Карр Альфонс
Тщеславие

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Наброски Альфонса Карра.
    Текст издания: журнал "Вѣстникъ Иностранной Литературы", No 2, 1896.

Наброски Альфонса Карра.
Тщеславіе.

   Умирающій потребовалъ священника.
   -- Батюшка,-- сказалъ онъ,-- отправляясь въ такой далекій путь, я полагаю, самое лучшее облегчить себя отъ грѣховъ; прошу васъ -- избавьте меня отъ этого безпокойнаго багажа. Батюшка, я сочинялъ книги. О, не отвращайте лица съ такимъ ужасомъ... да, я сочинялъ книги!
   -- Я не отворачиваюсь, сынъ мой, я сморкаюсь.
   -- Боюсь, батюшка, что эти книги сдѣлали много зла. Можете ли вы отпустить мнѣ грѣхъ, который я совершилъ, сочиняя эти книги? И еще вопросъ: какому наказанію подвергаются, въ загробной жизни, авторы вредныхъ книгъ?
   -- Я мало знаю объ этомъ, сынъ мой. Но я читалъ въ богословіи, что наказаніе продолжается только до тѣхъ поръ, пока книга дѣлаетъ зло. То есть -- пока она не вышла изъ употребленія, пока ядъ ея не ослабѣлъ, интересъ къ ней не охладѣлъ и пока, наконецъ, не перестанутъ читать ее вовсе... Сверхъ того, наказаніе за книгу соразмѣряется съ причиненнымъ ею зломъ, съ печальнымъ, успѣхомъ осужденнаго произведенія и съ его распространенностью.
   -- Ахъ, батюшка! въ такомъ случаѣ, я очень грѣшенъ, книги мои имѣли громадный успѣхъ, успѣхомъ этимъ онѣ были обязаны не злобѣ дня, не модѣ, не прихоти толпы. Мой успѣхъ основывался, главнымъ образомъ, на стилѣ и формѣ.
   -- Все равно, сынъ мой, не отчаявайтесь: всякому писанію своя судьба и свой срокъ; вѣтеръ забвенія обрываетъ книжные листы, какъ сѣверный вѣтеръ -- древесные листья.
   -- Вы, должно быть, не знаете, батюшка, что слогъ дѣлаетъ книги безсмертными; я боюсь, чтобы и наказаніе за нихъ не было вѣчнымъ.
   -- Однако, сынъ мой, назовите мнѣ заглавія вашихъ ужасныхъ произведеній?
   -- Отецъ мой, у меня есть драма подъ названіемъ *** и романъ, озаглавленный ***.
   -- Радуйтесь, сынъ мой! я никогда не слыхалъ о нихъ ни одного слова; грѣшныя книги распространены менѣе, чѣмъ вы опасались.
   -- О, нѣтъ, батюшка! Онѣ пережили три изданія.
   -- А, это другое дѣло! Грѣхъ, слѣдовательно, тяжкій. Но кто же вы? Боюсь, что имя такого великаго грѣшника заставитъ меня содрогнуться.
   -- Мое имя довольно извѣстно, батюшка.
   Откройте мнѣ его, стыдъ признанія будетъ для васъ началомъ искупленія.
   -- Я едва осмѣливаюсь назвать себя.
   -- Смѣлѣе, сынъ мой!
   -- Отецъ мой, вы не испугаетесь моей прискорбной извѣстности?
   -- Сынъ мой, раскаяніе все очищаетъ!
   -- И такъ, мое имя... Вы не уйдете отъ моей постели, не оставите меня?
   -- Я не способенъ на такую низость, это значило бы нарушить одну изъ моихъ священнѣйшихъ обязанностей.
   -- И такъ, меня зовутъ... Я, который такъ гордился славою своего имени, теперь почти не рѣшаюсь его произнести!
   -- Надо рѣшиться, сынъ мой!
   -- Да будетъ такъ! Мое имя ***.
   -- Въ первый разъ слышу.
   -- Какъ! вы никогда не слыхали о М***, авторъ *** и ***?!
   -- Никогда, сынъ мой!
   -- Значитъ, вы живете въ пустынѣ?
   -- Нѣтъ, сынъ мой, я даже частенько грѣшу: почитываю новѣйшую литературу и сильно ею интересуюсь. Успокойтесь, дорогой мой, вы преувеличили зло. Ваше имя и ваши книги почти невинны.
   -- Да что вы? Послѣ трехъ-то изданій и похвалъ, напечатанныхъ въ газетахъ? Выдвиньте вонъ тотъ ящикъ, батюшка, и вы увидите... Я сберегъ всѣ рецензіи.
   -- Это ничего не значитъ, сынъ мой, повѣрьте мнѣ. Вы счастливецъ: ваше имя и ваши книги сдѣлали лишь самую малость, а то и вовсе никакого зла, и остались въ забвеніи и ничтожествѣ.
   -- Вотъ какъ! Вы пришли сюда, чтобы говорить мнѣ непріятности?
   -- Я, сынъ мой? Боже меня сохрани! Я пришелъ успокоить совѣсть грѣшника и не допустить его до сомнѣнія въ божескомъ милосердіи?
   -- Вы утверждаете, что у меня нѣтъ ни имени, ни дарованія?
   -- Я этого не говорю, сынъ мой.
   -- Послушать васъ, такъ ничего не стоитъ пьеса, что... которая выдержала тридцать девять представленій, и, изъ нихъ, послѣ трехъ вызывали автора?!..
   -- Очень можетъ быть.
   -- По вашему, пустяки и книга, что... которая имѣла три изданія и ради которой по стѣнамъ Парижа расклеили шестифутовыя объявленія?!
   -- Я не думаю спорить.
   -- Выходитъ по вашему, что мои произведенія застряли у книгопродавца или въ лапахъ букинистовъ?
   -- Успокойтесь.
   -- По вашему, онѣ пригодились лишь на обертку колбасы и селедки?
   -- Будьте же благоразумны!
   -- Вы невѣжа, батюшка, безграмотный невѣжа! Петръ, Марья! подите сюда! скорѣе! выведите этого господина!

"Вѣстникъ Иностранной Литературы", No 2, 1896

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru