С.-ПЕТЕРБУРГЪ. Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., No 2 1880.
ПИРОТЕХНИКЪ.
Жаркій лѣтній день. Къ калиткѣ палисадника незатѣйливой дачки въ Парголовѣ подъѣзжаетъ четырехъ-мѣстная карета. Лошади въ мылѣ. Изъ кареты вылѣзаетъ среднихъ лѣтъ дама значительно подкрашеная. Лицо ея потно и бѣлила и румяна образовали замѣтные потоки на лбу и на щекахъ.
-- Вотъ каторгу-то вынесла! восклицаетъ она и тутъ-же крестится.-- Благодарю тебя Господи, что ты доставилъ меня до мѣста цѣлою и невредимою! Шутка-ли тоже на пороховомъ складѣ пятнадцать верстъ проѣхать!
-- Ужъ и на пороховомъ складѣ! откликается вслѣдъ за ней вылѣзающій изъ кареты плѣшивый, пожилой, но юркій мужчина.-- Удивительно, какъ это ты любишь преувеличивать, Маничка. Дѣйствительно, пороховой мякоти фунта два я съ собой захватилъ для прибавки къ фейерверку, но она только въ крайнихъ случаяхъ взрывается.
-- Молчать! И такъ ужъ измучили вы меня вашими дурацкими затѣями.
-- А я по твоему не измучился? Палки ракетъ такъ и напирали мнѣ въ брюхо всю дорогу -- И ништо вамъ. Жаль что совсѣмъ онѣ не прокололи вамъ жцвотъ. Посмотрите, лицо у меня въ порядкѣ?
-- Уксусно-кислый свинецъ и карминъ слегка слиняли, но это ничего не значитъ.. Я тебѣ дамь немножко окиси висмута да киновари и ты подкрасишься.
-- Да вы въ умѣ, старый колпакъ? Ахъ, ты Господи! Вотъ наказалъ меня Богъ муженькомъ!
Но въ это время въ калиткѣ палисадника показалась хозяйка дачи.
-- Ахъ, какъ это любезно съ вашей стороны, что вы пожаловали! А мы нарочно не садимся обѣдать и поджидаемъ васъ, заговорила она и чмокнулась съ пріѣхавшей дамой въ губы.
-- Съ ангеломъ, Прасковья Степановна! возгласилъ мужъ дамы и прибавилъ:-- Руки, матушка, подать не могу, потому вся въ порохѣ. Вмѣсто имяниннаго пирога я вамъ привезъ блистательный фейерверкъ своего издѣлія, который ужо, какъ стемнѣетъ, зажгу. Пошлите только скорѣй въ станъ увѣдомить. Такой фейерверкъ, что всѣ пальчики оближете. Есть и форсы, и китайскій огонь, и швермеры, и жаворонки, и саксонское солнце -- однимъ словомъ: чего хочешь, того просишь.
-- Благодарю васъ, любезнѣйшій Петръ Петровичъ. Но отчего, господа, вы въ каретѣ, а не по желѣзной дорогѣ?...
-- А оттого, что съ фейерверкомъ въ вагоны не пускаютъ.
-- Да, ужъ и истерзалъ онъ меня этой каретой! прибавила жена.-- Сидѣла я какъ на волканѣ. "Вотъ-вотъ, думаю взлечу на воздухъ".
-- Врешь! На самомъ воспламеняющемся веществѣ -- на азотно-кисломъ свинцѣ -- я сидѣлъ. А подъ тобой стояла только бертолетова соль и стронціанъ, отвѣчалъ мужъ и началъ вынимать изъ кареты принадлежности фейерверка -- Да что вы, Петръ Петровичъ, безпокоитесь! Горничная вынетъ все что нужно, а вы пожалуйте прямо къ обѣденному столу, говорила хозяйка.
-- Нѣтъ, нѣтъ. Къ пиротехническимъ препаратамъ я только самъ прикасаюсь и никому не позволяю ихъ трогать. Идите и садитесь обѣдать, а я потомъ поѣмъ. Куска въ ротъ не возьму, пока не приведу все въ порядокъ. Помилуйте, вѣдь въ каждомъ буракѣ, въ каждой ракетѣ моя честь заключена. Вдругъ безъ эффекта взлетитъ? И пойдетъ по всѣмъ знакомымъ слава, что Кукорузовъ не пиротехникъ, а сапожникъ. Каково это мнѣ?
-- Но вы можете и послѣ обѣда привести все въ порядокъ.
-- Покорнѣйше васъ благодарю! Послѣ обѣда я привыкъ курить, а какъ я займусь приготовленіемъ фейерверка съ папиросой? Или вы желаете, чтобъ вашъ домъ взлетѣлъ на воздухъ?
-- Нѣтъ, ужъ это зачѣмъ-же.
-- Плюньте на него, Прасковья Степановна. Вѣдь съ нимъ не сговорите. Его и въ ступѣ не утолочь. Я такого упрямаго осла еще и не видывала, замѣтила жена.-- Пусть онъ послѣ въ кухнѣ съ людьми пообѣдаетъ.
-- Согласенъ и въ кухнѣ пострадать за пиротехнику. Объ одномъ только прошу васъ: дайте мнѣ отдѣльную коморку, гдѣ-бы я могъ разложить въ порядкѣ мои потѣшные огни. Я, матушка, фейерверкомъ славлюсь, я хоть и любитель, а присяжному пиротехнику носъ утру. У меня фонтаны и каскады не на желѣзныхъ опилкахъ приготовлены, а на магніѣ, ракеты съ шелковыми парашютами и хвосты ихъ математически въ семь съ половиной разъ длиннѣе самой ракеты вымѣрены. Ужъ дѣлать, такъ дѣлать! На гильзы сегодняшняго фейерверка у меня цѣлая переписка по дѣлу несостоятельнаго должника Хлопова ушла. Бумага, что твой картонъ!
Гость долго-бы еще бормоталъ, но дамы перестали его слушать и вошли въ палисадникъ.
-- Эй, ты, хлорновато кислый Баритъ Стронціановичъ!-- крикнулъ гость сидящему на козлахъ извозчику.-- Что сидишь, зеленый носъ въ лимонную бороду уткнувши? Слѣзай и помоги мнѣ вытаскивать корзинки.
-- А рожу не своротитъ? спросилъ извозчикъ.-- Тамъ, говорятъ, у васъ порохъ.
-- Дуракъ, да ты долженъ быть благодаренъ, ежели сдѣлаешься инвалидомъ пиротехники. Ну, чего ты боишься? Развѣ не видишь, что я самъ тутъ.
Вдвоемъ съ извозчикомъ гость началъ втаскивать фейерверкъ въ комнаты дачи. На балконѣ уже садились обѣдать.
-- Выпейте хоть рюмку водки да закусите солененькимъ, предложила пиротехнику хозяйка.
-- Послѣ, послѣ, Прасковья Степановна, а теперь мнѣ нужно швермеры набивать и зеленый бенгальскій огонь сдѣлать. Кстати, нѣтъ-ли у васъ старыхъ нотъ на патроны? Лучше нотной бумаги для этого дѣла не можетъ быть ничего на свѣтѣ. Признаться сказать, я намѣтилъ дома у жены увертюру изъ Калифа Багдатскаго да она не дала ее мнѣ.
-- Нотъ нѣтъ, но есть сахарная бумага.
-- Давайте хоть сахарную бумагу. И она Божій даръ. На прошлой недѣлѣ у Федоровыхъ я весь фейерверкъ смастерилъ изъ сахарной бумаги.
-- Солоно только тебѣ эта бумага пришлась, замѣтила жена.-- Представте, вѣдь его взяли въ часть за самовольное пусканіе фейерверка, продержали пять часовъ и составили протоколъ.
-- За пиротехнику матушка я и пострадать готовъ. Зато ужъ и Марсовъ-же огонь былъ -- канонада!
Черезъ пять минутъ гость вынулъ все изъ кареты и удалился въ комнату. На балконѣ продолжали обѣдать. Прошло съ четверть часа. Вдругъ взрывъ, а за нимъ вопль гостя. Всѣ повскакали изъ-за стола. На балконъ выбѣжалъ гость-пиротехникъ, и держась руками за лицо, стоналъ.
-- Началъ соединять бертолетову соль съ баритомъ хлорноватокислымъ и сѣрнымъ цвѣтомъ и вдругъ все воспламенилось, вылетали у него слова.-- Вѣрно дома забылъ промыть его. Пороховая мякоть лежала тутъ-же, ну и пошла писать!...
-- Боже праведный! всплеснула руками хозяйка.-- Да не горитъ-ли тамъ что у васъ?
-- Нѣтъ, только оконную раму вышибло вонъ.
-- Глаза-то у васъ цѣлы-ли? спрашиваетъ жена.-- А то каково потомъ мнѣ съ вами съ слѣпымъ возиться!
-- Глаза цѣлы. Только брови и рѣсницы опалило да половины одного уса нѣтъ. Вы вотъ что: вы благодарите Бога, что ракеты-то цѣлы остались, да саксонское солнце, а то что-бы я ужо вамъ сталъ показывать? Какой-бы былъ фейерверкъ безъ ракетъ и саксонскаго солнца! Бога ради, велите натереть скорѣй картофелю. Кажется, у меня щоки спалило, такъ чтобъ не было волдырей. Умыться, умыться пожалуста!
Горничная тащила ему умывальную чашку и полотенце.
-- Ну, Петръ Петровичъ, живучъ ты какъ лягушка, посмотрю я на тебя! развела руками жена пиротехника и стала ему отмывать полотенцемъ лицо отъ копоти.