Мольер Жан-Батист
Мещанин во дворянстве

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

  

СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ МОЛЬЕРА

ИЗДАНІЕ О. И. БАКСТА
ВЪ ТРЕХЪ ТОМАХЪ.

ТОМЪ ТРЕТІЙ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.

Книжный магазинъ О. И. Бакста, Невскій, 28.
1884

МѢЩАНИНЪ ВО ДВОРЯНСТВѢ.

(LE BOURGEOIS GENTILHOMME).

КОМЕДІЯ-БАЛЕТЪ ВЪ ПЯТИ ДѢЙСТВІЯХЪ.

Представлена въ первый раза въ Парижѣ 29 ноября 1670 г.

Переводъ В. Острогорскаго

  

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

                                                                         Актеры:
   Г-нъ Журдень, богатый мѣщанинъ                     Мольеръ.
   Г-жа Журдень, его жена                                        Гюберъ.
   Люсиль, ихъ дочь                                         Г-жа Мольеръ.
   Клеонтъ, влюбленный въ Люсиль                     Ла-Гранжъ.
   Доримена, маркиза                                         Г-жа Де-Бри.
   Дорантъ, графъ, влюбленный въ Доримену          Ла-Торильеръ.
   Николетта, служанка Журденя                               Г-жа Боваль.
   Ковьель, слуга Клеонта.
   Учитель музыки.
   Его ученикъ.
   Учитель танцевъ.
   Учитель фехтованія                                        Де-Бри.
   Учитель философіи                                        Дю-Круази.
   Портной.
   Его ученикъ.
   Два лакея Журденя.
  

ВЪ БАЛЕТѢ УЧАСТВУЮТЪ:

Въ 1-мъ дѣйствіи:

  
   Пѣвица.
   Два пѣвца.
   Танцоры.
  

Въ 2-мъ дѣйствіи:

   Мальчики портнаго, танцующіе.
  

Въ 3-мъ дѣйствіи:

   Повара, танцующіе.
  

Въ 4-въ дѣйствіи:

   Три пѣвца.

(Турецкая церемонія )

   Муфти, поющій.
   Дервиши, поющіе.
   Турки, асистенты Муфти, поющіе и танцующіе.

Дѣйствіе въ Парижѣ, въ домѣ Журденя.

  

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.-- УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ, УЧЕНИКЪ его, ПѢВЦЫ; МУЗЫКАНТЫ, УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВЪ, ТАНЦОВЩИКИ.

  

Учитель музыки (музыкантамъ).

   Располагайтесь въ этой залѣ, и отдохните, пока онъ придетъ.
  

Учитель танцевъ (танцовщикамъ).

   И вы идите сюда.
  

Учитель музыки (ученику, который сидитъ у стола и пишетъ ноты).

   Ну что, написалъ?
  

Ученикъ.

   Готово! (Подаетъ ему ноты).
  

Учитель музыки.

   Посмотримъ... Ай да молодецъ! Прекрасно!
  

Учитель танцевъ.

   Что это?.. Что нибудь новенькое?
  

Учитель музыки.

   Да, арія для серенады. Я задалъ ему написать къ ней музыку... Хочу преподнести Журденю, когда проснется.
  

Учитель танцевъ.

   Позвольте взглянуть.
  

Учитель музыки.

   А вотъ услышите, какъ придетъ Журдень. Онъ сейчасъ выйдетъ.
  

Учитель танцевъ.

   Однако теперь у насъ съ вами не мало дѣла.
  

Учитель музыки.

   Еще бы! Въ Журденѣ мы оба нашли именно такого человѣка, какой намъ нуженъ. Онъ, со своей фантазіей казаться дворяниномъ и свѣтскимъ человѣкомъ, для насъ просто кладъ. Мы бы съ вами, я со своей музыкой, а вы съ вашими танцами, катались, какъ сыръ въ маслѣ, кабы у всѣхъ были такія фантазіи.
  

Учитель танцевъ.

   Ну, нѣтъ! Мнѣ бы хотѣлось, для его же пользы, чтобъ онъ и смыслилъ побольше въ искусствахъ, которыя мы ему преподаемъ.
  

Учитель музыки.

   Конечно; онъ въ нихъ невѣжда круглый, за то платитъ отлично; а теперь для искусства это самое главное.
  

Учитель танцевъ.

   А меня, признаться, манятъ также аплодисменты, слава. Для артиста ничего не можетъ быть ужаснѣе, какъ потѣшать глупцовъ и отдавать себя на судъ невѣждамъ. Вѣдь это оскорбленіе искусства! Что ни говорите, а мнѣ чрезвычайно дорого одобреніе людей, которые въ состояніи оцѣнить малѣйшія артистическія тонкости. Вотъ лучшая награда за труды! Какое высокое наслажденіе испытываетъ человѣкъ, когда онъ служитъ предметомъ восторга разумной толпы, и она привѣтствуетъ его громомъ рукоплесканій! По моему мнѣнію, нѣтъ ничего въ мірѣ лучше славы!
  

Учитель музыки.

   Что говорить,-- аплодисменты вещь прекрасная, но, чтобы жить, этого мало; человѣку необходимо также и нѣчто болѣе существенное, такъ сказать, осязательное, что изъ рукъ переходитъ прямо въ карманъ;-- вотъ самая лучшая награда, по крайней мѣрѣ для меня. Конечно, Журдень человѣкъ безъ всякаго образованія, сыплетъ деньгами безъ толку и отъ всякой ерунды приходитъ въ восторгъ, но за деньги, право, можно простить ему какую угодно глупость;-- пониманіе вещей у него въ кошелькѣ, а похвалы этого человѣка -- деньги. Этотъ неучъ-мѣщанинъ, какъ видите, платитъ намъ гораздо лучше его сіятельства, по рекомендаціи котораго мы сюда попали.
  

Учитель танцевъ.

   Пожалуй, что и такъ... Но не слишкомъ ли ужъ много вы придаете важности деньгамъ? Корыстолюбіе въ моихъ глазахъ такой скверный порокъ, что его долженъ стыдиться всякій порядочный человѣкъ.
  

Учитель музыки.

   Однако вы же сами берете отъ Журденя деньги...
  

Учитель танцевъ.

   Конечно, беру, но повѣрьте, я хлопочу не изъ за однихъ денегъ; мнѣ бы хотѣлось, чтобъ онъ, при своемъ богатствѣ, что нибудь и зналъ.
  

Учитель музыки.

   Да вѣдь и я желаю того же. Мы оба по мѣрѣ силъ стремимся къ одной цѣли. Но, во всякомъ случаѣ, благодаря Журденю, мы можемъ войти въ славу; отъ него будемъ получать презрѣнный металлъ, а отъ другихъ стяжаемъ лавры.
  

Учитель танцевъ.

   А вотъ онъ и самъ.
  

ЯВЛЕНІЕ II.-- ТѢЖЕ и ЖУРДЕНЬ въ халатѣ и колпакѣ; за ними два лакея.

  

Журдень.

   Ну-съ, господа, такъ какъ же? Покажете мнѣ сегодня ваши штучки?
  

Учитель танцевъ.

   Штучки!.. Какія штучки?
  

Журдень.

   Ну, какъ тамъ по вашему?.. Прологи... діалоги,-- что ли... ну, то, что будете пѣть... плясать...
  

Учитель танцевъ.

   Гм!..
  

Учитель музыки.

   Мы къ вашимъ услугамъ.
  

Журдень.

   Я, кажется, заставилъ васъ дожидаться, но я одѣваюсь теперь такъ, какъ одѣваются знатные люди. А тутъ портной прислалъ мнѣ такіе шелковые чулки, что я едва натянулъ ихъ на ноги.
  

Учитель музыки.

   Помилуйте! Мы готовы ждать, сколько угодно.
  

Журдень.

   Ну, такъ, пожалуйста, не уходите до прихода портнаго,-- мнѣ хочется показаться вамъ въ новомъ платьѣ.
  

Учитель танцевъ.

   Ваше желаніе для меня законъ.
  

Журдень.

   Я буду настоящимъ франтомъ съ ногъ до головы.
  

Учитель музыки.

   Мы вполнѣ увѣрены...
  

Журдень.

   А каковъ мой индѣйскій халатъ?
  

Учитель танцевъ.

   Прелесть.
  

Журдень.

   Портной говоритъ, что вся знать носитъ по утрамъ точно такіе халаты.
  

Учитель музыки.

   А какъ онъ вамъ къ лицу!
  

Журдень.

   Человѣкъ! Эй! Оба лакея!
  

Лакей (подходя).

   Что угодно, сударь?
  

Журдень.

   Мнѣ не угодно ничего. Я хотѣлъ только знать, тутъ ли вы? (Учителямъ). А какъ вамъ нравятся ливреи?
  

Учитель танцевъ.

   Отличныя ливреи.
  

Журдень (распахивая халатъ, подъ которымъ у него надѣты красные бархатные штаны въ обтяжку и зеленый камзолъ).

   Это мое утреннее дезабилье, въ которомъ я упражняюсь въ танцахъ и фехтованьи.
  

Учитель музыки.

   Великолѣпно!
  

Журдень.

   Человѣкъ!
  

Первый лакей.

   Что угодно, сударь?
  

Журдень.

   Другой лакей!
  

Второй лакей.

   Что прикажете?
  

Журдень (сбрасывая халатъ).

   Держите! (Учителямъ). Хорошъ я въ этомъ костюмѣ?
  

Учитель танцевъ.

   Какъ нельзя быть лучше.
  

Журдень.

   Такъ что же такое хотѣли вы мнѣ показать?
  

Учитель музыки.

   Не угодно ли вамъ сначала послушать заказанную вами серенаду, которую (указывая на ученика) онъ только что сочинилъ... Это мой ученикъ; онъ премило сочиняетъ.
  

Журдень.

   Зачѣмъ же было поручать ученику? Могли бы, кажется, потрудиться сочинить арію и сами?
  

Учитель музыки.

   Васъ смущаетъ слово ученикъ; но онъ понимаетъ музыку не хуже великихъ маэстро. Послушайте, что за прелестная арія!
  

Журдень (лакеямъ).

   Подайте-ка халатъ, чтобы мнѣ удобнѣе было слушать... А не лучше ли такъ, безъ халата? А?... Впрочемъ, нѣтъ, въ халатѣ приличнѣе.
  

Пѣвецъ (поетъ).

   Томлюсь я день и ночь, отъ страсти изнывая,
   Пронзенный стрѣлами прелестныхъ вашихъ глазъ;
   И если я, вашъ другъ, Ириса, такъ страдаю,
   Чтожь долженъ потерпѣть несчастный врагъ отъ васъ?
  

Журдень.

   Какая заунывная пѣсня; подъ нее какъ-разъ заснешь. Нельзя ли спѣть ее чуточку повеселѣе?
  

Учитель музыки.

   Но вѣдь музыка должна соотвѣтствовать словамъ.
  

Журдень.

   А вотъ меня недавно выучили премиленькой пѣсенкѣ... Какъ слова-то?
  

Учитель танцевъ.

   Ей-Богу, не знаю.
  

Журдень.

   Боже мой! Тамъ еще говорится про барашка...
  

Учитель танцевъ.

   Про барашка?
  

Журдень.

   Ахъ, да! (Поетъ).
  
   Какъ жила была у насъ
   Раскрасоточка Жанетта:
   Губки -- сладкій ананасъ,
   Тра-ла-ла-ла! ла-ла-ла!
   Щечки -- розы изъ букета!
   И къ тому же какъ кротка:
   Что барашекъ бѣлый въ полѣ!
   Но такъ думалось, пока
   Жилъ бѣдняга я на волѣ.
   Тра-ла-ла-ла! ла-ла-ла!
   Жилъ бѣдняга я на волѣ!
   А какъ зажилъ съ ней женой,
   Такъ Жанетка ой, ой, ой!
   Злѣе волка оказалась!!
   Тра-ла-ла-ла! ла-ла-ла!
   Злѣе волка оказалась!!
  
   Вотъ такъ пѣсня! А? Дурна?
  

Учитель музыки.

   Никогда не слыхивалъ ничего подобнаго!
  

Учитель танцевъ.

   И какъ вы ее славно спѣли!
  

Журдень.

   И еще не учившись музыкѣ...
  

Учитель музыки.

   А вамъ бы очень слѣдовало ею заняться. Оба эти искусства -- танцы и музыка -- тѣсно между собой связаны...
  

Учитель танцевъ.

   И развиваютъ въ человѣкѣ чувство изящнаго.
  

Журдень.

   Но, скажите, люди высшаго круга также учатся музыкѣ?
  

Учитель музыки.

   Всѣ безъ исключенія.
  

Журдень.

   Ну, такъ и я буду учиться. Только не знаю, какое бы выбрать время... Кромѣ учителя фехтованія, я нанялъ еще учителя философіи... Онъ сегодня долженъ придти ко мнѣ на первый урокъ...
  

Учитель музыки.

   Философія, конечно, предметъ... но музыка!... О! музыка... это...
  

Учитель танцевъ.

   Музыка и танцы... Танцы и музыка,-- вотъ все, что нужно человѣку.
  

Учитель музыки.

   Нѣтъ ничего въ свѣтѣ полезнѣе музыки.
  

Учитель танцевъ.

   Что можетъ быть нужнѣе танцевъ?
  

Учитель музыки.

   Никакое государство не мыслимо безъ музыки...
  

Учитель танцевъ.

   Безъ танцевъ нельзя шагу ступить...
  

Учитель музыки.

   Всѣ войны, всѣ неурядицы на свѣтѣ происходятъ именно отъ незнанія музыки...
  

Учитель танцевъ.

   Всѣ бѣдствія людскія, всѣ гибельные перевороты въ судьбахъ рода человѣческаго, всѣ ошибки дипломатовъ, всѣ промахи великихъ полководцевъ -- все это происходитъ именно отъ неумѣнья танцовать...
  

Журдень.

   Какъ такъ?
  

Учитель музыки.

   Очень просто. Не есть ли война -- слѣдствіе несогласія между людьми?
  

Журдень.

   Ну?
  

Учитель музыки.

   А если бы всѣ люди учились музыкѣ,-- не была ли бы она связующимъ звеномъ между ними, источникомъ мира на землѣ?
  

Журдень.

   Да. Это вѣрно.
  

Учитель танцевъ.

   Если, напримѣръ, кто нибудь дурно поступитъ въ отношеніи родныхъ, или, положимъ, сдѣлаетъ ошибку, какъ правитель или полководецъ, не говорятъ ли всегда въ подобныхъ случаяхъ: такой-то сдѣлалъ невѣрный шагъ?
  

Журдень.

   Говорятъ.
  

Учитель танцевъ.

   Отъ чего же и дѣлается невѣрный шагъ, какъ не отъ неумѣнья танцовать?
  

Журдень.

   Да, вы оба говорите дѣло.
  

Учитель танцевъ.

   Мы только хотѣли доказать вамъ, какъ полезны танцы и музыка, и насколько они выше всѣхъ другихъ искусствъ и наукъ.
  

Журдень.

   Теперь я это понимаю.
  

Учитель музыки.

   Я уже вамъ говорилъ о небольшомъ музыкальномъ произведеньицѣ, въ которомъ я старался выразить различныя чувства...
  

Журдень.

   Что-жъ? Отлично!
  

Учитель музыки (музыкантамъ).

   Идите сюда. (Журденю). Они должны изображать, такъ сказать, пастуховъ.
  

Журдень.

   Зачѣмъ же непремѣнно пастухи? Все пастухи да пастухи!..
  

Учитель танцевъ.

   Когда посредствомъ музыки ведется разговоръ, то, для большей вѣрности дѣйствительности, необходима пастораль. Пастуховъ во всѣ времена представляли поющими про любовь, а вообразите себѣ, если бы вдругъ какой-нибудь принцъ, или разжирѣвшій горожанинъ вздумалъ высказывать свои чувства въ пѣснѣ, вѣдь это, согласитесь, было бы нѣсколько странно...
  

Журдень.

   Посмотримъ, посмотримъ!

(Речитативъ: пѣвица и два пѣвца, изображающіе пастушку и пастуховъ).

  

Пастушка.

   Сердце, пронзенное стрѣлкой Амура,
   Тысячи страшныхъ заботъ раздираютъ;
   Вотъ говорятъ, что томленье и вздохи
   Счастье влюбленнымъ собой доставляютъ;
   А про себя откровенно скажу:
   Только свободой одной дорожу.
  

1-й пастухъ.

   Нѣтъ ничего въ этомъ мірѣ милѣй.
   Какъ приласкаться къ пастушкѣ своей:
   Сердцемъ своимъ на любовь отзываться,
   Въ глазки глядѣть, на нее любоваться!..
   Ахъ, безъ любви невозможно и жить:
   Жаждущій счастія долженъ любить!
  

2-й пастухъ.

   Я бы влюбиться былъ также готовъ,
   Но поручиться нельзя за любовь:
   Вѣрныхъ пастушекъ ужъ болѣе нѣтъ,
   Весь хоть кругомъ ты объѣздилъ бы свѣтъ.
   Этотъ коварный, кокетливый полъ
   Богъ на погибель намъ всѣмъ произвелъ.
  

1-й пастухъ.

   О сладкое чувство!
  

Пастушка.

                                 Святая наивность!
  

2-й пастухъ.

   О женская лживость!
  

1-й пастухъ.

                                 Какъ ты мнѣ пріятна!
  

Пастушка.

   О какъ ты мила мнѣ!
  

2-й пастухъ.

                                 Какъ ты мнѣ ужасна!
  

1-й пастухъ.

   Оставь свою злобу для дѣвы прекрасной!
  

Пастушка.

   Вѣрную пастушку можно отыскать,
   И тебѣ могу ее сама я показать.
  

2-й пастухъ.

   Какъ бы мнѣ хотѣлось ее увидать!
  

Пастушка.

   Ну, такъ чтобы полъ нашъ съ честью поддержать,
   Я готова сердце тотчасъ же отдать!
  

2-й пастухъ.

   Кто жъ, пастушка, можетъ мнѣ порукой быть,
   Что меня ты будешь цѣлый вѣкъ любить?
  

Пастушка.

   Хочешь? испытаемъ, кто изъ насъ вѣрнѣй,
   Кто изъ насъ обоихъ будетъ понѣжнѣй!
  

2-й пастухъ.

   Да накажутъ боги, слышишь ли, того,
   Кто нарушитъ вѣрность слова своего!
  

Тріо.

   Прекрасное чувство
   Пусть сердце сжигаетъ!
   Какъ сладко любить
   Двумъ вѣрнымъ сердцамъ!
  

Журдень.

   Это все?
  

Учитель музыки.

   Все.
  

Журдень.

   По моему, очень складно!.. Тутъ есть даже кое-что и поучительное.
  

Учитель танцевъ.

   Я вамъ съ своей стороны также представлю небольшой образчикъ своего искусства... образчикъ самыхъ граціозныхъ тѣлодвиженій и разнообразнѣйшихъ позъ, которыми могутъ сопровождаться танцы.
  

Журдень (указывая танцовщиковъ).

   А это также пастухи?
  

Учитель танцевъ.

   Они могутъ изображать кого вамъ угодно. (Танцовщикамъ). Начинайте.

(Балетъ. Четыре танцовщика принимаютъ различныя позы и исполняютъ па подъ управленіемъ учителя).

  

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

  

ЯВЛЕНІЕ І.-- ЖУРДЕНЬ, УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ, УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВЪ.

  

Журдень.

   Вотъ что хорошо, такъ хорошо! Отлично отплясываютъ эти господа!
  

Учитель музыки.

   Когда танцы сопровождаются музыкой -- выходитъ гораздо эффектнѣе.. Увидите, какой мы устроимъ для васъ восхитительный балетъ.
  

Журдень.

   А въ немъ мнѣ скоро встрѣтится надобность. Особа, для которой я дѣлаю всѣ эти приготовленія, должна оказать мнѣ честь у меня откушать.
  

Учитель танцевъ.

   У насъ все готово.
  

Учитель музыки.

   А знаете, вѣдь ко всему этому недостаетъ еще кой-чего... Такой особѣ, какъ вы, окруженной пышностью, блескомъ... къ тому же съ вашей любовью къ изящнымъ искусствамъ... вамъ совершенно необходимо давать у себя по середамъ или четвергамъ концерты...
  

Журдень.

   А у знати концерты бываютъ?
  

Учитель музыки.

   Бываютъ.
  

Журдень.

   Ну, такъ и у меня будутъ концерты. А хорошая это вещь -- концерты?
  

Учитель музыки.

   Еще бы! Трое будутъ пѣть: дискантъ, альтъ и басъ, въ акомпаниментъ пустимъ альтъ, лютню, и знаете, чтобы постоянно гудѣла одна нота, басовая, клавесинъ, а на верхнихъ нотахъ пустимъ ритурнель -- двѣ скрипки!
  

Журдень.

   Необходимъ также рожокъ. Я его очень люблю: чрезвычайно гармоничный инструментъ!
  

Учитель музыки.

   Предоставьте ужъ это намъ.
  

Журдень.

   Не забудьте, по крайней мѣрѣ, поскорѣе прислать пѣвцовъ, чтобъ пѣли за обѣдомъ.
  

Учитель музыки.

   Будьте увѣрены: все устроимъ какъ слѣдуетъ.
  

Журдень.

   Особенно, чтобъ былъ хорошъ балетъ.
  

Учитель музыки.

   Останетесь вполнѣ довольны: такіе покажемъ вамъ минуэты....
  

Журдень.

   А! Минуэты.... Любимый мой танецъ! Хотите поглядѣть, какъ я его танцую? Ну-ка, господинъ учитель.
  

Учитель танцевъ.

   Извольте взять шляпу. (Журденъ беретъ отъ лакея шляпу и надѣваетъ ее сверхъ колпака. Учитель беретъ Журденя за руки и, напѣвая минуетъ, танцуетъ съ нимъ вмѣстѣ). Ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла. Въ тактъ, въ тактъ, пожалуйста! Ла, ла, ла, ла! Правой ногой! Ла, ла, ла! Не дергайте плечами! Ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла, ла! Не держите такъ уродливо рукъ! Ла, ла, ла, ла, ла! Выше голову! Выворачивайте носки! Ла, ла, ла! Держитесь прямѣй!
  

Журдень.

   Каково!
  

Учитель музыки.

   Какъ нельзя лучше!
  

Журдень.

   Кстати, научите меня, какъ кланяться маркизѣ... мнѣ это скоро будетъ нужно....
  

Учитель музыки.

   Кланяться маркизѣ?
  

Журдень.

   Да, маркизѣ Дорименѣ.
  

Учитель музыки.

   Позвольте руку!
  

Журдень.

   Зачѣмъ же? Вы только покажите, а я ужъ запомню.
  

Учитель танцевъ.

   Если вы желаете сдѣлать глубокій, почтительный поклонъ, то сначала шагъ назадъ и поклонъ. Потомъ, подходя къ ней, еще три поклона... и при послѣднемъ склонитесь къ ея ногамъ.
  

Журдень.

   Покажите-ка, покажите! (Учитель танцевъ показываетъ). Понимаю.
  

ЯВЛЕНІЕ II.-- ТѢ ЖЕ и ЛАКЕЙ.

  

Лакей.

   Фехтовальный учитель пришелъ.
  

Журдень.

   Зови сюда. Пусть даетъ урокъ! (Учителямъ) Посмотрите, какъ я фехтую! (Учителя кланяются.)
  

ЯВЛЕНІЕ III.-- ЖУРДЕНЬ, УЧИТЕЛЬ ФЕХТОВАНІЯ, УЧИТЕЛЬ МУЗЫКИ, УЧИТЕЛЬ ТАНЦЕВЪ, ЛАКЕЙ съ двумя рапирами.

  

Учитель фехтованія беретъ у лакея обѣ рапиры и одну изъ нихъ подаетъ Журдену.

   Извольте начинать. Поклонъ! Корпусъ прямо! Опуститесь немного на лѣвую ногу! Не раздвигайте ногъ! Ноги на одной линіи! Кисть руки противъ бедра! Конецъ шпаги наравнѣ съ плечомъ! Не вытягивайте руки... Лѣвое плечо назадъ! Голову прямо... Смотрите смѣлѣй! Выпадайте! Корпусъ неподвижно! Картъ! Разъ, два! Въ позицію! Шагъ впередъ! Шагъ назадъ! Когда наносите ударъ, дѣйствуйте шпагой, корпусъ въ защитѣ! Разъ, два! Впередъ! Тьерсъ! Впередъ! Корпусъ спокойно! Впередъ! Ударяйте, разъ, два! Спокойнѣе! Еще! Разъ, два! Шагъ назадъ! (Учитель наноситъ ему удары, крича, en garde! en garde!)
  

Журдень.

   Ай, ай, ай!!
  

Учитель музыки.

   Да, вы просто дѣлаете чудеса!
  

Учитель фехтованія.

   Я уже вамъ говорилъ, что все искусство фехтованія состоитъ въ томъ, чтобы наносить удары противнику, а самому умѣть ихъ отпарировывать; такимъ образомъ, какъ я показалъ вамъ въ прошлый урокъ, вы никогда не допустите нанести себѣ ударъ, если только съумѣете отклонить шпагу противника, а для этого нужно только небольшое движеніе кисти руки къ себѣ, или отъ себя.
  

Журдень.

   Такимъ образомъ даже и трусъ можетъ убить противника навѣрняка, а самъ остаться цѣлъ?
  

Учитель фехтованія.

   Конечно. Вѣдь вы убѣдились въ этомъ сами?
  

Журдень.

   Да.
  

Учитель фехтованія.

   Понимаете теперь, какимъ же почетомъ должны пользоваться въ государствѣ учителя фехтованія, и насколько наше искусство выше всякихъ другихъ, совершенно безполезныхъ наукъ, въ родѣ, напримѣръ, какого нибудь танцованія или музыки?...
  

Учитель танцевъ.

   Потише, господинъ фехтмейстеръ, нельзя ли отзываться о танцахъ... поуважительнѣе!
  

Учитель музыки.

   Да вы поймите, любезнѣйшій, что выше музыки нѣтъ ничего на свѣтѣ.
  

Учитель фехтованія.

   Вотъ шутники-то! Сравниваютъ какую нибудь музыку и танцы съ фехтованіемъ!!
  

Учитель музыки.

   Скажите пожалуйста, какая важная птица!!
  

Учитель танцевъ.

   Да еще въ нагрудникѣ....
  

Учитель фехтованія.

   Ахъ ты плясунъ на тоненькихъ ножкахъ!.. Запляшешь ты у меня!! А ты, пискунъ, пѣтухъ безголосый... ну-ка попой, попой!!
  

Учитель танцевъ.

   Погоди! Ты у меня самъ запоешь!!
  

Журдень (Учителю танцевъ).

   Съ ума вы сошли? Ругаться съ человѣкомъ, которому стоитъ только хватить васъ картомъ или тьерсомъ -- и вы убиты на повалъ!
  

Учитель танцевъ.

   Плевать мнѣ на его карты и тьерсы!!
  

Журдень (Учителю танцевъ).

   Сдѣлайте милость, не горячитесь!...
  

Учитель фехтованія (Учителю танцевъ).

   Что? На карты плевать, на тьерсы? Ахъ ты козявка!!
  

Журдень (Учителю фехтованія).

   Полноте, господинъ учитель!
  

Учитель танцевъ (Учителю фехтованія).

   Что? Гиппопотамъ проклятый! Что?
  

Журдень (Учителю танцевъ).

   Господинъ учитель, пожалуйста....
  

Учитель фехтованія (Учителю танцевъ).

   Да я тебя...
  

Журдень.

   Тише... Что вы?
  

Учитель танцевъ.

   Сунься-ка, сунься!!
  

Журдень.

   Тише, говорятъ вамъ....
  

Учитель фехтованія.

   Я тебя!...
  

Журдень.

   Я васъ умоляю....
  

Учитель танцевъ.

   Я тебя отпотчую такъ....
  

Журдень.

   Ради Бога....
  

Учитель музыки.

   Позвольте, мы его проучимъ!...
  

Журдень (Учителю музыки).

   Ахъ, Боже мой! Да перестаньте же!
  

ЯВЛЕНІЕ IV.-- ТѢЖЕ и УЧИТЕЛЬ ФИЛОСОФІИ.

  

Журдень.

   А, господинъ философъ! Вы тутъ съ вашей философіей какъ нельзя болѣе кстати! Помирите, сдѣлайте милость, какъ нибудь этихъ господъ!
  

Учитель философіи.

   Что случилось?
  

Журдень.

   Да вотъ заспорили, какое искусство выше: танцы, музыка или фехтованіе... Поругались... и чуть не дошли до рукопашной.
  

Учитель философіи (учителямъ).

   Э, полноте! Можно ли такъ выходить изъ себя? Развѣ: вы не читали трактата Сенеки "О гнѣвѣ"? Что можетъ быть для человѣка постыднѣе этой страсти, которая обращаетъ его въ лютаго звѣря? Не долженъ ли движеніями, нашей души управлять разумъ?
  

Учитель танцевъ.

   Помилуйте! Да онъ оскорбилъ насъ, отнесясь съ такимъ презрѣніемъ къ искусствамъ, которымъ мы учимъ!
  

Учитель философіи.

   Но благоразумный человѣкъ долженъ стать выше всякихъ оскорбленій. Лучшій отвѣтъ на нихъ -- сдержанность и терпѣніе.
  

Учитель фехтованія.

   Осмѣлились сравнить музыку и танцы съ фехтованіемъ!!
  

Учитель философіи.

   Ну, стоитъ ли волноваться изъ за такихъ пустяковъ? Люди должны хлопотать не изъ за какой-нибудь суетной славы... Существенное отличіе каждаго человѣка отъ другаго -- только большая мудрость и добродѣтель.
  

Учитель танцевъ.

   Я ему доказывалъ, что танцы -- наука въ высшей степени почтенная.
  

Учитель музыки.

   А я говорю, что къ музыкѣ люди во всѣ времена относились съ величайшимъ благоговѣніемъ.
  

Учитель фехтованія.

   А по моему, фехтованіе лучшая и полезнѣйшая наука изъ всѣхъ наукъ въ мірѣ!
  

Учитель философіи.

   А что же такое, по вашему, философія? Однако, какъ я посмотрю, всѣ вы трое порядочные нахалы! Смѣть безъ всякаго зазрѣнія совѣсти, съ такимъ высокомѣріемъ, въ моемъ присутствіи, называть наукой вещи, которыя не стоятъ даже того, чтобы ихъ назвать искусствами... Это не что иное какъ жалкія ремесла уличныхъ драчуновъ, шарманщиковъ, гаеровъ...
  

Учитель фехтованія.

   Пошелъ, собачій философъ!
  

Учитель музыки.

   Пошелъ, пустомеля, педантъ!
  

Учитель танцевъ.

   Пошелъ, швабра школьная!!
  

Учитель философіи.

   Что? Бездѣльники!! (Бросается на нихъ; на него сыплются удары).
  

Журдень.

   Господинъ философъ!!
  

Учитель философіи.

   Подлецы, нахалы!!
  

Журдень.

   Господинъ философъ!!
  

Учитель фехтованія.

   Оспа коровья!!
  

Журдень.

   Господа!!
  

Учитель философіи.

   Безстыдники!..
  

Журдень.

   Господинъ философъ!!
  

Учитель танцевъ.

   Къ чорту, невѣжда, неучъ!!
  

Журдень.

   Господа!!
  

Учитель философіи.

   Мерзавцы!!
  

Журдень.

   Господинъ философъ!!
  

Учитель музыки.

   Вонъ, наглецъ, вонъ!!
  

Журдень.

   Господа!!
  

Учитель философіи.

   Плуты, мошенники, скоты!!
  

Журдень.

   Господинъ философъ! Господа! Господинъ философъ! Господа! Господинъ философъ! (Учителя танцевъ, музыки и фехтованія снова бросаются на учителя философіи, который бѣжитъ, они за нимъ).
  

ЯВЛЕНІЕ V.-- ЖУРДЕНЬ, ЛАКЕЙ.

  

Журдень.

   Тузите другъ друга сколько душѣ угодно: я умываю руки! Сунься-ка разнимать -- пожалуй еще платье разорвешь! Дуракъ бы я былъ, еслибъ связался съ ними. Тутъ бы и мнѣ попало порядкомъ.
  

ЯВЛЕНІЕ VI.-- ТѢЖЕ и УЧИТЕЛЬ ФИЛОСОФІИ.

  

Учитель философіи (поправляя воротникъ).

   Обратимся теперь къ философіи.
  

Журдень.

   Ахъ, господинъ учитель, какъ мнѣ, право, жаль, что они васъ поколотили.
  

Учитель философіи.

   Пустяки! Философъ долженъ принимать вещи просто. Я напишу на нихъ сатиру во вкусѣ Ювенала и отдѣлаю ихъ самымъ наилучшимъ образомъ. Но довольно объ этомъ.. Чему же, собственно, хотите вы учиться?
  

Журдень.

   Да по возможности -- всему. Видите-ли, мнѣ очень хочется быть ученымъ, и я крайне сожалѣю, что отецъ съ матерью не заставляли меня въ молодости учиться всякимъ наукамъ.
  

Учитель философіи.

   Вы разсуждаете совершенно основательно, nam, sine doctrina, vita est quasi mortis imago. Вы вѣдь, конечно, понимаете по латыни?
  

Журдень.

   Да... Но вы все-таки объясняйтесь такъ, какъ будто бы я ровно ничего не понималъ... Что значитъ эта фраза?
  

Учитель философіи.

   Она означаетъ, что "безъ науки жизнь есть нѣкоторое подобіе смерти".
  

Журдень.

   Эта латынь говоритъ правду.
  

Учитель философіи.

   Имѣете-ли вы какія нибудь предварительныя познанія въ наукахъ?
  

Журдень.

   Само собой. Я умѣю читать и писать.
  

Учитель философіи.

   Съ чего же желаете вы начать? Хотите, я буду учить васъ логикѣ?
  

Журдень.

   А это что за штука -- логика?
  

Учитель философіи.

   Она учитъ насъ тремъ процессамъ мышленія.
  

Журдень.

   Какіе же это такіе три процесса мышленія?
  

Учитель философіи.

   Первый, второй и третій. Первый состоитъ въ томъ -- чтобы, на основаніи общихъ свойствъ предмета, составлять о немъ понятіе; второй -- въ составленіи сужденій по категоріямъ, и, наконецъ, третій -- въ составленіи силлогизма съ конечнымъ выводомъ изъ посылокъ: Barbara, Celarent, Darii, Ferio, Baralipton {Различные виды правильныхъ силлогизмовъ въ древнихъ школахъ.}.
  

Журдень.

   У-у! Какія мудреныя слова! Однако эта логика мнѣ не нравится. Давайте-ка что нибудь поинтереснѣе.
  

Учитель философіи.

   Хотите нравственную философію?
  

Журдень.

   Нравственную философію?
  

Учитель философіи.

   Да.
  

Журдень.

   А тамъ что такое въ этой философіи?
  

Учитель философіи.

   Въ ней трактуется о счастіи, объ укрощеніи страстей, объ....
  

Журдень.

   Нѣтъ, ну ее... Я желченъ, какъ тысяча чертей,-- и никакая нравственная философія не въ состояніи меня удержать... Я буду злиться до-сыта, когда придетъ охота.
  

Учитель философіи.

   Ну, такъ не желаете ли заняться физикой?
  

Журдень.

   А это еще что за музыка -- физика?
  

Учитель философіи.

   Въ ней объясняются законы всѣхъ физическихъ явленій, ихъ причины, свойства тѣлъ, какъ-то: металловъ, минераловъ, камней, растеній и животныхъ; расматриваются причины различныхъ явленій въ атмосферѣ, радуга, падающія звѣзды, кометы, молнія, громъ, дождь, снѣгъ, градъ, вѣтры, вихри....
  

Журдень.

   О Господи! Какой сумбуръ!
  

Учитель философіи.

   Такъ чему же вы наконецъ хотите у меня учиться?
  

Журдень.

Учите меня орѳографіи.

  

Учитель философіи.

   Съ величайшимъ удовольствіемъ.
  

Журдень.

   Потомъ научите меня узнавать по календарю, когда бываетъ луна, и когда ея не бываетъ.
  

Учитель философіи.

   Чтобы выполнить ваше требованіе, смотря на предметъ, такъ сказать, съ философской точки зрѣнія, надобно начать по порядку. Сначала нужно узнать свойство буквъ и различные способы ихъ произношенія. Я долженъ вамъ замѣтить, что буквы дѣлятся: на гласныя, которыя названы такъ потому, что означаютъ звуки голоса,-- и на согласныя, произносимыя только съ помощію гласныхъ. Онѣ служатъ для обозначенія различныхъ измѣненій звуковъ. Гласныя буквы, или голосовые звуки, суть слѣдующія: А, Е, И, О, У.
  

Журдень (перебивая его).

   Вотъ это такъ я все понимаю.
  

Учитель философіи.

   Чтобы произнести А, нужно широко раскрыть ротъ: А.
  

Журдень (повторяя).

   А, А. Такъ.
  

Учитель философіи.

   Звукъ Е произносится посредствомъ сближенія обѣихъ челюстей,-- верхней и нижней: А, Е.

Журдень (повторяя).

   А, Е; А, Е. Да, да, дѣйствительно! Славная штука!
  

Учитель философіи.

   Звукъ И произносится посредствомъ еще большаго сближенія челюстей, а углы рта при этомъ раздвигаются къ ушамъ,-- вотъ такъ: А, Е, И.
  

Журдень (повторяя).

   А, Е, И, И, И, И. Совершенно справедливо! Да здравствуетъ наука!
  

Учитель философіи.

   Чтобы произнести О, нужно раздвинуть обѣ челюсти и сдвинуть нѣсколько углы губъ: О.
  

Журдень.

   О, О. Совершенно, совершенно вѣрно!.. А, Е, И, О, И, О. Удивительно! И, О, И, О.
  

Учитель философіи.

   Отверстіе рта принимаетъ именно форму кружка, изображающаго букву О.
  

Журдень.

   О, О, О. Въ самомъ дѣлѣ! О! Ахъ, какъ пріятно чему нибудь выучиться!
  

Учитель философіи.

   Для произношенія звука У мы почти сжимаемъ зубы, вытягивая губы впередъ, и при этомъ сжимаемъ ихъ, но не совсѣмъ плотно.... У.
  

Журдень.

   У, У! Именно такъ: У.
  

Учитель философіи.

   И замѣтьте, вы вытягиваете губы, какъ будто корчите гримасу;-- такъ что, если вамъ вздумается надъ кѣмъ нибудь посмѣяться, скроить рожу, вамъ стоитъ только сказать У.
  

Журдень.

   У! У! Правда, правда! Какъ жаль, что всему этому я не учился раньше!
  

Учитель философіи.

   Завтра мы разсмотримъ остальныя буквы, согласныя.
  

Журдень.

   А онѣ такія же интересныя, какъ и эти?
  

Учитель философіи.

   О да! Да вотъ, напримѣръ, чтобы произнести согласную Д, нужно только кончикомъ языка толкнуть верхніе зубы: ДА.
  

Журдень.

   Дда! Дда! Отлично, отлично!!
  

Учитель философіи.

   А если хотите произнести Ф, прижмите верхними зубами нижнюю губу: Фа!
  

Журдень.

   Ффа, Ффа! Такъ, такъ! Ахъ, батюшка съ матушкой, не добромъ будь помянуты!...
  

Учитель философіи.

   Чтобы произнести Р, нужно подпереть небо кончикомъ языка, который силою дыханія приводится въ прежнее положеніе, производя въ голосѣ нѣкоторое дрожаніе: РРА!
  

Журдень.

   P, P, РА, Р, Рррр, Рра! Совершенно вѣрно! Отличная буква!! О! Какой же вы искусникъ! Сколько времени потерялъ я даромъ!
  

Учитель философіи.

   Всѣ эти тонкости науки я объясню вамъ завтра обстоятельно.
  

Журдень.

   Пожалуйста. А теперь мнѣ нужно сообщить вамъ кое-что по секрету... Видите ли, я влюбленъ въ одну знатную даму, и мнѣ бы хотѣлось, чтобы вы помогли мнѣ написать ей записочку, которую я, будто нечаянно, хочу уронить къ ея ногамъ.
  

Учитель философіи.

   Очень хорошо.
  

Журдень.

   А будетъ ли это достаточно любезно?..
  

Учитель философіи.

   Еще бы! Вы хотите написать стихами?
  

Журдень.

   Нѣтъ, нѣтъ, къ чему стихи?
  

Учитель философіи.

   Вы предпочитаете прозу?
  

Журдень

   Нѣтъ, не надо ни стиховъ, ни прозы.
  

Учитель философіи.

   Но что нибудь необходимо же,-- или то, или другое.
  

Журдень.

   Это почему?
  

Учитель философіи.

   Оттого, что мы можемъ выражать наши мысли только двумя способами: прозой, или стихами.
  

Журдень.

   Только прозой, или стихами?
  

Учитель философіи.

   Не иначе. Все то, что не проза -- стихи, и все, что не стихи -- проза.
  

Журдень.

   А какъ же мы говоримъ?
  

Учитель философіи.

   Прозой.
  

Журдень.

   Какъ? Когда я говорю: Николетта, принеси мнѣ туфли и ночной колпакъ,-- такъ это -- проза?
  

Учитель философіи.

   Да, проза.
  

Журдень.

   Какъ честный человѣкъ, вотъ уже болѣе сорока лѣтъ говорю прозой, и рѣшительно этого не подозрѣвалъ... Очень очень вамъ благодаренъ, что сказали... Такъ вотъ что я хотѣлъ бы eй написать: "Прекрасная Маркиза! Ваши прелестные глазки заставляютъ меня умирать отъ любви". Только мнѣ хочется, чтобы, знаете, это вышло... какъ нибудь этакъ полюбезнѣе... поделикатнѣе.
  

Учитель философіи.

   Напишите, что огонь ея глазъ превратилъ ваше сердце въ пепелъ; что изъ-за нея вы день и ночь претерпѣваете жесточайшія...
  

Журдень.

   Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ!.. Ничего этого не нужно... Я хочу написать, какъ сказалъ: "Прекрасная Маркиза! Ваши прелестные глазки заставляютъ меня умирать отъ любви".
  

Учитель философіи.

   Хорошо бы изложить это попространнѣе...
  

Журдень.

   Нѣтъ же, говорю вамъ! Я хочу, чтобы въ письмѣ были именно эти самыя слова... Только нужно написать ихъ такъ, какъ теперь принято писать, чтобы письмо вышло вполнѣ свѣтское... Вы только скажите мнѣ одно: какъ бы это же самое написать поделикатнѣе...
  

Учитель философія.

   Можно и такъ, какъ вы сказали: "Прекрасная Маркиза! Ваши прелестные глазки заставляютъ меня умирать отъ любви". Или: "Отъ любви умирать меня заставляютъ, прекрасная Маркиза, ваши прелестные глазки!" Или такъ: "Ваши прелестные глазки отъ любви меня заставляютъ, прекрасная Маркиза, умирать!" А то можно и этакъ: "Умирать ваши прелестные глазки, прекрасная Маркиза, отъ любви меня заставляютъ". Или же, наконецъ, такъ: "Меня заставляютъ ваши прелестные глазки умирать, прекрасная Маркиза, отъ любви".
  

Журдень.

   А какъ же лучше-то?
  

Учитель философія.

   Лучше всего такъ, какъ вы сказали сами: "Прекрасная маркиза! Ваши прелестные глазки заставляютъ меня умирать отъ любви".
  

Журдень.

   Вотъ штука то! Никогда этому и не учился, а вышло отлично сразу! Очень, очень вамъ благодаренъ! Придите, пожалуйста, завтра пораньше.
  

Учитель философіи.

   Непремѣнно, непремѣнно... (Уходитъ).
  

ЯВЛЕНІЕ VII.-- ЖУРДЕНЬ, ЛАКЕЙ.

  

Журдень (лакею).

   Неужели платья еще не приносили!
  

Лакей.

   Никакъ нѣтъ, сударь.
  

Журдень.

   Этакая скотина этотъ портной! Заставлять меня дожидаться, когда у меня хлопотъ полонъ ротъ! Чортъ возьми!.. Онъ меня выводитъ изъ себя! Чтобъ ему провалиться, дьяволу! Чтобъ его на томъ свѣтѣ черти задушили, разбойника! Покажись ты только мнѣ теперь на глаза, собака!!
  

ЯВЛЕНІЕ VIII.-- ЖУРДЕНЬ, ПОРТНОЙ, МАЛЬЧИКЪ отъ портнаго, съ платьемъ для Журденя, ЛАКЕЙ.

  

Журдень.

   А! Вотъ и вы! А я ужъ, признаться, началъ было на васъ сердиться.
  

Портной.

   Никакъ, сударь, не могъ поспѣть раньше. И то пришлось усадить за шитье вашего платья двадцать человѣкъ.
  

Журдень.

   Вы мнѣ прислали такіе узкіе шелковые чулки, что я насилу ихъ натянулъ. Вотъ ужъ двѣ петли лопнули...
  

Портной.

   Они раздадутся.
  

Журдень.

   Когда лопнутъ всѣ петли? Башмаки также жмутъ ужасно.
  

Портной.

   Не можетъ быть.
  

Журдень.

   Какъ не можетъ быть?
  

Портной.

   Они вовсе не жмутъ.
  

Журдень.

   Я же вамъ говорю, что жмутъ.
  

Портной.

   Это вамъ такъ кажется.
  

Журдень.

   Отъ того и кажется, что больно ногамъ!
  

Портной.

   А посмотрите-ка, какую я вамъ принесъ великолѣпную пару для выѣзда ко двору. Каково цвѣта-то подобраны! Просто удивительно, какъ я только могъ устроить вамъ солидное платье цвѣтное. Готовъ прозакладывать что угодно, лучше этого не сошьетъ вамъ ни одинъ портной.
  

Журдень.

   Что-жъ это такое? Вы пустили цвѣточками внизъ?
  

Портной.

   Вы ни слова мнѣ не сказали, чтобы пустить ихъ вверхъ.
  

Журдень.

   Неужели же мнѣ еще объ этомъ вамъ говорить?
  

Портной.

   А то какъ же? Вся знать такъ носитъ.
  

Журдень,

   Знать носитъ цвѣточками внизъ?
  

Портной.

   Да, сударь.
  

Журдень.

   А вѣдь въ самомъ дѣлѣ это красиво!
  

Портной.

   Угодно, можно пустить и кверху.
  

Журдень.

   Нѣтъ, нѣтъ.
  

Портной.

   Это можно, коли желаете.
  

Журдень.

   Я ужъ вамъ сказалъ разъ, что не нужно. Хорошо и такъ. Какъ вы находите, платье сидитъ хорошо?
  

Портной.

   Помилуйте! Голову даю на отсѣченіе: ни одинъ живописецъ кистью не пригналъ бы вѣрнѣе. У меня, я вамъ скажу, есть одинъ ученикъ, на счетъ брюкъ, геніальнѣйшій человѣкъ въ мірѣ, а другой, доложу вамъ, по части жилетовъ, просто герой нашего времени!
  

Журдень.

   А парикъ и перья приличны?
  

Портной.

   Все какъ нельзя лучше.
  

Журдень (осматривая костюмъ портного).

   Эге! Господинъ портной! Да на васъ платье изъ той же самой матеріи, изъ которой и моя новая пара. Она самая и есть!
  

Портной.

   Ваша матерія такъ хороша, что я, признаюсь, не утерпѣлъ, чтобы и себѣ не отрѣзать куска.
  

Журдень.

   Да, конечно... Но зачѣмъ же было рѣзать отъ моего?
  

Портной.

   Угодно вамъ одѣться?
  

Журдень.

   Да, да, да... давайте!
  

Портной.

   Позвольте... такъ нельзя... я привелъ съ собой людей, чтобы одѣть васъ, какъ слѣдуетъ, съ церемоніей, въ тактъ, какъ это обыкновенно дѣлается у знати. Эй, вы! Идите сюда!
  

ЯВЛЕНІЕ ІХ.-- ЖУРДЕНЬ, ПОРТНОЙ, МАЛЬЧИКЪ отъ портнаго, УЧЕНИКИ, ЛАКЕЙ.

  

Портной

   Одѣньте изъ такъ, какъ вы всегда одѣваете знатныхъ господъ.
   (Балетъ. Четыре ученика, танцуя, приближаются Журденю; двое снимаютъ съ него брюки, въ которыхъ тотъ танцовалъ и фехтовалъ,-- остальные двое снимаютъ камзолъ; затѣмъ, также съ танцами, подъ музыку, въ тактъ, одѣваютъ его въ новое платье. Журдень преважно въ немъ расхаживаетъ по сценѣ).
  

Мальчикъ.

   Баринъ, пожалуйте на водку.
  

Журдень.

   Какъ ты меня назвалъ?
  

Мальчикъ.

   Бариномъ.
  

Журдень.

   Бариномъ! Вотъ каково быть одѣтымъ, какъ одѣвается знать! А поди-ка, одѣнься по мѣщански, такъ тебя никто и не назоветъ бариномъ. (Даетъ мальчику денегъ). На, вотъ тебѣ отъ барина.
  

Мальчикъ.

   Покорно благодаримъ, Ваше Сіятельство.
  

Журдень.

   Сіятельство! Ого! Ваше Сіятельство! Постой, дружокъ! Его Сіятельство чего нибудь да стоить! Это не какой нибудь пустякъ -- Ваше Сіятельство! Вотъ что тебѣ даетъ его Сіятельство (Даетъ мальчику денегъ).
  

Мальчикъ.

   Ваше Сіятельство! Мы всѣ выпьемъ за здоровье Вашей Свѣтлости!
  

Журдень.

   Свѣтлость! А!! Вонъ оно куда пошло! Мнѣ Ваша Свѣтлость! Ого-го! (Въ сторону). Ну вотъ, ей Богу, если дойдетъ до Высочества -- весь кошелекъ отдамъ. (Вслухъ). Вотъ вамъ за мою Свѣтлость.
  

Мальчикъ.

   Покорно благодаримъ, Ваше Сіятельство, за ваши милости (Уходитъ),
  

Журдень.

   Отлично сдѣлалъ, что ушелъ, а то бы я все ему отдалъ. (Балетъ. Четыре ученика танцуютъ, довольные щедростью Журденя).
  

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТЬЕ.

ЯВЛЕНІЕ I.-- ЖУРДЕНЬ, ДВА ЛАКЕЯ.

  

Журдень.

   Ступайте за мной. Я пройдусь въ новомъ платьѣ по городу. Да смотрите у меня! Не отставать ни на шагъ! Пусть всякій видитъ, что вы мои лакеи.
  

Лакей.

   Слушаемъ, сударь.
  

Журдень.

   Позовите-ка мнѣ Николетту: мнѣ нужно отдать ей кое-какія приказанія. А вотъ и она сама.
  

ЯВЛЕНІЕ II.-- ТѢЖЕ и НИКОЛЕТТА.

  

Журдень.

   Николетта!
  

Николетта.

   Что угодно?
  

Журдень.

   Послушай...
  

Николетта.

   Ха, ха, ха, ха!
  

Журдень.

   Чему ты смѣешься?
  

Николетта.

   Ха, ха, ха, ха, ха!
  

Журдень.

   Чего зубы-то скалишь, плутовка?
  

Николетта.

   Ха, ха, ха! Какъ вы хороши! Ха, ха, ха!
  

Журдень.

   Да что такое?..
  

Николетта.

   Ахъ, Боже ты мой, Господи! Ха, ха, ха!
  

Журдень.

   Ахъ ты дура! Надо мной что-ли смѣешься?
  

Николетта.

   Что вы, сударь, какъ можно... Ха, ха, ха, ха, ха!
  

Журдень.

   Ну-ка, ну, посмѣйся еще! Я-те носъ-то утру!
  

Николетта.

   Охъ, не могу! Ха, ха, ха!
  

Журдень.

   Уймешься ты?
  

Николетта.

   Извините, сударь... Но вы преуморительны! Просто не могу! Ха, ха, ха!
  

Журдень.

   Вотъ дерзость-то!!
  

Николетта.

   Вы препотѣшный въ этомъ нарядѣ! Ха, ха, ха, ха!
  

Журдень.

   Я тебя...
  

Николетта.

   Извините, пожалуйста! Ха, ха, ха!
  

Журдень.

   Слушай-же... Если не уймешься сейчасъ, ей Богу, влѣплю тебѣ такую пощечину, что своихъ не узнаешь.
  

Николетта.

   Ахъ, сударь, да я не смѣюсь... Право, не буду больше.
  

Журдень.

   То-то же... Смотри у меня... прибери поскорѣй...
  

Николетта.

   Ха, ха, ха...
  

Журдень.

   Да хорошенько...
  

Николетта.

   Хи, хи!
  

Журдень.

   Убери-же, говорятъ тебѣ, зало...
  

Николетта.

   Хи, хи!
  

Журдень.

   Опять?
  

Николетта (падая отъ смѣха на стулъ).

   Воля ваша, не могу, хоть убейте! Ха, ха, ха, ха! Дайте нахохотаться до сыта... Ха, ха, ха!
  

Журдень.

   А, чортъ возьми!
  

Николетта.

   Сдѣлайте милость, сударь, ужъ позвольте... Ха, ха, ха, ха, ха!
  

Журдень.

   Я тебя...
  

Николетта.

   Просто... лоп... лопну со смѣху. Ха, ха, ха, ха!
  

Журдень.

   Мерзавка этакая! Хохочетъ барину въ глаза, когда онъ приказываетъ ей...
  

Николетта.

   Что же вамъ угодно?
  

Журдень.

   Изволь все прибрать въ комнатахъ хорошенько. Ко мнѣ скоро будутъ гости.
  

Николетта (вставая).

   Вотъ ужъ теперь не до смѣху! Ваши гости всегда надѣлаютъ въ квартирѣ такого безпорядка, что отъ одного слова "гости" у меня голова кругомъ идетъ.
  

Журдень.

   Неужъ-то мнѣ изъ за тебя никого къ себѣ и не принимать?
  

Ни колетта.

   По крайности, не пускали бы къ себѣ въ домъ всякаго...
  

ЯВЛЕНІЕ III.-- ТѢЖЕ и Г-жа ЖУРДЕНЬ.

  

Г-жа Журдень.

   Это еще что за новости? Вотъ вырядился то! Кого это ты своимъ шутовскимъ нарядомъ дурачить вздумалъ? Хочется, чтобъ добрые люди пальцемъ показывали?
  

Журдень.

   Надо мной могутъ смѣяться только дуры и дураки.
  

Г-жа Журдень.

   Нечего, батюшка, нечего... ужъ и такъ надъ тобой давно всѣ хохочутъ...
  

Журдень.

   Позвольте спросить,-- а кто же эти всѣ?
  

Г-жа Журдень.

   Всѣ, у кого есть хоть капля мозгу: не тебѣ чета. Мнѣ срамъ глядѣть на твою жизнь! На что только сталъ похожъ нашъ домъ? У насъ словно каждый день заговѣнье. Вѣчно съ самаго утра настоящій содомъ въ домѣ: пилятъ на скрипкахъ, пѣсни поютъ. Сосѣдямъ покою нѣтъ!
  

Николетта.

   Вотъ ужъ, сударыня, что правда, то правда. Какой ужъ тутъ порядокъ, когда шляется такая куча народу? Со всего города нанесутъ грязи-то на подошвахъ... Бѣдная Франциска совсѣмъ измучилась всякій день полы мыть послѣ вашихъ учителишекъ.
  

Журдень.

   Николетта! Слишкомъ много болтаешь. Не забываться!!
  

Г-жа Журдень.

   Николетта права. У нея ума-то побольше твоего. Ну, скажи пожалуйста, зачѣмъ тебѣ въ твои лѣта понадобился учитель танцованія?
  

Николетта.

   А этотъ долговязый фехтовальщикъ? Отъ его топанья весь домъ трясется... скоро въ залѣ штукатурка обвалится...
  

Журдень.

   Молчать, женщины!!
  

Г-жа Журдень.

   Ужъ не хочешь ли выучиться плясать къ тому времени, когда у тебя отъ старости ноги отнимутся?
  

Николетта.

   Ужъ убить кого не собираетесь ли?
  

Журдень.

   Молчать, говорятъ вамъ! Обѣ вы невѣжды... Вы не понимаете важности всѣхъ этихъ вещей!
  

Г-жа Журдень.

   Ты бы лучше дочку-то замужъ выдать позаботился: она ужъ въ такомъ возрастѣ, что пора бы и пристроить.
  

Журдень.

   А коли представится приличная партія, такъ и пристрою. Нельзя же мнѣ не думать и о своемъ собственномъ образованіи.
  

Николетта

   Онъ, сударыня, говорятъ, еще себѣ учителя философіи нанялъ.
  

Журдень.

   Ну да, и нанялъ... потому что хочу быть умнымъ человѣкомъ и водить компанію съ порядочными людьми.
  

Г-жа Журдень.

   Хоть бы въ школу что-ли сходилъ, чтобъ тебя тамъ выдрали хорошенько на старости лѣтъ.
  

Журдень.

   А чтожъ? Я бы съ удовольствіемъ позволилъ себя выдрать хоть сейчасъ, при всѣхъ, только бы знать все, чему учатъ въ школѣ.
  

Николетта.

   А это вамъ косточки-то порасправило-бы!
  

Журдень.

   Конечно.
  

Г-жа Журдень.

   Куда какъ нужны тебѣ твои науки, чтобъ вести хозяйство!
  

Журдень.

   Разумѣется, нужны. Обѣ вы дуры! Мнѣ стыдно за ваше невѣжество! (Женѣ) Знаешь ли, напримѣръ, что ты сейчасъ сказала?
  

Г-жа Журдень.

   Еще бы! Очень хорошо знаю, что говорю дѣло, и что тебѣ нужно такую жизнь бросить.
  

Журдень.

   Не объ этомъ говорю. Я спрашиваю тебя: что такое твои слова, которыя ты сейчасъ сказала?
  

Г-жа Журдень.

   Умныя слова. А вотъ твое поведеніе такъ дурацкое!
  

Журдень.

   Говорятъ тебѣ: не о томъ рѣчь. Я тебя спрашиваю, что это такое, что я теперь съ тобой говорю? Ну, вотъ, что я сейчасъ сказалъ?
  

Г-жа Журдень.

   Чепуху.
  

Журдень.

   Да нѣтъ же... то, что мы оба говоримъ... нашъ теперешній разговоръ?
  

Г-жа Журдень.

   Ну?
  

Журдень.

   Какъ ты его назовешь?
  

Г-жа Журдень.

   Какъ хочешь, такъ и называй.
  

Журдень.

   Это -- проза! Необразованная ты женщина!
  

Г-жа Журдень.

   Проза?
  

Журдень.

   Да, проза. Все, что не проза,-- стихи, а все, что не стихи,-- проза. Ага! Вотъ оно ученіе то! А ты знаешь ли, какъ нужно произносить У?
  

Николетта.

   Что такое?
  

Журдень.

   Что ты дѣлаешь, когда произносишь У?
  

Николетта.

   Какъ?
  

Журдень.

   Попробуй-ка сказать У.
  

Николетта.

   Ну, У.
  

Журдень.

   Что ты теперь сдѣлала?
  

Николетта.

   Сказала У.
  

Журдень.

   А когда ты говоришь У, что ты дѣлаешь?
  

Николетта.

   Дѣлаю, что вы приказываете.
  

Журдень.

   Вотъ и толкуй съ дурами! Понимаешь, ты вытягиваешь губы впередъ и приближаешь верхнюю челюсть къ нижней: У, видишь? Надо сдѣлать вотъ такую гримасу.
  

Николетта.

   Премило!
  

Г-жа Журдень.

   Прекрасно, очень хорошо!
  

Журдень.

   А напримѣръ О, или ДА, ДА, или ФА, ФА, такъ то -- совсѣмъ иначе....
  

Г-жа Журдень.

   Господи! Вотъ галиматья-то!
  

Николетта.

   Да на что же вамъ это все нужно?
  

Журдень.

   Просто бѣсятъ меня такіе невѣжды!
  

Г-жа Журдень.

   Прогналъ бы ты эту сволочь, которая учить тебя всякой чепухѣ.
  

Николетта.

   А особенно эту дылду фехтовальщика... по всему дому отъ него только пыль столбомъ.
  

Журдень.

   Ага! Онъ тебѣ не по сердцу! А вотъ я тебѣ сейчасъ покажу, какая ты въ этомъ дѣлѣ невѣжда! (Беретъ рапиры и одну изъ нихъ даетъ Николеттѣ). На, держи! Стой прямо! Когда колешь картомъ, нужно сдѣлать вотъ такъ, а тьерсомъ -- вотъ какъ... это самое вѣрное средство никогда не быть убитымъ.... А когда съ кѣмъ нибудь сражаешься, что можетъ быть лучше увѣренности въ своей собственной безопасность? Становись сюда и коли меня!
  

Николетта (колетъ его).

   Вотъ-же вамъ, на-те...
  

Журдень.

   Тише, ты... ой, ой, ой! Чортъ тебя возьми, мерзавка!
  

Николетта.

   Сами же велѣли колоть.
  

Журдень.

   Нужно было сначала картомъ, а не тьерсомъ... должна ждать, пока я отпарирую ударъ.
  

Г-жа Журдень.

   Да ты, любезнѣйшій муженекъ, съ своими затѣями просто съ ума спятилъ, и именно съ тѣхъ поръ, какъ связался съ этою знатью...
  

Журдень.

   Если я принимаю у себя порядочныхъ людей, въ этомъ видѣнъ мой вкусъ... гораздо лучше вести знакомство съ ними, чѣмъ якшаться съ какими нибудь твоими мѣщанками.
  

Г-жа Журдень.

   Нечего сказать, большая тебѣ прибыль знаться съ барами, особенно съ этимъ смазливымъ графчикомъ, въ которомъ ты души не чаешь.
  

Журдень.

   Ужъ молчи лучше. Прежде думай, чѣмъ говорить. Знаешь ли, что, говоря о немъ, ты сама не знаешь о комъ говоришь. Это -- особа важная, даже важнѣе, чѣмъ ты думаешь! Одинъ изъ первыхъ вельможъ! Онъ разговариваетъ съ самимъ королемъ запросто, такъ, какъ я говорю съ тобой. Развѣ для меня не лестно, что такая знатная особа такъ часто меня посѣщаетъ, называетъ своимъ любезнымъ другомъ и обращается со мной, какъ съ ровней? Онъ такъ добръ ко мнѣ, и передъ всѣми показываетъ столько расположенія, что мнѣ даже совѣстно.
  

Г-за Журдень.

   Да, очень добръ, деньги только у тебя занимаетъ!
  

Журдень.

   Ну, такъ что-жъ? А развѣ для меня не честь, что я одолжаю деньгами человѣка съ такимъ положеніемъ? Могу ли я, наконецъ, не сдѣлать такой бездѣлицы особѣ, которая называетъ меня своимъ любезнымъ другомъ?
  

Г-жа Журдень.

   А для тебя что дѣлаетъ эта особа?
  

Журдень.

   Онъ сдѣлалъ для меня такъ много, такъ много, что и представить трудно...
  

Г-жа Журдень.

   Чего много-то?
  

Журдень.

   Баста! Ужъ этого я не скажу! Довольно тебѣ, что если я далъ ему взаймы денегъ, онъ мнѣ ихъ отдастъ непремѣнно и очень скоро.
  

Г-жа Журдень.

   Да, какъ-же, держи карманъ...
  

Журдень.

   Конечно. Онъ мнѣ обѣщалъ.
  

Г-жа Журдень.

   Да, да, и надуетъ навѣрное.
  

Журдень.

   Онъ далъ мнѣ честное слово дворянина.
  

Г-жа Журдень.

   Дудки!
  

Журдень.

   Неужъ-то? Однако тебя не переспоришь. Говорятъ тебѣ, что онъ сдержитъ слово; я въ этомъ увѣренъ.
  

Г-жа Журдень.

   А я такъ увѣрена, что не сдержитъ. И всѣ эти любезности только для того, чтобъ тебя оплести.
  

Журдень.

   Замолчи, пожалуйста, вотъ и онъ самъ.
  

Г-жа Журдень.

   Только этого не доставало. Вѣрно опять пришелъ занимать денегъ. Душу воротитъ глядѣть-то на него.
  

Журдень.

   Молчать, говорятъ тебѣ!
  

ЯВЛЕНІЕ IV.-- ТѢЖЕ и ДОРАНТЪ.

  

Дорантъ.

   Какъ поживаете, любезный другъ Журдень?
  

Журдень.

   Очень хорошо. Я къ вашимъ услугамъ.
  

Дорантъ.

   А ваше здоровье, госпожа Журдень?
  

Г-жа Журдень.

   Хорошо, батюшка. Не извольте безпокоиться.
  

Дорантъ.

   Какъ же вы сегодня, Журдень, франтовски разодѣты!
  

Журдень.

   Какъ видите.
  

Дорантъ.

   У васъ въ этомъ платьѣ вполнѣ презентабельная наружность. У насъ при дворѣ нѣтъ ни одного молодаго человѣка, который былъ бы сложенъ лучше васъ.
  

Журдень.

   Хе, хе, хе!
  

Г-жа Журдень (въ сторону).

   Знаетъ, какъ подмазаться.
  

Дорантъ.

   Повернитесь-ка! Превосходно!
  

Г-жа Журдень (въ сторону).

   Шутъ полосатый, и спереди, и сзади.
  

Дорантъ.

   Честное слово, Журдень, мнѣ чрезвычайно хотѣлось увидаться съ вами поскорѣе. Вы человѣкъ свѣтскій, и ни къ кому я не чувствую такого уваженія, какъ къ вамъ. Не далѣе, какъ еще сегодня утромъ, я говорилъ о васъ въ кабинетѣ короля.
  

Журдень.

   Стою ли я такой чести! (Женѣ) Слышишь, въ кабинетѣ короля!
  

Дорантъ.

   Что же вы не надѣнете шляпы?
  

Журдень.

   Помилуйте, мое уваженіе къ вамъ слишкомъ велико...
  

Дорантъ.

   Полноте, накройтесь, пожалуйста! Что за церемоніи между нами.
  

Журдень.

   Вы....
  

Дорантъ.

   Надѣньте-же шляпу! Журдень, вѣдь вы мнѣ другъ?
  

Журдень.

   Я вамъ покорнѣйшій слуга.
  

Дорантъ.

   Въ такомъ случаѣ и я останусь безъ шляпы.
  

Журдень (надѣвая шляпу).

   Нѣтъ, ужъ лучше быть невѣжей, чѣмъ кому нибудь въ тягость.
  

Дорантъ.

   А знаете, вѣдь я еще вашъ должникъ.
  

Г-жа Журдень (въ сторону).

   Еще бы! Очень хорошо знаемъ.
  

Дорантъ.

   Сколько разъ вы ссужали меня деньгами, и притомъ, съ такой деликатностью....
  

Журдень.

   Вы шутите!
  

Дорантъ.

   Мое правило -- всегда выплачивать долги, и я умѣю быть благодарнымъ.
  

Журдень.

   Я нисколько въ этомъ не сомнѣваюсь.
  

Дорантъ.

   Я хочу расквитаться съ вами и пришелъ сюда именно съ намѣреніемъ свести наши счеты.
  

Журдень (тихо женѣ).

   Что? видишь, какъ ты глупа?
  

Дорантъ.

   Я человѣкъ такой, который любитъ расплачиваться съ своими кредиторами какъ можно скорѣе.
  

Журдень (тихо женѣ).

   Я тебѣ говорилъ!
  

Дорантъ.

   Сколько же я вамъ долженъ?
  

Журдень (тихо женѣ).

   Вотъ твои нелѣпыя подозрѣнія!
  

Дорантъ.

   Хорошо ли вы помните, сколько именно давали мнѣ взаймы?
  

Журдень.

   Кажется, помню. Я составилъ маленькій счетецъ. Вотъ онъ. Въ первый разъ я вамъ далъ двѣсти луидоровъ.
  

Дорантъ.

   Такъ, такъ.
  

Журдень.

   Во второй сто двадцать.
  

Дорантъ.

   Да.
  

Журдень.

   Потомъ сто сорокъ.
  

Дорантъ.

   Совершенно вѣрно.
  

Журдень.

   Все это вмѣстѣ составитъ четыреста шестьдесятъ луидоровъ или пять тысячъ шестьдесятъ ливровъ.
  

Дорантъ.

   Счетъ вѣренъ. Именно пять тысячъ шестьдесятъ ливровъ.
  

Журдень.

   Тысячу восемьсотъ тридцать два ливра я заплатилъ вашему поставщику плюмажей.
  

Дорантъ.

   Правда.
  

Журдень.

   Двѣ тысячи семьсотъ восемьдесятъ ливровъ вашему портному.
  

Дорантъ.

   Да, да.
  

Журдень.

   Четыре тысячи триста семьдесятъ девять ливровъ двѣнадцать су и восемь денье въ магазины.
  

Дорантъ.

   Очень хорошо... двѣнадцать су и восемь денье. Счетъ вѣренъ.
  

Журдень.

   И тысячу семьсотъ сорокъ восемь ливровъ семь су четыре денье вашему сѣдельному мастеру.
  

Дорантъ.

   Совершенно вѣрно. Сколько всего?
  

Журдень.

   Всего пятнадцать тысячъ восемьсотъ ливровъ.
  

Дорантъ.

   Именно пятнадцать тысячъ восемьсотъ ливровъ. Прибавьте къ этому счету еще двѣсти пистолей, которые вы дадите мнѣ взаймы сегодня, и тогда будетъ всего ровно восемнадцать тысячъ франковъ; эту сумму я уплачу вамъ въ самомъ непродолжительномъ времени.
  

Г-жа Журдень (тихо мужу).

   Ну что, не отгадала я?
  

Журдень (тихо женѣ).

   Молчи!
  

Дорантъ.

   Можетъ быть, моя просьба васъ стѣсняетъ?
  

Журдень.

   О нѣтъ, нисколько.
  

Г-жа Журдень (мужу).

   Дойная корова ты для него, что-ли?
  

Журдень (тихо женѣ).

   Молчи!
  

Дорантъ.

   Если вы стѣсняетесь, я обращусь къ кому нибудь другому...
  

Журдень.

   Нѣтъ, нѣтъ....
  

Г-жа Журдень (мужу).

   Онъ не отстанетъ отъ тебя, пока не раззоритъ въ конецъ!
  

Журдень (тихо женѣ).

   Молчать, говорятъ тебѣ!
  

Дорантъ.

   Пожалуйста, не церемоньтесь. Можетъ быть, это представляеть для васъ неудобство?
  

Журдень.

   Ни малѣйшаго.
  

Г-жа Журдень (тихо мужу).

   Отъявленный плутъ!
  

Журдень (тихо женѣ).

   Молчи же, пожалуйста.
  

Г-жа Журдень (тихо мужу).

   Высосетъ у тебя все, до послѣдняго су.
  

Журдень (женѣ).

   Замолчишь ты, наконецъ?
  

Дорантъ.

   Конечно, многіе изъ моихъ знакомыхъ ссудили бы меня деньгами съ удовольствіемъ, но вы мой лучшій другъ, и я не рѣшился обойти васъ единственно изъ опасенія, чтобы вы не обидѣлись.
  

Журдень.

   Вы дѣлаете мнѣ слишкомъ много чести. Я вамъ сейчасъ принесу...
  

Г-жа Журдень (тихо мужу).

   Что ты? Помилуй? Ты ему хочешь дать еще?
  

Журдень (тихо женѣ).

   Что-жъ дѣлать! Нельзя же отказать такому важному лицу, который не далѣе какъ сегодня утромъ говорилъ обо мнѣ въ кабинетѣ у короля.
  

Г-жа Журдень (тихо мужу).

   Ступай, ступай! Простофиля, простофиля!!
  

ЯВЛЕНІЕ V.-- ДОРАНТЪ, Г-жа ЖУРДЕНЬ, НИКОЛЕТТА.

  

Дорантъ.

   Вы, кажется, чѣмъ то разстроены? Что съ вами, Г-жа Журдень?
  

Г-жа Журдень.

   Голова кругомъ идетъ, вотъ что.
  

Дорантъ.

   А гдѣ же ваша дочь? Я что-то ея не вижу.
  

Г-жа Журдень.

   Тамъ, гдѣ надо.
  

Дорантъ.

   А какъ ея здоровье?
  

Г-жа Журдень.

   Не что ей дѣлается! {Въ подлинникѣ непереводимая игра словъ: Comment se porte-t-elle? Elle se porte sur ses deux jambes.}
  

Дорантъ.

   Не будетъ ли вамъ угодно пожаловать на дняхъ вмѣстѣ съ вашей дочерью во дворецъ посмотрѣть балетъ и комедію?
  

Г-за Журдень.

   Да, до смѣху намъ теперь, какъ же!
  

Дорантъ.

   Я думаю, сударыня, у васъ въ молодости была бездна поклонниковъ. Вы, вѣрно, были красавицей и веселаго нрава?
  

Г-жа Журдень.

   А, по вашему, я старуха, что ли? Голова отъ старости не трясется-ли?
  

Дорантъ.

   Ахъ, помилуйте, сударыня! Простите, ради Бога... Я никакъ не могъ предполагать... хотя часто и увлекаюсь... чтобы вы были еще молоды... извините мою невольную дерзость...
  

ЯВЛЕНІЕ VI.-- ТѢЖЕ я ЖУРДЕНЬ.

  

Журдень (Доранту).

   Не трудитесь считать: какъ разъ двѣсти луидоровъ.
  

Дорантъ.

   Будьте увѣрены, Журдень, что я преданъ вамъ всей душой: быть вамъ чѣмъ нибудь полезнымъ при дворѣ -- мое самое горячее желаніе.
  

Журдень.

   Очень вамъ обязанъ.
  

Дорантъ.

   Если вашей супругѣ угодно будетъ посмотрѣть наши придворные праздники, я велю отвести имъ самыя лучшія мѣста.
  

Г-жа Журдень.

   Его супруга цѣлуетъ ваши ручки...
  

Дорантъ (тихо Журденю).

   Какъ я вамъ уже писалъ, наша прелестная маркиза скоро пріѣдетъ къ вамъ обѣдать и посмотрѣть балетъ. Мнѣ даже удалось упросить ее принять отъ васъ подарокъ...
  

Журдень.

   Отойдемъ-те-ка, пожалуйста, подальше.
  

Дорантъ.

   Вотъ уже недѣля, какъ мы не видались, и я еще ничего не успѣлъ сообщить вамъ насчетъ брилліантоваго перстня, который получилъ отъ васъ для передачи ей. О! еслибъ вы только могли себѣ представить, какихъ страшныхъ трудовъ стоило мнѣ побѣдить ея щекотливость! Только сегодня она согласилась, наконецъ, принять его.
  

Журдень.

   Ну, а какъ онъ ей... понравился?
  

Дорантъ.

   Чрезвычайно. Готовъ держать пари о чемъ угодно, если эта прелестная вещица не произведетъ въ вашу пользу самаго рѣшительнаго дѣйствія.
  

Журдень.

   Дай-то Богъ!
  

Г-жа Журдень (Николетте).

   Друзья то неразлучные, и разстаться не могутъ!
  

Дорантъ.

   Я достаточно намекнулъ ей и о цѣнности подарка, и о томъ, какъ сильно вы ее любите.
  

Журдень.

   Нѣтъ словъ отблагодарить васъ... Мнѣ крайне совѣстно, что такое лицо, какъ вы, рѣшаетесь снизойти до такихъ хлопотъ ради меня...
  

Дорантъ.

   Полноте! Стоитъ ли друзьямъ толковать о такихъ пустякахъ? Развѣ вы сами, при случаѣ, не сдѣлали бы того же и для меня?
  

Журдень.

   Еще бы! Отъ всего сердца.
  

Г-жа Журдень (Николеттѣ).

   Выносить не могу этого человѣка!
  

Дорантъ.

   Для друга я готовъ на какую угодно жертву. Только что вы мнѣ признались въ любви къ очаровательной маркизѣ, за которой ухаживалъ я, помните, я сейчасъ же самъ вызвался помогать вамъ въ этомъ дѣлѣ.
  

Журдень.

   Ваше великодушіе... мнѣ, право, даже совѣстно...
  

Г-жа Журдень.

   Онъ, кажется, и не думаетъ уходить!
  

Николетта (Г-жѣ Журдень).

   Имъ вдвоемъ-то весело!
  

Дорантъ.

   А вы такъ ловко съумѣли затронуть ея сердечко. Женщины очень любятъ, чтобъ на нихъ не жалѣли денегъ. Ваши безпрестанныя серенады, букеты, этотъ великолѣпный фейерверкъ на водѣ, перстень, наконецъ, сюрпризъ, который вы ей готовите,-- все это, повѣрьте, говоритъ въ пользу вашей любви гораздо болѣе, чѣмъ все, что бы вы ей ни сказали...
  

Журдень.

   Ничего не пожалѣю, только бы какъ нибудь проложить дорожку къ ея сердцу. Знатная дама имѣетъ для меня удивительную прелесть. Это для меня такое лестное знакомство, что я пожертвую всѣмъ...
  

Г-жа Журдень

   О чемъ это они такъ долго шепчутся? Поди-ка, подслушай.
  

Дорантъ.

   Вы скоро будете наслаждаться ея лицезрѣніемъ, и любуйтесь тогда ею, сколько угодно.
  

Журдень.

   А знаете, чтобъ намъ не помѣшали, я отправлю жену обѣдать въ сестрѣ, гдѣ она и пробудетъ весь вечеръ.
  

Дорантъ.

   Конечно, она могла-бы насъ стѣснить. Вы поступили предусмотрительно, а я уже и распорядился за васъ обѣдомъ и всѣмъ нужнымъ для балета. Вѣдь этотъ балетъ мое собственное произведеніе! Если только исполненіе будетъ соотвѣтствовать идеѣ, я увѣренъ, что....
  

Журдень (замѣтя, что Николетта подслушиваетъ, даетъ ей пощечину).

   Ахъ ты мерзкая дѣвчонка! (Доранту) Уйдемте отсюда.
  

ЯВЛЕНІЕ VII.-- Г-жа ЖУРДЕНЬ, НИКОЛЕТТА.

  

Николетта.

   А мнѣ таки порядкомъ досталось за любопытство! У нихъ что-то неладно, толкуютъ о какомъ-то дѣлѣ, про которое хотятъ, чтобъ вы не знали.
  

Г-жа Журдень.

   Ужъ я давно, Николетта, подозрѣваю моего муженька. Вѣрно, у него завязалась какая нибудь интрижка. Ужасно хочется разузнать! Однако надобно подумать и о дочери. Ты знаешь, Клеонтъ въ нее влюбленъ. Онъ мнѣ нравится, и я очень желала бы ихъ сосватать.
  

Николетта.

   А я то какъ рада, сударыня, что вы согласны на этотъ бракъ! Господинъ Клеонтъ нравится вамъ, а его лакей пришелся по сердцу мнѣ. Вотъ было бы хорошо, если-бъ вмѣстѣ съ господами обвѣнчали и насъ!
  

Г-жа Журдень.

   Ступай къ Клеонту и скажи ему, чтобъ приходилъ къ намъ сейчасъ же. Мы оба пристанемъ къ мужу, чтобы онъ согласился на этотъ бракъ.
  

Николетта.

   Бѣгу, бѣгу! Ни одно ваше приказаніе, сударыня, не было для меня пріятнѣе этого! (Г-жа Журдень уходитъ). Вотъ женихи то обрадуются!
  

ЯВЛЕНІЕ VIII.-- КЛЕОНТЪ, КОВЬЕЛЬ, НИКОЛЕТТА.

  

Николетта (Клеонту).

   А! Легки на поминѣ! Какъ кстати! А меня послали къ вамъ съ радостной вѣсточкой...
  

Клеонтъ.

   Пошла лгунья! Никогда не смѣй являться ко мнѣ съ своимъ враньемъ!
  

Николетта.

   Такъ-то вы...
  

Клеонтъ.

   Ступай къ своей барышнѣ и скажи ей, что въ другой разъ простака Клеонта обмануть не удастся.
  

Николетта.

   Это еще что за новости? Бѣдненькій мой Ковьель, скажи хоть ты, что это значитъ.
  

Ковьель.

   Твой бѣдненькій Ковьель?.. Мерзкая дѣвчонка!.. Пошла, дрянь! Оставь меня въ покоѣ!
  

Николетта.

   Какъ? и ты....
  

Ковьель.

   Прочь съ глазъ моихъ, говорятъ тебѣ! Знать тебя не хочу!
  

Николетта (въ строну).

   Ого! Какая это ихъ обоихъ муха укусила? Пойдти разсказать обо всемъ барышнѣ! (Уходитъ).
  

ЯВЛЕНІЕ IX.-- КЛЕОНТЪ, КОВЬЕЛЬ.

  

Клеонтъ.

   Поступить такъ съ тѣмъ, кого любишь! Съ человѣкомъ, который только о ней и думаетъ, боготворитъ ее!
  

Ковьель.

   Нечего сказать, съиграли съ нами прескверную штуку!
  

Клеонтъ.

   Я ее любилъ, какъ никто! Я былъ такъ нѣженъ съ ней! Никого на свѣтѣ не было у меня дороже ея! Къ ней одной обращены всѣ мои заботы, мысли, желанія, мечты... Въ ней одной были всѣ мои радости! О ней, только о ней я говорю! Думаю день и ночь... во снѣ ее вижу... дышу только ею! Вся жизнь моя въ ней одной! И за такую-то любовь вотъ награда! Два дня безъ нея для меня кажутся вѣками! Случайная встрѣча -- и я не помню себя отъ радости, бросаюсь въ восторгѣ къ ней... лицо мое дышетъ счастіемъ... а измѣнница отвращаетъ отъ меня взоры и съ пренебреженіемъ проходитъ мимо, какъ будто не видала меня никогда въ глаза.
  

Ковьель.

   Я говорю совершенно тоже самое.
  

Клеонтъ.

   Найдется ли, скажи мнѣ, Ковьель, въ цѣломъ мірѣ хоть одна такая неблагодарная измѣнница, какъ Люсиль?
  

Ковьель.

   Есть-ли на свѣтѣ такая шельма, какъ Николетта?
  

Клеонтъ.

   Послѣ столькихъ жертвъ, вздоховъ, страданій....
  

Ковьель.

   Послѣ столькихъ ухаживаній, столькихъ услугъ, которыя я оказывалъ ей въ кухнѣ ..
  

Клеонтъ.

   Послѣ такихъ горячихъ слезъ, которыя я проливалъ у ея ногъ...
  

Ковьель.

   Послѣ столькихъ ведеръ воды, что я перетаскалъ для нея изъ колодца....
  

Клеонтъ.

   За весь жаръ моей страсти, моихъ горячихъ ласкъ...
  

Ковьель.

   За то, что я столько разъ жарился у печки, вертя за нее на вертелѣ жаркое...
  

Клеонтъ.

   Она бѣжитъ отъ меня съ презрѣніемъ...
  

Ковьель.

   Она пренахально повертывается ко мнѣ задомъ....
  

Клеонтъ.

   Такое вѣроломство заслуживаетъ величайшаго наказанія...
  

Ковьель.

   За такую подлость стоитъ надавать оплеухъ...
  

Клеонтъ.

   Не смѣй мнѣ никогда о ней напоминать!
  

Ковьель.

   Чтобъ я о ней напоминалъ? Боже меня сохрани!
  

Клеонтъ.

   Не смѣй никогда заступаться за измѣнницу!
  

Ковьель.

   Будьте покойны!
  

Клеонтъ.

   И что бы ты ни говорилъ въ ея оправданіе -- это не поведетъ ни къ чему...
  

Ковьель.

   Да я и не думалъ говорить...
  

Клеонтъ.

   Я буду твердъ въ своей мести: я прерву съ ней всякія сношенія!
  

Ковьель.

   Я думаю также.
  

Клеонтъ.

   Этотъ графчикъ, который ходитъ сюда, вѣроятно, произвелъ на нее впечатлѣніе. Ее, я увѣренъ, прельщаетъ знатность. Но честь моя требуетъ предупредить измѣну. Я буду поступать такъ же, какъ и она, и не удастся ей похвастать, что бросила меня сама.
  

Ковьель.

   Отлично сказано! Я раздѣляю ваши чувства.
  

Клеонтъ.

   Будемъ дѣйствовать заодно. Смотри же, поддерживай мою рѣшимость задавить въ себѣ послѣдній остатокъ любви, которая можетъ заговорить въ ея пользу. Заклинаю тебя, говори мнѣ о ней какъ можно больше дурного. Рисуй мнѣ ее въ самомъ отвратительномъ видѣ, указывай, пожалуйста, на всѣ ея недостатки, чтобы она мнѣ опротивѣла.
  

Ковьель.

   Она, сударь, просто смазливенькая вертушка. За что это только вы ее любите? И особеннаго-то въ ней ничего нѣтъ. Дѣвица какъ дѣвица. Вы найдете сотни другихъ, которыя гораздо больше ея подойдутъ вамъ подъ стать. Напримѣръ, глаза у нея маленькіе.
  

Клеонтъ.

   Конечно, они не велики. Но за то сколько въ этихъ глазахъ огня! Такихъ блестящихъ, такихъ жгучихъ, нѣжныхъ глазокъ не найдешь въ цѣломъ мірѣ!
  

Ковьель.

   Ротъ большой...
  

Клеонтъ.

   Но за то какая очаровательная улыбка! Я никогда не видывалъ подобной! Видѣть нельзя равнодушно этотъ прелестный ротикъ! Столько въ немъ чего-то обворожительнаго, вызывающаго...
  

Ковьель.

   Мала ростомъ...
  

Клеонтъ.

   Но за то какая она воздушная, стройная!
  

Ковьель.

   Корчитъ тонкую барышню и въ разговорѣ, и манерахъ...
  

Клеонть.

   Да, конечно... Но все у ней выходитъ какъ-то граціозно... Въ этихъ манерахъ столько какой-то особой привлекательности, какой-то обаятельной прелести!
  

Ковьель.

   А ужъ насчетъ ума...
  

Клеонтъ.

   Ахъ, Ковьель, какой у нея тонкій, возвышенный умъ!
  

Ковьель.

   Говоритъ она...
  

Клеонтъ.

   Говорить она восхитительно!
  

Ковьель.

   Надутая какая-то...
  

Клеонъ.

   А, по твоему, лучше, если-бъ она цѣлый день хохотала? Что можетъ быть несноснѣе женщины, которая постоянно хохочетъ?!
  

Ковьель.

   Такой капризницы, какъ она, поискать...
  

Клеонтъ.

   Капризна-то она капризна, не спорю. Но къ хорошенькой женщинѣ идетъ все. Имъ все прощается.
  

Ковьель.

   Ну, коли такъ,-- видно, вы ея никогда не разлюбите.
  

Клеонтъ.

   Я? Нѣтъ, лучше смерть! Я буду ее ненавидѣть такъ-же сильно, какъ прежде любилъ!
  

Ковьель.

   Какъ же это такъ, если по вашему она такое совершенство?
  

Клеонтъ.

   Тѣмъ блистательнѣе будетъ моя месть! Ненависть покажетъ, насколько я твердъ! Она прекрасна, очаровательна, любезна -- я признаю за ней всѣ достоинства -- и... я ее бросаю! А, вотъ и она!
  

ЯВЛЕНІЕ X.-- КЛЕОНТЪ, КОВЬЕЛЬ, ЛЮСИЛЬ, НИКОЛЕТТА

  

Николетта (Люсили).

   Я была такъ оскорблена...
  

Люсиль.

   Говорятъ тебѣ, Николетта, этого быть не можетъ. А, вотъ и онъ!
  

Клеонтъ.

   Мнѣ не хочется говорить съ ней.
  

Ковьель.

   Мнѣ -- тоже.
  

Люсиль

   Что это значитъ, Клеонтъ? Что съ вами сдѣлалось^
  

Николетта.

   Что съ тобой, Ковьель?
  

Люсиль.

   Отчего вы такой грустный?
  

Николетта.

   Чего ты надулся-то, Ковьель?
  

Люсиль.

   Вы онѣмѣли, Клеонтъ?
  

Николетта.

   Языкъ что-ли у тебя отнялся?
  

Клеонтъ.

   Вотъ злодѣйка-то!!
  

Ковьель.

   Вотъ Іуда-то предатель!!
  

Люсиль.

   Кажется, васъ разстроила наша сегодняшняя встрѣча?
  

Клеонтъ (Ковьелю).

   Ага! догадались!
  

Николетта.

   Это ты съ утра озлился, какъ насъ сегодня встрѣтилъ?
  

Ковьель (Клеонту).

   Раскусили!
  

Люсиль.

   Такъ вы на меня вотъ за что разсердились?
  

Клеонтъ.

   Да, коварная, если вамъ угодно знать, именно за это. Но не безпокойтесь! Торжествовать надо мной вамъ не удастся! Я первый прерываю съ вами всякія сношенія, чтобы лишить васъ возможности меня оттолкнуть! Конечно, мнѣ не легко подавить любовь къ вамъ; мнѣ будетъ очень грустно; нѣкоторое время я буду даже страдать... Но я перенесу все, и готовъ скорѣе вырвать изъ груди сердце, чѣмъ вернуться къ вамъ.
  

Ковьель (Николеттѣ).

   И я также.
  

Люсиль.

   Вотъ много шуму то изъ ничего! Слушайте же, Клеонть, я объясню вамъ причину, которая заставила меня сегодня утромъ избѣгать встрѣчи съ вами.
  

Клеонтъ (хочети уйти).

   Не хочу слушать ничего.
  

Николетта (Ковьелю).

   Я тебѣ сейчасъ скажу, отчего мы сегодня такъ скоро прошли мимо васъ.
  

Ковьель (хочетъ уйти).

   Знать ничего не хочу!
  

Люсиль (удерживая Клеонта).

   Знаете ли, сегодня утромъ...
  

Клеонтъ.

   Оставьте меня.
  

Николетта.

   Знаешь-ли...
  

Ковьель.

   Пошла, обманщица!
  

Люсиль.

   Послушайте...
  

Клеонть.

   Какое мнѣ до васъ дѣло?
  

Николетта.

   Дай же мнѣ тебѣ сказать...
  

Ковьель.

   Я глухъ!
  

Люсиль.

   Клеонть!
  

Клеонтъ.

   Нѣтъ.
  

Николетта.

   Ковьель!
  

Ковьель.

   Ни за что...
  

Люсиль.

   Постойте-же...
  

Клеонтъ.

   Все это вздоръ!
  

Николетта.

   Погоди, говорятъ тебѣ...
  

Ковьель.

   Дудки!..
  

Люсиль.

   На одну минутку.
  

Клеонтъ.

   Ни на секунду.
  

Николетта.

   Имѣй чуточку терпѣнія.
  

Ковьель.

   Какъ бы не такъ!
  

Люсиль.

   Два слова...
  

Клеонть.

   Нѣтъ, все кончено!
  

Николетта.

   Одно слово...
  

Ковьель.

   Всему конецъ!
  

Люсиль.

   Хорошо-же! Если не хотите меня слушать, оставайтесь при своемъ; можете дѣлать что вамъ угодно.
  

Николетта.

   Коли такъ, дѣлай, какъ знаешь.
  

Клеонтъ (Люсили).

   Объясните-ка, объясните ваше сегодняшнее поведеніе!
  

Люсиль (хочетъ уйти).

   Теперь я не намѣрена объяснять ничего.
  

Ковьель (Николеттѣ).

   Ну-ка, ну, что ты мнѣ скажешь?
  

Николетта (хочетъ уйти).

   Нѣтъ, ужъ теперь баста!
  

Клеонтъ (бѣгая за Люсилью).

   Скажите-же...
  

Люсиль (не глядя на него).

   Нѣтъ, ничего не скажу.
  

Ковьель (бѣгая за Николеттой).

   Разскажи мнѣ!
  

Николетта (не глядя на Ковьеля).

   А вотъ и не скажу.
  

Клеонтъ.

   Ради Бога...
  

Люсиль.

   Говорятъ вамъ -- нѣтъ.
  

Ковьель.

   Сдѣлай милость!
  

Николетта.

   Отстань, говорятъ тебѣ!
  

Клеонтъ.

   Прошу васъ!
  

Люсиль.

   Оставьте меня!
  

Ковьель.

   Умоляю тебя!
  

Николетта.

   Убирайся!
  

Клеонтъ.

   Люсиль!
  

Люсиль.

   Нѣтъ!
  

Ковьель.

   Николетта!
  

Николетта.

   Ни за что!
  

Клеонтъ.

   Ради всего святого!
  

Люсиль.

   Не хочу!
  

Ковьель.

   Да говори же!
  

Николетта.

   Вотъ еще!
  

Клеонтъ.

   Разъясните же наконецъ мои сомнѣнія!
  

Люсиль.

   Вовсе не намѣрена.
  

Ковьель.

   Объяснись же толкомъ!

Николетта.

   Какъ бы не такъ!
  

Клеонтъ.

   Хорошо! Если вы такъ мало цѣните мое спокойствіе, не хотите оправдаться передо мной въ своемъ проступкѣ -- такъ жестоко оскорбившемъ мою любовь -- вы видите меня, неблагодарная, въ послѣдній разъ, я убѣгу отсюда, и вдали ютъ измѣнницы умру, истерзанный тоской и любовью!
  

Ковьель.

   А я пойду слѣдомъ за вами.
  

Люсиль (удерживая Клеонта).

   Клеонтъ!
  

Николетта (удерживая Ковьеля).

   Ковьель!
  

Клеонтъ (останавливаясь).

   Ну?
  

Ковьель (останавливаясь).

   Чего тебѣ?
  

Люсиль.

   Куда же вы идете?
  

Клеонтъ.

   Куда я вамъ сказалъ.
  

Ковьель.

   Мы оба идемъ умирать!!
  

Люсиль.

   Вы идете умирать, Клеонтъ?
  

Клеонтъ.

   Да, жестокая, вы сами хотите моей смерти!
  

Люсиль.

   Я хочу вашей смерти?
  

Клеонтъ.

   Конечно.
  

Люсиль.

   Кто же это вамъ сказалъ?
  

Клеонтъ (къ Люсили).

   Вѣдь вы не хотите разъяснить моихъ сомнѣній?
  

Люсиль.

   Еслибъ вы только удостоили меня выслушать, дѣло объяснилось бы очень просто. Я шла утромъ съ моей старой теткой, которая убѣждена, что одно приближеніе мужчины къ дѣвушкѣ уже наноситъ ей безчестье. Эта женщина постоянно пилитъ насъ за вѣтренность и представляетъ всѣхъ мужчинъ чертями, отъ которыхъ дѣвушка должна бѣжать.
  

Николетта (Ковьелю).

   Видите теперь, въ чемъ дѣло?
  

Клеонтъ.

   Вы меня не обманываете, Люсиль?
  

Ковьель.

   Ты меня не надуваешь, Николетта?
  

Люсиль.

   Я говорю правду.
  

Николетта.

   Сущую правду!
  

Ковьель.

   Вѣрить имъ, что-ли?
  

Клеонтъ.

   О Люсиль! Однимъ словомъ, которое слетаетъ съ вашихъ устъ, умѣете вы успокоить всѣ волненія моего сердца! Какъ легко вѣрится той, кого любишь!!
  

Ковьель.

   Ишь, бѣсенята! Умѣютъ нашего брата умаслить!
  

ЯВЛЕНІЕ ХІ.-- ТѢЖЕ и Г-жа ЖУРДЕНЬ.

  

Г-жа Журдень.

   А, Клеонтъ! Очень рада васъ видѣть! Вы пришли какъ нельзя болѣе кстати. Сейчасъ придетъ мужъ; просите у него теперь же руки Люсили.
  

Клеонтъ.

   Ахъ, сударыня! Какъ мнѣ пріятны эти слова! Большаго счастія я не могъ ожидать!!
  

ЯВЛЕНІЕ XII.-- ТѢЖЕ и ЖУРДЕНЬ.

  

Клеонтъ (Журденю).

   Я не хотѣлъ прибѣгать ни къ чьему посредничеству, чтобы предложить вамъ одинъ вопросъ, который я уже давно обдумалъ, и который мнѣ слишкомъ близокъ. Говорю вамъ прямо, что честь быть вашимъ зятемъ въ моихъ глазахъ такъ велика, что я почелъ бы себя вполнѣ счастливымъ, еслибъ могъ ея удостоиться.
  

Журдень.

   Прежде, чѣмъ дать вамъ отвѣтъ, я, милостивый государь, предложу вамъ съ своей стороны также одинъ вопросъ: вы дворянинъ?
  

Клеонтъ.

   Многіе въ нашъ вѣкъ не затруднились бы отвѣтить вамъ утвердительно: слово сказать легко. Выдавать себя за дворянина вошло теперь въ обычай. Но я, признаюсь откровенно, смотрю на подобныя вещи нѣсколько иначе. Я твердо убѣжденъ въ томъ, что всякій обманъ унижаетъ благороднаго человѣка. Подло скрывать свое настоящее происхожденіе и являться въ глазахъ свѣта подъ вымышленнымъ именемъ, выдавать себя не за то, что мы есть на самомъ дѣлѣ. Я, конечно, сынъ родителей, занимавшихъ въ обществѣ положеніе почтенное; самъ я прослужилъ съ честью цѣлыхъ шесть лѣтъ въ военной службѣ и могу занять въ свѣтѣ не послѣднее мѣсто... Но при всемъ томъ, я не намѣренъ присвоивать себѣ званія, которое мнѣ не принадлежитъ по рожденію, хотя, можетъ быть, многіе на моемъ мѣстѣ сочли бы себя вправѣ это сдѣлать... Объявляю прямо: я не дворянинъ.
  

Журдень.

   Позвольте пожать вашу руку. Но моя дочь вашей женой быть не можетъ.
  

Клеонтъ.

   Это почему?
  

Журдень.

   Вы не дворянинъ -- и зятѣмъ моимъ быть не можете.
  

Г-жа Журдень.

   Дался тебѣ дворянинъ да дворянинъ! Мы то сами отъ Людовика Святаго что ли происходимъ?
  

Журдень.

   Молчи, жена.
  

Г-жа Журдень.

   По твоему, наши предки развѣ не были добрые мѣщане?
  

Журдень.

   Языкъ чешется?
  

Г-жа Журдень.

   А твой отецъ не былъ такимъ же купцомъ, какъ и мой?
  

Журдень.

   Чортъ возьми! Вѣчно суется съ своимъ носомъ! Если твой родитель былъ купцомъ, тѣмъ для него хуже; а моего можетъ назвать купцомъ только дуракъ! Скажу тебѣ одно, что зятемъ моимъ будетъ дворянинъ.
  

Г-жа Журдень.

   Твоей дочери нуженъ мужъ ровня. Для нея честный человѣкъ съ достаткомъ и молодецъ собой гораздо лучше какого нибудь дворянчика -- нищаго и урода!
  

Николетта.

   Что правда, то правда! Видали мы въ деревнѣ одного барчонка! Такой олухъ царя небеснаго, что умора да и только.
  

Журдень (Николеттѣ).

   Молчать, грубіянка, когда господа говорятъ!! У меня приданаго за дочерью довольно! Честь для меня прежде всего. Люсиль будетъ у меня маркизой.
  

Г-жа Журдень.

   Маркизой?
  

Журдень.

   Да, маркизой!
  

Г-жа Журдень.

   Боже сохрани!
  

Журдень.

   Это дѣло рѣшенное.
  

Г-жа Журдень.

   Ну, ужъ этому не бывать. Неравные браки всегда несчастливы. Я не хочу, чтобы зять когда нибудь упрекнулъ мою дочь родней и чтобы внучки стыдились звать меня бабушкой. Да если бы она пріѣхала ко мнѣ съ визитомъ, въ экипажѣ, знатной дамой, да не поклонилась кому нибудь изъ сосѣдей, весь нашъ кварталъ поднялъ бы ее на смѣхъ. Поглядите-ка, заговорили бы тогда всѣ, какъ эта маркиза носъ задрала. А вѣдь это дочка Журденя, которая дѣвчонкой рада радехонька была поиграть съ нами въ барыни. Прежде была нашего поля ягода! Оба ея дѣда, и по отцу, и по матери, торговали сукнами у городскихъ воротъ. Сколотили таки дѣткамъ деньжатъ... расплачиваются теперь за нихъ на томъ свѣтѣ: честностью-то такого богатства не наживешь! Я не хочу, чтобъ на насъ пальцами показывали. Нѣтъ! Мнѣ въ зятья нуженъ такой человѣкъ, который бы за дочь меня благодарилъ, которому-бы я могла сказать попросту: ну-ка, зятюшка, садись-ка за столъ, да откушай съ нами.
  

Журдень.

   Вотъ какъ разсуждаютъ ограниченные люди! Не хотятъ даже и выбраться изъ ничтожества! Безъ возраженій! Дочь моя будетъ маркизой, хотя бы на зло цѣлому свѣту! Если же ты выведешь меня изъ терпѣнія, я сдѣлаю ее герцогиней! (Уходитъ).
  

ЯВЛЕНІЕ XIII.-- Г-жа ЖУРДЕНЬ, ЛЮСИЛЬ, КЛЕОНТЪ, НИКОЛЕТТА, КОВЬЕЛЬ.

  

Г-жа Журденъ.

   Клеонтъ, не отчаявайтесь! (Жюсили) Пойдемъ вмѣстѣ къ отцу, и скажи ему рѣшительно, что кромѣ Клеонта ты не пойдешь ни за кого.
  

ЯВЛЕНІЕ XIV.-- КЛЕОНТЪ, КОВЬЕЛЬ.

  

Ковьель.

   Вотъ что вы надѣлали съ своимъ благородствомъ!
  

Клеонтъ.

   Я имѣю убѣжденія, отъ которыхъ не отступлюсь нікогда.
  

Ковьель.

   Какъ можно, говоря съ этимъ человѣкомъ, смотрѣть на вещи серьезно? Развѣ вы не ведите, что онъ просто сумасшедшій? И отчего бы вамъ и не выдать себя за дворянина?!
  

Клеонтъ.

   Ты правъ, но могло ли мнѣ придти въ голову, что въ зятья Журденю нуженъ непремѣнно дворянинъ?
  

Ковьель.

   Ха, ха, ха!!
  

Клеонтъ.

   Чему ты смѣешься?
  

Ковьель.

   Мнѣ пришла въ голову мысль съиграть съ нашимъ чудакомъ такую штуку, что онъ запляшетъ по нашей дудкѣ.
  

Клеонтъ.

   Какую?
  

Ковьель.

   А штука-то препотѣшная!
  

Клеонтъ.

   Въ чемъ же дѣло?
  

Ковьель.

   Въ городѣ скоро устраивается маскарадъ. Онъ для насъ какъ нельзя болѣе кстати. Я подговорю нѣсколькихъ молодыхъ людей, и мы отличнымъ манеромъ одурачимъ этого чудака -- Журденя. Это, конечно, пахнетъ комедіей, но съ нимъ можно позволить себѣ все что угодно. Чего церемониться то?! Онъ самъ разыграетъ въ этой комедіи роль на славу и легко повѣритъ всякому вздору, какой бы ему ни наговорили. У меня и актеры, и костюмы готовы. Предоставьте только все мнѣ.
  

Клеонтъ.

   Но объясни же мнѣ...
  

Ковьель.

   Я вамъ разскажу все послѣ, а теперь поскорѣе уйдемъ: онъ идетъ сюда.
  

ЯВЛЕНІЕ XV.-- ЖУРДЕНЬ

   Что за чортъ! Всѣ упрекаютъ меня, что я только и вожусь что со знатью, а по мнѣ ничего нѣтъ пріятнѣе какъ водить знакомство именно съ людьми высшаго круга. Такъ это все выходитъ у нихъ вѣжливо, деликатно, тонко... Право, я готовъ былъ бы позволить отрубить себѣ на рукѣ два пальца, если бы только могъ родиться вновь какимъ нибудь этакимъ графомъ или маркизомъ.
  

ЯВЛЕНІЕ XVI.-- ЖУРДЕНЬ, ЛАКЕЙ.

  

Лакей.

   Васъ спрашиваетъ графъ съ какой то дамой.
  

Журдень.

   Ахъ, Боже мой! Мнѣ нужно поскорѣй отдать кое какія приказанія! Скажи, что я сейчасъ приду (уходитъ).
  

ЯВЛЕНІЕ XVII.-- ДОРИМЕНА, ДОРАНТЪ, ЛАКЕЙ.

  

Лакей.

   Баринъ велѣли сказать, что сейчасъ будутъ.
  

Дорантъ.

   Прекрасно!
  

ЯВЛЕНІЕ ХVIII.-- ДОРИМЕНА, ДОРАНТЪ.

  

Доримена.

   Право, Дорантъ, не поступила ли я слишкомъ опрометчиво, рѣшившись явиться вмѣстѣ съ вами въ домъ, гдѣ я не знаю ни души?
  

Дорантъ.

   Но гдѣ же въ другомъ мѣстѣ я могъ бы, моя дорогая маркиза, пообѣдать съ вами! Вѣдь вы, избѣгая огласки нашихъ отношеній, находите одинаково неудобнымъ для свиданій и вашъ собственный домъ, и мой.
  

Доримена.

   А вы однако съ каждымъ днемъ доставляете мнѣ все болѣе и болѣе доказательствъ вашей любви. Сколько ни стараюсь я отклонять ихъ отъ себя, вы всегда съумѣете меня убѣдить принять ихъ, и своей настойчивостью доводите меня наконецъ до того, что я дѣлаю все, что вы хотите. Сначала эти частые ваши визиты, потомъ признаніе въ любви, тамъ серенады, праздники, подарки... Я всему этому противилась, но вы такъ упрямы, что всегда заставите подчиниться. Теперь я не отвѣчаю уже ни за что; пожалуй, наконецъ, вамъ удастся вырвать у меня и согласіе на бракъ съ вами, чего я боялась болѣе всего.
  

Дорантъ.

   Клянусь честью, вамъ бы уже давно слѣдовало быть моею женою. Вы вдова и вполнѣ независимы. Я также могу располагать собой и люблю васъ больше жизни. Отчего бы вамъ не сдѣлать меня счастливѣйшимъ изъ смертныхъ сегодня же?
  

Доримена.

   Боже мой, Дорантъ! Счастливое супружество требуетъ столькихъ условій съ обѣихъ сторонъ. Часто самые умные люди не умѣютъ устроиться такъ, чтобы обоимъ было хорошо.
  

Дорантъ.

   Полноте, зачѣмъ создавать себѣ столько препятствій къ счастью. Вашъ собственный опытъ еще ничего не доказываетъ.
  

Доримена.

   Но возвратимся къ началу разговора... Издержки, которыя вы для меня дѣлаете, безпокоятъ меня по двумъ причинамъ. Во первыхъ, онѣ меня завлекаютъ далѣе, чѣмъ я бы желала; во вторыхъ, не обидьтесь пожалуйста за откровенность, онѣ не могутъ наконецъ и не стѣснять васъ... а я этого не хочу.
  

Дорантъ.

   Какіе пустяки! Вовсе не то.
  

Доримена.

   Я знаю что говорю... Брилліантовый перстень, напримѣръ, который вы почти насильно заставили меня взять, стоитъ очень....
  

Дорантъ (перебивая ее).

   Полноте! Не придавайте большой цѣны вещицѣ, которую моя любовь находитъ недостойной служить вамъ украшеніемъ... Позвольте мнѣ... А вотъ и хозяинъ.
  

ЯВЛЕНІЕ ХІХ.-- ТѢЖЕ и ЖУРДЕНЬ.

  

Журдень (дѣлая два поклона и останавлваясь предъ Дорименой).

   Подайтесь, сударыня, немножко назадъ.
  

Доримена.

   Что такое?
  

Журдень.

   Только на одинъ шагъ.
  

Доримена.

   Да зачѣмъ же?
  

Журдень.

   Отступите немного, чтобы дать мнѣ мѣсто сдѣлать вамъ третій поклонъ.
  

Дорантъ

   Господинъ Журдень понимаетъ съ кѣмъ имѣетъ дѣло.
  

Журдень.

   Для меня такая честь, маркиза, что вы меня осчастливили... Я такъ счастливъ, что имѣю счастіе... бы такъ благосклонны... такая милость... честь... почтили меня своимъ высокимъ присутствіемъ... Если-бъ я оказался достоинъ быть достойнымъ, получить достоинство, равное вашему... Если бы само небо... завидуя моему счастію, послало мнѣ... оказало мнѣ свое милосердіе, чтобы я могъ, такъ сказать, заслужить...
  

Дорантъ.

   Довольно; довольно, Журдень! Маркиза не охотница до комплиментовъ. Она знаетъ, что вы умный человѣкъ. (Тихо Дорименѣ). Добрый малый, только немножко чудакъ.
  

Доримена (тихо Доранту).

   Это сейчасъ видно.
  

Дорантъ.

   Рекомендую вамъ, маркиза, моего лучшаго друга.
  

Журдень.

   Слишкомъ много чести....
  

Дорантъ.

   Человѣкъ вполнѣ свѣтскій.
  

Доримена.

   Очень рада.
  

Журдень.

   Помилуйте, маркиза, я еще ничего не сдѣлалъ такого, чтобы заслужить....
  

Дорантъ (тихо Журденю).

   Смотрите, ни малѣйшаго намека на счетъ вашего подарка...
  

Журдень (тихо Доранту).

   Нельзя ли спросить только одно, нравится ли онъ ей?
  

Дорантъ (тихо Журденю).

   Что вы, что вы? Избави Богъ! Это было бы въ высшей степени неучтиво... Если вы хотите поступить вполнѣ по свѣтски, вамъ слѣдуетъ сдѣлать видъ будто бы вы ей вовсе ничего не дарили. (Громко маркизѣ) Господинъ Журдень говоритъ, что онъ въ восторгѣ отъ вашего посѣщенія!
  

Доримена.

   Слишкомъ много для меня чести.
  

Журдень (тихо Доранту).

   Какъ я вамъ обязанъ, что вы замолвили за меня словцо!
  

Дорантъ (тихо Журденю).

   Мнѣ стоило не малаго труда убѣдить ее придти къ вамъ.
  

Журдень (тихо Доранту).

   Не знаю какъ васъ и благодарить.
  

Дорантъ.

   Онъ говоритъ, что вы прекраснѣйшая изъ женщинъ.
  

Доримена.

   Это съ его стороны очень любезно.
  

Журдень.

   Вы сами, маркиза, оказали мнѣ слишкомъ большую любезность... я...
  

Дорантъ.

   Однако пора бы и пообѣдать.
  

ЯВЛЕНІЕ ХХ.-- ТѢЖЕ и ЛАКЕЙ.

  

Лакей (Журденю),

   Кушать подано!
  

Дорантъ.

   Сядемъ за столъ! Позвать музыкантовъ!
  

ЯВЛЕНІЕ XXI.

БАЛЕТЪ.

Танцы шести поваровъ, приготовлявшихъ обѣдъ. Затѣмъ лакеи вносятъ накрытый столъ со множествомъ блюдъ.

  

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

  

ЯВЛЕНІЕ I.-- ДОРИМЕНА, ЖУРДЕНЬ, ДОРАНТЪ, ТРИ ПѢВЦА, ЛАКЕЙ.

  

Доримена.

   Какая роскошь, Дорантъ! Обѣдъ обѣщаетъ быть великолѣпнымъ!
  

Журдень.

   Вы шутите, маркиза! Мнѣ хотѣлось бы, чтобъ онъ еще болѣе былъ васъ достоинъ. (Доримена, Дорантъ, Журдень и трое пѣвцовъ садятся за столъ).
  

Дорантъ.

   Журдень правъ. Я очень ему обязанъ за такое вниманіе къ вамъ. Я совершенно согласенъ, что обѣдъ не вполнѣ достоинъ васъ, маркиза. Я его заказывалъ самъ, но сознаюсь, въ этомъ дѣлѣ я далеко не такъ свѣдущъ, какъ наши друзья. Этотъ обѣдъ не вполнѣ гастрономическій. Человѣкъ съ утонченнымъ вкусомъ найдетъ въ немъ большіе недостатки. Вотъ если бы за дѣло взялся нашъ другъ Дамисъ... О! Тогда все было бы безукоризненно! Все поражало бы самою тонкою изысканностью... Онъ навѣрное распространился бы о каждомъ кушаньѣ, и вы должны были бы признать за нимъ высокій талантъ въ умѣньѣ хорошо поѣсть. Онъ поразсказалъ бы вамъ многое объ этомъ... зарумянившемся хлѣбѣ, обжаренномъ со всѣхъ сторонъ, который чуть-чуть хруститъ на зубахъ; о мягкомъ, какъ бархатъ, тонкомъ винѣ съ превосходнѣйшимъ букетомъ... А баранья грудинка съ петрушкой!... Или вообразите себѣ -- вотъ этакая нормандская телятина съ береговъ Сены... бѣлая, нѣжная, такъ и таетъ во рту... А, напримѣръ, куропатки! Завахъ-то одинъ, запахъ!.. Но вѣнецъ всего -- это у Дамиса крѣпкій мясной бульонъ и жирная молоденькая индѣйка, обложенная молодыми голубями и убранная лукомъ и цикоріемъ! Но я, маркиза, я каюсь въ своемъ невѣжествѣ, и какъ справедливо замѣтилъ господинъ Журдень, мнѣ хотѣлось бы, чтобы обѣдъ былъ болѣе достоинъ васъ.
  

Доримена.

   Я ѣмъ съ аппетитомъ: вотъ отвѣтъ на ваши любезности.
  

Журдень.

   Ахъ, что у васъ за прелестныя ручки!
  

Доримена.

   Ручки у меня самыя обыкновенныя, но вы вѣроятно намекаете на перстень? Онъ въ самомъ дѣлѣ очень хорошъ!
  

Журдень.

   Чтобы я сталъ о немъ говорить! Боже меня сохрани! Это было бы ужъ совсѣмъ не по-свѣтски... притомъ, это такая бездѣлица...
  

Доримена.

   Однако у васъ вкусъ очень избалованъ.
  

Журдень.

   Вы слишкомъ добры, маркиза!
  

Дорантъ (дѣлая Журденю знаки).

   Эй! Вина господину Журденю и этимъ господамъ. Они будутъ такъ любезны, споютъ намъ застольную пѣсню.
  

Доримена.

   Къ хорошему обѣду музыка прекрасная приправа. А какъ меня здѣсь чудесно угощаютъ!
  

Журдень.

   Сударыня... это... это...
  

Дорантъ.

   Ахъ, господинъ Журдень, послушаемъ этихъ господъ... они пѣніемъ выразятъ всѣ наши чувства гораздо лучше, чѣмъ мы сами.
  

Первый и второй пѣвецъ (поютъ съ бокалами въ рукахъ).

   Выпей, Фелиса, хоть каплю скорѣе:
   Въ ручкахъ твоихъ мнѣ дороже бокалъ!
   Полъ вашъ съ бокаломъ всегда враждовалъ,
   Въ дружбѣ вы вдвое мнѣ, право, милѣе.
             Клятву теперь же скорѣе дадимъ,
             Что мы забвенью вражду предадимъ!
   Только что губки коснутся бокала,
   Станутъ тѣ губки краснѣе, краснѣй,
   Ты и вино мнѣ милѣе, милѣй!
   Выпей хоть каплю одну для начала!
             Клятву теперь же скорѣе дадимъ,
             Что мы забвенью вражду предадимъ!
  

Первый и третій пѣвецъ.

   Ну, такъ пьемъ, друзья, скорѣе!
   Время мчится, и смѣлѣе
             Будемъ пить, пока живемъ:
             Всѣ когда нибудь умремъ!
   Вѣдь когда переплывать
   Черезъ Стиксъ, друзья, придется,
   Тамъ бокала не видать,
   Да и женщинъ не найдется...
             Поспѣшимъ любить и пить:
             Вѣдь не будемъ вѣчно жить!
   Пусть о счастіи земномъ
   Глупый важно разсуждаетъ,
   А, по нашему, съ умомъ
   Тотъ живетъ, кто выпиваетъ!
             Деньги, знаніе и слава
             Все заботы лишь однѣ,
             А какъ выпьешь вволю, право,
             Позабудешь ихъ вполнѣ.
  

Тріо.

             Ну-ка, ну, скорѣе лей!
             Все до капли живо пей!
             Лей, пока еще живемъ:
             Пить не будемъ, какъ умремъ!
  

Доримена.

   Лучше спѣть невозможно! Прекрасно! Прекрасно!
  

Журдень.

   А я вижу предъ собой, сударыня, особу, которая не въ примѣръ прекраснѣе этой пѣсни.
  

Доримена.

   Неужели? Я, признаюсь, не ожидала, чтобы господинъ Журдень могъ быть такъ любезенъ.
  

Дорантъ.

   За кого же вы его принимаете?
  

Журдень.

   Мнѣ очень хотѣлось бы, чтобы онѣ приняли меня за то, что я имъ скажу.
  

Доримена.

   Что такое?
  

Дорантъ.

   Вы его еще не знаете.
  

Журдень.

   Онѣ меня сейчасъ узнаютъ. Стоитъ только пожелать.
  

Доримена.

   Онъ несносенъ!
  

Дорантъ.

   Этотъ человѣкъ въ карманъ за словомъ не полѣзетъ. Посмотрите-ка, маркиза, онъ съѣдаетъ всѣ кусочки, до которыхъ вы дотрогиваетесь.
  

Доримена.

   Я въ восхищеніи отъ господина Журденя!
  

Журдень.

   Еслибъ я могъ похитить ваше сердце, я былъ бы...
  

ЯВЛЕНІЕ II.-- ТѢЖЕ и Г-жа ЖУРДЕНЬ.

  

Г-жа Журдень.

   А! Премилая компанія! Видно, меня не ждали! Такъ вотъ зачѣмъ, муженекъ, ты такъ хлопоталъ спровадить меня обѣдать къ сестрѣ! Тамъ я сейчасъ видѣла приготовленія къ спектаклю, здѣсь пиръ горой, точно на свадьбѣ. Такъ вотъ какъ ты проматываешь свое добро! Угощаешь какихъ-то барынь, комедіи для нихъ устроиваешь, пѣвцовъ нанимаешь, а жену усылаешь изъ дому гулять!
  

Дорантъ.

   Что съ вами, сударыня? Съ чего вы взяли, что вашъ супругъ тратитъ на насъ свои деньги и на свой счетъ угощаетъ маркизу? Не угодно ли вамъ понять, что обѣдъ даю я. Онъ только обязательно предложилъ намъ у себя помѣщеніе. Прежде чѣмъ говорить, госпожа Журдень, нужно подумать о томъ, что вы хотите сказать.
  

Журдень.

   Видишь, какая ты дура! Да, обѣдъ устроилъ графъ вотъ для нихъ! (Указывая на маркизу) Она знатная дама. Мнѣ дѣлаютъ честь тѣмъ, что выбираютъ для этого мой домъ, и приглашаютъ еще меня самого откушать съ ними вмѣстѣ.
  

Г-жа Журдень.

   Разсказывай! Что знаю, то знаю.
  

Дорантъ.

   Не смотрите, сударыня, на вещи чрезъ увеличительное стекло.
  

Г-жа Журдень.

   Нечего мнѣ глядѣть черезъ стекло-то. И безъ очковъ вижу отлично. Давно, батюшка, поняла что у васъ тутъ творится! Я, слава Богу, не дура! А это довольно подло; такой важный господинъ, и съ моимъ благовѣрнымъ дебоширничаете за одно... Да и вы, сударыня, хороши... тоже знатная дама; стыдно вамъ, совѣсти у васъ нѣтъ! Поселять въ семьѣ раздоръ, позволять моему мужу строить вамъ куры!
  

Доримена (уходя).

   Что же это такое, Дорантъ? Вы, наконецъ, смѣетесь надо мной, заставляя меня выслушивать глупыя бредни этой сумасшедшей?
  

Дорантъ (слѣдуя за Дорименой, пѣвцы за нимъ).

   Маркиза, ради Бога! Куда же вы?
  

Журдень.

   Маркиза!.. графъ!.. Извинитесь передъ ней, упросите ее вернуться!
  

ЯВЛЕНІЕ III.-- Г-жа ЖУРДЕНЬ, ЖУРДЕНЬ, ЛАКЕЙ.

  

Журдень.

   Вотъ чего ты надѣлала, дурища! Осрамила меня передъ цѣлымъ свѣтомъ! Выгнать изъ моего дома такихъ знатныхъ особъ!
  

Г-за Журдень.

   Плевать мнѣ на ихъ знатность!
  

Журдень.

   Сейчасъ разобью твою глупую башку вотъ этой бутылкой! (Лакеи быстро уносятъ столъ).
  

Г-жа Журдень (уходя).

   Плевать на твои угрозы! Я защищаю права жены, и всѣ женщины будутъ на моей сторонѣ!
  

Журдень.

   Счастливъ твой Богъ, что ушла!
  

ЯВЛЕНІЕ IV.-- ЖУРДЕНЬ

  

Журдень.

   Принесла же ее нелегкая! И вѣдь въ какомъ я былъ миломъ расположеніи духа! Никогда въ жизни не былъ такъ остроуменъ! Чортъ знаетъ, что такое!
  

ЯВЛЕНІЕ V.-- ЖУРДЕНЬ и КОВЬЕЛЬ (переодѣтый).

  

Ковьель.

   Милостивый государь, я имѣлъ честь быть съ вами знакомымъ.
  

Журдень.

   Я васъ не знаю.
  

Ковьель (показывая рукой на футъ отъ полу).

   А я васъ зналъ еще вотъ этакимъ.
  

Журдень.

   Меня?
  

Ковьель.

   Да, вы были прелестнѣйшимъ ребенкомъ. Всѣ дамы брали васъ на руки, чтобъ поцѣловать.
  

Журдень.

   Гмъ! Меня поцѣловать?
  

Ковьель.

   Да. Я былъ очень друженъ съ вашимъ покойнымъ батюшкой.
  

Журдень.

   Съ моимъ покойнымъ батюшкой?
  

Ковьель.

   Это былъ настоящій дворянинъ.
  

Журдень.

   Извините, я не разслышалъ...
  

Ковьель.

   Я говорю, что онъ былъ настоящій дворянинъ.
  

Журдень.

   Мой отецъ?
  

Ковьель.

   Именно, вашъ отецъ.
  

Журдень.

   Вы его хорошо знали?
  

Ковьель.

   Еще бы!
  

Журдень.

   Вы его такъ и знали дворяниномъ?
  

Ковьель.

   Конечно.
  

Журдень.

   Вотъ вѣдь люди-то каковы!
  

Ковьель.

   А что?
  

Журдень.

   Вообразите, нашлись дураки, которые вздумали увѣрять меня, что мой отецъ былъ купцомъ!
  

Ковьель.

   Онъ-то -- купцомъ? Помилуйте! Чистѣйшая клевета! Купцомъ онъ никогда не былъ. А просто, какъ человѣкъ въ высшей степени обязательный, услужливый, къ тому же знающій толкъ въ различныхъ товарахъ, онъ очень охотно выбиралъ ихъ въ разныхъ мѣстахъ, приказывалъ приносить къ себѣ на домъ, а потомъ раздавалъ ихъ своимъ друзьямъ за деньги.
  

Журдень.

   Очень, очень радъ познакомиться съ вами. Вы имъ засвидѣтельствуйте, что мой отецъ былъ дворянинъ.
  

Ковьель.

   Я готовъ подтвердить это передъ цѣлымъ свѣтомъ.
  

Журдень.

   Вы меня этимъ крайне обяжете. А, позвольте спросить, по какому дѣлу изволили пожаловать сюда?
  

Ковьель.

   Со времени знакомства съ вашимъ покойнымъ батюшкой, который, какъ я вамъ уже сказалъ, былъ дворянинъ изъ старинной фамиліи, я объѣхалъ весь свѣтъ...
  

Журдень.

   Весь свѣтъ?
  

Ковьель.

   Да.
  

Журдень.

   А это, должно быть, далеко отсюда?
  

Ковьель.

   Еще бы! Я вернулся изъ путешествія не болѣе четырехъ дней назадъ. Принимая живѣйшее участіе во всемъ, что касается васъ, я пріѣхалъ сообщить вамъ очень пріятную новость.
  

Журдень.

   Пріятную новость?
  

Ковьель.

   Вы, конечно, знаете, что сюда пріѣхалъ сынъ Турецкаго султана?
  

Журдень.

   Нѣтъ; ничего не слыхалъ.
  

Ковьель.

   Неужели? Онъ великолѣпно живетъ. Весь Парижъ имъ только и бредитъ! Онъ принятъ при дворѣ какъ царственная особа.
  

Журдень.

   Какъ же это я объ этомъ ничего не зналъ?
  

Ковьель.

   А что для васъ важнѣе всего, такъ это то, что онъ влюбленъ въ вашу дочь.
  

Журдень.

   Сынъ Турецкаго султана?
  

Ковьель.

   И даже желаетъ быть вашимъ зятемъ.
  

Журдень.

   Моимъ зятемъ? Сынъ Турецкаго султана?
  

Ковьель.

   Сынъ Турецкаго султана желаетъ быть вашимъ зятемъ. Сегодня захожу къ нему,-- разговорились о томъ, о семъ,-- разумѣется, по-турецки,-- я хорошо знаю этотъ языкъ.-- вдругъ онъ и говоритъ: "Акчіамъ крокъ солеръ сишъ алла мустафа хиделумъ аманахемъ варахини усерэ карбулатъ", то есть, видѣлъ ли ты одну прекрасную молодую особу, дочь парижскаго дворянина Журденя?
  

Журдень.

   Сынъ Турецкаго султана говорилъ обо мнѣ?
  

Ковьель.

   И когда я ему сказалъ, что знаю васъ очень хорошо и видалъ вашу дочь, онъ мнѣ на это: А, говоритъ, марабаба сахемъ, а это значитъ: Ахъ, какъ я ее люблю!
  

Журдень.

   Марабаба сахемъ значитъ: Ахъ, какъ я ее люблю?
  

Ковьель.

   Да.
  

Журдень.

   Покорно васъ благодарю, что сказали. Вотъ бы никакъ не подумалъ, что марабаба сахемъ значитъ -- ахъ какъ я ее люблю! Какой это, право, удивительный турецкій языкъ!
  

Ковьель.

   Преудивительный! А знаете ли, что значитъ какарахамушенъ?
  

Журдень.

   Какаракамушенъ? Нѣтъ.
  

Ковьель.

   Это значитъ душенька.
  

Журдень.

   Какаракамушенъ -- значитъ душенька?
  

Ковьель.

   Да.
  

Журдень.

   Удивительно! Какаракамушенъ -- душенька. Кто бы могъ это подумать! Просто невѣроятно!
  

Ковьель.

   Возвратимся однако къ цѣли моего посольства. Онъ проситъ руки вашей дочери, а чтобы его будущій тесть по своему положенію былъ достоинъ такого высокаго зятя, онъ благоволитъ пожаловать васъ въ Мамамуши {Мамамуши -- слово, выдуманное Мольеромъ, ничего не значащее ни по турецки, ни по арабски; такъ называетъ во Франціи простой народъ людей, одѣтыхъ въ турецкое платье.}. У нихъ, въ Турціи, это очень важный санъ.
  

Журдень.

   Мамамуши?
  

Ковьель.

   Мамамуши, по нашему значитъ паладинъ. Паладины... это древніе... ну, словомъ, паладинъ. Самое почетное званіе во всемъ мірѣ.... вы станете такимъ образомъ на ряду съ могущественнѣйшими владыками вселенной.
  

Журдень.

   Сынъ Турецкаго султана оказываетъ мнѣ слишкомъ большую честь... Приведите меня, пожалуйста, къ нему, чтобы я могъ выразить всю мою признательность...
  

Ковьель.

   Да онъ будетъ къ вамъ сегодня самъ.
  

Журдень.

   Онъ самъ будетъ ко мнѣ?
  

Ковьель.

   И привезетъ съ собой все нужное для церемоніи посвященія васъ съ санъ Мамамуши.
  

Журдень.

   Какъ это все быстро!
  

Ковьель.

   Онъ такъ влюбленъ въ вашу дочь, что не хочетъ медлить ни минуты.
  

Журдень.

   Меня безпокоитъ только одно обстоятельство... Изволите видѣть... моя дочь ужасно упряма... Влюбилась въ какую то шушеру Клеонта... и вообразите, поклялась, что не пойдетъ замужъ ни за кого другого.
  

Ковьель.

   Она перемѣнитъ свое рѣшеніе, стоитъ ей только взглянуть на принца. Представьте, какая странная игра случая. Сынъ Турецкаго султана нѣсколько похожъ на этого Клеонта... я его видѣлъ; любовь легко можетъ перейти съ одного на другого, и я увѣренъ... Но вотъ и самъ принцъ! Такъ и есть.
  

ЯВЛЕНІЕ VI.-- ТѢЖЕ и КЛЕОНТЪ (одѣтый туркомъ, за нимъ три пажа несутъ шлейфъ).

  

Клеонтъ.

   Амбузахимъ оки борафъ Жордина, саламалеки.
  

Ковьель (Журденю).

   Это значитъ: "господинъ Журдень, пусть ваше сердце впродолженіе цѣлаго года будетъ подобно цвѣтущему розовому кусту". У нихъ, въ Турціи, это обыкновенное привѣтствіе.
  

Журдень (Ковьелю).

   Скажите, что я покорнѣйшій слуга его Турецкаго высочества.
  

Ковьель (Клеонту).

   Картарь камбото устинъ морафъ.
  

Клеонтъ.

   Устинъ іокъ, катамалеки базумъ базе алла морамъ.
  

Ковьель.

   Онъ говоритъ: "да ниспосшлетъ вамъ небо мужество львовъ и мудрость змѣй".
  

Журдень.

   Его Турецкое высочество очень милостивы. Я желаю имъ всякаго благополучія.
  

Ковьель.

   Осса бинаменъ садокъ бабалли урамъ.
  

Клеонть.

   Бель-мэнъ.
  

Ковьель.

   Онъ говоритъ, что вамъ обоимъ нужно сейчасъ же пойдти приготовиться къ церемоніи. Ему хочется поскорѣе увидѣться съ вашей дочерью и съиграть свадьбу.
  

Журдень.

   И это все онъ сказалъ двумя словами?
  

Ковьель.

   Это ужъ такой сжатый языкъ, что нѣсколькими словами можно сказать очень многое. Однако, ступайте скорѣе за нимъ (Журденъ, Клеонтъ и пажи уходятъ).
  

ЯВЛЕНІЕ VII.-- КОВЬЕЛЬ (одинъ).

  

Ковьель.

   Ха, ха, ха! Вотъ умора-то! Какой оселъ! Еслибъ онъ свою роль выучилъ наизусть, и тогда не съигралъ бы лучше. Ха, ха, ха, ха!
  

ЯВЛЕНІЕ VIII.-- ДОРАНТЪ и КОВЬЕЛЬ.

  

Ковьель.

   Я бы васъ попросилъ, сударь, помочь намъ обдѣлать одно дѣльце.
  

Дорантъ.

   Ба, ба, ба! Ковьель! Да тебя и узнать нельзя. Какъ? Зачѣмъ это ты такъ вырядился?
  

Ковьель.

   Ха, ха, ха!
  

Дорантъ.

   Чему ты смѣешься?
  

Ковьель.

   Такая ужъ вышла, сударь, смѣшная оказія!
  

Дорантъ.

   Что такое?
  

Ковьель.

   Вотъ ужъ никакъ не отгадаете то, какую мы придумали штуку, чтобы выдать дочь Журденя за моего барина.
  

Дорантъ.

   Что за штука не знаю, а судя но тому, что взялся за нее ты, успѣхъ будетъ.
  

Ковьель.

   Вы вѣдь этого гуся-то, Журденя, знаете?
  

Дорантъ.

   Въ чемъ же дѣло?
  

Ковьель.

   Отойдите, сударь, немного въ сторону, чтобы дать мѣсто тому, что сейчасъ будетъ здѣсь происходить. Передъ вами разъиграется цѣлая комедія, остальное разскажу послѣ.
  

ЯВЛЕНІЕ IX.-- МУФТИ, ДЕРВИШИ и ТУРКИ (входятъ съ пѣніемъ и танцами).

   Шестеро турокъ торжественно идутъ по парно подъ музыку по сценѣ съ высоко поднятыми тремя коврами въ рукахъ. Другіе турки съ пѣніемъ проходятъ подъ коврами и становятся по обѣ стороны сцены. Муфти съ дервишами заключаютъ шествіе.
   Затѣмъ турки разстилаютъ ковры по полу и становятся на колѣни. Муфти съ дервишами стоятъ посреди ихъ, не опускаясь на колѣни. Муфти, не произнося ни одного слова, кривляньями и жестами призываетъ Магомета; турки падаютъ ницъ и поютъ "Алли", потомъ поднимаютъ руки къ небу съ пѣніемъ "Аллахъ" Вся эта церемонія повторяется нѣсколько разъ; затѣмъ всѣ встаютъ и начинаютъ пѣть "Аллахъ экбэръ" {Аллахъ экбэръ -- Богъ великъ.}; а двое дервишей отправляются за Журденемъ.
  

ЯВЛЕНІЕ X.-- МУФТИ, ДЕРВИШИ, ТУРКИ, (поющіе и танцующіе), ЖУРДЕНЬ (въ турецкомъ костюмѣ, съ бритой головой, безъ чалмы и сабли).

  

Муфти

   Se ti sabir,
   Ti respondir;
   Se non sabir,
   Tazir, tazir.
  
   Mi star muphfti,
   Ti qui star si?
   Non intendir;
   Tazir, tazir *).

(Двое дервишей уводятъ Журденя).

   *) Эти куплеты, написанные на франкскомъ нарѣчіи, представляющемъ, смѣсь словъ итальянскихъ, испанскихъ, португальскихъ и др.,-- причемъ, глаголы поставлены вездѣ въ неокончательномъ наклоненіи, какъ въ языкѣ негровъ французскихъ колоній,-- переводятся такъ: "Если знаешь, отвѣчай; не знаешь, молчи. Я Муфти; кто ты? Ты ничего не понимаешь -- молчи". Этимъ же жаргономъ ведется сцена и далѣе, съ примѣсью нѣсколькихъ словъ турецкихъ.
  

ЯВЛЕНІЕ XI.-- МУФТИ, ДЕРВИШИ, ТУРКИ, (и танцующіе).

  

Муфти.

   Dice, Turqu, qui star quista? Anahatiаta? anabatista?
  

Турки.

   Іос.
  

Муфти.

   Zuingпista?
  

Турки.

   Іос.
  

Муфти.

   Coffita?
  

Турки.

   Іос.
  

Муфти.

   Hussita? Moristа? Fronista?
  

Турки.

   Іос, іос, іос.
  

Муфти.

   Іос, іос, іос. Star раgana?
  

Турки.

   Іос.
  

Муфти.

   Luterana?
  

Турки.

   Іос.
  

Муфти.

   Puritana?
  

Турки.

   Іос.
  

Муфти.

   Bramina? Moffina? Zurina?
  

Турки.

   Іос, іос, іос.
  

Муфти.

   Іос, іос, іос. Mahametana? Mahametana?
  

Турки.

   Hi Valla. Hi Valla.
  

Муфти.

   Сото chamara? Сото chamara?
  

Турки.

   Giourdina, Giourdina.
  

Муфти (прискакивая).

   Giourdina, Giourdina.
  

Турки.

   Giourdina, Giourdina.
  

Муфти.

   Mahameta, per Giourdina,
   Mi pregаr, sera e matina.
   Voler far an paladina
   De Giourdina, de Giourdina;
   Dar turbanta, e dar scarrina,
   Con galera, e brigantina,
   Per deffender Palдstina.
   Mahameta, per Giourdina,
   Mi pregar sera e matina.

(Туркам]).

   Star bon Turca Giourdina?
  

Турки.

   Hi Valla! Hi Valla!
  

Муфти (танцуя).

   Ha la ba, ba la chou, ba la la da.

Турки.

   Ha la ba, ba la chou, ba la la da 1).
   1) Вся эта сцена, представляющая вопросы, предлагаемые Муфти туркамъ относительно вѣроисповѣданія Журденя, переводится такъ: "Скажи, турокъ, что это за человѣкъ? Анабаптистъ?-- Нѣтъ, (ioc -- турецкое слово).-- Цвинглистъ?-- Нѣтъ. -- Коптъ?-- Нѣтъ.-- Гусситъ?-- Нѣтъ.-- Мавръ?-- Нѣтъ.-- Фронистъ?-- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ.-- Язычникъ?-- Нѣтъ.-- Лютеранинъ?-- Нѣтъ.-- Пуританинъ?-- Нѣтъ.-- Браминъ, Моффинъ, Зуринъ? (выдуманныя названія небывалыхъ сектъ).-- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ.-- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ. Магометанинъ?-- Да, ей Богу (Hi Valla слова арабскія).-- Какъ же его зовутъ?-- Журдень. Журдень.-- Журдень. Журдень.-- Журдень. Журдень.-- Я буду молиться за Журденя утромъ и вечеромъ. Я хочу сдѣлать Журденя Паладиномъ. Я дамъ ему чалму и саблю, галеру съ бригатиной, чтобъ онъ шелъ защищать Палестину. Я буду молиться за Журденя Магомету утромъ и вечеромъ. А добрый ли Журдень Турокъ?-- Да, ей Богу! Да, ей Богу!"

ЯВЛЕНІЕ XII.-- БАЛЕТЪ.

Танцы и пѣніе турокъ.

   ЯВЛЕНІЕ XIII.-- МУФТИ, ДЕРВИШИ, ЖУРДЕНЬ, ТУРКИ, (танцующіеуи поющіе).
   Муфти въ огромной чалмѣ къ которой прикрѣплены нѣсколько рядовъ заженныя свѣчи. За нимъ двое дервишей, въ остроконечныхъ шапкахъ, съ зажженными свѣчами, несутъ Коранъ.-- Двое другихъ дервишей ведутъ Журденя подъ руки, ставятъ его на колѣни и наклоняютъ ему голову, за тѣмъ кладутъ ему на спину Коранъ, и Муфти, съ тѣми же кривляніями какъ и прежде, взываетъ къ Магомету, нѣсколько разъ ударяя рукой по Корану и быстро переворачивая листы; потомъ онъ поднимаетъ руки къ небу и восклицаетъ: Гу! Турки при этомъ то опускаются на колѣни, то поднимаются на ноги, повторяя: "Гу, гу, гу!" 1).
   1) Гу по арабски онъ. Этимъ словомъ называется часто у арабовъ Богъ и произносится оно съ особеннымъ благоговѣніемъ.
  

Журдень (вставая).

   Уфъ!
  

Муфти (Журденю).

   Ті non star furba?
  

Турки.

   No, no, no.
  

Муфти.

   Non star forfanta?
  

Турки.

   No, no, no.
  

Муфти.

   Donar turbanta 1).
   1) "Ты не плутъ?" -- "Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ".-- "Ты не обманщикъ?" -- "Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ".-- "Подайте чалму".
  

Турки.

             Ti non star furba?
                       No, no, no.
             Non star forfanta?
                       No, no, no.
             Donar turbanta.

(Балетъ. Турки, танцуя, надѣваютъ подъ музыку на Журденя чалму).

  

Муфти (подавая саблю).

   Ті star nobile, non star fabbola.
             Pigliar achiabbola 1).
   1) "Ты сталъ знатенъ -- это не басня. Возьми саблю".
  

Турки (обнажая сабли).

   Ti star nobile, non star fabbola.
             Pigliar schiabbola.

(Балетъ. Турки, танцуя, бьютъ Журденя въ тактъ саблями плашмя).

  

Муфти.

             Dara, dara
             Bastonnara.
             Dara, dara
             Bastonnara 1).
   1) "Давайте, давайте ему удары".

(Балетъ. Турки, танцуя, бьютъ Журденя въ тактъ палками по спинѣ).

  

Муфти.

             Non tener honta,
   Questa star l'nltima affronta 1).
   1) "Не стыдись: это послѣднее униженіе".
  

Турки.

             Non tener honta,
   Questa star l'ultima affronta.
  
   (Муфти снова взываетъ къ Магомету; дервиши почтительно поддерживаютъ ею подъ руки; затѣмъ всѣ съ пѣснями о танцами скачутъ около Муфти и уводятъ вмѣстѣ съ нимъ Журденя).
  

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

  

ЯВЛЕНІЕ 1.-- Г-жа ЖУРДЕНЬ и ЖУРДЕНЬ (въ турецкомъ платье).

  

Г-жа Журдень.

   Владыко Милосердый! Это что за фигура? Ужъ не въ маскарадъ ли собираешься? Что все это значитъ? Кто это тебя вырядилъ?
  

Журдень.

   Скажите, пожалуйста, какая дерзость! Говорить такъ съ мамамуши!
  

Г-жа Журдень.

   А то еще какъ же?
  

Журдень.

   Меня теперь должны уважать всѣ. Я сейчасъ произведенъ въ мамамуши.
  

Г-жа Журдень.

   Что такое? Въ мамамуши?
  

Журдень.

   Мамамуши, говорятъ тебѣ! Я, слышишь ли, я мамамуши!
  

Г-жа Журдень.

   Это еще что за звѣрь -- мамамуши!
  

Журдень.

   Мамамуши -- значитъ по нашему паладинъ.
  

Г-жа Журдень.

   Ахъ ты шутъ полосатый! На старости лѣтъ въ балетные танцоры пошелъ, что ли? {Въ подлинникѣ непереводимая игра словъ: г-жа Журдень, не понявъ слова "paladin", принимаетъ его за "baladin" -- шутъ, гаеръ, и говоритъ: "Baladin! Etes tous en аje de danser des ballets?".}
  

Журдень.

   Вотъ невѣжда-то! Понимаешь ты? Паладинъ -- это особый важный чинъ, въ который меня сейчасъ произвели съ церемоніей.
  

Г-жа Журдень.

   Съ какой церемоніей?
  

Журдень.

   Магомета перъ Джіурдина.
  

Г-жа Журдень.

   Что это значитъ?
  

Журдень.

   Джіурдина значитъ Журдень.
  

Г-жа Журдень.

   Ну, хорошо, Журдень. Что-жъ изъ этого?
  

Журдень.

   Волеръ фаръ унъ паладина де Джіурдина?
  

Г-жа Журдень.

   Какъ?
  

Журдень.

   Даръ турбанта конь галера.
  

Г-жа Журдень.

   Что-жъ это значитъ?
  

Журдень.

   Перъ деффендеръ Палестина!
  

Г-жа Журдень.

   Да что ты хочешь этимъ сказать?
  

Журдень.

   Дара, дара бастоннара.
  

Г-жа Журдень.

   Что за тарабарщина?
  

Журдень.

   Нонъ тенэръ гонта, квеста старъ л'ултима аффронта.
  

Г-жа Журдень.

   Скажешь ты, наконецъ, что все это значитъ?
  

Журдень (приплясывая).

   Гу ла ба, ба ла шу, ба ла ба, ба ла да (запутывается въ полахъ своего платья и падаетъ).
  

Г-жа Журдень.

   Господи, Боже мой! Да онъ совсѣмъ съ ума спятилъ!
  

Журдень (вставая и уходя).

   Молчать, дерзкая женщина! Должна относиться съ уваженіемъ къ особѣ мамамуши.
  

Г-жа Журдень (одна).

   Гдѣ это онъ разумъ то потерялъ? Еще уйдетъ, чего добраго, на улицу! Пойдти за нимъ скорѣе. (Увидевъ Доранта и Доримену). Васъ только не доставало! Вотъ ужъ истинно: пришла бѣда -- растворяй ворота. (Уходитъ).
  

ЯВЛЕНІЕ II.-- ДОРИМЕНА, ДОРАНТЪ.

  

Дорантъ.

   А презабавная будетъ комедія! Съищется ли на свѣтѣ другой такой же сумасшедшій, какъ этотъ Журдень? Мы съ своей стороны, маркиза, должны постараться помочь Клеонту поддерживать эту мистификацію, онъ славный малый и стоитъ, чтобы вы обратили на него вниманіе.
  

Доримена.

   Я его очень уважаю. Онъ достойный молодой человѣкъ.
  

Дорантъ.

   Къ тому же наняты для балета и танцовщики. Зачѣмъ же бросать деньги даромъ? Посмотримъ, хорошъ ли будетъ мой импровизированный балетъ?
  

Доримена.

   Идя сюда, я видѣла, что приготовленія къ нему великолѣпны. Однако, послушайте графъ, такихъ вещей я не въ силахъ больше терпѣть. Я намѣрена положить конецъ вашей расточительности; чтобы вы на меня больше не тратились, я рѣшилась обвѣнчаться съ вами, какъ можно скорѣе. Это единственное средство васъ обуздать. Послѣ свадьбы, какъ вамъ конечно извѣстно, всѣ эта любезности прекращаются.
  

Дорантъ.

   Ахъ, маркиза! Возможно ли, что вы наконецъ рѣшились сдѣлать меня счастливымъ?
  

Доримена.

   Я соглашаюсь быть вашей женой, чтобы удержать васъ отъ раззоренія, а то у васъ скоро не останется ни одного денье.
  

Дорантъ.

   Не нахожу словъ благодарить васъ за вашу заботливость обо мнѣ. Все мое состояніе, такъ же какъ и мое сердце, вполнѣ ваши. Располагайте ими, какъ вамъ будетъ угодно.
  

Доримона.

   Я воспользуюсь и тѣмъ и другимъ. Но вотъ и вашъ чудакъ! Какъ онъ хорошъ!
  

ЯВЛЕНІЕ III.-- ТѢЖЕ и ЖУРДЕНЬ.

  

Дорантъ.

   Маркиза и я желаемъ засвидѣтельствовать, милостивый государь, наше глубочайшее почтеніе къ вашему новому сану и раздѣлить съ вами радость по случаю бракосочетанія вашей дочери съ сыномъ Турецкаго султана.
  

Журдень (по турецки).

   Желаю вамъ обладать силой змѣй и мудростью львовъ.
  

Доримена.

   Мнѣ очень хотѣлось одной изъ первыхъ поздравить васъ съ тѣми высокими почестями, которыхъ вы теперь достигли.
  

Журдень.

   Сударыня, желаю, чтобы въ продолженіе цѣлаго года вы уподоблялись цвѣтущему розовому кустарнику. Безконечно обязанъ вамъ за участіе ко мнѣ; чрезвычайно радъ, что опять вижу васъ у себя и могу покорнѣйше просить васъ извинить сумасбродную выходку моей жены.
  

Доримена.

   Помилуйте -- я вполнѣ ее извиняю. Ваше сердце, конечно, должно быть ей дорого, и вовсе не удивительно, что обладаніе такимъ человѣкомъ, какъ вы, заставляетъ ее иногда тревожиться.
  

Журдень.

   Обладаніе моимъ сердцемъ вполнѣ въ вашихъ рукахъ, маркиза.
  

Дорантъ.

   Видите, маркиза, господинъ Журдень не изъ тѣхъ людей, которыхъ ослѣпляетъ счастіе: высокій санъ не мѣшаетъ ему помнить и своихъ друзей.
  

Доримена.

   Это доказываетъ только благородство его души.
  

Дорантъ.

   А гдѣ же его Турецкое высочество? Ваши друзья желали бы засвидѣтельствовать почтеніе и ему.
  

Журдень.

   Да вотъ онъ. Я уже послалъ за дочерью, чтобы съиграть свадьбу теперь же.
  

ЯВЛЕНІЕ IV.-- ТѢЖЕ и КЛЕОНТЪ (одѣтый туркомъ).

  

Дорантъ (Клеонту).

   Въ качествѣ друзей вашего благороднаго тестя, мы пришли засвидѣтельствовать вамъ свое глубочайшее почтеніе и преданность.
  

Журдень.

   А гдѣ же переводчикъ, чтобы представить васъ его высочеству и перевести ему ваши слова? Посмотрите-ка какъ онъ вамъ отвѣтитъ! Онъ отлично говоритъ по-турецки. Эй! Чортъ возьми, куда-жъ дѣвался переводчикъ? (Клеонту). Струфъ, стрифъ, страфъ! Ваше высочество, это -- изволите видѣть -- грандэ сеньорэ, грандэ сеньорэ, гранде сеньорэ; а это -- гранда дама, гранда дама, гранда дама. (Видя, что его не понимаютъ). Ага! (Клеонтъ, указывая на Доранта). Это французскій мамамуши, а эта дама -- французская мамамушанка. Яснѣе выразиться не могу! Да вотъ и переводчикъ!
  

ЯВЛЕНІЕ V.-- ТѢЖЕ и КОВВЕЛЪ (переодѣтый).

  

Журдень.

   Куда же вы пропали? Безъ васъ мы не можемъ сказать ни слова его высочеству. Скажите ему, пожалуйста, что графъ и маркиза очень внятныя особы, что они мои друзья и желаютъ засвидѣтельствовать его высочеству почтеніе и преданность. (Дорименѣ и Доранту). Послушайте-ка, какъ онъ будетъ отвѣчать.
  

Ковьель.

   Ала бала крочіамь акчи борамъ алабамэнъ.
  

Клеонтъ.

   Каталеки тубалъ уринъ сотеръ амалуханъ.
  

Журдень (Дорименѣ и Доранту).

   Каково?!
  

Ковьель.

   Онъ говоритъ: "пусть дождь благоденствія орошаетъ вертоградъ вашего потомства во всѣ времена".
  

Журдень.

   Я ужъ вамъ сказалъ, что онъ говоритъ по турецки.
  

Дорантъ.

   Удивительно!
  

ЯВЛЕНІЕ VI.-- ТѢЖЕ и ЛЮСИЛЬ.

  

Журдень.

   Подойди сюда, дочь моя, и дай руку вотъ этому господину, который дѣлаетъ тебѣ честь, избирая тебя своей супругой.
  

Люсиль.

   Что съ вами, батюшка? Ужъ не комедію ли вы играете?
  

Журдень.

   Комедіи тутъ нѣтъ никакой; это дѣло очень серьезное и настолько для тебя лестное, что ничего лучшаго нельзя и пожелать. (Указывая на Клеонта). Вотъ твой будущій мужъ!
  

Люсиль.

   Мой мужъ?
  

Журдень.

   Да, твой мужъ. Подай ему руку и благодари небо за свое счастіе.
  

Люсиль.

   Я вовсе не хочу выходить замужъ.
  

Журдень.

   Я, понимаешь-ли, я, твой отецъ, этого хочу.
  

Люсиль.

   А я не хочу.
  

Журдень.

   Это еще что? Сейчасъ же, говорятъ тебѣ, давай ему руку!
  

Люсиль.

   Нѣтъ, батюшка, я ужъ вамъ разъ сказала, что никто въ мірѣ не можетъ принудить меня выйти замужъ за кого бы то ни было, кромѣ Клеонта. Я скорѣе рѣшусь не знаю на что, чѣмъ... (Узнавъ Клеонта). Конечно, вы -- мой отецъ, и я обязана повиноваться вамъ во всемъ. Въ вашей волѣ располагать моей судьбой какъ вамъ угодно.
  

Журдень.

   Ну, очень радъ, что ты, наконецъ, одумалась. Какъ пріятно имѣть такую послушную дочь!
  

ЯВЛЕНІЕ VII.-- ТѢЖЕ и Г-жа ЖУРДЕНЬ.

  

Г-жа Журдень.

   Какъ? Что такое? Говорятъ, ты хочешь выдать дочь за какого-то скомороха?
  

Журдень.

   Будешь-ли ты молчать хоть когда нибудь. Вѣчно лѣзетъ съ глупостями, и никакъ ее не вразумишь!
  

Г-жа Журдень.

   Это тебя ничѣмъ не вразумишь! Такъ глупость глупостью и погоняетъ! Скажи на милость, что ты дѣлать-то хочешь? Зачѣмъ тебѣ этотъ бракъ?
  

Журдень.

   Я хочу выдать дочь за сына Турецкаго султана.
  

Г-жа Журдень.

   За сына Турецкаго султана?
  

Журдень (г-жѣ Журдень).

   Да. (Указывая на Ковьеля). Невольте засвидѣтельствовать ему свое почтеніе вотъ чрезъ этого переводчика.
  

Г-жа Журдень.

   Зачѣмъ мнѣ переводчикъ? Я и сама скажу ему въ глаза, что дочери моей ему не видать, какъ своихъ ушей.
  

Журдень.

   Говорятъ тебѣ, молчать!
  

Дорантъ.

   Какъ, госпожа Журдень, вы противъ такой блестящей партіи? Не хотите въ зятья его Турецкое высочество?
  

Г-жа Журдень.

   Не ваше дѣло, сударь!
  

Доримена.

   Можно-ли отказываться отъ такой чести?
  

Г-жа Журдень.

   Я бы и васъ, сударыня, попросила не безпокоиться насчетъ того, что до васъ вовсе не касается.
  

Дорантъ.

   Мы хлопочемъ о вашихъ интересахъ единственно изъ дружбы къ вамъ.
  

Г-жа Журдень.

   Не безпокойтесь, обойдемся и безъ вашей дружбы.
  

Дорантъ.

   Ваша дочь сама согласна повиноваться волѣ отца.
  

Г-жа Журдень.

   Дочь моя согласна выйти за турка?
  

Дорантъ.

   Точно такъ, сударыня!
  

Г-жа Журдень.

   И она могла забыть Клеонта?
  

Дорантъ.

   На что не рѣшится женщина, чтобы сдѣлаться знатной дамой?
  

Г-жа Журдень.

   Поступи она такъ -- я ее задушу собственными руками.
  

Журдень.

   Пустая болтовня! Сказано разъ: свадьба будетъ -- и конецъ!
  

Г-жа Журдень.

   А я говорю, что свадьбѣ этой не бывать!
  

Журдень.

   Глотку-то не надорви!
  

Люсиль.

   Маменька!
  

Г-жа Журдень.

   Пошла, вѣтренная дѣвчонка!
  

Журдень.

   Ты ее бранишь за повиновеніе отцу?
  

Г-жа Журдень.

   Она столько же моя дочь, какъ и твоя.
  

Ковьель (г-жѣ Журдень).

   Сударыня!
  

Г-жа Журдень.

   Вамъ-то еще чего отъ меня надо?
  

Ковьель.

   Одно слово.
  

Г-жа Журдень.

   Нечего мнѣ васъ слушать.
  

Ковьель (Журденю).

   Госпожа Журдень дастъ согласіе на все что валъ угодно; пусть только позволитъ мнѣ сказать ей нѣсколько словъ наединѣ.
  

Г-жа Журдень.

   Знать ничего не хочу!
  

Ковьель.

   Да вы только меня выслушайте!
  

Г-жа Журдень.

   Нѣтъ, нѣтъ и нѣтъ!
  

Журдень.

   Да выслушай же его!
  

Г-жа Журдень.

   Нѣтъ, не выслушаю.
  

Журдень.

   Онъ тебѣ скажетъ...
  

Г-жа Журдень.

   Нечего мнѣ съ нимъ разговаривать!
  

Журдень.

   Вотъ упрямая-то женщина! Убудетъ тебя что-ли отъ того, что его выслушаешь?
  

Ковьель.

   Опять повторяю вамъ, выслушайте меня, а тамъ дѣлайте какъ хотите.
  

Г-жа Журдень.

   Ну, говори.
  

Ковьель (ей тихо).

   Мы ужъ цѣлый часъ, сударыня, дѣлаемъ вамъ знаки! Неужели вы не видите, что вся эта комедія играется только для того, чтобы лучше оплести вашего мужа. Вѣдь этимъ переодѣваньемъ мы его надуваемъ! Этотъ сынъ Турецкаго султана и есть Клеонтъ.
  

Г-жа Журдень (тихо Ковьелю).

   А! Такъ вотъ что!
  

Ковькль (тихо г-жѣ Журдень).

   А я переводчикъ -- не кто иной, какъ Ковьель!
  

Г-жа Журдень (тихо Ковьелю).

   Если такъ, я согласна.
  

Ковьель (также).

   Пожалуйста, не показывайте и виду, что вы что нибудь знаете.
  

Г-жа Журдень (громко).

   Теперь дѣло другое: я согласна на бракъ Люсили.
  

Журдень.

   Слава Богу, образумилась! (Женѣ) Вотъ не хотѣла его слушать! Я ужъ зналъ, что онъ тебѣ растолкуетъ, что за птица сынъ Турецкаго султана!
  

Г-жа Журдень.

   Онъ мнѣ объяснилъ все, и я довольна. Надобно послать за нотаріусомъ.
  

Дорантъ.

   Вотъ такъ дѣло! А чтобы вы, Г-жа Журдень, были удовлетворены вполнѣ и перестали ревновать въ маркизѣ вашего супруга, котораго вы подозрѣвали въ невѣрности, имѣю честь объявить вамъ, что тотъ же самый нотаріусъ, который подпишетъ контрактъ вашей дочери, подпишетъ и мой свадебный контрактъ съ маркизой.
  

Г-жа Журдень.

   Согласна и на это.
  

Журдень (тихо Доранту).

   Вы говорите это, конечно, только для того, чтобы отвести ей глаза?
  

Дорантъ (тихо ).

   Пусть потѣшится.

Журдень (также).

   Разумѣется! (Громко). Такъ надобно позвать нотаріуса!
  

Дорантъ.

   А пока онъ придетъ и напишетъ контракты, позабавимъ его Турецкое высочество нашимъ балетомъ.
  

Журдень.

   Прекрасная мысль! Пойдемъ и займемъ мѣста.
  

Г-жа Журдень.

   А Николетта-то такъ и останется въ дѣвкахъ?
  

Журдень.

   Я отдаю ее за переводчика... а жену пусть беретъ кто хочетъ!!
  

Ковьель.

   Покорно васъ благодарю! (Въ сторону). Ну, признаюсь, другого такого дурака и днемъ съ огнемъ не съискать!
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru