Наполеон
Мать Наполеона

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Текст издания: журнал "Вестник иностранной литературы", 1912, No 5.

[]
Портрет Мадам Матери кисти Робера Лефевра, около 1813 года.

Мать Наполеона

   Считается непреложной истиной, -- говорит Евг. Шмидт (Die Zeit 6 Дек. 1911) -- что все великие люди имели выдающихся матерей, и их благотворное влияние в большей мере содействовало полному развитию индивидуальных сил и талантов сыновей. Мнение это разделяется и новым биографом матери Наполеона, г. Чуди, который в своем только что вышедшем в свет исследовании "La mère de Napoléon" старается провести и доказать эту мысль. Конечно, много можно говорить как за, так и против первенствующей роли, приписываемой матери; скорее, пожалуй, следует придерживаться противоположного мнения, чем г. Чуди. Да, если даже и рассматривать этот вопрос по отношению к самому Наполеону и его матери, придется придти к выводу, что Летициа Бонапарт не могла иметь никакого особого влияния на своего гениального сына.
   По крайней мере, по прочтении труда г. Чуди, хотя у меня и сложилось впечатление о матери Наполеона, как о крайне энергичной и деятельной особе, я все же не вижу в ней решительно ничего героического, никаких указаний на то, что она могла подарить миру только героя. Нельзя же забывать, что Летициа Бонапарт была матерью восьмерых детей, из которых лишь один сделался великим человеком, а его братья и сестры, при самых благоприятных внешних условиях, не сумели выдвинуться из числа людей вполне заурядных. Пожалуй, разве еще Люсьену и Людовику удалось несколько подняться над общим уровнем, но все-таки к сколько-нибудь выдающимся смертным их отнести нельзя. Что же касается сестер Бонапарта, то это были самые обыкновенные личности...
   Летициа Бонапарт не походила на мать Гракхов, Корнелию; в ней трудно было найти что-нибудь похожее на героические черты древнеримской женщины; зато она удивительно напоминала своим складом выносливую и настойчивую поселянку, какую легко встретишь не только на Корсике, но и в Абруццах, Пиренеях, Альпах -- одним словом, во всех тех местах, где прежний здоровый, живучий тип крестьянской женщины остался еще нетронутым. Представительницы этого редкого в наши дни типа -- степенны, бережливы, рассудительны; они не теряют головы ни в горе, ни в радости; они дают миру здоровое многочисленное потомство, выкармливают и выхаживают сами всех своих детей, после рождения тринадцатого ребенка выглядят совсем бодрыми и здоровыми и доживают до глубокой старости, не зная, что такое болезнь. Из них выходят те матери, которые готовы за своих детей идти в огонь и воду, согласны ради них терпеть всяческие лишения, если нужно, лгать и притворяться... А если даже разбогатевший где-нибудь в Америке сын и высылает ей ежегодно большие деньги, такая мать все-таки по-прежнему трясется над каждым грошом...
   Летициа Бонапарт как раз и принадлежала к такому типу матерей. В ее характере соединилось их здравомыслие с ограниченным кругозором и боязливая недоверчивость к благам жизни с выносливостью первобытной натуры. При такой двойственности ее склада легко понять, почему парижанину мать Наполеона могла представиться в образе какой-то героини и как, в сущности, непохожа Летициа Бонапарт па парижанку, какую угодно было сделать из нее французскому биографу.
   Летициа Ромолини вышла замуж очень рано, тринадцати или четырнадцати лет от роду, а когда она в тридцать пять лет овдовела, у нее на руках осталось восемь человек детей. Надо притом сказать, что за это время у нее еще умерло их четверо или пятеро. И если верить ее биографу, то в тридцать пять лет это была замечательно стройная и красивая женщина, которая при желании могла легко выйти вторично замуж!
   Ни отец, ни мать Наполеона не могли сказать в точности, в котором году они родились, и не знали наверное, сколько человек детей у них умерло до времени появления на свет их первого сына, Жозефа, оставшегося живым. Кроме собственных детей, синьора Летициа воспитывала еще своего сводного брата, Жозефа Фэш, сына матери Летиции от ее второго брака с состоявшим на генуэзской службе швейцарским капитаном. Фэш был целыми десятью годами младше своей сестры, и она привыкла смотреть на него скорее как на сына, чем на брата. Он вступил в духовное звание и умер кардиналом; поэтому он не мог жениться, и как-то само собою сделалось, что Жозеф Фэш стал Летиции ближе ее собственных детей и помогал переносить тяжелые годы после падения Наполеона; у детей же были тогда свои семьи и свои личные интересы.
   Отец Наполеона, Карло Бонапарт, был одарен качествами, которые у мужчин особенно ценятся в женском обществе. Никаких других заслуг за ним не значилось. В то время на Корсике постоянно шла гражданская война за освобождение этого острова из-под власти генуэзцев. Отец Наполеона числился сначала в отряде повстанцев, предводительствуемом Паоли, и был одним из самых горячих его партизан. Летициа. несмотря на то, что кормила тогда своего последнего ребенка, повсюду сопровождала мужа и издали присутствовала при всех сражениях. Генуэзцы увидели наконец, что им не удержать за собою острова и продали свои права на него французам. Паоли позвал тогда на помощь англичан, а семья Бонапарта перешла на сторону Франции. Некоторые из сыновей были уже взрослые, когда всей семье пришлось из-за этого бежать с Корсики, а дом в Аяччо, в котором жила Летициа, был сожжен врагами. У французов в Аяччо был свой губернатор, и он еще при жизни Карло Бонапарта оказывал покровительство его семье. Так осталось и после смерти мужа Летиции.
   Действительно ли любил губернатор прекрасную синьору и отвечала ли она ему взаимностью, как то утверждают и до сих пор злые языки, или тут, кроме чистой дружбы, ничего не было, -- этот вопрос по-прежнему остается открытым; но как-никак, а он выхлопотал казенные субсидии на воспитание трех старших сыновей и старшей дочери и определил их в различные французские городские школы. Летициа оставалась с младшими детьми жить в Аяччо, и сюда же вернулись, по окончании курса, старшие сыновья. Сам Наполеон командовал недолгое время местной милицией, а двое его братьев до бегства семьи с острова изображали собою нечто в роде народных представителей.
   Нелегко жилось тогда семье Бонапарта. Синьора Летициа все делала сама: она сама стирала и чинила белье, вязала чулки, убирала комнаты, чистила посуду... и вечно молилась. Потом она отвыкла от этой постоянной работы, но в церковь ходила по-прежнему очень часто. В эти тяжелые дни в ней развилась та бережливость, можно сказать, скупость, от которой она не могла отрешиться до самого конца своей жизни. И когда в последствие ее сын -- император назначил ей ежегодное содержание от двора в размере одного миллиона франков, она клала весь этот миллион в банк н на упреки сына в скопидомстве отвечала, что, может, еще ему самому понадобятся эти деньги. Она, как и крестьянки ее страны, не очень-то доверяла новому счастью: "Pourvou que cela goure!" задумчиво шептали ее уста на все льстивые речи о могуществе и доблестях ее царственного сына или о высоком положении при дворе остальных ее детей.
   Летициа Бонапарт говорила по-французски крайне неправильно, и, может быть, это являлось одной из причин той стесненности и неловкости, которые она всегда испытывала среди роскошных зал императорского дворца в Париже. Неожиданная блестящая перемена в ее судьбе ни на минуту не вскружила ей голову; она не разделяла радужного настроения остальных членов семьи и не верила в прочность человеческого счастья; спокойная и расчетливая по-прежнему, предвидя возможность черных дней, она аккуратно откладывала те деньги, которые выдавал ей на ее личные нужды сын-император. Но, помимо забот о материальном благополучии своих близких, она принимала также участие и во всех семейных происшествиях и столкновениях между собой ее детей. Она выказывала явное нерасположение семейству Богарне и никогда не любила императрицы Жозефины; с другой стороны, Летициа старалась быть посредницей между Наполеоном и его сестрами, хотя большею частью посредничество это и оканчивалось вполне неудачно. Несмотря на все свое уважение к матери, Наполеон был слишком высокого мнения о себе и своих действиях, чтобы слушаться ее советов. Поэтому ничего не вышло и из другой ее попытки примирить его с его братом, Люсьеном, который упорно отказывался исполнить требование императора развестись с своей женой и вступить в новый брак с иностранной принцессой, хотя и имел в этом отношении перед своими глазами пример в лице своего другого брата, Жерома.
   Когда пала Наполеоновская Империя, Летициа уехала в Рим, к своему сводному брату, кардиналу Фэш, но пробыла там не долго и переселилась вслед за своим сыном на остров Эльбу. Вместе с ним она вернулась в Париж и присутствовала при последних трагических событиях императорской эпопеи.
   Когда же Наполеон был сослан на остров Св. Елены, она всячески добивалась свидания с ним и хлопотала о разрешении и ей поселиться па том же острове. Правда, просьба ее не увенчалась успехом, но она, по крайней мере, старалась поддерживать его, как и остальных детей, в смысле материальном. Теперь наступил тот черный день, когда дети могли оценить мудрую предусмотрительность своей матери. В Риме Летициа жила под строгим надзором в Палаццо на Корсо, который и до сих пор, кажется, принадлежит роду Бонапартов и носит их имя. Летициа оставалась здесь до самых последних дней своей жизни; она умерла в глубокой старости, так что ей пришлось пережить не только своего старшего сына, но и многих других своих детей и внука, герцога Рейхштадтского.
   Скончалась она в 1836 году п, как опять-таки это обыкновенно бывает у таких крепких и здоровых натур, смерть подошла к ней совсем незаметно. Началось с того, что Летициа как-то поскользнулась во время своей прогулки и сломала себе ногу, так что с тех пор она не могла больше двигаться без посторонней помощи. Потом ей стало изменять ее зрение, она видела все хуже и хуже и наконец совсем ослепла.
   И несмотря на все ее страдания, и нравственные, и физические, тогдашние европейские правительства не оставляли ее в покое. Летициа Бонапарт, как и остальные члены ее семьи, находилась все время под самым неусыпным наблюдением властей; эта подозрительность служит, конечно, ярким показателем того страха, который внушил всем странам и государям великий корсиканец. Даже после его смерти всякие власти приходили в беспокойство и настораживались, когда кто-нибудь из членов семьи Бонапарта предпринимал какое-либо путешествие. Так, когда в 1830 году серьезно захворала Летициа, и ее три сына, две невестки и дочь собрались около постели больной, и тут власти испугались этого странного сборища и предложили Бонанартам поскорее разъехаться всем по своими местам.
   Читая об этих жалких мерах тогдашних трусливых правителей, невольно сравниваешь их с фигурой человека, умершего в заточении па острове, заброшенном среди моря, и фигура эта еще больше растет и принимает в наших глазах гигантские размеры. Легко понять то обаяние, которое до сих пор производит на французов личность Наполеона; начинаешь объяснять себе, как могло случиться, что из одного чувства преклонения перед его памятью французский народ в порыве энтузиазма дал его сыну прозвище Орленка, а племянника его возвел на трон, хотя оба и были самые обыкновеннейшие из смертных.
   Из всех членов семьи одна Летициа завещала похоронить себя на Корсике. Всю жизнь свою она оставалась верна воспоминаниям, связанным с пребыванием на родимом острове.

---------------------------------------------------------------------------------------------

   Источник текста: журнал "Вестник иностранной литературы", 1912, No 5.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru