Крылов Виктор Александрович
Сорванец

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Комедия в пяти действиях.

   

ДРАМАТИЧЕСКІЯ СОЧИНЕНІЯ

Виктора Крылова.
(Александрова).

   

ТОМЪ ПЯТЫЙ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія Г. Шредера, Гороховая, 49.
1890.

   

СОРВАНЕЦЪ.

КОМЕДІЯ ВЪ ТРЕХЪ ДѢЙСТВІЯХЪ.

   

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

   Закрутинъ, Иванъ Христофоровичъ, землевладѣлецъ-помещикъ.
   Вѣра, Надя, Люба, его дочери.
   Сурайская, Александра Николаевна, -- княгиня.
   Борисъ Николаевичъ (Боби), -- ея сынъ.
   Осетровъ, Петръ Николаевичъ, -- братъ Сурайской, отставной генералъ.
   Гриша, -- дворовый мальчикъ у Закрутиныхъ.
   Семенъ, -- лакей княгини.
   Горничная у Закрутиныхъ.
   Маланья, -- крестьянская дѣвушка, работница у Закрутиныхъ.

Дѣйствіе происходитъ въ наши дни, въ деревнѣ Закрутина.

   

ПЕРВОЕ ДѢЙСТВІЕ.

Садъ передъ домомъ въ деревнѣ. Слѣва домъ, почти паралельно рампѣ. Небольшая терраса (сходъ въ садъ) устроена между двумя выступами дома, изъ коихъ лѣвый и часть террасы исчезаютъ въ кулисахъ. Правый виденъ цѣликомъ. Въ немъ окно, оно затворено. Въ Шубинѣ: справа пригорокъ, скрывающійся въ правую кулису. Красивый садъ, садовая мебель.

Справа, подъ деревьями, на накрытымъ столомъ завтракаютъ княгиня, Боби, Осетровъ, Закрутинъ, Вѣра, Надя и Люба. Имъ прислуживаютъ Семенъ и горничная.

I.
КНЯГИНЯ, БОБИ, ОСЕТРОВЪ, ЗАКРУТИНЪ, ВѢРА, НАДЯ, ЛЮБА, СЕМЕНЪ и ГОРНИЧНАЯ.

Закрутинъ.

   Ужь извините, княгиня, что мы вамъ все куръ да куръ подаемъ; въ деревнѣ вѣдь, что достанешь...
   

Княгиня.

   Ахъ, любезный другъ, завтракъ безподобный. Вы думаете, мы въ Петербургѣ куръ не ѣдимъ?
   

Закрутинъ.

   Да ужь очень угодить вамъ хочется за вашу любезность. Вѣдь ужь какая это мнѣ радость, что вы сюда къ намъ въ деревню пожаловали, и съ сынкомъ, и братецъ тоже... Такая радость...
   

Осетровъ.

   Я не по своей волѣ. Меня привезли.
   

Закрутинъ.

   Все равно... Утѣшили, -- такъ утѣшили!.. Да я васъ скоро не отпущу. На три недѣли?.. Нѣтъ-съ, попали ко мнѣ, такъ все лѣто живите.
   

Осетровъ.

   Ну, ужь благодарю. Если мнѣ тутъ все лѣто прожить, я совсѣмъ одичаю. Я кусаться буду.
   

Надя.

   Княгиня, обращаю ваше вниманіе на картофель. Это особый сортъ, называется бѣлый слонъ. Мы выписали изъ Риги и онъ у насъ отлично принялся.
   

Закрутинъ.

   У нея восемь сортовъ картофеля на огородѣ.

Боби хочетъ налить себѣ вина.

Княгиня.

   Боби, мой другъ, ты, кажется, лишнюю рюмку вина себѣ наливаешь. (Боби оставляетъ бутылку.) Восемъ сортовъ... Развѣ есть столько сортовъ картофеля?
   

Надя.

   Гораздо больше есть. Позвольте мнѣ, княгиня,-- я вамъ завтра новый сортъ въ шкуркахъ сварю; подъ названіемъ "ранняя роза". Онъ такой розовенькій, продолговатенькій и нѣжный на вкусъ.
   

Закрутинъ.

   Ужасная у нея страсть къ хозяйству, у Нади; не выгонишь изъ огорода.
   

Княгиня.

   Хорошая страсть. Трудиться -- это такъ пріятно! (Сыну). Боби, мой другъ, что ты себѣ глазъ трешь?
   

Боби.

   Не знаю, maman, попало что-то. Вѣрно муха.
   

Осетровъ.

   Совсѣмъ не муха, а въ тебя вотъ эта маленькая плутовка шарикомъ стрѣльнула.
   

Закрутинъ -- укоризненно.

   Ахъ, Люба!..
   

Люба.

   Что вы, что вы?.. Я такая тихенькая дѣвочка, смирная; сижу, сложивши ручки... Вотъ клевета!..
   

Княгиня -- Надѣ.

   Нѣтъ, ma chère, merci, довольно. Вѣдь я уже ѣла.

Прислуга мѣняетъ тарелки.

Вѣра.

   У Любы ужь такая дурная привычка: стрѣлять шариками.
   

Люба.

   Я стрѣльнула?.. Княгиня, вы видѣли, какъ я стрѣльнула?
   

Княгиня.

   Я не видала, mon enfant. Но еслибъ я и видѣла, это такъ неприлично кидать хлѣбные шарики, что я бы постаралась не замѣтить.
   

Люба.

   Слышите, генералъ? Надо стараться не замѣчать; а вы на весь столъ объявляете.
   

Княгиня.

   Лучше не дѣлать того, чего не слѣдуетъ замѣчать.
   

Осетровъ.

   А вы въ нихъ не стрѣляйте, коли они обижаются. Вы въ меня стрѣляйте -- я не обижусь.
   

Княгиня -- укоризненно.

   Mon frère!..

Семенъ приноситъ блюдо съ земляникой.

Люба -- восторженно.

   Земляника!.. Моя милая ягодка! въ первый разъ подаютъ.

Накладываетъ себѣ.

Закрутинъ.

   Люба, дай старшимъ взять прежде.
   

Надя.

   Люба, Люба!.. Довольно, довольно...
   

Люба -- отнимая тарелку.

   Оставьте!-- не отдамъ. Землянику въ первый разъ подаютъ.

Отходитъ влѣво.

Закрутинъ.

   Ну, скажите... Ну что вы будете съ ней дѣлать?
   

Люба.

   Никого я не обездолила. Это у Нади хозяйская скупость только. Ей хочется, чтобы половина блюда осталась, она къ обѣду изъ остатка земляничный пирогъ сдѣлаетъ... И совсѣмъ это не нужно. Пускай всю съѣдятъ.
   

Закрутинъ.

   Любочка, перестань. Отецъ твой проситъ: будь какъ всѣ...
   

Люба.

   Ну, коли вамъ жалко, я пожалуй, подѣлюсь. Борисъ Алексѣевичъ, подите сюда.
   

Княгиня.

   Зачѣмъ-же ему идти отъ стола?
   

Люба.

   Вы ему запрещаете?
   

Княгиня.

   Что онъ маленькій, что-ли? Ничего я ему не запрещаю.
   

Боби -- подойдя.

   Что вамъ угодно?
   

Люба.

   Садитесь, кушайте, я вамъ подержу тарелку.
   

Боби.

   Зачѣмъ? Полноте...
   

Вѣра.

   Какія ты глупости дѣлаешь!..
   

Люба.

   Это васъ не касается. (Къ Боби.) Кушайте, говорятъ вамъ.

Боби ѣстъ.

Закрутинъ.

   Ну вотъ, княгиня, сладьте съ ней.
   

Княгиня.

   Я бы сладила.
   

Закрутинъ.

   Нѣтъ, я не берусь. Что же съ ней сдѣлаешь? вѣдь вотъ она какая выросла, -- въ гимназіи курсъ кончила. На колѣни въ уголъ ее не поставишь. Какъ тутъ управляться?.. Себѣ на грѣхъ мы ихъ учимъ, ей Богу. Попробуйте съ ней теперь поговорить, ее и не переспоришь.
   

Вѣра.

   Гдѣ тебѣ кого-нибудь переспорить!
   

Княгиня.

   Главное, что нужно въ обращеніи съ дѣтьми, это -- твердость. Сказалъ: такъ надо -- и уступки ни на шагъ. А у насъ все вѣдь родители какъ дѣлаютъ?-- прикажутъ, а потомъ сами откажутся... Вы знаете, этотъ извѣстный педагогъ нашъ... какъ его... Боби, какъ зовутъ этого извѣстнаго педагога?..
   

Боби -- встаетъ.

   Что, maman?
   

Люба.

   Сидите, отсюда отвѣтите.
   

Княгиня.

   Поди сюда, мой другъ. Не могу я кричать.
   

Закрутинъ -- подойдя къ Любъ.

   Любочка, прошу тебя.
   

Люба.

   Папа, зачѣмъ ты уходишь отъ стола, -- это неприлично.

Ѣсть.

Княгиня -- тихо брату.

   Спаси ты его... Что она съ нимъ дѣлаетъ!..
   

Осетровъ.

   А вотъ я ее сейчасъ... (Вставъ, Надѣ.) Благодарю... Можно сигару закурить?
   

Надя.

   Пожалуйста... Если княгиня позволитъ.
   

Княгиня.

   Боби, мой другъ...
   

Люба.

   Послѣднюю ложку вамъ, остатки младенцамъ.
   

Боби.

   Merci.

Отходитъ къ столу. Закрутинъ уноситъ тарелку къ столу.

Подаютъ кофе.

Осетровъ -- беретъ кофе. Не глядя на Любу.

   Что-жь это вы, баловница, обижаете, нашего сахарнаго князя? (Глядитъ.) Ахъ, вы его отпустили... Что? испугалась?
   

Люба.

   Какъ же не испугаться, когда на меня такая цѣлая армія выступила, какъ вы?
   

Осетровъ.

   Вы лучше меня обижайте.. Ха, ха, ха!..

Надя подала Боби кофе.

Княгиня.

   Боби, мой другъ, ты знаешь, какъ я не люблю этихъ фамильярностей. Ты конечно, свободенъ дѣлать что хочешь, но ты бы долженъ думать, что пріятно и что непріятно твоей матери.
   

Боби.

   Maman, какъ же мнѣ...
   

Вѣра.

   Вы, князь, если будете такъ поддаваться Лю()ѣ, вы свою судьбу проклянете. Она неотвязчива, какъ комаръ.
   

Люба.

   Кто это? Я -- комаръ?
   

Княгиня -- переходя.

   Я не пью кофе, merci. (Подходитъ къ Любѣ.) Милое дитя мое, позвольте мнѣ, во имя давней дружбы съ вашимъ семействомъ... я знала вашу покойную мать... я видѣла васъ въ колыбели...
   

Люба.

   Извините, княгиня, я этого, не помню.
   

Княгиня.

   Вы не можете помнить, вамъ было тогда два мѣсяца. Позвольте мнѣ, старухѣ...
   

Закрутинъ.

   Да, да, княгиня, сдѣлайте милость, скажите.
   

Люба.

   Папа, ты не знаешь, о чемъ княгиня проситъ, а ужь говоришь: сдѣлайте милость.
   

Закрутинъ.

   Опять не кстати сунулся.
   

Княгиня.

   Позвольте по старой дружбѣ дать вамъ совѣтъ. Вамъ еще предстоитъ много жить.
   

Люба.

   Не знаю, княгиня.
   

Княгиня.

   Этого никто не знаетъ; но такъ надо предполагать. Вы вѣрно хотите быть счастливою.
   

Люба.

   Не знаю, княгиня.
   

Княгиня.

   Хотите, конечно. Всѣ хотятъ. Такъ чтобъ быть счастливою, дитя мое, надо стараться всѣмъ быть пріятною, а не надоѣдать людямъ.
   

Люба.

   Совершенно съ вами согласна, княгиня. Я вотъ постоянно папашѣ говорю: никогда не надо надоѣдать. А онъ мнѣ ужасно надоѣдаетъ своими наставленіями. Совсѣмъ вотъ какъ вы теперь...
   

Закрутинъ.

   Люба, Люба...
   

Княгиня -- со злобнымъ смѣхомъ.

   Если не хотите моихъ наставленій, mon enfant, такъ вѣдь какъ угодно. Я не навязываю... я не навязываю...
   

Закрутинъ -- тихо Любѣ.

   Смилуйся ты надо мной...
   

Княгиня.

   Боби, мой другъ, ты, кажется, хотѣлъ сегодня начать твои занятія къ диссертаціи?
   

Люба.

   Бѣдный мальчикъ!-- и лѣтомъ учиться заставляютъ.
   

Княгиня.

   Никто не заставляетъ, онъ можетъ дѣлать что хочетъ. Но онъ знаетъ, что пріятно и что непріятно его матери.
   

Боби.

   Я, maman, сейчасъ.
   

Княгиня.

   А меня ты найдешь потомъ въ рощѣ. Я вотъ только мою работу возьму.

Уходить въ домъ.

Боби.

   Дядюшка, у васъ, кажется, въ чемоданѣ полицейское право?
   

Осетровъ.

   Какое полицейское право? Что за намекъ?
   

Боби.

   Книги мои.
   

Осетровъ.

   Ахъ, книги... я про нихъ и забылъ. Я думалъ ты это намекаешь... что я тутъ... присматривать долженъ... (рѣзко обрывая.) Нѣтъ, я это спуталъ.
   

Боби.

   Позвольте мои книги.
   

Осетровъ.

   Вотъ вамъ удовольствія деревенской жизни!.. Въ городѣ книги въ шкафу стоятъ: отперъ и возьми; а тутъ, весь чемоданъ тормоши; сюртуки швыряй, рейтузы швыряй...
   

Боби.

   Дядюшка, да я самъ.
   

Осетровъ.

   Нѣтъ, нѣтъ... ты не умѣешь платья сложить.

Уходить, Боби за нимъ.

   

II.
ЗАКРУТИНЪ, ВѢРА, НАДЯ, ЛЮБА, СЕМЕНЪ и ГОРНИЧНАЯ.

Семенъ и горничная убираютъ со стола.

Закрутинъ -- Любѣ со злобой.

   Спасибо! спасибо! добрая дочь -- щадишь отца....
   

Вѣра.

   Папа... Devant Семенъ...
   

Закрутинъ -- путаясь.

   Конечно. Съ другой стороны... (Семену.) Ну что, Семенушка, какъ тебѣ нравится наша деревня?
   

Семенъ.

   Что-жь?-- деревня какъ есть настоящая.
   

Закрутинъ.

   Ты ужь извини, что пріѣхалъ съ княгиней, у нея служишь, а вотъ нашей прислугѣ помогаешь за столомъ.
   

Семенъ.

   Да мнѣ что княгиня прикажутъ. Мнѣ все равно.
   

Закрутинъ.

   Я твоей службы не забуду; да.

Напѣваетъ, слѣдя глазами за уходящимъ Семеномъ.

   Не шей ты мнѣ, матушка,
   Красный сарафанъ...

Семенъ ушелъ. Любѣ укоризненно.

   Я радуюсь, я счастливъ, что княгиня у насъ гоститъ, а ты какого-то сорванца разыгрываешь: насмѣхаешься надъ молодымъ княземъ, грубишь... Ну, если тебѣ самой не важно, какъ на тебя смотрятъ такіе почтенные люди, ты бы хоть изъ участья къ своему семейству, къ сестрамъ, не срамила-бы насъ. Коли ужь такое мое несчастіе, что двѣ дочери у меня задались, а третья...
   

Люба.

   Что? ужь договаривайте... Никуда не годится, ну?
   

Закрутинъ.

   Нѣтъ, я этого не говорю.
   

Вѣра.

   Вотъ, сейчасъ и на попятный... Ахъ, папаша!
   

Закрутинъ.

   Я что хочу сказать... (Любѣ.) Конечно, какое въ тебѣ утѣшеніе отцу? Вонъ Надя въ гимназіи хоть "Подарокъ молодымъ хозяйкамъ" получила... хоть книгу въ награду... А у нея твоихъ способностей нѣтъ.
   

Надя.

   Merci.
   

Закрутинъ.

   Ты бы должна была, вотъ какъ Вѣра, съ золотой медалью выдти, если-бъ не плохой баллъ изъ поведенія. По наукамъ-то у тебя отмѣтки лучше, чѣмъ у Вѣры.
   

Вѣра.

   У меня по рукодѣлью больше, чѣмъ у нея.
   

Закрутинъ.

   Ты можетъ-быть и умнѣе, и талантливѣе твоихъ сестеръ...
   

Вѣра и Надя.

   Что такое?... Папа...
   

Закрутинъ.

   Я вѣдь ее не хвалю... я не хвалю. Я выговариваю ей. Вѣдь ее на все взять; вѣдь другая-бы блестѣла. А она своимъ характеромъ всѣ свои качества убиваетъ. (Надя хочетъ говорить.) Нѣтъ, постой,-- какъ она намъ третьяго дня при батюшкѣ всѣ крестовые походы разъяснила?... Вонъ Вѣра-то все путала: Бульонскій, да Бульонскій, -- а она такъ все разложила, точно сама тамъ разгуливала по Палестинѣ. (Вѣра хочетъ говорить.) А какъ она на планѣ поля разбила?-- въ четверть часа... Надя полъ-дня билась, у нея все не выходило, а она...
   

Вѣра.

   Ну, папашечка, если вы ужь такъ ею восхищаетесь, ея геніальностью, что насъ унижаете...
   

Надя.

   Прекрасно. Я въ среду два часа въ амбарѣ стояла, возы съ сѣномъ записывала, это все ничего.
   

Вѣра.

   Намъ никакой цѣны... Мы что? мы дуры, мы...
   

Закрутинъ.

   Ахъ, Господи Боже мой, что за напасть... Сжальтесь вы надо мной: всѣ три на меня накинулись.
   

Люба.

   Я молчу.
   

Вѣра.

   Ты въ миленькихъ, тебѣ чего обижаться?
   

Закрутинъ.

   Гдѣ-жь она въ миленькихъ? Я ее распекаю. Понимаете, я распекаю. Что въ ея талантахъ, когда она сорванецъ? (Любѣ.) Ты сорванецъ, вотъ ты что!.. Этакій случай: молодой князь, образованный, милый, красивый, богатѣйшей семьи единственный наслѣдникъ, -- у меня три дочери, живемъ въ бѣдности, одно наше богатство -- нравственное... Вѣдь надо пожалѣть отца. Можетъ быть тутъ счастье для всѣхъ насъ... Вѣдь развѣ легко мнѣ всю жизнь хлопотать, заниматься хозяйствомъ, стоять носъ къ верху, на небо глядя: "Ахъ, дай Богъ дождика... Ахъ, не дай Богъ дождика..." Вѣдь я измаялся.
   

Надя.

   Ужь пожалуйста, папаша, не хвастайся. Ты, дѣйствительно, только на небо глядишь, а совсѣмъ ты хозяйствомъ не занимаешься; только газеты читаешь. Мы-же за тебя въ поле ѣздимъ.

Семенъ возвращается и убираетъ остальное.

Вѣра.

   Pas devant Семенъ.
   

Закрутинъ -- мѣняя разговоръ.

   Да, я надѣюсь, что погода установится.

Напѣваетъ.

   Не шей ты мнѣ, матушка,
   Красный...
   
   Зачѣмъ ты, Семенушка, самъ пришелъ? ты бы Анисью послалъ. Что она тамъ лѣнтяйничаетъ!
   

Семенъ.

   Мнѣ все равно-съ. Мнѣ княгиня приказали вамъ прислуживать, я и долженъ. Что-же-съ?

Уходитъ.

Закрутинъ -- напѣваетъ.

   Красный сарафанъ...
   

Люба.

   Ну, теперь онъ ушелъ. Упреки разные я выслушала, дайте и мнѣ сказать свое слово. Такъ вы это, папенька, не потому на меня сердитесь, что я сорванецъ... вы въ другое время за это не очень сердитесь... а потому вы сердитесь, что вы на князиньку разсчитываете: авось, молъ, онъ на одной изъ моихъ дочерей женится?.. хоть одну изъ насъ съ рукъ сбыть хотите?
   

Закрутинъ.

   Вотъ какія выраженія... Сбыть съ рукъ!.. Самый любящій отецъ сбываетъ съ рукъ. Это ваше дѣвичье назначеніе. Ты ужь сейчасъ съ подковырой. Сбыть не сбыть, а счастливо пристроить; что-же тутъ дурнаго?
   

Люба.

   Съ чего-же это вы взяли, что княгиня позволитъ своему Боби жениться на одной изъ насъ?
   

Закрутинъ.

   Есть такія причины думать.
   

Люва.

   Такъ извольте намъ ихъ сказать.
   

Закрутинъ.

   И не подумаю. Я далъ честное слово никому не говорить; и особенно вамъ.
   

Люба.

   Стало быть, никакихъ причинъ нѣтъ.
   

Закрутинъ.

   Анъ-есть!
   

Люба.

   Анъ-нѣтъ.
   

Закрутинъ.

   Есть!
   

Люба.

   Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ...
   

Закрутинъ.

   Есть, есть, есть, есть! Мнѣ сама княгиня призналась, что она именно за этимъ и пріѣхала.
   

Люба.

   Ну ужь это вы, папашенька, сочинили.
   

Закрутинъ.

   Нисколько не сочинилъ.
   

Люба.

   Повѣрю я, что княгиня пріѣдетъ въ нашу глушь выбирать невѣсту своему птенчику, когда она на него не надышется. Да я думаю, и царевны такой нѣтъ, на которую-бы она для него польстилась.
   

Закрутинъ.

   И разсуждаешь ты такъ оттого, что ты сорванецъ. Анъ вотъ и польстилась. Потому именно и польстилась, что заботливая мать. Ахъ, какая мать!.. какая мать!..
   

Люба.

   Я бы отъ такой въ воду кинулась.
   

Закрутинъ.

   Ну, ужь извини. Она его каждое движеніе видитъ, каждую мысль чувствуетъ. А ужь забота какая!.. Оттого и пріѣхала. Петербургъ что?-- омутъ. Такая чистая душа въ немъ погибнетъ. Невѣсту тамъ взять?-- лгуньи! Всѣ Петербургскія барышни -- лгуньи, ихъ этому въ пансіонѣ учатъ. Княгиня и поняла, что надо для князя невѣсту найти въ мѣстахъ неиспорченныхъ. Первое дѣло, невѣсту можно выбрать нравственную, правдивую, чтобы всю ее на ладони было видно; второе дѣло, можно взять жену бѣдную и будетъ она тоже для княгини дочь покорная. А такъ какъ губернаторъ нашъ, бывши въ Петербургѣ, ей очень рекомендовалъ васъ... (Опомнясь.) Да что-жь это я вамъ все разсказываю?.. подите вонъ!.. (Любѣ.) Все ты, все ты!-- и отца-то подведешь. Этакая, право. Нужно все знать.
   

Люба.

   Никакой нужды нѣтъ. Я на этого вашего Боби ни малѣйшихъ разсчетовъ не имѣю. Уступаю сестрицамъ.
   

Вѣра.

   Скажите, какое великодушіе!
   

Надя.

   Поневолѣ уступаешь. Знаешь, что онъ тебя не возьметъ.
   

Люба.

   Еще я-то его возьму-ли? вопросъ., і Что въ немъ такого? Кукла, какъ есть кукла. Куда княгиня дернетъ, туда онъ и идетъ. "Другъ мой Боби, не пей вина" -- не пьетъ. "Другъ мой Боби, иди учиться" -- идетъ. Никакой самобытности. Этакъ всю жизнь быть подъ командой у княгини?.. нѣтъ ужь, благодарю покорно.
   

Закрутинъ.

   А ты бы, небось, сама командовать хотѣла?
   

Люба.

   И буду.
   

Закрутинъ.

   Старой дѣвой... Вотъ ты чѣмъ будешь: старой, дѣвой. Кому охота такую бѣшеную себѣ на шею навязать? Проживешь весь вѣкъ безъ мужа.
   

Люба.

   Ну что-жь? тебѣ-же лучше. Вѣдь когда нашъ первый сортъ замужъ выйдетъ, съ кѣмъ-же ты останешься?-- одинъ-одинешенекъ, бобылемъ. Вотъ я и буду съ тобой.
   

Закрутинъ.

   Ухъ!-- упаси Боже!.. Еще при сестрахъ-то все легче; все нѣтъ, нѣтъ, да и на нихъ ты налетишь; а какъ безъ нихъ то, коли некого будетъ дергать, кромѣ меня?.. Ты меня въ мочалку истреплешь.
   

Люба.

   Ну что ты притворяешься? кого ты хочешь обмануть?.. да ты безъ меня умрешь со скуки. Вѣдь ты меня больше всѣхъ на свѣтѣ любишь.
   

Закрутинъ.

   Ой, ой, ой, ой, ой!.. Вотъ не было печали.
   

Люба.

   Любишь, любишь.. Что ты тамъ ни разсказывай.
   

Закрутинъ.

   Не люблю...
   

Люба.

   Любишь, любишь, любишь!... вотъ тебѣ. Любишь!

Убѣгаетъ.

   

III.
ТѢ-ЖЕ безъ ЛЮБЫ.

Закрутинъ.

   Вотъ язва... этакая язва!.. Постой... (Дочерямъ). Ну, было-бы вамъ сказано: проврался я, такъ чуръ меня не выдавать. Чтобы и помину не было, что вы знаете!-- вамъ-же хуже будетъ. Княгиня тогда сейчасъ заподозритъ, что вы подъ нее поддѣлываетесь, и хвостовъ ея не увидите. Я пока пойду Любу уговаривать... упрашивать буду, только чтобъ не мѣшала.

Уходитъ.

   

IV.
НАДЯ и ВѢРА.

Надя.

   Вѣра, что онъ тебѣ нравится?
   

Вѣра -- ходитъ въ раздумье.

   Про это я знаю.
   

Надя.

   Я тебѣ откровенно скажу: ужасно онъ мнѣ нравится. (Пауза.) Вѣрочка, милая, коли тебѣ все равно, -- уступи ты мнѣ его, ради Бога.
   

Вѣра.

   Ахъ, Надя, какой странный разговоръ. Развѣ онъ намъ принадлежитъ, что мы его дѣлить будемъ? Можетъ-быть онъ ни одной изъ насъ не захочетъ... это не отъ насъ зависитъ.
   

Надя.

   Ну ужь, позволь... если княгиня насъ намѣтила, я теперь такъ за ней буду ухаживать, вся на мелкіе кусочки расшибусь... и за этимъ дядюшкой, и за нимъ буду ухаживать... Еслибъ тебя то не было, я бы ужь ихъ съумѣла пріобрѣсти.
   

Вѣра.

   Чѣмъ же я-то могу мѣшать?
   

Надя.

   Какъ-же чѣмъ? ты у насъ ученая, ты съ золотой медалью... начнешь съ нимъ разговаривать обо всѣхъ его предметахъ,-- развѣ за тобой угоняешься?.. Конечно, онъ будетъ счастливѣе, если женится на мнѣ. Я ему книжки оставлю; но за то, ужь ему заботъ никакихъ ни объ чемъ не будетъ, я все сама. Не придется ему говорить: "пришей вотъ тутъ пуговку", или: "потри тамъ бензиномъ", -- все будетъ предусмотрѣно. Но вѣдь онъ этого впередъ чувствовать не можетъ.
   

Вѣра.

   Какое у тебя мѣщанское представленіе о семейномъ счастьи!
   

Надя.

   Ну вотъ, ужь ты меня подрываешь.
   

Вѣра.

   Разумѣется -- мѣщанское. Будто вся жизнь только въ томъ, чтобъ бѣлье чинить, да платье чистить? У него довольно денегъ, чтобъ для этого прислугу нанять. Я думаю, есть болѣе высокія потребности.
   

Надя.

   Ну вотъ, ну вотъ... Такъ и знала. Пойдешь свои термины пускать, да еще за фортепіано сядешь, ты меня, конечно, оттѣснишь. Милочка, Вѣрочка, уступи ты мнѣ его, голубушка!.. Ты вѣдь у насъ самая умная, самая представительная, ты себѣ всегда жениха найдешь. Ты всегда будешь на расхватъ. А мнѣ развѣ когда-нибудь еще такой случай выдастся? За помѣщика за стараго выходить -- только.
   

Вѣра.

   Ахъ, оставь меня, пожалуйста. Ну что ты какія глупости-говоришь? Точно Любочка, право... Что мнѣ его подарили, что-ли?
   

Надя.

   Ужь я вижу, что ты планы обдумываешь, какъ княгинѣ понравиться. Пойми-же, Вѣрочка, пойми... я еще ничего такого не подозрѣвала, а ужь во снѣ я его называла "Боби"... Коли ты мнѣ его уступишь, я не знаю что... ну проси, что хочешь... Ну, что хочешь проси Вѣра...
   

Вѣра.

   Да ты съ ума сходишь, Надя. Что за мѣновая торговля?.. Я тебѣ жениха, а ты мнѣ что?-- булку сдобную, что-ли? или платочекъ шелковый?
   

Надя.

   Ты не хочешь? Ну, такъ ужь извини. Я тебѣ заявила, что я влюблена.
   

Вѣра.

   Почемъ же ты мое-то сердце знаешь?
   

Надя.

   Все равно. Я первая сказала, мои первыя права. Если ты мнѣ хочешь мѣшать -- и я тебѣ буду мѣшать.
   

ЯВЛЕНІЕ V.
ТѢ-ЖЕ, ЗАКРУТИНЪ и ОСЕТРОВЪ.

Осетровъ.

   Да, хваленое ваше деревенское блаженство!.. Ну, вотъ мы теперь позавтракали, книгу я ему вынулъ,-- ну, теперь что же прикажете дѣлать?
   

Закрутинъ.

   Что угодно, ваше превосходительство.
   

Осетровъ.

   Эко сказалъ какъ умно!.. Я знаю, что мнѣ никто не запретитъ хоть колесомъ по лужайкѣ пройтись. Я васъ спрашиваю: что я теперь долженъ для себя выдумать?.. Въ Петербургѣ, я бы зналъ, что дѣлать.
   

Вѣра.

   Что-жь бы вы дѣлали въ Петербургѣ?
   

Надя -- Вѣрѣ тихо.

   Ужь ты къ дядюшкѣ подъѣзжаешь?
   

Осетровъ.

   Въ Петербургѣ?.. О!.. тамъ дѣла не оберешься. Ну, во-первыхъ, я выхожу на улицу, дворники улицу поливаютъ: брызжутъ такъ тебѣ, что того гляди, окатятъ съ головы до ногъ... ну, надо смотрѣть, надо сторониться... и иду я, первымъ дѣломъ, черезъ весь Петербургъ на Васильевскій островъ, въ табачную лавку, табаку купить.
   

Закрутинъ.

   Развѣ ближе-то у васъ нѣтъ лавки?
   

Осетровъ.

   Сколько угодно. Да вѣдь ближе-то я бы сейчасъ назадъ домой пришелъ; а вѣдь такъ-то я часа три прохожу.
   

Закрутинъ.

   Такъ вѣдь и здѣсь, если гулять угодно, сдѣлайте милость, хоть вплоть до обѣда.
   

Осетровъ.

   Куда-жь это гулять?
   

Закрутинъ.

   Ну, къ рѣкѣ, или въ рощу...
   

Осетровъ.

   Что-же тамъ интереснаго? деревьевъ вашихъ, что-ли, я не видалъ? сосны вашей, или березы?.. Я по Петербургу-то иду, я пять разъ остановлюсь. Вдругъ какія-нибудь похороны навстрѣчу,-- сейчасъ можно спросить: кого хоронятъ? кареты сосчитаешь, сколько проѣхало сзади... какъ родственники относятся, за гробомъ идутъ: плачутъ или такъ, смѣются... Вѣнки тамъ, или что,-- ордена несутъ. Иной разъ даже такъ, что съ музыкой.
   

Вѣра.

   А вы любите музыку?
   

Осетровъ.

   Военную.
   

Надя -- Вѣрѣ тихо.

   Ты ужь и ему хотѣла своего Бетховена разыграть?
   

Осетровъ.

   А то, при счастьи, иной разъ на какой-нибудь случай натолкнешься: городовой мошенника поймалъ. (Какъ бы спрашиваетъ городового.) "Что тутъ такое?" (Голосомъ городового.) "Да вотъ, ваше превосходительство, чужой зонтикъ украсть хотѣлъ, такъ остановили". (Своимъ распекающимъ голосомъ.) "Ахъ ты такой-сякой"... (Жалобнымъ голосомъ вора.) "Да я, ваше превосходительство"... (Своимъ, строю.) "Врешь!.. И что ты братецъ за дуракъ?-- ну на что тебѣ зонтикъ? Тебя, вѣдь, этакого, если и насквозь дождемъ промочитъ, ты и не замѣтишь. Ты бы ужь лучше портмоне укралъ".
   

Закрутинъ.

   И въ самомъ дѣлѣ, на что ему зонтикъ? Осетровъ.
   А то, вдругъ гдѣ-нибудь лошадь упала, народъ собрался... Кучеру наставленіе прочитаешь: "Ахъ ты, кучеръ, кучеръ!-- Какой ты кучеръ? распрягать не умѣешь?.. Ты, братецъ, постромку затянулъ. Отпусти... Охъ, глупый какой!.. отпусти"... Да этакъ-то какъ пройдешься, да придешь домой, глядишь -- ужь и обѣдать пора... не видалъ, какъ время прошло... А здѣсь что?
   

Закрутинъ.

   Если вы, ваше превосходительство, на счетъ воровства любите, такъ воровства у насъ тоже довольно... очень даже довольно.
   

Осетровъ.

   Гдѣ-жь это мнѣ за нимъ бѣгать? у становаго за пазухой сидѣть, что-ли?.. Ну что я буду здѣсь до обѣда дѣлать?
   

Надя.

   Ваше превосходительство, я вамъ придумала дѣло, совсѣмъ по васъ.
   

Осетровъ.

   Воображаю.
   

Надя.

   Ей-богу... У насъ теперь сѣнокосъ идетъ, трава уродилась прекрасная, народу собрано много, и мужиковъ, и бабъ... ступайте на сѣнокосъ.
   

Осетровъ.

   Какъ это для меня можетъ быть интересно?.. Что же я въ этомъ дѣлѣ понимаю? Я скажу мужику: "ты не такъ косу держишь"... А онъ мнѣ: "ну-ка, попробуйте сами"... Что-жь я съ косой сдѣлаю?-- сапогъ себѣ разрѣжу, или палецъ на ногѣ отхвачу, только и будетъ... Скажетъ тоже, ей-богу! на сѣнокосъ.
   

Вѣра -- Надѣ.

   Это ты очень удачно попала.

Смѣется.

   

VI.
ТѢ-ЖЕ и КНЯГИНЯ.

Княгиня.

   Весь погрузился въ науку... Я сейчасъ къ нему заходила: голову на руки положилъ, читаетъ и даже не оглянулся. Я на цыпочкахъ ушла.
   

Вѣра.

   Какую тему онъ разрабатываетъ, княгиня?
   

Княгиня.

   Очень интересную, ma chère. Объ отношеніяхъ дѣтей къ родителямъ по разнымъ законодательствамъ.
   

Вѣра.

   Какая глубокая тема, княгиня!
   

Надя.

   А ты откуда это поняла? Ты законодательству не училась?
   

Вѣра.

   Всякій можетъ понять, въ комъ есть душа и уваженіе къ семейному началу. У всѣхъ на свѣтѣ были родители.
   

Осетровъ.

   Разумѣется у всѣхъ. Что-жь тутъ такого удивительнаго?
   

Вѣра.

   Стало быть, всякій можетъ чувствовать, какая великая задача -- эти святыя отношенія къ старшимъ, которымъ обязаны мы всѣмъ своимъ существованіемъ.
   

Княгиня.

   Такъ, такъ, ma chère, вѣрно.
   

Надя -- про себя.

   Нѣтъ, она меня загоняетъ,-- она меня совсѣмъ загоняетъ.
   

Княгиня.

   Только теперь уйдемте отсюда. Вотъ его окно: если ему будетъ жарко, онъ отворитъ и мы можемъ его развлечь. Когда такъ погруженъ человѣкъ, то малѣйшій шорохъ можетъ иногда разбить мысли.
   

Закрутинъ.

   Я вамъ въ рощѣ чудесный уголокъ покажу.
   

Надя.

   Княгиня, позвольте спросить, вы цвѣтную капусту съ какимъ соусомъ больше любите: сабайонъ или масло въ сухаряхъ, или...
   

Княгиня.

   Голубушка, какъ она обо мнѣ хлопочетъ!.. Все равно, мое дитя; что вы подадите, я во всемъ буду видѣть ваше доброе желаніе.
   

Вѣра.

   Княгиня, если вы будете работать, вы мнѣ позволите что-нибудь громко вамъ почитать?
   

Княгиня.

   Ахъ, милая, съ удовольствіемъ.
   

Вѣра.

   У меня есть интересная книга: философскія мысли Паскаля.
   

Княгиня.

   Ахъ, нѣтъ, нѣтъ... Я теперь не такъ настроена. Что-нибудь полегче... романъ какой-нибудь.
   

Вѣра.

   Я нѣсколько романовъ принесу, княгиня, на выборъ.
   

Княгиня.

   Хорошо. Въ рощу.

Вѣра уходитъ.

Надя.

   Я вамъ велю кушетку туда вашу любимую принести, княгиня, и столикъ. Вамъ будетъ удобнѣе.

Убѣгаетъ.

Княгиня.

   Какія милыя, заботливыя!.. Ну, Иванъ Христофоровичъ, поздравляю: мнѣ не даромъ ихъ нахвалили. Я не ошиблась: и умны, и рачительны, и скромны. Благодарю васъ, мой другъ, что вы ихъ такими воспитали.
   

Закрутинъ.

   Княгиня, вѣдь собственная кровь!-- какъ не приложить все стараніе!
   

Княгиня.

   Да, да... и очень удачно. Для насъ, для матерей, вѣдь это какой важный вопросъ... Гдѣ вы найдете хорошую невѣсту сыну, не испорченную? Да, мнѣ кажется, я не ошибусь въ нихъ. Pierre, которая тебѣ больше изъ нихъ нравится?
   

Закрутинъ.

   Генералъ сегодня что-то особенно озлобленъ на деревню, такъ ужь я боюсь, что...
   

Осетровъ.

   Нѣтъ, что-же? меня сестра, просила принести ей эту жертву, пріѣхать съ ней сюда; я обѣщалъ, такъ ужь...
   

Княгиня.

   Которая тебѣ изъ нихъ больше нравится?
   

Осетровъ.

   Мнѣ?.. Мнѣ -- самая младшая... Любовь она у васъ, что-ли?
   

Княгиня.

   Что ты, что ты?-- въ насмѣшку Говоришь!.. Это Иванъ Христофоровичъ, одна у васъ неудача, не досмотрѣли, милый.
   

Закрутинъ.

   Трудно досмотрѣть; ужь характеръ этакій.
   

Осетровъ.

   А мнѣ нравится.
   

Княгиня.

   Да ты это мнѣ на смѣхъ говоришь, братъ. Я тебя просила со мной пріѣхать, потому что жду отъ тебя серьезнаго совѣта.
   

Осетровъ.

   Матушка моя, вѣдь ты меня спрашиваешь, которая мнѣ нравится? Что-же мнѣ лгать?-- Она мнѣ больше всѣхъ нравится, съ ней хоть весело. Она меня вчера козломъ травила, такъ онъ чуть-чуть меня не забодалъ.
   

Княгиня.

   Перестань, пожалуйста, что это такое! вѣдь я ищу невѣсту моему Боби. Вѣра такая развитая дѣвушка, солидная такая; Надя такъ распорядительна... у обѣихъ строгій умъ...
   

Осетровъ.

   Я въ этомъ ничего не понимаю. Ты-бы тогда лучше учителя взяла изъ гимназіи, или повара тамъ, огородника.. они-бы все это тебѣ провѣрили. Это не моя спеціальность.
   

Княгиня.

   Я думала, что сердце дяди подскажетъ.
   

Осетровъ.

   Ну вотъ, сердце дяди и говоритъ: мнѣ Люба нравится. Что ты со мной сдѣлаешь? Хочешь, чтобъ я лгалъ, -- я пожалуй, солгу; что толку?.. Нравится мнѣ вотъ эта! ну, рѣжь меня пополамъ.
   

Княгиня.

   Жалѣю, что я тебя взяла.
   

Осетровъ.

   А ужь я-то какъ жалѣю...

Входитъ Вѣра съ книгами.

Вѣра.

Вотъ книги, княгиня.

Княгиня.

   Пойдемте. (Брату и Закрутину.) Пожалуйста, не мѣшайте Боби.

Уходитъ съ Вѣрой.

Закрутинъ.

   Ну что-же? На сѣнокосъ не пойдете? Я туда иду.
   

Осетровъ.

   Нѣтъ, вы лучше мнѣ прикомандируйте эту вашу попрыгушку.
   

Закрутинъ.

   А кто ее знаетъ, гдѣ она? Вѣрно тоже на сѣнокосѣ, она это любитъ.
   

Осетровъ -- съ отчаяніемъ.

   Ну, пойдемте на сѣнокосъ, ужь если моя такая судьба, что безъ этого сѣнокоса мнѣ не жить.

Уходятъ оба. На террасѣ появляется Люба.

   

VII.
ЛЮБА, потомъ БОБИ.

Мимическая сцена. Люба слѣдитъ за уходящими, оглядывается, потомъ украдкой сходитъ въ садъ, срываетъ большую вѣтку съ дерева, быстро ею нѣсколько разъ ударяетъ по окну, и прячется. Боби отворяетъ окно и осматривается кругомъ.

Боби -- глядя вверхъ.

   Птица, что-ли, толкалась въ окно?

Боби глядитъ нѣкоторое время, потомъ срывается. Люба подкрадывается, сильно хлопаетъ оконной рамой и снова скрываемся. Боби опять появляется съ книгой.

Боби.

   Какой вѣтеръ странный... (Укрѣпляетъ раму крючками.) А хорошенькій здѣсь садъ. Вотъ и опять тихо, совсѣмъ вѣтру нѣтъ. Какая погода хорошая!

Боби садится у окна; сперва такъ глядитъ въ окно, потомъ начинаетъ читать. Люба большой вѣткой задѣваетъ его голову. Онъ сперва отстраняетъ вѣтку рукой, но Люба опять его задѣваетъ.

Боби -- оглядываясь.

   Откуда эта вѣтка высунулась?.. Срѣзать ее развѣ? (Идетъ въ глубину за ножемъ; возвращаясь, вѣтки не видитъ.) Гдѣ-же это?.. (Люба бросаетъ ему въ лицо букетъ розановъ.) Кто такой?. (Люба смѣется и выступаетъ.) Ахъ, это бы тутъ... А я-то все на вѣтеръ, да на птицу сваливаю...
   

Люба.

   Что сваливаете?
   

Боби.

   Это вы тутъ окномъ да вѣткой шалите?
   

Люба.

   Перекреститесь!-- что вы?..
   

Боби.

   И букетъ не вы кинули?
   

Люба.

   Букетъ съ неба свалился вамъ въ награду за ваше прилежаніе. Много выучились?
   

Боби.

   Да, выучишься тутъ!
   

Люба.

   Вольно же!.. Надо быть жесткимъ, какъ старый сафьяннный переплетъ, чтобы сидѣть надъ скучною книгой, когда вся природа цвѣтетъ, и смѣется, и зоветъ на воздухъ, въ зелень, въ поле, въ ширь!
   

Боби.

   Меня можетъ-быть и тянетъ въ поле, но я имѣю силу характера подавить свое желаніе, когда долгъ велитъ.
   

Люба.

   Какой тамъ долгъ велитъ?-- говорите ужь лучше прямо: мамаша велитъ.
   

Боби.

   Нѣтъ, я самъ сознаю, что надо...
   

Люба.

   Что такое надо? что?.. Много вы проиграете, если день-другой пропустите? Все равно -- вы сидите, читаете, а вѣдь вы ничего не понимаете изъ прочитаннаго.
   

Боби.

   Почему вы думаете?
   

Люба.

   Да потому что нельзя понимать, когда душа въ другомъ мѣстѣ. Нельзя двоиться. Мысли здѣсь, а желаніе тамъ.
   

Боби.

   Правда, что иное приходится по два раза перечитывать.
   

Люба.

   Ну видите? Ваша мамаша постарше васъ -- и та въ рощу пошла, и Вѣра ей нѣжный романъ читаетъ о любви двухъ сердецъ. А васъ засадили за... покажите-ка вашу книгу, что это такое? (Онъ подаетъ ей книгу въ окно, она читаетъ.) "Международное право" -- фу!.. Какое теперь можетъ быть международное право? Одно только право: пользоваться чистымъ воздухомъ и солнцемъ; право, котораго не лишены самые несчастные нищіе, но котораго вы сами себя лишаете, жалкій рабъ непонятнаго долга!.. (Кладетъ книгу на столъ.) Фу!.. страшно дотронуться; въ руки не возьму этой книги
   

Боби.

   Дайте ее сюда.
   

Люба.

   Нѣтъ, возьмите сами. Я боюсь, что она меня сразу сдѣлаетъ старухой.

Боби скрывается, она въ это время прячетъ книгу въ кусты. Боби выходитъ съ террасы. Онъ ищетъ книгу.

Боби.

   Куда вы дѣвали?
   

Люба.

   Что?
   

Боби.

   Книгу.
   

Люба.

   Какую книгу?
   

Боби.

   Ну полноте, отдайте. Куда вы спрятали мою книгу?
   

Люба.

   Она въ пыль обратилась и зефиры ее сдунули со злобы, что она мучаетъ такого хорошаго мальчика.
   

Боби.

   Что это у васъ за тонъ разговора? Вѣдь вы, кажется, не маленькая.
   

Люба.

   Какъ не маленькая? Я ростомъ только въ два аршина три вершка.
   

Боби.

   Скажите мнѣ, пожалуйста, что вы за человѣкъ? Серьезный вы человѣкъ, или бабочка вертопрашная? Слушаешь васъ и никакъ этого понять не можешь... то вдругъ блеснетъ и умное словечко, и задушевная мысль, а то опять стала вихремъ вертѣться. Я вотъ пять дней къ вамъ присматриваюсь...
   

Люба.

   Неужели?-- Скажите, какая честь.
   

Боби.

   И не могу себѣ дать отчета, откуда у васъ эти блестки? Случайно, что-ли, онѣ на языкъ попадаютъ, или вы подслушали ихъ и повторяете зря, какъ попугай?.. или въ самомъ дѣлѣ у васъ тамъ въ душевной глубинѣ руда золотая, а вы на зло всѣмъ ее съ пескомъ, да съ иломъ мѣшаете?
   

Люба.

   Вотъ сидите вы надъ учеными книгами, а какія вы глупости спрашиваете. Многому вы научитесь изъ вашихъ книгъ, если вы къ людямъ присматриваться не станете и понимать людей не научитесь. Если вы на все, всегда будете глядѣть глазами вашей мамаши и свой разумъ и свои желанія не заговорятъ, -- куда вы будете годиться? что изъ васъ мйдетъ?-- бездарный педантъ -- и больше ничего.
   

Боби -- обиженно.

   Я васъ прошу не затрогивать maman. И вообще, я вижу, вамъ угодно говорить настолько непріятныя мнѣ вещи, что лучше мнѣ уйти. (Серьезно.) Полноте шутить... Пожалуйста, отдайте мою книгу.
   

Люба.

   Фу, какой скучный, какой злой, гадкій!
   

Боби -- сердито.

   Отдайте, пожалуйста, мою книгу.
   

Люба.

   Извольте, пожалуйста, вашу книгу.. (Идяза книгой ворчитъ.) Злой... (Подаетъ книгу.) Вотъ извольте... (Боби хочетъ взять книгу, но она быстро прячетъ ее за спину и смѣется.) Вы сердитенькій?
   

Боби.

   Ну, что это за шалости?
   

Люба.

   Неужели вы злой? У васъ глаза совсѣмъ не злые и я бы никогда не повѣрила, еслибъ мнѣ про васъ сказали...
   

Боби.

   Что вамъ за охота...
   

Люба.

   Смѣяться?.. Оттого, что это весело. Развѣ вы не любите смѣяться?
   

Боби.

   Чему смѣяться?
   

Люба.

   Ничему... такъ. Оттого, что весело, оттого, что пріятно жить на свѣтѣ... оттого, что макъ краснаго цвѣта, и васильки синіе, и небо голубое. Оттого, что глаза у васъ какъ угольки разгорѣлись. Не отдамъ вашей книги, -- вотъ вамъ и все... Сейчасъ въ рѣку ее кину.
   

Боби.

   Нѣтъ ужь въ рѣку-то не надо.
   

Люба.

   Въ пропасть, въ печку, въ огонь!.. Не хочу, чтобъ у васъ въ груди застой крови сдѣлался. Меня солнышко прислало выгнать васъ изъ комнаты. Проститесь съ этой книжкой,-- вы ее больше не увидите.
   

Боби.

   Зачѣмъ-же книгу-то уничтожать? Отдайте, я не буду читать.
   

Люба.

   Ни за что...

Убѣгаетъ.

Боби.

   Погодите... послушайте!..

Убѣгаетъ за ней. Съ противоположной стороны входятъ Закрутинъ и Осетровъ.

   

VIII.
ЗАКРУТИНЪ, ОСЕТРОВЪ, КНЯГИНЯ, ВѢРА, потомъ ЛЮБА и БОБИ.

Закрутинъ.

   Кто-жь ее знаетъ? Она безпрестанно на работы ходитъ. Вѣрно гдѣ-нибудь въ другомъ мѣстѣ.
   

Осетровъ.

   Ужь разумѣется гдѣ-нибудь въ другомъ, коли тамъ нѣтъ... Оставьте. Только напрасно заставили на вашъ дурацкій сѣнокосъ ходить... Я самъ сыщу. (Кричитъ.) Семенъ, Семенъ!.. Не видалъ молодой барышни?.. Семенъ!..
   

Княгиня -- входя.

   Тсс!.. Pierre, ты знаешь, Боби погруженъ въ науку, а ты кричишь. Вонъ онъ и окно отворилъ. Я вспомнила одну мысль, хотѣла ему сказать да боюсь, какъ-бы не. потревожить. (Подходитъ къ окну.) Боби, мой другъ... (Громче.) Боби!..

Пауза.

Осетровъ.

   Да онъ спитъ, должно быть, надъ книгой-то.. (Кричитъ.) Боби!
   

Княгиня.

   Pierre! такъ можно испугать...
   

Осетровъ.

   Что-же съ нимъ -- родимчикъ сдѣлается?
   

Княгиня.

   Боби, мой другъ, позволь...
   

Вѣра.

   Да его должно-быть тамъ нѣтъ.
   

Закрутинъ.

   Я взгляну...

Идетъ въ домъ.

Княгиня.

   Куда-жь ему уйти? что за пустяки?.. Боби!..
   

Закрутинъ -- въ окнѣ.

   Нѣту... Ушелъ.
   

Княгиня.

   Куда?
   

Закрутинъ.

   Кто-жь его знаетъ? Я съ генераломъ на сѣнокосъ ходилъ.
   

Вѣра.

   Можетъ быть и онъ пошелъ прогуляться.
   

Княгиня.

   Нѣтъ, я вамъ говорю, онъ весь былъ погруженъ въ науку. Ахъ, я знаю... Онъ вѣрно пошелъ въ мою комнату взять бумаги. Я совсѣмъ забыла ему бумаги дать.
   

Осетровъ.

   Ну, ступайте къ нему, а я пойду искать... (Въ глубинѣ, смѣясь и размахивая книгой, бѣжитъ Люба) Вотъ она!

Люба вбѣгаетъ на пригорокъ, за ней, смѣясь, бѣжитъ Боби. Оба убѣгаютъ.

Княгиня -- пораженная.

   Вотъ онъ!.. Что это такое?..
   

Осетровъ.

   Погруженъ въ науку...
   

ВТОРОЕ ДѢЙСТВІЕ.

Другая часть сада. Домъ съ правой стороны. Въ глубинѣ рѣшетка. За рѣшеткой роща. Входятъ княгиня и Осетровъ въ сильномъ спорѣ.

I.
КНЯГИНЯ и ОСЕТРОВЪ.

Осетровъ.

   Да ты погоди, погоди горячиться-то... дай сказать...
   

Княгиня.

   Помилуй, батюшка, на-что это похоже? Ну, ужь если ты помогать не можешь, такъ хоть-бы не мѣшалъ.
   

Осетровъ.

   Какъ я не помогаю? Я отъ всей души. Ты мнѣ велѣла при Любочкѣ состоять, ну я отъ нея и не отхожу, -- даже и на дерево за ней лазилъ, чего-же больше!.. Вѣдь изъ-за этого ваша "золотая медаль" вчера Боби свое сочиненіе прочитала. Вѣдь еслибы мы въ лѣсу не замѣшкались, ужь Любочка-бы не дала Вѣрѣ сочиненіе читать.
   

Княгиня.

   Такъ зачѣмъ портить сегодня? Я вчера такъ радовалась, мы такъ строгимъ семейнымъ кружкомъ сидѣли чинно: Вѣра читала, Боби дѣлалъ ей свои замѣчанія; такъ дѣльно, такъ глубокомысленно... Онъ ей цѣлую лекцію прочиталъ объ антропофагахъ.
   

Осетровъ.

   Объ чемъ?
   

Княгиня.

   Объ антропофагахъ... Объ людоѣдахъ.
   

Осетровъ.

   Наше мѣсто свято!.. Слава Богу, что меня тутъ не было.
   

Княгиня.

   Такъ и сквозило, что между ними была эта невидимая связь мысли и чувства. Я потомъ съ нимъ цѣлый часъ наединѣ говорила. Боби признаетъ, что Вѣра свѣтлая головка. Я его настроила самымъ пріятнымъ образомъ. Онъ такъ горячо меня поцѣловалъ, идя спать, что я въ этомъ поцѣлуѣ чувствовала трепетъ молодаго сердца и еще неясной, но зародившейся, привязанности.
   

Осетровъ.

   Напрасно чувствовала. Послѣ такого чтенія да разговора о людоѣдахъ, да если еще и ты битый часъ ему "золотую медаль" въ глаза втирала, я думаю онъ радъ радешенекъ былъ съ тобой проститься. Какъ тутъ не расцѣловать горячо, -- отпусти только.
   

Княгиня.

   Это ты помогаешь?
   

Осетровъ.

   Постой, вѣдь надо говорить правду...
   

Княгиня.

   Разумѣется, если ты тутъ являешься съ разными глупыми разсказами о Любѣ, ея выходки восхваляешь... Боби молодъ, ему не легко сосредоточиться, это его отвлекаетъ... А ужь ты до чего дошелъ, срамъ сказать: глазки ея расхваливать сталъ. Я краснѣла за тебя. Туфельками ея восхищаешься. Хоть-бы ты объ своихъ годахъ вспомнилъ.
   

Осетровъ.

   Что-же? Я при моихъ годахъ еще не слѣпой. А коли туфельки хороши, такъ отчего не сказать... И глаза чудесные, плутовскіе такіе, канальскіе.
   

Княгиня.

   Вотъ ужь похвала!
   

Осетровъ.

   Это намъ, мужчинамъ, всегда очень нравится.
   

Княгиня.

   Не знаю какимъ. Надо имѣть особенный вкусъ. Я надѣюсь, что у Боби онъ еще не такъ испорченъ, и мнѣ больно, что ты объ этомъ стараешься... (Ходитъ.) Не понимаю, не понимаю!.. Ужь я не буду говорить объ ея несчастномъ характерѣ, о легкомысліи, о капризахъ,-- но, хоть-бы съ внѣшней стороны, ну можно-ли Любу сравнить съ сестрами? Вѣра и Надя красавицы, а Люба вѣдь только что не уродъ... мизерная какая-то!..
   

Осетровъ.

   А мнѣ вотъ такія женщины всегда нравились.
   

Княгиня.

   Не знаю. Мнѣ кажется, что у маленькой ростомъ всегда и душенка маленькая.
   

Осетровъ.

   Ты въ этомъ не судья, ты женщина. У насъ въ этомъ отношеніи бываютъ такіе вкусы!..
   

Княгиня.

   Это ужь твое дѣло, только думай ты объ этихъ вкусахъ про себя, не развивай ихъ передъ Боби. Онъ еще ребенокъ, ты можешь спутать его натуральный здравый смыслъ.

Входитъ Закрутинъ.

   

II.
ТѢ-ЖЕ и ЗАКРУТИНЪ.

Закрутинъ.

   Я, княгиня, вашу мысль исполнилъ.
   

Княгиня.

   Что такое?
   

Закрутинъ.

   Придумалъ такой способъ, чтобы удалить Любу отсюда на цѣлые три дня, а можетъ быть и больше.
   

Осетровъ.

   Куда? Зачѣмъ?
   

Княгиня.

   Чтобъ она никого тутъ не смущала; ни старыхъ, ни малыхъ.
   

Закрутинъ.

   Я вотъ что придумалъ: Люба у насъ цѣлительницей слыветъ. Коли изъ крестьянъ кто захвораетъ, особенно если расшибется или руку тамъ порѣжетъ, она сейчасъ помощь оказываетъ Когда докторъ пріѣзжаетъ къ намъ, она все его разспрашиваетъ и понаучилась таки.
   

Осетровъ.

   Ишь она какой молодецъ!..
   

Княгиня.

   Петръ Николаевичъ, умѣрь восторги.
   

Закрутинъ.

   И есть у меня тутъ одна дѣвка деревенская, Маланья, во дворѣ служитъ; взята къ намъ изъ дальней деревни, верстъ за пятнадцать. Тамъ подлѣ имѣнья моей тетки ея отецъ кузнецомъ. Я сейчасъ подговорилъ эту Маланью, чтобъ она голосила, что ея отца бревномъ зашибло. Понимаете, будто мужикъ оттуда пришелъ, ей сказалъ, что ея отецъ боленъ. Люба, конечно, сейчасъ будетъ свои услуги предлагать; у меня ужь дрожки запряжены, -- мы ее и отправимъ къ бабушкѣ.
   

Осетровъ.

   Къ какой бабушкѣ?
   

Закрутинъ.

   Къ моей теткѣ. Она вѣдь Любѣ бабушкой приходится. А теткѣ я написалъ письмо.
   

Осетровъ.

   Какой теткѣ?
   

Закрутинъ.

   Да все той-же, Любиной бабушкѣ. Я написалъ письмо, чтобъ она Любу нѣсколько дней задержала у себя. Она умѣетъ: то лошадей не дастъ, то займетъ чѣмъ-нибудь...
   

Княгиня.

   А если кузнецъ-то этотъ нисколько не расшибся?
   

Закрутинъ.

   Да онъ и не расшибся.
   

Княгиня.

   Такъ она увидитъ, что ее обманули?
   

Закрутинъ.

   Ничего не увидитъ. Мало-ли что мужикъ могъ наврать Маланьѣ. У насъ вѣдь иной разъ какія вѣсти-новости разносятся по уѣзду!.. А Маланья дѣвка шустрая, я ей рубль цѣлковый подарилъ, да еще платокъ посулилъ. Она эту исторію разыграетъ чудесно... Вы что задумались, генералъ?
   

Осетровъ.

   Да я думаю вотъ что: я тоже къ теткѣ поѣду.
   

Закрутинъ.

   Къ какой теткѣ?
   

Осетровъ.

   Фу, Господи!-- самъ сейчасъ говорилъ... ну, къ бабушкѣ... къ вашей теткѣ.
   

Закрутинъ.

   Зачѣмъ?
   

Осетровъ.

   Какъ-же? Вонъ скоро темно будетъ, какъ-же такая маленькая дѣвочка вдругъ одна поѣдетъ за пятнадцать верстъ? еле къ ночи доберутся. Я буду вмѣсто конвоя.
   

Закрутинъ.

   Вотъ стоитъ! Люба весь уѣздъ одна изъѣздила; ее вездѣ знаютъ и всюду у нея друзья. Ее только тронь, такъ пять деревень за нее подымется.
   

Осетровъ.

   Нѣтъ, все-таки, я тамъ теткѣ помогать буду. Самъ захвораю, если нужно; пускай она меня лечитъ.
   

Княгиня.

   Вы видите, онъ просто не можетъ съ Любой разстаться. На старости лѣтъ посмѣшищемъ людей хочетъ быть. Пускай ѣдетъ, онъ намъ здѣсь только помѣха.
   

Закрутинъ.

   Такъ теперь, давайте разойдемся, чтобъ, сохрани Богъ, Люба не замѣтила, что мы сговариваемся. Она тутъ въ бесѣдкѣ кухаркина сына грамотѣ учитъ.
   

Княгиня.

   Я буду подлѣ Боби. (Глядя на Осетрова.) Смѣшно!.. ахъ, какъ смѣшно!.. Какой, подумаешь, Адонисъ!..

Уходитъ.

Осетровъ.

   Меня, матушка, этакими шпильками не проберешь... не проберешь!..
   

Закрутинъ.

   Ну, вы тутъ какъ хотите, а а пойду напишу письмо тетенькѣ.

Входитъ Люба и Гриша.

   

III.
ТѢ-ЖЕ, ЛЮБА и ГРИША.

Люба.

   Смотри-же: если ты завтра этого не будешь знать, ты ко мнѣ и не приходи.
   

Гриша.

   Я буду знать. Я еще сегодня одинъ читать-то буду.

Уходитъ.

Закрутинъ -- тихо Осетрову.

   Отойдите отъ меня, чтобы она не заподозрила.
   

Люба.

   Генералъ, что это вы разстроенный какой?
   

Осетровъ -- тихо Закрутину.

   А зачѣмъ вы мнѣ шепчете? (Ей.) Я сейчасъ, я сейчасъ вернусь... Я пойду уложить кой-какія вещи, чтобъ съ собой взять.
   

Люба.

   Куда съ собой? развѣ вы куда ѣдете?
   

Осетровъ.

   Да, Я тоже съ вами... (Закрутину, который его дергаетъ.) Что? (Опомнясь.) Ахъ да... нѣтъ... я такъ только...
   

Закрутинъ -- Любѣ.

   Ну, что ты пристаешь? Генералъ любитъ порядокъ, а у него тамъ вещи въ безпорядкѣ валяются,-- онъ хочетъ уложить въ сундукъ... Да идите-же, генералъ, что ее слушать? она вѣдь все должна знать.
   

Осетровъ -- Любѣ.

   Я скоро вернусь.
   

Люба.

   Пожалуй, не надо. Я безъ васъ не соскучусь.
   

Осетровъ.

   А! если такъ; ну такъ я тоже вамъ..
   

Закрутинъ -- досадливо.

   Ахъ ты Господи!..

Подхватываетъ его подъ руку и уводитъ.

Осетровъ -- уходя.

   Погодите, я только одно слово... погодите...

Оба уходятъ.

   

IV.
ЛЮБА и МАЛАНЬЯ.

Люба.

   Что-то у нихъ тайкомъ переговорено. Ну, да ужь генералъ мнѣ это все выболтаетъ.
   

Маланья -- изъ кустовъ.

   Шш!!. Шш!!...

Люба оглядывается, Маланья ей машетъ рукой..

Люба.

   Что ты, ополоумѣла, что-ли?
   

Маланья.

   Подьте сюда! подьте сюда! подьте сюда!
   

Люба.

   Маланья, да кто тебя пришибъ?

Идетъ къ ней.

Маланья.

   Подьте, говорятъ, -- ну.
   

Люба.

   Что съ тобой?
   

Маланья.

   Барышня, слышьте-ка, какую штуку затѣяли... слышьте-ка. Вотъ приходитъ ко мнѣ нашъ баринъ и говоритъ: "Малашка, хошь я тебѣ рубъ подарю?.." Я говорю: "давайте, баринъ, спасибо"... Пущай даетъ... барышня, ничего, пущай даетъ, не раззорится, нѣтъ... и платокъ посулилъ. Пущай даетъ... Съ него не взять, такъ съ кого взять? Ничего" барышня, пущай...
   

Люба.

   Да что: "пущай, пущай..." Что ты растораторилась?
   

Маланья.

   Слышьте-ка... вдругъ это чтобъ я вамъ сейчасъ въ ноги бросилась, -- приказываютъ. "Реви, говорятъ, скажи, что тятеньку твоего бревномъ пришибло; быдто мужикъ изъ деревни сказывалъ". Анъ, ничего, не пришибло, не бывало такого, а чтобъ только реви передъ вами, сокрушайся, -- ну!
   

Люба.

   Да зачѣмъ-же это ему нужно?
   

Маланья.

   А зачѣмъ нужно-то? Вона -- ужь дрожки запрягли, на-готовѣ стоятъ. Проси, значитъ, что тятенька помираетъ; чтобъ молъ вамъ со мной ѣхать туда-то въ деревню-то... тятеньку моего пользовать... Ахъ ты Господи! а онъ здоровешенекъ...
   

Люба.

   Вотъ что? Хотятъ меня отсюда удалить?-- понимаю.
   

Маланья.

   А я думаю, какъ-же такъ? чтобъ чего не вышло. Нѣшто я мою барышню за рубъ цѣлковый продамъ? Она меня, дуру, лучше батюшки попа наставляетъ, а я ее продамъ!-- не бывало этакого.
   

Люба -- обдумывая.

   Ну, хорошо.
   

Маланья.

   Кабы не барышня-то, я бы о Святкахъ за Ѳедьку сапожника безпремѣнно замужъ вышла. А онъ, Ѳедька-то, вона теперь, совсѣмъ спился, ужь въ острогѣ посидѣлъ. Вѣрно вы говорили, что онъ-бы бить меня сталъ, я-бы теперь самая пренесчастная была. Такъ я думаю: какъ-же вотъ? Меня барышня ругала, ругала, ругала, ругала, ругала, ругала, а я ее продамъ? этакого не бывало.
   

Люба.

   Слушай...
   

Маланья.

   А что рубъ-то я взяла, это ничего; пущай, коли даетъ...
   

Люба.

   Да замолчи ты, трещотка. Слушай. Я пойду вонъ въ бесѣдку, а ты будто меня и не видѣла.
   

Маланья.

   Такъ, такъ, такъ, такъ...
   

Люба.

   Бѣги сюда къ окну, реви да причитывай, да меня зови: гдѣ, молъ, барышня? А тамъ я выйду, ты все такъ и сдѣлай, какъ тебѣ папаша приказалъ... ничего, ни гугу... сядемъ мы съ тобой и поѣдемъ. Я ужь знаю, какъ потомъ.
   

Маланья.

   Такъ и сдѣлать?
   

Люба.

   Да.
   

Маланья.

   Ну, ладно. Коли ты говоришь, такъ и сдѣлаю.
   

Люба.

   Да смотри, и виду не подавай, что тутъ обманъ; слышишь?

Тихо уходитъ налѣво.

Маланья.

   Ну, да ужь меня на это взять... Постой, коли такъ. (Оглядывается на всѣ стороны и начинаетъ громко причитывать.) Охъ ты батюшки! отъ ты матушки! какъ мнѣ, бѣдной быть, горемычной?!. Ой, ой, ой, ой!!... (Идетъ къ окну.) Барышня, барышня!!. Гдѣ она, наша голубушка?.. Ой, ой, ой, ой, ой, ой!...

Въ окнѣ появляется Надя.

   

V.
МАЛАНЬЯ, НАДЯ, потомъ ВѢРА, ЗАКРУТИНЪ, КНЯГИНЯ, БОБИ, ЛЮБА и ОСЕТРОВЪ.

Надя.

   Что ты кричишь?
   

Маланья.

   Ой, ой, ой!.. Что только со мной будетъ? Тятенька мой помираетъ... Гдѣ барышня-то, Любовь-то Ивановна?

Вѣра появляется подлѣ Нади.

Вѣра.

   Отецъ твой захворалъ?
   

Маланья.

   Мужикъ приходилъ, говоритъ... ой, ой, ой... помретъ тятенька...
   

Закрутинъ -- входя.

   Маланья, что ты кричишь?
   

Надя.

   Она говоритъ, отецъ ея боленъ.
   

Вѣра.

   Гдѣ-же Любочка?

Скрывается.

Надя.

   Я ее сейчасъ найду.

Скрывается.

Закрутинъ.

   Молодецъ, Малашка, молодецъ!.. Такъ и реви такъ и реви...
   

Маланья.

   Ахъ я горемычная! на кого-то онъ меня оставитъ?.. (Ему обычной рѣчью.) Вы мнѣ платокъ-отъ красный, съ каймой.
   

Закрутинъ.

   Да ужь будетъ, будетъ.
   

Маланья.

   То-то -- красный... (Причитываетъ.) Барышня-то наша гдѣ?.. гдѣ барышня-то?..

Входятъ княгиня и Боби.

Княгиня.

   Что случилось? кто это плачетъ?
   

Надя -- входя.

   Должно-быть въ саду Люба.
   

Маланья.

   Пропала я, совсѣмъ пропала я, матушки!..
   

Закрутинъ.

   Сейчасъ тутъ была... Люба!.. Любаша!.. Любочка!
   

Вѣра -- входя.

   Что? не нашли?
   

Люба -- входя.

   Кто зоветъ?
   

Маланья.

   Матушка ты моя!.. родная ты моя! голубушка ты моя!.. тятенька мой помираетъ!..
   

Боби-- Надѣ.

   Отчего она къ вашей сестрѣ обращается?
   

Надя.

   Люба у насъ врачиха.
   

Боби.

   Неужели?
   

Люба -- Маланьѣ.

   Откуда ты узнала?
   

Маланья.

   Мужикъ приходилъ изъ деревни, сказывалъ тятеньку моего бревномъ пришибло; до утра-то доживетъ-ли, нѣтъ-ли.
   

Люба.

   Надо скорѣй доктора къ нему послать.
   

Закрутинъ.

   Я распоряжусь; я сейчасъ распоряжусь.
   

Надя.

   Кучера послать въ городъ.
   

Закрутинъ.

   Да... Впрочемъ, погоди... нѣтъ... Ахъ, Боже мой!-- теперь ихъ не сыщешь, гляди, ни одного въ городѣ. Они у Анисьева на имянинахъ, за пятьдесятъ верстъ.
   

Маланья.

   На кого-то онъ меня покинетъ?!..
   

Люба.

   Такъ я поѣду покамѣстъ, первую помощь оказать.
   

Боби.

   А вы можете?
   

Маланья.

   Барышня-то? Да она у насъ лучше доктора справляется. Она пастуху Прохору глазъ заклеила, съ тѣхъ поръ смотрѣть сталъ. Матушка, спаси, помоги, на тебя одна надежда, къ тебѣ я и шла.

Падаетъ въ ноги.

Люба.

   Встань, встань, не валяйся.
   

Маланья -- встаетъ.

   Матушка ты моя!..
   

Надя.

   Я велю закладывать.
   

Закрутинъ.

   Да что закладывать? У меня пролетка готова. Я хотѣлъ въ дальній хуторъ ѣхать.
   

Люба.

   Ну и прекрасно. Сейчасъ соберу вещи и поѣдемъ.
   

Закрутинъ.

   Ты у бабушки ночуй. Да вотъ какъ кстати. У меня три дня лежитъ письмо готовое къ ней; свезешь. Надя, тамъ въ кабинетѣ.
   

Надя.

   Хорошо, папаша.

Уходитъ.

Княгиня -- Любѣ.

   Погодите, мое дитя, дайте мнѣ васъ поцѣловать. Смотрите, какъ я справедлива: когда вы рѣзкости показываете, я не могу васъ хвалить. Но когда порывъ добродѣтели въ васъ является, дайте мнѣ васъ поцѣловать.

Цѣлуетъ ее.

Люба.

   За этимъ не стоило меня останавливать.

Уходитъ.

Княгиня.

   Нѣтъ, ее и ласка не исправить.
   

Закрутинъ -- тихо Маланьѣ.

   Ты что-же замолчала? (Громко ей-же.) Какъ-же это случилось-то? что мужикъ разсказывалъ?
   

Маланья.

   Да какъ случилось?-- Господи!.. Онъ кузнецъ тятенька-то, долго ли до грѣха? Глянь-ка, какой молотокъ-отъ у него. Шибани имъ только, сейчасъ духъ вонъ вылетитъ. Мнѣ и не поднять его, молотокъ-отъ. А въ кузницѣ-то что? огонь какой... огонь -- страсти Божія... и мѣхъ-то пыхтитъ, пыхтитъ!.. Зимой туда войти въ морозъ, и то жарко станетъ, такъ долго-ли?.. Ахъ, батюшки, что со мной горемычной будетъ? пропала моя головушка!..
   

Вѣра.

   Какъ отца пришибло-то?
   

Маланья.

   Пришибетъ, всякаго пришибетъ, не токма что чего... Глянь-ка!-- одинъ держитъ, двое молоткомъ бьютъ, а огонь-то, такъ и сыплетъ.
   

Вѣра.

   Что ты все вздоръ говоришь? Я тебя не о кузницѣ спрашиваю.
   

Боби.

   Она говорила, бревномъ его ударило.
   

Маланья.

   Ну, коли бревномъ, такъ бревномъ -- не легше это. Долбони-ка тебя по затылку...
   

Закрутинъ -- Вѣрѣ.

   Что ты пристала? Вы видите, она одурѣла совсѣмъ.
   

Вѣра.

   Я хочу, чтобъ она разсказала.
   

Маланья.

   Что разсказывать, когда тятенька ни рукамъ ни ногамъ не дрыгнетъ?
   

Закрутинъ.

   Вѣрно балка какая въ кузницѣ упала да задѣла.
   

Маланья.

   Вѣрно, что она его, окаянная, задѣла.
   

Закрутинъ -- тихо отвода ее.

   Плачь тутъ въ сторонѣ, не ври ужь; только путаешь.

Люба возвращается, одѣтая къ отъѣзду.

Люба.

   Ну, прощайте. Иди, Маланья, садись. Накинь платокъ.
   

Маланья.

   А будетъ красный платокъ-отъ... съ каймой?..
   

Люба.

   Что?
   

Маланья -- опомнясь и снова завывая.

   Ахъ ты, злосчастная моя судьба!..
   

Люба.

   Я только думаю, я напрасно ѣду. Если его въ самомъ дѣлѣ бревномъ ударило, врядъ-ли мнѣ помочь.
   

Княгиня.

   Нѣтъ, поѣзжайте, поѣзжайте...
   

Закрутинъ.

   Кто вѣдь ихъ знаетъ? можетъ и не бревномъ, можетъ быть такъ разнемогся. Аптеку свою возьми,
   

Надя -- входя.

   Я ужь положила на дрожки.
   

Осетровъ -- входя.

   Вотъ и я уложился, -- готовъ. идемте, и я съ вами.
   

Люба.

   И вы со мной? И даже уложились? еще Маланья и не плакалась, и мы ничего не знали, а ужь вы укладываться начали?-- какое у васъ предчувствіе!
   

Осетровъ -- путаясь.

   Потому что... оттого что... для того что...
   

Закрутинъ.

   Долго-ли ему уложиться? онъ слышитъ кутерьму, ну и мигомъ.
   

Люба.

   А ты здѣсь стоишь и обо всемъ догадываешься?
   

Закрутинъ.

   Понятное дѣло. Малашка такъ тутъ орала, что за горой было слышно. Какъ-же ему не слышать тутъ рядомъ? (Осетрову.) Вѣдь правда, что вы слышали?
   

Осетровъ.

   Слышалъ
   

Закрутинъ.

   И если генералъ такъ добръ, что готовъ тебя проводить, остается только поблагодарить и садиться.
   

Люба.

   Съ генераломъ? да куда-же? на дрожкахъ мѣста нѣтъ. Маланья рядомъ сядетъ.
   

Закрутинъ.

   Маланья можетъ на козлахъ...
   

Люба.

   Что вы? посмотрите, она такъ убита... (Тихо Маланьѣ.) Реви.
   

Маланья.

   Пропала моя головушка!..
   

Люба.

   Двадцать верстъ на козлахъ?
   

Вѣра.

   Всего восемнадцать.
   

Осетровъ.

   Я на козлы сяду.
   

Люба.

   Нѣтъ-съ, ужь этакой жертвы я низа что не допущу: чтобъ изъ за-меня... да вы разсыплетесь дорогой; что я съ вами буду тогда дѣлать?
   

Осетровъ.

   Я не разсыплюсь, я право не разсыплюсь.
   

Люба.

   Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ, -- я съ вами не поѣду. Если вы поѣдете, я не поѣду.
   

Осетровъ.

   А!-- послѣ этого, значитъ, мнѣ остается въ Петербургъ уѣхать.
   

Княгиня -- ему тихо.

   Перестань, братъ, пожалуйста. Ты видишь, какъ она капризна. Вѣдь ты для меня сюда пріѣхалъ.

Княгиня и Закрутинъ уговариваютъ Осетрова; въ это время Боби подходитъ къ Любѣ.

Боби.

   Дай Богъ, чтобъ вамъ тамъ удалось... помочь, чтобъ всегда вамъ все удавалось...
   

Люба.

   Ахъ, какой взволнованный голосъ!..
   

Боби.

   До свиданья. Вѣдь вы скоро вернетесь?
   

Люба.

   Не могу обѣщать.
   

Боби.

   Я надѣюсь.
   

Люба -- быстро.

   Во всякомъ случаѣ скорѣй, чѣмъ вы надѣетесь.

Отходитъ.

Боби.

   Что?
   

Люба.

   Иди, Маланья. (Тихо.).Да реви, глупая.
   

Маланья.

   Куда ужь теперь ѣхать? да что ужь теперь мнѣ. дѣлать?!..
   

Люба.

   Ну, ну, полно убиваться. Богъ милостивъ, все обойдется. (Тихо.) Реви, реви, ничего.
   

Маланья..

   Ахъ ты моя, блаадѣтельница!..
   

Люба -- всѣмъ.

   До свиданья, прощайте.
   

Маланья.

   И куда-то мнѣ головушку приклонить?-- злосчастную!..

Маланья реветъ и уходитъ съ Любой.

Боби, Надя и Вѣра ихъ провожаютъ.

   

VI.
КНЯГИНЯ, ЗАКРУТИНЪ, ОСЕТРОВЪ, потомъ БОБИ.

Осетровъ.

   Это мнѣ обидно. Это прямое оскорбленіе. Что я, мальчикъ, что-ли? Или какой-нибудь ловеласъ?-- шаркунъ салонный? отчего нельзя со мной ѣхать?
   

Закрутинъ.

   Вы видите, генералъ, она изъ участья къ вамъ. Она боится, что вы устанете.
   

Осетровъ.

   Вздоръ. Я сорокъ лѣтъ тому назадъ весь Кавказъ походомъ исходилъ, а теперь я устану? вздоръ! и какой вы отецъ? вы позволяете ей одной ѣхать. Никакой у васъ власти родительской нѣтъ. Что вы за фефела?..
   

Княгиня.

   Братъ, братъ... Pierre!
   

Закрутинъ.

   Да, посмотрѣлъ-бы я, какъ-бы вы съ ней...
   

Осетровъ.

   А вотъ сейчасъ увидите. Что ее слушать? пойду да насильно сяду на козлы, -- вотъ и все. (Идетъ и встрѣчается съ Боби.) Уѣхала?
   

Боби.

   Уѣхала.
   

Осетровъ.

   Ну, погоди... Такъ я знаю, что я сдѣлую. (Закрутину.) Пойдемте.
   

Закрутинъ.

   Куда?
   

Осетровъ.

   Пойдемте, коли я говорю.
   

Закрутинъ.

   Послушайте, генералъ, я васъ боюсь. Вы немножно въ возбужденномъ настроеніи.
   

Осетровъ.

   Я не въ возбужденномъ, я въ рѣшительномъ.
   

Закрутинъ.

   Это еще хуже.
   

Осетровъ.

   А когда я въ рѣшительномъ настроеніи, мнѣ противорѣчить нельзя. Давеча вы меня тащили отсюда, теперь я васъ. Пожалуйте.

Беретъ его за руку и тащитъ насильно.

Закрутинъ.

   Генералъ, вы прежде успокойтесь. Успокойтесь пожалуйста!..

Оба уходятъ.

   

VII.
КНЯГИНЯ и БОБИ.

Княгиня.

   Боби, мой другъ, а гдѣ Вѣра и Надя?
   

Боби.

   Вѣра Ивановна пошла опять выписки дѣлать для меня, а Надежду Ивановну остановила какая-то баба съ грибами.
   

Княгиня.

   Хорошо. Мнѣ кстати нужно съ тобой наединѣ поговорить. Садись. (Боби садится.) Поговорить объ очень важномъ вопросѣ.
   

Боби -- про себя.

   Батюшки, что такое?
   

Княгиня.

   Боби, конечно, ты мальчикъ серьезный, держишь себя скромно, примѣрно... не смотря на твои годы, на женщинъ почти не глядишь...
   

Боби.

   Ахъ, maman!
   

Княгиня.

   Не краснѣй, дитя мое, я совсѣмъ не хочу тебя смущать. Но ты долженъ помнить, что назначеніе всякой дѣвушки все-таки семья и что рано, или поздно, ты долженъ выдти замужъ?
   

Боби.

   Какъ это замужъ?
   

Княгиня.

   Ахъ, я все забываю, что ты не дочь, а сынъ. Я хотѣла сказать, что и тебѣ придется жениться -- и чѣмъ скорѣй, тѣмъ лучше; потому что женатый человѣкъ, онъ ужь какъ въ цѣпямъ, какъ въ тюрьмѣ запертъ. Увлеченія жизни не могутъ на него такъ вліять.
   

Боби.

   Какъ тюрьмѣ, maman? это очень хорошо.
   

Княгиня.

   Я знаю, наши великосвѣтскія петербургскія партіи это не твой вкусъ. Тебѣ надо подругу солидную, которая-бы тебѣ замѣнила мать, когда меня не будетъ съ тобой.
   

Боби.

   О, maman, зачѣмъ этотъ разговоръ?
   

Княгиня.

   Дитя мое, это законъ природы, ему поневолѣ покоряешься. Тебѣ нужна подруга почтенная, которая бы строго тебя вела.
   

Боби.

   Какъ это почтенная, maman?
   

Княгиня.

   Не бойся, я тебѣ не навязываю старухи... но почтенная по характеру и по требованіямъ; умная, которая-бы поняла твою нѣжную, деликатную, женственную натуру. Ну, теперь я могу сказать тебѣ прямо: я нарочно для этого сюда и пріѣхала; я стороной долго узнавала про дочерей Ивана Христофоровича и получила самые удовлетворительные отзывы. Наконецъ, вотъ я уже больше недѣли живу съ ними и нахожу, что и Вѣра, и Надя отвѣчаютъ моимъ желаніямъ.
   

Боби.

   Но, maman!
   

Княгиня.

   Не краснѣй, дитя, это законъ природы. Я за, мѣтила, что Вѣра произвела на тебя впечатлѣніе. я за это не сержусь.
   

Боби.

   Но, maman, вы ошибаетесь.
   

Княгиня.

   Неужели?.. Ты съ такимъ увлеченіемъ разговаривалъ съ ней объ антропофагахъ. Стало быть, Надя тебѣ больше нравится?
   

Боби.

   Нѣтъ, maman.
   

Княгиня.

   Боби, мой другъ, я тебя не неволю. Мое правило: въ дѣлахъ сердца полная свобода. Онѣ обѣ готовы сдѣлать тебѣ предложеніе; выбирай ту или другую. Дѣлай, какъ подскажетъ тебѣ твоя душа.
   

Боби.

   Но, maman, я думаю... я думаю... что мнѣ еще рано жениться.
   

Княгиня.

   Милый!.. какъ онъ это сказалъ... точно шестнадцатилѣтняя институтка. Ахъ! къ несчастью, ты все таки взрослый мужчина и я не хочу умереть, не пристроивши тебя. Боби, мой другъ, ты меня этимъ очень огорчаешь, ты мнѣ показываешь, что не довѣряешь мнѣ. Не затѣмъ я тебя воспитала такимъ, чтобъ отдать тебя въ руки какой нибудь интриганткѣ или вообще женѣ, которая не оцѣнитъ ни твоихъ высокихъ нравственныхъ качествъ, ни моихъ стараній сохранить тебя въ строгой чистотѣ. Тѣмъ больше не для того, чтобъ видѣть тебя старымъ холостякомъ.
   

Боби.

   Увѣряю васъ, maman!..
   

Княгиня.

   Не увѣряй, не увѣряй... Боби, мой другъ, ты знаешь, я тебя ни въ чемъ не стѣсняю. Но если ты мнѣ будешь противорѣчить, я этого не вынесу. Я для тебя отыскала двухъ прекрасныхъ дѣвушекъ, ты въ эти десять дней сто разъ могъ ихъ изучить и провѣрить свое чувство. Я тебѣ даю цѣлый день на размышленіе. Сегодня твоего отвѣта я не требую. Я предоставляю тебѣ полную свободу. Но завтра ты будешь объявленъ женихомъ. Ты мой идеалъ, въ моемъ идеалѣ должно быть строгое уваженіе къ заботамъ матери. Боби, мой другъ, пожалуйста, не разбивай моего идеала.

Уходитъ.

   

VIII.
БОБИ, потомъ ВѢРА.

Боби.

   Вотъ те разъ... Именно когда я начинаю чувствовать себя человѣкомъ, свои мысли, свои желанія чувствовать, я долженъ жениться на одной изъ этихъ двухъ барышень!.. Онѣ обѣ согласны.. Вижу, вижу,-- обѣ только и ждутъ, какъ-бы броситься мнѣ на шею; а у меня совсѣмъ другое.въ головѣ. Но свое я долженъ подавить и жениться безъ любви, чтобъ не разбить мамашинаго идеала?-- Нѣтъ., мнѣ кажется, что за эти дни я очень пересталъ быть ея идеаломъ и, если говорить правду, такъ и слава Богу, что я пересталъ быть ея идеаломъ.
   

Вѣра -- входя.

   Я кончила ваши выписки по международному праву, Борисъ Алексѣевичъ. Вотъ ваша книга и вотъ выписки.
   

Боби.

   Благодарю васъ. (Про себя.) Погоди, я тебя отъучу навязываться. (Ей.) Скажите, Вѣра Ивановна, вы просто такъ переписывали только, или вникали въ смыслъ того, что писали?
   

Вѣра.

   Какое странное подозрѣніе, князь,-- я была первой ученицей въ гимназіи, я получила..
   

Боби.

   Золотую медаль, знаю.
   

Вѣра.

   Я никогда ничего не дѣлаю не вникая. Я не Люба.
   

Боби.

   Зачѣмъ такое пренебреженіе къ вашей сестрѣ?
   

Вѣра.

   Я не хочу, чтобъ вы думали, что я такая же легкомысленная, какъ она.
   

Боби.

   Такъ если вы вникали, вы, вѣроятно, замѣтили, что положеніе каждаго отдѣльнаго человѣка можно сравнить съ положеніемъ цѣлаго отдѣльнаго государства?
   

Вѣра.

   Да. И сношенія государствъ между собой очень похожи на сношенія отдѣльныхъ людей между собой.
   

Боби.

   Прекрасно. Такъ не приходило ли вамъ въ голову, что и отдѣльный человѣкъ, какъ и отдѣльное государство, можетъ имѣть желаніе распоряжаться какъ ему угодно внутри себя?
   

Вѣра.

   Несомнѣнно. Но въ общемъ концертѣ націй, князь, ни единое государство не должно оставаться одинокимъ, изолированнымъ, и международныя общенія необходимы для блага договаривающихся государствъ.
   

Боби -- показывая то на себя то на Вѣру.

   Но если одно государство видитъ, что, какъ вы остроумно замѣтили, это общеніе съ другимъ государствомъ принесетъ больше выгодъ этому другому государству, неужели первое государство должно отказаться отъ своихъ прерогативъ и обязанностей относительно своего внутренняго міра, своихъ субъективныхъ желаній?
   

Вѣра.

   Надо серьезно обсудить свои выгоды. Государство, какъ юридическое лицо, должно понимать, что жизнь не во всемъ слагается кахъ на первый взглядъ желаешь, что иногда бываетъ полезно и пріятно поступиться своими правами и интересами.
   

Боби.

   А если чувствуешь, что навсегда навяжешь себѣ сосѣда, который съ каждымъ годомъ все больше и больше будетъ выказывать стремленіе къ захвату нашей самобытности, пожелаетъ нами распоряжаться, какъ своей собственностью и, подъ покровомъ охраны своихъ законныхъ требованій, захочетъ широко пользоваться правомъ принужденія?
   

Вѣра -- указывая на себя.

   Разумное государство никогда этого не захочетъ, князь. Реторсію вызываетъ только крайняя нужда.
   

Боби.

   Что?
   

Вѣра.

   Реторсію. Вы забыли что называется реторсіей? Это значитъ -- примѣненіе однимъ государствомъ къ другому принципа тальона, отплаты равнымъ за равное, несправедливымъ за несправедливое, согласно римскому правилу: quod quisque in alterum statuent, ut ipse eadem jure utatur.
   

Боби -- про себя.

   Батюшки! зачѣмъ я давалъ ей эту книгу?
   

Вѣра.

   Это то правило, которое въ еврейскомъ законодательствѣ сказалось изрѣченіемъ: око за око, зубъ за зубъ; которое мудрость народная формулировала поговоркой: какъ аукнется, такъ и откликнется. Но если два государства, достойныя другъ друга, глубоко уяснятъ себѣ всю прелесть международныхъ сношеній и не будутъ вызывать реторсій, конвенція между ними поведетъ только ко взаимному счастью.
   

Боби -- про себя.

   Зачѣмъ я съ ней затѣялъ этотъ международный разговоръ?!
   

Вѣра -- экзальтированно.

   Повѣрьте, князь, нѣтъ больше счастья ни на землѣ, ни на небѣ, какъ...

Входить Надя.

   

IX.
ТѢ-ЖЕ и НАДЯ.

Надя.

   Чай пить. Пожалуйте.
   

Вѣра.

   Фу, Надя, кто же это такъ влетаетъ, какъ бомба?-- можно испугать.
   

Надя.

   Ваши мысли были вѣрно гдѣ нибудь очень далеко, оттого это такъ поразило васъ.
   

Вѣра.

   Да, у насъ былъ научный разговоръ. Ступай, мы сейчасъ придемъ.
   

Надя.

   Вы хотите, князь, чтобъ мы съ чаемъ подождали?
   

Боби.

   Нѣтъ, нѣтъ... Напротивъ, я очень радъ.
   

Надя.

   Какія я вамъ сдобныя лепешечки поставила! горячія; у насъ дома пекутъ.
   

Вѣра.

   Князь, прошу васъ подарить мнѣ еще пять минутъ, чтобъ покончить нашъ интересный разговоръ. Ступай, Надя.
   

Надя.

   Ты не хочешь, чтобъ я слушала что вы будете говорить?
   

Вѣра.

   Я тебя прошу уйти. Это научный разговоръ, онъ тебя не будетъ интересовать. Пять минутъ, клянусь тебѣ...
   

Надя.

   Хорошо, я уйду, но съ условіемъ: послѣ чая ты отдашь князя мнѣ и ужь больше на него никакихъ претензій имѣть не будешь весь вечеръ.
   

Вѣра.

   Хорошо... Обѣщаю.
   

Боби -- про себя.

   Они мною какъ вещью распоряжаются.
   

Надя.

   Помни же, Вѣра: послѣ чаю онъ мой.

Уходитъ.

   

X.
БОБИ и ВѢРА.

Вѣра.

   Итакъ, Борисъ Алексѣевичъ; еще одно послѣднее слово: если государство...
   

Боби.

   Нѣтъ, пожалуйста, довольно этого государственнаго разговора...
   

Вѣра.

   Хорошо, я буду говорить прямо. Я имѣла счастье замѣтить, князь, что въ разговорѣ со мной объ антропофагахъ, вы показали большое участье ко мнѣ. Я говорила объ этомъ съ вашей мамашей, она намъ сочувствуетъ, она видитъ, насколько ваши стремленія, ваши научныя занятія находятъ откликъ во мнѣ. Надя хотѣла о чемъ-то поговорить съ вами послѣ чаю... что общаго у васъ съ ней? вы выше этой повседневной прозы. Не бойтесь, я хоть и обѣщала, но я васъ ей не отдамъ. Я вамъ скажу откровенно...
   

Боби.

   Не продолжайте, я предчувствую, что вы скажете... но простите, я не могу еще вамъ дать теперь рѣшительнаго отвѣта. Я еще такъ молодъ...
   

Вѣра.

   Не надо. Съ меня довольно ужь того, что дорогое для меня государство не отклоняетъ моихъ международныхъ желаній, что оно колеблется. Есть такія государства, которыя, когда колеблятся, это значитъ, что они уступятъ. Я не буду ставить ультиматума,-- я надѣюсь, что мы придемъ къ мирнымъ договорамъ... Вы любите музыку?
   

Боби.

   Я люблю... я не знаю...
   

Вѣра.

   Сказалъ: люблю -- и струсилъ...О, какое еще вы дитя! какъ вы сами еще не отдаете себѣ отчета въ вашихъ желаньяхъ, пугаетесь будущности и не видите въ чемъ гарантія вашего благополучія.
   

Боби -- про себя.

   Ахъ я, несчастный!
   

Вѣра.

   Останьтесь здѣсь одну минуту, сосредоточтесь въ вашихъ мысляхъ,-- я вамъ съиграю что нибудь на фортепіано. Можетъ быть, эти звуки будутъ добрыми посланниками въ чудную страну вашей души; можетъ быть, дорогое мнѣ государство почуетъ гдѣ духовное родство ему и не замедлитъ сдѣлать декларацію.

Уходитъ.

   

XI.
БОБИ, потомъ ОСЕТРОВЪ.

Боби.

   Она меня убьетъ своимъ международнымъ правомъ... Ахъ, я несчастный! что же мнѣ дѣлать?... Я совсѣмъ не этого хочу, совсѣмъ не этого; я знаю, чего я хочу, но я такой слабый.. "Когда колеблется государство, значитъ оно уступитъ"... А! Бисмаркъ въ юбкѣ -- какъ она меня поняла!. Но неужели они меня женятъ?.. Неужели?.. (Въ глубинѣ появляется Осетровъ, верхомъ на лошади.) Дядюшка!.. (Осетровъ останавливается.) Куда это ты ночью собрался?
   

Осетровъ.

   Не задерживай, пожалуйста. Некогда.
   

Боби.

   Куда ты ѣдешь.
   

Осетровъ.

   Что же дѣлать? Она не хотѣла меня на козлы взять, такъ я лошадь осѣдлалъ; ѣду за ней.
   

Боби.

   За Любой?
   

Осетровъ.

   Не могу же я ее оставить. Не задерживай, пожалуйста, не задерживай...

Уѣзжаетъ.

   

XII.
БОБИ, потомъ ЛІОБА и ГРИША.

Боби.

   О, какой же я ничтожный человѣкъ!.. Старикъ, не щадя себя, ѣдетъ за моимъ сокровищемъ, ничѣмъ не стѣсняется, прямо показываетъ, что ему нравится; а я, молодой, вижу и чувствую -- и веду здѣсь дурацкіе дипломатическіе разговоры... я колеблюсь, я боюсь, что буду уступать... Ну ужь нѣтъ, извините... если на меня нападаютъ, за мной останется еще одно международное право, -- право войны.

Входитъ Люба и Гриша.

Люба.

   Ты войди въ комнату и погляди, съ кѣмъ онъ разговариваетъ.
   

Боби -- прислушиваясь.

   Кто это? (Подходитъ.) Любовь Ивановна, вы вернулись?
   

Любя -- нѣсколько смѣшавшись.

   Да... я... я... (Ободрясь.) Я встрѣтила на первомъ перекресткѣ доктора, онъ ѣхалъ туда, къ бабушкѣ... Я посадила съ нимъ Маланью, отдала письмо и... и вернулась.
   

Боби.

   Какъ я радъ...
   

Люба.

   Наши чай пьютъ?
   

Боби.

   Да... то есть... нѣтъ... Только что подали; не спѣшите. Они тамъ всѣ заняты. Побудьте немножко со мной.
   

Люба.

   А коли я васъ дразнить начну?

Садится.

Боби -- садясь къ ней.

   Ничего, все равно... дразните, только побудьте со мной.

За сценой музыка.

Люба.

   Нѣтъ, я дразнить не стану. Я не такъ настроена.
   

Боби.

   Что это за мальчикъ у васъ?
   

Люба.

   Это мой ученикъ. Я его грамотѣ учу.
   

Боби.

   Такъ поздно?
   

Люба.

   Нѣтъ, теперь мы шли... впрочемъ да, такъ поздно... развѣ не все равно?.. Стой тутъ, Гриша, ты не мѣшаешь. Онъ пользуется каждой свободной минутой и пристаетъ, чтобъ я его учила; такой ужь любознательный мальчикъ.

Цѣлуетъ Гришу.

Боби.

   А какой маленькій!.. Какъ это должно быть пріятно, когда такой ученикъ...

Цѣлуетъ Гришу.

Люба.

   Да, онъ мнѣ много удовольствія доставляетъ.

Цѣлуетъ Гришу.

Боби.

   И онъ любитъ васъ, конечно; Гриша, скажи, ты любишь тетю?
   

Гриша.

   Ужасно люблю.
   

Боби.

   Какъ онъ это хорошо сказалъ: ужасно люблю! Какъ хорошо!.. Люби, Гриша, люби ее; она добрая тетя, чудная, прекрасная тетя...
   

Люба.

   Скажи ему, Гриша, что этого въ глаза не говорятъ.
   

Гриша.

   Не говорятъ этого.
   

Боби.

   Скажи, Гриша, что, напротивъ, всегда надо говорить правду. Только слѣпой этого не видитъ. Вонъ на что ужь дядя, -- старикъ, и онъ до того очарованъ, что поскакалъ за вами слѣдомъ.
   

Люба.

   Какъ поскакалъ? Куда?
   

Боби.

   Верхомъ за вами.
   

Люба -- встаетъ.

   Надо его вернуть.
   

Боби.

   Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ, -- оставьте. Теперь ужь не догонишь... Погодите, ради Бога, погодите!.. благо ужь я разошелся, дайте мнѣ откровенно высказать вамъ...
   

Люба -- опускается на скамейку.

   Это очень нехорошо, что мы его оставляемъ скакать.
   

Боби.

   Ничего ему не сдѣлается. Устанетъ, такъ сбережетъ себя. Онъ умѣетъ себя беречь
   

Люба.

   Что-жь вы такое хотите мнѣ откровенно высказать?
   

Боби.

   Разное. Я такъ много объ этомъ думалъ. Вотъ, напримѣръ, я хотѣлъ спросить: по какому праву ваши сестры отзываются объ васъ съ пренебреженіемъ?
   

Люба.

   Это не правда.
   

Боби.

   Нѣтъ, правда. Онѣ васъ считаютъ пустой дѣвочкой, потому что вы веселая, не напускаете на себя ненужной важности.
   

Люба.

   Мнѣ непріятно, что вы такъ говорите о моихъ сестрахъ.
   

Боби.

   А за что онѣ стараются васъ унизить? Сорванцемъ называютъ... что такое?
   

Люба.

   Можетъ быть у нихъ есть особыя причины.
   

Боби.

   Можетъ быть и у меня тоже есть особыя причины на нихъ сердиться. Вы, шутя и смѣясь, дѣлаете больше хорошаго и говорите умнѣй, чѣмъ онѣ при всемъ своемъ стараніи.
   

Люба.

   Гриша, скажи, чтобъ онъ замолчалъ.
   

Гриша.

   Молчи!
   

Боби.

   А если я...
   

Люба.

   Гриша, какой чудесный вечеръ сегодня, правда?
   

Боби.

   Конечно, правда.. Отвѣчай, Гриша, что правда. Лучшій вечеръ всей моей жизни.
   

Люба.

   Странно какъ... отчего сегодня больше это чувствуется, чѣмъ всегда? И тепло, и воздухъ, и все? Гриша, отчего?
   

Гриша.

   Я не знаю...
   

Люба.

   Вѣдь тысячу вечеровъ бывало такихъ же хорошихъ, а не то... Странно какъ это... (Жадно цѣлуетъ Гришу.) Гриша, помни объ этомъ вечерѣ, долго помни.
   

Боби.

   Никогда не забуду.

Цѣлуетъ Гришу.

Люба.

   Я не вамъ.
   

Боби.

   И я Гришѣ.
   

Люба.

   Хорошій мой мальчикъ!

Цѣлуетъ Гришу.

Боби.

   Милый...

Хочетъ поцѣловать Гришу, но она быстрымъ движеніемъ подставляетъ ему щеку, такъ что онъ цѣлуетъ ее.

Люба.

   Ай!.. (Онъ встаетъ сконфуженный.) Вы, качнется, меня поцѣловали?
   

Боби.

   Извините....
   

Люба -- про себя, съ досадой.

   Извиненья проситъ! (Встаетъ, громко.) Гриша, иди домой.

Гриша уходитъ.

Боби -- про себя.

   Обидѣлась (ей.) Я, право, не хотѣлъ...
   

Люба.

   Вы не хотѣли? Стало быть, это вамъ непріятно?
   

Боби -- все больше конфузясь.

   Мнѣ очень... но... я... я... думалъ...
   

Люба.

   Вы... вы... злой человѣкъ. Вы такъ зло шутите. со мной... оттого, что я сорванецъ... Вы...
   

Боби.

   Да нѣтъ же, нѣтъ... ей Богу...
   

Люба.

   Постойте... дайте руку... какъ кровь бросилась въ голову!.. что это со мной?.. кажется мнѣ дурно... поддержите меня...

Падаетъ ему на руки.

Боби.

   Что-жъ это я на дѣлалъ?.. Милая, красотка моя... Люблю тебя... люблю... Да что-жь я совсѣмъ обезумѣлъ... Воды, скорѣй воды...

Кладетъ ее въ садовое кресло и бѣжитъ за водой въ домъ.

Люба -- мгновенно оживая, глядитъ ему вслѣдъ.

   Вотъ глупенькій мальчикъ: я ему даю такой прекрасный случай расцѣловать меня, а онъ бѣжитъ за водой... Идетъ...

Снова падаетъ въ обморокъ.

Боби.

Милая... что это съ ней?

Только что онъ подходитъ къ Любѣ, она внезапно вскакиваетъ.

Люба.

   Какъ же это мы генерала то забываемъ? Вѣдь онъ скачетъ,-- его надо догнать.

Убѣгаетъ. Боби стоитъ пораженный, вода льется изъ стакана на землю.

   

ТРЕТЬЕ ДѢЙСТВІЕ.

Декорація перваго дѣйствія.

I.
ЛЮБА и ОСЕТРОВЪ.

Осетровъ сидитъ за чаемъ; Люба приноситъ ромъ.

Люба.

   Вотъ и ромъ.

Наливаетъ стаканъ.

Осетровъ.

   Будетъ, будетъ, будетъ... (Глотаетъ чай.) Уфъ!.. Точно рай небесный по всѣмъ жилкамъ разлился... Ангелъ вы мой! умеръ-бы безъ васъ... ручку въ знакъ благодарности.
   

Люба.

   Не стоите; такъ вамъ и надо, за ваше непослушаніе. Сказано вамъ было не ѣхать со мной, -- нѣтъ, надо сдѣлать по своему, непокорное дитя! Какъ-же это вы попали въ Спасское село? вѣдь къ бабушкѣ дорога совсѣмъ въ другую сторону.
   

Осетровъ.

   Да разбери ихъ въ деревнѣ, эти дороги. Мнѣ вашъ кучеръ очень обстоятельно объяснилъ: все, говоритъ, прямо поѣзжайте, все прямо версты четыре, а тамъ деревня будетъ съ бѣлой церковью, направо надо взять, а тамъ черезъ рѣчку переѣдете и опять все прямо, все прямо. Скакалъ я, скакалъ,-- Христосъ небесный! какое ужь четыре версты... Ну, думаю, русскія версты не мѣреныя... нѣтъ церкви, да и полно, -- что за напасть? Взялъ направо наудачу отъ какой-то деревни, опять-таки никакой рѣчки не встрѣчается... и названія всѣхъ деревень перезабылъ... И дадутъ-же, прости Господи, какія: Горбатое, Мохнатое, Носатое... А тутъ, гляжу, и ночь... да еще дождикъ... Тьма какая, ни эти не видать. А ужь тутъ слышу, мой конь по водѣ шлепаетъ; стало быть я въ болото попалъ. И какъ я тамъ не увязъ, Богъ его знаетъ.
   

Люба.

   Вотъ куда ведетъ непослушаніе!
   

Осетровъ.

   Нѣтъ, это не непослушаніе, а ваши нелѣпыя дороги. Вы мнѣ разскажите въ Петербургѣ, какъ идти, я вамъ ощупью куда угодно дойду. Тутъ калачная, тамъ колбасная, домъ какой-нибудь съ фигурами, или мужикъ съ яблоками стоитъ. Все можно запомнить и хоть ночью все видно. А тутъ что это? Ты думаешь она, дорога, подъ тобой идётъ прямо, а она ужь пять разъ повернулась да вывернулась, и на поди куда тебя завела. Какъ это здѣсь люди живутъ, не понимаю.
   

Люба.

   Гдѣ-же вы ночевали?
   

Осетровъ.

   Въ амбарѣ. Добродѣтельный поселянинъ смиловался, заперъ меня.
   

Люба.

   Какъ заперъ?
   

Осетровъ.

   Боялся вѣрно, что я у него тамъ что-нибудь стащу. Платье мое сушить унесъ подъ навѣсъ, а меня заперъ. Сперва-то я не замѣтилъ, радъ былъ протянуться. Кожи тамъ какія-то лежали. Даже было задремалъ. Только проснулся -- и кончено: кожами пахнетъ -- силъ нѣтъ!... Кричу, стучу, какъ будто все вымерло. Такъ всю ночь подъ арестомъ просидѣлъ.
   

Люба.

   Я ужь въ три стороны крестьянъ послала васъ. разыскивать, насилу нашли.
   

Осетровъ.

   Спасительница моя! отыскала, отогрѣла, напоила, накормила...
   

Люба.

   Ну какъ-же можно дѣлать такія глупости въ столь, почтенные годы?
   

Осетровъ.

   Вы виноваты. Я не могъ васъ покинуть.
   

Люба.

   Вы должно-быть генералъ, меня ужасно полюбили?
   

Осетровъ.

   То-есть не полюбилъ, а... люблю...
   

Люба.

   Это ваша первая любовь?
   

Осетровъ.

   Не ваше дѣло. Можетъ быть и не первая.
   

Люба.

   Неужели вы никогда не хотѣли жениться?
   

Осетровъ.

   Сохрани Господи и помилуй!.. Что вы какія страшныя вещи говорите!..
   

Люба.

   Ай, ай, какъ нехорошо вы сказали!.. Неужели вамъ не было-бы пріятно, чтобъ у васъ была этакая маленькая, миленькая женка, которая-бы заботилась объ васъ? вамъ-бы чай съ ромомъ готовила? когда плечо ломитъ, растирала-бы его бѣленнымъ масломъ?..
   

Осетровъ.

   Припарку-бы приготовила!.. (Вздохнувъ.) Да; только такая за меня не пойдетъ.
   

Люба.

   Неизвѣстно.
   

Осетровъ.

   Послушайте, Любовь Ивановна, я всѣ ваши насмѣшки терплю безропотно. Когда вы меня Наполеономъ назвали, я стерпѣлъ; когда вы меня козломъ травили, я даже съ удовольствіемъ стерпѣлъ; когда вы меня заставили на дерево влѣзать, я и тутъ... Но если ужь вы такихъ тонкихъ сторонъ касаетесь, то такія насмѣшки...
   

Люва.

   Почему-же это насмѣшки?
   

Осетровъ.

   Положимъ, что у меня добрый, покладистый характеръ и я хорошо сохранился; но все-таки мнѣ... шестьдесятъ лѣтъ... будетъ скоро.
   

Люба.

   За то вы генералъ.
   

Осетровъ.

   Въ отставкѣ.
   

Люба.

   Все-таки превосходительство. Вѣдь и ваша жена тоже будетъ превосходительство.
   

Осетровъ.

   Молодежь мало на это вниманія обращаетъ.
   

Люба.

   Какъ кто.
   

Осетровъ.

   Неужто обращаетъ? (Входитъ Боби.) Фу, ты!.. Что ему надо?
   

II.
ТѢ-ЖЕ и БОБИ.

Боби.

   Любовь Ивановна, помогите... спасите... скажите, что мнѣ дѣлать? Мамаша мнѣ прямо объявила, что хочетъ, чтобы я женился на одной изъ вашихъ сестеръ. Она пошла въ рощу и требуетъ, чтобы я ей черезъ четверть часа сказалъ, кого я беру: Вѣру или Надю.
   

Люба.

   Мнѣ-то зачѣмъ вы это объявляете?
   

Боби.

   Да я не хочу... Что дѣлать? Господи, что дѣлать?
   

Люба.

   Что дѣлать?.. А вотъ: опустить глазки и, какъ умный мальчикъ, сказать: "Милая душа моя мамаша, какую вы мнѣ предназначите невѣсту, ту я и возьму. Потому, никакой у меня воли нѣтъ, окромя той воли, которую, маменька, вы мнѣ прикажете имѣть". Потомъ -- поцѣловать ручку и ждать рѣшенія.
   

Боби.

   Стыдно вамъ надо мной смѣяться.
   

Люба.

   Чего тутъ смѣяться? Послушаніе есть первая добродѣтель благовоспитаннаго мальчика; я сейчасъ объ этомъ съ генераломъ говорила. Вотъ онъ -- мальчикъ непослушный, за это и просидѣлъ подъ арестомъ въ амбарѣ. Авы... Ахъ, генералъ, посмотрѣли-бы вы вчера, -- я налюбоваться не могла вечеромъ... Надя говоритъ: "Борисъ Алексѣевичъ, сюда подите",-- бѣжитъ. Она ему про капусту, про огурцы, про морковь, -- слушаетъ. Вѣра говоритъ: "Борисъ Алексѣевичъ, сюда", -- идетъ. Она ему про Римскую имперію, да про Грековъ, да про Мараѳонское сраженіе. Папа говоритъ: "ко мнѣ", -- онъ къ папа. Княгиня говоритъ: "Боби, мой другъ",-- онъ ужь стремится. Маланья говоритъ.. Нѣтъ, Маланья была такъ добра, что оставила его въ покоѣ, а то-бы онъ и къ ней побѣжалъ, потому что онъ мальчикъ послушный. И вотъ съ кого вамъ надо брать примѣръ.
   

Боби.

   Богъ съ вами!
   

Люба.

   Хотите, я вамъ, въ награду за послушаніе, сказку разскажу?
   

Боби.

   Я, кажется, теперь то сдѣлаю, что не будутъ мной довольны.
   

Осетровъ.

   Мнѣ раскажите, мнѣ... своему генералу.
   

Люба.

   Хорошо. Ну вотъ: въ нѣкоторыемъ царствѣ, въ нѣкоторыемъ государствѣ, жилъ былъ мужикъ; и было у него три дочери; какъ обыкновенно бываетъ: старшая умная, средняя и такъ-и-сякъ, а младшая вовсе дура.
   

Осетровъ.

   И, какъ всегда, дура была умнѣе умныхъ.
   

Люба.

   Не перебивайте. Сидите, какъ примѣрное дитя, сложивши ручки на животикѣ и слушайте. Хорошо... Только, прослышала про этихъ дочерей принцесса Отрава Строговна и говоритъ своему сыну: "Милый другъ Боби"... Ахъ, что это я завралась!.. Говоритъ: "Милый мой сынъ единственный, Арнульфъ Адамантовичъ, поѣдемъ изъ этихъ сестеръ тебѣ невѣсту выбирать"... (Боби.) Что вы подсаживаетесь?
   

Боби.

   Говорите, говорите.
   

Люба.

   Хорошо... Пріѣхали. Умная тянетъ принца къ себѣ, средняя тянетъ принца къ себѣ,-- а младшая надъ нимъ свои Дуровы штуки продѣлывать начала. Видитъ принцесса: попадетъ ея сынъ дурѣ въ лапки, и давай придумывать, какъ-бы дуру спровадить съ глазъ долой.
   

Боби.

   Что? она старалась?...
   

Люба.

   Согласилась она съ братцемъ, да съ родителемъ этихъ самыхъ невѣстъ, -- и говорятъ они: "Разлюбезная ты наша дура, уѣзжай ты за сине-море, добродѣтель оттуда привези". Послушалась дура, ѣхать собралась; а дѣвка-чернавка ей шепчетъ: "смотри, милая, это подвохъ, -- поѣдешь ты за добродѣтелью,-- и никому она не нужна; а тутъ тебѣ безъ всякой добродѣтели носъ утрутъ"... И такъ-то грустно стало дурѣ, что этотъ самый принцъ, Арнульфъ Адамантовичъ, какъ чумичка какая ненужная, какъ вѣникъ-голикъ, половой, кто захотѣлъ, его взялъ и швырнулъ -- й все... И жаль его стало. Полюбился онъ дурѣ, этотъ Арнульфъ Адамантовичъ.. оцѣнила она его добрую душу и чудное чувство охватило ее!..
   

Боби.

   Ну, ну... дальше...
   

Люба.

   Дальше нѣтъ ничего. Развѣ вотъ генералъ что слышалъ, это его касающее, а я не знаю. Мнѣ еще надо черную кошку спросить, чтобъ она мнѣ сказку досказала. Прощайте. По усамъ текло, да въ ротъ не попало!-- вотъ что.

Убѣгаетъ.

   

III.
ОСЕТРОВЪ и БОБИ.

Боби.

   Какъ, дядя? такъ тутъ была даже интрига?.. Когда замѣтили, что именно эта дѣвушка мнѣ нравится, ее насильно хотѣли удалить?
   

Осетровъ.

   Да нѣтъ, слушай...
   

Боби.

   И можете вы мнѣ теперь прямо въ глаза глядѣть?.. и вы были въ заговорѣ? и противъ кого?-- противъ лучшей дѣвушки въ мірѣ.
   

Осетровъ.

   Да нѣтъ, нѣтъ...
   

Боби.

   Вы скажете, она не лучшая дѣвушка въ мірѣ? Ну, ужь если на то пошло, я больше этого терпѣть не въ состояніи. Мамаша можетъ мнѣ сватать кого угодно, но я женюсь на Любѣ и знать ничего не хочу.
   

Осетровъ.

   Нѣтъ-ли здѣсь холодной воды? окатить-бы его, что-ли?
   

Боби.

   Не поможетъ.
   

Осетровъ.

   Да погоди, не Торопись. Что завтра свѣтопредставленье, что-ли?-- выслушай...
   

Боби.

   Вы хотите ее унижать...
   

Осетровъ.

   Ни малѣйшимъ образомъ. Любочка дѣвица первый сортъ. Откровенно говоря, мнѣ даже очень обидно, что такой алмазъ въ глуши деревенской валяется, а не выставленъ гдѣ-нибудь въ Петербургѣ на восхищеніе гвардейскимъ офицерамъ. Тамъ-бы изъ-за нея, все-таки, хоть-бы на дуэли подрались, убили-бы кого-нибудь, или, по меньшей мѣрѣ, какіе-нибудь два друга разбранились-бы и одинъ другому какую-нибудь пакость устроилъ.
   

Боби.

   Merci, дядя, merci.
   

Осетровъ.

   Но, милый другъ, тебѣ она совсѣмъ не годится. Ты характера серьезнаго, твое общество -- книжки. Ты, такъ сказать... если фигурально, ты покрытъ корой учености. Она живая птичка, веселая, легкомысленная, сорванецъ. Ей нуженъ человѣкъ, надъ которымъ-бы она надсмѣхалась, шутила, а я бы... а онъ-бы хохоталъ. Ты слишкомъ скученъ для нея.
   

Боби.

   А вотъ я вамъ сейчасъ покажу, какъ я съ моими книжками буду обращаться, коли такъ.
   

Осетровъ.

   Потомъ, она не потерпитъ мамаши; она сама себѣ господинъ. А ты безъ мамаши что?-- рыба безъ хвоста, никуда не уплывешь.
   

Боби.

   А вотъ я покажу сейчасъ, куда я уплыву безъ мамаши.
   

Осетровъ

   Наконецъ, она тщеславна... я сегодня замѣтилъ кое-что... Ей нуженъ мужъ этакій... (Пыжится.) Въ чинахъ, заслуженный...
   

Боби.

   Ну ужь это пустяки, извините.
   

Осетровъ.

   Позволь, братецъ, ты хоть и ученый, все-таки съ дядей не смѣешь такъ разговаривать... И съ чего ты взялъ, что если тебѣ понравилась дѣвица, такъ она сейчасъ за тобой и побѣжитъ?
   

Боби.

   А вотъ увидите.
   

Осетровъ.

   Можетъ быть она сама тебя не захочетъ.
   

Боби.

   А вотъ сейчасъ... Мамаша ждетъ въ рощѣ!-- хорошо, сейчасъ я ей объявлю Merci, дядя, вы вашими похвалами подлили послѣднюю каплю масла въ огонь и теперь меня не остановишь.
   

Осетровъ.

   Да я совсѣмъ этого и не хотѣлъ. Погоди, погоди!
   

Боби.

   Нѣтъ, ужь теперь меня не остановишь.

Уходитъ.

Осетровъ.

   Ахъ ты Господи! что я надѣлалъ!

Убѣгаетъ за нимъ.

   

IV.
ВѢРА, НАДЯ и ЗАКРУТИНЪ.

Надя выходитъ первая, очень взволнованная, за ней Закрутинъ, потомъ Вѣра.

Надя.

   Ничего больше слушать не хочу, ничего.
   

Закрутинъ.

   Куда ты? можешь съ ними, встрѣтиться...
   

Надя.

   Мнѣ все равно. Когда такъ несправедливо со мной поступаютъ, мнѣ все равно. Я справедлива: Вѣра вчера просила уйти, я ушла. (Вѣрѣ.) Но, повторяю, если ты мнѣ обѣщала, что послѣ чаю ты мнѣ его отдашь, ты не должна была подходить, когда я съ нимъ разговаривала.
   

Вѣра.

   Онъ самъ меня подозвалъ.
   

Надя.

   Неправда. Мы въ это время говорили о цвѣтахъ, а ты нарочно подошла, чтобы сказать, что терпѣть не можешь душистаго горошка.
   

Вѣра

   Онъ глазами меня подозвалъ.
   

Надя.

   Чудесно!-- она ужь его взгляды изучила.
   

Закрутинъ.

   Надя, образумься, ради Бога... Сжальтесь-же вы, наконецъ, надо мной. Что это за отецъ несчастный, никакого вниманія на него не обращаютъ. Добьетесь вы, что князь уѣдетъ и ни одну изъ васъ не возьметъ.
   

Надя.

   И прекрасно. Это будетъ наказаніемъ Вѣрѣ за ея несправедливость.
   

Закрутинъ.

   А я то за что-же буду наказанъ.
   

Надя.

   За то, что ты за нее заступаешься.
   

Закрутинъ.

   Помиритесь вы, ради Бога, еще есть время. Я и такъ убитъ, что Маланья меня выдала: теперь Любочка надъ нами можетъ такъ издѣваться... Малашку гоню со двора долой, а она только смѣется; Любочка дразнить станетъ... Ахъ ты Господи!-- по всѣмъ швамъ рвется, а еще и вы тутъ ссоритесь!
   

Вѣра -- Надѣ.

   Ну хорошо, изволь: я сейчасъ сяду тутъ въ бесѣдку и оставляю тебѣ его, даже не покажусь. Говори съ нимъ, сколько хочешь.
   

Закрутинъ.

   Вотъ спасибо, вотъ умная сестра.
   

Надя.

   Ну, конечно!-- она геніальная у васъ.
   

Закрутинъ.

   И добрѣе тебя, да.

Цѣлуетъ Вѣру.

Вѣра.

   Папа, ты мнѣ прическу сомнешь.

Уходитъ.

Надя.

   Добрѣе!.. Она, вѣрно, князю что-нибудь про меня нехорошее наговорила и теперь увѣрена, что я ей не опасна. Она себѣ почву подготовила, оттого и великодушничаетъ.
   

Закрутинъ.

   Надя, -- милая ты моя...
   

Надя.

   Я вамъ не милая, Вѣра милая.
   

Закрутинъ.

   И ты милая. Но, разсуди, пожалуйста...
   

Надя.

   Вотъ онъ идетъ... уйдите, папаша.
   

Закрутинъ.

   Не безпокойся.
   

V.
ТѢ-ЖЕ и БОБИ.

Боби.

   Иванъ Христофоровичъ, не видѣли-ли вы мамаши? Мы съ дядей ее въ рощѣ искали, нѣтъ. Дядя къ рѣкѣ пошелъ, а я сюда.
   

Закрутинъ.

   Она у рѣки сидитъ.
   

Боби.

   Благодарю васъ.

Хочетъ уйти въ ту-же сторону, откуда пришелъ.

Надя.

   Князь, позвольте и мнѣ хоть разокъ съ вами побесѣдовать. Меня давно тяготитъ одна мысль.
   

Закрутинъ.

   Разговаривайте, разговаривайте, я въ дѣла молодежи не впутываюсь, я ухожу. Похвалите-же меня, князь!-- какой я отецъ: свобода всѣмъ. Да вѣдь какъ-же иначе? Я вѣдь помню, я самъ былъ молодъ, я самъ тоже... Я бы въ свое время этакого отца какъ бы цѣнилъ!.. Оставляю васъ.

Уходитъ.

   

VI.
НАДЯ и БОБИ.

Боби.
Я сейчасъ... Мнѣ надо только два слова мамашѣ...

   

Надя.

   Князь, за что вы меня избѣгаете?
   

Боби.

   Я не избѣгаю, напротивъ... (Про себя.) А!.. если ужь вы такъ ко мнѣ пристаете... вы хотѣли спровадить Любу, такъ и я же... хорошо...
   

Надя.

   Вѣра вамъ, конечно, выставила меня самымъ ничтожнымъ существомъ. Я, правда, золотой медали не получила, но скажите, неужели для васъ важнѣе голова, чѣмъ сердце?
   

Боби.

   Какъ можно!-- помилуйте.
   

Надя.

   Я такъ считаю: область мужчины голова, область женщины сердце, -- женщина сердцемъ чуетъ, что мужчина обсуживаетъ головой... и оттого...
   

Боби.

   Я бы...
   

Надя -- перебивая его.

   Дайте мнѣ кончить. Вы князь человѣкъ ученый и талантъ; у васъ своего ума слишкомъ много, вамъ не нужно, чтобы и въ близкихъ вашихъ было тоже... но чего вамъ не достаетъ -- это Сердца
   

Боби.

   Какъ?
   

Надя.

   Сердца, которое-бы понимало что необходимо для вашего счастья. Вы, при своей учености, очень непрактичны. Для васъ унизительно думать обо всякихъ житейскихъ мелочахъ. Вѣра увѣряетъ, что это дѣло прислуги; нѣтъ, князь, на какую прислугу въ наше время можно положиться? Вонъ у Алферовыхъ, какая вѣрная старуха горничная, а сожгла же она утюгомъ совсѣмъ новое платье. Вы видите у насъ все къ обѣду подаютъ вкусно, акуратно: неужели вы думаете, что кухарка-бы все это одна справила, еслибъ я безпрестанно не ходила въ кухню?.. у насъ на птичникѣ...
   

Боби.

   Надежда Ивановна...
   

Надя

   Дайте мнѣ кончить.
   

Боби.

   Только не здѣсь. Вы меня ужасно интересуете этимъ разговоромъ, но здѣсь намъ могутъ помѣшать.
   

Надя.

   Правда, того гляди Вѣра откуда-нибудь явится.
   

Боби.

   Куда бы намъ уйти?
   

Надя.

   Вотъ куда. За скотнымъ дворомъ, тамъ на краю сада, гдѣ рѣшетка, сдѣлана у насъ скамеечка. Туда никто не заходитъ.
   

Боби.

   Такъ ступайте туда, я приду. Я сейчасъ приду... Ждите меня полъ-часа... нѣтъ, часъ... полтора часа... Я приду можетъ-быть раньше, но уже черезъ полтора часа непремѣнно.
   

Надя.

   Вы не обманете?
   

Боби.

   Какъ можно, -- мнѣ самому хотѣлось-бы съ вами объясниться; вы мнѣ столько участья показываете...
   

Надя.

   Такъ зачѣмъ объясняться? Пойдемте лучше прямо къ мамашѣ...
   

Боби.

   Нѣтъ, вы должны знать...
   

Надя.

   Хорошо, хорошо, -- какъ вы скажете такъ и будетъ.
   

Боби.

   Вы не соскучитесь ждать меня полтора часа?
   

Надя -- патетически.

   Нѣтъ, мой князь... (Просто.) Я возьму съ собой вязанье княгини. Тутъ будетъ двѣ пользы: займу себя и подвину работу вашей мамаши, сдѣлаю ей удовольствіе...
   

Боби.

   Очень разсчетливо.
   

Надя -- патетически.

   Я всегда разсчетлива... (Мѣняя тонъ.) Вы идите тропинкой за скотнымъ дворомъ. Чтобъ никто не замѣтилъ. Да смотрите, тамъ много крапивы, и высокая такая, не обожгите себѣ ручки.
   

Боби.

   Постараюсь.
   

Надя.

   Такъ до скораго свиданья, мой князь!.. Я буду ждать васъ какъ солнышка во время сѣнокоса... (Нетерпѣливое движенье Боби.) Иду, иду!-- До скораго свиданья...
   

VII.
БОБИ и ВѢРА.

Боби.

   Ну, теперь...
   

Вѣра -- появляется, зоветъ.

   Ст!.. Ст!.. Князь!
   

Бови -- про себя.

   А, и эта тоже... Ну, и тебѣ тоже будетъ... (Подходитъ къ ней.) Я васъ искалъ.
   

Вѣра.

   Я такъ и думала. Вы оттого и удалили ее...
   

Боби.

   У меня къ вамъ просьба: я не знаю, что со мной сдѣлалось, но мнѣ кажется, что моя работа, моя диссертація не ладится.
   

Вѣра.

   Это очень естественно. Когда мысли заняты другимъ...
   

Боби.

   Вотъ я только что кончилъ четвертую главу, но я въ ней не увѣренъ... прочитайте ее... У васъ есть и знаніе, и способности. Сдѣлайте мнѣ на этотъ счетъ ваши замѣчанія.
   

Вѣра.

   Я говорила, что вы когда-нибудь меня оцѣните.
   

Боби.

   Я всегда васъ цѣнилъ, Вѣра Ивановна. Я болѣе того... я... но нѣтъ, прежде всего работа.
   

Вѣра.

   Зачѣмъ-же прежде работа? Лучше прежде то, что начали говорить.
   

Боби.

   Наука прежде всего.
   

Вѣра.

   Да, это правда. Хорошо, сейчасъ иду исполнить вашу волю.
   

Боби.

   Только не торопитесь. Если вы будете торопиться, я подумаю, что вы не достаточно вникли. Перечитайте эту главу пять разъ, шесть разъ, посидите надъ ней часъ, два часа... За это время, я надѣюсь, рѣшится моя судьба...
   

Вѣра.

   Не лучше-ли прежде рѣшить судьбу? Какъ-бы рада была ваша мамаша... Пойдемте къ ней.
   

Боби.

   Повторяю-же вамъ, Вѣра Ивановна, наука прежде всего.
   

Вѣра.

   Понимаю. Это мнѣ дѣлается послѣднее испытаніе.
   

Боби.

   Можетъ быть.
   

Вѣра.

   И послѣ этого...
   

Боби.

   Судьба моя рѣшится. И даже раньше этого.
   

Вѣра.

   Постараюсь, чтобъ вы остались мной довольны, мой повелитель.

Уходитъ.

   

VIII.
БОБИ, ЗАКРУТИНЪ, КНЯГИНЯ и ОСЕТРОВЪ.

Боби.

   Ну, теперь я отъ нихъ освобожденъ по крайней мѣрѣ на полтора часа. Этимъ временемъ надо воспользоваться и поговорить съ мамашей.

Идетъ, но встрѣчается со входящей княгиней и останавливается. За княгиней входятъ Осетровъ и Закрутинъ,

Княгиня.

   Боби, мой другъ, вообрази, дядя твой какой смѣшной, что выдумалъ: будто ты, мой Боби, серьезный ученый, влюбился въ этого шаловливаго сорванца, въ Любу.
   

Боби.

   Это правда, maman.
   

Княгиня.

   Ахъ ты шалунъ... и онъ продолжаетъ шутку. Вы сговорились, что-ли, надо мной насмѣхаться?.. Ошиблись, ошиблись, я васъ угадала.
   

Боби.

   Это не шутка, maman. И я сейчасъ шелъ къ тебѣ, чтобы сказать, что, исполняя твое желаніе, я рѣшилъ: если Люба захочетъ взять меня, я женюсь на ней.
   

Осетровъ.

   Вотъ вамъ.
   

Боби.

   Maman, я всегда тебѣ былъ во всемъ послушенъ... даже слишкомъ послушенъ.
   

Княгиня.

   Какъ-бы сынъ ни былъ послушенъ матери, это никогда не бываетъ слишкомъ.
   

Боби.

   Я жилъ твоимъ умомъ, твоей волей...
   

Княгиня.

   Это тебѣ послужило на пользу.
   

Осетровъ.

   А онъ недоволенъ, -- вотъ чудакъ!
   

Боби.

   Не знаю, можетъ быть... Но теперь этого довольно. Я чувствую, что это выше силъ моихъ, я не могу такъ больше, я не могу...
   

Княгиня.

   Иванъ Христофоровичъ, у него лихорадка... Онъ простудился, онъ внѣ себя... За докторомъ, другъ мой, за докторомъ!
   

Боби.

   Остановитесь, -- Я не шучу. (Матери.) Теперь ты хочешь, чтобы я и жену взялъ ту, которая тебѣ нравится, а не мнѣ. Такъ я тебѣ^объявляю, что этого не будетъ. Я люблю Любу и женюсь на ней, а если ты теперь, сейчасъ, не дашь своего согласія на этотъ бракъ, я... я... я... брошу всякія занятія, я... уйду, куда глаза глядятъ... я то надъ собой сдѣлаю, чего ты и не ожидаешь. Теперь я жду твоего рѣшенія и посмотрю, какъ ты дорожишь своимъ сыномъ, и его работой, и его жизнью, и всѣмъ.

Уходитъ.

Осетровъ.

   Ай да серьезный ученый!
   

Княгиня -- быстро Закрутину.

   Стойте!-- у васъ, кажется, въ кабинетѣ писто летъ лежитъ?
   

Закрутинъ.

   Онъ безъ курка, изъ него стрѣлять нельзя.
   

Княгиня.

   Боби, Боби!-- Я его никогда такимъ не видывала... Да у вашего сорванца, должно быть, есть приворотный корешокъ: и старый, и малый отъ нея безъ ума.
   

Осетровъ.

   Вотъ вамъ!-- не настояли тогда, чтобъ я съ ней ѣхалъ къ бабушкѣ. Ужь еслибъ я на козлахъ сидѣлъ, я-бы не позволилъ ей вернуться. А тамъ, чѣмъ-бы это кончилось -- неизвѣстно.
   

Княгиня.

   Пожалуйста, не хвались твоей помощью. Ты-же твоими восторгами заразилъ мальчика.
   

Закрутинъ.

   Тише, княгиня, онъ вошелъ въ свою комнату.
   

Княгиня -- тихо.

   Вошелъ?.. Крикните ему, что я въ обморокъ упала... суетитесь возлѣ меня.

Полуложится въ кресло.

Осетровъ -- у окна.

   Боби, съ твоей мамашей дурно!.. смотри, она безъ чувствъ.

Боби подбѣгаетъ къ окну.

Княгиня.

   Что онъ?
   

Закрутинъ -- машетъ на нее платкомъ.

   Къ окну подбѣжалъ.
   

Княгиня.

   Вотъ мой спиртъ, давайте мнѣ нюхать.

Закрутинъ даетъ нюхать.

Осетровъ.

   Иди-же, братецъ!.. Мать умираетъ, а онъ...

Боби махнулъ рукой и скрывается.

Княгиня.

   Ну, что онъ?
   

Закрутинъ.

   Махнулъ рукой и скрылся.
   

Княгиня.

   Сейчасъ сюда прибѣжитъ.
   

Осетровъ -- подходя.

   Нѣтъ, не прибѣжитъ. Я видѣлъ въ окно, что онъ бросился въ кресло и заплакалъ.
   

Княгиня.

   Заплакалъ!.. Бѣдный Боби... Неужели онъ такъ влюбился?
   

Закрутинъ.

   Княгиня, что-же вамъ такъ печалиться? Вѣдь Любочка хоть и вѣтрена немножко, но дѣвушка она хорошая, училась не хуже сестеръ и характера не злого.
   

Осетровъ.

   По характеру-то ей бы сестрой милосердія надо быть; вотъ она что, -- всякому въ нуждѣ отвѣтитъ. Да вѣдь развѣ наша княгиня можетъ въ душу глядѣть и видѣть?
   

Княгиня.

   Я очень вижу. Если-бы въ ней не было хорошаго, Боби ею-бы не плѣнился. Но она должна исправить свои недостатки. (Закрутину.) Позовите ее ко мнѣ.
   

Закрутинъ.

   Извините, княгиня, я къ ней не пойду. Я передъ ней провинился, она меня такъ задразнитъ, я ее боюсь.
   

Княгиня.

   Ну ты, братъ.
   

Осетровъ.

   Я пожалуй, извольте, пойду. Только сюда я ее не приведу; а напротивъ, я самъ съ ней уйду дальше куда-нибудь.
   

Княгиня.

   Фу, какіе...

Входитъ Маланья, напѣвая.

   

IX.
ТѢ-ЖЕ и МАЛАНЬЯ.

Маланья.

   А мы, лебеди, наплавалися,
   А мы, дѣвушки, наплакалися...
   А, наплакавшись, пошли мы домой,
   А за нами офицеръ молодой...
   

Закрутинъ.

   Что это за концертъ? мѣсто нашла...
   

Маланья.

   Прощайте... Вы меня гоните вонъ -- и прощайте. Я сейчасъ съ моей барышней прощалась, съ Любовь Ивановной. Она говоритъ: "ничего, Малаша, я замужъ выду, я тебя къ себѣ возьму". Вотъ-те и на-те... а до тѣхъ поръ -- прощайте.
   

Поетъ.

   А за вами офицеръ молодой...

Хочетъ идти.

Княгиня.

   Погоди, милая, погоди...
   

Маланья.

   Нѣтъ, ужь будетъ... Мнѣ вона красный платочекъ съ каймой обѣщали, а замѣсто этого срамъ одинъ.
   

Княгиня.

   Я тебѣ подарю красный платокъ, слушай только... (Въ глубинѣ Боби прислушивается.) Ступай ты опять къ Любовь Ивановнѣ, гдѣ она тамъ и скажи ей, княгиня, молъ, проситъ, чтобъ она сюда пришла. Княгиня-молъ ей очень пріятную вещь хочетъ сказать.
   

Маланья.

   Чтожь? Я, пожалуй, пойду. Трудно мнѣ, чтоль?
   
   А за нами офицеръ молодой,
   Сталъ заигрывать, пошучивать со мной...

Уходитъ.

   

X.
КНЯГИНЯ, ЗАКРУТИНЪ, ОСЕТРОВЪ, БОБИ (въ окнѣ), потомъ МАЛАНЬЯ.

Осетровъ.

   Ты что-же это, сестрица, значитъ на уступки пошла?
   

Княгиня.

   Я съ Любой поговорю. Если она подчинится моимъ требованіямъ, я возьму ее къ себѣ на годъ на испытаніе, постараюсь отшлифовать и, если ея пороки сгладятся, а достоинства выйдутъ наружу...
   

Осетровъ.

   Ну, этакую никакими утюгами не разгладишь.

Боби прислушивается въ окнѣ.

Княгиня.

   Если она любитъ Боби, она съумѣетъ подавить...
   

Осетровъ.

   Съумѣть-то она все съумѣетъ; но на счетъ желанія, это отложи попеченіе. Она еще и тобой командовать будетъ. Ты лучше эту затѣю брось.
   

Закрутинъ.

   Генералъ, это чувство матери въ нашей княгинюшкѣ говоритъ, а вы останавливаете. Вдругъ, коли князь изъ-за этого да всякое ученіе броситъ, да кутить пойдетъ...
   

Княгиня.

   Охъ не пугайте, ради Бога!
   

Закрутинъ.

   Можетъ-быть они самимъ Богомъ другъ для друга предназначены.
   

Осетровъ.

   Вы-же говорили, что они не пара.
   

Княгиня.

   А ты ее хвалилъ. Ты считаешь ее лучше сестеръ.
   

Осетровъ.

   Конечно лучше. Такъ если лучше, сейчасъ ее и отдай твоему Боби?.. (Указывая на Закрутина.) Ему-то, конечно, все равно, какую-бы ни сбыть дочь, только-бы сбыть.
   

Закрутинъ.

   А вы изъ-за чего кипятитесь?
   

Осетровъ.

   Я?.. Я знаю, изъ-за чего.
   

Маланья -- возвращаясь.

   Не жалаютъ. Не придутъ.
   

Княгиня.

   Что?
   

Закрутинъ

   Что?
   

Маланья.

   Барышня сказала, что не придутъ. Коли, говоритъ, княгинѣ что нужно, пущай, говоритъ, сама ко мнѣ придетъ, а я кланяться не буду.
   

Осетровъ.

   Молодецки отвѣтила!-- отлично.
   

Закрутинъ.

   Позвольте, княгиня. Я рискну, я пойду самъ.
   

Княгиня.

   Нѣтъ, ужь это черезчуръ... Нѣтъ, ужь тогда никакихъ разговоровъ съ ней не нужно.

Боби ударяетъ кулакомъ по подоконнику и скрывается.

Осетровъ.

   Ай-да Любочка!.. Ну какъ-же послѣ этого она не лучше всѣхъ? А ты ее еще разглаживать хотѣла...

Хохочетъ.

Княгиня.

   Братъ, это даже неделикатно съ твоей стороны.

Изъ окна летитъ большая книга.

Осетровъ.

   Что такое?

Всѣ поражены. Летитъ другая книга, третья и четвертая.

Княгиня.

   Онъ книги свои бросаетъ.
   

Закрутинъ.

   Порывъ отчаянія.
   

Осетровъ -- поднимая книгу.

   Международное право въ дребезги... (Еще книга летитъ.) Осторожнѣе!.. Что за бомбардировка?
   

Закрутинъ.

   Княгиня, онъ подслушалъ, что вы отказываетесь идти къ Любѣ. Я говорилъ: броситъ ученіе, а. потомъ кутежъ и...
   

Княгиня.

   Я не переживу этого... Боби, мой другъ, поди сюда!.. поговоримъ серьезно... Боби!..

Изъ окна вылетаетъ цѣлая кипа исписанныхъ листковъ бумаги, которые разлетаются фейерверковъ.

Княгиня.

   Что это онъ выкинулъ еще?
   

Закрутинъ -- подобравъ одну бумажку читаетъ.

   "Послушаніе дѣтей родителямъ цѣнилось въ древности, какъ высшая добродѣтель..."
   

Осетровъ.

   А теперь, видно, не цѣнится.
   

Княгиня.

   Это его диссертація... Боже, онъ свое сочиненіе въ клочки рветъ!.. ужь это не отчаяніе, это сумасшествіе... Спасите его, спасите!..
   

Закрутинъ.

   Тутъ можетъ спасти только Люба.
   

Княгиня.

   Да, я бѣгу къ ней, -- она добра, она сжалится надъ несчастной матерью.
   

Осетровъ.

   Ты пойдешь ее упрашивать?
   

Княгиня.

   Чтобъ спасти сына, я на все рѣшусь.

Уходить.

Боби -- появляется у окна.

   Согласилась?

Скрывается.

Осетровъ.

   Ну, ужь этого я отъ тебя не ожидалъ.
   

Закрутинъ -- замѣтивъ, что Маланья подобрала съ полу нѣсколько листковъ я прячетъ ихъ въ карманъ.

   Зачѣмъ ты берешь? Кто тебя проситъ?
   

Маланья.

   Вѣдь йоны брошены; я робятамъ на папироски отдамъ.
   

Закрутинъ.

   Какія тамъ папироски?-- учебную диссертацію на папироски!-- Оставь.
   

Боби -- вышелъ съ балкона.

   Иванъ Христофоровичъ, помогите уговорить Любу. Я безъ нея... я не знаю что... Дядюшка...
   

Осетровъ.

   Оставь меня.
   

XI.
ЗАКРУТИНЪ, ОСЕТРОВЪ, БОБИ, МАЛАНЬЯ, НАДЯ и ВѢРА.

Надя -- входя.

   Князь, пожалуйте сюда на два слова. (Отводитъ его.) Я пришла сказать, что теперь тамъ подлѣ скотнаго двора не пройдете. Тамъ возы стоятъ.
   

Боби.

   Благодарю.
   

Надя.

   Вы ужь идите въ обходъ, черезъ садъ, по аллеѣ. (Входитъ Вѣра.) Кажется, Вѣра слѣдитъ.
   

Вѣра.

   Князь, я хотѣла спросить, можно мнѣ перенумеровать страницы?
   

Бови -- беретъ у нея рукопись.

   Не нужно И это туда же!

Кидаетъ рукопись.

Вѣра.

   Что съ вами, князь?
   

Боби.

   А вотъ сейчасъ узнаете.
   

Надя.

   Что случилось?
   

Осетровъ.

   Умными дѣвицами слывете, а не можете понять, что онъ васъ въ отставку безъ прошенія спустилъ.
   

Вѣра.

   Папа, что онъ говоритъ?
   

Закрутинъ.

   Милыя мои, я не виноватъ... Я, ей-Богу, нивъ чемъ не виноватъ... не напускайтесь на меня, ради Христа...
   

XII.
ТѢ-ЖЕ, КНЯГИНЯ и ЛЮБА.

Княгиня.

   Спасите его... Посмотрите, что онъ сдѣлалъ со своей диссертаціей!
   

Люба.

   Ай, ай, ай... Маланья, подбери бумаги и книжки.

Маланья и Закрутинъ подбираютъ бумаги.

Надя.

   Понимаешь ты что-нибудь въ этомъ? Ты, съ золотою медалью, понимаешь?
   

Вѣра.

   Кажется, что начинаю понимать.
   

Люба -- тономъ княгини.

   Боби, мой другъ, что это значитъ?-- вы такой образецъ добродѣтели и вдругъ выказываете такое непослушаніе вашей мамашѣ?.. И какой мамашѣ?..-- чувствуете-ли, до чего она васъ любитъ?.. Она противъ собственнаго желанія идётъ къ какому-то сорванцу, къ дѣвчонкѣ, которую терпѣть не можетъ...
   

Княгиня.

   Ну, это не совсѣмъ справедливо.
   

Люба.

   Все-таки, скрѣпя сердце, подчиняется капризамъ сумасбродной шалуньи, только чтобы сдѣлать вамъ удовольствіе; а вы кидаете ей подъ ноги уставъ гражданскаго судопроизводства и чуть было не расшибли генеральскую голову международнымъ правомъ... Ай, ай, какъ не хорошо... Ай, ай!..
   

Боби.

   Люба!-- геній мой легкокрылый!-- геній моего счастья!.. будь моею. Ничего не хочу, никого не хочу, -- тебя... тебя хочу... чтобъ мой геній...
   

Осетровъ.

   Вотъ этакіе-то всегда такъ: тихій, тихій, а ужь какъ прорветъ его...
   

Люба.

   Нѣтъ... Если мамаша меня Не хочетъ...
   

Княгиня.

   Хочу, хочу... Вы видите, онъ весь дрожитъ, съ нимъ можетъ сдѣлаться нервный ударъ.

Люба бросается въ объятія Боби.

Вѣра.

   Однако, ты измѣнчива, Люба. Ты, кажется, еще недавно находила, что князь никуда не годится.
   

Люба.

   Да вѣдь и я никуда не гожусь. Мы другъ друга стоимъ.
   

Надя.

   Ну ужь, князь, Богъ съ вами... Но за это вы должны будете мнѣ...
   

Закрутинъ.

   Найти жениха... Она всегда съ разсчетомъ.
   

Люба.

   Мамаша, вы какъ будто недовольны? А, между тѣмъ, посмотрите, какъ онъ счастливъ, какъ сіяетъ. И, повѣрьте, всегда будетъ такой... Ужь если случилось такъ со мной, что я его полюбила, такъ это будетъ прочно, на всю жизнь... и у него тоже... Отъ вашихъ рукъ онъ отбился, но отъ моихъ не отобьется. Я ему не позволю увлекаться какимъ-нибудь сорванцемъ и швырять книжки по воздуху. Вы увидите, какой онъ у меня будетъ... Вы будете рады видѣть.
   

Боби.

   Правда, правда...
   

Княгиня.

   Да... Я можетъ-быть немножко ошибалась. У васъ въ характерѣ много того, Что ему нужно. Обними меня.
   

Осетровъ.

   Благодарю... И меня провела... О превосходительствѣ толковала, а сама... (Любѣ.) Ну ужь вы... Вотъ и выходитъ по моему, что дура-то умнѣе умныхъ.
   

Люба.

   Какая дура?
   

Осетровъ.

   А вы.
   

Люба.

   Развѣ я дура?
   

Всѣ.

   Что съ нимъ такое? Что онъ говоритъ?
   

Осетровъ.

   Это въ сказкѣ!.. это въ сказкѣ такъ.
   
   Варіантъ. На небольшихъ сценахъ, гдѣ неудобно пустить лошадь, явленіе 11-е можетъ быть измѣнено слѣдующимъ образомъ:

Осетровъ выходитъ изъ дому въ пальто и съ хлыстомъ въ рукѣ,

Боби.

   Дядюшка, куда ты это?
   

Осетровъ.

   Не задерживай, пожалуйста. Некогда.
   

Боби.

   Ты уѣзжаешь?
   

Осетровъ.

   Верхомъ. Что дѣлать? она не хотѣла меня на козлы взять, такъ я велѣлъ осѣдлать какого-то рысака. Ѣду за ней.
   

Боби.

   За Любой?
   

Осетровъ.

   Не могу-же я ее оставить. Не задерживай, пожалуйста, не задерживай.

Уходитъ въ глубину.

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru