Мак-Гахан Варвара Николаевна
Шум и возбуждение в Соединенных Штатах

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

ПИСЬМА ИЗЪ АМЕРИКИ.

XXX.
Шумъ и возбужденіе въ Соединенныхъ Штатахъ.

Быстрая смѣна сенсацій.-- Американскіе гладіаторы Сёлливанъ и Корбеттъ.-- Увлеченіе американцевъ призовыми кулачными боями.-- Полярная экспедиція, снаряженная филадельфійской академіей естественныхъ знаній.-- Лейтенантъ Пери и данныя, уясненныя его экспедиціей.-- Новыя ссоры и неурядицы въ арктическихъ экспедиціяхъ.-- Суждено-ли войти въ моду экскурсіямъ въ полярныя страны?-- Затменіе президентской кампаніи.

   Никогда еще, кажется, общественная жизнь въ Соединенныхъ Штатахъ не стремилась впередъ такимъ мощнымъ, неудержимымъ потокомъ какъ въ настоящее время. Трудно услѣдить за всѣми событіями, отмѣчающими теченіе здѣшней жизни изо дня въ день. За исключеніемъ нѣкоторыхъ достопамятныхъ періодовъ за время гражданской войны 1861--65 годовъ никогда еще не происходило въ странѣ такого скопленія событій захватывающаго интереса для народныхъ массъ: едва успѣли мы пережить волненія, произведенныя за прошлое лѣто стачками, какъ стала разгораться президентская кампанія и тутъ-же нагрянулъ переполохъ изъ-за холеры, противъ которой, однако, приняты такія драконовскія -- по мнѣнію многихъ прямо варварскія -- мѣры, что въ самомъ городѣ Нью-Іоркѣ она успѣла похитить всего какихъ-нибудь полдюжины жизней, въ другія мѣста на сушѣ не проникла совсѣмъ, а въ настоящее время искоренена, кажется, и въ карантинѣ, оставивъ лишь заботы о томъ, какъ-бы лучше оградиться отъ холерной эпидеміи въ будущемъ году, когда она легко можетъ быть вновь занесена въ страну.
   Въ настоящее время о холерѣ здѣсь забыли совсѣмъ, что и неудивительно, если принять во вниманіе, что въ самый разгаръ тревоги американцы по всему пространству страны -- отъ Нью-Іорка до Калифорніи и отъ Мэна до Ново-Орлеана -- съ захватывающимъ интересомъ слѣдили за извѣстіями о ходѣ кулачнаго состязанія между знаменитымъ силачемъ Джономъ Сёлливаномъ и новою звѣздою "кулачнаго міра" Джемсомъ Корбеттомъ. Интересъ этотъ былъ такъ интензивенъ, что его только въ самое послѣднее время начинаютъ вытѣснять мысли о торжествахъ, подготовляемыхъ здѣсь на вторую и третью недѣли октября по случаю празднованій четырехсотлѣтней годовщины открытія Америки: по старому стилю въ Нью-Іоркѣ, а по новому -- въ Чикаго. Все это до поры до времени совершенно затираетъ обычный интересъ къ президентскимъ и конгрессіональнымъ выборамъ, предстоящимъ въ началѣ ноября; но дастъ себя скоро знать, конечно, и выборная горячка. И надъ всѣми этими отдѣльными, скоропреходящими заботами и интересами уже установилось теперь возбужденіе по поводу Колумбійской выставки. Атмосфера эта, въ сущности, не поддается ни анализу, ни описанію -- это какое-то чисто національное ликованіе, вызываемое слухами о блескѣ предстоящей выставки. Повидимому, всемірная выставка, готовящаяся въ Чикаго, будетъ и на самомъ дѣлѣ великою и достойною отравительницею гигантскихъ успѣховъ не только американской, но и всемірной цивилизаціи.
   Что касается до большинства европейскихъ посѣтителей колумбійской выставки, то для него чуть-ли не самымъ интереснымъ предметомъ наблюденія будутъ американцы, причемъ, надо полагать, такого рода поверхностныя наблюденія надъ жизнью и обычаями туземцевъ поведутъ къ безконечному ряду самыхъ комичныхъ, а порою и прискорбно-ошибочныхъ сужденій о Соединенныхъ Штатахъ и ихъ обитателяхъ.
   Американцевъ чрезвычайно трудно -- можно даже сказать невозможно -- понять какъ слѣдуетъ при кратковременномъ знакомствѣ: до того своеобразны самые основные корни ихъ общественныхъ понятій и идеаловъ, до того сильна американская склонность стушевывать свою интимную личность, что ихъ характеръ рѣшительно не понимаютъ при короткомъ знакомствѣ даже и англичане, при общности языка, не говоря уже о другихъ иностранцахъ.
   Взять для примѣра опять хотя-бы то, что происходило здѣсь съ мѣсяцъ тому назадъ... Если-бы кто изъ иностранцевъ пронесся тогда какимъ-нибудь чудомъ изъ края въ край Соединенныхъ Штатовъ, то несомнѣнно заключилъ-бы, что нація потрясена какимъгнибудь событіемъ важнѣйшаго общенаціональнаго значенія. Седьмого сентября новаго стиля глазамъ его вездѣ представились бы толпы народа, осаждающія бюллетени, выставленные при газетныхъ редакціяхъ, биржахъ и ресторанахъ: толпы терпѣливо выстаивали на мѣстѣ цѣлыми часами, волнуясь, крича, апплодируя или издавая мычанье -- обычное англосаксонское выраженіе крайняго неодобренія. Затѣмъ, по мѣрѣ того, какъ появлялись на бюллетеняхъ рѣшительныя телеграммы, толпы разражались дикими, оглушительными криками и воплями. Формировались отряды людей, неустанно маршировавшихъ по улицамъ подъ звуки музыки и оглашавшихъ воздухъ побѣдными криками. Гостинницы и рестораны наполнялись пирующими, шампанское лилось рѣкой. Казалось, это было какое-то популярное народное торжество.
   Ничуть не бывало... Все дѣло сводилось къ тому, что въ Ново-Орлеанѣ происходило 7 сентября состязаніе между знаменитымъ кулачнымъ бойцомъ Джономъ Сёлливаномъ, въ теченіе восьми или десяти лѣтъ владѣвшимъ почетнымъ поясомъ перваго бойца на свѣтѣ -- и малоизвѣстнымъ силачемъ Джимомъ Корбетомъ.
   Сёлливанъ хотя и не высокаго роста, но надѣленъ такою воловьей шеей и мускулами, что смотритъ совершеннымъ Голіаѳомъ; онъ давно уже считается непобѣдимымъ, пожиналъ лавры на кулачныхъ бояхъ Америки и Англіи, представленъ былъ въ свое время принцу Уэлльскому, являлся гордостью ирландцевъ, такъ какъ родился, хотя и въ Бостонѣ (штата Массачусетса), но отъ ирландскихъ родителей. Есть струя ирландской крови и въ новомъ героѣ -- въ Корбеттѣ, побѣдителѣ Сёлливана; родился онъ въ Калифорніи и по фигурѣ и умственному облику является полнѣйшимъ контрастомъ Сёлливану: Корбеттъ высокаго роста, худощавъ, подвиженъ и гибокъ какъ тростникъ, не смотря на свои стальные мускулы. Великое преимущество Корбетта надъ Сёлливаномъ -- какъ дознано теперь, состоитъ главнымъ образомъ въ его умственномъ превосходствѣ: Корбеттъ нѣсколько лѣтъ тому назадъ вступалъ въ пробную борьбу съ Сёлливаномъ и, какъ оказывается теперь, тогда же подмѣтилъ слабыя стороны этого баснословнаго силача и намѣтилъ тотъ методъ состязанія, котораго слѣдуетъ держаться для побѣдъ надъ нимъ. Кромѣ того, 25 лѣтній Корбеттъ на десять лѣтъ моложе Селливана, не пилъ, какъ дѣлалъ тотъ, и не истощалъ себя никакими другими излишествами, довольствуясь малымъ жалованьемъ банкирскаго клерка, пока сама жизнь не натолкнула его на карьеру кулачнаго бойца. Случилось это, какъ передаетъ извѣстный "серебряный король", знаменитый и въ Парижѣ, американскій миліонеръ John W. Lackey, вотъ по какому случаю. Состоя въ Сан-Франциско, клеркомъ въ банкѣ John W. Taclcey, Корбеттъ влюбился въ дѣвушку изъ порядочнаго, зажиточнаго круга, уговорилъ ее бѣжать и обвѣнчался съ нею въ Sait Laite City, задолжалъ въ мѣстномъ отелѣ и, не имѣя чѣмъ заплатить по счетамъ, принялъ вызовъ мѣстнаго театральнаго антрепренера вступить въ состязаніе съ тамошнимъ первымъ кулачнымъ бойцомъ. Условіе было вести борьбу въ шесть схватокъ: Корбеттъ въ шесть пріемовъ положилъ своего противника и тѣмъ заработалъ 500 долларовъ; это и было поворотомъ въ его жизни.
   Такъ какъ во всѣхъ штатахъ кулачные бои запрещены законами и полиція зорко слѣдитъ за исполненіемъ ихъ, руководителямъ Сёлливана и Корбетта пришлось ихъ вести на южную окраину страны -- въ Ново-Орлеанъ. Но даже и на эту южную окраину за ними послѣдовали десятки тысячъ страстныхъ приверженцевъ спорта со всѣхъ концовъ Союза: въ теченіи недѣли, предшествовавшей состязанію, всѣ желѣзныя дороги, имѣющія сообщеніе съ Ново-Орлеаномъ, отправляли туда одинъ поѣздъ экскурсіонистовъ за другимъ, и всѣ биткомъ набитые публикой, ѣдущей будто на политическій конвентъ, съ туго набитыми бумажниками, запасшись кипами игорныхъ картъ и безчисленными ящиками шампанскаго.
   Въ самомъ Ново-Орлеанѣ городъ былъ заполоненъ пріѣзжими, которые вмѣстѣ съ мѣстными обывателями запружали улицы. По словамъ всѣхъ очевидцевъ, такого интереснаго возбужденія не проявлялось тамъ со времени штурма мѣстной тюрьмы и преданія заключенныхъ въ ней итальянцевъ преступниковъ суду Линча,-- событія, случившагося въ мартѣ 1890 года и поведшаго къ цѣлому году крайне натянутыхъ дипломатическихъ сношеній съ Италіей.
   Состязаніе борцовъ происходило въ мѣстномъ клубѣ "Olympie Club", заплатившемъ за эту привиллегію 25,000 долларовъ; эти деньги, вмѣстѣ съ десятью тысячами долларовъ ставки, поставленной сторонниками каждаго борца, составили сумму въ 35,000 долларовъ, которая имѣла перейти цѣликомъ побѣдителю.
   Едва ли даже въ мірѣ древнихъ гладіаторы возбуждали такой восторгъ въ народныхъ массахъ, какой возбуждали въ Ново-Орлеанѣ Сёлливанъ и Корбеттъ, по мѣрѣ того какъ съ наступленіемъ вечера люди, заплатившіе за входъ въ клубъ отъ пяти и до двадцати пяти долларовъ съ человѣка, стали съѣзжаться къ зданію. Всѣхъ мало-мальски извѣстныхъ среди нихъ людей возбужденная уличная толпа встрѣчала неистовыми криками привѣтствій; самихъ же борцовъ провезли въ клубъ тайкомъ въ закрытыхъ каретахъ изъ-за опасенія тѣхъ бурныхъ овацій, которымъ они иначе подверглись бы со стороны народа.
   Открылся бой въ 9 часовъ вечера, когда на оцѣпленную веревкою арену выступили оба борца и привѣтствовали другъ друга "крѣпкимъ" рукопожатіемъ.
   Оголенные сверху до пояса, борцы одѣты были въ короткія гимнастическія панталоны изъ трико, длинные чулки и мягкіе башмаки. Въ знакъ уваженія къ Ирландіи, землѣ своихъ предковъ, оба борца включили ея національный зеленый цвѣтъ въ свои костюмы: Сёлливанъ явился въ зеленомъ трико, а Корбеттъ въ зеленыхъ чулкахъ.
   Когда борцы, надѣвъ перчатки, стали лицомъ къ лицу, то Сёлливанъ, несмотря на свой обликъ гиганта, оказался чуть ни на цѣлую голову ниже своего противника, но все же онъ по компактности своей мощной фигуры казался несравненно болѣе сильнымъ. Борьба, конечно, велась по знаменитому англійскому кодексу "правилъ маркиза Куинсберри": состязаніе шло схватками, продолжавшимися по три минуты, конецъ борьбы долженъ былъ наступить тогда, когда одинъ изъ противниковъ замертво падалъ на аренѣ.
   Такихъ схватокъ, называемыхъ rounds, въ данномъ состязаніи состоялось двадцать-одна: т. е. Корбетту потребовалось около полутора часа на то, чтобъ одолѣть Сёлливана. Вся тактика Корбетта разсчитана была на то, чтобы затянуть борьбу, заставить грузнаго противника запыхаться и даромъ потратить первый, лучшій, запасъ своихъ силъ.
   Въ началѣ состязанія, прежде чѣмъ зрители сообразили суть тактики Корбетта, ему даже презрительно кричали, что онъ трусъ, такъ тотъ настойчиво увертывался отъ Сёлливана, при каждомъ взмахѣ его кулака. Въ теченіи четырехъ схватокъ подвижной Корбеттъ совершалъ эту дикую пляску вокругъ Сёлливана, отскакивая отъ него резиновымъ мячемъ во всѣ концы арены; въ пятую же схватку, когда Сёлливанъ уже сталъ терять терпѣніе отъ непривычнаго бѣганья по аренѣ и биться кулаками по пустому воздуху, Корбеттъ ловко закатилъ ему сильнѣйшій ударъ кулакомъ подъ лѣвое ухо, такъ что силачъ даже покачнулся, а вслѣдъ за тѣмъ правымъ кулакомъ разбилъ ему носъ и продолжалъ съ неимовѣрною быстротою сыпать по Сёлливану точно разсчитанными ударами, пока ни дали знакъ перерыва. Затѣмъ въ теченіи многихъ схватокъ продолжалась со стороны Корбетта та же игра. Въ концѣ девятнадцатой схватки, въ теченіи которой оба сцѣпившись боролись изо-всѣхъ силъ, Сёлливанъ весь запыхался, лицо его обливалось кровью, а на Корбеттѣ не было еще ни царапинки. Двадцать первая схватка рѣшило дѣло: Сёлливанъ упалъ замертво, былъ побѣжденъ въ кулачномъ бою впервые въ своей жизни!.. Прійдя въ себя минуты черезъ двѣ, Сёлливанъ, шатаясь, поднялся на ноги и, обратясь къ присутствующимъ, заявилъ: "Господа, я радъ, что побѣжденъ американцемъ же, что честь championship все же остается за нашею націею..." Когда же одинъ изъ пріятелей Сёлливана, Макъ Аулифъ, приложилъ, ко рту флаконъ съ виски и проглотилъ обычный глотокъ, Сёлливанъ обратился къ нему и съ горечью промолвилъ: "Виски, вотъ оно что меня до этого довело!.."
   Борьба Сёлливана съ Корбеттомъ была главнымъ событіемъ "кулачнаго карнавала", организованнаго въ олимпійскомъ клубѣ: при этомъ событіи присутствовало 7000 человѣкъ публики, а "на поддержаніе порядка туда было отряжено 120 полисменовъ".
   Такой же безумный интересъ и энтузіазмъ возбуждали борцы и при проѣздѣ своемъ обратно въ Нью-Іоркъ: на всемъ протяженіи пути всѣ станціи были заполнены публикой, стремившейся взглянуть на борцовъ и вызывавшей побѣдителя криками: "Корбеттъ!-- Спичъ! спичъ!.." И Корбеттъ во многихъ случаяхъ выходилъ на заднюю платформу послѣдняго вагона и обращался къ присутствующимъ съ короткимъ спичемъ.
   Въ Нью-Іоркѣ повторялись тѣ же сцены, что и въ Ново-Орлеанѣ. Вокзалъ при пріѣздѣ Корбетта осаждался тысячными толпами народа: затѣмъ свыше пятидесяти тысячъ человѣкъ старались пробиться въ двери Madison Square Garden, когда тамъ устроенъ былъ торжественный пріемъ побѣдителю, а дня черезъ два, въ академію музыки, гдѣ состоялся торжественный же пріемъ побѣжденному Сёлливану, этому излюбленному баловню публики.
   Въ то время какъ въ Ново-Орлеанѣ шла борьба Сёлливана и Корбетта, открытое мѣсто передъ нью-іоркскими газетными редакціями въ Park Row было тоже запружено десятками тысячъ возбужденныхъ людей, тогда какъ жена Корбетта была приглашена почетною гостьею въ редакцію газеты New York World съ тѣмъ, чтобъ тамъ пробѣгать всѣ телеграммы, ежеминутно получаемыя изъ Ново-Орлеана съ извѣстіями о ходѣ состязанія, въ которомъ участвовалъ ея мужъ.
   Затѣмъ, когда вернулся въ Нью-Іоркъ побѣдитель, газеты были полны описаніями встрѣчи m-rs Corbett съ ея кулачнымъ героемъ-мужемъ; сообщалось о щедрости Корбетта по отношенію къ отцу своему, которому онъ послалъ въ подарокъ цѣлыхъ десять тысячъ долларовъ изъ полученныхъ имъ въ Ново-Орлеанѣ 35,000. Въ теченіи добрыхъ двухъ недѣль дѣянія борцовъ и спортсменовъ занимали по нѣскольку столбцовъ печати въ американскихъ газетахъ, и усиленіе продажи за это время газетъ было по-истинѣ феноменальное; во всѣхъ слояхъ общества обсуждался исходъ состязанія; по-истинѣ бой представлялся событіемъ общенародной важности!..
   Въ настоящее время Корбеттъ, какъ и Сёлливанъ принялись за новое дѣло: еще до ихъ состязанія въ Ново-Орлеанѣ для каждаго изъ нихъ было, по заказу, написано по спеціальной драматической пьесѣ, въ которой данный силачъ выступалъ "звѣздою" -- главнымъ дѣйствующимъ лицомъ!.. А что замѣчательно: извѣстіе объ этомъ внезапномъ производствѣ кулачныхъ героевъ въ артисты -- не возбуждаетъ ни малѣйшаго протеста не только въ обществѣ, но и со стороны профессіональныхъ актеровъ... Но вѣдь и то сказать: все въ Америкѣ принимается обществомъ съ вящшимъ добродушіемъ... Какъ сойдетъ игра бойцовъ -- пока неизвѣстно, но въ сущности не все ли равно? Пойдутъ смотрѣть не игру ихъ, а ихъ самихъ -- и они навѣрное "сдѣлаютъ огромныя деньги"... Вчуже жутко становится, когда стараешься себѣ представить невѣжественнаго, необразованнаго атлета Сёлливана заучивающимъ роль; Корбетту это не такъ тяжело, такъ какъ онъ получилъ среднее образованіе и вообще принадлежитъ къ числу людей пріобрѣтшихъ нѣкоторый "джентльмэнскій лоскъ".
   Но непостоянная публика впрочемъ не проявляетъ никакого нетерпѣнія при видѣ замедленія обѣщанной метаморфозы кулачныхъ бойцовъ въ драматическихъ артистовъ: интензивное увлеченіе подвигами этихъ новѣйшихъ гладіаторовъ быстро изгладилось изъ ума толпы. Въ настоящее время она всецѣло поглощена интересомъ къ готовящимся торжествамъ колумбійскихъ празднованій.
   У Филадельфіи къ этому времени оказалось и свое первоклассное событіе, которое впрочемъ представляетъ интересъ для всего просвѣщеннаго міра. Событіе это было возвращеніемъ во свояси лейтенанта Пери, который отправился въ 1891 году въ арктическую экспедицію, снаряженную на средства филадельфійцевъ и организованную филадельфійской академіей естественныхъ знаній.
   Экспедиція эта была результатомъ давнишнихъ стремленій самого Пери (Robert Е. Peary), лейтенанта американскаго правительственнаго флота, который, состоя въ отпуску въ 1886 г., въ сопровожденіи одного датскаго офицера, отправился изъ Ньюфаундленда на китоловномъ суднѣ въ Диско, въ Гренландіи, и тамъ совершилъ пѣшкомъ переходъ во сто миль прямо на востокъ. Переходъ этотъ, не смотря на сопряженныя съ нимъ трудности, не представилъ на малѣйшей опасности и не былъ особенно утомителенъ, такъ какъ внутренность Гренландіи представляетъ собою огромное постепенное возвышеніе, сплошь покрытое ледяною корою, на которой мѣстами лишь пробиваются вершины высочайшихъ горъ: поднимаясь во внутренности Гренландіи до высоты 6,000 фут. надъ морскою поверхностью, ледяная возвышенность столь же постепенно спускается къ океану. Лейтенантъ Пери держался той теоріи, что единственный путь къ рѣшенію проблемъ, представляемыхъ доселѣ географамъ Гренландіей, состоитъ въ томъ, чтобы постепенно пробираться внутрь Гренландіи сушею, а не моремъ, какъ то неизмѣнно дѣлалось до сей поры.
   Всѣ помышленія лейтенанта Пери были обращены на то, чтобы на дѣлѣ доказать справедливость этой теоріи. Свои собственныя издержки въ самой Гренландіи лейтенантъ Пери готовъ былъ уплачивать изъ собственнаго кармана; нашелся притомъ и одинъ молодой энтузіастъ, минералогъ John F. Verhoeff, который увлекшись идеями Пери, вызвался вложить своихъ двѣ тысячи долларовъ на экспедицію, если Пери обѣщается взять его съ собой -- товарищемъ его сухопутной экскурсіи -- на что лейтенантъ Пери, повидимому, охотно согласился. На счастье Пери -- онъ родомъ филадельфіецъ и имѣетъ связи въ этомъ богатомъ "мѣшкотномъ" городѣ. Какъ всегда бываетъ -- какъ оно было и прошлою зимою, за время сбора въ Америкѣ пособій пострадавшимъ отъ неурожая въ Россіи, обыватели "мѣшкотной" Филадельфіи первые отозвались своими симпатіями и деньгами на нужду въ помощи. Наконецъ, за организацію экспедиціи взялась филадельфійская академія естественныхъ знаній: серьезное ученое общество, одно изъ тѣхъ многихъ солидныхъ учрежденій, которыми справедливо гордятся филадельфійцы.
   Результатомъ совмѣстныхъ усилій щедрыхъ и просвѣщенныхъ гражданъ Филадельфіи и руководителей мѣстной академіи естественныхъ знаній было то, что 6 іюня 1891 г. лейтенантъ Пери выѣхалъ на сѣверъ. Экспедиція эта состояла, собственно говоря, изъ двухъ совершенно различныхъ отдѣловъ: одинъ отдѣлъ -- получившій названіе West Greenland Expedition -- состоялъ изъ группы молодыхъ ученыхъ, командированныхъ филадельфійской академіей естественныхъ знаній на западъ Гренландіи для собранія цѣнныхъ коллекцій и для ученыхъ изслѣдованій; другой отдѣлъ -- названный North Greenland Expedition -- состоялъ изъ самого лейтенанта Пери, молодой жены его и пяти молодыхъ выносливыхъ людей, набранныхъ лейтенантомъ въ товарищи.
   Добравшись до береговъ Гренландіи 23-го іюня, пароходъ Байтъ прошелъ къ селенію Uppernavik, лежащему при 72о40' сѣверной широты, а затѣмъ, обогнувъ мысъ Іоркъ, остановился въ бухтѣ Ме Сотиск Вау, гдѣ лейтенантъ Пери порѣшилъ основать свой зимній лагерь.
   Планы Пери заключались въ томъ, чтобъ перезимовать тутъ, при наступленіи арктическаго лѣта въ 1892 году, пуститься съ однимъ спутникомъ на изысканіе вглубь страны, и затѣмъ, всей партіей, вернуться къ какому-нибудь эскимосскому поселенію на морскомъ берегу, дождаться тамъ китоловнаго судна и на немъ вернуться въ Ньюфаундлэндъ и обратно -- въ Соединенные Штаты. Все было исполнено въ точности, но планы были въ самомъ началѣ дѣла нарушены приключившимся съ лейтенантомъ Пери несчастіемъ -- онъ сломалъ себѣ ногу и въ теченіи долгаго времени прикованъ былъ къ постели, хотя впослѣдствіи оправился вполнѣ.
   Это послѣднее приключеніе, постигшее лейтенанта, поселило однако же такія мрачныя опасенія, за исходъ предпринятаго имъ дѣла, въ умахъ молодыхъ ученыхъ западно-гренландскаго отдѣла экспедиціи, что они, оставя Пери въ его зимней стоянкѣ и вернувшись -- три мѣсяца спустя по выѣздѣ изъ нея -- снова въ Филадельфію, тотчасъ же забили тамъ тревогу на счетъ того, что слѣдуетъ немедля собирать деньги на организацію и отправку лѣтомъ 1892 г. другой экспедиціи -- въ бухту Макъ-Кормикъ за лейтенантомъ Пери и его партіей, такъ какъ иначе тѣхъ, при слабости охромѣвшаго Пери, могутъ постигнуть ужасныя несчастія. Какъ и всегда въ Филадельфіи, деньги не замедлили поступить и на организацію этой спасительной экспедиціи -- а теперь возвращеніе того же Каііта съ лейтенантомъ Пери, женой его и четырьмя товарищами и было тѣмъ событіемъ, что праздновалось въ сентябрѣ Филадельфіей и отвлекло умы тамошней публики отъ недавнихъ подвиговъ Сёлливана и Корбетта.
   "Вся Филадельфія" высыпала встрѣчать Байта на пристани, а затѣмъ, когда лейтенантъ Пери, явившись къ флотскому начальству въ Вашингтонѣ, вернулся въ Филадельфію, ему съ женою устраивали пріемы за пріемами -- одинъ торжественнѣе другого: лейтенантъ былъ настоящимъ героемъ дня -- гордостью старой Филадельфіи.
   Но каковы же, спрашивается, оказываются ученые результаты изысканій предпріимчиваго лейтенанта, какія услуги наукѣ оказалъ онъ своей экспедиціей?
   Какъ уже сказано, за зимнюю стоянку свою лейтенантъ Пери вполнѣ оправился; а мая 15-го числа настоящаго года -- поссорившись съ минералогомъ Verhoeff -- захватилъ съ собою молодого норвежца, доктора Аструпъ, и вдвоемъ съ нимъ пошелъ по льду, держась прямо на сѣверъ: 4-го іюля (въ день годовщины празднованія независимости Соединенныхъ Штатовъ) они отошли уже около семисотъ миль отъ бухты Макъ-Кормикъ по направленію къ сѣверу и дошли до широкой открытой пелены воды, которую и назвали въ честь празднуемаго дня "бухтой Независимости" "Independence Вау". Нахожденіе моря на сѣверъ Гренландіи убѣждаетъ Пери въ томъ, что Гренландія -- островъ.
   Ссора лейтенанта Пери съ Верхофомъ является однимъ изъ тѣхъ прискорбныхъ инцидентовъ, безъ которыхъ не обходится, кажется, ни одна изъ полезныхъ экспедицій. Верхофъ погибъ въ Гренландіи: по крайней мѣрѣ, когда однажды онъ вышелъ со стоянки при бухтѣ МакъКормика, заявивъ, что пробудетъ въ отсутствіи дня три, собирая вещи для коллекціи, но не вернулся затѣмъ обратно въ назначенный срокъ -- слѣды ногъ его были прослѣжены по льду вплоть до разщелины въ одной огромной ледяной глыбѣ и тамъ прекращались, такъ что послѣ долгихъ и тщетныхъ розысковъ, представлялось очевиднымъ, что молодой минералогъ погибъ жертвою своей ненасытной жажды знанія.
   Между тѣмъ родные молодого энтузіаста не могутъ помириться на этой мысли и настаиваютъ на томъ, что Верхофъ живъ, но бѣжалъ и скрылся отъ Пери, взявшаго его деньги и не исполнившаго даннаго ему обѣщанія, и что теперь необходимо снарядить еще экспедицію на розыски за Верхофомъ; другіе, допуская возможность того, что Верховъ живъ, полагаютъ, однако же, что спѣшить погоней за нимъ нечего, такъ какъ онъ навѣрно нашелъ пріютъ у добродушныхъ эскимосовъ и живетъ промежъ нихъ припѣваючи, тѣмъ болѣе, что онъ давно пріучалъ себя къ эскимосской пищи, стараясь доказать товарищамъ, что къ житью туземцевъ легко привыкнуть.
   Результатъ, полученный путемъ совмѣстныхъ трудовъ всѣхъ членовъ этой экспедиціи, едва-ли подлежитъ сомнѣнію. Молодые ученые подъ руководствомъ профессора Pteilprin привезли изъ Гренландіи огромное количество разнообразнѣйшихъ матеріаловъ, иллюстрирующихъ мѣстную флору и фауну, большое количество минераловъ и проч., которые всѣ будутъ выставлены на колумбійской выставкѣ. Въ добавокъ къ тому они внесли важнѣйшія поправки въ карты Гренландіи, такъ какъ существующія карты этой страны оказываются совершенно невѣрными -- начиная съ того, что Гренландія оказывается теперь огромнымъ островомъ, а не материкомъ, который, какъ прежде предполагалось, тянется чуть-ли ни черезъ сѣверный полюсъ. Судя по картамъ, составленнымъ лейтенантомъ Пери, Гренландія, составляя островъ, простирается немногимъ дальше 83-й параллели сѣверной широты. Несомнѣнно, что важнѣйшимъ своимъ подвигомъ лейтенантъ Пери почитаетъ совершенное имъ открытіе "бухты Независимости" на сѣверо-восточной окраинѣ Гренландіи.
   Дальнѣйшія подробности совершенныхъ имъ на сѣверѣ открытій лейтенантъ Пери пока не разглашаетъ а, какъ слышно, бережетъ ихъ для того, чтобы внести въ исторію своей экспедиціи, которую въ настоящее время готовитъ къ печати. Несомнѣнно однако же то, что экспедиція Пери снова возбудила вѣчно имѣющій въ людяхъ интересъ къ тайнамъ полярныхъ странъ, и на предстоящую весну проектируется въ Гренландію цѣлыхъ двѣ экспедиціи. Во главѣ одной изъ нихъ по всей вѣроятности станетъ тотъ же лейтенантъ Пери.
   Такъ какъ теперь дознано, что Гренландія островъ, то придется оставить попытки послѣдняго времени проникнуть по ея ледяной возвышенности на дальнѣйшій сѣверъ. Теперь здѣсь подумываютъ скорѣе о томъ, не простирается ли земля Франца-Іосифа -- открытая въ 1873 г.-- поперекъ полюса на сѣверъ? А буде тамъ нѣтъ прохода -- не представится-ли возможности, проникнувъ сушею на сѣверную оконечность Гренландіи, совершать оттуда экскурсіи на дальнѣйшій сѣверъ путемъ воздухоплаванія?
   Въ виду всеобщаго протеста товарищей Пери противъ общества его преданной жены, m-rs Liebitch Peary едва-ли найдетъ возможнымъ сопровождать лейтенанта въ будущемъ году. Но сравнительная легкость зимовки въ Гренландіи и незначительность лишеній, которымъ подверглась тамъ миссисъ Пери, несомнѣнно создадутъ ей подражательницъ если не въ Америкѣ, то хотя бы въ Англіи, и ничего даже не будетъ удивительнаго, если въ скоромъ времени мы прослышимъ о томъ, что на зимовку въ полярные края двинулась экскурсія пресыщенныхъ свѣтскихъ женщинъ, которыя быть можетъ предпочтутъ этотъ новый родъ развлеченія даже и пресловутому Slumming -- моднымъ экскурсіямъ въ низменнѣйшія трущобы большихъ городовъ...
   Какъ извѣстно, колумбійская выставка была перенесена на 1893 годъ потому, что въ настоящемъ году -- когда собственно исполняется 400-лѣтняя годовщина открытія Колумбомъ Америки -- состоятся президентскіе выборы, на которыхъ невыгодно отозвалось-бы возбужденіе, связанное со всемірной выставкой. Опасеніе это было вполнѣ основательно -- если судить по тому, что происходитъ въ настоящее время въ Нью-Іоркѣ, Чикаго и во многихъ другихъ крупныхъ промышленныхъ и мануфактурныхъ центрахъ. До открытія выставки остается добрыхъ семь мѣсяцевъ, между тѣмъ приготовленія къ ней совершенно помрачаютъ общественный интересъ къ тѣмъ общественнымъ вопросамъ, которые должны обсуждаться въ настоящую президентскую кампанію. Несомнѣнная честность, способность и высокія личныя качества теперешнихъ кандидатовъ обѣихъ главныхъ партій на президентство являлись ручательствомъ того, что за время избирательной кампаніи всеобщія усилія будутъ обращены на просвѣщеніе избирателей касательно тарифа, серебрянаго вопроса и т. п. вопросовъ, поднятыхъ обѣими партіями: иначе говоря, намъ предстоитъ "просвѣтительная" въ умственномъ отношеніи президентская кампанія. Между тѣмъ на самомъ дѣлѣ вопросы эти агитируются въ печати весьма вяло; отчасти они уже пріѣлись публикѣ, да и времени у читателя недостаетъ на то, чтобъ изучать эти теоретическіе вопросы, когда живые интересы настоящаго дня бьютъ кругомъ него такимъ мощнымъ ключемъ! Никогда еще, кажется, не бывало президентской кампаніи, въ теченіи которой политическіе заправилы былибы такъ всецѣло предоставлены самимъ себѣ -- никогда еще не былъ такъ ослабленъ за ними надзоръ интеллигентнаго общества.
   Когда впервые рѣшено было ознаменовать четырехсотлѣтнюю годовщину открытія Америки всемірной выставкой въ Чикаго, многіе предсказывали, что устройство ея будетъ держаться на представителяхъ промышленнаго и мануфактурнаго міра и разнаго рода спеціалистами техническаго дѣла -- такъ какъ выставка будетъ главнымъ образомъ сДжить свидѣтельствомъ матеріальнаго прогресса Новаго и Стараго Свѣта. Что-же касается тѣхъ классовъ общества, которые въ матеріальномъ прогрессѣ страны прямо не заинтересованы,-- то имъ предстоитъ лишь дожидаться открытія выставки и пользоваться удовольствіемъ ея обозрѣнія.
   Между тѣмъ въ дѣйствительности вышло совсѣмъ не то: еще за годъ до открытія выставки, стало ясно для самыхъ взыскательныхъ критиковъ, что предстоящая выставка будетъ не только важна и блестяща съ матеріальной стороны, но представитъ полную картину этическаго и умственнаго развитія и стремленій конца девятнадцатаго столѣтія. Устройство этой стороны выставки было рѣшено передовыми представителями американской интеллигенціи болѣе года тому назадъ, и успѣхи, сдѣланные ими теперь, весьма велики.
   Распорядителями выставки рѣшено привлечь въ Чикаго возможно большее число виднѣйшихъ представителей ученыхъ, филантропическихъ и вообще интеллигентныхъ слоевъ Стараго и Новаго Свѣта и содѣйствовать ихъ знакомству между собою и возможно болѣе полному обмѣну мыслей. Достигнуть этого предполагается путемъ устройства въ Чикаго за время выставки 1893 года цѣлой серіи всемірныхъ конгрессовъ, которые въ общей сложности и представятъ современникамъ полнѣйшую картину того поражающаго умственнаго и этическаго прогресса, который ознаменовываетъ конецъ девятнадцатаго вѣка. Но объ этомъ до другого раза.

В. Макъ-Гаханъ.

"Сѣверный Вѣстникъ", No 11, 1892

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru