Криницкий Марк
На французские деньги

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Из цикла "За бортом привилегированного просвещения".


Марк Криницкий

На французские деньги

   Под таким заглавием приходится мне писать о клубе работниц общества попечения о молодых девицах, потому что этот клуб существует, главным образом, на ежегодный сбор с концертов, которые дают в Москве приезжие французы, так называемый парижский квартет общества старинных инструментов.
   Едва ли в Москве есть организация беднее, и, тем не менее, сегодня, по случаю воскресенья, в клубе стоит такое веселье, что хоть отбавляй. Помещение клуба состоит из нескольких небольших комнат: так называемой залы (она же библиотека и читальня, а до двух часов дня тут бывает детский сад), чайной комнаты с огромнейшим самоваром, общежития на несколько кроватей и лавочки, где продаются катушки, гребешки, перчатки, тетрадки, английские булавки, пуговицы. Тут же над прилавком висит, приклеенный к стене, портрет Льва Толстого, очевидно, вырванный из какого-нибудь журнала.
   Девять часов вечера. Центром веселья в данный момент является зала, где танцуют под пианино. На стенах залы самодельные украшения малышей из детского сада -- рисунки красками, по которым с трудом можно различить, где морковь, где яблоко, а где человеческая голова. Тут же в ряд повешенные изображения писателей: Достоевского, Некрасова, Горького и... двух белок.
   Красивая молодая дама с преждевременно поседевшими волосами тут же, за библиотечным прилавком, выдает книги и что-то записывает.
   -- Позвольте мне членскую книгу. Кто из вас хорошо грамотен? Садитесь записывать адреса новых членов.
   Пианино умолкает. Раздается балалайка: играет маленькая приземистая девушка на вид лет шестнадцати. Другая в синем .платье скачет, размахивая руками и прищелкивая пальцами.
   -- Во саду ли, в огороде девица гуляла.
   -- Вот как она гуляет: смотрите на нее.
   -- Кому еще надо книги, господа, менять? Вы деньги мне отдавали?
   -- Мне "Войну и мир".
   -- Надежда Витальевна, сыграйте.
   Хлопают в ладоши. Надежда Витальевна садится опять за пианино.
   Тарантелла. В тесном зале танцует пар двадцать, почти плечо к плечу. Мелькает синее, голубое, лиловое, белое. Сутулые плечи и плоские груди. Юбки в обильных и широких складках. Танцуют с редкою добросовестностью, старательно выделывая па, некоторые помогают себе даже губами. В глазах выражение серьезности и блаженства. Видно, что здесь танцуют для самого процесса танцевать. Любоваться тут некому.
   Особенно выделяются: барышня от Эйнем, с крупными передними зубами, в коричневом платье, с белым кружевным жабо, и барышня в песочном, которая танцует, слегка согнувшись и выставив перед лицом руку с модным ручным портмоне. Барышня от Эйнем не столько танцует, сколько плывет, подчеркивая своими движениями принадлежность хорошего тона. Барышня в песочном с упоением отдается ритму: кажется, нет места в ее теле, которое не участвовало бы в танце; она танцует движением плеч, глаз, каждого пальца. Именно поэтому она является центром общего внимания, и большинство старается подражать ей, хотя и неудачно.
   -- Кто она?
   -- Мастерица из модной мастерской.
   Танец длится довольно долго, и не мудрено, потому что это не танец, а зачарованный сон. Больше того: это самое настоящее священнодействие богу танцев! Сомнамбулизм, гипноз, все, что хотите, гипнотический транс, только не танец. И поэтому сомнительно, чтобы он когда-нибудь прервался сам по себе, без вмешательства внешней силы.
   Вдруг кто-то захлопал. Недоумевающие взгляды, потом смех, и все разом начинают хлопать в ладоши.
   -- Ух, устала.
   -- Настя, дай конфету.
   -- Ты завтра в какой смене?
   . -- Господа, давайте песни играть.
   Обмахиваясь ладонями (настоящие барышни обыкновенно обмахиваются платками), они тесной группой сгрудились у пианино.
   -- Надежда Витальевна, да играйте.
   Надежда Витальевна играет, потом постепенно к ней пристают голоса.
  
   Возле речки, возле моста близ Урала,
   Школа земская стояла, процветала.
  
   Барышня в синем не унимается и скачет через всю залу, иллюстрируя руками и глазами процветание земской школы. Группа непоющих и сидящих у противоположной стены, возле окон, смеется над нею.
   -- Сумашеччая.
   Хор продолжает:
  
   Десять лет она стояла...
  
   -- И упала! -- громко и выразительно подчеркивают сидящие у окон, внезапно присоединяясь к хору.
   И теперь поет вся зала. Синяя продолжает иллюстрировать телодвижениями и мимикой слова песни. Хор заканчивает:
  
   Ах ты Русь, ты Русь святая,
   Не умом крепка, родная,
   Только глоткой:
   Заливаешь свое горе только водкой.
  
   Сами себе рукоплещут.
   -- Мы в середке спутались.
   -- Кто еще членский взнос взносит, господа?
   -- Мария Мильевна, дайте мне "Ревизора" Гоголя.
   -- Русско-славянский! Становитесь, господа!
   -- Как, как?
   Передняя пара (песочная и синяя барышни) показывает. Песочная со своим неизменным модным ридикюлем, который она держит перед собою точно талисман, синяя и здесь находит скачущие телодвижения.
   Начинают все, но вдруг одна кричит;
   -- Мы спутались, постойте.
   Начинают сначала. И опять сон, гипноз, мистерия.
   -- Каблук оторвался.
   Смех. Аплодисменты. Остановка.
   -- Барыню! Барыню!
   Моментально очищается круг. Выходят, разумеется, песочная и синяя. У песочной растрепались пышные черные косы. Она не обращает внимания.
   -- Причешись.
   Но она уже чертит ногами по полу, Покачивает туловищем, выделывая самые невероятные па. В одной руке у нее неразлучный ридикюль, другою она точно кого-то заманивает.
   Потом, возбуждая всеобщий смех, выступает синяя, но она больше топчется на месте, давая больше простору рукам, которыми усердно размахивает во все стороны.
   -- Фабричная.
   Опять выступает песочная. Чтобы не ударить лицом в грязь, синяя бросается вприсядку. Победа остается за нею.
   Потом танцуют па-де-катр и еще какой-то танец, с похлопыванием в ладоши.
   -- Это что такое танцуют? -- спрашиваю я у группы нетанцующих.
   -- Такой танец... кажется, этранж...
   -- Нет, тарантен. Интранж! Дура!
   И наконец опять хлопанье и всеобщие крики:
   -- Лезгинку, лезгинку! .
   В передней паре идут песочная с синей, во второй шоколадная барышня от Эйнем в белом жабо и с аристократическими движениями.
   -- Начинайте... Не так начали! Подайтесь опять назад.
   Передние нажимают на задних.
   -- Начинаем сначала.
   И опять синее, голубое, лиловое, белое. Кое-кто в накинутых на плечи вязаных платках. Темп музыки медленный. Движения рассчитанные. За окном идет снег. Пара за парой выходят из строя. И наконец, лезгинка сама собою потухает и ликвидируется.
   -- Небось, трудно!
   -- Как она махнет рукой, мине прямо в ухо.
   -- И мине в глаз.
   Вечер кончается тем, что мы всех фотографируем при общей суете, криках и соревновании где, кому стоять.
   -- Вот бы снять нашу мастерскую! -- говорит барышня в песочном. -- От лезгинки да за работу. Завтра вставать рано.
   Когда мы уходим, нас провожают шумными криками:
   -- Прощайте, прощайте!
   Мы желаем процветания молодому клубу и выходим на крыльцо, густо запорошенное первым снегом.
   -- Спасибо французам, -- говорит мой спутник-фотограф. -- От лезгинки к швейной машинке... Надо будет эту попрыгунью завтра сфотографировать за работой.
  

-------------------------------------------------------------------------

   Источник текста: Криницкий, Марк. Припадок [и др. рассказы] -- Москва: Современные проблемы, 1916, 260 с. 18 см. (Библиотека русских писателей).
   Распознание, современная орфография, подготовка текста: В. Г. Есаулов, ноябрь 2015 г.
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru