Лельет Жан-Жак
Картина восьмогонадесять века

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    [Из кн. "Tableau de la litterature et des arts depuis le seizieme siecle"].
    Перевод В. В. Измайлова.

   

Картина восьмагонадесять вѣка (*)

   (*) Изъ новой книги недавно вышедшей на францускомъ языкѣ подъ названіемъ: Картина литтературы отъ 16 до конца 18 столѣтія.
   Начертаніе Исторіи ума человѣческаго въ осьмнадцатомъ столѣтіи есть дѣло весьма трудное: здѣсь политическія произшествія имѣютъ великое вліяніе на плоды литтературы, и оба предшествующія вѣка предуготовляютъ и опредѣляютъ отличный характеръ послѣдняго. Въ осьмомънадесять вѣкѣ Европа перемѣняется въ своемъ видѣ; суровыя и дикія страны извлечены изъ мраки варварства; древнія Царства доживаютъ послѣдній вѣкѣ свои; слабость правителей, или потрясаніе Государственныхъ уставовъ ускоряетъ ихъ паденіе. На сѣверѣ текутъ отъ юга Искусства науки и просвѣщеніе; выведенные изъ рабства народы, населенныя пустыни, величавые грады и столицы украшаютъ блескомъ державныхъ Царей тѣ страны, въ которыхъ съ начала міра величалась одна природа; изумляютъ взоры дивнымъ великимъ зрѣлищемъ. И когда сѣверъ возрождается для политическаго бытія, на югѣ рушатся древніе уставы и благотворные нравы его распространяется зараза роскоши; духъ торговли обращается въ орудіе политики, проливаетъ источникъ богатства и разврата, дѣлается виною кровопролитныхъ браней въ настоящемъ; перемѣнѣ государственныхъ въ будущемъ. Съ торговлею являются новые повелители въ Азіи; родятся Чингисъ-Ханы, Тамерланы, конторы и банки. Никакія преграды не удерживаютъ предпріимчиваго корыстолюбія; она прокрадывается въ страны, Африки, чуждой гостепріимства; и Ледовитый океанъ не возбраняетъ ей доступа къ послѣднимъ предѣламъ земнаго творенія; но жадность ненасытной корысти, сіе побужденіе къ смѣлымъ покушеніямъ, распространяетъ познанія, содѣйствуетъ къ просвѣщенію, новыми наблюденіями и опытами обогащаетъ науку человѣческой мудрости; просвѣщенные путешественники текутъ по слѣдамъ купцовъ и мореплавателей; ихъ трудами раздвигаются, такъ сказать, предѣлы міра, предразсудки изчезаютъ съ нравственнаго горизонта не ограничиваютъ ни море, ни горы: видѣнъ человѣкѣ въ состояніи дикой природы, въ младенчествѣ гражданскаго образованія, и есть способѣ опредѣлить медлительность его успѣховъ. Мореплавателями шестагонадесять вѣка опустошенный новый свѣтъ обращаетъ, на себя вниманіе мудрецовъ восьмагонадесять столѣтія; сребролюбивые ищутъ въ немъ золота, роскошные сока растѣній облитыхъ потомъ и кровію Африканцевъ, но мудрецъ разсматриваетъ въ обширныхъ странахъ природу юную, дѣвственную и роскошную въ своихъ твореніяхъ; съ благоговѣніемъ взираетъ на царство, основанное Вильгельмомь Пеномъ, и радуется, что, оно утѣшаетъ ветхую Европу картиною цвѣтущаго возраста государственнаго, обѣщая благоденствіе роду человѣческому.
   Большая часть происшествій послѣдняго вѣка приготовлена, и нѣкоторымъ образомъ предназначена обоими предъидущими вѣками. Владычествуя на моряхъ флотами, на твердой землѣ политикою и золотомъ, Великобританія была обязана сими выгодами актамъ своего Парламента правленію Кромвеля и перемѣнѣ въ судьбѣ Стуартовъ. Испанія быстрыми шагами приближаясь къ паденію, страдала отъ злодѣйской политики Филиппа, II, и отъ безмолвнаго тиранства его наслѣдниковъ. Намѣреніямъ Густава Адольфа содѣйствовало рвеніе, возбужденное новыми перемѣнами, вѣры въ 16 вѣкѣ, упадокъ Австрійскаго Дому начинался; и безъ усилій Евангелическихъ ревнителей не могъ бы Курфирстъ Бранденбургскій въ 18 вѣкѣ угрожать орлу Имперскому. Безразсудный героизмъ, безполезныя завоеванія, Карла XII, были только слѣдствьями преданія и памятникомъ мужественныхъ подвиговъ, которые въ теченіи многихъ столѣтій украшали безпрерывно державу Густава Вазы. Единая Россія имѣла славу, независимую отъ произшествій бывшихъ въ мірѣ до ея политическаго возражденія. Великій духъ одного Государя показываетъ Россію очамъ изумленной Европы, творитъ народы достойными привлекать взоры, грозитъ востоку и покоряетъ другіе воинственные на западѣ народы; но сія Держава для гражданскаго и политическаго порядка, внезапно возрожденная, не производитъ ничего блестящаго въ отношеніи къ искусствамъ воображенія, Италія въ семъ, вѣкѣ остается, только въ памяти по ея величественнымъ древностямъ, и болѣе украшается тѣнями, нежели рожденіемъ великихъ мужей. Нѣкоторые однакожъ достойны славы или по дарованію, возвышающему разумъ, или по заслугамъ, приносящимъ пользу человѣчеству.
   Литтература осьмагонадесятъ вѣка; воззываетъ наше вниманье на ту республику, которая со времени ея славнаго освобожденія, не принимала, казалось, участія ихъ движеніяхъ Европы. Природа ограждаетъ ее уставы; уставы ограждаютъ ея нравы. Не заключая себѣ богатства, приманивающаго честолюбивыхъ героевъ, по мудрости, или по слабости не имѣя сами духу завоеванія, безплодіемъ откупаясь отъ разврата, Гелвеція также умѣла торговать кровію сыновъ своихъ, и представляла странное зрѣлище народа свободнаго, горделиваго и готоваго выставлять наемныхъ защитниковъ, безпрекословныхъ стражей для всякаго рода тиранства.
   Царствованіе Лудовика XIV имѣло великое вліяніе на восьмыйнадесятъ вѣкъ. Честолюбіе сего Государя перемѣняетъ ему этому Европы; онъ усиливаетъ воинства свои для пріобрѣтенія, сосѣди его умножаютъ силы свои для защищенія; побѣды его полководцевъ приводятъ въ ужасъ, искусства цвѣтущія подъ его покровительствомъ приводятъ въ изумленіе, и плѣняютъ блескомъ пышности, другіе Дворы подражаютъ ему; роскошь смягчаетъ варварство; промышленность разпространяется; и новые пороки, новыя потребности ослабляютъ узы народовъ, съ которыхъ надлежало сложить ихъ рукѣ правосудія, и добродѣтели. Лудовикъ XIV способствовалъ успѣхамъ и просвѣщенію не столько благотвореніями, сколько заблужденіями, не столько наградами, сколько гоненіями; и естьли отрѣшеніе Нантскаго узаконенія почитается противнымъ политикѣ и пользѣ Франціи, то оно было благотворно для Европы, ускоривъ ходъ ей просвѣщенія. Сіе гоненіе переселило трудолюбивыхъ людей на утесистыя горы Гелвеціи; и безплодная почва перестала быть источникомъ бѣдствія для жителей: былые ремесленники и ученые мужи вознаградили Голландію за нанесенное зло оружіемъ великаго завоевателя; отъ нихъ принялъ сѣверъ тѣ полезныя художества, которыя показываютъ переходъ отъ варварства къ образованію, и тѣ блестящія искусства, которыя питаютъ роскошь и гордость общества. отсюда произошло раннѣйшее просвѣщеніе между различными народами; отсюда проистекли быстрые yспѣхи разума человѣческаго въ осьмомънадесять вѣкѣ.
   Къ новому направленію обращенныя искусства и науки представляютъ ту эпоху въ самомъ величественномъ видѣ: трудно было сравниться съ великими образцами предыдущаго вѣка, еще труднѣе, было превзойти ихъ, надлежало опредѣлить другую нравственную цѣль для словесности, обратить изящныя искусства въ орудіе мудрости, содѣйствующей ко благу народовъ; надлежало восьмомунадесять вѣку или отступить назадъ, или открыть новые для себя пути: время требовало уже не Магеллановъ, не Васко де Гамовъ, но Колумбовъ, или Куковъ.
   Начертаніе сей достопамятной эпохи во всѣхъ ея отличительныхъ чертахъ должно быть предметомъ другой обширнѣйшей картины.

Лёльетъ.

"Вѣстникъ Европы", т. 73, 1814

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru