Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович
Маленькая правда

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Драма в 4-х действиях.

Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк.

Маленькая правда.

Драма в 4-рех действиях.

   Действующие лица:
   Чумаков Василий Васильевич -- почтовый чиновник лет под 50.
   Алексей Васильевич -- его сын, молодой человек, недавно кончивший курс в университете.
   Татьяна Васильевна -- его дочь, девушка.
   Осипова Евгения Павловна -- ее подруга, молодая девушка.
   Прасковья Семеновна -- мать Евгении, вдова, чиновница, под 60 лет; одевается в темное, держит себя скромно.
   Андрей Павлович -- ее сын, молодой военный врач.
   Людмила Григорьевна -- его жена, молодая женщина; из петербургских белошвеек
   Шаров Владимир Иванович -- товарищ Алексея Васильевича,
   Аметистов Аполлон Егорович -- чиновник, приятель старика Чумакова.
   Веленьев Николай Петрович -- молодой человек.
   Агнесса Александровна -- его мать.
   Вавочка -- его сестра, провинциальная девушка.
   Лакей.
   

Действие происходит в губернском городе.

Действие 1.

Сцена первого действия представляет небольшую комнату в доме Чумакова. Прямо входная дверь, налево дверь в комнату Татьяны Васильевны, направо третья дверь в комнату Алексея Васильевича. У стены деревянный диван, обитый дешевеньким ситцем и такие же стулья; шкаф с чайной посудой в одном углу, в другом этажерка с книгами. Над диваном приколочены прямо на гвозди две премии "Нивы".

Явление 1.

Таня у стола рассматривает новое платье. Входит Евгения Павловна с Шаровым.

   Таня (оглядывается на вошедших). Ну, попалась... На самом месте преступления. (Прячет платье за спину).
   Евгения Павловна. Отлично... Таня, давно ли ты в тряпичницы записалась? А впрочем, здравствуй!
   Шаров. И от меня здравствуйте, Татьяна Васильевна.
   Таня. Здравствуйте. (Показывает платье). Хорошо? По розовому полю серые цветочки... Прелесть! Если бы незабудки разбросать маленькими букетиками, еще было бы красивее. Я люблю незабудки.
   Евгения Павловна. Вздор! Ты, кажется, с ума сошла, Таня. Нужно пить холодную воду по утрам -- пройдет...
   Таня. Ах, ты не понимаешь, Женя. Ничего не понимаешь... Я хочу быть веселой, красивой!.. Молодость так скоро проходит, а там и брр!.. Даже страшно подумать. Постойте, я вот еще что-то покажу! (Убегает в дверь налево).
   Шаров (вертит около лба пальцем). А ведь, Татьяна-то Васильевна того... с винта сорвалась. Как вы полагаете?
   Евгения Павловна. Не понимаю... Блажь какая-то!.. Я просто не узнаю ее.
   Таня (возвращается со шляпой в одной руке и с летней накидкой в другой). Вот посмотрите... (Надевает накидку и шляпу перед зеркалом). Неправда ли, как идет мне!.. Хотела купить зонтик и модные перчатки -- длинные, на шесть пуговиц! Да денег не хватило. Долго копила, а теперь ничего не осталось...
   Евгения Павловна. Послушай, Таня, для чего ты этих глупостей накупила? Ведь это смешно... Какая-нибудь учительница, которая с утра до вечера бегает по грошовым урокам, и вдруг нарядится этакой павой... Курам на смех!..
   Таня. Неправда... (Смотрит на часы). За мной скоро придет Коко Веленьев, и мы с ним отправляемся на гулянье. Я люблю, когда музыка играет, масса публики, бенгальские огни... Третьего дня я вернулась домой поздно, отец долго ворчал.
   Шаров. Это тот Веленьев, которого выгнали из третьего класса гимназии?
   Евгения Павловна. Да, шалопай, каких мало... Мне было бы стыдно идти по улице рядом с ним.
   Таня. Ха-ха... Вот мило!.. Женечка, какая ты строгая... У, бука! (Бросается ее целовать).
   Евгения Павловна (старается ее оттолкнуть). Пожалуйста, без телячьих нежностей... Терпеть не могу!.. А этот Коко -- дурак...
   Таня. Вот и неправда... Он только кажется глупым, а могу тебя уверить, что это неправда: он милый.
   Евгения Павловна. Тьфу! Ты говоришь, как кисейная барышня.
   Таня. А вот сама увидишь, если не веришь. (Смотрит на часы). Он должен быть сейчас. Дал слово.
   Шаров. Барышня, позвольте вашу руку...
   Таня. Извольте!
   Шаров (считает пульс). Раз... два... три... Да, пульс учащенный. А как у вас аппетит?
   Таня. Аппетит прекрасный, а сон еще лучше... Послушайте, что это вы меня расспрашиваете, как больную?.. Вот так напугала я вас своими обновами... Успокойтесь!.. Скажу больше: мне жаль вас... Ах, как скоро бежит время, и ни один день не вернется... Женечка, ты когда-нибудь думала о старости? Ведь это страшно. Я иногда даже ночью просыпаюсь и зажигаю лампу. Раз я видела себя совсем старухой: лицо в морщинах, глаза
   опухшие... Нет, лучше не говорить!.. Будем жить настоящим и не думать о будущем...
   Евгения Павловна (берет свою шляпу). Ну, прощай, тряпичница!.. Мне надоело слушать твои глупости... У меня еще дела по горло.
   Шаров (ищет свою шляпу). И я тоже...
   Евгения Павловна. Это вы не провожать ли меня собрались, синьор?..
   Таня (отнимает у нее шляпу). Не пущу... Женечка, голубушка, не пущу!.. Ах, какие вы все глупые... Ну, о чем ты хлопочешь, для чего бьешься, как рыба об лед?.. Я вот так же все бегала по урокам, как и ты, а теперь надоело... Другие будут жить, веселиться, а мы так и прокиснем на своих уроках. (Шарову). А вы, кажется, хотели идти? У вас тоже дела по горло?..
   Шаров. Нет, я подожду... Мне еще Василия Васильевича нужно будет увидеть. Серьезный разговор имею к нему...

Входит Чумаков с Аметистовым.

Явление 2.

Те же, Чумаков и Аметистов.

   Чумаков. Это ты на мой счет, Володя? Здравствуй, брат...
   Шаров. Да, на ваш.
   Чумаков. Бойко ли прыгаешь?
   Шаров. Помаленьку...
   Аметистов (пошатывается). Барышни, миленькие, здравствуйте.
   Таня. Здравствуйте, Аполлон Егорыч. Садитесь...
   Аметистов (Евгении Павловне). А вы что же, барышня, не здороваетесь со мной?
   Евгения. Потому что не люблю пьяных людей...
   Аметистов . И я тоже терпеть не могу пьяниц... Ну, Василий Васильевич, прощай. (Ищет свою шляпу).
   Чумаков. Ну, нет, брат, я тебя не пущу...
   Таня. Конечно, не пустим... (Отнимает у него шляпу). Самовар поставим, будем чай пить, Аполлон Егорыч.
   Аметистов. Спасибо... Что же, я, пожалуй, останусь. А вот ласковое слово и пьяному человеку дорого... Да, дорого. Ведь я вас, барышня, помню еще вот такими... (Показывает рукой от полу с аршин). Да... И в гимназию вот вместе с Василем Васильичем отдавали, к кладезю всякой премудрости... Да... А вот вы и большие сейчас... "Сейте разумное, доброе, вечное", -- сказал поэт (имеется в виду Некрасов Н. А. (1821 -- 1877 гг.), цитируются заключительные строки его стихотворения "Сеятелям" (1876 г.)). "Спасибо сердечное вам скажет русский народ". Доброе-то слово не всякому дано. Истина, добро, красота... (Смотрит на Евгению Павловну). Зачем вы меня укорили, барышня?..
   Евгения Павловна. Я не люблю скрывать того, что думаю...
   Таня. Она добрая, Аполлон Егорович, а только кажется такой... Право, она очень добрая!..
   Аметистов. О, женщины, женщины... Как я всех вас люблю! Русскую женщину люблю, ту, которая вышла на работу в девятом часу...
   Таня (забирает с собой шляпу, накидку и новое платье). Пойдем, Женя, в мою комнату... Я тебе покажу еще кое-что!
   Евгения Павловна. Опять тряпки?

Обе уходят.

Явление 3.

Чумаков, Аметистов, Шаров.

   Аметистов (Шарову). Дай, братец, папироску. (Берет ее и закуривает). А как это сказано у поэта:
   Гирей сидел, потупив взор,
   Кальян в устах его дымился...
   (Первые строки поэмы А. С. Пушкина (1799 -- 1837 гг.) "Бахчисарайский фонтан" (1823 г.)).
   Чумаков. Прежние поэты гораздо чувствительнее стихи писали, Аполлон Егорович.
   Аметистов. Совершенно верно!.. Был подъем духа, было вдохновение... А мне, Василь Васильич, совестно: укорила меня барышня. Ведь я ее люблю... Я радовался за нее, когда она к источнику пошла. (Плачет). Чувствую я все, вот как чувствую.
   Шаров. Вам нужно лечиться, Аполлон Егорыч. Вот, говорят, есть отличное средство: стрихнин...
   Аметистов. Стрихнин? Ха-ха... Для меня нет средства, потому что это болезнь воли. Каждый вечер я горько раскаиваюсь, плачу и каждый вечер даю себе слово, что завтра брошу проклятую водку... Вот барышня меня укорила, а того она не знает, как каждый вечер у меня в душе окружный суд происходит: сам сужу себя и выношу обвинительный вердикт. Ведь это страшно... Это казнь...
   Чумаков. А ты приляг, Апполон Егорыч, пока что.
   Аметистов. Что же, это верно. (Ложится на диван). Хорошо... Вот ноги вытянул и хорошо. Как немного хорошему человеку нужно... (Дремлет). "Глава моя, глава... разумом упихся... камо тя преклоню"...
   Чумаков (смотрит на него). Заснул... А человек-то, человек какой был, Володя!.. Умница! И до всего своим умом дошел... Все книги перечитал, а вот слабость погубила. Если бы нас с ним учить, как вас мы учили... Ты как обо мне-то понимаешь? Ведь у меня умище! Да я бы, кажется, пять домов каменных выстроил, в карете бы стал ездить, если бы образование. Вся моя беда, Володя, что умный я человек... Такой
   маленький почтовый чиновник, жалованья тридцать рублей, и
   вдруг у человека умище!.. Чувствую я все, вот главная штука,
   и думаю, все думаю -- и этак думаю и так думаю...
   Шаров. Умный человек, да не совсем.
   Чумаков. Володька, смотри... Ну, а чем я глуп по-твоему?
   Шаров. Да вот тем, что маленький вы почтовый чиновник, -- ведь это просто скучно. Целую жизнь просидеть, Как крыса в норе...
   Чумаков. Вот и врешь, Володька! Я государству пользу приношу... По-твоему, я почтовая крыса, а я другое чувствую... Вот приносит мне, бывало, одна старушка письмо: "Студенту технологического института Владимиру Ивановичу Шарову, со вложением трех рублей серебром"... Понимаешь? Вот я с ней поговорю... а старушке приятно. Я, может, всякое письмо чувствую, куда оно идет. Сам немало денег пересылал своему-то
   Алешке...
   Шаров. Кстати, где Алексей? Я его что-то давно не видал...
   Чумаков. Алешка? Алешка, брат, штука... Алешка далеко пойдет... Он дома теперь мало бывает, а все больше по гостям... у Веленьевых... Генеральшу Веленьеву слыхал?.. А я так соображаю, Володя, что лучше ему будет на отдельную квартиру переехать, а то вдруг Агнесса Александровна, то есть генеральша, в гости приедет к нему, а где мы ее примем? Сами в лачуге живем...
   Шаров (иронически). Совершенно верно
   Чумаков (треплет его по плечу). А тебе, поди, завидно, Володька? Курса не кончил ты в институте, вот главная причина.
   Шаров. Не всем же курс кончать... И так проживем, Василий Васильич. Я на свою судьбу не жалуюсь...
   Чумаков. Слышал, как же... Деньги, говорят, наживаешь? Какую-то там лесопилку придумал...
   Шаров. Подвижную... Самая простая штука: раньше лес к лесопилке привозили, а теперь моя лесопилка подплывает к плоту, и пошла чертить. Сама машина вытащит бревно, разрежет его, а на берегу только успевают тес складывать.
   Чумаков. Ловко удумано... Плут-то ты, Володька, как я погляжу! А много денег-то у тебя?
   Шаров. Будет с меня... Я люблю деньги, Василий Васильич.
   Чумаков. И я тоже люблю их... Только ты что-нибудь меня обманываешь: все служил учителем где-то в селе, и вдруг деньги! Не похоже что-то...
   Шаров. А вот посмотрите. (Вынимает бумажник). Видите: сотенная -- раз, другая, третья... одним словом, тысяча.
   Чумаков (всплеснув руками, садится на стул). Тысяча? Да ты в уме ли, Володька? И с собой этакие деньги таскаешь... Спрячь скорее, в банк отдай, процент будешь получать. Ловко: тысяча!..
   Шаров. Больше будет, Василий Васильич... Да не в этом дело!
   Чумаков. Так какого же тебе еще черта надо?..
   Шаров. Вот что, Василий Васильич, мне серьезно поговорить нужно с вами. Никого у меня нет: была одна старушка-мать, да и та умерла, а вас я с детства знаю... привык... За родного считал. Вот теперь денег у меня много, а мало ли что в голову взбредет с деньгами-то... Да... Так я и думаю: жениться пора. Жена-то и удержит в другой раз, ежели что...
   Чумаков. Так, жена... Уж она удержит, это ты верно. Еще и по затылку в другой раз... которых хороших-то приятелей живой рукой отвадит.
   Шаров. Только мне жену нужно серьезную, работящую, чтобы и меня по струнке держала... Боек я очень, Василий Васильич, смирной-то и не сладить со мной.
   Чумаков. В самый раз тебе сердитую бабу нужно... Да ты, Володька, ей-Богу, совсем умный парень!
   Шаров. Родных у меня нет, вот я и хотел с вами посоветоваться, Василий Васильич: как вы полагаете, например, относительно Евгении Павловны?
   Чумаков (в раздумье). А, ты вот куда метнул... А я думал, что ты... Ну, да это все равно. Одобряю, и Бог тебя благословит. Сурьезная девица Евгенья Павловна, и характер -- у!
   какой...
   Шаров. Уж я-то знаю, какая она, да вот как ее взять. Не вдруг к ней подступишься. Я и так к ней, и этак -- ничего не выходит.
   Чумаков. Уж это что говорить, норовистая девка... Живая в руки не дастся. Не из таковских...
   Шаров. Так вот я и думаю заслать вас сватом к ней, Василий Васильич. Что она вам скажет.
   Чумаков. А прогонит: вот и весь разговор. Вот как давеча Аметистову отрезала... В самом-то деле, как же быть-то?.. А нельзя тебя так оставить: избалуешься. Да я сегодня же с ней
   переговорю... Такие дела в долгий ящик нельзя откладывать.
   Шаров. Будьте отцом родным... Я сейчас уйду, а потом заверну узнать, что и как.
   Чумаков. Уж надейся на меня: сказал слово, как топором отрубил.

Явление 4.

Те же, Алексей и Николай Веленьев.

   Алексей (смотрит на спящего на диване Аметистова). Папа, это что такое?..
   Чумаков. Как что: Аполлон Егорыч. Он, видишь ли, немного того... Ну, задремал, я и уговорил его. Пусть отдохнет старик, не гнать же его в самом деле на улицу.
   Алексей. Твое дело, конечно, но мы с тобой не одни: сестра, -- наконец, кто-нибудь ко мне зайдет... У нас не кабак, во всяком случае.
   Чумаков. Ах, Алеша... Как же быть-то?
   Веленьев (Шарову). Мы, кажется, с вами встречались... (Протягивает руку). Веленьев.
   Шаров. Очень приятно. Шаров.
   Веленьев (машет рукой). Как вы больно жмете... А мы, знаете, с Алексисом сегодня отправляемся на пикник. С дамами... да... (Вскидывает пенсне). Татьяна Васильевна тоже поедет...
   Шаров. Позвольте вам не поверить, месье Веленьев.
   Веленьев. А почему же Татьяна Васильевна не может ехать с нами? Полагаю, что в этом нет ничего предосудительного... Моя сестра тоже едет, -- вы знаете Вавочку?.. Очень милая девушка...
   Шаров. Охотно верю...
   Алексей (будит Аметистова). Аполлон Егорыч, вставайте...
   Аметистов (спросонья). А... Что?.. Не согласен...
   Чумаков (сыну). Ах, Алеша, оставь ты его. Чем он помешал тебе?
   Веленьев (Шарову). Право, Вавочка отличная. Совсем не походит на меня. Да... Что же, я знаю, что меня все считают за дурака. Выгнанный из третьего класса гимназии разве может быть порядочным человеком?
   Шаров. Отчего же? Я тоже не кончил курса, но не желаю быть дураком...
   Веленьев. Я про себя говорю... (Вполголоса). Вот и Алексей Васильич считает меня дураком, как и другие знакомые, и в то же время ухаживает за мной. А почему, -- догадайтесь!
   Шаров. Я не охотник до чужих тайн.
   Веленьев. Действительно, это ужасный секрет... Никак не могу сказать, хоть зарежьте меня. А впрочем... (Отводит его на авансцену). Вам я могу сказать, и только вам одному... Алексей Васильич ухаживает за моей сестрой Вавочкой, а maman (мать) никуда Вавочку не отпускает без меня. Поняли теперь? Ха-ха! И Вавочка тоже ухаживает за мной. А я будто ничего не замечаю... Какой же я дурак? Притом я должен сознаться,
   что я влюблен в Татьяну Васильевну, и этого никто не подозревает: ни Вавочка, ни Алексей Васильич...
   Шаров. Ни сама Татьяна Васильевна...

Во время этой сцены Алексей продолжает будить Аметистова.

   Аметистов (садится на диване). Ах, как я хорошо заснул... Сладость забвения вкусил...
   Алексей (строго). Аполлон Егорыч, спать здесь неудобно... Вы лучше шли бы к папе, вниз.
   Аметистов. А... Это ты, юноша? Куда идти?
   Чумаков. Пойдем, Аполлон Егорыч, ко мне в комнату... Побеседуем, самоварчик поставим.
   Аметистов (поднимается). Понимаю: я помешал вот этому юноше. Что же делать, виноват...
   Чумаков (уводит его). Отлично чайку напьемся...
   Аметистов. С сахаром?.. Побольше сахару... Ах, юноша, юноша!..

Уходят.

Явление 5.

Алексей, Шаров и Веленьев.

   Алексей (ходит по комнате, заложив руки за спину). Это черт знает, что такое?! Домой нельзя прийти... Безобразие вообще.
   Шаров. Да ты что так взволновался?.. Аметистов прекрасный человек, а что он зашибает, так это никто из нас не может за себя поручиться, что не сопьется через десять лет.
   Алексей. Пустяки ты говоришь, Володя. Все это только одна наша русская распущенность, а правильнее и проще сказать: свинство!..
   Веленьев. А где же наша барышня? (Смотрит на часы). Нам с вами, Алексей Васильич, еще необходимо предупредить Вавочку, потом купить икры -- Вавочка любит паюсную икру... Ведь вы тоже с нами, мосье Шаров?
   Шаров. Нет, я отдельно... Ну что, Алексей, как твои дела? Я слышал, что ты уже начинаешь пользоваться успехом...
   Алексей. Я? Ха-ха... Да ты посмотри кругом, разве успех заглядывает в такие конуры? Нет, батенька, все это пустяки. На жизнь я смотрю трезво и не желаю обманывать себя... Что такое помощник присяжного поверенного, по-твоему? Жалкая гусеница -- не больше... Все наше будущее еще впереди, когда гусеница превратится в куколку, а из куколки вылетит мотылек с крылышками из "Уложения о наказаниях". Кстати, я переезжаю на новую квартиру. Представь себе, отец сам предложил: тесно здесь, да и клиентам далеко ходить. Конечно, родное гнездо и прочие сентиментальности, но своя рубашка к телу ближе.
   Шаров. Конечно...
   Алексей. Пожалуйста, без иронии... Я знаю, что ты неисправимый идеалист... Впрочем, мне некогда. (Вынимает часы). Для нас, простых смертных, время -- деньги... Завернул домой предупредить сестру. (Громко). Таня!

За сценой: "Сейчас".

   У нас сегодня устраивается partie des pleaisirs (пикник на открытом воздухе), все свои... Не хочешь ли к нам примкнуть?
   Шаров. Нет, благодарю... У меня вечером расчет рабочих. Тоже пора идти.
   Алексей. Так мы вместе!..
   Веленьев. А я останусь... Господа, да подождите же: сейчас выйдут наши дамы. Это, наконец, невежливо, -- убегать, не поздоровавшись...

Явление 6.

Те же и Таня с Женей.

   Таня (в дверях). Господа, куда вы бежите, в самом-то деле? Владимир Иваныч, оставайтесь...
   Алексей. Мне, Таня, некогда... Завернул всего на одну минуточку, именно: предупредить, чтобы ты в семь часов была готова.
   Таня. Да я хоть сейчас готова.
   Алексей. На всякий случай все-таки нужно было сказать... (Замечает Евгению Павловну, которая стоит в дверях). Ах, Евгения Павловна, здравствуйте!.. (Протягивает руку).
   Женя (холодно). Здравствуйте...
   Алексей. Вот кстати: значит, и вы примете участие в нашей поездке?..
   Женя. Нет, меня оставьте в покое... Я по доверенности поручаю веселиться за себя Тане.
   Шаров. Не дурно сказано...
   Веленьев (Шарову). Не люблю я вот таких резких девиц... Что ни слово, то шпилька. И maman тоже не любит, и Вавочка...
   Шаров. Не нравятся? Вот, поди ж ты...
   Веленьев. Послушайте, мосье Шаров: вы говорите со мной, как с мальчишкой, а я совсем большой... Спросите вот хоть у Татьяны Васильевны. Да?..
   Таня. Да, да... Настоящий мужчина.
   Веленьев. Вот видите.
   Алексей. Итак, mesdames (барышни), до свиданья!..
   Женя. Au revoir, monsieur (прощайте, сударь)...
   Шаров. И я с тобой, Алеша.
   Веленьев. А как же я-то, господа?
   Таня. Вы останетесь, Коко... Мне вас нужно, как образчик вежливого мужчины.

Алексей и Шаров уходят.

Явление 7.

Таня, Женя и Веленьев.

   Веленьев (расхаживает по комнате). Могу сказать без хвастовства, что все дамы меня очень любят... Да. Я и с актрисами знаком... Если нужно билетик в театр, так скажите мне всегда одно слово. Вообще я состою при дамах в качестве чиновника особых поручений, как говорит maman...
   Женя (Тане). Что за охота пришла тебе оставлять этого болвана?
   Веленьев. Если это вы про меня, то совершенно напрасно. У меня прекрасный музыкальный слух, как говорит maman, и я решительно все слышу.
   Таня. М-r Коко, у меня маленькая просьба к вам: сходите вниз и узнайте, не готов ли самовар?
   Веленьев. Отлично... Вот в эту дверь, а потом вниз?
   Женя. Вот мы увидим, как вы можете исполнять особые поручения!..
   Веленьев. Я? Раз, два, три... (Убегает в ту дверь, куда Чумаков увел Аметистова).
   Таня. Право, Коко очень милый мальчик.
   Женя. Болван... Ну, да это все равно. Так ты сегодня едешь на этот пикник?
   Таня. Еду. Ты спрашиваешь таким тоном, точно требуешь, чтобы я отказалась.
   Женя. А хотя бы и так... Какие нам с тобой пикники? Ведь это смешно...
   Таня. Если бы не было так грустно... (Закрывает лицо руками).
   Женя (строго). Это еще что такое: слезы? Глупо... Я сейчас ухожу, потому что терпеть не могу комедий!..
   Таня (удерживает ее). Женечка, голубчик, не уходи... Неужели же ты ничего не понимаешь в моей комедии? А как все просто... Я смеюсь, дурачусь, а в душе -- ад, везде этот ад со мной! Еще раз не догадываешься?
   Женя. И не желаю... Мало ли глупостей добрые люди делают?
   Таня. Глупостей? Ты это называешь глупостями...
   Женя. Я это называю глупостями...
   Таня. Хорошо... отлично... прекрасно!.. Так я же скажу тебе то, о чем ты сама боишься думать. Да... Скажу. Что, попалась? Нет, голубушка, шила в мешке не утаишь...
   Женя. Вот еще сумасшедшая!..
   Таня. Нет, слушай... Помнишь, как мы девчонками в гимназии учились? Ножки тоненькие, калоши большие, руки красные... Ха-ха! Одним словом, индюшки... У тебя брат Андрей, у меня брат Алексей. Так? Помнишь, как маленькие они пребольно колотили нас? Хорошо... Потом мы подросли, и роли переменились. Драчуны стали ухаживать за нами... Опять, как это смешно было!.. Я была влюблена в Андрея, ты в Алексея...
   Женя. Нельзя ли меня оставить в покое?
   Таня. Хорошо, подожди... Ведь это было смешное ребячье чувство, и только. Мы кончили курс, а наши братцы уехали в университет... Помнишь, как мы ждали от них писем и какие хитрости употребляли, чтобы узнать что-нибудь о своих героях? Каждое письмо являлось праздником... А потом, как мы их ждали каждую весну! Помнишь, как мы весело проводили время летом: танцевали под гитару, катались в лодках, устраивали ботанические экскурсии... Это было самое счастливое время!.. Они были "наши"... Да. Мы ловили каждое их слово, упивались их присутствием, и детское чувство перешло в ту привязанность, какая не забывается. Да, я любила Андрея и не скрываю этого... Ах, как я любила! Он такой честный, хороший.
   Женя. Всего интереснее для меня то, к чему ты говоришь все это?
   Таня. Постой... Дай мне выговориться. Не знаю, как ты, а я ревновала тебя... Да, ревновала, и вот почему: если бы ты вышла замуж за брата Алексея, то я уже не могла рассчитывать быть женой твоего брата Андрея. Какая я была глупая, как и сейчас... Нас, таких-то, много-много! Это не глупость даже, а та доверчивость и наивность, которая хуже глупости... А потом, помнишь, как мы ждали, когда наши братцы кончат курс и явятся в наши объятия? Последнее лето они под предлогом занятий не приехали, и мы изнывали от скуки... Пожалуйста, не отпирайся! Все было, моя дорогая, было и быльем
   поросло... Наконец, "наши" кончили курс и едут домой, а мы каждый день ходим на пароходную пристань встречать их... Ах, это было проклятое утро, когда они, наконец, явились: Алексей таким, каким он сейчас, а Андрей с женой.
   Женя. Что же, все это в порядке вещей...
   Таня. Да, но только для них. Я хотела тогда утопиться с горя, а потом мне стало жаль Андрея. Несчастный он со своей Людмилой Григорьевной. Что она какая-то заблудшая швейка, это пустяки, а скверно то, что она не любит Андрея. Да...
   Женя. Кажется, это не наше дело... Значит, она ему понравилась, если женился.
   Таня. Так... а мы-то с тобой как же? Признайся, ведь ты и сейчас любишь Алексея...
   Женя (отворачивается). Что же из этого? Опять-таки до этого никому дела нет: ну, люблю, и все тут...
   Таня. Ты, просто, какая-то деревянная... А я так не могу!.. Меня так и тянет к вам... Понимаю, что мне не следует ходить, а иду. Иду и мучусь. Как увижу Андрея, так у меня сердце кровью обольется!.. Жаль мне его сделается... нет, себя жаль... За что?
   Женя. Я тебе давно хотела сказать, чтобы ты оставила эти посещения. К чему смущать человека: все кончено, и дела не поправишь... Характеришко у него слабый -- вот вся беда.
   Таня. Знаю, все знаю... Знаю, что и он меня любит. Ведь любит? Да? Ну, немножечко?.. И жалеет? И я его жалею... Только ты этого не говори ему. Бог не судил нам счастья, и только, как и тебе... Ты плюнь на Алексея: дрянь он, карьерист, выскочка!..
   Женя. Что же, я по-твоему, должна слезы проливать? Нет, извините, mademoiselle, будет с меня и того, что я вижу.
   Таня. Ах, как мне тяжело, Женя. Ты счастливая, характер у тебя железный, а я не могу. (Плачет). Вот я и придумала себе веселье... Махнула на все рукой, а сама и пошла: сегодня гулянье, завтра пикник, послезавтра какая-нибудь кисленькая чиновничья вечеринка... Время -- лучший доктор. Нужно хоть как-нибудь забыться. А ты меня тряпичницей бранишь!.. Деревянная ты, дрянная...
   Женя. Ну, перестань ребячиться... Все мы, бабы, дуры, если разобрать... Не стоит и разговора-то все наше горе... Дурак только не обманывает нас, а мы слушаем. Говорю: плюнь... Тоже нашла сахар: "честный, хороший". Дрянь, вот что!

Явление 8.

Те же и Веленьев, несущий самовар, а за ним идет Чумаков.

   Чумаков. Осторожнее... У нас в дверях-то пороги устроены, как раз запнешься.
   Веленьев. Я? Никогда... Mesdames, вот и я!.. Куда самовар прикажете поставить?
   Таня (торопливо накрывает стол). Вот сюда, Коко...
   Чумаков. Да на скатерть-то не ставь, еще углем дыру прожжет... Ужо я поднос добуду. (Достает из-за шкафа поднос). Ну, теперь ставь... Форменно!
   Таня. А я посуду достану... (Расставляет чайную посуду). Спасибо, Коко!
   Веленьев (Жене). А вы что же не благодарите меня, Евгения Павловна?
   Женя. Не за что... Впрочем, у вас есть талант подавать самовары.
   Веленьев. Вот вы смеетесь, а на любительских спектаклях меня всегда приглашают на роли лакеев.
   Таня. Коко, а что же Аметистов?
   Чумаков. Мы уж с ним напились... Пусть он проспится. Пьет давеча чай, а у самого слезы бегут... Все на Евгению Павловну жаловался. Обидели вы старика, Евгения Павловна... Не
   нам его с вами судить; он себе ведь зло делает, а не другим.
   Женя. Что же, я, пожалуй, согласна, что была не права давеча... Даже готова извиниться, если это нужно.
   Веленьев. Ага... Вот это я люблю!.. Нужно будет сделать что-нибудь такое, чтобы вы и передо мной извинились, Евгения Павловна.
   Женя. Перед вами? Никогда...
   Веленьев. А вы меня давеча болваном называли?
   Женя. Что же из этого следует? Может быть, я и правду сказала...
   Таня. Да будет вам, господа... М-r Коко, садитесь вот сюда, рядом со мной, а папа сядет рядом с Женей. Так будет безопаснее.
   Веленьев. Что же, я, кажется, ничего такого не сделал...
   Женя. Вы и сами-то "ничего".
   Чумаков. Евгения Павловна, нехорошо... Ей-Богу, нехорошо!
   Прекрасная вы девица и сурьезная, а все же нехорошо. Давеча Аметистова обидели, теперь вот господина Веленьева обижаете...
   Женя (смеется). Такая уж уродилась, Василий Васильич. У вас вот все прекрасные люди... Даже страшно, что вы когда-нибудь растаете, как сахар.
   Чумаков (соскакивает). Тьфу!.. Ко мне то вы что прицепились? Ну, сахар, ну, мед. Тоже такой уродился.
   Женя. Да вы что кричите на меня, как старый петух?
   Чумаков. Я? Старый петух?..

Явление 9.

Те же и в дверях показывается голова Шарова.

   Таня. Будет вам ссориться. Папа, как тебе не стыдно!..
   Чумаков (с азартом). Да ведь она первая начала меня задирать?
   Женя. Нет, вы, Василий Васильич...
   Чумаков. Я? Да после этого... (Оглядывается и видит голову Шарова, делающего ему знаки). Гм... Да... Черт возьми, для начала недурно повел дело!..
   Шаров (останавливается в дверях). Василий Васильич, на одну минутку...
   Таня. Ах, это вы, Владимир Иваныч?.. Идите с нами чай пить...
   Чумаков (подходит к Шарову). У нас дело... Не до чаю.
   Шаров (Чумакову). Вы помните, что я вам давеча говорил?
   Чумаков. Все помнил, что сватать нужно, а тут вдруг из головы вон... Ну да ничего, дело поправимое! По рукам...
   Шаров (подставляет руку). По рукам...
   Женя (смеется). Точно лошадь покупают... (Передразнивает). "По рукам"! По-цыгански...
   Чумаков. Уж это дело наше, Евгения Павловна. Да-с, у нас свой секрет с Володькой.

Занавес.

Действие 2.

Квартира Осиповых. Бедно обставленная комната матери.

Прямо -- входная дверь, налево дверь в комнату сына, направо -- в комнату дочери. У левой стены ситцевый диван, перед ним круглый десертный стол и два кресла; в углу горка с чайной посудой, в другом этажерка с книгами; у левой стены письменный стол. На окнах дешевенькие цветы, ситцевые занавески и клетка с канарейкой.

Явление 1.

Осипова и Людмила Григорьевна.

   Осипова (стоит посреди комнаты). Что-то, Людмилушка, как это тебе и не надоест!.. Проснулась к обеду, напилась чаю и сейчас папиросу в зубы... Разве это женское дело!
   Людмила (полулежит на диване с книгой в руках). Ах, отстаньте, Прасковья Семеновна... На самом интересном месте всегда помешаете.
   Осипова. Это для других прочих я Прасковья Семеновна, а тебе-то я не чужой прихожусь... Могла бы и маменькой возвеличить. Стыдиться тут нечего, голубушка; не нами заведено, не нами и кончится. Вон посуда не убрана... А мне где же до всего урваться: и то из кухни не выхожу.
   Людмила (продолжая читать). Скажите Жене, она и уберет посуду...
   Осипова. А кто чай-то пил? Для тебя самовар ставила, а ты только одну неблагодарность оказываешь... Нечего сказать, хороша невестка, -- есть чем похвалиться. Женя только с урока пришла, тоже и передохнуть ей надо... Просто сказать: ленивая ты, Людмилушка.
   Людмила. Какая есть... (Бросает книгу). Да что вы в самом-то деле пристали ко мне, Прасковья Семеновна? Тоже нашли каторжную... Не судомойка я вам.
   Осипова. Скажите, пожалуйста, какая тонкая дама... И вся-то цена, ежели разобрать: трень-брень!.. С меня, со старухи, взять нечего... Так и говорю напрямик. А еще столичная
   женщина называется... (Передразнивает). "Я по Невскому гуляла, я не привыкла к вашей грубой жизни"... Тьфу!..
   Людмила (бегает по комнате). Конечно, я не привыкла... Я не так воспитана. Вам это удивительно, что я из Петербурга... Вы вот грубости умеете говорить, а того не понимаете, что я везде бывала и все видела. В Летнем саду музыка играет, на островах музыка, в Павловске музыка, а зимой маскарады в Немецком клубе... После этакой-то жизни да мне и глядеть-то на вас тошно!.. Куда меня Андрей завез? Я не виновата...
   Осипова. С корзинкой бегала по улицам да машинкой строчила, вот как ты жила в Петербурге-то. Тоже и мы можем это отлично понимать... На побегушках была, а теперь заважничала, благо в барыни попала! Много вот таких-то... Кабы Андрей-то не прост был, так...
   Людмила (останавливается). Так что бы было?
   Осипова. Что? А вот это самое... Разве у нас своих девушек не стало, да еще почище будут столичных-то. Мы вот сыновей учим, учим, тянемся из последних жил, а они в Петербурге принцесс себе присматривают. Наши девушки скромные, трудящиеся, а должны век вековать сиротами из-за вашего брата... Да!.. Тоже отлично понимаем... Конечно, молодой человек ничего не смыслит, а тут ему под носом вертят хвостом да разные фигли-мигли устраивают, ну, он и ослабеет. Так и мой Андрей: говорю, прост он. Столичные-то барышни вот таких и подманивают, а наши невесты сиди, да посиди. Все я знаю и все могу понимать, голубушка!..
   Людмила (гордо). Мне ничего не остается, как только уехать...
   Осипова. И с Богом, сударыня! Не заплачем... Прост Андрей-то, вот что!..
   Людмила. Прасковья Семеновна, это уж слишком... Я не позволю так обращаться со мной!..
   Осипова. Никто тебя и не спросит... А я так понимаю, что ты просто дрянь! Да... Люди работают, а она спит... а потом поганые папиросы свои сосет целый день...
   Людмила (наступает на нее). Да как вы смеете?!
   Осипова (отступает к дверям). А вот и смею... Лентяйка ты, вот что!..
   Людмила (кричит). Вон отсюда! Я за полицией пошлю... Я... Я...
   Осипова. Из моего-то дома вон?.. Нет, голубушка, это не водится у нас, а тебя я, действительно, выгоню. Живите, как знаете, а я видеть безобразия вашего не могу!..
   Людмила (бросается к ней с кулаками). Так я вам покажу... Я не дрянь...
   Осипова (защищается). Батюшки, караул!..

В дверях направо показывается Женя и входит Андрей из дверей прямо; Женя скрывается.

Явление 2.

Те же и Андрей.

   Андрей (бросается между женой и матерью). Мамаша, что такое случилось?.. Людмила, что ты делаешь?..
   Людмила. Это все она, твоя мать... Обругала меня... Гонит... (Плачет).
   Осипова (перебивает ее). Нет, это она!.. Она встала к обеду и сейчас за свои папиросы... Я посуду прошу вымыть, а она грубиянит... (Плачет). За полицией хотела посылать... С кулаками на меня бросилась...
   Андрей (хватается за голову). Это какой-то ад!.. Мамаша, вы постарше... Неужели нельзя как-нибудь миром?..
   Людмила (перебивает его). Сегодня же уезжаю, а ты оставайся здесь! Я не так воспитана... Сейчас уезжаю!..
   Андрей. Людмила, ты могла бы уступить мамаше...
   Осипова. Не хочу я, вот что!.. Пусть уезжает!..
   Людмила. И уеду!.. Я не какая-нибудь, чтобы меня походя ругали! Уеду, уеду!.. (Зажимает руками уши).
   Осипова. И уезжай!.. И уезжай!..
   Андрей. Послушайте, успокойтесь. Так нельзя...

Входит Таня и останавливается в дверях.

Явление 3.

Те же и Таня.

   Таня. Прасковья Семеновна, что с вами?
   Осипова (плачет). Гонят меня, Танюшка, из собственного домишка гонят...
   Таня (смотрит вопросительно на Андрея). Что такое случилось, Андрей Павлыч?
   Андрей. Ничего я не понимаю, Татьяна Васильевна... Вот полюбуйтесь: на службе устанешь, как собака, придешь домой, а тут вот такая живая картина. Можно сойти с ума...
   Людмила (наступает на него). Так ты ничего не понимаешь? Значит, я же и виновата кругом?.. Хорошо... (Бежит в свою комнату и громко хлопает дверью).
   Андрей (бежит за ней). Людмила... Людмила... Это сумасшедшая: еще что-нибудь сделает над собой! (Убегает за женой).

Явление 4.

Осипова и Таня.

   Осипова (садится на диван и горько плачет). Вот, Танюшка, полюбуйся на нашу жизнь... Он же за ней и бежит, а мать - вытирай слезы кулаком... Растила, учила, тянулась, а для, кого?
   Таня (подсаживается к ней и обнимает ее). Прасковья Семеновна, голубушка, успокойтесь... Вредно так волноваться. Мало ли что бывает: не всякое лыко в строку" Ну, погорячились, пошумели, а потом помиритесь...
   Осипова. Нет, Танюшка, не к тому дело идет...
   Таня. Вы подумайте об Андрее Павлыче: он работает, устает -- его нужно поберечь... Он не виноват.
   Осипова. Голубушка ты моя, было подумано об Андрее Павлыче достаточно... Двенадцать годиков он учился, а выучился -- вот и вся наша радость... Змею с собой привез...
   Таня. Не следует так говорить, Парасковья Семеновна... Вы погорячились, а Людмила Григорьевна тоже. А где Женя?
   Осипова. Женя? А в своей комнате... Тоже дочь Бог дал: слышит, как мать родную убивают, выглянула в дверь и спряталась. Ей хоть трава не расти... Бесчувственная!..
   Таня (ласково). Опять нехорошо... Женя добрая девушка, только не любит соваться в чужие дела.
   Осипова (вытирает слезы). Ты-то чего меня утешаешь? Ох, согрешила я на старости лет... Видеть я не могу эту столичную вертихвостку. Лучше зарежь меня... Встала к обеду, запалила папироску, разлеглась с книгой вот здесь на диване... ну, меня и взорвало. Говорю: "Хоть бы вы посуду прибрали, Людмила Григорьевна", а она: "Пусть Женя уберет". Да что, в сам-то деле, разве мы в лакейки для нее нанялись?.. И сама невелика барыня... Может, и я что лишнее сказала... Со старухи-то нечего взыскивать. (Задумывается). А я думаю, Танюшка, меня Бог за грехи наказывает...
   Таня (смеется). Полноте Прасковья Семеновна, какие ваши грехи!..
   Осипова. Ох, грешница я, великая грешница... Вот дочь родная спряталась, а пришла чужая девушка и утешает старуху. Тоже это мой грех, Танюшка. Молоденька ты, не понимаешь всего! Когда Андрюша-то из академии своей студентом приезжал на лето домой, так вы все вместе, бывало, гуляли... Вы гуляете, а я свое думаю. Вижу, что мой-то Андрюша как будто припадает к тебе, вот я и думаю: нехорошо это. Так и думаю, -- вот я какая. Мы-то бедные, да еще Андрюша женится на бедной: вдвое бедность-то будет. Даже сердилась я на тебя тогда, Танюшка... Конечно, по женской своей слабости подумала,
   что ты нарочно подманиваешь Андрея, ну, а я его расстраивать стала: сегодня удержу дома, завтра не скажу... Вот я какая!.. Думаю про себя, пусть Андрей женится на богатой
   невесте, тогда всем будет хорошо... Вот за эти мысли-то меня Бог и наказал!.. Теперь сама казнюсь, Танюшка.
   Таня. Зачем вы все это говорите?.. (Хватается за грудь). Ах...
   Осипова (вскакивает). Что с тобой, милушка?
   Таня (закрывает глаза). Дурно мне... Воды...
   Осипова (кладет ее на диван). Ах .ты, моя ласточка... Пойдем к Жене, там отдохнем... все пройдет...
   Таня (идет за ней). Да, отдохну...
   Осипова (в дверях). И вода там есть...

Уходят в дверь направо.

Явление 5.

Чумаков и Шаров.

   Шаров. Так я вас подожду на улице, Василий Васильич... Пока вы тут будете разговаривать, я на тротуаре похожу.
   Чумаков (удерживает его). Постой... тоже ловкач: сам тягу, а я отдувайся за него.
   Шаров. Да, ведь вы согласились сами?
   Чумаков. Согласился-то я согласился, а вот сейчас оробел... Только смотри, уговор дороже денег: меня в посаженые отцы. (В раздумье). А как она, Евгенья-то Павловна, того? (Делает жест рукой). Знаешь пословицу: свату первая палка...
   Шаров. Да вы издалека начните, а не сразу...
   Чумаков. Володька, ты учить меня? Подольше тебя на свете жил, слава Богу... (Храбрится). Ума у меня, брат, палата, только, ну, посмотри-ка, как на мне сюртук сидит? (Повертывается).
   Шаров (оглядывает его и обдергивает фалды). Ничего, сюртук отличный... Да вы не трусьте, Василий Васильич! А я тут буду ждать на тротуаре... (Торопливо уходит).

Явление 6.

Сначала один Чумаков, потом Осипова.

   Чумаков (оглядывается). Туда же учить, молокосос... А того не знает, что старый конь борозды не портит. (Кашляет). Никого, кажется, и дома-то нет... (Еще раз кашляет). У богатых звонки, а мы должны кашлять... (Кашляет). А ведь отличная штука, если бы никого дома не было... Хе-хе! Разве сбежать?.. Ну, нет, брат Василий, нехорошо, да и Володька ждет... Его дело такое, что надо жену в оглобли заводить. (Кашляет, на кашель выходит Осипова).
   Осипова. А, это ты, Василий Васильич... Здравствуй! То-то я слышу, как будто кто-то топчется... Еще подумала, что, может, какой больной к Андрюше пришел.
   Чумаков. Тьфу! Тоже и сказала: больной.
   Осипова (оглядывает его). Фу, какой ты сегодня нарядный... Разве на именины куда собрался? Сегодня какие святые-то у нас?..
   Чумаков (осматривает свой сюртук). А что, хорош сюртучок? Еще при покойнице жене сшил, Прасковья Семеновна... Суконце-то по два рублика аршин!.. Нынче уже нет такого
   сукна, шабаш... (Другим тоном). Вот что, Прасковья Семеновна, как бы мне проведать Евгению Павловну... Всего на два слова...
   Осипова. На что понадобилось? Может, мальчика какого учить?..
   Чумаков. Вот именно... Есть такой мальчик... Надо будет его, шельмеца, в науку отдать, чтобы, значит, к рукам.
   Осипова. Так я сейчас ее вышлю... (Уходит направо).

Явление 7.

Чумаков один, потом Женя.

   Чумаков. Ну, начинается. Помяни, Господи, царя Давида и всю кротость его!.. Ну, чего, кажется, проще, а коленки так и дрожат: больно девка норовистая... (Заглядывает в окно). Ишь, Володька-то вышагивает, шельмец, точно часовой!.. (Делает знаки). Погоди, брат, еще и не начинали!..

Входит Женя.

   Эк, загорелось у человека...
   Женя. Здравствуйте, Василий Васильич....
   Чумаков (здоровается). Здравствуйте, Евгения Павловна...
   Женя. Что уж так торжественно: раньше просто Женя была...
   Чумаков. Мало ли что раньше-то было, а теперь уж вы вся Евгения Павловна...
   Женя. Какие глупости... Садитесь. Вам было нужно меня? Вероятно, новый урок...
   Чумаков (уклончиво). Да, есть маленькое дельце...
   Женя. Вы что это все в окно смотрите, Василий Васильич?
   Чумаков. Я? Нет, то есть да... Меня тут один человек дожидается. Я всего на минутку, Евгения Павловна. Дело в следующем. Вот Прасковья Семеновна увидала меня и говорит:
   на именины, видно, собрался? И сюртук похвалила... А у меня сюртук еще при покойнице жене сшит. Суконце по два рублика аршинчик... Хе-хе! Вы не понимаете, что это означает, Евгения Павловна?
   Женя. Нет... Сюртук и означает сюртук.
   Чумаков. А вот и нет... Это, по-вашему, все просто: сюртук и только. Одному-то мне и в жизнь его не завести бы, а орудовала все жена. Два года деньги копили, приценивались к
   сукну -- все жена... Жена -- первое дело, ежели человек серьезный. Например, возьмите хоть того же Володьку, то есть Владимира Иваныча. Денег у него сейчас много, а все-таки он не к шубе рукав.
   Женя. Еще раз: не понимаю... Сюртук, Владимир Иваныч, сукно -- ничего не пойму. Говорите яснее... Мне некогда. (Поднимается).
   Чумаков. А вы не сердитесь... Не нужно сердиться. (Усаживает ее на диван и садится рядом). А теперь посмотрите на меня...
   Женя (делает нетерпеливое движение). Ну?..
   Чумаков. Нет, вы хорошенько на меня посмотрите... И сюртук на мне отличный...
   Женя. Опять сюртук?.. Что вам, наконец, нужно от меня?
   Чумаков. Да не перешибайте вы меня, Евгения Павловна! Дайте слово выговорить... Вот вы смотрите на меня и думаете: хороший человек Василий Васильич. Это я к примеру.
   Слава Богу, все есть... Вот сын университет кончил, дочь на возрасте, того гляди замуж выскочит... Ну, сын женится. Так я, говорю, Евгения Павловна?
   Женя. Послушайте, Василий Васильич, вы так говорите, что, действительно, были как будто где-нибудь на именинах и выпили лишнюю рюмку... Если вам нужно меня, так говорите прямо, а мне некогда. Извините, я говорю прямо...
   Чумаков. Ну, вот все и испортили!.. (Ходит по комнате.) Зачем было перешибать человека?.. К самому делу подошел, а вы как холодной водой облили... А что касается лишней рюмки, так доберемся и до нее: две выпьем.

Входит Шаров.

Явление 8.

Те же и Шаров.

   Чумаков (смотрит на Шарова). Тьфу!..
   Шаров. Здравствуйте, Евгения Павловна...
   Женя. Здравствуйте...
   Чумаков (Шарову). Рано, брат, пришел и окончательно все дело испортил... Теперь уж сам, как знаешь, делайся. Не мог подождать-то...
   Женя. Да в чем дело, Владимир Иваныч? Скажите хоть вы...
   Шаров. Дело не сложное, Евгения Павловна... То есть я хочу сказать...
   Чумаков (Шарову). Да разве так говорят? Сейчас видно, что курса не кончил.
   Женя. Господа, я сейчас вам брата Андрея позову, а мне, право, некогда. (Поднимается). Уж извините...
   Чумаков (удерживает ее). Нет, уж вы нас извините: нам вашего Андрея совсем не нужно. Вы присядьте, я сейчас все обскажу... (Усаживается на диван). Приходит ко мне некоторый человек и говорит: "Василий Васильич, денег, говорит, у меня много, а человек я слабый!" Молод, значит... Это бывает, Евгения Павловна. Хорошо... "И деньги, - говорит, - есть и всякое прочее, а только нет человека, чтобы меня в руках держал".

Шаров дергает его за рукав.

   Постой, Володя, не мешай!...
   Женя. В богадельню поместите этого вашего человека, самое лучшее.
   Чумаков. Не перешибайте, Евгения Павловна!.. Очень уж человек-то хороший! А для другого я и не пошел бы!.. На все дела -- огонь, а тут робеет.
   Женя. Василий Васильич, извините, мне некогда. (Поднимается).
   Чумаков. Что же и я тоже уйду-с. (Ищет шапку). И весьма уйду-с...
   Женя. Самое лучшее, что можете сделать...
   Чумаков (Шарову). Вот что ты наделал, Володька. Прощайте, Евгения Павловна.
   Женя. Прощайте...

Чумаков уходит, потом выставляет голову в двери и говорит.

   Чумаков. Евгения Павловна, ведь я приходил сватать вас вот за этого дурака Володьку...

Голова скрывается.

Явление 9.

Женя и Шаров. Она сидит на диване и смотрит в угол, он -- у окна и смотрит на улицу.

   Шаров (после длинной паузы). Мне тоже уходить, Евгения Павловна? (Молчит) Что же это такое, в самом деле... (Поворачивается лицом к Евгении Павловне ) У вас очень тяжелый характер, Евгения Павловна...
   Женя (сурово). Я не понимаю, для чего вся эта комедия, Владимир Иваныч? Это раз, а потом я желала бы знать, за кого вы меня принимаете.
   Шаров. Я не вижу ничего дурного в том, что высказал сейчас Василий Васильич... я его просил...
   Женя. Что же, у вас своего языка нет?..
   Шаров. Я... Видите ли, Евгения Павловна... (Делает нерешительно шаг к дивану). Я сомневался... Потому, что не умею разводить разные нежности...
   Женя. Садитесь вот сюда... рядом... Значит, вы делаете мне предложение?
   Шаров. Да...
   Женя. Хорошо... Вы -- порядочный человек, я знаю, и мне нравитесь. Но я должна сказать вам откровенно, что я любила другого.
   Шаров. Я это знаю, Евгения Павловна... Но ведь это детское чувство, одна из тех привязанностей, которые забываются со временем. Я смотрю на жизнь серьезно и думаю, что истинное чувство не нуждается в крикливых декларациях...
   Женя. Это уж дело мое, какое там чувство, а только я высказала вам то, что должна была сказать... Да. Нежностей я тоже не люблю...
   Шаров (нерешительно подвигается к ней). Но ведь и в самой серенькой жизни есть своя поэзия, Евгения Павловна...
   Женя (отодвигается от него). Ну, это вы пустяки болтаете... (Смотрит на часы). Однако, что же вы сидите, Владимир Иваныч; согласие быть вашей женой я изъявила... Одним словом, что еще вам от меня угодно?
   Шаров (растерянно). Видите ли, я... То есть вы...

В дверях показывается Таня.

Явление 10.

Те же и Таня, потом Чумаков.

   Женя (Тане). Рекомендую: молодой человек, который подсылал ко мне твоего родителя сватом... ха-ха!..
   Таня. Следовательно, формальное предложение?.. И ты что же?..
   Женя. Я изъявила согласие с небольшим примечанием... Собственно говоря, молодой человек мне нравится. Однако мне некогда: пора на урок...

В окне мелькает лицо Чумакова.

   Шаров. А я провожу вас, Евгения Павловна...
   Женя. Глупости... Провожают только пряничных кукол, а я и одна не заблужусь.
   Таня (смеется). И только всего?.. Женя, ведь это, наконец, невозможно...
   Чумаков (в окне). Володька, ну как наши дела?
   Шаров. Все кончено, Василий Васильич...
   Чумаков. И она ничего?..
   Шаров. Согласна.
   Чумаков. Что-то не похоже как будто... А ну, поцелуй ее!
   Шаров. Гм... (Оглядывается на Женю).
   Женя. А, это вы, Василий Васильич... (Подходит к окну). Заходите... Впрочем, виновата, я сейчас ухожу: у меня урок.
   Чумаков. Вот так невеста!.. Да вы хоть поцелуйтесь по христианскому обычаю.
   Женя. Это вы с чего взяли?

Явление 11.

Те же и Андрей.

Входит Андрей.

   Таня (Андрею). Поздравьте жениха и невесту... (Указывает на Женю и Шарова).
   Андрей (жмет руку Шарову). Поздравляю, поздравляю... Будьте счастливы! Женя, куда ты бежишь? Я имею намерение поцеловать тебя.
   Женя (надевает шляпу). Хорошо, я верю... Если уж есть такая блажь, так можешь целоваться с Владимиром Иванычем, или вон с Васильем Васильичем.
   Чумаков. Ну, скажу я вам, и девица...
   Женя. До свидания, пока... (Шарову, который идет за ней). А вы куда это? Впрочем, если вы привыкли даром бросать свое время...
   Чумаков. Володька, иди за ней... С глаз не спущай, пока что!
   Шаров. Я только до угла провожу... Мне по пути.

Женя и Шаров уходят, голова Чумакова исчезает.

Явление 12.

Андрей и Таня.

   Таня (смеется). Какая странная эта Женя... Делает такой решительный шаг и хоть бы одним движением выдала себя.
   Андрей (ходит по комнате). Таким людям и жить на белом свете, Татьяна Васильевна...
   Таня. А что же делать другим? Не у всех же такой твердый характер.
   Андрей. Этим другим я посоветовал бы надеть петлю на шею и повеситься. Первый из них я сам... Разве это жизнь, Татьяна Васильевна? Вы видели давешнюю сцену семейного счастья... Сейчас мама плачет в кухне, Людмила разыгрывает истерический припадок.
   Таня. Я пойду к Людмиле Григорьевне и постараюсь успокоить ее... (Идет к дверям). Она, действительно, нервная...
   Андрей (удерживает ее за руку). Нет, не ходите... Я не пущу вас к ней...
   Таня. Почему?
   Андрей. Потому... потому, что она не стоит вас, Татьяна Васильевна. Да, мизинца вашего не стоит... Это глупая и злая женщина, мое несчастие и проклятие. Дрянной тот мужчина, который говорит такие вещи про свою жену, но простите меня -- вырвалось как-то само собой. Да и кому другому я могу поверить свое горе?.. Что я говорю: поверить! Все это видят давно, и вы первая, как давеча... Вот смотрите на меня и убеждайтесь, что жизнь очень некрасивая и даже страшная вещь. Да, страшная... Ах, зачем я говорю все это вам, такой чистой и светлой!..
   Таня. Нет, говорите... Все говорите, потому что тогда человеку делается легче. Я это по себе знаю... В моей скромности вы можете быть уверены.
   Андрей. В вашей скромности? Хорошая моя, Татьяна Васильевна (берет ее за руку), разве в этом может быть сомнение? Достаточно, посмотреть вам в глаза... И потом...
   Таня (вырывает свою руку). Хорошая, милая, дорогая -- я это уже слышала... Мне, может быть, тяжелее вашего, да я молчу.
   Андрей. Нет, вы презираете меня... Я это чувствую. Что же, я и заслуживаю именно презрения. Прошу только одного: не жалейте меня, пощадите во мне мою мужскую гордость. Погибший окончательно именно тот человек, который перестает сам уважать себя... Именно таких и жалеют, а я еще смутно надеюсь на что-то... Это безумное чувство, но оно существует. Неужели какая-нибудь одна ошибка должна губить всю жизнь человека?
   Таня. Даже не одного, а двоих... К чему вы все это говорите, Андрей Павлович? Будьте мужчиной и молча переносите свою судьбу...
   Андрей. Да ведь это я вам говорю, и только одной вам, моя любовь, мое погибшее счастье... (Закрывает лицо руками).
   Таня (тихо). Андрей Павлыч, опомнитесь...
   Андрей. Гоните меня, проклинайте, презирайте, но это так... Меня спасает только одна мысль о вас!
   Таня (бросается к нему на шею и быстро целует). Милый мой... Дорогой. Ведь все сердце у меня изболелось. Я просто схожу с ума... Зачем я здесь? Зачем я слушаю тебя? О, как сердце у меня бьется... Только одно мгновение счастья, а потом умереть... Исчезнуть, забыть все...
   Андрей (обнимает ее). О мое счастье, радость моя!..

За сценой голос Чумакова: "Да уверяю вас, Прасковья Семеновна... Своими глазами видел!"

Явление 13.

Те же и Чумаков с Осиповой.

   Осипова. Да ты в уме ли, Василий Васильич? Что-то не похоже на мою Евгенью Павловну: не таковская девка...
   Чумаков. А уж, видно, всем девицам один предел, Прасковья Семеновна... Сперва уж, действительно, она очень строго приняла нас с Володькой, ну, а потом и пообмякла. Надо и то сказать, что и я ловко повел дельце -- ух, как ловко! Комар носу не подточит...
   Осипова. Что уж говорить: известный греховодник.
   Чумаков. Да вы спросите вот Таню или Андрея Павлыча: при них дело было.
   Андрей. Да, мама... Женя выходит замуж за Шарова.
   Осипова. Да где же она, Женя-то? Пока своими глазами не увижу -- не поверю.
   Таня. Она ушла на урок, Прасковья Семеновна...
   Осипова. А матери ни словечка?
   Чумаков. Уж такая особенная девица-с... Ну, да ничего, со временем обмякнет... Все они недотроги, а потом...
   Осипова. Мудрено что-то... Только без родительского-то благословения тоже проку не будет... Хоть худенькая, а все-таки мать... Честь-то завсегда лучше бесчестья.
   Чумаков. Будет и честь... Я уж в посаженые отцы выпросился. Да... Недаром хлопотал за Володьку. Ловко мы ее завели в оглобли-то, Прасковья Семеновна... Уж так ловко, так
   ловко, что она и сама не слыхала, пожалуй.
   Таня (целует Осипову). Поздравляю, Прасковья Семеновна. Владимир Иванович прекрасный человек, и Женя будет счастлива.
   Андрей (обнимает ее). Да, мама.
   Осипова (плачет). Не верится что-то, родные вы мои... Немного счастья-то видела я, так оно даже как-то страшно. Давеча с горя плакала, а теперь от радости...
   Чумаков. Честным пирком да за свадебку, Прасковья Семеновна. Пора и нам с тобой погулять...

В дверях показывается Людмила Григорьевна.

Явление 14.

Те же и Людмила Григорьевна.

   Людмила Григорьевна. Что это за шум подняли? Нашли тоже время: у меня истерика, а они шуметь... Андрей, а тебе не стыдно оставлять жену в таком виде?..
   Чумаков. Радость у нас, Людмила Григорьевна, вот мы и расшумелись, как черти над кашей.
   Людмила Григорьевна. Чему обрадовались-то?..
   Чумаков. А Евгению Павловну замуж отдаем за одного принца...
   Таня (Осиповой). Вот теперь, Прасковья Семеновна, и нужно помириться с Людмилой Григорьевной...
   Людмила Григорьевна. Извините. Пожалуйста, но я никогда не согласна унижать себя.
   Осипова (обнимает Таню). Голубка ты моя...

Занавес.

Действие 3.

Некоторое время спустя.

Новая квартира Алексея Чумакова. Сцена представляет большую гостиную; в глубине дверь, налево, дверь в кабинет, направо такая же дверь в столовую. У левой стены диван, два кресла и стол; не полу дешевенький ковер. На стенах несколько олеографий.

Явление 1.

Алексей ходит и переставляет мебель. Шаров сидит на диване, возле него - лакей.

   Алексей (лакею). Ты у меня смотри, братец, чтобы все было в порядке...
   Лакей. Помилуйте-с, барин... Можем, кажется, соответствовать вполне.
   Алексей. А зачем кресла поставил точно на купеческих именинах?.. (Отодвигает кресла). Нужно вот так, чтобы получилась некоторая небрежность! Альбомы вон на тот стол, и тоже маленький беспорядок, а не горкой...
   Лакей. Можно-с...
   Алексей. А потом, когда приедут гости, перчатки надень-ка на свои грязные лапы... Ну, теперь, кажется все? Ух, устал, Володя...
   Шаров. Я тоже устал смотреть на тебя. Ведь это можно с ума сойти... Для кото это ты бьешься так?
   Алексей (садится устало на диван). А вообще... Нужно же когда-нибудь завести порядок в квартире... Тебе покажется это мелочностью й пустяками, но я не принадлежу себе, а обществу. Будут приходить клиенты, кто-нибудь из знакомых завернет... (Поправляет ногой сбившийся ковер). Ах, этот проклятый ковер: сколько он мне крови испортил!.. Тряпица какая-то подлая... Погоди, заведем настоящую Персию. Я уже присмотрел все в одном магазине...

Явление 2.

Те же и выходящие из столовой Таня и Женя.

   Таня. Там все готово, Алеша... Только лакей подаст самовар.
   Алексей. Не лакей, а человек... Потом к чему эта фамильярность: "Алеша"? Между собой это, конечно, допускается, но не при других.
   Женя. Как строго, Алексей Васильич...
   Таня. Хорошо, Алеша, я не буду фамильярничать при посторонних.
   Шаров. А что же я не вижу Василья Васильича?
   Алексей (рассеянно). Он придет... То есть обещал завернуть попозже. (Отводит сестру на авансцену и говорит вполголоса). Ты, пожалуйста, следи за Женей... Обещали приехать Веленьевы, а она вдруг при них отвесит что-нибудь такое, что не пролезет ни в какие ворота.
   Таня. Право, я не знаю, Алеша...
   Алексей. Ну вот, всегда так: "не знаю", "не умею". Ах, Боже мой, замучился я с вами!.. Ты так сделай: чуть заметишь у нее по лицу желание сказать какую-нибудь дерзость, сейчас же или замни разговор, или просто уведи ее в другую комнату.
   Таня. А если она не пойдет?.. (Спохватившись). Хорошо, хорошо, сделаю все по-твоему.
   Женя (внимательно всматривается в Шарова). Мне кажется, Володя, что ты сегодня не совсем здоров... Извини за фамильярность, то есть, что я называю тебя полуименем
   Алексей (пожимает плечами). Это, Евгения Павловна, и если я не ошибаюсь, по моему адресу?
   Женя. Это уж как вам понравится, Алексей Васильич. (Мужу). Нет, в самом деле, Володя, у тебя сегодня такой вид...
   Шаров. С чего ты это взяла? Отлично себя чувствую, Женечка, точно вчера родился.
   Женя. Смотри-ка на меня прямо... (Поправляет ему голову). Вот так. Одна щека у тебя точно припухла... Да, да! Правая решительно толще левой...
   Шаров. Как раз наоборот: левая толще правой.
   Алексей (подходит к ним и смеется). Голубки воркуют... Поздравляю, Евгения Павловна!.. Я и не подозревал что в вас таится такой запас нежности.
   Женя. Мало ли чего вы не подозревали, Алексей Васильич! Вы не находите, что Володя изменился?
   Алексей (смотрит на Шарова). Нахожу... Да, он сильно изменился, но только к лучшему, как бессовестно счастливый человек.
   Шаров. Это, брат, верно... Я как-то даже руку у Жени поцеловал. Ей-Богу... Они были очень огорчены и обругали меня лакеем, хотя я действовал от чистого сердца.
   Женя. Какие глупости вы болтаете, господа... (Отходит к Тане). Таня, ведь это, наконец, скучно! Кого мы ждем? Я терпеть не могу эту проклятую генеральшу, вместе с ее потомством... А скажи откровенно, Алексей Васильич трусит, чтобы я не сказала чего-нибудь про них этакого?
   Таня. Пожалуйста, Женя, будь осторожна. К чему напрасно огорчать людей?
   Женя. А мне наплевать на них... Удивляюсь только одному: как не надоест Алексею Васильичу возиться с подобной дрянью. Впрочем, говорят, что он женится на Вавочке?..
   Таня. Спроси его сама, а я не знаю.
   Женя. А я генеральшу лучше спрошу...
   Таня. Женечка, голубчик, не делай скандала!
   Женя. Ха-ха... Вот это называется милая гостья! Ну, успокойся, не буду. Даже больше: вот сяду на диван и буду изображать даму... (Садится рядом с мужем). Хороша?

Звонок.

Явление 3.

Те же и входит Николай.

   Веленьев (здоровается с Алексеем). Мамаша с Вавочкой сейчас будут. Я пешком ушел вперед, а они едут на своей лошади... (Подает Тане бутоньерку с маргаритками). Это для вас, Татьяна Васильевна...
   Таня. Благодарю... Маргаритки -- мои любимые цветы. Ткие простенькие, скромненькие и наивные...
   Женя. А что же вы мне ничего не презентовали, молодой человек? Я могу обидеться... Обратите внимание: с вами говорит настоящая дама.
   Коля. Я... я... В другой раз, Евгения Павловна. Maman говорит, что дамам всего приличнее дарить розы. Я вам украду чайную розу... Право, украду, потому что садовник страшно дорожится.
   Шаров. Алексей, мне надоело изображать гостя: нет ли хоть чаю, а то во рту пересохло... 
   Женя. Вот я говорила, что ты не здоров, Володя... у тебя жажда и, наверно, жар. И глаза красные.
   Таня. Я удивляюсь, как он не умер до сих пор...
   Женя. Смейся, а меня беспокоит его нехороший вид.
   Шаров. Просто, не выспался после обеда, вот и весь вид. Встаю я рано, с солнцем, чтобы поспеть на работу, а теперь уж скоро по моей гигиене и спать пора.
   Алексей. Одну минуточку подожди, Володя...

Звонок.

   Да вот и они. (Бежит к дверям).
   Коленька (торжественно). Maman.

Явление 4.

Те же и Веленьева с Вавочкой.

   Алексей (в дверях). А мы вас тут очень ждем, Агнесса Александровна... Позвольте представить вам моих друзей...
   Веленьева (не слушает его). Виновата Вавочка, Алексей Васильич... Она долго не решалась ехать со мной, и мне стоило большого труда уговорить ее.
   Вавочка. Да ведь это все вы, maman... А я совсем напротив...
   Веленьева (строго смотрит на нее). Ты "совсем напротив"? Так говорят только горничные, моя милая... (Осматривает комнату). Какая миленькая квартирка...
   Алексей. Позвольте представить вам моих друзей Владимир Иваныч Шаров, Евгения Павловна...
   Веленьева (смотрит на них в лорнет и не подает руки). Очень приятно... Я так много слышала о вас, господа.
   Алексей (подводит сестру). А это моя сестра, Татьяна Васильевна.
   Веленьева (протягивает ей руку). Надеюсь, мы будем друзьями? Моя дочь Вавочка...
   Вавочка. Да ведь мы знакомы.
   Женя (мужу). Это какое-то чучело гороховое, эта генеральша!
   Шаров. Тс-с... Женя, будь умницей!..
   Алексей. Агнесса Александровна, я считаю долгом извиниться за тот беспорядок, какой вы видите кругом... Только что занял квартиру и не успел устроиться.
   Веленьева. Никто с вас и требовать не будет, как с холостого человека. Другое дело, если бы вы были человек семейный... О, семья святое дело. Умная жена всегда устроит такое
   гнездышко. Я, конечно, говорю о женщине со вкусом, которая одна может составить счастье развитого человека. (Оглядывает комнату). Вот у вас, например, недостает драпировок, затем я посоветовала бы убрать эти олеографии: замените их приличной гравюрой. Вавочка, ты, кажется, хотела подарить Алексею Васильевичу одну из своих французских гравюр?
   Вавочка. Да, maman, с удовольствием. Ведь у меня целая
   папка с такими гравюрами.
   Коленька. И я тоже подарю, maman.
   Веленьева. Тебя никто не спрашивает, мой милый.
   Алексей. Я не знаю, как вас и благодарить, Агнесса Александровна...
   Женя . Женит она его на своей куколке...
   Таня. Женечка, ради Бога, тише!..
   Женя . Что же, разве здесь заведение для глухонемых?
   Вавочка (подходит к ней). Я так много слышала о вас от Татьяны Васильевны и Коко...
   Женя. Что же вы слышали, интересно знать?
   Вавочка. Очень много. Что вы умная, очень умная... Что вы лучший друг Татьяны Васильевны... Потом, Коко боится вас.
   Женя. Вот это последнее лучшая похвала для меня.
   Коля. Я совсем не боюсь, а только вообще...
   Вавочка. Он непременно что-нибудь соврет сейчас: я не верю ни одному его слову.
   Веленьева (оглядывается на дочь). Ведь она у меня, Алексей Васильич, еще совсем ребенок, совершенный ребенок... И притом, дичок такой... Всего боится...
   Алексей. Могу я вам предложить чаю, Агнесса Александровна?
   Веленьева. Позвольте мне немного отдохнуть... Для меня каждый шаг -- целый подвиг. (Устало садится на диван). Вот Вавочка разольет чай... Та дверь в столовую? Да... Очень миленькая квартирка. Для одного человека даже, пожалуй, и велика... (Шарову). Вы, кажется, где-то служите, молодой человек?
   Шаров. Нет, я занимаюсь подрядами... Сейчас поставляю лес на железную дорогу. Делаю кирпичи...
   Веленьева. Скажите, это очень выгодно?
   Алексей. О, очень... Владимир Иваныч в нашей среде является капиталистом. Он в год-зарабатывает около трех тысяч...
   Веленьева. Скажите... И такие пустяки, как кирпич! Это интересно... Вы женаты, молодой человек?
   Алексей. Я уже имел удовольствие представить вашему превосходительству Евгению Павловну...
   Веленьева. Ах, да, виновата... У меня память непростительно слабая.
   Таня. Можно предложить вам чаю, Агнесса Александровна?
   Веленьева. О, с удовольствием.
   Таня. Подать сюда или, может быть, вы пожелаете пройти в столовую?
   Вавочка. Конечно, в столовую... Я буду разливать чаи.
   Веленьева. Да, да. Мы будем пить чай по-семейному.

Входит лакей.

   Лакей. Самовар подан-с.

Все встают и идут в столовую.

Явление 5.

Андрей, потом Шаров и Таня.

Входит Андрей.

   Андрей. Кажется, торжество в полном разгаре...

Из столовой показывается Шаров.

   Ах, Володя, и ты здесь!.. Ну, что, брат, веселитесь?
   Шаров. Какое тут веселье!.. Алексей пригласил эту генеральшу, и мы все для ее превосходительства валяем набитых дураков. Смотреть тошно... Хотел покурить: оказывается, она не выносит табачного дыма. (Раскуривает папироску). Ну, я и ушел...
   Андрей. Странная фантазия у Алексея... Да. А я, знаешь, видел сейчас такую живую картину, что...

Входит Таня.

   Таня. Ах, Андрей Павлыч... Что вы так поздно?.. Не стыдно вам заставлять ждать себя?
   Андрей. Вот никогда не думал, чтобы кто-нибудь меня ждал.
   Шаров. Ну, так что ты видел-то?
   Андрей. Да так... Вообще...
   Таня. Вы не желаете говорить при мне? Я ухожу...
   Андрей. Нет, я не хотел только тревожить вас, Татьяна Васильевна... Дело в том, что иду я сюда и вижу в темноте, что какие-то две фигуры ходят по тротуару и заглядывают в окна... Меня это заинтересовало. Заметили меня и ушли... Я тоже прошел мимо и спрятался в подъезде. Смотрю, опять они и опять к окнам... Всмотрелся и вижу: Василий Васильич и Аметистов. Я к ним: "Что вы в окна посматриваете? Пойдемте вместе"... Василий Васильич мнется. Что такое? Наконец, Аметистов и признался, что Василий Васильич боится войти, чтобы не скомпрометировать Алексея своим присутствием...
   Шаров. Да кого компрометировать-то?
   Андрей. Вероятно, эту вашу генеральшу... Понимаете?! Ну, меня это ужасно возмутило... Помилуйте, родной отец ходит по тротуару и заглядывает в окна.
   Таня. Я ничего не понимаю...
   Шаров. А я сейчас пойду и приведу его сюда. Так нельзя... Пусть Алексей бесится, как хочет...
   Андрей. Да я пробовал уговаривать: и слышать не хочет.
   Таня. Голубчик, Владимир Иваныч, сходите, уговорите его, а то я сама пойду...
   Шаров. Нет, уж позвольте мне... (Быстро выходит).

Явление 6.

Андрей и Таня.

   Таня (опускает глаза, и говорит тихо). А я так ждала тебя...
   Андрей (ходит по комнате). Да? И я рвался сюда, хотя собственно говоря, мне и не следовало быть здесь... Дома целая буря. Людмила настоящий скандал подняла из-за тебя...
   Таня. Из-за меня? Что же ты сказал ей?
   Андрей. Что же я мог сказать ей? Взял шапку и ушел... Все бесхарактерные люди спасаются бегством. Ах, я брошу все, моя хорошая, чтобы видеть тебя одну... Голубка моя... (Обнимает ее).
   Таня (кладет руки ему на плечи). Милый, милый, милый... А ты что ответил, когда я сказала, что нехорошо заставлять себя ждать?
   Андрей. Да разве я помню, что я иногда говорю... Сюда иду взбешенный; здесь натыкаюсь на эту сцену, ну, одним словом, все в лучшем виде. Разве это жизнь? Ведь в такой обстановке можно только рычать по-звериному, и я скоро зарычу... Я чувствую, как с каждым днем становлюсь хуже. (Хочет поцеловать ее).
   Таня (уклоняется). Нет, не нужно, Андрюша... Когда ты целуешь, мне делается совестно, точно я что-то ворую. Да... Я думаю так: если бы ты был мой и целовал так же другую женщину... Всякий обман гадок. Если бы я отдалась тебе, ты перестал бы уважать меня... Да, я хочу остаться чистой, какой ты меня всегда знал, и чтобы никто не мог сказать ни одного дурного слова про меня. Даже сама Людмила Григорьевна.
   Андрей. Любовь не рассуждает... Притом, говорить такие вещи после всего того, что уже было... Нет, ты сошла с ума или я безумец... (Делает движение обнять ее). Таня, радость
   моя...
   Таня (уклоняется). Т-с, нельзя.
   Андрей. Ты меня не любишь?..
   Таня. Да. Это была минутная вспышка, прихоть, а не серьезное чувство.
   Андрей. И никогда не любила?..
   Таня. Да, никогда... Тише, ради Бога, сюда идут.

Входят Шаров, Чумаков и Аметистов.

Явление 7.

Те же, Шаров, Чумаков и Аметистов.

   Шаров. Да идите же, Василий Васильич. Ах, какой вы упрямый человек!
   Таня (бросается, со слезами к нему на шею). Папочка, милый...
   Чумаков. Что же... Я ничего... Я ходил...
   Аметистов. Мы просто хотели подышать свежим воздухом, ну, и того... Вот теперь, значит, попали в гости, Василий Васильич.
   Чумаков. Да уж видно, брат, так... (Шепотом). А, генеральша здесь?
   Андрей. Что же из того, что она здесь? Мы хотим быть самими собой и только. Это, кажется, ни для кого не обидно...
   Таня. Я всем сейчас принесу чаю!.. (Убегает).

Явление 8.

Чумаков, Аметистов, Шаров, Андрей и Таня.

   Аметистов. Генеральша, значит, чай пьет? Так-с. А как, Андрей Павлыч, вы полагаете, будет нам водочка, или не полагается?
   Андрей. Вероятно, будет... А, впрочем, я не знаю.
   Чумаков (хлопает Шарова по плечу). Ну, что, брат Володька, как ты теперь себя чувствуешь? Ведь ловко я тебя, шельмеца, окрутил... Деньги, поди, наживаешь?
   Шаров. Есть такой грех... Тысячи три в год-то зашиб, а в этом и побольше. Подряды у меня сейчас на железную дорогу: шпалы, брусья, тес. Арендовать хочу мельницу, а при мельнице сто десятин земли. Заведу хлебопашество, скот буду держать, пасеку открою... Оно одно с другим и пойдет...

Аметистов подходит и слушает.

   Да...
   Чумаков. Это ты правильно, Володька. (Аметистову). Вот как, Аполлон Егорыч, на свете-то жить надо, а мы что с торбой прожили: не видели ни свету, ни радости. Молодые-то,
   видно, поумнее нас будут... Главная всему причина -- деньги. Без денег, брат, ничего не поделаешь... У другого и ума палата, а ходу ему нет...
   Аметистов. Конечно, деньги -- сила...
   Чумаков. Никакого тут "конечно" нет! А прямо сказать: у кого денег много, все равно, что сто рук... Богатый человек все может, только пожелай: вон у адвокатов у наших шальные-то денежки как петухами поют: лошадь не лошадь, квартира не квартира... Да. Погоди, Аполлон Егорыч, вот Алеша у меня разбогатеет, тогда...

Входит Таня.

   Аметистов. Ну-ка, что тогда?
   Чумаков. Да тогда что хочешь, то и делай... Вот что тогда! Захотел я ехать -- и поехал, надоело служить -- к черту службу... Э, да, брат, тут даже и думать-то, так страшно делается!..
   Таня. Папа, что ты говоришь?
   Аметистов. Так, да не совсем... Богатый человек не съест в десять раз больше нашего и не выпьет, а по-моему, важнее ваших денег вот эта маленькая правда, из которой вся наша
   жизнь ткется. Разбери-ка хоть один день: с утра до ночи все около пустяков ходишь... В большом-то деле нетрудно геройство свое показать, а ты будь великим человеком у себя
   дома, в четырех стенах: справедливым будь, честным...
   Андрей. Совершенно верно, Аполлон Егорыч. Мы все гонимся за внешним успехом, а маленькая домашняя правда и остается в стороне... Вы правы. Именно такой правды нам и недостает...
   Чумаков (Шарову). Что, брат, слышал?
   Таня (бросается Аметистову на шею). Милый, дорогой Аполлон Егорыч: вы сказали святую истину... Я вас расцелую за нее. (Целует его). Благодарю... Благодарю...
   Аметистов (смущенно). Что же, я сказал, действительно... Оно так и есть...

Явление 9.

Из столовой входит Алексей.

Те же и Алексей.

   Алексей (смотрит на сестру и пожимает плечами). Таня, что это такое?
   Таня. Ах, ты не поймешь, Алеша. (Еще раз порывисто целует Аметистова). Я вас люблю, Апполон Егорыч, люблю... Вы сказали то, над чем вся душа изболелась.
   Андрей. Алеша, Аполлон Егорыч сейчас сказал такую вещь, за которую, действительно, только и оставалось, что расцеловать его...
   Алексей (не слушает его и говорит сестре). Таня, ты держишь себя непозволительно... Так нельзя. Это Бог знает, что такое...
   Аметистов (Алексею). Юноша, оставьте ее... Это чистая душа. Да... Она сердцем чует все, чего не выговорит никакой ум...
   Алексей (строго). Послушайте, Аполлон Егорыч, во-первых, я не мальчик, чтобы читать мне наставления, во-вторых, всему свое место и время и, в-третьих; вам просто не к лицу роль проповедника... Да!
   Аметистов. Что же, Алексей Васильич, я и уйду-с...
   Шаров (схватывает Алексея за руку). Алексей, что ты говоришь?
   Алексей (вырывает руку). Оставь, пожалуйста... Я хорошо знаю, что говорю. Как хозяин, я обязан быть вежливым, но...
   Чумаков. Алеша, мы уйдем лучше...
   Аметистов (с шапкой в руке). До свидания, Алексей Васильич. Я-то ведь фуксом сюда попал...
   Андрей. Господа, и я с вами вместе ухожу!..
   Алексей. Господа, что же это такое? Я, кажется, не сказал ничего такого... Вообще обидного...
   Андрей (резко). Нет, ты оскорбил вот его... (Указывает на Аметистова). Если бы то же самое ты сделал со мной, то мы еще как-нибудь сосчитались бы. А бедный беззащитный человек... Да это подлость!..
   Алексей. Андрей, ты забываешься!..
   Таня (бросается между ними). Господа, перестаньте!.. Алексей... Андрюша... То есть Андрей Павлыч, не смейте ссориться. Слышите: я вам этого не позволяю: Алеша, успокойся...

Входит генеральша Веленьева.

Явление 10.

Те же и Веленьева.

   Веленьева (жеманно). Как это вежливо, Алексей Васильич: оставили меня одну в обществе какой-то нигилистки... Именно этого-то я и не ожидала от вас.
   Алексей. Виноват, Агнесса Александровна, я заболтался здесь... Да. Кстати, позвольте представить вам моего отца (Подводит Чумакова за руку).
   Чумаков (кланяется). Почтовый чиновник, ваше превосходительство...
   Веленьева (рассматривает его в лорнет). Ах, очень приятно... (Протягивает руку). Я так много слышала о вас...
   Чумаков. Помилуйте, ваше превосходительство... Кому нужно говорить о такой ничтожности, как наш брат червь пресмыкающийся...
   Веленьева (лорнирует Аметистова). А это кто такой? Тоже, вероятно, ваш родственник...
   Алексей. Это... Это один...
   Веленьева (не слушает его). Ах, да... много слышала. Очень, очень приятно. Кстати, Алексей Васильевич, позовите сюда Вавочку... Нам пора.
   Алексей. Куда же вы так торопитесь, Агнесса Александровна? Я был так счастлив... (Уходит в столовую).

Явление 11.

Те же без Алексея.

   Таня. Агнесса Александровна, присядьте на диван... Может быть, вам принести воды?
   Веленьева (устало опускается в кресло). Мерси. У меня несчастные нервы... Да. Это нужно испытать, чтобы понять человека.
   Чумаков. У нас и доктор здесь свой, ваше превосходительство. Сейчас вылечит...

Андрей толкает его в спину.

   Отличный доктор, ваше превосходительство...
   Веленьева. Доктор?

Андрей кланяется издали.

   Ах, это вы, молодой человек... Очень приятно, я так много слышала...
   Андрей. Вы, Агнесса Александровна, вероятно, принимаете меня за кого-нибудь другого? Я военный врач, и пока лечу одних солдат...
   Веленьева (отворачивается). Это и заметно... Так и я лицо не вполне гражданское...

Входят Алексей и Вавочка.

Явление 12.

Те же, Алексей и Вавочка.

   Вавочка. Maman, мне совсем не хочется уезжать. Как смешно Коко сейчас спорит с Евгенией Павловной, maman!
   Веленьева. Могу только удивляться, о чем он может спорить с этой... С этой девицей.
   Вавочка. Право, maman, очень смешно... Евгения Павловна экзаменует Коко по арифметики.
   Веленьева. Ах, мое дитя, ты совсем, совсем еще ребенок, и не понимаешь того, что это только насмешка...

Входят Женя и Николай.

Явление 13.

Те же, Женя и Коля.

   Женя (в дверях). Я удивляюсь, господин Коко, каким чудом вы могли дойти до третьего класса? Ведь вы за приготовительный класс ничего не знаете, а о признаках делимости чисел даже понятия не имеете. Ну, какие числа делятся без остатка на три.
   Коля (с азартом). Я -- я знаю. Я все знаю, а вы не умеете меня спрашивать. Я "Историю" Карамзина (имеется в виду "История государства Российского" (1818 г.), сочинение Н. М. Карамзина (1766 -- 1826 гг.) вместе с maman читал.
   Алексей (Тане). Полюбуйся... Я это предчувствовал!..
   Веленьева (поднимается). Mes enfants, aliens a la maison (Дети мои, пора домой)...
   До свидания, Алексей Васильич. Надеюсь, что вы не будете нас забывать...
   Алексей. Агнесса Александровна, я должен извиниться, если не сумел быть настолько любезным хозяином, чтобы оградить вас от некоторых неприятностей...
   Веленьева. Ах, я понимаю вас, Алексей Васильич... (Крепко жмет ему руку). Мне дорого именно такое сознание...
   Коля. Maman, я останусь здесь.
   Веленьева (строго). Allons... Au revoir, mesdames et messieurs. (Пойдем... Прощайте, дамы и господа). (Делает общий поклон и идет к двери).
   Коля. Maman... (Жмет плечами и покорно идет за матерью, Вавочка за ним).

Явление 14.

Чумаков, Аметистов, Алексей, Шаров, Андрей, Женя и Таня.

   Алексей (быстро ходит по комнате). Что, господа, вы теперь довольны? Да? Ведь это скандал... Я понимаю, что Агнессе Александровне больше ничего не оставалось, как только бежать, потому что она попала точно в какой-то зверинец... Так знайте же, что я женюсь вот на этой самой Вавочке! Да!.. Конечно, не сейчас, а когда буду в состоянии доставить ей тот комфорт, к которому она привыкла, и, вообще, когда сам устроюсь немного.
   Чумаков. Алексей, ну, ты, брат, того... высоко хватил. Генеральская дочь, и вдруг...
   Женя (Тане). Вот это называйся: партия. Кукла какая-то, которая не знает, как вода кипит... Впрочем, я уверена, что он и ее отлично надует.
   Таня. Мне жаль эту Вавочку... Она такая беспомощная и доверчивая.
   Чумаков. Да, брат Алешка, ты того... Не под силу дерево согнуть хочешь. Да. А потом и то сказать, я-то как тогда буду?
   Андрей. А вам, Василий Васильич, придется тогда переехать куда-нибудь в другой город, чтобы не компрометировать вот эту самую Агнессу Александровну.
   Алексей (азартно). Это еще что такое? Вы сегодня, кажется, сговорились отравить мне все...
   Шаров (старается обнять Алексея). Перестань... Не нужно этого трагического тона. Если мы, друзья, не скажем тебе этого, то кто же скажет...
   Андрей. Родной отец под окнами ходит...
   Таня. Андрюша, будет... Господа, ведь мы собрались сюда новоселье справлять, а не ссориться.
   Шаров. Конечно... Алешка, руку, ну и ты, Андрей... (Ловит их руки и соединяет). Ну, вот так!
   Алексей. Что же, я, действительно, погорячился.
   Андрей. А я сказал только то, что думал.
   Чумаков. Эх, молодо, зелено... Очень уж близко у вас сердце-то: раз, два -- и вскипели.
   Аметистов. Мир, господа!.. (Тане). Барышня, вот бы теперь в самый раз воды забвения и веселия...
   Таня. И в самом деле... У нас все готово. (Уходит в столовую).
   Чумаков (обнимает Алексея). Ну, брат, мы у тебя нашумели. Мало ли что бывает, не всякое лыко в строку... Мое дело сделано, а ты уж как знаешь: я тебя вспоил, вскормил, на коня посадил, а в которую сторону поедешь -- опять-таки твое дело.
   Алексей. Хорошо, хорошо, родитель. Мы с тобой еще переговорим. (Оборачивается к столовой). Эй, человек!

Входит лакей.

Явление 15.

Те же и лакей.

   Лакей. Что прикажете, Алексей Васильич?
   Алексей. Подавай закуску в столовую... Да живее поворачивайся, слышишь!
   Лакей. Слушаю-с. (Уходит в столовую).
   Чумаков (провожает его глазами и говорит Аметистову). Ай да Алеша, какого раба приспособил: и во фраке, и в белых перчатках. Этак, не знаючи, еще досыта накланяешься ему, то есть рабу.
   Аметистов. Да, может случиться... Вообще, скверная привычка, когда в доме заводится рабство:
   ... И человека человек
   Послал к анчару властным взглядом.
   (Строки из стихотворения А. С. Пушкина "Анчар" (1828 г.), анчар - antiaris toxicaria - ядовитый кустарник из семейства Тутовых, распространен в Юго-Восточной азии).
   Чумаков. Ну, я этого уж не пойму, Аполлон Егорыч. Ты попроще скажи...
   Аметистов. Не могу, самому дороже стоит...

Из столовой выходит Таня.

Явление 16.

Те же и Таня.

   Таня. Господа, все готово, пожалуйста.
   Алексей. Пожалуйста, господа.
   Аметистов (Шарову). Что же, честь всегда лучше бесчестья.
   Шаров. Правильно... (Жене). Женщина, я сегодня разрешаю рюмку водки вот для этого мужчины.
   Женя. Только одну, а то у тебя сегодня такой вид...
   Аметистов. Ну, я за него другую-то выпью. Василий Васильич, что же ты стоишь: честью просят. (Берет его под руку). Идем, брат, ты отец...
   Чумаков. Что же, я согласен. И даже с удовольствием...

Аметистов и Чумаков уходят в столовую.

   Женя (ведет под руку Алексея). Нехорошо, молодой человек...
   Алексей. Знаю, что нехорошо, Евгения Павловна, да уж такой характер... Полюбите нас черненькими.
   Шаров (идет за ними). Господа, пожалуйста, не возбуждайте во мне чувства ревности... Это испортит мой характер.
   Женя (оглядывается на него через плечо). Разве ты умеешь ревновать? Это интересно...
   Шаров. А вы как бы думали: жестоких чувств в нас хоть отбавляй...

Алексей, Женя и Шаров уходят в столовую.

Явление 17.

Андрей и Таня.

   Таня. А вы что не идете, Андрей Павлыч?
   Андрей (точно просыпается). Я?.. Не знаю...

Пауза.

   Так душа болит, Татьяна Васильевна. (Подходит к ней). Давеча вы несколько раз называли меня Андрюшей! Я понимаю, что это была грубая ошибка, но каждый раз вы меня точно ножом били прямо в сердце.
   Таня. Я? Ах, да, виновата. (Усталым голосом). А как я измучилась, как устала... Потом, как хорошо сказал этот Аметистов. (Порывисто). Андрюша, родной, как я тебя люблю... (Закрывает лицо руками).
   Андрей (делая движение). Таня, голубка...

Она молчит, он осторожно ее обнимает.

   Что же ты мне давеча сказала?
   Таня (покорно кладет свою голову к нему на плечо и открывает глаза). Что я такое сказала?
   Андрей. Ты сказала, что никогда не любила меня... Что...
   Таня. Ах, все это неправда... (Быстро целует его). Ты мой, мой. Вот сейчас мой... Всего на одно мгновение... А дальше? Будет, что будет... Маленькой правды нет, так будет большая ложь. Боже, как у меня душа изболелась вот об этой маленькой правде... Один миг счастья, и темно, темно будет кругом! Андрюша, нет для нас с тобой маленькой правды...
   Андрей (разжимает ей руки). Что ты говоришь, Таня? Опомнись...
   Таня (отходит и смотрит ему в глаза). Что я говорю? А ты не чувствовал, как я сейчас умерла на твоей груди... Все кончено, прежней Тани нет... Осталось одно сладкое безумие...
   Андрей (бросается к ней, хватает и целует). Таня, Таня, Таня...

Занавес.

Действие 4.

Действие происходит в городском саду, на берегу реки; под горой пароходная пристань. Сцена представляет небольшую площадку, обсаженную акациями и тощими березками; зеленая беседка и несколько садовых скамеек. Вдали -- вид на реку.

Явление 1.

Чумаков сидит на скамейке, потом входит Осипова.

   Чумаков. Эх, разлилась как наша река, недаром и название Луговая. То-то раздолье... (Заслоняет глаза рукой). Надо полагать, снизу пароход бежит; чуть дымок вьется. Тоже ловко удумана эта самая машина... А хорошо на реке! Как молодой был, так день на службе колотишься, а ночью в лодке. Ушло, брат, все... И куда только что девалось, подумаешь? Точно вот даже и не живал совсем...

Осипова подходит к скамейке.

   Всему положен свой предел...
   Осипова. Здравствуй, Василий Васильич.
   Чумаков. А, это ты, Прасковья Семеновна? Куда ускорилась?..
   Осипова (садится рядом). Да так... Сидела-сидела дома-то, дай, думаю, прогуляюсь, как барыня. Музыку послушаю на берегу... Чем я грешнее других, прочих? Прежде-то нужда да ребятишки,-- ну, и сидишь... А теперь никакой работы не стало, и в другой раз даже скучно делается. Сын женатый, дочь замужем... Свернулась и пошла барыней. Хоть на реку посмотрю...
   Чумаков. И я вот так же, Прасковья Семеновна. Разгуляться вышел. Сижу вот здесь, гляжу на реку, а сам думаю...
   Осипова. Да о чем думать тебе, Василь Васильич?
   Чумаков. А разное думаю... И так, и эдак раскидываю умом. Вот пароход снизу бежит -- о пароходе думаю, барыня давеча прошла -- о ней думаю, вот ты подвернулась -- об тебе думаю...
   Осипова. Да что обо мне-то думать; вся тут, дома ничего не осталось...
   Чумаков. Вот ты говоришь, что погулять пошла, а я этому самому-то и не верю... Сама сидишь здесь и со мной будто разговариваешь, а мысленки-то, как мыши, дома бегают. Так я говорю?
   Осипова. Ох, правда твоя, Василь Васильич... Согрешила я... Из дому-то сейчас бегом сбежала, потому...
   Чумаков. Крымскую кампанию с Людмилой Григорьевной завели?
   Осипова. Варварка она, наша Людмилушка, вот что! Поедом всех съела, а меня прямо в гроб гонит... (Вытирает глаза платком). Андрюша вот ночь-ночью ходит, точно чужой дома-то. От добрых людей хоронится, чтобы не срамить ее же. Я ведь ее бояться стала, ей-Богу! Сегодня она с утра на дыбы поднялась и пошла, и пошла... Дай, думаю, хоть проветрюсь: может, и полегчает.
   Чумаков. У всякого свое горе, а от домашней беды и не убежишь: куда ты, туда и она, да еще вперед тебя забежит. Мне вот, кажется, и не на что бы жаловаться, а сердце скучает.
   Тошно... Так вот и сосет...
   Осипова. Уж тебе-то какая забота: дочь на возрасте, сын вон как устроился... Ты много-то не думай, а то еще что-нибудь попритчится, в добрый час молвить!

Короткая пауза.

   Сказывают, Алексей-то Васильич на генеральской дочери женится?
   Чумаков (машет рукой). Ничего я не знаю... Не нашего это ума дело, Парасковья Семеновна. А если правду сказать, так сбился с пути мой Алексей: за богатыми погнался. Вижу ведь я, все вижу: у богатых пара на отлет, и он завел пару, богатые по клубам да по театрам, и он за ними. Вровень с богатыми хочет вытянуться, а на это нужны деньги. Да... А где же их взять? Эх, не ладно, Алеша... Не так у нас про тебя было удумано! Вот мне и горько, Прасковья Семеновна... Маленький человек я, а все могу понимать... Чистоплюй из Алешки-то вышел.
   Осипова. Ох, беда нынче с сыновьями-то... Ну, зато дочкой Господь благословил тебя: такой-то другой по всему свету с огнем не сыщешь.
   Чумаков. Что дочь? Трава в поле -- вот что такое дочь... Сегодня зеленеет и цветет, а завтра скосили, высушили, на воз положили да в чужой дом и повезли. (Поднимается). Ужо пойти к твоему Володьке, поглядеть на него: он где-то вон там под горой лес грузит.
   Осипова. А я на пристань пройду, на людей погляжу... (Поднимается). Того гляди, как бы Людмила-то сюда не полезла: боюсь я ее. Прощай.
   Чумаков. Прощай...

Расходятся: он идет налево, она направо. Сцена некоторое время остается пустой, а потом входят Таня и Вавочка.

Явление 2.

Таня и Вавочка.

   Вавочка. Татьяна Васильевна, как вы думаете, женится на мне Алексей Павлыч?
   Таня. Вот уж этого не сумею сказать вам... Он обещал жениться?
   Вавочка. Не то, чтобы обещал, а только все его моим женихом считали и даже поздравляли... (Плачет). Теперь он за купчихой Передериной ухаживает, потому что она богатая, хотя и вдова. У ней миллион, Татьяна Васильевна... Ведь я-то не виновата, что есть такие богатые купчихи!
   Таня (обнимает ее) Милая, не плачьте... Не стоит он одной вашей слезинки. Вы такая простая, а он негодяй!
   Вавочка. Мне Евгения Павловна то же говорит... Представьте себе, она очень добрая. Да... Я это чувствую, что она добрая и что жалеет меня.

Пауза.

   Вы любили кого-нибудь, Татьяна Васильевна?..
   Таня (рассеянно). Немножко...
   Вавочка. И он вас любил?
   Таня (опускает глаза). Кажется... (Точно просыпается). Да вы о чем? (Смеется). Ах, вы, глупенькая Вавочка...
   Вавочка (вскакивает). Татьяна Васильевна, Бог с вами... Как вы нехорошо смеетесь!..
   Таня. Ничего, это пройдет... (Хватается за голову). Я что-то хотела сказать вам... хорошее такое сказать, и забыла. Да... Вы видели "Гамлета"? Помните, как Офелия поет. (Напевает).
   "Милый друг, с рассветом ясным
   Я пришла к тебе с тоской"...
   А знаете, кто была эта несчастная девушка? (Оглядывается). Пожалуйста, никому не сказывайте: это была я... да. (Плачет и смеется). Ведь и вы, Вавочка, тоже Офелия... (Бормочет). "Вот повилика... Вот анютины глазки. А вот розмарин" (Реплики Офелии из 2-ой сцены 4-вёртого акта трагедии У. Шекспира "Гамлет" приводятся в переводе Н. А. Полевого)....
   Вавочка. Голубчик, Татьяна Васильевна, вы что-то нехорошо говорите.
   Таня. Я? Нет, хорошо... Мне весело сегодня и так легко... А кстати, где Аметистов? Мне его очень нужно...

Входит справа Николай Веленьев.

Явление 3.

Те же и Веленьев.

   Николай. Bon jour, mesdames (Добрый день, барышни)! Татьяна Васильевна, новость:
   maman мне обещала купить велосипед... да...
   Таня . Поздравляю... Вы не видали, Аметистова?
   Николай. Нет... А вам его нужно?
   Таня. Могу я вас попросить... Ведь, вы добрый, Коко, и я очень вас люблю, очень...
   Николай. Благодарю, не ожидал, а впрочем, я к вашим услугам.
   Таня. Да... Так я хотела вас спросить... о чем я хотела вас просить?..
   Николай. Разыскать Аметистова?
   Таня. Ах, не то... Я послала его с запиской к Андрею Павлычу. Но он точно сквозь землю провалился, поэтому сходите, Коко, вы и скажите Андрею Павлычу, что я его жду здесь. Мне его очень нужно...
   Николай. Очень нужно... Понимаю...
   Вавочка (делает сердитое лицо). Коко, ты глуп...
   Николай. Благодарю, не ожидал...
   Таня. Так вы поскорее, голубчик...
   Николай. Могу. А какая мне награда будет, Татьяна Васильевна?
   Таня. Я вас поцелую... Хотите: сейчас? Вы добрый, и я вас люблю, очень люблю...
   Николай. Хорошо... Так вы у меня остаетесь в долгу. (Идет налево). Только ведь Андрей Павлыч сейчас в казармах... ну, да это все равно.
   Вавочка (догоняет его и говорит вполголоса). Зайди к Евгении Павловне и скажи, чтобы она сейчас же шла сюда. Татьяна Васильевна не здорова... Понимаешь?
   Николай. С винта сорвалась? Понимаю... (Уходит).

Явление 4.

Таня, Вавочка и Аметистов.

   Таня (задумчиво смотрит на реку). Вы любите воду, Вавочка? А я люблю... Очень люблю... Вот эту большую реку люблю, точно она мне родная: она принесла мне моего милого. Я долго ждала его и все ходила на пристань встречать его... "Река, отдай мне моего милого!" Она и отдала... Не правда ли, как это хорошо?.. Да вы что так смотрите на меня?.. Ха-ха...
   Вавочка. Я... Я не знаю...
   Таня. Да, вы тоже влюблены... Я знаю: кто любит, тот святой человек. Он делается лучше, чище... Да. Вы меня спрашивали давеча, женится ли на вас Алексей. Нет, не женится. А вы не горюйте: это ваше счастье. Он и ту обманет, у которой миллион... Он всех обманет.
   Вавочка. Но ведь я его люблю, Татьяна Васильевна. (Оглядывается). Помните тот пикник... Он тогда поцеловал меня... Я его тоже люблю...
   Таня (смотрит пристально). Любите? О, нет, не любите... Любовь никогда не думает о том, женится или не женится человек... Не все ли равно?.. Вот я... я все отдала тому человеку, которого, полюбила... (Вскакивает). Madame Веленьева, уходите от меня!.. Да, сейчас же... Вам не место рядом со мной...
   Вавочка. Татьяна Васильевна, опомнитесь...
   Таня. Нет, нет -- уходите. Вы глупенькая, но вы чистая... Говорю вам: уходите!.. Ах, какие ужасные мысли сейчас у меня в голове. (Устало садится). Что я вам хотела сказать...

Входит Аметистов.

   Я, ведь, люблю вас...
   Аметистов. Татьяна Васильевна.
   Таня. А... Что? Ах, это вы, Аполлон Егорыч...
   Аметистов. Да... Андрей Павлыч не был здесь?
   Таня (вскакивает). Вы его видели? Ну, говорите, ради Бога: что он, обрадовался?
   Аметистов. Он должен быть здесь... (Оглядывается). Вероятно, прямо на пристань поехал...
   Таня. На пристань? И вы молчите? Вавочка, идемте, Андрюша там...
   Вавочка (делает знаки Аметистову). Да, идемте...

Таня и Вавочка уходят направо.

Явление 5.

Аметистов, потом Людмила Григорьевна.

   Аметистов (провожает глазами уходящих девушек и качает головой). Бедные... Что же это Андрей Павлыч, куда он девался? (Садится на скамейку и раскуривает папиросу). Ужо подожду здесь. Ах, девушка, девушка, милая... Вот наша жизнь! Кажется, взял бы, лег да умер за нее... Кому я нужен?..

Быстро входит Людмила Григорьевна.

   Презренный червь и больше ничего...
   Людмила Григорьевна (подходит к нему). Эй, вы, не видали моего благоверного?..
   Аметистов. Что-с? Нет-с... Зачем ему быть здесь? Он ведь сейчас в казармах, в госпитале...
   Людмила Григорьевна. Перестаньте врать.... Тоже нашли дуру. С ваше-то могу понимать...
   Аметистов. Да вы о чем, Людмила Григорьевна.
   Людмила Григорьевна. А вот об этом. Вы все меня обманываете. (Наступает). Говорите, где Андрей?
   Аметистов (старается удержать ее). Андрей? Вот я что скажу вам, сударыня... Да вы присядьте, Людмила Григорьевна. Сядем рядком да поговорим ладком...
   Людмила Григорьевна. Не заговаривайте зубов, пожалуйста: я не маленькая. Татьяна Васильевна здесь? О, я знаю, что она здесь... У них назначено свидание. Я им покажу... (Хочет идти налево, в сторону пристани).
   Аметистов (загораживает дорогу). Людмила Григорьевна, голубушка, позвольте сказать всего одно словечко...
   Людмила Григорьевна (отталкивает его). А мне наплевать на вас, на всех... Пустите!.. (Быстро поворачивается).

В это время входит Андрей с правой стороны.

Явление 6.

Те же и Андрей.

   Андрей (жене). Ты зачем здесь?
   Людмила Григорьевна. Вот это мило... Скажи лучше, ты зачем?..
   Андрей. Ну, это уже мое дело... (Аметистову тихо). Она здесь?
   Аметистов. Да... Только, Андрей Павлыч, скверно... (Показывает на голову). Здесь не в порядке...
   Людмила Григорьевна. Это вы про кого: про меня? Ошибаетесь...
   Андрей. Оставь нас...
   Людмила Григорьевна. Да как вы смеете... Вы забываетесь...
   Андрей. Прочь от меня!..
   Людмила Григорьевна. А, так вы вот как разговариваете со мной!.. Хорошо. Идите же к своей любовнице... Я уступаю вас! Я презираю вас!.. Вы меня не любите и никогда не любили... (Плачет).
   Андрей. Вы угадали...
   Аметистов (Людмиле Григорьевне). Голубушка, успокойтесь...
   Людмила Григорьевна. Я все знаю: он любит ту, Татьяну Васильевну.
   Андрей. Да... Люблю и всегда любил. (Хватается за голову). О, Боже мой, Боже... (Аметистову). Голубчик, Апполон Егорыч, ведь вам показалось?
   Аметистов. Нет-с, верно... Не в себе Татьяна Васильевна: в словах сбивается.
   Андрей. Что же это такое? Аполлон Егорыч, голубчик, вы ошиблись... Ну, скажите, ошиблись? Голубчик, вам показалось... Нет, этого не может быть, это несправедливо, наконец!.. Голубка моя, радость моя...
   Людмила Григорьевна. Послушайте, да вы с ума сошли, Андрей Павлыч?.. Вы меня-то за кого принимаете?
   Андрей (рассеянно). Тебя? Ты мне чужая... Ах, как темно кругом: я ничего не вижу. Аполлон Егорыч, вы меня убили...
   Аметистов. Она слишком сильно любила...
   Андрей (вскакивает). Нет, не смейте говорить этого пошлого слова... Эта светлая чистая душа стояла выше. Нет, я ее спасу! (Порывается направо, Аметистов его удерживает). Милая, дорогая... Аполлон Егорыч, ведь это вам показалось? Ах, что я говорю...

Справа входят Веленьева, Николай и Вавочка.

Явление 7.

Те же, Веленьева, Коля и Вавочка.

   Веленьева. Ах, это ужасно, ужасно... Ужасно! Вавочка, где ты?
   Вавочка. Я здесь, maman.
   Веленьева. Ах, мне страшно, дитя мое... Иди ближе ко мне. (Берет ее за руку и оглядывается). Мне кажется, что она гонится за нами... да. И ты могла, mon ange (ангел мой), оставаться с ней одна?
   Николай. Maman, да она, право, ничего... Только и всего, что смеется нехорошо. Я первый заметил, что она сумасшедшая!..
   Андрей (бросается к нему). Молчать, идиот!.. Это вы сумасшедшие все, а не она... Вы, вы, вы!..
   Веленьева. Ах, он меня убьет... (Опускается в изнеможении на скамью). Он меня убил... Мне дурно...
   Людмила Григорьевна (подбегает к ней). Я помогу вам, ваше превосходительство... Воды, позвольте воды!..
   Николай (Андрею). Милостивый государь, я не позволю так обращаться с собой... Я... Я... вас поставлю к барьеру. Да! А что касается Татьяны Васильевны, так она решительно ничего... Все равно, как maman или как Людмила Григорьевна.
   Веленьева (вскакивает). Ах, негодяй!.. Значит, по-твоему, я тоже сумасшедшая?
   Николай. Что же это такое, господа: давеча вы, доктор, обругали меня идиотом, теперь maman называет негодяем... Я протестую... Да. Я не согласен...

Слева быстро входит Женя.

Явление 8.

Те же и Женя.

   Женя (брату). Как я рада, что нашла тебя здесь.
   Вавочка. Евгения Павловна, мы здесь все потеряли голову. Как вы кстати пришли... У maman обморок...
   Женя (смотрит на Веленьеву). Вздор...
   Веленьева (поднимается). Что-о? Вы забываетесь...
   Людмила Григорьевна. Она всегда такая, ваше превосходительство: каждый день скажет мне какую-нибудь грубость.
   Женя (презрительно). Не до вас мне... (Аметистову). А вы что тут сидите без толку? Где Василий Васильич? Я заезжала к нему домой, но мне сказали, что он ушел сюда. Идите сейчас и разыщите его и предупредите его... То есть не вдруг. Понимаете?
   Аметистов. Отлично понимаю... Он тут под горой, у Владимира Иваныча. Я сейчас... (Уходит налево).
   Андрей. Женя, Женя...
   Женя. А ты чего раскис?.. Посмотри на себя, на кого ты похож... Где Таня?
   Вавочка (указывает направо). Она там, на пристани, с Прасковьей Семеновной. Они сюда придут...
   Женя (брату). Идем туда сейчас... Нет, лучше оставайся здесь.
   Андрей. Нет, я пойду. Я хочу видеть ее... (Закрывает лицо руками). За что? Нет, этого не может быть... (Вскакивает). Идем...
   Женя (насильно усаживает его). Нет, сиди здесь... Слышишь? Нужно уметь слушаться... (Быстро уходит направо).

Явление 9.

Те же без Евгении Павловны.

   Веленьева. Это ужасная женщина... Ужасная.
   Вавочка. Нисколько, maman. Евгения Павловна очень добрая.
   Людмила Григорьевна. Змея...
   Николай (всматривается направо). Maman, они все идут сюда!
   Веленьева. Боже мой, я не могу ее видеть... Этот блуждающий взгляд, нервный смех... Mes enfarits, ко мне, сюда, ближе. Что мы будем делать? Она может броситься на нас и задушить...
   Людмила Григорьевна. Напрасно изволите беспокоиться, ваше превосходительство: она просто притворяется, чтобы все ухаживали за ней... Лекарство-то известное,-- чем ушибся, тем и лечись.
   Андрей. Людмила Григорьевна, что вы говорите? Впрочем, с кем я-то говорю... (Всматривается). Да, идут сюда...
   Людмила Григорьевна. Будет, видно, вам смеяться-то надо мной?..
   Вавочка. Maman, если вы боитесь, то уйдемте отсюда.
   Веленьева. Нет, я хочу видеть еще раз, чтобы убедиться собственными глазами. Это так интересно, так интересно!.. Что они так медленно идут? (Закрывает глаза). Ах, страшно...
   Андрей. Страшно? Да ведь вы пришли сюда; как на спектакль, пришли любоваться на чужое горе... (Ломает руки). И это люди?!
   Людмила Григорьевна. И будем любоваться... Никто нам запретить не может. Будем вот здесь сидеть да посматривать...

Справа входит Осипова, она ведет Таню под руку, за ними Женя.

Явление 10.

Те же, Осипова, Таня и Женя.

   Осипова. Танюшка, милая, пошли бы мы с тобой домой...
   Таня. Нет, я не хочу... Мне так хорошо сегодня. (Замечает Андрея). Ах, Андрюша... дорогой мой, родной... (Бросается к нему на шею).
   Андрей. Татьяна Васильевна...
   Таня. Никакой Татьяны Васильевны нет, а здесь Таня... Таня...
   Людмила Григорьевна (Веленьевой). Какая же она сумасшедшая? Это она скандал мне хочет сделать...
   Веленьева. Ах, я боюсь сумасшедших.
   Таня. Сумасшедших? Разве здесь есть сумасшедшие?
   Осипова. Нет тут никаких сумасшедших, голубка... Вон Людмила Григорьевна наша сидит, генеральша...
   Таня. Андрюша, какая это Людмила Григорьевна? Точно, знакомое имя...
   Андрей. Это так показалось вам, Татьяна Васильевна...
   Таня (раздражительно). Вам?.. Татьяна Васильевна?.. Нет здесь никакой Татьяны Васильевны!..
   Осипова. Присядем, голубка, вот здесь на скамеечку... Притомилась я старым делом, едва ноги свои несу. (Усаживает Таню на скамейку). Ну, вот так... Отдохнем немного да и домой поплетемся.
   Таня. Отчего мне хочется слушаться вас, Прасковья Семеновна? И так легко делается, когда вы говорите... Ах, да, ведь я вас люблю, давно люблю, когда еще была маленькой девочкой... Я всех люблю... вот и эту реку люблю... Слышите, музыка?

За сценой играет музыка.

   Осипова. Это солдаты, милушка... Они каждый вечер здесь играют.
   Таня. Каждый вечер? Как это весело...
   Женя (Веленьевой и Людмиле Григорьевне). Вот что, вы шли бы домой... Право, я вам советую.
   Людмила Григорьевна. А если мы не согласны? Да вы-то с чего здесь распоряжаться вздумали?.. Вот еще фантазия!..
   Вавочка. Maman, пойдемте домой.
   Веленьева. Нет, я хочу посмотреть еще...
   Женя. Если вы не понимаете, то ничего не поделаешь. (Пожимает плечами). Очень грустно...
   Веленьева. А вы грубиянка!..
   Вавочка. Маman!
   Таня. Андрюша, садись вот сюда, рядом... Как мне хорошо. (Обнимает его). Какие вы сегодня все смешные: и вы... И вы... И вы... (Указывает по очереди на всех). А я сегодня всю ночь не спала: мне все казалось, что где-то вода бежит. Ах, Андрюша, Андрюша... (Прижимается к нему). Вчера я иду по улице и вижу, что навстречу ко мне иду тоже я... да. Я сразу узнала себя и по платью, и по росту, и по лицу... Я даже слышала, о чем думала я другая: мысли слышала... И мне вдруг стало жаль себя... Ведь ни один день не вернется, а она чахнет на уроках. Для чего? Это даже смешно... Андрюша, слышишь, как хорошо музыка играет?
   Андрей. Да, слышу, Татьяна Васильевна, не пора ли идти домой: становится сыро.
   Таня (отклоняется от него и смотрит пристально в глаза). Как ваша фамилия, молодой человек?
   Женя. Таня, идем домой...
   Таня. Я вас не знаю...
   Веленьева (Людмиле Григорьевне). Интересно, как они уведут ее такую.
   Людмила Григорьевна. Она притворяется, ваше превосходительство...
   Разве такие сумасшедшие бывают?

Входит слева Шаров.

Явление 11.

Те же и Шаров.

   Шаров (жене). Василий Васильич сюда идет... Никак не могли удержать: так и рвется. Нельзя ли ее увести?
   Женя. Нет, не хочет идти... Поговори ты с ней.
   Шаров (подходит к Тане). Татьяна Васильевна, идемте... (Предлагает руку). Нам по пути...
   Таня. Какой вы смешной... (Прасковье Семеновне). Чей?
   Осипова. Да зять мой, Танюшка, зять Володя...
   Таня. Зять... Это хорошо...

За сценой слышится шум, входят Чумаков и Аметистов.

Явление 12.

Те же, Чумаков и Аметистов.

   Аметистов (старается удержать Чумакова). Друг, Василь Васильич, не ходи... Я тебе дорогой все расскажу., Пойдем домой... Василь Васильич, друг!
   Чумаков (вырывается). Нет, я хочу ее видеть. Где она? Таня, родная моя девочка...
   Шаров (загораживает ему дорогу). Василий Васильич, не нужно ее тревожить... Еще успеете.
   Веленьева (Чумакову). Я понимаю ваши чувства, господин Чумаков... (Жмет ему руку). У меня свои дети, и я понимаю вас... Только мать может оценить ваше горе...
   Чумаков. Ваше превосходительство, ведь у меня одна дочь... Одна! Таня, родная моя девочка...
   Таня (весело). Вот и папа... (Бросается к нему на шею). Папочка, я замуж выхожу... а вот мой Андрюша.
   Чумаков. Таня, родная, опомнись, что ты говоришь? Ведь Андрюша давно женат, а вот и его супруга Людмила Григорьевна...
   Таня. Я не знаю никакой Людмилы Григорьевны... Ты ошибаешься, папа. Андрюша -- мой... Я его так долго ждала.
   Шаров (старается отвести Чумакова). Василий Васильич, оставьте... Идемте домой, там еще успеете наговориться.
   Чумаков (дико смотрит на него). Да ведь она у меня одна!.. Что вы сделали с ней? Богу вы за нее ответите... Таня, родная моя девочка!..
   Осипова (Тане). Ну, теперь отдохнули, касаточка... Пора домой.
   Таня. Я к вам, Прасковья Семеновна...
   Осипова. Куда же больше... (Поднимается и берет ее за руку). Прямо ко мне и пойдем...
   Таня. Андрюша, и ты с нами...
   Осипова. И он с нами...

Справа быстро входит Алексей.

Явление 13.

Те же и Алексей.

   Алексей. Что такое случилось? (Подходит к отцу). Папа, что с тобой?
   Чумаков (отстраняет его рукой). Не надо... не надо... Не подходи, Алексей Васильевич.
   Алексей. Я ничего не пойму...
   Чумаков. И понимать нам с тобой нечего, да и говорить не о чем... (Отворачивается). Одна у меня была дочь... (Закрывает лицо руками).
   Женя (Алексею). Оставьте его... Мама, что же ты остановилась? Идемте...
   Осипова. И то пора идти... Ну, Танюшка, пойдем. (Ведет Таню).
   Таня (рассеянно). Идемте... ах, как я вас всех, всех вас люблю... (Оглядывается). И какие все смешные... (Смеется). А музыка все играет...
   Чумаков (порывается к ней). Таня, родная моя девочка...
   Шаров и Аметистов удерживают его; Осипова уводит Таню, за ними идет Женя.
   Веленьева. Mes enfants, allons (дети мои, пойдемте)...
   Алексей (подходит к ней). Виноват, Агнесса Александровна... Я не заметил вас сгоряча...
   Веленьева. Как это любезно с вашей стороны... Впрочем, этого я всегда ожидала.
   Вавочка. Maman, идемте.
   Алексей. Варвара Петровна, и вы против меня?
   Чумаков (быстро подходит к Вавочке). Милая барышня, не слушайте вы его: продаст, обманет... Совести в нем нет.
   Алексей. Ну, папа, мы с тобой об этом еще поговорим...
   Веленьева. Алексей Васильич, проводите нас. Мне страшно...

Алексей предлагает руку Вавочке, за ними уходит Веленьева под руку с Людмилой Григорьевной.

Явление 14.

Чумаков, Андрей, Шаров, Аметистов и Николай.

   Николай (Шарову). А ведь Алексей Васильич женится на Вавочке... Обратили внимание?
   Шаров. Ну?
   Коко. Вот вам и ну... A maman обещала купить мне велосипед, когда Вавочка выйдет замуж. Теперь-то поняли?
   Шаров. Да, понял...
   Чумаков (стоит посредине и оглядывает всех). Что же это такое? Были красивые детки: сын и дочь, а теперь остался один... (Пошатываясь, подходит к Андрею, который все время сидит на лавочке, опустив голову). Андрей Павлыч... Андрюша... (Садится рядом с ним). Что вы мне скажете?
   Андрей. Что я вам скажу?
   Чумаков. Да, мне... Ох, тяжко!.. (Закрывает лицо руками). Андрей Павлыч, а я тебя любил, как родного сына... Думал... Андрей Павлыч, подумал ты когда-нибудь, что есть
   совесть в человеке...
   Аметистов. Василь Васильич, оставь... Пойдем домой...
   Андрей. Нет, пусть говорит...Василий Васильевич, говорите все, я слушаю...
   Чумаков. Андрюша... Ах, Андрюша, Андрюша! (Хватается за голову). Ты думаешь, что тот старик ничего не видел, не слышал, не понимал?.. Все видел, голубчик... Душа изболелась. А хуже всего то, что хороший ты человек, Андрюша. Вот ты чем убил нас...
   Андрей (шепотом). Говорите, говорите... (Закрывает лицо руками).
   Чумаков. Да что я тебе скажу, Андрюша? Пусть совесть твоя собственная скажет, как старик горевал, как старик любил тебя... как старик остался один... Нет, брат, от совести не уйдешь!.. Она достигнет... Ночью ляжешь спать, а она рядом с тобой: я здесь, Андрей Павлыч. Нет, от совести не уйдешь...
   Андрей. Да, да, да...
   Чумаков. Девочку-то зачем было губить? Эх, Андрей Павлыч, родной... Душу вы в ней повернули... Мучилась она день и ночь, билась, как горлинка, и не вынесла... (Плачет).
   Таня, родная моя девочка... А я-то все вижу, все чувствую и своего слова сказать не смею. Да и что бы сказал я ей, Андрей Павлыч?..
   Андрей. Вы все сказали, Василь Васильич?
   Чумаков (вскакивает). Нет, не все... Отдайте мне дочь! Она одна у меня...
   Шаров. Василь Васильич, будет... (Старается удержать его).
   Чумаков (порывается к Андрею). Я убью его... Убью, зачем он хороший человек?
   Андрей (равнодушно). Ах, мне все равно... Я уже давно убит. (Аметистову.) Помните, Апполон Егорыч, как на новоселье у Алексея вы маленькую правду придумали? Вот вы тогда меня этим самым словом, и убили... Да, да.
   Шаров. Андрей, идем... пора. Вот и Василья Васильича с собой захватим.
   Андрей. Куда пойдем? Нет, брат Володя, все кончено... (Смеется). От себя не уйдешь. Таня, Таня... Лучше бы она умерла. (Поднимается). Ну, до свиданья, господа.
   Шаров. Да ты куда? Идем вместе...
   Андрей. Нет, мне не по дороге с вами... Прощайте! (Быстро убегает направо).

Явление 15.

Те же без Андрея, Николай, Людмила Григорьевна.

   Людмила Григорьевна. Где Андрей?
   Николай. Вон, в ту сторону убежал...
   Шаров (идет направо). Андрей, постой! (Уходит).
   Людмила Григорьевна. Ради Бога, удержите его. Он еще что-нибудь сделает над собой, чтобы досадить мне.

За сценой слышится выстрел.

   Чумаков (вскакивает). Господи!
   Людмила Григорьевна (бежит направо). Где он? Андрюша... (Убегает в сторону выстрела).

Николай бежит за ней.

   Чумаков (Аметистову). Слышал?.. Что же это такое?..
   Аметистов. Что такое? А то, что был честный, хороший юноша, а теперь не стало его...

Вбегает Николай.

Явление 16.

Аметистов, Чумаков и Николай.

   Николай (впопыхах). Прямо в висок... Наповал!
   Чумаков (в изнеможении опускается на руки Аметистову). Вот и остались мы, Аполлон Егорыч, одни стариками с твоей маленькой правдой.

Занавес.

   1891 г.
   
   Источники текста:
   "Штурм", 1934 г. No 10. С. 5 - 53.
   Мамин-Сибиряк Д. Н., "Собрание сочинений в 12-ти томах". Т. 6. Свердловск, "Свердловское Областное Государственное Издательство", 1949 г. С. 64 - 115.
   "Фольклор и литература Урала". [вып. 1.] Материалы научной конференции. Тезисы докладов, сообщения. 18-22 мая 1971 года (Пермский государственный педагогический институт. Ученые записки. Том 90). Пермь, 1971 г. Удалов В. Л. "Пьеса Д. Н. Мамина-Сибиряка "Маленькая правда"". С. 94 - 97.
   Удалов В. Л. "Новый тип пьесы". В кн.: "Творческое наследие Д. Н. Мамина-Сибиряка: итоги и перспективы изучения": [К 160-летию со дня рождения и 100-летию со дня смерти писателя] / под общ. ред. [и с предисл.] О. В. Зырянова; [авт.: О. В. Зырянов, Л. М. Митрофанова, Н. В. Пращерук и др.]. Екатеринбург, "Банк культурной информации", 2013 г. С. 320 - 330.
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru