Козырев Михаил Яковлевич
Повесть о том, как с Андреем Петровичем ничего не случилось

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   
   "Возрождение", литературно-художественный и научно-популярный, иллюстрированный альманах. Том 2-й
   М., "Время", 1923
   

Михаил Козырев.

Повесть о том, как с Андреем Петровичем ничего не случилось.

I.

   Разные на свете люди живут -- у одного нос крючком, да длинный такой, в любую щелку пролезет, а другой и совсем без носа, у одного волосы до плеч и притом кучерявятся, а другой каждую неделю у парикмахера голову бреет, чтобы походила эта его голова на огромную репу.
   И живут все по разному -- один на Петербургской стороне, другой на Выборгской, а трети, так тот и совсем на Васильевском острове!
   Ну а вот Андрей Петрович живет на Малой Дворянской и притом в доме номер семь, и несмотря на это носит костюм, точь в точь, как Павел Кондратьевич, и шуба у него такая же, что и у Ивана Фомича -- начальника отделения, так что швейцар, Архип, постоянно одну за другую принимает.
   и когда он выходил утром, в двенадцать часов, в департамент, в то же самое время выходил околоточный Иван Демьяныч из восьмого номера, -в светлой шинели -- и шли они оба, каждый в свою сторону, установленной раз навсегда орбитой.
   В то же самое время выходил и Павел Кондратьевич с Нижегородской, а Ивай Фомич -- часом позже -- с Васильевского и все они, пройдя намеченный издавна путь, попадали в один и тот же департамент.
   Сотни тысяч людей проходят по улицам Петербурга и никто с пути своего не сойдет, а если суждено быть двоим в одной и той же точке пространства -- неминуемо должны они столкнуться лбами:
   -- Виноват!
   -- Извиняюсь!
   И опять разойтись и плыть дальше, установленной, так сказать, орбитой...
   Вечером совершался обратный путь -- вновь расходились и сходились пути -- и часто на этих путях встречался Андрей Петрович с Павлом Кондратьевичем в квартире своей, на Малой Дворянской.
   Говорили они обо всем -- и о том, что трудно становится теперь прожить, даже на жалование столоначальника, и назревают будто бы перемены, так что директор переходит в другое ведомство и неизвестно кто будет назначен на его место -- Иван Никанорыч, или, наоборот, Никанор Иваныч....
   А когда, большей частью по праздникам, начинало шалить воображение, мысленно переставляли они пути и положения человеческие, смеясь, получающейся от сего, несообразности.
   -- А если бы швейцар Архип -- товарищем министра?!
   -- Ха-ха-ха!
   -- А если бы...
   -- Ха-ха-ха!
   Но все это в воображении...
   Твердо знал Андрей Петрович -- что сойди с пути своего и пойдет на земле такой кавардак, что никакая полиция не сможет привести ее в требуемый законом порядок -- но выйдя однажды, не встретил он у ворот своего дома околодочного Ивана Демьяныча и подумал:
   -- Вот так раз!
   И в департаменте в тот день было темнее обыкновенного, и лица у всех были хмурые и озабоченные... Иван Фомич сам подошел:
   -- Поздравляю -- переворот! Директор новому министру представляться уехали!
   Андрей Петрович на это ответил:
   -- Ничего, Иван Фомич, перемелется!... И, действительно, все перемололось...
   Многие, правда, по другим ведомствам разошлись, многие по департаменту получили повышения, директор ушел, и на его место назначен был новый -- и притом не Иван Никанорыч, а, наоборот, Никанор Ивапыч, вместо Архипа появился новый швейцар, молодой ж без надлежащего порядка -- только Андрей Петрович сидел попрежнему за своим столом, с видом на Зимний Дворец, и с этого места никуда не хотел переходить. Утром, в двенадцать часов, попрежнему встречал он Ивана Демьяныча, хотя и в штатском платье.
   И, собравшись на именинах Павла Кондратьевича, говорили опять, что теперь на жалованье начальника отделения прожить нельзя и только" между прочим коснулись переворота:
   -- Была полиция -- теперь -- милиция -- вот и переверти А Павел Кондратьевич сказал:
   -- Вот если бы дворник Фома...
   И до того разошлись, что поставили Петра Первого на комод у вокзала, водрузив Александра на Фальконетов монумент, да еще коня на дыбы!-- так что хозяйка рада была гостей поскорей выпроводить,-- а что как разойдутся, да голые вверх ногами ходить начнут! И от одной мысли о возможности подобного неприличия заболела она воспалением легких!
   Но не выходила жизнь из положенных ей орбит и события, происшедшие в эти дни, не выходили из ряда обыкновенных.
   Призвал Иван Фомич Андрея Петровича в кабинет -- там стоял молодой человек в усиках и весь с иголочки.
   -- Вот ваш новый помощник!
   -- Очень приятно!
   И больше на этого помощника никакого внимания не обращал:
   -- Семен Андреич, составьте...
   -- Семен Андреич -- напишите...
   Семен Андреич писал и ничего такого не оказывал.
   

II.

   Началось с того, что Семен Андреич в гору пошел, да так дошел, что в один день через Андрея Петровича перепрыгнул! За уходом Ивана Фомича, назначен он начальником отделения: Алдрей Петрович и ахнуть не успел, как Семен Андреич ему:
   -- Андрей Петрович -- составьте!
   -- Андрей Петрович -- напишите!...
   И вид такой, словно родился начальником!
   Павел Кондратьевич в большое возмущение пришел:
   -- Да как же так?-- возмущался Павел Кондратьевич.
   -- Да почему же так?-- возмущался Андрей Петрович.
   -- Да этак тебе на улице каждый через голову перепрыгнет! Даже сон такой Андрею Петровичу приснился:
   Идет он будто бы в департамент, а через него, сзади, новый швейцар, как прыгает!... А рядом другие -- и, будто бы, такая чехарда пошла, что только ноги в воздухе болтаются...
   И самого Андрея Петровича подмывает:
   -- Прыгни! Прыгни!
   Пришел на другой день -- глядит и департамент упразднили! И сам Андрей Петрович назначен заведующим подотделом, а есть в том повышение или понижение -- неизвестно! Встречает Павла Кондратьевича:
   -- Вот я сон какой видел!
   -- А тот и сну не удивился:
   -- Оно и есть -- назначен новый швейцар в роде как над директором надсмотрщиком!..
   Пошли, посмотрели -- и верно: сидит новый швейцар в директорском кабинете и всем своим видом внушает совершенное уважение.
   -- Ну и ну!-- сказал Андрей Петрович.
   -- Ну и ну!-- оказал Павел Кондратьевич. Андрей Петрович хотел было отшутиться:
   -- А чем он в самом деле и не комиссар?!
   Только с каждым днем пошли все новые и новые несообразности. Одно можно сказать: переверт!
   -- Они скоро Фальконетов монумент на Петропавловский шпиль взгромоздят -- говорил Павел Кондратьевич и составил будто бы в этом смысле проект, только выше Семена Андреича прыгнуть не удалось: не обратили внимания!
   Понадобилось однажды Андрею Петровичу за справкой сходить -- а как курьеров теперь нельзя посылать -- пошел сам. Приходит -- нет та-кого учреждения.
   Осмотрелся вокруг,--
   -- Да куда же это я попал?!
   И Петербург -- и не Петербург?!-- словно -- все вывески переменились!
   -- Что это за улица? Милиционер сплюнул, но ответил:
   -- Карла Маркса, вот какая!...
   И опять такой улицы словно бы в Петербурге не было! Так проплутал, проплутал, да и вернулся домой; и с той поры из дома ни ногой -- кроме как на службу -- и то побаивался:
   -- А что, как земля из под ног уплывет?!
   Но ничего не произошло -- изо дня в день писались те же самые бумаги, только с необходимыми в форме изменениями, и в перевернутом мире, где ни кто не знает имени-отчества своего ближайшего начальника, единственной опорой оставался стол Андрея Петровича, у окна, с видом на Зимний Дворец; и крепко за этот стол продолжал Андрей Петрович держаться.
   Больше всех Семен Андреич приставал:
   -- Вы бы, говорит, вы бы!..
   То ему кажется, что шкаф не на месте стоит, то и самый стол хочется ему переставить.
   -- Проявили бы, говорит, инициативу!
   Андрей Петрович отвечал:
   -- Не нахожу силы духа!...
   И все оставалось на прежнем месте. Конечно, зудит иногда:
   -- Прыгни! Прыгни!
   И зайдет в голову какой проект -- но всегда что-то останавливало:
   -- Допрыгаешься!
   Многие, конечно, прыгнули -- и больше всех Семен Андреич -- иэ автомобиля не выходит: заседание у него за заседанием -- и Андрею Петровичу он не раз говорил:
   -- Я бы вам хорошее место дал... Только конечно -- инициатива!
   Андрей Петрович соблазну не поддавался.... И правильно: выходит он однажды в двенадцать часов из дома своего, на Малой Дворянской, и вдруг -- Иван Демьяныч!
   -- К чему бы это?!
   Ан -- пришел в департамент -- отправлен, говорят, Семен Андреич в чеку и единственно за проявление инициативы! Павел Кондратьевич так и сказал:
   -- Допрыгался!
   От должности, которую Семен Андреич занимал,-- Андрей Петрович сам отказался:
   -- Я здесь больше пользы принесу -- и посоветовал Ивана Фомича пригласить -- старик и дело хорошо знает, а сам попрежнему сидит за своим столом, с видом на Зимний Дворец, и если скажет кто:
   -- Переверт!
   -- Андрей Петрович так и обрежет:
   -- В существе никакого переверта! Единственно, одно лишь название: прежде чиновник -- теперь -- совработник...
   Павел Кондратьевич подхватывал:
   -- Прежде министерство -- теперь -- наркомат...
   И так перебирали все ведомства и радовались.
   А когда, большей частью по праздникам, начинало играть воображение и было переговорено уже, что и на жалованье заведующего всем управлением теперь невозможно прожить -- Андрей Петрович начинал:
   -- Вот если бы Волга -- в Белое море -- это переверт!
   -- Вот если бы...
   Но в двенадцать часов шел Андрей Петрович через Троицкий мост, Павел Кондратьевич -- через Литейный, а Иван Фомич -- через Николаевский -- и все они, описав свой круг, попадали в один и тот же департамент.
   И шли в это время сотни тысяч людей, каждый своим путем, и если надлежало двоим быть в одной и той же точке пространства, неминуемо Д0Л5КНЫ они были столкнуться лбами:
   -- Виноват!
   -- Извиняюсь!
   И плыть дальше -- каждому своей, установленной от века, орбитой...
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru