Южаков Сергей Николаевич
Вопрос национализации земли в Англии

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Часть вторая.

   

ВОПРОСЪ НАЦІОНАЛИЗАЦІИ ЗЕМЛИ ВЪ АНГЛІИ.

III.

Проэктъ Уоллеса.-- Совмѣстимость націонализаціи и народнаго владѣнія.-- Quit-Rent и Tenant-Right, право государственное и право частное.-- Мобилизація Tenant-Right.-- Переобрачиваніе.-- Залогъ.-- Свободное избраніе осѣдлости.-- Обзоръ и резюме системы.

   И такъ программа Уоллеса требуетъ: 1) чтобы рента въ тѣсномъ смыслѣ, какъ плодъ труда всего народа, принадлежала всему народу, т. е. государству; 2) чтобы, напротивъ, всякому, затрачивающему свой трудъ въ землю, было полностью обезпечено пользованіе плодами этого труда, что тѣсно связано съ неотъемлемостью, постоянствомъ пользованія землею и съ взиманіемъ ренты не выше нормальной; 3) чтобы всѣ держащіе землю употребляли ее исключительно для личнаго пользованія (проживанія, или воздѣлыванія), но отнюдь не для извлеченія дохода изъ передачи въ пользованіе другого (для проживанія или воздѣлыванія); 4) чтобы всѣ жители страны имѣли свободный доступъ къ землѣ для личнаго ею пользованія. Эти условія должны быть осуществлены посредствомъ разумнаго проэкта націонализаціи. Такой проэктъ, по мнѣнію Уоллеса, долженъ обнимать слѣдующія требованія и условія.
   "1. Прежде всего ясно, что ландлордизмъ долженъ быть замѣненъ системою народнаго владѣнія. Менѣе радикальная реформа не устранитъ глубокихъ золъ, широко распространенныхъ при существующей системѣ.
   "2. Необходимы постановленія, которыми было бы прочно и навѣки обезпечено воздѣлывателямъ земли неотъемлемое ею пользованіе и никакое вмѣшательство не должно быть терпимо въ свободное распоряженіе землею и въ обезпеченное пользованіе всѣми плодами трудовъ, въ нее затраченныхъ.
   "3. Необходимы постановленія, которыми было бы обезпечено за всякимъ британскимъ гражданиномъ право на участокъ земли для устройства осѣдлости и за цѣну не выше сельско-хозяйственной ея стоимости.
   "4. Всѣ остатки общинныхъ земель такъ же, какъ и всѣ невоздѣланныя земли, должны быть предоставлены (на извѣстныхъ общихъ условіяхъ) всякому, для занятія на правѣ постояннаго личнаго пользованія.
   "5. Право свободной продажи и передачи всѣхъ правъ владѣльцевъ должно быть обезпечено.
   "6. Дѣлая эти условія землевладѣнія постоянными, вмѣстѣ съ тѣмъ должно быть воспрещено всякое переоброчиваніе, и право заклада должно быть ограничено" {Wallace, Landnationalisation, 192.}.
   Далѣе Уоллесъ подробнѣе развиваетъ эти условія и выясняетъ свой проэктъ. "Первое условіе, замѣчаетъ онъ:-- не нуждается въ доказательствѣ. Вся совокупность фактовъ, собранныхъ въ этой книгѣ, показываетъ, что крупное землевладѣніе есть по необходимости зло per se, тогда какъ владѣніе землею дѣйствительными хозяевами, лично ею пользующимися, благодѣтельно, ровно по стольку, по скольку за хозяиномъ обезпечено пользованіе всѣми плодами трудовъ и затратъ своихъ. Съ другой стороны, не менѣе ясно, что принципъ владѣнія землею не можетъ быть одинаковымъ съ владѣніемъ всякою другою собственностью, такъ какъ при этомъ народное владѣніе (единственно справедливое и благотворное) не обезпечено. Каждый долженъ владѣть землею только до тѣхъ поръ, пока пользуется ею лично; онъ долженъ быть ея постояннымъ владѣльцемъ (holder), но не собственникомъ, а это предполагаетъ нѣчто высшее, старшее владѣльца. Мы возвращаемся такимъ образомъ къ феодальному принципу (теоретически и нынѣ признаваемому), что каждый владѣетъ землею отъ государства, подчиняясь общимъ законамъ и распоряженіямъ, которые государство сочтетъ полезнымъ или нужнымъ издать для всѣхъ земель, такимъ способомъ владѣемыхъ. Государство не должно ни мало имѣть дѣла съ отдѣльными личностями, держащими землю, по крайней мѣрѣ, не иначе, какъ черезъ посредство спеціальныхъ судебныхъ мѣстъ, призванныхъ охранять примѣненіе закона. Такимъ образомъ, не требуется со стороны государства непосредственнаго хозяйничанія землею, съ неизбѣжнымъ при этомъ натринатствомъ, фаворитизмомъ и притѣсненіями". Земля должна принадлежать государству и для того, чтобы оно имѣло право, въ случаѣ надобности, издавать обязательныя для владѣльцевъ правила и распоряженія, которыя, при иныхъ условіяхъ, какъ бы ни были необходимы и настоятельны въ видахъ общественной и государственной пользы, встрѣчаютъ препятствія. Но, дѣлаясь единственнымъ землесобственникомъ, государство должно стать собственникомъ земли, независимо и отдѣльно отъ улучшеній, умножившихъ ея цѣнность".-- Всѣ проницательные писатели, касавшіеся вопроса націонализаціи земли, указывали на тотъ совершенно очевидный фактъ, что всякая огороженная или воздѣланная земля въ своей цѣнности заключаетъ двѣ явственно отличныхъ части, удобно различаемыхъ и представляющихъ основаніе для весьма существеннаго дѣленія. Эти части суть -- вопервыхъ, собственная цѣнность земли, ей присущая независимо отъ вложеннаго въ нее труда и затраченнаго на нее капитала (the inherent value), и, во-вторыхъ, улучшенія или дополнительная цѣнность, прибавленная къ первой трудами и затратами владѣльцевъ и арендаторовъ. Существенная разница между этики двумя составными частями цѣнности земель заключается между прочимъ и въ томъ, что въ то время, какъ сохраненіе, умноженіе или разрушеніе одного изъ нихъ вполнѣ зависитъ отъ энергіи или небрежности владѣльца, другая часть -- именно собственная внутренняя цѣнность земли не можетъ быть (за весьма рѣдкими исключеніями) уничтожена или измѣнена волею или дѣятельностью отдѣльнаго владѣльца, потому что она зависитъ отъ такихъ условій, какъ геологическое строеніе, естественное орошеніе, климатъ, положеніе, характеръ поверхности, свойство подпочвы, или же отъ такихъ фактовъ и условій, какъ населенность, сосѣдство городовъ, гаваней, желѣзныхъ дорогъ, большихъ торговыхъ путей, условій, которыя не могутъ быть созданы, ни измѣнены индивидуальною дѣятельностью владѣльца. Эта-то часть земельной цѣнности и можетъ совершенно удобно сдѣлаться собственностью государства, которое за отдачу ея въ пользованіе должно быть вознаграждено платежомъ постояннаго оброка (Quit-Rent). Другая же часть земельной цѣнности, созданная дѣятельностью владѣльца или его предшественниковъ и состоящая изъ строеній, оградъ, дренажей, частныхъ дорогъ, плантацій и нр.-- должна быть частною собственностью лицъ, держащихъ землю. Ее можно обозначить терминомъ владѣльческаго или частнаго права, "Tenant-Right", потому что обладаніе этою частью земельной цѣнности и будетъ составлять все содержаніе частнаго права на землю, права владѣнія, между тѣмъ какъ только сама земля, сама почва остается собственностью единаго верховнаго ландлорда, государства. Этотъ терминъ (Tenant-Right) употребителенъ въ Ирландіи (собственно въ Ольстерѣ), гдѣ онъ обозначаетъ именно ту часть земельной цѣнности, которая прибавлена къ землѣ трудами арендатора (Tenant) и которую, по мѣстному обычаю (Ольстерскому), арендаторъ имѣетъ право продавать и передавать. Многіе писатели, даже благопріятно относящіеся въ принципѣ къ подобнымъ воззрѣніямъ, сомнѣваются въ возможности осуществить это дѣленіе на практикѣ. Въ виду этого, не безполезно остановиться немного и на этомъ вопросѣ практическаго примѣненія.
   "Въ промежутокъ между одобреніемъ парламентомъ билля о націонализаціи земли и временемъ его окончательнаго осуществленія, въ теченіе срока, который по всей вѣроятности будетъ не менѣе пяти лѣтъ и не болѣе десяти, должна быть произведена самая подробная оцѣнка всей земельной собственности Соединеннаго королевства. Эта оцѣнка должна отдѣльно отмѣтить всякое поле, всякій огородъ, вообще всякій отдѣльный лоскутъ земли, нетолько помѣстья или фермы. Оцѣнка должна опредѣлить годичную доходность или, собственно говоря, цѣнность ренты. Такимъ способомъ вычисленная цѣнность ренты (доходность) каждаго отдѣльнаго куска земли должна быть затѣмъ раздѣлена на двѣ части: часть, по праву принадлежащуя ланддорду, или будущую Tenant-Right, и другую, собственную внутреннюю цѣнность земли, включая сюда и цѣнность, прибавленную общимъ прогрессомъ страны, и цѣнность, вложенную трудомъ прежнихъ поколѣній арендаторовъ. Это раздѣленіе не потребуетъ особаго труда и не встрѣтитъ особыхъ затрудненій. Господствующій обычай въ каждой мѣстности опредѣляетъ, что дается землевладѣльцамъ, что дѣлается арендаторами. Въ большей части Англіи, напримѣръ, по обычаю, всѣ постройки и сооруженія дѣлаются землевладѣльцемъ и этотъ обычай можетъ быть положенъ въ основу расцѣнки, если не будетъ положительныхъ свѣдѣній о противномъ. Что касается изгородей, то здѣсь окажется наоборотъ. Старыя ограды сооружались рядомъ послѣдовательно арендовавшихъ фермеровъ, а въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ значительныя новыя огражденія были сооружены лондлордомъ на памяти живущаго поколѣнія, или даже раньше, тамъ личныя или документальныя свидѣтельства не замедлятъ возстановить землевладѣльческое право. Расходы и труды, понесенные лендлордомъ или его предшественникомъ, могутъ быть этимъ способомъ опредѣлены съ достаточною точностью и составятъ солидное основаніе для дальнѣйшей расцѣпки.-- Въ обоихъ крайнихъ случаяхъ отдѣленіе этихъ двухъ цѣнностей будетъ не затруднительно, во-первыхъ, когда строеніе составляетъ главное значеніе участка, и во-вторыхъ, когда ничего не дано землѣ, кромѣ развѣ ограды и обработки. Въ первомъ случаѣ мы имѣемъ дѣло съ рентою усадебною, которую никакой оцѣнщикъ не въ состояніи будетъ опредѣлить, если ему не будетъ дано для этого точныхъ инструкцій, какъ, напримѣръ, что площадь земли, занимаемая строеніями фермы, садомъ и прочею усадебною осѣдлостью, должна быть оцѣнена по средней сельскохозяйственной цѣнности всего участка, тогда какъ для сооруженій долженъ быть взятъ просто извѣстный процентъ со стоимости ихъ постройки, за исключеніемъ сдѣланнаго временемъ обезцѣненія и необходимаго ремонта, и притомъ въ томъ случаѣ, если они сдѣланы хорошо и соотвѣтственно своему назначенію. Если же, съ другой стороны, сооруженія оказались бы не цѣлесообразными, плохо построенными, мало годными, тогда должны быть приняты и эти соображенія для опредѣленія ихъ цѣнности, которая не всегда равна издержанной суммѣ. Въ другомъ крайнемъ случаѣ мы имѣемъ дѣло со старыми нивами, давно огороженными, не дренированными и къ которымъ развѣ весьма немного прибавлено цѣнности затратами лондлордовъ. Здѣсь Tenant-Right будетъ минимальнымъ, иногда не больше нѣсколькихъ шиллинговъ, тогда какъ вся доходность земли, за исключеніемъ этихъ шиллинговъ, составитъ государственный оброкъ (Quit-Rent). Какъ бы то ни было, но во всѣхъ случаяхъ сумма этихъ двухъ оцѣнокъ -- Tenant Right и Quit-Rent -- составляетъ всю нынѣшнюю доходность земель.-- Здѣсь мы показали какимъ способомъ эти двѣ цѣнности, составляющія вмѣстѣ все содержаніе землесобственности, могутъ быть отдѣлены другъ отъ друга безъ особаго затрудненія и съ достаточною точностью. Покуда, однако, писались эти строки, въ Ирландіи новые поземельные суды уже произнесли не мало приговоровъ, коими именно раздѣляются эти двѣ цѣнности, одна въ пользу землевладѣльца (то, что здѣсь названо Quit-Rent и что должно бы составить собственность государства) и другая въ пользу фермеровъ, за которыми послѣдніе ландбилли признали Tenant-Right. Значитъ нельзя болѣе говорить о невозможности практическаго примѣненія этого раздѣленія земельной цѣнности" {Ibidem, 194--197.}.
   Подобные владѣльцы отъ государства будутъ совершенно свободно пользоваться и распоряжаться землею, какъ пожелаютъ, совершенно также, какъ и полные собственники, ибо они будутъ собственниками всего, кромѣ самой почвы, и если будутъ обезцѣнивать свое владѣніе, то это никого не коснется, кромѣ ихъ самихъ. Можно утверждать, что обыкновенно они будутъ улучшать владѣнія свои, ибо каждое улучшеніе составляетъ ихъ неотъемлемую собственность. Однако, одно ограниченіе въ свободномъ распоряженіи землею должно быть по необходимости установлено, а именно всякое переоброчиваніе, всякая передача земли въ аренду, должна быть строго воспрещена. Это положительно необходимо для обезпеченія всего благотворнаго вліянія ланднаціонализаціи, потому что, допустивъ переоброчиваніе -- мы допустимъ возрожденіе лаидлордизма въ иной формѣ и подъ другимъ именемъ, а переоброчники (subtenants) окажутся въ тѣхъ же тягостныхъ условіяхъ и подъ тѣмъ же неправымъ гнетомъ, уничтоженіе котораго и есть настоящее raison d'être реформы. Государство, какъ собственникъ земли, можетъ запретить переоброчиваніе; и важность подобной мѣры признается всѣми, изучавшими вопросъ. Извѣстно, что въ Ирландіи именно посредники-арендаторы являлись самыми жестокими ландлордами.-- Это не должно касаться временныхъ переоброчекъ, какъ, напримѣръ, въ случаѣ малолѣтства сиротъ-наслѣдниковъ и т. п., каковыя переоброчки и могутъ быть разрѣшаемы судебными мѣстами" {Ibid., 203--204.}.
   "Вслѣдъ за переоброчиваніемъ необходимо остановить вниманіе и на правѣ залога, такъ какъ тягостные долги, лежащіе на земляхъ, представляютъ зло, подобное праву переоброчиванья. Многія писатели указываютъ на это зло, но никто не указываетъ средствъ противъ него. Въ Ирландіи такъ называемые Гомбинъ-мены (Gombeen-men) или залогодатели были бичемъ страны, между тѣмъ какъ въ Австріи мелкіе землевладѣльцы до такой степени обременены долгами, что раздаются требованія объявить всѣ долги мелкихъ землевладѣльцевъ уничтоженными. Государство, будучи собственникомъ земли и имѣя въ Tenant-Right обезпеченіе оброка, имѣетъ, конечно, право установить размѣръ, до котораго закладъ владѣнія можетъ быть допущенъ, а также поземельные сроки, въ теченіе которыхъ долгъ долженъ быть погашенъ ежегодными взносами. Можетъ быть, тамъ же установлено, что одинъ и тотъ же владѣлецъ не можетъ закладывать свою землю больше одного раза, такъ какъ ясно, что кто не можетъ держать всю землю свою иначе, какъ при постоянномъ ея закладѣ, тотъ долженъ уменьшить размѣръ своего участка и уступить землю тому, кто будетъ имѣть достаточно для того средствъ" {Ib., 206.}.
   Такимъ образомъ, все новое, что вноситъ Уоллесъ своею реформою, сводится къ тремъ пунктамъ: 1). платежъ государственнаго оброка землевладѣльцами (повидимому, однажды навсегда опредѣленнаго), 2) воспрещеніе сдачи земель въ аренду и 3) ограниченіе права заклада. Уоллесъ хорошо видитъ самъ, что, ограничиваясь этими постановленіями, онъ не устранитъ крупнаго владѣнія, но только принудитъ вести капиталистическое хозяйство вмѣсто раздачи земли въ аренду. Правда, онъ предоставляетъ теперешнимъ фермерамъ удержать свои земли, выкупивъ Tenant-Right ландлордовъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ онъ никакихъ мѣръ не принимаетъ къ предупрежденію скопленія земель въ однѣхъ рукахъ. Съ одной стороны, онъ полагаетъ, что воспрещеніе переоброчиванія и заклада именно и будутъ этими предупредительными мѣрами, а съ другой, онъ не опасается крупныхъ капиталистическихъ формъ. лига
   (Land and Labour-league), говоритъ Уоллесъ: -- предлагала всю землю страны раздѣлить на мелкіе культурные участки, смотря по качеству, отъ двухъ до двадцати пяти акровъ величиною (3/4 десятины до десяти десятинъ); всѣ парки и другія подобныя земли, нынѣ предназначенныя для удовольствія, должны бы были идти въ раздѣлъ подъ культуру. М-ръ Фоулеръ, въ статьѣ въ "Cobden-Club Essays", полагаетъ, что подобный раздѣлъ земли есть необходимое послѣдствіе націонализаціи и въ слѣдующихъ словахъ возражаетъ противъ предложенія: "Насильственное размельченіе владѣній столь же неразумно, какъ и насильственнное сосредоточеніе и соединеніе. Въ томъ и другомъ случаѣ мы видимъ одинаковое вмѣшательство въ естественное распредѣленіе земли между населеніемъ и слѣдовательно эти мѣры должны быть одинаково отвергнуты тѣмъ, кто исповѣдуетъ экономическіе принципы Ричарда Кобдена. Мы не имѣемъ основанія, чтобы судить, что владѣніе извѣстнаго размѣра само по себѣ лучше всякаго другого. Мы должны предоставить народу самому найти лучшее, обезпечивъ ему лишь полную свободу". Все это совершенно справедливо (продолжаетъ Уоллесъ) и потому я не предлагаю никакихъ ограниченій размѣра владѣнія отдѣльныхъ лицъ. Нѣкоторые пожелаютъ хозяйничать на тысячи акрахъ или больше, другіе предпочтутъ (?) десять или двадцать акровъ" {Ib., 206.}. Точно такъ же, Уоллесъ не находитъ нужнымъ ограничивать число поземельныхъ владѣній одного лица. Пусть каждый владѣетъ столькими имѣніями, сколько ему угодно; воспрещеніе переоброчивать будетъ умѣрять подобныя желанія и лишать вреднаго характера, а воспрещеніе или ограниченіе заклада сдержитъ спекуляцію.
   Что касается націонализаціи сельско-хозяйственной земли, то три вышеупомянутыя постановленія исчерпываютъ, по мнѣнію Уоллеса, задачу. Но остается еще земля городская и безземельное городское населеніе; остается еще земля горно-промышленная. Скопленіе жителей въ городахъ, вынуждаемое безземеліемъ отсутствіемъ осѣдлости и работы, составляетъ само по себѣ такое зло, которое одно можетъ затруднить всякую реформу. "Единственное дѣйствительное средство противъ этого зла, это двинуть городское населеніе въ деревню, предоставивъ ему возможность пріобрѣтенія самаго привлекательнаго въ жизни -- собственной осѣдлости. Какъ это должно быть сдѣлано, скажемъ ниже. Между тѣмъ, и въ городахъ должны быть приняты мѣры, чтобы жильцы стали собственниками домовъ. Что касается богатыхъ домовъ, то для нихъ вполнѣ пригодны тѣже основанія, что и для деревенскихъ земель. Дома же, наполненные бѣднымъ классомъ или сдаваемые подъ лавки, учрежденія и по мелкимъ квартирамъ, могли бы быть пріобрѣтены муниципалитетомъ или инымъ авторитетнымъ обществомъ и затѣмъ переоброчиваемы жильцамъ, которые не въ состояніи пріобрѣсти постояннаго жилья". Подробнѣе Уоллесъ не останавливается на этой довольно сложной задачѣ націонализаціи городской земли и спѣшитъ перейти къ одному изъ важнѣйшихъ пунктовъ всей своей программы, къ праву каждаго основать свою осѣдлость.
   "Масса доводовъ, собранныхъ въ этой книгѣ, показываетъ, какія безчисленныя вредоносныя послѣдствія происходятъ отъ невозможности, при господствующей прежней системѣ, пріобрѣсти небольшой участокъ земли по его сельско-хозяйственной цѣнѣ. Это неестественное положеніе вещей вытекаетъ изъ земельной монополіи и, благодаря этому, такъ велико отчужденіе большинства англичанъ отъ какого бы то ни было права на владѣніе родною землею, что послѣ націонализаціи земли, необходимо принять особыя мѣры, чтобы сдѣлать возможнымъ возвращеніе къ болѣе здравому быту. Нѣтъ права болѣе благодѣтельнаго и болѣе цѣннаго, какъ имѣть кусокъ земли для того, чтобы жить на немъ осѣдлою жизнью. Окружите самый бѣднѣйшій коттеджъ просторнымъ зеленымъ садикомъ, фруктовыми и тѣнистыми деревьями, дворомъ для домашней птицы и для собиранія отбросовъ и нечистотъ на достаточномъ разстояніи отъ жилья, и дайте все это жильцу въ постоянное неотъемлемое владѣніе за умѣренную Qnit-Rent, и вы достигаете громадныхъ результатовъ. Эти или подобныя условія повсюду развиваютъ трудолюбіе и достатокъ, повсюду выводятъ жильца изъ пауперизма и бѣдности, повсюду даруютъ здоровье и довольство, повсюду уменьшаютъ, если не уничтожаютъ, пьянство и преступленіе. При такихъ условіяхъ бѣднѣйшая лачуга быстро улучшится и превратится въ комфортабельное жилище; умноженіе фруктовъ, овощей, яицъ, и прочихъ продуктовъ улучшитъ бытъ и жителей сосѣдняго города, между тѣмъ какъ возросшее благосостояніе сельскаго населенія будетъ реагировать и на всѣ другія отрасли жизни экономической и оживитъ нашу внутреннюю торговлю. Способъ, которымъ всѣ эти блага могутъ быть достигнуты, весьма простъ. Каждый англичанинъ долженъ имѣть право -- однажды въ теченіе жизни своей -- избрать кусокъ земли для своей осѣдлости. Это право должно распространяться только на земли или совсѣмъ невоздѣланные, или занятыя земледѣліемъ и, при томъ, только на земли, прилегающія къ общественнымъ дорогамъ. Размѣръ такого свободнаго занятія долженъ быть ограниченъ; онъ не долженъ быть меньше одного акра (2/3 десятины) и не больше пяти акровъ (2 дес.). Право занятія земель каждаго помѣстья прекращается, какъ только этимъ способомъ отчуждена 1/10 часть его площади; оно совсѣмъ не должно касаться мелкихъ участковъ. Наконецъ, подобное свободное'занятіе не распространяется на земли, непосредственно прилегающія къ усадьбѣ владѣльца, чтобы не стѣснить послѣдняго. Всѣ эти условія въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ должны быть разсмотрѣны спеціальнымъ судебнымъ мѣстомъ, въ родѣ нынѣшнихъ ирландскихъ подкомиссій, которое, осмотрѣвъ мѣсто, выслушаетъ доводы обѣихъ сторонъ и постановитъ объ отводѣ. Это же учрежденіе должно быть призвано опредѣлить сумму оброка (Quit-Rent), которая должна быть переложена на отчуждаемый кусокъ, а такъ же размѣръ Tenant-Right, котсрый долженъ быть выплаченъ фермеру пріобрѣтателемъ" {Ibidem, 215--217.}.
   Этотъ смѣлый проэктъ свободнаго занятія земель подъ усадебную осѣдлость (Free Selection of Residential Plots), конечно, не могъ не вызвать въ Англіи критики. Во второмъ изданіи книги своей, Уоллесъ уже отвѣчаетъ на разныя возраженія, посыпавшіяся со всѣхъ сторонъ. Первое возраженіе заключается въ томъ, что подобное право вольнаго занятія земли для усадебной осѣдлости "будетъ несправедливостью по отношенію къ фермерамъ, будетъ вредно и стѣснительно для хозяйства и будетъ поэтому встрѣчено рѣшительною оппозиціею со стороны фермеровъ. Но при ограниченіяхъ и условіяхъ, которыя выше указаны, было бы нелѣпо даже сравнивать тѣ незначительныя неудобства, которыя выпали бы на долю нѣкоторыхъ фермеровъ, съ широкою пользою для всего общества и для многочисленныхъ пріобрѣтателей усадебъ, которая была бы прямымъ послѣдствіемъ этого закона. Развѣ нынѣ фермеры отказываются отъ фермъ потому, что ландлордъ имѣетъ право по всякое время обратить часть земли фермы подъ новыя усадьбы? Развѣ можетъ быть рѣчь о серьёзной несправедливости, въ случаѣ, когда часть земли фермы отходитъ подъ желѣзную дорогу или другое общеполезное сооруженіе? Однако, въ обоихъ этихъ случаяхъ, убытки гораздо значительнѣе, чѣмъ въ случаѣ свободнаго занятія какого либо участка подъ усадьбу, ибо въ упомянутыхъ случаяхъ -- не положено никакихъ ограниченій ни размѣру, ни относительному положенію отчуждаемой земли, по ея хозяйственному назначенію. Поле фермы можетъ быть разрѣзано желѣзною дорогою по діагонали и лучшій лугъ фермера можетъ быть взятъ подъ застроеніе, но фермеры никогда не возвышали голоса противъ этого, вѣроятно потому, что хорошо знаютъ безполезность всякаго протеста" {Ibid. 219.}. Къ тому же въ лицѣ и семьяхъ новыхъ владѣльцевъ усадебъ фермеры пріобрѣтутъ и хорошихъ постоянныхъ работниковъ, и постоянныхъ потребителей произведеній фермы. Съ другой стороны, по необходимости, налогъ на бѣдныхъ долженъ уменьшиться, а за всякій отчужденный участокъ фермеры получатъ полное вознагражденіе. Отчужденіе будетъ утверждаемо лишь по выслушаніи всѣхъ возраженій фермера о его убыткахъ или неудобствахъ. Такимъ образомъ, всѣ возраженія, исходящія изъ защиты интересовъ фермеровъ и вообще сельскаго хозяйства устраняются проэктированными условіями и ограниченіями но отводу новыхъ усадебъ и право свободнаго занятія, не нанося ущерба хозяевамъ и хозяйству, обѣщаетъ принести громадную пользу всему народу, рабочему сословію и самому сельскому хозяйству.
   Другое возраженіе, что право вольнаго занятія, можетъ вызвать спекуляцію, устраняется проектированнымъ ограниченіемъ отвода усадьбы однимъ разомъ въ теченіи жизни. Третье возраженіе чрезвычайно характеристично. "Въ мартовской книжкѣ "Contemporary Review" за 1882 годъ достопочтенный Блоклей (авторъ превосходнаго проэкта Національнаго Страхованія, обращающаго на себя совершенно заслуженное вниманіе) пытается показать нелѣпость моего предложенія "самымъ простымъ ариѳметическимъ вычисленіемъ". Онъ высчитываетъ, что еслибы каждый мужчина и каждая женщина старше 20 лѣтъ потребовали бы свои пять акровъ, то всей воздѣлываемой земли въ странѣ было бы для этого мало. Странно, что обыкновенно такой проницательный и логическій писатель, какъ Блоклей, не замѣтилъ всей праздности подобнаго возраженія. Вся сила подобнаго возраженія основана на предположеніи, что весь многочисленный классъ прислуги, городскихъ клерковъ, мелкихъ торговцевъ, лавочниковъ и пр., весь не малочисленный контингентъ холостыхъ мужчинъ и незамужнихъ женщинъ -- пожелаетъ и будетъ имѣть средства и возможность основать новыя усадьбы и взять пять акровъ для личнаго ими пользованія! Это было бы все равно, что ожидать, что даровой отводъ въ Канадѣ и Австраліи участковъ въ 100 акровъ, при дороговизнѣ заработной платы въ этихъ странахъ, можетъ вызвать выселеніе изъ Англіи всего рабочаго населенія. Однако, ничего подобнаго мы не видимъ. Посмотримъ, однако, на дѣйствительно вѣроятныя послѣдствія проэкта. Изъ этого числа около одного милліона будетъ заключаться въ разрядахъ землевладѣльцевъ, фермеровъ, купцовъ, должностныхъ лицъ и людей либеральныхъ профессій, которыхъ потребность въ землѣ для личнаго пользованія по большей части удовлетворена уже. Въ числѣ остальныхъ около 3 милліоновъ городскихъ жителей, отъ которыхъ, конечно, лишь незначительный процентъ, вѣроятно, не больше десяти, будутъ имѣть возможность осуществить свое право избраніе осѣдлости въ деревнѣ. Но, принимая даже, что 16% городскихъ жителей переселятся въ деревни, мы будемъ имѣть всего около полумилліона семействъ, причемъ большинство займетъ не больше 1--2 акра. Затѣмъ остается бѣднѣйшій классъ деревенскихъ рабочихъ, частью сельскіе ремесленники, мелочные торговцы. Изъ нихъ, вѣроятно, значительная часть сможетъ воспользоваться правомъ вольнаго занятія, положимъ, около половины. Итого окажется всѣхъ семействъ, которыя въ теченіе какихъ-нибудь первыхъ десяти лѣтъ, будутъ въ состояніи основать новыя усадьбы не болѣе 1 1/2 милліона, а такъ какъ средній размѣръ участка будетъ, вѣроятно, около 2 акровъ, то и окажется необходимымъ для этого 3 милліона акровъ, или меньше 1/10 всей воздѣлываемой площади. Вѣроятно, однако, часть земли будетъ взята изъ земель общинныхъ или вообще невоздѣланныхъ, которыя будутъ дешевле. Конечно, площадь подъ усадьбами будетъ постепенно возрастать, по медленно и весьма вѣроятно, что черезъ какихъ-нибудь сто лѣтъ, вся поверхность страны будетъ занята мелкими фермерами и усадебными участками, производство которыхъ будетъ лишь дополненіемъ и доходомъ отъ промышленности. Но нѣтъ никакихъ основаній опасаться подобной перспективы послѣ того, какъ вся совокупность фактовъ, во множествѣ здѣсь собранныхъ, доказываетъ самымъ несомнѣннымъ образомъ, что подобный исходъ былъ бы вполнѣ благодѣтельнымъ, давъ намъ здоровое, счастливое и довольное населеніе, среди котораго пауперизмъ и нужда станутъ неизвѣстны, между тѣмъ, какъ земля покроется садами и коттэджами, какъ на Нормандскихъ островахъ, производя и больше человѣческой пищи, и больше человѣческаго счастья, нежели при какомъ бы то ни было другомъ порядкѣ" {Ib., 220-221.}. Къ этимъ соображеніямъ Уоллеса не безполезно будетъ, для освѣщенія страннаго довода Влоклея, прибавить еще слѣдующее: всей поземельной собственности въ Соединенномъ королевствѣ -- 28,848,000 Гекторовъ {Янсонъ. Сравн. статистика, II, 187.}, всѣхъ брачныхъ паръ -- 6,235,000 {Ibidem, I, 89.}, такъ что, принимая даже каждую брачную пару за семью, оказывается, что въ королевствѣ приходится на каждую семью 4,65 гектара или около 12 акровъ (4 1/2 дес.). Вся же поверхность Соединеннаго королевства равняется 31,495,100 гектарамъ, т. е. по 5,1 гектаровъ (безъ малаго 13 акровъ) на семью. Между тѣмъ, участокъ въ 10--15 акровъ, при условіяхъ интенсивной культуры, есть маленькая ферма. Правда, воздѣланной земли гораздо меньше, а именно 19,810,900 гектаровъ, т. е. по 7--8 акровъ на семью, но, во-первыхъ, отъ этого до недостачи на семью даже 5 акровъ еще далеко, а, во-вторыхъ, громадная площадь невоздѣланныхъ земель въ Англіи (именно 38%) обязана существованіемъ системѣ ландлордизма и должна исчезнуть при системѣ народнаго владѣнія. Для этого стоитъ только сравнить въ этомъ отношеніи Англію и тѣ континентальныя страны, въ которыхъ народное владѣніе встрѣчается хотя въ не совершенной формѣ. Вотъ цифры: процентъ невоздѣланныхъ земель простирается въ Англіи до 38%, во Франціи до 17%, въ Германіи -- 7%, Австріи Cisl -- 5%, Австріи Transi.-- 11%, Бельгіи -- 21%, въ слабо населенной Даніи -- 25%, даже въ Румыніи -- 32%!
   Послѣдній вопросъ, который представлялся Уоллесу для разрѣшенія -- націонализація минеральныхъ богатствъ. Вопросъ этотъ, впрочемъ, въ Англіи не можетъ представлять никакихъ затрудненій, такъ какъ тамъ земля, изъ которой добываются уголь, желѣзо и прочіе минералы, никогда не принадлежитъ капиталистамъ, ее эксплуатирующимъ. По обычаю они вознаграждаютъ ландлорда опредѣленною частью добытого продукта. Въ случаѣ націонализаціи они могли бы продолжать эксплуатацію на прежнемъ основаніи, отдавая ту же часть добытого продукта государству. Уоллесъ находитъ, однако, справедливѣе и удобнѣе зацѣнить эту систему, по которой рента является извѣстною частью валового дохода, системою взиманія, въ видѣ государственнаго оброка, за промышленныя земли части дохода чистаго. Совершенно по этому же принципу (должны быть націонализованы и всякія другія спеціальныя статьи земельной собственности.
   Этими замѣчаніями и кончаетъ Уоллесъ свой проэктъ, указывая въ концѣ и на тѣ громадныя фискальныя выгоды, которыя должны получиться отъ націонализаціи земли. Quit-Bent должна будетъ дать дохода государству не менѣе 100 милліоновъ фунтовъ (т. е. свыше 1 милліарда рублей кредитныхъ). Это дозволитъ уничтожить всѣ пошлины, акцизы и пр., которые всѣ вмѣстѣ даютъ теперь 45 мил. ф. Расходы взиманія, около 3,000,000 ф., тоже будутъ чистымъ выигрышемъ для страны. Экономическія послѣдствія сложенія всѣхъ косвенныхъ налоговъ, ввозныхъ и тортовыхъ пошлинъ, акциза и пр., будутъ столько же громадны, сколько благодѣтельны. Настоящая свобода торговли и промышленности наступитъ только послѣ этого.
   Въ заключеніе самъ Уоллесъ слѣдующимъ образомъ резюмируетъ свое ученіе и проэктъ:
   "Нами доказано, что неограниченное монопольное право собственности на землю есть само по себѣ неправда и зло, которыя приносятъ самый серьёзный и широко распространенный вредъ, по причинамъ нежеслѣдующимъ:
   "Это право даетъ классу ландлордовъ власть надъ свободою, имуществомъ, счастьемъ, даже жизнью своихъ безземельныхъ согражданъ. Многочисленныя изгнанія въ Верхней Шотландіи и Ирландіи, гдѣ дома и цѣлыя деревни были разрушены и человѣческое жилище обращено въ обиталище скота и звѣрей, зачастую безъ малѣйшаго повода со стороны изгоняемыхъ, просто по произволу и капризу ландлорда, эти изгнанія служатъ нагляднымъ доводомъ истинности этого положенія. Даже въ Англіи встрѣчаются подобные случаи, только рѣже и умѣреннѣе; но за то жильцы угнетаются за ихъ религіозныя и политическія убѣжденія, лишаются своихъ гражданскихъ нравъ и порабощаются ландлордами и во многихъ другихъ отношеніяхъ. Во всѣхъ этихъ случаяхъ государство совершенно немощно оказать защиту жильцамъ, которымъ, однако, говорятъ, что они свободные граждане свободной страны, что домъ каждаго англичанина есть его крѣпость и что всякая неправда и обида преслѣдуется закономъ.
   "Монопольное владѣніе землею, которая абсолютно необходима для всякаго производительнаго труда и для самой возможности жить, дозволяетъ ландлордамъ присвоивать всякое увеличеніе дохода, достигнутое трудомъ и капиталомъ, низводя заработную плату непрофессіональнаго (unskilled) труда (чѣмъ однако регулируется высота и всякой другой заработной платы) до самаго низкаго уровня, при которомъ можетъ быть поддержана жизнь, А прямымъ послѣдствіемъ этого является то, что массы рабочаго сословія принуждены существовать среди самой неестественной и растлѣвающей бѣдности, а пауперизмъ ростетъ, несмотря на все возростающее накопленіе богатствъ. Вслѣдствіе этого и прибыль на капиталъ все надаетъ, дозволяя лишь крупнымъ капиталистамъ держаться и преуспѣвать, въ то время, какъ мелкіе едва могутъ перебиваться. Во всѣхъ цивилизованныхъ странахъ и во всѣ времена замѣчается одно и тоже явленіе-высота заработной платы и прибыли при дешевизнѣ земли и ихъ паденіи при возвышеніи цѣнности земли.
   "Разобщеніе и столкновеніе интересовъ, создаваемое въ земледѣліи наличною системою землевладѣнія, препятствуетъ улучшеніямъ, ограничиваетъ разнообразіе культуры и самымъ серьёзнымъ образомъ сокращаетъ производство. Зло это очень значительно даже при долгосрочныхъ арендахъ, но оно достигаетъ maximum'а при системѣ годичныхъ съемокъ, обычныхъ въ нашей странѣ.
   "Монопольное землевладѣніе и съ другой стороны, въ значительной степени является причиною пауперизма, лишая работника падкаго права на родную землю и уничтожая въ немъ чувство родины и интересы осѣдлости. Это усиливается -- упраздненіемъ общинныхъ земель, которыя издавна служили бѣднякамъ для пастьбы скота; снесеніемъ рабочихъ хижинъ, чтобы освободить приходъ отъ бѣдныхъ и тѣмъ уменьшить приходскіе налоги; спекулятивною постройкою хижинъ для рабочихъ безъ всякихъ удобствъ, безъ дворовъ, огородовъ или садиковъ, часто очень отдаленныхъ отъ мѣста работы.
   "Наличная система землевладѣнія препятствуетъ свободѣ, которою каждый гражданинъ свободной страны долженъ пользоваться въ избраніи собственнаго осѣдлаго здороваго жилья (сообразнаго съ его средствами) въ любой части страны, гдѣ онъ предпочитаетъ, и съ достаточнымъ количествомъ земли въ отношеніи гигіеническомъ, для спокойнаго отдыха и для садовой и огородной культуры, приблизительно за цѣну ея сельско-хозяйственной стоимости. Нынѣ онъ принужденъ жить тамъ, куда его ткнетъ ландлордъ, въ жилищахъ, возведенныхъ съ спекулятивною цѣлью, нездоровыхъ, непостоянныхъ и неудобныхъ; на землѣ, оплачиваемой въ десять и даже въ сто разъ выше ея сельско-хозяйственной стоимости или отданной на срокъ, послѣ котораго строеніе конфискуется въ пользу ландлорда для обогащенія его и его наслѣдниковъ.
   "Господство монопольнаго землевладѣнія повело и доселѣ ведетъ къ уничтоженію и раздѣлу общинныхъ земель, другими словами, къ ихъ присвоенію ландлордами, лишая все населеніе страны его правъ, освященныхъ вѣками; къ закрытію всѣхъ тропинокъ и проходовъ и къ лишенію всего населенія доступа къ дикимъ и живописнымъ мѣстностямъ ихъ родной страны.
   "Это землевладѣніе даетъ одному классу населенія власть постоянно обѣднять страну ради своихъ частныхъ интересовъ вывозомъ ея минеральныхъ богатствъ, которыя -- ограниченныя въ своемъ количествѣ и недоступныя производству ихъ человѣкомъ -- должны ревниво сохраняться для пользъ народа и для будущихъ поколѣній.
   "Наличная система землевладѣнія даетъ индивидуумамъ львиную часть богатства, созданнаго трудами всего общества. Вся земля въ теченіе настоящаго столѣтія удвоилась въ цѣнности, многія земли увеличились въ цѣнности въ сто разъ, даже въ тысячу разъ. Эта умноженная цѣнность, обязанная промышленности и предпріимчивости всего населенія, стала однако частною собственностью нѣкоторой его части, которая по большой части менѣе всего содѣйствовала этому матеріальному прогрессу.
   "Наконецъ, наличная система землевладѣнія создаетъ обширный классъ людей, живущихъ въ праздности на доходы, доставляемые трудомъ и искуствомъ рабочихъ классовъ и составляющихъ такимъ образомъ постоянную и несправедливую тягость на промышленности народа.
   "По всѣмъ этимъ причинамъ, для благоденствія общества существенно необходимо упраздненіе наличной, монопольной системы землевладѣнія.
   "И далѣе:
   "Такъ какъ въ тоже время хорошо охраненная система народнаго владѣнія при государственной землесобственности должна производить самыя благодѣтельныя послѣдствія, уменьшеніе пауперизма и преступности, увеличеніе общаго благосостоянія всего общества, то совершенно ясно и логически необходимо, чтобы система націонализаціи земли въ родѣ той, которая выше развита, была, по возможности, не медля одобрена и осуществлена" {Wallace, Landnationalisation, 229--232.}.
   А эта система, вкратцѣ резюмированная, сводится къ слѣдующимъ пунктамъ:
   1) Вся доходность земель дѣлится, при детальной и повсемѣстной оцѣнкѣ страны, на двѣ существенно отличающіяся части: доходы, обязанные затратамъ труда и капитала въ землю въ настоящее и прежнія времена, и доходы, зависящіе отъ естественныхъ и общественныхъ условій, создаваемые прогрессомъ страны.
   2) Послѣдняя часть доходовъ обращается въ собственность государства и взимается съ лицъ, пользующихся землею, въ видѣ постояннаго, неизмѣннаго оброка, Quit-Rent. Нынѣшніе владѣльцы вознаграждаются за это отчужденіе значительной части дохода особымъ способомъ, о которомъ подробнѣе мы поговоримъ ниже.
   3) Другая часть дохода, обязанная затратамъ труда и капитала въ землю, остается такою же неограниченною частною собственностью, какъ и теперь. Доходъ этотъ, подъ именемъ Tenant-Right, капитализуется и выкупается нынѣшними арендаторами и жильцами у землевладѣльцевъ. Владѣльцы Tenant Right распоряжаются и пользуются землею совершенно свободно. Они могутъ ее продавать, мѣнять, дарить, завѣщать, застраивать, засаживать, воздѣлывать, или оставлять пустою и невоздѣланною, подъ условіемъ лишь правильно уплачивать государственный оброкъ, Quit-Rent.
   4) Однако, владѣльцамъ воспрещается переоброчивать землю, сдавать ее въ аренду для воздѣлыванія, или для проживанія, такъ какъ это право повело бы къ возстановленію ландлордизма въ другой формѣ.
   5) Имъ воспрещается такъ же закладывать землю болѣе одного раза въ жизни и выше опредѣленной суммы, такъ какъ неограниченное право заклада влечетъ къ спекуляціи землею и къ обремененію хозяевъ долгами, превращающими ихъ какъ бы въ арендаторовъ собственной земли, а съ другой стороны, такъ какъ Tenant-Right является обезпеченіемъ правильности взносовъ оброка и государство не можетъ дозволить обезцѣненія этого обезпеченія.
   6) Въ тѣхъ случаяхъ, въ большихъ городахъ, когда жильца не будутъ въ состояніи выкупить себѣ Tenant-Right ихъ жилищъ, или не пожелаютъ, въ виду непостоянства жительства, TenantRight такихъ домовъ пріобрѣтается муниципалитетомъ, или другимъ оффиціальнымъ учрежденіемъ и сдается въ аренду.
   7) Когда на земляхъ существуетъ эксплуатація минераловъ, рыбной ловли, или вообще какой-либо спеціальной статьи, и оброкъ государственный (Quit-Rent) съ этой статьи исчисляется въ видѣ процента съ чистой прибыли.
   8) Каждому взрослому гражданину страны предоставляется -- однажды въ теченіе его жизни -- занять по собственному усмотрѣнію участокъ земли размѣромъ 1--5 акровъ въ любой части королевства для основанія собственной усадебной осѣдлости, съ переводомъ на него Quit-Rent и съ выплатою по оцѣнкѣ Tenant-Eight. Это свободное занятіе земли подъ осѣдлость ограничивается землями земледѣльческими и невоздѣланными, прилегающими къ дорогамъ и не простирается на мелкія фермы. У крупныхъ же фермъ такимъ образомъ можетъ быть отчуждено не больше 10% ихъ земли. Для отчужденія, отвода и оцѣнки учреждаются особые посредническіе суды, которые вѣдаютъ и другія поземельныя дѣла по опредѣленію Quit-Rent, по разрѣшенію въ исключительныхъ случаяхъ аренды (малолѣтство наслѣдниковъ и т. п.), и т. д.
   9) Государство, какъ верховный собственникъ земли, сохраняетъ право, изданіемъ общихъ распоряженій и законовъ, регулировать земельное владѣніе.
   10) Земли общинныя и невоздѣланныя подлежатъ вольному занятію нетолько подъ усадьбы, но и подъ фермы, съ переводомъ оброка и выкупомъ Tenant-Right.
   Эти десять постановленій исчерпываютъ собою сущность всего проекта націонализаціи земли, предложеннаго Уоллесомъ. Теперь мы перейдемъ къ изложенію проекта Джорджа, чтобы затѣмъ сравнить ихъ и вмѣстѣ подвергнуть разбору, какого, конечно, они вполнѣ заслуживаютъ.
   

IV.

Программа Джорджа.-- Резюме теоретическихъ основъ доктрины.-- Основное зло современнаго экономическаго строя.-- Критика предлагаемыхъ средствъ: государственная экономія, образованіе, бережливость, стачки, коопераціи, соціалистическія системы, размельченіе землевладѣнія.-- Безсиліе всѣхъ средствъ.-- Націонализація земли черезъ возвышеніе поземельнаго налога до поглощенія ренты.-- Отмѣна остальныхъ налоговъ.-- Разностороннее вліяніе реформы.-- Обзоръ и резюме системы.

   Въ своей критикѣ господствующей системы монопольнаго землевладѣнія, Уоллесъ, какъ мы видѣли, исходитъ, главнымъ образомъ, изъ анализа тѣхъ чудовищныхъ правъ на личность и собственность безземельнаго населенія, которыя право монопольнаго владѣнія землею даютъ землевладѣльцамъ. Эта возможность дѣлать такое употребленіе изъ права земельной собственности не составляетъ, однако, сущности этого землевладѣнія, какъ явленія экономическаго, но политическій наростъ, хотя наростъ, логически необходимый и исторически неизбѣжный на извѣстной ступени прогресса (при густотѣ населенія, большомъ развитіи производства, концентраціи капитала, полной экономической свободѣ и пр.). Если, однако, такія политическія послѣдствія, какъ совершенная необезпеченность личности и собственности населенія, составляетъ логически необходимое и исторически неизбѣжное прибавленіе къ господствующей въ Англіи системѣ поземельной собственности, и если, съ другой стороны, мелкая поземельная собственность столь же логически необходимо и исторически неизбѣжно переходитъ въ крупную, да и сама не свободна отъ тѣхъ же недостатковъ, то несомнѣнно и этимъ однимъ вполнѣ осуждается наличный принципъ землевладѣнія, какъ то, мы видѣли, и дѣлаетъ Уоллесъ. Анализъ этотъ однако оставляетъ собственно экономическое значеніе института не достаточно освѣщеннымъ. Правда, Уоллесъ касается и этой стороны вопроса, но отрывочно и безсистемно. Естественно, что и въ своемъ проэктѣ націонализаціи земли, онъ преимущественно имѣетъ въ виду упомянутыя политическія послѣдствія монопольнаго землевладѣнія, а собственно экономическую его роль не подвергаетъ столь же послѣдовательному преобразованію. Въ этомъ отношеніи Джорджъ представляетъ совершенную противоположность Уоллесу. Въ своей теоретической части онъ останавливаетъ свое вниманіе исключительно на экономической роли землевладѣнія, а въ своемъ проэктѣ имѣетъ въ виду единственно реформировать эту роль. Главный интересъ книги Джорджа о націонализаціи земли сосредоточивается такимъ образомъ на его экономической теоріи землевладѣнія и на построенной на ней теоріи распредѣленія богатства, такъ какъ отсюда онъ выводитъ всѣ свои практическія заключенія и всю свою программу націонализаціи земли.
   Сущность теоретическаго ученія Джорджа укладывается въ слѣдующее сжатое резюме:
   Рикардо училъ и всѣ серьёзные экономисты признали, что источникъ ренты въ различной доходности земли. Капиталъ, въ силу закона конкурренціи, всюду получаетъ приблизительно ровную прибыль; трудъ, въ силу закона той же конкурренціи, получаетъ всюду за одинаковую работу одинаковое вознагражденіе. На самой доходной землѣ, какъ и на самой малодоходной землѣ (конечно, въ предѣлахъ пространства и времени) общая выручка труда и капитала будутъ равными; разность же составитъ ренту за землю, которая такимъ образомъ опредѣляется низшимъ предѣломъ культуры, т. е. доходностью самой малодоходной воздѣлываемой земли, каковая доходность, вычтенная изъ доходовъ остальныхъ земель все остальное предоставитъ въ пользу ренты. Это законъ ренты Рикардо, признанный Миллемъ и другими авторитетами экономической науки.
   Слѣдовательно, рента тѣмъ выше, чѣмъ шире распространяется культура, когда все менѣе и менѣе удобныя и доходныя земли начинаютъ воздѣлываться. Слѣдовательно, всякое возростаніе производства, требующее больше продуктовъ, а значитъ и больше земли, ведетъ къ возростанію ренты. Ростъ производства есть слѣдовательно ростъ ренты. Это опять-таки есть пряной выводъ изъ закона ренты Рикардо, выводъ, раньше Джорджа сдѣланный экономистами.
   Но ростъ производства происходитъ или отъ возростанія населенія, требующаго больше продукта; или отъ увеличенной производительности труда (машины, раздѣленіе труда, искуственные двигатели и пр.), вслѣдствіе чего удешевляются продукты и увеличивается ихъ потребленіе; или отъ увеличенія вывоза. Рента ростетъ, стало быть, когда ростетъ населеніе, умножается производство, увеличивается производительность, оживляется торговля. Развитіе промышленности и торговли такъ же, какъ и размноженіе населенія одинаково служатъ росту ренты, т. е. увеличиваютъ долю землевладѣнія въ ущербъ общей выручкѣ труда и капитала. Это положеніе тоже есть лишь необходимая дедукція изъ закона ренты Рикардо и раньше Джорджа она уже сдѣлана Миллемъ, Спенсеромъ, Фаусетомъ и др. первоклассными мыслителями и экономистами.
   Но рента ростетъ нетолько отъ расширенія культуры и распространенія ея на менѣе доходныя земли вслѣдствіе роста производства, требующаго больше товара (торговля), больше сырья для изготовленія товаровъ (промышленность), больше земли для добиванія сырья (земледѣліе). Это лишь одна изъ причинъ роста ренты, всецѣло зависящая отъ общаго матеріальнаго прогресса страны и отъ успѣшнаго труда всего народа. Но трудъ этотъ производитъ нетолько товаръ, но и общеполезныя сооруженія, въ обмѣнъ неидущія (какъ каналы, пути сообщенія и пр.), но и постоянный основной капиталъ, призванный (какъ и общественныя сооруженія) лишь къ облегченію изготовленія и обмѣна товаровъ. По скольку этотъ основной капиталъ (фабрики, заводы, склады, банки, наконецъ, цѣлые торгово-промышленные центры, города съ ихъ зданіями, промышленностью, торговлею) и эти общеполезныя сооруженія умножаютъ производство, они увеличиваютъ ренту, какъ мы уже видѣли, расширеніемъ культуры, но съ другой стороны, земля, занятая этимъ капиталомъ и сосѣдняя съ нимъ и съ общеполезными сооруженіями увеличиваетъ свою доходность, т. е. рента возростаетъ и съ этой стороны, учитывая въ свою пользу всѣ выгоды, истекающія изъ общеполезныхъ сооруженій и изъ роста національнаго капитала. И это возростаніе ренты тоже всецѣло зависитъ отъ общаго матеріальнаго прогресса страны.
   Но прогрессъ моральный, политическій, интеллектуальный отражается прежде всего на ростѣ прогресса матеріальнаго, который, собственно говоря, есть лишь матеріальное выраженіе духовнаго прогресса. Слѣдовательно, весь прогрессъ, всѣ завоеванія человѣчества въ области науки и знанія, всѣ гражданскіе и политическіе успѣхи, вся изобрѣтательность и весь ростущій въ своей интенсивности и производительности трудъ человѣчества, все это служитъ увеличенію ренты, которая поглощаетъ большую и большую долю продукта, ниже и ниже спуская относительную величину заработной платы и прибыли, вмѣстѣ взятыхъ. Пауперизмъ, бѣдность, экономическіе кризисы -- все это представляется лишь неизбѣжнымъ послѣдствіемъ прогресса при настоящей системѣ землевладѣнія. Слѣдовательно, отмѣна монопольнаго землевладѣнія необходима для того, чтобы разъединить прогрессъ человѣчества съ развитіемъ бѣдности, нищеты, преступности, экономическихъ кризисовъ.
   Такова теоретическая часть доктрины Джорджа, которая подробнѣе изложена и разобрана мною въ статьѣ "Къ вопросу о бѣдности" ("Отечественныя Записки", 1883 г., NoNo 1 и 2). Теперь же, напомнивъ ея сущность, переходимъ къ практической программѣ, построенной на этомъ теоретическомъ фундаментѣ. "Причина того факта, пишетъ Джорджъ, заключая свое теоретическое изслѣдованіе {George, Progress and Poverty, 254.}: -- что, вопреки возростанію производительной силы труда, заработная плата клонится къ minimum'у, едва доставляющему скудное существованіе, лежитъ въ томъ обстоятельствѣ, что вмѣстѣ съ этимъ возростаніемъ производительности труда, рента тоже стремится къ возростанію, постоянно давя на уровень заработной платы и производя тенденцію къ ея пониженію". Какъ велики эти постоянные успѣхи ренты можно лучше всего видѣть на примѣрѣ старо-культурныхъ прогрессивныхъ странъ. "Рента землевладѣльческихъ земель въ Англіи, по Роджерсу, нынѣ въ 120 разъ выше, нежели была 500 лѣтъ тому назадъ, если измѣрять ее въ монетѣ и въ 14 разъ болѣе, если измѣрять въ пшеницѣ. Возростаніе ренты на земли застроенныя или рудоносныя и того значительно больше. По Фаусэту, капитализованная цѣнность земель въ Англіи теперь достигла 4 1/2 милліардовъ фунт. стерл., или 21 милліардъ 870 милліоновъ долларовъ (110 милліардовъ франковъ или свыше 40 милліардовъ рублей кредитныхъ), т. е. нѣсколько тысячъ англичанъ имѣютъ право на работу населенія, капитализованная цѣнность которой больше, нежели вдвое превысила бы цѣнность самого населенія, еслибы, будучи обращено въ рабство, оно оцѣнивалось по средней цѣнѣ негра въ 1860 г. въ южныхъ штатахъ!" {Ibidem, 260.}. Словомъ, англійскіе ландлорды отъ рабовъ могли бы выжать вдвое менѣе дохода, нежели отъ свободнаго, но безземельнаго населенія, живущаго на ихъ земляхъ въ качествѣ арендаторовъ и жильцовъ! Густота населенія и высокая матеріальная культура дали землевладѣльцамъ эту власть надъ продуктами труда всего населенія. "Не въ соотношеніяхъ труда и капитала и не въ быстротѣ размноженія, опережающемъ будто бы производство, надо искать объясненія несправедливостей, сопровождающихъ прогрессъ цивилизаціи. Основная причина неравномѣрнаго и несправедливаго распредѣленія богатствъ заключается въ неравномѣрномъ и несправедливомъ распредѣленіи землевладѣнія. Землевладѣніе есть великій основной факторъ, опредѣляющій въ послѣдней инстанціи спеціальныя, политическія, а, слѣдовательно, интеллектуальныя и моральныя условія и черты народнаго быта. Иначе и быть не можетъ. Ибо земля есть обиталище человѣка, поприще всякой его дѣятельности для удовлетворенія его нуждъ, матеріалъ, къ которому его трудъ долженъ быть прилагаемъ для достиженія всякихъ желаній его; ибо даже продуктами моря, солнечнымъ свѣтомъ и теплотою, вѣтромъ, воздухомъ и всякими силами природы человѣкъ не можетъ воспользоваться, не пользуясь въ то же время землею или ея продуктами. На землѣ мы рождаемся, отъ земли мы живемъ, въ землю возвращаемся, мы дѣти земли столько же полно и совершенно, какъ стебель травы или полевой цвѣтокъ. Отнимите отъ человѣка все, принадлежащее землѣ и отъ нея исходящее, и что отъ него останется? Матеріальный прогрессъ не можетъ освободить насъ отъ нашей зависимости отъ земли. А потому, однажды земля монополизована, прогрессъ можетъ развиваться до безконечности, не возвышая заработной платы и не улучшая условій тѣхъ, кто ничего не имѣетъ, кромѣ труда. Прогрессъ можетъ только увеличить цѣнность земли и ту власть, которая дается ея обладаніемъ. Повсюду, у всѣхъ народовъ, во всѣ времена владѣніе землею служило основаніемъ аристократіи, причиною громадныхъ частныхъ богатствъ, источникомъ власти, какъ и высказано многія вѣка тому назадъ индусскими браминами въ извѣстномъ изреченіи: "Кому принадлежитъ земля, тому принадлежатъ и всѣ плоды ея" {Ibidem, 266.}. Люди могутъ трудиться, изобрѣтать, преуспѣвать, напрягать свои умственныя и физическія силы, но такъ какъ плоды рукъ ихъ суть по необходимости тоже плоды земли, то они и поступятъ въ пользу тѣхъ, кому земля принадлежитъ. Но какъ же выйти изъ этого тягостнаго состоянія? Прежде, нежели дать свой отвѣтъ, Джорджъ обращается къ разбору мѣръ, обыкновенно предлагаемыхъ для улучшенія матеріальнаго быта населенія.
   Громадные налоги, непроизводительная ихъ трата и та тяжесть, которою они обременяютъ прозводство, чаще всего указываются, какъ причина многихъ экономическихъ нестроеній. Правительственная экономія, такимъ образомъ, выставляется средствомъ для улучшенія матеріальнаго быта населенія. "Уменьшеніе суммы, извлекаемой изъ всего производства страны въ видѣ налоговъ -- въ сущности равнозначительно увеличенію производительности, умноженію чистаго продукта. Оно увеличитъ производительность такъ же, какъ и сгущеніе населенія или усовершенствованія. А какъ всѣ выгоды въ этихъ случаяхъ идутъ и по необходимости должны идти въ пользу землевладѣльцевъ, содѣйствуютъ и должны содѣйствовать росту ренты, такъ же точно и въ случаѣ сложенія налоговъ вся выгода будетъ присвоена тѣми же землевладѣльцами".-- "Я не хочу сказать, оговаривается Джорджъ:-- что правительственная экономія нежелательна, а лишь утверждаю, что уменьшеніе правительственныхъ расходовъ не будетъ имѣть послѣдствіемъ своимъ увеличеніе заработной платы, покуда земля монополизована" {Ibid., 271--272.}.
   Правительственная экономія не улучшитъ экономическаго состоянія большинства. Не поможетъ ли образованіе? Здѣсь Джорджъ останавливается на развитіи той идеи, что образованіе, общее и профессіональное, только до тѣхъ поръ выгодно для получившихъ его, пока оно не стало общимъ достояніемъ. Возвышая производительную силу индивида въ то время, какъ средній уровень производительности труда ниже, образованіе даетъ этому индивиду и высшую заработную плату. Но разъ это увеличеніе силы индивида, даваемое ему образованіемъ, становится достояніемъ всѣхъ, или хотя большинства, оно начнетъ дѣйствовать въ томъ же направленіи и съ тѣми же послѣдствіями, какъ и всякое усиленіе производительности. Образованіе немногихъ при необразованности большинства можетъ быть сравнено съ изобрѣтеніемъ патентованнымъ, привилегированнымъ; образованіе же, распространившееся между всѣми или хотя бы среди большинства, уподобляется изобрѣтенію, доступному для всякаго. Но извѣстно уже, какое дѣйствіе имѣетъ усиленная производительность и какъ неизбѣжно уменьшаетъ она долго труда. Стало быть, общее образованіе, какъ и изобрѣтенія и усовершенствованія, какъ и все, усиливающее производительность труда и умножающее производство страны, должно, по необходимости, стать новымъ источникомъ обогащенія землевладѣльцевъ и обѣднѣнія рабочихъ классовъ, новою причиною пауперизма, преступленій и неправды!"
   Тоже, что вѣрно относительно образованія, вполнѣ примѣнимо и къ бережливости рабочихъ класса. Бережливость отдѣльныхъ рабочихъ можетъ дать имъ болѣе обезпеченное и комфортабельное существованіе, но бережливость всѣхъ, понижая необходимый minimum потребности, повела бы къ пониженію заработной платы. "Совершенно справедливо, замѣчаетъ Джорджъ: -- что большее благоразуміе и бережливость, большее искуство и трудолюбіе, высшее интеллектуальное развитіе массы населенія всегда встрѣчаются тамъ же, гдѣ мы находимъ и болѣе высокое матеріальное благосостояніе рабочихъ классовъ. Но бережливость, трудолюбіе, умственное развитіе не причина, а слѣдствіе матеріальнаго благосостоянія, и это совершенно ясно изъ соотношенія фактовъ въ ихъ исторической послѣдовательности. Гдѣ бы не улучшились матеріальныя условія массы, за этимъ улучшеніемъ немедленно слѣдуетъ и улучшеніе личныхъ качествъ населенія и наоборотъ ухудшеніе матеріальнаго быта немедленно сказывается исчезновеніемъ этихъ достоинствъ. Но нигдѣ еще улучшеніе матеріальнаго быта не было слѣдствіемъ увеличенія трудолюбія, бережливости, интеллигентности рабочаго класса, осужденнаго на тяжелый трудъ изъ-за скуднаго существованія, хотя, съ другой стороны, эти достоинства, однажды пріобрѣтенныя (или вѣрнѣе изъ нихъ выросшая привычка къ болѣе высокому уровню комфорта), и являются затѣмъ довольно рѣшительнымъ, а иногда и достаточнымъ препятствіемъ къ пониженію заработной платы и ухудшенію матеріальнаго быта. Чтобы сдѣлать народъ трудолюбивымъ, искуснымъ, бережливымъ и интеллигентнымъ, должно, прежде всего, избавить его отъ нужды. Если ни хотите, чтобы рабъ выказывалъ доблести свободнаго гражданина вы должны сдѣлать его свободнымъ" {Ib., 278--279.}.
   Если ни уменьшеніе налоговъ, ни распространеніе образованія, ни бережливость и трудолюбіе -- ничто не поднимаетъ матеріальнаго благосостоянія массъ, даже сулитъ имъ лишь усугубленіе нужды и бѣдности, то не можетъ ли рабочее сословіе достичь возвышенія заработка, организуясь въ союзы и дѣлая стачки? "Изъ законовъ распредѣленія ясно слѣдуетъ, что стачки могутъ возвысить заработную плату и вовсе не на счетъ другихъ рабочихъ, какъ иногда это утверждается нѣкоторыми экономистами, а такъ же не насчетъ капитала, какъ это обыкновенно думаютъ, но единственно насчетъ ренты". Затѣмъ Джорджъ входитъ въ подробный анализъ невѣрныхъ, по его мнѣнію, воззрѣній на стачки. Что возвышеніе заработной платы не дѣлается на счетъ другихъ рабочихъ, прямо слѣдуетъ изъ теоремы, что заработная плата заимствуется изъ фонда, предварительно создаваемаго самимъ трудомъ, получающимъ плату, а вовсе не изъ капитала опредѣленной величины и подлежащаго раздѣлу между рабочими, какъ это думаютъ многіе экономисты {См. эту теорему въ статьѣ "О бѣдности", "Отеч. Зап.", 1883 г., No 1-й, стр. 106.}. Факты согласуются вполнѣ съ этими дедукціями. Та же теорема, по мнѣнію Джорджа, убѣждаетъ насъ и въ томъ, что стачки, возвышая заработную плату, ни мало не сокращаютъ прибыли. Вздорожаніе продукта должно уравновѣсить вздорожаніе труда. "Хотя всѣ возраженія, дѣлаемыя противъ стачекъ рабочихъ, не имѣютъ, такимъ образомъ, основанія, хотя успѣхъ стачекъ не можетъ ни уменьшить другіе заработки, ни сократить прибыль капитала, ни вообще повліять неблагопріятно на національное богатство и благоденствіе, все-таки затрудненія на пути успѣха стачекъ рабочихъ такъ велики, что благо, которое можетъ быть достигнуто при ихъ помощи, въ сущности совершенно ничтожно, особенно если принять во вниманіе присущія стачкамъ невыгоды и неудобства" {George, Progress and Porerty, 281.}. Первая невыгода -- непрочность результатовъ. Какъ ни велики раздѣленіе и спеціализація труда, все же нѣкоторое перемѣщеніе труда въ сторону болѣе выгоднаго отдѣла всегда возможно и всегда происходитъ, а это раньше или позже влечетъ къ уравненію заработной платы и къ потерѣ всѣхъ плодовъ стачки. "Единственное условіе, при которомъ можно бы было достигнуть этимъ способомъ возвышенія заработной платы, нѣсколько болѣе прочнаго и значительнаго, заключается, повидимому, во всемірномъ соглашеніи всѣхъ рабочихъ всѣхъ профессій и всѣхъ странъ. Но подобное соглашеніе надо считать неосуществимымъ практически, ибо трудности стачки, достаточно значительныя и въ профессіяхъ немногочисленныхъ и лучше оплачиваемыхъ, становятся все значительнѣе и значительнѣе съ движеніемъ внизъ по промышленной лѣстницѣ". Другое возраженіе и притомъ самое сильное, что землевладѣльцы могутъ тоже на стачку отвѣчать стачкой, которая будетъ сильнѣе нетолько стачки однихъ рабочихъ, но и въ случаѣ соединенія въ одну стачку рабочихъ и капиталистовъ. "Еслибы борьба шла между трудимъ и капиталомъ, то она происходила бы при условіяхъ, гораздо болѣе уравнительныхъ. Способность выжидать только незначительно больше у капитала, нежели у труда. Капиталъ, которымъ не пользуются, нетолько перестаетъ приносить доходъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ идетъ къ уничтоженію, потому что почти во всѣхъ формахъ онъ можетъ быть сохраняемъ лишь въ процессѣ безпрестаннаго потребленія и воспроизведенія. Но земля не умретъ съ голода, какъ рабочій, не уничтожится, какъ капиталъ, землевладѣлецъ можетъ выжидать. Правда, выжидая въ стачкѣ, онъ можетъ претерпѣть нѣкоторыя затрудненія, но то, что для него только затрудненія, для капитала -- раззорепіе, для рабочаго -- голодъ". Изъ этого ясно, что даже общее соглашеніе всѣхъ рабочихъ и капиталистовъ не могло бы радикально измѣнить положеніе дѣлъ. Стачка землевладѣльцевъ была бы сильнѣе и осуществимѣе. Наконецъ, третье возраженіе противъ системы стачекъ въ тѣхъ убыткахъ, которые ихъ сопровождаютъ. Стачка уменьшаетъ богатство, ради котораго предпринята; стѣсняетъ свободу и дѣйствуетъ тиранически. Словомъ, стачки могутъ служить палліативомъ въ борьбѣ со зломъ, но исцѣлить отъ него онѣ не могутъ по многимъ причинамъ, а именно: 1) по непрочности результатовъ, достигнутыхъ отдѣльными профессіями и мѣстностями; 2) практической неосуществимости всеобщей стачки; 3) большей силы стачки землевладѣльцевъ и 4) убытковъ, необходимо сопровождающихъ стачку и ея тираническаго характера.
   Послѣ стачекъ Джорджъ обращается къ вопросу о коопераціи и тѣхъ послѣдствіяхъ, которыхъ отъ нея вправѣ ожидать рабочіе классы. Аргументація, употребленная имъ въ вопросѣ о сокращеніи налоговъ, распространеніи образованія и развитіи бережливости и трудолюбія массъ, примѣняется имъ и здѣсь. Онъ утверждаетъ, что ассоціація потребительная, сокращая издержки обмѣна, а производительная, сокращая издержки производства, приводятъ въ концѣ-концовъ къ усиленію производительности труда. Покуда это увеличеніе производительности не сдѣлалось общимъ достояніемъ, оно улучшитъ бытъ рабочихъ, приступившихъ къ коопераціи, но еслибы кооперація стала всеобщею, она получила бы въ экономической жизни страны такое же значеніе, какъ примѣненіе пара, электричества, введеніе машиннаго производства, раздѣленіе труда и проч., т. е. повлекла бы лишь къ повышенію ренты. Кооперація, такимъ образомъ, по мнѣніи Джорджа, только сыграетъ въ руку землевладѣнію и, какъ всякій прогрессъ, увеличитъ ренту въ ущербъ общей выручкѣ труда и капитала.
   Правительственное вмѣшательство? Не въ немъ ли, наконецъ, должно искать спасенія? Но, по мнѣнію Джорджа, общежитіе, какое намъ рисуютъ общественные идеалы, не можетъ быть сфабриковано; оно должно органически вырости {Ibidem, 289.}. Джорджъ, очевидно, имѣетъ въ виду законченныя системы, а не тѣ частныя реформы, которыя въ исторіи развитія западноевропейскихъ ученій смѣнили собою грандіозныя построенія первыхъ учителей? Въ разборъ позднѣйшихъ-же программъ Джорджъ не входитъ, находя, что иначе онъ вышелъ бы (?) за предѣлы своей задачи.
   Итакъ, ни правительственная экономія, ни расширеніе образованности, ни бережливость и трудолюбіе рабочихъ классовъ, ни ихъ соединеніе въ коопераціи и ассоціаціи, ничто не въ состояніи поднять уровень общаго благосостоянія массы рабочаго населенія, а напротивъ, все грозитъ лишь усугубить зло, еще увеличивъ ренту въ ущербъ заработной платѣ. Стачки -- дорого стоющіе и плохой палліативъ, а реформы не могутъ быть осуществлены по декрету, но должны вырости органически. Все ведетъ, слѣдовательно, къ сугубому обѣднѣнію большинства, пока земля остается въ монопольномъ владѣніи. Узелъ всей задачи, слѣдовательно, въ вопросѣ аграрномъ. Нѣкоторые экономисты поэтому давно уже предлагаютъ размельченіе, раздробленіе поземельной собственности. Достигается ли этимъ путемъ что-либо? Прежде всего противъ этихъ предложеній вопіетъ фактъ естественной тенденціи поземельной собственности къ концентрированію. Эта тенденція станетъ особенно ясна, если взять во вниманіе не площадь владѣнія, а его цѣнность, а такъ же если обратить вниманіе на отношеніе числа землевладѣльцевъ къ общему числу населенія. Стремленіе къ концентрированію земельной собственности находитъ себѣ объясненіе въ общемъ стремленіи къ крупному производству, которое производительнѣе и потому выгоднѣе. "Существованіе этой наклонности, показываетъ, во-первыхъ, что никакія мѣры, облегчающія и дозволяющія дробленіе землевладѣнія, не окажутся дѣйствительными, а во-вторыхъ, что всякія понудительныя къ тому мѣры будутъ наносить вредъ производству". Но еслибы даже эта мѣра и удалась, еслибы и возможно было, не нанося ущерба производительности, привести къ дробленію землевладѣнія, то это только умножило бы численность благоденствующаго класса, но не понизило бы ренты, не возвысило бы заработной платы и нисколько не улучшило бы положенія того большинства, которое и послѣ этого будетъ существовать лишь на счетъ труда своего. Число монополистовъ увеличится, это правда, но больше ничего не перемѣнится, развѣ только еще больше затруднится необходимая реформа". Избавиться отъ зла можно только избавившись отъ его причины. Бѣдность усиливается по мѣрѣ того, какъ богатство умножается; вознагражденіе труда падаетъ по мѣрѣ того, какъ производительность труда ростетъ! И все это единственно по той причинѣ, что земля, источникъ всякаго богатства и поприще всякаго труда, монополизована. Чтобы уничтожить бѣдность, что бы возвысить заработную плату до уровня, на которомъ она должна быть равна всему продукту труда, для этого мы должны измѣнить систему землевладѣнія. Ничто другое не коснется причины зла. Ни въ чемъ другомъ стало быть нельзя искать спасенія и надежды. Такимъ образомъ, единственное средство противъ всѣхъ золъ и бѣдствій, истекающихъ отъ монопольнаго землевладѣнія, заключается въ обращеніи земли въ общее достояніе" {Ibid., 206.}.
   Но какъ осуществить это право всѣхъ на землю? "Что должны мы предпринять, спрашиваетъ Джорджъ:-- чтобы удовлетворить справедливости и экономической потребности? Мы могли бы одною строкою законодательнаго декрета объявить всю землю собственностью государственной и сдавать ее въ аренду участками тѣмъ, кто дастъ большую цѣну на условіяхъ, которыя свято охраняли бы права частной собственности на улучшенія. Этимъ способомъ мы можемъ, даже въ самомъ сложномъ общежитіи, обезпечить всѣмъ туже равноправность, которая на болѣе простыхъ ступеняхъ достигается равнымъ надѣленіемъ землею. Отдавая же землю тому, кто можетъ наиболѣе извлечь изъ нея, мы тѣмъ самымъ обезпечиваемъ и наивысшую ея производительность". Планъ этотъ, какъ мы уже видѣли, былъ предложенъ Гербертомъ Спенсеромъ. Джорджъ, съ своей стороны, предпочитаетъ иной. "Я предлагаю замѣчаетъ онъ:-- тоже самое, но лишь способомъ, легче осуществимымъ, болѣе простымъ и удобнымъ, нежели формальная конфискація всей земли въ пользу государства и сдача ее отъ правительства съемщикамъ по конкурренціи (съ торговъ). Такая конфискація повлекла бы за собою нарушеніе установившихся обычаевъ и привычекъ, повлекла бы необходимость расширить правительственную организацію, а всего этого лучше бы избѣгнуть. Можно считать аксіомой государственной науки, что великія преобразованія удобнѣе всего производятся, если сохраняютъ обществу его старыя формы". Люди очень легко уживаются съ новымъ содержаніемъ, если оно укладывается въ привычныя формы. Поэтому Джорджъ предлагаетъ направить реформу не на землю, а на ренту. Пускай землевладѣльцы и впредь называются землевладѣльцами, а земля ихъ собственностью; пускай они даже взимаютъ ренту, но отдаютъ ее въ казну. "Оставивъ землевладѣльцамъ извѣстный процентъ съ суммы ренты -- что вѣроятно будетъ дешевле созданія новой правительственной организаціи для эксплуатаціи земли -- мы можемъ безъ всякаго потрясенія установить общее право на землю, употребляя ренту на общія нужды. Мы и теперь взимаемъ часть ренты въ видѣ налога. Весьма немного нужно измѣнить въ способѣ обложенія, чтобы взимать ее всю. Словомъ, я предлагаю ренту обратить въ налогъ и смотрю на эту мѣру, какъ на очень простое, но рѣшительное средство, которое подниметъ заработную плату, увеличитъ прибыль, уничтожитъ пауперизмъ, упразднитъ бѣдность, доставитъ выгодное занятіе всякому, кто пожелаетъ имѣть его, откроетъ свободное поприще человѣческой энергіи, уменьшитъ преступность, возвыситъ нравственность, вкусъ и интеллигентность, улучшитъ управленіе и вознесетъ нашу цивилизацію на благородныя высоты, нынѣ для нея недоступныя" {lbidem, 364.}. И для этого необходимо только одно: "Упразднитъ всѣ налоги, кромѣ налога на цѣнность земли, въ каковой сжатой формулѣ и резюмируетъ Джорджъ свои требованія и свою программу.
   При такой простотѣ рѣшенія, реформа, заключающаяся въ повышеніи поземельнаго налога до поглощенія имъ большей части ренты (такъ какъ часть ренты оставляется владѣльцамъ на вознагражденіе за управленіе и взиманіе) -- конечно, легко осуществима и сохраняетъ всѣ старыя формы быта, въ сущности однако уничтожая всѣ экономическія послѣдствія личной системы землевладѣнія, дѣлая землю и ея доходы общимъ достояніемъ. Это несомнѣнно съ перваго взгляда, но чтобы отсюда понять, какъ вмѣстѣ съ этимъ достигается то общее благоденствіе и преуспѣяніе, которое выше такъ краснорѣчиво очерчено Джорджемъ, необходимы, конечно, спеціальныя поясненія и и доводы. Каковы же будутъ вліянія и плоды этой реформы -- вотъ вопросъ, которому Джорджъ посвящаетъ всю остальную часть своей книги, разсматривая поочередно значеніе реформы, какъ мѣры финансовой политики и какъ фактора экономической жизни страны, разбирая ея вліяніе на производство богатства и на его распредѣленіе, на отношенія и положеніе отдѣльныхъ индивидовъ и различныхъ классовъ, на общественную и государственную жизнь, на общій прогрессъ человѣчества. Мы вкратцѣ остановимся и на этой части книги. Теоретическая доктрина, вкратцѣ вышеизложенная и подробнѣе мною разобранная въ другой статьѣ, оправдываетъ реформу, доказываетъ ея необходимость. Только что приведенное изложеніе обрисовываетъ ту форму, въ которую она, по мысли Джорджа, должна вылиться. Теперь намъ остается бросить взглядъ на ея многостороннее вліяніе на промышленность, общество и государство, какъ представляетъ его себѣ нашъ авторъ.
   Упрощеніе финансовой системы послѣ замѣны всѣхъ прямыхъ и косвенныхъ налоговъ однимъ поземельнымъ представляетъ такія громадныя выгоды для государства, что стоитъ нѣсколько подробнѣе остановиться на этой сторонѣ реформы. "Лучшимъ налогомъ, конечно, будетъ тотъ, который будетъ отвѣчать слѣдующимъ требованіямъ: 1. Онъ долженъ наименѣе обременять производство такъ, чтобы наименѣе препятствовалъ возростапію того общаго фонда, изъ котораго содержится все общество и уплачиваются налоги. 2. Онъ долженъ быть легко и дешево взимаемъ и падать, насколько возможно, прямо и непосредственно на окончательнаго плательщика такъ, чтобы съ каждаго взималось, насколько возможно это, не больше той суммы, которая поступаетъ въ казну и нужна на правительственные расходы. 3. Онъ долженъ быть точно опредѣленнымъ и удобно опредѣлимымъ такъ, чтобы открывались наименьшіе шансы произволу и злоупотребленію чиновничества и наименьшая возможность нарушить или обойти законы со стороны плательщика, и 4. Онъ долженъ быть справедливъ и уравнителенъ, чтобы никому изъ согражданъ онъ не давалъ преимущества и никому не причинялъ сравнительно съ другими невыгодъ". {Ib. 367.} Джорджъ указываетъ, что обложеніе земли во всѣхъ отношеніяхъ отвѣчаетъ этимъ условіямъ.
   Перебирая поочередно разные налоги, Джорджъ показываетъ, какъ каждый изъ нихъ обременяетъ трудъ и тѣмъ понижаетъ его энергію, или уменьшаетъ выручку капитала и отвлекаетъ его отъ страны и отъ производства. Таковы всѣ акцизы, патенты, бандероли, налоги на торговлю и промышленность; такова и налоги подоходные. Единственно только налоги на монополіи, не обременяютъ ни труда, ни капитала, а уменьшаютъ лишь выручку съ монополіи. "Вокругъ себя мы видимъ монополіи весьма различнаго рода: бываютъ временныя монополіи, созданныя патентами и законами объ авторскомъ правѣ, но было бы въ высшей степени несправедливо и неблагоразумно обложить ихъ налогомъ, потому что эти монополіи суть лишь признаніе права труда на его невещественные продукты, изобрѣтенія, литературныя и художественныя произведенія. Существуютъ такъ же монополіи, являющіяся плодомъ затраты частныхъ капиталовъ въ предпріятія, которыя по существу своему не могутъ не быть монопольными. Было бы значительнымъ прогрессомъ, еслибы возможно было взимать съ этихъ предпріятій налогъ въ такой формѣ и размѣрѣ, чтобы онъ въ точности выражалъ выручку за монополію, не касаясь выручки капитала и труда; только созданіе подобнаго налога чрезвычайно затруднительно". Джорджъ того мнѣнія, что подобныя монополіи обязаны своимъ существованіемъ дурному законодательству, напр., протекціонизму, концессіямъ на желѣзныя дороги, телеграфныя линіи и пр. "Но всѣ эти разныя монополіи стушевываются передъ монополіею на землю". Во всѣхъ остальныхъ надо къ тому же выдѣлять долю монополіи отъ доли труда и капитала: тутъ же въ рентѣ мы имѣемъ чистую долю монополіи. "Налогъ, взимаемый съ цѣнности земли, не можетъ стать помѣхою производству ни въ какомъ случаѣ, пока онъ не превзошелъ ренту, ибо совершенно обратно налогамъ на товары, обмѣнъ, капиталы, на орудія и процессы производства. Земельной налогъ не взимается съ производства. Цѣнность земли не выражаетъ собою выручки производства какъ то выражаетъ, цѣнность урожая, скота, строеній, вообще всѣхъ вещей, составляющихъ личную движимую собственность, или улучшенія недвижимыя. Она выражаетъ собою цѣну монополіи; она нимало не есть и не можетъ быть продуктомъ землевладѣльца, по создана матеріальнымъ ростомъ общества. Ясно, что обложеніе земельной цѣнности, покуда она не превзошла ренты, ни мало не уменьшаетъ выручки труда и капитала, не сокращаетъ, стало быть, ихъ энергіи, не отвлекаетъ отъ приложенія, не обременяетъ никоимъ способомъ производства. Напротивъ, всякое обложеніе земли побудитъ обратить подъ культуру землю, нынѣ въ видахъ спекуляціи удерживаемую внѣ культуры. Не ясно ли изъ всего этого, что налогъ на землю есть наилучшій съ точки зрѣнія выгодъ дроиз водства. Обложите мануфактуры и вы нанесете ущербъ промышленности; обложите улучшенія и вы ихъ сокрушите; обложите торговлю и вы затрудните обмѣнъ; обложите капиталы и вы ихъ погоните изъ страны. Но вся цѣнность земли можетъ быть взята въ видѣ налога, и единственное вліяніе этого факта выразится въ поощреніи промышленности, расширеніи поля дѣятельности капитала, умноженіи производства и богатства вообще {Ib. 371.}.
   И такъ, первое требованіе отъ хорошаго налога -- не обременять производство и не сокращать его -- вполнѣ удовлетворится поземельнымъ налогомъ. Столь же полно онъ отвѣчаетъ и второму условію, дешевизнѣ и удобству взиманія. "Такъ какъ повсюду уже существуетъ налогъ на землю и организація его взиманія нигдѣ не должна быть вновь созидаема, а взимать всю ренту или часть ея не составитъ разницы для этой организаціи, то ясно, что при замѣнѣ налогомъ на землю всѣхъ остальныхъ, расходы взиманія всѣхъ этихъ налоговъ будутъ чистымъ сбереженіемъ безъ увеличенія расхода по взиманію земельнаго налога". Съ другой стороны, налоги на товары (пошлины, акцизы), на торговлю (гильдіи, патенты), на капиталы (дома, фабрики и проч.), въ сущности, какъ извѣстно, взимаются съ потребителей, на которыхъ перекладываются ихъ плательщиками, торговцами, фабрикантами, домовладѣльцами. Однако, при этомъ ^потребитель, на котораго налогъ падаетъ, принужденъ платить нетолько сумму налога, но и процентъ на эту сумму, авансированную капиталомъ для уплаты налога". Единственно налогъ на ренту ни на кого не перекладывается и, слѣдовательно, уплачивается въ томъ же размѣрѣ, въ какомъ вносится въ казну. "Всякій другой налогъ возвышаетъ цѣны товаровъ, возвышая издержки производства и сокращая предложеніе товаровъ. Но земля не есть продуктъ человѣческой дѣятельности и налогъ не можетъ уменьшить ея предложенія. Такимъ образомъ, хотя обложеніе ренты и принуждаетъ землевладѣльцевъ платить больше, но они не могутъ взимать больше за пользованіе землею, потому что никакое обложеніе (покуда не превзошло ренты) не сокращаетъ предложенія земли. Даже наоборотъ, вынуждая тѣхъ, кто спекулируетъ на повышеніе ренты, продавать земля или сдавать ихъ но доступной цѣнѣ, обложеніе ренты скорѣе способно увеличить предложеніе земли, увеличивъ конкурренцію землевладѣльцевъ" {Ib., 373.}. Еще, впрочемъ, Риккардо указалъ, что налогъ на ренту не перекладывается на потребителей и производителей сырья, а всецѣло взимается съ его плательщика, землевладѣльца. Ясно, что налогъ на ренту самый дешевый и удобный налогъ.
   Неопредѣленность и затруднительность раскладки и взиманія налоговъ на движимость, на доходы и т. д. влечетъ, какъ извѣстно, къ большимъ злоупотребленіямъ и со стороны плательщиковъ, и со стороны финансовой администраціи. Уже вслѣдствіе дороговизны контроля, значительная часть этихъ налоговъ не достигаетъ казны. Извѣстны также злоупотребленія при взиманія акцизовъ и пошлинъ. Поземельный налогъ совершенно свободенъ отъ этихъ недостатковъ. Предметъ обложенія какъ нельзя точнѣе опредѣлененъ; раскладка какъ нельзя болѣе проста; контроль -- самый легкій и доступный.
   Отвѣчая, такимъ образомъ, тремъ первымъ требованіямъ хорошаго налога, не обременяя никоимъ способомъ производства, отличаясь дешевизною и удобствомъ взиманія, будучи наиболѣе обезпеченъ отъ злоупотребленій, налогъ поземельный, въ размѣрѣ ренты, вполнѣ удовлетворяетъ и четвертому условію. Онъ справедливъ и уравнителенъ. "Онъ есть не болѣе, какъ взиманіе для пользы общества той цѣнности, которая есть продуктъ общества, какъ цѣлаго. Онъ есть обращеніе общаго имущества на удовлетвореніе общихъ нуждъ. Когда вся рента взимается въ видѣ налога на нужды общества, только тогда вполнѣ осуществляется естественная равноправность людей" {Ibid., 378.}.
   Взиманіе ренты въ видѣ налога справедливо, удобно и производительно, но нимало непроизводительно, ни справедливо было бы взимать въ видѣ налога и ту цѣнность, которая вложена въ землю затратою труда и капитала, а между тѣмъ, нѣкоторыя улучшенія земли неудоборазличимы или совсѣмъ неразличимы отъ самой земли. Это соображеніе Джорджъ предвидитъ и устраняетъ его, отвѣчая, что обложить нѣкоторыя улучшенія (т. е. нѣкоторые продукты труда и капитала) все же лучше, нежели обложить всѣ, что мы дѣлаемъ, когда облагаемъ доходы, капиталы, товары и когда каждый платитъ какъ бы штрафъ за всякое улучшеніе, за всякую прибавочную затрату труда и капитала. Къ тому же, неудоборазличимы отъ земельной цѣнности лишь цѣнность затратъ, сдѣланныхъ болѣе или менѣе давно, а сопричисленіе этихъ стародавнихъ улучшеній земли къ общему достоянію едва ли даже будетъ реальною несправедливостью, лишающею кого-либо плодовъ его труда или выручки его капитала.
   Такимъ образомъ, какъ новая система налоговъ, предлагаемая реформа отвѣчаетъ всѣмъ требованіямъ финансовой науки. Она нетолько не обременительна для производства, но даже, налагая узду на земельную спекуляцію, положительно содѣйствуетъ промышленности. Она отмѣняетъ почти цѣликомъ всѣ расходы взиманія многоразличныхъ и многоименныхъ налоговъ, нынѣ обременяющихъ промышленность. Она дешева для казны, но еще дешевле для страны, такъ какъ это единственный налогъ, не перекладываемый плательщиками на населеніе съ прибавкою сверхъ того еще и процента за авансированіе. При этой системѣ возможность злоупотребленій наименьшая, а справедливость и уравнительность наибольшія. Такова эта реформа съ точки зрѣнія финансовой науки. Важнѣе, однако, изслѣдовать ея значеніе съ точки зрѣнія экономической.
   Первое экономическое послѣдствіе для производства, которое мы вправѣ ожидать отъ реформы, это сложеніе съ него всѣхъ путъ и препонъ нынѣшней системы налоговъ, обременяющихъ з отягчающихъ его такъ сильно. "Мы говоримъ, что нуждаемся въ капиталѣ, но если кто-либо произведетъ или доставитъ его намъ, мы его немедленно наказываемъ штрафомъ въ видѣ налога. Налогомъ же мы наказываемъ всякаго, кто скудное поле покроетъ жатвою". Эти штрафы за усовершенствованія и за успѣхи не могутъ не сдерживать предпріимчивости, энергіи, иниціативы. Но если всѣ налоги будутъ уничтожены, кромѣ поземельнаго, тогда "всякій будетъ воленъ производить и сберегать, продавать или покупать, не угрожаемый налогомъ, не обезпокоенный сборщикомъ. Теперь фискъ говоритъ производителю: чѣмъ больше вы прибавите къ общему богатству, тѣмъ больше за это заплатите; тогда государство скажетъ ему: какъ бы вы ни были трудолюбивы, искусны, бережливы, предпріимчивы, вы сами воспользуетесь всѣми плодами своихъ трудовъ и затратъ". Джорджъ полагаетъ, что это одно будетъ могущественнымъ импульсомъ для производительности.
   "Переложеніе бремени налоговъ съ производства на ренту не ограничится лишь этимъ открытіемъ новыхъ импульсовъ производительности, но также и новаго поприща". Земли, лежавшія внѣ культуры изъ-за спекуляціи, или по капризу владѣльца, или вслѣдствіе спорности владѣнія и проч., откроются для труда и капитала. И это увеличитъ предложеніе не одной сельскохозяйственной земли, но и городской, горнопромышленной. Это второе послѣдствіе реформы для производства. Третье, дѣйствующее въ томъ же направленіи, не менѣе важно. Въ томъ случаѣ, когда государство взимаетъ въ видѣ налога всю ренту, что можетъ стоить земля въ покупкѣ? Конечно, лишь то, что стоятъ улучшенія, на ней произведенныя затратами труда и капитала. Слѣдственно, продажная цѣна земли, какъ земли, будетъ нуль. Земля, невоздѣланная, незастроенная, незасаженная будетъ доставаться почти даромъ (если не считать обязательства платить ренту). "Такимъ образомъ, та плата, которую въ мѣстахъ наибольшей производительности труда, оказывается необходимымъ вносить прежде, нежели трудъ можетъ быть приложенъ -- исчезнетъ. Сельскій хозяинъ не будетъ болѣе принужденъ выплачивать чуть не всѣ средства свои, или закабалять трудъ свой на долгіе годы только для того, чтобы получить землю для культуры. Строитель городского дома не будетъ вынужденъ выплачивать за мѣсто столько же, сколько стоитъ самый домъ. Компанія, предполагающая возвести фабрику, не будетъ истрачивать значительной части капитала на пріобрѣтеніе мѣста". А то, что будетъ изъ года въ годъ взиматься съ земли въ пользу государства, замѣнитъ собою всѣ налоги, нынѣ взимаемые съ улучшенія, съ дохода, съ потребленія, съ предпріимчивости и дѣятельности.
   Такимъ образомъ, обложеніе налогомъ монополіи въ полную цѣну монополіи, т. е. уничтоженіе монополіи открываетъ всякому легкій доступъ къ землѣ, съ одной стороны, почти уничтожая рыночную цѣну всякой незастроенной или не засаженной дорогими плантаціями земли, а съ другой стороны, дѣлая невыгоднымъ держаніе земли базъ извлеченія всего по условіямъ мѣста и времени возможнаго дохода. Этотъ возможный доходъ, положенный въ основу оцѣнки, и будетъ взиматься съ владѣльца съ небольшой скидкою. Ясно, что земля будетъ продаваться дешево, станетъ доступна всякому, кто пожелаетъ пріобрѣсти землю съ условіемъ лишь уплаты государству ренты. Эта же общедоступность земли, помимо уже указанныхъ выше выгодъ для производства страны, окажетъ самое могущественное вліяніе и на рабочій рынокъ. "Конкурренція не будетъ больше односторонняя, какъ теперь. Вмѣсто того, чтобы только рабочіе конкуррировали изъ-за найма и этою конкурренцію понижали плату до minimum'а скуднаго существованія, наниматели повсюду будутъ конкуррировать изъ-за рабочихъ и заработная плата поднимется до величины истинной выручки труда. Ибо на рабочій рынокъ вы ступитъ величайшій конкуррентъ на наемъ труда, конкуррентъ, спросъ котораго не можетъ быть удовлетворенъ, покуда не удовлетворена нужда, именно спросъ самаго труда. Наниматели труда должны будутъ считаться нетолько съ прочими нанимателями, которые всѣ одинаково воодушевлены желаніемъ большей прибыли и барыша, но такъ же и со способностью рабочаго стать своимъ собственнымъ нанимателемъ, трудящимся надъ природными силами и произведеніями, свободно доступными ему, благодаря налогу, упраздняющему монополію". Иначе говоря, если всякій рабочій можетъ обратить свой трудъ на воздѣлываніе земли, свободно ему доступной, то будетъ онъ наниматься работать на другого лишь за цѣну не меньше выручки его съ земли. Не конкурренція рабочихъ, не низшій уровень потребностей работника долженъ будетъ впредь опредѣлять уровень заработной платы, а та выручка, которую можно добыть, затративъ трудъ на воздѣлываніе земли. Работа на себя снова возродится, станетъ возможною въ самой густонаселенной и культурной странѣ, а гдѣ работа на себя возможна, тамъ ея выручка, а не конкурренція, и опредѣляетъ высоту заработной платы, ибо никто не пойдетъ работать на другого за плату меньше той, которую можетъ выручить, работая на себя. "При свободномъ доступѣ труда къ землѣ, при освобожденіи труда, капитала и экономическаго прогресса отъ налоговъ; при уничтоженій всѣхъ помѣхъ къ обмѣну, видъ человѣка, не могущаго обратить свой трудъ на произведеніе вещей, въ которыхъ нуждается, станетъ невозможнымъ. Періодическіе пароксизмы кризисовъ превратятся; всѣ колеса производства будутъ въ движеніи; спросъ будетъ въ мирѣ съ предложеніемъ, а предложеніе въ согласіи со спросомъ; производство будетъ возростать по всѣмъ направленіямъ, а богатство во всѣхъ рукахъ" {Ibidem, 394.}. Такимъ образомъ мы незамѣтно перешли отъ вопроса о вліяніи реформы на производство богатства, къ вопросу о ея значеніи для распредѣленія богатства. Облегченный доступъ къ землѣ, возстановленіе работы на себя должны повысить заработную плату; слѣдственно, распредѣленіе богатства измѣнится въ пользу массы рабочаго класса. Взглянемъ внимательнѣе на это преобразованіе въ распредѣленіи богатства, какъ оно неизбѣжно слѣдуетъ изъ основъ реформы, защищаемой Джорджемъ.
   Рента, вмѣсто того, чтобы быть источникомъ неравенства, явится уравнителемъ распредѣленія по преимуществу. Трудъ и капиталъ будутъ получать весь продуктъ, за исключеніемъ лишь части, взятой государствомъ въ видѣ налога на земельную цѣнность, который, будучи употребленъ на общественныя надобности, окажется равномѣрно распредѣленнымъ въ общественныхъ затратахъ на общественныя нужды и потребности, на благо всѣхъ". Рента, которая усчитываетъ всѣ естественныя неравенства, которая, такъ сказать, срѣзываетъ всѣ неравенства, создаваемыя прогрессомъ, является нынѣ, когда она присвоена частнымъ лицамъ, главнымъ источникомъ общественнаго неравенства; тогда же она явилась бы главнымъ уравнителемъ. За выплатою ренты остается лишь равное вознагражденіе за равный трудъ и капиталъ; всякое неравенство выручки труда или капитала поступаетъ въ пользу ренты, т. е. въ пользу всѣхъ. Рента будетъ продолжать рости, но вмѣстѣ съ тѣмъ будетъ увеличиваться и уравнительность, такъ какъ все большая и большая относительная доля будетъ идти въ пользу всѣхъ, въ доходъ всего общества, какъ цѣлаго. "Мы показали уже, говоритъ Джорджъ {Ibidem, 396.},-- что вмѣстѣ съ матеріальнымъ прогрессомъ неразрывно связано въ настоящее время двоякое стремленіе къ росту ренты. Обоими путями экономическое развитіе приходитъ къ увеличенію относительной доли землевладѣнія при раздѣлѣ продукта и къ уменьшенію относительной величины общей выручки труда и каши тала. Одинъ изъ этихъ путей (расширеніе производства и дифференцированіе земельной цѣнности) представляется естественнымъ стремленіемъ, истекающимъ изъ законовъ соціальнаго развитія и ведетъ къ увеличенію абсолютнаго количества ренты безъ уменьшенія абсолютной величины прибыли и заработной платы, а иногда даже можетъ сопровождаться увеличеніемъ этой абсолютной величины (при уменьшеніи относительной величины). Между тѣмъ, второе стремленіе (спекулятивный наростъ ренты), происходящее изъ личной системы землевладѣнія, влечетъ къ увеличенію абсолютнаго количества ренты въ ущербъ нетолько относительной, но и абсолютной величинѣ прибыли и заработной платы. Однако, очевидно, что, взимая ренту въ видѣ налога на общія нужды, мы тѣмъ самымъ уничтожаемъ стремленіе къ абсолютному уменьшенію заработной платы и прибыли чрезъ уничтоженіе спекулятивной монополизаціи земли и спекулятивнаго повышенія ренты. Значительное возростаніе заработной платы и прибыли должно будетъ оказаться послѣдствіемъ обращенія къ культурѣ и производству земель, нынѣ изъятыхъ изъ потребленія и производства спекуляціей, и отъ связаннаго съ этимъ пониженія цѣны на земли. Трудъ и капиталъ выиграютъ нетолько всю сумму налоговъ, съ нихъ теперь взимаемыхъ, но и отъ положительнаго пониженія ренты, вслѣдствіе пониженія спекулятивной цѣнности земли. Должно будетъ установиться иное равновѣсіе экономическихъ элементовъ, при которомъ высота прибыли и заработной платы значительно повысится. Когда это новое равновѣсіе установится, дальнѣшій прогрессъ производительности (который получитъ новый толчокъ впередъ) будетъ, конечно, продолжать выражаться въ ростѣ ренты, но ростъ этотъ не будетъ насчетъ уменьшенія абсолютной величины прибили и заработной платы, а насчетъ новыхъ барышей производства, которые, будучи взяты въ видѣ ренты на общія нужды всей націи, дойдутъ на пользу и выгоду каждаго члена общества. Такимъ образомъ матеріальный прогрессъ будетъ постоянно улучшать положеніе массъ".
   Если свести это разсужденіе къ его основнымъ посылкамъ, то вліяніе реформы на распредѣленіе богатства выразится, по мнѣнію Джорджа, въ слѣдующемъ: 1) Высокое обложеніе земли налогомъ такъ, чтобы имъ была поглощена вся рента, повлечетъ къ тому, что спекуляція на повышеніе ренты станетъ невозможна и спекулятивное возвышеніе ренты прекратится; установится новое равновѣсіе экономическихъ элементовъ, при которомъ рента будетъ ниже (и будетъ идти въ пользу государства), а прибыль и заработная плата -- выше. 2) Это повышеніе прибыли и заработной платы будетъ прочно и новый матеріальный прогрессъ не будетъ давить къ ихъ пониженію, какъ теперь, такъ какъ это пониженіе нынѣ происходитъ отъ спекулятивнаго роста ренты; абсолютныя величины прибыли и заработной платы будутъ неизмѣнны или даже умѣренно возростать, хотя относительная ихъ доля и будетъ продолжать понижаться. 3) Доля труда, будетъ кромѣ того обезпечиваться свободнымъ доступомъ къ землѣ, т. е. возможностью работать на себя; эта возможность работать на себя и высота выручки такой работы будутъ служить лучшей гарантіею справедливой высоты заработной платы, которая никогда не будетъ ниже выручки самостоятельной работы на себя. 4) Наконецъ, рента, учитывая всѣ неравенства въ производительности труда и капитала, зависящія отъ естественныхъ и историческихъ условій, является уравнителемъ выручки, а обращенная на общія нужды, она будетъ призвана распредѣлять эти неравенства поровну между всѣмисъ ходомъ прогресса, съ умноженіемъ историческихъ неравенствъ -- будетъ рости и рента; но это не будетъ, какъ теперь увеличу вать общественное неравенство, усугублять бѣдность и плодить нищету и преступленія, напротивъ, не уменьшая абсолютно ничьего заработка и ничьей выручки, она, присвоивая на общія нужды все умноженіе барыша, происходящее отъ прогресса, явится могучимъ средствомъ противъ всѣхъ этихъ золъ. Таковы должны быть, по мнѣнію Джорджа, послѣдствія проектируемой имъ реформы для полнаго и всесторонняго преобразованія экономическихъ отношеній, нисколько не касаясь уже сложившихся экономическихъ формъ. Формы современнаго экономическаго быта останутся старыя, съ которыми общество свыклось и къ которымъ вполнѣ приспособилось. Свободная конкурренція, полный экономическій индивидуализмъ, институтъ частной собственности, капиталистическое производство, частное землевладѣніе -- всѣ эти основы и формы современнаго экономическаго быта останутся попрежнему занравителями и направителями матеріальнаго прогресса и экономической жизни общества. Но, съ установленіемъ поземельнаго налога въ размѣрѣ ренты и съ уничтоженіемъ всѣхъ остальныхъ налоговъ, причина экономическихъ нестроеній и неправдъ, удержавши прежнюю, обычную форму, утратитъ свое содержаніе, а вмѣстѣ съ этимъ исчезнутъ и всѣ ея послѣдствія.
   

V.

Сравнительный обзоръ проектовъ націонализаціи.-- Анализъ проэкта Уоллеса.-- Онъ недостаточно обезпечиваетъ государственное право.-- Онъ возстановляетъ въ будущемъ прежнюю неправду.-- Онъ не улучшаетъ быта сельскихъ рабочихъ и покровительствуетъ развитію сельскаго пролетаріата и земледѣльческаго капитализма.-- Разборъ проэкта Джорджа.-- Критика доктрины и ея основныя ошибки (неполнота).-- Анализъ вліянія реформы на распредѣленіе богатства -- Повысится ли заработная плата?-- Сохранитъ ли она тенденцію къ пониженію?-- Аграрная реформа не исчерпываетъ всей соціальной задачи, но подготовляетъ ея рѣшеніе.

   Изложивъ въ предъидущихъ главахъ нроэкты націонализаціи земли, предложенные почти одновременно въ Англіи Альфредомъ Уоллесомъ и въ Америкѣ -- Генрихомъ Джорджемъ, и показавъ (см. гл. I), какъ идея націонализаціи фактически выросла на почвѣ англійскихъ земельныхъ нестроеній изъ основъ англійской классической политической экономіи (Рикардо, Милль, Спенсеръ), мы теперь приступимъ къ краткому обозрѣнію и сравненію этихъ системъ. Мы видѣли, чего намѣрены достигнуть ихъ авторы, чего они ожидаютъ отъ ихъ осуществленія. Интересно, хотя бѣгло, разобраться въ этихъ надеждахъ и ожиданіяхъ и посмотрѣть, насколько предлагаемыя средства соотвѣтствуютъ поставленнымъ задачамъ? Какихъ въ правѣ мы надѣяться результатовъ?
   Выше я уже имѣлъ поводъ указать на основное различіе двухъ системъ націонализаціи, нами разбираемыхъ. Землевладѣніе, особенно крупное, имѣетъ значеніе экономическое въ тѣсномъ смыслѣ (взиманіе ренты) и политическое: власть дать и не дать землю въ пользованіе, дозволить и не дозволить пребываніе на ней, начертать условія пользованія ею и пребыванія на ней. Собственно и самое право взиманія ренты есть лишь одно изъ послѣдствій этой многосторонней власти землевладѣльца надъ землею, а чрезъ то надъ населеніемъ, живущимъ на землѣ и отъ земли. Однако, экономисты въ своей наукѣ обыкновенно разсматриваютъ лишь одно это проявленіе землевладѣльческой власти, лишь право взиманія ренты. Оно и понятно, потому что лишь это проявленіе можетъ быть удобно выражено экономическимъ языкомъ въ количествѣ взимаемаго въ видѣ ренты продукта производства. Земля есть одинъ изъ элементовъ производства, рента -- одинъ изъ элементовъ распредѣленія богатства. Съ этихъ только точекъ зрѣнія и анализируется экономистами земля и рента. Съ этой же точки зрѣнія смотрятъ на вопросъ о землевладѣніи Милль, Спенсеръ и нѣкоторые новѣйшіе ланднаціонализаторы, съ Джорджемъ во главѣ. Экономическая точка зрѣнія господствуетъ у Джорджа; вопросъ о правѣ на ренту -- главный и единственный аграрный вопросъ изслѣдованія и программы. Совершенно другое замѣчаемъ мы у другого автора. Уоллесъ почти игнорируетъ экономическую точку зрѣнія; вопросъ о нравѣ на ренту онъ отъ себя даже не обсуждаетъ, ограничиваясь цитатами изъ Милля, Спенсера, Джорджа, Фаусета и др., а иногда даже сбиваясь съ послѣдовательнаго развитія идеи этихъ мыслителей подъ вліяніемъ противуположныхъ доктринъ Кобденъ-Клубистовъ (см. напр., выше въ гл. III его цитату изъ Фоулера и его собственное разсужденіе по этому поводу). Онъ стоитъ совершенно на иной точкѣ зрѣнія, на политической по преимуществу. Власть надъ землею и отсюда вытекающая власть надъ личностью и собственностью населенія -- вотъ что по преимуществу занимаетъ Уоллеса, и что задается онъ устранить своею реформою, лишь присоединяя въ этой задачѣ задачу экономическую -- измѣнить начала распредѣленія богатства.
   Власть надъ личностью и собственностью населенія исходитъ изъ арендныхъ отношеній. Поэтому первымъ основнымъ пунктомъ Уоллеса является совершенное воспрещеніе аренды. Но воспрещая аренду, надо же дать арендаторамъ мѣсто для жительства. Отсюда второй основной пунктъ программы -- право свободнаго занятія земли подъ усадебную осѣдлость, а равно предоставленіе нынѣшнимъ арендаторамъ выкупить свои участки и свое жилье съ выкупного ссудою отъ правительства. Ограниченіе заклада должно предупреждать косвенное возстановленіе арендныхъ отношеній подъ инымъ названіемъ. Свободное занятіе невоздѣланныхъ земель подъ культуру (съ выкупомъ) составляетъ тоже дальнѣйшее развитіе той же задачи устранить арендныя отношенія и облегчить переходъ къ этому новому строю. Покупка городскихъ жилищъ бѣднѣйшаго и неосѣдлаго городского населенія муниципалитетами завершаетъ эту программу, которая, какъ мы видимъ, вся принаровлена къ одной цѣли, къ устраненію, самому рѣшительному и повсемѣстному, арендныхъ отношеній, на почвѣ которыхъ и выражается чудовищная власть англійскихъ землевладѣльцевъ надъ личностью и собственностью населенія. Къ этой довольно послѣдовательно приведенной программѣ изгнанія арендныхъ отношеній, Уоллесъ, подъ вліяніемъ Милля Сненсера, Джорджа и др., присоединяетъ и обращеніе ренты въ пользу государства. Законъ ренты Рикардо такъ логиченъ и ясенъ, выводы, сдѣланные изъ него упомянутыми писателями, такъ удобопонятны и очевидны для всякаго, неослѣпленнаго предубѣжденіемъ или корыстью, что Уоллесъ не могъ не сочетать ихъ требованія съ своими требованіями. Рента должна быть обращена въ пользу государства, какъ представителя коллективнаго интереса всего народа. Отсюда и явилось дополненіе программы пунктомъ о Quit-Rent, о государственномъ оброкѣ.
   Вся земля, какъ мы видѣли, подлежитъ самому тщательному и детальному кадастру. Всѣ затраты, сдѣланныя въ землю -- строенія, изгороди, дренажи, плантаціи и проч. и проч.-- оцѣниваются отдѣльно по цѣнѣ сооруженія; опредѣленный процентъ на сумму этихъ затратъ (если эксперты ихъ признаютъ цѣлесообразными) остается подъ заглавіемъ Tenant-Right, собственностью землевладѣльцевъ (выкупаемою у нихъ арендаторами), а вся рента, получаемая землевладѣльцами, за вычетомъ этого TenantRight'а, обращается въ пользу государства и составляетъ QuitRent, государственный оброкъ. Размѣръ этого оброка величина постоянная, и за его уплатою землевладѣльцы остаются по прежнему полными распорядителями земли, которая составляетъ ихъ неотъемлемое имущество. При этомъ бѣгломъ взглядѣ на проэктъ Уоллеса, немедленно бросается въ глаза постоянство Quit-Rent въ то время, какъ таже доктрина, на основаніи которой только и можно требовать націонализаціи, доктрина показывающая, что рента есть плодъ работы всего народа и многихъ поколѣній, вмѣстѣ съ тѣмъ показываетъ, что рента и впредь должна возростатъ, повышаемая все тою же причиною, все тѣмъ же общимъ прогрессомъ страны, размноженіемъ населенія, ростомъ производства, расширеніемъ торговли, развитіемъ производительности, образованности, трудолюбія и проч. Но если QuitRent остается неизмѣнною, то сумма ренты скоро превзойдетъ сумму Quit-Rent и въ цѣнѣ Tenant Right'а будетъ заключаться нетолько выручка съ затратъ труда и капитала въ землю, но и несправедливый доходъ съ общаго труда -- всѣхъ. Землевладѣлецъ снова будетъ получать ренту, хотя и не всю ренту; цѣнность земли снова будетъ выше суммы затратъ; спекуляція на повышеніе земельной цѣнности снова можетъ возродиться; классъ, живущій трудами населенія, снова народится и будетъ все размножаться. Все это очевидно само собою. Quit-Rent не можетъ быть неизмѣнна, если послѣдовательно исходить изъ закона ренты Рикардо. Она должна возростать и притомъ двояко. Во-первыхъ, она будетъ возростать по всей линіи ренты надбавкою, равною абсолютной величинѣ; это возростаніе обязано пониженію предѣла культуры. И во-вторыхъ, она будетъ возростать неравномѣрно по разнымъ направленіямъ и въ разныхъ мѣстахъ, обязанная этимъ ростомъ развитію городской жизни, проложенію путей, общеполезнымъ сооруженіямъ и прочимъ причинамъ, измѣняющимъ относительную цѣнность продукта при одинаковомъ его количествѣ. Программа Уоллеса не предвидитъ этого роста ренты, не вводитъ его въ разсчетъ и не предлагаетъ никакихъ средствъ для соразмѣренія государственнаго оброка съ ростомъ ренты. Это основной порокъ системы Уоллеса и онъ-то, мнѣ кажется, доказываетъ, что нашъ авторъ, имѣя прежде всего въ виду политическое значеніе реформы, экономическую ея сторону лишь, такъ сказать, пристегнулъ къ первой, недостаточно обдумавъ всю совокупность экономическихъ явленій, группирующихся вокругъ политическаго факта. Вслѣдствіе этого, его проэктъ не обезпечиваетъ государству, какъ представителю коллективнаго права всего народа, всего его нрава, всей ренты, этого плода работы народа въ теченіе многихъ поколѣній. Вслѣдствіе этого проэктъ дѣлаетъ неизбѣжнымъ возстановленіе прежнихъ экономическихъ порядковъ.
   Тоже недостаточное обслѣдованіе всей совокупности экономическихъ явленій, связанныхъ съ монополизаціей) земли, повело Уоллеса къ тому, что даже главная задача его реформы -- отмѣнить разъ навсегда необезпеченность личности и собственности, выросшую на почвѣ наличной системы англійскаго землевладѣнія, даже эта задача, по скольку она осложняется чисто экономическими факторами, не исчерпывается его программою. Весь вопросъ заключается въ томъ, обусловливается ли эта необезпеченность личности и собственности населенія отъ произвола землевладѣльца только арендными отношеніями? Иди можетъ быть таже необезпеченность, тоже безправіе и неправда могутъ вырости и на почвѣ другихъ договорныхъ отношеній между экономически слабыми и экономически сильными классами общества? Владѣніе землею есть громадная экономическая сила, и эта сила, выражаясь въ договорныхъ арендныхъ отношеніяхъ, подавляетъ одну изъ договаривающихся сторонъ (нуждающуюся въ землѣ для жизни и работы), дѣлаетъ свободу договора вполнѣ призрачною, а съ нею и свободу личности и безопасность ея имущества отъ конфискаціи и насилія. Это такъ, но владѣніе землею, будучи экономическою силою, проявляетъ ее развѣ въ однихъ арендныхъ договорахъ? Не вступаетъ ли землевладѣлецъ въ договоры, напримѣръ, найма? Или въ договоры отпуска предметовъ потребленія, неудобоперевозимыхъ на большое разстояніе (напримѣръ, дрова, песокъ, глина, камень, вода и проч.) или и вовсе не перевозимыхъ (напримѣръ, пастбище, водопой, проѣздъ, проходъ и проч.)? Эти договоры частнаго найма прислуги и рабочихъ для хозяйства и эти договоры купли-продажи топлива, пастбище, пропуски, водопои и проч. суть тоже договоры экономически сильнаго владѣльца земли съ экономически слабымъ безземельнымъ или малоземельнымъ населеніемъ. Свобода договора и тутъ совершенно фиктивна, а съ нею можетъ стать фикціею и обезпеченность личности и собственности большинства отъ произвола, каприза, или даже злой воли меньшинства. До какой степени эти договоры мало свободны видно ужь изъ того, что всѣ законодательства ограничиваютъ ихъ якобы свободу воспрещеніемъ себя кабалить, воспрещеніемъ предоставлять надъ собою власть уголовной кары и проч. Государство всюду пришло къ убѣжденію, что свобода договора частнаго найма есть свобода фиктивная и что безъ вмѣшательства закона, впередъ объявляющаго недѣйствительнымъ нѣкоторыя особо отяготительныя условія, нанимаемый можетъ быть ими обремененъ, лишенъ законной свободы и имущества, а кто же добровольно откажется отъ свободы и достоянія?
   Сама книга Уоллеса въ ея отдѣлѣ фактическаго матерьяла заключаетъ не мало данныхъ для иллюстраціи вопроса о возникновеніи совершенно несвободныхъ отношеній между землевладѣльцемъ и земледѣльческимъ населеніемъ внѣ аренды. Характеристика имъ крупно-фермерскаго хозяйства въ Нижней Шотландіи представляетъ въ этомъ отношеніи картину, достойную вниманія и изученія. Возьмемъ у Уоллеса нѣсколько характеристикъ изъ числа имъ собранныхъ. "Обратимся теперь, пишетъ Уоллесъ {Wallace,Landnationalisation, 86.},-- отъ Верхней Шотландіи и той части страны, которая считается красою и гордостью всего острова, къ Нижней Шотландіи. Здѣсь платится высшая рента и встрѣчаются лучшія фермы въ цѣлой Великобританіи. Здѣсь ландлорды блещутъ богатствомъ, а фермеры (крупные, здѣсь преобладающіе) отличаются достаткомъ. Здѣсь все выдается своею чистотою, удобствомъ, элегантностью. Сельское хозяйство сосѣднихъ горъ Верхней Шотландіи какъ бы отстало на цѣлое тысячелѣтіе земледѣльческаго прогресса" и т. д., и т. д. Словомъ, сельское хозяйство процвѣтаетъ, какъ нигдѣ въ Соединенномъ Королевствѣ и какъ развѣ въ немногихъ мѣстахъ цѣлаго земнаго шара. Посмотримъ же на условія существованія большинства земледѣльческаго населенія. При крупно-фермерской системѣ большинство это состоитъ уже не изъ арендаторовъ (крестьянъ, имѣющихъ свое хозяйство и снимающихъ землю), а изъ батраковъ, не имѣющихъ ни земли, ни хозяйства. Вотъ какъ священникъ, д-ръ Галли, описываетъ жилища этихъ батраковъ Нижней Шотландіи. Вотъ, напр., поселокъ изъ пяти избъ. "Онѣ принадлежатъ къ одному и тому же помѣстью, находящемуся въ арендѣ у одного изъ лучшихъ сельскихъ хозяевъ страны. Онѣ построены изъ бута, почти безъ цемента, и стѣны кажутся еле-еле держащимися; вѣтеръ свободно прогуливается по комнатѣ. Трубы полуразвалились и склонились надъ кровлею, готовыя рухнуть. Камышевыя крыши, полураскрытыя во многихъ мѣстахъ и пропускающія дождь и вѣтеръ, повсюду слишкомъ плохія, чтобы зимою защитить отъ холода, лѣтомъ отъ зноя. Издали онѣ походятъ скорѣе на крыши коптиленъ, нежели жилыхъ помѣщеній. Такова внѣшность. Не лучше и внутри, куда свободно врывается холодъ, вѣтеръ и сырость, а дождь образуетъ лужи на земляномъ полу". Такое логовище приготовляютъ своимъ земледѣльческимъ рабочимъ самые лучшіе хозяева на земномъ шарѣ среди безпримѣрнаго совершенства сельскохозяйственнаго строя, между великолѣпными конюшнями и изумительными коровниками, гдѣ все блещетъ теплотою, удобствомъ, чистотою, гдѣ помѣщенія сухи, просторны, свѣтлы, вентилированы, крыши -- отличныя, содержаніе -- образцовое! Но продолжаемъ наши цитаты. Въ описанныхъ избахъ имѣется всего одна комната, и "въ ней помѣщается восемь, десять, иногда двѣнадцать человѣкъ. Какъ они тамъ укладываются, какъ спятъ, какъ избѣгаютъ непристойнаго и безнравственнаго -- невозможно себѣ даже вообразить. Дѣло еще усложняется, если среди обитателей лачуги окажется молодая женщина, окруженная холостыми мужчинами, случайными наймитами, изъ коихъ каждый ищетъ сойтись съ женщиною". Такія описанія изобилуютъ въ книгѣ Уоллеса, который послѣ свидѣтельства священника нами въ кратцѣ цитированномъ, приводитъ описаніе Гюга Миллера, Робба, лорда Кинэрди и др. Я не буду растягивать эту главу цитатами этихъ фактовъ. Всѣ они одинаковы, всѣ они свидѣтельствуютъ одно и тоже, что жилища и условія жизни шотландскихъ батраковъ хуже всякаго скотнаго двора нетолько тѣхъ же фермъ (гдѣ скотные дворы -- образцовые), но вообще у всякаго порядочнаго человѣка. Уоллесъ сравниваетъ ихъ съ хижинами дикарей и находитъ послѣднія лучше, а ужь онъ ли не видалъ дикарей на самой низшей степени человѣческаго бытія, въ Новой Гвинеи и на Папуаскихъ островахъ! Самъ Уоллесъ такъ резюмируетъ картину быта земледѣльческаго большинства Нижней Шотландіи: "Въ Шотландіи рабочій получаетъ свое обиталище отъ нанимателя и долженъ оставлять его, какъ только мѣняетъ хозяина. Онъ не болѣе, какъ принадлежность фермы, но безъ того постоянства и обезпеченности, которыя все-таки имѣли крѣпостные. Онъ никогда не имѣетъ собственнаго очага, своей осѣдлости и никогда не можетъ пріобрѣсть ее". Далѣе онъ приводитъ мнѣніе, по которому возведеніе удобныхъ семейныхъ коттеджей для земледѣльческихъ рабочихъ хозяевамъ невыгодно въ виду непостоянства полевой работы и необезпеченности семействъ, не имѣющихъ другихъ средствъ существованія, кромѣ личнаго труда. "Ничто не показываетъ съ такою очевидностью, восклицаетъ Уоллесъ:-- какъ это мнѣніе, всей чудовищности системы, при которой воля землевладѣльца (или арендатора) опредѣляетъ, какъ и гдѣ долженъ жить народъ, совершенно не сообразуясь съ потребностями и желаніями самого народа и которая раздѣляетъ населеніе на два класса, благоденствующихъ капиталистовъ-фермеровъ и кочевыхъ земледѣльцевъ". Такимъ образомъ, нельзя сказать, чтобы Уоллесъ не видѣлъ, что нетолько арендныя отношенія (которыя въ этихъ примѣрахъ не встрѣчаются), но и наемныя создаютъ одинаковыя послѣдствія въ смыслѣ порабощенія большинства меньшинствомъ. Онъ надѣется, что право свободнаго занятія отъ 1--5 акровъ земли подъ усадьбу доставитъ и земледѣльческимъ рабочимъ исходъ, но не замѣчаетъ, что даже, еслибы покупка всѣми ими усадьбъ была осуществима (на что именно у громаднаго большинства недостаетъ средствъ), еслибы даже ихъ допустили воспользоваться правомъ занятія земли (потому что мало имѣть право, нужно имѣть еще независимость осуществить его, а наниматели могутъ воспретить подъ угрозою отказа отъ работы), то все же, имѣя осѣдлость и обзаведясь семьею, но не имѣя другихъ средствъ существованія, кромѣ найма въ рабочіе, земледѣльцы окажутся еще въ большей зависимости отъ нанимателя. Не имѣя осѣдлости, земледѣлецъ свободенъ искать работу на болѣе обширномъ районѣ; не имѣя семьи, онъ легче переноситъ безработицу. Прикрѣпленный къ мѣсту своею усадьбою, прикрѣпленный къ работѣ семьею, онъ очутится лишь въ полной власти нанимателя-хозяина. На почвѣ наемныхъ отношеній выростаетъ порабощеніе, во всякомъ случаѣ, не менѣе тяжкое, нежели на почвѣ отношеній арендныхъ.
   Мы видѣли, что Уоллесъ это самъ сознаетъ. Мы видѣли (см. гл. II) кромѣ того, что Уоллесъ и душою, и тѣломъ на сторонѣ крестьянской культуры; онъ съ такою любовью рисуетъ намъ здоровую и трезвую крестьянскую жизнь Швейцаріи, Норвегіи, Нормандскихъ Острововъ. Что-же онъ вводитъ въ свою программу, чтобы обезпечить торжество формѣ крестьянской культуры? Онъ соглашается, что мобилизованная поземельная собственность стремится къ сосредоточенію, къ скопленію въ немногихъ рукахъ. Поэтому, онъ противъ мелкой поземельной собственности, и за націонализацію земли. Но гдѣ его система націонализаціи предохраняетъ страну отъ подобнаго же скопленія земли въ немногихъ рукахъ? Правда, скопить массу земли и не пользоваться ею будетъ затруднительно, такъ какъ государство будетъ взимать за нее оброкъ и его нужно выручить изъ земли. Правда выручить этотъ оброкъ чрезъ раздачу земли въ аренду будетъ воспрещено и хозяйничать на землѣ придется самолично. Но ничто не помѣшаетъ скоплять землю въ громадномъ количествѣ для крупнаго хозяйства. Ничто не помѣшаетъ развиваться этому крупному хозяйству въ ущербъ народному, ничто не помѣшаетъ ему поглощать народныя фермы и вмѣсто крестьянъ хозяевъ плодить батраковъ, порабощенныхъ экономическою силою ничуть не меньше, ничуть не слабѣе нынѣшнихъ мелкихъ фермеровъ Ирландіи и В. Шотландіи.
   Быть можетъ, нѣкоторые возразятъ, что угнетеніе, истекающее изъ наемныхъ отношеній -- не ограничивается земельными порядками, тогда какъ то угнетеніе, которое возростаетъ изъ аренды, есть спеціальное аграрное явленіе. Наемныя отношенія существуютъ и внѣ земельной монополіи и не ей они обязаны существованіемъ. Наемныя отношенія суть слѣдствія развитія капитализма, а не земельной монополіи. Поэтому, когда рѣчь идеи только о послѣдней, то было бы несправедливо предъявлять реформѣ, отмѣняющей земельную монополію, требованія, логически и исторически съ этого монополіею не связанныя. Къ тому же, то крупное хозяйство, которое можетъ возникнуть послѣ обращенія ренты въ пользу государства, будетъ въ такой же степени концентраціею только капитала, какъ и фабрики, желѣзныя дороги, пароходы. Будутъ скупаться, скопляться и сосредоточиваться затраты, сдѣланныя въ землю, т. е. капиталъ, и земля, сколько ея ни скопи, или сколько ея ни раздроби, все таки будетъ приносить ренту государству. Все это такъ, но я нимало не хочу отрицать того, что отъ реформы аграрной нельзя требовать устраненія наемныхъ отношеній, а съ ними и наемной кабалы. Я желаю лишь указать, что имѣя свои задачи и благодѣтельныя послѣдствія, аграрная реформа, даже болѣе послѣдовательная и всесторонняя, нежели предлагаемая Уоллесомъ,-- не устраняетъ всѣхъ формъ кабалы, какъ склоненъ, повидимому, думать Уоллесъ, и какъ положительно думаетъ Джорджъ. Оставляя землю въ личномъ владѣніи и предоставляя свободную куплю-продажу, Уоллесъ (какъ и Джорджъ) открываетъ настежь ворота къ концентрированію земли, а скопленіе капитала въ немногихъ рукахъ неминуемо вызываетъ это концентрированіе. Воспрещеніе арендъ повлечетъ лишь къ устройству крупныхъ хозяйствъ, куда толкаетъ развитіе и экономическій прогрессъ, дѣлающій крупное производство въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ болѣе выгоднымъ. Арендная кабала реформою отмѣняется, но наемная кабала не преминетъ замѣнить первую и едва ли отъ этого улучшится бытъ массы. Правда, изъ того обстоятельства, что крѣпостное право почти повсемѣстно замѣнилось кабалою арендною или наемною бывшихъ крѣпостныхъ бывшимъ господамъ, правда, изъ этого никакъ не слѣдовало, что отмѣнять рабство было не нужно. Не слѣдуетъ поэтому и изъ нашего разсужденія, что не нужно отмѣнять кабалу арендную. Это било бы новымъ и весьма существеннымъ шагомъ по пути очеловѣченія человѣческаго быта, новымъ завоеваніемъ для человѣка всего человѣческаго.
   Послѣднія разсужденія одинаково примѣнимы и къ реформѣ, проектируемой Джоржемъ, съ тою только разницею, что реформа эта, болѣе послѣдовательная, полнѣе отмѣняетъ земельную монополію, но еще менѣе вмѣшивается въ кабальныя отношенія, создаваемыя и созданныя современнымъ экономическимъ строемъ. Джорджъ, правда, полагаетъ, что именно единственно монопольному землевладѣнію мы обязаны развитіемъ и укрѣпленіемъ этого кабальнаго строя, но ошибочность такого односторонняго воззрѣнія мною подробно развита въ статьѣ "О Бѣдности", гдѣ я разбиралъ теоретическую часть книги американскаго экономиста. Напомню, для связности изложенія, въ короткихъ словахъ сущность этого воззрѣнія. Рента ростетъ отъ трехъ причинъ -- расширенія производства, прогресса городской жизни, спекуляціи. Возростая абсолютно и относительно, рента постоянно уменьшаетъ общую выручку труда и капитала и понижаетъ заработную плату и прибыль. Это угнетеніе заработной платы рентою понижаетъ первую до размѣра скуднаго содержанія работника и его потомства, а угнетеніе прибыли вызываетъ періодическіе экономическіе кризисы, столь правильно повторяющіеся во всѣхъ прогрессивныхъ странахъ. Такимъ образомъ непомѣрный ростъ ренты создаетъ экономическое неравенство, плодитъ бѣдность и пауперизмъ, развиваетъ преступность и деморализацію и періодически раззоряетъ капиталистовъ, постоянно уменьшая ихъ выручку. Непомѣрный ростъ ренты, вслѣдствіе чего уменьшается нетолько относительная, но и абсолютная выручка труда и капитала, зависитъ отъ спекуляціи на повышеніе ренты. Если исключить спекулятивный наростъ ренты, то возрастаніе ренты, хотя и будетъ постоянно уменьшать относительную долю труда и капитала, но не будетъ понижать абсолютной величины прибыли или заработной платы. Такимъ образомъ, монопольное землевладѣніе есть всему причина. Съ его отмѣною прекратится спекулятивный ростъ ренты, слѣдовательно, заработная плата и прибыль не будутъ понижаться. Съ его отмѣною, естественный ростъ ренты, хотя и не прекратится, но будетъ обращенъ на общія нужды, будетъ поступать въ общую пользу и подниметъ общее благосостояніе. Уничтоженіе спекулятивной ренты повыситъ заработную плату и прибыль немедленно; и впредь они уже не будутъ понижаться. Общедоступность земли, что будетъ послѣдствіемъ реформы и что доставитъ возможность каждому работать на себя, будетъ лучшею гарантіею справедливой высоты заработной платы, такъ какъ никто не станетъ работать на другого за сумму, меньшую, чѣмъ можетъ вручитъ, работая на себя. Такова общая схема доктрины и программы Джорджа. Она дополняется теоремой, что капиталъ и трудъ на антагоничны и что, напротивъ, прибылъ и заработная плата понижаются и возрастаютъ не иначе, какъ вмѣстѣ.
   Въ своемъ анализѣ этой доктрины, я старался показать, что она есть истина, но не вся истина. Возростаніе ренты, и въ тонъ числѣ, особенно возростаніе спекулятивной ренты угнетаетъ заработную плату и низводитъ ее до minimum'а--это справедливо, но нетолько рента производитъ это угнетеніе, а также и капиталъ. Когда расширяется производство, заработная плата уменьшается рентою. Это ясно изъ первыхъ основныхъ посылокъ экономической науки, какъ она излагается признанными учителями и авторитетами. Расширеніе производства требуетъ прежде всего больше сырья, т. е. больше земли для производства сырья. Культура распространяется на менѣе удобныя и менѣе доходныя земли, предѣлъ культуры понижается, рента ростетъ, общая выручка труда и капитала, уменьшается. Проигрываетъ абсолютно, однако, не капиталъ, а трудъ. Заработная плата, если она не упала уже до mimmum'а, опредѣляется выручкою самостоятельной работы на себя. Какъ же отразится повышеніе ренты на эту самостоятельную работу? Ея выручка понизится прежде всего отъ большого платежа ренты непосредственно. Во-вторыхъ, такъ какъ уменьшеніе общей выручки труда и капитала произошло въ земледѣліи, а выручка труда и капитала должна быть во всѣхъ отрасляхъ одинакова, то часть убытковъ земледѣльческое хозяйство переложитъ на обработывающую промышленность и торговлю въ формѣ вздорожанія сырья. Самостоятельный рабочій тоже будетъ покупать сырье дороже и недовыручка его увеличится и съ этой стороны. Но выручка самостоятельнаго труда регулируетъ заработную плату и трудъ наемныхъ рабочихъ; заработная плата такимъ образомъ понизится. Что касается выручки капитала, то она, съ одной стороны, понизится, благодаря увеличенію ренты, а съ другой повысится, благодаря пониженію заработной платы. Въ результатѣ относительная доля выручки капитала уменьшится, но абсолютная ея величина даже нѣсколько увеличится въ прямой ущербъ заработной платы, которая понизится и относительно, и абсолютно. За большее количество труда будетъ выплачено меньшее вознагражденіе. Въ этомъ процессѣ роль капитала совершенно пасивная. Онъ, правда, вознаграждаетъ себя на счетъ труда за утраты въ пользу землевладѣнія, но и это вознагражденіе есть прямое слѣдствіе роста ренты. Совсѣмъ иное значеніе получаетъ капиталъ, когда экономическій прогрессъ сказывается не расширеніемъ производства, а увеличеніемъ производительности труда.
   Производительность труда возростаетъ, благодаря затратамъ капитала на машины, улучшенія, усовершенствованія и прот. Благодаря этимъ изобрѣтеніямъ и открытіямъ, трудъ человѣка на фабрикѣ въ сотни разъ производительнѣе труда кустаря, самостоятельнаго работника на себя. Между тѣмъ, выручка этого послѣдняго регулируетъ высоту заработной платы. Ясно, что вся разность между производительностью невооруженнаго капиталомъ кустаря и производительностью фабричнаго поступаетъ въ пользу капитала. Ясно вмѣстѣ съ тѣмъ, что чѣмъ быстрѣе и рѣшительнѣе прогрессъ производительности, тѣмъ больше доля капитала и абсолютно, и относительно, тѣмъ относительно меньше доля труда. Но меньше ли она и абсолютно? То есть увеличеніе производительности труда увеличиваетъ ли прибыль, не уменьшая заработную плату, или уменьшаетъ ее, абсолютно и относительно? Прежде всего, увеличеніе прибыли не можетъ быть односторонне. Оно не можетъ возрости въ обработывающей промышленности и остаться прежнею въ земледѣліи и торговлѣ. Прибыль должна выравняться (чрезъ процессъ привлеченія капитала къ болѣе выгоднымъ предпріятіямъ отъ менѣе выгодныхъ), что произойдетъ двояко -- чрезъ удешевленіе готоваго товара и чрезъ вздорожаніе сырья. Для капиталистовъ это вздорожаніе и удешевленіе будутъ имѣть значеніе выравниванія прибылей; для самостоятельнаго труда на себя, для кустаря значеніе будетъ совсѣмъ иное. Кустарь купитъ сырье дороже, продастъ готовый товаръ дешевле, такъ какъ, по закону свободной конкурренціи, онъ не можетъ купить сырье дешевле фабриканта (которому по тѣмъ же законамъ свободной конкурренціи необходимо выравнить прибыль земледѣлія) и не можетъ продать товара дороже фабриканта (который удешевленіемъ товара выравниваетъ прибыли съ неусовершенствованными отраслями промышленности и съ торговлей). Значитъ самостоятельный трудъ не довыручитъ, сравнительно съ состояніемъ до увеличенія производительности. Его выручка будетъ меньше; уменьшится и заработанная плата наемнаго труда. Прибыль возростетъ и съ этой стороны. Въ этомъ процессѣ роль капитала -- активная. Это онъ (т. е. его монополизація) понижаетъ заработную плату, уменьшаетъ выручку труда абсолютно и относительно. Рента тутъ покуда въ сторонѣ, но вотъ удешевленіе готоваго издѣлія увеличиваетъ его потребленіе; расширеніе потребленія расширяетъ производство; расширеніе производства требуетъ больше сырья, больше, стало быть, земли, хотя бы менѣе доходной. Рента ростетъ и получаетъ долю въ прибыляхъ капитала, снова, впрочемъ, понижая заработную плату и тѣмъ доставляя вознагражденіе капиталу за увеличеніе расходовъ на ренту.
   Что рента никогда не поглощаетъ всего выигрыша капитала отъ усиленія производительности труда, совершенно становится очевиднымъ, если сообразить, что капиталъ вознаграждается новымъ пониженіемъ заработной платы, что значительная доля улучшеній и изобрѣтеній заключается въ томъ, что изъ того же количества сырья добывается больше продукта (т. е. является возможность расширять производство, не расширяя культуры земли), или на той же площади земли добывается больше сырья, что никогда расширеніе производства сырья не можетъ вполнѣ соразмѣряться съ прогрессомъ производительности (такъ какъ только часть освободившагося труда можетъ быть приложена къ земледѣлію, остальная же понадобится на обработку прибавочнаго сырья, на транспортировку и обмѣнъ прибавочнаго товара), что, наконецъ, расширеніе производства, лишь слѣдуя росту производительности, не вполнѣ поспѣваетъ за нимъ (откуда безработица, пауперизмъ и пр.). Словомъ, въ этомъ случаѣ, не рента, а прибыль пожинаетъ плоды экономическаго прогресса въ ущербъ труду. Монополизація капитала, а ни земли, связываетъ возростаніе бѣдности и пониженіе благосостояніе массъ съ прогрессомъ, какъ въ случаѣ расширенія производства эту же благодарную роль играетъ монополизація земли, а не капитала.
   При томъ экономическомъ строѣ, до котораго уже успѣли развиться передовыя страны Европы и при которой самостоятельный трудъ на себя уже совершенно исчезъ, процессъ пониженія заработной платы, вслѣдствіе успѣховъ производительности становится еще очевиднѣе. Здѣсь не существуетъ самостоятельнаго труда на себя, слѣдовательно, капиталисты могутъ выравнивать между собою прибыль, сколько угодно, и это нисколько не отразится на высотѣ заработной платы. Но при этомъ выравниваніи, такъ и вслѣдствіе сопровождающей прогрессъ производительности, расширенія производства и увеличенія предложенія товара, товаръ дешевѣетъ. Повидимому, это выгодно рабочимъ. Наоборотъ. Дѣло въ томъ, что за отсутствіемъ самостоятельнаго труда на себя, какъ регулятора уровня заработной платы, этимъ регуляторомъ является рыночная цѣна труда. Но рыночная цѣна товара есть его мѣновая цѣнность, выраженная въ деньгахъ. Когда трудъ, или, говоря точнѣе, рабочая сила стала товаромъ, продаваемымъ и покупаемымъ на рынкѣ, то естественно, что она подчинилась и всѣмъ законамъ обращенія товаровъ. Заработная плата должна быть мѣновою цѣнностью рабочей силы, выраженной въ деньгахъ. Но мѣновая цѣнность, какъ учатъ насъ экономисты, опредѣляется относительнымъ количествомъ труда, затраченнаго на производство товара. Значитъ и цѣнность рабочей силы, ставшей товаромъ, должна опредѣляться по этому закону, т. е. соотвѣтствуетъ количеству труда, затраченнаго на ея производство (содержаніе работника и его потомства, имѣющаго его замѣнить послѣ смерти). Заработная плата будетъ, стало быть, тѣмъ ниже, чѣмъ производительнѣе будетъ трудъ, чѣмъ меньше нужно труда на содержаніе работника. Предположимъ, что работникъ призводилъ товара впятеро больше, нежели необходимо на его содержаніе съ потомствомъ. Онъ получилъ, слѣдовательно, одну пятую продукта своего труда. Благодаря улучшеніямъ, производительность его труда возросла и онъ сталъ производить, предположимъ, уже не пять, а шесть единицъ товара въ тотъ же рабочій срокъ. Будетъ ли онъ въ состояніи сохранить прежнюю заработную плату? Если прежде онъ получалъ 1 пятую своего продукта, то это означало, что одного рабочаго дня било достаточно для содержанія пяти рабочихъ съ ихъ потомствомъ въ теченіи того же дня. Если теперь возросла производительность труда, возросла съ 5 на 6, то это значитъ, что теперь одинъ рабочій день будетъ достаточенъ для содержанія уже не 5, а 6 рабочихъ съ ихъ потомствомъ. Мѣновая цѣнность рабочаго дня будетъ уже не продуктъ 1/5 рабочаго дня, а продуктъ 1/6 рабочаго дня; мѣновая цѣнность рабочей силы понизилась съ 6 до 5, на 1/6, а слѣдовательно, и рыночная цѣна труда, т. е. заработная плата тоже понизится на 1/6 прежней цѣны. Если трудъ обратился въ товаръ, если онъ уже не договаривается съ капиталомъ, а продается и покупается на рынкѣ, то онъ въ цѣнѣ своей подчиняется всѣмъ законамъ обращенія товаровъ, т. е. заработная плата должна понижаться по мѣрѣ усиленія производительности труда, какъ понижается, напримѣръ, рыночная цѣна полотна при усиленіи производительности прядильной или ткацкой фабрики. Проще говоря, заработная плата, опредѣляемая суммою необходимыхъ расходовъ рабочаго на содержаніе себя и потомства, должна понизиться, когда понижается цѣна потребляемыхъ рабочимъ товаровъ, а цѣна на товары понижается именно тогда, когда производительность повышается и общая цѣна всего продукта труда рабочаго увеличивается.
   Изъ всего сказаннаго ясно, что, монополизація земли есть лишь одна изъ двухъ главныхъ причинъ бѣдности большинства и его сугубаго обѣднѣнія съ каждымъ новымъ шагомъ экономическаго прогресса. Джорджъ же принимаетъ эту одну изъ двухъ причинъ за единственную. Великое дѣло ее устранить, но задача этимъ еще не завершается, какъ ошибочно считаетъ Джорджъ. Изъ этого односторонняго воззрѣнія на природу и значеніе капитализма вытекаютъ и многія несбыточныя надежды Джорджа на послѣдствія реформы. Когда онъ утверждаетъ, что послѣ націонализаціи земли исчезнетъ спекулятивная рента, а съ пониженіемъ ренты повысится заработная плата и прибыль, онъ правъ только отчасти. Въ обществахъ, въ которыхъ высота заработной платы еще регулируется высотою выручки работы на себя (какъ въ Америкѣ и Россіи), пониженіе ренты (отпаденіе ея спекулятивнаго нароста) увеличитъ выручку работы на себя (чрезъ непосредственное уменьшеніе платежа ренты самостоятельнаго работника и черезъ удешевленіе сырья), а слѣдовательно, и подниметъ заработную плату наемнаго труда. Но въ обществахъ, въ которыхъ самостоятельный трудъ уже совершенно исчезъ (какъ въ Англіи) и гдѣ трудъ окончательно превратился въ товаръ, регулируемый общими законами обращенія товаровъ, тамъ пониженіе ренты не можетъ оказать вліянія на заработную плату и весь выигрышъ подучитъ капиталъ. Джорджъ, правда, указываетъ, что націонализація земли откроетъ свободный доступъ къ землѣ каждому и тѣмъ создастъ широкую возможность самостоятельнаго труда на себя, выручка котораго и будетъ регулировать высоту заработной платы. Это тоже справедливо только отчаcти. Въ обществахъ малоземельныхъ, гдѣ буквально только монополизація земли дѣлаетъ ее необщедоступною, дѣйствительно, всякая націонализація земли (въ тонъ числѣ и по системѣ Джорджа) повлекла бы къ широкому доступу населенія къ землѣ, къ широкой возможности самостоятельнаго труда. Но въ обществахъ густонаселенныхъ (какъ Англія, Бельгія, Ломбардія) націонализація земли (и особенно по системѣ Джорджа) эту самостоятельную работу создала бы въ весьма умѣренномъ размѣрѣ, если вообще создала бы ее (не какъ новую монополію, конечно), слѣдственно, трудъ едва я пересталъ бы быть товаромъ, пониженіе ренты не повысило бы его заработной платы. Точно такъ же, когда Джорджъ утверждаетъ, что заработная плата, повысившись съ отпаденіемъ спекулятивной ренты, не будетъ больше понижаться съ ходомъ экономическаго прогресса, такъ какъ де ростъ ренты, безъ спекулятивной надбавки, хотя и поглощаетъ всякій приростъ продукта, но не уменьшаетъ абсолютной величины заработной плати и прибыли, когда Джорджъ это утверждаетъ и предсказываетъ, онъ ошибается и ошибается дважды. Во-первыхъ, ростъ ренты и безъ участія спекуляціи понижаетъ заработную плату; дѣло въ томъ, что пониженіе предѣла культуры, обусловливающее ростъ ренты и обусловливаемое ростомъ производства, уменьшаетъ но необходимости общую выручку труда и капитала, и все вышеприведенное разсужденіе о томъ пути и способѣ, коими ростъ ренты понижаетъ заработную плату и прибыль, вознаграждая однако послѣднюю пониженіемъ заработной платы -- все это разсужденіе вовсе не вводитъ въ разсчетъ спекулятивнаго нароста ренты. Этотъ наростъ, конечно, еще больше понижаетъ заработную плату, но и безъ него рента прогрессивнаго общества неизбѣжно имѣетъ ту же тенденцію. Когда земля націонализована, то можно, по крайней мѣрѣ, сказать, что это пониженіе заработной платы рентою даетъ доходъ всему обществу, иначе говоря, отнимая одною рукой, оно вознаграждаетъ другою, выравнивая это вознагражденіе, которое безъ ренты было бы неравномѣрно, смотря по доходности земли. Только понижая заработную плату и прибыль, и можетъ рости рента, такъ какъ своимъ ростомъ она обязана не увеличенію, а напротивъ, уменьшенію производительности труда при его распространеніи на худшія земли. И это первая причина, по которой и послѣ націонализаціи земли и связаннаго съ нею временнаго пониженія ренты и временнаго (возможнаго, но не необходимаго) увеличенія заработной платы, эта плата снова должна начать понижаться (или точнѣе говоря, снова пріобрѣтать тенденцію къ пониженію) подъ давленіемъ ренты, возростающей съ расширеніемъ производства. Другая причина лежитъ въ монополизаціи капитала и въ истекающемъ отсюда пониженіи заработной платы подъ давленіемъ роста производительности труда. Еслибы даже ростъ ренты пріостановился (или вслѣдствіе прекращенія роста производства, или вслѣдствіе того, что этотъ ростъ не выходилъ бы за предѣлы, открываемые ему усовершенствованіями, дозволяющими съ той же площади добыть больше сырья и изъ того же сырья добыть больше готоваго издѣлія), еслибы даже ростъ ренты такимъ образомъ прекратился, то и въ такомъ случаѣ заработная плата сохранила бы тенденцію къ пониженію, вслѣдствіе прогресса производительности при монополизаціи капитала.
   Изъ этой бѣглой провѣрки предвидѣній Джорджа, ясно, что они преувеличены, хотя и не вполнѣ призрачны. Часть ихъ совершенно несбыточна, другая же справедлива, но не въ столь широкихъ размѣрахъ. Такъ предвидѣніе, что ни заработная плата, ни прибыль не будутъ больше понижаться подъ давленіемъ возростающей ренты, несправедливо. Заработная плата сохранитъ тенденцію къ пониженію, но по скольку это пониженіе будетъ зависѣть отъ роста ренты, оно будетъ выгодно труду, который въ видѣ расходовъ на общія нужды (при хорошемъ управленіи, конечно,) получитъ поровну распредѣленными нетолько свои потери въ пользу ренты, но и такія же потери прибыли. Заработная плата сохранитъ тенденцію къ пониженію и, по причинѣ прогресса производительности, подъ давленіемъ монопольнаго капитала и націонализація земли безсильна помочь этому злу. Но съ другой стороны, Джорджъ въ значительной степени правъ, когда ожидаетъ повышенія заработной платы отъ уничтоженія спекулятивной ренты и отъ открытія легкаго доступа къ землѣ рабочимъ классамъ. Въ странахъ, гдѣ сохранился самостоятельный трудъ на себя, эти двѣ причины могущественно повліяютъ на эмансипацію рабочаго класса отъ гнета нужды и бѣдности, но въ странахъ, гдѣ трудъ уже превратился въ товаръ, одна націонализація земли для этого недостаточна. Во всякомъ случаѣ, во всѣхъ странахъ, гдѣ уже возникъ монопольный капиталъ, эта новая сила человѣческой исторіи съумѣетъ черезъ извѣстный срокъ занять позиціи, утерянныя рабовладѣніемъ и монопольнымъ землевладѣніемъ. Это надобно помнить, но не надо забывать, что когда народъ съумѣетъ скинуть сѣти монопольнаго землевладѣнія, онъ будетъ достаточно подготовленъ, чтобы не запутаться безповоротно въ сѣтяхъ капитализма.

С. Южаковъ.

"Отечественныя Записки", No 2, 1884

   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru