Языков Николай Михайлович
Валдайский узник

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

                         Николай Михайлович Языков

                              Валдайский узник

----------------------------------------------------------------------------
     Русская романтическая поэма.
     М., Правда, 1985
----------------------------------------------------------------------------

                                     1

                        Смотрите на меня: я худ!
                        Но не злосчастие и блуд,
                        И не желанье быть в раю
                        Убили молодость мою.
                        Из детства дружный с суетой
                        Я с уповательной душой,
                        Без пожирающих страстей,
                        Спокойно шел тропой своей.
                        Теперь сбылось мне двадцать лет,
                        А я, как мой покойный дед,
                        Стал телом сух и слаб душой.
                        На утре дней моих - судьбой
                        Я унесен из мест родных
                        И поселен в стенах чужих;
                        И там учился я тому,
                        Что не по нраву моему;
                        Семь лет убил я в школе сей
                        И вышел, право, не умней;
                        Мне за науки дали чин,
                        И я - не просто дворянин.
                        Тогда я думал, что счастлив,
                        Душой был рад, умом игрив.
                        А отчего? Не знал и сам;
                        Так в первый день отец Адам
                        Благодарил творца душой,
                        Не зная, что творец благой
                        Определил в тот самый день
                        Ему - оставить рая сень.

                                     2

                        И я не долго видел рай!
                        Вдруг мне приказано: в Валдай!
                        Зачем? я спрашивать не смел. -
                        И скука, под названьем дел,
                        Здесь мне на сердце налегла:
                        Труды, заботы - без числа,
                        А пользы в них нимало нет!
                        Лишь от шоссе великий вред
                        Нерассудительной казне,
                        И горе тягостное мне!
                        Так я, покорствуя судьбе,
                        Другой уж год живу в избе,
                        Где духота и едкий дым
                        С телесным здравием моим
                        Враждуют - и победа их!
                        Привыкнув в летах молодых
                        Прелестниц милых обнимать,
                        Я их искал - но как сыскать?
                        Сей задымившийся Валдай
                        Для холостых - прегорький край:
                        Здесь неизвестен сладкий грех!
                        Не как в обители утех,
                        Средь образованных столиц,
                        Здесь - для прокату - нет девиц.
                        И я предвижу смертный срок:
                        Я здесь телесно одинок
                        И, как угодник божий, сух,
                        Огонь души моей потух!

                                     3

                        Всегдашней пылию покрыт,
                        Как монастырь Валдай стоит
                        Среди дубрав и диких гор.
                        Здесь из грибов - лишь мухомор,
                        На мертвой зелени долин
                        Здесь ни лился, ни ясмин,
                        Но терн, крапива и волчец.
                        И серый волк, тех гор жилец,
                        В угрюмом сумраке ночном
                        Здесь воет под моим окном.
                        И грозный филин-страж ночей -
                        Вблизи от хижины моей,
                        Сидя на церкви городской,
                        Кричит - и голос гробовой
                        Ужасно вторится в горах.
                        Да леса ближнего в дуплах
                        Протяжные стенанья сов,
                        И ветра шум, и скрип дубов
                        Тревожат краткий отдых мой.
                        Когда ж засну, то надо мной
                        Иль крысы завизжат во пре,
                        Иль в завалившейся норе
                        Уныло заскребется мышь;
                        То по доскам соседних крыш
                        Забегают коты - и я,
                        Кляня причину бытия,
                        Котов влюбленных слышу вой,
                        Отрывный, дикий и глухой.

                                     4

                        Приятно в горести мечтать,
                        Когда не перестал сиять
                        Отрадный упованья свет;
                        Когда страдалец - не скелет -
                        Еще душою не увял.
                        Так я сначала здесь мечтал,
                        И часто в тишине ночей,
                        Отрады холостых людей,
                        Счастливой призваны мечтой,
                        Являлись девы предо мной -
                        И я - страданье забывал:
                        Я милый призрак обнимал,
                        Манил на ложе дев младых,
                        Я осязал невинность их,
                        Я млел, я таял, я пылал;
                        Но сон-изменник исчезал,
                        И я, уныл и одинок,
                        Браня людей и сны и рок,
                        Как бешеный, подушки грыз!

                                     5

                        Однажды сделала сюрприз
                        Фортуна мне: заметил я
                        В окне соседнего жилья
                        Живое что-то, и в крови
                        Моей промчался огнь любви,
                        И свет блеснул душе моей.
                        Как житель выспренних полей,
                        Моя красавица была
                        Небесной прелестью мила.
                        И я, несчастный, полюбил!
                        Я девой очарован был:
                        Ее движений простота,
                        И глаз невинных быстрота,
                        И розы свежие ланит,
                        И стан, завидный для харит,
                        И ясность райского лица,
                        Чело, достойное венца,
                        И грудь, белейшая лилей,
                        И кольца ангельских кудрей,
                        И голос - лепет ручейка,
                        И ножка - право, в полвершка,
                        И, словом, всё пленяло в ней,
                        Всё было раем для очей.

                                     6

                        Но так хотел мой гневный рок:
                        От девы близко жил - дьячок!
                        И был влюблен в нее душой.
                        Он был гигант величиной,
                        Душа в нем бранная была:
                        Рад вызвать к битве хоть вола.
                        Он здесь соперника не знал:
                        Весь город силу уважал;
                        И, говорят, он был любим
                        Прелестным ангелом моим,
                        И часто, девицу любя,
                        Ночевывал не у себя.
                        А я не знал ее любви!
                        Огонь кипел в моей крови
                        День ото дня сильней, сильней!
                        В унылой хижине моей
                        Всё было мрачно для меня;
                        Ни свет божественного дня,
                        Ни мрак ночной, ни блеск луны,
                        Ни царство вечной тишины -
                        Не утешало грусти злой;
                        Я был как камень гробовой,
                        В лесу поставленный глухом.
                        Так жил я!.. Вдруг в уме моем
                        Блеснула мысль - и я - пошел!

                                     7

                        Был вечер: на уснувший дол
                        Лился луны дрожащий свет.
                        И бор туманами одет,
                        И сном окован был поток,
                        Я шел печален, одинок
                        К жилищу девицы моей.
                        Уж сердце билося быстрей,
                        Уж сладострастная мечта
                        Была надеждой занята,
                        Уж через низенький забор
                        Я перелез - любовный вор -
                        И быстро по двору бежал...
                        Как вдруг!.. Я весь затрепетал!..
                        Из дома вылетел дьячок!
                        (Убей его Илья-пророк!)
                        Я от него, а он за мной,
                        И тяжкой, жилистой рукой
                        Как громом бедного разил!
                        Я плакал, я его молил;
                        Но тщетен был мой жалкий стон;
                        Дьячок прибил и выгнал вон
                        Меня, злосчастного в любви!..

                                     8

                        И после этого - живи!..
                        Нет, возвратившися домой,
                        Угрюмый, бледный и немой,
                        Отчаяньем терзался я
                        И жил - почти без бытия!
                        Весь мир казался мне чужим,
                        Недвижным, диким и пустым!
                        То был какой-то страшный свет,
                        То был хаос без дней и лет,
                        Без тяжести, без тел и мест,
                        Без солнца, месяца и звезд,
                        Без господа и без людей,
                        Без подсудимых и судей,
                        Без властелинов и рабов,
                        Без атеистов и попов,
                        Без цели действий и причин,
                        Без жен, девиц и без мужчин,
                        Без глупости и без ума!..
                        Ни день, ни ночь, ни свет, ни тьма!

                                     9

                        И я теперь - как бы убит!
                        Любви телесной аппетит
                        Везде, всегда - как тень со мной.
                        С неисцелимою тоской
                        И без надежд, и без отрад -
                        Брожу куда глаза глядят...
                        Любовь! любовь! ты мне дала
                        И жар на смелые дела,
                        И жажду славы и честей,
                        И ты уж в юности моей
                        Меня лишила благ мирских:
                        Ты в членах протекла моих,
                        Как ветр губительной зимы,
                        Как ангел брани иль чумы!..


                                Комментарии

     Впервые  -  Н.  М.  Языков.  Полн. собр. стихотворений. М.-Л., 1934, по
автографу  из  бумаг  приятеля Языкова Н.Д. Киселева. Написано между 1822 г.
(выход  "Шильонского  узника")  и  началом  1824  г. (23 марта 1824 г. поэт*
письме   к   братьям   упоминает   "Валдайского  узника"  как  известное  им
произведение). Языков скептически относился к русской подай "байронического"
типа  (см.  его  резкие  отзывы  о  "Братьях  разбойниках" и "Бахчисарайском
фонтане"  -  Языковский  архив,  вып.  1.  Письма  Н.М.  Языкова к родным за
дерптский  перид его жизни (1822-1829). СПб., 1913, с. 100, 118, 128 и др.).
Его  собственные замыслы в жанре поэмы ("Ала", "Меченосец Аран"), оставшиеся
незавершенными,   развивались   в   русле   декабристского  тираноборческого
историзма. Характерно суждение поэта: "Еще мне нравится то, что у нас теперь
один   Байрон   на  языке,  как  nec  plus  ultra  (самое  высшее)  в  судах
литературных, что всякого почитают его подражателем или желающим идти по его
дороге"  (там  же,  с.  187).  Пародия  на  перевод  Жуковского  -  еще одно
свидетельство  критического отношения Языкова к складывающейся романтической
традиции.   Языков   сохраняет   метрическую   и   интонационную   структуру
"Шильонского узника", порой заостряя ее (рифмовка конечной и начальной строк
разных  главок,  см.  границы главок 4-5, 6-7, 7-8; ср. у Жуковского границы
XI-ХII  и  ХIII-XIV  гл.).  Прием,  использованный  Языковым - повествование
высоким слогом о низменной реальности (с оттенком грубоватой фривольности),-
восходит к жанру ирои-комической поэмы.
     Стр.  517.  Смотрите  на  меня:  я худ! - Ср. с началом первой главки у
Жуковского: "Взгляните на меня: я сед".
     Стр.  518. Сей задымившийся Валдай // Для холостых - прегорький край. -
Комизм   усилен   тем,   что  Валдай  традиционно  воспринимался  как  место
развращенное.  Ср.  в  "Путешествии  из  Петербурга  в Москву": "Сей городок
достопамятен  в  рассуждении любовного расположе ния его жителей, а особливо
женщин  незамужних"  - А. Н. Радищев. Полн. собр. соч. М.-Л., 1938, т. 1, с.
300.  Всегдашней  пылию  покрыт,  //  Как  монастырь  Валдай  стоит. - Ср. у
Жуковского: "На лоне вод стоит Шильон" (гл. II).
     Стр.  521. И после этого - живи. - 8 глава представляет наиболее близко
подходящую к источнику пародию. - ср. трагическую IX главу у Жуковского.

                                                                А.С. Немзер,
                                                                А.М. Песков

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru