Коровин Константин Алексеевич
Сом

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Коровин К.А. "То было давно... там... в России...": Воспоминания, рассказы, письма: В двух кн.
   Кн. 1. "Моя жизнь": Мемуары; Рассказы (1929-1935)
   

Сом

   Серое небо. Ровными рядами идут синие тучи. В свежести воздуха и в запахе дыма от овинов что-то бодрое входит в душу. В саду у меня пожелтели листья клена и легли на деревянную лестницу террасы. Ровно стоят стога скошенного сена по лугу. Черной стаей грачи перелетают по сжатому полю. Свежий день. Собака моя, Феб, смотрит на меня.
   -- Пойдем на охоту, Фебушка,-- говорю я.
   Феб прыгает в радости, и вертится, и лает. Надеваю большие сапоги. Феб в радости фурчит носом и кладет лапы мне на колени.
   -- Ну, пойдем, пойдем...-- говорю я собаке.-- Постой, ты мне мешаешь.
   Воздух, как струя живая, наполняет грудь. С проселка я перехожу сжатое поле, спускаюсь вниз под горку. С краю бугра краснеют кусты рябины и, перелетая, трещат дрозды. Внизу, в кустах ивняка, видны желтые мелкие камушки ручья. Быстро бежит вода. И как она чиста! Останавливаются глаза, и смотришь почему-то долго на дно ручья.
   Иду у заросших кустов, среди них видны бочажки. Впереди бежит Феб, вижу вдруг -- он отскочил от воды. Я подумал: "Должно быть, змея..." -- и пролез сквозь кусты посмотреть. В круглом небольшом бочаге плеснуло у самого берега. Что-то странное я увидал -- точно большой мешок, в темных пятнах, ворочался в воде, у самого берега. Половина мешка ушла под берег, и чудовище вертело широким, как лента, хвостом.
   "Сом,-- подумал я.-- Из реки зашел".
   Я опустился и ногой в сапоге толкнул его. Сом повернулся в омуте. На огромной голове -- белые маленькие глазки в упор смотрели на меня.
   -- Откуда ты пришел, леший? -- сказал я.
   Он, повернувшись, опять ушел под берег. Ручей был мелок -- как он мог попасть туда?
   "Вот,-- думал я,-- приедут приятели мои, буду показывать сома".
   Отойдя от ручья, пошел по берегу. Ручей переходил в болото. Высокая трава на кочках, а вдали, среди кустов, блестела вода реки. Ноги вязли в болоте все глубже и глубже. Феб, вертя хвостом, шел впереди, подняв голову, причуивал. Повернулся и стал. "Далеко",-- думаю. Пошел к нему. Невозможно -- глубоко, едва вытаскиваю ноги. Холодная вода наливается в сапоги.
   Ближе и ближе подхожу к собаке. Феб стоит как вкопанный. От самой его морды вылетает дупель и, раненный, падает за речкой, у старого брошенного сарая.
   Под ногами качается земля, и тонут ноги. Выбирая места, где гуще трава, я пробираюсь к берегу. Неожиданная радость: я вижу с правой стороны рыбацкий челн у реки. Он полон воды.
   -- Феб,-- говорю я,-- там, там, дупель, достань, там!-- показываю на ту сторону реки.-- Достань.
   Феб смотрит на меня и плывет по реке, нюхая воздух.
   Надев ружье на шею, я тяну челн на берег, покачивая его набок,-- вода льет из него.
   Вылив воду, опять толкаю его на реку и сажусь в него. Куском шеста отталкиваюсь от берега и гребу им скоро, скоро. Но вижу -- быстро в старый челн набирается вода. Доеду ли до берега? Уж близко.
   Вдруг челн опускается носом в воду, и я опускаюсь вместе с ним. Холод. Держусь рукой за край челна и гребу. Вот берег, у берега глубоко... Хватаюсь за траву, вылезаю. Ремень от ружья на шее душит. Ух, как холодно... Только спина почему-то сухая.
   На берегу Феб держит во рту дупеля и ходит кругом меня, как-то особенно разводя от удовольствия карие глаза. Бегу в сарай. В углу навалено немного сухого сена, достаю из кармана коробку спичек -- мокрая. Открываю коробку. Не зажгутся. Еще в ягдташе коробка новая, там спички суше. Но обо что зажечь? Край коробки сырой. Беру в сарае кусок сухой палки и тру о бревно. Тру долго, пробую -- согрелось дерево. Прикладываю к теплому месту край коробки... Озяб ужасно, зуб на зуб не попадает. Снова тру и тру палку. Выбираю спичку посуше -- не зажигается. Выбираю другую -- вспыхивает огонек. И я зажигаю сено. Отделяю горящее, подкладываю. Какая радость!
   В сарае горит костер, кашляю от дыма, кладу щепы, палочки, бегу к кустам, ломаю сучья можжевельника... Окостенел, дрожу весь.
   Раздеваюсь и голый бегаю за хворостом. Уж около сарая тоже горит костер. Греюсь у самого огня -- грудь, коленки. Тепло. Только спина как лед.
   А Феб все приносит мне того же дупеля, кладет передо мной и смотрит на меня в недоумении. Сушу платье, но оно такое мокрое.
   "Захвораю,-- думаю я,-- воспаление легких..."
   И кладу на самый костер штаны, куртку. От них идет пар, а потом и дым. Тлеют края...
   "Черт с ним,-- думаю я,-- пускай горит".
   Надеваю на себя почти горячие штаны и куртку. Как-то сразу становится лучше. Чувствую себя человеком.
   Вдруг вспоминаю сома, который в омуте. Ничего ему! -- в воде всегда, и зимой сидит.
   -- Сом, я тебя выпущу в реку, а ты помолись за меня своему богу...
   Рубашка высохла, хотя наполовину сгорела. Но замечательно в рубашке. Рубашка необходима человеку.

* * *

   Как-то в Москве зимой, вечером, в компании друзей, кто-то сказал про одного знакомого: "В тихом омуте черти водятся". И вдруг вспомнил я деревню, лето, ручей и тот бочаг, где я видел сома, которого хотел выпустить в реку на свободу.
   Я рассказал о чудище приятелям своим, охотникам, и они решили поехать в деревню ко мне как-нибудь на праздниках, и того сома достать из бочага.

* * *

   Рождество. Все занесло снегом.
   Долго искали бочаг по ручью. Но по кустам я узнал место. Клали доски и разбивали пешней лед. Очистили весь омуток, опустили туда сеть и наметку, водили ими в воде, но сома не было.
   -- Ушел в реку,-- говорили друзья.-- Или ты сказал кому, его и поймали.
   -- Нет, я в тот же день и уехал. Никому не говорил.
   -- Где же он?
   -- Ен тут,-- сказал хитро охотник-крестьянин Герасим,-- в норе, под берегом. Постой, я постукаю.
   И Герасим, взяв пешню, стал стучать кругом по берегу омута. В омуте что-то закачалось,-- и сом показался на поверхности.
   -- Бей его пешней! -- сказал кто-то.
   -- Нет, нельзя, нельзя! -- закричали все.
   Наконец, сома поймали в сеть, и мы все несли его на реку к проруби. Он мгновенно пропал в воде.
   Возвращаясь с реки в дом, почему-то все мы испытывали приятное чувство -- вот отпустили сома на свободу. Как такому чудищу жить в маленьком бочаге, пусть живет на приволье, в реке.

* * *

   Как-то летом, утром, я шел под бугорком у ручья и зашел, пробираясь кустами, посмотреть тот омуток. Сел на бережок, смотрю на воду и задумался. Вдруг вижу: наверху воды показалась широкая плоская голова сома. Она медленно двигалась к листьям купавы, на которых сидела зеленая лягушка. Сом брызнул хвостом по воде и пропал.
   -- А мы-то старались,-- сказал я,-- тебя отпустить на свободу! А ты опять здесь? Удивленье...
   При встрече с друзьями я рассказал им, что сом-то с полой водой опять вернулся в маленький омуток. Все удивлялись, находили это странным.
   А охотник-крестьянин Герасим Дементьевич, смеясь, сказал:
   -- Чудно! Чего, нешто он дурак какой. Ему, поди, чай, годов-то сколько. Ишь он какой здоровый. Он знает, где ему лучше, где сытней. Тута он в омуте, у болота, лягушек ест. Ишь он толстый какой! Вы его жалеете, на свободу пускаете, а она ему пошто? Ему в яме-то лучше нравится...
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Сом -- Впервые: Возрождение. 1935. 18 августа. Печатается по газетному тексту.
   намётка -- специальная рыболовная снасть, предназначенная для ловли рыбы на реках во время весеннего половодья.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru