Коллинз Уилки
Злой гений

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    The Evil Genius.
    Перевод Анны Энгельгардт.
    Текст издания: журнал "Вѣстникъ Европы", NoNo 1-5, 1887.

ЗЛОЙ ГЕНІЙ

СЕМЕЙНАЯ ИСТОРІЯ.

Соч. Уильки Коллинза.

   

ПРОЛОГЪ.
Воспитаніе миссъ Уэстерфильдъ.

I. -- Судебный процессъ.

   Господа присяжные удалились, чтобы постановить приговоръ. Старшина ихъ имѣлъ большое преимущество передъ своими товарищами: у него была самая свѣтлая голова и самый бойкій языкъ. Впрочемъ, какъ оказалось, каждый изъ нихъ былъ на своемъ мѣстѣ, а четверо даже отличались своеобразнымъ характеромъ. Присяжный, проголодавшійся, думалъ только объ обѣдѣ. Другой, разсѣянный -- рисовалъ разныя фигуры на пропускной бумагѣ; нервный -- страдалъ отъ судорогъ; молчаливый -- онъ-то собственно и рѣшилъ впослѣдствіи участь подсудимаго.
   Изъ остальныхъ семи присяжныхъ, одинъ былъ маленькій, сонный человѣчекъ, который никого и ничѣмъ не могъ стѣснить; другой -- раздражительный, болѣзненный, а потому склонный протестовать противъ всего на свѣтѣ; послѣдніе пятеро представляли то огромное большинство населенія, которымъ управлять легко: оно болѣе или менѣе довольно своей судьбой и не имѣетъ своего собственнаго мнѣнія.
   Старшина занялъ мѣсто во главѣ стола. Присяжные усѣлись по правую и по лѣвую руку. И затѣмъ въ ихъ собраніи воцарилось молчаніе, котораго никогда не бываетъ въ женскомъ обществѣ -- молчаніе, происходящее отъ нежеланія первому заговорить.
   При такихъ обстоятельствахъ, прямая обязанность старшины была поступить съ своими товарищами -- какъ поступаетъ часовщикъ съ часами, когда они остановятся, то-есть -- завести ихъ.
   -- Господа,-- началъ онъ,-- надѣюсь, вы успѣли уже составить себѣ опредѣленное мнѣніе о дѣлѣ.
   Нѣкоторые сказали: "да", другіе сознались въ противномъ, а маленькій, сонный человѣчекъ ничего не сказалъ. Раздражительный и болѣзненный присяжный закричалъ: "продолжайте!" Нервный внезапно всталъ. Всѣ разомъ взглянули на него, подъ вліяніемъ тревожной мысли: не забрался ли въ ихъ среду ораторъ?! Но онъ былъ чрезвычайно деликатный господинъ, и потому поспѣшилъ ихъ успокоить:
   -- Пожалуйста, не пугайтесь, господа, я вовсе не собираюсь говорить рѣчи; я подверженъ судорогамъ. Поэтому извините, если я буду мѣнять иногда положеніе.-- Голодный присяжный (который привыкъ рано обѣдать) поглядѣлъ на часы:-- Половина пятаго,-- сказалъ онъ: -- ради Бога, кончимъ скорѣе.-- Онъ былъ самый толстый изъ всѣхъ присутствующихъ, и служилъ моделью для разсѣяннаго присяжнаго, который рисовалъ фигуры на пропускной бумагѣ. Сосѣди его, по обѣ стороны, глубоко заинтересованные портретомъ, глядѣли ему черезъ плечо. Маленькій, сонный человѣчекъ вдругъ вздрогнулъ, проснулся и извинился передъ всѣми. Раздражительный и больной -- сказалъ про себя: "всѣ вы болваны". Наконецъ, старшина, улучивъ минуту, наложилъ дѣло.
   -- Подсудимый,-- заговорилъ онъ,-- ожидающій нашего приговора, господа -- достопочтенный Родерикъ Уэстерфильдъ, младшій братъ лорда Лебаска. Онъ обвиняется въ томъ, что произвелъ намѣренно кораблекрушеніе британскаго судна "Джонъ-Джернимэнъ", находившагося подъ его командой, съ цѣлью получить мошенническимъ образомъ страховую премію, и, кромѣ того, въ утайкѣ бразильскихъ брилліантовъ, составлявшихъ часть груза. Короче сказать, передъ нами -- джентльменъ, принадлежащій къ высшему сословію и обвиняемый въ воровствѣ и мошенничествѣ. Прежде, нежели постановить приговоръ, мы хорошо сдѣлаемъ, если постараемся составить себѣ общее понятіе о характерѣ подсудимаго, основываясь на свидѣтельскихъ показаніяхъ, и прежде всего займемся отношеніями его въ благородной семьѣ, въ которой онъ принадлежитъ. Надо сознаться, что свидѣтельскія показанія, въ этомъ отношеніи, говорятъ противъ него. Будучи офицеромъ королевскаго флота, онъ оскорбилъ чувства своего семейства, женившись на трактирной служанкѣ.
   Сонный присяжный, случайно проснувшійся въ эту минуту, удивилъ старшину перерывомъ его рѣчи.-- Кстати о трактирныхъ служанкахъ, -- сказалъ онъ: -- я знаю дочь пастора; она въ стѣснительныхъ обстоятельствахъ, и потому служитъ въ трактирѣ, гдѣ-то на сѣверѣ Англіи. Удивительнымъ образомъ названіе города выскочило у меня изъ головы, но если бы у насъ была карта Англіи...
   Тутъ его рѣзко перервалъ одинъ изъ присяжныхъ:
   -- А позвольте спросить, по какому праву,-- закричалъ именно голодный присяжный, раздраженный тѣмъ, что у него сосало подъ ложечкой:-- по какому праву семья мистера Уэстерфильда смѣетъ предполагать, что трактирная служанка не можетъ быть вполнѣ порядочной женщиной?
   Услышавъ это, безпокойный присяжный (какъ разъ перемѣнившій положеніе) внезапно проявилъ интересъ къ тому, что происходило вокругъ него:-- Извините, что я позволяю себѣ вмѣшаться въ разговоръ,-- сказалъ онъ съ свойственной ему вѣжливостью:-- но, какъ членъ общества трезвости, я рѣшительно долженъ протестовать противъ этихъ намековъ на трактирныхъ служанокъ.
   -- Какъ потребитель спиртныхъ напитковъ,-- замѣтилъ раздражительный и болѣзненный присяжный:-- я долженъ откровенно сказать, что самъ желалъ бы, чтобъ теперь передо мною предстала трактирная служанка съ бутылкой шампанскаго.
   Пропустивъ мимо ушей весь этотъ эпизодъ, старшина невозмутимо продолжалъ:
   -- Какъ бы вы ни думали, господа, о женитьбѣ подсудимаго, но мы имѣемъ свидѣтельскія показанія, что, съ этого момента, его родные повернулись къ нему спиной, за исключеніемъ главы семейства. Лордъ Лебаскъ пустилъ въ ходъ свое вліяніе въ адмиралтействѣ и доставилъ своему брату (бывшему тогда безъ мѣста) командованіе кораблемъ. Всѣ свидѣтели единогласно показываютъ, что мистеръ Уэстерфильдъ превосходно зналъ свое дѣло. Если бы онъ умѣлъ сдерживать себя, то могъ бы достичь высокихъ степеней во флотѣ. Его нравъ сгубилъ его. Онъ поссорился съ однимъ изъ начальствующихъ офицеровъ...
   -- Онъ былъ доведенъ до ссоры, но не былъ ея зачинщикомъ,-- вмѣшался одинъ изъ присяжныхъ.
   -- Согласенъ, -- допустилъ старшина: -- но это не можетъ служить оправданіемъ въ нарушеніи дисциплины. Подсудимый вызвалъ дежурнаго офицера на дуэль и, получивъ презрительный отказъ, свалилъ его ударомъ съ ногъ. Само собою разумѣется, мистеръ Уэстерфильдъ былъ преданъ военному суду и исключенъ изъ службы. Терпѣніе лорда Лебаска не было еще истощено. Купеческій флотъ давалъ послѣдній шансъ подсудимому исправить, до нѣкоторой степени, свое положеніе. Онъ годился для морской службы и ни для чего больше. Благодаря усиленнымъ просьбамъ милорда, владѣльцы "Джона-Джернимэна", совершавшаго рейсы между Ливерпулемъ и Ріо-ди-Жанейро, приняли мистера Уэстерфильда въ качествѣ старшаго офицера; и, къ чести его будь сказано, онъ оправдалъ довѣріе своего брата. Во время бури, застигшей корабль у береговъ Африки, капитанъ былъ снесенъ волной съ палубы въ море, и старшій офицеръ принялъ командованіе надъ кораблемъ. Его искусство и мужество спасли корабль при такихъ опасныхъ условіяхъ, которыя парализовали усилія всѣхъ другихъ офицеровъ. Его утвердили, и весьма справедливо, въ командованіи кораблемъ. И до сихъ поръ -- мы, конечно, будемъ правы, если скажемъ, что его характеръ рисуется намъ съ самой выгодной стороны.
   Тутъ предсѣдатель умолкъ, чтобы собраться съ мыслями.
   Нѣкоторые члены-жюри, руководимые тѣмъ присяжнымъ, которому хотѣлось обѣдать, и поддерживаемые своимъ разсѣяннымъ товарищемъ, изобразившимъ корабль, гонимый бурей, а капитана -- падающимъ за бортъ,-- предложили оправдать подсудимаго безъ дальнихъ околичностей. Но раздражительный и болѣзненный присяжный закричалъ: "глупости!" -- и пятеро присяжныхъ, восхищенные выразительной краткостью, съ какой онъ изложилъ свои мысли, закричали: "слушайте, слушайте, слушайте!" Молчаливый присяжный, на котораго до сихъ поръ никто не обращалъ вниманія, вдругъ теперь привлекъ на себя взгляды товарищей. Это былъ плѣшивый господинъ, неопредѣленнаго возраста, въ длинномъ сюртукѣ, застегнутомъ на всѣ пуговицы, и во все время совѣщанія не снимавшій перчатки. Когда раздался хоръ пяти присяжныхъ, онъ таинственно улыбнулся. Каждый дивился, что можетъ значить такая улыбка. Но молчаливый присяжный сохранилъ секретъ про себя. Съ этой минуты онъ сталъ оказывать скрытое вліяніе на остальныхъ. Даже старшина поглядывалъ на него, продолжая свою рѣчь.
   -- Послѣ извѣстнаго срока службы, въ продолженіе котораго подсудимый не совершилъ ничего дурного,-- такъ говорилъ старшина:-- онъ получилъ даже награду за свое хорошее поведеніе. Ему дали долю въ прибыли, приносимой кораблемъ, которымъ онъ командовалъ, въ прибавку къ его жалованью. Послѣ этого онъ отправился изъ Ливерпуля въ свое послѣднее плаваніе, въ Бразилію, и никто, не исключая его жены, не имѣлъ тѣни подозрѣнія, что онъ покидаетъ Англію при разстроенныхъ денежныхъ обстоятельствахъ. Свидѣтельство его кредиторовъ и другихъ лицъ, съ которыми онъ былъ знакомъ, ясно доказываетъ, что онъ проводилъ свободное время на берегу въ картежной игрѣ и на скачкахъ, гдѣ держалъ постоянныя пари. Послѣ необыкновенно продолжительнаго счастья, послѣднее ему измѣнило. Онъ проигралъ значительныя суммы и былъ вынужденъ занимать деньги за очень большіе проценты, не имѣя надежды освободиться изъ рукъ кредиторовъ. Когда онъ оставилъ Ріо, чтобы вернуться домой, никто не сомнѣвался, что въ Англіи его ждали кредиторы, съ которыми онъ не въ состояніи былъ расплатиться. Вотъ, господа, та особенная сторона его характера, которую мы можемъ назвать азартной, и на которую, какъ мнѣ кажется, судъ взглянулъ снисходительно.
   Старшина, очевидно, собирался прибавить еще нѣсколько словъ, но непріятный болѣзненный присяжный перебилъ его.
   -- Говоря по-просту, безъ затѣй,-- сказалъ онъ:-- вы считаете подсудимаго виновнымъ.
   -- Говоря по просгу, безъ затѣй,-- отвѣчалъ старшина:-- я отказываюсь отвѣчать на такой вопросъ.
   -- Почему?
   -- Потому что въ мою обязанность не входитъ стараться повліять на приговоръ.
   -- Вы старались повліять на приговоръ съ той самой минуты, какъ вошли въ эту комнату. Призываю въ свидѣтели всѣхъ присутствующихъ джентльменовъ.
   Терпѣніе многострадальнаго старшины, наконецъ, лопнуло.
   -- Вы не услышите отъ меня ни единаго слова,-- сказалъ онъ:-- до тѣхъ поръ, пока не рѣшите сами, виновенъ или невиновенъ подсудимый, и тогда я скажу вамъ, согласенъ ли я или несогласенъ съ вашимъ приговоромъ.
   Онъ сложилъ руки и принялъ позу человѣка, который намѣренъ сдержать свое слово. Проголодавшійся присяжный откинулся на спинку кресла и громко вздохнулъ. Любитель-художникъ, который до сихъ поръ развлекался рисунками на пропускной бумагѣ, съ неудовольствіемъ сдѣлалъ то же и выронилъ перо. Вѣжливый джентльменъ, подверженный судорогамъ, попросилъ позволенія пройтись по комнатѣ, и съ первыхъ же шаговъ разбудилъ соннаго присяжнаго и привелъ въ ярость раздражительнаго скрипомъ своихъ сапогъ. Хоръ пятерыхъ присяжныхъ, болѣе чѣмъ когда-либо нерѣшительныхъ, взглянулъ на молчаливаго присяжнаго. Онъ опять таинственно улыбнулся и опять, не объяснивъ того, что думалъ, медленно повернулъ плѣшивую голову въ сторону предсѣдателя. Быть можетъ, онъ хотѣлъ этимъ выразить симпатію человѣку, который рѣшился быть такимъ же молчаливымъ, какъ и онъ самъ.
   Нѣсколько минутъ ничего не говорилось и не дѣлалось. Безпомощное безмолвіе царило въ комнатѣ.
   -- Что же вы, чортъ возьми, молчите!-- закричалъ болѣзненный присяжный:-- Развѣ вы забыли свидѣтельскія показанія?
   Этотъ вопросъ напомнилъ присяжнымъ то, къ чему ихъ обязывала присяга, если не чувство собственнаго достоинства. Нѣкоторые стали припоминать свидѣтельскія показанія въ одномъ смыслѣ, а другіе -- въ другомъ, и каждый настаивалъ на своей отличной памяти и правильной точкѣ зрѣнія. Первый заговорившій объявилъ:
   -- Я настаиваю на оправданіи капитана, джентльмены. Онъ приказалъ спустить лодки и спасъ жизнь экипажа.
   -- А я -- за то, чтобы признать его виновнымъ, потому что корабль наткнулся на подводный камень среди бѣлаго дня и при тихой погодѣ.
   -- Я согласенъ съ вами, сэръ. Свидѣтельскія показанія говорятъ, что корабль былъ слишкомъ круто направленъ къ берегу, и что такое направленіе ему далъ капитанъ.
   -- Полноте, полноте, джентльмены. Будемъ справедливы въ капитану. Защита доказываетъ, что онъ велъ корабль какъ слѣдуетъ, но что данное имъ направленіе было измѣнено, когда онъ сошелъ съ палубы. Что же касается погоды, то, говорятъ, онъ видѣлъ признаки приближающейся бури.
   -- Отлично, отлично, но вернемся въ фактамъ. Когда сообщили о кораблекрушеніи, бразильскія власти отрядили людей, въ надеждѣ спасти грузъ, и нѣсколько дней спустя корабль былъ найденъ какъ разъ послѣ того, какъ капитанъ и экипажъ его оставили.
   -- Не забывайте, сэръ, что брилліантовъ не нашли, когда стали осматривать корабль.
   -- Прекрасно, прекрасно; но гдѣ же доказательства, что капитанъ укралъ брилліанты? Прежде чѣмъ они спасли часть груза, налетѣла буря и разбила корабль, такъ что бѣдняга ошибся только во времени.
   -- Позвольте мнѣ напомнить вамъ, джентльмены, что подсудимый былъ по уши въ долгахъ, и слѣдовательно имѣлъ интересъ украсть брилліанты.
   -- Постойте, постойте, сэръ. Будьте справедливы. Кто былъ дежурнымъ на палубѣ, когда произошло кораблекрушеніе?
   -- Младшій офицеръ.
   -- А что сдѣлалъ младшій офицеръ, когда услышалъ, что кораблевладѣльцы рѣшились начать процессъ? Онъ прибѣгнулъ къ самоубійству. Развѣ это не доказательство его виновности?
   -- Вы слишкомъ поспѣшны въ своихъ заключеніяхъ, сэръ. Прокуроръ призналъ, что младшій офицеръ убилъ себя въ припадкѣ временнаго умопомѣшательства.
   -- Тише, тише! Намъ нѣтъ дѣла до того, что призналъ прокуроръ. Что сказалъ судья, когда резюмировалъ свою рѣчь?
   -- Чортъ побери судью! Онъ сказалъ то, что всѣ они говорятъ: "признайте подсудимаго виновнымъ, если считаете, что онъ виновенъ, и признайте его невиновнымъ, если считаете, что онъ невиновенъ",-- и затѣмъ ушелъ пить чай въ свой кабинетъ. А мы, вотъ, здѣсь умираемъ съ голода, и наши семьи обѣдаютъ безъ насъ.
   -- Говорите за себя, сэръ. У меня нѣтъ семьи.
   -- Поздравляю васъ съ этимъ, сэръ. А у меня двѣнадцать человѣкъ дѣтей, и жизнь для меня -- бремя, потому что я не знаю, какъ свести концы съ концами.
   -- Господа, господа! мы опять удаляемся отъ предмета. Виновенъ или нѣтъ -- капитанъ?
   -- Господинъ старшина, никто изъ насъ не имѣлъ намѣренія васъ огорчить; скажите намъ свое мнѣніе.
   Но старшина былъ вѣренъ данному слову.
   -- Рѣшите сами,-- былъ его отвѣтъ.
   При такихъ обстоятельствахъ, присяжный, подверженный судорогамъ, принялъ внезапно важное рѣшеніе. Ему пришла въ голову блестящая мысль.
   -- Попробуемъ рѣшить вопросъ при помощи поднятія рукъ. Господа,-- предложилъ онъ: -- кто находитъ подсудимаго виновнымъ, пусть подниметъ руку.
   Три голоса были такимъ образомъ немедленно собраны, включая и голосъ старшины. Послѣ минутнаго сомнѣнія, хоръ пятерыхъ рѣшилъ послѣдовать тому же мнѣнію, которое было высказано тѣми тремя. Поэтому поднятыхъ рукъ въ осужденіе подсудимаго оказалось восемь. Повліяетъ ли такой результатъ на нерѣшительное меньшинство остальныхъ четверыхъ? Во всякомъ случаѣ, ихъ пригласили высказаться. Только три руки поднялись. Одинъ непостижимый человѣкъ не желалъ выразить своихъ чувствъ даже знаками. Нужно ли говорить -- кто былъ этотъ человѣкъ? Таинственная перемѣна произошла теперь въ его наружности и сдѣлала его еще болѣе интереснымъ въ глазахъ другихъ. Непонятная улыбка исчезла съ его лица. Онъ сидѣлъ неподвижно съ закрытыми главами. Размышлялъ онъ или просто спалъ? Догадливый старшина давно уже заподозрѣлъ, что онъ просто глупъ, но достаточно хитеръ, чтобы скрывать свою глупость, и держитъ языкъ за зубами. Остальные присяжные не пришли къ такому разсудительному заключенію. Необыкновенная торжественность его вида очень озадачивала ихъ, и они воображали, что онъ погруженъ въ размышленія, въ виду важнаго значенія приговора. Послѣ довольно оживленнаго спора, они рѣшили пригласить единственнаго независимаго члена своего собранія, который до сихъ поръ не принималъ никакого участія въ томъ, что происходило, ясно высказать свое мнѣніе:-- Какъ вы думаете, сэръ, виновенъ онъ или невиновенъ?
   Глаза молчаливаго присяжнаго раскрылись медленно и торжественно и напомнили взглядъ совы. Поставленный въ необходимость произнести два слова или одно, онъ выбралъ -- вѣрный своей молчаливой премудрости -- послѣднее. "Виновенъ",-- сказалъ онъ, и снова закрылъ глаза, какъ будто хотѣлъ этимъ сказать: "вы мнѣ надоѣли".
   Всѣ присутствующіе вздохнули съ облегченіемъ. Вражда была позабыта, и присяжные дружелюбно взглянули другъ на друга. Разомъ поднялись они съ мѣста, чтобы вернуться въ залу суда. Судьба подсудимаго была рѣшена; приговоръ гласилъ: "виновенъ".
   

II.-- Приговоръ.

   Глухой гулъ разговоровъ, происходившихъ въ залѣ суда, умолкъ, когда вернулись присяжные на свои мѣста. Любопытство теперь сосредоточилось на женѣ подсудимаго, которая все время присутствовала въ залѣ. Вопросъ минуты былъ: какъ она перенесетъ краткій промежутокъ времени, всегда предшествующій объявленію приговора?
   На взглядъ толпы, мистриссъ Уэстерфильдъ была красивая женщина. Платье изъ темной матеріи хорошо сидѣло на ея высокой и стройной фигурѣ; густые свѣтлые волосы мелкими кудрями спускались на лобъ; черты лица были правильны, хотя нѣсколько рѣзки. Никакихъ внѣшнихъ признаковъ волненія въ ней не било замѣтно: смѣлые сѣрые глаза выдерживали любопытные взгляды безъ смущенія. Къ удивленію присутствующихъ женщинъ, она привела съ собой двухъ маленькихъ дѣтей. Старшій ребенокъ была хорошенькая дѣвочка лѣтъ десяти; младшаго мальчика мать держала на колѣняхъ. Всѣми было замѣчено, что мистриссъ Уэстерфильдъ не обращала никакого вниманія на дѣвочку. Всѣ ея заботы сосредоточивались на мальчикѣ; его она ласкала, когда онъ выказывалъ скуку или утомленіе; но ни разу не случилось ей оглянуться на дѣвочку, чтобы видѣть, не устала ли и она. Судья занялъ свое мѣсто и отдалъ приказъ ввести подсудимаго, чтобы выслушать приговоръ. Наступила довольно долгая пауза. Публика, припоминавшая мертвенно-блѣдное лицо, съ какимъ онъ появился впервые передъ нею, толковала, что ему дурно, и не ошибалась. Тюремный докторъ показался на свидѣтельской скамьѣ и, будучи приведенъ къ присягѣ, далъ свое показаніе.
   У подсудимаго была болѣзнь сердца, которую онъ запустилъ. Онъ лишился чувствъ отъ слишкомъ мучительнаго напряженія въ ожиданіи приговора. Обморокъ оказался такого серьезнаго свойства, что свидѣтель не ручается за послѣдствія, если произойдетъ вторичный обморокъ отъ волненія, которое непремѣнно испытаетъ подсудимый, если будетъ теперь введенъ въ залу суда, чтобы выслушать приговоръ. При такихъ обстоятельствахъ, объявленіе приговора было формально отложено. Взгляды публики опять обратились на жену подсудимаго. Она встала, чтобы оставить залу. Въ случаѣ осужденія, ея мужъ просилъ позволенія проститься съ ней въ послѣдній разъ, и директоръ тюрьмы, посовѣтовавшись съ докторомъ, разрѣшилъ ему это свиданіе. Было замѣчено, когда она уходила, что она держала мальчика за руку, а дѣвочка шла сама по себѣ. Какая-то сострадательная дама, сидѣвшая рядомъ съ нею, предложила побыть съ дѣтьми въ ея отсутствіе. Мистриссъ Уэстерфильдъ холодно отвѣчала: "благодарю васъ, отецъ желаетъ ихъ видѣть".
   Подсудимый умиралъ; всякій, кто взглянулъ бы на него, понялъ бы это. Глаза его устало глядѣли, когда жена и дѣти подошли въ кровати, на которой онъ лежалъ, представляя изъ себя развалину человѣка, родившагося атлетомъ. Онъ тяжело дышалъ и съ трудомъ могъ выговорить нѣсколько словъ съ большими разстановками. "Я не спрашиваю тебя, каковъ приговоръ,-- сказалъ онъ женѣ:-- я читаю его на твоемъ лицѣ".-- Безъ слезъ и молча стояла она у постели мужа. Онъ, впрочемъ, лишь вскользь взглянулъ на нее: теперь все его вниманіе было сосредоточено на дѣтяхъ. Дѣвочка стояла ближе къ нему, онъ взглянулъ на нее съ слабой улыбкой. Бѣдное дитя поняло его; жалобно плача, охватила она руками шею отца и поцѣловала его.-- Милый папаша, -- сказала она: -- поѣдемъ домой, я буду за тобой ухаживать.
   Докторъ, наблюдавшій за лицомъ отца, увидѣлъ въ немъ перемѣну, которая не была замѣчена остальными присутствующими. Больное сердце не выдержало этого прощанія -- и перестало биться.
   -- Удалите дѣтей, -- шепнулъ докторъ матери. Около него стояла водка; онъ влилъ ее въ ротъ больному и пощупалъ пульсъ. Подъ вліяніемъ водки онъ чуть-чуть оживился. Больной на минутку ожилъ и глазами искалъ сына.-- Мальчика...-- прошепталъ онъ:-- я хочу видѣть моего мальчика.-- Когда жена поднесла ему ребенка, докторъ шепнулъ ей:-- Если вамъ нужно сказать ему что-либо, то торопитесь.-- Она вздрогнула и взяла его холодную руку. Ея прикосновеніе какъ будто сообщило ему новую силу. Онъ попросилъ ее нагнуться.-- Они не позволяли мнѣ писать здѣсь, иначе какъ подъ условіемъ, что будутъ читать мои письма.-- Онъ умолкъ, чтобы перевести духъ.-- Приподними мою лѣвую руку,-- шепнулъ онъ:-- разстегни маншетку.
   Она вынула записку изъ манжетки и на внутренней ея сторонѣ увидѣла слова, написанныя краснымъ, точно кровью: "посмотри подкладку въ моемъ чемоданѣ".
   -- Зачѣмъ?-- спросила она.
   Угасающій взглядъ съ сомнѣніемъ остановился на ней. Губы его раскрылись, съ тщетнымъ усиліемъ сказать еще что-то. Его послѣдній вздохъ коснулся кудрей на ея лбу. Докторъ указалъ на дѣтей.
   -- Увезите этихъ бѣдняжекъ домой,-- сказалъ онъ:-- у нихъ нѣтъ больше отца.
   Мистриссъ Уэстерфильдъ молча повиновалась. У нея были собственныя причины спѣшить домой. Оставивъ дѣтей на рукахъ служанки, она заперлась въ комнатѣ покойника и вынула изъ чемодана остававшееся тамъ платье.
   Подкладка чемодана, которую она тщательно оглядѣла, была изъ обычнаго полосатаго тика. Пальцы ея не были настолько нѣжны, чтобы прощупать что-нибудь подъ обивкой, когда она стала водить по ней рукой. Повернувъ пустой чемоданъ внутренней стороной крышки къ свѣту, она увидѣла на тикѣ тонкую, блестящую полоску -- какъ будто отъ клея. Послѣ минутнаго раздумья она разрѣзала полоску перочиннымъ ножикомъ. Бѣлая бумажка показалась въ отверстіи. Она вынула и развернула ее.
   То было письмо, написанное рукой ея мужа. Когда она развертывала его, то на полъ упала небольшая бумажка. Она подняла ее. На ней стояли какія-то буквы, фигуры, крестики, представляя собой какую-то непонятную путаницу.
   

III.-- Письмо.

   Мистриссъ Уэстерфильдъ отложила въ сторону непонятную бумажку и обратилась къ письму. Тутъ снова ее взяло раздумье. Письмо было адресовано къ "мистриссъ Родерикъ Уэстерфильдъ", и начиналось, безъ всякихъ обычныхъ обращеній, прямо съ дѣла. Не значило ли это, что ея мужъ сердился на нее, когда писалъ это? Это означало, что онъ не довѣрялъ ей.
   Вотъ въ какихъ выраженіяхъ онъ писалъ ей.
   "Я пишу тебѣ прежде, нежели начнется мой процессъ. Если приговоръ окажется въ мою пользу, то я разорву то, что написалъ. Если меня признаютъ виновнымъ, то я предоставлю тебѣ сдѣлать то, что, въ противномъ случаѣ, сдѣлалъ бы самъ.
   "Незаслуженное несчастье, случившееся со мной, началось вмѣстѣ съ прибытіемъ моего корабля въ портъ Ріо. Нашъ младшій офицеръ (отбывъ свое дежурство) отпросился на берегъ и не вернулся. Какіе мотивы побудили его дезертировать -- я не знаю. Я желалъ замѣнить его лучшимъ морякомъ на моемъ суднѣ. Агенты моихъ хозяевъ переспорили меня и назначили человѣка по своему собственному усмотрѣнію.
   "Къ какой націи онъ принадлежалъ -- я не знаю. Онъ объявилъ, что его фамилія Белль-Джемсъ, и говорили, что онъ разорившійся джентльменъ. Кто бы онъ ни былъ, его манеры и разговоръ были очаровательны, онъ всѣмъ очень понравился.
   "Послѣ двухъ бѣдствій -- кораблекрушенія и пропажи брилліантовъ,-- послѣдніе были оцѣнены въ пять тысячъ фунтовъ стерлинговъ, -- я вернулся въ Англію при первой же возможности, вмѣстѣ съ Белль-Джемсомъ. Вскорѣ послѣ того, какъ я поселился въ моемъ домѣ въ Лондонѣ, меня частно увѣдомили, что кораблевладѣльцы рѣшили меня преслѣдовать судомъ, по обвиненію въ намѣренномъ крушеніи и въ пропажѣ брилліантовъ. Младшій офицеръ, который командовалъ кораблемъ въ то время, какъ онъ натолкнулся на камень, былъ обвиненъ вмѣстѣ со мной. Сознавая себя невиннымъ, я рѣшилъ, разумѣется, выдержать судъ. Я ломалъ себѣ голову, что сдѣлаетъ Белль-Джемсъ? Послѣдуетъ ли онъ моему примѣру, или постарается спастись бѣгствомъ?
   "Я бы счелъ, что дружескія отношенія обязываютъ меня предупредить его о томъ, что насъ ожидаетъ, еслибы зналъ, гдѣ найти его Мы разстались съ нимъ, когда корабль вошелъ въ портъ Фальмутъ, въ Корнуэллѣ, и съ тѣхъ поръ не видѣлись. Я сообщилъ ему мой лондонскій адресъ, но онъ не послѣдовалъ моему примѣру.
   "На возвратномъ пути, Белль-Джемсъ сообщилъ мнѣ, что онъ получилъ наслѣдство: небольшой домикъ съ садомъ, въ Сентъ-Джонсъ Вудъ въ Лондонѣ. Въ ту самую минуту, какъ я вспомнилъ объ этомъ, мнѣ сказали, что прилично одѣтая пожилая женщина желаетъ меня видѣть. Оказалось, что это хозяйка дома, въ которомъ проживать Белль-Джемсъ, и что она пришла съ печальнымъ извѣстіемъ: Белль-Джемсъ умираетъ и желаетъ меня видѣть. Я тотчасъ же къ нему отправился.
   "Въ короткихъ словахъ, вотъ что я узналъ. Белль-Джемсъ услышалъ о готовившемся процессѣ. Какъ онъ узналъ -- смерть помѣшала ему сообщить мнѣ это. Несчастный негодяй отравился, изъ страха ли передъ процессомъ, или отъ угрызеній совѣсти -- не мое дѣло рѣшать это. Къ несчастью для меня, онъ выслалъ изъ комнаты хозяйку и доктора и сообщилъ мнѣ, когда мы остались наединѣ, что онъ намѣренно перемѣнилъ направленіе корабля и укралъ брилліанты. Долженъ отдать ему справедливость, что онъ хотѣлъ меня спасти отъ бѣды, въ которую я попалъ по его винѣ.
   "Облегчивъ свою душу признаніемъ, онъ далъ мнѣ клочокъ бумаги (шифрованный), который ты найдешь при этомъ письмѣ.
   "-- Вотъ замѣтка,-- сказалъ онъ мнѣ,-- о мѣстѣ, гдѣ спрятаны брилліанты.
   "Къ числу невѣжественныхъ людей, не умѣющихъ разбирать шифрованную грамоту, принадлежу и я,-- и я такъ ему и сказалъ. Я этимъ путемъ сохраняю свою тайну,-- отвѣчалъ онъ:-- пишите подъ мой диктантъ, и вы узнаете, что это значить. Сначала приподнимите меня.-- Я сдѣлалъ то, что онъ просилъ, но онъ замоталъ головой, какъ бы въ припадкѣ боли; но указалъ все-таки на перо, бумагу и чернила, на томъ столѣ, на которомъ писалъ докторъ. Я отошелъ отъ него на минуту, чтобы придвинуть ближе столъ, но въ эту минуту онъ застоналъ и сталъ звать на помощь. Я бросился въ нижнюю комнату, гдѣ дожидался докторъ. Когда мы вернулись къ больному, то нашли его въ конвульсіяхъ. Черезъ нѣсколько секундъ его не стало.
   "Юристы, принявшіе на себя мою защиту, пытались найти экспертовъ, какъ они называютъ, чтобы разобрать шифръ. Всѣ эксперты отказались отъ этого. Они объявили, что, если ихъ призовутъ въ свидѣтели, они должны будутъ сказать, что знаки на бумажкѣ не соотвѣтствуютъ ни одному изъ существующихъ шифровъ, разставлены, зря и ничего не означаютъ.
   "Что касается моего разсказа о сдѣланномъ мнѣ признаніи,-- законъ отказываетъ мнѣ въ вѣрѣ, если я не представлю свидѣтеля. Я могъ бы доказать, что направленіе корабля было измѣнено, вопреки моимъ приказаніямъ, послѣ того, какъ я пошелъ отдыхать, если бы я могъ найти человѣка, который стоялъ въ то время за рулемъ. Но Богъ знаетъ, гдѣ находится этотъ человѣкъ.
   "Съ другой стороны, заблужденія моей прошлой жизни и мои долги говорятъ противъ меня. Юристы, кажется, надѣются на знаменитаго адвоката, котораго пригласили защищать меня. Но я, съ своей стороны, иду подъ судъ безъ всякой надежды на благопріятный исходъ.
   "Если вердиктъ будетъ: "виновенъ", и если тебѣ дорого мое доброе имя, то найди, непремѣнно найди, кого-нибудь, кто бы разобралъ этотъ проклятый шифръ. Сдѣлай для меня то, чего я не могу самъ для себя сдѣлать. Найди брилліанты и, когда возвратишь ихъ по принадлежности, покажи владѣльцамъ это письмо. Поцѣлуй дѣтей за меня. Я желаю, чтобы они, когда подростутъ, прочитали эту мою защиту и узнали, что отецъ, который нѣжно любилъ ихъ, былъ невинный человѣкъ. Мой добрый братъ будетъ заботиться о васъ, ради меня. Я кончилъ.

"Родерикъ Уэстерфильдъ".

   Мистриссъ Уэстерфильдъ снова просмотрѣла шифръ. Она глядѣла на него такъ, какъ будто бы это было живое существо, которое ее дразнило. "Если я когда-нибудь буду въ состоянія прочитать эту чепуху, то я знаю, какъ я поступлю съ брилліантами".
   

IV.-- Чердакъ.

   Годъ ровно спустя послѣ рокового дня, когда былъ осужденъ ея мужъ, мистриссъ Уэстерфильдъ (запершись въ святилищѣ своей спальни) праздновала свое освобожденіе отъ обязательства носить вдовій трауръ.
   Условныя градаціи въ наружныхъ знакахъ горя, то-есть переходъ отъ чернаго платья къ сѣрому, не входили въ систему траура этой огорченной лэди. Она положила свое лучшее синее платье и новую шляпку на кровать и отъ всей души любовалась ими. Траурное платье сброшено было на полъ.-- Славу Богу, я покончила съ тобой!-- сказала она, и оттолкнула его ногой прочь съ дороги, идя къ камину, чтобы позвонить въ колокольчикъ.
   -- Гдѣ мой сынокъ?;-- спросила она, когда вошла въ комнату квартирная хозяйка.
   -- Онъ со мной внизу, въ кухнѣ, сударыня. Я учу его дѣлать кэкъ изъ сливъ,-- онъ такъ доволенъ. Я надѣюсь, что онъ теперь вамъ не нуженъ.
   -- Нисколько. Я попрошу васъ побыть съ нимъ, пока я не вернусь. Кстати: гдѣ Сидъ?
   Старшій ребенокъ (дѣвочка) была названа "Сидни", въ честь одной родственницы ея отца. Имя это не нравилось ея матери, которая сократила его въ "Сидъ". Со взглядомъ, выражавшимъ плохо скрытое негодованіе, хозяйка отвѣчала:-- Она наверху, на чердакѣ, бѣдняжка. Говоритъ, что вы ее послали туда, чтобы она вамъ не мѣшала.
   -- Да, разумѣется.
   -- На чердакѣ нѣтъ печки, сударыня. Я боюсь, что дѣвочка тамъ простудится, и что ей скучно тамъ одной.
   Просить за Сидъ было безполезно, потому что мистриссъ Уэстерфильдъ не слушала. Ея вниманіе было поглощено ея собственными полными и хорошенькими ручками. Она взяла маленькую пилочку съ туалета и занялась своими ногтями.
   -- Пришлите мнѣ теплой воды, -- сказала она, -- я буду одѣваться.
   Служанка, которая принесла ей теплую воду, была еще недавно въ домѣ. Послѣ того, какъ она помогла мистриссъ Уэстерфильдъ одѣться, хозяйка приказала ей пойти на чердакъ:-- Тамъ вы найдете хорошенькую дѣвочку; скажите ей, что приведете ее ко мнѣ въ комнату тотчасъ, какъ уѣдетъ ея мамаша.
   Пренебреженіе, съ какимъ мистриссъ Уэстерфилѣдъ относилась къ своему старшему ребенку, было извѣстно всѣмъ въ домѣ; даже новая служанка слышала объ этомъ. Заинтересованная тѣмъ, что она, раскрывъ дверь на чердакъ, увидѣла,-- она остановилась на порогѣ.
   На чердакѣ, стояло два старыхъ, полусгнившихъ сундука, сломанный стулъ и истрепанный томъ проповѣдей, въ четвертую -- по старинному -- долю листа. Полинялые обои, которыми были обклеены стѣны, отсырѣли и мѣстами отставали, а мѣстами и совсѣмъ были оторваны. Въ плинтусѣ виднѣлись дырочки, и изъ одной изъ нихъ выглядывали ясные, хотя и застѣнчивые главки единственнаго живого существа, раздѣлявшаго одиночество дѣвочки на чердакѣ -- мышки, которую она кормила крошками хлѣба, спрятаннаго за завтракомъ.
   Сидъ подняла головку, когда мышка убѣжала въ норку, при стукѣ раскрываемой двери.-- Лиззи, Лиззи,-- сказала она серьезно: -- зачѣмъ вы съ такимъ шумомъ входите? вы испугали моего малютку.
   Добродушная служанка расхохоталась.-- Что, у васъ большое семейство, миссъ?-- спросила она въ шутливомъ духѣ.
   Сидъ не поняла шутки.-- Только еще двое, -- отвѣчала она и подняла съ пола двѣ старыя, истрепанныя и грязныя куклы.-- Это мои двое старшихъ дѣтей,-- продолжалъ странный, ребенокъ, прислоняя куколъ спиною къ пустымъ сундукамъ.-- Старшая -- дѣвочка, и ее зовутъ "Сидъ"; другой -- мальчикъ, въ очень грязномъ платьѣ, какъ видите. Ихъ добрая мамаша не сердится, когда они капризничаютъ и покупаетъ имъ пони, чтобы они на нихъ катались, и всегда даетъ имъ чего-нибудь вкуснаго поѣсть, когда они голодны. Есть ли у васъ добрая мамаша, Лиззи? И очень ли вы ее любите?
   Эти невинные намеки на пренебреженіе, которое было удѣломъ бѣдной дѣвочки, тронуло сердце служанки. Ей припомнилисъ давно прошедшія времена, когда ее оставляли одну, голодную и холодную,-- только она переносила это терпѣливо.
   -- О, моя милочка!-- сказала она:-- ваши бѣдныя ручонки совсѣмъ покраснѣли отъ холода! Подите, ко мнѣ, я вамъ ихъ согрѣю.
   Но живое воображеніе Сидъ лучше предохраняло ее отъ холода, чѣмъ средство, предложенное служанкой.-- Вы очень добры, Лиззи,-- отвѣчала она:-- я не чувствую холода, когда играю съ моими дѣтьми. Я стараюсь, чтобы они дѣлали какъ можно больше моціона; мы идемъ гулять въ паркъ.
   Она взяла за руку каждую куклу и медхенно стала прохаживаться по чердаку, указывая на воображаемыхъ прохожихъ и проѣзжихъ.-- Вотъ королева, мои милочки; ее везутъ въ золотой каретѣ, запряженной шестью лошадьми. Видите ли вы, вонъ торчитъ скипетръ изъ окна кареты? Она имъ управляетъ націей. Поклонитесь королевѣ. А вотъ теперь посмотрите на это красивое озеро. Тамъ есть островъ, на которомъ живутъ утки. Утки -- счастливыя созданія. Онѣ живутъ, какъ имъ хочется, и онѣ очень вкусны, когда умрутъ. По крайней мѣрѣ, онѣ бывали очень вкусны, когда у насъ были обѣды при жизни папаши. Я стараюсь позабавить бѣдняжекъ, Лиззи. Ихъ папаша умеръ! Я должна быть и папашей, и мамашей.-- Вы озябли, мои милыя?-- Ну, теперъ поѣдемъ домой,-- и привела куколъ къ холодной печкѣ.-- У меня въ домѣ всегда топится печка!-- вскричало энергическое маленькое созданіе, весело потирая свои холодныя ручки передъ холодной печкой. Добродушная Лиззи не могла долѣе сдерживаться:-- Если бы ребенокъ хоть пожаловался,-- разразилась она:-- все бы это было легче! О, какъ это ужасно, какъ это ужасно!-- кричала она, въ удивленію маленькой Сидъ.-- Пойдемте внизъ, моя душа, въ уютную, теплую комнату, гдѣ сидитъ вашъ брать. Охъ, ужъ ваша матушка! Мнѣ все равно, если она насъ увидитъ. Я съ удовольствіемъ ей выскажу, что о ней думаю. Ну, неси куклы, а я понесу тебя. О, бѣдняжечка, какъ ей холодно! Ну, поцѣлуй меня!
   Симпатія, выражавшаяся такимъ образомъ, была дѣломъ новымъ для Сидъ. Ея глаза, широко раскрывшись, выразили дѣтское удивленіе, но вдругъ съ дѣтскимъ ужасомъ закрылись, когда ея новая пріятельница-служанка, спускаясь внизъ по лѣстницѣ, прошла мимо дверей мистриссъ Уэстерфильдъ.-- Если мамаша выглянетъ,-- прошептала она:-- мы притворимся, что ея не видимъ.-- Но теплая комната приняла ихъ подъ свою защиту въ цѣлости и сохранности. Ни при какихъ обстоятельствахъ мистриссъ Уэстерфильдъ не стала бы торопиться съ своимъ туалетомъ. Прошло добрыхъ полчаса, прежде нежели входная дверь хлопнула, и добрая хозяйка, выглянувъ въ окно, сказала:-- Ну, вотъ она и ушла. Теперь мы можемъ быть спокойны.
   

V. Въ трактирѣ.

   Мистриссъ Уэстерфильдъ отправилась въ трактиръ, гдѣ она когда-то была служанкой. Войдя туда безъ колебаній, она послала хозяину свою карточку. Онъ самъ раскрылъ дверь пріемной и пригласилъ ее войти.
   -- Добро пожаловать!-- сказалъ онъ, любуясь ею.-- Вы пришли ко мнѣ, чтобы опять поступить въ служанки?
   -- Неужели вы думаете, что я доведена до этого?-- отвѣчала она.
   -- Что-жъ, моя душа, случались вещи и болѣе невѣроятныя. Мнѣ говорили, что вы получали содержаніе отъ лорда Лебаска, а о его смерти было напечатано въ газетахъ, на прошлой недѣли.
   -- Стряпчій лорда продолжаетъ выплачивать мнѣ мое содержаніе.
   Обрѣзавъ такимъ образомъ хозяина трактира, она не сочла нужнымъ прибавить, что лэди Лебаскъ, дававшая ей деньги на прожитокъ, по просьбѣ покойнаго мужа, вмѣстѣ съ тѣмъ, увѣдомила ее, что содержаніе прекратится, какъ только мистриссъ Уэстерфильдъ выйдетъ вторично замужъ.
   -- Вы счастливая женщина,-- замѣтилъ хозяинъ.-- Ну, что-жь? я радъ васъ видѣть. Чего желаете вы выпить?
   -- Ничего, благодарю васъ. Я желала бы узнать, не слыхали ли вы чего въ послѣднее время о Джемсѣ Бельбриджѣ?
   Хозяинъ былъ популярный человѣкъ въ своемъ кругу, и не привыкъ сдерживаться, когда онъ находилъ удобный случай пошутить.
   -- Вотъ такъ постоянство!-- сказалъ онъ.-- Она интересуется имъ, хотя и оставила его съ носомъ двѣнадцать лѣтъ тому назадъ!
   Мистриссъ Уэстерфильдъ встала.
   -- Я привыкла къ тому, чтобы со мной обращались почтительно, -- сказала она: -- прощайте!
   Добродушный хозяинъ опять усадилъ ее въ кресло.-- Не дурачьтесь,-- сказалъ онъ:-- Джемсъ -- въ Лондонѣ и живетъ въ моемъ домѣ. Что вы на это скажете?
   Смѣлые сѣрые глаза миссисъ Уэстерфильдъ выразили сильное любопытство и интересъ.
   -- Неужели онъ опять у васъ будетъ приказчикомъ?
   -- Нѣтъ, душа моя, куда намъ! Онъ сталъ джентльменомъ и покровительствуетъ моему дому.
   Мистриссъ Уэстерфильдъ продолжала свои разспросы:
   -- Значить, онъ совсѣмъ бросилъ Америку?
   -- Нисколько. Джемсъ Бельбриджъ уѣзжаетъ назадъ въ Нью-Іоркъ, съ тѣмъ, чтобы открыть салонъ (какъ они это тамъ называютъ) въ сообществѣ съ другимъ человѣкомъ. Онъ говорятъ, что пріѣхалъ въ Англію по дѣлу. По моему мнѣнію, онъ пріѣхалъ занять денегъ безъ отдачи. Они вѣдь тамъ ловкачи, въ Нью-Іоркѣ-то. Его единственный шансъ, дисконтировать свои векселя, это -- провести за носъ своихъ деревенскихъ родственниковъ.
   -- Когда онъ ѣдетъ въ деревню?
   -- Онъ тамъ теперь.
   -- А когда онъ возвращается?
   -- Я вижу, что вы рѣшились съ нимъ повидаться. Онъ возвращается завтра.
   -- Что, онъ женатъ?
   -- Ага! вотъ оно что! Успокойтесь! Много женщинъ хотѣли поймать его на удочку, да до сихъ поръ не удалось. Передать ему вашу любовь?
   -- Да,-- отвѣчала она холодно:-- сколько хотите!
   -- Въ законномъ бракѣ?-- спросилъ хозяинъ.
   -- И съ приданымъ,-- прибавила мистриссъ Уэстерфильдъ.
   -- Денежкилорда Лебаска?
   -- Чортъ бы побралъ денежки лорда Лебаска!
   -- Ого! ваша рѣчь напоминаетъ теперь то время, когда вы были трактирной служанкой. Неужто вы хотите сказать, что у васъ есть свое собственное состояніе?
   -- Именно. Возьметесь вы передать объ этомъ Джемсу?
   -- Я все возьмусь сдѣлать для особы съ состояніемъ!
   -- Скажите ему, чтобы онъ пришелъ пить чай со своимъ прежнимъ другомъ завтра въ шесть часовъ.
   -- Онъ не придетъ.
   -- Нѣтъ, придетъ!
   На этомъ разногласіи они разстались.
   

VI.-- Звѣрь.

   Наступило "завтра", и Джемсъ, вѣрный мистриссъ Уэстерфильдъ, оправдалъ ея довѣріе.
   -- О! Джемми, какъ я рада тебя видѣть! О, милый, милый человѣкъ, наконецъ-то я твоя!
   -- Это зависитъ, милэди, отъ того, нужны ли вы мнѣ, или -- возьму ли я васъ? Подальше руки!
   Мужчина, высказавшій такой протестъ противъ объятій красивой женщины, былъ однимъ изъ тѣхъ человѣческихъ существъ, которыя превосходно произрастаютъ на англійской почвѣ. У него было жирное лицо, розовыя щеки, жесткіе голубые глаза, жидкіе желтые волосы, безсмысленная улыбка, широчайшія горло и плечи, громадные кулаки и ноги -- комбинація, которую можно видѣть только въ Англіи. Люди этой комплекціи обладаютъ нервной системой, не подозрѣвая этого; бываютъ больны, не чувствуя этого; проявляютъ мужество, не подозрѣвая о существованіи опасности; женятся безъ любви; ѣдятъ и пьютъ безмѣрно; и умираютъ (несмотря на свое богатырское сложеніе), когда болѣзнь свалить ихъ, не дѣлая ни малѣйшаго усилія, чтобы остаться жить.
   Мистриссъ Уэстерфильдъ отняла руки отъ буйволовой шеи своего гостя, по его первому слову. Его нельзя было не слушаться -- онъ былъ такъ грубъ -- и невозможно было не восхищаться емь -- онъ былъ такой громадный!
   -- Неужто вы меня больше совсѣмъ не любите?-- рѣшилась она спросить.
   Онъ добродушно принялъ ея упрекъ.
   -- Люблю ли я васъ?-- повторилъ онъ:-- вотъ это мнѣ нравится! Такой вопросъ -- послѣ того, какъ вы бросили меня для человѣка съ дворянскимъ именемъ! Какъ прикажете называть васъ? Миссисъ или милэди?
   -- Зовите меня своей милой... Чему вы смѣетесь, Джемми? Вы когда-то любили меня. Вы бы никогда не уѣхали въ Америку, когда я вышла за Уэстерфильда, еслибы я не была вамъ дорога. О! если я въ чемъ-нибудь увѣрена, такъ въ этомъ! Вы бы не сердились на меня, мой милый, если бы знали, какъ жестоко я была разочарована.
   Онъ вдругъ проявилъ интересъ къ тому, что она говорила: звѣрь сталъ веселъ и довѣрчивъ.-- Итакъ, онъ былъ вамъ дурнымъ мужемъ,-- сказалъ онъ:-- билъ васъ кулаками и таскалъ за волосы?
   -- Вы ошибаетесь, мой другъ; онъ былъ бы очень хорошимъ мужемъ, если бы я любила его; но я никого не любила, кромѣ васъ. Меня не Уэстерфильдъ соблазнилъ выйти замужъ.
   -- Вы лжете.
   -- Нѣтъ, право, не лгу.
   -- Зачѣмъ же вы вышли за него замужъ?
   -- Почему я вышла за него замужъ, Джемми? Впереди были такія надежды, что я не могла не соблазниться. Подумайте: быть лэди Лебаскъ; жить въ чести до конца моей жизни, все равно, по смерти, какъ и при жизни моего мужа.
   Для трактирнаго слуги ея слова звучали какой-то явной нелѣпицей. Трактирныя воззрѣнія подсказали ему единственное объясненіе.
   -- Мнѣ кажется, сударыня, что вы подвыпили?
   Первымъ движеніемъ мистриссъ Уэстерфильдъ было -- встать съ мѣста и съ негодованіемъ указать ему на дверь. Но ему стоило только на нее взглянуть, и она усѣлась съ покорнымъ видомъ.
   -- Вы не понимаете, какъ обстоятельства соблазнили меня, -- кротко повторила она.
   -- Про какія обстоятельства вы говорите?
   -- Про то, мой другъ, что я могла сдѣлаться матерью лорда.
   Онъ все еще не понималъ, но понизилъ тонъ. Коренной бритъ инстинктивно пасовалъ передъ женщиной, которая провела его, когда она предстала передъ нимъ въ качествѣ матери лорда,
   -- Что вы хотите сказать, Марія?-- вѣжливо спросилъ онъ.-- Она ближе придвинула къ нему стулъ, послѣ того, какъ онъ, еще въ первый разъ сегодня, назвалъ ее по имени.
   -- Когда еще Уэстерфильдъ ухаживалъ за мной, -- сказала она, -- его братъ "милордъ" былъ холостъ. Лэди -- если только такую тварь можно назвать лэди -- жила подъ его покровительствомъ. Онъ говорить Уэстерфильду, что очень привязанъ къ ней, и не можетъ подумать безъ ужаса о женитьбѣ. "Если у твоей жены родится мальчикъ,-- сказалъ онъ моему мужу,-- то онъ будетъ наслѣдникомъ титула и помѣстій, и я могу жить такъ, какъ жилъ до сихъ поръ".-- Мы женились мѣсяцъ спустя. Когда у меня родился первый ребенокъ, то онъ оказался дѣвочкой. Предоставляю вамъ судить, каково было мое разочарованіе. Милордъ (по уговору, какъ я подозрѣваю, той женщины, о которой я упоминала) рискнулъ подождать еще годъ, и затѣмъ еще годъ, только чтобы не жениться. И во все это время у меня, какъ нарочно, не было дѣтей. Милорду по-неволѣ пришлось жениться. О! какъ я ненавижу его жену! У нихъ въ первый же годъ родился мальчикъ, большой, здоровенный подлецъ-мальчишка, и черезъ полгода послѣ того родился мой бѣдный, дорогой мальчикъ. Только подумайте объ этомъ, и скажите мнѣ, Джемми, развѣ я не заслуживаю быть счастливой послѣ такого страшнаго разочарованія? Правда ли, что вы уѣзжаете назадъ въ Америку?
   -- Совершенная правда.
   -- Возьмите меня съ собой.
   -- Съ двумя ребятами-то?
   -- Нѣтъ, съ однимъ только. Другую я оставлю въ Англіи. Подождите отказываться. Вамъ нужны деньги?
   -- Если бы даже и нужны,-- вѣдь у васъ ихъ нѣтъ!
   -- Женитесь на мнѣ, и я вамъ доставлю состояніе.
   Онъ внимательно посмотрѣлъ на нее и увидѣлъ, что она говорить серьезно.
   -- Что вы называете состояніемъ?-- спросилъ онъ.
   -- Пять тысячъ фунтовъ стерлинговъ, -- отвѣчала она.
   Онъ раскрылъ глаза, разинулъ ротъ и почесалъ въ головѣ.
   Оказалось, что даже его дубоватую натуру можно поразить.
   -- Пять тысячъ фунтовъ стерлинговъ!-- Онъ слабымъ голосомъ попросилъ капельку водки.
   У нея была для него на-готовѣ бутылка водки.
   -- Вы, кажется, совсѣмъ сражены,-- замѣтила она.
   Онъ былъ слишкомъ занятъ водкой, чтобы обратить вниманіе на это замѣчаніе. Когда онъ пришелъ въ себя, то оказалось, что онъ не очень-то расположенъ вѣрить въ существованіе пяти тысячъ фунтовъ.
   -- Гдѣ доказательство этому?-- мрачно спросилъ онъ. Она вытащила письмо мужа.
   -- Читали ли вы дѣло Уэстерфильда о кораблекрушеніи?-- спросила она.
   -- Я слышалъ о немъ.
   -- Хотите прочитать это письмо?
   -- Оно длинное?
   -- Да.
   -- Ну, тогда лучше вы прочитайте мнѣ его.
   Онъ слушалъ съ величайшимъ вниманіемъ то, что она читала ему. Мысль украсть брилліанты (если только они будутъ найдены) ни мало не смущала ни того, ни другую. Это былъ рѣшенный вопросъ, по молчаливому соглашенію обѣихъ сторонъ. Но денежная стоимость драгоцѣнныхъ каменьевъ возбуждала сомнѣніе, которое глухо копошилось въ немъ.
   -- Вы увѣрены, что они стоятъ пять тысячъ фунтовъ стерлинговъ?-- спросилъ онъ.
   -- Да вѣдь Уэстерфильдъ упоминаетъ объ этомъ въ своемъ письмѣ.
   -- Перечтите это мѣсто.
   Она опять прочитала: "послѣ двухъ бѣдствій -- кораблекрушенія и потери брилліантовъ,-- они оцѣнены въ пять тысячъ фунтовъ стерлинговъ,-- я вернулся въ Англію".
   Удовлетворившись этимъ, онъ пожелалъ взглянуть на шифрованную бумажку. Она подала ее ему со словами:-- Твоя, Джемми, въ тотъ день, какъ ты на мнѣ женишься.-- Онъ положилъ бумажку въ карманъ.
   -- Теперь, когда она попала во мнѣ,-- сказалъ онъ,-- предположимъ, что я оставлю ее у себя.
   Женщину, которая была служанкой въ трактирѣ, не легко обойти.
   -- Въ такомъ случаѣ,-- сказала она:-- я, во-первыхъ, призову полицію, а во-вторыхъ, телеграфирую въ Ливерпуль, къ судохозяевамъ, у которыхъ мужъ служилъ капитаномъ.
   Онъ отдалъ бумажку назадъ.
   -- Я шутилъ,-- сказалъ онъ.
   -- И я также,-- отвѣчала она.
   Оби молча взглянули другъ на друга. Они стоили одинъ другого и сознавали это. Въ то же самое время Джемсъ крѣпко отстаивалъ свои интересы. Онъ указалъ на неразборчивость шифра. Эксперты пытались прочитать его и не могли.
   -- Совершенно вѣрно,-- отвѣчала она:-- но другіе прочтутъ.
   -- Гдѣ вы ихъ найдете?
   -- Дайте мнѣ попытаться. Я прошу у васъ срока въ двѣ недѣли, съ сегодняшняго дня.
   -- Ну, хорошо, еще что?
   -- А еще вотъ что: теперь же распорядитесь огласить о нашей свадьбѣ.
   -- Зачѣмъ?
   -- Чтобы я могла убѣдиться, что вы меня не обманете.
   Онъ расхохотался.
   -- Что-жъ,-- сказалъ онъ:-- это вовсе не такъ дурно, если я васъ возьму съ собой въ Америку. Вы, какъ разъ, того сорта женщина, какая намъ нужна въ нашемъ "салонѣ". Я объявлю о свадьбѣ. Прощайте.
   Когда онъ вставалъ, чтобы уходить, послышался легкій стукъ, въ дверь. Маленькая дѣвочка, плохо одѣтая, вошла въ комнату.
   -- Что тебѣ здѣсь нужно?-- рѣзко спросила мать.
   Сидъ протянула маленькую, худенькую ручку съ письмомъ, служившимъ извиненіемъ ея прихода. Мистриссъ Уэстерфильдъ прочитала письмо и, смявъ, сунула въ карманъ.
   -- Какой-нибудь секретъ?-- спросилъ Джемсъ:-- что-нибудь о брилліантахъ?
   -- Подождите, пока будете моимъ мужемъ,-- отвѣчала она: -- и тогда разспрашивайте, сколько угодно.
   Догадка ея любезнаго гостя была справедлива. Въ продолженіе всего истекшаго года она пытала счастье между экспертами, но тщетно. Услышавъ объ одномъ иностранномъ экспертѣ, она написала ему, чтобы узнать о его условіяхъ. Въ отвѣтѣ (только-что ею полученномъ) онъ не только оцѣнялъ свои услуги по безобразно-высокой цѣнѣ, но и задавалъ нѣсколько осторожныхъ вопросовъ, на которые неудобно было отвѣчать. Новая попытка была сдѣлана, чтобы разсѣять тайну шифра, и не удалась.
   У Джемса Бельбриджа бывали минуты хорошаго настроенія, когда его легко было разсмѣшить. Онъ поглядѣлъ на дѣвочку съ снисходительнымъ любопытствомъ.
   -- Вы, кажется, съ голоду ее морите?-- сказалъ онъ:-- на, возьми, купи себѣ кусокъ хлѣба.-- И онъ подалъ пэнни Сидъ, въ ту минуту, какъ та уходила изъ комнаты.-- Помните,-- обратился онъ къ матери:-- что если и возьму васъ съ собой, то не желаю навязать себѣ на шею обоихъ дѣтей. Эту, что ли, дѣвочку вы оставляете въ Лондонѣ?
   Мистриссъ Уэстерфильдъ кротко улыбнулась и отвѣтила: -- да, мой милый.
   

VII.-- Шифръ.

   Объявленіе въ газетахъ, адресованное къ лицамъ, искусно разбиравшимъ шифръ, являлось теперь для мистриссъ Уэстерфильдъ единственнымъ шансомъ открыть, гдѣ спрятаны брилліанты. Первый полученный ею отвѣтъ вознаградилъ ее нѣсколько за предыдущія разочарованія. Въ немъ предлагались такіе джентльмены, имена которыхъ, сами по себѣ, служили достаточной гарантіей. Тѣмъ не менѣе, она провѣрила рекомендаціи, и въ тотъ же день отправилась къ своему корреспонденту.
   Его внѣшній видъ не говорилъ въ его пользу. Онъ былъ старъ и грязенъ, болѣзненъ и бѣденъ. Его жалкая комната была завалена растрепанными книгами. Комфортъ жизни и вѣжливость были, повидимому, ему одинаково чужды; онъ не поздоровался съ мистриссъ Уэстерфильдъ и не предложилъ ей сѣсть. Когда она попробовала войти съ нимъ въ объясненіе, касательно цѣли своего прихода, онъ грубо перебить ее:-- Покажите мнѣ вашъ шифръ, -- сказалъ онъ:-- я обѣщаю разобрать его въ томъ случаѣ, если найду, что онъ того стоить.
   Мистриссъ Уэстерфильдъ встревожилась.
   -- Вы хотите сказать, что вамъ нужно очень дорого заплатить?-- сказала она.
   -- Я хочу сказать, что не трачу своего времени на прочтеніе легкихъ шифровъ, выдуманныхъ дураками.
   Она положила кусочекъ бумажки на его конторку.
   -- Потратьте ваше время на это, -- иронически произнесла она,-- и скажите, какъ онъ вамъ понравится?
   Онъ посмотрѣлъ на шифръ, сначала простыми глазами, а зачѣмъ въ лупу, и, взглянувъ на мистриссъ Уэстерфильдъ, вдругъ опросилъ:
   -- Откуда вы это взяли?
   -- Это не ваше дѣло,-- отвѣчала она.
   -- Другими словами, у васъ есть свои причины не отвѣтить на мой вопросъ?
   -- Да.
   Выводя свои заключенія изъ этого отвѣта, онъ, странно ухмыльнувшись, показалъ свои три послѣднихъ зуба.
   -- Понимаю, -- сказалъ онъ самому себѣ; онъ еще разъ взглянулъ на шифръ и задалъ еще вопросъ:-- у васъ есть копія этого?
   Ей не пришло въ голову снять копію. Онъ всталъ и показалъ ей на свой пустой стулъ. Его мнѣніе о шифрѣ было, по всей вѣроятности, вызвано извѣстіемъ, что копіи не существуетъ.
   -- Знаете ли, что можетъ быть?-- спросилъ онъ.-- Единственный шифръ, который меня затруднилъ въ первый разъ за послѣднія десять лѣтъ, могъ быть украденъ, или потерянъ, или сожженъ, еслибы въ домѣ случился пожаръ. Вы заслуживаете, чтобы васъ наказали за вашу безпечность. Сдѣлайте сами копію.
   Это предложеніе (несмотря на его невѣжливую форму) произвело должное впечатлѣніе на мистриссъ Уэстерфильдъ. Ея замужство зависѣло отъ этого драгоцѣннаго клочка бумажки. Она утвердилась въ своемъ мнѣніи, что этотъ чрезвычайно непріятный человѣкъ, можетъ оказаться достойнымъ ея довѣрія.
   -- Долго ли вы будете разбирать то, что здѣсь написано?-- спросила она, окончивъ переписку.
   Онъ тщательно сравнилъ копію съ оригиналомъ и затѣмъ отвѣчалъ:
   -- Дни могутъ пройти, прежде нежели я найду ключъ. Я даже и пытаться не стану, если вы мнѣ не дадите, по крайней мѣрѣ, недѣли срока.
   Она стала убѣждать его согласиться на болѣе короткій срокъ. Онъ холодно подалъ ей оригиналъ и копію.
   -- Обратитесь въ кому-нибудь другому,-- холодно предложилъ онъ, и снова углубился въ свои книги. Мистриссъ Уэстерфильдъ съ сердцемъ согласилась и при этомъ спросила:
   -- Сколько вы съ меня за это возьмете?
   -- Я скажу вамъ, когда разберу шифръ.
   -- Это мнѣ неудобно. Я хочу знать впередъ.
   Онъ вторично подалъ ей бумаги. Мистрисъ Уэстерфильдъ еще никогда не встрѣчала такого независимаго бѣдняка. Сбитая съ толку, она опять сдалась. Онъ взялъ оригиналъ шифра и заперъ его въ своей конторкѣ.
   -- Приходите на будущей недѣлѣ,-- сказалъ онъ и углубился въ свою книгу.
   -- Вы не особенно любезны, -- сказала она, выходя изъ комнаты.
   -- Во всякомъ случаѣ, я не мѣшаю людямъ, которые работаютъ,-- отвѣчалъ онъ.
   Недѣля прошла.
   Повторивъ свой визитъ, мистриссъ Уэстерфильдъ нашла его снова за конторкою, окруженнымъ своими книгами, и такимъ же невѣжливымъ и невнимательнымъ къ дамѣ.
   -- Ну, что,-- спросила она:-- заработали вы свои деньги?
   -- Я нашелъ ключъ.
   -- Какой онъ?-- закричала она: -- скажите мнѣ сущность. Я не могу ждать, пока вы все прочитаете.
   Онъ продолжалъ, не обращая никакого вниманія на ея слова.
   -- Но есть нѣкоторыя комбинаціи, которыя я еще долженъ разобрать, и потому прошу еще нѣсколько дней сроку.
   Она положительно отказалась исполнить его требованіе.
   -- Напишите сущность того, что вы разобрали, -- сказала она,-- и скажите, сколько я вамъ должна.
   Онъ, въ третій разъ, подалъ ей ея шифръ.
   Женщину, которая могла бы сдержать свою досаду при такихъ обстоятельствахъ, такъ же трудно найти, какъ для математика -- квадратуру круга, или для механика -- perpetunm mobile. Съ яростнымъ взглядомъ, мистриссъ Уэстерфильдъ выразила свое мнѣніе о философѣ однимъ словомъ: "животное!" -- но это не произвело на него никакого впечатлѣнія.
   -- Мое дѣло,-- сказалъ онъ,-- должно быть сдѣлано хорошо, или его совсѣмъ не надо. Сегодня суббота, одиннадцатое число. Я дамъ окончательный отвѣтъ вечеромъ въ будущую среду.
   Мистриссъ Уэстерфильдъ овладѣла, собой настолько, чтобы сообразить, въ какомъ положеніи были ея сердечныя дѣла. Во вторникъ истекалъ срокъ, требуемый для ея бракосочетанія, когда послѣднее могло состояться. Въ пятницу, курьерскій поѣздъ могъ доставить пассажировъ въ Ливерпуль, какъ разъ во-время, чтобы отплыть, въ субботу, на пароходѣ, отходящемъ въ Нью-Іоркъ. Сдѣлавъ этотъ разсчетъ, она сердито спросила:-- самой ли ей нужно явиться въ среду вечеромъ?
   -- Нѣтъ, оставьте мнѣ ваше имя и адресъ. Я самъ пришлю вамъ шифръ съ поясненіями, въ восемь часовъ.
   Мистриссъ Уэстерфильдъ положила одну изъ своихъ визитныхъ карточекъ на конторку и ушла.
   

VIII.-- Брилліанты.

   Слѣдующая недѣля была недѣлей, полной событій.
   Въ понедѣльникъ утромъ, мистриссъ Уэстерфильдъ и ея вѣрный Джемсъ впервые поссорились. Она взяла смѣлость напомнить ему, не пора ли сдѣлать оглашеніе въ церкви и занять каюту на пароходѣ, для нея я для ея сына. Вмѣсто того, чтобы отвѣять на эти два вопроса, Джемсъ спросилъ, какъ идутъ дѣла у эксперта.
   -- Открылъ ли старикъ, гдѣ спрятаны брилліанты?
   -- Нѣтъ еще.
   -- Ну, такъ мы подождемъ, пока онъ откроетъ.
   -- Вы вѣрите въ мое слово?-- рѣзко спросила она.
   Джемсъ Бельбриджъ отвѣчалъ съ римскимъ лаконизмомъ:
   -- Нѣтъ.
   Это было оскорбленіе, и мистриссъ Уэстерфильдъ показала, что она къ нему чувствительна. Она встала и указала ему на дверь.
   -- Уѣзжайте въ Америку, когда вамъ вздумается,-- сказала она,-- и ищите деньги, которыя вамъ нужны, гдѣ хотите.
   И въ доказательство, что она говоритъ серьезно, она вынула копію шифра изъ-за лифа и бросила ее въ огонь.
   -- Оригиналъ безопасенъ въ рукахъ моего старика, -- сказала она:-- ступайте!
   Джемсъ всталъ съ подозрительной покорностью и вышелъ вонь. У него были свои собственныя соображенія.
   Полчаса спустя, къ старику явился человѣкъ наглаго и разбойничьяго вида, какого онъ никогда до тѣхъ поръ не видалъ.
   Иностранецъ объявилъ себя женихомъ мистриссъ Уэстерфильдъ и потребовалъ (не особенно вѣжливо), чтобы ему показали шифръ. Его спросили, принесъ ли онъ письменный приказъ отъ своей невѣсты. Мистеръ Бельбриджъ, опершись кулаками на письменный столъ, отвѣчалъ, что онъ пришелъ посмотрѣть шифръ самъ отъ себя, и непремѣнно требуетъ, чтобы ему его немедленно показали.-- "Позвольте мнѣ сначала показать вамъ нѣчто другое", -- былъ отвѣтъ, полученный имъ.-- "Знаете ли вы, что такое заряженный пистолетъ, сэръ, когда его вамъ покажутъ"?-- Дуло пистолета приставлено было, въ трехъ дюймахъ разстоянія, къ большой головѣ бывшаго трактирнаго приказчика, въ то время, какъ онъ стоялъ, опершись на конторку. Впервые въ жизни онъ былъ захваченъ врасплохъ. Ему никогда не приходило въ голову, что оффиціальному эксперту довѣряютъ такія тайны, которыя могутъ подвергнутъ его опасности и заставить принять мѣры предосторожности. Никакая сила убѣжденія не можетъ сравниться съ силой заряженнаго пистолета. Джемсъ вышелъ изъ комнаты, выразивъ свои чувства словами, которыя еще не нашли мѣста въ англійскомъ лексиконѣ.
   Но у него было два достоинства, когда онъ былъ спокоенъ духомъ: онъ сознавалъ, что оставался въ дуракахъ, и понималъ цѣну брилліантовъ. Когда мистрисъ Уэстерфильдъ увидѣла его снова на слѣдующій день, онъ пришелъ съ повинной. Оглашеніе въ церкви было сдѣлано и каюта для нея занята на пароходѣ.
   Когда ея дѣла были такимъ образомъ устроены въ ея вящшему удовольствію, мистриссъ Уэстерфильдъ могла принять мѣры для того, чтобы бросить бѣдную Сидъ. Особа, въ помощи которой она обратилась, была ея старшая, незамужняя сестра, содержавшая дешевую школу для дѣвочекъ въ одномъ изъ лондонскихъ предмѣстій. Эта лэди, которую звали миссъ Унггеръ, уже раньше предлагала взять Сидъ и приготовить изъ нея школьную учительницу себѣ въ подмогу.-- "Я буду содержать дѣвчонку,-- обѣщала миссъ Унггеръ, -- пока она не будетъ въ состояніи окупить свой столъ и квартиру, занимаясь съ моимъ младшимъ классомъ. Когда она совсѣмъ выростетъ, то можетъ замѣнить собой классную даму, и такимъ образомъ я сберегу деньги, которыя я ей плачу".
   На это предложеніе, остававшееся пока безъ отвѣта, мистриссъ Уэстерфильдъ отвѣчала сестрѣ согласіемъ.-- "Пріѣзжай сюда, писала она, въ будущую пятницу, до двухъ часовъ, и увези съ собою Сидъ.-- Постскриптумъ: въ четвергъ моя свадьба, а въ субботу я уѣзжаю вмѣстѣ съ мужемъ и сыномъ въ Америку".
   Письмо было отправлено на почту, и материнскія тревоги (употребляя ея собственное выраженіе) были успокоены.
   Въ среду вечеромъ, по мѣрѣ того, какъ стрѣлка приближалась къ восьми, безпокойство мистриссъ Уэстерфильдъ не давало ей сидѣть на мѣстѣ. Она безпрестанно отворяла дверь гостиной, выбѣгала на лѣстницу и прислушивалась. Безъ пяти минуть восемь, у двери раздался звонокъ. Она побѣжала по лѣстницѣ, чтобы отворить дверь. Но служанка, случайно бывшая въ сѣняхъ, уже сдѣлала это. Въ слѣдующую минуту дверь снова заперлась.
   -- Кто-нибудь пришелъ?-- спросила мистриссъ Уэстерфильдъ.
   -- Никого нѣтъ, сударыня.
   Это было странно. Неужели старый негодяй ее обманулъ?
   -- Загляните въ ящикъ для писемъ,-- сказала она служанкѣ. Служанка повиновалась и нашла письмо. Мистриссъ Уэстерфильдъ разорвала конвертъ, Стоя на лѣстницѣ. Въ немъ лежалъ клочокъ простой писчей бумаги. На немъ стоялъ переводъ шифра въ слѣдующихъ словахъ: "Помни нумеръ 12-й Норбекъ-Родъ Сентъ-Джонсь-Вудъ. Ступай въ бесѣдку въ саду за домомъ. Отсчитай четвертую доску въ полу, начиная отъ правой стѣны при входѣ въ бесѣдку. Приподними доску. Поройся въ мусорѣ и найдешь брилліанты".
   Ни слова въ поясненіе этихъ строкъ. Оригиналъ шифра не былъ возвращенъ. Странный старикъ заработалъ деньги, но не потребовалъ ихъ и ни словечка не написалъ, куда и какъ ихъ ему доставить! Самъ ли онъ принесъ это письмо? Во всякомъ случаѣ "онъ" или его "посланный" ушелъ прежде, нежели отворили дверь дома!
   Внезапное подозрѣніе обдало ее холодомъ. Не укралъ ли онъ брилліанты? Она готова была послать за кэбомъ и ѣхать къ нему на квартиру, когда пришелъ Джемсъ, тоже нетерпѣливо желавшій узнать, полученъ ли переводъ. Скрывъ свои подозрѣнія, она извѣстила его только, что переводъ въ ея рукахъ. Онъ тотчасъ же захотѣлъ взглянуть на него, а она отказалась показать, пока не станетъ его женой.
   -- Положи стамеску въ карманъ, когда мы завтра отправимся въ церковь!-- вотъ единственное, что онъ отъ нея услышалъ. Достойная чета до конца не довѣряла другъ другу.
   На слѣдующее утро, въ одиннадцать часовъ, они были соединены узами брака; хозяинъ и хозяйка трактира, въ которомъ они когда-то служили, были единственными свидѣтелями. Дѣтямъ не позволили присутствовать при церемоніи. Выйдя изъ церкви, молодые немедленно отправились въ Сентъ-Джонсъ-Вудъ. Грязный печатный билетикъ на разбитомъ окнѣ возвѣщалъ, что домъ отдается въ наймы, и сердитаго вида женщина объявила имъ, что они могутъ, если хотятъ, видѣть комнаты. "Молодая" была въ наилучшемъ расположеніи духа. Она показывала новобрачному примѣръ, какъ слѣдуетъ соблюдать приличіе, и осматривала запущенный домъ. Послѣ того кротко сказала женщинѣ, приставленной за нимъ глядѣть: "Нельзя ли намъ посмотрѣть и садъ?"
   Женщина дала странный отвѣтъ на эту просьбу.-- Вотъ это любопытно, -- сказала она.-- Джемсъ впервые вмѣшался въ дѣло.-- Что любопытно?-- грубо спросилъ онъ.
   -- Изъ всѣхъ праздныхъ людей, которые приходили сюда,-- сказала она,-- только двое пожелали видѣть и садъ.
   Джексъ повернулся на каблукахъ и пошелъ въ бесѣдку, предоставивъ женѣ продолжать съ женщиной разговоръ, или нѣтъ, какъ она хочетъ. Она пожелала продолжать его.
   -- Я, конечно, одна изъ этихъ двухъ?-- спросила она: -- кто же другой?
   -- Старикъ приходилъ въ понедѣльникъ.
   Веселая улыбка новобрачной пропала.
   -- Какого вида этотъ человѣкъ?
   Сердитая женщина стала еще сердитѣе.
   -- О, почемъ я знаю! какое-то животное, вотъ и все!
   Животное? То самое слово, которымъ молодая миссисъ Белъбриджъ назвала эксперта, когда онъ ее разсердилъ. Подозрѣніе перешло въ ней почти въ увѣренность, когда она пошла за мужемъ въ садъ.
   Джемсъ уже послѣдовалъ ея инструкціямъ и пустилъ въ ходъ стамеску. Вынутая доска лежала на полу. Обѣими большими руками онъ выгребалъ мусоръ, и черезъ нѣсколько минутъ тайное хранилище открылось. Они заглянули въ него и затѣмъ взглянули другъ на друга. Хранилище было пусто: брилліанты исчезли.
   

IX.-- Мать.

   Мистриссъ Бельбриджъ поглядѣла на мужа, приготовясь къ страшному взрыву ярости. Онъ стоялъ молча и тупо глядѣлъ въ пространство. Ударъ совсѣмъ оглушилъ его тупую голову. На время онъ сталъ идіотомъ, безсловеснымъ, безвреднымъ и безпомощнымъ.
   Она положила назадъ мусоръ и доску на старое мѣсто и подняла стамеску.
   -- Пойдемъ, Джемсъ,-- сказала она:-- приди въ себя.
   Но безполезно было говорить съ нимъ. Она взяла его подъ руку и повела въ кэбу, ожидавшему у дверей.
   Извозчикъ, помогавшій усаживать его, увидѣлъ листокъ бумаги на переднемъ сидѣньи. Объявленія часто бросаются въ открытыя окна экипажа. Извозчикъ готовился выбросить бумажку, но мистриссъ Бельбриджъ взяла ее у него изъ рукъ.
   -- Это писанная бумажка.-- При ближайшемъ разсмотрѣніи она увидѣла, что это письмо, адресованное ей. Корреспондентъ, должно быть, послѣдовалъ за нею въ церковь, а затѣмъ въ Сентъ-Джемсъ-Вудъ. Онъ величалъ ее тѣмъ самымъ именемъ, которое она перемѣнила сегодня утромъ, при содѣйствіи церкви и закона.
   Вотъ что она прочитала: "Не безпокойтесь, сударыня, о брилліантахъ; вы ошиблись и обратились не къ тому человѣку, какъ думали".
   И больше ничего. Но достаточно, конечно, чтобы оправдать заключеніе, что онъ укралъ брилліанты. Стоило ли ѣхать въ яему на квартиру? Они, однако, попытались. Экспертъ уѣхалъ по дѣлу, и никто не могъ сказать, куда именно.
   Въ пятницу утромъ, принесена была, по обыкновенію, газета. Къ величайшему удивленію мистриссъ Бельбриджъ, она разсѣяла всѣ ея подозрѣнія насчетъ покражи брилліантовъ. Въ газетѣ была напечатана слѣдующаго рода статья:
   "Новое доказательство тому, что дѣйствительность бываетъ иногда удивительнѣе романа, получено въ Ливерпулѣ. Одна почтенная фирма судохозяевъ этого города получила странное письмо въ началѣ этой недѣли. Корреспондентъ, предваряя, что имѣетъ сообщить о весьма важномъ обстоятельствѣ, изложилъ слѣдующее: одинъ изъ его пріятелей -- не чуждый литературы -- увидѣлъ у него на конторкѣ карточку одной лэди, которая напомнила ему объ одномъ уголовномъ дѣлѣ, возбудившемъ въ свое время большой интересъ въ публикѣ, а именно: процессъ капитана Уэстерфильда, обвиненнаго въ намѣренномъ крушеніи корабля, находившагося подъ его командой. Никогда не слыхавъ объ этомъ процессѣ, корреспондентъ, по совѣту своего пріятеля, прочиталъ его въ старыхъ газетахъ, и узналъ впервые, что коллекція бразильскихъ брилліантовъ, принадлежавшихъ ливерпульской фирмѣ, не была найдена на кораблѣ людьми, отряженными для его спасенія, и осталась неоткрытой до сего времени. Событія, о которыхъ онъ долженъ умолчать (такъ какъ, въ противномъ случаѣ, онъ нарушилъ бы довѣріе, оказанное ему, какъ эксперту), открыли ему о существованіи тайнаго хранилища, гдѣ, по всей вѣроятности, спрятаны брилліанты. Обстоятельства поставили его въ необходимость, какъ честнаго человѣка, опередить лицъ, которыя (какъ онъ полагалъ) намѣревались украсть драгоцѣнные каменья. Поэтому онъ принялъ ихъ подъ свою охрану до тѣхъ поръ, пока они не будутъ признаны и потребованы ихъ настоящими владѣльцами. Обращаясь къ вышеупомянутымъ джентльменамъ, онъ поставилъ условіемъ, чтобы ихъ требованіе было сдѣлано письменно и адресовано ему подъ извѣстными буквами въ одну изъ лондонскихъ почтовыхъ конторъ. Если они признаютъ въ этихъ брилліантахъ свою собственность, то онъ лично передастъ ихъ безъ всякаго вознагражденія лицу, уполномоченному фирмою, и которое должна явиться въ опредѣленное мѣсто, въ извѣстный день и часъ. Всѣ эти условія были исполнены, и необыкновенное свиданіе состоялось. Корреспондентъ, котораго описываютъ, какъ стараго и бѣдно-одѣтаго человѣка, исполнилъ свое обязательство и ушелъ, не дожидаясь, чтобы его поблагодарили. Справедливость требуетъ прибавить, что когда брилліанты были пересчитаны, то всѣ они оказались въ наличности".
   Несчастные, хотя справедливо-несчастные новобрачные! Украденное состояніе, на которое они разсчитывали, проскользнуло у нихъ между пальцевъ. Каюты на пароходѣ, отправлявшемся въ. Нью-Іоркъ, были заняты. Джемсъ женился на женщинѣ безъ всякаго приданаго, кромѣ обузы въ формѣ мальчика. Вечеромъ, въ роковой день свадьбы, когда онъ опамятовался послѣ открытія, сдѣланнаго въ бесѣдкѣ, его первой мыслью было получить, обратно деньги, уплаченныя за проѣздъ, и, бросивъ жену и пасынка, удрать въ Америку на французскомъ пароходѣ. Онъ отправился въ контору англійскаго парохода и предложилъ продать съ уступкой мѣста, взятыя имъ. Но время года было дли него невыгодное; пассажирское движеніе между Европой и Америкой было самое ничтожное, и доходы пароходовъ выручались, только съ фрахтовъ. Если онъ броситъ жену, то долженъ также пожертвовать и деньгами. Другая альтернатива была (какъ онъ. самъ выражался) "выжать лимонъ, и взять съ этой цѣлью свою новопріобрѣтенную фамилію въ Нью-Іоркъ". Онъ еще не рѣшилъ, какъ поступить, когда вернулся домой, вечеромъ того дня, когда совершилось его бракосочетаніе.
   Но, въ этотъ критическій моментъ своей жизни, новобрачная оказалась на высотѣ своего положенія.
   Если она будетъ такъ безразсудна, что дозволитъ Джемсу слѣдовать своимъ естественнымъ наклонностямъ, то ее, по всей вѣроятности, ожидаютъ двѣ вещи: или онъ ее прибьетъ до смерти, или броситъ. Единственное спасеніе ея, въ томъ или другомъ случаѣ, это -- обуздать своего мужа. Въ его отсутствіе она благоразумно вооружилась всѣми неотразимыми обольщеніями своего пола. Никогда еще не видѣлъ онъ ее такой разодѣтой, и никогда еще ея великолѣпные сѣрые глаза не смотрѣли на него съ такимъ выраженіемъ. Ощущенія, къ которымъ онъ совсѣмъ не былъ подготовленъ, заполонили этого изобиженнаго человѣка: онъ выпучилъ глаза на жену въ безпомощномъ изумленіи. Этимъ неоцѣненнымъ моментомъ слабости какъ разъ и воспользовалась новая мистриссъ Бельбриджъ. Дивясь собственному превращенію, Джемсъ оказался на другое утро сантиментально-читающимъ газету, охвативъ рукой талію жены.
   Съ утонченной жестокостью ни слова не было сказано, чтобы приготовить маленькую Сидъ къ ужасной перемѣнѣ въ жизни, ожидавшей ее. Бѣдная дѣвочка видѣла приготовленія въ отъѣзду, и пыталась подражать матери въ укладкѣ вещей. Она собрала немногія принадлежности своего стараго и истрепаннаго костюма и понесла ихъ наверхъ, укладывать въ одинъ изъ разломанныхъ ящиковъ, стоящихъ на чердакѣ, когда за ней прислали служанку, чтобы привести ее обратно въ гостиную. Тамъ, на кушеткѣ, возсѣдала какая-то чужая дама, и тамъ же, прячась за стулъ, съ нескрываемой антипатіей къ гостьѣ, находился и ея маленькій брать, Родерикъ. Сидъ робко взглянула на свою мать, а та ей сказала: "вотъ твоя тетка".
   Наружность миссъ Унггеръ могла бы сбить съ толку самого Лафатэра, когда этотъ самоувѣренный человѣкъ писалъ свою физіономистику. Какія бы душевныя свойства ни выражало ея лицо въ ту отдаленную эпоху, когда она была молода, теперь оно окончательно заплыло жиромъ и, въ соединеніи съ зелеными очками, содержало въ непроницаемой тайнѣ добродѣтели (или пороки) этой женщины, до тѣхъ поръ, пока она не раскрывала рта. Но стоило ей только заговорить, и истина обнаруживалась. Никто изъ слышавшихъ ея голосъ ни минуты не сомнѣвался, что видитъ передъ собой злую женщину.
   -- Сдѣлай книксенъ, дѣвочка, -- сказала миссъ Унггеръ. Природа дала ей такой голосъ, что если бы не ея юбки, то ее непремѣнно приняли бы за мужчину.
   Дѣвочка повиновалась, дрожа.
   -- Ты поѣдешь со мной,-- продолжала школьная учительница,-- и я сдѣлаю изъ тебя человѣка.
   Сидъ, повидимому, не могла взять въ толкъ судьбу, которую ей готовили. Она искала убѣжища у своей безжалостной матери.
   -- Я поѣду съ вами, мама,-- сказала она:-- съ вами и съ Рикомъ.
   Мать взяла ее за плечи и толкнула къ теткѣ.
   Ребенокъ съ ужасомъ глядѣлъ на страшную женщину въ зеленыхъ очкахъ и съ мужскимъ голосомъ.
   -- Ты теперь моя, -- сказалъ миссъ Унггеръ, и я возьму тебя съ собой.-- При этихъ страшныхъ словахъ маленькая Сидъ задрожала съ головы до ногъ.-- Она упала на колѣни съ крикомъ, который могъ бы тронуть и дикаря:-- О, мама, мама, не бросайте меня!
   Ея мать была себялюбивая и жестокая женщина, какую только можно себѣ представить, но и ея черствая душа дрогнула. Румяныя щеки поблѣднѣли. Она колебалась.
   Миссъ Унггеръ замѣтила (сквозь свои зеленыя очки) материнскую нерѣшительность и убѣдилась, что пора ей выступить въ роли опытное воспитательницы юношества.
   -- Предоставь ее мнѣ, -- сказала она сестрѣ:-- ты никогда не умѣла и никогда не будешь умѣть обращаться съ дѣтьми.
   Она выступила впередъ. Дѣвочка съ крикомъ бросилась на полъ. Длинныя руки миссъ Унггеръ схватили ее, подняли и принялись трясти.-- "Молчи, молчи, дрянная дѣвчонка!" -- Но эта рекомендація была излишня. Маленькая кудрявая головка Сидъ безпомощно упала на плечо школьное учительницы. Сидъ была увезена въ изгнаніе безъ слова и безъ крика. Она была въ обморокѣ.
   

X. Школа.

   Время тихо движется, когда томительная жизнь проходитъ въ скучномъ мѣстѣ.
   Годъ за годъ чередовался, никѣмъ не признанный и не празднуемый, день рожденія Сидни Уэстерфильдъ, въ продолженіе шестилѣтней мученической жизни въ школѣ. Въ этотъ долгій промежутокъ времени никакихъ извѣстій о матери, братѣ или отчимѣ не доходило до нея. Она не получала писемъ и никакихъ вѣстей. Безъ друзей и безъ всякихъ надеждъ въ жизни, дочь Родерика Уэстерфильда была -- въ печальнѣйшемъ смыслѣ этого слова -- одинока на бѣломъ свѣтѣ.
   Стрѣлка на безобразныхъ старыхъ часахъ въ классѣ подвигалась къ тому часу, когда оканчивались утреннія занятія. Томительно ожидая минуты освобожденія, ученицы обрадованы были совершенно небывалымъ въ ихъ жизни событіемъ. Служанка дерзко просунула голову въ дверь и перебила миссъ Унггеръ, преподававшую школьную мудрость первому классу.
   -- Извините, миссъ. Пришелъ какой-то джентльменъ!...-- но ее перебилъ грозный голосъ учительницы:
   -- Вѣдь я, кажется, запретила вамъ разъ навсегда соваться сюда во время класса. Убирайтесь!
   Закаленная вѣчною бранью, которая сыпалась на неё съ утра до ночи, служанка храбро выдержала натискъ и не лишилась употребленія языка.
   -- Въ гостиной дожидается джентльменъ.
   Миссъ Унггеръ пыталась снова перебить ее.
   -- И вотъ его карточка,-- завопила она такимъ голосомъ, что покрыла голосъ своей барыни.
   Будучи простой смертной, школьная учительница была доступна проявленіямъ любопытства. Она вырвала карточку изъ рукъ дѣвушки.
   "Мистеръ Гербертъ Линлей, Моунтъ-Морвенъ, Пертширъ".
   -- Я не знаю этого человѣка,-- объявила миссъ Унггеръ.-- Дрянь ты этакая! ты впустила какого-нибудь вора въ домъ!
   -- Это джентльменъ, а не воръ,-- отрѣзала служанка.
   -- Молчи!.. Что онъ меня спрашивалъ?-- Что, ты не слышишь, что тебѣ говорятъ?
   -- Вы велѣли мнѣ молчать. Нѣтъ, онъ васъ не спрашивалъ.
   -- Такъ кого же ему нужно видѣть?
   -- Это стоитъ на его карточкѣ.
   Миссъ Унггеръ снова поглядѣла на карточку и увидѣла (написанныя карандашемъ) слѣдующія слова: -- "чтобы видѣть миссъ С. У".
   Содержательница школы тотчасъ взглянула на миссъ Уэстерфильдъ. Миссъ Уэстерфильдъ встала съ своего мѣста.
   Ученицы, удивленныя такимъ смѣлымъ поступкомъ, уставились на учительницу -- своего естественнаго врага, -- на обязанности которой лежало пичкать илъ скучными свѣденіями изъ ненавистныхъ книгъ. Мать-природа предназначала ученицѣ быть красавицей и побѣдительницей сердецъ мужчинъ всѣхъ вкусовъ и возрастовъ. Но Сидни Уэстерфильдъ не даромъ прожила шесть мучительнѣйшихъ лѣтъ въ земномъ аду, содержимомъ миссъ Унггеръ подъ названіемъ школы. Всякая красота, за исключеніемъ глазъ и волосъ, устоявшихъ въ этой жестокой борьбѣ, была убита въ зародышѣ жестокимъ обращеніемъ ея тетки. Щеки ея провалились. Красивыя губы были блѣдны. Жалкое платьишко висѣло точно на вѣшалкѣ. Наблюдательныхъ людей, встрѣчавшихъ ее, когда она гуляла съ дѣвочками, поражали ея темные кроткіе глава и терпѣливая печаль, выражавшаяся на лицѣ.
   -- Какая жалость!-- говорили они другъ другу:-- она была бы хорошенькой дѣвушкой, если бы не казалась такой несчастной и не была бы такъ худа.
   Сраженная дерзостью своей ученицы, которая смѣла встать съ мѣста, прежде чѣмъ распущенъ классъ, миссъ Унггеръ, прежде всего, заявила свой авторитетъ въ двухъ словахъ:-- "Извольте сѣсть".
   -- Я хочу объяснить вамъ...
   -- Извольте сѣсть.
   -- Позвольте, миссъ Унггеръ, мнѣ объяснить вамъ...
   -- Сидни Уэстерфильдъ, вы подаете самый дурной примѣръ вашему классу. Я сама поговорю съ этимъ человѣкомъ. Извольте сѣсть!
   И безъ того блѣдная, Сидни еще болѣе поблѣднѣла. Она повиновалась начальницѣ, къ великому удовольствію ученицъ. Безъ десяти минутъ двѣнадцать, ученицъ отпускали въ рекреаціонную залу, въ ожиданіи, пока накроютъ на столъ.
   Тѣмъ временемъ, миссъ Унггеръ вошла въ свою гостиную. Едва кивнувъ головой, она взглянула на незнакомца сквозь зеленыя очки. Но даже и при этихъ невыгодныхъ для него условіяхъ незнакомецъ производилъ впечатлѣніе несомнѣннаго джентльмена. Служанка не ошиблась въ своей оцѣнкѣ. Мистеръ Гербертъ Линлей былъ настолько хорошо воспитанъ, что могъ скрыть всякое внѣшнее проявленіе, которое долженъ былъ испытывать, очутившись лицомъ въ лицу съ страшной особой, вошедшей въ комнату.
   -- Что вамъ угодно?-- спросила миссъ Унггеръ.
   Мужчины, животныя, зданія -- старѣются съ годами и подчиняются своей тяжелой участи. Но время остается въ дуракахъ, если вздумаетъ сказать женщинѣ, что она тоже состарилась. Гербертъ Линлей сдѣлалъ поспѣшное заключеніе, что "молодая особа", въ которой онъ пришелъ съ визитомъ, окажется молодой въ буквальномъ смыслѣ этого слова. Когда онъ и миссъ Унггеръ очутились лицомъ въ лицу, то, если бы дверь не была заперта, онъ съ удовольствіемъ бы ушелъ.
   -- Я взялъ смѣлость явиться,-- сказалъ онъ:-- по поводу объявленія... Позвольте узнать...-- Онъ замолкъ и вынулъ газету изъ кармана своего пальто:-- Я имѣю честь говорить съ той особой, о которой здѣсь упоминается?
   Онъ развернулъ газету и указалъ на объявленіе.
   Глаза миссъ Унггеръ остановились не на указанномъ мѣстѣ, а на перчаткѣ, обтягивавшей руку посѣтителя. Она сидѣла съ такимъ совершенствомъ, что наводила на мысль, что была сшита по заказу. Онъ вѣжливо указалъ опять на объявленіе. Миссъ Унггеръ не обращая вниманія на газету, уставилась очками въ окно и увидѣла прекрасный экипажъ, дожидавшійся у дверей. (Деньги, очевидно, водились въ карманѣ посѣтителя, Щеголявшаго въ такихъ чудныхъ перчаткахъ.) Съ невозмутимымъ терпѣніемъ Линлей указалъ въ третій разъ на объявленіе, и миссъ Унггеръ, наконецъ, удостоила обратить на него вниканіе. Она прочитала объявленіе:
   "Молодая особа желаетъ заняться воспитаніемъ маленькой дѣвочки. Будучи неопытной и занимавшись лишь въ качествѣ младшей учительницы въ школѣ, она предлагаетъ себя на испытаніе, предоставляя своимъ нанимателямъ уплатить ей такое жалованье, какого они сочтутъ ее достойной, если она получитъ постоянное мѣсто. Обратиться письменно въ С. У. 14, Дельта-Гарденсъ, Н. Е.".
   -- Какая дерзость!-- сказала миссъ Унггеръ.
   Мистеръ Линлей съ удивленіемъ взглянулъ на нее.
   -- Повторяю: какая дерзость!-- продолжала миссъ Унггеръ.
   Мистеръ Линлей попытался умиротворить эту страшную женщину.
   -- Право, это очень глупо съ моей стороны, но я боюсь, что не совсѣмъ понимаю васъ.
   -- Одна изъ моихъ учительницъ напечатала это объявленіе и дала мой адресъ, не посовѣтовавшись со мной. Понимаете ли вы меня теперь, сэръ?
   Она опять поглядѣла на карету, когда назвала его: "сэръ".
   При всей своей сдержанности, Линлей не могъ скрыть удовольствія на своемъ просвѣтлѣвшемъ лицѣ, когда онъ открылъ, что особа, напечатавшая объявленіе, и особа, пугавшая его, были два разныхъ лица.
   -- Поняли ли вы меня теперь?-- повторила миссъ Унггеръ.
   -- Совершенно, сударыня. Но въ то же время -- боюсь,-- я долженъ сознаться, что объявленіе произвело на меня благопріятное впечатлѣніе.
   -- Не могу понять, почему,-- замѣтила миссъ Унггеръ.
   -- А потому, что въ этомъ объявленіи есть извѣстнаго рода искренность и прямота. Особа, предлагающая въ немъ свои услуги, повидимому, чрезвычайно скромна и внимательна къ чужимъ интересамъ. Я надѣюсь, что вы позволите мнѣ...-- Но прежде, нежели онъ успѣлъ договорить: "видѣть эту молодую особу",-- дверь отворилась: молодая особа вошла въ комнату.
   Не она ли -- авторъ объявленія? Онъ былъ увѣренъ, что она, и только потому, что съ той минуты, какъ онъ взглянулъ на нее, она его заинтересовала. Самъ Линлей удивлялся этому интересу. Ничто въ дѣвушкѣ не могло вызвать его восхищенія: блѣдное, жалкое, хотя и юное созданіе, стоявшее у двери съ покорнымъ видомъ, могло возбудить только жалость. Бѣдная учительница заставила его вспомнить о счастливой, хорошенькой его женѣ, дожидавшейся его дома, и о хорошенькой маленькой дѣвочкѣ, его балованной дочкѣ. Онъ поглядѣлъ на Сидни Уэстерфильдъ съ искреннихъ состраданіемъ, которое дѣлало честь имъ обоимъ.
   -- Какъ вы смѣли сюда придти?-- спросила миссъ Унггеръ.
   Она отвѣчала кротко, но ее застѣнчиво. Тонъ, которымъ директриса школы заговорила съ ней, очевидно, не испугалъ ея.
   -- Я желала узнать,-- отвѣчала она:-- не угодно ли этому джентльмену видѣть меня, по случаю моего объявленія.
   -- Ваше объявленіе?-- повторила миссъ Унггеръ:-- миссъ Уэстерфильдъ, какъ смѣете вы просить о мѣстѣ, черезъ газету, безъ моего позволенія?
   -- Я дожидалась, прежде чѣмъ сообщить вамъ о томъ, что я сдѣлала,-- будетъ ли отвѣтъ на мое объявленіе, или нѣтъ.
   Она говорила такъ же спокойно, какъ и передъ тѣмъ, подчиняясь надменному авторитету директрисы, но съ твердостью, замѣчательной во всякой дѣвушкѣ, а тѣмъ болѣе въ такой, которая выдавала свою чувствительную натуру. Линлей подошелъ къ ней и сказалъ ей нѣсколько добрыхъ словъ, прежде нежели миссъ Унггеръ успѣла въ третій разъ проявить свою власть.
   -- Я боюсь, что сдѣлалъ неловкость, отвѣтивъ лично, а не письменно, на ваше объявленіе. Въ свое оправданіе я могу только сказать, что не имѣю времени переписываться; я живу въ Шотландіи, и долженъ сегодня же вечеромъ вернуться домой, съ курьерскимъ поѣздомъ.
   Онъ умолкъ. Она глядѣла на него. Поняла ли она его?
   Да, она поняла его. Впервые, за всѣ тяжкіе годы своей школьной жизни, она увидѣла взглядъ, выражавшій симпатію къ ней. Несмотря на стоицизмъ, который долженъ былъ выработаться въ ней, благодаря материнскому пренебреженію и ежедневному преслѣдованію безжалостной тетки, она не выдержала перваго ласковаго взгляда отъ посторонняго человѣка. Голова ея опустилась, она вся задрожала съ головы до ногъ, и нѣсколько слезъ скатились изъ глазъ на жалкое платье. Она отчаянно пыталась сдержать слезы.-- "Извините, сэръ,-- вотъ все, что она могла сказать:-- я чувствую себя не очень хорошо".
   Миссъ Унггеръ хлопнула ее по плечу и сказала, указывая на дверь:
   -- Достаточно ли вы чувствуете себя хорошо, чтобы выйти вонь?
   Линлей повернулся къ извергу съ лицомъ, на которомъ боролось изумленіе съ отвращеніемъ.
   -- Боже мой!-- сказалъ онъ:-- чѣмъ же она заслужила такое обращеніе?
   Ротъ миссъ Унггеръ раздвинулся до ушей, а лобъ покрылся морщинами.
   Говоря по-просту, безъ затѣй:-- директриса разсмѣялась.
   Когда мужчинѣ важно узнать настоящій характеръ женщины, напримѣръ, когда онъ думаетъ на ней жениться,-- то единственный шансъ для него составить вѣрно о ней понятіе, это видѣть, какъ она сердится: если она въ такомъ случаѣ разгорячится, то онъ можетъ думать, что добрыя качества у нея превышаютъ недостатки. Если же, напротивъ того, она проявитъ необыкновенную сдержанность, то это -- дурной знакъ, и пусть онъ это намотаетъ себѣ на усъ.
   Въ настоящемъ случаѣ, миссъ Унггеръ побѣдила своею сдержанностью Герберта Линлея.
   -- Если бы вы были спокойнѣе,-- отвѣчала она:-- то я бы сказала, что не позволю вамъ превращать мой домъ въ контору для найма гувернантокъ. Но такъ какъ вы, я вижу, раздражены, то просто напоминаю вамъ, что ваша карета стоить у дверей.
   Онъ сдѣлалъ единственное, что ему оставалось,-- взялъ шляпу.
   Сидни повернулась, чтобы выйти изъ комнаты. Онъ отворилъ ей дверь:-- "Не унывайте!-- шепнулъ онъ ей, когда она проходила мимо него:-- вы услышите обо мнѣ".-- Сказавъ это, онъ поклонился директрисѣ. Миссъ Унггеръ знакомъ остановила его. Онъ подождалъ, удивляясь, что такое она собирается сдѣлать. Она позвонила.
   -- Вы въ домѣ лэди,-- объяснила она:-- моя горничная провожаетъ посѣтителей, когда они уходятъ.
   Въ комнатѣ послышался слабый запахъ мыла. Служанка появилась, вытирая мокрыя руки о передникъ.
   -- Проводи!.. Мое почтеніе!..-- были послѣднія слова миссъ Унггеръ.
   Оставляя домъ, Линлей сунулъ золотую монету въ руку служанки.
   -- Я напишу миссъ Уэстерфильдъ; постарайтесь, чтобы она получила мое письмо.
   -- Будьте спокойны!
   Его удивила готовность, съ которою дѣвушка отвѣчала ему. Не будучи тщеславнымъ человѣкомъ, онъ не подозрѣвалъ, какую цѣнность придавали его подарку его добрые темные глаза, его привѣтливыя манеры и свѣтлая улыбка. Красивый мужчина былъ осьмымъ чудомъ свѣта въ школѣ миссъ Унггеръ.
   У первой табачной лавочки онъ остановилъ карету, вышелъ и написалъ письмо.
   "Я буду очень радъ, если мнѣ можно будетъ предложить вамъ болѣе счастливое существованіе, нежели то, которое вы ведете теперь. Отъ васъ зависитъ помочь мнѣ въ этомъ. Соблаговолите прислать мнѣ адресъ вашихъ родителей, если они живутъ въ Лондонѣ, или кого-нибудь изъ вашихъ знакомыхъ, съ кѣмъ бы я могъ условиться объ испытаніи васъ въ качествѣ гувернантки моей маленькой дѣвочки. Я жду вашего отвѣта по сосѣдству. Если же что-нибудь помѣшаетъ вамъ отвѣтить мнѣ тотчасъ же, то я прилагаю адресъ отеля, въ которомъ остановился, чтобы вы мнѣ могли телеграфировать, прежде нежели я уѣду изъ Лондона".
   Мальчикъ изъ табачной лавочки, вдохновленный надеждой на полукрону, мигомъ слеталъ въ школу и вернулся съ отвѣтомъ: "У меня нѣтъ ни родныхъ, ни друзей, и мнѣ только-что отказали отъ моего мѣста въ школѣ. Не имѣя никакихъ рекомендацій, я не могу воспользоваться вашимъ великодушнымъ предложеніемъ. Не облегчите ли вы мнѣ моего разочарованія позволеніемъ увидѣть васъ, всего лишь на нѣсколько минутъ, въ вашемъ отелѣ? Повѣрьте, сэръ, что я не забываю при этомъ то, къ чему меня обязываетъ уваженіе къ вамъ и въ самой себѣ. Я прошу позволенія объяснить вамъ, что я не вполнѣ недостойна того участія, которое вы оказали мнѣ. С. У."
   Въ такихъ печальныхъ выраженіяхъ Сидни Уэстерфильдъ извѣщала своего новаго знакомца, что воспитаніе ея окончено.
   

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

I.

   Мы должны познакомиться съ мистриссъ Прести.
   Недалеко отъ истоковъ знаменитой рѣки, которая вытекаетъ изъ горъ, возвышающихся между Лохъ-Катрейнъ и Лохъ-Ломондъ и раздѣляющихъ горную Шотландію отъ низменной,-- туристы подъѣзжаютъ къ почтеннымъ сѣрымъ стѣнамъ Моунтъ-Морвена и, заглянувъ въ своего путеводителя, просятъ позволенія осмотрѣть замокъ.
   Въ первомъ этажѣ помѣщаются внутренніе аппартаменты владѣльцевъ замка. Большія сѣни, съ ихъ оригинальнымъ очагомъ, и старинные покои нижняго этажа охотно показываются посѣтителямъ. Образованные путешественники высказываютъ разнообразныя мнѣнія о фамильныхъ портретахъ и рѣзныхъ потолкахъ. Необразованные -- не утруждаютъ себя критикой. Но тѣ и другіе находятъ, что замокь похожъ на крѣпость, и дивятся, какъ можно жить въ такомъ домѣ. Между тѣмъ, если бы они прошли во внутренніе аппартаменты перваго этажа, то увидѣли бы весьма комфортабельные и по новѣйшему отдѣланные покои. Если бы ихъ ввели, напримѣръ, въ гостиную мистриссъ Линлей, они увидѣли бы весьма покойное, широкое кресло и въ немъ -- пожилую, весьма обширныхъ размѣровъ лэди, которая не только спитъ, но и храпитъ, съ раскрытой книгой на колѣняхъ. Женатые мужчины среди туристовъ немедленно узнали бы въ ней тещу и на ципочкахъ выбрались бы изъ комнаты.
   Лэди, на которую литература подѣйствовала такимъ снотворнымъ образомъ, была довольно значительная особа въ домѣ: мать хозяйки дома, мистриссъ Линлей -- замѣчательная, съ другой стороны, тѣмъ, что была два раза замужемъ и пережила обоихъ мужей. Первый изъ этихъ джентльменовъ, достопочтенный Джозефъ Норманъ, былъ членъ парламента. Мистриссъ Линлей была его единственною дочерью. Онъ умеръ въ преклонныхъ лѣтахъ, оставивъ своей красивой вдовѣ (которая была настолько моложе его, что годилась ему въ дочери, о чемъ она охотно упоминала) хорошее состояніе, такъ что она казалась завидной невѣстой для холостыхъ джентльменовъ, восхищавшихся крупными размѣрами женщинъ съ туго набитымъ кошелькомъ. Послѣ нѣкоторыхъ колебаній, мистриссъ Норманъ приняла предложеніе самаго некрасиваго и скучнаго человѣка изъ всѣхъ своихъ поклонниковъ. Почему она сдѣлалась женой мистера Прести (извѣстнаго въ коммерческихъ кругахъ торговца, обогатившагося продажей уксуса), она сама не была въ состояніи объяснить. Почему она оплакивала его со слезами искренней печали, когда онъ умеръ послѣ двухъ лѣтъ совмѣстной жизни, была тайна, удивлявшая ея ближайшихъ друзей и знакомыхъ. О почему, когда она предавалась (слишкомъ часто) воспоминаніямъ о своей прежней жизни, она ставила на одинъ уровень ничѣмъ незамѣчательнаго мистера Прести съ замѣчательнымъ мистеромъ Норманъ -- былъ секретъ, котораго она никому не открывала. Въ безпристрастныхъ разсказахъ вдовы характеры обоихъ мужей, въ силу контраста, представляли идеалъ мужей, то-есть: пороки мистера Нормана были добродѣтелями мистера Прести, а пороки мистера Прести -- были добродѣтелями мистера Нормана.
   Вернувшись въ гостиную, послѣ того какъ уложила спать свою дочку Китти, мистриссъ Линлей увидѣла, что мать ея спитъ, а книга готова скатиться съ ея колѣнъ, и прежде, нежели она успѣла ее подхватить, книга шлепнулась на полъ; мистриссъ Прести проснулась.
   -- О, мама, какъ мнѣ жаль! Я не успѣла подхватить книгу!
   -- Не бѣда, моя душа. Я опять засну, если начну читать этотъ романъ.
   -- Развѣ онъ такъ скученъ?
   -- Скученъ?!-- повторила мистриссъ Прести:-- ты, очевидно, незнакома съ новой литературной школой. Новая школа надѣляетъ публику успокоительными романами.
   -- Вы говорите серьезно, мама?
   -- Серьезно. Совершенно серьезно и съ благодарностью. Эти новые писатели очень пріятны для старухъ. Ихъ романы не разстроиваютъ нервовъ; въ нихъ нѣтъ ни неприличныхъ характеровъ, которые могли бы возмущать насъ, ни драматическихъ положеній, чтобы. путать искусное описаніе деталей (какъ говорятъ критики въ журналахъ), и мастерской разборъ человѣческихъ мотивовъ, который... ну, я знаю, что я хочу сказать, моя душа, только не умѣю этого объяснить.
   -- Я думаю, что я это понимаю, мама. Мастерской разборъ человѣческихъ мотивовъ, который, самъ по себѣ, возбуждаетъ сонъ. Нѣтъ, я не прошу у васъ этого романа, -- я еще не хочу спать. Я думаю о томъ, что дѣлаетъ Гербертъ въ Лондонѣ.
   Мистриссъ Прести поглядѣла на часы.
   -- Твой мужъ больше не въ Лондонѣ,-- объявила она:-- онъ находится на обратномъ пути. Дай-ка мнѣ сюда "Путеводитель по желѣзнымъ дорогамъ", и я скажу тебѣ, въ которомъ часу онъ пріѣдетъ сюда завтра. Ты можешь мнѣ повѣрить, потому что я никогда не ошибаюсь. Необыкновенная опытность мистера Прести, послужила мнѣ въ пользу: я -- единственное лицо въ домѣ, которое умѣетъ разобраться въ путаницѣ нашихъ желѣзно-дорожныхъ расписаній. Твой бѣдный отецъ, мистеръ Норманъ, никогда не могъ понять никакихъ расписаній и никогда не пытался скрыть своей безтолковости. У него совсѣмъ не было того тщеславія (невиннаго, разумѣется, тщеславія), которое заставляло бѣднаго мистера Прести высказывать самоувѣренно мнѣніе о такихъ предметахъ, въ которыхъ онъ ничего не смыслилъ, какъ, напримѣръ, картины и музыка... Что вамъ нужно, Малькольмъ?
   Слуга, къ которому обращенъ былъ этотъ вопросъ,-- отвѣчалъ:
   -- Телеграмма, сударыня.
   Мистриссъ Линлей оттолкнула телеграмму, которую подалъ было ей слуга. Она была очень сдержанная особа, а потому чувство страха, внезапно охватившее ее, выразилось только бѣдностью.
   -- Что-нибудь случилось, -- проговорила она слабымъ голосомъ:-- какое-нибудь несчастье на желѣзной дорогѣ.
   Мистриссъ Прести распечатала телеграмму.
   -- Если бы ты была женою члена кабинета, -- сказала она своей дочери,-- ты бы такъ привыкла въ телеграммамъ, что не боялась бы ихъ. Мистеръ Прести (который получалъ свои телеграммы въ конторѣ) несправедливо относился въ памяти моего перваго мужа. Онъ порицалъ мистера Нормана за то, что тотъ давалъ мнѣ читать свои телеграммы. Но въ натурѣ мистера Прести было много поэзіи, которой недоставало въ характерѣ мистера Нормана. Онъ считалъ женщинъ ангелами, и думалъ, что телеграммы и все дѣловое недостойны нашего призванія. Я, собственно говоря, хорошенько не понимаю, въ чемъ заключается наше призваніе?..
   -- Мама, мама, Гербертъ раненъ?
   -- Глупости и пустяки! Никто не раненъ и никакого несчастья не случилось.
   -- Такъ почему же онъ телеграфируетъ мнѣ?
   До сихъ поръ мистриссъ Прести только мелькомъ взглянула на телеграмму. Теперь она внимательно прочитала ее; лицо ея выразило мрачное недовѣріе; она покачала головой.
   -- Прочитай сама и припомни, что я говорила тебѣ, когда ты поручила мужу найти для моей внучки гувернантку. Я говорила тебѣ: ты не знаешь мужчинъ, какъ я ихъ знаю; я надѣюсь, что тебѣ не придется въ этомъ раскаяться.
   Мистриссъ Линлей слишкомъ любила своего мужа, чтобы оставить это замѣчаніе безъ отвѣта.
   -- Почему мнѣ не довѣрять ему?-- сказала она.-- Онъ долженъ былъ ѣхать по дѣламъ въ Лондонъ, и это былъ отличный случай, чтобы нанять гувернантку.
   Мистриссъ Прести только рукой махнула на такую слабую защиту и проговорила съ достоинствомъ:
   -- Прочитай телеграмму и суди сама.
   Мистриссъ Линлей читаетъ:
   "Я нанялъ гувернантку. Она поѣдетъ въ одномъ поѣздѣ со мной. Считаю нужнымъ предупредить тебя, что ты увидишь особу, какой не ожидала. Она очень молода и очень неопытна; совсѣмъ не похожа на обыкновенный типъ гувернантки. Когда ты услышишь, какому жестокому обращенію подвергалась бѣдная дѣвушка, то, я увѣренъ, пожалѣешь ее, какъ и я".
   Мистриссъ Линлей съ улыбкой положила телеграмму.
   -- Бѣдный, милый Гербертъ!-- нѣжно проговорила она:-- мы уже восемь лѣтъ какъ женаты, а онъ все еще боится, что я буду его ревновать. Мама, отчего у васъ такое серьезное лицо?
   Мистриссъ Прести беретъ телеграмму изъ рукъ дочери и читаетъ отрывки изъ нея съ негодующей высокопарностью въ голосѣ и манерахъ: "...ѣдетъ въ одномъ поѣздѣ съ нимъ!.. Очень молода и очень неопытна!.. Онъ жалѣетъ ее!.. Я знаю мужчинъ, Катерина, я знаю!"
   

II.

   Мистеръ Гербертъ Линлей прибылъ домой на слѣдующій день въ двѣнадцать часовъ. Мистриссъ Линлей, сбѣжавъ къ нему навстрѣчу, увидѣла мужа одного, безъ всякой спутницы.
   -- Гдѣ гувернантка?-- спросила она, поздоровавшись съ нимъ.
   -- Отправилась спать, бѣдняжка. Я поручилъ экономкѣ провести ее въ комнату, -- отвѣчалъ Линлей.
   -- Что-нибудь заразительное, мой милый Гербертъ?-- освѣдомилась мистриссъ Прести, появляясь въ дверяхъ столовой.
   Линлей отвѣчалъ женѣ, а не тещѣ.
   -- Ничего серьезнаго, Катя. Просто устала отъ дороги. Мнѣ пришлось чуть не вынуть ее изъ кареты.
   Мистриссъ Прести слушала съ величайшимъ интересомъ.
   -- Какая оригинальная гувернантка!-- проговорила она:-- Могу я узнать, какъ ее зовутъ?
   -- Сидни Уэстерфильдъ.
   Мистриссъ Прести взглянула на свою дочь и улыбнулась сатирически. Мистриссъ Линлей съ упрекомъ замѣтила:
   -- Я надѣюсь, что вы не находите ничего дурного въ этомъ имени?
   -- У меня нѣтъ никакого мнѣнія въ этомъ случаѣ. Я не вѣрю, что это ея имя.
   -- О, мама, неужели вы подозрѣваете, что она явилась къ намъ подъ ложнымъ именемъ?
   -- Душа моя, я ни минуты въ этомъ не сомнѣваюсь. Могу я сдѣлать еще одинъ вопросъ,-- продолжала старая лэди, обращаясь въ Линлею:-- кто вамъ рекомендовалъ миссъ Уэстерфильдъ?
   -- Никто.
   Мистриссъ Прести вскочила съ мѣста съ живостью молодой особы.
   -- Послѣдуй моему примѣру,-- сказала она дочери:-- и запри ящикъ съ твоими браслетами и серьгами!
   Линлей вздохнулъ съ облегченіемъ, когда остался наединѣ съ женой.
   -- Отчего твоя мать такая непріятная сегодня?-- спросилъ онъ.
   -- Она недовольна тѣмъ, что я предоставила тебѣ выбрать гувернантку для Китти.
   -- А гдѣ же Китти?
   -- Катается на пони... Но зачѣмъ ты прислалъ мнѣ телеграмму, Гербертъ, съ объясненіями насчетъ гувернантки? Неужели ты думалъ, въ самомъ дѣлѣ, что я могу приревновать тебя въ миссъ Уэстерфильдъ?
   Линлей расхохотался.
   -- Нѣтъ, такой идеи мнѣ и въ голову не приходило. Я знаю, что ты не изъ ревнивыхъ.
   -- Я, конечно, не раздѣляю всего того, что говоритъ мать, -- продолжала она:-- но какъ ты рѣшился пригласить миссъ Уэстерфильдъ безъ всякой рекомендаціи?
   -- Или я очень ошибаюсь,-- отвѣчалъ Линлей:-- или ты сама поступила бы точно такъ же на моемъ мѣстѣ. Если бы ты видѣла эту ужасную женщину, которая преслѣдовала и оскорбляла ее...
   Жена перебила его.
   -- Но какъ все это случилось Гербертъ? Кто первый представилъ тебѣ миссъ Уэстерфильдъ?
   Линлей разсказалъ про объявленіе и описалъ свое посѣщеніе школы. Затѣмъ, объяснивъ, что миссъ Уэстерфильдъ сдѣлала ему лично визитъ, онъ разсказалъ въ общихъ чертахъ то, что она передала ему о печальной судьбѣ и кончинѣ своего отца. Заинтересовавшись всѣмъ, что слышала, мистриссъ Линлей требовала дальнѣйшихъ подробностей, но онъ предложилъ ей обратиться въ самой миссъ Уэстерфильдъ.-- А теперь,-- продолжалъ Линлей:-- я хотѣлъ бы узнать, что дѣлается у насъ въ домѣ. Я до сихъ поръ не видѣлъ брата. Гдѣ Рандаль?
   -- Онъ отправился на ферму. Мы ожидаемъ его сегодня назадъ. Ахъ, Гербертъ, какъ мы много обязаны твоему брату! Право, его доброта безгранична. Послѣдняя изъ нашихъ бѣдныхъ горныхъ фамилій, эмигрировавшихъ въ Америку, получила отъ Рандаля деньги на проѣздъ. Жена фермера написала мнѣ объ этомъ.
   Мистриссъ Линлей продолжала передавать о всѣхъ событіяхъ мѣстнаго интереса, когда колоколъ перебилъ ее, пробивъ часъ дѣтскаго обѣда.
   -- Но отчего нѣтъ до сихъ поръ Китти?-- Мистриссъ Линлей встала и позвонила въ колокольчикъ. Въ эту минуту, какъ разъ, дверь растворилась въ корридоръ, и показалась Китти, державшая за руку Сидни Уэстерфильдъ, которая застѣнчиво не рѣшалась войти въ комнату.
   -- Вотъ она, мама!-- закричала дѣвочка:-- но, кажется, она васъ боится. Помогите мнѣ втащить ее въ комнату.
   Мистриссъ Линлей пошла на-встрѣчу гувернанткѣ съ той неотразимой граціей и добротой, которыя очаровывали всѣхъ ея новыхъ знакомыхъ.
   -- О, мы уже подружились, -- сказала Китти: -- Сидъ мнѣ понравилась, а я понравилась Сидъ. Представьте себѣ, что она жила въ Лондонѣ съ злой барыней, которая не давала ей ѣсть сколько слѣдуетъ. Посмотрите, какая я добрая дѣвочка: я уже начала ее кормить.
   Китти вынула изъ кармана коробочку съ конфектами и подала ее гувернанткѣ, хлопнувъ по крышкѣ, подобно тому, какъ это дѣлаетъ нюхальщикъ, подавая табакерку пріятелю.
   -- Милое мое дитя, ты не должна такъ говорить съ миссъ Уэстерфильдъ,-- сказала мистриссъ Линлей:-- пожалуйста, извините ее,-- обратилась она съ улыбкой къ Сидни:-- Я боюсь, что она очень надоѣдала вамъ въ классной.
   Молчаливый отвѣтъ Сидни тронулъ материнское сердце: она поцѣловала своего маленькаго друга.
   -- Я надѣюсь, что вы позволите ей называть меня Сидъ,-- кротко сказала она:-- это напоминаетъ мнѣ о счастливомъ времени моей жизни.
   Голосъ измѣнилъ ей; она не могла ничего больше сказать. Китти объяснила за нее, съ видомъ взрослой особы, ободряющей ребенка:
   -- Я знаю все, мама. Она говоритъ о томъ времени, когда былъ живъ ея папа. Папа ея умеръ, когда она была такой же маленькой, какъ я. Я ей не мѣшала; я только попросила позволенія посидѣть у нея на кровати. Она позволила, а потомъ я ей помогла одѣваться.
   Мистриссъ Линлей посадила Сидъ на диванъ и остановила потокъ рѣчей своей маленькой дочки. Взглядъ, голосъ, манеры гувернантки понравились ей. Когда мужъ ея взялъ Китти за руку и выходилъ съ нею изъ комнаты, она шепнула ему:
   -- Ты хорошо сдѣлалъ; я больше въ этомъ не сомнѣваюсь.
   Послѣ обѣда Сидни начала разсказывать мистриссъ Линлей исторію своихъ родителей и своего дѣтства; мистриссъ Прести незамѣтно прокралась къ библіотеку, которая была отдѣлена портьерой отъ гостиной, гдѣ сидѣла ея дочь съ гувернанткой. Когда разсказъ былъ оконченъ, она раздвинула портьеру и важно, торжественно выплыла въ гостиную.
   -- Вы читали въ библіотекѣ, мама?-- спросила мистриссъ Линлей.
   -- Нѣтъ, Кэтъ,-- хладнокровно отвѣчала мистрисъ Прести:-- я просто подслушивала.
   Мистриссъ Линлей взглянула на мать и сконфузилась.
   -- Познакомь меня съ миссъ Уэстерфильдъ, -- продолжала мистриссъ Прести такъ же хладнокровно.
   Мистриссъ Линлей колебалась. Что подумаетъ гувернантка объ ея матери? Ни мало не заботясь о томъ, что гувернантка подумаетъ, мистриссъ Прести перешла черезъ комнату и сама представилась гувернанткѣ.
   -- Миссъ Уэстерфильдъ, я -- мать мистриссъ Линлей, и въ одномъ -- замѣчательная женщина. Когда я составлю мнѣніе о комъ-нибудь, и увижу, что мнѣніе было ошибочно, то я нисколько не стыжусь измѣнить его. Я измѣнила мое мнѣніе о васъ. Позвольте пожать вашу руку.
   Сидни почтительно поклонилась.
   -- Считайте меня, Сидни, своимъ другомъ; а теперь ступайте. Моя внучка, не привыкшая ждать чего бы то ни было съ самаго дня своего рожденія, ждетъ васъ обѣдать. Она въ эту минуту уже вопитъ, чтобы ей подали гувернантку, какъ нѣкогда король Ричардъ (я знаю Шекспира наизусть) вопилъ, чтобы ему подали коня. Горничная (вы узнаете ее по виду -- это толстая особа, которая до того затягивается въ корсетъ, что едва можетъ дышать) дожидается около двери, чтобы провести васъ въ дѣтскую. Аи revoir. Постойте! Я хочу слышать ваше французское произношеніе. Скажите мнѣ: "Аи revoir"... Благодарю васъ.-- Слаба во французскомъ, Катя!-- объявила она дочери, когда дверь за гувернанткой затворилась:-- да и чего можно ждать отъ бѣдняжки, послѣ той жизни, которую она вела! Ну, теперь мы одни, и я хочу поговорить съ тобой по душѣ. Миссъ Уэстерфильдъ будетъ, конечно, во многихъ отношеніяхъ, очень милая и пріятная гувернантка; но не могу скрыть, ни отъ тебя, ни отъ себя, что съ нѣкоторыхъ сторонъ она можетъ быть опасна.
   -- Опасна?-- спросила мистриссъ Линлей: -- я васъ не понимаю.
   -- Все равно, Катя, понимаешь ли ты меня, или нѣтъ, но мнѣ нужно знать дальнѣйшія подробности. Разскажи мнѣ, что передалъ тебѣ мужъ объ этой молодой особѣ.
   Дивясь, какой демонъ любопытства овладѣлъ ея матерью, мистрисъ Линлей исполнила ея желаніе. Мистриссъ Прести выслушала съ величайшимъ вниманіемъ все, что она ей разсказала, и затѣмъ вывела изъ всего этого слѣдующую мораль.
   -- Первое препятствіе для ея нравственнаго развитія -- это ея отецъ, котораго судили, признали виновнымъ и который умеръ въ тюрьмѣ.
   Второе препятствіе -- ея мать, безчувственная дрянь, бросившая родную дочь.
   Третье препятствіе -- сестра ея матери, такое же чудовище, хотя и въ иной формѣ. Люди поверхностные могутъ спросить: что мы выиграемъ, изслѣдуя прошлую жизнь миссъ Уэстерфильдъ? Мы выиграемъ то, что узнаемъ чего намъ ждать отъ будущаго миссъ Уэстерфильдъ.
   -- Я, тѣмъ не менѣе,-- объявила мистриссъ Линлей:-- ожидаю только хорошаго.
   -- Скажи, что она ангелъ отъ рожденія, и я не стану противорѣчить. Но, пожалуйста, выслушай, что мнѣ подсказываетъ моя опытность. Я помню, какую она жизнь вела, я спрашиваю себя: возможно ли выстрадать все, что выстрадала эта дѣвушка, и не испортиться? Среди этихъ мерзкихъ людей -- прошу прощенія, моя душа,-- мистеръ Норманъ иногда употреблялъ рѣзкія выраженія и пріучилъ меня къ нимъ,-- добрыя качества этой молодой особы должны были подвергаться не разъ страшному испытанію. Сто разъ она бывала вынуждена лгать, хотя бы отъ страха. Она оставалась безъ всякаго руководства (въ критическое время ея жизни, замѣть)... Я повторяю только то, что мистеръ Прести говорилъ своей родной племянницѣ, которую помѣстили въ гадкую школу, въ Парижѣ; я не только помню, какія именно выраженія употреблялъ этотъ краснорѣчивый человѣкъ, когда бывалъ взволнованъ, но я знаю, что я хочу сказать. Мнѣ нравится миссъ Уэстерфильдъ, и я надѣюсь, что она кончитъ добромъ. Но я не могутъ забыть, что ее здѣсь ждетъ совсѣмъ новая жизнь... Жизнь роскошная, душа моя, жизнь счастливая, и только одинъ Богъ знаетъ, что вырастетъ изъ скверныхъ сѣмянъ, посѣянныхъ ея прошлой жизнью, при этихъ новыхъ условіяхъ. Говорю тебѣ, что мы должны быть внимательны. Говорю тебѣ, что мы должны глядѣть въ оба, и это ради ея блага, и ради нашего также.
   Разумные совѣты мистриссъ Прести (хотя высказанные съ свойственной этой дамѣ нелѣпой манерой) не произвели должнаго впечатлѣнія на ея дочь. Мистриссъ Линлей отвѣчала тономъ огорченной особы:
   -- О, мама, я никогда не подозрѣвала, что вы можете быть такой несправедливой! Вы, вѣрно, хорошенько не разслушали того, что мнѣ говорила миссъ Уэстерфильдъ. Вы не знаете ея, какъ я ее знаю. Она такъ терпѣлива, такъ снисходительна, такъ благодарна Герберту...
   -- Такъ благодарна Герберту?!-- Мистриссъ Прести поглядѣла на дочь въ нѣмомъ изумленіи. Очевидно, мистриссъ Линлей и въ голову не приходило, что могла произойти какая-нибудь опасность изъ благодарности, питаемой чувствительной гувернанткой къ ея красивому мужу. При такомъ проявленіи простоты, послѣднее терпѣніе старухи лопнуло.
   -- У тебя прекрасное сердце, но что касается головы...
   -- Ну, что же съ моей головой?
   -- Она всегда бываетъ прекрасно причесана, моя милая, твоею горничной.
   Пустивъ такую стрѣлу на прощаніе, мистриссъ Прести ушла черезъ библіотеку. Почти въ ту же самую минуту дверь въ столовую растворилась, вошелъ молодой человѣкъ и крѣпко пожалъ руку мистриссъ Линлей.
   

III.

   Фамильное сходство между Гербертомъ и Рандалемъ Линлей было очень велико, несмотря на то, что Гербертъ былъ гораздо красивѣе брата. Рандаль былъ не очень высокъ ростомъ и слегка горбился; но эти недостатки искупались выраженіемъ его глазъ и улыбки, въ которой было что-то неотразимое, и прелесть ея одинаково дѣйствовала на мужчинъ, женщинъ и дѣтей. Всѣ въ домѣ и по сосѣдству любили Рандаля, не исключая и самой мистриссъ Прести.
   -- Замѣтили ли вы новое лицо, появившееся у насъ въ ваше отсутствіе?-- былъ первый вопросъ его невѣстки.
   Рандаль отвѣчалъ, что видѣлъ миссъ Уэстерфильдъ. Затѣмъ послѣдовалъ неизбѣжный вопросъ: какъ онъ ее находитъ?
   -- Я скажу вамъ это черезъ недѣлю или черезъ двѣ,-- отвѣчалъ Рандаль.
   -- Нѣтъ, скажите сейчасъ.
   -- Я не довѣряю своимъ первымъ впечатлѣніямъ; у меня нѣтъ дурной привычки спѣшить съ выводами.
   -- Сдѣлайте исключеніе, чтобы доставить мнѣ удовольствіе. Находите ли вы ее хорошенькой?
   Рандаль улыбнулся.
   -- Ваша гувернантка, -- отвѣчалъ онъ:-- кажется, больна, и, можетъ быть, по этой причинѣ, я нахожу ее незамѣчательной и некрасивой. Посмотримъ, что сдѣлаютъ изъ нея здоровый воздухъ и привольная жизнь. Отъ такой молоденькой особы можно ждать всякихъ превращеній. Можетъ быть, черезъ какой-нибудь мѣсяцъ, мы всѣ будемъ восхищаться хорошенькой миссъ Уэстерфильдъ... А что, въ мое отсутствіе, были мнѣ письма?
   Онъ пошелъ въ библіотеку и вернулся съ письмами.
   -- Вотъ это позабавитъ Китти, сказалъ онъ своей невѣсткѣ, подавая иллюстрированную нью-іоркскую газету.
   Мистриссъ Линлей стала разсматривать картинки, но вдругъ вниманіе ея привлечено было однимъ извѣстіемъ въ газетѣ, и не успѣла она прочитать нѣсколькихъ словъ, какъ вскрикнула.
   -- Ужасная новость, касающаяся именно миссъ Уэстерфильдъ! Прочитайте, Рандаль.
   Онъ прочиталъ слѣдующее:
   "Въ спискѣ неисправныхъ торговыхъ должниковъ этой недѣли стоитъ имя одного англичанина, Джемса Бельбриджа, содержавшаго въ нашемъ городѣ "Салонъ", пользовавшійся очень худой славой. Бельбриджа подозрѣваютъ, что онъ причинилъ смерть своей женѣ въ припадкѣ delirium tremens. Несчастная женщина, на которой онъ женился, была въ первомъ бракѣ за англійскимъ аристократомъ, достопочтеннымъ Родерикомъ Уэстерфильдомъ, котораго процессъ -- въ намѣренномъ крушеніи корабля, находившагося подъ его командой -- возбудилъ значительный интересъ въ Лондонѣ, нѣсколько лѣтъ тому назадъ. Печальная сторона этого дѣла усложняется еще исчезновеніемъ въ день убійства маленькаго сына этой женщины отъ ея перваго мужа. Предполагаютъ, что бѣдный мальчикъ въ ужасѣ убѣжалъ изъ дома, и полиція тщательно его разыскиваетъ. Говорятъ также, что другой ребенокъ отъ перваго брака (дочь) находится въ Англіи, но о ней ничего не извѣстно".
   -- Развѣ есть у вашей гувернантки родственники въ Англіи?-- спросилъ Рандаль.
   -- Только одна тетка, которая обращалась съ ней самымъ безчеловѣчнымъ образомъ.
   -- Да, это важная новость, какъ вы говорите, продолжалъ Рандаль: -- и, скажу, важная новость и для насъ. Вотъ теперь эта дѣвушка, значитъ, осталась на нашихъ рукахъ круглой сиротой. Что мы будемъ дѣлать, если вдругъ, современемъ, мы измѣнимъ о ней наше теперешнее мнѣніе?
   -- Ничего подобнаго не можетъ случиться, -- объявила мистриссъ Линлей.
   -- Давай Богъ,-- серьезно проговорилъ Рандаль.
   Члены семейства въ Моунтъ-Морвенѣ предварительно обсудили вопросъ, нужно ли извѣщать Сидни Уэстерфильдъ объ исчезновеніи ея брата и смерти ея матери.
   Прежде всѣхъ высказалъ свое мнѣніе Гербертъ Линлей, какъ глава дома. По своей природной добротѣ, онъ пугался оживить въ памяти Сидни печальныя обстоятельства ея домашней жизни.
   -- Къ чему разстроивать бѣдную дѣвочку, когда она толькочто немного успокоилась въ нашемъ домѣ? Отдайте мнѣ газету, и я ее просто разорву.
   Жена отодвинула газету подальше отъ него.
   -- Подожди,-- сказала она спокойно:-- не всѣ мы, быть можетъ, считаемъ себя въ правѣ скрыть отъ нея истину.
   Вслѣдъ затѣмъ высказалась мистриссъ Прести. Къ удивленію всего совѣта, она согласилась со своимъ зятемъ.
   -- Кто-нибудь долженъ рѣшительно высказаться,-- начала старая лэди:-- и я намѣрена показать примѣръ. Говорить правду,-- строго замѣтила она дочери:-- болѣе сложная вещь, нежели тебѣ кажется. Конечно, это вопросъ нравственности, но въ семейныхъ кругахъ это бываетъ и вопросомъ приличія. Прилично ли волновать гувернантку моей внучки, какъ разъ въ то время, когда она только-что вступила въ должность? Разумѣется, нѣтъ! Господи, какое дѣло нашей юной пріятельницѣ Сидни до того, жива или нѣтъ ея безчеловѣчная мать? Гербертъ, я съ величайшимъ удовольствіемъ поддерживаю ваше предложеніе разорвать газету.
   Гербертъ, сидѣвшій возлѣ Рандаля, дружески положилъ руку на его плечо.
   -- А ты, на нашей сторонѣ?-- спросилъ онъ.
   Рандаль колебался.
   -- Я готовъ согласиться съ вами, -- сказалъ онъ Герберту.-- Дѣйствительно, жестоко напоминать миссъ Уэстерфильдъ о несчастной жизни, которую она вела, и вдобавокъ при такихъ исключительно-тяжкихъ обстоятельствахъ. Но съ другой стороны...
   -- Не порти того, что сказалъ, выставляя другую сторону вопроса!-- закричалъ его братъ.-- Ты прекрасно высказалъ свое мнѣніе; останься при немъ.
   -- Съ другой стороны, -- мягко настаивалъ Рандаль: -- тѣ резоны, которые я слышалъ, не убѣдили меня въ нашемъ правѣ скрыть отъ нея то, что случилось.
   Такое серьезное отношеніе къ спорному вопросу въ высшей степени забавляло мистриссъ Прести.
   -- Мнѣ нравится этотъ человѣкъ, -- объявила она, указывая на Рандаля:-- онъ всегда смѣшитъ меня. Поглядите на него теперь: онъ самъ не знаетъ, на чьей онъ сторонѣ.
   -- Онъ на моей сторонѣ, -- объявилъ Гербертъ.
   -- Вовсе нѣтъ.
   Гербертъ спросилъ брата: -- какъ ты самъ скажешь?
   -- Не знаю, -- отвѣчалъ Рандаль.
   -- Что я вамъ говорила!-- воскликнула мистриссъ Прести.
   Рандаль пытался объяснить свой странный отвѣтъ.
   -- Я хочу только сказать:-- мнѣ надо время, чтобы подумать.
   Гербертъ пересталъ спорить и обратился въ женѣ.
   -- Ты все еще держишь, въ рукахъ американскую газету. Что ты намѣрена съ ней дѣлать?
   -- Показать ее миссъ Уэстерфильдъ.
   -- Вопреки моему мнѣнію, вопреки мнѣнію твоей матери? Неужели мы не имѣемъ на тебя никакого вліянія? Сдѣлай, какъ Рандаль: повремени, моя душа, и хорошенько подумай.
   Она отвѣчала съ обычной спокойной манерой и кроткимъ тономъ:
   -- Я боюсь, что вы сочтете меня упрямой, но мнѣ не надо времени, чтобы думать. Мой долгъ для меня ясенъ.
   Мужъ и мать слушали ее съ удивленіемъ. Слишкомъ кроткая, слишкомъ счастливая и, надо сказать, слишкомъ лѣнивая, чтобы выступать впередъ при обыкновенныхъ обстоятельствахъ семейной жизни, мистриссъ Линлей рѣдко выказывала, изъ какого металла она сдѣлана, и только въ очень рѣдкихъ случаяхъ скрытая твердость ея характера выступала наружу.
   Гербертъ пытался урезонить ее: -- Возможно ли, Кэтъ, что ты не понимаешь, какъ жестоко будетъ съ твоей стороны показать миссъ Уэстерфильдъ эту газету?
   Но и этотъ аргументъ не подѣйствовалъ:-- Довѣрьтесь мнѣ,-- отвѣчала она: -- я сообщу миссъ Уэстерфильдъ печальныя вѣсти изъ Америки со всею осторожностью, такъ, какъ бы сообщила своей дочери.
   Услышавъ это, мистриссъ Прести спросила:-- Когда же ты думаешь сказать ей это?
   -- Сейчасъ, мама.
   Мистрисъ Прести встала съ мѣста.-- Подожди, пока я уйду. Надѣюсь, что ты ничего не имѣешь противъ того, чтобы Гербертъ подалъ мнѣ руку и отвелъ къ себѣ? Раздирательныя сцены такъ же не въ его духѣ, какъ и не въ моемъ.
   Мистриссъ Линлей не возражала.
   Гербертъ охотно исполнилъ желаніе тещи, и они вышли подъ-руку изъ гостиной.
   Рандаль не послѣдовалъ ихъ примѣру. Онъ уже успѣлъ обдумать и сказалъ Катеринѣ:-- Вы правы, а мы нѣтъ. Не могу ли я вамъ помочь?
   Она отвѣчала: -- Благодарю васъ. Я переговорю съ миссъ Уэстерфильдъ у себя въ комнатѣ. Подождите меня здѣсь.
   Послѣ болѣе краткаго отсутствія, нежели ожидалъ Рандаль, мистриссъ Линлей вернулась.
   -- Что, очень было тяжело?-- спросилъ онъ, видя слѣды слезъ на ея щекахъ.
   -- У этой бѣдной, обиженной дѣвушки благородное сердце, -- отвѣчала она.-- Ея первая мысль, когда она поняла мотивы моего поступка, была не о себѣ, а обо мнѣ. "Не бойтесь, что я буду небрежна въ исполненіи своихъ обязанностей,-- сказала она мнѣ.-- Вы завтра не замѣтите во мнѣ слѣдовъ отъ сегодняшняго сообщенія". И попросила только, чтобы ей позволили провести остатокъ дня у себя въ комнатѣ. Главное ея горе -- не по матери, безсовѣстно ее бросившей, а по бѣдномъ, несчастномъ братѣ, одинокомъ и безпомощномъ въ чужой странѣ. Не можемъ ли мы что-нибудь для него сдѣлать?
   -- Я напишу въ Нью-Іоркъ, къ одному стряпчему съ большой практикой.
   -- Именно! это какъ разъ то, что нужно. Напишите сегодня же.
   Письмо было отправлено, но рѣшено было -- и вполнѣ благоразумно, какъ показали послѣдствія -- ничего не говорить Сидни объ этомъ, пока не получится отвѣтъ. Корреспондентъ Рандаля отвѣтилъ ему въ самомъ непродолжительномъ времени. Онъ разузнавалъ о пропавшемъ мальчикѣ, но безуспѣшно. Мальчикъ пропалъ безъ вѣсти. Что касается Джемса Бельбриджа, то его заключили въ сумасшедшій домъ, какъ неизлечимо-помѣшаннаго.
   

IV.

   Мистриссъ Прести не очень преувеличила, когда описала свою избалованную внучку какъ "ребенка, который не привыкъ ждать чего-нибудь со дня рожденія". Гувернанткамъ вообще не легко было бы произвести хорошее впечатлѣніе на Китти и вмѣстѣ съ тѣмъ пользоваться необходимымъ для наставницы авторитетомъ. Избалованныя дѣти (хотя бы моралисты и утверждали противное) бываютъ большею частью общительныя и ласковыя дѣти, кромѣ тѣхъ случаевъ, когда они приходятъ въ столкновеніе съ злосчастными лицами, которымъ поручено накачивать ихъ знаніемъ. Мистеръ и мистриссъ Линлей (съ прискорбіемъ сознавая, что слишкомъ любили свою единственную дочь, чтобы ее дисциплинировать) съ тревогой ждали того момента, когда миссъ Уэстерфильдъ водворится въ классной комнатѣ. Но, къ ихъ удивленію и радости, оказалось, что никакихъ поводовъ къ тревогѣ не существуетъ. Не дѣлая никакихъ попытокъ, чтобы утвердить свой авторитетъ, новая гувернантка успѣла тамъ, гдѣ болѣе зрѣлыя и опытныя женщины потерпѣли бы полное фіаско. Тайна торжества Сидни надъ неблагопріятными обстоятельствами заключалась въ самой Сидни.
   Все въ повседневной рутинѣ въ Моунтъ-Морвенѣ было источникомъ наслажденія и удивленія для несчастнаго существа, которое, въ продолженіе шести-лѣтняго пребыванія въ школѣ тетки, испытало только одни оскорбленія, жестокости и лишенія. Куда бы она только ни оглянулась въ своей новой сферѣ дѣйствія, вездѣ она видѣла добрыя лица и слышала ласковыя слова. За обѣдомъ, подаваемыя кушанья представляли такой образецъ кулинарнаго искусства, о какомъ она никогда и не слыхивала. Когда она гуляла со своей ученицей, то онѣ могли ходить куда имъ вздумается и сколько вздумается, лишь бы только не опаздывать къ обѣду. Дышать чудеснымъ воздухомъ, глядѣть на красивые виды, было такъ весело и пріятно, по собственному сознанію Сидни, что она сіяла удовольствіемъ. Она бѣгала на перегонки съ Китти, и никто ее за это не бранилъ. Когда она отдыхала, выбившись изъ силъ, то ничей безжалостный голосъ не кричалъ: "будетъ лѣнтяйничать, иди заниматься".-- Она собирала полевые цвѣты, какихъ до сихъ поръ никогда не видывала, и никто не считалъ этого преступленіемъ. Китти говорила ей названія цвѣтовъ и лѣтнихъ насѣкомыхъ и такъ радовалась и гордилась, что и ей тоже приходится чему-нибудь учить свою гувернантку, что принималась пѣть и, уставши, приставала къ Сидни:-- "пойте теперь вы".-- Увы, бѣдная Сидни не пѣла съ тѣхъ самыхъ счастливыхъ дней дѣтства, когда отецъ разсказывалъ ей волшебныя сказки и училъ ее пѣть пѣсни. Она всѣ ихъ давно позабыла.-- "Я не могу пѣть Кигги, не могу".-- Ученица, услыхавъ это печальное признаніе, снова превратилась въ гувернантку:
   -- Повторяйте за мной слова, Сидъ, и голосъ.
   Онѣ такъ громко смѣялись во время этого урока пѣнія, что эхо передразнивало ихъ и тоже смѣялось. Заглянувъ въ классную комнату, мистриссъ Линлей увидѣла, что и ученіе не было позабыто. Уроки шли своимъ чередомъ, безъ всякой помѣхи или затрудненій. Китти была неспособна разочаровать своего друга или товарища игръ, который облегчалъ ученіе улыбкой или поцѣлуемъ. Равновѣсіе авторитета отлично регулировалось въ жизни этихъ двухъ простыхъ существъ. Въ классной комнатѣ гувернантка учила ребенка, внѣ классной комнаты -- ребенокъ училъ гувернантку. Раздѣленіе труда -- вотъ принципъ, который торжествовалъ въ Моунѣ-Морвенѣ, хотя никто этого не подозрѣвалъ. Но по мѣрѣ того какъ проходили недѣли, одно замѣчательное обстоятельство проявилось съ такою очевидностью, что его всѣ замѣтили въ домѣ. Жалкая Сидни Уэстерфильдъ, которую всѣ жалѣли, мало-по-малу превратилась въ хорошенькую дѣвушку, которою всѣ восхищались.-- То была не простая перемѣна, а настоящее превращеніе. Китти стащила ручное зеркало изъ будуара матери и настояла, чтобы гувернантка въ него поглядѣлась.
   -- Папа говоритъ, что вы потолстѣли какъ куропатка, а мамаша,-- что вы свѣжи какъ роза,-- сплетничала Китти:-- а дядя Рандаль качаетъ головой и говоритъ имъ, что онъ предвидѣлъ это съ самаго начала. Я слышала, какъ они объ этомъ разговаривали, когда играла въ куклы, а теперь хочу знать, какъ вы сами себя найдете.
   -- Намъ, я думаю, пора, моя милая, заняться уроками.
   -- Подождите, Сидъ, мнѣ еще нужно вамъ нѣчто сказать.
   -- Что такое?
   -- Про папа. Онъ вѣдь теперь всегда ходитъ съ нами гулять.
   -- Да.
   -- Онъ не ходилъ со мной гулять, пока васъ не было. Я думала объ этомъ, и увѣрена, что папа васъ любитъ. Что вы ищете?
   -- Ваши учебники, милочка.
   -- Да... но я еще не кончила. Папа много говоритъ про васъ, а вы никогда про него не говорите. Развѣ вы его не любите?
   -- О! Китти!
   -- Значитъ, вы его любите?
   -- Какъ же я могу его не любить! Я всѣмъ своимъ счастіемъ обязана вашему папѣ.
   -- Вы его любите больше, нежели маму?
   -- Я была бы неблагодарная, если бы кого-нибудь любила больше вашей мамы.
   Китти подумала немного, затѣмъ покачала головой.
   -- Я этого не понимаю. Что вы хотите сказать?
   Сидни вытерла грифельную доску своей ученицы и, написавъ на ней задачу, положила доску передъ ученицей, не говоря ни слова.
   Китти подозрительно отнеслась въ молчанію своей учительницы.
   -- Можетъ быть, вамъ не нравится, что я васъ объ этомъ спрашиваю, или вы хотите меня помучить?
   Сидни вздохнула и отвѣтила.
   -- Я сама мучусь.
   

V.

   Осенью гости съѣхались въ замокъ Моунтъ-Морвенъ, и м-ръ и м-съ Линлей пригласили всѣхъ сосѣдей на большой обѣдъ. Съ обычною внимательностью, м-съ Линлей не забыла Сидни, разсылая пригласительные билеты.-- За обѣденнымъ столомъ у насъ сегодня рѣшительно нѣтъ мѣста,-- замѣтила она мужу:-- Не лучше ли пригласить миссъ Уэстерфильдъ на вечеръ вмѣстѣ съ Китти?
   -- Пожалуй,-- отвѣчалъ Линлей, нерѣшительно.
   -- Ты какъ будто не совсѣмъ этимъ доволенъ, Гербертъ?
   -- Я думаю...
   -- Что ты думаешь?
   -- Есть ли платье у миссъ Уэстерфильдъ, которое было бы прилично для вечера?
   Жена Линлея поглядѣла на него, какъ бы не вѣря собственнымъ ушамъ.
   -- Подумать, что мужчинѣ пришло это въ голову!-- вскричала она.-- Гербертъ, ты меня удивляешь!
   Линлей смущенно разсмѣялся.
   -- Не знаю самъ, какъ это мнѣ пришло въ голову... можетъ быть, потому, что она каждый день ходитъ въ одномъ и томъ же платьѣ. Платье очень миленькое, но (можетъ быть, я ошибаюсь) нѣсколько потасканное.
   -- Честное слово, ты внимательнѣе къ миссъ Уэстерфильдъ, чѣмъ ко мнѣ! Что бы я ни надѣла, ты никогда не замѣчаешь моего костюма.
   -- Извини, Катя, я знаю, что ты всегда хорошо одѣта.
   Эта маленькая лесть вернула ему прежнее мѣсто въ уваженіи жены.
   -- Теперь я скажу тебѣ о томъ, что я сдѣлала. Моя портниха шьетъ платье миссъ Уэстерфильдъ. Я его подарю ей отъ твоего имени.
   -- Ты шутишь?
   -- Нисколько. Завтра -- день рожденія Сидни, и вотъ мой подарокъ.
   Она раскрыла футляръ и вынула изъ него гладкій золотой браслетъ.-- Это Китти придумала,-- сказала она, показавъ внутри браслета миніатюрный портретъ ребенка. Гербертъ прочиталъ надпись: "Сидни Уэстерфильдъ въ знакъ дружбы отъ Катерины Линлей."
   Онъ молча подалъ обратно браслетъ женѣ. Онъ казался серьезнѣе обыкновеннаго и поцѣловалъ ея руку.
   Этотъ день остался памятнымъ для Сидни.
   Впервые въ жизни она увидѣла на себѣ, глядясь въ зеркалѣ, хорошенькое платье и золотой браслетъ на рукѣ. Если принять во вниманіе, какъ мужчинамъ (съ одной стороны) и модисткамъ (съ другой) выгодно тщеславіе женщинъ, то нельзя причислить его къ числу пороковъ, а надо признать добродѣтелью. Каждая, женщина, если захочетъ быть правдивой, сознается, что чувство удовлетвореннаго тщеславія было ея первымъ и будетъ послѣднимъ удовольствіемъ. Сидни заперла дверь и стала глядѣться въ зеркало, въ профиль, en face, въ спину (черезъ плечо), причемъ глаза ея сверкали, а щеки горѣли отъ гордости и удивленія. Она кланялась невидимымъ гостямъ въ своемъ новомъ платьѣ и граціозно пожимала воображаемыя руки, выставляя на показъ браслетъ. Но вдругъ, все еще стоя передъ зеркаломъ, она стала серьезна и задумчива. Ея мысли остановились на добромъ и миломъ м-рѣ Линлеѣ.
   Она съ тревогой спрашивала себя, что онъ подумаетъ о ней, и въ эту самую минуту Китти -- тоже въ новомъ платьѣ и такая же радостная и довольная, какъ и ея гувернантка -- обоими кулаками застучала въ дверь, пронзительно возвѣщая о томъ, что пора идти въ гостиную. Волненіе Сидни отъ мысли встрѣтиться съ гостями въ гостиной только придавало ей новую прелесть. Застѣнчиво слѣдуя за своей воспитанницей, вмѣсто того, чтобы вести ее за собой, она была такъ мила, что дамы, собравшіяся въ гостиной, прекратили разговоры и уставились на нее. Немногія искренно восхищались хорошенькой гувернанткой Китти; большинство нашло неразумнымъ со стороны м-съ Линлей пригласить въ домъ такую молоденькую и хорошенькую дѣвушку. Когда джентльмены пришли изъ столовой, Сидни настолько оправилась отъ смущенія, что могла наблюдать за тѣмъ, что происходило, и снова подумала о томъ, какъ понравится ея платье мистеру Линлею.
   Мистеръ Линлей, безъ сомнѣнія, слѣдилъ за ней... издали. Онъ взглянулъ на нее съ любопытствомъ и восхищеніемъ, отчего Сидни (которая чувствовала къ нему благодарную и безгрѣшную привязанность) задрожала отъ удовольствія; онъ даже выступилъ впередъ, какъ бы собираясь подойти къ ней, но передумалъ и смѣшался съ гостями. Она видѣла его разговаривающимъ съ ними то въ одной комнатѣ, то въ другой. Единственнымъ лицомъ, на которое онъ не обращалъ ровно никакого вниманія и даже не глядѣлъ -- была бѣдная дѣвушка, которой его одобреніе было дороже жизни. Она никогда еще не чувствовала себя такой несчастной въ жизни. Ни даже тогда, когда была въ школѣ у тетки!
   Одна изъ дамъ, мистриссъ Макъ-Эдвинъ, которой она особенно понравилась, дотронулась до ея руки.-- Что съ вами, моя милочка? Вы поблѣднѣли. Не душно ли вамъ здѣсь?-- пойдемте въ другую комнату.
   Сидни искренно поблагодарила даму за ея участіе. Она извинилась тѣмъ, что у нея голова болитъ, и попросила позволенія уйти къ себѣ наверхъ.
   Подходя къ дверямъ, она столкнулась лицомъ къ лицу съ м-ромъ Линлеемъ. Онъ только-что отдалъ нѣсколько приказаній одному изъ слугъ и возвращался въ гостиную. Она остановилась, дрожа и вся похолодѣвъ. Но въ самой глубинѣ своего несчастія почерпнула мужество съ нимъ заговорить.
   -- Вы какъ будто избѣгаете меня, м-ръ Линлей, -- начала она, обращаясь къ нему съ церемонной почтительностью.-- Я надѣюсь...-- она колебалась съ минуту и съ отчаяніемъ взглянула на него...-- я надѣюсь, что ничѣмъ васъ не разсердила?
   До сихъ поръ онъ всегда говорилъ съ нею съ улыбкой. И она никогда еще не видѣла его такимъ серьезнымъ и невнимательнымъ. Глаза его, обѣгая вокругъ комнаты, остановились на м-съ Линлей, блестящей, красивой и весело смѣявшейся. Почему онъ глядѣлъ на жену съ явнымъ смущеніемъ на лицѣ? Сидни жалобно повторила свой невинный вопросъ:
   -- Я надѣюсь, что ничѣмъ васъ не разсердила?
   Онъ все еще какъ-будто не хотѣлъ глядѣть на нее -- и это тогда, когда она была особенно авантажна!-- но отвѣчалъ, наконецъ:
   -- Милое дитя мое, вы не можете ничѣмъ разсердить меня: мы меня не поняли, и перетолковали мое поведеніе. Пожалуйста, не думайте, что я перемѣнился къ вамъ или когда-нибудь перемѣнюсь.
   Онъ съ удареніемъ произнесъ послѣднія слова и протянулъ ей руку для вящшаго успокоенія.
   Но вслѣдъ затѣмъ онъ отошелъ отъ нея. Сомнѣнія въ этомъ не было: онъ поспѣшно отошелъ, какъ бы желая отвязаться отъ нея. Она замѣтила, что губы его были стиснуты, а брови наморщены: у него былъ видъ человѣка, принуждающаго себя къ чему-то для него тяжелому и несносному.
   Сидни вышла изъ комнаты въ отчаяніи.
   Онъ самымъ положительнымъ и добродушнымъ образомъ отрицалъ, что перемѣнился къ ней. Развѣ этого не достаточно? Конечно, недостаточно. Факты говорятъ совсѣмъ противное: онъ былъ не тотъ человѣкъ; тревога, раскаяніе, печаль, угрызеніе совѣсти -- что-то въ немъ происходило новое. Судя по веселости м-съ Линлей, онъ не бралъ жены въ повѣренныя.
   Что все это означало? О! какой это безполезный, безнадежный вопросъ! Но она снова и снова задавала его себѣ: что бы это означало?
   Въ смятеніи она мѣшкала пройти въ свою комнату и остановилась въ концѣ корридора.
   По правую руку, широкая дубовая лѣстница вела въ спальныя комнаты, расположенныя во второмъ этажѣ дома. По лѣвую руку, въ открытую дверь видны были каменныя ступеньки, которыя вели съ террасы въ садъ. Луна ярко освѣщала цвѣтники и лужайки, и соблазнила ее выйти полюбоваться ими. Ее ожидали мученія безсонной ночи, если она уйдетъ къ себѣ въ комнату. Свѣжій ночной воздухъ врывался въ дверь; озаренный луною садъ какъ бы манилъ ее въ себѣ. Любопытныхъ слугъ не было видно кругомъ. Ничей нескромный глазъ не могъ ее видѣть сверху. Сидни взяла съ вѣшалки шляпу и пальто и вышла въ садъ.
   

VI.

   Обѣдъ кончился; сосѣди разъѣхались, а дамы, гостившія въ Моунтъ-Морвенѣ, разошлись спать.
   Идя въ свою комнату, мистриссъ Прести постучалась въ дверь дочери.-- Мнѣ надо поговорить съ тобой, Катя. Ты уже легла?
   -- Нѣтъ, мама. Войдите.
   Въ нарядномъ бѣломъ съ голубымъ пеньюарѣ, миссисъ Линлей сидѣла въ мягкихъ креслахъ и размышляла о протекшемъ вечерѣ.-- Это самый удачный изъ всѣхъ нашихъ вечеровъ,-- сказала она матери.-- Замѣтили вы, какъ была мила миссъ Уэстерфильдъ въ своемъ новомъ платьѣ?
   -- Я пришла поговорить съ тобой объ этой дѣвушкѣ. Я была лучшаго о ней мнѣнія, когда она только-что сюда пріѣхала. Теперь мое мнѣніе измѣнилось къ худшему.
   Мистриссъ Линлей показала на открытую дверь, которая вела въ другую спальню.-- Говорите тише, или вы разбудите Китти,-- предостерегла она.-- Что такое сдѣлала миссъ Уэстерфильдъ, чтобы упасть въ вашемъ мнѣніи?
   Осторожная мистриссъ Прести просила позволенія пока умолчать объ этомъ.
   -- Я говорю теперь о той перемѣнѣ, какая произошла въ твоей гувернанткѣ, когда она уходила изъ гостиной, и которую ты тоже могла замѣтить. Она о чемъ-то поговорила съ Гербертомъ и стала послѣ того мрачна, какъ туча.
   Мистриссъ Линлей откинулась на подушку кресла и расхохоталась.
   -- Мрачна, какъ туча? Бѣдная крошка Сидни, какое смѣшное выраженіе! Прошу прощенья, мама, не сердитесь.
   -- Напротивъ, душа моя, я пріятно удивлена. Твой бѣдный отецъ -- человѣкъ, замѣчательно умно судившій о многихъ вещахъ -- былъ невысокаго мнѣнія о твоемъ умѣ. Онъ, повидимому, ошибался; по крайней мѣрѣ, ты унаслѣдовала отъ него юморъ. Какъ бы то ни было, я не за этимъ пришла. Я пришла съ хорошею вѣстью: когда мы пожелаемъ избавиться отъ миссъ Уэстерфильдъ...
   Негодованіе мистриссъ Линлей выразилось во взглядѣ, заставившемъ замолчать ея мать. Но мистриссъ Прести не легко было смутить, и на ея лицѣ появилось выраженіе невиннаго удивленія, которое на сценѣ вызвало бы громъ рукоплесканій.-- Что я такого сказала тебѣ непріятнаго?-- спросила она.-- Право же, моя душа, ты съ мужемъ -- самые необыкновенные люди.
   -- Неужели вы хотите этимъ сказать, мама, что говорили Герберту то, что мнѣ сейчасъ сообщили?
   -- Разумѣется. Я упомянула объ этомъ Герберту вечеромъ. Онъ былъ очень со мной грубъ. Онъ сказалъ: "скажите миссисъ Макъ-Эдвинъ, чтобы она не совала своего носа, куда не спрашиваютъ, и сами покажите ей въ томъ примѣръ".
   Мистриссъ Линлей, въ свою очередь, съ удивленіемъ взглянула на мать, но безъ всякаго желанія произвести эффектъ.-- Какимъ образомъ сюда припуталась мистриссъ Макъ-Эдвинъ?
   -- Если ты только дашь мнѣ договорить, Батя, то я съ удовольствіемъ объяснюсь. Ты видѣла, конечно, что мистриссъ Макъ-Эдвинъ разговаривала со мной вечеромъ. Миссъ Уэстерфильдъ совсѣмъ вскружила голову этой доброй женщинѣ -- слабую голову, по признанію всѣхъ ея друзей.-- Первый долгъ гувернантки (сказала мнѣ эта глупая женщина),-- это заслужить расположеніе своей воспитанницы. Моя гувернантка совсѣмъ не съумѣла заставить дѣтей полюбить себя. У нея гадкій характеръ; я должна была отказать ей. Поглядите теперь на эту кроткую дѣвушку съ вашей внучкой. Признаюсь вамъ, что я готова плакать, видя, какъ онѣ понимаютъ и любятъ другъ друга".-- Я передаю чепуху нашей милой пріятельницы verbatim (какъ мы обыкновенно выражались, когда были въ парламентѣ, во времена м-ра Нормана) ради того, что слѣдуетъ дальше. Если бы, по счастливому случаю, миссъ Уэстерфильдъ оказалась безъ мѣста, то домъ мистриссъ Макъ-Эдвинъ открытъ для нея -- во всякое время и на какихъ угодно условіяхъ. Я обѣщала переговорить съ тобой, и исполняю обѣщаніе. Хорошенько подумай объ этомъ; я настоятельно приглашаю тебя подумать объ этомъ.
   Добродушная мистриссъ Линлей отказалась исполнить это требованіе.
   -- Я, разумѣется, не буду думать о томъ, чего не можетъ быть. Покойной ночи, мамаша.
   -- Покойной ночи, Катя. Твой нравъ не улучшается съ годами. Быть можетъ, у тебя разстроились нервы отъ утомительнаго вечера. Постарайся заснуть прежде, нежели Гербертъ придетъ изъ курительной комнаты и разбудитъ тебя.
   Мистриссъ Линлей не захотѣла пропустить этого замѣчанія безъ протеста.
   -- Гербертъ слишкомъ внимателенъ, чтобы будить меня, когда пріятели задержатъ его. Для этихъ случаевъ, какъ вы можете сами убѣдиться, у него есть постель въ уборной.
   Мистриссъ Прести заглянула въ уборную.
   -- Очень покойная постель, -- пробормотала она, но достаточно громко, чтобы дочь могла услышать.-- Желала бы я только знать, спитъ ли Гербертъ на ней?
   По дорогѣ къ себѣ, ей пришлось проходить мимо дверей комнаты Сидни. Она вдругъ остановилась. Дверь была не притворена. Обстоятельство само по себѣ довольно подозрительное.
   Молоды или стары лэди, все равно, у нихъ не въ обычаѣ оставлять двери своей спальни раскрытыми. Строгое сознаніе долга заставило м-съ Прести прислушаться. Она не услышала дыханія спящаго человѣка. Строгое сознаніе долга заставило миссисъ Прести войти въ комнату и даже побудило ее подойти на цыпочкахъ въ постели. Постель была пуста; и одѣяло, и простыни -- въ томъ самомъ видѣ, въ какомъ ихъ прибрали съ утра!
   Старая лэди вышла въ корридоръ въ такомъ волненіи, что даже похорошѣла. Она казалась почти молодой, когда мысленно перебирала списокъ пороковъ и преступленій, въ которыхъ можетъ провиниться гувернантка, которая, уйдя спать въ одиннадцать часовъ, еще не лежала въ кровати въ полночь. По зрѣломъ размышленіи, она подумала, что, быть можетъ, миссъ Уэстерфильдъ приготовляетъ тѣ упражненія, которыя задастъ на другой день своей ученицѣ. Мистриссъ Прести сошла въ классную комнату, находившуюся въ первомъ этажѣ.
   Нѣтъ. Здѣсь также никого не было.
   Гдѣ же была миссъ Уэстерфильдъ?
   Можно ли представить себѣ, что она настолько дерзка, что присоединилась въ курящимъ мужчинамъ? Даже подумать объ этомъ нелѣпо.
   Тѣмъ не менѣе, минуту спустя, мистриссъ Прести стояла у дверей курительной комнаты и прислушивалась. Мужскіе голоса громко раздавались; они говорили о политикѣ. Она поглядѣла въ замочную скважину; курильщики были одни. Если бы домъ не былъ полонъ гостей, м-съ Прести подняла бы тревогу. Но теперь опасеніе скандала, который могъ невыгодно отозваться на всей семьѣ, принудило ее дѣйствовать съ осмотрительностью. Въ тишинѣ собственной спальни, она набрела на мудрое и смѣлое рѣшеніе. Отворивъ свою дверь на нѣсколько дюймовъ, она поставила стулъ передъ отверстіемъ въ такой позиціи, чтобы видѣть двери комнаты Сидни. Гдѣ бы ни была гувернантка, она должна же вернуться въ свою комнату прежде, нежели слуги поднимутся на разсвѣтѣ. Ночная лампа ярко горѣла въ корридорѣ, и почтенная особа, одушевленная сознаніемъ долга, разумѣется, не можетъ подпасть соблазну Морфея. Прежде, нежели, въ видахъ окончательной предосторожности, затушить свѣчу, м-съ Прести подправила свой цвѣтъ лица и съ рѣшимостью повернулась спиной къ ночному чепцу. "Бываютъ случаи, когда женщина должна сохранить свое достоинство", подумала она, усаживаясь на кресло....

-----

   Одному человѣку въ курительной комнатѣ, казалось, очень надоѣлъ разговоръ о политикѣ. Этотъ человѣкъ былъ хозяинъ дома.
   Рандаль замѣтилъ утомленный взглядъ у брата и рѣшилъ выручить его. Случай представился немедленно. Его попросили, какъ человѣка умѣренныхъ воззрѣній, рѣшить споръ двухъ гостей, членовъ парламента, которые отчаянно спорили. Въ краткихъ словахъ они выразили предметъ своего спора такъ: "которая изъ вашихъ политическихъ партій, заслуживаетъ довѣрія англійскаго народа?" -- И съ своей стороны Рандаль въ короткихъ словахъ отвѣчалъ: "Та, которая понизитъ налоги". Эти слова подѣйствовали точно душъ холодной воды. Въ качествѣ членовъ парламента, оба политика спорщика были, натурально, безусловно равнодушны къ народу или къ налогамъ; они встрѣтили новую идею, высказанную имъ, безпомощнымъ молчаніемъ. Пріятели, слушавшіе споръ, засмѣялись. Старѣйшій изъ присутствующихъ поглядѣлъ на часы. Черезъ пять минутъ свѣчи были погашены и комната опустѣла.
   Линлей ушелъ послѣднимъ, отуманенный табакомъ и шумомъ. Онъ былъ не въ своей тарелкѣ весь вечеръ, и теперь чувствовалъ себя хуже, чѣмъ когда-либо. Промедливъ въ корридорѣ, нерѣшительный и раздраженный (какъ и Сидни передъ тѣмъ), онъ остановился у открытыхъ дверей и залюбовался мирной красотой сада.
   Сонный слуга, назначенный дежурить въ курительной комнатѣ, спросилъ: можетъ ли онъ запереть дверь?
   Линлей отвѣчалъ:-- Ступайте спать, я самъ запру двери.-- И, соблазненный свѣжестью воздуха, онъ рѣшился пойти въ садъ. Онъ вынулъ ключъ изъ замка, притворилъ дверь, выйдя изъ нея, положилъ ключъ въ карманъ и сошелъ внизъ.
   

VII.

   Медленными шагами шелъ Линлей по лугу; умъ его былъ поглощенъ мыслями, которыя до того никогда еще не тревожили его веселаго нрава -- мыслями, въ которыхъ играли большую роль угрызенія совѣсти.
   Когда онъ дошелъ до конца луга, то передъ нимъ открылись двѣ дорожки. Одна вела въ хорошенькій паркъ, разбитый на французскій образецъ; другая извивалась по густо заросшему плодовому саду. Линлею все равно было, куда бы ни идти, и онъ свернулъ въ плодовой садъ, потому что тотъ былъ ближе.
   За исключеніемъ нѣкоторыхъ пунктовъ, куда лунный свѣтъ проникалъ сквозь густую зелень, дорожка большею частью шла въ тѣни. Онъ не замѣтилъ, далеко ли прошелъ, когда услышалъ шелестъ листьевъ немного впереди себя. Поднявъ голову, онъ увидѣлъ залитую луннымъ сіяніемъ боковую дорожку и свернулъ на нее. Минуту спустя, онъ былъ пораженъ появленіемъ фигуры, въ полосѣ луннаго свѣта съ противоположнаго конца дорожки,-- быстро шедшей ему на-встрѣчу. Онъ былъ такъ близко отъ нея, что могъ разглядѣть, что то была женщина. Можетъ быть, одна изъ служанокъ спѣшила домой съ любовнаго свиданія? Въ своемъ черномъ фракѣ, онъ, вѣроятно, былъ совсѣмъ незамѣтенъ въ тѣни, гдѣ стоялъ. Не лучше ли ему окликнуть женщину, нежели дожидаться, пока она къ вену подойдетъ? онъ ее меньше напугаетътактъ образомъ. Онъ рѣшилъ окликнуть.
   -- Кто это гуляетъ такъ поздно?-- спросилъ онъ.
   Крикъ испуга былъ ему отвѣтомъ. Фигура остановилась-было на секунду, затѣмъ повернула назадъ, какъ бы собираясь свестись бѣгствомъ.
   -- Не пугайтесь, -- сказалъ онъ.-- Неужели вы не узнаете моего голоса?
   Фигура опять остановилась. Онъ вышелъ на свѣтъ и узналъ.... Сидни Уэстерфильдъ.
   -- Вы!-- воскликнулъ онъ.
   Она дрожала; слова замирали у нея на губахъ, и она, заикаясь, произнесла:
   -- Садъ былъ такъ спокоенъ и прекрасенъ... я думала, что ничего худого не будетъ... пожалуйста, позвольте мнѣ пройти въ домъ... я боюсь, что запрутъ двери...
   Она хотѣла пройти мимо него.
   -- Мое бѣдное дитя,-- сказалъ онъ:-- чего же вы такъ испугались? Меня также, какъ и васъ, соблазнила чудная ночь. Обопритесь на мою руку. Здѣсь душно между деревьями. Но на открытомъ мѣстѣ будетъ прохладнѣе.
   Она взяла его подъ-руку, и онъ чувствовалъ какъ билось ея сердце. Нѣсколько садовыхъ стульевъ было разставлено тамъ и сямъ; онъ предложилъ ей отдохнуть.
   -- Я боюсь, что запрутъ подъѣздъ,-- отвѣчала она.-- Пожалуйста, пустите меня домой!
   Онъ тотчасъ же согласился на ея желаніе.-- Позвольте мнѣ проводить васъ,-- заявилъ онъ.-- Въ домѣ всѣ уже спятъ. Нѣтъ! нѣтъ! не бойтесь! У меня въ карманѣ ключъ отъ дверей. Когда я ее отопру, вы пройдете къ себѣ.
   Она съ благодарностью взглянула на него.-- Вы больше на меня не сердитесь, мистеръ Линлей? Вы теперь опять прежній?
   Они поднялись по ступенькамъ, которыя вели къ подъѣзду. Линлей вынулъ ключъ изъ кармана. Онъ свободно вошелъ въ замокъ и повернулся въ немъ. Но дверь, когда онъ ее толкнулъ, не отворилась. Онъ налегъ на нее плечомъ; дверь не поддавалась его усиліямъ.
   "Должно быть, кто-нибудь изъ слугъ, улегшійся позже другихъ и не подозрѣвавшій о томъ, что мистеръ Линлей вышелъ въ садъ, заложилъ двери засовомъ съ внутренней стороны!" -- догадался мистеръ Линлей.
   Ничего больше не оставалось, какъ покориться обстоятельствамъ. Линлей свелъ Сидни со ступенекъ, сказавъ:
   -- Намъ не попасть въ домъ; двери заперты.
   Сидни выслушала въ молчаливомъ смущеніи; его же, казалось, это забавляло. Онъ относился къ ихъ обоюдной неудачѣ какъ къ шуткѣ.
   -- Въ нашемъ положеніи нѣтъ ничего ужаснаго,-- успокоисалъ онъ ее.-- Черный подъѣздъ отпирается между шестью и семью часами; погода превосходная, а въ лѣтней бесѣдкѣ во французскомъ саду есть кушетка, на которую вы можете лечь спать. Я увѣренъ, что вы устали. Позвольте мнѣ васъ проводить въ бесѣдку.
   Она колебалась и взглянула на домъ.
   -- Неужели нельзя достучаться?-- спросила она.
   -- Совершенно невозможно. Кромѣ того...
   Онъ чуть-было не напомнилъ ей, какія невыгодныя для нихъ заключенія могутъ быть выведены изъ того, что они вдвоемъ возвращаются изъ сада въ такой поздній часъ. Но ея невинность заставила его промолчать объ этомъ. Онъ только сказалъ:
   -- Вы забываете, что всѣ въ домѣ крѣпко спятъ; и у парадныхъ дверей нѣтъ молотка или колокольчика, который бы сообщался съ людскими. Пойдемте въ бесѣдку. Черезъ часъ или два мы увидимъ восходъ солнца.
   Она молча взяла его подъ-руку. Они дошли до французскаго сада, не обмѣнявшись больше ни словомъ.
   Бесѣдка была, въ pendant въ саду, во французскомъ вкусѣ прошлаго столѣтія, копіей съ классическаго образца. То было грубое подражаніе изъ дерева мраморному храму Весты въ Римѣ. Отворивъ дверь, Линлей пропустилъ дѣвушку впередъ и остановился на порогѣ. Дѣвушка, воспитанная заботливою матерью, поняла бы и оцѣнила его деликатность. Выросшая въ пренебреженіи со стороны матери и хуже чѣмъ въ пренебреженіи со стороны тетки, Сидни, въ безстрашномъ невѣденіи всѣхъ приличій, задала вопросъ, который бы жестоко уронилъ бѣдную дѣвушку въ глазахъ незнакомаго съ ея прошлымъ человѣка.
   -- Неужели вы оставите меня здѣсь одну?-- спросила она.-- Почему вы не хотите войти?
   Линлей вспомнилъ про свой визитъ въ школу и про отвратительную директриссу. Онъ извинилъ Сидни и пожалѣлъ ее. Она приглашала его войти. Увѣренный въ самомъ себѣ, онъ послѣдовалъ ея приглашенію.
   Въ знакъ своего уваженія къ нему, она предложила ему сѣетъ на кушетку -- это была единственная покойная мебель въ этомъ запущенномъ мѣстѣ. Онъ настоялъ, чтобы она оставила ее для себя, и, поискавъ кругомъ, нашелъ для себя деревянный стулъ. Небольшая круглая комната была скудно освѣщена извнѣ... Они сидѣли очень близко другъ отъ друга... и молчали. Вдругъ Сидни расхохоталась.
   -- О чемъ вы смѣетесь?-- спросилъ онъ добродушно.
   -- Мнѣ такъ странно, мистеръ Линлей, что мы съ вами очутились здѣсь!
   И въ ту минуту, какъ она это сказала, веселость ея исчезла, и она грустно глядѣла сквозь раскрытую дверь въ тихую ночь.
   -- Что бы я сдѣлала, если бы мнѣ пришлось пробыть ночь не дома не одной?
   Глава ея застѣнчиво устремились на него. Въ нихъ была мысль, которую она не смѣла выразить. Она прибавила только: -- Я бы желала знать, какъ мнѣ отплатить за вашу доброту?
   Голосъ ея сказалъ ему, что она борется съ сильнымъ волненіемъ. Въ одномъ отношеніи всѣ мужчины одинаковы: они терпѣть не могутъ видѣть женщину въ слезахъ. Линлей отнесся къ ней какъ въ ребенку; онъ улыбнулся и погладилъ ее по плечу.
   -- Глупости!-- весело сказалъ онъ.-- Нѣтъ никакой заслуги въ томъ, чтобы съ добротой относиться въ моей милой гувернанточкѣ.
   Она взяла эту успокоивающую руку и, подъ вліяніемъ безгрѣшнаго. но непреодолимаго чувства, съ благодарностью поцѣловала ее. Онъ отнялъ руку,-- точно ея мягкія губы обожгли его.
   -- О!-- закричала она:-- я опять провинилась!
   -- Нѣтъ, моя душа, нѣтъ, нѣтъ.
   Въ его манерахъ было смущеніе -- неизбѣжный результатъ его боязни самого себя, если онъ не съумѣеть сдержать себя въ извѣстныхъ границахъ, -- боязнь совершенно непонятная для Сидни. Онъ отодвинулъ немного свой стулъ. Это обидѣло и оскорбило ее. Она перетолковала его движеніе въ такомъ смыслѣ, что онъ хочетъ напомнить ей о томъ общественномъ разстояніи, которое между ними существуетъ. О! какой стыдъ! какой стыдъ! Никакая другая гувернантка не позволила бы себѣ такой вольности съ своимъ хозяиномъ. Истерическія рыданія побѣдили послѣднія усилія ея сдержать себя; она вскочила съ мѣста и выбѣжала изъ бесѣдки.
   Встревоженный и разстроенный, онъ послѣдовалъ за нею.
   Она остановилась въ саду и, прислонившись въ пьедесталу статуя, плакала навзрыдъ -- зрѣлище, которое могло тронуть сердце менѣе чувствительнаго человѣка, нежели Линлей.
   -- Сидни!-- сказалъ онъ:-- милая Сидни!
   Она хотѣла отвѣтить, но голосъ измѣнилъ ей. Она протянула руку, чтобы удержаться за пьедесталъ; если бы онъ не подхватилъ ее, она бы упада. Голова ея упала къ нему на грудь. Онъ взглянулъ въ измученное, заплаканное личико, озаренное кроткимъ сіяніемъ луны. Долгое время онъ честно сдерживалъ себя... но онъ былъ мужчина: одна безумная минута... одинъ страстный порывъ и онъ поцѣловалъ ее.
   Впервые въ ея дѣвической жизни, губы мужчины коснулись ея губъ. Все, что было страннаго и непонятнаго, все, что невинно волновало и удивляло въ томъ чувствѣ, которое притягивало Сидни къ ея первому другу, перестало быть тайной. Любовь приподняла свое покрывало, природа обнаружила свою тайну въ одномъ блаженномъ поцѣлуѣ. Она охватила руками его шею съ крикомъ восторга и отвѣчала на поцѣлуй.
   -- Сидни!-- прошепталъ онъ:-- я васъ люблю.
   Она выслушала въ безмолвномъ восхищеніи. Ея поцѣлуй былъ отвѣтомъ ему.
   Въ этотъ критическій моментъ ихъ жизни, ихъ спасло одно обстоятельство, одно ничтожное обстоятельство, ежедневно повторяющееся въ обыденной жизни. Застежка въ браслетѣ, надѣтомъ на рукѣ Сидни, разстегнулась, и браслетъ упалъ на траву, въ ея ногамъ. Мужчина этого и не замѣтилъ, но женщина увидѣла, какъ падалъ браслетъ... увидѣла и вспомнила, что это -- подарокъ мистриссъ Линлей.
   Похолодѣвъ и поблѣднѣвъ, съ отвращеніемъ къ себѣ самой, выразившемся въ этомъ движеніи, какъ оно ни было просто, она молча оттолкнула его.
   Онъ удивился. Дрожащимъ отъ волненія голосомъ онъ сказалъ ей:
   -- Вамъ дурно?
   -- Мнѣ стыдно самой себя, -- отвѣтила она,-- а не дурно.
   И указала на браслетъ, лежавшій на травѣ.
   -- Поднимите его; я не смѣю до него дотронуться. И взгляните на обратную сторону.
   Онъ вспомнилъ надпись: -- "Сидни Уэстерфильдъ въ знакъ дружбы отъ Катерины Линлей".
   Голова его склонилась на грудь: онъ ее понялъ, наконецъ.
   -- Вы меня презираете,-- сказалъ онъ,-- и я этого заслуживаю.
   -- Нѣтъ, я презираю самое себя. Я жила съ низкими людьми -- и сама такая же низкая, какъ и они.
   Она отошла на нѣсколько шаговъ, съ тяжелымъ вздохомъ:
   -- Китти!-- говорила она себѣ самой.-- Бѣдная Китти!
   Онъ послѣдовалъ за нею.
   -- Почему вы вспомнили о ребенкѣ, и какъ разъ въ эту минуту?
   Она отвѣчала, не останавливаясь и не оглядываясь; недовѣріе къ самой себѣ внушало ей ужасъ къ Линлею съ той минуты, какъ браслетъ упалъ на траву.
   -- Я могу однимъ только загладить свое поведеніе. Мы не должны больше видѣться. Я должна разстаться съ Китти... и должна уѣхать... Помогите мнѣ покориться своей тяжкой долѣ... я должна уѣхать.
   Онъ не показалъ ей примѣра покорности судьбѣ; онъ испугался представляемой ему необходимости.-- Куда вы отправитесь, если оставите насъ?
   -- Подальше отъ Англіи. Чѣмъ дальше отъ васъ, тѣмъ лучше для насъ обоихъ. Помогите мнѣ своимъ участіемъ; отправьте меня въ Новый Свѣтъ, на западъ, вмѣстѣ съ другими эмигрантами. Дайте мнѣ представить себѣ такое будущее, которое бы не было однимъ стыдомъ и отчаяніемъ. Дайте мнѣ сдѣлать невинное и доброе дѣло... я могу разыскать слѣды моего бѣднаго брата. О! отпустите меня, отпустите меня!
   Ея рѣшимость пристыдила его. Онъ помимо воли одушевился.
   -- Не смѣю удерживать васъ. Но прошу только немного подождать, пока мы успокоимся, и тогда уже мы поговоримъ о вашемъ будущемъ.
   Онъ указалъ на бесѣдку.
   -- Ступайте, моя бѣдная дѣвочка. Успокойтесь и отдохните, пока я обдумаю, какъ намъ быть.
   Онъ оставилъ ее и сталъ прохаживаться по аллеямъ сада. Вдали отъ ея волнующаго присутствія умъ его прояснился. Онъ противился соблазну разнѣжиться при мысли о ней и заставилъ себя думать о томъ, какъ устроить наилучшимъ образомъ будущее.
   Луна скрылась. Туманное и бевзвѣздное небо въ величественномъ мракѣ раскидывалось надъ землей. Линлей устало поглядѣлъ на востокъ. Темнота давила его; онъ видѣлъ въ ней тѣнь собственнаго сознанія виновности. Блѣдныя сумерки разсвѣта, пѣніе птицъ, когда день мягко вступилъ въ свои права, пріободрили и успокоили его. Съ первымъ лучомъ восходящаго солнца онъ пришелъ въ бесѣдку.
   -- Я вамъ не помѣшаю?-- спросилъ онъ, дожидаясь у дверей.
   -- Нѣтъ.
   -- Пожалуйста, выйдите, чтобы переговорить со мной.
   Она появилась въ дверяхъ и ожидала, что онъ ей скажетъ.
   -- Я долженъ попросить васъ пожертвовать своими чувствами. Когда я вчера вечеромъ удалялся отъ васъ въ гостиной... когда мое странное поведеніе заставило васъ опасаться: не оскорбили ли вы меня чѣмъ-нибудь... я старался не забыть, чѣмъ обязанъ своей доброй женѣ. Теперь я опять о ней думалъ. Мы должны спасти ее отъ такого жестокаго открытія, которое трудно перевести, когда гости требуютъ ея вниманія. Черезъ недѣлю они разъѣдутся. Согласны ли вы до тѣхъ поръ спасти приличія? Согласны ли вы жить съ нами, какъ будто бы ничего не случилось?
   -- Хорошо, м-ръ Линлей. Я прошу только одной милости у васъ. Худшій мой врагъ, мое собственное, скверное, испорченное сердце. О! неужели вы не понимаете меня? мнѣ стыдно на васъ глядѣть.
   Ему стоило только заглянуть въ собственное сердце, чтобы понять то, чего она не договариваетъ.
   -- Довольно,-- грустно отвѣтилъ онъ:-- мы будемъ держаться такъ далеко другъ отъ друга, какъ только можно.
   Она вздрогнула при этомъ открытомъ признаніи виновной любви, соединившей ихъ, несмотря на весь ужасъ, какой она имъ внушала, и искала убѣжища въ бесѣдкѣ. Ни одного слова больше не было сказано между ними, пока въ тишинѣ утра не послышалось, какъ отпирались двери дома, и не взвился дымъ надъ кухонной трубой. Тогда онъ опять пришелъ и сказалъ ей:
   -- Вы можете вернуться въ домъ. Идите черезъ парадный подъѣздъ, и вы не встрѣтите никого изъ слугъ въ этотъ ранній часъ. Если же они и увидятъ васъ, что вы въ пальто, они подумаютъ, что вы ходили гулять ранѣе обыкновеннаго. Когда вы пройдете мимо боковой двери, то отложите засовъ, и мнѣ можно будетъ войти въ домъ.
   Она молча наклонила голову. Онъ поглядѣлъ ей вслѣдъ, когда она поспѣшно проходила по лугу, сознавая, что любуется ею, сознавая, что чувство его сильнѣе, нежели онъ смѣетъ въ томъ признаться самому себѣ. Когда она скрылась изъ глазъ, онъ вошелъ въ бесѣдку, гдѣ она передъ тѣмъ дожидалась. При всемъ сознаніи своего долга относительно жены, онъ все еще живо помнилъ роковой поцѣлуй. "Какой я негодяй!" -- сказалъ онъ самому себѣ, стоя въ бесѣдкѣ и глядя на кушетку, съ которой она только-что сошла.
   

VIII.

   Умная старая лэди, обладающая неоцѣненнымъ преимуществомъ житейскаго опыта, должна, тѣмъ не менѣе, подчиняться законамъ природы. Время и сонъ дружными усиліями одолѣли рѣшимость м-съ Прести не поддаваться Морфею. Сидни благополучно поднялась по лѣстницѣ. Сидни благополучно пробралась въ свою комнату.
   Полчаса спустя, Линлей растворялъ дверь въ свою уборную. Жена его все еще спала. Его теща проснулась двумя часами позже; поглядѣла на часы и увидѣла, что пропустила удобный случай. Другія старыя женщины при такихъ обстоятельствахъ могли бы упасть духомъ. Но эта старая женщина только укрѣпилась въ своихъ подозрѣніяхъ. Когда прозвонилъ колоколъ, призывая къ завтраку, Сидни встрѣтила м-съ Прести въ корридорѣ, гдѣ она дождалась ее, чтобы поздороваться.
   -- Желала бы я знать, что вы дѣлали прошлою ночью, въ то время, какъ должны были лежать въ постели?-- начала старая лэди съ предательскою ласковостью въ манерѣ.-- О! я не ошибаюсь: ваша дверь была отперта, моя милая, и я заглянула въ вашу комнату.
   -- Почему вы заглянули въ мою комнату, м-съ Прести?
   -- Мой юный другъ, потому что я естественно безпокоилась о васъ. Вы были въ домѣ или внѣ дома?
   -- Я гуляла въ саду,-- отвѣчала Сидни.
   -- Любовались луной?
   -- Да; любовалась луной.
   -- Однѣ, разумѣется?
   Сидни увернулась:-- Почему вы въ этомъ сомнѣваетесь?
   Мистриссъ Прести не стала тратить больше времени на разспросы. Она съ удовольствіемъ вспомнила о мудрыхъ словахъ, сказанныхъ ею дочери въ самый день пріѣзда Сидни въ Моунтъ-Морвенъ.-- Добрыя качества этого несчастнаго молодого созданія, -- говорила она,-- не могли безусловно восторжествовать надъ страшными соблазнами и заразительными примѣрами, окружавшими ее. Сто разъ должна была она прибѣгать во лжи; она должна была лгать изъ непреодолимаго страха. Болѣе чѣмъ когда довольная собственною мудростью, м-съ Прести взяла Сидни подъ-руку и съ материнской фамиліарностью повела ее въ завтраку. Линлей встрѣтилъ ихъ внизу лѣстницы. Его теща украдкой взглянула на Сидни и затѣмъ дружески пожала руку зятю.-- Мой милый Гербертъ, какъ вы блѣдны! Все это отъ этого ужаснаго табаку! Можно подумать, что вы всю ночь были на ногахъ.
   Мистриссъ Линлей, по обыкновенію, пришла въ классную комнату поутру.
   Необходимое вниманіе къ гостямъ не оставляло ей времени для наблюденій за завтракомъ. Единственное обстоятельство, поразившее ее, была шумная веселость ея мужа. Слишкомъ честный, чтобы искусно притворяться и обманывать, Линлей переигралъ роль человѣка, довольнаго своей судьбой.-- "Какъ онъ любитъ общество!" -- подумала она.-- "Гербертъ до конца дней своихъ останется молодымъ человѣкомъ".
   Въ наилучшемъ расположеніи духа, вся еще оживленная отъ успѣшныхъ усилій занимать своихъ друзей, мистриссъ Линлей весело отворила дверь въ классную.
   -- Какъ идутъ уроки?-- начала она и умолкла, вздрогнувъ: -- Китти!-- вскричала она:-- ты плачешь?
   Дѣвочка подбѣжала въ матери съ глазами, полными слезъ.
   -- Поглядите на Сидни! Она дуется; она плачетъ; не хочетъ со мной разговаривать... Пошлите за докторомъ.
   -- Ахъ, какая несносная дѣвочка!-- Мнѣ не нужно доктора. Я совсѣмъ не больна.
   -- Слышите, мама!-- закричала Кэтти.-- Она никогда до сегодня меня не бранила.
   Другими словами, въ классной наступилъ переворотъ; терпѣливая Сидни была раздражительна; кроткая Сидни говорила съ сердцемъ съ своей маленькой пріятельницей, которую любила. Мистриссъ Линлей подвинула стулъ къ стулу гувернантки и взяла ее за руку. Странно измѣнившаяся дѣвушка вырвала руку и заплакала навзрыдъ. Удивленная и испуганная, Китти послѣдовала ея примѣру. Мистриссъ Линлей посадила въ себѣ дочь на колѣни и дала успокоиться волненію Сидни. Лицо ея не было разгорячено; рука была не лихорадочная, когда она сейчасъ дотрогивалась до нея. По всей вѣроятности, вся бѣда произошла отъ разстройства нервовъ, и слезы должны облегчить.
   -- Я боюсь, душа моя,-- сказала мистриссъ Линлей,-- что вы плохо провели ночь?
   -- Плохо? хуже, нежели плохо!
   Сидни замолчала; взглянула на свою добрую хозяйку и друга съ ужасомъ и сдѣлала неловкое усиліе объяснить то, что сказала.
   Какъ благоразумная и сдержанная женщина, мистриссъ Линлей сказала, что ей нуженъ только покой и отдыхъ.
   -- Пойдемте ко мнѣ въ комнату, -- предложила она.-- Мы придвинемъ диванъ къ балкону, и вы скоро уснете на чистомъ, тепломъ воздухѣ. Убери книги, Китти; сегодня праздникъ. Я возьму тебя съ собой въ гостиную къ гостямъ.
   Ни гувернантка, ни воспитанница не заслуживали такой симпатіи. Все еще сконфуженная Сидни продолжала банально извиняться и попросила позволенія выйти погулять въ паркѣ. Услышавъ это, Китти объявила, что куда пойдетъ гувернантка, туда пойдетъ и она.
   Мистриссъ Линлей погладила прекрасные каштановые волосы дочери и шутливо сказала:-- Однако я вѣдь могу и приревновать.
   Къ ея удивленію, Сидни такъ поглядѣла на нее, какъ будто бы эти слова относились въ ней.-- Ты не должна любить гувернантку больше матери,-- продолжала мистриссъ Линлей.
   Она поцѣловала ребенка и, вставая, чтобы уходить, увидѣла, что Сидни отошла на другой конецъ комнаты. Она стояла у фортепіано, съ тетрадью ногъ въ рукѣ. Тетрадь она держала на-выворотъ, но такъ, чтобы она прикрывала ея лицо. Какъ ни неспособна была мистриссъ Линлей подозрѣвать кого-нибудь (въ особенности особу, въ которой принимала участіе), но она вышла изъ комнаты съ смутнымъ опасеніемъ, что что-то неладно, и ей слѣдуетъ посовѣтоваться съ мужемъ.
   Услышавъ, что дверь затворилась, Сидни оглядѣлась. Она была опять одна съ Китти. Китти убирала книги, не выражая ни малѣйшаго удовольствія отъ прекращенія занятій.
   Сидни ласково обняла дѣвочку.
   -- Очень ли ты будешь огорчена,-- спросила она,-- если я должна буду оставить тебя и уѣхать?
   Китти поблѣднѣла отъ ужаса при этихъ словахъ.-- Ну! ну! успокойся, я пошутила,-- поспѣшила замѣтить Сидни, испуганная дѣйствіемъ своихъ словъ.-- Пойдемъ вмѣстѣ со мной, гулять въ паркъ.
   Лицо Китти мгновенно прояснѣло. Она предложила пойти на лугъ кормить коровъ. Сидни охотно согласилась. Всякое развлеченіе было для нея желательно, лишь бы оно отвлекало отъ нея вниманіе ребенка.
   Онѣ гуляли около часа въ паркѣ, и уже возвращались домой, когда Китти закричала:-- Вотъ и папа!-- и нобѣжала ему на-встрѣчу. Первымъ движеніемъ Сидни было спрятаться за дерево, чтобы не быть замѣченной. Но Линлей послалъ Китти нарвать цвѣтовъ для букета, а самъ подошелъ къ Сидни.
   -- Я васъ вездѣ искалъ,-- сказалъ онъ:-- Моя жена...
   Сидни перебила его восклицаніемъ:-- Она все знаетъ?
   -- Ничего такого не случилось, чтобы вамъ тревожиться. Жена моя слишкомъ добрая и слишкомъ честная женщина, чтобы легко подозрѣвать другихъ. Она замѣтила въ васъ перемѣну, которой не понимаетъ... и спросила меня: замѣтилъ ли я тоже эту перемѣну,-- вотъ и все. Но мать ея хитра, какъ бѣсъ. Вы должны пристально наблюдать за собой и сдерживаться.
   Онъ говорилъ такъ серьезно, что испугалъ ее:-- Вы сердитесь на меня?-- спросила она.
   -- Сержусь? Какой мужчина могъ бы на васъ сердиться!
   -- Было бы, можетъ быть, лучше для насъ обоихъ, если-бы вы могли на меня сердиться. Я старалась сдерживать себя и буду еще стараться. Но если бы вы знали, какъ я страдаю, когда мистриссъ Линлей ласкова со мной!
   Онъ пытался пріободрить ее, указывая на опасность, угрожающую имъ, пока въ домѣ гости.-- Черезъ нѣсколько дней, Сидни, намъ не нужно будетъ никого обманывать. До тѣхъ поръ помните -- мистриссъ Прести насъ подозрѣваетъ.
   Китти подбѣжала къ нимъ съ руками, полными маргаритокъ.
   -- Вотъ вамъ букетъ, папа. Нѣтъ, не благодарите меня, а скажите лучше, что вы мнѣ подарите?
   Отецъ былъ, видимо, чѣмъ-то озабоченъ; онъ разсѣянно взглянулъ на нее. Самолюбіе ребенка было задѣто: она обратилась въ гувернанткѣ.
   -- Повѣрите ли, что папа позабылъ, что въ будущій вторникъ мое рожденіе!
   -- Хорошо, Китти; я согласенъ заплатить штрафъ за свою забывчивость. Что ты хочешь, чтобы я тебѣ подарилъ?
   -- Подари мнѣ коляску для куклы.
   -- Вотъ какъ! въ мое время довольствовались куклой!
   Всѣ трое оглянулись. Новое лицо присоединилось къ ихътбесѣдѣ. Нельзя было не узнать голоса мистриссъ Прести, и она сама появилась изъ-за деревьевъ. Слышала ли она то, что Линлей говорилъ съ гувернанткой, нова Китти собирала маргаритки?
   -- Какая трогательная семейная сцена!-- замѣтила хитрая старуха.-- Папа -- точно святой отецъ на картинкѣ, съ цвѣтами въ рукахъ. Избалованная дочка вѣчно что-нибудь проситъ у папы и всегда получаетъ. А гувернантка такъ мила и хороша собой, что я бы непремѣнно въ нее влюбилась, если бы имѣла счастіе быть мужчиной. Вы, безъ сомнѣнія, замѣтили, Гербертъ -- мнѣ кажется, звонитъ колоколъ; идемъ полдничать?-- вы, вѣроятно, замѣтили, говорю я, какой любопытный контрастъ представляютъ Катя и миссъ Уэстерфильдъ? Такой прелестный, но все же полный контрастъ! Желала бы я знать, завидуютъ ли онѣ красотѣ другъ друга? Сожалѣетъ ли моя дочь, что она -- не миссъ Уэстерфильдъ? А вы, моя милая, не желаете ли иногда быть мистриссъ Линлей?
   -- Такъ какъ вы заговорили объ этомъ, то позвольте мнѣ задать третій вопросъ,-- перебилъ ее Линлей:-- Понимаете ли вы сами, мистриссъ Прести, когда говорите нелѣпости?
   Онъ разсердился и выразилъ это такимъ слабымъ отвѣтомъ. Сидни почувствовала скрытое намѣреніе оскорбить ее, и это лучше всего заставило ее овладѣть собой. Она презрѣла иронію мистриссъ Прести съ хладнокровіемъ, которому могла бы позавидовать сама мистриссъ Прести:-- Какая женщина,-- сказала она,-- не пожелала бы быть такой красавицей, какъ мистриссъ Линлей, и такой доброй?!
   -- Благодарю васъ, моя милая, за комплиментъ моей дочери, и искренній, безъ сомнѣнія. Онъ звучитъ особенно мило и пріятно послѣ сердитой вспышки моего зятя. Мой бѣдный Гербертъ, когда вы поймете, что я не хочу никого обидѣть? Я просто женщина съ юморомъ, и иногда слишкомъ увлекаюсь юмористической стороной дѣла. Увѣряю васъ, миссъ Уэстерфильдъ: я не знаю, что значитъ огорченіе. Всѣ мои несчасгія -- семейныя потери и все такое -- соскользнули съ меня, какъ съ гуся вода. Бѣдный м-ръ Норманъ объяснялъ это качество моимъ хорошимъ аппетитомъ, или нѣтъ,-- онъ говорилъ, что у меня прекрасное пищевареніе. Мой второй мужъ ни за что не хотѣлъ допустить такого объясненія. Его возвышенныя понятія о женщинахъ не дозволяли даже намековъ на желудокъ... Но вотъ опять звонятъ. Я пойду впередъ и скажу, что вы идете за мной. Многіе цѣнятъ аккуратность въ людяхъ. Я сама, по правдѣ сказать, терпѣть не могу простывшихъ кушаній. Au revoir. Помните, миссъ Уэстерфильдъ, какъ я попросила васъ сказать мнѣ "au revoir", чтобы имѣть образчикъ вашего французскаго произношенія? Мнѣ не нравится ваше французское произношеніе. О! нѣтъ, мнѣ не нравится ваше французское произношеніе!
   Китти выпучила глаза на свою болтливую бабушку въ невинномъ восхищеніи. Она дернула отца за сюртукъ и объявила:
   -- О! папа, какія бабушка употребляетъ интересныя слова!
   

IX.

   Въ понедѣльникъ вечеромъ послѣдніе гости уѣхали изъ Моунтъ-Морвена. Мистриссъ Линлей упала въ кресло (среди, какъ выразился Рандаль, "небеснаго спокойствія" опустѣвшей гостиной) и созналась въ томъ, что усилія занимать гостей совсѣмъ истомили ее.-- Нелѣпо жаловаться на усталость въ мои годы,-- сказала она съ слабой улыбкой:-- но я въ самомъ дѣлѣ такъ устала, что должна пойти и лечь въ постель, точно маленькій ребенокъ.
   Мистриссъ Прести, злобно наблюдавшая за гувернанткой, которая сидѣла молча и поодаль отъ всѣхъ, въ углу -- торопливо подошла въ дочери, очевидно съ своей спеціальною цѣлью. Линлей догадывался, въ чемъ она заключалась.
   -- Пожалуйста, Катя, удѣли мнѣ полчаса времени,-- сказала м-съ Прести:-- мнѣ надо съ тобой переговорить.
   -- О! мамаша, пощадите; отложимъ разговоръ до завтра.
   М-съ Прести неохотно согласилась-на это предложеніе и только съ однимъ условіемъ.
   -- Рѣшено, что ты меня пустишь къ себѣ въ спальню, прежде чѣмъ кого-либо другого?
   М-съ Линлей готова была согласиться на это, какъ и на всякое другое условіе, лишь бы ея сегодня не безпокоили. Она перешла черезъ комнату и взяла мужа подъ-руку.
   -- Я такъ устала, что не взберусь на лѣстницу, если ты мнѣ не поможешь.
   Когда они поднимались по лѣстницѣ, Линлей убѣдился, что у жены его были свои резоны, чтобы уйти изъ гостиной.
   -- Я такъ устала, что дѣйствительно лягу,-- объясняла она: -- но я хочу сначала переговорить съ тобой насчетъ миссъ Уэстерфильдъ. (Нѣтъ, нѣтъ, не стоить останавливаться!) Знаешь ли, мнѣ кажется, я догадываюсь, отчего наша миленькая гувернантка такъ перемѣнилась. Я тебя удивляю?
   -- Нѣтъ.
   -- Я сама дивлюсь своей недогадливости,-- продолжала м-съ Линлей,-- что я раньше этого не сообразила. Мы должны быть болѣе чѣмъ когда-либо ласковы съ этой бѣдной дѣвушкой; ты не догадываешься, отчего? Другъ мой, какъ ты недогадливъ! Неужели мнѣ надо тебѣ напоминать о томъ, что въ числѣ нашихъ гостей было два холостыхъ джентльмена. Одинъ изъ нихъ старъ и въ счетъ не идетъ. Но другой -- я говорю, конечно, о Сенъ-Джорджѣ -- молодъ, красивъ и привлекателенъ. Мнѣ жалко Сидни Уэстерфильдъ. Для меня ясно, что она безнадежно влюблена въ человѣка, который разоренъ, и если женится, то только на большомъ приданомъ. Я поговорю съ Сидни завтра утромъ; я надѣюсь, что она мнѣ довѣрится. Слава Богу, вотъ мы ужъ и дошли до спальни. Больше я не въ силахъ разговаривать; у меня ноги подкашиваются. Покойной ночи, милый; у тебя тоже утомленный видъ. Хорошо имѣть друзей, я это знаю, но какое тоже счастіе, когда отъ нихъ избавишься!
   Она поцѣловала его и отпустила.
   Оставшись одинъ и представивъ себѣ, какъ горька покажется правда женѣ его послѣ ея невинной догадки, Линлей совсѣмъ упалъ духомъ. Онъ прислонился къ рѣзнымъ периламъ, окружавшимъ площадку лѣстницы, и поглядѣлъ внизъ, въ каменныя сѣни. Если бы ветхія перила обрушились подъ его тяжестью (подумалъ онъ), то онъ былъ бы разомъ выведенъ изъ своего затруднительнаго положенія.
   Во-время вспомнивъ про Сидни, онъ опомнился. Ради нея онъ обязанъ предупредить ее о предстоящемъ завтра свиданіи мистриссъ Прести съ его женой.
   Спускаясь съ лѣстницы, онъ встрѣтилъ брата въ корридорѣ перваго этажа.
   -- Какъ разъ тотъ человѣкъ, котораго мнѣ нужно,-- сказалъ Рандаль.-- Скажи мнѣ, Гербертъ, какая муха укусила эту странную старуху?
   -- Ты говоришь о м-съ Прести?
   -- Да. Она сейчасъ сообщила мнѣ, что наша знакомая м-съ Макъ-Эдвинъ влюбилась въ миссъ Уэстерфильдъ и охотно бы перебила у насъ нашу хорошенькую гувернантку.
   -- Мистриссъ Прести говорила это въ присутствіи миссъ Уэстерфильдъ?
   -- Нѣтъ. Скоро послѣ того, какъ вы съ Катей ушли изъ гостиной, миссъ Уэстерфильдъ тоже ушла. Не знаю, можетъ быть, мнѣ такъ показалось, но я заключилъ изъ словъ м-съ Прести, что она была бы рада отдѣлаться отъ бѣдной дѣвушки.
   -- Я поговорю съ ней объ этомъ, Рандаль. Она въ гостиной?
   -- Да.
   -- Говорила она тебѣ еще что-нибудь?
   -- Я не далъ ей ничего сказать. Я не люблю м-съ Прести. Ты какъ будто чѣмъ-то разстроенъ, Гербертъ? Ничего не случилось?
   -- Если что и случилось, то ты завтра объ этомъ узнаешь!
   И они разстались.
   Разсѣвшись со всѣмъ комфортомъ въ гостиной, м-съ Прести раскрыла свою любимую газету. Ея единственнымъ собесѣдникомъ былъ черный пудель Линлея, улегшійся у ея ногъ. Когда дверь растворилась, собака встала и пошла на-встрѣчу хозяину, чтобы приласкаться къ нему, но прежде взглянула ему въ лицо. Если бы вниманіе мистриссъ Прести было привлечено въ эту сторону, то она могла увидѣть предостереженіе для себя лично относительно расположенія духа Линлея въ томъ фактѣ, что собака внезапно и тихо отошла отъ него. Но такъ какъ м-съ Прести была погружена въ чтеніе или притворялась, что въ него погружена, она и не увидѣла, какое лицо у Линлея. Подождавъ немного, чтобы она обратила на него вниманіе, онъ вынулъ газету изъ ея рукъ.
   -- Что это значитъ?-- спросила м-съ Прести.
   -- Это значитъ, сударыня, что мнѣ нужно съ вами поговорить.
   -- Очевидно, о чемъ-то такомъ, чего нельзя сказать вѣжливо? Какъ вамъ угодно, я привыкла къ вашей грубости.
   Линлей благоразумно пропустилъ это замѣчаніе мимо ушей.
   -- Съ тѣхъ поръ, какъ вы поселились въ Моунтъ-Морвенѣ,-- продолжалъ онъ,-- я думаю, что вы нашли, что въ общей сложности со мной легко жить. Но въ то же самое время, когда я нахожу нужнымъ заявить, что я хозяинъ въ моемъ домѣ, то я и докажу, что я хозяинъ.
   Мистриссъ Прести спокойно сложила руки на колѣняхъ и сказала:
   -- Хозяинъ надъ чѣмъ?
   -- Надъ вашими подозрѣніями насчетъ миссъ Уэстерфильдъ. Вы, конечно, вольны думать о ней и обо мнѣ что вамъ угодно. Но я запрещаю вамъ высказывать свои подозрѣнія -- намеками ли то будетъ, какъ моему брату, или оффиціальными сообщеніями -- моей женѣ. Не воображайте, что я боюсь правды. Мистриссъ Линлей узнаетъ больше, нежели вы думаете, и узнаетъ завтра же, но не отъ васъ, а отъ меня.
   Мистриссъ Прести съ состраданіемъ покачала головой:
   -- Мой добрый сэръ, конечно, вы меня знаете слишкомъ хорошо, чтобы думать, что вы такъ легко отъ меня отдѣлаетесь. Я должна вамъ напомнить, что мать вашей жены "хитра, какъ бѣсъ".
   Линлей узналъ собственныя слова.-- Значитъ, вы подслушивали подъ деревьями!-- сказалъ онъ.
   -- Да; я подслушивала и жалѣю, что не все слышала. Но вернемся къ нашему предмету. Я не довѣряю интересовъ своей дочери -- интересовъ, которымъ грозитъ такая серьезная опасность -- въ ваши руки. Онѣ недостаточны чисты для этого, м-ръ Линлей. Мнѣ предстоитъ святая обязанность, и я ее завтра выполню.
   -- Нѣтъ, м-съ Прести, вы ее завтра не выполните.
   -- Кто мнѣ помѣшаетъ?
   -- Я вамъ помѣшаю.
   -- Извините, какимъ образомъ?
   -- Не считаю нужнымъ отвѣчать на этотъ вопросъ. Мои слуги получатъ отъ меня приказанія, и я самъ буду наблюдать за тѣмъ, чтобы приказанія эти были исполнены.
   -- Благодарю васъ. Я начинаю понимать; вы выгоните меня изъ дому. Прекрасно. Увидимъ, что скажетъ на это моя дочь.
   -- Вы знаете такъ же хорошо, какъ и я, мистриссъ Прести, что если вашей дочери придется выбирать между вами и мной, то она выберетъ мужа. Я даю вамъ ночь на размышленіе. Больше мнѣ нечего вамъ сказать.
   Въ числѣ достоинствъ мистриссъ Прести была способность быстро соображать и рѣшаться подъ давленіемъ обстоятельствъ. Не успѣлъ Линлей выйти за дверь, какъ она позвала его обратно.
   -- Мнѣ совѣстно безпокоить васъ,-- сказала м-съ Прести,-- но я вовсе не желаю испортить себѣ ночной сонъ думами о васъ. Мое положеніе вполнѣ для меня ясно и вовсе не требуетъ, чтобы я теряла время на обсужденіе. Когда человѣкъ до такой степени забудетъ всякое уваженіе къ слабому полу, что начинаетъ грозить женщинѣ, женщинѣ остается только покориться. Вы знаете, что я должна была говорить завтра съ дочерью. Я уступаю грубой силѣ, сэръ. Скажите своей женѣ, что я не приду завтра. Довольны вы?
   -- Вполнѣ,-- отвѣтилъ Линлей и вышелъ изъ комнаты.
   Теща поглядѣла ему вслѣдъ съ улыбкой безграничнаго презрѣнія.
   -- Какой дуракъ!
   Только два слова, но какъ много тайнаго смысла было въ нихъ скрыто!
   

X.

   Китти, дожидавшаяся Сидни, которая должна была, но обыкновенію, придти попрощаться къ ней въ спальню, была удивлена появленіемъ бабушки, входившей на ципочкахъ изъ корридора, съ небольшимъ пакетомъ въ рукахъ.
   -- Говори шопотомъ!-- сказала м-съ Прести, указывая на открытую дверь въ комнату м-съ Линлей:-- Вотъ тебѣ подарокъ ко дню рожденія. Ты не должна смотрѣть на него до завтра.
   Она положила пакетикъ подъ подушку и, вмѣсто того, чтобы попрощаться, взяла стулъ и сѣла.
   -- Могу я показать мой подарокъ,-- спросила Китти,-- когда пойду завтра къ мама здороваться?
   Подарокъ, скрывавшійся подъ бумажной оберткой, была книжка съ картинками цѣной въ шесть пенни. Бабушка Китти не одобряла, чтобы бросали деньги на дорогіе подарки дѣтямъ.
   -- Конечно, покажи; а главное, хорошенько береги его, -- отвѣчала важно м-съ Прести.-- Но скажи мнѣ, мое дитя: вѣдь тебѣ пріятно было бы увидѣть всѣ свои подарки, какъ и мой, рано поутру?
   Все еще находясь подъ вліяніемъ обиды, нанесенной ей зятемъ, м-съ Прести имѣла свои намѣренія, поселяя эту мысль въ умѣ ребенка. Главною ея цѣлью было возбудить домашнія препятствія для частнаго свиданія между мужемъ и женой въ ранніе часы утра. Если подарки, которые обыкновенно дарились послѣ дѣтскаго обѣда, будутъ подарены на этотъ разъ послѣ завтрака, то это отдалить интимную бесѣду м-ра Линлея съ мистриссъ Линлей. Въ этотъ промежутокъ м-съ Прести найдетъ случай подорвать довѣріе жены къ мужу, возбудивъ въ ея умѣ подозрѣнія противъ него.
   Невинная маленькая Китти немедленно вошла въ сообщничество съ бабушкой.-- Я попрошу маму отдать мнѣ всѣ подарки за завтракомъ,-- объявила она.
   -- А добрая мама навѣрное согласится, -- отвѣтила м-съ Прости.-- Мы пораньше позавтракаемъ завтра, мое милое дитя; покойной ночи.
   Китти уже засыпала, когда ея гувернантка вошла въ комнату, позднѣе обыкновеннаго.-- Я думала, что вы меня позабыли,-- сказала Китти, зѣвая и протягивая свои полныя, маленькія ручки.
   У Сидни сердце сжалось при мысли о разлукѣ, которая предстояла на завтра; ея отчаяніе выразилось въ слѣдующихъ словахъ:-- Я бы желала, чтобы вы меня позабыли.
   Дитя было слишкомъ сонно, чтобы хорошенько разслышатъ ея слова.
   -- Что вы сказали?-- спросила она.
   Сидни тихонько приподняла ее съ подушки и нѣсколько разъ поцѣловала. Китти съ удивленіемъ раскрыла сонные глаза.-- Какія у васъ холодныя руки!-- сказала она -- и какъ долго вы меня цѣлуете! Я хочу пошутить, Сидни. Вы пришли ко мнѣ пожелать покойной ночи или же попрощаться?
   Сидни опустила ее на подушку, поцѣловала въ послѣдній разъ и убѣжала изъ комнаты.
   Въ корридорѣ она услышала голосъ Линлея, раздававшійся въ нижнемъ этажѣ. Онъ спрашивалъ у слугъ, гдѣ находится миссъ Уэстерфильдъ: въ домѣ или въ саду? Ея первымъ движеніемъ было подойти къ лѣстницѣ и отвѣтить на его вопросъ. Но воспоминаніе о м-съ Линлей удержало ее. Она вернулась въ спальню.
   Всѣ подарки, полученные ею со времени ея пріѣзда въ Моунттъ-Морвенъ, разложены были такъ, чтобы броситься въ глаза каждому, кто войдетъ въ комнату, послѣ того, какъ она оставитъ домъ. На диванѣ лежало хорошенькое новое платье; рядомъ -- разные другіе подарки. Браслетъ положенъ былъ на пьедесталъ статуи, стоявшей рядомъ, и подъ нимъ -- клочокъ бумаги, на которомъ она написала нѣсколько прощальныхъ словъ мистриссъ Линлей, съ выраженіемъ своего раскаянія и сожалѣнія. На туалетѣ стояли три фотографическихъ портрета, среди щетокъ и гребней. Она сѣла и поглядѣла сначала на портреты мистриссъ Линлей и Китти.
   Имѣла ли она право взять ихъ съ собой?
   Она колебалась; нѣсколько слезинокъ упали на фотографіи. "Онѣ теперь испорчены,-- подумала она,-- и ни для кого не годны, кромѣ меня ".
   Она положила ихъ и взяла третью фотографію -- портретъ Герберта Линлея.
   Не было ли теперь преступленіемъ даже глядѣть на него? Она рѣшилась разорвать фотографію. И разорвала бы, если бы она случайно попалась ей не обратной, а лицевой стороной. Она захотѣла въ послѣдній разъ взглянуть на него и вдругъ... прижала въ губамъ портретъ, въ порывѣ безнадежной любви.-- Что за бѣда?-- говорила она самой себѣ.-- Не все ли равно, если фотографія будетъ со мной, когда я буду умирать голодною смертью на улицѣ или въ рабочемъ домѣ?-- Глаза ея не отрывались отъ фотографіи.
   "Приди ко мнѣ на грудь, мой единственный другъ, и убей меня!" И, говоря эти дикія слова, она яростно засунула карточку за корсажъ платья и бросилась на полъ. Въ этомъ безумномъ порывѣ была какая-то насмѣшливая пародія надъ невиннымъ отчаяніемъ ея дѣтства, когда мать бросила ее на произволъ жестокой тетки.
   Эта ночь прошла въ тайныхъ мученіяхъ еще для другого лица въ Моунтъ-Морвенѣ.
   Расхаживая по скучнымъ длиннымъ корридорамъ нижняго этажа дома, Линлей считалъ часы, безжалостно совращавшіе время, отдѣлявшее его отъ пытки признанія женѣ.
   Проститъ ли ихъ благородная женщина, которую они оскорбили, во вниманіе въ ихъ раскаянію? Вотъ вопросъ, терзавшій Линлея и на который онъ не въ силахъ былъ отвѣтить.
   

XI.

   Они всѣ собрались, по обыкновенію, въ завтраку.
   Подстрекаемая словами м-съ Прести, Китти поторопила раздачу подарковъ. Она прибѣжала поутру въ спальню матери и попросила ее отдать ей подарки за завтракомъ.
   Подарки сложены были въ амбразурѣ одного изъ оконъ и по очереди предъявлялись Китти. Мистриссъ Линлей подарила ей куклу изумительной красоты. Костюмъ этой восковой красавицы былъ по послѣдней французской модной картинкѣ. Голова двигалась направо и налѣво и наклонялась впередъ; глаза закрывались и открывались; она произносила два слова, болѣе цѣнныя въ устахъ куклы, чѣмъ тысяча словъ въ устахъ живого существа. Китти приняла куклу въ свои объятія и поцѣловала ее въ безумномъ восторгѣ. Усердно прижимая куклу къ груди, она нажала на пружинку, и кукла прокричала:
   -- Мама!-- а затѣмъ:-- Папа!
   Китти сѣла на полъ; ноги подкосились у нея:-- Мнѣ кажется, я падаю въ обморокъ,-- серьезно объявила она.
   Среди всеобщаго хохота, Сидни молча подала новую игрушку (хорошенькое подражаніе ювелирнымъ футлярамъ) Китти и отошла прежде, нежели ребенокъ успѣлъ взглянуть на нее. Мистриссъ Прести была единственнымъ лицомъ, замѣтившимъ ея блѣдность и дрожащія руки.
   Ожерелье куклы, браслеты и часы съ цѣпочкой приковали вниманіе Китти въ футляру. Когда она собралась поблагодарить дорогую Сидъ, отецъ вызвалъ новый взрывъ радости, подаривъ ей коляску, достойную куклы. Дядя слѣдовалъ съ зонтикомъ въ рукахъ, предназначеннымъ для того, чтобы охранить цвѣтъ лица куклы отъ загара, когда она будетъ гулять. Затѣмъ наступила пауза. Гдѣ былъ щедрый подарокъ бабушки? Никто этого не помнилъ; м-съ Прести сама нашла драгоцѣнную шестипенсовую книжку съ картинками, заброшенную куда-то въ сторону.
   -- Мнѣ очень хочется припрятать мою книжку до тѣхъ поръ, пока ты будешь въ состояніи ее оцѣнить, -- сказала она Китти. Въ тотъ моментъ, какъ теща Линлея подала книжку, Линлей успѣлъ шепнуть Сидни:
   -- Приходите въ фруктовый садъ черезъ полчаса.
   Она отступила отъ него, удивленная его словами. Когда мистриссъ Прести вернулась, Линлей и гувернантка отошли далеко другъ отъ друга.
   Придя въ себя, Китти снова вскочила на ноги.
   -- Теперь,-- объявила балованная дѣвочка всей компаніи,-- я буду играть.
   Куклу посадили въ коляску, и она поѣхала по комнатѣ, причемъ мистриссъ Линлей раздвигала стулья у нея на пути, а Рандаль держалъ надъ ней раскрытый зонтикъ, чтобы защищать ее отъ солнца.
   Снова шестипенсовая книжка съ картинками была заброшена. Мистриссъ Прести подняла ее съ полу, рѣшивъ на этотъ разъ припрятать до тѣхъ поръ, пока ея внучка не станетъ разсудительнѣе. Она поставила книжку въ библіотеку, между "Донъ-Жуаномъ" Байрона и "Жизнью Святыхъ" Бутлера. Съ того мѣста, гдѣ она стояла, она увидѣла, какъ Линлей снова подошелъ къ Сидни.-- Ваши собственные интересы замѣшаны въ томъ, что я долженъ вамъ сказать,-- шепнулъ онъ ей.
   Мистриссъ Прести не могла услышать того, что онъ сказалъ, но видѣла, что между ними какой-то заговоръ. Она осторожно взглянула на мистриссъ Линлей.
   У Китти тѣмъ временемъ прошла охота катать куклу; теперь ей захотѣлось раздѣвать и одѣвать куклу.-- Подите сюда!-- сказала она Сидни:-- мнѣ хочется, чтобы вы такъ же веселились въ день моего рожденія, какъ и я сама.
   Рандаль положилъ зонтикъ на столъ, стоявшій возлѣ дверей. Мистриссъ Прести дала ему знакъ подойти къ ней.
   -- Я прошу у васъ милости,-- сказала она.
   Оглянувшись сначала на Линлея, мистриссъ Прести взяла газету и сдѣлала видъ, что совѣтуется съ Рандалемъ насчетъ ракого-то объявленія.-- Вашъ братъ глядитъ въ нашу сторону,-- шепнула она:-- онъ не долженъ подозрѣвать, что между нами есть секреты.
   Рандаль ненавидѣлъ всякія хитрости.
   -- Что вамъ нужно отъ меня?-- рѣзко спросилъ онъ.
   Отвѣтъ только усилилъ его смущеніе.
   -- Обратите вниманіе на миссъ Уэстерфильдъ и вашего брата. Взгляните на нихъ въ настоящую минуту.
   Рандаль повиновался:-- Что такого въ нихъ замѣчательнаго?-- спросилъ онъ.
   -- Вы не видите?
   -- Я вижу, что они разговариваютъ.
   -- Но вѣдь конфиденціально,-- такъ, чтобы мистриссъ Линлей не могла ихъ слышать. Взгляните опять.
   Рандаль устремилъ глаза на мистриссъ Прости съ такимъ выраженіемъ, въ которомъ достаточно ясно выразилось его къ ней отвращеніе. Но прежде, нежели онъ успѣлъ что-нибудь отвѣтить, его непосѣда-племянница уже придумала новую игру. Солнце свѣтитъ, цвѣты распустились въ полномъ блескѣ, а кукла еще не гуляла въ саду. Китти побѣжала впередъ и, въ своей заботѣ выкатить коляску безъ помѣхи, забыла про дядю и зонтикъ. Мистриссъ Линлей послѣдовала за дочерью. Линлей переглянулся съ Сидни, и они тоже вышли. Оставшись одна съ Рандалемъ, мистриссъ Прести дала волю гнѣву и уже нисколько не сдерживаясь:
   -- Моя дочь, несчастная женщина!-- разразилась она, театральнымъ жестомъ указывая на дверь, въ которую вышли Линлей и Сидни Уэстерфильдъ.-- И Катерина обязана этимъ низкой женщинѣ, которую вашъ братъ подобралъ въ Лондонѣ! Понимаете вы меня теперь?
   -- Менѣе чѣмъ когда-либо, -- отвѣчалъ Рандаль:-- мнѣ кажется, вы сошли съ ума.
   Мистриссъ Прести овладѣла собой.
   -- Я не сержусь, милый Рандаль, за то, что вы мнѣ сейчасъ сказали. Я заслужила это своею неосторожностью: мнѣ слѣдовало дать вамъ доказательства и предоставить вывести собственныя заключенія. Присядьте, пожалуйста, на минуту. Я не задержу васъ.
   Рандаль не ожидалъ такой сдержанности; онъ сѣлъ на ближайшій около мистриссъ Престо стулъ. Оба сидѣли спиной къ дверямъ библіотеки, выходившимъ въ гостиную.
   -- Я не буду надоѣдать вамъ тѣмъ, что думаю, а сообщу только о томъ, что видѣла и слышала. Если вы мнѣ не повѣрите, то я попрошу васъ обратиться за подтвержденіемъ къ самимъ виновнымъ.
   Она только-что выговорила это, какъ мистриссъ Линлей вернулась черезъ библіотеку за зонтикомъ.
   Рандаль просилъ мистриссъ Прести выражаться яснѣе.-- Вы говорите про виновныхъ? Неужели вы разумѣете при этомъ брата?
   Мистриссъ Линлей прошла къ столу и взяла зонтикъ. Услышавъ слова Рандаля, она остановилась, дивясь такому странному намеку на ея мужа. Тѣмъ временемъ мистриссъ Прести отвѣтила на его вопросъ:
   -- Да, я разумѣю вашего брата и его любовницу -- Сидни Уэстерфильдъ.
   Мистриссъ Линлей положила зонтикъ обратно на столъ и подошла къ нимъ.
   Она не взглянула на мать. Ея лицо, блѣдное и застывшее, обращено было въ Рандалю. Для него и только для него она говорила:
   -- Что означаютъ ужасныя слова моей матери?-- спросила она.
   Мистриссъ Прести внутренно торжествовала: случай въ концѣ концовъ ей благопріятствовалъ.-- Развѣ ты не видишь,-- сказала она дочери,-- что я здѣсь затѣмъ, чтобы отвѣтить на твой вопросъ?
   Мистриссъ Линлей продолжала глядѣть и говорить только съ Рандалемъ.
   -- Я не могу требовать объясненія отъ матери. Что бы я ни чувствовала, я должна помнить, что она -- моя мать. Я васъ спрашиваю, вы слышали ее: что она хочетъ сказать?
   Сознаніе о своемъ важномъ значеніи не позволяло мистриссъ Прести допустить, чтобы ее такимъ образомъ игнорировали.
   -- Ты можешь быть дерзка, сколько тебѣ угодно, Катерина, ты меня не задѣнешь. Твоя мать обязана раскрыть тебѣ глаза. У тебя есть соперница, а эта соперница -- твоя гувернантка. Поступай теперь какъ знаешь; мнѣ больше нечего сказать.
   И, поднявъ высоко голову, съ видомъ оскорбленной добродѣтели, мистриссъ Прести выплыла изъ комнаты.
   Рандаль заговорилъ съ невѣсткой, но та отказалась его слушать.
   -- Не трудитесь оправдываться,-- несправедливо упрекнула она его:-- вы слушали мою мать безпрекословно; значитъ, вы тоже замѣшаны въ этихъ низкихъ сплетняхъ.
   Рандаль питался успокоить ее, но тщетно. Она упала въ кресло, и только одно чувство проснулось въ ней: увидѣть мужа, скорѣй, скорѣй! Его не было въ саду, когда она уходила оттуда за зонтикомъ; и Сидни тоже не было. Дивясь, куда дѣвались отецъ и гувернантка, Китти просила няньку пойти поискать ихъ.
   Мистриссъ Линлей, послѣ нѣкотораго колебанія, послала за нянькой.
   -- Нашли вы м-ра Линлея?-- съ усиліемъ проговорила она.
   -- Да, сударыня.
   -- Гдѣ вы его нашли?
   -- Въ фруктовомъ саду.
   -- Что онъ вамъ сказалъ?
   -- Я ушла, сударыня, прежде нежели онъ меня увидѣлъ.
   -- Почему?
   -- Миссъ Уэстерфильдъ была въ саду вмѣстѣ съ бариномъ. Я боялась помѣшать...
   Дѣвушка умолкла и сконфузилась. Мистриссъ Линлей хотѣла сказать ей, чтобъ она продолжала, но языкъ ея не слушался. Она нетерпѣливо сдѣлала ей знакъ. И она поняла.
   -- Я боялась помѣшать... можетъ быть, мнѣ только показалось... но, кажется, что миссъ Уэстерфильдъ плакала.
   Отвѣтивъ это, дѣвушка, очевидно, желала бы поскорѣе убраться. Зонтикъ привлекъ ея вниманіе.-- Миссъ Китти спрашивала его,-- сказала она,-- и удивлялась, почему вы не возвращаетесь съ нимъ; могу я его взять?
   -- Возьмите.
   Голосъ барыни совсѣмъ измѣнился.
   Служанка взглянула на нее съ опасеніемъ.-- Вамъ дурно, сударыня?
   -- Нисколько.
   Служанка ушла.
   Мистриссъ Линлей случайно усѣлась на креслѣ у окна, выходившаго на дорогу, которая вела къ парадному подъѣзду. къ нему только-что подъѣхала коляска съ посѣтителями, пріѣхавшими осмотрѣть ту часть замка Моунтъ-Морвенъ, которая была открыта для постороннихъ. Мистриссъ Линлей наблюдала, какъ они выходили изъ коляски, болтали, смѣялись, осматривались но сторонамъ. Все еще инстинктивно спасаясь отъ первыхъ сомнѣній въ Гербертѣ, запавшихъ ей въ душу, она старалась отвлечься отъ нихъ наблюденіемъ постороннихъ вещей. Одинъ за другимъ туристы исчезли подъ портикомъ подъѣзда. Пустая коляска отъѣхала отъ подъѣзда, и кучеръ направился въ деревенскій трактиръ кормить лошадей. Изъ окна она видѣла теперь только пустыню; тишина, страшная, удручающая тишина царила вокругъ.
   Мысли, отъ которыхъ она старалась уйти, опять нахлынули на нее; разсказъ служанки новымъ бременемъ налегъ на душу. Она стала припоминать различныя обстоятельства. Помимо воли взвѣшивала она ихъ значеніе. Ея мужъ и Сидни Уэстерфильдъ гуляютъ вмѣстѣ въ фруктовомъ саду... и Сидни плачетъ. Ужъ не провѣдала ли она объ ужасномъ подозрѣніи мистриссъ Прести? Нѣтъ, эта слабая надежда могла утѣшить другую женщину, но не жену Герберта Линлея.
   Она схватила газету и стала ее читать. Упрямо, отчаянно читала она, не понимая ни слова изъ того, что читала. Строчки начинали сливаться и прыгать у нея въ глазахъ, когда внезапно отворилась дверь и заставила ее вздрогнуть. Она оглянулась.
   Ея мужъ вошелъ въ комнату.
   

XII.

   Линлей сдѣлалъ нѣсколько шаговъ... и остановился.
   Жена, поспѣшившая-было ему на-встрѣчу, тоже остановилась. Было ли то недовѣріе, или безразсудный страхъ, только она не рѣшилась сама подойти къ нему.
   -- Мнѣ надо тебѣ сообщить кое-что, Катя, и я боюсь, что разстрою себя.
   Его голосъ дрожалъ; глаза остановились-было на ея лицѣ, но тотчасъ же отвернулись. Онъ замолчалъ.
   Онъ сказалъ всего лишь нѣсколько банальныхъ словъ. Но этого было достаточно. Она прочитала правду въ его глазахъ. Она услышала ее въ его голосѣ, и задрожала съ головы до ногъ. Линлей бросился въ ней, боясь, что она упадетъ. Она немедленно сдержала себя и дала ему знавъ не подходить.-- Не трогайте меня!-- сказала она:-- вы пришли отъ миссъ Уэстерфильдъ.
   Этотъ упрекъ задѣлъ его.
   -- Сознаюсь, что пришелъ отъ миссъ Уэстерфильдъ. Она черезъ меня обращается къ вамъ съ просьбою.
   -- Я отказываю заранѣе.
   -- Выслушайте сперва.
   -- Нѣтъ!
   -- Выслушайте... въ вашихъ собственныхъ интересахъ. Она проситъ позволенія оставить нашъ домъ и никогда болѣе въ него не возвращаться. Пока она еще невинна...
   Жена глядѣла на него съ невыразимымъ презрѣніемъ. Онъ перенесъ этотъ взглядъ, но не молча.
   -- Человѣкъ не лжетъ, Катя, когда сознается въ томъ, въ чемъ я сознаюсь. Миссъ Уэстерфильдъ предлагаетъ единственное искупленіе, какое въ ея власти, пока она все еще невинна, такъ какъ обидѣла тебя только въ мысляхъ.
   -- Это все?
   -- Скажи сама, если думаешь, что тебя можетъ удовлетворить другое.
   -- Я бы желала сначала узнать, что значитъ эта жертва. Ставитъ ли миссъ Уэстерфильдъ при этомъ какія-нибудь условія?
   -- Она положительно запретила мнѣ ставить какія бы то ни было условія.
   -- И собирается уѣхать куда глаза глядятъ, безъ помощи и безъ друзей?
   -- Да.
   Даже и подъ тяжелымъ ударомъ, сразившимъ ее, сказалась благородная натура этой женщины.
   -- Дайте мнѣ подумать о томъ, что вы сказали. Я до сихъ поръ вела счастливую жизнь; я не привыкла такъ страдать, какъ страдаю теперь.
   Оба замолчали Голосъ Китти послышался на лѣстницѣ, ведущей въ картинную галлерею. Дѣвочка спорила съ нянькой. Ни отецъ, ни мать не услышали ея.
   -- Миссъ Уэстерфильдъ провинилась передо мной только мысленно,-- начала мистриссъ Линлей.-- Можете ли вы подтвердить это честнымъ словомъ?
   -- Честное слово.
   Жена его, повидимому, удовлетворилась этимъ.-- Моя гувернантка могла бы обмануть меня, и не обманула. Я должна помнить это. Она оставить нашъ домъ, но не безъ помощи и не безъ друзей.
   Мужъ вышелъ изъ сдержанной роли, которую принялъ на себя.
   -- Есть ли въ свѣтѣ другая женщина, какъ ты!-- вскричалъ онъ.
   -- Много другихъ женщинъ,-- отвѣчала она твердо.-- Только вульгарныя бабы, чувствуя себя оскорбленными, находятъ облегченіе въ взрывахъ ревности и ожесточенной брани. Вы всегда жили между порядочными женщинами. Вы бы должны были знать, что жена, которая очутилась въ моемъ положеніи, но уважаетъ себя, ведетъ себя сдержанно. Я стараюсь не забывать того, чѣмъ обязана другимъ, также какъ и они обязаны мнѣ.
   Она подошла къ письменному столу и взяла перо.
   Болѣзненно чувствуя всю унизительность своего положенія, Линлей воздержался отъ громкаго заявленія своего восхищенія ея великодушіемъ. Пока онъ не заслужитъ прощенія, онъ не имѣетъ права высказывать свое мнѣніе объ ея поступкахъ. Она перетолковала его молчаніе. Она поняла его такъ, что онъ оцѣнилъ ея великодушіе только по отношенію къ миссъ Уэстерфильдъ, но нисколько не тронутъ имъ самъ по себѣ. И бросила перо съ первой вспышкой гнѣва, какая у нея вырвалась.
   -- Вы говорили отъ имени гувернантки,-- сказала она.-- Но я еще не слышала, что вы скажете отъ самого себя, сэръ. Вы, что ли, соблазнили ее? Вы знали, какую благодарность она чувствовала къ вамъ... и совратили ея чувство съ пути истиннаго, и влюбили ее въ себя? Жестокій, жестокій, жестокій! Оправдывайтесь, если можете.
   Онъ не отвѣчалъ.
   -- Неужели вы считаете недостойнымъ себя оправдываться?-- страстно вскричала она.-- Ваше молчаніе -- оскорбленіе!
   -- Мое молчаніе выражаетъ сознаніе моей вины. Она можетъ принять ваше прощеніе, а я не могу даже на него надѣяться.
   Что-то въ тонѣ его голоса напомнило ей о прошлыхъ дняхъ, дняхъ безграничной любви и довѣрія, когда для него не существовало въ мірѣ другой женщины, кромѣ нея. Дорогія воспоминанія счастливой супружеской жизни наполнили ея сердце нѣжностью и потушили въ слезахъ гнѣвный блескъ глазъ. Въ ней не было больше ни гнѣва, ни гордости, когда она съ нимъ заговорила.
   -- О, другъ мой, неужели она лишила меня твоей любви?!
   -- Суди сама, Катя, люблю ли я тебя, или нѣтъ, если я устоялъ передъ соблазномъ и во всемъ тебѣ признался?
   Она подошла ближе къ нему.-- Могу я тебѣ вѣрить?
   -- Испытай меня.
   Она тотчасъ же поймала его на словѣ.
   -- Когда миссъ Уэстерфильдъ оставитъ насъ, обѣщай мнѣ не видѣться больше съ ней.
   -- Обѣщаю.
   -- И даже не писать ей.
   -- Обѣщаю.
   Она вернулась въ письменному столу.-- Мнѣ теперь легче, -- сказала она:-- и я могу быть сострадательной.
   Написавъ нѣсколько словъ, она встала и подала ему записку. Онъ съ удивленіемъ прочиталъ адресъ:-- Ты пишешь къ м-съ Макъ-Эдвинъ?-- спросилъ онъ.
   -- Да; она принимаетъ участіе въ миссъ Уэстерфильдъ; развѣ ты этого не звалъ?
   -- Припоминаю теперь,-- сказалъ онъ,-- и прочиталъ слѣдующія строки:
   "Рекомендую вамъ миссъ Уэстерфильдъ какъ учительницу для дѣтей младшаго возраста, доказавшую вполнѣ свои способности, усердіе и хорошій характеръ въ то время, какъ была гувернанткой моей дочери. Она оставила мѣсто въ моемъ домѣ вслѣдствіе обстоятельствъ, дѣлающихъ честь ея чувству чести и благодарности".
   -- Кажется, я сказала все, что могла, послѣ того, что случилось?
   Онъ только взглянулъ на нее; молчаніе его въ настоящую минуту было краснорѣчивѣе всякихъ словъ. Когда она взяла отъ него обратно записку, въ глазахъ ея онъ прочиталъ прощеніе.
   Послѣднее и худшее испытаніе было еще впереди; она съ рѣшимостью приступила къ нему.
   -- Скажите миссъ Уэстерфильдъ, что я желаю ее видѣть.
   Когда Гербертъ выходилъ изъ комнаты, жена позвала его.
   -- Если встрѣтишь мама,-- сказала она,-- попроси ее прійти ко мнѣ.
   Мистриссъ Прести знала характеръ своей дочери; мистриссъ Прести дожидалась, что ее позовутъ, и дождалась.
   Нѣжно и почтительно обратилась мистриссъ Линлей къ своей матери.
   -- Когда мы видѣлись въ послѣдній разъ, я подумала, что вы говорите наобумъ и зря. Теперь я знаю, что въ вашихъ словахъ была доля правды. Если вы были рѣзки, то потому, что огорчились за меня. Я прошу вашего прощенія; я была неправа.
   Разъ какъ-то, когда она сначала разсердила, а затѣмъ удивила его, Рандаль Линлей сказалъ мистриссъ Прести: -- Однако вы не безсердечная женщина!
   Ея отвѣтъ дочери показалъ, что онъ былъ правъ.
   -- Ни слова больше, мое дитя,-- отвѣчала она:-- я тоже была неправа.
   Не успѣла она произнести это, какъ Гербертъ вернулся. За нимъ слѣдовала Сидни Уэстерфильдъ.
   Гувернантка остановилась посреди комнаты. Голова ея была опущена, и она быстро и неровно дышала. Мистриссъ Линлей подошла къ тому мѣсту, на которомъ стоила дѣвушка. Въ ея красотѣ было что-то божественное, когда она поглядѣла на убитую дѣвушку и взяла ее за руку.
   Сидни упала на колѣни. Молча прижала она великодушную руку въ губамъ. Молча мистриссъ Линлей подняла ее, взяла рекомендательное письмо со стола и подала ей.
   Линлей поглядѣлъ на жену, поглядѣлъ на гувернантку. Ни та, ни другая не говорили ни слова. Онъ не могъ этого вынести и сказалъ Сидни:
   -- Поблагодарите же м-съ Линлей.
   -- Я не могу говорить,-- отвѣчала она слабымъ голосомъ.
   Онъ обратился къ женѣ.
   -- Скажи ей одно доброе слово на прощанье!-- молилъ онъ.
   Она сдѣлала усиліе, тщетное усиліе, чтобы исполнить его желаніе. Жестъ отчаянія отвѣтилъ за нее, какъ отвѣчала Сидни: -- "я не могу говорить"!
   Вѣрные христіанской добродѣтели, которая требуетъ раскаянія и прощенія, эти три лица стояли передъ разлукой, побѣдивъ свое бренное тѣло и восторжествовавъ надъ нимъ.
   Жалѣя женщинъ, Линлей рѣшился взять на себя всю тягость прощанья.
   -- Могу ли я сказать, Катя, что ты желаешь ей счастія на прощанье?
   Мистриссъ Линлей пожала ему руку.
   Онъ подошелъ въ Сидни и передалъ порученіе жены. Теперь ему слѣдовало прибавить что-нибудь отъ себя; но онъ могъ сказать только -- и мы знаемъ съ какой горестью -- банальное слово "прощайте!" и прибавить не менѣе банальное: "желаю вамъ всего хорошаго!"
   Въ послѣднюю минуту дѣвочка вбѣжала, ища мать.
   При видѣ ея, шопотъ ужаса вырвался у присутствующихъ. Это невинное сердце! Они всѣ надѣялись, что мука разставанья пройдетъ мимо нея!
   Она увидѣла, что Сидни -- въ шляпѣ и пальто.
   -- Вы уже одѣты для прогулки?-- сказала она.
   Сидни отвернула лицо, чтобы скрыть слезы; но слишкомъ поздно: Китти увидѣла, что она плачетъ.
   -- О! моя милочка! неужели вы отъ насъ уѣзжаете?
   Она поглядѣла на отца и на мать.
   -- Она уѣзжаетъ?
   Они не спѣли ей отвѣтить. И изо всей силы она охватила ручонками свою подругу и учительницу, говоря:-- Моя милочка, не оставляйте меня!
   Безмолвное отчаяніе на лицѣ Сидни поразило Линлея ужасомъ. Онъ передалъ Китти на руки матери. Жалобный крикъ ребенка:-- Не пускайте ее! не пускайте ее!-- провожая гувернантку, раздиралъ ей сердце.
   Сердце Линлея тоже мучительно ныло. Онъ глядѣлъ ей вслѣдъ, пока она не скрылась изъ виду.
   -- Уѣхала!-- пробормоталъ онъ:-- уѣхала навсегда!
   Мистриссъ Прести услыхала его и отвѣтила ему:
   -- Она вернется!
   

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

I.

   Время шло, но прислуга въ Моунтъ-Морвенѣ находила, что оно тянется какъ-то особенно медленно. Въ высшихъ сферахъ дома находили то же самое, но молчали изъ приличія.
   Если бы въ прошлые дни спросили: кто всѣхъ веселѣе и счастливѣе изъ членовъ семьи? каждый отвѣтилъ бы: Китти. Если бы теперь задали этотъ вопросъ, то разныя лица отвѣтили бы на него различно. Одно несомнѣнно, что никто больше не указалъ бы на Китти, какъ на самое веселое существо въ домѣ.
   Со времени отъѣзда Сидни Уэстерфильдъ, Китти сама на себя не походила.
   Время смягчило первую горечь разлуки съ нѣжно-любимой подругой. Осторожная, хотя и твердая уклончивость, съ какой обходили вопросы дѣвочки, когда она пыталась открыть причину изгнанія гувернантки изъ дому, отъучили ее, наконецъ, разспрашивать объ этомъ. Она перестала жаловаться, перестала задавать затруднительные вопросы, но всѣмъ было ясно, что это была уже не прежняя веселая, беззаботная дѣвочка. Она охотно училась, когда мать съ нею занималась (другой гувернантки она ни за что не захотѣла), но смѣхъ ея не раздавался больше по всему дому. Китти стала тихимъ ребенкомъ и, что еще хуже, ребенкомъ, который очень легко уставалъ.
   Пригласили доктора.
   То былъ человѣкъ, изощренный въ здравой медицинской практикѣ, которая учитъ безъ книгъ, опытомъ, почерпнутымъ изъ самой жизни. Онъ объявилъ, что силы ребенка подорваны.-- Тутъ есть какая-то нравственная причина, которой я не понимаю,-- сказалъ онъ матери.-- Помогите мнѣ отыскать ее!
   Мистриссъ Линлей, не колеблясь, оказала просимую помощь.
   -- Моя дочка очень любила свою гувернантку, а та вынуждена была обстоятельствами оставить нашъ домъ.
   Этого было достаточно для доктора. Онъ посовѣтовалъ отвезти Китти на морскія купанья и удалить отъ нея все, что могло напоминать ей отсутствующаго друга: книги, подарки, даже платье, съ которымъ связывались старыя воспоминанія. Новая жизнь въ новомъ воздухѣ. Когда ему предложили перо, чернила и бумагу для прописанія рецепта, онъ предписалъ вышесказанное.
   Мистриссъ Линлей посовѣтовалась съ мужемъ, на какія именно морскія купанья слѣдуетъ отвезти Китти.
   Пустота, которую оставилъ по себѣ отъѣздъ Сидни въ жизни обитателей Моунтъ-Морвена, мучительно чувствовалась и хозяиномъ, и хозяйкой дома, но, къ несчастію, каждый хранилъ свои мысли и чувства про себя и не дѣлился ими съ другимъ. Такимъ образомъ, гувернантка стала между ними запретнымъ предметомъ: мужъ ждалъ, чтобы жена упомянула о ней первая, а жена ждала, чтобы это сдѣлалъ мужъ. Отъ этого происходила нѣкоторая натянутость въ отношеніяхъ, которая мало-по-малу приводила къ отчужденію. Но Линлей пуще всѣхъ не хотѣлъ признать этого обстоятельства. Если за обѣдомъ, когда они сходились, онъ былъ молчаливъ и скученъ въ присутствіи жены, онъ сваливалъ это на безпокойство, внушаемое ему отсутствіемъ брата, который находился въ Лондонѣ по важному дѣлу. Если онъ уѣзжалъ изъ дому съ ранняго утра и возвращался только поздно ночью, то потому, что образцовая ферма требовала, чтобы онъ удѣлялъ ей больше времени въ отсутствіе Рандаля. Мистриссъ Линлей не спорила противъ такого взгляда на измѣнившіяся отношенія въ ихъ домѣ, но подчинялась имъ съ худо-скрытой тревогой на душѣ. Втайнѣ она боялась, что Линлей страдаетъ отъ разлуки съ миссъ Уэстерфильдъ и послѣднюю надежду возлагала на то, что отецъ Китти увидитъ и для себя необходимость перемѣнить воздухъ и будетъ имъ сопутствовать на морской берегъ.
   -- Ты поѣдешь съ нами, Гербертъ?-- спросила она, когда они условились въ выборѣ мѣста.
   Гербертъ былъ постоянно въ раздраженномъ состояніи. Нехотя, онъ рѣзко отвѣчалъ на ея невинный вопросъ:
   -- Какъ могу я ѣхать съ вами, когда мы терпимъ убытки на фермѣ, и когда некому ею заняться, кромѣ меня?
   Мистриссъ Линлей невольно подумала о продолжительномъ отсутствіи Рандаля.-- Что можетъ его задерживать такъ долго въ Лондонѣ?-- сказала она.
   Терпѣніе Линлея подвергалось жестокому испытанію.
   -- Развѣ ты не знаешь, что я наслѣдовалъ отъ моей бѣдной матушки имѣніе, на которомъ есть процессъ? Развѣ ты никогда не слыхала про проволочки, придирки и сутяжничество, жертвой которыхъ становятся несчастные люди, которымъ, какъ мнѣ, приходится судиться? Одинъ Богъ знаетъ, когда Рандалю можно будетъ вернуться или какія худыя вѣсти онъ привезетъ съ собой!
   -- У тебя много непріятностей, Гербертъ, и мнѣ слѣдовало бы объ этомъ помнить.
   Этотъ кроткій отвѣть тронулъ его. Онъ извинился, какъ могъ, сказалъ, что у него нервы разстроены, и просилъ прощенія, если былъ слишкомъ рѣзокъ. Оба не чувствовали вражды другъ къ другу, но въ ихъ примиреніи чего-то недоставало. Мистриссъ Линлей ушла отъ мужа, обуреваемая самыми противорѣчивыми чувствами. Одну минуту она сердилась на него, въ слѣдующую -- на себя.
   Съ наилучшими намѣреніями (какъ и всегда) мистриссъ Прести подала, однако, поводъ въ непріятностямъ. Замѣтивъ дочь въ слезахъ и искренно огорчившись этимъ, она стала утѣшать ее.
   -- Успокойся, мой другъ, если тебя мучатъ сомнѣнія насчетъ того, какъ проводитъ время Гербертъ, когда бываетъ внѣ дома. Я сама выслѣживала его третьяго-дня, когда онъ отлучился. Это была утомительная прогулка для старухи, но могу тебя завѣрить, что онъ дѣйствительно бываетъ на фермѣ.
   Безусловно и совершенно справедливо довѣряя мужу, жена Линлея отвѣчала взглядомъ, возбудившимъ въ мистриссъ Прести безмолвное негодованіе. Она призвала на помощь чувство собственнаго достоинства и вышла изъ комнаты.
   Пять минутъ спустя, мистриссъ Линлей получила доказательство, что мать ея серьезно оскорблена, въ формѣ слѣдующей записки:
   "Я вижу, что моя материнская забота о твоемъ счастіи и мои преданныя усилія услужить тебѣ, вознаграждаются только яростными взглядами. Чѣмъ меньше мы будемъ видѣться, тѣмъ лучше. Позволь мнѣ поблагодарить тебя за приглашеніе сопровождать васъ и остаться въ Моунтъ-Морвенѣ".
   Мистриссъ Линлей лично отвѣчала на записку. На слѣдующее утро бабушка Китти -- съ обновленной готовностью накуралесить при первомъ благопріятномъ случаѣ -- перемѣнила мнѣніе и съ наслажденіемъ совершила путешествіе на беретъ моря.
   

II.

   Въ первую недѣлю пребыванія на морскомъ берегу въ здоровьѣ ребенка произошла перемѣна въ лучшему, оправдавшая надежды доктора. Мистриссъ Линлей написала веселое письмо мужу, и лучшія стороны въ характерѣ ея матери какъ будто всплыли наверхъ подъ живительнымъ вліяніемъ морского воздуха. Быть можетъ, это будетъ смѣлымъ заявленіемъ, но, право, наши добродѣтели во многомъ зависятъ отъ нашего здоровья.
   Въ теченіе второй недѣли, вѣсти, посланныя въ Моунтъ-Морвенъ, были менѣе благопріятны. Улучшеніе въ здоровьѣ Китти замѣчалось, но не шло дальше.
   Въ продолженіе третьей недѣли оказалось и того хуже. Стало ясно, что дитя все слабѣетъ и слабѣетъ. Горько разочарованная, мистриссъ Линлей написала доктору, описавъ ему симптомы и требуя инструкцій. Докторъ отвѣчалъ: -- "Изслѣдуйте, откуда вы получаете воду для питья. Если изъ колодца, то увѣдомьте меня, гдѣ онъ находится. Отвѣчайте по телеграфу".
   Отвѣтъ послѣдовалъ:-- "изъ колодца, близь приходской церкви".
   Докторъ тотчасъ далъ знать по телеграфу:-- "Возвращайтесь домой немедленно".
   Они вернулись въ тотъ же день, но слишкомъ поздно.
   Первую ночь по возвращеніи домой Китти провела безпокойно и безъ сна; ручки ея были лихорадочныя и ее мучила непрерывная жажда. Добрый докторъ все еще ободрялъ родителей, приписывая эти симптомы усталости отъ путешествія. Но, по мѣрѣ того, какъ дни слѣдовали за днями, его визиты все учащались. Мать замѣтила, что его добродушное лицо становилось все серьезнѣе и тревожнѣе, и умоляла сказать ей правду. Правда была высказана въ двухъ страшныхъ словахъ: тифозная горячка.
   День или два спустя, докторъ конфиденціально переговорилъ съ м-ромъ Линлеемъ. Общее ослабленіе въ организмѣ ребенка, замѣченное имъ у Китти при первомъ же визитѣ, явилось страшнымъ препятствіемъ въ успѣшной борьбѣ съ болѣзнью.-- Ничего пока не говорите мистриссъ Линлей. Опасности прямой нѣтъ, пока не явится бреда.
   -- А какъ вы думаете, будетъ онъ?-- спросилъ Линлей.
   Докторъ покачалъ головой и отвѣчалъ:-- Богъ вѣсть!
   Но на слѣдующее же утро роковой симптомъ появился. Въ бредѣ дѣвочки не было ничего страшнаго. Утративъ всякое сознаніе о прошлыхъ событіяхъ въ семьѣ, бѣдное дитя воображало, что гувернантка все еще живетъ въ домѣ. Она жалобно дивилась, почему Сидни остается внизу въ классной.
   -- Не держите ея! пришлите ее ко мнѣ! Я хочу видѣть Сидъ! Я хочу видѣть Сидъ!-- вотъ былъ ея единственный и постоянный кривъ.
   Докторъ вывелъ мистриссъ Линлей изъ комнаты.
   -- Это гувернантка?-- спросилъ онъ.
   -- Да.
   -- Она далеко отсюда?
   -- Она живетъ въ семьѣ нашихъ друзей, въ разстояніи пяти миль отъ насъ.
   -- Пошлите за ней немедленно.
   Мистриссъ Линлей поглядѣла на него съ выраженіемъ надежды и страха. Она не думала о самой себѣ -- она даже не думала въ эту минуту о ребенкѣ. Что скажетъ ея мужъ, если она (послѣ того, какъ взяла съ него обѣщаніе никогда не видѣться съ гувернанткой) привезетъ къ себѣ въ домъ Сидни Уэстерфильдъ?
   Докторъ настаивалъ.
   -- Я не позволю себѣ разспрашивать, какіе у васъ могутъ быть резоны колебаться послѣдовать моему совѣту, но я обязанъ сказать вамъ правду. Моя бѣдная маленькая паціентка находится въ большой опасности, и каждый часъ отсрочки даетъ лишній шансъ въ руки смерти. Доставьте эту особу къ постели больной, такъ скоро, какъ только можно, и посмотримъ, что будетъ. Если Китти узнаетъ свою гувернантку -- тогда я скажу вамъ, что это единственный шансъ спасти жизнь ребенка.
   Въ усталыхъ глазахъ мистриссъ Линлей сверкнула рѣшимость. Она позвонила, и сказала пришедшей горничной:
   -- Скажите барину, что я желаю съ нимъ переговорить.
   Служанка отвѣчала:-- Барина нѣтъ дома.
   Докторъ наблюдалъ за лицомъ матери; въ немъ не показалось и тѣни колебанія. Единственная мысль, поглощавшая ее теперь, была мысль о ребенкѣ. Она приказала горничной:
   -- Велите запречь карету.
   -- Къ какому часу, сударыня?
   -- Сейчасъ.
   

III.

   Первымъ движеніемъ мистриссъ Линлей, когда она приказала запрягать карету, было ѣхать самой. Но взглядъ на ребенка напоминалъ ей, что свобода ея дѣйствій начинается и кончается у постели больной! Болѣе часа пройдетъ, прежде нежели Сидни Узсгерфильдъ успѣетъ пріѣхать въ Моунтъ-Морвенъ; одна мысль о томъ, что могло произойти въ такой долгій промежутокъ времени, наполнялъ мать ужасомъ. Она написала мистриссъ МакъЭдвинъ и послала съ запиской горничную.
   Насчетъ результата нельзя было сомнѣваться. Любовь Сидни въ Китти не остановится ни передъ какой жертвой, а мистриссъ Макъ-Эдвинъ была испытанный другъ. Она приняла гувернантку съ крайней добротой, великодушно и деликатно воздерживаясь отъ всякихъ вопросовъ. Но одно лицо въ Моунтъ-Морвенѣ сочло нужнымъ изслѣдовать мотивы, по которымъ она такъ дѣйствовала. Любопытный умъ мистриссъ Прести всегда приводилъ къ открытіямъ, а сознаніе ею своего долга заставляло сообщить ихъ дочери.
   -- Не можетъ быть никакого сомнѣнія, Катя, что наша добрая пріятельница и сосѣдка слыхала, вѣроятно, отъ прислуги о томъ, что случилось (имѣя въ виду своего мужа -- мужчины вѣдь такъ слабы!) и вывела собственныя заключенія. Если она довѣряетъ нашей обольстительной гувернанткѣ, то потому, что знаетъ, что она влюблена въ твоего мужа. Согласна ты со мной?
   Мистриссъ Линлей отвѣчала:
   -- Пожалуйста, никогда со мной объ этомъ не говорите!
   А мистриссъ Прести замѣтила на это:
   -- Какая неблагодарность!
   Тяжелый промежутокъ, наступившій послѣ отъѣзда кареты, былъ оживленъ семейной сценой.
   Считая возможнымъ, что мистриссъ Прести извѣстно, почему ея мужъ уѣхалъ изъ дому, мистриссъ Линлей послала объ этомъ спросить. Посланный сообщилъ ей, что Линлей получилъ телеграмму, извѣщающую о возвращеніи Рандаля изъ Лондона. Линлей поѣхалъ на станцію встрѣчать брата.
   Прежде, нежели спуститься съ лѣстницы и поздороваться съ Рандалемъ, мистриссъ Линлей захотѣла обдумать свое положеніе. Единственное, что ей оставалось -- это какъ можно скорѣе заявить, что она приняла на себя серьезную отвѣтственность, пославъ за Сидни Уэстерфильдъ. Въ первый разъ въ жизни Катеринѣ Лиилей приходилось заранѣе обдумывать то, что она скажетъ мужу.
   Второй посланный пришелъ сказать, что братья пріѣхали. Она вошла къ нимъ въ гостиную.
   Линлей сидѣлъ въ углу, поодаль отъ другихъ. Страшное открытіе, что жизнь ребенка (по словамъ доктора) подвергается опасности, совсѣмъ ошеломило его; онъ даже не поднялъ головы, когда жена растворила дверь. Рандаль и мистриссъ Прести разговаривали другъ съ другомъ. Неутолимое любопытство старухи выражалось нескончаемыми разспросами о жизни Рандаля въ Лондонѣ.
   Рандаль же жалѣлъ Китти и съ грустью глядѣлъ на брата.-- Не помню,-- разсѣянно отвѣчалъ онъ на всѣ разспросы мистриссъ Прести. Другія женщины поняли бы, что не время приставать съ разговорами. Но мистриссъ Прести убѣждала Рандаля: -- Право же, Рандаль, вы не должны падать духомъ. Вы должны разсказать намъ что-нибудь. Встрѣчались ли въ Лондонѣ съ пріятными лицами?
   -- Я встрѣтилъ только одно пріятное лицо,-- съ покорностью отвѣчалъ онъ.
   Мистриссъ Прести улыбнулась:
   -- Женщину, конечно?
   -- Мужчину,-- отвѣчалъ Рандаль,-- такого же гостя въ клубѣ, какъ и я.
   -- Кто онъ?
   -- Капитанъ Бенэдекъ.
   -- Армейскій?
   -- Нѣтъ: служилъ во флотѣ.
   -- И вы много съ нимъ разговаривали?
   Въ тонѣ Рандаля выразилось раздраженіе.-- Нѣтъ, капитанъ рано уѣхалъ изъ клуба.
   Сильный умъ мистриссъ Прести открылъ несообразность въ этомъ.
   -- Какъ же вы могли заинтересоваться имъ?
   Терпѣніе Рандаля лопнуло:
   -- Не могу объяснить этого, -- рѣзко отвѣчалъ онъ.-- Знаю только, что капитанъ Бенэдекъ мнѣ понравился.
   Онъ отошелъ отъ мистриссъ Прести и сѣлъ рядомъ съ братомъ.
   -- Ты знаешь, какъ я тебѣ сочувствую,-- сказалъ онъ, беря его за руку.-- Не теряй надежды.
   Горечь отцовскаго отчаянія выразилась въ отвѣтѣ:
   -- Я могу перенесть всякія другія огорченія, Рандаль, какъ и большинство мужчинъ. Но это горе возмущаетъ меня. Есть что-то безчеловѣчное и неестественное въ томъ, что ребенку угрожаетъ смерть, между тѣмъ какъ родители (которые должны были бы умереть раньше) живы и здоровы...
   Онъ умолкъ. Затѣмъ прибавилъ:
   -- Лучше мнѣ молчать, а то я наговорю вздору.
   Отчаяніе, выразившееся на лицѣ его, тронуло вѣрное сердце жены. Она забыла о той рѣчи, которую приготовила:-- Не теряй надежды, милый,-- сказала она,-- потому что надежда еще есть.
   Лицо его покраснѣло, а глаза оживились.
   -- Докторъ сказалъ это?
   -- Да.
   -- Почему мнѣ объ этомъ не сообщили?
   -- Когда я посылала за тобой, ты уже уѣхалъ.
   Это объясненіе онъ пропустилъ мимо ушей, и пожалуй, что и не разслышалъ.
   -- Скажи мнѣ, что говорилъ докторъ,-- настаивалъ онъ:-- я хочу узнать его послѣднія слова.
   Она исполнила его желаніе.
   Зловѣщая перемѣна въ его лицѣ при этомъ пересказѣ была замѣчена всѣми присутствующими, въ томъ числѣ и женой. Она ждала отъ него слова ободренія. Онъ только холодно спросилъ:
   -- Что ты сдѣлала?
   Она также холодно отвѣчала:
   -- Я послала карету за миссъ Уэстерфильдъ.
   Наступила пауза. Мистриссъ Прести шепнула Рандалю:-- Я знала, что она вернется. Это -- злой геній нашего семейства, вотъ какъ я называю миссъ Уэстерфильдъ. Это названіе какъ нельзя лучше къ ней пристало!
   Рандаль подумалъ, что оно точно также пристало и самой мистриссъ Прести, но ничего не отвѣчалъ и съ участіемъ глядѣлъ на невѣстку.
   Голосъ ея слегка дрожалъ, когда она спросила мужа:
   -- Ты развѣ не одобряешь того, что я сдѣлала, Гербертъ?
   Его нервы были потрясены горемъ и томительнымъ ожиданіемъ, но онъ сдѣлалъ усиліе на этотъ разъ, чтобы заговорить мягкимъ тономъ.
   -- Какъ могу я это сказать, если жизнь бѣдной дѣвочки зависитъ отъ миссъ Уэстерфильдъ! Я прошу только объ одной милости: дайте мнѣ уѣхать прежде, нежели она пріѣдетъ.
   Мистриссъ Линлей поглядѣла на него съ удивленіемъ.
   Ея мать тронула ее за руку; Рандаль старался знаками показать ей, чтобы она была осторожнѣе. Будучи хладнокровнѣе, они видѣли то, чего она не могла, въ ея взволнованномъ состояніи, замѣтить. Для Линлея появленіе гувернантки было тяжкимъ испытаніемъ, котораго онъ имѣлъ основанія опасаться: его голосъ, лицо, манеры показывали это людямъ, способнымъ хладнокровно наблюдать за нимъ. Онъ боролся съ своей преступной страстью -- съ какими мученіями, онъ одинъ зналъ -- и вотъ вдругъ соблазнъ, которому онъ честно противостоялъ, становится лицомъ къ лицу съ нимъ -- и это стараніями его жены! Ея мотивы были, конечно, извинительны, можетъ быть, даже почтенны; но такъ могли судить другіе. Съ его точки зрѣнія, какіе бы ни были ея мотивы, но онъ снова подвергался опасности подпасть искушенію. Онъ чувствовалъ уже теперь, что выработанное имъ хладнокровіе оставляетъ его.
   Несмотря на благонамѣренныя усилія родственниковъ помѣшать ей, мистриссъ Линлей сдѣлала какъ разъ ту ошибку, отъ которой желательно было ее предостеречь. Она стала оправдываться, вмѣсто того, чтобы предоставить событіямъ оправдать себя.
   -- Миссъ Уэстерфильдъ пріѣдетъ сюда изъ милосердія, -- убѣждала она.-- Почему ты хочешь уѣхать?
   -- Изъ уваженія къ тебѣ,-- отвѣчалъ онъ.
   Мистриссъ Прести не могла долѣе сдерживаться.
   -- Катя, замолчи!
   Катя не хотѣла замолчать; короткій и рѣзкій отвѣтъ Линлея разсердилъ ее.
   -- Послѣ того, чему я была свидѣтельницей, я имѣю всѣ основанія тебѣ довѣрять.
   -- Ты была свидѣтельницей, что я обѣщалъ не видѣться больше съ миссъ Уэстерфильдъ.
   -- Сознайся, что хотя я довѣряю тебѣ, но ты самъ себѣ не довѣряешь.
   Злополучная мистриссъ Прести снова вмѣшалась.
   -- Не слушайте ея, Гербертъ; поступайте, какъ слѣдуетъ разсудительному человѣку, и вы будете правы.
   Она гладила его по плечу, точно маленькаго мальчика. Онъ выразилъ свою благодарность за ея дружескій совѣтъ такимъ образомъ, который ее удивилъ:
   -- Держите языкъ на привязи!
   -- Слышишь?-- съ негодованіемъ обратилась къ дочери мистрихъ Прести.
   Линлей взялъ шляпу.
   -- Въ которомъ часу должна пріѣхать миссъ Уэстерфильдъ?-- спросилъ онъ у жены.
   Она взглянула на часы, стоявшіе на каминѣ.
   -- Черезъ полчаса. Не пугайся, ты успѣешь удалиться,-- съ ироніей отвѣтила она.
   Онъ пошелъ въ двери и взглянулъ на нее.
   -- Прошу запомнить одно,-- сказалъ онъ: -- каждые полчаса, которые я проведу въ отсутствіи (я ѣду на ферму), я желаю имѣть извѣстія о Китти, и въ особенности о томъ, оправдался ли экспериментъ съ миссъ Уэстерфильдъ, присовѣтованный докторомъ.
   Сказавъ это, онъ исчезъ.
   Диванъ былъ близко отъ мистриссъ Линлей. И она упала на него, сраженная гибелью надеждъ, возлагаемыхъ ею на разлуку Герберта съ гувернанткой. Сидни Уэстерфильдъ все еще владѣла сердцемъ ея мужа!
   Матери, конечно, всего приличнѣе было бы утѣшать ее. Рандаль посовѣтовалъ ей это, но совсѣмъ не кстати. Мистриссъ Прести не забыла, что ей -- въ ея годы и въ положеніи вдовы члена кабинета -- предложили держать языкъ на привязи.
   -- Вашъ братъ оскорбилъ меня,-- сказала она Рандалю.
   Тотъ былъ такъ слабъ, что пытался оправдать брата.
   -- Жена вашего брата дозволила оскорбить меня.
   Услышавъ этотъ отвѣтъ, Рандаль могъ только удивиться. Эта женщина ходила каждое воскресенье въ церковь и держала Новый Завѣтъ, изящно переплетенный, у себя на туалетѣ. Настоящій случай наводилъ на размышленіе о системѣ, которая производитъ такихъ удивительныхъ христіанокъ. Мистриссъ Прести ничего больше не сказала, а мистриссъ Линлей была поглощена собственными горькими мыслями. Молча дожидались они возвращенія кареты и появленія гувернантки.
   

IV.

   Блѣдная, разстроенная, измученная опасеніями, вошла въ комнату Сидни Уэстерфильдъ и снова увидѣла тѣ лица, которыхъ уже не надѣялась лицезрѣть въ здѣшней жизни. Она, повидимому, не замѣтила дружескаго пріема, который ей былъ сдѣланъ, съ цѣлью ее ободрить.
   -- Не опоздала ли я?-- были ея первыя слова, при входѣ въ комнату. Успокоенная отвѣтомъ, она пошла къ дверямъ, чтобы пройти въ комнату Китти.
   Мистриссъ Линлей потихоньку удержала ее за руку.
   Докторъ оставилъ нѣкоторыя инструкціи, рекомендовавъ матери остерегаться, чтобы какъ-нибудь не напомнить Китти того дня, когда она разсталась съ Сидни. Въ горькій день разлуки дѣвочка видѣла гувернантку какъ разъ въ этомъ самомъ пальто и шляпкѣ. Мистриссъ Линлей сняла съ нея пальто и шляпку и положила ихъ на кресло.
   -- Мы должны соблюдать всевозможныя предосторожности, -- сказала она:-- я попрошу васъ подождать въ моей комнатѣ до тѣхъ поръ, пока найду, что вы можете войти къ Китти безопасно. А теперь пойдемте.
   Мистриссъ Прести послѣдовала за ними и убѣдительно просила позволенія подождать результата рокового эксперимента у дверей спальни Китти. Ея самоувѣренныя манеры исчезли; она была тиха, даже смиренна. Когда жизнь внучки висѣла, такъ сказать, на волоскѣ, все лучшее въ натурѣ бабушки всплыло наверхъ. Рандаль отворилъ имъ дверь, и онѣ всѣ втроемъ вышли изъ гостиной. Онъ былъ въ томъ состояніи смертельной тревоги и безпокойства, по поводу своей маленькой племянницы, въ которомъ мужчины съ живымъ воображеніемъ говорятъ несообразности. Послѣ жаркой просьбы, обращенной къ невѣсткѣ,-- дать ему немедленно знать о томъ, что будетъ, онъ тутъ же сразилъ мистриссъ Прести однимъ изъ своихъ обычныхъ замѣчаній насчетъ несносности ея характера.-- Противная старуха!-- шепнулъ онъ ей, въ то время, какъ она проходила мимо него:-- и у васъ, значитъ, есть сердце!
   Оставшись одинъ, онъ ни секунды не оставался въ покоѣ, между тѣмъ какъ минуты медленно ползли одна за другой.
   Онъ ходилъ по комнатѣ, прислушивался у дверей, поправляя и разставляя по новому мебель. Когда нянька спустилась съ верхняго этажа съ вѣстью отъ барыни, онъ побѣжалъ ей навстрѣчу и, увидѣвъ по ея улыбающемуся лицу, что вѣсти хорошія, въ первый и въ послѣдній разъ въ жизни поцѣловалъ одну изъ служанокъ брата. Сусанна -- молодая особа, хорошо воспитанная и вполнѣ способная, при обыкновенныхъ обстоятельствахъ, произнести:-- стыдитесь, сэръ!-- и принять такой видъ, какъ будто бы она ждетъ, что въ слѣдующую минуту ее обнимутъ за талію,-- затряслась отъ страха при такомъ необыкновенномъ привѣтствіи. Братъ барина, образецъ приличій, человѣкъ, который, по общему приговору всей женской прислуги, считался неспособнымъ по цѣловать женщину, если только она не въ правѣ была потребовать отъ него этой вольности въ качествѣ законной супруги, очевидно, помѣшался! Ужъ не станетъ ли онъ ее кусать вслѣдъ за тѣмъ? Нѣтъ: онъ только сконфузился какъ будто и сказалъ (ну, не странно ли это?), что никогда больше этого не сдѣлаетъ. Сусанна степенно передала свое порученіе. Передъ нею очевидно былъ человѣкъ безъ понятія; она чувствовала необходимость какъ можно тщательнѣе выбирать слова.
   -- Миссъ Китти уставилась на миссъ Уэстерфильдъ, -- только на одну секунду, сэръ, -- точно сначала хорошенько не узнала, но только на минутку. Потомъ сейчасъ узнала. Докторъ сейчасъ пріѣхалъ. Онъ раскрылъ ставни, чтобы было свѣтлѣе, и сказалъ: "будьте только какъ можно осторожнѣе!."
   Чувствительная Сусанна принялась плакать.
   -- Извините меня, сэръ: не могу удержаться; мы всѣ такъ любимъ миссъ Китти и такъ рады, что ей лучше.-- "Будьте только какъ можно осторожнѣе (вотъ его подлинныя слова, сэръ), и я отвѣчаю за ея жизнь"... О, Боже мой! что я такое сказала, чтобы обратить его въ бѣгство!
   Рандаль внезапно оставилъ ее и заперся въ гостиной. Сусанна не настолько еще знала мужчинъ, чтобы догадаться, что истый англичанинъ стыдится показываться (въ особенности передъ низшими) со слезами на глазахъ.
   Онъ не успѣлъ еще оправиться, какъ пришелъ другой слуга, на этотъ разъ мужского пола, и доложилъ:
   -- Не знаю, сэръ, хорошо ли я сдѣлалъ. Внизу, у лѣстницы, вмѣстѣ съ другими туристами, находится одинъ господинъ, уэѣряющій, что васъ знаетъ. Онъ спросилъ, не родня ли вы джентльмену, который разрѣшилъ имъ осмотрѣть старый домъ.
   -- Ну?
   -- Ну, сэръ, я отвѣчалъ, что да. И тогда онъ спросилъ: здѣсь ли вы...
   Рандаль договорилъ за слугу:
   -- И вы сказали: да, и онъ далъ вамъ свою карточку. Дайте взглянуть.
   Малькольмъ подалъ карточку и тотчасъ же получилъ приказаніе ввести джентльмена. На карточкѣ стояло имя знакомаго по лондонскому клубу -- капитана Бенэдека.
   

V.

   Бѣлая кожа капитана, которою надѣлила его природа въ юности, давно уже потемнѣла подъ вліяніемъ непогоды и частой перемѣны климатовъ. Когда-то гладкое двадцатилѣтнее лицо покрылось выразительными морщинами, говорившими о пережитыхъ тревогахъ и непріятностяхъ всякаго рода. Темная борода замѣтно серебрилась, а волосы сильно порѣдѣли на широкомъ лбу и на вискахъ. Средняго роста, капитанъ сохранилъ еще юношескую стройность фигуры. Она выражала физическую силу и дѣятельную энергію; и эти качества, вѣроятно, приходилось ему не разъ заявлять въ своей жизни, да и теперь еще онъ, очевидно, могъ постоять за себя. Хотя онъ казался старше своихъ лѣтъ, но былъ все еще красивъ собой. Когда онъ молчалъ, глаза его были обыкновенно печальны и какъ бы немного утомлены. Они оживлялись только, когда онъ смѣялся.
   Когда же ему случалось улыбаться, то выраженіе глазъ, вмѣстѣ съ его простой, серьезной манерой, внушали къ нему людямъ симпатію, прежде нежели онъ раскрывалъ ротъ. Такъ, напримѣръ, мужчины и женщины, укрывшіеся вмѣстѣ съ капитаномъ Бенэдекомъ отъ дождя подъ воротами, чувствовали непреодолимое желаніе вступить съ нимъ въ бесѣду, и когда погода прояснялась, то большею частію всѣ уходили съ одной и той же мыслью: "пріятно было бы опять встрѣтиться съ этимъ джентльменомъ".
   Первыя слова Рандаля, какими онъ поздоровался съ капитаномъ, успокоили его скромныя сомнѣнія насчетъ пріема, какой онъ встрѣтитъ.
   -- Я радъ, что вы помните меня, какъ и я васъ,-- сказалъ капитанъ, пожимая руку Рандаля.
   -- Вамъ слѣдовало быть увѣреннымъ въ этомъ.
   Скромный капитанъ все еще сомнѣвался:-- Видите ли, обстоятельства противъ меня. Мы встрѣтились на скучномъ обѣдѣ, среди скучныхъ свѣтскихъ людей, которые только и знали, что хвастаться своими успѣхами. Только и слышно было: "я сказалъ то-то; я сдѣлалъ это-то", и всѣ присутствующіе джентльмены всегда и во всемъ бывали правы. Ну, а ужъ когда дѣло дошло до политики, тутъ они такъ расхвастались, точно стояли всѣ во главѣ управленія; и какъ они были всѣ требовательны насчетъ вина!.. Помните ли вы, что совѣтовали мнѣ воспользоваться первымъ праздникомъ, чтобы посѣтить Шотландію?
   -- Отлично помню. Мой совѣтъ былъ эгоистиченъ. Онъ означалъ, что мнѣ хотѣлось съ вами свидѣться.
   -- И вотъ я исполнилъ ваше желаніе. Мы свидѣлись въ домѣ вашего брата. Мы обязаны этимъ путеводителю. Сначала я прочиталъ вашу фамилію. Затѣмъ увидѣлъ, что Моунтъ-Морвенъ есть картинная галлерея, и ее показываютъ постороннимъ лицамъ. Я люблю картины. И вотъ, я здѣсь.
   Этотъ намекъ на домъ натурально напомнилъ Рандалю про его хозяина.-- Мнѣ бы очень было пріятно представить васъ брату и его женѣ,-- сказалъ онъ.-- Къ несчастію, ихъ единственный ребенокъ боленъ...
   Капитанъ Бенэдекъ вскочилъ съ мѣста.-- Мнѣ совѣстно, что я обезпокоилъ васъ въ такую минуту!
   Новый пріятель безъ церемоніи усадилъ его обратно въ кресло.
   -- Напротивъ того, вы пріѣхали какъ нельзя болѣе кстати -- теперь, когда всѣмъ нашимъ опасеніямъ конецъ. Докторъ только-что сказалъ намъ, что наша бѣдная маленькая больная внѣ опасности. Вы можете себѣ представить, какъ мы счастливы!
   -- И какъ благодарны Богу!-- Капитанъ проговорилъ эти слова дрожащимъ голосомъ, какъ бы про себя.
   Рандаль на минуту смутился. Личность посѣтителя представилась ему въ новомъ свѣтѣ. Капитанъ Бенэдекъ взглянулъ на него... понялъ, что онъ думаетъ... и заговорилъ снова о своихъ путешествіяхъ.
   -- Помните ли вы каникулярное время, когда были еще мальчикомъ, и вамъ приходилось возвращаться въ школу?-- спросилъ онъ съ улыбкой.-- Я отчасти въ такомъ же настроеніи, покидая Шотландію и возвращаясь обратно въ Лондонъ къ своимъ занятіямъ. Я самъ не знаю, чѣмъ сильнѣе восхищаться: вашей прекрасной страной или ея жителями. Я очень пріятно бесѣдовалъ съ нѣкоторыми изъ вашихъ бѣднѣйшихъ сосѣдей; единственное усовершенствованіе, которое было бы въ нихъ желательно,-- это болѣе опредѣленное понятіе о своихъ религіозныхъ обязанностяхъ.
   Такое замѣчаніе со стороны путешественника вообще было новостью для Рандаля.
   -- У нашихъ горцевъ благородный характеръ,-- сказалъ онъ.-- Если бы вы ихъ знали такъ же хорошо, какъ и я, вы бы нашли въ нихъ истинное пониманіе религіи; они не навязываются постороннимъ съ своей религіозностью такъ настойчиво, чуть было не сказалъ: такъ агрессивно -- какъ ханжи шотландскихъ равнинъ. Различныя расы, различные темпераменты.
   -- Но и тѣ, и другіе должны заботиться о спасеніи души,-- замѣтилъ капитанъ серьезно, но мягко.-- Если бы я послалъ этимъ бѣднымъ людямъ нѣсколько экземпляровъ Новаго Завѣта, переведеннаго на ихъ нарѣчіе, будетъ ли принятъ мой даръ?
   Все сильнѣе заинтересовываясь изученіемъ этой новой для него стороны характера капитана Бенэдека, Рандаль сознался, что его удивляетъ участіе его пріятеля къ совершенно незнакомымъ ему людямъ.
   Капитанъ какъ будто удивился тому впечатлѣнію, какое произвели его слова.
   -- Я стараюсь только, -- отвѣтилъ онъ,-- сдѣлать то добро, какое могу.
   -- Ваша жизнь должна быть очень счастлива, -- сказалъ Рандаль.
   Капитанъ Бенэдекъ опустилъ голову. Тѣнь, которая ложится отъ печальныхъ воспоминаній, омрачила его лицо. Коротко, почти сурово, отвѣтилъ онъ:
   -- Нѣтъ, сэръ.
   -- Простите меня,-- извинился Рандаль,-- если я необдуманно выразился.
   -- Вы меня не поняли,-- объяснилъ капитанъ,-- и по моей винѣ. Жизнь моя служитъ искупленіемъ за грѣхи юности. Я достигъ сорокалѣтняго возраста, и теперь передо мной одна только эта цѣль. Страданія и опасности, достающіяся не многимъ людямъ, пробудили мою совѣсть. Моя профессія заставила меня въ послѣдній разъ примкнуть къ экспедиціи въ полярное море. Нашъ корабль былъ затертъ льдомъ. Наше путешествіе къ ближайшимъ мѣстностямъ, населеннымъ людьми, было безнадежной борьбой умирающихъ съ голоду людей, пожираемыхъ скорбутомъ, съ безжалостными силами природы. Одинъ за другимъ падали мои спутники и умирали. Изъ двадцати человѣкъ только трое оставались въ живыхъ, когда высланная къ намъ на выручку партія нашла насъ. Одинъ изъ троихъ умеръ на обратномъ пути домой. Одинъ добрался до родины и тамъ уже скончался, окруженный женой и дѣтьми. Послѣдній изъ этой толпы мучениковъ безнадежнаго дѣла пережилъ товарищей по волѣ божіей и старается дѣлать людей лучше и счастливѣе въ здѣшней жизни и достойнѣе будущей.
   Великодушная натура Рандаля откликнулась на эти слова.
   -- Позвольте мнѣ пожать вашу руку, капитанъ, -- сказалъ онъ.
   Они молча пожали другъ другу руки.
   Капитанъ Бенэдекъ первый заговорилъ. Скромное недовѣріе къ самому себѣ, которое испытываетъ всякій истинно благородный и порядочный человѣкъ, повидимому, снова завладѣло имъ.
   -- Я надѣюсь, что вы не сочтете меня тщеславнымъ, -- сказалъ онъ:-- я рѣдко такъ много говорю о себѣ, какъ сегодня съ вами.
   -- Я желалъ бы, чтобы вы сказали еще больше,-- отвѣчалъ Рандаль.-- Не можете ли вы отложить на день или на два вашъ отъѣздъ въ Лондонъ?
   Это оказывалось невозможно. Обязанности, не терпящія отлагательства, призывали капитана обратно.
   -- Я разыскиваю одну бѣдную дѣвушку,-- пояснилъ онъ,-- которая осталась круглой сиротой; боюсь, что она безпомощна и одинока. Ея отецъ былъ старинный мой пріятель, тоже морской офицеръ, какъ и я; агентъ, котораго я нанялъ-было, чтобы выслѣдить ее (хотя безуспѣшно), пишетъ мнѣ теперь, что имѣетъ основаніе думать, что она нашла себѣ мѣсто учительницы въ школѣ, въ одномъ изъ лондонскихъ предмѣстій. И я возвращаюсь въ Лондонъ, между прочимъ, затѣмъ, чтобы самому взяться за развѣдки. Прощайте, мой другъ. Мнѣ очень жаль съ вами разставаться.
   -- Что дѣлать! жизнь вся состоитъ изъ разставаній,-- отвѣчалъ Рандаль.
   -- И изъ встрѣчъ, -- благоразумно напомнилъ капитанъ: -- когда вы будете въ Лондонѣ, вы всегда найдете меня въ клубѣ.
   Рандаль проводилъ капитана Бенэдека до дверей. Возвращаясь въ гостиную, онъ задумался о томъ, что ему сказалъ капитанъ насчетъ своихъ розысковъ. Удастся ли ему найти дѣвушку? Казалось бы, совсѣмъ безполезно разсуждать объ этомъ, и однако Рандаль задалъ себѣ этотъ вопросъ. Отецъ ея былъ морской офицеръ. Ну, и чтожъ такое? Онъ готовъ былъ подсмѣяться надъ собственнымъ любопытствомъ, какъ вдругъ его поразила новая мысль. Онъ вспомнилъ, что ему говорилъ братъ о миссъ Уэстерфильдъ. Она была дочерью морского офицера; она была учительницей въ школѣ. Не ее ли разыскиваетъ капитанъ Бенэдекъ? Рандаль раскрылъ окно передняго фасада. Слишкомъ поздно! Экипажъ, привезшій капитана въ Моунтъ-Морвенъ, уже скрылся изъ виду.
   Другое средство подъ руками было -- назвать капитана Сидни и поглядѣть, какой изъ того выйдетъ результатъ.
   Когда онъ подходилъ въ колокольчику, рѣшившись послать служанку съ порученіемъ, дверь позади его отворилась, и мистриссъ Прести вошла въ гостиную, съ какими-то (какъ казалось) видами на Рандаля.
   

VI.

   Какъ ни сильно было впечатлѣніе, произведенное капитаномъ Бенэдекомъ на Рандаля, первыя слова, произнесенныя мистриссъ Прести, изгладили его. Она спросила, нѣтъ ли у него порученій въ брату?
   Рандаль немедленно взглянулъ на часы.-- Развѣ Катя еще не посылала на ферму?-- спросилъ онъ съ удивленіемъ.
   Мысли старухи были, повидимому, поглощены ея дочерью.-- Ахъ, бѣдная Катя! она изнемогаетъ отъ тревоги и усталости. Вѣдь она день и ночь не отходитъ отъ постели Китти. Дни и ночи проводитъ безъ сна; дни и ночи грызетъ ее горе. Только мать-старуха и жалѣетъ ее, по правдѣ сказать. Я приняла на себя всѣ домашнія обязанности, пока она не поправится.
   Рандаль опять попытался узнать то, что его интересовало: -- Мистриссъ Прести, неужели я долженъ заключать изъ вашихъ словъ, что, несмотря на приказанія Герберта, къ нему еще не послали извѣстія?
   Мистриссъ Прести еще выше закинула свою почтенную голову, когда Рандаль произнесъ имя брата.
   -- Я не вижу никакой надобности такъ спѣшить, -- сухо отвѣтила она,-- послѣ того, какъ Гербертъ такъ грубо обошелся со мной. Поставьте себя на мое мѣсто и представьте себѣ, чѣ бы вы почувствовали, если бы вамъ велѣли молчать.
   Рандаль не сталъ терять времени на убѣжденіе глухого. Чувствуя, что необходимо вмѣшаться самому въ это дѣло, онъ спросилъ, гдѣ онъ можетъ найти свою невѣстку.
   -- Я отвела Катю въ садъ,-- самъ докторъ посовѣтовалъ, нѣтъ, приказалъ это. Онъ боится, какъ бы она, бѣдняжка, не заболѣла, если будетъ дольше оставаться безъ воздуха и движенія.
   Въ собственныхъ интересахъ мистриссъ Линлей, Рандаль рѣшился посовѣтовать ей послать мужу извѣщеніе съ объясненіемъ, что не онъ виноватъ въ происшедшемъ промедленіи. Не говоря больше ни слова мистриссъ Прести, онъ поспѣшилъ вонъ изъ комнаты. Но неисправимо недовѣрчивая женщина позвала его обратно. Она хотѣла знать, куда онъ идетъ и почему такъ торопится.
   -- Я иду въ садъ,-- отвѣчалъ Рандаль.
   -- Говорить съ Катей?
   -- Да.
   -- Безполезныя хлопоты, милый Рандаль. Она вернется черезъ четверть часа и пройдетъ черезъ эту комнату къ себѣ наверхъ.
   Четверть часа времени казались пустяками въ глазахъ мистриссъ Прести. Рандаль рѣшилъ поступать по своему и направился въ садъ.
   Его молчаніе и рѣшимость переговорить съ невѣсткой возбудили подозрительность мистриссъ Прести до послѣдней степени. Она заключила, что онъ идетъ, чтобы поссорить ее съ дочерью. Единственнымъ спасеніемъ въ такомъ случаѣ было послѣдовать за нимъ. Дѣятельная старуха вышла изъ комнаты, думая, что въ концѣ концовъ, пожалуй, Рандаль окажется злымъ геніемъ семьи.
   Не успѣли они оба выйти изъ гостиной въ одну дверь, какъ въ другую вошелъ Гербертъ Линлей торопливыми, неувѣренными шагами. Онъ взялъ ближайшій стулъ и опустился на него съ видомъ человѣка, изнемогающаго отъ волненія или усталости.
   Онъ прискакалъ во весь опоръ съ фермы, устрашенный тѣмъ, что ему не шлютъ никакихъ вѣстей изъ дома. Не въ силахъ долѣе терпѣть муку неизвѣстности, онъ вернулся назадъ, чтобы узнать страшную истину.
   Послѣ нѣсколькихъ минутъ отдыха, онъ всталъ и пошелъ въ библіотеку.
   Она была пуста, какъ и гостиная. Колокольчикъ былъ у него подъ руками. Онъ поднялъ руку, чтобы позвонить, и отдернулъ руку. Смѣлый человѣкъ, въ настоящую минуту онъ трусилъ. Мужество измѣняло отцу при мысли о томъ, чтобы позвать слугу и узнать отъ него, что его ребенка нѣтъ болѣе въ живыхъ.
   Какъ долго простоялъ онъ въ нерѣшительности и уединеніи -- онъ потомъ во всю жизнь свою не могъ отдать себѣ въ этомъ отчета. Онъ помнилъ только, что вниманіе его было возбуждено отворившейся въ гостиной дверью.
   Звукъ шелъ съ той стороны, которая была ближе къ главной лѣстницѣ и, слѣдовательно, ближе и къ сѣнямъ, въ одномъ направленіи, и къ спальнымъ комнатамъ -- въ другомъ.
   Кто-то вошелъ въ гостиную. Кто бы то ни былъ, слуга или членъ его семейства, онъ узнаетъ о томъ, что случилось въ его отсутствіе. Онъ раздвинулъ портьеру, отдѣлявшую библіотеку отъ гостиной, и заглянулъ въ послѣднюю.
   Лицо вошедшее -- была женщина. Она стояла спиной къ библіотекѣ и брала пальто, лежавшее на одномъ изъ креселъ. Встряхнувъ пальто, прежде нежели его надѣть, она повернулась. Онъ увидѣлъ лицо, которое не забывалъ больше до конца дней своихъ. Онъ увидѣлъ Сидни Уэстерфильдъ.
   

VII.

   Линлею оставалось одно мгновеніе на то, чтобы отступить назадъ въ библіотеку и скрыться, будучи незамѣченнымъ Сидни. Но онъ не былъ способенъ на такое усиліе воли. Горе и страхъ отняли у него ту сообразительность, которая заставляетъ дѣйствовать рѣшительно. Съ минуту онъ колебался. Въ эту минуту она подняла голову и увидѣла его.
   Съ легкимъ крикомъ испуга, она выронила пальто изъ рукъ. Такая же безпомощная, такая же молчаливая, какъ и онъ, она, казалось, приросла къ мѣсту.
   Онъ пытался овладѣть собой. Не понимая самъ, что онъ говоритъ, онъ сталъ извиняться, какъ передъ незнакомымъ лицомъ:
   -- Мнѣ очень жаль, что я васъ испугалъ; я не ожидалъ встрѣтить васъ въ этой комнатѣ.
   Сидни указала на пальто, валявшееся на полу, и на шляпу, лежавшую на одномъ изъ креселъ. Понимая, какая необходимость заставила ее войти въ комнату, онъ сдѣлалъ попытку оправдать въ ея глазахъ ихъ нечаянную встрѣчу.
   -- Для меня большое облегченіе увидѣться съ вами, прежде нежели вы отъ насъ уѣдете.
   Облегченіе увидѣться съ ней? Почему? какимъ образомъ? Что хочетъ онъ этимъ сказать? Она попросила его объясниться.
   -- Конечно, мнѣ легче услышать тяжкую вѣсть отъ васъ, нежели отъ прислуги.
   -- Какую тяжкую вѣсть?
   Онъ не могъ долѣе сдерживаться. Слезы хлынули у него изъ глазъ.
   -- Моя бѣдная дѣвочка! мой единственный ребенокъ!
   Все, что было затруднительнаго въ ихъ положеніи, стушевалось для Сидни въ эту минуту. Она подошла къ Линлею и безстрашно дотронулась до его руки.
   -- О! м-ръ Линлей, о чемъ вы говорите?
   Влажные глаза его глядѣли на нее съ жалобнымъ сомнѣніемъ. Онъ слышалъ ея слова, но не смѣлъ имъ повѣрить.
   -- Да! да!-- подтвердила она:-- милая дѣвочка узнала меня, когда я съ ней заговорила. Китти навѣрное выздоровѣетъ.
   Онъ отступилъ назадъ и поблѣднѣлъ, какъ смерть. Злая месть, задуманная оскорбленной мистриссъ Прести, принесла свои плоды. Линлей подумалъ: "а Катя и не подумала сообщить мнѣ объ этомъ". И какое горькое чувство проснулось въ немъ къ женщинѣ, промучившей его неизвѣстностью и, напротивъ, какую благодарность почувствовалъ онъ къ той, которая освободила его отъ жестокаго бремени!
   Не подозрѣвая о томъ, что въ немъ въ эту минуту происходило, Сидни подумала, что причиной перемѣны въ его лицѣ ея собственная неосторожность.
   -- Какъ легкомысленно и жестоко съ моей стороны было сообщить вамъ хорошую новость безъ подготовленія! Простите меня, пожалуйста.
   -- Вы легкомысленны? вы жестоки?
   Онъ схватилъ ея руки и покрылъ ихъ благодарными поцѣлуями.-- Милая Сидни! добрая, дорогая Сидни!
   Она отступила отъ него, не рѣзко, не такъ, какъ если бы была оскорблена. Ея тонкое чутье подсказало ей, что поцѣлуи эти невинны и вызваны радостью отъ ея доброй вѣсти. Но она перемѣнила сюжетъ разговора.-- Мистриссъ Линлей,-- сказала она,-- была такъ добра, что приказала заложить другихъ лошадей въ карету, чтобы я могла тотчасъ же вернуться къ своимъ обязанностямъ, если докторъ позволитъ.
   Она отвернулась, чтобы взять пальто. Линлей остановилъ ее.
   -- Вамъ нельзя бросить Китти, -- положительно заявилъ онъ.
   Слабая улыбка мелькнула на ея лицѣ.
   -- Китти крѣпко спитъ. Если бы не это, я бы ее не оставила. Няня сидитъ у кроватки, а мистриссъ Линлей вышла на минутку.
   -- Подождите нѣсколько минутъ,-- просилъ онъ:-- мы такъ давно не видались!
   Тонъ, которымъ были сказаны эти слова, предостерегалъ ее о необходимости разстаться съ нимъ, пока еще есть время.
   -- Я условилась съ мистриссъ Макъ-Эдвинъ,-- начала она,-- что если все окажется благополучно...
   -- Разскажите мнѣ про себя,-- перебилъ онъ.-- Скажите мнѣ: счастливы ли вы?
   Она пропустила этотъ вопросъ мимо ушей.
   -- Докторъ не видитъ бѣды въ томъ, если я отлучусь на нѣсколько часовъ, -- настаивала она.-- Мистриссъ Макъ-Эдвинъ предложила мнѣ отослать меня сюда вечеромъ, такъ что мнѣ можно будетъ провести ночь въ комнатѣ Китти.
   -- У васъ нехорошій видъ, Сидни. Вы блѣдны и утомлены -- вы несчастливы.
   Она задрожала, и вторично отвернулась, собираясь надѣвать пальто. Вторично онъ остановилъ ее.
   -- Подождите еще минутку. Вы не знаете, какъ мнѣ грустно видѣть, что вы такъ перемѣнились. Я помню время, когда вы казались счастливѣйшимъ созданіемъ въ мірѣ. А вы помните?
   -- Не спрашивайте!
   Онъ вздохнулъ, глядя на нее.
   -- Ужасно подумать, что ваша молодая жизнь должна проходить безъ радости и безъ просвѣта, среди чужихъ людей!
   Онъ выговорилъ эти слова съ усиленнымъ волненіемъ; глаза его впивались въ нее съ выраженіемъ дикой страсти. Она призвала на помощь все свое мужество и холодно проговорила:
   -- Прощайте, м-ръ Линлей.
   Тщетно. Онъ сталъ между нею и дверью. Онъ не обратилъ вниманія на ея слова или не слышалъ ихъ.
   -- Не проходило дня, чтобы я не думалъ о васъ, -- объявилъ онъ ей.
   -- Вамъ не слѣдуетъ говорить это мнѣ.
   -- Какъ могу я видѣть васъ и не говорить?!
   Она съ послѣдней мольбой обратилась къ нему:-- Ради Бога, простимся другъ съ другомъ!..
   Манеры его стали открыто нѣжными; онъ сталъ на самую опасную для нея почву; онъ обратился въ ея состраданію.
   -- О! Сидни! какъ тяжело мнѣ съ вами разставаться!
   -- Пожалѣйте и меня!-- вскричала она.-- Вы не знаете, какъ я страдаю.
   -- Мой ангелъ, я знаю это, потому что самъ страдаю!-- Любите ли вы меня такъ, какъ я васъ люблю?
   -- О! Гербертъ, Гербертъ!
   Онъ окончательно потерялъ голову и притянулъ ее въ себѣ на грудь; понятно, она вырывалась. Онъ приблизилъ ея лицо къ своему и покрылъ его поцѣлуями.
   Портьера на дверяхъ библіотеки медленно раздвинулась, и Катерина Линлей безшумно вошла въ комнату.
   На секунду она приросла къ мѣсту отъ ужаса.
   Они не слыхали, какъ она вошла, и послѣ минутнаго колебанія она подошла и хотѣла дотронуться до мужа, чтобы извѣстить его о своемъ присутствіи, но отдернула руку и дотронулась до Сидни.
   Тогда и только тогда они поняли, что случилось.
   Стоя лицомъ въ лицу, эти три человѣка, порвавшіе въ одно игновеніе узы, соединившія ихъ, глядѣли другъ на друга. Мужчинѣ слѣдовало оправдать потерянное созданіе, тщетно просившее его о пощадѣ. Мужчина первый нарушилъ молчаніе.
   -- Катя...
   Съ невыразимымъ презрѣніемъ поглядѣла на него жена, говоря:
   -- Молчите!
   Онъ не хотѣлъ молчать.
   -- Я одинъ виноватъ въ томъ, что случилось.
   -- Увольте меня отъ объясненій; ихъ вовсе не требуется. Гербертъ Линлей, женщина, которая была вашей женой, васъ презираетъ.
   И, отвернувшись отъ него, она устремила свои глаза на Сидни Уэстерфильдъ.
   -- Мнѣ надо сказать вамъ послѣднее слово. Взгляните на меня, если можете. Выслушайте меня, если можете.
   Сидни подняла голову. Она безсмысленно глядѣла на оскорбленную ею женщину, точно видѣла ее сквозь сонъ.
   Съ тѣмъ же жестокимъ самообладаніемъ, какое она выказала съ первой минуты, мистриссъ Линлей сказала:
   -- Миссъ Уэстерфильдъ, вы спасли жизнь моего ребенка...
   Она умолкла, пристально глядя въ лицо молодой дѣвушки.
   Поблѣднѣвъ какъ смерть, она указала на мужа и сказала Сидни:
   -- Возьмите его!
   И, выйдя изъ комнаты, оставила ихъ вдвоемъ
   

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.

I.

   Осеннія каникулы подошли къ концу, и всѣ туристы оставили Шотландію.
   Въ это глухое время года уединенный путешественникъ съ сѣвера пріѣхалъ въ ближайшій почтовый пунктъ въ Моунтъ-Морвену. Альбомъ съ эскизами и ящикъ съ красками составляли часть его багажа, и онъ объявилъ себя художникомъ. Разговорившись за обѣдомъ въ гостинницѣ съ буфетчикомъ, онъ сталъ разспрашивать про живописный сосѣдній замокъ, изъ чего явствовало, что Моунтъ-Морвенъ извѣстенъ ему по наслышкѣ. Когда онъ пожелалъ осмотрѣть эту старинную пограничную крѣпость, буфетчикъ объявилъ ему:
   -- 3амокъ нельзя видѣть.
   -- Почему?-- спросилъ путешественникъ.
   -- Онъ запертъ.
   Буфетчикъ ограничился этимъ краткимъ заявленіемъ, но когда пришелъ хозяинъ, съ бутылкой вина въ рукахъ, то оказался болѣе сообщительнымъ. И разсказалъ путешественнику о томъ, что дошло до всеобщаго свѣденія.
   Незадолго передъ тѣмъ вся семья разлетѣлась въ разныя стороны. Всѣ сожалѣли объ этомъ въ околоткѣ. Богатый и бѣдный одинаково сочувствовали доброй хозяйкѣ дома. Ее позорно обманулъ мужъ и ничтожная дѣвчонка, которая была взята въ домъ гувернанткой. Говоря по-просту, мужъ убѣжалъ вмѣстѣ съ гувернанткой; кто говоритъ, что они уѣхали за границу, кто -- что они живутъ въ Лондонѣ. Поведеніе мистера Лиилея совсѣмъ непонятно. Онъ всегда былъ безукоризненнымъ человѣкомъ, образцовымъ землевладѣльцемъ, добрымъ отцомъ, преданнымъ мужемъ. И вотъ, однако, послѣ восьмилѣтняго примѣрнаго супружества, осрамился. Приходскій священникъ, проповѣдуя на эту тему, приписывалъ необыкновенное проявленіе порочности со стороны такого прекраснаго человѣка тому обстоятельству, что въ него вселился демонъ. Допустивъ, что слова "демонъ" въ настоящемъ случаѣ былъ лишь приличный и клерикальный способъ намекнуть съ церковной каѳедры на женщину, хозяинъ гостинницы былъ согласенъ съ священникомъ. Послѣ того, что случилось, понятно, что мистриссъ Линлей невозможна было оставаться въ домѣ мужа. Она съ своей маленькой дочкой и матерью живетъ гдѣ-то въ уединеніи. Онѣ отъ всѣхъ скрываютъ мѣсто своего жительства за исключеніемъ адвоката мистриссъ Линлей, которому поручено пересылать ей письма. На никто изъ другихъ членовъ фамиліи не живетъ въ замкѣ. Былъ у мистера Линлея младшій братъ; онъ теперь путешествуетъ на Европѣ. Вѣрнымъ стариннымъ слугамъ порученъ надзоръ за Моунтъ-Морвеномъ... и вотъ, и вся исторія. Вотъ почему замокъ запертъ.
   

II.

   Въ коттеджѣ, на берегу одного изъ кумберлэндскихъ озеръ, двѣ дамы сидѣли за завтракомъ. Окно комнаты было раскрыто я выходило въ садъ, который тянулся до самаго берега воды, гдѣ была сдѣлана пристань и стояла лодка. На пристани маленькая дѣвочка удила рыбу подъ присмотромъ няньки. Послѣ цѣлаго ряда дождливыхъ дней солнце жарко свѣтило сегодня, хотя осень уже наступила. Широкое пространство воды то темнѣло, то свѣтлѣло, по мѣрѣ того какъ сбирались и проносились облака на голубомъ небѣ.
   Дамы кончили завтракать, и старшая изъ двухъ, то-есть м-съ Прести, взяла свое шитье, но, взглянувъ на молчаливую дочь, сказала съ выраженіемъ нетерпѣливаго удивленія: -- Опять плохо спала, Катя?
   Красота мистриссъ Линлей зависѣла не отъ скоропреходящей юношеской свѣжести; хотя она была блѣдна, но лицо ея было все такъ же привлекательно; черты сохраняли правильность и симметрію. Хотя лицо ея говорило о пережитыхъ страданіяхъ, но въ глазахъ многихъ мужчинъ она показалась бы тѣмъ болѣе достойной любви и уваженія.
   -- Я рѣдко сплю хорошо теперь,-- терпѣливо отвѣчала она.
   -- Ты слишкомъ мало бываешь на воздухѣ,-- упрекнула м-съ Прести.-- Сегодня чудное утро, поѣдемъ кстати по озеру. Завтра даютъ концертъ въ городѣ; возьмемъ билеты. Въ твоемъ умѣ недостаетъ упругости, Катя,-- качества, которымъ такъ отличался твой отецъ и въ которомъ ему такъ завидовалъ м-ръ Прести. Посмотри на свое платье! Ну есть ли смыслъ въ твои годы ничего не носить, кромѣ чернаго? Никто изъ нашихъ близкихъ не умеръ, а ты точно въ траурѣ.
   -- Мнѣ не хочется одѣваться въ цвѣтное, мама.
   Мистриссъ Прести не удостоила этотъ отвѣтъ вниманія. Она продолжала шить и отложила работу только, когда служанка принесла письма, пришедшія съ утренней почтой. Писемъ было всего два и оба адресованы мистриссъ Линлей. За отсутствіемъ собственной корреспонденціи мистриссъ Прести завладѣла письмами дочери.
   -- Одно отъ адвоката,-- сказала она,-- а другое отъ Рандаля. Какое распечатать раньше?
   -- Письмо Рандаля, пожалуйста.
   Мистриссъ Прести перекинула его черезъ столъ.-- Всякимъ новостямъ обрадуешься въ этомъ скучномъ мѣстѣ,-- сказала она.-- Если нѣтъ секретовъ, Катя, то прочти его вслухъ.
   Секретовъ не было на первой страницѣ.
   Рандаль извѣщалъ о томъ, что вернулся (въ Лондонъ съ континента и намѣренъ прожить въ немъ нѣкоторое время. Онъ встрѣтился съ однимъ пріятелемъ (бывшимъ морскимъ офицеромъ), котораго очень радъ былъ видѣть; онъ богатый человѣкъ и употребляетъ свои деньги на то, чтобы помогать бѣднымъ и несчастнымъ. Въ настоящую минуту онъ устроиваетъ "Пріютъ" по новому плану и съ такою страстью предается этому дѣлу, что даже разстроилъ свое здоровье. Если ему удастся уговорить его отдохнуть, то онъ снова поѣдетъ путешествовать по Европѣ спутникомъ своего друга.
   -- Это, должно быть, тотъ человѣкъ, котораго онъ встрѣтилъ въ клубѣ,-- замѣтила м-съ Прести.-- Чтожъ дальше, Катя, худыя вѣсти?
   -- Нѣчто такое, чего я желала бы, чтобы Рандаль не написалъ. Прочтите это сами, но не упоминайте объ этомъ въ разговорахъ.
   Мистриссъ Прести прочитала:
   "Я ничего не знаю о моемъ несчастномъ братѣ. Если вы думаете, что такое названіе слишкомъ мягко для человѣка, такъ позорно обманувшаго васъ, то скажу вамъ на это, что по моему убѣжденію онъ уже несетъ кару за свое преступленіе. Въ извѣстныхъ отношеніяхъ натура Герберта мнѣ лучше извѣстна, нежели вамъ. Я увѣренъ, что ваши права на его преданность и уваженіе только поколеблены, но не разрушены. Онъ увлекся одной изъ тѣхъ миловидныхъ фантазій, бѣдственныхъ и даже преступныхъ по своимъ результатамъ, какимъ подпадаютъ мужчины, когда въ нихъ заговоритъ одна только чувственность. Женщины не могутъ понять этого, и никогда не поймутъ. Я боюсь, что васъ оскорбитъ то, что я теперь пишу; но я долженъ во что бы то ни стало высказать правду. Горькое раскаяніе (если оно еще не началось) будетъ удѣломъ Герберта, когда онъ увидитъ себя связаннымъ съ особой, которая не можетъ ни въ чемъ выдержать сравненія съ вами. Я говорю это, искренно соболѣзнуя о бѣдной дѣвушкѣ, когда подумаю объ ея молодости и несчастномъ прошломъ. Чѣмъ это все кончится, не могу предвидѣть заранѣе. Могу только сказать, что будущее рисуется мнѣ нетакимъ безнадежнымъ, какъ вамъ, когда я васъ видѣлъ въ послѣдній разъ".
   Мистриссъ Прести положила письмо, рѣшивъ про себя написать конфиденціально Рандалю и попросить его приберечь на будущее время свои убѣжденія для себя. Одного взгляда на лицо дочери было достаточно, чтобы понять, что лучше съ ней объ этомъ не заговаривать.
   Второе письмо еще не было распечатано.-- Не прочитать ли, что пишетъ адвокатъ?-- предложила она и вскрыла конвертъ. Адвокатъ ничего не писалъ; онъ просто пересылалъ письмо, адресованное въ его контору.
   Мистриссъ Прести давно уже пережила тотъ возрастъ, когда волненіе выражается перемѣной въ лицѣ. Тѣмъ не менѣе она поблѣднѣла, когда взглянула на второе письмо.
   Адресъ былъ написанъ почеркомъ Герберта Линлея.
   

III.

   Когда мистриссъ Прести не ѣла или не спала, то безусловное молчаніе было съ ея стороны дѣломъ безпримѣрнымъ. Въ настоящую минуту мистриссъ Прести не разжимала рта. Мистриссъ Линлей ззглянула на нее.
   Она сразу увидѣла перемѣну въ лицѣ матери и спросила, что это значитъ.
   -- Мама, вы какъ будто чего-то испугались. Что такое въ этомъ письмѣ?
   Она нагнулась черезъ столъ, чтобы взглянуть поближе на письмо. Мистриссъ Прести повернула его адресомъ внизъ, и запечатанный конвертъ не былъ вскрытъ.
   -- Почему вы его не распечатаете?-- спросила мистриссъ Линлей.
   Мистриссъ Прести дала странный отвѣтъ:
   -- Я думала бросить его въ огонь.
   -- Мое письмо?
   -- Да, твое письмо.
   -- Дайте мнѣ сначала взглянуть на него.
   -- Лучше не гляди, Катя.
   Само собой разумѣется, что мистриссъ Линлей протестовала.
   -- Ужъ конечно я должна прочитать письмо, присланное мнѣ адвокатомъ. Почему вы прячете отъ меня адресъ? Развѣ вамъ знакомъ почеркъ?
   Она снова взглянула на безмолвствующую мистриссъ Прести... и догадалась о правдѣ.
   -- Сейчасъ отдайте мнѣ это письмо; оно отъ мужа.
   Брови мистриссъ Прести нахмурились.
   -- Возможно ли, -- сердито спросила она,-- что ты все еще настолько любишь этого человѣка, чтобы интересоваться тѣмъ, что онъ тебѣ пишетъ?
   Мистриссъ Линлей протянула руку за письмомъ. Ея благоразумная мамаша попыталась вразумить ее.
   -- Если ты рѣшительно хочешь прочитать это письмо, то сдѣлай мнѣ одну уступку. Позволь мнѣ прочитать тебѣ его вслухъ.
   -- Хорошо; если вы обѣщаетесь ничего не пропускать.
   Мистриссъ Прести обѣщала, но съ тайнымъ намѣреніемъ не сдержать обѣщанія.
   Послѣ первыхъ двухъ словъ, она умолкла и стала протирать очки. Неужели собственные глаза ее обманываютъ? Неужели же Гербертъ Линлей смѣетъ писать ея дочери -- послѣ того, какъ нанесъ ей самую жестокую обиду, какую только можетъ нанести мужъ женѣ: "Дорогая Катя!"?.. Да; такъ точно: эти слова стояли въ письмѣ, и она снова надѣла очки. Въ своемъ ли онъ умѣ? или же былъ пьянъ, когда писалъ это письмо?
   Мистриссъ Линлей ждала съ озабоченнымъ видомъ и не выказывала признаковъ нетерпѣнія или удивленія; какъ оказалось изъ ея словъ, она думала въ настоящую минуту не о письмѣ, написанномъ ей Гербертомъ, но о томъ, которое ей прислалъ Рандаль.
   -- Я хочу перечитать его.
   И послѣ этого краткаго заявленія она перечитала тѣ строчки изъ его письма, которыя въ первую минуту показались ей оскорбительными.
   Мистриссъ Прести попыталась узнать, что происходитъ въ умѣ ея дочери:-- Послѣ того, какъ мужъ написалъ тебѣ, ты, кажется, находишь нужнымъ взвѣсить слова Рандаля?
   Но, не спуская глазъ съ письма Рандаля, дочь отвѣчала ей:
   -- Почему вы не читаете?
   Мистриссъ Прести начала прямо съ содержанія, пропустивъ нѣжное обращеніе ея зятя къ женѣ.
   "Я надѣюсь и думаю, что вы простите меня за то, что я осмѣливаюсь вамъ писать, принимая во вниманіе поводъ, по которому я вамъ пишу. Я хочу поговорить съ вами о нашемъ ребенкѣ. Хотя я заслужилъ худшее ваше мнѣніе, но надѣюсь, что вы не будете отрицать, что даже ваша любовь къ нашей маленькой Китти не была преданнѣе моей. Какъ я ни скверенъ, а сердце мое не закрылось для нашего ребенка. Я не могу вынести разлуки съ моею дочерью".
   Мистриссъ Линлей встала съ кресла. Смутныя надежды на будущее и на примиреніе, о которомъ писалъ ей деверь, разсѣялись моментально. Она ясно увидѣла, что слѣдуетъ далѣе.
   -- Читайте быстрѣе,-- замѣтила она, -- или передайте письмо мнѣ.
   Мистриссъ Прести продолжала:
   "Я совсѣмъ не желаю огорчать васъ излишними намеками на мои отцовскія права. Мое единственное желаніе -- войти съ вами въ соглашеніе, которое было бы такъ же справедливо относительно васъ, какъ и меня.
   "Я предлагаю, чтобы Китти жила полгода съ отцомъ, а полгода съ матерью. Если и можно что-либо на это возразить, то, признаюсь, я не вижу ни одного основательнаго довода".
   Мистриссъ Линлей не могла долѣе молчать.
   -- Неужели онъ не видитъ разницы между своимъ положеніемъ и моимъ? Какое утѣшеніе, ради самого неба, какое утѣшеніе останется мнѣ на весь остатокъ моихъ дней, кромѣ моей дочери? И онъ грозится разлучать насъ ежегодно на шесть мѣсяцевъ! И хвастается, что поступаетъ вполнѣ справедливо! Есть ли стыдъ у мужчинъ!
   При обыкновенныхъ обстоятельствахъ мать постаралась бы ее утѣшить. Но она успѣла перевернуть страницу, пока дочь говорила, и то, что она прочитала, произвело на нее удивительное дѣйствіе. Она смяла письмо въ рукѣ и бросила его въ каминъ. Оно упало на рѣшетку камина, и съ поразительной для ея возраста быстротой она побѣжала въ камину, чтобы толкнуть письмо въ огонь. Но болѣе молодая и проворная мистриссъ Линлей раньше ея подбѣжала къ камину и выхватила письмо.
   -- Въ немъ есть еще что-то, и вы боитесь, какъ бы я это не узнала!-- вскричала она.
   -- Не читай!-- просила мистриссъ Прести.
   Но въ письмѣ была еще всего одна слѣдующая фраза:-- "Если ваша материнская заботливость будетъ встревожена мыслью о разлукѣ съ дочерью, то позвольте вамъ напомнить, что она будетъ на попеченіи женщины, которая будетъ беречь ее какъ зѣницу ока. Вы помните, конечно, какъ любила миссъ Уэстерфильдъ Китти, и повѣрите мнѣ, если я вамъ скажу, что она по прежнему къ ней привязана".
   -- Я старалась скрыть это отъ тебя,-- замѣтила мистриссъ Прести.
   Мистриссъ Линлей взглянула на мать съ странной, неестественной улыбкой.
   -- Я бы ни за что не хотѣла, чтобы вы скрыли отъ меня эти строки. Самая жестокая изъ разлукъ предлагается мнѣ, и думаютъ, что я тѣмъ охотнѣе за нее соглашусь, что любовница моего мужа любитъ моего ребенка!
   Она бросила письмо съ жестомъ невыразимаго презрѣнія и разразилась истерическимъ хохотомъ.
   Опытный материнскій инстинктъ, -- не разумъ,-- подсказалъ мистриссъ Прести, что нужно дѣлать. Она подвела дочь къ открытому окну и подозвала Китти. Дѣвочка, все еще удившая рыбу, положила удочку. Мистриссъ Линлей увидѣла, что она бѣжитъ въ дому. Это произвело такое дѣйствіе, какъ ничто иное. Оскорбленная жена сдержала себя ради дочери. Мистриссъ Прести повела ее въ садъ на-встрѣчу къ Китти и подождала, пока онѣ сошлись, а затѣмъ вернулась въ столовую.
   Письмо Герберта Линлея валялось на полу, и осторожная теща подняла его съ полу. Теперь оно уже не могло больше причинить вреда, а могло со временемъ пригодиться. "Или я очень ошибаюсь,-- подумала мистриссъ Прести,-- или мы скоро опять получимъ вѣсть отъ адвоката". Она заперла письмо подъ замокъ и стала ломать голову надъ тѣмъ, какъ поступитъ теперь ея дочь.
   М-съ Линлей сѣла за письменный столъ, написала буквально одну строчку; подписала ее, не колеблясь ни одной секунды, и свернула записку. Прежде нежели она положила ее въ конвертъ, мистриссъ Прести обратилась въ ней съ характеристичнымъ требованіемъ.
   -- Ты, безъ сомнѣнія, пишешь м-ру Линлею? Могу я взглянуть на твою записку?
   Мистриссъ Линлей протянула ей листовъ бумаги. На немъ стояла одна только строчка съ слѣдующими словами: "Я самымъ положительнымъ образомъ отказываюсь разстаться съ моею дочерью. Катерина Линлей".
   -- Подумала ли ты о томъ, что будетъ, если онъ получитъ этотъ отказъ?-- спросила мистриссъ Прести.
   -- Нѣтъ, мама.
   -- Почему бы тебѣ не посовѣтоваться съ Рандалемъ?
   -- Я не хочу съ нимъ совѣтоваться.
   -- Позволь мнѣ взять это на себя.
   -- Нѣтъ, благодарю.
   -- Почему же нѣтъ?
   -- Послѣ того, что Рандаль написалъ мнѣ, я не придаю больше никакого значенія его мнѣнію.
   И съ этимъ отвѣтомъ она отослала письмо на почту и пошла опять въ дочери.
   Послѣ этого мистриссъ Прести рѣшила ждать отвѣта отъ Герберта Линлея и предоставить событіямъ идти своимъ ходомъ. Картина, которую она видѣла изъ окна (ходя взадъ и впередъ по комнатѣ), представляла мало матеріала для соображеній о томъ, чего слѣдуетъ ожидать въ будущемъ. Китти вернулась въ своей удочкѣ; а мать Китти медленно прохаживалась по пристани, погруженная въ глубокую думу. Можетъ быть, она соображала о томъ, что могло случиться, и призывала на помощь силу воли, которую рѣдко проявляла въ обыденной жизни.
   

IV.

   Второго письма не воспослѣдовало. Но въ концѣ недѣли пришла телеграмма отъ законовѣда.
   "Ждите меня завтра по дѣлу, требующему личнаго совѣщанія".
   Вотъ что гласила телеграмма. Предпринимая долгую поѣздку въ Кумберлэндъ, законный совѣтникъ м-съ Линлей жертвовалъ двумя днями своего драгоцѣннаго лондонскаго времени. Что-нибудь очень серьезное должно было произойти.
   А кстати, кто былъ адвокатъ? То былъ м-ръ Саррацинъ изъ Линкольнсъ-иннъ-Фильда.
   Былъ онъ англичанинъ или французъ?
   Онъ былъ курьезной смѣсью того и другого. Его предки были въ числѣ угнетенныхъ французовъ, искавшихъ убѣжища въ Англіи, когда Людовикъ XIV отмѣнилъ нантскій эдиктъ.
   Британскій подданный по рожденію и вполнѣ компетентный и добросовѣстный человѣкъ, м-ръ Саррацинъ питалъ странныя иллюзіи: онъ крѣпко вѣрилъ, что его первоначальная французская природа вполнѣ переработалась подъ вліяніемъ англійскаго островного климата и островныхъ нравовъ. Какъ бы часто живая французская кровь ни давала себя знать и при какихъ бы то ни было неудобныхъ обстоятельствахъ, онъ ни за что не признавался въ иноземной чертѣ своего характера. Его веселость, общительность, впечатлительность -- короче сказать, всѣ тѣ качества, которыя возбуждали сначала недовѣріе въ умахъ его англійскихъ кліентовъ, пока, наконецъ, опытъ не убѣждалъ ихъ въ противномъ, -- объяснялись самимъ м-ромъ Саррациномъ счастливою домашнею жизнью и удачной профессіональной карьерой. Его вполнѣ англійская жена; его вполнѣ англійскія дѣти; его бакенбарды, политика, зонтикъ, скамья въ церкви, его плумпуддингъ, его "Times", газеты,-- все ручалось за него (какъ онъ любилъ на это указывать), какъ за прирожденнаго члена славной націи, наслаждающейся охотой на лисицъ и вѣрящей въ безчисленное число пилюль.
   Этотъ превосходный человѣкъ пріѣхалъ въ коттэджъ, до смерти уставъ отъ продолжительнаго пути, но тѣмъ не менѣе въ отличномъ расположеніи духа.
   Онъ доказалъ это счастливое душевное настроеніе, сидя за ужиномъ. Эпикуреецъ, какихъ мало, онъ нашелъ, что самою существенною частью menu была баранья котлетка. Старинная французская кровь закипѣла въ жилахъ при видѣ этого... но прирожденный англичанинъ геройски принялся за національное блюдо. Въ то же самое время французская живость открыла родную душу въ Китти; м-ръ Саррацинъ въ пять минутъ сталъ ея задушевнымъ другомъ. Онъ слушалъ ее и разговаривалъ съ ней такъ, какъ если бы дѣвочка была его кліенткой, а уженье рыбы на пристани -- главнымъ дѣломъ, которое привело его изъ Лондона. Къ великому ужасу мистриссъ Прести, онъ отвернулъ уголокъ скатерти, послѣ того, какъ кончилъ ужинать, и принялся выкидывать такіе фокусы съ вилкой и ножемъ, что бѣдная маленькая Китти (которой теперь часто бывало скучно, при измѣнившихся условіяхъ ихъ домашней жизни) захлопала въ ладоши отъ восторга и снова превратилась въ веселаго прежняго ребенка. Мистриссъ Линлей, обрадованная и польщенная въ своей материнской любви и гордости, и не думала напоминать странному адвокату о дѣлѣ, о которомъ онъ пріѣхалъ толковать. Но мистриссъ Прести взглянула на часы и открыла, что ея внучкѣ давно пора спать.
   -- Прощайся со всѣми и или спать,-- сказала бабушка.
   Внучка никакъ не хотѣла съ этимъ согласиться.-- О! нѣтъ еще, я хочу поговорить съ м-ромъ...
   Китти только разъ слышала фамилію гостя и хорошенько не запомнила.
   -- Не правда ли, ваша фамилія похожа на сарацинское пшено?-- спросила она.
   -- Очень похожа!-- закричалъ веселый адвокатъ.-- Но зовите меня лучше по имени, моя душа. Меня зовутъ Самуиломъ, также какъ и Саррациномъ.
   -- Ахъ, очень хорошо!-- сказала Китти.-- Бабушка, мнѣ нужно, прежде, чѣмъ лечь спать, кое-что спросить у Самуила.
   Бабушка утверждала, что она успѣетъ спросить и завтра. Самуилъ утѣшилъ ребенка, шепнувъ ей:
   -- Я рано встаю поутру, и мы увидимся на пристани до завтрака.
   Китти выразила свою благодарность на собственный ладъ: -- О! Боже мой, какъ было бы хорошо, если бы вы жили съ нами, Самуилъ!
   Мистриссъ Линлей впервые разсмѣялась, бѣдняжка, послѣ катастрофы, разрушившей ея семейное счастіе. Мистриссъ Прести подала примѣръ дѣловитости. Она повернула свое кресло такъ, чтобы очутиться лицомъ къ лицу съ адвокатомъ, и сказала: -- Ну-съ, м-ръ Саррацинъ!
   Онъ понялъ ее и выразилъ это въ слѣдующихъ не-профессіональныхъ словахъ:-- Мы попаливъ кавардакъ, и чѣмъ скорѣе изъ него выберемся, тѣмъ лучше.
   -- Только устройте, чтобы мнѣ не разставаться съ Китти,-- объявила мистриссъ Линлей,-- а на все другое я согласна.
   -- Если послѣ того, что я вамъ сообщу, вы останетесь при томъ же мнѣніи, любезная мистриссъ Линлей, то я не даромъ проѣхался сюда. Во-первыхъ, могу я взглянуть на письмо, которое имѣлъ честь переслать вамъ нѣсколько дней тому назадъ?
   Мистриссъ Прести подала ему письмо Герберта Линлея. Онъ прочиталъ его съ большимъ вниманіемъ и похлопалъ по боковому карману своего сюртука.
   -- Если бы я не зналъ, что у меня тутъ лежитъ,-- замѣтилъ онъ, то сказалъ бы:-- постороннее лицо диктовало это письмо, и это лицо -- миссъ Уэстерфильдъ.
   -- Какъ разъ моя идея!-- воскликнула мистриссъ Прести.-- Въ этомъ не можетъ быть никакого сомнѣнія.
   -- О! вотъ въ этомъ-то и штука, что очень могутъ быть сомнѣнія, сударыня, и вы сами въ этомъ убѣдитесь, когда узнаете то, чѣмъ грозитъ намъ вашъ суровый зять.
   Онъ обратился къ мистриссъ Линлей.
   -- Послѣ того, какъ я видѣлъ мою хорошенькую маленькую пріятельницу, которая только-что ушла спать (какъ всѣмъ намъ было бы гораздо пріятнѣе, если бы и мы тоже могли уйти спать), я думаю, что знаю, какъ вы отвѣтили на письмо вашего мужа. Но, быть можетъ, я могу взглянуть на ваше письмо? Вы сняли съ него копію?
   -- Оно было слишкомъ коротко, чтобы стоило снимать копію.
   -- Неужели вы помните, его наизусть?
   -- Могу повторить его отъ слова до слова. Вотъ чт и написала: положительно отказываюсь разстаться съ моимъ ребенкомъ.
   -- Только всего?
   -- Только.
   М-ръ Саррацинъ съ нескрываемымъ восхищеніемъ взглянулъ на свою кліентку.
   -- Въ первый разъ, во всю мою долгую жизнь, -- сказалъ онъ,-- я вижу даму, которая умѣетъ сильно выражаться въ немногихъ словахъ. Какимъ вы будете юристомъ, мистриссъ Линлей, когда женскія права распространятся и на мою профессію!
   Онъ сунулъ руку въ карманъ и вытащилъ письмо.
   Обѣ дамы съ тревожными лицами глядѣли на него.
   -- Я -- злополучный вѣстникъ худыхъ вѣстей,-- сказалъ онъ,-- и если я не могу смирно усидѣть въ креслѣ, такъ это по тому самому. Вотъ письмо, полученное мною отъ адвоката м-ра Лиилея. Если вы послушаетесь моего совѣта, то позвольте мнѣ сообщить вамъ его сущность и затѣмъ обратно спрятать его въ карманъ. Я сомнѣваюсь, чтобы женщина внушила такія жестокія инструкціи, мистриссъ Прести, а потому сомнѣваюсь, чтобы женщина продиктовала письмо, въ результатѣ котораго онѣ явились. Мистриссъ Лиилей, въ двухъ словахъ вотъ въ чемъ дѣло: вашъ мужъ рѣшился взять къ себѣ миссъ Китти, и законъ, если онъ обратится къ нему за содѣйствіемъ, вынужденъ будетъ ему оказать это содѣйствіе.
   -- Неужели вы хотите сказать, что законъ отниметъ у меня моего ребенка?
   -- Мнѣ стыдно думать, что я -- законовѣдъ; но долженъ сознаться, что законъ способенъ на такія гадости. Успокойтесь, прошу и умоляю васъ. Наступитъ время, когда женщины напомнятъ мужчинамъ, что мать рождаетъ и кормитъ дитя, и докажутъ, что материнскія права должны идти впереди отцовскихъ. А пока...
   -- А пока, м-ръ Саррацинъ, я не подчинюсь закону.
   -- Совершенно вѣрно, Катя!-- закричала м-съ Прести.-- Именно такъ, какъ и я поступила бы на твоемъ мѣстѣ.
   М-ръ Саррацинъ терпѣливо слушалъ.
   -- Я весь вниманіе, сударыни,-- сказалъ онъ съ кроткой покорностью.-- Объясните мнѣ, какъ вы думаете это сдѣлать?
   Обѣ дамы поглядѣли другъ на друга. Онѣ открыли, что одно дѣло -- воевать на словахъ, и другое дѣло -- дѣйствовать. Добросердечный юристъ помогъ имъ предположеніемъ:
   -- Быть можетъ, вы думаете тайкомъ уѣхать съ дѣвочкой за границу и скрываться тамъ?
   Мистриссъ Линлей съ жаромъ ухватилась за этотъ намекъ.
   -- Первый поѣздъ отходитъ завтра въ половинѣ седьмого,-- сказала она.-- Мы можемъ сѣсть на одинъ изъ пароходовъ, отходящихъ отъ восточнаго берега Шотландіи.
   Мистриссъ Прести, не спускавшая наблюдательныхъ глазъ съ м-ра Саррацина, не могла сдѣлать такихъ поспѣшныхъ заключеній, какъ ея дочь.-- Я боюсь,-- замѣтила она,-- что нашъ достойный другъ находить это не совсѣмъ удобнымъ. Въ чемъ дѣло?
   -- Я не рѣшаюсь высказывать положительнаго мнѣнія, но полагаю, что м-ръ Линлей и его адвокатъ на-сторожѣ. Короче сказать, я боюсь, что шпіоны уже приставлены надзирать за нами.
   -- Не можетъ быть!
   -- Выслушайте. Я ѣхалъ во второмъ классѣ; жалко денегъ, знаете, да и всегда найдешь собесѣдниковъ себѣ. Въ томъ же отдѣленіи, куда сѣлъ я, находился весьма элегантный молодой человѣкъ съ огненно-рыжими волосами. Когда мы сѣли въ омнибусъ на вашей станціи, всѣ пассажиры, оказалось, ѣхали въ городъ, кромѣ двоихъ. Одинъ изъ нихъ былъ я, другой -- элегантный молодой человѣкъ. Когда я вышелъ изъ омнибуса у вашихъ воротъ, омнибусъ проѣхалъ еще всего лишь нѣсколько ярдовъ и высадилъ моего спутника у деревенскаго трактира. Моя профессія сдѣлала меня хитрымъ. Я подождалъ немного, прежде чѣмъ позвонить у вашей двери. И когда могъ сдѣлать это, не будучи замѣченнымъ, перешелъ черезъ дорогу и заглянулъ въ трактиръ. Ночь лунная, и я принималъ всевозможныя предосторожности, чтобы молодой человѣкъ меня не увидѣлъ. Но самъ я увидѣлъ голову съ огненно-рыжими волосами и пару добродушныхъ голубыхъ глазъ надъ ставней одного окна, и какъ нарочно то было окно трактира, изъ котораго видны ваши ворота. Простая подозрительность, скажете вы! Не стану спорить, но у меня есть поводы подозрѣвать. Прежде, нежели я оставилъ Лондонъ, одинъ изъ моихъ клерковъ поскакалъ за мной на желѣзную дорогу и поймалъ меня какъ разъ въ ту минуту, какъ я садился въ вагонъ. "Мы сейчасъ сдѣлали открытіе,-- сказалъ онъ:-- вы и м-съ Линлей находитесь на счету". Находиться на счету -- это полицейское выраженіе, означающее, что за человѣкомъ учрежденъ надзоръ. Конечно, мой клеркъ повторилъ, можетъ быть, ложный слухъ. А мой спутникъ пріѣхалъ изъ Лондона сюда только затѣмъ, чтобы глядѣть изъ окна трактира кумберлэндской деревни? Какъ вы объ этомъ думаете?
   Легче было, повидимому, спорить съ закономъ, нежели противъ доводовъ м-ра Саррацина.
   -- Предположимъ, что я вздумаю ѣхать путешествовать за границу и возьму съ собой своего ребенка,-- настаивала мистриссъ Линлей:-- кто имѣетъ право помѣшать мнѣ?
   М-ръ Саррацинъ неохотно напомнилъ, что отецъ имѣетъ это право.
   -- Ни одна душа въ мірѣ, ни даже мать не имѣютъ права изъять ребенка изъ-подъ отцовской опеки,-- сказалъ онъ,-- безъ отцовскаго согласія. Его власть -- верховная власть, если только законъ не отниметъ у него этого права и не передастъ опеку матери. Ага!-- закричалъ м-ръ Саррацинъ, повернувшись въ кремлѣ и уставившись своими проницательными глазами въ лицо м-съ Прести:-- поглядите на вашу добрую матушку; она видитъ, къ чему я клоню.
   -- Я вижу даже больше, чѣмъ вы думаете, -- отвѣчала м-съ Прести.-- Если только я понимаю что-нибудь въ характерѣ моей дочери, то вы вскорѣ станете на жгучую почву.
   -- Что вы хотите сказать, мама?
   М-съ Прести принадлежала къ поколѣнію, которое при случаѣ прибѣгало къ метафорѣ, чтобы выразить свою мысль. Будучи приглашена высказаться, она высказалась метафорически, къ собственному полному удовольствію.
   -- Нашъ ученый другъ напоминаетъ мнѣ, дорогая Катя, путешественника, изслѣдующаго иностранный городъ. Онъ идетъ въ одномъ направленіи, въ полной увѣренности, что оно приведетъ его въ какому-нибудь благополучному исходу... и попадаетъ въ тупикъ, въ то, что французы называютъ (я говорю свободно по-французски) cool de sack. Вы понимаете, что я хочу сказать, м-ръ Саррацинъ?
   -- Нисколько, сударыня.
   -- Какъ удивительно! Бытъ можетъ, меня увлекло мое черезъчуръ живое воображеніе. Позвольте мнѣ высказаться яснѣе, позвольте мнѣ сказать вамъ, что моя фантазія пророчески усматриваетъ то, что вы собираетесь сдѣлать, и я искренно желаю вамъ успѣха. Пожалуйста, продолжайте.
   -- И, пожалуйста, говорите яснѣе, чѣмъ моя мама,-- прибавила м-съ Линлей.-- Насколько я васъ поняла, законъ можетъ, однако, оказать мнѣ покровительство, чтобы я могла удержать при себѣ свою дѣвочку. Мнѣ все равно, какой бы цѣной ни купить это; я хочу воспользоваться этимъ закономъ.
   -- Могу я васъ сперва спросить, -- поставилъ условіемъ м-ръ Саррацинъ:-- рѣшились ли вы самымъ положительнымъ образомъ не уступать мужу въ вопросѣ дочери?
   -- Рѣшилась.
   -- Еще послѣдній вопросъ, извините. Я слышалъ, что вы сочетались бракомъ въ Шотландіи. Правда это?
   -- Совершенная правда.
   М-ръ Саррацинъ опять повелъ себя совсѣмъ не въ духѣ своей профессіи. Онъ захлопалъ въ ладоши и закричалъ:-- браво!-- точно въ театрѣ.
   М-съ Линлей заразилась отъ адвоката его возбужденнымъ состояніемъ.
   -- Какъ я глупа!-- воскликнула она.-- Вѣдь существуетъ такая вещь, которую называютъ "несоотвѣтствіемъ въ характерахъ", и женатые люди подписываютъ бумагу у адвоката и обѣщаютъ никогда болѣе въ жизни не тревожить другъ друга. Развѣ это легче дѣлается въ Шотландіи, чѣмъ въ Англіи? Вы это разумѣете, не правда ли?
   М-ръ Саррацинъ нашелъ нужнымъ снова облечься въ профессіональный образъ.
   -- Вовсе нѣтъ, сударыня,-- сказалъ онъ.-- Я былъ бы недостоинъ вашего довѣрія, еслибы не предложилъ ничего лучшаго. Вы можете обезпечить за собой опеку надъ дочерью, только если обратитесь къ помощи судьи...
   -- Немедленно обратитесь къ ней...-- перебила м-съ Линлей.
   -- И если вы добьетесь, чтобы судья исполнилъ ваше требованіе,-- пояснилъ м-ръ Саррацинъ:-- соберитесь съ духомъ, сударыня. Просите развода.
   Наступило внезапное молчаніе. М-съ Линлей встала, вся дрожа, точно она увидѣла передъ собой не добрѣйшаго м-ра Саррацина, но дьявола, искушавшаго ее.
   -- Слышите вы это?-- спросила она мать.
   М-съ Прести только наклонила голову.
   -- Подумайте о страшномъ скандалѣ!
   М-съ Прести снова наклонила голову.
   Адвокатъ спросилъ:
   -- Ну, чтожъ, м-съ Линлей, что вы на это скажете?
   -- Нѣтъ, никогда!
   Отвѣтивъ такъ рѣшительно, она пресѣкла путь всѣмъ дальнѣйшимъ убѣжденіямъ и доводамъ, выйдя изъ комнаты. Оставшіяся въ ней два лица высказали два противоположныхъ мнѣнія.
   -- М-ръ Саррацинъ, она ни за что не согласится.
   -- М-съ Прести, она согласится.
   

V.

   Пунктуально выполняя уговоръ съ Китти, м-ръ Саррацинъ рано поутру дожидался ее у пристани.
   Вѣтеръ совсѣмъ улегся; лѣнивый туманъ окутывалъ противоположный берегъ osepa. Тамъ и сямъ смутныя очертанія холмовъ, точно привидѣнія сѣрыми пятнами выдѣлялись на небѣ. Ближе къ берегу вода въ озерѣ лежала мрачнымъ зеркаломъ; птицы не летали надъ ея безцвѣтной поверхностью; насѣкомыя не носились и не приманивали рыбы. Время отъ времени сухой листъ съ поросшаго деревьями берега падалъ безшумно, вотъ и все. По пустынной дорогѣ не проѣзжало никакихъ экипажей; не слышно было голосовъ изъ деревни; медленно и прямо поднимались столбы дыма въ воздухѣ и расходились въ туманномъ небѣ. Единственный звукъ, нарушавшій угрюмое безмолвіе утра, былъ шумъ шаговъ адвоката, ходившаго взадъ и впередъ по пристани. Онъ думалъ о Лондонѣ и его непрерывномъ движеніи, и говорилъ себѣ съ сильнымъ убѣжденіемъ закоренѣлаго горожанина:
   -- Какъ здѣсь скучно!
   Голосъ, донесшійся изъ сада, развеселилъ его какъ разъ въ ту минуту, когда онъ въ пятый разъ дошелъ до конца пристани и съ усиленнымъ отвращеніемъ поглядѣлъ на мрачное озеро.
   Китти стояла у садовой калитки съ удочкой въ каждой рукѣ. Съ одного плеча спускался у нея жестяной ящикъ, а съ другого -- корзинка. Отягченная всѣми этими принадлежностями, она нуждалась въ чужой помощи. Сусанна выпустила ее изъ дому, а теперь Самуилъ долженъ былъ отпереть ей калитку. Она съ удовольствіемъ замѣтила, что носъ ея пріятеля покраснѣлъ отъ холода, и указала на свой носикъ, который симпатизировалъ носу пріятеля въ этомъ отношеніи. Чувствуя неосновательное довѣріе къ знаніямъ и опытности м-ра Саррацина, какъ удильщика, она подала ему удочки, говоря: -- Мои пальцы окоченѣли; насадите червяковъ.-- Тотъ поглядѣлъ на свою юную пріятельницу въ безмолвномъ недоумѣніи; она указала на жестянку.-- Тамъ много червяковъ, Самуилъ.
   М-ръ Саррацинъ съ нескрываемымъ отвращеніемъ поглядѣлъ на жестянку, и Китти сдѣлала неожиданное открытіе.-- Вы, кажется, ничего въ этомъ не смыслите!-- сказала она. А Самуилъ искренно отвѣтилъ: -- Ничего!
   Спустя пять минутъ онъ уже стоялъ рядомъ съ своей юной пріятельницей, на удочкѣ былъ посаженъ червякъ, и дано строгое внушеніе не спускать глазъ съ поплавка.
   Они начали удить.
   Китти взглянула на него и затѣмъ уставилась въ пространство. Чтобы вызвать ее на разговоръ, добродушный адвокатъ напомнилъ ей о томъ, что она говорила ему, уходя спать.
   -- Вы хотѣли меня спросить о чемъ-то, -- напомнилъ онъ ей.-- О чемъ именно?
   Безъ всякихъ обиняковъ Китти спросила:-- Я хочу, чтобы вы мнѣ сказали, куда дѣвался мой папа и почему Сидъ уѣхала и бросила меня. Вы, конечно, знаете, кто такая Сидъ, не правда ли?
   Единственнымъ спасеніемъ для м-ра Саррацина было притвориться незнающимъ. Пока Китти разсказывала ему про свою гувернантку, онъ успѣлъ обдумать, что ей сказать.
   -- Видите ли, -- говорила дѣвочка:-- вы умный человѣкъ и пріѣхали, чтобы помочь мамашѣ. Это мнѣ сказала бабушка, но больше я ничего не могла отъ нея добиться. Не глядите на меня, глядите на вашъ поплавокъ. Мой папа уѣхалъ и Сидъ оставила меня, даже не простившись, и мы бросили нашъ чудесный старый домъ въ Шотландіи и пріѣхали жить сюда. Я должна вамъ сказать, что я этого не понимаю. Когда вы увидите, что поплавокъ задрожитъ, то дерните удочку и вытащите ее изъ воды; по всей вѣроятности, вы вытащите рыбу. Когда я спрашивала маму, что все это значитъ, она говоритъ, что на все это есть свои причины, и что я слишкомъ мала, чтобы ихъ понимать, и кажется при этомъ такой несчастной, поцѣлуетъ меня, и тѣмъ дѣло и кончится. У васъ клюетъ. нѣтъ... это такъ только... рыбы очень хитры. А съ бабушкой такъ и того хуже. Иногда она мнѣ говоритъ, что я избалованный ребенокъ, а иногда говоритъ, что хорошо воспитанныя дѣвочки не дѣлаютъ вопросовъ. Это безсмыслица, и я нахожу, что со мной дурно поступаютъ. Вы какъ будто недовольны? Это я виновата? я не хочу вамъ надоѣдать; я только хочу знать, почему Сидъ уѣхала. Когда я была моложе, я бы подумала, что ее унесли волшебницы. Но теперь... нѣтъ, я этому не повѣрю. Я слишкомъ стара. Ну, такъ вы скажите мнѣ!
   М-ръ Саррацинъ малодушно попытался выгадать время; онъ поглядѣлъ на часы. Китти поглядѣла на него черезъ плечо:-- О! намъ некуда торопиться; завтракъ не будетъ готовъ раньше получаса. Мы успѣемъ поговорить о Сидъ.
   М-ръ Саррацинъ совсѣмъ неумно (принимая во вниманіе, что онъ имѣлъ дѣло съ умнымъ ребенкомъ и вдобавокъ съ дѣвочкой) попытался обойти затрудненіе простымъ отрицаніемъ. Онъ сказалъ:-- Не знаю, почему она уѣхала.
   За этимъ немедленно послѣдовалъ вопросъ:-- Ну, когда такъ, то что вы объ этомъ думаете?
   Угнетенный пріятель сказалъ первую попавшуюся вещь, какая пришла ему въ голову:
   -- Я думаю, что она уѣхала, чтобы выйти замужъ.
   Китти пришла въ негодованіе.
   -- Уѣхала, чтобы выйти замужъ, и мнѣ не сказала!-- воскликнула она.-- Что вы хотите этимъ сказать?
   Профессіональная опытность м-ра Саррацина и его знакомство съ женщинами и брачными отношеніями не были настолько велики, чтобы подсказать ему подходящій отвѣтъ. Въ этомъ затруднительномъ положеніи онъ сталъ напрягать свою фантазію и выдумалъ нѣчто такое, чего еще ни одной женщинѣ никогда и въ голову не приходило.
   -- Она ждетъ, чтобы оказалось, что она хорошо сдѣлала, выйдя замужъ, прежде, нежели сообщить о томъ кому-нибудь.
   Это не показалось невѣроятнымъ ребенку.-- Я надѣюсь, что она вышла не за звѣря,-- сказала Китти съ серьезнымъ лицомъ и зловѣщимъ покачиваніемъ головы.-- Когда я услышу про Сидъ?
   М-ръ Саррацинъ прибѣгнулъ къ новой хитрости, на этотъ разъ болѣе успѣшной.-- Вамъ, конечно, первой она напишетъ объ этомъ.-- И, произнеся эту извинительную ложь, онъ увидѣлъ, что поплавокъ его задрожалъ. Онъ обрадовался случаю перемѣнить разговоръ.
   -- Я поймалъ рыбу,-- закричалъ онъ.
   Китти тотчасъ заинтересовалась. Она бросила собственную удочку, чтобы помочь своему неловкому сотоварищу. Жалкая маленькая рыбка трепетала на крючкѣ.
   -- Это плотва,-- объявила Китти.
   -- Ей больно,-- пожалѣлъ рыбку адвокатъ:-- отдайте ее мнѣ.
   Китти сняла рыбку съ крючка и передала адвокату. М-ръ Саррацинъ съ гуманною осторожностью пустилъ ее обратно въ воду.
   -- Ступай, съ Богомъ!-- сказалъ этотъ превосходный человѣкъ, когда плотва исчезла, весело вильнувъ хвостомъ. Китти была скандализирована.
   -- Какой же это спортъ, когда такъ?-- сказала она.
   -- О, да, спортъ, но только для рыбы, а не для насъ, -- отвѣчалъ онъ.
   И они снова взялись за удочки. Какіе еще затруднительные вопросы предложитъ ему Китти? Не пожелаетъ ли она узнать, отчего отецъ оставилъ ее? Нѣтъ: послѣдній образъ, запечатлѣвшійся въ умѣ ребенка, былъ образъ Сидни Уэстерфильдъ. Она была полна имъ, когда опять заговорила.
   -- Желала бы я знать, правду ли вы сказали про Сидъ? Можетъ быть, вы и ошибаетесь, знаете? Мнѣ иногда думается, что мама и Сидъ поссорились. Если бы вы были такъ добры и спросили у мамы?-- прибавило съ тревогой любящее маленькое созданіе.-- Видите ли, я не могу не думать о Сидъ; я такъ ее люблю; и мнѣ безъ нея такъ скучно; и я боюсь... о, Боже мой, Боже мой, я боюсь, что никогда ее больше не увижу!
   Она выронила удочку, закрыла лицо обѣими руками и горько заплакала.
   Разстроенный и огорченный, добрый м-ръ Саррацинъ поцѣловалъ ее и сказалъ другую извинительную ложь:-- Утѣшьтесь, Китти; я увѣренъ, что вы опять ее увидите.
   Совѣсть упрекала его за то, что онъ возбуждаетъ въ ребенкѣ ложныя надежды. Этого никогда не будетъ! Въ чемъ былъ тотъ грѣхъ, въ которомъ провинилась Сидни Уэстерфильдъ? Что это -- заблужденіе человѣческой природы или ошибка въ человѣческихъ законахъ? Всѣ наилучшіе и наиблагороднѣйшіе изъ насъ чувствуютъ вліяніе любви.... а общественные законы рѣшаютъ, что любовь есть добродѣтель или преступленіе, смотря по обстоятельствамъ.
   Эти мысли роились въ умѣ адвоката. Онѣ смущали и обезкураживали его: онъ почувствовалъ облегченіе, когда ручка Китти легла на его руку. Она отерла свои слезы и съ дѣтской счастливой непосредственностью перешла отъ одного впечатлѣнія къ другому и теперь проявила удивительный и сильный интересъ въ перемѣнѣ погоды.
   -- Поглядите на озеро!-- закричала она.-- Его совсѣмъ больше не видно.
   Густой бѣлый туманъ сбирался вокругъ нихъ. Онъ уже окуталъ воду и начиналъ покрывать лодку, привязанную на концѣ пристани. Сырой холодный воздухъ заставлялъ дѣвочку пожиматься отъ холода. Когда м-ръ Саррацинъ взялъ ее за руку, чтобы отвести въ домъ, онъ оглянулся и увидѣлъ, какъ туманъ окончательно скрылъ изъ глазъ пристань съ лодкой. Китти спросила:-- Вы что-нибудь видите?
   Онъ отвѣчалъ, что ничего не видитъ, тономъ человѣка, мысли котораго очень далеко. Они пошли по садовой дорожкѣ, которая вела къ коттеджу. Дойдя до двери, онъ опять оглянулся.
   -- Что эта лодка бываетъ въ употребленіи? она годится для прогулокъ по озеру?-- спросилъ онъ.
   -- Еще бы!-- отвѣчала Китти.
   -- И есть человѣкъ, который умѣетъ ею управлять?
   О, да, разумѣется. Садовникъ отлично умѣетъ грести. Онъ былъ прежде матросомъ и знаетъ озеро такъ же хорошо, какъ...-- Китти остановилась, не находя сравненія.
   -- Какъ вы -- таблицу умноженія?-- спросилъ м-ръ Саррацинъ, мѣняя серьезный тонъ на шутливый.
   -- О! гораздо лучше!-- добросовѣстно призналась Китти.
   Отворивъ дверь въ столовую, они увидѣли м-съ Прести, которая варила кофе. Китти тотчасъ же скрылась. Бабушка пріучила ее прибирать удочки къ мѣсту, когда кончитъ удить рыбу. Во время ея отсутствія, м-ръ Саррацинъ воспользовался случаемъ, чтобы спросить, обдумала ли за ночь свое положеніе м-съ Линлей и рѣшилась ли она на разводъ?
   -- Я ничего не знаю о своей дочери, кромѣ того, что она провела очень худо ночь,-- отвѣчала м-съ Прести:-- должно быть, обдумывала вашъ совѣтъ,-- прибавила старуха съ ехидной улыбкой.
   -- Если бы вы были такъ добры и спросили м-съ Линлей, на чемъ она остановилась? -- попросилъ адвокатъ.
   -- Мнѣ кажется, что это гораздо приличнѣе сдѣлать вамъ,-- предложила хитрая старуха.-- Напишите ей записку, я пошлю ее къ ней наверхъ.
   Свѣтская мудрость, внушившая этотъ совѣтъ, основывалась на томъ соображеніи, что безъ фамильнаго совѣщанія дѣло, по всей вѣроятности, не обойдется, и если предстоитъ еще пустить въ ходъ вліяніе старухи-матери, то пускай лучше адвокатъ выступитъ первый, а она оставитъ за собой выгоду послѣдняго слова.
   Терпѣливый м-ръ Саррацинъ написалъ записку.
   Онъ скромно просилъ инструкцій, объявляя, что будетъ доволенъ, получивъ ихъ въ одномъ словѣ:-- да или нѣтъ. Въ случаѣ, если отвѣтъ будетъ: да, онъ попросить нѣсколько минутъ бесѣды съ м-съ Линлей. Вотъ и все.
   Отвѣтъ полученъ былъ въ такой формѣ, на основаніи которой можно было только догадываться о словѣ "да": "я приму васъ тотчасъ послѣ того, какъ вы кончите завтракать".
   

IV.

   Прочитавъ отвѣтъ м-съ Линлей, м-ръ Саррацинъ выглянулъ въ окно коттеджа и увидѣлъ, что туманъ уже добрался до коттеджа. Прежде, нежели м-съ Прести успѣла что-нибудь сказать о перемѣнѣ погоды, онъ удивилъ ее такимъ необыкновеннымъ вопросомъ:
   -- Есть у васъ комната въ верхнемъ этажѣ, сударыня, изъ которой была бы видна дорога, идущая передъ вашими воротами?
   -- Разумѣется.
   -- И могу я пройти въ нее, никого не обезпокоивъ?
   М-съ Прести отвѣчала:-- конечно,-- и приподняла брови съ выраженіемъ удивленія съ примѣсью нѣкотораго подозрѣнія.
   -- Угодно вамъ теперь пойти, или послѣ завтрака?
   -- Я бы хотѣлъ пойти теперь, пока туманъ не сгустился. О! м-съ Прести, мнѣ совѣстно васъ безпокоить! Пусть служанка покажетъ мнѣ дорогу.
   Нѣтъ! Впервые въ жизни м-съ Прести настояла на томъ, чтобы оказать услугу, приличную служанкѣ. Если бы она была безъ ногъ, то и тогда любопытство помогло бы ей взобраться на лѣстницу на рукахъ.
   -- Вотъ!-- сказала она, открывая дверь комнаты верхняго этажа и становясь по срединѣ комнаты такъ, чтобы видѣть все кругомъ себя.-- Довольно съ васъ?
   М-ръ Саррацинъ подошелъ къ окну; онъ спрятался за занавѣски и осторожно выглянулъ въ окно. Черезъ полъ-минуты онъ повернулся спиной къ туманной дорогѣ и сказалъ самъ себѣ:-- Какъ разъ то, чего я ожидалъ!
   Другія женщины спросили бы, что значитъ эта таинственная процедура. Чувство собственнаго достоинства заставило м-съ Прести избрать систему независимыхъ открытій. Къ величайшей забавѣ м-ра Саррацина, она передразнила его въ его присутствіи. Подойдя къ окну, спряталась за занавѣску и тоже поглядѣла въ окно, затѣмъ, подражая до конца своему образцу, повернулась спиной къ окну и сказала съ неподражаемымъ и ей одной свойственнымъ нахальствомъ:
   -- Теперь, когда мы оба глядѣли въ окно, сообщимъ другъ другу свои наблюденія.
   Это было нетрудно. Оба видѣли двухъ мужчинъ, расхаживавшихъ взадъ и впередъ по дорогѣ напротивъ воротъ коттеджа. Прежде, нежели надвигающійся туманъ помѣшалъ ему разглядѣть ихъ, м-ръ Саррацинъ узналъ въ одномъ изъ нихъ своего лондонскаго спутника. Другой былъ незнакомецъ и, по всей вѣроятности, шпіонъ, нанятый здѣсь въ околоткѣ. Это открытіе грозило серьезными неудобствами. М-ръ Прести спросила, что имъ дѣлать теперь.
   -- Пойдемте завтракать,-- отвѣтилъ м-ръ Саррацинъ.

-----

   Черезъ четверть часа оба находились въ комнатѣ м-съ Линлей.
   Ея взволнованное лицо, красные глаза показывали, что она все еще страдала отъ послѣдствій безпокойно проведенной ночи.
   Когда адвокатъ вошелъ въ комнату, она торопливыми шагами подошла къ нему и взяла обѣ его руки въ свои дрожащія руки.
   -- Вы хорошій и добрый человѣкъ,-- сказала она:-- я искренно уважаю и почитаю васъ. Скажите мнѣ, увѣрены ли вы, что это единственный, единственный способъ для меня сохранить моего ребенка... тотъ... который вы посовѣтовали мнѣ вчера вечеромъ?
   М-ръ Саррацинъ осторожно отвелъ ее къ креслу.
   Печальная перемѣна въ ней поразила и огорчила его. Искренно, даже торжественно объявилъ онъ ей, что единственный выходъ для нея -- это тотъ, на который онъ указывалъ. Онъ умолялъ ее быть мужественной. Но все было напрасно; она никакъ не хотѣла отказаться отъ какихъ-то неопредѣленныхъ надеждъ.
   -- Выслушайте меня!-- кричала она.-- Не можетъ быть, чтобы все было потеряно. Я должна, я хочу знать, что вы объ этомъ думаете.
   -- Подождите немного -- пожалуйста, подождите!
   -- Нѣтъ! ни одной минуты. Нельзя ли переговорить съ юристомъ, которому м-ръ Линлей довѣрилъ веденіе дѣла. Поѣдемте вмѣстѣ въ Лондонъ. Я буду убѣждать его употребить свое вліяніе... я буду на колѣняхъ умолять его... я не уйду отъ него до тѣхъ поръ, пока не перетяну его на свою сторону... я возьму съ собой Китти... онъ увидитъ насъ вдвоемъ и пожалѣетъ насъ, и поможетъ намъ.
   -- Напрасныя надежды, м-съ Линлей, напрасныя надежды.
   -- О!-- не говорите этого!
   -- Милая женщина, милая, дорогая женщина, я долженъ это сказать. Человѣкъ, о которомъ вы говорите, менѣе чѣмъ кто-либо способенъ сдаться на ваши просьбы. Онъ -- юристъ и только юристъ. Если вы попытаетесь тронуть его, -- онъ скажетъ: "сударыня, я исполняю свой долгъ относительно моего кліента",-- и затѣмъ позвонитъ въ колокольчикъ и велитъ васъ вывести. Да! если бы даже увидѣлъ васъ плачущей у ногъ своихъ.
   Мистриссъ Прести впервые вмѣшалась:
   -- На твоемъ мѣстѣ, Катя, я бы сбила съ ногъ этого человѣка и растоптала его. Согласись на разводъ, и ты это сдѣлаешь.
   М-съ Линлей лежала въ креслѣ безъ движенія. Нервное возбужденіе, которое поддерживало ее, покинуло ее вмѣстѣ съ послѣдней надеждой. Блѣдная, истощенная, уступая необходимости, она взглянула на мать, когда та произнесла: "Согласись на разводъ",-- и отвѣчала:
   -- Я уже согласилась.
   -- И довѣрьтесь мнѣ,-- съ жаромъ проговорилъ м-ръ Саррацинъ: -- я добьюсь правосудія, а пока съумѣю васъ защитить.
   М-съ Прести тоже выступила съ утѣшеніями.
   -- Въ сущности, я не понимаю,-- сказала она,-- что тебя такъ страшитъ въ мысли о разводѣ? Ты не услышишь того, что говорятъ люди, потому что мы не бываемъ въ обществѣ. А что касается газетъ, то не вели приносить ихъ въ домъ, вотъ и все.
   М-съ Линлей отвѣчала съ минутной вспышкой энергіи.
   -- Не страхъ скандала терзаетъ меня; когда я осталась наединѣ съ собой въ ночной тиши, сердце мое все обратилась къ Китти; я почувствовала, что ради нея я все могу вытерпѣть. Воспоминаніе о моемъ бракѣ, м-ръ Саррацинъ, вотъ что мнѣ мучительно. Кого Богъ соединилъ, человѣкъ да не разлучаетъ. Неужели я могу безъ ужаса нарушить такую заповѣдь? Я нарушаю ее, я нарушаю ее, соглашаясь на разводъ! Я отреклась отъ клятвы, которую давала въ присутствіи Бога; я позорю память о восьми счастливыхъ годахъ жизни, согрѣтыхъ истинною любовью. Ахъ! вамъ нечего напоминать мнѣ о томъ, что сдѣлалъ мой мужъ. Я не забыла, какъ жестоко онъ оскорбилъ меня. Я не забываю, что его собственныя дѣйствія оттолкнули меня отъ него. Но чьи дѣйствія разрушатъ нашъ бракъ? Мои! мои! Простите, мама; простите, дорогой другъ, тотъ ужасъ, съ какимъ я это высказываю. Больше я къ этому не возвращусь. Довольно! Мое дитя -- единственное оставшееся у меня сокровище. Что мнѣ надо дѣлать? какія бумаги подписывать? какія приносить жертвы? Скажите мнѣ... и это будетъ сдѣлано. Я сдаюсь! я сдаюсь!
   М-ръ Саррацинъ деликатно и великодушно отвѣчалъ на это грустное воззваніе.
   Все, что знаніе, опытъ и энергія могли подсказать ему, онъ высказалъ это, обращаясь къ м-съ Прести. М-съ Линлей могла слушать или нѣтъ, какъ ей было угодно. Въ томъ или въ другомъ случаѣ ея интересы будутъ строго соблюдены. Добрый законовѣдъ поцѣловалъ ея руку.-- Отдохните и успокойтесь, прошепталъ онъ. И затѣмъ, обратившись къ ея матери, снова превратился въ дѣлового человѣка.
   -- Первымъ дѣломъ моимъ, сударыня, будетъ телеграфировать моему агенту въ Эдинбургъ. Онъ устроитъ, чтобы дѣло наше въ возможно скорѣйшемъ времени внесено было въ судъ. На этотъ счетъ будьте покойны.
   М-съ Прести уже настолько овладѣла собой, что могла соображать и выслушивать.
   -- Я хочу знать, какъ намъ быть съ тѣми двумя людьми, которые сторожатъ наши ворота,-- отвѣтила она на все, что ей сообщилъ адвокатъ.
   М-съ Линлей подняла голову съ тревогой.
   -- Двое людей!-- воскликнула она и взглянула на м-ра Саррацина.
   -- Вы говорили только про одного.
   -- А другой появился только сегодня утромъ. Прислоните опять вашу бѣдную голову въ креслу; я знаю, какъ она у васъ болитъ.
   Онъ продолжалъ настойчиво обращаться съ дѣловымъ разговоромъ къ м-съ Прести.-- Одинъ изъ этихъ двоихъ людей послѣдуетъ за мной на станцію и проводитъ на поѣздъ, который отвезетъ меня въ Лондонъ. Другой будетъ слѣдить за вами, за вашею дочерью, за нянькой и за всякимъ другимъ лицомъ, который бы попытался увезти миссъ Китти. А сторожатъ они оба наши ворота изъ боязни потерять насъ изъ виду въ туманѣ.
   -- Я бы желала, чтобы мы жили въ среднихъ вѣкахъ!-- сказала м-съ Прести.
   -- Сударыня, какой былъ бы толкъ въ этомъ?
   -- Боже мой, неужели вы не понимаете, м-ръ Саррацинъ? Въ то славное старое время вы бы взяли шпагу въ руки и садовникъ взялъ бы шпагу и, подкравшись къ этимъ двумъ негодяямъ, закололи бы ихъ, и дѣлу конецъ! А теперь вѣкъ прогресса! Жизнь самаго отчаяннаго негодяя священна, и мы должны ее беречь. Ахъ, какое великое дѣло сдѣлалъ тотъ народный герой, который поставилъ бочку съ порохомъ, куда слѣдуетъ, 5-го ноября! Я всегда говорила и буду говорить, что Гай Фауксъ былъ великій государственный человѣкъ!
   Тѣмъ временемъ м-съ Линлей не отдыхала и не слушала политическихъ мнѣній своей матушки. Она внимательно наблюдала за лицомъ м-ра Саррацина.
   -- Намъ угрожаетъ опасность,-- проговорила она: неужели вы не видите никакого средства отъ нея избавиться.
   Стараться долѣе щадить ее было, очевидно, безполезно. М-ръ Саррацинъ отвѣчалъ ей безъ обиняковъ:
   -- Опасность легальныхъ мѣръ, грозящихъ со стороны вашего мужа съ цѣлью захвата ребенка, болѣе близка и серьезна, нежели я смѣлъ объявить вамъ, пока вы не рѣшили, какъ поступить. Я старался, быть можетъ даже слишкомъ усердно, нисколько не повліять на такой шагъ, который будетъ имѣть капитальное значеніе для всей вашей будущей жизни. Но вы приняли рѣшеніе. Я больше не боюсь напомнить вамъ: пройдетъ извѣстное время, прежде, нежели произнесенъ будетъ приговоръ о вашемъ разводѣ и опека надъ ребенкомъ по закону передана матери. Вся опасность въ этомъ. Если вы не испугаетесь отчаяннаго предпріятія, на какое рискнетъ не всякая женщина, то я вижу, способъ провести шпіоновъ.
   М-съ Линлей вскочила съ кресла.
   -- Говорите, что я должна дѣлать,-- закричала она:-- и убѣдитесь на опытѣ, что меня не такъ легко запугать, какъ другихъ женщинъ.
   Адвокатъ указалъ на кресло съ убѣдительнѣйшей улыбкой.
   -- Если вы будете волноваться, то испугаете меня,-- сказалъ онъ.-- Пожалуйста, сядьте.
   М-съ Линлей почувствовала сильную волю, замаскированную вѣжливой просьбой. Она повиновалась. М-съ Прести никогда еще такъ не восхищалась адвокатомъ, какъ въ эту минуту.
   -- Вы такимъ способомъ держите въ рукахъ вашу жену?-- спросила она.
   М-ра Саррацина не легко было смутить.
   -- Въ свое время, сударыня, вы, конечно, не открывали секретовъ семейной жизни.
   И онъ обратился къ м-съ Линлей.
   -- Я долженъ сначала собрать нѣкоторыя свѣденія, а затѣмъ я сообщу свой планъ. Сколько слугъ у васъ въ коттеджѣ?
   -- Трое. Наша хозяйка, которая служить у насъ экономкой и кухаркой, наша горничная, и дочь хозяйки, которая дѣлаетъ всю черную работу въ домѣ.
   -- А мужской прислуги нѣтъ?
   -- Только садовникъ.
   -- Можете вы положиться на этихъ людей?
   -- Въ какомъ смыслѣ, м-ръ Саррацинъ?
   -- Въ томъ, что они не разболтаютъ вашей тайны.
   -- Безъ сомнѣнія! Горничная живетъ у насъ уже много лѣтъ. Нельзя найти болѣе вѣрной женщины. Добрая старуха хозяйка часто пьетъ съ нами чай; дочь ея выходитъ замужъ, и я сшила ей подвѣнечное платье. Что касается садовника, то пусть Китти переговоритъ съ нимъ, и я ручаюсь за успѣхъ. Почему вы показываете на окно?
   -- Поглядите въ окно и скажите мнѣ, что вы видите.
   -- Я вижу туманъ.
   -- А я, м-съ Линлей, вижу лодку. Пока шпіоны сторожатъ ваши ворота, что вы скажете о томъ, чтобы переплыть черезъ озеро подъ покровомъ тумана?
   

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.

I.

   Зима наступала и прошла: весна близилась къ концу, а Лондонъ все еще страдалъ отъ суроваго постоянства восточныхъ вѣтровъ. Хотя менѣе чѣмъ черезъ недѣлю лѣто должно было вступить въ свои права, вмѣстѣ съ іюнемъ мѣсяцемъ, м-ръ Саррацинъ былъ радъ, что въ его конторѣ пылалъ каминъ, когда онъ пришелъ туда, чтобы прочитать дневную корреспонденцію.
   Письма вообще касались исключительно юридическихъ вопросовъ. Только два письма составляли исключеніе изъ общаго правила. Одно было подписано рукой м-съ Линлей и пришло изъ Ганновера. Мать Китти успѣшно перебралась черезъ озеро; она съ дѣвочкой такъ же благополучно переплыла Нѣмецкое море. Въ одномъ отношеніи письмо ея было замѣчательно. Хотя оно было написано дамой, но было достаточно коротко, чтобы его можно было прочитать въ одну минуту:

"Дорогой м-ръ Саррацинъ!

   "Спѣшу написать вамъ нѣсколько словъ, чтобы успѣть сегодня же вечеромъ отправить мое письмо. Нашъ превосходный курьеръ убѣдился, что опасность погони миновалась. Негодяи до такой степени попали въ просакъ, что уже вернулись въ Англію, чтобы сторожить насъ въ Фольвстонѣ и Дуврѣ. Завтра утромъ мы повидаемъ этотъ прелестный городъ -- о, какъ неохотно!-- и ѣдемъ въ Берлинъ, чтобы тамъ сѣсть на пароходъ, который отходитъ въ Гуль. Я еще напишу вамъ съ дороги. Съ благодарностью преданная вамъ

"Катерина Линлей".

   Мистеръ Саррацинъ спряталъ это письмо въ отдѣльный ящикъ и улыбнулся въ то время, какъ запиралъ его.-- Желалъ бы я знать, рѣшилась ли она, наконецъ?-- спросилъ онъ самого себя.-- Еслибы не курьеръ, я бы не былъ за нее спокоенъ, даже теперь.
   Другое письмо пріятно удивило его. Въ немъ возвѣщалось, что писавшій его только-что вернулся изъ Соединенныхъ Штатовъ и приглашаетъ мистера Саррицана на обѣдъ сегодня вечеромъ; оно было подписано: "Рандаль Линлей". Во мнѣніи мистера Саррацина Рандаль всегда занималъ болѣе высокое мѣсто, нежели его братъ. Юристъ зналъ мистриссъ Линлей еще дѣвушкой и считалъ, что она умнѣе поступила бы, выйдя замужъ за младшаго брата, а не за старшаго. Его знакомство съ Рандалемъ скоро перешло въ дружбу. Но съ Гербертомъ у него знакомство ни на шагъ не подвигалось впередъ къ болѣе дружескому сближенію. Они оставались хорошими знакомыми -- и только.
   Въ семь часовъ вечера оба пріятеля сидѣли за маленькимъ столикомъ въ отдѣльной комнатѣ гостинницы и осыпали другъ друга градомъ вопросовъ, отвѣчать на которые имъ ничто не могло помѣшать, кромѣ обѣда, который былъ такъ необыкновенно хорошъ, что заслуживалъ вниманія отъ перваго блюда до послѣдняго.
   Рандаль первый заговорилъ.
   -- Прежде, нежели говорить о чемъ-нибудь другомъ,-- сказалъ онъ,-- сообщите мнѣ все, что знаете о Катеринѣ и ея ребенкѣ. Гдѣ они находятся?
   -- Возвращаются въ Англію изъ Германіи, гдѣ провели нѣкоторое время.
   -- И старуха съ ними?
   -- Мистриссъ Прести гостила все это время у друзей въ Лондонѣ.
   -- Какъ! развѣ онѣ разстались? Чтожъ, поссорились что-ли?
   -- Нисколько; разстались друзьями въ строгомъ смыслѣ этого слова. О! Рандаль, что вы дѣлаете? Не кладите перцу въ этотъ превосходный супъ. Онъ почти такъ же хорошъ, какъ gras double въ парижскомъ Café Anglais.
   -- Вы правы; я это сдѣлалъ въ разсѣянности. Но меня безпокоитъ мысль о Катеринѣ. Почему она уѣхала заграницу?
   -- Развѣ вы ничего о ней не знаете?
   -- Ничего не слыхалъ уже полгода, или даже болѣе. Я нечаянно разсердилъ ее, написавъ слишкомъ благопріятное для Герберта письмо. Мистриссъ Прести отвѣчала мнѣ на мое письмо и просила не писать больше Катѣ. Какъ-то не похоже на нее такъ долго сердиться.
   -- Выкиньте эту мысль изъ головы,-- отвѣчалъ внушительно адвокатъ.-- Поймите ея молчаніе какъ слѣдуетъ: страшныя заботы осаждаютъ ее съ тѣхъ поръ, какъ вы уѣхали въ Америку.
   -- Заботы, въ которыхъ виноватъ братъ? О, надѣюсь, что нѣтъ!
   -- Вполнѣ и безусловно виноватъ... говоря правду. Неужели вы не догадываетесь, въ чемъ дѣло?
   -- Неужели дѣло идетъ о ребенкѣ? Неужели Гербертъ отнялъ Китти у мастери?
   -- Пока я -- адвокатъ ея матери, мой другъ, брату вашему это не удастся. Пью за ваше возвращеніе въ Англію, мой другъ! Хорошій хересъ, только немного рѣзокъ на мой вкусъ. Нѣтъ, не будемъ пока говорить о семейныхъ непріятностяхъ. Мы успѣемъ обтолковать ихъ послѣ обѣда. Зачѣмъ вы ѣздили въ Америку? надѣюсь не затѣмъ, чтобы читать публичныя лекціи?
   -- Я отлично проводилъ время среди гостепріимнѣйшихъ людей въ мірѣ.
   Мистеръ Саррацинъ покачалъ головой. У него на рукахъ какъ разъ былъ процессъ о незаконной перепечаткѣ чужого литературнаго произведенія.
   -- Жалкій народъ!-- произнесъ онъ.
   -- Почему?
   -- Потому что ихъ правительство забываетъ, въ чемъ состоятъ честь націи.
   -- Какъ такъ?
   -- Да такъ. Честь націи, которая признаетъ права собственности на произведенія ума и искусства у своихъ собственныхъ гражданъ, несомнѣнно обязана оказывать такое же покровительство произведеніямъ другихъ гражданъ.
   -- Народъ въ этомъ не виноватъ.
   -- Разумѣется, нѣтъ. Я уже сказалъ, что виновато правительство. Теперь займемся этой рыбой.
   Рандаль послѣдовалъ совѣту пріятеля.-- Хорошій соусъ, не правда ли?-- спросилъ онъ.
   Эпикуреецъ нашелъ нужнымъ протестовать.-- Хорошій?-- повторилъ онъ.-- Другъ мой, это просто совершенство. Я не хочу срамить англійскую кухню. Но подумайте о растопленномъ маслѣ, и скажите, кто, кромѣ иностранца (я не люблю иностранцевъ, но въ этомъ долженъ отдать имъ справедливость), могъ сочинить этотъ бѣлый соусъ на винѣ?-- Итакъ, у васъ не было особенныхъ причинъ съѣздить въ Америку?
   -- Напротивъ того, у меня были какъ разъ особыя причины. Припомните, какую жизнь я привыкъ вести, когда жилъ въ Шотландіи, и подумайте, во что превратилась моя жизнь теперь? Ни замка, ни образцовой фермы для надзора, ни пріятныхъ шотландскихъ сосѣдей; я не могу бывать у брата, пока онъ ведетъ свой теперешній образъ жизни. Я оскорбилъ бы чувства Кати. Я лишился милой маленькой Китти. Я не долженъ, къ сожалѣнію, заработывать свой хлѣбъ. Я не интересуюсь политикой. Я съ удовольствіемъ ѣмъ дичь, но не нахожу никакого удовольствія охотиться за ней. Что же мнѣ оставалось дѣлать, какъ не перемѣнить образъ жизни и не отправиться бродить по свѣту?.. Что съ вами? Я, кажется, перцу не бралъ на этотъ разъ?
   Французская сторона въ характерѣ мистера Саррацина опять взяла верхъ. Онъ съ негодованіемъ указалъ на чудно приготовленную птицу на тарелкѣ у своего пріятеля.
   -- Что это значитъ, что вы выбрасываете трюфели и откладываете въ сторону?
   -- Да то, что я не люблю трюфелей,-- отвѣтилъ Рандаль.
   Мистеръ Саррацинъ всталъ, держа въ одной рукѣ тарелку, въ другой вилку. Онъ обошелъ кругомъ стола и почтительно переложилъ заброшенные трюфели съ тарелки пріятеля на свою собственную.
   -- Рандаль, наступитъ время, когда вы въ этомъ раскаетесь, -- торжественно сказалъ онъ:-- а пока мнѣ же лучше.
   И пока не доѣлъ трюфелей, онъ не разжималъ больше рта.
   -- Я думаю, что они показались бы мнѣ еще вкуснѣе, еслибъ я ихъ съѣлъ, закрывъ глаза,-- замѣтилъ онъ, наконецъ,-- но вы бы подумали, что я сплю.
   Послѣ этого къ нему вернулась англійская національность и не покидала его до самаго дессерта. Тутъ французъ опять выглянулъ наружу. Онъ сталъ настаивать на томъ, чтобы повара поздравили и поблагодарили отъ его имени.
   -- Наконецъ-то,-- сказалъ Рандаль,-- мы свободны, и теперь я хочу знать, почему Катя уѣхала въ Германію?
   

II.

   Какъ юристъ, гость Рандаля понималъ, что пересказъ событій можетъ произвести должное впечатлѣніе только при одномъ условіи: его слѣдуетъ начать съ начала. Поэтому, передавъ все, что было сказано и сдѣлано во время посѣщенія имъ коттеджа, включая и свой первый урокъ рыболовства, подъ руководствомъ Китти, онъ остановился, чтобы налить себѣ стаканъ вина -- и затѣмъ изумилъ Рандаля описаніемъ плана, составленнаго имъ, чтобы обмануть шпіоновъ и переплыть черезъ озеро, воспользовавшись туманомъ.
   -- Что же сказали на это дамы?-- спросилъ Рандаль:-- которая первая заговорила?
   -- Разумѣется, мистриссъ Прести! Она протестовала противъ опасности, которой подвергается ея жизнь при переправѣ черезъ озеро, окутанное туманомъ. Но мистриссъ Линлей выказала твердость, которой я не ожидалъ. Она думала только о Китти, поняла важность моего предложенія и пошла посовѣтоваться съ хозяйкой. Тѣмъ временемъ, я призвалъ садовника и сообщилъ ему о моемъ планѣ. Онъ былъ одинъ изъ тѣхъ солидныхъ англичанъ, у которыхъ встрѣчаешь такую сообразительность, какой не ожидалъ, судя по ихъ внѣшности; судя по его лицу, вы бы подумали, что онъ спитъ: точно слушаетъ проповѣдь пастора, а не военную хитрость, изобрѣтенную юристомъ. Но когда я кончилъ, тогда онъ показалъ, на что способенъ. Съ чисто англійскимъ лаконизмомъ, онъ задалъ мнѣ вопросъ, который сейчасъ же возвысилъ его въ моемъ мнѣніи.-- Сколько багажу, сэръ?-- Какъ можно меньше,-- отвѣчалъ я.-- Сколько человѣкъ?-- Двѣ барыни, дѣвочка и я самъ.-- Умѣете вы грести, сэръ?-- Въ какой угодно водѣ, мистеръ садовникъ, въ соленой или прѣсной, какъ хотите. Подумать только, меня, атлета-англичанина, спрашивать: умѣю ли я грести! Менѣе, нежели въ часъ, мы уже были готовы сѣсть въ лодку, а любезный туманъ сталъ еще гуще.
   Мистриссъ Прести уступила не безъ протеста. Китти себя не помнила отъ радости; мать ея была тиха и покорна. Но произошло одно обстоятельство, котораго я не совсѣмъ понималъ: это -- присутствіе человѣка съ ружьемъ въ рукахъ на набережной.
   -- Неужели одинъ изъ шпіоновъ?
   -- Нѣтъ; это была выдумка садовника. Онъ былъ матросомъ въ свое время... а это такое ремесло, которое пріучаетъ человѣка (если только онъ на что-нибудь годный человѣкъ) думать и дѣйствовать одновременно. Онъ взглянулъ на негодяевъ, которые стерегли домъ, и узналъ въ одномъ изъ нихъ здѣшняго жителя, которому отлично извѣстно о томъ, что при коттеджѣ есть лодка.-- Этотъ малый не такъ глупъ, какъ кажется,-- сказалъ садовникъ:-- если онъ упомянетъ про лодку, то другой шпіонъ изъ Лондона, пожалуй, чего добраго, догадается. Я почелъ за лучшее поставить моего сына на набережной съ ружьемъ, на всякій случай. Если онъ увидитъ другую лодку (ихъ по этой сторонѣ оэера есть съ полдюжины), которая поплыветъ вслѣдъ за нами, то пусть выстрѣлитъ; мы, можетъ быть, услышимъ выстрѣлъ и будемъ предупреждены. Это я придумалъ, сэръ, затѣмъ, чтобы насъ не захватили врасплохъ. Вы, можетъ быть, недовольны этимъ, сэръ?-- Недоволенъ! въ тѣ дни, когда дипломатія была не одной пустой комедіей, какой бы членъ конгресса вышелъ изъ этого садовника! Ну, вотъ, взяли мы весла въ руки и стали гресть, не на удачу, потому что съ нами былъ компасъ. Нашъ путь лежалъ прямо къ селенію на противоположномъ берегу озера, называемому Брайтфольдъ. Первая четверть часа прошла благополучно, а затѣмъ, чортъ побери (извините за грубость выраженія!) мы услышали выстрѣлъ!
   -- Что же вы сдѣлали?
   -- Продолжали грести и стали совѣщаться. На этотъ разъ я оказался самымъ смѣтливымъ. Шпіоны преслѣдовали насъ на удачу; имъ придется догадываться о томъ направленіи, какое мы избрали, и, по всей вѣроятности (принимая во вниманіе погоду), они вообразятъ, что мы изберемъ кратчайшій путь черезъ озеро. По моему совѣту, мы перемѣнили направленіе и направились къ большому городу, лежавшему выше въ берегу и называвшемуся Тоули. Тамъ мы высадились и ждали, что будетъ. Но никакой лодки вслѣдъ за нами не приплыло. Дураки оправдали мои ожиданія. Они отправились въ Брайтфольдъ. Оставалось полчаса до перваго поѣзда, который долженъ былъ придти въ Тоули, а туманъ начиналъ разсѣяваться на этой сторонѣ озера. Мы пошли по лавкамъ и сдѣлали одну покупку.
   -- Постойте минутку,-- сказалъ Рандаль.-- Что, въ Брайтфольдѣ нѣтъ желѣзной дороги?
   -- Нѣтъ.
   -- А электрическій телеграфъ есть?
   -- Есть.
   -- Какъ странно; казалось бы, первымъ дѣломъ, съ ихъ стороны, было бы телеграфировать въ Тоули.
   -- Безъ сомнѣнія. Но какъ бы они насъ описали, какъ вы думаете?
   Рандаль отвѣчалъ:-- Среднихъ лѣтъ джентльменъ; двѣ дамы, одна пожилая, и маленькая дѣвочка. Этого достаточно, чтобы узнать васъ въ Тоули, если только начальникъ станціи умѣетъ читать.
   -- А сказать ли вамъ, что увидѣлъ начальникъ станціи послѣ того, какъ прочиталъ вашу телеграмму? ни пожилой дамы, ни среднихъ лѣтъ джентльмена; никого, кромѣ одной молодой дамы съ маленькимъ мальчикомъ.
   Лицо Раядаля прояснѣло.-- Вы разстались, конечно, и переодѣли маленькую Китти. Какъ это вы устроили?
   -- Вѣдь я же вамъ сказалъ, что мы ходили по лавкамъ и я сдѣлалъ одну покупку: готовое платье для мальчика, которое отлично пришлось для Китти! Мистриссъ Линлей переодѣла дѣвочку на одномъ пустомъ дворѣ и спрятала ея длинные волосы подъ соломенную шляпу. Мы простились и разстались съ большими опасеніями съ моей стороны, которыя, къ счастію, оказались неосновательными. Китти съ матерью пошли на станцію желѣзной дороги, а я съ мистриссъ Прести въ нанятой коляскѣ отправился въ конецъ озера ловить лондонскій поѣздъ. Вы знаете ли, Рандаль, что я измѣнилъ свое мнѣніе о мистриссъ Прести?
   Рандаль улыбнулся.-- Вы нашли, что у этой старухи есть хорошія качества, которыхъ сначала не замѣтишь?
   -- Случай представился мнѣ въ этомъ убѣдиться.-- отвѣтилъ юристъ.-- Когда я предложилъ разстаться и объяснилъ свои резоны, я ожидалъ, что съ трудомъ уговорю мистриссъ Прести отказаться отъ путешествія съ дочкой и внучкой. Я напомнилъ ей, что у нея есть въ Лондонѣ друзья, къ которымъ она можетъ отправиться гостить, и получилъ щелчокъ за свою дерзость.
   -- Я знаю и безъ васъ, что мнѣ дѣлать. Ѣдемъ, я готова отправиться съ вами.-- И для моей проницательности обидно сознаться, что я ожидалъ услышать отъ нея, что она соглашается на эту жертву ради дорогой своей дочери и пр. Ничуть не бывало. Она призналась въ настоящихъ мотивахъ ея поведенія съ откровенностью, которая снискала ей мое глубочайшее уваженіе.-- Я все на свѣтѣ сдѣлаю,-- сказала она,-- лишь бы оставить въ дуракахъ Герберта Линлея и приставленныхъ имъ къ намъ шпіоновъ.-- Не могу передать вамъ, какъ я былъ радъ, когда она получила свою награду въ тотъ же день. Мы опоздали на станцію и должны были дожидаться слѣдующаго поѣзда. И что же случилось, какъ бы вы думали? Оба негодяя слѣдовали за нами по пятамъ, вмѣсто того, чтобы увязаться за мистриссъ Линлей. Они, вѣроятно, освѣдомлялись о насъ на извозчичьемъ дворѣ, гдѣ мы нанимали экипажъ, признали насъ по описанію и поѣхали за нами въ Лондонъ, но остались съ носомъ. Пріѣхавъ въ Лондонъ, я и мистриссъ Прести пожали другъ другу руки, какъ самые короткіе пріятели, какіе когда-либо вмѣстѣ путешествовали. Послѣ этого, надѣюсь, что я заслужилъ еще стаканъ вина.
   -- Разсказывайте дальше и получите еще цѣлую бутылку!-- закричалъ Рандаль.-- Что сдѣлала Катя съ дочкой послѣ того, какъ разсталась съ вами?
   -- Самое безопасное, что только можно: оставила Англію. Мистриссъ Линлей просто молодцомъ показала себя при этомъ случаѣ. Она очень умно сообразила, что ей слѣдуетъ избѣгать большихъ и людныхъ портовъ, какъ Фолькстонъ и Дувръ, которые навѣрное стерегли, и отплыть изъ какого-нибудь мѣстечка на восточномъ берегу. Мы посовѣтовались съ путеводителемъ и увидѣли, что изъ Гуля въ Бременъ ходитъ разъ въ недѣлю пароходъ. Послѣ скучнаго путешествія въ Кумберлэндъ, несносныхъ перемѣнъ вагоновъ, онѣ прибыли во время, чтобы сѣсть на пароходъ. Первое извѣстіе о нихъ было получено мною изъ Бремена. Тамъ они ждали отъ меня дальнѣйшихъ инструкцій. Я послалъ имъ свои инструкціи съ безусловно добросовѣстнымъ и надежнымъ курьеромъ... итальянцемъ, курьеромъ, котораго я зналъ уже двадцать лѣтъ. Сознаться ли въ этомъ? Я думалъ, что поступилъ хорошо, доставивъ мистриссъ Линлей покровителя на то время, которое не могу быть около нея.
   -- И я такъ думаю,-- замѣтилъ Рандаль.
   -- Ошибка, безусловная ошибка. Я попалъ въ просакъ, перехитрилъ и былъ наказанъ. Вы знаете, что я совѣтовалъ мистриссъ Линлей?
   -- Да. Вы убѣдили ее съ величайшимъ трудомъ просить развода.
   -- Прекрасно. Я уже сдѣлалъ всѣ необходимые для того шаги, когда получилъ письмо изъ Германіи. Моя прелестная кліентка перемѣнила мнѣніе и отказывалась хлопотать о разводѣ. Вотъ какъ я былъ наказанъ за то, что перехитрилъ.
   -- Я васъ не понимаю.
   -- Дорогой другъ, вы сегодня ужасно непонятливы. Я такъ успѣшно устроилъ безопасное убѣжище для мистриссъ Линлей и ея ребенка и мой превосходный курьеръ обставилъ ихъ такими удобствами въ Ганноверѣ, что она "не видѣла больше основанія прибѣгать къ непріятному средству, указанному мною, и которое было противно всѣмъ ея убѣжденіямъ, и такъ грѣшно, и позорно". Опытъ доказалъ ей (благодаря мнѣ), что нечего бояться, чтобы Китти открыли и отняли у нея. Поэтому она просила меня написать моему агенту въ Эдинбургъ и увѣдомить его, чтобы онъ взялъ ея просьбу назадъ изъ суда. Ахъ, вы понимаете, наконецъ, мое положеніе! Упрямая женщина шла на рискъ, который пробудилъ всю мою тревогу. Съ каждой почтой я ожидалъ услышать, что она наказана за свое безразсудство и что вашъ братъ захватилъ ребенка. Погодите смѣяться надо мной. Если бы не курьеръ, такъ бы оно и было.
   Рандаль съ удивленіемъ взглянулъ на него.-- Какъ! но вѣдь прошло нѣсколько мѣсяцевъ. Неужели, послѣ такого долгаго промежутка времени, мистриссъ Линлей не могла разсчитывать на безопасность?
   -- Судите, какъ хотите! Я могу только передать факты. Да и почему бы этого не могло быть? Сначала удача была на нашей сторонѣ, а затѣмъ перешла на другую сторону. Это въ порядкѣ вещей.
   -- Неужели вы, въ самомъ дѣлѣ, вѣрите въ удачу?
   -- Безусловно. Юристъ долженъ во что-нибудь вѣрить. Онъ слишкомъ хорошо знаетъ законъ, чтобы въ него вѣрить; а его кліенты (если только онъ человѣкъ съ душой) выказываютъ ему самыя отвратительныя стороны человѣческой природы. Бѣдняга вѣритъ въ удачу -- все же лучше, чѣмъ ни во что не вѣрить. Я вполнѣ убѣжденъ, что случай помогъ лицу, нанятому мужемъ, открыть мѣстопребываніе жены и ребенка. Какъ бы то ни было, мистриссъ Линлей и Китти были узнаны на улицахъ Ганновера, узнаны и выслѣжены. Курьеръ былъ съ ними... опять тоже удача! Слишкомъ тридцать лѣтъ путешествовалъ онъ по Европѣ и изъѣздилъ въ ней всѣ углы и закоулки. Не было ни одного сколько-нибудь порядочнаго трактирщика, который бы его не зналъ и не былъ его пріятелемъ. "Я сдѣлалъ видъ, что не замѣчалъ, что за нами слѣдятъ (писалъ онъ мнѣ изъ Ганновера) и отвелъ дамъ въ одну гостинницу... У этой гостинницы было два достоинства, съ нашей точки зрѣнія: у нея былъ выходъ съ задняго фасада черезъ конюшни, и ея содержатель былъ мой закадычный другъ. Я условился съ нимъ, чт ему говорить, если его станутъ разспрашивать, и продержалъ моихъ бѣдныхъ лэди три дня взаперти. Въ концѣ концовъ, полисменъ мистера Линлея отправился сторожить пароходы, ходившіе черезъ каналъ, а мы спокойно отплыли изъ Бремена въ Гуль". Вотъ что мнѣ сообщилъ курьеръ. Мнѣ остается только прибавить, что бѣдная мистриссъ Линлей испугалась такъ, что сдалась окончательно. Она согласилась снова подать просьбу о разводѣ. Если только мы будемъ настолько счастливы, что дѣло наше не будетъ отложено на долгое время, то я не боюсь, чтобы моя кліентка снова ускользнула у меня сквозь пальцы. Когда судъ займется нами?.. Рандаль, вы жили въ Шотландіи...
   -- Но не имѣлъ дѣла съ судами. Я жалѣю, что не могу ничего сообщить вамъ на этотъ счетъ.
   Мистеръ Саррацинъ поглядѣлъ на часы.
   -- Въ такомъ случаѣ, мы напрасно теряемъ дорогое время. Извините меня, если я отправлюсь въ клубъ.
   -- Вы идете за справками?
   -- Да. У насъ есть нѣсколько закоренѣлыхъ игроковъ въ вистъ, которыхъ всегда найдешь въ игорной комнатѣ. Имъ, сколько мнѣ помнится, приходилось возиться съ шотландскими судами. Мнѣ сейчасъ пришло въ голову, что стоитъ съ ними посовѣтоваться.
   -- Пришлите мнѣ сказать, если что узнаете, -- попросилъ Рандаль на прощанье.
   Юристъ пожалъ ему руку.-- Вы, кажется, такъ же тревожитесь на этотъ счетъ, какъ и я.
   -- Сказать по правдѣ, меня безпокоить мысль о Катѣ. Если время слишкомъ затянется, то мало ли что можетъ случиться прежде, нежели законъ утвердитъ права матери на ребенка. Позвольте мнѣ послать вслѣдъ за вами въ клубъ одного изъ здѣшнихъ слугъ. Вы дадите ему записку съ извѣщеніемъ о томъ, когда начнется процессъ.
   -- Съ величайшимъ удовольствіемъ. Покойной ночи.
   Оставшись одинъ, Рандаль просидѣлъ нѣкоторое время у камина, размышляя о будущемъ. Оно казалось ему непривлекательнымъ. Чтобы отвлечь мысли отъ этого непріятнаго сюжета, онъ раскрылъ портфель и вынулъ изъ него два или три письма, адресованныхъ къ нему капитаномъ Бенедекомъ, въ то время, какъ онъ былъ въ Америкѣ.
   Капитанъ сдѣлалъ ту ошибку, которую каждый изъ насъ дѣлалъ въ свое время. Онъ такъ увлекался тѣмъ, что его занимало въ данную минуту, что совсѣмъ не заботился о своемъ здоровьѣ и послѣднее разстроилось до такой степени, что человѣкъ, сильное сложеніе котораго легко перенесло холодъ и голодъ въ арктическихъ моряхъ, сломился отъ умственнаго напряженія въ Лондонѣ.
   Эта новость сообщалась въ первомъ письмѣ.
   Во второмъ, писанномъ уже подъ диктовку, кратко перечислялись способы леченія. Капитану посовѣтовали прежде всего лечиться свѣжимъ, морскимъ воздухомъ. Въ то же самое время ему запретили получать письма или телеграммы во время отсутствія изъ города, до тѣхъ поръ, пока докторъ не повидаетъ его. Эти инструкціи вызвали необходимость нанять яхту.
   Въ третьемъ и послѣднемъ письмѣ возвѣщалось, что яхта нанята и описывались планы капитана, когда судно будетъ совсѣмъ готово. Въ постскриптумѣ этого письма стояли слѣдующія строки:
   "Не слыхали ли вы чего-нибудь новаго объ этой бѣдной дѣвушкѣ, дочери моего стараго пріятеля, Родерика Уэстерфильда, печальная исторія которой осталась бы мнѣ на вѣки неизвѣстной, если бы не вы? Я увѣренъ, что у васъ были основательныя причины не сообщать мнѣ имени человѣка, который соблазнилъ ее, и ея адреса. Но со временемъ, можетъ быть, вы найдете возможнымъ это сдѣлать, и тогда не медлите ни минуты, потому что, какъ бы ни были велики препятствія на моемъ пути, они не помѣшаютъ мнѣ употребить всѣ усилія, чтобы спасти погибающую душу".
   Рандаль подошелъ къ письменному столу, собираясь отвѣчать капитану. Но не успѣлъ онъ написать нѣсколькихъ словъ, какъ вернулся слуга съ обѣщанной юристомъ запиской. Новости, сообщенныя мистеромъ Саррациномъ, были успокоительныя:
   "Я болѣе, чѣмъ когда-либо, вѣрю въ удачу. Если мы поторопимся,-- а я не намѣренъ мѣшкать,-- то можемъ получить разводъ, по моему разсчету, въ три недѣли".
   

III.

   Просьба мистриссъ Линлей о разводѣ была выслушана въ первомъ отдѣленіи суда въ Эдинбургѣ, гдѣ лордъ президентъ былъ судьей.
   Къ великому разочарованію обширной аудиторіи, которая собралась слушать процессъ, со стороны мужа не было выставлено защиты: рѣшеніе мудрое, такъ какъ показанія жены и ея свидѣтелей были внѣ всякаго спора. Но одинъ сенсаціонный инцидентъ произошелъ при заключеніи судебной процедуры. Вслѣдствіе внезапной болѣзни мистриссъ Линлей, ей пришлось удалиться изъ засѣданія въ самый интересный для нея моментъ, какъ разъ передъ тѣмъ, какъ судья долженъ былъ объявить свой приговоръ.
   Но, какъ показали послѣдствія, уходъ бѣдной дамы былъ самымъ для нея счастливымъ обстоятельствомъ. Осудивъ поведеніе мужа съ безпощадной строгостью, лордъ-президентъ удивилъ большинство присутствующихъ, выразившись о женѣ слѣдующимъ образомъ:
   -- Какъ ни сильно была оскорблена мистриссъ Линлей, изъ свидѣтельскихъ показаній явствуетъ, что сама она далеко не безупречна. Она провинилась, по меньшей мѣрѣ, въ неосторожности. Когда преступная привязанность мистера Герберта къ миссъ Уэстерфильдъ была доведена до свѣденія м-съ Линлей, она, повидимому, слишкомъ понадѣялась на ихъ усилія противостоять послѣднему искушенію. Она была такъ снисходительна (не дожидаясь даже, оправдаютъ ли дальнѣйшія событія эту снисходительность), что сама сознается, что протянула руку на прощанье миссъ Уэстерфильдъ, какихъ-нибудь полчаса спустя послѣ того, какъ передъ ней обнаружено было преступное нарушеніе этою молодой особой всѣхъ правилъ скромности, долга и благодарности. Сказать, что это былъ поступокъ опрометчивой женщины, преступно неосторожной и, могу почти сказать, преступно неделикатной, -- значитъ только сказать то, что она заслуживаетъ. Въ другомъ случаѣ, о которомъ я вынужденъ упомянуть, ея поведеніе заслуживаетъ еще большаго порицанія. Она сама, повидимому, устроила соблазнъ, передъ которымъ не устоялъ ея мужъ, и такимъ образомъ (въ нѣкоторой степени, по крайней мѣрѣ) вызвала катастрофу, которая привела ее въ судъ. Я намекаю на то, что она пригласила гувернантку,-- которая въ это время была удалена изъ ея дома и нашла себѣ мѣсто въ другомъ, вернуться въ ея домъ подъ рискомъ (что и случилось) встрѣтиться тамъ съ мистеромъ Гербертомъ Линлеемъ съ-глазу-на-глазъ. Я знаю, что материнская забота, заставившая мистриссъ Линлей поступить такимъ образомъ, извиняетъ и даже оправдываетъ, въ глазахъ многихъ людей, этотъ крайне пагубный поступокъ; и я самъ придалъ этому соображенію (и боюсь, что это непростительная слабость съ моей стороны) большое значеніе при рѣшеніи вопроса о разводѣ. Да позволено мнѣ будетъ выразить серьезную надежду на то, что мисстрисъ Линлей приметъ къ свѣденію все, что случилось; и если когда-нибудь судьба поставитъ ее снова въ затруднительное положеніе, совѣтую ей получше управлять своими впечатлѣніями и не поддаваться первому движенію, понятному, быть можетъ, въ молодой дѣвушкѣ, но какъ ненатуральному, такъ и непростительному въ женщинѣ ея лѣтъ".
   Послѣ того, его лордство произнесъ приговоръ о разводѣ въ обычной формѣ, причемъ опека надъ ребенкомъ предоставлялась матери.

-----

   Такъ быстро, какъ только могла везти наемная карета, мистеръ Саррацинъ поѣхалъ изъ суда на квартиру мистриссъ Линлей, чтобы сообщить ей, что главная цѣль ихъ, материнская опека надъ ребенкомъ, достигнута.
   У дверей онъ столкнулся съ мистриссъ Прести. Ее сопровождалъ незнакомый господинъ, оказавшійся докторомъ, къ помощи котораго пришлось обратиться. Заинтересованный профессіонально въ результатѣ процесса, этотъ джентльменъ предложилъ сообщить добрую вѣсть своей паціенткѣ. Онъ ждалъ, пока подѣйствуютъ успокоительныя капли, прописанныя имъ больной, и надѣялся, что результатъ ихъ не замедлить сказаться. Съ этими словами, онъ вышелъ изъ комнаты.
   Пока докторъ говорилъ, мистриссъ Прести вывела свои собственныя заключенія изъ внимательнаго изученія лица мистера Саррацина.
   -- Я сдѣлаю непріятное замѣчаніе, -- объявила она:-- вы точно на десять лѣтъ постарѣли, сэръ, съ тѣхъ поръ, какъ мы разстались съ вами сегодня поутру. Сдѣлайте одолженіе, подойдите къ буфету.
   Адвокатъ повиновался, и она налила ему рюмку вина.-- Вотъ лекарство, если что-нибудь васъ разстроило.
   -- Разстроило, сказать мало!-- признался мистеръ Саррацинъ.-- Я просто взбѣшенъ. Неприлично человѣку въ моемъ положеніи говорить такъ про человѣка въ положеніи лорда-президента; но я не могу не сказать, что онъ долженъ былъ бы стыдиться самого себя.
   -- Послѣ того, какъ далъ намъ разводъ!-- воскликнула мистриссъ Прести.-- Что же онъ сдѣлалъ?
   Мистеръ Саррацинъ повторилъ то, что судья сказалъ про мистриссъ Линлей.
   -- По моему мнѣнію,-- прибавить онъ,-- такія слова съ его стороны оскорбительны для вашей дочери.
   -- А между тѣмъ,-- повторила мисстрисъ Прести,-- онъ далъ намъ разводъ.
   Она вернулась въ буфету, налила вторую дозу лекарства отъ раздраженія и сама приняла ее.
   -- Какого сорта человѣкъ лордъ-президентъ?-- спросила она, опорожняя рюмку.
   Это показалось страннымъ вопросомъ при существующихъ обстоятельствахъ, но мистеръ Саррацинъ отвѣчалъ на него, какъ могъ.
   -- Превосходный человѣкъ,-- сказалъ онъ:-- это-то и непонятно. Мнѣ говорили, что это -- самый добросовѣстный и почтенный человѣкъ, какой когда-либо засѣдалъ на судейской скамьѣ. Извините меня, мистриссъ Прести, я никакъ не разсчитывалъ произвести на васъ такое впечатлѣніе.
   -- Какое впечатлѣніе?
   -- У васъ такой видъ, какъ будто бы вы нашли оправданіе для судьи.
   -- Вы какъ разъ угадали.
   -- Вы нашли для него оправданіе?
   -- Именно.
   -- Позвольте узнать, въ чемъ оно заключается?
   -- Наслѣдственный недугъ, сэръ.
   -- Могу узнать, какой?
   -- Можете. Подагра.
   Мистеръ Саррацинъ какъ-будто понялъ ее, наконецъ.-- Вы лично знакомы съ лордомъ-президентомъ?
   Мистриссъ Прести отвѣчала, что нѣтъ.
   -- Я, мистеръ Саррацинъ, сужу по аналогіи. Я просто прикладываю къ лорду-президенту тотъ опытъ, который пріобрѣла, имѣя дѣло съ другимъ высокопоставленнымъ оффиціальнымъ лицомъ. Вы знаете, что мой первый мужъ былъ министромъ?
   -- Я слышалъ это отъ васъ не разъ, мисстрисъ Прести.
   -- Хорошо. Вы, можетъ быть, тоже слышали, что покойный мистеръ Норманъ былъ замѣчательно хорошо воспитанный человѣкъ. И какъ въ палатѣ общинъ, такъ и внѣ ея всегда безукоризненно вѣжливъ. Разъ случилось такъ, что я помѣшала ему въ то время, какъ онъ занятъ былъ однимъ актомъ парламента. Прежде, нежели я успѣла извиниться -- я вамъ говорю это по секрету -- онъ швырнулъ въ меня актомъ парламента. Девяносто девять женщинъ изо ста швырнули бы его ему обратно. Зная его недугъ, я рѣшилась подождать день или два. На второй день мои ожиданія оправдались. Большой палецъ на ногѣ у мистера Нормана сталь величиною съ мой кулакъ и красенъ, какъ ракъ; онъ со слезами на глазахъ извинился за свой поступокъ. Скрытая подагра руководила мистеромъ Норманомъ; скрытая подагра руководила и лордомъ-президентомъ. У него распухнетъ палецъ, и если бы мнѣ удалось убѣдить дочь посѣтить его, то онъ извинился бы передъ ней со слезами на глазахъ.
   Этому интересному эксперименту не суждено было осуществиться. Ошибочное или вѣрное, но объясненіе строгости лорда-президента, сдѣланное мистриссъ Прести, осталось безъ провѣрки. Мистеръ Саррацинъ пытался перемѣнить разговоръ. Но мистриссъ Прести еще не все договорила.
   -- Я бы желала знать еще одну вещь,-- сказала она.-- Что, замѣчанія его лордства появятся въ газетахъ?
   -- Безъ всякаго сомнѣнія.
   -- Въ такомъ случаѣ, я постараюсь (ради моей дочери), чтобы газеты не проникли въ нашъ домъ завтрашній день. Что касается гостей, то намъ нечего ихъ бояться. Катя врядъ ли выйдетъ изъ своей комнаты; это проклятое дѣло совсѣмъ положило ее въ лоскъ.
   Докторъ вернулся въ эту минуту. Не раздѣляя мрачнаго взгляда старой дамы на свою паціентку, онъ согласился, что она находится въ большомъ нервномъ разстройствѣ; по его мнѣнію, пребываніе въ Шотландіи для нея никуда не годилось, и онъ совѣтовалъ ѣхать на югъ. Если перемѣна климата не произведетъ улучшенія, то ей можно будетъ, по крайней мѣрѣ, пользоваться совѣтами наилучшихъ лондонскихъ докторовъ. Черезъ день или два ей можно безопасно пуститься въ путь съ тѣмъ лишь, чтобы отдыхать по дорогѣ.
   Давъ этотъ совѣтъ, докторъ ушелъ. Вскорѣ послѣ его ухода, пришла Китти съ порученіемъ отъ мистриссъ Линлей.
   -- Что, маму лекарство еще не усыпило?-- спросила мистриссъ Прести.
   Китти покачала головой.
   -- Мама, хочетъ завтра ѣхать, и никакое лекарство не усыпитъ ее, пока она съ вами не переговоритъ и все не будетъ улажено. Вотъ что она мнѣ сказала.
   Когда мистриссъ Прести выходила изъ комнаты, внучка съ озабоченнымъ видомъ глядѣла ей вслѣдъ.
   -- Въ чемъ дѣло?-- спросилъ мистеръ Саррацинъ:-- вы сегодня очень серьезны.-- Китти знакомь велѣла ему замолчать.-- Бабушка иногда подслушиваетъ у дверей,-- шопотомъ произнесла она.-- Я не хочу, чтобы она меня слышала.
   Она подождала немного, затѣмъ подошла въ мистеру Саррацину, таинственно насупившись.-- Посадите меня въ себѣ на колѣни,-- сказала она.-- У насъ въ домѣ что-то неладно.
   Мистеръ Саррацинъ посадилъ ее въ себѣ на колѣни и поспѣшно спросилъ, что у нихъ не ладно. Отвѣтъ Китти смутилъ его.
   -- Я прихожу въ мамѣ въ комнату каждое утро, когда проснусь. Я взлѣзаю на кровать, цѣлую ее и говорю: "доброе утро!" и иногда, когда мама не торопится встать, улягусь у нея на кровати и опять засну. Мама думала сегодня утромъ, что я сплю. А я не спала... я только тихонько лежала. Сама не знаю, почему я тихонько лежала.
   Добрый мистеръ Саррацинъ ободрилъ ее.-- Ну, что же было дальше?
   -- Пришла бабушка. Она сказала мамѣ, чтобы она не унывала. Она сказала: "черезъ нѣсколько часовъ все будетъ кончено", и еще: "какая забота будетъ удалена изъ твоей головы!" И потомъ: "что, дитя спитъ?" А мама отвѣчаетъ: "Да". И тогда бабушка взяла одну изъ маминыхъ губокъ. И я думала, что она хотѣла вымыться ею. Но что бы, вы думали, она сдѣлала?
   Мистеръ Саррацинъ усомнился въ разсудительности того, что сдѣлала мистриссъ Прести съ губкой, но только сказать:-- Продолжайте.
   -- Бабушка опустила ее въ кувшинъ съ водой,-- продолжала Китти съ серьезнымъ лицомъ,-- но не стала мыться. Она взяла одинъ изъ чемодановъ мамы. Она хоть и старая, а ужасно сильная, скажу я вамъ. И стала смывать маминъ шифръ. А мама спросила: "Зачѣмъ вы это дѣлаете?" а бабушка говоритъ -- знаете, это ужасно, что я вамъ сейчасъ скажу, о! но я помню слово въ слово; это то же самое, что учить уроки наизусть, только веселѣе -- ну, вотъ бабушка и говоритъ: "прежде чѣмъ пройдетъ сегодняшній день, это имя уже перестанетъ быть твоимъ именемъ".
   Мистеръ Саррацинъ увидѣлъ, въ какой лабиринтъ завела его нечаянно его юная пріятельница. Разводъ и неизбѣжное возвращеніе женѣ дѣвическаго имени -- вотъ тѣ предметы, о которыхъ желала узнать Китти отъ самаго умнаго человѣка, какой у нея былъ подъ рукой -- у законнаго совѣтника своей матери.
   Мистеръ Саррацинъ пытался спустить ее съ своихъ колѣнъ. Но она ухватилась за его шею. Онъ подумалъ, что желѣзная дорога его спасетъ, и сообщилъ ей, что ему нужно ѣхать обратно въ Лондонъ. Она только крѣпче прижалась къ нему.
   -- Право же, я не могу больше ждать, моя душа,-- и всталъ, несмотря на всѣ ея усилія удержать его въ сидячемъ положеніи. Китти ухватилась тогда за его ноги и за руки, но, такъ какъ это было неудобно, то разсердилась.
   -- Мама хочетъ перемѣнить фамилію!-- закричала она во все горло, точно адвокатъ вдругъ оглохъ.-- Бабушка говоритъ, что она должна называться мистриссъ Норманъ. А я буду миссъ Норманъ. Я не хочу! Гдѣ папа? я напишу ему. Я знаю, что онъ этого не позволитъ. Слышите вы? гдѣ папа?
   Она уцѣпилась ручонками за воротникъ сюртука мистера Саррацина и хотѣла потрясти его, съ яростью рѣшивъ добиться отъ него объясненія. Но въ эту критическую минуту мистриссъ Прести растворила дверь и остановилась въ остолбенѣніи на порогѣ.
   -- Уцѣпилась за мистера Саррацина руками и ногами!-- воскликнула старуха.-- Маленькая шалунья, что ты,-- обезьянка или дѣвочка?
   Адвокатъ мягко опустилъ Китти на полъ.
   -- Помните, Самуэль,-- шепнула она ему:-- я не хочу быть миссъ Норманъ.
   Мистриссъ Прести сурово указала ей на дверь.-- Ты подняла крикъ какъ разъ въ такое время, когда твоей матери требуется крайній покой. Если я тебя снова услышу, то посажу на хлѣбъ и на воду на всю остальную недѣлю.
   Китти удалилась въ немилости, а мистриссъ Прести принялась точить свой языкъ о мистера Саррацина.
   -- Я удивляюсь, сэръ, что вы позволяете этой дрянной дѣвчонкѣ, моей внучкѣ, такія вольности. Никто бы не повѣрилъ, что вы женатый человѣкъ и отецъ семейства.
   -- А это какъ разъ поэтому, дорогая мистриссъ Прести,-- отвѣтилъ мистеръ Саррацинъ.-- Я дурачусь съ родными дѣтьми и позволяю и Китти съ собой дурачиться. Могу я вамъ быть чѣмъ-нибудь полезенъ въ Лондонѣ?-- продолжалъ онъ, направляясь къ двери:-- я оставляю Эдинбургъ съ первымъ поѣздомъ. И обѣщаю вамъ,-- прибавилъ онъ, съ лукавымъ блескомъ въ глазахъ,-- что это было мое послѣднее конфиденціальное свиданіе съ вашей внучкой. Если она пожелаетъ задавать новые вопросы, то пускай обращается къ вамъ.
   Мистриссъ Прести поглядѣла вслѣдъ уходящему адвокату съ недоумѣніемъ: какое "конфиденціальное свиданіе"? какіе "вопросы"? Послѣ нѣкотораго размышленія, знакомство съ характеромъ внучки внушило ей попытать лаской узнать то, чего нельзя добиться строгостью. Она поглядѣла на кэкъ, стоявшій на буфетѣ.-- Мнѣ стоить только простить Китти,-- рѣшила она,-- и дѣвочка сама мнѣ все перескажетъ.
   

IV.

   Изъ друзей и знакомыхъ, которые водились съ Гербертомъ Линлеемъ въ прежніе счастливые дни, не болѣе двухъ-трехъ поддерживали знакомство съ нимъ теперь, во время его позора. Нечего, конечно, прибавлять, что эти немногіе знакомые были мужчины.
   Одинъ изъ такихъ вѣрныхъ друзей, не измѣнившихъ въ тяжкіе дни испытанія, только-что разстался съ Гербертомъ въ лондонской гостинницѣ, гдѣ Линлей нанялъ комнаты для себя и для своей спутницы подъ именемъ мистера и мистриссъ Гербертъ. Этотъ знакомый былъ пораженъ перемѣной, замѣченной имъ въ бывшемъ хозяинѣ Моунтъ-Морвена. Прежняя полнота Линлея исчезла; онъ сталъ такъ худъ, какъ послѣ болѣзни; краска здоровья тоже сошла съ его лица: оно было блѣдно и измучено. Онъ дѣлалъ усилія, чтобы казаться прежнимъ веселымъ и беззаботнымъ человѣкомъ, но это ни къ чему не приводило, и на него жалко было глядѣть. "Пожертвовавъ всѣмъ, что дѣлаетъ жизнь спокойной и почтенной, онъ не получилъ взамѣнъ ничего, ни даже призрака счастія". Съ такимъ печальнымъ заключеніемъ спускался уходившій гость его съ лѣстницы гостинницы и пошелъ по улицѣ.
   Линлей вернулся къ газетѣ, которую онъ читалъ, когда пріятель пришелъ къ нему.
   Строка за строкой слѣдилъ онъ за судебнымъ отчетомъ, который возвѣщалъ тысячамъ читателей, что жена развелась съ нимъ и, по закону, стала опекуншей его ребенка. Слово за словомъ вникалъ онъ съ мрачнымъ вниманіемъ въ суровыя выраженія, въ какихъ лордъ-президентъ заклеймилъ его поведеніе и поведеніе Сидни Уэстерфильдъ. Фраза за фразой прочиталъ онъ порицаніе образа дѣйствій несчастной женщины, которую онъ обѣщалъ любить и уважать. Но и этого ему показалось мало. Перевернувъ страницу, онъ углубился въ передовую статью, комментировавшую судебный процессъ и написанную въ тонѣ возвышеннаго и добродѣтельнаго состраданія. Въ ней вступались за жену и находили, что судья былъ къ ней несправедливъ, но въ то же самое время утверждали, что нельзя достаточно сильно заклеймить поведете мужа и гувернантки, и что никакая кара, которую готовитъ имъ будущее, не будетъ слишкомъ велика.
   Онъ бросилъ газету на столъ и задумался о томъ, что прочиталъ.
   Какъ бы онъ ни былъ виноватъ, но одно несомнѣнно, что онъ испилъ чашу горечи до дна. Когда онъ оглядывался назадъ, онъ видѣлъ только разбитую, и имъ самимъ, жизнь. Если онъ заглядывалъ въ будущее, то видѣлъ пустыню, безъ всѣхъ тѣхъ приманокъ, которыя необходимы человѣку во цвѣтѣ лѣтъ. Жену и ребенка онъ безусловно потерялъ -- все равно, какъ если бы они для него умерли,-- и это было дѣломъ его жены. Имѣлъ ли онъ право жаловаться? Нѣтъ, ни тѣни права. Какъ справедливо говорятъ газеты, онъ заслужилъ это.
   Часы пробили и вывели его изъ задумчивости. Онъ перешелъ черезъ комнату и направился къ окну. Мимоходомъ нечаянно заглянулъ въ зеркало. Въ немъ отражалось лицо съ выраженіемъ на немъ мрачнаго отчаянія.-- Она сейчасъ вернется назадъ,-- припомнилъ онъ,-- она не должна меня видѣть такимъ!
   И онъ подошелъ къ окну и, чтобы прогнать мысли (и такимъ образомъ заставить лицо проясниться), сталъ наблюдать за потокомъ жизни, струившимся по многолюдной улицѣ. Искусственная веселость, притворная любовь въ присутствіи Сидни -- вотъ на что свелась вся его жизнь.
   Если бы онъ зналъ, что она ушла изъ дому, ища временной разлуки, если бы онъ подозрѣвалъ, что и у нея тоже были мысли, которыя она должна была скрывать: мучительное онасеніе, что она лишится его любви, ужасающее подозрѣніе, что онъ уже началъ сравнивать ее съ женой, и результатъ этихъ сравненій клонился не въ выгодѣ ея, Сидни, -- если бы онъ догадался объ этомъ, то чѣмъ бы это все кончилось? Но до сихъ поръ она умѣла избѣгнуть опасности возбудить его подозрѣнія. Что она любила его -- это онъ зналъ. Что она уже начала сомнѣваться въ его привязанности -- этому онъ бы не повѣрилъ, скажи ему это стариннѣйшій пріятель съ наилучшими доказательствами. Она сказала ему сегодня утромъ за завтракомъ: -- Въ Лондонѣ есть одна добрая женщина, у которой мы жили на квартирѣ, когда я была ребенкомъ, и которая была очень ласкова со мной,-- и попросила позволенія пойти справиться, все ли еще она жива, съ спокойнымъ голосомъ и безъ всякаго принужденія въ улыбкѣ. Только, когда она очутилась на улицѣ, нескромныя слезы навернулись у нея на глазахъ и тяжкій вздохъ вырвался изъ груди и неслышно излилъ свою горечь въ шумный потокъ лондонской жизни. Пока онъ стоялъ у окна, онъ видѣлъ, какъ она переходила улицу, возвращаясь домой. Она вошла въ комнату, раскраснѣвшись отъ движенія, поцѣловала его и съ милой улыбкой спросила: "что, ты соскучился безъ меня?" -- Кто бы подумалъ, что сердце этой женщины полно мукой недовѣрія и страхомъ быть брошенной!
   Онъ пододвинулъ ей кресло и, сѣвъ рядомъ съ нею, спросилъ: устала ли она? Все то вниманіе, какого она могла требовать отъ человѣка, котораго любила, было ей оказано съ кажущейся искренностью. Она помогала ему играть комедію и отвѣчала такъ, какъ если бы душа ея была вполнѣ спокойна.
   -- Нѣтъ, милый, я не устала, но я рада, что вернулась домой.
   -- Ты нашла свою старую хозяйку въ живыхъ?
   -- Да. Но, бѣдная, какъ она перемѣнилась! Ей, должно быть, тяжко жилось, съ тѣхъ поръ, какъ я ее видѣла.
   -- Она тебя, конечно, не узнала?
   -- О! нѣтъ. Она глядѣла на меня и на мой костюмъ съ величайшимъ удивленіемъ и сказала, что ея комнаты не пригодны для молодой дамы, какъ я. Я сказала, что знаю ея комнаты давно, съ дѣтскихъ лѣтъ, чтобы подготовить ее къ тому, кто я. Ахъ, какая это была грустная встрѣча для насъ обѣихъ! Она расплакалась, когда я ее поцѣловала; и мнѣ пришлось сообщить ей, что матушка моя умерла, а братъ пропалъ безъ вѣсти. Я попросила ее пойти въ кухню со мной, думая, что это развлечетъ насъ обѣихъ. Ея кухня казалась для меня раемъ во время оно; въ ней было такъ тепло; я, бывало, согрѣюсь да еще вдобавокъ меня и накормятъ. Ты не можешь себѣ представить, Гербертъ, какъ пуста и бѣдна показалась мнѣ теперь эта кухня. Я рада была уйти изъ нея и пошла наверхъ. Тамъ былъ чердакъ, гдѣ я очень любила играть; я увидѣла, что много перемѣнъ произошло въ немъ съ тѣхъ поръ, какъ я не была.
   -- Къ лучшему?
   -- Другъ мой, хуже прежняго быть бы не могло! Мой грязный чердакъ былъ вычищенъ и исправленъ; вся старая рухлядь изъ него удалена и хорошенькая, чистенькая кровать стояла въ углу. Какой-то клеркъ изъ Сити нанялъ чердакъ. Я бы его не узнала. Но меня ждалъ еще новый сюрпризъ и очень пріятный на этотъ разъ. Угадай, что нашла хозяйка, убирая чердакъ?
   -- Что-нибудь изъ твоихъ прежнихъ вещей?
   -- Ты правъ наполовину; она нашла вещи, напомнившія мнѣ отца: нѣсколько листковъ изъ пѣсенника, изъ котораго онъ училъ меня пѣть пѣсни, и небольшую связку его писемъ, которую моя мать, вѣрно, отложила въ сторону, да и позабыла. Посмотри, я принесла ихъ съ собой, хочу просмотрѣть ихъ; но это тебя не интересуетъ.
   -- Напротивъ.
   Онъ отвѣчалъ машинально, потому что самъ думалъ въ это время о другомъ. Она боялась прямо замѣтить ему это, но рѣшилась сказать, что онъ, кажется, не совсѣмъ здоровъ.-- Я уже давно это замѣчаю,-- призналась она.-- Ты привыкъ жить въ деревнѣ; я боюсь, что лондонскій воздухъ тебѣ вреденъ.
   Онъ допустилъ, что она, можетъ быть, права, но все разсѣянно, все думая о разводѣ. Она положила письма и листки изъ пѣсенника на столъ и наклонилась къ нему. Нѣжно, хотя и застѣнчиво, обняла она его шею рукой.
   -- Поѣдемъ куда-нибудь, гдѣ воздухъ чище,-- предложила она: -- морской воздухъ можетъ тебѣ быть полезенъ. Какъ ты думаешь?
   -- Хорошо, душа моя. Куда мы поѣдемъ?
   -- О! я предоставляю тебѣ выбрать мѣсто.
   -- Нѣтъ, Сидни. Я предложилъ поселиться въ Лондонѣ. Теперь ты придумай, куда намъ ѣхать.
   Она покорилась и сказала, что подумаетъ объ этомъ. Уходя изъ комнаты, впервые съ тревогой, написанной на лицѣ, она захватила листки и положила ихъ въ карманъ платья. При этомъ она увидѣла газету на столѣ.-- Есть что-нибудь интересное сегодня?-- спросила она и потянула газету къ себѣ. Онъ быстро, почти рѣзко, взялъ газету изъ рукъ у нея. Но тотчасъ же извинился за рѣзкость.-- Ничего интереснаго нѣтъ,-- объяснялъ онъ:-- вѣдь ты не интересуешься политикой.
   Вмѣсто того, чтобы отвѣтить, она внимательно на него посмотрѣла.
   Румянецъ, вызванный прогулкой, исчезъ съ лица. Она замолчала и поблѣднѣла. Сконфуженный, онъ улыбнулся принужденно.
   -- Надѣюсь, что я не оскорбилъ тебя,-- пытался онъ развязно и весело произнести это.
   -- Въ газетѣ есть что-то такое, чего ты не хочешь, чтобы я прочитала.
   Онъ оспаривалъ это, но тѣмъ не менѣе положилъ газету въ карманъ. Голосъ ея сталъ еще глуше, а лицо блѣднѣе.
   -- Развѣ все кончено?-- спросила она.-- И уже напечатано въ газетахъ?
   -- О чемъ ты говоришь?
   -- О разводѣ.
   Онъ отошелъ опять къ окну и сталъ въ него глядѣть. Такъ всего легче было отвернуть отъ нея лицо. Она пошла за нимъ.
   -- Гербертъ, я не стану читать газеты. Скажи мнѣ только: ты опять свободный человѣкъ?
   Ему ничего не оставалось, какъ отвѣтить такъ же прямо на вопросъ, какъ онъ былъ сдѣланъ. Не поворачивая въ ней лица, онъ сказалъ:-- да.
   -- Ты можешь теперь на мнѣ жениться?-- настаивала она.
   Онъ опять сказалъ: -- да,-- но не повернулся къ ней лицомъ. Она подождала немного. Онъ не двигался и ничего не говорилъ.
   Переживъ медленную гибель всѣхъ ея остальныхъ иллюзій, одна послѣдняя надежда таилась въ ея сердцѣ. Она была убита этимъ жестокимъ молчаніемъ и отвёрнутымъ взглядомъ.
   -- Я постараюсь придумать, куда бы намъ поѣхать на морской берегъ.
   Сказавъ это, она пошла къ двери, но вернулась къ столу, чтобы захватить и письма. Она взяла ихъ и, остановись, поглядѣла на Герберта. Тотъ продолжалъ смотрѣть въ окно. Она вышла изъ комнаты.
   

V.

   Она заперлась въ своей спальнѣ и сняла платье, въ которомъ ходила гулять. Какъ оно ни было легко, а она чувствовала, что оно ее душитъ. Даже ленточка, повязанная вокругъ ея шеи, давила ее. Стѣсненное сердце не находило облегченія въ слезахъ. Въ уединеніи своей комнаты, она стала думать о будущемъ. Страшное предчувствіе того, что ее ждетъ, наполняло ее суевѣрнымъ страхомъ, отъ котораго она содрогалась. Одно окно было уже раскрыто; она отворила и другое настежъ. Свѣжій воздухъ прояснилъ ея мысли: она вспомнила про газету, которую у нея отнялъ Гербертъ. Она немедленно позвонила и сказала вошедшей горничной:
   -- Принесите мнѣ сегодняшнюю газету, какую хотите, но только поскорѣй.-- Она сгорала нетерпѣніемъ прочитать отчетъ о разводѣ.
   Когда желаніе ея исполнилось, когда она прочитала отчетъ отъ начала до конца, онъ оставилъ въ ней одно только сильное впечатлѣніе. Она не могла ни о чемъ думать, кромѣ тѣхъ словъ, которыя судья сказалъ насчетъ м-съ Линлей.
   Жестокій укоръ и хуже нежели жестокій, публичный укоръ сдѣланъ великодушному другу, вѣрной женѣ, преданной матери... и за что же? За то, что она великодушно простила негодяйкѣ, отнявшей у нея мужа и заплатившей черной неблагодарностью за безконечную доброту.
   Она упала на колѣни и стала усердно молиться о томъ, чтобы Богъ вразумилъ ее, какъ поступить.-- О, Боже, научи, какъ мнѣ возвратить обратно счастіе женщинѣ, которую я его лишила!
   Она часто слышала объ успокоительномъ дѣйствія молитвы, но сама не испытала на себѣ теперь этого дѣйствіи. Ею овладѣло непобѣдимое нетерпѣніе какъ можно скорѣй и полнѣй исправить свой грѣхъ.
   Должна ли она ждать до тѣхъ поръ, пока Гербертъ Линлей не въ состояніи будетъ долѣе скрывать то, что она ему надоѣла, и самъ прогонитъ ее? Нѣтъ. Она, по собственной волѣ, разстанется съ нимъ и -- сейчасъ же. Она отперла дверь и сбѣжала уже съ половины лѣстницы, какъ вдругъ вспомнила объ одномъ страшномъ препятствіи на своемъ пути -- о разводѣ.
   Тихо и печально она покорилась силѣ обстоятельствъ и вернулась въ свою комнату.
   Дѣло сдѣлано: мужъ и жена на-вѣки, безповоротно разлучены... и по волѣ самой жены. Сколько бы онъ ни раскаявался, какъ бы сильно ни желалъ вернуться назадъ, развѣ женщина, которую онъ обманулъ, захочетъ снова сойтись съ нимъ! Разводъ, безпощадный разводъ отвѣчалъ: нѣтъ!
   Она задумалась о бракѣ, который былъ теперь расторгнуть. Туалетный столъ былъ около нея; она разсѣянно взглянула въ зеркало на свое растерянное, убитое лицо. Какое жалкое созданіе глядѣло на нее изъ зеркала! Великодушные порывы, которымъ другія женщины могли свободно предаваться, были для нея запрещеннымъ плодомъ. Она стыдилась собственной негодности, она страстно желала пожертвовать собой для нѣжно-любимаго когда-то друга, котораго она оскорбила. Тщетныя желанія! Слишкомъ поздно! слишкомъ поздно!
   Она горько сожалѣла объ этомъ. Почему?
   Сравнивая положеніе м-съ Линлей съ своимъ собственнымъ, она могла видѣть, что всѣ преимущества остаются все-таки на сторонѣ разведенной жены. У нея есть маленькая, дорогая дочка, счастіе ея жизни; есть собственное состояніе, избавляющее ее отъ низменныхъ житейскихъ заботъ; она -- все еще красавица, все еще такая женщина, которой мужчины поклоняются. Она все еще занимаетъ высокое мѣсто въ свѣтѣ; ну, а что ждетъ впереди Сидни Уэстерфильдъ? Несчастная грѣшница кончитъ такъ, какъ она того заслуживаетъ. Въ безусловной зависимости отъ человѣка, который въ эту самую минуту, быть можетъ, оплакиваетъ жену, которую обманулъ и бросилъ, скоро, очень, быть можетъ, скоро она очутится на улицѣ, безъ всякой помощи и поддержки, безъ единаго друга въ мірѣ, съ потерянной репутаціей и единственной перспективой впереди себя: или отравиться, или утопиться, какъ топились и отравлялись другія женщины до нея, когда счастіе жизни измѣняло имъ окончательно и безвозвратно.
   Будь она нѣсколькими годами старше, Гербертъ Линлей, пожалуй, и не увидѣлъ бы ее больше въ живыхъ. Но она была слишкомъ молода, чтобы настойчиво углубляться въ мрачныя мысли. Человѣкъ, котораго она преступно, положимъ, но вполнѣ натурально полюбила, царилъ въ ея сердцѣ и душѣ, хотя она и сомнѣвалась въ его любви. Хотя его и не было теперь съ нею, но образъ его, запечатлѣнный въ ея умѣ, какъ бы убѣждалъ ее не сомнѣваться въ немъ.
   Она перебирала мысленно его слова и поступки относительно ея, когда она вернулась сегодня утромъ съ прогулки. Онъ былъ добръ и внимателенъ; онъ выслушалъ ея разсказъ про сдѣланную ею находку, такъ, какъ будто бы ея интересы были и его интересами. Въ его поведеніи ничего не было обиднаго до этой минуты, когда она сама безразсудно пыталась узнать, свободенъ ли онъ и можетъ ли сдѣлать ее своей женой. Она себя только могла винить, если онъ показался ей холоденъ и сдержанъ, когда она намекнула на это щекотливое обстоятельство въ тотъ самый день, когда онъ впервые узналъ, что разводъ данъ и его ребенокъ у него отнятъ. И, однако, онъ могъ бы болѣе дружески упрекнуть неблагоразумную женщину, чѣмъ глядя на улицу -- точно онъ забылъ о ней и ея интересахъ, увлекшись наблюденіемъ за прохожими! Но, можетъ быть, онъ вовсе не наблюдалъ за прохожими -- а думалъ о женѣ и оплакивалъ ее?
   Инстинктивно она почувствовала, что мысли опять увлекаютъ ее въ сторону сомнѣнія, съ которымъ трудно уживаются юношескія надежды. Чѣмъ бы ей развлечь себя?
   Разсѣянно оглядѣла она комнату и увидѣла пакетъ съ письмами отца, который положила на столъ около кровати.
   Первыя три письма, которыя она пробѣжала, были коротки и подписаны неизвѣстными ей именами. Въ нихъ толковалось о скачкахъ и пари, и перечислялись шансы тѣхъ или другихъ спортсменовъ на выигрышъ. Безусловное равнодушіе со стороны выигрывающихъ къ разоренію тѣхъ, кто проигрывалъ, не будучи въ секретѣ, плохо аттестовали корреспондентовъ ея отца, и, изъ уваженія къ его памяти, она бросила эти письма въ огонь.
   Слѣдующее письмо, которое она вытащила изъ пачки, было длиннѣе другихъ и написано твердымъ и разборчивымъ почеркомъ. По сравненію съ каракулями, которыя она только-что сожгла, оно было похоже на письмо джентльмена. Она поглядѣла на подпись. Странность имени поразила ее; письмо было подписано: "Бенедекъ".
   Имя необыкновенное и какъ будто не вполнѣ ей незнакомое. Можетъ быть, она въ дѣтствѣ слышала его отъ отца? но ничего опредѣленнаго не могла припомнить.
   Она прочитала письмо. Въ немъ въ ея отцу обращались фамиліарно, называя его "любезный Родерикъ", а дальше стояло слѣдующее:
   "Отсрочка въ отплытіи твоего корабля доставляетъ мнѣ случай снова написать тебѣ. Въ своемъ послѣднемъ письмѣ я говорилъ тебѣ о смерти моего отца. Я тогда былъ совершенно неподготовленъ въ событію, случившемуся съ тѣхъ поръ, какъ это бѣдствіе постигло меня.
   "Приготовься къ тому, что я удивлю тебя. Нашъ старый домъ въ Сандисилѣ, гдѣ мы проводили столько счастливыхъ каникулярныхъ дней, проданъ.
   "Ты будешь, вѣроятно, такъ же огорченъ, услыхавъ про это, какъ былъ удивленъ и я, когда узналъ, что Сандисиль-Плэсъ превратился въ обитель англійскихъ монахинь ордена св. Бенедикта.
   "Мнѣ кажется, что я вижу, какъ ты вытаращилъ на меня свои огромные черные глаза и клянешься, что это одна изъ моихъ обычныхъ мистификацій. Къ несчастію (такъ какъ я очень любилъ старый домъ, гдѣ родился), это -- святая правда. Инструкціи въ завѣщаніи моего отца, въ силу которыхъ Сандисиль былъ проданъ -- были непреложны. Онѣ оказывались результатомъ обѣщанія, даннаго женѣ, много, много лѣтъ назадъ.
   "Ты и я были слишкомъ молоды, когда умерла моя бѣдная матушка, но, я думаю, ты помнишь, что я былъ, какъ и вся ея семья, римско-католическаго вѣроисповѣданія.
   "Напомнивъ тебѣ объ этомъ, я долженъ сообщить тебѣ затѣмъ, что Сандисиль-Плэсъ -- собственность моей матери. Оно было дано ей въ приданое и должно было перейти послѣ ея смерти къ моему отцу, если не будетъ дочери, которая переживетъ мать. Я -- ея единственный сынъ. Поэтому мой отецъ имѣлъ право распорядиться съ своей собственностью, какъ хотѣлъ. Деньги, вырученныя отъ продажи дома, онъ оставилъ мнѣ. Но я бы предпочелъ домъ.
   "Но почему же матушка взяла съ него обѣщаніе продать домъ послѣ ея смерти?
   "Письмо, приложенное въ завѣщанію отца, объясняетъ это и передаетъ весьма печальную повѣсть. Изъ уваженія къ желаніямъ матери, отъ меня ее строго скрывали, пока отецъ былъ живъ.
   "У матери была младшая сестра, которая считалась красавицей въ семьѣ и которую любили и баловали всѣ, кто ее видѣлъ. Безполезно распространяться о печальной исторіи этой дѣвушки. Ты слыхалъ ее сто разъ. Она любила и вѣрила; ее обманули и бросили. Оставленная безъ всякой опоры въ чужой землѣ, съ погибшей репутаціей, съ разбитой жизнью, она пыталась утопиться. Дѣло происходило во Франціи. Лучшая изъ хорошихъ женщинъ -- сестра милосердія -- оказалась по близости и спасла ее. Она пріютила ее и пожалѣла, и присовѣтовала вернуться въ семью. Бѣдное покинутое созданіе безусловно отказалось отъ этого; она не могла забыть, что опозорила ихъ. Добрая сестра милосердія выслушала ея призванія. Убѣжище, гдѣ бы она могла скрыться отъ міра и посвятить себя религіи на весь остатокъ дней -- вотъ все, что ей требовалось. Этой цѣли она достигла въ обители бенедиктинскихъ монахинь, устроенной во Франціи. Тамъ она нашла пріютъ и утѣшеніе, тамъ она пробыла весь остатокъ своей жизни среди сестеръ и тамъ умерла покойной и даже счастливой смертью.
   "Ты поймешь теперь, почему моя мать пожелала, изъ благодарности, основать еще обитель монахинь этого ордена и передъ смертью взяла съ отца обѣщаніе устроить это.
   "Сначала онъ просто предложилъ пожертвовать домъ бенедиктинскому ордену. Матушка воспротивилась этому, ради меня.-- Если сынъ нашъ, -- говорила она, -- не наслѣдуетъ отъ отца домъ, то его слѣдуетъ вознаградить за него деньгами. Продай домъ.
   "И такъ, вотъ я получилъ себѣ еще крупную сумму денегъ, въ прибавку къ прежнему состоянію. Я думаю положить ее въ банкъ и не трогать до тѣхъ поръ, пока не состарѣюсь и не выйду изъ флота. Послѣдніе годы своей жизни я посвящу основанію благотворительнаго учрежденія. Если же умру раньше,-- то такъ и быть. У насъ можетъ быть морская война. Или же, быть можетъ, я обращусь въ одного изъ тѣхъ неисправимыхъ безумцевъ, которые рискуютъ жизнью въ арктическихъ экспедиціяхъ. Въ крайнемъ случаѣ, я поручу интересы моего убѣжища въ твои вѣрныя и способныя руки. А пока прощай и счастливаго пути".
   Этимъ оканчивалось письмо.
   Сидни съ мучительнымъ интересомъ прочитала его вторую половину. Исторія несчастной любимицы семьи не могла не быть полна для нея трагическаго значенія. Она видѣла въ ней какъ бы предсказаніе того, что могло быть и съ нею самой въ концѣ концовъ, но только бегъ ея мирнаго конца. Въ какую общину милосердныхъ женщинъ обратится она въ случаѣ бѣды? Какое религіозное утѣшеніе найдетъ она въ своемъ раскаяніи? Какія молитвы, какія надежды примирять ее на смертномъ одрѣ съ общей участью?
   Она вздохнула, складывая письмо капитана Бенедека, и спрятала его на груди, чтобы снова перечесть его.-- Еслибы судьба опредѣлила мнѣ родиться среди добрыхъ людей, быть можетъ, я могла бы принадлежать къ церкви, которая приняла подъ свое покровительство эту бѣдную дѣвушку.
   Мысли ея продолжали витать въ этомъ направленіи: она соображала, въ какой части Англіи могъ находиться Сандисиль? и спрашивала себя: растворятъ ли свои двери монахини передъ женщиной, у которой нѣтъ другихъ правъ на ихъ состраданіе, кромѣ того, что она такая же христіанка, какъ и онѣ,-- когда заслышала шаги Линлея, подходившаго къ ея двери.
   Тонъ его былъ добръ; манеры мягки; нѣжное участіе къ ней, повидимому, снова проснулось въ немъ. Ея долгое отсутствіе встревожило его: онъ боялся, не заболѣла ли она.
   -- Я только думала,-- отвѣчала она.
   Онъ улыбнулся и, сѣвъ рядомъ съ нею, спросилъ: придумала ли она, куда они поѣдутъ изъ Лондона?
   

VI.

   Единственная гостинница въ Сандисилѣ была сверху до низу биткомъ набита народомъ, и больше половины пріѣзжихъ были больные, присланные сюда докторами.
   Для лицъ истерическаго темперамента, ищущихъ развлеченій, это мѣсто не представляло никакихъ приманокъ. Расположенье на окраинѣ маленькой, скучной бухты, это мѣстечко -- въ смыслѣ пароходнаго сообщенія -- можно было бы сравнить съ какимъ-нибудь отдаленнымъ островомъ на Тихомъ океанѣ. Пароходы сколько-нибудь крупныхъ размѣровъ держались поодаль отъ предательскихъ мелей и подводныхъ камней, таившихся при входѣ въ бухту. Дно для бросанія якоря было пригодно, но глубина воды годилась лишь для маленькихъ пароходиковъ, для жалкихъ рыбачьихъ барокъ и грязныхъ плоскодонныхъ расшивъ, привозившихъ уголь и картофель. Сзади гостинницы два грязныхъ ряда коттеджей извивались внутрь материка. Матросы, оставшіеся безъ дѣла, зѣвали, сидя у оконъ; лѣнивые рыбаки уныло поглядывали на небо, стоя у садовыхъ калитокъ; и береговые сторожа, которымъ рѣшительно нечего было сторожить, собирались въ деревянной обсерваторіи и направляли безполезные телескопы на пустынное море. Плоскій морской берегъ, съ скудными деревьями-карликами и чахоточными изгородями, съ унылымъ видомъ пустыни, раскидывался подъ небеснымъ сводомъ и предоставлялъ препрославленному морскому воздуху исцѣлять растрепанные нервы и не оказывалъ для него никакихъ препятствій въ видѣ холмовъ или иныхъ почвенныхъ капризовъ. Пустынная, пыльная дорога, которая вела въ ближайшій городъ, открывала для посѣтителей, прохлаждавшихся на балконахъ, видъ на какой-то темный предметъ въ нѣкоторомъ отдаленіи; то былъ монастырь, въ которомъ жили монахини вдали отъ всякихъ постороннихъ глазъ. Съ одной стороны гостинницы окна выходили на маленькую деревянную набережную, сильно нуждавшуюся въ исправленіи. Съ другой стороны, въ огороженномъ докѣ исправлялись яхты небольшой вмѣстимости и, лишенныя снастей, пребывали въ бездѣйствіи на грязномъ берегу, пока владѣльцы не потребуютъ ихъ обратно. По сосѣдству находилась небольшая группа лавокъ; въ одной продавали фрукты и рыбу; въ другой табакъ и бакалейные товары; третья была заперта, и билетики на окнахъ приглашали желающихъ нанять ее; наконецъ, четвертая, позади церкви методистовъ, отвѣчала двойному назначенію почтовой конторы и запаснаго магазина -- для канатовъ и каменнаго угля. Кромѣ этихъ предметовъ (и въ этомъ заключалась главная прелесть этого мѣста), не было ничего, что могло бы отвлекать вниманіе больныхъ, слѣдовавшихъ докторскимъ инструкціямъ и съ утра до ночи заботившихся о своемъ здоровьѣ.
   Дѣло было вечеромъ. Мѣстомъ дѣйствія служила одна изъ частныхъ гостиныхъ въ отелѣ, а дѣйствіемъ -- чаепитіе
   Богатая мистриссъ Рамсей, извѣстная въ торговомъ мірѣ какъ жена главнаго партнера фирмы Рамсей и Реншъ, проживала въ гостинницѣ въ интересахъ здоровья своихъ троихъ дѣтей. Они были слабаго сложенія; ихъ полное выздоровленіе отъ болѣзни, переходившей отъ одного къ другому, затянулось, и докторъ объявилъ, что нервная система во всякомъ случаѣ нуждалась въ исправленіи. Придя къ этому заключенію, само собой разумѣется, докторъ долженъ былъ рекомендовать поѣздку въ Сандисиль.
   Здоровье дѣтей очень поправилось; знаменитый воздухъ принесъ имъ пользу, и новыя знакомства, которыя они сдѣлали, тоже были имъ пріятны. Они познакомились съ прекрасно воспитанными мальчиками лэди Мейри и съ прелестной дочкой мистриссъ Норманъ, Китти. Самыя дружескія отношенія установились между матерями. Желая отплатить за гостепріимство лэди Мейри и мистриссъ Норманъ, мистриссъ Рамсей пригласила обѣихъ дамъ къ себѣ пить чай, въ ознаменованіе интереснаго семейнаго событія: ея мужъ, путешествовавшій на континентѣ по дѣламъ фирмы, вернулся въ Англію и пріѣхалъ въ этотъ вечеръ къ женѣ и дѣтямъ.
   Лэди Мейри уже пришла и мистеръ Рамсей былъ ей представленъ. Мистриссъ Норманъ, которую ждали съ минуты на минуту, прислала коротенькую записку съ просьбой извинить ее. Она чувствовала себя сегодня нездоровой и не могла придти.
   -- Какъ жаль!-- сказала мистриссъ Рамсей мужу.-- Тебѣ бы мистриссъ Норманъ очень понравилась; она въ высшей степени хорошо воспитанная, приличная, восхитительная женщина. И, какъ нарочно, завтра она отсюда уѣзжаетъ. Но такъ какъ отъѣздъ назначенъ не очень рано, то я найду случай, мой другъ, познакомить тебя съ моей пріятельницей и ея миленькой дочкой, Китти.
   Мистеръ Рамсей, повидимому, заинтересовался, когда произнесли имя мистриссъ Норманъ. Но затѣмъ, медленно попивая чай, больше задумался, нежели прислушивался къ тому, что говорила жена.
   -- Ты здѣсь познакомилась съ этой дамой?-- спросилъ онъ.
   -- Да, и надѣюсь, что нашла себѣ друга на всю жизнь,-- объявила мистриссъ Рамсей съ восторгомъ.
   -- И я также,-- прибавила лэди Мейри.
   Мистеръ Рамсей продолжалъ свои разспросы:
   -- Что, она красивая женщина?
   Обѣ дамы въ голосъ отвѣтили на этотъ вопросъ: лэди Мейри описала красоту мистриссъ Норманъ однимъ ужаснымъ словомъ: -- "классическая". Сравнительно съ этимъ, слова мистриссъ Рамсей казались понятными:-- "даже болѣзнь не можетъ испортить эту красоту".
   -- Включая мигрень, который случился у нея сегодня вечеромъ,-- замѣтилъ мистеръ Рамсей.
   -- Не будь такъ золъ, мой милый! Мистриссъ Норманъ находится здѣсь по совѣту одного изъ первыхъ врачей Лондона: здоровье бѣдняжки разстроилось отъ очень серьезныхъ причинъ.
   Мистеръ Рамсей продолжалъ точить языкъ.
   -- Связанныхъ съ ея мужемъ?-- спросилъ онъ.
   Лэди Мейри вступилась за пріятельницу. Она -- вдова; всѣмъ ея друзьямъ извѣстно, что смерть ея мужа было самымъ счастливымъ событіемъ ея замужней жизни. Но она понимала свои обязанности, какъ слѣдуетъ порядочной женщинѣ.
   -- Я думаю, мистеръ Рамсей,-- прибавила она съ достоинствомъ,-- что вы могли бы воздержаться отъ такого жестокаго намека.
   Мистеръ Рамсей извинился. У него были свои причины желать узнать побольше подробностей о мистриссъ Норманъ; онъ сказалъ, что беретъ свои слова назадъ, но продолжалъ свои разспросы въ другой формѣ. Можетъ онъ узнать отъ жены: видѣлъ кто-нибудь мистера Нормана?
   -- Нѣтъ.
   -- Или слышалъ про него?
   Мистриссъ Рамсей и тутъ отвѣчала отрицательно, и спросила въ свою очередь:
   -- Что значатъ эти вопросы?
   -- Это значитъ,-- вмѣшалась лэди Мейри,-- что всѣ мы, бѣдныя женщины, подвергаемся сплетнямъ.-- Она еще не простила м-ру Рамсей, его намека и язвительно глядѣла на него. Но бываютъ непроницаемые мужчины, которыхъ никакими взглядами не проймешь. Мистеръ Рамсей былъ изъ ихъ числа. Онъ повернулся въ женѣ и спокойно спросилъ:
   -- Я хочу только сказать, что больше знаю о мистриссъ Норманъ, нежели вы. Я слышалъ о ней... ну, тамъ все равно, отъ кого и гдѣ. Это -- дама, прославленная въ газетахъ. Не пугайтесь. Она не кто иная, какъ разведенная мистриссъ Линлей.
   Обѣ дамы поглядѣли другъ на друга растеряннымъ взглядомъ. Мистриссъ Рамсей, какъ добродѣтельная жена, ограничилась ничего невыражающимъ междометіемъ. Лэди Мейри, не имѣя причины сдерживаться, выразила свое мнѣніе восклицаніемъ:-- Это не можетъ быть!
   -- У мистриссъ Норманъ, про которую я говорю,-- продолжалъ мистеръ Рамсей,-- есть мать. Старуха была два раза замужемъ. Ея фамилія Прести.
   Это разрѣшило всѣ сомнѣнія. Мистриссъ Прести собственной персоной проживала въ гостинницѣ вмѣстѣ съ дочерью и внучкой. Лэди Мейри сдалась передъ силой очевидности; она воздѣла руки къ небу съ воплемъ:
   -- Это ужасно!
   Мистриссъ Рамсей снисходительнѣе взглянула на дѣло:
   -- Бѣдняжка заслуживаетъ сожалѣнія,-- мягко сказала она.
   Лэди Мейри съ удивленіемъ взглянула на свою пріятельницу.
   -- Душа моя, вы вѣрно забыли, что сказалъ о ней судья. Вѣрно, вы не читали отчета въ газетахъ?
   -- Нѣтъ; я слышала про этотъ процесъ, вотъ и все. Что же сказалъ судья?
   -- Что сказалъ?-- повторила лэди Мейри.-- Чего онъ только не сказалъ! Его лордство объявилъ, что онъ неохотно даетъ разводъ. Онъ говорилъ про эту ужасную женщину, которая насъ обманула, въ самыхъ строгихъ выраженіяхъ; онъ сказалъ, что она вела себя самымъ неприличнымъ образомъ, что она поощряла свою отвратительную гувернантку и что если мужъ ея поддался соблазну, то въ этомъ она виновата. И многое еще, кромѣ того; я хорошенько не помню.
   Жена мистера Рамсея съ отчаяніемъ обратилась къ нему:
   -- Что мнѣ дѣлать?-- спросила она.
   -- Ничего не дѣлать, -- былъ разумный отвѣтъ.-- Вѣдь ты говорила, что она завтра уѣзжаетъ!
   -- Это-то и бѣда. Ея дочка Китти даетъ завтра прощальный обѣдъ нашимъ дѣтямъ, и я обѣщала придти съ ними, чтобы проститься.
   Лэди Мейри произнесла свое рѣшеніе безъ малѣйшаго колебанія.
   -- Разумѣется, не пускайте своихъ дѣвочекъ. Дочери! подумайте о ихъ репутаціи, когда онѣ выростутъ!
   -- Вы попались въ такой же просакъ, какъ и жена?-- спросилъ мистеръ Рамсей.
   Лэди Мейри поправила его.
   -- Я была такъ же обманута,-- отвѣчала она.-- Хотя мои дѣти -- мальчики (что, конечно, составляетъ большую разницу), но я чувствую, что, какъ мать, я обязана не пускать ихъ въ дурное общество. Я никогда не дѣлаю вещей вполовину. И не намѣрена прибѣгать въ уловкамъ! Я пошлю записку и въ ней выскажу откровенно мистриссъ Норманъ, почему мои мальчики не могутъ быть у нея завтра.
   -- Не будетъ ли это слишкомъ жестокосердо?-- сказала сострадательная мистриссъ Рамсей,
   Мистеръ Рамсей принялъ сторону жены, опираясь на доводы житейской мудрости.-- Никогда не слѣдуетъ поднимать исторіи, если можешь этого избѣжать. Пошлите записку, что дѣти не могутъ придти, потому что простудились, и выпутайтесь такимъ образомъ.
   Мистриссъ Рамсей благодарно взглянула на своего превосходнаго супруга.
   -- Отлично!-- сказала она со вздохомъ облегченія.
   Чувство долга, владѣвшее лэди Мейри, выразилось согласно съ законами вѣжливости. Она встала, улыбнулась съ видомъ покорности Провидѣнію и сказала:-- Прощайте.
   Почти въ ту же минуту невинная маленькая Китти удивила свою маму и бабушку, появившись передъ ними въ ночной блузѣ, послѣ того, какъ ее уже часа два назадъ уложили спать.
   -- Ну, чего только этотъ ребенокъ не выдумаетъ!-- вскричала мистриссъ Прести.
   Китти сказала истинную правду:-- Бабушка, я никакъ не могу заснуть.
   -- Почему, моя милочка?-- спросила мать.
   -- Я такъ волнуюсь, мама.
   -- Чѣмъ, мое дитя?
   -- Моимъ завтрашнимъ обѣдомъ. О!-- вскричала дѣвочка, хлопая въ ладоши,-- я надѣюсь, что все будетъ отлично и очень весело!
   

VII.

   Принадлежа къ старѣйшему поколѣнію, которое дожило до нашего торопливаго и суетливаго вѣка, и не сочувствуя этому вѣку, мистриссъ Прести вошла въ гостиную за два часа до того времени, какое было назначено для выѣзда изъ Сандисиля, спокойная насчетъ своего багажа.
   -- Мои чемоданы уложены, заперты и надписаны; я терпѣть не могу спѣшить. Что ты читаешь?-- спросила она, увидя, что у дочери на колѣняхъ лежитъ книга и что та хотѣла какъ будто ее спрятать.
   Мистриссъ Норманъ дала самый обыкновенный отвѣтъ въ тѣхъ случаяхъ, когда хотятъ отдѣлаться отъ любопытныхъ:
   -- Ничего.
   -- Ничего!-- повторила мистриссъ Прести съ ироническимъ участіемъ.-- Покажи, пожалуйста, Катя.
   Она схватила книгу, раскрыла ее на первой страницѣ и прочитала съ негодованіемъ надпись, чернила которой уже успѣли выцвѣсть:
   "Милой Катѣ отъ Герберта въ день нашей свадьбы."
   -- Что это значитъ, Катя?-- сказала мистриссъ Прести.-- Ты бережешь подарокъ негодяя, послѣ публичнаго позора, который онъ навлекъ на тебя. О, Катя!
   Катя не выказала обычнаго ей терпѣнія въ обращеніи съ матерью.
   -- Я берегу лучшія воспоминанія изъ счастливой поры моей жизни,-- отвѣчала она.
   -- Неблагоразумныя чувства,-- объявила мистриссъ Прести:-- я подальше припрячу эту книгу. Твой мозгъ размягчается, моя душа, подъ вліяніемъ здѣшняго снотворнаго пребыванія.
   Катя вторично позволила себѣ оспорить мнѣніе матери:
   -- Я поправилась здоровьемъ въ Сандисилѣ; мнѣ нравится это мѣсто, и я съ сожалѣніемъ покидаю его.
   -- То ли дѣло магазины, улицы, шумъ, оживленіе и дымъ Лондона!-- закричала мистриссъ Прести.-- Слава Богу, наши комнаты наняты, и мы должны ѣхать волею-неволею.
   За этимъ выраженіемъ благодарности послышался стукъ въ дверь и голосъ, въ которомъ нельзя было не признать голоса Рандаля Линлея, попросившаго позволенія войти. Мистриссъ Прести, не выпуская изъ рукъ книги дочери, раскрыла ящикъ въ столѣ, положила ее туда и заперла ящикъ съ шумомъ.
   Увидя обѣихъ дамъ, Рандаль остановился въ дверяхъ въ удивленіи.
   -- Вы, кажется, не ожидали насъ видѣть?-- спросила мистриссъ Прести.
   -- Я слышалъ, что вы гдѣсь отъ нашего пріятеля Саррацина, -- отвѣчалъ Рандаль, -- но я шелъ въ капитану Бенедеку. Я, вѣрно, ошибся дверью. Развѣ это не его комнаты?
   Катя собиралась объяснить.
   -- Это были его комнаты, но капитанъ Бенедекъ былъ такъ добръ, хотя мы для него совсѣмъ постороннія женщины...
   Мистриссъ Прести перебила ее.
   -- Дорогая Катя, ты не съумѣешь объяснить такъ хорошо, какъ я. Тебя не учили излагать дѣло въ пяти словахъ. Позвольте мнѣ поставить вамъ точки на і (такъ выражался мистеръ Прести) и освѣтить дѣло. Это мѣстечко всегда бываетъ биткомъ набито, Рандаль, а мы не написали заранѣе о томъ, чтобы намъ приготовили комнаты. Капитанъ Бенедекъ случайно находился внизу, когда услышалъ, что мы должны уѣхать, а одна изъ насъ нездорова. Этотъ добрѣйшій человѣкъ прислалъ намъ сказать, что мы можемъ занять его комнаты, а онъ будетъ спать на своей яхтѣ. Поведеніе -- достойное самого сэра Чарльза Грандисона. Когда я сошла внизъ, чтобы поблагодарить его, онъ уже ушелъ, -- и вотъ мы тутъ уже три недѣли, иногда видаемъ яхту капитана, но, къ великому нашему удивленію, никогда не видимъ самого капитана.
   -- Въ этомъ нѣтъ ничего удивительнаго, мистриссъ Прести. Капитанъ Бенедекъ любитъ оказывать добрыя услуги и не терпитъ, чтобы его благодарили. Я ожидалъ встрѣтить его сегодня.
   Катя подошла къ окну.-- Онъ направляется къ вамъ,-- сказала она:-- вонъ его яхта въ бухтѣ.
   -- А на морѣ штиль,-- прибавилъ Рандаль, подходя къ ней.-- Яхта не поспѣетъ прибыть, прежде нежели мнѣ придется отсюда уѣхать.
   Она застѣнчиво взглянула на него.
   -- Можетъ быть, это я выживаю васъ?-- спросила она прерывистымъ голосомъ.
   Рандаль удивился, какъ могла она это подумать, и выразилъ это.
   -- Она думаетъ о разводѣ,-- объяснила мистриссъ Прести.-- Вы слышали о немъ, конечно, и, быть можетъ, принимаете сторону вашего брата?
   -- Вовсе нѣтъ, сударыня. Мой братъ былъ неправъ отъ начала до конца.
   Онъ повернулся къ бывшей невѣсткѣ.
   -- Я останусь съ вами съ величайшимъ удовольствіемъ и такъ долго, какъ только можно,-- сказалъ онъ мягко и серьезно.-- Дѣло въ томъ, что я ѣду гостить къ друзьямъ, и если бы капитанъ Бенедекъ засталъ меня тутъ, то я долженъ былъ бы поймать почтовый поѣздъ, который отправляется отсюда. Мнѣ нужно сказать капитану всего два слова объ одномъ лицѣ, которымъ онъ интересуется, и я могу сказать ихъ ему письменно.
   Онъ написалъ карандашомъ нѣсколько словъ на визитной карточкѣ и положилъ ее на столъ.
   -- Я вернусь въ Лондонъ черезъ недѣлю; сообщите мнѣ вашъ адресъ, чтобы я могъ найти васъ. А теперь я бы желалъ повидать Китти. Гдѣ она?
   За Китти послали. Она вошла въ комнату необыкновенно тихо и скромно, но, увидя Рандаля, вдругъ стала прежней Китти и вскочила къ нему на колѣни.
   -- О! дядюшка Рандаль, я такъ рада васъ видѣть!
   Она вдругъ сконфузилась и поглядѣла на мать.
   -- Могу я называть его дядюшкой Рандалемъ? иди и онъ тоже перемѣнилъ свою фамилію?
   Мистриссъ Прести погрозила пальцемъ внучкѣ и напомнила Китти, что ей запрещено толковать о фамиліяхъ.
   Рандаль увидѣлъ растерянный взглядъ ребенка и пожалѣлъ его.
   -- Пусть она называетъ меня какъ хочетъ, -- сказалъ онъ,-- но только не при постороннихъ. Я увѣренъ, что она это и сама понимаетъ.
   Китти нѣжно приложила свою щечку къ щекѣ дяди.
   -- Все перемѣнилось, -- шепнула она ему.-- Мы путешествуемъ; папа насъ оставилъ, и Сидъ также, и мы теперь носимъ другую фамилію. Мы зовемся теперь Норманъ. Я бы желала поскорѣе вырости и понять, въ чемъ дѣло.
   Рандаль старался примирить ее съ счастливымъ невѣденіемъ дѣтства.-- У тебя есть добрая мама, которая тебя любитъ, и я, твой дядя, да еще твои игрушки...
   -- А еще милые мальчики и дѣвочки, съ которыми я играю, -- закричала Китти, готовая утѣшиться.-- Они всѣ сейчасъ придутъ обѣдать ко мнѣ. Останься и пообѣдай съ нами.
   Рандаль обѣщалъ отобѣдать съ Китти, когда всѣ они вернутся въ Лондонъ. Но, прежде нежели выйти изъ комнаты, онъ указалъ на карточку, оставленную имъ на столѣ.-- Не забудьте передать это моему пріятелю,-- сказалъ онъ, уходя.
   Въ ту самую минуту, какъ дверь за нимъ затворилась, мисстриссъ Прести поразила свою дочь тѣмъ, что взяла карточку и прочитала то, что на ней написалъ Рандаль.
   -- Это вѣдь не письмо, Катя, и ты знаешь, что я стою выше обыкновенныхъ предразсудковъ.
   Послѣ этого объясненія она хладнокровно прочитала то, что стояло на карточкѣ.
   "Съ сожалѣніемъ извѣщаю васъ, что ничего новаго не могу сообщить вамъ о дочери вашего пріятеля. Я могу только повторить, что она не нуждается и не заслуживаетъ помощи, которую вы съ такой добротой ей предлагаете."
   Мистриссъ Прести положила карточку обратно на столъ и созналась, что ничего не понимаетъ:-- О комъ это онъ говоритъ?-- соображала она.-- Опять какая-нибудь дурочка сбилась съ пути?
   Китти поглядѣла на мать съ испугомъ.-- Какая дурочка?-- спросила она.-- Бабушка не про меня говорить?
   На большихъ часахъ въ гостинницѣ пробило два, и тревоги ребенка приняли новое направленіе.-- Пора бы моимъ знакомымъ придти,-- сказала она.
   Пробила и половина третьяго. Катя предложила послать къ лэди Мейри и мистриссъ Рамсей освѣдомиться, не случилось ли чего-нибудь. Когда она приказывала Китти позвонить въ колокольчикъ, вошелъ слуга съ двумя письмами, адресованными мистриссъ Норманъ.
   У мистриссъ Прести были свои собственныя идея, и она выводила собственныя обо всемъ заключенія. Она внимательно наблюдала за дочерью. Но даже Китти замѣтила, что лицо матери все блѣднѣло и блѣднѣло, по мѣрѣ того, какъ она читала письма.
   -- Вы точно чего-то испугались, мама?-- замѣтила она.
   Отвѣта не послѣдовало, и Китти вдругъ такъ обезпокоилась объ участи своего обѣда и о томъ, придутъ или нѣтъ ея гости, что рѣшилась спросить бабушку:
   -- Какъ вы думаете, скоро они придутъ?
   Житейская мудрость старухи къ этому времени уже перешла отъ подозрѣній къ увѣренности.
   -- Дитя мое,-- отвѣтила она,-- они совсѣмъ не придутъ.
   Китти подбѣжала въ матери, чтобы спросить, правду ли говоритъ бабушка. Но, прежде нежели успѣла вымолвить слово, отскочила назадъ, испугавшись до такой степени, что онѣмѣла.
   Никогда еще во всей своей недолголѣтней жизни не случалось ей видѣть на лицѣ матери такого грознаго взгляда. Впервые также мать увидѣла своего ребенка дрожащимъ при видѣ ея. Передъ этимъ открытіемъ всѣ чувства гнѣва, обиды, какія она испытала отъ полученнаго оскорбленія, стушевались. Она захватила Китти въ свои объятія.
   -- Мой ангелъ, мое сокровище! я сержусь не на тебя. Я люблю тебя! я люблю тебя! въ цѣломъ свѣтѣ нѣтъ такого славнаго ребенка, такой кроткой, милой, чудесной дѣвочки, какъ ты. О! какъ ты огорчена, моя бѣдняжка! Не плачь, ты разобьешь мое сердце!
   Китти подняла голову и вытерла рукой слезы на глазахъ.
   -- Я не буду плакать, мама.
   Хотя она была и ребенокъ, но на слово ея можно было положиться.
   Мать взглянула на нее и залилась слезами.
   Лучшія чувства, обыкновенно подавляемыя непріятной стороной характера мистриссъ Прести, ввели въ ней верхъ.
   -- Поплачь, Катя, это тебя облегчитъ,-- сказала она, мягко.-- А я побуду съ Китти.
   Съ кротостью, изумившей Китти, она подвела внучку къ окну и указала на главную аллею парка, шедшую мимо ихъ оконъ.
   -- Я знаю, что можетъ утѣшить тебя. Погляди-ка въ окно.
   Китти повиновалась.
   -- Я не вижу моихъ знакомыхъ,-- сказала она.
   Мистриссъ Прести показала на погонщика съ ослами.
   -- А это развѣ не удовольствіе? Ну, пойдемъ со мной къ нянѣ; она сведетъ тебя въ паркъ и ты покатаешься на ослѣ.
   Китти шепнула:-- Могу я на прощанье поцѣловать маму?
   Разсудительная мистриссъ Прести отложила поцѣлуй до другого времени.
   -- Подожди, пока вернешься назадъ, и тогда разскажешь мамѣ, какъ ты прогулялась.
   Дойдя до двери, Китти опять шепнула:
   -- Мнѣ нужно вамъ сказать что-то.
   -- Что такое?
   -- Велите погонщику заставить осла скакать.
   -- Я скажу, что дамъ ему сикспенсъ, если онъ угодитъ тебѣ, и ты увидишь, какъ онъ будетъ усерденъ.
   Китти серьезно поглядѣла въ лицо бабушкѣ: -- Какъ жаль, что вы не всегда такая!
   Мистриссъ Прести покраснѣла.
   

VIII.

   Нѣкоторое время никто не тревожилъ Катю съ матерью.
   Мистриссъ Прести прочитала и разорвала письмо лэди Мейри и мистриссъ Рамсей съ искреннимъ презрѣніемъ къ ихъ авторамъ и сказала, что подастъ благой совѣтъ дочери, когда та достаточно успокоится, чтобы его выслушать.
   -- Глаза твои и лицо пришли въ порядокъ послѣ слезъ, но расположеніе духэ все еще не наладилось. Въ чемъ дѣло? что тебя еще разстроиваетъ?
   -- Мнѣ жаль бѣдную Китти.
   -- Душа моя, Китти совсѣмъ не нуждается въ сожалѣніи. Она катается на любимомъ ослѣ, котораго каждый день кормитъ. Да, да, тебѣ нечего мнѣ указывать на то, что ты въ фальшивомъ положеніи, и никто не станетъ отрицать, что безсовѣстно давать объ этомъ чувствовать ребенку. А теперь выслушай меня. Собственно говоря, эти двѣ завистливыя женщины оказали тебѣ услугу. Онѣ въ время показали тебѣ, какъ тебѣ слѣдуетъ оберегать себя на будущее время. Обмани низкій свѣтъ, Катя, какъ онъ того заслуживаетъ. Огради себя такъ, чтобы подобныя оскорбленія стали на будущее время невозможны.
   Съ энергіей убѣжденія мистриссъ Прести, при этихъ послѣднихъ словахъ, даже ударила кулакомъ по столу и закончила смѣлымъ предложеніемъ:
   -- Будь вдовой!
   Слова, казалось, не хитрыя, но Катя никакъ не могла ихъ уразумѣть.
   -- Не сомнѣвайся,-- продолжала мать -- и сдѣлай, что я тебѣ говорю. Подумай о Китти, если не о себѣ. Черезъ нѣсколько лѣтъ она будетъ молодой дѣвушкой. Она можетъ найти жениха во всѣхъ отношеніяхъ для насъ желательнаго; но представь себѣ, что онъ изъ религіознаго семейства, и представь, что онъ узнаетъ о твоемъ разводѣ и о томъ, что сказалъ судья. Что тогда будетъ, какъ ты думаешь?
   -- Неужели вы говорите серьезно? неужели вы серьезно совѣтуете мнѣ это? Не говоря уже объ обманѣ, но вѣдь Китти, вы знаете, будетъ приставать съ вопросами. Неужели вы думаете, что я могу сказать ей, что ея отецъ умеръ? Сказать ложь -- и такую жестокую ложь!
   -- Глупости!-- сказала мистриссъ Прести.
   -- Глупости?-- повторила съ негодованіемъ ея дочь.
   -- Чистѣйшія глупости,-- настаивала мать.-- Развѣ твое положеніе не принуждаетъ тебя и теперь ко лжи? Когда ребенокъ спрашиваетъ, почему отецъ и гувернантка уѣхали отъ насъ, развѣ ты не должна выдумывать разные предлоги, которые всѣ лживы? Если человѣкъ, который былъ когда-то твоимъ мужемъ, не все равно, что умеръ для тебя, то я бы желала знать, какой смыслъ въ твоемъ разводѣ? Бѣдная моя, да какъ же ты думаешь жить! Сколько тысячъ людей прочитали газетный отчетъ о процессѣ? Сколько сотенъ людей, интересующихся красивой женщиной, какъ ты, будутъ удивляться, почему они не видятъ мистера Нормана! Что? ты поѣдешь опять заграницу? Уѣзжай, куда хочешь,-- ты вездѣ будешь замѣчена и вездѣ найдешь себѣ враговъ, въ лицѣ некрасивыхъ женщинъ, завидующихъ твоей красотѣ. Рѣшись растоптать злобу въ зародышѣ! Это лишь вопросъ времени. Рано или поздно, ты вынуждена будешь къ этому исходу; ты будешь вдовой. Вотъ опять слуга; что еще нужно?
   Слуга доложилъ:
   -- Капитанъ Бенедекъ.
   Мистриссъ Прести была ближе къ дверямъ, нежели ея дочь, и ее раньше замѣтилъ капитанъ. Онъ обратился въ ней со словами:
   -- Пожалуйста, извините, что я васъ все безпокою...
   Мистриссъ Прести была неравнодушна въ красивымъ мужчинамъ, хотя бы они были и пожилые люди. Выражаясь языкомъ законодателей, "магическая перемѣна" совершилась въ ней; она стала необыкновенно весела и любезна.
   -- О! капитанъ Бенедекъ, вамъ не слѣдуетъ извиняться за то, что вы пришли на свою собственную квартиру!
   Капитанъ Бенедекъ тѣмъ не менѣе продолжалъ извиняться.
   -- Хозяйка гостинницы сказала мнѣ, что я такъ несчастливъ, что опоздалъ, и не увижу мистера Рандаля Линлея, но что онъ оставилъ для меня порученіе. Иначе я бы не рѣшился...
   Мистриссъ Прести опять перебила его. Права капитана на его квартиру были такимъ принципомъ, съ котораго ее нельзя было сдвинуть. Она выдвинула впередъ всѣ тѣ улыбки и взгляды, которыми покорила сердца мистера Нормана и мистера Прести.
   -- Не церемоньтесь, прошу и умоляю. Вы здѣсь дома! пожалуйста, садитесь!
   Катя выступила впередъ; пора было остановить мать, если только вообще это было возможно. Сама Катя была ровно настолько смущена, чтобы раскраснѣться и похорошѣть. Красота ея положительно сразила капитана, какъ скоро онъ взглянулъ ей въ лицо. Обычное спокойствіе благовоспитаннаго человѣка измѣнило ему; онъ смущенно поклонился и не нашелся, что сказать. Мистриссъ Прести воспользовалась этимъ и отрекомендовала ихъ другъ другу:
   -- Моя дочь, мистриссъ Норманъ, капитанъ Бенедекъ.
   Сожалѣя о немъ, подъ впечатлѣніемъ мысли, что онъ застѣнчивый человѣкъ, Катя постаралась успокоить его.
   -- Право, я очень рада случаю поблагодарить васъ,-- сказала она, знакомъ приглашая его садиться.-- Чудный здѣшній воздухъ вылечилъ меня, и я вамъ этимъ обязана.
   Къ капитану вернулось самообладаніе. Его благодарили за то, что, по его скромному мнѣнію, не заслуживало никакой благодарности.
   -- Вы понятія не имѣете,-- отвѣчалъ онъ,-- какія эгоистичныя цѣли руководили мной. Когда я поселился въ этой гостинницѣ, то меня буквально выжилъ съ моей яхты пріятель, плававшій вмѣстѣ со мной.
   Мистриссъ Прести сильно заинтересовалась.
   -- Боже мой, что же онъ дѣлалъ?
   Капитанъ Бенедекъ серьезно отвѣчалъ:
   -- Онъ храпѣлъ!
   Катя улыбнулась. Мистриссъ Прести расхохоталась, а капитанъ серьезно продолжалъ, глядя на Катю:
   -- Это совсѣмъ не смѣшно; моя яхта маленькая. Цѣлыхъ двѣ ночи сряду ужасная носовая музыка моего пріятеля не давала мнѣ спать. Когда я будилъ его и говорилъ:-- не храпите!-- онъ извинялся самымъ искреннѣйшимъ образомъ и снова храпѣлъ. На третій день я бросилъ якорь въ здѣшней бухтѣ, разсчитывая проспать ночь на берегу. Особа, нанимавшая эти комнаты, не поладила насчетъ цѣны съ хозяйкой, и комнаты достались мнѣ. Я послалъ записку на яхту и отлично выспался. На слѣдующее утро мой рулевой пришелъ мнѣ сказать, что ночью было, какъ онъ выразился, "маленькое волненіе". Храпъ моего пріятеля превратился въ морскую болѣзнь и онъ оставилъ яхту, какъ только разсвѣло, и уѣхалъ домой по желѣзной дорогѣ. Въ тотъ день, когда вы пріѣхали, моя каюта освободилась, и я могу только по совѣсти поблагодарить васъ за то, что вы развязали меня съ этими комнатами. Вы долго еще здѣсь останетесь, мистриссъ Норманъ?
   Она отвѣчала, что онѣ уѣзжаютъ съ слѣдующимъ поѣздомъ въ Лондонъ. Видя, что карточка Рандаля лежитъ на столѣ незамѣченной, она подала ее капитану.
   -- Что, мистеръ Линлей вамъ давно знакомъ?-- спросилъ онъ, беря карточку.
   Мистриссъ Прести поспѣшила отвѣтить положительно за свою дочь. Ясно было, что Рандаль воздержался отъ объясненій истиннаго положенія дѣла. Но будетъ ли онъ такъ же молчаливъ и тогда, когда капитанъ заговоритъ о своемъ визитѣ къ мистриссъ Норманъ, когда оба пріятеля снова сойдутся вмѣстѣ? Мистриссъ Прести могла бы быть покойна на этотъ счетъ, если бы правильно понимала характеръ Рандаля и его мотивы. То же болѣзненное чувство фамильнаго позора, которое заставило его скрыть отъ капитана Бенедека незаконную связь брата съ Сидни Уэстерфильдъ, заставило его умолчать и о своемъ прежнемъ отношеніи, какъ деверя, къ разведенной женѣ брата. Перемѣна имени до сихъ поръ обезпечивала ее отъ открытія со стороны капитана ея исторіи и, по всей вѣроятности, будетъ обезпечивать и дальше. Добрый Бенедекъ находился въ открытомъ морѣ, когда данъ былъ разводъ и газеты печатали о судебныхъ преніяхъ. Онъ рѣдко ѣздилъ въ свой клубъ и никогда не водился съ лицами того и другого пола, для которыхъ сплетни составляютъ главную прелесть жизни. Не вѣдая объ этихъ обстоятельствахъ и припоминая о томъ, что случилось сегодня, мистриссъ Прести глядѣла на него съ нѣкоторой тревогой насчетъ дочери, пока онъ читалъ записку Рандаля. Но она ничего не увидѣла особеннаго. Красивое лицо его выражало спокойную грусть, и онъ вздохнулъ, положивъ карточку въ карманъ.
   Наступило молчаніе. Капитанъ Бенедекъ думалъ о только-что прочитанномъ. Катя и ея мать съ интересомъ, обусловленнымъ совсѣмъ различными мотивами, глядѣли на него. Свиданіе, начавшееся такъ непринужденно и весело, рисковало обратиться въ формальное и несносное, какъ вдругъ на сценѣ появилось новое лицо.
   Китти съ тріумфомъ вернулась съ прогулки.
   -- Мама! оселъ не только скакалъ, но брыкался, и я свалилась съ сѣдла. О! я не ушиблась!-- закричала она, видя безпокойство на лицѣ матери.-- Падать -- такое странное ощущеніе. Кажется, что не вы приближаетесь къ землѣ, а земля къ вамъ приближается и говоритъ:-- бумъ!
   Она успѣла выпалить все это прежде, нежели замѣтила незнакомаго джентльмена въ комнатѣ.
   Улыбка, освѣтившая лицо капитана, когда Китти отворила дверь, показывала человѣка, который любитъ дѣтей.
   -- Это ваша дочка, мистриссъ Норманъ?-- спросилъ онъ.
   -- Да.
   Обыкновенный вопросъ и обыкновенный отвѣтъ. Ничего такого не было ни въ томъ, ни въ другомъ, что могло бы отмѣтить ихъ въ то время, а между тѣмъ впослѣдствіи оказалось, что они были настолько важны, чтобы дать жизни мистриссъ Норманъ иное направленіе.
   Тѣмъ временемъ Китти шепталась съ матерью. Она спрашивала, какъ зовутъ незнакомаго джентльмена. Капитанъ услышалъ ее.
   -- Моя фамилія -- Бенедекъ; вы пріѣдете ко мнѣ въ гости?
   Китти слышала раньше это имя въ связи съ яхтой. Какъ и всѣ дѣти, она сразу узнавала, кто любитъ дѣтей.
   -- Я видѣла вашу хорошенькую лодку, сэръ,-- сказала она, переходя черезъ комнату и подходя къ капитану Бенедеку.-- Она очень красива.
   -- Если бы вы не уѣзжали въ Лондонъ, моя душа, я бы попросилъ вашу маму позволить мнѣ покатать васъ. Быть можетъ, въ другой разъ мнѣ это и удастся.
   Отвѣть капитана восхитилъ Китти.
   -- О, да, завтра или послѣ-завтра!-- предложила она.-- Вы знаете, гдѣ найти меня въ Лондонѣ? Мама, гдѣ я живу, когда я въ Лондонѣ?
   Но прежде, нежели мать успѣла отвѣтить, ей уже пришла въ голову новая мысль.-- Не говорите; я сама узнаю. Нашъ адресъ на маминыхъ сундукахъ, а они стоятъ въ корридорѣ.
   Глаза капитана Бенедека слѣдили за нею, когда она выходила изъ комнаты, съ выраженіемъ интереса, которое усилило благопріятное впечатлѣніе, произведенное имъ на мать Китти.
   Она собиралась спросить: женатъ ли онъ и есть ли у него дѣти, когда Китти вернулась и объявила, что ихъ адресъ: Отель Букса, въ Сайденгеймѣ.
   -- Мама записываетъ адресы, чтобы не забыть ихъ. Не запишете ли и вы?
   Капитанъ вынулъ изъ кармана записную книжку и шутливо спросилъ мистриссъ Норманъ: -- Могу я послѣдовать вашему примѣру?
   Та не только поощрила шутку, но съ благодарностью, думая о его добротѣ, прибавила:
   -- Не забудьте, когда вы будете въ Лондонѣ, что приглашеніе Китти -- и мое также.
   Въ эту минуту пунктуальная мистриссъ Прести взглянула на часы и напомнила дочери, что желѣзныя дороги не ждутъ пассажировъ. Катерина встала и подала руку капитану на прощанье. Китти пошла дальше и поцѣловала капитана, шепнувъ ему:-- Помните, что въ Лондонѣ есть рѣка; не забудьте захватить съ собой свою лодку.
   Капитанъ Бенедекъ проводилъ ихъ до дверей, втайнѣ жалѣя, что не можетъ проводить мистриссъ Норманъ до станціи и уѣхать съ тѣмъ же поѣздомъ.
   Мистриссъ Прести не пыталась больше заявлять о своемъ существованіи. Тамъ, гдѣ были замѣшаны ея фамильные интересы, эта старая дама способна была (по самому ничтожному поводу) заглядывать далеко впередъ. Она и теперь заглядывала въ будущее. Общественное положеніе капитана было такое, какого нельзя лучше пожелать; онъ, очевидно, былъ богатъ; онъ восхищался Катериной и ея ребенкомъ. Если бы только оказалось, что онъ холостой человѣкъ, то пророческая душа мистриссъ Прести не медленно усмотрѣла бы блестящее будущее. Капитанъ Бенедекъ сталъ прощаться.
   -- Подождите,-- попросила эта любезнѣйшая изъ женщинъ:-- мой багажъ готовъ уже два часа тому назадъ. Сядьте и побудьте еще немного. Вамъ, кажется, очень понравилась моя внучка?
   -- Если бы у меня была такая дочь, то я бы счелъ себя счастливѣйшимъ человѣкомъ.
   -- Ахъ, мой дорогой сэръ, не все то золото, что блеститъ!-- замѣтила мистриссъ Прести.-- Эта пословица первоначально навѣрное примѣнялась спеціально къ дѣтямъ. Могу я задать вамъ одинъ вопросъ? Вы, вѣроятно, не женаты?
   Капитанъ какъ будто удивился.
   -- Нѣтъ, не женатъ, вы угадали.
   Впослѣдствіи мистриссъ Прести увѣряла, что готова была расцѣловать его за то, что онъ холостой. Онъ невинно помѣшалъ этому, задавъ ей вопросъ:
   -- Почему вы угадали, что я не женатъ?
   Мистриссъ Прести скромно сослалась на свою опытность.
   -- Вы бы такъ не любили чужихъ дѣтей, если бы были женаты. Ну, да ваше время еще не ушло. Успѣете еще жениться.
   Онъ печально отвѣтилъ на это:
   -- Мое время ушло. Случай мнѣ ни разу не благопріятствовалъ, какъ другимъ людямъ.
   Подъ другими людьми онъ разумѣлъ мужа мистриссъ Норманъ. Заслуживалъ ли онъ своего счастія?
   -- Что, мистеръ Норманъ съ вами?-- спросилъ капитанъ.
   Серьезныя послѣдствія могутъ быть вызваны тономъ, какимъ задается вопросъ. На секунду, но только на секунду, мистриссъ Прести колебалась. Затѣмъ (въ интересахъ дочери, разумѣется) поставила Катерину въ положеніе вдовы, самымъ добросовѣстнымъ образомъ, честно высказавъ правду.
   -- Никакого м-ра Нормана нѣтъ,-- объявила она.
   -- Ваша дочь вдова!-- воскликнулъ капитанъ, который не въ силахъ былъ скрыть своего восторга.
   -- Чѣмъ же бы она могла быть?-- спросила загадочно мистриссъ Прести.
   Чѣмъ, въ самомъ дѣлѣ! Если "никакого м-ра Нормана нѣтъ" означаетъ, что мистеръ Норманъ умеръ (а что бы это могло означать иное?) и если красавица, мать Китти,-- честная женщина, то ея соціальное положеніе внѣ всякаго сомнѣнія. Капитанъ Бенедекъ устыдился собственной порывистости. Но прежде нежели онъ успѣлъ что-нибудь отвѣтить, злополучный корридорный (ему, кажется, суждено было сегодня постоянно являться некстати), снова появился.
   -- Прошу извинить, сударывя: лэди и джентльменъ, нанявшіе эти комнаты, только-что пріѣхали.
   Мистриссъ Прести поспѣшно встала и радушно пожала руку капитану. Оглядѣвшись, она взяла со стола расписаніе поѣздовъ и свое шитье. Не забыла ли она еще что-нибудь? Нѣтъ, ничего не видать. Мистриссъ Прести перешла черезъ корридоръ въ спальню дочери, чтобы поторопить укладку вещей. Капитанъ Бенедекъ сошелъ съ лѣстницы и вернулся на яхту.
   Въ сѣняхъ гостинницы, онъ прошелъ мимо дамы и джентльмена и... само собой разумѣется, замѣтилъ даму. Она была небольшого роста и брюнетка, и была бы хорошенькая, если бы не казалась больной и несчастной. Что бы онъ сказалъ, если бы зналъ, что эти два незнакомыхъ ему субъекта были братъ Рандаля Линдея и дочь Родерика Уэстерфильда?
   

IX.

   Роковое вліяніе недовѣрія овладѣваетъ умами постепенно. Мало-по-малу оно производитъ свой злополучный результатъ и успѣшно облекаетъ призраки въ покровъ истины.
   День за днемъ ложное убѣжденіе, что Гербертъ Линлей сравниваетъ свою теперешнюю жизнь съ счастливой жизнью въ Моунтъ-Морвенѣ, все укоренялось въ умѣ Сидни. День за днемъ овладѣвалъ ею безразсудный страхъ, что придетъ время, когда Гербертъ Линлей броситъ ее безъ всякой опоры и поддержки въ мірѣ, гдѣ нѣтъ мѣста для такихъ женщинъ, какъ она. Призракъ, роковой призракъ -- какъ двѣ капли воды похожій на правду. Какъ ни былъ нравственно слабъ человѣкъ, которому она боялась довѣриться, онъ все же не вполнѣ утратилъ то чувство, какое, по рожденію и воспитанію, жило въ немъ -- чувство чести.
   Дѣйствуя подъ вліяніемъ этого чувства, онъ былъ, если такъ можно выразиться, послѣдователенъ даже въ самой непослѣдовательности своей. Съ одинаковой искренностью упрекалъ онъ себя и за невѣрность къ женѣ, которую бросилъ, и исполнилъ свой долгъ относительно женщины, которую совратилъ съ пути истиннаго. Въ присутствіи Сидни -- какихъ бы ни стоило ему это усилій -- онъ былъ спокоенъ и внимателенъ въ манерахъ и вѣжливъ въ рѣчахъ. Его поведеніе служило ручательствомъ за будущее, но она видѣла это послѣднее только сквозь призму своего недовѣрія.
   Въ этомъ состояніи отчаянія она читала и перечитывала письмо, писанное капитаномъ Бенедекомъ ея отцу, и все болѣе и болѣе усматривала общаго въ судьбѣ своей и той бѣдной дѣвушки, которая схоронила свою испорченную жизнь среди монахинь французскаго монастыря.
   Два результата явились при такомъ положеніи дѣлъ.
   Когда Гербертъ спросилъ, въ какую часть Англіи они направятся, покинувъ Лондонъ, она назвала Сандисиль, говоря, что слышала про это мѣсто и оно ее интересуетъ. Въ тотъ же день -- такъ велико было его желаніе ей угодить -- онъ написалъ, чтобы заказать двѣ комнаты въ гостинницѣ.
   Имъ пришлось подождать, пока комнаты освободились. А пока, оплакивая отсутствіе друзей или родственниковъ, съ которыми она могла бы посовѣтоваться, Сидни, въ болѣзненномъ страхѣ за будущее, рѣшилась провести далѣе параллель между собой и тѣмъ другимъ потеряннымъ созданіемъ, о которомъ читала. Она вступила въ анонимную переписку съ бенедиктинской общиной въ Сандисилѣ.
   Она обратилась къ матери-игуменьѣ; разсказала ей про себя всю правду, только скрыла имена. Она сообщила о томъ, что одинока среди людей; объявила, что страстно желаетъ раскаяться въ своемъ грѣхѣ и вести монашескую жизнь; она сознавалась въ своемъ несчастій, что выросла среди людей, лишенныхъ религіи, и что слѣдовала протестантскому вѣроисповѣданію чизто съ одной только формальной стороны.
   "Религія каждой женщины,-- писала она,-- которая мнѣ поможетъ стать на нее похожей, будетъ и моей религіей. Если я обращусь къ вамъ въ моей бѣдѣ, примете ли вы меня?"
   Въ этому вопросу она присовокупила просьбу адресовать отвѣтъ: С. У. въ почтамтъ до востребованія, въ Сандисиль.
   Когда капитанъ Бенедекъ и Сидни Уэстерфильдъ прошли мимо другъ друга какъ незнакомцы, это письмо уже съ недѣлю какъ было отправлено изъ Лондона.
   Слуга провелъ "мистера и мистриссъ Гербертъ" въ ихъ гостиную и попросилъ ихъ подождать нѣсколько минутъ, пока остальныя комнаты будутъ приготовлены.
   Сидни молча сѣла. Она думала о письмѣ и о томъ, найдетъ ли она отвѣть въ почтамтѣ.
   Идя къ окну, чтобы поглядѣть на видъ, открывавшійся изъ него, Гербертъ остановился, чтобы посмотрѣть на гравюры, висѣвшія на стѣнахъ, и болѣе художественныя, нежели можно обыкновенно встрѣтить въ гостинницахъ.
   Если бы онъ прямо подошелъ къ окну, то увидѣлъ бы свою разведенную жену, своего ребенка и мать жены, которыя садились въ карету, чтобы ѣхать на станцію желѣзной дороги.
   -- Поди сюда, Сидни, посмотримъ на море.
   Она устало подошла къ нему съ принужденной улыбкой. Былъ тихій, солнечный день. Купальныя будки виднѣлись на набережной; дѣти играли тамъ и сямъ и бѣлые паруса любительскихъ лодокъ виднѣлись на горизонтѣ. Скучный Сандисилъ отличался какимъ-то семейнымъ характеромъ, пріятнымъ для глазъ пріѣзжихъ, чужихъ людей.
   Сидни сказала разсѣянно:
   -- Мнѣ кажется, что я полюблю это мѣсто.
   А Гербертъ отвѣчалъ:
   -- Будемъ надѣяться, что здѣшній воздухъ тебя укрѣпитъ.
   Онъ думалъ и говорилъ съ добрыми намѣреніями, но не глядѣлъ на нее, говоря это, а продолжалъ глядѣть на видъ. Женщина, увѣренная въ своемъ положеніи, если бы даже и обратила вниманіе на это обстоятельство, то не позволила бы ему себя разстроить. Но Сидни вспомнила о томъ днѣ въ Лондонѣ, когда онъ упорно глядѣлъ на улицу, и молча пошла и сѣла на прежнее мѣсто.
   Неужели онъ былъ такъ несчастенъ, что оскорбилъ ее? Но чѣмъ же? И когда это сомнѣніе мелькнуло въ умѣ Герберта, онъ вспомнилъ про Катерину. Она никогда не обижалась за пустяки; всякое доброе слово его цѣнилось ею очень высоко въ тѣ дни, когда они были мужемъ и женой. Онъ прогналъ это воспоминаніе и подошелъ къ Сидни.
   -- Если ты найдешь, что первое впечатлѣніе, произведенное на тебя Сандисилемъ, подтвердится, то скажи мнѣ объ этомъ заранѣе, чтобы я могъ распорядиться. Я нанялъ эти комнаты только на двѣ недѣли.
   -- Благодарю тебя, Гербертъ. Я думаю, что двухъ-недѣльнаго пребыванія здѣсь будетъ вполнѣ достаточно.
   -- Достаточно для тебя?-- спросилъ онъ.
   Болѣзненная обидчивость и тутъ ввела ее въ заблужденіе; ей показалось, что въ голосѣ его звучитъ иронія.
   -- Довольно для насъ обоихъ,-- отвѣтила она.
   Онъ придвинулъ стулъ къ ней.
   -- Неужели ты такъ увѣрена,-- сказалъ онъ, улыбаясь,-- что мнѣ первому надоѣстъ это мѣсто?
   Бѣдняжка! ее оскорбила даже его улыбка. Она усмотрѣла въ ней что-то презрительное.
   -- Мы были во многихъ мѣстахъ,-- напомнила она,-- и они намъ скоро надоѣдали.
   -- Развѣ я въ этомъ виноватъ?
   -- Я этого не говорю.
   Онъ всталъ и подошелъ къ колокольчику.
   -- Мнѣ кажется, что путешествіе утомило тебя. Не хочешь ли пойти въ свою комнату?
   -- Я пойду, если тебѣ угодно.
   Онъ подождалъ немного и отвѣчалъ такъ же спокойно, какъ я всегда.
   -- Мнѣ, въ сущности, угодно было бы, чтобы ты посовѣтовалась съ докторомъ, пока мы были въ Лондонѣ. Ты стала очень раздражительна въ послѣднее время. Я замѣчаю въ тебѣ перемѣну, которую охотно приписываю состоянію твоего здоровья...
   Она перебила его.
   -- Про какую перемѣну ты говоришь?
   -- Очень возможно, что я ошибаюсь, Сидни. Но я много разъ замѣчалъ, что ты мнѣ какъ будто не довѣряешь.
   -- Я не довѣряю дурной жизни, которую мы ведемъ,-- разразилась она,-- и вижу конецъ, къ которому она приведетъ. О! я не осуждаю тебя! ты добръ и внимателенъ, и стараешься изо всѣхъ силъ это скрыть, но я тебѣ надоѣла, и ты жалѣешь о женщинѣ, которую потерялъ. Ты начинаешь тяготиться жертвой, принесенной тобою, и не мудрено. Скажи слово, Гербертъ,-- я тебя освобожу.
   -- Я никогда не скажу этого слова.
   Она колебалась, желая и боясь повѣрить.
   -- Я еще не такъ низко пала, -- продолжала она,-- чтобы не чувствовать горькаго раскаянія за то зло, какое я причинила мистриссъ Линлей. Когда это кончится такъ, какъ это должно кончиться, нашей разлукой, попросите вашу жену...
   Даже его терпѣніе измѣнило ему; онъ отказался твердо, хотя и не сердито, слушать далѣе.
   -- Она больше не моя жена,-- замѣтилъ онъ.
   Озлобленіе и раскаяніе боролись въ Сидни, какъ могутъ бороться такія противоположныя чувства только въ груди женщины.
   -- Попросите вашу жену простить меня,-- настаивала она.
   -- Послѣ того, какъ насъ развели по ея просьбѣ?
   Онъ указалъ на окно, говоря это.
   -- Взгляните на море; если бы я тонулъ въ немъ, то могъ бы съ такимъ же успѣхомъ просить море пощадить меня.
   Онъ не произвелъ на нее никакого дѣйствія. Она не хотѣла знать о разводѣ.
   -- Мистриссъ Линлей добрая женщина,-- настаивала она;-- мистриссъ Линлей христіанка.
   -- Я потерялъ всѣ права на нее,-- мрачно отвѣтилъ онъ,-- даже право помнить о ея добродѣтеляхъ. Довольно объ этомъ, Сидни! Я жалѣю, что разочаровалъ тебя! Я жалѣю, что уже надоѣлъ тебѣ!
   При этихъ послѣднихъ словахъ манеры ея перемѣнились.
   -- Оскорбляй меня, сколько хочешь,-- искренно сказала она: -- я все перенесу.
   -- Я не хотѣлъ бы оскорбить тебя ни за что на свѣтѣ! Почему ты такъ упорно мнѣ не довѣряешь? Почему ты подозрѣваешь меня, когда я этого совсѣмъ не заслуживаю?
   Онъ замолчалъ и протянулъ руку.
   -- Не будемъ ссориться, Сидни. Что ты намѣрена дѣлать? Укрѣпиться въ своемъ дурномъ мнѣніи обо мнѣ или же дать мнѣ время доказать тебѣ мою преданность?
   Она такъ сильно любила его; она была еще такъ молода... а у молодыхъ надежда такъ легко оживаетъ! Но тѣмъ не менѣе она все еще боролась сама съ собой.
   -- Гербертъ! ты говоришь такъ изъ состраданія во мнѣ.
   Онъ отошелъ отъ нея въ уныніи.
   -- Безполезно!-- грустно сказалъ онъ.-- Ничто не побѣдитъ твоего закоренѣлаго недовѣрія.
   Она пошла за нимъ Съ умоляющимъ, жалобнымъ крикомъ она заставила его обернуться къ ней и охватила его дрожащими руками, положивъ голову къ нему на грудь:-- Прости меня, будь терпѣливъ со мной, люби меня!
   Вотъ все, что она могла сказать.
   Онъ попытался успокоить ея волненіе, шутливо сказавъ ей:
   -- Наконецъ-то, Сидни, мы опять друзья.
   Друзья! Какое холодное слово для влюбленной женщины!
   -- А развѣ мы больше не любовники?-- шепнула она.
   -- Разумѣется!
   Этимъ словомъ ея тревожное сердце было удовлетворена. Она улыбнулась, поглядѣла на море съ инымъ чувствомъ.
   -- Я думаю, что здѣшній воздухъ мнѣ будетъ полезенъ. Что, мои глаза красны, Гербертъ? Я пойду и вымою ихъ холодной водой и приведу себя въ порядокъ.
   Она позвонила. Горничная явилась на звонокъ и объявила, что остальныя комнаты готовы. Сидни повернулась къ Герберту, уходя.
   -- Надо придать болѣе жилой видъ нашей гостиной, чтобы мы чувствовали въ ней себя дома. Какъ скучно видѣть эти пустые столы! Вынь изъ саквояжа свои книги и мои кипсеки и положи на столъ. Я принесу съ собой работу, когда вернусь.
   Онъ положилъ саквояжъ на стулъ, когда вошелъ въ комнату. Теперь, когда онъ былъ одинъ и могъ не стѣсняться, онъ вздохнулъ, отпирая саквояжъ.
   -- Какъ дома!-- повторилъ онъ.-- У насъ нѣтъ дома. Бѣдная дѣвушка! бѣдная, несчастная дѣвушка! Надо помочь ей обмануть себя!
   Онъ раскрылъ саквояжъ. Маленькія, хрупкія вещи, подаренныя ей имъ и которыя она называла "кипсеками", были положены сверху, такъ, чтобы книги не могли ихъ сломать, и старательно завернуты въ хлопчатую бумагу. Вынимая одну вещь за другой, Гербертъ увидѣлъ, что одинъ хрупкій подсвѣчникъ изъ китайскаго фарфора раскололся на-двое, несмотря на принятыя предосторожности. Самъ по себѣ, подсвѣчникъ стоилъ не Богъ вѣсть что, но Сидни особенно дорожила имъ, по воспоминаніямъ, съ нимъ связаннымъ. Онъ сломился, однако, такъ, что его легко было склеить, и Гербертъ, призвавши на совѣть слугу, узналъ, что подсвѣчникъ можно отдать въ починку въ ближайшій городъ и что туда легко пройти, гуляя. Опасаясь, какъ бы подсвѣчникъ хуже не сломался, если онъ положить его обратно въ саквояжъ, Гербертъ выдвинулъ ящикъ въ столѣ и положилъ въ него осколки. При этомъ онъ увидѣлъ, что въ столѣ уже что-то лежитъ. Онъ вынулъ этотъ предметъ, оказавшійся книгой, той самой, которую мистриссъ Прести (несомнѣнно -- злой геній семьи!) припрятала отъ взоровъ Рандаля, да и позабыла, оставляя гостинницу.
   Гербертъ тотчасъ узналъ переплетъ, сдѣланный по рисунку, имъ самимъ составленному. Онъ помнилъ и надпись; но тѣмъ не менѣе снова прочиталъ ее:
   "Дорогой Катѣ отъ Герберта въ годовщину нашего брака."
   Книга выпала у него изъ рукъ на столъ, точно онъ сдѣлалъ новое открытіе, причинившее ему неизвѣданную еще боль.
   Его жена (онъ продолжалъ мысленно считать ее женой), должно быть, занимала эту комнату... быть можетъ, онъ пріѣхалъ вслѣдъ за нею въ гостинницу. Дорожила ли она его подарками, въ память прежняго времени? Нѣтъ! Она такъ мало дорожила ими, что, очевидно, забыла эту книгу. Быть можетъ, горничная нечаянно уложила ее въ день отъѣзда изъ дома, или его дорогая маленькая Китти сунула ее въ багажъ матери. Во всякомъ случаѣ, вотъ она валяется, брошенная въ ящикѣ стола въ гостинницѣ.
   -- О!-- горько думалъ онъ:-- если бы я только могъ чувствовать такую же холодность къ Катѣ, какъ она ко мнѣ!
   Онъ изо всѣхъ силъ боролся съ собой, чтобы горе не взяло верхъ надъ нимъ; упавъ на стулъ, онъ призывалъ на память свою мужскую гордость и повторялъ себѣ, что она развелась съ нимъ и отняла у него ребенка. Тщетно! тщетно! Слезы брызнули у него изъ глазъ.
   

X.

   Съ сердцемъ, облегченнымъ отъ примиренія (къ несчастію, уже не перваго), съ оживившейся надеждой въ дупгѣ, Сидни все-таки не чувствовала себя вполнѣ покойной. Не дурная жизнь, которую она вела, мучила ее теперь, и не раскаяніе о злѣ причиненномъ обиженной женѣ. Гдѣ та женщина, которая бы не позабыла всѣ горести и тревоги для любви, которую вспрыснули живой водой? Единственная тревога, какую ощущала Сидни, причинялась воспоминаніемъ о письмѣ, которое она послала въ саидисильскій монастырь.
   При ея теперешнемъ настроеніи ей казалось, что она вдвойнѣ оскорбила Герберта, во-первыхъ, своимъ недовѣріемъ, во-вторыхъ, обращеніемъ за помощью къ постороннимъ.
   Если отвѣтъ, котораго она такъ неосмотрительно просила, дожидается ея въ настоящую минуту, если мать-игуменья готова пожалѣть и принять ее, то что она ей скажетъ? какъ объяснитъ она отказъ отъ помощи, предлагаемой ей по ея же просьбѣ? Она поставила себя въ необходимость выбирать между неблагодарностью къ игуменьѣ или къ Герберту, одинаково для нея тяжкой. Хуже всего, при такихъ обстоятельствахъ, неизвѣстность, которая вообще для нервныхъ людей совсѣмъ нестерпима. Горничная все еще была въ ея спальнѣ. Сидни спросила, близко ли почтамтъ отъ гостинницы.
   Горничная улыбнулась.
   -- Отъ насъ все близко, сударыня, въ такомъ маленькомъ мѣстечкѣ. Прикажете послать на почту?
   Сидни написала свои заглавныя буквы.
   -- Спросите, пожалуйста, нѣтъ ли письна по этому адресу.
   И передала бумажку горничной.
   -- Переписывается съ любовникомъ подъ носомъ у мужа!
   Такъ отвѣчала горничная на замѣчаніе лакея, что переписка что-то больно таинственная.
   Мать-игуменья отвѣчала.
   Сидни дрожала, когда распечатывала ея письмо. Оно было очень благосклонное.
   "Я вѣрю вамъ, мое дитя, и очень бы желала вамъ помочь. Но не могу переписываться съ неизвѣстнымъ лицомъ. Если вы рѣшитесь открыть, кто вы, то я считаю долгомъ предупредить васъ, что я показала ваше письмо нашему духовнику, который во всѣхъ вещахъ, какъ свѣтскихъ, такъ и духовныхъ, служитъ нашимъ совѣтникомъ и руководителемъ. Къ нему, во всякомъ случаѣ, я должна буду прежде всего направить васъ. Его мудрость рѣшитъ серьезный вопросъ о томъ, принять ли васъ въ лоно нашей святой церкви, если вы имѣете истинное призваніе къ монашеской жизни. Съ разрѣшенія нашего духовника, я всегда буду рада услужить вамъ".
   Сидни положила письмо обратно въ конвертъ, чувствуя живѣйшую благодарность въ матери-игуменьѣ, но рѣшившись при существующихъ обстоятельствахъ воздержаться отъ дальнѣйшихъ сношеній съ бенедиктинскимъ монастыремъ.
   Даже если бы тотъ мотивъ, по которому она написала игуменьѣ, оставался неизмѣннымъ, намекъ на священника удержалъ бы ее отъ всякаго дальнѣйшаго шага. При одной мысли открыть свое сердце, обнаружить всѣ свои тайныя помышленія передъ постороннимъ человѣкомъ, мужчиной, было для нея невыносимо въ настоящую минуту. Въ нѣсколькихъ отвѣтныхъ словахъ, высказанныхъ съ благодарной почтительностью, она поблагодарила мать-игуменью и заявила, что превращаетъ переписку.
   Письмо было запечатано и опущено въ почтовый ящикъ гостинницы, и она вернулась въ гостиную, отдѣлавшись отъ одной изъ безпокоившихъ ее мыслей, готовясь доказать Герберту, что вѣритъ въ него и надѣется на будущее.
   Съ счастливой улыбкой на губахъ, она растворила дверь. Она готовилась шутливо спросить его, что онъ подумалъ о томъ, что она такъ долго пропадала... когда зрѣлище, представшее передъ ней, наполнило ее всю мгновенно ужасомъ.
   Руки Герберта были вытянуты на столѣ; голова покоилась на рукахъ; вся поза говорила о крайнемъ отчаяніи и полной безнадежности; рыданія потрясали его грудь. Любовь и сожалѣніе вдохнули мужество въ Сидни; она подошла, чтобы обнять его... но остановилась. Книга на столѣ привлекла ея взглядъ. Онъ все еще не сознавалъ ея присутствія; она рѣшилась раскрыть книгу... и прочитала надпись. Взглянула на него... опять взглянула на надпись... и узнала, наконецъ, истину.
   Сила внутренней боли парализовала всѣ ея внѣшнія проявленія. Спокойно положила она книгу на столъ. Спокойно дотронулась до него и назвала по имени.
   Онъ вздрогнулъ и поднялъ голову и пытался заговорить съ ней въ обычномъ тонѣ.
   -- Я не слышалъ, какъ ты вошла.
   Она указала на книгу, нисколько не мѣняясь въ лицѣ или въ обращеніи.
   -- Я прочитала вашу надпись женѣ, я видѣла васъ въ то время, когда вы думали, что вы -- одинъ; состраданіе, вслѣдствіе котораго вы такъ долго скрывали отъ меня истину, будетъ теперь неумѣстно. Ваши цѣпи разрушены, Гербертъ. Вы -- свободный человѣкъ.
   Онъ сдѣлалъ видъ, что не понимаетъ ея. Она оставила его убѣждать себя, ни слова не возражая. Онъ объявилъ, честно вѣря въ то, что говоритъ, что она огорчила его своими словами. Она слушала въ покорномъ молчаніи. Онъ взялъ ея руку и поцѣловалъ. Она дала ее поцѣловать; но когда онъ выпустилъ ея руку, рука безжизненно повисла вдоль тѣла. Она испугала его; онъ сталъ опасаться за ея разсудокъ. Наступило молчаніе... долгое, ужасное, безнадежное молчаніе.
   Она оставила дверь гостиной раскрытою. Одинъ изъ слугъ отеля показался въ корридорѣ. Онъ говорилъ съ какой-то особой, которой не было видно.
   -- Быть можетъ, вы оставили книгу въ этой комнатѣ?
   Мягкій головъ отвѣчалъ:
   -- Я надѣюсь, что лэди и джентльменъ извинятъ меня, если я попрошу позволенія поискать мою книгу.
   Она вошла въ комнату, готовясь извиниться.
   Гербертъ Линлей и Сидни Уэстерфильдъ увидѣли женщину, которую оскорбили. Женщина, оскорбленная ими, увидѣла ихъ и остановилась.
   Слуга былъ удивленъ ихъ молчаніемъ. Онъ былъ очень глупый человѣкъ и подумалъ, что эти господа -- совсѣмъ особенные какіе-то господа: не знаютъ, что сказать другъ другу.
   Гербертъ стоялъ ближе всѣхъ къ нему, и онъ нашелъ, что вѣжливость требуетъ, чтобы онъ объяснилъ, въ чемъ дѣло.
   -- Эта лэди занимала ваши комнаты, сэръ. Она вернулась со станціи поискать книгу, которую здѣсь забыла.
   Гербертъ далъ ему знакъ уйти. Сидни тоже направилась въ двери. Гербертъ не хотѣлъ этого дозволить.
   -- Останьтесь,-- сказалъ онъ ей мягко:-- вы у себя.
   Сидни колебалась. Но Гербертъ сказалъ, указывая на разведенную жену:
   -- Вы видите, какъ эта дама глядитъ на васъ. Я не желаю, чтобы вы позволяли кому бы то ни было оскорблять себя.
   Сидни повиновалась и вернулась въ гостиную.
   Катерина, наконецъ, заговорила. Она обратилась въ Сидни съ спокойнымъ достоинствомъ, которое было такъ же далеко отъ гнѣва, какъ и отъ презрѣнія.
   -- Вы хотѣли уйти изъ комнаты. Я вижу,-- и это дѣлаетъ вамъ честь,-- что вамъ стыдно въ моемъ присутствіи.
   Гербертъ обратился къ Сидни, стараясь справиться съ собой. Она была ближе къ столу.
   -- Передайте мнѣ книгу; чѣмъ скорѣе это кончится, тѣмъ лучше для нея, тѣмъ лучше для насъ.
   Сидни подала ему книгу. Съ замѣтнымъ усиліемъ онъ выказалъ такое же самообладаніе, какъ и Катерина: чтожъ, она всетаки, вспомнила о его подаркѣ. Онъ подалъ ей книгу.
   Она продолжала глядѣть на Сидни, говорить съ Сидни.
   -- Скажите ему, что я отказываюсь взять эту книгу отъ него.
   Сидни пыталась было повиноваться. Но при первыхъ же словахъ Гербертъ перебилъ ее.
   -- Я уже просилъ васъ не позволять оскорблять себя.
   Онъ повернулся къ Катеринѣ.
   -- Книга ваша, сударыня. Почему вы не хотите ее взять?
   Она впервые взглянула на него. Гордое презрѣніе сверкнуло въ ея взорѣ.
   -- Ваши руки и ея руки въ ней прикасались. Я оставляю эту книгу вамъ и ей.
   Эти слова уязвили его.
   -- Вы умѣете язвить людей языкомъ, какъ жаломъ, -- сказалъ онъ.
   -- Неужели васъ трогаютъ мои слова?
   -- Я запрещаю вамъ оскорблять миссъ Уэстерфильдъ.
   Съ этимъ отвѣтомъ онъ повернулся къ Сидни.
   -- Васъ не обидятъ, пока я могу этому помѣшать,-- нѣжно сказалъ онъ, и подошелъ, чтобы обнять ее. Она взглянула на Катерину и отклонилась отъ его объятія.
   Катерина почувствовала деликатность и раскаяніе, какія выразились въ этомъ жестѣ. Она подошла къ Сидни.
   -- Миссъ Уэстерфильдъ, я возьму книгу отъ васъ.
   Сидни подала ей книгу, не говоря ни слова: въ ея положеніи благодарность лучше всего выражалась молчаніемъ.
   Спокойно и твердо вырвала Катерина изъ книги листокъ съ надписью Герберта и положила его передъ нимъ на столъ.
   -- Возвращаю вамъ вашу надпись. Въ ней нѣтъ больше смысла.-- Эти слова высказаны были мягко и безъ всякаго признака гнѣва. Она тихо пошла къ дверямъ и оглянулась на Сидни.
   -- Подумайте о томъ, что я выстрадала, и если я обидѣла васъ, то извините меня.
   Слабый шелестъ платья по ковру... и все стало тихо. Больше они ея не видѣли.
   Гербертъ подошелъ къ Сидни. Въ эту минуту онъ чувствовалъ себя обязаннымъ выразить ей всю свою симпатію. Онъ жалѣлъ ее. Онъ жалѣлъ ее отъ глубины души. Подойдя ближе, онъ увидѣлъ слезы у нея на глазахъ; но онѣ навернулись какъ будто безсознательно. Точно не замѣчая его присутствія, она стояла, потерянная въ размышленіи.
   Онъ пытался вернуть ее къ дѣйствительности.
   -- Хорошо я защитилъ тебя?-- спросилъ онъ.
   Она разсѣянно отвѣчала:
   -- Да!
   -- А ты, моя душа, постарайся сдѣлать, какъ я. Постарайся забыть.
   Она отвѣчала:
   -- Я постараюсь загладить,-- и пошла къ дверямъ своей комнаты.
   Отвѣтъ удивилъ его, но не время было спрашивать объясненій.
   -- Хочешь лечь, Сидни, и отдохнуть?
   -- Да.
   Она взяла его подъ руку. Онъ довелъ ее до дверей ея комнаты.
   -- Не нужно ли тебѣ чего-нибудь?-- спросилъ онъ.
   -- Ничего, благодарю.
   Она заперла дверь и вдругъ опять отперла ее.
   -- Еще одно: поцѣлуй меня,-- попросила она.
   Онъ нѣжно поцѣловалъ ее. Возвращаясь въ гостиную, онъ оглянулся на дверь ея комнаты. Она была заперта.
   Голова у него болѣла; на душѣ было смутно. Онъ легъ на диванъ въ изнеможеніи отъ только-что произошедшей сцены. Въ горѣ, въ болѣзни и въ страхѣ, а природа рано или поздно заявляетъ свои права. Несчастный, измученный человѣкъ крѣпко заснулъ.
   Его разбудилъ слуга, накрывавшій на столъ.
   -- Обѣдъ готовъ, сэръ; прикажете постучать въ дверь милэди?
   Гербертъ всталъ и пошелъ въ ея комнату.
   Онъ потихоньку вошелъ, боясь разбудить ее, если она спитъ.
   Ея нигдѣ не было видно. Она, очевидно, не ложилась на постель. На гладкой наволочкѣ лежалъ клочокъ бумажки. На немъ стояли слѣдующія слова: "Вы еще можете быть счастливы, и я вамъ помогу".
   Онъ стоялъ, озирая пустую комнату. Отчаяніе и покорность судьбѣ выразились въ вырвавшихся у него словахъ:-- Я заслужилъ это.
   

ЧАСТЬ ПЯТАЯ И ПОСЛѢДНЯЯ.

I .

   "М-ръ Гербертъ Линлей, я прошу позволенія отвѣчать на ваши вопроса письменно, потому что весьма вѣроятно, что нѣкоторая мнѣнія, которая я выскажу, оскорбили бы васъ, еслибы были высказаны не письменно, а словесно. Я не могу успокоить васъ насчетъ миссъ Сидни Уэстерфильдъ. Но могу высказать вамъ то, что я обо всемъ этомъ думаю.
   "Вы правы, предполагая, что миссъ Уэстерфильдъ слышала про меня въ Моунтъ-Морвенѣ, какъ про агента и легальнаго совѣтника дамы, которая была когда-то вашей женой. Съ какимъ намѣреніемъ она обратилась ко мнѣ, вы тотчасъ это услышите. Что касается того, какъ она разыскала мою контору, то позвольте вамъ напомнить, что адресъ она могла найти въ любомъ календарѣ.
   "Цѣль миссъ Уэстерфильдъ заключалась въ томъ, чтобы сообщить мнѣ, во-первыхъ, что преступная жизнь, которую она вела съ вами, окончена. Она отказалась отъ вашего покровительства не затѣмъ, чтобы снова къ нему возвращаться. Мнѣ жаль было видѣть (хотя она и старалась это скрыть иво всѣхъ силъ), какъ ей тяжела была эта разлука. Вы были любимы двумя прекрасными женщинами такъ, какъ вы того не заслуживали.
   "Объяснивши мнѣ все предыдущее, миссъ Уэстерфильдъ высказала затѣмъ мотивы, которые привели ее въ мою контору. Она спросила, могу ли я сообщить ей адресъ м-съ Норманъ.
   "Эта просьба, сознаюсь, удивила меня.
   "По моему мнѣнію, ей послѣдней изъ всѣхъ женщинъ пристало вступать въ какія бы то ни было отношенія съ м-съ Норманъ. Я говорю это вамъ, но ей, разумѣется, этого не сказалъ.
   "Я позволилъ только себѣ спросить: зачѣмъ ей этотъ адресъ?
   "Она отвѣчала, что у нея есть причины, которыя ей неудобно сообщить постороннему лицу.
   "Послѣ этого я отказался дать ей адресъ.
   "Не ожидая, очевидно, такого отказа, она спросила у меня адресъ м-ра Рандаля Линлея. Въ этомъ случаѣ я радъ былъ удовлетворить ея желаніе. Всего лучше ей обратиться за совѣтомъ къ вашему брату. Сообщая его лондонскій адресъ, я сказалъ ей, что вашъ братъ находится въ отсутствіи, гоститъ у знакомыхъ, но вернется черезъ недѣлю.
   "Она поблагодарила меня и встала, собираясь уходить.
   "Сознаюсь, что я заинтересовался ею. Быть можетъ, я подумалъ о томъ времени, когда она могла быть такъ же дорога своему отцу, какъ дороги мнѣ мои дочери. Я спросилъ: живы ли ея родители? Она отвѣчала, что умерли. Есть ли у нея друзья въ Лондонѣ? Она отвѣчала:-- У меня нѣтъ друзей.
   "Это было сказано съ такой покорностью, которую больно встрѣтить въ такомъ юномъ существѣ.
   "Я рискнулъ разсердить ее и спросилъ: есть ли у нея деньги? Она отвѣчала:-- У меня есть небольшія сбереженія отъ жалованья, которое я получала, будучи въ гувернанткахъ.
   "Перемѣна въ голосѣ сказала мнѣ, что она намекала на то время, когда она жила въ Моунтъ-Морвенѣ. Невозможно было видѣть эту одинокую дѣвушку и не обезпокоиться насчетъ квартиры, въ которую она попадетъ въ такомъ мѣстѣ, какъ Лондонъ. Къ счастію, она пріѣхала ко мнѣ съ желѣзной дороги и еще не искала себѣ пристанища. Наконецъ-то, я могъ быть ей полезенъ. Мой старшій клеркъ принялъ на себя хлопоты о пріисканіи квартиры для миссъ Уэстерфильдъ и помѣстилъ ее въ почтеннымъ людямъ, въ домѣ которыхъ она могла проживать дешево и безопасно. Адресъ этого дома (ради нея) я отказываюсь сообщить вамъ.
   "Вы ее не должны тревожить.
   "Черезъ недѣлю меня навѣстилъ мой добрый пріятель, Раидаль Линлей.
   "Онъ въ тотъ день видѣлся съ миссъ Уэстерфильдъ. Она сказала ему то, что говорила мнѣ, и повторила ту же просьбу, въ которой я ей отказалъ, признавшись, однако, Рандалю въ мотивахъ, которые отъ меня скрыла. На него произвело сильное впечатлѣніе самопожертвованіе этой раскаявшейся женщины, и онъ сначала готовъ былъ сообщить ей адресъ м-съ Норманъ.
   "Но, по зрѣломъ размышленіи, объяснилъ онъ, убѣдился, что какъ бы ни были чисты и безкорыстны ея мотивы, въ чемъ не могло быть никакого сомнѣнія, это не даетъ ему права позволить ей подвергнуть себя послѣдствіямъ, могущимъ произойти отъ предполагаемаго свиданія. Все, что онъ посовѣтовалъ ей -- это поручить ему передать м-съ Норманъ то, что говорила ему миссъ Уэстерфильдъ, и увѣдомить послѣднюю о результатѣ.
   "Такъ какъ я безпокоился о томъ, что будетъ съ миссъ Уэстерфильдъ, то ватъ добрый братъ сразу успокоилъ меня на этотъ счетъ.
   "Онъ предложилъ отдать миссъ Уэстерфильдъ на попеченіе старинному и короткому пріятелю ея покойнаго отца -- капитану Бенедеку. Ея добровольная разлука съ вами доставила вашему брату и капитану тотъ случай, какого они оба ждали. Капитанъ Бенедекъ въ это время плавалъ въ морѣ на своей яхтѣ. Немедленно по его возвращеніи, вкусы и желанія миссъ Уэстерфильдъ будутъ спрошены, и она, безъ сомнѣнія, не откажется познакомиться съ другомъ своего отца.
   "Теперь я сообщилъ вамъ все, что знаю, въ отвѣтъ на тѣ вопросы, съ какими вы во мнѣ обратились. Позвольте мнѣ усердно посовѣтовать вамъ вознаградить зло, причиненное вами этой бѣдной дѣвушкѣ единственнымъ способомъ, какой для васъ возможенъ. Согласитесь на разлуку, которая имѣетъ въ виду не только ея благо, но и ваше собственное. Самуэль Саррацинъ".
   

II.

   Долго не получая извѣстій отъ капитана Бенедека, Рандаль нашелъ нужнымъ, въ интересахъ Сидни Уэстерфильдъ, навести справки о немъ въ клубѣ. Тамъ ничего не знали, гдѣ капитанъ и что дѣлаетъ. Рандаль написалъ въ гостинницу въ Сандисиль.
   Отвѣть хозяйки гостинницы немного удивилъ его.
   Нѣсколько дней тому назадъ, яхта снова появилась въ бухтѣ. Капитанъ Бенедекъ высадился на берегъ, повидимому, въ добромъ здравіи и уѣхалъ съ раннимъ поѣздомъ въ Лондонъ. Боцманъ объявилъ, что получилъ приказъ отвести яхту обратно въ портъ, безъ всякихъ иныхъ поясненій, кромѣ того, что плаваніе окончено.
   Перемѣна въ планахъ капитана (окончившаго свое путешествіе мѣсяцемъ раньше того, чѣмъ предполагалъ вначалѣ) удивила Рандаля. Онъ отправился въ частную резиденцію своего пріятеля, но услышалъ отъ слугъ, что они не видѣли своего господина и не знаютъ, гдѣ онъ. Рандаль тщетно ждалъ въ Лондонѣ, что капитанъ навѣститъ его.
   Но. наконецъ, терпѣніе его было вознаграждено самымъ неожиданнымъ образомъ. Онъ узналъ адресъ капитана изъ письма отъ Катерины, адресованнаго изъ "Букъ-отеля въ Сайденгемѣ". Упрекая его за то, что онъ и не пишетъ, и не ѣдетъ, она приглашала его обѣдать къ себѣ въ отель. Письмо заключалось словами: "кромѣ васъ, будетъ еще только одно лицо, вашъ другъ и (съ тѣхъ поръ, какъ мы съ вами не видались) нашъ другъ. Капитану Бенедеку надоѣло плавать по морю. Онъ поселился въ отелѣ, лечится сайденгемсвимъ воздухомъ и находитъ, что онъ очень ему полезенъ ".
   Эти строчки навели Рандаля на серьезныя размышленія.
   Повѣрить, что Бенедеку "надоѣло море" и что онъ предпочитаетъ воздухъ лондонскаго предмѣстья морскому воздуху -- было бы слишкомъ глупо и нелѣпо для человѣка, хорошо знавшаго капитана. Несмотря на невинный тонъ письма Катерины, Рандаль заключилъ, что истинная причина превращенія плаванія заключается въ самой Катеринѣ. Пребываніе на морскомъ берегу и время сдѣлали свое, и, оправившись отъ потрясеній, отъ которыхъ было подурнѣла, она стала такъ же хороша, какъ и прежде. Перемѣна имени охраняетъ ее отъ обнаруженія того, что она разведенная жена -- обстоятельство, которое для такого религіознаго человѣка, какъ Бенедекъ, было бы возмутительно.
   Ужъ не влюбился ли онъ въ нее? А она раздѣляетъ интересъ, который ему внушила?..
   Рандаль написалъ, что принимаетъ приглашеніе, рѣшившись пріѣхать пораньше и частнымъ образомъ переговорить съ Катериной, экспромтомъ, не давая ей времени приготовиться въ его разспросамъ.
   Въ тотъ короткій промежутокъ времени, какой истекъ до наступленія дня, когда онъ былъ приглашенъ на обѣдъ, произошло событіе, только укрѣпившее его въ принятомъ рѣшеніи. Послѣ долгихъ мѣсяцевъ разлуки, онъ увидѣлся съ Гербертомъ.
   Неужели этотъ блѣдный, худой, растерянный человѣкъ, глядѣвшій на него жалкими глазами, налитыми кровью, былъ красивый, веселый, счастливый брать, какимъ онъ его помнилъ?..
   Рандаль былъ такъ огорченъ, что въ первую минуту не могъ сказать ни слова. Онъ могъ только указать брату на кресло. Гербертъ упалъ въ него, какъ человѣкъ, дошедшій до крайняго истощенія силъ. И, однако, заговорилъ сердито. Онъ казался разгнѣваннымъ.
   -- Я, кажется, пугаю тебя?
   -- Ты огорчаешь меня, Гербертъ, болѣе, нежели я могу выразить.
   -- Дай мнѣ стаканъ вина. Я все ходилъ... не знаю, куда. Далеко куда-то; я умираю отъ усталости.
   Онъ жадно выпилъ вино. Если оно и подкрѣпило erö, то не измѣнило расположенія духа. Въ человѣкѣ нравственно слабомъ несчастіе (переживаемое безъ всякой силы отпора) пробивается наружу сквозь оболочку джентльмена и показываетъ обнаженную природу человѣка, сродни нашему предку-дикарю.
   -- Лучше ли тебѣ, Гербертъ?
   Онъ поставилъ пустой стаканъ на столъ, не обративъ вниманія на вопросъ брата.
   -- Рандаль, -- сказалъ онъ, -- ты знаешь, гдѣ находится Сидни?
   Рандаль отвѣчалъ утвердительно.
   -- Дай мнѣ ея адресъ. Моя голова въ такомъ состояніи, что я не могу запомнить его. Запиши его для меня.
   -- Нѣтъ, Гербертъ.
   -- Ты не хочешь? Но почему же?
   -- Потому что не слѣдуетъ. Сядь, пожалуйста, опять въ кресло. Твои сжатые кулаки и яростные взгляды меня не запугаютъ. Миссъ Уэстерфильдъ поступила прекрасно, разставшись съ тобой. И ты неправъ, желая опять сойтись съ ней. Вотъ мои резоны, постарайся уразумѣть ихъ. А теперь, повторяю, сядь.
   Онъ говорилъ сурово, даже сердце его болѣло за брата. Онъ былъ правъ. Строгость -- единственный способъ обращаться съ человѣкомъ, который не умѣетъ переносить страданія, не унижая самого себя.
   Бѣдняга сдался, видя твердый взглядъ и слыша суровый головъ Рандадя.
   -- Не будь ко мнѣ такъ безжалостенъ, -- сказалъ онъ.-- Я думаю, что человѣка въ моемъ положеніи можно пожалѣть, въ особенности родному брату. Я не похожъ на тебя; я не привыкъ жить одинъ. Я привыкъ, чтобы добрая женщина жалѣла меня и была моимъ товарищемъ. Ты не знаешь, какъ это пріятно -- видѣть хорошенькое существо, всегда хорошо одѣтое, всегда у тебя на глазахъ, которое такъ много думаетъ о тебѣ и забываетъ о самой себѣ, и затѣмъ остаться одному, какъ я остался! У меня нѣтъ жены; она бросила меня и отняла у меня моего ребенка. А теперь у меня отняли и Сидни. Я совсѣмъ одинъ. Слышишь ты это? Одинъ! Возьми кочергу изъ камина и разбей мнѣ голову, или возврати мнѣ Сидни. Самъ я не могу рѣшиться убитъ себя! О! зачѣмъ я нанялъ эту гувернантку! Я былъ такъ счастливъ, Рандаль, съ Катериной и съ Китти!
   Онъ устало прислонилъ голову къ спинкѣ кресла. Рандаль предложилъ ему выпить еще вина. Онъ отказался.
   -- Я боюсь, -- сказалъ онъ; -- я отъ вина прихожу въ бѣшенство. Ты слыхалъ про. людей, которые заливаютъ горе виномъ? Я вчера попытался тоже; но оно зажгло мой мозгъ. Выпитый стаканъ уже подѣйствовалъ на меня. Нѣтъ! мнѣ не дурно. Моей головѣ легче, когда держу ее такимъ образомъ. Дай пожать твою руку, Рандаль; мы никогда еще съ тобой не ссорились; не будемъ начинать сегодня. Во мнѣ есть что-то пагубное. Я не зналъ, какъ я привязанъ къ Сидни, пока не потерялъ ея. Я не зналъ, какъ любилъ жену, пока не лишился ея.
   Онъ умолкъ и поднялъ руку къ горячей головѣ. Неужели онъ бредить? Онъ удивилъ брата новой просьбой... самой неожиданной, какую только можно себѣ представить.
   -- Дорогой другъ, окажи мнѣ милость. Скажи мнѣ, гдѣ живетъ моя жена?
   -- Вѣдь ты знаешь, однако, что она тебѣ не жена больше, -- отвѣчалъ Рандаль.
   -- Все равно. Мнѣ надо ей кое-что сказать.
   -- Это невозможно.
   -- Ну, такъ нельзя ли тебѣ поручить сказать ей это отъ меня?
   -- Скажи сначала, въ чемъ дѣло.
   Гербертъ поднялъ голову и положилъ руку на плечо брата.
   -- Скажи ей, что я одинокъ, скажи, что я умираю отъ горя и попроси ее позволить мнѣ повидать Китти.
   Его тонъ тронулъ Рандаля до глубины души.
   -- Мнѣ жаль тебя, Гербертъ,-- сказалъ онъ съ чувствомъ.-- Я передамъ ей твою просьбу и все, что могу сдѣлать съ своей стороны -- все сдѣлаю.
   -- Такъ скоро, какъ только можно?
   -- Да; такъ скоро, какъ только можно.
   -- И ты не забудешь? Нѣтъ, нѣтъ, конечно, ты не забудешь.
   Онъ хотѣлъ-было встать, но снова упалъ въ кресло.
   -- Позволь мнѣ отдохнуть,-- молодъ онъ,-- если я тебѣ не мѣшаю. Я тебѣ теперь не компанія; я уйду, когда ты мнѣ скажешь.
   Рандаль не захотѣлъ отпустятъ его.
   -- Ты останешься со мной, и если мнѣ случится выйти изъ дому, то въ домѣ всегда будетъ человѣкъ, который тебя любитъ почти такъ же сильно, какъ и я тебя люблю.
   Онъ назвалъ одного изъ старинныхъ слугъ Моунтъ-Морвена, который привязался къ Рандалю, послѣ распаденія семьи.
   -- А теперь спи,-- сказалъ Рандаль, -- и позволь мнѣ подложить тебѣ эту подушку подъ голову.
   Гербертъ отвѣчалъ:
   -- Я опять чувствую себя точно дома,-- и закрылъ глаза.
   

III.

   Черезъ день Рандаль устроилъ свой отъѣздъ въ Сайденгемъ такъ, чтобы пріѣхать въ отель за часъ до обѣда. Шансы на то, чтобы просьба его брата встрѣтила милостивый пріемъ, были такъ ничтожны, что онъ воздержался -- изъ боязни возбудить надежды, которыя окажутся на дѣлѣ неосновательными -- сообщить о своей поѣздкѣ Герберту. Никто не зналъ, куда онъ отправляется, когда онъ выѣхалъ изъ дому. Когда онъ садился въ вагонъ, у окна, по обыкновенію, показался разнощикъ газетъ. Новый нумеръ весьма распространенной еженедѣльной газеты вышелъ какъ разъ въ этотъ день. Рандаль купилъ его.
   Прочитавъ одну или двѣ политическія статьи, онъ дошелъ до столбцовъ; посвященныхъ исключительно "хроникѣ свѣтской жизни". Не интересуясь этого рода новостями, онъ перевертывалъ страницы, ища глазами литературныхъ и драматическихъ статей, какъ вдругъ знакомое имя привлекло его взглядъ. Онъ прочиталъ слѣдующую замѣтку.
   "Очаровательная вдова, м-съ Норманъ, какъ мы слышали, находятся въ числѣ именитыхъ пріѣзжихъ, живущихъ въ отелѣ Бука. На ухо передаютъ, что эта дама выходить замужъ за отставного морского офицера, прославившагося въ полярной экспедиціи, а теперь извѣстнаго какъ одинъ изъ нашихъ выдающихся филантроповъ".
   Намекъ на Бенедека былъ слишкомъ ясенъ, чтобы его не признать. Рандаль опять прочиталъ слова:
   "Очаровательная вдова"! Неужели возможно, чтобы подъ этими словами подразумѣвалась Катерина? Предположить, что она способна выдавать себя за вдову и -- еслибы ея дочь спросила у нея, что это значитъ,-- сказать ребенку, что отецъ ея умеръ,-- значило, по мнѣнію Рандаля, жестоко оскорбить ее. Борясь съ запавшимъ въ него подозрѣніемъ, онъ прибылъ въ отель, упрямо думая, что "очаровательная вдова" окажется посторонней женщиной.
   Первое разочарованіе ждало его, какъ только онъ вошелъ въ домъ. M-съ Норманъ и ея маленькая дочка уѣхали кататься съ однимъ хорошимъ знакомымъ и должны были вернуться только къ обѣду. Мистриссъ Прести была дома. Она гуляла въ саду отеля.
   Рандаль нашелъ ее въ бесѣдкѣ съ шитьемъ въ рукахъ и газетой на колѣняхъ. Она пошла ему на встрѣчу съ улыбающимся и любезнымъ лицомъ
   -- Какъ мило съ вашей стороны, что вы такъ рано пріѣхали!-- начала она.
   Но проницательный взглядъ ея увидѣлъ нѣчто въ лицѣ Рандаля, отъ чего вся ея веселость вдругъ пропала.
   -- Надѣюсь, что вы пріѣхали не затѣмъ, чтобы испортитъ нашъ веселый обѣдъ худыми вѣстями?-- прибавила она, подозрительно глядя на него.
   -- Вы сами должны это рѣшить,-- отвѣчалъ Рандаль.
   -- Слишкомъ много чести для бѣдной, безполезной старухи, мой другъ! Не будьте такъ таинственны, мой другъ! Я не принадлежу въ поколѣнію, которое производитъ бури въ стаканѣ воды и называетъ схватки съ дикарями -- сраженіями. Говорите, въ чемъ дѣло!
   Рандаль подалъ ей газету, открытую на томъ самомъ мѣстѣ, которое поразило его.
   -- Вотъ моя вѣсть!-- сказалъ онъ.
   Мистриссъ Прести взглянула на газету Рандаля и подала ему свою.
   -- Мнѣ очень жаль испортитъ вашъ драматическій эффектъ, -- сказала она.-- Но вы должны знать, что мы только на полчаса опаздываемъ въ Сайденгемѣ передъ вами, въ дѣлѣ новостей. Извѣстіе это преждевременно, мой другъ. Но еслибы газетчики ждали, чтобы извѣстіе подтвердилось или было опровергнуто, то много ли бы сплетенъ читали люди въ своихъ любимыхъ газетахъ? Кромѣ того, если это невѣрно теперь, то будетъ вѣрно черезъ недѣлю. Авторъ говоритъ: "на ухо передаютъ"! Какъ это съ его стороны деликатно! Что за вѣжливый джентльменъ!
   -- Долженъ ли я пошлъ изъ вашихъ словъ, мистриссъ Прести, что Катерина...
   -- Вы должны понять, что Катерина -- вдова и этимъ мнѣ обязана, говорю это съ гордостью...
   -- Если это шутка, сударыня...
   -- Нисколько, сэръ.
   -- Извѣстно ли вамъ, мистриссъ Прести, что мой братъ...
   -- О! не говорите о вашемъ братѣ! Онъ -- помѣха на нашемъ пути, и мы вынуждены были отдѣлаться отъ него.
   Рандаль отступилъ на шагъ. Дерзость мистриссъ Прести была ли него нѣчто непостижимое. "Ужъ не сошла ли эта женщина съ ума?" -- подумалъ онъ.
   -- Садитесь,-- пригласила мистриссъ Прести.-- Если вы намѣрены поднимать изъ-за этого тревогу или настаивать на томъ, чтобы я оправдывалась, то вы этимъ докажете, что у васъ нѣтъ -- что очень конечно жаль -- никакого чувства юмора, но я одѣляю такъ, какъ вамъ хочется. Буду оправдываться. Невольте. Вы услышите, какъ поступили съ моей разведенною дочерью въ Сандисилѣ и съ моей бѣдной маленькой внучкой, послѣ того, какъ вы отъ насъ уѣхали.
   Разсказавъ о томъ, что было, она предложила Рандалю сначала вникнуть въ положеніе Катерины и затѣмъ уже произносить свое сужденіе.
   -- Согласились ли бы вы на ея мѣстѣ вторично подвергнуться такому оскорбленію?-- спросила она.-- И пріятно ли бы вамъ было видѣть, что и вашъ ребенокъ страдаетъ вмѣстѣ съ вами?
   -- Я бы велъ уединенную жизнь и не рисковалъ бы знакомиться съ неизвѣстными людьми по гостинницамъ.
   -- Ахъ! въ самомъ дѣлѣ? И вы бы осудили свою дочь тоже на заточеніе? Вы бы равнодушно смотрѣли на то, какъ она скучаетъ безъ дѣтскаго общества, и не пожалѣли бы ея? Желала бы я знать, какъ бы вы поступили, когда капитанъ Бенедекъ сдѣлать намъ визитъ въ Сандисилѣ? Онъ былъ представленъ мистриссъ Норманъ и маленькой дочкѣ миссъ Норманъ, и мы всѣ пришли отъ него въ восторгъ. Когда я осталась съ нимъ вдвоемъ, онъ спросилъ меня натурально, гдѣ находится счастливый мужъ такой красавицы, какъ моя дочь. Еслибы онъ спросилъ васъ про м-ра Нормана, что бы вы ему отвѣтили?
   -- Я бы сказалъ ему правду.
   -- Вы бы сказали, что мистера Нормана не существуетъ?
   -- Да.
   -- Ну, и я такъ сказала! А капитанъ, само собой разумѣется, заключилъ (послѣ того какъ увидѣлъ Китти), что мистриссъ Норманъ -- вдова. Еслиби я сказала ему правду, что сталось бы съ репутаціей моей дочери? Еслибы я сказала правду въ гостинницѣ, гдѣ всякому хотѣлось узнать, кто такая -- красавица мистриссъ Норманъ, что бы изъ этого вышло и для Катерины, и для ея маленькой дочери? Нѣтъ, нѣтъ! я исправила, насколько можно, нестерпимое положеніе. Я обезпечила спокойствіе несчастной, несправедливо обиженной женщины и ея ребенка.
   Рандаль рѣшилъ разстаться съ ней.
   -- Вы все это сдѣлали съ согласія Катерины?-- спросилъ онъ, вставая съ мѣста.
   -- Катерина подчиняется обстоятельствамъ, какъ женщина благоразумная.
   -- Она соглашается обманывать Китти, что ея отецъ умеръ?
   Лицо мистриссъ Прести стало серьезно.
   -- Постойте минуту; прежде чѣмъ придти къ такому рѣшенію, я спросила мать: позволитъ ли она Китти видѣться съ отцомъ?
   Какъ разъ тотъ вопросъ, изъ-за котораго пріѣхалъ Рандаль.
   -- Что же она вамъ на это отвѣчала?
   -- Она сказала: "ни за что на свѣтѣ". Послѣ того я сказала Китти...
   -- Довольно, мистриссъ Прести,-- перебилъ Рандаль.-- Ваша защита вполнѣ достойна вашего поведенія.
   -- Скажите лучше, что мое поведеніе есть результатъ безчестнаго отношенія вашего брата въ моей дочери -- это будетъ вѣрнѣе!
   Рандаль пропустилъ это замѣчаніе безъ отвѣта.
   -- Будьте такъ добры, передайте Катеринѣ, что я готовъ извинить ее, но не могу обѣдать за ея столомъ и не смѣю глядѣть въ лицо моей племянницѣ, послѣ того, что я слышалъ.
   -- И прекрасно дѣлаете. Вы бы своей кислой миной испортили все наше удовольствіе.
   Рандаль церемонно раскланялся съ мистриссъ Прести, какъ съ посторонней женщиной. Но неисправимая старуха простилась съ нимъ съ фамильярною ласковостью.
   -- Прощайте, милый Рандаль. Постойте минутку! Можно будетъ васъ пригласить на свадьбу?
   Придя на станцію желѣзной дорога, Рандаль увидѣлъ, что ему надо подождать поѣзда. Пока онъ прохаживался по платформѣ, прошелъ поѣздъ изъ Лондона. Онъ остановился и разсѣянно глядѣлъ на пассажировъ, выходившихъ изъ вагона, какъ вдругъ услышалъ знакомый голосъ, спрашивавшій дорогу въ отель Бука. Онъ перебѣжалъ черезъ рельсы и очутился лицомъ къ лицу съ Гербертомъ.
   

IV.

   Съ минуту оба брата глядѣли другъ на друга, не говоря ни слова. Въ удивленныхъ глазахъ Герберта отражалось удивленіе его брата.
   -- Что ты здѣсь дѣлаешь?-- спросилъ онъ.
   Подозрѣніе омрачило его лицо въ ту минуту, какъ онъ задавалъ этотъ вопросъ.
   -- Ты былъ въ гостинницѣ?-- ты видѣлъ Катерину?
   Рандаль могъ, не солгавъ, утверждать, что не видѣлъ Катерины, и это успокоило Герберта.
   -- Сколько я тебя помню, ты никогда не говорилъ лжи,-- сказалъ онъ.-- Мы оба, конечно, прочли одно и то же извѣстіе въ газетахъ, и ты первый захотѣлъ выяснить дѣло. Такъ вѣдь?
   -- Да.
   -- Желалъ бы знать, кто эта другая мистриссъ Норманъ? ты не узналъ?
   -- Нѣтъ.
   -- Во всякомъ случаѣ она не Катерина, и я уѣду домой съ болѣе легкимъ сердцемъ.
   Онъ взялъ брата подъ руку, чтобы перейти на другую платформу.
   -- Знаешь ли, Рандаль, я вѣдь почти боялся, что Катерина окажется этой женщиной. Чортъ бы побралъ все это дѣло и тѣхъ людей, которые сообщаютъ такія вещи въ газетахъ!
   Говоря это, онъ вынулъ изъ кармана газету и, разорвавъ ее пополамъ, бросилъ.
   -- Малькольмъ думалъ сдѣлать доброе дѣло, а вмѣсто того разстроилъ меня на цѣлое утро.
   -- Постой, Гербертъ; а что, еслибы газетный слухъ оказался вѣренъ?
   -- Послѣ того, что ты мнѣ сказалъ сейчасъ, къ чему предполагать такія вещи?
   -- Не сердись и помни пожалуйста, иго разводъ даетъ и тебѣ право жениться, и Катеринѣ выйти замужъ.
   Гербертъ разсвирѣпѣлъ еще болѣе.
   -- Если Катерина вздумаетъ выйти замужъ, то этому человѣку придется сначала имѣть дѣло со мной. Но не въ томъ вопросъ. Ты, кажется, забылъ, что женщина, о которой говорятъ въ газетахъ, названа вдовой. Уже то, что моя разведенная жена могла назвать себя вдовой -- довольно скверно, но что она могла увѣрить въ томъ нашего ребенка -- вотъ что довело меня до бѣшенства. Но довольно объ этомъ. Ты видѣлъ въ послѣднее время Катерину?
   -- Нѣтъ.
   -- Я полагаю, что она такъ же хороша, какъ прежде! Когда ты попросишь ее позволить мнѣ повидать Китти?
   -- Предоставь это мнѣ,-- вотъ все, что могъ сказать Рандаль.
   Онъ былъ въ очень затруднительномъ положеніи. Откровенной натурѣ его противно было обманывать Герберта, а между тѣмъ что могъ онъ пока сказать ему утѣшительнаго?
   Но не только положеніе брата тревожило его, а также и положеніе Сидни.
   Вѣдь и ей тоже обѣщалъ онъ употребить всѣ усилія, чтобы уговорить Катерину повидать Сидни. Исполнить это обѣщаніе казалось теперь совершенно невозможнымъ. Подъ вліяніемъ досаднаго чувства разочарованія, къ которому она не была готова, кто знаетъ, какой неосторожный поступокъ можетъ совершить Сидни?
   Даже надежда на покровительство Бенедека утратила свою живость, послѣ неудачнаго визита Рандаля въ Сайденгемъ. Что капитанъ приметъ такъ ласково дочь своего друга, какъ бы свою собственную дочь -- въ этомъ нельзя было ни минуты сомнѣваться. Но что онъ не удѣлитъ ей теперь, когда онъ ухаживаетъ за Катериной, того вниманія, какое удѣлилъ бы при другихъ обстоятельствахъ -- это тоже несомнѣнно. Но каковъ бы ни былъ результатъ, а Рандаль видѣлъ теперь передъ собой только одинъ путь. Онъ рѣшился поторопиться знакомствомъ Сидни съ капитаномъ и немедленно написать капитану, чтобы подготовить его къ этому событію.
   Вотъ письмо, которое онъ написалъ ему подъ вліяніемъ сбивчивыхъ чувствъ и ощущеній, владѣвшихъ имъ.
   "У меня есть новости для васъ, которыя вы услышите, я увѣренъ, съ удовольствіемъ. Дочь вашего стариннаго пріятеля отказалась отъ своего грѣховнаго образа жизни и принесла жертвы, доказывающія искренность ея раскаянія. Не входя въ подробности, позвольте мнѣ завѣрить васъ, что я ручаюсь за Сидни Уэстерфильдъ, какъ за особу, достойную вашего участія. Могу ли я передать ей, когда увижу ее завтра, что вы побываете у нея? Я увѣренъ, что могъ бы и теперь уже сказать ей это, но думаю, что бѣдную дѣвушку ободрить, если я могу обѣщать ей вашъ визитъ отъ вашего имени".
   Онъ сообщилъ адресъ Сидни и отправилъ письмо на почту въ тотъ же вечеръ.
   Утромъ слѣдующаго дня два письма съ сайденгемской почтовой маркой поданы были Раядалю.
   На первомъ, которое онъ взялъ въ руки, адресъ оказался написаннымъ рукою мистриссъ Прести. Его мнѣніе о корреспондентѣ выразилось въ немедленномъ дѣйствіи: онъ бросилъ письмо нераспечатаннымъ въ корзинку для ненужныхъ бумагъ.
   Другое письмо было отъ Бенедека и написано въ самыхъ теплыхъ выраженіяхъ, но безъ всякаго намека на предстоящую перемѣну въ его жизни. Онъ писалъ, что ему нельзя будетъ оставить Сайденгемъ еще день или два. Никакого объясненія по поводу этого промедленія не давалось. Но, быть можетъ, это объяснялось тѣмъ, что вопросъ о женитьбѣ еще не былъ рѣшенъ и капитанъ все еще ждалъ отвѣта Катерины на свое предложеніе.
   Рандаль положилъ письмо въ карманъ и пошелъ на квартиру Сидни.
   

V.

   Погода стояла необыкновенно теплая.
   Изъ всѣхъ мучительныхъ лѣтнихъ мѣстопребываній Лондонъ всего несноснѣе въ жаркое лѣто. Рандаль зналъ, что если Сидни и пойдетъ прогуляться, то не раньше вечера. Поэтому онъ былъ удивленъ, не заставъ ея дома.
   -- Неужели она отправилась гулять въ такую жару?
   Нѣтъ, она не была въ состояніи ходить въ такой зной. Мальчикъ хозяйки бѣгалъ для нея за кэбомъ и слышалъ, что миссъ Уэстерфильдъ приказала кучеру везти себя въ Линкольнсъ-Иннъ-Фильдъ.
   Адресъ этотъ сразу напомнилъ Рандалю про мистера Саррацина. Въ надеждѣ узнать что-нибудь, онъ отправился въ юристу. Ему показалось весьма вѣроятнымъ, что Сидни могла отправиться туда вторично, и, наведя справки, онъ узналъ, что его предположеніе вѣрно. Миссъ Уэстерфильдъ пріѣзжала, но уже съ часъ тому назадъ какъ уѣхала.
   Упомянувъ объ этомъ обстоятельствѣ, добрый мистеръ Capрацинъ внезапно перемѣнилъ разговоръ. Онъ заговорилъ о погодѣ и, какъ и всѣ, сталъ жаловаться на жару. Не встрѣчая сочувствія, онъ перешелъ къ политикѣ. Но Рандаль былъ непоколебимо равнодушенъ въ положенію партій и крайней необходимости въ реформѣ. Желая, повидимому, не дать посѣтителю заговорить о томъ, что его интересовало, мистеръ Саррацинъ сталъ угощать его сигарой и предложилъ холодное питье. Рандаль не чувствовалъ жажды и вовсе не желалъ курить. Побѣдитъ ли онъ упрямство адвоката, или нѣтъ? Кажется, что такъ. По крайней мѣрѣ тотъ самъ, наконецъ, сказалъ:
   -- Вамъ что-то отъ меня нужно, мой другъ? Что же именно?
   -- Я хочу знать, зачѣмъ къ вамъ пріѣзжала миссъ Уэстерфильдъ.
   Рандаль льстилъ себя надеждой, что онъ отрѣзалъ всѣ пути въ отступленію такимъ прямымъ вопросомъ. Ничуть не бывало! Мистеръ Саррацинъ проскользнулъ у него между пальцами, какъ угорь. Неписанный законъ вѣжливости послужилъ ему желаннымъ убѣжищемъ.
   -- Самая ненарушимая тайна должна окружать дамскія признанія,-- торжественно объявилъ онъ,-- а тѣмъ болѣе когда дама молода и хороша собой. Неужели мнѣ нужно напоминать вамъ о томъ, чѣмъ мы обязаны прекрасному полу?
   Такой взрывъ иностранной породы былъ не новъ для Рандаля въ его пріятелѣ. Онъ остался столь же равнодушенъ къ правамъ прекраснаго пола, какъ еслибы былъ девяностолѣтнимъ старикомъ.
   -- Массъ Уэстерфильдъ говорила что-нибудь обо мнѣ? спросилъ онъ.
   Увертливый мистеръ Саррацинъ прибѣгнулъ къ новой уловкѣ:
   -- Что-жъ это такое?-- воскликнулъ онъ.-- Ужъ не помѣнялись ли мы ролями и мѣстомъ нахожденія? Ужъ не свидѣтель ли я, призванный въ судебную палату, а вы -- законовѣдъ, его разспрашивающій? Память измѣняетъ мнѣ, мой ученый другъ. Nob mi ricordo. Ничего объ этомъ не знаю.
   Рандаль перемѣнилъ тонъ.
   -- Мы довольно шутили; у меня есть серьезныя основанія, Саррацинъ, чтобы желать узнать, что происходило между вами и миссъ Уэегерфильдъ... и я надѣюсь, что мой давнишній пріятель избавитъ меня отъ этой тревоги.
   Адвокатъ обыкновенно говорилъ о себѣ, что не любитъ полумѣръ. И отвѣтъ его Рандалю доказалъ, что онъ вѣрно понимаетъ свой характеръ.
   -- Вашъ давнишній пріятель оправдаетъ ваше довѣріе,-- сказалъ онъ.-- Вы желаете знать, зачѣмъ пріѣзжала сюда миссъ Уэстерфильдъ? Затѣмъ, чтобы обернуть меня вокругъ пальца, и долженъ сознаться вамъ, что она вполнѣ успѣла въ этомъ. Мой дорогой Рандаль, хитрость этого хорошенькаго созданія замѣчательна даже для женщины. Я -- старый законовѣдъ, искусившійся въ знаніи жизни и людей... но эта молоденькая дѣвушка совершенно обошла меня. Она спросила меня -- и еслибы вы знали, съ какимъ невиннымъ видомъ!-- долго ли пробудетъ мистриссъ Норманъ въ своемъ теперешнемъ мѣстопребываніи.
   Рандаль перебилъ его.
   -- Неужели вы хотите сказать, что сообщили ей адресъ Катерины?
   -- Отель Бука въ Сайденгемѣ,-- отвѣчалъ мистеръ Саррацинь.-- Она записала этотъ адресъ въ свою хорошенькую карманную записную книжку.
   -- Какая непростительная слабость!-- воскликнулъ Рандаль.
   Мистеръ Саррацинъ добродушно съ нимъ согласился.
   -- Непростительная слабость, вы правы! Хорошенькая миссъ Сидни вывѣдала, кромѣ адреса, еще много другихъ вещей. Она знаетъ, что мистриссъ Норманъ находится здѣсь для новаго помѣщенія своего капитала. Она знаетъ, кромѣ того, что васъ задерживаетъ одинъ изъ опекуновъ. Она, кромѣ того, высказала много разумныхъ замѣчаній. Она замѣтила, что слыхала, какъ мистриссъ Норманъ говорила, что воздухъ Лондона ей вреденъ, и высказала, что надѣется, что она поселилась въ здоровомъ, сравнительно, кварталѣ Лондона. Это, какъ вы видите, привело къ обнаруженію адреса. Злой духъ овладѣлъ мной; я допустилъ миссъ Уэстерфильдъ вытянуть изъ меня часть истины. Мистриссъ Норманъ находится въ настоящую минуту не въ самомъ Лондонѣ, а въ его окрестностяхъ. Знаніе женщинъ должно было бы приготовить меня къ тому, что затѣмъ послѣдовало. Но со стыдомъ долженъ сознаться, что эта дама поймала меня въ-расплохъ.
   -- Что же она сдѣлала?
   -- Удала на колѣни, бѣдняжка, и сказала: "О! мистеръ Саррацинъ, будьте ко мнѣ еще добрѣе, чѣмъ были до сихъ поръ и скажите, гдѣ находится мистриссъ Норманъ?" Я усадилъ ее обратно на стулъ и, вынувъ платокъ изъ ея кармана, вытеръ ей глаза.
   -- И затѣмъ сообщили ей адресъ?
   -- Готовъ былъ это сдѣлать, но все-таки удержался. Я спросилъ, въ чемъ дѣло и что вы для нея взялись сдѣлать. Увы, ваше доброе сердце заставило васъ обѣщать больше, нежели вы могли сдержать. Она ждала услышать отъ васъ о томъ, согласилась ли мистриссъ Норманъ на свиданіе съ нею, и ждала напрасно. Вѣдь трудное ея положеніе, не правда ли? И все-таки я жалѣлъ ее, но упорствовалъ. Я только ощущалъ тѣ симптомы, которые предостерегали меня о томъ, что я поступилъ какъ дуракъ; но тутъ она сообщила мнѣ свою тайну и ясно высказала, зачѣмъ ей нужно видѣть мистриссъ Норманъ. Слезамъ и мольбамъ ея я могъ противиться, но мотивы ея одолѣли меня. Необходимо, чтобы эти двѣ женщины увидѣлись!-- воскликнулъ мистеръ Саррацинъ, вдругъ разгорячась.-- Припомните, что эта бѣдная дѣвушка доказала, что ея раскаяніе непритворно. Я нахожу, что она въ правѣ высказать, а лэди, которую она оскорбила, въ правѣ выслушать то, что она сдѣлала, чтобы загладить прошлое. Ахъ, да! я знаю, что возражаетъ на это англійскій cant. Но чортъ бы побралъ англійскій cant! это худшее препятствіе для прогресса англійской націи!
   Рандаль слушалъ разсѣянно; онъ думалъ:
   "Не могло быть никакого сомнѣнія въ томъ, куда Сидни Уэстерфильдъ отправилась, выйдя изъ конторы стряпчаго. Быть можетъ, въ эту самую минуту она и Катерина уже свидѣлись и разговариваютъ наединѣ".
   Мистеръ Саррацинъ замѣтилъ молчаніе своего пріятеля.
   -- Неужели вы меня не одобряете?-- спросилъ онъ.
   -- Я не питаю такихъ надеждъ на результатъ свиданія этихъ двухъ женщинъ, какъ вы.
   -- Ахъ, другъ мой, вы вообще по натурѣ не сангвиникъ. Если мистриссъ Норманъ обойдется съ нашей бѣдной Сидни такъ, какъ обошлась бы дюжинная сварливая женщина, то я буду очень удивленъ. Но еслибы даже Сидни и оскорбили, то я увѣренъ, что она по крайней мѣрѣ не отвѣтитъ на оскорбленіе; нѣтъ такой жертвы, какой бы она не принесла, чтобы загладить свою вину. Ея характеръ закаленъ несчастіемъ. Но вѣрьте, что жизнь, которую вела Сидни, прежде нежели мы ее съ вами встрѣтили,-- жизнь тяжкая. Боже мой! Что бы сказала моя жена, еслибы слышала меня! Женщины -- хорошія созданія, но у нихъ есть свои слабости. Подождемъ до завтра, мой милый другъ, и будемъ довѣрять Сидни, не давая нашимъ женамъ -- извините, я хочу сказать: моей женѣ -- подозрѣвать, на какой запрещенный путь завлекли насъ наши симпатіи.
   Кто устоялъ бы передъ увѣренностью этого человѣка и не заразился бы ею? Рандаль уѣхалъ домой въ гораздо лучшемъ расположеніи духа, но мрачный видъ слуги, отворившаго ему дверь, поразилъ его.
   -- Что-нибудь неладно, Малькольмъ?-- спросилъ онъ.
   -- Съ сожалѣніемъ долженъ сказать, сэръ, что м-ръ Гербертъ оставилъ насъ.
   -- Оставилъ насъ! Почему?
   -- Не могу знать, сэръ.
   -- Куда онъ уѣхалъ?
   -- Онъ не сказалъ мнѣ, сэръ.
   -- Нѣтъ ли письма? Или не поручалъ ли онъ передать что на словахъ.
   -- Поручилъ, сэръ. М-ръ Гербертъ, вернувшись домой...
   -- Постойте! Откуда онъ вернулся?
   -- Онъ говорилъ, что ему стало скучно, когда вы уѣхали, и онъ, чтобы разсѣяться, отправился въ клубъ. И поручилъ мнѣ передать вамъ объ этомъ, когда вы вернетесь, и все это онъ говорилъ спокойно и весело... точно прежній нашъ баринъ, сэръ. Но когда онъ вернулся, то, простите, сэръ, но я никогда не видѣлъ болѣе разсерженнаго человѣка. "Скажите моему брату, что я благодаренъ ему за гостепріимство; но не могу имъ долѣе пользоваться". Вотъ въ чемъ заключается порученіе м-ра Герберта. Я пытался-было вставить слово, но онъ хлопнулъ дверью и былъ таковъ.
   Даже кроткая и терпѣливая натура Рандаля возмутилась отъ такого поступка брата. Онъ молча вошелъ въ свой кабинетъ. Малькольмъ послѣдовалъ за нимъ и указалъ на письмо, лежавшее на столѣ.
   -- Я подумалъ, сэръ, что вы нечаянно бросили это письмо,-- объяснилъ старый слуга.-- Я нашелъ его въ корзинкѣ, куда вы бросаете негодныя бумаги.
   И, поклонившись съ глубокимъ почтеніемъ старыхъ слугъ, вышелъ вонъ.
   Первымъ движеніемъ Рандаля было отложить всякое попеченіе о братѣ.
   "Доброта ни къ чему не ведетъ съ Гербертомъ, -- думалъ онъ.-- На будущее время я буду поступать съ нимъ такъ, какъ онъ со мной поступаетъ".
   Но онъ никакъ не могъ выгнать мысли о братѣ изъ головы, -- и распечаталъ письмо м-съ Прести въ надеждѣ, что оно дастъ иное направленіе его мыслямъ.
   Но, вопреки м-съ Прести, вопреки самому себѣ, сердце его болѣло по братѣ, который такъ дурно обошелся съ нимъ. Вмѣсто того, чтобы прочитать письмо, онъ сталъ раздумывать о томъ, нѣтъ ли какой-нибудь связи между посѣщеніемъ братомъ клуба и его сердитымъ порученіемъ. Не услышалъ ли Гербертъ въ курильной клуба какихъ-нибудь сплетенъ, которыя могли бы объяснить его поведеніе? Еслибы Рандаль былъ членомъ этого клуба, онъ бы пошелъ туда за справками. Нельзя ли ему получить свѣденія инымъ какимъ путемъ?
   Послѣ нѣкотораго размышленія, онъ припомнилъ обѣдъ, которымъ угощалъ пріятеля своего Саррацина, когда вернулся изъ Соединенныхъ Штатовъ, и то, что адвокатъ ушелъ послѣ того въ клубъ, имѣя въ виду цѣль, интересовавшую ихъ обоихъ. Къ этому самому клубу принадлежалъ и Гербертъ. Рандаль тотчасъ же написалъ записку м-ру Саррацину, сообщивъ ему о случившемся и сознаваясь, что это очень его тревожитъ.
   Приказавъ Малькольму отнести записку на домъ къ адвокату, и если не найдетъ его дома, то узнать, гдѣ его можно найти, Рандаль прибѣгнулъ въ вѣрнѣйшему способу успокоить свои нервы: закурилъ трубку.
   Онъ былъ закутанъ облаками табачнаго дыма, единственными, которыя никогда не обманываютъ насъ, когда письмо м-съ Прести снова привлекло его вниманіе.
   Если бы вмѣсто іюля на дворѣ стоялъ январь, онъ бросилъ бы его въ огонь. При существующихъ обстоятельствахъ онъ взялъ и сталъ читать его:
   "Я не сержусь на васъ, любезный Рандаль, и пишу вамъ такъ же дружески, какъ еслибы вы и не наговорили мнѣ дерзостей въ послѣдній разъ, какъ мы видѣлись.
   "Вамъ пріятно будетъ слышать, что Катерина была огорчена такъ сильно, какъ вы только могли этого пожелать, когда я вынуждена была, къ сожалѣнію, передать о томъ, что произошло между нами, чтобы объяснить ваше отсутствіе. Она была до того разстроена, что не могла даже скрыть этого отъ капитана Бенедека.
   "-- Я не могу быть съ вами такъ любезна, какъ слѣдуетъ,-- сказала она ему, когда мы сѣли за столъ, -- но вы, быть можетъ, извините меня. Я лишилась уваженія стариннаго друга, который жестоко меня оскорбилъ.-- Изъ деликатности она не назвала вашего имени. Но я въ жизни не слышала лучшаго отвѣта, какъ отвѣтъ капитана.
   "-- Позвольте недавнему другу занять въ вашемъ сердцѣ мѣсто, утраченное стариннымъ другомъ.
   "Онъ поцѣловалъ у нея руку. Если бы вы видѣли, какъ онъ это сдѣлалъ и какъ она глядѣла на него, то, можетъ быть, сильнѣе, чѣмъ кто-либо, сильнѣе, нежели я сама, стали бы убѣждать мою дочь выйти замужъ за капитана. Вы бросили ее; вы оставили ее съ единственнымъ другомъ, какой у нея есть. Благодарю васъ, Рандаль. Ради всѣхъ насъ, благодарю васъ.
   "Безполезно прибавлять, что я ушла изъ комнаты и увела Китти съ собой, какъ только могла, и оставила ихъ вдвоемъ.
   "Вечеромъ я вошла въ спальню Катерины. Нашъ разговоръ длился не болѣе минуты. Безполезно было спрашивать Катерину о томъ: сдѣлано ли ей предложеніе? Ея взволнованный видъ сказалъ мнѣ о томъ, что произошло. Я спросила только:-- Милая Катя, ты сказала: да? Она поблѣднѣла какъ смерть и отвѣчала: не сказала: нѣтъ.
   "Но вѣдь я этого достаточно и это успокоительно. Желаю вамъ всего лучшаго. Мы увидимся на свадьбѣ".
   Рандаль положилъ письмо и набилъ трубку вновь табакомъ. Онъ нисколько не сердился; онъ только нетерпѣливо желалъ видѣть м-ра Саррацина. Еслибы мистриссъ Прести увидѣла его въ эту минуту, то сказала бы:
   -- Я забыла, что негодяй курить табакъ.
   Черезъ полчаса Малькольмъ распахнулъ дверь,-- мистеръ Саррацинъ своей особой явился дать отвѣть пріятелю.
   -- Нѣтъ злѣйшихъ сплетниковъ, какъ клубные курильщики,-- сказалъ онъ.-- Газета начала бѣду, а ея издатель докончилъ ее; откуда онъ добылъ свои свѣденія, не знаю. Клубные сплетники затараторили объ извѣстіи, касавшемся прелестной вдовы, а издатель сталъ хвастаться своею деликатностью. Когда мнѣ доставили это извѣстіе, -- говорилъ онъ, -- авторъ упомянулъ о томъ, что мистриссъ Норманъ не кто иная, какъ разведенная мистриссъ Гербертъ Линлей. Но я нашелъ, что это неделикатно, и зачеркнулъ.-- Кажется, что это было сказано при вашемъ братѣ. Онъ рѣдко ходитъ въ клубъ, и никто изъ членовъ не знаетъ его въ лица. Дать вамъ спичку? ваша трубка погасла?
   Рандаль не отказался прибѣгнуть снова въ успокоительному дѣйствію табака.
   -- Какъ вы думаете, вашъ братъ поѣхалъ въ Сайденгемъ?-- спросилъ м-ръ Саррацинъ.
   -- Я въ этомъ нисколько не сомнѣваюсь.
   

VI.

   Садъ гостинницы въ Сайденгемѣ принадлежалъ первоначально частному дому. Большой по размѣрамъ, онъ былъ превосходно разбитъ. Цвѣточныя клумбы и лужайки, красивый фонтанъ, скамейки, осѣненныя группами высокихъ и прекрасныхъ деревьевъ, доканчивали идиллическую прелесть этого мѣста. Извилистая дорожка шла черезъ весь садъ отъ задняго фасада дома. Спекуляторъ, купившій это мѣсто, провелъ ее дальше, до самой дороги, которая шла по окраинѣ мѣстности, сообщавшейся съ Хрустальнымъ дворцомъ. Посѣтителямъ отеля такъ нравился садъ, что многіе ради него возвращались сюда, предпочитая его приманкамъ другихъ мѣстностей. Разнообразные вкусы и разнообразные возрасты находили здѣсь удовлетвореніе. Дѣти радовались тому, что было гдѣ поиграть и побѣгать. Отдаленныя прогулки, заключенныя среди плодовыхъ садовъ, привлекали людей скрытныхъ и любящихъ уединеніе, пріѣзжавшихъ никому неизвѣстными и уѣзжавшихъ ни съ кѣмъ не познакомясь. Фонтанъ и лужайка приманивали болѣе общительныхъ посѣтителей, которые готовы съ каждымъ знакомиться. Даже художники-любители могли позволить себѣ вольное обращеніе съ природой и найти удобные пункты для сниманія видовъ, на дальнихъ пунктахъ сада.
   На другой день послѣ злополучнаго обѣда, когда одинъ изъ званыхъ гостей такъ горько разочаровалъ Катерину, въ Хрустальномъ дворцѣ происходило какое-то празднество, привлекшее всѣхъ жильцовъ отеля, такъ что садъ оставался почти безлюднымъ.
   Съ закатомъ солнца, теплымъ лѣтнимъ вечеромъ, немногіе больные, которые осторожно бродили между цвѣточными клумбами или сидѣли подъ деревьями, стали понемногу расходиться, опасаясь сырости. Катерина съ дочкой и нянькой осталась одна въ саду. Китти объявила, что "съ мамой сегодня не такъ весело, какъ вчера". Съ того рокового дня, когда бабушка произнесла роковыя слова, воспрещавшія всякій намекъ на отца, дѣвочка постоянно капризничала, и жаловалась, если ее не забавляли.
   Теперь она стала жаловаться на мистриссъ Прести.
   -- Мнѣ кажется, бабушка могла бы меня взять съ собой въ Хрустальный дворецъ, сказала она.
   -- Милая моя, твоя бабушка поѣхала со своими знакомыми, дамами и кавалерами, которымъ скучно было бы возиться съ ребенкомъ.
   Китти приняла это свѣденіе крайне нелюбезно.
   -- Ненавижу дамъ и кавалеровъ,-- сказала она.
   -- Даже напитана Бенедека?-- спросила мать.
   -- Нѣтъ; напитана люблю; онъ милый. И люблю корридорныхъ слугъ. Они бы взяли меня въ Хрустальный дворецъ, да имъ некогда. Я бы желала, чтобы поскорѣй наступило время идти спать; я не знаю, что мнѣ съ собой дѣлать.
   -- Погуляй съ Сусанной.
   -- Куда я пойду?
   Катерина поглядѣла на ворота, выходившія на дорогу, и предложила пойти навѣстить сторожа въ сторожкѣ.
   Китти показала головой. Сторожъ ей не нравился.
   -- Онъ все меня экзаменуетъ; все заставляетъ складывать цифры; онъ гордится тѣмъ, что хорошо знаетъ сложеніе, и постоянно уличаетъ меня въ ошибкахъ. Я не люблю старика-сторожа.
   Катерина поглядѣла въ другую сторону, по направленію въ дому. Оттуда доносился шумъ воды отъ фонтана.
   -- Ступай кормить золотыхъ рыбокъ,-- предложила она.
   Это предложеніе восхитило Китти.
   -- Вотъ это дѣло!-- вскричала она и побѣжала въ фонтану, а за ней поспѣшила и нянька.
   Катерина осталась одна подъ деревьями и глядѣла на солнце, заходившее за горизонтъ на безоблачномъ небѣ. Воспоминаніе о счастливыхъ дняхъ ея замужней жизни никогда еще такъ печально и неотступно не представлялось ея уму, какъ въ настоящее время, когда ей надо было рѣшить, выходить ли ей вторично замужъ. Воспоминанія о прошломъ, о которомъ она сожалѣла, и думы о будущемъ, которое представлялось ей не особенно заманчивымъ, терзали ее. День склонялся къ концу. Въ то время, какъ она наблюдала за заходящимъ солнцемъ, призракъ ея преступнаго мужа омрачалъ для нея небесный свѣтъ, прибавлялъ невыразимую горечь въ ея недовѣрію въ самой себѣ, которое пугало ее, не давало сказать: да, и оставляло ее нерѣшительной и неспособной сказать: нѣтъ.
   Фигура человѣка показалась на пустынной дорожкѣ, которая вела въ воротамъ сада.
   Машинально завидя ее, она встала съ мѣста и машинально же усѣлась опять. Послѣ первой нерѣшимости волненіе ея улеглось, и она снова получила способность думать.
   Избѣгать его, послѣ того, какъ онъ, по ея просьбѣ, согласился отложить ихъ объясненіе -- было бы неблагодарностью; принять его -- значило снова поставить себя въ ложное положеніе женщины, которая сама не знаетъ, что ей дѣлать. Вынужденная выбирать одно изъ двухъ, она, изъ уваженія къ Бенедеку, осталась поджидать его. Когда онъ подошелъ ближе, она увидѣла тревогу на его лицѣ и замѣтила въ рукахъ его распечатанное письмо. Онъ улыбнулся, подойдя къ ней, и попросилъ позволенія сѣсть на стулъ около нея. Въ то же самое время, замѣтивъ, что она глядитъ на письмо, торопливо сунулъ его въ карманъ.
   -- Я надѣюсь, что вы не получили никакихъ непріятныхъ вѣстей?-- сказала она.
   Онъ снова улыбнулся и спросилъ:-- не письмо ли, которое онъ держалъ въ рукѣ, заставляетъ ее это думать.
   -- Это не что иное, какъ докладъ отъ моего субъ-инспектора, которому я поручилъ завѣдываніе моимъ пріютомъ. Онъ -- превосходный человѣкъ, но боюсь, что его раздражаетъ неблагодарность, которую мы часто встрѣчаемъ въ вашемъ дѣлѣ. Онъ не хочетъ понять того развращающаго дѣйствія, какое производятъ недовѣріе къ себѣ и отчаяніе даже на хорошія натуры. Нѣтъ, меня это нисколько не безпокоитъ. Я забываю всѣ мои заботы, кромѣ одной, когда нахожусь съ вами.
   Глаза его сказали ей, что онъ готовъ вернуться къ тому предмету, котораго она всего больше опасалась. Она старалась -- какъ это часто дѣлаютъ женщины въ такихъ затруднительныхъ случаяхъ -- выгадать время.
   -- Меня очень интересуетъ вашъ пріютъ,-- сказала она.-- Я хотѣла бы знать, какого рода это учрежденіе. Очень ли строга въ немъ дисциплина?
   -- Въ немъ совсѣмъ нѣтъ дисциплины, -- горячо отвѣчалъ онъ.-- Моя единственная цѣль быть другомъ моимъ несчастнымъ ближнимъ, а единственнымъ способомъ управленія ими служитъ для меня Нагорная проповѣдь. Менѣе всего хотѣлъ бы я, чтобы мой пріютъ напоминалъ имъ тюрьму. По этой причинѣ -- хотя я отъ всей души жалѣю закоренѣлыхъ желчныхъ женщинъ, но не раскрываю передъ ними своихъ дверей. Для этихъ грѣшницъ и безъ того открыто много пріютовъ, гдѣ дисциплина неизбѣжна. Мое убѣжище предназначается страдалицамъ другого рода, такимъ, которыя потеряли извѣстное положеніе въ обществѣ, въ которыхъ было воспитано понятіе о чести и которымъ я могу помочь, съ Евангеліемъ въ рукахъ, перемѣнить образъ жизни и вернуться къ тѣмъ религіознымъ понятіямъ, съ которыми онѣ вступили въ жизнь. Время отъ времени мнѣ случается испытывать разочарованіе. Но я продолжаю держаться системы довѣрія -- какъ если бы онѣ были мои дѣти, и по большей части онѣ оправдываютъ это довѣріе. Въ тотъ день -- если только онъ когда-нибудь наступитъ -- когда я признаю, кто безъ дисциплины не обойтись, будетъ днемъ такого для меня разочарованія, что я закрою пріютъ.
   -- Вы одинаково принимаете въ свой пріютъ и мужчинъ, и женщинъ?-- спросила Катерина.
   Ему хотѣлось бы заговорить съ ней о предметѣ еще болѣе для него интересномъ, нежели самъ пріютъ. Отвѣчая на ея вопросы, онъ былъ поэтому разсѣянъ и водилъ тросточкой по мягкой землѣ подъ деревьями.
   -- Средства, находящіяся въ моемъ распоряженіи, ограничены, -- сказалъ онъ, -- и поэтому я былъ вынужденъ выбирать между мужчинами и женщинами.
   -- И вы выбрали женщинъ?
   -- Да.
   -- Почему?
   -- Потому что потерянная женщина -- существо болѣе безпомощное, нежели мужчина.
   -- Онѣ сами приходятъ къ вамъ? или же вы ихъ разыскиваете?
   -- Большею частью онѣ сами приходятъ. Есть, однако, одна молодая женщина, которая теперь ждетъ свиданія со мной и которую я самъ разыскалъ. Я очень сильно интересуюсь ею.
   -- Что же васъ такъ заинтересовало? ея красота?
   -- Я не видѣлъ ея съ самаго ея дѣтства. Она -- дочь стариннаго моего пріятеля, который умеръ много лѣтъ тому назадъ.
   -- И вы заставляете ее ждать?
   -- Да.
   Онъ уронилъ тросточку на землю и взглянулъ на Катерину, но не объяснилъ своего страннаго поведенія. Она была немного разочарована.
   -- Вы уже давно не были въ своемъ пріютѣ; когда вы думаете въ него отправиться?
   -- Тогда,-- отвѣчалъ онъ,-- когда я узнаю, могу ли я поблагодарить Бога, какъ счастливѣйшій изъ смертныхъ.
   Оба замолчали.
   

VII.

   Катерина прислушивалась къ журчанью воды въ отдаленномъ фонтанѣ. Она сознавала, что питаетъ слабую надежду,-- недостойную ея,-- что, быть можетъ, Китти надоѣдятъ золотыя рыбки, и она помѣшаетъ дальнѣйшему объясненію. Но ничего подобнаго не случилось; никто не показывался на дорожкѣ, извивавшейся по саду. Она была одна съ нимъ. Тихій лѣтній вечеръ располагалъ къ сердечнымъ изліяніямъ.
   -- Думали ли вы обо мнѣ со вчерашняго дня?-- спросилъ онъ.
   Она созналась, что думала.
   -- Могу ли я надѣяться, что ваше сердце обратится во мнѣ?
   -- Я не смѣю слушаться своего сердца. Еслибы дѣло было въ моихъ чувствахъ...
   Она умолкла.
   -- А въ чемъ же еще дѣло?
   -- Въ моей прошлой жизни... въ томъ, какъ я страдала и въ чемъ должна была раскаиваться.
   -- Вы не были счастливы замужемъ?
   -- Подъ конецъ... нѣтъ.
   -- Не по вашей, конечно, винѣ?
   -- Нѣтъ, конечно.
   -- И, однако, вы говорите, что въ чемъ-то вамъ приходится раскаяваться.
   -- Я не думала о моемъ мужѣ, капитанъ Бенедекъ, говоря это. Если я передъ кѣмъ и виновата, то только передъ самой собою.
   Она думала о роковой уступкѣ, какую она сдѣлала матери и въ интересахъ ребенка, благодаря чему попала въ фальшивое положеніе передъ человѣкомъ, который любитъ и довѣряетъ ей. Бенедекъ увидѣлъ, что она поблѣднѣла, и упрекнулъ себя за это.
   -- Я надѣюсь, что вы простите меня?
   Она удивилась.
   -- Что я должна вамъ простить?
   -- Недостатокъ деликатности.
   -- О, капитанъ Бенедекъ, не говорите этого! Я не знаю человѣка деликатнѣе васъ.
   Онъ слишкомъ серьезно сомнѣвался въ себѣ, а потому не могъ такъ сразу сдаться.
   -- Я невольно напомнилъ вамъ про ваши горести, -- сказалъ онъ, -- горести, въ которыхъ я не могу васъ утѣшить. Я не стою, чтобы вы простили меня. Но позвольте мнѣ дать единственное объясненіе этому. Позвольте мнѣ разсказать вамъ о себѣ.
   Она знакомъ дала ему знать, что такая просьба излишня.
   -- Жизнь, которую я велъ,-- продолжалъ онъ,-- можетъ до нѣкоторой степени объяснить мои недостатки. Въ школѣ я не былъ популярнымъ мальчикомъ; я подружился только съ однимъ товарищемъ, и онъ давно уже умеръ. О моей жизни въ коллегіи и затѣмъ въ Лондонѣ я не смѣю вамъ разсказывать; я самъ съ ужасомъ вспоминаю о ней. Мой школьный товарищъ повліялъ на мой выборъ профессіи; онъ поступилъ во флотъ. Не зная, что дѣлать съ собой, я вскорѣ послѣдовалъ его примѣру. Мнѣ понравилась эта жизнь; могу сказать, что море спасло меня. Долгіе годы я не выходилъ на берегъ иначе какъ на нѣсколько недѣль. Я совсѣмъ не бывалъ въ обществѣ. Я почти никогда не бывалъ въ дамской компаніи. Перемѣна въ моей жизни наступила вмѣстѣ съ экспедиціей въ Полярное море. Боже упаси меня отъ того, чтобы пересказывать вамъ, чему подвергаются люди, затерянные въ этомъ поясѣ вѣчнаго льда. Я скажу только, что спасся -- чудеснымъ образомъ спасся -- затѣмъ, чтобы воспользоваться этимъ страшнымъ опытомъ. Онъ преобразилъ меня въ новаго человѣка; онъ измѣнилъ меня (надѣюсь, къ лучшему) во всѣхъ отношеніяхъ. О! я чувствую, что долженъ былъ бы скрыть вчера мою тайну отъ васъ... я хочу сказать то, что я люблю васъ. Мнѣ бы слѣдовало подождать, пока вы узнали бы меня, пока мой образъ дѣйствія снискалъ бы мнѣ уваженіе въ вашихъ глазахъ. Вы не станете смѣяться, если я сознаюсь, что (въ мои годы) я все-таки неопытенъ. Пока я васъ не встрѣтилъ, я не зналъ, что значитъ истинная любовь... а вѣдь мнѣ уже сорокъ лѣтъ. Многимъ, очень многимъ это покажется смѣшнымъ, но мнѣ это кажется печальнымъ.
   -- Нѣтъ, не печальнымъ.
   Голосъ ея дрожалъ. Волненіе, которое не было мучительно, пріятно овладѣло ею.
   -- Я думаю, что вы несправедливы въ себѣ, -- заговорила она, и голосъ ея дрожалъ.-- Симпатія,-- я разумѣю такую симпатію, какъ ваша,-- иногда говоритъ больше словъ. Развѣ вы этого не замѣчали?
   -- Я замѣтилъ это у васъ.
   -- Быть можетъ, я выказала слишкомъ явно, какъ я дорожу вами, какъ мнѣ грустно было бы лишиться въ васъ друга.
   Она покраснѣла, говоря это. Когда слова эти уже вырвались у нея, она сообразила, что имъ можно придать совсѣмъ иной смыслъ. Онъ взялъ ея руку: всѣ сомнѣнія и страхи въ немъ разлетѣлись.
   -- Вы никогда не лишитесь меня, если позволите мнѣ быть вашимъ мужемъ.
   Она закрыла лицо руками, потому что боялась, что оно выдастъ ее.
   Онъ подождалъ съ минуту, вздохнулъ и выпустилъ ея руку.
   -- Я не хотѣлъ васъ огорчить,-- грустно промолвилъ онъ.
   Она взглянула на него, и онъ все понялъ. Рука его обвилась вокругъ ея таліи. Послѣдній лучъ солнца погасъ въ небѣ, и наступили мягкія лѣтнія сумерки.
   -- Мы будемъ жить въ уединеніи?
   -- Гдѣ хотите. Вы предпочитаете провинцію?
   -- Да, да; вы говорили про море, какъ про лучшаго своего друга; будемъ жить на берегу моря. Но я не хочу отнимать васъ совсѣмъ у бѣдныхъ созданій, которыхъ вы спасаете. Быть можетъ, я могу быть вашей помощницей? Вы въ этомъ не сомнѣваетесь?
   -- Я сомнѣваюсь только въ томъ, долженъ ли я васъ познакомить съ тѣмъ, чего я бываю иногда свидѣтелемъ. Я боюсь, что вы почувствуете себя несчастной.
   -- Я хочу быть достойной васъ. Когда мнѣ можно будетъ осмотрѣть вашъ пріютъ?
   Онъ крѣпче обнялъ ее и нѣжно, хотя и застѣнчиво, поцѣловалъ.
   -- Это отъ васъ зависитъ,-- отвѣчалъ онъ.-- Когда вы будете моей женой?
   Она колебалась. Онъ чувствовалъ какъ она дрожала.
   -- Есть развѣ какое-нибудь препятствіе?-- спросилъ онъ.
   Но прежде, нежели она успѣла отвѣтить, послышался голосъ Китти, звавшій мать... и сама Китти подбѣжала къ нимъ.
   Катерина похолодѣла, когда ребенокъ схватилъ ее за руку, стараясь овладѣть ея вниманіемъ. Все, что ей слѣдовало бы помнить, все, что она забыла въ нѣсколько свѣтлыхъ моментовъ, какъ длилась иллюзія -- все это встало передъ ней, точно обвиненіе, и на минуту парализировало ея умъ, когда она почувствовала прикосновеніе Китти.
   Бенедекъ увидѣлъ перемѣну. Неужели внезапное появленіе ребенка испугало ее? Китти надо было что-то сказать, и она сказала это прежде, нежели онъ успѣлъ заговорить.
   -- Мама, я хочу идти гулять съ другими дѣтьми. Сусанна пошла ужинать. Пойдемте со мной.
   Мать даже не слушала ея. Китти съ нетерпѣніемъ повернулась къ Бенедеку.
   -- Почему мама не хочетъ говорить со мной?
   Онъ успокоилъ ее словами:
   -- Я пойду съ вами.
   Но безпокойство, какое внушала ему Катерина, было слишкомъ сильно.
   -- Позвольте мнѣ отвести васъ домой,-- сказалъ онъ.-- Я боюсь, что вамъ нездоровится.
   -- Это пройдетъ. Пожалуйста... уведите ребенка.
   Она говорила тихо и разсѣянно; Бенедекъ колебался. Она съ мольбой сложила дрожащія руки.
   -- Прошу васъ, оставьте меня!
   Голосъ, манеры ея требовали повиновенія. Онъ съ покорностью повернулся къ Китти и спросилъ, куда она хочетъ идти. Дитя указало на дорожку, которая вела къ одной изъ башенъ Хрустальнаго дворца, виднѣвшейся издали.
   -- Гувернантка повела другихъ дѣтей смотрѣть, какъ расходится публика. И я хочу идти туда же.
   Бенедекъ оглянулся на Катерину, прежде, нежели потерять ее изъ виду.
   Она сидѣла все въ той же позѣ, въ какой онъ ее оставилъ.
   На противоположномъ концѣ дорожки, которая вела въ гостинницу, ему показалось, что онъ видитъ какую-то фигуру, шедшую къ дому. Еслибы Катеринѣ понадобилась помощь, она была бы близко.
   Это соображеніе нѣсколько успокоило его, и онъ съ Китти вмѣстѣ вышелъ изъ сада.
   

VIII.

   Она старалась думать о Бенедекѣ. Глаза ея слѣдили за нимъ до тѣхъ поръ, пока онъ не скрылся изъ виду, но мысли были далеко. Кроткая таинственность сумерекъ и уединеніе стали, наконецъ, давить Катерину, и она встала, чтобы вернуться къ свѣту и людскому обществу. Повернувшись лицомъ въ дому, она увидѣла, что больше не одна.
   Женщина стояла на дорожкѣ и какъ будто поджидала ее.
   Въ полусвѣтѣ и на такомъ разстояніи нельзя было узнать, кто эта женщина. Она, къ тому же, не двигалась и не говорила. Нервы Катерины, и безъ того уже натянутые до послѣдней степени, не выдержали. Она опустилась назадъ на скамейку и дрожащимъ голосомъ проговорила:
   -- Кто вы? что вамъ нужно?
   Голосъ, отвѣтившій ей, точно такъ же дрожалъ отъ страха, какъ и ея собственный:
   -- Мнѣ надо съ вами поговорить.
   Женщина, то дѣлая шагъ впередъ, то останавливаясь, то снова двигаясь впередъ, подошла, наконецъ. Свѣта было достаточно, чтобы разглядѣть ея лицо. То была Сидни Уэстерфильдъ. При видѣ ея смущеніе Катерины вдругъ уступило мѣсто гнѣву, и подъ его вліяніемъ самаго разстройства нервовъ какъ не бывало.
   -- Я удивляюсь вашей дерзости,-- сказала она.
   Въ отвѣтѣ Сидни зазвучала терпѣливая покорность, но не обида:
   -- Я два раза подходила къ дому, гдѣ вы живете, и два раза мужество покидало меня. Я опять ушла, все шла, шла, не знаю, какъ далеко зашла. Стыдъ и страхъ, вѣроятно, заглушаютъ усталость. Это моя третья попытка. Еслибы я стояла поближе къ вамъ, вы бы увидѣли, какихъ усилій мнѣ это стоить. То, что я имѣю вамъ сказать, не многословно. Могу я васъ попросить меня выслушать?
   -- Вы захватили меня врасплохъ, миссъ Уэстерфильдъ. Вы не въ правѣ были это сдѣлать. Я отказываюсь васъ выслушать.
   -- Попытайтесь, сударыня, повѣрить въ то, что никакое несчастное созданіе на моемъ мѣстѣ не стало бы подвергать себя вашему гнѣву и презрѣнію безъ серьезныхъ мотивовъ. Вы, можетъ быть, перемѣните ваше рѣшеніе?
   -- Нѣтъ!
   Сидни повернулась, чтобы уйти... и вдругъ остановилась.
   Другое лицо показалось изъ гостинницы,-- ихъ перебили и самымъ тривіальнымъ образомъ. Нянька хватилась ребенка и пришла въ садъ, думая, что она съ матерью.
   -- Гдѣ миссъ Китти, сударыня?-- спросила дѣвушка.
   Госпожа сообщила ей о томъ, что произошло, и послала ее освободить капитана Бенедека отъ возложенной имъ на себя обязанности. Сусанна слушала, глядя на Сидни и узнавъ въ ней знакомое лицо. Когда дѣвушка собралась уходить, Сидни спросила ее:
   -- Я надѣюсь, что маленькая Китти здорова и счастлива?
   Нѣтъ такой матери, которая бы могла устоять передъ тономъ, какимъ былъ сдѣланъ вопросъ. Разбитое сердце, любовь къ ребенку, которая все еще жила въ немъ, тронули даже служанку.
   -- Совсѣмъ здорова, миссъ, благодарю васъ,-- отвѣчала Сусанна.
   Когда она уходила, то увидѣла, что барыня предложила Сидни сѣсть рядомъ съ собой. Но нянька была уже слишкомъ далеко, чтобы услышать то, что при этомъ говорилось.
   -- Миссъ Уэстерфильдъ, забудьте то, что я вамъ сейчасъ сказала!-- съ этими словами мистриссъ Норманъ указала ей на стулъ.-- Я готова васъ выслушать,-- Продолжала она.-- Но прежде я хочу спросить васъ: то, что вы имѣете мнѣ сообщить, касается только васъ или еще кого-нибудь?
   -- Это касается и другого лица, также какъ и меня.
   -- Если это другое лицо -- мистеръ Гербертъ Линлей...
   Сидни перебила ее самыми неожиданными для нея словами:
   -- Я больше никогда не увижу мистера Герберта Линлея.
   -- Онъ бросилъ васъ?
   -- Нѣтъ. Но я оставила его.
   -- Вы!
   Тонъ, какимъ это было сказано, заставилъ Сидни впервые заступиться за себя.
   -- Еслибы я оставила его не по собственной охотѣ, то какое было бы оправданіе тому, что я сюда явилась?
   -- Что же, онъ жестоко обращался съ вами и вынудилъ васъ его бросить?
   -- Еслибы онъ былъ жестокъ со мной, неужели вы думаете, что я пришла бы жаловаться, на него вамъ? Отдайте мнѣ хоть нѣкоторую справедливость и не считайте меня способной на такое униженіе. Я ни на что не жалуюсь.
   -- И однако вы его оставили?
   -- Онъ былъ добръ и внимателенъ, насколько этого отъ него можно было требовать; онъ все дѣлалъ, что могъ дѣлать человѣкъ въ его несчастномъ положеніи, чтобы успокоить меня. И однако я его оставила. О! я не хвалюсь своимъ раскаяніемъ, хотя горько его чувствую! У меня, можетъ быть, не хватило бы мужества оставить его, еслибы онъ любилъ меня такъ, какъ нѣкогда любилъ васъ.
   -- Миссъ Уэстерфидьдь! вы -- послѣдняя женщина, которая имѣетъ право намекать на мою замужнюю жизнь.
   -- Вы, можетъ быть, простите мнѣ этотъ намекъ, когда услышите то, что я вамъ скажу. Я обязана передъ мистеромъ Гербертомъ Линлеемъ, если не передъ вами, сознаніемъ, что жизнь его со мной не была счастливою жизнью. Онъ старался изъ состраданія скрывать отъ меня свою тайну, но это ему не удалось. Я давно подозрѣвала истину, но ясно прочитала ее у него на лицѣ, когда онъ нашелъ книгу, забытую вами въ гостинницѣ. Вашъ образъ отъ начала до конца одинъ жилъ въ его сердцѣ. Я -- несчастная жертва мимолетнаго мужского каприза. Вы были и остались единственной женщиной, которую любилъ по настоящему вашъ мужъ. Спросите сами себя: какай женщина въ мірѣ созналась бы въ томъ, что я говорю, еслибы не была въ томъ увѣрена?
   Сердце Катерины упало въ груди; руки, безпомощно лежавшія на колѣняхъ, задрожали.
   Было еще не совсѣмъ темно. Сидни могла видѣть лицо Катерины. Въ своемъ рвеніи исправить прошлое заблужденіе, она сдѣлала капитальную ошибку: слишкомъ поспѣшила.
   -- Позвольте мистеру Герберту Линлею явиться къ вамъ съ повинной.
   Катерина разсердилась.
   -- Онъ слишкомъ многаго хочетъ!-- мрачно отвѣчала она.-- Онъ тоже, можетъ быть, здѣсь и хочетъ захватить меня врасплохъ, какъ и вы? Вы, можетъ быть, сговорились?
   -- Я неспособна позволить себѣ такую вольность. Я, можетъ быть, слишкомъ понадѣялась... Простите меня за это; я не смѣю настаивать...
   -- А посмѣете ли вы посмотрѣть истинѣ въ глаза? Помните ли вы, какія священныя узы онъ разорвалъ? Вы говорите о своемъ раскаяніи. Но помните ли вы о томъ, что онъ до сихъ поръ былъ бы моимъ мужемъ, еслибы не вы!
   Сидни молча выслушала упрекъ. Катерина взглянула на нее и смягчилась.
   -- Я говорю это не затѣмъ, чтобы васъ оскорбить. Но прежде нежели просить меня проститъ и забыть, подумайте сначала, чего вы просите. Мы только разстроимъ другъ друга, если будемъ продолжать эту бесѣду,-- прибавила она, вставая.-- Быть можетъ, вы повѣрите, что я не желаю вамъ зла, если я спрошу: не могу ли я что-нибудь для васъ сдѣлать?
   -- Ничего.
   Въ этомъ словѣ вылилось все безпредѣльное отчаяніе женщины, для которой не было никакого будущаго.
   -- Я вѣрю въ ваши добрыя намѣренія; я вѣрю въ ваше раскаяніе,-- сказала ей Катерина на прощанье.
   -- Вѣрьте въ то, что я наказана,-- отвѣчала Сидни.
   И на этомъ онѣ разстались.
   

IX.

   Не страхъ передъ своимъ одиночествомъ, не грустное воспоминаніе о прошломъ, не боязнь будущаго владѣли въ настоящую минуту умомъ Сидни. Единственное чувство, сказывавшееся въ ней, была усталость. Безъ думъ, машинально, она отдыхала, какъ бы отдыхало выбившееся изъ силъ животное. Она ничего не слышала, ничего не видѣла и чувствовала только боль во всѣхъ членахъ. Луна взошла на небѣ и ярко освѣтила ее, и вдругъ Сидни услышала знакомый дѣтскій голосокъ:
   -- О, Сидни, дорогая моя! это вы?
   И черезъ секунду ея маленькая ученица и товарищъ прежнихъ дней висѣла у нея на шеѣ, лежала у нея въ обѣятіяхъ.
   -- Милочка моя! откуда вы взялись?
   Сусанна отвѣтила на вопросъ.
   -- Мы возвращаемся изъ дворца, миссъ. Я боюсь,-- прибавила она застѣнчиво,-- что намъ пора домой.
   Съ безмолвною покорностью Сидни попыталась отцѣпить руки Китти.
   Но дѣвочка крѣпко прижималась къ ней и цѣловала ее. И огрызнулась на няньку:
   -- Неужели вы думаете, что я оставлю Сидъ теперь, когда я ее нашла? Сусанна, вы меня удивляете!
   Сусанна сдалась и отошла.
   А Китти принялась осыпать свою бывшую гувернантку вопросами. На нѣкоторые изъ этихъ вопросовъ было, однако, очень трудно отвѣчать правдиво. Китти спросила: видѣлась ли Сидъ съ ея мамой, и затѣмъ тотчасъ же захотѣла узнать, почему мама ушла и оставила Сидъ одну въ саду.
   -- Почему вы не пошли съ мамой въ домъ?-- спросила она.
   -- Не спрашивайте меня, моя душа,-- вотъ все, что могла сказать Сидни.
   Китти немедленно вывела изъ этого неизбѣжное заключеніе:
   -- Вы поссорились съ мамой?
   -- О, нѣтъ!
   -- Ну, такъ пойдемте со мной къ намъ.
   -- Подождите немного, Китти, и разскажите мнѣ про себя. Какъ идутъ ваши уроки?
   -- Какая же вы глупенькая дѣвочка, Сидъ, если думаете, что я стану учить уроки, когда не вы меня учите!-- Гдѣ вы все это время пропадали?
   Она умолкла: зоркіе дѣтскіе глазки съ откровеннымъ любопытствомъ разсматривали лицо Сидни.
   -- Это отъ луннаго свѣта лицо ваше кажется такимъ блѣднымъ и измученнымъ? или вы въ самомъ дѣлѣ несчастливы? Скажите мнѣ, моя милочка: вы поете тѣ пѣсни, которымъ я васъ научила?
   -- Никогда.
   -- У васъ есть съ кѣмъ гулять и бѣгать, какъ бывало со мной?
   -- Нѣтъ, дружокъ, эти дни прошли безвозвратно.
   Китти грустно прислонилась головкой въ плену Сидни.
   -- Это не отъ луннаго свѣта,-- сказала онъ.-- Хотите, я вамъ скажу секретъ? Я тоже теперь часто несчастлива. Бѣдный папа умеръ. Онъ любилъ васъ; я увѣрена, что вамъ его жаль.
   Отъ удивленія Сидни не могла вымолвить ни слова. Прежде, чѣмъ она успѣла спросить, что это значитъ, нянька, стоявшая за стуломъ, тронула ее молча рукой, давая этимъ знакъ не разспрашивать.
   -- Мы, кажется, всѣ теперь несчастливы,-- продолжала Китти думать вслухъ.-- Мама совсѣмъ не такая, какъ была, и даже мой милый капитанъ со мной совсѣмъ не разговаривалъ и не захотѣлъ идти къ вамъ, а сказалъ, что пойдетъ къ себѣ.
   Другой намекъ въ словахъ ребенка поразилъ Сидни. Она спросила, какъ зовутъ капитана. Вопросъ ея точно обидѣлъ Китти.
   -- Вотъ что значитъ, что вы насъ бросили и не хотите знать: вы даже не знаете капитана Бенедека!
   Имя корреспондента ея отца!
   -- Гдѣ вы съ нимъ познакомились?
   -- Въ Сандисилѣ. Мамѣ онъ понравился, и бабушкѣ тоже -- вѣдь это удивительно, не правда ли?-- и я его поцѣловала. Обѣщайте не разсказывать того, что я вамъ скажу: капитанъ будетъ моимъ новымъ папой.
   Сусанна остановила ребенка.
   -- Не слѣдуетъ говорить такихъ вещей, миссъ. Слѣзайте съ колѣнъ миссъ Уэстерфильдъ и пойдемте домой. Намъ давно пора.
   Китти предложила сдѣлку.
   -- Я пойду, если Сидъ пойдетъ со мной.
   -- Милочка моя, я никакъ не могу.
   Но всѣ убѣжденія и просьбы были напрасны. Китти уцѣпилась за платье Сидъ и со слезами кричала, что не пойдетъ безъ нея.
   Сусанна прибѣгла къ хитрости.
   -- Миссъ Уэстерфильдъ подождетъ васъ здѣсь, а вы попросите позволенія у мамй придти за ней. Скажите: да!-- шепнула она Сидни,-- иначе намъ съ ней не справиться. Госпожа ни за что не пуститъ ея и вы можете уйти черезъ садъ.
   Когда они ушли, Сидни тоже встала. Но, сдѣлавъ нѣсколько шаговъ, увидѣла, что ей трудно стоять на ногахъ; ноги подкашивались у нея, а слезы ослѣпляли глава. Она бы упала, еслибы ее не поддержала сильная рука.
   -- Дитя мое,-- сказалъ низкій, но добрый мужской голосъ,-- вы совсѣмъ, кажется, выбились изъ силъ, позвольте мнѣ помочь вамъ.
   -- Никто не можетъ помочь мнѣ.
   -- Я отвезу васъ къ вашимъ друзьямъ.
   -- У меня нѣтъ друзей.
   -- Вы ошибаетесь; одинъ другъ у васъ есть во всякомъ случаѣ; я -- другъ всѣмъ, кто несчастливъ. Вы отправитесь отсюда въ Лондонъ?
   -- Да.
   -- Завтра я долженъ видѣться съ другой дѣвушкой, которая также одинока въ мірѣ, какъ и вы. Если я скажу вамъ, гдѣ она живетъ, то вы не откажетесь справиться у нея, заслуживаю я я довѣрія. Я только недавно узналъ ея адресъ, а вотъ и мой.
   Онъ сунулъ свою визитную карточку въ руку Сидни.
   Въ эту минуту изъ гостинницы донесся плачущій дѣтскій голосокъ, который о чемъ-то упрашивалъ. Сидни узнала этотъ голосокъ, и незнакомецъ тоже узналъ его и оглянулся.
   Когда онъ повернулся къ особѣ, заинтересовавшей его, ея уже не было.
   Въ испугѣ, что Китти вырвется и прибѣжитъ къ ней, Сидни убѣжала изъ сада и бросилась на станцію желѣеной дороги. Сидя уже въ вагонѣ, она поднесла къ глазамъ карточку незнакомца и при свѣтѣ фонаря прочитала имя капитана Бенедека.
   

X.

   Мистриссъ Прести вернулась съ прогулки съ друзьями по Хрустальному дворцу въ чрезвычайно веселомъ настроеніи духа. Она какъ нельзя пріятнѣе провела время и, по обычаю всѣхъ себялюбивыхъ людей, была разсержена и возмущена, увидѣвъ, что расположеніе духа ея дочери не соотвѣтствуетъ ея собственному.
   Она застала Катерину въ слезахъ и величайшемъ уныніи. Выслушавъ отъ нея разсказъ о неожиданномъ свиданіи съ Сидни Уэстерфильдь, мистриссъ Прести окончательно вознегодовала, но негодованію ея не стало предѣловъ, когда Катерина объявила, что капитанъ Бенедекъ сдѣлалъ ей предложеніе и она приняла его, но твердо рѣшила сперва сообщить ему всю истину относительно своего настоящаго положенія.
   Тщетно истощивъ свое краснорѣчіе въ попыткахъ переубѣдить дочь и заставить ее отказаться отъ своего намѣренія, мистриссъ Прести величественно объявила:
   -- Ты не хочешь меня слушаться и хочешь сдѣлать по своему! Прекрасно! увидишь, что изъ этого выйдетъ. Мы живемъ въ эпоху выставокъ и золотыхъ медалей. Если когда-нибудь будетъ выставка идіотовъ, то я знаю, кому могла бы быть присуждена первая медаль.
   Катерина привыкла сохранять почтительное отношеніе къ матери даже при трудныхъ обстоятельствахъ; но сегодня мать превзошла ту мѣру обидъ, которую, по. понятіямъ Катерины, почтительная дочь обязана вынести оуь матери.
   -- Я жалѣю,-- отвѣчала она,-- что вообще слушалась вашихъ совѣтовъ. Лучше было бы, еслибы я ихъ никогда не слушалась. Отъ многихъ злыхъ минутъ была бы я спасена, еслибы всегда поступала по своему. Вы были злымъ геніемъ въ моей жизни съ той самой минуты, какъ миссъ Уэстерфильдъ впервые вошла ко мнѣ въ домъ.
   Она прошла въ раскрытую дверь, но вдругъ остановилась и вернулась назадъ:
   -- Я не хотѣла васъ оскорбить, мама, во вы говорите такія обидныя вещи!.. Покойной ночи.
   Ни словомъ не отозвавшись на это извиненіе, мистриссъ Прести, живая мистриссъ Прести, находчивая и остроумная мистриссъ Прести окаменѣла на мѣстѣ. Какъ? Она, ангелъ-хранитель семьи, чья опытность, преданность и здравый смыслъ руководили Катериной въ трудныхъ и опасныхъ обстоятельствахъ жизни, которыя могли привести къ окончательной гибели ея семейнаго счастія... она, примѣрная мать, была заклеймена названіемъ злого генія своей дочери -- и кѣмъ же? родной дочерью! Что тутъ сказать? что тутъ дѣлать? Какой образъ дѣйствія, еще небывалый и неслыханный, принять послѣ такой обиды? Мистриссъ Прести стояла, безпомощная, посреди комнаты и задавала себѣ эти вопросы, задавала, дивилась и не находила отвѣта.
   Прошло нѣкоторое время. Кто-то постучался въ дверь. Показался слуга. Онъ доложилъ:
   -- Какой-то джентльменъ желаетъ видѣть мистриссъ Норманъ.
   Джентльменъ вошелъ въ комнату, и это оказался -- Гербертъ Линдей!
   

XI.

   Разведенный мужъ глядѣлъ на свою тещу, не дѣлая ни малѣйшей уступки требованіямъ вѣжливости. Онъ не подалъ руки и не поклонился. Нахмуренныя брови, раскраснѣвшееся лицо выдавали владѣвшій имъ гнѣвъ.
   -- Я хочу видѣть Катерину,-- сказалъ онъ.
   Такая рѣшительная грубость оказалась той живой водой, какою слѣдовало вспрыснуть эту старую даму, чтобы вернуть ей обычную энергію. Улыбка, всегда грозившая бѣдой и напастями, появилась на лицѣ мистриссъ Прести.
   -- Съ какого сорта людьми водились вы съ тѣхъ поръ, какъ я васъ видѣла въ послѣдній разъ?-- начала она.
   -- Какое вамъ дѣло до этого?
   -- Никакого, къ счастію. Я только подумала, не путешествовали ли вы гдѣ-нибудь въ южной Африкѣ и не проживали ли среди готтентотовъ? Вы являетесь въ гостиную незваный-еепрошенный, находите въ немъ даму и ведете себя такъ, какъ еслибы пришли въ лавку за покупками. Позвольте мнѣ дать вамъ урокъ хорошихъ манеръ. Замѣчайте: я встрѣчаю васъ съ поклономъ и говорю:-- какъ поживаете, мистеръ Линлей?-- Понимаете меня?
   -- И не хочу васъ понимать -- я хочу видѣть Катерину.
   -- Кто такая Катерина?
   -- Вы знаете это такъ же хорошо, какъ и я: ваша дочь.
   -- Моя дочь, сэръ,-- посторонняя для васъ женщина. Покорнѣйше прошу называть ее тѣмъ именемъ, тѣмъ знаменитымъ именемъ, которое она носить по праву рожденія.-- Вы желаете видѣть мистриссъ Норманъ?
   -- Зовите ее, какъ хотите. Мнѣ надо сказать ей одно слово, и я его скажу.
   -- Нѣтъ, мистеръ Линлей, вы его не скажете.
   -- Увидимъ! Гдѣ она?
   -- Моя дочь нездорова.
   -- Здорова или нездорова, я ее долго не задержу.
   -- Моя дочь ушла уже къ себѣ въ комнату.
   -- Гдѣ ея комната?
   Мистриссъ Прести подошла къ камину и взялась за ручку колокольчика.
   -- Вы помните, что вы находитесь въ гостинницѣ?
   -- Мнѣ все равно, гдѣ я нахожусь.
   -- Прекрасно; но вѣдь въ гостинницахъ есть лакеи, а въ такой большой гостинницѣ, какъ наша, даже и полисменъ. Прикажете позвонить?
   Выборъ между необходимостью уступить мистриссъ Прести или быть позорно выведеннымъ представился Линіею. Какъ бы то за было, а онъ все-таки былъ нѣкогда джентльменомъ и понималъ, что неприлично велъ себя.
   -- Я не стану утруждать васъ необходимостью звать прислугу, и прошу извинить меня, если я позволилъ себѣ быть грубымъ. Но прошу васъ вспомнить, что я былъ къ этому вызванъ.
   -- Вы?!-- никакъ не могу съ этимъ согласиться. Всѣ вины и всѣ вызовы на вашей сторонѣ.
   -- Вы бы не говорили этого, еслибы знали все, что я выстрадалъ...
   Мистриссъ Прести взглянула на дверь.
   -- Постойте минутку,-- сказала она:-- я слышу, кто-то сюда идетъ.
   Въ тишинѣ, послѣдовавшей затѣмъ, послышались чьи-то шаги; но они удалялись отъ двери, а не приближались въ ней. Должно быть, мистриссъ Прести ошиблась.
   -- Ну-съ,-- сказала она, покоряясь судьбѣ и приглашая Герберта Линлея объясниться.
   -- Я пріѣхалъ, чтобы увидѣться съ Китти.
   -- Этого никакъ нельзя допустить.
   -- Не говорите этого, мистриссъ Прести. Я -- несчастнѣйшій въ мірѣ человѣкъ и жажду единственнаго утѣшенія: видѣть своего ребенка. Китти, я знаю, не забыла меня. Мать ея не можетъ быть такъ жестока, чтобы отказать мнѣ въ этомъ. Во всемъ остальномъ я покоряюсь ея волѣ. Попросите Катерину позволять мнѣ видѣться съ Китти.
   -- Никакъ не могу этого сдѣлать.
   -- Почему нѣтъ?
   -- По разнымъ причинамъ.
   -- По какимъ же?
   -- По такимъ, о которыхъ вы не въ правѣ разспрашивать.
   Онъ всталъ съ кресла. Лицо его приняло то же выраженіе, которое видѣла на немъ мистриссъ Прести, когда онъ только-что вошелъ въ комнату.
   -- Входя сюда,-- сказалъ онъ,-- я желалъ удостовѣриться въ одной вещи, и ваше обращеніе разъяснило мнѣ то, что я хотѣлъ знать. Газеты, по желанію Катерины, величаютъ ее вдовой -- вотъ что я желалъ узнать, мистриссъ Прести. Теперь я знаю, почему мой братъ, который никогда меня не обманывалъ, обманулъ меня въ атомъ случаѣ. Я понимаю, какую роль играетъ мои жена и какую дьявольскую ложь вы сказали моему ребенку. Нѣтъ, нѣтъ, лучше мнѣ не видѣться съ Катериной! Не одинъ мужъ убилъ свою жену но причинѣ менѣе важной. Вы правы, что не пускаете меня къ ней.
   Вдругъ онъ умолкъ и оглянулся на дверь.
   -- Я слышу ея шаги!-- закричалъ онъ:-- Она сюда идетъ!
   Шаги дѣйствительно приближались. Они раздались у самой двери. Гербертъ отошелъ отъ нея. Мистриссъ Прести бросилась къ двери, съ горестнымъ предчувствіемъ самыхъ худшихъ золъ... и впустила капитана Бенедека.
   

XII.

   Вниманіе капитана прежде всего было привлечено посѣтителемъ, котораго онъ засталъ въ гостиной. Онъ поклонился незнакомцу, но первое впечатлѣніе, произведенное послѣднимъ на него, казалось, было неблагопріятно.
   Гербертъ, съ своей стороны, обидѣлся критическимъ отношеніемъ въ своей особѣ, которое замѣтилъ во взглядѣ и въ манерахъ пришедшаго. Оглядѣвъ Бенедека съ головы до ногъ, онъ спросилъ мистриссъ Прести:
   -- Кто этотъ джентльменъ? Можетъ быть, я ошибаюсь,-- прибавилъ онъ,-- но мнѣ показалось, что вашъ знакомый смотритъ на меня такъ, какъ еслибы зналъ, кто я.
   -- Я встрѣчалъ васъ раньше, сэръ.
   Капитанъ далъ этотъ отвѣтъ вѣжливымъ тономъ, напомнившимъ Герберту о приличіяхъ.
   -- Могу я спросить, гдѣ именно я имѣлъ честь встрѣчаться съ вами?
   -- Вы прошли мимо меня въ гостинницѣ въ Сандисилѣ. Съ вами была молодая особа.
   -- У васъ лучше память, нежели у меня, сэръ. Я этого не помню.
   Бенедекъ не сталъ настаивать.
   -- Можетъ быть, я помѣшалъ конфиденціальному разговору?-- обратился онъ въ мистриссъ Прести:-- я долженъ объяснить...
   Мистриссъ Прести слушала разсѣянно, озабоченная страхомъ, что Гербертъ вызоветъ опасное открытіе, и трудностью предотвратитъ эту опасность. Она перебила капитана:
   -- Извините меня, мнѣ надо сказать нѣсколько словъ этому джентльмену.
   Бенедекъ немедленно отступилъ вглубь комнаты, а мистриссъ Прести шопотомъ сказала Герберту:
   -- Вы хотѣли видѣть Китти, -- аттаковала она сразу слабую сторону противника: -- Это зависитъ отъ вашей скромности.
   -- Что вы хотите этимъ сказать?
   -- Не говорите про наши семейные раздоры, и я обѣщаю вамъ, что вы увидитесь съ Китти.
   Гербертъ отказался что-либо обѣщать въ этомъ отношеніи и предложилъ мистриссъ Прести выслушать сначала то, что собирался ей сказать капитанъ Бенедекъ.
   Мистриссъ Прести ничего не оставалось, какъ покориться. Никогда еще не ненавидѣла она Герберта Линлея такъ, какъ въ эту минуту. Капитанъ сказалъ, что у него были причины войти безъ приглашенія. Онъ вошелъ въ надеждѣ...
   -- Въ надеждѣ видѣть дочь мистриссъ Прести,-- перебилъ Гербертъ.
   -- Это одна изъ причинъ.
   -- Будетъ ли нескромно спросить о другой?
   -- Нисколько. Я услышалъ чужой голосъ, говорившій съ дамой такимъ тономъ, какой обыкновенно не принятъ въ гостиныхъ, и хотѣлъ...
   -- Хотѣли заступиться за даму,-- опять перебилъ Гербертъ.-- Изъ этого я заключаю, что вы -- капитанъ Бенедекъ.
   -- Радъ слышать, сэръ, что вы такъ догадливы.
   -- Благодарите за это газеты, которыя возвѣстили о предстоящей женитьбѣ вашей на мистриссъ Норманъ.
   -- Я не читаю газетъ.
   -- Въ самомъ дѣлѣ? Но, можетъ быть, газеты солгали. Позвольте васъ спросить: правда ли, что вы женитесь на "красавицѣ вдовѣ, мистриссъ Норманъ" -- такъ, кажется, стояло въ газетахъ?
   Мистриссъ Прести вдругъ встала съ мѣста. Съ искаженнымъ отъ злости лицомъ, она пошла къ двери. Отворяя ее, она повернулась въ обоимъ мужчинамъ съ беззастѣнчивою развязностью, которая служила ей броней въ злыя минуты.
   -- Мнѣ очень жаль перебить этотъ интересный разговоръ, но я забыла, что мнѣ еще надо распорядиться по хозяйству. Я вернусь, когда окончу свои распоряженія, и съ удвоеннымъ удовольствіемъ послушаю васъ. Надѣюсь, что къ тому времени вы станете оба повѣжливѣе.
   Она дошла до такого взрыва тайной ярости, что послала обоимъ воздушный поцѣлуй рукой, прежде, нежели вышла изъ комнаты.
   Бенеденъ поглядѣлъ ей вслѣдъ, убѣжденный, что подъ этимъ скрывается что-то роковое, но совершенно теряясь въ догадкахъ, что именно. Гербертъ продолжалъ разговоръ въ такомъ тонѣ, что ясно было, что онъ ищетъ ссоры съ капитаномъ.
   -- Какъ я уже замѣтахъ раньше, газетѣ не всегда можно вѣрить. Серьезно ли вы намѣрены, сэръ, жениться на мистриссъ Норманъ?
   -- Да, я надѣюсь на эту честь и счастіе. Но не понимаю, какое вамъ до этого дѣло?
   -- Въ такомъ случаѣ позвольте васъ просвѣтить. Меня зовутъ: Гербертъ Линлей.
   Онъ ожидалъ, что имя его произведетъ громовой эффектъ, но ошибся. Въ манерахъ капитана и на его лицѣ не выразилось никакого волненія. Напротивъ того, онъ казался только заинтересованнымъ.
   -- Вы, вѣроятно, родня моему пріятелю?-- спокойно спросилъ
   -- Кто вашъ пріятель?
   -- Рандаль Линлей.
   -- Я -- его старшій братъ.
   Не подозрѣвая о семейныхъ раздорахъ фамиліи Линлей, капитанъ Бенедекъ только удивился.
   -- Сочтете ли вы меня за очень нескромнаго человѣка, если я спрошу васъ: одобряетъ ли мой братъ вашу женитьбу?
   Тонъ вопроса показался Бенедеку такимъ же дерзкимъ, какъ и самый вопросъ.
   -- Я не спрашивалъ мнѣнія моего пріятеля,-- коротко и сухо отвѣтилъ онъ.
   Гербертъ сбросилъ маску.
   -- Ну, въ такомъ случаѣ выслушайте мое мнѣніе: вашъ бракъ -- преступленіе, и я намѣренъ ему помѣшать.
   Капитанъ поднялся съ мѣста и мрачно взглянулъ въ лицо человѣку, осмѣлившемуся сказать такую дерзость.
   -- Вы съ ума сошли?-- спросилъ онъ.
   Гербертъ готовъ былъ объявить, что онъ -- разведенный мужъ Катерины, какъ вдругъ вошелъ слуга и доложилъ:
   -- Васъ спрашиваютъ, сэръ. Сейчасъ, немедленно, по очень важному дѣлу.
   -- Кто меня спрашиваетъ?
   -- Одна особа и по очень важному дѣлу, не терпящему отлагательства.
   Гербертъ повернулся въ капитану.
   -- Вы должны обѣщать мнѣ, что подождете меня, иначе я не уѣду отсюда.
   -- Успокойтесь. Я самъ не двинусь съ мѣста, пока вы не объяснитесь,-- былъ твердый отвѣтъ.
   Слуга провелъ Герберта по корридору и отворилъ дверь въ общій салонъ гостинницы. Гербертъ вошелъ -- и очутился лицомъ въ лицу съ своей разведенной женой.
   

XIII.

   Безъ всякихъ объясненій Катерина подошла къ нему и спросила:
   -- Отвѣчайте: вы уже сообщили капитану Бенедеку, кто я?
   -- Нѣтъ еще.
   Онъ не узналъ Катерины. Въ послѣдній разъ, когда онъ видѣлъ ее въ Сандисилѣ, она была блѣдна и разстроена отъ неожиданной встрѣчи. Огорченіе и досада старили ее и придавали жесткое выраженіе ея лицу. Теперь она знала заранѣе, что увидитъ его, и приготовилась къ этому свиданію. Голубые глаза ея блестѣли, яркій румянецъ игралъ на щекахъ. Онъ былъ положительно ослѣпленъ ея красотой.
   -- Въ прошлое время, которое мы оба помнимъ,-- сказала она,-- вы находили, что я -- самая правдивая женщина, какую вы только знаете. Съ тѣхъ поръ вы не перемѣнили своего мнѣнія?
   -- Нисколько.
   -- Прежде, чѣмъ вы вошли въ этотъ домъ, я рѣшила сообщить капитану Бенедеку то, что вы ему еще не передали. Скажите, вѣрите ли вы тому, что я говорю?
   Онъ не спускалъ съ нея глазъ и мягко отвѣтилъ:
   -- Я вамъ вѣрю.
   Она вынула письмо изъ-за корсета и показала ему, что оно не запечатано.
   -- Я писала его въ своей спальнѣ, когда матушка пришла и сообщила мнѣ, что вы сидите съ капитаномъ Бенедекомъ въ гостиной. Она побоялась ссоры и скандала и просила меня объясниться съ вами. Гдѣ капитанъ Бенедекъ?
   -- Онъ дожидается въ гостиной.
   -- Дожидается васъ?
   -- Да.
   Она подумала съ минуту и затѣмъ сказала:
   -- Я принесла съ собой письмо; хотите его прочитать?
   Она подала ему письмо. Онъ не рѣшился сразу его взять.
   -- Вы мнѣ писали?-- спросилъ онъ.
   -- Я писала капитану Бенедеку,-- отвѣтила она.
   Ревность, кипѣвшая въ немъ и на которую онъ не имѣлъ никакого права, заставила его притворяться равнодушнымъ. Онъ объявилъ, что не желаетъ знать содержаніе письма.
   -- Нѣтъ, вы должны узнать его,-- настаивала Катерина.-- Я пишу ему всю правду безъ утайки. Хотите прочитать письмо?
   Онъ молча взялъ и сталъ читать. Стараніе быть спокойнымъ я благоразумнымъ было ему почти; не подъ силу. Катерина услышала, какъ онъ тяжко вздыхалъ, читая письмо. Дочитавъ, онъ всталъ, подошелъ къ ней и подалъ письмо.
   Два раза пытался онъ заговорить, и два раза голосъ измѣнялъ ему.
   Наконецъ онъ справился съ собой и заставилъ голосъ не дрожать и произносить слова твердо, хотя и мягко:
   -- Стоитъ ли человѣкъ, за котораго вы собираетесь выйти замужъ, этой жертвы?-- спросилъ онъ, указывая на письмо.
   Она твердо отвѣчала:
   -- Стоитъ.
   -- Выходите за него замужъ, Катерина, и забудьте меня.
   Великое сердце, которое онъ такъ жестоко оскорбилъ, дрогнуло отъ состраданія. Она простила ему и, заливаясь слезами, протянула дрожащую руку. Онъ прикоснулся къ ней губами и исчезъ.
   

XIV.

   Веселая и радостная появилась въ гостиной мистриссъ Прести.
   -- Мы избавлены отъ нашего врага!-- объявила она.-- Я видѣла въ окно, какъ онъ уѣхалъ.
   Она замолчала, пораженная глубоко-огорченнымъ видомъ дочери.
   -- Катерина!-- воскликнула она: -- я говорю тебѣ, что Гербертъ уѣхалъ, а ты такъ смотришь, какъ будто бы объ этомъ сожалѣешь! Что случилось?
   -- Ничего.
   -- Онъ успѣлъ сообщить Бенедеку про разводъ?
   -- Нѣтъ.
   -- Слова Богу! Теперь нечего бояться. Гдѣ капитанъ?
   -- Онъ все еще въ пріемной.
   -- Почему ты же ждешь къ нему?
   -- Я не смѣю.
   -- Хочешь, я пойду.
   -- Да... и отдайте ему вотъ его.
   Мистриссъ Прести взяла письмо.
   -- Ты хочешь, вѣрве, чтобы я разорвала письмо, и это умно съ твоей стороны.
   -- Я хочу сказать то, что я сказала.
   -- Дорогое дитя мое, если ты хоть сколько-нибудь уважаешь себя и меня, то не проси меня передавать Бенедеку это безумное письмо! Послушайся матери! Нѣтъ, не хочешь?
   -- Не хочу.
   -- Если когда-нибудь Китти будетъ такъ поступать съ тобой, Катерина, какъ ты поступаешь со мной, то тебѣ это будетъ подѣломъ. О! еслибы ты была ребенкомъ, я бы выбила эту дурь изъ тебя... ужъ я бы выбила!
   Съ этимъ взрывомъ яростныхъ словъ она взяла письмо осъ Бенедеку. Черезъ минуту она вернулась укрощенная.
   -- Онъ пугаетъ меня,-- объявила она.
   -- Онъ очень разсердился?
   -- Нисколько... Это-то всего хуже. Когда мужчины сердятся, я ихъ никогда не боюсь. Онъ спокоенъ, слишкомъ спокоенъ. Онъ сказалъ: "Я жду мистера Герберта Линлея; гдѣ онъ"? Я отвѣчала:-- Онъ уѣхалъ. Онъ сказалъ: "Что это значить?" А я подала ему письмо.-- Можетъ быть, это объяснить вамъ,-- сказала я.-- Онъ взглянулъ на адресъ и сейчасъ узналъ твой почеркъ. "Зачѣмъ она пишетъ мнѣ, когда мы живемъ въ одномъ домѣ? Зачѣмъ она не на словахъ объяснить мнѣ то, что хочетъ сказать?" -- И глаза его, эти добрые глаза, такъ и впились въ меня, такъ и впились,-- кто бы могъ это подумать!-- точно онъ хотѣлъ насквозь прочитать меня. "Я васъ долѣе не задерживаю",-- объявилъ онъ вдругъ. Меня, ты знаешь, не легко смутить... но я рада была уйти отъ него поскорѣй. И что бы ты думала? не успѣла я выйти въ корридоръ, какъ онъ заперся на ключъ. Онъ заперся на ключъ, моя милая, понимаешь ты это? Мы здѣсь слишкомъ близко отъ него. Пойдемъ на верхъ.
   Катерина отказалась.
   -- Я должна быть ближе къ нему; можетъ быть, онъ захочетъ меня видѣть.
   Мать напомнила ей, что салонъ -- общественная комната и можетъ понадобиться другимъ жильцамъ.
   -- Пойдемъ лучше въ садъ,-- предложила она.-- Мы скажемъ слугѣ, гдѣ найти насъ, если насъ пожелаютъ видѣть.
   Катерина согласилась. Возбужденіе мистриссъ Прести всегда расходовалось въ болтовнѣ. Дочери ея нечего было говорить и неохото было ничего слушать. Жизнь какъ будто замерла въ ней въ эту страшную минуту ожиданія. Онѣ бродили по саду. Полчаса прошло, а никто не приходилъ за ними. Часы въ гостинницѣ пробили часъ. И все еще никакихъ гонцовъ не было видно.
   -- Я не могу долѣе терпѣть,-- сказала Катерина.
   Она упала на одинъ изъ садовыхъ стульевъ и схватила мать за руку.
   -- Подите къ нему, ради Бога!-- молила она.-- Я не могу долѣе терпѣть.
   Мистриссъ Прести, храбрая мистриссъ Прести, тоже трусила.
   -- Онъ любитъ Китти,-- сказала она.-- Я ее пошлю къ нему.
   Черезъ минуту Киля разыскали, мистриссъ Прести дала ей свои инструкціи, и дѣвочка побѣжала исполнять порученіе, гордясь и радуясь, что придетъ къ капитану одна, "точно большая".
   Вскорѣ она прибѣжала назадъ.
   -- Хорошо, что вы меня послали!-- объявила она.-- Онъ сказалъ, что ни для кого другого не отперъ бы дверь... право, онъ такъ сказалъ.
   -- Ты тихонько постучалась, какъ я тебѣ говорила?-- спросила мистриссъ Прости.
   -- Нѣтъ, бабушка, я забыла. Я сначала хотѣла отворять дверь. Онъ крикнулъ, чтобы его не безпокоили. Я сказала:-- да вѣдь это я,-- и онъ тотчасъ отперъ дверь. Отчего онъ такой блѣдный, мама? развѣ онъ боленъ?
   -- Можетъ быть, отъ жары,-- нашлась мистриссъ Прести.
   -- Онъ сказалъ: "дорогая Китти!" и взялъ меня на руки и поцѣловалъ. Когда онъ сѣлъ и посадилъ меня къ себѣ на колѣни, онъ спросилъ: люблю ли я его? а я отвѣчала: да, очень люблю. И тогда онъ опять меня поцѣловалъ и спросилъ: вѣрно, я по немъ соскучилась, что пришла? А я, бабушка, забыла, что вы мнѣ велѣли ему сказать и сама придумала.
   -- Что ты ему сказала?
   -- Я сказала ему: и мама васъ такъ же любитъ, какъ а я, и она соскучилась по васъ. Тутъ онъ спустилъ меня съ колѣнъ, и подошелъ къ окну, и сталъ глядѣть. Я сказала ему, что такъ онъ ея не дождется, и сказала: я пойду и приведу ее. Но вѣдь онъ ужасно упрямъ, нашъ милый капитанъ. Онъ ни за что не хотѣлъ отойти отъ окна. Я сказала:-- хотите видѣть маму? А онъ сказалъ: "да". Ну, такъ не запирайте дверь, ей это не понравится. И что бы вы думали онъ мнѣ на это сказалъ:-- "Прощайте, Китти!" -- Развѣ это не смѣшно? Мнѣ кажется онъ самъ не понималъ, что говорилъ. Если хотите знать, мама, мое мнѣніе, то чѣмъ скорѣе вы къ нему пойдете, тѣмъ будетъ лучше.
   Катерина колебалась. Мистриссъ Прести съ одной стороны, а Китти съ другой -- повели ее въ домъ.
   

XV.

   Капитанъ Бенедекъ встрѣтилъ Катерину съ дочерью у открытыхъ дверей. Мистриссъ Прести, остановившись въ нѣсколькихъ шагахъ, ждала въ корридорѣ, чтобы уловить выраженіе лица капитана. Но она ничего на немъ не прочитала.
   Катерина же увидѣла въ немъ перемѣну. Въ его манерахъ было что-то подавленное и апатичное. Онъ походилъ на человѣка, который заставилъ себя сдѣлать нѣчто такое, что истощило всѣ его силы. Капитанъ былъ спокоенъ, капитанъ былъ добръ; ни словомъ, ни взглядомъ не далъ онъ понять Катеринѣ, что всѣ ихъ планы рушились; однако сердце въ ней упало, когда они встрѣтились у двери.
   Онъ довелъ ее до кресла, говоря, что она пришла какъ разъ въ тотъ моментъ, когда онъ особенно желалъ съ нею переговорить. Китти спросила, можно ли ей остаться съ ними, но онъ ласково положилъ ей руку на голову, говоря:-- Нѣтъ, моя душа, не теперь.
   Ребенокъ взглянулъ на него и тоже понялъ, что онъ не такой, какъ всегда, и это открытіе произвело свое дѣйствіе: Китти молча и покорно удалилась.
   Капитанъ затворилъ дверь и сѣлъ около Катерины.
   -- Благодарю васъ за письмо,-- сказалъ онъ:-- еслибы только это было возможно, то оно заставило бы меня уважать васъ еще сильнѣе, чѣмъ до сихъ поръ. Вы сознались въ ошибкахъ и обманѣ, допущенномъ вами, когда ничего не могли выиграть, а только проиграть, открывая истину. Только хорошая женщина способна на это.
   Въ его голосѣ было больше чувства, нежели въ словахъ. Катерина придвинулась къ нему ближе и взяла его за руку.
   -- Вы не можете себѣ представить, какъ вы меня удивляете и утѣшаете!-- съ жаромъ сказала она и пожала его руку.
   Въ порывѣ благодарности, она и не замѣтила, что онъ не отвѣтилъ на ея пожатіе.
   -- Чѣмъ я васъ удивилъ? чѣмъ утѣшилъ?
   -- Я боялась, что вы будете презирать меня.
   -- Но почему же?
   -- Потому что я дѣйствовала съ самаго начала не прямо и не откровенно съ вами.
   -- Скажите лучше -- за то, что вы человѣкъ съ такими же слабостями, какъ и всѣ люди. Развѣ вы видали безгрѣшныхъ людей?
   -- Иногда о нихъ читаешь въ книгахъ,-- замѣтила она.
   -- Да. И это худшія и самыя безнравственныя книги, какія только существуютъ.
   -- Почему онѣ безнравственны?
   -- Потому самому, что сознательно извращаютъ истину. Какимъ низкимъ фарисеемъ долженъ былъ бы я быть, чтобы презирать васъ!
   Она съ благодарностью взглянула на него, но сердце подсказало ей, что радоваться особенно нечему.
   -- Я жалѣю, что вы допустили обманъ, хотя и понимаю ваши мотивы,-- продолжалъ онъ,-- но исправить его такъ легко. Выведите вашу дочь изъ заблужденія, какъ вывели меня, и за тѣмъ... у меня нѣтъ личныхъ мотивовъ ходатайствовать за мистера Герберта Линлея, послѣ того, какъ я его видѣть... но вы должны признать его права на ребенка.
   -- Вы хотите сказать, что я должна ему позволить видѣться съ Китти?
   -- Да, что же другое? Да! видѣться съ нею. Сдѣлайте то, что вы должны были сдѣлать въ тотъ проклятый день, который будетъ злополучнѣйшимъ днемъ въ моемъ календарѣ.
   -- О какомъ днѣ вы говорите?
   -- О томъ, въ который вы помнили о людскихъ законахъ, но забыли о божескихъ; о томъ днѣ, когда вы порвали брачныя узы, священныя брачныя узы, попросивъ развода!
   Она слушала, но уже безъ страха, а съ негодованіемъ.
   -- Вы слишкомъ жестоки!-- объявила она.-- Вы судите безпощадно объ единственномъ безупречномъ поступкѣ въ моей жизни,-- поступкѣ, которымъ я обезпечила за собою материнскія права надъ моимъ ребенкомъ. О! неужели это говорите? неужели это возможно?
   -- Возможно и должно,-- горько вздохнулъ онъ.
   -- Какое странное заблужденіе! Почему проклинаете вы день, счастливый день, который вернулъ мнѣ моего ребенка?
   -- По самой эгоистичной причинѣ. Я проклинаю вашъ разводъ, потому что онъ разлучаетъ насъ на вѣки.
   -- Разлучаетъ насъ на вѣки? какимъ образомъ?
   -- И вы еще спрашиваете?
   -- Да, спрашиваю!
   Онъ оглядѣлъ комнату. Общество религіозныхъ людей, посѣтившее гостинницу, когда она была только-что открыта, просило позволенія снабдить каждую комнату экземпляромъ библіи. Одинъ такой экземпляръ лежалъ на каминѣ въ гостиной Катерины. Капитанъ Бенедекъ взялъ библію и раскрылъ Новый Завѣтъ, на евангеліи св. Матѳея.
   -- Прочитайте,-- сказалъ онъ,-- то, что сказалъ снисходительнѣйшій изъ всѣхъ учителей въ Нагорной проповѣди.
   Она прочитала: "кто женятся на разведенной женѣ, тотъ сотворитъ прелюбодѣяніе".
   Другая невинная женщина на ея мѣстѣ указала бы на первую часть этого текста, въ которомъ предполагается невѣрность разведенной, и спросила бы:-- неужели это въ ней относится? Но эта женщина, зная, что она его потеряла, знала также и то, чѣмъ обязана передъ самой собой. Она молча встала и протянула ему руку.
   Онъ подождалъ прежде, нежели взять ея руку.
   -- Вы меня прощаете?-- спросилъ онъ.
   -- Я васъ жалѣю.
   -- Оглянитесь назадъ, на дни вашей замужней жизни, и припомните слова, которыми вы были соединены съ мужемъ до тѣхъ поръ, пока смерть не разлучитъ васъ? Что онъ обращался съ вами съ грубой жестокостью?
   -- Никогда.
   -- Онъ раскаялся въ своемъ прегрѣшеніи?
   -- Да.
   -- Спросите свою совѣсть: нѣтъ ли для васъ и для вашего ребенка болѣе достойной жизни, нежели та, какую вы теперь ведете?
   Она молчала.
   -- Не заблуждайтесь насчетъ моихъ намѣреній,-- мягко сказалъ онъ.-- Я смотрю на несчастіе, поразившее меня, не съ эгоистической точки зрѣнія личнаго отчаянія... я думаю о вашемъ будущемъ и стараюсь указать вамъ наилучшій выходъ изъ вашего положенія. Катерина, неужели у васъ не находится для меня дружескаго слова?
   -- Вы поставили меня въ необходимость сказать вамъ только одно слово: прощайте!
   Онъ тихонько привлекъ ее къ себѣ и поцѣловалъ въ лобъ. Мука, выразившаяся въ его лицѣ, была ей не по силамъ; она съ ужасомъ отскочила отъ него. Послѣдней его мыслью была забота о спокойствіи женщины, которую онъ любилъ. Онъ далъ ей знакъ выйти.
   

XVI.

   Мистриссъ Прести ждала въ саду, чтобы въ ней пришли дочь съ капитаномъ Бенедекомъ, и ждала напрасно. Ея внучкѣ давно уже пора было спать; она рѣшила вернуться въ домъ.
   -- Зайдемъ за ними въ гостиную,-- предложила Китти.
   -- Подождемъ минутку у двери, прежде нежели войти,-- сообразила бабушка.-- Если я услышу, что они разговариваютъ, я отведу тебя на верхъ спать.
   -- Почему?
   -- Потому что не слѣдуетъ ихъ перебивать.
   -- Почему?
   Мистриссъ Прести удостоила Китти совѣтомъ насчетъ обращенія съ любопытными дѣтьми, который могъ ей пригодиться впослѣдствіи.
   -- Когда ты выростешь, душа мои, то берегись впадать въ только-что сдѣланную мною ошибку. Никогда не высказывай своихъ резоновъ, когда ребенокъ спроситъ у тебя: почему?
   -- Развѣ съ вами, бабушка, такъ обращались, когда вы были маленькая?
   -- Разумѣется, такъ.
   -- Почему?
   Они дошли тѣмъ временемъ до гостиной. Китти безъ церемоніи отворила ее и заглянула. Комната была пуста.
   Сдавъ внучку на руки няньки, мистриссъ Прести постучала въ дверь спальни Катерины.
   -- Можно войти?
   -- Войдите! Гдѣ Китти?
   -- Сусанна укладываетъ ее спать.
   -- Остановите ее! Китти не должна ложиться спать. Пожалуйста, безъ разспросовъ. Я объяснюсь, когда вы вернетесь назадъ.
   Въ глазахъ ея видна была такая рѣшительность, а голосъ былъ такой повелительный, что мистриссъ Прести нашла нужнымъ отложить всякія претензіи въ сторону и покориться.
   -- Я не спрашиваю, что случилось,-- сказала она въ отвѣтъ.-- Твое письмо, это роковое письмо, оправдало худшія мои опасенія. Ради самого неба, что намъ теперь дѣлать?
   -- Уѣхать отсюда!
   -- Когда?
   -- Сегодня же.
   -- Катерина! ты знаешь ли, который часъ?
   -- Все равно; мы успѣемъ попасть на лондонскій поѣздъ. Не спорьте со мной! Если я останусь здѣсь, я съ ума сойду! Ударъ, нанесенный мнѣ, униженіе, которое я вынесла -- говорю вамъ, что это мнѣ не подъ-силу! Оставайтесь здѣсь, если хотите. Я уѣзжаю.
   Она бѣгала взадъ и впередъ по комнатѣ въ неописанномъ волненіи.
   Мистриссъ Прести избрала единственное средство хоть сколько-нибудь ее успокоить.
   -- Не волнуйся, Катя, и все, что ты хочешь, будетъ исполнено. Я покончу всѣ разсчеты съ хозяиномъ гостинницы и отдамъ приказанія горничной. Посиди у открытаго окна. Вѣтеръ освѣжитъ тебя.
   Поѣзды изъ Сайденгема въ Лондонъ ходятъ очень поздно. За пять минутъ до полуночи, онѣ поспѣли на послѣдній отходившій поѣздъ. Когда они отъѣхали отъ станціи, Катерина настолько успокоилась, что могла говорить о своихъ планахъ на будущее время.
   Ночь они проведутъ въ ближайшемъ отъ желѣзной дороги отелѣ, а на слѣдующій день найдутъ какой-нибудь тихій уголокъ за городомъ, гдѣ-нибудь, все равно, только, чтобы никто ихъ не безпокоилъ.
   -- Дайте мнѣ отдохнуть и успокоиться!-- просила Катерина.-- Спрячьте меня отъ гостей и знакомыхъ!
   Эти условія были строго выполнены, и исключеніе было сдѣлано только въ пользу мистера Саррацина. Пока денежныя дѣла его кліентки не были улажены, стряпчій имѣлъ право быть къ ней допущенъ.

-----

   Послѣ ихъ отъѣзда капитанъ Бенедекъ, чтобы разсѣять себя, занялся чтеніемъ полученныхъ имъ писемъ, которыя до сихъ поръ были имъ не прочитаны. Среди многихъ мало интересныхъ писемъ одно оказалось вполнѣ заслуживающимъ его вниманія. То было письмо отъ дочери его друга, Родерика Уэстерфильда. Изъ письма Сидни онъ узналъ то, что уже раньше было сообщено ему объ ея печальной исторіи Катериной, но послѣдняя скрыла отъ него имя гувернантки, похитившей у нея мужа, великодушно щадя чужую тайну. Капитанъ Бенедекъ рѣшился лучше на словахъ сообщить свой отвѣтъ Сидни Уастерфильдъ, и на слѣдующее утро съ первымъ поѣздомъ отправился въ Лондонъ и прямо поѣхалъ на квартиру Рандаля, чтобы добыть отъ него адресъ Сидни.
   Сообщивъ ему адресъ, Рандаль спросилъ, намекая на помолвку, объявленную въ газетахъ:
   -- Можно васъ поздравить?
   -- Поздравить съ тѣмъ, что я нашелъ дочь Родерика Уэстерфильда?
   Этотъ отвѣтъ и тонъ, которымъ онъ былъ сдѣланъ, заставилъ Рандаля спросить:-- Развѣ слухъ о помолвкѣ преждевременный?
   -- Никакой помолвки не существуетъ,-- отвѣтилъ Бенедекъ съ такимъ взглядомъ, который лучше всякихъ словъ говорилъ, что не слѣдуетъ распространяться объ этомъ предметѣ.
   Но извѣстіе это обрадовало Рандаля, ради брата. Онъ рискнулъ поэтому спросить:-- все ли еще Катерина находится въ Сайденгемѣ?
   Капитанъ отрицательно качнулъ головой. Рандаль настаивалъ.
   -- Вы не знаете, куда она уѣхала?
   -- Никто не знаетъ, кромѣ ея повѣреннаго.
   -- Въ такомъ случаѣ,-- заключилъ Рандаль,-- я получу свѣденія, въ какихъ нуждаюсь.
   И, замѣтивъ, что Бенедекъ смотритъ на него съ удивленіемъ, объяснилъ, въ чемъ дѣло.
   -- Герберту ужасно хочется видѣть Китти; я желаю ему въ этомъ помочь. Онъ, съ своей стороны, все сдѣлалъ, что во власти мужчины, для того, чтобы загладить прошлое. Мнѣ кажется, что, какъ теперь сложились обстоятельства, я не оскорблю Катерину, если устрою свиданіе между отцомъ и дочерью. Какъ вы думаете?
   Бенедекъ энергически и серьезно отвѣтилъ:
   -- Устройте это какъ можно скорѣе!
   Они вмѣстѣ вышли изъ дому: одинъ -- чтобы идти къ Сидни, другой -- чтобы увидѣться съ мистеромъ Саррациномъ.
   

XVII.

   Когда служанка доложила миссъ Уэстерфильдъ о приходѣ капитана, первымъ движеніемъ Сидни былъ страхъ за то, какъ онъ обойдется съ нею. Она помнила, что женщина въ ея положеніи нуждается въ такой снисходительности, какую не всегда можно встрѣтить даже у добрыхъ людей. Но съ первыхъ же словъ Бенедека она убѣдилась, что страхъ ея неоснователенъ.
   -- Душа моя, какъ вы похожи на своего отца! у васъ его глаза и его улыбка. Не могу выразить вамъ, какъ мнѣ пріятно это сходство съ моимъ дорогимъ другомъ.
   Онъ взялъ ее за руку и поцѣловалъ такъ, какъ еслибы она была его дочь.
   -- Вы не помните меня, Сидни, какъ я бывалъ у васъ въ домѣ? Нѣтъ: вы были слишкомъ малы.
   Она была глубоко тронута и тихимъ, дрожащимъ голосомъ проговорила:
   -- Я помню ваше имя; мой бѣдный папа часто о васъ говорилъ.
   Капитанъ Бенедекъ долго бесѣдовалъ съ Сидни и закончилъ разговоръ словами:
   -- Съ сегодняшняго дня, моя дорогая, мы начнемъ новую жизнь, и, если Богу угодно, она будетъ счастливѣе прежней. Есть ли у васъ какіе планы насчетъ вашей будущей жизни?
   -- Я бы хотѣла, если можно, эмигрировать,-- отвѣчала покорно Сидни.-- Я бы не отказалась ни отъ какого дѣла; никакое занятіе не сочла бы ниже своего достоинства и, кромѣ того, еслибы я отправилась въ Америку, то, можетъ быть, разыскала бы своего брата.
   -- Дорогое дитя мое, послѣ такого длиннаго промежутка времени нѣтъ никакой надежды, чтобы вы встрѣтили вашего брата. Да еслибы вы и встрѣтились, то не узнали бы другъ друга. Отбросьте эту тщетную надежду и останьтесь со мной. Вы можете быть полезны и счастливы у себя на родинѣ.
   -- Полезна?-- повторила Сидни печально.-- Ваше доброе сердце, капитанъ Бенедекъ, вводитъ васъ въ заблужденіе. Быть полезнымъ другимъ, полагаю, значитъ помогать имъ. А кто же захочетъ принять отъ меня помощь?
   -- Я,-- отвѣчалъ капитанъ.
   -- Вы?
   -- Да. Вы можете быть очень полезной для меня помощницей. Я сейчасъ разскажу вамъ, какимъ образомъ.
   И онъ сообщилъ ей про свой пріютъ и его назначеніе и предложить ей быть его секретаремъ. Рандаль засталъ ихъ за разборкой дѣловыхъ бумагъ и былъ пріятно удивленъ тѣмъ, что ему сообщили о новыхъ занятіяхъ Сидни Уэстерфильдъ. Съ своей стороны, онъ пришелъ сообщить, что мистеръ Саррацинъ далъ ему адресъ Катерины и что Гербертъ Линлей поѣдетъ туда немедленно, если только узнаетъ, что капитанъ Бенедекъ на ней не женится, такъ какъ, въ противномъ случаѣ, не рѣшится безпокоить женщину, бывшую когда-то его женой.
   Капитанъ понялъ, чего отъ него требовали.
   -- Скажите ему обо мнѣ, что хотите,-- отвѣчалъ онъ,-- и поскорѣе соедините отца съ дочерью... Черезъ это вы можете вызвать примиреніе между мужемъ и женой.
   -- Развѣ вы забыли,-- замѣтилъ Рандаль,-- что ихъ бракъ расторгнуть?
   Бенедекъ показалъ, что рѣшительно игнорируетъ такой законъ.
   -- Я помню только,-- сказалъ онъ,-- что бракъ былъ профанированъ.
   

XVIII.

   Два дня спустя послѣ того, какъ они оставили гостинницу въ Сайденгемѣ, Катерина и ея маленькая семья поселились въ небольшомъ коттеджѣ въ Брайтуотерѣ.
   Мистриссъ Прести замѣтила, что Катерина особенно грустна и озабочена, и на ея вопросъ, что ее такъ особенно тревожатъ, отвѣчала, что она не знаетъ, какъ ей выйти изъ ложнаго положенія относительно маленькой Китти, созданнаго той ложью, какую ей сказали о смерти отца. Теперь отецъ желаетъ видѣться съ дочерью, а она не можетъ ему этого запретить, но... какъ же ей теперь быть?
   -- Предоставь мнѣ,-- успокоила мистриссъ Прести.-- У меня въ рукахъ средство выйти изъ затрудненія.
   И она указала на книгу, которую держала въ рукахъ, -- книгу, трактовавшую о кораблекрушеніяхъ.
   Катерина вопросительно взглянула на нее.
   -- Ты не понимаешь? Впрочемъ я забыла, что ты не наслѣдовала отъ меня живости воображенія. Годы не ослабили во мнѣ этой способности, которая приводила въ такое изумленіе твоего бѣднаго отца. Онъ постоянно дивился, почему я не пишу романовъ. Мистеръ Прести также высоко цѣнилъ мой умъ, но съ другой точки зрѣнія. "Пожалуйста, душа моя,-- говаривалъ онъ,-- не лишай себя того высокаго отличія, какое у тебя есть: ты теперь одна изъ самыхъ замѣчательныхъ женщинъ въ Англіи: ты не написала ни одного романа".-- Извини меня, я вдалась въ историческіе анекдоты и отвлеклась отъ дѣла. Предположимъ, что я прочитала исторію о кораблекрушеніи и о томъ, что пассажиры, считавшіеся утонувшими, вдругъ вернулись въ свои семьи, и какъ тѣ обрадовались... Какъ ты думаешь: можетъ это облегчить намъ нашу задачу?
   Катерина такъ ухватилась за эту мысль, что захотѣла немедленно испробовать ее на дѣлѣ.
   Послали за Китти, и та появилась съ удочкой на плечѣ.
   -- Я иду удить рыбу,-- объявила она,-- и принесу вамъ ее на обѣдъ.
   Мистриссъ Прести остановила Катерину за руку въ тотъ самый моментъ, какъ та собиралась предложить дочкѣ почитать лучше исторію о кораблекрушеніи.
   -- Оставь,-- прошептала она:-- у нея теперь не то на умѣ, и она будетъ невнимательна. Пусть ее сначала позабавится. Когда ей надоѣстъ возиться съ удочкой, она рада будетъ всякому новому развлеченію.
   Китти, въ сопровожденіи вѣрной Сусанны, отправилась къ рѣкѣ и закинула удочку.
   Удить рыбу на солнцѣ могло бы быть само по себѣ урокомъ терпѣнія, и Сусанна могла бы полюбоваться терпѣніемъ барышни, еслибы не заснула. Но рыба не клевала, и Китти, въ концѣ концовъ, потеряла терпѣніе. Она положила удочку на берегъ и стала искать новой забавы. Собирая цвѣты, она очутилась у калитки какого-то огорода, загораживавшаго путь, а возлѣ калитки стояла простая скамейка. По правую руку у нея былъ деревянный мостъ, перекинутый черезъ рѣку въ этомъ мѣстѣ и служившій средствомъ сообщенія для слугъ и торговцевъ между коттеджемъ и селеніемъ, виднѣвшимся по ту сторону рѣки въ милѣ разстоянія.
   Дѣвочка устала и ей было жарко. Она сѣла на скамейку и принялась связывать букетъ для своей матери. Среди этого занятія она вдругъ услышала голосъ, звавшій ее. Она оглянулась и увидѣла какого-то джентльмена, переходившаго черезъ мостъ. Онъ спрашивалъ у нея, какъ пройти въ брайтуотерскій коттеджъ.
   Что-то къ голосѣ его поразило ее, и она побѣжала ему на встрѣчу. Когда они близко сошлись, глаза господина засверкали, щеки вспыхнули и онъ весело закричалъ:-- Ахъ! вотъ и она сама!
   Но тотчасъ же поблѣднѣлъ и смолкъ, видя, что дѣвочка смотритъ на него съ невиннымъ любопытствомъ. Онъ поразилъ Китти не тѣмъ, что казался разстроеннымъ и огорченнымъ, но потому что она нашла, что онъ похожъ -- ахъ, какъ похожъ, хотя гораздо худѣе, блѣднѣе и старше -- на ея покойнаго отца!
   -- Вотъ коттеджъ, Сэръ,-- тихо сказала она.
   Печальные глаза его не отрывались отъ нея. и однако казалось, что она чѣмъ-то разочаровала его. Дитя рѣшилось спросить:
   -- Вы меня знаете, сэръ?
   Онъ отвѣчалъ печальнѣйшимъ голосомъ, какой когда-либо слышала Китти.
   -- Милое дитя мое, почему вы думаете, что я васъ знаю?
   Она не знала, что сказать, боясь огорчить его. И только промолвила:
   -- Вы такъ похожи на моего бѣднаго папу.
   Онъ вздрогнулъ, точно испугался, и взялъ ее за руку. Въ такой жаркій день пальцы его были холодны какъ ледъ. Онъ отвелъ ее назадъ къ скамейкѣ, на которой она передъ тѣмъ сидѣла.
   -- Я усталъ, моя душа,-- сказалъ онъ.-- Посидимъ немного.
   И въ самомъ дѣлѣ, онъ, казалось, очень усталъ; онъ просто съ трудомъ волочилъ ноги. Китти было его очень жаль.
   -- Я боюсь, что вы больны,-- сказала она, усаживаясь съ нимъ рядомъ на скамейкѣ.
   -- Нѣтъ; не боленъ, но только усталъ и боюсь, не напугалъ ли я васъ.
   Онъ держалъ ея ручку въ своей и гладилъ время отъ времени.
   -- Моя милочка, почему вы назвали своего папу "бѣднымъ", когда сейчасъ о немъ заговорили?
   -- Потому что мой папа умеръ, сэръ.
   Онъ отвернулся и прижалъ обѣ руки въ груди, какъ бы стараясь подавить сильную боль. Наконецъ справился съ собой и спросилъ, кто ей сказалъ, что ея папа умеръ?
   -- Бабушка.
   -- А вы помните, что вамъ сказала бабушка?
   -- Да; она сказала, что папа утонулъ въ морѣ.
   Онъ сказалъ сквозь зубы:-- Не мать сказала это, слава Богу, не мать! что онъ хотѣлъ этимъ сказать?
   Китти глядѣла на него во всѣ глаза и удивлялась. Онъ обнялъ ее.
   -- Сядь ко мнѣ ближе,-- сказалъ онъ, -- не бойся меня, моя милочка.
   Она придвинулась къ нему ближе.
   -- Папа, вѣрно, цѣловалъ тебя; ты говоришь, что я похожъ на твоего папу;, можно мнѣ поцѣловать тебя?
   Она положила свои ручки къ нему на плечи и приблизила свое личико къ его лицу. Въ ту минуту, какъ онъ поцѣловалъ ее, она узнала его. Сердце у нея сильно забилось отъ восторга; она закричала: -- Такъ меня папа цѣловалъ! О! вы мой папа вы мой папа! вы не утонули въ морѣ.
   Она охватила рученками его шею. точно боялась отпустить его отъ себя.
   -- Милый папа! бѣдный папа!
   Слезы текли по его лицу.
   -- Моя дорогая дѣвочка! моя милая, милая Китти!
   -- Пойдемъ,-- сказала Китти,-- къ мамѣ; она будетъ такъ же рада, какъ и я!
   Онъ колебался. Она вскочила къ нему на колѣни, прижалась щекой къ его щекѣ съ привычной для него лаской.
   -- О! папа! неужели вы хотите огорчить меня въ первый разъ въ жизни?
   Онъ сдался. Онъ былъ такъ слабъ въ ея рукахъ, какъ еслибы онъ былъ ребенокъ, а она -- сильный мужчина.
   Смѣясь, напѣвая и танцуя вокругъ него, Китти подвела его къ окну, выходившему изъ гостиной въ садъ. Кто-то затворилъ его изнутри. Мать ея услышала стукъ, мать подошла къ окну и... выбѣжала имъ на-встрѣчу. И вотъ эти трое лицъ снова соединились впервые послѣ того злополучнаго дня, когда оставили Моунтъ-Морвенъ, впервые послѣ неестественной разлуки между отцомъ и дочерью.
   

ЭПИЛОГЪ.

1.-- Апологія законовѣда.

   Чтобы женщина такихъ зрѣлыхъ лѣтъ, какъ моя жена, ревновала такого примѣрнаго мужа, какого только можно найти въ брачныхъ лѣтописяхъ -- это, можно сказать, по меньшей мѣрѣ огорчительно. Мужчина склоненъ въ такихъ случаяхъ забывать, что добродѣтель находитъ награду въ самой себѣ, и спрашиваетъ: стоитъ ли послѣ этого быть вѣрнымъ мужемъ?
   Какъ бы то ни было, а правиломъ брачной жизни должно быть: миръ во что бы то ни стало. Сегодня съ меня сняли зарокъ тайны; ты настаиваешь на объясненіи. Будь по твоему.
   Въ тысячный разъ, душа моя, съ тѣхъ поръ, какъ мы соединили свою судьбу, ты права. Письмо, съ надписью: секретное, полученное мною за чаемъ, было дѣйствительно, какъ ты справедливо предположила, отъ дамы, отъ очаровательной дамы, находящейся въ большомъ затрудненіи. Мы коротко знакомы между собой уже много лѣтъ, въ качествѣ законовѣда и кліентки. Ей нуженъ былъ и на этотъ разъ мой совѣтъ и въ величайшемъ секретѣ. Совмѣстимо ли съ моими профессіональными обязанностями показать такое письмо женѣ? Мистриссъ Саррацинъ говоритъ: да. Мужъ мистриссъ Саррацинъ говорить: нѣтъ.
   Позволь мнѣ прибавить, что эта дама -- особа съ незапятнанной репутаціей и что она попала въ ложное положеніе не по своей винѣ. Говоря по просту, безъ затѣй, она была въ разводѣ съ мужемъ.
   Да, моя кліентка -- мистриссъ Норманъ, и къ ней отправился я на другой день. Тамъ нашелъ я своего пріятеля Рандаля Линлея, тоже явившагося по спеціальному приглашенію.
   Постой минуту. Зачѣмъ я пишу все это, вмѣсто того, чтобы высказать на словахъ? Душа моя, ты принадлежишь въ старинной и знаменитой фамиліи; ты сдѣлала мнѣ честь выйти за меня замужъ и наслѣдовала (какъ мнѣ сказалъ твой отецъ въ день нашей свадьбы) надменный и горячій характеръ своей расы. Я предвижу взрывъ этого характера, а потому пусть лучше бумага подвергается ему, а не моя особа.
   Это признаніе доказываетъ мою трусость -- согласенъ. Но мужество, мистриссъ Саррацинъ, дѣло относительное: у самаго храбраго человѣка можетъ быть своя Ахиллесова пята.
   Итакъ: мистриссъ Норманъ, Рандаль Ландей и я сидѣли и совѣщались въ коттеджѣ мистриссъ Норманъ.
   Что нужно было моей прекрасной кліенткѣ?
   Она затѣяла вновь вступить въ бракъ и призвала меня на совѣтъ.
   Изъ словъ Рандаля Линлея я вывелъ заключеніе, что она собирается вновь выйти замужъ за своего разведеннаго мужа. Когда я спросилъ его, такъ ли это, онъ отвѣчалъ:
   -- Да, если законъ допускаеть это.
   Милая моя супруга, во всю совмѣстную жизнь нашу вамъ еще не доводилось видѣть вашего мужа въ состояніи такого удивленія. Какъ! вотъ женщина, которая по собственной охотѣ развелась съ мужемъ, и вдругъ, по собственной же охотѣ, Опять хочетъ быть его женой. Да вѣдь это невѣроятно! И никакой романистъ не осмѣлился бы измыслить такую перипетію!
   Ну, да Богъ съ ними, съ романистами! Возвратимся къ дѣлу.
   Само собой разумѣется, что передо мной былъ одинъ только исходъ. Такъ какъ такое дѣло не имѣетъ прецедента въ моей практикѣ, то я отбросилъ профессіональный характеръ. Въ качествѣ простого знакомаго, я могъ сказать мистриссъ Норманъ только одно:-- законъ объявилъ васъ и мистера Герберта Линлея холостыми людьми. Сдѣлайте то, что дѣлаютъ холостые люди. Купите разрѣшеніе и сдѣлайте оглашеніе въ церкви -- и всенепремѣнно пошлите пригласительный билетъ на свадьбу судьѣ, который далъ вамъ разводъ.
   Сказано, а черезъ двѣ недѣли и сдѣлано. Мистеръ и мистриссъ Линлей снова обвѣнчались сегодня утромъ; Рандаль и я были единственными свидѣтелями церемонія строго приватнаго характера.
   

2.-- Защита законовѣда.

   Желалъ бы я знать, разорваны ли въ клочки предыдущія страницы и брошены ли въ сорную корзинку? Я знаю, что ты не захочешь усыпать коверъ рваной бумагой. Нѣтъ. Я могу быть растерзанъ тобой, но это мнѣ не помѣшаетъ отнестись къ тебѣ справедливо.
   Какія возраженія представлялись противъ того, чтобы разведеннымъ мужу и женѣ снова сочетаться бракомъ?
   Мистриссъ Прести высказала ихъ въ слѣдующемъ порядкѣ. Ошибаюсь ли я, думая, что, въ этомъ случаѣ, ты будешь одного мнѣнія съ мистриссъ Прести?
   Первое возраженіе: никто и никогда такого еще не дѣлалъ.
   Второе возраженіе: раскаянный или нераскаянный грѣшникъ мистеръ Гербертъ Линлей, но онъ этого не заслуживаетъ.
   Третье возраженіе: ни одна респектабельная женщина не будетъ съ ними знакома.
   Первый отвѣты вопросъ не въ томъ, дѣлалось это раньше или нѣтъ, а въ томъ, возможно ли это и хорошо ли само по себѣ. Въ брачномъ уставѣ нѣтъ правила, запрещающаго женѣ проститъ мужа, но есть прямое запрещеніе разлучать мужа съ женой.
   Поэтому недурно простить мистера Герберта Линлея и безусловно хорошо выйти за него вторично замужъ.
   Второй отвѣтъ: когда ребенокъ привелъ отца къ матери, принимая за безусловную истину, что ея мать и отецъ должны жить вмѣстѣ потому, что они ея отецъ и мать,-- то Китти стояла на вѣрной почвѣ закона природы, а слѣдовательно и толковать нечего.
   Третій отвѣтъ: я знаю одну почтенную женщину, которая будетъ у нихъ бывать:-- мистриссъ Саррацинъ. Да, моя душа, ты это сдѣлаешь. Не потому, чтобы я на этомъ настаивалъ,-- развѣ я когда-нибудь настаиваю на чемъ-нибудь?-- но по собственной охотѣ... изъ состраданія къ глупой старухѣ. Я думаю, что ты сама согласишься со мной въ томъ, что мистриссъ Прести нуждается въ хорошемъ примѣрѣ, когда я скажу тебѣ, что она объявила дочери, что послѣ того, что произошло, ноги ея не будетъ въ ея домѣ.
   Когда ты поѣдешь съ визитомъ къ молодымъ, по возвращеніи ихъ изъ свадебной поѣздки, то захвати съ собой мистриссъ Прести.
   

3.-- Послѣднее слово законовѣда.

   Если вы навязываете мнѣ эту нелѣпую и скучную исторію (мнѣ кажется, что я слышу, какъ мистриссъ Саррацинъ говорить это), то самое меньшее, что вы можете сдѣлать, это досказать ее до конца. Но, быть можетъ, вы искусно намѣрены досказать мнѣ о томъ, что сталось съ Китти и какая кара постигла миссъ Уэстерфильдъ.
   Нѣтъ, я и въ этомъ случаѣ предпочитаю отвѣтить письменно, сидя въ конторѣ въ Линкольнсъ-Иннъ-Фильдѣ, на безопасномъ разстояніи отъ своего дома.
   Китти, само собой разумѣется, сопровождаетъ отца съ матерью въ ихъ путешествіи по континенту. Но сначала она настояла на томъ, чтобы проститься съ своимъ милымъ другомъ, своей бывшей гувернанткой. Рандаль и я вызвались отвезти ее (съ позволенія ея матери) повидаться съ миссъ Уэстерфильдъ. Постарайся не сердиться. Постарайся не растерзать меня.
   Мы застали капитана Бенедека и его хорошенькаго секретаря дома отдыхающими и завтракающими послѣ долгой утренней работы въ пріютѣ. Капитанъ разрѣзывалъ цыпленка, Сидни приготовляла саладъ. Кошка сидѣла на третьемъ стулѣ и слѣдила за всѣми движеніями ножа и вилки. Картинка вышла, какъ видишь, недурная, а появленіе Китти на сценѣ только дополнило ее.
   Когда мы уходили, Китти сказала дядѣ.-- Какъ вы думаете, женится мой милый капитанъ на Сидъ?
   Дядя отвѣчалъ:-- Дорогое дитя, это не наше съ тобой дѣло.
   Но Китти, ни мало не смущаясь, обратилась ко мнѣ:
   -- А бы какъ думаете, Самуэль?
   Я послѣдовалъ примѣру Рандаля и отвѣчалъ:
   -- Почемъ я знаю?
   Дѣвочка поглядѣла поочередно на насъ обоихъ и объявила:
   -- Знаете ли, что я думаю? Я думаю, что вы оба -- большіе притворщики.

А. Э.

"Вѣстникъ Европы", NoNo 1--5, 1887

   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru