Макаренко Антон Семёнович
Случай в походе

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Антон Семенович Макаренко

Случай в походе

   Несколько лет тому назад, закончив полугодовой план на своем заводе, коммуна отправилась в поход. В этом году был большой поход, к нему готовились с самой осени. Поход -- дело сложное.
   В начале июля четыреста коммунаров маршем прошли к вокзалу, взволновали город звоном своего могучего оркестра. За последним взводом малышей шумели три грузовика обоза. На грузовиках сложено все наше имущество: провизия, корзинки с костюмами, чемоданы, даже мелкие вещи, в строю ведь не полагается нести что-либо в руках. Однако в первом взводе все-таки несут чемодан. А в чемодане деньги. За зиму каждый коммунар накопил из заработка несколько десятков рублей чистых сбережений, а некоторые и больше сотни. Деньги эти еще не были выданы коммунарам, а общее собрание так и решило: не нужно их сейчас раздавать, а то растратим, а на Кавказ приедем без денег. Поэтому деньги находились на моей ответственности. Я сложил их в чемодан среднего размера, и она насилу-насилу в нем поместились -- пятьдесят пять тысяч рублей, и все пятерками и тройками. С большим трудом закрыл я крышку чемодана, а потом посмотрел на него с грустью:
   -- Что же это выходит: я должен весь поход носить этот чемодан?
   Председатель совета шестнадцатилетний Шурка Неварий попробовал чемодан на вес и завертел головой:
   -- Действительно: тут пуда полтора. А как же быть?
   И другие ребята задумались. Кто-то сказал:
   -- Пятьдесят пять тысяч рублей -- не шутка. А у нас народ разный есть.
   Народ в коммуне был и в самом деле разный. Почти все пришли в коммуну из беспризорности, некоторые и тюрьмы попробовали. А здесь большие деньги -- большой соблазн.
   Думали старшие и решили: отдать чемодан с деньгами на хранение первому комсомольскому взводу, пускай как хотят, так и управляются с ним.
   Первый взвод не уклонился от ответственного поручения, и поэтому в их рядах всегда болтался у кого-нибудь в руках черный чемодан среднего размера.
   Поход был большой. Девятьсот километров проехали поездом до города Горького, в Горьком дня четыре гуляли, побывали в Балахне, на автомобильном заводе, по городу сделали маршей не меньше, как километров на сорок. И всегда в первом взводе немного портил строй этот самый чемодан.
   Потом мы заарендовали пароход и поплыли вниз по Волге. Плыли долго, не спешили, останавливались в каждом городе. На пароходе я начал ребятам выдавать деньги. Выдавал понемножку, чтобы и на Кавказ осталось, но все же за десять дней плавания раздал восемнадцать тысяч пятьсот сорок один рубль двадцать пять копеек. При каждой раздаче составлялся список, и в нем ребята расписывались. Списки эти я складывал в другой чемодан, в котором находилась наша походная канцелярия. Этот чемодан тоже находился при первом взводе, только его не носили в строю, а сдавали в обоз.
   В Сталинграде мы распрощались с пароходом и сели в поезд, чтобы ехать в Новороссийск. Поезд нам дали плохой и почему-то без освещения. Я поместился в вагоне первого взвода. Проверив караулы в каждом вагоне, я заснул. А разбудили меня рано утром общее волнение и крики в вагоне. Меня тормошили, и я еще не успел проснуться, как мне все хором закричали: только что, когда поезд отошел от какой-то станции, один человек вскочил в вагон, закричал что-то, побежал к другому выходу, по дороге схватил чемодан и выпрыгнул вместе с ним на ходу.
   -- Чемодан?
   -- Да, чемодан. Только не тот. Он хотел, видно, с деньгами, а ухватил другой... с канцелярией.
   -- А где это ребята?
   -- Да почти все попрыгали.
   -- Куда попрыгали?
   -- А за ним. За вором попрыгали.
   Поезд шел на последнем перегоне к Новороссийску. В этом городе мы стояли два дня, собирались сесть на пароход. И два дня с нетерпением ждали возвращения первого взвода. Ребята пришли только к вечеру второго дня, голодные, уставшие и подавленные неудачей. Вор, как только спрыгнул с поезда, бросился в лесок и как сквозь землю провалился. Коммунары исследовали все окрестности Новороссийска, сделали не меньше сотни километров, но ничего не нашли.
   Собственно говоря, грустить было мало основания. В чемодане ничего особенно ценного не было. Но вдруг я вспомнил, что в нем лежали списки на полученные ребятами деньги. Выходило так, что я не мог отчитаться в расходе восемнадцати тысяч рублей.
   Я собрал совет и объяснил ребятам затруднительность моего положения. Ребята задумались. Шура сказал:
   -- Да. Дело скверное. Надо новые расписки взять... только много есть таких... Неправильно напишут... как будто меньше получили... напишут.
   Но у меня другого способа не было. На общем собрании я просил ребят, чтобы каждый написал на отдельном листке бумаги расписку на все деньги, полученные в дороге.
   Поздно вечером в совете стали приводить эти расписки в порядок. Все-таки их было четыреста.
   Расписки разложили в маленькие папки по взводам и отдельно подсчитали каждый взвод. Шурка сидел как на иголках и шептал:
   -- От интересно... все ж таки... советские люди... а накроют, честное слово, накроют.
   Помолчит немного и опять волнуется:
   -- Я так думаю, рублей на пятьсот накроют вас, Антон Семенович.
   Кто-то возразил ему:
   -- Нет... рублей на сто, больше не накроют.
   Перед Шуркой на столе лежит чистая тетрадь, и на ней огромными цифрами написано: 18541 р. 25 коп.
   Эта цифра была взята из моей записной книжки, где я записывал все расходы по походу.
   Скоро взволнованные итоги были проверены и записаны. Шурка взял карандаш, чтобы подсчитать общий итог, раза два просчитал цифры копеек и вдруг бросил карандаш:
   -- Не могу, честное слово, не могу. Считай ты, Колька!
   Колька взгромоздился на стул и начал вслух:
   -- Три да четыре -- семь, да пять -- двенадцать, да десять -- двадцать один...
   Он записал первую цифру итога: 5.
   -- Правильно! -- заорал кто-то. Все промолчали.
   Через две минуты рядом с пятеркой появилась новая цифра -- 2.
   -- Здорово, -- закричал тот же голос.
   -- Да чего ты орешь? -- рассердился Шурка. -- Подумаешь, здорово! В копейках никто не наврет. Считай дальше!
   Колька просчитал и прошептал чуть слышно:
   -- Шесть.
   -- Сколько?
   -- Шесть.
   -- Не может быть, считай сначала, да считай правильно! Чего ты с ногами на стуле сидишь? Сядь, как человек!
   Колька сел, как человек, и осторожно, нажимая на каждом итоге, просчитал цифру единиц.
   -- Шесть.
   -- От жулики! -- сказал Шурка. -- Ну черт с ними, пиши шесть.
   Колька написал рядом с копейками: 6.
   -- Ну, и народ же какой поганый! -- произнес со злостью Шурка и глянул за окно. Там стояла толпа коммунаров, и один поднял к Шурке напряженное лицо:
   -- Шура, ну что? Правильно?
   -- Где там правильно? У вас разве может быть правильно? Сказано, беспризорники!
   За окном затихли.
   -- У Кольки вдруг рядом с шестеркой появился дикий и неожиданный ноль.
   -- Что такое? -- Шурка бледнел все больше и больше. -- Считай еще раз.
   Но и проверка не изменила ужасной картины: ноль. Шурка махнул рукой и поднялся из-за стола:
   -- Я не могу. Я ухожу.
   Я удержал его за руку. Он стал в безразличной позе за спиной Кольки и боком следил за его карандашом. Карандаш вдруг медленно и слабо начертил в столбике сотен 2.
   Колька вспотел и откинулся на спинку стула:
   -- Два. Двести, значит.
   -- Еще раз! -- громовым голосом заорал Шурка.
   Колька стремглав бросился к бумаге, но считал основательно, медленно, громко:
   -- Три да семь -- десять, да еще четыре -- четырнадцать, да девять -- двадцать три, да четыре -- двадцать семь, да пять -- двадцать девять.
   Шурка быстро поднял руку и стукнул Кольку по голове:
   -- Да что же ты со мной делаешь? Каких девять, каких девять? Два.
   Никто не возразил против расправы. Колька встряхнул головой и пошел дальше. Под цифрой сотен стала пятерка.
   -- Фу! -- вздохнул Шурка. Все улыбнулись.
   Все остальное было правильно. Общая цифра вышла: 18506 р. 25 коп.
   Все устало замолчали. Кто-то сказал:
   -- Значит, тридцать пять рублей. Ну, это еще ничего.
   Грустно все-таки задумались. Колька мечтательно смотрел на свой итог и, как будто про себя, сказал:
   -- А все отдали бумажки?
   Шурка скучно посмотрел на него:
   -- Все.
   И вдруг открыл глаза и хлопнул себя по лбу:
   -- Ах я старый дурак, растяпа! На!
   Из бокового кармана он выхватил бумажку и бросил Кольке. На ней была написана расписка о том, что Александр Неварий получил в счет заработка тридцать пять рублей.
   Все громко и радостно засмеялись. Шурка побежал к окну и заорал:
   -- Правильно! Тютелька в тютельку! Копейка в копейку!
   За окном дико заверещали: "Ура!".
   Шурка сидел и улыбался, а потом сказал спокойно и уверенно:
   -- Собственно говоря, иначе и быть не могло.
   

-----------------------------------------------------------------------

   Источник текста: А. С. Макаренко. Педагогические сочинения в восьми томах. Том 6. Флаги на башнях. -- Москва, Педагогика, 1984.
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru