Японская_литература
Японский империализм

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Текст издания: журнал "Вестник иностранной литературы", No 1, 1912.

Японский империализм

   Если под империализмом разуметь распространение вдоль всего света военнаго, колониального и промышленного могущества, --- то можно сказать, что ни один из народов, кроме японцев, не имеет более данных для этого.
   Несмотря на то, что японский империализм возник всего лишь десять -- двенадцать лет назад, он представляется наиболее ярко-выраженным.
   В отношении военной мощи японский империализм отличается от такового же английского тем, что в своих притязаниях он опирается не только лишь на могущественный флот, но также и на одну из сильнейших армий мира.
   Лишь благодаря этой армии успехи японцев в Корее и Манчжурии оказались такими быстрыми и решительными, каких никогда не встречали корыстолюбивые англичане нп на европейском континенте, ни в Индии, ни в Африке.
   Японский империализм значительно превосходит все другие и тем обстоятельством, что ниппонские колонии группируются в непосредственной близости к метрополии: Хоккайдо, Карафуто, Курильские острова -- на севере; полузависимые Гавайские острова-- на востоке; Риу-Киу, Таюан н другие -- на юге; Корея и Кван- тунг--на западе. Все эти земли представляются как бы телохранителями метрополии. Близость эта полна многочисленных выгод, как в стратегическом, так и в промышленном отношении.
   Со стороны экономической японский империализм не мог бы сравниться со своими соперниками в отношении размеров промышленного производства. Однако яге пи в одной из стран не наблюдается столь быстрого роста промышленности, как в Японии: в течение 8-ми лет (1899--1907) размеры производства увеличились более, чем вдвое: с 1.122 милл. франков до 2.389 милл. франков. За последние двадцать лет, внешняя торговля Японии возросла на 212%; ни одной из стран опять-таки неизвестен подобный рост коэффициента.
   В демографическом отношении империализм Японии представляет прямую противоположность американскому империализму: Соединенные Штаты своим возвеличением обязаны иммиграции; Японию же возвеличивает ее эмиграция.
   Японский эмигрант резко отличается от эмигранта-англичанина или немца, так как не ассимилируется с окружающей его средой: Японские кварталы в странах по ту сторону моря защищены от посторонних влияний. Будь то в Ванкувере, или в Сан-Франциско, в Сайгоне или Бомбее, во Владивостоке или в Бразилии, -- японцы рас слагаются повсюду так, как если бы они находились в стране врагов.
   И будучи миссионерами национальной религии, образуя сильный союз вокруг своих официальных представителей, опьяненные славой отчизны, более пятисот тысяч выходцев из Японии являются повсюду носителями величия страны "Восходящего Солнца".
   Таким образом японский империализм, если принять во внимание армию, колонии, эмиграцию и промышленность Ниппонской империи, представляется прекрасно вооруженным для того, чтобы стать одной из наиболее грозных сил в современном мире. И для этого империализма (как, впрочем, и для некоторых других) все средства, все приемы -- хороши, если только они действительны.
   В официальных кругах Японии "Красный Крест" находит многочисленных приверженцев и, действительно, на глазах иностранцев раненые русские окружены заботами лазаретных сиделок. Но в то же время японцы уничтожают айносов и формозов и охотятся на корейцев. Говорят о праве и справедливости и в то же время начинают войну с Китаем и Россией без объявления ее. Коварство и насилие -- вот два полюса, между которыми часто колеблется японский империализм.
   Существеннейшими факторами распространения японского влияния являются прежде всего: ее перенаселенность, ее перепроизводство и ненависть ко всему иностранному. В перенаселённости часто видят единственную (почти) причину ее расширения. Четыре острова Японии насчитывали в 1910 г. 50.751.000 жителей. За двадцать лет (1890--1910 г.г.) население возросло на 10 миллионов. Густота населенности определяется в 133 жителя на 1 квадр. километр.
   Как ни высока однако цифра плотности населения Японии, она не представляет ничего исключительного, так как остается позади соответствующей цифры для Нидерландов (162), Англии (215) и Бельгии (234).
   Не следует также преувеличивать значение общего роста населения: коэффициент роста населения Германии, Австрии и, в особенности, России более высок.
   Не следует также видеть в этом перенаселении единственное объяснение Японской эмиграции. Оно, несомненно, способствует росту эмиграции, особенно когда народ, столь жадный до наживы, как японцы, знает, что "там, за морями" он найдет много "удобных случаев" и высокие заработки.
   Что касается перепроизводства в области добывающей и обрабатывающей промышленности, то в этом отношении Япония делает все для сбыта своих огромных излишков, растущих с каждым днем (к 1905 г. вывезено на 825 миллионов франков; в 1909 -- на 1.065 миллионов).
   Заключаются торговые договоры, снаряжаются коммерческие суда, захватываются свободные и заполняются открытые рынки; Япония проникает в Китай, Сингапур и Магелланов пролив. В то же время, впрочем, ввозятся во все большем количестве продукты, которых не производит Япония и которых не родит ее земля.
   Таким путем правители Японии стремятся не только лишь к обогащению своей страны, но вместе с тем упрочивают свое могущество. Политика захватов обычно свойственна представителям сильной государственной власти и в войне японские правители находят средство для отвлечения населения от политических и социальных конфликтов в метрополии. Путем эмиграции они устраняют мятежные элементы, заселяют колонии и подготовляют почву для будущих приобретений.
   Но есть у японского империализма еще одна сила, гораздо более грозная, сила морального порядка, восстановляющая японцев против всего остального мира: это -- ненависть к иностранцам.
   "Adversus hostem aeterna auctoritas esto" (противопоставь врагу силу) -- непримиримый девиз древнего Рима может послужить эпиграфом истории современной нам Японии. Суровое отвращение ко всему иностранному, непримиримая ксенофобия -- вот основная пружина японского духа!
   Со времени революции 1868 г. печатью этой вражды ко всему иностранному отмечена вся политика страны "Восходящего солнца". И эта ненависть отмечена уже не раз выдающимися европейскими знатоками Японии.
   Разумеется, искусные в пользовании словами, хитроумные японцы не признаются достаточно откровенно в этой своей антипатии. Напротив! просмотрите "Japan Times", правительственный орган, издающийся в Токио, и там вы можете встретить следующие строки: "Всякий иностранец, знавший Японию, должен был заметить, что с тех пор, как Япония вступила на путь современной цивилизации, мы (японцы) питаем подлинное обожание к Западу. Иногда мы чувствуем себя униженными, но мы принимаем эти унижения, как горькие пилюли, способствующие нашему подъему".
   Таковы слова, но вот -- факт.
   Просмотрите газету на японском языке и встретите многочисленные оскорбления по адресу иностранцев, исходящие из-под пера даже таких лиц, как, например, Камада, ректор одного из японских университетов. Так, по его словам, "французы опустились до низшей степени нравственности".
   Газета "Тайио" называет Берлин "огромным публичным домом" и т. п. Войдите в японскую лавку. Торговец встретит вас сладчайшей улыбкой и пробормочет по вашему адресу классическое приветствие "очень желаю вам доброго утра, господин мой дурак". Парфянская стрела! А затем он продаст вам свои продукты по возвышенным ценам.
   Пройдитесь по улице даже в Токио. Вы вскоре же будете окружены сворой уличных мальчишек, преследующих вас неприличными жестами и оскорблениями.
   Внесите свою лепту в имеющееся в Японии "Общество хорошего приема". Вам, действительно, облегчат посещение нескольких пустынных садов и публичных музеев. Но стоит лишь захотеть вам познакомиться с чем-нибудь другим из японских достопримечательностей, помимо танцев гейш и т. п., как тотчас же Япония закрывается пред вами. Вы совершенно лишены доступа в арсенал, на фабрики, места заключения и т. д. Начиная от Сан-Франциско, вам запрещаются фотографические снимки японского берега.
   Об отношении японцев к европейской культуре вообще можно заключить хотя бы по тому обстоятельству, что сочинения Мольера, Толстого, Золя и Дюма изгнаны из Японии.
   В многочисленных трудах по истории Японии авторы всячески превозносят старую Японию, не объясняя, однако, почему вот уж полвека, как нынешняя Япония порвала с таким "прекрасным прошлым". В этих же сочинениях японцы называются первым народом земли и прототипом человечества; вопрос же, почему японцы нашего времени являются лишь подражателями, обходится молчанием.
   Спекулируют на наивности японских крестьян, внушая им веру в их происхождение от полубогов (Камис) и в то, что богиня Аматерасу является прародительницей микадо. Но при этом не замечают того, что в ХХ-м веке подобное лицемерие, политическое и религиозное, кажется смешным.
   Проявления этой страстной вражды ко всему иностранному, соединенной с подозрительностью, можно усмотреть на каждом шагу. Приведем некоторые иллюстрация этого явления. Так при посещении японского порта вы подвергаетесь усиленнейшему надзору со стороны особой портовой стражи. Нередко письма, адресованные иностранцу, доставляются ему вскрытыми или, например, письмо, отправленное из Сеула в Париж, направляется туда через Кобе. Далее, характерен следующий факт: при посещении заключенного в японской тюрьме иностранца запрещается разговаривать с ним иначе, как по-японски. Весьма ограничен прием детей иностранцев в японские школы. Оказывается всяческое сопротивление иностранному синдикату для постройки железных дорог в Японии. Нередко иностранцам запрещается каботажное плаванье вдоль японских берегов; однако же сами японцы пользуются этим правом по отношению к чужим берегам. Законом 1899 года закрывается доступ в Японию всем категориям рабочих европейцев и китайцев; в то же время японские рабочие рассыпаны по всему миру. С 1873 года правительство Японии упорно отказывает иностранцам в приобретении ими права собственности на недвижимости; но это не мешало самим японцам экспроприировать Корею и захватить в одной лишь Калифорнии в полную собственность от 130 до 150 тысяч акров земли.
   И тем не менее эти шовинисты, если судить по заявлениям различных представителей промышленной и официальной Японии, надеются на то, что их родина станет "раем человечества", "центром населенной земли, как солнце является центром небесным" и т. д. и т. п.
   Было бы, разумеется, и неосновательно и несправедливо видеть в этом национальном антагонизме японцев явление патологическое. Причинами его нужно признать прежде всего то презрительное отношение, которое иностранец нередко выказывает по отношению к японцу; приверженность японца к его прошлому; его глубокую веру в будущее; их необычайные успехи в течение последних десятилетий.
   Таковы сильнейшие двигатели японского империализма. И надо признать, что современной Японии слишком чужд великолепный призыв Перикла, обращенный им к Афинам: "Мы предлагаем наш город в общее достояние всех людей. И ни один из наших законов не будет направлен к угнетению иностранцев".
   Каково же будущее этого новорожденного империализма? Достиг ли он уже своей: точки равновесия? Не являются ли первые шаги его, сделанные им за десять лет, первым актом великой драмы крайнего востока, которая, быть может, развернется в течение XX го века? Было бы слишком смело дать теперь же какие бы то ни было решительные ответы на эти вопросы. Но некоторые тенденции дальнейшего развития японского империализма могут быть намечены уже в настоящее время. Так, несомненно, еще долгое время будет продолжаться рост населения Японии. Каждый год, снова и снова, Япония будет разбрасывать по всему свету своих корыстолюбивых сынов-эмигрантов с их безграничным национализмом. И эти апологеты национализма будут умножаться и кристаллизоваться. А новые сношения их с остальным миром смогут породить новые распри. Точно также экономическая деятельность Японии будет и впредь превышать потребительные способности страны. II снова будет Япония искать новые рынки и всевозможные другие выходы из этого положения вещей. II это в свою очередь, быть может, породит новые конфликты.
   Политический строй Японии слишком пропитан феодализмом, чтобы можно было рассчитывать на воцарение там демократического режима в близком будущем. Еще долгое время японский народ не будет знать тех двух необходимейших факторов мира, каковыми является истинное всеобщее избирательное право и истинно-всеобщая воинская повинность. Правящая каста держит в своих руках покорную массу, пребывающую еще в низшей стадии общественности. А коллективная национальная гордость, близкая к надменности, душит в этой массе индивидуализм.
   Японский империализм еще не сказал своего последнего слова.

----------------------------------------------------------------------------------------------

   Источник текста: журнал "Вестник иностранной литературы", No 1, 1912.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru