Кондратьев Александр Алексеевич
Из цикла "Славянские боги"

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сварог
    Волос
    Перун
    Мокошь
    Пробуждение Ярила
    Светлый витязь
    Похищение весны
    Плач Лады
    Чаша Чернобога
    Ретрский Радегаст
    Ругевит
    Полевые боги
    Маковея
    Баба-Яга
    Вий
    Огненный змей
    Трясавица Акилёд
    Упырь
    Чур
    Род

   

Александр Кондратьев

Из цикла "Славянские боги"

Сварог[1]

             Над небом и землей и адом властелин,
             С повязкой на устах и на очах златою,
             Стою в безмолвии. Не жди. Не удостою
             Я прорицанием. Мне ваших десятин,
             Елея, петухов -- не нужно. Я один
             Из сонмища богов даров не жду. Струею
             Курений жреческих и тихою мольбою
             Довольствуюсь. Сварог уж длинный ряд годин
             Не смотрит на грехи людские. Пусть другие
             Карают вас. А мне наскучило карать,
             Давать вам знаменья, благословлять на рать...
             Земля постыла мне. Люблю небес круги я.
             В них плаваю, блажен, и не хочу взирать,
             Как корчатся тела закланные нагие.
   

Волос [2]

             Я -- Волос, бог певцов и покровитель стад.
             Все мне принадлежит, что волосом одето.
             В дни светло-знойные, когда богиня Лето
             И Дажбог благостно Земле тепло дарят,
             Я вместе с тварью всей лучам небесным рад,
             Целящим горести. Их ласкою согрета,
             Поет свирель моя. Увы, не жду ответа
             От той, что прежде мне дарила жгучий взгляд.
             Я позабыт давно, но сам забыть не в силах.
             Лежу на холмике, ничком, к земле припав;
             Пью аромат цветов и благовонных трав;
             Мечтаю в сумраке о ласках Лета милых,
             И песен отзвукам русалочьих унылых
             Я внемлю, от реки летящим из дубрав.
   

Перун

             Я -- князь богов, Перун. Престол мой выше туч;
             Далеко молнией разит моя десница;
             Грохочет по небу, сверкая, колесница,
             Когда я мчусь на ней, ужасен и могуч...
             Люблю листву дубов, люблю гремучий ключ;
             Кабан[3] мне посвящен как зверь, орел -- как птица.
             Имею много жен. Из дочерей -- Зарница
             Моя любимая... От синеморских круч
             До балтских хладных вод лежит моя держава,
             От скал Биармии до царственных Карпат.
             Повсюду властвую и насаждаю право;
             Везде мои дубы священные шумят;
             Везде приемлю дань, и, после войн, кровавый
             Заколотых мне жертв впиваю аромат...
   

Мокошь [4]

             Я -- Мокошь, Палия, Паликопа, Моланья.
             Мне служат в Пятницу. Перунова жена,
             Я Матерью громов и молний названа.
             Мои увенчаны короной изваянья,
             Дубовою листвой расшиты одеянья,
             И с мужем трон делю на небе я одна.
             К своим соперницам презрения полна,
             Гляжу я на Зарю и Лето без вниманья.
             Смущается Земля от блеска глаз моих,
             И звезды прячутся в небесные чертоги.
             С почтеньем предо мной склоняются все боги.
             Сам грозный мой супруг всегда со мною тих.
             А люди молят нив не трогать спелых их,
             С тревогой тайною на лик мой глядя строгий.
   

Пробуждение Ярила [5]

             Стрибожьи вороны из-зá моря несут
             С живой и мертвою водою два кувшина[6].
             На потемневший труп Земли скорбящей сына
             Посланцы вылили тот и другой сосуд.
             Под влагою небес все раны зарастут.
             Сон смертный отлетел от тела исполина.
             Растаяли снега, и сочная ярина
             Из вспаханной земли поднялась там и тут.
             Ярило ожил вдруг. Его дыханья пар
             В весеннем воздухе колеблется нагретом...
             Очнулся юный бог. Мечтает он, как летом
             Дыханьем этим он зажжет страстей пожар.
             Заслышал пение... -- И парнем разодетым
             Вмешался в хоровод людских счастливых пар.
   

Светлый витязь [7]

             Белый конь по снеговым полянам
             Где ни ступит, там земля видна.
             Пробудить природу ото сна
             Едет витязь под плащом багряным.
             Всюду чтится по славянским странам
             Светлый бог. Рука его сильна,
             И Марену[8] копием она
             Поразит, одетую туманом...
             Золота червонного перчатки
             Крепко держат конскую узду.
             Под венцом трясутся на ходу
             Жемчуга подвесок в беспорядке.
             Кто ты, бог, стремящийся для схватки
             По снегам и тающему льду?
   

Похищение весны [9]

             Кто только не желал назвать меня своей,
             Кто не ловил меня, любовь мне предлагая!
             Ах, не ко всем богам равно была строга я!..
             Ярило и Дажбог... Не помню, кто милей.
             Но счастья моего немного было дней.
             Однажды с девами земными, вся нагая,
             На берегу реки резвилась я. Пылая,
             Большой костер горел из хвороста и пней...
             В честь Солнца и Воды был праздник. Друг за другом
             Скакали девушки через огонь. Подругам
             Я крикнула: "Бегу! Глядите на меня!"
             И прыгнула. Но тут внезапно бог огня,
             Меня схватив, унес. Очнулась я с испугом
             Царицей недр земных, где глаз не знает дня.
   

Плач Лады [10]

             Над погибшим божичем Ярилой
             Плакала тоскующая Лада:
             "Ты куда ушел, моя услада?!
             Оживи, вернись, мой божич милый!
             Не хочу, чтоб взят ты был могилой,
             Чтоб тебе была Марена рада.
             Ах, очнись! Сказать мне что-то надо...
             Пробудись! Услышь мой стон унылый!..
             Пусть любила не одна тебя я,
             Пусть тобой любимо было много,
             -- Все мы стонем, все у Чернобога
             Просим, слезы на песок роняя,
             Чтоб тебя от смертного порога
             Нам вернула Мать Земля Сырая..."
   

Чаша Чернобога [11]

             Как туча черная, мой темен грозный лик,
             Глядящий на тебя со дна священной чаши.
             Ты счастлив, что теперь не могут лица наши
             Иначе встретиться -- под грозный бранный клик,
             В кипящей кровию живых и мертвых каше.
             Узнал бы ты тогда, как Чернобог велик,
             Какой бы ни был твой народ или язык,
             Как ни были б крепки бойцы и копья ваши!
             Теперь я только тень былых победных дней,
             Лишь слабые черты воинственного бога
             На тусклом серебре. Вина на них возлей
             До вытертых краев. Зови меня и пей
             Из кубка моего. И ночью у порога
             Сереброусого ты узришь Чернобога.
   

Ретрский Радегаст [12]

             На ложе пурпурном, в доспехах золотых
             И шлеме блещущем с простершей крылья птицей,
             Сижу задумчиво с секирою в деснице.
             Сень пестрая знамен и вражьих и своих
             Колеблется вверху. Везут отвсюду их,
             Чтоб поместить в моей таинственной божнице,
             На славный ретрский холм у редарей в столице[13]...
             Отсюда властвую, то яростен, то тих...
             Щит с бычьей мордою и черной и рогатой
             Мне украшает грудь -- победы давней знак.
             Из четырех голов лишь три унес мой враг...
             С тех пор к моим ногам, в мой храм девятивратный[14],
             Влекутся пленные, мне в жертву, супостаты,
             И обезглавленным объемлет очи мрак.
   

Ругевит [15]

             От любопытных глаз в святилище укрыт
             Багряно-алою завесой, семиликий,
             Испачкан птицами, но грозный и великий,
             С мечом, подъятым ввысь, застыл я, Ругевит.
             Семь запасных мечей на поясе висит
             Вокруг дубовых чресл руянского владыки.
             Но мне уже давно не слышны браней клики.
             Страна вкушает мир, и бог войны забыт...
             Забыт, но все же бог! И, вещей думы полный,
             Как будто слышу там, где в берег плещут волны,
             Размерный весел шум... Я знаю: час пробьет,
             И, полный викингов, пристанет датский флот...
             Короткий, жаркий бой... И улыбнусь безмолвно
             Секире вражеской, что у колен блеснет...
   

Полевые боги

             Нас много есть в полях. Мы сторожим межи,
             В канавах прячемся, оберегаем нивы...
             Кто помнит имена богини Севы, Жнивы,
             Олены-Скирдницы, Овсяницы?.. Скажи,
             Ты видел ли когда зеленчуков[16] во ржи,
             По-человечески кричащих шаловливо?
             А Деда Житного, бредущего лениво?..
             В полдневный летний зной выйдь в поле и лежи
             В кустах меж нивами, борясь с дремотой сонной.
             И ты увидишь, как тропинкой потаенной,
             Склонясь опасливо, колосьями шурша,
             Пройдет полудница, так дивно хороша,
             Что взор свой оторвать не сможешь ты влюбленный,
             И будет тосковать по ней твоя душа.
   

Маковея [17]

             Ночь тиха. На землю свет бесстрастный,
             Прорезая тучи, льет луна.
             Мака недожатая стена
             Средь полей виднеется неясно.
             И над нею светлый и прекрасный
             Реет призрак. В сумраке видна
             Под венком тяжелым белизна
             Леки вечно-юного. Напрасно
             К деве той пытаться подойти
             И в лицо смотреть ей. Маковея
             Глаз людских не любит и, бледнея,
             Расплывется в воздухе... Лети,
             Дочь Земли стыдливая! Во тьме я
             Пляске помешал твоей... Прости!
   

Баба-Яга

             Вихрь хладный листья рвет с полунагих ветвей
             И с воем в воздухе их кружит, развевая.
             В их желтом облаке стучит ступа большая,
             И едет с помелом Яга седая в ней.
             Под грустный стон дерев и рев лесных зверей
             Яга примчалася. Избушку заслоняя,
             Вкруг частокол стоит; на нем воронья стая
             И трупьи головы, одна другой страшней...
             Две мертвые руки ворота отворили;
             Ступа сама пошла и стала под навес.
             Вот входит в дверь Яга скрипучую, и бес
             Из-за печи пищит: -- "Здесь, бабка, гости были".
             -- "Кто?" -- "Мальчик с девочкой. Кота они кормили,
             И тот их выпустил..." -- "Где кот?!"... Но кот исчез...
   

Вий [18]

             Диканьский дьяк солгал. Я не подземный бес,
             Чьи веки страшные землей покрыты черной;
             Не знал я никогда породы гномов горной,
             И в церковь к мертвецам ни разу я не лез.
             Я -- лишь залетный гость: промчался и исчез.
             Но где пронесся я -- посевов гибнут зерна
             И не взойдут хлеба; их сжег мой вздох тлетворный.
             Где крыльями махну, там юный сохнет лес,
             Колодца, реки сякнут... Поднял тучей пыль я,
             И над дорогами стоит она, и гнилью
             От балок трупной тянет, и ревут стада,
             Травы не находя, сгоревшей без следа...
             А я уже в степях за Каспием, куда
             Меня назад несут мои бесшумно крылья.
   

Огненный змей

             Сверкнувши по небу падучею звездой,
             Он в искры мелкие рассыпался над хатой,
             В трубу змеей вильнул. Заслонки и ухваты
             Посыпались... Бух в пол! Вдруг огонек свечной
             Погас... Зажегся вновь... И парень молодой,
             Здоровый, как бугай, чернявый и усатый,
             В кунтуш затянутый малиновый богатый,
             Перед Солохою, от трепета немой,
             Стал неожиданно. -- "Что, рада аль не рада?"
             Страсть в бабе вспыхнула от огненного взгляда,
             И к гостю льнет она, зардевшись словно мак...
             Тьма вновь. И слышится: "Ну, ждет тебя награда:
             Родишь ты сына мне, и будет он ведьмак".
             И спрятанный в углу дрожит от страха дьяк...
   

Трясавица Акилёд [19]

             Нас больше тридцати. Все -- матери одной.
             Простоволосые, но видом не старухи,
             Нагие, жадные, крылатые, как мухи.
             Едва лишь узнаем, что в доме есть больной,
             К нему слетаемся. Но спорить меж собой
             Не станем. Первая -- Невея. Губы сухи.
             Целует сонного. Трепещет он, а в ухе
             Его звенят слова Трясеины: "Ты мой!"
             Больной дрожит, стеня, и бьется в лихорадке.
             Знобея за сестрой его дыханье пьет.
             Ласкают прочие. Помучить все мы падки,
             И жертву каждая обнимет в свой черед.
             Но вздох последний, вздох, как мед пчелиный, сладкий,
             Пью только я одна, меньшая -- Акилёд.
   

Упырь

             Тоска на сердце. Тишь. Не спится. Ночь мутна.
             Кто в нашу сторону идет там возле моста?
             Как мой покойный Ясь. Такого ж точно роста.
             Походка та ж... Ужель?!. Все ближе... У окна
             Остановился... Ах, он смотрит!.. И луна,
             Блеснув из туч, льет свет на белый как береста
             Лик страшный выходца нежданного с погоста.
             И ласковая речь знакомая слышна:
             -- "Оксана, ясочка! Я это, отвори
             Мне дверь или окно, и вместе до зари
             С тобой пребудем мы!" Но, полная испуга,
             Дрожа, свяченый мак берет его подруга
             И сыплет вкруг себя. Не могут упыри
             Достать догадливых из макового круга.
   

Чур [20]

             Два раза надо мной сгорал уже порог,
             И третью хату вновь построили потомки.
             И я лежу под ней. У пояса -- обломки
             Меча разбитого, и пса костяк у ног.
             Мне в руки хладные дан меду полный рог.
             Теперь он пуст давно. Вокруг меня потемки
             И грусть всегдашняя. Порой мой вздох негромкий
             Заслышат правнуки и, полные тревог,
             Загадывать спешат: к добру тот вздох иль к худу?
             Порой мне надоест лежать, и в сора груду
             Я ночью выползу, а дети скажут: "Щур
             За печкой возится"; а я близ углей буду
             Сидеть задумчиво, по виду мал и бур,
             Как крыса старая, семейный древний чур.
   

Род [21]

             Мы -- пращуры твои. Меж нас отец и дед
             И прадеды стоят, потомок наш беспечный.
             Все зорко мы следим, как путь твой скоротечный,
             Приуготованный, средь радостей и бед
             Свершаешь ты, идя с надеждой... нам вослед.
             Тот путь известен нам. Блюдя закон предвечный,
             Едва родился ты, мы из щели запечной
             Беззвучно выползли всем сонмом на совет
             Таинственный, ничьим не зримый смертным глазом
             -- Судьбу твою решить и твой направить разум.
             При свете трепетном пылающих лучин
             Свершали мы суда полуночного чин,
             С улыбкой грустною благословляя разом
             Тебя на жизнь и смерть в юдоль земных кручин.
   
   
   [1] Сварог. -- Верховный славянский бог, прародитель прочих бессмертных, о котором Гельмольд (XII в.) говорит, что он занят лишь небесными делами. (Здесь и далее -- примеч. А. Кондратьева.)
   [2] Волос, иначе -- Велес. Судя по глиняным статуэткам юга России, изображался бородатым и со свирелью, унаследованной сменившим его лешим; иногда -- в соломенной шляпе.
   [3] Кабан. -- Кабаньими клыками (иногда из ценных металлов) украшались посвященные златобородому Перуну дубы.
   [4] Мокошь. -- Богиня туч, дождя, молнии и ненастья, соответствующая, по-видимому, жене литовского Перкунаса -- Перкунателе и греческой Гере. На севере России одноименному демону оставляют иногда на ночь в жертву клок овечьей шерсти.
   [5] Ярило. -- Бог весенней зелени и производительных сил природы.
   [6] Живой и мертвой водой первоначально считались вода пресная (по преимуществу ключевая) и морская. Позже, по удалении славян от моря, мертвой водой называлась вода от растаявшего снега.
   [7] Светлый витязь. -- Изображение этого бога дошло до нас на иконах св. Победоносца -- Георгия (в кавалерии не служившего) и в "Стихе о Егории Храбром".
   [8] Марена. -- Богиня зимы и смерти у древних славян. Близка к Морозу.
   [9] Похищение весны. -- Миф о похищении Весны нашел частичное отражение в русской сказке о Снегурочке.
   [10] Плач Лады. -- Слезы соответствующей вендской богини, когда та оплакивала возлюбленного, падая на песок, обращались в янтарь. В русских хороводных песнях оплакивается Ярило, лежащий в гробу, в желтом песке.
   [11] Чернобог. -- Упоминается как злой бог у Гельмольда. О нем же, по-видимому, говорится в Китлинг-саге.
   [12] Ретрский Радегаст. -- Бог племени оботритов. Храм его в Ретре славился пророчествами и жертвоприношениями (Гельмольд).
   [13] ...у редарей в столице... -- Речь идет о крепости Ретра близ г. Фельдберг в Германии -- некогда столице славянского племени редариев. При раскопках Ретры обнаружены остатки деревянного храма бога Радагаста (или Радегаста).
   [14] По Адаму Бременскому -- 9 ворот, по Титмару Мерзебургскому -- 3.
   [15] Ругевит. -- Описан по Саксону-Грамматику.
   [16] ...зеленчуков во ржи... -- См. Гр. П. Данилевский. "Четыре времени года украинской охоты".
   [17] Маковея. -- Почитание этой богини, пляшущей иногда, по преданию, ночью, в венке из маков на своем поле, заменено христианскими проповедниками чествованием памяти иудейских патриотов, братьев Маккавеев.
   [18] Вий. -- Вероятно -- Суховий, демон восточного ветра в степных губерниях юга России.
   [19] Трясавица. Сестры-трясавицы, -- демоны лихорадки, -- являются в бреду больным. Боятся лошадиного черепа, положенного под изголовье, и злых собак.
   [20] Чур. -- Чурами назывались живущие в доме души предков, а заодно и изваяния последних. Иногда они показывались в виде животных.
   Щур -- то же, что и Чур. От него происходит слово "пращур".
   [21] Род. -- Собрание мужских предков со стороны отца у каждого человека. О поклонении роду и роженицам говорится в нескольких памятниках XII-XV столетий.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru