Ядринцев Николай Михайлович
Из истории гонений на человеческое слово

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

ИЗЪ ИСТОРІИ ГОНЕНІЙ НА ЧЕЛОВѢЧЕСКОЕ СЛОВО.

(ФЕЛЬЕТОНЪ).

Нетерпимость къ корреспондентамъ. Какъ одного изъ нихъ вывели изъ "семейнаго засѣданія".-- "Отрицаешься ли отъ сатаны?".-- Одичавшія собаки, лошади, верблюды и люди.-- Гдѣ они водятся.-- Завидная участь гг. Монтеверде и Молчанова.-- Вопросъ: топить ли корреспондента?-- Исторія закованнаго корреспондента.-- Его сверхъестественное избавленіе.-- Нравы Абиссиніи.-- Почему деготь и горчица не такъ горьки, какъ корреспонденція.-- Отплата врачующему.

   День ото дня, все болѣе и болѣе доносится фактовъ о нетерпимости нашихъ мѣстныхъ Кондратовъ и Сквозниковъ-Дмухановскихъ къ корреспондентамъ: то изъ собранія думскаго корреспондента выведутъ, какъ въ Томскѣ: -- "наше засѣданіе -- дѣло семейное",-- такъ провозгласилъ даже староста мѣщанской управы Аверкіевъ въ Томскѣ (см. No 12 "Сиб. Газеты"),-- а то и просто кому нибудь угрожаютъ полевомъ ноги переломать. Наконецъ, мы сплошь и рядомъ получаемъ письма такого сорта: "сдѣлайте Божескую милость, заявите, что я никогда корреспондентомъ у васъ не бывалъ". Смотримъ на подпись: дѣйствительно имя незнакомое. Охотно готовы сдѣлать это, но позвольте -- вѣдь тогда придется вести особые списки для тѣхъ, кто не состоитъ корреспондентомъ, а вѣдь такихъ явятся цѣлыя тысячи. Но такова ужъ паника!
   Недавно подобную просьбу мы получили еще изъ Минусинскаго округа отъ г. Иванчина Писарева, который къ намъ дѣйствительно корреспонденцій не писалъ, и мы охотно это заявляемъ; но каково же послѣ этого положеніе Минусинскаго округа, думаемъ мы, когда нужно брать, кромѣ свидѣтельства на жительство, еще свидѣтельство о томъ, что въ газетахъ не участвуешь, а то человѣческой жизни будетъ "предѣлъ положенъ". Почему же это не требуется въ Россіи, а понадобилось въ Минусинскѣ? Я вѣдь, кажись, тамъ и музей, и наклонность къ просвѣщенію, а вотъ подите -- около города волки ходятъ. Скоро у насъ при крещеніи будутъ говорить, вмѣсто "отрицаешься ли отъ сатаны?",-- "отрицаешься ли отъ участія въ газетѣ?"
   Недавно хроникеръ одной петербургской большой газеты, извлекая изъ мѣстныхъ газетъ извѣстіе, что кого-то въ каталажку засадили и угрожали жизни корреспондента,-- воскликнулъ: "да какіе же это эскимосы и дикари въ Сибири доходятъ до этого!" Дикари-то -- дикари, только не изъ эскимосовъ и тунгусовъ,-- скромно замѣтили мы. Въ нашей столицѣ забываютъ, что на нашей окраинѣ жизнь слѣдуетъ не совсѣмъ обыкновеннымъ порядкомъ. Здѣсь просвѣщеніе дѣлаетъ своимъ чередомъ свое дѣло, и изъ обывателя выработался и народился человѣкъ грамотный, который и въ газету захочетъ иногда о своихъ скорбяхъ слово сказать; есть люди, получившіе образованіе, и изъ тунгусовъ, которые грамотны, но вотъ что удивительно: рядомъ иные русскіе люди дичаютъ на Востокѣ. Этотъ фактъ признается и натуралистами: есть одичавшія лошади, одичавшіе верблюды и одичавшія собаки {См. о дикихъ собакахъ -- путешествіе къ устьямъ Оби Полякова, о лошадяхъ и дикихъ верблюдахъ -- Пржевальскаго, а объ одичавшихъ людяхъ фельетоны "Восточнаго Обозрѣнія".}. Появляется одичаніе и среди людей, и странно: чѣмъ.болѣе въ другихъ проявляется сознаніе и воспитывается человѣческое чувство достоинства и желаніе сохранить себя отъ обидъ, аппеллировать къ просвѣщенному обществу, тѣмъ болѣе другая часть съ потерею человѣческихъ инстинктовъ исполняется злобы и превращается въ волковъ и стремится загрызть первыхъ. Вотъ въ чемъ заключается драма настоящаго существованія обывателя на Востокѣ, у котораго пробудилась потребность человѣческой правды и человѣческой жизни. Нѣтъ-нѣтъ, да въ отдаленномъ, глухомъ, несчастномъ углу проснется исканіе этой правды, раздастся какой-то робкій голосъ, вздохъ; едва вы увидите какія-то простертыя къ вамъ за спасеніемъ руки, какъ вдругъ уже слышите вслѣдъ за тѣмъ какой-то крикъ, не то стонъ, не то сдавленный возгласъ о помощи, оканчивающійся на первомъ слогѣ, а тамъ что-то булькнуло, и пошли только пузыри. Вотъ тѣ и конецъ корреспонденту, вотъ и вѣкъ его весь! Вѣдь холодъ иногда подеретъ по кожѣ за такое существованіе. Предстаньте себѣ, что корреспондентъ на Востокѣ не есть какой нибудь г. Монтеверде или г. Молчановъ, который и въ каретѣ съ лордомъ Дерби ѣздитъ, и завтраки посольствамъ задаетъ. (Помилуйте, гдѣ же намъ такихъ завести!) Представьте себѣ, что это -- честный грамотный, но маленькій человѣкъ, ищущій просто правды, "закона". Скажите, неужели же съ этимъ ребенкомъ, этимъ невиннымъ дитятей, ищущимъ правды и исполненнымъ наивной вѣры въ людей, въ законы человѣческіе, въ "печать" (какъ ни иронически звучитъ, читатель, это слово теперь), которую онъ принялъ за спасителя своего, въ просвѣщенное общество, въ участіе собратій,-- неужели, неужели за эту наивность слѣдуетъ поступать съ нимъ какъ съ мышенкомъ, попавшимъ въ западню, или топить его какъ слѣпаго щенка въ рѣкѣ!? У насъ много нарождается важныхъ вопросовъ, которые по мѣрѣ успѣховъ прессы и ея совершенствованія обнимаютъ все большія сферы жизни (припомнимъ темы: о вскрытіи рѣкъ, теченіи льдовъ, дуновеніи вѣтра, происхожденіи Европы, внушеніи мыслей и чревовѣщательномъ исцѣленіи), -- но вотъ въ заключеніе выплываетъ въ русской же жизни вопросъ, выдвинутый тоже нашимъ прогрессомъ: "топить ли корреспондента какъ котенка", или, снисходя и изъ жалости къ нему, ну, хоть на двадцать лѣтъ въ "траво форсе", что ли, забарабанить?
   Можетъ быть, вы думаете, что все это фиктивные вопросы и что этого ничего но бываетъ,-- Давайте факты!-- скажете вы.-- Извольте!
   Вотъ вамъ маленькая исторія, присланная намъ обывателемъ о войнѣ съ корреспондентомъ въ одномъ желѣзодѣлательномъ заводѣ въ Сибири. Заводъ, конечно, съ патріархальными и допотопными порядками. Сидитъ въ немъ какой-то Глотокъ (псевдонимъ) и заправляетъ вѣчно пьяный его помощникъ. "Нравовъ тамъ,-- какъ выражается обыватель,-- никакихъ нѣтъ", и обыватель самъ себя "оберегаетъ"; драки въ этомъ заводѣ вещь заурядная. "Такого-то числа получивъ затрещину, я вынужденъ былъ г-ну П. отплатить ударомъ по ходулямъ",-- такъ прозываются ноги на мѣстномъ нарѣчіи. Къ одному изъ приказчиковъ,-- далѣе гласитъ дневникъ,-- въ квартиру явился приказчикъ А--дѣевъ съ урядникомъ и потребовалъ уплаты долга 17 р. 66 к.; тотъ имѣлъ дерзость отказать, тогда истцы взяли у него "стѣнные часы, столовую лампу, галоши" и ушли. Такое взысканіе за долги, какъ видно изъ приводимыхъ фактовъ, обычное. Другой приказчикъ С. является тоже къ должнику и снялъ со стѣны двухствольное ружье, а потомъ позвалъ къ себѣ должника якобы въ гости и оставилъ у себя его новый тулупъ. Тоже хорошо! Обиженный приноситъ жалобы, посылаютъ отобрать вещи назадъ сельскаго старосту, но онъ встрѣчаетъ помощника заводоуправителя, который обращаетъ его энергіей своихъ дланей въ бѣгство. "По приказанію управляющаго заводомъ, у насъ за долгъ даже сняли съ дѣтей должника крестики съ шеи",-- расказываетъ обыватель.
   По это, все-таки, были обыденныя вещи, какъ пишетъ обыватель. Но въ порядкахъ этого завода явились цѣлыя дѣла, по которымъ начали возбуждаться слѣдствія. Между прочимъ, напримѣръ, на заводѣ были фальшивые вѣсы, держались люди съ фальшивыми паспортами и распространялись фальшивыя бумажки; все это, повидимому, шло здѣсь изъ вѣка въ вѣкъ, и никто не задавался мыслью и вопросомъ: такъ ли это подобаетъ, дѣйствительно ли есть другой способъ взысканія долговъ и бываютъ ли на свѣтѣ, кромѣ фальшивыхъ вѣсовъ и бумажекъ, настоящіе? но вдругъ эта мысль пришла какому-то несчастному, и начали изъ захолустнаго завода появляться корреспонденціи (см. газету "Сибирь", No 9, No 40 и No 47 за 1885 г.). На грѣхъ начались слѣдствія. Я рядомъ съ этимъ поднялся гвалтъ и розыскъ злочестиваго корреспондента. Это онъ -- виною всему! Полки раскали около завода. Наконецъ, оподозрѣнный маленькій прижавшійся человѣкъ былъ открытъ. Раздалось сладострастное лаянье, а затѣмъ и щелканье зубовъ. Нужно было маленькаго человѣка залучить и подтянуть (повторяю, отрѣшитесь опять -- таки отъ мысли, что это былъ корреспондентъ, который сѣлъ "въ карету съ лордомъ Дебри да и уѣхалъ, у насъ не уйдешь), и вотъ на сценѣ старосты, урядники, и корреспондентъ "привлеченъ" (дѣйствіе сіе у насъ имѣетъ особый смыслъ и свое примѣненіе опять-таки) урядниками и старостами, онъ предсталъ какъ виновникъ предательскаго слова, предсталъ въ хламидѣ, въ терновомъ вѣнцѣ. Корреспондентъ стоялъ предъ Титомъ Титычемъ.
   -- Что попался?! По-пал-ся!!
   А затѣмъ вотъ что съ нимъ было, какъ описываетъ нашъ корреспондентъ: "П--въ (Титъ Титычъ) топалъ ногами, кричалъ: какъ смѣлъ Л--кій съ Г--мъ писать корреспонденціи, грозилъ вкатить, заморить, заковать въ кандалы, но только распорядился посадить Л--го на гауптвахту со старшиной вмѣстѣ, что и было исполнено, и замѣтьте -- старшина, должностное лицо, сидѣлъ двое сутокъ на гауптвахтѣ съ арестованнымъ подъ замкомъ, даже около шайки для нечистотъ... Вотъ у насъ, въ Сибири, какое право! Втеченіе ареста старшина отпросился сходить купить себѣ омуля (обоимъ ѣсть не давали): его подъ конвоемъ казака отправили въ лавку, но только-что онъ скрылся за угломъ, какъ въ гауптвахту влетѣлъ пьяный П--въ, ударилъ Л--го кулакомъ и приказалъ казакамъ бить... Несчастному зажали ротъ, повалили на землю и били но спинѣ кандалами, самъ П--въ тыкалъ палкой подъ бока... Не думайте, читатель, чтобы это могло выясниться путемъ слѣдствія, у насъ этого не водится. Чрезъ двое сутокъ П--въ явился, приказалъ заковать въ кандалы Л--го (ранѣе гулявшіе на спинѣ): у несчастнаго была лѣвая нога въ ранахъ... Но это не спасло, и вотъ Л--го, закованнаго, безъ всякаго постановленія, гонятъ, вмѣстѣ со старшиной отправляютъ подъ конвоемъ казаковъ до Долоповой, откуда злополучный корреспондентъ прослѣдовалъ только 100 верстъ въ село К--; у него (у литератора) отъ сильно тѣсныхъ кандаловъ (морозъ 35о) распухла больная нога; тутъ сельскій писарь К--ицкій и крестьяне, зная хорошее расположеніе своего засѣдателя къ Л--му, сжалились надъ нимъ и расковали его. Въ Тулунѣ (230 верстъ), по телеграммѣ г. Г--лонскаго и но ходатайству въ Иркутскѣ редакціи мѣстной газеты, Л--кій, распоряженіемъ г. начальника губерніи былъ освобожденъ"... Какъ видите, только вмѣшательство губернскаго начальства освободило несчастнаго корреспондента, но вѣдь не вездѣ же приходитъ эта сверхъестественная сила на помощь страдальцу. А до тѣхъ поръ, можетъ быть, ни одного ребра не уцѣлѣеть. Засвѣтятъ камнемъ чрезъ окно въ голову, а тамъ и разбирайтесь, да еще озорника улыбочкой подарятъ. А тутъ еще Булюбашевская печать восторжествуетъ. "Такъ ихъ и надо!" {Рекомендуемъ обратить вниманіе на выходку отличающагося "Сибирскаго Вѣстника", по поводу вынужденной поправки г. Панова и посланной имъ телеграммы въ газету "Владивостокъ". Эти господа какъ будто не попили сути дѣла и начали глумиться надъ честнымъ человѣкомъ.}. Ну, а если сверхъестественная рука не явится, если она напротивъ... О!сколько, сколько этихъ маленькихъ грамотныхъ людей пропадаетъ и страдаетъ по весямъ и городамъ, нѣсть числа имъ, нѣсть числа ихъ страданіямъ. А вѣдь это также борцы за правду, за истину, но виноваты ли они, что у нихъ очи открылись? "Дымъ,-- говоритъ пословица,-- глаза выѣсть, пока солнце взойдетъ". Вспомнишь ли ты, литература будущаго, когда нибудь эти жертвы, принесенныя для великаго дѣла созданія печати и литературы! Помянешь ли ихъ усопшихъ въ часъ твоего возрожденія, въ день пришествія правды на землю! Скажите: гдѣ, въ какихъ странахъ, кромѣ Абиссиніи и Патагоніи, можетъ все это случаться? Да нѣтъ, вѣдь и тамъ у абиссинскаго владѣльца, говорятъ, Миклуха-Маклай былъ съ почетомъ принятъ. И за что же это достается литератору отъ обывателей? Неужели уже печатное слово такое зло, противъ котораго самыя ужасныя казни можно примѣнять! Неужели писать и печатать есть только привиллегія одного "нашего собственнаго корреспондента* столичныхъ газетъ, а какъ только завелся свой маленькій человѣкъ, такъ его надо душить? Почему обыватель готовъ у васъ со всякой гадостью примириться: и съ фальшивыми вѣсами, и ассигнаціями, даже съ сниманіемъ креста, но не можетъ примириться съ корреспондентомъ? Но скажите, что же это за причина такой ненависти къ слову, когда этотъ же человѣкъ мирится часто съ плюхой, съ насиліемъ, съ житейскими гадостями и всей тухлой обстановкой своей жизни? Почему этотъ обыватель дружится и лобзается и съ Сквозникомъ, и Булюбашемъ, выноситъ воспитанниковъ школы Струсберга и шулеровъ, почему онъ предпочитаетъ кляузу Рисположенскаго, лагушку дегтя, гнилую рыбу, сивуху, палку, мордобитіе и горчицу на лицѣ, щедро налагаемую просвѣщенной рукой цивилизатора Балалайкина, но не выносить печатнаго листа, боясь его, какъ чортъ ладана? Нѣтъ, Кондратъ, нѣтъ, любезный обыватель, вѣдь объ этомъ надо сговориться съ тобою досконально! Развѣ великодушно за разоблачаемыя язвы и стремленіе исцѣлить ихъ платить язвами на тѣлѣ писателя, то есть врача?...

Добродушный Сибирякъ.

"Восточное Обозрѣніе", No 17, 1886 г.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru