Кугель Александр Рафаилович
Немного музыки

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Гротеск в 1 действии.

   Кабаретные пьесы Серебряного века
   М.: ОГИ, 2018.
   
   

А. Р. Кугель

НЕМНОГО МУЗЫКИ

Гротеск в 1 действии
(Сюжет заимствован)
Соч. Homo novus

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

   МУЗЫКАНТ.
   НЕИЗВЕСТНЫЙ.
   МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК.
   ДВОЕ СЛУЖАЩИХ.
   

Сцена представляет изящно убранную комнату. Много objets de luxe27. Рояль. На рояле футляр со скрипкой. Музыкант сидит за роялем, играет. Звонок. Нетерпеливое движение. Снова звонок.

   МУЗЫКАНТ: Кто это там? Христина... (Пробует снова играть на рояле. Звонок.) Ах... Христина... Да, Христина ушла... (Встает и идет открывать дверь. Возвращается и пропускает неизвестного господина.)
   НЕИЗВЕСТНЫЙ (одет в безукоризненный черный сюртук, модная пышная борода с проседью, высокий лоб; в руках шляпа; элегантно улыбается): Простите, что я так неожиданно и непрошено нарушил ваше уединение. Граф Морис де Граньяк. Ваш сосед...
   МУЗЫКАНТ: Пожалуйста, прошу вас... очень приятно.
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Я позволил себе прибегнуть к не совсем обычному способу знакомства... Я должен вам сказать, что у меня нет, собственно, никакого определенного дела. Это визит дилетанта, безумно любящего музыку, к артисту! Экстравагантно, может быть, с точки зрения мещанских привычек. Но бывают моменты, когда душа раскрывается навстречу музыке. И я сказал себе совершенно просто: зайду к этому артисту, доставляющему мне так часто наслаждение, и засвидетельствую ему свое почтение. А потом просто уйду.
   МУЗЫКАНТ: Помилуйте. Это такая честь, пожалуйста, садитесь. (Усаживаются: Неизвестный глубже, Музыкант ближе к авансцене.)
   НЕИЗВЕСТНЫЙ (бегло оглядывая комнату и потом переводя глаза на музыканта): Я так именно и представлял ваш артистический интерьер. (Закуривает сигару и угощает музыканта.) Вы позволите? Да, музыка... Вы играли Мендельсона?
   МУЗЫКАНТ: Ах, нет, это мое сочинение.
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Ваше? Как это очаровательно... действительно, у Мендельсона нет этого надрыва, так сказать, надрыва современной души...
   МУЗЫКАНТ: Мендельсон -- гений.
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: О да, конечно. Но все же, согласитесь, нам, новым современникам ближе современные, так сказать, дерзания... Это... да.
   МУЗЫКАНТ: Вы не можете себе представить, как приятно нам, артистам, встретить такую меткость суждений. Кто нас окружает? Мещанские души...
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Жить с музыкой, умереть с музыкой. Ведь вы живете совершенно одни?
   МУЗЫКАНТ: О да, совершенно, если не считать горничной, которую я отпустил. Но я говорю не о домашних, а о среде мещан...
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Да, одни... Со своими мечтами. Окруженный произведениями искусства. Ах, когда-то я и сам играл, мечтал о музыке... (Замечая скрипку.) Вы, кажется, играете на скрипке?
   МУЗЫКАНТ: Да, немного, но главное, конечно, рояль... Скрипка у меня очень хорошая. Настоящий Амати... Она стоила 70 000 франков.
   НЕИЗВЕСТНЫЙ (рассматривая скрипку и потом бережно укладывая ее в футляр): Да, я вижу, это замечательный инструмент... У вас, кажется, и картины очень интересные. (Рассматривает картины на задней стене.)
   МУЗЫКАНТ: Да, кое-что есть... Это Гуше...
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Гуше?
   МУЗЫКАНТ: Да, копия. Оригинал в Лувре.
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Копия?.. Впрочем, действительно, теперь вспоминаю, я видел ее в Лувре.
   МУЗЫКАНТ: Но вот это подлинник... Маленький настоящий Меисонье. Эта картина небольшая, как видите, -- стоила 40 000 франков.
   НЕИЗВЕСТНЫЙ (рассматривает): Да, это Меисонье. Какой удивительный колорит... (Оборачивается к Музыканту.) Вы счастливец! Среди каких сокровищ искусства живет ваша артистическая душа...
   МУЗЫКАНТ: О, вы слишком любезны... Но у меня точно имеются недурные вещи. Вот, например, старинная бронза, если вам угодно посмотреть. Вот Лялик. Вот шкатулка резной работы с гербом.
   НЕИЗВЕСТНЫЙ (рассматривает): Да, ваш герб...
   МУЗЫКАНТ: Это часы из севрского фарфора. Они стоили 35 000 франков.
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Очаровательно, очаровательно. Этот маленький музей, конечно, накапливался поколениями. Я всегда держался того взгляда, что истинный аристократизм есть плод преемственности. Мы получаем в наследство произведение искусства и аристократические вкусы и таланты... Однако не смею злоупотреблять вашим временем (Берет шляпу и направляется к дверям.)
   МУЗЫКАНТ (провожает): Благодарю вас... До свидания, надеюсь... (Протягивает руку.)
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Впрочем, позвольте обратиться к вам с маленькой просьбой. Она покажется вам, быть может, навязчивой, странной, но так редки светлые впечатления искусства... Сыграйте еще раз эту прелестную вещь.
   МУЗЫКАНТ: Помилуйте, если это доставит вам удовольствие... (Садится за рояль и начинает играть.)

Неизвестный становится у рояля и слушает, проходит несколько мгновений. Вдруг он закрывает лицо руками и судорожно поднимает плечи. Затем подходит к столу, садится и разражается рыданиями.

   МУЗЫКАНТ (прекращает игру, подходит к нему): Что с вами?.. Ради бога, что с вами?
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Простите, это сейчас пройдет...
   МУЗЫКАНТ: Успокойтесь, граф...
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Да, нервы дали себя чувствовать. Эта дивная музыка, она разбудила во мне давние воспоминания. Прошлое пронеслось передо мной. Но простите меня. Я не должен так распускать себя. Явился непрошено, потревожил вас... Позвольте мне удалиться...
   МУЗЫКАНТ: О, нет, нет... я вас прошу успокоиться...
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Музыка способна взволновать и спокойное, рассудительное сердце. А у меня оно все изранено.
   МУЗЫКАНТ: Вы были несчастны?
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Я был счастлив, да, мой артист! Я теперь несчастен... Не знаю почему, но я читаю в ваших глазах артиста... Что я хотел сказать?.. да... Вы можете понять душу... Вы поймете меня...
   МУЗЫКАНТ: Если я смогу чем-нибудь облегчить вас...
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Я граф Морис де Граньяк. Наш род давно известен в Пикардии. У нас там поместье. Мы связаны старинной дружбой с местными семьями. По соседству с нами жило семейство Эстургон. Две прелестные девушки, Клотильда и Сузанна, украшали старинный замок Д'Эстургон. Я еще ребенком играл с обеими. И вы догадываетесь, конечно?
   МУЗЫКАНТ: Вы влюбились?
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Да, я полюбил со всей беспечностью молодого сердца. Моей избранницей была Клотильда. Она была так же хороша, как Сюзанна, но было что-то ангельское, кроткое, бесконечно нежное в ее глазах и во всем ее образе. Клотильда также любила меня. Со стороны наших родных не могло быть никаких препятствий к браку. Мы поженились. (Закрывает глаза.) И мы были счастливы. Я был счастлив, мой благородный друг... Ничто, казалось, не омрачит нашего безмятежного счастья. Но я забыл одно... (Смотрит пристально на музыканта.)
   МУЗЫКАНТ: Что... что вы забыли?
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Я забыл, что Сюзанна любила меня со всей силой своей гордой натуры, но молчала, скрывая и подавляя свое чувство. Но наступил момент, когда она была больше не в силах сдерживаться. Она стала осыпать меня страстными признаниями. Она возненавидела свою сестру, мою маленькую Кло. Вы понимаете?

Музыкант кивает головой.

   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Она возненавидела... она преследовала Кло, не давала ей проходу. Она изводила самыми разнообразными, самыми затейливыми способами. Она превратила мою семейную жизнь в ад, любезный артист. И я терпел, молчал и дрожал, дрожал за мою Кло. И вот в один прекрасный день Сюзанна отравила мою жену! (Поднимается с кресла.)
   МУЗЫКАНТ: Что... что вы говорите?
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Она подсыпала ей мышьяк... белого яда для мышей... Кло умерла... умерла, умерла...
   МУЗЫКАНТ: Она... она умерла?
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Да, она умерла. (Закрывает глаза.) Но это не всё. Наш домашний доктор, молодой человек, как вы, да, я думаю, что он был не старше вас... он втайне любил Кло. Когда она умерла, он вошел ко мне в комнату, притворил дверь и сказал: "Милостивый государь, я врач, для меня нет секретов. Ваша жена умерла от яда. Ее отравили вы". -- "Вы с ума сошли, -- сказал я ему. -- Я отравил свою Кло, свою маленькую Кло?.. Я?.. Я, который так любил ее..." -- "Довольно, -- прервал он меня, -- вы отравили ее, чтобы жениться на Сюзанне". Понимаете, что он мне сказал?!
   МУЗЫКАНТ: О, он... он вам это сказал?
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Напрасно пытался я опровергнуть его обвинения. Он твердил только одно: "Я предам вас в руки правосудия". И единственное снисхождение, которое он мне сделал, -- был револьвер, положенный на стол. "Хорошо, -- сказал я ему, -- если мне нужно заплатить жизнью за чужое преступление, я это сделаю, но мне нужно распорядиться делами, привести их в порядок, повидаться с моим нотариусом". -- "Вы сбежите, -- ответил он мне. -- Если вам нужно поехать за город, вы поедете со мной". И мы отправились. Это было ночью. Я вышел на площадку вагона, чтобы подышать воздухом в последний раз. Это была моя последняя ночь. И он, он, мой тюремщик, мой палач, он вышел тоже со мной. Он не отпускал меня и тут. Тут я понял внезапно, что мне нужно делать... Я схватил его и сильным толчком сбросил туда, вниз, где громыхали колеса и мелькали рельсы... Ха-ха... Он полетел вниз головой... А колеса стучали... и ветер свистел, поезд мчался вдаль, к освобождению... Я был один. Никто, никто не знал тайны... Свободен... Понимаете... Сыграйте что-нибудь в честь моего освобождения...
   МУЗЫКАНТ: Я... я... я...
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: А, вы понимаете... гимн свободы... Потому что никто уже не знал, никто не мог донести... (Смотрит пристально на музыканта.) Ни один человек ничего не знает? Нет, есть еще один человек, который знает драму... С внезапным просветлением.) Вы!
   МУЗЫКАНТ: Боже мой... но ведь вы сами...
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: А-а-а-а... Проклятая музыка... она заставила меня выболтать секрет... Я должен был откусить себе язык или разбить ваш рояль (ударяет кулаком по роялю), но теперь поздно... Вы знаете... Есть человек, который знает, и я должен, да, я должен его убить, уничтожить... Туда, вниз, в тьму ночи. (Наступает с кулаками.)
   МУЗЫКАНТ: Караул! Боже мой... (Пятится к двери.) Да что же это? Оставьте меня...
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Нет, не оставлю... А-а-а. Вы думаете, что можете злоупотреблять музыкой и выпытывать при помощи звуков схороненные на дне души тайны... (Кричит.) Я убью вас!
   МУЗЫКАНТ: На помощь! Караул! Помогите... спасите!
   НЕИЗВЕСТНЫЙ (наступает): Я убью вас...

Входят молодой человек в пальто и двое служителей, которые хватают неизвестного.

   МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: А вы здесь. (Музыканту.) Он убежал от нас.
   МУЗЫКАНТ: Ради бога, спасите меня. Он хотел убить меня...
   МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Это сумасшедший. Мы его сейчас укротим...
   НЕИЗВЕСТНЫЙ (рычит): Дайте мне его... Я убью его...
   МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Он, конечно, говорил вам о том, что отравили его жену...
   МУЗЫКАНТ: Да, да... Помогите, ради бога!

Неизвестный рычит.

   МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Это его idée fixe28. Но вы не беспокойтесь. Прошу вас, уйдите в эту комнату, его необходимо смирить.
   МУЗЫКАНТ: Пожалуйста, заприте меня... Вот ключ...
   МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: С удовольствием.

Музыкант уходит. Молодой человек запирает за ним дверь. Затем все четверо сразу сбрасывают с себя верхнее платье и принимаются тащить драгоценные вещи, раскладывать по карманам и завязывать в узлы.

   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Я убью его... Где он? (Хватает скрипку, бронзу, вазу.) А-а, я должен убить его. (К молодому человеку, снимающему со стены картину.) Не стоит брать -- копия. Вот там оригиналы. А-а-а... Где он? Мейсонье... Давайте мне его... Убью... Тут герб с монограммой. Прежде всего сотрите. А-а-а... Уходите тихо из комнаты. Я посмотрю, нет ли тут еще чего? (Опрокидывает стол и шарит в ящиках.) А-а... Негодяй... Я не позволю... Не позволю... (Все ушли, он прислушивается.)
   МУЗЫКАНТ (из-за двери стучит): Отоприте... Отоприте...
   НЕИЗВЕСТНЫЙ: Ну, ты еще подождешь немного... посиди... Посиди... (Надевает шляпу, пальто, оглядывает внимательно комнату, уходит с видом джентльмена, с изящным полупоклоном. Отчаянный стук музыканта в запертую дверь.)

Занавес.

   27 Предметы роскоши (франц.).
   28 Навязчивая идея (франц.).
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Печ. по авторской машинописной копии: СПбТБ ОРИРК. Фонд "Драматическая цензура". No 56087. Вслед за названием сделана помета: "Сюжет заимствован". На экземпляре печать цензора драматических сочинений Н. В. Дризена: "К представлению дозволено 20 сентября 1910 г." Театральный сезон 1910/1911 г. в "Кривом зеркале", где был новый главный режиссер, Н. Н. Евреинов, открылся 1 октября. Пьеска А. Кугеля была включена в первую октябрьскую программу.
   Через четыре года текст пьески был напечатан: Homo novus. Немного музыки. Гротеск в 1 д<ействии.> (Из репертуара "Кривое зеркало", перед. Homo novus) // Библиотека "Театра и искусства". 1914. Кн. X (окт.). С. 1--5. Помета в рукописи пьесы: "Сюжет заимствован" и в публикации: "Перед<елка>" -- в обоих случаях без указания оригинала наводила на мысль о мистификации, вполне допустимой в системе пародийной поэтики театра, либо -- об излишней щепетильности автора, не желающего приписывать себе случайно услышанную идею.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru