Лесков Николай Семенович
Маланья -- голова баранья

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

Оценка: 6.09*56  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (Сказка).


Лесков Н. С.

Маланья -- голова баранья

(Сказка)

   Собр.соч. в 5 тт. т. 5. М. "Правда" 1981.
   OCR А. Бахарев
  
   В одном глухом и отдаленном от городов месте была большая гора, поросшая дремучим лесом. У подошвы горы текла река, и тут стояло селение, где жили зажиточные рыболовы и хлебопашцы. От этого селенья шла через лес дорожка в другую деревню, а на этой дорожке в стороне на полянке стояла избушка, в которой жила бедная женщина по имени Маланья, а по прозванию "Голова баранья". Так прозвали ее потому, что считали ее глупою, а глупою ее почитали за то, что она о других больше, чем о себе, думала. Если, бывало, кто-нибудь попросит о таком, что нельзя сделать без того чтобы лишить себя каких-нибудь выгод, то такому человеку говорили:
   -- Оставь меня в покое; мне это не выгодно -- вон там на пригорке живет Маланья-голова баранья: она не разбирает, чтоб ей выгодно и чтоб невыгодно, -- ее и попроси, -- она, небось, сделает.
   И человек шел на пригорок и просил у Маланьи, и если она могла ему сделать, о чем он просил, -- то она делала, а если не могла, то приветит, да приласкает и добрым словом утешит, -- скажет:
   -- Потерпи, -- Христос терпел и нам велел.
   У Маланьи избушка была крошечная, так что только можно было повернуться около печечки, а жили здесь с нею сухорукий мальчик Ерашка, да безногая девочка Живулечка сидела на хромом стуличке.
   Оба они были не родня Маланье-голове бараньей, а чужие, -- родных их разбойники в лесу закололи, а их бросили; поселяне их нашли и стали судить -- кому бы их взять? Никому не хотелось брать безрукого да безногую, -- никогда от них никакой пользы не дождешься, а Маланья услыхала и говорит:
   -- Это вы правду, добрые мужички, говорите: без рук, без ног ничего не обработаешь, а пить-есть надобно: давайте мне Ерашку с Живулечкой. Случается, что мне одной есть нечего -- тогда нам втроем веселей терпеть будет.
   Мужички захохотали.
   -- Беззаботная, -- говорят, -- Маланья, -- прямая ты голова баранья, -- и отдали ей и Ерашку, и девочку Живулечку.
   А Маланья их привела и оставила у себя жить.
   Живут часом с квасом, а порою с водою. Маланья ночь не спит: то богатым бабам пряжу прядет, то мужикам вязенки из шерсти вяжет, и мучицы, и соль заработает, и хворосту по лесу наберет -- печку затопит и хлеба спечет, и сама поест, и Ерашку с Живулечкой покормит.
   Сошлись перед вечером у колодца домовитые бабы и спрашивают Маланью:
   -- Как ты, Маланья-голова баранья, с ребятишками прокуратничаешь?
   -- А все хорошо, слава Богу, -- отвечает Маланья.
   -- Чем же хорошо? ведь они у тебя бессчастные!
   -- А тем, бабоньки, и хорошо, что они бессчастные, -- что на их долю немного нужно. Если бы они были посчастливее да позадачливей, -- мне бы не послужить ими Господу Богу, а как они плохие да бездомные, что я им ни доспею -- все это для них лучше того, как если бы я их не приняла да об них не подумала.
   Покивали бабы головами и говорят:
   -- А ты еще вперед-то подумала ли: что с ними будет?
   -- Нет, -- говорит Маланья: -- я об этом не думала.
   -- Да как же так можно? Надо всегда о переду думать!
   А Маланья отвечает:
   -- Что пользы думать о том, чего знать невозможно, даст Бог день -- даст и пищу на день, а ночью нам всем есть покой на печечке.
   -- И то правда, -- сказали бабы, -- они -- плохие, -- может быть, и умрут скоро на твое счастье! А Маланья руками замотала.
   -- Что вы! что вы! -- говорит, -- зачем смерть звать: я ее к себе на порог не хочу -- пусть она за дверьми присохнет.
   Домовитые бабы распотешились и рассмеялись:
   -- Ну, Маланья, -- говорят, -- голова баранья, -- да какая же ты удалая да смешная: саму смерть у порога засушить хочет.
   Пошла Маланья к Ерашке с Живулечкой -- понесла им водицы напиться дать и ее согреть в горшке, да головенки вымыть у припечка, а бабы стоят у колодца, -- вслед ей смотрят и пересмеиваются. А к ним из лесу выходит старый старичок, на две клюки опирается.
   -- Бабоньки, -- говорит, -- кто у вас тут есть на селе жив человек, что пущает к себе неимущего путника?
   А бабы ему отвечают:
   -- А ты чей человек и как тебя звать по отчеству?
   Старик отвечает:
   -- Странник я света божьего, и имя мне Живая Душа на костыльках; приустал в пути да уснуть хочу
   -- Мы не знаем тебя, -- отвечали бабы, -- и пустить к себе без мужиков не смеем, а мужики у нас строгие да грозные -- придут, заругают нас.
   -- Что же, вы, видно, своих мужиков больше Бога боитесь. Бог-то, ведь, велел принять и покормить неимущего.
   Бабы отвечают:
   -- И то правда твоя, странничек: Божье слово помним, а человеческого боимся.
   Живая Душа покачала головой и говорит:
   -- А ведь это, бабоньки, по худу быть -- так бы ведь вовсе не надобно. Пойду к самим мужикам: у них попрошусь.
   Пошел к мужикам, и мужики его не пустили.
   -- Кто тебя знает, -- сказали, -- может быть, ты слабым прикинулся и сам разузнать хочешь, где у нас дорогое добро лежит, да ворам открыть, а может быть, у тебя на теле прыщи да вереды, а у нас избы чистые и полы стланные -- иди-ка по тропиночке в гору, там есть бедная избушка -- в ней живет Маланья-голова баранья, она всех пущает и тебя пустит.
   -- Спасибо вам, добрые хозяева, -- отвечал старичок Живая Душа и пошел к Маланье.
   А Маланья увидела его из окна и послала безрукого Ерашку, чтобы звать его ужинать.
   Ерашка добежал к старику и кричит:
   -- Иди-ко-сь, дедко: тетушка Маланья наварила горшок снытки, сольцой посолила, зовет тебя ужинать.
   Старик Живая Душа погладил Ерашку по голове.
   -- И то, --- говорит:- к вам иду. Другие-то не пускают.
   И только влез в избу, -- тесно стало и сесть не чем, а Маланья говорит:
   -- Садись, дедушка, со ребятками ешь, а я постою Сел дедко и поужинал, и заговорил по-учтивому и по-ласковому.
   -- Спасибо, -- говорит, -- тебе, что не спросила, откуда я и как меня звать по имени, а посадила хлеба есть. Я теперь пойду в лес -- у тебя тесно -- всем нам лечь негде.
   -- Что ты! что ты! Живая Душа божия! В лесу медведи и волки ходят -- разве я тебя ночью туда выпущу! Всем место будет. Вот Ерашка на печку, а Живулечка за печку, а ты тут протянись, где простор опростается, а мне мое место найдется.
   -- Ну, будь по-твоему, -- сказал старик, а сам думает "Где же это ей-то самой место будет?"
   Лег, покрылся своей ветошью, да и уснул с одного вздоха от усталости, а после третьих петухов проснулся -- и видит Маланья стоит на ногах и прядет кудель, которая у нее на колочек под потолком приткнута,
   Посмотрел на нее старик одним глазком и говорит:
   -- Да ведь это ты, тетка, должно быть, и не ложилась.
   А Маланья отвечает:
   -- Да мне, Живая Душа, и не хотелося.
   Старик покачал головой и говорит:
   -- Ну-ну-ну! Водил, водил меня Господь долго по свету; думал я, что позабыл он меня и покинул, а он привел меня в отрадное место и сподобил узреть любовь чистую. Скажи теперь мне за то в одно слово, что у тебя есть в желании -- и тебе то у Бога и выпрошу.
   А Маланья говорит-
   -- Что мне недостает? я и так всегда радостна, а желаю только, чтобы смерть моего порога не переступала, а если придет, так чтобы за дверью присохла.
   Старик отвечает:
   -- Что ж, -- так и будет.
  
  
   Ушел старик, а смерть вот же тут и жалует; наряжена богатой казачкой в парчовом шугае с золотою пикою, юбка штофная, на боку стальная коса на золотой цепочке, чеканной на манер мертвых костей человеческих, вся рожа накрашена, черные зубы во рту белым платочком заслоняет и в избу просится.
   -- Покажи, -- говорит, -- мне детушек-голубятушек, я им принесла по медовому груздочку и по точеному яблочку.
   А Маланья как взглянула на нее, так и признала ее, что это смерть, -- вскричала ей:
   -- Хорошо им со мной и без яблочек, а тебя бы лучше не было, и присохни ты на одном месте.
   Та и присохла и не может оторвать ног от того места, где пристала, а Маланья ее сухим хворостом заслонила, чтобы не видать ее было.
   И славно бы дело сделалось, да пошли от селения ужасные стоны и слезы: сильный слабого теснит и бьет без милости, и нет на злодея в жестоком сердце его никакой угрозы, и как были люди жестоки, то стали еще жесточе того, и приходят к Маланье всякий день столько несчастных, сколько она во всю свою жизнь не видала, и она уже не может помогать им, и слышит, как они плачут и смерть кличут: "Смертюшка-матушка, где ты завеялась! зачем мир покинула! приди, укрой нас от злодеев наших немилостивых -- без тебя они зазнались без памяти!"
   Тут Маланья ума хватилась.
   -- Это я, -- говорит, -- дура, все лихо наделала, захотела поправлять дела Божии -- чему быть, а чему не быть сотворенному. И завяла смерть, а заслонена у меня кучкой хвороста.
   -- Ах, спусти ее, матушка, умилосердися! Ведь вот уже сто лет у нас ни одних похорон не было, и обессердечили люди жестокие, а мы состарелись, измаялись. Спусти ее и их убрать от больших грехов, и нас -- от страдания.
   И пошла Маланья, развалила хворост, а смерть-то так уж не румяною казачкой глядит, а как паутиночка, и коса у ней вся заржавела.
   -- Иди, куда тебя Бог послал! -- сказала Маланья смерти: и та колыхнулась и поплыла к селу паутинкою по сжатому полю, и послышался вскоре погребальный звон, и перекрестились бедняки и встрепенулись богатые мужики.
   -- Мы, было, думали, -- она навсегда кончилась, а вот она, как змея, из хворосту выскочила. Нельзя век лютовать и властвовать.
   А убогие крестились и сами в гробы ложились.
   -- Устали, -- говорят, -- наши косточки -- насилу дождались земли горсточки.
   И обошла смерть все село за лесом и убрала все, что было нужно убрать, -- а с другими вместе и Ерашку, и Живулечку, потому что было уже и безрукому, и безногой более чем по сту лет, а Маланья осталась жить и все живет, как прежде жила, и все то же делает, что и прежде делала, и все те умерли, кто звал ее "Маланьей-головой бараньей", и сама она это имя позабыла. И как смерть обойдет весь свет да придет к ней и спросит:
   -- Как тебя звать?
   Она старается вспомнить и никак вспомнить не может и говорит:
   -- Не знаю -- верно, мое имя переменилося. Смерть стала вопрошать; "как имя этой женщине?" А ей в ответ и упал с неба белый, как снег, чистый камень, как сердце обточенный, и на нем огнистым золотом горит имя: "Любовь".
   Увидела это смерть и сказала:
   -- Ты не моя, -- нет твоего имени в моем приказе: любовь не умирает: ты доживешь до тех пор, когда правда и милосердие встретятся, и волк ляжет с ягненком и не обидит его.
  

Комментарий

   Прокуратить -- проказничать, отлынивать от работы.
  
  
  
  

Оценка: 6.09*56  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru