Меррик Леонард
В погоне за славой

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Текст издания: журнал "Вестник иностранной литературы", 1912, No 2.

В погоне за славой

Леонарда Меррика

   Они встретились на борту "Лузитании" по дороге из Нью-Йорка. Судно побило всемирный рекорд на быстроту хода, но Гарри Страхам превзошел еще его... в отношении любви. Ее родина был Бостон, а его, по обыкновению, Чикаго. Она принадлежала к литературе, а он был коммерсант. Она нашла его интересным, а он ее божественной.
   В Ливерпуле они расстались и, если бы не глубоко несчастный вид его, когда они сказали друг другу. "Прощайте! -- она забыла бы его.
   Вспоминая выражение его лица, она иногда... Но, как она сама говорила себе много раз, в ее жизни не было места для чувства.
   Из законченных произведений она написала роман. "Почему Билли вернулся". Книга не имела ошеломляющего успеха в Америке, но недавно она была издана также в Лондоне, и мисс Трондсон надеялась, что здесь она произведет сенсацию. Для нее было бы страшным ударом узнать, что вы никогда не слыхали об ее книге. Она и не подозревала о действительном положении вещей, когда на следующее утро, надев свое новое платье и парижскую шляпу, отправилась к своему издателю. Она поехала железной дорогой, хотя мотор был бы удобнее для обзора многочисленных экземпляров ее книги, выставленных в витринах книжных магазинов и в киосках. Увы, они существовали лишь в ее воображении.
   -- Ваше имя, мисс? -- спросил служитель конторы, когда она вошла туда.
   -- Эфемия Трондсон -- сказала она. Краем глаза она следила за выражением его лица, думая, что он сейчас вскрикнет от изумления. Но его лицо осталось совершенно неподвижным. Можно было думать, что он никогда не слыхал ее имени, до того слабое впечатление оно произвело на него.
   Когда он вернулся, она чувствовала себя гораздо менее знаменитой, чем в тот момент, когда она вошла в контору. Он провел ее в красиво убранную комнату, где представительный пожилой господин сидел за столом, заваленным многочисленными бумагами, и читал какое-то письмо. Он пожал ей руку и сказал, что очень рад видеть ее. Он указал ей на стул и попросил сесть. На полках она заметила целую груду книг других авторов, и ей стало досадно от мысли, что, кроме нее, имеется еще так много писателей.
   -- Итак, мисс Трондсон, вы приехали наконец в старую Англию -- сказал мистер Баркер. -- Это первый ваш визит к нам?
   -- Да -- ответила она -- я уже давно мечтала о нем.
   -- О, вы найдете теперь Лондон неинтересным, совершенно пустым, все разбегаются отсюда в это время, за исключением, конечно, издателей.
   -- Неужели?
   -- Да, но все же я очень рад, что нахожусь теперь здесь. -- Вы очень любезны.
   -- Не больше, как счастливый случай. Я рассчитывал уже давно быть в Истборне, я снял уже там дачу, но дела... дела! Писатели -- счастливый народ, они могут работать, где им угодно. Счастливчики!
   Как все это ни было занимательно, она хотела поскорее узнать про участь своей книги. Она начала чертить по полу зонтиком.
   -- А вы довольны, мистер Баркер, продажей моей книжки?
   -- О, да -- сказал он не совсем решительно. -- О, да, вообще я думаю мы можем быть довольны. Новый автор, знаете ли! Нельзя же ожидать широкого спроса на книгу нового автора.
   Она казалась чрезвычайно смущенной.
   -- Вы думаете, что она провалилась?
   -- Провалилась? -- переспросил он. -- В вашем возрасте не следует говорить о провалах и неудачах. "В светлой азбуке юноши нет места слову неудача". Слова Бульверса! Прекрасные слова, мисс Трондсон, забытого, вышедшего из моды писателя; новое поколение уже не слыхало о Бульверсе.
   Но все это очень мало интересовало мисс Трондсон.
   -- Я надеялась, -- начала она.
   -- Надейтесь всегда! -- прервал ее старик-издатель. -- Без надежды ни один труд не может быть выполнен. Вы можете еще написать роман, который сразу сделает вас знаменитостью.
   -- Но я надеялась на "Билли" -- слабо возразила она. -- На нем я строила свои планы; я думала, что он приведет меня к известности.
   -- Вы слишком нетерпеливы, дорогая леди. Обождите еще несколько дней, пока публика ознакомится больше, с вашей книгой, тогда мы сумеем, может быть, вам дать более утешительные сведения.
   Она чуть не закричала от досады.
   -- Однако роскошный прием устроила мне старая Англия! После того пути, который я сделала. Но в чем дело с "Билли?" Он на самом деле плох?
   -- Нет, ваш роман в многих отношениях превосходен, но перепроизводство этого рода литературы до того велико, что много хороших книг проходит совершенно незамеченными. Вы не должны быть недовольны "Билли".
   -- "Билли" тут ни при чем, вы правы -- ответила она. -- Но я недовольна Англией. Я считаю ее скверной страной, если в возмещение за все мои труды я могу добиться от вас лишь обещания успеха "когда-нибудь". Когда-нибудь! Я хочу его теперь, сегодня же после полудня. Мистер Баркер, самое лучшее слово в нашем языке -- это "теперь".
   -- Да, но в шестьдесят лет, -- сказал он, -- это слово "когда-то".
   -- Неужели вам на самом деле шестьдесят? -- воскликнула она. -- Я бы вам ни за что не дала столько.
   Он говорил с ней с все возрастающей любезностью и на прощании даже ласково потрепал ее руку.
   Но когда она стояла снова на тротуаре, она как бы строила гримасы безжалостному, злому чудовищу, Лондону.
   Гарри Страхам понял ее настроение, когда он, как бы совершенно случайно, встретился с ней на повороте улицы.
   -- Как, мисс Трондсон! Кто мог думать встретить вас здесь! -- он только об этом и думал все время.
   -- Я заходила к моему издателю; его контора помещается тут вблизи.
   -- Я очень рад, что мне пришлось быть в этой же части города, в Лондоне так одиноко чувствуют себя иностранцы -- хорошо, что я вас встретил. Могу ли я вам предложить прокатиться или попробовать мороженого, мне нужно с вами кое о чем поговорить.
   -- Хорошо, только не говорите глупостей.
   -- Я намерен быть совершенно искренним.
   -- Я боюсь, что это то же самое. Вы должны знать, мистер Страхам, что мои слова, сказанные вам на пароходе, выражали мое действительное твердое намерение.
   -- Я иначе и не представлял себе. Я всегда так думал, и с моей стороны довольно странно добиваться руки девушки, которая находит меня противным.
   -- Я вовсе не нахожу вас противным, вы мне даже отчасти нравитесь, но... я вообще удивляюсь, каким образом подобные мысли могут прийти вам в голову.
   -- Почему вы этому удивляетесь?
   -- Неделю тому назад мы были друг другу совершенно чужие и незнакомые даже.
   -- С моей точки зрения об этом приходится только сожалеть, но ничуть не делать из этого препятствия.
   -- Но как вы можете думать, что вы хотите жениться на девушке, которую вы знаете всего лишь одну неделю?
   -- Я не думаю этого, я глубоко уверен в этом.
   -- В таком случае я ни за что не хочу выйти за вас замуж.
   -- Это довольно непоследовательно с вашей стороны, ведь вы сами сказали, что я вам нравлюсь. Если же я в течение одной недели мог настолько хорошо успеть, чтобы вам понравиться, почему не предположить, что и в будущем сделаю такие же успехи. Во всяком случае можно всегда попробовать.
   -- Вы зазубривали эти слова, очевидно, всю ночь! -- вскрикнула она. -- Это слишком обдуманно для экспромта. Я вам ни за что не поверю, что вы на самом деле встретили меня случайно -- вы все утро гуляли тут кругом.
   -- Ваш ум и догадливость заставляют меня еще больше восхищаться вами.
   -- Вы сознаетесь, значит?
   -- Я горжусь этим, я ждал вас все утро. Улица была отвратительно пыльна, и я проклинал ее десять раз в секунду.
   -- Но как же вы узнали, что я направлюсь сюда?
   -- Как только я приехал, я сейчас же купил вашу книгу и узнал на ней адрес вашего издателя. Не нужно было быть особенно догадливым, чтоб понять, куда вы направитесь на другой же день после вашего приезда. Я с искренним сожалением заметил, что вы при входе были более довольны, чем при выходе.
   -- Меня постигла неудача, -- сказала она более мягким тоном, -- никто не читает моей книги, никто не слыхал о ней, все мои планы расстроены.
   -- Простите меня, ради Бога, мисс Трондсон, что я в такую минуту заговорил с вами о своих собственных душевных волнениях, -- сказал молодой человек.
   -- О! -- она посмотрела на него благодарными глазами, и все последующие полчаса он казался ей настолько симпатичным, что она без колебания дала ему свой лондонский адрес, когда он спросил, где она остановилась.
   Но через несколько дней, придя туда, он узнал, что она уехала в Истборн, и он проклинал дела, которые задерживали его в городе.
   Она уехала потому, что Тауэрский замок и Вестминстерское аббатство казались ей песчинками в сравнении с судьбою ее книги, а пыль Лондона пришлась ей не особенно по вкусу. Она надеялась, что в Истборне она сумеет чаще видеться с мистером Баркером, в чьих руках, ей казалось, лежала ее судьба.
   Она искала его на набережной, где играла музыка и собаки рыскали целыми стаями. Утром набережная была усеяна читателями романов и ходких журналов из подвижных библиотек, и мисс Трондсон то и дело заглядывала на обложку, стараясь заметить своего "Билли". Но никто не читал ее книги.
   Ей нравился глашатай в золоченых пуговицах, с колокольчиком в руке, который чинно ходил по улицам и на каждом углу выкрикивал: "Слушайте, граждане! Потеряны очки в золотой оправе. Пять шиллингов вознаграждения будет выплачено "тому, кто отнесет их в полицейское управление, в здании городской думы. Боже, храни короля!" Чем-то средневековым веяло на нее от этих выкрикиваний, и на второй день, когда она внимательно наблюдала эту сцену, ее осенила неожиданная мысль.
   Мистер Баркер сказал, что публика должна услышать о ее книге; почему ей не потерять как бы одного экземпляра ее и не прибегнуть таким образом к помощи глашатая?
   Удачный замысел вскружил ей голову. Какая замечательная картина на самом деле, когда глашатай будет расхаживать по городу, выкрикивая на каждом углу название ее книги и имя автора. Ведь весь Истборн будет тогда знать о ней! Название ее романа будет постоянно звенеть в ушах издателя. Публика будет наперерыв спрашивать в библиотеках эту книгу просто потому, что она ее название запомнит лучше, чем все остальные.
   Обдумывая подробности своего плана, мисс Трондсон заметила, что в него нужно внести еще много улучшений. Вместо того, чтобы назначить пять или десять шиллингов за возврат книги, она может предложить большую ошеломляющую сумму. Например, двадцать пять гиней. Двадцать пять гиней за книжку, обыкновенная цена которой шесть пенсов -- это должно всех поразить. Головы поднимутся от удивления, иголки перестанут шить, даже музыка перестанет играть. Она произведет сенсацию на весь сезон. Весь Истборн на гулянье, во время обеда будет говорить об этой необыкновенной книге Эфемии Трондсон.
   Но не будет ли это подозрительно? Не покажется ли странным, что читатель, имеющий возможность купить новую книгу за шесть пенсов, согласен уплатить за утерянный экземпляр двадцать пять гиней? Да, эта книжка должна представлять какую-нибудь особую, личную ценность. Надпись! На обложке книги находится будто надпись, сделанная рукою самого автора. Нотка романтизма сделает всю проделку еще более пикантной. Публика будет догадываться, какого характера может быть надпись, пойдут предположения о какой-нибудь душераздирающей драме; все набросятся на книгу, стараясь угадать, не сама ли авторша -- героиня ' романа и не этот ли щедрый читатель его герой. О, какая гениальная мысль пришла ей в голову! Все послеобеденное время Эффи обдумывала подробности (Эффи -- это ее псевдоним) и наконец отправилась в Полицейское У правление.
   -- Я хочу назначить вознаграждение, -- обратилась она к дежурному чиновнику, придя туда. -- Не необходимо же, чтобы я дала свой собственный адрес, тот, кто найдет, может отнести ее сюда, неправда ли?
   -- Да, мисс, -- ответил чиновник. -- Так обыкновенно делается. Что именно вы потеряли?
   -- Книгу. Я хотела бы, чтобы глашатай выкрикивал об этом на улицах, а также не мешало бы составить коротенькое объявление для распространения его по домам. Не можете ли вы мне указать, где я могу его напечатать?
   Чиновник указал ей типографию п сказал, сколько это должно стоить.
   -- Какое вознаграждение намерены вы назначить, мисс? -- спросил он.
   Она придала своему голосу возможно больше наивности.
   -- Двадцать пять гиней.
   Чиновник изумленно уставился на нее.
   -- Двадцать пять гиней? -- переспросил он.
   -- Да, на ней есть надпись от автора, -- ответила она. -- Я уже приготовила текст объявления. Посмотрите, пожалуйста!
   Он прочел: "Оставлена в Девонширском парке, в четверг вечером, книга под названием: "Почему Билли вернулся", новый роман Эфемии Трондсон, содержащая надпись автора. Двадцать пять гиней будет выплачено тому, кто отнесет эту книгу в Полицейское Управление, в здании Городской Думы.
   -- Хорошо, -- сказал чиновник, -- объявление будет распространено и глашатаю будут отданы соответствующие распоряжения.
   Затем он спросил ее имя; она на минуту заколебалась:
   -- Мисс Трондсон, -- ответила она нерешительно. Жаль, что она не назвалась в гостинице каким-нибудь другим именем.
   -- Это пишется одинаково с Трондсон в объявлении? -- спросил он.
   -- Д-а -- ответила она. -- Мы родственники.
   Неужели он что-нибудь подозревает?
   Очевидно нет! Он повторил, что теперь все в порядке, и попросил ее нисколько не сомневаться, что книга будет найдена.
   К счастью, на следующий день была прекрасная погода. Весь Истборн высыпал на набережную, включая одного типичного обывателя, окруженного пятью фокс-терриерами, которые производили такой шум, что не было слышно даже, играет ли музыка. С затаенным дыханием мисс Трондсон ждала прибытия на набережную глашатая. Она купила журнал, чтобы скрыть свое волнение и закрыла им лицо, но дрожь пробегала у нея по всему телу, и она боялась привлечь этим внимание публики. Она положила журнал на скамейку и крепко сжала руки, силясь побороть дрожь. Когда же он наконец явится?
   Глашатай пришел в обыденное время. "Во имя какой низкой цели", -- подумала она. Он нисколько не предполагал, что служит орудием обмана. Со своим обыкновенным достоинством он выпрямился, позвонил колокольчиком и ясным, отчетливым голосом стал выкрикивать -- к удовольствию мисс Трондсон, собственник собак, к этому времени устал и заставил замолчать своих животных.
   -- "Оставлена в Девонширском парке..."
   Ее сердце запрыгало от волнения.
   -- "Эфемия Трондсон..."
   Как странно звучит ее имя в его устах!
   -- "Двадцать пять гиней вознаграждения..."
   Она не ошиблась в своих расчетах. Целый ряд голов обернулся вдруг в его сторону. Тысячи удивленных глаз начали искать друг друга, желая поделиться изумлением. Шепот пронесся вдруг по всей набережной. О, блестящая идея'
   После полудня печатное объявление было распространено по всем магазинам и промышленным заведениям города. Она умело организовала это дело: в тот же день весь город знал об ее мнимой потере. Объявление попало даже в старый город и в пригороды...
   Все население только и говорило, что об утерянной книге "Почему Билли вернулся". Туда, куда не донесся голос глашатая, забралось печатное объявление. Лишь слепо-глухо-немые могли не знать о необыкновенной потере. Если бы одно знакомство жителей Истборна с названием романа мисс Трондсон было достаточно для обеспечения ему успеха, то триумф книги был бы феноменален.
   А к концу недели она объявила, что увеличивает вознаграждение вдвое!
   Пятьдесят гиней было теперь обещано тому, кто отнесет книгу с сохранившейся на ней надписью автора. Очевидно, говорили местные жители, нашедший книгу, уехал, забрав книгу с собою. Иначе нельзя было себе объяснить трудность получения ее обратно собственником при таком небывалом вознаграждении. А библиотеки забрасывали требованиями нового романа Эфемии Трондсон, и молодые девицы были искренно огорчены, когда им отвечали, что все наличные экземпляры уже разобраны.
   Но конечно, были и скептики, которые не очень-то доверяли всему этому шуму.
   Среди них был один по имени О'Лири. Он пробовал уже заниматься на своем веку целым рядом профессий и, между прочим, служил одно время в конторе издательства. Его тонкое чутье подсказало ему, что в данном случае реклама исходит не от издателя, а от автора. Он на самом деле понял положение как нельзя более ясно. Сидя в своей комнате, в одной рубашке за небольшим столом и распивая пиво, он смотрел через окно на скучную безлюдную улицу и спрашивал себя, не может ли он каким-либо путем использовать свою проницательность. Допустим, что он пригрозит этой леди раскрыть всю историю, она должна будет тогда как-нибудь заставить его молчать. Конечно, он рискует навлечь на себя кулаки какого-нибудь мужчины Трондсон -- но может быть никакого такого мужчины и нет? Во всяком случае это можно узнать без труда.
   Он спустился по лестнице и попросил в конторе все номера Истборной газеты за прошлую неделю. Когда ему их подали, он закурил трубку и принялся рассматривать лист приезжих.
   Среди гостей, остановившийся в Королевской гостинице, значилась какая-то мисс Трондсон. Неужели это и есть Эфемия Трондсон? В этом можно было сомневаться, но другой Трондсон на листе не было указано, и О'Лири решил попытать счастье. Если ему действительно удастся пригрозить ей, он может сорвать хороший куш. Она, очевидно, одна, нет ни отца, ни братьев, которых можно было бы бояться. А если она остановилась в Королевской гостинице, она, значит, богата. Воображение рисовало ему самые заманчивые перспективы. Он может потребовать у нее "пони" (двадцать пять фунтов стерлингов). А впрочем, если он проведет умело свою линию, почему ему не потребовать всех пятидесяти фунтов? Это счастливый случай, и ему не следует размениваться на мелочь.
   Когда вечером следующего дня Эффи сидела за обедом, ей доложили, что ее спрашивает по делу какой-то господин.
   Ее совесть не была совсем чиста, и она забеспокоилась. Впоследствии она удивлялась, почему она не подумала, что ее спрашивает мистер Баркер, но потому, как ей доложили о пришедшем, мысль о мистере Баркере даже не пришла ей в голову.
   Войдя в приемную, она увидела человека средних лет, одетого в костюм, составлявший странную смесь из черного с белым: и белое не было безупречно бело, и черное было слишком черно.
   -- Мисс Трондсон? Я прихожу к вам по поводу вознаграждения, которое вы назначили за вашу книгу, -- сказал он.
   -- О! -- она побледнела -- Да?
   Он в душе усмехнулся, это была та самая мисс Трондсон, которая ему была нужна, и она была девушка! Его задача упрощалась до крайности!
   -- Я полицейский чиновник и должен просить вас ответить мне на несколько вопросов.
   -- Вопросы? О чем?
   -- О том, кто именно потерял книгу?
   -- Кто потерял ее?
   -- Да, нам нужно знать имя того лица, которое потеряло ее.
   -- Я потеряла ее, -- ответила она, смущенная.
   Он вынул записную книжку и сделал в ней какую-то отметку.
   -- Какова цена утерянной вами книги?
   -- Я не могу определить точно -- то есть стоимость ее для меня. Я...
   -- Обыкновенная цена ее, кажется, шесть пенсов?
   -- Да, но в данном случае не книга ценится, а надпись на ней.
   Он сделал еще одну отметку в своей книжке.
   -- Мисс Трондсон, не можете ли вы мне указать то лицо, которое сделало эту надпись?
   -- Я не понимаю, -- заикаясь сказала она. -- Какое отношение это имеет к вам?
   -- Из осведомленных источников мы узнали, что ради целей своей личной рекламы вы ввели в заблуждение местные власти. Это уголовный проступок. Если вы не дадите мне удовлетворительных ответов, я буду принужден составить протокол и привлечь вас к суду.
   Комната вдруг завертелась перед ее глазами; в ушах застучало.
   -- Выйдемте отсюда, -- прошептала она. -- Здесь не место.
   Он пошел с нею в палисадник, сохраняя свою уверенную, гордую осанку.
   "Храбрись!" -- ободрял он мысленно самого себя. -- -"Храбрись, мой мальчик!
   Он бросил на нее суровый взгляд и сказал громко:
   -- Я должен предупредить вас, в целях вашей собственной защиты, быть осторожной в выражениях.
   Она ничего не ответила. Она потеряла всякую способность речи.
   -- Что имеете вы сказать в свою защиту? -- продолжал он после короткого молчания. -- Опровергайте наши подозрения, если у вас есть возможность. Примите во внимание, мне вовсе не так приятно делать вас несчастной на всю жизнь, ведь вы леди! К несчастью, совершенный вами проступок не такого характера, чтобы за него можно было отделаться штрафом, если дело дойдет до суда, вам грозит полтора года тюрьмы.
   Она задрожала всем телом.
   -- Нельзя ли... нельзя ли?.. То есть, нет ли какой-нибудь возможности?.. Я ни в чем не сознаюсь, но я просто не хочу скандала.
   -- Я исполняю только свой долг, мисс. Не могу сказать, чтобы мне это было очень по душе. Я не спорю, если бы я хотел, я бы мог совершенно затушить все это дело, но... Мне приходится тогда ставить на карту всю свою собственную будущность. Не знаю даже, какая сумма могла бы возместит мне этот риск.
   -- Я не богата, -- чуть слышно проговорила она.
   -- Возможно. Но об этом вообще пе приходится говорить. Даже за сто фунтов я бы не посмел этого сделать.
   -- Сто фунтов? У меня их нет.
   -- Возможно. Но подумайте, ведь я рискую всем своим положением. Я искренно жалею вас и, если бы я предложил вам устроить это дело за пятьдесят фунтов, это была бы ошибка всей моей жизни.
   -- Как долго можете вы ждать? -- спросила она его сухо. -- Если я вам уплачу пятьдесят фунтов завтра, вечером, это вас устроит?
   Экипаж остановился у подъезда, и они отошли немного в сторону.
   -- Я не хочу быть требовательным, -- сказал он, понизив голос. -- У меня самого есть дочь. Приготовьте шестьдесят фунтов, я приду за ними завтра в это время п устрою так, что никогда не услышите больше об этой истории.
   -- Хорошо -- -сказала она -- все будет сделано.
   Кто же выпрыгнул из кареты, остановившейся у подъезда?
   Гарри Страхам.
   О'Лири заметил радушие их встречи. Он вспомнил о ней с досадой, сидя за бокалом пива на Сисайд-Роуде. Однако, он не ожидал, чтобы тут была для него какая-нибудь опасность. Молодой человек был, очевидно, ее знакомый, и она не решится рассказать ему, на какую проделку она решилась пойти ради своей книги. Тем не менее этот внезапный приезд незнакомца был очень некстати, положительно некстати. Может быть, при таких обстоятельствах стоило бы лучше согласиться на меньшее вознаграждение, только сейчас же. Он попробовал играть на биллиарде, но ему не повезло, и весь вечер показался ему далеко не столь привлекательным, как в тот момент, когда он впервые увидел мисс Трондсон.
   В это время мистер Страхам пытался узнать причину беспокойства, охватившего вдруг любимую им девушку; ее бледное лицо красноречиво говорило о каком, то несчастье, постигшем ее. Она даже не упрекала его за его преследование, очевидно, она была слишком расстроена, чтобы удивляться его внезапному приезду, и он мучительно спрашивал себя, должен ли он просить ее об откровенности; наконец он воскликнул:
   -- Мисс Трондсон, я рискую навлечь на себя ваш гнев. Прогоните меня, если хотите, но я не могу сидеть около вас и видеть, как вы страдаете. Не могу ли чем-нибудь помочь вам?
   Она глубоко вздохнула.
   -- Я сделала глупость, и теперь мне приходится расплачиваться за нее, вот и все!
   -- Все мы делаем немало глупостей и расплачиваемся за них. Но иногда искренний друг может поправить зло. Чем вам приходится расплачиваться?
   -- Шестьюдесятью фунтами и унижением, мистер Страхам. О, какой ужас! Я не могу теперь достать такую сумму, но деньги ничто в сравнении с стыдом, который пожирает меня.
   Опустив глаза и краснея, она рассказала ему все подробности своей проделки.
   Когда она кончила, он на минуту задумался.
   -- Я увижу завтра этого полицейского. Я вам ручаюсь, что вам не придется платить ни одного цента, и вы никогда не услышите больше о своем "преступлении".
   -- Как? Почему? Что можете вы сделать? -- с прерывающимся дыханием спросила она его.
   -- У меня есть, собственно, два выхода. Но я предпочитаю просто дать вам возможность доказать, что искомая вами книга найдена и что вы действовали таким образом вполне добросовестно. Повинуйтесь только тому, что я вам скажу.
   -- О, с удовольствием! -- вскрикнула она.
   Он послал мальчика в книжный магазин, и тот через несколько минут принес нужную ему книгу.
   -- Вот та самая книга, -- сказал мистер Страхам, -- которую вы потеряли. Как вы видите, она, к счастью, найдена. Ей недостает лишь надписи автора, за которую вы ее так дорого цените. Прекрасно, мы в одну минуту исправим этот маленький недостаток. Вот вам перо. Теперь пишите, пожалуйста, то, что я вам буду диктовать. "Гарри Страхаму". -- Написали?
   Она утвердительно кивнула головой и повторила:
   -- Гарри Страхаму.
   -- "В знак искренней и глубокой любви".
   Подсудимая подпрыгнула от гнева.
   -- Как вы смеете!
   -- Ведь вы обещали пятьдесят фунтов за эту книгу; очевидно, надпись на ней должна носить какой-нибудь интимный характер. Вы написали уже "в знак искренней и глубокой любви"? Продолжайте тогда! "От его будущей жены".
   -- Мистер Страхам, это слишком!
   -- Нисколько -- мы еще не кончили! "От его будущей жены-автора". Теперь подпишитесь. Имя полностью, пожалуйста. Милая моя, теперь вы спасены!
   Густой румянец покрыл ее лицо, и она закрыла его руками.
   -- Вы поступили грубо.
   -- Но эта надпись может стать действительностью. Эфемия, милая, я вас так глубоко и безумно люблю.
   -- Ах, перестаньте! -- вскрикнула она, дрожа, плача, смеясь, все вместе в одно время. -- Если так, вы должны меня называть просто Эффи.

--------------------------------------------------------------------------------------------

   Источник текста: журнал "Вестник иностранной литературы", 1912, No 2.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru