Lib.ru/Классика: Ла-Порт Жозеф. Всемирный путешествователь, или Познание Стараго и Новаго света... Том первый

ВСЕМИРНЫЙ
ПУТЕШЕСТВОВАТЕЛЬ,
или
ПОЗНАНІЕ
СТАРАГО и НОВАГО СВѢТА,
то есть:

ОПИСАНІЕ
всѣхъ по сіе время извѣстныхъ земель въ четырехъ частяхъ свѣта,
содержащее:
каждыя страны краткую исторію, положеніе, города, рѣки, горы, правленіе, законы, военную силу, доходы вѣру, ея жителей, нравы, обычаи, обряды, науки, художествы, рукодѣлія, торговлю, одежду, обхожденіе, народныя увеселенія, доможитіе, произрастенія, отмѣнныхъ животныхъ, звѣрей, птицъ, и рыбъ, древности, знатныя зданіи, всякія особливости примѣчанія достойныя, и пр.

изданное
Господиномъ Аббатомъ де ла Портъ,

а на Россійской языкъ
переведенное съ французскаго.

Печатано на иждивеніе Ивана Глазунова.

ТОМЪ ПЕРВЫЙ

ТРЕТІЕ ИЗДАНІЕ.

Въ Санктпетербургѣ,
Съ дозволенія Ценсуры, печатано у I. К. Шнора
1800 года.

ОГЛАВЛЕНІЕ

Писемъ содержащихся въ семъ Первомъ Томѣ.

1. Островъ Кипръ.

2. Сирія.

3. Продолженіе Сиріи.

4. Конецъ Сиріи.

5. Египетъ

6. Продолженіе Египта.

7. Конецъ Египта.

8. Варварія, или Варварскія Государства.

9. Конецъ Варваріи.

10. Греція.

11. Продолженіе Греціи.

12. Конецъ Греціи.

13. Турція.

14. Продолженіе Турціи.

ПРЕДИСЛОВІЕ.

При изданіи сея книги имѣлъ бы я случай говорить о пользѣ произходящей изъ путешествій, ежелибы не опасался наскучить изложеніемъ такой вещи, о истиннѣ которой никто, думаю, сумнѣваться не можетъ въ столь просвѣщенномъ вѣкѣ, каковъ нашъ, когда уже и въ древнія времена имѣли высокія мысли о странствованіяхъ. Наиславнѣйшіе тогдашніе мужи судили, что путешествіе есть училище, въ которомъ познается различность жизней; въ которомъ почерпаются наставленія для понятія и разумѣнія сего дивнаго мира; въ которомъ усматривается связь разныхъ людскихъ состояній и доказывается необходимость наблюдать каждому свои обязательствы въ разсужденіи общества; въ которомъ на конецъ частая премѣна воздуха и всегдашнее движеніе не меньше служатъ ко здравію тѣла, сколь полезны и разуму.

Не въ однихъ словахъ древніе мудрецы замыкали основательность таковаго мнѣнія, какъ то чинятъ часто нынѣшніе. Они столь въ томъ были удостовѣрены, что сами собирали получаемые отъ того плоды, употребляли многіе годы на странствованіе, не уважали трудовъ и опасностей, преодолѣвали всѣ препятствія, и старались пріобрѣтенными въ отдаленныхъ краяхъ знаніями не только принести пользу своему отечеству, но и прославляя себя, на вѣки прославить страну, которой обязаны были рожденіемъ. Гомеръ, Ликургъ, Солонъ, Пиѳагоръ, Демокритъ, Евдоксъ, Платонъ, Аристотель изъ Грековъ, и многіе Цицерономъ вычисляемые изъ Римлянъ, служатъ тому доказательствомъ.

Истинна отъ ищущихъ ея никогда не сокрывается. Нынѣ странствованіе признано не токмо за наинужнѣйшую часть воспитанія юношества, посоставляетъ и опытность возмужавшихъ. Всякая земля, въ которой наслаждаются добрымъ правленіемъ, приводящимъ жителей въ состояніе предпринимать путешествія, имѣетъ великое преимущество предъ тою, гдѣ сія часть воспитанія пренебрегается. Путешествія отворяютъ разумъ, возвышаютъ его, обогащаютъ, и исцѣляютъ отъ предразсужденій въ отечествѣ вкоренившихся. Домашнее ученіе не можетъ принести толикихъ выгодъ, не можетъ доставить таковыхъ познаній: нужно самому видѣть людей и мѣста, дабы объ нихъ судить. Польза отъ путешествій управляемыхъ разумомъ, въ коихъ не одни взору представляющіеся предметы должно разсматривать, но надлежитъ изслѣдывать нравы, склонности, вкусы, науки, торговлю и пр. другихъ народовъ, не только изливается на самаго странствующаго, но простирается и далѣе. Наблюденія учиненныя отцомъ, просвѣщаютъ дѣтей, возбуждаютъ въ потомкахъ охоту къ приобрѣтенію равныхъ-же свѣденій, и руководствуютъ къ познанію силы и слабости сосѣдей, къ ислѣдованію причинъ ихъ упадка или возвышенія, къ избранію и присвоенію того, что полезно, и къ отверженію всего вредъ нанести могущаго.

Но возможно ли всѣмъ путешествовать? Конечно нѣтъ; а есть другой способъ, награждающій нѣкоторымъ образомъ сію невозможность, и коимъ пользоваться въ состояніи всякой, желающій приобрѣсть просвѣщеніе и усугубить способность свою къ услугѣ отечества. Чрезъ сіе разумѣю я чтеніе книгъ, содержащихъ описанія путешествій. На сіе можетъ быть возразятъ одни, что у насъ таковыхъ книгъ еще нѣтъ, а другіе, что по великому оныхъ множеству на иностранныхъ языкахъ выборъ ихъ дѣлается труденъ, а на прочтеніе всѣхъ и жизни человѣческой не станетъ. Сіе неудобство повсюду примѣчено, и для отвращенія онаго приняты мѣры. Нѣкоторое общество ученыхъ людей въ Англіи приняло на себя трудъ выбрать изо всѣхъ по нынѣ извѣстныхъ путешествій все то, что признано за вѣрное многими въ однихъ мѣстахъ бывшими просвѣщенными людьми, и все то, что показалось имъ нужно для точнаго познанія каждыя страны и народа, а приведя оное въ надлежащій порядокъ, составило всеобщую исторію путешествій. Оную Г. Аббатъ Прево началъ переводить на французскій языкъ, но не успѣлъ окончить похвальнаго своего намѣренія. По смерти его нѣкоторые ученые люди взялися продолжать, и уже умножили ее двумя томами, такъ что теперь вышло оной исторіи 20 превеликихъ томовъ въ четверть листа. Сія книга, приносящая неописанную пользу читателямъ, и возбуждающая всегдашнюю благодарность ко издателю, переводится нынѣ на нашъ языкъ, какъ то всѣмъ извѣстно. Но не смотря на пространство томовъ помянутыя исторіи до нынѣ въ свѣтъ изданныхъ, не окончены еще въ нихъ всѣ Морскія путешествія, и не достаетъ слѣдовательно сухопутныхъ, то есть описанія тоя части стараго свѣта, гдѣ случились наиглавнѣйшія произшествія рода человѣческаго; изъясненія перемѣнъ, коимъ она была подвержена; исчисленія остатковъ драгоцѣнныхъ зданій и достопамятностей, привлекающихъ въ нее путешествователей изо всѣхъ странъ свѣта. Симъ самымъ нужнымъ мѣстомъ начинается Всемирный Путешествователь Г. Аббата де ла Портъ. Онъ почесться можетъ нѣкоторымъ образомъ не токмо продолженіемъ (по крайней мѣрѣ въ первыхъ томахъ) но и сокращеніемъ всеобщія исторіи: ибо сочинитель его описываетъ всѣ четыре части свѣта, и простираетъ виды свои еще далѣе, нежели то чинила большая часть путешественниковъ. Будучи предводимъ свѣтомъ философіи, и держася правилъ строгаго наблюдателя, почерпаетъ онъ повсюду полезныя знанія, и сообщаетъ ихъ своимъ согражданамъ. Всѣ предметы, достойные возбудить вниманіе въ разсудительномъ читателѣ, какъ то: законы, нравы, обычаи, вѣра, правленіе, торговля, науки, художествы, произведенія природы и пр. однимъ словомъ познаніе всѣхъ земель и всѣхъ въ свѣтѣ примѣчаніе заслуживающихъ народовъ, начиная отъ Азіатскихъ, составляютъ содержаніе его писемъ. Онъ упоминаетъ обо всемъ, что ему кажется достойнымъ истиннаго любопытства: а какъ желаніе его стремится единственно къ тому, чтобы для другихъ учинить полезнымъ свое сочиненіе, то и опускаетъ все такое, что не ведетъ ко исполненію сего похвальнаго намѣренія. Рѣдко говоритъ онъ самъ о себѣ. Ни прнуготовленія къ пуши, ни случающіяся обыкновенно мѣлочныя въ ономъ приключенія, не входятъ въ его описанія; ибо не странствующаго нужна повѣсть, но тѣхъ земель, по коимъ онъ ѣздитъ. Употребленный имъ краткій, ясный, и ненадутый слогъ доказываетъ, что онъ искалъ быть внятенъ и вразумителенъ людямъ всякаго состоянія, и для сея причины избѣгалъ высокихъ выраженій и пышныхъ описаній, кои вмѣсто объясненія затмѣваютъ иногда понятіе о вещи. Въ немъ всякъ понимать все можетъ. Нѣтъ мнѣ нужды выхвалять его; читатель самъ будетъ ему судія; а скажу только, что сколь скоро появился на свѣтъ Всемирный Путешествователь, начали его переводить на другіе языки, и что, ежели многія изданія могутъ служить доказательствомъ о добротѣ книги, то сія, не бывъ еще доведена до конца, четыре уже раза была напечатана.

Къ переводу сея книги побудила меня всегдашняя склонность къ труду, и искреннее желаніе быть полезнымъ моему отечеству. Сверхъ того былъ я во многихъ изъ описанныхъ въ ней земель, самъ многое видѣлъ; а по сей причинѣ и думаю что нахожусь въ состояніи меньше погрѣшить въ преложеніи ее на нашъ языкъ, и меньше въ переводѣ отъ истинны удалиться по невѣденію настоящаго положенія мѣстъ и бытія вещей. Дабы еще полезнѣе и внятнѣе для каждаго учинить мой переводъ, старался я нѣкоторыя мѣста объяснять примѣчаніями, другія дополнить, ежели гдѣ случилось что важнаго по написаніи уже сочинителемъ книги; въ иныхъ дѣлалъ перемѣны, по елику почелъ ихъ нужными, бывъ самъ очевидцемъ тѣхъ вещей, или доставъ вѣрнѣйшія извѣстія, (какъ то читавшіе подлинникъ могутъ примѣтить уже и въ первыхъ двухъ Томахъ;) деньги, мѣры, вѣсы, разстоянія приводилъ я на Россійскія; сравненіи и уподобленіи предмѣтовъ дѣлалъ, сколь было возможно, съ вещами нами знаемыми; иногдаже ссылался и на наши книги, о коихъ зналъ, дабы, ежели читатель пожелаетъ что-либо обстоятельнѣе вѣдать объ описуемой вещи, могъ скорѣе найти, чѣмъ себя удовольствовать. Наконецъ, вмѣсто ненужныхъ, по моему мнѣнію, но немалое мѣсто занимающихъ оглавленій каждаго писма, сочинилъ я при Каждомъ томѣ азбучный реэстръ всѣмъ достопамятнымъ находящимся въ немъ вещамъ, для способнѣйшаго оныхъ приисканія.

Не смотря на все мое попеченіе, не льщусь я ни мало, чтобъ переводъ мой былъ совершенъ, и чтобъ не нашлось какихъ неисправностей съ моей стороны въ столь пространномъ дѣлѣ; но надѣясь великодушнаго въ томъ извиненія, остается мнѣ теперь желать, чтобы трудъ мой былъ награжденъ благосклоннымъ отъ читателей принятіемъ сего перваго тома, за которымъ вскорѣ и безостановочно послѣдуютъ и прочіе.

ВСЕМИРНЫЙ ПУТЕШЕСТВОBATEЛЬ.

ПИСЬМО ПЕРВОЕ.

Островъ Кипръ.

Мы уже простились, Государыня моя! а вы еще не знаете, куда я ѣду, какое разстояніе должно насъ разлучить, и когда мы опять увидимся. Я за нужно почелъ не открывать вамъ онаго до сихъ поръ: вы бы конечно не согласились на мое намѣреніе, а я весьма къ нему привязанъ. Родясь, какъ и вы, въ Марселіи, и будучи съ малолѣтства объученъ Восточнымъ языкамъ, часто имѣлъ я случай разговаривать съ чужестранными, коихъ купеческіе промыслы со всѣхъ сторонъ привлекаютъ въ нашъ городъ. Вотъ откуда произошло то чрезмѣрное желаніе познать различные климаты, въ коихъ они живутъ, изслѣдовать ихъ разумъ, обычаи, законы, художествы, правы, вѣру, торги: зрѣлище несравненно превосходящее все то, что мы можемъ видѣть въ приставѣ наиболѣе ими посѣщаемой! Вотъ, Государыня моя! планъ, которой я себѣ сдѣлалъ, и которому думаю слѣдовать! Никакое препятствіе не противится моему намѣренію, все оному способствуетъ. Вамъ я посвящу плоды моихъ наблюденій. Вмѣсто писемъ производимыхъ скукою начинающеюся отъ уединенія, и которые бы конечно наскучили вамъ самимъ, получать вы будете наблюденіи достойные чтенія, какимъ бы слогомъ они сочинены ни были.

Корабль отправляющійся въ Левантъ, способствовалъ моему намѣренію. Я на оной сѣлъ. Путь нашъ былъ благополученъ: и ежелибъ вздумалъ я описать вамъ бурю, то бы принужденъ былъ почерпнуть ея, или въ моемъ воображеніи, или въ романахъ. Я не стану также разсказывать о морскихъ разбойникахъ; ибо ни одного мы не видали; словомъ, прибыли мы спокойно къ нашему первому, такъ сказать, ночлегу, то есть въ островъ Килуѣ. Имя сіе производитъ мысли любострастныя: въ немъ изходящая изъ водъ Венера поселилась, въ немъ имѣла она дворъ свой. Имяна Амафоита и Пафоса блистать будутъ вѣчно въ лѣтописяхъ роскоши: а ежели отнять, у нихъ сіе достоинство, то они извѣстны будутъ по своимъ развалинамъ, и по тому, что упоминаются въ книгахъ стихотворцевъ.

По преданію жителей, Килуѣ долгое время повиновался различнымъ Князьямъ, коихъ побѣдили Египтяне. Сіи лишились равнымъ образомъ острова подъ владѣніемъ Птолемеевъ. Римляне учинились въ немъ повелителями, и весьма мало имъ стоило сіе завоеваніе, приносящее неисчетные сокровищи. При раздѣленіи Имперіи Кипръ достался Императорамъ Восточнымъ, а потомъ у одного изъ нихъ, Исаака Комнена, былъ отнятъ Рихардомъ I Королемъ Аглинскимъ. Онъ съ начала хотѣлъ только освободить святую землю; но не сей одинъ разъ крестовые Герои покорили и опустошили, вмѣсто непріятельскихъ, Христіанскія страны.

По потеряніи Іерусалима, Гюй Люзиньянъ, тамошній Король, учинился Королемъ острова Кипра. Рихардъ ему оной подарилъ. Послѣ переходилъ онъ изъ рукъ въ руки, и между прочимъ, принадлежалъ Шарлоттѣ, которая, не долго такожъ имъ владѣла; ибо отнялъ его Іяковъ, братъ ея побочной. Сказываютъ, что жена сего похитителя опоила ядомъ и его самаго, и сына его. Она была Венеціанка, изъ дому Корнаровъ, и окончила жизнь свою, какъ простолюдимка, въ земляхъ Республики, которой уступила Кипрскую корону. Доброта винъ въ немъ растущихъ побудила Султана прибрать его въ свои руки. Можетъ быть принадлежалъ бы онъ и по сю пору Венеціанцамъ, естьлибъ Турокъ не нарушилъ закона, предписаннаго Алкораномъ.

Кипръ имѣетъ около восми сотъ верстъ {Вездѣ, гдѣ говорится о миляхъ французскихъ однимъ только примѣромъ, полагалъ я ихъ, приводя на Рускую мѣру, по 5 въ версту, хотя дѣйствительно онѣ и меньше.} въ обширности, весьма плодороденъ, хотя и нѣтъ въ немъ большихъ рѣкъ. Сей недостатокъ награждается множествомъ ручьевъ, не малымъ числомъ рѣчекъ, и особливо изобильными дождями. Ежели бы жители перестали лѣниться, вскорѣ бы разбогатѣли, но по нещастію они не меньше своихъ предковъ развращены роскошною жизнію: что нѣкоторымъ образомъ наибольшее подаетъ намъ понятіе о древнемъ Кипрѣ..

Я старался искать остатковъ его древностей, и для сей причины обратилъ путь свой къ славному Пафосу, или лучше сказать, къ городу построенному на его мѣстѣ. Оной весьма пріятенъ и обширенъ. Въ окружностяхъ видны изломанные и разбросанные столпы, остатки Венерина храма. Сей стоялъ, говорятъ, на томъ самомъ мѣстѣ, куда вышла сія Богиня, оставя морскія волны. На олтаряхъ ея вмѣсто жертвы приносился огонь, и никогда кровію оные обагрены не бывали; никогда въ жрецы ея не избирались, какъ люди знаменитой и даже Королевской породы, а въ жрицы женщины безпримѣрной красоты; что еще предпочтительнѣе и Царской крови. Вскорѣ оракулъ сего святилища учинился славенъ: отвѣты онъ давалъ только на вопросы, относящіеся къ свойствамъ Богини; но для сей причины не меньше былъ вопрошаемъ.

Естьли вѣрить старинному преданію, то сей храмъ былъ съ начала дворецъ построенной Афродитою, Царицею великой красоты и не меньше склонною къ любовнымъ дѣламъ, сколь прелестною. Она привлекала ко двору своему множество молодыхъ людей, и всѣмъ удѣляла свои благосклонности. Придворныя ея женщины ей подражали, а симъ послѣдовали многія другія. Словомъ, Царство Афродиты было вѣкомъ утѣхъ и разпустной жизни. Ни что не доказываетъ больше, сколь примѣръ ея овладѣлъ подданными, какъ почести возданныя ей послѣ ея смерти. Ей покланялись, какъ дѣйствительному божеству. Вотъ Афродита, изъ которой удобно могли сдѣлать Венеру!

Основаніе города Пафоса приписываютъ Цинуру, Царю Ассирійскому, и зятю Пигмаліона, Царя Кипрскаго. Другіе думаютъ, что построенъ онъ былъ Пафосомъ, сыномъ сего же самаго Пигмаліона и славной его статуи. Безъ сумнѣнія помянутая чудесная статуя не иное что была, какъ невинная какая красавица, нравомъ и поведеніемъ совсемъ противная веселой и роскошной Афродитѣ.

Древній городъ Аматуза славенъ любовію Венеры, и Адониса. Въ немъ они имѣли въ послѣдующіе времяна храмъ, коего не осталось ни малаго слѣда: а напротивъ видна церковь, въ которой опочиваютъ мощи святаго Іоанна, Египетскаго въ седмомъ вѣку Патріарха. Рака его весьма великолѣпна, и священники разсказываютъ, что когда переносили туда мощи; то Епископъ, коего кости занимали оную отъ давныхъ лѣтъ, самъ изъ нея всталъ, и уступилъ мѣсто Патріарху.

Венера была не одно божество, почитаемое на семъ островѣ. Аполлонъ имѣлъ также храмъ. Онаго по нынѣ видны остатки близъ Пископи, деревни довольно примѣтной по своей величинѣ и пріятности. Жители говорятъ, что сіи развалины суть остатки дома одного человѣка, которой обьучалъ музыкѣ; а вы знаете, что Аполлонъ почитался изобрѣтателемъ сего свободнаго художества. Роща, которая была ему посвящена, теперь есть лугъ орошаемой однимъ водоводомъ. Недалеко отъ оной находятся ужасные виды, приводящіе на память землетрясеніе. Философъ отважился бы туда броситься, дабы изъ близи оные увидѣть, но я по побужденію другаго рода философіи, довольствовался и тѣмъ, что посмотрѣлъ на нихъ изъ далека.

Въ небольшемъ разстояніи отсюда лежитъ мысъ curium нынѣ capo di gato (кошечій мысъ) называемой, по причинѣ кошекъ, коихъ монахи святаго Василія содержатъ для изищебленія змей, находящихся въ окружности. Сіи добрые отцы побуждены были на столь похвальное дѣло полученіемъ весьма недурной деревни.

Желаете ли вы знать, Государыня моя! откуда произходитъ слово Солецизмъ? (solecisme?) Вы найдете начало онаго въ одномъ городѣ сей страны, то есть въ Соліи, прежде Солосъ называемомъ, которой построенъ былъ подъ смотрѣніемъ Солона. Сей Абинскій законодатель жилъ нѣкоторое время при дворѣ Филокипра, Царя Кипрскаго. Столица сего Государя лежала на горахъ безплодныхъ. Солонъ совѣтовалъ ему перенести ея въ плодоносную долину. Мнѣніе его было принято, и ему самому поручено надсматривать надъ работою. Новой городъ сохранилъ имя своего основателя. Вскорѣ изобиліе и пріятность мѣста привлекли туда со всѣхъ сторонъ жителей: но сіе смѣшеніе людей причинило смѣшеніе и въ языкѣ, которой такъ испортился, что то въ пословицу вошло. Отсюда произходишъ сіе произведеніе слова, которое ученой человѣкъ не упустилъ бы доказать цѣлыми стопами книгъ, а я довольствуюсь вамъ только намекнуть.

Можетъ быть слыхали вы о славномъ Источникѣ Любви. Я не прежде его увидѣлъ, какъ прошедъ мимо горъ окруженныхъ пропастьми. Сей источникъ есть ручеекъ текущій близъ Акамаса. Онъ возвращаетъ, сказываютъ, піющимъ изъ него воду, потерянныя силы, или умножаетъ настоящія. Сіе довольно походитъ на источникъ младости: но у меня было столько добродѣтели, или можетъ быть самолюбія, что я изъ онаго не пилъ.

Никозія есть столица сей страны. Въ ней живетъ правитель Турецкой, а прежде обитаема она была всемъ дворянствомъ Венеціанскимъ, находившимся на островѣ. Судя по развалинамъ, можно заключить, что городъ былъ великолѣпенъ, а защищеніе его противъ Турковъ доказываетъ, что былъ и довольно укрѣпленъ. Сіи варвары доставъ его въ свои руки, предали мечу больше двадцати тысячъ обывателей. Дурныя женщины и малолѣтные дѣти были тогда сожжены; хорошія оставлены для Султанскаго сераля, а главнѣйшіе граждане для украшенія тріумфа побѣдителей. Больше двадцати пяти тысячь человѣкъ учинены пленниками, и проданы какъ невольники; но ни одна изъ женщинъ назначенныхъ въ сераль, не имѣла чести онаго видѣть. Одна изъ нихъ, взявъ тихонько фитиль, зажгла и подорвала корабль, на которомъ ихъ везли, а отъ него погибъ и тотъ, на которомъ ѣхалъ самъ Турецкой полководецъ. Таковое отчаяніе походитъ на геройстяо: но остается знать, позволено ли потоплять толикое число людей для избѣжанія невольничества? Можно легко повѣрить, что " нѣкоторыя изъ сихъ прекрасныхъ пленницъ сераль предпочли бы, можетъ быть, смерти.

Въ окружностяхъ Никозіи видна небольшая гора, покрытая окаменѣлыми устрицами. Я отворялъ оныхъ три или четыре. Онѣ были такъ сжаты, что не безъ труда въ томъ предъуспѣлъ. Я нашелъ ихъ наполненныя пескомъ, про которой сказалъ мнѣ одинъ человѣкъ, не великой, какъ видно, испытатель естества, что то была вода окаменѣлой устрицы, превратившаяся въ хрящъ. Мясо такъ изныло, что казалось нарисованнымъ на раковинѣ.

Фамагустъ, другое укрѣпленное мѣсто, будучи осаждено Турками, не прежде сдалось побѣдителямъ, какъ когда не осталось ужо въ городѣ ни одной мыши для прокормленія жителей. Оно одержало договоры съ честію сходные, но Турки измѣннически въ ономъ обманули. Они изрубили большую часть гарнизонныхъ офицеровъ, и съ Губернатора содрали съ живаго кожу, которую посоля, высушивъ, и набивъ соломою, отослали въ Цареградской арсеналъ. Оттуда выкрадена оная была сродственниками сего храбраго коменданта. Сказываютъ, что сія славная кожа и по сю пору хранится въ Венеціи.

Нынѣ доступъ въ Фамагустъ весьма труденъ по недовѣрности жителей. Чужестранной, котораго увидятъ смотрящаго на городъ, хотя и изъ дали, подвергается наказанію^ отъ коего не можетъ инако спастись, какъ сдѣлавшись Туркомъ. Въ одно только время позволено въ него входить, то есть, когда Консулъ Французской дѣлаетъ посѣщеніе Губернатору; но сія церемонія бываетъ одинъ разъ въ годъ. Я находился тогда въ окружностяхъ, и Консулъ, которой принялъ меня отлично, позволилъ умножить число съ нимъ въ городъ ходившихъ.

Въ ономъ нѣтъ ничего примѣчанія достойнаго, кромѣ нѣсколькихъ зданій, и особливо мечети Святой Софіи, которая "огромна и великолѣпна. Острая башня, коею кончится ея вершина, производитъ довольно хорошее дѣйствіе. Окружности города пріятны, земля богата, и изобилуетъ особливо шелковыми червями. Деревья, коими украшается, суть почти вездѣ шелковицы бѣлыя; но сказываютъ, что саранча причиняетъ имъ ужасной вредъ. Въ иные годы видали оной тамъ такое невѣроятное множество, что солнце отъ нее затмѣвалось. Къ сему прибавляютъ, что онѣ остановляются цѣлыя недѣли, и опустошаютъ въ сіе время всю землю. Тогда нѣтъ больше сбору плодовъ; произращеніи земные чинятся добычею сихъ насѣкомыхъ. Въ бѣдствіяхъ таковаго рода, жители имѣютъ прибѣжище къ святымъ, къ ходамъ, и къ молитвамъ. Однажды случилось, что прилетѣло множество птицъ, величиною подобныхъ степнымъ куликамъ, кои пожрали всю саранчу: по чему и заключили, что умоленное Небо ниспослало ихъ для освобожденія земли отъ сего наказанія. Остатокъ ихъ разнесенъ былъ сильнымъ вѣтромъ. Народъ почелъ сіе за чудо, и съ того времяни Греки столь великое имѣютъ почтеніе къ симъ птицамъ, что не позволяется ихъ убивать.

Недалеко отъ Ларники, довольно обширнаго города, находится мечеть, въ которой, думаютъ Турки, лежитъ Магометова бабушка. Они ходятъ туда призывать ее, но не сказываютъ, какимъ образомъ была она принесена въ Кипръ изъ самой средины Аравіи: преданіе не говоритъ объ томъ ни слова, но вѣра Мусульманская награждаетъ сей недостатокъ.

Христіане, недалеко оттуда, имѣютъ свой предметъ почтенія. Въ Салинѣ есть церковь Греческая, посвященная Лазарю, тому самому, котораго воскресилъ Іисусъ Христосъ. Говорятъ, что онъ погребенъ былъ на мѣстѣ, гдѣ построена церковь; и единственное доказательство, коимъ то утверждаютъ, есть _ большая скважина, носящая его имя.

Гора Кроце (Крестовая) есть наивысочайшая на всемъ островѣ Кипрѣ, Святая Елена избрала вершину ея, для построенія церкви, и одарила, чѣмъ содержать тридцать человѣкъ, отправляющихъ въ ней службу. Зданіе ничего особливаго не имѣетъ, но часть истиннаго Креста привлекаетъ туда стеченіе людей, коихъ и высота мѣста отъ того не удерживаетъ.

Славная Мадона де Шекка (Шекская Богородица) стоитъ въ пріятномъ округѣ. Воздухъ около ея наполняется благовоніемъ отъ розъ, и множества пахучихъ кустовъ. Монастырь довольно украшенъ, и Игуменъ имъ управляющій, не уступаетъ почти Епископу.

Подъ монастыремъ находится пещера, въ коей бьетъ ручей воды имѣющей запахъ розы. Турки и Греки ходятъ туда мыться, и пить воды, почитаютъ ее за особливое лѣкарство на разныя болѣзни, и напившись думаютъ, что дѣйствительно получили изцѣленіе.

На всемъ островѣ нѣтъ жилища, котороебъ пріятнѣе было Морфу, ни зданія превосходящаго церковь, на немъ построенную. Сей храмъ былъ посвященъ святому Мамасу, или Маманту, которому приписываютъ невѣроятное дѣло, дабы избавиться отъ подати. У него, говорятъ, всегда было на готовѣ чудо, коимъ освобождался онъ отъ помянутаго платежа.

Ланито, прежде Амабилисъ (милое?) есть прекрасное мѣсто, наполненное великолѣпными развалинами, и соотвѣтствующее сему имяни. Я видѣлъ потомъ Палекру, мѣсто, на коемъ находился въ старину храмъ посвященной Царицѣ любви. Одинъ Кади (судья) побралъ послѣдніе онаго каменья на построеніе дома для своихъ любовницъ. Сіе значитъ употребить вещь на то, къ чему она опредѣлена; ибо, можетъ быть почиталъ онъ ихъ всѣхъ за Венеръ.

Цитреа, есть безъ сомнѣнія древняя Цитера, по крайней мѣрѣ сохранила она всѣ ея наружныя пріятности. Она состоитъ вся изъ садовъ и увеселительныхъ домовъ, орошаемыхъ ручьями чистой воды, раздѣленными на многіе каналы; но всѣ сіи усиленіи искуства уступаютъ однакожъ красотѣ природы: ибо въ семъ округѣ присутствуетъ оная въ полномъ своемъ убранствѣ и со всѣми прелестями.

Недалеко отсюда находится монастырь святаго Златоуста. Построенъ онъ на горѣ, на коей, сказываютъ, избрала жилище одна Княгиня, дабы избѣжать отъ насильствія кавалеровъ называемыхъ Храмовые (Templiers {Темпліеры суть первой изо всѣхъ военныхъ монашескихъ орденовъ, установленной въ 1118 году въ Іерусалимѣ Паганесомъ и Сент-Адемаромъ, кои съ начала присоединили къ себѣ 7 человѣкъ для охраненія Св. Гроба и для защищенія молебщиковъ. Бадуень II, Король Іерусалимскій, далъ имъ свой домъ близъ церкви, гдѣ прежде стоялъ Соломоновъ храмъ. По чему и называлися они Храмовые, а домы ихъ Храмами. Сей орденъ уничтоженъ въ 1З12 году для нѣкоторыхъ причинъ, о коихъ бы долго было здѣсь упоминать.}) Къ сему прибавляютъ, что Греки ей одолжены найденіемъ ручья, имѣющаго силу изцѣлять отъ шолудей и вередовъ. Она имѣла собаку, которую очень любила, и отъ которой сія болѣзнь пристала къ госпожѣ. Однажды собака сбѣжавъ съ горы, выкупалась въ семъ ручьѣ; а какъ почувствовала отъ того свободу, то въ слѣдующіе дни продолжала туда бѣгать, и примѣтили, что она совсемъ вылѣчилась. Княгиня вздумала испытать на себѣ лѣкарство, и равнымъ образомъ освободилась отъ болѣзни. Съ того времяни ручей весьма часто посѣщается. Христіане и Турки равную къ нему имѣютъ вѣру.

Старинной городъ Кипръ весьма упалъ: нынѣ онъ ни что иное есть, какъ худая деревня окруженная разваленными зданіями. Сіе мѣсто прежде славящееся красотою женщинъ, лишилось также оныхъ, какъ и прочихъ отмѣнностей.

Недалеко оттуда возвышается гора, называемая Олимпомъ. Венера на ней имѣла храмъ. Я на томъ мѣстѣ нашелъ развалины часовни. При подошвѣ горы стоитъ городъ Лескауа, близъ коего собирался Лаланъ. Деревцо, на которомъ оной растетъ, походишь на шалфей, а цвѣты его на розовые; Листья покрываются смолою, ни малаго свойства съ лауданомъ не имѣющею. Сей послѣдній есть составъ опія, приготовляемаго шестью или восмью разными образами, и помянутая смола ни мало въ него не входитъ. Есть также много способовъ собирать смолу. Иные употребляютъ толстую изъ коровьей шерсти веревку, которую два человѣка тащутъ черезъ кусты, дабы отдѣлить ладанъ отъ листьевъ. Вскорѣ вся веревка имъ покрывается, но тогда теряетъ онъ свое качество отъ множества вмѣшивающейся въ него земли, песку и мѣлкаго каменья. Другіе имѣютъ родъ плети сдѣланной изъ двухъ ремней, коею бьютъ по деревцу: смола пристаетъ къ ремнямъ, съ коихъ снимаютъ ее послѣ ножемъ, когда къ нимъ довольно уже оной прилипло. Мужики острова Кипра употребляютъ еще иной способъ: предъ возхожденіемъ солнца, гоняютъ они на паству козъ въ сіи кусты: смола пристаетъ къ бородамъ животныхъ, и они спустя нѣкоторое время, отстригаютъ бороду, и держатъ ее противъ огня. Что съ нее стекаетъ, есть наилучшій ладанъ, дѣвичьимъ ладаномъ называемой. Монахи Греческіе собираютъ его нѣкоторымъ родомъ граблей.

Ладанъ продается или колобками, какъ рыбій клей, или свертывается на подобіе свѣчи. За самой чистой почитается тотъ, у котораго цвѣтъ, естьли его переломишь, чоренъ и свѣтящійся, которой отъ жару мякнетъ, свободно загорается, и изпущаетъ запахъ не крѣпкой, но пріятной. Сіе лѣкарство почитается за превосходное въ поносахъ и насморкахъ, укрѣпляетъ желудокъ и кишки, а дымъ его также крѣпитъ мозгъ, и останавливаетъ теченіе насморка. Тамошнія женщины, Турецкія и Гречанки, дѣлаютъ изъ него шарики, и нанизавъ, носятъ вмѣсто пучка цвѣтовъ.

Другіе произрастеніи острова Кипра мало его отличаютъ отъ сосѣднихъ странъ. Земля на немъ хороша, видъ ея пріятенъ, и ограниченъ горами, умножающими пестроту положенія. Но змеи, аспиды, тарентулы, находятся тамъ въ не маломъ числѣ. Пѣшіе люди ходятъ въ сапогахъ, и привязываютъ къ нимъ звонки, отъ моихъ сіи ядовитые гадины бѣгаютъ. Единое средство вылѣчиться отъ угрызенія аспидовъ есть, отрѣзать тотчасъ часть уязвленную. Мнѣ сказали, что между горами вдающимися въ море, найду я человѣческія окаменѣлыя кости; нуда я и ходилъ изъ любопытства. Я взялъ съ собою молотки и долоты, и дѣйствительно удалось мнѣ высѣчь изъ горы одну таковую кость ручную, которая сильно соединена была съ камнемъ. Сперва жаль мнѣ было, что переломилъ я ее вынимая: но наконецъутѣшился тѣмъ скорѣе, что чрезъ преломленіе кости увидѣлъ мозгъ, которой ясно разсмотрѣть было можно, и которой также окаменѣлъ, какъ и все прочее.

Я нашелъ также кости разныхъ животныхъ, и зубы чрезвычайной величины. Жители сказываютъ, что зубы были нѣкакихъ чужестранцевъ, называемыхъ Алени, или Алане, которые хотѣли завладѣть островомъ Кипромъ. Корабли ихъ разбило, а тѣла были превращены въ каменья, по наказанію божеской справедливости. Сіе превращеніе могло быть образомъ свойственнѣйшимъ природѣ; но должно бы искать онаго въ отдаленнѣйшихъ времянахъ. Къ сему прибавляютъ, что спасшіеся отъ кораблекрушенія, приняли Христіанской законъ, и жили спокойно въ сей странѣ. По видимому почитали они себя вольными и свободными отъ всякихъ податей. Святый Мамантъ, которой дѣлалъ чудеса, дабы избавиться отъ платежа подати, былъ, сказываютъ, изъ числа сихъ обращенныхъ Аланевъ.

Здѣсь находится не мало соляныхъ озеръ, изъ которыхъ Венеціане имѣли нарочитую прибыль: но въ рукахъ Турковъ сей доходъ весьма уменшился.

На островѣ Кипрѣ родится камень Аміантъ, изъ котораго, сказываютъ, дѣлалось несгараемое полотно: но способъ его прясть, потерянъ, и нынѣшніе Греки не такъ рачительны, чтобъ возобновишь столь чудное изобрѣтеніе. Яснѣе сказать, Государыня моя! все, что ни говорятъ о семъ мнимомъ чудѣ, есть сущая баснь, и вотъ въ чемъ состоитъ весь сей вымыслъ! Ленъ, почитаемой несгараемымъ, есть только сокъ каменистой, выходящій сквозь диры аміанта и прилипающій на поверхности его на подобіе волосьевъ или моха, каковъ бываетъ на артишокахъ. Онъ походитъ на шерсть, волосистъ, коротокъ, и не можетъ выдержать никакого орудія, чтобъ не разпасться на самые малые концы, и почти въ прахъ: слѣдовательно не можно его ни прясть, ни употребить на друрую какую работу. Сей ленъ или мохъ вообще бываетъ бѣлосѣроватой. Въ первой разъ, когда бросаютъ его на горящіе уголья, онъ раскаляется не зажигаясь, а сколь скоро его снимешь съ огня, приходитъ въ прежній цвѣтъ, кромѣ того, что отъ часу становится сѣрѣе, пока совсемъ не изтребится: что съ нимъ случиться можетъ въ короткое время, ежели его не скоро снять съ огня, когда бываетъ красенъ. Аміантъ есть верхняя скорлупа каменныхъ горъ; ленъ, мнимой несгараемой, растетъ на сей твердой скорлупѣ, у него нѣтъ ни корня, ни листьевъ, ни цвѣтовъ, ни сѣмянъ. Сіе произведеніе, столь разглашаемое по баснословному преданію, есть точно таково, какъ я его представляю, и какъ можно было удобно то разглядѣть, смотря на самое вещество, которое имѣлъ я передъ моими глазами. Не правда слѣдовательно, что Римляне дѣлали изъ него простыни, въ коихъ сожигали мертвыхъ, дабы возпрепятствовать пеплу ихъ мѣшаться съ золою костра. Не правда также и то. что вьютъ изъ него свѣтильни, которыя вѣчно горятъ, и коихъ снимать нѣтъ нужды.

Вины Греческіе отличаются во всей Европѣ: но Кипрское имѣетъ преимущество, особливо, когда пьютъ его на мѣстѣ. Въ перевозѣ получаетъ оно вкусъ смолы, какова нѣтъ въ остающемся на островѣ. Послѣднее имѣетъ весьма пріятной запахъ, которой на морѣ теряется. Я пилъ здѣсь вино старѣе ста лѣтъ. Вы не будете тому удивляться, Государыня моя! узнавъ о здѣшнемъ обыкновеніи, что отецъ даетъ сыну, когда его женитъ, бочку сего столѣтняго вина. Сколь скоро берутъ изъ нее вино, то доливаютъ ее опять другимъ: но сіе рѣдко случается; ибо они весьма стараются сберечь сію драгоцѣнную бочку къ свадьбѣ перваго сына или дочери.

Близъ Пафоса находятъ прозрачные каменья: мѣста, гдѣ они изобилуютъ, называются Алмазныя мины. Одинъ правитель Турецкой, обманутой симъ названіемъ, вздумалъ оныя выработывать, и употребилъ безполезно не малое число денегъ прежде, нежели позналъ свою ошибку. Дабы оную наградить, отдалъ онъ на откупъ Христіанамъ сіи мнимые сокровища, и почти столь же дорого, какъ бы они были и истинные. Послѣдователи его не премѣнили ничего въ семъ распоряженіи.

На семъ островѣ все продается за денги. Въ немъ покупаютъ даже прощеніе за величайшія преступленіи. Смертоубивство отпускается за небольшую подать на годъ. Всякое имѣніе невѣрно. Отсюда произходитъ нераченіе и лѣность, за которою слѣдуетъ бѣдность. Земледѣльцы пашутъ не больше земли, какъ чтобы стало только на ихъ прокормленіе. Они не стараются копить богатства, коимъ не допустили бы имъ пользоваться, и которое принуждены бы они были зарыть въ землю. Были примѣры, что отецъ умиралъ не открывъ сыну мѣста, куда спряталъ свое сокровище, ибо боялся вывесть оное наружу прежде времяни. Часто случается, что сынъ богатаго отца для сей чрезмѣру строгой предосторожности. доходитъ до бѣдности и проситъ милостины.

Отправленіе вѣры Христіанской свободно по всему острову Кипру. Въ немъ находите": одинъ Архіепископъ, два Епископа, многіе монастыри и великое число церквей: нѣкоторыя изъ нихъ превращены въ мечети. Что касается до поповъ, они управляются Греческимъ обрядомъ. Все ихъ знаніе, да и самая вѣра состоитъ въ наблюденіи праздничныхъ дней и въ воздержаніи отъ мяса. Они могутъ жениться столько разъ, сколько случается имъ овдовѣть, и не позабываютъ пользоваться симъ позволеніемъ. Съ монахами поступается нѣсколько построже. Женятся они только одинъ разъ, но жители думаютъ, что они тѣмъ ничего не теряютъ. Епископы подвержены тѣмъ же правиламъ, и наблюдаютъ оное наровнѣ съ монахами.

Торговля, которая здѣсь весьма въ пренебреженіи, состоитъ, что касается до внѣшней, въ шелку, шерсти, красильномъ корнѣ маринѣ, умбрѣ и винѣ. Сей послѣдній предметъ довольно нарочитъ, и наилучшій въ землѣ. Другой, коего употребленіе не меньше велико, есть Сурикъ. Онъ растетъ особливо около Пафоса; но я сумнѣваюсь однако, чтобъ Венера и дворъ ея имъ пользовались: пріятности и красота могутъ обойтись безъ его помощи.

Женщины сего острова, всѣ почти красавицы, и всѣ, даже и самыя дурныя, склонны къ любовнымъ дѣламъ, да можно сказать и къ распутной жизни. Случаются однако ревнивые мужья, которые не позволяютъ имъ ходить, какъ только въ церковь. Но часто и въ самой церквѣ рѣшатъ онѣ жребій мужей. Есть также и въ большемъ еще числѣ мужья, которые простираютъ кротость и снисхожденіе до того, что женятся ни той, у которой богатѣе любовникъ, предпочтительно другой, у коей все приданое состоитъ только въ добродѣтели Въ прочемъ, мало такихъ, кои бы ей слѣдовали, и добродѣтель ихъ никогда не противится тому, кто въ состояніи ее купить.

Самыя хорошія, женщины острова Кипра не должны красотою своею ни искуству, ни убору. Образъ ихъ Одежды ни великолѣпенъ, ни щеголеватъ. На головѣ носятъ платокъ шелковой темнаго или сѣраго цвѣта, завязанной безъ всякаго раченія. Любя больше показывать ноги, нежели руки, носятъ онѣ короткое платье съ долгими рукавами. Богатыя одѣваются въ шелковые, а прочія въ бумажные или шерстяные. Мужчины бородъ не брѣютъ, волосы стригутъ, и носятъ превеликія шляпы.

Я оканчиваю сіе письмо, Государыня моя! безъ всякихъ въ обыкновеніе введенныхъ учтивостей. какъ и прочіе начинать буду такожъ безъ привѣтствій.

Имѣю честь быть, и пр.

ПИСЬМО II.

Сирія.

Мѣста, по коимъ я намѣряюсь странствовать въ Азіи, не меньше претерпѣли премѣны, какъ и островъ Кипръ. Повсюду въ нихъ представляются взору опустошеніи времянемъ причиненные, и плачевные плоды господствованія Турецкаго, еще больше опустошающаго, нежели и самое время.

По небольшемъ переѣздѣ прибыли мы въ гавань Александретты. Воздухъ въ семъ городѣ столь нездоровъ, что совремъ не возможно тамъ жить во время жаровъ. Сіе принуждаетъ большую часть обывателей искать убѣжища въ деревнѣ, лежащей верстахъ въ двадцати на горѣ, въ коей они находятъ чего въ городѣ лишены, то есть, хорошую воду, прекрасные плоды и здоровой воздухъ.

Я тутъ не зажился и отправился въ Алепъ. Суй городъ нынѣ есть наивеличайшій не только въ Сиріи, но и во всей Имперіи Турецкой, выключая Царьградъ и Каиръ. Повелѣваетъ въ немъ Паша, имѣющій полную власть въ гражданскихъ и уголовныхъ дѣлахъ. Что принадлежитъ до духовныхъ, исправляетъ оные Муфти, котораго можно сравнить съ Патріархомъ. Городъ построенъ на восми небольшихъ холмахъ, и обнесенъ широкимъ и глубокимъ рвомъ, которой нынѣ превращенъ въ сады. Стѣна стара, и угрожаетъ паденіемъ: но зданіи въ нутри на нее непохожи. Нѣкоторые изъ нихъ великолѣпны, другіе по крайней мѣрѣ твердо построены. Всякой домъ, сверхъ нижняго жилья, представляетъ взору ярусъ Аттическаго ордена съ галлереею. Кровля на домахъ плоская, вымощенная каменьями и покрытая подмазкою. Жители по большей части переносятъ на оную свои постели, тамъ спятъ, дабы избѣжать обыкновенной въ покояхъ духоты. Въ галлереяхъ, окружающихъ площадку, сдѣланы небольшія дверцы, дабы съ одного дома свободно можно ходить на другой въ гости. Въ обыкновеніе введено вѣшать надъ дверьми и надъ окошками стихи, писанные изъ Алкорана, или какого славнаго Турецкаго стихотворца. Сіи двери, окны, потолки и стѣны чисто раскрашены, а иногда и раззолочены. На каждомъ есть небольшой водометъ, окруженной зеленью; а у знатныхъ людей, сей водометъ находится въ залѣ подземнаго жилья, для сохраненія въ ней свѣжаго воздуха. Подлѣ оной дѣлаются другіе покои, или лучше сѣни, вымощеные каменьемъ и служащіе вмѣсто конюшни лошадямъ.

Стѣна окружающая каждой домъ, не производитъ на улицахъ пріятнаго вида: въ прочемъ онѣ очень узки, но чисты и гладко вымощены. Люди, коихъ ремесло вредить можетъ чистотѣ, живутъ въ предмѣстіяхъ. По обѣимъ бокамъ улицы подѣланы возвышеніи на двадцать дюймовъ, для, выгоды пѣшихъ. Базары, или рынки, обнесены лавками, въ коихъ помѣщаются только товары, а лавочникъ и купецъ стоятъ съ наружи. Примѣчанія достойно, что двери у сихъ лавокъ окованы вокругъ желѣзомъ, а замки деревянные.

Въ прочемъ, сей городъ отправляетъ великіе торги, по тому что сюда привозятъ изъ Европы и Азіи моремъ и сухимъ путемъ, всякаго рода товары, а отсюда ихъ посылаютъ во весь свѣтъ.

Главнѣйшіе зданіи въ Аленѣ суть мечети, изъ коихъ нѣкоторыя великолѣпны. Въ одной изъ нихъ находится гробница, Турками почитаемая за гробницу Пророка Захарія. Она была закрыта старою стѣною, но высвобождена стараніемъ Верховнаго Везиря Хурли, которой велѣлъ положить на нее слѣдующую надпись: Гробница сего почтеннаго мужа, Божіяго Пророка Захарія, (да миръ Божій съ нимъ пребудетъ) бывъ долгое время скрыта и незнаемъ починена по повелѣнію Верховнаго Везиря, подъ царствованіемъ Государя нашего побѣдоноснаго Султана Ахметъ-Хана, сына Магометъ-Хана въ 1120 (1708) году Егиры.

У Турковъ принято также преданіе, что замокъ Алепской построенъ во время Авраамово, и что вышепомянутой Захарій въ немъ имѣлъ свое жилище: но какъ хотѣлъ воспрепятствовать Государю сей земли развестись съ женою, дабы на ея мѣсто взять другую; то тиранъ ему отрубилъ голову, но повелѣлъ однако оную бальсамировать и положить въ каменной сосудъ съ сею надписью: Сей сосудъ содержитъ главу великаго Пророка Захарія Сосудъ былъ открытъ въ первой разъ, съ пятдесять тому лѣтъ назадъ, и нашли въ немъ только не малое количество благовоній.

Здѣсь называютъ Ханами нѣкоторые зданіи, опредѣленное для странствующихъ, кои имѣютъ въ нихъ одну ту выгоду, что могутъ жить столько, сколько удержатъ ихъ дѣла: они одни и есть постоялые дворы въ сей землѣ.

Городъ снабжается водою помощію водовода. Во всей Сиріи находится одна небольшая рѣка, называемая Оронтъ. Воздухъ въ Алепѣ чрезвычайно тонокъ, и даетъ чужестраннымъ нѣкоторой родъ шолудей, называемыхъ Алепская болѣзнь. Она начинается небольшимъ пупырышкомъ причиняющимъ сверботу, и которой въ короткое время становится величиною въ палецъ. Въ семъ положеніи продолжается цѣлой годъ, и безпрестанно гніетъ. Сія болѣзнь тѣмъ хороша, что зараженные ею не должны уже опасаться никакой другой; ибо таковымъ гноеніемъ тѣло очищается отъ всѣхъ мокротъ. Болѣзнь выходитъ безъ разбора на всякой части тѣла, а особливо на рукахъ. Я видалъ людей, которые имѣли ее на носу, на губахъ, на подбородкѣ; и хотя выждешь изъ сего края, не покинетъ она прежде, нежели пройдетъ годъ.

Въ окружностяхъ Алепа находятся пространныя равнины, почти дикія, и кои не заслуживаютъ описанія; но требуетъ онаго напротивъ того Соляная долина. Обширность ея чрезвычайно велика, и она наполнена удивительнымъ множествомъ соли, и никакого сообщенія съ моремъ не имѣетъ. Образъ выработыванія весма простъ. Робяты ломаютъ ее небольшими цепами, въ коихъ набиты гвозди: рослые люди кладутъ ея въ бочки, и. безъ всякаго другаго приуготовленія носятъ на продажу въ Алепъ.

Около сего города есть великое множество дичины, и Турки очень любятъ охоту, а особливо съ соколами. Одинъ изъ нихъ пустилъ сокола на дикую ушку, которая избѣгая непріятеля, нырнула въ воду. Соколъ не отставалъ отъ нее, летая надъ водою и бія крыльями по тому мѣсту, гдѣ она скрылась, утка не могши быть долго подъ водою, показывалась и опять туда уходила. Другой Турокъ, думая, что одного сокола мало, пустилъ своего на помочь первому: но сей увидя съ неудовольствіемъ, что новой прилетѣлъ похитить у него добычу, оставилъ утку, и бросился на сокола съ такимъ стремленіемъ, что они бы изорвали одинъ другаго, естьлибъ не поспѣшили ихъ рознятъ.

Оставя Алепъ, чѣмъ больше приближается къ Евфрату, тѣмъ видъ земли пріятнѣе. Остановимся нѣсколько при монастырѣ Святаго Симеона. Положеніе онаго величественно, а положенію соотвѣтствуетъ и зданіе. Въ семъ-то мѣстѣ сей неподражаемый столпникъ препровождалъ жизнь свою столь чрезвычайнымъ образомъ, сперва цѣлые десять лѣтъ умерщвлялъ онъ себя въ дурной хижинѣ; потомъ взошелъ на столпъ, гдѣ прожилъ еще десять лѣтъ, имѣя на шеѣ цѣпь: наконецъ построилъ мѣсто на подобіе гнѣзда, на столпѣ вышиною въ сорокъ локтей, и пробылъ на ономъ еще тридцать лѣтъ. Сіе гнѣздо не имѣло въ окружности больше четырехъ футовъ. Въ немъ святой провождалъ ночи на молитвѣ, а. днемъ проповѣдывалъ слово Божіе, или припадалъ на колѣни; но чинилъ сіе столь часто, что нѣкто начёлъ однажды до двухъ тысячъ разъ, и скорѣе усталъ считать, нежели святой дѣлать колѣнопреклоненій.

Должно переправиться чрезъ Афрей, дабы пріѣхать въ Коурсъ, городъ въ старину великой и хорошо построенной. Камень, изъ котораго онъ созданъ, походитъ много на мраморъ. Mежду разными остатками, видны развалины велколѣпнаго театра. Сей городъ получившій имя отъ Кира, считаетъ въ числѣ своихъ Епископовъ славнаго Ѳеодоретпа. Виды окружностей весма пріятны. Каждая деревня заслуживаетъ, чтобъ остановить на ней взоръ; но далѣе нѣтъ ничего, кромѣ степи, чрезъ которую ѣздятъ въ Бамбухъ, или лучше, къ его развалинамъ, доказывающимъ древнее его великолѣпіе. Между прочими отмѣнны тамъ основаніе и часть стѣнъ капища почитаемаго за храмъ Мерзости. Древніе писатели научаютъ насъ, что сія Богиня, выдуманная Сидонцами, была почитаема въ Бамбухѣ. Должно вѣрить, что Греческіе позорищи не были также тамъ неизвѣстны: ибо близъ сихъ развалинъ видны остатки театра.

Вы слыхали о Горномъ Старцѣ, инаково Княземъ убійцевъ называемомъ: теперь нѣтъ совсемъ такого владѣнія, но остатки сего проклятаго рода, находятся еще, сказываютъ, подъ имянемъ Дубинниковъ.

Антіохія, древняя столица всей Сиріи, славилась великолѣпіемъ, а теперь знаема только по своимъ остаткамъ. Она была жилищемъ многихъ Императоровъ, и первымъ убѣжищемъ Христіанской вѣры. Въ 638 году у Грековъ отнялъ ее одинъ, изъ намѣстниковъ Халифа {Хотя сіе слово и ввели у насъ въ обыкновеніе писать Калифъ, можетъ быть отъ того, что въ первой разъ случилось оно при переводѣ какой книги съ французскаго языка, на которомъ буквы X совсемъ нѣтъ; но я предпочелъ настоящій его выговоръ, слѣдуя произношенію Турковъ и прочихъ восточныхъ народовъ.} Омара; Годефроа де Булmонъ взялъ назадъ въ 1097, а въ 1269 вновь завоевалъ ее Султанъ Бундокдари. Селимъ I. лишилъ Султановъ Египетскихъ власти надъ симъ городомъ, и съ того времяни остался онъ и до нынѣ въ рукахъ у Турковъ. Не видно тамъ теперь ниже слѣдовъ дворца Селевка, ея основателя, ни храма щастія, славныхъ; но до подошвы разоренныхъ зданій.

Селевкія быль въ старину городъ почти столь же великій, какъ Антіохія, но нынѣ еще больше разоренъ. Время не пощадило здѣсь никакого зданія, кромѣ одной каменной гробницы, на коей стоитъ статуя бойца, поднимающаго лѣвою рукою щитъ, а правою сбирающагося бросить копье.

По простонародному преданію, Іовъ быль погребенъ на горѣ, носящей его имя. Оная съ виду походитъ на сахарную голову, и лежитъ по срединѣ ровнины недалеко отъ Магары. Мы нашли между развалинами сего города великую достопамятность, высѣченную въ мраморной горѣ: множество покоевъ, кои были украшены и поддерживаемы столпами, испорченными или времянемъ или Варварами. Я умолчу о нѣкоторыхъ другихъ гробницахъ и многихъ древнихъ остаткахъ, кои видѣлъ, осматривая окружности Алепа; но не долженъ позабыть о силѣ нѣкотораго камня, находящагося въ одной улицѣ сего города: онъ, сказываютъ, возвращаетъ истощенному мужчинѣ прежнее могущество, а беременнымъ и терпящимъ женщинамъ спокойствіе: не возму однако я на себя побожиться за сіи два чуда.

Климатъ Сиріи весма жарокъ, а особливо четыре или пять мѣсяцевъ въ году; въ которые никогда не идетъ дождь, и жители спятъ, какъ я уже сказалъ, на кровляхъ домовъ. Въ самую зиму бываетъ тамъ жарко въ полдни. Распускающіеся въ сіе время года цвѣты, дѣлаютъ его весною. Сія страна приноситъ много плодовъ, но посредственной доброты, а вино еще и плодовъ хуже. Оно возбуждаетъ сонъ, и производитъ больше остолбенѣлости, нежели веселія.

Рогатаго скота мало въ Сиріи. Мы видѣли тамъ нѣкоторой родъ козы, у которой уши длиною были въ цѣлой футъ {Мѣры сей не почелъ я за нужно приводить на нашу, для избѣжанія самыхъ мѣлкихъ дробей, безъ коихъ бы никакъ обойтиться невозможно; ибо футъ содержитъ 7 вершковъ и 31/100 часть одного вершка.}, а шириною по сравненію: но сто ничто въ разсужденіи хвостовъ Сирійскихъ овецъ: они такъ долги, что привязываютъ подъ нихъ дощечки съ колесцами. Между ими есть такіе, которые вѣсятъ до пятидесяти футовъ.

Дикихъ козъ и зайцовъ можно почесть по ихъ множеству за главную въ здѣшнемъ краю дичину, а верблюдовъ за скотъ наиполезнѣйшій. Порода лошадей весма испортилась. Въ горахъ и между каменьями находятъ еще иногда Гіеннъ, или дикихъ волковъ особаго рода. Сказываютъ, что сей звѣрь умѣетъ совершенію подражать человѣческому голосу, и что таковая хитрость часто стоила жизни странствующимъ, кои не остереглись. Онъ не трогаетъ однакожъ никогда человѣка, ежели не принуждаемъ къ тому голодомъ: но не столь бываетъ почтителенъ къ падалицамъ и къ стадамъ.

Нѣтъ примѣра, чтобъ въ сихъ странахъ видали бѣшеныхъ собакъ; а-ничего однако не случается чаще бѣшеныхъ волковъ. Тотъ, кого таковой волкъ укуситъ, необходимо отъ сей болѣзни умираетъ: но уязвленіе змей напротивъ того неопасно: и даже тѣ, коихъ колетъ Сколопедръ (Стоногъ) или Скорпіонъ, терпятъ боль только минуту.

Я приступаю, Государыня моя! къ той части, которая наибольше занимать меня будетъ, то есть къ правамъ и обычаямъ. Во первыхъ должно вамъ дать понятіе о самихъ Сиріанахъ. Ростъ ихъ средній, довольно ровенъ, и толстота такожъ посредственная: кожа на нихъ обыкновенно бѣла, глаза, и волосы черные; оба пола пригожи только въ молодости. Едва достигнутъ они до зрѣлаго вѣка, то бороды безобразятъ мужчинъ, а женщины кажутся стары: по чему и выдаютъ замужъ дѣвокъ лѣтъ по четырнадцати и моложе.

Тонкой станъ почитается между женщинами за уродство. Онѣ ничего не щадятъ, чтобъ растолстѣть и расширѣть. Поясы носятъ легкіе, узкіе и нерачиво привязанные; а мужчины напротивъ стягиваютъ оные, какъ можно больше. Они не почитаются ни сильными, ни проворными, но не меньше отъ того сварливы, а особливо между чернью; рѣдко однакожъ доходятъ до драки. Всякой день тысяча ссоръ производитъ, но въ годъ не увидишь ни одного удара.

Въ женидьбы любовь не мѣшается. Въ день свадьбы бываетъ первое свиданіе молодыхъ. Обыкновенно мать женихова управляетъ всемъ дѣломъ, исватаетъ. Когда она нашла дѣвку, которую почитаетъ годною для своего сына; то немедленно сговоръ дѣлается, о цѣнѣ условливаются, позволеніе отъ Кади испрашивается и получается. Дѣло идетъ тогда, кому быть съ обѣихъ сторонъ отцемъ и матерью посажеными. Должность ихъ состоитъ купить и продать невѣсту. Иманъ, или попъ, спрашиваетъ у одного, хочетъ ли онъ ее полуііть за такое-то число денегъ, а у другаго, доволенъ ли онъ тѣмъ; и естьли оба согласны, складываетъ имъ руки, и когда денги заплатитъ, торгъ тѣмъ и заключается, и весь обрядъ кончится прочтеніемъ молитвы изъ Алкорана.

Съ сего часа вольно жениху взять къ себѣ невѣсту, но всегда увѣдомляетъ онъ о томъ напередъ ея семью. Тогда сродницы ведутъ ее въ назначенной ей покой. Для каждаго пола есть особыя горницы, въ коихъ они веселятся до вечера. Когда начнетъ смеркаться, мужчины одѣваютъ жениха, и даютъ о томъ знать женщинамъ Потомъ выводятъ его на дворъ, гдѣ принимаютъ его сродницы невѣсты, которыя между тѣмъ поютъ и пляшутъ передъ и тихомъ подъ ея окномъ. Невѣста выходитъ къ нему на встрѣчу на половину дороги, но совсемъ ему не показывается; ибо покрыта съ ногъ до головы краснымъ флеромъ; и часто листъ золотой бумаги или шумихи вырѣзанной рѣзными узорами, закрываетъ у нея лобъ и щеки: мужъ ее отводитъ назадъ въ горницу, и остается съ нею наединѣ.

Законъ Турецкой позволяетъ имѣть до четырехъ женъ, и столькожъ наложницъ; но какъ первыхъ надобно покупать, то рѣдко случается, чтобъ кто бралъ свыше двухъ: а число наложницъ напротивъ бываетъ иногда въ десятеро больше, нежели позволяетъ и законъ Пророка. Мужъ можетъ отослать жену, или развестись съ нею, когда за благо разсудитъ, не сказавъ тому и причины. Онъ можетъ также продавать женъ своихъ, какъ невольницъ, естьли онѣ безплодны; и вообще участь всѣхъ женщинъ у Турковъ есть подлинная неволя.

Существенной обрядъ при смерти Турка есть вытье женщинъ, которыя не перестаютъ кричать до тѣхъ поръ, пока покойникъ похоронится. Другое обыкновеніе приколоть, сколь скоро онъ умеръ, на срединѣ простыни, кусокъ покрывала Магометова. Когда время къ выносу пришло, друзья и служители сего обряда идутъ передъ гробомъ, а его несутъ на плечахъ. За ними слѣдуютъ ближніе сродники мужеска пола, а за сими женщины. Мужчины поютъ молитвы изъ Алкорана, женщины воютъ.

Могилы одѣты камнемъ и обращены съ-востока на западъ: тѣло кладется на правой бокъ, но такъ, чтобъ мертвой ни сидѣлъ, ни лежалъ: примѣчать особливо должно, чтобъ обращенъ онъ былъ лицемъ къ Меккѣ; а дабы не насыпалось земли во гробъ, покрываютъ оной долгими плитами, кои кладутся поперегъ. Иманъ присутствующій при погребеніи, бросаетъ первую горсть земли, молитъ за душу покойника, и приводитъ на память предстоящимъ близкой ихъ конецъ. Самой ближній умершаго сродникъ ходить потомъ на могилу молишься въ третій, въ седмой и въ сороковой день, и наконецъ когда годъ минетъ. Жены ходятъ также въ понедѣльники и вторники, бросаютъ на могилу цвѣты, спрашивая у покойника, почто онъ умеръ, когда онѣ ничего не щадили, чтобъ ему понравиться.

Трауръ ихъ состоитъ въ ношеніи платья печальнаго, въ неупотребленіи драгоцѣнныхъ каменьевъ; и въ случаѣ смерти мужа, жены лишаются всего сего чрезъ цѣлой годъ. По отцѣ трауръ продолжается только шесть мѣсяцовъ. Вдова не можетъ выдти замужъ прежде сорока дней, которыб должно ей пребыть не выходя изъ дома и не говоря ни слова: а особливо надобно притворяться печальною, хотя бы она и не имѣла къ тому причины.

Въ сей странѣ считаютъ четыре рода Христіанъ, Грековъ, Армянъ, Сиріанъ и Мауонитовъ, или Римскихъ Католиковъ. Каждая секта имѣетъ своихъ Епископовъ и вольное отправленіе вѣры. Армяне столь крѣпко наблюдаютъ постъ, что не нарушатъ онаго, ниже для сохраненія жизни: но въ другихъ частяхъ вѣры не столь они строги.

Употребленіе покрывала свойственно всѣмъ женщинамъ Турецкимъ и Христіанскимъ, а разность только состоитъ въ ношеніи онаго, да и то небольшая. Послѣднимъ позволяется ходить въ баню, въ церковь, къ роднѣ и къ лѣкарю.

Браки между Христіанами назначаются съ младенчества, и обрученные никакого участія не имѣютъ въ выборѣ для нихъ чинимомъ. Когда время наступаетъ къ отправленію свадьбы; сродники жениховы приглашаются на празднество къ отцу невѣсты, на которомъ назначаютъ и день вѣнчанія. Тѣ же самые сходятся наканунѣ на ужинъ къ невѣстѣ. Жениха ни кто не видитъ, хотя и показываютъ, что его вездѣ искали; ибо по обыкновенію долженъ онъ прятаться, но наконецъ приводятъ его въ самой худой одеждѣ. и по нѣкоторыхъ странныхъ обрядахъ, убираютъ въ свадебное платье. Около полуночи, сродники его, имѣя всякой свѣчу или факалъ, и пославъ передъ собою музыкантовъ, идутъ опять въ домъ невѣсты, гдѣ ихъ не пускаютъ, только для вида, и чинится нѣкоторой родъ сраженія, въ которомъ они одерживаютъ побѣду, хотя въ оной и напередъ уже ни кто не сумнѣвался. Тогда невѣста провожается въ домъ будущаго мужа сродниками. Она не должна тамъ отворятг, рта, чтобъ ей ни говорили, не поднимать глазъ, ктобъ ни вошёлъ. Кланяется однако всѣмъ, и сидящая подлѣ нее женщина разсказываетъ ей о прибытіи каждаго, называя по имяни.

Иногда Епископъ присутствуетъ при семъ обрядѣ, которой, что принадлежитъ до главнаго, мало разнствуетъ отъ Европейскихъ свадебъ. Онъ потомъ обѣдаетъ, и когда выйдетъ, начинаются увеселенія, кончащіеся на другой день: но молчаніе молодой должно продолжишься цѣлой мѣсяцъ. Во все сіе время она ни съ кѣмъ не говоритъ, кромѣ своего мужа, и въ нѣкоторое только время: но и того степенныя женщины не оставляютъ ставить ей въ порокъ.

Морониты позволяютъ женамъ своимъ ѣсть вмѣстѣ съ собою, и показываться чужестраннымъ: но другіе Христіане не столь снисходительны и поступаютъ съ своими, какъ съ служанками. Онѣ служатъ при столѣ, никогда за опой не садятся, и не могутъ пускать къ себѣ никакого мужчины, выключая сродниковъ, лѣкарей и поповъ.

Въ Алепѣ считаютъ около пяти тысячъ Жидовъ, которые, какъ и вездѣ, весма нечисты и живутъ дурно. Свадьбы ихъ много сходствуютъ съ Турецкими, кромѣ того, что заклеиваютъ невѣстѣ глаза клеемъ, и одинъ мужъ имѣетъ право разклеить оные во время опредѣленное обыкновеніемъ.

Посты ихъ претрудные, но не часты. Нѣтъ почти Жида, которой бы не предпріялъ одинъ разъ въ своей жизни, говѣть отъ субботы по захожденіи солнца, до того же часа слѣдующей пятницы. Рѣдкіе въ томъ предъуспѣваютъ, большая часть отъ того отказывается, а многіе и погибаютъ въ семъ благочестивомъ и безразсудномъ предпріятіи.

Я возвращаюсь къ нѣкоторымъ обычаямъ Алепскихъ Турковъ. Пиры ихъ, разумѣется людей неубогихъ, обыкновенно огромны, но не весьма вкусны. Жареная или вареная съ травами баранина, вареные голуби, живность начиненная пшеномъ и пряными кореньями, цѣлые ягнята осыпанные пшеномъ же, миндалемъ, писташами и изюмомъ, суть главные блюды, составляющіе ихъ праздничные обѣды. Тѣ, кои наблюдаютъ законъ, пьютъ только воду. Но всѣ вообще ѣдятъ много, и по окончаніи стола охотно бы согласились опять сѣсть за другой, ежелибъ ихъ попросили.

Много пьютъ кофи, но безъ молока и безъ сахару. Всѣ мужчины, и Многія женщины, курятъ табакъ. Знатные употребляютъ трубки, у коихъ чебуки обдѣланы въ серебрѣ, и бываютъ длиною въ пять или шесть футовъ. Другой предметъ распусты, есть опій. Оной изгоняетъ печаль, и увеселяетъ духъ: но по прошествіи нѣсколькихъ лѣтъ, изтребляетъ память, воображеніе и силу: словомъ, онъ производитъ въ молодомъ человѣкѣ дряхлость старика.

Кофейные домы оставлены для подлости, увеселеніе тѣхъ, кои не могутъ безъ нарушенія благопристойности въ оные ходить, состоитъ въ шахматной игрѣ, и обыкновенно они въ ней великіе мастера: но ни въ какую игру не играютъ въ денги, такъ что и примѣръ Христіанъ не могъ ихъ прельстить.

Въ пирахъ имѣютъ Борцовъ, на подобіе древнихъ. Сіи мажутся масломъ, и схватываются нагіе. Не недостаетъ у нихъ силы, но пріятности въ борбѣ совсемъ не знаютъ.

Вообще Турки имѣютъ нѣкоторое отвращеніе отъ всякаго насильственнаго упражненія. Они ни мало его не почитаютъ здоровымъ, выключая знатныхъ, кои объучаются бросать Джиритъ, или тупоконечную палку. Что принадлежитъ до черни, свойство ея есть сущая унылость и притворное важничаніе.

Каретъ совсемъ здѣсь не знаютъ. Самыя знатныя госпожи ходятъ "пѣшкомъ по городу и на гульбищахъ. Ежели дорога далека, носятъ ихъ въ качалкахъ на лошакахъ. Знатные мужчины ѣздятъ верхомъ и въ городѣ и по деревнямъ, въ предшествіи нѣкотораго числа служителей: сіе обыкновеніе имѣетъ можешь быть нѣчто благороднѣйшаго, нежели привычка запираться изъ доброй воли въ катящіеся коробы.

Сказываютъ, что Сиріане въ старину отличались учтивостію; но теперь не можно примѣтить ничего такого, что бы оное доказывало. Здѣсь есть купцы, откупщики и Паши, которые не умѣютъ ни читать, ни писать: есть однако много училищъ въ Алепѣ; но въ однихъ головой ничему не учатъ, а въ другихъ очень мало.

Алепскія женщины убираютъ головы весьма странно. На затылкѣ у тихъ надѣта большая мѣдная шапочка, къ коей прицепленъ полотняной платокъ, висящій на лѣвое плечо. Шелковые ихъ платьи имѣютъ рукава широкіе, какъ у поповской рясы, и спадающіе до половины икры. Одна сторона у юпки подобрана до самаго колѣна, но носятъ онѣ портки, которые идутъ до башмаковъ, сдѣланныхъ изъ дерева, и похожихъ на Капуцинскіе туфли.

Еще одно слово объ женщинахъ Старухи красятъ волосы красною краскою, называемою Текла, а брови сурмятъ составомъ имянуемымъ Гауратъ, Генна служитъ также имъ для крашенія рукъ и ногъ, и для наведенія на оныхъ разныхъ узоровъ. Цвѣтъ ея становится желтъ и непріятенъ, но употребленіе всенародно. Нѣкоторые старики чернятъ также бороды, дабы моложе казаться; и симъ обыкновеніямъ послѣдуютъ всѣ здѣшніе жители. Разность вѣры не препятствуетъ имъ быть согласными въ сихъ бездѣлицахъ, равно какъ и въ привязанности своей къ обрядамъ внѣшняго богослуженія, но и тѣ и другіе не радятъ о веществѣ онаго, и можно объ нихъ вообще сказать тѣ слова одного Муфтія, что, дабы представишь Турковъ похожими, надобно ихъ написать противными тому, чѣмъ они кажутся.

Имѣю честь, и пр.

ПИСЬМО III.

Продолженіе Сиріи.

Не оставляю я еще Сиріи, Государыня моя! и должно мнѣ говоришь съ вами обо всемъ томъ, что находится въ ней славнаго и заслуживающаго любопытство. Начинаю Дамаскомъ, столицею всея страны. Долгое время былъ онъ столицею Королевства, носившаго его имя, послѣ покоренъ наслѣдникомъ Магометовымъ Омаромъ, а въ 1516, отнятъ у Маммелуковъ Султаномъ Селимомъ I, и съ того времяни находится въ Турецкомъ владѣніи. Дамаскъ, кажется, не имѣетъ больше десяти верстъ въ длину, улицы въ немъ узки, и выстроены изъ сыраго кирпича высушеннаго на солнцѣ. Не въ камнѣ здѣсь недостатокъ, новъ проворствѣ жителей. Въ прочемъ, каждой домъ имѣетъ одинъ или многіе водометы, одѣтые мраморомъ, богатые покои, въ которыхъ потолки и стѣны росписаны или раззолочены, и обыкновенно четвероугольной пространной дворъ, окруженной галлереею больше или менше, но у имущихъ всегда съ лишкомъ украшенною. Богатство таковыхъ убранствъ, противорѣчитъ бѣдности зданія, и производитъ весьма чувствительное и странное несогласіе.

Турки сдѣлали мечешь изъ церкви Святаго Іоанна Крестителя. Зданіе сіе не мало, но ни одинъ Христіанинъ туда не ходитъ, да и смотрѣть на него имъ запрещено. Въ немъ сохраняется глава Святаго, и нѣкоторые другіе мощи, лежащіе въ особомъ мѣстѣ, которое въ толикомъ почтеніи, что смертію наказывается и Турокъ мирянинъ, естьли отважится въ него войти. У Мусульмановъ носится по случаю сего преданіе довольно чудное: то есть, что въ страшной судъ, Іисусъ Христосъ сойдетъ въ сію мечеть, а Магометъ въ Iерусалимскую.

Я мало говорить стану о замкѣ Дамасскомъ. Оной есть обширное, но простое зданіе. и служитъ-Больше ко укрѣпленію, нежели ко украшенію города.

Ничего нѣтъ пріятнѣе окружностей сей столицы. Магометъ, увидя ихъ съ нѣкоторой горы, не хотѣлъ сойти, и удалился говоря: Одинъ только есть рай опредѣленной человѣку, а мой не въ семъ мірѣ, Ходятъ особливо съ нѣкоторымъ родомъ почтенія на поле Дамаска, которое есть пространная и прекрасная долина, и на которомъ, думаютъ, сотворенъ былъ первой человѣкъ. Вы не подумаете, конечно, Государыня моя! что не было у меня желанія побывать на ономъ. Я сравнивалъ новой Едемъ съ мыслію, какову вселяютъ въ насъ о древнемъ, и далъ волю моему воображенію. Можетъ быть, говорилъ я, здѣсь-то прельщалъ змій: можетъ быть здѣсь и Адамъ прельщенъ былъ Еввою. Мнѣ сильно хотѣлось найти какую либо отрасль отъ дерева, коего плодъ нанесъ намъ столико бѣдъ и нещастій: я искалъ глазами убѣжища, гдѣ первой человѣкъ и первая женщина говорили о любви столь нѣжно, ежели вѣрить Милтону: но наконецъ, я худо видѣлъ то, что дѣйствительно представлялось моему взору, дабы упражняться въ томъ, чего тамъ не бывало.

Недалеко отъ помянутаго поля находится больница, съ великолѣпною мечетью, и другими зданіями, привлекающими вниманіе. Домъ Ананіи, о которомъ говорится въ дѣяніяхъ Апостольскихъ, еще стоитъ. Въ немъ есть предѣлъ для Христіанъ, и молитвенное мѣсто для Турковъ. Вотъ вещь самая достойнѣйшая примѣчанія въ семъ домѣ! Мѣсто, гдѣ Святый Алостолъ Павелъ отдыхалъ послѣ своего видѣнія, означено небольшимъ деревяннымъ строеніемъ, или лучше сказать, жертвенникомъ, находящимся въ семъ строеніи.

Городъ Дамаскъ окруженъ пространными садами, но насаженными безъ порядка и искуства. Они и тѣмъ еще отличаются отъ нашихъ, что наполнены плодоносными деревьями. Въ окружностяхъ здѣшняго города видна также гора, на которой, думаютъ, Авель былъ убитъ Каиномъ. Всякой здѣсь шагъ приводитъ на память какое нибудь мѣсто изъ Ст.щеннаго Писанія: по чему я и имѣлъ при себѣ Библію, слѣдуя примѣру moro путешествователя, которой съ Иліадою осматривалъ Троаду.

Я познакомился съ однимъ Французскимъ докторомъ, странствующимъ изъ любопытства. Онъ оказалъ важную услугу Пашѣ Дамасскому, а по сему и пользовались мы покровительствомъ сего правителя. Докторъ, которому я и другаго имяни давать не буду, не видалъ еще Ливана, и хотѣлъ осмотрѣть Балбекъ. Я радъ былъ воспользоваться случаемъ. Отправилися мы, взявъ нужныя предосторожности для сей дороги, въ Сидонію, городъ построенной Юстиніаномъ. Лежитъ оной на вершинѣ каменной горы и не представляетъ ничего примѣчанія достойнаго, ежели не изключить его вины и монастыря обитаемаго двадцатью Греческими монахами, и двойнымъ прошивъ нихъ числомъ монахинь. Стѣна ихъ окружаетъ, и въ нутри никакая преграда не раздѣляетъ.

Мало есть горъ, которыя бы превосходили славою Гору Ливанскую. Нѣтъ ни одной, о которой бы Священное Писаніе упоминало чаще. Нынѣ она служитъ жилищемъ наибольшей части Христіанъ Маронитовъ, то есть послѣдователей Латинскаго обряда. На ней видно множество часовенъ, множество монастырей. Я остановлюсь только для КанусАнскаго Монастыря, какъ знаменитѣйшаго своею древностію. Онъ есть престольное и обыкновенное жилище Маронитскаго Патріарха. Сіе зданіе пространно, но непорядочно, частію высѣчено въ горѣ, въ коей выработана особливо и д' церковь, имѣющая около двадцати пяти шаговъ въ длину, и десяти или двенадцати въ ширину, и есть можетъ быть во всемъ Левантѣ одна, при которой позволено употребленіе Колоколовъ. Турки не могутъ терпѣть звона, и ежели оставляютъ оные въ Канубинѣ, то единственно для того, что по отдаленію ихъ не слышатъ.

Число монаховъ въ семь монастырѣ простирается до сорока. Они почитаютъ законодателемъ своимъ святаго Антонія, по слѣдуютъ правиламъ святаго Василія. Образъ ихъ жизни весьма строгъ. Никогда не ядятъ они мяса, и страствующіе, приходящіе ихъ посѣщать, принуждены бываютъ подражать ихъ воздержанію. Мнѣ сказывали, что бѣдность ни мало не входитъ въ причины столь отмѣннаго житія. Земли Патріаршескія и монастырскія довольно велики и доходы похвально употребляются: что останется отъ нужнаго содержанія монаховъ, обращается на милостину и на гостеприимство: да и сверхъ сего есть еще расходы, кои приводятъ на память, что сіи добрые затворники обитаютъ въ нѣдрахъ церкви.

Насъ водили въ пещеру Святыя Марины, дѣвицы жившія долгое время между Канубинскими монахами. Вы сами конечно заключите, что полъ ея не былъ извѣстенъ. Вотъ тому доказательство! Одна распустной жизни дѣвка родила робенка, и вздумала оклеветать брата Марина, что онъ былъ отцемъ. Молчаніе мнимаго монаха показалось другимъ за признаніе грѣха. Онъ былъ изгнанъ изъ монастыря, и осужденъ воспитать робенка, коего столь несправедливо ему присвоили. Святая повиновалась, и уже по смерти ея, узнали о ея невинности и чрезмѣрномъ милосердіи.

Мы посѣщали многія пустыни, но большую часть оныхъ пропускали. Маронитъ, нашъ предводитель, увѣрялъ насъ, что число обитанныхъ въ старину пещеръ простиралось до восми сотъ. Нынѣ онѣ всѣ безполезны, да не думаю, чтобъ и впредь когда нибудь послужили ко употребленію. Каждой вѣкъ имѣетъ свои обычаи и моды, даже и въ вещахъ до ревности и благочестія касающихся. Нынѣ увѣрены всѣ, что не меньше заслуги предъ Богомъ чинить себя полезнымъ роду человѣческому, какъ отъ онаго убѣгать.

Дошли мы наконецъ до Кедровой рощи. Вы знаете, Государыня моя! сколь сіи деревья славны въ Священномъ Писаніи. Они часто служили Святымъ Пророкамъ и другимъ Еврейскимъ писателямъ, для чиненія уподобленій и разныхъ присвоеній.

Кедры цвѣтутъ въ снѣгахъ, и занимаютъ самую возвышенную часть горы Ливанской. Толстота престарѣлыхъ невѣроятна: но главной ихъ пень не высокъ. Въ пяти или шести футахъ отъ земли, раздѣляется онъ на пять или шесть другихъ пней, которые, естьли взять каждой особо, составилъ бы претолстое и превеликое дерево. Вмѣсто листьевъ имѣютъ они иглы, похожія на можжевельникъ, которой называютъ кедромъ Французскимъ: по видимому переродился онъ ужаснымъ образомъ въ нашихъ странахъ. Самыхъ великихъ кедровъ горы Ливанской считаютъ двадцать; мы видѣли гораздо больше среднихъ, а еще больше малыхъ. Вершина сихъ послѣднихъ возвышается пирамидою наподобіе Кипарисовъ: а у большихъ напротивъ разширяется и составляетъ совершенной кругъ. Они одни приносятъ плодъ, походящій на сосновую шишку, выключая только то, что гораздо больше и цвѣтомъ темнѣе. Сіи шишки кедровыя содержатъ въ себѣ нѣкоторой клей, густой, прозрачной и падающій въ извѣстное въ году время каплями. Выходитъ изъ него также пахучая смола. Я не долженъ позабыть одного обстоятельства, о которомъ меня увѣряли на мѣстѣ: то есть, что вѣтви самыхъ большихъ кедровъ, кои въ лѣтнее время распускаются колесомъ, при паденіи снѣговъ сжимаются, поднимаютъ концы къ верху, и представляютъ тогда видъ пирамиды: къ сему прибавляютъ, что природа вливаетъ въ нихъ сіе движеніе, дабы привести ихъ въ состояніе выдержать тяжесть снѣга, которой бы ихъ совсемъ подавилъ. Я не отвѣчаю за сіе чудо, но въ здѣшнихъ мѣстахъ, кажется, ни кто о томъ не сумнѣвается.

Мы окончили путешествіе наше по горѣ Ливанской, и прошедъ другую гору, составляющую часть Анти-Ливанской, очутились на полѣ Бокатискомъ. На концѣ его лежитъ городъ Балбекъ, которой мы желали осмотрѣть. Оной управляется однимъ Агою. Ему отдали мы писма отъ Паши Дамасскаго. Сіи два правителя жили съ нѣкотораго времяни въ добромъ между собою согласіи, и писмы доставили намъ ласковой пріемъ. Жилищемъ избрали мы домъ попа Маронитскаго; ибо въ семъ городѣ находятся не только Христіане Маронитскіе и Греческіе, но и Жиды. Число жителей вообще простираться можетъ до пяти тысячъ, но въ старину гораздо больше ихъ было; по чему лучшія земли, теперь совсемъ запущены, выключая малую часть, которая превращена въ сады.

Любители древностей находятъ здѣсь, чѣмъ себя удовольствовать. Мало есть городовъ представляющихъ остатки столь великолѣпные. Съ самаго начала привлекло вниманіе наше обширное и почти разоренное зданіе, которое называютъ замкомъ Балбекскимъ. Наружной его видъ есть продолговатой четвероугольникъ. Въ главномъ входѣ лѣстница совсемъ изтреблена. Оной былъ украшенъ рядомъ столбовъ, отъ коихъ остались одни основаніи, и имѣлъ трои вороты ведущіе на шестиугольной дворъ. Съ сего двора ходили на другой такой же. Зданіи, окружающіе и тотъ и другой, были вышиною около сорока пяти футовъ, шириною во сто десять, а длиною въ восемдесять пять: Но напослѣднемъ дворѣ строеніе великолѣпіемъ превосходило первой. Мы примѣтили особливо развалины третьяго зданія, кое должно было составлять главные палаты сего дворца. Оное окружено было столбами толщиною и вышиною превосходящими всѣ обыкновенные размѣры. Они составлены изъ трехъ кусковъ тѣсно соединенныхъ, но безъ помочи подмаски и извести, которой также не употреблено во всѣхъ тѣхъ зданіяхъ, о коихъ говорить я буду, а клали вмѣсто оной желѣзныя связи, высѣкая для нихъ мѣста въ камняхъ. Сіи скобы были въ длину одного фута, и способствовали къ твердости зданія, такъ что есть столбы, которые разбиты въ цѣлыхъ мѣстахъ, а въ тѣхъ, гдѣ были связаны, уцѣлѣли.

Подъ симъ обширнымъ монументомъ находятся своды во всемъ пространствѣ зданія. Мы отважились пробѣжать оныхъ большую часть. Вообразите ли вы себѣ, Государыня моя! чтобъ я съ факаломъ въ горѣ, ходилъ спотыкаясь по развалинамъ; остановлялся, гдѣ хотѣлъ остановиться докторъ; слушалъ его наблюденіи; ему свои дѣлалъ, и не прежде изъ сей обширной могилы вышелъ, какъ отважившись тысячу разъ вѣчно въ ней остаться? Сіи своды сообщаются одни съ другими, и выкладены изъ большихъ дикихъ камней въ простомъ вкусѣ.

Въ нѣкоторомъ разстояніи отъ дворца находится храмъ меньше обширной, но столь же великолѣпной и лучше сохраненной, представляющій продолговатой четвероугольникъ. Около стѣнъ его обведенъ Перистиллъ {Перистиллъ называется мѣсто окруженное столбами, или рядъ столбовъ въ нутри или съ наружи какого зданія. Составлено оно изъ двухъ Греческихѣ словъ Пери (около) и стилосъ (столбъ): и такъ можно бы кажется его перевесть Околостолбіе.} состоящій изъ сорока столбовъ; то есть, двенадцати по бокамъ, восми назади и восми отъ входа, которой также, состоитъ изъ двухъ рядовъ и имѣетъ въ глубину тридцать футовъ. Высота каждаго столба есть пятьдесятъ два, а поперешникъ шесть футовъ. Лѣстница, ведущая въ сѣни храма, совсемъ разрушена, но есть другія двѣ двери для входа. Зданіе имѣетъ сто футовъ въ длину, и тоже число въ ширину, что и сѣни, то есть шестьдесятъ пять.

Вы удивитесь, что вхожу я въ сіи подробности, но докторъ не хотѣлъ намъ уступить ни одного вершка. Надобно признаться, что храмъ Балбекской достоинъ такого излишняго вниманія. Внутреннее его великолѣпіе соотвѣтствуетъ наружному. Двойной рядъ дорожчатыхъ столбовъ Коринфскаго ордена, поддерживаетъ капище, въ которомъ видны хоры. Столбы разійетаны порознь; числомъ ихъ двенадцать, то есть съ каждой стороны по шести. Другіе столбы, третью вдѣланные въ стѣну зданія, противоположены столбамъ капища, и представляютъ тѣ же размѣры и тлѣ же украшеніи. Остатокъ стѣны наполненъ пустыми мѣстами, въ самой стѣнѣ сдѣланными и опредѣленными безъ сумнѣнія для истукановъ боговъ, или героевъ древности. Что принадлежитъ до хоровъ, украшенія ихъ соотвѣтствуютъ украшеніямъ храма, но сами хоры больше возвышены и имѣютъ лѣстницу мраморную о тринадцати ступенькахъ. Все наконецъ въ семъ зданіи предвѣщаетъ и великолѣпіе его основателя, и доброй вкусъ вѣка, въ которомъ построено.

Другая вещь примѣчанія достойная есть величина камней, употребленныхъ на сооруженіе зданій, о коихъ я здѣсь упомянулъ. Я примѣтилъ, что три только камня въ стѣнѣ дворца имѣютъ больше ста восмидесяти футовъ длины, то есть каждой около десяти саженъ. Видны также въ одной камеполомницѣ мраморной, многіе куски отрубленные, но оставшіяся безъ употребленія. Между ими находятся такіе, что имѣютъ до двенадцати саженъ длины, и около четырнадцати футовъ ширины и толщины. Я долженъ признаться, что всегда прихожу въ удивленіе, когда подумаю, какъ сила или искуставо людей могли передвигать и переносить въ дальніе мѣста подобныя громады.

Остается мнѣ сказать вамъ объ другомъ храмѣ, который гораздо меньше, нежели предъидущій. Видъ его округлой, и въ поперешникѣ не будетъ больше тридцати двухъ футовъ. Онъ не что иное есть, какъ куполъ раздѣленной въ верху на два яруса; съ наружи Коринѳскаго ордена, а въ нутири смѣшаннаго съ Іоническимъ. Туловищи столбовъ, естьли можно такъ назвать, сдѣланы изъ одного куска. Вся окружность храма обнесена ярусомъ столбовъ. Нижняя часть сего зданія превращена въ церковь Греческихъ Христіанъ, посвященную Святой Варварѣ. Попы говорятъ, что строеніе сіе есть та башня, въ которой Святая была заключена. Они перепортили, на знаю для чего, всю архитектуру и рѣзбу въ нутри, которая была изъ мрамора, и покрыли ее подмазкою: а сіе доказываетъ, что и вкусъ ихъ не меньше разстроенъ, какъ воображеніе.

Таковы суть главнѣйшія древности, находящіяся въ Балбекѣ. удивительно, что неизвѣстно время, въ кое онѣ были созданы. Дорической и Коринѳской орденъ, въ нихъ употребленной, доказываютъ, что построены онѣ были во владѣніе Грековъ, или уже и Римлянъ. Докторъ вѣсилъ оба сіи мнѣнія, нашелъ справедливѣе послѣднее, и доказалъ очень ясно, что Антонинъ Благочестивый былъ истинный основатель начальнаго капища и дворца Балбекскаго: но одинъ Рабинъ, или Жидовской учитель, у котораго были мы въ гостяхъ, увѣрялъ насъ, что Балбекъ основанъ Соломономъ, и что дворецъ, коего часть еще осталась, есть тотъ самой, которой построилъ сей Царь для дочери Царя Египетскаго, когда на ней женился. Сей дворецъ, прибавилъ онъ, есть ни что иное, какъ домъ, или башня Ливанская, видимая изъ Дамаска, и о коей во многихъ мѣстахъ упоминаетъ Священное Писаніе.

Что касается до Грековъ; они утверждаютъ, что Балбекъ есть древняя Никомидія, а въ доказательство тому приводятъ ту мнимую башню Святой Варвары, о которой я говорилъ. Правда, что Святая мучена была въ Никомидіи; но городъ сей находится еще и по сю пору близъ Царяграда, и башня, въ которой была она заключена, конечно не перенесена въ Балбекъ.

Въ старину разсказывали, что Венера пребывала съ своимъ дворомъ въ семъ городѣ, и что она тутъ одаряла прелестями и красотою. Дѣйствительно женщины Балбекскія почитались наипрекраснѣйшими изо всей Азіи, и были также наисклоннѣнінія къ любовнымъ дѣламъ: но нынѣ все сіе перемѣнилось. Кажется, что добродѣтель ихъ окоренилась на изчезающихъ прелестяхъ. Нѣтъ также здѣсь больше того великаго числа музыкантовъ, коихъ превосходные дарованіи выхвалялись. Они изчезли вмѣстѣ съ красотою женщинъ.

Мы оставили сей городъ, бывъ весьма довольны учтивостями Аги. Онъ намъ сверхъ того далъ охранителей и проводниковъ, кои повели насъ совсемъ въ противную сторону отъ той дороги, по которой мы съ начала ѣхали. Оная представляла глазамъ нашимъ новые предметы, а когда сами они не встрѣчались, мы повсюду ихъ искали. Я не стану исчислять всѣхъ мѣстъ, по коимъ мы странствовали, а упомяну объ одномъ заслуживающемъ всевозможное почтеніе любителя древности: то есть о селеніи Банъ. Докторъ мнѣ сказалъ, что его почитали построеннымъ на развалинахъ перваго города въ свѣтѣ. Лежитъ онъ въ странѣ Жіобетовой, на востокъ отъ Триполя. Вся сія облаешь изобильно напоена, изрядно выработана, и населена одними Маронитами. Множество жителей, мужчинъ и женщинъ, говорятъ еще Сирскимъ или Халдейскимъ языкомъ: но языкъ сей почти не употребляется какъ только въ церковной службѣ, а простонародной во всемъ Ливанѣ есть Арабской. Въ сей самой странѣ видны также остатки города Гадета, славнаго храбростію своихъ жителей, и выдержанною чрезъ цѣлые семь лѣтъ отъ Сарацынъ осадою.

Недалеко оттуда находится округъ прелестной, украшенной садами, и напояемой ручейками. Отъ тихости воздуха царствуетъ безпрестанная въ немъ весна. На семъ-то мѣстѣ лежитъ селеніе Едемъ, въ которомъ, по мнѣнію Восточныхъ, былъ прежде рай земной. Естьли мысль ихъ справедлива, то изъисканіи мои при Дамаскѣ были два раза неосновательны.

Народы Ливанскіе прежде покорены были одному Государю своей земли. Поколѣніе его погасло, и теперь Паша Трипольской правителя назначаетъ, но всегда старается избирать къ тому Маронита. Я не распространяюсь въ описаніи народовъ сихъ уединенныхъ Христіанъ; они по большой части бѣдны и невѣжи, но ревностно упражняются въ страннопріимствѣ, добродѣтели свойственной всѣмъ Восточнымъ народамъ. Бѣдность ихъ не можно назвать всеобщею. Живущіе въ нѣкоторыхъ округахъ Ливана, пользуются богатствами произходящими отъ изобилія. Сіи мѣста плодородны хлѣбомъ, плодами, паствами, масличными и шелковичными деревьями, виномъ, и проч. Деревья порядочно посажены, и повсюду представляютъ взору видъ пріятной. Величина винограда чрезвычайна, и вкусъ удивительной. Вотъ еще нѣчто рѣдкаго! Въ странѣ сей не знаютъ ни обмановъ, ни воровства, ни судебныхъ тяжебъ, ни тѣлесныхъ наказаній, а еще меньше преступленій, заслуживающихъ оные. Я искалъ причинъ сего чуда, и думаю, что нашелъ. Маронишы суть Христіане уединенные, имѣющіе сосѣдами и врагами Турковъ и Аравлянъ. Ни что такъ не сохраняетъ согласія и правосудія въ народѣ, какъ сильные и несправедливые непріятели. Ежелибъ Марониты жили гдѣ въ Европѣ, онибъ безъ сумнѣнія также поступали, какъ Христіане, кои не боятся ни Араповъ, ни Турковъ.

Я позабылъ сказать, что попы Маронитскіе женаты, выключая монаховъ. Я обѣдалъ съ однимъ приходскимъ священникомъ и всею его семьею, которая весма была многолюдна. Они слѣдуютъ Латинскому обряду, но изключили изъ онаго правило о холостыхъ попахъ, и дѣйствительно отъ того рачительнѣе исполняютъ прочія свои должности.

Я къ вамъ пишу изъ Палмиры. Мы сюда приѣхали нѣсколько дней тому назадъ. Сей городъ заслуживаетъ особое описаніе, и составитъ по сей причинѣ нарочное письмо, которое я къ сему же приобщу.

Имѣю честь, и проч.

ПИСЬМО IV.

Конецъ Сиріи.

Я продолжаю, Государыня моя! водить васъ по развалинамъ: но не скучайте ими. Сіи остатки суть почти единственное сокровище здѣшнихъ странъ, хотя владѣющіе ими не меньше отъ того бѣдны и не меньше удивляются, что мы такъ оные уважаемъ. Едва взглянули ль они когда одинъ разъ на драгоцѣнныя вещи, привлекающія насъ изъ столь отдаленныхъ мѣстъ, и подвергающія, дабы ихъ увидѣть, толикимъ трудамъ и опасностямъ.

Докторъ предъупредилъ меня о сихъ послѣднихъ прежде, нежели мы прибыли въ Палмиру. Пространная степь отдѣляла насъ отъ сего славнаго города. Мы подвергались разграбленію шатающихся Аравлянъ, хотя и правда, что конвой Губернатора Балбекскаго придавалъ намъ бодрости. Я васъ избавлю отъ. подробностей нѣкоторыхъ непремѣнно нужныхъ приуготовленій; ихъ можно и безъ того легко понять, когда дѣло идетъ о подобномъ нашему путешествіи.

Проѣхавъ безплодные перешейки Аншиливана, остановились мы въ Карѣ, деревнѣ нарочито обширной и меньше разоренной, нежели сосѣдніе съ нею селеніи. Не рѣдко случается здѣсь, что найдешь деревню безъ жителей, и жителёй не имѣющихъ покрова. Каждой обыватель сѣетъ столько, чтобъ стало ему, чѣмъ прокормиться; и когда случится недородъ, онъ принужденъ бываетъ переселиться въ другое мѣсто, или умереть съ голоду.

Худое Турецкое правленіе есть началомъ всѣхъ сихъ злопотребленій. Оно задушаетъ, такъ сказать, размноженіе народа, о которомъ пророкъ ихъ, говорятъ, прилагалъ толикое попеченіе.

Надобно имѣть безмѣрную охоту, или нарочно сотворену быть для того, чтобъ снести скуки и непріятности степи ведущей къ Палмирѣ. {Смотри Ежемѣсячные Сочиненіи 1755. Генварь, стр. 26.} Оная есть преобширная ровнина, на коей виденъ одинъ песокъ, а воды нѣтъ ни капли. По щастію запаслись мы ею какъ для себя, такъ для лошадей и вьючныхъ скотовъ. При концѣ ровнины находится разваленной водоводъ, которой снабжалъ въ старину Палмиру водою. Многія четвероугольныя башни привлекли взоръ мой. Докторъ мнѣ сказалъ, что онѣ были кладбище древнихъ жителей сего города. Однихъ сихъ монументовъ довольно бы было для поданія намъ великихъ мыслей о прежнемъ его богатствѣ; но сколь они мало значатъ въ сравненіи того, что увидѣли мы далѣе, то есть развалинъ самой Палмиры! Какія ужасныя громады основаній, столбовъ, карнизовъ кучами лежащихъ, или еще стоящихъ! Всѣ сіи безцѣнные остатки суть изъ бѣлаго мрамора, а столбы Коринѳскаго ордена. Они производятъ видъ почтеніе вселяющій; видъ столь чрезвычайный, что никакъ представить себѣ въ мысли онаго не можно. Бѣдныя хижины, въ коихъ живутъ нынѣшніе Палмирскіе жители, служатъ по умноженію еще великолѣпій сихъ древнихъ развалинъ. Никогда не видано двухъ вещей столь себѣ противныхъ. Дабы имѣть о томъ понятіе, припомните тѣ пакостныя избушки, которыя ко стыду нашему закрывали въ Парижѣ огромную галлерею Лувра.

Мы принуждены были жить въ помянутыхъ хижинахъ. Нѣсколько дней отдыхновенія были бы весьма нужны для здоровья нашего: но докторъ былъ еще больше любопытенъ, нежели утомленъ. Онъ началъ дѣлать изъисканіи свои на другой день по приѣздѣ, а я слѣдовалъ за нимъ, дабы воспользоваться его примѣчаніями. И такъ, не удивляйтесь, ежели изпещрю сіе письмо нѣсколькими учеными подробностями: ему одному вы будете одолжены. Я начну тѣмъ, что касается до древняго состоянія Палмиры.

Начало сего города, говорилъ намъ докторъ, весьма неизвѣстно, а думаютъ, что приписать его можно Соломону. Онъ, сказываютъ, построилъ городъ на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ отецъ его убилъ исполина Голіаѳа, а построилъ безъ сумнѣнія по той причинѣ, чтобъ вѣчнымъ учинить воспоминовеніе сей побѣды. Правда, что въ Библіи написано, что Соломонъ построилъ городъ въ степи, и назвалъ его Тедморъ, или Ѳаморъ. {Царствѣ Книга 3. гл. 9. ст. 18.} Въ Іосифѣ также мы читаемъ, что спустя нѣсколько вѣковъ, Греки и Римляне дали сему городу имя Палмиры, но что Сиріяне сохранили навсегда прежнее его зѣаніе. Нынѣшніе жители показывали намъ" между прочимъ сераль Соломоновъ, гробницу любимой его наложницы и проч. и говорили: "Все сіе сдѣлано Соломономъ, "сыномъ Давыдовымъ, съ помощію духовъ...

Сей городъ началъ, кажется, знаемъ быть Римлянами и Греками весьма поздо; но имъ безъ сумнѣнія приписать должно большую чаешь наилучшихъ его зданій. Коринѳской орденъ, которой въ немъ повсюду виденъ, есть тому доказательствомъ: ибо неизвѣстенъ онъ былъ ни Соломону, ни его архитекторамъ.

Городъ Палмира лежитъ, или лучше сказать, былъ расположенъ весьма выгодно. Земля подъ нимъ плодоносна, хотя и окружена со всѣхъ сторонъ пространною и песчаною степью. Она отдѣляетъ его нѣкоторымъ образомъ отъ всего свѣта, и по сей причинѣ городъ сохранилъ столъ долгое время свою вольность. Римляне и Парѳяне искали его союза, когда намѣрялись воевать между собою, но наибольше знатнымъ онъ учинился подъ владѣніемъ славной Царицы Зиновіи (Зенобіи). Сіе произшествіе дѣлаетъ столько чести вашему полу, что не могу я, Государыня моя! преминуть, чтобъ не упомянутъ здѣсь объ нѣкоторыхъ онаго обстоятельствахъ.

Зиновія сказывала о себѣ, что произходитъ отъ крови Царей Египетскихъ, и считала Клеопатру въ числѣ своихъ предковъ; но не была она наслѣдницею ея слабостей. Напротивъ того никакая женщина и никогда не оказала толикаго мужества, и не имѣла толикаго отвращенія отъ покоя и нѣги. Она часто хаживала пѣшкомъ по нѣскольку миль, предводительствуя своимъ войскомъ, и не отставала отъ мужа своего Одената въ сраженіяхъ его съ Персами, Готами и другими непріятелями Римлянъ, по вступленіи его съ сими послѣдними въ союзъ. За оказанныя имъ услуги былъ онъ сдѣланъ товарищемъ Галліену въ правленіи Имперіи. Сей Оденатъ родился въ Палмирѣ, но неизвѣстны ни состояніе его, ни порода, и былъ наконецъ убитъ. Враги Зиновіи распустили слухъ, что она согласилась на смерть его, равно какъ и на убіеніе сына, котораго Оденатъ имѣлъ отъ первой жены: но то сущая правда, что Зиновія вступивъ въ правленіе подъ имянемъ дѣтей, коихъ имѣла отъ Одената, тѣмъ начала, что разорвала союзъ съ Римлянами. Она напала на нихъ, и разбила ихъ войски, посланные противъ Персовъ. Сею побѣдою получила въ свои руки Сирію и Мессопотамію. Потомъ завладѣла Египтомъ, которой почитала наслѣднымъ своимъ имѣніемъ. Къ нему присовокупила также лучшую часть меньшей Азіи; но не могла удержаться отъ усиленій и щастія Авреліанова. Сей Императоръ два раза побѣдилъ ее въ сраженіяхъ, и осадилъ даже въ самой столицѣ Палмирѣ. Авреліанъ послалъ ей сдѣлать предложеніе о мирѣ. Она отвергла ихъ съ надменностію и презрѣніемъ: но когда учинилась плѣнницею, вся ея гордость изчезла, и слабость довела. ее до того, что измѣнила она наиревностнѣйшимъ своимъ помощникамъ, и между прочими славному Лонгину, сочинителю трактата о Высокости мыслей, которой Боало перевелъ на Французской языкъ. Она обвинила его тѣмъ, что онъ сочинилъ ей письмо, раздражившее столь сильно Императора, которой лишилъ его жизни: но должно прибавить, что витія умеръ какъ герой, а героиня рѣшилась жить невольницею. Зиновія согласилась служить Авреліану украшеніемъ въ тріумфѣ; потомъ вышла она замужъ въ окружностяхъ Рима, и имѣла дѣтей, кои жили въ забвеніи отъ всѣхъ, какъ и она сама. Такимъ образомъ помянутая Царица, хвалившаяся, что происходитъ отъ крови Клеопатры, не избрала ее себѣ образцемъ ни въ теченіи жизни своей, ни при смерти.

Съ одной стороны Палмиру превышаютъ горы, съ другой владычествуетъ она надъ обширною ровниною. На горахъ видно нѣсколько остатковъ погребальныхъ монументовъ, подающихъ высокія мысли о прежнемъ ихъ великолѣпіи. Наибольшая выгода сего города есть изобиліе въ водѣ, которая чинитъ землю подъ нимъ плодородною, хотя всѣ окружности сухи, и ничего на нихъ не произрастаетъ.

Я повторяю, что не можно смотрѣть на великолѣпныя развалины Палмиры безъ восторга, безъ почувствованія скораго восхищенія, безъ удивленія смѣшаннаго съ почтеніемъ. Всѣ сіи чувствіи особливо мною овладѣли, когда увидѣлъ я Храмъ Солнца, котораго вся почти связь цѣла, изключая нѣкоторыхъ развалинъ. Иные думаютъ, что расположеніе столбовъ сегр зданія, и верхнія оныхъ части, кои шутъ по словамъ знающихъ были, но коихъ теперь уже нѣтъ, суть источники, изъ которыхъ почерпнулъ Перро {Перро (Клавдій) родился въ Парижѣ въ 1613 году, сперва былъ докторомъ, а потомъ прилѣпился къ свободнымъ художествамъ, и особливо къ Архитектурѣ; перевелъ Витрувія; сочинилъ многія книги до Архитектуры, Физики и Естественной Исторіи касающіяся. По его рисункамъ построены къ Парижѣ славные вороты Св. Антонія, обсерваторія и великолѣпная фасада Лувра, Королевскаго дворца. Академія Наукѣ приняла его въ свои Сочлены, умеръ онѣ въ 1688. имѣя отъ роду 75 лѣтѣ.} мысль своего перистилла. Я не больше о томъ знаю тѣхъ, кои на удачу такъ говорили.а кажется, что ни малѣйшаго нѣтъ сношенія, ни точнаго подобія между какимъ либо строеніемъ Палмиры, и удивительною фасадою Г. Перро. Древніе никогда не употребляли двойнаго ряда столбовъ, производящаго столь прекрасное дѣйствіе въ Луврѣ: можетъ быть они и никогда iïe знали плоскихъ сводовъ, коихъ видъ такъ пріятенъ, и строеніе столь хитро.

Какъ бы то ни было, великолѣпіе Солнцева храма доказываетъ, что Палмиряне имѣли великое почтеніе къ сему свѣтилу. Сказываютъ, что, когда зданіе было повреждено Римскими солдатами во время взятія города Авреліаномъ, сей Императоръ назначилъ на починку его триста фунтовъ золота изъ сокровища Зиновіи, и тысячу восемь сотъ фунтовъ серебра, приказавъ собрать оное съ народа, не считая государственныхъ драгоцѣнныхъ каменьевъ: но Турки, кои больше преданы лунѣ, нежели солнцу, и кои предпочитаютъ оружіе художествамъ, обратили сей храмъ въ крѣпость окружили его отъ части рвомъ, и построили четвероугольную башню на мѣстѣ главнаго входа.

Другой монументъ достойной быть сравненъ съ первымъ, есть гробница, построенная съ 1760 лѣтъ назадъ. Надпись, которую истолковалъ мнѣ докторъ, означаетъ, что созданъ онъ Ямбилихомъ, сыномъ Моцимовымъ для сего употребленія. Сіе подаетъ высокую мысль о богатствѣ сего честнаго человѣка. Въ прочемъ кажется, что главное попеченіе жителей Палмирскихъ клонилось ко украшенію ихъ городъ, удивительно, что нѣтъ здѣсь никакихъ остатковъ ни Театра, ни Ристалища, ни другаго какого мѣста опредѣленнаго на всенародныя игры. Извѣстно, сколь были склонны Греки и Римляне къ симъ родамъ позорищъ, и сумнѣваться почти не льзя, чтобъ и въ Палмирѣ не были оные введены. Для чегожъ не остается теперь ни малаго слѣда зданій, имъ посвященныхъ? Конечно съ симъ городомъ случилось то же, что съ Парижемъ. Вообразите себѣ на минуту, что Парижъ пришелъ въ то же положеніе, къ какимъ находится Палмира. Въ семъ увидите вы тогда развалины, кои бы безсмертіе доставили и архитектурѣ нашей и великолѣпію Королей: но какіе слѣды могутъ привести вамъ на память, чтобы когда нибудь представляли въ Парижѣ Цинну, Армиду, Нелюдима? Не скорѣе ли вы повѣрите, что сія столица, которая безпрерывно содержитъ три великіе театра, не имѣла ничего болѣе, какъ игру въ мячи?

Я спросилъ у доктора, какой могъ быть источникъ богатствъ Палмиры, построенной посреди степи? Онъ мнѣ отвѣчалъ, что сіе самое положеніе было первою оныхъ причиною. Нельзя въ томъ сумнѣваться, прибавилъ онъ, что чрезъ него лежала большая дорога въ Пядію, прежде нежели Португальцы открыли Мысъ Доброй Надежды, и слѣдовательно Палмира была городъ чрезмѣрно проѣзжій. Іосифъ говоритъ, что изобиліе воды находящейся въ семъ мѣстѣ, и недостатокъ оной въ окружностяхъ, обязали Соломона построить на сей землѣ жилье, предпочтительно другимъ мѣстамъ. Словомъ, что степь была для Палмиры источникомъ богатствъ и залогомъ безопасности.

Для сей же самой причины находится и толикое множество развалинъ въ Палмирѣ. Въ окружностяхъ нѣтъ города, гдѣбъ ихъ можно было употребить на строеніе. Сіи развалины занимаютъ около пятнадцати верстъ мѣста. Сумнѣваюсь я, чтобъ сія частица земли составляла весь городъ въ цвѣтущее его состояніе: но по видимому захватывалъ онъ округъ верстъ на пятьдесятъ. Аравляне насъ увѣряли, что не можно земли копать въ околицѣ. не находя въ ней основаній и остатковъ строенія. На вершинѣ одной изъ самыхъ большихъ близкихъ горъ виденъ старой замокъ, не заслуживающій по наружности ни малаго вниманія; но любопытство доктора и не тѣмъ воспламеняется. Онъ отважился туда вскарабкаться по стоячей почти и весьма трудной тропинкѣ; я послѣдовалъ его примѣру, и мы дошли до подошвы зданія, ничего чрезвычайнаго не имѣющаго. Сеи замокъ есть крѣпость построенная, какъ намъ сказали, сыномъ Емира Факардина, пока отецъ его былъ въ Европѣ. Ровъ около него сухой, равно какъ и колодезь вырытой въ горѣ.

По разсмотрѣніи сей ямы (ибо надобно было что нибудь разсмотрѣть) докторъ повелъ меня къ ключу главнаго ручья, напояющаго сей округъ. Оной бьетъ изъ подошвы горы и наполняетъ каналъ чистою водою, но вскорѣ потомъ скрывается въ песокъ; чего не было во время благоденствія Палмиры; ибо видно изъ одной древней надписи, высѣченной на жертвенникѣ Юпитеровомъ, что попеченіе о семъ ручьѣ ввѣрено было нѣкоторымъ властелинамъ, избираемымъ народными голосами. Сверхъ того городъ получалъ воду еще чрезъ одинъ водоводъ нынѣ разоренной. Думаютъ же, что сей водоводъ веденъ съ самыхъ горъ Дамасскихъ, то есть около двухъ сотъ верстъ. На немъ есть нѣкакія надписи, но докторъ не могъ ихъ прочесть по причинѣ ихъ ветхости. Надписи не рѣдки въ Палмирѣ, и по большей части послѣдуемъ! Греческимъ переводомъ, которой способствуетъ ко истолкованію оныхъ: ибо о языкѣ Палмирійскомъ никакого нѣтъ здѣсь преданія. Нынѣшніе жители знаютъ только по Арабски. И такъ, желательно, чтобъ какой ученой человѣкъ дошелъ по крайней мѣрѣ до открытія началъ сего языка, въ наши времяна совсемъ забытаго.

Остается мнѣ упомянуть о славной Соляной Долинѣ, которая снабжаетъ солью Дамаскъ, Алепъ и сосѣдніе города. Природа сама прнуготовляетъ оную безъ всякаго иждивенія. Земля ею напоена довольно глубоко, и надобно только вырыть яму на одинъ футъ; тогда дождь ее наполняетъ и превращается въ весьма бѣлую и чистую соль. Сія долина лежитъ верстахъ въ пятнадцати на Зюйдъ-Остъ, или между востокомъ и полднемъ отъ Палмиры. Въ семъ мѣстѣ, сказываютъ, Царь Давидъ побѣдилъ Сиріянъ.

Вотъ плодъ изъисканій моихъ въ семъ славномъ и весьма мало посѣщаемомъ округѣ! Никакое мѣсто не можешь лучше подать истиннаго понятія о вкусѣ и великолѣпіи древнихъ: но въ то же самое время, какая несообразимость между сими удивительными остатками величества и бѣдными хижинами, кои ихъ теперь окружаютъ! Какая разность между подданными Зиновіи и нынѣшними жителями сихъ развалинъ! Первые подражали великимъ образцамъ и въ добродѣтеляхъ своихъ и въ порокахъ. Они слѣдовали Египтянамъ въ великолѣпіи зданій и въ способѣ балсамировать тѣла. Роскошь столь же далеко распространяли, какъ сосѣды ихъ Персы; Грекамъ были они обязаны познаніемъ наукъ и художествъ. Сочиненіе Лонгина, мною упомянутое, произведенное посреди ихъ, доказываетъ, до какихъ успѣховъ достигли они въ словесныхъ знаніяхъ. Извѣстно въ прочемъ, что Зиновія была учена, знала многіе языки, какъ Греческой, Египетской, Латинской и проч. Она переводила съ Латинскаго на Греческой, и сочинила сокращенную Исторію Александріи и Леванта. Она была, однимъ словомъ, ученица достойная Лонгина, которой самъ достоинъ того, чтобы имѣть учениковъ во всѣхъ вѣкахъ.

Что касается до Арабовъ, или Аравлянъ, нынѣ жительствующихъ въ остаткахъ Падмиры, наибольшее блаженство ихъ есть то, что пребываютъ въ здравомъ климатѣ, и наслаждаются воздухомъ весьма чистымъ. По чему и мужчины и женщины очень здоровы, и не знаютъ почти никакой болѣзни. Пища тѣхъ, кои не совсемъ бѣдны, состоишь въ баранинѣ и козлятинѣ. Мы также другой не имѣли; ибо не могли лучшей промыслить. Я сказалъ уже, что древніе жители Палмиры подражали въ роскошѣ Персамъ. Нещастные ихъ наслѣдники имѣютъ свой родъ щегольства. Они привѣшиваютъ къ носу и къ ушамъ золотые или мѣдные кольцы, каждой по своему имуществу; красятъ себѣ губы синимъ, глаза и брови чернымъ, концы у пальцевъ краснымъ цвѣтомъ. Мужчины и женщины имѣютъ тонкой и ровной станъ, цвѣтъ въ лицѣ, смуглой, но черты порядочныя и пріятныя. Женщины носятъ покрывало, какъ и во всемъ Левантѣ, но здѣсь онѣ не чрезвычайно суровы. Ничего нѣтъ легче, какъ поднять оное: мнѣ самому не одинъ разъ позволяли онѣ дѣлать сей опытъ.

Близость Іерусалима обязывала насъ не откладывать путешествія по Палестинѣ, и умножала сильное желаніе, которое всегда я имѣлъ посѣтить сію на вѣки памяти достойную, по причинѣ чудесъ Всемогущаго, страну: но способной случай увидѣть Египетъ съ двумя Агличанами, которые звали насъ неотступно съ собою въ Великой Каиръ, принудилъ меня отложить до другаго времяни путешествіе въ столицу Іудеи. Помянутые Агличане были ученые изъ Камбриджа, привлеченные любопытствомъ въ здѣшніе край. Они имѣли съ собою искуснаго художника, которой срисовывалъ всѣ достопамятныя вещи представляющіяся здѣсь изъисканіямъ путешествователей. Мы столько же ради были воспользоваться ихъ просвѣщеніемъ, сколько они казались довольны нашимъ сообществомъ.

Имѣю честь, и проч.

ПИСЬМО V.

Египетъ.

Наконецъ приѣхали мы въ Египетъ, въ страну столъ славную въ древніе времена, столь изобильную малыми кумирами и великими зданіями, мнимыми мудрецами и самозванными волхвами. Я прочелъ всѣ дивности, которыя господа Боссюетъ, Ролленъ, Малльетъ, и толикое множество другихъ писали о сей области и древнихъ ея обитателяхъ. Я надѣялся изслѣдовать истинну похвалъ ихъ; но какая премѣна! какое чудное превращеніе! Проходя берега Ниловы, безпрестанно приходитъ желаніе спросить: гдѣ же Египтяне? гдѣ Египетъ?

Остановились мы по приѣздѣ сюда въ Каирѣ. Докторъ имѣлъ письмы къ Французскому Консулу, а я къ одному банкиру, у котораго мы и поселились; по тому что нѣтъ постоялаго двора ни въ семъ большемъ городѣ, ни во всемъ Египтѣ. Правда, что есть Ханы, какъ и во всемъ почти Левантѣ; но они суть такіе мѣста, въ кои проѣзжій долженъ привезти свою постелю, поваренную посуду и кушаніе. Каиръ составленъ изъ трехъ городовъ, отдаленныхъ между собою цѣлыми пятью верстами: называютъ ихъ старой Каиръ, Каиръ собственно имянуемой, и пристань прозванная Булакъ. Сказываютъ, что старой Каиръ построенъ на мѣстѣ древняго города Вавилона на Нилѣ, а оной былъ основанъ нѣсколькими плѣнниками, избѣжавшими изъ Вавилона на Евфратѣ, скрывшимися во Египетъ, и получившими отъ правительства позволеніе тутъ поселиться. Они создали сей городъ, и дали ему имя того, изъ котораго вышли.

Каиръ славившійся въ старину своимъ великолѣпіемъ, былъ чрезъ долгое время жилищемъ Халифовъ, а теперь пребываетъ въ немъ Паша, присылаемой отъ Султана. Сей городъ разселился мало по малу, и вотъ что разсказываютъ о произведеніи нынѣшняго его имяни. Нѣсколько вѣковъ назадъ, Египетъ управляемъ былъ Царицею великой красоты. Халифъ властвующій въ Африкѣ, въ нее влюбился, требовалъ ее въ замужство, и не могши къ тому склонить, принялъ намѣреніе завоевать ея владѣніи. И Царица и столица принуждены были ему сдашься; но какъ Халифъ имѣлъ отвращеніе отъ городской жизни, то повелѣлъ обнести каменными стѣнами то пространное поле, на которомъ стояло лагеремъ его войско. Вскорѣ застроили оное великолѣпными дворцами, домами и мечешьми. Все сіе бывъ соединено съ остаткомъ прежняго города, названо Ел-Кагера, слово Арабское, значущее, сказываютъ, Побѣдоносной, Потомъ Ел-Кагера перевели Ле-Каиромъ, и наконецъ Великимъ Каиромъ, по причинѣ великаго числа жителей Вы видите, Государыня моя! что естьли любовь разорила нѣкоторые города, то другіе должны ей бытіемъ своимъ. Великій Каиръ стоитъ конечно древней Трои.

Домы въ немъ почти всѣ построены по одному рисунку, и съ наружи не весьма видны. Всѣ вообще, по крайней мѣрѣ большихъ господъ, имѣютъ двѣ залы, одну для всегдашняго употребленія, а другую для праздничныхъ дней.

У женъ также свои покои, но жилище ихъ не сообщается съ домомъ: входъ къ нимъ всегда запертъ, и ключъ въ рукахъ у хозяина. Когда женщины ходятъ принять или выдать что, для сего есть у нихъ отгородки, какъ въ женскихъ монастыряхъ, въ которыхъ не могутъ онѣ ни видѣть, ни быть видимы. Мужья не меньше ревнивы въ Египтѣ, какъ въ Азіи, и женщинъ также содержатъ въ неволѣ.

Всего больше удивили меня здѣсь ворошы, сдѣланные на концѣ почти всякой улицы, кои запираются, сколь скоро ночь наступитъ. Они служатъ объузданіемъ для шатающихся и злыхъ людей. Сверхъ того есть здѣсь корпусъ Янычаръ отправляющихъ ту же должность, что наши объѣзды, но они въ ней еще проворнѣе нашихъ полицейскихъ.

Истинное великолѣпіе Каира состоитъ въ мечетяхъ. Между тѣми, въ которыхъ мы были, видѣлъ я одну принадлежащую Арабамъ. Рѣзба, позолота, и даже живопись заслуживаетъ зрѣніе; стѣны наполнены золотыми Арабскими надписями и одѣты футовъ на восемь въ верхъ наилучшимъ зеленымъ и краснымъ порфиромъ. Сказываютъ, что сіе зданіе построено однимъ Везиремъ, единственно для того, чтобъ потчивать тутъ шербетомъ Султана, тогда царствовавшаго, на возвратномъ его пуши изъ Мекки.

Есть другая мечеть за полмили отъ Каира, которая въ великомъ почтеніи у Магометанъ. Они говорятъ, что Омаръ, первой ихъ Халифъ, прибывъ на мѣсто, на которомъ сей храмъ послѣ построенъ въ его честь, оставилъ тутъ напечатленіе ноги своей на мраморѣ'. Зданіе не представляетъ въ прочемъ ничего чрезвычайнаго, удивленія достойны въ немъ однакожъ переходы изъ древнихъ столбовъ, но столь безпорядочно поставленныхъ, что во многихъ мѣстахъ стоятъ они въ низъ головою.

Христіане имѣютъ также церковь въ старомъ Каирѣ. Показываютъ въ ней Пещеру, въ которой Богородица, говорятъ, опочила отъ трудовъ понесенныхъ во время бѣга во Египетъ. Сіе мнѣніе столь твердо принято, что монахи святой земли платятъ нѣкоторое число денегъ за позволеніе служишь обѣдни въ сей пещерѣ.

Замокъ Каирской, построенной Саладинолѣ, представляетъ еще нѣкоторые остатки величества и въ своемъ наивеличайшемъ упадкѣ. Въ немъ находятся довольно хорошіе куски мозаика, дѣланные въ такое время, когда еще не знали живописи ни въ Италіи, ни во Франціи.

Одно названіе Житницъ Іосифовыхъ, возбудило во мнѣ любопытство. Я хотѣлъ видѣть сіи достопамятные строеніи, почитая ихъ весьма древними, но они суть дѣло рукъ Паши, имѣвшаго тоже имя, что и Патріархъ, и состоятъ изъ многихъ четвероугольныхъ дворовъ совсемъ открытыхъ. Хлѣбъ не имѣетъ въ нихъ иной покрышки, какъ нѣкоторой родъ рогожъ: но и то правда, что дождь идетъ рѣдко въ Египтѣ. Колодезь Іосифовъ, построенной тѣмъ же Пашею, заслуживаетъ можетъ быть больше вниманія, нежели житницы онъ ископанъ, или высѣченъ въ каменной горѣ; хотя, правду сказать, камень тутъ такъ мягокъ, что работа не могла быть трудна. Въ немъ сдѣлана также лѣсница для быковъ, и въ самомъ дѣлѣ, они туда входятъ, не смотря на глубину около двухъ сотъ семидесяти шести футовъ. Я знаю сіе отъ доктора, которой имѣлъ бодрость самъ мѣрять. Но я съ нимъ сходилъ только до половины бездны, то есть сто сорокъ шесть футовъ. Тутъ виденъ водоемъ, въ которой вода поднимается съ низу помощію махины на колесахъ.

Я избавлю васъ отъ множества мѣлкихъ подробностей. Ежели докторъ станетъ когда нибудь печатать свои записки, онъ конечно не пощадитъ читателя, а особливо не позабудетъ, думаю, говорить о множествѣ слѣпыхъ встрѣчающихся въ великомъ Каирѣ Слѣпоту можно назвать здѣсь заразительною болѣзнію. По крайней мѣрѣ она въ городѣ наичаще всѣхъ припадковъ, и произходишъ, по здѣшнему мнѣнію, отъ извести употребляемой въ строеніи домовъ. Жестокіе здѣшніе вѣтры отрываютъ самыя тонкія оной частицы, и заражаютъ глаза чувствительнымъ образомъ. Иные совсемъ лишаются взора, а у иныхъ только болятъ глаза нѣкоторое время, но и тѣ бы ослѣпли, естьлибъ не предъускоряли принимать предосторожностей. Докторъ имѣя больше попеченія о себѣ. умѣлъ предъохраниться отъ сей бѣды, коей конечно и я бы не избѣжалъ, естьлибъ онъ меня не научилъ.

Любопытство привлекшее насъ въ Египетъ. не одинъ Каиръ имѣло цѣлью Мы вознамѣрились осмотрѣть древній Мемфисъ. или лучше сказать мѣста на которыхъ думаютъ, что онъ былъ построенъ:ибо не осталось ни малѣйшаго гному слѣда. Теперь онъ есть простая деревня, лежащая на западномъ берегу

Нила, насупротивъ Каира. Между ими находится островъ Родда. На семъ видно зданіе, которое помощію столба размѣченнаго, служитъ къ показанію ежедневнаго приращенія рѣки. Народные крикуны возвѣщаютъ оное жителямъ въ извѣстные часы. Думаютъ, что на семъ островѣ былъ спасенъ дочерью Фараоновою Моисей, пущенной матерью своею на воду.

Деревня, заступившая мѣсто Мемфиса, называется Гезе или Гизегъ, и ничего въ себѣ не заключаетъ могущаго привести на память прежнюю его славу; а отличается только тѣмъ, что Пирамиды находятся отъ нея не далеко. При семъ одномъ имяни, кажется мнѣ, что вниманіе ваше умножается. Въ самомъ дѣлѣ, пирамиды суть перьвое въ Египтѣ чудо, и въ одномъ только Египтѣ находятся подобныя. Самыя большія лежатъ въ десяти или пятнадцати верстахъ отъ Гизы. Разстояніе ихъ между собою будетъ около четырехъ сотъ шаговъ; и докторъ съ восхищеніемъ далъ мнѣ примѣтить, что всѣ четыре бока ихъ точно соотвѣтствовали четыремъ главнымъ странамъ свѣта, полуночи, полдню, востоку и западу.

Всѣ сіи пирамиды не имѣютъ основаній въ землѣ нарочно складенныхъ: сама природа оные соорудила. Поле на которомъ онѣ стоятъ, есть камень уровненной желѣзными орудіями, и которое имѣетъ верстъ пять въ окружности. Оно не подвержено наводненіямъ Нила: чему вы не будете дивиться, когда узнаете, что возвышается восьмьюдесятью футами надъ мѣстами омочаемыми сею рѣкою: но удивительно то, что находится на немъ множество устрицъ и раковинъ окаменѣлыхъ, и попадаются оныя иногда даже на самыхъ пирамидахъ. Я спросилъ у доктора, какая бы могла тому быть причина? Онъ, показалось мнѣ, смутился отъ вопроса и бросился къ потопу; но развѣ пирамиды, перервалъ, я тотчасъ его рѣчь, старѣе потопа? и развѣ могли онѣ устоять прошивъ его стремленія? Докторъ ничего на сіе не отвѣчалъ.

Вы безъ сумнѣнія читали, Государыня моя! какіе нибудь описаніи о сихъ страшныхъ громадахъ, и для сей причины не стану я входить въ мѣлкія подробности, а скажу только вообще, что тѣ двѣ пирамиды, кои другихъ превосходятъ, имѣютъ пять сотъ футовъ перпендикулярной высоты. Ширина ихъ основанія соразмѣрна съ симъ возвышеніемъ; я говорю соразмѣрна, уважая видъ пирамиды: что и предполагаетъ ширину сію весьма не малою.

Мы взяли съ собою нѣсколько Арабовъ въ проводники. Они показали намъ способъ всходить на верхъ, и спущаться въ сіи великія гробницы (ибо пирамиды ни что иное сушь, какъ могилы.) Нужны тутъ были, отвага и проворство. Докторъ, какъ человѣкъ предосторожной, взялъ съ собою для себя и для меня двѣ веревочныя лѣсницы, кои были намъ великою помочью. Вы о томъ судить можете, по слѣдующимъ обстоятельствамъ:

Мы вошли въ одно отверстіе, которое было закладено чрезъ нѣсколько вѣковъ. Сей проходъ глубиною футовъ во сто, одѣтъ наипрекраснѣйшимъ бѣлымъ мраморомъ. Онъ потерялъ части своего блеска отъ дыма, свѣчь и факаловъ, коими смотрители принуждены освѣщаться, идучи во внутрь зданія. Мы выстрѣлили нѣсколько разъ изъ пистолетовъ, дабы выгнать летучихъ мышей. Ихъ тамъ столь много, что кажется для нихъ и построены сіи горделивые зданіи. Вылетѣла ихъ такая куча и прямо намъ въ глаза, что чушь онѣ не загасили и факаловъ. Мы увидѣли множество ихъ гнѣздъ, кои отъ выстрѣловъ и приближенія нашего принуждены онѣ были оставить.

Сей входъ довелъ насъ къ другимъ пяти проходамъ идущимъ къ тому же мѣсту, то есть къ двумъ палатамъ, изъ коихъ одна лежитъ посрединѣ наверху, а другая подъ нею. Онѣ равно одѣты мраморомъ, и имѣютъ около трехъ футовъ съ половиною во всѣ четыре стороны. Мраморъ столь гладокъ, что надобно было высѣчь на немъ небольшія ямки для ногъ, безъ чтобы не можно было никакъ устоять.

Но сіи трудности ничего не значатъ въ сравненіи съ представляющимися послѣ. Должно пройти или лучше пролезть чрезъ три другіе канала, которые и уже и склизче первыхъ, дабы пробраться до верхней палаты. Сія вся одѣта гранитомъ. На лѣвой рукѣ стоитъ гробница изъ тою же мрамора, длиною въ восемь, а вышиною въ четыре съ половиною фута. Кажется, что она прежде была покрыта, ибо по краямъ ея можно то примѣтить, но крышки теперь уже нѣтъ, и гробница совсемъ пуста. Она чисто выдѣлана изъ мрамора, но безъ всякаго украшенія, и звонитъ какъ колоколъ, естьли ударить по ней клюнемъ. Въ бокахъ палаты, лежащихъ на полночь и на полдень, находятся два небольшіе отверстія, коихъ не могли мы вымѣрять глубины: ибо забросаны они каменьями, по видимому отъ любопытствующихъ узнать оную. Докторъ сообщилъ мнѣ свои догадки о сихъ двухъ скважинахъ. По его мнѣнію, (а онъ самъ слѣдовалъ мнѣнію другихъ,) пирамиды опредѣлены были не только для сохраненія по смерти тѣлъ тѣхъ Государей, которые ихъ строили, но должны были служить могилою также и многимъ живымъ ревностнымъ подданнымъ, желающимъ съ ними погребстись. Должно предполагать, что каждой изъ нихъ, вступая, запасался особымъ для себя гробомъ. Что принадлежитъ до способа, коимъ они получали пищу; вотъ какъ то произходило: одно изъ помянутыхъ отверстій опредѣлено было для доставленія имъ пищи посредствомъ веревки, къ которой привязывался ящикъ, или лукошко, а второе служило къ противному совсемъ употребленію.

Оставалось намъ дойти до нижней палаты; куда не можно было достигнуть инаково, какъ опустясь въ колодезь, въ которомъ не находилось ступенекъ, а слезали въ оной и поднимались точно такъ, какъ дѣлаютъ у насъ трубочисты. Подумайте, сколько доктору и мнѣ трудна была сія дорога, и тутъ-то особливо послужили намъ веревочныя лѣсницы; но что мы тамъ нашли? Каменья, обломки и на концѣ узкаго исхода мѣсто для статуи, которой тамъ уже не было. Между тѣмъ, какъ докторъ вымѣривалъ, я упражнялся совсемъ, въ другомъ, удивлялся склонности, привлекшей меня изъ столь дальнихъ мѣстъ; дабы погребстись на нѣсколько времени въ сей пространной могилѣ, и воспоминая разсужденіе одного Дожа Венеціанскаго, бывшаго въ Версаліи, ни что такъ меня не удивляло, какъ видѣть себя въ сихъ пирамидахъ. Мы вышли изъ оныхъ съ такимъ же трудомъ, какъ и вошли.

Докторъ, котораго трудности не отвращали, хотѣлъ осмотрѣть наружность зданія. Мы взошли на нихъ по ступенькамъ, кои выкладены были, когда ихъ строили. Дошедъ до половины ихъ вышины, нашли небольшой покой, нарочно, кажется, сдѣланной для отдыхновенія. Наконецъ прибыли на площадку, коею кончится все зданіе. Оттуда виденъ Каиръ, Нилъ, и великое пространство земли. Какъ пришло сходить на низъ, ступенки намъ показались столь узки, что я по сю пору дрожу отъ опасности, которой мы подверглись. Сошли мы ползкомъ, не смотря ни на ту, ни на другую сторону, и наконецъ по великомъ безпокойствіи и боязни, весьма обрадовался я, когда увидѣлъ себя на землѣ, и что вся бѣда кончилась однимъ страхомъ. Докторъ бралъ съ собою снурокъ, и вымѣря широту пирамиды съ одного угла до другаго, нашелъ семь сотъ четыре фута, (323 аршина;) и слѣдовательно триста пятьдесятъ два, отъ средней точки до угла; а по тому и несправедливо многіе странствующіе утверждали, что стрѣла пущенная горизонтально съ площадки не можетъ пасть инако, какъ на ступеньки пирамиды. Не бы въ хорошимъ стрѣлкомъ, можно всегда выстрѣлить изъ лука далѣе пяти сотъ шаговъ, а иные стрѣляютъ и на тысячу. Что касается до высоты зданія, мы ее мѣряли, сброся съ верху снурокъ которой держалъ на низу одинъ изъ нашихъ провожатыхъ, и нашли, что оная имѣла только шесть сотъ футовъ. (275 аршинъ.)

Желаніе осмотрѣть другія пирамиды, въ насъ изчезло. Внутреннее ихъ положеніе должно быть почти таково же, давъ прочемъ и не всѣ онѣ имѣютъ отверстіи. Четыре главныя поставлены на одной линеѣ, третья имѣетъ триста шаговъ въ возвышеніи меньше двухъ первыхъ, и сто больше, нежели четвертая. Онѣ окружены множествомъ другихъ, которыя и мѣльче и отъ части разорены.

Признаюсь, что сіи монументы подаютъ великія мысли о могуществѣ Египтянъ, но еще больше доказываютъ древнюю неволю сего народа. Цари Египетскіе соорудили одними луковицами и хлѣбомъ зданіи, кои истощили бы всѣ сокровищи Франціи. Они обременяли своихъ подданныхъ, дабы имѣть честь соединить, или скласть въ кучу каменныя громады, и бороться съ природою, перенося горы съ мѣста на мѣсто. Пирамиды должны были служить могилою Монарху, которой ихъ строилъ. Съ таковою предосторожностію надѣялся онъ сгнить нѣсколько лѣтъ позже; а сіе безъ сумнѣнія стоило того, чтобъ мучить миліоны людей.

Славная Сфинксова статуя находится также въ сихъ мѣстахъ, у нее только голова и шея наружѣ, и сіи одни части имѣютъ двадцать семь футовъ вышины. Разсудите, сколь велика долженствовала она быть вся? На спинѣ есть у нее скважина, въ которую, сказываютъ, лазили жрецы въ подземныя храмины. Нѣкоторые любопытные нашли у нее и на головѣ дыру, и конечно чрезъ нее давалъ Сфинксъ, какъ тому вѣрили, свои отвѣты.

Близь большихъ пирамидъ видны остатки нѣсколькихъ капищъ; ибо кажется, что каждая изъ нихъ имѣла свое собственное. Догадываются, что сіи развалины составляли чаешь древняго Мемфиса, и что пирамиды находились въ нунціи сей столицы Египта; а можетъ быть были онѣ и кладбищемъ города. Наивѣроподобнѣйшее мнѣніе есть то, что Мемфисъ былъ построенъ при концѣ поля Мумій. Обширныя развалины, представляющіяся на семъ мѣстѣ, утверждаютъ сію догадку. Съ одной стороны, разширялся онъ къ Нилу, а съ другой досязалъ до славнаго Меривода Озера.

Сіе озеро, называемое нынѣ Хароновымъ: (ибо думаютъ, что тутъ сей славной перевозщикъ переправлялъ мертвые тѣла для отнесенія въ пирамиды на Муміево поле, за весьма малыя деньги,) сказываютъ, сдѣлано руками человѣческими, и вырыто при Царѣ Меридѣ, (Мерисъ) отъ котораго и названіе получило. По обширности и глубинѣ походило оно на небольшее море. Ниловы воды текли въ него изъ верхняго Египта чрезъ широкой и глубокой капалъ, и судя по положенію, которое ниже Нила, озеро никогда не могло осохнуть; вода его не только служила къ доставленію изобилія въ срединѣ самаго Мемфиса, но и пребываніе его дѣлали пріятнымъ. Отъ нея воздухъ всегда былъ свѣжъ, и слѣдовательно тѣмъ здоровѣе, что чрезвычайные жары бываютъ тамъ продолжительны и часты. Дабы лучше пользоваться симъ пріятнымъ прохлажденіемъ, Цари Египетскіе поставили дворецъ по срединѣ самаго озера: многіе вельможи Двора ихъ, и нѣкоторые частные люди, получили позволеніе имѣть также тамъ свои домы. Сверхъ того созданы были капищи, обелиски и другіе монументы. Тутъ былъ, однимъ словомъ, другой Мемфисъ, не столько можетъ быть обширной, но Столь же великолѣпной, и пріятнѣе еще, нежели первой. Во время суши видны понынѣ его развалины, то есть, когда прибытіе водъ изъ Нила не весьма бываетъ высоко. Поверхность водъ въ озерѣ не можетъ безъ того опуститься на пять или шесть локтей, чтобъ не обнажить города, которой производитъ удивленіе въ зрителяхъ. Желательно, чтобъ озеро было осушено и вычищено какъ прежде. Какія бы нашлись тамъ любопытства достойныя и нужныя къ познанію древности вещи! Но каналъ, въ которой выпускали воду для провожденія до самаго моря, совсемъ изчезъ, или можетъ быть не годился бы уже ко употребленію. Отверстіе затворовъ дѣлалось, сказываютъ, около февраля мѣсяца. Сколь скоро вода упадала насаженъ, обнародовывали тогда позволеніе ловить всякому рыбу неводомъ. Сія ловля продолжалась цѣлой мѣсяцъ. Она была, столь изобильна, что довольствовала большую часть жителей Египта, привлеченнаго въ то время въ Мемфисъ любопытствомъ и увеселеніями.

По возвращеніи въ Каиръ, отправились мы, два дни спустя, въ Александрію. Ѣдучи дорогоюосмотрѣли часть Делты, то есть островъ, составляемый двумя рукавами рѣки, раздѣляющейся отъ самаго Кайра до Средиземнаго моря. Называютъ его Делтою по тому, что онъ имѣетъ видъ буквы Греческой, носящей сіе имя, и похожей на треугольникъ. Что касается до Александріи, ее раздѣляютъ на два города, Старой и Новой, но ни одинъ изъ нихъ не соотвѣтствуетъ знатности, какую она имѣла въ древніе времяна. Основана она Александромъ Великимъ, какъ то и понынѣ доказываетъ ея имя, и одно только оно и осталось отъ прежняго ея великолѣпія. Строеніи по Турецкому обычаю заступили мѣсто преизящныхъ зданій Греческой и Римской архитектуры.

Вы слыхали, безъ сумнѣнія, о славной башнѣ Фаросъ. Теперь оная есть замокъ весьма дурной, на которомъ стоитъ фонарь, долженствующій освѣщать корабли въ ночное время; но не достаетъ у него къ сему употребленію только масла и работниковъ.

Напротивъ сего замка находится другой почти таковаго же рода, называемой Малой Фаросъ (Фарилло) для отличенія отъ перваго, проименованнаго Большимъ. Оба они лежатъ при входѣ въ пристань, и оную защищаютъ. Послѣдній занялъ мѣсто великолѣпнаго зданія, построеннаго Птоломемъ, для библіотеки, столь славной и столь многочисленной въ такое время, когда книги были очень рѣдки. Турки думая, что Алкоранъ ихъ можетъ намѣстить всѣ книги, сдѣлали изъ Птолемеевой книгохранительницы крѣпость.

Всего теперь достойнѣе примѣчанія въ Александріи: Клеопатринъ Обелискъ, Помпеевъ столпъ, и Водохранилища. Сіи послѣдніе подъ домами выдѣланные, поддерживаются двумя или тремя сводами, утвержденными на столбахъ. Воду они получаютъ изъ Нила чрезъ нарочно сдѣланной каналъ: а изъ нихъ достаютъ ее посредствомъ нѣкоторой махины, и нагружаютъ ею верблюдовъ для перенесенія въ нужные мѣста. Число водохранилищъ едва было въ старину довольно для всѣхъ жителей: но нынѣ большая часть остается изъ нихъ безъ употребленія. Александрія, съ которой стороны ее ни возмешь, есть только тѣнь того, что была въ старину.

Обелискъ Клеопатринъ еще совсемъ цѣлъ и неразрушенъ. Имя, которое носитъ, и великолѣпныя развалины, которыми окружается, заставляютъ догадываться, что дворецъ сей Царицы, знаемой также подъ имянемъ Дворца Цесарева, недалеко отъ онаго находился. Вы, безъ сумнѣнія, знаете, что разумѣется подъ имянемъ Обелиска; то есть великой четверосторонной камень кончающійся въ верху острымъ копцемъ. Бываютъ они и большіе и малые. Клеопатринъ есть наивеличайшій во всемъ Египтѣ. На сторонахъ его вырѣзаны были Гіероглифы, {Гіероглифы суть изображеніи содержащіе какое скрытое знаменованіе, и служившіе прежде изобрѣтенія буквъ вмѣсто письма, а Египетскіе жрецы употребляли ихъ для сокрытія священныхъ вещей и таинствъ своей богословіи} но отъ времяни большая часть оныхъ загладилась, а оставшіеся хотя и видны, служатъ только ко умноженію горести нашихъ мудрецовъ. Гіероглифы суть для нихъ загадки непроницаемыя, и я сильно сумнѣваюсь, чтобъ нашелся въ свѣтѣ Едипъ, которой бы могъ истолковать ихъ темноту.

Столпъ Помпеевъ есть монументъ превосходящій помянутой обелискъ величиною, и можетъ-быть достойнѣйшій вниманія любопытныхъ. Неизвѣстно, по тому ли онъ носитъ сіе имя. что воздвигнутъ въ честь сего славнаго Римлянина, или въ честь Тита или Адріана, вой оба странствовали въ Египтѣ. По расчисленію доктора (а ему повѣришь можно) вышиною сей столпъ во сто четырнадцать футовъ Одно туловище его имѣетъ около восмидесяти девяти футовъ, а въ поперешникѣ девять. Онъ высѣченъ изъ краснаго гранита, и состоитъ изъ одного куска, капитель сдѣлана изъ другаго, а основаніе изъ сѣраго камня, похожаго твердостію на кремень. Подъ основаніемъ его находится пустота, ископанная однимъ падкимъ къ богатству Арабомъ. Сей человѣкъ вздумалъ, что столпъ покрываетъ неисчетные сокровищи, и хотѣлъ его подорвать; но боченокъ пороха имъ употребленной, взорвалъ только нѣсколько каменьевъ, оставя въ цѣлости больше трехъ частей основанія. Вотъ, Государыня моя! Жребій наипрекраснѣйшихъ въ свѣтѣ вещей! Онѣ всѣ зависятъ отъ наималѣйшихъ приключеній. Ежелибъ сей Арабъ былъ столь хорошій инженеръ, сколь онъ любилъ богатство не выдашь бы намъ теперь наилучшаго монумента древности.

Стѣны, ограждавшія древнюю Александрію, разорены отъ части и имѣютъ вездѣ двадцать футовъ толщины, и отъ тридцати до сорока вышины. Отъ мѣста до мѣста находятся на нихъ башни, различающіяся между собою и видомъ и размѣромъ. Турки наклали въ дырахъ стѣны куски сиолповъ, кои изъ далека походятъ на нацѣленныя пушки. Можно сказать, что въ теперешнемъ положеніи вещей, подобная артиллерія соотвѣтствуетъ крѣпости.

Мы ходили также смотрѣть двѣ церкви, Святаго Марка и Святыя Екатерины. Ничего нѣтъ темнѣе и неопрятнѣе сихъ храмовъ. Въ послѣдней показываютъ съ великимъ почтеніемъ конецъ столпа, на которомъ, отсѣчена глава у Святыя Екатерины. Но это еще не все. На семъ кускѣ видны красные пятны отъ набожныхъ жителей почитаемые за кровь мученицы, чудесно сохранившую цвѣтъ свой чрезъ столько вѣковъ. Недалеко оттуда находится хижина святой, но не имѣетъ дверей, и походитъ больше на возвышеніе сдѣлавшееся отъ развалинъ города. Сказываютъ, что есть и другая хижина такой же величины. Церковь святаго Марка имѣетъ равнымъ образомъ свои благочестивые сокровищи. Показываютъ въ ней старую деревянную катедру, служившую, какъ утверждаютъ, сему Евангелисту, первому Александрійскому Епископу: но почтеніе къ нему въ Венеціи несравненно превосходитъ, что касается до великолѣпія, воздаваемаго въ престольномъ его градѣ.

Вы сами догадаетесь, что докторъ ничего не упустилъ осмотрѣть, даже и пещеръ служащихъ могилами. Оныя начинаются тамъ, гдѣ кончатся развалины древняго города, и простираются на не малое разстояніе по морскому берегу. Число ихъ нарочито велико, и всѣ онѣ высѣчены въ камнѣ, а величина вообще такая, что можно положить два тѣла рядомъ: вышина зависитъ отъ свойства камня. Нѣтъ въ прочемъ въ нихъ никакого украшенія. Всѣ онѣ были отворены, и всѣ теперь пусты: сіе есть плодъ жадности Арабовъ, кои думали найти въ нихъ сокрытые богатства.

Нѣкоторые путешествователи говорятъ объ одномъ подземномъ храмѣ, лежащемъ въ тридцати или сорока шагахъ отъ берега, противъ полуострова, составляющаго пристань. Мы вознамѣрились осмотрѣть оный; но послѣ заключили, что то была гробница, а не храмъ. Надобно было взять съ собою факаловъ, чтобъ хорошенько ее видѣть. Входятъ въ нее малымъ отверстіемъ, сдѣланнымъ на косогорѣ. Сойдя около двадцати шаговъ, пришли мы въ четвероугольную не малую залу, у коей потолокъ и стѣны совершенно гладки. На полу лежитъ песокъ и всякая нечистота: но это еще не храмъ. Другая дорога ведетъ въ оной. Наконецъ нашли мы круглое зданіе, коего потолокъ высѣченъ на подобіе свода; въ немъ четыре двери, одни противъ другихъ, но входятъ только въ одни, а прочія три составляютъ, каждая лощину въ стѣнѣ, опускающуюся ниже храма. Сіи мѣста высѣчены также въ камнѣ, и столь велики, что могутъ вмѣстишь мертвое тѣло. И такъ можно почесть сей мнимой храмъ, за кладбище или гробницу какой нибудь знатной особы, а можетъ быть и Царскаго поколѣнія. Ходъ, ведущій къ другимъ, какъ казалось, подобнымъ зданіямъ, обманулъ насъ въ надеждѣ нашей, ибо онъ засорился отъ древности времянъ, и почти неприступенъ, какъ случится по видимому съ симъ, кое мы осматривали, и со всѣми прочими зданіями того же рода. Но время окончить рѣчь о плачевныхъ предметахъ, и оставя погребальныя пещеры, осмотрѣть другія, которыя гораздо сихъ пріятнѣе, то есть бани, сдѣланныя самою природою въ небольшихъ ущелинахъ берега. Кажется что и искуство ей помогло. Въ нѣкоторыхъ изъ нихъ надѣланы прелестные уединеніи, откуда не будучи видимъ, можно видѣть все происходящее въ пристани. Въ иныхъ находятся цѣлые покои и лавки совсемъ сухія, высѣченныя въ камнѣ: словомъ, съ помощію искуства сдѣланы увеселительные мѣста изъ сихъ самородныхъ пещеръ.

Я окончу сіе письмо тѣмъ, что касается до новой Александріи, и мало объ ней говоря, все скажу. Сей городъ, столь въ старину знатной разширеніемъ своей торговли, нынѣ есть только пристань къ выгруженію служащая. Обыватели ея, прежде столь богатые, и столь многочисленные, составляютъ теперь станицу нищихъ, осужденныхъ жить въ рабской и презрительной зависимости. Наиогромнѣйшіе капищи превратились въ небольшія мечети, дворцы въ хижины. Столица древнихъ Государей учинилась темницею невольниковъ: а по сей причинѣ справедливо уподобили нынѣшнюю Александрію сиротѣ, у которой не осталось инаго наслѣдства, кромѣ почтеннаго имяни ея отца.

Имѣю честь, и проч.

ПИСЬМО VI.

Продолженіе Египта.

Дабы обстоятельно объяснить все, что касается до Египта, недовольно одного писма и самаго пространнаго. Сія страна представляетъ, какъ я уже сказалъ, почти однѣ развалины; но разваляны ея многочисленны, и достойны вниманія любопытныхъ людей. Ихъ можно уподобить алмазамъ зарытымъ въ кучѣ песка: трудно мимо ихъ идти, не покусясъ разрыть:

Пребываніе наше въ Александріи кончилось съ окончаніемъ изъисканій о нынѣшнемъ состояніи сего города. Мы возвратилися въ Каиръ, но возвратились уже не одни. Къ намъ пристали два француза, коихъ видѣли мы выгружающихся за нѣсколько дней до нашего отъѣзда. Одному едва было двадцать лѣтъ, а другой могъ имѣть около пятидесяти. Я его почелъ отцемъ молодаго человѣка, но ошибся; ибо онъ былъ его Менторъ. Маркизъ С.... странствовалъ съ своимъ учителемъ. Съ ними немало было людей: предосторожность весма полезная, когда идетъ дѣло о путешествіи по Азіи, или Африкѣ: по чему и почли мы сію встрѣчу за приращеніе пріятности и безопасности.

Знакомство скоро дѣлается между земляками, встрѣтившимися за восемь сотъ миль отъ отечества. Сверхъ того одинъ имѣли мы предметъ, одни склонности: новая причина быть всегда вмѣстѣ!

Маркизъ совокупляетъ съ привлекающею наружностію, пріятный и острый разумъ, и нравъ сотворенный для общества. Онъ больше знаетъ, нежели ожидать можно отъ ею возраста, и столь скроменъ, какъ бы ничего еще не зналъ. Видно, что умѣетъ онъ соображаться и времянй и обстоятельствамъ. Въ Парижѣ можетъ быть былъ бы онъ, какъ тамъ называютъ, щеголь, петиметръ: на брегахъ Нила сдѣлался наблюдатель, философъ. Господинъ З... его предводитель, кажется, человѣкъ ученой, но великой спорщикъ. Я предвижу, что у доктора съ нимъ будутъ частые схватки, и напередъ тому радуюсь. Таковые споры научаютъ, или по крайней мѣрѣ веселятъ слушателей.

Маркизъ странствовалъ подъ своимъ имянемъ. Французской Консулъ представилъ его Наши Каирскому, отъ котораго принятъ онъ со всѣми доказательствами отличности должной его природѣ. Мы воспользовались случаемъ, докторъ и я, чтобъ представиться сему Турецкому начальнику, и также имѣли нашу часть въ восточныхъ учтивостяхъ. Онъ намъ далъ провожатыхъ для странствованія по Верхнему Египту, то есть въ верхъ по Нилу до самыхъ пороговъ, о которыхъ такое множество историковъ и путешествователей говорятъ съ удивленіемъ. Я не медля скажу вамъ, въ чемъ состоятъ сіи мнимые чудеса.

Мы приготовились къ отъѣзду. Паша намъ далъ шесть янычаръ. Къ онымъ прибавили мы еще одного человѣка, бывшаго не однократно въ семь пути съ нѣкоторыми любопытствующими. Онъ совершенно зналъ мѣста, куда мы сбирались, и былъ сверхъ того въ состояніи служить намъ толмачемъ. Что касается до судна, оное легко было найти: ибо мы дали рейссу, или хозяину, которой имъ правитъ, все что онъ ни потребовалъ: надежной способъ согласиться скоро, даже и съ Арабомъ!

Первой нашъ отдыхъ былъ въ Самарѣ небольшомъ городѣ, гдѣ торгуютъ Муміями. Мѣсто, изъ коего оныя вынимаются есть равнина, или лучше сказать, плоская каменная гора, около пятнадцати верстъ въ поперешникѣ. На ней находятся кладбищи, въ которыхъ сіи Муміи обыкновенно поставлены на ногахъ въ ящикахъ, сдѣланныхъ изъ Сикоморы, или Египетской смоковницы, имѣющей, сказываютъ, свойство никогда не портиться: но Арабы разламываютъ всѣ помянутые ящики, естьли попадутся они имъ въ руки. Намѣреніе ихъ не въ томъ состоитъ, чтобы вынять изъ нихъ трупы, но больше они цѣлятъ на золотыхъ идоловъ, коихъ клали въ старину съ богатыми покойниками.

Въ сихъ же мѣстахъ находится кладбище еще сего чуднѣе. Называютъ его Птичій Лабиринтъ, по тому что въ самомъ дѣлѣ составляешь оно лабиринтъ, и въ старину хоронили въ немъ нѣкоторыхъ птицъ, почитаемыхъ отъ Египтянъ священными. Они ихъ балсамировали, какъ тѣла человѣческіе. Сходятъ въ помянутой лабиринтъ однимъ отверстіемъ; но потомъ представляются долгія дороги, соединяющіяся одни съ другими, и идущія во всѣ стороны. Оныя наполнены множествомъ пустыхъ въ стѣнѣ мѣстъ съ глиняными горшками, въ коихъ содержатся балсамированныя птицы. Нѣкоторыя изъ нихъ сохранили всю живость и разноцвѣтность перьевъ; но въ прахъ разсыпаются, естьли коснешься до нихъ рукою. Не мало намъ стоило трудовъ и времяни перейти лабиринтъ. Онъ совсемъ высѣченъ въ камнѣ, и столь обширенъ, что можно заблудиться. По сей причинѣ взяли мы съ собою веревочку, какъ учинилъ въ древніе времяна Тезей, сходя въ лабиринтъ Критской.

Недалеко отъ Саккары находятся Пирамиды, столь же возвышенныя, какъ самыя большія въ Мемфисѣ. Намъ сказали, что трудно ихъ осмотрѣть, ибо всѣ входы занесло пескомъ; въ прочемъ, трудъ сей былъ бы повтореніе того, что уже мы видѣли. Я то же самое скажу и о пирамидахъ Дакжурскихъ, кои увидѣли мы на другой день нашего по Нилу пути. Та, которая лежитъ наибольше къ полудню, имѣешь прекрасной видъ, хотя и построена изъ кирпича сушенаго на солнцѣ.

Я упомяну здѣсь о деревнѣ Ешменд-ел-арабъ, лежащей на берегу Нила, единственно по причинѣ особливаго строенія домовъ, у каждаго верхушка кончится голубятнею, и сіе самое изъ дали составляетъ пріятной для глазъ видъ. Начиная отъ сей деревни до самаго перваго порога, то есть, почти на 700 верстъ вездѣ селеніи построены такимъ же образомъ. Въ нѣкоторыхъ округахъ сіе предписано нарочнымъ закономъ. Естьли кто вздумаетъ его нарушить, тотъ не можетъ ни жениться, ни жить домомъ. Вотъ причина закона, которой долженъ вамъ показаться чуднымъ! Калъ голубиной есть единой навозъ для утучненія земли; отъ всякаго другаго животнаго оной сберегается для жженія: ибо изъ его сажи дѣлается нашатырь.

Второй нашъ ночлегъ былъ въ Шехабалдѣ, или древней, Арсиноѣ, столицѣ нижней Тебаиды, (Ѳиваиды). Въ ней видны великолѣпныя развалины, лежащія при подошвѣ горъ и на берегу Нила. Всего больше меня удивили трои великіе вороты, изъ коихъ одни украшены столпами Коринѳскаго ордена. Не примѣчанію я тутъ тѣхъ уродливыхъ каменьевъ, какіе употребляли Египтяне въ своихъ строеніяхъ; но камни здѣшніе суть посредственной величины, и таковы, какіе находятся во Франціи въ народныхъ зданіяхъ. Что касается до домовъ, оные кажется построены изъ кирпичей столь красныхъ, какъ бы сегодня употреблены были въ дѣло. Сей округъ есть наипріятнѣйшій изо всего Египта. Онъ самъ собою производитъ масличные деревья, кои въ Александріи не инако произрастаютъ, какъ отъ великаго тщанія огородниковъ.

Фагомъ есть городъ довольно великой и не отдаленной отъ развалинъ Арсинои. Жители его славятся и по сю пору искуствомъ гнать розовую, или гуляфную воду, дѣлать рогожки для горницъ, и другія разныя работы, а особливо воженые мѣхи для ношенія воды. Здѣсь находится небольшой монастырь францисканской, коего монахи почитаются лѣкарями, и по сей причинѣ много уважаются. Недалеко отсюда лежитъ деревня Несль, извѣстная по безчеловѣчному ремеслу жителей, то есть, по искуству дѣлать евнуховъ.

Проводникъ сказалъ намъ, что въ небольшемъ отъ оной разстояніи видны остатки славнаго Лабиринта. Вы конечно читали, что оной построенъ въ то время, когда Египетъ раздѣленъ былъ на двенадцать Губерній или правленій, и подчиненъ толикомужъ числу Царей. Сіе мѣсто заключало въ себѣ двенадцать огромныхъ дворцевъ, въ кои собирались сіи властители для учрежденія дѣлъ Государственныхъ. Сказываютъ, что въ немъ находилось три тысячи покоевъ; что все зданіе высѣчено было изъ камня, и что при строеніи его не было употреблено никакого дерева; что естьли чужестранной однажды въ него войдетъ, никогда не можетъ выдти безъ проводника, и что славной Лабиринтъ Критской, въ сравненіи съ симъ, былъ ничто. Сверхъ того были въ немъ верхніе и нижніе покои, и въ послѣднихъ положены тѣла Государей, основавшихъ сей дворецъ. Всего мудренѣе было здѣсь то, что Крокодилы пользовались тою же выгодою послѣ своей смерти, и вотъ какую сему разсказываютъ причину. Одинъ изъ старинныхъ Царей здѣшней земли, за коимъ гнались собственные его собаки, заходился въ опасности быть отъ нихъ растерзанъ. Не видя инаго спасенія, бросился онъ въ славное озеро Меридово, недалеко отстоящее отъ Лабиринта, въ которомъ крокодилъ, случившійся въ стати, подставилъ ему спину, и перенесъ на другой берегъ озера. Царь изъ благодарности повелѣлъ воздавать ему божескую честь. Городу Арсиноѣ, которой тогда строилъ, далъ имя Города Крокодиловъ, и хотѣлъ конечно, чтобъ сіи животные имѣли по смерти такую же гробницу, какъ и онъ, въ лабиринтѣ. Намъ никакъ не льзя было войти въ сіе древнее зданіе, долготою времяни разоренное.

Продолжая плыть въ верхъ по Нилу, увидѣли мы Горы Абуффолдскія, кои весьма высоки, неприступны, и всѣ каменныя. Во многихъ мѣстахъ между сими горами отзывается эхо столь ясно, что повторяетъ слова до самаго послѣдняго слога. Видны также по берегу многія пещеры, служившія убѣжищемъ пустынникамъ; но нынѣ оныя служатъ вертепами разбойникамъ.

Я не стану вамъ скучать мѣлочью, но долженъ описать одну деревню, называемую Шехъ-Гариди, по имяни одного мнимаго Магометанскаго святаго, коего находится въ ней гробъ. Арабы увѣряютъ, что по смерти его Богъ, изъ особливой милости, превратилъ его въ змѣю, которая не должна никогда умереть. Это еще не все! Сія змѣя исцѣляетъ больныхъ, и разпростираетъ попеченіи свои на всѣхъ тѣхъ, кто прибѣгаетъ къ ея помочи, посредствомъ приличныхъ жертвоприношеній. Она умѣетъ различать людей, и обыкновенно предпочитаетъ богачей. Естьли кто изъ достаточныхъ занеможетъ, змѣя учтиво соглашается на зовъ его; но бываетъ упряма, когда дѣло идетъ о бѣдномъ. Сверхъ торжественнаго обѣщанія наградить ее за труды, надобно къ ней послать въ посольство дѣвицу, но котораябъ не однимъ имянемъ, а дѣйствительно была непорочна. Говорятъ, что сія змѣя великой знатокъ въ женской добродѣтели, и естьли цѣломудренность посланницы претерпѣла наималѣйшій уронъ, пресмыкающаяся гадина бываешь неупросима. Ежелижъ напротивъ она такова, какъ хочется зміѣ, то сія бросается къ ней на шею, и засыпаетъ у нее на груди. Въ семъ положеніи переносится она съ великою честію и при народномъ восклицаніи въ домъ легковѣрнаго, но набожнаго больнаго. Арабы увѣряютъ, что изцѣленіе неотмѣнно слѣдуетъ послѣ перваго посѣщенія сего чудеснаго врача. Они прибавляютъ также, что змѣя, хотя бы въ куски была изрублена, тотчасъ соединится опять, по тому что должна жить вѣчно. Христіане ни мало тому не вѣрятъ, но думаютъ, что сей мнимой святой есть діаволъ. Въ чемъ еще больше утверждаются нѣкоторымъ между ими преданіемъ, которое говоритъ, что на семъ самомъ мѣстѣ изгнанъ Ангеломъ Рафаелемъ демонъ Асмодей.

По многихъ дняхъ плаванія, прибыли мы въ Луксоръ, стоящій на мѣстѣ Тебѣ, (Ѳивовъ.) Слѣды сего славнаго города занимаютъ около 15 квадратныхъ верстъ. Они простираются до самаго Карнака, которой теперь ни что иное есть, какъ бѣдная, но окруженная огромными развалинами деревня. Она лежитъ на лѣвомъ берегу Нила, а Луксоръ на правомъ: по чему видно, что сія рѣка проходила чрезъ городъ Тебы.

Сей городъ Египетскій имѣлъ сто воротъ, и нѣкоторые писатели говорятъ, что въ случаѣ нужды Могъ выслать въ каждые по десяти тысячъ ратниковъ, у господина Ролленя находится описаніе великолѣпнаго Дворца, составлявшаго въ древніе времена часть сего города. Четыре дороги, кои терялись изъ вида, и на концахъ коихъ стояли Сфинксы, сдѣланные изъ столь же рѣдкой матеріи, сколь примѣтна была ихъ величина, приводили къ четыремъ вратамъ уму непостижимой высоты. Зала, которая по видимому составляла средину сего неизмѣримаго Дворца, подперта была восмьюдесятью столпами, каждой въ шесть охватовъ толщины, вышиною по сравненію, а между ими стояли обелиски, коихъ толикіе вѣки не могли разрушить. Живопись изліяла гнутъ всѣ сокровища своего искуства; и (что не меньше должно удивлять) краски еще не только не полиняли и тогда, когда уже зданіе обвалилось, но и сохранили всю свою живость. Тотъ же самой Историкъ повѣствуетъ, что есть великая вѣроятность, что сіе толикаго иждивенія стоившее зданіе есть храмъ Мемноновъ, и что въ немъ по видимому поставлена была статуя сего героя, убитаго Ахиллессомъ при осадѣ Трои. Не удивляйтесь, Государыня моя! что я ссылаюсь на Ролленя и другихъ писателей. Мы запаслись въ дорогу ихъ сочиненіями. Дабы лучше себѣ представить нынѣшнее какой либо страны состояніе, надобно ее сравнивать съ тѣмъ, что она была въ древніе времена.

Остатки Тебанскіе, кои видѣли мы сами, не изпровергаютъ древнихъ объ ней начертаній. Я былъ изумленъ особливо величественностію одного храма, можетъ быть того самаго, которой описанъ выше. Одного его довольно для поданія наиогромнѣйшихъ мыслей объ Египетской архитектурѣ. Двѣ стороны храма замыкаются стѣнами, другія двѣ ограничиваются рядами столповъ. Числу ихъ надлежало быть по двадцати одному съ каждой стороны, но теперь всѣхъ осталось только тридцать два. Всѣ они покрыты гіероглифами, изъ наиживѣйшихъ красокъ, совершенно и до сего дня цвѣтъ сохранившихъ. Портикъ или входъ сего великаго зданія есть, что только можетъ вмѣстишь воображеніе наивеличаваго. Дворъ кажется былъ также обнесенъ галлереею, коей видны нѣкоторые остатки. Я не стану говоришь о множествѣ столповъ еще стоящихъ: на которыхъ наложены великіе каменья, и изображены гіероглифы: но я увидѣлъ двѣ кучи отдѣленныхъ, и кои по далекому между собою разстоянію, не могли быть покрыты. Наши ученые спутники заключили, что на семъ самомъ мѣстѣ могла быть поставлена испускающая голосъ Мемнонова статуя. Она должна была, говорили они, быть не покрыта, и на чистомъ воздухѣ. Сіе положеніе было ей нужно для принятія первыхъ лучей солнца, по его возходѣ. Вамъ извѣстно, что когда была она ими озарена, испускала звукъ согласный и походящій на слова. Ежели это правда, какъ вся древность въ томъ увѣряетъ, нашъ знаменитый Вокансонъ {Славной механикъ, сдѣлавшій между прочими вещьми куклу играющую на флейтѣ, и утку, которая ѣла, варила въ себѣ пищу, ниспускала калъ, какъ живая.} нашелъ бы достойнаго себѣ соперника въ изобрѣтателѣ сей статуи.

Но какъ бы то ни было, близъ сихъ двухъ кучь столповъ лежитъ отломокъ опрокинутаго и въ землю ушедшаго Колосса. Наружѣ его столь мало, что не можно судить о истинномъ, его образѣ и положеніи. Верхней части не достаетъ, и видно, что она, паденіемъ была отбита. Подножіе ея цѣло, и наполнено гіероглифами, для насъ невразумительными. Что принадлежитъ до Колосса, онъ сдѣланъ, кажется, изъ одного куска чернаго гранита. Думаютъ, что это та самая славная статуя; но дабы могла она испускать звукъ, когда ударяли въ нее солнечные лучи, надобно было непремѣнно ей быть пустой, а сія кажется вся сплошная.

Я видѣлъ въ семь храмѣ три большія фигуры съ изображеніями, коихъ ни кто изъ насъ растолковать не могъ. Между ими посажено зеленое дерево: по правую руку сидитъ человѣкъ, и держитъ въ рукѣ оружіе, коимъ, кажется, защищается отъ небольшей круглопродолговатой фигуры, покрытой гіероглифическими знаками. Сію фигуру держитъ передъ нимъ женщина стоящая по лѣвую сторону дерева. Онъ принимаетъ приносимой ею подарокъ. Позади его статуя, съ шапкою жреца на головѣ, протягиваетъ къ нему руку, учитель Маркизовъ благочестиво заключилъ, что сіи представленіи означали паденіе Адама и Еввы.

Не долженъ я въ молчаніи оставить двухъ превеликихъ Колоссовъ, находящихся недалеко отъ Мемнонова храма. Одинъ представляетъ мужчину, а другой женщину; въ прочемъ размѣръ ихъ равенъ. Каждая изъ сихъ статуй имѣетъ отъ основанія подножія до темя головы около пятидесяти футовъ. Онѣ сидятъ на каменьяхъ, имѣющихъ въ вышину футовъ пятнадцать, и столько же почти въ поперешникѣ. Сіи статуи составлены изъ многихъ кусковъ сѣроватаго и дресвянаго камня. Грудь и лядвеи у нихъ покрыты Греческими и Латинскими надписями, а подножіе гіероглифами. Думаютъ, что вырѣзаны оныя во свидѣтельство того, что голосъ Мемноновъ давалъ себя слышать. Всѣ сіи украшеніи лежатъ въ окружностяхъ Карнака на лѣвомъ берегу Нила: но напротивъ, есть ихъ еще больше. Взоръ притупляешь отъ неисчетнаго множества перистиловъ, воротъ и другихъ зданій, представляющихся въ доль береговъ Нила, изъ великомъ округѣ на землѣ.

Отъ Луксора до перваго порога находится нѣсколько городовъ довольно обширныхъ, но коихъ древніе имя на славнѣе нынѣшнихъ. Таковъ на примѣръ между прочими Сваенъ, въ старину Сіенною называемой. Мы были на лежащемъ близь его небольшемъ островѣ, которой у древнихъ слылъ Слоновымъ. Стѣна сего зданія составляетъ родъ монастырской ограды, поддерживаемой столпами. Въ четырехъ углахъ находятся толстыя стѣны, и во всемъ своемъ пространствѣ зданіе имѣетъ только одинъ столпъ поставленной по срединѣ. Въ нутри длиною оно въ восемьдесять футовъ, шириною въ двадцать; имя носитъ храма змея Кнуфиса.

Я не упоминаю о развалинахъ Сіенны, кои великолѣпны, ни о многихъ другихъ, оставляя ихъ въ молчаніи; но обѣщалъ подробнѣе описать Ниловы порти Мы до нихъ добрались съ великимъ трудомъ и опасностію. Не одинъ разъ до того доходило, что должно было вооружиться, но дѣйствительнаго сраженія мы однако не имѣли, и признаюсь, что предметъ самъ собою не весьмабъ того стоилъ. Вся чудесность пороговъ состоишь въ двухъ гранитныхъ горахъ, пресѣкающихъ Нилъ въ двухъ мѣстахъ. по коимъ вода течь принуждена. Паденіе перваго порога около трехъ футовъ вышины, втораго нѣсколько ниже. Древніе повѣствуютъ, что падающая вода производила столь ужасной шумъ, что окрестные жители были отъ того глухи. Сіе кажется мнѣ съ лишкомъ увеличено.

Немного повыше большаго порога, виденъ островъ Гіезирет-елл-зейстъ, то есть Филя древнихъ. Между множествомъ древностей отличается храмъ Изидинъ, наивеликолѣпнѣйшій монументъ, онъ почти весь цѣлъ. Виденъ также и другой, хотя и не столь великой, но не меньше достойной примѣчанія. Наши ученые спутники увѣряли насъ, что оной быль храмъ ястреба.

Мы пробыли нѣсколько дней въ Дейрѣ, или Дери, городѣ Нубійскомъ, лежащемъ верстахъ въ тысячѣ отъ Каира, между первымъ и вторымъ порогомъ. Жить въ сихъ мѣстахъ становитсяочень дорого, и жители чрезвычайно проѣзжихъ обираютъ. Вся сія область Египта освободилась отъ власти Турецкой; давъ прочемъ тутъ и Турки не совѣстнѣе Арабовъ.

Наконецъ, малолюдное наше общество сдѣлало новые учрежденіи для возвращенія въ великой Каиръ. По дорогѣ учинили мы нѣкоторые наблюденіи, опущенныя туда ѣхавши. Осмотрѣли между прочимъ, славной монастырь святаго Антонія, перваго основателя холостой жизни. Въ монастырь не инако входятъ, какъ лазя чрезъ ограду, то есть, поднимаяся съ помощію веревки: и вотъ какимъ образомъ сіе дѣлается: Изъ отверстія одной весьма возвы шейной башенки виситъ конецъ веревки до самой земли, а другой продетъ сквозь блокъ, привязанный въ нутри ограды къ большому колесу. Въ оное становится нѣсколько монаховъ для оборачиванія, и по мѣрѣ ихъ движенія веревка поднимается въ верхъ съ привязаннымъ гостемъ. Мы всѣ такъ были туда подняты, одинъ послѣ другаго. Монахи принуждены принимать сію предосторожность, дабы избавиться отъ нападенія Арабовъ. Ограда монастыря, можетъ имѣть около пяти сотъ шаговъ въ окружности, и заключаетъ въ себѣ и строеніи и сады. Колей цѣлыхъ будетъ около сорока, прочія развалились. Сказываютъ, что вовремя святаго Антонія, было ихъ триста, и во всѣхъ жили монахи.

Между Ниломъ и Чермнымъ моремъ видна гряда-горъ отъ самой Нубіи до Каира. Сторона отъ рѣки столь крута и гладка, что можно ее почесть за стѣну сдѣланную человѣческими руками. Въ ней есть одинъ только проходъ, но и тотъ состоитъ изъ нѣсколькихъ узкихъ и безпокойныхъ тропинокъ. Въ сихъ горахъ нахаживали прежде тѣ славные Изумруды, кои почитались за наилучшіе въ свѣтѣ, и были крѣпче другихъ. Теперь не знаютъ совсемъ того мѣста, и сказка выдуманная здѣсь по сему случаю, показалась мнѣ довольно чудна.

Сія мина была во власти одного Емира, коего небольшое владѣніе лежало въ здѣшнихъ горахъ. Емиръ имѣлъ также жену наипрекраснѣйшую изо всего края. Одного изъ сихъ двухъ предметовъ довольно бы было для возбужденія жадности въ Туркѣ: но Паша Каирской вздумалъ захватить себѣ и то и другое. Онъ очернилъ Емира при Портѣ, и выступилъ противъ него со всѣми войсками, кои Султанъ содержалъ въ Египтѣ. Емиръ защищался; но видя приближеніе конца своего, вознамѣрился погребеніи съ собою и тайну мины, причиняющей отъ части его бѣдствіе. Оная извѣстна была весьма малому числу людей: онъ всѣхъ уговорилъ предать себя смерти; что и самымъ дѣломъ было исполнено. Женщина также не хотѣла отстать отъ прочихъ, и отравила себя ядомъ, а Емиръ погибъ съ оружіемъ въ рукахъ, и не прежде, какъ предавъ смерти своего гонителя.

Мнѣ, кажется, Государыня моя! что время и для васъ и для меня возвратиться въ Каиръ. Я проѣхалъ въ семъ письмѣ гораздо больше двухъ тысячъ верстъ, считая разныя наши путешествіи по берегамъ Нила: но еще не все сказалъ, ибо много надобно было описывать; однакожъ упомянутаго мною довольно для поданія вамъ нѣкоторыхъ понятій о томъ, что былъ въ старину Египетъ, и что онъ нынѣ. Я поставляю до третьяго писма все касающееся до его правленія, произрастеній, нравовъ жителей, обычаевъ и пр. Все сіе заслуживаетъ конечно не меньше вниманія, какъ разваленные дворцы, и изломанные истуканы, о коихъ я говорилъ, какъ то вамъ безъ сумнѣнія покажется, съ лишкомъ пространно: но можно ли говорить объ Египтѣ и не привесть всего на память?

Имѣю честь и пр.

ПИСЬМО VII.

Конецъ Египта.

Египтяне имѣли тоже самолюбіе, какъ Китайцы и многіе другіе народы, по поводу древности ихъ Монархіи. Они выводили начало ея отъ ста тысячъ лѣтъ. Сего безъ сумнѣнія много: но справедливымъ кажется, что изо всѣхъ странъ Египетъ просвѣтился прежде всѣхъ, первой имѣлъ форму правленія порядочнаго и политическаго, первой наконецъ былъ, гдѣ правленіе Монархическое получило свое начало. Сынъ древнихъ Царей было имя, которое давалось Царямъ Египетскимъ; но царствованіи большой части сихъ Государей покрыты для насъ непроницаемымъ мракомъ. Равно какъ никакое на землѣ поколѣніе не знаетъ своего перваго прародителя, никакой народъ не можетъ вѣдать своего перваго начала. Менесъ почитается за наидревнѣйшаго.изъ Египетскихъ Государей. Онъ былъ законодатель, и оставилъ, говорятъ, законы свои цдрьменные: можетъ быть сіи законы столь же долго сохранялись, какъ и основанная имъ Монархія.

Нѣтъ ничего постояннѣе Египтянъ въ формѣ ихъ правленія, законовъ, и обычаевъ: но сіе не значитъ однако, что ни одинъ послѣ Менеса законодатель не распространилъ и не привелъ въ совершенство поставленныхъ имъ законовъ, учрежденіе богопочтенія введено съ самыхъ древнихъ временъ въ сей странѣ, и власть священнослужителей весьма пространна. Они составляли первую степень въ Государствѣ, были привязаны къ особѣ Государя, помогали ему своими совѣтами, имѣли надзираніе надъ дѣланіемъ денегъ, надъ вѣсами, мѣрами, и что всего больше, опредѣлялись начальниками къ сбору податей. Богатствъ! ихъ были чрезмѣрны, и Монсей повѣствуетъ, что они получали все отъ щедрости своихъ Государей. Изисъ (Изида) сестра и вдова Ознуидова, дала имъ почти треть Египта въ наслѣдственное владѣніе. Изисъ за то награждена была почтеніемъ, коэ къ ней жрецы внушили въ народѣ, даже по ея смерти. Примѣръ ея во всемъ учинился закономъ. Она вышла замужъ за своего брата: всѣмъ Египтянамъ позволено было въ томъ ей подражать. Народы въ послѣдующіе времяна оказывали гораздо больше повиновенія Царицамъ, нежели Царямъ; да и между простолюдимами мужчины при женидбѣ обѣщавались во всемъ быть послушны своимъ женамъ. Сверхъ того законы; касающіеся до браковъ, были весьма древни. Ихъ приписываютъ Менесу. Многоженство не было тогда позволено, и прелюбодѣяніе наказываются строго. Сіе наказаніе состояло въ томъ, что мужчинѣ давали тысячу ударовъ розгами, а женщинѣ отрѣзывали носъ.

Я не знаю, любили ли Египтяне тяжбы; но то извѣстно, что малаго иждивенія стоило у нихъ тягаться; Царь давалъ содержаніе судьямъ, и стряпчихъ головой не было. Египетъ раздѣленъ былъ на Четыре степени: на жрецовъ, на войновѣ, на земледѣлателей и на мастеровыхъ. По сей самой причинѣ, земли въ каждой провинцій были раздѣлены такъ же на четыре равныя части, присвоенныя четыремъ равнымъ состояніямъ, коими различались между собою жители. Законы о казняхъ, то есть, законы на преступниковъ, были весьма строги. Самовольное убивство наказывалося смертію. Та же самая казнь опредѣлялась и тому, кто бывъ въ состояніи спасти человѣка, коего хотѣли убить, его не спасъ. Принимались такожъ и другія предосторожности для безопасности гражданъ и чужестранцевъ. Когда кто изъ первыхъ, или изъ послѣднихъ, погибалъ или чрезъ убивство, или другимъ какимъ случаемъ, найближаишій городъ отъ того мѣста, гдѣ найдено тѣло, былъ обязанъ учинить ему великолѣпные похороны. Но что всего больше отличало древнихъ Египтянъ отъ прочихъ народовъ, есть ихъ обыкновеніе судить своихъ Царей по смерти. Когда Государь управлялъ несправедливо, лишали его погребенія: ужасное наказаніе въ такомъ народѣ, которой не инако вѣрилъ безсмертію души, какъ, когда тѣло сохранено было въ цѣлости, и въ состояніи принять въ себя въ другой разъ душу! Отсюда произошло обыкновеніе бальсамировать мертвыхъ, и погребать ихъ въ мѣстахъ сокровенныхъ; отсюда произошло обыкновеніе строить пирамиды, Я уже сказалъ, что онѣ не что иное были, какъ гробницы, равно могущія сопротивляться и усиленіямъ времяни, и предпріятіямъ смертныхъ. Онѣ всѣ почти по сю пору цѣлы, и большая изъ нихъ часть не были открыты.

Обычаи древнихъ жителей Египта имѣли нѣчто чуднаго, а иногда и противорѣчущаго. На примѣръ: въ нѣкоторыхъ провинціяхъ не смѣли убивать овецъ и ѣли козъ: въ другихъ почитали козъ, и ѣли овецъ, Арсиное обожала крокодила, Гераклеополь Ихневмона (родъ выдры) перваго непріятеля сему звѣрю. Во всей странѣ свиньи почитались за животное нечистое, но приносили однако ихъ на жертву Бахусу и Лунѣ, и тогда позволялось ѣсть ихъ мясо, и то только въ день закланія. Наконецъ Египтянинъ не смѣлъ ни ѣсть вмѣстѣ съ чужестранцемъ, ни употреблять вещи ему принадлежавшей; но не чинилъ онъ ни малѣйшей трудности ѣсть съ животными. Пиры ихъ окончевались чуднымъ обрядомъ. Одинъ человѣкъ приносилъ въ покой гробъ, въ коемъ лежала деревянная фигура представляющая трупъ длиною фута въ три. Онъ показывалъ ея каждому гостю, и говорилъ; "пей и веселись; ибо вотъ каковъ и будешь послѣ твоей смерти... Не одинъ стихотворецъ старался истолковать сію мысль, и не одинъ проповѣдникъ усиливался ее изпровергать.

Одежда Египтянъ была весьма проста. Мужеская состояла въ льняномъ полукафтаньѣ, отороченномъ бахромою, простирающеюся до самыхъ колѣнъ. Сверхъ оной носили они родъ епанчи шерстяной бѣлой. Все, что ни имѣли на тѣлѣ, было мыто, сколь скоро они употребили. Женщины любили чрезмѣрно каменья, дорогія парчи иг благовоніи. Содержаніе Царицъ стоило весьма дорого. Имъ отданы были, на одни только благовоніи и одежду, доходы рыболовли съ Меридова озера; что составляло на День около тысячи талеровъ, (шести сотъ рублей.) Египтянки имѣли великую власть надъ разумомъ своихъ мужей: поверхность, коею больше обязаны онѣ были своимъ прелестямъ, нежели благопристойности въ поведеніи. Мужчины были тихонравны и вѣжливы, но почитались, какъ и теперь, падкими къ прибыли и ненадежными въ торговлѣ, утѣхи ихъ состояли въ пирахъ, въ церковныхъ обрядахъ, и особливо въ ходахъ. Праздникъ Діанинъ отправлялся въ Бубастѣ. Мужчины и женщины садились для переѣзда на одно судно. Первые играли на флейтахъ, послѣднія въ щелкушки. Онѣ часто останавливали судно, кликали набережныхъ жителей, ругали ихъ, говорили всякія скверности, и чинили множество непристойностей. По прибытіи въ Бубастъ предавалися излишествамъ другаго рода, больше достойнымъ Венеры, нежели цѣломудренной Діаны.

Египетъ покоренный съ начала четырмя или пятью завоевателями Азіи, потомъ Александромъ Великплѣ, послѣ него Римлянами, достался наконецъ Восточнымъ Императорамъ, у сихъ отнятъ былъ наслѣдниками Магомета, переходилъ въ другія руки, и былъ снова покоренъ Селимомъ I. Императоромъ Турецкимъ, тѣмъ самымъ, которой имѣлъ безчеловѣчіе повѣсишь Толумлая, послѣдняго Судана. Съ сего времяни Египетъ не перемѣнялъ уже повелителей. Онъ управляется Пашею, имѣющимъ пребываніе въ великомъ Каирѣ, и распоряжающимь двадцатью четырмя Беями, или Губернаторами, кои сами весьма сильны. Губернаторъ Биржи, столицы Верхняго Египта, содержитъ обыкновенно тридцать тысячъ конницы, и имѣешь великіе сокровищи. Рѣдко однакожъ случается, чтобъ сіи Беи, столь могущные, не были прежде простыми невольниками у своихъ предшествователей. Достоинство сіе не есть наслѣдственное. Опредѣляетъ ихъ Паша. Быть сыномъ Бея, есть всегдашняя причина къ незаступленію отцова мѣста. Когда которой изъ Губернаторовъ не полюбится правительству, тотчасъ обѣщаютъ тайно мѣсто его тому, кто возметъ на себя трудъ сбыть его съ рукъ; но обыкновенно прибѣгаютъ для исполненія сего къ его приближеннымъ, и всегда вѣрно сдерживаютъ данное имъ слово; по чему и не трудно бываетъ ихъ къ тому склонить. Но вотъ примѣръ заслуживающій быть упомянутъ; ибо доказываетъ, что доброе сердце начальника дѣйствуетъ иногда надъ душами его окружающихъ.

Назначена была цѣна головѣ нѣкотораго Бея Гиржи; но онъ въ такую любовь пришелъ у своихъ подданныхъ, что они готовы были защищать его и противъ Султана. Бей столь на сіе полагался, что часто посѣщалъ и самаго Пашу Каирскаго. Правда, что число тѣлохранителей его было весьма велико, и что таковая довѣренность имѣла больше видъ ругательства надъ Пашею: но умеръ онъ своею смертію и въ самомъ престарѣломъ вѣкѣ.

Войско земское, или Милиція, раздѣлена на многіе классы. Наиотличнѣйшій изъ оныхъ есть Янычарской. Селимъ, установившій сіе войско, не почелъ за благо держать въ Египтѣ морскую силу. Не было тамъ ни морскихъ солдатъ, ни военныхъ кораблей. Въ каждомъ городѣ, хотя нѣсколько отмѣнномъ, находится Кади, которой судитъ расправы. Сверхъ того въ Каирѣ есть полиціймейстеръ, называемой Туали. Власть его простирается на рынки, народные вѣсы, мѣры. Онъ имѣетъ право тотчасъ наказывать провинившихся въ преступленіи противъ предписанія объ оныхъ. Часто ѣздитъ по городу, даже и ночью, и всегда при себѣ имѣетъ пятьдесятъ исполнителей своихъ повелѣній. Сіе нѣсколько походишь на наши дозоры....

Что касается до вѣры, въ затрудненіи произходящіе по причинѣ оной, рѣшатся муфтіемъ, и учителями закона. Они судятъ всѣ духовные дѣла; имѣютъ, какъ и въ другихъ мѣстахъ, участіе въ свѣтскомъ правленіи: мѣшаются, какъ и вездѣ, въ случающіеся заговоры или бунты; пристаютъ къ той сторонѣ, которая сильнѣе, и покидаютъ ее, сколь скоро она теряетъ поверхность надъ соперниками.

Я долженъ упомянуть объ Арабахъ, или Аравлянахъ, населяющихъ части Верхняго Египта. Князья ихъ остались во владѣніи самодержавномъ своей земли отъ самаго завоеванія Селимова. Нѣкоторые между ими даютъ дань Султану: но сія подать платится только одинъ разъ. Когда умираетъ отецъ, наслѣдующій по немъ сынъ долженъ заплатить нѣкоторое число денегъ Пашѣ: сіе называется купить земли умершаго отца. Арабы въ округѣ Каира совсемъ покорены Туркамъ. Каждое колѣно имѣетъ своего начальника, и живетъ въ палаткахъ. Ежели захочется имъ перейти въ другое мѣсто (что не дѣлается почти, какъ съ намѣреніемъ и тамо прожить только одинъ годъ); они получаютъ вольность пахать въ продолженіи сего времяни, нѣкоторую чаешь земли, которая имъ для того назначается: оттуда переходятъ въ другой округъ, и тотъ также вскорѣ оставляютъ..

Сверхъ Египтянъ, собственно такъ называемыхъ, Арабовъ и Турковъ, живутъ въ Египтѣ также Христіане и Жиды: но Жиды для отличенія должны носить голубую чалму и фіолетовой кафтанъ: сей народъ не больше тамъ воленъ, какъ и во Франціи.

Нынѣшніе Египтяне почти во всемъ разнствуютъ отъ первыхъ своихъ предковъ. Оные были трудолюбивы, проворны, тщательны, просвѣщенны, выдумывали и въ дѣйствіе производили наивеличайшіе предпріятіи. Нынѣшніе же наслѣдовали отъ нихъ одно только суевѣріе и мошенничество. Нѣтъ ничего легковѣрнѣе сего народа. Онъ вѣритъ талисманамъ, колдовству, и всѣмъ глупостямъ извѣстнымъ подъ имянемъ чернокнижія. Ежели похвалишь робенка при его отцѣ, и позабудешь его благословишь; отецъ начинаетъ тотчасъ подозрѣвать въ какомъ нибудь зломъ намѣреніи, и дабы воспрепятствовать дѣйствію чарованія, прибѣгаетъ немедленно къ суевѣрнымъ обрядамъ, какъ на примѣръ: бросаетъ соль на огонь, и пр. Въ Европу къ намъ по большой части изъ Египта приходятъ тѣ странствующіе звѣздочеты, кои, дабы съ голоду не умереть, обманываютъ чернь; а предслѣдователи ихъ обманывали и заставляли дрожать многихъ Королей и ихъ Министровъ.

Одѣяніе Египтянъ почти не перемѣнилось. Оно, что касается до покроя, таково же, каково было еще во время Сезостриса. Состоитъ изъ полукафтанья, или больше изъ рода рубашки съ широкими рукавами, подпоясанной на брюхѣ, и дѣлается обыкновенно изъ синяго сукна. Простой народъ сверхъ онаго носитъ кафтанъ изъ шерстяной матеріи темнаго цвѣта. Достаточные и отмѣнные люди имѣютъ долгую рясу изъ сукна того же цвѣта, что и полукафтанье: но церемоніальное платье есть бѣлая рубашка, довольно похожая на верхнюю одежду Католицкихъ поповъ въ служеніи.

Женская одежда мало разнствуетъ съ мужскою, выключая что она короче, и что нижняя бываетъ шелковая; рукава у нихъ долгіе и висячіе: рубашка флеровая до пятъ; волосы подобраны подъ колпачекъ бѣлой шерстяной, а сверхъ обвиваютъ онѣ его шитымъ платкомъ. За великую непристойность почитается въ женщинѣ, естьли она покажетъ все свое лице: надобно, чтобъ по крайней мѣрѣ закрытъ былъ у нее ротъ, и хотя одинъ глазъ; словомъ, чтобъ она была смѣшна, дабы казаться честною. Сіе мнѣніе господствовало во всѣ времяна, и послѣдуемо во многихъ мѣстахъ.

Что касается до женщинъ, опредѣлившихъ себя на угожденіе всему народу (коихъ здѣсь великое множество); онѣ ходятъ съ открытымъ лицемъ, и носятъ въ носу кольцы, на коихъ привѣшенъ бисеръ. Сіе имъ служитъ вмѣсто убранства, которымъ въ прочемъ онѣ и отъ другихъ отличаются: а больше всего узнать ихъ можно по тому, что имѣютъ обычай, идучи по улицѣ, пѣть, плясать, и иногда играть на нѣкоторыхъ инструментахъ. Часто садятся по большимъ дорогамъ. Сіе обыкновеніе должно быть весьма старо во многихъ земляхъ. Вы читали въ Священномъ Писаніи, что Ѳамарь {Бытія гл. 38. ст. 15.}, желая жить съ своимъ свекромъ Іудою, предъуспѣла въ семъ намѣреніи, ожидая, его на большой дорогѣ, подъ наружностію прелюбо дѣйницы: но кажется, что тогда женщины сего рода закрывали также лице: инаково ошибка Іудина была бы весьма добровольная.

Женщины, я разумѣю тѣхъ, кои сами себя умѣютъ почитать, малою здѣсь пользуются вольностію. Онѣ имѣютъ однако позволеніе ходить въ гости одна къ другой, и таковые посѣщеніи иногда продолжаются чрезъ цѣлой день. Наивеличайшее тогда для нихъ удовольствіе состоитъ въ томъ, чтобъ перемѣнять платье, и убираться различными образами. Наибольшей знакъ почтенія или пріязни, которой хозяйка учинишь можетъ гостьѣ, есть тотъ, чтобъ надѣвать передъ нею множество платья, дабы показать тѣмъ больше различія въ уборахъ.

Еі иптянки имѣютъ свои особыя бани и въ оныхъ собираться могутъ въ опредѣленные часы. Иногда сіи бани служатъ имъ къ обманыванію своихъ надзирателей. Входятъ онѣ въ нихъ въ обыкновенномъ своемъ платьѣ, а вонъ выходятъ уже въ другомъ, которое тайно велятъ туда принести, и вновь возвращаются въ бани, не бывъ познаны. Онѣ равно могутъ, во время народныхъ увеселеній, выходишь изъ домовъ, и бывать гдѣ похотятъ, хотябъ то было днемъ, хотя ночью, умѣютъ также, не говоря и не писавъ ни слова, назначить сходбище, и сдѣлать объявленіе любви не хуже Французенокъ, пользующихся всею возможною вольностію. Кладутъ въ платокъ соль, хлѣбъ, пшено, кусокъ дерева, солому, и пр. но каждую вещь порознь: образъ завязыванія платка, и каждая изъ положенныхъ вещей имѣетъ свое особое знаменованіе. Для любовника служитъ оно весьма яснымъ и пріятнымъ языкомъ. Я самъ испыталъ нѣсколько таковыхъ призываній. Сперва ничего я не разумѣлъ, но послѣ научился сей тайнѣ: однакожъ чужестранной всегда долженъ притворяться, что ничего не понимаетъ. Въ прочемъ, дѣвки здѣсь гораздо скромнѣе, нежели замужнія, да можетъ быть нѣтъ ихъ скромнѣе и во всемъ свѣтѣ. Правда, что и причины тому важны: ибо, ежели оставятъ стези цѣломудрія, то жениха не найдутъ; а можетъ быть и жизни лишатся, когда въ день свадьбы будутъ не въ состояніи доказать доброе свое поведеніе.

Въ Египтѣ нѣтъ крытыхъ колясокъ, или возковъ. Знатныя женщины ѣздятъ въ дорогу и прогуливаются верхомъ. За ними слѣдуетъ множество дѣвокъ невольницъ на ослахъ; а въ Каирѣ всѣ вообще женщины, и знатныя и подлыя, только могутъ ѣздить на одномъ семъ животномъ. Древнее пророчество говоритъ: что сей городъ будетъ нѣкогда взятъ женщиною, ѣдущею на лошади; и для сей причины запрещено всему полу употреблять оныхъ: дѣтская предосторожность, доказывающая, что и Турки не меньше Египтянъ суевѣрны. Послѣдніе чрезмѣрно завистливы и лукавы, недовѣрчивы къ своимъ соотчичамъ, равно какъ и къ чужестраннымъ. Начальниковъ своихъ чрезвычайно почитаютъ, у нихъ сынъ передъ отцемъ сѣсть не смѣетъ, а особливо при людяхъ, прежде нежели о томъ многократно не будетъ прошенъ. Въ семъ обыкновеніи разнствуютъ съ Египтянами наибольше всѣхъ Французы. Другая добродѣтель и почти одна, которую Египтяне исполняютъ, есть гостепріимство: но и въ томъ обязаны они Арабамъ, кои сами не знаютъ никакой другой добродѣтели. Но я буду имѣть случай говорить вамъ обстоятельнѣе о семъ народѣ.

Турки имѣютъ въ Египтѣ Дервишей (монаховъ) разныхъ родовъ. Одни изъ нихъ живутъ въ сообществѣ, или монастырями, и препровождаютъ жизнь строгую и уединенную. Другіе, принимая на себя имя Дервиша, остаются въ своихъ семьяхъ, и отправляютъ рукодѣліи своихъ отцовъ; похожее на тѣхъ Французовъ, кои причислены и усыновлены отъ какого нибудь ордена монаховъ. Третьяго ре Дервиши странствуютъ по землѣ. Сіи просятъ, или больше, требуютъ себѣ мы/.-сшивы: и какъ скоро затрубятъ въ рогъ, тогда уже не позволяется отказать имъ въ подаяніи. Католицкіе монахи, живущіе подаяніемъ, не столь нагло употребляютъ сей повелительной способъ: они прибѣгаютъ къ такимъ увѣщаніямъ, кои обыкновенно производятъ желаемой ими успѣхъ.

Наконецъ. Государыня моя. Турки въ Египтѣ имѣютъ особливое почтеніе къ безумнымъ и простякамъ или блажнымъ, и почитаютъ ихъ за святыхъ. Я видалъ ихъ нагихъ прохаживающихся по улицамъ, или сидящихъ при дверяхъ мечетей; и что не меньше удивительно, видѣлъ я также, что женщины цѣловали у нихъ изъ набожности не только руки, но и такіе мѣста, коихъ не позволяетъ называть благопристойность.

Жиды имѣютъ многія синагоги въ Египтѣ, а особливо въ Каирѣ. Въ семъ одномъ городѣ считаютъ ихъ до тридцати семи, и между прочими одну, которая стоитъ, сказываютъ, уже тысячу шесть сотъ лѣтъ. Въ ней хранятся два древніе манускрипта законовъ, и одинъ Священнаго Писанія. Жиды думаютъ, что послѣдній написанъ рукою Ездры, которой не смѣя изъ почтенія начертать имя Бога, оставилъ пустые мѣста, и на другой день нашелъ, что имя Божіе было въ нихъ вписано невидимою рукою. Сей манускриптъ сохраняется въ шкафѣ, задернутомъ завѣсою, и поставленномъ въ десяти футахъ вышины отъ земли. Великое множество лампадъ передъ нимъ горитъ безпрестанно, и столько же строго запрещено касаться до сего шкафа, сколь было заказано наложить руку на ковчегъ Завѣта. Что касается до обычаевъ Жидовъ здѣшнихъ, они почти таковыжъ, какъ и вездѣ.

Есть два рода Христіанъ въ Египтѣ, Греки и Копты, но послѣдніе и многочисленнѣе и сильнѣе. Я уже сказалъ вамъ, что Святый Маркъ почитается первымъ Епископомъ Александрійскимъ. Наставленные имъ на путь истинны послѣдователи его переселились въ Коптусъ и въ сосѣдніе оному мѣста. Думаютъ, что оттуда они и имя Коптовъ получили. Они имѣютъ Патріарха живущаго въ Александріи, гдѣ пребываешь также и Греческій. Хотя и Греки и Копты разнствуютъ съ Римскою Церковію, но не больше они согласны и между собою. Что касается до ихъ обрядовъ, оные почти одинаковы. Думаютъ, что языкъ Коптовъ есть весма испорченной древній Египегаской. Служба ихъ писана на семъ языкѣ, и только нѣкоторые изъ ихъ священниковъ въ состояніи оную растолковать, а большая часть и читать ее не умѣютъ. Они выучаютъ предолгія свои службы наизусть по частой наслышкѣ. Евангеліе и Апостолъ читается у нихъ на Коптскомъ и Арабскомъ языкахъ. Въ большіе праздники читаются у нихъ также поученіи на катедрѣ: а всякой годъ Патріархъ дѣлаетъ одинъ разъ небольшее увѣщаніе. Что принадлежитъ до поповъ; невѣжество, въ коемъ они погружены, избавляетъ ихъ отъ проповѣдыванія слова Божія.

Хотя Александрійская Церковь раздѣлилась съ Римскою, но соглашается съ нею въ главныхъ частяхъ вѣры; принимаетъ тѣ же шаинствы и въ томъ же числѣ, какъ Католики: признаетъ первенство Папы и пр. Но между тѣмъ имѣетъ обряды ей особенно свойственные, основывая оные на причинахъ взятыхъ или изъ Ветхаго Завѣта, или изъ Евангелія, или изъ Преданія, которое научаетъ ихъ, что и святый Маркъ поступалъ такимъ же образомъ. Крестятся они однимъ пальцемъ, снимаютъ башмаки входя въ церковь, звонятъ въ деревянные колокола, (можетъ быть сочинитель хотѣлъ сказать чрезъ сіе, что вмѣсто звона бьютъ въ доску, какъ то чинится въ Греціи.) Между постами, кои у нихъ въ великомъ числѣ, называемой ими Иракліевъ постъ, установленъ чуднымъ образомъ. Дабы склонить сего Императора, которой обѣщалъ оборону и безопасность Палестинскимъ Жидамъ, не сдержать своего слова, потому что помянутые Жиды соединились съ Персіянами, для преданія смерти Христіанъ, они обязались за себя и за все свое потомство, постишься за него цѣлую недѣлю въ году до самаго преставленія свѣта. Императоръ принялъ ихъ предложеніе, и велѣлъ изтребить всѣхъ Жидовъ Палестинскихъ. Сей мудреной постъ наблюдается между ими и понынѣ.

Александрійскіе Христіане сохранили употребленіе обрѣзанія для однихъ дѣвицъ, а Чаша подозрѣнія для женщинъ больше у нихъ не въ обычаѣ. Мужья подозрѣвающіе женъ въ блудодѣяніи, принуждали ихъ пить воду настоянную горючею сѣрою, въ которую клали также пыль и масло изъ лампады церковной. Они думали, что ежели жена виновна, то потерпитъ ужасной боль во внутренностяхъ, и что по тому откроется правда. Сей обычай можетъ быть подалъ поводъ къ сочиненію комедіи Очарованная чаша.

Обыкновеніе крестить въ одну только великую пятницу, также уничтожено въ сей церквѣ у съ того времяни, какъ одинъ младенецъ, котораго мать несла въ Александрію, занемогши на дорогѣ, окрещенъ былъ молокомъ и кровію сей женщины, опасающейся, чтобъ не умеръ неокрещенной. Нынѣ крестятъ они во всякое время.

Мало есть Христіанъ, которыебъ меньше оказывали почтенія къ церквамъ, и которые бы долѣе въ нихъ пребывали, какъ Египетскіе: ибо препровождаютъ въ нихъ цѣлыя ночи передъ большими праздниками, а день въ отдохновеніи и веселіяхъ. Христіанамъ Греческаго исповѣданія они смертельные непріятели, да.и съ Европейскими не лучше поступаютъ.

Ежели соборуютъ масломъ больнаго Копта, попъ помазуетъ при семъ случаѣ и всѣхъ предстоящихъ, дабы въ нихъ не вселился злой духъ. Воздерживаются, какъ Жиды отъ крови и животныхъ задушеныхъ. Исповѣдь у нихъ всеобщая, какъ была въ первоначальной Церквѣ. Имѣютъ обыкновеніе дѣлать себѣ порохомъ на рукахъ кресты, и когда у кого изъ нихъ спросишь, Христіанинъ ли онъ? то и показываетъ сей крестъ, которой въ самомъ дѣлѣ есть единое у нихъ тому доказательство. Они увѣрены, что душа идешь на небо послѣ сорока дней; но молятся однакожъ за умершихъ и по прошествіи сего времяни. Не имѣютъ рѣзныхъ образовъ, кромѣ Роспятія; но предъ писаными молятся въ землю. Крестятъ, подтверждаютъ, {Подтвержденіе есть обрядъ церковной у Римлянъ, и одно изъ семи ихъ таинствъ, чинимое дѣтямъ отъ Епископовъ, наложеніемъ руки на голову.} и приобщаютъ дѣтей, спустя сорокъ дней по рожденіи, естьли мальчикъ, а двадцать четыре, ежели дѣвочка. Причащеніе состоитъ въ томъ, что попъ омочивъ конецъ своего пальца въ сосудъ налитой освященнымъ виномъ, кладетъ оной робенку въ ротъ. Женятъ дѣтей семи и осми лѣтъ; но новобрачные начинаютъ жить вмѣстѣ, когда минетъ имъ двенадцать. Обрѣзаніе въ употребленіи у сихъ Христіанъ, равно какъ у Турковъ и у Жидовъ.

Воскресные и постные дни наблюдаются съ великимъ раченіемъ. Въ послѣдніе они не ядятъ ни яицъ, ни молока, ни коровьяго и ниже деревянаго масла. Въ великую пятницу воздерживаются отъ всякой пищи цѣлые двадцать пять часовъ.

Дабы получить позволеніе ѣсть яицы въ постъ, поднимаютъ на воздухъ Патріарха въ креслахъ, и просятъ его объ ономъ. Съ начала онъ отказываешь; тогда спрашиваютъ у него, хочетъ ли онъ, чтобъ его бросили на землю? Сей вопросъ повторяется три и четыре раза. Наконецъ, Патріархъ даетъ позволеніе, какъ бы бояся, чтобъ не произвели они въ дѣйствіе своихъ угрозъ.

Копты получаютъ скорѣе сего вольность развестись съ женою, и на другой женишься. Думаютъ нѣкоторые, что въ случаѣ отказа отъ Патріарха, простой попъ можетъ разрѣшить на оное; а ежели и попъ не захочетъ согласиться, тогда прибѣгаютъ къ Кадію. Сіе обыкновеніе наблюдается часто и всѣми Христіанами въ Турецкихъ областяхъ. По чему ни гдѣ явной разводъ не бываетъ чаще, какъ въ Египтѣ. Я говорю явной, по тому что во Франціи, гдѣ таковой разводъ неизвѣстенъ, есть другой не меньше существительной и еще чаще употребляемой.

Мнѣ помѣшали продолжать письмо для показанія слѣдствій битья объ закладъ, которое приводитъ мнѣ на память сіе обыкновеніе у Агличанъ въ бѣганіи на лошадяхъ. То, о которомъ хочу я говорить, въ великомъ здѣсь употребленіи между носильщиками тягостей. Нѣсколько дней назадъ двое изъ нихъ ударились, кто проноситъ долѣе мѣхъ наполненной водою и пескомъ, вѣсомъ во сто тридцать фунтовъ, не отдыхая, не снимая съ себя ноши ни на минуту, не облокачиваясь ни на что дорогою, и ниже не касался рукою до стѣны. Закладъ былъ о десяти пистоляхъ. Первой носилъ мѣхъ шестьдесять пять часовъ съ ряду. Онъ ходилъ во все сіе время и днемъ и ночью по городу, имѣя передъ собою барабанщика, и послѣдуемъ будучи народомъ, ѣлъ ходя, и дабы не заснуть, пилъ много кофи. Какъ многіе изъ идущихъ за нимъ также бились объ закладъ, одни за него, другіе за его соперника; то и примѣчали съ прилѣжаніемъ, наблюдалъ ли онъ всѣ условіи. Соперникъ его началъ исполнять свое дѣло спустя недѣлю, и носилъ ту же тяжесть шестьдесять семь часовъ, ибо договоръ былъ на семдесять два: но мѣхъ лопнулъ прежде окончанія третьихъ сутокъ. Его объявили однако побѣдителемъ, и закладъ ему присудили. Товарищи его, и тѣ кои за него бились, водили его по всему городу въ кафтанѣ, которой надѣлъ на него Паша, и не было ни одного знатнаго чиномъ или богатствомъ жителя, которой бы чѣмъ его не подарилъ. Сей родъ битья объ закладъ тѣмъ хорошъ для біющихся, что хотябъ проиграли, всегда подаютъ великую мысль о своей силѣ, и купцы охотнѣе употребляютъ ихъ, нежели другихъ, когда надобно носить большія тяжести и въ дальномъ разстояніи; вмѣсто того, что Агличане побѣдами своими приобрѣтаютъ одну только цѣну заклада.

Здѣсь находится большая часть нашихъ домовыхъ животныхъ, какъ лошади, ослы, лошаки; есть также дикія козы верблюды и тигры. Но звѣрь, наибольше причиняющій разоренія, называется Гиппопотамъ. (морской конъ.) Онъ родится въ Еѳіопіи и приходитъ въ доль по берегу Нила въ Верхній Египетъ, опустошаете" поля, поѣдаетъ и мнетъ жатвы: а особливо не спускаетъ людямъ, топчетъ ихъ, давитъ ногами, которыя у него и толсты и коротки, и пьетъ ихъ кровь.. Здѣсь говорятъ, что ежелибъ поставить у него въ брюхѣ человѣка, то не могъ бы онъ достать его рукою до крестца.

Нилъ производитъ почти тѣ же роды рыбъ, кои находятся и въ другихъ рѣкахъ; но отличается отъ прочихъ множествомъ Крокодиловъ. Для ловленія ихъ, кричатъ въ нѣкоторомъ разстояніи голосомъ какого нибудь животнаго. Крокодилъ бѣжитъ тотчасъ на крикъ. Тогда бросаютъ въ него желѣзной крюкъ, къ которому привязана веревка, и даютъ ему волю кинуться опять въ воду, гдѣ онъ теряетъ всю свою кровь. Послѣ вытаскиваютъ его на берегъ, ставятъ ему въ ротъ кляпъ, и связываютъ вмѣстѣ обѣ челюсти изъ предъосторожности, что можетъ быть еще не издохъ. Кажется неосновательно, чтобъ могъ онъ быть умерщвленъ Фараоновою мышью. Такъ называется небольшее животное, величиною съ ласточку, которое входитъ, по сказкамъ нѣкоторыхъ людей, въ брюхо крокодилово, и съѣдаетъ у него кишки: но вѣроятнѣе то быть можетъ, что оно изтребляетъ его яицы, когда найдетъ. Рѣдко доходятъ сіи животные до Каира: чего монахи одного въ верхъ по Нилу лежащаго монастыря, не упускаютъ приписывать покровительству Святаго Антонія и своимъ молитвамъ.

Есть другой родъ Крокодила совсемъ земнаго. Онъ живетъ и кроется въ пещерахъ и ущелинахъ горъ, лежащихъ при Нилѣ. Называютъ его Воралъ. Длиною онъ въ четыре фута, толщиною въ восемь дюймовъ. Языкъ у него раздвоенной, и онъ имъ колетъ, какъ змѣя: но сей звѣрь не опасенъ. Зубовъ у него нѣтъ, питается онъ мухами и небольшими ящерицами, и спитъ столько, сколько продолжается зима.

Лѣкари, сказываютъ, весьма уважаютъ ужей сей страны. Оныхъ имѣется два рода: Одни походятъ на обыкновенныхъ, а другіе съ рогами, какъ улитки, съ тою разностію, что оные тверды, какъ "опыты. Оба роды желтоваты и такого цвѣта какъ песокъ, въ которомъ они живутъ; сверхъ того угрызеніе ихъ, равно какъ змѣиное и скорпіоново, здѣсь не весьма опасны. Арабы дотрогиваются до нихъ безъ всякаго страха, гладятъ ихъ, и носятъ за пазухою. Есть люди, которые ѣдятъ змѣй сырыхъ, и почитаютъ ихъ лучшими зимою, нежели лѣтомъ. По ихъ словамъ, мясо ихъ съ лишкомъ горячитъ въ жары. Вотъ одинъ по рокъ, которой въ немъ находятъ! Что касается до Саламандры, другаго пресмыкающагося въ великомъ числѣ въ Египтѣ, жало его всегда смертельно. Летучія мыши, а особливо поселившіяся въ старыхъ строеніяхъ, чрезвычайно велики. Иныя изъ нихъ имѣютъ два фута съ конца одного крыла до конца другаго.

Въ здѣшней землѣ нѣтъ фазановъ, но находится великое множество куропатокъ, разнящихся цвѣтомъ съ нашими. Бьютъ здѣсь много перепелокъ, куликовъ, фигоядокъ. Болоты наполнены дикими утками и гусями. Послѣдніе не похожи на Европейскихъ. Для ловли утокъ, человѣкъ надѣваетъ на голову себѣ пустую тыкву, идетъ по водѣ, и приближается къ симъ птицамъ, которыя не бояся тыквы ждутъ ее, и даютъ человѣку способность схзатишь себя за ноги. Струфокомиловъ также много въ Египтѣ. Арабы вынимаютъ изъ нихъ сало, почитаемое ими за лѣкарство въ параличѣ, въ простудахъ и насморкахъ. Иногда употребляютъ его, какъ мазь, иногда принимаютъ внутрь.

Ни гдѣ нѣтъ столько Цыплятъ, какъ въ великомъ Каирѣ. Яицы насиживаются безъ курицъ; по чему вдругъ вылупляется ихъ по семи и по восьми тысячъ. Къ сему употребляются нарочныя печи, натопленныя до нужнаго степени теплоты. Въ нихъ кладутъ на рогожахъ столько яицъ, сколько надобно цыплятъ: но не должно класть больше двухъ рядовъ, одинъ на другомъ, а иногда кладутся и три въ самомъ горячемъ мѣстѣ. Въ двадцатой день, или наипозже въ двадцать второй, цыпляты вылупаются. Въ первой день ничего они не. ѣдятъ, а начинаютъ во второй; и съ большимъ раченіемъ всегда непремѣнно удаются.

Египтяне обожали многіе роды птицъ, но предпочтительно Ибиса, нынѣ Белсоромъ называемую. Она весьма красива, и сверхъ того очень полезна. Сказываютъ, что очищаетъ она землю отъ множества змѣй, родящихся по спаденіи водъ. Есть также родъ большаго Сокола, котораго не можно почесть ни дикою, ни хищною птицею: часто мѣшается онъ съ голубями, и живетъ съ ними очень спокойно. Народы обожали въ немъ солнце, или Озириса, принимая ясность и свѣтлость глазъ его за знаменованіе сего свѣтила, и построили ему многіе великолѣпные храмы. Сказываютъ, что и Турки не бьютъ-никогда сей птицы. Они также имѣютъ нѣкоторое почтеніе къ кошкамъ, участвовавшимъ въ богопочтеніи Египетскомъ. усердіе къ нимъ простиралось до того, что солдатъ возвращающійся съ войны изъ чужой земли, обременялъ себя кошками и коршунами, хотя часто Самъ не имѣлъ нужнаго пропитанія. Однимъ словомъ, ежелибъ хозяинъ видѣлъ весь свой домъ въ огнѣ, оставилъ бы его догорать, и позабылъ бы своихъ собственныхъ дѣтей, для того только, чтобъ спасти свою кошку. По сю пору находится не одна больница, заведенная для сихъ животныхъ; и по противорѣчію столь неосновательному, сколь и чудному, собака, животное столь вѣрное, столь привязанное къ своему господину, получаетъ только удары въ награжденіе. Ихъ множество шатается по улицамъ; но въ домы никогда не входятъ. Чуднѣе всего, что раздѣлены онѣ-на подобіе селеній, кои между собою никогда не мѣшаются. Каждая живетъ въ округѣ, гдѣ родилась; и ежели которая преступитъ сей законъ и перейдетъ изъ одной республики въ другую, то принимаема бываетъ такимъ образомъ, что потеряетъ охоту появиться тамъ въ другой разъ.

Безполезно, кажется, приводить на память, что Египетъ въ старину былъ весьма плодороденъ житомъ. Теперь уже онъ не таковъ по нераченію о земледѣльствѣ. Всему предпочитается вода изъ Нила, и дѣйствительно показалось она мнѣ весьма пріятна, хотя нѣсколько и сладковата. Дабы чаще ее пить и съ большимъ удовольствіемъ, Турки возбуждаютъ жажду ѣденіемъ соли. Они говорятъ, что ежелибъ Магометъ отвѣдалъ сей воды, онъ бы изиросилъ у Бога милость никогда не умирать, для того только, дабы всегда пить Нильскую воду. Египтянинъ удаленный отъ отечества и долженствующій въ оное возвратиться, не говоритъ ни о чемъ чаще, какъ объ удовольствіи, что станетъ пить воду изъ Нила. Когда чужестранной возвращается въ Египетъ, бывши долгое время въ отсутствіи, ему говорятъ сіи въ пословицу обратившіеся слова: Кто разъ пилъ Нилову воду, тотъ долженъ непремѣнно питъ ее вдругорядь. Сія вода есть въ прочемъ источникъ Наивеличайшихъ богатствъ земныхъ. Выступленіе ея изъ береговъ дѣлаетъ Египетъ плодоноснымъ. Жители увѣряютъ, что вода начинаетъ подниматься всякой годъ въ одинъ день, то есть 18 и 19 Іюня. Султанъ не можетъ требовать никакихъ податей, _ежели вода не поднимется до извѣстной высоты, показываемой на Меккіасѣ, о которомъ я говорилъ выше: сіе служитъ предвѣщаніемъ изобилія. Народъ предается радости, дѣлаетъ изъ земли куклу въ ростъ человѣческой, и бросаетъ ее въ воду. Въ старину кидали молодую дѣвицу, и смерть ея была данію благодарности, платимая сей рѣкѣ. Нынѣшній обычай не столь безчеловѣченъ, хотя и столь же смѣшенъ. Ботъ другой, но сей только чуденъ, то есть переправа Египтянъ чрезъ Нилъ. Два человѣка садятся на снопъ соломы, а передъ ними плыветъ корова. Одинъ изъ нихъ рукою держится за хвостъ коровы, а другою правитъ привязанною къ ея рогамъ веревкою. Другой человѣкъ, сидящій позади перваго, управляетъ путь небольшимъ весломъ. Есть и другіе способы переѣзжать рѣку; но говоритъ одинъ изъ великихъ стихотворцевъ, что способъ наскучить есть тотъ, чтобъ все разсказывать. Господинъ Волтеръ, сколь онъ ни великъ, конечно не надѣялся, что приводятся на память сочиненія его на берегу Нила. Сія страна не произведшая можетъ быть никогда никакого стихотворца, кажется мнѣ и не будетъ во вѣки въ томъ положеніи, чтобъ чувствовать сладость нашихъ. Мы готовимся ее оставишь и отъѣзжаемъ въ Варварію. Такимъ образомъ приближусь я къ вамъ, Государыня моя! но учиню сіе только для того, дабы опять удалиться; ибо съ береговъ Африканскихъ, сбираемся мы ѣхать въ Архипелагъ. Нами всегда случаи управляютъ, и теперь мы нашли такой, который обязываетъ насъ ѣхать въ Триполь. Когда кто путешествуетъ изъ любопытства, тому всякая дорога ровна, лишь бы достигнуть до своей цѣли.

Имѣю честь, и проч.

ПИСЬМО VIII.

BAPBAPIЯ,
или
Варварскіе Государствы.

Теперь пришло у насъ странствовать по Варваріи. Я обѣщался уже избавитъ васъ, Государыня моя! отъ подробностей, кои мало возбуждаютъ любопытства, или объ коихъ легко догадаться можно. Въ сіе число включить должно нѣкоторые необходимые приуготовленіи, домашніе сборы, несравненно нужнѣйшіе для тѣхъ, кои ѣздятъ, нежели для читателей. Наше сообщество есть тоже самое, что ii было. Съ общаго согласія положено осмотрѣть Африканскіе берега, то есть Королевствы Трипольское, Тунисское, Алжирское, Марокское и пр. Однимъ словомъ, всѣ Государствъ! извѣстные у насъ подъ именемъ Варварскихъ.

Римляне, по примѣру Грековъ, почитали Варварами всѣ чужестранные народы: по сей причинѣ, когда покорили они совсемъ ту часть Африки, которая называлась Мавританіею, имя ея перемѣнено было на Варварію, кое и по сю пору сохранило между нами сіе отечество Аннибалово.

Трипольское Государство не обширно, и въ семъ письмѣ упоминается только, какъ такая земля, чрезъ которую ѣхали мы въ Тунисъ. Триполь, Столица Королевства сего имяни, лежитъ на берегу Средиземнаго моря, и раздѣляется на старой и новой городъ, изъ которыхъ послѣдній весьма люденъ, хотя и посредственной величины. На окружающихъ его стѣнахъ находятся башни, видомъ похожія на пирамиды, и множество большихъ пушекъ. Старой городъ почти совсемъ разоренъ; но остались однакожъ въ немъ нѣкоторые признаки древняго его великолѣпія. Меня особливо въ удивленіе привели одни тріумфальные вороты, коихъ по нещастію половина почти зарыта въ пескѣ. Все сіе зданіе сооружено изъ бѣлаго мрамора: въ него не входитъ ни известь, ни другая какая вещь, связывающая каменья. Мраморъ кладенъ на свинцовыхъ листахъ и соединенъ желѣзными связками. Каждой камень имѣетъ около пяти или шести футовъ толщины. Есть другая причина, для которой надѣяться можно, что сіе зданіе не скоро будетъ разрушено, то есть суевѣріе жителей. Они разсказываютъ, что одинъ Князь хотѣлъ взять изъ онаго нѣсколько каменьевъ; что тогда учинилось ужасное землетрясеніе, и что пошелъ песочной дождь, которой засыпалъ всѣхъ работниковъ. То же почти самое разсказываютъ и о тѣхъ, кои хотѣли возобновить храмъ Іерусалимской.

Монахи Французскаго чина имѣютъ въ Триполѣ довольно изрядную церковь, и живутъ спокойно. Въ монастырѣ ихъ есть больница для Христіанскихъ невольниковъ. Она превеликую приноситъ помощь въ Триполѣ, ибо тамъ чаще другихъ мѣстъ бываетъ моровое повѣтріе, и причиняетъ обыкновенно не малое опустошеніе.

Все сіе владѣніе управляется Деемъ, подъ покровительствомъ Султана, которому платитъ онъ годовую дань. Республика сія держится отъ части торгомъ шелковыхъ штофовъ и шафраномъ, сбираемымъ на горѣ Горгонѣ, лежащей на полдень отъ города, и почитаемымъ за наилучшій въ свѣтѣ: но главное богатство жителей произходитъ отъ морскихъ разбоевъ. Въ 1681 году Г. дю Кенъ имѣлъ повелѣніе преслѣдовать разбойниковъ. Султанъ, защищая сей народъ, предъуспѣлъ заключить съ Франціей) трактатъ, но оной былъ вскорѣ нарушенъ Триполитанцами, коихъ потомъ наказалъ Фелдмаршалъ д'Етре, бомбардированіемъ и опустошеніемъ ихъ города.

Главнѣйшіе города Королевства Трипольскаго суть Капецъ, Елгама и Угела. Первой великъ и хорошо укрѣпленъ, но почти пустъ. Во время Римлянъ онъ былъ отмѣнной городъ, и назывался Такаломъ, равно, какъ и рѣка чрезъ него протекающая, которая беретъ начало свое въ песочной степи и впадаетъ въ Средиземное море. Вода въ ней такъ тепла, что надобно ее холодить около часа, дабы можно было пить: а рѣка текущая въ Елгамѣ еще и сей горячѣе, и требуетъ цѣлые сутки на остуженіе.

Вокругъ угелы лежитъ степь знаемая по окаменѣлости цѣлыхъ деревьевъ, травъ, плодовъ, животныхъ и людей. Оттуда привезены были во Францію къ Г. Понтшартренго нѣсколько окаменѣлыхъ, и ни мало неперемѣнившихъ цвѣта, вѣтвей пальмоваго и масличнаго дерева съ листьями и плодами. Ему поднесли вмѣстѣ неокаменѣлыя вѣтви тѣхъ же деревьевъ, и не можно распознать ихъ между собою инаково, какъ прикосновеніемъ до нихъ и по ихъ тяжести. Въ семъ также Королевствѣ найдена та прекрасная мраморная статуя, представляющая Весталь, которая теперь находится въ Версальской галлереѣ.

Вся морская сила сего малаго Королевства состоитъ въ одномъ кораблѣ, и въ пяти или шести небольшихъ галіотахъ. Говорятъ, что изо всѣхъ варварскихъ Государствъ, Трипольское наивѣрнѣе наблюдаетъ трактаты; можетъ быть по тому, что оно всѣхъ безсильнѣе.

Мы продолжали путь нашъ, но не удаляясь отъ береговъ моря. Можетъ быть къ статѣ упомянуть здѣсь, каковъ былъ нашъ малолюдной караванъ. Онъ весь состоялъ изъ нашихъ собственныхъ людей, и изъ одного проводника, показывающаго дорогу. Представьте себѣ, что сей человѣкъ ѣдетъ напередъ, за нимъ слѣдуютъ восемь лакеевъ, ведущихъ нѣсколько лошаковъ и двухъ верблюдовъ съ скарбомъ и пропитаніемъ; что Г. З.... споритъ съ докторомъ, а я разсуждаю съ Маркизомъ, и что докторъ времянно бросаетъ на насъ взоръ свой для испрошенія нашего подтвержденія на свои слова; тогда вы будете имѣть ясное понятіе о образѣ нашего путешествія.

Для достиженія до границъ Тунисскихъ, должно ѣхать чрезъ ужасную степь, на которой нѣтъ ни дровъ, ни воды. Леньащій за оною округъ почти столь же труденъ для странствующихъ. Деревни между собою раздѣлены озеромъ, или движущимися песками. Караваны моглибъ поглощены быть оными, естьлибъ не находились тутъ пни пальмовыхъ деревьевъ, изрѣдка разсѣянные для показанія дороги. На озерѣ видны небольшіе острова, и между ими одинъ довольно обширной, покрытой финиковыми деревьями. Сказываютъ, что насажены они были одною Египетскою арміею, которая послѣ и питалась плодами съ нихъ.

Мы не безъ труда доѣхали до Гассы, города построеннаго въ пустомъ мѣстѣ посреди горъ. Дорога чрезъ окрестности его довольно пріятна, орошена тремя ключами. Оные соединясь составляютъ ручей, которой жители раздѣляютъ между собою для поливанія своихъ огородовъ. Стѣны домовъ въ крѣпости построены изъ обломковъ стариннаго города. Въ немъ видны многіе олтари, и столпы изъ мрамора гранита.Сей городъ былъ главнѣйшимъ въ Югуртиновомъ Королевствѣ.

Я довольствуюсь описать мимоходомъ наиславнѣйшіе мѣста, представившіеся мнѣ на пути. Въ Еммѣ находится множество древностей, и между прочимъ пространной амфитеатръ. Въ семъ городѣ Гордіанъ былъ избранъ въ Императоры. Наши ученые мудрецы согласились между собою въ томъ, что амфитеатръ былъ имъ построенъ. Дѣйствительно великолѣпіемъ своимъ достоинъ онъ быть дѣломъ его попеченія. Наружность его вся цѣла, но въ нутри онъ нѣсколько испорченъ. Отъ Еммы верстъ на пятдёсяшъ въ передъ, видны повсюду великолѣпныя развалины. Таковы суть на примѣръ прекрасные тріумфальные вороты Коринѳскаго ордена, составленные изъ великой дуги, и двухъ меньшихъ по бокамъ. Передъ ними сооруженъ входъ того же" ордена, подлѣ котораго видны три храма разваленные, но показывающіе однакожъ остатки вкуса. Медея, небольшая морская пристань, имѣетъ также множество развалинъ; но я упоминаю объ ней для того, что въ старину близко отсюда находилась башня, или загородной домъ, изъ котораго Аннибалъ сѣлъ на корабль, убѣгая изъ Карѳагенъ!.. Прежде проѣзда нашего въ Тунисъ, осмотрѣли мы многіе другіе мѣста, кои всѣ заслуживаютъ вниманіе любителей древности, но коихъ подробности вамъ бы много наскучили.

Теперь, мы находимся въ Тунисѣ, которой даетъ имя всему Королевству. Сей городъ есть древній, и былъ по перемѣнкамъ во власти Карѳагенянъ, Римлянъ и Вандаловъ. Послѣдніе его разорили. Потомъ завладѣли имъ Арабы, а послѣ нихъ Мавры, выгнанные изъ Гишпаніи Фердинандомъ и Изабеллою. Одинъ изъ Князей сего поколѣнія, сверженной съ престола дерзостнымъ Барберуссомъ, былъ опять возведенъ на оной Карломъ пятымъ. Послѣ чего Государство сіе учинилось зависящимъ и плащящимъ дань Гишпаніи, у которой наконецъ отнялъ его Селимъ II. Съ того времяни пребываетъ оно подъ покровительствомъ Султана и въ правленіи одного Дея. Сіе Королевство имѣетъ въ длину около четырехъ сотъ верстъ, и раздѣлено на восемь провинцій, кои всѣ вмѣстѣ составляютъ два уѣзда, зимній и лѣтній. Такъ называютъ ихъ по той причинѣ, что въ сіе время Дей объѣзжаетъ каждой изъ нихъ. Мы ѣхали чрезъ зимній округъ, пробирался въ Тунисъ, и имѣли также намѣреніе осмотрѣть и лѣтній, но прежде хотѣлось намъ увидѣть столицу.

Тунисъ лежитъ на прекрасномъ полѣ, и составляетъ продолговатой четвероугольникъ, имѣющій около пяти верстъ въ окружности и три предмѣстія, въ коихъ вмѣстѣ съ городомъ считаютъ до двадцати тысячи жилыхъ домовъ. Посреди города находится превеликая площадь, окруженная лавками, изъ коихъ тѣ, гдѣ продаются благовоніи, отперты бываютъ до полуночи. Мало видно домовъ въ два жилья, а еще меньше такихъ, которыебъ были убраны. Нѣтъ въ нихъ ни обой, ни стульевъ, а есть только изрѣдка Мозаическія живописи, и нѣкоторыя Арабскія цыфры. Что касается до внѣшняго вида домовъ; всѣ кровли плоски, на подобіе площадокъ, по обыкновенію Восточныхъ народовъ: обыкновеніе несравненно предпочтительнѣе тому, которому по причинѣ климата или застарѣлаго обычая слѣдуютъ въ Европѣ.

Стѣны Туниса имѣютъ шестьдесятъ футовъ вышины. По онымъ разсѣяны небольшія башни. Наиглавнѣйшее украшеніе города есть великолѣпная мечеть, съ высокою прекраснаго вкуса башнею. Крѣпость пространна и стоитъ на холмѣ, на полдень отъ города. Она построена сперва Карломъ пятымъ, а послѣ Дономъ Іоанномъ Австрійскимъ побочнымъ его сыномъ: но теперь угрожаетъ паденіемъ. Показываетъ также мѣсто носящее имя сего Императора, на которомъ стоялъ онъ лагеремъ, когда овладѣлъ Тунисомъ.

Въ городѣ есть не только многія школы, но и большія коллегіи, или училища, въ коихъ Алкоранъ заступаетъ мѣсто всѣхъ книгъ, а вѣра Мусульманская замѣщаетъ всѣ науки. Большая часть мечетей имѣютъ нарочитые доходы. Въ нихъ есть чины и достоинствы, похожія на уряды Католицкихъ соборовъ, съ тою разностію, которую разумъ повелѣваетъ между ими дѣлать. Нѣтъ ни въ Тунисѣ, ни въ окрестностяхъ ни одной водяной, ни вѣтреной мѣльницы, ни водопоевъ, ни колодезей, ни ручьевъ, а пьютъ воду сберегаемую въ водохранилищахъ: но вмѣсто того сады очень велики, со тщаніемъ прибраны и наполнены разными плодоносными, лимонными и померанцовыми деревьями. Печи и бани топятъ мастикою, миртомъ, розмариномъ и другими пахучими травами; что производитъ благоуханной воздухъ, и исправляетъ злое дѣйствіе поднимающихся паровъ изъ близъ лежащихъ болотъ. Озеро, или заливъ, надъ коимъ стоитъ городъ, имѣетъ въ длину 15, въ ширину 16 верстъ. Оное сообщается съ Гулетскимъ озеромъ, но столь узкимъ каналомъ, что галера пройти не можетъ. Дворецъ Деевъ лежитъ въ четырехъ миляхъ отъ Туниса, увѣряютъ, что оной, включая бани и все принадлежащее къ нему жилье, имѣетъ въ окружности цѣлыя пять верстъ. Мы самую малую часть онаго видѣли; да и для сего надобно было ждать дня аудіенціи. Восточные Государи не позволяютъ ходить по своимъ Дворцамъ такъ легко, какъ то чинится въ Европѣ.

Но нѣсколькихъ дняхъ отдыхновенія, принялись мы вновь за наши наблюденіи. ѣздили смотрѣть недалеко отъ сей Столицы, святилище Сейды-дуда, то есть гробъ одного святаго весьма почитаемаго Маврами. Въ немъ есть три куска, лежащіе одинъ подлѣ другаго, Мозаическаго пола, выработаннаго со вкусомъ и съ размѣромъ, и представляющаго лошадей, деревья, птицъ и рыбъ. Земля ихъ весьма хороша, и цвѣты расположены съ искуствомъ. Лошадь представлена въ благородномъ и гордомъ видѣ. Птицы сушь соколы и куропатки, рыбы головли и кузнецы, деревья пальмовые и оливковые: всѣ они сдѣланы весьма похоже на настоящіе. Сарацыны ли сіе дѣлали, какъ увѣрялъ докторъ? Римскіе ли Начальники, какъ утверждалъ Г. З...? я того не знаю, и ученые паши не могли въ томъ согласиться между собою: но могутъ ли двое ученыхъ согласиться въ чемъ нибудь на свѣтѣ?

За нѣсколько миль оттуда находится древняя Аквиларія. Близъ ея лежитъ гора, высѣченная съ великимъ стараніемъ, отъ самаго моря до тридцати футовъ въ верхъ. Поддерживается оная столпами и дугами, нарочно при высѣченіи оставленными, а въ нѣкоторыхъ мѣстахъ просверлена такъ, что воздухъ проходитъ свободно. Сіе мѣсто есть ломня служившая на построеніе древней Карѳагены, и можетъ быть единственные знаки, доказывающіе что была на свѣтѣ Карѳагена.

Въ самомъ дѣлѣ едва видны слѣды сей древней соперницы Рима. Нѣтъ больше ни тріумфальныхъ воротъ, ни любопытства достойныхъ остатковъ архитектуры, кои бы могли приводить ее на память. И чтобъ вспомнить о положеніи города, непремѣнно имѣть надобно при себѣ старинные описаніи онаго. Карѳагена была построена на трехъ довольно высокихъ горахъ; она простиралась до Салкарага, гдѣ еще видны каналы столь хитро сдѣланные, что вода въ нихъ входитъ чрезъ цѣженіе. Сими водоводами спущалась она въ водохранилища: Карѳагенскіе, а водоводы шли чрезъ многія горы и долины больше трехъ сотъ верстъ. Всѣ водохранилищи расположены были одно подлѣ другаго и имѣли между собою сообщеніе. Величина ихъ была также одинакова. Каждой имѣлъ сто футовъ длины, двадцать ширины, и тридцать глубины. Вотъ единая достопамятность уцѣлѣвшая отъ всеобщаго разрушенія, и вотъ все, что можно сказать нынѣ о семъ городѣ, возбудившемъ только писателей, и приведшемъ Римъ на край его пагубы!

Мы старались также найти остатки другаго города не столь великаго, какъ Карѳагена но славнаго самоубійствомъ Катона. Вы домыслитесь, что я хочу говорить о древней Утикѣ; но по однимъ только догадкамъ остановились мы въ Бизертѣ. Слѣды огромныхъ зданій нѣсколькихъ водохранилищъ, и великаго водовода, заставили насъ думать, что Бизерта въ старину была у шика. Сверхъ того окружности сею города насъ прельстили. Онѣ всѣ наполнены рощами масличныхъ деревьевъ, и весьма пріятными лѣсочками.

Мы были въ нѣкоторыхъ другихъ городахъ, но я избавлю васъ отъ описанія. Оные составляютъ часть лѣтняго округа, въ коемъ число ихъ больше, нежели въ зимнемъ, земля плодоноснѣе, жители ласковѣе и веселѣе, увѣряютъ, что изо всѣхъ Африканцевъ, сообщество ихъ и пріятнѣе и удобнѣе. Тоже должно сказать и,; о. обывателяхъ Туниса. Сію кротость нравовъ приписать можно тихости климата. Воздухъ здѣсь весьма чистъ и здоровъ: рѣдко бываетъ моровое повѣтріе, а прочія области Варваріи опустошаетъ оное ужаснымъ образомъ. Земля и въ нихъ также плодоносна, но Мавры, очень лѣнивы, и теряютъ охоту къ работѣ, по причинѣ терпимаго ими отъ Турковъ изнуренія. Сіи послѣдніе не позволяютъ имъ пахать земли свыше того, что непремѣнно нужно для прокормленія. Мавры мало разумѣютъ земледѣліе; едва на пашнѣ видно, гдѣ шелъ по ней плугъ. Употребляютъ они для нее безъ разбора быковъ, лошаковъ и верблюдовъ; мало пекутся о хожденіи за скотомъ, худо его кормятъ, и ниже въ самое суровое время не ставятъ подъ покрышку. Правда, что почитаютъ за ужасное преступленіе отяготить ношею верблюда свыше силъ ею; но выключая сіе, на все его употребляютъ и великую отъ него имѣютъ пользу. Ничего нѣтъ тише и услужливѣе сего животнаго. Робенокъ можетъ его вьючить и вести безъ всякой опасности. Верблюды носятъ въ двое больше противъ самаго сильнаго лошака, и не причиняютъ издержекъ; ибо могутъ вытерпѣть голодъ и жажду чрезъ нѣсколько дней.

Лошади Варварскія извѣстны почти во всей Европѣ. Онѣ малы, но сильны, и служатъ двадцать пять и тридцать лѣтъ; въ чемъ превосходятъ и Гишпанскихъ, но не одарены ни такою скоростію, ни видомъ. Рогатая скотина, живность, дичина годная къ столу, не рѣдка также въ сей землѣ, но не имѣетъ такого вкуса, какъ наша. Въ Тунисѣ говядину можно ѣсть только шесть мѣсяцевъ; баранина сильно пахнетъ, а телятъ Мавры совсемъ не ѣдятъ. Они дивятся и тому, что Христіане бьютъ ихъ не давъ имъ вырости; ибо въ большомъ быкѣ, говорятъ, больше бываетъ мяса. Сіе разсужденіе происходить отъ лакомаго ѣдока, но я думаю, что не можно его почесть и совсемъ за Варварское.

Хлѣбъ дѣлается въ Тунисѣ изъ ситной муки, и бываетъ бѣлъ. Зажиточные люди имѣютъ особое кушанье, которое часто употребляютъ. Оно состоитъ изъ вареныхъ дорогихъ травъ, и столь развеселяетъ воображеніе, что ежели кто съѣстъ онаго три золотника, бываетъ веселъ весь день, и не боится никакой опасности. Что принадлежитъ до подлаго народа; оной питается ячменною мукою, сваренною въ водѣ съ солью, которую размачиваетъ когда надобно въ водѣ и маслѣ. Бѣдные ѣдятъ еще хуже. Пища ихъ состоитъ изъ сырой ячменной муки, воды и деревянаго масла, надавя въ нихъ соку изъ лимона. Сія пища и здорова и охладительна, но непріятна. Я говорю по опыту, ибо отвѣдывалъ всѣ сіи кушаньи.

Мавры несогласно съ нами думаютъ о садахъ. Ихъ сады не что иное суть, какъ отгороженные деревья безъ дорогъ и раздѣленій. Они говорятъ, что трудъ садить деревья великъ уже и безъ того, чтобъ прибавлять къ оному стараніе, какого требуетъ соразмѣреніе. Близъ Туниса и Бизерты есть нѣсколько виноградныхъ садовъ, въ коихъ растетъ не худой виноградъ. Турки его продаютъ Христіанскимъ невольникамъ; а сіи дѣлаютъ вино, и сдѣланное продаютъ очень дорого Туркамъ и Маврамъ, коимъ законъ запрещаетъ оное пить.

Тунисцы имѣютъ торги со многими Европейскими землями, а особливо съ Франціею. Изъ нее получаютъ они сукны, краску, сахаръ, перецъ, гвоздику, вино, водку, бумагу, желѣзо, сталь, всякой товаръ и проч. Въ промѣнъ отдаютъ хлѣбъ, деревяное масло, бобы, чечевицу, воскъ, шерсть, кожи и сафьянъ. Всякой купеческой корабль, приходящій въ Тунисъ, салютуетъ тремя выстрѣлами пушечными замокъ Гулетской: а естьли входитъ въ гавань военной корабль, то салютовать начинаетъ Гулетта, и тогда тотчасъ запираютъ всѣхъ невольниковъ въ городѣ. Причина тому та, что ежели невольникъ найдетъ случай уйти на корабль, городъ не имѣетъ права требовать его назадъ.

Два главнѣйшіе торга Тунисцовъ суть караваны, Салевской и Гадемской. Сей послѣдній городъ имѣетъ только двѣ улицы, по чрезвычайно долгія. Способъ торговли жителей его съ Арабами или Неграми, ихъ сосѣдями, есть чудной. Одни и другіе съѣзжаются на нѣкоторую гору въ Нигриціи, и каждые изъ нихъ держатся на своей сторонѣ горы. Гадемцы всходятъ на половину горы, раскладываютъ товары, и возвращаются въ свой обозъ. Арабы съ своей стороны туда приходятъ, разсматриваютъ оставленное, кладутъ на каждую кучу столько золотаго песку или порошку, сколько хотятъ дать за тѣ вещи, и отдаляются въ свой станъ. Гадемцы приходятъ вдругорядь; и естьли положенной Арабами золотой песокъ, стоитъ назначенной отъ нихъ товарамъ цѣны, берутъ его и оставляютъ товары: а ежели напротивъ недовольны количествомъ золота, то не касался до онаго, уходятъ назадъ. Арабы прибавляютъ золота, и не прежде собираютъ товары, какъ увидя, что уже золото ихъ взято. Что вы думаете о семъ способѣ торговли между двумя народами, которыхъ мы за благо разсудили назвать Варварами?

Королевство Тунисское населено Турками, Маврами, Жидами, Христіанами. Турки составляютъ нѣкоторымъ образомъ наименьшую часть жителей, но и тѣхъ назвать можно извергами изъ ихъ народа: Мавровъ держатъ они однакожъ почти въ неволѣ. Сіи послѣдніе живутъ въ городахъ, или въ наметахъ. Жиды занимаютъ въ Тунисѣ отдѣленную часть города. Число ихъ простирается, сказываютъ, до девяти или десяти ₍тысячъ. Есть здѣсь другой родъ жителей пользующихся такими же преимуществами, какъ и Турки; то есть Христіанскіе Ренегаты, или Христіане принявшіе Магометанскую вѣру. Они дарованіями своими достигаютъ до первыхъ должностей, а иногда и до достоинства Бея. Что касается до такихъ Христіанъ, кои не суть невольники, оные живутъ въ предмѣстіи, въ нѣкоторомъ разстояніи отъ города лежащемъ. Ни одинъ изъ нихъ не ходитъ по улицамъ послѣ пяти часовъ зимою, и послѣ осми лѣтомъ. Ежелибъ появился кто позже сего времяни, то бы подвергъ себя грубіянству черни. Таковой законъ показался Маркизу весьма тяжелъ. Онъ вздумалъ его нарушить и уговорилъ меня идти съ собою. Я согласился, но по долгомъ сопротивленіи, ибо не хотѣлъ заставить сумнѣваться о моей отвагѣ, ни подвергнуть его одного чему-либо худому въ такой землѣ, гдѣ мы не имѣли знакомства. Мы вышли тихонько, взявъ съ собою нѣсколько слугъ, и прошли довольно спокойно часть города. Смотрѣли на насъ съ удивленіемъ, но никто не говорилъ ни слова. Я примѣтилъ однакожъ, что уже идутъ за и.мы изъ далека, и что вскорѣ пойдутъ и ближе: Маркизъ также о томъ не сумнѣвался, но мало безпокоился. Мы были въ осторожности и вышли на большую площадь. Я уже сказалъ, что оная окружена лавками. Мы входили во многія изъ оныхъ, и не больше имѣвъ намѣренія покупать, какъ знатныя госпожи съ петиметрами въ Парижѣ, купили однакожъ нѣсколько безполезныхъ бездѣлицъ, какъ и они; но когда хотѣли домой возвратишься, на людей нашихъ напали Мавры. Они думали потолкать ихъ только, но люди наши приняли не шутя нападающихъ, и выпяли свои пистолеты, отъ вида которыхъ чернь сія разбѣжалась. Мы соединились съ своими, показывая то же намѣреніе, что и они. Дѣло отъ много учинилось важнѣе. Прибѣжали нѣсколько Турковъ, и грозили намъ крича во весь голосъ. Мы рѣшились не больше и ихъ щадишь, какъ Мавровъ. Я въ великомъ былъ безпокойствѣ, видя Маркиза вдающагося въ опасность; да не меньше и самъ о себѣ думалъ. Прошло уже нѣсколько времени отъ начатія сей ссоры, когда новой шумъ больше прежняго заставилъ меня заключить, что бѣда наша" приближалась. Признаюсь, что я дрожалъ, а что принадлежитъ до Маркиза, онъ грозилъ застрѣлить, ежели кто осмѣлится его не пропустить. Въ одной рукѣ держалъ онъ пистолетъ, въ другой шпагу. Я дѣлалъ точно то же, что и онъ. Въ сіе время увидѣли мы толпу Турковъ вооруженныхъ и идущихъ въ порядкѣ съ однимъ Агою. Народъ разсыпался, и мы спасены были тѣми, отъ которыхъ ожидали на себя нападенія. Это были Г. З... и докторъ, кои, не видя насъ дома, и зная, какой мы подвергнуться можемъ опасности, ходили просить о помочи, и получили оную по старанію Французскаго Консула. Маркизъ далъ награжденіе солдатамъ и самому офицеру; ибо Турокъ, какъ бы онъ ни былъ знатенъ, никогда не отказываетъ принять подарка, а часто и самъ онаго проситъ.

Тѣ, коихъ здѣсь называютъ честными людьми, суть и учтивы и ласковы. Женщины пригожи и хорошо одѣты. Онѣ, когда выходятъ, закрываютъ лице. Народы здѣшніе, какъ я уже сказалъ выше о Египтянахъ, почитаютъ святыми бѣгающихъ по улицамъ безъумныхъ. Ежели найдется между ими такой, которой бы имѣлъ въ поведеніи своемъ нѣчто смѣшнаго или страннаго; то тотчасъ принятъ бываетъ за святаго. Кланяются ему въ землю, просятъ у него покровительства, ищутъ его дружбы, боятся его гнѣва; недругъ его становится непріятелемъ народу, и часто нещастною жертвою слѣпаго суевѣрія; ибо отъ сихъ дураковъ зависитъ прибить каменіемъ всякаго, кто имъ не полюбится. Имъ все отдаютъ, что понравится, и самое наинесноснѣйшее для мужа безчестіе обращается въ славу, въ заслугу, въ честь ежели наносится оное отъ святаго. Мнѣ сказывали, что одинъ такой съумасшедшій, видя невѣсту идущую въ день свадьбы, и находя по своему вкусу, выпросилъ ее на короткое время у мужа, которой не только отдалъ невѣсту, но и покрылъ ихъ своею епанчею. Всѣ завидовали щасгсіію мужа, и его поздравляли.. Я видѣлъ одного изъ сихъ святыхъ, коего дурачество состояло въ томъ, что онъ стрѣлялъ ртомъ, какъ изъ пушки, цѣлой день ходилъ по улицамъ, паля и дрожа, какъ древнія Сивиллы. Вступя въ покой, гдѣ я находился, тѣмъ онъ началъ, что наполнилъ его своимъ божественнымъ дыханіемъ, и во всѣхъ углахъ ртомъ, стрѣлялъ. По смерти сихъ мнимыхъ святыхъ, дѣлаютъ имъ на кладбищахъ гробницы, состоящія изъ бесѣдки четвероугольной, вышиною въ пятнадцать футовъ, съ плоскимъ куполомъ, подмазаннымъ самою бѣлою известкою: что и отличаетъ сіи гробницы отъ другихъ. Мавры имѣютъ также великое почтеніе къ долгимъ бородамъ, у кого борода не велика, тотъ, кажется имъ, не можетъ имѣть остраго разума, и неспособенъ къ управленію большими дѣлами.

Я буду имѣть случай еще говорить о обычаяхъ Варваріи. Мы почитаемь весь сей народъ только морскими разбойниками, и судимъ объ нихъ по другимъ: но многіе народы могутъ имѣть одинакую цѣль, и розниться между собою въ добродѣтеляхъ или порокахъ. Европа не одинъ подаетъ тому примѣръ.

Имѣю честь, и проч.

ПИСЬМО IX.

конецъ
Варварскихъ Государствъ.

Алжирское владѣніе смежно съ Тунисскимъ, и мы оставя послѣдніе, тотчасъ приѣхали въ оное. Я сохраняю порядокъ, которой самъ себѣ предписалъ, не представлять глазамъ вашимъ, какъ только то, что можетъ заслужить вниманіе.

И такъ, перевезу я васъ въ одну минуту до Бонны, лежащей около ста верстъ отъ Туниса. Сей городъ, сказываютъ, есть древняя Галлона: по крайней мѣрѣ въ окружностяхъ его видны развалины зданія, которое почитаютъ престольною церковію Святаго Августина, съ водометомъ и истуканами, носящими его имя. Къ онымъ прибавить надлежитъ также одинъ обломанной истуканъ, предъ которымъ Французскіе и Италіанскіе матросы становятся на колѣни, призывая имя сего Святаго Епископа. Вотъ единственное доказательство, что Бонна есть городъ, въ которомъ онъ родился и былъ Епископомъ!

Оттуда приѣхали мы въ Константину, по имяни которой вся сія область называлась. Была она столицею Королей Арабскихъ. Великолѣпные остатки подаютъ намъ великія мысли о древней ея красотѣ. Сказываютъ, что наибольше оную приписывать должно одной дочерѣ Императора Константина, которая выстроила вновь и украсила городъ: по чему оной и носитъ сіе имя, пережившее и свои достопамятные зданіи, уѣздъ Константинской весьма пространенъ, и населенъ не малымъ числомъ Арабскихъ колѣнъ, между коими есть одно, у котораго вся торговля состоитъ въ томъ, чтобъ отдавать въ наемъ женъ своихъ и дочерей первому, кто имѣть ихъ захочетъ.

По многомъ безпокойствѣ прибыли мы въ Алжиръ. Сей городъ даетъ имя свое всему отъ него зависящему Королевству; по неизвѣстно, откуда самъ Оное получилъ. Госдарство здѣшнее было въ рукахъ у Римлянъ, владѣвшихъ имъ около четырехъ сотъ лѣтъ; у Вандаловъ, выгнавшихъ изъ него Римлянъ, и кои сами потомъ выгнаны Греками. Сіи послѣдніе пользовались завоеваніемъ своимъ больше вѣка, и нашлись принуждены уступить Арабамъ, кои еще ихъ короче имѣли его въ своей власти. Африканцы свергли иго и находились въ послушаніи у разныхъ поколѣній рожденныхъ между ими; но были скова покорены потомками тѣхъ, самыхъ Князей Арабскихъ, отъ коихъ прежде зависили. Сіи Князья, дабы не выпустить Африку изъ рукъ своего поколѣнія, раздѣлили ее на многіе Королевствы, а Королевствы на провинціи, и поставили надъ каждою особаго Начальника. Корслевство Алжирское было тогда раздѣлено на четыре части, и отдано четыремъ Князьямъ, кои держались до тѣхъ поръ, пока жили въ согласіи между собою; и что васъ удивитъ жили они какъ друзья нѣсколько вѣковъ; ш наконецъ тѣмъ наскучили, стали другъ на друга нападать, и взаимно одни другихъ изтребили. Нѣкоторые изъ нихъ нашлись принужденными призвать на помощь Гишпанцовъ, кои изъ избавителей сдѣлались повелителями, а наконецъ овладѣли и Алжиромъ. Сей городъ прибѣгнулъ къ славному морскому разбойнику Барберуссѣ, которой освободилъ его отъ Гишпанскаго ига, но наложилъ на него новое, и больше безчеловѣчное и больше несносное. Онъ чрезъ многія вѣроломства и пролитіе крови сдѣлался Королемъ, и основалъ форму правленія, сохраняющуюся и до сего времяни. Смерть сего похитителя стоитъ того, чтобъ объ ней здѣсь упомянуть.

Гонимъ будучи войсками присланными въ Африку отъ Карла пятаго, думалъ онъ, что остановитъ Гишпанцовъ хитростію, достойною заживнаго разбойника. Онъ набросалъ по дорогѣ золота, серебра, драгихъ каменьевъ и сосудовъ, надѣясь симъ средствомъ выиграть время для переправленія чрезъ рѣку Гуексду, помощію которой хотѣлось ему пресѣчь путь преслѣдующимъ непріятелямъ. Африканцы и Турки не воздержались бы отъ сей приманки, но Гишпанцовъ не могла она остановить въ погонѣ. Они попрали ногами сокровище, настигли задніе его войски и въ куски изрубили. Барберуссъ, находясь уже на другомъ берегу рѣки, назадъ переправляется съ остальными, сражается какъ отчаянной, и лишается жизни со всѣми своими солдатами.

Смеріт его не спасла Алжирцовъ отъ Турецкаго пиратства. Они избрали Королемъ Шередина, брата Барберуссова. Сей вскорѣ примѣтилъ что правленіе его было ненавистно Алжирцамъ, отдалъ свои владѣніи въ покровительство Селиму I, Цареградскому Императору, которой оставилъ Шередину достоинство Вицероя, и прислалъ къ нему двѣ тысячи янычаръ крѣпко вооруженныхъ. Многіе преступники и другіе Турки не имѣющіе пропитанія, переселились изъ Леванта въ Алжиръ, и составили корпусъ войска столь многочисленной, что покорили Мавровъ и Арабовъ.

Одни Турки и Ренегаты допущаются служить въ войскѣ. Сіе имя носитъ корпусъ изъ двенадцати тысячъ человѣкъ, которой составляетъ силу, подпору и защиту всего Королевства. Дей, или Государь, Беи, или Правители провинцій, Полководцы, Министры, корабельные Капитаны, словомъ, всѣ Начальники гражданскіе и военные въ сіе число включаются. Дей есть уже не такъ, какъ были первые послѣдовавшіе за Барберуссомъ, простой Вицерой но Самодержавной Государь, раздающій награжденіи, опредѣляющій наказаніи, повелѣвающій вооруженіями и войною, жалующій во всѣ чины, правящій всѣми Государственными дѣлами, принимающій это всѣхъ во всемъ отчетъ, и не отвѣтствующій ни предъ кѣмъ ни въ чемъ. Онъ долженъ быть избираемъ единогласіемъ отъ всего войска: самой послѣдній солдатъ имѣетъ право стараться о семъ достоинствѣ. Султанъ Турецкой, не смотря на сіе, почитается по сю пору покровителемъ Алжирцовъ, но весьма мало мѣшается въ ихъ дѣла.

Нѣтъ ни одного трактира ни въ городѣ Алжирѣ, ни во всемъ Королевствѣ. Мы жили у Консула, которой весьма ласково насъ принялъ и угощалъ. Онъ былъ намъ очень полезенъ для множества причинъ, не отставалъ отъ насъ въ изъисканіяхъ нашихъ, и спасъ насъ не отъ одного грубіянства въ такой землѣ, гдѣ всякой, кто не Турокъ, бываетъ подверженъ презрѣнію и нахальству, ни чѣмъ неудерживаемой сволочи солдатъ.

Алжиръ построенъ на косогорѣ, и растянутъ къ пристани на подобіе амфитеатра. Стѣны его отъ части изъ тесанаго камня, а отъ части изъ кирпича, окружены широкимъ и глубокимъ рвомъ; улицы почти всѣ покаты пэ положенію города, и столь узки, что насилу два человѣка рядомъ пройти могутъ. Говорятъ, что онѣ сдѣланы такъ умышленно, дабы защитить жителей отъ чрезвычайнаго солнечнаго зноя. Домы, построенные изъ кирпича и камня, почти всѣ четвероугольные: у всякаго есть пространной дворъ, около котораго находится четыре галлереи на столпахъ. На галлереяхъ сдѣланы площади, служащія къ разному употребленію; иногда дѣлаютъ на нихъ и сады, и обыкновенно гуляютъ; и что всего больше, можно пройти весь городъ, переходя съ одной площадки на другую, и не имѣвъ нужды ни единожды сходить на улицу. Трубы изъ каминовъ такъ выведены, что походятъ на небольшіе куполы, выведенные на всякомъ углу площадки. Здѣсь они составляютъ украшеніе, а у насъ обезображиваютъ наилучшіе зданіи. Всѣ домы превосходитъ Дворецъ Паши. Онъ лежитъ посреди города и обнесенъ двумя прекрасными галлереями, лежащими одна надъ другою, и поддерживаемыми двумя рядами мраморныхъ столповъ. Послѣ сего почесть можно первымъ Дворецъ Деевъ; не худо также построены казармы холостыхъ янычаръ Турецкихъ; ибо женатые жить въ нихъ не могутъ. Первымъ служатъ съ великимъ стараніемъ невольники, и содержаніе идетъ имъ на счетъ Правительства. Невольники имѣютъ также свои казармы, называемыя Баніо. Оныя сушь превеликія строеніи подъ смотрѣніемъ надзирателя и многихъ подчиненныхъ ему людей, изъ коихъ каждой имѣетъ особливую должность. Они обязаны часто доносить Дею о числѣ невольниковъ, и о расходахъ учиненныхъ на ихъ содержаніе.

Давно уже надлежало мнѣ говорить о мечетяхъ. Ихъ здѣсь считается большихъ десять, и около пятидесяти малыхъ: но и тѣ и другія мечутся въ глаза своимъ великолѣпіемъ. Сверхъ того есть въ Алжирѣ множество народныхъ школъ для дѣтей, и три училища для возмужавшихъ, желающихъ познать науки, какомъ въ Варваріи научиться можно. Я не могъ дойти до того, чтобъ увидѣть способъ ученія и успѣхи учениковъ.

Въ городѣ нѣтъ совсемъ источника прѣсной воды, а засухи часто дѣлаютъ безполезными и самыя водохранилища: но недостатокъ сей награждается однимъ водоводомъ, наполняющимъ не только превеликой нарочно сдѣланной чанъ, но и болѣе ста трубъ, изъ которыхъ у каждой прикованъ ковшъ для народнаго употребленія. Всякому вольному и невольнику позволяется пить изъ оныхъ невозбранно. Въ семь случаѣ царствуетъ между всѣми равность: всякой долженъ ждать череды своей, и не оказывать нетерпѣливости. Надлежитъ однакожъ исключишь изъ сего числа Турковъ. Они пьютъ, сколь скоро придутъ. То же разумѣется и о Жидахъ, но въ противномъ смыслѣ. Жидъ пить не можетъ ни при Маврѣ, ни при невольникѣ Христіанскомъ.

Гробницы Деевъ и Пашей находятся внѣ города близъ однихъ воротъ. Онѣ имѣютъ десять футовъ длины, и возвышаются куполомъ. Между оными есть шесть, которыя касаются одна до другой, и составляютъ кругъ. Сіи послѣднія сушь могилы шести Деевъ выбранныхъ одинъ послѣ другаго, и побитыхъ въ одинъ день.

Я позабылъ совсемъ о теплыхъ баняхъ въ Алжирѣ находящихся. Число ихъ велико, а за входъ платятъ умѣренно: содержатся же онѣ въ великой чистотѣ и исправности, убраны великолѣпно, и всегда наполнены людьми. Магометовъ законъ обязуетъ Турковъ къ частымъ омовеніямъ: а свойство климата дѣлаетъ оныя необходимыми и для тѣхь, кои не слѣдуютъ Турецкой вѣрѣ. Алжирцы вообще нерасточивы, и любятъ воздержаніе. Государь имъ даетъ примѣръ. Наиглавнѣйшее упражненіе его состоитъ въ томъ, чтобъ судишь своихъ подданныхъ. Сіе чинится безъ письма, безъ издержекъ и безъ переноса дѣлъ въ вышнее мѣсто. Нѣтъ здѣсь ни стряпчихъ, ни прокуроровъ, и никакого рода ходатаевъ; нѣтъ никакихъ проторей и убытковъ. Ежели доказано на жалобщика, что доносъ его лживъ, и что требованіе незаконно, тотчасъ получаетъ онъ въ наказаніе пять сотъ ударовъ палкою. Вѣрнѣйшій Способъ для предъупрежденія несправедливыхъ ябедъ, нежели всѣ платежи убытковъ и расходовъ.

Уголовные законы не меньше дѣйствительны гражданскихъ. Воръ или убійца пойманной въ самомъ преступленіи, приводится передъ Дея, и тотчасъ предается смертной казни. Банкрутствы, на обманѣ основанные, также смертію наказываются: что рѣдко дѣлается у просвѣщенныхъ народовъ, у Алжирцовъ въ употребленіи сажать въ тюрму должниковъ, по истеченіи даннаго имъ для платежа срока; но Дей въ то время увѣщеваетъ заимодавцевъ поступать съ ними снисходительно. Онъ воспоминаетъ имъ многіе стихи изъ Алкорана, въ коихъ сказано, что когда должникъ бѣденъ и не въ состояніи заплатить долгъ, долженъ быть отпущенъ, и что сверхъ того надобно ему помочь подаяніемъ милостивы. Признайтесь, Государыня моя! что таковое поведеніе дѣлаетъ честь сему Варварскому народу, да принеслобъ оную и тѣмъ, кои даютъ ему сіе названіе.

Здѣсь не въ обыкновеніи оставлять свои упражненіи и нанимать мѣста, дабы увидѣть, какимъ образомъ предается смерти нашъ ближній. Преступникъ, осужденный на казнь, идетъ безъ желѣзъ къ мѣсту оной, провождается однимъ только приставомъ, и почти не бываетъ примѣченъ отъ народа. Есть также нѣкоторая разность между здѣшнею и нашею полиціею. Здѣсь сія команда отвѣчаетъ за воровство, и тотчасъ платитъ похищенныя вещи: даже сосѣди, живущіе противъ покраденнаго дома, предаются смерти. Однимъ словомъ, Алжирцы тѣмъ щастливы, (что рѣдко бываетъ въ другихъ мѣстахъ) что не только въ домахъ тщательно обережены, но и скорую получаютъ помочь, ежели кто нападетъ на нихъ внѣ дома.

Марабу, или попы сей страны, весьма почитаются, но не имѣютъ никакого участія въ правленіи до вѣры принадлежащемъ, а еще меньше мѣшаются въ гражданскія дѣла. Алжирскіе Турки присматриваютъ за ними прилѣжно, ибо въ прошлые вѣки они захватили въ свои руки самодержавіе, и сдѣлали оное наслѣднымъ въ своемъ обществѣ. Сверхъ того, сіе Королевство населено различными народами, природными обывателями, Маврами, Арабами, Жидами, Турками, и наконецъ Христіанами.

Деревенскіе Мавры имѣютъ нѣкоторое сходство съ Арабами, шатаются какъ и они, цѣлыми семьями, и составляютъ отдѣленныя колѣна. Они такъ искусны въ изслѣдованіи доброты земли, что всегда выбираютъ наиспособнѣйшую для произведеній каждой части года. Часто подъ однимъ наметомъ живутъ двѣ и три отрасли одного колѣна. Походная мѣльница, состоящая изъ двухъ жерновъ и нѣсколько глиняныхъ горшковъ, составляютъ чаешь имущества или убранства ихъ жилищъ. Другой наметъ, а иногда и тотъ же. самой, покрываетъ вмѣстѣ лошадей, ословъ, коровъ, козъ, собакъ, кошекъ и птицъ. Все одѣяніе мужчинъ заключается въ штукѣ бѣлаго толстаго сукна, длиною въ три или четыре аршина, въ которую закутываются они съ ногъ до головы. Тѣ, кои позаживнѣе, носятъ родъ плаща и обыкновенно сберегаютъ его во всю свою жизнь. Когда застаетъ ихъ дождь на дорогѣ, они складываютъ со тщаніемъ сіе сукно или епанчу, кладутъ его на камень, и сами на него садятся нагіе. Такимъ образомъ не епанча его защищаетъ отъ ненастья, а напротивъ того онъ сберегаетъ епанчу отъ мокроты.

Мавры женятъ дѣтей своихъ въ столь младомъ возрастѣ, что не рѣдко между имя бываютъ матери, коимъ нѣтъ еще самимъ одиннацати лѣтъ отъ роду, а иногда и того моложе. Женихъ долженъ нѣкоторымъ образомъ купить невѣсту: почему и въ-обыкновеніе у нихъ вошло спрашивать: что теб'ѣ стоитъ невѣста? На сіе онъ отвѣчаетъ: Добродѣтельной и скромной женѣ нѣтъ цѣны. Когда приходитъ невѣста передъ его жилище, подружки ея подаютъ, ей палку, которую взявъ втыкаетъ она въ землю сколь можетъ глубже, и говоритъ, что какъ сей палки не льзя увезти инаково, какъ вырвавъ силою, такъ и ее ни что съ мужемъ, кромѣ силы, не разлучить.

Арабы. обитающіе на горѣ Атласѣ и въ ближнихъ долинахъ, живутъ, сказываютъ, съ большимъ опрятствомъ, нежели Мавры. Они обязаны изобиліемъ своимъ торговлѣ съ городами Тунисомъ и Фецомъ. Многіе изъ нихъ упражняются въ земледѣльствѣ и въ ловлѣ дикихъ звѣрей: другіе въ астрономіи и стихотворствѣ, поютъ любовь свою, охоту и сраженіи. Всякой отмѣнившійся стихотворецъ увѣренъ въ полученіи награжденія отъ Шейха, или начальника въ каждомъ колѣнѣ. Сіи Шеихй сами упражняются въ сочиненіи стиховъ и въ паствѣ стадъ своихъ. Они уподобляются жизнію древнимъ Патріархамъ. Лучшія ихъ сочиненіи собраны въ одну книгу, и дѣти учатъ оныя наизусть: что и составляетъ у нихъ наиважнѣйшую часть воспитанія.

Что касается до Жидовъ, число ихъ велико, и всѣ они находятся въ чрезвычайномъ презрѣніи. Не позволяется имъ жить между Магометанами, хотя вольность сія дается всѣмъ другимъ народамъ. Жены ихъ принуждаются по улицамъ ходить съ открытымъ лицемъ, для различенія отъ Магометанокъ, кои никогда не показываются безъ покрывала.

Турки всѣ военные люди, и почитаютъ себя благородными. Въ должности и достоинствъ! вступаютъ они по старшинству. Христіанскіе отступники пользуются тѣми же преимуществами. Сколь скоро начинаютъ они явно исповѣдывать законъ Магометанской, тотчасъ и получаютъ плату, и могутъ добиваться всѣхъ должностей, даже и Деева достоинства. Что принадлежитъ до невольниковъ, число ихъ здѣсь очень велико: тѣ, кои имѣютъ оныхъ наибольше, отдаютъ ихъ въ наемъ и Туркамъ ѣздящимъ по морю, и чужестраннымъ поселяющимся въ городѣ. Несправедливо думаютъ въ Европѣ, что Алжирцы употребляютъ обѣщаніи, угрозы, битье, для принужденія невольниковъ къ принятію ихъ вѣры. Они боятся напротивъ, чтобъ невольники не отреклись сами отъ своего закона, ибо въ семъ случаѣ Отцы искупленія не могутъ уже ихъ выкупить, да и сами они потеряютъ желаніе выкупиться. Въ прочемъ всѣ вѣры здѣсь терпимъ!, всѣ чужестранные, вольные и невольники имѣютъ своихъ поповъ и церькви: по мало есть Турецкихъ женщинъ, кои бы имѣли какое-либо понятіе о вѣрѣ. Хотя онѣ молятся, хотя нѣтъ, хотя ходятъ въ мечети, хотя не ходятъ; у.Турковъ все сіе почитается за одно. Натолковываютъ имъ съ малолѣтства, что онѣ сотворены единственно для умноженія утѣхъ мужчины: чему онѣ охотно и вѣрятъ.

У Алжирцевъ нѣтъ ни концертовъ, ни собраній, и никакого народнаго или особаго позорища; игоръ азартныхъ они не знаютъ, да и ни въ какую, какъ на примѣръ, въ шашки, за деньги не позволяется имъ играть. Посуды серебреной весьма у нихъ мало, да почти и совсемъ нѣтъ. Ложки деревянныя, вилокъ не знаютъ, и столовъ не употребляютъ. Блюды становятся на рогожку, которая съ кушаньемъ и уносится. Мебели очень просты и у самыхъ богатыхъ. Въ лучшемъ покоѣ первое украшеніе есть коверъ, и часто рогожка сдѣланная изъ тростника или пальмовыхъ листьевъ. Обои, стулья, зеркалы, буфеты, картины, всѣ изобрѣтеніи роскоши, у нихъ изгнаны. Женщины не бѣлятъ и не румянятъ лицъ, какъ наши, но чернятъ волосы и брови, а концы пальцевъ красятъ синимъ. Все сіе есть дѣло воображенія, и можетъ быть мы и не выиграемъ, естьли (станемъ сравнивать женщинъ нашихъ съ Африканскими.

Мы (то есть общество наше) ѣздили въ нѣкоторые зависящіе отъ Алжира города. Сіе Государство раздѣляется на три части или губерніи, называемыя отъ Турковъ Восточною, Полуденною и Полуночною. Всякая изъ нихъ повинуется Бею, а онъ самъ Алжирскому Дею. Мало есть каменныхъ городовъ и отмѣнныхъ зданій во всемъ Королевствѣ. Многочисленныя колѣны сельскія препровождаютъ жизнь странствующую. Различаются они Авуарами или становищами: такъ называется нѣкоторое число семей, кои соединясь вмѣстѣ, живутъ подъ наметами. Сіи Адуары перемѣняютъ мѣста и положеніи, смотря по времяни и выгодѣ земледѣльства и паствы.

Я вдругъ опишу вамъ путешествіе наше въ Фецъ и Марокъ. Сіи два города лежатъ верстахъ въ пятидесяти одинъ отъ другаго. Каждой изъ нихъ есть Столица особаго Королевства, и подчиненъ одному Государю, Фецъ раздѣляется на старой и новой городъ, но первой заслуживаетъ больше вниманія. Въ окружности онъ имѣетъ сорокъ пять верстъ; видъ домовъ тотъ же, что и въ Алжирѣ, у заживныхъ обывателей на дворахъ подѣланы водопои въ мраморныхъ чанахъ, окруженные помаранцовыми и лимонными деревьями, кои чрезъ круглой годъ приносятъ плоды. Рѣка раздѣляется на шесть протоковъ, снабжаетъ водою всѣ домы въ городѣ, триста шестьдесятъ шесть бань, обращаетъ въ одно время толикое же число мѣльницъ, и столько же въ городѣ находится печей, въ коихъ безпрестанно пекутъ хлѣбъ. Я удивлялся строенію главной мечети. Она величественна и казиста, равно какъ и училище; и, что всего удивительнѣе и достойнѣе воспоминанія, въ семъ Варварскомъ училищѣ находится превеликая и драгоцѣнная библіотека.

Городъ Сале, лежитъ на западномъ краю Африки, и есть наилучшій въ Королевствѣ Фецкомъ. Рѣка Тверу раздѣляетъ его на двѣ части, и составляетъ между ими пристань для купеческихъ судовъ: но входъ въ нее труденъ, ибо пресѣкается порогомъ идущимъ въ доль берега. Въ той части города, которая называется Рабатъ, находятся двѣ главныя, довольно широкія и торговыя улицы. Въ одной изъ ихъ рынокъ, на которой деревенскіе жители привозятъ продавать плоды и произрастеніи. По обѣимъ сторонамъ застроена она лавками купеческими и мастерскими. Другую улицу наполняютъ сапожники, или мастера папушъ, единственной у Мавровъ обуви. Сія послѣдняя вся покрыта съ верху хворостомъ, и зелеными вѣтьвями, защищающими работниковъ отъ солнечныхъ лучей. Качество и количество масла деревянаго, дѣлаемаго въ Салѣ, соединяясь съ нечистотою домовъ и жителей, производитъ по городу несносную вонь: да и вообще все въ немъ гадко. Городъ окруженъ стѣною со многими воротами, кои стрегутся часовыми, вооруженными палкою. Сколь стѣны ни высоки, но не крѣпки, и отъ мѣста до мѣста поддерживаются небольшими четвероугольными и высунувшимися башнями. Изо всей сей стѣны, одна часть хочетъ повалиться сама собою, а Другая разрушилась бы отъ первыхъ пушечныхъ выстрѣловъ. Между стѣнами и городомъ находятся кладбищи, кои тѣмъ больше занимаютъ мѣста, что Мавры никогда не кладутъ въ одну могилу двухъ тѣлъОни боятся обезпокоить своихъ прародителей, и для избѣжанія таковаго преступленія, означаютъ каждой гробъ камнемъ, которой служитъ знакомъ, что тутъ не должно рыть земли. По чему видны весьма пространныя мѣста, усаженныя каменьями, похожими на врытую копцемъ въ землю доску. Поля, питающія живыхъ, не столь покрыты жатвою, какъ сіи кладбища камнями: но что всего больше привлекаетъ любопытство, суть Мавзолеи, кои благочестіе или ослѣпленіе возстановило памяти съумасшедшихь.

Въ милѣ отъ города находится старая четвероугольная башня, вышиною во сто футовъ, которая, какъ думаютъ, построена была Португальцами. Всходятъ на нее по вскату, но столь отлогому, что можно взъѣхать и верхомъ. Поддерживающіе вскатъ своды сдѣланы изъ кирпича, и начинаютъ портиться отъ времяни. Стѣны состроены изъ прекраснаго тесанаго камня, и имѣютъ около семи футовъ толстоты. Я бы почелъ сіе зданіе за пнорму, естьлибъ не увидѣлъ въ нутри остатковъ живописи. Въ прочемъ, Мавры никакого употребленія не дѣлаютъ изъ башни, и не знаютъ, къ чему она въ старину служила. Сверхъ оной видны другія древности въ сихъ мѣстахъ, но всѣ онѣ представляютъ только развалины.

За городскими стѣнами расположены сады жителей. Всякой беретъ столько земли, сколько надѣется выработать; и естьли наскучитъ, то опять ее оставляетъ, и переходитъ сѣять на близъ лежащее поле, когда другой не захватилъ его уже прежде. Вообще, нѣтъ здѣсь точной собственности. Все принадлежитъ Императору; но въ семъ всенародномъ грабежѣ, каждой думаетъ имѣть право присвоить себѣ Государево добро до тѣхъ поръ, пока не соблаговолитъ Монархъ потребовать его назадъ. Все богатство садовъ состоитъ въ лимонныхъ и помераицовыхъ деревьяхъ, а деревья садятся рядомъ, и безъ всякаго старанія составляютъ пріятныя рощи, гдѣ воздухъ бываетъ свѣжъ и благовоненъ.

Королевство Фецкое есть наиплодороднѣйшій округъ въ Африкѣ, но половина земли въ немъ лежишь пуста. Мавры не имѣютъ ни охоты, ни тщанія; отъ чего и произходитъ, что повсюду представляется въ сей землѣ степь, даже и не далѣе отъ города, какъ въ одной милѣ, гдѣ поля чрезвычайно обширны, голы, и ни одного дерева не имѣющія,равно какъ и большія между городами и селеніями дороги. Проѣзжіе принуждены возить съ собою палатки, дабы прикрыться отъ солнца, и ночь препроводить не на росѣ. Случается проѣхать цѣлую область не встрѣтивъ ни одного человѣка.

Королевство Марокское почти въ двое больше Фецкаго, но оно не столь населено, сколь обширно. Замокъ его, служащій сералемъ Государю. имѣетъ, сказываютъ, пять верстъ во округѣ, и почитается за наипрекраснѣйшій во всей Африкѣ.-- Въ нѣкоторыхъ покояхъ сдѣланы пруды, а попюлоки убраны зеркалами, такъ, что кажется плаваютъ въ зеркалахъ рыбы, дѣйствительно въ прудахъ находящіяся; но удивительнѣе сего суть водоводы, снабжающіе Марокъ водою, и текущіе чрезъ цѣлыя двѣсти верстъ,

Я спрашивалъ у нашихъ ученыхъ о Древней Исторіи Феца и Марока. Они мнѣ объяснили, что сіи два Королевства включены. были въ древней Мавританіи, получившей имя отъ Мавровъ, первыхъ ея жителей. Страна сія была всегда подъ наисуровѣйшимъ деспотизмомъ. Когда Римляне перенесли въ нее свое оружіе, оной уже тамъ царствовалъ, а теперь еще больше усилился. Народы здѣшніе воспитываются въ томъ заблужденіи, что всѣ лишающіеся жизци отъ собственной руки Государя, или по его повелѣнію, могутъ надѣяться получишь отличное мѣсто въ Раю. Въ прочеліъ, сія часть Африки претерпѣла тѣ же премѣны какъ и другія, то есть, что была она покорена Римлянами, Готіми, Сарацынами, Арабами и пр. Поколѣніе Князей царствующихъ въ ней въ наше время, представляетъ наивеличайшіе примѣры тиранства и безчеловѣчія. Одинъ изъ нихъ, называемой Абдала, умертвилъ десятерыхъ своихъ родныхъ братьевъ по одному только подозрѣнію и страху. Мулей Исмаелъ, одинъ изъ его преемниковъ, старался быть справедливымъ: но производилъ справедливость чуднымъ и страшнымъ образомъ. Арабы его украли у одного мужика пару быковъ, составлявшихъ все его имущество. Мужикъ принесъ на нихъ жалобу Государю. Исмаель велѣлъ всѣмъ своимъ людямъ проходить по одиначкѣ мимо обокраденнаго, и предавалъ смерти тѣхъ, которыхъ узнавалъ и изобличалъ мужикъ; но наконецъ убилъ и его самаго, въ наказаніе за убытокъ имъ себѣ причиненной. Другой Абдала не меньше перваго жестокій, вздумалъ наказать Начальника Негровъ. Сей будучи оставленъ отъ своихъ подчиненныхъ, спрятался въ мечеть, надѣлъ одѣяніе мнимаго святаго, которой былъ тамъ въ почтеніи, и подъ симъ рубищемъ далъ себя вести предъ Абдалу. Государь съ почтеніемъ поцѣловалъ одежду его покрывающую, потомъ приказалъ ее снять съ него, вонзилъ ему копье въ грудь, и велѣлъ принесть себѣ чашку, чтобы напиться его крови; но первой его Министръ, достойной таковаго Государя, воспротивился тому, представляя, сколь унижителенъ будетъ сей поступокъ для его достоинства; и просилъ, чтобъ ему позволилъ выпить кровь, которая не можетъ обезчестить подданнаго. А третій конечно не былъ столь безчеловѣченъ, какъ Абдала, и не нашелъ бы помощникомъ себѣ подобнаго Министра.

Имперія Морокская весьма обширна. Земля въ ней плодоносна, и наполнена горами и долинами. Всякой годъ три раза приноситъ она плоды, и сто разъ больше приносить можетъ произрастеній, нея?ели нужно жителямъ: но лучшая часть оной не обработана. Вывозъ хлѣба оттуда запрещенъ, а хранится подъ землею онаго столько, чтобъ пять лѣтъ пропитать всѣхъ жителей. Изобилуетъ также страна сія виноградомъ, медомъ, воскомъ, шелкомъ, шерстью, хлопчатою бумагою, имбиремъ, сахаромъ, индигомъ и проч. Въ долинахъ растутъ преизрядные плоды; горы наполнены мѣдными рудниками, кои и составляютъ наиглавнѣйшую часть торговли Марона съ Европейцами.

Жиды производятъ сію торговлю. Барышъ идти изъ оной получаемый, чрезвычайно великъ. Вы не будете о томъ сумнѣваться когда узнаете, что здѣсь они и проворнѣе, и плутоватѣе, нежели въ какомъ либо другомъ мѣстѣ Правда, что много предосторожностей надобно имъ принимать; ибо всегда готовы уморить ихъ подъ палками за наималѣйшій проступокъ. Ежели Жидъ стоитъ на дорогѣ, по которой идетъ Мавръ; сей послѣдній или даетъ ему пощечину, или ударъ кулакомъ, чтобъ онъ отступилъ, и Жидъ не имѣетъ права думать объ отмщеніи; по тому что ежели осмѣлится подмять руку, тотчасъ отрубятъ ему оную безъ всякаго суда. Ежелижъ захочетъ жаловаться, долженъ идти къ Губернатору, но подвергаетъ себя часто тому, что въ судѣ его же обвинятъ. Жиды Фецкіе и Марокскіе произходятъ отъ тѣхъ, кои выгнаны были изъ Гишпаніи и Португаліи. Они употребляютъ еще и языкъ сихъ двухъ Королевствъ.

Прочіе жители суть Береберы или Варвары, Арабы, Мавры, Негры, Ренегаты. Береберы почитаются старинными жителями здѣшней страны. Живутъ они въ шалашахъ по горамъ, и ни мало не перемѣнились ни во нравахъ своихъ, ни въ языкахъ. Сказываютъ, что языкъ ихъ есть тотъ самой, которымъ говорили древніе Карѳагеняне.

Арабы также сохранили языкъ и старинные обычаи, въ теченіи двухъ тысячъ лѣтъ. Они выводятъ свое начало отъ побѣдителей Гишпаніи; отъ тѣхъ самыхъ, кои покорили ее въ три года, и владѣли семь сотъ лѣтъ. Сіи Арабы живутъ въ палаткахъ, и переѣзжаютъ изъ одного округа въ другой. Раздѣляются они на поколѣніи, или Адуары, въ которыхъ старшій бываетъ обыкновенно начальникомъ, и составляютъ всѣ вмѣстѣ около пяти или шести тысячъ человѣкъ, управляемыхъ однимъ вождемъ, которой ходитъ съ ними на войну въ силу получаемыхъ отъ Императора повелѣній. Они суть наилучшая конница въ Королевствѣ.

Мавры произходятъ, какъ Арабы и Жиды отъ выгнанныхъ изъ Гишпаніи, и населяютъ морскіе берега. Негры стали весьма примѣтны

Къ сей области со времяни Мулея Исмаеля, которой имъ много добра дѣлалъ. Что касается до Ренегатовъ, число ихъ мало, но нѣтъ можетъ быть такихъ злодѣевъ на свѣтѣ. Отступленіе ихъ причиною, что они въ презрѣніи у своихъ господъ, кои почитаютъ перемѣну вѣры порокомъ даже и въ тѣхъ, которые оставляютъ свой природной законъ, дабы принять исповѣдуемой его господиномъ. Я спрашивалъ у одного Салетинца, бывшаго долгое время плѣннымъ на Французскихъ галерахъ, какъ ему не пришло охоты сдѣлаться Христіаниномъ? "Доброй Мавръ, отвѣчалъ онъ "мнѣ, никогда не можетъ быть добрымъ Христіаниномъ: а доброй Христіанинъ, прибавилъ "указывая съ презрѣніемъ на одного отступимся, не можетъ никогда быть добрымъ Ма"вромъ... Сіи Ренегаты по большей части Италіянцы, или Гишпанцы, кои не находя безопасности въ своемъ отечествѣ, гдѣ они учинили какое нибудь преступленіе, не имѣютъ. инаго способа кормиться, какъ искать спасенія въ такой землѣ, откуда взять ихъ не могутъ. Вѣру Магометанскую приняли они потому, что впавъ въ руки Мавровъ, захотѣли избавишься отъ ига невольничества, или можетъ быть, что склонность къ грабежу принудила ихъ соединишься съ народомъ исповѣдующимъ сей законъ. Не смотря на презрѣніе оказываемое къ симъ отступникамъ, Мавры еще щастливы, что ихъ имѣютъ: ибо отъ нихъ учатся строить и управлять корабли. Естьмежду сими извергами и такіе, кои не чинятъ затрудненія быть начальниками морскихъ разбойниковъ, грабишь свое собственное отечество, и привозить съ тріумфомъ земляковъ своихъ отягченныхъ цѣпями, дабы предать ихъ игу наисуровѣйшаго невольничества.

Съ Христіанскими невольниками наистрожае поступаютъ въ Маронѣ и Фецѣ. Они почти могутъ завидовать жребію невольниковъ Тунисскихъ и Алжирскихъ. Работы ихъ ужасны, и едва даютъ имъ время нужное для съѣденія хлѣба, котораго не больше имѣютъ, какъ чтобъ только не умереть съ голоду. Не рѣдко запрягаютъ ихъ въ телеги съ ослами и лошаками. Ночью запираютъ ихъ въ подземныя тюрмы, кои потомъ покрываютъ желѣзною дверью. Чѣмъ больше кажется въ состояніи невольникъ дать выкупъ, тѣмъ немилосерднѣе съ нимъ поступаютъ. Сей выкупъ не всегда состоитъ въ деньгахъ. Короли Марокскіе не берутъ оныхъ больше отъ чужестранныхъ съ того времяни, какъ Гишпанцы обманули ихъ, заплатя мѣдною монетою вмѣсто серебреной.

Мавры., составляющіе наибольшую часть жителей сихъ двухъ Королевствъ, вообще проворны, разумны, и великіе вымышленники; но сіи качествъ! не продолжаются далѣе двадцати лѣтъ. Что упасъ называется зрѣлымъ вѣкомъ, у нихъ то уже старость. Они дѣлаются и глупы и нерадивы. Въ женщинѣ первымъ пригожствомъ. почитается чрезмѣрная толщина, и объ ней только думаетъ мужчинц, когда ищетъ жениться. Дабы приобрѣсть сіе совершенство, Ѣдятъ онѣ сверхъ мѣры сочные мяса; всѣ же не употребляютъ инаго, какъ звѣрей убитыхъ кѣмъ нибудь изъ ихъ народа. Охотникъ оборотясь въ сторону Мекки, и держа за горло животное, говоритъ: "Боже мой "вотъ жертва, которую тебѣ приношу; поз"воль, чтобы мы ее съѣли для наивеличайшей твоей славы. Притомъ зарѣзываетъ звѣря.

Сей народъ имѣетъ нѣкоторыя пословицы, изъявляющія довольно ясно нравъ его. Такова на примѣръ есть слѣдующая, которая доказываетъ скупость Мавровъ: дареной уксусъ лучше купленаго меда. Они говорятъ, лошадь, женщина, книга, для изъясненія предметовъ, кои кажутся имъ наинужнѣйшими.

Полиція городовая въ Имперіи Марокской поручена попеченію Губернатора, которой есть судія, а иногда и палатъ. Поутру приѣзжаетъ онъ на рынокъ, гдѣ Мавръ, которой убилъ быка своего, отрѣзываетъ кусокъ мяса и ему представляетъ. Губернаторъ смотря по наружной добротѣ мяса, установляетъ цѣну, и прогуливается весь день по городу на лошакѣ, имѣя за собою слугу съ палкою. Ежели найдетъ кого въ преступленіи, повелѣваетъ дать ему нѣсколько ударовъ, когда самъ не захочетъ того исполнить своими руками. Терпящій не можетъ жаловаться на него въ вышнемъ судѣ, и получаемое наказаніе всегда почитается по справедливости заслуженнымъ. Одни только великіе преступленіи предъостявляются правосудію Императора. Виноватой осуждается на лишеніе того члена, которымъ согрѣшилъ. Ведутъ его предъ Монарха, изъявляютъ его преступленіе, приговоръ тотчасъ заключается, и исполнителемъ онаго бываетъ тотъ, у кого случится ножъ наготовѣ. Онъ рубитъ какъ умѣетъ; и вы можете по сему заключить, что осужденной принужденъ вытерпѣть въ рукахъ такого палача?

Вотъ все, Государыня моя! что я могу вамъ сказать о сихъ разныхъ странахъ. Караванъ нашъ упражняется теперь въ размышленіяхъ о выборѣ дороги. Для меня все равно, лишь бы былъ я въ состояніи видѣть и вамъ сообщить что нибудь новаго. Естьу насъ новость, которая васъ мало тронетъ, но чрезмѣрно печалитъ меня и доктора. Мы разлучаемся съ Маркизомъ и господиномъ З.... Сей послѣдній не въ состояніи снести должайшей дороги: ослабѣвающее ежедневно здоровье принуждаетъ его съ воспитанникомъ своимъ возвратиться въ Марселію.

Я есмь, и пр.

ПИСЬМО X.

Греція.

Оставляя Африканскіе берега мы сами не знали, какую избрать дорогу. Намѣреніе наше было смотрѣть Грецію и главные острова въ Архипелагѣ; но дабы не ѣздить нѣсколько разъ черезъ одно мѣсто, желалось мнѣ начать путешествіе Албанскими берегами, съ самаго Венеціанскаго залива, и потомъ ѣхать на разные острова лежащіе при Македоніи, Епирѣ и Мореѣ, или старинномъ Пелопонезѣ. Намъ дали знать, что отправляются въ Дулценіо, торговой городъ въ верхней Албаніи, три Турецкіе корабля, кои должны брать грузъ свой въ разныхъ пристаняхъ. Мы договорились объ цѣнѣ съ однимъ изъ шкиперовъ, которой показался мнѣ снисходительнѣе прочихъ и которой обѣщалъ способствовать намъ, сколь будетъ можно, въ удовольствованіи нашего любопытства.

Выѣхали мы съ благополучнымъ вѣтромъ, оставляя въ правой рукѣ островъ Кандію, которой древніе называли Критомъ, славной въ исторіи своими сто городами, а въ баснословіи рожденіемъ Юпитера. Мы плыли довольно счастливо по Морю Премудрости (mer de Sapience): но когда выѣхали на высоту Норфуи, въ нѣкоторомъ разстояніи отъ Венеціанскаго залива, поднялся вѣтръ противной, и продержалъ насъ нѣсколько дней на якорѣ. Онъ въ концѣ уже четвертаго дня началъ утишаться, и мы прибыли благополучно въ Дулценіо. Сей городъ, встарину называвшейся Улциніумъ, не великъ, но богатъ и торговой. Италіанскіе корабли нагружаются въ немъ хлѣбомъ, деревомъ, и кожами. За нѣсколько миль отъ него находится Дринской заливъ, больше извѣстной подъ имянемъ залива Аполлоніи, гдѣ сей городъ, основанной Коринѳянами въ честь Аполлону, стоялъ прежде. Въ семъ мѣстѣ вышли на Сухой путь Цесарь и Помпеи, первой для угнѣтенія, а другой для защищенія своего отечества. Я ходилъ въ Дурраццо или Диррахіумъ , которой нынѣ не что иное, какъ разоренная и утопающая въ болотахъ деревня. Онъ обязанъ знатностію своею Цицерону, препроводившему, въ немъ время своей ссылки.

Корабли наши вскорѣ отправились въ путь, и мы приплыли въ Зацено, откуда видны Акроцеравницкія горы, прозванныя Химерическими. Сіи горы, столь часто поражаемыя громомъ въ писаніяхъ стихотворцевъ, теперь обитаемы потомками древнихъ Македонянъ, кои хотя и окружены отвсюда Оттоманскою державою, понынѣ еще умѣли сохранить свою независимость. На землѣ такъ мало находится людей свободныхъ, что наималѣйшее Селеніе, пользующееся симъ преимуществомъ, заслуживаетъ быть примѣчено. Сіи горы, раздѣляющія Адріатическое море отъ Іоническаго, лежатъ въ Епирѣ, славномъ Царствѣ, въ которомъ родился наихрабрѣйшій изо всѣхъ Грековъ. Пирръ, сынъ и наслѣдникъ Ахиллесовъ, давалъ въ немъ такъ же законы; владѣніе его досталось Елену, сыну Пріамову, за котораго выдалъ онъ жену Гекторову, по смерти сего князя. Сія страна была по томъ управляема другимъ Пирромъ, воевавшимъ въ Италіи, и которой устрашалъ Римлянъ жребіемъ Троянцевъ, ихъ предковъ.

Мы сошли съ корабля на островѣ Корфу, имяновавшемся у древнихъ Корцирою и Феакіею. На семъ мѣстѣ, говорилъ я выходя на берегъ, Улиссъ выброшенъ былъ бурею, произведенною Нептуномъ въ угодность Калипсѣ; коей сей Царь Итакской презрѣлъ благосклонность, и на семъ мѣстѣ столь дружески онъ былъ принятъ отъ Арсиноа. Городъ Корфу есть столица острова, которой отъ Римлянъ и Грековъ перёйгелъ во владѣніе Венеціанское; Онъ довольно великъ и хорошо укрѣпленъ. Часть называемая Старой Городъ покрыта мраморными развалинами, доказывающими великолѣпіе древней Корциры. Недалеко оттуда лежитъ небольшая, но пріятная и плодоносная долина, орошаемая многими ручьями. Одинъ Колоеръ, или Греческой монахъ, съ. которымъ разговаривалъ я о древности сего города, и которой противъ обыкновенія сего рода людей, былъ нарочито свѣдомъ, сказалъ мнѣ, что славные А реи ноевы сады, столь разхвалеііные въ Гомерѣ, были на семъ самомъ мѣстѣ, и припомнилъ мнѣ приключеніе Навзикаи, дочери сего Царя, которая идучи на рѣку мыть платье, встрѣтила несчастнаго Улисса, спасшагося отъ кораблекрушенія.

Островъ Корфу, имѣетъ около ста двадцати миль въ окружности. Земля его въ полуденной сторонѣ гориста. Хлѣба родится мало, но изобилуетъ онъ помаранцами, лимонами, и виноградомъ, а особливо уважается здѣшней медъ и деревянное масло, коимъ жители производятъ не малой торгъ. Венеціане посылаютъ въ Корфу Губернаторовъ и судей, коихъ перемѣняютъ всякой годъ. Въ городѣ находится Архіепископъ, и оной всегда бываетъ дворянинъ изъ республики. Греки не имѣютъ своего Епископа, но только протоіерея, начальствующаго въ ихъ церкви.

Мы оставили въ сторонѣ островъ святыя Мавры, встарину Левкадіею называвшейся, на которомъ есть крѣпость и не мало деревень. Былъ онъ славенъ капищемъ Аполлоновымъ, и близъ его лежащею каменною горою, съ которой Левкадіане имѣли обыкновеніе свергать каждой годъ одного преступника, для отвращенія нещастій, кои бы могли имъ угрожать. Съ сей самой горы бросались отчаянные любовники въ море; что и подало причину называть ее Скачекъ влюбленныхъ.

Я видѣлъ мимоѣздомъ мысы Никопольской и Акційской, гдѣ произходило морское сраженіе между Августомъ и паркомъ Антоніемъ, которое рѣшило судьбу обладанія надъ вселенною. Я воображалъ себѣ нещастную Клеопатру, когда она бывъ приведена въ страхъ видѣніемъ Римскихъ кораблей, искала спасенія у береговъ Нила, удалялася на греблѣ, и послѣдуема была слабымъ, но обожавшимъ еще ея любовникомъ. Августъ, въ знакъ побѣды, построилъ близъ города Акціи Никополь, котораго остались теперь только развалины, равно какъ и города Акціи. Онъ приказалъ также, что бы съ большимъ прежняго великолѣпіемъ отправлялись Акціатическія игры, установленныя въ честь Аполлону.

Островъ, или лучше камень, называемой Балъ дк" Комлеръ (Кумова долина) между святою Маврота и Кефалоніею, былъ славная Итака, гдѣ царствовалъ мудрой Улиссъ. Въ немъ важны весьма способы, кои употребилъ сей хитрой Князь для пропитанія людей въ такомъ мѣстѣ, гдѣ нынѣ едва находятъ пищу козы, на горѣ обитающія.

Купцы наши нагрузили корабль коринкою въ Кефалоніи, а по томъ въ Зантѣ, не далеко отъ нея лежащемъ. Кефалонія есть островъ въ двое больше Корфуи, но меньше населенной и не столь плодородной. На немъ находится нѣсколько деревень и крѣпость, коей жители торгуютъ симъ славнымъ изюмомъ, которой прежде родился только въ окружностяхъ Коринѳа. Въ Зантѣ его больше собирается, нежели въ Кефалоніи, по причинѣ величины острова.

Зантъ, инаково Зацинтомъ называемой, имѣетъ отъ сорока до пятидесяти деревень обитаемыхъ Греками и Турками. Послѣдніе владѣютъ довольно укрѣпленною и содержащею въ страхѣ весь островъ, крѣпостію. Теперь Зацинтъ не покрытъ уже дубровами, какъ говоритъ Гомеръ. Съ теченіемъ времяни земля вся выработана, и естьли недостаетъ чего жителямъ, то единаго лѣса. Сверхъ коринки, въ Зантѣ родится множество дынь, персиковъ, винныхъ ягодъ, оливковъ, словомъ, всякаго рода преизрядныхъ плодовъ.

Не далеко оттуда находится не большой островъ Дулихіумъ, отстоящей отъ Итаки въ восми миляхъ. Онъ принадлежалъ Улиссу, какъ и Кефалонія съ островомъ святыя Мавры. Сей Царь имѣлъ въ немъ свой дворецъ, коего по сю пору показываются еще остатки.

Мы продолжали путь нашъ вдоль Острововъ Строфадскихъ, въ которые Гарпіи, гонимыя Зетесомъ и Балансомъ, сыновьями Боуеовыми, скрылись. Я спрашивалъ нѣсколькихъ Турокъ тамъ бывшихъ, неизвѣстно ли на оныхъ чего о сихъ животныхъ, но не могъ получить отъ нихъ ни малѣйшаго объясненія. Одинъ изъ нихъ сказалъ мнѣ, что конечно я говорилъ о Греческихъ монахахъ, кои одни тамъ и живутъ. Я усмѣхнулся его простотѣ, и потерялъ желаніе осмотрѣть сіи малые острова.

Въ слѣдующей день оставили мы въ лѣвѣ Сфактерію, гдѣ Аѳиняне одержали побѣду надъ Слаутанцами, по дломъ Мысъ Премудрости, къ коему по причинѣ морскихъ разбойниковъ, боялись приближишься, и на конецъ Тенарской, нынѣ Маталанскимъ мысомъ называемой, при которомъ находятся многія пучины, почитаемыя стихотворцами за адскіе врата. Чрезъ нихъ провели они Геркулеса для пойманія пса Цербера. Въ семъ мѣстѣ и по нынѣ разсказываютъ подобную басню; но въ мѣсто Цербера говорятъ о діаволѣ, а въ мѣсто Геркулеса упоминаютъ объ Архангелѣ Михаилѣ.

Видъ Цериги, или острова Цитеры, пріятной области Венервной разогналъ въ насъ скучныя мысли, произведенныя Тенаромъ. Елена, красавица воспалившая часть Азіи, родилась на семъ островѣ. Вы конечно ожидаете, Государыня моя, какого пріятнаго описанія о сей странѣ, воображая, что она должна быть наипрекраснѣйшая на всей земной поверхности. Я самъ думалъ, что природа украсила ее наилучшими своими дарованіями: по Цитера издалека показалась намъ кучею горъ безплодныхъ и дикихъ; однакожъ одинъ бывшей въ срединѣ острова человѣкъ увѣрилъ насъ, что находятся тамъ прелестныя долины, изобилующія виноградомъ и масличными деревьями. Онъ имѣетъ двѣ пристани, которыя служатъ великимъ убѣжищемъ купеческимъ кораблямъ отъ разбойниковъ, наполняющихъ часто море на полдень Греціи лежащее.

Отъ самаго Занта, мы имѣли часто случай сходить на твердую землю въ Мореѣ;, которая, какъ уже я сказалъ, есть древней Пелопонезъ. Я рѣшился на конецъ съ докторомъ побывать въ ней; и шкиперъ высадилъ насъ на концѣ залива Лаконическаго, инако Колохинскимъ называемаго, въ самомъ ближайшемъ мѣстѣ къ Мизитрѣ. Мы взяли одного Грека въ Дураццѣ вмѣсто проводника. Въ первой день ѣхали мы плодоносною и выработанною долиною. На правой рукѣ была у насъ Еврота, та славная рѣка, на берегахъ которой древніе Спартане приобучались къ понесенію трудовъ.

Докторъ мнѣ сказалъ, что Лакедемонъ, гдѣ нынѣ стоитъ городъ Мизитра, былъ основанъ Лакедемономъ, сыномъ Юпитера и Tauгемы. Вы знаете, что Ликургъ, одинъ изъ Царей Лакедемонскихъ, прославился мудростію законовъ ему данныхъ. Жилъ онъ около того времяни, когда Ромрлъ основалъ Римскую. Имперію. Спарта получила все свое величество отъ сего разумнаго законодавца, вскорѣ учинилась соперницею Аѳинамъ, и чрезъ долгое время повелѣвала всею Греціею.

Въ Мизитрѣ считаютъ около пятнадцати тысячъ жителей, между коими очень мало Турковъ. Она защищается замкомъ, построеннымъ на горѣ, гдѣ была крѣпость Спарты. Малое число слѣдовъ оставшихся отъ достопамятностей, украшавшихъ сей древней городъ, суть изломанные столпы, и разбросанные по полю карнизы, капители и пр. Можно узнать однакожъ разположеніе Театра и Дромоса. Первой имѣлъ двѣсти пятьдесятъ шаговъ въ наибольшемъ своемъ отверстіи. Стѣны были изъ хорошаго тесанаго камня, а ступеньки мраморныя. Противъ театра видны обломки столповъ и кирпичной стѣны, кои выдавали намъ за остатки гробницы Павзаніевои. Тутъ же стоялъ тотъ славной столпъ, на которомъ вырѣзаны были имяна трехъ сотъ Спартянъ, лишившихся жизни при защищеніи Термопилъ. Намъ показывали сей столпъ въ одной церквѣ въ городѣ, куда онъ послѣ перенесенъ. Дромосъ былъ круглая площадь, на которой молодые люди учились бѣгаться и управлять лошадьми: можетъ быть на сей же самой площади дѣвицы плясали нагія и боролись съ молодыми мущинами въ присудствіи стариковъ.

Сія провинція гораздо больше просвѣщена нынѣ, нежели была во время Венеціанъ, кои потеряли ее въ 1715 году. Въ ней путешествовать можно столь же безопасно, какъ во Франціи и Англіи, управляетъ ею Паша, живущей въ Триполисѣ. Я отъ сего самаго Паши свѣдалъ, что содержитъ она около семи сотъ тысячъ жителей, повинующихся Султану, и пятьдесятъ или шестьдесятъ тысячъ Маинотповъ, или Менотовъ, прозванныхъ отъ небольшей пристани Майны, которую имѣютъ они въ Колохняскомь заливѣ, на полдень отъ Лакедемона. Сей народъ произходитъ отъ древнихъ Спартянъ, живутъ въ горахъ Лаконійскихъ, и предъуспѣли съ помощію сихъ утесистыхъ горъ, сохранить себя въ независимости отъ Турковъ, кои никогда не могли ихъ покорить. Въ концѣ прошедшаго вѣка Турки захватили ихъ пристань, которой послѣ сами лишились, и по сей причинѣ множество семей Майнотскихъ перешли на островъ Корсику, гдѣ перемѣшались съ природными жителями. Корсика была достойна по истиннѣ служить убѣжищемъ потомкамъ Спартакъ.

Французы производятъ наивеличайшую торговлю въ Мореѣ Они тамъ имѣютъ въ разныхъ мѣстахъ одиннадцать или двѣнадцать купеческихъ домовъ, генеральнаго Консула въ Коронѣ, и двухъ Вицеконсуловъ, одного въ Патрасѣ, а другаго въ Наполи ди Романія

Изъ Мизитры поѣхали мы въ Наполь, или древній Навпліумъ. Городъ Аргосъ, сохранившій до нынѣ свое старинное имя, лежитъ на другой сторонѣ залива. Я дорогою видѣлъ небольшую лужайку, на которой сражались триста Спартакъ, предводимыхъ Леонидасомъ. Проѣзжая въ Наполь, по Спартанской дорогѣ, видно возвышеніе, покрытое развалинами, кои почитаются за остатки Дворца Агамемнонова.

Мы продрожали путь нашъ къ Миценѣ, которую основалъ Персей, освободитель Андромединъ. Нынѣ называютъ ее Агіосъ-Андреаносъ. Между Миценою и Аргосомъ былъ городъ и роща Пемейская, гдѣ убилъ Геркулесъ ужаснаго льва. Аргосцы отправляли въ оной всякой годъ игры и сраженіи, прозванныя Немейскими, въ честь сему герою. Жители Аргоса почитались наистрастнѣйшими изо всѣхъ Греческихъ народовъ къ Музыкѣ. Сей вкусъ и по нынѣ царствуетъ между ими. Сколь скоро кончится работа, всѣ обыватели собираются у воротъ своихъ домомъ, или на берегу моря и поютъ наигрывая на лирѣ, которая походитъ на древней сего имяни инструментъ. Мицена находилась во владѣніи Аргоскихъ, а по томъ Лакедемонскихъ Царей, Новой городъ, заступившій ея мѣсто, не имѣетъ ни чего привлекающаго любопытство. Я не больше доволенъ былъ и Коринѳомъ.

Сей городъ, бывшій встарину украшеніемъ Греціи, и столицею Ахаіи, теперь есть большая деревня, лежащая между морями Іоническимъ и Егейскимъ. Древней Коринѳъ имѣлъ въ окружности около пятидесяти верстъ. Думаютъ, что онъ основанъ былъ разбойникомъ Сизифомъ, сыномъ Кодовымъ, а по разореніи своемъ вновь выстроенъ нѣкоторымъ Коринѳіемъ, сыномъ Пелолсовымъ. Римляне взявъ его приступомъ весь выжгли. Множество статуй золотыхъ, серебреныхъ и мѣдныхъ разтопились въ семъ пожарѣ. Сіи разные металлы, слившись въ вмѣстѣ, составили родъ дорогой мѣди, названной потомъ Коринѳскимъ металломъ.

Домы построенные безъ всякаго порядка и искуства, заняли мѣсто дорогихъ зданій украшавшихъ сей гордой городъ, жители, коихъ число простирается до тысячи пяти сотъ человѣкъ, имѣютъ почти всѣ великіе сады изъ помаранцовыхъ и лимонныхъ деревьевъ. Земля приноситъ ячмень, пшеницу, оливки, и вино, съ котораго они получаютъ великіе доходы. Мы видѣли на одной высотѣ съ дюжину столповъ, остатки, сказываютъ, нѣкотораго древняго храма. Крѣпость лежитъ въ небольшой милѣ отъ города на каменной горѣ, съ которой видна гора Цитеронъ, гдѣ пострадалъ нещастной Едипъ. Видны оттуда такъ же вершины Парнасса и Геликона. Теперь сіи горы суть сокровищи для ботаники, какъ были встарину для стихотворцевъ. По правую и по лѣвую руку крѣпости есть двѣ крѣпостцы, имѣющія каждая свой гарнизонъ и Агу, или особаго Коменданта. Источникъ Пирейской находится въ самомъ возвышенномъ мѣстѣ горы; вода въ немъ чиста и изобильна. Сказываютъ, что конь Пегазъ пилъ изъ него, когда былъ пойманъ Беллерофонтомъ, употребившимъ его въ сраженіи съ Химерою. Вамъ извѣстно, что намѣреніе было прокопать Коринѳской мысъ, или междуморіе, имѣющее только около іо верстъ ширины отъ одного до другаго моря. Я видѣлъ, съ стороны Левантскаго залива, ровъ, которой было уже начали копать для сей причины, и котораго остались еще по нынѣ нарочитые слѣды.

Пробираяся въ Мегару ѣхали мы по узкой дорогѣ, у которой по одной сторонѣ лежатъ Скиронейскія горы, а съ другой ужасная пропасть, покрытая морскою водою. Въ семъ самомъ мѣстѣ держался славной разбойникъ Скиронъ, убитой Тезеемъ. Ежели городъ Мегара, почитающій основателемъ своимъ сына Аполлона Мегарея, находится не въ лучшемъ состояніи, какъ Коринѳъ, онъ имѣетъ по крайней мѣрѣ то преимущество, что не перемѣнилъ своего имяни, какъ то случилось со многими другими. Славной Евклидъ, въ немъ родившійся, доволенъ бы былъ для учиненія его безсмертнымъ. Въ развалинахъ не нашелъ я ничего заслуживающаго любопытство, хотя въ древнія времяна городъ былъ изъ самыхъ цвѣтущихъ въ Греціи.

Отъ Мегары считается сто верстъ до Лелейны, древняго Елевзиса названнаго по имяни одного своего Царя Елевзиною. Докторъ не упущающій ни малѣйшаго случая для приведенія на память баснословія, сказывалъ мнѣ, что въ, семъ городѣ пристала богиня Церера, когда искала дочери своей Прозерпины, похищенной Плутономъ. Царь ее принялъ весьма благосклонно, а богиня изъ благодарности помогла въ родахъ его женѣ, и была сама кормилицею младенца, названнаго Триптолемомъ. Она его потомъ обучила насѣвать землю, и способствовала привести въ совершенство земледѣліе.

Елевзинцы построили великолѣпной храмъ Церерѣ, и учредили въ честь ея праздники, названные Тесмофоры, въ которыхъ молодыя дѣвицы носили на головахъ корзинки, наполненныя колосьями. Въ Лепсинѣ нѣтъ больше жителей; страхъ отъ разбойниковъ принудилъ ихъ всѣхъ оттуда выбраться, но сіе не удержало меня осмотрѣть прекрасныя мраморныя развалины, коими поле покрыто, а особливо въ томъ мѣстѣ, гдѣ стоялъ храмъ Цереринъ. украшеніе столповъ лежатъ одни на другихъ: Дорической орденъ смѣшенъ съ Іоническимъ; руки, ноги отъ статуй валяются съ подножіями столбовъ. Я примѣтилъ грудную статую изъ бѣлаго мрамора, которая конечно составляла часть богинина истукана; на головѣ имѣла она корзинку, около которой вырѣзаны колосья. Лице совсѣмъ испорчено. Лѣвое плечо покрыто долгими волосами, перевязанными лентою. На груди видна Медузина голова между двумя лентами. Все очень чисто выработано и достойно быть трудамъ славнаго Праксителя, почитаемаго за мастера, здѣлавшаго сію статую.

Мы спѣшили приближиться къ Аѳинамъ, которые наибольше возбуждали въ насъ любопытство, и были въ самомъ дѣлѣ главною цѣлью нашего путешествія. Никакой городъ въ свѣтѣ не пріобрѣлъ больше славы оружіемъ, мудростію законовъ, вкусомъ къ художествамъ, и безконечнымъ, числомъ великихъ людей во всякомъ родѣ, въ немъ родившихся. Докторъ имѣлъ случай показать здѣсь всю свою ученость. Древность города Аѳинъ не оспорима. Баснословіе приписываетъ начало его Палладѣ, исторія даетъ ему основателемъ Цекролса, а Тезей и Бодръ, наслѣдники его, учинили городъ наицвѣтущимъ въ Греціи. Онъ былъ потомъ управляемъ Аргонтами, за коими послѣдовало народное правленіе. Сія республика сохраняла чрезъ долгое время надъ всѣми прочими явную поверхность, и произвела столь же много героевъ, сколь и ученыхъ людей. Послѣ Римскихъ завоеваній, жители его мало по малу начали удаляться отъ добродѣтелей своихъ предковъ: за потеряніемъ вольности послѣдовало изтребленіе художествъ и наукъ; и онъ имѣлъ ту же участь, что и прочіе города, кои до конца опустошило неистовство Турковъ. Видны однакоже еще нѣкоторые слѣды прежняго его состоянія, и малое число развалинъ доказываютъ, какъ его славу, такъ и варварство его побѣдителей.

Новые Аѳины имѣютъ тоже положеніе; что и древніе, но гораздо меньше занимаютъ мѣста. Крѣпость построена на утѣсистомъ камнѣ, лежащемъ на холмѣ, которой можетъ имѣть около тысячи двухъ сотъ шаговъ въ окружности. Нѣсколько лѣтъ назадъ были въ оную три великолѣпные входа съ разными выпуклыми изображеніями. Я думаю, что онѣ были тѣ самые Пропилеи или сѣни, коихъ сооруженій стоило больше двадцати тысячъ талантовъ. {Двѣнатцать миліоновъ рублевъ.} Въ нѣсколькихъ шагахъ, идучи вверхъ, находился храмъ побѣды, вправо Отъ дороги ведущей къ Минервину храму. Онъ. служитъ Туркамъ вмѣсто арсенала, равно какъ и другое большое зданіе, лежащее на противъ его. Столбы и того и другаго, кои еще остались; суть Іоническаго ордена, и украшены выпуклыми изображеніями, весьма искусно высѣченными.

Мы пришли къ храму Минервы,, которой зберегли Турки. Они здѣлали изъ него главную свою мечеть, но въ 1687 оная разорена была бомбою, и намъ не досталось удовольствія видѣть ее въ цѣлости, какое имѣли путешествователи бывшіе прежде насъ. Бомба взорвала нутръ зданія и рядъ столбовъ; другіе три ряда еще цѣлы, и составляютъ наипрекраснѣйшій монументъ древности во всѣмъ свѣтѣ. Сей храмъ былъ изъ бѣлаго мрамора, довольно похожей съ вида на параллелограмъ. Длина его съ востока на западъ была двѣсти двадцать, а ширина сто футовъ. Сорокъ восемь столбовъ Дорическихъ, вышиною въ сорокъ два фута, составляли около храма преудивительную галлерею; чело входа украшено было прекраснымъ изображеніемъ вступленія Минервы въ Аѳины. На немъ видна была колесница богини, везомая конями столь высокаго искуства, что достойны они рукъ Праксителей и Мироновъ. {Греческіе скульпторы или ваятели; Первой, жилѣ за 546 лѣтѣ, а второй за 442 года до P. X. и оба были столъ велики въ своемъ художествѣ, что мраморѣ казалось, одушевлялся; проходя чрезъ ихъ руки. Миронъ между прочимъ здѣлалѣ изъ мѣди корову столъ подобную живой, что и самые звѣри обманывались. Между работами Праксителя славились и поставлялись наилучшими: сатиръ, два Купидона, двѣ Венеры и статуя знатной Греческой прелюбодѣйницы Фрине.} Внутренность зданія представляла взору двойной рядъ мраморныхъ столбовъ, составляющихъ также галлерею. Стѣны равно были мраморныя и украшены живописью и мозаикомъ. На верхней части высѣчены были сраженіе со Кентаврами, жертвоприношеніи, ходы, торжественные обряды. Балдахинъ надъ престоломъ, во время Христіанъ, поддерживался четырьмя столбами, изрядно выработанными изъ порфира. Сей храмѣ очень теменъ; но еще темнѣе повидимому былъ, пока Греки не сдѣлали на хорахъ отверстія, чрезъ которое свѣтъ входилъ въ средину зданія. Я тоже самоё примѣтилъ во всѣхъ языческихъ капищахъ; кои пощадило время до нашего вѣка: можетъ быть темнота необходимо нужна была для празднованія ихъ тайнъ.

Желаніе и любопытство мое, такъ сказать, колебались между толикимъ числомъ предмѣтовь, кои оставалось осмотрѣть. Я просилъ показать мнѣ тѣ знаменитыя мѣста, гдѣ въ древнія времена сіяли съ такою славою Периклесы, Алцибіады, Сократы, Платоны, и пр. Мы сошли въ низъ сквозь множество драгоцѣнныхъ развалинъ и мраморныхъ столбовъ, посреди коихъ Турки построили шалаши и караульни, Театръ Бахусовъ соединяется съ крѣпостію и лежитъ на косогорѣ холма. Природа и искуство произвели величественное и прелестное для представленія мѣсто, шириною въ двѣсти пятдесять футовъ. Оркестръ имѣетъ около ста, а остатокъ зданія занятъ ступеньками, или лавками для зрителей. Теперь видны только черты, или основаніе сего великолѣпнаго театра, наидревнѣйшаго во всей вселенной. На немъ проставляли трагедіи и комедіи Ескиловы, Софокловы, Еврепидовы, Аристофановы. Римляне подражали Грекамъ въ семъ родѣ великолѣпія, а новые Италіянцы пошли, хотя издалека по слѣдамъ Римлянъ. Изо всѣхъ народовъ, упражняющихся съ успѣхомъ въ драмматическомъ искуствѣ, одни Французы, кажется, не радѣютъ о красотѣ театровъ, и о зданіяхъ для позорищъ, хотя и превзошли всѣ народы безпримѣрными сочиненіями для таковыхъ представленій.

Другой достопамятной остатокъ, которой и цѣлѣе Бахусова театра, есть такъ называемой Фонарь Демосѳеновъ, то есть небольшая мраморная башня, въ которой, сказываютъ, сей великій ораторъ упражнялся въ ученіи краснорѣчія. Она небольше шестнадцати футовъ съ половиною имѣетъ въ окружности. и покрыта куполомъ, коего верхъ изсѣченъ на подобіе чешуи. Шесть столбовъ, въ десять футовъ съ половиною вышины, поддерживаютъ сію особаго рода бутку. Изображеніи на челѣ имѣютъ, какъ мнѣ показалось, нѣкоторое сношеніе съ трудами Геркулесовыми. Сей драгоцѣнной монументъ удивительной работы, по нещастію включенъ въ гостинницѣ Капуциновъ, коихъ невѣжество и варварство, больше причиняющіе опустошенія, нежели время и война, совсѣмъ его изпортили. Они заклали половину онаго въ монастырскую стѣну, и покрыли подмаскою всѣ выпуклыя изображеніи. Одинъ Агличанинъ имѣлъ терпѣніе снять самъ подмаску, и очищать ее своими руками, бояся что бы неискусной работникъ ихъ не перепортилъ.

Есть другая Башня, также мраморная осмиугольная, на коей высѣчены восемь главныхъ вѣтровъ, каждой на томъ боку, съ котораго дуетъ. Широкъ, или нордъ-вестъ, представленъ покрытой епанчею съ полусапожками на ногахъ, и держитъ въ рукѣ опрокинутой сосудъ, а Зефиръ въ видѣ молодаго человѣка съ босыми ногами и нагимъ чревомъ, и сущаго цвѣты въ полѣ своего платья. Борей имѣетъ черты угрюмаго старика, и закрываетъ лице полою своей епанчи. Сіи и прочіе вѣтры представлены въ ростъ человѣческой, и хотябы имяна ихъ и не были тутъ написаны, легко бы можно было ихъ узнать по разнымъ присвоеніямъ, коими означилъ ихъ художникъ. Въ нутри башня и темна и дурна. Двенадцать Калоеровъ ходятъ въ нее для отправленія службы, но чинятъ оное чуднымъ образомъ. Они становятся около своего начальника, и вертятся каждой на своихъ ногахъ, въ равномъ отъ него разстояніи; что и гамъ онъ также дѣлаетъ. Они говорятъ, что дошелъ до нихъ сей обрядъ отъ древнихъ Аѳинянъ, кои хотѣли чрезъ оной представить систему мира. Кровля башни составлена изъ двадцати четырехъ равныхъ, кусковъ мрамора, кои всѣ концами соединяются въ верхнюю точку. Не хотѣлиль чрезъ то означить двадцати четырехъ вѣтровъ? Впрочемъ зданіе сіе достойно народа столь просвѣщеннаго, каковы были Аѳиняне, и одного бы его было довольно для сохраненія потомству памяти о славѣ перваго въ Греціи города. Архитектура показалась мнѣ вообще груба; но бареліевы, или выпуклыя изображеніи, великой красоты, а особливо головы удивительнаго искуства.

Съ стороны Елевзинскихъ воротъ, находятся остатки огромнаго присѣнка, составляющаго часть одного портика. Оной имѣлъ сто двадцать пять шаговъ въ длину, то есть около одной стадіи, или поприща, а въ окружности больше пяти сотъ футовъ. Виднѣе всѣхъ прочихъ остатковъ на семъ мѣстѣ естьчасть стѣны украшенной спереди мраморными столбами.

Не далеко оттуда, внѣ стѣнъ новаго города, былъ храмъ сооруженной Аѳинянами въ честь Тезею, по убіеніи имъ Мараѳонскаго вола. Теперь тутъ церковь Святаго Георгія, въ которой, иногда отправляютъ службу Греки. Около зданія построенъ портикъ, утвержденной на мраморныхъ столбахъ Іоническаго ордена. Сводъ сдѣланъ изъ большихъ кусковъ мрамора на подобіе перекладовъ, украшенныхъ рѣзьбою. Съ обѣихъ сторонъ фасады сѣней, внутри и снаружи представлены главные Тезеевы подвиги. Въ одномъ мѣстѣ сей Герой низвергаетъ въ море разбойника Скирона; въ другомъ наклоняетъ съ усиліемъ дерево, и привязываетъ Скинниса, другаго славнаго разбойника, которой самъ мучилъ симъ образомъ прохожихъ. Представленъ онъ также побѣдителемъ Амазонокъ, плѣняющимъ царицу ихъ Ипполиту. Въ нѣкоторомъ отъ сего мѣста разстояніи, идетъ онъ въ препровожденіи дочерей Моносовыхъ, держитъ за руку Аріадну, а на сестру ея бросаетъ нѣжные взоры. Сраженіе Кентавровъ и Лапитовъ, походъ Аргонавтовъ, снизшествіе его во адъ съ Пиритоусомъ такожъ не забыты. Всѣ сіи рѣзбы. Суть дѣло рукъ мастерскихъ, и почти нимало отъ времяни не Лишились своей красоты и тонкости.

Ученые имѣютъ причину сожалѣть здѣсь о множествѣ вещей. Академія, Музеумъ, Одеумъ, сіи великія святилищи музъ, представляютъ теперь кучи развалинъ, коихъ и видъ вперяетъ еще нѣкоторое почтеніе. Мы были въ Стадіи, гдѣ отправлялись игры всей Аттики: теперь только видно мѣсто сей площади, имѣющей сто двадцать пять шаговъ въ длину, и въ ширину. Гора Гиметта и понынѣ славна своими пчелами. Медъ ихъ имѣетъ вкусъ весьма пріятной, а цвѣтъ похожей на золото.

Мы не хотѣли оставить Аѳинъ, не осмотрѣвъ Пирея. По до, огѣ къ нему ведущей видно еще нѣсколько основанія стѣны, соединявшей сію пристань съ городомъ. Въ заводи моглобъ легко умѣстишься около пятидесяти нашихъ кораблей, естьлибъ не была она отъ части засорена развалинами. Теперь она называется Порто Леоне, имя данное ей отъ Италіанскихъ мореходцевъ, по причинѣ стоящаго въ пристани преизряднаго мраморнаго льва, которой издалека виденъ.

Въ Аѳинахъ считаютъ около пятнадцати тысячъ жителей, кои всѣ Греки. Сей народъ, въ древнія времяна, прославившейся знаніями, свободными художествами, и даже своимъ непостоянствомъ, теперь еще въ наши дни нѣсколько подобенъ тому, каковъ былъ встарину. Положеніе его перемѣнилось, но разумъ остался и въ Аѳинахъ можно бы найти пріятности Алцибіадовы, краснорѣчіе Демосѳеново, и добродѣтель Сократову, ежелибъ не были они утѣсняемы Турками. Они борятся мужественно съ оковами деспотизма и имѣютъ удивительное проворство въ сысканіи средствъ для избѣжанія умноженія податей, коими прочіе Греческіе на оды обремѣняются, Теперь въ семъ городѣ находится больше витіевъ, нежели было во время нападеній Филиппа на Пелопоннезъ; но по нещастію нѣтъ больше, какъ бывало встарину, народныхъ собраній, въ коихъ бы могли они защищать и поддерживать правы своего отечества. Они не могутъ предаваться сему стремленію, какъ въ однихъ кофейныхъ домахъ, въ коихъ говорятъ съ неменшею вольностію, какъ и жаромъ. Сіи домы заведены на тѣхъ мѣстахъ. гдѣ былъ прежде Портикъ, столь славной великими людьми, ходившими въ него учиться. Духовные въ Аѳинахъ почти всѣ учены, и есть между ими превосходные проповѣдники.

Судя по недостатку склонности нынѣшнихъ Аѳинянъ къ живописи, не льзя и подумать, что городъ ихъ былъ отечествомъ Апеллеса {Апеллесѣ родомъ съ острова Коса, славной и первой въ древности живописецъ, жившій во время Александра Македонскаго. По признанію его самаго, лучшія его картины были: 1. портретъ Александра великаго, держащаго въ рукъ Юпитеровъ перунъ, столъ похожій, что въ пословицу вошло, по свидѣтельству Плутарха, называть, "Александра Филппова сына непобѣдимымъ, а Апеллесова неподражаемымъ." 2. спящая Венера. 3. Венера находящая изъ моря.} и Зевксиса. (*-*) Изо всѣхъ искуствъ съ наибольшимъ успѣхомъ упражняются они въ музыкѣ. Всѣ почти играютъ на одномъ инструментѣ. которой есть родъ Гитары, или Цитры. Женщины здѣсь весьма прелестны, а мущины великіе волокиты: чернь гораздо {Зевксисъ, Греческой же живописецъ, родомъ изъ Иракліи, ученикъ Аполлодоровъ, но превозшедшій мастера искуствомъ. Онъ набогатясь пересталъ продавать свои картины, говоря, что нѣтъ ничего на свѣтѣ, чѣмъ бы можно за нихъ заплатить. умеръ, сказываютъ, страннымъ образомъ. Написалъ онъ старуху въ такомъ смѣшномъ видѣ, что самъ не могъ воздержаться отъ смѣха, и до того хохоталъ, что постигла его смерть.} вѣжливѣе, нежели въ прочихъ частяхъ Греціи; даже въ деревенскихъ жителяхъ видна тихость, учтивство, честность неизвѣстная въ деревняхъ Французскихъ. Что принадлежитъ до проворства и до тонкости, Аѳиняне мало отличаются въ оныхъ отъ своихъ предковъ. Жиды, которые почти всю торговлю другихъ городовъ имѣютъ въ своихъ рукахъ. не наживаются въ Аѳинахъ, гдѣ находятъ Христіанъ больше еще Жидами, нежели они сами.

Губернаторъ перемѣняется всякой годъ въ Мартѣ мѣсяцѣ. Сверхъ онаго находится еще Кади, коего должность разбирать, рѣшить споры, и осуждать виноватыхъ. Другой начальствуетъ при всѣхъ дѣлахъ касающихся до Магометанской вѣры, и наставляетъ готовящихся въ служители мечетей. Архіепископъ имѣетъ великую власть надъ Христіанами, и не теряетъ оной по доброму согласію, въ которомъ живешь съ Турецкими градодержателями. Онъ содержитъ нѣкоторой родъ суднаго-приказа, но Греки лучше любятъ быть судимы Кадіемъ.

Одежда Аѳинянъ мало разнствуетъ съ Турецкою. На головѣ по большей части носятъ они только красную скуфью. Кафтаны ихъ коротки и уски. Вся обувь состоитъ въ сапожкахъ, обыкновенно темнаго или чернаго цвѣта. Женщины росли и очень бѣлотѣлы, рѣдко выходятъ изъ домовъ, и когда случится съ ними встрѣтиться, благопристойность требуетъ уступить имъ гну, сторону улицы, по которой онѣ идутъ, и оборотиться къ нимъ свиною. Главная торговля города состоитъ Bu деревянномъ маслѣ, кожахъ, мылѣ, смолѣ, и особливо въ винѣ, которое здѣсь весьма уважается.

Наконецъ надобно было намъ рѣшиться оставить землю, въ коей обитали встарину столь славные люди, заслуживающіе своими достопамятными подвигами, или безсмертными трудами, почтеніе и уваженіе отъ всего мира. Мы сперва поѣхали въ Саламину, отечество Солоново, обратясь вправо отъ дороги Елевзинской, чрезъ долину покрытую масличными деревьями. Послѣ двухъ часовъ съ половиною пути, прибыли мы въ каналу. отдѣляющему Саламину отъ земли, принадлежащей Аѳинамъ. Е и островъ былъ долгое время причиною споровъ между Аѳинянами и Мегарянами старавшимися наперерывъ завладѣть онымъ: но наконецъ сіи послѣдніе принуждены были уступить, и помышлять о защищеніи ихъ собственнаго города.

Приближаясь къ Саламинѣ. увидѣли мы въ правой рукѣ славную каменную гору Керасъ, на которой Ксерксъ поставилъ серебреной тронъ, для осмотру морскихъ своихъ силъ. Сей государь лстился отвести въ свои владѣніи всѣ Греческіе народы плѣнными, но Ѳемистоклъ унизилъ его гордость, и Саламинское сраженіе дало знать Персамъ, чего имъ должно было бояться отъ народа, побѣдившаго соединенныя силы Азіи. Главная деревня острова, да и весь островъ, называется нынѣ Кулури. Шалаши, деревни, и селы составляютъ всѣ остатки сего славнаго царства Теламона, отца Аяксова и Тевцерова.

Недалеко отъ Саламины, находится островъ Егинскій, названной отъ имяни Егины, любовницы Юпипіеровой, породившей отъ него Еака, царя сего острова, и потомъ судію адскаго. Заливъ, въ коемъ лежатъ сіи два и. многіе меньшіе острова, называется Заливъ Егинской: На одномъ изъ двухъ составляющихъ его устье мысовъ, видны дватцать девять столбовъ весма возвышенныхъ, кои суть остатки разореннаго храма Минервина: отъ нихъ произходитъ даемое ему имя Столбоваго Мыса. Другой съ стороны Мореи называется Мысъ Схилли. На островѣ находится столь великое число красныхъ куропатокъ, что жители принуждены всякой годъ весною, по повелѣнію начальниковъ, ходить въ поле, искать ихъ гнѣздъ, и бить яйца, опасаясь, чтобъ надмѣру великое множество сихъ птицъ не пожрало весь хлѣбъ, и не причинило бы въ землѣ голода. Егина произвела многихъ великихъ мужей; ибо думаютъ, что Ахиллесъ, Патроклъ, Аяксъ и Неоптолемъ въ ней родилися; но въ послѣдующія времяна не было уже въ ней людей отмѣнныхъ, что подало поводъ къ сей въ древней Греціи извѣстной пословицѣ: Егина произвела на свѣтъ лутчихъ своихъ дѣтей въ первыхъ родахъ. Сія пословица говорилась о тѣхъ, кои съ ребячества показывали добрыя начала, нечувствительно становились хуже, и наконецъ совсѣмъ были ни къ чему годны.

Мы воротились назадъ, и приближились къ столицѣ Беотіи, лежащей на одинъ день разстоянія отъ Аѳинъ. Городъ Тебы (Ѳивы) имѣлъ основателемъ Кадма,-сына Агенора, царя Феникійскаго. Разпространилъ его Амфіонъ, построившій въ немъ, по словамъ стихотворцевъ, стѣны при звукѣ лиры. Александръ великій разорилъ его до основанія, и всѣ Тебанцы, изключая потомковъ стихотворца Пиндара, родившагося въ семъ городѣ, и котораго сей Царь весма уважалъ сочиненіи, преданы были мечу. Тебы были также отчизною Геркулеса, Бахуса, и двухъ славныхъ полководцевъ Пелопида и Еламинонда. Городъ нынѣ состоитъ въ старинной крѣпости называемой Кадмейскою, въ которой видѣли мы еще обвѣтшалыя башни, и остатки стѣнъ, а между прочими одну, про которую жители мыса намъ сказывали, что оставлена она была нарочно Александромъ, когда всѣ другія велѣлъ онъ срыть. Тебы, въ старину столь великой городъ, нынѣ едва три или четыре тысячи жителей имѣетъ, а достопамятныхъ зданій одинъ водометъ, можетъ быть тотъ самой, которой древніе называли Дирце, и которой былъ прославляемъ въ одахъ Пиндаровыхъ.

На другой день приѣхали мы въ Ливадію, небольшой городъ торгующей пшеномъ, хлѣбомъ, и шерстяными тканьми. Наутріе оставили мы влѣвѣ Геликонъ, а въ нѣсколькихъ оттуда миляхъ, очутились при под, ошвѣ Парнасса, на которой имѣлъ я любопытство взойти въ первой разъ въ моей жизни. Дорога и крута и шороховата; я достигъ, однако до вершинъ двухъ хребтовъ, и хотя земля на нихъ вездѣ суха, но есть небольшія лужайки, на коихъ ростутъ сосны, дѣлающія мѣсто сіе сноснымъ. Славной Кастальской Источникъ течетъ въ ущелинѣ между двумя холмами: вода свѣжа и пріятна Я отдохнулъ нѣсколько времяни на брегахъ его, размышляя о множествѣ тѣхъ несчастныхъ стихотворцевъ, оскверняющихъ тѣ величественныя мѣста, въ коихъ обитали Гомеры, Виргиніи, Тассы, Камоенсы, Корнеліи, Мильтоны, Расины, Боалы, и Лафонтены.

Я продолжалъ путь до деревни Кастри, гдѣ были славные Делфы, основанные, сказываютъ, сыномъ Нептуновымъ, Делфомъ. Греки называли сей городъ Пупъ земли, и Пиндаръ говоритъ, что Юпитеръ пустилъ въ одно время двухъ орловъ одинаковой въ лету скорости, одного на востокъ, другова на западъ, и что сіи птицы встрѣтились въ Делфахъ. облетѣвъ кругомъ весь свѣтъ, Оракулы даванные въ немъ Аполлономъ чрезъ уста пророчицы, учинили городъ наибогатѣйшимъ въ свѣтѣ. Пріѣзжали въ него со всѣхъ сторонъ, и вопрошающіе вѣщательницу не оставляли давать богатые дары храму. Между развалинами, коихъ число весьма не велико около Каширы, видѣлъ я кучи мрамора, но кои не могли мнѣ дать понятія о зданіяхъ, бывшихъ. въ семъ мѣстѣ.

Оттуду поѣхали мы въ Салону, и потомъ въ Лепантъ. Сей послѣдней городъ, встарину имянуемой Навпактусъ, былъ наикрѣпчайшей въ Етоліи. Положеніе его весьма выгодно, ибо построенъ онъ около горы, на вершинѣ коей лежитъ крѣпость. Въ Лепантѣ есть превеликіе сады лимонные, помаранцовые и кедровые. Внѣ города здѣланъ водометъ, коего вода не уступаетъ Кастальской. Ей того только не достаетъ, что стихотворцы объ ней не пѣли. Торги городъ отправляетъ хлѣбомъ, пшеномъ, масломъ и табакомъ, кои суть наиглавнѣйшія въ немъ произрастеніи. Въ самой день нашего отъѣзда, прибыли мы въ Патрасъ, переѣхавъ заливъ Лепантской въ баркѣ.

Патрасъ или Арое, мѣсто нарочитое до завоеваній Магометанскихъ, украшено было многими славными храмами, какъ напримѣръ Минервы, Цибелы. Венеры, Діаны и Калидонскаго Бахуса. Я нашелъ любопытства достойными одни только сады, гдѣ ростутъ наилучшіе лимоны въ свѣтѣ, и множество гранатовыхъ, померанцевыхъ и кедровыхъ деревьевъ.

Деревня Палата, лежащая въ нѣсколькихъ миляхъ отъ Патраса, есть тотъ Калидонъ древнихъ,-- при которомъ Мелеагръ, сказываютъ, убилъ свирѣпаго вѣпря, опустошавшаго землю, и котораго голову отдалъ прекрасной Аталантѣ. Сіе предпочтеніе, какъ вамъ извѣстно, такъ разсердило дядей Мелеагровыхъ, что они похитили вѣпреву голову у его любовницы. Молодой побѣдитель наказалъ ихъ смертію за сію обиду: но за нихъ отомстила сестра ихъ, мать Мелеагрова, брося въ огонь головню, къ коей привязана была жизнь ея сына.

Таже барка, которая служила намъ изъ Лепанта въ Патрасъ, перевезла насъ и въ Зантъ, гдѣ мы отдыхаемъ уже нѣсколько дней, и отсюду вскорѣ поѣдемъ осматривать другія мѣста.

Я есмь и пр.

ПИСЬМО XI.

Продолженіе Греціи.

Оставя Зантъ, я переѣздилъ такое множество земель, что не возможно видѣть оныхъ больше въ столь короткое время. Теперь нахожусь въ Н егуелонті, столицѣ Есбейской, и изъ оной вскорѣ выѣду для осмотрѣнія другихъ острововъ Греціи. Не скучая вамъ развязываніемъ того, что съ нами случалось всякой день въ путешествіи, опишу кратко только то, что видѣлъ достойнаго примѣчанія.

Островъ Родосъ (Родъ) былъ первой, къ которому мы пристали. Онъ лежитъ верстахъ въ полуторастѣ отъ твердой земли Азіи, и имѣетъ около тысячи верстъ въ окружности. Имя и властители его не одинъ разъ перемѣнялись. Съ начала Греки называли его Офіузою, дабы означить симъ словомъ безчисленное множество змѣй, коими онъ былъ наполненъ; послѣ имяновали его Астеріею, КоримсГіеіо, Макаріего, и Родосомъ. Сказываютъ также, что и славной Колоссъ, считающейся въ числѣ седми чудъ мира, далъ ему имя Колоссы, Вы знаете, какова была сія чрезмѣрная статуя: Она имѣла семдесятъ локтей высоты, и была такъ огромна, что человѣкъ насилу могъ обхзатишь палецъ у ея ноги. Харесъ, искусной рѣщикъ, употребилъ двенадцать лѣтъ на сдѣланіе ея, и она стала въ великія денги. Стояла же надъ моремъ, имѣя на каждомъ берегу пристани ногу такъ, что корабль могъ идти между ими съ натянутыми парусами: но стояла только пятьдесятъ шесть лѣтъ; ибо землетрясеніе опрокинуло ее и разбило. Въ половинѣ седмаго вѣка, одинъ Египетской Суданъ, побѣдивъ Родянъ, увезъ найденные остатки Колосса, коими нагрузилъ девять сотъ верблюдовъ. И такъ мы видѣли только мѣсто, гдѣ онъ стоялъ.

Городъ Родосъ есть, столица острова. Фороней, Царь Аргосскій основалъ его за семь сотъ лѣтъ до Рождества Христова. Имъ владѣли Сарацыны, когда Кавалеры Святаго Іоанна Iярусалямскаго поселились на немъ въ четвертомъ надесяшь вѣкѣ, и взяли имя Кавалеровъ Родоскихъ. Исторія наполнена подвигами военныхъ монаховъ, и вамъ извѣстны славныя осады, кои выдержали они отъ Турковъ. Они отбили непріятеля, пришедшаго на нихъ со сто тысячами войска, но не возмогли возпротивйшься щастію Солимана II, которой напавъ съ числомъ вдвое превосходящимъ вышепомянутое и четырьмя стами кораблями, принудилъ ихъ къ здачѣ по шестимѣсячной осадѣ, каковой кровопролитнѣе не знаемъ мы въ Исторіи.

Родосъ лежитъ на косогорѣ близъ морскаго берега и обнесенъ двойною стѣною защищаемою многими башнями и бастіонами, кои дѣлаютъ его почти непреодолимымъ. Турки ничего не перемѣнили въ укрѣпленіяхъ, а обратили только церкви въ мечети. Старинной дворецъ и дикаго Магистра еще видѣнъ. Теперь онъ служитъ замкомъ верхи му городу, надъ коимъ стоитъ. Сіе зданіе очень огромно, сооружено изъ тесаннаго камня, и кажется все цѣло: наружности его также неповреждены, но внутри оно испорчено отъ опущенія Турковъ, не старающихся ничего починивать. Дворецъ служитъ нынѣ тюрмою для знатныхъ людей, коихъ поведеніе не понравится Оттоманской Портѣ.

Съ морскаго берега есть вороты, называемые Георгіевскими, на которыхъ видны многія надписи, высѣченныя на камнѣ. Между прочими одна изъ оныхъ значитъ, что вороты и принадлежащія къ нимъ башни построены великимъ Магистромъ, Петромъ д'Обюссонъ. На сторонѣ видѣнъ прикованной на цѣпи драконъ, величиною съ быка, и почти съ такими же рогами, но рыло у него и корочѣ и острѣе. Онъ, сказываютъ,.представляетъ, того славнаго чудовища, убитаго однимъ Французскимъ рыцаремъ, моего исторія извѣстна, и которой послѣ того былъ великимъ Магистромъ ордена.

Мы не видали впрочемъ ни въ Родосѣ, ни въ его окружностяхъ, ничего такого, чтобы заслуживало особое вниманіе. Показали намъ только одну деревню, называя ее древнимъ городомъ Линды, въ которомъ родился Аристофанъ. Склонность моя къ сему щастливому стихотворцу произвела во мнѣ удовольствіе при разсматриваніи мѣстъ, въ которыхъ я самъ желалъ себя увѣрить, что онъ увидѣлъ Свѣтъ: чувствованіе испытанное мною часто въ Греческихъ островахъ. Видя себя подъ тѣмъ же самымъ небомъ, казалось мнѣ, что я тѣмъ же самымъ дышу воздухомъ, и тѣмъ же напояюсь разумомъ, коимъ одарены были мужи, которыхъ удивляюся трудамъ.

Земля въ Родосѣ плодоносна и паствами изобильна, равно какъ помаранцовыми, масличными и другими всегда зеленѣющимися деревьями. Воздухъ въ немъ умѣренной, и никогда облаковъ не видно: почему и вѣрили древніе, что остро іъ былъ посвященъ Солнцу.

Ѣдучи изъ Родоса въ Кандію, видѣли мы островъ Скарланту, въ старину называемой Карпатъ, отъ котораго названа Карпатіенскою часть Средиземнаго моря, простирающаяся къ Египту. Сія земля имѣла прежде четыре города, кои нынѣ четыре деревни. Видны тамъ мраморныя каменоломницы. земля въ немъ довольно плодородна. Ежели вѣрить баснословію, Ялетъ, сынъ неба и земли, породилъ въ семь островѣ четырехъ сыновъ отъ Нимфы Азіи, своей жены, то есть, Геслена, Атласа, Елиметея, и Прометея. Другіе думаютъ, что Протеи тутъ царствовалъ, и что Виргилій о семъ произшествіи говоритъ, когда въ четвертой книгѣ Георгикъ упоминаетъ о семъ морскомъ богѣ.

Въ Скарпантѣ обитаютъ одни Греки: Турковъ тамъ со всѣмъ нѣтъ, кромѣ управляющаго имъ Кадія; да и тотъ не всегда живетъ, а приѣзжаетъ всякіе три мѣсяца одинъ разъ, для разсмотрѣнія ссоръ бываемыхъ между обывателями, для отправленія судовъ, и для наказанія виноватыхъ: послѣ чего возвращается въ мѣсто своего пребыванія, островъ Родосъ. Хотя онъ и не весьма важной человѣкъ въ Имперіи, но не меньше сурово поступаетъ съ бѣдными жителями. Когда случается, что Малтійскія галеры приходятъ къ острову, обыватели показываютъ великое безпокойствіе о защищеніи своего градодержателя; ибо обязаны отвѣтствовать за особу его Султану подъ смертною казнію, или подъ лишеніемъ вольности и имѣнія.

Островъ Кандія, наицвѣтущее въ старину царство во всей Греціи, подъ имянемъ острова Крита, значитъ нынѣ весма мало. Въ немъ царствовалъ престарѣлой Сатурнъ, отецъ Юпитеровъ, и послѣ самъ Юпитеръ, котораго баснословіе здѣлало богомъ. Вамъ извѣстно, что стихотворцы, украшая сію исторію, разславили о рожденіи и воспитаніи сего молодаго Князя. Жители Критскіе были тогда и невѣжи и дики: но Радамантъ и Миносъ, дѣти и преемники Юпитера, умѣли ихъ просвѣтить, и мудростію своихъ законовъ заслужили мѣсто судей, по смерти своей, во адѣ. Помянутые законы приняла отъ Критянъ, Спарта и другіе Греческіе города Римляне взяли оные отъ Грековъ, а прочіе народы отъ Римлянъ. Такимъ образомъ Критъ можетъ славиться, что далъ законы всей вселенной Метеллъ былъ первой, которой покорилъ его Римлянамъ: послѣ находился онъ подъ властію Императоровъ Греческихъ, которые отдали его Маркизу Монфератскому. Сей послѣдней продалъ Венеціанамъ, а у нихъ отняли Турки. Изъ ста прежде бывшихъ на семъ островѣ городовъ, едва осталось теперь три, да и тѣ въ жалостномъ состояніи. Региммо и Дамаста почитаются, послѣ столицы, наименьше разоренными.

Кандія построена на развалинахъ стариннаго города Гераклеи. Пристань ея была нѣсколько важна до нападенія отъ Турковъ; но теперь такъ завалена, что насилу и малые суда проходить могутъ. Внутри города представляются предмѣты жалости и запустѣнія: повсюду видны только зданіи разрушенныя, стѣны обнаженныя и готовящіяся къ, паденію. Кажется, что Турки утѣшаются-зрѣніемъ опустошенія причиненнаго ими чрезъ многіе годы кровопролитной осады. Они починили только проломы въ укрѣпленіяхъ, не помышляя, что все прочее обрушивается. Окружныя поля плодоносны, и произрастеніи ихъ состоятъ въ пшеницѣ, въ масличныхъ деревьяхъ, и въ превосходныхъ винахъ.

Ретимо меньше Кандіи, но пріятнѣе. Положеніе его выгодно, ибо построенъ онъ на краю каменныхъ горъ, входящихъ весма далеко въ море. Окруженъ стѣнами, но главная крѣпость состоитъ въ гнѣздѣ его. Одинъ ручей снабжаетъ съ изобиліемъ водою весь городъ. Страна, въ которой находится Ретимо, частію покрыта горами, частію пріятными садами, въ коихъ насажены безъ всякаго порядка, помаранцовые, лимонные, вишневые деревья, и сахарныя трости. Виноградные сады были прежде въ славѣ, но весма упали съ того времяни, какъ Турки симъ мѣстомъ завладѣли.

Дамаста ничего не имѣетъ передъ Ретимомъ примѣчательнаго. Она также окружена съ одной стороны садами, приносящими деревянное масло и сахаръ, а съ другой пустыми каменными горами.

Не видавъ еще ничего такого на островѣ Критѣ, чтобы могло удовольствовать мое любопытство, захотѣлось мнѣ побывать на горѣ толико прославляемой стихотворцами. Мы шли очень долго и по весма трудной дорогѣ, то чрезъ утѣсистые холмы, то по ущелинамъ и безднамъ, гдѣ на всякомъ шагу въ опасности видѣли жизнь нашу. Не преодолѣли еще мы половины трудовъ нашихъ, какъ увидѣли пространную долину; но сколь ни пріятно было зрѣніе около лежащихъ косогоровъ, представляющихъ прелестной природной амфитеатръ, я чушь не бросилъ совсѣмъ сего предпріятія, когда сказали мнѣ, что мы находимся еще очень далеко отъ конца пуши нашего. Жаркое любопытство доктора меня ободрило, и прошедъ долину, перепрыгивали мы черезъ каменья и снѣгъ, какъ козы, коими сіи горы наполнены. Я видѣлъ ихъ висящихъ надъ нашими головами, и когда дивился уже и тому, что сіи животныя могли держаться, въ то время скакали онѣ съ удивительною проворностію. Мы отдохнули нѣсколько времяни въ одномъ монастырѣ, коего Готическое строеніе показалось мнѣ довольно порядочно. Калоеры, или монахи, въ немъ обитающіе весма разкормлены. Мы шли потомъ еще цѣлой день, и наконецъ прибыли къ подошвѣ Горы Иды.

Всѣ пропасти, кои до того мы видѣли, были ничто въ сравненіи съ вновь представившимися взору нашему. Оставалось еще около 15 верстъ, но надобно было лазишь по большей части чрезъ каменья и тащиться по пескамъ. Я самъ не знаю, какъ могъ преодолѣть толикія препятствіи, и удивился когда взошелъ на вершину. Для самой наилюбопытнѣйшей вещи въ свѣтѣ не согласился бы я опять предпріять сію дорогу. Разсудите, имѣлъ ли я причину сожалѣть о трудѣ моемъ, когда обойдя кругомъ, не нашелъ ни пещеры, ни источника, и ничего такого, что бы могло повеселить воображеніе. Въ которую сторону ни обращался, вездѣ видѣлъ только снѣгъ, песокъ, каменья, и чрезмѣрно сухихъ козъ. Такъ сіято, говорилъ я, та славная гора, гдѣ Юпитеръ скрывался столь долгое время! Подобное убѣжище достойно было властителя боговъ, и не думаю, чтобъ кто изъ смертныхъ былъ въ состояніи предпріять его тамъ искать.

Мы позабыли, что намъ на возвратномъ пути оставалось терпѣть, когда збирались назадъ итти. Сія ужасная дорога совсѣмъ бы намъ не полюбилась, ежелибъ предпріять оную не настояла нужда. Проводники наши показывали намъ вдали, для ободренія, развалины древней Гортиньь, въ нѣсколькихъ миляхъ отъ Иды лежащей. Сего довольно было для понужденія насъ преодолѣть тяжесть столь труднаго пути. Мы пришли въ долину, гдѣ стоялъ сей наибольшей и наибогатѣйшей во всемъ островѣ городъ. Основаніе его приписывается Таурусу, которой подъ имянемъ Юпитера похитилъ Европу, дочь Агенора, Царя Феникійскаго. Я охотнѣе бы повѣрилъ, что заложилъ его Гортинъ, сынъ Радаманта, Царя Критскаго: но какъ бы то ни было, онъ столь хорошо былъ укрѣпленъ, что Аннибалъ, по разбитіи Антіоха, избралъ его убѣжищемъ. Развалины города суть наилучшія изо всѣхъ мною виданныхъ. Нашелъ я здѣсь не одни только основаніи и капители мраморныхъ столбовъ, но куски яшмы, порфира, и другихъ драгоцѣнныхъ каменьевъ, покрытыхъ украшеніями и рѣзбою преизящнаго вкуса. Между обломками примѣтилъ два столба гранитные изъ одного куска длиною въ осмнатцать футовъ. Близъ оныхъ стояла дуга, которая, судя по красотѣ ея, служила при входѣ какого нибудь огромнаго зданія. Не возможно ограничить числа разломанныхъ статуй и столбовъ, покрывающихъ долину. Все сіе-было совершенно хорошо выработано, итого, что теперь осталось, довольно уже для поданія понятія о нѣжности и искуствѣ художниковъ надъ ними трудившихся.

По долгомъ удивленіи симъ величественнымъ остаткамъ, пошелъ я смотрѣть Лабиринта. Не подумай не, что я хочу говорить о той славной работѣ, которую построилъ Дедалъ съ толикимъ искуствомъ, что самъ насилу изъ него вышелъ, и въ которомъ онъ бы учинился жертвою своего художества, естьлибъ не прибѣгнулъ къ удивительному изобрѣтенію. коимъ отворилъ себѣ путь на воздухѣ. Большая часть историковъ писавшихъ О Критскомъ лабиринтѣ, представляетъ его удивительнымъ зданіемъ, построеннымъ, на подобіе Египетскаго, въ которомъ одно искуство мастера приводило въ изумленіе. Онъ совсѣмъ отъ древности вѣка разрушился, и по свидѣтельству жителей, уже нѣсколько тому вѣковъ, что и слѣды его не примѣтны. И такъ теперишной лабиринтъ въ Критѣ, есть не тотъ, въ которомъ Тезей, ведомой ниткою Аріадны, убилъ уродливой плодъ любви Пазифаины. Вы о томъ судить можете по слѣдующему описанію.

Мы сошли съ факалами въ ущелину горы наполненной множествомъ подземныхъ ускихъ и темныхъ ходовъ. Отверстіе въ оные и низко и негладко, и есть произведеніе природы, въ которомъ искуство нимало не участвовало. Можетъ быть встарину была тутъ простая пещера, въ коей способнымъ нашли высѣчь дороги, а вѣроятнѣе кажется, что мѣсто сіе было ломовище каменьевъ, взятыхъ на построеніе города Гортины, недалеко оттуда лежащаго.

Учиня нѣсколько шаговъ, пришли мы въ залу, коей стѣны, высѣченныя въ горѣ, представляютъ пріятную пестроту каменьевъ и мраморовъ различнаго цвѣта. Потолокъ убранъ множествомъ мелкихъ "окаменѣлыхъ льдинъ, кои играютъ въ глазахъ. Зала весьма пространна, и ведетъ по отлогому спуску во множество дорогъ и улицъ, пересѣкающихся между собою. Ежелибъ неимѣлъ я надежныхъ проводниковъ, признаюсь, что не зналъ бы куда идьти: дороги перепутаны и такъ извились, что прошедъ немалое, разстояніе вдругъ находишься опяшь на томъ мѣстѣ, откуда пошелъ. Я не могъ надивиться разнымъ слоямъ, или жиламъ земли, кои, кажется, нарочно для увеселенія глазъ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ разположены. Въ улицахъ, гдѣ, видно, земля была съ лишкомъ мягка, подѣланы стѣны изъ каменьевъ, вынятыхъ изъ такихъ мѣстъ въ тойже горѣ, кои твержѣ и крѣпчѣ.

Въ концѣ Лабиринта нашли мы двѣ залы, гдѣ отдохнули. На стѣнахъ примѣтилъ я множество имянъ, начерченныхъ концемъ ножа, но не прежде самъ въ томъ увѣрился, какъ разсмотри вблизи, ибо нѣкоторыя выходили изъ камня, и казались здѣланы выпукло, а другія вырѣзаны были въ камнѣ; и сіи послѣднія высѣчены пожжѣ, нежели первыя. Я тогда узналъ, что работа сія производится Минераломъ особливаго рода, которой мы называемъ Сларъ. Оной пробирается мѣшался съ водою, отдѣляется отъ нея нечувствительно, и прилѣпляется къ стѣнѣ, на которой со времянемъ дѣлаетъ корку, и надписи на оной вырѣзанныя ростутъ съ нею вмѣстѣ.

Вся сія подземная дорога имѣетъ около двухъ тысячъ шаговъ. Съ помощію факаловъ видны /по обѣимъ сторонамъ гнѣзды Летучихъ мышей, висящіе на подобіе обороченныхъ пирамидъ. Длиною они футовъ въ пять и раздѣлены на разныя каморки, въ коихъ птицы гнѣздятся. Калъ ихъ падающей внизъ составляетъ новую пирамиду, а во многихъ мѣстахъ досязаешь до самыхъ гнѣздъ, висящихъ на сводѣ, и занимаетъ большую часть прохода. Съ двухъ сторонъ дорога чиста и открыта. Летучія мыши не нападаютъ на прохожихъ, естли не дотронется до ихъ гнѣздъ: ибо въ семъ случаѣ вылетаютъ стадами, загашиваіотъ факалы крыльями, наполняютъ пещеру крикомъ, и летая съ стремленіемъ изъ стороны въ сторону, заставляютъ дрожать и самыхъ не устрашимыхъ. Тогда остается одно спасеніе, то есть пасть ницъ на землю, и быть до тѣхъ поръ неподвижну, пока онѣ не вберутся опять въ свои гнѣзды.

Дабы возвратиться къ древнему Лабиринту, о которомъ столь часто упоминаетъ Исторія, нѣтъ сумнѣнія, что онъ долженствовалъ быть совсѣмъ инаковъ, нежели сіе множество темныхъ погребовъ, въ коихъ искуство почти не имѣло участія. Я скорѣе тому повѣрю, что Критяне, нашедши въ сихъ подземныхъ ходахъ нѣкоторое сходство съ монументомъ, которой встарину чинилъ славнымъ ихъ отечество, по. могли нѣсколько искуствомъ природѣ въ сохраненіи имяни и подобія прежняго Лабиринта.

Островъ Критъ орошается множествомъ источниковъ и рѣкъ, которыя чинятъ его весьма плодороднымъ, а особливо въ превосходныхъ винахъ, называемыхъ жителями мѣста Малвоазія. Нѣтъ въ немъ никакого рода животныхъ вредныхъ и ядовитыхъ. Однѣ женщины здѣсь опасны, утверждаютъ, что ежели укусятъ онѣ зубами человѣка, то рана бываетъ неизлечима. Сіе свойство, соединяясь съ нѣкоторыми другими таковаго же рода, увѣряетъ меня, что оружіе женскаго пола въ сей землѣ, не одна бываетъ прозьба и слезы.

Мы отправились изъ острова Кандіи на небольшемъ суднѣ, которое нарочно наняли, дабы имѣть свободу выходить на берегъ, гдѣ захочется, и кругомъ объѣхать Цикладскіе Острова. Имя сіе, значущее Круговые, дано имъ потому, что они расположены, такъ сказать, около одного средоточія, которое есть Делосъ. Острова, лежащіе внѣ сего округа, съ стороны Кандіи, разумѣются подъ симъ же имянемъ, хотя древніе и называли ихъ Спроадскими, то есть Разбросанными.

Я сперьва остановился въ Сантаринѣ или Санторенѣ, которой, по Геродотову преданію, почитался за землю весьма пріятную и назывался Каллизта, по причинѣ своей красоты. Теперь онъ ужаснымъ образомъ отдалился отъ-сего состоянія: вмѣсто плодородной и жирной земли находится на немъ дикая каменная гора, насилу приносящая чѣмъ пропитать своихъ жителей; вмѣсто пріятныхъ луговъ и прелестныхъ деревенскихъ видовъ заступили перегорелые пески и ужасныя бездны. Входъ въ островъ походитъ на полумѣсяцъ, и былъ бы величайшая и наилучшая морская гавань въ свѣтѣ, естьлибъ корабли могли въ ней приставать.

Между двумя мысами, составляющими рога мѣсяца, находятся четыре небольшіе острова произведенные волканами, или подземнымъ огнемъ въ началѣ нынѣшняго вѣка. Одинъ изъ нихъ появился по неожидаемомъ изверженіи огня въ такомъ мѣстѣ, гдѣ до того море было столь глубоко, что не могли найти дна. По ужасномъ ревѣ и сильныхъ трясеніяхъ приведшихъ въ трепетъ жителей, море извергло изъ нѣдръ своихъ клубы пламя и горящей матеріи, отъ коихъ померклъ дневной свѣтъ. Потомъ съ удивленіемъ увидѣли на поверхности воды гору, которая нечувствительно выросла отъ подобныхъ же изверженій. Сей новой островъ сначала былъ только куча неровная и шероховатая камней, называемыхъ Пемзою, но солнце, такъ сказать, оную оживило, и земля соединясь съ перегорѣлыми минералами, учинилась способною къ произведенію плодовъ. Намъ все сіе разсказалъ одинъ старикъ, которой былъ въ 1707 году очевидцемъ тому, что я выше описалъ. Я бы легко повѣрилъ, что Санторинъ самъ часто терпѣлъ отъ таковыхъ морскихъ изверженій, произведшихъ въ немъ столь великія перемѣны. Земля сколь ни безплодна, имѣетъ около осми тысячъ Грековъ, въ бѣдности живущихъ. Гора святаго Стефана заслуживаетъ по моему мнѣнію, особое вниманіе по причинѣ покрывающихъ ее развалинъ. Я не знаю имя города на ней стоявшаго, но долженствовалъ оной быть и богатъ и великолѣпенъ, судя по множеству обломковъ мраморныхъ и гранитныхъ столбовъ.

Отсюда поѣхалъ я въ Поликандо, островъ почти столь-же великой, но больше пріятной, нежели Саншоринъ, и также состоящей изъ одной горы каменной, но однако очень плодоносной. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ покрыта, она на нѣсколько дюймовъ землею, и тутъ находятся изобильніія жатвы: въ другихъ, гдѣ земли. меньшя, родится виноградъ, и приносящей хорошія вины. Сказали намъ, что есть одна пещера, которую обыкновенно любопытные осматриваютъ. Я пробрался въ оную чрезъ стремнины и висящія каменья, которыя могли насъ передавить. Сія Пещера убрана отъ природы сгустеніями подобными хрусталю и имѣющими видъ пирамидъ, цилиндровъ, а иныя изъ нихъ покрыты нѣкоторымъ родомъ позолоты, взоръ ослѣпляющей; но по большой части суть они цвѣта черноблестящаго, коего видъ непротивенъ.

Я меньше былъ доволенъ Серебренымъ Островомъ. Сіе наимянованіе дано ему предъ нѣсколькими вѣками, по причинѣ найденныхъ въ немъ серебреныхъ рудъ: а настоящее его имя было Цимонусъ, то есть Мѣлъ изъ коего составлена земля сего острова. Жители не знаютъ другаго мыла для мышья. Прежде употребляли они мѣлъ сей на бѣленіе своихъ штофовъ, и также въ лекарствахъ, увѣряютъ, что женщины и дѣвки здѣшнія отдаются охотно приѣзжимъ за умѣренную цѣну, и что отцы и матери сами о томъ договариваются. Я нашелъ на островѣ только обгорѣвшія горы, каменистую землю, и одну деревню, въ которой обыватели умираютъ съ голода.

Мелосъ, нынѣ Мило, есть великая куча пемзы и минераловъ, утучненныхъ морскою водою, которая въ нихъ входитъ, и дѣлаетъ землю способною къ пашнѣ. Я не сумнѣваюсь, что она была плодородна въ то время, какъ Феникіани владѣли островомъ, и естьли теперь пуста, то приписать должно перемѣну наноснымъ перегорѣлымъ матеріямъ. Не смотря на сіе производитъ она хлопчатую бумагу, хлѣбъ, и вино.

Столица, также Мило называемая, построена вся изъ пемзы, которая хотя легка и ноздревата, но къ употребленію весьма хороша. Улицы такъ нечисты и вонючи, что снести смрада не возможно. Сей городъ былъ знатенъ въ древности квасцами и горючею сѣрою, коими обѣими и понынѣ изобилуетъ. Сѣра видна по горамъ клубами, издали походящими на алмазы напускающіе блескъ. На острову есть ручьи теплой цѣлительной воды. Древніе писатели, коихъ я вожу съ собою, и кои служатъ мнѣ вмѣсто компаса въ моихъ путешествіяхъ, говорятъ, что Мило называлась Меллида, по причинѣ изобилія въ меду. Она славится порожденіемъ двухъ философовъ, Сократа, которой вѣрилъ единому Богу, и Діагора, которой совсѣмъ не признавалъ никакого.

Оставя Мило, приближились мы къ Аттикѣ и оборотились къ Кранаѣ, или Еленину Острову. Хотя кормчій нашего судна и увѣрялъ, что нѣчего тамъ видѣть: мы съ докторомъ не хотѣли никому вѣришь кромѣ себя. Сверхъ того намѣреніе мое было осмотрѣть и самыя дичайшія горы. Я льщусь, Государыня моя, что и вы привыкаете нечувствительно къ словамъ уединеніе и неплодородіе, но стараться стану избавить васъ, сколько мнѣ можно будетъ, отъ скуки, которую самъ испыталъ въ семъ путешествіи. Кажется, что островъ Кранае никогда не былъ обитаемъ: можетъ быть для сей самой причины Парисъ и избралъ его, когда бѣжалъ изъ Греціи похитя Елену. Сей князь сказываютъ, остановился на ономъ острову, и въ первой разъ вкусилъ плоды своего приобрѣтенія.

Напротивъ Кранаи лежитъ островъ прозванной древними Кненосъ (Цитносъ) а нынѣ имянуемой Термія, по причинѣ бань его, и столь же плодоносной, какъ былъ встарину. Земля на немъ ни суха ни камениста, какъ на сосѣднихъ островахъ. Поля покрыты жатвами, косогоры виноградами, хотя по истиннѣ и не столь хорошими, каковы бываютъ на земляхъ больше песчаныхъ. Ростетъ здѣсь также много шелковичныхъ деревьевъ, отъ которыхъ жители получаютъ великую прибыль, по причинѣ множества шелковыхъ червей ими питаемыхъ: но главная торговля производится медомъ и воскомъ. Намъ показывали развалины одного города, нынѣ называемаго Ебрео-Кастро (Жидовское становище) немалой красоты и чрезвычайнаго великолѣпія. Между мраморами, коими покрыта земля, видѣли мы множество бареліевовъ, и отломковъ драгоцѣнныхъ статуй. Кажется, что Варвары причинившіе таковое опустошеніе, бояся, чтобъ послѣ нихъ не соединили разторгнутыя части сихъ преизящныхъ истукановъ, изломали каждаго изъ нихъ особо. Термія, столица острова, довольно велика, и почти вся населена Греками.

Сира не меньше Терміи плодоносна. Она имѣетъ 175 верстъ въ длину, и хотя покры. та горами, есть на ней поля производящія изобильныя жатвы. Сіи горы, кои суть всѣ каменныя, имѣютъ ту чрезвычайность, что кажется тотчасъ упадутъ. Столица, по имяни которой называется весь островъ, лежитъ въ милѣ отъ моря, на вершинѣ небольшой горы, и издали виситъ надъ водою. Между городомъ и весьма пространною пристанью находятся развалины Скироса, древней столицы острова, гдѣ былъ воспитанъ Ахиллесъ при дворѣ Никомеда. Сія земля встарину населена была Дололами, славными морскими разбойниками, коихъ мѣсто заступили Греческіе монахи. Здѣсь умеръ Тезей по изгнаніи своемъ изъ Аѳинъ; а Ферекидъ, полагаемой въ числѣ седьми мудрецовъ, родился.

Тине, прежде называемой Теносъ, на полночь отъ Сиры, есть нарочито великой островъ, имѣющей около четырехъ сотъ верстъ въ окружности. На немъ много змѣй, почему и названъ онъ былъ сперва Офіузомъ. Земля плодоносна; шелковичные, гранатовые деревья ростутъ свободно, равно какъ и виноградъ, приносящей немалой доходъ жителямъ, кои вообще трудолюбивы. Жито и другаго рода хлѣбъ родится здѣсь также изобильно.

Городъ Тине стоитъ на берегу залива, которой служилъ ему пристанью. Теперь находится на томъ мѣстѣ крѣпость и слобода называемая Сан-Николо. Первая лежитъ на самомъ высокомъ мѣстѣ острова, и положеніе составляетъ всю ея безопасность. Нѣсколько лѣтъ назадъ, какъ мнѣ сказывали, нашли, копая близъ города, храмъ Нептуновъ; но я ничто такого не видалъ, чтобъ оправдать могло сіе обрѣтеніе.

Сколь ни пріятно мнѣ показалось пребываніе мое въ Тинѣ, немогъ я удержаться отъ удивленія приближаясь къ Андросу. Видъ сего острова есть наипрелестнѣйшій. Представьте себѣ пространной и широкой заливъ, раздѣленной на двое мысомъ, выдающимся въ море. Сей мысъ, дѣлающей часть города, покрытъ строеніемъ и садами, принуждающими проѣзжихъ останавливаться. Съ другой стороны видна плодоносная и прекрасная долина. Вся земля вообще изобилуетъ плодами всякаго рода. Повсюду представляются сады и огороды, напояемые безчисленными ручьями. Самое пріятнѣйшее мѣсто лежитъ позади одной горы при деревнѣ Арнѣ. Составляютъ ее многіе деревенскіе домы, осаженные пальмовыми деревьями, и каждой изъ нихъ уподобляется пустынѣ. Шелкъ здѣшней почитается за самой лучшей и самой тонкой. Андросъ не меньше и древностями своими, какъ красотою земли, примѣтенъ. Наиотмѣннѣйшія находятся въ Балеололѣ, городѣ встарину пространномъ и великолѣпномъ. Множество столбовъ, капителей и пр. лежащихъ на мѣстѣ, гдѣ стояла крѣпость, заставили насъ думать, что были они остатки

Храма Бахусова. Намъ показали источникъ, въ коемъ сказываютъ, вода имѣетъ вкусъ вина. Мнѣ кажется, что предубѣжденіе здѣсь сильно дѣйствуетъ. Ручей текущей при храмѣ бога вина не доволенъ показался для жертвующихъ; они приписали ему свойство, кое льстило больше ихъ воображенію, нежели вкусу.

Зіа есть Цея, или Зеосъ, древнихъ. Въ ней родился стихотворецъ Симонидъ. Отъ четырехъ сильныхъ ея городовъ остались только развалины Дертей, на коихъ построена Зіа, столица острова. Судя объ обширности Цертеи по слѣдамъ ея, она долженствовала быть весьма велика, ибо сверхъ мраморныхъ столбовъ и другихъ остатковъ архитектуры, находящихся въ обывательскихъ домахъ и по улицамъ, валяется много оныхъ по полямъ, а особливо на одной горѣ, за милю отъ пристани. Близъ моря я еще больше видѣлъ развалинъ около стѣны почти разрушенной, и принадлежавшей повидимому къ какой нибудь старинной крѣпости. Жители показали намъ отломокъ статуи, къ коей имѣютъ они и по нынѣ нѣкоторой страхъ на вѣрѣ основанной, потому что почитаютъ ее изображеніемъ Немезиды,, (Немезисыѣ) богини мщенія. Около ея видны куски мрамора и нѣсколькихъ столбовъ. Островъ имѣетъ въ окружности около четырехъ сотъ верстъ. Славился прежде добротою шелка, и первыя фабрики онаго приписываются Памфилѣ, владѣтельницѣ острова. Теперь торгъ сей почти ничего не значитъ: ибо дѣлаютъ больше бумажныхъ тканей, нежели шелковыхъ. Стараются также рачительно о винахъ, кои весьма недурны.

Я не знаю, что вамъ сказать объ островѣ Макронизн. Онъ довольно великъ, но такъ пустъ и безплоденъ, что не видно на немъ инаго, кромѣ ящерицъ и саранчи. Ма/кризъ его меньше, но также не населенъ. Ни въ томъ ни въ другомъ не видно слѣдовъ древности. Гуара или Жура, превосходитъ ихъ тѣмъ, что имѣетъ родъ крысъ рѣдкой величины. Видно, что предки сихъ мышей принудили жителей Гуары оставить здѣшнюю страну.

Сосѣдство Евбеи, близъ коей лежатъ сіи острова, было причиною, что отложилъ я объѣхать кругомъ Цикладскіе острова. Я присталъ въ Шатору (Красной замокъ), нарочитую крѣпость, подъ пушки которой Турецкія галеры уходятъ въ случаѣ нужды. Встарину на семъ мѣстѣ стоялъ городъ. Гомеръ называетъ его Каристосъ, Титаны, дѣти земли, предписывали въ немъ законы, и между прочими Бріарею жители воздавали божескія почести. Пестрой мраморъ былъ въ великомъ почтеніи, и назывался Каристинскимъ. Я ходилъ въ слободу Еретріа, прежнюю столицу острова, которая была славна по своей цѣлебной землѣ, прозываемой Еретреанскою. Наконецъ былъ я и въ Негрелонті, откуда и къ вамъ пишу, намѣреваясь послать письмо, когда найду случай. Можетъ очень случиться, что въ одинъ день вы не одно отъ меня получите, ибо сами разсудите, что не можно ихъ такъ порядочно отправлять, какъ у насъ. Я иногда накопляю ихъ по три, и посылаю всѣ на одномъ кораблѣ.

Негрепонтъ, нынѣшняя столица Евбеи, имѣетъ только четырнатцать верстъ въ обширности, но окруженъ пространными предмѣстіями, въ коихъ живутъ Греки. Число ихъ простирается до пятнадцати тысячь человѣкъ. Наилучшее зданіе въ городѣ есть сераль Капитан-паши или Генерал-адмирала. Сіи палаты лежатъ надъ Еврилою, и представляютъ весьма прелестной видъ, украшены онѣ галлереями и входами изъ краснаго и лакированнаго дерева. Я удивился великому множеству деревенскихъ жителей, стекающихся въ городѣвъ торговые дни Всякой изъ нихъ приноситъ со всѣхъ сторонъ острова произрастеніи на продажу; почему оныя такъ бываютъ дѣшевы, что почти заничто имѣть ихъ можно. Я съ роду не видалъ толикаго числа деревень вмѣстѣ. Сіе само причиною, что земля здѣсь хорошо обработана, и приноситъ изобильно плоды всякаго рода, а особливо хлѣбъ, вино, и масло. Островъ въ окружности имѣетъ тысячу верстъ, а ширина "то и; больше ста сорока. Славенъ онъ мысомъ Кафанеііскимъ, на которомъ Навлли, Царь острова, зажегъ огни для и, ивіеченія Греческаго флота, бывшаго на осадѣ Трои. Хитростьимѣла успѣхъ. Корабли впали въ пучину, но Навплій узнавъ, что Діомедъ и Улиссъ, главные виновники смерти сына его Паламеда, спаслись отъ кораблекрушенія, бросился съ сердца въ море.

Я долженъ упомянуть здѣсь о Еврилѣ, славномъ заливѣ Егейскаго моря, отдѣляющаго Авлиду и Беотію (Віотію) отъ Евбеи. Оной такъ стѣсняется въ томъ мѣстѣ, гдѣ построена Негрепонтская крѣпость, что галера насилу пройти можетъ. Около сего мѣста особливо примѣчаются тѣ удивительныя дѣйствіи, кои и древніе и новѣйшіе тщетно старались изтолковать. Чрезъ цѣлые осмнатцать или девятнатцать дней каждой новой луны, Еврипа имѣетъ порядочной въ дватцать четыре, или дватцати, пять часовъ, приливъ и отливъ, равно какъ и Океанъ: но въ протчіе дни нарушается сей порядокъ, и приливъ съ Отливомъ въ сутки случается одиннатцать, двенатцать, тринатцать, а иногда и четырнатцать разъ. Я хотѣлъ самъ видѣть сіи чудныя перемѣны, и поѣхавъ въ одну мелницу, лежащую подъ замкомъ, примѣтилъ что въ полтора часа колесо перемѣняло движеніе свое три раза, въ слѣдствіе перемѣны теченія воды. Но что всего мудренѣе: вода между тѣмъ, какъ Еврипа прирастаетъ и убываетъ, стоитъ нѣкоторое время безъ колебанія, какъ въ болотѣ, такъ что брошенныя въ нее перья и солома остаются неподвижны, развѣ вѣтеръ на нихъ подуетъ. Есть время, въ которое заливъ столь стремителенъ, что уноситъ самые большіе корабли, хотя матрозы и всѣми силами стараются тому возпротивиться. Я нехочу объяснять Здѣсь сего чуда природы; ибо помню, что и объ Аристотелѣ говорятъ, будто онъ не могъ понять сему причины. Будучи осторожнѣе его я не бросился въ Еврипу, дабы быть вмѣщену въ то, какъ утверждаютъ о семъ философѣ, чего не могъ самъ въ головѣ моей вмѣстить.

Холодъ нынѣшней поры, и насморкъ мучащей доктора, принудитъ насъ можетъ быть пробыть долѣе въ Негрепонтѣ нежели мы полагали:, но страна сія столь пріятна, даже и зимою, что я радъ отдохнуть здѣсь по столь долгомъ и трудномъ странствованіи, дабы приуготовиться къ новому;

Я есмь и пр.

ПИСЬМО XII.

Конецъ Греціи.

Въ такой землѣ, какова Греція, всѣ мѣста посѣщаемыя путешествователемъ, суть предметы посвященные безсмертію. Простой ручеекъ, камень, пещера приобрѣли знаменитость, или чрезъ сочиненія стихотворцевъ, или какимъ достопамятнымъ произшествіемъ. И такъ не жалуйтесь, Государыня моя, на подробности послѣдняго моего писма, и слѣдуйте пожалуйте за мною съ прежнимъ снисхожденіемъ, въ тѣ мѣста, кои осталось мнѣ осмотрѣть.

Первой островъ, къ которому я присталъ, выѣхавъ изъ Негрепонта, былъ Хіо, Турками Сахесъ называемой. Лежитъ онъ между островами Метелиномъ и Самосомъ, и имѣетъ около восми сотъ и рстъ въ окружности. Жители его были прежде весьма сильны на морѣ; но покорили ихъ Аѳиняне, потомъ Спаршане, и напослѣдокъ Римляне. Сіи владѣли, островомъ до времяни Греческихъ Императоровъ, кои усгаупили его Г ему вещамъ, а у нихъ отняли уже Турки въ царствованіе Селима. Хіо былъ конечно цвѣтущъ, судя по числу городовъ его, коихъ считалось тритцать шесть, и кои превращены теперь въ деревни.

Столица и велика и-хорошо выстроена. Всѣ зданіи поставлены порядочно, и имѣютъ нѣсколько жильевъ, какъ и наши. Пристань его безопасна, замокъ нарочито укрѣпленъ, и въ зависимости содержитъ и городъ и весь берегъ. Главная церковь Готической пріятной архитектуры; но внутри украшена Греческою живописью столь дурною, что нѣтъ у насъ маляра, которой бы не написалъ лучше. Представлены на оной святые, какъ то узналъ я по надписямъ; ибо инаково никогда бы не догадался, что такое. На семъ островѣ не видали мы древностей примѣчанія достойныхъ, кромѣ развалинъ одного зданія, лежащаго въ темной долинѣ за сто сорокъ верстъ отъ города. Нептунъ былъ влюбленъ въ Нимфу острова Схіо, и можетъ быть сіе мѣсто какъ больше для него способное всякаго другаго, избрано было для сооруженія ему храма. Недалеко оттуда течетъ ручей, котораго вода, говорятъ, дѣлаетъ безумными. Докторъ отважился учинить опытъ, и я не примѣтилъ, чтобъ онъ хотя мало сошелъ съ ума.

Хіо есть одинъ изъ тѣхъ городовъ, кои спорятся между собою о чести, что въ нихъ родился Гомеръ. Мнѣ показали одно мѣсто, на которомъ, какъ увѣряютъ, сей великій стихотворецъ учился, первымъ основаніямъ своей науки. Оное есть водохранилище около дватцати футовъ въ поперешникѣ. Показываютъ также домъ, гдѣ жилъ творецъ Иліады, когда сочинялъ свои стихи. удивительное почтеніе сихъ простяковъ ко всему, что имѣетъ сношеніе съ симъ высокимъ по разуму мужемъ, вселило и въ меня къ показываемому шалашу такія мысли, что я самъ охотно желалъ вѣрить, что жилъ онъ тутъ. Страна здѣшняя была также отчизною многихъ славныхъ людей, между которыми считаютъ Іона трагическаго стихотворца, историка Ѳеоломла, и суемудрца Теокуитпа.

Мало видалъ я острововъ столь плодоносныхъ, какъ Хіо; даже самыя горы, коими покрывается онъ съ полуночной стороны, въ немъ обработаны. Я не удивляюсь, что назвали его житницею Римскаго народа. Оливковые и помаранцовые деревья ростутъ во множествѣ; вины его славны съ давныхъ времянъ, пріятны и крѣпки. Виноградъ разрѣзавши сушатъ нѣсколько дней, и послѣ кладутъ въ точилы.

Лентискъ, дерево приносящее Мастику, весьма здѣсь не рѣдко. Роды его различны, по разному качеству земли, на которой ростутъ, но лучшими почитаются острова Хіо, и родится его столь много въ сей части Архипеллага, что Султанъ всякой годъ получаетъ больше ста тысячъ фунтовъ мастики. Вся работа около сего дерева состоитъ въ разсаживаніи: для сего зберегаютъ всегда множество молодыхъ сочныхъ отросковъ, кои лучше произрастаютъ, нежели старые. Они и отъ сѣмянъ также ростутъ. Турки садятъ ихъ въ Генварѣ кустами по полю. Листы, кои не опадаютъ и зимою, походятъ много на миртовые, нѣжны, пріятнаго запаха, и кислаго вкуса.

Мастика есть гумь или смола, текущая изъ пня, и главнѣйшихъ вѣтвей лентиска, иногда сама собою, а наичаще изъ чинимыхъ въ извѣстное время на деревѣ насѣчекъ. Наилутчею почитается ша, которая сама изъ дерева выходитъ. Течетъ она каплями, кои увеличиваются, и падаютъ наконецъ отъ собственной своей тяжести. Стараются, чтобъ земля была чиста, дабы сія драгоцѣнная смола не смѣшалась съ чемъ другимъ. Въ первой разъ сбираютъ ее въ половинѣ Августа, и сіе продолжается восемь дней; потомъ вновь нарубаютъ деревцы, и собираютъ опять въ концѣ Сентября. Мастика продолжаетъ течь цѣлыя шесть недѣль, и по прошествіи сего времяни не позволяютъ уже оную опирать. Самая лучшая, которую купцы называютъ Самцомъ, должна быть небольшими зернами, свѣтлыми, прозрачными, цвѣта бѣлаго склоняющагося на лимонной, и пріятнаго запаха. Она ломается тотчасъ на зубахъ, смяхчается при огнѣ какъ воскъ, и загорается на угольяхъ. Подъ имянемъ мастики Самицы разумѣется та. которая бываетъ посредственной доброты, употребляютъ оную, то есть и ту и другую, принимая внутрь для укрѣпленія желудка, и для остановленія рвоты и поноса. Входитъ она также въ составленіе многихъ лаковъ. На востокѣ кладутъ ее въ тѣсто, которое получаетъ со вкусомъ сего клея, бѣлизну пріятную глазамъ.

Вся мастика перваго збора принадлежитъ Султану, и должна отдана быть надзирателю къ тому приставленному. Естьли донесется на кого, что онъ утаилъ хоть малѣйшее количество, тотчасъ лишаютъ его имѣнія, и осуждаютъ на галеры. Серальскія женщины наибольше издерживаютъ мастики: онѣ почти безпрестанно ее жуютъ, дабы дыханіе здѣлать пріятнымъ и укрѣпить десны: жгутъ ее такъ же въ курильницахъ. Молодыя женщины мнутъ ее языкомъ, дуютъ изъ нее пузыри на подобіе бутылочекъ, кои послѣ губами давятъ, отъ чего произходитъ немалой звукъ. Когда бываютъ онѣ въ сообществахъ, за увеселеніе почитаютъ подойдя тихонько къ мущинѣ, раздавить губами сей пузырекъ у него подъ носомъ, дабы стукомъ испужать и дать послышать пріятной запахъ мастики.

Весь островъ Хіо изобиленъ дичиною, и въ нѣкоторыхъ округахъ куропатки такъ ручны, какъ куры. Многіе стараются ихъ выкармливать и гоняютъ по утрамъ на поля для исканія пищи. Ежели захочется хозяину цмѣть ихъ дома прежде вечера, то кличетъ дудочкою, которую онѣ услыша идутъ во всякомъ порядкѣ. Всякой хозяинъ отдаешь своихъ общему сторожу, а сей въ вечеру и пригоняетъ ихъ домой.

Наибольшее богатство сей земли встарину было ломня Яшмы: но мы на томъ мѣстѣ видѣли только мраморъ, которой показался намъ весьма прекраснымъ.

Нѣтъ въ Архипелагѣ острова, гдѣ бы свободнѣе и вольнѣе жили какъ въ Хіо, и гдѣ бы женщины были милѣе и пригожѣе. Онѣ много походятъ на Италіанокъ, а особливо на Генуесскихъ. Ихъ можно видѣть и говорить съ ними. Нравы здѣшней земли оставляютъ ихъ во всякой вольности, но которую рѣдко употребляютъ онѣ во зло. Жители очень учтивы, и между собою и съ чужестранцами, и имѣютъ также великую склонность къ музыкѣ. Праздничные вечера провождаются въ увеселеніяхъ общихъ обѣимъ поламъ, и обыкновенно не прежде разсвѣта, кончатся.

Самосъ, въ которомъ столица называется Кора, есть и меньше, и нестоль плодороденъ, какъ Хіо; изобилуешь онъ однако плодоносными деревьями, а особливо оливковыми: но виноградъ очень рѣдокъ, хотя сосѣднія земли почти онымъ всѣ покрыты. Сей островъ тянется съ востока на западъ, и съ небольшимъ пятьсотъ верстъ имѣетъ въ окружности. Преданіе говоритъ., что Юнона, которой посвященъ былъ Самосъ, въ немъ родилась и выдана за Юпитера; почему и увѣряли насъ, что имѣла она здѣсь великолѣпной храмъ, въ которомъ всякой годъ Отправлялся праздникъ, похожей на свадьбу. По сему повѣствованію заключилъ я, что найду какіе нибудь остатки древности и велѣлъ проводить себя на мѣсто стариннаго Самоса. Развалины города столь еще видны и пространны, что не льзя въ нихъ ошибиться. Лежатъ онѣ на горѣ, около которой видѣлъ я много разбросанныхъ каменьевъ. Грекъ, проводникъ мой, показалъ мнѣ въ одной кучѣ развалинъ остатки храма Юнонина. Я тому повѣрилъ; ибо дѣйствительно сіе мѣсто есть одно, на которомъ нашелъ я основаніи и куски мраморныхъ столбовъ. Съ большимъ удовольствіемъ смотрѣлъ я на слѣды древняго водовода, построеннаго изъ столь крѣпкаго кирпича, что чрезъ двѣ тысячи лѣтъ оной еще такъ цѣлъ, какъ бы севодни былъ здѣланъ. Я не видалъ ни какого монумента могущаго возбудить любопытство: но всего больше поражаетъ чужестранца, а особляво привыкшаго къ щегольскому убору женщинъ своей земли, неопрятность отвратительная и чрезмѣрное нераченіе Самоскихъ жительницъ. Лѣность ихъ и нестараніе объ уборѣ превосходить все то, что бы я сказать объ томъ могъ.

Самосъ славится въ Исторіи порожденіемъ въ немъ одного философа, одной Сивиллы и одного Тирана. Первой есть мудрой Пиѳагоръ ревностной защитникъ системы преселенія душъ. Вторая была одна изъ провѣщательницъ, предсказавшихъ пришествіе Іисуса Христа, а третій тотъ славной тиранъ Поликратъ, которой послѣ преблагополучной жизни здѣлалъ пагубной опытъ, что никто не долженъ себя почитать совершенно счастливымъ прежде смерти.

Островъ Никарія, близь Самоса, равно какъ и окружающее его море, получили имя свое отъ Икара, дерзостнаго сына Дедалова, которой приближась съ лишкомъ къ солнцу, растопилъ воскъ на своихъ крыльяхъ, и упалъ въ море близъ острова Иктіозы, названнаго съ того времени по немъ Икарія, или Никарія. Сей островъ, имѣющій около двухъ сотъ верстъ въ окружности, плодороденъ и хорошъ, но жители его такъ лѣнивы, что £вся почти земля лежитъ пуста. Воздухъ и вода столь чисты и здоровы, что имъ можно приписать долговѣчную жизнь Никарянъ, изъ коихъ немалое число живетъ близъ ста лѣтъ. Они имѣютъ ту отмѣнность, что не употребляютъ никогда постелей, и что на всемъ острову не найдешь ни одной. Ложатся на землѣ, камень служитъ у нихъ вмѣсто подушки, а платье одѣяломъ. Архіепископъ Самосской, приѣхавши къ нимъ осматривать церкви, не подумалъ привести съ собою постели, и такъ здѣлали койкакъ оную изъ соломы для упокоенія его преосвященства. Жители не запасаются одеждою, кромѣ той, которую на себѣ имѣютъ, и когда она со всѣмъ износится, то помышлять начинаютъ, какъ бы здѣлать новую. Во всемъ островѣ не найдешь куска хлѣба, кромѣ того часа, какъ обѣдаютъ, или ужинаютъ. Они мелятъ небольшими жерновами столько жита, передъ самымъ обѣдомъ, сколько станетъ имъ на одинъ разъ; разтворяютъ муку, мѣсятъ хлѣбъ, пекутъ его на плоскомъ камнѣ, подлежа подъ него огонь; и какъ хлѣбъ поспѣетъ, хозяинъ дома дѣлить его на равныя части и раздаетъ всей своей семьѣ: беременная женщина получаетъ два участка. Вино ихъ обыкновенно смѣшено съ тремя частьми воды. Они наливаютъ оное въ сосудъ похожей на большой ковшъ, и подаютъ его кругомъ до тѣхъ поръ, пока всѣ не напьются. Вина не берегутъ въ бочкахъ, а въ большихъ кувшинахъ, кои покрываютъ землею; на верху кувшина дѣлаютъ диру, опускаютъ туда тростинку проверченную съ обѣихъ концовъ, и заткнувши палцемъ верхней, вынимаютъ трость, и такимъ образомъ достаютъ вино.

Домы Никарянъ просты и безъ украшенія. Въ оныхъ только видны четыре стѣны ижерновы, о коихъ я говорилъ. Все прочее, что могутъ они имѣть, держатъ подъ землею. Между собою мало общества знаютъ; и естьли придетъ нужда одному повидаться съ другимъ для дѣла, не подходятъ никогда къ воротамъ того человѣка, къ которому пришли, а остановись въ нѣкоторомъ разстояніи, кричатъ изо всей силы. Когда хозяинъ отзовется, то пришедшей сказываетъ, какая ему нужда. Такимъ образомъ учреждаютъ всѣ свои дѣла, а по сей причинѣ и голоса у нихъ бываютъ такъ сильны, что слышны изъ весма отдаленныхъ мѣстъ.

Вы безъ всякаго сумнѣнія слыхали о Пamмосѣ, семъ славномъ островѣ, на которомъ Святый Іоаннъ сочинилъ свой Апокалипсисъ. Теперь его называютъ Палмоза. Дикость и тишина въ немъ царствующія, чинятъ его истиннымъ мѣстомъ размышленія. Хотя въ окружности имѣетъ онъ отъ полутораста до двухъ сотъ верстъ, но жителей едва наберется триста... Деревья, пріятныя рощи, зелень со всѣмъ въ немъ неизвѣстны; все въ немъ вселяетъ задумчивость и печальныя мысли. Горы ничемъ не покрыты, долины сухи и пусты. Церковь святаго Іоанна нарочито хорошо выстроена и велика, но не столь много возбудила въ насъ любопытства, какъ то мѣсто, на коемъ, думаютъ, жилъ Святый Апостолъ. Дорога идетъ въ него между каменными крутыми и шороховатыми горами, и приводитъ къ одной бѣдной пустынѣ, построенной на косогорѣ, въ нѣкоторомъ разстояніи отъ монастыря Греческихъ монаховъ. Часовня въ ней малинькая и украшена живописью, представляющею, сказываютъ, жизнь святаго Евангелиста. Недалеко отъ нея видѣли мы большую скважину, изсѣченную въ камнѣ, коей сводъ поддерживается подпорою. Тутъ, говорятъ, была пещера святаго, и мѣсто, на которомъ писалъ онъ свою таинственную книгу. Наши проводники показывая намъ съ великимъ почтеніемъ ращелины причиненныя въ камнѣ единымъ временемъ, разсказывали съ важнымъ видомъ, какимъ образомъ Святый Духъ входилъ въ сіи щели, и наставлялъ Святаго Іоанна, писать божественныя свои тайны.

Противъ Палмозы лежитъ небольшей островъ называемой Сен-Миносъ (Святый Миносъ) имѣющій ту отмѣнность, что кажется разрѣзанъ въ срединѣ. Дорога прорытая отъ природы въ наивышшей части острова, дѣлаетъ сіе раздѣленіе; одна половина, плодородна, и приноситъ разные плоды, другая со всѣмъ пуста и камениста. Камень сей части есть сѣрой мраморъ съ пробѣлью.

Я весьма былъ доволенъ пребываніемъ моимъ на островѣ Наксіи, которой есть наивеличайшій изъ Цикладскихъ, и наибогатѣйшій изо всѣхъ Архипелагскихъ острововъ. Встарину назывался онъ Діонизія, отъ имяни Дениса или Бахуса, имѣвшаго на немъ свое пребываніе. Послѣ назвали его Каллітолисъ и малая Сицилія по причинѣ его плодородія. Вступя на сію землю, я чуть не заплакалъ вспомня о нищастіяхъ Аріаны оставленной вѣроломнымъ Тезеемъ. Мнѣ казалось, что я слышалъ жалобы сей отчаянной любовницы, наполняющей горы и брега своими стенаніями, когда Бахусъ тронутой сожалѣніемъ, предсталъ передъ нею для отданія ей и руки своей и короны.

Новой городъ Наксія построенъ на развалинахъ древняго. Стѣны его толсты, и укрѣплены башнями. Крѣпость лежитъ въ той части, коя наибольше возвышена, и показалась мнѣ здѣланною по правиламъ. Церквей здѣсь много; соборная особливо хороша и пространна.

Женщины весьма разнствуютъ съ Самоскими. Гордость и тщеславіе господствуютъ надъ ними въ высочайшемъ степени; ни одна изъ нихъ не появится на улицѣ, и ниже внѣ города, ипако, какъ съ смѣха достойнымъ оказаніемъ своихъ уборовъ и даже меблей.

Я ходилъ смотрѣть находящіеся близъ замка остатки наиглубочайшей древности, то есть развалины Бахусова храма, которыя покрываютъ цѣлую гору окруженную морскою водою. 1 ѣдкость матеріала доказываетъ великолѣпіе и красоту древняго зданія. Куски яшмы и порфира смѣшены съ гранитомъ и самымъ лучшимъ мраморомъ. Косяки дверей ведущихъ во храмъ еще со всѣмъ цѣлы. Они составлены изъ трехъ кусковъ гладкаго мрамора, и каждой изъ оныхъ имѣетъ осмнатцать футовъ длины, одиннатцать толщины. Я ничего не видывалъ столь величественнаго, ни столь отмѣннаго.

Нансія отправляетъ немалой торгъ, хотя не имѣетъ пристаней. Изобиліе и плодородіе земли награждаетъ сей недостатокъ. Понять не можно, какое множество плодовъ родится на семъ островѣ. Берега покрыты виноградомъ; помаранцовыми и лимонными, а долины фиговыми и гранатовыми деревьями; хлѣбъ родится также изобильно. Тщаніе жителей не ограничивается однимъ земледѣліемъ. Они прнуготовляютъ немало соли, и продаютъ довольно дешево; упражняются также въ выработаніи шелка и хлопчатой бумаги, собираемыхъ во всѣхъ частяхъ острова. Пребываніе здѣсь столь пріятно, что многіе знатные люди, и цѣлыя фамиліи изъ Нѣмецкой земли, изъ Польши, изъ Италіи, на островѣ поселились.

Мнѣ стоило труда оставить столь прекрасную землю: но утѣшался я, когда приѣхалъ въ Паросъ. Сей островъ, хотя едва имѣетъ 350 верстъ въ окружности, почитался встарину наилучшимъ между Цикладскими, и былъ въ союзѣ съ Персами противъ Грековъ. Милтіаду дано было повелѣніе отъ Аѳинянъ завладѣть имъ, но онъ не могъ того исполнить, Рѣдкія древности, коими островъ наполненъ. дѣлаютъ его предмѣтомъ любопытства. Стѣны замка Парекхіи, (такъ называется нынѣ столица) улицы, народныя и жительскія зданіи построены изъ остатковъ древняго города. На всякомъ шагу встрѣчаются въ стѣнахъ корнизы, капители, и цѣлые столбы закладенные, какъ простой рядъ каменьевъ. Въ иномъ мѣстѣ наипрекраснѣйшіе бареліевы, вмѣстѣ съ туловищами статуй подпираютъ входъ дома; въ иномъ изъ самаго лучшаго дорожчетаго столба здѣланъ перекладъ у двери. Таковое зрѣлище возбуждаетъ сожалѣніе и слезы, представляя взору работу стоящую толикихъ трудовъ и попеченія, смѣшанную съ простыми каменьями и известью. Столбы и статуи мраморные были повидимому весьма не рѣдки на семъ островѣ. съ котораго вывозился наилучшій мраморъ во всю Грецію. Я ходилъ смотрѣть сіи славныя каменоломни, снабжавшія всю Азію, чемъ украшать храмы боговъ; и приводить въ почтеніе память великихъ людей. Въ самой наидревнѣйшей видѣлъ я одинъ прекрасной Бареліевъ, высѣченной въ горѣ, но отъ оной не отдѣленной. Рѣщики изъ Пароса и отвсюда приходящіе имѣли надъ чѣмъ упражнять свой разумъ и вкусъ въ сихъ богатыхъ и драгоцѣнныхъ подземныхъ сводахъ. Сколь скоро работа окончевалась, тогда отрубали весь кусокъ въ надлежащей глубинѣ; и вдругъ представлялись глазамъ наилучшіе труды искуства и природы. Бареліевъ упомянутой мною, изображаетъ Бахусовъ праздникъ. Сей богъ въ видѣ молодаго человѣка, окруженъ пляшущими и веселящимися людьми. Въ началѣ семнатцатаго вѣка найдены тѣ прекрасныя мраморныя плитки, на коихъ вырѣзаны главнѣйшія произшествіи Греческой исторіи отъ созданія Аѳинъ. Томасъ, Графъ Арондельской, перевезъ ихъ въ Англію и отдалъ въ университетъ. Нынѣ называютъ ихъ безъ различія Мраморами Оксфрдскими, Аронделевыми и Паросскими. Сей островъ славится также порожденіемъ Архилоха, знашчаго стихотворца, изобрѣтателя стиховъ Ямбическихъ, и которой силою и жаромъ сочиненій своихъ, приносящихъ честь вкусу, принудилъ нѣкоего Ликамба повѣситься.

Островъ Антипаросъ отстоитъ отъ сего верстахъ въ десяти. Онъ тоже весь каменной, покрытой нѣсколькими дюймами земли, съ тою разностію, что камень на немъ не мраморъ, какъ въ Паросѣ. На всемъ островѣ стоитъ одна деревня съ небольшимъ числомъ жителей: но я осмѣлюсь сказать, что заслуживаетъ онъ вниманіе любопытныхъ больше другихъ земель. Ибо здѣсь находится толико прославляемая древними и новѣйшими Пещера охрусталѣвшихъ соковъ {Мы имѣемъ нѣсколько ей подобную пещеру въ Оренбургской Губерніи при рѣкѣ Бѣлой см. Ежемѣсячныя сочиненіи 1760. Мартъ стр. 195.}. Разказываемыя объ ней удивительныя вещи побудили насъ въ нее спустишься, хотя я и зналъ, какимъ чрезъ то подвергнусь опасностямъ. Мы взяли четыре человѣка провожатыхъ, такъ что съ слугою моимъ и Грекомъ, которой намъ показывалъ дорогу, было насъ всемеро. Я описалъ вамъ Критской лабиринтъ, но побывавъ въ пещерѣ Аншипаросской, почитаю его за пріятное, гульбище. Представте себѣ ужасную пропасть больше тысячи футовъ глубины, въ которую не льзя спуститься, какъ по веревкамъ, или по веревочнымъ лѣсницамъ. Слезли мы такимъ образомъ подъ пространной сводъ, поддерживаемой многими столбами, кои сама природа сотворила. Тутъ нашли мы Греческую надпись слѣдующаго содержанія: "Подъ правленіемъ Криптона, приходили въ сіе мѣсто Менадръ, Сокармъ, Менуратъ, Антипатеръ, Иппомедонъ, Аристеась, Филкасъ, Горгусъ, Филократъ, Онезимъ...

Въ концѣ пещеры находится уская дорога, по которой мы пошли съ помощію многихъ факаловъ, и которая привела насъ къ безднѣ, ужасъ вселяющей. Я не понималъ, какимъ образомъ далѣе мы пойдемъ по одинъ изъ провожатыхъ нашихъ ухватясь за желѣзной крюкъ вдѣланной въ гору, привязалъ къ нему веревку: потомъ взявъ одною рукою факалъ, а другою держася за веревку покатился, и тотчасъ пропалъ изъ глазъ, крича, что бы мы за нимъ слѣдовали."Я далъ спуститься еще двумъ изъ нашихъ людей прежде, нежели самъ отважился, но наконецъ, опустились и мы съ докторомъ въ сіе жерло съ помощію веревки.

Я съ удовольствіемъ слушалъ, пока остальные спускались, голосъ ихъ повторяемой безчисленными ехами, кои всѣ вмѣстѣ производили страшной шумъ. Когда всѣ мы соединились, то шли нѣсколько по ускимъ проходамъ, или улицамъ, и прибыли къ новой пропасти, поистиннѣ не столь крутой, какъ первая, но больше трудности представляющей, потому, что не было уже у насъ ни лестницъ, ни веревокъ. Надобно было катиться на спинѣ хватался, какъ удастся, за каменья высунувшіеся около сей дороги. Во второмъ жильѣ, естьли позволится мнѣ такъ его назвать, удивился я одной большей пещерѣ, коей стѣны составлены изъ нѣкотораго рода весьма блестящаго порфира съ красноватыми жилами. Полъ былъ изъ особаго сѣраго камня, въ которомъ примѣтилъ я; множество заросшихъ окаменелыхъ раковинъ.

Мы были на половинѣ только нашего похода, и оставалось еще спустишься въ двѣ пропасти прежде, нежели могли достигнуть до предмѣта нашихъ желаніи. До первой хотя она опасна и страшна, тотчасъ мы добрались съ помощію по счастію случившейся тутъ лестницы; но когда дошли до другой, явилось, что лестница была коротка: и какъ не знали мы глубины пропасти, отвага измѣнила намъ при семъ случаѣ. Однакожъ не хотя воротиться не видавъ ничего такого, чтобы могло наградить труды наши, приняли мы намѣреніе привязать конецъ оставшейся у насъ веревки къ ближнему камню, и спуститься по ней до первой ступеньки лестницы. Наконецъ узналъ я шутъ, что уже нѣчего больше бояться пропастей по дорогѣ; но когда подумалъ о ужасномъ разстояніи между тѣмъ мѣстомъ, гдѣ мы находились, и гдѣ пребываетъ свѣтъ, не могъ я обойтись, чтобъ не упрекнуть себя въ моей.безразсудной отвагѣ. Я осмѣливаюсь вѣрить теперь, что всѣ басни выдуманныя о снизшествіяхъ во адъ, произошли отъ того, что были люди, прежде меня безразсудно отважившіеся сюда лазить.

Мы были уже близко славной пещеры, возбуждающей наше любопытство. Я по всѣмъ угламъ велѣлъ зажечь факалы, какъ то мнѣ присовѣтывали въ Парекхіи: но какимъ удивленіемъ былъ пораженъ, когда вступилъ въ пещеру! Блескъ ослѣпляющій глаза не позволилъ мнѣ различить предмѣтовъ. Я думалъ, что невидимая рука перенесла меня въ блистающее жилище солнца, или по крайнѣй мѣрѣ въ столь прославляемыя палаты Цирцеи или Армиды. удивленіе мое умножилось, когда глаза познакомились, такъ сказать, съ симъ блистательнымъ свѣтомъ. Я тогда могъ видѣть стѣны, сводъ и полъ пещеры, составленные изъ прозрачныхъ хрусталей, съ столь прекрасною различностію, что не думаю я, чтобъ искуство когда нибудь могло достигнуть до сего совершенства твореній природы. Сіе очарованное убѣжище имѣетъ въ длину триста футовъ, почти столькоже въ ширину, и восемдесятъ въ вышину. Вода прокрадывающаяся во всѣхъ подземныхъ пещерахъ, и оставляющая вездѣ, гдѣ течетъ, минералъ называемой Споръ, или лучше замыкающейся въ себѣ хрусталь, есть причина и начало чудесъ, кои хочу я описывать.

Полъ не только покрытъ гладкою поверхностію наподобіе льду: но капли воды, капающія съ свода составили съ теченіемъ времяни, лѣсокъ хрустальныхъ деревьевъ, кои свѣтъ преломляющейся отъ нашихъ факаловъ расписывалъ наиживѣйшими красками. Между сими деревцами, или, ежели вамъ лучше полюбится, пучками маленькихъ остроконечныхъ хрусталей, находились отдѣленныя фигуры изъ той же матеріи, однѣ подобныя пирамидамъ, другія съ округлыми вершинами. Сверьхъ того сіи фигуры, соединенныя между собою, дѣлали родъ стѣны, коей излучины представляли прелестное подобіе лабиринта.

Я обратилъ взоръ мой къ своду, и нашелъ, что оной былъ украшенъ множествомъ обсдроченыхъ пирамидъ. Величина и составъ сихъ прозрачныхъ пирамидъ безчисленное производили между собою различіе. Преломленные и отбрасываемые лучи свѣта изъ нихъ изливающіеся совершенію походили на цвѣты радуги. Что я невидаль посю пору, не можно сравнить съ красотою представляющеюся на стѣнахъ пещеры. Близь свода время произвело многія плоскости хрустальныя, отдѣленныя отъ стѣны. Онѣ походятъ на волнистыя завѣсы футовъ въ двенадцать ширины, изъ коихъ нѣкоторыя висятъ до самой земли. Ихъ можно уподобить перегородкамъ составляющимъ небольшіе покои, одинъ послѣ другаго, коихъ неподражаемое состроеніе уничтожаетъ все то, что искуство ни вымыслило наисовершеннѣйшаго.

Послѣ описанія моего кажется, не льзя уже имѣть лучшаго понятія о сей удивительной пещерѣ; но я долженъ признаться, что выраженіи мои весьма далеко не достигли до существа, и что подобныя вещи никогда таковыми не покажутся, ежели ихъ самъ не увидишь.

Докторъ (ибо отъ него ничто скрыться не можетъ), указалъ мнѣ пирамиду особо стоящую, на которой нашелъ я надпись много меня обрадовавшую. Мы не первые были, кои спускались въ пещеру. Господинъ Ноантель, Французской при Портѣ посолъ, сходилъ въ нее, и по приказу его вырѣзана на сей пирамидѣ, стоящей въ первой пещерѣ, слѣдующая надпись: "въ 1673 году Карлъ Францискъ Оліеръ де Ноантель, со многочисленнымъ обществомъ увидѣлъ сіе чудо естества, ходилъ по самымъ потаеннымъ и глубокимъ излучинамъ, и не могъ довольно надивиться толикой рѣдкости."

Я вошелъ въ подробности о трудахъ понесенныхъ мною при сходѣ въ сію подземную пещеру; но мы претерпѣли еще больше выходя назадъ: умолчу однако о семъ, дабы вамъ не наскучить.

Оставя Антипаросъ, поѣхали мы въ Стенозу, которая заслуживаетъ больше имя каменной горы, нежели острова. Видъ ея противенъ, и представляетъ только пески и ущелины, сквозь кои видно множество перескакивающихъ козъ. Никонерія есть другая такая же гора, но меньше первой, и имѣетъ около 20 верстъ въ окружности. На ней мы видѣли также козъ, и я не понимаю, какимъ образомъ могутъ онѣ питаться. На всѣхъ сихъ островахъ находятся часовни, поставленныя въ честь Святой Дѣвы.

Островъ Аморгосъ превосходить величиною предъидущіе. Жители его встарину почитались за наилучшихъ астрономовъ и географовъ своего времяни; а теперь осталось имъ только то достоинство, что они хорошіе пахари. Здѣсь также дѣлалась лучшая пунсовая краска, но нынѣ секретъ сей для нихъ столь же скрытъ, какъ и Астрономія. Хотя они и не мудрецы, но по крайній мѣрѣ трудолюбивы, и наималѣйшая часть земли не лежитъ у нихъ впустѣ. Масличныя деревни ростутъ совершенно хорошо на островѣ; жатвы и вины изобильны. Главной городъ стоитъ на высотѣ, при подошвѣ горы, которая издалека, вмѣстѣ съ городомъ, представляетъ видъ амфитеатра. Находится на острову въ самомъ неприступномъ мѣстѣ монастырь Богородицы, и церковь, къ коей имѣютъ великое почтеніе. Надобно къ ней итти по весьма крутому косогору, и по опасности дороги заключить можно, что жители весьма набожны. Другая примѣчанія достойная здѣсь вещь есть одежда женщинъ. Онъ вообще не дурны, но носятъ долгія платья съ висячими рукавами, кои скрываютъ ихъ станъ, и скрадываютъ часть ихъ пріятностей.

Я умолчу о Калаіерѣ, Kepѣ, Скинозѣ, кои суть дикія горы незаслуживающія и того, что бы къ нимъ приставать. Я однако же осмотрѣлъ ихъ будучи увѣренъ, что иногда и въ пустыхъ мѣстахъ находятся рѣдкія и удивительныя вещи. Впрочемъ сіи острова производятъ много произрастеній; и между другими траву Лопатку, (ferule) коею богъ вина позволялъ своимъ послѣдователямъ биться въ его праздники. Я нарвалъ оной и ударилъ себя нѣсколько разъ, но почти не почувствовалъ ударовъ, хотя шумъ она произвела довольно великой.

Раклія, хотя и песчана, больше населена. Мы здѣсь нашли двухъ монаховъ изъ Аморгоса, которые черезъ каменья водятъ сюда пасти изъ монастыря овецъ и козъ.

Я спѣшилъ приѣхать въ Ино, и хотѣлъ пристать въ самомъ томъ мѣстѣ, гдѣ лежитъ, сказываютъ, пепелъ Гомеровъ: Сей великій стихотворецъ, на пути своемъ изъ Самоса въ Аѳины, занемогъ и велѣвъ высадить себя на Ино, тутъ умеръ. Не могши воздать памяти его иныхъ почестей, углубилъ я взоръ мой на землю, хранящую драгоцѣнные остатки сего рѣдкаго человѣка. Ходя по берегу, дабы найти какой нибудь знакъ искомаго мною, я увидѣлъ девять кусковъ мрамора, кои, думаю, положены на семъ мѣстѣ въ честь девяти музъ управлявшихъ его сочиненіями.

Пошедъ далѣе на островъ, нашелъ я, что онъ былъ изрядно обработанъ. Городъ кажется основанъ наразвалинахъ древняго Іоса, славнаго, безъ сумнѣнія, встарину по какому ни есть приключенію дочери Инаховой, называемой Іо, которая во образѣ телицы переплыла от, Аргоса, своего отечества, до устья Нила, иль части Средиземнаго моря, названной Іоническимъ моремъ.

Въ Мембліаросѣ, нынѣшнемъ Намзіо, и въ Сикинѣ, я нашелъ тоже, что видѣлъ въ другихъ островахъ, то есть, землю запустелую, и народъ лѣнивой. Намъ сказывали, что Намзіо былъ открытъ Аргонавтами, и что они построили на немъ храмъ въ честь Аполлону. Не могу я сказать, есть ли еще остатки сего капища, но то правда, что видѣлъ я развалины очень старинныя.

По долгомъ странствованіи около Делоса, которой есть средина Цикладскихъ острововъ, пріѣхалъ я наконецъ въ сей славной островъ, гдѣ, сказываютъ, Латона, гонимая ревнивою Юноною, родила Діану и Аполлона. Хотя я и знаю, что все сіе есть сущая басня, я не могъ не привести себѣ на память того плавающаго острова, которой Нептунъ для Латоны учинилъ неподвижнымъ. Съ того времяни такое возымѣли почтеніе къ Діанѣ и Апполону, что не хотѣли допустить рождаться людямъ въ томъ мѣстѣ, ни погребать мертвыхъ. Беременныя женщины и мертвые перевозимы были въ сосѣдней островъ. Подумайте, каково должно было быть почтеніе къ странѣ, посвященной богу свѣта, и сестрѣ его богинѣ ночи, то есть къ двумъ такимъ божествамъ, коихъ люди ставятъ наиполезнѣйшими. Въ слѣдствіе чего Греческіе города и Азіатскіе Государи не полагали предѣловъ щедростямъ своимъ: одни наперерывъ украшали ихъ храмы, другіе обогащали оные великолѣпными дарами. Корабль, на коемъ отправлялись таковыя приношеніи, назывался Священной. Стеченіе народовъ было столь же многочисленно здѣсь, какъ и въ Делфахъ, по причинѣ даваемыхъ тамъ Аполлономъ отвѣтовъ.

Приближась къ мѣсту, гдѣ стоялъ древній Делосъ, видѣли мы множество мраморныхъ кусковъ. Иные частію вросли въ землю, иные лежали на поверхности. Видно также на одной высотѣ и основаніе Аполлонова храма. Новой городъ, построенной Адріаномъ, теперь представляетъ только, равно какъ и древній, одни. обломки столбовъ.

Вы конечно слыхали о славномъ Арамѣ, которой создала, въ честь Аполлону Ерзихтонъ, сынъ Цекропса, перваго Царя Аѳинскаго, и на украшеніе котораго всѣ Греческіе владѣтели складывались. Судите о пространствѣ храма по величинѣ истукана представляющаго сего бога, отъ котораго осталось еще нѣсколько кусковъ. Одна лядвея, которую я самъ мѣрялъ, имѣла десять футовъ длины. Сей страшной Крилосъ былъ, какъ увѣряютъ, высѣченъ изъ одного куска чернаго мрамора. Разсказываютъ, что Никіасъ, полководецъ Аѳинской, поставилъ въ семъ же самомъ мѣстѣ, пальмовое мѣдное дерево, которое упало и опрокинувъ разбило истукана.

Около храма видно множество небольшихъ жертвенниковъ въ два фута вышины, и въ три фута поперечника. Нѣтъ почти мѣста на островѣ, котороебъ не было покрыто развалинами. Здѣсь стоялъ славной портикъ построенной Филиппомъ, Царемъ Македонскимъ; имя его еще видно на нѣкоторыхъ уцѣлевшихъ мраморахъ. Далѣе находятся остатки одного древняго театра, имѣющаго двѣсти пятьдесятъ футовъ въ длину. Онъ стоялъ на отлогости горы. Теперь больше всего мечется въ глаза башня въ девять футовъ толщиною, которая служила для поддержанія сего зданія.

Идучи на гору Цинтусъ, видѣли мы немалое число кусковъ мозаика, валяющихся съ столбами изрядно выработанными. Сія гора, отъ которой Аполлонъ получилъ имя Цинтійскаго, имѣетъ непріятной видъ, какъ и весь островъ, и ту особливость, что мраморъ, изъ коего составлена, есть гранитъ. Жители сосѣднихъ острововъ приѣзжающъ въ Делосъ какъ въ общую ломню за каменьями, какіе имъ нужны. Они разбиваютъ наилучшіе столбы, разрушаютъ основаніи изъ рѣдчайшаго мрамора, дабы изъ него дѣлать въ домахъ ступеньки, иготи, солоницы и пр. Толикое великолѣпіе, чинившее сей островъ наипрекраснѣйшимъ на поверхности земной мѣстомъ, не могло его спасти отъ снѣдающаго времяни. Теперь онъ не иное что есть, какъ дикая, пустая, безплодная и запущенная гора.

Проливъ раздѣляющій Делосъ отъ Реніи, весьма не широкъ. Сей послѣдней островъ обыкновенно называется большой Делосъ, по тому что дѣйствительно больше перваго, да и плодоноснѣе. Поля на немъ покрыты землею жирною и способною къ земледѣльству; но страхъ морскихъ разбойниковъ причиною, что никто на островѣ не живетъ. Народъ Миконской, обитающій на сосѣднемъ островь довольствуется посылать туда свои стада.

Въ Миконѣ родится хорошо только одинъ ячмень изо всего хлѣба. Въ частяхъ каменистыхъ острова ростетъ такое множество фиговыхъ деревьевъ, что жители дѣлаютъ изъ винныхъ ягодъ наиглавнѣйшей свой торгъ. Городъ построенъ худо, положеніе его совсѣмъ негодное, улицы весьма не чисты. Женщины пригожи, но замараны и лѣнивы, и что всего страннѣе, онѣ за пріятность почитаютъ имѣть толстыя ноги. Дабы пріобрѣсть сей родъ красоты, обыкновенно надѣваютъ по четыре и по пяти паръ чулковъ. Микона изобилуетъ рогатымъ скотомъ, и посылаетъ часть онаго, какъ я уже сказалъ, въ Ренію, другую въ Трагонизи и Стаподію, небольшія въ сосѣдствѣ области, которыя и способны только къ прокормленію подобныхъ животныхъ.

Митилена, старинной славной Лезбосъ, есть изъ наибольшихъ острововъ сего края, и изъ наизобильнѣйшихъ плодами, а особливо пшеницею. Горы на немъ съ восточной стороны покрыты кипарисами, букомъ и другими способными къ корабельному строенію деревьями. Онъ имѣетъ тысячу верстъ въ окружности, и столица его Кастро, стоитъ на мѣстѣ древней Митилены, которой видны еще многіе слѣды. Въ нѣкоторыхъ частяхъ города находятся обломки древнихъ мраморовъ, а по полямъ и того больше. Попадаются часто остатки столбовъ, капителей, бареліевовъ обезображенныхъ времянемъ и варварами.

Показывали намъ мѣсто на морскомъ берегу, на которое приходила жаловаться нѣжная и несчастная Сафо, на суровость нечувствительнаго Фаона. Мнѣ пришли тогда на память стихи, коими'сія печальная Лезбіанка наполняла берегъ, и кои Митиленскія дѣвицы пѣвали въ праздники, установленные въ ея память. Сія мысль, сколь ни должна вамъ странною показаться, довела меня до слезъ.

Митилена славится порожденіемъ многихъ другихъ великихъ людей, какъ Питтака, Алцел и Аріона. Еликуръ и Аристотель имѣли здѣсь свои школы, и всѣ древніе отзывались съ похвалою о семъ городѣ. Лезбіяне почитались также за первыхъ музыкантовъ въ свѣтѣ. Греція обязана одному изъ жителей сего острова, называемому Терлендръ, изобрѣтеніемъ Лиры о семи струнахъ. Но развращеніе нравовъ было у нихъ столь безпредѣльно, что вошло въ пословицу.

"Здѣсь на островѣ, говорилъ мнѣ нашъ, кормчій, есть обычай, какого нигдѣ я не видывалъ. Вся собственность и все недвижимое; имѣніе принадлежитъ дочерямъ, и особливо старшей. Сыновья охотно соглашаются уступать все сестрамъ для доставленія имъ счастливаго жребія. Они бы могли прибѣгнуть къ Турецкому закону, которой допускаетъ всѣхъ дѣтей къ равному раздѣлу имѣнія; но тѣ, кои бы захотѣли такимъ образомъ избавиться отъ отеческаго надъ собою права, были бы навсегда лишены чести.

"Другое обыкновеніе, чуднѣе еще предъидущаго, естьли оно не ложно, отличаетъ также островъ Митилену. Въ нѣкоторомъ отъ столицы разстояніи находится небольшой городокъ, гдѣ всякой приѣзжій обязанъ, сказываютъ, взять жену, хотя бы пробылъ онъ тамъ и не больше одной ночи. Приводятъ къ нему дѣвку. Ежели приѣзжій нѣсколько познатнѣе, то даютъ ему самому выбирать изъ многихъ; простолюдиновъ же принуждаютъ довольствоваться тою, которую дадутъ, и которая обыкновенно бываетъ самая престарѣлая на островѣ, и пренебрегаемая уже жителями. Тутъ приходитъ попъ и вѣнчаетъ ихъ съ великимъ благочиніемъ; празднуютъ свадебной пиръ, и новобрачные идутъ спать вмѣстѣ. Мужъ наутріе, коли хочетъ, ѣдетъ въ свой путь, подаря что нибудь женѣ, буде въ состояніи; ежели же нѣтъ, она и за то бываетъ благодарна, что избавилъ онъ ее отъ тяжести дѣвства, которое за безчестіе почитается и сохранять и отдавать своему земляку. Не отмѣнно нужно для чести дѣвицы, чтобъ первымъ мужемъ былъ чужестранной. Нужды нѣтъ, останется-ли онъ послѣ, или приѣдетъ въ другорядь; ибо по прошествіи года можетъ она опять вытти замужъ, и хотя бы чужестранецъ возвратился, не имѣетъ уже права ее потребовать, Сей обычай, говорятъ, весьма древенъ, и насилу Христіанская вѣра могла перемѣнить въ немъ то, чтобы предъ сожитіемъ отправлено было бракосочетаніе, посредствомъ котораго попы, новобрачные, и родственники успокоеваютъ свою совѣсть... Послѣ мнѣ сказывали, что сей обычай вывелся уже изъ употребленія.

Тенедосъ, весьма малой въ сравненіи съ Митиленою островъ, отстоитъ отъ твердой земли, только въ 35 верстахъ. Видъ его круглой, и разныя излучины берега, на коемъ главной городъ построенъ, представляютъ пріятное зрѣлище. Прежде Троянской войны находился онъ въ цвѣтущемъ состояніи. Извѣстно также, сколь былъ онъ пагубоносенъ сей столицѣ малой Азіи, когда Греки, наскучившіе десятилѣтнею осадою, сокрылись за Тенедосъ, и ожидали знака къ наступленію на городъ для совершеннаго онаго разрушенія.

Близость страны, въ которой произошло толико достопамятныхъ приключеній, принудила меня вытти на берегъ. Я вблизи хотѣлъ посмотрѣть на отечество Гекторово, и на мѣсто, гдѣ стояла Троя, но въ какое пришелъ удивлеціе, когда вмѣсто Ксанта и Ксимоа, показали мнѣ два почти изсохшіе ручья-Ахиллесъ позбавилъ нѣсколько славы своей въ моемъ разумѣ. Я пересталъ имѣть столь высокія мысли и сраженіи его противъ Ксимоа, и о усиленіяхъ Вулкана въ изсушеніи сей мнимой рѣки. Мы нашли между кустарникомъ и хижинами, нѣсколько кусковъ мрамора, и остатокъ сводокъ, которые, какъ сказали мнѣ, составляли часть дворца Пріамова. Нѣсколько лѣтъ назадъ находилось на семъ, мѣстѣ множество старыхъ мраморовъ: но Султанъ велѣлъ почти всѣ перевесть, и вскорѣ не останется такимъ образомъ нималѣйшаго слѣда сего славнаго города, раздѣлившаго на двое весь Олимпъ; да и то еще не совсѣмъ вѣрно, были ли сіи остатки развалины древняго Иліона, или Александріи, или Троаса, построеннаго Александромъ великимъ около могилы Ахиллесовой.

Оставалось намъ осмотрѣть изъ острововъ Греческихъ, нѣсколько отмѣнныхъ, одинъ только Сталименъ, встарину Лемносомъ называнной. И такъ мы поплыли къ сей землѣ, гдѣ стихотворцы выдумали, что Вулканъ, сверженной Юпитеромъ съ высоты небесной, завелъ первую свою кузницу. Сѣра и квасцы, коими онъ наполненъ; и бывшая встарину огонь извергающая гора, безъ сумнѣнія подали поводъ къ таковой баснѣ.

Лемносъ очень плодороденъ, особливо виномъ. На немъ находится земля называемая Сигиллата {Terra sigillata, или печатная земля, называется потому, что приписывается ей способная сила къ лѣченію болѣзней, и въ доказательство, что она истинная и не мѣшаная, ее печатаютъ. Кромѣ Лемноса родится она въ Самосѣ и Малтѣ: а какъ бываетъ рѣдка и дорога, то употребляютъ вмѣсто ея, находящуюся въ Шлезіи, называемую Голбергскою и Стригскою.}, которую почитаютъ наипревосходнымъ лѣкарствомъ противъ язвы и насморковъ. Изъ нея дѣлаютъ катышки съ Турецкою надписью, и сказываютъ, что Султанъ даритъ оными, кого хочетъ отмѣнишь. Встарину чинились разные обряды при выниманіи оной; но послѣ выдуманы новые, которые наблюдаются и понынѣ. Главнѣйшіе жители острова, Турки, Христіане, попы, миряне, ходятъ на одну высоту, производящую сію землю, гдѣ сказываютъ упалъ Вулканъ, низверженной съ неба. Взойдя на самую вершину, начинаютъ они копать до тѣхъ поръ, пока найдутъ жилу. Попы наполняютъ ею цѣлые мѣшки, и даютъ оные начальникамъ Турецкимъ въ островѣ. Когда набрали ее столько, что думаютъ, станетъ на весь годъ, покрываютъ жилу, и посылаютъ въ Царьградъ часть взятой земли: достальное продается купцамъ. Жителямъ запрещено подъ смертною казнію, вывозитъ ее изъ острова. Когда вынята земля изъ нѣдръ ея, то дѣлаютъ небольшіе катышки, вѣсомъ въ двѣ драхмы. Главнѣйше употребляютъ ее въ горячкахъ, и въ угрызеніяхъ ядовитыми животными. Почитаютъ ее также за наилучшее лѣкарство прошивъ яда. Сказываютъ, что Галліенъ нарочно ѣздилъ въ Лемносъ, для познанія ея свойства, и что Филоктетъ, будучи раненъ въ ногу ядомъ напоенною стрѣлою, или уязвленъ змѣею, былъ оставленъ для излеченія на семъ острову.

Лемносъ имѣетъ тритцать или сорокъ деревень, коихъ жители почти всѣ Греки, живущіе въ довольномъ изобиліи. Главные города суть Мирина и Кохина. Первой построенъ на развалинахъ древней столицы, а послѣдней на мѣстѣ Гефестріи, но почти совсѣмъ разоренъ.

Не имѣя больше ничего видѣть въ Архипелагѣ, возвратились мы въ Митилену, гдѣ всегда случаются корабли въ Царьградъ: по вы безъ сумнѣнія желаете, чтобъ я вамъ сказалъ что нибудь о нынѣшнихъ Грекахъ. Сей народъ заслуживаетъ еще ваше вниманіе. Я ихъ нашелъ точно такими, какъ они описаны въ исторіяхъ, то есть, тщеславными, хитрыми, непостоянными, падкими къ прибыткамъ, любителями новостей, и мало наблюдающими клятвы. Будучи отягчены игомъ своихъ побѣдителей, лишились они той отмѣнной живости, которая дѣлала ихъ народъ разумнѣйшимъ и пріятнѣйшимъ въ свѣтѣ. Однакожъ не должно вѣрить, что бы они иногда не походили на то, что были прежде, и чтобы не случалось минутъ, въ которыя не оказывалась бы старинная ихъ живость. Любовь вольности, къ коей они прежде столь были привязаны, также иногда въ нихъ возгарается. Триста лѣтъ неволи не могли укротить ихъ гордость, и теперь они еще больше спѣсью набиты, нежели были прежде. Нѣтъ между ими ни одного, которой бы не почиталъ себя отраслію наидревнѣйшей фамиліи. Ничего не случается чаще здѣсь, какъ встрѣчаться съ сими мнимыми благородными, кои берутъ имяна Палеологовь, Комненовъ, Ласкарисовъ, Люзиньяновъ, Юстиніановъ и пр. Лѣность ихъ соотвѣтствуетъ гордости; но нѣкоторымъ образомъ извинить ее можно подъ владѣніемъ, при которомъ опасно показать себя ревнительнымъ къ чему нибудь, и при которомъ богатство служитъ только поводомъ, чтобъ быть угнѣтену.

Народъ сей, хотя покоренной тиранническому игу, управляется въ нѣкоторыхъ городахъ своими собственными законами; имѣетъ властелиновъ, коихъ избираетъ всякой годъ, и кои носятъ старинное наимянованіе Архонтовъ. Имъ поручено собираніе податей и управленіе правосудія въ дѣлахъ гражданскихъ. Что касается до уголовныхъ, исправленіе оныхъ навсегда ввѣряется начальникамъ присланнымъ отъ Султана.

Греки, когда находятъ прибыль, отдаютъ дочерей своихъ за Турковъ, но по сей причинѣ не меньше они бываютъ подвержены податямъ, кои платитъ всякой Христіанинъ, въ силу повелѣнія Магометова, на искупленіе души своей. Сія подать уравнивается съ имѣніемъ платящихъ, и бываетъ различна: самые богатые даютъ шесть и до семи рублевъ, а подлой народъ рубль шестьдесятъ пять копѣекъ. Платитъ оную всякой, кому минетъ четырнатцать лѣтъ; а кто не въ состояніи дать, тотъ часто принужденъ бываетъ вдѣлаться Магометаниномъ.

Греки одѣваются почти какъ Турки, выключая нѣкоторые цвѣты, коихъ они носить не смѣютъ: на примѣръ запрещенъ имъ зеленой, которой въ великомъ почтеніи у Магометовыхъ послѣдователей. Христіанинъ нарушившій сіе запрещеніе отваживается на смерть, или на премѣненіе вѣры. Красныя и. Желтыя чалмы также причиняютъ имъ нападки отъ военнослужащихъ, которые себѣ ихъ присвоили.

Женщины Греческія обыкновенно носятъ корсетъ изъ краснаго штофа, или золотой парчи къ юпкѣ пришитой. Сей корсетъ такъ узокъ и сжатъ,-- что часто кажутся онѣ уродами. Юпка идетъ только до колѣнъ; внизу имѣютъ онѣ другую юпку, двумя пальцами долѣе первой, и изъ подъ которой видны ноги. Рубашки ихъ и портки здѣланы изъ флера весьма тонкаго, полосатаго и разноцвѣтнаго. Волосы плетутъ въ мѣлкія косы, кои висятъ по плечамъ, а голову убираютъ природными цвѣтками. Сіе украшеніе придаетъ много къ образу ихъ убора, состоящаго изъ бумажнаго полотна, сверхъ коего называютъ онѣ искусно нѣсколько аршинъ клееной кисеи бѣлой, которая дѣлаетъ плоскую чалму аршина въ полтора окружности. Но въ одеждѣ на всякомъ почти островѣ есть отмѣна. Покрывало составляетъ наиглавнѣйшую часть ихъ убранства, и отличаетъ состояніе женщинъ, то есть, госпожъ отъ служанокъ, свободныхъ отъ невольницъ. Щегольство ихъ въ томъ заключается, чтобъ покрыть себя покрываломъ, пристойно, съ пріятностію; набожно, и щегольски.

Госпожи Греческія никогда въ люди не выходятъ безъ великой свиты; а естьли надобно быть при какой церемоніи, всегда онѣ ѣздятъ верхомъ. Законы земли и ревность мужей обязываютъ ихъ быть весьма скромными. Онѣ рѣдко отлучаются изъ домовъ, рѣдко принимаютъ гостей: а въ церквахъ имѣютъ свои особенныя мѣста. Женщины нарочито пригожи между знатными, но въ подлости вообще безобразны; лучшее въ нихъ есть станъ, но одѣваются такъ дурно, что не умѣютъ его и показать. Черные глаза почитаются между ими за прекраснѣйшіе. Брови и вѣки чернятъ, а употребляютъ на сіе составъ изъ сурьмы и чернильныхъ орѣховъ. Груди оставляютъ въ естественномъ положеніи, отъ чего и производитъ, что онѣ вися безъ всякаго опрятства, не имѣютъ для глазъ ничего пріятнаго, и сквозь тонкое покрывало всѣ видны. Попы нимало не кричатъ противъ сего обычая, въ коемъ ни удовольстіе не выигрываетъ, ни добродѣтель не теряетъ.

Одежда Жидовокъ почти таковаже, какъ и Гречанокъ, выключая головной уборъ. Онѣ привязываютъ большой оловянной или мѣдной кружокъ, покрытой бѣлымъ атласомъ, вышитой сер бромъ, или золотомъ. На шеѣ, на рукахъ, и въ ушахъ носятъ также жемчугъ.

Турки въ большихъ городахъ не позволяютъ Франкамъ вести развращенную жизнь съ Греческими женщинами, развѣ по позволенію Надія, которое получается за деньги. Безъ сей предосторожности сажаютъ ихъ въ тюрьму, и естьли хотя мало богатъ виноватой стоитъ ему дорого полученіе вольности. Женщину, съ которою поймаютъ, привязываютъ на осла, обвертываютъ черевами какого нибудь издохлаго животнаго, и возятъ по городу, крича что поступается съ нею такимъ образомъ за то, что застали ее съ такимъ то. Ежели судья знаетъ, что нѣчего ему выиграть, онъ и не старается изыскивать. Когда же на противъ того подозрѣваетъ, что Греческая дѣва живетъ съ нѣмъ нибудь, повелѣваешь ее привести къ себѣ въ домъ, осмотрѣть старухамъ, и ежели онѣ утвердятъ, что она непорочна, отдаетъ ее сродникамъ; а ежели нѣтъ, жестоко наказываетъ, развѣ она откупится: что почти всегда дѣлается по желанію Кадія, и въ такомъ случаѣ признается она за честную дѣвицу.

Молодые люди между Греками, для доказанія любовницамъ своей горячности, нарѣзываютъ себѣ руки ножемъ. Турки сами подвержены сему дурачеству; я. видалъ такихъ, у которыхъ руки такъ были изпещрены. что не было мѣста безъ рубца;.и сіе почитается у нихъ славными знаками страсти ими чувствуемой.

Греки вѣнчаются въ присутствіи священника: но берутъ отца и мать посаженыхъ, убравши невѣсту какъ можно лучше, ведутъ ее въ покой, гдѣ собраны родня и пріятели. Послѣ ходятъ за попомъ, которой ставитъ на столѣ образъ какого нибудь святаго. Близь онаго кладутся два перстня, два вѣнца шерстяные, и зажигаются двѣ восковыя свѣчи. Женихъ тогда приступаетъ и занимаетъ первое мѣсто. Приносятъ потомъ блюдо, и попъ Опрашиваетъ, подарятъ ли ему что? Одни даютъ деньги, другіе бѣлье, поварейную посуду, или иныя къ домостроительству нужныя вещи. Деньги кладутся на блюдо, а достальное въ корзину: между тѣмъ курятъ ладономъ и другими благовоніями предстоящихъ, вой въ сіе время молятся. Женихъ и невѣста приближаются потомъ къ попу. Онъ благословляетъ перстни, надѣваетъ ихъ на мизинецъ и тому и другой, снимаетъ, и опять снова надѣваетъ; что повторивъ нѣсколько разъ беретъ вѣнцы, кладетъ имъ на голову, и также опять снимаетъ. Вѣнчающіеся держа другъ друга за руку ходятъ нѣсколько разъ около посаженыхъ отца и матери. Послѣ сего приносятъ стаканъ вина, женихъ и невѣста отвѣдываютъ изъ онаго, а остатокъ выпиваетъ попъ, и стаканъ разбиваетъ.

Ясной факалъ брака, посвященной стихотворцами для знаменованія супружества, также не забытъ у нынѣшнихъ Грековъ. Несутъ его предъ молодыми въ спальню, гдѣ до тѣхъ поръ горятъ, пока его станетъ. За худой бы признакъ почлось, естьлибъ онъ погасъ по какому ни есть случаю; потому и смотрятъ за нимъ съ неменьшимь тщаніемъ, какъ Вестали стерегли священной огонь.

Сколь скоро, невѣста пришла къ жениху, то покрываютъ ковромъ рѣшето, и она;л него ступаетъ. Ежели'рѣшето, на которое она старается ступишь какъ можно тяжелѣе, не прорвется подъ ногами, сіе принимается за подозрительной, знакъ, и приводитъ мужа въ тревогу; но онъ бываетъ и спокоенъ и доволенъ, ежели опытъ удастся.

Греки почигнаютъ бракосочетаніе за таинство, но не вѣрятъ, чтобъ узы его не были не разрѣшимы. Мужъ недовольной женою, тотчасъ выхаживаетъ, подавъ только челобитную Патріарху, разлученіе, за которое платить шесть рублевъ. Послѣ чего оба могутъ вступить въ новыя обязательствъ, такъ что никто слова не скажетъ.

Дѣвки Греческія не показываются до самой свадьбы, не ходятъ на пиры и праздники и ниже не бываютъ на свадьбахъ у своихъ сестеръ. Время провождаютъ въ шитьѣ съ невольницами своими, или смотря на прохожихъ сквозь рѣшетки изъ оконъ, откуда могутъ все видѣть, будучи сами невидимы: но лишь выдутъ за мужъ, щедро награждаютъ прошедшую неволю, и пускаются на все, а особливо съ Франками.

Я упомяну, не наблюдая порядка, еще о нѣкоторыхъ Греческихъ обыкновеніяхъ, какъ они придутъ мнѣ на мысль. Доны вообще построены въ одно жилье: такимъ образомъ. Греческой городъ, включая и мѣста занимаемыя подъ сады, скорѣе строится и бываетъ обширнѣе, нежели наши, но не такъ люденъ. Въ спальняхъ горитъ у нихъ во всю ночь лампада, у зажиточныхъ по древнему обыкновенію, а у черни по набоженству; ибо лампада сія ставится всегда передъ образомъ, у Грековъ нѣтъ кроватей, какъ у насъ, а кладутъ они на ночь перины на софахъ своихъ. Вмѣсто камина или печи ставятъ посреди горницы жаровню, а дабы лица не жгло, выдумали Тандуры, то есть четвероугольной столъ, подъ которымъ стоитъ помянутая жаровня, и которой покрывается одѣялами и ковромъ до самаго пола со всѣхъ сторонъ. Около онаго садятся на подушкахъ. Можно положишь вдругъ и руки и ноги подъ одѣяло, которое захватывая огонь со всѣхъ сторонъ, сохраняетъ теплоту пріятную, ровную, и довольно долгое время. Турецкія госпожи увидя Французскую посольшу съ большими фижмами, съ удивленіемъ-говорили одна другой: посмотри на посольшу, она съ собою носитъ свой тандуръ. Тандуръ служитъ главнѣйше для употребленія женщинамъ. Зимою онѣ днемъ шьютъ сидя около его, и принимаютъ гостей, кои также за него садятся.

Во всѣхъ хорошихъ домахъ и понынѣ, какъ бывало встарину, кормилицы господина или госпожи почитаются почти за родню. Вамъ извѣстно, что въ древнія времяна женщина, которая выкормила младенца, не покидала уже его, даже и послѣ самой его свадьбы она была его нянькою, наперсницею и совѣтницею; почему во-всѣхъ Греческихъ и Латинскихъ, сочиненныхъ на подобіе первыхъ, трагедіяхъ, никогда княжна не выходитъ на театръ безъ своей кормилицы. Съ дѣвками невольницами поступаютъ точно также, какъ и у древнихъ Грековъ, то есть съ великою тихостію и благосклонностію. Онѣ шьютъ на госпожу, за нею вездѣ ходятъ, во многихъ случаяхъ даютъ совѣтъ, котораго часто у нихъ и требуютъ. Куча невольниковъ и служанокъ, идущихъ по улицамъ за Греческою госпожею, для здѣшней земли есть тоже, что хорошей екипажъ въ Европѣ, съ тою разностію, что здѣсь ни одна честная женщина не можетъ изъ дома выпппи, не имѣя по крайнѣй мѣрѣ одной за собою служанки.

Греки такъ любятъ праздники, что и церковные обряды суть для нихъ народныя увеселеніи, кои отправляютъ они съ неменьшею радостію, какъ и, пышностію. Но охотнѣе еще ходятъ на такіе, кои бываютъ за городомъ: игры, пиры и пляски всегда въ оныхъ вмѣшиваются, и женщины въ полѣ имѣютъ больше вольности, нежели въ городѣ. Мущины пьютъ безъ мѣры, и пиры никогда не кончатся безъ пьянства: что уже и встарину называлось: пить по Гречески. Пьютъ они всегда цѣльное вино, и кружка идетъ кругомъ, вмѣстѣ со здоровьемъ, кое выдумаютъ они въ деревенскихъ праздникахъ. Они ихъ называютъ отдохновеніемъ разума, потому что вмѣшиваютъ тутъ и пиры и пляски. Столъ, смотря по числу гостей, дѣлается похоже на подкову. Начиненые и покрытые кожею своею жареные ягняты составляютъ главное кушанье. Приносятъ кувшины вина, наливаютъ изъ оныхъ безъ мѣры, и вводятъ разныхъ игроковъ или шассеншпилеровъ. Пѣнье начатое важными и. постоянными пѣснями, становится отчасу веселѣе и вольнѣе; послѣ принимаются за лиру, и гости встаютъ для пляски.

Медъ, которой Греки собираютъ на горѣ Идѣ, и которой прежде почитали они священною пищею, и теперь ставится у нихъ, такъ какъ вынимаютъ его изъ улья, за наилучшее кушанье. Любятъ они очень оливки, кои изобильно родятся въ Греціи, и особливо около Аѳинъ. Наканунѣ большихъ праздниковъ дѣлаютъ пироги, и посылаютъ другъ ко другу. Напослѣдокъ между сими старинными излишествами и древнею простотою Греческихъ пировъ, нашелъ я у нихъ и вѣнцы изъ цвѣтковъ, представляющихъ столь живо радость пирующихъ. Оными, любовники также украшаютъ головы и привѣшиваютъ ихъ на дверяхъ своихъ любовницъ. Дѣвицы и молодыя женщины, какъ уже я сказалъ, убираютъ головы цвѣтами; что дѣлаютъ и молодые мущины, кои хотятъ показать себя щеголями, или волокитами.

Что вамъ сказать о вѣрѣ сего народа? Она конечно претерпѣла такія же перемѣны, какъ и Имперія Греческая. Бывъ покрыта вмѣстѣ съ народомъ мракомъ невѣжества, и обезображена тысячію суевѣрій, сохранила она почти одни только обряды, одѣяніи и праздники, по коимъ познавать ее можно. Сей въ неволю покоренной народъ, которому Турки оставили церкви, священниковъ и монастыри, и не видитъ и не требуетъ ничего больше. Побѣдители его предоставили себѣ даже и право продавать ему всѣ саны и достоинствы, кои не могутъ быть отправляемы, какъ Христіанами, то есть церковныхъ владыкъ, и другіе касающіеся до вѣры чины.

Греки имѣютъ четырехъ Патріарховъ: перваго въ Царѣградѣ, прочихъ трехъ въ Антіохіи, въ Александріи, и въ Іерусалимѣ. Они всѣ четверо получаютъ инвеституру отъ Султана, или отъ его Министровъ. Сіе. достоинство покупается, какъ и другіе чины, а дабы поднесть ему цѣну, не всегда ждутъ и смерти настоящаго Патріарха. Сіи первосвященники другъ друга съ мѣста сталкиваютъ, какъ дѣлали старинные Греческіе Императоры. Для произведенія сего въ дѣйствіе, довольно чтобъ какой хитрой и высокомѣрной монахъ учинилъ наговоръ съ нѣсколькими Епископами, и условился о цѣнѣ съ великимъ Везиремъ. Сколькобы ни бѣденъ былъ ищущій сѣсть на Патріаршемъ престолѣ, всегда находитъ онъ деньги у Жидовъ, кои даютъ ему за великіе'проценты нужную сумму. Когда о цѣнѣ договоренось, идетъ онъ съ Епископами стороны своей къ первому Министру, а сей тотчасъ даетъ ему Дипломъ, или Грамоту, развѣ кто другой посулитъ ему между тѣмъ больше денегъ. Въ силу сей новой грамоты, прежній Патріархъ свергается, а новой возводится на его мѣсто, съ повелѣніемъ Грекамъ ему повиноваться, и немедлѣнно заплатить долги, кои принужденъ онъ былъ сдѣлать для своего возведенія. Все сіе приказывается подъ страхомъ палки, отобранія имѣній, и затворенія всѣхъ церквей. Сіе повелѣніе посылается ко. всѣмъ Мишрополит тамъ, они сообщаютъ его своимъ намѣстникамъ, а сіи послѣдніе пользуются таковымъ случаемъ для вынужденія отъ поповъ и народа, не только требуемой Патріархомъ, но еще и большей суммы, подъ предлогомъ подарковъ, кои должно послать къ новой главѣ. Часто бываетъ, что Патріархъ, дабы скорѣе получишь деньги, поручаешь Турку собирать подашь, сдѣлавъ чарочной для того между невѣрнымиторгъ, и отдавъ на откупъ тому, кто дастъ-больше. Немилосердой сборщикъ, въ силу полученной власти, изгоняетъ _ч или запрещаетъ священнодѣйствовать попамъ не могущимъ заплатишь, и умножаетъ шяжесть взятковъ, особыми суммами, кои выбираетъ за свои труды. Всѣ сіи мздоиства не препятствуютъ однако давать Патріарху почтеннаго титула: ваше, святѣйшество, и ваше высокосвятѣйшество.

Духовенство у Грековъ раздѣлено на двѣ степени, то есть на вышнее и нижнее. Въ первой считаются владыки, во второй простой священнической чинъ. Первые не могутъ жениться, избираются всегда изъ монаховъ, учинившихъ обѣтъ воздержанія, и составляютъ главное духовенство.

Патріархи и Епископы Греческіе обязаны наблюдать тѣже самыя правила, которыя наблюдали въ монастыряхъ своихъ, сколько позволить то можетъ разность ихъ упражненія. Запрещено имъ ѣсть мясо, а въ великой постъ и самую рыбу, вино и елей.

Выключая гордость, природной Греческихъ монаховъ порокъ, ведутъ они жизнь довольно примѣрную. Они отрекаются отъ міра, отъ хорошей ѣствы, и отъ женщинъ, и столь крѣпки въ правилѣ воздержанія, что въ постные дни, естли придетъ въ разговорѣ нужда упомянуть слово мясо, рыба, и пр.; они не упустятъ къ нему прибавишь: не нарушая почтенія ко святому посту.

Начальники въ великомъ почтеніи у сихъ монаховъ, но не употребляютъ во зло своей власти, а. на противъ очень умѣренны въ предписываемыхъ подчиненнымъ наказаніяхъ, опасаясь. чтобъ строгимъ съ ними поведеніемъ, не оскорбить ихъ и непринудить оставить монашеской жизни, вмѣстѣ съ Христіанскою вѣрою, чему не мало есть примѣровъ. Сверхъ обязательства. быть во время отправленія службы церковной, монахи имѣютъ и другія въ монастыряхъ должности. Одинъ смотрятъ за плодами. другой за хлѣбомъ, третій за скотомъ и пр. Имъ помогаютъ находящіеся въ искусѣ. Монахи пашутъ землю; но и тѣ и другіе столь великіе невѣжи, что насилу умѣютъ читать свой молитвенникъ.

Есть также и женскіе монастыри; по жизнь монахинь несравненно меньше строга, нежели старцевъ. Онѣ обыкновенно бываютъ вдовы, а иногда и покаявшіяся дѣвицы, кои начиная стерѣться, дѣлаютъ обѣтъ прилѣпиться къ добродѣтели, объ которой мало думали въ молодости. Живутъ онѣ въ монастыряхъ подъ предводительствомъ игуменей, кои не весма бываютъ строги, и посв.пцаютъ обыкновенно себя на послуженіе больнымъ. И Турки и Христіане принимаются безъ различія въ ихъ монастыри, и случаются между сими добросердечными старицами такія, кои снисхожденіе свое къ немощнымъ простираютъ далѣе границъ милосердія Христіанскаго.

Жизнь пустынниковъ весма строга. Многіе добровольно затворяются въ ущелинахъ каменныхъ горъ, и отрѣкаются это всѣхъ сообществъ. Живутъ травами ростущими около ихъ пустынь, никогда не пьютъ вина, и ѣдятъ по единожды въ день, но такъ мало, что количества ихъ пищи едва достаетъ для возпрепятствованія имъ умереть съ голоду. Сіе излишнее воздержаніе и уединеніе, въ которомъ они живутъ, помѣшиваетъ ихъ разумъ, и ввергаетъ ихъ въ тысячи юродствъ.

Попы или мірскіе священники бываютъ женаты, или покрайнѣй мѣрѣ имѣютъ право у жениться; но когда овдовѣютъ, не позволяется имъ брать другой жены. Равно и попадьи принуждены сидѣть во вдовахъ. Правило ихъ столь велико, что едва въ пять или шесть часовъ можетъ быть прочитано: но многіе отъ него себя освобождаютъ, да хотя бы и хотѣли исполнить сей долгъ, то не столь богаты, чтобъ могли купить пять или шесть книгъ въ десть, въ которыхъ заключается годовая служба. Въ однихъ только монастыряхъ порядочно установленныхъ, вся служба совершается исправно.

Духовенство второй статьи состоитъ изъ дьячковъ, поддьяконовъ, діаконовъ, и священниковъ Должно перейти чрезъ всѣ сіи Степени, дабы достигнуть до Іерейства: но все сіе можно здѣсь кончить въ четыре дни, а иногда ставятъ въ попы робятъ лѣтъ по пятнадцати. По учиненіи довольно слабаго о знаніи испытанія, Епископъ приводитъ ставленика въ церковь, и спрашиваетъ у сослужащихъ своихъ, достоинъ ли онъ Іерейскаго сана. Когда всѣ на-то согласны, тотчасъ его посвящаетъ; но ежели хотя одинъ возпротивится, поставленіе не чинится, или покрайнѣй мѣрѣ откладывается.

Попъ, которой вознамѣрится жениться, долженъ сперва извѣстить о томъ Епископа, назвать ему невѣсту, сказать гдѣ она живетъ, дабы могъ онъ освѣдомиться о жизни ея, нравахъ, а особливо пригожа ли она: ибо попадья всегда должна быть хороша и добродѣтельна. Естли недостаетъ въ ней котораго изъ сихъ качествъ, она не можетъ льстится надеждою быть попадьею. Вы недолжны дивиться тому, что сказалъ я о красотѣ сихъ женщинъ: святость состоянія требуетъ, чтобъ попъ въ другую не влюбился, и чтобы прелести вѣрной супруги удерживали его въ границахъ наистрожайшей должности. Почему лишь появится въ околодкѣ пригожая дѣвка; гласъ народа назначаетъ ее тотчасъ въ жены кому-нибудь изъ духовенства, и родители торопятся ее за него выдать, Здѣсь почитается за дѣло вѣры, чтобъ-Греческія красавицы были посвящены, ежели не Богу, то по малой мѣрѣ его служителямъ. Изъ сего происходитъ, что когда кто хочешь нанять Жёнщийу, говорится обыкновенно, что она превосходитъ красотою и добрымъ поведеніемъ всякую попадью. Правда и то, что попадьи при природныхъ прелестяхъ бываютъ весьма скромны. Бѣлое на головѣ покрывало, чистота платья, простота во правахъ и въ разговорахъ столь сильно привлекаютъ, что часто бы были онѣ подвержены искушеніямъ волокитъ, ежелибъ не предохраняла ихъ отъ того строгая добродѣтель.

Церковь Греческая, встарину столь славившаяся учителями своими и мучениками,: столь Извѣстная по Апокалипсису и по посланіямъ Святаго Апостола Павла, произведшая толико святыхъ и защитниковъ вѣры, стонетъ нынѣ подъ игомъ Магометанскихъ Императоровъ и Пашей, управляющихъ провинціями. Удивленія достойны во многомъ числѣ Христіанъ исповѣдующихъ сію вѣру, милосердіе, воздержаніе, умерщвленіе и протчія добродѣтели перваго вѣка. Правда, что незнаніе ихъ велико и что по большей части различіе между своею и Римскою церковію полагаютъ они въ нѣкоторыхъ только наружныхъ обрядахъ. Они не вѣдаютъ, въ чѣмъ состоитъ ихъ вѣра и Католицкая и чему вѣрить, или нѣтъ. Попы вмѣсто того, чтобъ научать, сами имѣютъ нужду быть наставлены. Патріархъ думаетъ только, какъ бы удержаться въ своемъ достоинствѣ, безпрестанно подверженномъ новымъ перекупамъ. Архіереи упражняются въ собираніи, чѣмъ проявить; и многіе изъ нихъ такъ бѣдны, что общаются художествамъ, дабы не умереть съ голоду. Можетъ быть, что вводномъ з. ляпнемъ мѣстѣ богатство духовенства не подвергнуто зависти. Простые священники носятъ всегда черную одежду, и шапку тогожъ цвѣта, около которой обвязываютъ бѣлой платокъ. Отъ шапки виситъ кусокъ чернаго сукна, и покрываетъ, чаешь спины: но все сіе просто и соотвѣтствуетъ бѣдному состоянію, въ которое приводятся они какъ малостію доходовъ, такъ и множествомъ податей и платежей. Попы и монахи носятъ разпущенные волосы.

Духовенство Греческое получаетъ доходы свои не съ земли и не съ десятины, какъ Латинское: для Епископовъ оные заключаются въ окружности монастыря, а для поповъ въ погостахъ ихъ приходахъ. Главной зборъ состоитъ въ подаяніяхъ и дачахъ за разныя службы, какъ то молебны, панаѳиды, и пр.

Служба Божія, которая отправляется по воскресеньямъ и праздникамъ, состоитъ въ завтренѣ, обѣднѣ и вечернѣ. Вечерня поется въ вечеру, но слушаютъ оную одни только почти церковники и монахи. Міряне ходятъ къ завтренѣ, которую въ большіе праздники начинаютъ обыкновенно при наступленіи ночи: а женщины довольствуются молишься въ однѣ обѣдни.

Греки прибѣжны къ службѣ, и почти всегда приносятъ съ собою каждой по могуществу своему, вино, хлѣбъ, свѣчи, масло деревянное и другія подобныя вещи: что все достается духовенству. Они также много подаютъ милостивы, нищимъ: но.сіе доставляешь случай Туркамъ во зло употреблять ихъ милосердіе: ибо посылаютъ они своихъ невольниковъ Христіанъ къ церковнымъ дверямъ въ большіе праздники, и употребляютъ на свои собственныя нужды, чинимыя симъ нещастнымъ подаянія. Правда, что милостины таковыя бываютъ не велики, ибо всѣмъ извѣстно, что невольники ими не пользуются.

Греки празднуютъ Пасху съ великимъ веселіемъ. Въ сей день, когда встрѣчаются между собою, вмѣсто обыкновеннаго привѣтствія, выговариваютъ сіи только слова: Христосъ воскресъ. Всѣ тогда цѣлуются, и повсюду Воскресъ. Всѣ тогда цѣлуются и повсюду слышна пальба изъ пистолетъ въ знакъ радости. Сіи веселости продолжаются до самаго Троицына дня.

Народъ не меньше священниковъ воздерживается отъ ядѣнія мяса въ запрещенные дни. Онъ за бездѣлицу почитаетъ смертоубивство, прелюбодѣяніе, блудъ, въ сравненіи съ нарушеніемъ поста, не ѣстъ ниже рыбы, и живетъ большую часть года, зеленью и огородными овощами. Постовъ у Грековъ четыре въ году, Ветхьой, Петровъ, Успенской, и всѣхъ святыхъ, или Рожественской. Чернь отъ того ты питъ: сухота его сравненная съ толщиною Турковъ, довольно показываетъ, что питаются они не одинаковою пищею.

Сей часъ пришли мнѣ сказать, что немѣдленно отправляются два корабля, одинъ въ Maргелію, съ которымъ и пошлю я сіе письмо, а другой въ Царьградъ, на которомъ думаю самъ ѣхать: ибо сей городъ есть теперь цѣль нашего любопытства.

Я есмь и пр.

ПИСЬМО XIII.

ТУРЦІЯ.

Когда сказали мнѣ, что время наступаетъ, къ отъѣзду, первымъ моимъ попеченіемъ было навѣдаться, нѣтъ ли между спутниками моими такого, котораго бы любопытство обязывало ѣхать въ Царьградъ. Я узналъ, что одинъ. Французъ, недавно освободившейся изъ тюрмы въ Тунисѣ, намѣрялся осмотрѣть Турецкую землю прежде возвращенія своего въ отечество. Я тотчасъ его нашелъ, и думая, что имѣетъ онъ нужду въ деньгахъ, говорилъ ему, что съ радостію служить ему буду во всемъ томъ, что отъ меня зависитъ. Онъ мнѣ поблагодаря сказалъ, что сверхъ нужныхъ для выкупу денегъ, получилъ онъ столько изъ дому оныхъ, что можетъ забыть неволю. Послѣ я свѣдалъ, что былъ онъ Малтійской кавалtръ; но самъ онъ въ томъ прилѣжно скрывался.

Плаваніе наше было благополучно, и какъ вѣтръ способной дуть, продолжалъ, вскорѣ увидѣли мы Дарданельскія крѣпости. Въ Цареградской портъ вошли мы между безчисленнымъ множествомъ кораблей изо всѣхъ частей свѣта. Я свелъ кавалера къ одному старому Генуезскому купцу, съ коимъ отецъ мой имѣлъ дѣла. Вы послѣ увидите, сколь прибыльно было для насъ сіе знакомство, и сколь много помогло оно намъ въ познаніи нравовъ и законовъ сей земли.

Турки, народъ нынѣ столь сильной, и котораго владѣніи составлены изъ толикаго числа

Королевствъ, имѣли какъ и Римляне, коихъ Имперію они разрушили на Востокъ, весьма слабыя начала. Они почитаютъ, себя прошедшими отъ одного селенія Гуновъ, помѣстившагося около четвертаго вѣка, въ нѣкоторомъ округѣ Скиѳіи, близь Кавказскихъ горъ, нынъ малою Татаріею называемомъ. Токсандръ, первой ихъ Царь, извлекши изъ забвенія, предуспѣлъ учинить ихъ опасными Персамъ и Грекамъ. Около девятаго вѣка сей въ войнѣ склонной народъ, разпространился по Африкѣ и Азіи подъ имянемъ Сарацинъ и Туркомановъ, и завладѣлъ см.чи обширными странами, а полководцы ею раздѣлили по себѣ завоеванныя области.

Одинъ изъ ихъ славныхъ наслѣдниковъ былъ Отманъ, основатель имя ни. и силы Оттоманской. Захвативъ часть Виѳиніи учредилъ онъ столицу своихъ владѣній въ Бурсѣ, первоначальномъ городѣ сей области. Амуратъ и Баязетъ, отъ. него произходящіе, увеличили оныя, присовокупи къ нимъ чрезъ побѣду Македонію, Фригію, Карію, и Архипеллагъ. Гордясь счастливыми успѣхами, Баязетъ угрожалъ нападеніемъ на Царьградъ и на всю Европу, когда самъ впалъ въ руки славнаго Тамерлана. Монзъ, его сынъ, получилъ въ наслѣдство часть его владѣній. Магометъ II, одинъ изъ кровныхъ его Князей, приобрѣлъ оружіемъ славу превосходящую всѣхъ его предковъ. Онъ лишилъ престола Восточнаго Императора, взялъ Царьградъ, и къ нему присоединилъ множество другихъ земель. Вотъ что могъ я свѣдать наивѣрнѣйшаго о началѣ и завоеваніяхъ сего народа: со времени же помянутаго Магомета могущество Турковъ начало возрастать, и Европа часто потрясаема была отъ усиленій ихъ оружія до самой послѣдней войны, прославившей Россію, и избавившей Христіанскіе народы отъ прежняго опасенія.

Что принадлежитъ до Царяграда, столицы Имперіи, и которой былъ уже столицею всего востока, думаютъ, что построенъ онъ былъ за шесть или за семь сотъ лѣтъ до Рождества Христова, Бигасомъ начальникомъ Мегаранъ, и что отъ него получилъ имя Бизинціи или Византіи. Другіе утверждаютъ, что первое основаніе его положилъ Павзангй, и что когда переселенцы, коихъ онъ привелъ, вопрошали Оракула о мѣстѣ, гдѣ имъ расположиться, въ отвѣтъ получили: построить городъ противъ царства слѣпыхъ. Сей оракулъ привелъ ихъ въ затрудненіе, ибо не знали они никакого слѣпаго народа во всей сей странѣ: но вскорѣ поняли, что богъ такъ называлъ жителей Халкидонскихъ, которые бывъ первые изъ пришедшихъ поселиться въ Босфорѣ, не видали, что Цареградское мѣсто представляло имъ положеніе въ тысячу разъ пріятнѣйшее, нежели ими избранное. И такъ построенъ былъ новой городъ между Пропонтитою, Мраморнымъ моремъ и заливомъ Босфорскимъ, которой служитъ ему портомъ.

Когда Римляне распространили завоеваніи свои въ Азіи, Царьградъ сохранилъ имя и преимуществы вольнаго города. Первые основатели весьма его украсили; Императоръ Сѣверъ разорилъ; но Константинъ вознамѣрясь учинить его равнымъ Риму, вновь выстроилъ и лучше и больше прежняго, и далъ ему свое имя, назвавъ Константинополемъ. Выгодное положеніе между Азіею и Европою, обязало Императора перенести туда столицу Имперіи, и здѣлать его средоточіемъ торга всего свѣта, Французы и Венеціане завоевали его у Грекдвъ, кои опять у нихъ отняли, по кажется только для того, чтобы предать въ руки Туркамъ. Тогда вмѣсто Орловъ Римскихъ въ немъ мѣсяцъ поселился, и гордой Мусульманъ сидитъ близъ четырехъ сотъ лѣтъ на престолѣ древнихъ вселенной повелителей. Турки называютъ его теперь Стамбулъ.

Во владѣніяхъ Султановыхъ находится столько разныхъ народовъ, что каждаго облаешь требуетъ особаго описанія не только мѣстъ и произрастеній, по нравовъ и обычаевъ жителей. но какъ вѣра и правленіе суть единаковы во всемъ пространствѣ Имперіи, я постараюсь, говоря о столицѣ, соединить въ одно мѣсто все то, что имѣетъ она общаго съ разными областьми, покоренными власти Оттоманской.

Мы начали Портомъ, или пристанью, отъ которой жили недалеко, и которую выгодное положеніе чинитъ наилучшею въ свѣтѣ. Сокровищи Индейскія и Китайскія привозятся сюда чрезъ Черное, а изъ Ееіопіи, Египта и Европы чрезъ Бѣлое море. Въ ширину имѣетъ онъ около шести сотъ шаговъ, глубокъ и во всякомъ мѣстѣ безопасенъ. Съ полуночной стороны защищается Перою и Галатою, древнимъ фракійскимъ городомъ, нынѣ составляющимъ предмѣстіе Царяграда, обитаемое Христіанами: съ другой стороны городъ заслоняетъ его отъ полуденныхъ вѣтровъ: но на востокъ въ отверстіи своемъ, которое весьма широко, подверженъ онъ вѣтрамъ, коихъ стремленіе причиняетъ иногда вредъ. Портъ такъ глубокъ, что самые большіе корабли могутъ носомъ касаться до берега, когда стоять на якорѣ, такъ что для выгруски не нужны и шлюпки. Изъ предмѣстій проѣзжаютъ въ городъ на каикахъ, или большихъ лодкахъ, коихъ считается около осьми тысячь, и кои то только и дѣлаютъ, что ѣздятъ взадъ и впередъ.

Мы очень долго пробыли на водѣ, даже и послѣ того, какъ довольно надивились уже обширности порта. Величественной издали видъ Царяграда, привлекалъ все наше вниманіе. Можетъ быть во всемъ свѣтѣ есть одно только таковое зрѣлище: тщетно бы было искать положенія сего прекраснѣе. Домы, Дворцы, мечети съ своими минаретами, и куполами, составляютъ великолѣпной амфитеатръ, коего полукругъ имѣть можетъ около двадцати верстъ, включая портъ и предмѣстіи. Не возможно окинуть глазами все сіе пространство. Кажется, что видишь три или четыре города одинъ за другимъ, изъ коихъ каждой чрезвычайно великъ. Я не могу лучше вамъ ихъ представишь, какъ въ видѣ треугольника, въ которой съ праваго и лѣваго бока ударяютъ волны, а большой бокъ лежитъ съ стороны земли. Уголъ его кончится садами Сераля въ Фракійскомъ Босфорѣ, соединяющемъ Мраморное море съ Чернымъ, или Понтомъ Еекстіскимъ. Прочіе углы лежатъ одинъ на полдень, близъ замка семи башенъ, другой на западъ въ концѣ порта, недалеко отъ мѣста, гдѣ былъ Дворецъ Константиновъ. Семь холмовъ какъ въ Римѣ, каждой украшенной огромною мечетью, и другими большими зданіями,-составляютъ съ востока на западъ тотъ великолѣпной амфитеатръ, показующій изъ далека столицу одной изъ наивеличайшихъ Имперій свѣта. Городъ обнесёнъ высокою стѣною, на коей находится двѣсти пятьдесятъ башенъ; и не смотря на опустошеніе причиняемое всякой годъ бурями и пожарами, домы не уступаютъ въ числѣ наипространнѣйшимъ городамъ, но по большой части построены въ одно жилье, ежели не считать поземнаго. По сей причинѣ отецъ послѣдняго Турецкаго при Французскомъ дворѣ посла, возвратясь отвѣтствовалъ Везирю, спрашивающему у него, больше ли Царяграда Парижъ: "Поставь на Царьградъ другой такой же городъ, а на другой поставъ третій, на третій четвертой, тогда и будетъ Парижъ...

Внутренность Царяграда не соотвѣтствуетъ красотою наружности; улицы узки, не чисты, худо вымощены. Въ ненастное время весьма бы дурно было ходить по нихъ, естьлибъ не были подѣланы по обѣимъ сторонамъ для пѣшихъ возвышеніи. Въ иныхъ мѣстахъ надобно съ нихъ сойти, или прижаться къ двери дома, естьли попадется кто навстрѣчу; столь они узки. Христіанинъ почти всегда уступаетъ дорогу Турку. Я одного только зналъ Грека съ острововъ, которой осмѣлился въ томъ поспорить. Турокъ идущей навстрѣчу не удовольствовался бранью, но поднималъ палку его ударить. Грекъ наложилъ руку на кинжалъ, и угрожалъ его убить. Турокъ видя, что нѣкому за него стать, уступилъ какъ трусъ, измѣряясь безъ сумнѣнія жестоко отомстить кому другому, естьли представится случай. Христіанинъ съ лишкомъ при семъ отважился; въ другихъ обстоятельствахъ могъ бы онъ изпустить душу свою подъ палкою.

На сихъ возвышеніяхъ прохожіе покрыты отъ дождя, ибо домы такъ построены, что верхнее жилье нависло на улицу. Они почти всѣ выкрашены на маслѣ, а построены изъ дерева и земли: что и бываетъ причиною частыхъ пожаровъ; да удивительно, что весь городъ по сю пору не выгорѣлъ до подошвы нѣсколько уже разъ.

Ежели изключить нѣкоторые монументы, созданные во времяна Греческихъ Императоровъ; все прочее доказываетъ невѣжество и варварство строителей: но хотя Турки не превосходятъ наружнымъ украшеніемъ зданій, не уступаютъ они нашимъ архитекторамъ въ искуствѣ дѣлать ихъ покойными и пріятными внутри. Вообще предпочитаютъ они рѣзьбу и деревянную работу обоямъ. Все у нихъ выкрашено или позолочено: но нѣтъ иной живописи, какъ цвѣты и деревья, и то рѣдко. Сей вкусъ основанной на Магометанскомъ законѣ, есть также главною причиною, что у нихъ фарфоръ и порцелиновая посуда въ великомъ употребленіи. Не только потолки, окны, но часто и наружныя стѣны кіосковъ, или бесѣдокъ, покрыты плитками фарфоровыми или фаянсовыми. По той же самой причинѣ отвергаются по сю пору обои, представляющія людей и животныхъ; я оныхъ нигдѣ во всей Имперіи не видывалъ. Мебли дѣлаются изъ бархата, или дорогихъ парчей. Полъ покрытъ

Персидскими коврами, или тонкими рогожками, на коихъ вытыкаются узоры, дѣлающіе ихъ похожими на садовые цвѣтники.

Мы не видали еще и самыхъ любопытнѣйшихъ мѣстъ въ Царѣградѣ, какъ случился праздникъ торжествуемой здѣсь каждой годъ: то есть открытіе Рамазана, или Турецкаго поста. магометъ, имѣя намѣреніе разпространить вѣру свою какъ можно больше, старался особливо сберечи въ ней все то, что предпочтительнѣе наблюдаемо было въ трехъ вѣрахъ, Христіанской, Жидовской и Идолопоклоннической, изъ коихъ свою составилъ. Отъ язычниковъ взялъ онъ погребальной обрядъ, отъ Жидовъ очищеніе или омовеніи, а отъ Христіанъ постъ и карнавалъ.

Хотя намъ и не было нужды наблюдать Рамазана, но діы себя не лишили увеселеній, съ нимъ совокупляемыхъ. Знакомъ къ онымъ служитъ явленіе новой луны девятаго мѣсяца Магометанскаго года. Крикуны возвѣщаютъ его народу съ минаретовъ, при играніи инструментовъ. Послѣ чего зажигаютъ множество разноцвѣтныхъ фонарей на оныхъ Минаретахъ, кои суть высокія и тонкія башни, служащія при мечетяхъ вмѣсто колоколенъ; онѣ имѣютъ снаружи по двѣ и по три галлереи, одна надъ другою, съ коихъ и кричатъ крикуны, улицы, базары, или рынки, бываютъ также освѣщены; народъ радуется и веселится. Барабаны и трубы повсюду слышны. Иногда жгутъ по улицамъ фейерверки. Крикъ и пѣсни вселяютъ во всѣхъ радость. Всякому чужестранному покажется, что празднуется какое либо знатное произшествіе. Всѣ лавки, кофейные домы, бани и шинки отперты. Въ нихъ то вѣрные Мусульманы ходятъ наблюдать постъ, и въ распутности стараются подражать пророку своему, имѣвшему припадки падучей болѣзни. Вѣра Магометанская терпитъ таковыя излишности, и духовенство даетъ собою примѣръ. Не могши пить вина, по крайній мѣрѣ при людяхъ, принимаютъ они алій, производящей въ нихъ тѣ странныя засѣшленіи, кои называютъ они возхищеніями.

Нѣсколько знакомыхъ Генуезсцу нашему Турковъ хотѣли поить насъ съ собою. Мы съ учтивостію передъ ними извинились, но не могли отговоришься отъ одного Янычарскаго офицера, крайняго друга нашему хозяину, которой позвалъ насъ отужинать съ своими товарищами. Онъ велѣлъ принести вина, и меньше часа всѣ наши Турки были мертвы пьяны. Мы оставили ихъ растянувшихся по полу, и они того не примѣтили. Остатокъ ночи препроводили мы смотря на дурачества черни, которая пила и ѣла по рынкамъ и на площадяхъ, въ ожиданіи дня.

Рамазанъ, или постъ начинающейся симъ праздникомъ, продолжается отъ явленія одной луны до того часа, какъ увидятъ другую; и во все сіе время, каждой Турокъ обязанъ поститься до захожденія солнца, а ноешь ихъ такъ строгъ, что столь долго, сколь видно солнце на горизонтѣ, не позволяется ни курить ни нюхать табаеу, ниже брать воды въ ротъ, а еще меньше пить, или ѣсть. Ежели кто, для болѣзни или другой какой причины, не можетъ наблюдать Рамазана въ опредѣленное время; тотъ долженъ сообразоваться сему общему учрежденію, когда здоровье, или кровныя нужды ему позволятъ. Правда, что много есть такихъ, кои такъ, какъ и у насъ, увольняютъ себя отъ поста, и пьютъ и ѣдятъ какъ и въ другое время; но дѣлаютъ они сіе весьма тайно, потому что ежели примѣтится кто въ таковомъ не наблюденіи, легко можетъ подвергнуться палочному наказанію. Сія строгость дѣлается однако сносною забавами и распустою по ночамъ.:Алкоранъ точными словами повелѣваетъ ѣсть и пить до самыхъ тѣхъ поръ, пока на разсвѣтѣ можно будетъ разглядѣть бѣлую нитку съ черною. Для возпрепятствованія, чтобъ не употребили на покой времяни назначеннаго для пищи, въ каждой улицѣ ходятъ нарочные люди, будятъ и увѣщеваютъ ѣсть, крича во весь голосъ, и ударяя въ небольшой барабанъ. Въ давкахъ выставливается множество разнаго пирожнаго и заѣдокъ, для предупрежденія охоты ѣсть днемъ. Всѣ въ томъ и упражняются, чтобы выдумать что нибудь пріятнаго вкусу, и возбуждающаго охоту къ ѣствѣ.

Когда Рамазанъ приближается къ концу, своевольство умножается. Кофейные домы отворены во всю ночь: повсюду видны музыканты, шуты, пѣвуны и всякіе другіе подобнаго рода люди, кои ходя забавляютъ піющихъ играми своими и дурачествами. Сколь скоро крикуны на минаретахъ повѣстятъ, что время по домамъ итти, все изчезаетъ; повсюду царствуетъ молчаніе, и кажется что совсѣмъ нѣтъ жителей въ городахъ. Надобно великую имѣть нужду, чтобы вытти изъ двора. Всѣ тогда ложатся спать. Сей постъ весьма непріятенъ мастеровымъ; ибо они для работъ своихъ не могутъ столь легко превращать ночи въ день.

Я не долженъ позабыть объ одномъ обрядѣ наблюдаемомъ въ сералѣ въ сіе время покаянія. Въ одномъ покоѣ находится сундукъ покрытой зеленымъ бархатомъ, въ которомъ хранится одѣяніе, какъ сказываютъ, Магометово. Султанъ самъ вынимаетъ оное изъ сундука, цѣлуетъ его съ почтеніемъ, и купаетъ въ большой золотой и снаружи каменьями осыпанной лаханѣ. Вынявъ одежду выжимаютъ ее накрѣпко, а водою наполняютъ хрустальные карафины и запечатываютъ Султанскою печатью. Послѣ сушатъ одежду до дватцатаго дня Рамазана; и Султанъ опять приходитъ самъ класть ее въ сундукъ. На другой день посылаетъ онъ по запечатанному карафину сей воды къ главнѣйшимъ Султаншамъ, вельможамъ Цареградскимъ, и къ начальнымъ Пашамъ Имперіи: что почитается за великую отличность, и получающіе сію милость должны посылать съ своей стороны къ Его Величеству богатые подарки, сверхъ того, что принуждены дарить также и посланныхъ съ симъ знакомъ благоволѣнія. Сію воду пьютъ съ великою набожностію, потому что она служила къ омовенію затасканнаго и стараго пророкова рубища.

Теперь я возвращусь къ зданіямъ украшающимъ Царь-Градъ. Святая Софія, построенная Императоромъ Юстиномъ, поправленная Юстиніаномъ, посвященная Премудрости Божіей, есть зданіе, кое наибольше похваляется, и кое дѣйствительно кажется мнѣ правильнѣе прочихъ. Во время владѣнія Греческихъ Императоровъ была она Соборною церковію. Турки превратили ее въ свою главную мечеть. Лежитъ она на косогорѣ, или на скатѣ горы прошивъ Султанскаго сераля. Длина ея будетъ около двухъ сотъ пятидесяти, а ширина около двухъ сотъ футовъ. Четыре быка чрезмѣрной толщины обезображиваютъ сіе огромное зданіе. Они построены Турками для поддержанія и предохраненія купола отъ землетрясеній.

Вошли мы на паперть шириною въ тридцать шесть футовъ; въ оной здѣланы девять великолѣпныхъ дверей, съ весьма искусно выработанными мѣдными затворами. Сколь скоро ихъ отворятъ, вся мечеть совершенно видна, не входя въ нее. Самую церковь покрываешь прекрасной куполъ, получающій свѣтъ чрезъ дватцать четыре окна. Около карниза идутъ перилы мраморные, на которыхъ была живопись: но всего любопытнѣе и лучше показалась мнѣ колонада внизу купола. Она состоитъ больше нежели изъ двухъ сотъ столбовъ различнаго мрамора, поддерживающихъ широкую галлерею, убранную мозаикомъ. За куполомъ есть та часть зданія, гдѣ у Христіанъ былъ олтарь: теперь только стоитъ тамъ знакъ употребляемой Турками для показанія, въ которую сторону обратишься должно во время молитвы.

Я примѣтилъ, что всѣ мозаическіе образа, коими церковь была украшена, забѣлены, кромѣ одного или двухъ Херувимовъ, коихъ Турки не могли можетъ быть достать. Генуезской нашъ пріятель сказалъ мнѣ, что законъ Магометанской отвергаешь почитаніе иконъ, и что по сей причинѣ все имѣющее какое либо съ ними сношеніе, не бываетъ терпимо у Турковъ. Они думаютъ, что сіи представленіи въ день страшнаго суда, потребуютъ душъ у тѣхъ, кто ихъ написалъ. Когда разсуждать о ревности восточныхъ народовъ, тогда найдешь и другую причину отвращенія ихъ ко всему тому, что имѣетъ подобіе человѣческаго образа.

Сказываютъ, что Императоръ Юстиніанъ употребилъ на построеніе Святыя Софіи, серебреную статую, возстановленную Аркадіемъ Ѳеодосію, и въ которой вѣсомъ было семь тысячъ четыре ста фунтовъ, Послѣ церкви святаго Петра въ Римѣ, сія мечеть есть наипрекраснѣйшее строеніе въ свѣтѣ. Знатоки утверждаютъ, что святая Софія имѣетъ еще нѣчто величественнѣе; но теперь не осталось въ ней ничего изъ тѣхъ дорогихъ украшеній, сдѣланныхъ Христіанскими Императорами, кромѣ великой купели, или чаши, около которой изсѣчены слѣдующіе Греческія слова: Ниспонаномимата ми-монанопсинъ, то есть: Не одно лице, но и грѣхи ваши омывайте. Хитрость сей надписи въ томъ состоитъ, что естьли вы зачнете ее читать съ другаго конца, найдете тѣже слова и тотъ же смыслъ.

Одно только присудствіе посла можетъ дать право Христіанамъ войти въ святую Софію. Во всякое другое время не терпятъ ихъ въ ней развѣ какъ украдкою, или заплатя деньги кто туда войдетъ. Для сего должно переговорить съ служителями Турецкихъ поповъ коимъ ввѣрена мечеть.

Прочія Императорскія мечети, коихъ числомъ, шесть или семь, построены по образцу святыя Софіи, и носять имя Султановъ, ихъ соорудившихъ. Солиманія, Ахметъ и Валиде суть наилучшія. Первая построена Солиманомъ великимъ, которой употребилъ на нее часть сокровищъ взятыхъ у Поляковъ и Венгерцевъ. Сей Государь положенъ при сей мечети въ особливомъ зданіи также съ куполомъ, и освященномъ лампадами и свѣчами. Окны въ оной больше Софійскихъ, и столбы гораздо правильнѣе.

Валиде поставлена Султаншею, матерію Магомета Четвертаго. Въ сей мечети примѣчается нѣжность вкуса и искуства, какой нѣтъ въ прочихъ. Пространной куполъ, къ коему съ четырехъ сторонъ присовокуплены крестомъ четыре полукупола, составляютъ сіе огромное зданіе. Внутри украшено оно лампадами и хрустальными паникадилами. Сводъ убранъ плитками фаянсовыми; въ Перистилѣ столбы изъ бѣлаго мрамора съ сѣрыми полосами. Къ мечетямъ пріобщены доходы, что и неудивительно; но то чудно, что начальникъ черныхъ евнуховъ, опредѣленныхъ для стражи Султантъ, имѣетъ главное правленіе сихъ святыхъ мѣстъ, и раздаетъ всѣ чины и должности отъ оныхъ зависящіе. Понять не можно сей связи Серальскихъ дѣлъ съ духовными.

Мечети Турецкія всѣ строятся по одному рисунку, выключая тѣхъ, кои были созиждены во время Магмута. Прочія одѣты во многихъ мѣстахъ плитами мраморными, столь искусно соединеніями, что можно ихъ почесть за одинъ камень. Великой куполъ поддерживаемой столбами; водобои, изъ коихъ Мусулмане обязаны мыться; большіе подсвѣчники съ свѣчами страшной толщины; лампады и паникадилы, засвѣщаемыя для вечерней молитвы, ковры постланные по всему полу, суть единыя оныхъ украшеній. Онѣ всегда строятся посреди двора, или монастыря, по которому Турки прогуливаются. Султанъ по закону не можетъ построить мечети, не сдѣлавъ знатнаго какого завоеванія.

Когда Турки входятъ въ мечеть, омывшись напередъ и скинувъ туфли, они поднимаютъ очи къ верьху, и поднеся руки къ чалмѣ своей кланяются, оборотясь къ знаку поставленному на сторонѣ, въ которой лежитъ Мекка. Потомъ спустя внизъ глаза, становятся на колѣни, три раза цѣлуютъ землю, и читаютъ или шепчутъ молитвы, дѣлая разныя тѣлодвиженіи, изъ коихъ нѣкоторыя повелѣны законами, а иныя чинятся изъ усердія.

Смотрѣли мы также Гробницы. Султанскія. Первая, которую видѣли, была Амуратова. Сіе зданіе имѣетъ куполъ покрытой свинцомъ и столбы. Стѣны внутри убраны фаянсовыми плитками. Гробъ его стоитъ на возвышеніи и покрытъ покрываломъ, уже обѣтшавшимъ. Въ головахъ поставленъ подсвѣшникъ съ превеликою свѣчею, которая еще ни раза не была зажжена. Султанши лежатъ также въ гробахъ, но не столь великихъ, а гробы дѣтей всѣ равны, какъ бы оные померли въ однихъ лѣтахъ. Всѣ они стоятъ вмѣстѣ подъ тѣмъ же куполомъ, и покрыты такими же покрывалами. Женской полъ съ мускимъ различествуетъ чалмами и платками, въ головахъ на гробѣ придѣланными. Считаютъ сто двадцать гробовъ съ дѣтьми Амурата, коихъ всѣхъ Магометъ, братъ его и наслѣдникъ, предалъ смерти въ одинъ день.

Всѣ гробницы почти одинаковы, и построены безъ дальняго великолѣпія, хотя обрядъ погребенія Султанскаго довольно величественъ. Одинъ Французской купецъ, который видѣлъ похороны послѣдняго Султана, слѣдующее мнѣ объ оныхъ сказывалъ. "Я удивился, говорилъ онъ, поѣзду сего Монарха. Послѣ, какъ осмотрѣли тѣло его въ присудствіи Янычар-аги, или начальника Янычаровъ, и выбалсамировали, учинены очищеніи закономъ предписанныя, и читаны молитвы употребляемыя Турками прежде положенія покойника во гробъ. Всѣ велможи и знатные Турки находившіеся въ Царѣградѣ собрались въ Сераль по первымъ изъ пушекъ выстрѣламъ, учиненнымъ, въ разовыхъ мѣстахъ въ знакъ поздравленія новому Султану, и отданія послѣдняго долгу покойному. Въ вечеру поднялись изъ Сераля; тѣло покрытое краснымъ сукномъ, на коемъ нашиты золотыя буквы, несено было Бостанжіями. Чалма покойника лежала на семь покрывалѣ, и перо съ нее висѣло. Везирь, Муфти, Янычар-ага, и всѣ велможи Имперіи, въ великолѣпномъ платьѣ, слѣдовали за гробомъ. За ними вели Султановыхъ лошадей въ наибогатѣйшихъ уборахъ, наконецъ шли Янычары, и великое множество народа....

Турецкой Офицеръ, у котораго мы ужинали, поручилъ Генуезсцу, моему пріятелю, сказать намъ, что мы удовольствіе ему сдѣлаемъ, естьли будемъ ходить къ нему иногда обѣдать. Нужда въ человѣкѣ имѣющемъ власть въ такомъ городѣ, гдѣ случается встрѣчаться съ грубымъ народомъ, поохотила насъ возпользоваться его предложеніемъ, и мы пошли къ нему обѣдать на другой день. Я долженъ отдать справедливость здѣшнимъ военнымъ людямъ. Не смотря на природную грубость неразлучную съ ихъ ремесломъ, они по большой части человѣколюбивы, учтивы; чернь и попы, звѣрски обходятся съ чужестранными. Фанатизмъ и невѣжество питаютъ въ нихъ и гордость и дикость. Самой свирѣпой Янычаръ не столь опасенъ для Христіанина, какъ наикротчайшей Дервишъ.

Столъ состоялъ изъ баранины жареной, живности, и разныхъ пшенныхъ кушаньевъ: что называется у нихъ Пилавъ. Было много разной рыбы, хотя Турки и мало ее ѣдятъ: но хозяинъ хотѣлъ насъ оною поподчивать: также изъ отмѣнности давали намъ и пить во время обѣда; ибо у Турковъ обычай есть пить только при концѣ стола. Когда перестали ставить мясное, то начали носить молочное, плоды и вареньи. До сего времяни пили мы Шербетъ, родъ питья составленнаго изъ лимоннаго сока, вишенъ и другихъ вареныхъ въ сахарѣ плодовъ; послѣ налили намъ вина, отъ котораго разговоръ сталъ повеселѣе.

Хозяинъ возобновилъ вновь увѣреніи о готовности его къ нашимъ услугамъ, и обѣщалъ присылать къ намъ всякой день, во время пребыванія нашего въ Царѣградѣ, двухъ Янычаровъ, для провожанія насъ по городу, прибавя, что естьли время ему дозволитъ, и самъ показывать намъ будетъ достойное любопытства. По утру увидѣли мы исполненіе словъ его. Два Янычара пришли къ намъ очень рано въ Галату, и какъ тогда была пятница, которая у нихъ тоже, что у насъ Воскресенье, мы просили ихъ провести насъ на Ипподромъ, называемой Турками Атъ мейданъ, посмотрѣть игръ и увеселеній молодыхъ Турковъ.

Когда мы пришли туда, площадь была уже покрыта конными Турками, и великимъ множествомъ зрителей. Оная имѣетъ больше двухъ сотъ двадцати саженей въ длину, и пятдесятъ въ ширину. Началъ ее строить Императоръ Сѣверъ, а окончилъ. Константинъ. Сражающіеся раздѣлены были на двѣ части, и стояли по краямъ площади. При каждомъ знакѣ выѣзжаютъ двое съ палками, кои называются Джириты, скачутъ одинъ противъ другаго, и бросаютъ оныя палки съ удивительнымъ проворствомъ, потомъ продолжаютъ гоняться другъ за другомъ, дѣлая пречудные обороты. Иные бросались съ лошадей на землю, и опять садились съ непонятною легкостію, не останавливая однако лошади; другіе спускались на скаку подъ брюхо лошади, и опять поднималися въ сѣдло, безъ малѣйшей такожъ остановки.

Не одно сіе видѣлъ я на Атъ-мейданѣ. Тутъ борятся также и играютъ въ кружки. Турки на всѣмъ бѣгу бросаютъ кружокъ, которой очень тяжелъ. Я нимало не покусился отвѣдать сихъ игоръ; надобно имѣть столько проворства и привычки, дабы предуспѣть, что наилучшіе наши храбрецы съ трудностію, думаю, могутъ въ нихъ отличиться.

На Ипподромѣ видны нѣкоторые остатки древности времянъ Христіанскихъ Императоровъ. Наилучше сбереженной есть Обелискъ четверосторонной изъ Египетскаго мрамора Гранита, вышиною въ пятьдесятъ футовъ, наполненной гіероглифами. Изъ вырѣзанныхъ на немъ фигуръ и подписи на основаніи видно, что сія пирамида поставлена стараніемъ великаго Ѳеодосія. Въ нѣкоторомъ отъ нея разстояніи стоитъ другой развалившейся обелискъ по по остальной его части и узнать не можно, что онъ былъ прежде.

Между ими видѣнъ мѣдной столбъ, вышиною въ двенадцать футовъ, составленной изъ трехъ вмѣстѣ свитыхъ змѣй, и коихъ головы дѣлали корону, но нынѣ уже не только оная, да и часть столба отломана. Пріятель нашъ показалъ намъ послѣ еще два столба, одинъ изъ бѣлаго мрамора, а другой гранитной. Первой въ срединѣ города, и называется исторической столбъ, вышиною будетъ футовъ въ полтораста, но весьма пожаромъ поврежденъ. Второй находится въ домѣ одного Турка, и для сей причины рѣдко чужестранные его видятъ. Онъ имѣетъ въ высоту пятнадцать футовъ, каждой изъ четырехъ угловъ украшенъ орломъ, а поставлена былъ въ честь Императору Марціану, и по видимому служилъ подножіемъ его статуѣ. Число таковыхъ столбовъ велико; въ стѣнахъ городскихъ ихъ множество. Между ими есть такіе, что у насъ бы употребили ихъ на украшеніе наилучшихъ зданій, а здѣсь они валяются въ развалинахъ. Турки пощадили, или не разбили наилучшихъ, но прочіе или вдѣланы совсѣмъ въ стѣну, или обколочены.

Знакомство наше съ Янычарскимъ офицеромъ становилось часъ отъ часу тѣснѣе. Стараніе его услужить всякой день подавало намъ новое побужденіе быть благодарными. Свѣдавъ, что Султанъ въ слѣдующую пятницу поѣдетъ на птичью охоту, пригласилъ онъ насъ къ себѣ поутру. Мы съ радостію къ нему пришли. Сверьхъ охоты обѣщалъ онъ намъ доставить удовольствіе увидѣть Султана, когда поѣдетъ онъ въ мечеть. Здѣсь обыкновеніе такое, что долженъ онъ неотмѣнно въ пятницу быть на народной молитвѣ. За нимъ слѣдуетъ превеликой поѣздъ, дѣлающій изрядное зрѣлище для чужестранца не видавшаго пышности двора Оттоманскаго. Около десяти часовъ, офицеръ повелъ насъ къ перьвымъ воротамъ Сераля, гдѣ стояли Янычары, собранные для стражи Султана. Мы долго смотрѣли на движеніи вельможъ и воинскихъ начальниковъ, ожидающихъ повелѣнія къ начатію шествія. Около полуденъ данъ знакъ, что Султанъ ѣдетъ. Тотъ часъ Янычары построились въ два ряда. Число ихъ было около четырехъ тысячъ, и всѣ пѣшіе; каждой изъ нихъ вмѣсто оружія имѣлъ палку. Ага или начальникъ ихъ, слѣдовалъ въ нѣкоторомъ за ними отдаленіи. Четыре ста Калиджи, или приворотниковъ, шли за Агою; множество Чаушеи, или разсыльщиковъ посылаемыхъ съ Султанскими повелѣніями, ѣхали верьхомъ. Двенадцать или тринадцать лошадей Султанскихъ ведены подъ усцы, а передъ ними около двухъ сотъ богатоубранныхъ разныхъ чиновниковъ Серальснихъ ѣхали также верьхами. уборы лошадей Султанскихъ, осыпанные каменьями, весьма въ глаза намъ кидались. Наконецъ выѣхалъ самъ Императоръ изъ Сераля, посреди немалаго числа Сулаковъ, или тѣлохранителей. Сидѣлъ онъ на прекрасной лошади, покрытой долгимъ золотымъ чепракомъ съ уборомъ осыпаннымъ алмазами и жемчугомъ; мы шли за нимъ до Святой Софіи. Тогда два Янычара пришли намъ сказать, что время ѣхать за городъ, естьли хотимъ мы видѣть охоту.

Они провели насъ на поле, и поставили шагахъ во стѣ отъ дороги, на большой высотѣ, съ которой могли мы свободно все видѣть. Вскорѣ появился Султанъ, послѣдуемой одними только главными Турками, и тремя стами сокольниковъ, изъ коихъ каждой несъ многихъ птицъ. Едва дано повелѣніе спускать соколовъ, все поле имй покрылось. Султанъ стоялъ все на большой дорогѣ, къ которой нарочно согнали прежде дичину. Часъ спустя поѣхалъ онъ назадъ, а мы съ нашими двумя Янычарами возвратились въ домъ къ офицеру. Остатокъ дня препроводили мы въ увеселеніяхъ, и встали изъ застола уже въ вечеру

Теперь я стану говорить, Государыня моя, о Сералѣ, въ которой кромѣ Султана, евнуховъ, женщинъ, и служителей, никто войти Не можетъ. Вамъ конечно полюбится все то, что я объ немъ развѣдалъ, у чаешь сихъ прекрасныхъ затворницъ, коихъ восточная ревность заключила въ несносную неволю, раждаетъ въ сердцахъ къ нимъ сожалѣніе. Я начну наружнымъ Сераля описаніемъ.

Дворецъ построенной на скатѣ горы, составляетъ съ окружающими его садами, родъ шріугольника, коего уголъ упирается въ море. Занимаетъ онъ земли около трехъ верстъ въ окружности, и обнесенъ высокими каменными стѣнами. Многія по онымъ башни и батереи, или больше рядъ пушекъ поставленныхъ подъ стѣною на берегу, препятствуютъ кораблямъ къ нему приближаться. Съ стороны Сераля лежащей противъ Галаты и Перы стоитъ прекрасной Кіоскъ на мраморныхъ столбахъ. Въ немъ Султанъ часто веселится съ своими женами, и садится на суда, когда ѣздитъ гулять или забавляться рыбною ловлею. Сады не представляютъ ничего пріятнаго снаружи: видно множество кипарисовъ и сикоморовъ, или Египетскихъ смоковницъ, коихъ безпорядочное между собою разстояніе служитъ только для сокрытія отъ глазъ прекрасныхъ жительницъ сего прохладнаго мѣста. Офицеръ насъ увѣрялъ, что ничего въ садахъ нѣтъ примѣчанія достойнаго, кромѣ множества плодоносныхъ деревьевъ безъ размѣру и узору насаженныхъ. Онъ говорилъ сіе не по наслышкѣ: но самъ препроводилъ въ сихъ садахъ молодость свою, бывъ Азамагланомь, до самаго того время ни, какъ вывели его оттуда и здѣлали Янычарскимъ офицеромъ.

Къ морю вдѣланъ каналъ, по которому стекаетъ и выбрасывается вся нечистота изъ Сераля: онъ, сказываютъ, отдается на откупъ рыболовамъ рублевъ за пять сотъ. Соръ кладется на долгіе деревянные лотки, кои спускаютъ столь проворно, что не можно оному свалиться на сторону. Рыболовы кладутъ его въ кадки, и трясутъ оные такъ, что все тяжелое остается на днѣ. Часто случается что находятъ они дорогіе каменья, жемчугъ, золото, серебро, и другія вещи. Многіе изъ сихъ рыболововъ обогащаются симъ тягостнымъ, и особливо во время зимы, труднымъ ремесломъ. Бостанжи оное презираютъ, и довольствуются отдаваніемъ на откупъ.

Они принуждены тотчасъ выходить изъ саду, когда услышатъ знакъ, коимъ возвѣщается, что Султанъ будетъ прогуливаться. Жизнію платитъ, кто отважится остаться въ саду. Одинъ Султанъ смертію казнилъ огородника, котораго нашли спящаго подъ деревомъ. Переводчикъ Венеціанской жилъ въ одномъ домѣ въ Перѣ, изъ котораго видѣнъ былъ садъ Серальской. Однажды выставя въ окно зрительную трубку смотрѣлъ онъ въ оной; Султанъ то примѣтилъ, велѣлъ тотчасъ идти и его повѣсить на томъ же самомъ окнѣ: чтобы и исполнилось, ежели бы былъ онъ подданной.

Сіи мѣста ужасны и для самыхъ Мусульманокъ. Никто не можетъ приближиться къ нимъ, не дрожа отъ страха, производимаго въ сердцахъ Государемъ, коего боятся, и которой утѣшается, видя всѣхъ уничижающимися въ его присудствіи. Они бы хотѣли быть невидимыми и царствовать, естьлибъ вещь была возможна.

Въ строеніямъ небольше видно разположенія, порядка и вкуса, какъ и въ садахъ. Оные состоятъ изъ многихъ разныхъ и мѣлкихъ домовъ, поставленныхъ, такъ сказать, одинъ на другомъ. Главные вороты суть большее зданіе самой грубой Архитектуры и. безъ украшенія, и сіи то столь мало блистательные вороты даютъ имя Оттоманской Портѣ, не могу вамъ сказать почему, ибо они самые простые, и скорѣе можно почесть ихъ воротами какого каменнаго сарая, нежели дворца. Стерегутъ ихъ человѣкъ съ пятьдесятъ Капиджій, вооруженныхъ палками.

Мы взошли на пространной и долгой дворъ, на коемъ по бокамъ стоятъ огромныя зданіи; изъ оныхъ одно занято подъ больницу, другое подъ ружейной магазеинъ, или арсеналъ, третье подъ монетной дворъ и пр. Капиджи наблюдаютъ, чтобъ не было на дворѣ ни малѣйшаго шума. Съ сего двора входятъ на другой четвероугольнѣе перваго, и имѣющей около трехъ сотъ шаговъ въ длину. Тутъ мы начали видѣть Султанской дворецъ. На право стоитъ большее зданіе съ пятью куполами покрытыми свинцомъ; въ немъ кухни дворцовыя, а на лѣвой рукѣ конюшни; въ углу на лѣвой же рукѣ Диванъ, или зала совѣта, которая примыкается уже къ строенію собственно Сералемъ называемому, гдѣ живетъ самъ Султанъ. Посреди двора здѣланъ водоемъ осаженной деревьями, равно какъ и дворъ. Вельможи съ ужасомъ смотрятъ на сіе мѣсто, ибо на немъ рубятъ головы тѣмъ, коими бываютъ недовольны. На семъ дворѣ молчаніе наблюдается наистрожайшимъ образомъ. Стережется онъ пятьюдесятью Капиджіями.

Никому непозволяется ходить далѣе Дивана: но офицеръ разсказалъ намъ слыханное имъ отъ Евнуховъ. Нѣтъ ничего богатѣе ни великолѣпнѣе внутренняго Сераля. Раздѣленъ онъ на гири части, на покои самаго Султана, на покои женскіе, и на сады. Въ первомъ есть великолѣпная баня, одѣтая бѣлымъ мраморомъ, и окруженная небольшими покоями также мраморными. Въ каждомъ изъ нихъ течетъ теплая и холодная вода изъ двухъ винтовъ, и сіи покои служатъ для Евнуховъ и другихъ чиновныхъ. Женская баня и выгоднѣе и лучше. Окружающіе ее покои намощены наикрѣпчайшимъ мраморомъ; а стѣны украшены живописью, зеркалами и раковинами. Тутъ амвра и мускъ возбуждаютъ безпрестанно къ любьви, и роскошь кажется основала въ нихъ свою столицу. Покои Султаншъ и Серальскихъ дѣвицъ изобилуютъ всемъ служащимъ къ любострастію; позолота, каменья, дорогіе штофы суть наималѣйшее въ оныхъ украшеніе.

Столь прекрасная темница могла бы утѣшить любезныхъ невольницъ, естьлибъ имѣли они хотя надежду окончишь въ ней дни свои: но участь ихъ такъ тѣсно связана съ самимъ Султаномъ, что лишь только престанетъ онъ жить или царствовать, то разстаются и онѣ съ утѣхами. Отсылаютъ ихъ тогда въ старой Сераль, гдѣ онѣ имѣютъ всю свободу оплакивать прежняго своего повелителя.

Помянутой Сераль лежитъ посреди города противъ Атмейдана. Онъ былъ построенъ Магометомъ вторымъ, и весьма пространенъ. Султанъ иногда ѣздитъ въ него веселиться, и часто беретъ изъ него въ свой Сераль женщинъ, кои покажутся ему любезны. Въ сералѣ заключены вмѣстѣ и самыя прекраснѣйшія женщины, и самые безъобразнѣйшіе въ свѣтѣ мущины. Можно его назвать зборищемъ многолюднаго народа, котораго часть одаренная отъ природы пріятностями, опредѣлена на утѣхи единаго человѣка; а другая напротивъ будучи врагомъ любви и утѣхъ, служитъ ко учиненію нещастными многихъ молодыхъ, красавицъ, ввѣренныхъ ея стражѣ.

Между населяющими сіе пребываніе прелѣстными женщинами, однѣ суть уже Султанши, а другія стараются только быть въ числѣ оныхъ: но ни одна не имѣетъ названія супруги, или Императрицы. Сказываютъ, что Тамерланъ до того степени употребилъ во зло побѣду, что поступилъ на крайность и съ женою Баязета. Воспоминаніе сего поруганія осталося въ памяти у Турковъ столь сильно, что съ того времяни Султаны не женятся, или по крайней мѣрѣ очень рѣдко. Монархи Турецкіе довольствуются утѣхами съ своими невольницами.

Султанши называются тѣ, съ которыми Султанъ удостоилъ раздѣлить свое Императорское ложе, и которыя умножили Оттоманское поколѣніе. Прочія ожидаютъ отъ прелестей своихъ, чтобъ Государь почелъ ихъ достойными платка и преимущества передъ другими. Вотъ въ чѣмъ, какъ сказываютъ, состоитъ сей обрядъ. Когда Султанъ вознамѣрился учинить новую побѣду, даетъ онъ знать о томъ Евнуху, начальнику увеселеній. Сія счастливая новость тотчасъ разносится по всѣмъ покоямъ. Молодыя особливо приходятъ въ великую тревогу. Въ назначенной часъ всѣ збираются въ одну долгую галлерею, и каждая на перерывъ старается привлечь на себя взоръ роскошнаго Монарха. Онѣ ищутъ понравиться ему разными увеселѣніями, коимъ плодовитой разумъ сихъ женщинъ всегда даетъ видъ новости. Пріятность, съ какою производятъ онѣ въ дѣйствіе все то, что выдумываютъ для его утѣхи, походитъ на тѣ дѣтскія игры, въ коихъ стихотворцы или живописцы представляютъ Купидоновъ, скачущихъ около Нимфъ. Ни Катуллъ, ни Буше не произвели ничего прелестнѣе. Всѣ онѣ мѣтятъ въ одну цѣль. Видно, до чего могутъ простираться Выдумки разума молодой женщины, ищущей прельстишь человѣка, котораго любитъ она изъ одного тщеславія. Пляска, пѣніе, музыка, щегольство въ платьѣ, шутки въ разговорахъ, возторги, нѣжность, любовь, словомъ все, что ни вымышлено наисладострастнѣйшаго, совокупляется вмѣстѣ предъ глазами повелителя. Султанъ ходитъ мимо ихъ, смотритъ, разглядываетъ каждую до тѣхъ поръ, пока изъ нихъ не выберетъ одну. Онъ бросаетъ платокъ той, которою наибольше доволенъ. Послѣ сего предпочтенія, въ минуту удаляются всѣ прочія, онымъ льстившіяся. Между тѣмъ новоизбранная цѣлуетъ съ почтеніемъ платокъ, кладетъ его въ пазуху, и готовится соотвѣтствовать желаніямъ счастливаго Султана. Ни бань, ни благоуханій драгоцѣннѣйшихъ для нее не щадятъ. Ввечеру ведутъ ее въ покои Султана, гдѣ влезаетъ она, какъ сказываютъ, на кровать съ ногъ, дабы тѣмъ больше показать почтенія. Одежда Султанова, и всѣ деньги, кои найдутся у него въ карманѣ, принадлежатъ ей; но сама она еще не Султанша: для полученія сего имяни, надобно родить. Тогда даютъ ей особое жилище, служащихъ женщинъ, Евнуховъ, и довольные доходы, кои назначаются ей изъ которой нибудь провинціи Государства.

Мнѣ не однажды сказывали въ Царѣ-градѣ, что обрядъ платка уже не въ употребленіи; да думаютъ, что и никогда его не было. Другіе увѣряли, что дѣйствительно оной наблюдается, и сіе мнѣніе столь повсемѣстно у Европейскихъ народовъ, что ежели и нѣтъ обыкновенія теперь, то не можно почти сумнѣваться, чтобъ не было онаго встарину.

Въ Сералѣ есть два рода наперсницъ, Одалиски и Азаки. Первыя одинъ разъ только были удостоены допущенія въ Султанову постелю; а вторыя часто имѣли сію честь. Онѣ ходятъ въ покои его безъ всякаго зова, великую власть имѣютъ при Дворѣ, и раздаютъ милости. Когда родятъ сына, Императоръ надѣваетъ имъ на голову корону, и велитъ поставить балдахинъ въ ихъ покоѣ. Первая родившая наслѣдника имѣетъ чинъ великой Султанши. Доходы ея зависятъ отъ щедрости Государя, но ни одной нѣтъ, которая бы не имѣла по крайней мѣрѣ ста или полутораста тысячъ рублей.

Султанъ Валиде, или Султанша матъ, называется та, коей сынъ возведенъ на престолъ. Она лишается сего имяни, когда онъ умираетъ, или низвергается. Валиде бываютъ тѣмъ въ большемъ уваженіи, что самъ Султанъ, въ силу закона, обязанъ ихъ почитать, даже что иногда безъ позволенія ихъ не можетъ спать съ женщинами. Ежели случится имъ пренебречь сіе правило, то оное принимается за явное къ матерямъ поруганіе, и между придворными вмѣняется за безчестіе. Валиде вмѣшиваются въ правительство, и часто совѣтуютъ съ Везиремъ и Муфтіемъ, имѣя всегда на головѣ и на лицѣ покрывало.

Наперсницы, отъ которыхъ Султанъ не имѣлъ дѣтей мужеска пола, получаютъ иногда позволеніе оставлять Сераль и выходятъ замужъ за Пашей. Въ семъ намѣреніи собираютъ они богатствы домостроительствомъ своимъ и продажею Государственныхъ чиновъ. Для внѣшнихъ своихъ нуждъ употребляютъ Жидовокъ, коихъ допускаютъ въ Сераль подъ предлогомъ леченія какой болѣзни и проч.

Мнѣ сказывали, что въ малолѣтствіе Ахмета Перваго, одна изъ таковыхъ Жидовокъ пришла въ такую милость, что Везирь чрезъ нее купилъ свое мѣсто, и что она участвовала въ выборѣ Муфтія, и другихъ министровъ. Сіе злоупотребленіе возбудило въ народѣ негодованіе. Янычары требовали, чтобъ сія посредница была имъ выдана, угрожая разломать Серальскіе вороты, и вытащить ее силою, естьли добровольно не исполнятъ ихъ желанія. Бунтъ такъ возросъ, что принуждены были выдать имъ Жидовку. Бѣшеные Янычары раздѣли ее, сѣкли немилосердно, воткнули ей зазженной факалъ, и въ семъ состояніи таскали ее по всему городу. Потомъ разорвавъ тѣло ея по частямъ, прибили оныя у воротъ Министровъ, получившихъ чины свои чрезъ ея посредство. Голова ея прибита была надъ воротами Везиря, съ сею надписью: вотъ голова, которая давала тебѣ совѣты. Рука повѣшена у Муфтіева дома съ сими словами: вотъ рука продавшая тебѣ твой санъ. Языкъ у дома Станбул-Еффендія, или великаго судьи Цареградскаго, съ симъ ругательнымъ изъясненіемъ: вотъ языкъ, которымъ ты произнесъ многія несправедливыя рѣшеніи! ужасное смѣщеніе варварства, нахальства, и справедливости!

Повѣрители вы, что въ Сералѣ тѣжъ распоряженіи наблюдаются, какъ и въ правленіи Государства? Чины перваго Министра, Канцлера, Полиціймейстера и пр. имѣютъ главнѣйшія Султанши. Въ Сералѣ челомъ бьютъ, судятъ, приговариваютъ, какъ въ городѣ. Посаженныя на сіи мѣста часто употребляютъ строгость противъ своихъ соперницъ; и тогда обвиненныя прибѣгаютъ къ самовластію Султана. Безчестныя дѣла наказываются смертію. Виноватая кладется въ мѣшенъ, и бросается въ море. Начальницы бьютъ и сѣкутъ лозами за наималѣйшую прошибку. Мѣста наименьше видныя, судя по наружности, но о коихъ наибольше женщины стараются, суть сторожихи, или надзирательницы покоевыя, и оныя всегда почти даются дѣвкамъ, кои превосходятъ прочихъ красотою. Днемъ онѣ стоятъ на караулѣ у двери Султанскихъ покоевъ, а ночью спятъ на небольшихъ постеляхъ въ боковыхъ горницахъ. Сіи мѣста потому важны, что покидаютъ онѣ ихъ почти всегда съ надеждою быть когда нибудь въ числѣ Султаншъ.

Но какіе бы чины ни имѣли сіи женщины, онѣ всѣ подъ властію евнуховъ и старухъ, кои не оставляютъ ихъ ни на минуту. Сіи послѣднія называются Кадуни, и суть надзирательницы молодыхъ, учатъ ихъ работать, стараются познавать ихъ нравы, дабы донести о томъ Кадун-Каіѣ, имѣющей власть и надъ ними и надъ ученицами. Кадуни обходятъ ввечеру всѣ спали, горницы и постели. Нѣтъ монахинь, которыхъ бы такъ прилѣжно стерегли. Ежелибъ случилось, чтобъ примѣчено было нерадѣніе отъ нихъ или потачка, евнухи поставленные надъ старухами и надъ молодыми, тотчасъ бы ихъ наказали, или бы донесли Султану.

Въ случающихся болѣзняхъ дѣвицамъ, помочь подаютъ женщины, кои ихъ мучатъ, развѣ самъ Султанъ пришлетъ доктора. Но сей не можетъ ихъ видѣть, ни отъ нихъ быть видимъ. Ему не позволено и пульса у нихъ щупать инако, какъ чрезъ флеръ. Находящіеся въ покоѣ Евнухи, отворяютъ завѣсы, чтобъ только рука могла пройти.

Сіи полу-люди возпалены, кажется, не укротимою ненавистію къ женщинамъ. Завидуя наималѣйшимъ ихъ забавамъ, только о томъ и помышляютъ, чтобъ разрушить оныя своимъ присутствіемъ, и съ великимъ неудовольствіемъ позволяютъ имъ гулять по саду. Бостанжи по наималѣйшему данному отъ нихъ знаку, бѣгутъ къ стѣнамъ Сераля и поднимаютъ превеликіе холстяные ширмы, составляя изъ оныхъ преграду между собою и женщинами. Никогда Евнухи не бываютъ въ большемъ безпокойствѣ: они бѣгаютъ и туда и сюда, какъ бѣшеные, крича и браня безпрестанно, то огородниковъ, то женщинъ, надъ коими ввѣрена имъ стража, удаляютъ отъ нихъ всѣ предмѣты, могущіе разгорячить ихъ воображеніе; заказываютъ имъ смотрѣть даже на нѣкоторые крупные плоды. Разсудите, Государыня моя, какое отвращеніе должны имѣть женщины къ такимъ чудовищамъ.

Естьлибъ не боялся я васъ испужать, попытался бы здѣлать начертаніе Евнуха; но довольно и того, что описалъ ихъ нравы, а прибавлю только, что есть бѣлые и черные Евнухи. Бѣлые стерегутъ снаружи жилище Султаншъ. Начальникъ ихъ Кали-ага. есть какъ гофмейстеръ дворцовой, имѣющей въ своихъ повелѣніяхъ всѣхъ чиновныхъ. Особливо поручено ему смотрѣніе надъ бѣлыми Евнухами и Ичогланами. Ему вручаются челобитныя, подаваемыя Султану. Одни только черные евнухи, да и между тѣми самые безобразнѣйшіе могутъ приближаться къ Одалискамъ. Начальникъ ихъ называется Кизлар-ага, (начальникъ дѣвицъ). Онъ великую власть имѣетъ въ Сералѣ, а не рѣдко управляетъ и всею Имперіею.

Подлѣ покоевъ Султаншъ находятся долгіе и узкіе сени, идущіе чрезъ все строеніе, въ которомъ живутъ евнухи, прямо къ темшщѣ братьевъ, сыновъ, или родственниковъ Султанскихъ. Сія темница походитъ на крѣпость, и обнесена высокою стѣною, въ которой здѣланы двои двери, стрегомыя прилѣжно снаружи и внутри. Въ срединѣ есть изрядной садъ, водометы, покои для Князей и для служащихъ имъ евнуховъ. Ничего не щадятъ для учиненія имъ заключенія сноснымъ. Съ давнаго уже времяни смягчена строгость, съ которою встарину съ ними поступаемо было: теперь даютъ имъ и женщинъ для ихъ забавы. Правда, что сіи послѣднія не могутъ уже имѣть дѣтей по причинѣ лѣтъ своихъ, или потому что прилѣжно стараются не допускать ихъ быть плодородными. Князья имѣютъ всякаго рода учителей, и бываютъ поощряемы къ достиженію совершенства во всѣхъ упражненіяхъ, приличныхъ ихъ состоянію. Словомъ не достаетъ имъ ничего кромѣ вольности. Свободу имѣютъ не только бывать въ главныхъ покояхъ большаго Сераля, но иногда Султанъ беретъ ихъ съ собою въ увеселительные домы, и сіи переѣзды бывъ для нихъ пріятны, скрадываютъ отъ нихъ подлинное ихъ состояніе.

Нѣтъ можетъ въ свѣтѣ города, гдѣ бы порядокъ наблюдался съ такою точностію, какъ при семъ дворѣ. Подчиненные всѣ вообще имѣютъ великое почтеніе къ начальникамъ, кои сами даютъ имъ въ томъ примѣръ* Повиновеніе ихъ слѣпо, а наказаніи жестоки и скоры. Въ семъ безчисленномъ множествѣ людей разнаго пола и всякаго рода, царствуетъ столь великая тишина, что можно уподобить сіе жилище, что касается до спокойствія, монастырямъ, въ которыхъ наблюдается наистрожайшее безмолвіе. Таково есть почтеніе оказываемое къ повелителю, предъ которымъ наиглавнѣйшіе чиновники не смѣютъ даже глазъ возвести, а стоятъ потупя взоръ въ землю.

Сверхъ женщинъ, коихъ Султанъ содержитъ для утѣхъ своихъ, есть еще въ Сералѣ для службы его множество молодыхъ пажей. Называютъ ихъ Ичогланами, потому что встарину избирались они изъ дѣтей, присылаемыхъ изъ провинцій вмѣсто подати, или изъ молодыхъ плѣнниковъ, взятыхъ на войнѣ. Теперь наибольше берутъ ихъ изъ Турковъ, несть много такихъ, вой ищутъ сего мѣста для дѣтей своихъ, платя за то деньги. Прежде принятія ихъ представляются они Императору, которой повелѣваетъ ихъ строго осматривать. Надобно, чтобъ они были стройны и "имѣли видъ пріятной. Находятся они подъ надзираніемъ бѣлыхъ Евнуховъ, которые поступаютъ съ ними съ крайнею суровостію, учатъ ихъ разнымъ языкамъ и упражненіямъ, и за наималѣйшую ошибку наказываютъ палками.

Ичогланы, не имѣющіе способности, или немогущіе, снести толикой суровости, отдаются въ корпусъ Спаговъ, гдѣ по смерть свою остаются рядовыми: а тѣ, кои отличаются способностію къ ученію и терпѣливостію къ побоямъ, занимаютъ первыя мѣста въ Сералѣ, и напослѣдокъ въ Имперіи.

Робяты, коихъ Турки полонятъ на войнѣ, или коихъ владѣльцы, даники Султановы должны присылать, отдаются въ сады, и называются Азамоглалы или деревенскіе дѣти. Они не доходятъ до чиновъ, какъ Ичогланы. Когда достигаютъ до возраста, въ которомъ могутъ носить ружье, помѣщаются въ корпусъ Янычаръ: въ чемъ и замыкается вся ихъ надежда. Одинъ только Бостанжи-Банні, или начальникъ Азамаглановъ, можетъ по должности чина своего ожидать всѣхъ достоинствъ. Когда Султанъ желаетъ веселиться рыбною ловлею, или гуляніемъ, не бывъ принужденъ проѣзжать Цареградскія улицы, онъ выходитъ чрезъ садъ, и садится въ шлюпку, которую Бостанжи-Ваши имъ тѣ въ готовности, и на которой долженъ онъ править рулемъ. Сіи шлюпки, или родъ галіота, идутъ всегда на греблѣ, а гребцы на нихъ Азамогланы. Всякой разъ, когда въ греблѣ изломятъ весло, получаютъ награжденіе: почему и не упущаютъ брать предосторожности, чтобъ веслы не долго сопротивлялись ихъ усилію.

Между тѣмъ, какъ Султанъ окруженной толпою Евнухонь и Ичоглановъ, веселится поощреніемъ сихъ искусныхъ гребцовъ, Бостанжи-Баши одинъ имѣетъ право сидѣть передъ нимъ для управленія судномъ. Сей чиновникъ обязанъ по должности своей допрашивать плѣнныхъ, вывѣдывать отъ нихъ способомъ пытки, скрываемыя тайны, и предавать казни осужденныхъ на смерть. Тюрмы, въ коихъ онъ заключаетъ виноватыхъ, называются Печи. Казнь дѣлается на дворахъ или въ садахъ Сераля; и при каждомъ отсѣченіи головы, палятъ одинъ разъ изъ пушки, дабы дать знать народу, что чинится правосудіе.

Сверьхъ садовниковъ Серальскихъ выбираются изъ корпуса Азамоглановъ, придворные Повара. Отъ прочихъ служителей различаются они бѣлыми колпачками. Работать они начинаютъ предъ свѣтомъ, потому что Султанъ иногда встаетъ очень рано, и можетъ случиться, что захочется ему ѣсть прежде назначеннаго къ тому времяни.

Зимою и лѣтомъ обѣдаетъ онъ въ десять, а ужинаетъ въ шесть часовъ. Когда почувствуетъ голодъ, дается тотчасъ знать начальнику поваренъ, а сей посылаетъ повелѣніи подчиненнымъ блюды же ставитъ Онъ одинъ на Султанской столъ. Сей государь садится поджавъ подъ себя ноги. На колѣни ему кладутъ полотенцо для покрытія платья, а другое на лѣвое плечо для отиранія рукъ. Мяса не рѣжутъ, онъ самъ его беретъ и раздираетъ руками. Столь его состоитъ изъ куска сафьяна, которой служитъ вмѣсто скатерти. На оной кладутъ три или четыре рода хлѣба всегда свѣжаго, и только что вынятаго изъ печи, которой Турки очень любятъ. Не употребляетъ онъ ни вилокъ, ни ножа, а только двѣ деревянныя ложки, изъ коихъ одна служитъ для похлѣбокъ, а другая для разныхъ питій составленныхъ изъ сахару и соку плодовъ. Онъ дотрогивается до всякаго кушанья, а какъ перестанетъ ѣсть, то блюдо тотчасъ снимается. Всякое мясо такъ разварено и приготовлено хорошо, что не имѣетъ онъ нужды, кромѣ пальцевъ, для отдѣленія его отъ костей. Обыкновенно столъ состоитъ изъ варенаго и жаренаго мяса, но подъ разными видами. Не жалѣютъ ни соусовъ ни другихъ приправъ для учиненія кушанья пріятнымъ. Супы или похлѣбки также въ великомъ числѣ и различны. Дессертъ состоитъ въ пирожномъ и заѣдкахъ.

Отобѣдавъ пьетъ онъ чашу шербета, которую подноситъ ему одинъ Ага, и рѣдко пьетъ за столомъ больше одного раза. Пока сидитъ, около его царствуетъ глубокое молчаніе. Въ Турецкой землѣ есть пословица: Слова идутъ за мясомъ. Противъ него стоитъ куча Карловъ и Нѣмыхъ, увеселяющихъ его шутками и странными тѣлодвиженіями. Когда случается ему вымолвить слово или два; то сіе не инако бываетъ, какъ ежели захочется ему бросить хлѣбъ со-стола, которому нибудь изъ предстоящихъ чиновниковъ: что почитается за великую милость. Получившій дѣлитъ хлѣбъ съ своими товарищами, кои принимаютъ его съ великимъ почтеніемъ, какъ наивеличайшій знакъ отмѣны.

Вся посуда на столѣ Султана въ обыкновенное время бываетъ золотая; но въ Рамазанъ ѣстъ онъ на желтомъ фарфорѣ, которой почитается здѣсь за наидрагоцѣннѣйшій. Въ сей постъ ѣстъ онъ одинажды, какъ и всѣ Турни: но пища его не перемѣняется. Рыбу рѣдко ему подаютъ, а случается сіе тогда, когда онъ забавляется рыбною ловлею, и самъ по таетъ. Было много Султановъ, которые безъ зазрѣнія совѣсти пили вино: но нѣтъ ни одного, которой бы нарушилъ законъ запрещающій ѣсть свинью.

Кушанье оставшееся послѣ Султанова стола относится на столъ чиновниковъ, такъ что сей прибавокъ къ ихъ собственному обѣду составляетъ имъ изобильной столъ. Между тѣмъ какъ они ѣдятъ, Султанъ веселится съ шутами, но не иначе съ ними изъясняясь, какъ черезъ знаки. Султанши ѣдятъ въ тоже самое время. Иногда угощаютъ онѣ его съ великимъ изобиліемъ и вкусомъ. Посуды иной имъ не даютъ, какъ бѣлую фарфоровую: но вольно имъ доставать золотую и серебреную, когда хотятъ положить на то свое иждивеніе.

Нѣмые, о которыхъ я выше говорилъ, составляютъ особливой родъ слугъ. Изъ нихъ нѣкоторые стоятъ всегда въ перьвыхъ покояхъ, дабы въ готовности быть для исполненія повелѣній Государевыхъ, употребляютъ ихъ для всѣхъ таковыхъ исполненій въ Сералѣ. Они даютъ себя выразумѣвать знаками столь ясно, что понять можно всѣ ихъ мысли и разсказываютъ цѣлыя исторіи со всѣми обстоятельствами. Для ночнаго времяни изобрѣли они особой языкъ, состоящей въ одномъ только прикосновеніи рукъ.

Сверьхъ упомянутыхъ мною двухъ Сералей, былъ еще не далеко отъ Царяграда, Султанской домъ, называемой Сади-Абатъ, и Турки онымъ обязаны, сказываютъ, Французамъ. Въ 1722 году Мегеметъ Еффенди возвратясь изъ посольства своего изъ Франціи, съ такимъ удивленіемъ разсказывалъ Везирю о увеселительныхъ домахъ Короля Французскаго, что сей Министръ возымѣлъ желаніе построишь подобной для Султана, въ долинѣ лежащей между горами и орошаемой рѣчкою впадающей въ портъ: но все сіе строеніе разорено во время бунта въ 1730 году: а теперь наилучшей увеселительной домъ стоитъ на каналѣ, и называется Безикташъ.

Осмотрѣвъ какъ построенные у сладкихъ водъ, такъ и по каналу, и другіе въ окружностяхъ Царяграда лежащіе дворцы, возвратились мы въ городъ, гдѣ осталось еще множество мѣстъ достойныхъ нашего любопытства: какъ между прочими Едикулъ, Водоводъ Солимановъ и большой Базаръ.

Едикулъ есть тотъ славной семибашенной замокъ, въ которомъ Султанъ заключаетъ Принцовъ своей крови, Министровъ, Государственныхъ преступниковъ, а иногда и чужестранныхъ посланниковъ. Онъ лежитъ наискось отъ Сераля близъ угла города обращеннаго на западъ. Семь башенъ окруженныхъ толстыми стѣнами, и защищаемыхъ пушками, составляютъ сію тюрму; а прежде были онѣ частію золотыхъ воротъ, такъ называемыхъ по причинѣ позолоты и украшеній. Сіи вороты находятся теперь близъ ведущихъ въ Едикулъ. Турки ихъ заклали и испортили бареліевы; но я видѣлъ еще слѣды оныхъ, хотя и покрыты они замазкою. Въ нѣсколькихъ шагахъ отъ воротъ снаружи нашли мы два превеликіе 6ареліева изъ бѣлаго мрамора. Одинъ кажется представляетъ Аврору идущую съ факаломъ будить молодаго Цефела: другой девять музъ, близъ коихъ стоитъ конь Пегазъ. Оба они нѣжно выработаны и совершенной красоты.

Мы шли нѣсколько времяни вдоль стѣны до дворца Константина великаго, извѣстнаго подъ именемъ Блакерны. Теперь оной не иное что, какъ развалины и остатки стѣнъ, немогущихъ дать ни малаго понятія о зданіи. Показали намъ также нѣсколько столбовъ мраморныхъ Коринѳскаго ордена, но у которыхъ Турки отбили капители.

Въ изчисленіи зданій сей столицы не долженъ я забыть казармъ построенныхъ для Янычаръ, житницъ для припасовъ городскихъ, больше пяти сотъ школъ для обученія юношества, четырехъ сотъ караваи-сераевъ, или постоялыхъ дворовъ для чужестранныхъ, трехъ или четырехъ сотъ мечетей большихъ и малыхъ, водоемовъ, водоводовъ, бань, и множества другихъ зданій посвященныхъ народной выгодѣ. Турки будучи скупы въ строеніи собственныхъ домовъ, разточаютъ иждивеніи на народныя зданій.

Водоводъ снабжающей водою всѣ части города, былъ бы наипервымъ онаго украшеніемъ, ежелибъ прилагали больше попеченія для его починки и содержанія. Не могу я понять причины сего нерадѣнія Турковъ: ибо сверьхъ приносимой великой пользы отъ водовода, котораго вода текла въ девять сотъ сорокъ семь водометовъ, построенъ онъ однимъ изъ ихъ Государей, великимъ Солиманомъ; и презрѣніе къ работѣ рукъ Христіанскихъ не можетъ служить предлогомъ къ запущенію и паденію сего зданія.

Базаръ или Безестенъ есть вещь зрѣнія достойная по причинѣ великаго множества стекающагося въ него народа. Золотари, Алмазщики, купцы парчей, имѣютъ лавки въ разныхъ частяхъ сего покрытаго рынка. Продаются въ немъ разныя и дорогія вещи: а когда рынокъ освѣщенъ бываетъ, какъ на примѣръ по ночамъ во время Рамазана, видъ его весьма пріятенъ. Близъ Безестеня видѣли мы рынокъ, гдѣ продаютъ невольниковъ обоего пола: по старанію жидовъ и разбойниковъ варварскихъ симъ товаромъ Царьградъ всегда изобилуетъ. Турки ходятъ туда покупать мущинъ, женщинъ, дѣвокъ, робятъ, но никогда не полагаются на слова продавца. Я видѣлъ самъ, что нѣсколько разъ раздѣвали одну и не очень пригожую Грузинку, въ цѣнѣ которой купцы не могли согласиться. Она старалась однакожъ сама выставлять себя, и словами привлекала тѣхъ, кого прелести ея привлечь къ ней не могли.

Продажа невольницъ есть такая торговля, что наизнатнѣйшія Турецкія госпожи не стыдятся въ оной участвовать. Онѣ покупаютъ маленькихъ дѣвочекъ и сами ихъ воспитываютъ. учатъ ихъ пѣть, играть на инструментахъ, съ пріятностію казаться, и дѣлаютъ изъ нихъ прелестныхъ женщинъ.

Сколь бы ни приманчивы были ихъ разговоры, стоитъ только имъ показаться; глаза, ухватки, вс"е въ нихъ возбуждаетъ къ любви.

Я есмь и пр.

ПИСЬМО XIV.

Продолженіе Турціи.

Вы можетъ быть удивитесь, Государыня моя, что съ самаго нашего приѣзда въ ЦарьГрадъ ни слова я еще не сказалъ о нашемъ Послѣ. Онъ узнавъ, что мы имѣли желаніе прожить нѣсколько времяни въ Турецкой землѣ, и объѣхать главнѣйшія области сей Имперіи, совѣтовалъ намъ воспользоваться отправленіемъ двутысячнаго корпуса Янычаръ, посылаемыхъ къ Пашѣ города Багдада, которой Персіяне угрожали осадою. Мнѣ знакомъ, говорилъ онъ, начальникъ сего корпуса, и я надѣюсь, что по прозьбѣ моей будетъ онъ къ вамъ имѣть уваженіе, Сіе предложеніе насъ обрадовало; потому, что сколь ни велико было наше желаніе увидѣть сію часть Азіи, боялися мы опасностей въ дорогѣ. Во всякой войнѣ продолжаемой съ Персіею, вся сія страна подвергается разоренію военныхъ людей идущихъ изъ Царяграда въ Багдадъ. Жители принуждены оставлять города и деревни, вооружаться для защищенія отъ войска, и жить равно, какъ и оное, грабежемъ. Отправленіе Янычаръ столь было намъ полезно, что мы не упустили возпользоваться онымъ. Посолъ говорилъ о томъ въ тотъ же самой день съ ихъ начальникомъ: офицеръ далъ намъ также письмы къ друзьямъ своимъ въ Багдадѣ, и препоручилъ насъ главнымъ офицерамъ корпуса.

Въ день назначенной къ отъѣзду, переправились мы нѣсколько часовъ передъ войскомъ, въ городъ Скутари, которой желали осмотрѣть, и гдѣ Янычары имѣли повелѣніе собираться. Ѣхали мы по каналу мимо башни Леандровой, названной, по мнѣнію нѣкоторыхъ, отъ имяни Леандра, извѣстнаго своимъ утопленіемъ, описаннымъ Греческими стихотворцами. Турки же имянуютъ ее Дѣвичьею башнею, и сказываютъ, что заключена въ ней была одна Греческая Царевна за не пристойное поведеніе; что и походитъ болѣе на правду, ибо Леандръ утонулъ между Сестонъ и Абидомъ, коими имянами и по сто пору называются двѣ противолежащія крѣпости Дарданельскія при Бѣломъ морѣ. Башня заслуживаетъ примѣчаніе однимъ только колодеземъ прѣсной воды, посвященнымъ можетъ быть тѣни злополучнаго любовника Героны. Мы въ память ему напились воды, и мнѣ пришли при семъ случаѣ на мысль водометъ Воклюзской, и любовь Петрархова.

Напротивъ Семибашеннаго замка лежатъ остатки древняго Халкидона. Сей городъ славной четвертымъ Вселенскимъ Соборомъ, нынѣ есть небольшая деревня. Мы нѣсколько разъ въ оной были, и не нашли другаго удовольствія кромѣ гулянья: съ пріятностію однако приводили себѣ на память, что въ семъ мѣстѣ, гдѣ и по нынѣ стоитъ церьковь, въ которой сходился соборъ, рѣшенъ былъ вопросъ о двухъ естествахъ Іисуса Христа.

Скутари взаимствуютъ отъ великолѣпія столицы, у которой лежатъ въ сосѣдствѣ. Древніе Короли Иллирійскіе имѣли здѣсь свой дворъ: въ городѣ находятся великолѣпныя мечети, и мраморныя гробницы осаженныя кипарисами.

Войско отправилось на другой день изъ Скутари. Начальникъ онаго называемой Магометъ Ага, оказывалъ къ намъ всякое уваженіе: что чинили и прочіе офицеры. Мусульманы имѣютъ родъ святаго почтенія къ своимъ сопутникамъ; право гостепріимства у нихъ не нарушимо и божественно. Мы слѣдовали по морскому, берегу до не большой деревни, къ которой прибыли на третей день. Я поѣхалъ на передъ съ Малтійскимъ Кавалеромъ и четырьмя Янычарами въ Исмидъ: ибо докторъ. нашъ остался боленъ въ Царѣградѣ.

Исмидъ, древняя Никомидія, лежитъ на отложинѣ горы, при краѣ залива, простирающагося въ Азію. Онъ былъ построенъ. Никомедомъ, Царемъ Виѳиніи, союзниковъ Римскимъ. Близъ сего города, Аннибалъ, избѣжавъ всѣ ставленныя ему сѣти, избралъ свое убѣжище у Царя Прузіаса, но опасаясь, чтобъ онъ его не выдалъ Римлянамъ, того требующимъ, отравилъ себя ядомъ.

Никомидія была изъ перьвыхъ городовъ принявшихъ Христіанской законъ, и учинилась еще славнѣйшею по множеству мучениковъ пролившихъ въ ней кровь свою на защищеніе вѣры. Константинъ великій умеръ въ семъ городѣ. Нынѣ не имѣетъ онъ ничего отмѣннаго кромѣ названія столицы своей провинціи. Земля довольно изобильна хлѣбомъ, сосѣдніе лѣса доставляютъ ей много, дровъ коими жители торгуютъ.

Мы возпользовались взятымъ у войска передомъ и доѣхали до самаго Идмика, nepęnpaвясь чрезъ рѣку Сангарію или Сангаръ древнихъ. Исмикъ, или Никія, сперьва называлась Антигоніею, по имяни основателя своего Антигона. Лизилахъ назвалъ ее Никіею въ угодность женѣ своей дочери Антипатровой, которой имя было Никія. Славилась она не однимъ только великолѣпіемъ и величиною: но больше тѣмъ, что держаны въ ней были два Вселенскіе Собора, одинъ при Императорѣ Константинѣ, другой при первосвященствѣ Адріана перьваго. Здѣсь была побѣждена и изтреблена, собранными изъ всего Христіанскаго міра Архіереями, Аріева Ересь. Жители, хотя и Магометане по большой части, съ почтеніемъ говорятъ о семъ важномъ соборѣ: но не столь объ немъ высокія имѣютъ мысли, какъ Христіане; ибо думаютъ, что составленъ былъ соборъ изъ однихъ монаховъ. Въ Исмикѣ есть старинная Греческая церьковь, довольно изрядная, которую Турки превратили въ мечеть. Главной торгъ сего города состоитъ въ муравленой посудѣ, и въ рыбѣ ловящейся въ ближнемъ озерѣ.

Мы дождались Янычаръ въ Боли, столицѣ не большаго округа Натоліи, день ѣзды отъ Никіи. Боли окруженъ высокими горами, покрытыми сосновыми и плодоносными деревьями, и лежитъ въ прекрасной долинѣ на берегу изобилующаго рыбою озера. Жители показали намъ два водоема, каменной и деревянной. Они говорить, что вода перьваго окаменѣлыми дѣлаетъ вещи, а втораго разводитъ каменья. Ежели ето правда, то только и есть любопытнаго въ городѣ; однакожъ справедливость словъ ихъ и весьма вѣрна.

Всего больше удивляло меня во всей Турецкой землѣ, что нѣтъ ни бродягъ, ни нищихъ по улицамъ, какъ во Франціи. Милосердіе къ бѣднымъ повелѣнное въ Алкоранѣ, равно какъ и въ Евангеліи, есть добродѣтель гораздо въ большемъ употребленіи у Магометанъ, нежели между Христіанами. Сверьхъ особеннаго подаянія милостины, здѣсь въ обычаѣ изтогцать немалыя суммы на полезныя заведеніи, на починку дорогъ, на построеніе водохранилищъ для народной выгоды, на мосты, на больницы, на постоялые дворы, бани, и на мечети. Кто не такъ богатъ, чтобъ могъ взять на себя сооруженіе таковыхъ великихъ зданій, тотъ принимаетъ въ часть другихъ милосердіе любящихъ людей. Въ деревняхъ на большихъ дорогахъ мужики ставятъ передъ домами кружки съ водою для прохожихъ: другіе дѣлаютъ по дорогамъ бесѣдки изъ вѣтвей, и дожидаются въ большіе жары путешествующихъ, дабы ихъ уподчивать и упоить. Богатые ходятъ въ тюрмы для изкупленія сидящихъ за долги: съ таковымъ же раченіемъ помогаютъ бѣднымъ стыдящимся просить милостины, семьямъ разореннымъ пожарами, коихъ всѣхъ состояніе поправляютъ подаяніемъ, и кои для того становятся при дверяхъ мечетей. Всего похвальнѣе то, что Турки оказываютъ сію добродѣтель ко всѣмъ, не разбирая вѣры. Христіане и жиды пользуются симъ подаяніемъ наровнѣ съ Магометанами.

Сіе сожалѣніе простирается у нихъ даже и къ самымъ скотамъ. Собакъ кормятъ они по улицамъ и на перекресткахъ: стелютъ солому, дабы не жестко было имъ спать, а часто дѣлаютъ и канурки, чтобы не терпѣли они отъ дождя и непогоды. Во многихъ городахъ есть заведеніи для пропитанія сихъ животныхъ. Иные даютъ мясникамъ и хлѣбникамъ по недѣльно и по мѣсячно деньги, чтобъ они ихъ кормили. Часто видно сихъ послѣднихъ въ извѣстные часы, окруженныхъ собаками, и раздѣляющихъ куски хлѣба и мяса. Турки почитаютъ ихъ однакожъ въ числѣ нечистыхъ животныхъ, и естьли собака на нихъ бросится, они думаютъ, что осквернились, и обязаны омыться. Они отсторониваются отъ бѣгущей по улицѣ собаки, какъ мы отъ вырвавшейся лошади.

Въ Турціи, также какъ и въ Египтѣ, любятъ очень кошекъ, по причинѣ ихъ пользы, или можетъ быть потому, что Магометъ ихъ любилъ смертельно. Говорятъ, что сей пророкъ однажды имѣя нужду встать съ мѣста, отрѣзалъ полу у платья, на которой лежала его кошка, дабы не помѣшать ей покоиться. Они почитаютъ также за прислугу предъ Богомъ, давать волю птицамъ. Нѣкоторые ходятъ во всякой торговой день на рынокъ, покупаютъ ихъ сотнями, и выпускаютъ. Тоже самое правило обязываетъ ихъ поливать деревья и травы высохшія, кои на дорогѣ имъ попадутся, копать около произрастѣній землю, чтобъ они больше соковъ изъ нея получали. Одинъ Султанъ увидя дерево, которое показалось ему подобнымъ дервишу, опредѣлилъ небольшой доходъ на его содержаніе.

Мы продолжали путь нашъ чрезъ Гереде, небольшую слободу извѣстную по ея сафьянамъ, и Тузію малой городъ, населенной одними почти Усларями и Кожевниками. Мы пробыли тутъ три дни, дожидаясь отставшихъ на дорогѣ Янычаръ.

Первое примѣчанія достойное мѣсто, въ которомъ остановились мы по выѣздѣ изъ Натоліи, есть Алазія въ провинціи Сиваской или Туркоманіи. Думаютъ, что получилъ городъ сіе имя отъ одной Княжны имъ владѣвшей. Амазія лежитъ въ долинѣ окруженной холмами и очень высокими горами. Домы въ ней лучше Цареградскихъ; но народныя зданіи не столь огромны и богаты. Воздухъ сухой и здоровой, жители разумны и учтивы, земля изобильна плодами, хлѣбомъ и виноградомъ. Всѣ поля покрыты садами и огородами, чинящими пребываніе въ городѣ пріятнымъ. Намъ показывали дорогу высѣченную въ камнѣ въ одной ближней горѣ. Сія работа стоила великихъ трудовъ. Вотъ что разсказываютъ объ ней въ сей землѣ!

Одинъ человѣкъ чрезвычайной силы называемой Ферга, влюбясь въ нѣкакую Княжну по имяни Хирину, живущую въ Амазіи, предпріялъ въ угодность ея прорѣзать горы, и провести симъ способомъ воду въ городъ. Онъ ничего нещадилъ для окончанія работы, и уже много оной сдѣлалъ, какъ узналъ, что любовница предпочла ему одного соперника. Тогда въ отчаяніи разбилъ себѣ голову дубиною, пріобрѣтя тѣмъ больше славы, нежели Геркулесъ, которой промѣнялъ свою палицу на веретено, и прялъ, дабы понравиться любовницѣ. Страбонъ, искусной Географъ и разсудительной Исторіописатель родился въ Амазіи. Сей городъ часто бывалъ удѣломъ старшихъ сыновъ Султанскихъ.

На дорогѣ ведущей оттуда въ Токатъ, другий городъ Сиваской провинціи, увидѣли мы многія шайки разбойниковъ убѣгающихъ съ стремленіемъ въ горы. Янычары наши гонялись за ними, и схватя нѣкоторыхъ, принудили открыть свое убѣжище; подземные погреба, въ которыхъ сохранялось ихъ пропитаніе, разграбили, и не прежде ихъ самихъ отпустили, какъ когда уже нѣчего было взять. Токатъ есть немалой городъ, открытой со всѣхъ сторонъ, но защищаемой крѣпостію построенною на крутой горѣ. Онъ многолюднѣе всѣхъ городовъ сей провинціи. Торговля въ немъ въ цвѣтущемъ состояніи. Великую прибыль приносятъ ему Индейскія полотны, привозимыя чрезъ Аравію, и мѣдная посуда, которая въ немъ дѣлается.

Проѣхавъ многія горы покрытыя сосновымъ лѣсомъ, и понеся великое безпокойствіе, прибыли мы въ Сивасъ. У меня было письмо къ Пашѣ, которой учтиво насъ принялъ, и непозволилъ, чтобъ мы жили въ другомъ домѣ, кромѣ его. Онъ пригласилъ также начальника Янычаровъ за свой столъ. Послѣ обѣда оставилъ онъ насъ и пошолъ къ женамъ своимъ, а я между тѣмъ разговаривалъ съ начальникомъ о чрезмѣрной власти Пашей въ ихъ Губерніяхъ. Правда, что подвержены они великимъ несчастіямъ, и что Султанъ гордо поступаетъ, когда пишетъ къ нимъ, или говоритъ съ ними. Иногда дѣлаетъ онъ себѣ забаву изъ того, что унижаетъ ихъ наиподлѣйшими поруганіями, и случается, что приказываетъ ихъ бить палками. Какоебъ повелѣніе ни наслалъ, должны они тотчасъ повиноваться, или отважить себя на вѣрную смерть. Какъ большая часть сихъ правителей принуждены покупать свои чины, и удерживаются въ нихъ подарками, то и награждаютъ убытки свои наинемилосерднѣйшими взятками. Сіи безчинствы нѣкоторымъ образомъ терпимы. Единственное на нихъ средство есть отнять у виноватаго собранныя имъ сокровищи: что дѣлается двумя образами. При смерти захватывается наслѣдство, какъ принадлежащее Султану; при жизни, отнимается у нихъ должность, забирается все золото, серебро, драгоцѣнныя вещи, невольники, и вообще все имѣніе. Сіи скоропостижные перевороты никого не удивляютъ, потому что здѣсь къ нимъ привыкли. Извѣстію всѣмъ, что порода не даетъ права къ великимъ чинамъ. Почему Турки и не говорятъ никогда о своихъ предкахъ, развѣ дойдетъ случай привести на память ихъ заслуги; что рѣдко удается. Но несчастіе подобное тому, какое претерпѣли, ихъ отцы, можетъ возвести ихъ на вышнія степени. Тогда прилѣпляются они къ собранію имущества, и къ сохраненію части онаго отъ завистливыхъ. Сіе служитъ имъ спасеніемъ въ кораблекрушеніи, претерпѣваемомъ на столь бурномъ морѣ. Сіе приводитъ ихъ также въ нужду дѣлать несправедливости и насильствіи. Продажа чиновъ, и деньги требуемыя покровителями подъ имянемъ подарковъ, извиняютъ ихъ и оправдываютъ.

Каждой Паша или правитель имѣетъ трехъ помощниковъ, муфтія, секретаря, и казначея. Послѣдній принимаетъ подати, и дѣлаетъ платежъ войску; секретарь отправляетъ повелѣніи, и должность Канцлера. Власть правителя столь велика не только въ его провинціи, но и внѣ оной, что вездѣ, гдѣ онъ находится, повелѣваетъ какъ Государь, и наказываетъ смертію.

Мы пробыли два дни въ Сивасѣ. Я возпользовался симъ времянемъ для осмотрѣнія города и его окружностей. Ни по богатству, ни по величинѣ, не значитъ онъ ничего. Стѣны, коими встарину былъ окружёнъ, совсѣмъ развалились. По сосѣдству съ Аравіею приѣзжаютъ въ него караваны идущіе изъ Багдада въ Царь-Градъ.

Во время пребыванія нашего въ Сивасѣ видѣли мы странное наказаніе. Одинъ хлѣбникъ за продажу хлѣба ненадлежащаго вѣса, былъ прибитъ гвоздемъ за ухо къ двери своего дома цѣлые сутки. Турки чрезвычайное прилагаютъ стараніе, чтобъ вещи нужныя для пропитанія были въ изобиліи и не дороги, у нихъ есть особой чиновникъ, которому поручено сохранять доброй порядокъ въ Безестенѣ и бдѣть надъ доброю вѣрою въ торговлѣ.

Нѣтъ указа Императорскаго, которымъ бы мастера шелковыхъ матерій были совокуплены въ цехи, хоть и есть въ Царѣ-градѣ многочисленныя обществъ! имѣющія свои правы и чиновниковъ наблюдающихъ порядокъ. Сіи мастера слѣпо подражаютъ чужестраннымъ штофамъ; вкусъ покупающихъ служитъ у нихъ за правило для широты и выбору шелковъ, цвѣтовъ и рисунка. Всякой дѣлаетъ то, чѣмъ надѣется скорѣе продать товаръ. Правленіе позволяетъ равно чужестранцамъ, какъ и своимъ, дѣлать и продавать въ Безестенѣ и въ другихъ мѣстахъ все, что кто хочетъ не принуждая покупать привилегій, и вступать въ общество купцовъ. Сія вольность всегда была подтверждаема наиразумнѣйшими Везирями; а народъ тѣмъ больше старается ее сохранить, что она ему прибыточна.

На продающихъ подложную позолоту, когда купецъ требуетъ истиннаго золота, учреждена казнь; потому что нѣтъ такого знатока, которой бы не могъ быть обманутъ. Продавецъ долженъ также вѣрно мѣрять на аршины, и не продавать штофу одной доброты за другую, поддѣланныхъ цвѣтовъ за настоящіе: онъ принужденъ бываетъ взять назадъ товаръ въ силу закона Алкорана, которой говоритъ, что всякая обманчивая продажа есть ничто. Турки почитаютъ нужными только двухъ надзирателей въ торговлѣ: однихъ для отданія правосудія жителямъ, не умѣющимъ разпознать недостатка въ товарѣ, другихъ для возпрещенія подданнымъ Султану употреблять заказанные товары. Они въ первой разъ довольствуются изрѣзаніемъ въ куски заповѣднаго платья, угрожая сосланіемъ на галеры въ случаѣ вторичнаго преступленія. Въ домахъ всякой одѣвается какъ хочетъ, но внѣ оныхъ должно наблюдать предписаніе. Государь не запрещаетъ ввозить чужестранныхъ штофовъ, которые платятъ великую пошлину, и въ томъ состоитъ его прибыль: но употребляютъ ихъ втайнѣ, повинуясь закону. Симъ учрежденіемъ довольны и Государь и подданные.

Здѣсь, какъ у насъ, художники и мастеровые раздѣлены на цехи. Плотникъ не можетъ работать, что дѣлаетъ каменщикъ; столяръ, что дѣлаетъ плотникъ, не подвергая себя наказанію. Христіанамъ запрещено въ Царѣ-Градѣ лудить посуду подъ отсѣченіемъ руки.

Чиновникамъ полицейскимъ поручено смотрѣть во всѣхъ городахъ надъ мѣрами и вѣсомъ. На рынокъ можно послать робенка, не опасаясь, чтобъ его обманули. Иногда помянутые надзиратели нарочно останавливаютъ купившаго, и смотрятъ качество и вѣсъ вещей ему проданныхъ, и ежели примѣтятъ, что его обманули, тотчасъ осуждаютъ купца на денежной штрафъ, или на палочное наказаніе, а часто и на то и на другое. Законъ говоритъ: кто даетъ одною луковицею меньше" получитъ тритцать ударовъ палкою по пятамъ. Ино гда кладутъ на шѣю обманувшему продавцу доску вырѣзанную съ колокольчиками, и водятъ его по городу; à Когда онъ попроситъ позволенія отдохнуть, принужденъ бываетъ платить нѣкоторое число денегъ. Такимъ же образомъ наказываютъ лѣкарей, кои по незнанію своей науки морятъ больныхъ. Звукъ отъ колокольчиковъ предостерегаетъ прохожихъ не ввѣрять жизни своей людямъ, кои стараются оную сократить.

Сія предосторожность тѣмъ нужнѣе" что ничего чаще не бываетъ въ Турціи бродягъ хвалящихся, что умѣютъ лѣчить всѣ болѣзни лѣкарствами, кои сами изобрѣтаютъ, или отъ своей братьи перенимаютъ. Одна Италіанка, которая мѣшалась также въ лѣченіе больныхъ, была позвана къ женѣ одного Пати. Она предложила поставить клестиръ: и какъ Турки Не слыхивали о семъ лѣкарствѣ, женщины стоящія около постели своей госпожи, спрашивали, что такое? Италіянка толковала имъ, сколь могла, о шприцѣ и о его употребленіи. Сіи женщины зачали хохотать, когда окончила она описаніе: то просили однако, чтобъ принесла его на другой день. Лѣкарство показалось имъ странно, и слѣдовательно подозрительно: почему и согласились онѣ, съ позволенія госпожи, здѣлать опытъ надъ тою, которая его предлагала. Италіянка, предвидя, что больная не скоро рѣшится принять его, налила въ шприцъ составъ весма горячей. Когда вошла она въ покои, невольницы обступили ее, дабы увидѣть сіе неизвѣстное имъ орудіе. Она показала имъ какъ его употреблять, и какъ они уже переняли съ нимъ обходиться, госпожа приказала имъ здѣлать опытъ надъ самою лѣкаркою. Четыре сильныя невольницы ее схватили, и поставя въ положеніе принять предписанное ею лѣкарство, учинили, не смотря на ея крикъ, надъ нею опытъ, отъ котораго внутреннія у нея почти были сожжены. Послѣ чего вытолкнули ее изъ покоя, смѣясь ея боли. На крикъ ихъ пришли Евнухи. Она принуждена была итти мимо ихъ; и какъ лѣкарство подѣйствовало въ тотъ же часъ, то по освобожденіи отъ онаго, вонь умножала ихъ изумленіе. Не знала она куды дѣваться: Евнухи свѣдавъ все отъ женщинъ, провожали ее съ хохотомъ. Она бы желала скрыть свое приключеніе; но повсюду слухъ объ ней разнесся, и противность къ клестирамъ отъ часу больше возрастаетъ между Турецкими женщинами.

Мы пробыли четыре дни въ дорогѣ изъ Сависа до Дивунги, въ провинціи Діарбекской. Сія дорога наполнена разбойниками, грабящи мы села и деревни. Янычары наши, которые и сами того только искали, чтобъ кого ограбить, гонялись за ними даже въ горы, но жители тѣімъ ничего не выигрывали: ихъ столькоже мучили Янычары, сколько и разбойники.

Дивриги лежитъ въ пространной долинѣ пресѣкаемой многими рѣками впадающими въ Евфратъ. Есть много садовъ въ городѣ: окружности его плодородны, но запущены, по причинѣ страха отъ горскихъ жителей. Наиглавнѣйшая прибыль въ землѣ получается отъ желѣзнаго и Магнитнаго завода.

Далѣе между непроходимыми горами, но чрезъ кои должны мы были ѣхать, находятся Золотые и Серебреные рудники.-- Прежде немалая отъ нихъ получалася прибыль; нынѣ они запущены, по недостатку дровъ, или по бѣдности работниковъ, и здѣлались совсѣмъ безполезными. Я изъ любопытства сходилъ въ Кіеббанской, переправясь чрезъ Евфратъ, текущей подъ самымъ рудникомъ. Въ немъ видѣлъ я погреба, своды, работниковъ, но мало серебра и золота. Наилутчимъ рудникомъ почитается находящійся въ Арганѣ, большемъ селѣ за Кіеббаномъ, гдѣ также дѣлается и изрядное вино. Товарищи наши не позабыли о себѣ въ семъ мѣстѣ, они пограбили у жителей погреба, перебили бочки, выпили кувшины, гдѣ только ихъ найти могли. Тигръ омываетъ подошву горы, на которой лежитъ Аргана: но онъ столь узокъ и стѣсненъ въ семъ мѣстѣ, что походитъ больше на ручей, нежели на великую рѣку.

Выѣзжая изъ горъ увидѣли мы Діарбекиръ. Сей городъ называвшейся прежде Амидъ или Корами дъ, даетъ имя Діарбска провинціи, въ которой онъ столицею, и которая есть древняя Месопотамія. Городъ лежитъ на прелестной ровнинѣ на берегу Тигра. Стѣна его построенная однимъ Греческимъ Императоромъ, стоитъ понынѣ съ семьюдесятью двумя башнями, вдѣланными, сказываютъ, въ честь семидесяти двумъ Апостоламъ. Сверхъ сей защиты есть въ немъ крѣпость, въ которой правитель имѣетъ огромной Сераль. Берега рѣки покрыты садами и цвѣтниками. Здѣсь дѣлается ужасное множество краснаго сафьяна, сукна и полотна того-же цвѣта. Всего больше въ обывателяхъ полюбилось намъ человѣколюбіе, тихость,и учтивость. Изо всѣхъ Турецкихъ городовъ, и почти изо всего востока, вводномъ здѣшнемъ мѣстѣ женщины, пользуются позволенною вольностію. Онѣ ходятъ на гульбищи вмѣстѣ съ Христіанками, и мужья ихъ ни малаго отъ того безпокойствія не терпятъ.

Мы приѣхали въ Мар динъ, небольшой городъ на границѣ Курдистанской. По истиннь есть оной только крѣпостца построенная на косогорѣ за бо верстъ отъ Діарбекира. Выгодное положеніе, укрѣпленное сверхъ того валомъ и башнями, охраняетъ ее отъ всякаго нападенія. Сказываютъ, что сей "одинъ замокъ удерживалъ цѣлые семь лѣтъ, войско страшнаго Тимура или Тамерлана, и что сей побѣдитель Азіи принужденъ былъ отступить, дабы не лишиться плодовъ своихъ завоеваній. Мардинъ славится виномъ, плодами, и особливо сливами, которыя чрезвычайно хороши. Онъ недалеко лежитъ отъ Арарата, той славной горы въ Арменіи, на которой, какъ повѣствуется, остановился по потопѣ Ноевъ ковчегъ.

Курдистанъ частію населенъ древнимъ народомъ, котораго начало мало извѣстно, то есть Іезидами. Одни ихъ производятъ отъ Аравлянъ, другіе отъ Халдеевъ. Жители всѣ склонны къ воровству и грабежу, и нѣтъ для нихъ пріятнѣйшаго упражненія, какъ нападать на караваны. Большая изъ нихъ часть ведетъ жизнь странствующую, гоняютъ съ горы на гору стада свои, и останавливаются тамъ, гдѣ найдутъ мѣста способныя для паствы. Живутъ они подъ круглыми палатками или кибитками, покрытыми чернымъ войлокомъ, и Окруженными стѣною изъ тростей и терновника, которой не допускаетъ дикихъ звѣрей въ оныя входить. Ставятъ ихъ великимъ другомъ, и внутрь загоняютъ скотину. Жены ихъ безобразны, но отважны, сильны и дики. Мущины храбры, горды и безчеловѣчны. Вѣры ни какой не держатся, ни Христіанской, ни Магометанской, ни Жидовской, ни Идолопоклоннической: безполезно бы было искать во всей Азіи народа глупѣе и грубѣе Іезидовъ, Одни одѣты въ бѣломъ, другіе въ черномъ. Послѣдніе за долгъ почитаютъ вести жизнь воздержную, привлекающую къ нимъ отъ всѣхъ почтеніе. Когда бѣлые съ черными встрѣтятся, бѣлые цѣлуютъ одежду у черныхъ, а сіи не обязаны платить имъ тоюже учтивостію. Привѣтствіе между черными состоитъ въ гномъ, чтобъ поцѣловать рукавъ у платья, не говоря ни слова, но иные и говорятъ между собою, и дѣлаютъ словесныя поздравленіи. Іезиды пьютъ вино, ѣдятъ свинину, и удерживаются сколь можно отъ обрѣзанія. Въ вѣрѣ ихъ есть одинъ членъ, что не надобно проклинать діавола, потому что онъ, говорятъ, тварь божія, и что можешь быть придетъ опять когда нибудь у Бога въ милость. Нѣтъ у нихъ ни святаго писанія, ни постовъ, ни праздниковъ, ни храмовъ, ни часовъ опредѣленныхъ на молитву: но обыкновенно величаютъ они Бога на самомъ разсвѣтѣ, сложа вмѣстѣ руки. Очи любятъ Христіанъ, коихъ называютъ Кумовьями, и за славу себѣ ставятъ почитать Іисуса Христа, коему приписываютъ великія чудеса. Въ мечети ходятъ изъ одного любопытства; а еще бы охотнѣе ходили въ церкви, ежелибъ не боялись побои отъ Турковъ. Мертвыхъ хоронятъ безъ всякаго обряда, а поютъ нѣсколько стиховъ въ честь Іисуса Христа и Богородицы, наигрывая на двуструнномъ инструментѣ, похожемъ на балалайку. Законъ имъ не позволяетъ плакать по смерти чернаго, а напротивъ родня покойника должна веселиться, и препроводить печальные дни въ пирахъ и утѣхахъ, для. празднованія вступленія мертваго въ небо. Черные не брѣютъ бороды, за противное вѣрѣ почитаютъ зарѣзать какое животное, и такъ далеко сіе простираютъ, что ходя избѣгаютъ наступить ногою на муравья или другое какое насѣкомое, потому что, говорятъ они, естьли бы мы были на мѣстѣ животныхъ, тобъ не хотѣли быть раздавлены. Въ семъ они очень разнятся отъ нашихъ молодыхъ господъ, которые развалясь въ позолоченныхъ каретахъ, давятъ людей по улицамъ, какъ червей.

Ежели женщина Іезидская уличена въ прелюбодѣйствѣ; отецъ, братъ, или мужъ убиваетъ ее и съ любовникомъ, развѣ сей откупится деньгами. Ежелиже выкупъ не имѣетъ мѣста, тѣло его лежитъ въ палаткѣ у мужа, и кто ни войдетъ, колетъ его саблею для показанія, въ какомъ омерзѣніи у нихъ таковое преступленіе.

Когда зовутъ ихъ на пиръ, ѣдятъ они съ жадностію; наѣвшись спятъ, а проснувшись опять начинаютъ ѣсть. Они бы никогда изъ за стола не встали, ежелибъ хозяинъ самъ непрого нялъ, говоря, что уже нѣчего ему дать.

Во время пребыванія нашего въ Мардинѣ потеряли мы двухъ изъ нашихъ Янычаръ, коихъ змѣи ужалили. Сіи гады въ великомъ множествѣ въ здѣшнемъ округѣ, и такъ опасны, что угрызенной человѣкъ въ минуту умираетъ.

По восмичасномъ пути стали мы лагеремъ при Низибинѣ, небольшемъ городкѣ, чрезъ которой протекаетъ рѣка Гермасъ. Славится онъ бѣлыми розами, и сказываютъ, что во всѣхъ тритцати тысячахъ садахъ, кои находятся въ Низибинѣ и въ его окружностяхзъ нѣтъ ни одной красной. Я въ томъ только могу увѣрить, что я самъ красныхъ не видалъ.

Низибинъ, построенъ Немвродомъ. Въ немъ родился святый Апостолъ Іаковъ, и защитилъ, сказываютъ, городъ отъ Персовъ. Отъ сего мѣста до самаго Ески-Мосула или стараго Мосула, нѣтъ ни деревень ни жителей, а продолжается сухая и дикая степь. Въ сей послѣдней городъ приѣхали мы наканунѣ Байрама, наиглавнѣйшаго у Турковъ праздника, которымъ кончится ихъ постъ, и которой соотвѣтствуетъ нашей Пасхѣ.

Едва примѣтятъ молодой мѣсяцъ, наступившій по Рамазанѣ, даютъ о томъ знать пушками жителямъ. Крикъ и восклицаніи народа смѣшиваются тогда съ барабанами и трубами. Всякъ приготовляется къ празднику. Передъ разсвѣтомъ, вельможи государственные (разумѣется въ Царѣ-Градѣ) и главные чиноначальники збираются въ Сераль. Султанъ изъ онаго выступаетъ на разсвѣтѣ, и ѣдетъ мимо ихъ въ мечеть. Когда же возвратится, садится на тронѣ приготовленномъ въ залѣ Дивана, и принимаетъ поздравленіи и подарки отъ верховнаго Везиря и Муфтія, отъ лица вельможъ и духовенства. Въ сей день улицы наполнены народомъ. Турки встрѣтясь обнимаются, и желаютъ взаимно себѣ всякаго рода счастія: сказываютъ, что они и съ непріятелями своими мирятся, и прощаютъ всѣ обиды.

По площадямъ и перекресткамъ ставятъ качели украшенныя цвѣтами и значками. Турки любятъ сію забаву, и за небольшое число денегъ качаются по цѣлому часу. Колесы или лотереи также въ употребленіи. Сколъ ни велико имѣютъ отвращеніе къ фигурамъ, кои по ихъ мнѣнію, составляютъ часть идолопоклонства, толпою ходятъ смотрѣть куколъ, коихъ весма много въ Царѣ-Градѣ во время Байрама. Я ничего не говорю о сборищахъ въ шинкахъ. Они предслѣдуютъ всѣмъ симъ увеселеніямъ, и подлой Турокъ не вкушаетъ истинной утѣхи, какъ въ винѣ и съ женщинами. Шуты разнаго рода способствуютъ ко умноженію увеселеній сего праздника, продолжающагося три дни. Представляютъ комедіи похожія на игрищи. Иные показываютъ куколъ на стѣнѣ, то есть приводя въ движеніе позади натянутой холстины небольшія плоскія фигуры, коими умѣютъ такъ проворно дѣйствовать, что сіе зрѣлище гораздо пріятнѣе нашихъ кукольныхъ комедій. Проворство и гибкость ихъ удивленія достойны. Ходятъ по веревкамъ натянутымъ или ослабленнымъ, промежду шпагъ, около веревки привязанныхъ. Положась на спину на острѣе двухъ сабель, кладутъ себѣ на грудь большую наковальню, по коей нѣсколько человѣкъ ударяютъ молотами. Даютъ также разбивать у себя на головѣ превеликіе каменья; иные берушъ рукою или зубами раскаленное желѣзо, или босыми ногами ходятъ по доскѣ натыканной желѣзными иглами, и по ножовому вострѣю. Пріучаютъ они также змѣй, заставляютъ плясать ословъ, собакъ и другихъ животныхъ и учатъ птицъ приносить брошенныя серебреныя деньги.

Мы видѣли въ Ески-мосулѣ тѣнь сихъ увеселеній. Сей городъ представляющей теперь взору только развалины и кучи каменья, былъ въ первыхъ вѣкахъ міра, наивеличайшей въ Азіи, и назывался Нинмвія. Священное писаніе имянуетъ его великимъ градомъ, и полагаетъ въ окружности его больше тритцати миль. Нинъ, первой Царь Ассирійской, положилъ основанія его на берегу Тигра, лѣтъ около тысячи спустя по потопѣ. Три колесницы могли ѣхать рядомъ по стѣнамъ его. По двухъ стахъ лѣтахъ былъ онъ разоренъ, при Царѣ Сарданалалѣ Арфаксадомъ, Царемъ Мидіи. Жители показывали намъ часовню построенную ими въ честь Пророка Іоны., посланнаго къ предкамъ ихъ отъ Бога для проповѣданія добродѣтели. Вотъ что здѣсь разсказываютъ о семъ великомъ произшествіи.

Нинивиты обращенные гласомъ Пророка, впали вновь по четыредесяти лѣтнемъ разкаяніи въ прежніе пороки. Богъ изпровергъ городъ ихъ до основанія, и они всѣ погибли подъ развалинами. Я не скрою отъ васъ, Государыня моя, что за удовольствіе почиталъ ходить по всѣмъ улицамъ такого города, въ которомъ былъ сей мужъ, посланной съ божескими повелѣніями, и мнѣ казалось, что я слышалъ страшныя его слова, но чувствовалъ трепетъ, котораго не можно почти индѣ испытать, какъ въ самыхъ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ произошли таковыя страшныя приключеніи.

Мосулъ, или новая Нинивія, лежитъ въ сорокѣ верстахъ отъ Ески-мосуля надъ Тигромъ какъ и древняя: и по сей причинѣ нерѣдко и принимается она за настоящую Нинивію. Многія народныя зданіи и обывательскіе домы ее украшаютъ, и между прочими дворъ Паши, главная мечеть и караван-серай. Торговля довольно въ ней цвѣтуща, производится бумажнымъ полотномъ и Индѣйскими товарами.

Въ нѣкоторомъ разстояніи отъ Мосуля, находится крѣпость называемая Бидлисъ, по имяни одного полководца Александрова. Сказываютъ, что сей Монархъ находя сіе мѣсто" выгоднымъ по его положенію и добротѣ воды, оставилъ сего полководца, и повелѣлъ ему построить крѣпость, которую бы никакъ взять было не можно. Возвращаясь изъ Персіи, ѣхалъ онъ чрезъ сіе самое мѣсто, и хотѣлъ осмотрѣть крѣпость: но заперли передъ нимъ вороты. Разгнѣвавшись за таковое, по мнѣнію его, поруганіе, осадилъ онъ ее, и не могши взять, принужденъ былъ оставить. Тогда явился къ нему Бидлисъ, принесъ ключи, и сказалъ, что онъ счастливымъ себя почитаетъ, предуспѣвъ построить непреодолимую крѣпость, потому что и самъ Александръ взять ее не могъ.

Оставя Мосуль продолжали мы путь въ Багдадъ чрезъ Керкіукъ. Сей послѣдней городъ посредственной величины; но живутъ въ немъ Паши Шерефурскаго округа. Близъ онаго находится мѣсто называемое Могила Александрова, но которая кромѣ имяни ничего примѣчанія достойнаго не имѣетъ. Въ сосѣдствѣ видѣли мы монастырь Дервишей ведущихъ весьма строгую жизнь: ибо что у Христіанъ дѣлается, изъ истиннаго благочестія, Турки исполняютъ то еще и со излишкомъ, будучи побуждаемы фанатизмомъ. Они имѣютъ разнаго рода монаховъ. Число ихъ отчасу умножается, потому что каждой воленъ заводить новыя учрежденіи по своей мысли. Единая препона, могущая тому возпрепятствовать, есть недостатокъ въ прокормленіи: но и сему помогаютъ, позволяя Дервишамъ просить милосгаины.

Старинныя заведеніи сихъ Турецкихъ монаховъ, по большей части имѣютъ доходы; оные такъ худо управляются, что главнымъ пользуются начальники, а то, что остается, едва довольнымъ бываетъ для пропитанія простыхъ монаховъ, кои хотя и не здѣлали обѣта бѣдности, какъ наши, но живутъ нашихъ гораздо бѣднѣе. Бывъ смертельными непріятелями труда, праздность есть ихъ наивысочайшее благо. Курить табакъ, спать и чистить трубку, суть вещи, въ которыхъ проводятъ они цѣлую жизнь. Нѣкоторые предаютъ себя на позорище народу: другіе упражняются въ чернокнижіи: всѣ притворно презираютъ честь и утѣхи, всѣ же прилѣплены къ симъ вещамъ еще больше, нежели мірскіе люди. Говорятъ, что не должно красть, а сами крадутъ, когда представится случай. По сей причинѣ купцы никогда не позволяютъ монаху подходить близко къ своимъ лавкамъ. Одежда ихъ походитъ на обыкновенную Турецкую, выключая высокой шапки, которую носятъ они всегда на головѣ, и которая походитъ на голову сахара. Одни одѣты въ бѣломъ, другіе покрыты только лоскутьями, и носятъ въ рукѣ копье, а иные ходятъ почти совсѣмъ нагіе. Сіи послѣдніе Привлекаютъ почтеніе притворяясь блажными; ибо здѣсь, какъ въ Египтѣ, съумасшедшіе и дураки въ великомъ уваженіи. Начальникъ Дервишей имѣетъ надъ ними власть неограниченную: но вольно имъ всегда отойти изъ монастыря, естьли сія жизнь наскучитъ. Не смотря на таковую свободу, въ Европѣ больше есть бѣглыхъ монаховъ, нежели Дервишей оставившихъ монастырь въ Турціи. Повиновеніе имъ нимало не тягостно; начальникъ съ ними поступаетъ кротко. Онъ не забываетъ, что повелѣваетъ надъ равными себѣ, что отъ нихъ самихъ получилъ власть свою, и что они не перестали быть свободными.

Способъ ихъ моленія имѣетъ нѣчто страннаго. Начинаютъ они вертѣться при звукѣ дудочки и барабана, произнося слово Богъ, и вертятся съ великою скоростію, дѣлая кругъ. Голосъ ихъ часъ отъ часу умножается, равно какъ и скорость въ вертѣніи, и до того доходитъ, что не имѣя больше силы падаютъ одни на другихъ, лицемъ къ землѣ. Тогда настоятель приходитъ къ нимъ на помочь, и короткою молитвою приводитъ въ память, или по крайней мѣрѣ вѣритъ, что чрезъ его молитву возвращается имъ чувствіе. Есть другой родъ Дервишей, кои только вертятся положенное время, ничего не говоря; иныеже стоя на одномъ мѣстѣ наклоняются, кричатъ, выбиваются изъ силъ, и падаютъ.

Для государства великую тягость дѣлаетъ толикое множество безполезныхъ и праздныхъ монаховъ; но правленіе ихъ терпитъ изъ страха, народъ удерживаетъ изъ усердія, а честные люди имъ насмѣхаются.

За нѣсколько миль отъ монастыря Керкіукскаго нашли мы ключъ нефти и смолы. Я такъ близко подошелъ къ послѣднему, что чуть не увязилъ ноги. Не понимаю, отъ чего составился сей ключъ, и оставляю разсмотрѣніе онаго испытателямъ естества. Они могутъ больше въ томъ васъ удовольствовать, нежели я.

Наконецъ прибыли мы въ Багдадъ, столицу древней Халдеи, гдѣ Паша Собиралъ свои войски. Сія страна прославляющаяся больше всякой другой священными и свѣтскими древностями, была отечествомъ Авраама, и составляла Главную провинцію Ассирійской Монархіи. Въ ней стоялъ Вавилонъ, Наиогромнѣйшій и великолѣпнѣйшій городъ, какой только Смертные могли построить, и котораго столь мало осталось слѣдовъ, что не извѣстно и мѣсто, гдѣ онъ находился. Пріѣхавшіе съ нами изъ Царя-Града офицеры представили насъ Пашѣ, и просили его о Принятіи въ свое покровительство.

Багдадъ, хотя и построенъ почти на тѣхъ же мѣстахъ, гдѣ былъ Вавилонъ, не можетъ однако почитаться за столицу Ассиріи; ибо сія лежала при Евфратѣ, а Багдадъ теперь стоитъ надъ Тигромъ: но сіе не препятствуетъ ему приниману быть за новой Вавилонъ. Вамъ извѣстно, что Немвродъ, произшедшій отъ Ноя, былъ основатель сего сильнаго города. Семирамида, по смерти мужа своего Нина, разширила его немало. Стѣны построила изъ жженаго кирпича, соединяя оной Битуминомъ, или смолою нѣкотораго рода, изступающею въ той странѣ изъ земли, и употребила на сіе великое строеніе триста тысячъ работниковъ чрезъ круглой годъ. Городъ имѣлъ четыреста поприщъ въ окружности, и сто мѣдныхъ воротъ съ глубокими рвами: но ничто сравниться не можетъ съ великолѣпными его садами, висящими, посредствомъ удивительнаго искуства, на воздухѣ. Вавилонъ былъ долгое время столицею всего востока. Киръ, Царь Персидскій, напослѣдокъ имъ завладѣлъ, отвратя теченіе Евфрата, и совсѣмъ его разорилъ.

Что касается до Багдада, онъ построенъ былъ однимъ Халифомъ, основавшимъ въ и мъ престолъ Аравійскихъ Государей. Называли его Meдинатол-саламъ, то есть: градъ мира или тишины: но народъ прозвалъ его Багдадомъ, отъ имяни одного пустынника, живущаго въ семъ мѣстѣ; и сіе послѣднее взяло верхъ, потому, что чернь почитаетъ иногда больше набожнаго лицемѣра, нежели Царя.

Халифы имѣли въ немъ дворъ свой чрезъ многіе вѣки, потомъ впалъ онъ во власть Персіанъ, и наконецъ Турковъ, кои понынѣ имъ владѣютъ. Сей городъ окруженъ крѣпкими стѣнами кирпичными и сто шестьюдесятью тремя бастіонами. Считаютъ въ стѣнахъ его двѣнатцать тысячъ триста локтей. Дворецъ Паши огроменъ и великолѣпенъ, сады, кои лучше Султанскихъ Царе-градскихъ, насажены помаранцовыми, лимонными и кипарисными деревьями; разположеніе ихъ и порядокъ дѣлаетъ пріятныя гульбищи. Похваляется также въ Багдадѣ красота и великое число бань, училищъ, караваи-сераевъ. Мечети почти всѣ украшены мраморомъ, порфиромъ, и лазорью: а всего любопытнѣе при нихъ минареты, кои всѣ наклонились къ Меккѣ, и суевѣрной народъ думаетъ, что учинилось сіе чудомъ съ Неба во славу ихъ пророка.

Торговля весьма обширна, или по причинѣ сосѣдства съ Аравіею, Индіею, и Персіею, или проѣзда каравановъ изъ Алепа, смирны, и другихъ западныхъ областей Имперіи Турецкой. Все сіе привлекаетъ великое множество чужестранныхъ. Жители его суть смѣсь Турковъ, Персіанъ, Аравлянъ, Жидовъ и Христіанъ Армянскихъ. Католики имѣютъ своего Епископа и два мускихъ монастыря, Капуцинской и Кармелитской.

Амазонки, кои столь много построили городовъ на востокѣ, способствовали можетъ статься и. въ созиданій Багдада. Кажется, что женщины сего города въ наслѣдство получили свойствъ! сихъ Героинь; онѣ ѣздятъ верхомъ, а у которой нѣтъ лошади, та предпочитаетъ лучше сидѣть дома въ заперши, нежели показаться на улицѣ. Одинъ нашъ пріятель примѣтилъ, что всѣ женщины непотребной жизни, держатъ ногу въ стремѣ, и тѣмъ отличаются отъ честныхъ, кои вкладываютъ ноги только въ ремень, на которомъ виситъ стремя.

Въ пятнатцати верстахъ отъ Багдада, на чистомъ полѣ между Тигромъ и Евфратомъ стоитъ башня, отъ жителей Мегарою, а отъ путешествующихъ Бабелемъ, или Вавилонскою, называемая. Она есть ничто иное какъ куча, подобная больше горѣ, нежели башнѣ. Разсматривая ее прилѣжно показалось мнѣ, что видъ у нее четыресторонной, и каждой бокъ соотвѣтствуетъ одной части свѣта. Вокругъ ея будетъ больше ста тысячъ шаговъ, а теперишняя высота ея около ста тритцати футовъ. Обошедъ кругомъ, влезли мы на верхъ, въ надеждѣ найти какіе либо остатки зданія столь много касающагося до всего рода человѣческаго. Каждой шагъ возобновлялъ въ насъ воспоминаніе о дерзостномъ предпріятіи праотцовъ нашихъ. Мы нашли многія пещеры, въ которыхъ Магометане вѣрятъ, что два Ангела, называемые Горутъ и Марутъ, повѣшены за волосы. Они сказываютъ, что сіи два небесные духа будучи посланы на землю, для разсмотрѣнія дѣлъ человѣческихъ, о томъ только помышляли, Чгакъ бы прельстить женщинъ. Богъ, наказуя за преступленіе, заключилъ ихъ въ сихъ темницахъ до самаго дня страшнаго суда.

Все, что мы ни видали до сего часа, не могло удовольствовать любопытства нашего. Мы велѣли рыть въ разныхъ мѣстахъ; но лопатки не могли итти въ землю глубже трехъ дюймовъ; а видѣли мы многіе ряды кирпичей, которые кажутся сушены на солнцѣ. Я съ великимъ трудомъ отколотилъ одинъ, и нашелъ, что былъ онъ толщиною въ четыре пальца. Кавалеръ также здѣлалъ примѣчаніе, о которомъ и мнѣ сказалъ. Онъ увидѣлъ рядъ соломы или тростника изрубленаго, и перемѣшенаго съ смолою и битуминомъ, толщиною въ три пальца, а другой такой-же рядъ сей смѣси положенъ былъ черезъ семь рядовъ кирпичей. Прилѣжаніе наше къ симъ изысканіямъ заняло у насъ остатокъ дня; и тотда объявлено было намъ, что время возвратиться домой.

По прибытіи въ Багдадъ, съ удивленіемъ увидѣлъ я Турецкихъ женщинъ на молитвѣ въ Христіанской церквѣ, въ коей служили Капуцины. Я подслушалъ одну, которая стоя на колѣняхъ предъ престоломъ Богородицы, била себя въ грудь, простирала къ образу руки и говорила: "О Марія! маши великаго пророка "Іисуса, молю тебя и прошу жизнію любезна"го младенца, держимаго тобою въ объятіяхъ, "которой есть вѣнецъ главы твоея и свѣтъ "очей твоихъ, помилуй меня... Выходя изъ церкви открылъ я удивленіе мое настоятелю, съ нами идущему, и онъ мнѣ отвѣчалъ слѣдующее: "Турки не всѣ равно ослѣплены своею вѣрою. "Многія поколѣніи учинились Магометанами изъ страха или жадности къ прибыли, и многіе между ими по сей причинѣ тайную чувствуютъ въ себѣ склонность къ Христіанскому исповѣданію. Въ отдаленныхъ отъ столицы областяхъ, встрѣчаются Магометане призывающіе нашихъ святыхъ съ неменьшимъ благоговѣніемъ, какъ и своихъ собственныхъ. Въ сихъ мѣстахъ Турки наказалибъ смертію, естьлибъ кто дерзнулъ хулить имя Іисуса Христа. Сверхъ того, продолжалъ нашъ Капуцинъ, много есть людей въ Турецкой землѣ, кои не знаютъ сами, чему вѣрить. Когда ихъ спрашиваютъ о вещахъ до вѣры касающихся, они отвѣчаютъ съ холодностію: богъ знаетъ кто правъ, и кто виноватъ. Одинъ Армянинъ пришелъ къ умирающему Турку; сей послѣдній увидя его сказалъ: о Боже мой! естлибъ былъ я точно увѣренъ, что вѣра сего Христіанина лутче моей, я бы принялъ ее отъ всего сердца.

"Сей духъ неизвѣстности приводитъ обыкновенно въ невѣріе: по сей причинѣ здѣсь находится секта нечестивыхъ, которые отвергаютъ съ презрѣніемъ всѣ вѣры. Она сильно дѣйствуетъ между главными законниками, и учеными: но всѣ они покрайней мѣрѣ хотя тѣмъ хорошій, что не стараются умножать числа своего, и разговариваютъ о заблужденіяхъ своихъ только съ тѣми, кои уже оными заражены. Они любятъ искренно другъ друга, и помогаютъ себѣ взаимно во всѣхъ нуждахъ, когда могутъ. Естли приѣдетъ къ нимъ чужестранецъ тойже секты, не только они его угощаютъ, но даютъ ему для провожденія ночи молодую дѣвку и пр. Вотъ до чего доводитъ невѣріе!

"Въ Турціи считается, продолжалъ онъ, больше семидесяти двухъ сектъ. Одни думаетъ, что единство Бога озлобляется, естьли даютъ ему иныя наименованіи, кромѣ безконечнаго и непостижимаго. Другіе утверждаетъ, что онъ имѣетъ чувствительнѣіе и вещественные члены. Иные допускаютъ волю въ человѣкѣ, иные отдаютъ все на предопредѣленіе, и сихъ число есть наибольшее. Есть и такіе, кои муку во Адѣ почитаютъ вѣчною: другіе думаютъ, что Богъ умилостивится. Одни утверждаютъ безсмертіе души, другіе отвергаютъ и пр. но сіе различіе мнѣній не производитъ здѣсь расколовъ: потому что о наружномъ богослуженіи всѣ вообще довольно согласны.

Въ Багдадѣ разстались мы съ нашими спутниками, коимъ велѣно было итти на границу. Не надѣясь ихъ вскорѣ опять увидѣть, и опасаясь съ другой стороны, чтобъ Персіане не пришли осадить сего города, рѣшились мы пробыть въ немъ сколь можно меньше, и возвратиться въ Царь-градъ. Трудность настояла найти караванъ, или какихъ провожатыхъ, съ коими бы могли мы предпріять сію дорогу съ безопасностію. Наконецъ согласились мы ѣхать вверхъ по Тигру до Діарбекира. Ежелибъ не удалось намъ сего исполнить, то должнобъ было пуститься по Мосульскимъ степямъ; и тогда были бы мы. непремѣнно жертвою разбойникамъ. Паша велѣлъ объявить хозяевамъ нашихъ судовъ, что они отвѣчаютъ за насъ своею головою. Таковая предосторожность не безполезна была, ибо я свѣдалъ, что сіи люди нарочно разбиваютъ суда, дабы заграбить имѣніе проѣзжихъ.

Никогда намъ не было такъ безпокойно, какъ въ сихъ баркахъ. Не думайте, чтобъ онѣ были покрыты: напротивъ походили онѣ на плоты здѣланные изъ большихъ бревенъ, на коихъ привязаны были пузыри. Такимъ образомъ, когда рѣка текла быстрѣе, или вѣтръ становился сильнѣе, всегда ноги у насъ были въ водѣ. Безпокойствіе таковаго странствованія не возпретило намъ однако пользоваться нѣкоторымъ увеселеніемъ, кое насъ забавляло немало. Ниже Мосула впадаютъ въ Тигръ многіе ручьи нефти, которая разливается по верху воды какъ масло; мы ее зажигали, и вмигъ вся рѣка покрывалась пламенемъ.

Въ Діарбекирѣ пробыли мы одинъ день. Многочисленной караванъ пріуготовлялся къ отъѣзду. Разные корпусы идущихъ изъ Нашоліи войскъ, часто насъ тревожили, но разбойники показываться не смѣли, и до самаго Царя-града имѣли мы и время и дорогу хорошую. Мы приѣхали въ сію столицу благополучно, и весьма были довольны, что осмотрѣли безъ всякаго приключенія такія страны, коихъ древняя слава возбуждаетъ въ путешествующихъ любопытство, но странствованіе по которымъ почти не возможное, по причинѣ несчастій и перемѣнъ производимыхъ времянемъ.

При въѣздѣ нашемъ въ городъ, цѣлая часть онаго была въ огнѣ. Когда случается пожаръ, что не рѣдко бываетъ, дается знакъ съ минарета ближней мечети; и по всѣмъ улицамъ ходятъ люди съ фонаремъ, и бьютъ палкою по мостовой, крича пожаръ, и сказывая въ которомъ мѣстѣ. Народъ туда бѣжитъ, одни для поданія помочи, другіе изъ любопытства, а иные для кражи. Янычаръ-ага тотчасъ приѣзжаетъ на пожаръ съ своимъ войскомъ: приносятся заливныя трубы; всѣ носители воды по городу туда збираются. Везирь, всѣ вельможи и чиноначальники приѣзжаютъ за самимъ Султаномъ. Сія предосторожность необходимо нужна. Недовольные часто пользуются таковыми обстоятельствами безпорядка и сумятицы, для начатія бунта. По сей причинѣ Султаны весьма не любятъ пожаровъ. Естьли Янычары не подымаютъ рукъ на самаго Государя, они мстятся иногда надъ вельможами, на коихъ имѣютъ, по мнѣнію своему, причину жаловаться; или по меншей мѣрѣ предаются всѣмъ крайностямъ, не смотря на частые примѣры строгости, съ каковою наказываются грабежи, шумъ и покушеніе на женской полъ. Судъ очень коротокъ: караульные хватаютъ виноватаго, ведутъ къ Везирю, а онъ туже минуту повелѣваетъ бросить его въ огонь. Женщины обыкновенно бываютъ жертвою сего невоздержнаго войска, когда мужья ихъ не съ ними вмѣстѣ; и часто страхъ претерпѣть обруганіе принуждаетъ ихъ совсѣмъ не выходить изъ домовъ, гдѣ пламя ихъ захватываетъ прежде, нежели успѣютъ къ нимъ притти на помочь.

Я есмь и пр.

Конецъ

Перваго Тома.

РЕЕСТРЪ

собственныхъ Имянъ и Вещей примѣчанія достойныхъ, содержащихся въ семъ Первомъ Томѣ.

Аббуфолдскія горы

Абдала

Абидосъ

Августинъ святый

Августъ

Авель

Авлида

Авраамъ

Авреліанъ

Агамемнонъ

Агеноръ

Агіосъ Адріаносъ

Адонисъ

Адріанъ

Адуары

Азаки

Азамогланы

Азія, Нимфа

Академія

Акамасъ

Аквиларія

Акроцеравницкія горы

Акціатическія игры

Акційской мысъ

Акціумъ

Алане

Александретта, городъ

Александрія

Бани

Башни

Водохранилищи

Древности

Кладбище

Подземной храмъ

Состояніе нынѣшнее

Стѣны

Александръ Великій

Алени

Алепская болѣзнь

Алепъ

Алжирское государство

Перемѣны

Раздѣленіе

Алжиръ

Водоводы

Гробницы

Доможительство

Жители

Мечети

Обычаи

Строеніи

Суды

Теплицы

Алмазныя мины

Алцей

Амабилисъ

Амазія

Амазонки

Аматуза

Амидъ, городъ

Аміантъ, камень

Аморгосъ, островъ

Амуратъ

Амфіонъ

Ананія

Андромеда

Андросъ, островъ

Аннибалъ

Антигонія, городъ

Антигонъ

Антиливанъ

Башня

Антипаросъ, островъ

Славная пещера

Антіохія, городъ

Антіохъ

Антонинъ благочестивый

Антоній святый

Апеллесъ

Аполлонъ

Арабы

Аравляне

Араратъ, гора

Арганъ

Аргонавты

Аргосъ

Музыка

Аристотель

Аристофанъ

Аріадна

Аріева ересь

Аріонъ

Аркадій

Арка, деревня

Арое

Аронделевы мраморы

Арсиное

Арсиной

Сады его

Арфаксадъ

Архилохъ

Архонты

Асмодей

Астерія, островъ

Аталанта

Атласъ, гора

Ат-мейданъ

Афрей

Афродита

Ахаія

Ахиллесъ

Ахметъ I

Аяксъ

Аѳиняне

Аѳины

Древности

Женщины

Жители

Исторія

Музыка

Одежда

Правленіе

Торги

Бабель

Багдадъ

Древности

Женщины

Жители

Положеніе

Торги

Баирамъ, праздникъ

Балбекъ, городъ

Балеополъ

Бамбухъ

Банъ

Барберуссъ

Бахусъ

Театръ его

Храмы

Башня вѣтровъ

Баязетъ

Безестень

Безиктатъ

Безумные

Беи

Беллерофонтъ

Белзоръ, птица

Беотія

Береберы

Бидлисъ, замокъ

Бизанція

Бйзасъ

Бизерта, городъ

Бишуминъ

Блакерны

Боало

Бокатъ

Боли, городъ

Бонна

Борей

Борцы

Боссюетъ

Бостанжи

Бостанжи-баши

Бубастъ

Булакъ

Бульонъ, Годефроа де

Бундокдари

Вавилонской столпъ

Вавилонъ

Валиде

Валь дю комперъ

Вандалы

Варвара, святая

Варварія

Королевствы

Варварскія лошади

Венера

Храмы ея

Венеціане

Верблюды

Весталь, статуя

Византія

Виргилій

Водоводъ Солимановъ

Вокансонъ

Волтеръ

Вораль

Вулканъ

Гадемъ

Караваны

Гадетъ, городъ

Галата

Галліенъ

Гарпіи

Гарратъ

Гарутъ

Гасса, городъ

Гверу, рѣка

Гекторъ

Геликонъ, гора

Генна

Генуесцы

Гераклея, городѣ

Гереде

Геркулесъ

Гермасъ, рѣка

Геродотъ

Герона

Геспенъ

Гефестрія

Гезе

Гизегъ

Гиметта, гора

Гиппона

Гиппопотамъ, звѣрь

Гиржа

Гишпанія

Гишпанцы

Гіезирет-елл-геистѣ

Гіенна, звѣрь

Гіероглифы

Голіафъ

Гомеръ

Гордіанъ

Горіонъ, гора

Горной старецъ

Гортина, городъ

Гортинъ

Готы

Греки

Греція

Вѣра

Доможительство

Домы

Духовенство

Доходы его

Одежда

Дѣвицы

Женщины

Обычаи ихъ

Одежда

Наказаніи

Кормилицы

Любовь

Одежда

Патріархи

Подати

Попы

Пустынники

Правленіе

Свадьбы

Склонность къ пирамъ

Старицы

Старцы

Тщеславіе

Гуали

Гуара

Гуексда

Гудетта, замокъ

Давыдъ, Царь

Дамаскъ

Дамаста, городъ

Дедалъ

Дей

Дейра

Делосъ, островъ

Древности

Исторія

Храмъ Апполоновъ

Делта

Делфъ

Делфы, городъ

Демосфеновъ фонарь

Дервиши

Дери

Джириты

Диванъ

Дивриги

Диррахіумъ

Дирце

Діагоръ

Діанна

Діарбекиръ, городъ

Діарбекъ, провинція

Діомедъ

Діонизія, островъ

Долопы

Дринской заливъ

Дромосъ

Дубинники

Дулихіумъ

Дулценіо

Дураццо

Дюкень

Дѣвичій ладанъ

Еакъ 184

Ебрео Кастро

Евбея

Евклидъ

Евксинской понтъ

Евнухи

Бѣлые

Черные

Еврипъ, заливъ

Европа

Еврота, рѣка

Евфратъ, рѣка

Егина

Егинской заливъ

Островъ

Египетъ

Бани

Блажные

Войско

Горы

Древности

Духовенство

Женщины

Жиды

Жители

Жрецы

Законы

Звѣри

Исторія

Колоссы

Лабиринтъ

Нравы и обычаи

Одежда

Перемѣны

Пирамиды

Плодоносіе

Пороги

Правосудіе

Произхожденіе

Птицы

Рыбы

Христіане

Ѣзда

Египтяне

Едикулъ

Едемъ

Едипъ

Ездра

Екатерина святая

Елгама

Елевсина

Елевзисъ

Елена

Елена святая

Еленинъ, островъ

Еленъ

Емма, городъ

Еолъ

Епаминондъ

Епикуръ

Епиметей

Епиръ

Еретріанская земля

Еретрія

Еризихтонъ

Ески-мосулъ, городъ

Етолія

д'Етре

Ешменд-ел-арабъ

Жидовки

Жиды

Жіобеттъ

Жура

Заливъ Аполлоніи

Зантъ

Захарій Пророкъ

Зацено

Зацинтъ

Зевксисъ, живописецъ

Зенобія

Зеосъ

Зетесъ

Зефиръ, вѣтръ

Зиновія, Царица Палмирская

Зіа, островъ

Златоустъ св.

Змѣй

Ибисъ, птица

Ида, гора

Изабелла

Изида

Изисъ

Изумруды

Икарія

Икаръ

Иктіоза

Иліонъ

Ино

Ипподромъ

Ипполита

Иракліевѣ постъ

Исаакъ Комненъ

Исмидъ, городъ

Исмикъ, городъ

Источникъ безумія

Винной

Любви

Розовой

Итака, островъ

Ихневмонъ, звѣрь

Ичогланы

Іяковъ

Іяковъ апостолъ

Іезиды, народъ

Вѣра

Женщины

Жизнь

Обычай

Раздѣленіе

Іо

Іоаннъ Австрійскій

Іоаннъ Евангелистъ

Іоаннъ Креститель

Іовъ

Іона пророкъ

Іоническое море

Іонѣ

Іосифовы житницы

Колодезь

Іосъ, городъ

Кавалеры св. Іоанна Іерусал.

Кадмейская крѣпость

Кадуни

Кадун-каія

Каики, суда

Каинъ

Каиръ

Замокъ

Зданіи

Мечети

Произведеніе имяни

Слѣпые

Калаисъ

Калаіеро, островъ

Калата, деревня

Калидонъ

Каллиполисъ, островъ

Каллиста, островъ

Калоеры

Кандія, городъ

Кандія, островъ

Города

Древней Лабиринтъ

Женщины

Перемѣны

Рѣки

Канубинской монастырь

Капецъ

Капи-ага

Капиджи

Капитан-паша

Капо ди гато

Кара

Караваны Гадемскіе

Салескіе

Каристинской мраморъ

Каристосѣ, городъ

Карлъ V

Карлы

Карнакъ

Карпатіенское море

Карпатъ, островъ

Карфагена

Карфагеняне

Кастальской источникъ

Кастри деревня

Кастро, городъ

Катонъ

Кафанейской мысъ

Кедры

Кера, островъ

Керасъ, гора

Керкіукъ, городъ

Кефалонія

Кизлар-ага

Кипръ, городъ

Кипръ, островъ

Величина

Вино

Вѣра

Древности

Женщины

Исторія

Нравы

Одежды

Окаменѣлости

Произрастѣніи

Столица

Торговля

Киръ

Кифносъ, островъ

Кіебанской заводъ

Кіоски

Клеопатра

Клеопатринъ обелискъ

Кнуфисъ, змѣй

Кодръ

Колокола

Колосса, островъ

Колоссѣ Родосскій --

Колохинской заливъ

Константина

Константинополь

Константинъ

Коптусъ

Копты

Кора, городъ

Корамидъ, городъ

Коримбія

Коринка

Коринфій

Коринфской металлъ

Коринфъ

Корнары

Корусъ

Корфу

Величина

Столица

Корцира

Кохина, городъ

Кошечей мысъ

Кошки

Кранае, островъ

Критъ или Кандія

Крокодилы

Кроце

Крысы большія

Ксантъ, рѣка

Ксерксъ

Ксимой, рѣка

Кулури, островъ

Кумова долина, острова

Курдистанъ, провинція

Куропатки

Лабиринтъ Египетской

Критской

Птичей

Ладанъ

Лазарь

Лакедемонъ

Древности

Нынѣшнее состояніе

Лакедемонъ, царь

Лаконической заливъ

Лапито

Ларника, городъ

Латона

Лауданумъ

Леандрова башня

Левкадія

Лезбесъ, островъ

Лемносъ, островъ

Города

Рѣдкости

Лентискъ, дерево

Леонидасъ

Лепантъ

Лепсина

Лескара

Летучія мыши

Ливадія

Ливанъ, гора

Башня

Жители

Роща

Лизимахъ

Ликамбъ

Ликургъ

Линды

Лира

Лонгинъ

Лопатка, трава

Лошади Варварскія

Луксоръ

Лузиньянъ

Мавританія

Мавры

Мавры святыя островъ

Магара

Магнитной заводъ

Магометъ

Бабушка его

Магометъ II

Мадонна ди шекка

Майна, пристань

Майноты

Макарія

Макризъ, островъ

Макронизи, островъ

Малвоазія, вино

Малльетъ

Мамантъ св.

Марабу

Марафонтской волъ

Мардинъ, городъ

Маркъ Антоній

Маркъ св.

Марокское государство

Женщины

Жители

Исторія

Невольники

Плодородіе

Полиція

Столица

Марониты

Марутъ

Марціанъ

Мастика

Матапанской мысъ

Мегара

Мегарей

Мегаряне

Медея, морская пристань

Мединатол-саламъ

Медъ

Меккіасъ

Мелеагръ

Меллида

Мелосъ, островъ

Мемблідросъ, островъ

Мемнонова статуя

Мемносовъ храмъ

Мемфисъ

Пирамиды

Положеніе

Менесъ

Мерзости храмъ

Меридово озеро

Ловля

Меридъ

Мерисъ

Месопотамія

Метеллъ

Мизитра

Микона, островъ

Женщины

Мило, городъ

Островъ

Милтіадъ

Милтонъ

Минареты

Минервины храмы

Миносъ

Мирина, городъ

Миронъ

Митилена, городъ

Митилена, островъ

Древности

Положеніе

Странные обычаи

Мицена

Моизъ

Моисей

Монфератской маркизъ

Море премудрости

Морея

Морской конь

Морфу

Мосуль, городъ

Моцимъ

Мраморъ Каристинской

Музеумъ

Мулей Исмаель

Муміево поле

Муміи

Мысъ премудрости

Мыши летучія, смотр. летучія

Навзикая

Навпактусъ

Навплій

Навпліумъ

Наксія, городъ

Наксія, островъ

Женщины

Плодородіе

Торги --

Храмъ Бахусовъ

Намзіо, островъ

Наполь

Нашатырь

Невольники

Невольницы

Невольничей рынокъ

Немвродъ

Негрепонтъ

Величина

Зданіи

Приливъ и отливъ моря

Негры

Немезида

Немезисъ

Немейская роща

Игры

Неоптолемъ

Нептунъ

Несль

Нефтяные ключи

Нитрація

Низибинъ, городъ

Никарія, островъ

Домы

Жители

Обычаи

Никіасъ

Никія, городъ

Никозія

Никомедъ

Никомидія

Никонерія, островъ

Никополь

Никопольской мысъ

Нилова вода

Пороги

Нинивія

Новая

Нинъ

Ноантель

Новые острова

Нѣмые

Обелискъ

д'Обюсонъ, Петръ

Одалиски

Оденатъ

Одеумъ

Озирисъ

Олимпъ

Омаръ

Опій

Оренбургская пещера

Оронтъ

Отманъ

Оттоманская Порта

Офіуза

Офіузъ, островъ

Павелъ Апостолъ

Павзаніева гробница

Пазифая

Паламедъ

Палекра

Паллада

Палмира, городъ

Жители

Исторія

Климатъ

Обычаи

Положеніе

Развалины

Палмоза, островъ

Памфила

Папуши

Парекхія, городъ

Парисъ

Парнасъ, гора

Паросъ, островъ

Древности

Ломни

Мраморы

Парфяне

Патмосъ, островъ

Патрасъ

Патроклъ

Пафосъ

Паши Турецкіе

Власть ихъ

Пегазъ

Пелопидъ

Пелопсъ

Пера

Перистиллъ

Перро

Персей

Персы

Печатная земля

Пигмаліонъ

Пилавъ

Пиндаръ

Пирамиды

Дакжурскія

Саккарскія

Пирей

Пиренской источникъ

Пирръ

Пископи, деревня

Питтакъ

Пифагоръ

Повара серальскіе

Подтвержденіе

Поликандо, островъ

Пещера

Поликратъ

Помпеевъ столпъ

Помпей

Понтшартрень

Порто-леоне

Португальцы

Пракситель

Прозерпина

Прометей

Пропилеи

Протей

Прузіасъ

Птоломеи

Рабатъ

Радамантъ

Раклія

Рамазанъ

Ренегаты, или отступники

Ренія, островъ

Ретимо, городъ

Римляне

Рихардъ I

Родда, островъ

Родосскіе кавалеры

Родосъ, островъ

Городъ

Климатъ

Надписи

Осады и взятіе

Укрѣпленіи

Розовой источникъ

Розы бѣлыя

Роллень

Ромулъ

Сади-абатъ

Саккара

Саладинъ

Саламандры

Саламина

Сале, городъ

Салкарага

Салена

Самосъ, островъ

Водоводъ

Женщины

Развалины

Сангарія, рѣка

Сангаръ, рѣка

Сан-николо, слобода

Сантаринъ, островъ

Санторень, островъ

Саранча

Сарданапалъ

Сатурнъ

Сафо

Сахесъ, островъ

Сваенъ

Священной корабль

Северъ

Сейды-дудъ

Селевкія

Селевкъ

Селимъ

Семирамида

Сен-миносъ, островъ

Сераль Цареградской

Внутреннее его положеніе

Нѣмые и карлы

Описаніе Садовъ и Зданій

Обрядъ платка

Правленіе

Серальскія женщины

Старой Сераль

Другіе серали

Серебреной островъ

Сестонъ

Сивасская провинція

Сивасъ, городъ

Сивилла

Сидонія

Сизифъ

Сикина, островъ

Сикомора, дерево

Симеонъ столпникъ

Симонидъ

Сира, островъ

Сирія

Города

Домы

Древности

Женщины

Жители

Звѣри

Климатъ

Нравы и обычаи

Одежда

Похороны

Свадьбы

Секты разныя

Сицилія малая, островъ

Сіенна

Скарпанта, островъ

Скиннисъ

Скиноза, островъ

Скиронейскія горы

Скиронъ

Скиросъ, городъ

Скочекъ влюбленныхъ, гора

Скутари

Слоновой островъ

Смоляные ключи

Собаки

Соколы

Сократъ

Солецизмъ

Солиманѣ II

Соліа

Соломонъ

Солонъ

Солосъ

Соляная долина

Спарта

Спартанцы

Спроадскіе острова

Стадіумъ

Сталименъ, островъ

Стамбулъ

Стаподія

Старецъ горной

Стеноза, островъ

Столбовой мысъ

Стоногъ

Страбонъ

Строфадскіе острова

Струфокамилъ, птица

Сулаки

Султаи-валиде

Султанши

Султанъ Турецкой

Выѣздъ въ мечеть

Гробницы

Образъ его жизни

Обрядъ въ Сералѣ во время Рамазана

Охота

Погребеніе

Принцы крови

Сурикъ

Сфактерія

Сфинксъ

Схилли, мысъ

Такапъ

Тамерланъ

Тангема

Тандуры

Таурусъ

Тебаида

Тебы

Тедморъ

Тезей

Теламонъ

Темпліеры

Тенарской мысъ

Тенаръ

Тенедосъ, островъ

Теносъ, островъ

Теокритъ

Термія, островъ

Термопилы

Терпендръ

Terra sigillata

Тесмофоры, праздникъ

Тигръ, рѣка

Тимуръ

Тине, островъ

Титаны

Титъ

Токатъ, городъ

Токсандръ

Топумпай

Трагонизи

Триполисъ

Триполь, городъ

Трипольское государство

Города

Древности

Окаменѣлости

Морскія силы

Правленіе

Триптолемъ

Троасъ, городъ

Троя

Тузія, городъ

Туниское государство

Безумные

Дворецъ

Древности

Женщины

Животныя

Жители

Заливъ

Климатъ

Обширность

Перемѣны

Пища

Сады

Строеніе

Торги

Укрѣпленіи

Училищи

Тунисъ, городъ

Турки

Туркоманія

Туркоманы

Турція

Вѣра

Дервиши

Женщины

Исторія

Комедіи

Лѣкари

Мануфактуры

Милосердіе къ бѣднымъ

Къ скотамъ

Многоженство

Моленіе

Наказаніи

Пища

Полиція

Похороны

Постъ

Провинціи

Секты

Увеселеніи

Турчанки

Угела

Ужи

Улиссъ

Улциніумъ

Утика

Факардинъ

Фамагустъ, городъ

Фаонъ

Фараонова мышь

Фарилло

Фаросъ

Фаюмъ

Феакія

Ферга

Фердинандъ

Ферекидъ

Фецкое королевство

Города

Плодородіе

Фецъ, городъ

Филиппъ Македонскій

Филокипръ

Филоктетъ

Филя

Фороней

Французы

Хрине

Халдея

Халифъ

Халкидонъ

Ханы

Харесъ, рѣщикъ

Харонъ

Химера

Химерическія горы

Хирина

Хіо, островъ

Величина

Города

Женщины

Исторія

Образъ жизни

Плодородіе

Произрастаніи

Столица

Храмовые кавалеры

Храмѣ солнца

Хурли

Царь-Градъ

Гробницы

Дворецъ

Домы

Древности

Зданіи

Исторія

Мечети

Пожары

Положеніе

Портъ

Рынокъ невольничей

Увеселеніи

Укрѣпленіи

Цезарь

Цекропсъ

Церберъ

Церера

Цериго, островъ

Цертея

Цея

Цикладскіе острова

Цимонусъ, островъ

Цинтусъ, гора

Циниръ

Цитера

Цитеронъ, гора

Цитносъ, островъ

Цитрея

Цицеронъ

Цыпляты

Чауши

Чаша подозрѣнія

Черное море

Шарлотта

Шато-ру

Шеихи

Шелкъ

Шербетъ

Шерединъ

Шерефуръ

Шехабалда

Шех-гариди

Широнъ, вѣтръ

Югурта

Юнона

Юпитеръ

Юстиніанъ

Юстинъ

Ямбвлихъ

Ямбическіе стихи

Янычар-ага

Япетъ

Яшма, камень

Ѳамарь

Ѳаморъ

Ѳемистоклъ

Ѳеодоретъ

Ѳеодосій

Ѳеопомпъ

Ѳиваида

Ѳивы

Оставить комментарий Ла-Порт Жозеф (перевод: Булгаков, Яков Иванович) (yes@lib.ru) Год: 1765 Обновлено: 18/12/2023. 577k. Статистика. Книга очерков: Переводы, Публицистика, Путешествия Путешествия	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Le voyageur françois, ou la connoissance de l`ancien et du nouveau monde. Перевод Якова Булгакова. 1. Остров Кипр. 2. Сирия. 3. Продолжение Сирии. 4. Конец Сирии. 5. Египет 6. Продолжение Египта. 7. Конец Египта. 8. Варвария, или Варварские Государства. 9. Конец Варварии. 10. Греция. 11. Продолжение Греции. 12. Конец Греции. 13. Турция. 14. Продолжение Турции.

Ла-Порт Жозеф Всемирный путешествователь, или Познание Стараго и Новаго света... Том первый

ВСЕМИРНЫЙПУТЕШЕСТВОВАТЕЛЬ,илиПОЗНАНІЕСТАРАГО и НОВАГО СВѢТА,то есть:

ТОМЪ ПЕРВЫЙ

ПРЕДИСЛОВІЕ.

ВСЕМИРНЫЙ ПУТЕШЕСТВОBATEЛЬ.

ПИСЬМО ПЕРВОЕ.

ПИСЬМО II.

ПИСЬМО III.

ПИСЬМО IV.

ПИСЬМО V.

ПИСЬМО VI.

ПИСЬМО VII.

ПИСЬМО VIII.

ПИСЬМО IX.

ПИСЬМО X.

ПИСЬМО XI.

ПИСЬМО XII.

ПИСЬМО XIII.

ПИСЬМО XIV.

Ла-Порт Жозеф
Всемирный путешествователь, или Познание Стараго и Новаго света... Том первый

ВСЕМИРНЫЙ
ПУТЕШЕСТВОВАТЕЛЬ,
или
ПОЗНАНІЕ
СТАРАГО и НОВАГО СВѢТА,
то есть: