Вильгельм Кюхельбекер
И В А Н К У П Е Ц К И Й С Ы Н
Оригинал здесь: "Друзья и Партнеры".
ПИСЬМО К К<ОНСТАНТИНУ> О<СИПОВИЧУ>
С<АВИЧЕВСКОМУ>
ВМЕСТО ПОСВЯЩЕНИЯ И ПРЕДИСЛОВИЯ
Не далеко время, когда мне придется расстаться с Вами,
мой добрый К.О., и расстаться, вероятно, навсегда, до гробовой
доски... Ужели в Вашей памяти воспоминание обо мне останется
просто какою-то карикатурою, чем-то странным, причудливым,
похожим несколько на те уродливые лица, какие рисует перед
глазами нашими первосоние? - Вашим другом я не смею называть
себя: для дружбы нужно равенство, ваше чистое, свежее сердце
заслуживает в жизни встретить сердце столь же чистое и свежее.
Но я желал бы Вам оставить какое-нибудь доказательство, что и
я умею быть благодарным: и мне ли не быть Вам благодарным за те
часы, в которые Вы, благородный юноша, являлись истинным ангелом-
утешителем мне, преждевременному старику, измученному до судорог
всеми возможными житейскими и сердечными терзаниями, терзаниями
самыми изысканными и вместе самыми пошлыми и гадкими?
Естественно, что мне должна была придти мысль посвятить
Вам сочинение, которое я кончил в то время, когда наслаждался
слишком коротковременным знакомством с Вами,- сочинение, которого
отдельные части, так сказать, в Ваших глазах всплывали из глубины
души моей, при Вас приняли настоящий вид и образ.
Чувствую, что этот плод моего хворого воображения не достоин
Вас.- С Вашим именем надлежало бы соединить нечто вроде Шиллерова
Дон-Карлоса; нечто похожее по крайней мере на те из прежних моих
собственных созданий, в которых еще виден набожный чтитель
Серафима-Поэта, сотворшего этого Карлоса, Позу, Валленштейна,
Теклу, Макса Пикколомини. - К несчастью, любезные сердцу моему
памятники времени, для меня более отрадного, далеко предшествуют
минуте, когда я Вас узнал и понял. Итак, примите то, что у меня
теперь есть, - каково бы оно ни было. - А Ваше имя мне тут необ-
ходимо: пусть хоть оно служит для других доказательством, сколь и
по сю пору мне дороги те чувства и убеждения, которых Вы для меня
представитель, которых Вы для меня были прекрасным олицетворением.
Прости,- скажу,- тебя я видел,
И ты недаром мне сиял;
Не все я в небе ненавидел,
Не все я в мире презирал.
Дай-то бог, чтобы Вы и до дверей гроба не лишились утеши-
тельной веры в светлую сторону природы человеческой! - Но, если
бы случилось, что Вы бы и поколебались,- и тогда:
Verachte nicht den Glauben dciner Jugend!1
Однако, мой добрый К. О., я забываю, что это не просто письмо к
Вам, что эти строки, быть может, прочтете не Вы одни, что они не
одно посвящение, а вместе и предисловие.
Предисловие обыкновенно оправдание, посильное ограждение
себя от обвинений, которые предчувствует дурная совесть автора.
Тащиться ли и мне по этой давно изъезженной колее? - Если мой
Купецкий Сын никуда не годен, его не спасут от заслуженного
забвения ни самое превосходное предисловие, ни даже самые бла-
госклонные отзывы критики. - Если же в нем есть самобытная
жизнь, его не убьют никакие, ни даже самые едкие суждения. Вме-
сто того чтобы оправдывать себя, не лучше ли самому исповедать
свои ошибки и промахи? - К ним однако же не могу причислить
главную идею: она, быть может, преувеличена, да что же мне де-
лать, если она так, а не иначе поразила мое воображение, если
принудила меня осуществить ее именно так, а не иначе? - В раз-
витии, в подробностях скорее соглашусь признать недосмотры, на-
пример хоть в том, что Андана слишком скоро могла усомниться
в Булате и слишком поздно уверилась в низости и скаредности сво-
его почтенного сожителя. Правда, и тут я бы мог кое-что сказать
в ее извинение; но еще раз: не желаю себя оправдывать.- Охотно
признаюсь и в том, что в моем Imbroglio2 много такого, без чего
бы можно обойтись, например, Интермедии; что вдобавок и в са-
мых составных его стихиях слишком много разнородного, и что
они потому никак не произведут стройного, классического целого.
Возможно ли в самом деле спаять в одно: сатиру и элегию, рассказ
и драму, комедию и трагедию, лирическую поэзию и сказку, идеал
и гротеск, смех и ужас, энтузиазм и житейскую прозу, и - ожи-
дать от всего этого гармонии? - Далее, не спорю, что в самой при-
хоти, с которою я так часто переменял метры, есть что-то похожее
на шарлатанство; и сам вижу (и это всего хуже), что в моей сказ-
ке-драме все, чего ни спросишь, да только почти нет драматиче-
ского движения! - На моем месте, а другой, столь же смело и от-
кровенно, быть может, сознался бы во всем этом: только, кажется,
у редкого не следовало бы за тем с полдюжины но и однако, а тут
неоспоримые доказательства, что он совершенно прав и что кри-
тики врут, если его бранят за такие salti mortali3 и непроститель-
ные опущения. - Я воздержусь от всех подобных красноречивых
доводов и выходок, которые ровно ни к чему не ведут. - К чему
же, ради бога, печатаю этот хаос и чего же хорошего от него ожи-
даю? - На это, любезный К. О., предоставляю за меня отвечать
тому из моих критиков, у которого на то достает ума-разума и
доброй воли; а сомневаться, чтобы между русскими рецензентами
мог найтись такой не близорукий и честный человек, значило бы
нанесть смертельную обиду тому почтенному сословию, которое так
беспристрастно, тонко и глубокомысленно оценило "Горе от ума"
Грибоедова, "Полтаву" Пушкина, "Гротески" Гоголя и "Сердце и
думку" Вельтмана.
__________
1 Не презирай верований своей юности! (нем.)
2 Запутанном произведении (итал.)
3 Сальто-мортале (итал.)
ДЕЙСТВИЕ I
Явление 1
В доме Зулейки. Иван и Зулейка.
И в а н
Устал я... Бабушка, здорово!
У вас обедать не пора?
3 у л е й к а
Давно пора, и все готово;
Да где ты с самого утра...
И в а н
Таскался? - Видишь ли: вчера
Я сбыл последние товары,
Окончил все свои дела;
Когда ж проснулся, мне пришла
Охота посмотреть Бухары.
3 у л е й к а
Как? - ты в Бухаре год почти
Живешь, торгуешь и...
И в а н
Базары
В Бухаре видел, а найти
Промеж хлопот не мог досуга
Взглянуть на храмы, на дворцы
И прочее. Беда! - купцы
На вечеринках друг у друга
Привыкли спрашивать о том,
Что кто видал в краю чужом.
Итак, я побродил сегодня,
А завтра, бабушка, пущусь
(Была бы воля лишь господня!)
В дорогу на святую Русь.
3 у л е й к а
Что ж? ты не встретил ли, сердечный,
Каких диковинок у нас?
И в а н
Как их не встретить! я сейчас
С диковинки бесчеловечной:
Вот из царева кабака,
В оковах, как рука, нагого,
Несут богатыря лихого
Четыре дюжих мужика;
Других четыре со всей мочи
(Посмотришь и зажмуришь очи)
Раз в раз в четыре молотка
Разят его по груди белой
И приговаривают так:
"Скажи, Булат, наездник смелый!
Скажи: найдется ли дурак,
Чтоб выкупил из злой неволи
Тебя себе же на беду?"
Он? - словно и не слышит боли
И отвечает: "Подожду".
3 у л е й к а
Мерзавцы!
И в а н
Истинно безбожно!
Но вор же, верно, и Булат.
3 у л е й к а
Ты судишь очень осторожно!
Всегда, кто страждет, виноват.
А между прочим вот в чем дело:
Их на попойках, в кабаках
Лихой Булат держал в руках.
Бывало, только пикнут смело,
Как вскочит и как гаркнет: "Вон!"-
Так всех их и положит он.
Буянам больно надоело,
Кипят на витязя враждой;
Взять силой - не по силе бой;
За хитрость взяться положили:
Булата зазвали в кабак,
Употчивали, напоили,-
И богатырь попал впросак.
Сидят, идет у них беседа
Про то, про се, и вдруг соседа
Толкнул сосед: "Не ври же, брат,
Не согласится наш Булат!"
А витязь: "Всякое сомненье
В моем усердьи оскорбленье".
Тут третий тотчас подхватил:
"Булат - отец наш; это, други,
Не я ли вам сто раз твердил,
Но мы не требуем услуги,
Не утрудим могучих сил..."
Глупцу взбрела на ум нелепость;
Спьяна, как видно, вздумал хват:
"Что, братцы? - если бы Булат
На месяц нам отдался в крепость?"
- "Ххмм! - молвил богатырь,- и я
Желал бы очень знать, друзья:
Когда бы быть мне по несчастью
Случилося под вашей властью,
Что бы вы делали со мной?
Но месяц? - долго! а доколе
Не выкупят - я в вашей воле,
Вам отдаюся головой".
И в а н
Ну?
3 у л е й к а
Месяц пролетел и боле:
Никто не выкупил его;
А он, бывало, ничего
Не пощадит для избавленья
Того, кто терпит угнетенья!
Злодеям же его не лень:
Сидят в кружале каждый день
И пьют, выдумывая муки.
Конечно, отряхнуть бы руки,-
И цепи разорвал бы он;
Но слово для него - закон.
И в а н
Жаль!.. я... Да великонька плата,
Которой просят мужики
За выкуп храброго Булата:
Ведь сто рублей не пустяки.
3 у л е й к а
Не поскупись. Ты барышами,
Ты родовой казной богат;
Так будь по деньгам тороват:
То, что сегодня дашь руками,
То, чем пожертвуешь теперь,
Мой милый, завтра же, поверь,
К тебе воротится - мешками.
И в а н
Мешками?- Дело! посмотрю.
3 у л е й к а
Тут нечего смотреть, любезный;
А надобно богатырю
Скорей помочь.
И в а н
Пребесполезный
На белом свете человек
Подобный богатырь.
3 у л е й к а
Голубчик!
Конечно, богатырь не купчик:
Его учи хоть целый век,
Копить не выучишь.- Когда же
Нагрянет вдруг не в добрый час
Толпа разбойников на вас...
И в а н
Не говори: не рад я даже,
Что в путь пустился, как про них,
Злодеев, вспомню! - Слов моих
Не примешь в сторону худую:
Героев, витязей лихих
(Я в том тебя, мою родную,
Уверить смею) всей душой
Я почитаю.
3 у л е й к а
Друг ты мой!
В твоем почтеньи им нисколько
Нет пользы, ни нужды,- ты только
Булата выкупи скорей.
И в а н
Булата и казной моей?
Послушай, бабушка: те люди,
Что бьют его по белой груди,
Те приговаривают так:
"Найдется ли такой дурак,
Который бы купил Булата
У нас себе же на беду?"
Казна моя не так богата,
Чтоб на нее мне сопостата
Себе купить... Нет! подожду!
3 у л е й к а
Без отговорок: нет охоты,
Желанья нет ему помочь?
И в а н
Я, бабушка,- я бы не прочь,
Да вот беды боюся!
3 у л е й к а
Что ты
Меня морочишь? ведь ты сам
Не веришь их пустым словам,
Сам видишь: недруги страдальца!
Небось не укольнешь и пальца,
А купишь добрым делом клад.
И в а н
Кто кладу, бабушка, не рад?
Но мешкать - не минешь наклада;
Мне завтра с светом должно в путь...
3 у л е й к а
Чтоб шею дать себе свернуть!
И в а н
Как? шею?
3 у л е й к а
Милость и пощада
Неведомы степным ордам;
А через степь тебе дорога.
И в а н
Молчи, старуха, ради бога!
Я выкуп за Булата дам.
(Выбегает.)
Зулейка смотрит ему вслед и пожимает плечами.
Явление 2
Харем бухарского хана. Чертог его дочери Анданы.
Андана и ее кормилица 3арема.
3 а р е м а
Что тебя, царевна, краше?
Не лучом ли красоты
Отовсюду, солнце наше,
Пленных привлекаешь ты?
С юга, с запада, с востока,
С севера, с концов земли
На поклон к тебе пришли;
Ты ж ко всем равно жестока.
А н д а н а
Не на мой же зов пришли
С юга, с запада, с востока,
С севера, с концов земли!
По лазури одинока
Ходит чистая луна:
Не отдамся мужней воле;
Мама, кончу, как она,
Путь чрез жизненное поле.
3 а р е м а
Не обманывай меня!
Что же, голову склоня,
Бродишь с грустию немою?
Отягченная тоскою,
Что же плачешь и во сне?
Я ль, дитя мое, не стою,
Чтобы вверилась ты мне?
А н д а н а
В темной роще не схоронишь
Звонкой песни соловья,
Слезки втайне не уронить:
Нет, подсмотрят, вижу я!
Я...
3 а р е м а
Ты любишь? Да? Андана,
Кто же избранный тобой?
Хан ли, князь или герой,
Юный, странствующий вони?
А н д а н а
Стан его, как пальма, строен,
Небо в голубых очах,
Мягче шелку темный волос,
Розы рдеют на щеках,
Соловья нежнее голос
В алых, сахарных устах,
Луч перуна в быстром взоре...
С быстрым взором мне на горе
Встретился мой робкий взор,
И я стражду с этих пор;
С этих пор грущу, тоскую;
Мама, наяву, во сне,
В день болтливый, в ночь немую,
Меж людей, наедине,
Говорить, молчать ли буду,-
Таю в сладостном огне:
Он мне чудится повсюду!
3 а р е м а
Царь твой, дум твоих властитель,
Не эфира ль легкий житель,
Сильф, красавец неземной?
А н д а н а
Всех духов страны небесной
Превосходит красотой,
Но не гений бестелесный.
3 а р е м а
Турок?
А н д а н а
Гяур.
3 а р е м а
Мой творец!
А н д а н а
Властвует душой моею...
3 а р е м а
Имя?
А н д а н а
И сказать не смею:
Русский.
3 а р е м а
Их посол?
А н д а н а
Купец.
3 а р е м а
Иноземец нечестивый!
Силой ада, чародей,
Возмутил покой счастливый
Девственной души твоей!
А н д а н а
Он и не мечтал о власти
Над моей больной душей;
Он не знает даже страсти,
Отравившей мой покой.
3 а р е м а
Дочь блистательного хана,
Вспомни то, кто ты, Андана!
Не минует нас беда:
Ждать отрадного плода
Можно ль от любви подобной?
А н д а н а
Ждать?.. не жду я ничего!
Скоро камень мой надгробный
Нас избавит от всего,
Что терзает нас и давит:
Камень тот меня избавит
От мученья моего,
Ханский род от униженья,
А тебя от опасенья...
Яд, огонь в моей крови:
Что мне в жизни без любви?
3 а р е м а
Жалости в тебе не стало...
Пожалей меня хоть мало,
Мамы ревностной своей
Хоть немножко пожалей!
Верь: мне не страшна и плаха;
Нет, страшусь не за себя:
Ах, тебя, как жизнь, любя,
За тебя полна я страха!
Мука для моей души,
Казнь и ад твои страданья;
Мне закон - твои желанья:
Что мне делать? прикажи!
А н д а н а
Друг ты мой, моя Зарема!
Ночью при немой луне
Приведи в цветник xapeмa,
Приведи его ко мне!
Явление 3
В доме Зулейки. Иван и Булат.
Б у л а т
Не отвергай, прими благодаренье,
Великодушный муж, за то спасенье,
Которым я, не друг твой и не брат,
Тебе обязан!
И в а н
Не за что, Булат.
Б у л а т
Позволь мне...
И в а н
Вздор! тебе даю я слово:
Все было сделано охотно. - Да!
Изволишь видеть: наша вся беда,
Что это сердце мягко, не сурово,
Вот, как у многих.
Б у л а т
Заплачу тебе,
И с лихвою.
И в а н
Спасибо, мой любезный.
Б у л а т
Клянусь: тот час тебе не бесполезный,
Когда, чужой мне, о моей судьбе
Ты пожалел, и мой народ железный,
Бесчувственных товарищей моих,
Покрыл стыдом и срамом! - Сколько их,
Клятвопреступников неблагодарных,
Мной одолженных! Сколько здесь таких
Бездушных, что в словах высокопарных
В свидетели блаженных всех духов,
Всех ангелов господних призывали:
"Булата не покинем в день печали;
Булат-де избавлял нас от врагов,
Стоял за нас, кусок последний хлеба
Нам отдавал!" - И что ж? (перуны неба
На всех вас, вероломные друзья!)
Попал в беду - и всеми брошен я;
Им стало жаль - чего? - презренных денег!
И в а н
Признаться, нрав их должен быть жестенек.
А впрочем, деньги - мне позволь, мой свет,
Заметить - вовсе не презренны, нет!
И не презрительны: им с давних лет
Все воздают почтенье, и большое.
Но память нам оказанных услуг,
Но благодарность - видишь ли, мой друг,-
Есть дело точно самое святое.
Однако толковать все про одно
Довольно скучно. Кстати! я давно
Слыхал, что ты силач, и несравненный,
Что сотню сопостатов, словно птах,
Шутя, разгонишь... но, Булат почтенный,
Ты мне всю правду исповедай: страх -
По-просвещенному, по-европейски,
Панический (их разговор злодейски
Мудрен, а нечего сказать,- учтив!),
Тебе знаком ли этот страх?
Б у л а т
Труслив
В одном я случае.
И в а н
В каком? Киргизских
Наездников боишься?
Б у л а т
Подлых, низких,
Презрения достойных дел боюсь.
И в а н
Шутник! шутник! - А на святую Русь
Охотно ль отправляешься со мною?
Б у л а т
Отсюда прочь прошуся всей душою.
И в а н
Прекрасно! - Стало, в шляпе дело. Брат,
Пойду, кой с кем прощусь, а завтра с светом
В дорогу... Нас не задержи!
Б у л а т
Об этом
Не беспокойся: никогда Булат
Не мешкал сборами.
И в а н
Ну ж, до свиданья!
Б у л а т
(один)
Стране моей я все свои желанья,
Единой ей все думы, все труды,
Все чувства посвящал,- и вот плоды
И ран моих, и ноту, и страданья!
Народу собрал здесь довольно бог:
Но в множестве голов и рук и ног
Я ни одной души сыскать не мог.
Прощай же, город трупов! без возврата
С твоими камнями, страна моя,
С детьми твоими распрощаюсь я!
И с кем связала же судьба Булата,
Меня в товарищи дала кому?
Непостижимо моему уму,
Как изо всех гостей иноплеменных,
Сюда торговлей жадной привлеченных,
Решился этот именно на то,
Чего мне оказать иной никто
Не захотел... Как может добродетель,
А пуще сердоболье жить в груди,
Где даже сердца вряд ли мне найти?
Но он мой избавитель, благодетель -
Довольно! Если в нем и нет огня,
Что нужды? Долг первейший для меня
Ценить одно: его благодеянья.
И впрочем,что ж? Холодность не порок:
Так потушу ж и самые мечтанья
О совершенствах, коих строгий рок
Дает не всем. - Мне душу сокрушила
Неблагодарность; чистые светила,
Небесные! внемлите: жизнь моя
Пусть будет и печальна, и злосчастна,
Пусть только укоризны не причастна,
Пусть сам избегну, чем гнушаюсь я!
Входят 3улейка и Зарема.
3 у л е й к а
He помешает витязь нам, Зарема;
Напротив: в нем
Советника, помощника найдем.
Так ты ко мне пришла, к старухе, из харема,
Чтоб видеть постояльца моего,
И говоришь, что именно в него,
Забыв и род свой и величье сана,
Влюбилась гордая Андана?
З а р е м а
Он, матушка, красавец?
3 у л е й к а
И такой,
Каких мне мало
В теченьи жизни вековой,
Клянусь пророком, попадало.
З а р е м а
И русский?
3 у л е й к а
Русский; и пока
(Считать нельзя же старика
Василья и Фому хромого)
У нас один.
З а р е м а
Искать мне нечего другого:
Он, точно он!
3 у л е й к а
Его привесть
В харем княжна велела?
3 а р е м а
Сегодня вечером.
3 у л е й к а
Твоей княжне донесть
Я очень бы хотела,
Что нас такая честь
Едва ль порадует: когда услышим весть,
Какого требует несбыточного дела
От нашей храбрости она,
Мы тотчас вспомним кол и колесо и плаху
И с одного со страху
Умрем.
З а р е м а
Не бойкая ж душа ему дана!
Б у л а т
Зулейка,- я тебя в Бухаре целой
Одну еще люблю;
Но обуздай язык свой слишком смелый:
И от тебя не потерплю,
Чтоб ты злословила того, который...
3 у л е й к а
Любезный, не ищу с тобою ссоры;
Да мне Зарема дочь, я ей родная мать:
Я правду ей должна сказать.
Б у л а т
Ты правду говоришь?- нет! не греши напрасно;
Ручаюсь: он не трус!
3 у л е й к а
Прекрасно!
Давно ли с ним знаком ты, мой отец?
Со мной ли споришь? - Молодец
Или не у меня, не здесь, в моих хоромах,
Живет не много и не мало - год;
Не чудо ж он какое, не урод,
Чтоб я, старуха (и скажу: не промах),
Не разглядела бы и в этот срок
Какого поля
Голубчик ягодка!
Б у л а т
Он гость твой!
3 у л е й к а
Ваша воля,
А что не быть слепою - не порок.
Вбегает Иван.
И в а н
Ох! не опомнюсь! ох! я весь не свой с испуга!
3 у л е й к а
С испуга?
И в а н
Бабушка! я только что от друга
(Он здесь товарищ нам: у дельного купца
Нет никогда друзей и быть не может, кроме
Полезных по торгам). На рынке в новом доме
Живет мой друг, Гассан, у самого дворца;
Я с ним простился; вот иду я мимо замка,
Взглянул я на окно - и что же?
3 у л е й к а
(Зареме)
Слушай, мамка!
И в а н
Из этого окна...
3 у л е й к а
Вдруг вылетел дракон?
И в а н
Помилуй, бабушка! как можно? Нет, дракона,
Спасибо, не боюсь; ведь знаю из Бюффона,
Он - басня, не бывал на белом свете он,
А я - должна ты знать - не трус: не оробею
От небывальщины! - Нет, ручка из окна,
В перстнях, в запястьях вся, до плеч обнажена,
Явилась... что твой снег?- Ах! продолжать
не смею!
3 у л е й к а
Здесь copy из избы не вынесут.
И в а н
Алмаз
Сверкал на ручке: свесть с него не мог я глаз;
Вдруг, вдруг - пучок цветов и перстенек бесценный
Мне прямо под ноги!- Замлел я, вздрогнул я...
3 у л е й к а
И их не поднял ты? Ты глуп, душа моя!
И в а н
Зачем я не был глуп? - Но, бесом наущенный,
Я поднял их! Потом поступок дерзновенный
Я начал взвешивать; а между тем окно
Захлопнули.
3 у л е й к а
Вот смех!
И в а н
Мне, право, не смешно!
Беда! - народу тьма из улицы середней
Навстречу хлынула: я за стеной соседней
Был должен спрятаться, чтоб перстня и цветов
Не увидал в толпе какой-нибудь доносчик...
Уж эти мне цветы! уж перстень!
3 у л е й к а
(вполголоса)
А, каков?
3 а р е м а
Красавец, спору нет; но по душе - разносчик.
(Громко)
Иноплеменник, мне, признаться я должна,
Хотелось бы взглянуть...
И в а н
На что? не на цветы ли?
3 у л е й к а
Не бойся ничего: ведь дочка мне она.
(Берет цветы и передает Зареме.)
Надеюсь, мы еще науки не забыли,
В которой были мы горазды в старину...
3 а р е м а
Нисколько; не прочту и первых строк Курана,
А вот когда читать что по цветам начну,
Любого загоню муллу или имана.
(Разбирает цветы.)
И ландыш и лилия:
Вотще все усилия;
Цветущий гераний:
Я жертва страданий;
Нарцисс и левкой:
Ты властвуешь мной;
Две желтые розы:
Горючие слезы;
И мак и тюльпан:
Постыл мне мой сан;
Фиялка ночная:
Умру, воздыхая;
Листок виноградный:
Приди, ненаглядный!
Счастливый юноша! цветы твои-посланье:
Они зовут тебя сегодня на свиданье
С обвороженною, плененною тобой -
Высокой званием и блеском красотой.
И в а н
Уф! тяжело! - Булат,- коней, коней скорее!
Б у л а т
Хотел ты завтра?..
И в а н
Да; но видишь сам: по шее
Отсюда гонят нас!
Б у л а т
Нас? кто нас гонит, друг?
И в а н
Рассказывать теперь, любезный, недосуг.
Здесь женщины в любви без милосердья смелы:
Спасемся, удерем, пока еще мы целы,
Пока не съели нас!
Б у л а т
Все приготовлю вмиг:
Но я, Иван, свой долг, священный долг нарушу,
Когда не выскажу того, что, видишь, душу
Мне давит и тягчит; вовеки не достиг
Ни власти, ни честей, ни славы, ни сокровищ,
Кто пребывал всегда на зов отваги глух
И случаев таких, в которых нужен дух,
Боялся, как чудовищ.
(Уходит.)
И в а н
Никак он рассердился?
3 у л е й к а
Да;
Он трусов смерть не любит.
И в а н
Он удальством себя когда-нибудь погубит.
Но делать нечего: мне в нем теперь нужда.
(Уходит вслед за Булатом.)
3 а р е м а
Ах! матушка, да твой красавец
Совсем без честолюбья и стыда:
Не согласится! - Уморит мерзавец
Княжну мою.
3 у л е й к а
Не должно вдруг
Отчаяться, мой друг;
Он жаден к золоту,- мы бабы разве даром?-
Сокровища княжны
С таким красноречивым жаром
Мы описать ему должны,
Чтоб в нем слепая сила
Корыстолюбия все страхи заглушила.
Обе уходят.
Явление 4
На дзоре перед домом Зулейки. Вечер. Входит Андана,
переодетая мальчиком.
<А н д а н а>
Да! этот самый дом...
Его мне указали на базаре:
Он занят русским молодым купцом,
А русский юноша один во всей Бухаре.
Но все пусто - никого нет;
Терем, как могила, нем...
Грудь моя дрожит и стонет;
Не утешуся ничем;
Нет, обманщице-надежде
Сердцем не поверю прежде,
Чем любимца пред собой,
Боле мира мне драгого
(Он один не мир ли мой?),
Прежде, чем его живого
Не увижу пред собой.
Ждала я вести - ах! мне час казался веком,
А вести не было,- Заремы я упреком
Не стану оскорблять: и может ли она
Постигнуть тот огонь, каким я сожжена?
Но и меня ж бранить Зарема не должна:
Я виновата ли, что над моей судьбою
Над грустной сжалился какой-то добрый дух?
Чалму, мужской кафтан вдруг вижу пред собою,
И грянул гром, и внял мой изумленный слух:
"Не будет Зареме
Удачи ни в чем;
Что медлишь в хареме?
Царевна,- пойдем!"
Перерядилась я - и вышла. Что ж? и гула
Моих шагов никто, казалось, не слыхал!
Стражнйцу я минула,-
У башен и кругом забрал
Дремало все в безмолвии глубоком;
Прошла - и ни единым оком
Я не замечена была;
Непроницаемая мгла
Меня, казалось, одевала;
Я под защитой покрывала
Волшебного, казалось, шла.
И вот я здесь! - В тот самый день, когда я,
Твоих душистых чад, земля святая,
Таинственных, с их стебельков срывая,
Твердила: "Жертвы страсти роковой,
Невольники желанья и печали,
Любовники не вам ли даровали
Язык без слов, но вещий, но живой?
Так будьте же моими вы послами,
Летите вы с родимых гряд своих,
К нему летите! - вашими устами
Я выскажу все пламя чувств моих!"
Но вот я здесь: вступила я в обитель,
Где пребывает жизнь души моей,
Мой царь, кумир мой, дум моих властитель!
Не под шатром чинаровых ветвей
Я озарюсь лучом его очей;
Он не расторгнет ночи вертограда
Лучом волшебным сладостного взгляда;
Но он взойдет ли для рабы своей,
Моей тоски светило и услада?
Цветы, посланники любви моей!
Теперь мне ваша не нужна услуга:
Не под шатром чинаровых ветвей,
Тоскуя, буду ждать прихода друга;
Здесь, здесь я! - я пришла к нему сама!
Пусть, кто я, он не ведает сначала:
На мне мужской наряд, на мне чалма;
На миг я быть Анданой перестала,
Я бедный мальчик,- повелитель мой,
Позволь сиротке быть твоим слугой.
Входят Иван, Булат, Зуленка, Зарема.
И в а н
Итак, Булат, я в той надежде,
Что понял ты, зачем такой мне спех...
Я трус? - вот выдумка! вот смех!
Нет, дураку, глупцу, невежде,
Кому-нибудь из тунеядцев тех,
Которым без злословья
Убудет, кажется,здоровья,
Любезный, предоставь и стыд и грех
Нелепых подозрений: пусть отраву,
Пусть яд свой на мою благую славу
Другие выльют,- ты...
Б у л а т
Иван, сердечно рад,
Что с уваженьем
Мне можно на тебя смотреть: тебе спасеньем
Обязан я; а ты поверишь мне, что ад
Для благородного созданья
От тех благодеянья,
Кого не уважаешь. - Но прости!
Усердием заглажу на пути
Упрек, который...
И в а н
Все, братец, пустяки! Забудем эти вздоры!
Поедем: только бы найти
Еще мальчишку для прислуги...
А н д а н а
(между тем шепталась с Заремой; теперь в сторону)
Он кроткий друг,
Он будет счастием своей супруги.
3 а р е м а
Иноплеменник, если для услуг
Тебе потребен кто,- вот сын мой...
И в а н
Слишком молод:
В дороге труд, нужда и зной и холод,
Не шутка их
Переносить в летах таких.
А н д а н а
О мне не беспокойся, барин:
Я все без жалобы надеюсь перенесть.
И в а н
А в месяц что возьмешь?
А н д а н а
Я? ничего. Мне честь
Служить тебе всего дороже.
И в а н
Благодарен!
Зовут тебя?
А н д а н а
Газемом.
И в а н
Друг Газем,
Беру тебя; будь верен и послушен,
Не крадь, не лги, а я великодушен,
Не скряга, и ничем,
Когда твое усердие увижу,
Тебя, поверь мне, не обижу.
Ну, бабушка-голубушка! - затем
Прощай! - Не поминай купца Ивана лихом!
3 у л е й к а
Дай бог, Иванушка, в благополучьи тихом,
Спокойно, без тревог доехать вам!
И в а н
Дай бог, чтоб по твоим сбылось словам,
И мед бы пить твоими нам устами!
Киргизы... Но Булат же с нами,
Да я ж не трус!
3 а р е м а
Прощай, купец!
Храни в дороге вас творец!
Увы! теперь я в мире одинока!
Тебя я заклинаю: пуще ока
Лелей и береги Газема моего!
И в а н
Не плачь, не рвися: сберегу его!
Занавес опускается.
ДЕЙСТВИЕ II
Явление 1
Ночь. Степь. Шабаш духов.
Х о р
Месяц, месяц серебристый
Народился в тверди чистой,
Пролил в дол дрожащий свет;
Мы слетелись на совет.
1-й д у х
Я с юга безводного,
С песков, где охотится лев,
Где тигра голодного
Неистовый слышится рев,
Где огненной тучею
Над степью сыпучею
Кружится и воет сеймум,
Где смертию крыл его шум
Грозит неминучею.
В т о р о й
Я же с могилы
Жизненной силы,
С севера, дому зимы,
Родины хлада и тьмы.
Там дуновение мраза
Создало горы алмаза,
Солнца по месяцам нет;
Свод же небесный
Ночью одет
В пурпур чудесный,
В радужный свет.
Т р е т и й
Шаман скакал
Средь грозных скал
В холодной тьме тумана;
Содрогся гул;
Луну задул
Свирепый вопль шамана:
Я махом крыл
Его убил
И созвал псов на тело,
С востока ж сам
Примчался к вам
На слово и на дело.
Ч е т в е р т ы й
С водопадов заката,
С кровожадных пиров,
Из отечества злата,
Из дремучих лесов,
Над великой водою
Я летел и, когда
Море скрылось за мною,
Увидал города,
Где и в ночь никогда
Не прервется ни шепот,
Ни тревога труда,
Ни страдания ропот.
Х о р
Мир умолк и потемнел,
Сон закрыл усталых очи;
Мы слетелись в час полночи
Для отчета наших дел.
К и к и м о р а
Спасибо, братцы, за стихи: лихие!
Твои хореи, хор, на экосез
Велю переложить. Ты, африканец,
Нас славным амфибрахьем угостил
И рифмою в три склада; в них зверей
И бурю выть заставил, и у нас
С твоих стихов - в ушах так и завыло.
Чудесны дактили твои, лапландец:
Продрог я - жару в них нисколько нет.
Твои коротенькие ямбы милы,
Любезный камчадал: я с них вздремнул;
С них список я возьму, и, если мне
Не будет спаться, их читать я стану.
Твои же анапесты, ирокез,
Единственны; клянуся: ирокезы
Им в дикости и жесткости уступят!
А я решился с вами говорить
Размером, о котором на Руси
Спросил в невинности сердечной кто-то:
"Что, если это проза? и дурная?"
В прошедший месяц что творили вы?
Какие шутки вы шутили?
1-й д у х
Я...
К и к и м о р а
Твои дела, дела твоих клевретов
Не трудно отгадать; но потопить
Корабль, песком засыпать караван,
Нежданной стужею убить посев
Или промышленников уморить
В сибирских тундрах смертию голодной -
Конечно, очень остроумно, но
(Ты согласишься) не совсем смешно;
А, признаюсь, сегодня я желал бы
Похохотать. - Так пусть же наперед
Жильцы Европы просвещенной, духи,
Которым понабраться кой-чего
От внуков Иафета удалось,
Нам отдадут отчет в своих работах.
П у к
Кто только не дурак, и молод,
И не плебей, и знает свет,
Тот в нашем Лондоне одет
В стоический, бесстрастный холод.
Но Гаррик и сквозь этот лоск
Чудесной силою искусства
Порой дощупывался чувства:
Случалось, тает, словно воск,
Жеманство в денди самом гордом
От пламенной его игры,
Над дюком, баронетом, лордом
Он властвует: забыв пиры,
Заклады, Ню-меркет, дебаты,
Сидят затянутые хваты
И сходят от него с ума.
Однажды леди Стронг сама,
Когда тупым кинжалом смело
Ударил в грудь себе Отелло,
Чуть слышный испустила стон;
Она блистательная льдина,
Но и ее, царицу Сплина,
Расшевелить успел же он!
И все в театре онемело,
Огромный дом, как гроб, утих...
Я рассмешить решился их
И тотчас принялся за дело:
Сидел за скрыпками толстяк
И судоржно сжимал кулак
И табакерку пред собою
Окаменевшею рукою
Держал без крышки,- я к нему,
Хвать табаку и вмиг на сцену
И в нос Отелло моему;
Вдруг чих Отелло; перемену,
Какой и я не ждал от них,
В партере произвел тот чих!
Поднялись шиканье и хохот,
За хохотом поднялся свист,
За свистом стук, за стуком грохот:
Покойник встал, дрожит, как лист,
И градом яблок был засыпан...
К и к и м о р а
Рассказ прекрасный,- только длинноват;
Вскричит петух - и нам расстаться должно;
Нужна мне ваша помощь, вот в чем дело:
В народе русском и с большим трудом
Сыскал я труса (он у них один;
Другого не найдете экземпляра).
Мой трус красавец: что ж? в него влюбилась
Бухарская княжна. Он из Бухары
На Русь обратно едет; с ним княжна
И богатырь Булат великодушный.
Я свел их, льва я зайцу подчинил
И гусю дал в подруги Филомелу.
Скорее в город, разбудите всех
И под ухо обманутого хана
Завойте: "Хан! проснись: увезена,
В Россию скачет, хан! твоя Андана!"
Старик погонится за ними; мы,
Охотники до всякой кутерьмы,
Мы насладимся зрелищем забавным;
Да! похохочем над отцом державным,
Над бешенством его - и над княжной,
Ума лишенной от любви слепой,
И над дрожащим, как осина, хватом,
И над могучим витязем Булатом,
Который (кстати!) в наш бездушный век
Задумал быть с душою человек!
Духи разлетаются.
Взвились - и улетели: до свиданья!
А между тем поклон мой, господа!
Мы, кажется, видались иногда:
Неужто позабыли? - вас со мною
Покойник Лев Петрович свел - Ижорский;
Я должность шута исправлял при нем.
Наскучил мне Ижорский,- я его
Другому сдал, да с вами не расстался.
Нет! целый хор в себе соединил,
Но не трагический, не хор Эсхила
Или Софокла, а такой, каким
В своем бессмертном Гарри Уйлли Шекспир
Вас угостил: скачки поэта вам
И пояснял и, может быть, подчас
Срывать случалось мне улыбку с вас.
И вот опять на сцену перед вами
Решаюсь выйти; снова стану вам
Досказывать все недомолвки драмы.
Любить и жаловать меня прошу:
Затем мое почтенье! - ухожу,
(Исчезает.)
Явление 2
Поляна, ключ, несколько деревьев. Ночь. Иван,
Андана, Булат сходят с коней.
Б у л а т
Здесь остановимся!- Вот мирная поляна
Кудрявой рощею осенена.
Взгляните: теплится луна
И льет сиянье по плечам кургана;
И золото с дрожащего луча
Дробится в серебре студеного ключа.
Мне эта степь давно знакома,
Я с детства самого в ней будто дома;
Поверьте: редкость в ней такой приют.
И в а н
Здесь точно хорошо: в тени, в тиши, в прохладе;
Но ежели на нас злодеи нападут?
Молчишь?
Б у л а т
Молчу,чтобы в досаде
Не насказать тебе обидного чего.
И в а н
Ох! братец, нрава моего
Не знаешь: я не щекотлив!
Остался бы я только жив,
Сберег бы только все свои прибытки,-
А пышные твои слова
И колкости, приятель,- трын-трава!
Б у л а т
(в сторону)
Я с ним терплю мученье хуже пытки!
А н д а н а
(так же)
Как он любезен, как шутлив!
Б у л а т
(громко)
Не слишком я красноречив,
Не слишком я ценю искусство,
Которого язык так часто лжив;
Но человеческое чувство,
Но душу я в тебя желал бы влить!
И в а н
Пустое, батюшка: не ваше дело!
Вы, сударь, наняты, чтоб защитить,
Раз: это тело;
А во-вторых: мои деньжонки... Стало, смело
Расположиться можем на покой?
Булат молча кивает головою.
Газемка, что с тобой?
А? - что стоишь? - Не отнялись <ли> руки
У малого? - Отвязывай же вьюки
Проворнее!
Б у л а т
Ему я помогу.
(Отходит в сторону с Анданой к вьючным.)
И в а н
Терпеть я не могу
Всех этих умников! - Копейки за душою
Нет у бродяги; сам и доброго коня
Не стоит. - Что же? душу влить в меня
Желает! - Милый мой, чинились мы с тобою,
Поныне высказать тебе боялся я
Всю подноготную; но вот же, не тая,
Вдруг высказал и всю,- и мы друзья
По-прежнему! - По крайней мере
Смолчал ты и ушел. Дивлюся, право, сам,
Как с рук сошло! Тужить ли о потере
Его почтенья?- вздор!- Он мой холоп, мой хам:
Пусть только служит мне исправно!
Его почтенье! мочи нет, забавно!
Полушки за его почтение не дам!
Потороплю я их: копаются же там...
(Приближается к ним шагов на несколько; в это
время спадает с Газема чалма.)
Что это? без чалмы мой мальчик! длинный волос
Упал и вьется по его плечам!
Неужто? точно ли? - Недаром вещий голос
В груди моей бедой мне угрожал!
К киргизам, в степь я от любви бежал...
Но как ни мал
Бесенок тот, которого прозвал
Амуром беззаконный галл,
А пребольшой мошенник и проказник:
Вот вам, Иван Иваныч, праздник!
Мальчишка мой вдруг женщиною стал...
Нежданная находка!
Бьюсь об заклад: та самая красотка,
Что вот в Бухаре из окна
Мне перстень бросила... Сказать, что влюблена!
Мне навязалася на шею!
Не знаю, право,- что мне делать с нею...
А впрочем, видно, не бедна
И, если догадалася с собою
Взять кое-что,- я жалостлив душою:
Я... что ты, молодец?
Ведь есть же у нее отец,
Или, быть может, и сожитель;
Ведь хватится же кто-нибудь,
Что нет ее... Так! ты не похититель,
Не ты ее просил с собой пуститься в путь;
Да как догонят и застанут
Обоих вместе,- спрашивать не станут!
Нет! удеру - и тотчас! страшно мне:
Опасна трата
Минуты каждой; позову Булата:
Булат! Булат! - да он уж на коне!
Булат несется мимо него во весь дух.
Куда ты?
Б у л а т
Скоро буду... нужно.
И в а н
Но...
Б у л а т
Недосужно.
(Скрывается из виду.)
И в а н
(один)
Прошу покорно,- и пропал!
Разбойник! вор! душепродавец,
Завел меня в глухую степь, мерзавец,
И - сгинул... Чтобы взял его провал!
Ox! батюшки! - что будет здесь со мною?
А сверх того меня он обокрал:
Уж знаю наперед! - С одной я головою,
Не то погнался бы за ним;
Не догоню! Да и с таким
Бороться людоедом
Не мне: ему перед обедом,
Как выпьет рюмку водки,- все равно,
Что я, что килька; разом ведь проглотит!
А н д а н а
(приближаясь к нему)
Что так его тревожит и заботит?
И в а н
Да, сказано давно:
Не брат котел чугунный
Скудельному горшку.
А н д а н а
Ах! Арфе златострунной,
Тоскующей в полуночной тиши
Унылой арфе, друг моей души,
Подобен сладостный твой голос!
Что медлю? - видел он мой длинный волос,
Как обронила я чалму:
Решуся,- подойду к нему!
(Подходит.)
Робею, юноша прекрасный!
Обворожительный твой взор,
Стыдливый, девственный и ясный,
Безумной мне живой укор...
Ты видишь... (Более не стану
Скрываться, повелитель мой!)
В глухой степи перед собой
Ты видишь страстную Андану...
Царевной ли или рабой
Андана родилась,- что нужды?
Ужели для любви не чужды
Различья сана и честей?
С тебя довольно: дом свой дева
Забыла для твоих очей;
Ни клятв родительского гнева,
Ни скорби кровных и друзей
Не вспомнила; и край священный,
Который дал ей бытие,
И гроб родимой, прах беспенный,
Не удержали же ее!
Да! стыд и робость заглушила
И славу презрела она:
Огнем любви воспалена,
За блеском своего светила,
За солнцем сердца своего,
Свой бег в отечество его,
Туда, в чужбину, устремила,
Где, может быть, одна могила
Довременная ждет ее!
Пусть! - не ужаснется дева,
Когда бы с сладкого посева
Взошла и гибель... Пусть! свое
Я сделала; да и могла ли
Противиться? Твоей рабе
Уставы рока предписали
Служить, покорствовать тебе.
Чем, как я кончу? - Святотатство
И думать, будто пред тобой
Земное, бренное богатство
Не прах ничтожный; я душой
Тебе бы жертвовать желала:
Но ведь и агнец жертва мала
И малоценен фимиам,
А сын мгновения и тлена
Не их ли, преклонив колена,
Приносит вечным небесам?
Прими ж и ты мой дар смиренный:
Алмазы, яхонт и жемчуг;
Ты муж не строгий, не надменный,
Ты их не презришь, милый друг!
И в а н
(про себя)
Презреть? - Какая ахинея!
Ведь я себе не сопостат!
Ей, верно, дядя или брат
Высокопарный мой Булат:
И у нее и у злодея
Одна повадка; свысока
Такую чепуху городят,
Что хоть кого возьмет тоска.
Но удовольствье в том находят?
Пожалуй! - Даже я готов
Их слушать, лишь бы в заключенье
Надутых, громозвучных слов
В награду за мое терпенье
Мне предлагали всякий раз
Жемчуг и яхонт и алмаз.
А н д а н а
Ты углубился в размышленье?
Обдумываешь свой отказ?
Увы! читаю отверженье
В глазах твоих...
И в а н
Нет, нет, мой друг!
Алмазы, яхонты, жемчуг,
Конечно,- от тебя не скрою,
И я считаю суетою;
Свидетель бог: иным порою
Клочок бумаги предпочту.
(Про себя)
Так точно: вексель полновесный!
(Громко)
Однако...
А н д а н а
Юноша чудесный!
Души и тела красоту,
Ума игривость, остроту,
Сиянье мудрости небесной
Ты слил, ты сочетал в себе,
Их совместил в себе едином!
О! благодарна я судьбе,
Горжусь подобным властелином!
И в а н
Уф! полно!
А н д а н а
Нет! ты человек
Необычайный.
И в а н
(про себя)
Так и ввек
Не кончим.
(Громко)
Добрая Андана!
А н д а н а
Властитель!
И в а н
Слово молвить дай!
А н д а н а
Слова твои - слова Курана;
Внимать им для Анданы рай.
И в а н
Так милость сделай же: внимай!
С тобой поговорим немножко
О бренности, о суете,
Примерно - об алмазах. Те,
Мой друг, которые в окошко
Выбрасывают их, как сор,
Те - полагаю - в заблужденьи.
А впрочем, не вступаю в спор:
В Бухаре, знать, в обыкновеньи
В прохожих перстнями швырять.
Меня же, свет, отец и мать
С ребячества совсем иному
Учили... Не запнусь сказать
Философу хоть бы какому:
Считаю эту суету,
Как все в подлунной,- суетою.
Но берегу.
А н д а н а
Перед тобою
Я каюсь: горе, наготу,
Нужду, болезни братьи нищей
Одеждой, подаяньем, пищей
Не я ли истреблять могла?
Тот, кто богат, посредник бога,
Искоренитель бед и зла;
Но, мимо сира и убога,
Я на льстецов дары лила.
И в а н
Вот видишь ли? - Люблю богатство:
В нем вес и польза и приятство;
Скажу, что сверх того алмаз,
Жемчуг и яхонт самый глаз
Какою-то волшебной силой
Привлечь умеют... Друг мой милый!
Вот почему подарок твой
Я принимаю.
А н д а н а
Как я рада!
Возьми ж.
И в а н
(разбирая то, что от нее принял)
Брильянт, и пребольшой!
Расхвалена твоя лампада
И в прозе и в стихах, луна!
А ведь не годна, ведь темна:
При ней чиста ли, не чиста ли
Вода в брильянте, я едва ли
Узнаю. - Но и завтра день.
Вот четки, и длины изрядной...
Ххмм! мне молиться же не лень!
Андана, друг мой ненаглядный!
Скажи, когда тебе не в труд:
В них,- в четках,- зерна?
А н д а н а
Изумруд
И яхонт.
И в а н
Охо! хо! хо! - вдобавок
Полсотня золотых булавок:
Головки их?
А н д а н а
У всех алмаз,
Да мелкий.
И в а н
Уверяю вас,
И с мелких будет нам прибыток.
Посмотрим дале: сорок ниток
Сквозных жемчужин... Я бы мог
Цене их всех подвесть итог,
Но... Серьги, перстни и оправа
Тут не безделка,- сколько их?
А н д а н а
Я не считала.
И в а н
Ты не права:
Как не считать вещей таких?
Какая может быть забава
Приятнее? - Позволь же мне!
(Считает.)
Всего, Андана, на все - триста.
Запястье: два в нем аметиста;
Подобных им я и во сне
Не видывал: горят и блещут!
Все жилки с радости трепещут,
Как всмотришься! - Душа моя,
Тебе за суету такую,
Прекрасную, предорогую,
Сердечно благодарен я...
И, друг мой,- это все лежало?
А н д а н а
В моей чалме.
И в а н
Да? - по всему
Я вижу, свет, что ты нимало
Не бережлива. - Ведь чалму
Ты уронила?
А н д а н а
Уронила.
И в а н
А если из нее в песок
Тут выкатился перстенек?
А н д а н а
Легко быть может.
И в а н
(в сторону)
С нами сила
Небесная! Ей - ничего!
Да вдруг ей мненья своего
Не объявлю же.
(Громко)
Что, Андана?
Ты, думаю, сочтешь Ивана
Скупым и жадным?
А н д а н а
Никогда!
О! эти гнусные пороки
Не верх ли срама и стыда?
Их знать тебе ли? Но жестоки
Слова такие.
И в а н
(в сторону)
Ла! ла!ла!
Вот фразу снова понесла!
(Громко)
Мне больно, что тебя обидел:
Поверь, царевна, не предвидел,
Что ты...
А н д а н а
Я не сержусь, мой друг.
И в а н
(в сторону)
Спасибо! мне же недосуг
Пред вами сыпать извиненья.
(Громко)
Вот дело в чем: малейший знак
Любви твоей и уваженья
Мне очень дорог, дорог так,
Что и сказать не в состояньи...
Андана хочет что-то сказать.
Прошу, не прерывай меня...
Велик ли труд добыть огня?
А с ним при небольшом стараньи,
Особенно, когда вдвоем
Поищем, мы в песке найдем
Еще вещицы кой-какие...
Увидишь! - в степи ли сухие,
В бесплодно-мертвые пески
Такие сеять перстеньки?
Не вырастут!
А н д а н а
Я твой служитель,
Я твой Газем: что мой властитель
Прикажет, все исполню я...
И в а н
Итак, голубушка моя...
Высекает огонь, засвечивает фонарь и начинает
искать вместе с Анданой; они попеременно
подходят к оркестру.
А н д а н а
Весь кротость он, весь снисхожденье,
Избранник сердца моего!
Из сладкозвучных уст его
Не мед ли даже поученье?
Мой друг боится оскорбленье
Нанесть усердью моему;
Вот почему
Он притворился чуть не жадным
К безделкам этим безотрадным,
А что они душе его?
(Удаляется.)
И в а н
Нет! не найду я ничего!
Пожалуй, скажут: "И того,
Что получил ты, предовольно!"
Положим! все ж и думать больно,
Что, может статься, тут прекраснейший алмаз
Упал, в песке завяз,
И навсегда исчез для кошелька и глаз.
Как ни крепись, вздохнешь невольно,
И ясно скажет этот вздох:
Жемчуг и яхонт не горох,
Да и горох продать бы можно.
Такие ж вещи, клад такой
Рассыпать по степи сухой,
Растратить - видит бог! - безбожно!
(Удаляется.)
Показываются Кизляр-Ага и бухарские воины.
К и з л я р - А г а
Вот они!
Осторожно!
На огни!
В о и н ы
Взяты! взяты!
Переняты
Все пути!
Невозможно
Им уйти!
(Отступают в темноту.)
Андана и Иван сходятся.
И в а н
(вздрагивая)
Чу! что? из уст безмолвной степи
Несутся голоса!
Чу! зазвенело, словно цепи,
Или копье, или коса,
И что-то, как пылающие очи,
Из мертвой глубины угрюмой, черной ночи
Сверкнуло мне в глаза!
А н д а н а
Это, друг, ковыль густая,
Злак, пустыни волоса;
Волоса те отягчая,
Блещет, будто огневая,
От лучей луны роса.
Ветер, шепча с повиликой,
Мчится в даль по степи дикой:
Их ты слышишь голоса.
В о и н ы
(приближаясь)
Взяты! взяты!
Не уйти!
Переняты
Их пути!
И в а н
Слышишь, Андана?
Мне ли погони
Не распознать?
Вижу с кургана
Шлемы и брони,
Воинов хана
Целую рать.
Ах! даже кони
Мне из тумана
Ржут: "Погибать!"
Входит Кизляр-Ага с воинами.
К и з л я р - А г а
Так! - погибать! Сдавайся: ты мой пленник!
И в а н
Помилуй! я совсем не виноват:
Причиною она и плут, мошенник,
(Куда девался он?) - Булат!
К и з л я р - А г а
Булат? а где он? отвечай, изменник!
И в а н
Он ускакал.
К и з л я р - А г а
Куда?
А н д а н а
Навстречу вам.
Ни этот юноша, ни он, кто я, не знали;
В одежде отрока они считали
Андану отроком; едва ли
И час прошел, как случай им явил,
Что не Газем Андана.
Но мне свидетель бог, создатель сих светил,
Что рода моего и сана
Не знает иноземец и теперь.
И в а н
Не знаю, благодетель! - мне поверь!
И ежели то знать опасно
(Опасных тайн боюсь ужасно),
На этот счет мы будем, друг Газем,
Я глух, как тетерев, а ты, как рыба, нем!
Не из большого бьюсь; я, видишь, скромный
малый:
Частичку суеты на память мне пожалуй
И, с богом, поезжай в Бухару, в свой харем!
А н д а н а
Как он великодушен!
Как обо мне одной печется! Как послушен
И в этот грозный час
Заботливости самой нежной!
Бесстрашный, безмятежный,
Он мыслит: "Только бы я спас
Ее благую славу!"
И вот тлетворную отраву
На собственную льет.
Чудесен дерзостный полет
Столь совершенного самозабвенья:
Иному малость - смерть, но, будь метой
презренья,-
И ужаснется! - А, напротив, он?
Он подавляет благородный стон
В груди своей высокой
И говорит: "Из рук судьбы жестокой,
Андана, имя вырву же твое!
Бесславие мое
Избавит, друг, тебя от нареканья.
Мои слова, мои притворные деянья
Злословье самое введут в обман,
И даже клевета воскликнет: сей Иван,
Сей низкий трус, сей подлый себялюбец,
Любовником царевны быть не мог;
Он просто вор, пробрался к ней в чертог,
Украл ее; в степи же, душегубец,
Ее зарезал бы,- по не позволил бог".
ИНТЕРМЕДИЯ
К и к и м о р а
(выскакивая из-за кулис)
Вот, господа, прекрасный монолог!
Иное дело: кстати ль он, не кстати ль?
Каков же стихотворец, мой приятель?
"Смелее! тот писатель не писатель,
Кто критики боится",- молодец
Сказал - и страх и стыд на крюк повесил
И за перо, марать, и, наконец,
Вы сами видите,- как начудесил!
А мне и любо; прыг из-за угла,-
И вот его потянем мы к ответу;
Вопросы наши смелому поэту:
"Во-первых,- в скуке ли ты боле зла
Находишь, в плоскости ли, в чепухе ли?
А во-вторых, ужель окаменели
И воины и купчик и евнух,
Пока Андана наш несчастный слух
Сентиментальной чепухой томила?"
Д и р е к т о р с т р а н с т в у ю щ е й т р у п п ы
С досок долой, шалун-бесенок! прочь!
Ты (не забудь!) нечистая же сила:
Тебя заклясть недолго.- Наша дочь,
Кикимора прячется за кулисы.
Осмелюсь молвить Публике почтенной,
Андану представляет - и она
(Известно всем) особенно сильна
По части монологов. Бард смиренный,
Которого я нанял, написал
Нарочно для нее свои тирады.
"Что делать прочим?" - так твердит нахал...
Да мало ли? менять на взгляды - взгляды,
На сцене рисоваться, гнев и страсть,
Презренье, удивленье, радость, муку
Казать ужимками, глазами,- класть
То на спину, а то на сердце руку,
И прочее,- не вспомню я всего;
Но слушайте пиита моего!
П у б л и к а
т о л с т а я д а м а в к р е с л а х
Пиита? с глупой дочкою твоею?
Их, сударь, слушать я сто раз успею:
Теперь же мне чертенка подавай!
Д и р е к т о р
Позвольте доложить...
П у б л и к а
Не рассуждай,
А делай, что велят.
С т а р и к Р а с с у д о к
(высовывая свою напудренную голову из суфлерского
ящика)
Но наша драма...
П у б л и к а
Какое дело мне? - Я, братец, дама,-
И не уступишь прихоти моей?
Ведь это долг твой со времен Адама.
Боюсь, а вместе и люблю чертей,
Хоть и не всех: плаксивый Аббадона
Не по нутру мне; сатана Мильтона
Изряден, да тяжел; но Асмодей,
Но Мефистофель славные ребята!
У них ума и выдумок палата;
Мне с ними весело: я хохочу,
Сержусь, острюсь, злословлю,- я богата.
Он
(указывая на Директора)
мой поденщик; я чертей хочу!
Д и р е к т о р
Беда! - карман и слава и желудок
На вас поднялись,- дедушка Рассудок,
Таких врагов не одолеть же вам!
Упрямство, знаете, поставят нам
В безвкусье, глупость, дерзость и измену!
П у б л и к а
Не иначе! - Кикимору на сцену!
Д и р е к т о р
Ступай, повеса!
К и к и м о р а
(выходя опять из-за кулис)
Стулья господам,
Чтоб было им покойней!
Театральные служители приносят стулья.
Первый вам,
Андана!- сесть извольте; сядь же, купчик!
Со мною, черномазенький голубчик,
Рядком со мною, брат Кизляр-Ага!
Мы ведь свои: пусть у тебя рога
На лбу нахмуренном не вырастали,
Да, к твоему несчастью и печали,
И вырасти не могут; на врага
Ты все же,- люди говорят,- и с рожи
И нрава кротостью и цветом кожи
Похож довольно. В этом деле я
(И сам ты должен видеть) не судья;
Но в доме хана, твоего владыки,
Тебя прозвали чертом одалыки,
Ты, стало быть, мне кровный, мне родня.
Р а с с у д о к
(который, было, вышел из своего ящика)
Уйду я; стула нет здесь для меня.
(Уходит.)
К и к и м о р а
Директор сядет с бардом.
(Воинам)
Вы - статисты:
Так стойте. - Вот теперь начну свистать!
(Свищет и топчет изо всей мочи ногами.)
П у б л и к а
Кикимора, помилуй! что за свисты?
К и к и м о р а
Ах, матушка! не хочешь ты понять,
Что это мочи нет как остроумно!
П у б л и к а
Неужто?
К и к и м о р а
Разумеется.
П у б л и к а
А шумно -
Оглохнуть можно, да и ново.
К и к и м о р а
Нет;
Библьотеку читает целый свет
Не первый год; а там возьми сужденья
Об ибо и об оном и о том,
О Г<оголе>, В<елланском>, П<олево>м,
О всяком, кто другого ополченья,
Не принят в клуб взаимного хваленья,
Не верует в наш каждый толстый том,
Возьми все сплошь Брамбеуса творенья,
Записки, повести и - повторенья,
Любой-ко вырви из разборов лист,
Без свисту ни на шаг, все свист да свист!
П у б л и к а
(зевая)
Что ж он освистывает?
К и к и м о р а
Что угодно:
Поэтов, Наблюдателя, Молву,
Философов, французов, дам, Москву,
Всех, только не своих, и - превосходно!
П у б л и к а
Так человек завистливый и злой
Барон Брамбеус?
К и к и м о р а
Малый препростой,
Да щеголять умом и остротой
Я смертную вселил в него охоту!
И затянул одну и ту же ноту
Бедняжка,- все одно и то ж поет:
Рассказ ли пишет, взгляд или отчет,
Везде, во всем одно и то ж кривлянье;
Сердечный дал под клятвой обещанье,
Что будет все забавой для него,
Что в мире не пропустит ничего
Без свисту или кисленькой улыбки,-
Вот и Сыр-Дарья, вот и Арарат
В его статьях читателя смешат!
По пальцам скажет вам: где, в чем ошибки;
Не хлопайте; взгляните: головой
Качает он и поднимает плечи.
"Я,- он гласит,- не из толпы слепой;
Я в этой сцене разберу все речи,
Я разложу, я взвешу каждый стих,
Я, как бы ни было, ручаюсь смело,
Большие промахи найду я в них!"-
Бежит на свой чердак,- и в шляпе дело.
(Тихонько встает и ускользает за кулисы.)
П у б л и к а
(сквозь сон)
Прекрасно! Как умно он говорит!
Не знаю только, отчего невольно
Дремота клонит?
(Засыпает.)
П о э т
Посмотрите - спит!
Ах! господин Директор! сердцу больно:
Предмет был превосходный, а убит!
Д и р е к т о р
Мы потеряем, друг, весь свой кредит,
Всю репутацию... Барыню нельзя ли
Вам разбудить?
П о э т
Зачем вы волю дали
Бесенку-негодяю?
Д и р е к т о р
Я холоп
Велений Публики...
П о э т
Но глас Рассудка -
Д и р е к т о р
Рассудок мне не платит.
П о э т
Пулю в лоб
Всажу себе!
Д и р е к т о р
Стара, мой милый, шутка:
Не кончена старухой паркой нить
Бесценных ваших дней, питомец Феба!
Ведь пороху вам не на что купить.
П о э т
Так утоплюсь, повешусь!
Д и р е к т о р
Ради хлеба,
Который доставляю вам!
П о э т
В обрез!
Д и р е к т о р
Помилуйте, сударь: я же не Крез!
Уж эти мне пииты! ввек не сыты.
Но разбудите нашу госпожу:
Я вам прибавлю.
П о э т
Музы и хариты!
Д и р е к т о р
Луна и Солнце!
П о э т
Средств не нахожу...
Однако... Страстный монолог, Андана!
Д и р е к т о р
Не монолог,- нет, грохот барабана
И треск трубы тут нужен, блеск мечей,
Проклятья, вопли, с дюжину смертей...
А! слава богу! - слышу конский топот.
Андана, полно! что за смех и шепот
С monsieur Иваном? - К нам Булат летит;
Ну, докажи, что есть у нас актрисы!
А я и эти стулья и пиит -
Мы скромно удалимся за кулисы.
(Уходит с Поэтом.)
Булат верхом, позади у него хан бухарский.
К и з л я р - А г а
В оковы, воины, изменника-купца!
А ты, царевна, в дом державного отца
Благоволи со мной обратный путь направить.
И в а н
Булат, Булат, спеши нас, гибнущих, избавить!
Булат сходит с коня и снимает хана.
Б у л а т
Стой, мерзостный скопец! нечистою рукой
Царевны не коснись, или мне головой
Поплатишься! - Купца оставьте: вы Булата,
Надеюсь, знаете!
И в а н
Спасибо! - не богата,
Мой друг, казна моя, но будешь награжден.
Да где ты был?
Б у л а т
Или не видишь? полонен,
Со мною прибыл к вам сам хан земли бухарской
Чалма упала в прах, и деву крови царской
В Газеме я узнал - и мигом на коня!..
Да вправо взял евнух и обошел меня;
Отряд же хана мне попал как раз навстречу,
Пускай тебе другой опишет нашу сечу;
Без хвастовства скажу: я хана взял в полон;
Но отпущу домой и тотчас, если он
Прекрасной дочери здесь даст благословенье
На брак с тобой.
Х а н
Увы, какое униженье!
Срам, вечный срам! Сойду от бешенства с ума!
Но, так и быть, Булат: когда она сама,
Мое дитя, мой свет, мой рай, моя Андана,
Когда царевна, дочь блистательного хана,
Решилась быть рабой презренного купца,-
Не стану клясть ее; а боле от отца
Не требуй: не могу.
А н д а н а
Родитель!
Х а н
Ax! Андана!
Д и р е к т о р
(из-за кулис)
Проснулась публика: сказать же, что впопад
Удалый богатырь примчал седого хана!
Но, ради бога, без тирад!
Занавесь опускается.
ДЕЙСТВИЕ III
Выходит Кикимора до поднятия занавеси.
<К и к и м о р а>
Вступает в должность хор-повествователь;
Прошу покорно слушать: обладатель
Земли бухарской более венца
Любил свое дитя, свою Андану.
Распространяться я о том не стану,
Что душу мучило несчастного отца,
Когда без дочери, единственной и милой,
В свою столицу ехал он назад...
В груди страдальца был терзаний целый ад,
И он шептал: "Зачем могилой
Я не был взят до горестного дня,
В который жизнь проклясть заставила меня
Ты, хладных дней моих последняя услада!
Ах! мне заснуть бы навсегда!"
Откуда ни возьмися, вдруг засада:
Нагрянула несметная орда
Пустыни диких чад, вскормленных грабежами,
И стражу хана вмиг засыпала стрелами;
Их кони рвут коней зубами;
Их острые, смертельные мечи
Среди ненастной и глухой ночи
И вьются и блестят и, будто змеи, свищут,
Горячей крови понапиться ищут.
Бледнеют ратники; Кизляр-Ага убит;
Но хан бухарский не дрожит:
Он дряхл и слаб; он царства повелитель,
А бьется как простой воитель,
Как юноша. - Вот засучил рукав,
Вот бороду он закусил седую,
Кривую саблю над чалмой подняв,
Он, будто с неба гром, упал стремглав
В толпу злодеев самую густую;
Летит и колет, рубит, топчет их.
Он хочет пасть; пусть и отвык от боя,
Он жаждет вечного покоя...
Вот что из старика творит героя!
Вдруг древний богатырь притих:
Крылатая стрела его пронзила;
Его кровавый труп возьмет могила.
Но перед переходом через мост,
Ведущий в рай пророка Магомета,
Душа убитого, в прозрачный пар одета,
Который примет вид и взгляд его и рост,
Трепеща, явится могучему Булату.
Булат все, что угодно, только прост,
Да и заносчив,- и получит плату
За то, что дураку-мерзавцу услужил.
Всегда и всюду, не спросяся броду,
Герой философ так и лезет в воду:
Царя, отца всему бухарскому народу,
И не желал, а все наш Дон-Кишот сгубил.
А вот покоится Андана,
Дитя благого, доблестного хана,
В объятьях - чьих? купца, ничтожного Ивана!
Чье это дело? великана,
Кому рассудку мало, много сил
Судьба причудливая даровала!
Булат не спит; на бег полуночных светил
Глядит, задумчив: грусть ему на сердце пала.
Явление 1
Степь. Ночь. Иван и Андана спят.
Б у л а т
(сидя на кургане)
Тихо все; погружена
Безрубежная пустыня
В океан немого сна;
На меня глядит одна
Звезд бесчисленных святыня,
Да туманится луна,
С тверди взор угасший мещет.
В общей, в вещей тишине
Сердце бьется и трепещет:
Что пророчит сердце мне?
Откуда холодный неведомый трепет
В моей богатырской широкой груди?
Духов полуночи мне слышится лепет:
По Млечному носятся духи пути...
На облако кто-то спорхнул со светила,
Товарища кличет и шепчет: "Лети!"
Средь синевы движутся легкие крила.
Ко мне ли хотят из эфира сойти?
Добро пожаловать!- Кто прав, кто чист душою...
Т е н ь х а н а
(выступает из тумана)
Душою прав и чист? - а я сгублен тобою!
Б у л а т
Кто ты, из серой мглы всплывающий мертвец?
Т е н ь
Не узнаешь, Булат? - Анданы я отец,
Убитый степи хищными сынами,
Ваш хан я, прозванный когда-то добрым вами.
Б у л а т
О царь моей земли! болезнует Булат
О горестной твоей, безвременной кончине.
Но припиши ее своей судьбине,
Не я в ней виноват.
Т е н ь
Булат! отчаянье в меня излил не ты ли?
Не ты ли отнял дочь у сироты-отца;
Не ты ли бросил в руки подлеца
Ее, кумир мой, а твои глаза открыли
Тогда уже всю низость... для чего?
В надежде ли обресть признательность его?
Не то, безумец, положили
Уставы вечные судеб:
Нет, горек, полн отравы будет хлеб,
Который от бездушного получишь;
Чтоб услужить ему, себя измучишь,
Спасешь его,- а он, трусливый твой тиран,
Найдет и тут измену и обман.
И что ж? А ты молчи, ни слова в оправданье,
Хотя бы был его упрек
Немилосерд, как ад, как казнь бесов, жесток,-
За нестерпимое мое страданье
Булату вот какое воздаянье
Определил неумолимый рок:
Если, потеряв терпенье,
Молвишь: "Я в такой-то час
Не губил тебя, а спас!"-
Знай и помни: в то ж мгновенье
Дух-каратель претворит
Ноги у тебя в гранит;
Если повторить посмеешь,
По пояс окаменеешь;
В третий раз - твой друг Иван
Вдруг увидит пред собою
Не тебя, но истукан,
Дивный лик с живой душою.
Б у л а т
Жестокий жребий! но его
Я заслужил и ничего
Не молвлю в оправданье:
Приму, безмолвствуя, смиряясь, наказанье,
А пред тобою, горестная тень,
Бледнеющая в утреннем тумане,
Клянусь, что каждый мне судьбою данный день
Я посвящу твоей Андане!
ЯВЛЕНИЕ 2
В Новегороде, в доме Иванова отца; образная.
А м ф и з а, мачеха Ивана
(одна)
Я к себе прилучила купца:
Старый черт на мне вздумал жениться...
Теперь только бы сбыть молодца,
Его сына, не дать воротиться
На сторонушку нашу ему!
Заживу-ко тогда в их дому!
Я, спасибо, не хуже наседки,
Под защиту родного крыла
Всех же вас до единого, детки,
Вас, цыплятки мои, собрала!
Пусть купчина трудится, хлопочет,
Пусть за сына мешки свои прочит,-
Коли промаха только не дам,
Они, батька, достанутся нам!
Ведь ребят-то не много, не мало,
У меня их две дюжинки есть;
Знай же, хворенький дедушка, честь:
Век не свой тебе жить не пристало!
Но еще не пробил твой часок;
Толковать про тебя, мой голубчик,
Ныне, видеть изволишь, не срок.
Расторопный, молоденький купчик,
За тебя я примуся, сынок!
Вот же, свет, чтобы дело шло ладом,
В уголку во святом образа
Наперед обернуть надо задом...
Так и жгут Николая глаза!
Тут же спас и двумя мне перстами
Со стены над лампадкой грозит;
С ним Предтеча,- сказали: "Убит,
Обезглавлен"; а как же глядит
Вниз со блюда живыми зрачками?
Погашу я лампадку теперь,
Да замкну на замок свою дверь,
На полу начертила я круг...
И одна-то я здесь и сам-друг:
Невидимка-малютка со мной...
Слышу хохот его над собой:
То Кикимора мой дорогой!
Не мешай же мне, крохотный друг:
Не входи в очарованный круг;
Мне с тобою шутить недосуг:
Гостя жду, и тебя познатней,-
Вот опять засмеялся злодей:
Негодяй, убирайся же! - ты ль
Позабыл ту большую бутыль?
Просидел же ты, маленький, в ней
Триста, помнится, дней и ночей?
Полюбилося, что ли, тебе
Проживать в той хрустальной избе?
На плите разложу огонек,
К огонечку придвину горшок,
А в горшок-то сухой порошок
Из человечьих я брошу костей;
Не забудь, молодица, прилей
Струйку собственной крови своей!
Струйку ту из-под левой груди
В желтый череп жида нацеди;
Подболтай мухомору - и брось:
Вот и вспыхнуло, вот и зажглось!
Затрещал, зазмеился огонь...
Понесло! чародейская вонь!
Начнем,
Кругом
Махнем
Ножом!
Сколько? три раза:
А раз -
То глаз.
Удар грома.
Другой-
Убой.
Другой удар.
Третий - зараза...
Усиленные удары грома; ведьма под них пляшет.
Зараза, зараза, зараза-чума,
Зараза мне тетка, чума мне кума!
(Останавливается.)
Поднялся пар:
Я силой слов,
Я силой чар
Сварила вар...
Мой пир готов;
Силен мой зов:
Он досягнул,
О Вельзевул!
В твой темный дом.
К рабе своей
Рогатым лбом
Стезю пробей;
В дыму, в огне
Явися мне!..
В е л ь з е в у л
(из-под земли)
Явлюся тебе ни в дыму, ни в огне,
Нет, иные дарованы способы мне
Окунуть окаянную в трепет:
Воскрешу пред тобой и кривлянье и лепет
Передсмертный седого отца твоего!
Ты, змея, подползла ко кровати его,
И померкли при черном убийстве светила:
Душегубка и дочь,
В ту ужасную ночь
Старика ты подушкой душила!
(Садится в волшебный круг в виде дряхлого старика
в саване.)
Ай, спасибо! исполать!
Свет Амфиза, ты вся в мать:
Я за что любил старуху?
Встанет, сварит варенуху,
Встану - и начну хлебать!
А м ф и з а
(с ужасом)
Это он! отец мой бедный!
Он с бородкою седой,
Он с трясучей головой,
Лысый весь, сухой и бледный.
В е л ь з е в у л
Что же, дитятко, с тобой?
Что не молвишь: "Просим рушать,
Хлеба-соли нашей кушать!"
Я в гостях не у чужой;
Я ж и приглашен тобой.
А м ф и з а
(приходя в себя)
В мире нет страшнее зрака!
Хитрый бес, владыко мрака,
Раб и царь мой, черный бог!
Только ты придумать мог,
Как обдать Амфизы члены
Стужей яростной геенны!
Но - прошло: я вновь сильна,
Я в аду закалена;
Верх взяла я над тобою,
Устояла, и сей раз
Будь же ты моим слугою,
Да исполни мой приказ.
Едет с молодой женою
В этот город молодец;
Молодцу мой муж отец...
Бес! построй мне колымагу,
На пути их повстречай,
От меня поклон отдай,
Пригласи их сесть - и тягу,
И прямехонько к оврагу,
Да в овраг, что силы, бух:
Выбей, вышиби их дух!
В е л ь з е в у л
Ведьма, и тебе не стыдно
Вызывать для пустяков
Князя тьмы, вождя бесов?
Сатаной клянусь, обидно!
Казначей я бед и зла.
У меня беду на славу
Ты бы выпросить могла:
Книгу, дум людских отраву,
Трус, потоп или войну,
Бич на целую страну...
А то черта беспокоить,
Чтоб карету ей состроить!
А м ф и з а
Что же, коли так хочу?
В е л ь з е в у л
Поневоле замолчу:
Будет же тебе карета,
Яхонт, изумруд, алмаз,
Заглядение для глаз,
Чудо красоты и света!
Превращу ж и трех духов,
Не из крупных, мне подвластных,
В тройку бешеных, прекрасных,
Легконогих жеребцов.
Лишь бы муж с женою сели,
Я, извозчик Вельзевул,
По коням, и - полетели!
Только пыль и визг и гул...
Не к отцу помчатся в гости,
Не отец им будет рад;
Понесутся прямо в ад:
В порошок смелю их кости!
А м ф и з а
Буду благодарна я,
Куманечек, за услугу:
Дам опять тебе подругу;
Та подружка дочь моя.
На метле на шабаш ведем,
С дочкой мать, мы с ней поедем:
С дочкой там тебе плясать;
Здесь возьми покуда мать.
Начинает вертеться с бесом, скрыпка сама собой играет,
повиснув в воздухе; Кикимора смотрит вне круга.
В воздухе повисла скрыпка,
Скачет сам по ней смычок;
Пляшет рак, и пляшет рыбка:
Прыг и скок, скок и прыжок.
Эх! вертися, куманек!
В пляске скорой, в пляске шибкой
Слишком низко стан мой гибкий
Обхватил старик ошибкой...
А Кикимора-пролаз
С нас не сводит быстрых глаз
С злой, насмешливой улыбкой.
Нам же ровно ничего.
Наплевать бы на него!
В воздухе повисла скрыпка, и пр.
Спеть я пасынку-злодею
Песню славную сумею;
Я над ним с его женою
Песню славную завою...
Гибель, гибель, гибель им,
Им и всем врагам моим!
Чтобы жатвы их посохли,
Чтобы их стада подохли,
Чтобы с нужды и печали
В корчах дети их пропали,
Чтобы сами сохли, чахли,
Гробом заживо запахли!
В е л ь з е в у л
Прыг и скок, скок и прыжок:
Пляшет с стрекозой сверчок,
Толстый жук с проворной мухой -
Старый дьявол с молодухой.
А м ф и з а
Расхрабрился старичок,
Рад вертеться с молодухой...
Полно, полно, вислоухый,
Дай мне отдохнуть часок!
(Падает без чувства на пол.)
К и к и м о р а
Какова твоя колдунья!
Я устал, глядя на вас.
Чтоб издохнуть ей! шалунья
С бесом пляшет целый час.
Только худо знает нас:
Дур дурачить не тебе ли?
Ты ей молвил: "Лишь бы сели!"
Что же? ты ее надул:
Ведь не сядут, Вельзевул?
В е л ь з е в у л
Плут, ты чуть ли не смекнул!
К и к и м о р а
Мудрено ли? - было б ново,
Если б ей сдержал ты слово.
Наше дело - да и нет;
С дня, в который наш ответ
Свел безумца Креза с Киром,
Много миновало лет,
Но над легковерным миром,
Дети двоеличной тьмы,
Как тогда, смеемся мы.
В е л ь з е в у л
Разгадал бесенок беса!
Отправляйся же, повеса:
Им ты на ухо шепни,
Чтобы береглись они
Ласк кумы моей почтенной,
Я не пошлый сопостат:
Чтоб погиб лихой Булат,
Мне приятней во сто крат,
Чем развеять прах презренный
Всех Ванюшек всей вселенной!
ЯВЛЕНИЕ 3
Взморье Каспийское.
Б у л а т
(один)
Спасибо, мы в пределах Хивы:
Киргиз, подъемля дикий вой,
За грабежом, за барантой
Не заезжает в эти нивы.
Смелее стал и купчик мой:
Меня отправил в чисто поле
Скакать, потешиться по воле
И серых настрелять гусей;
Вот я промыслил,- слава богу,-
Свежинки для княжны моей:
Ни крошки, кроме сухарей,
Голубушка во всю дорогу
Не ела целых сорок дней,
И все по милости Ивана:
Пустился в трудный, дальный путь,
А голод захотел надуть,-
Жаль и копейки из кармана;
Чуть нас не уморил с собой!
Так с этой грязною душой
Анданы душу, розу рая,
Связал глупец, злодей Булат...
И я ли, царь мой, тень святая,
Дерзну сказать: не виноват?..
Потороплюся: ждет бедняжка!
Обед ей приготовлю... Стой!
Вот там какая вьется пташка?
Я сроду не видал такой...
Как миловидна, как богата!
Спина из яхонта и злата,
Брюшко и шейка - бирюза,
И что за умные глаза!
Поймать бы птичку для царевны:
Ах! жребий выпал ей плачевный.
И дней ее уныла нить...
Мне тучи тьмы ее душевной
Хоть бы на часик прояснить!
Подкрадусь: пташечку рукою
Как можно бережней накрою.
(Схватывает птичку.)
П т и ч к а
Ах!
Я в неволе!
Уж мне боле
На кустах
Не качаться,
Не купаться
В облаках!
В клетке душной
Страшно жить:
Мне изныть
Без воздушной
Стаи птиц,
Без летуней
Щебетуней,
Без сестриц.
Витязь, умильную
Просьбу прими:
Грозную, сильную
Длань разожми -
Глупую, малую
Пташку пусти!
Молви мне: жалую!
Молви: лети!
Тронься мольбами!
Между перстами
Больно мне; ай!
Волюшка - рай:
Волюшку милую
Птичке отдай!
Б у л а т
Если помилую?
П т и ч к а
Знаю я честь:
Знатную плату
Может Булату
Пташечка внесть.
Б у л а т
Плату? Какую?
П т и ч к а
Плату большую:
Важную весть.
Б у л а т
Вести не плата;
Ты ли Булата
Хочешь провесть?..
Весть важна, а для кого?..
Для меня ль для одного?
П т и ч к а
Для тебя и для Ивана
И для бедненькой княжны:
Смерти вы обречены -
Ты и купчик и Андана.
Б у л а т
Пусть и скажешь: "Ты дурак,
Витязь, что разжал кулак",-
Но лети! - вот ты на воле,
Вот сидишь уж на сосне:
Расскажи же все оттоле
Честно и подробно мне.
П т и ч к а
По белому свету не я ли гуляю,
Не я ли дома, города посещаю?
Мне любо с лазурной глядеть высоты
На шум и волненье людской суеты.
Туда и сюда и носясь и порхая,
Вот и в Новегорде нынче была я,
Сыскала Ванюшки родительский дом
И вздумала там отдохнуть под окном.
И вот я сижу, щебечу у окошка;
Вдруг вижу... (Хотя бы подкралась и кошка,
Не столько бы, право, пугнула меня,
С ружейного мене я дрогла б огня!)
Я, брат, затряслась всеми членами тела:
Там ведьма, Ванюшина мачеха, пела
И прыткого с кем-то плясала бычка,
А хвост позади плясуна старика
Бил такт и скакал и вился, будто змейка.
И вот что ему заказала злодейка:
"В карету волшебную их усади
И с ними прямешенько в ад укати!"
ЯВЛЕНИЕ 4
Степь в Хиве. Иван, Андана, Булат обедают.
И в а н
Обед живит: судить не станем строго;
Да только ты уж через меру много
Свинцу и пороху поиздержал.
Б у л а т
(в сторону)
На что досадовать Иван таки сыскал!
И в а н
(Андане, которая утирает глаза)
А ты, голубушка, скажи, о чем рыдаешь?
Ты недовольна чем?
А н д а н а
Я, милый друг, довольна всем,
Но сам ты знаешь:
Отец мой стар,- невольная тоска
Возьмет подчас, как вспомнишь старика,
И в а н
Вот то-то! нежны вы, умны, сентиментальны;
Я человек недальный,-
Пожалуй (вас послушать) - я дурак,
А я же говорил, что это будет так.
А н д а н а
Ах, не сердись! - взгляни; я уж не плачу боле...
И в а н
Ты и вперед, прошу, не плачь о пустяках.
Чу! это что? затрепетало поле...
Великолепная карета, вся в лучах,
Сюда несется и остановилась вдруг.
С запяток соскочил один из слуг;
Смотрите: в пух разряжен щеголь
И выступает, словно гоголь,
Сюда прямешенько идет.
Входит Демон в красной ливрее, но с небольшими рожками.
Да ты сиделец наш, Федот?
Д е м о н
Я-с.- Вашей милости ваш батюшка со мною
Свое благословенье шлет.
И в а н
Не налюбуюсь, брат, тобою...
Однако - как ты очутился здесь?
Д е м о н
Приехал, сударь, я с каретой тою.
И в а н
Переменился ты, переродился весь:
Ты малый был довольно неопрятный,
А вот стал молодцом,- красивый, ловкий,
статный.
Одет ты, будто барин знатный,
И в взгляде у тебя насмешливость и спесь.
У нас не служишь? но ты мне прости, невежде,
Такой смешной вопрос: тебе ль служить у нас?
Д е м о н
Я и теперь, как прежде,
У вас служу и век готов служить у вас.
И в а н
И ты не шутишь, малый?
И сшил тебе старик кафтанчик этот алый
Из лучшего голландского сукна?
Д е м о н
Нет, ваша матушка.
И в а н
Помилуй!
Ты разве позабыл, мой милый:
Лет будет с десять, как она,
Моя голубушка, погребена.
Д е м о н
Решился в брак вступить ваш батюшка вторично.
И в а н
Хотя и не совсем прилично,-
Как тут не молвить сгоряча:
Черт дернул старого хрыча!
А мачеха богата?
Д е м о н
Сказать вам не могу,- но как она щедра,
Вы сами видите.
И в а н
Ххм, вижу: торовата!
Да только из чьего добра?
Что ж? взял девицу?
Д е м о н
Нет-с, она вдова.
И в а н
Купчиха?
Д е м о н
Посадская.
И в а н
А кто ж такая?
Д е м о н
Тетериха.
И в а н
Амфиза Пудовна! - Наслал же сопостат!
Ах! господи! - у ней ребят, ребят...
Не сосчитаешь всех, свидетель бог, и в сутки,
Она ж Вавиле-колдуну кума,
И, свято наше место! - и сама
Шутить охотница препакостные шутки.
Демона корчит всякий раз, как Иван произносит имя божие.
Да ты что морщишься?
Д е м о н
Весьма прискорбно мне,
Что вы, сударь, не ласковы к родне;
Браните матушку.
И в а н
Уволь от поученья!
Д е м о н
Вдобавок вам скажу: такие выраженья,
Такие клятвы... и во сне
Уж не услышишь их в отборном, модном свете,-
Оставьте их, поверьте мне,-
Особенно когда поедете в карете,
Которую...
И в а н
Федот о модном свете
Толкует-чудеса! Федот-то ты Федот,
Да вижу по всему: совсем уже не тот.
Не стану говорить уж о примете
На лбу твоем.
Д е м о н
Ах! верно-с о рожках?
И поминать-то что о пустяках?
Их приобресть успел я в том же модном свете.
Рогами нынче изукрашен лоб
Всех знатных и воспитанных особ.
И в а н
Да ты что за особа?
Д е м о н
Ваш холоп,
Но понатерся между господами
И вот не пожалел, чтоб походить на них,
Последних сил и средств и денежек своих.
И в а н
Оказия! - и батюшка с рогами?
Д е м о н
С предлинными-с, увидите вы сами,
И вашему почтенному отцу,-
Заметить смею,- страх рога к лицу.
И в а н
Старик давно рогатый?
Д е м о н
Украсил голову его убор богатый
В тот самый день, когда домой
Из-под венца голубчик сизый
Пришел с хозяйкой молодой.
И в а н
Теперь - козел седой:
Бодаться может он по милости Амфизы?
Д е м о н
Амфизы Пудовны,- и доложу я вам:
Теперь большой расход рогам;
Все жены по ее следам,
Крестьянки даже - Маши, Даши, Лизы,
Заказывают их в наряд своим мужьям.
Поверьте, несмотря на бороду и ризы,
Готовы на морщинистые лбы
Их вздеть иные и попы.
И в скором времени обычай этот новый
Всеобщим будет.
И в а н
Да! Обычай образцовый
За столь похвальный труд,
За учреждение такой у нас обновы
На шею Пудовне навесил бы я пуд
И к карасям ее послал бы в ближний пруд.
Д е м о н
Иван Иваныч, что вы?
Помилуйте, как вы жестоки, как суровы!
Она, сердечная, не такова...
Вот, помню, как теперь, ее слова:
"В дороге береги ты Ванюшку-смотри же!"
Как любит вас она! - Чтобы как можно ближе
Придвинуть вожделенный час
Приятного свиданья,
Свой экипаж прислать изволила по вас.
И в а н
Ну, тут и я скажу: спасибо за старанье!
Спокойнее в карете и скорей
Доедем мы,- да только как же вьюки?
Д е м о н
Мы прибыли не без людей:
Все ваши ящики и сундуки и тюки
Последуют за вами по пятам;
И, если сесть угодно вам,
Мы тотчас тронемся.
И в а н
А хороша дорога?
Д е м о н
Прекрасная.
И в а н
Сбирайся же, Булат...
Да так руками что ты размахался, брат?
Что сделалось с тобой?
Б у л а т
(подошед к Демону)
Во имя бога:
Исчезни, сопостат!
Удар грома; Демон и карета с лошадьми проваливаются сквозь
землю.
И в а н
Земля зевнула... ой!.. в глазах не стало света...
Куда мне спрятаться? - все, все дрожит кругом,
За блеском блеск, за громом гром,-
Знать, с нами вдруг столкнулася комета,
И повернется мир вверх дном!
Ax! ax!- вот провали<ла>ся карета...
Прошло... Теперь нам предстоит вопрос:
Мы сами целы ли? - Нос этот наш ли нос?
Мои ли это руки?
И эти вон, что тут передо мной стоят,
Андана ли княжна, наездник ли Булат,
Или какие призраки и штуки?
(Булату после молчания)
Ты, долговязый, умница, ты хват...
А? - что наделал ты, приятель?
Карету славную прислала ведьма нам:
Так нет же! кстати ль?
Непрошеный, проклятый заклинатель
Заклял лакея и - отправилась к чертям!
Уж как кареты-то красивенькой жалею!
Она тебе мешала, молодец?
Сказать же, что и тот глупец,
Кто выкупил тебя себе на шею!
А н д а н а
И ты не шутишь, друг Иван?
Карета, и лакей, и кони - все обман,
Все...
И в а н
Хоть досады-то не прибавляй, Андана!
Обман? - да что на свете без обмана?
Карета знатная.- Был из бесов лакей...
Что нужды? все же мы доехали бы в ней...
А н д а н а
Подобных от тебя я не ждала речей:
Ты человек разумный, осторожный...
И в а н
Оставь свои хвалы: я просто трус безбожный.
А н д а н а
А вот тебя не испугал же грех?
И в а н
Тебя, Андана, слушать, право, смех:
Насчет грехов мы все бестрепетное племя;
Нет, этих пустяков,
Кто только не совсем из дураков,
Никто не побоится в наше время.
ДЕЙСТВИЕ IV
До поднятия занавеси.
К и к и м о р а
Два только действия осталось нам - не боле!
А мы еще пройти должны большое поле;
Мы, стало, поневоле
Свою поэму сокращать должны.
Итак, ты знай, достопочтенный зритель:
Мы в Новегороде. Булат, хранитель
Красавца купчика и молодой княжны,
Исполненный усердья и отваги,
И, по спасеньи их от адской колымаги,
Не раз их избавлял в дороге от беды...
Пример: он вытащил их из воды;
А в воду с корабля они упали,
Подосланного с умыслом лихим
Колдуньей мачехою к ним.
Был слит корабль из золота и стали,
На корабле играл широкий алый флаг,
И правил им какой-то старый враг,
Амфизой нанятый из шайки Вельзевула.
Погода ни малейшая не дула;
Был Каспий тих, не воздымался вал,
И плавно по морю живой корабль бежал.
Вдруг он затрясся весь и с визгом без причины
Волчком кружиться стал и вот пошел ко дну.
Однако вынес из пучины
Булат Ивана и княжну,
Но - второпях - забыл на дне морском казну;
И обругал Иван, как следует, Булата...
Когда ж была иная плата
От душ, подобных Ванькиной душе?
Их бог, их царствие небесное - в гроше;
Людьми их сделать - подвиг донкишотский,
Вложить в них сердце - глупая мечта.
Родоначальник их - торгаш Искариотский,
Продавший за тридцать серебреных Христа.
Но занавесь шумит: открылся старый терем;
К нам вышла ведьма с дочерью сам-друг...
Болтать нам недосуг:
Мы только скажем, что не мерим
Амфизу на один
С презренным Ванькою аршин.
Она злодейка,
Отступница, убийца, чародейка,-
Все так: да в ней огонь и дух и сила есть;
Что мы ее умели приобресть,
Нам истинно приносит честь;
Но твари грязные, подобные Ивану...
И толковать о них я даже, я устану -
Они болот геенских смрадный ил;
Мы их не ловим,- в бездну лезут сами.
Их небо не берет; но если бы - руками
С поклоном Тартар их ему бы уступил.
ЯВЛЕНИЕ I
А м ф и з а и Д а ш а.
А м ф и з а
Ох! дитятко, досадно мне до смерти,
Уж я ли не держала их в руках,-
И что ж? - совсем избаловались черти:
Я нынче с ними в сущих пустяках
Не успеваю: глупого Ивана,
Вот, как ни бьюсь, известь я не могу!
С поры сей ни единому врагу
Уж доверять не стану: без обмана
У них не обойдется; нет, сама
Все сделаю и, свет, без проволочки -
Сегодня же; а между тем вы, дочки,
Сведите-ко богатыря с ума!
Он мне во всем мешает; а мне власти,
Покуда он с дурмана глупой страсти
Не обезумит,- не дано над ним.
Д а ш а
Покорна я велениям твоим;
Но если я в него влюблюсь?
А м ф и з а
Шалунья,
Смеешься! - может ли любить колдунья?
Захочешь ли Булата быть рабой?
Порою на тебя, почти робея,
И я гляжу: ведь ты невеста Змея,
Ужасный царь теней - невольник твой.
(Уходит.)
Д а ш а
(одна)
Во мне ошиблась ты: я тяжко, страшно пала,
Я пала чрез тебя (господь тебя прости!)
И очень ведаю, себя мне не спасти;
Но ошибаешься... Да! с самого начала
Дитяти своего, меня, ты худо знала!..
Меж нами сходство есть,- так точно, я смела,
Наукою твоей прельститься я могла:
В ней, в бешеном вине ума и вображенья,
И я могла искать восторгов опьяненья;
Объятая огнем неистового мщенья,
Была бы, может быть, свирепа я и зла.
Но гнусно в низкие вдаваться ухищренья,
Улыбкой привлекать, обворожать, манить,
Возжечь желания и - наконец сгубить.
Нет! слишком я горда для ремесла такого!
Губить мне? и кого? его я, как святого,
Готова почитать: он в наш согнивший век
Меж трупами стоит с душою человек;
Он мне предстал,- гляжу, и что же? воздыхая
О тихих радостях утраченного рая,
Я прокляла свое паденье в первый раз....
Его задумчивых, глубоких, темных глаз
Страшуся более мученья вечной казни;
Волхвицы мощные, захочем - и сведем
Шар месяца с небес на землю; но при нем
Я робкая раба стыденья и боязни.
Пусть тешится моя безжалостная мать
Над Ванькой: он мне что? не стану я мешать;
Но витязя спасу; ему шепну два слова,
И тотчас! - Почему? - не знаю; а готова
Я для него на все.- Чу! заскрипела дверь:
Идет! - я отчего так дрогнула теперь?
Я чары страшные предпринимаю смело;
А это, кажется, не черное же дело?
Входит Булат.
Б у л а т
(не замечая Даши)
Прочь, безумцы! - ваши дни
Ткань дурачества и злобы;
Всюду люди; мне ж они
Ненавистны, будто гробы...
Д а ш а
Думой черною объят,
Он меня и не заметил...
Взор его не часто светел;
Но теперь его тягчат
Чувства, тягостней вчерашних.
Б у л а т
От горячек их всегдашних
Мне ль безумцев исцелить?
Д а ш а
Он страдает... Что же? нить
Мыслей мрачных я прерву ли?
Я к страдальцу подойду ли?
Б у л а т
(увидев Дашу)
Дочь-волшебница! - она
И разумна и скромна;
Предо мной не виновата:
Почему же для Булата
Всех противнее она?
Д а ш а
Здравствуй, витязь!
Б у л а т
Здравствуй, Даша!
(Хочет идти.)
Д а ш а
Да куда спешишь ты, друг?
Б у л а т
Извини: мне недосуг.
Д а ш а
Недосуг? - Сторонка наша,
Дом наш, наша вся семья,
Вотчим, сестры, мать и я -
Все тебе мы ненавистны...
Ты везде, всегда один:
Нас бежишь не без причин.
Да и прав ты: не корыстны
(Признаюся и сама)
Наши милые соседы,
Наши длинные обеды,
Наши игры и беседы:
Нет в них пищи для ума.
Б у л а т
Для ума! - да я нимало
Об уме не хлопочу:
Сердце средь людей устало,
В них души не отыщу.
Д а ш а
Одинок ты во вселенной...
Видит бог: тебя мне жаль;
Несказанную печаль
Ты, всех братьев отчужденный,
Будишь, труженик, во мне...
Но оставим, не поверишь!
Б у л а т
Может быть, не лицемеришь;
Но мне, ведай, и во сне
Не привиделося, чтобы
На меня могла взирать
Дочь Амфизина без злобы.
Д а ш а
Дочь - одно, другое - мать;
Ведь в семье не без урода;
Вместо всякого довода
Вот решаюсь что сказать:
Адский ков ужасный, новый
(Это помни, гость суровый,
И моих не презри слов!)
Против вас опять готов.
Б у л а т
Ков готов! - я благодарен
За благую весть тебе...
Но дай молвить о себе:
Не хитер я, не коварен.
Да я все же не дитя;
Правду мне прости, невежде!
Что хлопочут, не шутя,
Как нас сбыть,- я знал и прежде.
Д а ш а
Вижу: суетной надежде
Предалась я; в эту грудь
Мне доверья не вдохнуть...
Между тем скажи мне: я ли
Прибавляла что-нибудь
К ноше горя и печали,
Данной жребием тебе?
Но угодно так судьбе:
Нам уж, верно, не сойтися!
Только, витязь, берегися:
К трудной будь готов борьбе!
Не столько чарами, сколь волею упорной
Сильна, страшна моя бестрепетная мать;
К дружине темных сил, нередко непокорной,
Ужасная теперь не хочет прибегать,-
Нет! действовать сама, всей силою своею!
Я не желала бы и своему злодею
Ей в руки грозные, безжалостные впасть...
Но ежели судьбой тебе дана над нею
Предсказанная нам ей гибельная власть,
О, пощади ее! - она мне не чужая...
И в роковую нынешнюю ночь,
Противу матери себя обороняя,
Ты не забудь: тебя предохранила дочь.
(Уходит.)
Б у л а т
(один)
Сама, и в эту ночь... Хмм! каково известье?
Тут мало ли я что бы мог сказать!..
Дочь предает родную мать...
Нам выгода, но ей, изменнице, бесчестье!
Конечно,- если бы... да ведь оно не так:
Не легковерный я, как прежде был, простак;
Теперь гляжу на мир глазами беспристрастья:
Я разгадал вину столь нежного участья. . .
Шепну вполголоса: в ней нет ко мне любви;
Но огненна река ее крови,
Но час таинственный, предвестник сладострастья,
Для ней, для пламенной, пробил;
Не мужа честного спасает от могилы;
Нет, дюжий молодец, надежный, полный силы,
Ей по расчету чувственности мил...
Какое дело мне? - Пред бледной тенью хана
Я взял в поруки сонм таинственных светил,
Что злополучная Андана,
Пока я жив, во мне защитника найдет.
(Я, право, уж не тот,
Чтоб ожидать спасибо от Ивана!)
Пусть будет, что судьбе угодно, надо мной,
Анданин я слуга, я ей служу одной!
ЯВЛЕНИЕ 2
На воздухе встречаются две ведьмы: старуха верхом на метле,
молодая на ухвате.
1-я в е д ь м а
Здорово! здорово! - куда ты, кума?
2-я в е д ь м а
А, кумушка, так! я не вем и сама...
Мной, девушкой, раз похвалился с похмелья
На честной пирушке чужой молодец,-
И в келью лихой меня запер отец:
Противна душе моей тесная келья...
Но быть же и ведьмой не много веселья;
А разве по вольному воздуху порх,
Под звездочкой ясной шнырять и кружиться,
Хватать на лету ненадежный восторг,
Минутной свободой допьяна напиться...
1-я в е д ь м а
Вот, кумушка,- то-то и есть: молода!
Как тут не призвать, было, адские силы,
Да мучить его, хвастуна, до могилы?
Быть смирною ведьмою смех и беда...
2-я в е д ь м а
Не спорю. А ты понеслася куда?
1-я в е д ь м а
Назад я лечу в свою избу за угол.
2-я в е д ь м а
Откуда же?
1-я в е д ь м а
С шабаша леших и пугал;
Тут было довольно и ведьм и бесов...
Мы тут обсудили преважное дело...
Оно решено большинством голосов.
2-я в е д ь м а
Спросить тебя, тетка, не слишком ли смело,
В чем именно это преважное дело?
1-я в е д ь м а
А вот в чем: задумала силою чар
Чудесить Амфиза без помощи духа;
На беса-де бесится злая старуха:
Зачем ей не всякий удастся удар...
И что ж, для своей и для нашей забавы
Ее обернет, и не прошен, лукавый,
Потешит ее еще раз Сатана;
Потом же кроваво погибнет она.
ЯВЛЕНИЕ 3
Спальня Анданы. Иван и Андана.
И в а н
У мачехи с Булатом нынче дружно...
Весь день не отстает он от нее.
А н д а н а
А ей сегодня недосужно,
Ей беспрестанно что-то нужно
В покое нашем.
И в а н
Я твержу свое:
Они нас погубить теперь стакались оба.
А н д а н а
Я ведаю, к чему ее способна злоба,
Но он, хранитель наш, защитник наш - Булат.
И в а н
Не правда ли, тебе он нравится?- он хват!
Ты не желаешь ли, скажи мне откровенно,
Как наша мачеха...
А н д а н а
Послушай-ко, Иван,
Ты хочешь, чтоб тебя совсем и совершенно
Я презирала.
И в а н
Я, конечно, грубиян:
Заметить прихоти жены любезной кстати ль?
А н д а н а
Жестоко же меня карает бог-каратель!
Но не роптать и не считаться мне:
Заслуживаю казнь его вполне.
А ты, бесстыдной лжи бессовестный слагатель!
Я говорю тебе: молчи;
Холоп! ты моего еще не знаешь гнева
(Я грозной Азии решительная дева),
Изведать этот гнев страшися, трепещи!
Входит Иванов отец; потом Булат.
О т е ц
Ай да деточки! я рад сердечно...
Вашей не нарадуюсь любви!
Только не дивлюсь: любить бесчеловечно
Уж у Ваньки моего в крови;
Он мне не чужой, а без пощады,
Как в поре я был,- и я любил!
Да! и я когда-то был же мил,
Побивали же и наши взгляды
В свое время женские сердца...
Ванька молодец; он весь в отца!
Жаль и ныне мне, что я отрекся...
Болтовнею, впрочем, я увлекся,
Позабыл совсем,- а ваша мать
Вас к гостям мне приказала звать...
И в а н
Что ж? пойдем, прекрасная Андана?
О т е ц
За обычай я люблю Ивана.
Он учтив с тобою, как жених...
Хоть и дочь блистательного хана,-
А дерзну тебе сказать, Андана:
Он супруг, достойный ласк твоих...
Уходят Андана, Иван и его отец.
Б у л а т
(один)
На посылках у старухи милый
Селадон ее, немножко хилый...
Слава богу,- я теперь один!
Спрячусь за печь,- и не без причин...
Ведьма будет (об заклад) - и вскоре,
Здесь ей волю дать - беда и горе!..
Следую за нею, словно тень:
Ныне роковой кому-то день.
(Прячется.)
Х о р д у х о в
В воздухе плавают адские чары;
Благо заснуло, проснулося зло;
Солнце за горы на отдых ушло:
Час наступил воздаянья и кары!
О царь подземный, встань!
Разгладь седые брови,
С улыбкою любови,
Простри сухую длань:
Встречай драгую гостью,
Прославленную злостью
И силой грозных чар...
Тяжелый, смрадный пар
Взойдет с пролитой крови...
С улыбкою любови,
Властитель темных стран,
Встречай драгую гостью!
Готовься, черный вран,
Играть проклятой костью:
Настал ее конец;
Труба суда затрубит,
Заблещет кладенец,-
В куски змею изрубит...
Враждуя и небу и целой вселенной,
Едиными силами ада сильна,
Задумала ссориться с адом она:
Но ей ли с бездонной бороться геенной?
Над ней посмеется седой Сатана.
Умна, умна, но, видно, не всегда же;
Напротив, мы всегда, всегда на страже,
И, чуть-чуть оплошает их сестра,
Мы тут - и закричим: пора! пора!
Хохоча, душу грешную захватим
И с нею в ад, кувыркаясь, покатим.
Входит Амфиза.
А м ф и з а
Три раза тайком у себя в терему
Для опыта я обернулась змеею
И по произволу потом своему
Я той же купеческой стала женою;
Итак, и чертей призывать мне к чему,
Когда мне покорна Природа?
Бестрепетной, крепкою силой ума
Над нею я властвовать буду сама;
Рогатого ж я отпускаю урода,
Который мне льстиво и плохо служил...
Достанет Амфизе и собственных сил.
К и к и м о р а
(выглядывая из-за кулис)
Колдунья мерзкая зазналась наготово!
А между тем и в тереме не мы ль
(Вам, господа, даю честное слово!)
В глаза пустили старой дуре пыль?
И без ее заклятья,
Храня и помня выгоду свою,
Мы, давние ее друзья и братья,
Мы ведьму обратили во змею.
А м ф и з а
Мешкать нечего: придут...
Обернусь, пока одна я,
Под кроватию немая,
Я дождусь, когда заснут;
В пору выползу - и тут
Кончу разом наше дело:
В их трепещущее тело
Жало погружу - умрут!
Презирать умею прибыль:
Их наследство, их казна
Чародейке ли нужна?
Нет! - мое веселье гибель:
Не могу без крови жить...
Пусть прибытка ищут люди!
Волка бешеного выть,
Голод адский в этой груди -
Страсть везде, всегда губить.
(Оборачивается в змею и подползает под кровать.)
Входят Иван и Андана.
И в а н
Прямая дочь ты вспыльчивого хана,
В него сердита ты, любезная Андана!
Вот не на шутку шуточка моя
Тебя прогневала... и, точно, не из тонких;
Зато твой голосок из самых, самых звонких...
Но кончим: признаю себя неправым я.
А что до умника Булата,
Терять не станем по-пустому слов...
Пожалуй, не считай его за сопостата:
Сама узнаешь: молодец каков!
А н д а н а
Мы любим легковерно, безрассудно;
Нас, женщин, ежели вас любим, вам не трудно
Во всем уверить, что угодно вам:
Желаю верить всем твоим словам
И думать: раздражительностью ложной
Я увлеклась, когда так вспыхнуть я могла
От шутки (истину скажу) неосторожной,
Но чуждой умысла и зла.
Я даже (ведь тебя отцу же предпочла)
Готова (виновата!)
Глядеть твоими, друг, глазами на Булата,
Хотя, признаться, и не любо мне
Холодным, трепетным сомненьям,
Кровавым, ядовитым подозреньям
Дать место на сердечном дне.
Да и против какого ж человека?
Он жил доселе без упрека,
Он глупой мне до времени сего
Казался честью века,
Он и тебя-то самого,
Когда, сдавалось, все исчезли средства,
От неминуемого бедства
Спасал не раз: но быть так! я тебе
Во всем покорна буду, как судьбе.
И в а н
(про себя)
Охота ж разводить ей вздор высокопарный!
А я, неблагодарный,
Я за риторикой ее готов заснуть...
А н д а н а
Но месяц начал уж давно свой путь
И, утомленная от зною,
Давно природа вся склонилася к покою:
Пора и нам, мой милый, отдохнуть.
И в а н
(про себя)
Спасибо, догадалась, хоть и поздно!
А принялась было так ревностно и грозно,
Что полагал я: до утра
Проговорит.
(Громко)
Да, друг мой, спать пора.
(Ложится.)
А н д а н а
Прощай! Храните же, таинственные силы,
Небесные, святые! нас,
Покуда не наступит час,
Который воззовет из временной могилы
Усталых чад седой земли;
Моленью моему, всевышний царь, внемли:
Даруй проснуться нам для тишины сердечной
И отврати от нас, покров наш вечный,
Лихие помыслы, и ненависть, и зло,
И все то, что бы нам вредить могло!
(Засыпает.)
А м ф и з а
(оборотившись в змею, выползает из-под кровати)
Спят. Напоследок же дождалась я мгновенья,
Когда их крови я напьюсь до пресыщенья...
К и к и м о р а
(выглядывая из-за угла)
Без беса у тебя нет вещего чутья:
Не слышишь ты чужого духа;
Конец тебе, свирепая старуха,
Конец тебе, змея!
Б у л а т
(выскакивает и рубит ее; удар грома)
Сгинь, ведьма! пропади! настала смерть твоя!
Иван и Андана вскакивают.
А н д а н а
Гром загремел... Какой удар ужасный!
И с тверди совершенно ясной...
Что б это значило?
И в а н
Я трепетом объят:
Нам угрожает что-то злое...
У нас в покое
С мечом в руке Булат.
Улика налицо... Нас сохранило чудо:
Ударил гром - и он лишился сил,
Не то бы нас убийца умертвил...
Еще ли скажешь, что сужу я худо?
А н д а н а
(Булату)
Не вижу ль это все во сне?
Несчастный! что промолвишь в оправданье?
Но слишком явно злодеянье,
Которое тебе окончить не дал бог,
Чтоб сомневаться в нем и лучший друг твой мог.
Б у л а т
На обвинения Ивана
Я отвечать не стал бы; но, Андана,
Но ты, святая кровь моих царей!
И ты поверила, что я, твой раб,- злодей?
Зачем же долее переносить мне ношу
Своих унылых, безотрадных дней?
Ее я разом сброшу!
Мне был зарок: ни в чем себя не смей
Оправдывать и, если позабудешь
Иль презришь глас судьбы,- себя тотчас погубишь;
Явясь мне с дозволения творца,
Так мне вещала тень Анданина отца:
"Если, потеряв терпенье,
Молвишь: "Я в такой-то час
Не губил тебя, а спас!"-
Знай и помни: в то ж мгновенье
Дух-каратель превратит
Ноги у тебя в гранит;
Если повторить посмеешь,
По пояс окаменеешь;
В третий раз твой друг Иван
Вдруг увидит пред собою
Не тебя, а истукан,
Дивный лик с живой душою".
Пусть будет так; дороже жизни честь:
Вражду царевны мне не перенесть...
Меня честите именем злодея;
Взгляните на пол: труп вы видите ли змея?
Он вам кровавой гибелью грозил,
Но я, злодей ваш, я его убил:
Узнайте в змее мачеху Ивана,
Служительницу темных сил...
Испод мой камнем стал: но сердца злая рана
Больнее во сто крат!
И вот же я еще пред вами виноват,
Что адскую разрушил колымагу;
А дай-ко в ней я вам проехать боле шагу,
Давно бы ваших не было костей...
Я мертв по пояс: но душе моей
Стократ больнее сердца злая рана...
И вот с тобой прощусь, злосчастная Андана.
Возможно ль было о казне
Неблагодарного Ивана
Там, на морском, унылом дне,
Когда и ты и он, вы оба,
Тонули в челюстях, в безумном зове гроба,
Не только помышлять, но даже помнить мне?
(Превращается в истукана.)
Занавесь опускается.
МЕЖДУДЕЙСТВИЕ
Поэт и Кикимора.
К и к и м о р а
Утаена кровавая развязка!
Скажите, г<осподин> Поэт:
Неужто ваша легонькая сказка
Тем кончится?
П о э т
(отвечает)
Неужто? нет!
Придумаю конец чувствительно-немецкий,
Который публике замоскворецкой
Страх как полюбится! Медею и судьбу
Взять, бросить барышням в глаза нахально
Не слишком вежливо, да и едва ль морально:
Им нужен Август Коцебу!
Да как придумать? вот в чем сила!
Заняв предмет у дикаря Эсхила
И из мужичьих уст глупцов-бородачей,
Довольно трудно сладить без ножей,
Без неподкрашенных мучений и страстей,
Без грубой и нагой природы.
Тут крохотный аршин приличья, вкуса, моды,
Жеманства и притворства нипочем:
Гигантские размеры мы найдем
В отечестве гигантов и титанов;
Верстами мерят великанов,
Для карликов и выродков - вершки.
Ну, как же жаться тут без внутренней тоски
К микроскопическим понятьям,
Которые знакомы, близки вам,
Mes tres aimables dames,1
И им, двоюродным, любезным вашим братьям.
Вам рад бы угодить, но не удастся мне,
Итак, не лучше ль верным старине
Остаться? старине суровой и народной,
Вам непонятной (очень жаль!),
Но тем не мене превосходной?
Вот расскажу, не отлагая вдаль,
Как мать, и нежная, убить решилась сына.
"Убила",- сказка просто говорит;
"Убить его была ее судьбина,-
Поведал бы Эсхил. - И вот он был убит".
И сказке наш народ благоговея внемлет,
Пред взорами его бежит поток причин,
Он все их чувствует и все без слов приемлет.
Так точно и народ Афин
Благоговел без слов пред грозною судьбою
И умолкал пред страшною женою,
Пред жрицей мстительной души своей,
Пред сей Медеею, исчадием Колхиды,
Заклавшей собственных детей
На смрадном алтаре кровавой Немезиды.
Но публика не русский бородач,
Но публика и не народ афинский;
Для публики и рок немой и исполинский
Не бог таинственный, а мерзостный палач.
"Причины дайте нам,- кричите мне,- причины",
Причины будут вам даны,
Вы образованны, вы милы, вы умны,
Но пальцем любите ощупать все пружины,-
Вы разгадаете ль могущества кручины
За вистом, на балу, всю святость той причины,
Того отчаянья, с каким свое дитя
Спасает мать для вечности небесной,
Ни чувств своих, ни крови не щадя
Младенца своего, а в этой жизни тесной
Ведь он был для нее
Все - счастие, и рай, и мир, и бытие!
* * *
__________
1 Милейшие дамы (франц.).
ДЕЙСТВИЕ V
До поднятия занавеси.
К и к и м о р а
Булат окаменел; раскаяньем объята,
Андана сетует о гибели Булата;
Заботливо она и даже сам Иван
Хранят и берегут Булатов истукан...
А впрочем, у жены и мужа цель не та же:
Он только думает о выгодной продаже
Столь редкой статуи любителю искусств;
Она же, полная унылых, грустных чувств
И мыслей, тяжестью своей невыносимых,
Чудесной помощи от сил непостижимых,
Рыдая, требует, терзаясь день и ночь.
О прочих что сказать? Волшебницына дочь
По смерти матери невидимою стала,
А старика удар разбойничья кинжала
(Он ехал с ярмонки один в обратный путь)
От хлопот уложил торговых отдохнуть;
Так, стало, наш Иван хозяин полный ныне.
Недолго по отце сын пребывал в кручине,
Похоронил его - за торг,- и вскоре он
К мильону старика прибавил свой мильон.
Теперь же Публику, властительницу нашу,
Я вслушаться прошу: невидимую Дашу
С Анданой скорбною на сцене слышу я...
Сердечно их люблю, почтенные друзья,
Хоть знаю, что меня ничуть они не любят
И всякий вздор о мне, о бедном бесе, трубят.
ЯВЛЕНИЕ 1
Анданин терем. Она сидит задумчивая.
Г о л о с
Горюешь, бедная Андана?
А н д а н а
Чей это голос?
Г о л о с
Из сестер Ивана
Одну любила боле прочих ты...
А н д а н а
Ах! небо осуждает дружбу нашу!
Но так! - любила я восторженную Дашу
И думала в избытке слепоты:
Зовет ее язык презренной клеветы
Волхвицею, рожденной от волхвицы;
Вот поневоле верить я должна...
Погибла мать; она же в виде птицы
Взвилась и вылетела из окна.
Г о л о с
Увы! сказать нельзя, что это небылицы!..
Но, ежели она
И чародейка,
Так более несчастна, чем злодейка;
И пусть своею силою страшна,
Пусть строго властвует над грозными духами,
А людям же благотворит она
И вместе пронзена
Безмолвного отчаянья стрелами...
Желаешь ли чего, печальная княжна?
Кручину сердца облегчи словами!..
Или от Даши ты совсем отчуждена,
И все навеки кончено меж вами?
А н д а н а
Сказать бы я хотела: нет!
Черты и голос Даши мне любезны,
И нужны мне участье и привет;
Но свяжет, я боюсь, такой ответ
Меня с духами бездны.
Г о л о с
Нам вместо счастья - свет ума,
Блаженство наше - мощь и знанье:
Сказать боишься? - так сама
Твое тебе скажу желанье.
В холодный заперлась гранит
Душа могучего Булата,
И вопишь ты: "Я виновата!
Как? кто ее освободит?"
Булат над матерью моею,
Над горькой, кару совершил;
Булату я помочь не смею:
До врат могилы положил
Закон таинственных светил
Вражду и мщенье между нами.
Он в камень претворен духами,
А жив и видит сны,- и дочь
Невольно, лишь наступит ночь,
Его за мать терзает снами.
Пусть я, орудье мук, полна
Неизреченного мученья,
Пусть я не рождена для мщенья,
Для чувств иных пусть рождена.
Разрушить чары я могла бы,
Хотела бы, а без ослабы
Я гнать богатыря должна -
Моя ли участь не плачевна?
Но я люблю тебя, царевна,
И, если хочешь, так могу
Дать верную тебе слугу,
Послать усердную рабыню.
Внемли: мне подчинил пустыню
В Аравистане грозный рок;
Там вихрится сухой песок,
И беспредельный и глубокий;
Но в море праха одинокий,
Роскошный, свежий островок
Блестит чудесными цветами;
И остров населен духами,
Лишенными святых отрад,
Которые они вкушали,
Когда еще в раю порхали,
Грехов не зная, ни печали;
Однако ж и не пали в ад,
О прежнем рае воздыхая,
Они, изгнанники из рая.
Их ненавидят духи зла,
Им заперты Эдема двери,-
Их жизнь ни мрачна, ни светла,
А легкокрылых имя - пери.
Одну из них пошлю тебе:
Вверяйся ей без опасенья;
Тебе ли сети погубленья
Раскину? - Я в твоей мольбе;
Ты руки обо мне возносишь,
Ты мне в слезах прощенья просишь.
Состражду я твоей судьбе.
А н д а н а
Позволишь ли своей рабе
Все исполнять мои веленья?
Г о л о с
Вопрос твой непонятен мне.
Любовь не знает запрещенья,
Любовь дарит совсем, вполне.
Во всем благом твое желанье,
Сердечным рвеньем сожжена,
С весельем совершит она.
А н д а н а
Где ж это милое созданье?
Г о л о с
Тебе предстанет легкий дух
В прелестном виде юной девы...
Но слышу я: запел петух;
Меня страшат его напевы...
Теперь явиться я должна
В том смертном и тяжелом теле,
В каком я здесь жила доселе,
Или исчезнуть с паром сна.
ЯВЛЕНИЕ 2
Улица. Лорд Эльджин и Кикимора в ливрее лонлакея.
К и к и м о р а
(оборачиваясь к публике)
На мне ливрея
Наемного лакея;
Но и под ней, друзья,
Кикимора все тот же я...
А впереди меня идет мой барин;
Он англичанин, вы заметьте, не татарин;
Вдобавок он ученый и турист.
Л о р д Э л ь д ж и н
В своих отметках исписал я лист
О Новегороде великом
И о народе полудиком,
Которых русскими зовут;
Но нового не много тут:
Все loci topici,1 все тот же Олеарий...
Он пишет: "Moscoviti sunt barbari";2
По-своему пишу я точно то ж,
Есть у него местами вздор и ложь,-
Есть и у нас. - Но он, он первый лгал, и кстати...
Быть первым - не дал бог мне этой благодати;
По крайней мере новым быть хочу.
Donnez nous du nouveau, n'en fut - et plus au monde!
Mais ou donc le trouver? - dans l'air ou bien dans
l'onde?3
А на земле едва сыщу!
К и к и м о р а
Угодно ль посмотреть торговой нашей казни?
Л о р д Э л ь д ж и н
The russian cnoot?4 - Ну, это знак приязни,
My boy,5 что хоть о казни вспомнил ты...
Ты выдумщик, in faith,6 и превосходный,
Тут будут оргинальные черты,-
Характер тут проявится народный...
А где казнят? и скоро ль? и кого?
К и к и м о р а
Могильщика.
Л о р д Э л ь д ж и н
За что?
К и к и м о р а
Его
Изобличили, что он камни гробовые
Домой с кладбища сваживал тайком,
С них надпись стесывал и продавал потом
За камни строевые.
Л о р д Э л ь д ж и н
Злодею кара поделом!
Да думать хорошо и о народе том,
В котором родился мерзавец,- очень трудно.
Кикимора
Мы без наук росли, в потемках вспоены;
А вы, сударь, учены и умны,-
И с вами спорить безрассудно...
Но мало ли каких наскажут пустяков?
Представьте: например, нас, дураков,
Хотят уверить, будто между вами
Торгуют мертвыми телами:
Могильщики их продают врачам,
А те их разлагают по частям
И парят и варят и только что гостям
Не подают с поклоном после супа...
Л о р д Э л ь д ж и н
Ха! ха! ха! ха! бифстекс из краденого трупа!
You are a humourist, my cook!7
Все это, мой любезный, для наук,
Для расширенья
Границ ума и просвещенья,-
И потому...
К и к и м о р а
Достойно похвалы,
А не кнута на площади торговой?
Ослы-то мы ослы!
Народ мы глупый, грубый и суровый,
Мы на порядках здесь отшлепали бы тех,
Которые на грех
У нас бы вздумали распространять науки
Через такие выдумки и штуки...
Еще одно дерзнул бы я спросить
И был бы крайне благодарен,
Когда б изволили мне это объяснить:
Земляк ваш и, как вы, богатый, знатный барин
(Прозванье я забыл, но только лорд и пер)
Раз вздумал итальянца и еврея
Послать в тот край, где родился Гомер,
В злосчастный город Кодра и Фезея,
В отечество Платона и харит,
И в силу грозного фирмана,
Который выпросил у евнухов султана,
Велел им (так предание гласит)
Сбить молотом со храмов архитравы
И плиты выломить и вырыть с корнем вон
Обломки драгоценные колонн,
Богов же мраморных, остаток прежней славы,
Столкнуть с подножий их родных...
И это все для пользы просвещенья!
При виде наглого такого расхищенья
Слеза скатилась вдоль усов седых
Свирепого Османа,
Афинского аги;
А греки для него холопи и враги,
Искусства ж прокляты в стихах его Курана.
Он всплакал, но с безмолвием слуги
Не воспротивился свершению фирмана;
И - не спаслося ни одной стены,
Все до одной осквернены...
Вот кончилося мерзостное дело:
Тем, что дотоле уцелело
От ярости веков и бешенства войны,
Суда под флагом английского барса
До палубы, до мачт нагружены!
И после этого неслыханного фарса
Вы филантропы, вы просвещены,
Не людоеды вы, вы ж в книгах и журналах
Еще толкуете о гуннах и вандалах?
Хоть бы стыдились! Варвары - сыны
Кровавого Арея;
Их жребий истреблять: на то уж рождены;
По крайней мере нет меж ними фарисея,
Ручного дикаря, философа-злодея,
Который грабил бы и разрушал,
Как истинный вандал,
И сам же за грабеж вандалов бы ругал...
Л о р д Э л ь д ж и н
Плут, замолчи! Вот я тебя, мошенник!
Кикимора исчезает.
Да где он? - Осмеял меня, изменник!
Я за него, он вдруг пропал из глаз,
Разбойник!- а сначала-то пролаз
Был гладенький такой, учтивый и смиренный...
Но оскорблять себя не дам:
Я к вам отправлюсь, голова почтенный,
И жалобу вручу в своей обиде вам.
Входит Иван.
И в а н
Сиятельнейший граф, я ваш слуга нижайший!
Куда изволите идти?
Как счастлив я, что вас встречаю на пути!
Я иностранцев друг, их чтитель величайший:
Желал я вам свои услуги предложить;
Я человек торговый, а купить,
Быть может, что-нибудь вам подешевле нужно.
Л о р д Э л ь д ж и н
Ко мне в гостиницу ужо ты приходи:
Теперь мне недосужно.
Да что же можно у тебя найти?
И в а н
Все, что угодно: пять амбаров
Немецких, английских товаров,
А с русскими завозень до шести!
Есть и азьятские: парчи, оружье, шали
(Все это прежде лучше разбирали),
Но главный мой товар - сибирские меха.
Л о р д Э л ь д ж и н.
Понадобятся мне доха
И шуба... Крыша - штоф, мех - малые медведки
Покрой - ваш собственный.
И в а н
Я понимаю-с! Есть,
Да только мелкие медведки нынче редки:
Боюся, чтобы ваша честь...
Л о р д Э л ь д ж и н
Не бойся: справку я могу навесть.
Твои медведки - редки;
А есть ли редкости другие у тебя?
И в а н
Есть, сударь, есть! - в заклад вам самого себя,
Что не видали вы, ни даже ваши предки,
Нигде, подобных! - У меня есть сад,
В саду беседка, а в беседке...
Л о р д Э л ь д ж и н
Клад?
И в а н
Чудесный истукан стоит среди беседки.
Л о р д Э л ь д ж и н
Вот невидаль какая! истукан!
Довольно у меня своих, поверь мне, братец:
Я собрал их со всех возможных стран...
Лорд Байрон вопиет, что Эльджин святотатец,
И вслед за лордом рифмачи кричат,
Что Эльджин Герострат;
Но имя Эльджина не тонет в тихой Лете,
Но мраморы мои известны в целом свете.
И в а н
Сиятельный, вам верю без божбы,
Не избежали вы судьбы
Людей великих, завистью гонимых,
Мужей, слепой толпе непостижимых.
А к слову молвить вы позвольте мне:
Не только наяву, но даже и во сне
Подобной статуи любители искусства
Нигде и никогда не видели,- милорд,
Я не учен,- да, право, ею горд:
Гранит, и что же? в ней заметны знаки чувства.
И клятвенно я уверяю вас.
Угрюмо хмурится мой Геркулес подчас.
Подчас же всем на страх и изумленье
Улыбкой кажет хладное презренье.
Л о р д Э л ь д ж и н
Лжешь, будто по печатанному, но
За то спасибо, что ты лжешь красно!
Ты где живешь?
И в а н
Спросите дом Ивана
Иванова.
Л о р д Э л ь д ж и н
Не позабуду, друг;
Теперь мне недосуг;
Но заверну взглянуть на твоего болвана.
* * *
__________
1 Общие места (лат.).
2 Московиты - варвары (лат.).
3 Дайте нам чего-нибудь нового, неужто его вовсе не стало!
Но где же его найти? в воздухе или в воде? (франц.)
4 Русский кнут? (англ.)
5 Мой мальчик (англ.).
6 Почести (англ.)
7 Вы юморист, мой кок! (англ.)
ЯВЛЕНИЕ 3
Беседка в саду Ивана: в ней истукан Булата. Андана одна.
Потом Лили.
А н д а н а
Скоро ли Лили воротится?
Где она? может, охотится
В пропасти воздуха за мотыльком...
Ведь не земля ее дом,
К нам прилететь не торопится;
В сиром же сердце моем
Копится горе и копится.
Л и л и
(впорхнув к ней в дверь)
Здесь твоя Лили унылая,
С Лили незримой давно ты вдвоем;
Но, госпожа моя милая,
Редко веселую весть принесем
С неба мы, неба изгнанники,
К вам, домогильные данники
Болей и слез и беды.
А н д а н а
Вняла ли ты приговору судьбы?
Есть ли надежда?
Что? оживет ли Булат?
Л и л и
Счастлив, Андана, невежда,
Тот, для кого неземные - молчат.
А н д а н а
Что говорили
Сестры твои?
Нет, ничего не таи:
Истины требую, Лили!*
________
* Далее в рукописи недостает четырех страниц.
ЯВЛЕНИЕ 4
Та же беседка. Дaша и Лили, полузакрытые облаком,
парят перед истуканом Булата; потом Андана с сыном. Ночь.
Л и л и
Три долгие, тяжкие ночи
Без сна ее тусклые очи;
Не ест трое суток она.
Как тень, она бродит,
Покоя нигде не находит,
Страшна, безобразна, бледна.
Но вот проглянула луна;
Она к истукану подходит.
Входит Андана, останавливается перед статуей, потом,
обнимая ребенка, падает в бессилии на ближние кресла.
Д а ш а
(шепотом)
Слушай, слушай, истукан!
Я палач твой, я твой вран;
Слушай, новый Промефей:
Ад в огне моих речей!
Жаль тебя или не жаль,
Бесполезна тут печаль:
Мучить я тебя должна;
Эта часть мне суждена.
Слушай, слушай, истукан! - и пр.
Нож в руке ее сверкнет,
Грудь младенцу раздерет:
Но, дитя свое губя,
Не спасет она тебя...
Слушай, слушай, истукан! - и пр.
Дух-то человека смел;
Да всему, всему предел;
Тесен круг возможных дел:
Слабость смертного удел.
Слушай, слушай, истукан!
Л и л и
Ты, владычица, страшна!
Д а ш а
Мучить я его должна.
Л и л и
Что же с нею, бедной, будет?
Д а ш а
Сон земной она забудет.
Там за гранию земною
Места нет земному зною.
Скрываются в волны облака.
Р е б е н о к
Что так трепещешь ты и проливаешь слезы?
И отчего, терзаясь и стеня,
Так крепко жмешь к своей груди меня?
А иногда какие-то угрозы
Лепечешь?..
А н д а н а
Тсс, дитя! молчи!
Р е б е н о к
Я замолчу, но ты меня пугаешь, мама!
А н д а н а
В святыне этого божественного храма
Жить будут некогда и совы и сычи!
Да! скаредный отец украдет лик священный
Из церкви, запустенью обреченной...
Мне дан короткий, малый срок:
Завянули мои все жизненные силы,
А без меня корысть, бесславье, грех, порок...
О! лучше же во мрак таинственной могилы
С собою вместе почивать
Свое дитя возьмет заботливая мать!
Р е б е н о к
Да, мама! спать пора... С тобою вместе ляжем?
А н д а н а
Со мною... Неразлучны будем мы
В объятиях безмолвной мирной тьмы...
Р е б е н о к
К Булату подойдем, "прощай!" Булату скажем.
Зачем же чашу ты берешь?..
А н д а н а
Нужна.
Р е б е н о к
Как, мама, ты бледна!
Ты вся трясешься.
Андана закалывает ребенка и сама падает мертвая.
Мама, мама, больно!
(Умирает.)
Л и л и
(склонясь из облака над Анданой)
С нее довольно:
С ним вместе умерла она!
Исчезают Даша и Лили. Входят лорд Эльджин, Иван и
носильщки.
И в а н
В дверь, милорд, прошу покорно,
В дверь пожалуйте, милорд!
Л о р д Э л ь д ж и н
Уф! кругом темно и черно!..
Впереди какой-то черт
Спит, во всю длину растянут...
И в а н
Вот огня тотчас достанут:
Мы узнаем, кто такой.
Слуга входит с фонарем.
Ах! хозяйка! - Боже мой!
И лежит-то тут,- не слышит!
Л о р д Э л ь д ж и н
Как слыхать ей,- ведь не дышит!
Возле твой сынок лежит:
Тьфу! - горячей крови лужа -
Мальчик матерью убит!
И в а н
Будь ты проклята! - ты мужа
Следствию подвергнешь! - ох!
Навязалася на шею!
Дура! не тебя жалею;
Поскуплюся и на вздох
О тебе,- да жаль мальчишки:
Я недаром же отец;
Ox! - из бедного плутишки
Славный вышел бы купец!
Л о р д Э л ь д ж и н
Братец, не ушло же время:
Обвенчаешься с другой,
С ровней; разведет с тобой
Целое, пожалуй, племя
Расторопных торговцов.
И в а н
Оно так! - Андрей Немцов
Человек солидный, важный.
Дочь урод,- но двухэтажный
За уродом этим дом...
Двадцать тысяч чистогану:
Прочего считать не стану.
Л о р д Э л ь д ж и н
Да пять тысяч, друг Иван,
От меня за истукан!
И в а н
Унесите же болвана!
Если ж нужно будет что,
Вспомните купца Ивана,-
Не продаст сходней никто.
1832-1842