онъ слушалъ лекціи въ университетѣ, и притомъ курсъ естественныхъ наукъ.
   Другимъ литераторомъ изъ сибиряковъ, съ которымъ я встрѣтился, былъ И. В. Ѳедоровъ-Омулевскій. Его произведенія я читалъ уже у Щукина въ рукописи, который восхищался ими и предсказывалъ ему блестящую литературную карьеру. И. В. Ѳедоровъ въ тогдашнее время былъ очень молодъ, талантъ его развертывался исключительно подъ вліяніемъ обличительнаго направленія. Онъ писалъ массу сатирическихъ и юмористическихъ стиховъ, эпиграммы и т. д. Послѣ перваго знакомства онъ сообщалъ о намѣреніи создать газету, на подобіе "Искры", имѣвшей огромное значеніе. Тѣмъ не менѣе я помню первый его неудачный литературный дебютъ съ сонетами Мицкевича, подвергшимися суровой критикѣ. Видя нынѣ въ покойномъ, а тогда въ юномъ И. В. Ѳедоровѣ талантъ, мы не могли не замѣтить все-таки нѣкотораго отсутствія серьезной научной подготовки. Желая быть современнымъ и тенденціознымъ, онъ насиловалъ себя и усвойвалъ много чисто внѣшнимъ образомъ. Недостатокъ этотъ не изчезъ у него до самой смерти. Къ сожалѣнію, тогдашніе корифеи и покровители его развивали и поощряли въ немъ именно эту сторону, а безъискуственнымъ лирическимъ произведеніямъ его не придавали цѣны. Самъ Омулевскій, по настроенію тогдашней жизни, рвался сдѣлаться тенденціознымъ поэтомъ, для чего однако у него не было самаго главнаго -- серьезнаго образованія, придающаго убѣжденіямъ силу и извѣстную самостоятельность взгляда. Онъ могъ быть только подражателемъ въ этомъ родѣ. Заурядная, шаблонная тенденція безъ подготовки губила только его талантъ, а съ другимъ родомъ поэзіи примириться онъ не хотѣлъ, какъ и соразмѣрить свои силы. Оттого въ его произведеніяхъ остается такъ мало безъискусственнаго и самостоятельнаго. Воспитанный извѣстной средой и петербургскимъ руководительствомъ, онъ впослѣдствіи испыталъ горькую участь быть осужденнымъ за отсутстіе поэтическаго таланта тѣми, кто болѣе всего способствовалъ невѣрному направленію этого таланта. Не входя въ оцѣнку его литературной карьеры, мы должны сказать, что извѣстный талантъ въ немъ былъ, что натура эта была чуткая, впечатлительная, художественная, онъ любилъ литературу, воспитывалъ себя на ней и крѣпко работалъ. Масса силъ его впослѣдствіи ушла на ремесленное добываніе куска хлѣба. Какъ горько доставался ему этотъ хлѣбъ, извѣстно изъ біографіи и некрологовъ.
   Мы застали его въ блестящую пору его плановъ, надеждъ. Ѳнъ былъ неистощимо веселъ и постоянно въ припадкахъ вдохновенія, хотя иногда и ложно направленнаго. Жилъ онъ, какъ художникъ и поэтъ. П., познакомившись съ нимъ, засталъ его живущимъ вмѣстѣ съ ученикомъ художественной академіи въ маленькой, но чистенькой квартирѣ, съ живописнымъ безпорядкомъ. Бывая у него, я припоминаю кучу горшковъ съ красками. Самъ И. В. Ѳедоровъ бывалъ изящно одѣтъ, опрятенъ, деликатенъ и конфузливъ. П. Передалъ мнѣ, что, сдѣлавъ ему первый визитъ, онъ засталъ его утромъ со щеткой въ рукахъ, что смутило очень хозяина, но онъ тотчасъ же отвѣтилъ гостю фразой.-- "Извините, знаете -- нашъ общій другъ Теккерей сказалъ, что, кто не имѣетъ прислуги, тотъ самъ себѣ комнату мететъ". И. В. Ѳедоровъ въ это время съ своей деликатной красивой наружностью и поэтическимъ видомъ былъ любимцемъ женщинъ и, кажется, въ его молодости неразъ билось его сердце счастливымъ волненіемъ отъ побѣдъ надъ женщинами. Горькая жизнь впослѣдствіи, конечно, стерла эти розы юности.
   Послѣ И. В. Ѳедорова нашимъ знакомымъ и товарищемъ былъ выступавшій писатель, землякъ Н. И. Н--въ; тогда онъ еще не былъ извѣстенъ разсказами изъ народной жизни. Пріѣхавъ въ Петербургъ и начавъ, но обыкновенію, тяжелую, полную лишеній жизнь, онъ долженъ былъ вскорѣ также приняться за перо и обработалъ свои наблюденія надъ солдатскою жизнью, давъ нѣсколько очерковъ въ "Свѣточѣ", издававшемся Милюковымъ. Н. И. Н--въ имѣлъ уже опредѣленное призваніе и литературный навыкъ. Ѳнъ началъ писать въ гимназіи, конечно, съ подражаній, писалъ во время военной службы, упражнялъ себя во всѣхъ родахъ литературныхъ произведеній, хотя, конечно, вполнѣ подѣтски, по у него выработался, благодаря этому, литературный слогъ и манера. Литературный талантъ его былъ замѣченъ сразу. Помѣстивъ свои очерки въ журналѣ, Н--въ получилъ доступъ въ одинъ литературный кружокъ, и я помню его восторженные разсказы но возвращеніи съ вечеровъ, гдѣ онъ видѣлъ и такого то писателя, и такую то знаменитость. Удачный литературный дебютъ его по части разсказовъ изъ военнаго быта не устранилъ однако испытываемой горькой нужды въ Петербургѣ и давалъ только временное и случайное обезпеченіе. Н. помѣщалъ кое-что въ знаменитой "Искрѣ" и послѣ отъѣзда моего далъ очеркъ "На перевозѣ", гдѣ уже намѣтился родъ его будущей дѣятельности. Н. былъ молодъ, веселъ и безпеченъ, какъ и всѣ мы. Литературный талантъ тогда однако не гарантировалъ его отъ бѣдственной жизни и скоро онъ долженъ былъ отправиться на родину, поступивъ въ коронную службу. Только черезъ нѣсколько лѣтъ онъ воротился опять къ своему призванію.

Н. Я.

"Восточное Обозрѣніе", No 33, 1884

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru