Милюков Павел Николаевич
М.В. Родзянко

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   
   П. Н. Милюков: "русский европеец". Публицистика 20--30-х гг. XX в.
   М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. -- (Люди России).
   

М.В. РОДЗЯНКО

   Умер М.В. Родзянко. В лице покойного сошла в могилу одна из самых красочных фигур столь богатого событиями последнего десятилетия. Октябрист и политический противник, Родзянко силой событий мало-помалу превратился в лояльного союзника прогрессивного крыла русской общественности. Что вызвало эту перемену?
   Отчасти Мих. Влад. сам рассказал об этом в своей статье в V книге "Архива русской революции" {"Архив русской революции" -- эмигрантское серийное издание, издававшееся И.В. Гессеном и выходившее в 1921-1937 гг. Содержало материалы по истории революции и Гражданской войны.}. Это была, прежде всего, безумная политика царского правительства, в прямой связи с безответственными влияниями, возобладавшими при дворе. Это было, затем, то беспомощное положение, в каком оказалась Россия с такой верховной властью и с таким правительством в момент величайшей опасности для родины, созданной полной нашей военной неподготовленностью и неудачами во время войны. Но к этим объективным условиям, выведшим партию Михаила Владимировича уже после выборов в четвертую Думу из рядов сторонников правительства в ряды левого центра и правой оппозиции, следует по справедливости присоединить субъективные условия, заключающиеся в личных особенностях покойного председателя Государственной Думы. Это, во-первых, его горячий патриотизм и неподдельная любовь к родине, тревога за ее счастье и за ее будущее. Во-вторых, кипучая энергия и активность М.В., правда нуждавшаяся в руководстве и правильном направлении, но при соблюдении этого условия необычайно продуктивная.
   Близкий по своему прошлому и по своим связям с высшими правительственными и придворными кругами, Родзянко явился незаменимым осведомителем руководящих кругов Государственной Думы о том, что там творилось, и посредником при сношениях Думы с этими кругами и с верховной властью. Родзянко не имел тех конституционных сомнений, которые связывали в этих отношениях председателя первой Государственной Думы Муромцева. И он широко использовал председательское право высочайшего доклада. Этим он, несомненно, поднял значение Государственной Думы как государственного учреждения, и влил в политическую оппозицию реальное содержание. Переписка Александры Федоровны показала, как Родзянко был неприятен двору в роли русского маркиза Позы. Он умел говорить "истину царям" без улыбки,-- и при тогдашних условиях это была самая сильная из всех возможных форм оппозиции. Только при условии этого рода личного влияния своего председателя Дума получила ту возможность воздействия на военные, а отчасти и на финансовые вопросы, которое сообщило ей силу, значительно возвышавшую ее формальное значение в системе государственных учреждений.
   Родзянко, конечно, прав в цитированной статье, что Дума не готовила революции, а, наоборот, пыталась ее предупредить. Он прав и в том, что именно этой цели должен был служить так называемый "прогрессивный блок", созданный на почве общего сотрудничества партий (за исключением крайних правых и крайних левых). Но, с другой стороны, несомненно, что, при условии бесплодности этих попыток повлиять на власть в смысле ее эволюции, созданная Думой большая политическая сила обращалась против правительства. А так как эта сила, а не какая-нибудь другая, поддерживалась вождями армии, то столь же верно, что именно Государственная Дума подготовила быстрый и бескровный успех русской революции.
   В своих всеподданнейших докладах Родзянко пытался раскрыть царю глаза на приближение революционной опасности. Но не по его воле его предостережения остались столь же бесплодными, как и его предшествовавшие попытки удалить от двора Распутина. Уверенность, что влияние Распутина открывает дорогу германской интриге, было тогда всеобщее, и Родзянко разделял это всецело. Враги Думы и враги Родины сидели, абсолютисты и германофилы, на крайней правой, и борьба с ними Думы, с Родзянкой во главе, была не всегда безуспешной. Жертвами Думы сделались один за другим Сухомлинов, Маклаков, Щегловитов, Штюрмер. Трофеем ее было Особое совещание по обороне, спаявшее с нею армию. Эти победы Думы еще более, чем ее поражения, вырыли пропасть между Думой и двором и сделали неизбежным насильственный исход.
   Вместе с Думой Родзянко, однако, был отодвинут революцией на второй план. Примириться с этим положением он не мог, но принужден был ему подчиниться. Долю ответственности, которую в своей статье Родзянко возлагает за этот исход на меня, я принимаю. Для меня было бесспорно, что Дума должна разделить участь всех учреждений старого режима, с которыми была координирована самодержавием. Революционной России нечего было делать с бессильной палатой и с избранными по июньскому ордонансу. Но Родзянко теперь перенес свою привычку говорить правду царям -- на временное правительство. И в этом я ему всячески содействовал. Я писал тексты резолюций Совещания общественных деятелей {Совещание общественных деятелей проходило в Москве с 8 по 10 августа 1917 г. Председателем был М.В. Родзянко. На совещании была принята предложенная П.Н. Милюковым резолюция с призывом к А.Ф. Керенскому прекратить всякое сотрудничество с социалистическими партиями.} и того заявления четвертой Думы московскому августовскому Совещанию, которого Родзянке не удалось огласить за истечением срока его речи.
   Дальше наши дороги разошлись. При организации первого вооруженного сопротивления большевистскому захвату Родзянко был бы одиозной фигурой. Он это понял сам -- и вместо Ростова очутился в Екатеринодаре. С добровольческой армией он соединился в дни ее самых тяжелых испытаний, накануне смерти Корнилова. Соединился, но не слился. Ибо бывший председатель Государственной Думы, только что бывший слишком правым для зачинавшейся армии, опять оказался слишком левым для начавшего преобладать в ней настроения. Ненависть против революции -- революции вообще, не различая течений в ней -- распространилась и на Родзянку, который был причислен недоумевающими патриотами к преступным деятелям революции. Здесь начинается мартиролог Родзянко, не прекратившийся до самой его смерти. Трудно себе представить, сколько оскорблений и унижений должен был перенести старый, заслуженный общественный деятель в обстановке Белграда от птенцов Марковского гнезда, досыта отмстивших ему тут за неудачи своих вождей в Государственной Думе. Его статья есть попытка самооправдания перед этим фронтом,-- быть может, напрасная. Но, не унизившись до одобрения того, чему он не сочувствовал, ни перед царем, ни перед временным правительством, Родзянко не мог закончить своей жизненной карьеры капитуляцией перед черносотенцами, чтобы получить от них покой на закате. Нельзя без волнения читать слова, которыми избранный глава русского представительства, поднявший его на наибольшую высоту, какой оно могло достигнуть в условиях старого режима, начинает и кончает эту не раз цитированную здесь статью.
   "К прошлому возврата нет и быть не должно. Но Россия должна воскреснуть на основании горячего и безграничного чувства патриотизма, чувства любви к своей родной земле, чувства сознания необходимости вновь воссоздать -- и в лучшем устройстве -- нашу великую родину, памятуя, что в течение тысячи лет наши предки создавали ее путем горя, страдания и потоков крови, в цепях рабства и угнетения, в тяжких лишениях и бесправии. Пусть из (современных) страданий мы поймем, что только вокруг иных начал народной жизни может создаться мощное и сильное государство... Люди, бывшие избранниками народа и выразителями его нужд и стремлений, обязаны всеми возможными способами подготовить и выковать такое мнение и приготовить этим Россию к предстоящему, надеюсь, в близком будущем разумному учредительному собранию".
   
   Последние новости. 1924, 29 января 270
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru