Коровин Константин Алексеевич
Шутки

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Коровин К.А. "То было давно... там... в России...": Воспоминания, рассказы, письма: В двух кн.
   Кн. 2. Рассказы (1936-1939); Шаляпин: Встречи и совместная жизнь; Неопубликованное; Письма
   М.: Русский путь, 2010.
   

Шутки

   Проснулся утром, сразу в окно увидел -- белым-бело. Крыши соседних домов покрыты снегом. Сухарева башня выделяется на сером, мутном небе.
   Извозчики уж едут на санях по первопутку. Снегу выпало много.
   Был 1917 год. Душа жила в тревоге. Тот уют, который был в России, уют теплого дома, друзей, семьи, вечеров -- веселых, зимних -- ушел из жизни. Мы все как-то сразу постарели и устали от речей, митингов и назойливости навязчивых глашатаев новой жизни. В счастье человека огромную роль играет чувство природы и ее поэзии. В российской смуте мы как-то потеряли это прекрасное чувство. Подумалось:
   "Хорошо должно быть теперь в деревне".
   И я, вставая и одеваясь, все смотрел в окно на снег.
   Кто-то позвонил. Пришел приятель-рыболов Василий Княжев.
   -- С зимой вас.
   -- Василий,-- сказал я,-- вот я послал письмо в деревню, чтобы истопили дом. Проедем туда.
   -- А я и пришел сказать вам, что хорошо в деревне. В Москве-то что! Солдатья наперло. Подсолнушки грызут. Народ-то озлился, скушный....
   Опять послышался звонок. Вошел приятель Павел Александрович. Входя, сказал:
   -- Едем. Пороша какая!
   -- Ну что, Павел? Давно тебя не видал.
   -- Ну что? Ерунда идет. Дурацкое дело -- не хитрость. Едем. Там все-таки, в деревне, мерзости этой меньше. Зашел в Охотный к Громову -- селедок нет, к Суворову -- хотел белуги взять, а там только бутылочки с английской соей -- больше ничего. Вчера по соседству со мной квартиру разграбили...
   -- Ах, до чего хорошо, снегу сколько навалило. Сразу зима стала. И до чего хорошо пахнет!-- сказал, входя, Василий Сергеич. -- Сады все инеем покрыло. Я ночью сегодня от Марьиной Рощи шел домой, от приятеля. Снег валил.
   -- А ты не боялся, Вася, ведь могли ограбить?
   -- Представь -- не боялся. У меня рост такой. Меня как увидят -- на другую сторону переходят. Опасаются -- вдруг по башке хватит! А вот утром сегодня дворник говорит мне: "Товарищ Кузнецов, велели жильцов в доме описать, которая, значит, белая кость, а которая черная. А я что, конечно, смекаю -- у кого какая кость. Только вот одно: писать я не умею".
   -- Это есть,-- сказал Василий Княжев,-- спрашивают, потому -- черная кость на белую осерчала.
   -- А у тебя, Василий, какая кость?-- спросил Василий Сергеич.
   -- Да ведь кто ее знает, я ведь из духовного звания. Отец дьячок был, от вина помер. Какая кость? Ведь это все одурь вошла. Кость и кость. У всех ровная. Вот я к вам надысь Константин Лисеич, в Школу на Мясницкую заходил. У вас там в классе шкелет стоит -- так у его кость белая. А кто его знает, кто он был. Пашпорта, поди, у него нет, он ему ни к чему, шкелет и шкелет. Ему все едино. Вот что зима али лето -- ничего, сердяга, не чувствует.
   Василий был человек умственный и любил поговорить.

* * *

   Все приятели мои собрались. И доктор Иван Иваныч, и художник Виноградов. Виноградов был человек серьезный и сердитый, шуток не любил. Он был очень взволнован. Очень рассердился на полового в "Эрмитаже". Тот ему сказал "товарищ".
   -- Какое он имеет право меня "товарищем" называть?..

* * *

   В вагоне, когда кондуктор пришел брать билеты, Василий Сергеевич спросил:
   -- Товарищ кондуктор, скоро станция Сергия-Троице?
   В буфете тоже:
   -- Товарищ буфетчик, дайте стакан чаю.
   Виноградов негодовал.
   -- Если будет продолжаться "товарищ", я сойду на ближайшей станции.

* * *

   Когда приехали на станцию, все стали садиться в розвальни -- ехать ко мне.
   На первые розвальни уселись Василий Сергеич, доктор Иван Иваныч и Виноградов, на другие -- Павел Александрович, я, Караулов. Потом -- Василий Княжев, Коля Курин и Юрий Сергеич.
   Была лунная ночь. Полозья скрипели по снегу. И так отрадно было видеть зиму. Впереди слышно было, кто-то вдруг закричал:
   -- Стой.
   Из передней подводы соскочил Сергей Арсентьич Виноградов и быстро шел к нам.
   -- Я больше не могу. Он и Феоктисту говорит: "Товарищ извозчик!.."
   -- Садись,-- умиротворенно сказал я,-- Сережа, к нам.
   -- Я не понимаю, что с ним. Что за мерзость!..

* * *

   Когда приехали ко мне, в доме горел камин, как было уютно в доме и мирно кругом.
   Тетенька Афросинья подавала на стол маринованные грибы, соленые грузди. Герасим Дементьич говорил:
   -- Вот пороша-то. А завтра рано приготовим лыжи, пойдем по свежему снегу на зайцев.
   Но угораздило Василия Сергеича тетушку Афросинью назвать "товарищ Афросинья".
   Тетушка Афросинья, ставя на стол пироги с груздями, только на него искоса посмотрела. А Сергей Арсентьич выскочил из-за стола в коридор, наскоро надел шубу, шапку, ботики и выбежал на крыльцо.
   Василий Сергеич ржал как лошадь.
   -- Ну что за свинство!-- сказал Иван Иваныч. -- Ну что ты его дразнишь?
   Василий Сергеич выбежал на крыльцо и закричал:
   -- Товарищ Виноградов, куда ты?
   Мы все вышли наружу. Кричали:
   -- Сережа, что с тобой, ведь Вася все нарочно. Он шутит.
   Доктор пошел вдогонку уходящему к воротам. Догнав Виноградова, что-то долго говорил с ним. Наконец Виноградов сдался.
   -- Чего серчаете,-- сказал возвратившемуся Виноградову охотник Герасим Дементьевич. -- Чего тут? Василий Сергеич так, для смеху. А вот у нас надысь, в Букове, товарища поджигателя пымали. Вот били. Ну и били. Житницу поджег. Только товарищ поджигатель и говорит мужикам-то: "Товарищи убийцы, позовите товарища попа, а то я, кажись, помираю..."
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Шутки -- Впервые: Возрождение. 1938. 18 ноября. Печатается по газетному тексту.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru