Лобанов Михаил Евстафьевич
Михаил Никитич Романов

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

  

МИХАИЛЪ НИКИТИЧЪ РОМАНОВЪ
(Землянка близъ села Ныроба) (*).
(*) См. Исторію Г. Р. Карамзина, томъ 11-й стр. 99-105.

1602-Й ГОДЪ.

  
                       РОМАНОВЪ, одинъ.
  
             Замыслить гибель честнаго семейства, --
             Подкинуть вредныхъ зелій въ домъ невинныхъ,
             И скованныхъ повергнуть ихъ въ вертепы --
             Есть ухищренье грознаго злодѣя;
             Есть дѣло, вопіющее на Небо.
             О, милые друзья, о братья, гдѣ вы?...
             Томитесь ли въ глухихъ, подземныхъ сводахъ,
             Или страдальческую жизнь скончали?...
             Ахъ, если бъ въ сей далекій, душный гробъ
             Мнѣ вѣсть отъ васъ, родные, долетѣла!
             Хотя бъ одно промолвили вы слово!
             Но, нѣтъ, здѣсь только смерть одна доступна.
             Создатель, Боже нашъ! не предъ Тобой ли
             Клялся Борисъ быть праведнымъ судьею,
             Щадить и даже миловать преступныхъ;
             А насъ, невинныхъ, погубилъ безбожно!
             Мы не таили замысловъ крамольныхъ,
             Мы не вступали въ сонмы нечестивыхъ;
             Но жили въ Божіемъ святомъ законѣ.
             Какъ брата, ближняго всегда любили,
             Послѣднее зерно несли вдовицѣ,
             Послѣдней лептою дѣлились съ бѣднымъ,
             И мы, живые, брошены въ могилы.
             Нашъ предокъ Мономахъ -- вотъ наше бѣдство,
             Романовы -- вотъ наше преступленье!
             О тяжкая, о горькая разлука!
             О лютое, недужное страданье!
             Не возропталъ бы я, когда бъ невинность
             Доселѣ не была святыней смертныхъ.
                                 (входитъ сторожъ).
  
                       СТОРОЖЪ, про себя.
  
             Что, живъ еще!... Пора бъ избавить насъ
             Отъ скуки.... Но -- кто онъ?...
  
                                 РОМАНОВЪ.
  
                                           Ахъ, ради Бога,
             Коль знаешь ты его святое имя,
             Не дай мнѣ задохнуться въ семъ вертепѣ,
             Тлѣтворномъ , душномъ , какъ могила ,
             Гдѣ съ годъ уже томлюся я , недужный.
             Позволь хоть разъ взглянуть на свѣтъ дневной,
             Позволь вздохнуть хотя единый разъ
             Мнѣ чистымъ воздухомъ.
  
                                 СТОРОЖЪ.
  
                                                     Чтобы уйти?
             Нѣтъ, не уйдешь! Хоть на ухо я крѣпокъ,
             За то ужъ слушаю чутьемъ, и разомъ
             Гляжу за пятерыхъ; я старый сторожъ!
             Кто при Малютѣ былъ душой Опричныхъ,
             Тотъ вѣрно ужъ надежный человѣкъ.
             Съ тобою оплошать! избави Боже!
             Вѣдь, говорятъ, сбиралъ ты злыя зелья,
             Чтобъ отравить Бориса.
  
                                 РОМАНОВЪ.
  
                                                     Клевета,
             Что на Романовыхъ самъ демонъ взвелъ,
             Чтобъ весь ихъ родъ вѣрнѣе погубить.
  
                                 СТОРОЖЪ.
  
             Да что Романовыхъ ты вздумалъ путать
             Въ чужое дѣло? Развѣ ихъ вина,
             Что ты затѣялъ промышлять отравой?
  
                                 РОМАНОВЪ.
  
             Да развѣ ты ихъ зналъ?
  
                                 СТОРОЖЪ.
  
                                                     И зналъ и знаю;
             И кто жъ у насъ Романовыхъ не знаетъ!
             Ихъ души чужды всякаго коварства,
             Они не станутъ ближнему рыть ямы,
             Благотворители --
  
                                           РОМАНОВЪ.
  
                                           И всѣ несчастны!
             Всѣ терпятъ страшную и злую долю.
  
                                 СТОРОЖЪ.
  
             Какъ! и Василій и Ѳеодоръ?
  
                                 РОМАНОВЪ.
  
                                                     Всѣ.
             Такъ хочетъ Годуновъ.
  
                                 СТОРОЖЪ.
  
                                           Возможно ли!
             А помню я, какъ онъ ихъ всѣхъ честилъ!
  
                                 РОМАНОВЪ.
  
             Онъ даже клятву далъ отцу ихъ, старцу,
             Въ послѣдній часъ его невинной жизни,
             Имъ быть вторымъ отцемъ.
  
                                 СТОРОЖЪ.
  
                                                     Ахъ, Боже мой!
             Впервые жалость (бьетъ по сердцу) тутъ заговорила....
             Они не разъ и мнѣ благотворили. --
             Да ты какъ это знаешь?
  
                                 РОМАНОВЪ.
  
                                           Я Романовъ.
  
                                 СТОРОЖЪ, крестясь.
  
             Ахъ, Господи!
  
                                 РОМАНОВЪ.
  
                                 Я Михаилъ Никитичъ!
  
             СТОРОЖЪ, всматриваясь въ него т про себя.
  
             Онъ! точно онъ!... Его и видъ и обликъ....
             И добрый взглядъ. -- Да кто жъ себѣ злодѣй!
             А съ нимъ бѣда! -- Нѣтъ, перестань лукавить,
             И именемъ чужимъ меня морочить;
             Не проведешь меня. -- Ты отравитель!
  
                                 РОМАНОВЪ.
  
             Я?... Нѣтъ, клянуся Богомъ!
  
                                 СТОРОЖЪ.
  
                                                     Отвяжись!
             Съ тобой на плечахъ головы не сносишь.
             Пойду и Приставу все донесу;
             Онъ знаетъ тайную Бориса волю.
                                 (Уходитъ.)
  
                                 РОМАНОВЪ, одинъ.
  
             Злодѣй! узнать невиннаго не смѣетъ!
             Какъ язвы, онъ страшится сожалѣнья,
             И онъ -- онъ носитъ имя человѣка!
                       (слышны звуки свирѣли.)
             Свирѣль!... опять ея пріятный голосъ!
             Здѣсь утѣшители мои!... ихъ говоръ!...
             Безъ нихъ давно бъ отъ нестерпимой скорби,
             Или отъ глада, палъ я бездыханный.
             И въ глубь земли проникло состраданье!...
             Звучи, звучи, отрадная цѣвница!
             О! лейтесь , лейтесь, милые напѣвы!
             Напоминайте мнѣ нашъ бытъ домашній
             И счастіе минувшее.... Увы!
             Подъ честнымъ кровомъ дружнаго семейства,
             Въ обиліи всѣхъ благъ, въ любви и дружбѣ
             Я черпалъ столько радостей!... А здѣсь,
             Здѣсь гробовое, мертвое молчанье,
             Здѣсь вѣчный мракъ : одно отверстье,
             Подобье свѣта -- вотъ страдальца небо!
             (Свирѣль играетъ, слышны голоса и въ
             отверстіе на нитѣ спускается свирѣль.)
             Я слышу лепетанья.... Это дѣти
             Радушныхъ жителей села Ныроба;
             Они, они!... и вотъ ихъ даръ безцѣнный!...
             (Беретъ свирѣль, наполненную медомъ.)
             Медъ сладкій , благовонный!... Царь небесный!
             Благослови ихъ честное семейство!
             Храни, храни сихъ отроковъ невинныхъ,
             Сихъ умилительныхъ друзей страдальца!
             И благостыню чистыхъ душъ, какъ жертву,
             Какъ ѳиміамъ чистѣйшій пріими! --
             Борисъ, немилосердый нашъ губитель,
             Скажи: къ твоей кровавой багряницѣ
             Хоть разъ приникъ ли смертный съ умиленьемъ,
             Какимъ святится узника землянка!...
                       (Свирѣль играетъ и спускается.)
             Еще свирѣль! и что жъ? (вынимаетъ изъ нее бумагу,)
                                           Письмо отъ брата!
             Но не мечта ли?... Нѣтъ, его рука ,
             Рука Ѳеодора!... О, Провидѣнье!
             Я утопаю въ радостныхъ слезахъ!
             Онъ живъ еще; но.... одинокій, въ кельи;
             Борисъ расторгъ его всѣ связи съ міромъ.
             Невольный инокъ вопіетъ на Небо :
             Услыши, Господи, невинныхъ стоны!
             Но шумъ и вопль.... незапная тревога....
             Бѣгутъ сюда.
                       (Вбѣгаетъ сторожъ.)
  
                                 СТОРОЖЪ.
  
                                 Предательство! измѣна!
             Дѣтей съ дарами подсылать къ темницѣ!
             Учить ихъ состраданью къ заключеннымъ!
  
                                 РОМАНОВЪ.
  
             И это преступленье?...
  
                                 СТОРОЖЪ.
  
                                           Нѣтъ, злодѣйство!
             За то отцевъ свирѣльщиковъ безумныхъ
             Сейчасъ помчатъ къ Борису въ кандалахъ.
             Тамъ допытаются отъ нихъ всей правды;
             И не видать ужъ имъ роднаго края.
             А эту скважину проклятую навѣкъ
             Сейчасъ заклеплютъ наглухо желѣзомъ;
             И эту дверь каменьями завалятъ.
             Воды ни капли, хлѣба ни пол-крошки!
             Ты здѣсь умрешь голодной, лютой смертью.
                                                                                                       М. Лобановъ.

"Новоселье", СПб, 1833

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru