Ла-Порт Жозеф
Всемирный путешествователь, или Познание Стараго и Новаго света... Том тринадцатый

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Le voyageur françois, ou la connoissance de l`ancien et du nouveau monde.
    Перевод Якова Булгакова.
    Письма 152--167.
    152--154. Мысъ доброй надежды.
    155. Королевство Ангола.
    156--159. Королевство Конго.
    160. Королевство Лоанго.
    161. Королевство Бенинское.
    162--163. Королевство Ардра.
    164--165. Королевство Вида.
    166--167. Золотой Берегъ.

   

ВСЕМИРНЫЙ
ПУТЕШЕСТВОВАТЕЛЬ,
или
ПОЗНАНІЕ
СТАРАГО и НОВАГО СВѢТА,
то есть:

ОПИСАНІЕ
всѣхъ по сіе время извѣстныхъ земель въ четырехъ частяхъ свѣта,
содержащее:
каждыя страны краткую исторію, положеніе, города, рѣки, горы, правленіе, законы, военную силу, доходы вѣру, ея жителей, нравы, обычаи, обряды, науки, художествы, рукодѣлія, торговлю, одежду, обхожденіе, народныя увеселенія, доможитіе, произрастенія, отмѣнныхъ животныхъ, звѣрей, птицъ, и рыбъ, древности, знатныя зданіи, всякія особливости примѣчанія достойныя, и пр.

изданное
Господиномъ Аббатомъ де да Портъ,

а
на Россійскій языкъ
переведенное съ Французскаго.

ТОМЪ ТРЕТІЙНАДЕСЯТЬ.

ВЪ САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
Печатано въ Типографіи Ив. Глазунова, 1804 года.

   

ОГЛАВЛЕНІЕ.

Писемъ содержащихся въ семъ Третьемънадесять Томѣ.

   152. Мысъ доброй надежды.
   153. Продолженіе.
   154. Конецъ.
   155. Королевство Ангола.
   156. Королевство Конго.
   157. Продолженіе.
   158. Продолженіе.
   159. Конецъ.
   160. Королевство Лоанго.
   161. Королевство Бенинское.
   162. Королевство Ардра.
   163. Конецъ.
   164. Королевство Вида.
   165. Конецъ.
   166. Золотой Берегъ.
   167. Конецъ Золотаго Берега.
   

ВСЕМІРНЫЙ ПУТЕШЕСТВОВАТЕЛЬ.

ПИСЬМО CLII.

Мысъ Доброй Надежды.

   Сей мысъ, которой справедливѣе должно бы называть мысомъ худаго предвѣщанія, по тому что приближающіеся къ нему имѣютъ причину безпокоиться безпрестанно о потерѣ жизни, лежитъ въ наипріятнѣйшемъ климатѣ вселенной. Обрѣтенъ онъ Португальцами въ концѣ пятагонадесять вѣка. Приведены будучи въ ужасъ грозными бурями, претерпѣнными на семъ берегу, назвали его Бурнымъ Мысомъ, и не смѣли къ нему пристать: но выгоды, кои въ слѣдующія времена надѣялись отъ него получить для мореплаванія въ Индію, обязали ихъ перемѣнить данное имя на названіе Доброй Надежды,; малое однакожъ учинили они усиленіе для окорененія своего въ семъ мѣстѣ, которое по положенію, плодородію и сговорчивому праву жителей, признается за наилучшій изо всѣхъ складовъ на пути изъ Европы въ Восточную Индію. Они послали на него переселенцовъ; но отправленные почли сію страну обитаемою Людоѣдами, и не отважились выгрузиться. Нѣсколько лѣтъ спустя Францискъ Алунеида, Гойской Вицерой, поссорясь съ Готтентотами, былъ убитъ на берегу; а сіе, соединясь съ другими нещастіями и вовсе отвратило отъ него Португальцевъ.
   Первое мое, по прибытіи на мысъ, дѣло было увидѣться съ Аббатомъ Де Ла Калль, котрой два уже іода стараясь здѣсь о приведеніи въ совершенство Астрономіи, обогащаетъ учеными своими наблюденіями записки Королевской Парижской Академіи Наукъ, коей онъ членомъ. Я зналъ его только по наслышкѣ; извѣстно мнѣ было, что онъ раздѣлялъ съ Кассиніелѣ Де Тури необъемлемый трудъ въ начертаніи Меридіана, которой, проходя чрезъ Парижскую обсерваторію, тянется чрезъ все Королевство; что за достоинство свое сдѣланъ онъ профессоромъ Математики въ Мазариновомъ училищѣ; что онъ членъ многихъ въ Европѣ Академій, и что издалъ немалое число сочиненій объ Астрономіи, въ коихъ похваляется особливо чистота слога и точность мыслей. Но славнѣйшее въ жизни его дѣло, есть путешествіе въ Африку. Познаніе звѣздъ былъ предметъ, къ коему онъ наиболѣе прилѣпился, учиня въ Европѣ наблюденія, относящіяся къ сей наукѣ на сѣверномъ полушаріи, старался онъ достать таковыя же свѣденія и на южномъ. Мысъ Добрыя Надежды показался ему мѣстомъ, способнымъ для произведенія въ дѣйствіе таковыхъ намѣреній. Предложилъ оное Академіи, которая тотчасъ поняла произходящую изъ того пользу, и правленіе обѣщало ему всю помощь, нужную для подобнаго предпріятія. Онъ пріѣхавъ сюда, построилъ обсерваторію, и началъ Астрономическіе труды, отъ коихъ не отставалъ съ самаго времени прибытія. Никогда и никакая посылка не была исполнена съ толикимъ раченіемъ; онъ почитаетъ себя обязаннымъ отдать отчетъ обществу, Академіи, правленію во всѣхъ часахъ своего времени. Семнадцать полныхъ ночей и сто десять засѣданій, по восьми часовъ каждое, открыли ему всѣ чудесности небесной тверди. Онъ позналъ и видѣлъ весь ихъ блескъ, усмотрѣлъ великія звѣзды, почти неизвѣстныя Европейскимъ Астрономамъ. Вы сами разсудить можете, какой долженствовалъ онъ понести трудъ; надлежало стоять заворотя голову, и не оставлять ни на минуту трубы, безъ чего не было возможно подробно ихъ разсмотрѣть. Всякой день отваживается онъ сносить подобное мученіе; а дабы получить больше отъ онаго пользы, ставитъ инструменты свои такъ, что не скрывается отъ его взора ни одна звѣзда, которую захочетъ увидѣть.
   Мнѣ сказывали уже объ немъ въ Брезиліи, гдѣ онъ принужденъ былъ останавливаться, и только что отправился, когда я туда пріѣхалъ. Я жилъ въ томъ же домѣ, гдѣ и онъ, въ Ріо-Янеиро, и спалъ точно въ его спальнѣ. Между нѣсколькими мало значущими бумагами, кои нашелъ я, отворивъ одинъ шкапъ, лежали примѣчанія о семъ городѣ, писанныя его рукою. Я не знаю, для чего не пришло мнѣ на мысль сказать намъ объ нихъ тогда, и внести ихъ въ письма мои о Брезиліи; я ихъ взялъ съ собою, и теперь по случаю попались они мнѣ въ руки. Хотя уже и поздно, но вотъ они точно такъ, какъ написаны сочинителемъ. Я посылаю ихъ къ вамъ вмѣсто прибавленія къ моимъ примѣчаніямъ.
   "25 Генваря 1751, говоритъ Г. Аббатъ де Ла Калль, вошли мы въ заливъ Ріо-Янеирской, и бросили якорь близь Зміинаго острова, но не льзя было намъ выгрузиться прежде исполненія всѣхъ введенныхъ обрядовъ. Португальцы, съ великимъ раченіемъ запираютъ торговлю съ Брезиліею, для всѣхъ чужестранцевъ. По сей причинѣ, въ самой часъ прибытія нашего, пріѣхалъ на корабль одинъ капитанъ съ сержантомъ и восемью гарнизонными солдатами, и не прежде его оставили, какъ по выѣздѣ нашемъ изъ залива. Сверьхъ сего малаго числа, караулены мы были тремя отрядами, разъѣзжающими въ лодкахъ около нашего корабля. По томъ пришли отъ Губернатора урядники правленія, спросить, какое имѣли мы намѣреніе, и объявить, что корабль будетъ конфискованъ, ежели причины наши явятся недостаточны. Ліы отвѣчали, что пришли выконопатить небольшое судно, которое провожаемъ, и которое не могло войти вмѣстѣ съ нами. Королевской Прокуроръ пріѣхалъ насъ освидѣтельствовать вмѣстѣ съ докторомъ для осмотрѣнія нашихъ больныхъ. Наконецъ 28 числа Губернаторъ позволилъ офицерамъ и прочимъ людямъ сойти на землю; но не могли мы ничего взять изъ корабля безъ письменнаго приказа на каждую понадобившуюся намъ вещь. Поселились мы въ улицѣ, идущей отъ соборной церкви къ морю.
   "Ріо-Янеиро нынѣ есть городъ нарочитой. Число жителей, считая и Негровъ, простирается въ немъ до пятидесяти тысячъ Улицы хороши, почти всѣ прямы, и большая часть домовъ изрядно выстроены. Вообще имѣютъ они по два яруса, а многіе и по три; двери и окна завѣшаны решетками. На большой площади противъ порта строился водометъ, въ которой намѣрены были провести воду помощію дугъ. Церкви пространны, но не высоки; внутри оныхъ рѣзба вызолочена въ огнѣ; но сихъ украшеній столь много, что не видно почти никакого рисунка. По стѣнамъ поставлены въ нѣкоторомъ между собою разстояніи престолы, обнесенные спереди перилами, а вся церковь освѣщена однимъ только окномъ надъ дверьми.
   На всякомъ перекресткѣ видна часовня съ изображеніемъ Богородицы, предъ которымъ ночью горитъ лампада. Сіи часовни вызолочены, всѣ въ стеклахъ и задергиваются занавѣсами, а надъ ними балдахинъ, изрядно выработанной и обвѣшанной вкладами. Собирается передъ ними по вечерамъ народъ и поетъ молитвы. Есть родъ кающихся, кои бродятъ всю ночь по улицамъ, таща превеликой крестъ, и еще больше того цѣпь, коей стукъ насъ будилъ; ибо всѣ таковыя обезьянства ложной набожности, нарушаютъ только покой общества. Всѣ сіи изувѣры ночью кричать изо всей силы, прося милосердія, а днемъ наводятъ соблазнъ образомъ своей жизни. Смертоубивства здѣсь очень часты, и никогда почти не бываютъ навязываемы.
   "Пища большей части здѣшнихъ жителей состоитъ въ маніоковыхъ кореньяхъ и въ рыбѣ. Бѣлые одѣваются въ сукно, носятъ камзолъ и широкой плащъ, коммъ окутываютъ тѣло и часть лица, у иныхъ бываютъ суконные капишоны, такъ что часто не можно узнать человѣка, какъ только по походкѣ или по цвѣту плаща. Чиновники правосудія отличаются тростію. Главные носятъ ее на лѣвой рукѣ выше локтя; а прочіе на карманной пуговицѣ. Докторъ богословія, правъ и медицины имѣютъ очки на носу; невольники же, кои почти всѣ паршивы, ходятъ нагіе, имѣя только штаны или простой запань, особливо когда употребляются въ греблю на рейдѣ. Когда они получаютъ вольность, позволяется имъ носить кафтанъ и плащъ суконные, какъ и другимъ.
   "Женщины носятъ юбку и рубашку, которая спереди разрѣзана, но связана воротникомъ, какъ наши мужскія. Днемъ на улицахъ онѣ не смѣютъ показываться; къ обѣднѣ ходятъ въ три часа поутру, и то только по праздникамъ и воскресеньямъ: иныя имѣютъ позволеніе бывать на повечерьѣ. Когда идутъ со двора, окутываются фатою, длиною въ три, а шириною слишкомъ въ аршинъ, такъ что край оной приходитъ на спину, одинъ уголъ виситъ какъ монашеская нахлучка, а другимъ обвертывается голова; остальные же прикрываютъ плеча и: руки, и сходятся крестомъ на груди. Сіе одѣяніе весьма безпокойно; всякую минуту должно его поправлять. Черные носятъ черную шляпу отъ солнца.
   "Мужъ никогда не ходитъ по улицамъ рядомъ съ женою, а насколько шаговъ передъ нею, держа обнаженную шпагу подъ плечомъ, или подъ плащемъ. Съ женщиною могутъ идти сродственницы или пріятельницы, а за нею слѣдуютъ многія черныя и Индѣйскія невольницы гусемъ, одна за другою въ платьѣ; на головѣ же имѣютъ платокъ, или лоскутъ кисеи.
   ,.Губернаторъ, котораго называютъ здѣсь Генераломъ, звалъ меня къ себѣ обѣдать. Столъ почти весь былъ рыбной; салфетки самыя малыя равпостороннія и черныя, кажется не одинъ уже разъ служили, хотя онъ весьма богатой господинъ и хвастаетъ, что умѣетъ жить. Въ другой день обѣдалъ я съ корабельными офицерами у одного Голландскаго купца, у котораго салфетки были бѣлы. При концѣ обѣда онъ столь былъ вѣжливъ, что привелъ жену сбою разливать кофе. Она была одѣта въ розовомъ тафтяномъ платьѣ, а голову имѣла голую и совсѣмъ выбритую. Онъ намъ тѣмъ показалъ крайнюю отличность, ибо въ сей землѣ женщины никогда не приходятъ въ то мѣсто, гдѣ мущины ѣдятъ, развѣ будетъ тамъ только самая ближняя родня: но сей добродушный купецъ, любя Французовъ, преступилъ обычаи изъ уваженія къ намъ. Жена его была съ гіами на гульбищѣ, куда несли ее въ койкѣ невольники."
   Желательно, чтобы Аббатъ Де ла Кадль объѣхалъ многія земли, и вошелъ вездѣ въ подобныя подробности. Сколь ни обширны были Астрономическія его упражненія, составляющія главной предметъ его посылки, находилъ онъ время разцвѣчать ихъ любопытными примѣчаніями объ обычаяхъ народовъ, и разсматривать произрастенія деревья, цвѣты, травы, птицъ, рыбъ, гадовъ, насѣкомыхъ и животныхъ всякаго рода. Онъ мнѣ сказывалъ, что послалъ въ Королевской Парижской садъ множество луковицъ, произрастеній, зеренъ, корней, неизвѣстныхъ въ Европѣ. Симъ образомъ всѣ минуты сего Академика обращаются въ пользу его отечества; но еще почтеннѣе дѣлаютъ его въ моихъ глазахъ собственныя его качества. Добродѣтель, честь, добрая вѣра, скромность, прямодушіе, находятъ на землѣ мало смертныхъ, ему подобныхъ.
   Прежде вы меня видѣли, Государыня моя, ѣздящаго по Троадѣ съ Иліадою въ рукахъ, протекакгщаго Архипелагъ при чтеніи Одиссеи, и посѣщающаго Іудею и Палестину съ Библіею. Боссюетъ и Ролленъ сотовариществовали мнѣ въ Египетскихъ развалинахъ, а Овидій въ Греціи, странѣ превращеній и баснословія. На приморскихъ брегахъ Африки, между Маврами, Готтентотами и Кафрами, въ Мелиндѣ, въ Квилоѣ, въ Мозамбикѣ, въ Софалѣ, въ Капѣ, во всѣхъ сихъ мѣстахъ, воспѣваемыхъ Камоенсомъ, я учинилъ сего Португальскаго стихотворца моимъ товарищемъ и проводникомъ. Вы понять не можете удовольствія, причиняемаго подобнымъ чтеніемъ въ тѣхъ самыхъ мѣстахъ, гдѣ совершалось дѣйствіе, въ немъ повѣствуемое. Кажется, что находилъ я тамъ новыя прелести, и чувствовалъ привязанность, которой не ощущалъ въ отдаленіи. Странствуя точно по тѣмъ мѣстамъ, плавая по тѣмъ морямъ, обрѣтаясь подъ тѣмъ небомъ, что и Герои Лузіады, мнится, читая ее, что ихъ видишь, съ ними говоришь, ихъ слышишь. Такъ конечно, Государыня моя, мнѣ казалось, что я слушалъ дѣйствительно завоевателя Индіи, храбраго Васко де Гаму, говорящаго съ Мелиндскимъ Королемъ, которой, какъ Дидона вопрошала Энея, требовалъ повѣствованія его похожденій: "Государь, долго бы бы, по описывать вамъ всѣ подробности ти"шины, бурь, приключеній воспящавшихъ, нашему мореплаванію, и приводить на на"мять причины ужаса и удивленія, представленныя взору нашему морскими волнами; "тѣ явленія, коихъ вина скрыта отъ по, знанія смертныхъ, тѣ незапныя непогоды,, тѣ черныя бури, и темныя ночи, тѣ пагубныя пламена возжигающія воздухъ, и тѣ, громовые удары, коихъ звукъ, въ трепетъ, приводящій, потрясаетъ всею махиною свѣта."
   Между всѣми оными явленіями, наистраннѣйшее было первое обозрѣніе Мыса Доброй Надежды, которой представляется взору Португальскаго полководца во образѣ неизмѣримаго исполина. "Пять мѣсяцевъ "уже протекло послѣ отплытія нашего изъ "Лиссабона, продолжаетъ Донъ Васко, какъ бдя въ одну ночь на корабельной кормѣ, увидѣли мы мрачное облако, сгущающееся, надъ главами нашими, и сокрывающее отъ, насъ блескъ свѣтилъ небесныхъ. Се была тѣнь, изпареніе черное и ужасное, коего, видъ одинъ вселялъ страхъ въ сердца самыя, неустрашимыя. Слухъ нашъ пораженъ, былъ неудобопонятнымъ шумомъ, произходящимъ, какъ казалось, отъ ударенія волнъ, морскихъ о пучины. Ни небо, ни море, не предвѣщали однако бури. Чудо, предоставляющееся очамъ нашимъ предсказывало, произшествіе ужаснѣе даже и самаго гнѣва, Нептуна и Эола. Мы еще колебались въ "семъ страхѣ, какъ узрѣли воздвизающееся, въ воздухѣ видѣніе чрезмѣрной величины., безобразность соотвѣтствовала необычайному его росту. Славной Родосскій Колосъ, не могъ сравнишься въ вышинѣ съ симъ "страшнымъ пугалищемъ. Уродливые его "члены казались одушевляемы непреодолимою силою; ужасъ, свирѣпство, злость "были разсѣяны по всей его особѣ. Изрыгалъ, онъ страшный ревъ, подобный изходящему изъ морскія бездны. Мы трепетали, волосы на насъ дыбомъ поднимались; отъ гласа его и зрѣнія кровь въ моихъ жилахъ оледенѣвала".
   "Португальцы! произнесъ онъ, о дерзкій паче всѣхъ народовъ, народъ надмѣнный, презирающій пріятности спокойствія, и скитающійся за суетною славою съ толикими трудами и опасностями! Когда ты "отважился преступить границы, въ коихъ "слабости человѣковъ осуждено заключаться, когда ты вызываешь свирѣпыя волны. Мысъ Доброй Надежды. и отъ меня зависящія, и мною отъ неизчислимыхъ вѣковъ хранимыя столь строго, что ни одинъ еще смертный не ощущалъ въ себѣ дерзости приближиться къ нимъ и, не уважить моего гнѣва: познай изъ устъ, моихъ бѣдствія, пріуготовляемыя тебѣ рокомъ на водахъ и на землѣ, во мзду за твое, гордое высокомѣріе. Вѣдай, что всѣ суда, имѣющія слѣдовать по стезямъ твоимъ, обрѣтутъ непріятелями себѣ камни и пучины сего брега; вѣдай, что первые оруженосцы, проходящіе сіи пагубныя мѣста, учинятся добычею бурь и волнъ, кои вознесу я до небесъ на ихъ пагубу. Каждый годъ будешь ты чувствовать новыя дѣйствія моей ненависти; каждый годъ оплакивать станешь твои кораблекрушенія, и злополучія твоихъ согражданъ. Я погребу во внутренностяхъ моихъ великолепнаго Героя; успѣхи его, торжества уничтожатся предо мною; цѣлые лѣса лавровъ, тысячи побѣдъ, одержаныхъ надъ наслѣдниками Оттомана, не возмогутъ отвратить нещастій, ему угрожающихъ. Манба, за Квилоа возтрясутся отъ радости, видя погибающа своего опустошителя".
   "Ожидаю я здѣсь такожъ благороднаго и великодушнаго любовника, имѣющаго посѣтить сію страну, съ предметомъ своей, горячности. Печальный жребій призываетъ ихъ на мои брега; буря пощадитъ ихъ жизнь, но на то только, дабы ввергнуть въ, бездну злополучій, отъ коихъ самъ я содрогаюсь. Узрятъ они изтаявающи отъ глада плоды ихъ союза, любезныя свои отрасли, воспитанныя въ тихости, вскормленныя въ сладостяхъ, и рожденныя дабы быть счастливыми. Узрятъ они самихъ себя извлеченныхъ изъ одеждъ Кафрами, и оставленныхъ въ нестерпимой наготѣ. Супругъ воззритъ на тѣло супруги, тѣло толико нѣжное, преданное воздушнымъ непогодамъ, сожигаемое зноемъ солнца, оледеняемое мразомъ нощи. Наконецъ по долгомъ претерпѣніи, по испытаніи наиужаснѣйшихъ суровостей злобнаго рока, сіи несчастные любовники изпустятъ дыханіе, лобызаясь и проливая другъ на друга токи, слезъ, могущія смягчить наинечувствительнѣйшія сердца".
   Вы спросите, Государыня моя, исполнились ли сіи страшныя пророчества? Вы ужо видѣли Алмеиду, погибшаго отъ рукъ Кафровъ; Сей-то грубый народъ, незнающій оружія, лишенный проворства и храбрости, пресѣкъ теченіе жизни, на которую всѣ Египетскіе воины, всѣ Индійскія силы покушались тщетно. Сей Герой, возвращаясь изъ Гои въ Лиссабонъ, принужденъ былъ пристать къ берегу Мыса Доброй Надежды, въ мѣстѣ называемомъ Салданл. Одинъ изъ послѣдующихъ за нимъ Португальцовъ, отдалясь отъ берега, обидѣлъ Готтентотовъ, которые его окровянили: а какъ воротился къ товарищамъ, то сіи тотчасъ принялись за оружіе, ища за него отомстить. Тщетно Алмейда представлялъ имъ неосновательность предпріятія; крикъ ихъ принудилъ его самого идти на сраженіе, на которомъ убитъ онъ стрѣлою. На пути безпрестанно произносилъ онъ сіи слова: "куда вы ведете, друзья, человѣка моихъ лѣтъ."
   Второе предсказаніе, равнымъ образомъ исполнившееся, предвѣщаетъ кораблекрушеніе цѣлаго Португальскаго войска. Когда Гама возвратился въ отечество со извѣстіемъ объ обрѣтеніи Индіи, отправленъ туда флотъ, изъ тринадцати судовъ состоящій, подъ предводительствомъ Кадраля. Оной захваченъ ужасною бурею при Мысѣ Доброй Надежды. Шесть кораблей погибло; остальные семь весьма были попорчены. Капитанъ Бартелеми Діацъ, которой въ предъидущемъ путешествіи первой обозрѣлъ мысъ, погребенъ въ волнахъ.
   Наконецъ несчастные супруги, чинящіе предметъ третьяго исполинова пророчества, назывались Мануель де Суза и Леонора де С; первой хотя и во младыхъ лѣтахъ, былъ многіе годы Губернаторомъ въ Діу, въ Восточной Индіи, гдѣ собралъ несчетныя богатства, удовольствуясь нажиткомъ, вооружилъ корабль, наполнилъ его имѣніемъ, и отправился въ Лиссабонъ съ женою, которая почиталась первою красавицею въ Португаліи. Ни одно мореплаваніе не имѣло успѣха больше сожалѣнія достойнаго. Буря бросила корабль въ пучины Мыса Доброй Надежды, и разбила на тысячи кусковъ. Часть людей поглощена моремъ; прочіе спаслись съ господиномъ, его женою и ихъ тремя дѣтьми. Земля не больше волнъ имъ благопріятствовала; ибо кто отъ глада не умеръ, былъ убитъ Кафрами, или разтерзанъ дикими звѣрями,
   "Исполинъ готовился продолжать бѣдственныя предвѣщанія, говоритъ Донъ Васко де Гама; но я прервалъ рѣчь его. Кто, ты, закричалъ я? огромность твоя насъ дивляетъ, но угрозы твои не страшатъ. Я есмь, говоритъ онъ намъ, тотъ обширной мысъ, которой вы Португальцы наименовали Бурнымъ Мысомъ. Я полагаю предѣлы Африканскимъ берегамъ, идущимъ къ полуденной точкѣ. Въ древности былъ я братъ Энцеладу, Бріарею и прочимъ отъ земли порожденнымъ исполинамъ. Я прославился въ войнѣ, предпріятой нами противъ боговъ, не горы на горы воздымая, дабы путь къ небу предуготовить, но устремляясь со многочисленнымъ флотомъ по неизмѣримой плоскости морей, дабы найти и побѣдить Нептуна. Не высокомѣріе одно наполняло мое сердце; было оно объято пагубною любовію, не оставляющую мнѣ ни малаго покоя. Въ одинъ день узрѣлъ я прелестную Ѳетиду, играющую безъ всякаго покрова и одежды на Океяновыхъ брегахъ со дщерями Нереи. Съ перваго мгновенія ока уступилъ я ей побѣду, и время не могло уменьшить моей страсти. Но, тщетно усилился я ей нравиться; старанія мои были безполезны; ростъ мой страхъ, и находилъ; возмнила однакоже она учинить меня своимъ игралищемъ, подая надежду. Влюбленные легковѣрны; густой мракъ затмѣваетъ имъ очи. Не помышлялъ я о ея хитрости, предалъ сердце мечтанію наилестнѣйшаго упованія, и низложилъ оружіе въ угодность единственному предмету моихъ желаній. Наконецъ въ ночь, долженствующую увѣнчать мой пламень, представилось мнѣ, что вижу вдали любезную нимфу; я разпростирая руки издалека, и возжигаемъ адскимъ жаромъ, стремлюсь къ ней, нѣжно обнимаю, или лучше, мня ее обнять, обнимаю гору, коей ужасная вершина принимала мои лобызанія. Что со мною послѣдовало, когда я, вышелъ изъ заблужденія? Скоропостижное, превращеніе лишаетъ меня прежняго существа; тѣло мое претворяется въ странную громаду земли; кости премѣняются въ, камни; словомъ, изъ членовъ моихъ составляется сей страшный мысъ, которой ты, глазами своими созерцаешь. Ѳетидины волны меня окружаютъ, ругаются мною всечасно; отъ зрѣнія ихъ вѣчнымъ чинится терпимое мною мученіе,.
   Таково есть стихотворное начало Мыса Доброй Надежды. Сочинитель Лузіады, производя его отъ исполина, котораго высокомѣріе и бѣшенство вооружали противъ небесъ, и которой подъ первымъ своимъ образомъ былъ мучимъ тысячею различныхъ страстей, сохраненныхъ имъ даже и послѣ превращенія, хотѣлъ намъ дать не одно только понятіе о частыхъ по здѣшнимъ берегамъ буряхъ. Сей вымыселъ заключаетъ еще въ себѣ исторической смыслъ; и стихотворецъ въ лицѣ исполина представляетъ Магомета съ его послѣдователями, кои всѣми силами противились Португальцамъ во время обрѣтенія и завоеванія Индіи. Мавры и Турки властвовали надъ тамошними морями, и рачительно скрывали отъ Европейцевъ познаніе оныхъ. Когда же увидѣли, что тайна ихъ имѣетъ открыться, прибѣгли къ оружію, къ хитрости, и ко всѣмъ средствамъ, могущимъ запереть намъ входъ на Востокъ. Такимъ образомъ въ физическомъ смыслѣ, сей исполненъ есть врагъ мореплаванія, помощію бурь опустошающихъ кряжъ Мыса Доброй Надежды; въ историческомъ же, противится успѣхамъ Христіанской вѣры Магометъ, вооружая противъ нея народы, населяющіе Монбазу, Мозамбикъ, Квилою, Софалу, и многія другія сосѣднія съ помянутымъ мысомъ страны.
   Португальцы для мщенія за смерть Алмейды и всѣхъ несчастій, претерпѣнныхъ въ странѣ Готтентотской, перевезли на берегъ пушку, показывая, что хотятъ ее подарить варварамъ. Но между тѣмъ, какъ сіи ее тащили напередъ уже заряженную картечами, Португальцы выстрѣлили и побили многое число дикихъ. Таковое вѣроломство лишило ихъ и послѣдней надежды когда либо поселиться въ сей странѣ.
   Аглинскіе мореплаватели, кои по многимъ путешествіямъ удостовѣрились о выгодахъ подобнаго селенія, не щастливѣе такожъ были. Всѣ усиленія Индійской ихъ компаніи на томъ остановились, что посылали они туда нѣсколько злочинцовъ. Одни отъ нужды погибли; другіе о томъ только и старались, чтобъ уйти изъ сего ссылочнаго мѣста. Въ слѣдующія времена, предай совершенному забвенію здѣшнюю страну, дали они преимущество Острову Св. Елены, хотя онъ и не стоитъ мыса въ разсужденіи торговой пользы.
   Владѣніе сей страны предоставлено было Голландіи. Корабли ея часто тамъ запасались свѣжими надобностями; но Голландцы не прежде помышлять начали о завоеваніи, какъ въ срединѣ прошлаго вѣка. Не ожидайте въ предпріятіяхъ ихъ такого различія и странности приключенія, кои доставили Португальцамъ содержаніе Эпической поэмы. Какъ главная ихъ цѣль была торговля, всѣ ихъ путешествія суть простыя купецкія поѣздки. Отправляются купцы изъ Амстердама Съ товарами своей земли, пріѣзжаютъ на Африканскіе берега, торгуютъ съ Неграми, и получаютъ отъ нихъ въ промѣнъ золото и слоновую кость. Какъ они не всегда бываютъ согласны въ цѣнѣ, то произходятъ часто небольшія затрудненія, кои иногда превращаются въ ссоры и драку; но все кончится каменьями и нѣсколькими ударами кулаковъ. Послѣ разходятся, надѣясь взаимно, что обѣ стороны будутъ по томъ сговорчивѣе.
   Первыя путешествія Англичанъ вдоль сихъ береговъ, представляютъ произшествія другаго рода. Купцы ихъ возятъ мѣдь, желѣзо, ткани въ отдаленныя страны. Естьли встрѣтятся съ Португальцами, Гишпанцами, Голландцами, Французами, Турками, завидующими симъ торгамъ, почти всегда вступаютъ въ бой, и возвращаются хотя бы были побѣдители, хотя побѣжденные, больше или меньше богаты, поелику жребій войны, мореплаванія, и склонность народовъ больше или меньше имъ благопріятствовали. Они заводятъ конторы въ мѣстахъ, гдѣ никто имъ не препятствуетъ, заключаютъ союзы со владѣльцами, съ коими предуспѣютъ подружиться. То принимаютъ ихъ какъ пріятелей, то почитаютъ за опасныхъ враговъ. Въ одномъ мѣстѣ гонятъ ихъ, въ другомъ лобызаютъ; и они поперемѣнкамъ подвергаются ненависти, дружбѣ, довѣренности, вѣроломству народовъ, къ коимъ торгами привлекаются. Вотъ какое должны вы, Государыня моя, имѣть понятіе о большей части Англинскихъ путешествій по Африканскимъ берегамъ.
   Сіи мѣста ни въ какое время не прельщали Гишпанцовъ. Они заняты были важнѣйшими предметами въ Америкѣ. Высокомѣріе Кастилланское не унижалось никогда до того, чтобъ заводить конторы, или торговые склады. Сему гордому и почти звѣрскому народу надобны были или богатые государства для завоеванія, или многочисленные народы для изкорененія; а Африка представляла имъ только степи, или безплодные край. Коломбъ, Пизарръ, Кортецъ, никогда бы не доставили содержаній къ поэмамъ, естьлибъ ѣздили только въ Африку.
   Во Франціи одна Индѣйская компанія тщилась завести селеніе на мысѣ, но причинѣ торговъ своихъ въ Пондишери; но Голландцы были тамъ уже властителями при самомъ рожденіи сея компаніи. И такъ нечего было ей дѣлать ни на Мысѣ Доброй Надежды, ниже на восточныхъ берегахъ сего края: а по тому и мореплаваніе ихъ въ тамошнихъ моряхъ не представляетъ ничего любопытнаго. Мнѣ извѣстны только подвиги Лаказы въ Мадагаскарѣ и труды господина Бурдонне на Иль-де Франсѣ, кои достойны воспѣты быть стихотворцами. Но сіи два человѣка далеки еще отъ Гамовъ, Алместдовъ, Албукерковъ: во всей Французской морской службѣ мало находится подобныхъ именъ.
   Нѣкоторый Ван-Рибекъ, служившій въ качествѣ лекаря на одномъ кораблѣ Генеральныхъ Штатовъ, былъ главный основатель Голландскаго селенія на Мысѣ Доброй Надежды. По доношенію его республикѣ о добротѣ земли, вооружила она три корабля для взятія онаго въ свое владѣніе, и ему отдала ихъ подъ команду. Земля однакожь не превосходна, и изобиліемъ здѣшнимъ обязаны только тому, что избрали лучшія округи, что воздухъ умѣренъ, что нечего опасаться ни морозовъ, ни граду; что утучняютъ нивы; а для сего водятъ множество скота и особливо овецъ; наконецъ по тому, что земля еще нова, не удручена, и что, не смотря на все оное, даютъ ей отдыхать долѣе нежели во Франціи.
   Ван-Рибекъ былъ опредѣленъ Губернаторомъ въ новое селеніе. Онъ купилъ у жителей нарочитой округъ земли и построилъ крѣпость, дабы защититься отъ ихъ нападеній. Трактата точнаго съ ними не заключилъ, а далъ имъ нѣсколько кусковъ желѣза, нѣсколько бисера, напоилъ ихъ водкою и аракомъ, и все сіе не стало ему шести сотъ рублей; но не позабылъ онъ, какъ то водится, на счетъ республики поставить двухъ тысячъ четырехъ сотъ. Онъ даль шестьдесятъ полосъ земли въ 1280 шаговъ всякому поселенцу въ собственное и потомственное владѣніе, съ договоромъ, чтобы черезъ три года привели они себя въ состояніе не только сами прожить безъ посторонней помощи, но и соучаствовать въ содержаніи гарнизона. Дали имъ также женъ, взятыхъ изъ сиротскаго и другихъ милосердыхъ домовъ въ Голландіи. Наконецъ позволили новымъ жителямъ возвращаться въ Европу по прошествіи трехъ лѣтъ, распорядя имѣніемъ по своей волѣ, естьли не могли привыкнуть къ климату. Сіи условія, вѣрно сдержанныя, привлекли на Капъ немалое число земледѣльцевъ, и чрезъ нѣсколько лѣтъ селеніе учинили цвѣтущимъ. Въ послѣдующія времена Губернаторы присвоили себѣ власть продавать земли; и было учреждено, что вновь селящіеся должны платить компаніи на мѣсяцъ по талеру или по два, въ вѣрности чего отвѣтствовали всѣмъ строеніемъ. Кто продастъ землю или домъ свой, платитъ пошлины сороковую часть изъ цѣны. Всѣ сіи земли лежатъ около полуденнаго Носа Африки отъ Салданскаго залива, до земли называемой Наталь. Вы видѣли, что пріобрѣтеніе таковыхъ владѣній стоило весьма мало, но прочіе расходы были чрезвычайно неумѣренны.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CLIII.

Продолженіе Мыса Доброй Надежды.

   Капскія усадьбы раздѣлены на четыре уѣзда, составившіеся одинъ послѣ другаго. Самой большой и первой носитъ имя Капа, въ немъ заключаются крѣпости, столица, и средоточіе Голландскаго въ Африкѣ могущества. Прочія называются Стелленбокъ, Дракестсинъ и Свеллендгамъ. Простите мнѣ, Государыня моя, сіи чужестранныя имена, раздражающія грубостію своею слухъ вашъ. Я буду стараться употреблять ихъ, какъ можно рѣже.
   Капской уѣздъ занимаетъ немалое пространство земли. Примѣтныя въ немъ мѣста суть: горы, Столовая, Львиная, Вѣтреная, Тигровая и Коровья; Лѣсной и Салданской заливъ. Столовая гора, такъ названная по тому, что издали вершина ея кажется гладка какъ столъ, имѣетъ больше трехъ тысячъ футовъ въ высоту. Вся она чрезмѣрно безплодна, когда смотришь снизу: но есть на ней нѣсколько садовъ и двѣ рощи, изъ коихъ одна слыветъ раемъ, по тому что легко до нея дойти, а другая адомъ, ибо трудно къ ней пробраться. Сіе совсѣмъ противно тому, что намъ проповѣдуютъ.
   Хотя сія гора крута, можно легко взойти на нее по находящейся въ срединѣ разщелинѣ Основаніе до трети ея вышины есть земля каменистая, покрытая произрастеніями и кустарникомъ; достальная часть сущій камень. Разщелина весьма глубока, а шириною отъ пятидесяти до шестидесяти футовъ, но становится отчасу уже къ вершинъ, гдѣ не больше осьми или девяти футовъ имѣетъ. Верхушка горы представляетъ не малыя мѣста, покрытыя травою, и раздѣленныя между собою камнями, изъ коихъ иные плоски, другіе ослиною спиною. На площадкѣ, находящійся на самой вершинѣ, находятся каменные бугры, коихъ невидно изъ города Капа. Въ ущелинахъ камней накопляется вода, а къ восточной части бьетъ ключъ, составляющій немалой ручей. Видъ простирается далеко на всѣ стороны, а съ полудни море совсѣмъ открыто.
   Снизу видно въ нѣкоторыя времена на вершинѣ горы бѣловатое облако, которое предвѣщаетъ южно-восточной вѣтръ, опасной по своему стремленію. При видѣ сего явленія, матросы, боясь его слѣдствій, говорятъ между собою: братцы, скатерть на столѣ! сіе значитъ, что должно брать предосторожности отъ бури. По томъ помянутое облако опускается съ вершины прямо по горѣ, но по мѣрѣ паденія раззѣвается такъ, что невидимо уже бываетъ, когда дойдетъ до трети оной.
   Я нѣсколько разпространился о сей горѣ, по тому что изъ нея Камоенсъ сдѣлалъ своего исполина. Отъ Львиной отдѣляется она небольшимъ скатомъ и узкою дорогою. Думаютъ, что послѣдняя получила свое имя отъ множества симъ звѣрей, коимъ служила убѣжищемъ, иди и отъ самаго своего вида, представляя съ морской стороны льва, лежащаго и поднявшаго голову, какъ бы цѣлилъ на добычу. Сія голова такъ утесиста, что не льзя туда взлѣзть безъ помощи веревочной лѣстницы. Съ вершины ея видно бываетъ за шестьдесятъ верстъ самое малѣйшее судно на морѣ. Какъ скоро появится корабль, человѣкъ, поставленной на горѣ, даетъ знать въ крѣпость пушечнымъ выстрѣломъ, и раскидываетъ флагъ компаніи. Онъ столько разъ стрѣляетъ, сколько увидитъ судовъ. Тѣ же сигналы даются и съ Робинова острова, лежащаго при входѣ въ портъ въ нѣсколькихъ верстахъ отъ города Капа.
   Вѣтряная гора, которую мореходцы называютъ также Чортовою, безъ сумнѣнія по причинѣ стремительныхъ вѣтровъ, дующихъ съ ея стороны, не столь широка и высока, какъ Столовая и Львиная, съ коими составляетъ она полукружіе, обхватывающее довольно прекрасную долину. Впрочемъ сія гора не отдѣляется почти отъ Столовой, и та же самая; ибо отсѣчена отъ нея только весьма малою ущелиною. Всѣ же три Львиная, Столовая и Чортовая, составились изъ рядовъ камней видимо горизонтальныхъ. Внизу немалое пространство покрыто каменьемъ, безпорядочно лежащимъ почитаемымъ за обломки, отвалившіеся отъ сѣверной части. Въ самомъ дѣлѣ недавно скатился преужасной кусокъ съ великимъ стукомъ, и стащилъ за собою непонятное множества каменья въ долину, гдѣ лежитъ Капъ.
   Въ семъ городѣ, коего порядочной и обширной планъ заключаетъ многія пространныя улицы, находится немало домовъ съ дворами и садами. Большая часть сданій, кои кладены изъ кирпича, имѣютъ одинъ только ярусъ, дабы меньше быть подверженными свирѣпству вѣтровъ. Кровли дѣлаются не изъ черепицы и не изъ соломы, но изъ твердаго тростника, а иногда изъ двухъ слоевъ кирпича и извести. Повсюду царствуетъ здѣсь нѣкоторое сходство, какъ во всѣхъ Голландскихъ городахъ, и ничего нѣтъ достойнаго быть описано; церковь каменная простая, но чистая и порядочнаго соразмѣра. Противъ нея больница для пяти или шести сотъ человѣкъ. Садъ компанейской не далеко отъ города. Прежде были въ немъ рѣдкія произрастенія, и содержался онъ въ лучшемъ порядкѣ, нежели нынѣ; походитъ на огородъ, раздѣленной на сорокъ четыре четвероугольника, и обнесенной рядомъ деревьевъ. Нѣтъ въ немъ почти ничего кромѣ плодоносныхъ деревьевъ и овощей. Крѣпость, господствующая надъ городомъ и надъ всею долиною, называется Добрая Надежда, пространна, и можетъ хорошо защищаться. Въ ней имѣютъ жилища Губернаторъ съ компанейскими офицерами, и Голландія содержитъ сильной Гарнизонъ. Ручей, текущій съ Столовой горы, при подошвѣ которой построена на немъ мельница, проведенъ каналомъ до самой плоскости между городомъ и крѣпостію, и снабжаетъ водою оба сіи мѣста. (
   Наилучшія плантаціи или насажденія, находятся въ Столовой долинѣ. Отличается между всѣми та, которой по причинѣ плодородія даютъ имя Хлѣба и Вина. Есть тутъ также славная пивоварня одного Голландца, котораго компанія послала со всею семьею въ Капъ, учить варить пиво употребляемое въ Давентри. Въ семъ же округѣ стоитъ загородной домъ, называемой Костанція, которой построенъ отъ Губернатора Вандерстпеля подъ именемъ его жены, хотя и не могъ онъ склонить ее ѣхать съ собою въ Африку. Наконецъ позади Столовой горы находится превеликое сданіе, служившее прежде конюшнею полутораста лошадямъ; по томъ сдѣлали изъ нея тюрьму для преступниковъ, коихъ осуждаютъ на изгнаніе въ Батавіи и другихъ Голландскихъ въ Индіи владѣніяхъ. Сіи колодники принуждены доставать пропитаніе трудами рукъ своихъ; а когда срокъ ссылки кончится, отправляютъ ихъ обратно въ Индію на компанейскомъ кораблѣ. Видали тутъ Индійскихъ владѣльцовъ, сосланныхъ на пять лѣтъ Батавскимъ Губернаторомъ.
   Тигровая гора, которая обязана именемъ пестротѣ своего цвѣта, и сходству на кожу сего звѣря, почитается за плодоноснѣйшій околодокъ во всемъ уѣздѣ. Считаютъ при ней больше двадцати совершенно добрыхъ насажденій. Поселенецъ долженъ пріобрѣсть по меньшей мѣрѣ тысячу или тысячу двѣсти овецъ, и пять или шесть сотъ крупной скотины, ежели хочетъ слыть зажиточнымъ человѣкомъ; многіе имѣютъ вчетверо и впятеро больше сего числа.
   Лѣсной заливъ называется по лѣсу, покрывающему берегъ его, и снабжаетъ жителей дровами и строенными бревнами, кои также здѣсь рѣдки. Салданской получилъ имя отъ Антонія Салдана, Португальскаго офицера, которой увидѣлъ его въ первой разъ въ шестнадцатомъ вѣкѣ. Въ семъ мѣстѣ обыкновенно Европейскіе корабли запасались свѣжими припасами, пока еще Голландцы не поселились на Капѣ, Французы поставили тутъ столбъ съ Королевскимъ гербомъ и построили крѣпостцу, которую по томъ бросили.
   Вы не потребуете, чтобы вошелъ я въ подробности о всѣхъ извѣстныхъ мѣстахъ въ прочихъ уѣздахъ селенія. Я вамъ обѣщалъ слегка говорить о большей части Голландскихъ именъ, къ коимъ Французское ухо привыкаетъ съ трудомъ. Скажу я только, что весь кряжъ Африки, кончащейся при Мысѣ Доброй Надежды, состоитъ изъ песочныхъ поЛей, изъ лѣсовъ, изъ высокихъ горъ, изъ долинъ, по коимъ текутъ ручьи и рѣки Песочныя ровнины опасны для ѣзды, ибо песокъ на нихъ подвижной; наносятъ ею и развѣваютъ вѣтры, покрывая имъ терновые кустья, кои раздираютъ ноги у пѣшихъ, естьли не надѣнешь мягкихъ сапоговъ, или ножевыхъ штиблетъ: лучше же совсѣмъ не ходить. Другая бѣда отъ сего песку опаснѣе и первой, есть та, что наполненъ змѣями и ядовитыми гадинами, коихъ уязвленія смертоносны. Невольники и Готтентоты, кои ходятъ босыми ногами, имѣютъ всегда при себѣ небольшія бѣлыя луковицы, изъ коихъ сокъ, приложенной на язву, истребляетъ тотчасъ весь ядъ. Сады и лѣса также населены змѣями разныхъ родовъ; и не льзя въ нихъ гулять совсѣмъ въ нѣкоторые часы.
   Нѣсколько дней назадъ Аббатъ де ла Калль звалъ меня съ собою въ Дракестейнъ къ одному пріятелю, которой немалую приноситъ ему пользу въ Астрономическихъ трудахъ. Мы прибыли въ долину довольно пространную, населенную съ обѣихъ сторонъ немалымъ числомъ усадебъ, гдѣ главнѣйше упражняются въ разведеніи винограда. Всѣ онѣ орошены ручьями текущими съ горъ, и впадающими въ рѣку, идущею чрезъ долину. Основилъ сіе небольшое селеніе Симонъ Вандерстель Капской Губернаторъ, и далъ ему нынѣшнее имя, въ благодарность за услуги, оказанныя себѣ у компаніи Барономъ Вапреденомъ, владѣльцомъ Дракесшейна. Онъ составилъ помянутое селеніе наибольше изъ Французовъ, принужденныхъ оставить отечество для вѣры; потомки оныхъ чинятъ нынѣ главнѣйшее число жителей сего уѣзда. Они сохранили свой природной языкъ и обучили оному дѣтей; но сіи такъ его пренебрегли, что нынѣ говорятъ имъ только самые старики, а черезъ двадцать лѣтъ и слѣдовъ его не останется. Удивительно, что нѣтъ въ семъ уѣздѣ ни деревень, ни народныхъ сданій кромѣ церкви, которую скорѣе почтешь за сарай, нежели за храмъ. Судьи не имѣютъ залы для держанія совѣта, а принуждены для засѣданій собираться въ Стелленбокъ.
   Между горами сего округа есть одна называемая Пикетовая, получившая, сказываютъ, имя отъ страсти первыхъ жителей къ сей игрѣ, которою занимались они отъ утра до вечера при ея подошвѣ. Другая, выше ея, служили Г. де ла Калль для чиненія наблюденій, при коихъ и мнѣ позволено было находиться. Мы имѣли двѣ повозки, одну въ шесть лошадей для пропитанія нашего и постель; въ другой, запряженной десятью быками, лежали инструменты. Дано намъ восемь невольниковъ, какъ для помянутыхъ повозокъ, такъ и для ношенія инструментовъ на гору. Мѣсто, на коемъ мы спали, имѣло семь футовъ въ длину, шесть въ ширину, и раздѣлялось полотномъ отъ того, гдѣ стояли инструменты. Мы послали мои два походные тюфяка, положа подъ нихъ мѣшки до половины набитые соломою. За симъ мѣстомъ было другое небольшое, на которомъ спали невольники. Въ сей печальной обсерваторіи прожили мы нѣсколько дней, защищаясь отъ холода и росы однимъ только полотномъ. Но какое прелестное зрѣлище представляло взору нашему небо! Видѣли мы больше десяти тысячъ звѣздъ, скрывающихся отъ глазъ Европейцовъ.
   Минуты, остающіяся отъ трудовъ, употреблялъ нашъ Астрономъ на разговоръ со мною, и отвѣтствовалъ на вопросы мои о гражданской и домовой жизни Капскихъ обывателей, о климатѣ, о годичныхъ временахъ, о звѣряхъ, о произрастеніяхъ, о нравахъ, о обычаѣ, и образѣ житія Готтентотскаго народа. Вы меня одолжите, говорилъ онъ, сводя иногда изъ воздушныхъ странъ на землю, къ которой, признаюсь, не меньше имѣю я привязанности, какъ къ небу. Я возблагодарю вамъ за сію услугу сообщеніемъ примѣчаній моихъ на вещи, составляющія предметъ вашего любопытства.
   "Я начну правленіемъ Голландцевъ на Мысѣ Доброй Надежды. Оное зависитъ отъ восьми приказовъ, имѣющихъ каждой свое опредѣленіе. Первому, называемому Большимъ Совѣтомъ, поручено всеобщее надзираніе надъ торговлею и мореплаваніемъ; онъ пользуется самодержавно законодательною властію, и правомъ дѣлать миръ и производить войну съ сосѣдями, и составленъ изъ восьми членовъ и предсѣдателя, имѣющаго по дѣламъ два голоса. Члены собираются во вторникъ въ девять часовъ по утру въ крѣпость, и засѣдаютъ до полудня. Второй приказъ именуется Юстицъ-Коллегія и судитъ всѣ криминальныя и гражданскія дѣла; но можно оныя переносить въ Батавію или Голландію, положа шестьдесятъ рублей, кои пропадаютъ для переносящаго и отдаются противной сторонѣ, ежели приговоръ тамъ подтвердится. Сей приказъ состоитъ изъ тѣхъ же членовъ, что и первой, и изъ трехъ бургомистровъ города Капа. Ссоры и небольшія обиды, равно какъ и долги не превосходящіе ста восмидесяти рублей разбираются въ одномъ нижнемъ приказѣ, составленномъ изъ мѣщанъ и нѣсколькихъ компанейскихъ чиновниковъ, между коими Президентомъ бываетъ одинъ Совѣтникъ Большаго Совѣта. Свадебной Приказъ вѣдаетъ дѣла, до супружества касающіяся; а Сиротскому ввѣрена опека малолѣтныхъ, не имѣющихъ родителей въ Капѣ. Духовной Совѣтъ былъ учрежденъ для смотрѣнія за приходами. Въ немъ разсматривается также употребленіе милостынь народныхъ, кои столь мудро разпоряжаются и столь изобильны, что во всей странѣ нѣтъ ни одного бѣднаго, просящаго подаянія. Седьмой называется Общій Совѣтъ и упражняется въ собираніи податей, налагаемыхъ Большимъ Совѣтомъ. Наконецъ, заведенъ здѣсь Военной Приказъ, въ коемъ судятся всѣ дѣла, относящіяся до вооруженія, до стражи мѣстъ, и вообще все до войны принадлежащее.
   "Сверьхъ судей, составляющихъ сіи разные приказы, компанія содержитъ еще множество урядниковъ и служащихъ, коихъ ежегодное жалованье простирается до двухъ сотъ сорока тысячъ рублей. Для сихъ издержекъ беретъ она десятую часть дохода со всѣхъ недвижимыхъ имѣній; къ чему прибавить должно пошлину, налагаемую ею на вино, на водку, на табакъ, на пиво, и доходъ получаемой съ маетностей, надъ коими присвоила себѣ собственность. Она понынѣ даетъ для поощренія новопріѣзжающи.ъ переселенцамъ то же, что давала прежде: не только снабжаетъ ихъ на кредитъ всѣмъ снадобьемъ, невольниками и пр: но ежели земля худо приноситъ, то освобождаетъ отъ десятины, пока не придутъ въ состояніе платить оную. Когда огонь или другой какой припадокъ разоритъ строеніе, отпускаетъ матеріалы и работниковъ. Она съ равнымъ снисхожденіемъ поступаетъ съ Готтентотами, а милосердіемъ и мудрымъ правленіемъ заставляетъ себя больше почитать, нежели силою оружія, такъ что сіи варвары стараются съ великимъ раченіемъ снискать ея дружбу и союзъ, посылаютъ къ ней ежегодно депутатовъ съ подарками, и въ своихъ тяжбахъ и ссорахъ берутъ въ судьи Губернатора селенія, коего ставятъ Королемъ здѣшней стороны.
   "Несмотря на доброе поведеніе Голландской компаніи на Мысѣ Доброй надежды, жители думаютъ, что имѣютъ причину жаловаться на правленіе. Я часто слыхалъ ихъ роптаніе за то, что не хочетъ она имъ позволить продавать хлѣбъ на сторону, ни вооружать кораблей для сосѣднихъ торговъ, а особливо для привозки строеннаго и столярнаго лѣса. Жалуются такожь, что процентовъ на деньги платятъ по шести на сто, даже и съ хорошею порукою; что издержки при займѣ велики, по причинѣ гербовой бумаги и пошлинъ, платимыхъ Совѣту, и что не смотря на оное заимодавцы имѣютъ право однакожь брать свои деньги назадъ, предупредивъ о томъ за три мѣсяца. Жалуются также, что двѣ трети жителей Лютеране, а не позволяется имъ имѣть пасторовъ, хотя и берутся они содержать оныхъ на своемъ коштѣ. Жалуются наконецъ, что терпятъ здѣсь Китайцевъ., изгнанныхъ изъ Батавіи, и живущихъ одною покражею, чинимою невольниками: ибо краденое покупаютъ и послѣ перепродаютъ.
   "Упоминаемые Капскіе невольники, суть смѣшеніе Идолопоклонниковъ, Магометанъ и Христіанъ. Голландцы не прилаіаютъ ни малѣйшаго попеченія о ихъ наставленіи, и не говорятъ имъ никогда о вѣрѣ; по чему вдаются они во всѣ пороки. Дѣвки, проживя молодыя лѣта для утѣхъ бѣлыхъ, предаются встрешнему и поперешнему и явно манятъ по улицамъ людей, какъ Парижскія, у коихъ по крайней мѣрѣ есть вѣра. Сей безпорядокъ часто причиняетъ ссоры, и даже убивства; а какъ при томъ довольно здѣсь вина, араку, и водки, то не проходитъ дня, чтобъ въ шинкахъ не было шуму.
   "Добрыя Капскія вина, я говорю о лучшихъ и такихъ, кои столь любятъ на Европейскихъ столахъ, дѣлаются въ виноградныхъ садахъ въ Констанціи. Они должны быть весьма подмѣшаны; ибо въ семъ округѣ родятся только въ двухъ усадьбахъ, и въ простой годъ не получается оныхъ больше двухъ сотъ пятидесяти, или трехъ сотъ бочекъ, считая каждую около трехъ сотъ бутылокъ. Но благодарить нашимъ Европейскимъ купцамъ; они дѣлаютъ Канское вино, какъ Токайское, и доставляютъ его вамъ, не привозя изъ Африки. Мѣшаютъ дрожжи сего вина, или родъ пѣнки, на немъ садящейся съ Шанпанскимъ виномъ и малагою, и отъ сей смѣси выходитъ Капское вино, которое пьютъ по большей части въ Парижѣ. Нашъ комической сочинитель Данкуръ, въ семъ разумѣ выводитъ на театръ шинкаря, которой ѣдетъ въ Сюрену покупать Шампанскаго вина. Въ Гамбургѣ дѣлаются всякія вина для Нѣмецкой земли, Швеціи, Даніи и Россіи; въ Лондонѣ составляются Французскія. Я слыхалъ, что въ Рошелѣ дѣлаютъ Гишпанскіе вины.
   "Увѣряютъ, что первой виноградъ привезенъ на Мысъ Доброй Надежды изъ Персіи, другіе говорятъ изъ Лангедока, третьи съ Рейна. Немало прошло времени прежде, нежели могли завести сады; но нынѣ оные въ такомъ великомъ числѣ, что каждая усадьба имѣетъ свой собственной. Опасность отъ вѣтровъ не позволяетъ допускать рости лозамъ выше трехъ футовъ. Много терпятъ онѣ также отъ саранчи и червей; но вина даютъ больше на третьемъ году, нежели Бургонскія и Шампанскія на пятомъ. Поспѣваютъ также скорѣе; собирается виноградъ въ февралѣ, или наипозже въ Мартѣ.
   "Вины здѣшнія крѣпки и горячи, но со временемъ становятся мягки, и сравнялись бы съ лучшимъ Канарскимъ виномъ, ежелибъ умѣли ихъ беречь. Горючею сѣрою дѣлаютъ ихъ острыми и непріятными. Генералъ Имгофъ вывезъ изъ Франкфорта человѣка, котораго почиталъ знатокомъ, могущимъ сдѣлать изысканія, нужныя для сохраненія Капскаго вина; но какъ сей Нѣмецъ зналъ только, какъ дѣлается вино на Рейнѣ, то, проживъ пять лѣтъ на мѣщанскомъ коштѣ, женился на одной богатой вдовѣ, и сдѣлался шинкаремъ, не употребляя иныхъ средствъ, кромѣ прежнихъ здѣшнихъ. Здѣсь виноградъ сажаютъ подъ горою, а хлѣбъ сѣютъ на горѣ.
   "Овощи Капскіе столь же хороши и по большей части лучше, нежели во Франціи. Я изключаю спаржи, которыя здѣсь не лучше тѣхъ, кои въ Парижѣ ростятъ въ погребахъ. Въ награжденіе морковь превосходна даже и сырая, и всѣ роды капустъ берутъ верьхъ передъ нашими величиною и вкусомъ. Что принадлежитъ до плодовъ, я нахожу только абрикосы и персики не хуже Европейскихъ. Нѣтъ здѣсь ни одной смачной сливы, ни одного добраго яблока, кромѣ ранетовъ, ни одной груши, кромѣ бергамотовъ. Фиги посредственны, померанцы не такъ вкусны, какъ Португальскіе. Земляника и виноградъ не уступаютъ никакимъ другимъ. Мало вишенъ, а смородины почти совсѣмъ нѣтъ; грецкихъ грѣховъ много, немолодыхъ ихъ не ѣдятъ, и они скоро становятся рѣдки. Дыни сносны бываютъ первой и второй годъ, когда сѣмена получатся изъ Европы Всѣ сіи плоды и овощи привезены въ Капъ Голландцами; и нѣтъ здѣсь ничего особеннаго, кромѣ нѣсколькихъ произрастеній довольно сладкихъ, фигъ и винограда, за которымъ почти не ходитъ.
   "Доходы деревенскихъ жителей сего селенія, состоятъ почти въ одной продажѣ скотины и коровьяго масла. Соленое масло обыкновенно въ Капѣ покупается по двѣнадцати копѣекъ фунтъ, свѣжее гораздо дороже; я видѣлъ, что платили за него до тридцати двухъ копеекъ. Никто не повѣритъ, чтобъ въ такой землѣ, гдѣ скотина составляетъ первое богатство, молоко и масло были такъ цѣнны. Правда, что трудно доить коровъ, ибо онѣ не такъ смирны, какъ въ Европѣ, да и молока даютъ меньше. Я прожилъ нѣсколько дней въ одной усадьбѣ, гдѣ было больше двухъ сотъ скотинъ, и оттуда всякой день посылали версты за три за молокомъ для кофе. Сыровъ дѣлается мало, и они дурны. Жители обыкновенно ѣдятъ соленое масло, покрывъ его Голландскимъ сыромъ, которой уменьшаетъ въ немъ дурной вкусъ. Дѣтей кормятъ супомъ, а рѣдко кашею.
   Въ большей части усадебъ держатъ немало лошадей, которыя стадами пасутся круглой юдъ, и употребляются только для молотьбы послѣ жатвы, или для бороненія послѣ посѣва. Никто еще не думывалъ возить на нихъ тяжестей; здѣсь обыкновенно все возятъ на телѣгахъ, запрягая по четыре, по шести и по восьми быковъ. Лошади верховыя дороги; меньше ста рублей достать не можно; цѣна ихъ зависитъ отъ силы и роста; прочія продаются довольно дешево. Опасно верьхомъ своротить съ дороги, по тому что кроты вездѣ прорываютъ въ пескѣ подземныя ямы, и лошадь ежеминутно уходитъ по колѣни въ песокъ. То же самое случается, когда и пѣшкомъ идешь. Здѣшніе кроты вшестеро больше нашихъ. Дабы съ удовольствіемъ ѣздить въ мѣстахъ нѣсколько отдаленныхъ отъ Капа, должно запастись немалымъ количествомъ вина, и не жалѣть его въ усадьбахъ: тогда вездѣ васъ хорошо принимаютъ, даютъ лошадей, телѣги, быковъ, проводниковъ и пр. а безъ того смотрятъ косо.
   "Изъ самой лучшей въ свѣтѣ пшеницы жители деревенскіе дѣлаютъ самой дурной хлѣбъ, по тому что не имѣютъ хорошихъ мельницъ. Они мелютъ зерна только до половины, и едва раздѣляютъ муку съ отрубями. То же нерадъніе и въ печеніи хлѣба, которой чоренъ, тяжелъ, жиренъ, а во многихъ мѣстахъ можно въ немъ перечесть зерна, нераздавленныя жерновами. Не знаю, отъ лѣности ли, или отъ неумѣнія, пиво еще хуже хлѣба; богатые выписываютъ оное изъ Голландіи, и бутылка обходится имъ копеекъ по пятнадцати; въ обычаѣ подчивать пивомъ за большими столами послѣ второй или третьей рюмки вина.
   "Хотя мяса и рыбы изобильно, но жители ѣдятъ почти только соленое. Большее для нихъ угощеніе сухая рыба, немного поджареная, съ перцемъ и хлѣбомъ, размоченнымъ въ теплой водѣ. Женщины любятъ особливо соленые въ уксусѣ овощи. Я бывалъ на многихъ праздничныхъ обѣдахъ, гдѣ за лучшія блюды почитались твердая и желтая штокфишь, Европейскіе окороки, до половины сгнившіе, и заржавѣлой вѣтчинной жиръ. Никто не принялся за свѣжее мясо, которое поставлено было только для вида. Наконецъ, наилучшій подарокъ, какой корабельные Капитаны, пристающіе въ Капѣ, могутъ сдѣлать Губернатору, есть кусокъ говядины соленой въ Европѣ, и взятой для пищи матросамъ; чѣмъ таковыя мяса чернѣе, тѣмъ больше здѣсь нравятся.
   "Дичина въ земляхъ сего селенія водится: олени, козы, дикія свиньи, ежи, и разные роды зайцовъ. Ѣдятъ также сурковъ, коими горы наполнены; но вообще, выключая козу, дичина нехороша. Олень разнится съ нашимъ рогами, которые коротки, безъ сучьевъ, и загнулись на спину. Струфокамилы или струсы, фазаны, куропатки, перепелки въ великомъ числѣ; но всѣ они едва годны къ варенію. Дикіе голуби, павлины, гуси, утки лучше для жаренія. Едва найдется ли три или четыре рода рыбы, которую ѣсть можно.
   "Я видалъ здѣсь ручныхъ Струфокамиловъ, на коихъ Негры садились верьхомъ, какъ на лошадей. Едва начинали они чувствовать ношу, то бѣжали изо всѣхъ силъ, и нѣсколько разъ обвозили сѣдока около усадьбы, такъ что не можно было инаково остановить ихъ, какъ закидавъ передъ ними дорогу. Они такъ сильны, что свободно поднимутъ двухъ человѣкъ; а когда ихъ понудишь, то распускаютъ крылья, какъ бы хотѣли летѣть, и предаются всей своей скорости, въ которой, кажется, не касаются ногами до земли. Я увѣренъ, что они оставили бы далеко за собою самыхъ лучшихъ Англинскихъ лошадей. Не такъ далеко могутъ они бѣжать, но навѣрно малое разстояніе перебѣгутъ скорѣе. Изъ сего видно, какую бы можно было получить пользу отъ сихъ животныхъ, естьлибъ нашли способъ управлять и обучать ихъ какъ лошадей.
   "Въ окружностяхъ Капа неводится никакихъ попугаевъ, но по горамъ много обезьянъ. Онѣ къ себѣ никогда не подпускаютъ, и сколь скоро кого увидятъ, всѣ закричатъ вдругъ, что продолжается минуты двѣ; а послѣ уже не видать ихъ и не слыхать, хотя гора и была ими покрыта. Рѣдко увидишь ихъ на ровномъ мѣстѣ и внѣ ихъ жилищъ, то есть, камней. Приходятъ однакожъ иногда въ сады красть плоды, но тогда ставятъ часовыхъ, и бросаютъ плоды одна другой, дабы не попасться въ бѣду. Онѣ столь велики, что, ставъ на заднія лапы, могутъ человѣка достать до лица. Деревенскіе жители держатъ ихъ на цѣпи, и никогда не пускаютъ на волю. Когда имъ бросишь хлѣба, плодовъ, хватаютъ съ жадностію и великимъ проворствомъ; разломя лапами, и разкусивъ, кладутъ оные между щеки и зубовъ. Когда же довольно наберутъ, то спокойно жевать начинаютъ весь запасъ. Дабы достать пищу изъ-за щеки, давятъ ее лапою или плечомъ.
   "Дикіе звѣри, какъ львы, тигры, лоси, ослы, слоны, не приближаются къ Качу. Во всемъ пространствѣ, занятомъ Голландскимъ селеніемъ, не найдешь нынѣ звѣрей, кромѣ тѣхъ. коихъ ѣдятъ. Иногда въ Декабрѣ и Генкарѣ видаютъ слоновъ близь рѣкъ; но ежелибъ увидѣли Льва, то бы воспослѣдовала всеобщая тревога. Тѣ, кои живутъ въ отдаленныхъ округахъ, не нападаютъ ни на кого, и бѣгутъ, увидя человѣка, развѣ ихъ самъ нечаянно застанешь. Для избѣжанія подобнаго приключенія, дорожные пріѣзжая на берегъ рѣки, обыкновенное убѣжище сихъ Звѣрей, останавливаются и хлопаютъ кнутомъ, или стрѣляютъ изъ ружья. Тогда, естьли случится левъ, тигръ, слонъ, заснувшій близко, тотчасъ пробужается и уходитъ.
   "Вреднѣйшія животныя суть волки, дикія собаки и лисицы. Когда волкъ ворвется въ загороду къ овцамъ, онѣ въ такой приходятъ страхъ, что бросаются всѣ въ одинъ уголъ, жмутся и лѣзутъ одна на другую, такъ что онъ уноситъ одну, а задыхается ихъ больше сорока. Дикія собаки нападаютъ только днемъ. Ежели встрѣтятъ стадо, а пастуха нѣтъ, или его не видятъ, бросаются на сихъ пужливыхъ животныхъ, и въ минуту рѣжутъ ихъ премножество. Лисицы нападаютъ только на ягнятъ, а левъ на быковъ и лошадей. Онъ имѣетъ обыкновеніе ползти между кустовъ и потихоньку приближаясь къ добычѣ, сшибаетъ ее однимъ ударомъ лапы, и уноситъ на спинѣ такъ, что ничто по землѣ не тащится.
   Капскіе Голландцы называютъ мокрымъ и сухимъ муссономъ то, что у насъ именуется зимою и лѣтомъ; другихъ временъ не знаютъ; да можно сказать, что и зимы у нихъ нѣтъ, ибо сверьхъ того, что никогда не бываетъ такъ холодно, чтобъ принуждены были грѣться, часто случается шесть, семь и восемь дней сряду безъ дождя, безъ вѣтра, безъ тягостнаго жара, словомъ, такихъ, каковы у насъ бываютъ въ Августѣ или Сентябрѣ. Правда, что дождь идетъ часто, вѣтры дуютъ, туманъ опускается, но сіе дурное время окунается хорошимъ за нимъ наступающимъ; вмѣсто того, что лѣтомъ, въ которое свирѣпствуютъ жестокіе и холодные вѣтры, принужденъ бываешь сидѣть дома въ пренесносномъ жару. Зима въ Капѣ безпокойна для однихъ путешествующихъ, по причинѣ разлитія рѣкъ. Рѣдко бываетъ морозъ, и ледъ не мерзнетъ толще ли хъ или трехъ линій. Наконецъ воздухъ не больше холоднѣетъ, какъ у насъ осеньюГромъ слышанъ бываетъ около перемѣнъ годичнаго времени въ Мартѣ и Сентябрѣ: но и тогда несиленъ, и неопасенъ,.
   Вы желаете конечно узнать, Государыня моя, говорилъ ли уже со мною Г. Де-Ла Калль о томъ, что наибольше должно бы возбуждать во мнѣ любопытство, то есть, о Готтентотахъ? Безъ сумнѣнія, они часто входили въ наши разговоры; но слышанное отъ него о семъ народѣ оставляю я до слѣдующаго письма.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CLIV.

Конецъ Мыса Доброй Надежды.

   "Жизнь Готтентотовъ, говоритъ нашъ Академикъ, почти такова же, какую вели описываемые Цесаремъ дикіе Галлы. Они собираются близь рѣкъ или лѣсовъ, разными ордами или селеніями, изъ коихъ каждое составляетъ городъ, или независящую Республику. Имя, даемое имъ въ Европѣ, произходитъ отъ припѣва одной пѣсни, кончащейся сими словами: Готтентотумъ брокана, плати Готтентоту. Сказываютъ, что сочинили они ее, осердясь на одного Голландскаго пастора, которой не далъ слугѣ изъ ихъ народа хлѣба и табаку, обѣщаннаго вмѣсто жалованья.
   "Что касается до начала ихъ, оное совершенно неизвѣстно; и когда ихъ о томъ спросишь; они бредятъ, какъ большая часть другихъ народовъ, ссылаясь на баснословныя преданія. Говорятъ напримѣръ, что Вышнее Существо поселило первыхъ ихъ прародителей Ноха и Гингу въ сей части Африки, впустя ихъ въ свѣтъ чрезъ глуховое окно; что научило ихъ вскармливать скотину и вселило въ нихъ многія другія знанія, оставленныя ими потомкамъ.
   "Сверьхъ общаго имени Готтентотовъ, сіи народы имѣютъ особенныя, различающія ихъ отъ другихъ, какъ напримѣръ: Номаки, Гурики, Гассики, Одики, Гезики, Кохгоки, Санказы, Дамаки, Сусаки, Киригрики, Гутеники, Аттаки, Короганки и пр: и пр: Впрочемъ большая часть сихъ именъ неизвѣстна Капскимъ жителямъ, и носящіе оныя не составляютъ уже, какъ прежде, многочисленныхъ народовъ. Одни уступили мѣсто Европейскимъ поселенцамъ, похитившимъ ихъ земли; другіе изкоренены прилипчивыми болѣзнями, опустошившими весь сей край. Съ того времени ни одна Готтентотская порода не составляла уже, какъ выше сказано, цѣлаго народа во всемъ пространствѣ селенія. Оставшіеся донынѣ служатъ Европейцамъ, изключая нѣсколькихъ сѣмей, коимъ сіи послѣдніе дозволяютъ жить на своей землѣ. И такъ стану я вамъ разсказывать не столько о нынѣшнемъ, сколько о прежнемъ состояніи сихъ дикихъ.
   Мало было различія между ими въ правленіи и поведеніи; схожѣе еще они были ростомъ и видомъ. Лице у нихъ не такъ черно, какъ у прочихъ Негровъ. Дѣти ихъ родятся оливковаго лоснящагося цвѣта, которой по томъ темнѣетъ отъ привычки натирать кожу. Дѣлается для сего мазь изъ коровьяго масла или овечьяго жира, смѣшаннаго съ сажею: а какъ обыкновенно лежитъ оная долго, то издали по духу слышно приближеніе Готтентота. Они не только трутъ сю тѣло, но и платье, которое чѣмъ жирнѣе, тѣмъ для нихъ моднѣе.
   "Всѣ сіи народы вообще великорослы. Я мѣрялъ одного человѣка лѣтъ двадцати пяти, которой имѣлъ шесть футовъ, семь дюймовъ и десять линій, и по сравненію былъ толстъ. Глаза у нихъ большіе, носъ плоской, губы толстыя, волосы короткіе и мягкіе. Мало мнѣ попадалось между ими уродливыхъ. Они такъ легки на бѣгу, что безъ труда поспѣваютъ за Европейцомъ, да иногда и перегоняютъ, хотя бы онъ былъ на лошади. Одинъ Голландской матросъ, выгружаясь въ Капѣ, далъ Готтентоту снесть въ городъ кипу табаку въ полнуда. Когда они были въ нѣкоторомъ разстояніи отъ берега, черной спросилъ у бѣлаго умѣетъ ли онъ бѣгать? Безъ сумнѣнія, отвѣчалъ Голландецъ, да и очень хорошо. Попытаемся, сказалъ Африканецъ, и пустясь бѣжать съ табакомъ, тотчасъ изъ глазъ скрылся. Матросъ, удивясь скорости не помышлялъ его догонять, и послѣ уже не видалъ ни его, ни табаку.
   "Увѣряютъ, что женщины Готтентотскія имѣютъ надъ дѣтородными частями перепонку, служащую для сокрытія вещи, скрываемой во всемъ свѣтѣ. Какъ я никогда не разсматривалъ ихъ вблизи, то и не могу ни утвердить того, ни отвергнуть. Оба пола не знаютъ употребленія стричь ногти, и нечистота подвергаетъ ихъ всѣхъ роду вшей, кои у нихъ чрезвычайно велики; но всего сквернѣе то, что они ихъ ѣдятъ; а когда спросишь, какъ могутъ довольствоваться такимъ кушаньемъ, то приводятъ законъ взаимства и говорятъ, для чего не ѣсть животныхъ, кои ищутъ насъ пожрать. Онѣ носятъ съ собою палочку, къ которой привязана шкура дикой кошки или лисицы, служащая имъ вмѣсто платка. Когда оная замарается, моютъ въ первой водѣ, какая попадется, и сушатъ на солнцѣ. Требуха изъ скотины, приготовленная съ кровію и не совсѣмъ доваренная, составляетъ для нихъ нѣжное кушанье. Ежели въ Голладскихъ усадьбахъ найдутъ старой башмакъ, поднимаютъ его какъ вещь драгоцѣнную, мочатъ въ водѣ, жарятъ на огнѣ и ѣдятъ.
   "Обыкновенною пищею у Готтентотовъ служатъ коренья, плоды, и молоко коровье или козье. Кто пожелаетъ достать пищу посытнѣе, ходитъ на рыбную и звѣриную ловлю. Скотины не бьютъ инако, какъ для общихъ праздниковъ, или въ самой крайней нуждѣ: но ѣдятъ безъ отвращенія падалицу. Въ кушанье не кладутъ никакой приправы, ниже соли; отъ чего Европейское и не кажется имъ вкусно, и они не хватаютъ съ жадностію съ блюдъ набитыхъ пряными кореньями. Но сдѣланъ опытъ, которой не доказалъ пользы нашей поварни, то есть, что Готтентоты, питающіеся нашимъ кушаньемъ, не такъ долго живутъ, и не столь здоровы, какъ тѣ, кои его не отвѣдывали.
   "Домашняя работа разложена вся на женщинъ, и день хозяйки разпредѣленъ слѣдующимъ образомъ: поутру выходитъ она изъ деревни, ведя за собою дѣтей, могущихъ идти, а прочихъ несетъ на рукахъ или на спинѣ; ходитъ по лѣсамъ и по берегамъ рѣкъ, сбираетъ травы, коренья и дикіе плоды, кои ей годны. Набравъ такимъ образомъ, возвращается въ деревню, кладетъ все въ своей хижинѣ, и достаетъ огонь помощію палки съ дырочкою, напихавъ въ нее сухой травы. Она въ сей дырѣ вершитъ кусокъ дерева обѣими руками, какъ мутовку, съ такою скоростію, что трава тотчасъ загарается. Предъ каждою хижиною лежитъ широкой камень, служащій вмѣсто очага. На немъ варятся мясо и травы, и когда обѣдъ готовъ, хозяйка собираетъ свою малолѣтнюю семью и идетъ будить мужа. Садятся на землѣ, и каждой ѣстъ досыта. Женщины не ходятъ на поварни во время извѣстныхъ ихъ недуговъ; мущины живутъ тогда у сосѣдей, или сами себѣ готовятъ кушанье. Есть нѣкоторыя пищи, какъ заяцъ, свинья, рыба безъ чешуи, отъ которыхъ они обязаны воздержаться, но которыя древнимъ обыкновеніемъ позволены женщинамъ; иныя же запрещены женщинамъ, а позволены мущинамъ, какъ кроты, кровь изъ звѣрей и пр:
   "Морскія раковины служатъ у нихъ вмѣсто ложекъ; а мясо раздираютъ ногтями, и никогда ножемъ не рѣжутъ. Вода, смѣшанная съ молокомъ, составляетъ обыкновенное питіе. Страстны они къ водкѣ и табаку, и вино самое худое также имъ нравится, какъ хорошее. Настаиваютъ они въ водѣ одинъ корень, собираемой въ Ноябрѣ мѣсяцѣ; кладутъ туда медъ, находимой въ каменныхъ горахъ, и упиваются симъ напиткомъ. Покамѣстъ оное продолжается, не могутъ ничего работать. Лишь проспятся, опять пьютъ, и какъ ничего не останется, то лежатъ больны до тѣхъ поръ, пока принужденное воздержаніе ихъ не вылечитъ.
   Одежда сихъ народовъ состоитъ, у бѣдныхъ въ овчинномъ плащѣ, а у богатыхъ въ кожѣ тигра или дикой кошки. Конецъ сихъ плащей, висящихъ по колѣни, служитъ имъ вмѣсто тарелки. Въ хорошее время голова у нихъ не покрыта, но волосы, коихъ совсѣмъ не чешутъ, мажутъ мазью изъ жира и сала, отъ чего дѣлается корка, и они увѣряютъ, что голова отъ того всегда бываетъ свѣжа. Зимою носятъ кожаную скуфью, подвязанную подъ бородою, а на ногахъ такіе же сапожки: а многіе употребляютъ туфли. На шеѣ виситъ небольшой мѣшокъ, въ которой кладутъ ножъ, трубку и табакъ; на рукѣ же привязанъ другой, гдѣ лежатъ съѣстные припасы. Изъ-подъ плаща ихъ видны грудь и брюхо, достальная часть покрыта кошечьей шкурою оборотя шерстью вверьхъ.
   "Женщины одѣты какъ мущины, съ тою отмѣною, что закрываютъ частію тѣ мѣста, кои у послѣднихъ наружѣ. Дѣвки носятъ нѣкоторой родъ сапожковъ, плетеныхъ изъ тростника. Сія обувь служитъ знакомъ отличности, равно какъ и другія стеклянныя или мѣдныя мѣлочи, кои продаемъ мы имъ дорого, и кои составляютъ ихъ убранство. Впрочемъ Готтентоты, находящіеся въ службѣ у Голландцевъ, сохраняютъ природное свое одѣяніе только въ такомъ случаѣ, когда имъ другова не дадутъ Они предпочитаютъ красные и синіе холстяные лоскутья своимъ овчинамъ, и женщины чванятся, когда могутъ достать платокъ, чѣмъ покрыть голову по обычаю невольницъ. Въ сихъ варварскихъ земляхъ, какъ и вездѣ, имѣютъ онѣ прелести, и стараются ихъ умножать искуствомъ, которое конечно не имѣло бы успѣха въ Европѣ. Онѣ дѣлаютъ лице, грудь, и всѣ наружныя части тѣла лоснящимися помощію жира изъ бараньяго хвоста, которой заступаетъ у нихъ мѣсто всѣхъ нашихъ благовоній Готтентотская госпожа, такимъ образомъ украшенная, мыслитъ, что истощила всѣ таинства щегольства, и не меньше прилагаетъ старанія для учиненія себя скаредною и вонючею, какъ наши Француженки при своихъ уборныхъ столикахъ, для сокрытія своихъ недостатковъ.
   "Сіи народы живутъ въ шалашахъ, кои округлымъ своимъ видомъ и низостію больше походятъ на печи, нежели на домы. Дѣлаются они изъ долгихъ согнутыхъ шестовъ, на кои накидываются рогожи изъ тростника столь частыя, что дождь ихъ не пробиваетъ. Поперечникъ сихъ шалашей неравенъ, и въ самомъ широкомъ мѣстѣ имѣетъ до четырнадцати футовъ; ставятся же они въ кружокъ, не имѣютъ оконъ, а вмѣсто двери служитъ низкое и узкое отверзтіе, въ которое не льзя войти инако, какъ сгорбясь и ползкомъ, и которое закрывается какою внесть кожею. Кладетъ въ нихъ съѣстные припасы и домашнія снадобья. Готтентотъ живетъ въ сей хижинѣ только во время дождя; а когда не работаетъ, то безпрестанно спитъ, на открытомъ воздухѣ передъ дверми, лежа на брюхѣ и обратясь спиною къ Солнцу; просыпается же только для того, чтобы покурить нѣкоторой сухой травы, Производящей то же дѣйствіе, что нашъ табакъ.
   "Готтентотъ по ремеслу своему есть пастухъ; главное его и единственное упражненіе ходить за быками и овцами. Во всей деревнѣ нѣтъ больше одного стада, которое стерегутъ жители по очереди. А сіе требуетъ больше предосторожности, нежели у насъ; ибо дикіе звѣри опаснѣе по числу своему въ сей части Африки, нежели въ нашихъ странахъ. Львовъ не чрезвычайно много; но леопарды, тигры, волки разнаго рода страшнѣе Европейскихъ, и другія хищныя животныя, живущія въ отдаленныхъ лѣсахъ, часто прибѣгаютъ къ Капу и истребляютъ скотину. Для предупрежденія таковыхъ нещастій, Готтентотъ, стрегущій стадо, посылаетъ всякой день развѣдывать, не слышно ли, чтобъ гдѣ шатался какой хищный звѣрь. Какъ жажда есть главная нужда, заставляющая звѣрей выходить изъ своихъ убѣжищъ, то почти всегда можно найти ихъ при рѣкахъ. Какъ скоро пастухъ удостовѣрится или самъ собою, или чрезъ помощниковъ своихъ о присутствіи непріятеля, даетъ тотчасъ знать жителямъ, и звѣри, приходящіе такимъ образомъ утолять жажду, рѣдко возвращаются въ свои норы. Ежели примѣтятъ, что хотятъ они поселиться въ какой ближней пещерѣ, приготовляются на ловлю, и оправляютъ оную слѣдующимъ образомъ.
   "Собираютъ самыхъ сильныхъ людей изъ деревни, и окружаютъ ихъ кольями обвостренными, обожженными и напоенными ядомъ. Караульной пастухъ идетъ осмотрѣть пещеру, въ которую скрылся звѣрь, и возвращается къ своимъ товарищамъ, дабы ихъ туда приводишь. Приближась къ логовищу, сражающіеся становятся въ двѣ шеренги. Пастухъ входитъ въ пещеру, дразнитъ звѣря, чтобъ его вызвать; а какъ скоро оной выдетъ, всѣ на него нападаютъ, да естьли и уйдетъ, то ядъ въ ранахъ скоро лишаетъ его жизни.
   "Женщины сего края доятъ коровъ и овецъ точно какъ у насъ; но масло дѣлаютъ другимъ образомъ. Вмѣсто кадушки употребляютъ кожу звѣриную, сшитую мѣшкомъ. Когда въ ней будетъ до половины сметаны, завязываютъ рачительно, и двѣ бабы, взявъ ее за концы, трясутъ до тѣхъ поръ, пока не сдѣлается масло. Тогда кладутъ его въ горшки для натиранія себѣ тѣла, или для продажи Голландцамъ, ибо Готтентоты сами его никогда не ѣдятъ. Простоквашею кормятъ телятъ и ягнятъ.
   "Сіи народы не безъ правленія, и не безъ правосудія. Имѣютъ они начальниковъ присутствующихъ въ собраніяхъ, и командующихъ на войнѣ. Съ нѣкотораго времени носятъ оные на головѣ мѣдную корону въ знакъ своего достоинства. Вкусъ къ сему убору вселили въ нихъ Голландцы. Впрочемъ, власть каждаго начальника не простирается далѣе деревни, гдѣ живетъ, и не можетъ онъ требовать никакой подати. Должность его наслѣдная, но при возведеніи обязывается онъ не предпринимать ничего противъ преимуществъ народа. Сей обрядъ отправляется съ довольною пышностію. Бьютъ жирнаго быка и двухъ овецъ для пира, на коемъ женщины бываютъ наровнѣ съ мущинами: но въ сей день достается имъ одна похлебка. На другой же отплачиваютъ онѣ мущинамъ, забирая для себя все мясо, и оставляя мужьямъ только похлебку.
   "Сверьхъ общаго начальника есть въ каждой деревнѣ Капитанъ, бдящій о сохраненіи порядка и о чиненіи правосудія. Жители сходятся, когда онъ судитъ, и дѣла вершатся большинствомъ голосовъ Вы домыслитесь, что нѣтъ тутъ ни сопротивненія, ни переноса въ другой судъ. Въ уголовныхъ дѣлахъ, судьи сами казнятъ виноватаго. Капитанъ первой даетъ ударъ, а собраніе кончитъ. Наказаніе такъ заглаждаетъ стыдъ преступленія, что родня злодѣя не получаетъ отъ того никакого пятна. Она беретъ трупъ, и воздаетъ ему послѣдній долгъ, какъ бы онъ умеръ добродѣтельнымъ человѣкомъ. Должность Капитана переходитъ на старшаго его сына, какъ наслѣдство, и при назначеніи его наблюдается тотъ же обрядъ, какъ и при возведеніи начальника. Знакъ его достоинства есть трость съ мѣднымъ набалдашникомъ и плащъ изъ тигровой кожи.
   Обыватели одной деревни, будучи соединены союзомъ братняго согласія, живутъ въ мирѣ; но за наималѣйшую причину неудовольствія мстятся надъ сосѣдями безчеловѣчнымъ образомъ. Жалобы произходятъ обыкновенно отъ споровъ между пастухами, отъ загнанной овцы, отъ потоптаннаго луга. Сіи Африканцы весьма чувствительны къ обидамъ, особливо естьли оная трогаетъ славу, или общее добро народа. Селеніе собирается; разсуждаютъ, надобно ли вооружиться, или лучше притвориться. Ежели рѣшатся на войну, стараются терпѣніемъ содержать въ безпечности народъ, на которой идутъ. Выбираютъ время, дабы незапно напасть на непріятеля. Въ нѣкоторыхъ деревняхъ даетъ знакъ къ сраженію дудкою главной Капитанъ. Пока онъ играетъ, войско его бьется, и скорѣе дастъ себя въ куски изрубить, нежели назадъ отступитъ. А какъ перестанетъ, то и оно возвращается; но ежели вновь играть начнетъ, бросается опять съ новою яростію. Ничто тогда не щадится, ни возрастъ, ни полъ, все селеніе изкореняется. Одни погибаютъ на мѣстѣ сраженія, другіе умираютъ отъ ранъ напоенныхъ ядомъ. Готтентоты не раздѣваютъ мертвыхъ, и не ругаются ими, но безъ милосердія побиваютъ всѣхъ плѣнныхъ. Бѣглецы и лазутчики тому же подвержены жребію.
   "Укоряютъ сіи народы въ нѣкоторомъ обыкновеніи противномъ природѣ, и которое кажется принадлежитъ особливо ихъ поколѣнію. По обрядѣ, коимъ молодежь признается за людей совершеннаго возраста, могутъ они безъ соблазна бить своихъ матерей. Вотъ что значитъ сей обрядъ. Когда юноша достигаетъ до восемнадцати лѣтъ, собираются жители въ назначенное мѣсто для принятія его въ число мужей, присѣдаютъ въ круговеньку, и принимаемой получаетъ повелѣніе также присѣсть, но внѣ ихъ круга. Тогда старшій встаетъ, требуетъ согласія прочихъ, ввести между ими молодаго человѣка. Приближается къ нему, и объявляетъ, что долженъ онъ впредь оставить свою мать, отрещись отъ сообщества съ женщинами, и отъ дѣтскихъ увеселеній. Новопринятой бываетъ по томъ окропленъ уриною отъ того, кто ему объявленіе сдѣлалъ. Отъ сего часа мущины допускаютъ его въ свое общество, и поздравляютъ съ полученною имъ честію. Готтентотъ, освобожденный такимъ образомъ отъ власти матери своей, и получившій право бить ее, не упускаетъ въ тотъ же день сдѣлать изъ него употребленіе, и за то это всѣхъ похваляется.
   "Вы захотите знать, что значитъ упомянутое мною кропленіе? Сей обычай весьма смѣшенъ, и наблюдается во многихъ случаяхъ, но главнѣйше при отрѣзаніи яйца, при свадебномъ обрядѣ, и при принятіи ордена урины. Общее есть у Готтентотовъ правило дѣлать всѣмъ дѣтямъ мужеска пола на девятомъ году сіе странное обрѣзаніе. Кладутъ его на спину, связываютъ руки и ноги; друзья ложаться на него, дабы не могъ пошевелиться. Въ семъ положеніи мастеръ дѣлаетъ у него отверзтіе на мошнѣ и кладетъ на мѣсто того, что оттуда вынетъ, небольшой и такой же величины катышекъ, сдѣланной изъ бараньяго жира и благовонныхъ порошковъ; послѣ чего зашиваетъ рану. Сіе дѣлается съ такимъ искуствомъ, что удивило бы лучшихъ нашихъ Анатомистовъ, и никогда не оставляетъ по себѣ дурныхъ слѣдствій. Когда дѣло кончено, рѣзавшій изпускаетъ мочу на мученика, которой передъ тѣмъ чертитъ себѣ ногтями по жиру, коимъ намазанъ, полосы на кожѣ, дабы лучше окропленіе принять, треть себѣ имъ лицо и все тѣло, остерегаясь, чтобъ ничего не пропало. По томъ влазитъ въ шалашъ, опредѣленной для леченія новоизуродованныхъ, проводитъ тамъ два или три дни, и выходитъ совсѣмъ здоровъ. Причина, объявляемая сими варварами столь безразсудному обычаю, есть та, что отъ сего обрѣзанія легче они бѣгаютъ; другіе говорятъ, что основана она на боязни имѣть много дѣтей; ибо здѣсь царствуетъ то смѣшное предразсужденіе, что мущина, не подвергнувшійся сему закону, всегда произведетъ двухъ дѣтей, когда съ женою имѣетъ дѣло. Готтентотъ, женившійся безъ сего глупаго обряда, чинится предметомъ насмѣшки своихъ товарищей; да и жена его подвергнется ругательствамъ всѣхъ женщинъ. По чему и не упускаетъ увѣриться о состояніи мужа прежде, нежели за него выдетъ; разумѣется, что должна вѣрить свидѣтельству другаго, ибо скромность не дозволила бы ей самой сдѣлать таковой опытъ.
   "Народы здѣшніе имѣютъ обыкновеніе жениться въ восемнадцать лѣтъ, то есть, когда приняты въ мужеской возрастъ. Свадьба скоро дѣлается; довольно попросить дѣвку, никогда почти ее не отказываютъ: но ежели она не имѣетъ склонности къ предлагаемому ей мужу, то есть способъ отъ него избавиться, а имянно, переспать съ нимъ ночь, во время которой женихъ ее бьетъ плѣтью, щекотитъ, щиплетъ, обнимаетъ, и дѣлаетъ все, что страсть или ярость въ него вселишь можетъ. Ежели она вытерпитъ все, то чинится свободною; но ежели любовникъ одержитъ верьхь, какъ то обыкновенно случается, обязана принять его за мужа. Тогда молодые, въ провожаніи сродниковъ и друзей, собираются въ деревнѣ Мущины садятся на цыпкахъ въ кружокъ, а молодой посреди ихъ въ такомъ же положеніи, которое привычка дѣлаетъ для нихъ способнымъ. Въ нѣкоторомъ оттуда разстояніи, женщины садятся около новобрачной. Жрецъ изпускаетъ мочу на мужа, по томъ дѣлаетъ сію отмѣнную милость женѣ, и переходитъ между ими, пока не станетъ силы продолжать долѣе сіе мерзкое окропленіе. Обрядъ кончится благословеніями, чинимыми новобрачнымъ, и по томъ слѣдуетъ пиръ.
   "Обычай многоженства въ употребленіи у Готтентотовъ, и заживные обыкновенно имѣютъ двухъ или трехъ женъ. Супружество запрещается между двоюродными и троюродными. Нарушеніе сего закона наказывается палкою, а за прелюбодѣяніе смерть неизбѣжна. Вдова, посягающая въ другой разъ, обязана отрѣзать у себя составъ мизинца, и продолжать то же самое на другихъ пальцахъ всякой разъ, когда вновь идетъ за мужъ.
   "Дѣлаются великіе пиры при рожденіи близнятъ мужеска пола; но ежели родятся двѣ дочери, обыкновенно предаютъ смерти ту, которая безобразнѣе; когда же случится мальчикъ и дѣвочка, послѣднюю привязываютъ къ суку дерева, или зарываютъ живую въ землю. Лишь родится робенокъ, тотчасъ кладутъ его на землю на кожѣ какого ни есть звѣря, и натираютъ ему тѣло коровьимъ каломъ: по томъ выносятъ на солнце, которое тотчасъ осушаетъ калъ, и безъ труда его очищаютъ. Моютъ младенца сокомъ нѣкоторыхъ трапъ; мажутъ жиромъ, и даютъ имя, которое обыкновенно бываетъ названіе какого звѣря. Именуютъ его оселъ, быкъ, лошадь -- имена часто и у насъ употребляемыя, но для людей уже въ возрастъ пришедшихъ.
   "Готтентоты учредили нѣкоторой родъ Рыцарскаго или Кавалерскаго ордена, приносящаго, по ихъ мнѣнію, великую честь. Составляется оной только изъ тѣхъ, кои наединѣ убьютъ льва, тигра, леопарда и пр. Принятіе героя чинится почти съ тѣмъ же обрядомъ, каковой наблюдается при свадьбахъ. Онъ присѣдаетъ посреди круга мущинъ, изъ коихъ самой старшій испускаетъ на него мочу съ головы до ногъ, произнося нѣкоторыя слова Ежели старикъ пріятель принимаемому, то льетъ на него безъ милости, и чѣмъ больше мочитъ его, тѣмъ больше ему чести. По томъ разкуриваетъ свою трубку, и пускаетъ во все собраніе, пока табакъ не сдѣлается пепломъ; куритъ имъ новаго кавалера, и всѣ его поздравляютъ. Памятникъ его славы, или лента ордена, есть пузырь убитаго имъ звѣря; онъ носитъ его привязавъ къ волосамъ, какъ знакъ чести. Видѣли ли бы мы столько лентъ въ Европѣ, естьлибъ давали ихъ только за подобные подвиги?
   "Когда Готтентоты имѣютъ успѣхъ въ какомъ предпріятіи, одержатъ побѣду, спасутся отъ какого бѣдствія, выздоровѣютъ отъ болѣзни, то въ благодарность дѣлаютъ пиръ. Въ знакъ того, что хотятъ начать новую жизнь, строятъ посреди деревни новой шалини, и смотрятъ, чтобъ не употребить на оной чего стараго; украшаютъ оной вѣтьвями и плетенками изъ цвѣтовъ, собранныхъ руками женщинъ и молодыхъ людей, кои еще не приняты въ мужеской возрастъ. Праздникъ кончится принесеніемъ на жертву овцы, которой мясо ѣдятъ съ пріятелями.
   "Завѣрно положить можно, утверждаясь на единогласномъ свидѣтельствѣ всѣхъ тѣхъ, кои совершенно знаютъ Готтентотовъ, что они не вѣрятъ въ Бога, или не воздаютъ ему должнаго почтенія. О молитвахъ никакого понятія не имѣютъ; а боятся только нѣкоторыхъ злотворящихъ духовъ, о коихъ думаютъ, что живутъ согласно съ колдунами, и коимъ приписываютъ всѣ случающіяся нещастія. Походитъ на правду, что они по лѣности своей забыли преданіе своихъ предковъ о божествѣ; ибо пляски ихъ при полномъ мѣсяцѣ не столько можно почесть за богослуженіе, какъ за обычай общій большей части Африканскихъ народовъ. Набожно почитаютъ память людей, пріобрѣтшихъ славу добродѣтелями и похвальными дѣлами. Не ставятъ они ни капищъ, ни жертвенниковъ, ни статуй, какъ въ просвѣщенныхъ земляхъ; но посвящаютъ памяти ихъ, лѣса, горы, поля, рѣки, мимо коихъ никогда не пройдетъ Готтентотъ безъ того, чтобъ не остановиться съ почтеніемъ. Изъявляетъ же оное глубокимъ молчаніемъ, а иногда пляскою и битіемъ въ ладоши.
   "Я нашелъ между сими народами, коихъ называемъ варварами, одинаковой образъ мысли по поводу гостепріимства чужестранныхъ, одинаковое сожалѣніе о бѣдныхъ, помощь больнымъ, и поведеніе, утвержденное на коренныхъ правилахъ естественнаго права. Сіи люди, достойные почтенія въ простотѣ и невѣжествѣ своемъ, не покушаются вредить Европейцамъ, какъ только въ такомъ случаѣ, когда сіи хотятъ изгнать ихъ изъ жилищъ, и лишить земли; что часто случается въ сторонѣ Капа. Таковые поступки возбуждаютъ въ нихъ негодованіе и мщеніе, уступаютъ они силѣ, но бѣда чужестранцу, которой попадется имъ въ руки послѣ подобнаго похищенія; они воздаютъ ему на тѣлѣ, и для сей-то причины, народы живущіе въ деревняхъ, сосѣднихъ съ Голландскими селеніями, принимаютъ иногда худо Европейцевъ, къ нимъ пріѣзжающихъ. Что принадлежитъ до дикихъ, скитающихся внутри Африки, какъ нечего имъ бояться въ разсужденіи владѣній своихъ, то и пребываютъ они безъ нарушенія привязанными къ сему началу естественнаго закона: не дѣлай другому того, чего не хочетъ, чтобъ другой тебѣ дѣлалъ.
   "Готтентоты имѣютъ всѣ прочія качества варварскихъ народовъ и подвержены особливо пьянству. Дай имъ водки и табаку, они будутъ до тѣхъ поръ пить, пока повалятся, будутъ курить, пока передъ собою ничего не увидятъ, будутъ выть, пока станетъ голоса. Женщины не меньше мущинъ предаются сему крайнему невоздержанію, и въ пьянствѣ почти разума лишаются. Дѣвки часто уходятъ изъ отцовскаго дома, служатъ въ Европейскихъ усадьбахъ на кухняхъ, и охотно соглашаются веселить и хозяина и невольниковъ. Съ природы онѣ не склонны къ кражѣ; но надобно крѣпко запирать вино и водку, кои страстно любятъ.
   "Такимъ образомъ Г. Аббатъ де ла Калль отплачивалъ мнѣ за одолженія, коими почиталъ себя обязаннымъ. Мнѣ съ моей стороны совѣстно было прерывать высокія его упражненія; и я всегда удивлялся, что наивеличайшій изо всѣхъ земель и вѣковъ Астрономъ, имѣющій больше свѣденій, нежели Астрономы всѣхъ вѣковъ и земель, удостоивалъ, изъ дружбы ко мнѣ, снисходить до столь мѣлкихъ подробностей.
   "4 Марта Французской корабль Герцогъ Пармскои, прибывъ къ мысу, привезъ къ нему письмо отъ Г. Трюденя, которой звалъ его на Иль-де-Франсъ. 8 числа сѣлъ онъ на корабль Пюнзіе и прощался сказалъ мнѣ: "Я знаю склонность вашу къ повѣствованіямъ, "и вскорѣ пришлю къ вамъ одно описаніе, Въ самомъ дѣлѣ получилъ я отъ него путешествіе его, изъ котораго выберу нѣкоторыя примѣчанія объ Илъ-де-Франсѣ (Французскомъ островѣ), мною опущенныя.
   "По изчисленію нашего Астронома, окружность сего острова полагаетъ онъ около ста тысячъ саженей, видъ его круглопродолговатой, а поверхность можетъ имѣть пятьдесятъ тысячъ десятинъ. Есть при немъ два прекрасные порта; меньшой называемой Порт-Луи, есть главное селеніе Индійской компаніи. Портъ Бурдонъ пространенъ и надеженъ. На немъ построили Голландцы крѣпостцу Фридерикъ Генрихъ, коей основаніе и часть стѣнъ донынѣ видны, но изъ нихъ строятъ превеликое сданіе для помѣщенія портоваго Комменданта съ гарнизономъ и для магазейновъ. Островъ вообще снаружи весь изъ камня. Дно морское близь береговъ покрыто королками, мадрепорами {Мадрепоромъ называется морское тѣло, имѣющее твердость камня, а видѣ дерева, и наполненное скважинами, кои иногда бываютъ круглы, иногда звѣздочкою. Испытатели естества утверждаютъ, что сіи тѣла суть гнѣзды, дѣлаемые разными морскими несѣкомыми для ихъ жилища.} и раковинами.
   Внутри находятся дремучіе лѣса, въ кои скрываются бѣлые Негры и живутъ грабежемъ. Въ сіи лѣса ѣздятъ команды, но съ великою осторожностію. Бѣглые невольники наказываются, смотря по обстоятельствамъ. Кто провинится только въ измѣнѣ, тому перерѣзываются двѣ толстыя жилы подъ колѣномъ. Негровъ Марроновъ, скитаи щихся по острову для грабежа, ловятъ, ставятъ сѣти, и см рѣляютъ въ тѣхъ, которыхъ не догонятъ. Сіи разбойники въ вертепахъ своихъ держатъ женщинъ, изъ коихъ иныя сами къ нимъ приходятъ добровольно, а другихъ похищаютъ они силою. Посильные стрѣляютъ и по нихъ на ровнѣ съ мущинами; островскимъ солдатамъ приказано приводить живаго или мертваго мущину или женщину, когда поймать могутъ. Часто случается съ солдатами, что не могутъ они различить виноватыхъ женщинъ съ схваченными насильно. Г. Аббатъ де ла Калль спасъ жизнь одной изъ послѣднихъ съ великимъ трудомъ. Онъ дѣлалъ свои наблюденія съ четырьмя солдатами, кои, увидя женщину идущую по лѣсу, хотѣли по ней стрѣлять, какъ по звѣрю, но онъ насилу могъ ихъ деньгами отъ того удержать. Взяли ее и по томъ узнали, что она была увезена Неграми Маронами противъ своей воли.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CLV.

Королевство Ангола.

   Вскорѣ но отъѣздѣ нашего Астронома, прибылъ на Мысъ Доброй Надежды одинъ корабль Индійской компаніи, а какъ оной имѣлъ надобность останавливаться въ другихъ мѣстахъ сего берега, то я воспользовался случаемъ для осмотрѣнія Королевствъ Анголы, Канго, Бенина, Виды, Лоанго, Гвинеи и проч. Сперва плыли мы близь безплоднаго и необитаемаго берега, имѣющаго больше тысячи верстъ въ длину. Онъ показался намъ прямѣе, нежели большая часть Африканскихъ береговъ: кончится же къ полудню въ землѣ Готтентотовъ, а къ сѣверу въ Королевствѣ Бенгуалискомъ, гдѣ Португальцы построили городъ и крѣпость называемую С. Филилпъ. Имѣютъ они и другія владѣнія, въ коихъ собрано великое число Негровъ, живущихъ бѣдно въ землянкахъ. Городъ выстроенъ такимъ же образомъ, и пребываніе въ немъ отъ худаго воздуха весьма нездорово. Можно узнать злыя онаго качества, равно какъ воды и пищи, по чрезвычайной блѣдности Европейцевъ, кои по нещастію имѣютъ тамо селенія. Голосъ у нихъ слабой и дрожащій, какъ бы испускали послѣднее дыханіе. Коровій Заливъ, при которомъ лежитъ крѣпость Святаго Филиппа, получилъ имя отъ множества сихъ животныхъ, находящихся въ сосѣдственныхъ округахъ. Негры сего края не знаютъ никакого правленія, и подвержены всѣмъ порокамъ, изтекающимъ изъ независимости и невѣжества укоряютъ ихъ однакожъ въ нѣкоторыхъ преступленіяхъ мало извѣстныхъ варварскимъ народамъ: сказываютъ, что изъ побужденія разпусты, содержатъ они для утѣхъ своихъ мальчиковъ, одѣтыхъ въ женское платье, какъ то водилось въ просвѣщенные вѣки въ Аѳинахъ и въ Римѣ. Можетъ быть переняли они сей гнусной обычай и отъ Португальцевъ; ибо увѣряютъ, что Португальской Король ссылаетъ за ненавистные преступленія въ Бенгуалу, какъ въ мѣсто наиболѣе зараженное своихъ владѣній, и что сіи ссылочные суть люди наиразвращеннѣйшіе изо всѣхъ смертныхъ.
   Сія провинція почитается за отрывокъ отъ Королевства Конго. Европейцы назвали ее Ангола по имени одного Негра, завладѣвшаго ею способомъ похищенія. Она раздѣлена на многіе уѣзды, управляемые подъ властію Короля частными начальниками именуемыми Сова. Между сими уѣздами есть столь населенные, что не пройдешь десяти верстъ, не увидя деревни. Каждой начальникъ такъ печется о сбереженіи своихъ границъ, и сіи границы столь хорошо означены, что никогда неслышно о нарушеніи оныхъ. Большая часть провинцій не имѣютъ ни лѣсовъ, ни крѣпостей, могущихъ служить имъ защитою; но жители въ устройствѣ своемъ находятъ твердую оборону. Сказываютъ, что Ангольской Король живетъ обыкновенно на горѣ, имѣющей въ окружности около пятидесяти верстъ, и на которую нѣтъ инаго пути, кромѣ одного тѣснаго прохода. Поля, будучи изобильны, доставляютъ ему пропитаніе со избыткомъ. Португальцы увеличиваютъ по своему обычаю силу его, говоря, что можетъ онъ вывесть въ поле миліонъ вооруженныхъ людей.
   Я сказалъ, что Ангольское государство было часть Королевства Конго; отдѣлилось оно къ половинѣ шестнадцатаго вѣка. Похититель съ помощію Португальцевъ, учинился самодержавнымъ Государемъ, и принудилъ вельможъ признать себя Королемъ. Онъ оставилъ престолъ своимъ потомкамъ; но какъ произошла война между ими и подданными Португальской короны, то сіи послѣдніе овладѣли всѣмъ барегомъ и многими городами, кои при нихъ и остались. Послѣдній Король умеръ безъ дѣтей мужеска пола, а имѣлъ трехъ дочерей и одного племянника. Старшая изъ оныхъ, называемая Анна Зинга, признана но проискамъ ея Ангольскою Королевою, и хотя воспитана была въ Кашолицкомъ законѣ, но повелѣла короновать себя съ Идолопоклонническими обрядами. Сей родъ отверженія вѣры, привелъ въ негодованіе Португальцевъ: они предпріяли возвести на престолъ Королевскаго племянника. Зинга принуждена была бѣжать съ дворянами, но не преставала излагать свои притязанія, и почитать брата своего двоюраднаго за похитителя. Исторія сей Государыни представляетъ произшествія столь странныя, что я не могу разсказать вамъ нѣкоторыхъ обстоятельствъ, кои, выбравъ изъ Африканскихъ лѣтописей, перевожу для васъ сокращенно.
   "Ежелибъ счастіе не противилось сей Королевѣ, всякой день царствованія ея отличался бы добродѣтелями; ибо въ свойствѣ нрава ея заключались тѣ отмѣнныя качества, кои составляютъ истинное геройство. При разсудкѣ, коковъ рѣдко случается въ женскомъ полѣ, она столь страстна была къ славѣ оружія, что во всю жизнь не имѣлц инаго упражненія, и столь великодушна, что единожды простя непріятелей, не могла терпѣть, чтобъ они видѣли наималѣйшую обиду. Она пріобучила народъ свой къ странствующей жизни, каковую сама вела, по обыкновенію Ягговъ, коими управляла самовластію. Одѣвалась въ кожи львовъ и тигровъ, битыхъ по лѣсамъ своею рукою, и носила мечъ повѣся на шеѣ, топоръ на поясу, и лукъ въ рукѣ. Прыгала по обычаю своей земли съ великою легкостію, и била безпрерывно въ одинъ желѣзной инструментъ, употребляя его вмѣсто барабана. Когда виды ея клонились къ войнѣ, пріуготовлялася приношеніемъ людей въ жертву, для которой избирала обыкновенно шестнадцати лѣтнюю дѣвицу; она закалала ее своими руками, пила большей стаканъ ея крови, и давала оную также пить своимъ полководцамъ. Сей ужасной обрядъ отправлялся при страшномъ крикѣ и звукѣ инструментовъ. Вмѣсто мужей, сія Королева содержала пятьдесятъ молодыхъ юношей, коммъ позволяла имѣть другихъ женъ. Какъ же носила всегда мужеское одѣяніе, то любила брать и имена сего пола; и по своенравію своему одѣвала всѣхъ помянутыхъ юношей дѣвицами, давая имъ при томъ женскія имена. Любила часто говорить, что она мущина, а любовники ея женщины.
   "До смерти отца своего и предъ возшествіемъ на престолъ Зинга была посылана къ Португальцамъ въ качествѣ Посольши для заключенія съ ними мирнаго тракта. Въ первой у нихъ аудіенціи удивилась она увидя, что стояли одни только креслы, на коихъ сидѣлъ Вицерой подъ балдахиномъ, а для нея приготовлена была простая подушка противъ его мѣста безъ всякаго отличенія. Сокрывъ неудовольствіе, повелѣла она одной изъ своихъ женщинъ стать на колѣни, опереться, руками о полъ, и составить такимъ образомъ для себя сѣдалище. Въ семь положеніи разговаривала она съ Вицероемъ, которой принялъ союзъ на условіяхъ, честь приносящихъ Ангольскому Королю и его знаменитой Посольшѣ. Когда онъ провожалъ ее, пришли сказать, что женщина, служившая табуретомъ, не хочетъ встать, естьли не получитъ на то отъ нея повелѣнія. "Женщина подобная мнѣ, отвѣчала она, никогда не садится два раза на одномъ стулѣ, впрочемъ видъ сей нещастной безпрестанно бы укорялъ меня въ претерпѣнномъ мною здѣсь непочтеніи; я не хочу держать, въ службѣ никого, кто можешь привести, оное мнѣ на память; и такъ запрещаю ей, являться передъ моими глазами. Сія надменность уменшила гордость въ Вицероѣ, которой разными учтивостями, почтеніями и отличностями, загладилъ въ мысляхъ Ангольской Королевы непріятное воспоминовеніе сей унизительной аудіенціи.
   "Зинга, обольщеная учтивостями Португальцовъ, согласилась обучаться ихъ вѣрѣ, и такъ была убѣждена истинною ея, что торжественно крестилась, и отъѣхала радуясь, что съ таковымъ успѣхомъ отправила посольство. Но едва взошла на престолъ, то поссорилась съ Португальцами для вышесказанной причины, и снискала дружбу у Ягговъ, кои признали ее своею Государынею, и съ коими заключила она союзъ противъ своихъ непріятелей. Сія Государыня, собравъ немалое войско, имѣла нѣкоторые успѣхи; но вскорѣ Португальцы наградили Свои потери, и побѣдами принудили eé укрыться въ неприступныя убѣжища. Съ сего часа Отреклась она отъ Христіанской вѣры, отъ всѣхъ чувствованій сродныхъ человѣку, забыла стыдъ, и предалась наипозорнѣйшему звѣрству. Необузданная склонность влекла ее къ сластолюбію, а для удовольствованія онаго приводили къ ней людей самыхъ крѣпкихъ, коихъ повелѣвала она предавать смерти, истоща ихъ силы, и новый на ихъ мѣста избирала жертвы. Будучи: равнымъ образомъ немилосерда и въ разсужденіи женщинъ, великую суровость оказывала особливо къ тѣмъ, кои по Нещастію носили знаки своей слабостй. Звѣроподобная Зинга призывала ихъ предъ судъ свой, и сама саблею разсѣкала утробы, вынимала младенца и попирала его ногами. Она увѣрила Ягговъ, Что изъ тѣла и костей дѣтей мужеска пола, истолченныхъ въ иготи, умѣла дѣлать мазь, чинящую неуязвляемыми, и дающую чрезвычайную силу. Гнѣваясь, Что не имѣетъ сына на закланіе, и по старости лѣтъ своихъ не надѣясь онаго прижить, присвоила двулѣтняго младенца, созвала народъ, зарѣзала сію невинную жертву предъ всѣми, изтолкла пѣстомъ, положила въ него нѣкоего порошка, сдѣлала тѣсто, раздѣлась и намазала себѣ тѣло симъ ужаснымъ составомъ.
   "Насытясь злодѣяніями, и ослабѣвъ отъ старости, (ибо имѣла уже больше шестидесяти лѣтъ) чувствовала она въ сердцѣ угрызенія, кои усилилась всегда затушить. Токи пролитой ею крови, жертвы ею закланныя, любовники перерѣзанные, младенцы истребленные, всѣ сіи предметы ужаса и трепета, овладѣли ея душею, и напоили оную горестію раскаянія. Бывъ сама Христіанка, не могла она безъ стыда вспомнить, что угнетала цѣлые тридцать лѣтъ сію Вѣру. Обращеніе ея приписывается нѣкоторому отцу Антонію Гаэттѣ, Капуцину и Миссіонеру, тронувшему сердце сей Государыни однимъ только слѣдующимъ размышленіемъ: "Когда смотрю я на сіи прекрасныя долины, на сіи пріятныя поля,, украшенныя толикимъ числомъ рѣкъ, и защищенныя отъ насильствій воздуха горами столь высокими, но въ то же время "столь плодоносными; не могу я удержать, ея, чтобы не спросить съ почтеніемъ у вашего Величества, кто есть Творецъ толикихъ чудесъ? Кто чинитъ землю плодородною? Кто даетъ зрѣлость плодамъ? Королева отвѣчала: мои предки. "Ваше Величестно, продолжалъ Капуцинъ, пользуется безъ сумнѣнія тою же властію, какъ и, предки ваши. Такъ, сказала она, я могуществомъ моимъ еще и ихъ превосхожу; ибо обладаю, сверьхъ наслѣдства, ими оставленнаго, Матамбанскимъ Королевствомъ, Тогда отецъ Антоній поднялъ первую былинку, которая въ глаза ему попалась, и говорилъ Королевѣ: "Сдѣлайте со мною милость, и повелите, Государыня, сей соломинкѣ держаться на воздухѣ, Зинга отворотила голову, и съ негодованіемъ, казалось, слушала прозьбу. Миссіонеръ возобновилъ оную, и положилъ ей въ руку соломинку, которую она тотчасъ уронила. Капуцинъ хотѣлъ ее поднять, но Королева предупредила его и сама ее взяла. Причина, для которой, сказалъ ей съ лукавствомъ отецъ Антоній, соломинка упала, есть конечно та, что вы приказали ей упасть; она также и на воздухѣ держаться станетъ, ежели Ваше Величество повелитъ. Королева хотѣла оное испытать, но соломинка упала какъ и прежде., знайте теперь, Ваше Величество, говорилъ тогда богословъ съ торжествующимъ видомъ, что предки ваши не больше были въ силахъ произвести прекрасныя мѣста, какъ вы не можете удержать соломинку на воздухѣ."
   "Сіе разсужденіе было убѣжденіемъ, озарившимъ разумъ Королевы о бытіи Бога Творца, и направившимъ ее на путь истинной Вѣры. Съ того часа перестала она безпокоишь правовѣрныхъ, и при дворѣ ея ни о чемъ болѣе не стали говорить, какъ о способахъ учинить Христіанской законъ господствующимъ въ королевствѣ. Спѣшили построить церковь, употребили къ оному не только невольниковъ, но и солдатъ; и Зинга всенародно обѣщалась изкоренить Идолослуженіе. Почитаніе ложныхъ боговъ запрещено подъ смертною казнію; съ равною строгостію заказано беременнымъ женщинамъ бросать и приносить на жертву дѣтей, мущинамъ брать больше одной жены, и покидать ее; а всѣмъ подданнымъ вообще призывать демоновъ, и питаться человѣческимъ мясомъ.
   "Дабы отвратить народъ отъ многоженства, Зинга обвѣнчалась всенародно, по совѣту отца Гаэтты, своего духовника, на семдесятъ пятомъ году отъ роду, съ однимъ молодымъ человѣкомъ, называемымъ Саднадоръ, котораго Миссіонеръ избралъ изо всѣхъ прекрасныхъ, стройныхъ и сильныхъ, обращенныхъ имъ въ Христіанскую вѣру мущинъ. "Богоугодный примѣръ, даемый Вашимъ Величествомъ подданнымъ, говорилъ Королевѣ Капуцинъ, учинитъ ихъ подражателями вашему воздержанію, и вскорѣ многоженство изженется изъ владѣній ведшихъ. Впрочемъ, заключаемое вами обстоятельство не должно васъ приводишь въ, смущеніе. Сила младаго вашего супруга, и, благодать таинства, суть двѣ весьма сильныя помощи противъ тѣлеснаго навожденія и стремленія страстей".
   "Довѣренность, которую отецъ Гаэтта умѣлъ пріобрѣсть у своей духовной дочери, дала ему неограниченную власть надъ ея разумомъ. Португальцы предпріяли оною возпользоваться и довести Зингу, чтобъ уступила имъ свои владѣнія; но непредвидимое произшествіе едва вновь не погрузило Ангольскую Королеву во все прежнее варварство, и едва не возобновило замѣшательствъ и безчеловѣчія въ ея королевствѣ. Находился при дворѣ ея офицеръ, которой крестясь жилъ несогласно съ правилами новой вѣры. Проводя нѣсколько лѣтъ въ разпустѣ, получилъ онъ болѣзнь, которая привела его въ чувство, но умеръ онъ безъ исповѣди. Отецъ Антоній находился въ отсутствіи, будучи ревностію своею отвлеченъ въ отдаленную Миссію, а оставилъ при Королевѣ одного изъ своихъ собратій, называемаго Бенетто, которой не хотѣлъ позволить, чтобъ человѣкъ, умершій безъ исповѣди, былъ погребенъ въ святой землѣ. Онъ клялся, что скорѣе его самого похоронятъ, нежели принудятъ согласиться на таковое святотатство. Зинга, разъяренная упорствомъ монаха, объявила, что ежели Христіанской попъ отрицается служить, то умершему отдадутъ погребательныя почести по обычаю Ягговъ. Едва дала она повелѣніе, то начали спѣшить пріуготовленіемъ похоронъ. Жертвы человѣческія, назначенныя слѣдовать за покойникомъ, были приведены къ гробницѣ, и Королева, вооружась кинжаломъ, готовилась уже ихъ заклать, какъ остановилъ слѣдствіе таковаго ужаса одинъ простодушный человѣкъ, помощію благочестивой хитрости.
   "Строгой и упрямой Бенетто имѣлъ товарища, называемаго Игнатіемъ, монаха тихаго, снисходительнаго и преисполненнаго человѣколюбіемъ. Сей Игнатій, не могши уговорить неупросимаго Миссіонера, не отчаялся снискать болѣе сговорчивости въ Королевѣ. Онъ взялъ превеликой крестъ съ распятіемъ, и держа въ рукахъ, пошелъ на мѣсто похоронъ, крича во весь голосъ: На колѣни, на колѣни, становитесь на колѣни! Симъ образомъ пробрался онъ до тѣлохранителей Зинги, и увидѣлъ жертвы разставленныя кругомъ около Королевы, и уже прготовленныя къ принятію пагубнаго удара изъ рукъ ея. Зинга, пораженная удивленіемъ и угрызеніемъ совѣсти при* видѣ креста, пала на колѣни, глаза ея покрылись слезами; а Капуцинъ Игнатій, пользуясь временемъ, началъ укорять ее въ неблагочестіи, повелѣвая во имя Божіе клясться надъ святымъ распятіемъ, что она изкоренитъ въ своихъ владѣніяхъ сей адской обрядъ, и навсегда уничтожитъ подобныя жертвоприношенія. Она въ томъ учинила клятву, возвратила вольность жертвамъ, и послѣдовала за Игнатіемъ въ провожаніи всѣхъ зрителей, радующихся толь благополучному окончанію погребенія. Монахъ Бенетто возгордился своимъ сопротивленіемъ, а Королева не устыдилась, что уступила простому Капуцину.
   "Отецъ Антоній по возвращеніи своемъ удерживалъ Королеву въ благочестивыхъ мысляхъ. Она писала къ Папѣ о присылкѣ новыхъ Миссіонеровъ, и желала, чтобъ оные всѣ были чина Святаго Франциска, привыкнувъ болѣе къ способу ихъ ученія, нежели Іезуитовъ. День, въ которой привезенъ къ ней Папской отвѣтъ, былъ торжествованъ, какъ превеликой праздникъ. Поутру Ангольская Королева, богато убранная, пошла въ церковь въ провожаніи всего двора. Папская грамота висѣла у нея на шеѣ На золотой цѣпи въ коробочкѣ, осыпанной алмазами. Миссіонеръ прочелъ подлинникъ, а толмачъ читалъ переводъ на Кафрскомъ языкѣ; и при послѣднихъ словахъ Королева, до того стоявшая, пала на колѣни, и приняла отъ Капуцина, цѣлуя ему руку, грамоту святаго отца. Монахъ поднесъ ей по томъ Евангеліе, надъ коимъ проговорила она исповѣданіе вѣры, присягала въ преданности своей къ святому престолу, цѣловала грамоту, согнула, положила въ коробочку, и возвратилась во дворецъ при шумѣ восклицаній восхищеннаго народа.
   "Сей праздникъ оконченъ былъ огромнымъ пиромъ, которой благочестивая Ангольская Королева дала Португальскимъ депутатамъ и всему своему двору. Зинга въ первой разъ согласилась при семъ случаѣ, чтобъ служили ей по-Европейски; и сіе тѣмъ страннѣе должно было показаться, что ничего нѣтъ противнѣе обычаю ея земли. Когда обѣдывала она предъ народомъ, не имѣла иныхъ выгодъ, кромѣ подушки, на коей садилась, положа ноги одна на другую. Приносили передъ нее на доскѣ нѣсколько кусковъ мяса почти сыраго, которые она раздирала и пожирала одинъ за другимъ; а между тѣмъ стояли вокругъ триста женщинъ для прислуги. Зинга за всякой кусокъ принималась и бросала его то одной, то другой, а онѣ хватали ихъ съ невѣроятною алчностію, почитая непріятные объѣдки за знакъ наивеличайшей милости. Когда хотѣлось ей пить, зрители били въ ладоши; и первый Министръ, стоя при ней на колѣняхъ, жалъ ей большой палецъ у лѣвой ноги, для изъясненія желаній народа, чтобы питіе, мѣшаясь съ пищею, питало каждый ленъ тѣла Государыни отъ самой ноги до темя. По окончаніи обѣда, Министръ собиралъ остатки и относилъ ихъ въ сундукъ, которой запиралъ со тщаніемъ, дабы какой колдунъ не употребилъ ихъ для очарованія ея Величества.
   "Зинга, занимаясь безпрестанно стараніемъ усилить Христіянскую вѣру, повелѣла подданнымъ сокрушить идоловъ и предать огню всѣ орудія суевѣрія. На ихъ мѣстахъ построила церкви, воздвигнула кресты, и дала Миссіонерамъ вооруженныхъ людей, дабы принуждать народъ, или принять Христовъ законъ, или бѣжать отъ сихъ дикихъ солдатъ, какъ то дѣлали во Франціи Протестанты отъ драгуновъ. Но сколь ни неукротима была по сему строгость Ангольской Королевы, не могла она еще изтребить всѣ обряды древняго служенія. Каждой день принуждена была наказывать нарушителей своихъ повелѣній. Одинъ былъ схваченъ въ самое то время, какъ рѣзалъ робенка для склоненія ада услышать его вызыванія, и приведенъ предъ Зингу, которая осудила сожечь его живаго.
   "Сія Государыня имѣла тогда больше семидесяти лѣтъ, и естьли вѣрить сочинителю ея исторіи, не уменшалась въ ней нимало суровость (которую чтитъ онъ именемъ усердія) до послѣдняго часа ея жизни. Когда почувствовала приближеніе конца, повелѣла она призвать передъ себя Капуциновъ, и просила ихъ тотчасъ по изходѣ души изъ тѣла, одѣть себя въ платье ихъ чина, которое берегла съ давняго времени. Симъ образомъ разсталась съ свѣтомъ сія чрезвычайная женщина въ 1664 году, оставя подданныхъ полупросвѣщенными, полухристіянами и весьма готовыми возвратиться къ прежнимъ нравамъ. Была она слабостьми исполненная Государыня. Царствованіе ея продолжалось короткое время, и едва сомкнула очи, какъ мужъ ея возстановилъ прежнее идолослуженіе съ толикою же и еще большею удобностію, нежели могли его изтребить... Королевство Ангольское населено двумя родами жителей, Португальцами и Неграми. Послѣдніе раздѣляются на четыре статьи; на дворянъ, на вольныхъ, какъ художники и земледѣльцы, на природныхъ рабовъ и на невольниковъ, получаемыхъ войною и торговлею. Негры второй статьи могутъ за худое поведеніе осуждены быть на рабство. Дворянинъ, примѣтившій въ рабѣ своемъ намѣреніе ему вредить, имѣетъ право не только сдѣлать его невольникомъ, но довести до того же состоянія жену его и сродниковъ. За преступленія извѣстенъ здѣсь одинъ родъ наказанія, то есть, невольничество въ пользу судьи. Обряды правосудія замыкаются въ доносѣ, за коимъ слѣдуетъ тотчасъ опредѣленіе. Бываютъ женщины, кои согласясь съ мужьями, употребляютъ всѣ хитрости своего пола для привлеченія въ объятія свои другихъ мущинъ, и предаютъ ихъ по томъ мужьямъ, а сіи сажаютъ ихъ въ тюрьму и продаютъ при первомъ случаѣ, не бывъ обязаны никому отдавать въ томъ отчета.
   Португальцы вывозятъ отсюда ежегодно больше пятнадцати тысячъ Негровъ для работы въ Американскія свои селенія. Когда приводятся оные на берегъ, бываютъ обыкновенно худы; ибо дорогою кормятъ ихъ мало, а спятъ они, на голой землѣ и безъ покрышки. Но прежде сажанія на корабли, обыкновенно подчиваютъ ихъ съ изобиліемъ, въ нарочно сдѣланномъ для того домѣ. Ежели не случится готовыхъ кораблей, или Негровъ не столько, чтобъ составили полной грузъ, употребляютъ ихъ къ земледѣлію. Посадя же на корабль, прилагаютъ объ нихъ всякое попеченіе, снабжаютъ лекарствомъ, и особливо бѣлилами и лимонами для предохраненія отъ цынготной болѣзни. Ежели кто изъ нихъ занеможетъ, запираютъ его особо, и принуждаютъ къ воздержанію.
   Товары, даемые Португальцами въ промѣнъ за сихъ невольниковъ, суть ткани и полотна всѣхъ родовъ и цвѣтовъ, бархаты, золотые и серебряные голуны, водка, масло, ножи, шпаги, сахаръ, Турецкіе ковры, нитки, иглы, булавки, бисерныя ожерелья, колокольчики, лошадиные хвосты, кои въ великомъ уваженіи у Негровъ, и даже собаки, которыхъ мясо такъ они любятъ, что предпочитаютъ всякому другому. Кормятъ прилежно сихъ животныхъ и продаютъ на рынкахъ. Были примѣры, что давано шесть Негровъ за одну собаку; но обыкновенно получается за каждую только по два.
   Вообще Ангольскіе жители не копятъ богатствъ и живутъ малымъ. Они довольствуются просою, скотиною, масломъ и пальмовымъ виномъ. Многоженство есть господствующій обычай; первая жена беретъ верьхъ передъ другими. Та, которая родитъ, разлучается съ мужемъ до тѣхъ поръ, пока у робенка не вырѣжутся зубы. Тогда всѣ сродники и пріятели обоего пола носятъ его изъ шалаша въ шалашъ, съ пѣснями и при звукѣ инструментовъ, и просятъ подарковъ, въ коихъ рѣдко имъ отказывается.
   Мужья сидятъ дома, прядутъ, ткутъ, и упражняются въ другихъ работахъ подобнаго рода. Должность женъ есть покупать, продавать, и дѣлать внѣ дома все, что въ другихъ земляхъ дѣлаютъ мущины. Онѣ такъ ревнивы, что ежели мужъ слово скажетъ другой женщинѣ, начинаютъ бѣситься, и наполняютъ воздухъ крикомъ. Имѣютъ странное обыкновеніе казать задъ новому мѣсяцу для изъявленія своей ненависти; ибо почитаютъ сію планету причиною своихъ ежемѣсячныхъ слабостей.
   Владѣнія Португальцовъ въ Ангольскомъ Королевствѣ простираются вдоль по берегу, и занимаютъ всю западную часть сей страны. Они раздѣлены, какъ и въ Брезиліи, на многія Капитанства, защищаемыя крѣпостями, въ коихъ содержатся гарнизоны. Городъ Лоанда, которой называется также Сен-поль, по имени Павла Діана, перваго въ семъ селеніи Губернатора, есть столица. Португальцы построили его въ 1578 году на высотѣ, гдѣ онъ лежитъ амфитеатромъ отъ вершины до самаго моря. Сей городъ великъ и довольно для Африки красивъ. Считается въ немъ три тысячи Европейскихъ домовъ, построенныхъ изъ камня и покрытыхъ черепицею; а еще больше жилищъ Негровъ, кои всѣ деревянные съ соломенными кровлями. Городъ наполненъ церквами и монастырями; но не видно ни стѣнъ, ни укрѣпленій, выключая нѣсколькихъ редутовъ, сдѣланнныхъ на берегу для защищенія порта. Соборная церковь есть огромное сданіе, и подлѣ нея Архіерейской домъ. Власть Епископа простирается даже и на Королевство Конго; и сей престолъ, занимаемой нынѣ однимъ Португальскимъ Кармелитомъ, зависитъ отъ Лиссабонской Митрополіи. Соборъ составленъ изъ девяти или десяти Кононниковъ.
   Прочія церкви суть Іезуитская, Кармелитская, Капуцинская, и Францисканская. Онѣ всѣ похожи на крѣпости, и въ случаѣ нужды могутъ выдержать нападеніе. Посреди города стоитъ училище Іезуитовъ, коихъ можно здѣсь почесть приходскими попами. Сказываютъ, къ сему училищу принадлежитъ больше двенадцати тысячь невольниковъ. Какъ оные отправляютъ разные мастерства, то позволяется работать имъ на сторону, когда не заняты господскою работою; отъ чего сіи послѣдніе получаютъ немалые доходы; ибо сверьхъ того, что содержаніе имъ ничего не становится, собираютъ они ежедневно плоды ихъ трудовъ. Негры суть главное богатство селенія. Почти всякой Лоандской Португалецъ имѣетъ ихъ до пятидесяти въ своей службѣ; а богатые до двухъ и до трехъ сотъ, иные же и до трехъ тысячь.
   Монастырь Капуциновъ можно почесть семинаріею ихъ для всѣхъ Миссій въ Королевствѣ. Главной ихъ начальникъ въ немъ живетъ, и собираетъ милостыню съ жителей для содержанія Миссіонеровъ. Губернаторъ Португальскихъ селеній на западныхъ берегахъ Африки, имѣетъ палаты въ городѣ, и живетъ въ нихъ съ Совѣтомъ. Всѣ сіи сданія построены вновь съ того времени, какъ подданные Португальскаго Короля вступили вторично во владѣніе сего мѣста. Голландцы, отнявшіе его въ 1641 году, причинили въ немъ немалой вредъ, но отдали назадъ семь лѣтъ спустя.
   Европейцы, поселенные въ городѣ Святаго Павла Лоандскаго, раздѣляются на нѣсколько родовъ. Первые суть духовные и монахи, кои для земли, порабощенной Инквизиціею, не столь многочисленны, какъ бы того ожидать надлежало; по томъ военные и гражданскіе чиновники, купцы, и наконецъ ссылочные, между которыми считается много Португальцовъ Жидовскаго отродія, присланныхъ въ Африку судами Инквизиціи. Сіи послѣдніе, никогда искренно не обращающіеся, не допускаются въ священническіе чины; но увѣряютъ, что очень часто ходятъ въ церковь, и весьма милосерды къ бѣднымъ и монахамъ.
   Мулатры, кои здѣсь въ великомъ числѣ, смертельно ненавидятъ черныхъ, не изключая и матерей своихъ, бранятъ и бьютъ ихъ безъ узрызенія совѣсти. Все ихъ тщеславіе замыкается въ томъ, чтобъ сравняться съ бѣлыми; но сіи стараются унизить ихъ гордость, и не только не почитаютъ за равныхъ себѣ, но напротивъ не позволяютъ имъ и садиться передъ собою. Женщины Мулатрки, коихъ отецъ неизвѣстенъ, не могутъ носить ни понявы, ни рубашки, и закономъ дается имъ вмѣсто одежды лоскутъ ткани, которой привязываютъ онѣ подъ плечами. Мущины носятъ чулки и штаны, въ чемъ и замыкается вся ихъ одежда. Они могутъ идти въ попы и въ солдаты, но никогда не доходятъ ни до офицерскаго чина, ни до верхнихъ сановъ духовенства. Не любятъ они Капуциновъ, ибо сіи искали ихъ изключить изъ Священства, подъ предлогомъ незаконнаго сожитія, коему Мулатры обязаны, сказываютъ, своимъ началомъ. Вступающіе изъ нихъ въ военную службу, требуютъ отъ Негровъ такогожь почтенія, какъ бѣлые. Въ дорогахъ носятъ ихъ невольники въ койкахъ; и когда старшины деревень нескоро имъ оныхъ даютъ, то горячатся, обнажаютъ шпаги и страшатъ; но все кончится только угрозами. На пути присвояютъ себѣ право отнимать у черныхъ пищу; и ежели услышатъ между ими негодованіе, то къ обидѣ и грабежу присовокупляютъ ругательство и побои. Мулатры, отправяющіе торговлю, предаются излишествамъ другихъ родовъ. Они обманываютъ всѣхъ молодыхъ дѣвокъ, которыхъ подговорить могутъ, и возвращаясь чрезъ нѣсколько лѣтъ въ тѣ мѣста, увозятъ робятъ, которыхъ были отцами, продаютъ ихъ, и такъ обогащаются собственною своею кровію. Сей безпорядокъ нѣкоторымъ образомъ позволяется примѣромъ самихъ Португальцовъ, кои, при ужасной развратности, имѣютъ варварской обычай продавать дѣтей прижитыхъ съ Негрянками.
   Всѣ черные въ Лоандѣ и другихъ Португальскихъ владѣніяхъ въ Ангольскомъ Королевствѣ, находятся въ рабствѣ, изключая нѣсколькихъ старинныхъ жителей, кои въ силу первыхъ договоровъ сохранили независимость. Помянутые невольники упоКоролевство Ангола. 79 требляются къ земледѣлію, къ рыбной ловлѣ, къ строенію домовъ и къ другимъ работамъ. Они всѣ исповѣдуютъ Христіанской законъ; но не столько по внутреннему удостовѣренію, какъ изъ страха привязаны къ должностямъ Вѣры. Требуютъ отъ нихъ, чтобъ исповѣдывались всякой годъ; а какъ они живутъ во всегдашней распустѣ, то въ началѣ поста оставляютъ наложницъ, а послѣ Пасхи берутъ другихъ, почитая себя прощенными отъ Бага, ибо къ тѣмъ уже не ходятъ, которыхъ бросили. Негрянокъ винятъ, что онѣ обкрадываютъ своихъ госпожъ, дабы имѣть чѣмъ содержать любовниковъ; а ежели и обрюхатѣютъ, то тѣмъ себѣ безчестія наносятъ.
   Примѣръ и общество сихъ невольницъ, вселяетъ въ Лоанскихъ Португалокъ дикой нравъ, несносную гордость и скверную скупость. Онѣ, кажется, славу свою въ томъ полагаютъ, чтобъ столь быть самовластными въ домѣ, сколь природныя женщины стараются быть покорными и послушными. Ежели мужъ вздумаетъ свергнуть иго, находятъ онѣ способъ посрамить его столь чувствительно, что не смѣетъ онъ больше показаться въ люди.
   Бѣлой никогда не ходитъ со двора безъ двухъ Негровъ, несущихъ койку, и третьяго держащаго надъ нимъ подсолнечникъ. Ежели идутъ два Португальца, невольники соединяютъ надъ ними оба подсолнечника, и тѣмъ дѣлаютъ безпрерывную тѣнь. Женщинъ всегда носятъ въ койкахъ, и идетъ за ними толпа провожатыхъ, кои не смѣютъ говорить съ ними, не ставъ на колѣни. Койка покрывается ковромъ, а число провожатыхъ бываетъ по меньшей мѣрѣ двенадцать. Несутъ ее два Негра, другіе два держатъ подсолнечники, четыре женщины поддерживаютъ коверъ за углы, а прочія идутъ позади. Ежели несутъ госпожу въ церковь, то коверъ стелется ей подъ ноги. Въ великой четверьгъ всѣ женщины обыкновенно ходятъ пѣшкомъ и провожатыхъ не берутъ. Правленіе Лоанды и прочихъ Частей Королевства, признающихъ Португальскую власть, находится въ рукахъ Вицероя, двухъ Брадоровъ, кои суть его Совѣтники, Предсѣдателя правосудія, двухъ нижнихъ судей и секретаря. Начальники Негровъ, подчиненныхъ селенію, платятъ Губернатору годовую дань невольниками, и отправляютъ другія службы какъ подданные. Принуждаютъ ихъ также ставить Португальцамъ въ пуши носильщиковъ для коекъ, съѣстные припасы, и подавать всякую другую помощь. Дань, платимая каждымъ Совою, отдается откупщикамъ, кои по грубому свойству всѣхъ сего ненавистнаго промысла людей, заставляютъ себя проклинать за грабежи и притѣсненія. Начальникъ ихъ, называемой Контрактадоръ, имѣетъ канцеллярію въ Лоандѣ, гдѣ отправляетъ Консульскую дожность, и рѣшительно судитъ всѣ споры, касающіеся до торговъ.
   Островъ Лоанда, лежащій въ полуверстѣ отъ берега противъ города, даетъ свое имя и ему и провинціи. На берегахъ его ловятся небольшія раковины, называемыя ЗимсГисъ, служащія вмѣсто денегъ. Сія ловля принадлежитъ Португальскому Королю, получающему немалыя отъ нея доходы, а жителямъ доставляетъ съѣстные припасы всякаго рода. Длина острова около тридцати верстъ, а ширина больше десяти. Построили на немъ нѣскольью деревень, изъ коихъ главная носитъ имя Святаго Духа. По большей части живутъ въ оныхъ Негры; но Лоандскіе Португальцы имѣютъ тамъ церкви и загородные домы, кои суть прелестныя жилища. Земля худо родитъ хлѣбъ; но померанцы, лимоны, гранаты, фиги, бананы, кокосовые орѣхи, виноградъ, и другіе плоды ростутъ на ней изобильно. Сей островъ снабжаетъ всю землю лучшею водою, которую достаютъ выкопавъ яму, не глубже одного фута. Ежели сіе вамъ странно покажется, то еще больше удивитесь вы свойству воды, которая никогда такъ прѣсна не бываетъ, какъ въ самой приливъ моря, и такъ солона, какъ во время отлива. Каналъ, отдѣляющій островъ отъ берега, составляетъ преизрядной портъ. Онъ столько узокъ, что Негры переправляются черезъ него вплавь.
   Между многими рѣками, орошающими Ангольское Королевство, Коанца, коей вершина неизвѣстна, протекаетъ почти чрезъ все его пространство. При устьѣ имѣетъ она верстъ семь въ ширину; но вверьхъ по ней поднятьсь не льзя далѣе трехъ сотъ верстъ, по причинѣ находящихся тамъ пороговъ. Песокъ, нанесенной водою, составилъ въ ней множество острововъ, изъ коихъ иные имѣютъ по пятнадцати и по двадцати верстъ длины. Сія страна не прежде разработана, по крайней мѣрѣ на нѣкоторое разстояніе, какъ въ 1630 году. Одинъ Губернаторъ селенія, называемый Донъ Фердинандъ, приказалъ жителямъ пахать каждому небольшой участокъ земли, смотря по числу его невольниковъ. Должно было употребить власть, угрозы и насиліе, дабы ихъ учинить щастливыми.
   Остается мнѣ, Государыня моя, сказать слово о томъ, какъ Португальцы завладѣли симъ Королевствомъ. Съ самаго государствованія Іоанна II, то есть, прежде шестнадцатаго вѣка, подданные сего Короля, съ позволенія Короля Конгойскаго, владѣвшаго тогда Анголою, отправляли великой торгъ невольниками въ Лоандѣ. По томъ Павелъ Діацъ, коего предки обрѣли сей берегъ, учинилъ на своемъ коштѣ немалое вооруженіе, и получилъ отъ Короля Себастіяна въ награжденіе за убытки право на всѣ край, кои будетъ въ состояніи завоевать внутрь земли, и около полутораста верстъ по морскому берегу. Діацъ отправился со многими купеческими кораблями, которые отворили торги во многихъ частяхъ Анголы, гдѣ Лоанда была всегда первымъ и главнымъ торжищемъ. Жители не безъ причины возымѣли подозрѣніе, и почитая сихъ чужестранныхъ за лазутчиковъ, пришедшихъ завладѣть ихъ краемъ, захватили ихъ имѣніе, и побили изъ нихъ немалое число. Сіе насильствіе еще больше возпалило въ Португальцахъ высокомѣріе и любостяжаніе. Діацъ вошелъ въ рѣку Коанцу при звукѣ многочисленной артиллеріи. Множество черныхъ владѣльцовъ, живущихъ по берегамъ, покорились изъ доброй воли Португальскому оружію, и учинились вмѣстѣ и друзьями и подданными побѣдителя.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CLVI.

Королевство Конго.

   Отъ Лоандскаго порта считаютъ только триста верстъ до большой и прекрасной рѣки, текущей чрезъ Королевство Конго. Мы употребили на сей путь не болѣе двухъ дней. Помянутая рѣка, впадающая въ море устьемъ, имѣющимъ въ ширину отъ пятидесяти до шестидесяти верстъ, стремится въ оное съ такою быстротою, что вода ея не мѣшается съ морскою, и до шестидесяти верстъ отъ берега цвѣтомъ отъ нея отличается. Природные жители называютъ ее Конго, а Португальцы Заира, и сіи оба имена даются ей безъ различія. Судами ходить по ней можно только на сорокъ пять верстъ; выше же стѣсняется она каменными горами, и бѣжитъ съ ужаснымъ шумомъ. Между устьемъ и симъ порогомъ, находятся на ней многіе острова, принадлежащіе разнымъ владѣльцамъ, зависящимъ отъ Короля, но сія зависимость отъ одного Государя, не препятствуетъ островянамъ, чинить другъ на друга нечаянныя нападенія на лодкахъ, сдѣланныхъ изъ одного пня чрезвычайной величины. Острова весьма населены, но хотя число жителей и увеличивается, домовъ видно немного. Большая часть земли потопляется водою; Негры ищутъ спасенія на деревьяхъ, гдѣ дѣлаютъ жилища, похожія на птичьи гнѣзда, а помощію лодокъ имѣютъ между собою сообщеніе. Супружество мало имъ извѣстно; съ молодыхъ лѣтъ оба пола живутъ вмѣстѣ, не имѣя инаго закона, кромѣ естественнаго привлеченія; но сіе временное сообщеніе не даетъ мущинѣ никакого права надъ женщиною. Прочія дѣйствія ихъ жизни не представляютъ почти ничего, что бы отличало ихъ отъ животныхъ. Они въ томъ степени глупости, которая не позволяетъ мыслить ни о чемъ, кромѣ настоящаго, ни составить инаго общества, кромѣ основывающагося на общихъ нуждахъ. Тѣ, кои между ими другихъ поострѣе, дѣлаются сами жрецами, и обманываютъ простяковъ мнимымъ колдовствомъ. Они вопрошаютъ дьявола, во образѣ идола, къ которому приближаться могутъ одни только отправляющіе его службу. Присылаются къ нему дары изъ отдаленныхъ мѣстъ, и вѣшаются въ лѣсу на заборъ, сдѣланной изъ слоновыхъ зубовъ. Жрецы все попеченіе свое полагаютъ въ у таеніи мѣста, имъ обитаемаго, и дорогъ къ нему ведущихъ. Когда же сами къ идолу ходятъ, всякой разъ берутъ другую дорогу, и скрываются отъ глазъ тѣхъ, коихъ любопытство можетъ побудить слѣдовать за ними; ибо хотя они не колдуны и не богословы, но то знаютъ довольно, наровнѣ съ прочими, что черни безъ тайны не обманешь.
   Корабль нашъ, нагруженъ будучи разными товарами для отдачи Португальцамъ, отъ коихъ должно было взять другіе, остановился, я употребилъ сіе время для осмотрѣнія и опознанія земли. Королевство здѣшнее заключаетъ въ себѣ шесть большихъ провинцій, величиною превосходитъ Англію, и столицею имѣетъ городъ, прежде именовавшійся Банза, или Королевской дворъ, а нынѣ Сан-Салвадоръ, лежащій отъ моря верстахъ въ двухъ стахъ пятидесяти, на горѣ, коей бока представляютъ утесистой камень; но на вершинѣ ея находится плоскость въ пятнадцать верстъ окружности, изрядно обработанная, и усадьбами наполненная. Видъ сего мѣста столь пріятенъ, что Португальцы его назвали Отеиро, то есть, перспектива. Земля родитъ всякой родъ хлѣба; великое на ней множество тамариновыхъ, пальмовыхъ, померанцовыхъ и другихъ деревьевъ, вѣчно зеленѣющихся. Хотя гора весьма крута съ полуденной стороны, но бьетъ изъ нея немалое число ключей, дѣлающихъ пребываніе выгоднымъ. Рѣка, внизу текущая, причиняетъ плодородіе по ближнимъ полямъ, и такую даетъ пріятность положенію, что многіе жители столицы, построили загородные домы и завели сады на ея берегахъ.
   Городъ лежитъ на одномъ углу горы. Наиболѣе достойны въ немъ примѣчанія Королевской дворецъ, и часть обитаемая Португальцами; и тотъ и другая обнесены стѣнами. Разстояніе между ими занято превеликою площадью, служащею вмѣсто рынка, а на концѣ ея стоятъ господскіе домы и церковь; улицы широки и хорошо расположены; строенія пространны, порядочны и выгодны, но покрыты соломою, изключая Португальскіе. Дворецъ Королевской имѣетъ множество покоевъ, залъ и переходовъ, въ коихъ всѣ украшенія состоятъ въ рогожкахъ, повѣшенныхъ по стѣнамъ вмѣсто обоевъ: есть однако же комнаты довольно изрядно для сей земли убранные. Въ городѣ считается около десяти или двѣнадцати церквей. Въ одномъ дворцѣ ихъ три. Главная есть Соборъ, называемой Св. Крестъ, или Св. Спаситель, зависящій, какъ и все въ Королевствѣ, до духовенства относящееся, отъ Ангольскаго Епископа, и имѣющій двадцать шесть Канониковъ и многихъ простыхъ поповъ. Число бѣлыхъ жителей сей столицы простирается до четырехъ, а черныхъ до пятидесяти тысячъ человѣкъ. Какъ находится множество домовъ знатныхъ господъ и богатыхъ Португальцевъ внѣ стѣнъ, то трудно положить величину города; но вся вершина горы, наполненная деревнями и усадьбами, составляетъ, такъ сказать, одинъ преобширной городъ, имѣющій до ста тысячъ жителей. Іезуиты содержатъ училище, въ коемъ воспитываютъ дѣтей и народу толкуютъ катехизисъ.
   Я живу уже дней съ десять у Капуциновъ. Приставленъ ко мнѣ монахъ, коего должность принимать чужестранныхъ. Какъ оная не требуетъ много времени, а монахъ человѣкъ трудолюбивой, то употребляетъ свободные часы на дѣланіе изъ воску изображеній, величиною дюймовъ въ восемь, представляющихъ раздѣльно и порядочно разные историческія произшествія. Одна изъ сихъ работъ показываетъ обрѣтеніе Португальцами земли Конго, и насажденіе въ ней Христіанской Вѣры. Каждый человѣкъ сдѣланъ въ такомъ платьѣ, такого цвѣта, положенія, въ такомъ вѣкѣ, чинѣ, которой ему приличенъ. Сіи куклы движутся, и переходятъ; а смотрятъ на нихъ сквозь стекло освѣщенное свѣчею, на подобіе Европейскихъ волшебныхъ фонарей. Добродушной Капуцинъ, показывая мнѣ ихъ, толковалъ и прибавлялъ къ тому свои разсужденія, кои я вамъ стану пересказывать.
   "Изо всѣхъ произшествій, возбудившихъ удивленіе рода человѣческаго, не было, говорилъ онъ, столь удивительнаго, какъ обрѣтенія Португальцевъ, естьли станешь разсматривать въ оныхъ, хоть успѣхи торговли и неизчетныя сокровища, обогатившія Европу, хоть чудесную храбрость и благоразуміе, учинившія безсмертными славные ихъ подвиги. Кастиланцы завоевали Америку, прежде нежели мы достигли до Восточной Индіи чрезъ Мысъ Доброй надежды; но должно признаться, что мы первые покусились плавать по Океану, и произвели въ другихъ Европейскихъ народахъ намѣреніе искать новой полушаръ. Гишпанцы такъ удалены были отъ сей мысли, что не только гораздо позже насъ принялись, но и почитали сперва баснею и дѣйствіемъ заблуждающагося воображенія, предпріятія Португальцовъ.
   "Смотрите на сію особу, на которой нѣтъ діадемы, но которая сіяетъ всѣмъ блескомъ Царскаго Величества. Это Принцъ Генрихъ Португальской, сынъ Короля Іоанна I, которой пылая желаніемъ познать новыя земли, учинилъ имя свое славнѣе всѣхъ своихъ современниковъ. Онъ былъ философъ, и обратилъ философію на дѣланіе добра свѣту: Искуство дѣлать добро, была его надпись. Склонность къ открытіямъ, заставила его прилежать къ Географіи и Математикѣ; къ симъ познаніямъ присовокупилъ онъ всевозможныя свѣденія, какія только отъ ученія получить можно; и дабы предаться всесовершенно сему попеченію, избралъ онъ себѣ жилищемъ Сагрской Мысъ, гдѣ видъ моря безпрестанно возпламенялъ его желанія и надежду.
   "Однажды поутру, препроводи ночь въ размышленіяхъ, нарядилъ онъ вдругъ два корабля, кои и отправились, но не были далѣе Баядерскаго Мыса. Сей мысъ, простирающійся въ Океянъ больше двухъ сотъ верстъ, и вездѣ огражденной каменными горами, пѣсочными отмѣлями и Бурнымъ моремъ, отнялъ у мореходцовъ отвагу. Смотрите: подлѣ Князя корабли и матросы, чинящіе тщетныя усиленія для обойденія сего страшнаго мыса. Они не разсуждали, что, пустясь въ открытое море, могли бы пройти свободно; и сіе первое препятствіе заставило ихъ бросить предпріятіе.
   Генрихъ, котораго ничто не устрашаетъ, посылаетъ другихъ мореходцовъ, кои поистиннѣ также не прошли, но возвращаясь открытымъ моремъ, нашли островъ Мадеру, которой, сказываютъ, знали Карѳагеняне. Они дали ему сіе имя по тому, что онъ покрытъ деревьями, а мадера значитъ лѣсъ. Князь велѣлъ посадить на немъ Греческаго винограда, и сахарныхъ тростей, получивъ оные изъ Сициліи и Кипра, куда Арабы привезли ихъ изъ Индіи. Сіи самыя трости, пересаженныя на Американскіе острова, довольствуютъ нынѣ всю Европу сахаромъ.
   "Видите ли вы вдали часовню съ гробницею? Ее построилъ любовницѣ около 1344 года тотъ славной Мачамъ, ушедшій изъ Англіи, своего отечества съ женщиною, которую страстно любилъ, и принесенной бурею на сей островъ. Онъ съ помянутою женщиною сошелъ съ корабля, а товарищи его отвалили, забывъ его взять съ собою. Женщина умерла съ печали; Мачамъ же, похоронивъ любовницу, поставилъ ей гробницу, на которой нашелъ способъ написать печальное свое приключеніе; по томъ сдѣлалъ изъ пня лодку, и предавшись волнамъ, имѣлъ счастіе доплыть до Африканскаго берега, гдѣ Мавры его приняли и поступали съ нимъ, какъ съ человѣкомъ, покровительствуемымъ отъ неба.
   "Баядорской Мысъ вселилъ такой страхъ въ разумѣ мореходцовъ, что цѣлые тринадцать лѣтъ ни одинъ изъ нихъ не осмѣлился мимо его проходить. Наконецъ твердость Князя породила отвагу; и человѣкъ, котораго вы видите, есть славной Гллансцъ, дезнувшій отвѣчать за успѣхъ въ исполненіи его повелѣній. Онъ дѣйствительно обошелъ сей страшной мысъ, до того останавливавшій и самыхъ храбрыхъ; и сіе дѣйствіе писателями тогдашняго времени поставлено было выше Геркулесовыхъ трудовъ. Генрихъ, достигнувъ до верьха желанія, и спросилъ у Папы не только уступленія на вѣки вѣковъ Португальской коронѣ всѣхъ земель, кои впредь подданные ея могутъ обрѣсти, отъ самаго сего славнаго мыса до Индіи, но и спасеніе душамъ тѣхъ, кои погибнутъ въ Семъ знаменитомъ предпріятіи.
   "Два Мавра, открывающіе сіе явленіе, несутъ золотой песокъ для выкупленія своего товарища, содержащагося въ плѣну у Португальцевъ. Въ первой разъ Африка при семъ случаѣ показала блескъ сего драгоцѣннаго металла взору Европейцовъ. По сей причинѣ дается ручью, при коемъ произходитъ дѣйствіе, имя Золотой рѣки; и жаръ къ обрѣтеніямъ возрастаетъ въ Португальцахъ при возвращеніи каждаго корабля съ какимъ либо плодомъ изъ его путешествія. Изо всѣхъ странъ Королевства стекаются удивляться даже и наиневажнѣйшимъ произрастеніямъ Африки, и Князь Генрихъ, къ коему приносятся всѣ привозимыя вещи, щедро награждаетъ начальниковъ предпріятія.
   ,3а симъ явленіемъ слѣдуетъ корабль, пристающій къ Аргуннскимъ Островамъ, и вступающій въ сраженіе, на которомъ семь Европейцовъ погибаютъ отъ рукъ Мавровъ. Сія была первая кровь, пролитая Португальцами въ оныхъ предпріятіяхъ. Страна такъ ровна и открыта, что природные жители часто теряли дорогу, и не имѣли какъ на морѣ, другихъ проводниковъ кромѣ звѣздъ, вѣтровъ и птицъ. Пищу ихъ составляли травы, ящерицы, саранча высушенная на солнцѣ, и зерна нѣкотораго рода, родящіяся на землѣ безъ всякаго за ними хожденія. Пили они молоко почти всѣхъ животныхъ, потому что вода была рѣдка, и по сей причинѣ, когда ходили на охоту, самокъ щадили. Живущіе близь морскихъ береговъ питались рыбною ловлею; и когда Португальцы привезли имъ хлѣбныхъ сѣменъ, они зернами ихъ поглощали. Домы ихъ были палатки, одежда кожи со звѣрей; единственное упражненіе ихъ состояло въ хожденіи за стадами; языкъ точно тотъ же употребляли, что на берегахъ Варваріи; Короля не имѣли, но раздѣлены были на общества, подчиненныя начальникамъ.
   "Сколь ни ревностны были Португальцы къ продолженію обрѣтеній, многихъ еще воздерживалъ страхъ. Незнакомыя моря, пустые берега, бѣдные и дикіе жители, не представляющіе добычи драгоцѣннѣе самихъ себя, но и объ оной должно было сражаться или, чтобъ сдѣлать ихъ невольниками, получать ее нечаяннымъ нападеніемъ; вотъ что за предметъ былъ у мореходцовъ. Столь посредственная прибыль не преодолѣвала, но напротивъ попускала усилиться страху и опасности. Непобѣдимая отвага Князя Генриха, соединясь съ желаніемъ найти проходъ въ Индію чрезъ Африканскія моря, преодолѣла однакожь всѣ препятствія.
   "Человѣкъ, къ которому обращаетъ онъ, рѣчь, есть Португалецъ называемой Тристанъ, которой, будучи понуждаемъ повелѣніями Государя, проходитъ триста верстъ за Зеленой Мысъ, бросаетъ якорь при устьѣ Ріо-Гранде или Большой рѣки, и пробираясь на шлюпкѣ вверьхъ оной, окружается безчисленною толпою Негровъ, пустившихъ на него тучу стрѣлъ. Большая часть людей его побита прежде, нежели могъ онъ возратиться къ кораблю; да и самъ онъ получаетъ смертельную рану. Алваръ Фернандецъ, вдали показывающійся, плыветъ двѣсти верстъ далѣе нещастнаго Тристана, но съ столь же малымъ успѣхомъ. Онъ бѣжитъ отъ толпы варваровъ, принудившихъ его оставить берегъ. Ревущее животное, которое видите вы въ цѣпяхъ, есть первой левъ, привезенной Португальцами въ Европу; пойманъ онъ во время путешествія Капитана Гомена, и въ Лиссабонѣ приводитъ въ удивленіе зрителей.
   "Примѣтьте сего мужа съ сѣдыми волосами, которой въ чужестранномъ одѣяніи представляется Князю Генриху; это одинъ Датской дворянинъ, называемой Беллаутъ, пріѣхавшій съ одобрительною грамотою отъ Датскаго Короля, и предлагающій услуги свои Португальскому. Онъ отправляется къ Зеленому Мысу. Между домовыми сокровищами Негры показуютъ ему слоновые зубы, кои производятъ въ Беллартѣ сильное желаніе увидѣть сего звѣря живаго. Одинъ черной берется его удольствовать; но заведши въ глухое мѣсто, измѣннически его убиваетъ.
   "Сей другой чужестранецъ есть Генуезецъ, называемый Ноли, присланной отъ своей Республики къ Португальскому Королю, которой поручаетъ ему власть надъ флотомъ, съ коимъ покоряетъ онъ острова Зеленаго Мыса. Онъ далъ имъ сіе имя по тому, что лежатъ они противъ него въ пяти стахъ верстахъ. Ноли возвратясь находитъ Лиссабонской дворъ въ печали о смерти Князя Генриха, безсмертнаго творца и виновника толикихъ обрѣтеній. Я старался сохранить даже черты образа и свойство нрава сего Государя. Онъ былъ строенъ, хотя имѣлъ ноги нѣсколько толстыя. Лицемъ бѣлъ, волосы густые и жесткіе, взглядъ, почтеніе и страхъ вселяющій въ непріобыкшихъ часто его видѣть Нравъ его основанъ былъ на разсудительной веселости; и въ самомъ крайнемъ гнѣвѣ, сохранялъ онъ всегда власть надъ собою. Въ одеждѣ былъ простъ, терпѣливъ въ трудныхъ дѣлахъ, непоколебимъ и отваженъ въ опасности, знающъ въ наукахъ, и безъ противорѣчія первой математикъ своего времени. Никогда не хотѣлъ жениться, и неизвѣстно, чтобъ когда нибудь наскучила ему холостая жизнь. Наконецъ мнѣніе о его достоинствѣ и благоразуміи было причиною, что во всю жизнь имѣлъ онъ много власти. Обрѣтенія его простирались до Сіерры-Ліоны, гдѣ начали производить Гвинейскую торговлю.
   Теперь другое явленіе представляется вашему взору. Король здѣшній, покрытой золотыми бляхами, разговариваетъ съ однимъ Португальскимъ Адмираломъ, называемымъ Азамуза; вы видите, что онъ беретъ у него руку въ знакъ мира. Послѣ первыхъ обрядовъ, Адмиралъ изъясняетъ причины своего путешествія, начиная вѣрою. Увѣряетъ Африканскаго Монарха, что главное намѣреніе Португальскаго короля, есть наставить его и съ народомъ въ Христіанскомъ законѣ, коего выхваляетъ пользу, и кончитъ изпрошеніемъ позволенія пстроитьдомъ для жилища своихъ людей, разумѣя крѣпость для удержанія варваровъ въ повиновеніи. Смотрите, съ какимъ прилежаніемъ его слушаютъ. Предложенія его о вѣрѣ принимаются съ удовольствіемъ; но построеніе дома совсѣмъ отказывается: невѣжество не препятствуетъ Неграмъ разумѣть свои выгоды. Азамбу за повторяетъ прозьбу; и наконецъ Король соглашается и отходитъ. Португальцы начинаютъ рвать одну гору для своего сданія. Негры, у коихъ она была предмѣтомъ богослуженія, почитаютъ поведеніе ихъ за поруганіе, и отгоняютъ работниковъ. Адмиралъ укрощаетъ самыхъ сердитыхъ подарками, работники возвращаются, и крѣпость состроивается. Нечувствительно оная увеличивается, и даются ей преимущества города, подъ именемъ Св. Георгія. Азамбуза поселяется въ немъ съ шестьюдесятью человѣками, и отсылаетъ флотъ въ Лиссабону, нагруженной золотомъ. При видѣ сихъ сокровищъ, Португальской Король начинаетъ опасаться, чтобъ Европейскіе Государи не захотѣли оныхъ съ нимъ дѣлить. Онъ выпрашиваетъ у Святаго Престола возобновленіе уступки, и беретъ наименованіе Гвинейскаго Государя.
   "До сего времени довольствовались водружать деревянные кресты въ земляхъ вновь открываемыхъ; Его Величество повелѣлъ класть тамъ большія каменья съ надписью своего имени, Капитана, и года обрѣтенія. Первой исполняетъ сіе приказаніе Діего Камъ на рѣкѣ Конго, инако Заирою называемой, и безъ трудности плыветъ вверьхъ по ней немалое разстояніе. На обоихъ берегахъ видитъ онъ множество Негровъ, кои толкуютъ знаками, что имѣютъ Короля, живущаго недалеко. Камъ отправляетъ къ нему Пословъ съ подарками, и дѣлаетъ чрезъ нихъ предложеніе о мирѣ и торговлѣ; оные благосклонно выслушиваются. Онъ самъ отправляется съ Миссіонерами въ Сан-Салвадоръ, гдѣ Король Конгойской имѣетъ пребываніе. Провождаютъ его многіе знатные Негры при звукѣ различныхъ инструментовъ. Вся дорога до столицы наполнена безчисленнымъ народомъ, и отвсюду приносятся съ изобиліемъ съѣстные припасы. Самъ Король посылаетъ Миссіонерамъ на встрѣчу многихъ дворянъ съ плодами, и дворъ принимаетъ ихъ за пять верстъ отъ города, и провожаетъ съ чрезвычайною пышностію. Наконецъ Португальцы находятъ толикую во всѣхъ готовность, толикое пріятство, толикую склонность къ вѣрѣ, ими проповѣдуемой, что сажалѣютъ сами о маломъ числѣ Евангельскихъ работниковъ для столь обильной жатвы. Африканской Государь отправляетъ четырехъ вельможъ въ Португалію, для принятія крещенія и для изпрошенія Миссіонеровъ, съ коими повелѣно имъ возвратиться. Они, прибывъ въ отечество, столь казались напоены святостію новой вѣры, что Король Конгойской принимаетъ твердое намѣреніе оную познать.
   "Посмотрите на него: сей государь сидитъ на престолѣ изъ слоновой кости, и даетъ аудіенцію Португальскому Генералу. Онъ съ головы до поясницы нагъ; остатокъ тѣла его покрытъ голубою камкою. Вы видите у него на лѣвой рукѣ мѣдное запястье, а на плечахъ конской хвостъ, которой есть знакъ Королевскаго достоинства. Голова покрывается шапкою, походящею на Архіерейскую, и сотканную изъ пальмовыхъ листьевъ. Я представилъ его въ семъ одѣяніи но тому, что точно такъ видѣли его въ первой разъ Европейцы. Знакъ, даемый рукою, указуетъ мѣсто подъ церковь, которая имѣетъ быть построена, какъ скоро просвѣтится онъ крещеніемъ.
   "Наступаетъ наконецъ сей день, и обрядъ совершается въ присутствіи ста тысячь подданныхъ, разставленныхъ рядами, какъ въ амфитеатрѣ, по скату горы. Государь преклонилъ колѣна на подушкѣ; монахъ Св. Франциска, начальникъ Миссіонеровъ держитъ въ рукѣ раковину съ водою, и обливаетъ ею Королю голову. Шесть монаховъ того же чина въ священнической одеждѣ, составляютъ кругъ около своего начальника и молятъ небо о обращеніи сего безчисленнаго стада, вскорѣ имѣющаго послѣдовать примѣру своего Государя. За ними стоятъ Португальцы, ту же молитву приносящіе, и надеждою питающіеся, что по соединеніи узами вѣры съ здѣшнимъ народомъ, ничто не потревожитъ уже ихъ торговли. Не должно однако сумнѣваться, чтобъ и духовная ревность не входила въ причины, побуждающія ихъ къ принесенію теплыхъ молитвъ.
   "По правую руку, но въ нѣкоторомъ отдаленіи отъ Его Величества, видите вы первыхъ его четырехъ женъ. Печальный и неспокойный ихъ видъ показуетъ страхъ, чтобъ, слѣдуя новому служенію, изключающему многоженство, Король не былъ принужденъ ихъ отослать, и чрезъ то лишить достоинства. Младшая изъ нихъ, которая и пригоже прочихъ, не столь кажется печальною, какъ ея подруги; вы можете въ ней примѣтить и нѣкоторую скрытную радость, оказывающуюся не смотря даже и на важность обряда; ибо она думаетъ, что ежели Государь принужденъ будетъ довольствоваться одною женою, выборъ не можетъ пасть ни на которую, кромѣ ея. Она спѣшитъ окреститься, и хочетъ названа быть Елеонорою, какъ Португальская Королева, ибо Король принялъ имя Дона Жуана, носимое Португальскимъ Монархомъ.
   "Симъ примѣрамъ слѣдуетъ великое множество вельможъ, и особливо наслѣдникъ короны, которой при крещеніи названъ Донъ Альфонсъ, именемъ Князя Брезильскаго. Въ первомъ жару ревности сокрушаетъ и сожигаетъ онъ всѣхъ идоловъ. Взошедъ на престолъ по смерти отца своего, повсюду вводитъ новую вѣру, и дабы основать ее на вѣки вѣковъ въ своихъ владѣніяхъ, посылаетъ сыновей своихъ и племянниковъ обучаться наукамъ въ Лиссабонъ. Въ слѣдующія времена двое изъ сихъ черныхъ Князей поставлены въ Епископы.
   "Альфонсъ полагаетъ основаніе Соборной Саи Салвадорской церкви, и несетъ на плечахъ своихъ вмѣстѣ съ Королевою, первыя корзины песку и камня, имѣющія служить на ея построеніе. Всѣ придворные господа и госпожи чинятъ то же, и со благоговѣніемъ занимаютъ руки работою. Народъ не меньше ихъ оказываетъ ревности, и вскорѣ сданіе приближается къ концу. Всѣ начальники провинцій получаютъ повелѣніе строить церкви въ городахъ своего пребыванія, и повсюду воздвигаютъ знакъ искупленія. Не довольствуясь созиданіемъ Господу храмовъ по всему Королевству, онъ повелѣваетъ подданнымъ отдать, опредѣленнымъ отъ него чиновникамъ, всѣхъ идоловъ, а симъ прислать ихъ ко двору. Повсюду собираютъ деревья, произрастенія, каменья, малеванныя и высѣченныя изображенія птицъ, гадовъ, животныхъ всякаго рода, коихъ богочтилъ суевѣрный народъ отъ многихъ вѣковъ. Оные памятники идолослуженія предаются пламени; а дабы отнять и память ихъ въ народѣ, любящемъ быть заняту, раздаютъ имъ кресты и образа.
   "Сей Государь, коего царствованіе было кратко, не имѣлъ времени привести къ концу начатыхъ имъ заведеній. Вступилъ на его мѣсто сынъ его Донъ Педръ, при которомъ святая вѣра получила новые успѣхи. Островъ Св. Ѳомы, до того впустѣ лежавшій, населяется Португальцами, и Лиссабонской дворъ опредѣляетъ туда Епископа, для духовнаго правленія городомъ и Конгойскою церковію. Архипастырь пріѣзжаетъ въ Сан-Салвадоръ, для осмотрѣнія новой Епархіи, и принимается съ народнымъ восклицаніемъ и всеобщею радостію. Путь его покрывается рогожками; Король со всѣмъ дворомъ выходитъ къ нему на встрѣчу, провожаетъ его въ Соборъ, гдѣ уже было пріуготовлено все къ отправленію Божіей службы, и ко умноженію наружнаго великолѣпія вѣры.
   "Донъ Педръ оставилъ свѣтъ въ цвѣтѣ младости и безъ наслѣдниковъ. Скипетръ переходилъ чрезъ разныя руки Князей его крови. Донъ Діегъ отличался пышностію въ одеждѣ и въ убранствѣ дворца своего. Хорошее никогда не казалось ему дорого, и онъ имѣлъ обыкновеніе говорить, что рѣдкія вещи сдѣланы для однихъ только Королей. Никогда не надѣвалъ онъ дважды одной одежды, и отдавалъ ее чиновникамъ, отправляющимъ въ тотъ день при немъ службу. Сія склонность къ роскоши разселилась по всему Королевству, гдѣ обои, парчи, и лучшіе штофы нашихъ фабрикъ начали быть нерѣдки.
   "Смерть сего Государя есть эпоха паденія Христіянсксй вѣры въ здѣшнемъ Королевствѣ. Донъ Алваръ, одинъ изъ его преемниковъ отрицается ея; а его примѣръ поколебалъ твердость и большей части народа. Сей Государь желалъ учиниться данникомъ Португальскаго Короля, которой не принялъ предложенія, и удовольствовался быть покровителемъ Конгойскаго Королевства, какъ и понынѣ его наслѣдники то продолжаютъ. Донъ Алваръ, не смотря на отступленіе, погребенъ въ церкви С. Спасителя, гдѣ кладутся всѣ здѣшніе Государи.
   "Послѣ столь великихъ и скорыхъ успѣховъ, Христіянская вѣра чрезъ нѣсколько лѣтъ почти совсѣмъ угасла. Держится оная еще въ нѣкоторыхъ провинціяхъ стараніемъ Миссіонеровъ, привязанностію народа къ сему закону, почтеніемъ его къ ея служителямъ. Какъ нѣтъ столько священниковъ, чтобы каждой церкви дать особливаго пастыря, то не имѣющія оныхъ оставляются подъ руководствомъ ученаго Негра, которой въ извѣстные часы собираетъ православныхъ, и заставляетъ ихъ читать молитвы.
   "Вы примѣтили, что всѣ особы, коихъ я вамъ показывалъ, одѣты по древнему здѣшнему обычаю; но съ прибытія Португальцовъ, Король и придворные носятъ Европейское платье; имѣютъ епанчи Гишпанскія, шляпы бобровыя, камзолы шелковые, туфли бархатные или сафьяные, сапожки и долгія шпаги. Женщины также ''подражаютъ Лиссабонскимъ уборамъ, и дѣлаютъ мантиліи и долгія юбки изъ наилучшихъ нашихъ штофовъ. Встарину мужское одѣяніе состояло въ ткани изъ пальмовой коры, покрывающей только поясницу и лядвеи. Знатные носили сверьхъ оной другой передникъ изъ тигровой, цибетовой, {Цибетъ, или цивета есть звѣрокъ, подобной кошкѣ, водящійся въ Африкѣ, въ Америкѣ и въ Индіи. Между заднихъ ногъ имѣетъ онъ мѣшечекъ съ благовоннымъ масломъ, которое Арабы именуютъ Зебедѣ, отъ чего и самому звѣрку дано имя. Многіе называютъ его въ переводѣ на Руской языкъ благовонною кошкою и большою выхухолью.} или куньей шкуры. Къ сей легкой одеждѣ присовокупляли они капишонъ особаго рода, покрывающій голову и крайности плечъ, и холстинную рубашку, собранную на подобіе сѣтки. Большая часть ходили босы, или носили деревянные туфли.
   "Монархъ не казался народу безъ великолѣпнаго платья изъ золотой или серебряной парчи, и бархатной епанчи. Носилъ бѣлую шапку, равно какъ и вельможи, коихъ отличалъ. Сіе было знакомъ столь вѣрнымъ его милости, что при малѣйшемъ неудовольствіи лишалъ онаго тѣхъ, кои имѣли нещастіе его прогнѣвить. Бѣлая шапка была сверьхъ того знакомъ дворянства и рыцарства въ Королевствѣ, какъ въ Европѣ красныя и голубыя ленты.
   "Знатныя женщины окутывались отъ поясницы до низу тремя передниками, изъ коихъ самой нижній доходилъ до пятъ. На тѣлѣ носили родъ корсета, открытаго спереди, а на плечахъ епанечку изъ пальмовой коры; голова покрывалась небольшою шапочкою. Не было инаго различія въ одеждѣ простыхъ женщинъ, кромѣ ткани, которая у черни была весьма грубая. Невольницы и послѣдней степени бабы, были наги до половины тѣла. Бѣдные сохранили старинное одѣяніе, то есть, передникъ изъ пальмовыхъ листьевъ отъ поясницы до колѣнъ, а остальная часть тѣла нага; у простыхъ женщинъ оной передникъ больше, и виситъ до самыхъ ногъ.
   "Жители Королевства Конго весьма привязаны къ обычаямъ своихъ предковъ. Что касается до пищи, зерна и коренья составляютъ главное ихъ пропитаніе. Хотя и есть у нихъ разное мясо, но говядина и живность рѣдка. Цыпленокъ стоитъ пистоли (около пяти рублей) въ Сан-Салвадорѣ; но народъ легко привыкаетъ къ самой простой пищѣ. Дорожной довольствуется водою и кореньями,.
   Остроумная выдумка, о которой я вамъ теперь доносилъ, Государыня моя, не пахнетъ варварствомъ, приписываемымъ Королевству Конгойскому, и еще меньше соотвѣтствуетъ понятію, каковое вообще имѣютъ во Франціи о разумѣ, вкусѣ и способностяхъ Капуциновъ. Тѣ, у которыхъ я живу, раздѣлили по себѣ шесть провинцій сего Королевства, въ коихъ отправляютъ должности, возложенныя ихъ чиномъ. Всякой годъ ѣздятъ они туда по нѣскольку раз; и признаюсь, что я иногда съ охотою слушалъ приключенія ихъ, и повѣсти о колдунахъ и чудовищахъ, отъ коихъ они обязаны убѣгать, или съ коими принуждены сражаться. Я оставляю сіи подробности для слѣдующихъ писемъ. Ежели подобныя мѣлкости мало васъ веселить будутъ, то найдете въ оныхъ такожь и важныя описанія о положеніи, обычаяхъ, нравахъ, природѣ и произрастеніяхъ здѣшнихъ.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CLVII.

Продолженіе Королевства Конго.

   Отецъ Феликсъ Лиссабонскій, яко главный начальникъ Миссіи, взялъ для себя провинцію Пемба, въ которой лежитъ столица. Провинція Бамба находится подъ смотрѣніемъ отца Амвросія Пармскаго. Прочія четыре, то есть: Сонго, Батта, Нанго и Сунди достались отцамъ Фелиціану Миланскому, Мелхіору Коимбрскому, Бонавентурѣ Люкскому и Евгенію Авеирскому.
   "Мы поѣхали изъ Италіи, говорилъ отецъ Амвросій, въ числѣ десяти монаховъ, будучи посланы отъ собранія Римскаго, старающагося о разпространеніи вѣры для обращенія здѣшнихъ бѣдныхъ Африканцовъ. Грамоты наши содержали отличныя преимущества, дѣлающія честь нашему отправленію. Дана намъ власть исправлять и прощать православныхъ во всѣхъ безпорядкахъ, кромѣ многоженства и умышленнаго смертоубивства; позволять жениться въ третьемъ и даже во второмъ колѣнѣ; попущать новообращеннымъ оставлять себѣ жену изъ прежнихъ, отдавая и выборъ оныхъ на ихъ волю; разрѣшать отъ грѣховъ во всѣхъ случаяхъ, предоставленныхъ Св. Престолу, святить церковную утварь, предѣлы, сосуды, и пѣть по двѣ обѣдни на день въ настояніи нужды; дозволять ѣсть мясо въ запрещенные дни; обѣщать послабленія или разрѣшенія отъ грѣховъ для избавленія душъ изъ чистилища; носить въ случаѣ мирское платье, и читать запрещенныя книги кромѣ Беля и Махіавеля.
   "Мы выгрузились въ Ловидскомъ портѣ, и разлучились, обѣщавшись сойтися разными дорогами въ Королевствѣ Конго. Дали намъ Негровъ въ провожатые и коекъ, кои однѣ только и служатъ въ здѣшнихъ земляхъ для выгоды путешествующихъ; ибо лошадей не водятъ по недостатку корма. Когда хочешь поспѣшишь, ставятся перемѣны невольниковъ; а они идутъ не тише лошадей, увѣряли насъ, что въ нашемъ платьѣ не долго мы можемъ идти пѣшкомъ; и не смотря на нехотѣніе, мы были принуждены дать себя нести на людяхъ.
   "Въ сихъ дикихъ странахъ нѣтъ большихъ дорогъ, а только узкія тропинки, по коимъ два человѣка едва рядомъ пройти могутъ, да и тѣ не всегда безопасны; ибо большая часть дворянъ, изгнанныхъ отъ двора, собираются воровать по дорогамъ, и живутъ грабежемъ, пока опять не придутъ въ милость. Нѣсколько черныхъ, несущихъ наши тяжести, составляли переднюю стражу; за ними слѣдовали мы, а за нами достальные Негры, коихъ должность была смѣнять носильщиковъ, когда устанутъ. Представить себѣ не льзя, сколь легко проходятъ сіи люди въ самыхъ трудныхъ мѣстахъ. Они вооружены луками и стрѣлами, а носятъ обыкновенно до ближней деревни, гдѣ другіе должны занять ихъ мѣста.
   "Въ каждомъ селеніи начальникъ тотчасъ приходилъ насъ посѣщать, и отводилъ намъ лучшіе домы Какъ камня здѣсь мало, то домы строятся изъ глины, а покрываются соломою; часто не имѣютъ оконъ, ни другаго отверстія кромѣ двери, у хозяина нашего былъ на поясу лоскутъ ткани величиною съ платокъ и епанча изъ синяго сукна по самыя пяты. Народъ покрывался листьями съ деревьевъ, или шкурами обезьянъ, кои служатъ одѣяніемъ у сихъ варваровъ. Живущіе на чистомъ полѣ, и неимѣющіе инаго пристанища кромѣ деревьевъ, ходятъ совсѣмъ нагіе, не смотря ни на полъ, ни на возрастъ. Въ Европѣ думаютъ, что въ семъ состояніи наготы, молодыя дѣвки должны тревожиться, увидя незнакомаго мущину. Ничего не бывало; пожалуй подойди къ нимъ, щупай, щекоти, онѣ никогда отъ того не разтаятъ. Но хотя кажутся и нестыдливы, однако ничего въ поступкахъ ихъ не примѣтишь непристойнаго и нескромнаго. На которую сторону ни обращалъ я глаза, продолжалъ отецъ Амвросій, въ сихъ пріятныхъ мѣстахъ, не видалъ нигдѣ ничего, кромѣ совершеннаго образа непорочной природы. Прелестное уединеніе, ограниченное видомъ какого прекраснаго лѣсочка; сельское положеніе хижинъ посреди деревьевъ; праздность и нѣга Негровъ, лежащихъ подъ тѣнію оныхъ деревъ; простота ихъ нравовъ, и особливо сія невинная и скромная нагота; все мнѣ приводило на память блаженные дни нашихъ первыхъ праотцовъ въ земномъ раѣ.
   "Первая деревня, гдѣ мы остановились ночевать, состояла изо ста небольшихъ хижинъ, раздѣленныхъ между собою столь же безпорядочно, сколь красиво. Можно-сказать, что днемъ въ нихъ и не живутъ; мущины, собравшись, разговариваютъ, играютъ на инструментахъ, и веселятся на чистомъ воздухѣ до самой ночи. Женщины идутъ поутру работать землю, неся робенка на спинѣ, другаго при груди, а третьяго ведя за руку; прочіе же бѣгутъ за матерьми, ибо онѣ весьма здѣсь плодущи. Ежели дѣти уже велики, оставляютъ ихъ на свое собственное попеченіе, и родители не больше объ нихъ стараются, какъ бы никогда ихъ не знали. Сіи женщины возвращаются около полудня для приготовленія обѣда. Мужъ вообще сидитъ одинъ за столомъ, мать и дѣти стоятъ кругомъ около его, и ѣдятъ остатки, когда уже онъ сытъ.
   "Начальникъ сего селенія былъ человѣкъ лѣтъ въ шестьдесятъ, имѣлъ бѣлую бороду и сѣдые волосы. Во время прибытія нашего сидѣлъ онъ на пескѣ, подъ деревомъ передъ своею хижиною, куря и разговаривая съ сосѣдями. Какъ скоро увидѣлъ меня съ товарищемъ, всталъ, подалъ намъ три раза руку, и подносилъ ее то къ шеѣ своей, то къ груди, спрашивая всякой разъ о нашемъ здоровьѣ. Симъ образомъ Африканцы привѣтствуются. По томъ велѣлъ послать рогожку, на которой просилъ насъ сѣсть, и самъ сѣлъ на углу, такъ что не могли мы его уговорить подвинуться на средину. Черные почитаютъ себя обязанными чинить сей знакъ почтенія бѣлымъ, а особливо Капуцинамъ, которыхъ ставятъ господами передъ собою.
   "Когда кто изъ насъ приходитъ въ деревню, гдѣ нѣтъ священника, начальникъ повѣщаетъ жителямъ и приказываетъ объяснишь намъ свои духовныя нужды; а ежели пренебрежетъ учинить сіе, мы лишаемъ его должности. Вотъ другія учрежденія заведенныя нами, и о исполненіи которыхъ они должны пещись. Начальникъ каждаго уѣзда не можетъ имѣть больше одной жены подъ лишеніемъ должности. Беременныя женщины носятъ медаль или ладонку, и въ сіе время не могутъ употреблять никакихъ другихъ предохранительныхъ способовъ подъ наказаніемъ плетью. Отцы и матери приносятъ дѣтей въ церковь вскорѣ послѣ рожденія, и обязываются за нихъ исправлять какое либо духовное правило, какъ-то читать молитвы, поститься въ пятницу и пр.
   "Послѣ первыхъ привѣтствій, старикъ нашъ послалъ повѣстить Неграмъ, чтобы приводили дѣтей крестить; но мало нашлось некрещеныхъ, ибо сія Миссія была рачительно управляема: тѣ же, кои имѣли еще въ насъ нужду, представлены намъ были отцами. Сіи держали въ рукѣ цыпленка, соль, или раковины, служащіе здѣсь вмѣсто денегъ, и дарили насъ, хотя мы того и не требовали. Мы старались быть полезными сему народу, чиня имъ услуги безъ возмездія, или подая имъ безденежно нужныя духовныя помощи.
   "Нѣкоторые изъ помянутыхъ робятъ, невидавшіе еще Европейцевъ, изпужались насъ, а особливо нашего платья, и побѣжали всѣ, ища скрыться между ногъ у матерей: однакожь привыкли скоро, и мы окружены были стадомъ маленькихъ мальчиковъ и дѣвочекъ, привлеченныхъ любопытствомъ. Одни щупали наше платье, другіе хватали снурокъ, и особливо бороду нашу, не могши понять, по чему она такъ длинна. Вольность, данная имъ отъ насъ разсматривать ее, привела ихъ въ удивленіе, когда увидѣли они, что борода подлинно приросла къ подбородку. Иные наконецъ брали руками нахлучку, думая, что она наполнена табакомъ, по причинѣ сходства съ кожанымъ мѣшкомъ, которой Негры носятъ съ табакомъ на брюхѣ.
   "Я объявилъ начальнику, что намѣренъ завтра служить обѣдню. Тотчасъ велѣлъ онъ нѣсколькимъ Неграмъ наносить бревенъ, и вѣтвей, изъ коихъ немедленно построили небольшую церковь и сдѣлали престолъ на одномъ холмѣ, дабы весь народъ могъ меня видѣть служащаго. Пока упражнялись мы еще въ сей работѣ, пришли намъ сказать, что готовъ ужинъ. Старикъ, дѣти его и нѣсколько пріятелей сѣли подогнувъ ноги, около большой чаши съ тѣстомъ изъ меду и муки. Онъ насъ посадилъ подлѣ себя и началъ ѣсть, беря горстью тѣсто, и сминая его пальцами; ибо сіи люди не знаютъ ни ложекъ, ни вилокъ. Онъ приглашалъ насъ слѣдовать своему примѣру, и мнѣ кушанье его показалось довольно невкусно; но имъ сіе не помѣшало тотчасъ выпорожнить чаши. По окончаніи ужина, одна молодая нагая невольница подносила всѣмъ чашу съ водою, изъ которой всякой пилъ и вымывалъ руку, отправлявшую должность ложки; къ чему всегда употребляется правая, а лѣвою исправляютъ нужды, въ кои чистота никогда не входитъ.
   "Негры здѣшніе часто симъ образомъ угощаютъ другъ друга. Гости собираются на полѣ, и садятся на цыпкахъ въ круговеньку подъ деревомъ. Посреди круга ставятъ большое блюдо, въ коемъ положены разныя кушанья. Старшій между ими дѣлитъ, и всякому даетъ часть, по томъ подноситъ ко рту каждаго штофъ пальмоваго вина. Ежели придетъ кто посторонній, садится безо всего въ кругу, и получаетъ наровнѣ съ прочими свою часть.
   "Послѣ ужина спали мы весьма покойно: наутріе рано собрались всѣ къ церкви, и народа было очень много. Послѣ обѣдни раздѣлили мы молельщиковъ на двѣ части, и толковали имъ начала вѣры съ помощію переводчиковъ. По томъ Негры стали играть на инструментахъ, плясать и пѣть съ такимъ крикомъ, что можно было ихъ слышать за пять верстъ. Сколь скоро хотѣли мы идти, начальникъ сдѣлалъ знакъ, всѣ замолчали, и мы отправились, благослови сей простодушной народъ. Пляска тотчасъ опять началась съ равнымъ прежнему шумомъ.
   "Во второй деревнѣ не случилось ничего съ нами чрезвычайнаго; и мы должность отправили спокойно: но пришли въ третью окруженную терновою огородою, гдѣ увидѣли, что входъ заваленъ хворостомъ, которой разметали, чтобъ насъ впустить. Начальникъ хотѣлъ отвести намъ свою хижину; но какъ жаръ былъ чрезмѣрной, то мы предпочли лечь на открытомъ воздухѣ въ койкахъ, повѣся ихъ на жердяхъ. Около полуночи прибѣжали къ изгородѣ тигры, ревя такъ, что земля дрожала. Сей шумъ разбудилъ меня; я приподнялъ голову, чтобъ посмотрѣть на нихъ при лунномъ сіяніи; но загорода была такъ высока и густа, что я ихъ не видалъ, хотя и могъ судить, что они недалеко. Итакъ сжался въ койкѣ и не смѣлъ поворотиться, ожидая дня въ такомъ страхѣ, что не могу вамъ того пересказать. Сколь скоро стало разсвѣтать, пошелъ я къ товарищу, которой, пользуясь холодомъ, спалъ глубокимъ сномъ. Я его поздравилъ, и сказалъ, что ежелибъ звѣри его съѣли, тобъ онъ перешелъ съ земли на небо, не зная какою дорогою.
   "Увѣряютъ, что сіи животныя крайне злы на Негровъ, а бѣлыхъ почитаютъ. Сказывали мнѣ, что однажды напавъ на Португальца и на Африканца, сего послѣдняго разорвали, а первому никакого вреда не сдѣлали. Они также свирѣпы и также рычатъ, какъ львы. Подарили мнѣ одного молоденькаго тигренка, я его вскормилъ козьимъ молокомъ, и онъ бѣгалъ за мною, какъ собака, но не давался никому кромѣ меня до себя дотрогиваться; и когда былъ сердитъ, то глаза имѣлъ страшные. Боясь, чтобъ не надѣлалъ бѣды, принялъ я намѣреніе убить его изъ ружья. Шерсть съ губъ или усы тигра, почитаются здѣсь за смертельной ядъ; народъ вѣритъ, что ежели положишь ихъ въ кушанье, приводятъ они въ бѣшенство, кончащееся смертію. По сей причинѣ Король Конгойской строго наказываетъ, кто принесетъ къ нему кожу тигра безъ усовъ.
   "Окрестя въ сей деревнѣ многихъ дѣтей, отправились мы въ путь въ нашихъ койкахъ. Около полудня проводники совѣтовали намъ остановиться для отдохновенія на берегу одной рѣки, въ которой вода была превосходная. Мы сѣли подъ деревомъ, и велѣли приготовить поѣсть. Часть людей нашихъ пошла рубить дрова; другіе начали собирать нѣкоторой родъ чернаго хлѣба, которой здѣсь самъ собою ростетъ. Огонь достали помощію двухъ кусковъ дерева, какъ то здѣсь дѣлается, и сваря помянутой хлѣбъ съ земляными яблоками, составили довольно изрядное кушанье. Едва кончили мы обѣдать, какъ увидѣли слона, которой ничѣмъ не меньше былъ фуры, навьюченной сѣномъ. Негры наши бросились за своимъ оружіемъ съ великимъ крикомъ, и пустили въ него премножество стрѣлъ. Но одинъ изъ нихъ поумнѣе другихъ, побѣжалъ къ хижинѣ недалеко стоявшей и зажегъ ее. Пламя вскорѣ поднявшееся испужало и принудило бѣжать сего превеликаго звѣря. Народъ здѣшній никогда на пытался пріучивать слоновъ, и не употребляетъ его въ войнахъ. Негры и не знали цѣны зубовъ его до прибытія Португальцевъ, а собирали ихъ у себя въ домахъ только изъ любопытства, не надѣясь отъ нихъ какой либо пользы. Отъ чего произошло, что каждой черной спѣшилъ продать наношенные въ хижину; по чему Европейскіе корабли вывозили ихъ такъ много въ первыя времена, но въ землѣ ихъ скоро не стало, и жители сами нынѣ обязаны у сосѣдей доставать для составленія Португальскихъ грузовъ.
   "Зажженной нами огонь добрался до травы и выжегъ оной въ минуту верстъ на пять. Пожаръ навелъ страхъ на всѣхъ звѣрей въ окружности, и очистилъ намъ дорогу до ближней деревни. Лишь только отправились мы изъ нея, то увидѣли преужаснаго змія, который показался мнѣ длиною футовъ въ двадцать пять. Мы примѣтили, что ползя столько качалъ онъ травы, какъ бы шли десять человѣкъ. Негры сильно вскричали по своему обычаю, и взнесли насъ на пригорокъ, дабы дать ему время пройти, или воротиться. Мы простояли больше часа, дабы увѣриться, что опасность миновалась. Единое спасеніе для дорожныхъ, не имѣющихъ оружія, бѣжать или зажечь траву. Видъ сего чудовища столь же меня удивилъ, какъ и испужалъ. Проводники говорили, что сей ничего чрезвычайнаго не имѣетъ, и что часто попадаются змѣи толщиною въ корабельную мачту.
   "Способъ, какимъ сіе пресмыкающееся ловитъ добычу не меньше величины его, удивителенъ. Хвостъ его избивается два и три раза, дѣлая превеликіе круги. Голова съ остальною частію тѣла поднимается вверьхъ. Въ семъ положеніи, и какъ бы былъ неподвиженъ, смотритъ онъ около себя, и какъ скоро увидім"ь, что добыча въ надлежащемъ разстояніи, бросается на нее съ помощію хвоста, служащаго ему вмѣсто пружины. Ежели звѣрь такъ великъ, что онъ проглотить его не можетъ, то зубами искусавъ, душитъ и ломаетъ кости, или обвертя хвостомъ, или придавя его одною тяжестію своего тѣла. Покрываетъ его по томъ пѣнистою слюною, которая способствуетъ проглотить не жевавши. Сіе чудовище, сколь ни страшно, не столь однакоже опасно, какъ выдумаете. По причинѣ величины скоро его увидишь; а сіе и спасаетъ животныхъ, кои его слабѣе. Тѣло его, свернувшееся въ круги издалека видно, и знакомъ служитъ, чтобъ дорожные и звѣри сворачивали съ дороги. Не слышно, чтобы нападалъ онъ на людей, покрайней мѣрѣ примѣры погибшихъ отъ него рѣдки. Впрочемъ ловля большихъ животныхъ, какъ то быковъ, оленей, лошадей и другихъ четвероногихъ, находящихъ спасеніе въ ногахъ., мало его льститъ, по тому что много причиняетъ труда, или можетъ быть мясо ихъ не по его вкусу. Онъ охотнѣе ѣстъ другихъ змѣевъ меньше себя, ящерицъ, жабъ, и особливо саранчу, которая кажется нарочно тучами родится въ здѣшнемъ краю, чтобъ удовольствовать ненасытимую его утробу. Симъ образомъ очищаетъ онъ землю отъ великаго множества насѣкомыхъ и гадовъ, кои выгнали бы отсюда жителей.
   "Прибывъ на берегъ одной рѣки, увидѣли мы не малое число шалашей, окруженныхъ тыномъ терновымъ, вновь сдѣланнымъ; по томъ услышали звукъ трубъ, дудочекъ и барабановъ, и въ двухъ стахъ шагахъ появились четыре Мулатра съ ружьями, и множество Негровъ, играющихъ на инструментахъ. Сказали намъ, что сіе былъ одинъ вельможа, идущій съ своими людьми, для ночлега котораго, всякой вечеръ строили новую деревню. Свита его составлена была изъ тысячи восьми сотъ человѣкъ, не считая женъ и дѣтей. С"е дало намъ высокія мысли о великолѣпіи знатныхъ Негровъ, когда они путешествуютъ.
   "Шли мы не останавливаясь до самой Бомбы, столицы провинціи сего имяни, лежащі и на двухъ небольшихъ рѣкахъ, чрезъ нее протекающихъ. Захвачено подъ нее великое пространство земли, но заднія безпорядочны и между собою рѣдки, и число жителей, не смотря на то, не мало. Земля горі ста, и есть въ ней серебряные рудники, тянущіеся до самаго Ангольскаго Королевства. Торгъ Неграми такъ обширенъ, что Португальцы ежегодно вывозятъ оныхъ больше пяти тысячъ въ свои селенія. Въ сей провинціи много также лѣсовъ; попадаются слоны чрезвычайной величины, дикія лошади, львы, тигры и другіе роды звѣрей. Народъ храбръ, силенъ, проворенъ въ воинскихъ упражненіяхъ, и держитъ въ страхѣ сосѣдей. Большая часть исповѣдуетъ Христіанскую Вѣру подъ смотрѣніемъ Капуциновъ, нѣсколькихъ Іезуитовъ, и многихъ священниковъ Негровъ и Мулатровъ. Сія земля носитъ наименованіе Герцогства, и есть самая богатая и изобильнѣйшія провинція въ Государствѣ. Она составлена изъ разныхъ владѣній, и Князь, ею управляющій, есть наисильнѣйшій данникъ Короля Конгойскаго. Титулы Герцоговъ, Маркизовъ и Графовъ введены Европейцами, и даются здѣсь Губернаторамъ провинцій, нѣкоторымъ главнымъ короннымъ урядникамъ; прочіе дворяне прибавляютъ, какъ Гишпанцы и Портуіальцы, слово Донъ къ именамъ, при крещеніи даннымъ.
   "Сверьхъ шести Генералъ-Губернаторовъ, есть частные, коимъ поручено собирать подати и управлять Королевскими маетностями. Они оставляютъ на себя часть сборовъ, вмѣсто жалованья. Дворъ посылаетъ также во всякой уѣздъ судью для рѣшеніи только гражданскихъ дѣлъ; ибо уголовныя судитъ самъ Король. Какъ нѣтъ писаннаго закона, обычай и опытность суть правило для всѣхъ рѣшеній они предписываютъ неволю, заключеніе въ тюрьму или штрафъ, и рѣдко осуждаютъ на смерть. Сей народъ не знаешь ни пытокъ нашихъ, часто несправедливыхъ и всегда безчеловѣчныхъ, ни примѣровъ, утвержденныхъ холодною лютостію, ни тѣхъ варварскихъ мученій, безполезно повторяемыхъ въ преступленіяхъ, или мнимыхъ, или худо доказанныхъ. Часто Государь довольствуется изгнаніемъ винныхъ, на какой пустой островъ; ежели проживутъ они тамъ такъ долго, что забыты ихъ погрѣшности, то получаютъ прощеніе, и безъ затрудненія допускаются опять въ государственную службу, какъ люди, коихъ нещастіе учинило умнѣе и способнѣе къ труду.
   "Португалецъ, желающій тягаться съ свободнымъ Негромъ, долженъ позвать его передъ судъ природныхъ ему властелиновъ; а ежели черный имѣетъ дѣло съ Европейцемъ, то долженъ идти къ Португальскому Консулу, развѣ Король изъ особливой милости дастъ ему особаго судью. Во всѣхъ тяжебныхъ дѣлахъ письма не употребляется: все рѣшится по словамъ свидѣтелей. Судья, сидя подъ деревомъ на коврѣ, съ палочкою въ рукѣ, производитъ дѣло; истецъ сказываетъ свои причины на колѣняхъ; а сутяжай въ такомъ же положеніи оныя опровергаетъ. По томъ призываются свидѣтели; и естьли тотчасъ не явятся, дѣло откладывается до другаго дни. Когда же придутъ, судья слушаетъ, уважаетъ доводы, и въ слѣдствіе того объявляетъ свое рѣшеніе. Выигравшій дѣло падаетъ къ его ногамъ, и оказываетъ благодарность небольшимъ подаркомъ. Друзья ведутъ его домой съ торжествомъ, и онъ обязанъ дать имъ праздникъ, продолжающійся иногда нѣсколько дней. Никогда не случается, какъ у насъ, чтобъ проигравшій дѣло ропталъ на судью.
   "Иногда прибѣгаютъ въ уголовныхъ дѣлахъ (и сіе особливо чинится между Неграми идолопоклонниками) къ разнымъ суевѣрнымъ испытаніямъ, кои будучи производимы жрецами, подаютъ причину къ великимъ обманамъ. Испытаніе разваленнымъ желѣзомъ и кипящею водою, столь долго бывшее въ употребленіи у нашихъ непросвѣщенныхъ предковъ для разознанія преступника съ невиннымъ, также введены въ обычаи въ нѣкоторой части сего Королевства; да я и не одно сіе сходство нахожу между нашими прародителя, ни и Kot.тайскими жителями.
   "Сколь скоро пріѣхали мы къ Бамбу, то Герцогиня прислала насъ поздравить съ прибытіемъ и сказать, что желаетъ съ нами видѣться. Изнемогши отъ усталости и жара, извинились мы, что въ тотъ день не въ состояніи были имѣть сей чести Подъ вечеръ принесли къ намъ отъ нея штофъ пальмоваго вина; но мы, не находя его довольно вкуснымъ, отдали нашимъ невольникамъ. На другой день пошли засвидѣтельствовать почтеніе наше ея Превосходительству, и свѣдавъ, что Король находится въ нѣсколькихъ дняхъ ѣзды отъ сего города, вознамѣрились воспользоваться симъ случаемъ ему поклониться. Мы застали его прогуливающагося; передъ нимъ шли двадцать четыре молодыхъ Негра, всѣ сыновья Герцоговъ или Маркизовъ, а окружали его со сто знатныхъ господъ. Нѣсколько чиновниковъ несли подсолнечникъ, креслы, койку, свѣтящіяся отъ злата и шелку. Мы ему низко поклонились, и онъ казался быть доволенъ ревностію, приведшею насъ въ его Королевство. Сей Государь имѣетъ неограниченную власть надъ жизнію и имѣніемъ своихъ подданныхъ. Собственность земель принадлежитъ ему одному; онъ разпоряжаетъ ими по своему благоизволенію, равно какъ всѣми чинами и должностями въ своемъ Государствѣ. Дѣти его подчинены сему же самому закону и при малѣйшемъ неудовольствіи онъ ихъ унижаетъ, отсылая ихъ въ степень простыхъ людей Не всегда старшій сынъ бываетъ наслѣдникомъ: вельможи могутъ избрать изъ Королевской фамиліи, кто имъ кажется къ правленію способнѣйшимъ, не смотря на то, сынъ ли онъ, братъ или племянникъ.
   "Обрядъ коронаціи невсегда былъ одинаковъ: вотъ тотъ, каковъ наблюдался по введеніи Христіанской вѣры: Португальцы и дворянство, пребывающее въ Сан-Салвадорѣ, собирались на большой площади, нарочно назначенной къ сему употребленію. Посреди стояли креслы съ подушкою, на которую клали корону, нѣсколько золотыхъ запястій, и въ бархатномъ мѣшкѣ Панскую грамоту, позволяющую избраніе. Когда всѣ сошлись, одинъ дворянинъ выходилъ предъ собраніе, и произносилъ громкимъ голосомъ слѣдующее: "Ты, который долженъ быть Королемъ, не будь ни воръ, ни скупъ, ни мстителенъ; учинись другомъ бѣдныхъ, подавай милостыню для изкупленія плѣнныхъ; помогай нещастнымъ; старайся сохранить спокойствіе въ твоемъ Государствѣ; и живи въ добромъ согласіи съ братомъ твоимъ, Королемъ Португальскимъ." За сею рѣчью слѣдовала музыка, и ходили за Княземъ, коего избрали достойнымъ сѣсть на престолѣ. Сажали его на кресла, и надѣвъ на него запястья и мантію, возлагали на главу его корону. Одинъ священникъ подносилъ къ нему Евангеліе, и новый Король клялся наблюдать всѣ члены вышепомянутой рѣчи. Тогда всякой бросалъ на него земли или пѣску, какъ бы для предъизвѣщенія, что верховное достоинство не помѣшаетъ ему превратиться въ свое время въ прахъ. Послѣ чего шелъ онъ во дворецъ со всѣмъ дворянствомъ, и принималъ чрезъ цѣлые восемь дней поздравленія отъ всѣхъ чиновъ Государства. Въ девятый являлся на народной площади, и возобновлялъ обязательства, въ коихъ клялся въ день коронаціи, и ему отвѣтствовали увѣреніемъ въ послушаніи и вѣрности.
   "Между разными титулами, кои беретъ Король Конгойской, именуется онъ также: Король Королевстивъ Матамы, Лоанго, Квизамы, Анголы, великой и чудесной рѣки Заиры, Ангои, Каконго, Амбондоса и пр: хотя и лишился большей части сихъ владѣній, принадлежавшихъ прежде коронѣ. Содержитъ онъ людный дворъ, великое множество чиновниковъ, служителей и невольниковъ; но совѣтъ его составленъ только изъ десяти или двѣнадцати особъ, на коихъ полагается онъ въ управленіи всѣми дѣлами. Даетъ по два раза на недѣлю аудіенцію вельможамъ. Мѣлкіе, кои больше имѣютъ нужды въ его покровительствѣ, никогда не приближаются къ трону. Когда бываетъ выходъ (что рѣдко случается), водитъ онъ за собою не только дворянство и тѣлохранителей, но и всѣхъ чужестранныхъ, находящихся при его дворѣ. Ѣстъ одинъ въ присутствіи Князей крови, ему предстоящихъ. Одинъ дворянинъ отвѣдываетъ кушанье, приносимое ста чиновниками, одѣтыми въ одинаковое платье. Когда хочетъ уподчивать своихъ любимцовъ, посылаетъ къ нимъ блюды со стола, пьетъ и куритъ съ ними до тѣхъ поръ, пока вино и табакъ не ввергнетъ ихъ всѣхъ въ сонъ.
   "Короли Конгойскіе, исповѣдуя Христіанскій законъ, не имѣли больше одной жены; но увѣщанія духовенства не препятствовали имъ содержать многихъ наложницъ. Доходы Королевы состояли въ годовой накладкѣ на каждую семью, обязанную ставить ей по нѣскольку невольниковъ. Она имѣетъ многихъ придворныхъ госпожъ, служащихъ ей по очереди, и ведущихъ вообще жизнь слишкомъ вольную. Сама Королева не умерщвляетъ себя, когда находитъ случай и мущинъ столь отважныхъ, чтобъ прокрасться въ ея покои. Но нужно ей принимать великія предосторожности, естьли хочетъ пощадить жизнь свою и любовниковъ.
   "Изъ кратнаго разговора, который удостоились мы имѣть съ Королемъ, примѣтно было, что желалъ онъ оставить насъ при себѣ на нѣсколько дней; но предложеніе его, не бывъ согласно съ долгомъ нашихъ обязательствъ, извинились мы, что нужны въ Сан-Салвадорѣ, и продолжали путь. Въ тотъ же самой вечеръ нѣсколько особъ обоего пола просили насъ о вѣнцѣ. Главная наша забота состояла въ томъ, чтобъ уговорить сей народъ удовольствоваться одною женою. Здѣсь, какъ и у всѣхъ варваровъ, женятся безъ дальнихъ хлопотъ и обрядовъ. Сродники жениха посылаютъ подарокъ къ родителямъ невѣсты; и ежели оный принятъ, то и нужды нѣтъ въ другомъ согласіи. Есть между прочимъ во многихъ провинціяхъ странный обычай испытывать другъ друга. Живутъ нѣсколько недѣль вмѣстѣ, чтобъ взаимно себя вызнать; и ежели послѣ таковаго испытанія, одна сторона другою недовольна, то по общему согласію разстаются. Обыкновеніе Христіанъ кажется имъ противнымъ благу общества; и намъ весьма было трудно отучишь ихъ отъ обычая, столь по ихъ мнѣнію разсудительнаго. Примѣчено, что въ таковыхъ испытаніяхъ труднѣе бываютъ дѣвки, и что чаще пользуются позволеніемъ разстаться. Ихъ за то не презираютъ, и онѣ не рѣже находятъ случай войти въ новое испытаніе. Съ таковымъ образомъ мыслей прелюбодѣйство не должно здѣсь наказываемо быть съ крайнею строгостію. Любовникъ отдѣлывается, подаря мужу цѣну невольника, а жена прося у него въ невѣрности прощенія. Женщина, попущающая мущинѣ взять свою трубку, и позволяющая изъ нея курить, даетъ ему надъ собою такое право, что не можетъ ни въ чемъ послѣ отказать.
   "Болѣзнь, случившаяся моему товарищу, помѣшала скорости нашего пути, и принудила остановиться въ первой деревнѣ. Я служилъ въ сей день двѣ обѣдни, и ходилъ пѣть вторую въ близь лежащую усадьбу. Подчиняли насъ только бобами и огородными овощами, и рѣдко давали что лучшаго. По счастію одинъ Каноникъ Лоандской, возвращающійся изъ Сан-Салвадора, подарилъ намъ троихъ цыплятъ, запастись оными на всю дорогу. Воздержаніе Негровъ нашихъ было невѣроятно: когда нѣчего намъ было имъ дать, они ни мало отъ того не печалились; брали кусокъ дерева, и выкопавъ землю около травы, доставали нѣкіе мѣлкіе коренья, которые укрощали ихъ голодъ и давали имъ силу. Наѣвшись, начинали смѣяться, плясать, какъ бы шли съ пирушки, и я не видывалъ ихъ довольнѣе сего и послѣ самаго сытнаго обѣда.
   "Сверьхъ недостатка въ пищѣ, терпѣли мы много отъ большихъ крысъ, которыя кусали насъ за ноги во время сна. Мы не имѣли инаго способа отъ и хъ защищаться, какъ слать постели посрединѣ горницы, и класть около себя на рогожкахъ нашихъ невольниковъ; но и тутъ сіи проклятыя мыши не давали намъ покоя, а вонь отъ Негровъ столь же была несносна, какъ и ихъ нападеніе. Для избавленія насъ отъ того и другаго, дали намъ небольшую обезьяну, увѣряя, что она намъ поможетъ. Обезьяна пріучена была отгонять мышей своимъ дыханіемъ; а природный духъ ея кожи, которая пахла мускомъ, разгоняла вонь отъ Негровъ. Въ самомъ дѣлѣ оказала она намъ сію двойную услугу; да сверьхъ того вычистила наши бороды; ибо разчесала ихъ такъ искусно, что сами мы не могли бы того лучше сдѣлать, Здѣсь кончится повѣствованіе отца Амвросія, котораго въ Сан-Салвадорѣ посѣщали и ласкали главные городскіе жители. но какъ было ихъ только два монаха, то не учинили для нихъ почестей, употребляемыхъ во всѣхъ Ангольскихъ и Конгойскихъ городахъ, при прибытіи большаго числа Миссіонеровъ. Вотъ въ чемъ оныя состоятъ. Сколь скоро Капуцины войдутъ въ портъ; то братья ихъ со всѣмъ дворянствомъ и чиновниками, встрѣчаютъ ихъ у самаго корабля, принимаютъ въ свою барку, и везутъ на берегъ, гдѣ станица маленькихъ мальчиковъ, поставленныхъ въ два ряда, и одѣтыхъ въ Капуцинское платье, ожидаютъ ихъ для провожденія въ церковь. Тамъ поютъ благодарный молебенъ; и по томъ Губернаторъ, духовенство и всѣ чины города, приходятъ къ нимъ на поклонъ, которымъ почитаютъ себя обязанными ко служителямъ Евангелія. Народъ цѣлуетъ имъ ноги, кои Писаніе находитъ столь прекрасными. Praeclari pedes evangelizantium!
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CLVIII.

Продолженіе Королевства Конго.

   Я бы боялся скучать вамъ моими Капуцинами, Государыня моя, естьлибъ не зналъ усердія вашею къ В^рѣ, коей они здѣсь проповѣдыватели и А іостолы; и такъ позвольте мнѣ еще за нихъ приняться, и къ повѣствованію отца Амвросія присоединить слышанное мною отъ отца Фелиціана. Но напередъ должно вамъ сказать, какое было, во время прибытія первыхъ Миссіонеровъ, древнее богопочтеніе въ Бенгуалѣ, Лоангѣ, Анголѣ, и во всѣхъ земляхъ, составлявшихъ тогда Королевство Конгойское.
   Народы тамошніе признавали единаго всевышняго Бога; но вѣрили также и въ боговъ второй степени, достойныхъ ихъ чтенія. Представляли ихъ на образахъ и статуями; воздвизали имъ храмы и жертвенники; возсылали къ нимъ обѣты и молитвы; приносили имъ жертвы и дары. Всѣ ихъ духовные обряды заключались во чтеніи помянутыхъ идоловъ. Они имъ давали разныя имена, Представляли ихъ подъ разными видами, приписывали имъ разныя свойства Одни начальствовали надъ вѣтрами, надъ дождемъ, надъ временами; другіе надъ нолями, надъ деревьями, надъ плодами, надъ жатвою. Иные имѣли верховную власть надъ моремъ, надъ рѣками, надъ наводненіями, надъ рыбами; иные наконецъ разпоряжали стадами, здравіемъ, богатствомъ и нр. Между сими кумирами, коихъ общее имя было Мокиссо, одни представлялись въ человѣческомъ образѣ, другіе въ видѣ животныхъ; иные же въ странныхъ и нестройныхъ подобіяхъ, какъ куски дерева, окованные желѣзомъ и нѣсколько вырѣзанные, геревки убранныя перьями, трости носимыя на шеѣ, мѣхи, горшки наполненные пескомъ, раковинами и отрепьемъ; буйволовы рога съ кольцами изъ черепахи, или слоновой кости и пр: По мнѣнію почитателей, сіи Мокиссы были великіе завистники между собою, и кто не хотѣлъ подвергнуться гнѣву пренебреженныхъ, долженъ былъ воздавать всѣмъ одинаковое почитаніе.
   Было особое искуство творить сихъ смѣшныхъ идоловъ, и обучали оному жрецы. Когда кто хотѣлъ сдѣлать Бога, собиралъ своихъ сосѣдей, друзей, сродниковъ, для вспоможенія построить шалашъ. Запирался въ ономъ на пятнадцать дней, провождалъ девять въ молчаніи, положа въ ротъ два превеликія пера изъ попугая, дабы не льзя было говорить. По прошествіи сего времени, собраніе выходило на ровное мѣсто, плясало при барабанномъ боѣ, и пѣло хвалы новому божеству. Почитатель продолжалъ сіе упражненіе двои сутки, не прерывая его инако, какъ для необходимыхъ естественныхъ нуждъ. Тогда приходилъ жрецъ, чинилъ страшный вой, произносилъ таинственныя слова, и начерпывалъ на тѣлѣ ученика своего разныя изображенія, дабы пріуготовить его къ принятію Мокисса. Почитатель начиналъ тотчасъ дрожать страшнымъ образомъ, дѣлалъ ужасныя кривлянія, кричалъ нелѣпо, бралъ въ руки огонь, и кусалъ его съ скрежетомъ зубовъ, но не показывая, что бы ему то было больно. Жрець избиралъ въ сіе время случай вопросить его, въ какія хочетъ онъ вступить обязательства съ своимъ идоломъ; ученикъ отвѣтствовалъ на оное, бросая изо рта пѣну, и оказывая великое волнованіе; а все тѣмъ оканчивалось, что надѣвали ему на шею желѣзный обручь, который обязывался онъ носить во всю свою жизнь, дабы не забыть обѣщанія. Въ важныхъ случаяхъ онъ клялся симъ кольцомъ, и скорѣе бы вытерпѣлъ тысячу смертей, нежели нарушилъ таковую клятву.
   Нѣтъ ни сѣмьи, ни колѣна, которое бы не подвержено было каковому либо трудному наблюденію, по поводу богослуженія Мокиссамъ. При рожденіи младенца, жрецъ налагалъ на него правило, коего не надлежало ему никогда нарушать. Родители, воспитывая его рачительно, пеклись приводить ему на память обязательства, и вселять въ него неограниченное почтеніе къ столь священному долгу: обязательство же, принимаемое имъ на себя, состояло въ томъ, чтобъ не вкушать нѣкоторыхъ ѣствъ, чтобъ ѣсть въ извѣстные часы, носить извѣстное платье, ходить только къ нѣкоторымъ женщинамъ и пр. Народъ здѣшній нарушенію сихъ должностей приписывалъ болѣзни, печали, бѣдствія, потери, и всѣ случающіяся ему нещастія. Знатные были подвержены всеобщему суевѣрію наровнѣ съ подлостію. Ежели Королева раждала сына, имѣющаго по природѣ своей право ожидать престола, обязана была скрыться въ деревню, и навсегда отречься отъ свинаго мяса. Когда малолѣтный Князь начиналъ говорить, водили его къ великому жрецу, который налагалъ на него правило, и онъ по мѣрѣ возраста своего вступалъ въ обязательства, такъ что восхода на тронъ, почитался уже совершеннымъ человѣкомъ.
   Начальникъ вѣры или первосвященникъ Негровъ, признавался за божіяго на землѣ намѣстника. Давали ему первоначатки плодовъ еще прежде собиранія, и просили его благословлять поля, прежде насѣянія оныхъ. Онъ безпрерывно содержалъ у себя священный огонь, и давалъ по нѣскольку головень правителямъ провинцій, когда они вступали въ должность. Народъ не хотѣлъ ихъ признавать таковыми, ежели они не учинили должной присяги верховному жрецу. Правители приходили ко дверямъ его, а народъ надъ ницъ просилъ его принять ихъ начальника подъ свое покровительство. Тогда жрецъ бросалъ воду и прахъ на новаго правителя, приказывалъ положить его на спину, и ходилъ ему по брюху, заставляя клясться, что онъ будетъ любить жрецовь, и пребудетъ въ зависимости верховнаго первосвященника. Сей послѣдній имѣлъ такое право, что не могъ быть ни судимъ, ни наказанъ на семъ свѣтѣ, какое бы ни учинилъ преступленіе, или яснѣе сказать, почитали его человѣкомъ не могущимъ погрѣшить, и слѣдовательно учинить злаго дѣла. Когда посѣщалъ онъ Епархію, готовились къ принятію его постомъ и воздержаніемъ. Женатые не вкушали супружеской сладости во все время пребыванія его въ ихъ жилищѣ, думая, что тѣмъ способствуютъ къ сохраненію его; ибо жизнь его казалась имъ столь великой важности, что ожидали разрушенія мира, ежели умретъ онъ своею смертію. Для отвращенія таковаго нещастія, сколь скоро начиналъ онъ быть боленъ, преемникъ душилъ ею, или убивалъ дубиною. Сіе чинилось предъ всѣмъ народомъ, который мыслилъ, что земля учинится навсегда безплодною, ежели хотя одинъ день мѣсто его пребудетъ праздно.
   Прочіе жрецы первостепенна то духовенства были: Великій пророкъ, Князь горы, Царь воды, Богъ стихій, Мужъ одиннадцати женъ и пр. Первый хвасталъ не только предсказаніемъ будущихъ вещей, но что также имѣлъ тайный даръ изцѣлять отъ всѣхъ болѣзней въ свѣтѣ. При немъ всегда находилось множество лѣкарствъ, на кои Негры такую возлагали надежду, что когда не освобождались отъ болѣзни, приписывали неудачу собственнымъ своимъ грѣхамъ. Горный Князь, такъ названный но мѣсту, гдѣ жилъ, носилъ въ волосахъ небольшихъ Мокиссовъ, и для нихъ признавался предметомъ народнаго почтенія. Говорили съ нимъ не инако, какъ ставъ на колѣни; не смѣли смотрѣть ему въ глаза безъ точнаго отъ него по особливой милости позволенія. Когда казался онъ народу, шли передъ нимъ жрецы особливаго рода, подобные нашимъ бѣльцамъ, и несли истукана на носилкахъ. Царь водяный увѣрялъ людей, что доставалъ со дна рѣкъ предохранительныя лѣкарства отъ всѣхъ болѣзней. Дабы въ томъ убѣдить, собиралъ онъ ихъ на берегу какой рѣки, бросалъ въ нее пустой и незаткнутой сосудъ, вытаскивалъ наполненной мнимыми лѣкарствами, и раздавалъ предстоящимъ. Жрецъ, повелѣвающій стихіями, желая показать власть свою, насыпалъ кучу земли при своемъ домѣ, и но учиненіи обыкновенныхъ призываній, выбѣгало изъ-подъ нея небольшое животное, которое улетало на воздухъ. 3 і симъ первымъ очарованіемъ слѣдовалъ дождь, молнія, громъ; а ежели сей опытъ не удаваіся, обманщикъ всегда находилъ у глупаго народа способъ спасти свою славу. Мужъ одиннадцати женъ имѣлъ около своего жилища одиннадцать идоловъ, изъ коихъ каждой носилъ имя одной изъ его женъ. Кадилъ ихъ соломою, и почитатели надъ оною курились, думая, что чѣмъ больше дыму, тѣмъ они пріятнѣе божеству. Ежели кто хотѣлъ мститься надъ непріятелемъ, прибѣгалъ къ сему человѣку, который за небольшую плату произносилъ заклинанія на обидчика и на всю его семью. Н конецъ всѣ сіи жрецы предавались волшебству, и явно отправляли ремесло колдуновъ. По ихъ словамъ, имѣли они власть укрощать львовъ, говорить съ тиграми, переплывать рѣки на спинахъ крокодиловъ, завораживали пѣтуховъ, дѣлали ихъ неуязвляемыми, изъ пѣнія ихъ выводили предсказанія о будущемъ.
   Не смотря на перемѣны, произведенныя въ сей вѣрѣ Христіанскимъ закономъ и обращеніемъ съ Европейцами, большая часть жителей наблюдаетъ и по сіе время разные обряды прежняго богослуженія. Донынѣ Мокиссы обожаются подъ разными видами; дѣлаются изъ дерева козы съ черепаховою головою и ногами другаго какого животнаго; ставятъ ихъ посреди городовъ и деревень; и народъ увѣренъ, что чрезъ нихъ боги изъявляютъ свою волю. Чтеніе ихъ состоитъ въ пляскѣ, и полагаютъ, что сіе время избираетъ Мокиссо для вступленія въ тѣло кому изъ предстоящихъ, внушаетъ ему отвѣты и открываетъ прошедшее и настоящее.
   Жрецы запрещаютъ здѣсь вкушать нѣкоторыя пищи и напитки, а Негры, думая что перемрутъ, крайне отъ оныхъ воздерживаются. Иногда случается, что страхъ причиняетъ смерть симъ бѣднякамъ, когда они не хотя наѣлись запрещеннаго. Есть другое обыкновеніе, посвященное вѣрою, ставить на засѣянномъ полѣ лукошко съкозьими рогами, которое почитается за бога хранителя жатвы. Дорожный, уставши подъ ношею, можетъ безъ опасенія оставить ее на большой дорогѣ, лишь бы только обвязалъ травою, которая доказываетъ, что онъ поручаетъ ее покровительству какого бога. Самой отважной воръ не дерзнетъ до нея коснуться.
   Здѣшніе жрецы такъ почитаемы, что не называютъ ихъ инако, какъ земными богами. Вы перестанете удивляться ненависти ихъ къ Миссіонерамъ, когда узнаете, что сіи послѣдніе гонятъ ихъ немилосердо. Во всѣхъ мѣстахъ, подчиненныхъ Португальской власти, Инквизиція осуждаетъ ихъ на ссылку, а иногда и на смертную казнь. Чае по сіи волшебствующіе жрецы принуждены бываютъ признаваться въ своемъ невѣжествѣ, и уступать въ знаніи Капуцинамъ. Отецъ Фелиціанъ, великій врагъ колдуновъ, сказывалъ мнѣ не одинъ тому примѣръ: вотъ чѣмъ началъ онъ свое повѣствованіе.
   "Жители первой гавани, въ которой я выгрузился, узнавъ омоемъ ремеслѣ, и что я проклинаю ворожей, стали роптать на мое прибытіе; но колдуны, для утвержденія народа въ вѣрѣ и ревности, притворялись, что будто меня презираютъ, и объявили, что Мокиссы, раздраженные моимъ присутствіемъ, не дадутъ дождя по все лѣто. Но сколь скоро приготовился я служить обѣдню для православныхъ, то выпалъ сильной дождь, и колдуны принуждены были признаться, что сила ихъ уступаетъ моей.
   "Получа повелѣніе отправлять Миссіи въ провинціи Сонго, нимало я не умѣшкалъ идти въ назначенное мнѣ мѣсто. Сія страна имѣетъ многіе города, изъ коихъ главные суть Кіова, и столица получившая имя свое отъ провинціи. Въ ней считается не больше четырехъ сотъ домовъ, разсѣянныхъ, покрытыхъ соломою, и сдѣланныхъ изъ пальмовыхъ сучьевъ и листьевъ. Видна еще въ ней церковь, построенная Португальцами въ шестьнадцатомъ вѣкѣ. Сверьхъ того есть другія двѣ, изъ коихъ одна служитъ кладбищемъ, а другая принадлежитъ Капуцинамъ, содержащимъ гостепріимницу въ семъ городѣ. Имѣютъ они также больницу; а всѣ оныя, церковь, больница, и гостепріимница, посвящены Святому Антонію Падуанскому.
   "Провинція Сонго считается Графсгивомъ; она первая приняла Христіанскую Вѣру, и долѣе въ ней пребывала. Губернаторъ, или справедливѣе Государь, тутъ живетъ и держитъ свой дворъ. Я сказалъ Государь по тому, что онъ имѣетъ надъ народомъ неограниченную власть, а только подчиненъ и плати въ дань Королю Конгоискому. Мѣсто его избирательное, а право назначать его принадлежитъ девяти вельможамъ, имѣющимъ первые чины въ Государствѣ. Когда онъ умираетъ, они должны дать ему наслѣдника прежде, нежели его погребутъ; во время же междуцарствія, которое симъ образомъ не можетъ тянуться долго, землею управляетъ младенецъ; новая причина спѣшить выборомъ новаго начальника. Встарину наши братья Миссіонеры имѣли право подтверждать выборъ, которой безъ нашего согласія почитался недѣйствительнымъ; мы бы можетъ быть и понынѣ имъ пользовались, ежелибы въ Португальцахъ не охладѣла ревность къ Вѣрѣ и къ ея служителямъ. Жена покойника, ежели не выдетъ за наслѣдника, лишается большей части отличностей, коими пользовалась при жизни мужа: по нещастію обязана сидѣть во вдовахъ и хранить суровое воздержаніе. Дѣти становятся простолюдимами.
   "Избиратели и народъ ежегодно присягаютъ въ вѣрности Графу Сонгойскому. Сей обрядъ, препровождаемый играми, пляскою и позорищами, отправляется или въ церкви, или на народной площади, на Святой недѣлѣ, или въ день Святаго Іакова, покровителя Земли. Каждой избиратель приводитъ предъ Государя станицу людей, приносящихъ пробу годовой подати, которую должны давать для содержанія особы его и двора. Одинъ несетъ рыбу, другой мясо, иной масло, иной плоды, хлѣбъ, травы и про. Государь раздаетъ тогда гражданскіе и военные чины, и отнимаетъ оные у тѣхъ, кто худо исправлялъ должность.
   "Въ самой день прибытія моего въ Санго, Графь пришелъ меня посѣтить, и просилъ, чтобъ въ слѣдующее воскресенье сказалъ я проповѣдь. Какъ я не умѣлъ еще довольно хорошо тамошняго языка, то наскоро сочинилъ сказаніе на Португальскомъ, и говорилъ оное въ церкви братства, въ присутсвіи его и главныхъ жителей города. Государь выбирается всегда изъ членовъ сего братства, лишь бы только былъ царствующей фамиліи. Мнѣ сказывали, что народъ здѣшній склоненъ отравлять ядомъ другъ друга за наималѣйшую ссору. Правда, что ежели виноватой поимается, то теряетъ жизнь безъ всякой надежды прощенія; да и ищутъ его съ такимъ раченіемъ, что сіе злодѣяніе становится день отъ дня рѣже.
   "Но какъ бы то ни было, я такъ наполненъ былъ мыслями объ отравахъ, что сочинилъ сказаніе о смертоубивствѣ. Я взялъ темою сіи слова изъ десятословія: Неубій. Какъ слово убить часто повторялось, то слушатели начали роптать; и чѣмъ я, не смотря на оное, болѣе говорилъ, тѣмъ сильнѣе становился шумъ: одинъ Государь пребывалъ въ молчаніи. Но концѣ проповѣди спросилъ Я у нѣкоторыхъ предстоящихъ о причинѣ шума, но не могъ добиться никакого отвѣта. Они смотрѣли на меня смѣючись и продолжали шумѣть, не давъ объясненія. Сіе возбудило еще сильнѣе во мнѣ любопытство: но наконецъ, давъ одному слушателю чарокъ пять водки, узналъ а отъ него тайну, которую всѣ старалися скрывать.
   "Что вы приняли за общее неудовольствіе, сказалъ онъ мнѣ, есть знакъ единогласной похвалы. Вы не могли ничего сказать такъ кстати, ни выбрать рѣчи приличнѣе обстоя телы швамъ. Нѣсколько тому мѣсяцовъ, какъ на Святой недѣлѣ собралось къ службѣ въ церковь великое множество Христіанъ, а Государю нашему пришло, не знаю по какой причинѣ, на мысль, что большая часть людей сошлись съ злымъ умысломъ, и скрываютъ оное подъ видомъ благочестія. Въ слѣдствіе чего приказалъ онъ тотчасъ взять во многихъ мѣстахъ своего владѣнія со многихъ жителей обязательство Болунго, коихъ вѣрность ему была подозрительна. Можетъ быть вы не знаете, что значитъ сіе обязательство; а вамъ разскажу.
   "Человѣкъ обвиненной, или только подозрѣваемой въ измѣнѣ, предается колдунамъ, которые даютъ ему пить нѣкакой составъ, чтобъ узнать, подлинно ли онъ виноватъ. Съ нимъ, говорятъ, никакого зла не дѣлается, ежели онъ невиненъ; но ежели погрѣшилъ: то начинаетъ тотчасъ дрожать, и вѣрно умираетъ, развѣ дадутъ ему лѣкарства противъ онаго питья. Вы сами заключите, что колдунъ, которой захочетъ спасти преступника, не кладетъ въ свой составъ ничего могущаго ему вредить, а напротивъ безъ угрызенія совѣсти употребляетъ ядъ, когда ищетъ погубить невиннаго. Когда вы сказывали проповѣдь о человѣкоубивствѣ, въ то время множество уже людей погибло отъ сего проклятаго обряда; и вотъ для чего произошелъ шумъ, которой васъ привелъ въ смущеніе. Одинъ Государь слушалъ тихо, потому что одинъ онъ чувствовалъ угрызеніе совѣсти отъ вашихъ слонъ. Онъ запретилъ всѣмъ жителямъ подъ наистрожайшимъ наказаніемъ, сказывать вамъ о безчеловѣчномъ повелѣніи, отъ котораго пропадаетъ столько несчастныхъ; но я отъ васъ не таю, надѣясь на вашу скромность.
   "Подумайте, какое дѣйствіе произвела надо мною сія откровенность. Я обѣщался Сему человѣку не выдавать его, увѣряя однакожъ, что, не вводя его въ бѣду, найду способъ прекратить зло. Въ саломъ дѣлѣ пошелъ я того же вечера во дворецъ, и склонилъ разговоръ самымъ непримѣтнымъ образомъ на то, чѣмъ голова моя была занята, такъ что случай самъ собою представился сдѣлать Графу увѣщаніе о беззаконіи даннаго имъ повелѣнія. "Я не могу представить себѣ, говорилъ я ему, чтобы ваше Высочество съ мы собою были въ состояніи принудить, подданныхъ къ сему ужасному и безчеловѣчному обязательству: я скорѣе повѣрю, что навели васъ на оное злые совѣты, и что ежелибъ вы слѣдовали своему сердцу, человѣколюбію и Вѣрѣ, никогда бы языкъ вашъ не произнесъ, и рука ваша не поднимала подобнаго приказанія, Графъ, тронутый сими словами, бросился передо мною на колѣни, и говорилъ со слезами: я чувствую, сколько погрѣшилъ, требуя отъ моего народа сего варварскаго доказательства вѣрности; и не ожидая дня, тою же ночью запретилъ исполнять по данному прежде повелѣнію.
   "Сіе произшествіе описываетъ вамъ нравъ онаго Государя, и то же точно должны вы имѣть понятіе о свойствѣ мыслей всѣхъ жителей въ Сонгѣ. Они тихи, общелюбивы, ласковы къ Европейцамъ, послушны Миссіонерамъ, сговорчивы въ дѣлахъ и житейскомъ обхожденіи, хотя времянно бываютъ горды и сердиты. Разговоръ ихъ веселъ и разсудителенъ: изъясняются они съ такимъ пріятствомъ, что чужестранцы находятъ удовольствіе ихъ слушать. Правда, что невѣжество есть общій между ими порокъ, и что они не прилѣжатъ ни къ какой наукѣ. Первые Португальцы, пріѣхавшіе въ ихъ землю, нашли народъ погруженной въ ужасномъ варварствѣ, не имѣющій ни письма ни историческихъ преданій. Они годы считали зимами, мѣсяцы полными лунами, дни въ недѣлѣ торжищами, числа произшествій смертію какого знатнаго человѣка, а пространство земли измѣряли числомъ приходовъ, или дней употребленныхъ на дорогу.
   "Хотя сей народъ часто воюетъ съ сосѣдями, но въ воинскомъ знаніи неискусенъ; а сіе и давало надъ ними столь знатное преимущество Европейцамъ. Образъ сраженія во всѣхъ сихъ странахъ безпримѣрно странный. Два войска Негровъ сошедшись начинаютъ съ холоднымъ духомъ разбирать причину ихъ ссоры. Нечувствительно доходятъ до выговоровъ и брани, и отъ часу больше разгорячась вступаютъ въ бой. Барабаны бьютъ громко и безъ всякаго порядка. Тѣ, кои имѣютъ ружья, бросаютъ ихъ, выстрѣливъ одинъ разъ, ибо сами больше боятся, нежели чувствуютъ желанія вселить страхъ въ непріятелей. Впрочемъ образъ стрѣлянія ихъ рѣдко опасенъ. Они прикладомъ упираютъ въ брюхо, не цѣля въ людей и пули летаютъ выше ихъ, потому что при первомъ огнѣ всѣ присѣдаютъ, Послѣ обѣ стороны встаютъ и принимаются за луки. Ежели стоятъ далеко другъ отъ друга, пускаютъ стрѣлы на воздухъ, увѣрены бывъ, что онѣ, упадая сверьху, больше дѣйствуютъ; но вблизи стрѣляютъ прямо. Стрѣлы бываютъ иногда напоены ядомъ; и первое отъ таковыхъ лѣкарство есть ихъ собственная моча.
   "Искуство сихъ Негровъ въ художествахъ ограничивается дѣланіемъ разныхъ тканей изъ весьма тонкихъ нитокъ, доставаемыхъ изъ коры или листьевъ нѣкоторыхъ деревъ. Между прочими товарами привозятъ къ нимъ Индійское полотно, Аглинскія сукна, мѣдные котлы, ожерельи, кольца и другія недорогія мѣлочи. Въ Королевствѣ нѣтъ ни золотыхъ, ни серебряныхъ, ни мѣдныхъ денегъ. Большая часть торговъ отправляется мѣною, но которые въ Анголѣ Зимбисами называются. Пять сотъ оныхъ составляютъ около пяти рублей.
   "Въ землѣ Сонго родится хлопчатая бумага, соль, финики; много есть слоновой кости и лучшая мѣдь во всемъ Королевствѣ. Отпранляется великой торгъ невольниками; Англичане имѣли контору въ окружностяхъ Столицы, а Голландцы нѣсколькихъ прикащиковъ. Жители способны къ торговлѣ; совершенно разумѣютъ мѣры и вѣсы, и столь же недовѣрчивы, сколь притворны. Начинаютъ всегда за вещь просить вдвое; и два часа мучатъ, чтобъ къ договоренной цѣнѣ придали имъ ножикъ.
   "Подлый народъ покрываетъ только у себя передъ; а въ домахъ общее обыкновеніе быть совсѣмъ нагу, по причинѣ чрезвычайнаго жара, продолжающагося цѣлые девять мѣсяцовъ. Дворяне носятъ соломенные камзолы безъ рукавовъ по поясницу, а отъ нихъ висятъ два лоскута по самую землю. Иные имѣютъ шелковыя шапки, изрядно выработанныя; но онѣ служатъ отличеніемъ, не всякому позволеннымъ. Знатныя женщины носятъ соломенныя долгія юбки, и обвертываются два раза полотнищемъ ткани, а концомъ покрываютъ голову, у обоихъ половъ обыкновеніе носить долгіе трубки, и курить безпрестанно. Государь одеждою и числомъ провожатыхъ не уступаетъ и самому Королю Конгойскому.
   "Я будучи въ сей провинціи, узналъ въ скоромъ времяни, что одна госпожа употребляла чернокнижные способы для лѣченія болѣзней. Она носила долгіе волосы и странное одѣяніе, а передъ нею всегда ходилъ барабанщикъ Одинъ изъ ея сыновей, съ нею живущій, въ томъ же ремеслѣ упражнялся. Я почелъ за долгъ моего званія донести на нее судебнымъ порядкомъ, и всю мою силу употребилъ, чтобъ взяли ихъ обоихъ подъ караулъ. Мать свѣдала и бѣжала, а сына поймали. Онъ былъ приведенъ во дворецъ, и я ожидалъ, что накажутъ его примѣрнымъ образомъ, какъ пришли сказать, что караульные его упустили. Въ самомъ дѣлѣ пробрался онъ на одинъ островъ рѣки Заиры, гдѣ его приняли. Отецъ сего молодаго человѣка, помогшій ему уйти, боясь, чтобъ его не посадили, притворился больнымъ, и прислалъ просить меня, чтобъ я его исповѣдалъ. Въ слѣдствіе обычая сего народа, человѣкъ получившій разрѣшеніе отъ попа, освобождается отъ всякаго обвиненія, потому что говорятъ они, людское правосудіе не должно почитать виноватымъ, кого Богъ самъ призналъ невиннымъ. Когда я узналъ, что онъ меня обманулъ, жаловался Графу, которой Не могъ дать мнѣ инаго отвѣта, кромѣ того, что такой у нихъ обычай.
   "Колдовство въ сей землѣ такъ въ употребленіи, что не могъ я неприлагать старанія о изысканіи ворожей, и не показывать ревности о ихъ наказаніи. Въ молодости связываютъ Негровъ снурками, кои дѣлаютъ колдуны, съ нѣкоторыми таинственными словами, произносимыми при семъ обрядѣ. Когда я находилъ на дѣтяхъ приносимыхъ для крещенія помянутые снурки, то принуждалъ матерей становиться на колѣни, и велѣлъ ихъ бить плетью, покамѣстъ не признаютъ своего заблужденія. Одна женщина, случившаяся въ таковомъ положеніи, вскричала отъ боли: "для Бога прости, батюшка! Я идучи въ церковь сняла три снурка, четвертой позабыла".
   Позвольте мнѣ, Государыня моя, прервать здѣсь повѣствованіе Отца Фелиціана, и оставить конецъ онаго до слѣдующаго письма. Произшествія сего рода, разсказываемыя безостановочно, могутъ наскучить, сколь я ни стараюсь оскрести съ нихъ Серафимскую {Капуциновъ величаютъ симъ имянемъ послѣдующей причинѣ. Святый Францискъ Ассизской, по сорокодневномъ постѣ и другихъ суровостяхъ на горѣ Авернѣ, пришелъ во иступленіе, и видѣлъ, что прилетѣлъ къ нему съ неба Серафимъ, и напечатлѣлъ ему на рукахъ, на ногахъ и на ребрахъ знаки пяти Христовыхъ ранъ. Почему прозвали его, а по немъ и всѣхъ Капуцинов] Серафимскими.} позолоту. Вы знаете, что Капуцины имѣютъ свой штиль, свой образъ разсказыванія, свойственной имъ однимъ, и которой сохраняютъ они рачительно, гдѣ бы ни были, отъ самаго заведенія ихъ чина.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CLIX.

Конецъ Королевства Конго.

   Однажды, продолжалъ отецъ Фелиціанъ, началъ я крестить дѣтей въ деревнѣ, недалеко лежащей отъ Сонго, близь дома одной колдуньи. Не могло безъ того обойтиться, чтобъ народъ собравшійся не изпортилъ чего на ея землѣ; она выскочила какъ бѣшеная, и начала кричать ужаснымъ образомъ: а какъ чрезъ то препятствовала отправленію моей должности, то я показалъ ей палку единственно только для того, чтобъ заставить ее молчать, а она, принявъ сіе за угрозу, въ бѣшенствѣ своемъ схватила лопатку и стажа около меня рыть землю: симъ колдуны всегда начинаютъ свои проклятыя дѣйствія. Потомъ возобновила крикъ съ большею еще яростію. "Какъ, говорила, пришлецъ станетъ грозить здѣшней обывательницѣ? Я буду выгнана изъ дому такимъ человѣкомъ, котораго совсѣмъ не знаю? Нѣтъ! не бывать тому; я заплачу ему; я у него вытащу душу изъ тѣла." Послѣ чего тотчасъ скрылась, а я, окончивъ свое дѣло, разпустилъ народъ и самъ пошелъ домой. Вскорѣ по томъ непріятельница моя появилась; ибо отлучалася для призванія къ себѣ на помочь одного молодаго колдуна. Ремесло ихъ узнать можно по головному убору; они носятъ платокъ, который закрываетъ имъ лѣвой гласъ и правую сторону рта. Старуха уставила на меня глаза и бормотала нѣкія слова, коихъ я почти не разумѣлъ; послѣ чего выкопала ногтями ямку въ землѣ, наполнила оную своею мочею, вымыла ею руки, и плевала себѣ на ногу, на волосы, и на грудь. Я съ своей стороны ободрился и приготовился стоять противъ всѣхъ адскихъ могуществъ. Въ одну руку взялъ я крестъ, а въ другую молитвенникъ, и махалъ ими въ противную сторону движеній, чинимыхъ старухою. Она такъ странно кривлялась, что принудила меня прибѣгнуть къ церковнымъ заклятіямъ. Сперва запретилъ я злымъ духамъ ко мнѣ приближаться: но повелѣніе мое не возпрепятствовало колдуньѣ продолжать свою дьявольщину. Всякой разъ, когда произносилъ я имя сатаны, приходила, казались, она въ новое бѣшенство. При второмъ заклятіи, ударила по щекѣ молодаго колдуна, и велѣла ему удалиться; при третьемъ ушла сама, страшно воя и бѣсясь. Спустя короткое время вновь появилась; но для сокращенія трудностей я всталъ, и перешедши съ мѣста сѣлъ на берегу рѣки. Ворожея отъ меня не отставала, разтянулась противъ меня, и продолжала свои наговоры. Множество жителей, любопытствуя видѣть конецъ нашей ссоры, спрятались во пшеничномъ полѣ, откуда видны были всѣ обстоятельства нашего прѣнія. Наконецъ, препоручивъ Себя Богу, со всею возможною твердостію, дунулъ я тихонко въ ту сторону, гдѣ была моя враговка, и произнося начальныя слова Евангелія Святаго Іоанна, повелѣлъ сей бабѣ удалиться. Она тотчасъ встала, три раза прыгнула, три раза завыла, и въ мигъ сокрылась. Побѣгъ ея былъ столь скоропостиженъ, что всѣ зрители, пришедъ въ удивленіе, думали, что оной учинился какимъ чрезъестественнымъ образомъ, и тотчасъ вышли изъ хлѣба, крича въ слѣдъ за ворожеею, укоряя ее, ругая, и повторяя: "дьяволъ побѣжденъ; чортъ возьми ворожей и колдовство."
   "Послѣ сего приключенія ничего чрезвычайнаго не произходило до самой Святой недѣли слѣдующаго года. Избиратели и всѣ вельможи со рались ко двору въ Сонго, для возобновленія присяги въ вѣрности. За нѣсколько мѣсяцовъ до того предалъ я проклятію Графа, получа на то власть отъ Ангольскаго Епископа: ибо сей Графъ далъ позволеніе своимъ подданнымъ продавать Негровъ еретикамъ. Мы, то есть, Капуцины, разсудили за благо изключить изъ сего торга Англичанъ, дабы, перевезя невольниковъ въ Барбаду, не вселили они въ нихъ отвращенія къ ученію Римской церкви. Однакожь Графъ, находя больше прибыли въ торгу съ Англичанами, нежели съ подданными Португальскаго Короля, не только не препятствовалъ оному, но, кажется, и повторилъ. Сіе почелъ я за причину слишкомъ довольную лишить его нашего Святаго причастія.
   Въ сихъ обстоятельствахъ обнародована была присяга въ вѣрности къ празднику Аристова Воскресенія. Я все употребилъ для отвращенія торжества, которое по причинѣ проклятія Князя конечно бы осквернилося и превратилось въ святотатство. Я сперва весьма холодно принялъ многихъ господъ, кои подошли ко мнѣ съ учтивостію, и отвѣтствовалъ имъ только укоряя, что они нарушили совѣсть, сообщаясь съ еретикомъ." Сіи слова раздражили начальника избирателей, которыя въ сердцахъ закричалъ: "что ты разумѣешь чрезъ всегдашніе твои толки о еретикахъ и Католикахъ? Не всѣ ли мы Христіане! и не самъ ли ты увѣрялъ насъ тысячу разъ, что мы всѣ спасены будемъ крещеніемъ? Я не потаю отъ васъ, продолжалъ отецъ Фелиціанъ, что вышелъ изъ терпѣнія, и немогши снести, что Вѣра была поругаема съ таковою дерзостію, далъ я пощечину отважившемуся произнести подобное богохуленіе.
   "Поступокъ мой произвелъ великое движеніе въ народѣ. Всѣ меня окружили. Графъ услышалъ о произшедшемъ, поспѣлъ придти для укрощенія наиболѣе бѣснующихся, и самъ проводилъ меня въ монастырь, представляя тихо и дружески, сколь было нужно для блага Миссіи и для меня самого, примириться съ обиженнымъ; но я опасался унизить власть церкви, и будучи терзаемъ сими мыслями, выдумалъ способъ для успокоенія духовъ и всѣхъ правъ, то есть, послать къ избирателю монаха, которой подойдетъ къ нему съ учтивостію и предложитъ разрѣшить ею, съ тѣмъ договоромъ, чтобъ онъ отрекся отъ произнесенныхъ имъ словъ, и пришелъ просить у меня прощенія, обѣщавая впредь быть скромнѣе.
   "Предложеніе ваше весьма странно, сказалъ избиратель присланному Отцу. Какъ! Я обиженъ, а вы хотите, чтобъ я призналъ себя виноватымъ? Скажи пожалуй, кому изъ, насъ досталась пощечина, мнѣ или твоему товарищу?" Миссіонеръ отвѣчалъ, что чинимое безъ злаго намѣренія не должно почитаться за обиду, что не только не можно называть поруганіемъ полученную имъ пощечину, но напротивъ надлежитъ почесть ее за спасительное поправленіе, и за дѣйствіе истинной отеческой горячности духовнаго начальника. "Вспомните, прибавилъ онъ, что Архіерей даетъ пощечину при подтвержденіи, и согласитесь, что оная больше приноситъ чести, нежели безчестія щекѣ того, кто ее получитъ".
   "Сіи доказательства представились избирателю столь убѣдительными, что онъ признался виноватымъ, и согласился отрещись всенародно предъ церковными вратами отъ своихъ словъ. Дабы уменшить уничиженіе его, позволено ему было прибавишь, что погрѣшилъ онъ отъ вспыльчивости, и что въ сердцѣ великое почтеніе имѣетъ къ Вѣрѣ и къ ея служителямъ. Наконецъ, когда испросилъ у меня униженно прощеніе, и поцѣловалъ ноги предъ всѣмъ народомъ, снялъ я съ него проклятіе, и причелъ въ стадо овецъ церковныхъ. Я потребовалъ, чтобъ онъ учинилъ извиненіе предъ Графомъ въ томъ, что покусился неблагочестивыми словами возбудить подданныхъ къ возмущенію. Когда узнали о семъ произшествіи въ Лоандѣ, даже и Іезуиты признались, что въ столь важномъ обстоятельствѣ, не могли бы они сами поступить съ большею хитростію и славою; для уменшеніи же и той и другой, говорили они: "Видно, что имѣлъ онъ дѣло съ Неграми, а не съ другимъ какимъ народомъ."
   "Между тѣмъ прошло уже три мѣсяца, какъ Государь, будучи проклятъ, ходилъ въ Церковь потаенно, и не смѣлъ приближаться къ олтарю. Онъ, воспользуюсь симъ случаемъ, просилъ меня о разрѣшеніи, и далъ мнѣ выразумѣть, что народъ, не видя его у обѣдни, возымѣетъ причину взбунтоваться. Я почелъ, что пора уже его удовольствовать, и велѣлъ сказать, чтобъ въ слѣдующій день былъ онъ въ церкви, въ одеждѣ кающагося, со всѣмъ своимъ дворомъ. Въ самомъ дѣлѣ пришелъ онъ, надѣвъ на себя мѣшокъ, на голову возложивъ терновой вѣнецъ, босыми ногами, держа въ рукѣ крестъ, а на шею повѣсивъ веревку. Мнѣ казалось, что вижу я великаго Ѳеодосія у ногъ Медіоланскаго Архіепископа; и имѣлъ я нужду во всемъ возможномъ униженіи, чтобъ себя не почесть за Святаго Амвросія. Я говорилъ Государю рѣчь, которую слушалъ онъ во дверяхъ церковныхъ, и въ которой представлялъ я съ повагою и горячностію о вредѣ, учененномъ имъ Вѣрѣ, подданнымъ, и ему самому, чрезъ дозволеніе еретикамъ пріѣзжать въ его владѣніе. Потомъ взявъ требникъ, велѣлъ ему и всѣмъ предстоящимъ, клястись надъ Евангеліемъ, что не примутъ они ни одного Аглинскаго корабля въ свои гавани. Графъ обѣщалъ удовлетворить за свое ослушаніе всякими возможными способами, и приводя примѣръ Давыда, прибавилъ, что погрѣшивъ, какъ и онъ надѣется равное съ нимъ получить прощеніе. Отдавъ потомъ крестъ своимъ людямъ, наклонился онъ съ почтеніемъ для цѣлованія ногъ моихъ; но я не допустя его поднялъ, снялъ съ него терновой вѣнецъ и веревку, обнялъ его и сказалъ ему: "Когда погрѣшили вы какъ Давыдъ, то подражайте ему и въ раскаяніи." Послѣ сего обряда, вступилъ онъ въ церковь, приближился къ престолу съ торжествующимъ видомъ, и примирился отъ столь добраго сердца, что послѣ того не подалъ ни малѣйшей причины Миссіонерамъ на себя жаловаться.
   "Вы никогда не видывали человѣка столь прилѣпившагося къ Вѣрѣ. Во время обѣдни подносили ему при чтеніи Евангелія свѣчу, которую поддерживалъ у него пажъ до самаго причастнаго. При концѣ службы, приходилъ онъ два раза къ олтарю, дабы служащій наложилъ руку на его главу, и далъ ему благословеніе. Когда же отходилъ отъ престола, становился на сторонѣ для окончанія молитвы, потомъ провожалъ Миссіонера до дверей; а но отшествіи его, становился на колѣни предъ народомъ, и всѣ предстоящіе возобновляли ему присягу въ вѣрности, бія себя по ланитамъ, по обычаю сей земли. Онъ оказывалъ имъ удовольствіе свое за ихъ ревность помаваніемъ руки, и поклонясь отходилъ во дворецъ. Генералъ-Капитанъ, избиратели, частные правители, имѣли въ церкви, для избѣжанія ссоръ, мѣста каждому назначенныя. Знатнымъ женщинамъ позволялось разстилать ковры для колѣнопреклоненій: но подушку могла имѣть одна только Графиня.
   "За нѣсколько времени до произшествія, мною сказаннаго, случилось въ сеи провинціи нещастіе, по которому познаете вы плачевное состояніе Вѣры въ здѣшней землѣ, гдѣ недостатокъ въ священникахъ, принуждаетъ ввѣрять ихъ должность Мулатрамъ, не имѣющимъ ни просвѣщенія, ни нравовъ. Нѣкоторой Капуцинъ здѣшней Миссіи взялъ, по смерти нашего монаха, святые сосуды, кои служили въ отправленіи его должности, и сбирался ѣхать въ Лоанду съ сими почтенными вещами. Одинъ священникъ Мулатръ, намѣстникъ здѣшняго края, просилъ его передъ выѣздомъ причастить себя, ибо будучи старъ, говорилъ онъ, и не имѣя другаго священника въ окружности, не хотѣлъ умереть, не удостояся сего Христіанскаго утѣшенія. Монахъ за щастіе почелъ исполнить столь благочестивое дѣло. Онъ былъ совершенно здоровъ, когда вошелъ въ домъ къ намѣстнику, но пообѣдавъ у него, почувствовалъ такую боль, что той же ночи умеръ. Сколь скоро изпустилъ духъ, намѣстникъ выслалъ всѣхъ людей, прибралъ серебряные сосуды и прочія церковныя утвари, кои и остались у него навѣки. Лоандской Епископъ угрожалъ ему, и даже предавалъ его проклятію, но безполезно; ему столь-же нечувствительна была церковная власть, какъ и судъ Божій, которой не могъ быть отдаленъ по причинѣ старости лѣтъ его.
   "Сіе слышалъ я въ самомъ томъ мѣстѣ, гдѣ жилъ помянутой намѣстникъ, и куда привелъ меня случай, спустя годъ по его смерти. Я не могу говорить о семъ нещастномъ мѣстѣ, не вспомня о бѣдствіи, коему самъ подверженъ былъ отъ муравьевъ. Разбудилъ меня скоропостижно Негръ, которой проснувшись кричалъ изо всей силы: "Вставай, батюшка, вставай? Что такое? спросилъ я. Муравьи ворвались, отвѣчалъ онъ: не теряй время." Въ самомъ дѣлѣ насѣкомыя бѣгали уже у меня по ногамъ, и въ минуту покрыли весь полъ избы моей на четверть. Мы не нашли, инаго способа ихъ выгнать, какъ зажечь солому по всему полу. Пламя ихъ изтребило или прогнало, но въ покоѣ осталась несносная вонь. Едва сталъ я засыпать, какъ разбудило меня другое приключеніе. Муравьи разсыпались по деревнѣ, и жители употреби противъ нихъ способъ огня, зажгли одинъ домъ, отъ котораго все селеніе находилось въ опасности. По щастію пожаръ залитъ, и я благодарилъ небо за избавленіе мое отъ сего двойнаго бѣдствія. Муравьи конечно бы меня съѣли до свѣта, ибо я крѣпко спалъ. Мнѣ сказывали, что сему жребію подвержены были многія коровы, послѣ которыхъ на разсвѣтѣ нашли только кости.
   "Въ сей самой деревнѣ видѣлъ я одного изъ нашихъ монаховъ, пріѣхавшаго изъ Королевства Мококко, гдѣ онъ, какъ самъ хвалился, окрестилъ больше пятидесяти тысячъ народа. Король сбирался также креститься, но пришла ему странная мысль въ голову. "Отецъ святый! говорилъ онъ Капуцину, прежде нежели приму я твою Вѣру, попрошу у тебя о двухъ милостяхъ, въ, которыхъ не долженъ ты отказывать. Первая: дай мнѣ половину твоей бороды; другая: сдѣлай мнѣ самъ наслѣдника. Я приведу передъ тебя всѣхъ моихъ женъ нагихъ, и ты выбирай, которая тебѣ полюбится. Ты знаешь, что мы всѣ смертны, а ежели тебѣ не удастся, то кому поддерживать проповѣдуемую тобою Вѣру? И такъ, оставь мнѣ сына, которой, имѣя рѣдкія качества своего отца, могъ бы преселить въ нашихъ потомковъ твое ученіе." Миссіонеръ изумился, и отвѣчалъ съ сожалѣніемъ, что не можетъ исполнить послѣдней прозьбы, потому что Капуцинъ, и слѣдовательно обѣщался быть цѣломудренъ; чего Мококской Король никакъ понять не могъ. Потомъ любопытствуя знать, для чего хотѣлось ему имѣть половину его бороды, свѣдалъ онъ, что Король хотѣлъ хранить оную вмѣсто мощей; и какъ знать? прибавлялъ сей Миссіонеръ: можетъ быть Негры по простотѣ своей и подлинно сдѣлали бы изъ нея предмѣть богочтенія?
   "Оставляя сію деревню, дабы ѣхать въ Сонго, принужденъ я былъ переправляться чрезъ проливъ рѣки. Начальникъ селенія далъ мнѣ проводниковъ и лодку, сказавъ при томъ, что должно развязать кошелекъ, ибо справедливость требуетъ, чтобъ, когда мнѣ платятъ за крестины и за обѣдни, и я заплатилъ за его лодку и за людей. Охотно отвѣчалъ я. Сколько вы хотите? "Пятнадцать Симбосовъ, сказалъ онъ. Между тѣмъ какъ я сбирался считать, онъ потребовалъ тридцать, говоря, что ошибся. "Вотъ онѣ, отвѣчалъ я, считая денги; но въ то время закричалъ Негръ, что конечно начальникъ ихъ не знатокъ въ перевозѣ, когда требуетъ тридцати симбосовъ за работу, которая стоитъ шестидесяти. И такъ должно было ихъ удовольствовать.
   "Переѣхавъ рѣку, дорога довела меня въ селеніе, гдѣ собралось множество Негровъ для отправленія таинствъ. Я вошелъ въ превеликую хижину, которую сперва почелъ за церковь, но скоро узналъ, что оная была капище. На одной сторонѣ висѣли два измаранные и вонючіе передника; съ другой увидѣлъ я небольшую глиняную стѣнку вышиною въ два фута, за которою давалъ отвѣты Мокиссо. Сей божокъ держалъ въ рукахъ два превеликіе ножа, и на головѣ имѣлъ хохолъ изъ перьевъ. Когда хотѣлъ я вступить въ капище, вдругъ загорѣлся передо мною великой огонь, котораго вонь почти лишила меня чувствъ. Отважился я однако идти далѣе, вооружась знаменіемъ креста; но Негры, раздраженные моею дерзостію, окружили меня и присудили выдти вонъ.
   "Я отправился, и былъ столь же доволенъ избавленіемъ отъ ихъ ярости, какъ и тѣмъ, что недалеко уже находился отъ Христіанской деревни. Носильщики мои шли скоро; но въ самое то время, какъ не ожидали мы ни малѣйшаго препятствія, увидѣли передъ собою превеликой огонь, произходящій отъ травы, которую зажгли идолопоклонники. Вѣтеръ былъ встрѣчной, и мы боялись, что нагонитъ на насъ дикихъ звѣрей. Люди мои говорили, что можно спастись отъ оныхъ, взлѣзя на деревья. По счастію имѣлъ я при себѣ веревочную лѣстницу, которую проводникъ мой привязалъ къ суку, и мы искали спасенія въ семъ убѣжищѣ. Опасность была велика; ибо вскорѣ увидѣли мы множество страшныхъ звѣрей, какъ-то тигровъ, волковъ, львовъ, единороговъ, которые проходя мимо въ ъ, поднимали головы съ удивленіемъ. Слѣзли мы не прежде какъ увѣрясь, что они уже далеко, и нашли на полѣ множество претолстыхъ змѣй изжаренныхъ, коихъ мясо Негры предпочитаютъ живности. Они бросаютъ голову, хвостъ и черева, а прочее все съ жадностію поѣдаютъ.
   "Ежели взять въ уваженіе число и свирѣпость всѣхъ сихъ чудовищъ, долготу путешествій, лишеніе наинужнѣйшихъ въ жизни вещей, несносной жаръ, а особливо для людей столь толсто одѣтыхъ какъ Капуцины, премѣна климата, горы и пропасти, гоненія отъ колдуновъ, отъ идолопоклонниковъ, а часто и отъ худыхъ Христіанъ; то всякой долженъ согласиться, говоритъ отецъ Фелиціанъ, что ничто сравнишься не можетъ съ трудами, опасностями, и претерпѣваніями Миссіонеровъ здѣшнихъ странъ. Правда, что платятъ намъ за оное съ излишкомъ Португальцы въ мѣстахъ, подчиненныхъ ихъ власти. Въ Лоандѣ на примѣръ, мы не только не обязаны просить милостыни, но приносятъ къ намъ въ монастырь такое множество съѣстнаго, что тѣ, коимъ не хочется чтобъ отказали, должны стараться придти первые. Я долженъ прибавить для славы моей земли, что Италіанскіе Капуцины всегда преимущество видѣли, даже и отъ самихъ Португальцовъ. Его Величество Король Португальской запретилъ всѣмъ духовнымъ входить въ свои земли въ Африкѣ, но не хотѣлъ включить въ сіе число Италіанскихъ Капуциновъ, Французскіе, сказываютъ, пользуются тѣмъ же правомъ въ Брезиліи.
   "Я не столь былъ обязанъ дѣлами при Миссіи въ Соню, чтобъ не имѣть время странствовать по около лежащимъ областямъ. Однажды поѣхалъ я по большой рѣкѣ до деревни Гитаръ, а оттуда въ городъ Заиру, которой называется также и Королевскимъ. Англичане имѣютъ въ сихъ областяхъ нѣсколько конторъ для торгу Негровъ; а какъ Миссіонеры не столь тамъ сильны, каковъ Сонго, то сія торговля и отправляется свободнѣе. Ихъ принимаютъ ласковѣе, нежели Португальцовъ при дворѣ Короля Заирскаго, и я принужденъ согласиться, что въ образѣ ихъ торговли, больше находится способности, сговорчивости и доброй вѣры. Правитель Татарской конторы г. Фильдингъ, позволилъ мик съ собою быть у двора; а какъ оной составленъ изъ идолопоклонниковъ, то сбросилъ я Капуцинское одѣяніе, дабы не осквернили его невѣрные. Прибывъ въ Заиру, правитель отдохнулъ у одного изъ Королевскихъ чиновниковъ, куда многіе вельможи сошлись его поздравить, и жаловались, что онъ прибылъ въ городъ, не выстрѣля изъ ружей. Онъ извинялся невѣденіемъ; чѣмъ они и успокоились. Въ два часа по полудни повели его во дворецъ, въ шествіи несъ надъ нимъ подсолнечникъ одинъ невольникъ. Передъ нимъ выступали четыре тамошніе дворянина; множество другихъ чиновныхъ за нимъ слѣдовали съ великимъ числомъ Негровъ. Провели г. Фильдинга чрезъ два двора на площадь, гдѣ нашли мы больше трехъ сотъ человѣкъ сидящихъ на песку; оные были или служители Королевскіе, или главные обыватели Заирскіе, привлеченные любопытствомъ увидѣть бѣлыхъ людей. Самъ Государь сидѣлъ при концѣ помянутой площади на стулѣ, вышиною дюймовъ въ пятнадцать. Прислонясь спиною къ стѣнѣ, а подъ ногами имѣлъ козью шкуру вмѣсто ковра. Одежда его была долгая красная ряса, полученная имъ въ подарокъ отъ одного Аглинскаго Капитана. На головѣ и на ногахъ ничего онъ не имѣлъ; понява изъ древесной коры покрывала его поясницу, а копье его воткнуто было передъ нимъ въ песокъ. Женщина, стоящая подлѣ него, держала штофъ пальмоваго вина, налила онаго въ чашку и поднесла его Величеству. Всѣ Негры били въ ладоши, пока Государь пилъ. Потомъ подозвали Королевскаго толмача, которой сталъ на колѣняхъ близь престола, и поскребши неоднократно землю рукою, которою послѣ каждаго раза гладилъ себѣ лобъ, схватилъ онъ у Короля ногу, плюнулъ на подошву, и лизалъ ее съ великимъ почтеніемъ. Но окончаніи сего обратился къ директору, прося о объявленіи его намѣреній, и пересказалъ оныя Королю. Соглашенось о цѣнѣ невольниковъ, и обѣ стороны были довольны условіемъ. Г. Фильдингъ подарилъ Королю нѣсколько аршинъ черной ткани и немалое число бутылокъ водки, которыя приняты были съ удовольствіемъ. Для оказанія онаго, Король пѣлъ на своемъ языкѣ нѣкакія слова, повторяя ихъ три раза, а предстоящіе похвалили оныя битіемъ въ ладоши. Послѣ чего обязалъ онъ Директора отвѣдать каждую бутылку, слѣдуя всегдашнему обычаю сей земли, когда покупается или принимается крѣпкой напитокъ, дабы тѣмъ предостеречься отъ яда. По окончаніи аудіенціи, показали Директору назначенныхъ ему невольниковъ. Какъ онъ разсматривалъ съ крайнимъ прилѣжаніемъ, не имѣютъ ли они какой тѣлесной слабости, то чиновники придворные начали хохотать. Ему хотѣлось знать причину таковой радости: и толмачъ отвѣчалъ, что оная произходитъ отъ его любопытства; а Король приказалъ его попросить, чтобъ онъ пощадилъ скромность его подданныхъ.
   "Городъ Заира лежитъ въ нѣсколькихъ миляхъ отъ рѣки сего имени. Онъ величины посредственной, и число жителей едва простирается до семи или восми сотъ человѣкъ. Я выпросилъ судно, чтобъ ѣхать вверьхъ по рѣкѣ, и былъ въ провинціяхъ Сунди, Панго и Батта. Первую Португальцы сдѣлали Герцогствомъ, и оно всегда служитъ удѣломъ наслѣднику короны, раздѣлено на многія небольшія губерніи, изъ которыхъ одна опорожнилась чрезъ смерть Негра идолопоклонника. Я видѣлъ его погребеніе, отправленное по обычаю здѣшней земли и вѣры.
   "Между сими варварами царствуетъ всеобщее предразсужденіе, что никто не умираетъ естественною смертію. Они думаютъ, что покойники призываютъ живыхъ, но предполагаютъ, что призываніе часто предшествуемо бываетъ ядомъ, или какимъ насиліемъ. Въ семъ предувѣреніи, сѣмья и друзья умершаго, всегда обвиняютъ самаго ближняго сродника въ убіеніи его, ипринуждаютъ отъ таковаго нареканія очищаться судебными испытаніями. Ежели онъ выдетъ здоровъ, оставляютъ его въ покоѣ, но ежели не выдержитъ, осуждаютъ на изгнаніе. Обычай подобнаго рода, не можетъ имѣть другаго начала, кромѣ варварской привычки сихъ Африканцевъ употреблять ядъ на непріятелей.
   "По сеи же самой кажется причинѣ, не погребаютъ они мертвыхъ инако, какъ въ присутствіи всѣхъ сродниковъ. Воздавъ сей послѣдній долгъ покойнику, приносятъ въ жертву у дверей его нѣсколько дворовыхъ птицъ; кропятъ кровію ихъ домъ внутри и снаружи, а мясо перебрасываютъ чрезъ кровлю, дабы возпрепятствовать душѣ приходить и безпокоишь живущихъ. Они увѣрены, что видѣніе мертвеца, непремѣнно долженствуетъ умерить, и сіе мнѣніе столь сильно вкоренилось въ ихъ головахъ, что часто отъ одного воображенія люди умираютъ. Прежде и послѣ жертвоприношенія, производятъ надъ гробомъ превеликой вой; и ежели отъ печали слезъ течетъ мало, то вбиваютъ въ носъ горсть перцу, отъ котораго по неволѣ льются онѣ рѣкою. Потомъ печаль тотчасъ премѣняется на радость, пьютъ, ѣдятъ, играютъ, пляшутъ, а тѣло между тѣмъ стоитъ не погребено. По окончаніи пира отходятъ въ назначенныя мѣста, гдѣ оба пола смѣшавшись вмѣстѣ, имѣютъ свободу въ темнотѣ дѣлать что хотятъ безъ всякаго различія. Какъ знакомъ симъ нечистымъ торжествомъ служитъ барабанъ, то жаръ въ жителяхъ спѣшить на оные, бываетъ невѣроятной, или справедливѣе весьма вѣроятной. Матери не въ силахъ удержать дочерей; цѣпи и Стѣны суть тогда слабыя препятствія. Но что должно еще страннѣе показаться, и самая овдовѣвшая жена, коей хоронятъ мужа, предается всѣмъ тѣмъ, кто ее похочетъ, безъ всякаго другаго условія, кромѣ того, чтобъ ни слова не говорить, пока съ нею пребудетъ наединѣ.
   "Дорогу, ведущую къ могилѣ, устилаютъ листьемъ и вѣтвями. Шествіе чинится всегда прямо, и ежели случится на пути заборь, дерево, стѣна, изба, тотчасъ оное нятребляютъ. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ хоронятъ съ знатными людьми живыхъ невольниковъ, и наполняютъ могилу съѣстными припасами и напитками. Встарину погребали съ Конгойскимъ Королемъ двѣнадцать дѣвицъ, опредѣляемыхъ служить ему для утѣхъ на томъ свѣтѣ. Онѣ всѣ искали сей пагубной чести и радостно скача въ могилѣ, спорили, которой ближе лечь къ тѣлу. Могилы дѣлаются здѣсь на открытомъ полѣ, и обыкновенно заметываются кучею земли. Мертвецъ не кладется въ гробъ; но обвертываютъ его въ бумажное полотно или въ рогожку. Трауръ по Королѣ продолжается недѣлю: сперва плачутъ, потомъ отправляютъ праздникъ, въ которомъ предаются всѣмъ распустамъ и своеволіямъ.
   "Въ Королевствѣ Конгойскомъ нѣтъ ни докторовъ, ни лѣкарей, ни аптекарей, ниже лѣкарствъ, кромѣ травъ, кореньевъ, воды и масла, которые безъ различенія болѣзней даются всякому недужному. Наичаще страдаютъ здѣсь лихорадкою, лѣчатся отъ нея, намазывая нѣсколько разъ тѣло мазью, составленною изъ деревяннаго масла и сандальнаго порошка. Головную боль изцѣляютъ выпущеніемъ крови изъ висковъ; что дѣлается помощію обвостренной раковины, и ставя на разрѣзанное ею мѣсто трубочку, чрезъ которую сосутъ кровь. То же чинится и на другихъ частяхъ тѣла. Дѣвка, подучившая въ первой разъ сродную полу ея немочь, должна на томъ мѣстѣ остановиться, и ждать, чтобъ кто изъ родни пришелъ и отвелъ ее къ матери. Даютъ ей женщинъ для службы въ отдѣленномъ жильѣ, гдѣ она провождаетъ два или три мѣсяца, и обязана исполнять нѣкоторые обряды, какъ напримѣръ не говорить съ мущиною, часто мыться и натираться нѣкакимъ жиромъ. О пренебрегающихъ оное думаютъ, что навѣки останутся безплодными.
   "Провинція Панго, коей столица носитъ то же имя, составляла независимое владѣніе; но Конгойскіе Короли ее покорили. Провинція Батта присоединилась добровольно къ сему Королевству, по случаю внутреннихъ раздоровъ, а потому и сохранила больше вольностей и преимуществъ. Король посылаетъ всегдавъ нее Губернаторомъ человѣка произходящаго отъ древнихъ владѣтелей ея области. Въ недостаткѣ законныхъ наслѣдниковъ Конгойскаго государства, они назначены взойти на престолъ. Между прочими преимуществами, пользуются они тѣмъ, что ѣдятъ за столомъ Королевскимъ, но стоя; хотя сей чести лишены и собственные его дѣти. Князь Батской считаетъ въ числѣ своихъ подданныхъ многихъ знатныхъ; и дворъ его въ пышности не уступаешь Конгойскому.
   Доходы Короля Конгойскаго состоятъ главнѣйше въ годовыхъ податяхъ съ Губернаторовъ провинцій и знатныхъ господъ, которые, какъ я уже сказалъ, берутъ на себя наименованія Герцоговъ, Маркизовъ, Графовъ и пр: Помянутые доходы не деньгами собираются, но скотиною, припасами и невольниками. у Государя нѣтъ недостатка въ способахъ къ обогащенію. Напримѣръ когда выходитъ онъ изо дворца съ своими придворными въ бѣлой шапкѣ, надѣваетъ ее столь нерачиво на ухо, что отъ малѣйшаго вѣтра можетъ оная спасть. Ежели же дѣйствительно упадетъ, придворные рвутся ее поднять; но Король, какъ бы оскорбленъ былъ симъ несщастіемъ, не хочетъ ее принимать, и возвращается во дворецъ съ видомъ показывающимъ неудовольствіе. На другой день посылаетъ двѣсти или триста солдатъ, съ повелѣніемъ собрать съ народа немалую подать; и симъ образомъ все Королевство обязано оплачивать вину вѣтра.
   "Хотя денегъ нѣтъ въ сей части Африки, но сіе произходитъ не отъ недостатка металловъ, изъ коихъ удобно бы было оные дѣлать. Находятся въ ней золотые рудники, но жители оныхъ не разработываютъ, дабы не возбудить корыстолюбія въ Европейцахъ. Сія причина всегда удерживала ихъ показывать оные Португальцамъ. Я уже сказалъ, что мѣди здѣсь много. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ по горамъ находятъ каменья такой величины, что изъ одного можно бы сдѣлать церковь. Есть горъ; порфирныя, яшмовыя, и мраморныя; а попадаются и такія гдѣ, много прекрасныхъ гіацинтовъ.!
   "Зима въ Конго столь тиха, какъ самая лучшая весна въ Европѣ. Долгота дней и ночей почти равна во весь годъ. Въ нѣкоторыхъ округахъ хлѣбъ поспѣваетъ два раза; а родится наиболѣе просы и маніоковаго корня, у потребленіе сохи неизвѣстно; землю ворочаютъ небольшою легкою лопаткою, и сколь скоро одною рукою поднимутъ землю, другою сѣютъ сѣмена, лежащія въ мѣшкѣ, привязанномъ на боку. Сіе упражненіе не препятствуетъ женщинамъ носить дѣтей на спинѣ, въ койкѣ особаго рода, повѣшенной на плечахъ. Сады также имѣютъ свои сокровища, и приносятъ большую чаешь нашихъ огородныхъ овощей. Плоды повсюду изобильны, и во многихъ провинціяхъ служатъ главною пищею жителямъ".
   Можно избѣжать, Государыня моя, много ѣзды, труда и безпокойствъ, когда по счастію встрѣтишь, какъ со мною случилось въ Конго, людей свѣдущихъ и благосклонныхъ, кои, не выходя изъ горницы, водятъ васъ по преобширнымъ областямъ, и предъставляютъ взору вашему разныхъ обитающихъ во оныхъ народовъ. Я не надѣюсь найти такой выгоды въ идолопоклонническомъ Королевствѣ Лоанго, гдѣ Миссіонеровъ неласково принимаютъ, и откуда вы получите отъ меня извѣстіе.
   

ПИСЬМО CLX.

Королевство Лоанго.

   Изъ Сан-Салвадора отправился я 11 Маія, а 15 прибылъ съ моими Неграми, койкою и чемоданомъ въ Лоанго, столицу Королевства сего имени, лежащую посреди прекрасной ровнины въ пяти верстахъ отъ моря. Она довольно велика, и улицы, хотя непрямы, показались мнѣ очень чисты. Домы стоятъ особнякомъ и окружены банановыми, пальмовыми, и патановыми деревьями. Дворецъ, занимающій средину города набольшей площади, составляетъ не малой продолговатой четвероугольникъ. Около его стоятъ отдѣленныя зданія для Монархова сераля. Мущина отважившейся въ оной проникнуть, тотчасъ, наказывается смертію; а женщина съ нимъ разговаривавшая, отводится вмѣстѣ съ нимъ на народную площадь, и лишается жизни въ крайнемъ мученіи: но сему примѣровъ бывало мало. Сераль многолюденъ, и изъ всѣхъ составляющихъ оной женщинъ, Король избираешь одну, которую называетъ своею матерью, и которая пользуется безпредѣльною властію. Онъ совѣтуетъ съ нею о всѣхъ важныхъ дѣлахъ, и такъ отъ нее зависитъ, какъ увѣряютъ, что она имѣетъ право умертвить его собственными своими руками, естьлибъ почла себя отъ него обиженною. Когда вѣкъ позволяетъ ей еще вкушать утѣхи, она можетъ избрать мущину, которой ей понравится, и дѣти отъ него почитаются Королевскою кровію. Любовникъ, на коего палъ жребій, предается смерти, ежели застанутъ его съ другою женщиною.
   На другой улицѣ, кончащейся при большой площади въ Лоанго, собирается всякое утро множество купцовъ изъ города и окружностей, продающихъ ткани, живность, рыбу, масло деревянное, зерны, и другіе припасы. На семъ же самомъ мѣстѣ отправляются народные праздники, и Король держитъ военные совѣты. Виденъ тутъ славный идолъ, почитаемый отъ жителей за бога покровителя Государства. Домы обывательскіе единообразны, и въ каждомъ нѣтъ больше двухъ, или трехъ покоенъ. Дворы знатныхъ господъ занимаютъ больше мѣста; бываетъ по семи и по восми домонъ на одномъ, принадлежащихъ одному хозяину. Обыкновенные уборы состоятъ въ глиняныхъ сосудахъ, калебасахъ, рогожкахъ служащихъ вмѣсто постель, кузовахъ, и другихъ малоцѣнныхъ снадобьяхъ.
   Сія столица имѣетъ пристань, на которой почитаются два идола, мужской и женской; объ нихъ разсказываютъ множество басенъ. Женщина, говорятъ, сама прибыла въ здѣшнюю землю, по любви къ жителямъ. Въ честь ея отправляется праздникъ въ томъ состояніи, чтобъ нить неумѣренно. По всему городу бьютъ въ барабаны, играютъ на трубахъ; и жрица даетъ слышать подземельный голосъ. Идолъ мужеска пола, имѣетъ вмѣсто капища хижину на дорогѣ, ведущей къ морю. Всѣ мимо проходящіе чтятъ его битьемъ въ ладоши, купцы приносятъ дары для заслуженія его милости. Чернь, будучи суевѣрна до безконечности, обожаетъ многихъ другихъ идоловъ, грубо вырѣзанныхъ, и изъ которыхъ иные имѣютъ до шести футовъ вышины. Оные ставятся передъ домами, и по общему обыкновенію въ первой день новой луны натираютъ ихъ нѣкакимъ порошкомъ. Коль скоро покажется мѣсяцъ, Негры падаютъ ницъ, и кричатъ бія въ ладоши: "Пускай моя жизнь также возобновится, какъ ты возобновляешся"! Когда во время бѣдствія призывали они идола безполезно, то сожигаютъ его, говоря: "Ежели онъ намъ не служитъ, ни къ чему во время нещастія, такъ когдажъ ему и быть полезнымъ?"
   Жители въ Лоанго имѣютъ къ Королямъ своимъ тоже почтеніе, что и къ богамъ. Сіи государи берутъ въ самомъ дѣлѣ наименованіе Санго или Панги, то есть Божество, Здѣсь увѣрены, ппо между разными сверхъ естественными совершенствами, имѣютъ они власть приказать итти дождю. Почему народъ Собравшись заклинаетъ и проситъ ихъ о томъ во время засухи. Король назначаетъ день для сего обряда. Всѣ дворяне приходятъ передъ него, вооружась какъ на войнѣ, дѣйствуютъ оружіемъ, и чинятъ присягу, падая ницъ предъ его престоломъ. Потомъ слѣдуетъ варварской концертъ, составленный изъ барабановъ и другихъ инструментовъ; Король поднимается, и бросаетъ къ небу стрѣлу. Ежели случится, что дождь дойдетъ въ тотъ день или наутріе, (что нерѣдко бываетъ, ибо дворъ и жрецы всегда умѣютъ выбирать свое время) народъ тѣмъ больше утверждается въ божескомъ почтеніи къ Государю; восклцаніи, прыганьи, битье въ ладоши доходятъ до неистовства.
   Лоангской Король ѣстъ одинъ, и въ силу нѣкакого древняго закона, запрещающаго подъ смертною казнію находиться при его столѣ, не имѣетъ онъ ни чиновниковъ, ни людей для служенія. Всякое въ семъ случаѣ нарушеніе, даже и не самопроизвольное, подвергаетъ неизбѣжимой казни. Однажды нашли восмилѣтнего мальчика, спящаго въ столовой во время Королевскаго обѣда; ему тотчасъ разбили голову молоткомъ, и кровію его жрецы окропили дворцовыхъ идоловъ. Разсказываютъ много таковыхъ примѣровъ, и увѣряютъ, что законъ простирается и на самыхъ скотовъ. Сей варварской обычай выводится изъ суевѣрнаго мнѣнія Негровъ, что Король скоропостижно умретъ, ежели кто увидитъ его идущаго, или піющаго: а убивая виноватаго на его мѣсто, надѣются отвратить таковое нещастіе. Случается однакожъ Государю пить въ присутствіи своихъ придворныхъ; но тогда чиновники, подающіе ему чашку, оборачивается къ нему спиною, и звонятъ въ колоколъ, дабы предстоящіе пали ницъ, и невставали пока онъ пьетъ. Никому непозволено касаться до ѣствъ сходящихъ съ его стола, и всѣ остатки зарываются въ землю.
   Послѣ обѣда, Монархъ опускаетъ народъ на аудіенцію, въ которой рѣшатся частныя тяжбы и народныя дѣла. Мѣсто зборища есть самая пространная и наиболѣе убранная зала, посреди обширнаго двора, откуда виденъ престолъ между двумя корзинами, красною и черною, въ которыхъ, говорятъ Негры, Король запираетъ духовъ хранителей, бдящихъ о его безопасности. Имѣющій говорить съ его Величествомъ, изъявляетъ свое желаніе ударя два или три раза въ ладоши. Присутствующіе отвѣчаютъ ему такимъ же образомъ, и тогда произноситъ онъ сіи четыре слова: "Во имя Божіе, выслушай меня." Потомъ начинаетъ рѣчь, которая бываетъ недолга, и которую кончитъ, примолви: "Симъ я заключаю". Кто имѣетъ что либо вопреки ему сказать, начинаетъ и кончитъ такимъ же образомъ. Аудіенція продолжается до ужина Королевскаго, а послѣ онаго опять тянется до полуночи.
   Въ нѣкоторые торжественные праздники, Король показывается во всемъ блескѣ величества. На площади ставится великолѣпной престолъ, позади котораго на столбѣ вѣшается его оружіе обернутое богатою парчею. Около его большія опахалы, сильно движимыя, производятъ пріятную хладность. Предъ престоломъ стелютъ широкой коверъ, на которомъ садятся въ кружекъ вельможи, имѣя каждой въ рукѣ буйволовъ хвостъ, коимъ махаютъ для умноженія хлада. Народъ стоитъ и занимаетъ остатокъ площади.
   Коль скоро прибыль Король, дворяне дѣлаютъ ему киломбу, странное поздравленіе, состоящее въ томъ, чтобъ прыгнуть два или три раза впередъ и столько же назадъ. Государь протягиваетъ руки, какъ бы хотѣлъ ихъ поймать, но они падаютъ къ его ногамъ, и катаются по землѣ для большаго оказанія почтенія. Тѣ, мои у него въ милости, кладутъ обѣ руки ему на колѣни, а головою упираются ему въ грудь. Знатные и между собою дѣлаютъ также киломбу; да и самъ Монархъ иногда удостоиваетъ ею своихъ любимцовъ. Покорность черни въ дворянамъ столь-же далеко простирается, какъ дворянъ къ Королю. Простые Негры становятся на колѣни, когда встрѣтятъ ихъ на улицѣ, и отворачиваютъ голову, какъ бы почитали себя недостойными на нихъ взирать. Ежели дворянинъ съ ними говоритъ, они отвѣчаютъ не перемѣняя положенія, и никогда на него не смотрятъ.
   По смерти Короля, корона не принадлежитъ его сыну, но старшему изъ братьевъ, или дѣтямъ его сестеръ. Ближніе наслѣдники должны жить въ нѣкоторыхъ городахъ, служащихъ имъ удѣломъ. Оные бываютъ ближе или далѣе отъ двора, смотря на степень ихъ права. Наиближайшій живетъ въ Кай, и въ толикомъ почтеніи у народа, что всѣ становятся на колѣни и бьютъ въ ладоши, когда онъ идетъ. Воздаются также великія почести и другимъ Князьямъ его сродникамъ. Каждая провинція въ Королевствѣ имѣетъ правителя, а каждой округъ частнаго повелителя. Правители составляютъ Королевской Совѣтъ, а повелители отправляютъ суды. Обвиняемой приводится предъ судію, по простому только сумнѣнію о преступленіи, и ежели доказать онаго не можно обыкновеннымъ образомъ, прибѣгаютъ къ искушенію Бандою. Такъ называется крѣпкое питье, отъ котораго почти всегда падаетъ въ обморокъ человѣкъ, принужденной его выпить. Жрецъ (ибо въ сей землѣ служители вѣры бываютъ почти всегда или ворожеи, или палачи) вливаетъ виноватому въ горло цѣлую бутылку онаго питья, и бросаетъ передъ него куски бананова дерева говоря: "Упади, ежели ты виноватъ; или стой прямо, и изпусти мочу, ежели невиненъ." Когда по нещастію осуждаемой не пройдетъ твердо по кустамъ дерева, или когда страхъ не возпрепятствуетъ ему мочиться, собраніе производитъ крикъ, и благодаритъ боговъ, что допустили оказаться правдѣ. Виноватой, оглушенной и крикомъ и парами поднимающимися въ головѣ, кривляется страшнымъ образомъ. Сіи знаки служатъ доказательствомъ противъ него, и судьба его тотчасъ рѣшится. Ежели преступленіе заслуживаетъ смерть, народъ разсѣкаешь осужденнаго на части; но ежели оное не важно, или ежели не хотятъ поступишь съ нимъ сурово, даютъ ему лѣкарства прошивъ яда. Невинные провождаются домой съ торжествомъ и восклицаніями. Вы сами заключите, что слабой, то есть, бѣдной, непремѣнно погибаетъ, и что сіе испытаніе, будучи въ рукахъ жрецовъ, есть сильная пружина, всегда напрягаемая или въ свою пользу. Жены Королевскія подвержены оному во время беременности, ими по меньшей мѣрѣ даютъ пить бонду за нихъ какому нибудь невольнику. Ежели онъ не вынесетъ, и она и любовникъ ея предаются той же казни. Въ каждомъ городѣ бываетъ по десяти по двенадцати жрецовъ или служителей бонды, всегда готовыхъ слушать доносы на преступниковъ. Они сидятъ по большимъ улицамъ и предлагаютъ прохожимъ свои услуги, какъ то чинятъ въ Парижѣ дѣвки сидящія въ лавкахъ съ товарами. Доноситель приноситъ имяна тѣхъ, коихъ подозрѣваетъ, и клянется богами, что доносъ его чистосердеченъ. Обвиняемыхъ призываютъ со всѣю ихъ сѣмьею, иногда и со всѣми ихъ сосѣдями; ибо прибыль жреца умножается съ числомъ виноватыхъ.
   Король Лоангской содержитъ многочисленныя войски, приводящія его въ почтеніе у сосѣдей; но военная наука столь-же мало извѣстна симъ варварамъ, устройство въ войскѣ столь-же худо, какъ и въ Королевствѣ Конго. Солдаты имѣютъ кошеные щиты, покрывающіе почти все тѣло; а копьемъ и саблею дѣйствуютъ они и поворотливо и сильно. Сіе самое оружіе служитъ имъ вмѣстѣ и прошивъ непріятелей государства и противъ лѣсныхъ звѣрей.
   Ловля тигра и леопарда есть главное у нихъ увеселеніе. Когда звѣрь появится въ сосѣднемъ лѣсу, даютъ о томъ знать жителямъ трубами; и они всѣ собираются для нападенія на онаго. Вооружась стрѣлами, копьями, и дротиками, составляютъ кругъ около лѣса, и стараются крикомъ и пальбою вызвать звѣря изъ убѣжища. Скольже скоро покажется, тотчасъ бросаются на него всею аравою. Несутъ его съ торжествомъ въ близь лежащее селеніе, и охотники пляшутъ цѣлую ночь около добычи. Знатнѣйшіе между ими сдираютъ съ звѣря кожу, и оная посылается ко двору. Мясо и кишки зарываются въ землю, а желчь почитаемая за сильной ядъ, рѣжется на куски при свидѣтеляхъ, и бросается въ рѣку, чтобъ ворожеи не употребили ее на очарованіи. Часто бываетъ Король на сихъ ловляхъ; но разтягиваютъ передъ нимъ большія тенета, на случай ненастнаго какого припадка.
   Здѣсь слѣдуютъ древнему богопочтенію Королевства Конго, отъ котораго сія страна отдѣлена, и къ оному прибавляютъ обрѣзаніе, не яко членъ вѣры, но для одной чистоты. Различны мысли сихъ народовъ о свойствѣ и жребіи душъ по смерти. Одни думаютъ, что онѣ опредѣлены давать жизнь другимъ тѣламъ; другіе мыслятъ, что погибаютъ съ тѣломъ; большая часть пріемлетъ бытіе будущей жизни; но не различаетъ, будетъ ли она щастлива или безщастна; а сіе у просвѣщенныхъ народовъ составляетъ преграду между сердцемъ и развращеніемъ; между человѣкомъ и беззаконіемъ. Подпора, какову обрѣтаетъ добродѣтель въ надеждѣ вѣчнаго блаженства; страхъ, каковой вселяетъ во злыхъ ужасное ожиданіе вѣчной муки, ни мало не вѣдомы Лаонгонскимъ Неграмъ. Почему не чувствуютъ они ни угрызенія совѣсти, по дѣламъ имѣющимъ остаться безъ наказанія, ни понятія о духовной власти, ни связи между человѣкомъ гражданиномъ и человѣкомъ духовнымъ, ни побужденія живущимъ сохранять память умершихъ; словомъ, не имѣютъ никакого нравственнаго начала или правила для всѣхъ своихъ дѣйствій. Они завидливы, обманщики, вѣроломны, преданы всѣмъ излишествамъ порока и распушена.
   Здѣсь вѣрятъ, какъ и въ Конго, что мало людей умираетъ естественною смертію, а сіе варварское предубѣжденіе, приключаетъ многія ненавистныя изысканіи, и погубляетъ великое число невинныхъ. Ходятъ жъ близь живущему волшебнику; а какъ онъ ожидаетъ уже посѣщенія, то и сидитъ на землѣ за своею хижиною, имѣя предъ собою превеликой ножъ, которой часто ворочаетъ, не произнося ни слова., такой то умеръ, говорятъ, ему, не отъ ворожбы ли онъ жизнь окончилъ? Мокиссы ли потребовали у него жизни? По отвѣшу его приступаютъ къ испытаніямъ, долженствующимъ уличишь виноватаго.
   Нѣсколько дней назадъ умеръ здѣсь одинъ Европеецъ, котораго тѣло бросили въ море. Я спросилъ тому причину, и Негръ мнѣ отвѣчалъ слѣдующее:, мы не позволяемъ хоронить въ нашей землѣ чужестранцовъ; мы бы не позволили имъ и быть здѣсь, ежелибъ знали, что они всегда будутъ у насъ жить. Гдѣ они ни поселились, вездѣ присвоили себѣ власть, которой не льзя уже было у нихъ отнять. Мы по счастію сохранили вольность въ семъ Государствѣ; но отвѣчать не льзя, сохранилиль бы ее наши мертвые, ежелибъ ваши между ими поселились.,
   Все что только внушить можетъ невѣжество и суевѣріе, наблюдается здѣсь при похоронахъ. Кладутъ съ мертвыми пищу, платье, уборы, живыхъ женъ и невольниковъ, для ихъ пропитанія, одѣянія, доможитія, услуги, и доставленія имъ утѣхъ на томъ свѣтѣ. Чемъ знатнѣе покойникъ, нимъ больше закалають для него жертвъ. Въ десяти верстахъ отъ столицы, находится городъ Лонгери, гдѣ кладутъ Королей. Сіе плачевное мѣсто огорожено слоновыми зубами вмѣсто забора.
   Въ Лоанго находятся люди изо всѣхъ провинцій Королевства, а изъ нихъ главныя суть: Гобби, Сетте, Маіомба, Пари, Килонго, Каконго, и Ангои. Лежатъ оныя недалеко отъ берега, и хотя обычаи почти одинаковые съ столицею, но въ нѣкоторыхъ примѣчаются отличные: "Мы въ нашей провинціи такъ неревнивы, сказывалъ мнѣ Негръ изъ Госбби, знающій какъ наши такъ и Азіатскіе обычаи, ибо странствовалъ находясь, въ службѣ у нѣкоего Агличанина, что у насъ главная учтивость отдать чужестранцу жену на первую ночь. Намъ неизвѣстно безчестіе присвояемое отъ васъ прелюбодѣйству; и по нашему мнѣнію сіе преступленіе служитъ больше въ похвалу, нежели въ поруганіе. Сіе дѣлается не потому, чтобъ мужья у насъ не больше имѣли власти надъ женами, нежели, гдѣ въ другомъ, мѣстѣ, или чтобъ они не суровѣе съ ними, обходились; но потому, что жены такъ привыкли къ суровостямъ, что не почитаютъ себя любимыми, ежели мужъ бьетъ рѣдко. Онѣ должны падать въ землю передъ мужьями, а говорить съ ними на колѣняхъ. Европеецъ обожаетъ женщинъ, какъ боговъ, продолжалъ Негръ; Азіатецъ ихъ кусаетъ и ласкаетъ какъ звѣрей опредѣленныхъ на его утѣхи; Африканецъ же ихъ бьетъ, заставляетъ работать, а самъ отдыхаетъ."
   Въ Лоанго, дѣвка попустившая себя прельстить прежде свадьбы, обязана предстать передъ Короля съ любовникомъ, и признаться въ проступкѣ. Она всегда получаетъ прощеніе; да впрочемъ подобное признаніе и не наноситъ безчестія, но оно столь нужно, что почли бы государство угрожаемымъ бѣдствіями, ежелибъ провинившаяся дѣвка отреклась повиноваться сему закону.
   Городъ Міомба, столица провинціи сего имяни, есть долгая улица столь близко отъ берега лежащая, что въ большіе приливы, жители принуждены бываютъ оставлять домы. Недалеко оттуда течетъ рѣка, имѣющая ту особливость, что при устьѣ весьма узка, а чемъ далѣе въ землю, тѣмъ шире и глубже. Жители наилучшіе охотники во всей Африкѣ, и наиболѣе преданы ворожбѣ. На охоту ходятъ съ собаками, кои не лаютъ, но надѣваютъ имъ нашею деревянныя трещетки, и ловцы идутъ по ихъ звуку.
   Когда здѣшней народъ кого возненавидитъ, прибѣгаетъ къ очарованіямъ, и столь увѣренъ о силѣ сихъ волшебныхъ дѣйствій, что ежели кто умретъ, заставляютъ сосѣдей клястись, что въ смерти участія не имѣютъ. Есть у нихъ идолъ, коего жрецы и жрицы не прежде посвящаются, какъ выдержавъ долгое испытаніе. Запираютъ ихъ въ темной покой, и заставляютъ строго говѣть. Потомъ позволяютъ вытти, но повелѣваютъ молчать, какъ бы кто ни принуждалъ ихъ говорить. Наконецъ начальникъ вѣры ведетъ ихъ предъ идола, нарѣзываетъ имъ на плечавъ разные знаки, и приказываетъ клястись кровію изтекающею изъ ранъ, что они вѣрны пребудутъ божеству, котораго объявляетъ ихъ служителями. Знакъ посвященія ихъ, есть небольшая коробочка съ мощами, повѣшенная у нихъ на шеѣ. Онъ запрещаетъ имъ ѣсть нѣкоторыя мяса, и налагаетъ другія должности, кои исполняютъ они рачительно, но изъ коихъ ни одна не обязываетъ къ плотскому воздержанію Ихъ всегда удивляетъ законъ подвергающей оному Миссіонеровъ, и они соглашаются, что симъ только наши монахи и превосходятъ ихъ жрецовъ; ибо впрочемъ родъ ихъ жизни весьма суровъ.
   Сіи Африканцы, какъ и всѣ прочіе Негры, не знаютъ нѣжнаго вкуса въ выборѣ пищи. Ежели не изключить нѣкоторыхъ праздниковъ, для коихъ бьютъ они скотину и живность; то питаются одною рыбою, сырою или конченою, приправляя оную разными травами. Женщины ловятъ устрицъ при устьяхъ рѣкъ, сушатъ ихъ и кормятся ими по цѣлымъ мѣсяцамъ. Вся сія страна такъ покрыта лѣсами, что всегда можно итти подъ тѣнью, и ни мало не быть подвержену зною солнечныхъ лучей: но лѣса столь наполнены обезьянами и большими попугаями, что самой отважной путешествователь не пройдетъ безъ провожатыхъ.
   Изо всѣхъ провинцій Королевства, наипріятнѣйшая есть Каконго. Положеніе ея между портами Воанго, и Капинды доставляетъ ей всѣ выгоды и чинитъ торговлю цвѣтущею. Порть Калинда, находящейся на рѣкѣ Заирѣ, и часто посѣщаемой Европейцами, лежитъ въ области Лигои, носящей имя Королевства. Сія страна обитаемая народомъ непріязненнымъ Когойскому и Лоанлойскому Королямъ, своимъ сосѣдямъ, была ими покоряема въ разныя времяна. Въ числѣ свойственныхъ ей обычаевъ, есть одно особливое, что Княжны Королевской крови, въ выборѣ мужей слѣдуютъ единому своему вкусу, не смотря на рожденіе; но предоставляютъ себѣ надъ ними совершенную власть. Хотя число женъ и не ограничено у сихъ Африканцевъ, и хотя многіе имѣютъ по восьми, но чернь не беретъ больше трехъ или четырехъ, которыхъ можетъ сослать, когда заблаго разсудить.
   Мнѣнія о началѣ Королевства Лоанго, не согласны между собою. Одни говорятъ, что въ древнія времяна управляли многіе начальники; но что потомъ, раздѣлились для причинъ сходныхъ съ ихъ выгодами, и что одинъ изъ нихъ предуспѣлъ войти въ союзъ съ тѣми, кои были посилнѣе, и напалъ на прочихъ; потомъ поссорясь съ своими помочниками, всѣхъ ихъ покорилъ. Когда увидѣлъ, что власть его утвердилась, раздѣлилъ владѣніи на многія провинціи, и учинилъ округъ Пнуи срединою своего могущества; но возненавидѣвъ потомъ сіе мѣсто пребыванія, перенесъ дворъ въ Лоанго. Другіе утверждаютъ, и я о семъ кажется уже говорилъ, что сія страна принадлежала Конгойскимъ Королямъ. Они поступили безразсудно, давъ самодержавную власть нѣсколькимъ правителямъ, кои ею воспользовались и свергли съ себя иго зависимости. Лоангойской былъ въ семъ числѣ; и съ того времяна Королевство здѣшнее всегда имѣло своего особеннаго Монарха.
   По нѣсколькихъ часахъ плаванія, увидѣли мы на правой рукѣ мысъ Лопецъ Гонзальво, названой по имяни Португальскаго Капитана, обрѣтшаго оной. Его легко узнать можно, потому что весьма выдался въ море, и впрочемъ не что иное есть, какъ узкой языкъ земли, низкой, болотной, зарослой лѣсомъ, и граничащей отъ полудня съ Гвинейскимъ заливомъ. На берегу видна небольшая деревня состоящая хижинъ изъ двадцати, обитаемыхъ только во время прибытія Европейскихь кораблей. Всѣ суда приходящія на рейду, должны давать знать о своемъ прибытіи четырмя пушечными выстрѣлами. Тогда всѣ окольные жители стараются на перерывъ носить воду, дрова, припасы, и мѣняютъ оныя на товары. Нѣсколько далѣе пристани, находится городъ, лежащей на рѣкѣ называемой Олибато, которой есть главное жилище Негровъ и небольшаго весьма бѣднаго Князька, коему Европейскіе купцы даютъ имя Короля. Голландцы отправляютъ на сей рѣкѣ немалой торгъ слоновою костью, воскомъ, медомъ, и красильнымъ деревомъ. Земля обильна буйволами, слонами драконами, змѣями и другими страшными и опасными чудовищами. Находится также много обезьянъ и сѣрыхъ попугаевъ. Корабли запасаются бананами, пататами, и гнамами; свининою, живностію, и всякими другими съѣстными припасами. Берегъ наполненъ рыбою, которой иногда, однажды закинувши неводъ вытаскиваютъ такъ много, что наполняютъ цѣлую лодку, устрицы также изобильны; и висятъ на сучьяхъ деревьевъ окружающихъ заливъ.
   На сѣверъ отъ мыса Лопеца, находится область Габонъ, лежащая подъ самою линіею, и орошаемая рѣкою того же имяни, имѣющею больше двадцати верстъ ширины въ устьѣ. На ней видны острова, и нѣкоторые изъ нихъ обитаемы; а владѣльцы, правящіе ими Подъ имя немъ господъ или Князей, имѣютъ также селеніи и на берегахъ рѣки. Хотя сія область невелика, но во нравахъ жителей представляются подробности примѣчанія достойныя.
   Сколь они ни падки на водку, не пьютъ оной ни когда на нашихъ корабляхъ, не получа прежде за то подарку. Естьли не скоро имъ дать оной, "развѣ вы почитаете насъ, говорятъ они, такими, чтобъ мы, пришли пить сюда даромъ"? Ежели откажутъ въ подаркѣ, они бросаютъ рюмку, и иногда не остается надежды возобновить съ ними торговлю. Когда сами дарятъ что чужестраннымъ, то чинятъ съ тѣмъ условіемъ, чтобъ имъ въ двое отдарили; а ежели тотчасъ ихъ не удовольствуешь, то берутъ назадъ что дали. Сей поступокъ касается только до честности; но вотъ другой совсѣмъ противной естественному закону. Матери явно сообщаются съ своими сыновьями, а дочери со отцами; и вообще всѣ женщины здѣсь столь падки, что предупреждаютъ желаніе и прозьбу мущинъ.
   У обѣихъ половъ кожа на тѣлѣ изчерчена странными изображеніями. Мущина почитаетъ себя петиметромъ, ежели удастся ему достать какое матрозское платье, или старой парикъ; а образъ коимъ они убираются, дѣлаетъ ихъ еще больше скаредными. Когда ѣдятъ, не пьютъ; но послѣ стола напиваются до пьяна пальмовымъ виномъ, или питьемъ составленнымъ изъ меда и воды похожимъ на наши меды. Когда отъ пьянства разгорѣчатся, наималѣйшій споръ доводитъ до драки; самъ Король идетъ въ кучу въ кулаками; шляпы, парики, и лоскутья летятъ въ рѣку. Нѣтъ на свѣтѣ народа столь варварскаго и бѣднаго. Всякой живетъ для себя, не заботясь ни о богахъ своихъ, ни о жрецахъ, ни о Короляхъ; и при всемъ томъ сей глупой народъ почитаетъ себя счастливымъ.
   Берегъ Ангра, на сѣверъ отъ Габона, примѣчательнаго имѣетъ только рѣку и заливъ тогоже имяни съ небольшими островами Кориско, изъ коихъ главной не будетъ больше сорока верстъ въ окружности. Португальцы назвали ихъ симъ именемъ по причинѣ ужасныхъ громовъ и множества молній, кои оные окружали, когда они ихъ нашли. Земли такъ низки, что деревья кажется выходятъ изъ воды. На нѣкоторыхъ ростетъ извѣстное дорогое красное дерево, которое многіе предпочитаютъ Брезильскому. На среднихъ двухъ островахъ считается до шестидесяти жителей, управляемыхъ чернымъ Княземъ. Голландцы не однократно покушались основать тамъ селеніе, и построили крѣпостцу; но отъ работы и худаго воздуха половина переведенцовъ вымерла, а прочіе оставили усадьбу.
   Отъ самаго залива Ангры, поднимаясь къ сѣверу до рѣки Камероны, попадаются кряжи мало знаемые. Народы живущіе по сей рѣкѣ и по Ріо-дель-рей, текущей но западъ, отправляютъ неоолѣшіе торги съ Европейцами, и столь-же безсовѣстно продаютъ своихъ сродниковъ, сколь наши купцы ихъ покупаютъ. Голландцы вывозятъ отсюда синіе корольки, коихъ здѣсь много, и особливо великое число слоновой кости. Область раздѣляющая сіи двѣ рѣки, называется Амдози. Примѣтна оная по высотѣ своихъ горъ, изъ коихъ иные не уступаютъ Тенерифской. Сказывали мнѣ объ одномъ большомъ городѣ, лежащемъ на Камаронѣ называемомъ Біафара, и дающемъ свое имя всей сей области.
   Отъ Ріо-дель рей до Капа Фармоза, держались мы берега, идущаго прямо отъ востока на западъ. Пресѣкается оной многими рѣками, изъ коихъ главная называется Каладаръ. Видно также множество городовъ и деревъ, какъ Дони, Банди, Фоко, Белли, коихъ жители разнятся отъ прочихъ Негровъ только степенями глупости, варварства, суевѣрія, звѣрства, вѣроломства и пр: Одни управляются Королями, другіе ни отъ кого не зависятъ; одни обожаютъ идоловъ, другіе не знаютъ никакого богослуженія; одни одѣты, другіе наги. Тѣ же самые обычаи царству ютъ отъ Капа Формоза до рѣки Бенина.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CLXI.

Королевство Бенинскоею

   На сѣверъ отъ Лоанго лежитъ Королевство Бенинъ, коего столица, тоже имя носящая, отстоитъ отъ моря въ трехъ стахъ верстахъ. Мы прибыли въ нее по рѣкѣ, которую Португальцы назвали Ріо Формозо. {Здѣсь начинается Гвинея, которую раздѣляютъ на полуденную и полуночную. Полуденная, о коей идетъ здѣсь рѣчь, слѣдуя по берегу Африки отъ юга на сѣверѣ, замыкаетъ области Біафару, Бенинъ, берегъ невольничей, золотой, слоновой и перешной. Сѣверная Гвинея простирается отъ перстнаго берега до Сенегала.}. На берегу ея поселенъ помянутой городъ, а рѣка имянуется также и бенинскою. Въ самомъ широкомъ мѣстѣ при устьѣ, имѣетъ она около сорока верстъ, а многіе ея протеки составляютъ великое число острововъ, между которыми есть плавающіе и покрытые кустарникомъ и камышемъ. Поднимаясь по рѣкѣ къ столицѣ, видѣли мы на берегу города Бододо, Ародо, Агвану и Агатокъ, часто посѣщаемые Голландцами для покупки Негровъ. Приносятъ туда всякіе припасы при прибытіи кораблей, и всякую недѣлю бываетъ торгъ. Король Бенинской содержитъ въ нихъ Губернаторовъ и другихъ нижнихъ чиновниковъ, коихъ власть замыкается въ отправленіи судебныхъ дѣлъ.
   Столица между природными жителями называется Едо, но Европейцы всеобще даютъ ей имя Бенина. Лежитъ она посреди пріятной долины, и имѣетъ нѣсколько верстъ въ окружности, улицы чрезвычайно широки; домы единообразны, ровны, объ одномъ жильѣ. Знатные господа имѣютъ оные выше простыхъ, и въ сихъ находятся открытые, но защищенные отъ солнца и дождя сѣни. Во внутреннихъ покояхъ дѣлаются отверстіи на кровляхь, дабы проходилъ воздухъ и свѣтъ. Стѣны очень толсты, но здѣланы изъ глины; и вообще сей городъ строеніемъ походитъ больше на большую деревню, нежели на столицу обширнаго Государства. Обнесенъ однакожь палисадникомъ и рвами. Дворецъ занимаетъ превеликое пространство, и состоитъ изъ зданій, дворовъ, садовъ, галерей, анбаровъ, конюшенъ и пр.
   Государь рѣдко показывается подданнымъ; но является съ неописаннымъ великолѣпіемъ. Передъ нимъ и за нимъ идутъ придворные господа, а шествіе открываютъ карлы и нѣмые, ведущіе леопардовъ, тигровъ, и другихъ скованныхъ животныхъ. Обрядъ обыкновенно кончится принесеніемъ на жертву двенадцати неволѣниковъ, закаляемыхъ во славу Монарха. Онъ содержитъ ихъ такое множество, что не льзя появиться на улицѣ, не встрѣтя ихъ станицами. Они носятъ плоды, масло, воду, дрова, кормъ, и другія для дворца припасы. Иногда Государь посылаетъ къ своимъ любимцамъ подарки, желая ихъ отличишь. Носятъ оные съ великимъ оказаніемъ пышности тѣже самые невольники, будучи предводимы чиновниками, имѣющими въ рукахъ бѣлые палки для отогнанія народа. Доходы Королевскіе состоятъ въ деньгахъ, получаемыхъ съ Губернаторовъ провинцій, въ скотѣ, въ тканяхъ и другихъ припасахъ, сбираемыхъ съ подчиненныхъ урядниковъ. На товары нѣтъ никакихъ пошлинъ, но полагается нѣкоторая подашь на всѣхъ желающихъ упражняться въ купечествѣ.
   Бенинской Король, вступая на престолъ, предаетъ смерти всѣхъ своихъ братьевъ, для избѣжанія безпокойствія въ своемъ правленіи; а дабы не пролить Королевской крови, то ихъ давятъ заткнувши ротъ, носъ и уши. Когда Монархъ чувствуетъ, что конецъ его приближается, объявляетъ Министру, своему любимцу, одного изъ сыновъ своихъ, котораго назначаетъ въ Наслѣдники. Сія тайна ненарушимо хранится до самой смерти Государи; но сколь скоро онъ испуститъ духъ, Министръ открываетъ ее полководцу, котораго многіе Европейцы называютъ здѣсь Великимъ Маршаломъ Короннымъ. Сей заставляетъ повторить оное нѣсколько разъ, спрашиваетъ, не ошибся ли Министръ, хорошо ли выслушалъ, не принялъ ли одного имяни за другое; и когда точно увѣрится о волѣ покойника, запирается въ своемъ домѣ. Тогда Министръ посылаетъ за Княземъ назначеннымъ на престолъ, и повелѣваетъ ему итти къ Маршалу просить о даніи Королевству Государя. По пріуготовленіи всего нужнаго къ обряду, Князь становится на колѣни, и тутъ ему объявляется Королевское повелѣніе. Тотже часъ облекается онъ во всѣ знаки верховной власти и принимаетъ присягу отъ вельможъ и народа. По окончаніи сего обряда, отправляется новой Монархъ въ деревню недалеко отъ столицы, и пребываетъ тамъ со дворомъ, пока не обучится всѣмъ правиламъ правленія. Между тѣмъ Королева мать, первой Министръ, и Великой Маршалъ управляютъ дѣлами. По прошествіи времяни ученія, Король пріѣзжаетъ во дворецъ, и вступаетъ во всѣ права самодержавія.
   Сей Государь, какъ и всѣ Африканскіе Монархи, имѣетъ надъ народомъ неограниченную власть. Ввѣряетъ оную тѣмъ Министрамъ, раздѣляющимъ между собою, все могущество, и имѣющимъ первые мѣста въ Государствѣ. Должность ихъ состоитъ въ томъ, чтобъ всегда быть при Государѣ, и отдавать ему отчетъ во всѣхъ важныхъ дѣлахъ. Я не говорю о Великомъ Маршалѣ, которому поручено все до войны касающееся. Увѣряютъ, что въ одинъ день Бенинской Король можетъ собрать двадцать тысячь воиновъ; да не трудно созвать и сто тысячь въ короткое время. Воинское устройство столь строго, что ежели кто оставитъ свое мѣсто, заслуживаетъ смерть; но всѣ сіи Негры, равно какъ и ихъ сосѣди, не имѣютъ ни отваги ни разторопности, ни искуства въ войнѣ. Оружіе ихъ тоже что и у прочихъ Африканцевъ. Солдаты Не носятъ иной одѣжды кромѣ понявъ; офицеры надѣваютъ нѣкоторой родъ кирасы изъ слоновой кожи, которую стрѣла пробить не можетъ, и большую красную шапку, съ которой виситъ лошадиной хвостъ, вмѣсто украшенія.
   Сверхъ трехъ Министровъ и великаго Маршала, составляющихъ, такъ сказать, вмѣстѣ съ Королемъ, первой чинъ государства находятся, Министры второй степени, извѣстные здѣсь подъ имянемъ уличныхъ Начальниковъ. Они управляютъ по городамъ въ разныхъ околоткахъ; и одни имѣютъ надзираніе надъ народомъ, другіе надъ невольниками, иные надъ скотомъ, иные надъ плодами, припасами, товарами и пр. Изъ числа сихъ самыхъ людей, Государь избираетъ Губернаторовъ въ города и провинціи, подчиненныхъ Министрамъ; ибо сіи послѣдніе пользуются подлиннымъ правленіемъ, а Король поручаетъ только пустыя почести.
   Есть еще третій родъ чиновниковъ, жалуемыхъ дворомъ, и служащихъ сводчиками въ торговлѣ между чужестранными и обывателями. Главное ихъ упражненіе отправлять должность переводчиковъ. Всѣ Европейцы торгующіе здѣсь, обязаны къ нимъ прибѣгать, и платить имъ пошлину, приставая къ берегамъ.
   Главные коронные чиновники отличаются ниткою корольковъ, соотвѣтствующею нашимъ Кавалерскимъ орденамъ. Сія милость дается иногда и частнымъ людямъ, коихъ Король пожелаетъ наградить за добродѣтель, или за услуги. Когда кто имѣлъ счастіе получить таковую отличность, то обязанъ всегда ее носить, и смертію наказуется кто на минуту ее сниметъ. Человѣкъ забывшій оную дома, потерявшій на дорогѣ, или у котораго разбойники отнимутъ ее насильно, тотчасъ отводится на мѣсто казни. Стрежешъ сіи нитки самъ Король, а естьли кто дерзнетъ оныя поддѣлать, тотъ не можетъ избѣжать смерти. Хотя и называются сіи пронизки корольковыми, но въ существѣ суть глиняныя и больше на кирпичъ, нежели на корольки похожія.
   Дѣлаетъ больше чести человѣколюбію сего народа законъ, опредѣляющій нужное пропитаніе бѣднымъ, не могущимъ по старости или по болѣзнямъ отправлять работъ. Государство кормитъ ихъ особливо въ большихъ городахъ, гдѣ число ихъ не мало. Къ разнымъ работамъ употребляютъ тѣхъ, кои еще съ состояніи доставать себѣ хлѣбъ: а потому и не видно по улицамъ нищихъ; и Французъ всегда удивляется, что по сей части полиція наблюдается лучше у варваровъ, нежели въ его землѣ.
   По праву установленному въ Бенинѣ, все наслѣдство по отцѣ получаетъ большой сынъ, которой братьямъ и сестрамъ даетъ, что ему угодно: но ежели мать еще жива, онъ обязанъ назначить ей доходъ, приличной ея состоянію, и оставить ее пользоваться всѣмъ тѣмъ, что она получила отъ родни. Прочимъ овдовѣвшимъ женамъ отца своего, не обязанъ онъ ни чѣмъ, но ежели находитъ ихъ по своему вкусу, можетъ взять въ наложницы. Ежели же не почитаетъ достойными призрѣнія, въ такомъ случаѣ сіи нещастныя осуждены на несносную работу, и поступаютъ съ ними, какъ съ невольницами. Число женъ бываетъ велико въ семъ Королевствѣ, гдѣ многоженство повсюду принято; а какъ онѣ очень бѣдны, то и не имѣютъ инаго прибѣжища въ скудости, кромѣ блудодѣянія.
   Прелюбодѣяніе наказуется смертію между знатными, кои тотчасъ убиваютъ обѣихъ преступившихъ, и повергаютъ тѣла ихъ на снѣденіе дикимъ звѣрямъ. Простолюдимка, уличенная въ невѣрности, изгоняется съ безчестіемъ изъ дома, получа немалое число палочныхъ ударовъ, а пожитки ея достаются мужу. Тѣ, кои поумнѣе, смотрятъ сквозь пальцы на все сіе, и стараются предашь оное молчанію, какъ во Франціи, для избѣжанія стыда и огласки. Женнина родня успокоеваетъ мужа подарками. Онъ съ нею мирится, и послѣ мировой не позволяется уже ему въ томъ жену упречать. Она вступаетъ вновь во всѣ права вѣрности и цѣломудрія.
   Употребленіе судебныхъ испытаній не рѣже здѣсь бываетъ, какъ и въ Конгойскомъ Королевствѣ. Различаются оныя на разные роды; но всегда палачами бываютъ жрецы. Въ одномъ, прокалываютъ они обвиняемому языкъ перомъ намазаннымъ жиромъ. Ежели перо пройдетъ свободно, сіе значитъ невинность; но ежели не идетъ, преступленіе не требуетъ инаго доказательства. Второе испытаніе меньше сурово. Жрецъ мѣситъ намоченную землю, и втыкаетъ въ нее нѣсколько перьевъ, которыя обвиняемой долженъ выдергивать одно послѣ другаго. Ежели оные вынимаются свободно, тогда признается онъ невиннымъ, естьли съ трудомъ ихъ вырываетъ, почитается преступникомъ. Иногда бросаютъ ему въ глаза сокъ изъ нѣкоторыхъ травъ. Когда не почувствуетъ боли, освобождается, а предается казни, ежели воспослѣдуетъ противное. Наконецъ, жрецы инымъ прикладываютъ на языкъ мѣдное разкаленное кольцо, и невинность отъ того зависитъ, чтобъ оно не обожгло. Всякое преступленіе, изключая смертоубивство и въ нѣкоторыхъ случаяхъ прелюбодѣяніе, заглаждаешся деньгами: ежели виноватому нѣчемъ заплатить, осуждаютъ его на тѣлесныя наказаніи. Штрафныя жъ деньги дѣлятся между многими. Сперва довольствуютъ обиженнаго; вторую часть беретъ Градосодержатель; достальное принадлежитъ тремъ Министрамъ.
   Все то, что я неоднократно уже сказывалъ о Неграхъ, о ихъ обычаяхъ и свойствѣ, о лѣности, о воздержности, о пищѣ, о уборахъ, о упражненіяхъ, о пляскахъ, о музыкѣ, о свадьбахъ, о страннопріимствѣ, о добродѣтеляхъ ихъ, наконецъ и о порокахъ можетъ во многихъ присвоено быть Бенинскимъ жителямъ. Нѣтъ народа услужливѣе и привѣтливѣе къ чужестранцамъ; здѣсь почитается за преступленіе, почти достойное смерти, обидѣть Европейца. Особливо похваляется въ нихъ щедрость и доброе сердцеЕжели попросите вы чего у нихъ, они тотчасъ отдаютъ: но различаютъ однакожъ въ привязанности Португальцовъ, коихъ не любятъ, отъ Голландцевъ, коимъ страстно преданы. Невоздержаніе плоти есть всеобщій между ими порокъ; и хотя избѣгаютъ въ разговорахъ отъ грубыхъ страмностей, любятъ однако обоюдные слова. Кто умѣетъ прикрыть худую мысль честнымъ выраженіемъ, почитается между ими за разумнаго человѣка.
   Знатные носятъ одежду богатѣе, виднѣе и лучшаго вкуса, нежели въ Лоангѣ, но вся верхняя часть тѣла нага. Женщины покрываютъ тѣло и плеча фатою. Чернь одѣвается, какъ, всѣ прочіе Негры, то есть, довольствуется простою понявою; да и ту начинаютъ носить и мальчика и дѣвочка, по десятому году, а иногда и нэпрежде, какъ во время свадьбы. Должно имѣть отъ двора особливое позволеніе, чтобъ одѣться прежде сего времяни; а сіе почитается за такую милость, что сѣмьи получившихъ оную, отправляютъ торжественные праздники.
   Многоженство, обязательство воздержаться отъ беременныхъ женщинъ, безчестіе приписываемое ихъ неплодородію, должность наблюдаемая ими во время обыкновенныхъ ихъ пола недуговъ, нарѣзаніи на тѣлѣ дѣтей, обрѣзаніе общее обѣимъ поламъ, почитаніе мѣлкихъ божковъ, сообщеніе жрецовъ съ діяволами. Совѣтованіе съ ними въ болѣзняхъ, погребальной плачь, погребеніе живыхъ съ мертвыми; однимъ словомъ, всѣ сіи грубыя заблужденіи, всѣ сіи благочестивыя забобонщины, всѣ сіи нескладные правила вѣры, обряды, жертвоприношеніи часто варварскіе, чрезъ кои толикіе народы мыслятъ почтить божество; всѣ сіи всегда существующія доказательства слабости, и недостатка разума, когда оной по поводу богослуженія непросвѣщенъ вышшимъ свѣтомъ, суть обычаи не въ одномъ Бенинскомъ Королевствѣ вкоренившіеся. Вы видѣли ихъ почти на всѣхъ Африканскихъ берегахъ. Слѣдующіе принадлежать особенно здѣшней землѣ. Когда женщина родитъ сыча, представляютъ онаго Королю, которой беретъ на себя попеченіе о его воспитаніи; но дочери вскармливаются въ отцовскомъ домѣ, и не прежде свадьбы оной покидаютъ. Мать двухъ близнятъ, подвергается различному жребію, смотря по мѣсту. Въ Бенинѣ, и въ большей части другихъ городовъ, подобные родины признаются за счастливое предзнаменованіе, и празднуются: но въ нѣкоторыхъ провинціяхъ, и особливо въ городѣ Араба, жертвуютъ и матерью и обѣими младенцами. Правда, что мужъ можетъ ихъ изкупить, и Негры употребляютъ разныя средствы ко избѣжанію строгости сего закона. Въ самой день по рожденіи сына, отецъ ставитъ по большимъ дорогамъ напитки и кушанье, надѣясь тѣмъ отвратить отъ новорожденнаго злость нѣкоторыхъ духовъ.
   Жители Бенинскіе, должны погребены быть въ томъ мѣстѣ, гдѣ родились. Гдѣ бы ни умерли, тѣло переносится въ столицу; что случается иногда нѣсколько лѣтъ спустя послѣ смерти. Дабы сохранишь оное, сушатъ его на небольшомъ огнѣ, и когда уже влажности не останется, запираютъ во гробъ.
   Все, что я ни сказалъ о Индейцахъ живущихъ на Малабарскомъ берегу и при рѣкѣ Гангесѣ, не можетъ сравниться съ варварствомъ Бенинскихъ Негровъ при смерти ихъ Короля. Едва закроетъ онъ глаза, копаютъ яму, у коей низъ весьма широкъ, а отверстіе узко. Бросаютъ въ нее сперва тѣло Монарха, а потомъ толкаютъ туда, при собраніи безчисленнаго народа, множество служителей, женщинъ и невольницъ, коими сія пространная и страшная пещера наполняется. Послѣ чего задѣлывается отверстіе; на другой день опять туда сходятся, снимаютъ камень, спрашиваютъ у сихъ нещастныхъ, встрѣтились ли они съ Королемъ, и при малѣйшемъ отъ нихъ крикѣ, опять запираютъ могилу. Сіе возобновляется чрезъ нѣсколько дней, пока не удостовѣрятся о смерти всѣхъ жертвъ, по молчанію произходящему въ сей ужасной ямѣ. Тогда приходитъ на оную наслѣдникъ престола, со множествомъ кушанья и пальмовымъ виномъ, и угощаетъ весь народъ. Конецъ сего торжества столь-же безчеловѣченъ какъ и начало. Чернь, разгоряченная парами вина, бѣгаетъ по всѣмъ улицамъ, и бьетъ до смерти кого ни встрѣтитъ; отрубаетъ убитымъ головы, и таскаетъ трупы въ пагубную могилу, какъ новую жертву приносимую Королю отъ народа.
   Ежегодной праздникъ, посвященной въ честь умершимъ, имѣетъ ту особливость, что приносится имъ въ жертву не только великое число животныхъ, но и много людей. Обычай повелѣваетъ закалать въ сихъ случаяхъ двадцать пять человѣкъ, кои обыкновенно избираются изъ преступниковъ, осужденныхъ на смерть. Ежели въ тюрмахъ не нейдется таковаго числа, хватаютъ ночью по улицамъ кто попадется. Богатые могутъ выкупиться, давая жрецамъ деньги, что немалой составляетъ доходъ духовенству.
   Другое суевѣріе здѣшней земли есть божественное почтеніе къ нѣкоторымъ чернымъ птицамъ, коимъ подъ смертною казнію запрещено дѣлать вредъ. Установлены жрецы для ихъ служенія, кои носятъ пищу вмѣсто имъ посвященное. Есть также предписаніемъ закона у сихъ народовъ вѣришь, что тѣнь есть вещественное существо, никогда насъ не оставляющее, и долженствующее дать въ свое время свидѣтельство о доброй или худой нашей жизни. Вѣрятъ также здѣсь, что есть рай и адъ, и оба полагаютъ на морскомъ днѣ.
   Во время пребыванія моего въ здѣшнемъ городѣ, всякой день видалъ я Португальцевъ, Аглуічанъ, Голланцонъ, и даже Датчанъ, торгующихъ въ сихъ странахъ. Они пріѣзжали изъ Оверри, изъ Габона; изъ Ангры, изъ Амбози, съ острововъ Корискихъ, Сентъ-Томы, Фернанда, и изъ областей орошаемыхъ рѣками Калабаромъ, Бандою, Дель-Реіемъ, Камароною, Доною и пр.
   Городъ Оверри, столица Королевства сего и.чяни, лежитъ на рѣкѣ, которую Европейцы назвали Ріо-Форкадосъ, верстахъ въ полутарастѣ отъ ея устья. Португальцы и Голландцы отправляютъ почти одни въ сей странѣ торговлю, состоящею наиболѣе въ покупкѣ Негровъ; у первыхъ есть и селеніи. Въ мущинахъ выхваляется ростъ, въ женщинахъ красота; и тѣ и другія ходятъ почти наги. Въ силу одного древняго закона, всѣ жены овдовѣвшія подвластны Государю. Онъ беретъ ихъ въ свой Сераль, или продаетъ на рынкѣ, и распоряжаетъ ими по своему вкусу, или прибыли. Прочіе обыкновеніи тѣже, что въ Бенинѣ, изключая приношенія людей на жертву, о которомъ жители Оверскіе не могутъ говоришь безъ ужаса. Они сохранили нѣкоторое слабое понятіе о Христіанской вѣрѣ и въ городѣ у нихъ видна еще по нынѣ небольшая церковь съ крестомъ и изображеніями Святыя Дѣвы и Апостоловъ. Разсказываютъ по сему случаю приключеніе достойное примѣчанія, которое я слышалъ отъ одного Португальца, и перескажу вамъ точно его словами.
   "Въ концѣ прошедшаго вѣка, два Миссіонера прибывшіе съ острова Святаго Ѳомы, приняты весьма милостиво Оверскимъ Королемъ, которой былъ воспитанъ лучше всѣхъ черныхъ Князей; а случившіеся въ малолѣтствѣ его Португальцы при дворѣ его отца обучили его своему языку, и вселили въ него склонность къ Христіанскому закону. Въ первой ауденціи, Миссіонеры сказали Государю: когда вы желаете, чтобы мы остались въ вашемъ владѣніи, то начните тѣмъ, чтобъ подданные ваши подвергались въ разсужденіи супружества закону нашей вѣры, и дайте имъ примѣръ, довольствуясь одною женою. "Что касается до моего народа, отвѣтствовалъ Король, я не удаленъ отъ вашего требованія; что же принадлежитъ собственно до меня, несоглашаюсь инако, оное, какъ съ тѣмъ, чтобы вы мнѣ промыслили бѣлую женщину столь добродѣтельную, чтобъ она могла довольствоваться однимъ мущиною, и столь пригожую, чтобъ я ею одною былъ доволенъ и чтобъ имѣла она вмѣстѣ и прелести юности и твердость зрѣлаго вѣка; чтобъ была ласкова какъ любовница, благопристойна какъ жена, нѣжна какъ пріятельница, и, умѣла бы сохранить достоинство Королевы; такую однимъ словомъ, какъ описываютъ намъ Европейскихъ Княженъ, то есть, чтобъ она одна доставляла всѣ утѣхи, коими можно наслаждаться со многими женщинами."
   "Трудность настояла найти пригожую, португалку, которая бы согласилась вытти за чернаго Короля; ибо впрочемъ не было сумнѣнія, что онъ находя ее прекрасну возмечтаетъ въ ней всѣ требуемые имъ качествы. Вѣропроповѣдатели спѣшили возвратиться на островъ Святаго Ѳомы, для исканія способа удовольствовать, монарха. По счастію нашли они молодую дѣвицу, бѣдную, но добродѣтельную, живущую подъ смотрѣніемъ стараго дяди, отъ котораго она во всемъ зависѣла. Сей человѣкъ былъ набоженъ, и особливо ревнителенъ о размноженіи святой вѣры; слѣдовательно не трудно было уговорить его отдать племянницу Оверскому Королю, въ той надеждѣ, что онъ и подданные его обратятся. Онъ далъ себя убѣдить столь благочестивымъ поводомъ, и Миссіонеры отвезли Королю молодую дѣвицу съ нѣсколькими особами изъ ея земли. Принята она съ радостію и любовію; и Монархъ женился на ней вскорѣ по обрядамъ нашей, церкви. За симъ счастливымъ бракомъ послѣдовало обращеніе всего Королевства."
   Оверской Король хотя и платилъ дань Бенинскому, но пользуется неограниченною властію въ своемъ владѣніи. Нынѣшней есть Мулатръ, и почти всегда одѣвается по Португальски.
   Островъ Святаго Ѳомы, откуда пріѣзжаетъ также много купцовъ торгующихъ въ Бенинѣ, получилъ имя отъ дня, въ которой обрѣли его Португальцы, владѣющіе имъ около трехъ сотъ лѣтъ. Они долго ею не уважали, и уже спустя сто лѣтъ по найденіи, завели на немъ селеніе по причинѣ выгоды, каковы идущіе въ Восточную Индію корабли ихъ, могутъ отъ него получать запасеніемъ воды и пр. Въ 1641 отняли его у нихъ Голландцы, но вскорѣ оставили, находя на немъ воздухъ не здоровъ. Португальцы взявъ его опять построили крѣпость. Сей островъ видомъ круглой и имѣетъ около двухъ сотъ верстъ въ окружности. Воздухъ на немъ такъ горячъ, что Европейцы немогутъ его перенесть, и не живутъ долѣе пятидесяти лѣтъ; однимъ Неграмъ оной не въ тягость. Хлѣбъ и виноградъ не удается, или по причинѣ великаго жара, или потому, что земля съ лишкомъ жирна; но родится много сахару, пататовъ, изъ которыхъ дѣлаютъ хлѣбъ, палмъ, изъ коихъ достаютъ вино, и превосходная свинина. Въ городѣ носящемъ имя острова, пребываютъ Губернаторъ и Епископъ. Считаютъ въ немъ три церкви, съ соборною, зависящею отъ Лиссабонской. Капуцины имѣютъ монастырь, служащей убѣжищемъ Миссіонерамъ, посылаемымъ на Африканскія берега. Я, помнится, доносилъ вамъ, что Конгойское Королевство зависитъ отъ здѣшней Епархіи.
   На полдень отъ Святаго Ѳомы, лежитъ островъ Линобонъ, а на сѣверъ Принцовъ; оные обрѣтены въ тоже время и принадлежатъ тѣмъ же владѣтелямъ, то есть Португальцамъ, кои назвали первой Аннобономъ (доброй годъ) потому что вышли на него въ первой день года. Находятся на немъ днѣ превысокія и всегда облаками окруженныя горы; есть также плодоносныя долины, приносящія хлопчатую бумагу. Число жителей не велико, и они землю пахать заставляютъ Негровъ. На Принцовѣ островѣ находится только небольшая д"ревня и нѣсколько разбросанныхъ шалашей, въ коихъ живутъ сорокъ или пятьдесятъ лѣтъ Португальскихъ семей, а имъ служатъ около трехъ тысячь невольниковъ. Островъ Фернандо почти въ томъ же положеніи, а названъ по имяни Португальца, которой его обрѣлъ въ концѣ пятагонадесять вѣка.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CLXII.

Королевство Ардра.

   Острова, рѣки, и города, о которыхъ доносилъ я намъ, Государыня моя, въ предъидущемъ письмѣ, лежать на полдень и на востокъ отъ Бенина. Пріѣзжаютъ туда также купцы изъ Офры, изъ Ассема, и изо всѣхъ частей Королевства Ардры, лежащаго на западѣ. Сія страна важна особливо для Французовъ, по причинѣ стариннаго своего сношенія съ нашею Индейскою компаніею, и торговыхъ промысловъ между двумя народами. Они отправляли другъ ко другу пословъ; и Лудовикъ ХIV, не возгнушался принять присланныя изъ Ардры, но всемъ количествѣ окружающемъ Французскаго Монарха. "Здѣшней народъ, разсказывалъ мнѣ недавно одинъ изъ нашихъ купцовъ, объ ономъ и понынѣ помнитъ. Онъ перевелъ на свой языкъ описаніе посольства, напечатанное въ Парижѣ, и переводъ хранится здѣсь, какъ славной знакъ сообщенія, которое онъ почитаетъ за вѣчную себѣ честь. Я самъ видѣлъ у нѣкоторыхъ обывателей столицы, немало оныхъ повѣствованій печатныхъ, привезенныхъ сюда здѣшними послами изъ Франціи. Въ нихъ читалъ я, что въ 1670, Индейская компанія, терпя въ селеніяхъ своихъ недостатокъ въ черныхъ невольникахъ, вооружила два корабля въ Гавр-де-Грасѣ для отправленія въ Гвинею. Команда надъ ними поручена была морскому коммисару Г. Елбею, и приданъ ему товарищемъ Г. Бургъ, назначенной въ правители конторы, которую намѣревались завести на берегу Ардры и одного купца по имени Карловъ: сей былъ въ службѣ у Голландцовъ на семъ самомъ берегѣ, и пріобрѣлъ совершенное знаніе о торговлѣ здѣшней страны.
   "Прибывъ на рейду, Карловъ сошелъ съ корабля на берегъ, дабы подать въ городѣ Офрѣ извѣстіе вицерою о выгруженіи Французскаго флота. Онъ самъ отписалъ къ Королю для приведенія ему на память прежней ихъ дружбы; ибо въ молодыхъ лѣтахъ пивали они, по здѣшнему нарѣчію, ротъ объ ротъ, то есть изъ одного стакана; а сей знакъ пріязни поставляется за наивеличайшее уваженіе и довѣренность, какую только можетъ показать одинъ другому. Ардрейской дворъ заставилъ долго ждать своего отвѣта; и рѣшился однакожъ приказать привезти къ себѣ подарки, присланные къ Государю отъ Индейской компаніи. Между прочими находилась карета богато вызолоченая съ великолѣпными шорами; ибо Португальцы ввели уже здѣсь въ употребленіе ѣздить въ каретахъ.
   "По прошествіи нѣкотораго времяни, одинъ черной Капитанъ, прибывшій въ Офру, сыскалъ Карлова, и объявилъ ему имянемъ Монарха, что его Величество весьма радъ видѣться съ своими старыми друзьями, и почитаетъ ихъ достойными предстать предъ собою. Къ сему прибавилъ посланной, что желая доказать благосклонность свою къ Французамъ, даетъ онъ имъ всѣ преимуществы, коими другіе народы пользуются въ еге землѣ, и что повелѣлъ сыну своему ѣхать въ Офру, для принятія и привезенія Карлова ко двору. Въ самомъ дѣлѣ наслѣдной Князь и великой Капитанъ прибыли туда вмѣстѣ, и велѣли себя проводить въ Французское жилище. Оттуда были они на берегу, гдѣ Елбей имѣлъ съ ними свиданіе. Онъ вышелъ на встрѣчу къ Князю, которой подалъ ему руку, и начальникъ положилъ въ нее свою съ почтеніемъ. Королевичъ ее пожалъ, и смотрѣлъ на него пристально, не говоря ни слова. Елбей учинилъ ему привѣтствіе на Португальскомъ языкѣ; на что получилъ весьма удовольствительной отвѣтъ. Сіи оказанія отличности произвели зависть въ Голландцахъ, невидавшихъ никогда подобныхъ почестей. Не пренебрегая степенности своего чина, Князь обошелся весьма ласково. Въ особѣ его являлся видъ важности и достоинства, смягченнной тихостію, умножающею къ нему почтеніе и любовь. Одежда его состояла изъ двухъ понявъ, висящихъ по самую землю, атласной и тафтяной, и кушака около поясницы; впрочемъ былъ онъ нагъ, но на головѣ имѣлъ шляпу съ перьями, а на ногахъ красные туфли. Большая часть Ардрейскихъ жителей не почитаютъ себя одѣтыми пристойно, ежели около поясницы и лядвей не навѣшаютъ пяти или шести понявъ, изъ коихъ бываютъ иныя шиты тянутымъ золотомъ. Знатные обыкновенно прибавляютъ къ нимъ рубашку изъ бѣлаго калико, а на оной носятъ короткую епанчу. Знатныя женщины употребляютъ самыя богатыя Индейскія и Китайскія ткани, и не пренебрегаютъ для убранства ни малаго украшенія введеннаго роскошью. Оба пола рачительно моютъ по утру и въ вечеру благовоніями себѣ тѣло, и вообще весьма опрятны, а особливо женщины, когда хотятъ понравиться мужьямъ, ибо знаютъ сколь они щекотливы въ разсужденіи чистоты. Но я возвращусь къ моему предмету.
   "При наступленіи обѣдняго времяни, положили на рогожки камчатныя подушки; и Князь посадилъ у себя по правую руку Елбея, по лѣвую дю Бурга и Карлова, а прочіе сѣли по своимъ чинамъ. Столъ состоялъ изъ разныхъ мясныхъ блюдъ вареныхъ и жареныхъ, какъ говядины, козлятины, живности и другихъ соусовъ, приготовленныхъ съ пальмовымъ масломъ. Посуда вся была здѣшняя, то есть калебасная, вылакированная столь ярко, что почесть ее можно было за черепаховую. Во время обѣда безпрестанно дна человѣка махали Князя опахалами изъ пахучей коміи. Негры стоящіе за нимъ, сложили ему на колѣнкахъ съ великимъ оказаніемъ почтенія. Между оными находились три чиновника, которымъ здѣлалъ онъ знакъ приближиться, и положилъ имъ въ ротъ по нѣскольку кусковъ; что доказываетъ наивеличайшую милость отъ Государя, и пютъ заслуживаетъ гнѣвъ, кто коснется рукою, или выронитъ даемое Княземъ. Пить не подавали, но послѣ послѣднихъ блюдъ принесли воды въ хрустальныхъ сосудахъ для полосканія рта. Потомъ предъ каждаго гостя разослали чистую салфетку, и Князевы чиновники подчивали пальмовымъ, Гишпанскимъ, Португальскимъ и Французскимъ виномъ, которое пили умѣренно, ибо ни кто не былъ принуждаемъ, хотя и часто о томъ просили. Князь часто давалъ пить Елбею изъ своего стакана, въ доказательство уваженія и дружбы; кои, какъ сказываютъ, ни съ чемъ сравняться не могутъ въ, здѣшнемъ краю.
   "Когда Французы откланивались наслѣдному Князю, онъ повторилъ свои учтивости, и хотѣлъ видѣть какъ Елбей сядетъ въ шлюбку. Дю Бургъ и Карловъ пошли за его Высочествомъ, въ провожаніи тѣлохранителей его, музыки и толпы народа. Онъ далъ праздникъ въ Великой Форѣ, большомъ селѣ между Офрою и столицею, гдѣ находится постоялой дворъ для проѣзжихъ. Очи пользуясь бытностію при Князѣ, видѣли землю въ день; что не позволяется никакому чужестранцу, кромѣ самыхъ чрезвычайныхъ случаевъ,
   "По прибытіи въ столицу, дю Бургу и Карлову отведены покои во дворцѣ. Оной есть пространное зданіе, построенное изъ глины, и покрытое соломою, со многими дворами и переходами, надъ коими находится жилье. Видны въ немъ также сады обнесенные стѣною и раздѣленныя долгими узкими алеями. Уборы въ комнатахъ вообще весьма простые; есть однако столь:, ширмы, кабинеты, Китайскіе шкапы, Турецкіе ковры и штофныя креолы, кои подарены были Монарху отъ Европейцевъ. Вмѣсто стеколъ вставлены въ окнахъ рамы обтянуты полотномъ, и повѣшены тафтяныя занавѣсы: жаръ климата не позволяетъ здѣсь дѣлать большихъ оконъ. Сверхъ сего дворца, въ которомъ Король живетъ обыкновенно, есть еще другой въ готовности на случай пожара.
   "Ассемъ, или Азамъ, какъ выговариваютъ Негры, столица Королевства Ардры, лежитъ въ осмидесясти верстахъ далѣе отъ берега, улицы въ ней чрезвычайно широки, а дворцы раздѣлены заборами. Городъ имѣетъ нѣсколько верстъ въ окружности, но большая часть земли не застроена. Въѣзжаютъ въ него съ одной стороны чрезъ четверы вороты, изъ коихъ каждые обрыты рвомъ и имѣютъ караульню, а мосты вездѣ легко могутъ разломаны быть въ случаѣ нужды. Половина Азема окружена рѣкою, служащею вмѣсто рва, хотя не смотря на сіе здѣлана за нею небольшая стѣнка. Прочіе стороны обнесены высокими и толстыми стѣнами изъ красноватой земли, совершенно связаной безъ всякой извѣстной примѣси, гладкой и твердой какъ алебастръ. Всѣ домы въ городѣ построены также и покрыты соломою, уборы состоятъ въ однихъ только вѣщахъ необходимо нужныхъ для житья.
   "Дю Бургъ, наутріе прибытія своего въ столицу, имѣлъ первую аудіенцію въ качествѣ посла, введенъ онъ наслѣднымъ Княземъ, великимъ Жрецомъи великими Калитанами. Сіе наимянованіе берутъ всѣ придворные чиновники. Великой кухмистръ называется Капитанъ стола; закупщикъ, Капитанъ запасовъ; пивничій, Капитанъ вина и проч.
   "Король просадилъ дю Бурга близь трона, и выслушалъ привѣтствіе его на Португальскомъ языкѣ, которымъ хотя онъ самъ говоритъ совершенно, но рѣчь перевелъ толмачь. Сія должность весьма важна, и наималѣйшая проступка ведетъ его на казнь. Монархъ здѣлалъ учтивой отвѣтъ, послѣ котораго дю Бургъ представилъ ему карету и прочія подарки, присланные отъ компаніи Потомъ просилъ у него позволенія построить въ Офрѣ контору, обѣщая что Франція ежегодно присылать будетъ четыре корабля для торговли. Король отвѣтствовалъ, что изъ Голланндіи приходитъ оныхъ больше, нежели онъ можетъ дать груза; что многіе принуждены возвращаться пустые; что слѣдовательно не имѣетъ нужды ни въ корабляхъ, ни въ товарахъ, и что впрочемъ помянутые Голландцы дѣлаютъ ему предложеніи весьма выгодныя, дабы обязать его къ союзу, и изключить другіе народы отъ сообщенія; что онъ тѣмъ больше имѣетъ причины принять оныя, что Агличане, судя по наружности, его пренебрегаютъ, а Французы, хотя прежде и весьма ласкались, но не лучше здержали свои обязательствы; въ чемъ не можетъ укорять Голландцевъ. Прибавилъ онъ однако, что по всему слышанному о величествѣ Французскаго Короля, родилась въ сердцѣ его страсть заслужить уваженіе у столь великаго Монарха, старающагося здѣлать пользу его подданнымъ; что въ семъ видѣ далъ онъ повелѣніе своему великому Капитану построить въ Офрѣ контору для Французовъ; что дастъ покровительство ихъ торговлѣ, и станешь ободрять оную всѣми своими силами. Дю Бургъ велѣлъ принесть съ кораблей своихъ наилучшіе товары, поднесъ ихъ Королю прося выбрать, что ему полюбится, и предая на его волю положить имъ цѣну. Сіе вселило великія мысли о вѣжливости Французской. Одинъ чиновникъ привелъ нѣкоторое число невольниковъ въ заплату за взятые Королемъ товары.
   "Елбей извѣстясь о столь хорошемъ началѣ, отправился самъ ко двору. Губернаторъ Офры далъ ему койки и носильщиковъ; но не имѣя предводителемъ наслѣднаго Князя, какъ дю Бургъ и Карловъ, принужденъ былъ путь продолжать ночью. Капитанъ чужестранныхъ, которому поручено его вести, избѣгалъ города, и дѣлалъ округи оставляя оные въ нѣкоторомъ разстояніи. Въ столицу вступили они предъ возхожденіемъ солнца, но Елбей во время своего пребыванія имѣлъ всю свободу осмотрѣть оную. Король прислалъ къ нему разныхъ заѣдокъ; Князь, великой жрецъ и всѣ вельможи учинили ему тѣже учтивости, такъ что было у него, чемъ накормить двѣсти человѣкъ. Пришли къ нему всѣ вельможи государства, но наслѣдной Князь извинился, что не можетъ его видѣть нотой причинѣ, что недавно лишился сына, и сидѣлъ въ заперти въ своемъ дворцѣ, а сіе здѣсь почитается доказательствомъ великой печали.
   Король никого не посѣщаетъ, но на аудіенцію допустилъ того же дня. Елбея ввели въ садъ, гдѣ Монархъ сидѣлъ въ галлереѣ. Сей Государь назывался Тофизонъ, былъ отъ роду около семидесяти лѣтъ, имѣлъ видной станъ, большіе и острые глаза, величественную выступку. Въ разговорахъ и отвѣтахъ его оказывался разумъ и разсудокъ. Онъ столь почитаемъ подданными, что никто не приходилъ передъ него, не поклонясь въ землю и не смѣлъ на него смотрѣть. Когда обязаны они ему отвѣчать, то поднимаютъ немного голову, и тотчасъ опущаютъ какъ окончатъ рѣчь. Самые вельможи не освобождены отъ сего унижающаго обряда: одинъ наслѣдной Князь и великой жрецъ не обязаны ему слѣдовать. Они говорятъ стоя съ Королемъ; чинъ и рожденіе даютъ имъ право ходить во дворецъ днемъ и ночью, и во всякое время, но будучи позваны.
   "Сколь скоро Монархъ увидѣлъ Елбея, протянулъ ему руку, и щелкнулъ большимъ палцомъ три раза; что при здѣшнемъ дворѣ почитается за знакъ милости. По окончаніи привѣтствій, Французской начальникъ просилъ его Величество о дозволеніи построить по своей мысли контору, ибо Офрская была мала и невыгодна. "Я дамъ повелѣніи, отвѣчалъ Король, умножить въ ней строеніе, но благоразуміе запрещаетъ дать тебѣ позволеніе строиться по своей волѣ. Я знаю ваше поведеніе, вы начнете двупушечною батереею; въ слѣдуйщій годъ будетъ у васъ четыре пушки, и нечувствительно контора здѣлается крѣпостью, а съ нею вы овладѣете и всею землею. Сіе разсужденіе сказано было такъ учтиво, что Елбей не могъ огорчиться отказомъ.
   "Я удивляюсь, продолжалъ Монархъ, что Франція такъ велика, такъ изобильна хорошими мастерами, а вы корабли свои нагрузили простыми товарами, каковы привозятъ сюда изъ Англіи и Голландіи. Сей первой пріѣздъ, отвѣтствовалъ Елбей, только для того здѣланъ, чтобъ узнать, какова рода можно здѣсь производить торговлю; впредь пришлется къ вашему Величеству все что ни есть рѣдкаго и драгоцѣннаго во Франціи, и особенно все что почтется могущимъ вамъ понравиться, Король попросилъ шпаги съ серебренымъ ефесомъ, кортика, большихъ зеркалъ, тонкаго полотна, краснаго сукна, бархатныхъ туфлей, пахучихъ перчатокъ, шелковыхъ чулковъ, и другихъ товаровъ для убранства служащихъ. Послѣ разговора подарены ему два пистолета и ружье съ серебреною оправою, которые принялъ онъ съ удовольствіемъ.
   "Елбею дано позволеніе войти во внутрь дворца и осмотрѣть всѣ покои, кромѣ женскихъ, куда никого не пускаютъ. Король предложилъ также ему сходить къ своему сыну увѣряя, что хорошо будетъ принятъ, хотя онъ еще находится въ горести отъ недавно понесенной потери. Потомъ взялъ его за руку, и отпустилъ съ оказаніемъ отличности, каковой не дѣлывалъ до того ни одному Европейцу.
   "Великой Капитанъ конницы, проводилъ Елбея къ наслѣдному Князю со сто конными Неграми, вооруженными саблями и пищалями. Одежда ихъ состоитъ изъ кошеныхъ сапожковъ, и изъ превеликихъ шпоръ объ одной мглѣ. Елбей и его люди несены въ койкахъ; надъ нимъ держали подсолнечникъ. Князь не въ столицѣ жилъ обыкновенно, но въ небольшомъ городкѣ, верстахъ въ пяти отъ оной. Зала аудіенціи услана была Турецкими коврами, и Французовъ посадили на рогожкахъ.
   "Разговоръ продолжался около часа. Королевичъ возобновилъ увѣреніи о дружбѣ, велѣлъ принести напитковъ, и пилъ ротъ объ ротъ съ Елбеемъ, которой возвратился прежнею дорогою и съ тѣми же провожатыми. Остановился онъ въ домѣ великаго жреца, пригласившаго его на ужинъ, и принятъ былъ съ такою учтивостію, что нѣтъ тому примѣра у Африканцовъ, и особливо между жрецами. Все у него было чисто, богато, здѣлано со вкусомъ, изобильно. Зала была устлана восточными коврами, рогожки чрезвычайно тонкія служили вмѣсто скатертей; а вмѣсто креслъ и стульевъ кучи атласныхъ и тафтяныхъ подушекъ; салфетки гораздо больше нашихъ и здѣланы изъ Голландскаго полотна, а посуда была Китайская фарфоровая. Въ кушаньѣ также не меньше было избыточества и роскоши, ужинъ пріуготовляли Французскіе повара, коими наилучшіе наши духовные моглибъ похвастать. Не жалѣли вина и напитковъ. Великой жрецъ Не пощадилъ ничего, дабы прислужиться Государю, и здѣлашь себѣ честь передъ Французами. Посреди пира заиграла музыка; а какъ Елбей тому удивился, сказалъ ему хозяинъ, что жены его вздумали повеселить гостя. "У насъ нѣтъ обыкновенія говорилъ онъ, показывать ихъ чужестраннымъ; но дабы увѣрить васъ въ моей дружбѣ, я готовъ доставить вамъ сіе удовольствіе, ежели вы пожелаете, Елбею весьма понравилась сія учтивость; и по концѣ ужина, жрецъ пепелъ его въ одну галлерею, гдѣ онъ увидалъ множество женщинъ полунагихъ, которыя пѣли, сирая на инструментахъ.
   "Великой жрець, начальствуя во всѣхъ дѣлахъ до вѣры касающихся, есть также и первой Министръ. Онъ носить одежду почти не различающуюся съ Королевскою, и всегда въ р къ держитъ палку, которую покидаетъ только тогда, какъ входитъ къ Монарху. Власть его столь сильна, что почти не разнится съ Государскою. Онъ даетъ божковъ (fetiches) {Всѣ Гвинейцы называютъ вообще божковъ своихъ фетишами.} каждому поколѣнію, когда его позовутъ. Однимъ назначаешь гору, другимъ дерево, камень или что нибудь иное. Сіе богочтеніе не трудно; нѣтъ въ немъ молитвъ, жертвоприношеній, ни обрядовъ, и состоитъ только въ томъ, чтобы оказывать крайнее почтеніе къ симъ идоламъ. Кумиры государственные, почитаемые Ангелами Хранителями, суть черныя большія птицъ, коихъ кормятъ со тщаніемъ въ дворцовыхъ садахъ. Домовыхъ идоловъ обыкновенно покрываютъ горшкомъ. Изъ подъ горшковъ вынимаютъ ихъ, когда хотятъ просить совѣта, и опять накрываютъ, окропивъ напиткомъ.
   Знатные имѣютъ собственныхъ жрецовъ, коихъ почесть можно за врачей въ домѣ. Совѣтуются съ ними въ болѣзняхъ, и они прыскаютъ идоловъ кровію животныхъ, а мясо ѣдятъ сами. Ежели жертва посредственна, идолъ отъ гнѣва бываетъ молчаливъ; тогда умножаютъ число приношеній, и жрецъ не оставляетъ больнаго, пока не получитъ, чемъ угостить друзей. Ежели умретъ, сродники сходятся на погребеніе, и покойникъ хоронится въ томъ самомъ домѣ, гдѣ жилъ. Примѣчанія достойно что люди, которые всю жизнь ходили наги, должны по смерти одѣты быть съ ногъ до головы. Кому нечемъ одѣть покойника просятъ безъ стыда у богатыхъ, кои обыкновенно въ томъ не отказываютъ, хотя бы умершей былъ ихъ смертельной не пріятель.
   Учтивости великаго жреца оказанныя Французамъ, продолжались до самаго конца пира. Онъ проводилъ ихъ до воротъ своего дома, и не хотѣлъ воротиться, пока они не влѣзли въ койки. Принесли ихъ въ Офру тою же ночью и съ тѣми же провожатыми, которыхъ имѣли они до столицы...
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CLXIII.

Конецъ Ардры.

   Голландцы смотрѣли не безъ зависти на оказываемыя Французамъ отличности, продолжаетъ сочинитель повѣствованія, и боялись, чтобъ они не нанесли вреда ихъ торговлѣ. Неудовольствіе ихъ такъ далеко простерлось, что они отважились сорвать флагъ Французской съ Офрской конторы. Директоръ называемой Морріажъ, вышелъ со всѣми своими людьми, дабы тому возпротивиться; и градодержатель употребилѣвласть свою столь удачно, что согласіе въ наружности было возстановлено между обѣими народами.
   "Не смотря на сіе каждой отправилъ куріера въ столицу, и получилъ повелѣніе туда быть. Оба фактора пріѣхали, и раздоръ увеличился по случаю новаго спора. Голландской требовалъ первенства передъ Французскимъ, и Марріажъ отвѣтствовалъ ему съ холодностію, что ежели онъ пойдетъ на передъ, то его заколешь. Наслѣдной Князь, для предупрежденія ссоры, далъ правую руку Французу, а лѣвую Голландцу, и отвелъ ихъ въ залу аудіенціи. Король спросилъ у послѣдняго, какую онъ имѣлъ причину къ жалобѣ. Голланецъ въ предолгой рѣчи изъяснилъ, что быль старѣе; но не могъ не признаться, чти Штаты Голандскіе всегда отдавали преимущество Французскому флагу. Марріажъ неупустилъ унизить гордость его, приводя на память начало его Республики и одолженіе Французамъ, безъ которыхъ не были бы они свободнымъ государствомъ. Начинали уже горячиться съ одной и съ друіой стороны, какъ Король повелѣвъ молчать обоимъ, говорилъ къ нимъ слѣдующую рѣчь.
   "Установленіе права о преимуществѣ принадлежитъ вашимъ начальникамъ. Мнѣ не извѣстно ихъ могущество, и слѣдовательно не въ состояніи я рѣшить вашего спора, должны вы къ нимъ въ томъ прибѣгнуть. Признаюсь, сказалъ онъ Голландцу, что основавъ прежде заведеніи ваши въ моихъ владѣніяхъ, должны вы кажется имѣть старшинство; но что я узналъ о величествѣ Французскаго Императора, и объ обширности его владѣній, принуждаетъ меня скорѣе нарушить ваши притязаніи, нежели почтеніе должное столь великому Государю. По сей причинѣ запрещаю я вамъ обоимъ выкидывать флаги, пока не получите вы рѣшенія отъ вашихъ начальниковъ; а какъ я желаю познать величество Короля Французскаго, и увѣрить его о моемъ уваженіи, то назначаю къ нему въ Послы Магаса, толмача моего двора. Я прошу васъ, сказалъ онъ обратясь къ Марріажу, взять его на вашъ корабль, и надѣюсь, что вы всякую подадите ему помочь и отвезете его безопасно ко двору вашего Государя. Между тѣмъ желаю я, чтобы вы обнялись передо мною и обѣщались жить согласно."
   "Факторы, видя справедливость рѣшенія, согласились на оное, обнялись въ присутствіи Монарха, ѣли вмѣстѣ, и были угощены великолѣпно въ покояхъ его дворца. Его Величество послалъ къ нимъ многіе блюды съ своего стола, и велѣлъ имъ сказать, что охотно бы самъ съ ними отобѣдалъ, ежелибъ обряды государственные тому не препятствовали.
   "Французской корабль былъ скоро изготовленъ къ пути, и Матео не много имѣлъ времяни для своихъ зборовъ. Сей Негръ отправился въ Мартѣ, и прибылъ въ Діеппъ 3, Декабря, останавливавшись по нуждѣ въ Мартиникѣ. Имѣлъ онъ съ собою трехъ женъ, двухъ дѣтей, и семь или восемь служителей. Онъ говорилъ Португальскимъ языкомъ свободно, и воспитанъ въ Католицкомъ законѣ, хотя и никто его не крестилъ. Сѣдина волосовъ и бороды, дѣлала его старикомъ, но ходилъ онъ твердо, имѣлъ живность въ глазахъ, и пріятное лице. Часто былъ посыланъ Посломъ въ Королевствы Бенинское и Видское; и сверхъ толмача отправлялъ должность Статскаго Секретаря.
   "Какъ тогда настояла зима, и платье его было не по Европейскому климату, то одѣли его самаго и всѣхъ его людей, по Французски. Въ предмѣстіи Св: Германія приготовленъ ему домъ; а директоры компаніи выслали къ нему на встрѣчу двѣ кареты цугами, кои приняли его въ монастырѣ Св: Діонисія. Въ столицу въѣхалъ онъ 16. Декабря 1670. и былъ поздравленъ въ тотъ же день компаніею. Она опредѣлила ему двѣ кареты, и великолѣпно его угощала. Сказано ему, что Король пріѣдетъ въ Парижъ 19 и дастъ ему аудіенцію въ десять часовъ въ Тюлльерійскомъ дворцѣ. Онъ отвѣчалъ: "Я никуда не поѣду, пока не увижу его Величества, для котораго сюда пріѣхалъ; и такъ не тронусь, ежели не буду имѣть сей чести, Директоръ компаніи спросилъ у него здоровъ ли онъ? Здоровье мое середнее, отвѣчалъ онъ, но я лучше себя чувствую съ того времяни, какъ увидѣлъ господъ компанейцевъ; а когда увижу Короля, то совершернно буду здоровъ." Также сказалъ онъ получа богатое платье, присланное къ нему на день аудіенціи: "Франція хочетъ показать свое богатство, одѣвая такимъ образомъ людей, у коихъ бѣдность служитъ достоинствомъ.
   "Въ Лувръ везъ его Церемоніймейстеръ въ Королевскихъ, а дѣтей его въ Королевиныхъ каретахъ. Онъ со вниманіемъ смотрѣлъ на великолѣпіе покоевъ, но когда спросили у него, что объ нихъ думаетъ, то отвѣчалъ: "Я видѣлъ Короля; онъ всего лучше." Изъ сего видно, что Негръ Матео умѣлъ къ стати льстить, а лесть во всѣхъ дворахъ лучше всѣхъ денегъ. Онъ послѣ говорилъ: "хотя сія монета и не добра, но у меня принимали ее во Франціи за чистое золото: впрочемъ она вездѣ ходитъ, и по сю пору не было еще Государя, которой бы наказалъ за то, что пустили ее въ народъ.
   "Пришли сказать Послу, что время итти въ залу аудіенціи. Сей Негръ шелъ между множествомъ знатныхъ людей, коими покои были заполнены, и съ трудомъ могъ доступить до трона. Король окруженной Князьями и всѣмъ дворомъ, отличался не только своимъ видомъ, но и каменьями, коими покрыто было его платье. Матео здѣлалъ три низкіе поклона отъ дверей до самаго возвышенія, гдѣ стояли креолы его Величества. Взошелъ на оное съ дѣтьми своими, и всѣ они пали ницъ при подножіи. Онъ поднялъ голову, чтосъ говорить рѣчь на Португальскомъ языкѣ; но Король велѣлъ ему встать, и увидя у него въ рукѣ бумагу, спросилъ, что онъ держитъ? Переводчикъ отвѣчалъ, что Посолъ опасаясь позабыть рѣчь, написалъ ее и велѣлъ перенесть по Французски, надѣясь что Король позволитъ ее прочесть. На что онъ и согласился, и рѣчь была читана въ слѣдующихъ словахъ.
   "Государь! Король Ардейской мой повелитель, назначилъ меня Посломъ къ вашему Величеству для принесенія всего того, что произрастаетъ въ его владѣніяхъ, равно какъ и покровительства для всѣхъ кораблей, которые угодно будетъ, вамъ послать въ его пристани. Дабы совершеннѣе увѣрить васъ въ истинномъ своемъ желаніи содержать съ вами искреннюю дружбу, повелѣлъ онъ мнѣ объявить вамъ, что вмѣсто восмидесяти невольниковъ, коихъ требовалъ въ замѣнъ пошлины, компанія не будетъ платить впредь больше двадцати, то есть меньше всѣхъ Европейцевъ, торгующихъ во владѣніяхъ Ардейскихъ. Повелѣлъ онъ мнѣ также увѣрить ваше Величество, что онъ защититъ вашихъ подданныхъ отъ наглостей Голландскихъ, и что Корабли вашей компаніи будутъ въ нашихъ портахъ нагружены прежде, нежели другіе получать на то позволеніе. Такожъ Король мой приказалъ мнѣ донести вашему Величеству, что по причинѣ ссоры произшедшей между вашими подданными и Голландцами, далъ онъ правую руку Французу, а лѣвую Голландцу; что перваго помѣстилъ во дворцѣ, а втораго съ своимъ сыномъ. Требуетъ онъ отъ вашего Величества, какихъ почестей желаете вы для своего флага, дабы могъ повелѣть то владѣніяхъ своихъ воздавать оному должное.
   "Между милостями, ожидаемыми отъ вашего Величества, проситъ онъ прислать къ нему Министровъ для проповѣдыванія во владѣніяхъ его Христіанскаго закона и наставленія въ ономъ подданныхъ его, желающихъ просвѣтиться. Повелѣлъ онъ мнѣ такожъ представить вашему Величеству двухъ моихъ сыновей и просить о благосклонномъ оныхъ принятіи. Для меня будетъ наивеличайшимъ счастіемъ, ежели они удостоятся получить позволеніе искать выгодъ своихъ въ службѣ столь великаго Государя. Наконецъ поручено мнѣ поднести вашему Величеству два кинжала, два коня,-- одежду и коверъ. Ежелибъ земля наша приносила что-либо драгоцѣннѣйшаго или могущаго болѣе вамъ понравиться, Государь мой конечнобь къ вамъ оное прислалъ съ радостію, желая васъ увѣрить, что владѣніи его столькоже вамъ принадлежатъ, сколько и ему самому."
   "Лудовикъ Х1У. выслушавъ со вниманіемъ сію рѣчь отвѣтствовалъ, что весьма обязанъ Ардрейскому Королю за его учтивости, и за присылку Посла, котораго особа ему пріятна; что принимаетъ отъ него двухъ его сыновей; что они будутъ жить при немъ отцѣ по самой его выѣздъ изъ Парижа, а по томъ возметъ ихъ на свое попеченіе, и что по поводу дѣлъ, до торговли касающихся, отсылаетъ его къ компаніи. По семъ отвѣтѣ, Посолъ палъ къ ногамъ его Величества, всталъ, здѣлалъ низкой поклонъ, и пятясь назадъ дабы не оборотиться спиною, вдругорядь поклонился у дверей галлереи, вышелъ, сѣлъ въ Королевскую карету и возвратился въ свой домъ
   "На утріе пріѣхалъ Церемоніймейстеръ взять его на аудіенцію къ Королевѣ. Она со всѣми придворными госпожами была убрана, сколь то позволить могъ трауръ, котор и тогда носили. Посолъ отправилъ поклоны какъ и у Короля, палъ ницъ съ женою и съ дѣтьми; и всѣ они начали бить въ ладоши по обычаю своей земли, для изъясненія почтенія, удивленія и радо тиМатео говорилъ рѣчь на Португальскомъ языкѣ, стоя наколѣняхъ, Королева принудила его встать, и отвѣчала по Гишпански. Откланиваясь наблюдалъ онъ тѣже обряды, равно какъ жена его и дѣти. Собраніе танъ бы-о многолюдно, что они съ трудомъ могли пройтить до каретъ. Въ слѣдующій день Посолъ былъ на аудіенціи у Дофина, которому сказалъ, что наслѣдной Князь Ардрейской поручилъ увѣрить его о своемъ почтеніи и сильномъ желаніи удостоиться его дружбы и уваженія. Онъ поздравилъ Герцога де Монтозіе съ тою честію, что избрали, его предводителемъ въ воспитаніи сына наивеличайшаго въ свѣтѣ Государя.
   "Потомъ посѣщалъ онъ Министровъ и главнѣйшихъ придверныхъ господъ, которые взаимственно были у него, обходясь весьма ласково и учтиво. Директоры компаніи дали ему пиръ въ предмѣстьѣ Св. Антонія. Женъ его посадили за особливымъ столомъ со многими Французскими госпожами, кои въ утѣху себѣ ставили имъ собѣсѣдовать. Столы были великолѣпны; всякъ удивлялся вѣжливости и рассудку Посла. Онъ часто говорилъ смѣючись: "Они меня примутъ за лжеца, когда стану разсказывать, что видѣлъ во Франціи; и словъ моихъ не обниметъ ихъ воображеніи, Безъ сумнѣнія въ почестяхъ чинимыхъ сему Министру было не безъ излишковъ, но Лудовикъ XIV любилъ пышность и старался особливо ослѣпить оною чужестранцевъ.
   "Бытность его у г. Ліонна произходила при великомъ собраніи знатныхъ людей, пожелавшихъ его видѣть. Между прочимъ спрашивалъ онъ у Посла, какіе гавани имѣлъ Государь его въ своихъ владѣніяхъ; обширно ли Ардрейское Королевство; пользуется ли Король самодержавною властію; частоли имѣетъ войну съ сосѣдями; какими законами управляются его народы, имѣетъ ли вѣра какую силу надъ политическимъ правленіемъ; каковы у нихъ произрастеніи, торговля, многолюдіе, климатъ, свойство жителей? и пр.
   "Посолъ отвѣтствовалъ, что Ардрейское Королевство есть страна обширная и людная, не столь далеко простирающаяся-по берегу, но отчасу шире идущая во внутрь земли. Нѣтъ въ ней ни портовъ, ни пристаней, прибавилъ онъ, но есть хорошія рейды, гдѣ самые большіе корабли стоять могутъ на якоряхъ во всякой безопасности; бури тамъ рѣдки, и нѣтъ иной неспособности при выгруженіи кораблей, кромѣ безпрестаннаго и сильнаго колебанія моря при самомъ берегѣ. Города ближайшіе къ оному, сверхъ столицы, называются Фулаонъ, Праія, Якинъ, Оффра, Ба, и Яго.
   "Земля ровна, гладка, и вообще плодоносна. Собирается непонятное количество пшена, просы, игнамовъ, пататовъ, лимоновъ, померанцевъ кокосовыхъ орѣховъ, и пальмоваго вина. Родится та кожъ въ болотныхъ мѣстахъ много соли, за которою Бенинскіе жители пріѣзжаютъ въ своихъ лодкахъ. Обыкновенная пища, сверхъ пшена, плодовъ и кореньевъ, состоитъ въ говядинѣ, живности, и собачьемъ мясѣ. Питье есть родъ пива, которое будучи смѣшено съ водою, производитъ довольно пріятной напитокъ, но скоро киснетъ и неспособно къ перевозу.
   "Воздухъ въ Королевствѣ весьма нездоровъ для Европейцовъ, которые рѣдко отъ него спасаются; но природные жители крѣпки, здоровы, и живутъ долго; не бывъ подверженны другой болѣзни, кромѣ воспы, отъ коей помираютъ ужаснымъ образомъ.
   "Климатъ кажется не благопріятствуетъ разположенію; рѣдко женщина имѣетъ многихъ дѣтей. Родившая двойни, почитается за невѣрную, ибо не льзя увѣрить, что она можетъ имѣть многихъ отъ одного отца. У насъ всякой женится. Люди, кои не будучи лишены подруги ни въ постелѣ ни за столомъ называются во Франціи холостыми, совсѣмъ въ городахъ нашихъ неизвѣстны. Мы чувствуемъ довольно утѣхи невинности, а потому и не омерзело намъ, какъ у васъ, супружество. Впрочемъ страхъ, чемъ вскормить людную семью, не можетъ имѣть мѣста въ такой землѣ, гдѣ незнаютъ роскоши. Не заключите, чтобъ знатные не искали между нами отличиться нѣкоторымъ великолѣпіемъ, но сія болѣзнь не заразила еще народа; а вамъ извѣстно, что о умноженіи роскоши во всѣхъ степеняхъ народа судятъ по вкусу черни.
   "Мы имѣемъ, продолжалъ Матео, сильныхъ сосѣдей, и часто съ ними воюемъ; въ сихъ случаяхъ Король выступаетъ въ поле всегда со многочисленнымъ войскомъ; ибо слава въ нашихъ Короляхъ какъ и у васъ, есть господствующая страсть; а іго вкоренившемуся всеіда заблужденію ищутъ они ее во взаимномъ изнищеніи и нещастіи своихъ подданныхъ и сосѣдей.
   "Войско наше составлено изъ пѣхоты и конницы, и подчинено правиламъ строгаго устройсша. Всѣ подданные обязаны итти на войну, когда Король ихъ призываетъ. Живущіе при берегахъ, вооружены ружьями и саблями, копьями и дубинами. Барабаны наши остроконечны, и бьютъ въ нихъ соразмѣрно. Есть у насъ также звонки, коихъ звукъ возбуждаетъ отвагу въ солдатѣ. Сверхъ того плясуны и шуты стараются разналять войски пѣсьнями и страшными тѣлодвиженіями.
   "Вѣра, такъ какъ она у насъ введена, не составляетъ части политическаго состоянія; законы ея не имѣютъ никакого гражданскаго дѣйствія въ государствѣ, и даже можно до нее коснуться, не касаясь до народнаго благоустроенія, и не нарушая началъ правленія. Мы ее не почитаемъ ни за обузданіе вельможь ни за прибѣжище нещастны.мъ, ни за сообщеніе между небомъ и землею. Когда жрецы наши употребляютъ ее въ своихъ очарованіяхъ, въ колдовствѣ, въ призываніи духовъ, въ лѣченіи недужныхъ; то чинятъ сіе потому что трудно малому числу людей, кои просвѣщеннѣе другихъ, не впасть воискушеніе выдавать себя за людей чрезвычайныхъ. Но они ни малѣйшаго понятія не имѣютъ о тои превосходной наукѣ, которая у васъ говоритъ о божествѣ, которая управляетъ вашими понятіями и мнѣніями относительно въ первому Существу, которая сообразуетъ съ онымъ ваше богослуженіе, и которою главнѣйше занимаются ваши богословы и священники. Смѣха достойные суевѣріи; робячьи, а иногда и проклятіе заслуживающіе таинствы, бредни выдуманныя для утвержденія ихъ власти и для обмана слѣпой черни; вотъ въ чемъ замыкается все знаніе нашихъ жрецовъ.
   "Чужестранцы отправляютъ великой торгъ на Ардрейскомъ берегѣ: одни Голландцы вывозятъ оттуда ежегодно по три тысячи невольниковъ; изъ нихъ большая часть военноплѣнные, а прочіе схваченные въ провинціяхъ дань намъ платящихъ. Иные изъ нихъ бываютъ также преступники осужденные на изгнаніе, или должники неимѣющіе чемъ платить и проданные для удовлетворенія заимодавцевъ. Прочіе товары состоятъ изъ бумажныхъ въ землѣ дѣлаемыхъ тканей и изъ нѣкоторыхъ синихъ камешковъ, кои Европейцы всегда охотно покупапаютъ. Аглинская торговля хотя и нестоль обширна, какъ первая, приноситъ имъ такожъ немалую прибыль. Наилучшіе деньги, какіе привезти только къ намъ можно, и которыхъ хожденіе столь-же обыкновенно въ Королевствѣ, какъ золото, серебро и мѣдь въ Европѣ, суть раковины особаго рода, больше или меньше цѣнныя, смотря по извѣстнымъ и отъ однихъ только насъ примѣчаемымъ качествамъ. За плѣнныхъ платятъ половину товаромъ, половину сею монетою; она занимаешь первое мѣсто, а желѣзныя полосы второе. Ваши вины, крѣпкіе напитки, платья, ткани, оружіе и щепетинной товаръ въ немаломъ уваженіи по всему берегу до самой рѣки Габона.
   Первые торговые трактаты всегда заключаются съ самимъ Королемъ. По прибытіи корабля, Капитанъ идетъ къ Прайскому Губернатору, отъ котораго провождается ко двору вмѣстѣ съ подарками. Въ обычай введено, что Европейцы даютъ Монарху, какъ за позволеніе торговать, такъ и за пошлину съ каждаго корабля, цѣну пятидесяти невольниковъ: прочіе пошлины для Королевы, для наслѣднаго Князя, для придворныхъ вельможъ, могутъ простираться до половины сего побора.
   "Королю прежде всѣхъ показываютъ весь грузъ, и онъ никогда не дѣлаетъ займовъ, ни придирокъ къ торгующимъ: можно совершенно положиться на его слово. Когда онъ кончитъ торгъ, выборъ товаровъ чинится Княземъ, великимъ жрецомъ, коронными урядниками, и право продавать первыхъ невольниковъ имъ же принадлежимъ. Потомъ торгуются чужестранные прикащики и наши купцы съ частными купцами; а какъ сіи послѣдніе платятъ дороже Короля и придворныхъ, то обыкновенно и откладывается для нихъ особливо все лучшее на корабляхъ.
   "Королевство Ардра повсюду имѣетъ покойныя дороги, и рѣки способныя для перевоза товаровъ. Хотя водится много лошадей въ Аземскомъ округѣ, но берутъ ихъ только подъ конницу; путешествуютъ же обыкновенно въ койкахъ, и Евніейцы употребляютъ оныя столь-же охотно какъ и жители; но не позволяется имъ быть въ юродѣ днемъ, дабы не дѣлали примѣчаній.
   "Народныхъ рынковъ весьма много во всѣхъ частяхъ Королевства. Байской, на которой збираются всякіе четыре дни, славенъ солью, отвозимою въ разныя провинціи. Народъ Ардрейской не умѣетъ ни читать, ни писать, а для торговыхъ щетокъ, и для памяти носитъ веревочни съ узлами, изъ коихъ каждой имѣетъ свое знаменованіе. Знатные разумѣютъ и говорятъ по И" ртугальски, но буквъ не имѣютъ для природнаго языка. Береговыя жители упражняются въ рыбной ловлѣ и въ торгу; внутри Государства работаютъ землю, копая руками съ великою прилѣжностію. Мы уважаемъ сію часть народа столь у васъ презрѣнную, хотя она столь полезна, и хотя весьма нужно чинишь ей всякое вспоможеніе и подкрѣпленіе.
   "Власть нашихъ Королей самодержавна; мдутъ передъ нихъ не инако, какъ съ почтеніемъ похожимъ на богочтеніе; подаютъ имъ все на колонкахъ, и тоже чинятъ и передъ блюдами, снимаемыми съ ихъ стола, то есть, что когда приближается чиновникъ препровождающій кушанья, всѣ падаютъ ницъ. Взглянуть на него почитается за такое преступленіе, что называется смертію погрѣшившій, а семья его осуждается на невольничество. Сіе обыкновеніе учреждено, для приведенія Королевской жизни въ безопасность отъ всякихъ очарованій и наговоровъ.
   "Хотя число женъ Королевскихъ велико, но одна только почтена наимянованіемъ Королевы, то есть, родившая сына; прочихъ справедливѣе уподобить можно ея невольницамъ, нежели подругамъ. Власть ея надъ ними столь неограничена, что она можетъ продавать ихъ въ неволю Европейцамъ, не спросясь о томъ и у Короля.
   "Черной Посолъ, во время пребыванія своего въ Парижѣ, имѣлъ многіе переговоры съ директорами Индейской компаніи, которые учинили ему слѣдующія предложеніи; а имянно: чтобъ Французскіе корабли, посылаемые на Ардрейской берегъ, пользовались преимуществомъ предъ кораблями двухъ народовъ; чтобъ они пошлины не платили больше двадцати невольниковъ; чтобъ Король Ардрейской употребилъ власть, для принужденія подданныхъ своихъ возвратишь компаніи должные ими деньги; чтобъ Французскіе прикащики освобождены были давать придворнымъ въ долгъ, ежели возъимѣютъ какое сомнѣніе о вѣрности въ платежѣ; чтобъ на конецъ ею Африканское Величество принялъ въ свое безпосредственное покровительство прикащиковъ и товары компаніи.
   "На сихъ договорахъ, директоры обѣщали снабжать изобильно свою въ Ардрѣ контору всѣми нужными товарами, на цѣну пяти сотъ невольниковъ; присылать туда ежегодно по нѣскольку кораблей, и не вступать ни съ какимъ другимъ чернымъ Государемъ въ торги Неграми. Посолъ удовольствуясь предложеніемъ, не здѣлалъ нималаго затрудненія по первымъ четыремъ членамъ. Что касается до пятаго, сказалъ, Что не зная воли своего Государя, не беретъ на себя отвѣтствовать въ успѣхѣ, но что употребитъ всѣ силы, къ склоненію Короля оной подтвердить.
   "Достальное время бытности своей въ Парижѣ, употребилъ Матео на чиненіе и приниманіе посѣщеній; повсюду продолжали обходиться Съ нимъ учтиво и ласково. Знатные его дарили. Госпожи посылали подарки къ его женамъ, которыя умѣли различать образъ жизни Европейской съ Африканскою. Онѣ дали выразумѣть, что охотно бы предпочли состояніе своихъ дѣтей, своему, и что завидуютъ щастію Парижанокъ.
   "Посолъ имѣлъ отпускную аудіенцію съ тѣмиже обрядами, какъ и первую. Онъ такъ скоро привыкъ къ нашимъ обычаямъ, что предстань предъ Короля нималой не оказалъ принужденности ни въ словахъ, ни въ поступкахъ. Выѣхалъ онъ изъ столицы въ концѣ Генваря 1671 года, на корабль сѣлъ въ Гавр-де-Грассѣ, а на Ардрейскую рейду прибылъ 1 Октября...
   Симъ кончится повѣствованіе; я дополню, чего не достанетъ для заключенія сего произшествія. Сколь ни великихъ выгодъ ожидала компанія отъ помянутаго посольства, ссора воспослѣдовавшая между Матеомъ и прикащикомъ Карловомъ, учинила его безполезнымъ. Послѣдней настоялъ, что отъ него зависитъ поднесеніе подарковъ, присланныхъ къ Королю Ардрейскому; а Посолъ утверждалъ, что долженъ онъ отдать ихъ Государю своими руками. Карловъ одержалъ верхъ, но Матео такъ былъ раздраженъ симъ безчестіемь, что всю свою силу обратилъ на вредъ Французамъ. Нападеніе вскорѣ потомъ учиненное на Ардру однимъ сосѣднимъ Королемъ, разрушило всю ихъ торговлю, и подвергло Ардрейское Королевство власти посторонней державы.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CLXIV.

Королевство Вида.

   Не помню, сказалъ ли я вамъ, Государыня моя, что корабль нашъ остался на рейдѣ близъ мыса Формоза, и ожидалъ насъ при устьѣ рѣки Бенина. Мы спустились по сей рѣѣ въ лодкахъ, и вынявъ якорь, прибыли въ королевство Виду. Сіе имя дается странѣ не болѣе восмидесяти верстъ занимающ. и вдоль по берегу и около шестидесяти въ глубину земли, Французы называютъ его Жюида., или Жюда, Голландцы фида, но я сшьну держаться наиболѣе въ употребленіе введеннаго названія.
   Сколь ни мала сія область, наиболѣе однакожъ посѣщается Европейцами, наиболѣе обработана Неграми, наиболѣе населена, плодороднѣе; просвѣщеннѣе прочихъ; нравы, законы, вѣра, обычаи, представляютъ подробности любопытства достойныя и отъ другихъ отмѣнныя. Мы чуть не утонули, приставая къ берегу; столь трудно выгружаться по причинѣ безпрестаннаго колебанія моря; волны возвышаются и ударяются между собою съ такимъ стремленіемъ, что выгрузка никогда не бываетъ безъ опасности. Сколь скоро увидѣли насъ Негры идущихъ на рейду, презрили всѣ опасности, и привезли къ намъ рыбы и плодовъ. По опытности вѣрны они, что дорого имъ заплатятъ и сверьхъ того напоятъ водкою, до которой очень падки. Чрезъ нихъ корабельные Капитаны подаютъ извѣстіе о прибытіи своемъ директорамъ своихъ компаній. Мы сѣли въ шлюбку, для переѣзду шаговъ ста до косы, то есть до мѣста, гдѣ начинается большое волненіе. Тамъ нашли мы ожидающія насъ лодки; велѣли намъ раздѣться ибо самая малая бѣда бываетъ та, что вымочитъ даже рубашіу. Въ самомъ дѣлѣ, не смотря на все искуство плавателей покрыты были мы водою съ головы до ногъ. По счастію лодка не выпрокинулась: Негры изъ нее выскочили, и съ помощію другихъ ожидающихъ на берегу, вытащили и судно и переѣзжающихъ на песокъ.
   Вы спросите, Государыня моя, что чинить столь опаснымъ сей страшной переѣздъ, гдѣ погибло множество нещастныхъ? Произходитъ оное отъ трехъ валовъ,-ударяющихъ о берегъ, одинъ послѣ другаго, и изъ коихъ послѣдней тѣмъ опаснѣе, что составляетъ родъ дуги, которая будучи широка и высока можетъ покрыть все судно, наполнить его водою, и погрузить прежде, нежели оно успѣеть добраться до берега. Сіи валы начинаются на ружейной выстрѣлъ отъ берега; искуство гребцовъ замыкается въ томъ, чтобъ скорѣе соскочить въ море, и поддержать лодку съ обѣихъ боковъ, дабы она не перевернулась Сіе дѣйствіе доводитъ ее до берега скоропостижно и безопасно для плавающихъ. Съ того времяни, какъ Европейцы начали торговать въ Видѣ, жители имѣли время привыкнуть къ сей работѣ, и нынѣ рѣдко случается, чтобъ кто потонулъ. Негры пекутся рачительно о чужестранныхъ; и ежели отдашся на ихъ руки, не бываетъ почти никогда приключеній; но какъ прилѣжно ни смотри за товарами, трудно уберечься отъ ихъ воровства. Носятъ они глубокія тапки, плетеныя изъ камыша, въ которыя можно спрятать калебасу въ штофъ величиною или небольшой мѣшокъ, и въ нее то кладутъ они водку, или раковины, которыя украдутъ. Народъ здѣшней такую имѣетъ склонность къ воровству, что изключая нѣсколькихъ знатныхъ господъ, нѣтъ ни одного жителя, котораго бы не должно было остерегаться. Поистиннѣ они не безчеловѣчны и невѣроломны, какъ ихъ сосѣди; но всегда надлежитъ беречься ихъ хитростей. Ежели поймаетъ его въ самомъ воровствѣ, не оказываютъ ни малѣйшаго знака смущенія; говорятъ вамъ съ холоднымъ духомъ: "ужли, вы думаете, чтобъ мы стали работать за ту бездѣльную плату, которую намъ даете, когдабъ не имѣли надежды сами себѣ заплатить"? Безполезно на нихъ жаловаться, не найдешь ни покражи, ни правосудія,
   Когда вещи выгружены, складываютъ ихъ подъ намѣтомъ, которой Капитанъ разбиваетъ на берегу; а надъ нимъ ставятъ флагъ, служащей знакомъ, какъ о томъ соглашенось; ибо хотя разстояніе и недалеко между кораблемъ и берегомъ, но шумъ отъ волнъ, разбивающихся о берегъ, столь страшенъ, что невозможно слышать голоса, ниже чрезъ трубу.
   Сколько скоро вышли мы на сухой путь, то показалось, что перенесены были изъ ада въ рай; ибо ни что сравнишься не можетъ съ красотою сей земли. Дерева удивительной величины одѣты во всякое время пушистою зеленью Поля орошены множествомъ рѣкъ и ручейковъ, украшены палмовыми, тамариновыми, померанцевыми, фиговыми и банановыми деревьями; земля нечувствительно возвышается верстъ на шестьдесятъ, начиная отъ берега и составляетъ обширной амфитеатръ, на которомъ со всякаго мѣста видно море. Великое число деревень поселенныхъ на семъ пространствѣ, рощи оныя окружающія, видъ Океана ежеминутно премѣняющейся отъ волнъ или тишины, представляютъ наивеличайшее въ свѣтѣ зрѣлище, коего не портятъ высокія горы. Все обработано, насѣяно, усажено подъ самыя домы. Корыстолюбіе жителей до того простирается, что на другой день по собраніи жатвы начинаютъ работать землю и оставляютъ только ту, которая совершенно безплодна. Вся страна вообще такъ наполнена селеніями, что составляетъ кажется одинъ городъ, раздѣленной на многіе околодки, въ коихъ поля столь часты, что почтешь ихъ за сады, а деревни отстоятъ одна отъ другой на ружейной выстрѣлъ.
   Не смотря на небольшое разстояніе, Королевство Видское содержитъ много провинцій. Считается ихъ до двадцати шести, а носятъ онѣ имяна главныхъ городовъ, и каждая имѣетъ особеннаго владѣтеля, котораго достоинство наслѣдно. Король есть только ихъ начальникъ и правитъ провиціею Саби, коей столица имянмемая также СаБи, или Ксаверіи, служитъ столицею всему государству. Лржишъ она верстахъ въ двадцати отъ моря, посреди пространной ровнины, недалеко отъ рѣки Евфратеса. Тутъ живутъ обыкновенно Король и Европейскіе прикащики. Каждая сѣмья занимаетъ мѣсто огороженное стѣною и застроенное ч сломъ хижинъ по числу жителей. Всѣ сіи загороды раздѣлены проходами, кои можно бы назвать улицами, ежелибъ они были нетакъ узки; ибо едва два человѣка рядомъ итти могутъ. Какъ домы всѣ изъ глины и Негры берутъ оную около своихъ жилищъ, то окружныя мѣста изрыты ямами, и опасно ходить, а особливо ночью. Жители бросаютъ въ оныя соръ и всякую нечистоту; отъ чего прозходитъ несносная вонь въ городѣ.
   Дворецъ занимаетъ пространное мѣсто окруженное стѣнами и защищаемое небольшими круглыми башнями, служащими вмѣсто карауленъ его гвардіи. Входятъ въ него по большому двору, вкругъ обстроенному, и въ сихъ зданіяхъ находится зала аудіенціи. Въ оной виденъ тронъ поставленной въ алковѣ, на возвышеніи покрытомъ богатымъ ковромъ. Зала устлана рогожками, и ничего въ ней не видно, кромѣ креселъ для Европейцовъ на случай аудіенціи. Всѣ сіи зданіи имѣютъ только одинъ ярусъ сверхъ поземнаго жилья; но покои въ нихъ уютны и выгодны, изрядно разположены и прибраны. Женскіе лежатъ въ отдѣленной части, но въ тѣхъ же стѣнахъ. Ежели вѣрить жителямъ, то женщинъ будетъ до трехъ тысячь, какъ для утѣхъ, такъ и для службъ Государя. Раздѣляются онѣ на три степени; главная составлена изъ самыхъ молодыхъ и пригожихъ; ихъ число не ограничено. Первая родившая Королю сына, повелѣваетъ всѣми прочими, кромѣ Королевы матери, къ которой всегда оказывается великое почтеніе.
   Во второй степени полагаются женщины имѣвшія дѣтей отъ Короля, но коихъ вѣкъ или болѣзни чинятъ неспособными для его утѣхъ. Третья и многочисленнѣйшая, составлена изъ такихъ, у коихъ нѣтъ ни пріятности, ни красоты, ни молодости, и кои должны служить прочимъ и исполнять ихъ нужды. Всякое сообщеніе съ мущинами имъ запрещено; изо дворца выходишь онѣ не moi утъ безъ точнаго позволенія отъ его Величества. Онъ ихъ употребляетъ къ самымъ подлымъ работамъ, и часто продаетъ Европейцамъ для наполненія груза, когда не достанетъ невольниковъ. Клеймятъ сихъ женщинъ знакомъ компаніи, которая ихъ купитъ, и Король отпущаетъ ихъ въ Америку, ни мало не печалясь о разлученіи. Дабы не было порожнихъ мѣстъ, три урядника употреблены безпрестанно для набора новыхъ. Родители за толикую честь почитаютъ способствовать утѣхамъ Государя, что ни одинъ не откажетъ отдашь жены, дочери, племяницы, сестры, лишъ бы ему полюбилась; но симъ бѣднымъ дѣвкамъ едва два раза достается вкусить съ нимъ утѣхи; онъ ихъ покидаетъ, оставляя разжигаться огнемъ, коего сіи нещастныя жертвы никогда не могутъ удовольствовать. Почему не только не летитъ ихъ выборъ ко двору, но многія лишаютъ себя жизни, сколь скоро провѣдаютъ, что туда назначены.
   Тѣ, коихъ Король удостоиваетъ отмѣнной милости, стоятъ около него на колѣнкахъ, и стараются веселить его разговорами. Ежели которая ему полюбится, онъ ее гладитъ, треплетъ, и сіе служитъ знакомъ, чтобъ прочія вышли. Онѣ ждутъ, чтобъ ихъ кликнули, назадъ или позвали другихъ, и новое явленіе родитъ новыя утѣхи. Когда выходитъ онъ изо дворца, что случается рѣдко, свита его составлена изъ однихъ наложницъ. Мущины не смѣютъ къ нему плиближиться, ни смотрѣть на него. Сколь скоро завидятъ ихъ женщины, кричатъ, чтобъ остановились; и они тотчасъ падаютъ ницъ на землю, и лежатъ пока не пройдутъ. Негръ, коснувшійся до женщины, Королю принадлежащей, умышленно или случайно, осуждается на смерть, или на невольничество. Тѣ, коихъ должность призываетъ ко двору, обязаны кричать, дабы всѣ женщины удалились. Сей крикъ наполняетъ ихъ ужасомъ; ибо законъ запрещаетъ имъ даже взглянуть на мущину.
   Домы знатныхъ и богатыхъ людей въ Видѣ, убраны по сравненію также; какъ дворецъ. Подражая Европейцамъ введшимъ роскошь въ семъ Королевствѣ, имѣютъ они искусныхъ поваровъ, обучившихся въ нашихъ конторахъ; столы у нихъ неменше нашихъ чисты. Употребляютъ они Гишпанское, Канарское, Мадерское и Французскія вины, пьютъ водку, и умѣютъ отличишь хорошую. Заѣдки, чай, кофь, шоколадъ также имъ знакомы. Имѣютъ тонкое бѣлье, фарфоръ и даже серебреную посуду. Ежели не завелись еще наши кареты, левреи, екипажи. Причиною тому климатъ, противной и содержанію лошадей и тяжелинѣ, но награждается оное другимъ великолѣпіемъ. Имѣютъ они койки драгоцѣннѣе, щеголеватѣе здѣланные съ большимъ вкусомъ, нежели на всемъ семъ берегѣ. Есть также возки, называемыя зміевки, кои не уступятъ лучшимъ нашимъ визави. Покрыты оные великолѣпнымъ балдахиномъ, съ тафтяными завѣсами, съ подзорами, и съ бахрамою.
   Въ одѣяніи неменше того видна роскошь. Красной цвѣтъ предоставленъ Королевской фамиліи; но всѣ знатные носятъ золотыя платья, ожерелья, цѣпочки, а иногда сіи уберы бываютъ жемчужные и корольковые. Кто повѣритъ, что сія варварская страна учинилась, какъ наша, жилищемъ пышности и украшеній? Каждому хочется себя выдавать больше, нежели онъ есть, показывать больше богатства, нежели имѣетъ, дѣлать больше разходовъ нежели можетъ. Видъ благопристойности и скромности здѣсь въ презрѣніи. Видно въ нихъ нѣчто дерзскаго и наглаго, и даже, что невѣроятно покажется въ Негрѣ, петиметрская выступка.
   Европейскіе конторы, кои называютъ здѣсь палатами, разположены близъ дворца, около рынка, на которомъ торгуютъ, Французы въ послѣднемъ вѣкѣ построили пространное зданіе, но оное згорѣло въ началѣ нынѣшняго. Около помянутой площади, подѣланы небольшія лавки, гдѣ держетъ всякое вареное мясо; а въ другихъ, хлѣбъ, пшено, просо. Чужестранные всегда удивляются увидя въ оныхъ сабачье мясо, которое Негры любятъ страстно, жареныхъ обезьянъ, ящерицъ высушеныхъ на солнцѣ, лѣтучихъ мышей и крысъ. Ни; о, вино, вода, продается въ особыхъ сараяхъ. Таковыя торжища изобилуютъ сукнами, полотнами, шерстью, хлопчатою бумагою, пряными кореньями, мѣлкимъ товаромъ, желѣзомъ, скотомъ, живностію, невольниками. Послѣдней торгъ отправляется мущинами; прочіе всѣ предоставили себѣ женщины; и наши самые хитрые купцы, могли бы у нихъ поучиться, какъ товаръ продать, и какъ вычислить щетъ. По сему мужья совершенно полагаются на ихъ поведеніе и разумѣніе. Въ такой землѣ, гдѣ не умѣютъ ни читать, ни писать, не держатъ торговыхъ книгъ, и слѣдовательно нѣтъ продажи въ долгъ. Ходячая монета есть золотой песокъ и раковины, о которыхъ я неоднократно уже упоминала: приведите себѣ особливо на память Малдивскіе острова. Негры употребляютъ ихъ на свои уборы и унизываютъ ими голову, платье, понявы и проч.
   Французы, имѣли многія заведеніи въ Видскомъ Королевствѣ. Сверхъ столицы, было у нихъ одно въ Грегуѣ, небольшомъ городкѣ, верстахъ въ пятнадцати отъ Саби. Ссора произшедшая между Негромъ Матео и прикащикомъ Карловомъ, понудила послѣдняго обратиться къ сей сторонѣ. Онъ принятъ былъ отъ Короля благосклонно, и получилъ столь сильныя обнадеживаніи о всегдашнемъ покровительствѣ Французовъ, что рѣшился тутъ окорениться, и построилъ крѣпостцу въ Грегуѣ, состоящую въ четырехъ бастіонахъ со рвами. Въ оной было четыре зданія для житья офицерамъ, хижины для солдатъ, сарай для товаровъ. Во стѣ шагахъ отъ нашей, имѣли Агличане свою. Впрочемъ онѣ обѣ не были въ состояніи защищаться, а могли только оберечь конторы отъ незапнаго нападенія Здѣсь нѣтъ иной безопасности для чужестранныхъ, кромѣ самой пользы Негровъ, которые понимаютъ, что всегдашнее содержаніе торговли прибыльнѣе времяннаго грабежа. Безъ сего столь сильнаго побужденія, всѣ бы подобныя крѣпости не подержались однихъ сутокъ.
   Португальцы, коимъ обязаны мы обрѣтеніемъ Африканскихъ береговъ были первые Европейцы учинившіе заведеніи въ Королевствѣ Видскомъ. Аглличане и Голландцы похитили здѣшнюю торговлю, и наконецъ сами подѣлились съ Французами; но оное нанесло вредъ всѣмъ симъ народамъ; ибо цѣна невольниковъ, которая прежде не превосходила десяти пистолей (около пятидесяти рублей) дошла нынѣ до пятидесяти, Французы и особливо Голландцы, которые по воздержной жизни и бережливости своей, умѣютъ награждать таковую передачю, нестоль ее чувствуютъ, какъ Агличане. Послѣдніе не могутъ обойтиться безъ говядины, безъ пунша, и безъ пудинга, а Голланецъ живетъ пивомъ и сыромъ. Никакой народъ не торгуетъ больше, и не издерживаетъ меньше. Они посылаютъ, что ни имѣютъ лучшаго, а покупаютъ для своего употребленія только то, что дешевле; продаютъ другимъ всѣ вещи до роскоши принадлежащія, а для себя удерживаютъ одно только необходимо нужное.
   Малакайцы, также пріѣзжаютъ сюда торговать сухимъ путемъ, проходя чрезъ всю Африку, употребляютъ на дорогу три мѣсяца, и привозятъ Индейскіе товары получаемые ими изъ Аравіи. Они почитаются произшедшими изъ полуострова Малаки. Когда Голландцы учинили нападеніе на ихъ землю, то ища убѣжища отъ гонителей, разбрѣлись они въ разныя мѣста, и особливо къ устью Чермнаго моря, около мыса Гвардафу. Я видѣлъ ихъ много, и примѣтилъ въ нихъ особливую склонность къ Французамъ. Они тихи, вѣжливы, любятъ справедливость. Сохранили вѣру своихъ предковъ, то есть, Магометанскую. Съ Неграми никакого сходства не имѣютъ; и угнать ихъ можно, какъ по цвѣту лица, больше смуглому нежели черному, такъ по долготѣ волосъ и по благопристойному одѣянію.
   Сверхъ торжищъ мною упомянутыхъ, бываютъ въ Королевствѣ Видскомъ многія большія ярмонки, особливо въ Княжествѣ Аллогѣ. Стеченіе тамъ столь людно, что случается по пяти и по шести тысячъ купцовъ. Королевскимъ женамъ вольно бывать на ярмонкахъ, кои держатся на открытомъ полѣ недалеко отъ столицы; онѣ приносятъ туда ткани и другія работы рукъ своихъ. Полиція на оныхъ столь хорошо наблюдается, что ни какой безпорядокъ не остается безъ наказанія. Одинъ судья попослѣдуемой четырьмя, нехудо вооруженными солдатами, имѣетъ право осматривать всѣ товары, разбирать всѣ ссоры, кончить ихъ скорымъ рѣшеніемъ, и осуждать на неволю людей приличенныхъ въ воровствѣ, и въ причиненіи помѣшательства торговлѣ. Другому судьѣ поручено свидѣтельствованіе монеты: онъ осматриваетъ снурки съ раковинами, кои должны состоять изъ сорока раковинъ; и ежели найдетъ хотя одною "меньше, беретъ на Короля.
   Я не стану говорить ни объ образѣ, ни о ростѣ, ни о свойствѣ нрава, ни о разумѣ Негровъ Видскихъ. Они вообще мало разнятся отъ Африканцовъ, живущихъ подъ тою же широтою; но вѣжливѣе, общежительнѣе, щедрѣе, почтительнѣе къ своимъ начальникамъ. Поставляютъ за преступленіе сѣсть, и даже стоять въ ихъ присутствіи. Здѣсь обычай становиться на колѣни, когда они идутъ, или когда съ ними говорятъ, поцѣловать три раза землю, и лежать пока не отойдутъ. Точно также дѣти бываютъ при родителяхъ, жены при мужьяхъ. Начальникъ отвѣтствуетъ ласково, бьетъ въ ладоши, и отходитъ поклонясь. Два человѣка одинакого состоянія, становятся на колени, поздравляютъ себя взаимно, бія въ ладоши, и желаютъ здоровья и счастія; и хотя дватцать разъ встрѣтятся въ одинъ день, никогда не упустятъ сей учтивости; самые Китайцы не больше и не строжае наблюдаютъ привѣтственные обряды. Наималѣйшее оныхъ пренебреженіе наказывается денежною пенею. Ежели знатной человѣкъ чихнетъ, всѣ предстоящіе падаютъ ницъ, и желаютъ ему счастія. Наконецъ, всѣ обязательства учтивства и подчиненности наблюдаются здѣсь съ большею точностію, нежели между самыми учтивѣйшими народами въ Европѣ. Дворянинъ намѣревающійся посѣтить чиновнаго человѣка, посылаетъ просить у него позволенія; и получа оное отправляется со многочисленною свитою, съ музыкою, въ койкѣ несомой позади всѣхъ двумя невольниками. Когда придетъ, музыка играть перестаетъ, и онъ приближась къ первымъ воротамъ дома, падаетъ ницъ совсѣми своими людьми. Служители вышедшіе его встрѣчать, также кланяются въ землю, и тутъ спорятъ, кому прежде встать. Потомъ вступаетъ онъ на первой дворъ, а когда войдетъ въ пріемной покой, начинаетъ вновь колѣнопреклоненіи, привѣтствіи, земные поклоны и поздравленіи. Изъ дома выходитъ точно какъ вошелъ, и продолжаетъ путь съ тѣми же обрядами.
   Трудолюбіе и прилѣжность суть добродѣтели обѣихъ половъ. Мужья отправляютъ большія работы; что въ другихъ мѣстахъ дѣлаютъ ослы, быки, лошаки, лошади и верблюды, то здѣсь наложено на мущинъ. Женщины, у коихъ руки нѣжнѣе, прядутъ бумагу, дѣлаютъ ткани, рогожки, корзинки, и готовятъ ѣсть. Плата мастеровымъ посредственна, но должно имъ платить напередъ. Они награждаютъ себя впрочемъ кражею, и почитаются въ семъ ремеслѣ искуснѣе лучшаго Парижскало мошенника.
   Торгъ невольниками есть естественное упражненіе богатыхъ людей, а женщины главное ихъ увеселеніе. Число послѣднихъ не ограничено; всякой простолюдимъ можетъ завести сераль; ибо иной не бываетъ въ тягость; всѣ жены должны сами себѣ выработывать содержаніе. Дѣвка прославившаяся любовнымъ поведеніемъ, и давшая доводы плодородія, находитъ тѣмъ скорѣе мужа. Неонасаются здѣсь имѣть много дѣтей, потому что они обогащаютъ отцои:.; и безплодіе поставляется за первой недостатокъ въ женщинѣ. Сей полъ столь страстолюбивъ въ здѣшнемъ климатѣ, что строгость законовъ не была бы препоною невоздержанію. Дѣвицы имѣютъ всю свободность предаваться своимъ любовникамъ, и за то не получаютъ ниже выговоровъ; а дабы имѣть право вытти замужъ безъ позволенія родителей, не обязаны онѣ, какъ у насъ, ждать тѣхъ лѣтъ, когда природа потеряетъ уже лучшее время къ плодородію.
   Опредѣлившія себя явно на народныя утѣхи, живутъ по большимъ дорогамъ въ нарочно для того здѣланныхъ шалашахъ, и обязаны быть тамъ въ извѣстные дни въ недѣлѣ, дабы предаваться прохожимъ. Какъ сія страна весьма людна, а замужнія заперты въ неволѣ, то не бываютъ онѣ празны; мнѣ сказывали, что лучшинкія изъ нихъ принимаютъ до тридцати человѣкъ на день. Обыкновенная цѣна благосклонности ихъ три небольшія раковины, кои всѣ не составляютъ почти больше денежки. Знатныя набожныя женщины, лежа на смертномъ одрѣ, покупаютъ дѣвокъ, чтобъ даромъ служили въ сихъ мѣстахъ распусти, и вѣрятъ что столькоже заслуги вспомоществовать утѣхамъ бѣдныхъ, какъ учинить подаяніе въ нуждѣ.
   Женщины родить начинаютъ рано, но скоро и перестаютъ быть къ тому способными; число ихъ такъ велико передъ мущинами въ сей части Гвинеи, что, хотя вообще онѣ невесьма плодородны, есть отцы прижившіе до двухъ сотъ дѣтей. Негръ нѣсколько знатной, имѣющей только пятьдесятъ женъ, жалуется на свою участь, и мнѣ сказывали на сихъ дняхъ, что одинъ Вицерой прогналъ сильнаго непріятеля, съ одними только своими дѣтьми, внучатами, и невольниками. Сія фамилія состояла изъ двухъ тысячъ человѣкъ, не щитая женъ, и немалаго числа умершихъ дѣтей. Никто не удивится сему необычайному разпложенію въ такой землѣ, гдѣ плодородія есть единственная цѣль утѣхи имъ доставляемой; гдѣ наидрагоцѣннѣйшіе годы дѣвицы, не проходятъ въ ожиданіи мужа, котораго часто получить она не можетъ; гдѣ желаніе быть почитаемою за дѣвицу, не отрекшись отъ утѣхъ, не изтребляетъ началъ дѣторожденія; гдѣ женщина, не прижившая дѣтей съ мужемъ, имѣетъ право взять другова, которойбы въ состояніи былъ учинить ее матерью; гдѣ не творится ничего претительнаго естеству, потому что цѣломудренной природѣ позволяется все ею требуемое; гдѣ способность жениться и разойтись производитъ то, что все женятся; и гдѣ наконецъ все время любви употребляется на любовныя утѣхи.
   Запрещено женщинамъ, подъ суровою казнію, входить во дворецъ, во время единовременныхъ ихъ недуговъ. Онѣ должны тогда оставлять также домы мужей своихъ, и отрещись отъ всякаго сообщенія съ мущинами во все сіе время. Отдаленная хижина, на концѣ двора или сада, служитъ имъ убѣжищемъ; изъ него непрежде онѣ выходятъ, какъ вымывшись, очистясь и проч.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CLXIV.

Конецъ Виды.

   Xотя вообще введенное въ сей странѣ богослуженіе мало разнствуетъ отъ принятаго прочими Неграми, примѣтилъ я однакожъ нѣкоторыя особливости по поводу великаго змѣя, почитаемаго здѣсь за наисильнѣйшее божество. Многіе, кои думаютъ о себѣ, что видѣли сего животнаго, учинили мнѣ объ немъ слѣдующее описаніе. "Онъ въ длину имѣетъ отъ семи до восми футовъ; а въ толщину отъ двенадцати до пятнадцати дюймовъ. Голова у него велика и, кругла, языкъ короткой и остроконечной, глаза яркіе и большіе, хвостъ малъ и кончится копьецомъ; кожа желтая съ темными и голубыми по всему тѣлу полосами. Ползаетъ непроворно и столь тихъ, что не кусаетъ даже и тѣхъ, кто на него наступитъ; а употребляетъ свою силу противъ ядовитыхъ пресмыкающихся и противъ мышей, съ которыми безпрестанную ведетъ войну. Нападаетъ на нихъ, гдѣ бы ни нашелъ, и довольствуется кажется тѣмъ, что защищаетъ людей отъ злости сихъ животныхъ. Негры оказываютъ къ змѣямъ сего рода такое почтеніе, что когда встрѣтятъ, берутъ ихъ, носятъ въ свои домы и крайніе о нихъ пекутся. Ежели кто его убьетъ, или только ранитъ, подвергается ярости народа." Европейцы для безопасности своей, обязаны въ томъ сообразоваться принятому мнѣнію; или ежели отважатся тѣмъ шутить, Негры уходятъ, дабы не слыхать подобныхъ богохуленіи. Когда домъ загорится, и сгоритъ въ ней змѣй, весь округъ предается унынію. Всякой затыкаетъ себѣ уши при столь печальной вѣдомости, и даетъ нѣкоторое число денегъ, какъ бы налагалъ на себя пеню, за нестараніе о сохраненіи своего бога. Ласка, съ каковою обходятся съ ними гадами, чинитъ ихъ столь ручными, что они бываютъ въ тягость; зарываются въ постели, кладутъ въ ней и высиживаютъ яицы; и вскорѣ наполнили бы всю землю, ежели бы свиньи, не уважая божества, не изтребляли большую оныхъ часть. Почему сіи послѣдніе скоты въ великомъ омерзѣніи въ народѣ, особливо съ того времяни, какъ Королевскимъ указомъ осуждены всѣ на смерть.
   Не извѣстно начало столь страннаго и непонятнаго богочтенія. Негры разсказываютъ, что сей змѣй не могши терпѣть своей родины, по причинѣ злости жителей, къ нимъ переселился. Они приняли его съ великими почестьми, обвернули въ шелковой коверъ и принесли въ капище; учредили жрецовъ для его служенія; посвятили ему наипрекраснійшихъ дѣвицъ; и вскорѣ сей новой божекъ взялъ верхъ надъ всѣми прежними. Потомство благороднаго животнаго сильно разплодилось и соблюло добрыя качествы своего праотца. Въ числѣ ихъ находится всегда одинъ, котораго почитаютъ за начальника, и которому воздаютъ особливыя почести. Народъ думаетъ, что онъ есть шошже еще самой, коего сначала обоготворили, и признаетъ его отцемъ всѣхъ живущихъ змѣевъ; а когда онъ умретъ, то жрецы, дабы почтеніе не уменшилось, подкладываютъ другаго тавойже величины на его мѣсто. Отведено ему великолѣпное жилище; кормятъ его изъ рукъ, самымъ нѣжнымъ кушаньемъ, наипрекраснѣйшія дѣвицы; Король даетъ ему богатые подарки, и самъ посѣщалъ его ежегодно съ торжественнымъ ходомъ; но наскуча великими на то разходами и принятіемъ труда въ ходу, разсудилъ заблаго уволить себя отъ онаго, а довольствуется посылкою къ нему чиновниковъ, какъ знатные господа у Католиковъ, прежде сами бывали въ большихъ ходахъ, а нынѣ посылаютъ только служителей въ своей ливреѣ. Чернь будучи набожнѣе, нежели придворные, нимало не уменьшила ревностнаго усердія къ сему гаду.
   Жрецы съ своей стороны не пренебрегаютъ ничего для питанія легковѣрія, которое доставляетъ имъ способы удовлетворишь и похоть и корыстолюбіе. Онѣ предуспѣли увѣрить жителей, что въ нѣкоторое въ году время, священное животное чувствуетъ склонность къ молодымъ дѣвицамъ, и всегда попадаетъ на самыхъ пригожихъ. Для возвѣщенія любви, является имъ змѣй ночью, трогаетъ ихъ концомъ хвоста, вселяетъ въ нихъ бѣшенство, могущее сравниться съ сумашествіемъ Бахантокъ. Онѣ бьютъ, ломаютъ и дерутъ, что ни попадется въ руки, скидаютъ съ себя одежду, производятъ ужасной вой, бросаются на прохожихъ, и принуждаютъ родителей отлучишь себя отъ общества. Тутъ то и ждутъ ихъ жрецы, отводятъ ихъ въ домъ нарочно построенной близь капища, и стрегомой ими одними. Тамъ пребываютъ онѣ съ нами до тѣхъ поръ, пока разумъ не возвратится; а цѣленіе продолжается больше или меньше смотря по страсти, которую вселили онѣ въ божка, или лучше въ его служителей. Въ сіе время, сродники посылаютъ къ нимъ все нужное для содержанія ихъ и жрецовъ, коимъ сіе важное лѣченіе ввѣрено. Сверхъ того обязаны платить деньги за домъ и стараніе объ нихъ принятое; а какъ число таковыхъ дѣвицъ бываетъ немало, то и приноситъ великія суммы служителямъ великаго змѣя.
   Когда дѣвица не была еще поражена пресмыкающимся богомъ, не находя вкусу въ жрецахъ, или предуспѣла спастись отъ ихъ похотливаго покушенія; они стараются имѣть съ нею тайной разговоръ, и прельщаютъ съ такою хитростію невинную но легковѣрную дѣвку, что уговариваютъ ее притвориться сумашедшею. Съ сего часа она въ ихъ власти и чинится новою жертвою необузданнаго ихъ страстолюбія. Власть ихъ сана, препятствуетъ выводитъ на ружу ихъ мошенничествы; а при томъ большая часть таковыхъ дѣвокъ бываютъ тѣмъ довольны, и слѣдовательно не находятъ пользы открывать. Есть много разсудительныхъ Негровъ, кои не даются въ обманъ, но смѣются тому въ тайнѣ; ибо не безъ опасности бы для нихъ самихъ было отворить глаза черни.
   Часто случается, что замужнія и наскучившія мужьями жены, или влюбившіяся въ жрецовъ сего божка, говорятъ, что ужалилъ ихъ змѣй, изаперѣее, но былъ жрецами отравленъ. Другой взявъ жену за руку, показывая что ведетъ ее въ капище, повелъ къ купцамъ покупающимъ невольницъ на берегу, жена видя что онъ имѣетъ твердое намѣреніе продать ее, бросилась къ его ногамъ и просила прощенія. По счастію его, не узнали о томъ жрецы; ибо подобной поступокъ Стоилъ бы ему жизни.
   Оба пола наровнѣ употребляются для службы вѣры; и вотъ что наблюдается при принятіи женщинъ въ жреческій чинъ. Старухи воруженныя дубинами, выходятъ изъ капища, бродятъ по городу, и кричатъ по улицамъ: Стой и Бери. Всѣ молодыя дѣвки отъ восми, до двенадцати лѣтъ, коихъ могутъ схватить, принадлежатъ имъ по праву; запрещено имъ только входить въ домы; но ежелибъ кто предпріялъ возпротивиться на улицѣ, не избѣжитъ смерти; ибо за ними всегда для помочи находятся жрецы. Сіи престарѣлые вѣдьмы отводятъ въ свои хижины добычу, запираютъ, научаютъ, и кладутъ имъ на тѣлѣ клеймо великаго змѣя. Послѣднее причиняетъ бѣднымъ дѣвочкамъ несносную боль, и заставляетъ ихъ кричать. Когда уже онѣ довольно обучены и раны зажила, отсылѣютъ ихъ къ родителямъ, увѣдомляя, что богъ напечатавшій на нихъ свой знакъ, подвергнетъ ихъ наитягчайніему мученію, ежели откроютъ они его тайны. На пятнадцатомъ году, помышляютъ соединить ихъ съ великимъ божкомъ; и тогда становятся онѣ и женами его и жрицами, убравъ какъ можно лучше, отводятъ ихъ ночью въ погрѣбъ, гдѣ находятъ онѣ молодыхъ змѣевъ, и сіи женятся на нихъ по повѣренности. Между тѣмъ какъ совершается бракъ, прочія жрицы пляшутъ и поютъ при звукѣ инструментовъ, дабы не слышно было что произходитъ. Плодъ сихъ совокупленій есть всегда размноженіе рода чолонѣческаго. Съ сего дня начинаютъ онѣ быть горды и несносны, не потому чтобы трудно было получить ихъ въ супружество; напротивъ мало о томъ стараются, ибо онѣ требуютъ отъ мужей неограниченнаго почтенія, и непускаютъ ихъ говорить съ собою ичако, какъ ставъ на колѣни. По сей причинѣ выходятъ только за сумазбродныхъ, къ коимъ врибѣгаютъ, когда уже не видятъ прибыли отъ молодыхъ жрецовъ. Тѣ, кои Не найдутъ случая выгати за мужъ, продаютъ всякому свое снисхожденіе; и торгуютъ симъ же образомъ сами молодыми. Старые жрецы, коимъ поручено за ними смотрѣть, умѣютъ втолковывать симъ невиннымъ, что змѣй повелѣлъ имъ предаться человѣку, котораго покажутъ, а кажутъ обыкновенно того, кто заплатитъ больше; и обѣщаютъ младымъ воспитанницамъ, что, въ награду за ихъ снисхожденіе, вкусятъ онѣ неисповѣдимыя утѣхи.
   Во всемъ Королевствѣ построены капищи для жилища и кормленія сихъ змѣевъ; славнѣйшее стоитъ въ нѣсколькихъ миляхъ отъ столицы. Каждое имѣетъ своего жреца, или жрицу, а часто и того и другую; а они живутъ отъ приношеній, и отвѣтствуютъ на вопросы молельщиковъ, управляются начальникомъ, котораго власть перевѣшиваетъ Королевскую. Народъ увѣренъ будучи, что онъ имѣетъ честь разговаривать съ великимъ богомъ, почитаетъ его могущимъ причинить столько вреда, сколько, Монархъ дѣлаетъ добра. Сей первосвященникъ одинъ имѣетъ право входить въ сокровенные чертоги бога змѣя. Прочіе жрецы, коихъ число невѣроятно, подвластны его повелѣніямъ, и достоинство его наслѣдное. Въ подчиненномъ ему духовенствѣ, сыновья наслѣдуютъ послѣ отцовъ.
   Такой же порядокъ установленъ и въ наслѣдованьи Королевскаго дома. На престолъ восходитъ старшій сынъ, ежели существительныя какія причины не принудятъ вельможъ выбрать кого изъ его братьевь. Сколь скоро наслѣдникъ родится, отвозятъ его на границу, и воспитываютъ тамъ какъ простолюдима, не давая ему знать, ни о его природѣ, ни о его достоинствѣ. Тѣ, коимъ онъ порученъ, кормятъ, какъ своего собственнаго сына; и Король царствовавшій въ началѣ сего вѣка стерегъ свиней у Нѣгра, котораго почиталъ за отца, когда прибыли вельможи признать его своимъ Государемъ.
   Сколь скоро смерть Короля обнародуется, законы, порядокъ, правленіе прерываются до коронованія его наслѣдника: тогда во всемъ народѣ царствуетъ вольность. Желающіе удовлетворить ненависть или мщеніе, избираютъ сіе время своевольства для произведенія всякихъ излишествъ. Воровство, похищеніе чести у дѣвицъ, смертоубивствы остаются безъ наказанія; вельможи и Европейцы не смѣютъ показаться на улицѣ безъ охранителей; и вездѣ благоразумные люди запираются въ домахъ. Дабы прервать скорѣе всѣ таковые ужасные дѣла, спѣшатъ объявить народу, что престолъ уже занятъ. Тогда законы входятъ въ свою силу, торговля возраждается, рынки отворяются, и всякой возвращается къ своей работѣ.
   Первое попеченіе новаго Короля въ томъ состоитъ чтобъ погребсти тѣло отца, съ коимъ, какъ то чинится, при всѣхъ сихъ варварскихъ дворахъ, зарываютъ женщинъ, чиновниковъ и невольниковъ живыхъ. Любимецъ Королевской бываетъ первою жертвою сего безчеловѣчнаго жребія, состояніе сего весьма странно: онъ никакой должности при дворѣ не имѣетъ, даже и не позволяется ему ходить во дворецъ инако какъ для изпрошенія какой милости. Онъ увѣдомляетъ о томъ великаго жреца, а сей доноситъ Королю, и всѣ его прозьбы удовлетворяются, но не долженъ онъ требовать ничего несправедливаго. Впрочемъ пользуется множествомъ правъ, по чему и весьма почитается. Освобожденъ отъ всѣхъ податей и работъ, на рынкахъ беретъ, что ему полюбится. Сія вольность, и привязанное къ его мѣсту народное почтеніе, могли бы учинить жизнь его весьма счастливою, ежели бы не была она тревожена страшнымъ жребіемъ, его угрожающимъ; ибо по смерти Королевской всегда онъ первой теряетъ голову.
   За похоронами Короля тотчасъ слѣдуетъ коронація его наслѣдника; и первоначальствуетъ при семъ обрядѣ вельможа Королевства Ардрейскаго. Европейцы имѣютъ право при немъ присутствовать; ихъ зоветъ самъ Король. Они сидятъ съ покрытыми головами, кромѣ Португальцевъ, которые должны стоять и ничего на головѣ не имѣть: обстоятельство унизительное для сего народа, коего сила токъ ослабела при Видскомъ дворѣ, что, ежели Негры нападутъ на Португальца, онъ не смѣетъ ихъ ударитъ; а Французъ напротивъ имѣетъ право убить Негра, ежели сей на него замахнется.
   По назначеніи дня для коронаціи, созываются Государственные вельможи, и подтверждается поведеніе ихъ во время между царствія. Народъ извѣщается пушечною пальбою, и городъ наполняется радостнымъ крикомъ. Оной такъ скоро разпространяется изъ деревни въ деревню, что въ Государствѣ столь населенномъ проникаетъ черезъ часъ до частей наиотдаленнѣйшихъ отъ столицы. Все приходитъ въ движеніе такъ, что всѣхъ можно почесть за пьяныхъ. Должно позабыть о снѣ, и сообразоваться обществу, которое препровождаетъ время въ шумномъ торжествѣ и веселіи. Ардрейской вельможа, коего фамилія отъ древнихъ времянъ пользуется правомъ короновать, пріѣзжаетъ съ великолѣпнымъ препровожденіемъ, и угощается со всѣмъ возможнымъ почтеніемъ. Жены Королевскія служатъ ему усгаола; съ Королемъ говоритъ онъ не падая ницъ, и не посѣщаетъ никого изъ здѣшнихъ знатныхъ: а они соединясь съ жрецами и чернію отправляютъ ходы въ капище великаго змѣя, для изпрошенія что бы новой Король правилъ милостиво, чтобъ торговлю привелъ въ цвѣтущее состояніе, чтобъ при немъ законы были наблюдаемы, и чтобъ и народная вольность не угнѣталась.
   Новая пальба возвѣщаетъ прибытіе Монарха. Онъ выходитъ изъ дворца, въ Провожденіи всѣхъ женъ, убранныхъ всѣми коронными украшеніями; самъ онъ одѣтъ сколь можно великолѣпнѣе. Продолжаетъ шествіе черезъ дворы, и садится на тронѣ, которой есть большіе позолоченые крѣслы съ Французскимъ гербомъ; по чему можно догадаться, что подарены были отъ компаніи. Два Королевскіе карла, представляютъ по перемѣнкамъ его Величеству добрыя качества его предшественника, и увѣщеваютъ ему подражать. Потомъ подходитъ къ трону Ардрейской велможа, привѣтствуетъ Монарха простымъ поклономъ; беретъ въ руки шишакъ съ головыего, обращается къ народу, и говоритъ: "Вотъ вашъ, Государь, будьте ему вѣрны, Сіи слова повторяетъ онъ три ему раза, и отдая шишакъ, дѣлаетъ низкой поклонъ Королю. И; шки, ружейная пальба, музыка, битье въ лошади, начинаются съ новымъ жаромъ, и Монархъ отходитъ посреди восклицаній и радостныхъ криковъ. И латье и уборы бывшіе на немъ въ сеи день, но праву принадлежатъ Ардрейскому вельможѣ; но онъ довольствуется только подаркомъ, и не можетъ въ Видѣ жить больше трехъ дней послѣ торжества, которое кончится ходомъ въ храмъ змѣя.
   Никто, даже вельможи и самые вицерои, не говорятъ съ Королемъ инако, какъ на колѣнкахъ, но сія покорность только наружная; ибо независимость ихъ далѣе простирается, нежели въ другой какой землѣ. Они дѣлятъ правленіе съ Государемъ, и воюютъ между собою, такъ что онъ не смѣетъ имъ и запретить. Въ бытность ихъ у него на аудіенціи, ежелибъ люди ихъ опасались какого для нихъ нещастія, ворвались бы во дворецъ и забыли быі о почтеніи должномъ его Королевскому Величеству.
   Европейцы падаютъ передъ нимъ ницъ, а кланяются, какъ знатнымъ особамъ въ своей землѣ. Монархъ принимаетъ ихъ дружески, беретъ за руку, проситъ садиться, пьетъ ихъ здоровье; и когда приходятъ къ нему въ первой разъ, дѣлаетъ имъ честь при отпускѣ пятью выстрѣлами изъ пушки. Въ обычаи введено быть съ непокровенною головою во время аудіенціи, не потому чтобъ онъ того требовалъ, но извѣстно что сіе его летитъ; оставляютъ также шпаги у дверей, ибо онъ не любитъ, чтобъ приходили передъ него съ оружіемъ.
   Король Видской никогда не Ѣстъ передъ подданными, и никто не знаетъ въ которой части дворца ночуетъ. Я спросилъ у одного придворнаго, гдѣ его спальня? Вмѣсто отвѣта, онъ самъ мнѣ здѣлалъ сей вопросъ: "гдѣ, по вашему мнѣнію спитъ Богъ? столько же легко, прибавилъ онъ, знать одно, какъ другое... Содержатъ народъ въ семъ невѣденіи, дабы отдалить отъ Монарха всякой родъ опасности трудностію найти его, ежелибъ кто покусился на его жизнь."
   Доходы его не малы, и состоятъ въ земныхъ произрастеніяхъ дворцовыхъ волостей, въ пошлинахъ збираемыхъ съ товаровъ, въ подаркахъ получаемыхъ съ Европейцевъ, въ забираніи имѣнія у подданныхъ, и въ денежныхъ штрафахъ. Сіи поборы чинятся, какъ и во Франціи, посредствомъ людей алчныхъ хотя и безполезныхъ, кои не умѣютъ черпать воды изъ ключа, не осушивъ его, и столько разоряютъ Государя своимъ воровствомъ, сколь утѣсняютъ народъ привязками. Не смотря на таковое грабительство Король Видской былъ бы наисильнѣйшій Государь въ Африкѣ, ежелибъ не изтощали его войны, естьлибъ уменшилъ расходы своего двора, и ежелибъ жрецы великаго змѣя не пожирали большей части государственнаго богатства.
   Верховная власть замыкается въ волѣ Государя и вельможъ. Достоинствы даемыя имъ раздѣляются на три степени: первая есть, Вицероевъ или правителей провинцій; они властвуютъ въ своихъ округахъ и держатъ столькоже великолѣпные дворы, какъ самъ Король. Вторая есть великихъ, а третья простыхъ Капитановъ, каковы напримѣръ рыночной, невольничей, тюремной, береговой, чужестранной и пр. Государственной совѣтъ собирается ночью, развѣ какое нужное дѣло обяжетъ нарушить сей обычай.
   Установленныхъ законовъ нѣтъ иныхъ въ семъ Королевствѣ, кромѣ относящихся до уголовныхъ преступленій, а въ сіе число полагаются только смертоубивство и прелюбодѣяніе съ Королевскими женами. Казнь не показана, но всегда безчеловѣчна. Иногда отрубаютъ виноватому, въ присутствіи погрѣшившей жены, часть учинившую его преступникомъ, и принуждаютъ бросить ее въ огонь. Потомъ роютъ яму въ четыре или пять футовъ глубины, и посреди оной привязываютъ къ столбу жену, завязавъ руки назадъ. Всѣ ея подруги выходятъ изо дворца, убравшись какъ въ праздникъ, при звукѣ флейтъ и барабановъ; каждая несетъ на головѣ горшокъ кипятку, бросаетъ оной, одна послѣ другой, на тѣло сей нещастной, которая погибаетъ въ страданіи. Любовника привязываютъ къ вертѣлу, и тѣже самыя женщины приносятъ дровъ, дабы его изжарить. Одинъ молодой человѣкъ, пойманной въ сералѣ, въ женскомъ платьѣ, былъ тотчасъ отведенъ на мѣсто казни. Прибывъ туда началъ онъ смѣяться, видя многихъ, съ коими имѣлъ дѣло, прилѣжно дрова подъ него носящихъ. Онъ объявилъ причину своего смѣха, но ни которую по имяни не назвалъ, не имѣвъ до того причины быть ими не доволенъ. Частные люди сами себѣ судъ даютъ надъ невѣрными супругами. Они могли бы лишать ихъ жизни, но часто всѣ дѣло кончится палкою.
   Когда Король не доволенъ кѣмь изъ придворныхъ господъ, то посылаетъ женъ своихъ грабить его домъ; а какъ мущинамъ запрещено къ нимъ прикасаться, онѣ отправляютъ всегда спокойно возложенное на себя дѣло. Сіи роды наказанія случаются однакожъ рѣдко; ибо могли бы причинить бунтъ, Потому что дворяне взаимно другъ за друга вступаются. Вообще въ употребленіи здѣсь законъ равномездія; поджигальщикъ наказывается огнемъ, воръ деньгами, убійца потерею своей жизни. Ежели нѣтъ доказательства на обличаемаго, прибѣгаютъ, какъ и у прочихъ Негровъ, къ судебнымъ испытаніямъ. Должникъ не могущій платить, можетъ быть проданъ, самъ, жена, его дѣти, пека наберется число занятыхъ имъ денегъ. Заимодавецъ сверхъ того имѣетъ странное право схватить перваго невольника, которой попадется ему въ глаза, лишь бы сказалъ: "Я тебя задерживаю за такую то сумму должную мнѣ такимъ то." Тогда хозяинъ сего невольника, кто бы онъ ни былъ, даже и самъ Король, обязанъ заплатить черезъ сутки весь долгъ заимодавцу; безъ чего сей послѣдней воленъ невольника продать, а ежели одного не довольно, онъ можетъ схватить многихъ. Европейскіе невольники освобождены отъ сего чуднаго закона, подвергающаго всякаго богача платишь за бѣднаго.
   Лѣтъ съ сорокъ назадъ, Видское Королевство претерпѣло перемѣну, которая хотя и не произвела ничего въ правленіи государства, но покорила его новому владѣльцу. Сосѣдней Дагомайской Король, подчинивъ скипетру своему Ардру, вознамѣрился поступить такимъ же образомъ и со всею частію Гвинеи, которую Европейцы обыкли называть Берегомъ невольниковъ. Онъ дошелъ до рѣки текущей близъ Сази! и Король Видской вмѣсто того, чтобъ возпротивиться шествію его, велѣлъ первому жрецу приносить жертвы великому змѣю. Между тѣмъ, какъ время тратилось въ моленіи, Туро-Аудаліи (такъ назывался побѣдитель) приближался къ столицѣ, и не находя препятствій, обратилъ непріятеля въ бѣгъ и предалъ городъ на грабленіе. Европейцы поселившіеся въ семъ Королевствѣ взяты въ плѣнъ. Завоеватель принялъ ихъ благосклонно, причелъ претерпѣніи ихъ замѣшательствамъ войны; позволилъ возвратиться имъ въ свои крѣпостцы, подарилъ имъ по нѣскольку невольниковъ, и обнадежилъ, что намѣренъ стараться о приведеніи торговли въ цѣтущее состояніе, сколь скоро завоеваніи его утвердятся прочнымъ образомъ.
   Въ Аглинской конторѣ хранится списокъ письма, коего переводъ вамъ будетъ тѣмъ пріятнѣе, что подробно объясняетъ свойство нрава сего Государя и разные обычаи его земли. Оно писано однимъ прикащикомъ, попавшимся въ полонъ къ Дагомайскому Королю, называемымъ Лайбъ, къ Ленинскому Коменданту Гидской крѣпости; я сообщу изъ него только то, что касается до сего Монарха.
   "Я часто ему совѣтую, пишетъ прикащикъ, возставить сообщеніе съ компаніею, и призвать ко двору бѣлыхъ. Не думаю, чтобъ онъ сталь ихъ удерживать у себя насильно; а меня не отпускаетъ, потому что почитаетъ военноплѣннымъ. Впрочемъ кажется онъ меня уважаетъ, ибо не видывалъ никого изъ бѣлыхъ, кромѣ одного Португальскаго Мулатра, которой стоилъ ему дорого; и хотя сей человѣкъ его, плѣнникъ, но онъ ведетъ его какъ самаго знатнаго вельможу. Далъ ему два дома, множество женъ и невольниковъ, и не наложилъ на него никакой должности, кромѣ того, чтобъ починивалъ ему иногда платье, ибо онъ ремесломъ портной. Посему можно заключить, что всякой вольной ремесленникъ, пожелавшій сюда пріѣхать, будетъ хорошо принятъ, и сдѣлаетъ свое щастіе; ибо сей Государь платитъ щедро всѣмъ, кто на него работаетъ. Ежели есть, у васъ какая знакомая женщина, не имѣющая мѣста, или пригожая дѣвушка вольной жизни, бѣлая или смуглая, которую бы уговорить можно было сюда пріѣхать, хотя въ качествѣ жены Королевской, хотя для отправленія явнымъ образомъ своего ремесла; я бы чрезъ то пріобрѣлъ великую довѣренность у сего Монарха, а женщина рѣшась на мое предложеніе, не имѣетъ причины опасаться, чтобъ употребили съ нею, насиліе, ибо у его Величества есть ихъ до, двухъ тысячь, и онѣ всѣ надрываются о снисканіи его благосклонности, и другаго упражненія не имѣютъ, какъ стараться ему понравиться и служить особѣ его во дворцѣ. Когда я прибылъ въ здѣшнюю землю, была у упомянутаго мною Португальца, смуглая дѣвка, которую Король, всячески отличалъ и набогатилъ. Она умерла воспою, и Король желаетъ имѣть другую. Я неоднократно отъ него слыхалъ, что ни одинъ бѣлой, будучи при немъ не почувствуетъ недостатка, во всемъ томъ, что только можно достать за золото. Хотя я не показываю ему ни какой услуги, но онъ подарилъ уже мнѣ домъ, и больше десяти слугъ и служанокъ, и назначилъ вѣрной доходъ на мое содержаніе. Ежели бы я любилъ водку, давно бы меня не было на свѣтѣ, ибо даютъ мнѣ оной сколько хочу; не щадятъ также ни сахара, ни муки, ни другихъ нужныхъ вещей. Когда прикажетъ онъ убить быка, что у него нерѣдко бываетъ, я навѣрно получаю четверть стяга, и всего меньше, боюсь умереть съ голода.
   "Когда онъ кажется народу, всегда присылаетъ по меня съ Португальцомъ. Мы весь день сидимъ подлѣ него на жару, но, позволено нашимъ невольникамъ держать надъ нами подсолнечники. Приносятъ намъ большіе штофы водки, а другіе посылаетъ онъ въ наши домы. Но какъ я весьма скучаю моимъ состояніемъ, то просилъ его, на сихъ дняхъ отдать меня въ руки полководца войскъ его и снабдить лошадью, чтобъ я могъ на войну ѣхать. Онъ не принялъ предложенія, отговариваясь, что не хочетъ подвергнуть меня смерти. Генералъ не былъ такожъ моего мнѣнія; когда тебя убьютъ, говорилъ онъ, Король мнѣ никогда того не простить. Его Величество приказалъ однакожъ дать мнѣ, лошадь, и объявилъ, что я всегда при немъ буду, когда онъ выѣзжать станетъ изъ дворца. На лошади ѣздить безъ сѣдла неловко; почему и прошу я васъ достать мнѣ сѣдло, бичь и шпоры. Король проситъ васъ прислать къ нему лучшіе шпоры, какіе могутъ найтиться въ Видѣ; онъ вамъ за все щедро заплатитъ. Желалъ бы онъ такожъ, чтобъ вы прислали къ нему Аглинскую собаку и пару пряжекъ, не позабудьте приложить бумаги; ибо его Величество всю у меня взяль для дѣланія змѣевъ. Сколько я ни представлялъ, что змѣевъ спускаютъ только дѣти, но онъ не хочетъ отъ нихъ отстать, и требуетъ, что бы и мы съ нимъ робячились. Хотя кажется онъ одаренъ здравымъ разсудкомъ, но страстенъ къ бездѣлицамъ, лстящимъ его своенравію. Ежели есть у васъ что нибудь въ семъ родѣ, могущее ему понравиться, присылайте, вы меня тѣмъ крайне одолжите. Онъ любитъ особливо смотрѣть въ книгу, и всегда съ собою носитъ, взятую имъ у Португальца. Когда хочетъ отказать милость, о которой его просятъ, переварачиваетъ листы, какъ бы разумѣлъ; а книга сія есть молитвенникъ на Латинскомъ языкѣ, вы можете прямо ко мнѣ прислать все, чего я прошу для него и для себя. Наималѣйшей отъ меня подарокъ будетъ ему весьма пріятенъ, и умножитъ мою при здѣшнемъ дворѣ силу. Сія милость не только жребій мои учинитъ сноснѣйшимъ, но Король, видя что не помышляютъ о моемъ выкупѣ, рѣшится можетъ быть въ, счастливой часъ дать мнѣ свободу. Недавно присталъ я къ нему, чтобъ онъ изъяснился, съ какимъ договоромъ позволитъ мнѣ отъѣхать; на сіе онъ мнѣ отвѣчалъ, что я не Негръ, и что онъ не имѣетъ никакой причины меня продать. Я началъ просить, а онъ оборотилъ прозьбу мою въ шутку, говоря что я стою семи сотъ невольниковъ считая по четырнадцати ф., ш. (около восьмидесяти рублей) за каждаго. Я спросилъ развѣ онъ почитаетъ меня за Короля въ моей землѣ; но вмѣсто отвѣта онъ только захохоталъ."
   Писавшій сіе письмо прожилъ еще два года при Дагомайскомъ Королѣ, которой наконецъ полагаясь на обѣщаніе, что возвратится съ другими бѣлыми, отпустилъ его одаривъ щедро. Онъ на короткое время остановился въ Видѣ, гдѣ найдя случай отъѣхать въ Америку, отправился въ Барду, а оттуда въ Европу, гдѣ позабылъ всѣ обѣщаніи. Король о томъ жаловался, но увѣряя всегда, что бѣлые не хуже будутъ приниманы и впредь при его дворѣ. "Все что я, ему далъ, говорилъ онъ, для меня меньше, нежели ничего; а ежелибъ онъ воротился съ самымъ большимъ кораблемъ своей земли, я бы охотно наполнилъ его невольниками и всѣхъ бы ему подарилъ.
   Онъ говорилъ сіе Агличанамъ, кои были ему представлены въ слѣдующей годъ. Сей Монархъ сидѣлъ тогда въ позолоченныхъ креслахъ; три женщины держали надъ его головою превеликіе подсолнечники, для защищенія отъ лучей; а четыре стояли позади его имѣя ружье на плечѣ, и были одѣты отъ поясницы до подола, по обычаю страны, имѣя всю верхнюю часть тѣла нагу. Желающіе говорить съ Государемъ тѣмъ начинали, что цѣловали землю, и шептали потомъ на ухо одной старухѣ, которая пересказывала Королю ихъ прозьбу и приносила имъ отвѣтъ. Онъ объявилъ, что несмотря на право побѣдителя, пошлину наложитъ на чужестранные товары не больше той, какову платили его предшественнику. Агличане на сіе отвѣтствовали, что его Величество сильнѣе Короля Видскаго, а потому они и надѣются, что меньше станетъ требовать съ купцовъ. "Напротивъ того, сказалъ онъ вопреки, когда я его сильнѣе, то мнѣ должно бы брать больше, но, продолжалъ обратясь къ начальнику корабля, какъ ты первой Аглинской Капитанъ, котораго вижу, я съ тобою поступлю какъ съ молодою женою, коей ни въ чемъ не отказываютъ." Капитанъ удивленной новостію изреченія, смотрѣлъ на переводчика, думая что онъ перемѣнилъ что нибудь въ словахъ; но Король польщенной таковымъ изумленіемъ, возобновилъ отвѣтъ точно въ тѣхъ же слонахъ, и обѣщалъ, что поступки его не нарушать сихъ словъ.
   Между тѣмъ владѣльцы, у коихъ Труро-Аудагаи отнялъ земли, соединиллся и одержали надъ нимъ нѣкоторой верхъ. Губернаторъ Аглинской крѣпости къ нимъ присталъ и вздумалъ возстановить на престолѣ Видскаго Короля. Безразсудность его до того дошла, что имѣлъ онъ безчеловѣчіе высѣчь одного изъ главныхъ царедворцевъ Дагомайскаго Короля, говоря, что и Государь его, ежели попадется ему въ руки, не уйдетъ отъ плети. Сіи слова Перенесены Монарху, которой съ спокойнымъ духомъ сказалъ: "видно, что сей человѣкъ имѣетъ, противъ меня врожденную ненависть, ибо такъ скоро позабылъ мои къ себѣ благодѣяніи." Онъ далъ повелѣніе схватить его при первомъ случаѣ; что вскорѣ и исполнилось. Связали ему руки и ноги, и принесли къ Королю, которой не хотя его видѣть, позволилъ дѣлать съ нимъ, что заблаго разсудятъ, Въ слѣдствіе чего привязали они его между двумя столбами, положа брюхомъ на землю, надрѣзали ему руки, лядвеи; икры, и спину, влили туда лимоннаго соку, смѣшаннаго съ перцомъ и солью, отрубили ему потомъ голову, разсѣкли на части тѣло, изжарили и съѣли, участвовавшія въ столь ужасномъ пиру, говорили обращая его въ шутку, что Аглинская говядина очень вкусна.
   Было желаніе склонить Дагомайскаго Короля збыть съ рукъ всѣхъ бѣлыхъ, но политика не позволила ему слѣдовать такому совѣту, которой бы совсемъ искоренилъ торговлю во всѣхъ его владѣніяхъ. Онъ отвѣчалъ, что не имѣетъ причины ихъ ненавидѣть, что Аглинской Губернаторъ навлекъ на себя нещастіе, до него одного касающееся, и что надѣется, что земляки его разсудительнѣе будутъ въ выборѣ начальниковъ, присылаемыхъ въ крѣпость. Частыя возмущеніи, въ коихъ Европейцы всегда вмѣшивались, превратили въ недовѣрчивость любовь сего чернаго Короля, и подданные его навсегда сохранили варварство, въ коемъ родились.
   Дагомайская земля, которой Государь присоединилъ къ своей коронѣ сосѣднія владѣніи, лежитъ въ трехъ стахъ верстахъ отъ берега. Жители ѣдятъ военно плѣнныхъ и продаютъ мясо ихъ на рынкахъ. Почитая боговъ своихъ столь-же кровожаждущими, каковы сами, приносятъ имъ въ жертву людей. Кровь отдается богамъ, головы Королю составляющему изъ нихъ трофеи, а мясо жрецамъ, у которыхъ народъ его покупаетъ себѣ на пищу. Корпусъ войска всегда готоваго, составляетъ главную силу сего Королевства. Каждая рота имѣетъ своихъ офицеровъ и знамена; всякой солдатъ водитъ съ собою всегда ученика, которой содержится на государственномъ иждивеніи. Установленіе одного Рыцарскаго или Кавалерскаго отряда съ названіемъ ордена Героевъ, возбуждаетъ въ войскахъ отвагу и питаетъ охоту къ подражанію. Вмѣсто ленты носятъ они нитку зубовъ человѣческихъ, висящую на груди, оные бываютъ больше или меньше унизаны; что и составляетъ разныя степени, даже и въ самомъ порядкѣ храбрости. Законъ запрещаетъ подъ смертною казнію всякому воину, носить сіе украшеніе, ежели оно не сдѣлано изъ зубовъ непріятелей, убитыхъ собственною его рукою въ сраженіи, увѣряютъ, что дворцы Королевскіе намощены черепами непріятелей, коихъ самъ онъ предалъ смерти на войнѣ.
   Сей самой Государь завладѣлъ такожъ странами Попо и Кото, на семъ же берегѣ лежащими. Обѣ онѣ составляли часть Видскаго Королевства. Взбунтовавшіеся правители столь хорошо всегда защищались, что не могли ихъ привести въ должность. Жители какъ и по всюду въ ихъ краяхъ, слѣпо вѣрятъ жрецамъ; называютъ ихъ Domine, Домине Латинскимъ словомъ, перенятымъ видно отъ Европейцевъ. Вообще они всѣ бѣдны, и предаются особливо воровству и разбоямъ
   Обѣ сіи страны, равно какъ и Видское Королевство лежатъ подъ нездравымъ климатомъ. Что мореплаватели примѣчаютъ тотчасъ по приближеніи къ берегу. Роса падающая ночью на корабли порождаетъ множество мѣлкихъ несѣкомымъ, подобныхъ ящерицѣ, кои умираютъ и изтребляются отъ первыхъ солнечныхъ лучей. Дождь льетъ ручьями и столь горячъ какъ бы грѣтъ былъ на огнѣ. Въ домахъ воздухъ разпаленной и нѣтъ инаго спасенія отъ духоты, кромѣ того, что заставляютъ Негровъ махать себя большими кожеными опахалами.
   Земля здѣсь весьма плодоносна, и ежегодно приноситъ многія жакты; принадлежащая къ Королевскимъ деревнямъ обработывается безъ всякаго на то иждивенія. Онъ столь неограниченное имѣетъ право надъ работою своихъ подданныхъ, что не даетъ имъ воды, чемъ утолить жажду. Сія услуга возобновляется три раза въ году. Для перваго наряда палятъ на канунѣ три раза изъ пушки, а наутріе всѣ собираются съ земледѣльными орудіями передъ дворецъ. Начинаютъ пѣть и плясать; что продолжается четверть часа; потомъ весь народъ идетъ на означенное мѣсто, работники исполняютъ дѣло свое съ жаромъ, слѣдуя въ копаніи лопаткою мѣрѣ даваемой барабанами и флейтами, на коихъ не престаютъ играть во все время работы: по чему она больше походитъ на увеселеніе, нежели на трудъ. Въ вечеру всѣ опять идутъ передъ дворецъ, гдѣ вновь начинается пѣніе и пляска, а во время оныхъ вельможи отдаютъ Государю отчетъ, что днемъ здѣлано. Какъ не всѣ Государевы земли лежатъ около столицы, то Губернаторы прилагаютъ попеченіе о находящихся въ ихъ провинціяхъ; хлѣбъ съ поля сбираемой кладется въ Королевскіе анбары. Такимъ же образомъ, съ тѣмъ же веселіемъ, съ тѣмъ же удовольствіемъ строятся, починиваются и украшаются капищи великаго змѣя.
   Естьли сравните вы Государыня моя, веселость сихъ Африканцовъ въ народныхъ работахъ, съ уныніемъ, присутсвующимъ при нашихъ поденщинахъ; то заключите сами, что разность не можетъ произойти изъ инаго източника, какъ изъ суровости, съ каковою поступается съ Европейскими крестьянами: угнѣтаютъ людей вольныхъ подъ тяжестію рабства; принуждаютъ ихъ немилосердно посвящать государству, отъ котораго не получаютъ они ни подмоги, ни покровительства, чаешь своего времяни, своихъ трудовъ и своего пота, а оныя только и сушь однѣ вещи, кои могутъ они назвать своею собственностію.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CLXVI.

Золотой Берегъ,

   Севодни получите вы, Государыня моя, простую только записку путешествія съ нѣкоторыми примѣчаніями о мѣстахъ, въ коихъ останавливался я отъ рѣки Болты, гдѣ начинается Золотой берегъ до мыса Аполлоніи, гдѣ оной кончится. На семъ разстояніи, которое идетъ верстъ съ лишкомъ на пять сотъ, представляется немалое число селеній по морскому берегу, принадлежащихъ Европейцамъ и Неграмъ, Одни составляютъ небольшіе Королевствы; другія управляются на подобіе Республикъ; Французы, Агличане, Голландцы, Датчане, Брандебургцы или Прусаки построили здѣсь крѣпости и конторы. Земля имя свое получила отъ великаго количества золота, какъ въ ней родящагося, такъ и скупаемаго набережными жителями внутри Африки для продажи Европейскимъ купцамъ. Въ прочемъ не имѣютъ они ничего отличнаго отъ другихъ Негровъ; а сіе сходство во нравахъ, законахъ обычаяхъ, свойствѣ, правленіи и вѣрѣ причиною, что нѣчего почти мнѣ объ нихъ и сказать новаго; даже произрастеніями не различается здѣшней край отъ прочихъ округовъ Гвинеи; и выключая небольшое число обычаевъ свойственныхъ ему одному, и нѣкоторые подробности Европейскихъ усадебъ, все сіе письмо была бы сущая дорожная записка, какъ я уже то сказалъ выше.
   6. Августа возвратились мы на Водскую рейду, а 7, прибыли къ устью рѣки Волты, раздѣляющіи золотой берегъ отъ невольничьяго. Изходитъ она изъ Африки весьма издалека, но длина теченія ея, земли чрезъ которыя проходитъ, и мѣсто гдѣ начинается, совсѣмъ неизвѣстно. Воды ея съ такимъ стремленіемъ впадаютъ въ море, что за десять верстъ отъ берега можно еще ихъ различить, устье ее раздвоено не большимъ утесистымъ и лѣснымъ островомъ, отъ котораго входъ въ нее чинится узокъ и труденъ.
   8. Бросили мы якорь при Соко, мѣстѣ встарину знатномъ въ Королевствѣ Акрі, да и нынѣ оно люднѣе прочихъ набережныхъ селеній, и производитъ нарочитой торгъ съ Агличанами. Протчіе города суть Болящая Акра, столица всего Королевства, построенная внутри Африки, малая Акра и Орсоко; но послѣдней бывъ раззоренъ сосѣдними народами, нынѣ составляетъ только простую деревню, да и малая Акра не лучше его. Отъ моря не пятнадцать верстъ разстояніемъ представляется ровной берегъ, служащей паствою стадамъ козъ, пиншадъ, сернъ, зайцевъ и другой дичины.
   Европейцы владѣютъ тремя крѣпостями на Акрейскомъ берегу. Первая принадлежащая Датчанамъ лежитъ въ Орсонѣ. Они назвали ее Христіанбургомъ по имяни своего Короля. Представляетъ она пространное четвероугольное зданіе, защищаемое четырмя батереми о двадцати пушкахъ. Крѣпость Крев-Кіоръ близь малой Акры состоитъ во владѣніи у Голландцевъ, и гарнизона въ ней нѣтъ больше двадцати человѣкъ. Третья называется Жамс-Фортъ принадлежитъ Агличанамъ и занимаетъ высоту каменистаго холма въ недалекомъ разстояніи отъ города Соко.
   Удивительно, что Негры, кои впрочемъ не имѣютъ здѣсь недостатка ни въ здравомъ разсудкѣ, ни въ отвагѣ, попустили обуздать себя замками, которые такъ сказать, чинятъ чужестранцовъ повелителями всей ихъ земли: но особенной прибытокъ и падкость къ подаркамъ заставили молчать всѣ политическія уваженіи. Сперва Европейцы, дабы завести усадьбы, попросили у Короля Акрейскаго позволенія построить анбаръ, и получили оное съ помощію немалыхъ подарковъ. Потомъ увѣрили они сего Государя, что нехудобъ для защищенія владѣній его отъ непріятеля, превратить сіи анбары въ крѣпости, и снабдить ихъ артиллеріею. Надлежитъ однакожъ признаться, что помянутые замки во многихъ случаяхъ, принесли великую пользу жителямъ здѣшняго Королевства. Когда Король Аквамбы, коему принуждено оно платить дань, завоевалъ Акру, ни одинъ бы человѣкъ не спасся, ежелибъ не нашелъ убѣжища въ Сихъ трехъ замкахъ.
   9. Остановились мы въ Сциндо Аглинской конторѣ, лежащей въ Королевствѣ Агунѣ, въ которомъ столица называется Бараку. Въ силу законовъ сего малаго государства, жители не могутъ быть управляемы ни кѣмъ кромѣ женщины. Королева для сохраненія власти своей, не выходитъ замужъ, но позволено ей избрать молодаго невольника для укрощенія страстей, и ежели онъ перестанетъ ей нравится, какъ сіе часто случается, она тотчасъ призываетъ другова. Подъ смертною казнію запрещено тому, кого отлучитъ своимъ выборомъ, имѣть сообщеніе съ другими женщинами. Наслѣдуетъ престолъ всегда старшая дочь, а дѣти мужеска пола продаются въ неволю. Сколь скоро Королевва назначится наслѣдницею, имѣетъ, какъ Государыня, право выбрать невольника для вышеупомянутаго же употребленія.
   Во время бытности моей въ Сциндѣ, директоръ пригласилъ меня итти съ собою къ Королевѣ. Мы нашли ее сидящую подъ деревомъ, гдѣ поднесъ онъ ей боченокъ водки. Дабы насъ почтить, велѣла она плясать всему своему двору, и сама между пляскою цѣловала директора. Она его полюбила, ибо онъ былъ человѣкъ пригожей, говорилъ ея языкомъ, и зналъ здѣшніе обычаи. Учтивость ея до того простерлась, что она предложила датъ каждому по своей фрейлинѣ на все время пребыванія нашего при ея дворѣ; но мы отреклись съ надлежащею скромностію отъ принятія таковой милости; а дабы не опечалить молодую Негрянку, которая сбиралась уже за мною слѣдовать, сказалъ я ей въ извиненіе, что недолго проживу въ ихъ землѣ.
   12. Того же мѣсяца, оставя въ правѣ большой и малой Акронъ, увидѣли мы Кап-Корсъ большой Акронъ лежащей далѣе, нежели малой, внутрь земли, есть Республика, а второй не большое владѣніе пребывающее въ тѣсномъ союзѣ съ первыми подъ покровительствомъ Фантинскихъ Негровъ; Фантинъ же имѣетъ около пятидесяти верстъ въ длину по берегу, и множество городовъ, деревень и Европейскихъ крѣпостей. Главные города суть Аниканъ, Анамабо, большой и малой Кормантинъ, не считая столицы дающей имя всей сей землицѣ. Государь есть родъ Дожа, коего могущество ограничивается властію совѣта, составленнаго изъ стариковъ. Сверхъ того каждой округъ имѣетъ своего начальника, коего подчиненность Дожу въ томъ только почти одномъ и замыкается, что уступаетъ ему первое мѣсто. Ежелибъ сей народъ не возмущался безпрестанно домашними раздорами, то вскорѣ бы далъ почувствовать силу свою сосѣдямъ. Въ землѣ родятся изобильно плоды и превосходное пальмовое вино. Долго бы было по имянно вычислять всѣ крѣпости и конторы, кои имѣютъ или имѣли вдоль по сему берегу Португальцы, Голландцы и Агличане, и всѣ мѣлочныя купеческія войны, кои происходили между сими тремя народами.
   13. Мы прибыли въ Кап-Корсъ, въ Королевствѣ Фету, гдѣ лежитъ городъ а подлѣ него Аглинская крѣпость, носящая, одно имя съ мысомъ, и лежащая на превеликой каменной вдавшейся въ море горѣ. Она лучше и надежнѣе всѣхъ прочихъ крѣпостей сего берега. Нѣтъ въ ней недостатка въ выгодахъ и пріятностяхъ житейскихъ. Въ замкѣ содержится школа, для обученія черныхъ горныхъ городскихъ дѣтей, въ коихъ предлогомъ грамоты, вселяютъ склонность къ Христіанской вѣрѣ; но донынѣ мало видно изъ того плода, ибо родители тому всячески противятся. Близъ воротъ стоитъ башня, въ которую запираютъ Агличанъ учинившихъ какое преступленіе, и держатъ пока представится случай отослать въ Англію на судъ. Въ горѣ изсѣченъ великой сводъ, съ желѣзною решеткою, для заключенія невольниковъ, когда опасаются отъ нихъ бунта; въ другой же сторонѣ сей же горы такожъ изсѣченно водохранилище, коего воды достаточно бываетъ, не только для крѣпости, но часто снабжаютъ ею и корабли. Когда идетъ дождь, запираютъ каналы приведенные въ оное водохранилище, и черные невольника моютъ стѣны замка. Черезъ часъ дождь сноситъ всю нечистоту, и тогда отпираютъ каналы; а какъ дожди падаютъ долго и изобильно, водохранилище вскорѣ наполняется. Верхъ онаго будучи со тщаніемъ закрытъ, составляетъ пріятное гульбище, и вдоль онаго здѣлана батерея.
   Жилье въ крѣпости пространно, выгодно, и одѣто съ трехъ сторонъ кирпичомъ. Солдатскіе шалаши лучше всѣхъ находящихся въ другихъ селеніяхъ по Гвинейскому берегу. Живутъ въ оныхъ по два человѣка и плату порядочно получаютъ всякую недѣлю золотымъ пескомъ. Сверхъ того въ главномъ зданіи находится одинъ большой и многіе малые магазейны, ложи или чуланы для невольниковъ, кузница, покои нарочито снабженные всѣмъ для желѣзной работы, и превеликая Поварня, которая тѣмъ нужнѣе, что прикащики ѣдятъ сладко. Покои директора сообщаются съ залою, служащею для двоякаго употребленія: въ ней ѣдятъ и отправляютъ церковную службу. Первое жилье обнесено балкономъ во всю фасаду, а подъ онымъ подѣланы по стѣнѣ не большіе лавки для товаровъ. Выхваляются особливо сады, имѣющія около десяти верстъ въ окружности. Земля весьма плодородна, и приноситъ все то, что можетъ только родиться подъ горячимъ поясомъ.
   Португальцы были первые Европейцы поселившіеся на Кап-Корсѣ. Они построили тутъ въ началѣ прошлаго вѣка крѣпость, но выгнаны изъ нея Голландцами, кои умножили въ ней укрѣпленіи у сихъ послѣднихъ отняли ее Агличане; а какъ они Бредскимъ трактатомъ оставлены во владѣніи ея, то и привели ее въ то состояніе, въ каковомъ находится. Датчане также построили крѣпостцу на высотѣ, недалеко лежащей и назвали Фридерикбургомъ; но климатъ имъ показался несносенъ; почему (ставили ее, и не хотѣли починивать. Агличане прибрали ее къ себѣ въ руки, поправили, и дали ей имя Форт-Роллъ (Королевская крѣпость).
   Въ сосѣдствѣ лежащей и Неграми обитаемой городъ Огуа, имѣетъ отъ пяти до шести сотъ домовъ, раздѣленныхъ между собою узкими улицами. Неопрятность жителей причиняетъ въ немъ несносную вонь, потому что они гадятъ около домовъ, или потому что упражняясь въ ловлѣ имѣютъ обыкновеніе гноить рыбу прежде нежели ѣдятъ. Сей народъ даетъ дѣтямъ имя дня, нѣкоторой робенокъ родился; большая часть изъ нихъ называется Воскресенье, Понедѣльникъ, Вторникъ, и пр. Но когда они возмужаютъ то берутъ другіе изображающее природные ихъ качествы какъ льва, волка, попугая и пр. Городъ Огуа славится торжищемъ, ежедневно бывающимъ, и на которое сверхъ немалаго количества золотаго песка, приносятъ изо всѣхъ сосѣднихъ мѣстъ множество съѣстныхъ припасовъ.
   Въ нѣкоторомъ разстояніи отъ Кап-Корса, повернувъ на Юго-западъ, находится городъ и крѣпость Минсъ. Хотя имя кажется предсказуеть землю рудниками наполненную, но нѣтъ оныхъ въ окружности, и повидимому Португальцы назвали его, хотя тѣмъ означить великое множество золота, приносимаго къ нимъ со всѣхъ сторонъ. Замокъ построили они въ половинѣ пятнадцатаго вѣка, а дали ему имя Сентъ-Жоржъ (св. Георгій) потому что прибыли туда въ сей праздникъ. Первое стараніе, окоренясь въ сей землѣ, приложили они къ тому, чтобъ привести скота дотолѣ тамъ неизвѣстнаго, развѣсти его, насѣять пшена, насадить сахарныхъ тростей, и множество плодовъ, кои нынѣ ростутъ изобильно.
   Мнѣніи, какимъ образомъ сія крѣпость перешла во владѣніе Генеральныхъ Штатовъ, различны. Португальцы утверждаютъ, что Голландцы взяли ее измѣною, а сіи послѣдніе говорятъ, что получили по всѣмъ правиломъ законной войны. Какъ бы то нибыло, но крѣпость учинилась лучшимъ ихъ селеніемъ на золотомъ берегу. Въ ней живутъ главной ихъ директоръ, и первые прикащики. Корабли ихъ привозятъ товары, который оттуда разсылаются во всѣ береговыя магазейны Негровъ принуждаютъ приносить золото въ замокъ; тамъ его пробуютъ, вѣсятъ, чистятъ и непрежде имъ даютъ въ промѣнъ товары, какъ увѣрясъ, что оно не поддѣлано (въ чемъ сказываютъ они великіе мастера). Товаровъ невыпускаютъ пока за нихъ не заплачено, или, когда прикащикъ оные ввѣряетъ безденежно то чинитъ на свой страхъ. Негры, приходящіе торговать изъ весьма далекихъ мѣстъ, суть обыкновенно невольники, и между ими всегда есть одинъ, котораго господинъ поставилъ начальникомъ надъ прочими. Сего Голландцы принимаютъ съ почтеніемъ, имѣя нужду склонить на свою сторону; не щадятъ ни ласки, ни подарковъ, ибо отъ него зависитъ итти въ другое мѣсто, и дать преимущество другимъ конторамъ.
   Я не буду говорить объ образѣ правленія, введеннаго въ семъ селеніи: оно тоже что и въ другихъ Голландскихъ заведеніяхъ. Глазная власть поручена главному Директору; Офицеры крѣпостей не могутъ ничего предпріять безъ его согласія. Трудныя и важныя дѣла должны разсматриваемы быть совѣтомъ, въ которомъ каждой членъ имѣетъ право вольно сказать свое мнѣніе. Но какъ онъ Директора зависитъ отнимать мѣста у офицеровъ по всему берегу, не отдавая отчета; то всякъ старается соображаться его волѣ. Главной Минской прикащикъ служившей вѣрно три года въ сей должности имѣетъ право домогаться о семъ мѣстѣ. Компанія ввѣряющая всю свою власть Директору, осторожно поступаетъ въ его выборѣ, даетъ ему немалое жалованье, и многія права по торговлѣ: отъ чего человѣкъ расторопной можетъ весьма поправить свое состояніе.
   Духовныя дѣла находятся въ довольномъ пренебреженіи у Голландцевъ Золотаго берега. На всемъ семъ разстояніи управляются оныя однимъ только пасторомъ съ помощію его пономаря. Жалованья его сталобъ на содержаніе шести поповъ, не считая пѣней духовныхъ, коихъ собираютъ по дватцати пяти копѣекъ съ каждаго офицера, отлучившагося отъ церковной службы.
   Замокъ Мина крѣпокъ и лежитъ посреди берега выгоднымъ образомъ для защищенія торговли. Обнесенъ онъ четырьмя большими бастіонами, изъ коихъ два обращены на море, а другіе два на матерую землю и снабженъ большими пушками, составляющими не маловажную батерею. Въ срединѣ его находится четыреугольная площадь, на которой построили церковь. Съ тогоже времяни, какъ Голландцы владѣютъ замкомъ, компанія не щадитъ ничего для украшенія и разширенія его. Я не стану его описывать: довольно сказать что онъ больше, лучше и рачительнѣе укрѣпленъ, нежели замокъ на Кап-Корсѣ; что болѣе походитъ на дворецъ нежели на контору, больше на жилище сильнаго Короля нежели купеческаго общества.
   Городъ Мина, которой жители называютъ Оддена, лежитъ на рѣкѣ Бенжа (Кенга) на долгомъ и низкомъ полуостровѣ. Домы въ немъ всѣ каменные; что и даетъ ему великой верхъ надъ прочими здѣшними городами, построенными по большой части изъ глины или дерева. Прежде онъ былъ люденъ и въ цвѣтущемъ состояніи; но тиранство Голландскаго правленія, въ такую привело его скудость, что нынѣ почесться можетъ въ числѣ наибѣднѣйшихъ городовъ въ Королевствѣ Фету. Раздѣленъ онъ на три части, кои подобны тремъ деревнямъ. Каждая изъ нихъ управляется начальникомъ, и нѣсколькими нижними чиновниками, ведущими обыкновенную расправу. Помянутые три начальника съ своимъ причетомъ, составляютъ правленіе сей небольшой Республики съ того времяни, какъ Португальцы учинили ее независимою отъ Фетуанскаго Короля.
   Столица сего Королевства лежитъ внутри земли; я только сіе и могъ объ ней свѣдать. Абрамбо, городъ тогоже владѣнія, великъ, люденъ, и славенъ, попричинѣ общаго собранія всѣхъ подданныхъ, призываемыхъ туда Государемъ ежегодно въ назначенное время. Оное продолжается недѣлю, въ теченіи которой народъ занятъ только пляскою. Король съ помощію своихъ Министровъ и двухъ Аглинскихъ прикащиковъ изъ Кап-Корса судитъ тяжбы, коихъ нижнія расправы не могли вершить. Сіе Королевство прежде было столь сильно, что вселяло страхъ въ сосѣдей и учинило ихъ своими данниками; но нынѣ въ такомъ слабомъ состояніи, что дворянство, да и самъ Король, которой возводится на престолъ выборомъ, не смѣетъ ступить шага безъ позволенія Короля Комендскаго.
   Сей послѣдней находится самъ въ немалой зависимости у Агличанъ и Голландцовъ, имѣющихъ крѣпости въ его владѣніяхъ. У Нормандцовъ также была тамъ контора, которой Негры показывали намъ развалины. Мы туда пріѣхали 15. Августа. Кажется что ихъ тамъ и любили; ибо съ того времяни жители оказываютъ и понынѣ дружбу къ Французамъ. Они бы ради были, ежели бы мы завели селеніи, къ коимъ можно бы было пристать, прошивъ подданныхъ Голландскихъ и Аглинскихъ, съ которыми имѣли они частыя войны. Мѣлкіе окружающіе Комменду Королевствы, столь бѣдны, и Короли ихъ столь скудны, что Европейскіе купцы не повѣрятъ имъ ни на тридцать пистолей товара, ибо они не въ состояніи того заплатить.
   16. Обошли мы мысъ Троа-Пуантъ, и въ тотъ же день приплыли въ Аксимскую область, оная встарину была сильное Королевство, покорившее большую часть своихъ сосѣдей; нынѣ управляется нѣкоторымъ родомъ Сената, а когда дѣло идетъ о мирѣ или войнѣ, или о наложеніи податей, старшины собираются и рѣшатъ окончательно. Рѣка Аксимъ течетъ чрезъ столицу, тоже имя носящую, но едва лодки ходить могутъ. Въ ней много золотаго аеску. Негры набиваютъ имъ калебасы, а какъ наберутъ довольное число, кладутъ въ сосудъ нѣсколько щепотей, и держа въ рѣкѣ мѣшаютъ рукою. Легчайшія частицы уносятся теченіемъ воды, а въ остальномъ оказывается тяжелой желтой порошекъ, въ которомъ попадаются иногда зерны нарочитой величины. Сіе золото обыкновенно чисто, и почитается за лучшее на семъ кряжѣ: но Негры мѣшаютъ въ него всегда много мѣди.
   Золото родящееся въ Аксимской области такъ возбудило въ Европейцахъ корыстолюбіе, что они селились наперерывъ, и всякой хотѣлъ имѣть конторы и крѣпости. Первая ѣдучи изъ Виды, лежитъ на мысѣ Троа-Пуантъ и называется Дизковъ. Агличане долго спорили съ Прусаками о семъ мѣстѣ, и наконецъ получа въ свои руки построили замокъ, Прусаки также построили и на томъ же мысѣ сперва одну крѣпость, и потомъ другую и наконецъ третью больше еще прежнихъ, и назвали ее Фридериксбургомъ; но Губернаторы посыланные туда были люди не знающіе; почему дѣла ихъ такъ упали, что сіи заведеніи брошены и Агличане не упустили вступишься въ ихъ сиротство.
   Крѣпость Св. Антонія, принадлежащая Голландцамъ, лежитъ на камнѣ, вдающемся въ моря на подобіе полуострова. Сначала была она построенна Португальцами, но судьба опредѣлила, чтобъ они набогащали Голландцевъ своими добычами. Послѣдніе содержатъ городъ Аксимъ въ зависимости, потому что лежить оной подъ пушками замка. Начальникъ конторы, которой послѣ Минскаго также и главной чиновникъ Голландской компаніи, на всемъ кряжѣ, присвояетъ себѣ самодержавную власть въ семъ округѣ; судитъ тяжбы, принимаетъ штрафы, и беретъ изъ оныхъ третью часть на себя. Рыболовы обязаны давать ему восьмую долю своей добычи.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CLXVII.

Конецъ Золотаго Берега.

   Земля, о которой говорилъ я въ предъидущемъ письмѣ, имѣетъ многія города и деревни на морскомъ берегу между Европейскими крѣпостями и замками, или подъ ихъ пушками: но лучшія и люднѣйшія селеніи Негровъ лежатъ далѣе внутрь земли. Я уже имѣлъ честь предъупреждать васъ, Государыня моя, сколь трудно собрать точныя извѣстіи о внутреннихъ Африканскихъ областяхъ, въ коихъ чужестранные никогда почти не бывали. Ежели вѣрить природнымъ жителямъ, то владѣніи лежащія за берегомъ раздѣляются на двадцать девять или на тридцать Государствъ, кои они называютъ каждое поимянно, и разсказываютъ объ нихъ что хотятъ; но все такое, что не стоитъ быть вамъ донесено. Вообще извѣстно, что много тамъ золота, что жители достаютъ оное изъ нѣдръ земныхъ или изъ рѣкъ, перемывая песокъ и что дороги, вѣдущія въ сіи разныя страны, наполнены разбойниками, по причинѣ коихъ вольность торговли становится дорога.
   Европейцы, знающіе совершеннѣе береговыхъ жителей, выдаютъ ихъ за людей гордыхъ, не удостоивающихъ и смотрѣть на того, съ кѣмъ говорятъ. Они имѣютъ голосъ повелительной даже и съ равными себѣ; но примѣчается въ нихъ почтеніе, почти врожденное къ бѣлымъ, и нѣтъ учтивости на свѣтѣ, которой бы не употребили они съ ними, дабы пріобрѣсть какой ни есть знакъ ихъ къ себѣ уваженія: но неменьше однакожъ, не смотря на сіе, стараются ихъ обмануть, и тѣмъ хвастаютъ; ибо сіе между ими почитается за доказательство разума. Когда ихъ поймаютъ въ самомъ воровствѣ, извиняются тѣмъ, что Европейцы имѣютъ много лишняго а они терпятъ недостатокъ и въ нужномъ. Къ сему прибавляютъ, что тѣмъ еще оказываютъ услугу чужестраннымъ купцамъ, когда ихъ обкрадываютъ; ибо они скорѣе отъ того придутъ въ состояніе возвратиться въ отечество.
   Кажется, что гласъ природы никогда не касался сихъ варваровъ. Человѣкъ смертельно раненой не долженъ ожидать отъ нихъ помочи; болѣзнь друга не возбуждаетъ въ нихъ ни сожалѣнія, ни вниманія; смерть его не производитъ ни слезъ ни печали. Первые покидающіе умирающаго отца суть его дѣти и жены. Онъ остается одинъ безъ призрѣнія, ежели не имѣетъ для услуги невольниковъ. Сіе варварство и за проступокъ не почитается: всякѣй оному подверженъ и никто тому не удивляется. Ежели больной не умретъ, возвращаются къ нему жены и дѣти, и начинаютъ съ нимъ жить по прежнему.
   Женщины Золотаго берега почитаются за прекраснѣйшихъ изо всѣхъ Гвинейскихъ Негрянокъ. Въ разсужденіи разума и живкости сравниваютъ ихъ съ Провансалками. Онѣ говорятъ скоро и много, и въ протчемъ корыстолюбивы и распустны. Продаютъ дорого снисхожденіи свои Европейцамъ, надъ коимъ умѣютъ брать всю власть; столь онѣ хитры и приманчивы. Все ихъ стараніе въ томъ замыкается, чтобъ нравиться; а нравятся наибольше чистотою и падкостію къ утѣхамъ. О зубахъ такъ пекутся, что оные бѣлѣе слоновой кости. Во время прибытія Португальцовъ не знали они ни платья, ни убранства, и конечно тогда не думали, что наилучшей способъ возбудить похоть есть тотъ, что бы скрывать все возбуждающее оную. Но видя что нагота ихъ производитъ въ Европейцахъ отвращеніе, начали прикрывать мѣста, въ коихъ она наиболѣе колкою кажется. Потомъ привыкли прибирать волосы, украшать ихъ уборами; начали носить ожерелья, серіи, запястье, поясы, кольцы на ногахъ, на голеняхъ, на колѣнахъ, и нечувствительно стали наружѣ держать только мѣста на именно сотворенныя для утѣхи. За красоту почитаютъ между ими имѣть долгіе ногти. Онѣ всегда ихъ содержатъ чисто, и дѣлаютъ ихъ полезными купцамъ употребляя вмѣсто ложекъ для вбиранія золотаго песка. Мѣра ногтя обыкновенно берется за полунцію сего металла.
   Мущины, кои здѣсь берутъ многихъ женъ, имѣютъ всегда двухъ, коихъ освобождаютъ отъ всякой ручной работы. Первая, называется Muliere grande, (Большая жена) и смотритъ за деньгами и богатствомъ мужа. Вторая имянуемая Боссумъ, или божественная, есть молодая и прекрасная невольница, посвященная семейному фетишу. Сія честь принадлежать къ вѣрѣ, дастъ ей право спать съ мужемъ въ день его рожденія и во всякой праздникъ божка, коего можно ее почесть жрицею. Большая жена пользуется сею милостію три раза въ недѣлю, а мужъ обязанъ давать ей нѣкоторое количество золота всякой разъ, когда беретъ на постелю наложницу, да и неможетъ того учинить безъ ея согласія. Одинъ Негръ мнѣ сказывалъ, нѣсколько дней назадъ, что онъ принужденъ довольствоваться одною женою потому что его Муліере-гранде, любя больше утѣхи нежели богатство, не позволяетъ ему имѣть другихъ. Правда, что сею отмѣнностію пользуется она только во время своей молодости; ибо когда состарѣется, мужъ беретъ другую, а она бѣдная становится простою служанкою.
   Строгость законовъ постановленныхъ на прелюбодѣйство, будучи слабѣе нежели врожденная склонность сихъ женщинъ къ утѣхамъ, не препятствуетъ, имъ ни мало вдаваться въ любовныя волокиты, и искать, подвергая и самую жизнь опасности, помочи отъ пожирающаго ихъ огня. Онѣ такъ не терпѣливы, что ежели случится имъ быть на единѣ съ мущиною, тотчасъ бросаются въ его объятіи, а дабы скорѣе достигнуть до желаемой минуты, не снимаютъ, но срываютъ платье, чинящее оному препону.
   Есть много между сими женщинами такихъ, кои предпочитаютъ супружеству явное блудодѣяніе; и вотъ какимъ образомъ посвящаются онѣ въ сіе постыдное ремесло. Приводятъ ихъ на одну большую площадь; тамъ молодой мальчикъ, не пришедшей еще въ возмужалые лѣта, цѣлуетъ ихъ вездѣ и при всемъ народѣ, дабы показать что впредь должны они принимать безъ различія, кто къ нимъ ни придетъ, не изключая и дѣтей. Потомъ строятъ небольшіе шалашы въ отдаленныхъ мѣстахъ, гдѣ предаются всякому мущинѣ, и съ сего времяни подвержены всѣмъ хотѣніямъ, не смѣя и требовать иной награды кромѣ того, что самъ кто дастъ: можно имъ давать и больше, но онѣ должны быть довольны тѣмъ, что дается.
   Мало городовъ на Золотомъ берегѣ, гдѣбы не было сихъ женщинъ по меншей мѣрѣ двухъ или трехъ. Не можетъ случиться большей печали жителямъ, какъ ихъ лишиться. Когда Аксимскіе Голандцы поссорятся съ Неграми; то наилучшее у нихъ средство для приведенія ихъ въ разсудокъ, схватить ихъ Абелересъ: такъ называются сіи посвятившіяся обществу дѣвки. Слухъ не успѣетъ о томъ разнестись, какъ молодые люди идутъ къ начальникамъ и объявляютъ, что ежели не примутъ мѣръ къ освобожденію дѣвокъ, они возмутъ ихъ женъ и станутъ между тѣмъ ими пользоваться. Сіи угрозы никогда вшунѣ не остаются.
   Помянутыя дѣвки имѣютъ особаго начальника, которому отдаютъ что ни выработаютъ. Онъ ихъ одѣваетъ и кормитъ. Состояніе ихъ бываетъ жалостно и бѣдно, естьли сей родъ жизни приключить имъ явную заразительную болѣзнь; тогда оставляются онѣ даже и отъ начальника своего, которой не смотритъ на нихъ больше ежели не получаетъ прибыли отъ ихъ прелестей; и не остается имъ инаго жребія, какъ умереть пребѣднымъ образомъ; но покамѣстъ здоровье соотвѣтствуетъ пріятностямъ, для коихъ избрали они сей родъ жизни, народъ ихъ весьма уважаетъ. Тотъ родъ женщинъ, кои предаясь распустѣ, потому что избрали сіе состояніе, отправляютъ сію должность по съ большею благопристойностію, и придаютъ похотливости прелесть, которую отнимаетъ у нее явное прелюбодѣйство; словомъ тѣ женщины, коихъ называемъ мы блудницами, и коихъ видимъ только въ богатыхъ и просвѣщенныхъ земляхъ, совсѣмъ неизвѣстны на Золотомъ берегѣ.
   Между прочими обыкновеніями наблюдается здѣсь одно при смерти Короля, каковому нигдѣ я не видалъ примѣра. Дабы почтишь покойнаго Монарха, сверхъ женъ придворныхъ чиновниковъ, невольниковъ, и другихъ людей закалываемыхъ надъ его могилою, покупаютъ еще стариковъ, не могущихъ работать; мучатъ ихъ жестоко; а дабы окончить жизнь ихъ еще лютѣе, заставляютъ мальчика семи или восми лѣтъ рубить имъ головы. Отъ слабости палача едва могущаго поднять саблю, мученіе продолжается больше часа, а сіе безчеловѣчіе почитается здѣсь за дѣло вѣры. Европейцы все стараніе употребили о искорененіи таковыхъ ужасныхъ обыкновеній; Голландцы запретили оные во всемъ пространствѣ земли отъ нихъ зависящей. Прочіе погребальные обряды суть тѣже, что и у другихъ Африканскихъ Негровъ: вотъ особенно имъ свойственные, но до другихъ предметовъ касающіеся.
   То, что повсюду называется народнымъ правомъ, здѣсь не противурѣчитъ, естественному. убійца безполезно убѣгаетъ въ другое Королевство; его повсюду ловятъ, а когда возмутъ, предаютъ въ руки сродниковъ того, кого онъ умертвилъ.
   У насъ укрѣпляютъ города длятого, чтобъ имѣть или защиту отъ непріятеля, или убѣжище въ случаѣ нещастія. Здѣсь, когда между двумя народами объявляется война, съ обѣихъ сторонъ раззоряютъ города и деревни, дабы отнять надежду у солдатъ возвратиться въ свою землю. Самая большая честь у сихъ людей есть та, чтобъ имѣть шишакъ украшенной людскими черепами, а дверь у дома убрано человѣческими челюстьми.
   Заимодавецъ не ходитъ въ судъ просить о принужденіи должника къ платежу: онъ беретъ у сосѣда первую вещь, которая ему попадется въ глаза, и переводитъ на него свое право, у Негровъ иногда до того сіе доходитъ, что идетъ онъ къ начальнику семьи, жалуется что сынъ его, братъ, племянникъ или невольникъ его обидѣлъ, и угрожаетъ убить кого изъ жителей, ежели отъ него не получитъ скораго удовольствія. Ежели же исполнитъ самымъ дѣломъ свое намѣреніе, начальникъ наказуется за преступленіе, какъ бы самъ дѣйствительно оное учинилъ. Въ Аксимской землѣ человѣкъ приходитъ къ судьямъ и говоритъ имъ: "такой то меня обидѣлъ; я вамъ его предаю." По сей жалобѣ хватаютъ обвиняемаго и налагаютъ на него пѣню безъ дальняго разсмотренія. Ежели онъ не станетъ платить, судьи идутъ прямо на рынокъ, и берутъ на его щетъ то число товаровъ, которой обыкновенно бываетъ водка, пьютъ вмѣстѣ, и рѣдкой день проходитъ, чтобъ они такимъ образомъ себя не подчивали.
   Когда посторонней приходитъ въ гости, подаютъ ему три раза руку, давъ такъ, при каждомъ средней палецъ, чтобъ онъ щелкнулъ. По первыхъ привѣтствіяхъ, женщины приносятъ пальмоваго масла, и натираютъ онымъ всѣ части тѣла своего гостя.
   За учтивство, и даже за пышность почитается разлить піючи, по бородѣ, по груди и по платью напитокъ. Здѣсь любятъ, чтобъ вино текло около человѣка ручьемъ, и матрозы охотно принимаютъ участіе въ семъ увеселеніи.
   Когда женщина идетъ на рынокъ, или въ гости, мужъ омакиваетъ въ пальмовое вино кусокъ своего домашняго фетиша или божка,и подноситъ женѣ рюмку сего вина въ обѣтъ цѣломудрія, которое должна она наблюдать во время отсутствія: по возвращеніи ту же клятву заставляетъ ее дѣлать. Въ отправленіи свадьбы, дѣвка обѣщаетъ любить мужа, и быть ему вѣрна: женихъ обѣщаетъ любить жену, но о вѣрности не говоритъ ни слова.
   Всѣ почти жители сей страны отправляютъ нѣкоторой безумной и странной обрядъ, коимъ думаютъ изгнать діявола изъ своихъ деревень и городовъ. За недѣлю передъ праздникомъ, пріуготовляются къ нему увеселеніями, приводящими на память необузданное своеволіе древнихъ Сатурналовъ. Тогда позволяется ругаться надъ самыми знатными людьми и всякому вольно говорить имъ все то, что злоба только изобрѣсти можетъ. Самыя обидныя слова нимало не наказуюшся, и нѣтъ ни скверныхъ повѣствованій, ни ложныхъ нареканій, ни ядовитыхъ ругательствъ, ни тяжкихъ оклеветаній, ни проклятыхъ обмановъ, коихъ бы не можно было тогда говорить. Единое средство заставить молчать злословящихъ есть то, чтобъ давать имъ пить изобильно. Въ семъ случаѣ поношеніе премѣняешся въ похвалу. Въ осьмой день поутру рано, слышанъ бываетъ ужасной крикъ по всему городу, и симъ начинается гоньба. Всѣ жители бѣгутъ въ поле, бросаютъ предъ собою каменья, палки, землю, грязь, и даже дермо свое, какъ бы видѣли убѣгающаго діявола. Когда почитаютъ его уже удалившимся отъ жилища, возвращаются съ радостію, и сами себя увѣряютъ, что бояться больше нѣчего. Въ сіе время жены роются въ самыхъ сокрытыхъ углахъ дома, чистятъ посуду, дабы діяволъ не спрятался гдѣ въ щели, или въ горшкѣ.
   Удивляясь непонятному множеству идоловъ попадающихся мнѣ на семъ берегу, спросилъ я у одного жителя сколько у нихъ боговъ? "Да кто тебѣ можетъ о томъ сказать, отвѣчалъ Негръ? при самой малой случающейся нуждѣ, первое наше попеченіе въ томъ заключается, чтобъ здѣлать Бога, которой бы намъ помогъ въ ней успѣть. Одинъ беретъ охапку дровъ, и приноситъ ей жертву; другой предпочитаетъ черепицу, и обожаетъ ее валяясь передъ нею; иной ласкаетъ и молится дереву, иной становится на колѣни передъ камнемъ, и закалаетъ ему животнаго. Ежели дѣло здѣлается, новой фетишъ становится съ честію между старинными, и имя его вносится въ наши литаніи. Изъ сего можете вы заключить продолжалъ онъ, что у насъ столько боговъ, сколько можетъ вмѣститься ихъ намъ въ голову, а по меншей мѣрѣ столько, сколько случится у насъ нуждъ." Сей Негръ былъ, Государыня моя, человѣкъ не слабой, и шутилъ надъ своими малоумными земляками.
   Народъ здѣшней вѣритъ привидѣніемъ, мертвецамъ и всѣмъ тѣмъ глупостямъ, отъ которыхъ и въ Европѣ еще чернь не вылѣчена. Для отогнанія таковыхъ безпокойныхъ духовъ имѣетъ онъ прибѣжище къ жрецамъ. Должно поставить близь дома покойника, большой столъ, со множествомъ кушанья, на щетъ семьи; а когда оной совсѣмъ готовъ, родня уходитъ, дабы дать духу время насытиться. Во время удаленія ея, блюды пропадаютъ, и въ вечеру всѣ, кромѣ жрецовъ, увѣрены бываютъ, что тѣнь умершаго пожрала кушанье, и что никого уже безпокоить не будетъ своими посѣщеніями.
   Всякую недѣлю есть здѣсь день отдыхновенія, наблюдаемой съ такимъ же раченіемъ, какъ пятница у Турковъ, субота у Жидовъ, и воскресеніе у насъ. Сей праздникъ держится въ середу; и вотъ его начало. Всѣ рыбачьи лодки одного околодки были подверкены бурѣ въ сей день, и всѣ разбились о каменья. Въ память сего печальнаго произнесшія, положено въ народѣ не ловить рыбы въ середу, но посвятить ее на покой, или препроводить въ пляскѣ.
   Иные думаютъ, что человѣкъ не сохранилъ того образа, которой получилъ отъ Бога во время сотворенія, и что многіе въ немъ члены перемѣнили мѣста. Они вѣрятъ напримѣръ: что для способствованія разгложенію, Вышшее Существо опредѣлило частямъ служащимъ къ сему употребленію быть на томъ мѣстѣ, гдѣ у насъ теперь носъ, но когда родъ человѣческій довольно размножился, Богъ назначилъ имъ другое поскромнѣе и поскрытнѣе.
   Негры раздѣляются здѣсь на пять степеней: на Королей, начальниковъ правосудія, богачей, чернь и невольниковъ, у первыхъ во дворцахъ не видно никакого величества, нѣтъ ни караула при входѣ, ни царедворцевъ стремящихся имъ угождать. Когда показуются въ городѣ, едва слѣдуютъ за ними нѣсколько невольниковъ, а встрѣчающеся не оказываютъ имъ никакого почтенія. Обыкновенно такъ они худо одѣты, что почти не различаются отъ черни; столь бѣдны, и владѣніи ихъ столь малы, что часто земли имъ подвластныя не простираются далѣе деревни. Почтили ихъ именемъ Королей Европейцы: до того они между собою величались наименованіемъ Капитановъ.
   Никакой разности не примѣчается въ воспитаніи Королевскихъ и подлыхъ дѣтей. Князь избираетъ честное какое ремесло, какъ напримѣръ, землепашество или рыбную ловлю, и не стыдится самъ продавать на рынкѣ плоды труда рукъ своихъ. Обыкновенно возходитъ онъ на прародительской престолъ, покидая таковыя тѣлесныя упражненіи. Были примѣры, что возлагался царскій вѣнецъ на главу Негровъ, отправлявшихъ самую подлую службу въ Европейскихъ конторахъ; а по сей причинѣ наималоважнѣйшій нашъ прикащикъ ставитъ себя выше сихъ Африканскихъ Монарховъ. Есть между ими такіе бѣдные, что не имѣютъ ни денегъ, ни столько кредита, чтобъ могли взять на слово бутылку вина, для подчиванія приходящихъ къ нимъ чужестранцовъ.
   Княжны крови, ежели позволено назвать ихъ симъ имянемъ, отдаются за мужъ въ весьма молодыхъ лѣтахъ, безъ всякаго уваженія къ ихъ природѣ, и ни мало не удивительно видѣть Королевскую дочь женою невольника. Склонность служитъ имъ правиломъ въ выборѣ супруга. Онѣ не боятся, чтобъ за преступленіе поставили имъ, ежели предпочтутъ право естества условіямъ общества. Правило, столь у насъ знаемое, что не надлежитъ уподлять степени, въ которой кто родился, союзами осуждаемыми мнѣніемъ народнымъ, есть языкъ совсѣмъ здѣшнимъ варварамъ неизвѣстной. Блаженство супружества основываютъ они на согласіи особъ, и нѣтъ у нихъ никакихъ по сему случаю установленій, чрезъ кои бы уничтожалось то, что вкусомъ оправдывается.
   Начальники правосудія, составляющіе вторую степень въ Государстѣ, избираются изъ старшихъ гражданъ, и должны быть въ зрѣломъ вѣкѣ. Европейскіе прикащики обыкновенно предсѣдательствуютъ при таковыхъ выборахъ.
   Третья степень замыкаетъ богатыхъ людей, не уважая, чрезъ наслѣдство ли пріобрѣли они имѣніе, или своими трудами. Ихъ можно почесть за дворянъ; и получаютъ они сіе качество пирами, кои даютъ народу, а не отъ породы, не отъ чиновъ, не отъ милости. Счастливъ тотъ, кто умѣлъ обогатиться, хотя бы былъ самой презрѣнной Негръ; ибо всѣ почетныя мѣста отворены равно всякому, лишь бы былъ онъ въ состояніи поддерживать его издержками. Первой шагъ желающаго здѣлаться дворяниномъ въ томъ состоитъ, чтобъ привязать быка къ столбу по среди площади. Потомъ обнародывается, что такой то житель проситъ о дворянствѣ. Тогда всѣ готовятся къ посвященію его; собираются на площадь, Поздравляютъ его, водятъ съ торжествомъ по городу, и кончатъ зарѣзаніемъ быка, которой тотъ же часъ раздается черни. Я не говорю о подаркахъ и другихъ росходахъ праздника, кои иногда такъ далеко идутъ, что до бѣдности доводятъ новаго дворянина. Голова животнаго относится въ его домъ и вѣшается во знакъ новаго его достоинства: она есть, такъ сказать, его дипломъ.
   Сіи дворяне не знаютъ другаго упражненія, кромѣ купечества. Сколь они ни Негры, но довольно имѣютъ разсудка для понятія, что торговля будучи первою пружиною въ пріобрѣтеніи имѣнія, не должна почитаться несообразимою съ дворянствомъ, которое уподляется бѣдностію. Они оставляютъ нашимъ Европейскимъ дворянамъ утучняться симъ варварскимъ предразсужденіемъ въ своихъ развалившихся замкахъ и посреди своихъ земель, не могущихъ прокормить господина.
   Главное преимущество сихъ Африканскихъ дворянъ есть то, что могутъ они по своей волѣ дуть въ костяной рожекъ; а сіе позволяется только однимъ допущеннымъ къ праву знатныхъ. Негръ подчиненной, желающій повеселиться на подобномъ инструментѣ, обязанъ у нихъ его просить и получить на то отъ нихъ позволеніе. Другое преимущество, которое наиболѣе ихъ отличаетъ, есть право всенародно давать опыты проворства и силы во всѣхъ военныхъ упражненіяхъ. Они проводятъ ночи на открытомъ воздухѣ, взявъ все свое оружіе, дабы показать, что не боятся ни какой опасности и готовы снести всякой трудъ. Ничто сравниться не можетъ съ ихъ гордостію, когда достигаютъ они до сей чести. Говорятъ объ ней безпрестанно чужестраннымъ и никогда не забываютъ ни малѣйшей выгоды, приносимой симъ качествомъ.
   Что принадлежитъ до послѣднихъ Двухъ степеней Негровъ Золотаго Берега, то есть черни и невольниковъ, не имѣю я никакихъ особенныхъ примѣчаній о ихъ свойствѣ и образѣ жизни: всѣ оные изтощены уже въ предъидущихъ моихъ письмахъ.
   Золото и соль суть единственной товаръ, продаемой на семъ берегу. Изъ сего самаго золота Агличане здѣлали монету, которой дали общее имя земли, гдѣ его находятъ. Вамъ извѣстно, что Аглинскіе Гвинеи или Гинеи почти одного вѣса и цѣны съ Французскими Луидорами, и стоятъ около шести рублевъ. Негры копаютъ въ землѣ ямки близъ мѣстъ, гдѣ вода течетъ съ горъ, и въ нихъ золото останавливается своею тяжестію. Тогда вынимаютъ они песокъ, моютъ и протираютъ до тѣхъ поръ, пока не найдутъ крупинокъ, награждающихъ ихъ трудъ; Европейскіе купцы обыкновенно нанимаютъ Негра, для отдѣленія настоящаго золота отъ ложнаго, то есть нѣкотораго рода мѣдной пыли, причиняющей великіе обманы въ торговлѣ.
   Золото здѣсь раздѣляется на три рода: фетиши, слитки и песокъ. Фетишь есть литое или выработанное подъ разными видами, для убора обѣихъ половъ. Таковыя украшеніи весьма здѣсь обыкновенны. На народныхъ пляскахъ бываютъ женщины имѣющія на себѣ по двѣсти унцій сего металла. Слитки суть куски разнаго вѣса, находимые, сказываютъ, въ рудникахъ; но въ нихъ часто бываетъ примѣсъ. Лучшей золотой песокъ тотъ, которой получается изъ Аксимскаго Королевства. Жители увѣрены, что Богъ, хотя подѣлилъ дары свои между черными и бѣлыми, позволилъ Неграмъ выбрать золото или науку. Они дали преимущество металлу; а Богъ, дабы наказать за корыстолюбіе, повелѣлъ, чтобъ они били подчинены власти бѣлыхъ. Находясь въ таковой мысли, вѣрятъ они твердо, что не возможно Африканцамъ умѣть читать или писать; но что въ награжденіе, земля ихъ одна въ свѣтѣ производитъ золото.
   Соль приноситъ невѣроятныя богатствы Неграмъ сего берега: одинъ сей товаръ привлекаетъ туда всѣ народы изъ внутри Африки. Въ округахъ наиболѣе доставляющихъ невольниковъ, даютъ двухъ человѣкъ за горсть соли. Негры копаютъ ямки, и впущаютъ въ оныя морскую воду. Водяныя частицы изпаряются отъ солнечнаго жара и оставляютъ на днѣ превосходную соль, нетребующую уже никакого другаго пріуготовленія. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ видны порядочныя солончаки, гдѣ нѣтъ инаго труда какъ только собирать даръ со излишествомъ посылаемой природою. Сія соль чрезвычайно бѣла, и ее тѣмъ скорѣе приметъ за сахаръ, что обыкновенно даютъ ей видъ сахарной головы. Черные много употребляютъ ея въ пищѣ, и недовольствуясь продажею на берегу невѣроятнаго количества, относятъ въ другія земли, гдѣ трудность дороги умножаетъ ея цѣну. Одинъ въ ней порокъ тотъ, что не выдерживаетъ она солнечнаго жару, становится пряна, и пріобрѣтаетъ нѣкоторую горечь.
   Сверхъ сего нахожу я на семъ берегу примѣчанія достойнымъ одно дерево, которое столь необычайно толсто, что можетъ отъ зноя защитить пастуха со всѣмъ его стадомъ, и покрыть тѣнію своею цѣлое войско. Я видѣлъ оныя столь широкія и густыя, что едва дострѣлитъ пулею изъ ружья съ одного конца вѣтвей до другаго. Изъ пня таковаго дерева дѣлаютъ лодки, въ кои помѣщается по пятидесяти человѣкъ. Голландцы срубили дерево близъ Аксима, кое имѣло сорокъ восемь футовъ въ охватѣ, оно легко и ноздревато; плодъ его приноситъ родъ хлопчатой бумаги, употребляемой на матрацы въ здѣшнемъ климатѣ, гдѣ чрезвычайной зной не позволяетъ спать на перяныхъ постеляхъ.
   Домовая скотина на Золотомъ Берегу, какъ лошади, короны, козы, овцы, мѣлка, суха и худаго вкуса. Овцы въ половину нашихъ менше, и природа часто производящая вещи наизворотъ, покрыла ихъ волосами вмѣсто шерсти, а людямъ дала шерсть вмѣсто волосовъ. Сколь ни плохи сіи животныя, употребляютъ ихъ однакожъ въ народныхъ жертвоприношеніяхъ и въ пищу жрецамъ Однажды былъ я на похоронахъ одного знатнаго Негра, на которыхъ проповѣдникъ окончивая казанье, взялъ въ руку челюсти всѣхъ овецъ, принесенныхъ покойникомъ на жертву во время его жизни. Они были связаны вмѣстѣ, и составляли родъ цѣпи, которую за конецъ Витія держалъ рукою, а другой опущенъ былъ въ могилу. Онъ выхвалялъ усердіе умершаго и увѣщевалъ предстоящихъ слѣдовать его примѣру; въ чемъ и успѣхъ имѣлъ; ибо послѣ проповѣди всѣ они привели по овцѣ, кои наконецъ достались жрецу.
   Негры сказываютъ причину довольно смѣшную, для чего воняютъ козлы, Они утверждаютъ, что съ начала свѣта, земля управлялась женщиною, которая любила запахи и намазывала себѣ тѣло благовоніями. Козлы просили, чтобы она имъ открыла сію тайну, дабы и они могли учиниться пріятнѣйшими, намазывая себя тѣми же составами. Женщина прогнѣвалась на ихъ прозьбу, и дабы наказать за самолюбіе, дала имъ вмѣсто запаха, вонючаго жира, коего и понынѣ сохранили они духъ.
   Я уже говорилъ о Гвинейскихъ муравьяхъ, и о ихъ непонятной обжорливости, они походятъ немало на Гвіанскихъ называемыхъ Потаскушами, ежели не точно тѣже самые. Жилища свои усгирояютъ посреди полей и косогоровъ, и оныя будучи здѣланы весьма хитро, бываютъ иногда вышиною въ человѣка. Иногда дѣлаютъ оныя также на высокихъ деревьяхъ, отъ куда приходятъ осаждать Голландцовъ въ крѣпостяхъ. Овцу такъ проворно очищаютъ, что самой искусной Анатомикъ не здѣлаетъ лучше скелета. Курицы имъ не станетъ на часъ; даже крысы, сколь они ни проворно бѣгаютъ не могутъ уйти отъ сихъ опасныхъ непріятелей. Ежели одинъ только муравей нападетъ, она уже пропала. Между тѣмъ какъ старается стрясти его съ себя, другіе присовокупляются, и числомъ своимъ обезсиливаютъ. Тащутъ ее тогда въ безопасное мѣсто, и естьли силъ у нихъ недостанетъ, посылаютъ за вспоможеніемъ, хватаются за добычу, и въ порядкѣ ее ведутъ. Одинъ Агличанинъ меня увѣрялъ, что они въ поле никогда невыходятъ безъ того, чтобъ не имѣть тридцати или сорока предводителей, кои прочихъ крупнѣе и управляютъ ихъ шествіемъ. "Я видѣлъ, продолжалъ онъ, ужасное множество сихъ животныхъ, пришедшихъ посѣтить насъ въ Каи-Корсѣ. Почти уже разсвѣло, когда передовая ихъ стража вступила въ церковь, гдѣ нѣсколько Негровъ спали на полу. Они скоро проснулись и посовѣтовавъ положили насыпать пороху по здѣланной ими тропинкѣ, и во всѣхъ мѣстахъ куда муравьи начали рѣзбредаться. Симъ образомъ подорвали ихъ на воздухъ нѣсколько миліоновъ; но задніе узнавъ опасность, тотчасъ оборотились, и убрались въ свое жилище."
   Прочія животныя на Золотомъ Берегу, четвероногія, птицы, рыбы, гады, несѣкомыя почти тѣже, какъ и въ другихъ частяхъ Африки.
   Я есмь и пр.

Конецъ

Третьегонадѣсять Тома.

   

РЕЕСТРЪ.
Собственныхъ имянъ и вещей примѣчанія достойныхъ, содержащихся въ семъ третьемъ надавятъ Томѣ.

А.

   Абелересы
   Абрамбо
   Агатонъ
   Агвану
   Агуна Королевство
             Аудіенція
             Королева
             Столица
   Азамбуза, адмир.
   Аземъ городъ
   Агличане
             Жизнь
             Поведеніе
   Аквамбо Королевст.
   Акра большая
             Малая
   Акра Королевство
             Города
             Крѣпости
             Столица
   Акронъ большой, гор.
             Республика
   Акронъ малой городъ
             Область
   Аксимская область
             Крѣпости
             Столица
   Аксимъ, рѣка
   Алмейда, Португа.
   Амбози, область
   Анамабо, городъ
   Ангои
   Ангола, Королевство
             Епископъ
             Жители
             Завоеваніе
             Земледѣліе
             Имя
             Королева
             Король
             Многоженство
             Наказаніи
             Образъ жизни
             Раздѣленіе
             Рѣки
             Товары
             Упражненіи
   Ангра, берегъ
   Аниканъ, городъ
   Аннобонъ, островъ
   Антонія св. крѣпос.
   Аплого, Княжество
   Аргуинскіе острова
             Жители
   Ардра, Королевство
             Божки
             Великой жрецъ
             Величина
             Войны
             Войско
             Вѣра
             Города
             Женщины
             Жрецы
             Капитаны
             Климатъ
             Монета
             Невольники
             Посольство во Францію
             Похороны
             Прибытіе Французовъ
             Произрастѣніи
             Столица
             Супружество
             Торговля
             Торжища
             Ѣзда
             Языкъ
   Ардрейской вельможа
   Ардрейской Король
             Аудіенція
             Власть
             Дворецъ
             Королева
             Наслѣдникъ
             Пиръ
   Аробо, городъ
             Двойни
   Ассемъ, городъ
   Африки западной берегъ
             Королевствы
   

Б.

   Ба, городъ:
   Бамба, провинція!
             Правленіе
             Столица
             Торги
   Банди, городъ
   Банза
   Бараку
   Батта, провинція
   Баядоской мысъ
   Беллардъ, Датчанинъ
   Белли, городъ
   Бенгуальское Корол.
   Бенжа:
   Бенинскій Король
             Власть
             Войско
             Вступленіе на престолъ
             Выходъ
             Дворецъ
             Доходы
             Смерть
   Бенинское Королевство
             Города
             Женщины
             Жрецы
             Испытаніи
             Кавалерс. Орденъ
             Многоженство
             Наказаніи
             Наслѣдство
             Неимущіе
             Обычаи
             Одежды
             Похороны
             Почтеніе къ птицамъ
             Правленіе
             Праздникъ
             Столица
             Торги
             Чиновники
   Бенинъ, городъ
             Описаніе
   Бенинъ, рѣка
   Берегъ невольничей
   Біафара, городъ
   Богъ стихій
   Бододо, городъ
   Болунго, обязательство
   Бонда
   Боссумъ
   Брадоры, чинъ
   Брандебургцы
   Брезилія
   Бурдонне, Франц.
   Бурной мысѣ
   Бѣдные
   

В.

   Вандестель, Голла.
   Ванрибекъ
   Великій Змѣй, божекъ
             Жрицы
             Капищи
             Описаніе
             Обманы
             Почтеніе
             Произхожденіе
   Великій пророкъ
   Вида, Королевство
             Блудницы
   Великій жрецъ
   Воровство
   Вѣра
             Должники
             Домы
             Женщины
             Жрецы
             Земледѣліе
             Имяна
             Капища
             Климатѣ
             Аонторы
             Многолѣтіе
             Многоженство
             Наказаніи
             Нравы
             Одѣжда
             Перемѣны
             Пища
             Полиція
             Почтеніе
             Правленіе
             Пристань
             Провинціи
             Роскошь
             Селеніи
             Столица
             Упражненіи
             Учтивость
             Чиновники
             Ярмонки
   Видскій Король
             Власть
             Дворецъ
             Доходы
             Женщины придво.
             Королевы
             Коронація
             Любимецъ
             Междуцарствіе
             Наслѣдство
             Образъ жизни
             Погребеніе
             Почтеніе
   Вино Капское
   Вольша, рѣка
   Ворожеи
   Воспа
   Вѣтряная гора
   

Г.

   Габонъ область
             Одежда
   Гама Васко ди
   Гвиннейской заливъ
   Гвинея
             Полуденная
             Сѣверная
   Генрихъ Португал.
             Образъ его
   Гиланецъ Португ.
   Гинеи мон. Аглинск.
   Гишаръ, деревня
   Гишпанцы Гобби, провинція
             Женщины
   Голландцы
             Жизнь
             Ссоры съ Франц.
   Гоменъ
   Гора Вѣтреная
             Львиная
             Пикетовая
             Столовая
             Тигровая
             Чертова
   Готтентоты народ
             Воины
             Вѣра
             Гостепріимство
             Двойни
             Доможительство
             Женщины
             Жизнь
             Жилища
             Имяна
             Кропленіе
             Ловля
             Маслодѣланіе
             Многоженство
             Начальники
             Начало
             Неопрятность
             Образъ
             Одѣжда
             Орденъ кавалерской
             Пища
             Питье
             Піянство
             Правленіе
             Правосудіе
             Праздники
             Признаніе возмужавшихъ
             Свадьбы упражненіи
   Грегуа, городъ
   

Д.

   Дагомайское Корол.
             Войско
             Жители
             Кавалерской орд.
   Дагомайской Король
             Аудіенція
             Побѣды
             Поведеніе
             Работы
   Датчане
   Дерево большое
   Дизконъ, крѣпость
   Діацѣ Португ.
   Діего, Ванъ Португ.
   Добрая надѣжда крѣпость
   Доброй надежды мысъ
   Дони, городъ
   Донъ Алваръ, Король К.
   Донѣ Діегъ
   Донѣ Педръ
   Дракестенъ, долина
             Жители
             Уѣздъ
   

Е.

   Ефратесъ, рѣка
   Едо, городъ
   Елбей, Франц.
   

Ж.

   Жамсфортъ, крѣп.
   Женщины
   Жуида, Королевст.
   Жюда, Королевст.
   

З.

   Заира, городъ
   Заира, рѣка
             Ворожеи
             Жители
             Острова
   Заирской Король Аудіенція
   Зеленаго мыса остр.
             Обрѣтеніе
   Зимбисъ, раковины
   Зинга Корол, Ангол.
             Исторія ея
   Змѣевки
   Змѣй
   Змѣй Великій
   Змѣиной островъ
   Золотая рѣка
   Золото
             Песокъ
             Руды
             Слитки
             Собираніе
             Фетишъ
   Золотой берегъ
             Блудницы
             Война
             Воспитаніе
             Границы
             Дворяне
             Должники
             Женщины
             Названіи
             Ногти
             Опрятность
             Прелюбодѣяніе
             Роспуста
             Жители
             Жрецы
             Законы
             Звѣри
             Золото
             Идолы
             Изгнаніе діавола
             Имя
             Короли
             Дѣти
             Похороны
             Многоженство
             Мысль о сотвореніи человѣка
             Начальники правосудія
             Общежитіе
             Описаніе
             Праздники
             Селеніи
             Соль
             Товары
   

И. I.

   Илъ-де-Франсъ островъ
             Жители
             Описаніе
   Имгофѣ, Генер.
             Іезуиты
   Іоаннъ II Король Португальскій
   

К.

   Кабраль, Адмир.
   Каія, городъ
   Каконго
   Калабаръ, рѣка
   Какарока
   Камонсъ стих. Порт.
             Поэма
   Капинда, портъ
   Кап-Корсъ
             Зданіи
             Исторія
             Крѣпость
   Капуцины
   Капъ, городъ
             Описаніе
             Садъ
   Карловъ, Голл.
   Карфагеняне
   Кассиній, Астрон. Фр.
   Каффры, народ.
   Киломба
   Килонго, городѣ
   Китайцы
   Кіова, городѣ
   Князь горной
   Коанца, рѣка
   Козлы отъ чего воняютъ
   Комендо, Королевст.
   Конго, Королевство
             Боги
             Болѣзни
             Вельможи
             Воины
             Ворожеи
             Вѣра
             Дворянство
             Домы
             Дороги
             Дѣти
             Епископъ
             Женщины
             Жители
             Жрецы
             Звѣри
             Земледѣліе
             Испытаніи
             Исторія
             Капищи
             Климатъ
             Крещеніе
             Металлы
             Мысль о умершихъ
             Нагота дѣвицъ
             Наказаніи
             Обрѣтеніе
             Одежда
             Острова
             Пиры
             Пища
             Пляски
             Похороны
             Правленіе
             Привѣтствіи
             Провинціи
             Свадьбы
             Столица
             Суды
             Суевѣріе
             Тигры
             Торговля
             Трезвость упражненіи
             Художествы
             Церкви
   Конгойской Король
             Власть
             Дворецъ
             Доходы
             Королева
             Коронація
             Крещеніе
             Образъ жизни
             Одежда
             Погребеніе
             Титулы
   Конго, рѣка
   Констанція, усадьба
             Вино
   Контракитадоръ, чинъ
   Корнеко, острова
   Кормантинъ, городъ
   Коровей заливъ
   Кото, область
   Кревъ-Кіоръ, крѣпо.
   Кроты
   Крысы
   Ксаверій, городѣ
   

Л.

   Лаказъ, Франц.
   Лакалль, Аббатѣ Фр.
             Наблюденіи его
   Львиная гора
   Левъ, звѣрь
   Лихорадка
   Лѣкарство
   Лоанго, городъ
   Лоанго Королевство
             Войско
             Вѣра
             Дѣвицы
             Жрецы
             Жрицы
             Идолы
             Испытаніи
             Казни
             Ловли
             Мысль о умершихъ
             Начало
             Нравы
             Пища
             Похороны
             Правленіи
             Провинціи
             Столица
             Учтивость
   Лоангской Король
             Аудіенція
             Власть
             Выходы
             Гробницы
             Жены
             Жизнь
             Наслѣдство
             Почтеніе
             Сераль
   Лоандо, городъ
             Женщины
             Жители
             Описаніе
             Правленіе
   Лоандо, островъ
   Лонгери, городъ
   Лопецъ Гонзальво, мысъ
   Лудовикъ XIV
   Лузіада поэма
   Лѣсной заливъ
   

М.

   Магометъ
   Мадера, островъ
             Имя
             Обрѣтеніе
   Мадрепоры
   Маіомба, городъ
             Рѣка
   Малакайцы, народъ
             Начало
   Маслодѣланіе
   Матео, Негръ
             Посольство во Фр.
             Рѣчь
   Мачамъ, Агличан.
   Мина, городъ
             Описаніе
   Мина, крѣпость
             Духовенство
             Исторія
             Описаніе
             Правленіе
             Торги
             Миссіонеры
             Исторія ихъ
             Почести
             Труды и опасности упражненій
   Мокиссо
   Мококко, Королевст.
   Мужъ 11 женъ
   Мулатры
             Одежда
   Муліере Гранде
   Муравьи
             Гвинейскіе
   Муссонъ;
   Мысъ Доброй Надежды
             Виноградъ
             Вины
             Горы
             Доходы
             Заливы
             Звѣри и птицы
             Зима, и лѣто
             Исторія
             Крѣпость
             Насажденіе
             Населеніе
             Невольники
             Неудовольствія
             Обрѣтеніе
             Перемѣны
             Пища
             Плоды
             Правленіе
             Приказы
             Скотоводство
             Столица уѣзды
             Наталь, область
   

Н.

   Негры
             Безчеловѣчіе
             Дворяне
             Женщины
             Многоженство
             Нравы
             Раздѣленіе
             Торгъ ими
   Ноли, Генуез.
   

О.

   Обезьяны
   Оверри, Королевст.
             Городъ
             Король
             Королева
   Торгъ Неграми
   Огуа, городъ
             Имяна
             Нравы
   Оддена, городъ
   Олибато, рѣка
   Орсоко, городъ
   Отеиро, гора
   Оффра, городъ
   

П.

   Панго, провинція
   Памба
   Пикетовая гора
   Пири, провинція
   Попо, область
   Порт-Бурбонъ
   Порт-Луи
   Португальс. Король
   Португальцы
             Обрѣтеніи ихъ
   Праія, городъ
   Принцовъ островъ
   Прусаки
   

Р.

   Раковины
   Ріо-Гранде, рѣка
   Ріофоркадосъ, рѣка
   Ріо-Формозо
   Ріо-Янеиро, городъ
             Женщины
             Заливѣ
             Набожность
             Неопрятность
             Одежда
             Описаніе
             Пища
             Церкви
   Робиновъ островъ
   

С.

   Саби, городъ
             Зданіи
             Описаніе
   Саби, провинція
   Салданя
             Заливъ
   Сан-Салвадоръ, горо.
   Сахарныя трости
   Свеллендгамъ, уѣздъ
   Себастіанъ, Кор. Пop.
   Сен-Жоржъ, горо.
   Сен-Полъ
   Сенфилинъ
   Сетте, провинція
   Симбосы
   Синіе корольки
   Слоны
             Зубы
   Сова
   Соко, городъ
   Соль
   Сонго провинція
             Владѣлецъ
             Война
             Ворожеи
             Города
             Одежда
             Отравленіи
             Присяга
             Произрастеніи
             Проклятіе
             Свойство нрава
             Столица
             Торговля
   Стелленбокъ, уѣздъ
   Столовая гора
   Струфокамилы
   Суза, Португ.
   Сунди, провинц.
   Сциндо
   

Т.

   Тигровая гора
   Тигры
             Ловля
   Тофизонъ, Кор. Ардр.
   Тристанъ, Порт.
   Троа-Пуантъ
   Труро Аудати, Кор. Дагомайской
   

Ф.

   Фанитинъ, республи.
             Города
             Государь
             Правленіи
             Столица
   Фернандецъ, Алваръ
   Фернандо, островъ
   Фетиши, божки
   Фету, Королевство
             Города
             Крѣпости
             Столица
   Фоко, городъ
   Фора, село
   Форт-Роялъ
   Французы
             Ссоры съ Голланд.
   Фридериксбургъ, крѣпость
   Фулаонъ, городъ
   Христіамбууръ, крѣпость
   Царь водяной
   Цибетъ, звѣрь
   Чортова гора
   Ягги, народъ
   Яго, городѣ
   Ѳомы Св. островъ
             Городъ
             Обрѣтеніе
             Описаніе
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Юрты сибири главная купить юрту
Рейтинг@Mail.ru