А. В. Луначарский Два либерала ----------------------------------------------------------------------------- Стихотворная сатира первой русской революции (1905-1907) Составление, подготовка текстов и примечания Н. Б. Банк, Н. Г. Захаренко и Э. М. Шнейдермана Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание Л., "Советский писатель", 1969 ----------------------------------------------------------------------------- 130. ДВА ЛИБЕРАЛА Баллада По Невскому с видом уныло-больным Шли медленно два либерала, Убитые мыслью, что в бороду им Правительство вновь наплевало. "Мой друг Петрункевич! - сказал Трубецкой. - Нас царь околпачил прескверно, И земцы и думцы смущенной толпой Нас встретят укором, наверно. Предчувствую я: социал-демократ Начнет зубоскалить над нами, И Струве, наш верный и мудрый собрат, В Париже зальется слезами. Довольно приличен был царь на словах, За завтрак я сел с аппетитом И с радостью в княжеском сердце... но, ах! Надежды жестоко разбиты! В бумажке печатной царь всё переврал, Лишил свои речи значенья... О, плачь, Петрункевич, о, плачь, либерал! Исчез этот миг упоенья". В ответ Петрункевич, качнув головой, Сказал: "Не в слезах наша сила! Ты видишь - рабочий поднялся на бой И буря в деревне завыла. Пусть веет дыханье народной грозы На парус ладьи либеральной, - Тогда-то, юля на манер егозы, Проникнем мы в порт феодальный. Хоть страшен и земцам анархии взрыв, Но трону страшнее он вдвое, И только союз меж собой заключив, Мы властвовать можем в покое. Верховная власть это скоро поймет И сделает шаг нам навстречу; И я, либерал, но в душе патриот, На скидочку скидкой отвечу. Тогда мы стихию смирим, Трубецкой, Наступят иные порядки! Недаром лакей из дворцовой людской Поднес мне вот эти перчатки; Ежовых прошли времена рукавиц, И в этой перчатке лакейской Уймем мы теперь необузданных лиц Манерой уже европейской. Да, царь призовет нас, я верю, к себе: Нас ждут министерские кресла! Тогда препояшут и мне и тебе Мечом либеральные чресла! Порядок строжайший мы будем хранить Совместно с второю палатой: Прогресс должен медленным, медленным быть, - Так мыслит помещик богатый. Мать прочности - медленность! - вот что гласит Смысл всех вековых конституций, И то же в твореньях своих говорит Китайский философ Конфуций. Не бойся же, княже! Не пал либерал От царственной лжи безобразной,- Я даже и в "Искре" на днях прочитал: "Власть будет всегда буржуазной!"" Между июнем и августом 1905 ПРИМЕЧАНИЯ Анатолий Васильевич Луначарский (1875-1933) - советский государственный и общественный деятель. Член социал-демократической организации с 1892 г. В 1904 г. уехал в Женеву, участвовал в большевистских газетах "Вперед" и "Пролетарий", там же печатал свои стихи. В октябре 1905 г. по поручению ЦК партии вернулся в Россию, вошел в состав редакции газеты "Новая жизнь". Был арестован и вновь уехал, спасаясь от царского суда, за границу. 130. "Пролетарий" (Женева), 1905, 1 сентября; "Забайкальский рабочий", 1906, 3 января, без подписи. "Перепев" стих. Г. Гейне "Два гренадера", известного в переводе М. Л. Михайлова. Стихотворение написано в связи с посещением 6 июня 1905 г. царя Николая II земскими деятелями, среди которых были И. И. Петрункевич и С. Н. Трубецкой. На этой встрече либеральная буржуазия вступила в сговор с самодержавием. В бумажке печатной царь всё переврал. Здесь обыгрывается тот факт, что фраза, произнесенная царем в ответной речи: "Моя царская воля созвать народных представителей непоколебима", - в официальном тексте звучала совсем иначе: "Моя царская воля непоколебима". Недаром лакей из дворцовой людской и т. д. Перед выходом Николая II к депутации слуги заметили, что у Петрункевича отсутствуют полагающиеся по придворному этикету белые перчатки. Тогда полковник лейб-гвардии Путятин отдал ему свои перчатки. В "Искре" на днях прочитал и т. д. В это время газета "Искра" была органом меньшевиков. В статье "Встреча друзей" В. И. Ленин перефразировал строку из этого стихотворения: "Буржуазия обещала на скидочку скидкой ответить" (Полн. собр. соч., т. 11, с. 238). А. В. Луначарский К юбилею 9 января ---------------------------------------------------------------------------- Революционная поэзия 1890-1917 Библиотека поэта. Малая серия. Второе издание Л., "Советский писатель", 1950 Подготовка текста и примечания В. Куриленкова OCR Бычков М. Н. mailto:bmn@lib.ru ---------------------------------------------------------------------------- Отец был набожный старик: "Нам бог одно спасенье! - Бывало, скажет. - Без него Снести ли все мученья?.. Эх, паря, царь забыл про нас. Царю живется сладко... А перед богом - вот горит В углу моя лампадка... Без хлеба я готов сидеть - В лампадке было б масло, Пойду и в рваных сапогах - Лампадка б не погасла. Затем, что, паря, за народ, За все его страданья Горит пред господом в углу Лампада упованья. И верю я: придет тот день, Господь царя пробудит И скажет: "Глянь-ка на народ! Его-то кто ж рассудит?!" И царь придет на помощь нам, По правде все устроит: Заводчиков посократит, Рабочих успокоит". И смотрит в угол мой старик, Где образа сияют... "Да, будет день... Да вот когда? Про то на небе знают"... По воскресеньям он ходил В рабочее собранье; Хвалил попа, который там Им делал увещанья. "Хороший поп - отец Гапон, И нам добра он хочет... За нас теперь перед царем О чем-то там хлопочет". Однажды он пришел домой Серьезный, величавый: "Ну, парень, - говорит, - теперь Восстал на кривду правый!.. Выходит так: невмоготу! Народ-то измотался... И вот итти к царю с попом И с просьбой догадался. Царю хотим мы бить челом, Чтоб больше дал свободы, Чтоб дал рабочему вздохнуть: Загрызли нас невзгоды. Сверх сил работаешь, как вол, Пока силен да молод, - А вот измыкался, ослаб - И в дверь стучится голод. Кругом обсчет, кругом обман, Еще тебя ж ругают. А стачкой станут - казаки Рабочих избивают..." Задумался седой старик: "Тебе-то тоже надо, Хоть ты парнишка молодой, Итти со всей громадой. Иные, правда, говорят, Что в виде обороны Прикажут в нас палить войсках!, Да как палить в иконы? Отец Георгий впереди Пойдет с крестом, при этом Хоругви тоже понесем С царевым со портретом. Уж если б стали в нас стрелять, Сам бог бы грянул с неба! За что? Что батюшку-царя Мы просим дать нам хлеба?.." И вот настал тот страшный день. Коль был бы бог на деле, То тучи, кровью налиты, Все небо бы одели. Но день был ясен, в куполах Сияло солнце, чистый Сребристо-белый снег лежал Постелею пушистой. И стройно пел рабочий хор, Хоругви колебались: Был важен вид у всех мужчин, А бабы улыбались. На сердце гордо и легко: К царю пошли честь-честью, И с правдой-маткою пошли, А не с придворной лестью. Старик-отец идет с сынком: "Народа глас - глас божий! Царю напомним о себе, И бог напомнит тоже... Эх, парень! Сила ведь народ!.. На сердце даже сладко... Терпел-терпел, да и пошел К царю он с правдой-маткой! Теперь мы лучше заживем, Как скажем государю, Что приходилось нам терпеть... Уж легче будет, паря!.." Вдруг крики: "Стой, честной народ! Ведь впереди застава, Стоит готовая на все Казацкая орава". Вперед выходит из толпы: "К царю хотим с поклоном..." - "Пускать не велено к царю: Смиритесь пред законом! Приказано вам разойтись Немедленно и смирно... С царем, как барам, говорить Вам будет слишком жирно!" И засмеялся генерал, Нагайкою махая. И ропот слышится в толпе И ненависть глухая. "Постой, парнишка, погоди, Неладно вижу что-то... Прислали кучу казаков... Вот с ружьями пехота... Нет, надо им растолковать: Не зря идем, не спьяну". И вот вперед идет старик К расшитому кафтану. "Послушай, милый человек, К отцу идем, как дети, Затем, что больше невтерпеж И жить нельзя на свете..." - "Поговори, поговори! - Кричит тот, негодуя. - Вот прикажу в тюрьму сволочь За бороду седую! Назад скорей, не сметь чинить Своим властям помехи, А то узнаете - вкусны ль Свинцовые орехи!" Старик в слезах пред наглецом Склонил свои колени: "Пусти народ к царю-отцу, Услышь мои моленья!.. Я стар и скоро уж помру, Мне бунтовать не к летам: Но жить нельзя - к царю пусти За хлебом и советом!" Рожок в ответ ему сыграл Зловещие сигналы: За ружья взялись казаки, Смеются генералы. "Вперед-ка, братцы, не робей! - Кричит старик. - Все шутка! А ну-ка, выстрели в портрет? В икону бацни? Ну-тко?! Чтоб православная рука Поднялась на святыню?! Тогда сам бог испепелит Безбожную гордыню!" И светел, весел, он идет, И с ним сынишка рядом, За ним толпа... Вдруг грянул залп! Сыпнулись пули градом... И белый снег, пушистый снег Залился кровью красной, И крики боли, злобы вопль Раздался жгучий, страстный... Упал старик, сраженный в грудь, - Убит царем кровавым, И бог не мстит с своих небес Своим рабам лукавым!.. Повсюду кровь, смятенье, смерть, Звучат угрозы, стоны, А на краснеющем снегу... Разбитые иконы. А небо ясно и глядит С веселостью бездушной... И понял в этот миг отец, Что ложь твердил послушно. А сын склонился над отцом, Весь трепетом объятый : "Послушай, сын, не други нам Ни бог, ни царь проклятый! До правды ты-таки дойдешь! Не удержать народа... Иди вперед, - там ждет тебя Рабочая свобода!.." Прошло полгода - и смотри, Как вырос мальчик скоро, - Серьезно, смело он глядит И ждет конца позора. "Не ныне - завтра: все равно Придет пора восстанья, Час мести, мой веселый час, - Исполнятся желанья! Мы не иконы понесем, Пойдем мы не с портретом, А бомбы, ружья, динамит Вам загремят ответом! И не хоругвь над головой Завеет златотканный - Мы знамя красное взовьем, Великий стяг наш бранный... И не псалмы мы будем петь, А Марсельезу грянем: Социализм - наш идеал, И мы его достанем!.. Оставим небо воробьям, Но землю завоюем И на развалинах темниц Толпами заликуем. И падших братьев помянем, Отцов, в бою сраженных, И им колонну отольем Из пушек побежденных!" 1905 А. В. Луначарский (1875-1933) Видный деятель партии и советского государства, А. В. Луначарский был ярким публицистом-большевиком, литературным критиком, искусствоведом, драматургом, историком литературы. Как поэт Луначарский выступал сравнительно редко. Одним из первых он перевел избранные стихи великого венгерского поэта-революционера Шандора Петефи. К юбилею 9 января. Напечатано в ЦО партии газете "Пролетарий" 9 августа 1905 г. Анатолий Луначарский (1875-1933) Поэты - Революции. Русская поэзия первых десятилетий Советской власти о Великом Октябре М., "Правда", 1987 Марсово поле "Прислушайтесь! Чу! Отдаленные раскаты..." МАРСОВО ПОЛЕ Надписи на памятнике борцам революции Не жертвы - герои Лежат под этой могилой Не горе, а зависть Рождает судьба ваша В сердцах Всех благодарных Потомков В красные страшные дни Славно вы жили И умирали прекрасно К сонму великих Ушедших от жизни Во имя жизни расцвета Героев восстаний Разных времен К толпам якобинцев Борцов 48 К толпам коммунаров Ныне примкнули сыны Петербурга По воле тиранов Друг друга терзали Народы Ты встал трудовой Петербург И первый начал войну Всех угнетенных Против всех угнетателей Чтоб тем убить Самое семя войны Против богатства Власти и знанья Для горсти Вы войну повели И с честию пали За то чтоб богатство Власть и познанье Стали бы Жребием общим Со дна угнетенья Нужды и невежества Поднялся Ты пролетарий Себе добывая Свободу и счастье Все человечество Ты осчастливишь И вырвешь Из рабства 1917-1918 Вписали в анналы России Великую славу Скорбные светлые годы Посев ваш Жатвой созреет Для всех населяющих Землю Бессмертен Павший за великое Дело В народе жив Вечно Кто для народа Жизнь положил Трудился боролся И умер За общее благо Не зная имен Всех героев борьбы За свободу Кто кровь свою отдал Род человеческий Чтит безыменных Всем им в память И честь Этот камень На долгие годы Поставлен 1919 * * * Прислушайтесь! Чу! Отдаленные раскаты... Земля дрожит. Гигантская борьба Мир потрясает. Мир не хочет больше Сгибаться под железною пятой... ...В России фронт переменился: грянул Священный бой, последний бой. Не раб С рабом схватился по призыву властных, А угнетенные поднялись дружно против Рабовладельцев. Этот бой Пожаром разрастется над землей, И, словно Феникс, выйдет из пожаров Свободный, обновленный светлый мир. Об этих днях гадали уж пророки, Поэты их провидели. И вы Увидите сейчас картины, речи Услышите, в которых рисовал Пролог к той драме, коль и вы артисты, Великий сын Америки. Внимайте: Здесь борются свободный идеал С Железною Пятой капитализма, Здесь ваши братья с вашими врагами Переживут моменты жгучей распри, И будете вы слышать эхо, видеть отблеск Тех красных дней, что окружают вас. Два года власть рабочая стояла, Стоит и устоит, но под грозой Она живет, и грозною под стать Овеянную гордою надеждой... 1919