Короленко Владимир Галактионович
Некоторые особенности организации продовольственного дела в Нижегородском крае

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Нѣкоторыя особенности организаціи продовольственнаго дѣла въ Нижегородскомъ краѣ.

I.

   Прежде всего, маленькая историческая справка.
   Встарину, во времена крѣпостного права, у насъ дѣйствовалъ уставъ о народномъ продовольствіи, устанавливавшій, между прочимъ, существованіе особыхъ коммиссій продовольствія. Такъ какъ населеніе мужицкой крѣпостной Руси распадалось на нѣсколько различныхъ категорій, сообразно съ тѣмъ, кто владѣлъ-крѣпостными душами, то и коммиссіи были смѣшанныя и отражали на себѣ явные слѣды крѣпостной структуры тогдашней русской жизни. Состояли онѣ, конечно, подъ предсѣдательствомъ губернатора. Помѣстное дворянство, за которымъ стояла темная и безличная крѣпостная масса, имѣло своего представителя въ лицѣ губернскаго предводителя и, по особому приглашенію, предводителей уѣздныхъ. Интересы крестьянъ государственныхъ представлялись управляющимъ палатой государственныхъ имуществъ (удѣльные въ продовольственномъ дѣлѣ стояли особо). Кромѣ того, въ коммиссіи присутствовалъ губернскій прокуроръ, а дворянство могло выбирать отъ себя еще непремѣнныхъ членовъ съ жалованьемъ по штату.
   Великая реформа, уничтожившая рабство, съ одной стороны, сглаживала перегородки между сословіями, съ другой -- совершенно уничтожала ихъ въ средѣ самихъ крестьянъ. Понятно, что съ этимъ вмѣстѣ исчезала всякая надобность въ дореформенныхъ смѣшанныхъ коммиссіяхъ. И дѣйствительно, новый законъ упразднилъ ихъ во всѣхъ земскихъ губерніяхъ, а завѣдываніе дѣломъ по обезпеченію народнаго продовольствія и оказаніе пособій нуждающемуся населенію отнесено къ предметамъ вѣдѣнія земскихъ учрежденій. Главный мѣстный надзоръ за соблюденіемъ предписанныхъ закономъ правилъ для обезпеченія народнаго продовольствія возложенъ на главныхъ начальниковъ губерній и областей. Наконецъ, общее попеченіе о народномъ продовольствіи принадлежитъ къ предметамъ вѣдомства министерства внутреннихъ дѣлъ {См. уставъ о народномъ продовольствіи, изд. 1889 года, ст. 2, 3 и 4, и положеніе о земскихъ учрежд. 12 іюня 1890 г., ст. 2, III. Цитирую изъ записки Н. Ѳ. Анненскаго, внесенной въ нижегородскую губ. продовольственную коммиссію 27 мая 1882 года.}.
   Такимъ образомъ, если бы законы имѣли должную силу въ мѣстной жизни, то программа борьбы съ послѣдствіями неурожая была бы ими дана впередъ, въ очень опредѣленныхъ и твердыхъ очертаніяхъ, и всякому органу мѣстнаго управленія оставалось бы только сразу и безъ колебаній стать на свое мѣсто и взяться за свое дѣло. Хозяйственная сторона дѣла, вмѣстѣ съ законною отвѣтственностью за его веденіе, ложилась несомнѣнно на земство. Но, быть можетъ, это не по силамъ наличному составу земскихъ органовъ? Законъ это предвидѣлъ, и потому земства имѣютъ возможность расширять наличныя силы своихъ управъ нужнымъ количествомъ новыхъ членовъ. Оставалось это исполнить, раздѣлить уѣзды на земскіе участки и приступить прямо къ дѣлу. На мѣстную же администрацію возложена обязанность наблюденія и контроля: охрана интересовъ казны, выдающей ссуду на извѣстныхъ условіяхъ съ одной стороны, и защита населенія отъ возможныхъ посягательствъ и злоупотребленій съ другой,-- таково содержаніе того "мѣстнаго надзора", о которомъ такъ ясно говорится въ законѣ.
   Къ сожалѣнію, какъ это мнѣ приходилось указывать въ другомъ мѣстѣ, послѣ побитыхъ засухою нивъ и ихъ обездоленнаго владѣльца-мужика, наиболѣе пострадавшимъ отъ неурожая является именно ни въ чемъ неповинный законъ. Одна изъ прискорбнѣйшихъ фикцій, гуляющихъ въ наше переходное время по обширнымъ пажитямъ провинціальной жизни, состоитъ въ странномъ представленіи, будто "сила власти" выражается не въ строгомъ, точномъ и неукоснительномъ осуществленіи высшихъ предписаній закона, а въ томъ, чтобы всюду въ мѣстной жизни администрація пѣла первую партію. Даже и тогда, когда это не требуется вовсе ни по нотамъ, ни по самому ходу исполняемой въ данное время пьесы.
   Я не могу забыть небольшого и проскользнувшаго почти незамѣченнымъ, но на мой взглядъ очень характернаго эпизода, котораго мнѣ пришлось быть свидѣтелемъ въ началѣ продовольственнаго кризиса въ губернской продовольственной коммиссіи. Одинъ изъ уѣздныхъ предводителей дворянства предложилъ коммиссіи поддержать его ходатайство о томъ, чтобы извѣстная и очень немалая сумма была отпущена министерствомъ, помимо земства, въ непосредственное его распоряженіе для осуществленія нѣкоего сепаратнаго продовольственнаго плана. На скромное замѣчаніе предсѣдателя губернской земской управы, что такой порядокъ совершенно не соотвѣтствовалъ бы требованіямъ закона, ораторъ, безпечно играя своимъ пенснэ отвѣтилъ:
   -- Мнѣ тоже нѣсколько извѣстны статьи, на которыя ссылается многоуважаемый Александръ Васильевичъ. Но, господа, неужели мы собрались сюда для того, чтобы заниматься теоретическими соображеніями?
   Это превосходное изреченіе, отводящее закону скромное мѣстечко среди теоретическихъ соображеній, которыя обязаны безпрекословно сторониться передъ великолѣпіемъ личнаго творчества любого уѣзднаго "практика",-- я тогда же занесъ въ свою записную книжку, какъ сжатую, ясную и во всѣхъ отношеніяхъ неподражаемую характеристику въ двухъ словахъ цѣлаго теченія.
   Законъ -- это просто теоретическое соображеніе!
   Хуже того: законъ -- это бюрократическая мертвечина, это лишь канцелярская переписка, это "входящихъ и исходящихъ!" Какое прискорбное недоразумѣніе и какъ ярко сказалось оно, напримѣръ, въ пресловутомъ лукояновскомъ инцидентѣ. Пренебреженіе къ закону, какъ извѣстно, простерлось здѣсь до возникновенія какой-то особенной уѣздной диктатуры, неизвѣстно на какомъ основаніи возникшей и невѣдомо къ чему устремлявшей свои поползновенія. И мы имѣли случай наблюдать при этомъ, какъ живое дѣло глохло здѣсь подъ канцелярскими "запросами" и "отписками" самаго мертвящаго свойства, какъ даже самая благотворительность замкнулась въ своего рода полицейскій участокъ. И это доказываетъ ясно, что законность и канцелярщина -- два понятія совершенно различныя. Законъ, проводящій строгое раздѣленіе труда и указывающій каждому его мѣсто,-- не помѣха живому дѣлу, отсутствіе законности не освобождаетъ отъ формализма и мертвечины...
   Прошу у читателя прощенія за это отступленіе, состоящее, притомъ, изъ сплошныхъ трюизмовъ. Но что же дѣлать, если всѣ эти вопросы, давно порѣшенные и занесенные въ "уставы", дремавшіе на полкахъ и ни въ комъ не возбуждавшіе сомнѣній,-- внезапно, въ самое горячее время, воскресли не въ видѣ трюизмовъ, а въ формѣ новыхъ проблемъ! И, вмѣсто того, чтобы сразу думать, какъ нужно дѣлать настоятельное дѣло, мы принялись рѣшать старый и давно порѣшенный вопросъ: кто его долженъ дѣлать?
   

II.

   Характерная черта исторіи "голоднаго года" въ нашемъ краѣ состоитъ въ томъ, что первые громкіе возгласы о грозящемъ голодѣ раздались изъ консервативнаго лагеря. Земская управа собирала еще точныя свѣдѣнія, подготовляла матеріалы, въ уѣздахъ созывались экстренныя собранія, чтобы обсудить мѣры борьбы съ надвигающимся бѣдствіемъ и степень предстоящей нужды,-- какъ уже изъ Васильскаго уѣзда, пріюта нашего воинствующаго консерватизма, были посланы губернатору ген. Баранову категорическія заявленія, что голодъ уже тутъ, на мѣстѣ, и именно тотъ голодъ, "когда матери пожираютъ младенцевъ". Не знаю, въ какой мѣрѣ участвовало въ этомъ "авторское самолюбіе", но только избранныя мѣста изъ этихъ "васильскихъ писемъ" сдѣлались достояніемъ молвы, передавались изъ устъ въ уста и при этомъ прибавлялось: "ну, и достается же земству"! И дѣйствительно, бѣдное земство, стоящее нынѣ въ томъ мѣстѣ, куда именно валятся всѣ шишки, очутилось въ данномъ случаѣ въ положеніи бѣднаго Макара. Перевернешься -- бьютъ, и не довернешься -- бьютъ. Извѣстно, что пессимизмъ и "крики о голодѣ" составляютъ исконную вину "либераловъ" литературы и земства, и въ томъ же Васильскомъ уѣздѣ относились къ нимъ столь высокомѣрно, что на всѣ предупрежденія еще полгода назадъ отвѣчали очень опредѣленно: не дадимъ ни зерна и никто не умретъ. Все это давно уже было признано только теоріей и, за назойливое повтореніе этой унылой теоріи, во многихъ мѣстахъ была стерта съ лица земли земская статистика. Практика же увѣряла въ радостной истинѣ, что "онъ еще достанетъ". Понятно, поэтому, что земству весьма и весьма надлежало собраться съ духомъ прежде, чѣмъ вновь затягивать унылую пѣсню. Но пока оно собиралось съ духомъ, вооружалось данными и цифрами,-- васильскіе "консервативы", которымъ не требовалось ни цифръ, ни данныхъ и которые, поэтому, могли выступить въ походъ налегкѣ,-- уже заскакали много впередъ и имъ доставляла не малое удовольствіе блестящая идея: повернуть обычную, по ихъ мнѣнію, земскую артиллерію противъ самого земства: земство прозѣвало голодъ! Они его открывали.
   Это отразилось на первыхъ мѣрахъ борьбы съ голодомъ и наложило на нихъ специфическій отпечатокъ. Когда, вслѣдствіе васильскаго набата, ген. Барановымъ были закуплены первыя партіи хлѣба (впослѣдствіи введенныя въ общую цифру земскаго долга), то распоряженіе этимъ хлѣбомъ фактически попало въ руки П. П. Зубова, васильскаго предводителя дворянства, и остальнымъ, даже отдаленнымъ уѣздамъ было предложено обращаться къ нему за указаніями и инструкціями по продовольственной части. Тогда появился первый прецедентъ своебразной уѣздной продовольственной диктатуры, распространявшейся далеко за васильскіе предѣлы. Если вѣрить (не опровергнутымъ, впрочемъ) газетнымъ извѣстіямъ и разсказамъ мѣстныхъ жителей, то "личная система" васильскаго предводителя никакими особенными достоинствами не блистала и подтвердила еще разъ, что la critique est aisée, но что никакими личными, наскоро съимпровизированными системами нельзя замѣнить закономѣрной коллективной работы общественныхъ учрежденій. Между прочимъ, здѣсь же впервые выступило то печальное явленіе, съ которымъ пришлось впослѣдствіи бороться: гг. предводители наскоро выдавали, а "міръ" еще быстрѣе, съ точностью уравнительной машины, дѣлилъ "способіе по душамъ"... "Шло на распылъ", доставалось по 5 фунтовъ на мірскую душу, богатымъ и бѣднымъ одинаково...
   Тѣмъ не менѣе, если результаты этой "системы" въ уѣздахъ не сказались чѣмъ-нибудь замѣтнымъ, за то въ командующихъ уѣздныхъ и губернскихъ слояхъ породили немалое смущеніе. Нѣсколько сконфуженное и значительно дискредитированное земство стояло совершенно въ сторонѣ во всемъ этомъ предварительномъ продовольственномъ эпизодѣ, играя, такъ сказать, роль свидѣтеля въ дѣлѣ, гдѣ отвѣтственность все-таки возлагалась на него и на его плательщиковъ. Въ обществѣ, точно пчелы, жужжали всевозможные толки и слухи о близкомъ и полномъ отстраненіи земства отъ всего продовольственнаго дѣла. Если читатель припомнитъ, что это совпало съ переходнымъ періодомъ, на закатѣ стараго земства, то станетъ понятнымъ и настроеніе, среди котораго открылось, въ началѣ іюля 1891 года, экстренное засѣданіе губернскаго земскаго собранія.
   Уже наканунѣ появились совершенно опредѣленные слухи о какомъ-то (не существовавшемъ въ дѣйствительности) "циркулярѣ", которымъ доживавшее послѣдніе дни старое земство будто бы рѣшительно устранялось отъ дѣла. Гласные, собиравшіеся въ колонную залу дворянскаго дома, обсуждали, въ смущенныхъ кучкахъ, вѣроятность этого "циркуляра", и удивительно ли, что, при описанныхъ обстоятельствахъ, унизительные для земства толки встрѣчали болѣе или менѣе довѣрчивыхъ слушателей...
   Съ давнихъ поръ, быть можетъ, даже съ самаго открытія земскихъ учрежденій, собраніе гласныхъ не вслушивалось съ такимъ глубокимъ, съ такимъ захватывающимъ вниманіемъ въ каждое слово губернаторской рѣчи при открытіи сессіи. Минута была изъ тѣхъ, въ которыхъ чувствуется драма, и воспоминаніе о первыхъ годахъ земства возникало невольно въ умѣ. Мнѣ навсегда врѣзалась въ память эта кучка черныхъ сюртуковъ, столпившихся вокругъ эффектной фигуры ген. Баранова, въ военномъ мундирѣ. Много ли здѣсь было людей, сохранившихъ въ чистотѣ земскія традиціи? Старыхъ земцевъ было не мало, но очень мало старыхъ традицій и прежней вѣры... Не однѣ уста, произносившія много лѣтъ пылкія рѣчи въ той же залѣ,-- теперь раскрываются лишь для того, чтобы уничтожать плоды прежней работы и въ земскомъ собраніи подрывать земскія начала... Но все же, я увѣренъ, даже и въ этихъ сердцахъ не могли не отозваться тупою болью самые толки объ отнятіи у учрежденія его законныхъ функцій наканунѣ общенародной бѣды...
   И странно: въ рѣчи губернатора всѣ услышали подтвержденіе тревожныхъ слуховъ. Какъ это случилось, сказать трудно, но только и гласные, и публика на хорахъ, и представители мѣстной прессы -- всѣ подверглись этой слуховой галлюцинаціи, предрасположеніе къ которой носилось въ воздухѣ. Всѣмъ показалось, что губернаторъ сообщилъ объ образованіи, подъ его предсѣдательствомъ, особой коммиссіи "для помощи нуждающимся и для исходатайствованія управительства необходимыхъ для этого средствъ", т.-е. именно для того, что должно дѣлать земство...
   До какой степени доходило это, какъ говорятъ французы,-- malentendu général,-- видно изъ одной рѣчи, которую я цитирую здѣсь изъ мѣстной газеты. Когда былъ прочитанъ въ собраніи докладъ губ. управы, предлагавшей выработать мѣры борьбы съ послѣдствіями неурожая, то одинъ изъ членовъ той же управы, гласный Михайловъ, сказалъ, что послѣ рѣчи г. губернатора "для земскаго собранія какія бы то ни было мѣропріятія являются излишними, или, по крайней мѣрѣ, съ ними надо обождать до выясненія рѣшеній упомянутаго комитета". Г. Михайловъ находилъ образованіе земской коммиссіи не нужнымъ, "такъ какъ земство, очевидно, устраняется отъ принадлежащей ему роли" {Нижегор. Биржевой Листокъ, 4 іюля 1891 г., No 151.}.
   Эта рѣчь члена управы и убѣжденнаго земца характеризуетъ настроеніе той минуты. Однако, изъ недоумѣлаго смятенія, водворившагося въ собраніи, понемногу стали выдѣляться голоса, напоминавшіе, что на земствѣ лежатъ извѣстныя обязанности и, пока онѣ не сняты компетентною властію, пока онѣ сохраняютъ силу закона, до тѣхъ поръ оно не вправѣ слагать ихъ съ себя и обязано ихъ выполнить до конца. Мнѣніе это значительно прояснило положеніе, и хотя и тутъ голосъ васильскаго уѣзда, въ лицѣ А. А. Демидова, пытался ограничить роль земства однимъ только "выясненіемъ степени нужды", но стало все-таки очевидно, что собраніе принимаетъ свою задачу въ ея полномъ объемѣ.
   Впослѣдствіи дѣло объяснилось въ томъ смыслѣ, что министерскій циркуляръ предлагаетъ для совмѣстнаго съ земствомъ труда по продовольствію образовать при губернаторѣ особое продовольственное совѣщаніе, которое, однако, не должно было, по смыслу циркуляра, умалять финансовую и хозяйственную компетенцію земства. Въ этомъ тѣсномъ смыслѣ былъ черезъ два дня исправленъ напечатанный въ газетѣ текстъ губернаторской рѣчи. Шутники говорили по этому поводу, что компетенція земства повисла на одной запятой и легко можетъ сорваться. Какъ бы то ни было, земство, съ своей стороны, рѣшило образовать коммиссію, въ помощь своей управѣ, въ которую постановлено пригласить и г-на губернатора... И такъ, возникали параллельно двѣ коммиссіи. Въ виду этого комитетъ при губернаторѣ тотчасъ же закрылся и образовалась губернская земская продовольственная коммиссія, дѣйствовавшая съ іюля по октябрь мѣсяцы и имѣвшая за это время 7 засѣданій.
   Затѣмъ въ ноябрѣ г. губернаторъ счелъ необходимымъ возобновить закрытое ранѣе "совѣщаніе", и съ ноября оно возникаетъ вновь подъ нѣсколько измѣненнымъ названіемъ. За то, въ декабрѣ, новое земское собраніе закрываетъ земскую коммиссію, и такимъ образомъ на аренѣ продовольственныхъ операцій остаются: съ одной стороны -- губернская земская управа, съ ея законными правами, связанными съ законною отвѣтственностью; съ другой -- новая коммиссія, смѣшаннаго характера, съ неопредѣленнымъ и измѣнчивымъ составомъ, въ которомъ собственно земскій элементъ утопалъ совершенно.
   Это и была Нижегородская губернская продовольственная коммиссія, получившая въ свое время громкую и въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ довольно почетную извѣстность... Впрочемъ, во всѣхъ бумагахъ, приходившихъ изъ министерства, она именовалась гораздо скромнѣе: "продовольственнымъ совѣщаніемъ при нижегородскомъ губернаторѣ".
   Уже эти оттѣнки въ названіяхъ указываютъ на нѣкоторую двойственность въ характерѣ учрежденія,-- двойственность, которая вызывала неопредѣленность и спутанность отношеній. Я не имѣю надежды исчерпать здѣсь любопытные матеріалы, которыми мы обязаны просвѣщенной гласности, допущенной во всѣ работы продовольственной коммиссіи. Тому, кто возьмется современемъ за эту интересную работу, придется отмѣтить не мало хорошихъ и даже блестящихъ страницъ, которыми, сказать правду, коммиссія обязана, главнымъ образомъ, блестящимъ способностямъ и энергіи своего предсѣдателя. Однако, несомнѣнно, что подъ этимъ цвѣтами и блескомъ скрывалась старая и давно упраздненная жизнью дореформенная сущность. Коренная ошибка легла въ основу учрежденія, и потому всѣ его дѣйствія отмѣчены печатью двойственности и колебаній между противуположными началами... Съ одной стороны, это было только совѣщаніе, безъ рѣшающаго исполнительнаго характера, съ другой -- оно стремилось возродить компетенцію дореформенныхъ коммиссій продовольствія. Являясь какъ бы продолженіемъ земской коммиссіи и вмѣщая въ себѣ земскую управу, оно не разъ заявляло притязаніе на всю компетенцію земскихъ учрежденій. Въ то же время, само земство, закрывъ свою коммиссію, подчеркнуло этимъ актомъ, что оно оставляетъ всѣ права и всю отвѣтственность цѣликомъ на управѣ, которая въ коммиссіи всегда должна была являться ничтожнымъ меньшинствомъ. Положеніе выходило въ краткихъ чертахъ такое: отвѣтственность ложилась на управу, состоявшую изъ 4-хъ человѣкъ. Распоряжаться могли бы нѣсколько десятковъ людей случайныхъ и никакою отвѣтственностью не обремененныхъ. Очевидно, рѣшенія этого измѣнчиваго и зависимаго большинства обращались въ какую-то фикцію и совершенно отпадали, а въ полѣ дѣйствія оставались двѣ реальности: земская управа и глава мѣстной администраціи.
   

III.

   Обыкновенно принято думать, что эти столкновенія между земцами и администраціей имѣютъ чисто-опереточный характеръ, опредѣляемый тщеславіемъ, и не заслуживаютъ ничего, кромѣ ироніи. Въ данномъ случаѣ это было далеко не такъ: на очереди стояли вопросы огромной и самой осязательной, самой "практической" важности, и по одному изъ такихъ именно вопросовъ произошло разногласіе: земская управа рѣшила перенести центръ тяжести хлѣбныхъ закупокъ на дальніе рынки и для этого командировала своихъ агентовъ, преимущественно статистиковъ-агрономовъ, на югъ и на Кавказъ, а также завязала связи на мѣстахъ съ общественными и земскими учрежденіями. Управа справедливо опасалась обрушить всю тяжесть огромнаго спроса на мѣстные рынки, боясь страшнаго поднятія цѣнъ въ губерніи, а также отчасти опасаясь очутиться во власти мѣстныхъ крупныхъ торговцевъ. При выполненіи своего плана управа разсчитывала на земскую взаимность, на строгій выборъ и извѣстный нравственный цензъ своихъ агентовъ и на содѣйствіе общественныхъ учрежденій на мѣстахъ закупокъ. Генералъ Барановъ являлся, наоборотъ, сторонникомъ веденія всего дѣла черезъ крупныя мѣстныя торговыя фирмы, а за генераломъ Барановымъ шло и большинство коммиссіи. Планъ управы считался теоретичнымъ, непрактическимъ и слишкомъ идеальнымъ. Предсказывались неумѣлость и ошибки со стороны земскихъ "агрономовъ" (кличка до извѣстной степени ироническая), не искушенныхъ въ изворотахъ хлѣбной торговли. Но на мѣсто управской теоріи тотчасъ же выдвигалась тоже своя теорія, пожалуй (да и навѣрное), гораздо болѣе утопическая. Предполагалось какъ будто, что крупные хлѣбные торговцы -- люди сплошь отмѣннаго самоотверженія и патріотизма, "доблестные истинно русскіе люди", сгорающіе однимъ только желаніемъ -- доставить нуждающемуся населенію хлѣбъ какъ можно лучше и дешевле и отнюдь не помышляющіе объ увеличеніи своихъ барышей до возможныхъ предѣловъ. Полагаемъ, что эта утопія гораздо утопичнѣе земской. Такія вещи звучатъ очень красиво, но на нихъ никакъ нельзя строить обширныхъ торговыхъ операцій. Я не думаю отрицать, что между крупными торговцами, о которыхъ идетъ рѣчь, есть почтенныя имена извѣстныхъ мѣстныхъ "жертвователей", филантроповъ. Но, во-первыхъ, далеко не всѣ и даже не очень много, а, во-вторыхъ, филантропія и торговое дѣло -- двѣ вещи, которыя смѣшивать и неудобно, и опасно. Пожертвованія въ одной области возможны именно на барыши въ другой. Торговля держится барышомъ, а барышъ -- спросомъ и предложеніемъ. "Умѣлости" хлѣбныхъ торговцевъ отрицать невозможно. но чтобы это профессіональное умѣнье обратилось исключительно на пользу покупщика-земства, когда послѣднее окажется въ полной зависимости отъ своихъ коммиссіонеровъ на ограниченномъ рывкѣ, съ огромнымъ спросомъ и небольшимъ предложеніемъ,-- въ этомъ, конечно, позволительно было сомнѣваться.
   На этой почвѣ въ средѣ губернской продовольственной коммиссіи возникла борьба, принимавшая одно время довольно острый характеръ. Дѣло доходило до того, что земскія закупки объявлялись публично чуть не "сплошною фальсификаціей, неизвѣстно кѣмъ произведенной,-- обвиненіе, проникшее въ печать и присоединившееся тотчасъ же къ громкому хору, вопіявшему и глаголавшему противъ земства (чрезвычайно интересно отмѣтить, кстати, что въ этомъ хорѣ очень замѣтны были на страницахъ газетъ извѣстнаго лагеря именно голоса хлѣбныхъ торговцевъ. "Доблестные русскіе люди" явились судьями земской нравственности въ торговомъ дѣлѣ!... Мнѣ кажется, что бѣдное подсудимое земство могло бы въ данномъ случаѣ воспользоваться несомнѣннымъ правомъ "отвода"). Какъ бы то ни было, но если и для другихъ губерній эти нападки окажутся, послѣ спокойнаго разсмотрѣнія, не болѣе основательными, чѣмъ у насъ, то старое земство можно поздравить съ тѣмъ, что оно съ честью вышло изъ труднаго испытанія. Въ настоящее время у насъ общіе результаты операціи уже извѣстны. За исключеніемъ небольшого числа случаевъ, неизбѣжныхъ въ сложномъ и спѣшномъ дѣлѣ, въ особенности при условіяхъ тогдашняго хлѣбнаго рынка, земскія закупки, выполненныя на основаніи
   Особенности организаціи продовольсти. дѣла. 67 "идеальныхъ теорій", оказались совершенно удовлетворительными и, притомъ, въ общемъ, онѣ обошлись земству дешевле той части, которая произведена крупными торговцами-коммиссіонерами... Если же прибавить къ этому, что онѣ увеличили общее количество хлѣба въ губерніи и, такимъ образомъ, остановили дальнѣйшее повышеніе цѣнъ на мѣстныхъ рынкахъ, то становится несомнѣннымъ, что въ этомъ вопросѣ земская управа оказала своему краю огромную услугу.
   Но это ясно теперь. А въ то время было далеко не такъ ясно, и управѣ, подавленной въ коммиссіи безформеннымъ и безотвѣтственнымъ большинствомъ, закиданной довольно-таки пристрастными заключеніями экспертной коммиссіи, порой въ обличительномъ усердіи доходившей до истинныхъ курьезовъ, пришлось апеллировать къ своимъ законнымъ правамъ, связаннымъ съ законною отвѣтственностью. Твердость, съ какою, наконецъ, была сдѣлана эта апелляція, разрѣшила и на этотъ разъ запутанное положеніе. Съ этихъ поръ коммиссія вводится въ свои настоящіе предѣлы и дѣло идетъ нормальнымъ порядкомъ. Самая критика закупокъ со стороны "экспертовъ" въ общемъ приноситъ несомнѣнную пользу, какъ всякая критика: нѣсколько несомнѣнныхъ промаховъ земской управы исправлено, а за то общій характеръ ея дѣятельности, послѣ строгаго испытанія, выступаетъ съ полною ясностью: старое земство, въ лицѣ предсѣдателя А. В. Баженова, получило въ новой губернаторской рѣчи, открывавшей (въ 1893 г.) первое засѣданіе уже реформированнаго земскаго собранія, полное и блестящее удовлетвореніе.
   Этимъ короткимъ очеркомъ взаимныхъ отношеній губернскаго земства и администраціи въ продовольственномъ дѣлѣ я до нѣкоторой степени уплачиваю долгъ печати по отношенію къ органу нашего земства, надъ которымъ одно время тяготѣли тяжелыя и незаслуженныя обвиненія, до сихъ поръ еще кое-гдѣ повторяемыя въ печати. Это не мѣшаетъ, однако, признать, что внѣ этого и нѣкоторыхъ еще "недоразумѣній" продовольственная коммиссія, какъ совѣщаніе, оказала дѣлу значительныя услуги. Уже одна гласность всего продовольственнаго дѣла является чертой, заслуживающей и подражанія, и благодарности. Затѣмъ -- привлеченіе общественныхъ силъ и нравственная поддериска всякаго добраго почина, наконецъ, умѣніе пользоваться истиннымъ знаніемъ и статистикой -- таковы остальныя черты этого учрежденія. Послѣ того, какъ разноголосыя и пестрыя показанія людей, которые "видѣли сами", были сведены съ матеріалами земской статистики,-- коммиссія твердо установила свою точку зрѣнія и отстаивала ее до конца, безъ колебаній и уступокъ. Заслуга огромная, если принять во вниманіе отмѣченную уже выше шаткость нашихъ мнѣній, потрясаемыхъ до основанія каждымъ рѣшительнымъ заявленіемъ отдѣльнаго факта, претендующимъ на немедленное обобщеніе.
   

IV.

   Такимъ образомъ, въ губерніи законный хозяйственный органъ, въ концѣ-концовъ, сохранилъ свою компетенцію, и губернская продовольственная коммиссія хотя и представила въ значительной мѣрѣ "пережитокъ" дореформеннаго періода, но все же это былъ пережитокъ блестящій и, такъ сказать, "просвѣщенный",-- настолько блестящій и просвѣщенный, что нѣкоторые не особенно проницательные люди разныхъ лагерей приписывали ему не однажды характеръ либерализма. Одни говорили это въ похвалу, другіе -- въ осужденіе, но намъ кажется, что и тѣ, и другіе были неправы въ самой квалификаціи...
   Не то было въ уѣздахъ, и здѣсь, по большей части, не было мѣста подобнымъ заблужденіямъ.
   Быть можетъ, самою замѣтною чертой нашего времени слѣдуетъ признать пренебреженіе къ знанію и наукѣ, ко всякой теоріи и правильному обобщенію, ко всему, что только выдвигается изъ уровня такъ называемой "практики", въ ея сыромъ и самомъ непосредственномъ видѣ. Просмотрите газеты извѣстнаго крайняго, нынѣ торжествующаго почему-то направленія, и вы будете удивлены обиліемъ практическихъ псевдонимовъ. Практическій человѣкъ и практическій хозяинъ, истинно-практическій человѣкъ и истинно-практическій хозяинъ, наконецъ, истинно-практическій и вдобавокъ еще русскій человѣкъ и таковой же хозяинъ!... Таковъ этотъ своеобразный лексиконъ, перемѣщающій центръ тяжести всей аргументаціи въ заключительную подпись. Дорогу практическому человѣку, потому что онъ свободенъ отъ европейскихъ теорій и пренебрегъ всѣ законы!-- вотъ главный лозунгъ этого отряда, заполоняющаго прессу и выступающаго на завоеваніе современности. Большаго ругательства, какъ "человѣкъ теоріи или науки", для нихъ не существуетъ, но при этомъ каждый изъ нихъ непремѣнно несетъ свою собственную теорію, только это теорія "практичная". Правда также, что эта практичная теорія тотчасъ же и на тѣхъ же столбцахъ сталкивается неизбѣжно съ другою теоріей, уже истинно-практичной, и обѣ онѣ подвергаются натиску со стороны третьей, истинно-практичной и русской, вооруженной всѣми эпитетами, которые должны ей доставить побѣду и одолѣніе... Хаосъ получается, конечно, необычайный, но столичный читатель улыбается и проходитъ мимо. Въ самомъ дѣлѣ, вѣдь, это кажется такъ невинно: если эти забавные практики опровергаютъ другъ друга, то очевидно, что общее имъ всѣмъ притязаніе на немедленную ломку всего существующаго во имя ихъ собственныхъ теорій никоимъ образомъ не можетъ подлежать удовлетворенію.
   Но это вамъ только такъ кажется, читатель! А мы-то, провинціалы, имѣемъ всѣхъ этихъ практичныхъ и истинно-практичныхъ господъ въ натурѣ и то, что вамъ представляется забавною игрой въ теоріи, мы воспринимаемъ in anima vili. "Въ моемъ уѣздѣ я дѣлаю то-то и такъ-то",-- вотъ въ какомъ видѣ является намъ эта истинно-практичная мудрость. Сведенныя даже на газетномъ столбцѣ, эти мудрости уже поѣдаются взаимно. Ну, а въ "моемъ" уѣздѣ каждая мудрость царитъ на всей своей волѣ и ничто не можетъ противустоять ея творческой силѣ, пока уѣздъ этотъ "мой" и пока для меня законъ имѣетъ лишь силу просто какого-то чужого теоретическаго соображенія... Разумѣется, трудно требовать, чтобъ "я" отдалъ чужимъ соображеніямъ предпочтительное вниманіе передъ своими.
   Прекрасную иллюстрацію къ сказанному представляетъ, напримѣръ, тотъ же Васильскій уѣздъ, первый носитель продовольственной диктатуры. У Васильскаго уѣзда тоже есть свои "практики", а у этихъ практиковъ оказалась своя собственная, очень законченная и цѣльная теорія или даже вѣрнѣе -- система. По части обсѣмененія она провозглашала замѣну остальныхъ хлѣбовъ просомъ. Не такъ давно и уже въ нынѣшнемъ (1893) г. эта своеобразная "просяная теорія" доставила ея автору, васильскому предводителю дворянства, довольно широкую фельетонную извѣстность... Но и вообще вся система была ярко отмѣчена указанными выше типическими чертами. Отчего мы обѣднѣли? На этотъ вопросъ еще не такъ давно древніе практически-мудрые старцы отвѣчали: оттого, что перестали считать деньги на ассигнаціи. Оно и понятно: денегъ тогда на счету было больше, а теперь стало менѣе. А въ чемъ же богатство, какъ не въ обиліи денегъ? Отчего у насъ неурожай?-- спрашиваетъ авторъ васильскаго проекта, и отвѣчаетъ: оттого, что мы сѣемъ хлѣба, не дающіе большихъ урожаевъ. Просо же родится самъ 20,-- "мы были бы давно богаты, если бы сѣяли одно просо!"
   Этого мало. Мы видѣли уже, какъ нехитрая деревенская мудрость объясняла причины недавняго бѣдствія. Телеграфная проволока, винище, генеральское межеваніе... Но самое распространенное и самое "строгое" объясненіе касается роскоши, распространившейся въ народѣ.
   -- Твой дѣдъ ходилъ въ лаптяхъ?-- спрашивалъ при мнѣ одинъ строгій человѣкъ у переминавшагося съ ноги на ногу мужика.-- И хлѣбъ у него родился?...
   -- Это точно.
   -- А на тебѣ сапоги?...
   -- Плохіе, ваше благородіе! Одна только слава, что сапоги будто...
   -- А, все-таки, сапоги есть, а хлѣба нѣтъ... Понимай теперь самъ!
   -- Какъ не понять!...
   Деревня, въ своемъ смущеніи, сама не прочь порой согласиться съ этимъ объясненіемъ. Дѣйствительно, прежде ходили въ лаптяхъ и земля родила обильнѣе. Теперь -- сапоги, ситцы -- и неурожаи...
   -- Такъ неужто, братецъ ты мой, ежели теперича снять сапоги, земля станетъ родить лучше?-- недоумѣвалъ послѣ этого разговора нашъ простодушный собесѣдникъ.
   Ему, конечно, можно простить, тѣмъ болѣе, что его недоумѣніе самоотверженно и безкорыстно: дѣло шло объ его собственной роскоши (и сапожишки-то, дѣйствительно, были совсѣмъ плохіе). Гораздо менѣе простительно, когда люди, сами щеголяющіе въ ботинкахъ, и говорятъ, и пишутъ, и дѣйствуютъ въ этомъ разувательномъ и обнажающемъ направленіи.
   Такъ и васильская продовольственная коммиссія почувствовала себя оскорбленной зрѣлищемъ народной роскоши.
   -- У нихъ,-- говорилъ васильскій предводитель дворянства, авторъ проекта,-- есть сапоги со сборами, гармоніи, самовары...
   Изъ этого слѣдовалъ выводъ:
   -- Пусть продаетъ сапоги, самовары, сарафаны и гармоніи, и только послѣ этой операціи васильская продовольственная коммиссія признаетъ его заслуживающимъ помощи. Но и затѣмъ, такъ какъ онъ пьяница и лѣнтяй, то необходимо зорко смотрѣть, чтобы онъ не уклонялся отъ работы: хлѣбъ выдавать не иначе, какъ подъ особыя квитанціи землевладѣльцевъ-нанимателей. Всякое же заявленіе о томъ, что онъ отказался отъ приглашенія на работу (объ условіяхъ не говорилось,-- предполагалось, что условія будутъ самыя великодушныя), должно лишить просителя всякой надежды на помощь.
   Въ губернской коммиссіи эта своеобразная теорія потерпѣла жестокое пораженіе. О просѣ даже не спорили. Но затѣмъ: сколько можно выручить за сапоги и гармоніи,-- не послужитъ ли это на пользу однимъ кулакамъ, которые, подъ давленіемъ уѣздной продовольственной коммиссіи, скупятъ "лишнее имущество" за безцѣнокъ? Наконецъ, что же это за теорія, стремящаяся во что бы то ни стало раздѣтъ и разутъ?... Не должна ли, наоборотъ, истинно-практичная и, притомъ, самая русская мудрость стремиться къ тому, чтобы русскій народъ не только сохранилъ свою обувь, но еще получилъ бы современемъ возможность одѣваться не хуже любого нѣмца? На всѣ эти вопросы представители Васильскаго уѣзда не дали сколько-нибудь удовлетворительнаго отвѣта, и теорія осталась... для своего только уѣзда. И, Боже мой, сколько должно быть проса насѣяно на васильскихъ нивахъ! А проповѣдь раздѣванія нашла свою благодарную почву на берегахъ Теши и Рудни, и въ Лукояновскомъ уѣздѣ облеклась въ зловѣщій терминъ: такъ это называлось впослѣдствіи: "вымаривать" у мужика лишнее имущество (не исключая и лишней скотины)...
   Какъ же, однако, могло случиться, что система, потерпѣвшая фіаско въ губернской продовольственной коммиссіи, т.-е. въ центрѣ, все-таки, возымѣла силу и дѣйствіе на мѣстахъ? Это обстоятельство объясняется опять нѣкоторыми особенностями нашей продовольственной организаціи въ "голодномъ году". Дѣло въ томъ, что уже вскорѣ послѣ возникновенія губернской коммиссіи подъ шумъ борьбы, которую мы описывали выше, въ уѣздахъ продовольственное дѣло совершенно ускользнуло изъ рукъ земства. Было бы чрезвычайно интересно прослѣдить причины этого явленія, но пока можно лишь констатировать фактъ: въ то время, какъ губернское земство сохранило за собой существеннѣйшія продовольственныя функціи, уѣздныя управы почти всюду потонули въ составѣ уѣздныхъ коммиссій, сложившихся изъ подавляющаго большинства земскихъ начальниковъ, подъ предсѣдательствомъ уѣзднаго предводителя дворянства. Безъ сомнѣнія, въ этомъ отношеніи губернія представляла довольно-таки пеструю картину: въ однихъ уѣздахъ, гдѣ предводители дворянства были также предсѣдателями земскихъ управъ, это перемѣщеніе компетенціи не было особенно замѣтно, въ другихъ -- во главѣ дѣла встали совершенно новыя лица, въ третьихъ -- предсѣдателями коммиссій оказались земскіе начальники, порой, какъ въ Лукояновскомъ уѣздѣ, даже изъ другихъ уѣздовъ. И, въ большинствѣ случаевъ, земскія управы являлись лишь передаточными инстанціями. Онѣ получали отъ губернскаго земства хлѣбъ и деньги и тотчасъ же передавали ихъ въ продовольственную коммиссію, которая въ видѣ авансовъ раздавала ихъ гг. земскимъ начальникамъ. Все продовольственное дѣло на мѣстахъ, составленіе списковъ, опредѣленіе нужды и раздача, т.-е. вся самая, быть можетъ, существенная часть продовольственныхъ операцій лежала почти всецѣло на земскихъ начальникахъ.
   Положеніе создалось довольно неожиданное съ точки зрѣнія закона и странное по существу. Земскія управы, отвѣтственныя и обязанныя по закону, были отстранены фактически. Тѣ, кто велъ дѣло, не были обязаны отвѣтственностью. Они могли во всякое данное время отказаться и "бросить" (что и случилось въ Лукояновскомъ уѣздѣ), наконецъ, что самое главное, какъ добровольцы, они не считали себя связанными никакою общею системой.
   На этой-то почвѣ "практическое знаніе уѣзда" выступило въ Лукояновѣ и Починкахъ противъ признанной прежде земской смѣты. Вмѣсто цифръ и фактовъ, уѣздная продовольственная коммиссія выдвигала свою неземскую компетентность, а въ качествѣ самаго сильнаго аргумента поражала противниковъ соображеніями о "спокойствіи уѣзда", которому, какъ это уже совершенно очевидно въ настоящее время, рѣшительно ничто не угрожало.
   Шашки оказались смѣшанными радикально. Въ настоящее время губернская управа сдала уже свой отчетъ въ той части операціи, которую выполнялъ центральный земскій органъ. Но другая и существеннѣйшая половина операціи до сихъ поръ еще не поддается никакому учету. Въ нѣкоторыхъ уѣздахъ гг. земскіе начальники, закончивъ необязательную для нихъ работу, связали всѣ относящіеся сюда документы и сдали въ управы. На требованіе отчета получается резонный отвѣтъ, что въ кругѣ обязанностей, начертанныхъ въ уставѣ о земскихъ начальникахъ, составленія отчетовъ для земства не значится. Это, конечно, совершенная правда, и можно лишь пожалѣть, что это обстоятельство упущено изъ вида нѣсколько ранѣе.
   

V.

   Одно время вопросъ о лучшей организаціи продовольственнаго дѣла, поставленный министерствомъ, горячо обсуждался въ провинціи не только въ оффиціальныхъ учрежденіяхъ, но и въ частныхъ кружкахъ. Въ томъ числѣ, конечно, и кардинальный вопросъ о взаимныхъ отношеніяхъ въ этомъ дѣлѣ администраціи и земства. Мнѣ пришлось присутствовать при одномъ изъ такихъ разговоровъ въ одномъ изъ дальнихъ уѣздовъ. На всѣхъ рѣшеніяхъ, высказываемыхъ собесѣдниками, лежала та печать нерѣшительности и колебаній, которая такъ характерна для нашего переходнаго времени, теряющаго твердыя и недавно еще общепризнанныя точки опоры. Все заподозрѣно и совершенно не на чемъ остановиться. Земство?... Ну, мы теперь знаемъ, что въ земствѣ не все святые, не все одни только "общественные дѣятели, сгорающіе желаніемъ общаго блага". Такіе же люди! Администрація? Но, во-первыхъ, вѣдь, это чисто-хозяйственныя функціи, а, во-вторыхъ, вѣдь, и въ полиціи, и въ присутствіяхъ, и въ губернскихъ канцеляріяхъ, и въ средѣ земскихъ начальниковъ -- тоже люди, а не сплошь кандидаты въ святцы... Гдѣ же выходъ?...
   -- Нѣтъ, не говорите мнѣ, все-таки, о земствѣ,-- сказалъ молодой человѣкъ, пріѣзжій корреспондентъ большой столичной газеты.-- Я недавно еще изъ N-ской губерніи, гдѣ, какъ извѣстно, существуетъ складъ земскаго хлѣба. Повѣрите ли: администраціей составлено было при мнѣ 75 протоколовъ о дурномъ качествѣ приходящихъ по желѣзной дорогѣ партій...
   -- Я знаю эту исторію,-- вмѣшался другой.-- Въ нынѣшнемъ году хлѣбъ вообще очень сорный, и протоколы эти означаютъ только, что хлѣбъ необходимо очистить, о чемъ предупреждали и земскіе агенты... Однако, если даже допустить наличность злоупотребленій... не думаете ли вы, что ваши 75 протоколовъ говорятъ именно въ пользу оставленія этого дѣла въ рукахъ земства?
   -- Парадоксъ?
   -- Ни мало. Кто же, въ самомъ дѣлѣ, составилъ бы 75 протоколовъ, если бы хлѣбъ былъ закупленъ... тою же администраціей?
   Возраженій не послѣдовало. Въ самомъ дѣлѣ: мы слышимъ теперь такъ много обличеній по адресу земства, что порой кажется, будто всѣ грѣхи русской жизни нашли себѣ мѣсто въ земскихъ управахъ. Ну, а всѣ добродѣтели и вся святость неужто пріютились въ канцеляріяхъ и присутственныхъ мѣстахъ? Этого никто не утверждаетъ; наоборотъ, наиболѣе сильныя обвиненія по адресу "бюрократіи" мы слышимъ изъ того же лагеря, который громитъ земство.
   Мнѣ кажется, поэтому, что вмѣсто сравнительныхъ изысканій о людской добродѣтели въ тѣхъ или другихъ сословіяхъ и учрежденіяхъ,-- изысканій, че поддающихся количественному учету (ибо число газетныхъ обличеній называетъ только на то, кого въ данное время дозволяется обличать преимущественно передъ другими),-- самый вопросъ нужно бы поставить иначе.
   Нуженъ или не нуженъ въ продовольственномъ дѣлѣ мѣстный надзоръ, мелочной, повсемѣстный и широкій, отъ котораго не ускользнули бы подробности дѣла не только на бумагѣ, но и въ послѣднемъ селѣ или деревнѣ?
   А такъ какъ онъ безспорно нуженъ, то кто его долженъ вести?
   Несомнѣно, что для этого необходимы два элемента: одинъ -- подлежащій контролю, другой -- контролирующій и въ дѣлѣ не заинтересованный лично. Это ясно. Смѣшайте эти два элемента въ одно,-- и смѣшанное учрежденіе явится заинтересованнымъ, станетъ контролировать само себя.
   Наблюдая впослѣдствіи прихотливыя и неожиданныя формы, въ какія отливалась у насъ по временамъ продовольственная организація, я часто думалъ о томъ, какую пользу этому дѣлу могли бы принести тѣ же земскіе начальники, если бы они оставались въ роли, отводимой имъ закономъ. Это не лишало бы ихъ возможности помогать и своимъ совѣщательнымъ голосомъ, и "знаніемъ мѣстной жизни" (гдѣ такое знаніе дѣйствительно было), но, вмѣстѣ съ тѣмъ, между получающимъ ссуду крестьяниномъ и выдающимъ ее земскимъ агентомъ стояло бы еще третье незаинтересованное лицо, ничего не получающее и ничего не выдающее. Тутъ даже легкій антагонизмъ, несомнѣнно проявляющійся по временамъ между двумя учрежденіями, пошелъ бы въ дѣло, и всякія неправильныя и корыстныя дѣйствія того или другого земца находили бы скорѣе даже придирчивую, а въ среднемъ, все-таки, очень полезную критику.
   Теперь представьте себѣ того же земскаго начальника въ навязанной ему хозяйственно-исполнительной роли и допустите, что онъ грѣшникъ и стяжатель (возможно, вѣдь, и это!). Сколько у этого грѣшника средствъ подавить всякую жалобу въ самомъ зародышѣ, не говоря уже о томъ, что все сельское начальство находится отъ него въ полной зависимости. Любой старшина или староста не побоится сдѣлать заявленіе о злоупотребленіяхъ земскаго агента, члена управы, порой изъ тѣхъ же крестьянъ. А если грѣшникомъ окажется начальникъ, тогда, по мѣткому предсказанію Петра Великаго, "первѣе станетъ тщиться всю коллегію въ свой фарватеръ сводить... А видя то, подчиненные въ какой роспускъ впадутъ"...
   Бывало, къ сожалѣнію, бывало въ "голодный годъ" и это.

Вл. Короленко.

"Русская Мысль", кн.VII, 1893

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru