Янжул Иван Иванович
Открытое письмо Генри Джорджа к папе Льву XIII

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ГЕНРИ ДЖОРДЖА КЪ ПАПѢ ЛЬВУ XIII.

   
   "И сказалъ Господь: вотъ одинъ народъ и одинъ у всѣхъ языкъ; и вотъ, что начали они дѣлать, и не отстанутъ они отъ того, что задумали дѣлать".
   "Сойдемъ-же и смѣшаемъ тамъ языкъ ихъ, такъ, чтобы одинъ не понималъ рѣчи другаго".

Книга Бытія. Гл. 11, п. 6 и 7.

   Въ исторіи развитія человѣчества весьма часто происходятъ событія, которыя одинъ нѣмецкій ученый остроумно охарактеризовалъ названіемъ "Комедіи всемірной исторіи": важное событіе, имѣющее нерѣдко значеніе самое крупное для судьбы милліоновъ людей, представляетъ собой такое неожиданное соединеніе великаго и смѣшного, что невольно вызываетъ удивленіе современниковъ, а еще болѣе поражаетъ изслѣдователей послѣдующихъ вѣковъ. Особенно часто это явленіе повторяется въ исторіи распространенія новыхъ идеи и ихъ усвоенія людьми: каждая новая мысль дается человѣчеству съ потугой, далеко не сразу, переживая долгій періодъ неизвѣстности или непопулярности; первымъ проводникомъ ея, если только идея имѣетъ практическое примѣненіе, почти всегда является желѣзная необходимость, и лишь медленнымъ путемъ часто горькаго опыта она постепенно входитъ въ сознаніе людей и какъ бы получаетъ право на гражданство. Но умъ человѣческій неохотно разстается съ привычными для него представленіями и формами жизни, а потому обыкновенно стремится къ компромиссамъ, стараясь примирить новое съ старымъ или построить новую идею на старомъ субстратѣ; иногда это стремленіе удается, иногда-же -- нѣтъ, и смѣшеніе стараго съ новымъ приводитъ за собой такую логическую путаницу понятій и непослѣдовательность сужденій, что наступаетъ какъ бы своего рода вавилонское столпотвореніе "и одинъ не понимаетъ рѣчи другого..."
   Подобный именно случай переживаемъ мы въ настоящій моментъ и поводъ къ нему подала папская энциклика или посланіе Льва XIII ко всѣмъ патріархамъ, архіепископамъ и епископамъ католическаго міра, опубликованное во всеобщее свѣдѣніе 15 мая 1891 года. Какъ многія ранѣе изданныя папскія посланія этого рода о разныхъ важныхъ матеріяхъ, волнующихъ умы мірянъ, настоящая энциклика имѣетъ также въ виду крайне крупный современный интересъ, а именно соціальный вопросъ. Энциклика преслѣдуетъ единовременно двѣ цѣли: во-первыхъ,-- сообщить, какъ глава католической церкви смотритъ на этотъ жизненный для всего Запада вопросъ, и во-вторыхъ,-- дать руководство всѣмъ добрымъ католикамъ въ ихъ житейской и общественной дѣятельности, какъ поступать и думать въ происходящемъ нынѣ столкновеніи интересовъ труда и капитала. "Никакого практическаго разрѣшенія этого вопроса не можетъ быть найдено", говоритъ торжественно папа, "безъ помощи религіи и церкви". "Мы, продолжаетъ онъ,-- главные стражи религіи... и не должны пренебречь обязанностью, которая лежитъ на насъ и обойти его молчаніемъ. Безъ сомнѣнія, этотъ серьезнѣйшій вопросъ требуетъ вниманія и усилія также и другихъ лицъ, помимо насъ, правителей государствъ, нанимателей труда, богатыхъ классовъ и даже самого рабочаго населенія, о которомъ мы хлопочемъ. Но мы утверждаемъ безъ колебанія, что всѣ старанія людей окажутся тщетны, если только церковь останется въ сторонѣ. Лишь церковь возвѣщаетъ то ученіе, почерпнутое изъ евангелія, которое можетъ положить конецъ соціальной распрѣ или, по меньшей мѣрѣ, уменьшить ее; церковь употребляетъ всѣ усилія не только просвѣтить душу, но и исправить своими правилами всю жизнь и поведеніе людей..."
   Итакъ, римскій папа выступилъ въ новый крестовый походъ, на этотъ разъ съ цѣлью завоеванія уже не Палестины изъ рукъ невѣрныхъ, а преданности и симпатій многихъ милліоновъ католическихъ рабочихъ классовъ Европы и Америки. Какъ извѣстно, отношенія католической куріи къ рабочему вопросу еще весьма недавно были далеко не изъ дружелюбныхъ и отступленія были рѣдкостью. Большая часть выдающихся произведеній по соціальному вопросу заносилась въ Index Libroruni prohibitorum и добрые католики должны были чуждаться и сторониться соціальнаго движенія. Майнцскій епископъ Кеттелеръ и вестфальское духовенство, устраивавшіе такъ называемые "крестьянскіе союзы" (Bauern-Vereine), были, кажется, изъ первыхъ служителей католической церкви, которые въ данномъ отношеніи измѣнили этой традиціи, занявшись серьезно положеніемъ рабочихъ классовъ. Затѣмъ, отдѣльныя выдающіяся личности изъ католическаго духовенства въ разныхъ странахъ начинаютъ также возвышать свой голосъ въ пользу рабочихъ, слѣдуя, вѣроятнѣе всего, примѣру своихъ собратій между протестантскимъ духовенствомъ. Видное мѣсто, между этими голосами занимаетъ, по крайней мѣрѣ, перешедшій въ католичество изъ англиканскаго вѣроисповѣданія кардиналъ Маннингъ въ Лондонѣ. За нимъ слѣдуютъ католическіе университеты Бельгіи и Франціи съ ихъ пропагандой въ духѣ новѣйшаго государственнаго соціализма. Глава католиковъ во Франціи, графъ Мёнъ, энергично ходатайствуетъ у скупого французскаго законодательства объ охранительныхъ постановленіяхъ въ пользу рабочихъ. Многолюдныя депутаціи рабочихъ "паломниковъ" являются на поклоненіе папскому престолу, принося свою лепту, и принимаются крайне благосклонно. Наконецъ, молодой, энергичный протестантскій монархъ великой державы беретъ въ свои руки соціальный вопросъ, созываетъ въ Берлинѣ европейскій конгрессъ, въ интересахъ рабочаго населенія и слѣды его горячей иниціативы оставляютъ немедленно отпечатокъ на фабричномъ и рабочемъ законодательствѣ нѣсколькихъ европейскихъ странъ. И вотъ, послѣ всѣхъ этихъ событій, римская курія не могла остаться далѣе безучастной къ общему движенію: умная и дальновидная политика указывала даже на необходимость захватить соціальное движеніе, по возможности, въ руки католическаго духовенства и регулировать его по своему. Нужно было единовременно считаться съ существующими учрежденіями и понятіями, не затрогивая на сколько возможно, господствующихъ интересовъ и, въ то же время, какъ бы дать высшую санкцію новому движенію и указать его должные пути и направленіе.
   Эта двойственность вновь возвѣщаемой католической политики въ отношеніи къ соціальному вопросу, какъ всякое сидѣнье между двумя стульями, не могла отчасти не отразиться неблагопріятно и на содержаніи папской энциклики, впервые объявившей міру новые принципы. Извѣстная невыдержанность и непослѣдовательность, противорѣчіе новыхъ началъ со старыми, которыя желательно сохранить или провести, все это вмѣстѣ должно было дать значительную пищу для критики. Само собою разумѣется, тотчасъ по изданіи, папское посланіе быстро облетѣло весь образованный свѣтъ и вызвало самыя разнообразные комментаріи, произведя, однако, повсюду сильное впечатлѣніе, какъ первое откровенное объясненіе взглядовъ римскаго престола на самый жгучій вопросъ современности и притомъ высказанный отчасти съ искренностью, далеко не свойственной прежней политикѣ въ этомъ вопросѣ. Самымъ энергичнымъ критикомъ, однако, папской энциклики выступилъ знаменитый американецъ Генри Джорджъ, извѣстный своими многочисленными экономическими трудами и памфлетами, столько-же талантливыми, сколько односторонними, а мѣстами даже странными. Книжка его, написанная спеціально по этому поводу и вышедшая только въ сентябрѣ мѣсяцѣ, носитъ названіе "Условія труда. Открытое письмо къ папѣ Льву XIII", и представляетъ собой весьма остроумный анализъ энциклики съ точки зрѣнія Генри Джорджа и его приверженцевъ, въ то же время суммируя всѣ его взгляды, разбросанные по его многочисленнымъ трудамъ на всевозможныя общественныя, экономическія и даже моральныя темы, такъ или иначе волнующія умы нашего времени {The Condition of Labour, an open Letter to Pope Leo XIII. By Henry George. With an appendix containing the Encyclical of Pope Leo XIII on the Condition of Labour.-- 1891.}.
   Но здѣсь именно, въ этомъ новѣйшемъ произведеніи Генри Джорджа, совмѣстно съ папскимъ посланіемъ отъ 15 мая 1891 г., вызвавшимъ его критику, ярко выступаетъ на свѣтъ та оригинальная и необычайная путаница понятій и представленій нашего времени, о которой мы раньше говорили. Достаточно указать для этого, что Генри Джорджъ -- этотъ извѣстный всему міру рѣшительный противникъ поземельной собственности и агитаторъ въ пользу ея націонализаціи и введенія единаго налога (на земельную ренту), вмѣсто всѣхъ теперешнихъ многочисленныхъ сборовъ и податей,-- выступаетъ нынѣ въ новой для него роли обвинителя. Джорджъ обвиняетъ именно и повидимому совершенно серьезно папу Льва XIII въ соціализмѣ, стараясь доказать, что папа въ своей энцикликѣ весьма ясно и опредѣленно примыкаетъ своими воззрѣніями къ этой партіи, хотя и умѣренной ея фракціи, но тѣмъ не менѣе въ нѣкоторыхъ частностяхъ вопроса (именно о стачкахъ) папа едва-ли, по его мнѣнію (а также извѣстнаго Стэда), даже не скандализируетъ общественное мнѣніе крайностью своихъ выводовъ по соціальному вопросу. Въ то же самое время, онъ -- Джорджъ хотя и является крупнымъ иниціаторомъ земельной націонализаціи, не только не долженъ быть, увѣряетъ онъ, смѣшиваемъ съ соціалистами, а состоитъ ихъ принципіальнымъ противникомъ, посвящающимъ силы на противодѣйствіе имъ и на защиту (кромѣ земельной) всякой собственности, началъ конкуренціи и государственнаго невмѣшательства. Поэтому онъ, Джорджъ, обвиняя папу въ слабости къ соціальнымъ идеаламъ нашихъ дней, рѣшительно выступаетъ на борьбу съ соціалистами и старается доказать безполезность и тщетность даже всѣхъ распространенныхъ нынѣ мѣръ законодательнаго вмѣшательства и заботъ правительства о рабочихъ (фабричное и рабочее законодательство въ широкомъ смыслѣ) и наконецъ тщетность собственныхъ заботъ рабочихъ о своей участи, т. е. организаціи рабочихъ союзовъ, устройства всевозможныхъ вспомогательныхъ кассъ и обществъ и пр. и пр. Короче сказать, на нашихъ глазахъ происходитъ настоящее Вавилонское столпотвореніе: папа является соціалистомъ, а Генри Джорджъ превращается въ невиннѣйшаго буржуа, призваннаго изобличать и громить самый призракъ соціализма въ видѣ существующихъ рабочихъ союзовъ Англіи и Америки и даже фабричнаго и рабочаго законодательства временъ Бисмарка и императора Вильгельма...
   Но для того, чтобъ лучше разобраться въ этомъ хаосѣ понятій, противорѣчивыхъ и странныхъ, а равно и усвоить себѣ яснѣе содержаніе аргументаціи Джорджа, необходимо сначала познакомиться нѣсколько съ самой энцикликой Льва XIII, къ чему мы и переходимъ въ настоящее время.
   

I.

   Энциклика папы Льва XIII, въ томъ видѣ, какъ она напечатана въ англійскомъ переводѣ въ приложеніи къ Джорджу, составляетъ довольно обширный документъ, болѣе двухъ листовъ мелкой печати, разбита на множество маленькихъ главъ съ особыми для каждой заголовками и можетъ быть по своему внутреннему содержанію раздѣлена на двѣ почти равныя части. Во-первыхъ, энциклика полемизируетъ противъ соціалистовъ и ихъ ученія; эта часть полемическая, и, во-вторыхъ, часть положительная, гдѣ папа сообщаетъ свои воззрѣнія на разныя стороны соціальнаго вопроса, обсуждаетъ принимаемыя по этому поводу разными государствами мѣры и рекомендуетъ, ради руководства добрымъ вѣрующимъ, извѣстные по этому предмету выводы и положенія. "Начало, говоритъ папа, изъ котораго сложилось нынѣшнее столкновеніе труда и капитала, можно указать безошибочно: во-первыхъ, это ростъ промышленности и удивительныя изобрѣтенія техническаго генія; измѣнившіяся отношенія хозяевъ и рабочихъ; сосредоточеніе огромныхъ богатствъ въ рукахъ отдѣльныхъ индивидовъ и бѣдность народныхъ массъ; далѣе, развитіе рабочаго населенія, въ смыслѣ привычки полагаться на себя и комбинировать свои силы; наконецъ, послѣдняя причина,-- общее пониженіе нравственнаго уровня. Серьезность настоящаго положенія вещей наполняетъ душу тревожными опасеніями; мудрые люди обсуждаютъ соціальный вопросъ; люди практики предлагаютъ планы реформъ; народныя собранія, законодательство и монархи,-- всѣ одинаково заняты этимъ вопросомъ и нѣтъ ничего, что бы глубже привлекало общественное вниманіе".
   Всѣ, однако, согласны, что необходимо найти средство, и, притомъ, въ возможно скоромъ времени, для уничтоженія нищеты и бѣдствій, которыя такъ тяжело давятъ большинство бѣдныхъ классовъ. Средневѣковые цехи разрушены окончательно въ прошломъ вѣкѣ, и никакая организація, не замѣнила ихъ мѣста. Общественныя учрежденія, законы, отвергли старую религію; отсюда постепенно произошло, что рабочіе, изолированные и беззащитные, были преданы зачерствѣлости своихъ нанимателей и своекорыстію неограниченнаго соперничества. Зло увеличилось еще больше вслѣдствіе корыстолюбиваго ростовщичества, практикуемаго, не смотря на неоднократныя осужденія церкви, подъ разными формами, жадными къ пріобрѣтенію людьми. Къ этому присоединяется еще развившійся обычай работать по договору и концентрація столь многихъ отраслей промышленности въ рукахъ немногихъ индивидовъ, такъ что малое число очень богатыхъ людей способно налагать на массы бѣдняковъ иго, немногимъ лучшее, нежели само рабство.
   Полемическая часть энциклики не представляетъ собой новыхъ аргументовъ. А такъ какъ на этихъ именно воззрѣніяхъ папы преимущественно сосредоточена критика Джорджа, съ которой мы будемъ знакомиться позднѣе, то мы и ограничимся здѣсь однимъ голымъ перечисленіемъ трактуемыхъ предметовъ, не входя въ ихъ разсмотрѣніе. Главное вниманіе энциклика останавливаетъ на самомъ важномъ, безъ сомнѣнія, пунктѣ,-- защитѣ поземельной собственности отъ всевозможныхъ на нее нападокъ за послѣднее время. Затѣмъ энциклика переходитъ къ личнымъ и семейнымъ обязанностямъ человѣка, къ организаціи семьи, къ отношеніямъ отца къ дѣтямъ и необходимости права наслѣдства, осуждаетъ излишнее вмѣшательство закона въ отношенія дѣтей къ родителямъ, признавая всякое посягательство на родительскій авторитетъ такъ же вреднымъ и опаснымъ, какъ и нарушимость права частной собственности. Въ заключеніе этого отдѣла, энциклика краснорѣчиво доказываетъ естественное неравенство людей и, затѣмъ, въ слѣдующей главѣ (21). впервые покидая полемическую почву, переходитъ къ практическимъ указаніямъ положительной стороны вопроса, а именно, разбираетъ взаимное отношеніе рабочихъ и капиталистовъ, сообщая указанія о ихъ правахъ и обязанностяхъ въ отношеніи другъ къ другу. Первое правило практической мудрости, рекомендуемой папой, состоитъ въ томъ, "что богатые и бѣдные должны жить въ мирѣ и согласіи"; ничего не можетъ быть болѣе ложнаго и опаснаго, какъ непріязненное отношеніе одного класса къ другому. Какъ симметрія человѣческаго тѣла является результатомъ извѣстнаго расположенія членовъ тѣла, такъ и въ государствѣ природа указываетъ, чтобы оба класса существовали въ гармоніи и согласіи. Каждый классъ необходимо заинтересованъ въ существованіи другого: капиталъ не можетъ существовать безъ труда, а трудъ безъ капитала. Взаимное согласіе имѣетъ своимъ результатомъ добрый порядокъ и пріятность жизни; постоянныя же столкновенія порождаютъ общее смятеніе и безпорядокъ.
   Затѣмъ энциклика подробно перечисляетъ, чему учитъ религія хозяевъ и рабочихъ въ ихъ взаимныхъ обязанностяхъ: рабочаго, напр., она учитъ честно и добросовѣстно исполнять договоръ, свободно на себя принятый; никогда не вредить капиталу и не наносить какихъ-либо обидъ его хозяину; никогда не употреблять насилія и не участвовать въ безпорядкахъ. Съ другой стороны, религія внушаетъ богатымъ людямъ и хозяевамъ, что ихъ рабочіе -- вовсе не рабы, что они должны уважать въ каждомъ человѣкѣ его достоинство, какъ человѣка и христіанина. Религія учитъ, чтобы хозяинъ давалъ время рабочему для исполненія его религіозныхъ обязанностей и чтобы заботился о его нравственномъ преуспѣяніи и устраненіи всего, что можетъ повредить семейной жизни рабочаго и его благополучію. Такъ, хозяинъ не долженъ налагать на своихъ рабочихъ никакихъ непосильныхъ тягостей, не ставить, напр., на трудъ, несвойственный ихъ полу или возрасту; его главная и великая обязанность дать каждому, чего требуетъ справедливость. Безъ сомнѣнія, добавляетъ это любопытное посланіе, много сторонъ требуется разсмотрѣть прежде, чѣмъ разрѣшить вопросъ, какое вознагражденіе рабочему можно считать справедливымъ: но богатые люди -- хозяева должны всегда помнить, что оказывать давленіе ради выгоды на неимущихъ и слабыхъ и извлекать прибыль изъ нужды другого человѣка осуждается одинаково законами, какъ божескимъ, такъ и всѣми человѣческими. Утягивать у кого-либо обманнымъ образомъ заработокъ ему должный составляетъ преступленіе, которое вопіетъ объ отмщеніи къ самимъ небесамъ. Въ концѣ концовъ, поэтому, богатые должны строго удерживаться отъ всякаго сокращенія заработка рабочаго, будь это силою, обманомъ или какимъ-либо ростовщическимъ дѣяніемъ. Бѣдный человѣкъ слабъ и беззащитенъ, а потому его скромныя средства должны быть священны пропорціонально ихъ скудости. "Не правда-ли", заключаетъ папа эту главу, "если-бы всѣмъ этимъ перечисленнымъ правиламъ люди слѣдовали и повиновались, тогда, нѣтъ сомнѣнія, всѣ распри между ними давно-бы уже прекратились" {Любопытно, что въ этой большой главѣ папа лишь одинъ только разъ и въ немногихъ строкахъ говоритъ объ обязанностяхъ труда, посвящая все остальное содержаніе главы обязанностямъ капитала.}?
   Гораздо позднѣе (въ глазахъ 47 и 48) энциклика вновь возвращается къ тому-же вопросу о заработной платѣ или вознагражденіи рабочаго, стараясь даже опредѣлить, что можетъ считаться справедливой платой рабочаго. Она развиваетъ тамъ этотъ вопросъ нѣсколько полнѣе, но въ результатѣ все-таки оставляетъ его безъ опредѣленнаго рѣшенія. "Трудиться", говоритъ энциклика, "значитъ употреблять усилія для доставленія себѣ средствъ, необходимыхъ къ жизни, и съ цѣлью самосохраненія. Но въ трудѣ мы видимъ двѣ стороны или цѣли: первая изъ нихъ личная, потому что каждому индивиду принадлежитъ право такъ или иначе проявлять свои усилія въ видахъ личной выгоды. Но второй стороной труда является необходимость, потому что безъ результатовъ его человѣкъ не можетъ существовать, а самосохраненіе есть законъ природы, которому нельзя не повиноваться. Утверждаютъ, что заработная плата составляетъ проявленіе свободнаго договора и должна оставаться таковымъ. Теперь, если смотрѣть на трудъ съ его личной стороны, то, безъ сомнѣнія, рабочій совершенно правъ -- принять извѣстныхъ размѣровъ плату, или отказаться. Рабочій воленъ работать или нѣтъ, и точно также свободенъ принять самое малое вознагражденіе или даже совсѣмъ никакого. Но такое утвержденіе, гласитъ авторъ энциклики (очевидно начитавшись современныхъ историко-экономическихъ сочиненій), составляетъ лишь одно абстрактное предположеніе (!?); въ дѣйствительности трудъ рабочаго составляетъ не только его личную принадлежность, но и плодъ необходимости, а это и дѣлаетъ большую разницу. Сохраненіе жизни является обязательнымъ долгомъ всѣхъ и каждаго и пренебрегать имъ было-бы прямо преступно. Отсюда слѣдуетъ, что каждый человѣкъ имѣетъ право добывать себѣ все то, что требуется для жизни, а бѣдный не имѣетъ другихъ средствъ для достиженія этой цѣли, какъ трудъ и заработную плату.
   На основаніи высказанныхъ соображеній папа въ своемъ посланіи дѣлаетъ выводъ, что "право болѣе настоятельно, нежели договоръ", а отсюда проистекаетъ цѣлый рядъ своеобразныхъ заключеній. Хотя, какъ правило, рабочій и хозяинъ основываютъ свои отношенія на свободномъ договорѣ, но тѣмъ не менѣе предписанія природы болѣе настоятельны и древни, нежели всякій договоръ между человѣкомъ и человѣкомъ, а потому вознагражденіе должно быть всегда достаточно для того, чтобы поддержать жизнь и доставить приличное существованіе живущему заработкомъ. Если поэтому крайняя нужда или страхъ бѣдствія вынуждаетъ рабочаго принимать болѣе суровыя условія, нежели вышеозначенныя, такъ какъ хозяинъ не даетъ ему больше, въ такомъ случаѣ рабочій является жертвой насилія и несправедливости. Энциклика рекомендуетъ для ослабленія этого зла устройство посредническихъ бюро или обществъ, а если эти средства окажутся недѣйствительны,-- то какія-либо другія мѣры, охраняющія интересы лицъ, живущихъ трудомъ. Отъ государства конечно требуется ихъ одобреніе и покровительство.
   Само собою разумѣется, что глава католической церкви въ своемъ посланіи не могъ не удѣлить значительнаго мѣста дѣлу христіанской благотворительности и разъясненію той роли, которая въ данномъ случаѣ принадлежитъ церкви. Говоря, напр., объ обязанности богатыхъ помогать бѣднымъ, онъ даетъ слѣдующую широкую постановку этому вопросу: главнѣйшее и превосходнѣйшее правило (глава 24) для справедливаго распоряженія деньгами было нѣкогда выражено языческими философами, но затѣмъ далѣе развито и выяснено христіанствомъ и не только сдѣлалось извѣстнымъ уму людей, но и запечатлѣлось на ихъ жизни. Оно покоится на принципѣ, что одно дѣло состоитъ въ правѣ владѣнія деньгами, а другое въ ихъ правильномъ употребленіи. Поэтому вслѣдъ за Ѳомою Аквинскимъ энциклика повторяетъ, что "человѣкъ не долженъ смотрѣть на свои мірскія блага лишь какъ на его собственныя, но какъ на общія всѣмъ чтобы, быть въ состояніи подѣлиться ими съ тѣми людьми, которые находятся въ нуждѣ..." Вообще, самая широкая благотворительность составляетъ основную добродѣтель и обязанность; съ другой же стороны, лицо, которое не одарено фортуной и вынуждено бываетъ добывать своими руками свой хлѣбъ, не должно никоимъ образомъ стыдиться своего положенія. Церковь, поэтому, гласитъ энциклика, всегда оказывала и оказываетъ разнообразныя усилія съ цѣлью поднять людей изъ ихъ бѣдности и нищеты и улучшить ихъ положеніе. Вслѣдъ за церковью стоитъ государство съ ихъ обязанностями, изъ которыхъ первая -- "дать странѣ хорошіе законы", т. е. такіе, которые будутъ способствовать наиболѣе къ общественному благосостоянію и частному преуспѣянію, и. чѣмъ болѣе, въ данномъ случаѣ, дѣлается общими законами страны для блага рабочихъ классовъ, тѣмъ менѣе остается нужды, конечно, для спеціальныхъ мѣръ къ облегченію ихъ участи.
   Другое важное соображеніе, которое въ послѣднемъ случаѣ не слѣдуетъ терять изъ виду, состоитъ по словамъ энциклики, въ томъ, чтобы законы государства равно примѣнялись ко всѣмъ. Для государства интересы всѣхъ гражданъ, какъ высшихъ, такъ и низшихъ, должны быть одинаково дороги; поэтому было бы не раціональнымъ пренебрегать одной частью гражданъ, благопріятствуя другой, и общественное управленіе обязано старательно и должнымъ образомъ заботиться о преуспѣяніи и интересахъ низшихъ или рабочихъ классовъ,-- иначе былъ бы нарушенъ долгъ справедливости, который повелѣваетъ всѣмъ воздавать должное. "Какъ часть и цѣлое", цитируетъ энциклика опять слова Ѳомы Аквинскаго, "суть въ нѣкоторомъ смыслѣ тождественны, такъ часть можетъ, въ нѣкоторомъ отношеніи, требовать того, что принадлежитъ цѣлому". Главнѣйшая же и серьезнѣйшая обязанность правителя для блага народа заключается именно въ самой строгой справедливости ко всѣмъ и каждому классу населенія въ отдѣльности. Общія обязанности правительства въ отношеніи народа суммируются въ слѣдующихъ главныхъ положеніяхъ: порядокъ и миръ должны быть поддерживаемы, семейная жизнь должна вестись согласно съ закономъ Божіимъ и съ закономъ природы; религія должна пользоваться уваженіемъ и предписаніямъ ея слѣдуетъ повиноваться; нравственность должна царить въ общественной и частной жизни; святость правосудія должна повсюду соблюдаться и пользоваться общимъ почтеніемъ; никто не долженъ нарушать чужія права безнаказанно. Отсюда, изъ этихъ основныхъ положеній энциклика выводитъ цѣлый рядъ послѣдствій спеціально въ отношеніи къ рабочимъ классамъ. Если вслѣдствіе стачки или другой комбинаціи рабочихъ грозитъ опасность общественному спокойствію и миру; или если обстоятельства будутъ такого рода, что узы семейной жизни между рабочими ослабѣютъ; или если рабочій будетъ лишенъ возможности исполнять свои религіозныя обязанности; если въ фабрикахъ и мастерскихъ явится опасность для нравственности рабочихъ черезъ смѣшеніе половъ или по другимъ причинамъ; если хозяева станутъ налагать непосильныя тягости или утѣснять ихъ такими условіями, которыя противны ихъ достоинству, какъ человѣческихъ существъ; наконецъ, если здоровье рабочихъ будетъ страдать отъ чрезмѣрной работы или труда, несвойственнаго ихъ полу или возрасту,-- во всѣхъ подобныхъ случаяхъ, нѣтъ сомнѣнія, въ извѣстныхъ предѣлахъ, имѣютъ право выступить вмѣшательство государства и авторитетъ закона. Предѣлы его каждый разъ опредѣляются сущностью того случая, который вызываетъ вмѣшательство, и общій принципъ,-- что законъ не долженъ идти дальше, чѣмъ это требуется устраненіемъ зла и удаленіемъ опасности.
   Утверждая далѣе необходимость свято соблюдать существующіе законы, энциклика рекомендуетъ при защитѣ правъ отдѣльныхъ лицъ и классовъ оказывать особое вниманіе и покровительство живущимъзаработкомъ, какъ классамъ, наиболѣе слабымъ и нуждающимся въ покровительствѣ.
   Но въ то же время, впрочемъ, она одинаково предусматриваетъ интересы всѣхъ сторонъ. Такъ, вопросъ о стачкахъ подробно разсматривается въ связи съ правами хозяевъ, съ одной стороны, и съ правами рабочихъ -- съ другой. Когда рабочіе прибѣгаютъ къ стачкѣ, то это обыкновенно случается по одной изъ слѣдующихъ трехъ причинъ: или часы работы слишкомъ длинны, или трудъ слишкомъ тяжелъ, или заработная плата недостаточна. Печальныя послѣдствія этихъ нерѣдкихъ, къ сожалѣнію, въ наше время, событій, требуютъ, разумѣется, общественныхъ мѣропріятій. Папа справедливо указываетъ разнообразный вредъ стачекъ для общихъ интересовъ народа и тѣ случаи безпорядковъ и насилія, которые часто отсюда проистекаютъ. Поэтому на лицо должны быть законы съ цѣлью предупредить подобное тревожное явленіе; правительство должно заблаговременно или въ надлежащее время употребить свое вліяніе и авторитетъ, дабы устранить тѣ причины, которыя ведутъ къ несогласію между нанимателями и наемниками. Но если собственность должна быть обезпечена, а ея владѣльцы увѣрены въ неприкосновенности своихъ правъ, то, въ свою очередь, и рабочій долженъ пользоваться свободой проявленія своихъ правъ и ихъ покровительствомъ. Его духовные и умственные интересы выступаютъ здѣсь на первый планъ и должны вызывать особенное къ себѣ вниманіе; въ послѣднемъ отношеніи всѣ люди равны и нѣтъ различія между богатымъ и бѣднымъ, слугой и господиномъ; поэтому никто даже не имѣетъ права согласиться на такія условія, которыя вредятъ его духовнымъ интересамъ или принижаютъ его человѣческое достоинство. Отсюда-то проистекаетъ обязанность прекращать работу по воскреснымъ и праздничнымъ днямъ; на этотъ отдыхъ отнюдь не.слѣдуетъ притомъ смотрѣть какъ на лѣность, или какъ на случаи къ мотовству и къ излишествамъ, какъ многіе этого желаютъ, а исключительно какъ на время, долженствующее быть посвященнымъ дѣламъ религіи.
   Но за духовной стороной человѣка слѣдуетъ въ тѣсной связи физическая, и на защиту послѣдней папа выступаетъ еще рѣшительнѣе и смѣлѣе въ своемъ посланіи (гл. 45): "Первое вниманіе въ данномъ отношеніи", говоритъ онъ, должно быть направлено къ тому, чтобы спасти бѣдныхъ рабочихъ отъ жестокосердія жадныхъ спекулаторовъ, которые пользуются человѣческими существами лишь какъ орудіями для дѣланія денегъ. Несправедливо и безчеловѣчно обременять людей до излишества работой, притупляя ихъ духъ и истощая тѣло; силы человѣка ограничены и внѣ ихъ предѣловъ онъ не можетъ и не долженъ трудиться; ежедневная его работа, поэтому, должна быть такъ регулируема, чтобы отнюдь не продолжаться долѣе, нежели сколько позволяютъ его силы. При этомъ вопросъ, какъ часты и какъ длинны должны быть промежутки отдыха во время работы, зависитъ, разумѣется, отъ свойства труда, отъ обстоятельствъ времени и мѣста, а также отъ силы и здоровья рабочаго. Тѣ, которые работаютъ въ рудникахъ и копяхъ и вообще въ нѣдрахъ земли, имѣютъ право, сообразно съ тяжестью своего труда, на болѣе короткіе часы его. Опять таки время года должно приниматься во вниманіе, ибо, нерѣдко, работа, легкая въ одно время года, является нестерпимо трудной въ другое. Наконецъ, работа, пригодная для сильнаго взрослаго человѣка, совсѣмъ не подходитъ для женщины или ребенка. Въ этомъ послѣднемъ отношеніи, т. е. касательно дѣтей, должно быть обращено особое вниманіе, чтобы не допускать ихъ на фабрики и мастерскія ранѣе наступленія извѣстной физической и духовной зрѣлости. Какъ весной отъ суровой погоды погибаютъ рано распустившіяся почки растеній, такъ точно тяжелый трудъ подрываетъ силы ребенка и дѣлаетъ невозможнымъ его дальнѣйшее развитіе и образованіе. Женщинѣ опять несвойственъ трудъ въ нѣкоторыхъ промыслахъ, потому что женщина природой болѣе предназначена для домашняго труда, который лучше всего охраняетъ ея скромность и сберегаетъ силы, необходимыя для дѣторожденія и семейнаго благополучія. Итакъ, можно считать за основное правило, что рабочій долженъ имѣть отдыхъ и досугъ, сообразно затратѣ своихъ силъ, ибо каждое напряженіе силъ возмѣщается соотвѣтственнымъ прекращеніемъ труда и во всѣхъ соглашеніяхъ хозяевъ и рабочихъ всегда долженъ быть упомянутъ или долженъ подразумѣваться достаточный отдыхъ для души и тѣла работающаго.
   Но помимо прямого воздѣйствія государства и закона, сами хозяева и рабочіе въ состояніи многое сдѣлать для себя путемъ самопомощи и развитія различныхъ обществъ и союзовъ. Папская энциклика довольно долго останавливается на этой сторонѣ рабочаго вопроса, хотя и тутъ грѣшитъ нѣкоторою неопредѣленностью. Между этими обществами энциклика указываетъ кассы взаимной помощи, вдовьи и сиротскія, кассы для больныхъ и на случай смерти, патронаты и частныя учрежденія для заботы по разнымъ поводамъ о малолѣтнихъ, начиная съ младенческаго и до болѣе взрослаго возраста. Но самую важную роль и значеніе въ интересахъ рабочихъ папа приписываетъ рабочимъ ассоціаціямъ или союзамъ (вѣроятно, разумѣя здѣсь такъ называемую Trade Unions), "ибо этотъ родъ обществъ, говоритъ папа, включаетъ всѣ остальныя". Исторія свидѣтельствуетъ тѣ превосходные результаты, которые получались отъ ремесленныхъ цеховъ среднихъ вѣковъ, являющихся прототипами настоящихъ рабочихъ союзовъ. Такія ассоціаціи, разумѣется, должны быть приспособлены къ требованіямъ вѣка, въ которомъ мы живемъ, и въ высшей степени желательно, чтобы онѣ множились и распространялись. Роль государства въ данномъ случаѣ энциклика сводитъ, главнымъ образомъ, къ невмѣшательству, такъ какъ естественный импульсъ и сознаніе важности соединенія силъ заставляетъ людей стремиться къ созданію подобныхъ ассоціацій и союзовъ. Но это, разумѣется, не исключаетъ права государства препятствовать и не дозволять учрежденія обществъ, преслѣдующихъ дурныя или вредныя въ общественномъ отношеніи цѣли. Съ другой стороны, энциклика указываетъ спеціально на разнообразныя филантропическія предпріятія и общества, основываемыя католическимъ духовенствомъ или по его иниціативѣ; какъ покоющіяся на религіи, такія ассоціаціи, разумѣется, особо восхваляются и рекомендуются, и папа возлагаетъ на ихъ развитіе большія надежды, утверждая, что въ случаѣ распространенія и подчиненія ихъ правиламъ и регуляціямъ, благополучіе бѣдныхъ классовъ будетъ прочно обезпечено.
   Наконецъ, изъ другихъ экономическихъ вопросовъ папа обращаетъ въ своей энцикликѣ значительное вниманіе на мелкое землевладѣніе, какъ одинъ изъ вѣрныхъ способовъ улучшенія быта бѣдныхъ классовъ. Если заработокъ рабочаго, говоритъ энциклика, достаточенъ для его безбѣднаго существованія съ женою я дѣтьми, то ничего ему не помѣшаетъ, если онъ благоразумный человѣкъ, быть бережливымъ и, обрѣзывая свои издержки, накопить средства на пріобрѣтеніе маленькой земельной собственности. Въ этомъ заключается наилучшій исходъ во всѣхъ затрудненіяхъ, создаваемыхъ соціальнымъ вопросомъ, и законъ долженъ всячески благопріятствовать тому, чтобы какъ можно большее количество людей сдѣлать земельными собственниками; отсюда проистекутъ неисчислимыя благопріятныя послѣдствія для общаго блага, которыя энциклика при этомъ подробно исчисляетъ. Первая выгода въ увеличеніи числа мелкихъ земельныхъ собственниковъ заключается въ томъ, что собственность будетъ болѣе равномѣрно распредѣлена, а слѣдовательно, судьба большей части людей, такъ или иначе, будетъ черезъ это обезпечена. Кромѣ того, если пріобрѣтеніе земельныхъ участковъ сдѣлается рабочимъ классамъ доступно, тѣмъ самымъ глубокая пропасть, раздѣляющая въ нашъ вѣкъ богатыхъ и бѣдныхъ, какъ бы будетъ засыпана и эти два класса труда и капитала примкнутъ близко къ другъ другу. Вторымъ послѣдствіемъ размноженія мелкихъ собственниковъ будетъ непремѣнно, утверждаетъ папа, очевидно повторяя слова Артура Юнга и Джона Стюарта Милля, увеличеніе земельной производительности: люди всегда работаютъ энергичнѣе и практичнѣе, когда они трудятся на собственномъ участкѣ для себя и своего семейства; мало того, они пріучаются любить ту почву, къ обработкѣ которой они прилагаютъ свои руки. Отсюда проистекаетъ третій благопріятный результатъ означенной поземельной реформы: люди становятся привязанными къ той странѣ, въ которой они родились,-- что въ нынѣшній вѣкъ распространенной эмиграціи весьма важно: никто не промѣняетъ свою родину на чужбину, если родная земля доставитъ ему достаточно средствъ на порядочное или счастливое существованіе. Вотъ три важнѣйшихъ послѣдствія мелкаго землевладѣнія; но они получаются лишь при условіи, добавляетъ папа, если матеріальныя средства населенія не истощаются чрезмѣрнымъ обложеніемъ или умноженіемъ высокихъ налоговъ. Право владѣть частною собственностью проистекаетъ отъ природы, а не отъ человѣка, и государство имѣетъ только право регулировать ея пользованіе въ интересахъ общественнаго блага, но никоимъ образомъ не уничтожать совершенно. Поэтому само государство можетъ поступить несправедливо и жестоко, если, взимая большіе налоги, лишаетъ собственника большей части его дохода, нежели это допускается справедливостью.
   Вотъ всѣ важнѣйшіе пункты положительной части папской энциклики, ознакомившись съ которой, мы можемъ перейти теперь къ самой критикѣ Генри Джорджа, уже успѣвшей надѣлать много шуму по всему свѣту.
   

II.

   Обширная критика папскаго посланія (около десяти печатныхъ листовъ in 16о), написанная Джорджемъ крайне живо и увлекательно въ формѣ обыкновенной бесѣды, а иногда публичнаго состязанія, по своему содержанію, если не изложенію (такъ какъ оно крайне не систематично), можетъ быть подраздѣлено на три части: критика средствъ, предлагаемыхъ папой для улучшенія быта рабочихъ и вообще уничтоженія вредныхъ сторонъ соціальнаго вопроса и намъ уже знакомыхъ въ общихъ чертахъ. Во вторыхъ, новѣйшій трудъ Джорджа заключаетъ въ себѣ обстоятельное изложеніе пунктовъ различія его воззрѣній отъ соціалистовъ и другихъ сторонниковъ государственнаго вмѣшательства. Въ третьихъ, Джорджъ разбираетъ пунктъ за пунктомъ воззрѣнія папы на земельную собственность, пользуясь случаемъ вновь на всѣ лады развивать и популяризировать свою любимую теорію о націонализаціи земли и объ устройствѣ единаго налога. Въ этомъ порядкѣ (повторяемъ опять: несоотвѣтствующемъ его собственному изложенію) мы и приступимъ къ ознакомленію съ новинкой этого оригинальнаго американскаго мыслителя.
   Всю суть практическихъ предложеній, дѣлаемыхъ папской энцикликой въ видахъ разрѣшенія соціальнаго вопроса, Генри Джорджъ сводитъ къ слѣдующимъ тремъ пунктамъ:
   1) Что государство должно принять мѣры предупрежденія противъ чрезмѣрной продолжительности или тяжести труда, ограничить занятія женщинъ и дѣтей, устранить на фабрикахъ и заводахъ условія, неблагопріятныя для нравственности и здоровья рабочихъ, и, наконецъ, гдѣ имѣется опасеніе, что недостаточное жалованье можетъ вызывать безпорядки, тамъ -- регулировать плату (гл. 39--40).
   2) Что нужно поощрять пріобрѣтеніе земельной собственности рабочими классами (гл. 50--51).
   3) Что нужно образовать и поддерживать ассоціаціи и союзы рабочихъ (гл. 52--67).
   Всѣ эти мѣры, представляющія въ настоящее время обычный во всемъ цивилизованномъ мірѣ рецептъ государственнаго отношенія къ соціальному вопросу (кромѣ, пожалуй, регулированія платы), Генри Джорджъ, "ничто же сумняшася", объявляетъ соціалистическими. Правда, говоритъ онъ, "энциклика" признаетъ индивидуальный характеръ человѣка и первенство индивида и семейства передъ государствомъ, тѣмъ не менѣе всѣ тенденціи и духъ предлагаемыхъ мѣропріятій принадлежатъ къ соціализму, хотя весьма умѣренному и смягченному проповѣдью уваженія къ частной собственности. Наиболѣе сильными и употребительными средствами являются указанныя въ первомъ положеніи, т. е. обычное нынѣ въ Европѣ и Америкѣ фабричное законодательство въ формѣ ограниченія часовъ работы женскаго и дѣтскаго труда и правилъ, касающихся санитарныхъ условій и порядковъ на фабрикахъ и въ мастерскихъ.
   Джорджъ считаетъ, однако, эти столь распространенныя мѣры въ борьбѣ съ соціальнымъ зломъ средствомъ мало дѣйствительнымъ. Въ былыя времена, при сильномъ абсолютномъ управленіи, такія правила могли улучшить, правда, положеніе рабовъ или крѣпостныхъ; но тенденція нашего времени въ Западной Европѣ и Америкѣ тянетъ къ демократіи, а демократическія государства необходимо слабѣе въ своемъ отеческомъ попеченіи и власти. Съ другой стороны, въ современномъ христіанскомъ мірѣ обратно съ прежнимъ не хозяинъ принуждаетъ раба работать, а рабочій выпрашиваетъ у хозяина работы. Такимъ образомъ величайшее затрудненіе для выполненія фабричныхъ законовъ исходитъ отъ тѣхъ самыхъ лицъ, для которыхъ онѣ предназначены. Напримѣръ, вовсе не хозяева противодѣйствуютъ наиболѣе всего выполненію ограничительныхъ законовъ работъ дѣтей на фабрикахъ, а ихъ собственныя матери, подстрекаемыя бѣдностью: онѣ показываютъ, напр., ложно возрастъ своихъ дѣтей хозяевамъ и научаютъ также дѣтей лгать. Наконецъ, если даже на большихъ фабрикахъ или рудникахъ предписанія касательно часовъ работъ, возраста и пр., могутъ до нѣкоторой степени выполняться (хотя и ведутъ къ разнообразнымъ злоупотребленіямъ), то какъ-же возможно ожидать того же результата въ многочисленныхъ мелкихъ мастерскихъ, или гдѣ рабочій трудится у себя дома?!
   Всѣ эти мѣры и узаконенія, полагаетъ Джорджъ, ближе всего напоминаютъ по результатамъ санитарныя предписанія объ обязательной сломкѣ нездоровыхъ жилищъ и ограниченіи числа живущихъ въ отдѣльныхъ помѣщеніяхъ. Разъ эти мѣры не сопровождаются постройкой новыхъ домовъ или поднятіемъ платежной способности рабочихъ классовъ, разумѣется переполненіе жилыхъ помѣщеній и нездоровыя вслѣдствіе этого условія существованія лишь перемѣщаются съ одного мѣста на другое и зло, съ которымъ предполагали бороться, скорѣе усиливается, нежели ослабѣваетъ. Всѣ подобныя мѣры можно было-бы сравнить съ попыткой остановить локомотивъ, схвативши его за колеса, вмѣсто того, чтобы выпустить для того паръ. Люди работаютъ черезъ силу вовсе не потому, чтобы имъ это нравилось; точно также лежитъ не въ натурѣ вещей, чтобы мать посылала дѣтей работать, когда они должны играть; и совсѣмъ не во вкусахъ рабочихъ жить въ опасныхъ для здоровья помѣщеніяхъ. Все это, конечно, происходитъ какъ результатъ бѣдности и пока она существуетъ, всѣ ваши ограниченія имѣютъ развѣ только частный и преходящій успѣхъ. Разъ причина оставлена нетронутой, ея подавленіе въ одномъ мѣстѣ непремѣнно вызоветъ лишь проявленія этой причины въ другихъ мѣстахъ и трудъ, который въ данномъ случаѣ на государство возлагается, оно также безсильно исполнить, какъ понизить уровень океана, осушивши сосѣднее съ нимъ море!!.
   Одинаково государственная власть не въ состояніи, доказываетъ Джорджъ, регулировать и размѣръ заработной платы: въ данномъ случаѣ косвеннымъ аргументомъ можетъ служить тщетность многочисленныхъ законодательныхъ попытокъ ограничить предѣлъ ссуднаго процента. Общая высота заработной платы находится въ непосредственной зависимости, будто-бы, отъ легкости или трудности получить для рабочаго землю: въ первомъ случаѣ, какъ въ Америкѣ и Австраліи, она высока, въ Европѣ же, при монополизаціи земельной собственности, заработная плата стоитъ гораздо ниже. Государство было-бы въ состояніи поддерживать плату выше ея рыночнаго уровня лишь двумя способами: или предлагая работу всѣмъ желающимъ ее получить, или поддерживая стачки и ихъ фонды, т. е. такая политика завела-бы въ дебри соціализма, ибо лишь соціалисты мечтаютъ о возможности забрать всю промышленность и самое распредѣленіе ея плодовъ въ руки государства. Очевидно, папа такого конца своего предложенія не ожидаетъ, другого же исхода для регулированія платы неимѣется.
   Не менѣе безнадежно, по мнѣнію Джорджа, и стремленіе государства помочь рабочимъ классамъ, поощряя пріобрѣтеніе ими земли, или содѣйствуя распространенію мелкаго крестьянскаго землевладѣнія. Предполагая даже, что такое стремленіе до извѣстной степени окажется удачнымъ, т. е. значительное число рабочихъ получатъ участки, то все-таки не произойдетъ-ли здѣсь лишь замѣна небольшого привиллегированнаго класса -- другимъ нѣсколько большихъ размѣровъ? Что-бы въ этомъ отношеніи не предпринималось государственной властью, большая часть народа, какъ земледѣльческихъ рабочихъ-батраковъ, такъ городскихъ рабочихъ и пролетаріевъ этими мѣрами земли неполучатъ и постарому останутся безъ нея или пойдутъ наниматься къ своему же брату-крестьянину. Между тѣмъ, какъ утверждаетъ Лавелэ о Бельгіи съ ея крестьянами-собственниками, никакіе ирландскіе землевладѣльцы не отличаются такимъ жестокосердіемъ и требовательностію въ отношеніи своихъ фермеровъ, именно какъ эти крестьяне, отдающіе свои участки въ аренду. Что касается до пріобрѣтенія земли для надѣла рабочимъ на счетъ государства, то Джорджъ лишь ограничивается замѣчаніемъ, что вѣдь государство не имѣетъ, какъ это люди часто забываютъ, въ своемъ распоряженіи кошелька фортуны, или не въ состояніи совершить чуда и достать средствъ, иначе какъ въ той или иной формѣ съ тѣхъ же подданныхъ посредствомъ налоговъ. Всякая мѣра въ подобномъ случаѣ будетъ лишь простымъ перекладываніемъ изъ одного кармана въ другой, а поставленная цѣль все-таки не будетъ достигнута.
   Наконецъ, помимо всѣхъ перечисленныхъ соображеній, раздробленіе земельной собственности или надѣленіе ею большинства населенія является тщетной и безполезной мѣрой по другой непреложной причинѣ. Существуетъ въ экономической исторіи человѣчества несомнѣнная тенденція концентраціи, или соединенія собственности въ немногихъ рукахъ. Это замѣчалось, какъ извѣстно въ древнемъ мірѣ, произошло сравнительно недавно въ Англіи и совершается на нашихъ глазахъ въ Соединенныхъ Штатахъ Америки {Прибавимъ отъ себя нѣкоторыя любопытныя данныя по этому предмету изъ послѣдняго изданія "Статистическаго Словаря" Мюлыаля: на 62.000,000 слишкомъ жителей въ Соединенныхъ Штатахъ въ 1890 г., поземельныхъ собственниковъ насчитывалось всего лишь 4 съ небольшимъ милліона человѣкъ и средній размѣръ участка составляетъ 134 акра, тогда какъ вся Европа, равняясь почти по размѣру однимъ Соединеннымъ Штатамъ, прокармливаетъ болѣе 26 1/2 милл. поземельныхъ владѣльцевъ съ среднимъ участкомъ въ 48 акровъ. Но и изъ 4 милліон. землевладѣльцевъ въ Америкѣ лишь 3/4 ихъ земли обработывается самими владѣльцами; остальная-же 1/4 -- фермерами. См. The Dictionary of Statistics by Michael Mulhall. London. 1891. Стр. 348 и др.}.
   Что касается до рабочихъ ассоціацій и союзовъ, то такія общества хотя, допускаетъ Джорджъ, и приносятъ свою долю пользы, но одинаково безсильны, какъ и предшествующіе способы, вліять значительно на размѣръ заработной платы. Спеціально въ отношеніи рабочихъ союзовъ (Trades Unions), которымъ энциклика высказываетъ горячее одобреніе, Генри Джорджъ думаетъ, что папа заходитъ слишкомъ далеко, забывая или не соображая о тѣхъ послѣдствіяхъ и выводахъ, которые возможно сдѣлать по поводу выставленныхъ имъ пожеланій и правилъ. "Вы употребляете выраженія, говоритъ, обращаясь къ папѣ Джорджъ, или утверждаете принципы такого рода, что самый крайній изъ приверженцевъ этихъ союзовъ (Trade Unionist) могъ-бы привести въ ихъ пользу для того, чтобы оправдать не только стачки и всякій сговоръ противъ другихъ лицъ (boycott), противныхъ союзу, но даже дабы защитить насиліе, гдѣ только оно можетъ ему понадобиться!.. Вы говорите о недостаточной платѣ рабочихъ, какъ результатѣ жадности богатыхъ хозяевъ; вы предполагаете нравственное право рабочихъ получать занятіе за плату высшую, чѣмъ та, которую имъ эти хозяева желаютъ дать, и вы такъ настоятельно въ заключеніе отрицаете право человѣка работать за плату, какую онъ только пожелаетъ, что подали справедливо поводъ извѣстному Стэду въ его распространенномъ журналѣ "Review of Reviews" совсѣмъ не двусмысленно объявлять, что вы разсматриваете такъ называемый "blacklegging", т. е. соглашеніе отдѣльныхъ людей работать за плату, предлагаемую хозяиномъ, и ниже установляемой рабочимъ союзомъ,-- какъ преступленіе!.." Но помимо этихъ неосторожныхъ выраженій, воззрѣнія папы, по мнѣнію Джорджа, на ассоціаціи, крайне непрактичны и ошибочны: онъ предполагаетъ, именно, возможность нравственнаго воздѣйствія рабочихъ союзовъ на хозяевъ и на другихъ рабочихъ, и взаимнаго вліянія путемъ лишь убѣжденія и справедливаго образа дѣйствій. Между тѣмъ, суть дѣятельности подобныхъ рабочихъ обществъ необходимо сводится къ себялюбію и конкуренціи, т. е. къ началамъ, совершенно противоположнымъ выставленнымъ выше принципамъ. Ожидать, чтобы рабочіе союзы превратились въ такія учрежденія, какими ихъ предполагаетъ папа, придется такъ-же долго, какъ и того, напр., иронизируетъ Джорджъ, что огонь сдѣлается холоднымъ, а ледъ теплымъ...
   Дѣло въ томъ, развиваетъ онъ свою мысль дальше, что рабочіе союзы и ассоціаціи не могутъ иначе поднимать заработную плату, какъ только силой. Эта сила можетъ прилагаться активно, или пассивно, или даже содержаться въ резервѣ, но все-таки остается силой. Рабочіе должны, если добиваются возвышенія жалованья, проявлять свою власть или принуждать къ тому хозяевъ; они должны принуждать при этомъ къ извѣстному образу дѣйствій своихъ сочленовъ; они должны, наконецъ, употребить всѣ свои старанія, чтобы захватить въ руки всецѣло поле труда и принуждать прочихъ рабочихъ, не входящихъ въ союзъ, присоединиться къ ихъ требованію. Такова обычная практика стачекъ, весьма, очевидно, далекая отъ высказанныхъ выше предположеній папы. "Тѣ лица, говоритъ Джорджъ, опять обращаясь къ папѣ, которыя говорятъ вамъ о возможности поднятія рабочими союзами заработной платы путемъ однихъ лишь нравственныхъ убѣжденій, разсказываютъ такія-же точно сказки, какъ если-бы они начали утверждать, что существуютъ тигры, которые питаются апельсинами..." Положеніе народныхъ массъ въ настоящее время напоминаетъ собой обширную залу, наполненную народомъ, куда входъ для всѣхъ открытъ и свободенъ, но выходъ накрѣпко запертъ. Очевидно, что при послѣднемъ условіи единственное средство для людей избавиться нѣсколько отъ давки, отталкивать своихъ сосѣдей назадъ и въ результатѣ слабѣйшіе будутъ, разумѣется, прижаты къ стѣнѣ. Такое-же точно дѣйствіе производитъ, по его мнѣнію и филантропія, которая притомъ даже отказалась отъ даровыхъ подачекъ и милостынь, какъ явно вредныхъ, а стремится лишь помогать рабочимъ, находя имъ трудъ, или заработокъ. Такіе благотворители, по мнѣнію Джорджа, какъ-бы занимаются похвальнымъ дѣломъ копанія ямъ и ихъ потомъ засыпаніемъ. Въ доказательство своей мысли Джорджъ сообщаетъ два конкретныхъ случая: извѣстна щедрая благотворительность барона Гирша къ своимъ единоплеменникамъ евреямъ; между тѣмъ, нью-іоркскія газеты сообщаютъ, что 4 сентября 1891 г. происходилъ митингъ еврейскихъ рабочихъ союзовъ, дабы протестовать самымъ сильнѣйшихъ образомъ противъ потери работы и пониженія заработной платы, вызываемыхъ щедростью барона Гирша, усилившаго еврейскую эмиграцію въ Америку. На митингѣ этомъ состоялось слѣдующая, единогласно принятая, резолюція: "Мы требуемъ у барона Гирша, чтобы онъ освободилъ насъ отъ своей "благотворительности" и взялъ назадъ свои милліоны, которые вмѣсто благословенія превратились лишь въ проклятіе и источникъ нищеты".
   Сообщенный выше фактъ, замѣчаетъ Джорджъ, не долженъ никого удивлять, ибо рабочіе союзы необходимо себялюбивы, одинаково, будь они еврейскіе или христіанскіе. По самому существу дѣла они должны сражаться за свое положеніе, не зная даже часто, кому ихъ рука повредитъ; они игнорируютъ (и вынуждены къ тому) ученіе Христа -- дѣлать для другихъ то, что желали-бы видѣть отъ другихъ для себя, хотя даже истинная наука политической экономіи считаетъ нынѣ этотъ путь единственнымъ для полнаго освобожденія массъ отъ нужды. Они должны морить съ голоду рабочихъ, которые къ нимъ не пожелаютъ присоединиться; они всѣми силами души ненавидятъ и стараются оттѣснить прочь всѣхъ отступниковъ отъ стачки, такъ называемой "blackléggs",-- точно такъ, какъ солдатъ въ сраженіи обязанъ стрѣлять въ собственнаго брата, если онъ находится въ непріятельскихъ рядахъ. Другой примѣръ такой политики рабочихъ союзовъ Джорджъ приводитъ изъ исторіи послѣдней рабочей стачки 1889 года лондонскихъ доковыхъ рабочихъ. Авторы этой исторіи {"The Story of the Dockers Strike" written by Messrs H. Lewellyn Smith and Vaughan Nash. London. 1889.} весьма откровенно сообщаютъ, что успѣхъ стачки долженъ доставить значительныя выгоды и улучшить положеніе наличныхъ рабочихъ, но въ то же время уменьшить численность тѣхъ лицъ, для которыхъ трудъ можетъ быть найденъ, ибо вся нынѣшняя организація доковыхъ рабочихъ имѣетъ своею задачею вытѣснить съ рынка всѣ такъ называемые "подонки труда" (residuum), т. е. случайныхъ рабочихъ изъ наиболѣе несчастныхъ и обиженныхъ судьбой, и союзъ, не допуская ихъ до работы въ докахъ, имѣетъ въ виду ".запереть передъ ними, буквально выражаясь словами авторовъ, послѣднюю дверь для нахожденія имъ заработка".
   Обвиненіе Джорджемъ энциклики въ сходствѣ многихъ ея основныхъ положеній съ соціалистическими не ограничиваются перечисленными до сихъ поръ положеніями. Такъ, по мнѣнію его, совершенно, будто бы, согласно съ соціалистами и одинаково несправедливо папа допускаетъ существованіе права рабочихъ на трудъ и права получать отъ своихъ хозяевъ извѣстный заработокъ. Никакихъ такихъ правъ, утверждаетъ Джорджъ, въ дѣйствительности не существуетъ; никакое лицо не имѣетъ права требовать труда отъ другого лица, или плату высшую, нежели это лицо желаетъ дать, или, наконецъ, оказывать на это лицо давленіе съ цѣлію полученія высшаго заработка. Для постановленныхъ выше требованій со стороны рабочихъ не существуетъ никакого, лучшаго моральнаго оправданія, нежели для хозяевъ, если бы они вздумали принуждать рабочихъ къ труду у нихъ, когда тѣ этого не желаютъ, или принимать заработную плату ниже того, на что рабочіе соглашаются. Здѣсь можетъ быть лишь кажущееся или наружное оправданіе, которое заключается въ высшей силѣ чувства самосохраненія или самообороны. Бѣглый рабъ, преслѣдуемый по пятамъ, конечно, можетъ захватить по дорогѣ чужую лошадь, чтобы спастись отъ лютой погони, едва-ли кто его за это строго осудитъ; но, само собою разумѣется, подобный случай исключительный, и конокрадство не можетъ быть допущено, какъ обыкновенный способъ путешествія. Между тѣмъ энциклика, по мнѣнію Джорджа, какъ разъ поступаетъ наоборотъ, и при обыкновенныхъ обстоятельствахъ жизни, при нормальныхъ условіяхъ, она рекомендуетъ такіе способы, которые могутъ быть терпимы лишь въ чрезвычайныхъ случаяхъ.
   Далѣе, энциклика, повидимому, предполагаетъ, что существуетъ справедливый размѣръ заработной платы, который хозяева должны желать уплачивать, а рабочіе должны ею довольствоваться; между тѣмъ въ дѣйствительности ничего подобнаго нѣтъ, да и быть не можетъ, ибо нѣтъ мѣры и предѣла человѣческимъ желаніемъ. Волненія и недовольство, столь частыя въ наше время у рабочихъ, зависятъ, можетъ быть, не столько отъ факта, очень часто, что имъ тяжело жить, сколько отъ роста ихъ желаній при улучшеніи общаго положенія. "Рабочій -- человѣкъ", говоритъ Джорджъ, а человѣкъ -- ненасытное животное. Онъ не быкъ, о которомъ можно сказать: столько-то травы, столько-то зерна, воды и немного соли,-- и онъ будетъ доволенъ своей судьбой. Напротивъ, человѣкъ чѣмъ больше получаетъ, тѣмъ больше желаетъ. Когда онъ имѣетъ довольно пищи, тогда онъ хочетъ лучшей пищи; когда онъ получаетъ жилище, то желаетъ его болѣе обширныхъ размѣровъ или убраннымъ съ большимъ вкусомъ; когда его животныя желанія удовлетворены, тогда начинаютъ возникать умственныя и духовныя. Это безпрестанное недовольство составляетъ природу человѣка, которая ставитъ его выше всѣхъ животныхъ и напоминаетъ о томъ, что онъ сотворенъ по сходству и подобію Божію. Эта-то неудовлетворенность является двигателемъ всего прогресса и съ нимъ нельзя не считаться; это самое стремленіе человѣка къ усовершенствованію, къ улучшенію, создало великій храмъ Св. Петра и на грубомъ полотнѣ -- божественный ликъ Мадонны; это стремленіе изучило и взвѣсило солнце, анализировало звѣзды и открыло страницу за страницей великой книги природы и вообще всей науки; это же недовольство съузило и сократило океаны, сблизило отдаленные народы и передало молнію въ формѣ электрическаго телеграфа на служеніе человѣку. Короче, всѣ блага современной цивилизаціи созданы этимъ чувствомъ недовольства человѣка настоящимъ и желаніемъ лучшаго, и отнять это чувство значило бы принизить и оскотинить людей, Европу превратить въ Азію. Отсюдато, изъ этого основного свойства человѣческой природы, и проистекаетъ именно невозможность опредѣлить размѣръ заработной платы, которая могла бы считаться справедливой. Сколько бы вы ни назначили, это не предупредитъ раньше или позже желанія рабочихъ получать больше.
   Другимъ средствомъ, которымъ много занимается папская энциклика, является благотворительность, въ цѣлесообразности и пригодности которой для уменьшенія на свѣтѣ нищеты Джорджъ еще больше сомнѣвается, нежели во всѣхъ перечисленныхъ мѣрахъ. Если бы было возможно раздачей милостыни уничтожить бѣдность, то уже давно бы, говоритъ онъ, не существовало бы лишеній въ христіанскомъ мірѣ. Благотворительность, конечно, благородное и прекрасное чувство, но чтобы быть истинно полезной, она должна быть построена на справедливости, а этого то именно ей и не достаетъ {Джорджъ здѣсь разумѣетъ свой извѣстный конекъ,-- институтъ поземельной собственности, противъ которой онъ такъ непослѣдовательно вооружается, воюя въ то же время съ соціалистами.}. Все, что благотворительность можетъ сдѣлать тамъ, гдѣ несправедливость существуетъ,-- это лишь нѣсколько смягчить ея дѣйствія, но отнюдь не уничтожить ея причину. Напротивъ того, добро очень часто, какъ извѣстно, можетъ вести даже прямо ко злу: такъ, присутствіе такъ называемыхъ второстепенныхъ добродѣтелей у человѣка, который не имѣетъ основныхъ или первичныхъ, можетъ произвести лишь самыя вредныя послѣдствія; трезвость есть добродѣтель и прилежаніе -- также добродѣтель, но трезвый и прилежный воръ, напр., опаснѣе всякаго другого. Точно также можно считать за добродѣтель стремленіе къ знанію и стараніе культивировать свои умственныя силы; но злой и умный человѣкъ гораздо опаснѣе, разумѣется, благодаря своимъ способностямъ.
   Такимъ же точно образомъ и благотворительность можетъ на практикѣ вмѣсто пользы принести большой вредъ, и его приноситъ: съ одной стороны, она деморализируетъ лицъ, принимающихъ благотворительность, уничтожая ихъ человѣческое достоинство и превращая въ нищихъ людей, которые могли бы сдѣлаться дѣльными и уважающими себя работниками; съ другой стороны, она дѣйствуетъ усыпляющимъ образомъ на нечистую совѣсть людей, дурно живущихъ, поощряя у нихъ нравственный самообманъ и ложную гордость -- считать себя исполнившими свой долгъ передъ людьми, потому что раздаютъ милостыню. Наконецъ, въ третьихъ, благотворительность опасна, полагаетъ Джорджъ, имѣя въ виду католическое и англиканское духовенство, потому что она заставляетъ нашихъ представителей религіи поклоняться мамонѣ, увѣряя себя, что они служатъ Богу. Если бы, напр., французское духовенство не подставило, убаюкивая свою совѣсть, благотворительность вмѣсто справедливости, то вопіющія и чудовищныя злоупотребленія ancien régime не довели бы, разумѣется, страну до ужасовъ великой революціи... Такимъ образомъ,.заключаетъ онъ, благотворительность, не поддерживаемая справедливостью, не можетъ отнюдь привести къ благу и, перебирая всевозможныя употребленія, которыя могли бы сдѣлать богатыя благотворители на свои деньги въ пользу народа, Джорджъ приходитъ къ заключенію, что ничего дѣйствительно полезнаго, въ смыслѣ серьезнаго уменьшенія бѣдности на землѣ, денежныя средства, такимъ образомъ расходуемыя, произвести не могутъ.
   До сихъ поръ критика Джорджа носила обвинительный характеръ и сущность ея, главнымъ образомъ, сводилась къ уличенію папской энциклики въ грѣхахъ соціализма. Обратно съ этимъ, другая половина новой книжки американскаго мыслителя имѣетъ скорѣе оправдательный характеръ: во-первыхъ, стремится защитить Генри Джорджа съ его приверженцами, или такъ называемую партію "людей единаго налога" (single tax men), отъ принадлежности ихъ въ свою очередь, будто-бы, къ соціалистамъ. Для этого онъ первоначально опредѣляетъ, что слѣдуетъ понимать подъ именемъ соціалистовъ. При всемъ разнообразіи оттѣнковъ этой партіи, общій ихъ признакъ, говоритъ Джорджъ, состоитъ въ переходѣ всѣхъ капиталовъ, по крайней мѣрѣ, крупныхъ, включая также сюда, ошибочно, и землю, въ руки государства, и государственномъ завѣдываніи всѣми важнѣйшими отраслями промышленности и торговли. При этомъ соціалисты предполагаютъ уничтожить ростъ или процентъ, который они признаютъ за зло, и прекратить барыши и наживу всевозможныхъ спекулаторовъ и посредниковъ, считаемыхъ ими безполезными и даже зловредными; они предполагаютъ отмѣнить существующую систему вознагражденія путемъ заработной платы и установить всеобщую кооперацію, и единовременно мечтаютъ уничтожить конкуренцію, которую они называютъ фундаментальной причиной бѣдственнаго положенія представителей труда. Наиболѣе умѣренные соціалисты, не заходя такъ далеко, стремятся, однако, въ томъ-же направленіи бороться съ бѣдностью путемъ разнообразныхъ формъ государственнаго вмѣшательства. Такимъ образомъ, существенный характеръ соціализма заключается въ стремленіи къ расширенію государственныхъ функцій, ради исцѣленія соціальныхъ страданій; государственное управленіе и интеллигентный контроль организованнаго общества должны быть подстановлены на мѣсто конкуренціи и замѣнить собою свободную игру индивидуальныхъ желаній и усилій.
   Къ нимъ, т. е. къ соціалистамъ, по мнѣнію Джорджа, въ силу принципіальнаго сходства, примыкаютъ близко еще двѣ категоріи лицъ или партій: Trades Unionists, т. е. сторонники рабочихъ союзовъ, и протекціонисты. Первые стремятся къ увеличенію заработной платы, пониженію рабочихъ часовъ и общему улучшенію положенія самихъ рабочихъ путемъ организаціи ихъ въ гильдіи или ассоціаціи, которыя должны установлять размѣры платы, ими взимаемой, и, какъ необходимое оружіе для этой цѣли, употребляютъ стачки, для которыхъ собираютъ фонды и дѣлаютъ складчину; протекціонистами-же, объясняетъ Джорджъ, присоединяя, такимъ образомъ, эту партію къ соціалистамъ (!?), называются лица, которыя хлопочутъ о правительственномъ запрещеніи или о таможенныхъ пошлинахъ на ввозъ иностранныхъ товаровъ, дабы регулировать промышленность, контролировать обмѣнъ въ каждой странѣ, и въ видахъ развитія собственной промышленности предупреждать соперничество иностранцевъ. "Въ дѣйствительности-же, добавляетъ Джорджъ, протекціонисты лишь умножаютъ бюрократію, ограничиваютъ свободу и изобрѣтаютъ преступленія, плодя обманъ, контрабанду и общую порчу нравовъ".
   Мы различаемся, говоритъ Джорджъ о своихъ сторонникахъ, во всѣхъ главнѣйшихъ пунктахъ отъ трехъ указанныхъ партій: вѣря, что права собственности священны, мы смотримъ на насильственный коммунизмъ, напримѣръ, какъ на разбой, который ведетъ къ общему разрушенію. Точно также фундаментально различны мы, одинаково, какъ отъ анархистовъ, такъ и отъ соціалистовъ, "хотя съ послѣдними людей единаго налога иногда смѣшиваютъ"; первые, по нашему мнѣнію, игнорируютъ соціальную природу человѣка, а вторые -- его индивидуальную. Кромѣ того, соціализмъ крайне непослѣдователенъ, не доискивается до корня вопроса, съ большой поверхностностью смѣшиваетъ часто дѣйствіе съ причиной и по дѣтски сердится на камень, которымъ въ него попали. Замѣчая, напримѣръ, тенденцію заработной платы къ ininimum'у, соціализмъ стремится уничтожить заработную плату, полагая, что естественный результатъ конкуренціи давитъ рабочаго, онъ стремится уничтожить конкуренцію разными ограниченіями, запрещеніями и проч. Приходя къ заключеніямъ, причинъ которыхъ онъ не доискивается, соціализмъ не видитъ, напримѣръ, что нѣкоторыя вредныя стороны капитала происходятъ вовсе не вслѣдствіе его натуры, но вслѣдствіе отнятія капитала у труда путемъ разлученія его съ землей, что создаетъ фиктивный капиталъ или въ дѣйствительности монополію капитала. Соціализмъ не видитъ, что капиталъ отнюдь не могъ-бы притѣснять трудъ, если бы труду имѣлся свободный доступъ къ естественному матеріалу производства; что система заработной платы въ дѣйствительности возникла благодаря обоюдному удобству, для обѣихъ сторонъ, являясь своего рода формой коопераціи, и что "желѣзный законъ заработной платы" вовсе не составляетъ естественнаго закона платы, а существуетъ лишь при томъ не натуральномъ положеніи, въ которомъ люди очутились безсильными, благодаря лишенію ихъ матеріаловъ для жизни и труда, т. е. земли. Соціализмъ не видитъ и ошибается, принимая за зло отъ конкуренціи то, что въ дѣйствительности является зломъ лишь отъ ограниченной конкуренціи и что оно обязано своимъ происхожденіемъ одностороннему соперничеству, къ которому люди вынуждены, благодаря ихъ лишенію земли или установленію частной земельной собственности. Что касается до методовъ соціализма, въ родѣ, напримѣръ, ихъ фантазіи объ организаціи людей въ промышленныя арміи, о правительственномъ управленіи и контролѣ всѣмъ производствамъ и обмѣнамъ и т. п., то это все слишкомъ напоминаетъ старый египетскій деспотизмъ, едва-ли мыслимый и возможный для современнаго цивилизованнаго человѣчества.
   Мы различаемся отъ соціалистовъ, говоритъ опять Джорджъ о себѣ съ приверженцами, въ нашей діагнозѣ соціальнаго зла и различаемся также и въ средствахъ. Мы, напримѣръ, не боимся капитала, смотря на него, какъ на естественнаго слугу или помощника труда; мы считаемъ ростъ или процентъ самъ по себѣ естественнымъ и справедливымъ; мы отнюдь не наложили-бы никакихъ предѣловъ для накопленія или сбереженія капиталовъ и, вообще, не наложили-бы на богатыхъ никакой тягости, которая не лежала-бы въ равной степени и на бѣдныхъ; мы не видимъ, далѣе, никакого зла въ конкуренціи, но, напротивъ, считаемъ, что неограниченная конкуренція необходима для здоровья промышленнаго и соціальнаго организма въ такой-же степени, какъ свободное обращеніе крови нужно для здоровья тѣла. Но наиболѣе фундаментальное различіе заключается въ слѣдующемъ: соціализмъ во всѣхъ его фазахъ смотритъ на бѣдствія нашей цивилизаціи какъ на происходящія отъ неравенства и отсутствія гармоніи въ естественныхъ отношеніяхъ людей, которыя должны быть искусственно организованы и улучшены; отсюда проистекаетъ возлагаемая на государство обязанность раціонально организовать промышленныя отношенія людей, какъ-бы построить громадной величины машину, съ чрезвычайно сложными частями, которыя всѣ вмѣстѣ должны двигаться подъ управленіемъ высшаго человѣческаго разума. Съ другой стороны, мы, которые называемъ себя "людьми единаго налога", видимъ въ соціальныхъ и промышленныхъ отношеніяхъ людей не машину, которая требуетъ постройки и придумыванія особаго управленія, а лишь организмъ, который нуждается только въ ростѣ. Короче, все что необходимо, по мнѣнію Джорджа, для прекращенія соціальныхъ золъ нашего времени, сводится къ двумъ пунктамъ: справедливости и свободѣ дѣйствій, и въ послѣднемъ онъ, разумѣется, рѣзко разнится отъ соціалистовъ; подъ справедливостью Джорджъ понимаетъ, конечно, націонализацію земли, путемъ установленія единаго налога. До тѣхъ поръ, пока этотъ идеалъ Джорджа не достигнутъ, всѣ усилія къ прекращенію или даже уменьшенію бѣдности на землѣ, по его мнѣнію, будутъ безполезны и тщетны. Такъ, дальнѣйшій ходъ техническихъ изобрѣтеній и ростъ человѣческаго генія въ этомъ отношеніи, принося сбереженіе труда, лишь можетъ уменьшить спросъ на руки и, слѣдовательно, понизить жалованье, и еще болѣе ухудшить положеніе рабочихъ классовъ, доставляя выгоды лишь однимъ землевладѣльцамъ. Даже такое, по мнѣнію многихъ, величайшее благодѣяніе, какъ разоруженіе европейскихъ армій, въ дѣйствительности едва-ли принесетъ много пользы, бросивши на рынокъ труда массу лишнихъ рабочихъ рукъ, нынѣ отвлекаемыхъ военной службой. Однимъ словомъ, будутъ-ли въ высшей степени увеличены производительныя силы народовъ, будутъ-ли уничтожены ихъ огромные военные расходы, будутъ-ли, наконецъ, сокращены всѣ издержки правительствъ на правосудіе, полицію и т. д. и всѣ управленія сдѣлаются образцами экономіи,-- тѣмъ не менѣе, пока существуетъ поземельная собственность въ ея нынѣшнихъ формахъ, отъ всѣхъ этихъ реформъ и улучшеній получится, по Джорджу, для народовъ очень мало пользы.
   Третья часть (по содержанію, но не по послѣдовательности изложенія) "Открытаго письма" Генри Джорджа посвящена разъясненію его странныхъ идей о поземельной собственности и "единомъ налогѣ", которымъ мы позднѣе дадимъ надлежащую оцѣнку. Основныя посылки его воззрѣній, говоритъ Джорджъ, обращаясь къ папѣ, совершенно совпадаютъ съ его энцикликой: этотъ міръ составляетъ твореніе Божіе, а люди суть равныя созданія и равные предметы Его божественныхъ щедротъ и попеченій. По своему устройству человѣкъ имѣетъ извѣстныя физическія потребности, отъ удовлетворенія которыхъ зависитъ не только поддержаніе его физической жизни, но также развитіе умственное и духовное. Для удовлетворенія этихъ желаній, зависящихъ отъ собственныхъ усилій человѣка, Богъ далъ ему власть и вложилъ стремленіе къ труду, а, вмѣстѣ съ тѣмъ, по своей благости, даровалъ ему и матеріалъ для работы. Этотъ матеріалъ есть земля; человѣкъ физически -- земноводное животное, которое можетъ жить только на землѣ и отъ земли, а другими благодѣяніями, какъ солнечный свѣтъ и вода, онъ пользуется лишь при помощи земли; "будучи созданіями Творца, люди равно имѣютъ право на пользованіе землей", и всякое утвержденіе, которое отрицаетъ равное пользованіе землей, будетъ, по мнѣнію Джорджа, будто-бы, въ нравственномъ отношеніи, несправедливо. Далѣе, обращаясь къ праву собственности и развивая данное положеніе, онъ приходитъ къ заключенію, что люди, какъ индивиды, съ ихъ индивидуальными потребностями и властью и индивидуальными ея проявленіями, имѣютъ право частной собственности на всѣ вещи, создаваемыя ихъ трудомъ,-- право, которое владѣлецъ можетъ переносить или передавать, но лишеніе котораго безъ его воли составляетъ воровство. Это право собственности является единственнымъ полнымъ и совершеннымъ правомъ этого рода и относится къ вещамъ, производимымъ трудомъ, отнюдь не касаясь предметовъ, созданныхъ Богомъ: такимъ образомъ, если человѣкъ поймаетъ рыбу въ океанѣ, онъ пріобрѣтаетъ исключительное право собственности на эту рыбу, которое можетъ переносить продажей или дареніемъ на другое лицо, но онъ не можетъ получать подобное же право собственности на самый океанъ, такъ чтобы продать его, или подарить, или, наконецъ, запретить дугамъ пользоваться имъ. Точно также, если человѣкъ построитъ вѣтрянную мельницу, или посѣетъ зерно, то онъ тѣмъ самымъ пріобрѣтаетъ право на плоды своего труда, но не болѣе того, т. е. въ первомъ случаѣ онъ не можетъ заявить требованіе на исключительную собственность на вѣтеръ, который двигаетъ крылья его мельницы, и не въ состояніи продать его или запретить другимъ такъ или иначе утилизировать. Во второмъ случаѣ, онъ не можетъ получить подобнаго же права собственности на солнце, которое содѣйствовало созрѣванію его хлѣба, дождь, который его орошалъ, или почву, на которой онъ произросталъ. Во всѣхъ этихъ случаяхъ, имѣются на лицо непрерывные дары Божіи для всѣхъ поколѣній людей, которые всѣ ими могутъ пользоваться, но не могутъ захватывать въ свое исключительное владѣніе.
   Такимъ образомъ, Джорджъ строитъ свою странную и однобокую трудовую теорію, приходя къ заключенію, что право собственности, относясь исключительно къ вещамъ, создаваемымъ трудомъ, не можетъ касаться земли, которой лишь можно пользоваться на правѣ владѣнія. По его мнѣнію, въ примитивномъ обществѣ частнаго владѣнія землей совсѣмъ не существовало и оно явилось лишь впослѣдствіи, ради обезпеченія права собственности на продукты труда. При этомъ, право владѣнія на первую и вообще на вещи, создаваемыя Богомъ, ограничено, тогда какъ на вторые, т. е. право частной собственности на плоды труда человѣка, за исключеніемъ случаевъ, диктуемыхъ чувствомъ самоохраненія,-- безгранично. Но владѣніе землей, благодаря указанному свойству, имѣетъ одно послѣдствіе, которое рѣшительно отличаетъ ее отъ другихъ вещей; съ теченіемъ времени земля поднимается какъ въ продажной цѣнѣ, такъ и въ арендной платѣ, помимо тѣхъ усовершенствованій или улучшеній, которыя въ нее вложены владѣльцемъ или фермеромъ; этотъ "даровой прибавокъ къ земельной собственности (unearned increment of land values)" составляетъ ея характеристичную черту; эта прибавка къ стоимости земли получается, какъ скоро одинъ участокъ земли начинаетъ владѣльцу приносить большій доходъ, нежели другой, при одинаковомъ трудѣ,-- что немедленно обнаруживается также при продажѣ или арендѣ даннаго участка.
   Желая комбинировать вышеозначенную теорію трудовой собственности съ указанными особенностями и послѣдствіями землевладѣнія, Джорджъ приходитъ къ такому заключенію: "даровой прибавокъ земельной стоимости", составляя результатъ монополіи, не можетъ принадлежать частному лицу и долженъ поступить въ видѣ налога въ собственность государства. Вся земля остается, какъ нынѣ это имѣетъ мѣсто, въ частномъ или индивидуальномъ владѣніи, съ полной свободой ее продавать, дарить или передавать по наслѣдству; но владѣлецъ ея обязанъ уплачивать правительству налогъ, равный ежегодной рентѣ или помянутому "даровому прибавку къ земельной стоимости", исключая всѣ сдѣланныя на землю усовершенствованія. Этотъ "единый налогъ" долженъ собой, по проекту Джорджа, замѣнить всѣ существующіе нынѣ налоги и сборы, какъ государственные, такъ и мѣстные, которые затѣмъ прекращаются и въ то же время, благодаря указанному исключенію, единый налогъ является собственно не земельнымъ налогомъ, а точнѣе -- конфискаціей земельной ренты въ пользу государства. Отсюда, изъ устройства этого "единаго налога", выводится цѣлый рядъ благодѣтельныхъ для людей послѣдствій, какъ въ матеріальномъ, такъ и моральномъ отношеніяхъ: онъ не отнялъ бы у отдѣльныхъ лицъ того, что, по справедливости, принадлежитъ отдѣльнымъ лицамъ; онъ не далъ бы преимуществъ однимъ лицамъ передъ другими при увеличеніи цѣны продуктовъ, благодаря косвеннымъ налогамъ; онъ не вводилъ-бы въ искушеніе владѣльцевъ разной собственности при показаніи ихъ дохода, дѣлая для нихъ выгоднымъ приносить ложную клятву, давать взятки или быть подкупаемыми; онъ не давилъ бы промышленности, не препятствовалъ бы развитію торговли, не задерживалъ бы частной предпріимчивости, и не ставилъ-бы препонъ наибольшему производству и наилучшему распредѣленію богатствъ. Масса теперешнихъ разнообразныхъ налоговъ создаетъ необходимость цѣлой арміи сборщиковъ и иныхъ чиновниковъ, содержаніе которыхъ обходится очень дорого, а благодаря системѣ "единаго налога", придуманнаго Джорджемъ, они сдѣлаются-де излишними и безполезными и самымъ тѣмъ сберегутъ государству большія суммы, нынѣ растрачиваемыя непроизводительно.
   Наконецъ, всѣ существующіе нынѣ налоги, по самоувѣренному утвержденію Джорджа, нарушаютъ, будто-бы, нравственный законъ: они берутъ силою то, что принадлежитъ отдѣльнымъ лицамъ: они даютъ преимущество людямъ съ шаткой совѣстью передъ людьми нравственно разборчивыми; они имѣютъ тенденцію увеличивать продажную цѣну предметовъ; они ведутъ къ подкупамъ и клятвопреступленіямъ, потрясаютъ промышленность и штрафуютъ прилежаніе, уменьшаютъ общее богатство и обогащаютъ однихъ, способствуя обѣднѣнію прочихъ. Христіанство насъ учитъ, говоритъ Джорджъ, что всѣ люди -- братья, и что всѣ ихъ интересы гармоничны и вполнѣ согласимы; между тѣмъ, покровительственная система таможенныхъ пошлинъ, говоритъ онъ, противна этому божественному закону и возвѣщаетъ законы народнаго преуспѣянія, совершенно несогласные съ вышеуказанными принципами; эта теорія санкціонируетъ народную ненависть и создаетъ всеобщую войну враждебныхъ тарифовъ, налагая на производства другихъ народовъ такія тягости, которыхъ люди не желаютъ видѣть на собственномъ производствѣ. Точно также, когда мы облагаемъ дома, жатву, капиталы, домашнюю обстановку или богатство во всѣхъ его формахъ, мы беремъ отъ индивидовъ то, что законно принадлежитъ имъ. Но когда мы возьмемъ у нихъ въ пользу государства поземельную ренту, которая имъ вовсе не принадлежитъ, а принадлежитъ цѣлому народу, мы, разумѣется, заключаетъ Джорджъ, не совершимъ ничего безнравственнаго, и даже, напротивъ, удержимъ отдѣльныхъ лицъ отъ нарушенія ими общаго права.
   Нѣтъ, вообще кажется, тѣхъ благодѣяній, которыхъ Джорджъ въ своемъ увлеченіи не обѣщалъ-бы человѣчеству вслѣдъ за осуществленіемъ своего фантастичнаго "единаго налога" на землѣ. "Онъ, т. е. "единый налогъ", утверждаетъ американскій мыслитель, "создастъ такое огромное производство богатствъ, о которомъ мы въ настоящее время едва-ли можемъ и грезить; онъ разрѣшитъ рабочій вопросъ (т. е. соціальную проблемму) и разгонитъ тѣ мрачныя тучи, которыя заволокли горизонтъ нашей цивилизаціи; онъ сдѣлаетъ незаслуженную бѣдность болѣе незнакомой человѣчеству; онъ положитъ предѣлъ столь развитой нынѣ жадности къ пріобрѣтенію; онъ сдѣлаетъ возможнымъ для людей быть честными, правдивыми и нетребовательными; онъ отодвинетъ искушеніе ко многимъ порокамъ, какъ ложь, клятвопреступленіе, взяточничество и нарушеніе закона; онъ откроетъ и сдѣлаетъ доступными для всѣхъ, даже самыхъ бѣднѣйшихъ, комфортъ и утонченность передовой цивилизаціи; "единый налогъ", наконецъ, благоговѣйно восклицаетъ Джорджъ, очиститъ путь къ осуществленію царства правды и справедливости на землѣ и приведетъ къ изобилію, миру и общему благополучію и т. д. и т. д." {См. Resumé началъ "единаго налога", придуманнаго Джорджемъ, и предполагаемыхъ имъ послѣдствій его установленія, подъ названіемъ: "The Single Tax. What it is and why we urdge it?" Bg. Henry George. Въ ежегодникѣ, издаваемомъ ливерпульской ассоціаціей финансовыхъ реформъ. The Financial Beform Almanach 1891,}. Короче, однимъ словомъ, "единый налогъ", созданный пылкой фантазіей американскаго мыслителя, представляется ему новымъ Эдемомъ, дверью въ рай, о которомъ самый смѣлый умъ едва въ состояніи мечтать, и все это сдѣлается притомъ такъ просто, путемъ лишь установленія означеннаго "единаго налога", о которомъ, какъ предполагаетъ, вѣроятно, Джорджъ, никто и не думалъ раньше!'
   Дальнѣйшее содержаніе новой книги Джорджа представляетъ собой лишь варьяціи на одну и ту же тему: важность націонализаціи поземельной собственности путемъ установленія "единаго налога" и характеристика тѣхъ или иныхъ недостатковъ, существующихъ въ настоящихъ поземельныхъ отношеніяхъ; онъ беретъ въ энцикликѣ отдѣльныя фразы и выраженія болѣе и менѣе неопредѣленнаго свойства или противорѣчивыя, и, съ ловкой діалектикой, ему свойственной, и образностью выраженій, выставляетъ на позорище слабое мѣсто энциклики и опровергаетъ его какой нибудь наглядной иллюстраціей и примѣромъ, заимствованнымъ изъ повседневной жизни или исторіи. Для избѣжанія безполезныхъ повтореній, мы ограничимся здѣсь приведеніемъ лишь немногихъ примѣровъ изъ этой полемики и только по нѣкоторымъ болѣе любопытнымъ пунктамъ: шестая глава папской энциклики, напримѣръ, говоритъ о томъ, что заработная плата рабочаго составляетъ его полную собственность и мотивъ самой работы. Рабочій, который сберегъ свой заработокъ и превратилъ его въ кусокъ земли, какъ-бы только видоизмѣнилъ форму своего заработка, но, по прежнему, желаетъ сохранить его уже въ формѣ земли, въ полномъ и безусловномъ своемъ распоряженіи вмѣстѣ съ своимъ потомствомъ. Соціалисты, поэтому, говоритъ папа, въ своихъ стараніяхъ уничтожить личную собственность, передавая ее государству, въ сущности, слѣдовательно, направляютъ свои усилія противъ лицъ рабочаго класса, ибо лишаютъ ихъ свободы распоряженія собственнымъ заработкомъ и всякой надежды и возможности создать для себя капиталъ и вообще улучшить условія своей жизни. Генри Джорджъ произвольно резюмируетъ мысль папы въ предѣлахъ одной строчки: "пріобрѣтенное на законныя средства составляетъ законную собственность", и, затѣмъ, легко, безъ большихъ усилій, оспариваетъ это столь банально выставленное положеніе. Ему достаточно указать на рабство, еще такъ недавно существовавшее въ Соединенныхъ Штатахъ, и привести два, три аргумента рабовладѣльцевъ, чтобы показать неосновательность такого разсужденія. "Вотъ бѣдный человѣкъ, который тяжело трудился всю жизнь, отказывалъ себѣ во всемъ и свои сбереженія употребилъ на пріобрѣтеніе нѣсколькихъ черныхъ рабовъ; неужели вы рѣшитесь ограбить этого бѣдняка, освободивши его рабовъ". Другой примѣръ: "Вотъ бѣдная вдова; все, что ея покойный мужъ въ состояніи былъ ей оставить, заключается въ нѣсколькихъ неграхъ, пріобрѣтенныхъ на сбереженія и труды его цѣлой жизни; неужели вы захотите похитить у несчастной вдовы и сиротъ послѣдній кусокъ хлѣба, освободивши ея негровъ?"
   Точно такъ-же Джорджъ сокращаетъ седьмую главу энциклики, посвященную папою развитію мысли, что "частная собственность составляетъ естественное право человѣка". Эта глава является у Джорджа въ видѣ афоризма, что "частная земельная собственность происходитъ или развивается, какъ результатъ человѣческаго ума и предусмотрительности". Онъ на это возражаетъ, что предусмотрительность-де бываетъ разнаго рода, почему далеко не всегда можетъ считаться законнымъ источникомъ пріобрѣтенія; напр., если караванъ путешественниковъ отправляется въ обширную безводную пустыню, то, разумѣется, нельзя не назвать умными и предусмотрительными тѣхъ путешественниковъ, которые возьмутъ съ собой запасъ воды, и эта вода гдѣ-нибудь въ Сахарѣ составитъ ихъ несомнѣнную законную собственность и капиталъ. Наоборотъ, если бы какой-либо изъ этихъ путешественниковъ захватилъ, допустимъ, въ свое исключительное пользованіе единственный источникъ въ этой пустынѣ и сталъ-бы допускать желающихъ напиться изъ этого источника не иначе, какъ за деньги, то такая собственность не можетъ имѣть за собой легальнаго основанія, хотя ея происхожденіе можетъ основываться также на умѣ и предусмотрительности человѣка.
   Точно такъ-же произвольно Джорджъ суммируетъ содержаніе главы восьмой энциклики: "частная земельная собственность никого не лишаетъ пользованія землей". Не зная или умышленно игнорируя извѣстное правило, выраженное во французской поговоркѣ: "comparaison n'est pas raison", Джорджъ приводитъ, въ видахъ опроверженія, цѣлый рядъ аналогическихъ примѣровъ, въ сущности ничего не опровергающихъ: "Представьте себѣ, говоритъ онъ, обращаясь къ папѣ, что вашему святѣйшеству, какъ судьѣ нравственности, представленъ былъ-бы на разсмотрѣніе слѣдующій казусъ, долженствующій быть рѣшеннымъ по совѣсти: "мнѣ и нѣсколькимъ другимъ его дѣтямъ отецъ оставилъ поле, достаточное для нашего пропитанія; такъ какъ онъ не успѣлъ при жизни распредѣлить наслѣдства между нами, предоставивши дѣлежъ намъ самимъ, то я, будучи старшимъ, взялъ все поле въ свою исключительную собственность; но, поступая такимъ образомъ, я отнюдь не лишилъ моихъ братьевъ возможности пользованія землей и полученія заработка, потому что я даю имъ работу на томъ же самомъ полѣ, платя отъ получаемаго продукта такое-же жалованье, какъ и чужимъ. Имѣю-ли я основаніе, спрашиваетъ въ заключеніе истецъ, быть покойнымъ и считать свою совѣсть вполнѣ чистой и удовлетворенной?" "Каковъ будетъ на этотъ вопросъ вашъ отвѣтъ?" искушаетъ Джорджъ папу. "Не скажете-ли вы просителю, что онъ совершилъ смертный грѣхъ и что объясненіе лишь усугубляетъ его виновность? Не прикажете-ли вы тотчасъ ему возвратить должную часть земли братьямъ и принести покаяніе?"
   Мы ограничимся лишь этими тремя выдержками изъ означеннаго отдѣла полемики Джорджа (всѣхъ положеній въ этой главѣ (II) восемь). Сказаннаго совершенно достаточно, чтобы придти къ заключенію, что эта часть труда Джорджа, какъ и все, что онъ пишетъ, представляетъ достаточный запасъ остроумія, живости, образности, но, въ то же время, недостатокъ глубины мысли, а вслѣдствіе этого также и недостатокъ уваженія къ аргументаціи противника и удивительную односторонность логики. Во всякомъ случаѣ, изложеніе остальныхъ пяти тезисовъ или афоризмовъ, имъ обсуждаемыхъ, не могло-бы ничего прибавить къ нашему сужденію о его новой книгѣ, а потому мы перейдемъ прямо къ подведенію итоговъ и къ оцѣнкѣ содержанія высказанныхъ положеній.
   

III.

   Останавливаясь прежде всего на папскомъ посланіи, подавшемъ поводъ къ настоящей книгѣ Джорджа, съ содержаніемъ которой мы только что познакомились, мы должны придти къ заключенію, что оно составляетъ, во всякомъ случаѣ, что бы ни приводилъ противъ него Джорджъ или другіе его критики, весьма знаменательное явленіе нашего времени. Еще сравнительно недавно, какихъ-нибудь тридцать лѣтъ тому назадъ, въ образованныхъ классахъ Европы и Америки, за исключеніемъ небольшого кружка лицъ, соціальный вопросъ совершенно игнорировался; кромѣ Англіи, законодательство большинства государствъ имъ занимались весьма мало, да и тамъ онъ игралъ на ряду другихъ вопросовъ роль еще мало замѣтную. Извѣстный авторитетъ въ этомъ дѣлѣ, Джорджъ Гоуэлль, говоритъ въ предисловіи къ своему новому изданію его крупнаго сочиненія по исторіи соціальнаго вопроса въ Великобританіи, что даже десять лѣтъ тому съ небольшимъ, тѣ самые "рабочіе союзы", которыхъ такъ восхваляетъ и рекомендуетъ нынѣ папская энциклика, "подвергались поношенію повсюду одинаково: въ печати, на ораторской платформѣ, съ церковной каѳедры и въ парламентѣ" {The Conflicts of Capital and Labour by George Howell, М. P. London. 1890.}. Теперь мы видимъ уже далеко не то: наука снизошла до соціальнаго вопроса и усердно имъ занимается во всѣхъ университетахъ всего цивилизованнаго міра, а печать вездѣ удѣляетъ ему на своихъ страницахъ значительное мѣсто. Государство, покровительствуя рабочимъ, старается взять соціальный вопросъ въ свое вѣдѣніе и пытается бороться этимъ путемъ, какъ наиболѣе вѣрнымъ, съ крайностями и увлеченіями уличнаго соціализма. Въ свою очередь духовенство на Западѣ и въ Америкѣ хорошо поняло также всю важность захватить новое движеніе въ свои руки и удержать тѣмъ самымъ руководительство своей паствы, католическое духовенство долго держалось въ Сторонѣ, но сила обстоятельствъ взяла свое и въ этомъ отношеніи. Не смотря на католическую централизацію и дисциплину, движеніе началось снизу и, если вѣрить Джорджу, къ числу его сторонниковъ, и, судя по выдержкамъ изъ ихъ трудовъ, весьма рѣшительныхъ, принадлежатъ уже не только католическіе священники, но даже епископы (Bishop.of Meath въ Ирландіи). Наконецъ, папа признаетъ по необходимости совершившійся фактъ и, издавая свою настоящую энциклику, предполагаетъ сжать жатву, которой не сѣялъ. Конечно, неизвѣстно, какой исходъ будетъ имѣть это новое направленіе папской политики; во всякомъ случаѣ, энциклику нельзя не признать вполнѣ своевременнымъ и ловкимъ шагомъ по данному пути. Соціальный вопросъ созрѣлъ на столько, что католичество, уже изъ опасенія -- если не растерять свою паству, то, по крайней мѣрѣ, чтобы не вводить въ соблазнъ и искушеніе своихъ вѣрующихъ сыновъ, обязано было, такъ сказать, оріентироваться въ соціальномъ вопросѣ и выработать себѣ извѣстный планъ поведенія въ этомъ отношеніи.
   Въ свою очередь, Генри Джорджъ воспользовался настоящимъ случаемъ для новой пропаганды своихъ воззрѣній о "единомъ налогѣ" и націонализаціи земельной собственности. Хотя онъ весьма почтительно въ заключеніи книги приглашаетъ папу обдумать и обсудить приводимые имъ аргументы и доводы, но едва-ли онъ въ состояніи допустить серьезно мысль, чтобы римскій первосвященникъ рѣшился сдѣлаться противникомъ частной земельной собственности и сторонникомъ радикальнѣйшей финансовой реформы, какую видѣлъ когда-либо свѣтъ. Изобличеніе папы въ соціализмѣ, вами достаточно изложенное, и даже насмѣшливый, пожалуй, мѣстами тонъ его обращенія, устраняютъ состоятельность этого предположенія и укрѣпляютъ убѣжденіе, что папское посланіе играетъ для Джорджа только роль новаго орудія для популяризаціи его общеизвѣстныхъ стремленій къ земельной реформѣ путемъ замѣны существующихъ формъ обложеній на такъ называемый "даровой прибавокъ" экспропріаціей земельной ренты или установленіемъ "единаго налога" на такъ называемой "даровой прибавокъ". Какъ послѣдовательный и упорный фанатикъ, Джорджъ пользуется всякимъ случаемъ для распространенія своихъ воззрѣній и укрѣпленія ихъ въ умахъ людей.
   Обратимся теперь въ заключеніе къ данной схемѣ Джорджа и постараемся отмѣтить хоть вкратцѣ, на сколько его теорія "единаго налога" можетъ, во-первыхъ, имѣть важное значеніе для разрѣшенія соціальнаго вопроса, какъ воображаетъ, мы видѣли, самъ Джорджъ, и во-вторыхъ, на сколько "единый налогъ" удовлетворяетъ требованіямъ справедливости и осуществимъ на практикѣ?
   Прежде всего, какъ мы неоднократно указывали, планъ Джорджа поражаетъ своею односторонностью: онъ беретъ одинъ факторъ народнаго богатства -- землю, предполагаетъ произвести съ ней важную финансовую реформу, перенести на нее всю тягость государственныхъ, городскихъ, мѣстныхъ и иныхъ налоговъ и сборовъ, нынѣ взимаемыхъ съ разнообразнѣйшихъ источниковъ и различными способами и, затѣмъ, считаетъ уже соціальный вопросъ поконченнымъ. Правда, земля является однимъ изъ важнѣйшихъ факторовъ народнаго богатства и крупнымъ источникомъ дохода; но въ послѣднемъ именно отношеніи не слѣдуетъ игнорировать, что земля въ наше время далеко не играетъ уже, какъ прежде, преобладающей роли въ народномъ хозяйствѣ во Многихъ цивилизованныхъ странахъ. Лучше всего въ этомъ возможно убѣдиться на основаніи статистическихъ данныхъ, относящихся къ распредѣленію занятій въ современныхъ государствахъ. По новѣйшимъ свѣдѣніямъ, сообщаемымъ извѣстнымъ Мюльгалемъ въ его статистическомъ словарѣ, Великобританія съ Ирландіей, напр., имѣютъ ежегоднаго народнаго дохода (валового) 1984 милліоновъ фунт. стерл., изъ которыхъ отъ земледѣлія получается всего лишь 251 милл.; во Франціи имѣется всего народнаго дохода 1361 милліоновъ фунт. стерл., изъ которыхъ земледѣліе даетъ 460 милліоновъ; въ Германіи всего дохода 1505 милл. фунт. стерл., а изъ нихъ отъ земледѣлія 424 милліоновъ, наконецъ, Россія всецѣлаго народнаго дохода (валового) имѣетъ: 1155 милл. ф. ст., а изъ нихъ приходится на землю 563 милл. Такимъ образомъ, кромѣ Россіи, гдѣ, по разсчету Мюльгаля, половина всего дохода получается отъ земледѣлія, во всѣхъ остальныхъ великихъ странахъ валовой народный доходъ отъ земледѣлія составляетъ лишь отъ 1/7 до 1/3 всего народнаго дохода. Для всей Европы, наконецъ, Мюльгаль даетъ ежегодный народный доходъ 8927 милл. ф. ст. и изъ нихъ земледѣліе доставляетъ лишь 2845 милл. ф. ст., тогда какъ, напримѣръ, мануфактуры всякаго рода даютъ 3,030 милл. ф. ст. для всей Европы, торговля -- 2317 милл. ф. ст. и т. д. Однимъ словомъ, для всей Европы земледѣліе, какъ источникъ ежегоднаго народнаго дохода, представляетъ собою въ среднемъ не болѣе 1/3 валовой цифры. Въ Соединенныхъ Штатахъ Сѣв. Америки, родинѣ. Генри Джорджа, не смотря валовой равняется 776 милл. ф. ст., въ то время, въ ней даютъ 1443 милл. ф. ст., а весь народный 2877 мил" т. е. земледѣліе опять-таки выражаетъ народнаго богатства, не только относительное значеніе земли уступаетъ на ея значеніе какъ важнѣйшей экспортной хлѣбной страны, земледѣльческій доходъ какъ мануфактуры доходъ равняется собой не болѣе ?.
   Но этого мало: въ большинствѣ образованныхъ государствъ въ общей суммѣ народнаго дохода другимъ источникамъ, но съ теченіемъ времени, не смотря на быструю распашку новыхъ земель и всевозможныя агрономическія усовершенствованія и прогрессъ нашего времени, другія отрасли народнаго дохода, какъ мануфактуры, торговля, горное дѣло, опережаютъ земледѣліе и его относительное значеніе понижается. Напр., въ то время, какъ земледѣліе во всѣхъ важнѣйшихъ культурныхъ странахъ всего свѣта, вмѣстѣ взятыхъ, съ 1820 по 1888 г. выросло на 270%, мануфактуры -- на 536%, торговля -- 990%, транспортное дѣло -- 376%, а горное -- 1320%. Благодаря этой неравной степени развитія разныхъ отраслей промышленности, земледѣліе, которое въ 1820 году давало свыше 50% всего народнаго дохода въ среднемъ для всѣхъ образованныхъ странъ, въ 1840 году -- уже только 44,8%; въ 1860--35,6% и, наконецъ, въ настоящее время, въ 1888 г.-- 30,5%, т. е. относительное значеніе земледѣлія, судя по этимъ цифрамъ, на ряду другихъ источниковъ народнаго дохода постепенно и даже довольно быстро склоняется къ упадку {The Dictionary of Statistics by Michael G. Mulhall, London. 1892. Стр. 324, 341 и др.}.
   Этотъ статистическій выводъ съ перваго взгляда какъ бы противорѣчитъ общепринятому и распространенному по этому поводу убѣжденію о сравнительной важности земледѣлія. Въ самомъ дѣлѣ: земледѣліе, какъ добывающая промышленность, доставляетъ не только все нужное пропитаніе человѣку, но даже и большинство сырыхъ матеріаловъ, необходимыхъ послѣ той или иной переработки для пользованія людей, и, тѣмъ не менѣе, мы видимъ -- основная и почтенная профессія земледѣльца даетъ образованному міру лишь 1/3 часть дохода, ежегодно получаемаго, что объясняется двумя главными причинами: трудъ земледѣльца въ умѣренномъ и холодномъ климатѣ, слѣдовательно въ огромной части Европы и Сѣв. Америки, продолжается, уже въ силу природныхъ свойствъ, далеко не цѣлый годъ, а лишь отъ 5-ти до 8-ми мѣсяцевъ въ году, въ теченіи которыхъ земледѣлецъ долженъ окупить съ избыткомъ свое существованіе за все время; часть года, т. е. нѣсколько мѣсяцевъ, такимъ образомъ, пропадаетъ для земледѣльца непроизводительно, если только (что происходитъ сравнительно рѣдко) его земледѣльческій трудъ не связанъ съ какимъ нибудь другимъ промысломъ. Между тѣмъ, огромное большинство иныхъ занятій, въ томъ числѣ даже такихъ близкихъ къ земледѣлію, какъ горное дѣло, не говоря о торговлѣ и фабричной промышленности, происходятъ круглый годъ и ни одного часа задаромъ не пропадаетъ. Кромѣ того земледѣліе прогрессируетъ гораздо медленнѣе другихъ занятій и промысловъ по своей общей доходности, во-первыхъ, вслѣдствіе своей естественной монополіи или ограниченности пространства земли, годной для обработки {Въ этомъ послѣднемъ отношеніи, впрочемъ, слѣдуетъ замѣтить, что природныя качества или плодородіе земли все болѣе и болѣе теряютъ свое значеніе и, наоборотъ, раціональная культура, т. е. знаніе, соединенное съ капиталомъ, обѣщаютъ въ будущемъ наиболѣе крупныя и вѣрныя жатвы. См. по этому предмету превосходную статью Этуотера: "The Food-Supply of the Future". By Atwater. Въ американскомъ журналѣ "The Century". 1891. Ncwember. Стр. 101 и далѣе.}, и, во-вторыхъ, вслѣдствіе общей отсталости пріемовъ земельной культуры и затруднительности примѣненія къ ней фабричныхъ способовъ веденія дѣла. Поэтому, какія бы реформы ни совершились въ землевладѣніи и какъ бы быстро ни распространялись агрономическія свѣдѣнія и улучшенные способы веденія сельскаго хозяйства,-- тѣмъ не менѣе относительное значеніе земледѣлія, какъ источника народнаго дохода, будетъ всегда имѣть тенденцію къ уменьшенію, а не увеличенію сравнительнаго дохода, какъ это имѣетъ мѣсто съ другими промыслами.
   Этихъ приведенныхъ данныхъ достаточно, чтобы придти къ заключенію, что какъ ни важно земледѣліе, какъ народный промыселъ, но земельная реформа, проектируемая Джорджемъ, даже предполагая, на что нѣтъ никакихъ основаній, ея правильность и осуществимость, отнюдь не уничтожитъ бѣдности на землѣ и вообще не въ состоянія произвести тѣхъ чудодѣйственныхъ послѣдствій, которыхъ ожидаетъ американскій писатель, уже по тому одному, что 2/3 теперешняго богатства создаются., мы видѣли, совсѣмъ не земледѣліемъ, а другими промыслами. Сверхъ того, на всемірномъ рынкѣ, въ настоящее время, въ важнѣйшихъ продуктахъ, какъ напр., въ зерновомъ хлѣбѣ, замѣчается, кромѣ случайно неурожайныхъ годовъ, въ родѣ нынѣшняго, избытокъ многихъ продуктовъ, перепроизводство, а потому практическое осуществленіе одностороннихъ фантазій Джорджа можетъ усилить это зло, привлекши руки къ обработкѣ такихъ земель, которыя нынѣ могутъ находиться внѣ культуры, и отвлекши единовременно значительное количество работниковъ отъ другихъ промысловъ. Все это вмѣстѣ можетъ лишь кончиться большимъ и серьезнымъ кризисомъ и потрясеніемъ всѣхъ экономическихъ отношеній, безъ важнаго измѣненія въ судьбѣ промышленныхъ и рабочихъ классовъ народа, главнымъ образомъ выдѣляющихъ изъ себя главнѣйшее зло нашего времени -- пролетаріатъ.
   Но планъ Джорджа, помимо приведенныхъ соображеній, отличается одинаково какъ теоретической несостоятельностью, такъ и практической неосуществимостью. "Единый налогъ", съ помощью котораго онъ предполагаетъ осуществить свою важную реформу націонализаціи земли, составляетъ весьма старую мысль, привлекательную по внѣшности и непригодную по внутреннему содержанію, какъ всякая фантазія, не имѣющая подъ собой почвы въ дѣйствительности. Не говоря о французскихъ попыткахъ этого рода еще въ прошломъ вѣкѣ у многихъ физіократовъ и знаменитаго маршала Вобана, планы всевозможныхъ единыхъ налоговъ встрѣчаются у англичанъ и американцевъ десятками, если не сотнями. Такъ, еще въ 1792 г., знаменитый Томасъ Пэнъ, въ своемъ сочиненіи "Права человѣка" (Rights of Man), предлагалъ принудительное раздѣленіе поземельной собственности путемъ организаціи ея обложенія, доходившаго до конфискаціи; Монтгомери Мартинъ въ 1833 г. предлагалъ уничтожить всѣ налоги, замѣнивъ ихъ однимъ крупныхъ размѣровъ патентнымъ сборомъ. Самуилъ Кобгемъ (Cobham) въ Лондонѣ, въ 1845 и 1848 гг. напечаталъ подобный-же проектъ установленія единаго подоходнаго налога, въ томъ-же году и однородный съ нимъ проектъ издалъ въ Дублинѣ (1848 г.) Джонъ Гемпденъ (Hampden); въ 1849 г. Барберъ въ Бостонѣ напечаталъ изслѣдованіе, въ которомъ доказывалъ необходимость отмѣны всѣхъ налоговъ и замѣны ихъ однимъ крупнымъ поголовнымъ налогомъ, въ томъ-же году Джонъ Матсонъ въ Лондонѣ предложилъ, единовременно съ отмѣной всѣхъ таможенныхъ и акцизныхъ сборовъ, однообразный налогъ на собственность {Tracts of the Liverpool Financial Reform Association. 1851. Liverpool. No 26. "Plans of Direct Taxation-Reviewed". Стр. 7 16. No 27. Стр. 1--12.}. Нѣтъ сомнѣнія, что осуществленіе подобныхъ плановъ "единаго налога" представляетъ большія и разнообразныя выгоды: во-первыхъ, съ уничтоженіемъ всѣхъ разнообразныхъ налоговъ, сборовъ и пошлинъ исчезла-бы масса формальностей, опутывающихъ нынѣ индивидуальную экономическую дѣятельность, а это дало-бы сильный толчекъ развитію торговли и промышленности. Затѣмъ, со введеніемъ "единаго налога" вмѣсто нынѣшнихъ многихъ, разумѣется, значительно сократились-бы издержки на взиманіе, и народъ сберегъ-бы много денегъ, которыя нынѣ расходуются непроизводительно: на кадастры, на охрану отъ контрабанды, надзоръ, контроль и проч.
   Но какъ ни обольстительны эти преимущества "единаго налога", почему человѣчество такъ часто къ нему и обращается, введеніе его повсюду и всегда признавалось невозможнымъ и проекты подобнаго рода считаются лишь плодомъ фантазіи. Расходы современныхъ государствъ достигаютъ такихъ громадныхъ суммъ, что если бы идея о "единомъ налогѣ" могла осуществиться, то пришлось-бы установить чрезвычайно высокій процентъ обложенія, приблизительно въ 30% и болѣе съ дохода, тогда какъ одинъ изъ крупнѣйшихъ подоходныхъ налоговъ нашего времени никогда не превышалъ 10%. Не говоря уже о возможности открытаго сопротивленія гражданъ такому налогу, высота его послужила-бы непреодолимымъ побужденіемъ къ сильнѣйшимъ обманамъ, утайкамъ и уклоненіямъ и повлекла-бы за собою массу постоянныхъ недоимокъ, чѣмъ самый бюджетъ былъ-бы поставленъ на шаткую почву. Съ другой стороны, противъ этой системы говоритъ невозможность установить ее съ надлежащей справедливостью. Всякій налогъ, каковъ-бы онъ ни былъ, заключаетъ въ себѣ извѣстную долю несправедливости, вслѣдствіе несовершенства его раскладки и невозможности принять во вниманіе условія его переложенія. При существованіи въ государствѣ мелкихъ спеціальныхъ налоговъ, эта неравномѣрность отъ ошибки или утайки не представляется существенной, ибо уравнивается другими налогами; иное дѣло при налогѣ крупномъ въ 25--30%;- тутъ малѣйшая ошибка или наноситъ громадный вредъ контрибуэнту, и потому можетъ имѣть для страны самыя гибельныя послѣдствія, или даетъ одному лицу значительную незаслуженную выгоду въ ущербъ всему остальному обществу. Кромѣ того, благодаря переложенію налоговъ, государство никакъ не можетъ сказать опредѣленно, что такое-то лицо, платящее извѣстную сумму налога, будетъ нести ее на себѣ, а не сложитъ новымъ бременемъ на плечи другого человѣка. При разнообразіи налоговъ, лицо, перелагающее одинъ налогъ, можетъ быть обложено другимъ и получить въ свою очередь на себя переложеніе третьяго налога, такъ что равномѣрность общаго обложенія все-таки, при извѣстномъ устройствѣ податной системы, можетъ считаться приблизительно достигнутой; напротивъ, при "единомъ налогѣ" для переложенія нѣтъ корректива въ другихъ налогахъ, и потому вызываемая неравномѣрность была-бы весьма ощутительна: одно лицо платило-бы очень много, другое -- мало, третье не платило-бы совсѣмъ,-- словомъ, оправдались-бы слова Прудона, который называетъ "единый налогъ" "суммой несправедливости" {См. мою книгу: "Основныя начала финансовой науки". Петербургъ, 1890. Стр. 279--280.}.
   Но ко всѣмъ этимъ соображеніямъ, дѣлающимъ до сихъ поръ невозможнымъ осуществленіе "единаго налога", къ реформѣ Генри Джорджа присоединяется еще причина, значительно усложняющая обстоятельства дѣла: всѣ почти подобные планы или фантазіи имѣютъ обыкновенно въ виду дружелюбное разрѣшеніе для всѣхъ классовъ вопроса и предполагаютъ равномѣрное (хотя-бы и ошибочно) разнесеніе тяжести на весь народъ. Между тѣмъ, сущность "единаго налога" Джорджа или экспропріаціи земельной ренты заключается въ лишеніи одного класса его собственности ради интересовъ всѣхъ другихъ и, разумѣется, ограбленіе, какъ-бы оно ни называлось, никогда не можетъ сдѣлаться основой правильной государственной жизни, или источникомъ человѣческаго благополучія, а одно зло всегда породитъ лишь другое, вящшее. Наконецъ, не слѣдуетъ упускать изъ виду, что самый разсчетъ Джорджа замѣнить экспропріированной рентой всѣ существующіе налоги и сборы не только проблематиченъ, но даже, можно считать, для большинства государствъ. прямо ошибоченъ: ограничимся для примѣра одной лишь Великобританіей, такъ какъ въ ней, конечно, цѣна земли и высота ренты выше, за немногими исключеніями (небольшихъ пространствъ), чѣмъ гдѣ либо, вѣроятно, на земномъ шарѣ, а финансовое управленіе отличается своимъ образцовымъ порядкомъ и бережливостью. Что-же мы увидимъ въ данномъ случаѣ, если предположимъ планъ Джорджа осуществленнымъ? Согласно извѣстному "Ежегоднику" Кельти, за 1888 г. (за позднѣйшій годъ нѣтъ полныхъ данныхъ), земскіе доходы для Соединеннаго Королевства составили 67 милл. фунт. стерл. и государственный доходъ -- 89 милл. ф. стерл., а всего въ совокупности, слѣдовательно, 156 милл. фунт. стерл. Размѣръ земельной ренты, которая должна, по Джорджу, замѣнить собой всѣ виды доходовъ, показывается по различнымъ свѣдѣніямъ весьма неодинаково: такъ по Мюльгалю за 1888 годъ вся земельная рента для Соединеннаго Королевства составляла 61.250,000 ф. стерл. и упала противъ 1880 года на цѣлыхъ 14% для Англіи и 13% для Шотландіи; по свѣдѣніямъ-же земскимъ или мѣстнаго управленія (Local Government Report), весьма устарѣвшимъ за 1878 годъ, рента составляла для всего государства 95.190,000 фунт. стерл. Если даже принять для руководства послѣдній крупный размѣръ ренты, а она несомнѣнно стоитъ теперь гораздо ниже, то и тогда все-таки въ результатѣ окажется 156--95 = 61, т. е. для нуждъ и потребностей Великобританіи, въ случаѣ осуществимости "единаго налога" Джорджа, не хватило-бы ежегодно 61 милл. фунт. стерл.! Если подобный выводъ получается относительно богатѣйшей страны Европы съ высоко развитымъ земледѣліемъ и плотнымъ населеніемъ, то что-же можно сказать о приложеніи на практикѣ схемы Джорджа въ любой странѣ, бѣдной капиталами и съ рѣдкимъ населеніемъ? Само собою разумѣется, что въ подобныхъ странахъ проектъ Джорджа окажется еще менѣе осуществимымъ, и "единый налогъ" даже при успѣхѣ его организаціи не покроетъ и однихъ лишь государственныхъ расходовъ {The Statesman's Year-Book. 1891. By. J. Scott Nettie. London. 1891. Стр. 41 ii 52. А также The Dictionary of Statistics By Mulhall. London. 1892. Стр. 341.}.

Иванъ Янжулъ.

   Москва, 9 декабря 1891 г.

"Сѣверный Вѣстникъ", No 1, 1892

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru