С.-ПЕТЕРБУРГЪ. Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., No 2 1880.
БАРИНЪ-ПОВАРЪ.
Часовая стрѣлка на бронзовыхъ часахъ въ гостиной отставнаго полковника Игоря Сократыча Катинева близится къ цифрѣ пять, а въ прихожей раздаются звонки за звонками. Въ гостиную входятъ гости, приглашенные на обѣдъ. Появились: безцвѣтный молодой человѣкъ во фракѣ и съ истощеннымъ лицомъ; пестро-одѣтая пожилая дѣвица съ подведенными бровями и широчайшимъ проборомъ на темени, который она тоже старалась закрасить и не могла; полицейскій чиновникъ очень добродушнаго вида и коренастый усатый интендантъ съ орденомъ на шеѣ. Хозяйка привѣтствуетъ входящихъ гостей.
-- А гдѣ-же самъ глава и повелитель вашего домашняго участка? спрашиваетъ полицейскій чиновникъ, снимая шпагу и ставя ее въ уголъ.
-- Гдѣ -- и спрашивать не надо. Само собой въ кухнѣ. Вѣдь вы знаете его слабость. Стряпаетъ. Съ утра стучитъ ножами,-- отвѣчаетъ хозяйка.-- Сегодня чуть не ослѣпъ отъ своей стряпни. Поджаривалъ онъ пѣтушьи гребни въ маслѣ, наклонился къ сковородѣ, чтобъ понюхать, масло брызнуло и прямо ему въ лицо. Вотъ какіе два волдыря вскочили! Другой-бы плюнулъ и ушелъ отъ плиты, но ему неймется, и онъ все-таки возится около плиты. Садитесь, пожалуста. Ну, что у васъ новаго?
-- Пьяные одолѣли. Вчера возили-возили въ участокъ -- истинное наказаніе! И съ нарушеніемъ тишины, и безъ нарушенія, въ чувствахъ и безъ чувствъ. Двадцать три души.
-- Ахъ, я не про участокъ... Я вообще.
-- А вѣдь другаго, сударыня, я и не знаю. Во какъ занятъ по службѣ! И день и ночь...
Полицейскій чиновникъ провелъ рукой по горлу и крякнулъ.
-- Вотъ прежде, прибавилъ онъ:-- когда въ нашемъ участкѣ танцклассъ былъ и я туда ходилъ по наряду, то попадались и пикантныя новости. Впрочемъ, вчера попался очень замѣчательный воръ. Шиньонъ и вставные зубы укралъ.
-- Женскій шиньонъ? Скажите пожалуйста!.. Это очень любопытно. Какъ-же это такъ?..
Но тутъ въ гостиную вошелъ хозяинъ. Это былъ толстый мужчина съ двойнымъ подбородкомъ и усами черезъ губу. Лицо его было красно какъ вареный ракъ и потъ съ него лилъ градомъ. На носу и на щекѣ дѣйствительно сидѣли два волдыря. Рукава отставнаго мундира безъ погоновъ были засучены, а тучное чрево опоясано передникомъ.
-- А, друзья-пріятели! Всѣ въ сборѣ. Очень радъ, очень радъ! возгласилъ онъ.-- Титъ Савинычъ!
Хозяинъ растопырилъ руки и хотѣлъ обнять полицейскаго чиновника, но тотъ отстранилъ его.
-- Тише, тише ты! У меня сегодня мундиръ новый, я по начальству являлся, а ты весь въ мукѣ. Давай руку.
-- Да и рука въ маслѣ. Ну, да ничего -- оботрешь. Боже мой! Марья Ивановна и съ дочкой невѣстой! Больше чѣмъ рублемъ подарили, что пожаловали. Вѣра Семеновна! Анатолій Митричъ! Сто разъ спасибо за посѣщеніе! Ну, а ты интендантъ -- или въ мои объятія. Муки бояться тебѣ нечего. Ты цѣлый вѣкъ около нея трешься. Къ тебѣ много муки прилипало.
-- А какимъ обѣдомъ я васъ, господа, угощу, такъ просто пальчики оближете! продолжалъ хозяинъ.-- И все моей собственной стряпни. Во первыхъ, арестантскіе щи изъ зарѣза... Что вы смѣетесь? Да лучше арестантскихъ щей и не бываетъ. Всю заработку, канальи, прожираютъ на щахъ. Ну, разумѣется, я припустилъ туда самой жирнѣйшей грудинки Капусту съ девяти часовъ утра варю. Такъ разварилась -- что одно пюре сдѣлалось. Потомъ настоящій монашескій квасъ. Монахи насчетъ квасу собаку съѣли.
-- Ты что это хромаешь-то? спросилъ его полицейскій.-- Батюшки, да у него на одной ногѣ сапогъ, а на другой туфля! -- Молчи, не перебивай!. Это я третьяго дня стряпалъ у князя Таныгина бурлацкую уху изъ леща и стерляди и уронилъ себѣ кострюлю на ногу, такъ зашибъ, и вотъ теперь нога распухла и я не могу сапога надѣть. Самъ, батюшка, князь ко мнѣ пріѣхалъ, еле поднялся по лѣстницѣ отъ своей подагры и говоритъ: "Игорь Сократычъ, иди и владѣй моей кухней. Добра у меня много, а порядка нѣтъ. А ты, говорятъ, великолѣпно бурлацкую уху стряпаешь!" Ужъ и завинтилъ-же я ему варево! Приправы никакой, кромѣ соли и вотъ эдакихъ громадныхъ луковицъ. На рукахъ потомъ послѣ обѣда меня качали!
-- И охота это вамъ со стряпней возиться, замѣтила дама, оправляя на дочкѣ бантикъ.
-- Не могу-съ -- слабость. Меня хлѣбомъ не корми, а дай постряпать, отвѣчалъ хозяинъ.-- И доложу вамъ, явилась у меня эта слабость въ Крымскую кампанію, когда мы около Карса стояли. Скота вдоволь, и сталъ я себѣ стряпать битки. Бывало, надробишь мяса на лафетномъ колесѣ да на листовомъ желѣзѣ на угольяхъ... Восторгъ! Угостилъ одного офицера -- всѣ ко мнѣ: Игорь Сократычъ! Игорь Сократычъ! Весь батальонъ кормилъ. Потомъ шашлыкъ имъ закатывалъ. И вотъ съ той поры...
-- Сдѣлался полоумнымъ, прибавила жена.
-- Во фрунтъ! Руки по швамъ! Какъ ты смѣешь начальство свое перебивать! шутливо крикнулъ на нее мужъ.
Всѣ засмѣялись. Жена сначала опѣшила, а потомъ сказала: "дуракъ".
-- Игорь Сократычъ, ну что-же дальше-то? приставали къ хозяину гости.-- Вы вѣдь еще не все меню обѣда намъ разсказали.
-- А вотъ сейчасъ-съ. На соусъ я вамъ дамъ рубцы. Такъ состряпаны, что и не поймете что вы ѣдите: макароны-ли, тесемки-ли отъ юбокъ, бѣлую пищую бумагу или вязигу. Два дня въ молокѣ ихъ мочилъ, три часа ножомъ скоблилъ.
-- Что-же это такое рубцы? спросилъ безцвѣтный молодой человѣкъ, вздѣвая на носъ пенсне.
-- А бычачій желудокъ -- требуха.
-- Ну, тогда я ихъ и ѣсть не буду.
-- Какъ не будешь, коли я тебѣ мѣсто въ конторѣ князя Таныгина доставилъ? Нечего сказать, хороша благодарность! Я человѣка на полутора-тысячный окладъ помѣстилъ, а онъ кобянится. Да ты думаешь, что такіе рубцы, что на мостахъ продаютъ? Нѣтъ, братъ, у меня безъ зелени. Шпинату этаго внутри ни капли не найдешь.
-- Все равно я ѣсть не буду. Вы-бы еще вздумали кишками кормить! Я не кошка.
-- Врешь, будешь! А нѣтъ, такъ я и за пазуху наложу.
-- Игорь Сократычъ, а на жаркое что? щуря подведенные глаза, спросила пожилая дѣвица.
-- Что на жаркое -- это мой секретъ. Когда съѣдите, тогда и скажу, отвѣчалъ, таинственно улыбаясь, хозяинъ.-- Но предупреждаю васъ, что всѣ блюда будутъ русскія.
-- Да полно тебѣ! Лучше впередъ скажи, проговорилъ интендантъ.
-- Послѣ травника -- изволь скажу, а теперь пойдемъ и передъ обѣдомъ травнику по чаркѣ хватимъ. А травникъ у меня на сѣнной трухѣ настоенъ. Интендантъ, чувствуешь? У тебя бы сѣнную труху вѣтромъ раздуло, а у меня въ дѣло по ища.
-- А по нашему, коли уже арестантъ... виноватъ! А по нашему, коли ужъ человѣкъ началъ давать показанія, то надо и продолжать, сказалъ полицейскій.-- Замахнулся -- все равно что ударилъ. Ну, говори сейчасъ, что у тебя на жаркое будетъ, а нѣтъ я и травникъ пить не пойду.
-- Ахъ! вскрикнула пожилая дѣвица и закрылась платкомъ.
-- Катенька, выдь вонъ, заговорила дама.-- Вы забываете, сударь, что здѣсь невинная дѣвушка, институтка, упрекала она хозяина.-- Развѣ это разговоръ для гостинной?
-- Отчего-же? Что тутъ такого? Неужели ваша дочь до сихъ поръ ужъ и коровьяго вымени не видала?
Въ это время раздался звонокъ, и въ гостинную вошелъ толстый, пожилой мужчина съ бульдогообразнымъ лицомъ.
-- А, мой новый лучшій другъ! воскликнулъ хозяинъ.-- Титъ Савинычъ, позволь тебя познакомить, обратился онъ къ полицейскому.-- Захаръ Ульянычъ Ульяновъ, старшій поваръ князя Таныгина.
Полицейскій протянулъ было руку, но, услышавъ слово "поваръ", попятился. Дамы переглянулись. Хозяйка сплеснула руками и прошептала:
-- Только этого не доставало! Повара и на обѣдъ пригласилъ!
Поваръ не ловко раскланивался съ гостями.
-- Теперь, господа, всѣ гости въ сборѣ, такъ травничку, ратиничку, а потомъ и за столъ! кричалъ хозяинъ.