Коровин Константин Алексеевич
Масленица

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Коровин К.А. "То было давно... там... в России...": Воспоминания, рассказы, письма: В двух кн.
   Кн. 2. Рассказы (1936-1939); Шаляпин: Встречи и совместная жизнь; Неопубликованное; Письма
   М.: Русский путь, 2010.
   

Масленица

   Как хотите, что там ни говорите, а в России было неплохо. Ну вот хоть бы взять Масленицу. Прежде всего самое начало весны. Капель с крыш. С гор вода. Солнышко теплое, весеннее, радостное. Тают снега. Оживает земля от суровой зимы, морозов лютых. Уже нет злой вьюги, метели.
   На пригорках у леса проталины. Грачи прилетели. Жаворонки. Радостью заголубели дали, и оживают леса.
   Хлебная страна наша. Пекут блины. И нет дома, куда бы не звали на блины. Без блинов -- невозможно. "У нас блины, приходите".
   Надо, чтобы гости были. Что за жизнь без гостей -- скука!
   Ели блины горячие, масленые, со сметаной, икрой зернистой, белужьей, осетровой, паюсной, салфеточной, со снетками, грибами, рыбой соленой и с вареньями разными...
   Как уж что, а без блинов нельзя.
   Пекли блины бедным. Хитровским ночлежникам, бездомным. В тюрьме, острожным арестантам, жуликам и убивцам лютым.
   -- Ешь! потому широкая Масленица!
   Масленица мокрохвостка -- разлив рек. Весна-краса идет. Наступает радость дней теплых, привольных. Земля хлеб родит.
   Отец Варфалуил так на блины приналег с благодетелем-купцом Петрушей Солеварниковым, что оба задохнулись. Веки на глазах опустились -- не подымаются. А чтобы глядеть, надо всю голову кверху закидывать. А то ничего не видать более.
   От блинов этакое дело случилось!
   Думают, блины, значит, тому причина.
   -- Толсты мы с тобой,-- говорит благодетель-купец отцу Варфалуилу, не потереть ли лампадным маслом животы-то?
   -- Чего,-- говорит Варфалуил,-- я тюрю ел, квасом запивал. Надо бы после миски кажинной, как съели, кагором покрывать али портвейном, а ты водку сначала. Она понизу-то и заложила. Икра тоже. За доктором послать надо. А то чижало.
   Послали в Звенигород за доктором. Приехал в монастырь фельдшер -- солдатский. Доктора дома нет.
   Солдатский фельдшер, не долго думая, вывел из ворот монастырских больных да и гаркнул:
   -- Марш за мной! Р-р-раз-два, р-раз-два!
   -- Постой! Что же, куды ж иттить?
   -- Иди!-- кричит фельдшер,-- а то смерть, удар сейчас примете.
   Пошли за ним Варфалуил и купец Петруша Солеварников. А тот кричит:
   -- Шагом арш! Р-раз-два, р-раз-два!
   В воротах стоит братия, диву дивуется. В город гонят. Срам какой! Кого гонят. Самого! И увел их фельдшер в город. Это рассказал нам доктор Иван Иванович, когда я и приятели мои были у меня в деревне на Масленой.

* * *

   Был светлый день. Солнце, чувствовалась весна. На прогалинах уж зеленела травка, и в белых пуховках за окном блестела верба.
   Сегодня Масленица.
   С утра тетушка Афросинья, сестра моя двоюродная Варя, Дарья, Феоктист и слуга мой Ленька -- все такие серьезные. Я заглянул на кухню. Там на меня так взглянули, что я ушел. Позвал тихонько Феоктиста, спросил его:
   -- Что такое?
   -- Блины ноне пекут,-- ответил тихо, серьезно Феоктист.
   А слуге моему Леньке даже брызнули в лицо из ковша водой.
   -- Уходи,-- сказали,-- не толкайся!
   -- Ну что же, Иван Иванович,-- спросили мы,-- как же Варфалуил?
   -- Выздоровели! Да, прогнал их фельдшер солдатским маршем до города в больницу. Я был там земским врачом. Прошло. Только у Варфалуила глаз один в сторону ушел. От блинов, что ли? Так что долго на место не возвращался...
   -- Вот ведь что, блины-то,-- сказал приятель, охотник Караулов,-- поешь, а потом глаза -- один на вас, а другой -- в Арзамас.
   Ленька и Дарья накрывали на стол. Ставили тарелки, графины с настойками. Принесли масло, сметану, икру. Все так серьезно и строго носили. Распахнулась дверь. Тетушка Афросинья, Варя, Феоктист несли на блюдах покрытые салфетками блины.
   Поставили на стол и молча ушли. Мы все сели за стол. От блинов шел пар.
   И не успели мы съесть по блину, как принесли еще, говоря ласково:
   -- Кушайте, горячие!...
   В окно увидели, как к моему дому неслась тройка. В ней сидели нарядные седоки. Приехали гости -- лесничий Алексей Петрович с каким-то знакомым и сестрой Машей.
   Лесник привез в большом таюсе желтую щучью икру.
   -- Вот, Лисеич,-- сказал лесничий. -- Эта икра здешняя, и лучше ее нет.
   Все увлеклись блинами. Доктор Иван Иванович сказал:
   -- Вот что: блины хороши, но только ты, Юрий,-- осторожно. Прокладывай каждый блин мятной, березовой; полынной тоже можно. Прокладывай! А то у меня лекарств здесь нет. С твоим брюхом не сладишь.
   Доктора слушались. И все "прокладывали". Усердно. Тетушка Афросинья угощала:
   -- Вот со снеточками попробуйте, с грибками. Сметаночки берите.
   Доктор всем наливал для прокладки -- настойки.
   -- Эту щучью икру сын наловил мой,-- сказал лесничий.
   -- Сын ваш?-- сказал я. -- Вот молодец. Щучья икра -- ведь это прелесть какая!
   Приехавший с лесником гость, вроде купца, брюнет с проседью, кушая блины, порядочно выпил прокладки. И вдруг сразу встал, покраснел и обиженно сказал:
   -- Вы не смеете, не смеете меня сукиным сыном называть!
   -- Кто вас называет?-- удивлено спросили все и доктор.
   -- Да вы вот, как вы смеете! Я первый раз здесь у вас. Я не щучий сын. Слышите! Не щучий сын!
   -- Это вот он всегда так,-- сказал лесник,-- глух он.
   -- Ты что, глухая тетеря,-- обратился к нему лесничий,-- никто тебе "сукина сына" не говорил.
   -- Нет, вот он сказал,-- показал гость на доктора.
   -- Молчать!-- сказал доктор.
   Тот сразу опешил, сел и успокоился.
   -- Это всегда с ним,-- сказал лесничий. -- Как выпьет -- беда. Его учили, только не помогает. Тетерев глухой -- потому.
   -- А кто он такой?-- спросил доктор.
   -- Зовут Капитоша, а фамилия Типочкин -- купеческий сын. У отца капитал большой был раньше. Теперь на положении приказчика, стал по лесной части работать.
   -- Кто сказал "Типочка"?-- вскочил рассердившийся новый гость и опять сел, замолчав, и глядит пьяными глазами на всех по очереди. Опять вскочил и, показав пальцем на приятеля Василия Сергеевича, сказал:
   -- Вот этот самый человек, пьяница!
   Все гости как-то смутились. Приятель Вася удивился и крикнул:
   -- Ленька, принеси-ка сюда узду. Надо этого гостя обуздать! Откуда этакого лешего достали?
   -- Да он ничего. Это так, он смирный. Когда выпьет, с ним завсегда этакое выходит. Его не отучишь,-- объяснял нам лесничий.
   Ленька подал узду Василию Сергеевичу. Маша смеялась.
   -- Какой чудной народ!-- сказала она. -- Вот он на меня обиделся за обедом. Ну, братец увещает; у него по лесной части разные бывают. Ну и этот приехал тоже делянку лесную покупать. Все на меня так ласково смотрит. Выпил, да и налей ему кто-то в рюмку из графина воды. Он выпил так разом, видит, вода! Вот на меня обиделся! "Не надо,-- кричит,-- мне делянки! Я,-- говорит,-- не ожидал от вас таких насмешек!" Разбил рюмку и ушел из дому.
   Василий Сергеевич держал узду в руках и смотрел на сердитого человека. Тот тоже смотрел на него и, видя его богатырский рост, струсив, мигал.
   -- Вот что,-- сказал Василий Сергеевич,-- я вижу, что ты саврас без узды. Как вы думаете, надо ему узду надеть, а то сладу с ним нет?
   -- Не надо, не надо, что ты!-- сказали все.
   Встав из-за стола, сердитый гость быстро вышел из комнаты, наскоро оделся в коридоре и, ни с кем не прощаясь, выбежал с крыльца, сел в сани, дернул тройку и заехал в елки сада.
   Лесничий с Машей, схвативши шубы, бросились на двор и уехали с ним.
   -- У него склероз в ушах,-- сказал доктор Иван Иванович. -- Он то слышит, то нет. И шут его знает, что он слышит! И кажется, что все про него обидное говорят. Получается ерунда!
   -- Какой там склероз. Просто дурака ломает! Деньги были, показывает себя, к почету привык, а тут почета не оказывают,-- сказал Василий Сергеевич.
   -- Знавал я такого,-- сказал Герасим. -- Чудной барин. На охоту ко мне приезжал. Что ни раз -- то мимо. Где ни летит -- стреляет. Мимо! Ружье смотрит. "Перемазали,-- говорит,-- ружье". Ну, приедем с охоты впустую. Пару куликов, коростель,-- что за дичь! Как в Москву ехать! Едем в Ярославль. Ну, я знаю, где взять. Ну, накупил дичи -- и зайчей. В Москву меня зовет. Дорогой говорит: "Не говори, что купили-то". Ну, приедет домой. Дом свой у него. Жена, семейство, дети, повар. Ну показывает! "Вот,-- говорит,-- какая охота",-- сам на меня смотрит. Те рады. Обед делает, дичь жарена, угощает. "Этих,-- говорит,-- я сразу пару дублетом". Что рассказывает! "Помнишь,-- говорит,-- Герасим, как я этого косача хватил, на самой макушке сидел". -- "Помню",-- говорю. Славы хочется, чем-нибудь, хоть охотником быть.
   -- Почет! Вот кому почет,-- наливая в стаканы вино, сказал Юрий. -- Блины-то какие!
   -- Почет тебе, тетенька Афросинья! Принеси-ка еще горяченьких.
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Масленица -- Впервые: Иллюстрированная Россия. 1937. 13 марта. Печатается по журнальному тексту.
   салфеточная икра -- здесь и далее: см. прим. к с. 668 кн. 1 наст. изд.
   Хитровским ночлежникам, бездомным -- см. прим. к с. 201 кн. 1 наст. изд.
   таюс -- возможно, имеется в виду туес -- небольшой берестяной короб с крышкой.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru