Типографія А. М. Потомина. У Обуховскаго моста, д. No 93 1875
Изъ поэмы "Мѣстечко":
1. Вступленіе. -- Д. Мина
2. Питеръ Граймсъ.-- Д. Мина
ГЕОРГЪ КРАББЪ.
Георгъ Краббъ, "поэтъ дѣйствительной жизни", какъ его называютъ въ Англіи, авторъ "Мѣстечка" и "Приходскихъ Списковъ", родился въ небольшомъ и бѣдномъ городкѣ Суффолькскаго графства, Альдборо, въ 1764 году, въ самый канунъ Рождества Христова. У отца его, то же Георга Крабба, было трое сыновей и двѣ дочери, изъ которыхъ будущій поэтъ былъ старшимъ, по далеко не любимѣйшимъ изъ сыновей. Будучи человѣкомъ бѣднымъ, старикъ Краббъ не могъ много думать о воспитаніи своихъ ребятишекъ, вслѣдствіе чего они по цѣлымъ днямъ бродили на свободѣ, играли на берегу моря или помогали отцу въ перетаскиваніи тюковъ и ловленіи рыбы, причёмъ маленькій Георгъ, неловкій и задумчивый, весьма часто получалъ затрещины и далеко не ласковыя прозвища. Вообще, онъ считался глупымъ мальчикомъ и, благодаря своей репутаціи, могъ дѣлать, что хотѣлъ, бродить, гдѣ хотѣлъ и мечтать о чёмъ ему было угодно. Выучившись читать, онъ сталъ проводить цѣлые дни за книгами, которыя добывалъ у сосѣдей, преимущественно у разныхъ старушекъ, которыми преизобиловалъ родной его городокъ, причёмъ самъ вызывался быть чтецомъ тѣхъ изъ нихъ, у которыхъ глаза были слабы. Короче, тихій и безотвѣтный ребёнокъ вскорѣ сдѣлался фаворитомъ старухъ всего города и ему всегда былъ открытъ доступъ въ дома цѣлаго сонма вдовъ и старыхъ дѣвъ, гдѣ ему показывались старыя фамильныя книги или, за неимѣніемъ таковыхъ, разсказывались исторіи о давно-прошедшихъ временахъ. Вотъ почти всё, что намъ извѣстно о дѣтствѣ Крабба. Что же касается послѣдующихъ годовъ его жизни, вплоть до отъѣзда въ Лондонъ, въ 1779 году, то и они заключаютъ въ себѣ очень немного фактовъ и, конечно, ни кого не увлекутъ разнообразіемъ и занимательностью событій. Сказавъ, что Георгъ Краббъ получилъ воспитаніе въ одной изъ самыхъ плохихъ школъ, изъ нея поступилъ въ другое училище, гдѣ занимался первыми основаніями медицины и хирургіи, пытался прокормить себя званіемъ медика въ Альдборо и оставилъ эту карьеру по недостатку практики, мы скажемъ почти всё, что сказать должно. Для уразумѣнія послѣдующихъ событій надо будетъ прибавить ещё, что со старостью отца Крабба дѣла его семейства пришли въ совершенное разстройство, что первые литературные опыты молодого доктора не принесли съ собой ни денегъ, ни славы, и что онъ самъ, не имѣя насущнаго хлѣба на мѣсяцъ вперёдъ, влюбился въ миссъ Сару Ильми, свою сосѣдку, бѣдную и кроткую дѣвушку, твёрдо рѣшившуюся въ одиночествѣ ждать того времени, когда обстоятельства позволятъ ей соединить судьбу свою съ судьбой любимаго человѣка.
И такъ, настала осень 1779 года, а съ нею и время отъѣзда молодого Крабба въ Лондонъ, куда онъ отправлялся съ твёрдымъ намѣреніемъ проложить себѣ дорогу къ славѣ и богатству. Бросая медицину, онъ намѣревался ещё разъ испытать себя на литературномъ поприщѣ и, составивъ себѣ имя, искать профессіи, болѣе подходящей къ его характеру. Насталъ день отъѣзда. Простившись съ родными и знакомыми, Краббъ, съ небольшимъ чемоданомъ подъ мышкой и тремя фунтами наличныхъ денегъ въ карманѣ, сѣлъ на небольшое судно и отправился въ путь, напутствуемый благословеніями матери и упрёками отца, и лелѣемый самыми радужными надеждами, которымъ суждено было осуществиться только послѣ цѣлаго ряда бѣдствій, обрушившихся за его голову по пріѣздѣ въ Лондонъ и терзавшихъ его въ теченіи всего 1780 года.
Прибывъ въ Лондонъ, Краббъ нанялъ убогій чуланчикъ, купилъ себѣ огромный парикъ, безъ котораго въ ту пору нельзя было показаться на улицу, отнёсъ разнымъ книгопродавцамъ привезённыя съ собой произведенія своей непризнаваемой музы, и, положись, но своему -обыкновенію, на полю Божію, окунулся въ океанъ нескончаемаго труда, состоявшаго въ чтеніи старыхъ писателей, усовершенствованіи своей версификаціи и испытаніи своихъ силъ во всѣхъ родахъ литературной дѣятельности. Не отдыхая ни минуты. не позволяя себѣ ни малѣйшаго развлеченія, питаясь однимъ молокомъ и хлѣбомъ, бѣдный поить терпѣли во выжидалъ своего часа, надѣясь каждую минуту, что дверь его чулана отворится и въ неё войдутъ издатели съ лестными отзывами и выгодными предложеніями, касательно произведеній его, прочитанныхъ въ рукописи. Но издатели не являлись. Между-тѣмъ -- какъ это почти всегда случается въ подобныхъ обстоятельствахъ -- деньги выходили и всѣ бѣдствія, неразлучныя съ безденежнымъ положеніемъ человѣка на чужбинѣ, выступали передъ Краббомъ во всёмъ своёмъ ужасѣ. Наконецъ, мѣсяца черезъ два-три по прибытіи нашего поэта въ Лондонъ, положеніе его обозначилось совершенно ясно, а всѣ надежды, поддерживавшіе его до-этихъ-поръ, разлетѣлись прахомъ, такъ-какъ мелкія его стихотворенія, розданныя по редакціямъ разныхъ журналовъ, возвратились къ нему назадъ, не будучи признанны удобными для напечатанья, а поэма его "Кандидатъ на выборы". изданная кое-какъ книгопродавцемъ Пейномъ, прошла почти незамѣченной. Но, не смотря на весь ужасъ своего положенія, Краббъ всё ещё надѣялся, что обстоятельства перемѣнятся и, полный непоколебимой вѣры въ Провидѣніе, продолжалъ трудиться и терпѣть. Прошло ещё долгихъ девять мѣсяцевъ, бывшихъ одной сплошной цѣпью неудачъ, страданій и несбывшихся надеждъ. Наконецъ, обстоятельства его дошли до страшнаго кризиса. Голодъ въ буквальномъ смыслѣ этого слова, глядѣлъ ему въ лицо и тюрьма начинала казаться желаннымъ прибѣжищемъ -- лучшей надеждою. Наученный суровымъ опытомъ, онъ понялъ, наконецъ, что только поэты съ громаднымъ дарованіемъ способны сами пролагать себѣ путь, не нуждаясь въ помощи чужого человѣка. Тогда онъ рѣшился не выступать болѣе на литературное поприще, но посовѣтовавшись прежде съ людьми, понимающими дѣло. Но къ кому обратиться за словомъ поощренія и рукой помощи? Думая такимъ образомъ и перебирая въ умѣ имена многихъ извѣстныхъ людей, знакомыхъ ему по однимъ слухамъ, онъ, въ счастливую для себя минуту, произнёсъ имя Борка, котораго чтилъ, какъ украшеніе родины и какъ одного изъ совершеннѣйшихъ людей во всёмъ свѣтѣ.
Получивъ письмо Крабба, которое, по словамъ его сына, дало его отцу и "жизнь, и независимость, и славу, и годы счастья", великій Боркъ принялъ бѣднаго поэта какъ нельзя лучше и, усадивъ его у себя въ кабинетѣ, сказалъ: "Письмо ваше я прочиталъ нѣсколько разъ. Оно показываетъ въ васъ честнаго, благороднаго, умнаго и способнаго человѣка. Вы можете быть плохимъ и отличнымъ поэтомъ -- это мы узнаемъ, познакомившись съ вашими стихами; по теперь не въ стихахъ дѣло. Вы не останетесь въ нуждѣ и безъ работы -- даю вамъ въ этомъ моё слово."
"Краткое свиданіе моего отца съ Эдмундомъ Боркомъ -- говоритъ сынъ Крабба -- навѣки измѣнило всю его судьбу. Онъ вошолъ въ кабинетъ оратора печальнымъ авантюристомъ, безъ одного шиллинга, безъ надеждъ и бодрости, и вышелъ изъ него "поднятымъ человѣкомъ", вполнѣ увѣренный въ своей будущности."
Благодаря ходатайству Борка, поэма Крабба "Библіотека" была напечатана книгопродавцемъ Додслеемъ, въ 1781 году, причёмъ вся выгода отъ ея продажи была предоставлена автору. Затѣмъ, нѣсколько мѣсяцевъ спустя послѣ перваго свиданія Крабба съ Боркомъ, первый доставилъ послѣднему нѣсколько отрывковъ изъ новой своей поэмы "Деревня". Знаменитый ораторъ самъ прочёлъ ихъ и дойдя до той страницы, на которой авторъ описываетъ ласточекъ, роями столпившихся на мрачномъ морскомъ берегу и ожидающимъ попутнаго вѣтра для отлёта {Почти-что въ самомъ началѣ поэмы. Читатель найдетъ переводъ этого мѣста въ предлагаемомъ изданіи.}, сказалъ: "Теперь я вижу истиннаго, самостоятельнаго поэта!" Съ того дня личное влеченіе Борка къ Краббу пріобрѣло новую силу -- и поэтъ въ потёртомъ кафтанѣ сдѣлался домашнимъ другомъ у государственнаго человѣка. Однажды, бесѣдуя съ нимъ въ кабинетѣ о "Георгинахъ" Виргилія, молодой поэтъ, цитируя лучшія мѣста поэмы, выказалъ свои несомнѣнныя познанія въ латинскомъ языкѣ. Это обстоятельство очень обрадовало Борка -- и онъ спросилъ у Крабба: имѣетъ ли онъ призваніе къ духовному поприщу? Краббъ отвѣчалъ утвердительно. "Въ такомъ случаѣ, дѣло ваше устроено", сказалъ Боркъ -- и на другое же утро самъ побывалъ у епископа Норвичскаго, съ просьбой устроніь судьбу дорогаго ему человѣка. Епископъ обѣщалъ -- и, спустя нѣкоторое время, исполнилъ своё обѣщаніе: Краббъ былъ сдѣланъ пасторомъ и назначенъ домашнимъ капелланомъ въ замокъ герцога Рутленда Больвуаръ-Кастль, куда онъ вскорѣ и отправился, простившись съ Боркомъ и его друзьями, Джонсономъ, Фохсомъ, Рейнольдсомъ и другими. Проѣзжая къ новому мѣсту своего жительства, замку Бэльвуаръ-Кастлю, Краббъ, конечно, не могъ но сдѣлать порядочнаго крюка и не побывать въ несчастномъ городкѣ Альдборо, куда влекло его желаніе повидаться какъ съ родными, такъ и съ своею вѣрною миссъ Ильми.
Несчастный искатель приключеній, нищій мальчикъ, неизвѣстный лѣкарь, возвращался на родину первокласнымъ писателемъ, капелланомъ герцога Рутленда, другомъ Эдмунда Борка, Карла Фокса и Джосуа Рейнольдса. Отецъ, братья и сёстры встрѣтили его радостно; но матери онъ уже не засталъ въ живыхъ: увы! она умерла не задолго до его пріѣзда, не дождавшись его успѣховъ. За-то чувства миссъ Сары не измѣнились ни сколько: будущность сіяла впереди и воображеніе рисовало плѣнительныя картины скораго счастья. Мистеръ Краббъ старшій не могъ нарадоваться успѣхамъ сына, и одинъ разъ, отведя его въ свою комнату, показалъ молодому поэту экземпляръ поэмы "Библіотека" весь переписанный его собственной, честною, малограмотною, отцовскою рукой.
Съ пріѣздомъ герцога Рутленда въ свой замокъ, Краббу пришлось снова проститься съ людьми, дорогими его сердцу и отправиться къ мѣсту своей службы. Герцогъ и герцогиня Рутлендъ, любя Эдмунда Борка, полюбили и человѣка ему близкаго. Влюблённые другъ въ друга и счастливые своею молодостью, они желали видѣть вокругъ себя довольныя лица и потому употребляли много денегъ на благотворенія но сосѣдству, вслѣдствіе чего Краббу, какъ капеллану замка, пришлось Припять на себя, въ числѣ другихъ обязаоностей, и обязанность милостыне-раздавателя. Впрочемъ, эха довольно хлопотливая обязанность пришлась Краббу какъ нельзя болѣе но сердцу -- во всякомъ случаѣ гораздо болѣе многихъ другихъ, какъ, напримѣръ, чтенія молитвы за обѣденнымъ столомъ передъ сотней блестящихъ гостей, или присутствія на охотѣ, но древнему обычаю, никогда не происходившей безъ пастора, что его, человѣка робкаго и застѣнчиваго, часто весьма стѣсняло. Краббъ прожилъ въ замкѣ герцога Рутленда около года, то-есть до назначенія герцога лордомъ лейтенантомъ Ирландіи. По полученіи извѣстія о своёмъ новомъ назначеніи, владѣтель, Бельвуаръ-Кастля предложилъ поэту служить вмѣстѣ съ собою; но скромный пасторъ, предпочитая тихую жизнь въ родѣ Векфильдскаго священника, треволненіямъ политической жизни, отказался отъ лестнаго предложенія добраго герцога и остался приходскимъ священникомъ. По отъѣздѣ семейства Рутленда въ Ирландію, Краббъ немедленно отправился въ Беккльзъ, мѣстожительство своей невѣсты, и, обвѣнчавшись съ миссъ Сарою, возвратился въ свой приходъ. Здѣсь, въ самомъ концѣ прошлаго столѣтія, написалъ онъ свою крошечную поэму "Газета"; затѣмъ, въ 1807 году, издалъ одну изъ большихъ и, притомъ, едва ли не лучшую изъ своихъ поэмъ "Приходскіе Списки", манера и подробности которой, по словамъ даровитаго редактора "Эдинбургскаго Обозрѣнія", Джеффри, далеко оставляютъ за собой всё, что намъ такъ памятно изъ болѣе общихъ достоинствъ "Деревни", а въ 1809 году окончилъ самую знаменитую изъ своихъ поэмъ, вышедшую въ свѣтъ въ томъ же году подъ скромнымъ названіемъ "Мѣстечко". Эта послѣдняя поэма состоитъ изъ ряда писемъ, посвящённыхъ описанію небольшого городка, его занятій, торговли, обитателей, увеселеній и прочаго. Успѣхъ "Мѣстечка" былъ громадный. Послѣднимъ произведеніемъ Крабба были "Повѣсти въ стихахъ", изданныя въ 1812 году, и "Сельскіе Разсказы", вышедшія въ свѣтъ въ 1819 году.
Но въ то время, когда слава Крабба разносилась по всей Англіи и имя его дѣлалось всё болѣе и болѣе дорогимъ для каждаго грамотнаго человѣка, самъ престарѣлый пасторъ продолжалъ жить на прежнемъ своёмъ мѣстѣ, мирно занимаясь своимъ дѣломъ и почти не подозрѣвая собственной знаменитости. Двое взрослыхъ сыновей, получивъ мѣста по сосѣдству, оживляли его уединеніе своимъ присутствіемъ. Оба они были женаты -- и толпа ребятишекъ окружала поэта, всегда любившаго дѣтей до слабости. Это завидное спокойствіе было нарушено, въ 1814 году, громовымъ ударомъ, едва не сведшимъ поэта въ могилу. Этимъ роковымъ для него ударомъ была смерть вѣрной и дорогой спутницы его свѣтлаго существованія, мистриссъ Сары, скончавшейся послѣ тяжкой болѣзни на шестьдесятъ-третьемъ году своей жизни. Эта всѣми давно ожиданная смерть поразила поэта, какъ громомъ. Онъ занемогъ и нѣсколько дней былъ между жизнью и смертью. Отъ болѣзни Краббъ перешолъ къ мрачной меланхоліи, передъ которой оказались безсильными всѣ увѣщанія сыновей. Бросивъ дѣла и приходъ, старикъ поскакалъ къ мѣстамъ, по которымъ, за 40 лѣта назадъ, бродилъ влюблённымъ юношей, объѣздилъ мѣста, гдѣ жила его невѣста, выплакалъ всѣ свои слёзы, глядя на окно ея комнаты, и, только уступая настояніямъ старшаго сына, его сопровождавшаго, вернулся домой; но дома снова впалъ въ тоску, близкую къ отчаянію. Друзья и дѣти поэта, видя, что оставлять его въ томъ мѣстѣ, гдѣ каждая мелочь напоминала ему недавнюю потерю, было невозможно, стали хлопотать о переводѣ его въ другой приходъ. Благодаря вмѣшательству молодаго герцога Рутленда, сына того, который когда-то одинъ изъ первыхъ привѣтствовалъ юную музу поэта, дѣло это было вскорѣ улажено -- и Краббъ получилъ духовную должность въ городѣ Троубриджѣ. Вмѣстѣ съ поэтомъ переселились туда и всѣ дѣти его и внуки, причёмъ старшій сынъ его, Джонъ, былъ назначенъ въ помощники своему отцу. Первое время пребыванія Крабба въ Троубриджѣ не обошлось безъ небольшихъ столкновеній съ прихожанами, которымъ онъ показался съ перваго раза человѣкомъ грубымъ и не любезнымъ, благодаря своей наружной суровости и неразговорчивости. Но вскорѣ дѣло уяснилось -- и Краббъ по прежнему сталъ дорогимъ посѣтителемъ въ каждомъ семействѣ, любимцемъ мужчинъ, за свои мужественныя качества, и идоломъ женщинъ, за свою старосвѣтскую, скромную, хотя и немного изысканную, любезность. Закатъ добраго и милосердаго человѣка былъ также ясенъ, какъ и вечеръ его жизни. Онъ скончался 3-го февраля 1832 года, тихо и спокойно, среди своихъ друзей и всего семейства. Послѣдними словами его были: "Да благословитъ васъ Богъ!"