Лейкин Николай Александрович
Говельщик

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (С натуры)

  

H. А. Лейкинъ

  

Говѣльщикъ.
(Съ натуры).

  
   H. А. Лейкинъ. Веселые разсказы. Санктпетербургъ. Изданіе книгопродавцевъ Колесова и Михина. 1874.
   OCR Бычков М. Н.
  
   Великій постъ. Первый часъ дня. Въ трактиръ входитъ пожилой купецъ и садится за столъ около буфета.
   -- Давненько у насъ бывать не изволили, Родивонъ Захарычъ... привѣтствуетъ его изъ-за стойки буфетчикъ.
   -- По нынѣшнимъ днямъ нашему брату и совсѣмъ-бы по трактирамъ-то баловать не слѣдовало, отвѣчаетъ купецъ. Собери-ко чайку поскромнѣе.
   -- Ужь не говѣть-ли задумали?
   -- Говѣю. Грѣшимъ, грѣшимъ, такъ тоже надо и о душѣ подумать.
   -- Это точно-съ.
   Купецъ вздыхаетъ. Служитель подаетъ чай.
   -- Это что же такое? спрашиваетъ купецъ, указывая на блюдечко съ сахаромъ.
   -- Сахаръ-съ... отвѣчаетъ служитель и пятится.
   -- То-то сахаръ! Ты меня за кого считаешь? За татарина, что-ли? Убери блюдечко и принеси медку или изюмцу...
   -- А вѣдь это, Родивонъ Захарычъ, я полагаю, одна прокламація только, что вотъ говорятъ будто этотъ самый сахаръ бычачьей кровью очищается? Потому, учтите, сколько бы этой крови потребовалось, замѣчаетъ буфетчикъ.
   -- Прокламація тамъ или не прокламація, а только коли мы истинные христіане, такъ себя оберегать должны, отвѣчаетъ купецъ и начинаетъ пить чай.
   Молчаніе. Въ комнату входитъ тощій купецъ.
   -- Родивону Захарычу, почтеніе! выкрикиваетъ онъ тонкой фистулой, подаетъ руку и садится противъ толстаго купца. Чайкомъ балуешься?
   -- Да... Говѣю я, былъ у обѣдни въ Казанской, а вотъ теперь и зашелъ. "Да исправится молитва моя" пѣли... То-есть Господи, кажется, цѣлый день стоялъ-бы, да слушалъ! Просто на небеса возносишься...
   -- А я такъ лѣтомъ говѣлъ. Признаться сказать, тогда, передъ Успенскимъ постомъ, сдѣлалъ съ кредиторами сдѣлку по двугривенному за рубль, захватилъ жену и отправился на Коневецъ. Монашки тамъ маленькіе. Прелесть! Даже въ слезы введутъ. Въ тѣ поры мы не токмо-что масла, а даже горячей пищи не вкушали... Да, хорошо, коли кто сподобится! со вздохомъ заканчиваетъ тощій купецъ, умолкаетъ, барабанитъ по столу пальцами и спрашиваетъ:-- а что, не толкнуть ли намъ по рюмочкѣ?
   Толстый купецъ плюетъ.
   -- Никаноръ Семенычъ, да ты въ умѣ? спрашиваетъ онъ. Человѣкъ говѣетъ, а онъ водку!.. Пей самъ, коли хочешь.
   -- Я-то выпью...
   Тощій купецъ подходитъ къ буфету, пьетъ и, возвратясь на свое мѣсто, говоритъ:
   -- Водка... То есть ежели сообразить: что въ ней скоромнаго? Гонится она изъ нашего русскаго хлѣба, монашествующимъ дозволяется... Пустяки! Чай-то, пожалуй, хуже, потому изъ китайской земли идетъ, а китаецъ его всякой скоромью опрыскивать можетъ... Дай-ко графинчикъ! обращается онъ къ буфетчику.
   На столѣ появляется графинчикъ. Толстый купецъ вертитъ его въ разныя стороны, разсматриваетъ грань и, наконецъ, вынимаетъ изъ него пробку.
   -- Что, или выпить хочешь?
   -- Нѣтъ, что ты! Дивлюсь я, какъ это ныньче пробки эти самыя гранятъ! Чудо! А что, кстати, почемъ нынче судачина мороженая?
   -- Въ Воскресенье я по тринадцати покупалъ.
   -- Такъ. О, Господи, Господи! вздыхаетъ толстый купецъ, лижетъ медъ, пьетъ чай съ блюдечка и черезъ нѣсколько времени говоритъ: А вѣдь и водка, коли ежели по немощи, болящему, значитъ, такъ она во всякое время: разрѣшается, потому лекарствіе.
   -- Всякое быліе на потребу, всякое быліе Богъ сотворилъ, отвѣчаетъ тощій, глотаетъ вторую рюмку и тыкаетъ вилкой въ груздь.
   Молчаніе. Толстый купецъ вздыхаетъ и потираетъ животъ.
   -- Съ утра вотъ сегодня нутро пучитъ, говорилъ онъ. Даве въ церкви такъ и рѣжетъ, пришелъ въ трактиръ -- поотлегло, а теперь вотъ опять...
   -- Простуда... Сходи въ баню, да водкой съ солью... да внутрь стаканчикъ съ перечкомъ... Богъ проститъ.
   -- То-то, думаю... Баней-то мы, признаться, вчера очистились, а вотъ внутрь развѣ?.. На духу покаюсь. Ахъ! какъ сегодня отецъ Петръ возглашалъ: "Господи Владыко живота моего"... Умиленіе!.. Пришли-ко графинчикъ съ бальзамчикомъ!
   -- А на закуску семушки?.. откликается буфетчикъ.
   -- Чудакъ! Человѣкъ говѣетъ, а онъ рыбой подчуетъ! Пришли сухариковъ...
   На столѣ стоитъ графинчикъ съ "бальзамчикомъ". Толстый купецъ выпилъ и говоритъ:
   -- Рюмки-то малы. Съ одной не разогрѣетъ.
   -- А ты садони вторую... Даже и въ монастырскомъ уставѣ говорится: стаканчикъ. Мнѣ монахъ съ Афонской горы сказывалъ... ей-Богу!
   -- Зачѣмъ стаканчикъ, мы лучше рюмками наверстаемъ... Закусить вотъ развѣ? Андронычъ, обращается толстый купецъ къ буфетчику, закажи-ко два пирожка съ грибами, да отмахни на двоихъ капустки кисленькой! И масла-то, по настоящему, вкушать не слѣдовало-бы... со вздохомъ заканчиваетъ онъ.
   -- Съ благополучнымъ говѣньемъ! Желаю сподобиться до конца! возглашаетъ тощій купецъ и протягиваетъ рюмку.
   -- О, Господи, что-то намъ на томъ свѣтѣ будетъ!.. чокается толстый.
   Черезъ часъ купцы, съ раскраснѣвшимися лицами, сидятъ уже въ отдѣльной комнатѣ. На столѣ стоятъ тарелки съ объѣдками пироговъ, осетрины и четыре опорожненные графинчика. На полу валяются рачьи головы.
   -- Съ утра обозлили, а то нешто бы я сталъ пить? говоритъ толстый купецъ. Въ эдакіе дни и то обозлили. Приказчикъ въ деревню ѣдетъ -- деньги подай, жена платье къ причастью... дочкѣ шляпку... Тьфу ты! Даже выругался! Смиреніе нужно, а тутъ ругаешься.
   -- Въ мірѣ жить -- мірское творить! утѣшаетъ его тощій. Что жмешься? Или все еще пучитъ? спрашиваетъ онъ.
   -- Пучитъ не пучитъ, а словно вотъ что вертитъ тутъ...
   -- Семъ-ко, или сейчасъ бутылочку лафитцу потребуемъ. Красное вино хорошо; оно сейчасъ свяжетъ.
   -- А и то дѣло! Вали!
   Бутылка лафиту опорожнена. Толстый купецъ встаетъ съ мѣста и слегка заплетающимъ языкомъ говоритъ:
   -- Пора! Сначала въ лавку зайду, а тамъ и съ вечерни...
   -- Полно, посиди! удерживаетъ тощій. Для чего въ лавку идти? Услышатъ приказчики, что отъ тебя водкой пахнетъ и сейчасъ осудятъ. И себѣ не хорошо и ихъ въ соблазнъ введешь. Садись! А мы лучше вторую сулеечку выпьемъ. Красное вино -- вино церковное. Его сколько хочешь пей -- грѣха нѣтъ!
   -- Ахъ ты дьяволъ, искуситель! восклицаетъ толстый и, покачнувшися, плюхается на стулъ.
   Часы показываютъ пять. Тощій купецъ сбирается уходить; толстый, въ свою очередь, удерживаетъ его.
   -- Нельзя, отвѣчаетъ тощій. Въ Екатерингофъ на лѣсной дворъ ѣхать надо. У меня и конь у подъѣзда. Нужно къ завтрему триста штукъ тесу, да шестьдесятъ двухъ-дюймовыхъ досокъ.
   -- Успѣешь! Досидимъ до всенощнаго бдѣнія. Отсюда я прямо ко всенощной, потому сказано: "иже и въ шестой часъ"...
   -- Нельзя. Гуляй, дѣвушка, гуляй, а дѣла не забывай! Молодецъ! Сколько съ насъ?
   -- Вѣрно! Коли такъ, возьми и меня съ собой! Покрайности я хоть провѣтрюсь маленько.
   -- Аминь! Ѣдемъ!
   -- Черезъ часъ купцы ѣдутъ по Фонтанкѣ по направленію къ Екатерингофу.
   На воздухѣ ихъ уже значительно развезло.
   -- Мишка! Дуй бѣлку въ хвостъ и въ гриву! кричитъ кучеру тощій купецъ.
   -- Боже, очисти мя грѣшнаго! вздыхаетъ толстый.
   -- Что? Аль опять нутро подводитъ?
   -- Щемитъ!
   -- Мишка! Держи на лѣво около винной аптеки!
   Семь часовъ. Стемнѣло. Купцы выходятъ изъ погребка, покачиваясь.
   -- Не токмо что ко всенощной, а теперь и къ запору лавки опоздалъ, говоритъ толстый купецъ, садясь въ сани. А все ты съ своимъ соблазномъ...
   -- Мишка! Къ Евдокиму Ильичу на лѣсной дворъ! командуетъ тощій купецъ.
   -- Да ужь теперь заперто, Никаноръ Семенычъ!
   -- Коли такъ, жарь къ воксалу!
   Черезъ десять минутъ купцы входятъ въ воксалъ.
   -- Ахъ ты Господи! вздыхаетъ толстый купецъ. И не думалъ и не гадалъ, что на эдакое торжище попаду! Тутъ и тридцатью поклонами не отмолишь. Ну, Никаноръ Семенычъ, ты тамъ какъ хочешь, а въ зало, гдѣ это самое, пѣніе происходитъ, я ни за что не пойду.
   -- Намъ и въ отдѣльной комнатѣ споютъ.
   -- Боже мой! Боже мой!
   Часа черезъ два купцы. Какъ мухи наѣвшіяся мухомору, бродятъ по буфетной комнатѣ.
   -- Принимаешь на себя весь мой грѣхъ? спрашиваетъ толстый у тощаго.
   -- Все до капельки принимаю.
   -- Врешь?!
   -- Съ мѣста не сойти!
   -- Коли такъ, значитъ другъ!
   Купцы цѣлуются. Мимо ихъ проходятъ двѣ дѣвушки,
   -- Охота это кавалеру съ кавалеромъ цѣловаться! говоритъ одна изъ нихъ и лукаво улыбается,
   Толстый купецъ скашиваетъ глаза.
   -- Какую ты имѣешь праву кавалерами насъ обзывать? огрызается онъ.
   -- Ну, господа купцы, если такъ...
   -- То-то. Почетъ, братъ, намъ съ тобой, Никаноша! восклицаетъ онъ.
   -- Хоть-бы холодненькимъ угостили за почетъ-то....
   -- Вчера-бы пришла. Нешто по эдакимъ днямъ пьютъ шипучку? Тутъ дни покаянія, а она на-поди!
   -- Вѣрно на ярмаркѣ прогорѣли, такъ оттого и каетесь?
   -- Что? восклицаетъ толстый купецъ и вытаскиваетъ изъ кармана бумажникъ. А это видѣла чѣмъ набитъ? Ну, теперь садись и требуй три бутылки бѣлоголовки!
   -- Въ отдѣльную комнату, пожалуйте, ваше степенство. Тамъ будетъ много сподручнѣе! предлагаетъ лакей.
   -- Веди! Да захвати съ собой и вазу съ апельсинами, для барышень!
   -- Загуляла ты ежова голова! вскрикиваетъ тощій купецъ и слѣдуетъ за товарищемъ.
   Второй часъ ночи. Толстаго купца лакеи сводитъ съ лѣстницы. Тощій кой-какъ слѣдуетъ сзади. У подъѣзда стоитъ кучеръ.
   -- Ахъ грѣхи! Хоть-бы къ заутренѣ-то сподобиться поспѣть, коснѣйшимъ языкомъ бормочетъ толстый купецъ и лѣзетъ въ сани. Никаша, поспѣемъ? спрашиваетъ онъ товарища.
   Въ отвѣтъ на это тотъ только икаетъ.
   -- Вези да оглядывайся! говоритъ кучеру лакей. Грузны очень. Долго-ли до грѣха!
   -- Не въ первой! Сначала хозяина отвезу, а потомъ и гостя домой предоставимъ, отвѣчаетъ кучеръ.
   Черезъ часъ кучеръ, сидя рядомъ съ толстымъ купцомъ и придерживая его рукой, возитъ его по Ямской.
   -- Ваше степенство, не спите! Указывайте, гдѣ-же вы живете? спрашиваетъ онъ купца.
   -- Прямо!
   Сани останавливаются у воротъ. На скамейкѣ дремлетъ дворникъ.
   -- Дворникъ! кричитъ кучеръ. Иди, посмотри, не вашъ-ли это купецъ?
   Дворникъ подходитъ къ санямъ, заглядываетъ купцу въ лице и говоритъ:
   -- Не нашъ. У насъ много купцовъ живетъ, а это не нашъ.
   -- Да можетъ новый какой переѣхалъ?
   -- Нѣтъ, у насъ жильцы по долгу живутъ. Я всѣхъ знаю...
   -- Ахъ ты Господи! Вотъ наказаніе-то! Къ шестымъ воротамъ подвожу! восклицаетъ кучеръ. Ваше степенство, откликнись! Гдѣ живешь?
   -- Прямо!
   -- Вотъ только отъ него и слышишь!
   -- А ты толкнись въ Семихатовъ домъ, замѣчаетъ дворникъ. Вотъ большой-то, каменный. Тамъ купцовъ, что блохъ...
   Наконецъ семихатовскій дворникъ признаетъ толстаго куща за своего жильца, беретъ его подъ руку и ведетъ въ квартиру. Двери отворяетъ жена купца. Изъ комнатъ въ прихожую выглядываютъ чада и домочадцы.
   -- Ну, говѣльщикъ, нечего сказать! всплескиваетъ она руками. Безстыдникъ, ты безстыдникъ!
   -- Смиреніе! Смиреніе! Не по нынѣшнимъ днямъ... грѣхъ!.. бормочетъ купецъ.
   Дворникъ чешетъ затылокъ и говоритъ:
   -- На чаекъ-бы съ вашей милости, потому эдакую ношу и въ третій этажъ!..
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru