Кюхельбекер Вильгельм Карлович
Иван, купецкий сын

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Драма

 
 



Вильгельм Кюхельбекер И В А Н К У П Е Ц К И Й С Ы Н Оригинал здесь: "Друзья и Партнеры". ПИСЬМО К К<ОНСТАНТИНУ> О<СИПОВИЧУ> С<АВИЧЕВСКОМУ> ВМЕСТО ПОСВЯЩЕНИЯ И ПРЕДИСЛОВИЯ Не далеко время, когда мне придется расстаться с Вами, мой добрый К.О., и расстаться, вероятно, навсегда, до гробовой доски... Ужели в Вашей памяти воспоминание обо мне останется просто какою-то карикатурою, чем-то странным, причудливым, похожим несколько на те уродливые лица, какие рисует перед глазами нашими первосоние? - Вашим другом я не смею называть себя: для дружбы нужно равенство, ваше чистое, свежее сердце заслуживает в жизни встретить сердце столь же чистое и свежее. Но я желал бы Вам оставить какое-нибудь доказательство, что и я умею быть благодарным: и мне ли не быть Вам благодарным за те часы, в которые Вы, благородный юноша, являлись истинным ангелом- утешителем мне, преждевременному старику, измученному до судорог всеми возможными житейскими и сердечными терзаниями, терзаниями самыми изысканными и вместе самыми пошлыми и гадкими? Естественно, что мне должна была придти мысль посвятить Вам сочинение, которое я кончил в то время, когда наслаждался слишком коротковременным знакомством с Вами,- сочинение, которого отдельные части, так сказать, в Ваших глазах всплывали из глубины души моей, при Вас приняли настоящий вид и образ. Чувствую, что этот плод моего хворого воображения не достоин Вас.- С Вашим именем надлежало бы соединить нечто вроде Шиллерова Дон-Карлоса; нечто похожее по крайней мере на те из прежних моих собственных созданий, в которых еще виден набожный чтитель Серафима-Поэта, сотворшего этого Карлоса, Позу, Валленштейна, Теклу, Макса Пикколомини. - К несчастью, любезные сердцу моему памятники времени, для меня более отрадного, далеко предшествуют минуте, когда я Вас узнал и понял. Итак, примите то, что у меня теперь есть, - каково бы оно ни было. - А Ваше имя мне тут необ- ходимо: пусть хоть оно служит для других доказательством, сколь и по сю пору мне дороги те чувства и убеждения, которых Вы для меня представитель, которых Вы для меня были прекрасным олицетворением. Прости,- скажу,- тебя я видел, И ты недаром мне сиял; Не все я в небе ненавидел, Не все я в мире презирал. Дай-то бог, чтобы Вы и до дверей гроба не лишились утеши- тельной веры в светлую сторону природы человеческой! - Но, если бы случилось, что Вы бы и поколебались,- и тогда: Verachte nicht den Glauben dciner Jugend!1 Однако, мой добрый К. О., я забываю, что это не просто письмо к Вам, что эти строки, быть может, прочтете не Вы одни, что они не одно посвящение, а вместе и предисловие. Предисловие обыкновенно оправдание, посильное ограждение себя от обвинений, которые предчувствует дурная совесть автора. Тащиться ли и мне по этой давно изъезженной колее? - Если мой Купецкий Сын никуда не годен, его не спасут от заслуженного забвения ни самое превосходное предисловие, ни даже самые бла- госклонные отзывы критики. - Если же в нем есть самобытная жизнь, его не убьют никакие, ни даже самые едкие суждения. Вме- сто того чтобы оправдывать себя, не лучше ли самому исповедать свои ошибки и промахи? - К ним однако же не могу причислить главную идею: она, быть может, преувеличена, да что же мне де- лать, если она так, а не иначе поразила мое воображение, если принудила меня осуществить ее именно так, а не иначе? - В раз- витии, в подробностях скорее соглашусь признать недосмотры, на- пример хоть в том, что Андана слишком скоро могла усомниться в Булате и слишком поздно уверилась в низости и скаредности сво- его почтенного сожителя. Правда, и тут я бы мог кое-что сказать в ее извинение; но еще раз: не желаю себя оправдывать.- Охотно признаюсь и в том, что в моем Imbroglio2 много такого, без чего бы можно обойтись, например, Интермедии; что вдобавок и в са- мых составных его стихиях слишком много разнородного, и что они потому никак не произведут стройного, классического целого. Возможно ли в самом деле спаять в одно: сатиру и элегию, рассказ и драму, комедию и трагедию, лирическую поэзию и сказку, идеал и гротеск, смех и ужас, энтузиазм и житейскую прозу, и - ожи- дать от всего этого гармонии? - Далее, не спорю, что в самой при- хоти, с которою я так часто переменял метры, есть что-то похожее на шарлатанство; и сам вижу (и это всего хуже), что в моей сказ- ке-драме все, чего ни спросишь, да только почти нет драматиче- ского движения! - На моем месте, а другой, столь же смело и от- кровенно, быть может, сознался бы во всем этом: только, кажется, у редкого не следовало бы за тем с полдюжины но и однако, а тут неоспоримые доказательства, что он совершенно прав и что кри- тики врут, если его бранят за такие salti mortali3 и непроститель- ные опущения. - Я воздержусь от всех подобных красноречивых доводов и выходок, которые ровно ни к чему не ведут. - К чему же, ради бога, печатаю этот хаос и чего же хорошего от него ожи- даю? - На это, любезный К. О., предоставляю за меня отвечать тому из моих критиков, у которого на то достает ума-разума и доброй воли; а сомневаться, чтобы между русскими рецензентами мог найтись такой не близорукий и честный человек, значило бы нанесть смертельную обиду тому почтенному сословию, которое так беспристрастно, тонко и глубокомысленно оценило "Горе от ума" Грибоедова, "Полтаву" Пушкина, "Гротески" Гоголя и "Сердце и думку" Вельтмана. __________ 1 Не презирай верований своей юности! (нем.) 2 Запутанном произведении (итал.) 3 Сальто-мортале (итал.) ДЕЙСТВИЕ I Явление 1 В доме Зулейки. Иван и Зулейка. И в а н Устал я... Бабушка, здорово! У вас обедать не пора? 3 у л е й к а Давно пора, и все готово; Да где ты с самого утра... И в а н Таскался? - Видишь ли: вчера Я сбыл последние товары, Окончил все свои дела; Когда ж проснулся, мне пришла Охота посмотреть Бухары. 3 у л е й к а Как? - ты в Бухаре год почти Живешь, торгуешь и... И в а н Базары В Бухаре видел, а найти Промеж хлопот не мог досуга Взглянуть на храмы, на дворцы И прочее. Беда! - купцы На вечеринках друг у друга Привыкли спрашивать о том, Что кто видал в краю чужом. Итак, я побродил сегодня, А завтра, бабушка, пущусь (Была бы воля лишь господня!) В дорогу на святую Русь. 3 у л е й к а Что ж? ты не встретил ли, сердечный, Каких диковинок у нас? И в а н Как их не встретить! я сейчас С диковинки бесчеловечной: Вот из царева кабака, В оковах, как рука, нагого, Несут богатыря лихого Четыре дюжих мужика; Других четыре со всей мочи (Посмотришь и зажмуришь очи) Раз в раз в четыре молотка Разят его по груди белой И приговаривают так: "Скажи, Булат, наездник смелый! Скажи: найдется ли дурак, Чтоб выкупил из злой неволи Тебя себе же на беду?" Он? - словно и не слышит боли И отвечает: "Подожду". 3 у л е й к а Мерзавцы! И в а н Истинно безбожно! Но вор же, верно, и Булат. 3 у л е й к а Ты судишь очень осторожно! Всегда, кто страждет, виноват. А между прочим вот в чем дело: Их на попойках, в кабаках Лихой Булат держал в руках. Бывало, только пикнут смело, Как вскочит и как гаркнет: "Вон!"- Так всех их и положит он. Буянам больно надоело, Кипят на витязя враждой; Взять силой - не по силе бой; За хитрость взяться положили: Булата зазвали в кабак, Употчивали, напоили,- И богатырь попал впросак. Сидят, идет у них беседа Про то, про се, и вдруг соседа Толкнул сосед: "Не ври же, брат, Не согласится наш Булат!" А витязь: "Всякое сомненье В моем усердьи оскорбленье". Тут третий тотчас подхватил: "Булат - отец наш; это, други, Не я ли вам сто раз твердил, Но мы не требуем услуги, Не утрудим могучих сил..." Глупцу взбрела на ум нелепость; Спьяна, как видно, вздумал хват: "Что, братцы? - если бы Булат На месяц нам отдался в крепость?" - "Ххмм! - молвил богатырь,- и я Желал бы очень знать, друзья: Когда бы быть мне по несчастью Случилося под вашей властью, Что бы вы делали со мной? Но месяц? - долго! а доколе Не выкупят - я в вашей воле, Вам отдаюся головой". И в а н Ну? 3 у л е й к а Месяц пролетел и боле: Никто не выкупил его; А он, бывало, ничего Не пощадит для избавленья Того, кто терпит угнетенья! Злодеям же его не лень: Сидят в кружале каждый день И пьют, выдумывая муки. Конечно, отряхнуть бы руки,- И цепи разорвал бы он; Но слово для него - закон. И в а н Жаль!.. я... Да великонька плата, Которой просят мужики За выкуп храброго Булата: Ведь сто рублей не пустяки. 3 у л е й к а Не поскупись. Ты барышами, Ты родовой казной богат; Так будь по деньгам тороват: То, что сегодня дашь руками, То, чем пожертвуешь теперь, Мой милый, завтра же, поверь, К тебе воротится - мешками. И в а н Мешками?- Дело! посмотрю. 3 у л е й к а Тут нечего смотреть, любезный; А надобно богатырю Скорей помочь. И в а н Пребесполезный На белом свете человек Подобный богатырь. 3 у л е й к а Голубчик! Конечно, богатырь не купчик: Его учи хоть целый век, Копить не выучишь.- Когда же Нагрянет вдруг не в добрый час Толпа разбойников на вас... И в а н Не говори: не рад я даже, Что в путь пустился, как про них, Злодеев, вспомню! - Слов моих Не примешь в сторону худую: Героев, витязей лихих (Я в том тебя, мою родную, Уверить смею) всей душой Я почитаю. 3 у л е й к а Друг ты мой! В твоем почтеньи им нисколько Нет пользы, ни нужды,- ты только Булата выкупи скорей. И в а н Булата и казной моей? Послушай, бабушка: те люди, Что бьют его по белой груди, Те приговаривают так: "Найдется ли такой дурак, Который бы купил Булата У нас себе же на беду?" Казна моя не так богата, Чтоб на нее мне сопостата Себе купить... Нет! подожду! 3 у л е й к а Без отговорок: нет охоты, Желанья нет ему помочь? И в а н Я, бабушка,- я бы не прочь, Да вот беды боюся! 3 у л е й к а Что ты Меня морочишь? ведь ты сам Не веришь их пустым словам, Сам видишь: недруги страдальца! Небось не укольнешь и пальца, А купишь добрым делом клад. И в а н Кто кладу, бабушка, не рад? Но мешкать - не минешь наклада; Мне завтра с светом должно в путь... 3 у л е й к а Чтоб шею дать себе свернуть! И в а н Как? шею? 3 у л е й к а Милость и пощада Неведомы степным ордам; А через степь тебе дорога. И в а н Молчи, старуха, ради бога! Я выкуп за Булата дам. (Выбегает.) Зулейка смотрит ему вслед и пожимает плечами. Явление 2 Харем бухарского хана. Чертог его дочери Анданы. Андана и ее кормилица 3арема. 3 а р е м а Что тебя, царевна, краше? Не лучом ли красоты Отовсюду, солнце наше, Пленных привлекаешь ты? С юга, с запада, с востока, С севера, с концов земли На поклон к тебе пришли; Ты ж ко всем равно жестока. А н д а н а Не на мой же зов пришли С юга, с запада, с востока, С севера, с концов земли! По лазури одинока Ходит чистая луна: Не отдамся мужней воле; Мама, кончу, как она, Путь чрез жизненное поле. 3 а р е м а Не обманывай меня! Что же, голову склоня, Бродишь с грустию немою? Отягченная тоскою, Что же плачешь и во сне? Я ль, дитя мое, не стою, Чтобы вверилась ты мне? А н д а н а В темной роще не схоронишь Звонкой песни соловья, Слезки втайне не уронить: Нет, подсмотрят, вижу я! Я... 3 а р е м а Ты любишь? Да? Андана, Кто же избранный тобой? Хан ли, князь или герой, Юный, странствующий вони? А н д а н а Стан его, как пальма, строен, Небо в голубых очах, Мягче шелку темный волос, Розы рдеют на щеках, Соловья нежнее голос В алых, сахарных устах, Луч перуна в быстром взоре... С быстрым взором мне на горе Встретился мой робкий взор, И я стражду с этих пор; С этих пор грущу, тоскую; Мама, наяву, во сне, В день болтливый, в ночь немую, Меж людей, наедине, Говорить, молчать ли буду,- Таю в сладостном огне: Он мне чудится повсюду! 3 а р е м а Царь твой, дум твоих властитель, Не эфира ль легкий житель, Сильф, красавец неземной? А н д а н а Всех духов страны небесной Превосходит красотой, Но не гений бестелесный. 3 а р е м а Турок? А н д а н а Гяур. 3 а р е м а Мой творец! А н д а н а Властвует душой моею... 3 а р е м а Имя? А н д а н а И сказать не смею: Русский. 3 а р е м а Их посол? А н д а н а Купец. 3 а р е м а Иноземец нечестивый! Силой ада, чародей, Возмутил покой счастливый Девственной души твоей! А н д а н а Он и не мечтал о власти Над моей больной душей; Он не знает даже страсти, Отравившей мой покой. 3 а р е м а Дочь блистательного хана, Вспомни то, кто ты, Андана! Не минует нас беда: Ждать отрадного плода Можно ль от любви подобной? А н д а н а Ждать?.. не жду я ничего! Скоро камень мой надгробный Нас избавит от всего, Что терзает нас и давит: Камень тот меня избавит От мученья моего, Ханский род от униженья, А тебя от опасенья... Яд, огонь в моей крови: Что мне в жизни без любви? 3 а р е м а Жалости в тебе не стало... Пожалей меня хоть мало, Мамы ревностной своей Хоть немножко пожалей! Верь: мне не страшна и плаха; Нет, страшусь не за себя: Ах, тебя, как жизнь, любя, За тебя полна я страха! Мука для моей души, Казнь и ад твои страданья; Мне закон - твои желанья: Что мне делать? прикажи! А н д а н а Друг ты мой, моя Зарема! Ночью при немой луне Приведи в цветник xapeмa, Приведи его ко мне! Явление 3 В доме Зулейки. Иван и Булат. Б у л а т Не отвергай, прими благодаренье, Великодушный муж, за то спасенье, Которым я, не друг твой и не брат, Тебе обязан! И в а н Не за что, Булат. Б у л а т Позволь мне... И в а н Вздор! тебе даю я слово: Все было сделано охотно. - Да! Изволишь видеть: наша вся беда, Что это сердце мягко, не сурово, Вот, как у многих. Б у л а т Заплачу тебе, И с лихвою. И в а н Спасибо, мой любезный. Б у л а т Клянусь: тот час тебе не бесполезный, Когда, чужой мне, о моей судьбе Ты пожалел, и мой народ железный, Бесчувственных товарищей моих, Покрыл стыдом и срамом! - Сколько их, Клятвопреступников неблагодарных, Мной одолженных! Сколько здесь таких Бездушных, что в словах высокопарных В свидетели блаженных всех духов, Всех ангелов господних призывали: "Булата не покинем в день печали; Булат-де избавлял нас от врагов, Стоял за нас, кусок последний хлеба Нам отдавал!" - И что ж? (перуны неба На всех вас, вероломные друзья!) Попал в беду - и всеми брошен я; Им стало жаль - чего? - презренных денег! И в а н Признаться, нрав их должен быть жестенек. А впрочем, деньги - мне позволь, мой свет, Заметить - вовсе не презренны, нет! И не презрительны: им с давних лет Все воздают почтенье, и большое. Но память нам оказанных услуг, Но благодарность - видишь ли, мой друг,- Есть дело точно самое святое. Однако толковать все про одно Довольно скучно. Кстати! я давно Слыхал, что ты силач, и несравненный, Что сотню сопостатов, словно птах, Шутя, разгонишь... но, Булат почтенный, Ты мне всю правду исповедай: страх - По-просвещенному, по-европейски, Панический (их разговор злодейски Мудрен, а нечего сказать,- учтив!), Тебе знаком ли этот страх? Б у л а т Труслив В одном я случае. И в а н В каком? Киргизских Наездников боишься? Б у л а т Подлых, низких, Презрения достойных дел боюсь. И в а н Шутник! шутник! - А на святую Русь Охотно ль отправляешься со мною? Б у л а т Отсюда прочь прошуся всей душою. И в а н Прекрасно! - Стало, в шляпе дело. Брат, Пойду, кой с кем прощусь, а завтра с светом В дорогу... Нас не задержи! Б у л а т Об этом Не беспокойся: никогда Булат Не мешкал сборами. И в а н Ну ж, до свиданья! Б у л а т (один) Стране моей я все свои желанья, Единой ей все думы, все труды, Все чувства посвящал,- и вот плоды И ран моих, и ноту, и страданья! Народу собрал здесь довольно бог: Но в множестве голов и рук и ног Я ни одной души сыскать не мог. Прощай же, город трупов! без возврата С твоими камнями, страна моя, С детьми твоими распрощаюсь я! И с кем связала же судьба Булата, Меня в товарищи дала кому? Непостижимо моему уму, Как изо всех гостей иноплеменных, Сюда торговлей жадной привлеченных, Решился этот именно на то, Чего мне оказать иной никто Не захотел... Как может добродетель, А пуще сердоболье жить в груди, Где даже сердца вряд ли мне найти? Но он мой избавитель, благодетель - Довольно! Если в нем и нет огня, Что нужды? Долг первейший для меня Ценить одно: его благодеянья. И впрочем,что ж? Холодность не порок: Так потушу ж и самые мечтанья О совершенствах, коих строгий рок Дает не всем. - Мне душу сокрушила Неблагодарность; чистые светила, Небесные! внемлите: жизнь моя Пусть будет и печальна, и злосчастна, Пусть только укоризны не причастна, Пусть сам избегну, чем гнушаюсь я! Входят 3улейка и Зарема. 3 у л е й к а He помешает витязь нам, Зарема; Напротив: в нем Советника, помощника найдем. Так ты ко мне пришла, к старухе, из харема, Чтоб видеть постояльца моего, И говоришь, что именно в него, Забыв и род свой и величье сана, Влюбилась гордая Андана? З а р е м а Он, матушка, красавец? 3 у л е й к а И такой, Каких мне мало В теченьи жизни вековой, Клянусь пророком, попадало. З а р е м а И русский? 3 у л е й к а Русский; и пока (Считать нельзя же старика Василья и Фому хромого) У нас один. З а р е м а Искать мне нечего другого: Он, точно он! 3 у л е й к а Его привесть В харем княжна велела? 3 а р е м а Сегодня вечером. 3 у л е й к а Твоей княжне донесть Я очень бы хотела, Что нас такая честь Едва ль порадует: когда услышим весть, Какого требует несбыточного дела От нашей храбрости она, Мы тотчас вспомним кол и колесо и плаху И с одного со страху Умрем. З а р е м а Не бойкая ж душа ему дана! Б у л а т Зулейка,- я тебя в Бухаре целой Одну еще люблю; Но обуздай язык свой слишком смелый: И от тебя не потерплю, Чтоб ты злословила того, который... 3 у л е й к а Любезный, не ищу с тобою ссоры; Да мне Зарема дочь, я ей родная мать: Я правду ей должна сказать. Б у л а т Ты правду говоришь?- нет! не греши напрасно; Ручаюсь: он не трус! 3 у л е й к а Прекрасно! Давно ли с ним знаком ты, мой отец? Со мной ли споришь? - Молодец Или не у меня, не здесь, в моих хоромах, Живет не много и не мало - год; Не чудо ж он какое, не урод, Чтоб я, старуха (и скажу: не промах), Не разглядела бы и в этот срок Какого поля Голубчик ягодка! Б у л а т Он гость твой! 3 у л е й к а Ваша воля, А что не быть слепою - не порок. Вбегает Иван. И в а н Ох! не опомнюсь! ох! я весь не свой с испуга! 3 у л е й к а С испуга? И в а н Бабушка! я только что от друга (Он здесь товарищ нам: у дельного купца Нет никогда друзей и быть не может, кроме Полезных по торгам). На рынке в новом доме Живет мой друг, Гассан, у самого дворца; Я с ним простился; вот иду я мимо замка, Взглянул я на окно - и что же? 3 у л е й к а (Зареме) Слушай, мамка! И в а н Из этого окна... 3 у л е й к а Вдруг вылетел дракон? И в а н Помилуй, бабушка! как можно? Нет, дракона, Спасибо, не боюсь; ведь знаю из Бюффона, Он - басня, не бывал на белом свете он, А я - должна ты знать - не трус: не оробею От небывальщины! - Нет, ручка из окна, В перстнях, в запястьях вся, до плеч обнажена, Явилась... что твой снег?- Ах! продолжать не смею! 3 у л е й к а Здесь copy из избы не вынесут. И в а н Алмаз Сверкал на ручке: свесть с него не мог я глаз; Вдруг, вдруг - пучок цветов и перстенек бесценный Мне прямо под ноги!- Замлел я, вздрогнул я... 3 у л е й к а И их не поднял ты? Ты глуп, душа моя! И в а н Зачем я не был глуп? - Но, бесом наущенный, Я поднял их! Потом поступок дерзновенный Я начал взвешивать; а между тем окно Захлопнули. 3 у л е й к а Вот смех! И в а н Мне, право, не смешно! Беда! - народу тьма из улицы середней Навстречу хлынула: я за стеной соседней Был должен спрятаться, чтоб перстня и цветов Не увидал в толпе какой-нибудь доносчик... Уж эти мне цветы! уж перстень! 3 у л е й к а (вполголоса) А, каков? 3 а р е м а Красавец, спору нет; но по душе - разносчик. (Громко) Иноплеменник, мне, признаться я должна, Хотелось бы взглянуть... И в а н На что? не на цветы ли? 3 у л е й к а Не бойся ничего: ведь дочка мне она. (Берет цветы и передает Зареме.) Надеюсь, мы еще науки не забыли, В которой были мы горазды в старину... 3 а р е м а Нисколько; не прочту и первых строк Курана, А вот когда читать что по цветам начну, Любого загоню муллу или имана. (Разбирает цветы.) И ландыш и лилия: Вотще все усилия; Цветущий гераний: Я жертва страданий; Нарцисс и левкой: Ты властвуешь мной; Две желтые розы: Горючие слезы; И мак и тюльпан: Постыл мне мой сан; Фиялка ночная: Умру, воздыхая; Листок виноградный: Приди, ненаглядный! Счастливый юноша! цветы твои-посланье: Они зовут тебя сегодня на свиданье С обвороженною, плененною тобой - Высокой званием и блеском красотой. И в а н Уф! тяжело! - Булат,- коней, коней скорее! Б у л а т Хотел ты завтра?.. И в а н Да; но видишь сам: по шее Отсюда гонят нас! Б у л а т Нас? кто нас гонит, друг? И в а н Рассказывать теперь, любезный, недосуг. Здесь женщины в любви без милосердья смелы: Спасемся, удерем, пока еще мы целы, Пока не съели нас! Б у л а т Все приготовлю вмиг: Но я, Иван, свой долг, священный долг нарушу, Когда не выскажу того, что, видишь, душу Мне давит и тягчит; вовеки не достиг Ни власти, ни честей, ни славы, ни сокровищ, Кто пребывал всегда на зов отваги глух И случаев таких, в которых нужен дух, Боялся, как чудовищ. (Уходит.) И в а н Никак он рассердился? 3 у л е й к а Да; Он трусов смерть не любит. И в а н Он удальством себя когда-нибудь погубит. Но делать нечего: мне в нем теперь нужда. (Уходит вслед за Булатом.) 3 а р е м а Ах! матушка, да твой красавец Совсем без честолюбья и стыда: Не согласится! - Уморит мерзавец Княжну мою. 3 у л е й к а Не должно вдруг Отчаяться, мой друг; Он жаден к золоту,- мы бабы разве даром?- Сокровища княжны С таким красноречивым жаром Мы описать ему должны, Чтоб в нем слепая сила Корыстолюбия все страхи заглушила. Обе уходят. Явление 4 На дзоре перед домом Зулейки. Вечер. Входит Андана, переодетая мальчиком. <А н д а н а> Да! этот самый дом... Его мне указали на базаре: Он занят русским молодым купцом, А русский юноша один во всей Бухаре. Но все пусто - никого нет; Терем, как могила, нем... Грудь моя дрожит и стонет; Не утешуся ничем; Нет, обманщице-надежде Сердцем не поверю прежде, Чем любимца пред собой, Боле мира мне драгого (Он один не мир ли мой?), Прежде, чем его живого Не увижу пред собой. Ждала я вести - ах! мне час казался веком, А вести не было,- Заремы я упреком Не стану оскорблять: и может ли она Постигнуть тот огонь, каким я сожжена? Но и меня ж бранить Зарема не должна: Я виновата ли, что над моей судьбою Над грустной сжалился какой-то добрый дух? Чалму, мужской кафтан вдруг вижу пред собою, И грянул гром, и внял мой изумленный слух: "Не будет Зареме Удачи ни в чем; Что медлишь в хареме? Царевна,- пойдем!" Перерядилась я - и вышла. Что ж? и гула Моих шагов никто, казалось, не слыхал! Стражнйцу я минула,- У башен и кругом забрал Дремало все в безмолвии глубоком; Прошла - и ни единым оком Я не замечена была; Непроницаемая мгла Меня, казалось, одевала; Я под защитой покрывала Волшебного, казалось, шла. И вот я здесь! - В тот самый день, когда я, Твоих душистых чад, земля святая, Таинственных, с их стебельков срывая, Твердила: "Жертвы страсти роковой, Невольники желанья и печали, Любовники не вам ли даровали Язык без слов, но вещий, но живой? Так будьте же моими вы послами, Летите вы с родимых гряд своих, К нему летите! - вашими устами Я выскажу все пламя чувств моих!" Но вот я здесь: вступила я в обитель, Где пребывает жизнь души моей, Мой царь, кумир мой, дум моих властитель! Не под шатром чинаровых ветвей Я озарюсь лучом его очей; Он не расторгнет ночи вертограда Лучом волшебным сладостного взгляда; Но он взойдет ли для рабы своей, Моей тоски светило и услада? Цветы, посланники любви моей! Теперь мне ваша не нужна услуга: Не под шатром чинаровых ветвей, Тоскуя, буду ждать прихода друга; Здесь, здесь я! - я пришла к нему сама! Пусть, кто я, он не ведает сначала: На мне мужской наряд, на мне чалма; На миг я быть Анданой перестала, Я бедный мальчик,- повелитель мой, Позволь сиротке быть твоим слугой. Входят Иван, Булат, Зуленка, Зарема. И в а н Итак, Булат, я в той надежде, Что понял ты, зачем такой мне спех... Я трус? - вот выдумка! вот смех! Нет, дураку, глупцу, невежде, Кому-нибудь из тунеядцев тех, Которым без злословья Убудет, кажется,здоровья, Любезный, предоставь и стыд и грех Нелепых подозрений: пусть отраву, Пусть яд свой на мою благую славу Другие выльют,- ты... Б у л а т Иван, сердечно рад, Что с уваженьем Мне можно на тебя смотреть: тебе спасеньем Обязан я; а ты поверишь мне, что ад Для благородного созданья От тех благодеянья, Кого не уважаешь. - Но прости! Усердием заглажу на пути Упрек, который... И в а н Все, братец, пустяки! Забудем эти вздоры! Поедем: только бы найти Еще мальчишку для прислуги... А н д а н а (между тем шепталась с Заремой; теперь в сторону) Он кроткий друг, Он будет счастием своей супруги. 3 а р е м а Иноплеменник, если для услуг Тебе потребен кто,- вот сын мой... И в а н Слишком молод: В дороге труд, нужда и зной и холод, Не шутка их Переносить в летах таких. А н д а н а О мне не беспокойся, барин: Я все без жалобы надеюсь перенесть. И в а н А в месяц что возьмешь? А н д а н а Я? ничего. Мне честь Служить тебе всего дороже. И в а н Благодарен! Зовут тебя? А н д а н а Газемом. И в а н Друг Газем, Беру тебя; будь верен и послушен, Не крадь, не лги, а я великодушен, Не скряга, и ничем, Когда твое усердие увижу, Тебя, поверь мне, не обижу. Ну, бабушка-голубушка! - затем Прощай! - Не поминай купца Ивана лихом! 3 у л е й к а Дай бог, Иванушка, в благополучьи тихом, Спокойно, без тревог доехать вам! И в а н Дай бог, чтоб по твоим сбылось словам, И мед бы пить твоими нам устами! Киргизы... Но Булат же с нами, Да я ж не трус! 3 а р е м а Прощай, купец! Храни в дороге вас творец! Увы! теперь я в мире одинока! Тебя я заклинаю: пуще ока Лелей и береги Газема моего! И в а н Не плачь, не рвися: сберегу его! Занавес опускается. ДЕЙСТВИЕ II Явление 1 Ночь. Степь. Шабаш духов. Х о р Месяц, месяц серебристый Народился в тверди чистой, Пролил в дол дрожащий свет; Мы слетелись на совет. 1-й д у х Я с юга безводного, С песков, где охотится лев, Где тигра голодного Неистовый слышится рев, Где огненной тучею Над степью сыпучею Кружится и воет сеймум, Где смертию крыл его шум Грозит неминучею. В т о р о й Я же с могилы Жизненной силы, С севера, дому зимы, Родины хлада и тьмы. Там дуновение мраза Создало горы алмаза, Солнца по месяцам нет; Свод же небесный Ночью одет В пурпур чудесный, В радужный свет. Т р е т и й Шаман скакал Средь грозных скал В холодной тьме тумана; Содрогся гул; Луну задул Свирепый вопль шамана: Я махом крыл Его убил И созвал псов на тело, С востока ж сам Примчался к вам На слово и на дело. Ч е т в е р т ы й С водопадов заката, С кровожадных пиров, Из отечества злата, Из дремучих лесов, Над великой водою Я летел и, когда Море скрылось за мною, Увидал города, Где и в ночь никогда Не прервется ни шепот, Ни тревога труда, Ни страдания ропот. Х о р Мир умолк и потемнел, Сон закрыл усталых очи; Мы слетелись в час полночи Для отчета наших дел. К и к и м о р а Спасибо, братцы, за стихи: лихие! Твои хореи, хор, на экосез Велю переложить. Ты, африканец, Нас славным амфибрахьем угостил И рифмою в три склада; в них зверей И бурю выть заставил, и у нас С твоих стихов - в ушах так и завыло. Чудесны дактили твои, лапландец: Продрог я - жару в них нисколько нет. Твои коротенькие ямбы милы, Любезный камчадал: я с них вздремнул; С них список я возьму, и, если мне Не будет спаться, их читать я стану. Твои же анапесты, ирокез, Единственны; клянуся: ирокезы Им в дикости и жесткости уступят! А я решился с вами говорить Размером, о котором на Руси Спросил в невинности сердечной кто-то: "Что, если это проза? и дурная?" В прошедший месяц что творили вы? Какие шутки вы шутили? 1-й д у х Я... К и к и м о р а Твои дела, дела твоих клевретов Не трудно отгадать; но потопить Корабль, песком засыпать караван, Нежданной стужею убить посев Или промышленников уморить В сибирских тундрах смертию голодной - Конечно, очень остроумно, но (Ты согласишься) не совсем смешно; А, признаюсь, сегодня я желал бы Похохотать. - Так пусть же наперед Жильцы Европы просвещенной, духи, Которым понабраться кой-чего От внуков Иафета удалось, Нам отдадут отчет в своих работах. П у к Кто только не дурак, и молод, И не плебей, и знает свет, Тот в нашем Лондоне одет В стоический, бесстрастный холод. Но Гаррик и сквозь этот лоск Чудесной силою искусства Порой дощупывался чувства: Случалось, тает, словно воск, Жеманство в денди самом гордом От пламенной его игры, Над дюком, баронетом, лордом Он властвует: забыв пиры, Заклады, Ню-меркет, дебаты, Сидят затянутые хваты И сходят от него с ума. Однажды леди Стронг сама, Когда тупым кинжалом смело Ударил в грудь себе Отелло, Чуть слышный испустила стон; Она блистательная льдина, Но и ее, царицу Сплина, Расшевелить успел же он! И все в театре онемело, Огромный дом, как гроб, утих... Я рассмешить решился их И тотчас принялся за дело: Сидел за скрыпками толстяк И судоржно сжимал кулак И табакерку пред собою Окаменевшею рукою Держал без крышки,- я к нему, Хвать табаку и вмиг на сцену И в нос Отелло моему; Вдруг чих Отелло; перемену, Какой и я не ждал от них, В партере произвел тот чих! Поднялись шиканье и хохот, За хохотом поднялся свист, За свистом стук, за стуком грохот: Покойник встал, дрожит, как лист, И градом яблок был засыпан... К и к и м о р а Рассказ прекрасный,- только длинноват; Вскричит петух - и нам расстаться должно; Нужна мне ваша помощь, вот в чем дело: В народе русском и с большим трудом Сыскал я труса (он у них один; Другого не найдете экземпляра). Мой трус красавец: что ж? в него влюбилась Бухарская княжна. Он из Бухары На Русь обратно едет; с ним княжна И богатырь Булат великодушный. Я свел их, льва я зайцу подчинил И гусю дал в подруги Филомелу. Скорее в город, разбудите всех И под ухо обманутого хана Завойте: "Хан! проснись: увезена, В Россию скачет, хан! твоя Андана!" Старик погонится за ними; мы, Охотники до всякой кутерьмы, Мы насладимся зрелищем забавным; Да! похохочем над отцом державным, Над бешенством его - и над княжной, Ума лишенной от любви слепой, И над дрожащим, как осина, хватом, И над могучим витязем Булатом, Который (кстати!) в наш бездушный век Задумал быть с душою человек! Духи разлетаются. Взвились - и улетели: до свиданья! А между тем поклон мой, господа! Мы, кажется, видались иногда: Неужто позабыли? - вас со мною Покойник Лев Петрович свел - Ижорский; Я должность шута исправлял при нем. Наскучил мне Ижорский,- я его Другому сдал, да с вами не расстался. Нет! целый хор в себе соединил, Но не трагический, не хор Эсхила Или Софокла, а такой, каким В своем бессмертном Гарри Уйлли Шекспир Вас угостил: скачки поэта вам И пояснял и, может быть, подчас Срывать случалось мне улыбку с вас. И вот опять на сцену перед вами Решаюсь выйти; снова стану вам Досказывать все недомолвки драмы. Любить и жаловать меня прошу: Затем мое почтенье! - ухожу, (Исчезает.) Явление 2 Поляна, ключ, несколько деревьев. Ночь. Иван, Андана, Булат сходят с коней. Б у л а т Здесь остановимся!- Вот мирная поляна Кудрявой рощею осенена. Взгляните: теплится луна И льет сиянье по плечам кургана; И золото с дрожащего луча Дробится в серебре студеного ключа. Мне эта степь давно знакома, Я с детства самого в ней будто дома; Поверьте: редкость в ней такой приют. И в а н Здесь точно хорошо: в тени, в тиши, в прохладе; Но ежели на нас злодеи нападут? Молчишь? Б у л а т Молчу,чтобы в досаде Не насказать тебе обидного чего. И в а н Ох! братец, нрава моего Не знаешь: я не щекотлив! Остался бы я только жив, Сберег бы только все свои прибытки,- А пышные твои слова И колкости, приятель,- трын-трава! Б у л а т (в сторону) Я с ним терплю мученье хуже пытки! А н д а н а (так же) Как он любезен, как шутлив! Б у л а т (громко) Не слишком я красноречив, Не слишком я ценю искусство, Которого язык так часто лжив; Но человеческое чувство, Но душу я в тебя желал бы влить! И в а н Пустое, батюшка: не ваше дело! Вы, сударь, наняты, чтоб защитить, Раз: это тело; А во-вторых: мои деньжонки... Стало, смело Расположиться можем на покой? Булат молча кивает головою. Газемка, что с тобой? А? - что стоишь? - Не отнялись <ли> руки У малого? - Отвязывай же вьюки Проворнее! Б у л а т Ему я помогу. (Отходит в сторону с Анданой к вьючным.) И в а н Терпеть я не могу Всех этих умников! - Копейки за душою Нет у бродяги; сам и доброго коня Не стоит. - Что же? душу влить в меня Желает! - Милый мой, чинились мы с тобою, Поныне высказать тебе боялся я Всю подноготную; но вот же, не тая, Вдруг высказал и всю,- и мы друзья По-прежнему! - По крайней мере Смолчал ты и ушел. Дивлюся, право, сам, Как с рук сошло! Тужить ли о потере Его почтенья?- вздор!- Он мой холоп, мой хам: Пусть только служит мне исправно! Его почтенье! мочи нет, забавно! Полушки за его почтение не дам! Потороплю я их: копаются же там... (Приближается к ним шагов на несколько; в это время спадает с Газема чалма.) Что это? без чалмы мой мальчик! длинный волос Упал и вьется по его плечам! Неужто? точно ли? - Недаром вещий голос В груди моей бедой мне угрожал! К киргизам, в степь я от любви бежал... Но как ни мал Бесенок тот, которого прозвал Амуром беззаконный галл, А пребольшой мошенник и проказник: Вот вам, Иван Иваныч, праздник! Мальчишка мой вдруг женщиною стал... Нежданная находка! Бьюсь об заклад: та самая красотка, Что вот в Бухаре из окна Мне перстень бросила... Сказать, что влюблена! Мне навязалася на шею! Не знаю, право,- что мне делать с нею... А впрочем, видно, не бедна И, если догадалася с собою Взять кое-что,- я жалостлив душою: Я... что ты, молодец? Ведь есть же у нее отец, Или, быть может, и сожитель; Ведь хватится же кто-нибудь, Что нет ее... Так! ты не похититель, Не ты ее просил с собой пуститься в путь; Да как догонят и застанут Обоих вместе,- спрашивать не станут! Нет! удеру - и тотчас! страшно мне: Опасна трата Минуты каждой; позову Булата: Булат! Булат! - да он уж на коне! Булат несется мимо него во весь дух. Куда ты? Б у л а т Скоро буду... нужно. И в а н Но... Б у л а т Недосужно. (Скрывается из виду.) И в а н (один) Прошу покорно,- и пропал! Разбойник! вор! душепродавец, Завел меня в глухую степь, мерзавец, И - сгинул... Чтобы взял его провал! Ox! батюшки! - что будет здесь со мною? А сверх того меня он обокрал: Уж знаю наперед! - С одной я головою, Не то погнался бы за ним; Не догоню! Да и с таким Бороться людоедом Не мне: ему перед обедом, Как выпьет рюмку водки,- все равно, Что я, что килька; разом ведь проглотит! А н д а н а (приближаясь к нему) Что так его тревожит и заботит? И в а н Да, сказано давно: Не брат котел чугунный Скудельному горшку. А н д а н а Ах! Арфе златострунной, Тоскующей в полуночной тиши Унылой арфе, друг моей души, Подобен сладостный твой голос! Что медлю? - видел он мой длинный волос, Как обронила я чалму: Решуся,- подойду к нему! (Подходит.) Робею, юноша прекрасный! Обворожительный твой взор, Стыдливый, девственный и ясный, Безумной мне живой укор... Ты видишь... (Более не стану Скрываться, повелитель мой!) В глухой степи перед собой Ты видишь страстную Андану... Царевной ли или рабой Андана родилась,- что нужды? Ужели для любви не чужды Различья сана и честей? С тебя довольно: дом свой дева Забыла для твоих очей; Ни клятв родительского гнева, Ни скорби кровных и друзей Не вспомнила; и край священный, Который дал ей бытие, И гроб родимой, прах беспенный, Не удержали же ее! Да! стыд и робость заглушила И славу презрела она: Огнем любви воспалена, За блеском своего светила, За солнцем сердца своего, Свой бег в отечество его, Туда, в чужбину, устремила, Где, может быть, одна могила Довременная ждет ее! Пусть! - не ужаснется дева, Когда бы с сладкого посева Взошла и гибель... Пусть! свое Я сделала; да и могла ли Противиться? Твоей рабе Уставы рока предписали Служить, покорствовать тебе. Чем, как я кончу? - Святотатство И думать, будто пред тобой Земное, бренное богатство Не прах ничтожный; я душой Тебе бы жертвовать желала: Но ведь и агнец жертва мала И малоценен фимиам, А сын мгновения и тлена Не их ли, преклонив колена, Приносит вечным небесам? Прими ж и ты мой дар смиренный: Алмазы, яхонт и жемчуг; Ты муж не строгий, не надменный, Ты их не презришь, милый друг! И в а н (про себя) Презреть? - Какая ахинея! Ведь я себе не сопостат! Ей, верно, дядя или брат Высокопарный мой Булат: И у нее и у злодея Одна повадка; свысока Такую чепуху городят, Что хоть кого возьмет тоска. Но удовольствье в том находят? Пожалуй! - Даже я готов Их слушать, лишь бы в заключенье Надутых, громозвучных слов В награду за мое терпенье Мне предлагали всякий раз Жемчуг и яхонт и алмаз. А н д а н а Ты углубился в размышленье? Обдумываешь свой отказ? Увы! читаю отверженье В глазах твоих... И в а н Нет, нет, мой друг! Алмазы, яхонты, жемчуг, Конечно,- от тебя не скрою, И я считаю суетою; Свидетель бог: иным порою Клочок бумаги предпочту. (Про себя) Так точно: вексель полновесный! (Громко) Однако... А н д а н а Юноша чудесный! Души и тела красоту, Ума игривость, остроту, Сиянье мудрости небесной Ты слил, ты сочетал в себе, Их совместил в себе едином! О! благодарна я судьбе, Горжусь подобным властелином! И в а н Уф! полно! А н д а н а Нет! ты человек Необычайный. И в а н (про себя) Так и ввек Не кончим. (Громко) Добрая Андана! А н д а н а Властитель! И в а н Слово молвить дай! А н д а н а Слова твои - слова Курана; Внимать им для Анданы рай. И в а н Так милость сделай же: внимай! С тобой поговорим немножко О бренности, о суете, Примерно - об алмазах. Те, Мой друг, которые в окошко Выбрасывают их, как сор, Те - полагаю - в заблужденьи. А впрочем, не вступаю в спор: В Бухаре, знать, в обыкновеньи В прохожих перстнями швырять. Меня же, свет, отец и мать С ребячества совсем иному Учили... Не запнусь сказать Философу хоть бы какому: Считаю эту суету, Как все в подлунной,- суетою. Но берегу. А н д а н а Перед тобою Я каюсь: горе, наготу, Нужду, болезни братьи нищей Одеждой, подаяньем, пищей Не я ли истреблять могла? Тот, кто богат, посредник бога, Искоренитель бед и зла; Но, мимо сира и убога, Я на льстецов дары лила. И в а н Вот видишь ли? - Люблю богатство: В нем вес и польза и приятство; Скажу, что сверх того алмаз, Жемчуг и яхонт самый глаз Какою-то волшебной силой Привлечь умеют... Друг мой милый! Вот почему подарок твой Я принимаю. А н д а н а Как я рада! Возьми ж. И в а н (разбирая то, что от нее принял) Брильянт, и пребольшой! Расхвалена твоя лампада И в прозе и в стихах, луна! А ведь не годна, ведь темна: При ней чиста ли, не чиста ли Вода в брильянте, я едва ли Узнаю. - Но и завтра день. Вот четки, и длины изрядной... Ххмм! мне молиться же не лень! Андана, друг мой ненаглядный! Скажи, когда тебе не в труд: В них,- в четках,- зерна? А н д а н а Изумруд И яхонт. И в а н Охо! хо! хо! - вдобавок Полсотня золотых булавок: Головки их? А н д а н а У всех алмаз, Да мелкий. И в а н Уверяю вас, И с мелких будет нам прибыток. Посмотрим дале: сорок ниток Сквозных жемчужин... Я бы мог Цене их всех подвесть итог, Но... Серьги, перстни и оправа Тут не безделка,- сколько их? А н д а н а Я не считала. И в а н Ты не права: Как не считать вещей таких? Какая может быть забава Приятнее? - Позволь же мне! (Считает.) Всего, Андана, на все - триста. Запястье: два в нем аметиста; Подобных им я и во сне Не видывал: горят и блещут! Все жилки с радости трепещут, Как всмотришься! - Душа моя, Тебе за суету такую, Прекрасную, предорогую, Сердечно благодарен я... И, друг мой,- это все лежало? А н д а н а В моей чалме. И в а н Да? - по всему Я вижу, свет, что ты нимало Не бережлива. - Ведь чалму Ты уронила? А н д а н а Уронила. И в а н А если из нее в песок Тут выкатился перстенек? А н д а н а Легко быть может. И в а н (в сторону) С нами сила Небесная! Ей - ничего! Да вдруг ей мненья своего Не объявлю же. (Громко) Что, Андана? Ты, думаю, сочтешь Ивана Скупым и жадным? А н д а н а Никогда! О! эти гнусные пороки Не верх ли срама и стыда? Их знать тебе ли? Но жестоки Слова такие. И в а н (в сторону) Ла! ла!ла! Вот фразу снова понесла! (Громко) Мне больно, что тебя обидел: Поверь, царевна, не предвидел, Что ты... А н д а н а Я не сержусь, мой друг. И в а н (в сторону) Спасибо! мне же недосуг Пред вами сыпать извиненья. (Громко) Вот дело в чем: малейший знак Любви твоей и уваженья Мне очень дорог, дорог так, Что и сказать не в состояньи... Андана хочет что-то сказать. Прошу, не прерывай меня... Велик ли труд добыть огня? А с ним при небольшом стараньи, Особенно, когда вдвоем Поищем, мы в песке найдем Еще вещицы кой-какие... Увидишь! - в степи ли сухие, В бесплодно-мертвые пески Такие сеять перстеньки? Не вырастут! А н д а н а Я твой служитель, Я твой Газем: что мой властитель Прикажет, все исполню я... И в а н Итак, голубушка моя... Высекает огонь, засвечивает фонарь и начинает искать вместе с Анданой; они попеременно подходят к оркестру. А н д а н а Весь кротость он, весь снисхожденье, Избранник сердца моего! Из сладкозвучных уст его Не мед ли даже поученье? Мой друг боится оскорбленье Нанесть усердью моему; Вот почему Он притворился чуть не жадным К безделкам этим безотрадным, А что они душе его? (Удаляется.) И в а н Нет! не найду я ничего! Пожалуй, скажут: "И того, Что получил ты, предовольно!" Положим! все ж и думать больно, Что, может статься, тут прекраснейший алмаз Упал, в песке завяз, И навсегда исчез для кошелька и глаз. Как ни крепись, вздохнешь невольно, И ясно скажет этот вздох: Жемчуг и яхонт не горох, Да и горох продать бы можно. Такие ж вещи, клад такой Рассыпать по степи сухой, Растратить - видит бог! - безбожно! (Удаляется.) Показываются Кизляр-Ага и бухарские воины. К и з л я р - А г а Вот они! Осторожно! На огни! В о и н ы Взяты! взяты! Переняты Все пути! Невозможно Им уйти! (Отступают в темноту.) Андана и Иван сходятся. И в а н (вздрагивая) Чу! что? из уст безмолвной степи Несутся голоса! Чу! зазвенело, словно цепи, Или копье, или коса, И что-то, как пылающие очи, Из мертвой глубины угрюмой, черной ночи Сверкнуло мне в глаза! А н д а н а Это, друг, ковыль густая, Злак, пустыни волоса; Волоса те отягчая, Блещет, будто огневая, От лучей луны роса. Ветер, шепча с повиликой, Мчится в даль по степи дикой: Их ты слышишь голоса. В о и н ы (приближаясь) Взяты! взяты! Не уйти! Переняты Их пути! И в а н Слышишь, Андана? Мне ли погони Не распознать? Вижу с кургана Шлемы и брони, Воинов хана Целую рать. Ах! даже кони Мне из тумана Ржут: "Погибать!" Входит Кизляр-Ага с воинами. К и з л я р - А г а Так! - погибать! Сдавайся: ты мой пленник! И в а н Помилуй! я совсем не виноват: Причиною она и плут, мошенник, (Куда девался он?) - Булат! К и з л я р - А г а Булат? а где он? отвечай, изменник! И в а н Он ускакал. К и з л я р - А г а Куда? А н д а н а Навстречу вам. Ни этот юноша, ни он, кто я, не знали; В одежде отрока они считали Андану отроком; едва ли И час прошел, как случай им явил, Что не Газем Андана. Но мне свидетель бог, создатель сих светил, Что рода моего и сана Не знает иноземец и теперь. И в а н Не знаю, благодетель! - мне поверь! И ежели то знать опасно (Опасных тайн боюсь ужасно), На этот счет мы будем, друг Газем, Я глух, как тетерев, а ты, как рыба, нем! Не из большого бьюсь; я, видишь, скромный малый: Частичку суеты на память мне пожалуй И, с богом, поезжай в Бухару, в свой харем! А н д а н а Как он великодушен! Как обо мне одной печется! Как послушен И в этот грозный час Заботливости самой нежной! Бесстрашный, безмятежный, Он мыслит: "Только бы я спас Ее благую славу!" И вот тлетворную отраву На собственную льет. Чудесен дерзостный полет Столь совершенного самозабвенья: Иному малость - смерть, но, будь метой презренья,- И ужаснется! - А, напротив, он? Он подавляет благородный стон В груди своей высокой И говорит: "Из рук судьбы жестокой, Андана, имя вырву же твое! Бесславие мое Избавит, друг, тебя от нареканья. Мои слова, мои притворные деянья Злословье самое введут в обман, И даже клевета воскликнет: сей Иван, Сей низкий трус, сей подлый себялюбец, Любовником царевны быть не мог; Он просто вор, пробрался к ней в чертог, Украл ее; в степи же, душегубец, Ее зарезал бы,- по не позволил бог". ИНТЕРМЕДИЯ К и к и м о р а (выскакивая из-за кулис) Вот, господа, прекрасный монолог! Иное дело: кстати ль он, не кстати ль? Каков же стихотворец, мой приятель? "Смелее! тот писатель не писатель, Кто критики боится",- молодец Сказал - и страх и стыд на крюк повесил И за перо, марать, и, наконец, Вы сами видите,- как начудесил! А мне и любо; прыг из-за угла,- И вот его потянем мы к ответу; Вопросы наши смелому поэту: "Во-первых,- в скуке ли ты боле зла Находишь, в плоскости ли, в чепухе ли? А во-вторых, ужель окаменели И воины и купчик и евнух, Пока Андана наш несчастный слух Сентиментальной чепухой томила?" Д и р е к т о р с т р а н с т в у ю щ е й т р у п п ы С досок долой, шалун-бесенок! прочь! Ты (не забудь!) нечистая же сила: Тебя заклясть недолго.- Наша дочь, Кикимора прячется за кулисы. Осмелюсь молвить Публике почтенной, Андану представляет - и она (Известно всем) особенно сильна По части монологов. Бард смиренный, Которого я нанял, написал Нарочно для нее свои тирады. "Что делать прочим?" - так твердит нахал... Да мало ли? менять на взгляды - взгляды, На сцене рисоваться, гнев и страсть, Презренье, удивленье, радость, муку Казать ужимками, глазами,- класть То на спину, а то на сердце руку, И прочее,- не вспомню я всего; Но слушайте пиита моего! П у б л и к а т о л с т а я д а м а в к р е с л а х Пиита? с глупой дочкою твоею? Их, сударь, слушать я сто раз успею: Теперь же мне чертенка подавай! Д и р е к т о р Позвольте доложить... П у б л и к а Не рассуждай, А делай, что велят. С т а р и к Р а с с у д о к (высовывая свою напудренную голову из суфлерского ящика) Но наша драма... П у б л и к а Какое дело мне? - Я, братец, дама,- И не уступишь прихоти моей? Ведь это долг твой со времен Адама. Боюсь, а вместе и люблю чертей, Хоть и не всех: плаксивый Аббадона Не по нутру мне; сатана Мильтона Изряден, да тяжел; но Асмодей, Но Мефистофель славные ребята! У них ума и выдумок палата; Мне с ними весело: я хохочу, Сержусь, острюсь, злословлю,- я богата. Он (указывая на Директора) мой поденщик; я чертей хочу! Д и р е к т о р Беда! - карман и слава и желудок На вас поднялись,- дедушка Рассудок, Таких врагов не одолеть же вам! Упрямство, знаете, поставят нам В безвкусье, глупость, дерзость и измену! П у б л и к а Не иначе! - Кикимору на сцену! Д и р е к т о р Ступай, повеса! К и к и м о р а (выходя опять из-за кулис) Стулья господам, Чтоб было им покойней! Театральные служители приносят стулья. Первый вам, Андана!- сесть извольте; сядь же, купчик! Со мною, черномазенький голубчик, Рядком со мною, брат Кизляр-Ага! Мы ведь свои: пусть у тебя рога На лбу нахмуренном не вырастали, Да, к твоему несчастью и печали, И вырасти не могут; на врага Ты все же,- люди говорят,- и с рожи И нрава кротостью и цветом кожи Похож довольно. В этом деле я (И сам ты должен видеть) не судья; Но в доме хана, твоего владыки, Тебя прозвали чертом одалыки, Ты, стало быть, мне кровный, мне родня. Р а с с у д о к (который, было, вышел из своего ящика) Уйду я; стула нет здесь для меня. (Уходит.) К и к и м о р а Директор сядет с бардом. (Воинам) Вы - статисты: Так стойте. - Вот теперь начну свистать! (Свищет и топчет изо всей мочи ногами.) П у б л и к а Кикимора, помилуй! что за свисты? К и к и м о р а Ах, матушка! не хочешь ты понять, Что это мочи нет как остроумно! П у б л и к а Неужто? К и к и м о р а Разумеется. П у б л и к а А шумно - Оглохнуть можно, да и ново. К и к и м о р а Нет; Библьотеку читает целый свет Не первый год; а там возьми сужденья Об ибо и об оном и о том, О Г<оголе>, В<елланском>, П<олево>м, О всяком, кто другого ополченья, Не принят в клуб взаимного хваленья, Не верует в наш каждый толстый том, Возьми все сплошь Брамбеуса творенья, Записки, повести и - повторенья, Любой-ко вырви из разборов лист, Без свисту ни на шаг, все свист да свист! П у б л и к а (зевая) Что ж он освистывает? К и к и м о р а Что угодно: Поэтов, Наблюдателя, Молву, Философов, французов, дам, Москву, Всех, только не своих, и - превосходно! П у б л и к а Так человек завистливый и злой Барон Брамбеус? К и к и м о р а Малый препростой, Да щеголять умом и остротой Я смертную вселил в него охоту! И затянул одну и ту же ноту Бедняжка,- все одно и то ж поет: Рассказ ли пишет, взгляд или отчет, Везде, во всем одно и то ж кривлянье; Сердечный дал под клятвой обещанье, Что будет все забавой для него, Что в мире не пропустит ничего Без свисту или кисленькой улыбки,- Вот и Сыр-Дарья, вот и Арарат В его статьях читателя смешат! По пальцам скажет вам: где, в чем ошибки; Не хлопайте; взгляните: головой Качает он и поднимает плечи. "Я,- он гласит,- не из толпы слепой; Я в этой сцене разберу все речи, Я разложу, я взвешу каждый стих, Я, как бы ни было, ручаюсь смело, Большие промахи найду я в них!"- Бежит на свой чердак,- и в шляпе дело. (Тихонько встает и ускользает за кулисы.) П у б л и к а (сквозь сон) Прекрасно! Как умно он говорит! Не знаю только, отчего невольно Дремота клонит? (Засыпает.) П о э т Посмотрите - спит! Ах! господин Директор! сердцу больно: Предмет был превосходный, а убит! Д и р е к т о р Мы потеряем, друг, весь свой кредит, Всю репутацию... Барыню нельзя ли Вам разбудить? П о э т Зачем вы волю дали Бесенку-негодяю? Д и р е к т о р Я холоп Велений Публики... П о э т Но глас Рассудка - Д и р е к т о р Рассудок мне не платит. П о э т Пулю в лоб Всажу себе! Д и р е к т о р Стара, мой милый, шутка: Не кончена старухой паркой нить Бесценных ваших дней, питомец Феба! Ведь пороху вам не на что купить. П о э т Так утоплюсь, повешусь! Д и р е к т о р Ради хлеба, Который доставляю вам! П о э т В обрез! Д и р е к т о р Помилуйте, сударь: я же не Крез! Уж эти мне пииты! ввек не сыты. Но разбудите нашу госпожу: Я вам прибавлю. П о э т Музы и хариты! Д и р е к т о р Луна и Солнце! П о э т Средств не нахожу... Однако... Страстный монолог, Андана! Д и р е к т о р Не монолог,- нет, грохот барабана И треск трубы тут нужен, блеск мечей, Проклятья, вопли, с дюжину смертей... А! слава богу! - слышу конский топот. Андана, полно! что за смех и шепот С monsieur Иваном? - К нам Булат летит; Ну, докажи, что есть у нас актрисы! А я и эти стулья и пиит - Мы скромно удалимся за кулисы. (Уходит с Поэтом.) Булат верхом, позади у него хан бухарский. К и з л я р - А г а В оковы, воины, изменника-купца! А ты, царевна, в дом державного отца Благоволи со мной обратный путь направить. И в а н Булат, Булат, спеши нас, гибнущих, избавить! Булат сходит с коня и снимает хана. Б у л а т Стой, мерзостный скопец! нечистою рукой Царевны не коснись, или мне головой Поплатишься! - Купца оставьте: вы Булата, Надеюсь, знаете! И в а н Спасибо! - не богата, Мой друг, казна моя, но будешь награжден. Да где ты был? Б у л а т Или не видишь? полонен, Со мною прибыл к вам сам хан земли бухарской Чалма упала в прах, и деву крови царской В Газеме я узнал - и мигом на коня!.. Да вправо взял евнух и обошел меня; Отряд же хана мне попал как раз навстречу, Пускай тебе другой опишет нашу сечу; Без хвастовства скажу: я хана взял в полон; Но отпущу домой и тотчас, если он Прекрасной дочери здесь даст благословенье На брак с тобой. Х а н Увы, какое униженье! Срам, вечный срам! Сойду от бешенства с ума! Но, так и быть, Булат: когда она сама, Мое дитя, мой свет, мой рай, моя Андана, Когда царевна, дочь блистательного хана, Решилась быть рабой презренного купца,- Не стану клясть ее; а боле от отца Не требуй: не могу. А н д а н а Родитель! Х а н Ax! Андана! Д и р е к т о р (из-за кулис) Проснулась публика: сказать же, что впопад Удалый богатырь примчал седого хана! Но, ради бога, без тирад! Занавесь опускается. ДЕЙСТВИЕ III Выходит Кикимора до поднятия занавеси. <К и к и м о р а> Вступает в должность хор-повествователь; Прошу покорно слушать: обладатель Земли бухарской более венца Любил свое дитя, свою Андану. Распространяться я о том не стану, Что душу мучило несчастного отца, Когда без дочери, единственной и милой, В свою столицу ехал он назад... В груди страдальца был терзаний целый ад, И он шептал: "Зачем могилой Я не был взят до горестного дня, В который жизнь проклясть заставила меня Ты, хладных дней моих последняя услада! Ах! мне заснуть бы навсегда!" Откуда ни возьмися, вдруг засада: Нагрянула несметная орда Пустыни диких чад, вскормленных грабежами, И стражу хана вмиг засыпала стрелами; Их кони рвут коней зубами; Их острые, смертельные мечи Среди ненастной и глухой ночи И вьются и блестят и, будто змеи, свищут, Горячей крови понапиться ищут. Бледнеют ратники; Кизляр-Ага убит; Но хан бухарский не дрожит: Он дряхл и слаб; он царства повелитель, А бьется как простой воитель, Как юноша. - Вот засучил рукав, Вот бороду он закусил седую, Кривую саблю над чалмой подняв, Он, будто с неба гром, упал стремглав В толпу злодеев самую густую; Летит и колет, рубит, топчет их. Он хочет пасть; пусть и отвык от боя, Он жаждет вечного покоя... Вот что из старика творит героя! Вдруг древний богатырь притих: Крылатая стрела его пронзила; Его кровавый труп возьмет могила. Но перед переходом через мост, Ведущий в рай пророка Магомета, Душа убитого, в прозрачный пар одета, Который примет вид и взгляд его и рост, Трепеща, явится могучему Булату. Булат все, что угодно, только прост, Да и заносчив,- и получит плату За то, что дураку-мерзавцу услужил. Всегда и всюду, не спросяся броду, Герой философ так и лезет в воду: Царя, отца всему бухарскому народу, И не желал, а все наш Дон-Кишот сгубил. А вот покоится Андана, Дитя благого, доблестного хана, В объятьях - чьих? купца, ничтожного Ивана! Чье это дело? великана, Кому рассудку мало, много сил Судьба причудливая даровала! Булат не спит; на бег полуночных светил Глядит, задумчив: грусть ему на сердце пала. Явление 1 Степь. Ночь. Иван и Андана спят. Б у л а т (сидя на кургане) Тихо все; погружена Безрубежная пустыня В океан немого сна; На меня глядит одна Звезд бесчисленных святыня, Да туманится луна, С тверди взор угасший мещет. В общей, в вещей тишине Сердце бьется и трепещет: Что пророчит сердце мне? Откуда холодный неведомый трепет В моей богатырской широкой груди? Духов полуночи мне слышится лепет: По Млечному носятся духи пути... На облако кто-то спорхнул со светила, Товарища кличет и шепчет: "Лети!" Средь синевы движутся легкие крила. Ко мне ли хотят из эфира сойти? Добро пожаловать!- Кто прав, кто чист душою... Т е н ь х а н а (выступает из тумана) Душою прав и чист? - а я сгублен тобою! Б у л а т Кто ты, из серой мглы всплывающий мертвец? Т е н ь Не узнаешь, Булат? - Анданы я отец, Убитый степи хищными сынами, Ваш хан я, прозванный когда-то добрым вами. Б у л а т О царь моей земли! болезнует Булат О горестной твоей, безвременной кончине. Но припиши ее своей судьбине, Не я в ней виноват. Т е н ь Булат! отчаянье в меня излил не ты ли? Не ты ли отнял дочь у сироты-отца; Не ты ли бросил в руки подлеца Ее, кумир мой, а твои глаза открыли Тогда уже всю низость... для чего? В надежде ли обресть признательность его? Не то, безумец, положили Уставы вечные судеб: Нет, горек, полн отравы будет хлеб, Который от бездушного получишь; Чтоб услужить ему, себя измучишь, Спасешь его,- а он, трусливый твой тиран, Найдет и тут измену и обман. И что ж? А ты молчи, ни слова в оправданье, Хотя бы был его упрек Немилосерд, как ад, как казнь бесов, жесток,- За нестерпимое мое страданье Булату вот какое воздаянье Определил неумолимый рок: Если, потеряв терпенье, Молвишь: "Я в такой-то час Не губил тебя, а спас!"- Знай и помни: в то ж мгновенье Дух-каратель претворит Ноги у тебя в гранит; Если повторить посмеешь, По пояс окаменеешь; В третий раз - твой друг Иван Вдруг увидит пред собою Не тебя, но истукан, Дивный лик с живой душою. Б у л а т Жестокий жребий! но его Я заслужил и ничего Не молвлю в оправданье: Приму, безмолвствуя, смиряясь, наказанье, А пред тобою, горестная тень, Бледнеющая в утреннем тумане, Клянусь, что каждый мне судьбою данный день Я посвящу твоей Андане! ЯВЛЕНИЕ 2 В Новегороде, в доме Иванова отца; образная. А м ф и з а, мачеха Ивана (одна) Я к себе прилучила купца: Старый черт на мне вздумал жениться... Теперь только бы сбыть молодца, Его сына, не дать воротиться На сторонушку нашу ему! Заживу-ко тогда в их дому! Я, спасибо, не хуже наседки, Под защиту родного крыла Всех же вас до единого, детки, Вас, цыплятки мои, собрала! Пусть купчина трудится, хлопочет, Пусть за сына мешки свои прочит,- Коли промаха только не дам, Они, батька, достанутся нам! Ведь ребят-то не много, не мало, У меня их две дюжинки есть; Знай же, хворенький дедушка, честь: Век не свой тебе жить не пристало! Но еще не пробил твой часок; Толковать про тебя, мой голубчик, Ныне, видеть изволишь, не срок. Расторопный, молоденький купчик, За тебя я примуся, сынок! Вот же, свет, чтобы дело шло ладом, В уголку во святом образа Наперед обернуть надо задом... Так и жгут Николая глаза! Тут же спас и двумя мне перстами Со стены над лампадкой грозит; С ним Предтеча,- сказали: "Убит, Обезглавлен"; а как же глядит Вниз со блюда живыми зрачками? Погашу я лампадку теперь, Да замкну на замок свою дверь, На полу начертила я круг... И одна-то я здесь и сам-друг: Невидимка-малютка со мной... Слышу хохот его над собой: То Кикимора мой дорогой! Не мешай же мне, крохотный друг: Не входи в очарованный круг; Мне с тобою шутить недосуг: Гостя жду, и тебя познатней,- Вот опять засмеялся злодей: Негодяй, убирайся же! - ты ль Позабыл ту большую бутыль? Просидел же ты, маленький, в ней Триста, помнится, дней и ночей? Полюбилося, что ли, тебе Проживать в той хрустальной избе? На плите разложу огонек, К огонечку придвину горшок, А в горшок-то сухой порошок Из человечьих я брошу костей; Не забудь, молодица, прилей Струйку собственной крови своей! Струйку ту из-под левой груди В желтый череп жида нацеди; Подболтай мухомору - и брось: Вот и вспыхнуло, вот и зажглось! Затрещал, зазмеился огонь... Понесло! чародейская вонь! Начнем, Кругом Махнем Ножом! Сколько? три раза: А раз - То глаз. Удар грома. Другой- Убой. Другой удар. Третий - зараза... Усиленные удары грома; ведьма под них пляшет. Зараза, зараза, зараза-чума, Зараза мне тетка, чума мне кума! (Останавливается.) Поднялся пар: Я силой слов, Я силой чар Сварила вар... Мой пир готов; Силен мой зов: Он досягнул, О Вельзевул! В твой темный дом. К рабе своей Рогатым лбом Стезю пробей; В дыму, в огне Явися мне!.. В е л ь з е в у л (из-под земли) Явлюся тебе ни в дыму, ни в огне, Нет, иные дарованы способы мне Окунуть окаянную в трепет: Воскрешу пред тобой и кривлянье и лепет Передсмертный седого отца твоего! Ты, змея, подползла ко кровати его, И померкли при черном убийстве светила: Душегубка и дочь, В ту ужасную ночь Старика ты подушкой душила! (Садится в волшебный круг в виде дряхлого старика в саване.) Ай, спасибо! исполать! Свет Амфиза, ты вся в мать: Я за что любил старуху? Встанет, сварит варенуху, Встану - и начну хлебать! А м ф и з а (с ужасом) Это он! отец мой бедный! Он с бородкою седой, Он с трясучей головой, Лысый весь, сухой и бледный. В е л ь з е в у л Что же, дитятко, с тобой? Что не молвишь: "Просим рушать, Хлеба-соли нашей кушать!" Я в гостях не у чужой; Я ж и приглашен тобой. А м ф и з а (приходя в себя) В мире нет страшнее зрака! Хитрый бес, владыко мрака, Раб и царь мой, черный бог! Только ты придумать мог, Как обдать Амфизы члены Стужей яростной геенны! Но - прошло: я вновь сильна, Я в аду закалена; Верх взяла я над тобою, Устояла, и сей раз Будь же ты моим слугою, Да исполни мой приказ. Едет с молодой женою В этот город молодец; Молодцу мой муж отец... Бес! построй мне колымагу, На пути их повстречай, От меня поклон отдай, Пригласи их сесть - и тягу, И прямехонько к оврагу, Да в овраг, что силы, бух: Выбей, вышиби их дух! В е л ь з е в у л Ведьма, и тебе не стыдно Вызывать для пустяков Князя тьмы, вождя бесов? Сатаной клянусь, обидно! Казначей я бед и зла. У меня беду на славу Ты бы выпросить могла: Книгу, дум людских отраву, Трус, потоп или войну, Бич на целую страну... А то черта беспокоить, Чтоб карету ей состроить! А м ф и з а Что же, коли так хочу? В е л ь з е в у л Поневоле замолчу: Будет же тебе карета, Яхонт, изумруд, алмаз, Заглядение для глаз, Чудо красоты и света! Превращу ж и трех духов, Не из крупных, мне подвластных, В тройку бешеных, прекрасных, Легконогих жеребцов. Лишь бы муж с женою сели, Я, извозчик Вельзевул, По коням, и - полетели! Только пыль и визг и гул... Не к отцу помчатся в гости, Не отец им будет рад; Понесутся прямо в ад: В порошок смелю их кости! А м ф и з а Буду благодарна я, Куманечек, за услугу: Дам опять тебе подругу; Та подружка дочь моя. На метле на шабаш ведем, С дочкой мать, мы с ней поедем: С дочкой там тебе плясать; Здесь возьми покуда мать. Начинает вертеться с бесом, скрыпка сама собой играет, повиснув в воздухе; Кикимора смотрит вне круга. В воздухе повисла скрыпка, Скачет сам по ней смычок; Пляшет рак, и пляшет рыбка: Прыг и скок, скок и прыжок. Эх! вертися, куманек! В пляске скорой, в пляске шибкой Слишком низко стан мой гибкий Обхватил старик ошибкой... А Кикимора-пролаз С нас не сводит быстрых глаз С злой, насмешливой улыбкой. Нам же ровно ничего. Наплевать бы на него! В воздухе повисла скрыпка, и пр. Спеть я пасынку-злодею Песню славную сумею; Я над ним с его женою Песню славную завою... Гибель, гибель, гибель им, Им и всем врагам моим! Чтобы жатвы их посохли, Чтобы их стада подохли, Чтобы с нужды и печали В корчах дети их пропали, Чтобы сами сохли, чахли, Гробом заживо запахли! В е л ь з е в у л Прыг и скок, скок и прыжок: Пляшет с стрекозой сверчок, Толстый жук с проворной мухой - Старый дьявол с молодухой. А м ф и з а Расхрабрился старичок, Рад вертеться с молодухой... Полно, полно, вислоухый, Дай мне отдохнуть часок! (Падает без чувства на пол.) К и к и м о р а Какова твоя колдунья! Я устал, глядя на вас. Чтоб издохнуть ей! шалунья С бесом пляшет целый час. Только худо знает нас: Дур дурачить не тебе ли? Ты ей молвил: "Лишь бы сели!" Что же? ты ее надул: Ведь не сядут, Вельзевул? В е л ь з е в у л Плут, ты чуть ли не смекнул! К и к и м о р а Мудрено ли? - было б ново, Если б ей сдержал ты слово. Наше дело - да и нет; С дня, в который наш ответ Свел безумца Креза с Киром, Много миновало лет, Но над легковерным миром, Дети двоеличной тьмы, Как тогда, смеемся мы. В е л ь з е в у л Разгадал бесенок беса! Отправляйся же, повеса: Им ты на ухо шепни, Чтобы береглись они Ласк кумы моей почтенной, Я не пошлый сопостат: Чтоб погиб лихой Булат, Мне приятней во сто крат, Чем развеять прах презренный Всех Ванюшек всей вселенной! ЯВЛЕНИЕ 3 Взморье Каспийское. Б у л а т (один) Спасибо, мы в пределах Хивы: Киргиз, подъемля дикий вой, За грабежом, за барантой Не заезжает в эти нивы. Смелее стал и купчик мой: Меня отправил в чисто поле Скакать, потешиться по воле И серых настрелять гусей; Вот я промыслил,- слава богу,- Свежинки для княжны моей: Ни крошки, кроме сухарей, Голубушка во всю дорогу Не ела целых сорок дней, И все по милости Ивана: Пустился в трудный, дальный путь, А голод захотел надуть,- Жаль и копейки из кармана; Чуть нас не уморил с собой! Так с этой грязною душой Анданы душу, розу рая, Связал глупец, злодей Булат... И я ли, царь мой, тень святая, Дерзну сказать: не виноват?.. Потороплюся: ждет бедняжка! Обед ей приготовлю... Стой! Вот там какая вьется пташка? Я сроду не видал такой... Как миловидна, как богата! Спина из яхонта и злата, Брюшко и шейка - бирюза, И что за умные глаза! Поймать бы птичку для царевны: Ах! жребий выпал ей плачевный. И дней ее уныла нить... Мне тучи тьмы ее душевной Хоть бы на часик прояснить! Подкрадусь: пташечку рукою Как можно бережней накрою. (Схватывает птичку.) П т и ч к а Ах! Я в неволе! Уж мне боле На кустах Не качаться, Не купаться В облаках! В клетке душной Страшно жить: Мне изныть Без воздушной Стаи птиц, Без летуней Щебетуней, Без сестриц. Витязь, умильную Просьбу прими: Грозную, сильную Длань разожми - Глупую, малую Пташку пусти! Молви мне: жалую! Молви: лети! Тронься мольбами! Между перстами Больно мне; ай! Волюшка - рай: Волюшку милую Птичке отдай! Б у л а т Если помилую? П т и ч к а Знаю я честь: Знатную плату Может Булату Пташечка внесть. Б у л а т Плату? Какую? П т и ч к а Плату большую: Важную весть. Б у л а т Вести не плата; Ты ли Булата Хочешь провесть?.. Весть важна, а для кого?.. Для меня ль для одного? П т и ч к а Для тебя и для Ивана И для бедненькой княжны: Смерти вы обречены - Ты и купчик и Андана. Б у л а т Пусть и скажешь: "Ты дурак, Витязь, что разжал кулак",- Но лети! - вот ты на воле, Вот сидишь уж на сосне: Расскажи же все оттоле Честно и подробно мне. П т и ч к а По белому свету не я ли гуляю, Не я ли дома, города посещаю? Мне любо с лазурной глядеть высоты На шум и волненье людской суеты. Туда и сюда и носясь и порхая, Вот и в Новегорде нынче была я, Сыскала Ванюшки родительский дом И вздумала там отдохнуть под окном. И вот я сижу, щебечу у окошка; Вдруг вижу... (Хотя бы подкралась и кошка, Не столько бы, право, пугнула меня, С ружейного мене я дрогла б огня!) Я, брат, затряслась всеми членами тела: Там ведьма, Ванюшина мачеха, пела И прыткого с кем-то плясала бычка, А хвост позади плясуна старика Бил такт и скакал и вился, будто змейка. И вот что ему заказала злодейка: "В карету волшебную их усади И с ними прямешенько в ад укати!" ЯВЛЕНИЕ 4 Степь в Хиве. Иван, Андана, Булат обедают. И в а н Обед живит: судить не станем строго; Да только ты уж через меру много Свинцу и пороху поиздержал. Б у л а т (в сторону) На что досадовать Иван таки сыскал! И в а н (Андане, которая утирает глаза) А ты, голубушка, скажи, о чем рыдаешь? Ты недовольна чем? А н д а н а Я, милый друг, довольна всем, Но сам ты знаешь: Отец мой стар,- невольная тоска Возьмет подчас, как вспомнишь старика, И в а н Вот то-то! нежны вы, умны, сентиментальны; Я человек недальный,- Пожалуй (вас послушать) - я дурак, А я же говорил, что это будет так. А н д а н а Ах, не сердись! - взгляни; я уж не плачу боле... И в а н Ты и вперед, прошу, не плачь о пустяках. Чу! это что? затрепетало поле... Великолепная карета, вся в лучах, Сюда несется и остановилась вдруг. С запяток соскочил один из слуг; Смотрите: в пух разряжен щеголь И выступает, словно гоголь, Сюда прямешенько идет. Входит Демон в красной ливрее, но с небольшими рожками. Да ты сиделец наш, Федот? Д е м о н Я-с.- Вашей милости ваш батюшка со мною Свое благословенье шлет. И в а н Не налюбуюсь, брат, тобою... Однако - как ты очутился здесь? Д е м о н Приехал, сударь, я с каретой тою. И в а н Переменился ты, переродился весь: Ты малый был довольно неопрятный, А вот стал молодцом,- красивый, ловкий, статный. Одет ты, будто барин знатный, И в взгляде у тебя насмешливость и спесь. У нас не служишь? но ты мне прости, невежде, Такой смешной вопрос: тебе ль служить у нас? Д е м о н Я и теперь, как прежде, У вас служу и век готов служить у вас. И в а н И ты не шутишь, малый? И сшил тебе старик кафтанчик этот алый Из лучшего голландского сукна? Д е м о н Нет, ваша матушка. И в а н Помилуй! Ты разве позабыл, мой милый: Лет будет с десять, как она, Моя голубушка, погребена. Д е м о н Решился в брак вступить ваш батюшка вторично. И в а н Хотя и не совсем прилично,- Как тут не молвить сгоряча: Черт дернул старого хрыча! А мачеха богата? Д е м о н Сказать вам не могу,- но как она щедра, Вы сами видите. И в а н Ххм, вижу: торовата! Да только из чьего добра? Что ж? взял девицу? Д е м о н Нет-с, она вдова. И в а н Купчиха? Д е м о н Посадская. И в а н А кто ж такая? Д е м о н Тетериха. И в а н Амфиза Пудовна! - Наслал же сопостат! Ах! господи! - у ней ребят, ребят... Не сосчитаешь всех, свидетель бог, и в сутки, Она ж Вавиле-колдуну кума, И, свято наше место! - и сама Шутить охотница препакостные шутки. Демона корчит всякий раз, как Иван произносит имя божие. Да ты что морщишься? Д е м о н Весьма прискорбно мне, Что вы, сударь, не ласковы к родне; Браните матушку. И в а н Уволь от поученья! Д е м о н Вдобавок вам скажу: такие выраженья, Такие клятвы... и во сне Уж не услышишь их в отборном, модном свете,- Оставьте их, поверьте мне,- Особенно когда поедете в карете, Которую... И в а н Федот о модном свете Толкует-чудеса! Федот-то ты Федот, Да вижу по всему: совсем уже не тот. Не стану говорить уж о примете На лбу твоем. Д е м о н Ах! верно-с о рожках? И поминать-то что о пустяках? Их приобресть успел я в том же модном свете. Рогами нынче изукрашен лоб Всех знатных и воспитанных особ. И в а н Да ты что за особа? Д е м о н Ваш холоп, Но понатерся между господами И вот не пожалел, чтоб походить на них, Последних сил и средств и денежек своих. И в а н Оказия! - и батюшка с рогами? Д е м о н С предлинными-с, увидите вы сами, И вашему почтенному отцу,- Заметить смею,- страх рога к лицу. И в а н Старик давно рогатый? Д е м о н Украсил голову его убор богатый В тот самый день, когда домой Из-под венца голубчик сизый Пришел с хозяйкой молодой. И в а н Теперь - козел седой: Бодаться может он по милости Амфизы? Д е м о н Амфизы Пудовны,- и доложу я вам: Теперь большой расход рогам; Все жены по ее следам, Крестьянки даже - Маши, Даши, Лизы, Заказывают их в наряд своим мужьям. Поверьте, несмотря на бороду и ризы, Готовы на морщинистые лбы Их вздеть иные и попы. И в скором времени обычай этот новый Всеобщим будет. И в а н Да! Обычай образцовый За столь похвальный труд, За учреждение такой у нас обновы На шею Пудовне навесил бы я пуд И к карасям ее послал бы в ближний пруд. Д е м о н Иван Иваныч, что вы? Помилуйте, как вы жестоки, как суровы! Она, сердечная, не такова... Вот, помню, как теперь, ее слова: "В дороге береги ты Ванюшку-смотри же!" Как любит вас она! - Чтобы как можно ближе Придвинуть вожделенный час Приятного свиданья, Свой экипаж прислать изволила по вас. И в а н Ну, тут и я скажу: спасибо за старанье! Спокойнее в карете и скорей Доедем мы,- да только как же вьюки? Д е м о н Мы прибыли не без людей: Все ваши ящики и сундуки и тюки Последуют за вами по пятам; И, если сесть угодно вам, Мы тотчас тронемся. И в а н А хороша дорога? Д е м о н Прекрасная. И в а н Сбирайся же, Булат... Да так руками что ты размахался, брат? Что сделалось с тобой? Б у л а т (подошед к Демону) Во имя бога: Исчезни, сопостат! Удар грома; Демон и карета с лошадьми проваливаются сквозь землю. И в а н Земля зевнула... ой!.. в глазах не стало света... Куда мне спрятаться? - все, все дрожит кругом, За блеском блеск, за громом гром,- Знать, с нами вдруг столкнулася комета, И повернется мир вверх дном! Ax! ax!- вот провали<ла>ся карета... Прошло... Теперь нам предстоит вопрос: Мы сами целы ли? - Нос этот наш ли нос? Мои ли это руки? И эти вон, что тут передо мной стоят, Андана ли княжна, наездник ли Булат, Или какие призраки и штуки? (Булату после молчания) Ты, долговязый, умница, ты хват... А? - что наделал ты, приятель? Карету славную прислала ведьма нам: Так нет же! кстати ль? Непрошеный, проклятый заклинатель Заклял лакея и - отправилась к чертям! Уж как кареты-то красивенькой жалею! Она тебе мешала, молодец? Сказать же, что и тот глупец, Кто выкупил тебя себе на шею! А н д а н а И ты не шутишь, друг Иван? Карета, и лакей, и кони - все обман, Все... И в а н Хоть досады-то не прибавляй, Андана! Обман? - да что на свете без обмана? Карета знатная.- Был из бесов лакей... Что нужды? все же мы доехали бы в ней... А н д а н а Подобных от тебя я не ждала речей: Ты человек разумный, осторожный... И в а н Оставь свои хвалы: я просто трус безбожный. А н д а н а А вот тебя не испугал же грех? И в а н Тебя, Андана, слушать, право, смех: Насчет грехов мы все бестрепетное племя; Нет, этих пустяков, Кто только не совсем из дураков, Никто не побоится в наше время. ДЕЙСТВИЕ IV До поднятия занавеси. К и к и м о р а Два только действия осталось нам - не боле! А мы еще пройти должны большое поле; Мы, стало, поневоле Свою поэму сокращать должны. Итак, ты знай, достопочтенный зритель: Мы в Новегороде. Булат, хранитель Красавца купчика и молодой княжны, Исполненный усердья и отваги, И, по спасеньи их от адской колымаги, Не раз их избавлял в дороге от беды... Пример: он вытащил их из воды; А в воду с корабля они упали, Подосланного с умыслом лихим Колдуньей мачехою к ним. Был слит корабль из золота и стали, На корабле играл широкий алый флаг, И правил им какой-то старый враг, Амфизой нанятый из шайки Вельзевула. Погода ни малейшая не дула; Был Каспий тих, не воздымался вал, И плавно по морю живой корабль бежал. Вдруг он затрясся весь и с визгом без причины Волчком кружиться стал и вот пошел ко дну. Однако вынес из пучины Булат Ивана и княжну, Но - второпях - забыл на дне морском казну; И обругал Иван, как следует, Булата... Когда ж была иная плата От душ, подобных Ванькиной душе? Их бог, их царствие небесное - в гроше; Людьми их сделать - подвиг донкишотский, Вложить в них сердце - глупая мечта. Родоначальник их - торгаш Искариотский, Продавший за тридцать серебреных Христа. Но занавесь шумит: открылся старый терем; К нам вышла ведьма с дочерью сам-друг... Болтать нам недосуг: Мы только скажем, что не мерим Амфизу на один С презренным Ванькою аршин. Она злодейка, Отступница, убийца, чародейка,- Все так: да в ней огонь и дух и сила есть; Что мы ее умели приобресть, Нам истинно приносит честь; Но твари грязные, подобные Ивану... И толковать о них я даже, я устану - Они болот геенских смрадный ил; Мы их не ловим,- в бездну лезут сами. Их небо не берет; но если бы - руками С поклоном Тартар их ему бы уступил. ЯВЛЕНИЕ I А м ф и з а и Д а ш а. А м ф и з а Ох! дитятко, досадно мне до смерти, Уж я ли не держала их в руках,- И что ж? - совсем избаловались черти: Я нынче с ними в сущих пустяках Не успеваю: глупого Ивана, Вот, как ни бьюсь, известь я не могу! С поры сей ни единому врагу Уж доверять не стану: без обмана У них не обойдется; нет, сама Все сделаю и, свет, без проволочки - Сегодня же; а между тем вы, дочки, Сведите-ко богатыря с ума! Он мне во всем мешает; а мне власти, Покуда он с дурмана глупой страсти Не обезумит,- не дано над ним. Д а ш а Покорна я велениям твоим; Но если я в него влюблюсь? А м ф и з а Шалунья, Смеешься! - может ли любить колдунья? Захочешь ли Булата быть рабой? Порою на тебя, почти робея, И я гляжу: ведь ты невеста Змея, Ужасный царь теней - невольник твой. (Уходит.) Д а ш а (одна) Во мне ошиблась ты: я тяжко, страшно пала, Я пала чрез тебя (господь тебя прости!) И очень ведаю, себя мне не спасти; Но ошибаешься... Да! с самого начала Дитяти своего, меня, ты худо знала!.. Меж нами сходство есть,- так точно, я смела, Наукою твоей прельститься я могла: В ней, в бешеном вине ума и вображенья, И я могла искать восторгов опьяненья; Объятая огнем неистового мщенья, Была бы, может быть, свирепа я и зла. Но гнусно в низкие вдаваться ухищренья, Улыбкой привлекать, обворожать, манить, Возжечь желания и - наконец сгубить. Нет! слишком я горда для ремесла такого! Губить мне? и кого? его я, как святого, Готова почитать: он в наш согнивший век Меж трупами стоит с душою человек; Он мне предстал,- гляжу, и что же? воздыхая О тихих радостях утраченного рая, Я прокляла свое паденье в первый раз.... Его задумчивых, глубоких, темных глаз Страшуся более мученья вечной казни; Волхвицы мощные, захочем - и сведем Шар месяца с небес на землю; но при нем Я робкая раба стыденья и боязни. Пусть тешится моя безжалостная мать Над Ванькой: он мне что? не стану я мешать; Но витязя спасу; ему шепну два слова, И тотчас! - Почему? - не знаю; а готова Я для него на все.- Чу! заскрипела дверь: Идет! - я отчего так дрогнула теперь? Я чары страшные предпринимаю смело; А это, кажется, не черное же дело? Входит Булат. Б у л а т (не замечая Даши) Прочь, безумцы! - ваши дни Ткань дурачества и злобы; Всюду люди; мне ж они Ненавистны, будто гробы... Д а ш а Думой черною объят, Он меня и не заметил... Взор его не часто светел; Но теперь его тягчат Чувства, тягостней вчерашних. Б у л а т От горячек их всегдашних Мне ль безумцев исцелить? Д а ш а Он страдает... Что же? нить Мыслей мрачных я прерву ли? Я к страдальцу подойду ли? Б у л а т (увидев Дашу) Дочь-волшебница! - она И разумна и скромна; Предо мной не виновата: Почему же для Булата Всех противнее она? Д а ш а Здравствуй, витязь! Б у л а т Здравствуй, Даша! (Хочет идти.) Д а ш а Да куда спешишь ты, друг? Б у л а т Извини: мне недосуг. Д а ш а Недосуг? - Сторонка наша, Дом наш, наша вся семья, Вотчим, сестры, мать и я - Все тебе мы ненавистны... Ты везде, всегда один: Нас бежишь не без причин. Да и прав ты: не корыстны (Признаюся и сама) Наши милые соседы, Наши длинные обеды, Наши игры и беседы: Нет в них пищи для ума. Б у л а т Для ума! - да я нимало Об уме не хлопочу: Сердце средь людей устало, В них души не отыщу. Д а ш а Одинок ты во вселенной... Видит бог: тебя мне жаль; Несказанную печаль Ты, всех братьев отчужденный, Будишь, труженик, во мне... Но оставим, не поверишь! Б у л а т Может быть, не лицемеришь; Но мне, ведай, и во сне Не привиделося, чтобы На меня могла взирать Дочь Амфизина без злобы. Д а ш а Дочь - одно, другое - мать; Ведь в семье не без урода; Вместо всякого довода Вот решаюсь что сказать: Адский ков ужасный, новый (Это помни, гость суровый, И моих не презри слов!) Против вас опять готов. Б у л а т Ков готов! - я благодарен За благую весть тебе... Но дай молвить о себе: Не хитер я, не коварен. Да я все же не дитя; Правду мне прости, невежде! Что хлопочут, не шутя, Как нас сбыть,- я знал и прежде. Д а ш а Вижу: суетной надежде Предалась я; в эту грудь Мне доверья не вдохнуть... Между тем скажи мне: я ли Прибавляла что-нибудь К ноше горя и печали, Данной жребием тебе? Но угодно так судьбе: Нам уж, верно, не сойтися! Только, витязь, берегися: К трудной будь готов борьбе! Не столько чарами, сколь волею упорной Сильна, страшна моя бестрепетная мать; К дружине темных сил, нередко непокорной, Ужасная теперь не хочет прибегать,- Нет! действовать сама, всей силою своею! Я не желала бы и своему злодею Ей в руки грозные, безжалостные впасть... Но ежели судьбой тебе дана над нею Предсказанная нам ей гибельная власть, О, пощади ее! - она мне не чужая... И в роковую нынешнюю ночь, Противу матери себя обороняя, Ты не забудь: тебя предохранила дочь. (Уходит.) Б у л а т (один) Сама, и в эту ночь... Хмм! каково известье? Тут мало ли я что бы мог сказать!.. Дочь предает родную мать... Нам выгода, но ей, изменнице, бесчестье! Конечно,- если бы... да ведь оно не так: Не легковерный я, как прежде был, простак; Теперь гляжу на мир глазами беспристрастья: Я разгадал вину столь нежного участья. . . Шепну вполголоса: в ней нет ко мне любви; Но огненна река ее крови, Но час таинственный, предвестник сладострастья, Для ней, для пламенной, пробил; Не мужа честного спасает от могилы; Нет, дюжий молодец, надежный, полный силы, Ей по расчету чувственности мил... Какое дело мне? - Пред бледной тенью хана Я взял в поруки сонм таинственных светил, Что злополучная Андана, Пока я жив, во мне защитника найдет. (Я, право, уж не тот, Чтоб ожидать спасибо от Ивана!) Пусть будет, что судьбе угодно, надо мной, Анданин я слуга, я ей служу одной! ЯВЛЕНИЕ 2 На воздухе встречаются две ведьмы: старуха верхом на метле, молодая на ухвате. 1-я в е д ь м а Здорово! здорово! - куда ты, кума? 2-я в е д ь м а А, кумушка, так! я не вем и сама... Мной, девушкой, раз похвалился с похмелья На честной пирушке чужой молодец,- И в келью лихой меня запер отец: Противна душе моей тесная келья... Но быть же и ведьмой не много веселья; А разве по вольному воздуху порх, Под звездочкой ясной шнырять и кружиться, Хватать на лету ненадежный восторг, Минутной свободой допьяна напиться... 1-я в е д ь м а Вот, кумушка,- то-то и есть: молода! Как тут не призвать, было, адские силы, Да мучить его, хвастуна, до могилы? Быть смирною ведьмою смех и беда... 2-я в е д ь м а Не спорю. А ты понеслася куда? 1-я в е д ь м а Назад я лечу в свою избу за угол. 2-я в е д ь м а Откуда же? 1-я в е д ь м а С шабаша леших и пугал; Тут было довольно и ведьм и бесов... Мы тут обсудили преважное дело... Оно решено большинством голосов. 2-я в е д ь м а Спросить тебя, тетка, не слишком ли смело, В чем именно это преважное дело? 1-я в е д ь м а А вот в чем: задумала силою чар Чудесить Амфиза без помощи духа; На беса-де бесится злая старуха: Зачем ей не всякий удастся удар... И что ж, для своей и для нашей забавы Ее обернет, и не прошен, лукавый, Потешит ее еще раз Сатана; Потом же кроваво погибнет она. ЯВЛЕНИЕ 3 Спальня Анданы. Иван и Андана. И в а н У мачехи с Булатом нынче дружно... Весь день не отстает он от нее. А н д а н а А ей сегодня недосужно, Ей беспрестанно что-то нужно В покое нашем. И в а н Я твержу свое: Они нас погубить теперь стакались оба. А н д а н а Я ведаю, к чему ее способна злоба, Но он, хранитель наш, защитник наш - Булат. И в а н Не правда ли, тебе он нравится?- он хват! Ты не желаешь ли, скажи мне откровенно, Как наша мачеха... А н д а н а Послушай-ко, Иван, Ты хочешь, чтоб тебя совсем и совершенно Я презирала. И в а н Я, конечно, грубиян: Заметить прихоти жены любезной кстати ль? А н д а н а Жестоко же меня карает бог-каратель! Но не роптать и не считаться мне: Заслуживаю казнь его вполне. А ты, бесстыдной лжи бессовестный слагатель! Я говорю тебе: молчи; Холоп! ты моего еще не знаешь гнева (Я грозной Азии решительная дева), Изведать этот гнев страшися, трепещи! Входит Иванов отец; потом Булат. О т е ц Ай да деточки! я рад сердечно... Вашей не нарадуюсь любви! Только не дивлюсь: любить бесчеловечно Уж у Ваньки моего в крови; Он мне не чужой, а без пощады, Как в поре я был,- и я любил! Да! и я когда-то был же мил, Побивали же и наши взгляды В свое время женские сердца... Ванька молодец; он весь в отца! Жаль и ныне мне, что я отрекся... Болтовнею, впрочем, я увлекся, Позабыл совсем,- а ваша мать Вас к гостям мне приказала звать... И в а н Что ж? пойдем, прекрасная Андана? О т е ц За обычай я люблю Ивана. Он учтив с тобою, как жених... Хоть и дочь блистательного хана,- А дерзну тебе сказать, Андана: Он супруг, достойный ласк твоих... Уходят Андана, Иван и его отец. Б у л а т (один) На посылках у старухи милый Селадон ее, немножко хилый... Слава богу,- я теперь один! Спрячусь за печь,- и не без причин... Ведьма будет (об заклад) - и вскоре, Здесь ей волю дать - беда и горе!.. Следую за нею, словно тень: Ныне роковой кому-то день. (Прячется.) Х о р д у х о в В воздухе плавают адские чары; Благо заснуло, проснулося зло; Солнце за горы на отдых ушло: Час наступил воздаянья и кары! О царь подземный, встань! Разгладь седые брови, С улыбкою любови, Простри сухую длань: Встречай драгую гостью, Прославленную злостью И силой грозных чар... Тяжелый, смрадный пар Взойдет с пролитой крови... С улыбкою любови, Властитель темных стран, Встречай драгую гостью! Готовься, черный вран, Играть проклятой костью: Настал ее конец; Труба суда затрубит, Заблещет кладенец,- В куски змею изрубит... Враждуя и небу и целой вселенной, Едиными силами ада сильна, Задумала ссориться с адом она: Но ей ли с бездонной бороться геенной? Над ней посмеется седой Сатана. Умна, умна, но, видно, не всегда же; Напротив, мы всегда, всегда на страже, И, чуть-чуть оплошает их сестра, Мы тут - и закричим: пора! пора! Хохоча, душу грешную захватим И с нею в ад, кувыркаясь, покатим. Входит Амфиза. А м ф и з а Три раза тайком у себя в терему Для опыта я обернулась змеею И по произволу потом своему Я той же купеческой стала женою; Итак, и чертей призывать мне к чему, Когда мне покорна Природа? Бестрепетной, крепкою силой ума Над нею я властвовать буду сама; Рогатого ж я отпускаю урода, Который мне льстиво и плохо служил... Достанет Амфизе и собственных сил. К и к и м о р а (выглядывая из-за кулис) Колдунья мерзкая зазналась наготово! А между тем и в тереме не мы ль (Вам, господа, даю честное слово!) В глаза пустили старой дуре пыль? И без ее заклятья, Храня и помня выгоду свою, Мы, давние ее друзья и братья, Мы ведьму обратили во змею. А м ф и з а Мешкать нечего: придут... Обернусь, пока одна я, Под кроватию немая, Я дождусь, когда заснут; В пору выползу - и тут Кончу разом наше дело: В их трепещущее тело Жало погружу - умрут! Презирать умею прибыль: Их наследство, их казна Чародейке ли нужна? Нет! - мое веселье гибель: Не могу без крови жить... Пусть прибытка ищут люди! Волка бешеного выть, Голод адский в этой груди - Страсть везде, всегда губить. (Оборачивается в змею и подползает под кровать.) Входят Иван и Андана. И в а н Прямая дочь ты вспыльчивого хана, В него сердита ты, любезная Андана! Вот не на шутку шуточка моя Тебя прогневала... и, точно, не из тонких; Зато твой голосок из самых, самых звонких... Но кончим: признаю себя неправым я. А что до умника Булата, Терять не станем по-пустому слов... Пожалуй, не считай его за сопостата: Сама узнаешь: молодец каков! А н д а н а Мы любим легковерно, безрассудно; Нас, женщин, ежели вас любим, вам не трудно Во всем уверить, что угодно вам: Желаю верить всем твоим словам И думать: раздражительностью ложной Я увлеклась, когда так вспыхнуть я могла От шутки (истину скажу) неосторожной, Но чуждой умысла и зла. Я даже (ведь тебя отцу же предпочла) Готова (виновата!) Глядеть твоими, друг, глазами на Булата, Хотя, признаться, и не любо мне Холодным, трепетным сомненьям, Кровавым, ядовитым подозреньям Дать место на сердечном дне. Да и против какого ж человека? Он жил доселе без упрека, Он глупой мне до времени сего Казался честью века, Он и тебя-то самого, Когда, сдавалось, все исчезли средства, От неминуемого бедства Спасал не раз: но быть так! я тебе Во всем покорна буду, как судьбе. И в а н (про себя) Охота ж разводить ей вздор высокопарный! А я, неблагодарный, Я за риторикой ее готов заснуть... А н д а н а Но месяц начал уж давно свой путь И, утомленная от зною, Давно природа вся склонилася к покою: Пора и нам, мой милый, отдохнуть. И в а н (про себя) Спасибо, догадалась, хоть и поздно! А принялась было так ревностно и грозно, Что полагал я: до утра Проговорит. (Громко) Да, друг мой, спать пора. (Ложится.) А н д а н а Прощай! Храните же, таинственные силы, Небесные, святые! нас, Покуда не наступит час, Который воззовет из временной могилы Усталых чад седой земли; Моленью моему, всевышний царь, внемли: Даруй проснуться нам для тишины сердечной И отврати от нас, покров наш вечный, Лихие помыслы, и ненависть, и зло, И все то, что бы нам вредить могло! (Засыпает.) А м ф и з а (оборотившись в змею, выползает из-под кровати) Спят. Напоследок же дождалась я мгновенья, Когда их крови я напьюсь до пресыщенья... К и к и м о р а (выглядывая из-за угла) Без беса у тебя нет вещего чутья: Не слышишь ты чужого духа; Конец тебе, свирепая старуха, Конец тебе, змея! Б у л а т (выскакивает и рубит ее; удар грома) Сгинь, ведьма! пропади! настала смерть твоя! Иван и Андана вскакивают. А н д а н а Гром загремел... Какой удар ужасный! И с тверди совершенно ясной... Что б это значило? И в а н Я трепетом объят: Нам угрожает что-то злое... У нас в покое С мечом в руке Булат. Улика налицо... Нас сохранило чудо: Ударил гром - и он лишился сил, Не то бы нас убийца умертвил... Еще ли скажешь, что сужу я худо? А н д а н а (Булату) Не вижу ль это все во сне? Несчастный! что промолвишь в оправданье? Но слишком явно злодеянье, Которое тебе окончить не дал бог, Чтоб сомневаться в нем и лучший друг твой мог. Б у л а т На обвинения Ивана Я отвечать не стал бы; но, Андана, Но ты, святая кровь моих царей! И ты поверила, что я, твой раб,- злодей? Зачем же долее переносить мне ношу Своих унылых, безотрадных дней? Ее я разом сброшу! Мне был зарок: ни в чем себя не смей Оправдывать и, если позабудешь Иль презришь глас судьбы,- себя тотчас погубишь; Явясь мне с дозволения творца, Так мне вещала тень Анданина отца: "Если, потеряв терпенье, Молвишь: "Я в такой-то час Не губил тебя, а спас!"- Знай и помни: в то ж мгновенье Дух-каратель превратит Ноги у тебя в гранит; Если повторить посмеешь, По пояс окаменеешь; В третий раз твой друг Иван Вдруг увидит пред собою Не тебя, а истукан, Дивный лик с живой душою". Пусть будет так; дороже жизни честь: Вражду царевны мне не перенесть... Меня честите именем злодея; Взгляните на пол: труп вы видите ли змея? Он вам кровавой гибелью грозил, Но я, злодей ваш, я его убил: Узнайте в змее мачеху Ивана, Служительницу темных сил... Испод мой камнем стал: но сердца злая рана Больнее во сто крат! И вот же я еще пред вами виноват, Что адскую разрушил колымагу; А дай-ко в ней я вам проехать боле шагу, Давно бы ваших не было костей... Я мертв по пояс: но душе моей Стократ больнее сердца злая рана... И вот с тобой прощусь, злосчастная Андана. Возможно ль было о казне Неблагодарного Ивана Там, на морском, унылом дне, Когда и ты и он, вы оба, Тонули в челюстях, в безумном зове гроба, Не только помышлять, но даже помнить мне? (Превращается в истукана.) Занавесь опускается. МЕЖДУДЕЙСТВИЕ Поэт и Кикимора. К и к и м о р а Утаена кровавая развязка! Скажите, г<осподин> Поэт: Неужто ваша легонькая сказка Тем кончится? П о э т (отвечает) Неужто? нет! Придумаю конец чувствительно-немецкий, Который публике замоскворецкой Страх как полюбится! Медею и судьбу Взять, бросить барышням в глаза нахально Не слишком вежливо, да и едва ль морально: Им нужен Август Коцебу! Да как придумать? вот в чем сила! Заняв предмет у дикаря Эсхила И из мужичьих уст глупцов-бородачей, Довольно трудно сладить без ножей, Без неподкрашенных мучений и страстей, Без грубой и нагой природы. Тут крохотный аршин приличья, вкуса, моды, Жеманства и притворства нипочем: Гигантские размеры мы найдем В отечестве гигантов и титанов; Верстами мерят великанов, Для карликов и выродков - вершки. Ну, как же жаться тут без внутренней тоски К микроскопическим понятьям, Которые знакомы, близки вам, Mes tres aimables dames,1 И им, двоюродным, любезным вашим братьям. Вам рад бы угодить, но не удастся мне, Итак, не лучше ль верным старине Остаться? старине суровой и народной, Вам непонятной (очень жаль!), Но тем не мене превосходной? Вот расскажу, не отлагая вдаль, Как мать, и нежная, убить решилась сына. "Убила",- сказка просто говорит; "Убить его была ее судьбина,- Поведал бы Эсхил. - И вот он был убит". И сказке наш народ благоговея внемлет, Пред взорами его бежит поток причин, Он все их чувствует и все без слов приемлет. Так точно и народ Афин Благоговел без слов пред грозною судьбою И умолкал пред страшною женою, Пред жрицей мстительной души своей, Пред сей Медеею, исчадием Колхиды, Заклавшей собственных детей На смрадном алтаре кровавой Немезиды. Но публика не русский бородач, Но публика и не народ афинский; Для публики и рок немой и исполинский Не бог таинственный, а мерзостный палач. "Причины дайте нам,- кричите мне,- причины", Причины будут вам даны, Вы образованны, вы милы, вы умны, Но пальцем любите ощупать все пружины,- Вы разгадаете ль могущества кручины За вистом, на балу, всю святость той причины, Того отчаянья, с каким свое дитя Спасает мать для вечности небесной, Ни чувств своих, ни крови не щадя Младенца своего, а в этой жизни тесной Ведь он был для нее Все - счастие, и рай, и мир, и бытие! * * * __________ 1 Милейшие дамы (франц.). ДЕЙСТВИЕ V До поднятия занавеси. К и к и м о р а Булат окаменел; раскаяньем объята, Андана сетует о гибели Булата; Заботливо она и даже сам Иван Хранят и берегут Булатов истукан... А впрочем, у жены и мужа цель не та же: Он только думает о выгодной продаже Столь редкой статуи любителю искусств; Она же, полная унылых, грустных чувств И мыслей, тяжестью своей невыносимых, Чудесной помощи от сил непостижимых, Рыдая, требует, терзаясь день и ночь. О прочих что сказать? Волшебницына дочь По смерти матери невидимою стала, А старика удар разбойничья кинжала (Он ехал с ярмонки один в обратный путь) От хлопот уложил торговых отдохнуть; Так, стало, наш Иван хозяин полный ныне. Недолго по отце сын пребывал в кручине, Похоронил его - за торг,- и вскоре он К мильону старика прибавил свой мильон. Теперь же Публику, властительницу нашу, Я вслушаться прошу: невидимую Дашу С Анданой скорбною на сцене слышу я... Сердечно их люблю, почтенные друзья, Хоть знаю, что меня ничуть они не любят И всякий вздор о мне, о бедном бесе, трубят. ЯВЛЕНИЕ 1 Анданин терем. Она сидит задумчивая. Г о л о с Горюешь, бедная Андана? А н д а н а Чей это голос? Г о л о с Из сестер Ивана Одну любила боле прочих ты... А н д а н а Ах! небо осуждает дружбу нашу! Но так! - любила я восторженную Дашу И думала в избытке слепоты: Зовет ее язык презренной клеветы Волхвицею, рожденной от волхвицы; Вот поневоле верить я должна... Погибла мать; она же в виде птицы Взвилась и вылетела из окна. Г о л о с Увы! сказать нельзя, что это небылицы!.. Но, ежели она И чародейка, Так более несчастна, чем злодейка; И пусть своею силою страшна, Пусть строго властвует над грозными духами, А людям же благотворит она И вместе пронзена Безмолвного отчаянья стрелами... Желаешь ли чего, печальная княжна? Кручину сердца облегчи словами!.. Или от Даши ты совсем отчуждена, И все навеки кончено меж вами? А н д а н а Сказать бы я хотела: нет! Черты и голос Даши мне любезны, И нужны мне участье и привет; Но свяжет, я боюсь, такой ответ Меня с духами бездны. Г о л о с Нам вместо счастья - свет ума, Блаженство наше - мощь и знанье: Сказать боишься? - так сама Твое тебе скажу желанье. В холодный заперлась гранит Душа могучего Булата, И вопишь ты: "Я виновата! Как? кто ее освободит?" Булат над матерью моею, Над горькой, кару совершил; Булату я помочь не смею: До врат могилы положил Закон таинственных светил Вражду и мщенье между нами. Он в камень претворен духами, А жив и видит сны,- и дочь Невольно, лишь наступит ночь, Его за мать терзает снами. Пусть я, орудье мук, полна Неизреченного мученья, Пусть я не рождена для мщенья, Для чувств иных пусть рождена. Разрушить чары я могла бы, Хотела бы, а без ослабы Я гнать богатыря должна - Моя ли участь не плачевна? Но я люблю тебя, царевна, И, если хочешь, так могу Дать верную тебе слугу, Послать усердную рабыню. Внемли: мне подчинил пустыню В Аравистане грозный рок; Там вихрится сухой песок, И беспредельный и глубокий; Но в море праха одинокий, Роскошный, свежий островок Блестит чудесными цветами; И остров населен духами, Лишенными святых отрад, Которые они вкушали, Когда еще в раю порхали, Грехов не зная, ни печали; Однако ж и не пали в ад, О прежнем рае воздыхая, Они, изгнанники из рая. Их ненавидят духи зла, Им заперты Эдема двери,- Их жизнь ни мрачна, ни светла, А легкокрылых имя - пери. Одну из них пошлю тебе: Вверяйся ей без опасенья; Тебе ли сети погубленья Раскину? - Я в твоей мольбе; Ты руки обо мне возносишь, Ты мне в слезах прощенья просишь. Состражду я твоей судьбе. А н д а н а Позволишь ли своей рабе Все исполнять мои веленья? Г о л о с Вопрос твой непонятен мне. Любовь не знает запрещенья, Любовь дарит совсем, вполне. Во всем благом твое желанье, Сердечным рвеньем сожжена, С весельем совершит она. А н д а н а Где ж это милое созданье? Г о л о с Тебе предстанет легкий дух В прелестном виде юной девы... Но слышу я: запел петух; Меня страшат его напевы... Теперь явиться я должна В том смертном и тяжелом теле, В каком я здесь жила доселе, Или исчезнуть с паром сна. ЯВЛЕНИЕ 2 Улица. Лорд Эльджин и Кикимора в ливрее лонлакея. К и к и м о р а (оборачиваясь к публике) На мне ливрея Наемного лакея; Но и под ней, друзья, Кикимора все тот же я... А впереди меня идет мой барин; Он англичанин, вы заметьте, не татарин; Вдобавок он ученый и турист. Л о р д Э л ь д ж и н В своих отметках исписал я лист О Новегороде великом И о народе полудиком, Которых русскими зовут; Но нового не много тут: Все loci topici,1 все тот же Олеарий... Он пишет: "Moscoviti sunt barbari";2 По-своему пишу я точно то ж, Есть у него местами вздор и ложь,- Есть и у нас. - Но он, он первый лгал, и кстати... Быть первым - не дал бог мне этой благодати; По крайней мере новым быть хочу. Donnez nous du nouveau, n'en fut - et plus au monde! Mais ou donc le trouver? - dans l'air ou bien dans l'onde?3 А на земле едва сыщу! К и к и м о р а Угодно ль посмотреть торговой нашей казни? Л о р д Э л ь д ж и н The russian cnoot?4 - Ну, это знак приязни, My boy,5 что хоть о казни вспомнил ты... Ты выдумщик, in faith,6 и превосходный, Тут будут оргинальные черты,- Характер тут проявится народный... А где казнят? и скоро ль? и кого? К и к и м о р а Могильщика. Л о р д Э л ь д ж и н За что? К и к и м о р а Его Изобличили, что он камни гробовые Домой с кладбища сваживал тайком, С них надпись стесывал и продавал потом За камни строевые. Л о р д Э л ь д ж и н Злодею кара поделом! Да думать хорошо и о народе том, В котором родился мерзавец,- очень трудно. Кикимора Мы без наук росли, в потемках вспоены; А вы, сударь, учены и умны,- И с вами спорить безрассудно... Но мало ли каких наскажут пустяков? Представьте: например, нас, дураков, Хотят уверить, будто между вами Торгуют мертвыми телами: Могильщики их продают врачам, А те их разлагают по частям И парят и варят и только что гостям Не подают с поклоном после супа... Л о р д Э л ь д ж и н Ха! ха! ха! ха! бифстекс из краденого трупа! You are a humourist, my cook!7 Все это, мой любезный, для наук, Для расширенья Границ ума и просвещенья,- И потому... К и к и м о р а Достойно похвалы, А не кнута на площади торговой? Ослы-то мы ослы! Народ мы глупый, грубый и суровый, Мы на порядках здесь отшлепали бы тех, Которые на грех У нас бы вздумали распространять науки Через такие выдумки и штуки... Еще одно дерзнул бы я спросить И был бы крайне благодарен, Когда б изволили мне это объяснить: Земляк ваш и, как вы, богатый, знатный барин (Прозванье я забыл, но только лорд и пер) Раз вздумал итальянца и еврея Послать в тот край, где родился Гомер, В злосчастный город Кодра и Фезея, В отечество Платона и харит, И в силу грозного фирмана, Который выпросил у евнухов султана, Велел им (так предание гласит) Сбить молотом со храмов архитравы И плиты выломить и вырыть с корнем вон Обломки драгоценные колонн, Богов же мраморных, остаток прежней славы, Столкнуть с подножий их родных... И это все для пользы просвещенья! При виде наглого такого расхищенья Слеза скатилась вдоль усов седых Свирепого Османа, Афинского аги; А греки для него холопи и враги, Искусства ж прокляты в стихах его Курана. Он всплакал, но с безмолвием слуги Не воспротивился свершению фирмана; И - не спаслося ни одной стены, Все до одной осквернены... Вот кончилося мерзостное дело: Тем, что дотоле уцелело От ярости веков и бешенства войны, Суда под флагом английского барса До палубы, до мачт нагружены! И после этого неслыханного фарса Вы филантропы, вы просвещены, Не людоеды вы, вы ж в книгах и журналах Еще толкуете о гуннах и вандалах? Хоть бы стыдились! Варвары - сыны Кровавого Арея; Их жребий истреблять: на то уж рождены; По крайней мере нет меж ними фарисея, Ручного дикаря, философа-злодея, Который грабил бы и разрушал, Как истинный вандал, И сам же за грабеж вандалов бы ругал... Л о р д Э л ь д ж и н Плут, замолчи! Вот я тебя, мошенник! Кикимора исчезает. Да где он? - Осмеял меня, изменник! Я за него, он вдруг пропал из глаз, Разбойник!- а сначала-то пролаз Был гладенький такой, учтивый и смиренный... Но оскорблять себя не дам: Я к вам отправлюсь, голова почтенный, И жалобу вручу в своей обиде вам. Входит Иван. И в а н Сиятельнейший граф, я ваш слуга нижайший! Куда изволите идти? Как счастлив я, что вас встречаю на пути! Я иностранцев друг, их чтитель величайший: Желал я вам свои услуги предложить; Я человек торговый, а купить, Быть может, что-нибудь вам подешевле нужно. Л о р д Э л ь д ж и н Ко мне в гостиницу ужо ты приходи: Теперь мне недосужно. Да что же можно у тебя найти? И в а н Все, что угодно: пять амбаров Немецких, английских товаров, А с русскими завозень до шести! Есть и азьятские: парчи, оружье, шали (Все это прежде лучше разбирали), Но главный мой товар - сибирские меха. Л о р д Э л ь д ж и н. Понадобятся мне доха И шуба... Крыша - штоф, мех - малые медведки Покрой - ваш собственный. И в а н Я понимаю-с! Есть, Да только мелкие медведки нынче редки: Боюся, чтобы ваша честь... Л о р д Э л ь д ж и н Не бойся: справку я могу навесть. Твои медведки - редки; А есть ли редкости другие у тебя? И в а н Есть, сударь, есть! - в заклад вам самого себя, Что не видали вы, ни даже ваши предки, Нигде, подобных! - У меня есть сад, В саду беседка, а в беседке... Л о р д Э л ь д ж и н Клад? И в а н Чудесный истукан стоит среди беседки. Л о р д Э л ь д ж и н Вот невидаль какая! истукан! Довольно у меня своих, поверь мне, братец: Я собрал их со всех возможных стран... Лорд Байрон вопиет, что Эльджин святотатец, И вслед за лордом рифмачи кричат, Что Эльджин Герострат; Но имя Эльджина не тонет в тихой Лете, Но мраморы мои известны в целом свете. И в а н Сиятельный, вам верю без божбы, Не избежали вы судьбы Людей великих, завистью гонимых, Мужей, слепой толпе непостижимых. А к слову молвить вы позвольте мне: Не только наяву, но даже и во сне Подобной статуи любители искусства Нигде и никогда не видели,- милорд, Я не учен,- да, право, ею горд: Гранит, и что же? в ней заметны знаки чувства. И клятвенно я уверяю вас. Угрюмо хмурится мой Геркулес подчас. Подчас же всем на страх и изумленье Улыбкой кажет хладное презренье. Л о р д Э л ь д ж и н Лжешь, будто по печатанному, но За то спасибо, что ты лжешь красно! Ты где живешь? И в а н Спросите дом Ивана Иванова. Л о р д Э л ь д ж и н Не позабуду, друг; Теперь мне недосуг; Но заверну взглянуть на твоего болвана. * * * __________ 1 Общие места (лат.). 2 Московиты - варвары (лат.). 3 Дайте нам чего-нибудь нового, неужто его вовсе не стало! Но где же его найти? в воздухе или в воде? (франц.) 4 Русский кнут? (англ.) 5 Мой мальчик (англ.). 6 Почести (англ.) 7 Вы юморист, мой кок! (англ.) ЯВЛЕНИЕ 3 Беседка в саду Ивана: в ней истукан Булата. Андана одна. Потом Лили. А н д а н а Скоро ли Лили воротится? Где она? может, охотится В пропасти воздуха за мотыльком... Ведь не земля ее дом, К нам прилететь не торопится; В сиром же сердце моем Копится горе и копится. Л и л и (впорхнув к ней в дверь) Здесь твоя Лили унылая, С Лили незримой давно ты вдвоем; Но, госпожа моя милая, Редко веселую весть принесем С неба мы, неба изгнанники, К вам, домогильные данники Болей и слез и беды. А н д а н а Вняла ли ты приговору судьбы? Есть ли надежда? Что? оживет ли Булат? Л и л и Счастлив, Андана, невежда, Тот, для кого неземные - молчат. А н д а н а Что говорили Сестры твои? Нет, ничего не таи: Истины требую, Лили!* ________ * Далее в рукописи недостает четырех страниц. ЯВЛЕНИЕ 4 Та же беседка. Дaша и Лили, полузакрытые облаком, парят перед истуканом Булата; потом Андана с сыном. Ночь. Л и л и Три долгие, тяжкие ночи Без сна ее тусклые очи; Не ест трое суток она. Как тень, она бродит, Покоя нигде не находит, Страшна, безобразна, бледна. Но вот проглянула луна; Она к истукану подходит. Входит Андана, останавливается перед статуей, потом, обнимая ребенка, падает в бессилии на ближние кресла. Д а ш а (шепотом) Слушай, слушай, истукан! Я палач твой, я твой вран; Слушай, новый Промефей: Ад в огне моих речей! Жаль тебя или не жаль, Бесполезна тут печаль: Мучить я тебя должна; Эта часть мне суждена. Слушай, слушай, истукан! - и пр. Нож в руке ее сверкнет, Грудь младенцу раздерет: Но, дитя свое губя, Не спасет она тебя... Слушай, слушай, истукан! - и пр. Дух-то человека смел; Да всему, всему предел; Тесен круг возможных дел: Слабость смертного удел. Слушай, слушай, истукан! Л и л и Ты, владычица, страшна! Д а ш а Мучить я его должна. Л и л и Что же с нею, бедной, будет? Д а ш а Сон земной она забудет. Там за гранию земною Места нет земному зною. Скрываются в волны облака. Р е б е н о к Что так трепещешь ты и проливаешь слезы? И отчего, терзаясь и стеня, Так крепко жмешь к своей груди меня? А иногда какие-то угрозы Лепечешь?.. А н д а н а Тсс, дитя! молчи! Р е б е н о к Я замолчу, но ты меня пугаешь, мама! А н д а н а В святыне этого божественного храма Жить будут некогда и совы и сычи! Да! скаредный отец украдет лик священный Из церкви, запустенью обреченной... Мне дан короткий, малый срок: Завянули мои все жизненные силы, А без меня корысть, бесславье, грех, порок... О! лучше же во мрак таинственной могилы С собою вместе почивать Свое дитя возьмет заботливая мать! Р е б е н о к Да, мама! спать пора... С тобою вместе ляжем? А н д а н а Со мною... Неразлучны будем мы В объятиях безмолвной мирной тьмы... Р е б е н о к К Булату подойдем, "прощай!" Булату скажем. Зачем же чашу ты берешь?.. А н д а н а Нужна. Р е б е н о к Как, мама, ты бледна! Ты вся трясешься. Андана закалывает ребенка и сама падает мертвая. Мама, мама, больно! (Умирает.) Л и л и (склонясь из облака над Анданой) С нее довольно: С ним вместе умерла она! Исчезают Даша и Лили. Входят лорд Эльджин, Иван и носильщки. И в а н В дверь, милорд, прошу покорно, В дверь пожалуйте, милорд! Л о р д Э л ь д ж и н Уф! кругом темно и черно!.. Впереди какой-то черт Спит, во всю длину растянут... И в а н Вот огня тотчас достанут: Мы узнаем, кто такой. Слуга входит с фонарем. Ах! хозяйка! - Боже мой! И лежит-то тут,- не слышит! Л о р д Э л ь д ж и н Как слыхать ей,- ведь не дышит! Возле твой сынок лежит: Тьфу! - горячей крови лужа - Мальчик матерью убит! И в а н Будь ты проклята! - ты мужа Следствию подвергнешь! - ох! Навязалася на шею! Дура! не тебя жалею; Поскуплюся и на вздох О тебе,- да жаль мальчишки: Я недаром же отец; Ox! - из бедного плутишки Славный вышел бы купец! Л о р д Э л ь д ж и н Братец, не ушло же время: Обвенчаешься с другой, С ровней; разведет с тобой Целое, пожалуй, племя Расторопных торговцов. И в а н Оно так! - Андрей Немцов Человек солидный, важный. Дочь урод,- но двухэтажный За уродом этим дом... Двадцать тысяч чистогану: Прочего считать не стану. Л о р д Э л ь д ж и н Да пять тысяч, друг Иван, От меня за истукан! И в а н Унесите же болвана! Если ж нужно будет что, Вспомните купца Ивана,- Не продаст сходней никто. 1832-1842

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru