Lib.ru/Классика: Н—ев П.. На границе

НА ГРАНИЦѢ.

(РАЗСКАЗЪ.)

I.
ЗАПРАВИТЕЛИ.

Я хорошо помню то знаменательное утро, въ которое я рѣшился перемѣнить родъ службы и оставить N--скій уланскій полкъ, пріютившій меня со времени выхода моего изъ блестящей военной школы.

День былъ зимній, праздничный, но на душѣ у меня было далеко не празднично: не говоря уже о дурной погодѣ съ дождемъ и изморозью, превратившей немощенныя улицы еврейскаго мѣстечка, въ которомъ квартировалъ N--скій полкъ, въ непроходимое болото, воспоминанія вчерашняго дня были такого сорта, что вполнѣ оправдывали мое невеселое расположеніе духа. Утромъ, на ученіи, полковой командиръ сдѣлалъ мнѣ очень строгій выговоръ за какую-то неправильность въ построеніи моего взвода; затѣмъ, весь день меня преслѣдовалъ по пятамъ полковой ростовщикъ Янкель; наконецъ, вечеръ пришлось провести tête à tête съ мѣстнымъ батюшкой, снабдившимъ меня весьма значительной для него суммой денегъ, за весьма чувствительные проценты. Къ довершенію всего, цѣлую ночь мнѣ снился гроладный паукъ съ рожей Янкеля, вздыхавшій безнадежнымъ баритономъ батюшки.

Мои финансы видимо приходили въ разстройство: товарищескія пирушки и разные праздники, устраиваемые, скуки ради, сообща, стоили много денегъ, между тѣмъ какъ полковой казначей разъ въ треть отпускалъ микроскопическую сумму, изображавшую третное штабъ-ротмистрское содержаніе, прошедшее черезъ горнило разныхъ удержаній самыхъ разнообразныхъ наименованій; а управляющій изъ родового имѣнья сообщалъ все очень не утѣшительныя вѣсти о неурожаѣ, падежѣ скота, необходимости чинить какіе-то амбары и т. п.

Ко всему этому, способы убивать время, практиковавшіеся въ полку, мнѣ были не по душѣ. Я начиналъ сознавать, что одолѣвавшая меня умственная лѣнь можетъ, въ концѣ-концовъ, окончательно притупить даже способность думать о чемъ-нибудь, не имѣющемъ отношеній къ конюшнѣ.

Надо было рѣшить что предпринять, чтобы выйти изъ этого незавиднаго положенія. Продавъ родное гнѣздо и уплативъ долги, мнѣ оставалось средствъ не больше какъ на годъ, полтора, много два, такого житья, какое я велъ въ полку. Необходимость перемѣны службы была очевидна. Но что же предпринять? Время было такое, когда и кавалерійскіе офицеры мечтали приносить пользу отечеству. Нѣкоторые баллотировались въ мировые судьи, другіе шли въ только что нарождавшееся земство. Но эти пути были для меня закрыты необходимостью продать имѣнье на уплату долговъ. Въ чиновники идти не хотѣлось -- бюрократія считалась тогда при послѣднемъ издыханіи. И вотъ, меня осѣнила мысль перейти въ пограничную стражу. Военная служба безъ ежедневной канители въ манежѣ и смотровъ на плацъ-парадахъ; нѣсколько суровая обстановка условій жизни; тревоги по ночамъ; бѣшенная скачка на лихой лошади за отстрѣливающимися контрабандирами, наконецъ несомнѣнная польза, приносимая отечественной промышленности охраною границы отъ вторженія контрабанды -- все это соблазняло меня, въ то время юнаго штабъ-ротмистра, и я, не долго думая, написалъ своему вліятельному дядѣ въ Петербургъ. А черезъ два мѣсяца уже являлся новому начальству.

Пока шло разрѣшеніе вопроса, въ какой округъ меня назначить, я успѣлъ открыть въ своей новой службѣ и матерьяльную привлекательность. Одинъ очень обязательный молодой человѣкъ показалъ мнѣ большой списокъ офицеровъ и нижнихъ чиновъ пограничной стражи, получившихъ, за задержаніе контрабанды, награды, въ теченіи предшествующихъ двухъ мѣсяцевъ; въ спискѣ этомъ, противъ фамилій разныхъ Пахомовыхъ и Ивановыхъ, стояли внушительныя цифры 831 р. 45 к., 682 р. 13 ¹/₂ к., даже вахмистръ съ малороссійской фамиліей на чукъ получилъ пятьсотъ съ чѣмъ-то рублей. Ну, подумалось мнѣ, если къ весьма приличному штатному содержанію будетъ прибавка хотя бы еще съ тысячу рублей, то такимъ путемъ легко поправить свое состояніе, даже не продавая имѣнія: вѣдь на границѣ, вдали отъ общества, много издержать, пожалуй, и невозможно. И въ воображеніи моемъ рисовались картины будущаго служенія государству, одна другой привлекательнѣе: жизнь хотя и уединенная, но полная энергіи въ борьбѣ со зломъ, бумажникъ полный радужныхъ ассигнацій и т. д.

Черезъ нѣсколько дней, мое военное высшее начальство представляло меня моему гражданскому же высшему начальству, при чемъ между обоими сановниками произошелъ при мнѣ разговоръ о томъ, куда назначить такого браваго молодца. Присутствовавшій при представленіи, благообразный чиновникъ, обритый по формѣ, доложилъ, что Телятинъ въ Затрущобскомъ Округѣ нуждается въ офицерахъ, и хотя на всѣ вакансіи уже представлены кандидаты, но таковые высшему начальству совершенно неизвѣстны; между тѣмъ округъ необходимо освѣжить, потому что его заѣдаютъ рутина и интриги. Въ виду такихъ данныхъ, начальство тутъ же порѣшило штабсъ-капитана Неудачнева, т. е. меня, назначить отряднымъ офицеромъ въ затрущобскую бригаду.

Назначеніе это и волновало, и радовало меня. Слова, небрежно брошенныя благоразумнымъ чиновникомъ въ пріемной: "рутина и интриги", не давали мнѣ покоя. Съ одной стороны, пугала встрѣча съ такими неприглядными явленіями; съ другой, я былъ польщенъ, что ѣду въ округъ въ качествѣ свѣжаго элемента, долженствующаго принять участіе въ искорененіи этихъ явленій. Мысль же, почему, признавая извѣстную машину негодною, управляющіе принялись лишь за перемѣну небольшого количества малозначущихъ гаекъ, не трогая самого цилиндра, не приходила мнѣ въ то время въ голову.

Сборы мои были очень не продолжительны, и вскорѣ я выѣхалъ изъ Петербурга для слѣдованія къ мѣсту новаго служенія. Дядя подарилъ мнѣ прекраснаго скакуна, на которомъ я уже мысленно носился по полямъ и доламъ своего участка.

Хотя разсказъ мой относится къ эпохѣ не особенно отдаленной, тѣмъ не менѣе средства сообщенія того времени были мало похожи на теперешнія. Локомотивъ довезъ меня едвали до половины пути, который мнѣ предстоялъ. Отъ конечной желѣзнодорожной станціи было добрыхъ 500 верстъ; почтовыя кареты, перекладныя и наконецъ еврейскій возница, замѣнившій послѣднюю по совѣту случайнаго спутника, дали мнѣ возможность припомнить поѣздки въ отпускъ изъ полка.

Послѣдняя станція до Затрущобска совершенно случайно познакомила меня съ закулисною стороною пограничнаго надзора. Въ дорогѣ я былъ одѣтъ въ прежнюю форму, а потому не возбуждалъ никакихъ подозрѣній людей, имѣвшихъ причины опасаться зеленаго канта. Хозяинъ постоялаго двора, гдѣ я остановился на ночлегъ, долго возился съ двумя другими евреями въ комнатѣ, сосѣдней съ моей; отбивалъ какія-то крышки, бросалъ на полъ тюки и проч. Часамъ къ десяти, наконецъ, все смолкло, оба еврея ушли и хозяинъ осторожно отворилъ мою дверь и остановился на порогѣ.-- "Что тебѣ?" -- "Мозе господину пулковнику треба яки-си жечи?" проговорилъ онъ въ полголоса.-- "Какія тамъ жечи? я хочу спать!" -- "Г. пулковнику много еще часу спать! купите лучше хорошія сигары, ахъ, яки сигары! добавилъ Хацкель, поднеся пальцы къ губамъ: -- я дамъ г. пулковнику что-нибудь особнова, остріяцкій царь не куритъ такихъ сигаръ".

Меня это заинтересовало -- въ двадцати верстахъ отъ границы, еврей, не стѣсняясь, предлагаетъ контрабанду совершенно незнакомому проѣзжему.

-- Ну, давай сигары; увидимъ, каковы онѣ! согласился я.

Не прошло и пяти минутъ, какъ Хацкель явился снова въ комнату, неся въ лѣвой рукѣ до восими различныхъ сигарныхъ ящиковъ, а въ правой держа какой-то тюкъ. Сигары оказались весьма порядочными, но цѣну за нихъ Хацкель заломилъ такую, что хоть бы и Елисѣеву въ пору. Купивъ сотню ровно за 20% того, что было запрошено съ перваго слова, я поинтересовался узнать, что содержится въ тюкѣ. Едва я успѣлъ выразить свое любопытство, какъ Хацкель сталъ вынимать изъ него все содержимое безъ малѣйшаго стѣсненія. Кусокъ шелковой матеріи, полотно, носовые платки, носки и, наконецъ, игральныя карты съ картинками весьма сомнительной нравственности -- все это быстро развернулось на моемъ трехногомъ столѣ.

-- Скажи, пожалуйста, Хацкель: какимъ образомъ достаешь ты весь этотъ товаръ, когда граница оберегается стражей? спросилъ я, озадаченный развязностью моего хозяина.

-- Г-нъ пулковникъ самъ сказалъ, что границу оберегаетъ стража, т. е. люди; а развѣ люди могутъ все видѣть и все знать? Стража ловитъ свое, а мы возимъ свое.

-- Т. е., какъ это свое и свое?

-- А такъ, что мы даемъ стражѣ поимку, которую хотимъ дать, чтобы и имъ профитъ былъ, а что получше, веземъ на зеленую комору {Т. е., зеленая таможня -- такъ контрабандиры называютъ открытую границу.}, поучительно повѣствовалъ Хацкель и даже принялъ какой-то покровительственный тонъ.-- Стражу оставлять безъ поимки не можно, продолжалъ онъ: -- она тогда будетъ по пятамъ ходить! Однихъ мужиковъ ловишь -- профиту нѣтъ; глупый мужикъ, если и попадется, то съ пузыремъ спирта; съ этого сытъ не будешь.

Такъ вотъ они, послѣдствія-то рутины и интриги! думалось мнѣ въ кровати. Много-таки предстоитъ мнѣ работы, но тѣмъ лучше; будемъ бороться и устроимъ такъ, что мѣсяцевъ черезъ шесть, при одномъ имени шт.-кап. Неудачнева, всякій Хацкель будетъ дрожать, какъ осиновый листъ.

II.

Въ свѣжее весеннее утро я подъѣзжалъ къ Затрущобску, любуясь на живописныя окрестности этого городка; молодая зелень особенно пріятно ласкала глазъ, а пирамидальные тополя еще издалека стройно вырѣзывались на голубомъ горизонтѣ. Въ двухъ верстахъ отъ цѣли моего путешествія, мы проѣхали подъ шлагбаумомъ, у котораго стоялъ пограничный солдатъ въ папахѣ, а вправо, у окна хорошенькаго домика съ палисадникомъ, сидѣлъ, флегматично покуривая, еще не старый офицеръ, мой сотоварищъ по оружію. Двое ребятъ, видимо его дѣти, рѣзвившіеся въ палисадникѣ, корова, смотрѣвшая изъ воротъ, и стадо индѣекъ, несшихся съ крикомъ передъ телегой -- все это придавало первому видѣнному мною посту идиллическій характеръ.

-- Зачѣмъ здѣсь постъ, когда до границы еще версты три? спросилъ я своего возницу, отставного солдата.

-- Это контрольный пунктъ второй линіи, отвѣчалъ онъ: -- тутъ идетъ повѣрка провозимыхъ изъ Затрущобска товаровъ.

-- А мимо развѣ нельзя провезти контрабанду?

-- Извѣстно можно; такъ жиды и дѣлаютъ, страсть сколько тащутъ!

-- Такъ зачѣмъ же постъ?

-- Надо быть, для порядка, ваше благородіе.

Наружный видъ городка показался мнѣ очень привѣтливымъ. Домики чистенькіе, почти всѣ съ садиками; улицы хотя и не мощеныя, но ровныя и прямыя: евреевъ, въ особенности ихъ ребятишекъ, сравнительно мало. Потомъ оказалось, что они живутъ "на жидахъ", въ скученныхъ, грязныхъ домишкахъ.

Гостинница для господъ пріѣзжающихъ, или просто постоялый дворъ, куда меня привезли, была если и не важная, то и не особенно скверная; по крайней мѣрѣ, занятая мною комната, выходившая окнами въ садъ съ массою цвѣтущихъ фруктовыхъ деревьевъ, выглядѣла почти комфортабельно.

У подъѣзда меня встрѣтили Грищукъ, хозяинъ гостинницы, разбитной малый лѣтъ тридцати пяти, нажившій себѣ деньгу, какъ мнѣ потомъ передавали, провозомъ контрабанды на лошади, которую никогда ни одна изъ объѣзчичьихъ лошадей догнать не могла; его сестра, Ганна, болтливая дѣвушка, еще молодая, но сильно помѣченная оспой, и Мойше, неизбѣжный факторъ-еврей, уже не молодой, въ приличномъ лабсардакѣ и съ необыкновенно наивными глазами.

Едва обратился я къ Мойшѣ съ вопросомъ, гдѣ квартируютъ бригадный командиръ и начальникъ округа и когда ихъ можно застать, какъ юркій жидокъ сейчасъ же задалъ мнѣ съ своей стороны также вопросъ:

-- Панъ, вѣроятно, капитанъ Неудачневъ, что назначенъ къ намъ изъ N--скаго уланскаго полка?

-- А ты почемъ же знаешь, что Неудачневъ назначенъ къ вамъ?

-- А якъ же мнѣ это не знать? Мойше знаетъ всѣхъ своихъ офицеровъ, и всѣ офицеры знаютъ Мойше.

Съ этими словами онъ юркнулъ въ дверь и засѣменилъ мелкою рысцою по улицѣ узнавать, дома-ли начальство. Я тѣмъ временемъ одѣлъ парадную форму и черезъ четверть часа уже шелъ, съ Мойшей въ авангардѣ, являться по начальству. По дорогѣ нѣсколько евреевъ перекинулись отрывочными фразами съ моимъ спутникомъ, видимо обо мнѣ, такъ какъ "der neue Kapitain" фигурировалъ во всѣхъ запросахъ.

Бригадный помѣщался въ казенномъ домѣ, возлѣ казармы, передъ которой на плацу мнѣ бросились въ глаза уже знакомые аттрибуты гарнизонной кавалерійской службы: барьеры, гимнастика и ровъ, къ нимъ присоединились три чучелы съ растопыренными руками; на нихъ было обыкновенное крестьянское платье, а на тряпичныхъ головахъ старыя папахи.

-- Какая это казарма и что это за чучелы? спросилъ я Мойшу.

-- Это помѣщеніе учебной команды, а чучелы представляютъ контрабандировъ. Ихъ рубятъ солдаты своими саблями.

-- Значитъ, съ контрабандирами бываютъ и вооруженныя стычки? любопытствовалъ я.

-- Ай вей! зачѣмъ стычки! возопилъ Мойша:-- здѣсь смирно; солдаты рубятъ только чучелъ, а людей какъ можно убивать! Вотъ панъ самъ увидитъ, добавилъ онъ, лукаво улыбнувшись.

Бригадный принялъ меня очень хорошо. Это былъ нестарый генералъ съ майорскимъ брюшкомъ и необыкновенно сангвиническою физіономіей. Онъ упомянулъ о моемъ дядѣ, занимавшемъ довольно видный постъ, почти съ благоговѣньемъ, хотя дядя лично его и не зналъ, и, отпуская меня, сказалъ: "очень радъ вашему назначенью въ мою бригаду, мнѣ необходимы бравые, молодые офицеры, а то служба идетъ неудовлетворительно, въ особенности ѣзда. Теперь идите къ начальнику округа, а въ три часа, милости просимъ къ намъ обѣдать, за-просто въ сюртукѣ. Я надѣюсь, добавилъ онъ, самъ улыбаясь своей шуткѣ: -- что ваша служба у насъ докажетъ, что фамилія ваша не имѣетъ съ ней ничего общаго".

Домъ начальника округа стоялъ на возвышенности, весь въ зелени. Прекрасный садъ кончался крутымъ берегомъ веселой рѣчки, въ полуверстѣ отъ него поворачивавшей къ границѣ; квартира была большая и отлично меблированная. Всѣ пройденныя мною до кабинета комнаты изобличали домовитаго хозяина, владѣющаго хорошимъ вкусомъ.

Въ кабинетѣ, за громаднымъ письменнымъ столомъ, поражавшимъ чрезмѣрною аккуратностью въ размѣщеніи всего, на немъ находившагося, сидѣлъ Иванъ Ивановичъ Телятинъ, дѣйствительный статскій совѣтникъ и начальникъ округа.

Вмѣсто гемороидальнаго чиновника съ выбритыми усами и зачесанными впередъ висками, какимъ я почему-то воображалъ себѣ непремѣнно "рутинера", я стоялъ лицомъ къ лицу съ весьма презентабельнымъ джентльмэномъ, съ вьющимися, слегка серебристыми волосами и великолѣпными, пушистыми усами, одѣтымъ въ англійскій костюмъ новѣйшаго фасона. Еслибы не совсѣмъ круглые на выкатъ глаза безъ всякаго выраженія -- это былъ бы вполнѣ bel homme.

Его превосходительство всталъ со стула, остановился посреди комнаты и какъ-то тревожно шевелилъ правой рукой, видимо недоумѣвая, подать мнѣ ее или нѣтъ. Наконецъ, рука спряталась въ карманъ.

-- Честь имѣю явиться: штабсъ-капитанъ Неудачневъ.

Молчаніе.

-- Прибылъ сегодня изъ Петербурга и ожидаю приказаній, куда отправляться.

Новое молчаніе и упорный взглядъ прямо мнѣ въ глаза. Мы стояли другъ противъ друга въ самомъ неловкомъ положеніи.

-- Вы были у бригаднаго командира? промямлилъ, наконецъ, г. Телятинъ.

-- Былъ, ваше пр--во!

Еще минута неловкаго ожиданія, затѣмъ поклонъ съ новымъ подергиваньемъ правой руки у кармана, и я чуть не бѣгомъ несся изъ святилища, въ которомъ, мнѣ казалось, совсѣмъ не было воздуха.

До обѣда оставалось еще часа четыре, а потому, переодѣвшись, я зашелъ позавтракать въ буфетъ своей гостинницы. Тамъ, кромѣ стойки съ водками всѣхъ цвѣтовъ и нѣсколькихъ столиковъ, помѣщался довольно грязный билліардъ съ лузами неимовѣрной величины, въ видѣ открытой пасти не то дельфиновъ, не то тигровъ. Два посѣтителя играли обыкновенную русскую партію; одинъ, громаднаго роста съ взъерошенными волосами и разбойничьимъ видомъ, былъ одѣтъ въ офицерскій сюртукъ пограничной стражи съ капитанскими погонами; другой, средняго роста, худенькій, съ рысьими глазами и сизымъ носомъ, въ какомъ-то плюшевомъ пиджакѣ желтоватаго цвѣта и зеленомъ галстухѣ, сильно смахивалъ на благороднаго свидѣтеля изъ-подъ Иверскихъ воротъ.

Я выпилъ рюмку водки и, спрося порцію мясного, присѣлъ къ одному изъ столиковъ. Игроки нѣсколько времени меня осматривали, о чемъ-то перешептываясь.

-- Мы, кажется, сослуживцы? вдругъ пискнулъ гигантъ совершенно бабьимъ фальцетомъ, вовсе не гармонировавшимъ съ его разбойничьимъ видомъ.-- Позвольте познакомиться: капитанъ Ершовъ, командующій сосѣднимъ отрядомъ.

Я отрекомендовался въ свою очередь.

-- А вотъ это, указалъ онъ на подъячаго:-- Парамонъ Капитонычъ Приснославенскій или въ просторѣчіи Глицеринъ, падшій ангелъ и ходатай по кляузнымъ дѣламъ!

-- Полно, Иванъ Петровичъ, порочить! заговорилъ падшій ангелъ съ сильнымъ семинарскимъ акцентомъ: -- я лучше самъ отрекомендуюсь: Приснославенскій, коллежскій совѣтникъ въ отставкѣ! обратился онъ ко мнѣ: -- жертва телячьяго азарта и склонности еврея Пинкуса къ провозу большихъ партій глицерина!

-- Ну, Капитонъ Парамонычъ, что скромничать! глицеринъ на твоемъ досмотрѣ ходилъ подъ тѣми же марками, какъ и духи! {Духи платятъ высокую пошлину, а глицеринъ пропускается безпошлинно.}пищалъ гигантъ.

-- А кто это доказалъ? Мюкке, что-ли? онъ, братъ, по недостатку уликъ полагалъ дѣло прекратить, а бѣда вся въ томъ, что Теля была еще не уходившеюся, брыкалась.

Мнѣ стало, однакожъ, неловко отъ такихъ откровенностей при первой встрѣчѣ. Замѣтивъ это, Ершовъ перемѣнилъ разговоръ.

-- Вы, кажется, въ стражѣ еще не служили?

-- Нѣтъ, я прямо изъ N--скаго уланскаго полка.

-- Такъ-съ, протянулъ капитанъ:-- стало быть, наградами задержателямъ, да конфискаціями товаровъ изволили прельститься? Н-да-съ, доходная статья... Тридцать семь рублей тридцать пять копеекъ и четыре выговора за два мѣсяца!

-- Награды, конечно, не мѣшаютъ, но, поступая въ службу, я о нихъ мало зналъ. Мнѣ, главное, хотѣлось избавиться отъ гарнизонной службы и заняться болѣе живымъ и полезнымъ дѣломъ.

-- Хи, хи... захихикалъ Ершовъ: -- это у насъ-то вы живое дѣло искать пріѣхали! что-жь, добре! Ужо Мамоновъ покажетъ вамъ это живое дѣло: брюки по сроку такому-то, ремешки по такому-то... Это у него, дѣйствительно, живо идетъ, а вотъ у Телятина живого только цесарки во дворѣ, да павлинъ въ саду!

-- А вы давно въ службѣ? старался я замять желчныя выходки капитана.

-- Двадцать-третій годъ преуспѣваю-съ! какъ видите, быстро иду по лѣстницѣ отличій; Мамону нашу въ дворянскомъ полку въ геометріи наставлялъ, когда ихняя головка къ оной наукѣ неспособной оказывалась, а теперь вотъ Мамоновъ меня маршировкѣ учитъ и въ недѣлю три раза вызываетъ для распеканій. Я, изволите-ли видѣть, до сѣдыхъ волосъ дожилъ, а того не понимаю, что лошади, купленныя по выбору начальства, никогда въ кавалеріи не служившаго, не могутъ быть дурны!

-- Ахъ, Ювеналъ, Ювеналъ! вмѣшался подъячій: -- и изъ-за чего ты только ядъ свой изъ фіала выливаешь! ну, что тутъ удивительнаго, что генералъ осерчалъ, когда ты лошадей браковать сталъ! Вѣдь онѣ заплачены дороже прошлогоднихъ -- ну, стало быть, безспорно должны быть и лучше!

Я видимо наскочилъ на недовольныхъ новыми порядками, а потому, раскланявшись, удалился въ свою комнату.

-- Если Мамона васъ за-просто обѣдать пригласитъ, то не забудьте надѣть эполеты, крикнулъ мнѣ на прощанье гигантъ и съ особеннымъ азартомъ посадилъ желтаго въ уголъ.

Появленіе мое въ эполетахъ, кажется, очень порадовало генерала. Онъ покровительственно потрепалъ меня по плечу, назвавъ петербургскимъ франтомъ, и ввелъ въ гостинную, гдѣ за маленькимъ рабочимъ столомъ мотала шерсть статная брюнетка бальзаковскаго возраста, а противъ нея, на низенькой табуреткѣ, помѣщался, держа мотокъ въ распростертыхъ рукахъ, сутуловатый офицеръ съ четырьмя звѣздочками на пограничныхъ погонахъ. За большимъ столомъ, перелистывалъ альбомъ худенькій блондинъ рыжеватаго оттѣнка, одѣтый съ претензіей на тогдашнюю эксцентричную моду парижскихъ petit crevé и съ признаками неуклюжихъ рукъ нѣмецкаго портного.

-- Леночка! затараторилъ генералъ: -- позволь представить тебѣ нашего новаго сослуживца, Неудачнева. Господа! будьте знакомы! обратился онъ ко мнѣ и обоимъ господамъ.-- Захаръ Ивановичъ Подметкинъ, бригадный адъютантъ, Эрастъ Готлибовичъ Мюкке, чиновникъ особыхъ порученій!

Ея превосходительство, къ которой очень мало шло уменьшительное Леночка, привѣтствовала меня на французскомъ языкѣ. Разговаривая съ ней о провинціальной жизни и петербургскихъ новостяхъ, я невольно наблюдалъ плюгавенькую фигурку Мюкке, который меня заинтересовалъ еще въ Петербургѣ, по разсказамъ молодого чиновника, поразившаго меня внушительными цифрами наградныхъ денегъ. Такъ какъ этого Мюкке не разъ встрѣтитъ читатель настоящаго разсказа, то я и считаю не лишнимъ сказать о немъ нѣсколько словъ. Неокончившій курса привилегированнаго учебнаго заведенія, служившій нѣсколько времени въ губернаторской канцеляріи, гдѣ онъ понаторѣлъ въ канцелярскомъ слогѣ и умѣньи производить дознанія по формамъ слѣдственнаго производства, Мюкке, попавъ въ округъ, въ районѣ котораго дѣйствовали старые процессуальные суды, сразу сталъ мѣстнымъ юрисконсультомъ, любимцемъ Телятина и грозой всѣхъ старыхъ капитановъ стражи, не умѣвшихъ письменно огрызаться отъ нападокъ ядовитаго комаришки, какъ прозвали его многочисленные недоброжелатели. Нахалъ и ферлакуръ съ дамами, нахалъ и сплетникъ въ обществѣ себѣ равныхъ, нахалъ и интриганъ на служебномъ поприщѣ, онъ и Телятина покорилъ своимъ нахальствомъ. Всѣмъ обязанный послѣднему, онъ никогда не стѣснялся выставить его въ самомъ смѣшномъ видѣ, прославляя направо и налѣво рутинерство своего патрона, рутинерство, которому онъ, въ сущности, былъ самъ преданъ въ той же степени, только нѣсколько въ другой формѣ.

Въ министерствѣ его не любили и прозвали, вмѣстѣ съ Телятинымъ, выѣденныхъ яицъ дѣлъ мастерами. Это меткое названіе я вполнѣ оцѣнилъ черезъ годъ послѣ водворенія моего въ округѣ. Самое пустячное дѣло о недоставленномъ въ таможню пузырѣ съ водкой, отбитой отъ бѣжавшаго контрабандира, или о пререканіи акцизнаго надсмотрщика съ пограничнымъ вахмистромъ о правѣ на награду за найденную во дворѣ крестьянина бутылку въ ²/₁₀₀ ведра заграничнаго спирта онъ раздувалъ до невозможныхъ размѣровъ и на сотнѣ листовъ побѣдоносно доказывалъ, что водка изъ пузыря была выпита однимъ изъ трехъ сторожей, бывшихъ дежурными въ тѣ дни, когда спиртъ хранился на посту, и что вахмистръ и акцизный надсмотрщикъ оба виноваты въ неисполненіи такихъ-то и такихъ-то статей тома VI-го, а потому и подлежащая въ награду за конфискованныя двѣ сотыя ведра спирта одна копейка должна быть обращена въ государственный доходъ полностью. И что только не фигурировало въ этихъ дѣлахъ! и жалобы нижнихъ чиновъ на вахмистра и вахмистра на нижнихъ чиновъ, и подозрѣніе отряднаго офицера въ укрывательствѣ пропажи пузыря, и интимныя отношенія жены надсмотрщика къ вахмистру, и бранныя слова, которыя крестьянинъ произносилъ, обернувшись къ овину, во время обыска. За то, всякое дѣйствительно сложное дѣло запутывалось такъ, что, при разрѣшеніи вопроса о дальнѣйшемъ направленіи, Телятинъ, просидѣвъ надъ нимъ дня четыре, созывалъ, наконецъ, совѣтъ изъ Мамонова и Мюкке и затѣмъ составляли общими силами пространный докладъ въ министерство, которое обыкновенно возвращало его съ нахлобучкой за цѣлый рядъ существенныхъ упущеній и чрезмѣрное обремененіе дѣла ненужными справками.

Обѣдъ прошелъ довольно оживленно, хотя главнѣйшей темой разговора служила гастрономія. За кофе, въ гостинной, Мюкке, закуривъ огромную сигару и примостившись въ уголъ дивана, улыбался своимъ собственнымъ думамъ. Наконецъ, онъ не вытерпѣлъ и сказалъ:

-- А какую я сегодня Дубинину пулю отлилъ -- просто чудо! онъ даже коричневый отъ злости сталъ.

-- Что, что такое? засуетились около него Мамоновъ и Подметкинъ.

Дубининъ былъ управляющій мѣстной таможни и не пользовался расположеніемъ общества за угрюмость характера, дѣловитость и явное нерасположеніе къ сплетнямъ.

-- А вотъ, извольте видѣть -- пошелъ я сегодня поутру въ таможню продолжать дознаніе по обнаруженному, при послѣдней ревизіи, неправильному направленію дѣла о провозѣ черезъ таможню женой члена Бѣлявскаго, безъ оплаты пошлинъ, зубной щетки и двухъ перочинныхъ ножей. Вы знаете, что Дубининъ на меня за это дѣло ужасно сердится, такъ какъ я гну на обвиненіе его въ бездѣйствіи власти. Онъ даже позволилъ себѣ сказать прямо мнѣ въ лицо: это вѣдь не духи подъ видомъ глицерина, которые шли до моего пріѣзда передъ вашимъ носомъ года три.-- Это я ему еще припомню, вставилъ онъ въ скобкахъ, скрививши ротъ на сторону.-- Ну-съ, такъ иду я по таможенному двору, и вдругъ изъ пакгауза выходитъ дрягиль Хаимка и въ рукахъ у него бутылка прованскаго масла. Мнѣ, знаете, сразу блестящая мысль. Стой! говорю, куда несешь? Оказалось, что это Буковичъ приказалъ отлить изъ бочки и поставить въ сѣняхъ на окно... Хотѣлъ-было тутъ же составить протоколъ, да спохватился, повернулъ назадъ и къ Телятину! Черезъ четверть часа, на его лошади, опять подкатилъ къ таможнѣ; вхожу въ сѣни, а моя бутылочка тутъ-какъ-тутъ на окнѣ красуется! Сейчасъ за Буковичемъ и Хаимкой, да еще человѣкъ десять свидѣтелей прихватилъ. Пока доложили Дубинину, а у меня уже трое были спрошены. Прибѣгаетъ онъ изъ пакгауза, весь багровый: "что это, говоритъ, вы бурю въ стаканѣ воды поднимаете? масла на лампадку къ образу взяли, а вы тутъ какой-то криминалъ усмотрѣли!" А я ему сейчасъ рипостъ: если вы изволите признавать распоряженія г. начальника округа скандаломъ, то благоволите донести ему объ этомъ, а мнѣ такія рѣчи слушать не приходится, тѣмъ болѣе, что лампадка остается подъ сильнымъ сомнѣніемъ. Такъ Дубининъ даже позеленѣлъ; сейчасъ же сократился, а я еще протокольчиковъ десятокъ составилъ. Словомъ сказать, такой ему камуфлетъ поднесъ, что глицеринъ ему будетъ памятенъ!

Мнѣ стало противно глядѣть на этого ядовитаго комаришку, и я, раскланявшись, пошелъ домой, въ сопровожденіи Подметкина, которому было со мной по пути. Какъ только мы отворили калитку и вышли на площадь, съ нѣсколькихъ сторонъ раздались свистки и крики совы.

-- Это контрабандиры даютъ другъ дружкѣ знать, чтобы насъ остерегаться, добродушно замѣтилъ мой спутникъ.

-- Какъ, даже здѣсь, возлѣ самой казармы, они гуляютъ свободно? удивился я.

-- Помилуйте, ихъ здѣсь страсть сколько! ужь очень удобное мѣсто: сады да огороды.

-- Ну, и часто вы ихъ ловите?

-- По правдѣ сказать, рѣдко, да и то больше случайно натыкаемся. Организація у нихъ ужь очень хороша!

Я такъ и заснулъ на сопоставленіи хорошей организаціи контрабанднаго промысла съ усиліями поставленныхъ для противодѣйствія ему лицъ: изловить бутылку масла на пути изъ пакгауза въ лампадку!

III.

На слѣдующее утро, когда я еще лежалъ въ кровати, ко мнѣ вошелъ Подметкинъ. За чаемъ онъ съ увлеченіемъ повѣствовалъ о порядкѣ довольствія нижнихъ чиновъ, о срокахъ службы мундирныхъ вещей и о хорошихъ качествахъ объѣзчичьихъ лошадей.

Когда я совсѣмъ одѣлся, онъ пригласилъ меня пройти въ бригадную канцелярію, а затѣмъ въ таможню, таинственно прибавивъ: вамъ хотятъ дать васьковскій отрядъ здѣшней роты; поимки въ немъ все большія и прибыльныя. Имъ теперь временно завѣдуетъ вашъ будущій сосѣдъ, Ершовъ.

Въ канцеляріи я познакомился съ двумя запасными офицерами, что-то въ родѣ военныхъ чиновниковъ особыхъ порученій. Одинъ -- капитанъ Вихоркинъ, изъ военно-аудиторскихъ писарей, дока по части выемокъ у евреевъ сосѣднихъ мѣстечекъ мелкой контрабанды, въ родѣ отрѣзковъ миткаля и платковъ на манеръ турецкихъ, безъ котораго ни одна уважающая себя еврейка не выйдетъ на улицу въ шабашъ. Другой -- 56-тилѣтній поручикъ Большовъ, около года какъ опредѣленный въ стражу изъ отставки. Онъ вышелъ, тридцать лѣтъ тому назадъ, изъ армейскихъ гусаръ въ отставку, проѣлъ въ самый короткій срокъ родовое имѣніе, послѣ чего опредѣлился въ гражданскую службу, въ которой постепенно добрался до мѣста совѣтника питейнаго отдѣленія казенной палаты и, по упраздненіи откуповъ, остался въ чинѣ статскаго совѣтника за штатомъ. А такъ какъ всѣ безгрѣшные доходы, соединенные съ этимъ мѣстомъ, шли на кормленіе мѣстныхъ губернскихъ тузовъ, то, съ упраздненіемъ доходной должности, старый гурманъ остался безъ всякихъ средствъ. Тузы сейчасъ же отвернулись, и ему ничего болѣе не оставалось, какъ принять съ благодарностью предложеніе поступить въ стражу съ прежнимъ чиномъ поручика, плохо гармонировавшимъ съ его сѣдинами.

Ничего въ дѣлѣ не смысля, несмотря на продолжительную, усердную и полезную службу, и питая склонность къ кутежамъ на чужой счетъ, по неимѣнію собственныхъ средствъ, слабохарактерный Большовъ, незамѣтно для самого себя, благодаря отсутствію такта и недюжинной способности къ подражанію, вскорѣ сталъ въ положеніе затрущобскаго буффона. Никто отъ него никогда не требовалъ никакого дѣла, за то холостая компанія, послѣ обѣда, за которымъ старикъ осушалъ не въ мѣру много краснаго вина, помирала со смѣху, когда онъ начиналъ разсказывать безчисленные скоромные анекдоты. Телятинъ, большой аматеръ до женскаго пола, очень любилъ эти анекдоты, когда они разсказывались въ интимномъ кружкѣ, куда допускался и Большовъ, получившій когда-то очень порядочное образованіе. Мамоновъ, въ отсутствіи своей Леночки, тоже весьма сиисходительно слушалъ повѣствованія сѣдого поручика.

Чтобы покончить съ интеллигентными силами окружного управленія, слѣдуетъ упомянуть о второмъ чиновникѣ особыхъ порученій, Мухобоевѣ, отставномъ артиллеристѣ-академикѣ, сначала очень усердно принявшемся за дѣло, а потомъ вдругъ его бросившемъ.

Ко времени моего пріѣзда, онъ велъ періодами совершенно разную жизнь: то усердно занимался химіей, которую изучилъ основательно, и тогда сидѣлъ либо дома, никого не принимая, либо у Телятина, тоже занимавшагося химіей; то вдругъ ударялся въ кутежи, игралъ всѣ ночи на-пролетъ въ карты, послѣ чего вставалъ къ полудню, часа два занимался чисткою ногтей и расчесываніемъ своихъ прекрасныхъ русыхъ волосъ, и къ тремъ часамъ шелъ обѣдать къ Телятину, гдѣ, опрокинувъ рюмки четыре водки, нещадно трунилъ надъ Мюкке.

Послѣднею спицею интеллигентнаго колеса окружной машины былъ Иліодоръ Пафнутьевичъ Ивановъ, секретарь окружной канцеляріи, трудолюбивый, но ужасно медлительный мученикъ своего дѣла. Никогда не мудрствуя лукаво, онъ по пяти часовъ въ сутки торчалъ передъ столомъ Телятина, собственноручно редактировавшаго самыя пустѣйшія бумаги, и невозмутимо передавалъ канцеляристамъ для переписки въ восьмой разъ одно и тоже представленіе, на стиль котораго почему-либо обратилъ свое вниманіе г. начальникъ округа.

Таможня, по своему внѣшнему виду, произвела на меня крайне непріятное впечатлѣніе: старый, дурно оштукатуренный двухэтажный домъ смотрѣлъ какой-то больницей, а окружавшіе его съ трехъ сторонъ деревянные сараи-пакгаузы покосились на сторону. Нижній этажъ занимала канцелярія, а на верху была квартира управляющаго. Несмотря на присутствіе массы евреевъ, въ таможнѣ царствовала чистота и порядокъ; этимъ она всецѣло обязана была Дубинину, заставшему при пріѣздѣ ужасную грязь и такое смѣшеніе жидовскаго элемента съ чиновничьимъ, что разобраться въ этомъ вертепѣ человѣку менѣе опытному было бы не подъ силу.

Дубининъ принялъ меня очень ласково и, несмотря на очень сдержанный характеръ, почему-то разговорился со мной но душѣ.

-- Жаль мнѣ васъ, молодой человѣкъ, сказалъ онъ мнѣ на прощанье какъ-то особенно душевно:-- вамъ бы лучше было попасть въ N-скій округъ; тотъ хоть боевой, а потому нуждается въ энергичныхъ людяхъ, тогда какъ здѣсь, того и гляди, васъ охладятъ бутылкой оливковаго масла, вылитой на голову какимъ-нибудь законникомъ въ родѣ Мюкке.

IV.

Переписка о назначеніи меня командующимъ васьковскимъ отрядомъ тянулась одиннадцать дней. Какъ ни странно это покажется непосвященнымъ въ пріемы бюрократіи, однако Подметкинъ, поздравляя меня съ новою должностью, выразилъ нѣкоторое даже умиленіе, что вопросъ рѣшился такъ быстро. Въ скорѣйшемъ движеніи его принялъ, изволите-ли видѣть, участіе самъ г. начальникъ округа, а то бы раньше мѣсяца ни за что не отдѣлаться. Началось съ того, что при явкѣ я подалъ два рапорта о прибытіи начальнику округа и бригадному командиру, затѣмъ, послѣдній написалъ первому, послѣ словесныхъ соглашеній, представленіе о назначеніи меня на вакантный постъ командующаго васьковскимъ отрядомъ. Телятинъ затребовалъ въ дополненіе къ этому копію съ моего формулярнаго списка (у него была уже въ канцеляріи одна копія, но подъ другимъ дѣломъ, о назначеніи офицеровъ въ бригаду). Мамоновъ написалъ дополнительное представленіе съ этою копіею; на немъ была дана изъ канцеляріи Ивановымъ подробная справка, съ какого времени и по какой причинѣ отрядъ былъ безъ офицера. Вслѣдствіе ея, послѣдовала подробная мотивированная резолюція Телятина, написанная мелкимъ почеркомъ на всемъ свободномъ полѣ представленія, въ которой, принимая во вниманіе съ одной и съ другой стороны, и въ соображеніе съ третьей, и при всемъ томъ, имѣя въ виду... назначеніе мое утверждалось. Рѣшеніе это сообщено бригадному особымъ предложеніемъ, вызвавшимъ съ своей стороны нѣсколько новыхъ бумагъ отъ послѣдняго: ротному командиру, мнѣ, временно завѣдовавшему отрядомъ Ершову и, наконецъ, опять Телятину, что все исполнено.

Въ результатѣ образовалось по этому случаю пять новыхъ дѣлъ: въ окружной и бригадной канцеляріяхъ о назначеніи штабсъ-капитана Неудачнева командующимъ васьковскимъ отрядомъ, отличавшихся лишь тѣмъ, что всѣ бумаги, бывшія въ подлинникѣ въ одномъ, были въ копіи въ другомъ и наоборотъ: въ ротной канцеляріи, отдѣлявшейся отъ бригадной тонкою перегородкою -- дѣло о передачѣ, въ присутствіи ротнаго командира, васьковскаго отряда капитаномъ Ершовымъ шт.-кап. Неудачневу; у меня -- о принятіи отряда отъ капитана Ершова, и у этого послѣдняго -- о сдачѣ отряда мнѣ. Всего, съ разными вѣдомостями, въ пяти дѣлахъ 72 бумаги на 116 писанныхъ листахъ!

Пока тянулась вся эта канитель, я проводилъ время преимущественно въ своей гостинницѣ, изучая уставъ, изрѣдка поигрывая на билліардѣ, да слушая разсказы веселой сестры хозяина, Ганны, о подвигахъ контрабандировъ и героевъ мѣстной интеллигенціи. Дѣвушка эта, очень наблюдательная и сообщительная, была моимъ лучшимъ собесѣдникомъ, благодаря совершеннному отсутствію кокетства низшей пробы, столь свойственнаго камеристкамъ заѣзжихъ домовъ. Отъ нея я узналъ, между прочимъ, какъ свирѣпый генералъ изъ нѣмцевъ, Фаустъ, предмѣстникъ Телятина, провезъ, ничего не подозрѣвая, четыре пуда шелковой матеріи, уложенной братомъ Ганны, Грищукомъ, подъ генеральское сидѣнье, при возвращеніи изъ заграничнаго городка, куда генералъ любилъ ѣздить пить "чисто нѣмецкое" пиво; а также, какъ этотъ же Грищукъ донесъ самъ на себя въ таможню о провозѣ контрабанды въ двойномъ днѣ саней съ сѣномъ. По этому доносу, третьи и пятнадцатые сани, въ транспортѣ съ сѣномъ въ 16 подводъ, были тщательно осмотрѣны и въ двойныхъ днахъ дѣйствительно обнаружено нѣсколько кусковъ шерстяной матеріи. За это Грищукъ поплатился четырьмя дрянными лошадьми и двумя санями, бывшими подъ извозомъ, 312 рублями пени, внесенной имъ за подставного хозяина, бездомнаго мѣщанина, да ведромъ спирта, поднесеннаго этому послѣднему за непріятности по допросамъ и путешествіе къ приставу, а также за безвинное фигурированіе въ спискахъ контрабандировъ. Отъ доли своей, какъ доносчика, Грищукъ великодушно отказался по той простой причинѣ, что между остальными четырнадцатью санями, осмотрѣнными довольно поверхностно, десять саней имѣли тоже двойныя дна, подъ которыми прошло безнаказанно шелковой матеріи на четыре тысячи рублей пошлины.

Изъ быта мѣстной интеллигенціи Ганна сообщила мнѣ, что затрущобская Мессалина, жена акцизнаго чиновника, послѣ долгихъ подходцевъ, покорила, наконецъ, сердце Телятина и теперь размѣщаетъ своихъ многочисленныхъ родственниковъ и поклонниковъ по разнымъ третьестепеннымъ таможеннымъ учрежденіямъ, куда кандидаты изъ Петербурга не идутъ. Потомъ, она передала мнѣ, что Мухобоевъ, которому Телятинъ хотѣлъ-было поручить дознаніе о бутылкѣ масла, пойманной Мюкке на таможенномъ дворѣ, прямо объявилъ имъ обоимъ, что онъ прежде всего порядочный человѣкъ, а потомъ уже чиновникъ, а потому такими ярыжными дѣлами заниматься'не станетъ.

Признаюсь, протестъ этотъ, выраженный, конечно, въ нѣсколько рѣзкой формѣ, мнѣ очень понравился и побудилъ меня сблизиться съ Мухобоевымъ. Онъ оказался чрезвычайно симпатичнымъ человѣкомъ, несмотря на нѣкоторую напускную грубость въ обращеніи. Подленькія побужденія, руководившія людьми, съ которыми ему приходилось постоянно сталкиваться, пустота и необразованность мѣстнаго общества, чрезвычайная податливость прекраснаго пола, наконецъ, полнѣйшая безхарактерность Телятина -- все это, вмѣстѣ взятое, имѣло чрезвычайно пагубное вліяніе на характеръ Мухобоева. Изъ привычнаго къ умственному труду, всегда веселаго и очень ровнаго въ обращеніи молодого человѣка онъ сдѣлался нервнымъ, раздражительнымъ, по временамъ совершенно неспособнымъ ни къ чему, кромѣ карточной игры, какъ онъ самъ мнѣ потомъ признавался. Телятинъ, покойная жена котораго была его родной теткой и который занимался одно время его воспитаніемъ, такъ привязался къ способному и живому мальчику, что даже и теперь, когда мальчикъ этотъ обратился въ безпокойнаго подчиненнаго, не могъ долго сердиться на него. Мухобоевъ, въ свою очередь, очень его любилъ, хотя, конечно, видѣлъ всѣ его недостатки.

-- Вы, пожалуйста, не думайте, говорилъ онъ мнѣ:-- что дядя дѣйствительно такой безчувственный чинушка, какимъ онъ представляется съ перваго разу. Онъ прекраснѣйшей души и благороднѣйшій человѣкъ. Вся бѣда въ томъ, что онъ попалъ въ этотъ омутъ, гдѣ живой души не отыщешь, а при его безхарактерности, подобная обстановка губительно дѣйствуетъ и, чего добраго, черезъ нѣсколько лѣтъ совсѣмъ затянетъ его въ тину!

-- Ну, а вы, спрашивалъ я его:-- развѣ, при вашей откровенности, вы не въ состояніи открыть ему глаза и показать въ настоящемъ свѣтѣ всѣхъ этихъ Мюкке и К^о?

-- Пробовалъ, батинька, и даже настойчиво, махнувъ рукой, проговорилъ мой собесѣдникъ:-- ничего не вышло! Поймите, что вѣдь тутъ нужно улавливать затаенную мысль всякой затѣваемой пакости, нужно рыться во всѣхъ нечистотахъ, постоянно дышать ихъ міазмами -- а на это не хватаетъ выдержки! Я бросилъ службу, которую любилъ, принялся здѣсь за работу энергично и успѣлъ провести, скажу безъ хвастовства, нѣсколько весьма полезныхъ дѣлъ. По несчастью, случилось здѣсь дѣло, въ разрѣшеніи котораго въ извѣстномъ направленіи была заинтересована вся клика, съ Мюкке во главѣ. Я велъ его по совѣсти, но, по неопытности, сдѣлалъ нѣсколько промаховъ съ формальной стороны. Поднялась цѣлая буря, и меня не постыдились обвинить во взяточничествѣ. Произошла сцена съ дядей, послѣ которой я потребовалъ удаленія одного барина, теперь уже выгнаннаго министерствомъ; дядя сначала согласился, а потомъ передумалъ. Съ тѣхъ поръ я бросилъ заниматься дѣлами и только по временамъ играю роль древняго хора, высказывая при случаѣ дядѣ, что объ его управленіи могутъ думать честные люди. Да вотъ еще химіей съ нимъ занимаюсь.

Въ разсказѣ этомъ было столько искренности, что онъ еще болѣе сблизилъ меня съ Мухобоевымъ, и мы въ короткое время стали самыми добрыми друзьями.

Получивъ предписаніе принять отрядъ, я отправился къ своему ротному командиру, поставленному надъ шестью отрядами. Войдя въ сѣни небольшого домика, окруженнаго садикомъ, я наткнулся на бабу, продававшую старое платье еврею. На просьбу мою доложить ротному о моемъ приходѣ, баба указала на дверь и промолвила:

-- Идите себѣ прямо, онъ тамъ юпки строчитъ!

Въ гостинной съ очень убогой обстановкой я засталъ человѣка лѣтъ пятидесяти, съ большою сѣдою головою и короткимъ туловищемъ, одѣтаго въ неопредѣленнаго цвѣта архалукъ и сидящаго за швейной машинкой. Онъ такъ былъ углубленъ въ подшиванье какихъ-то юпокъ, закрывавшихъ его по плечи, что не замѣтилъ моего прихода, и я могъ свободно любоваться на чадолюбиваго вдовца, подготовлявшаго своимъ двумъ взрослымъ дочерямъ тарлатановыя платья къ предстоявшему семейному вечеру въ клубѣ, въ то время, какъ барышни читали въ тѣни только-что расцвѣтшей сирени собраніе иностранныхъ романовъ. Я постучалъ шпорами, и мой капитанъ стремительно вскочилъ и сталь извиняться, что не одѣтъ по формѣ.

Начались казенные разговоры о прежней моей службѣ и о необходимости привести отрядъ въ порядокъ.

-- Позвольте просить васъ, г. капитанъ, началъ я:-- объяснить мнѣ мои обязанности; я человѣкъ новый и въ уставѣ нашелъ весьма немного указаній на то, что собственно требуется отъ отряднаго офицера.

Катитанъ вдругъ подтянулся и недовѣрчиво покосился на меня.

-- Вамъ надо ознакомиться съ дѣлами здѣшняго отряда, тамъ все бы увидѣли, сказалъ онъ какъ-то нехотя.

-- Но въ дѣлахъ, которыя я просмотрѣлъ, нѣтъ ничего общаго, принципіальнаго: тамъ все случайности того или другого задержанія.

-- Тамъ, напротивъ, все совершенно ясно; наконецъ, есть инструкція, которою вы должны руководствоваться.

-- Я долженъ сознаться, что инструкція, вами рекомендуемая, очень неполна. Она составлена нѣсколько десятковъ лѣтъ тому назадъ и положительно устарѣла. Я, напримѣръ, рѣшительно не понимаю, какъ исполнить правило: объѣзжать отрядъ днемъ и ночью, а если можно, то и чаще?

-- А такъ и дѣлайте... какъ написано, безъ фанаберій, прервалъ меня ротный, начиная какъ-то странно растягивать слова.

-- Извините меня, г. капитанъ, но это не указаніе, которое я у васъ просилъ.

-- Да что... вы, вы... тычете мнѣ ка-ка-пи-пи-питаномъ? вдругъ заревѣлъ онъ на меня, уже совсѣмъ заикаясь:-- я, я... я знаю, что я капитанъ; что вы-ы ты-чите мнѣ чи-инъ мой? смѣяться что-ли выдумазаали? Я... я... я по-о-кажу мальчиш-шкѣ смѣяться надъ за-за-заслуженнымъ офи-фи-фи...церомъ!

-- Г. капитанъ! прикрикнулъ я въ свою очередь: -- прошу васъ не забывать, что я не мальчишка, а штабсъ-капитанъ, и никому не позволю обращаться со мной неприлично! Я рѣшительно не понимаю, почему чинъ капитана для васъ оскорбителенъ. Если это такъ, то скажите прямо, какъ васъ слѣдуетъ звать внѣ службы; я, пожалуй, готовъ величать васъ хоть богдыханомъ!

Капитанъ вдругъ присмирѣлъ, съёжился и, схвативъ меня за обѣ руки, началъ извиняться, объясняя, что погорячился потому, что подозрѣвалъ во мнѣ желаніе подсмѣяться надъ его, несоотвѣтствовавшимъ годамъ, чиномъ.

Когда же я возобновилъ разговоръ о разъясненіи моихъ будущихъ обязанностей, онъ снова ушелъ въ свою скорлупу, твердя съ какимъ-то кретинскимъ видомъ: такъ и дѣлайте, какъ написано. Я махнулъ рукой и ушелъ ни съ чѣмъ.

Сатиръ Клементьевичъ Нудный -- такъ прозывался ротный командиръ -- былъ изъ воспитанниковъ блаженной памяти казанскаго батальона военныхъ кантонистовъ. Дослужившись тамъ до фельдфебеля, онъ держалъ экзаменъ на подпоручика и, при помощи протекціи, выдержалъ его якобы удовлетворительно. Въ стражу онъ попалъ черезъ генерала Фауста, при дѣтяхъ котораго покойная жена Нуднаго жила нянькою; роту же получилъ недавно, единственно въ силу пословицы: на безлюдьи и Ѳома дворянинъ.

Сатиръ Клементьичъ отличался прекраснымъ почеркомъ и полнѣйшею безграматностью, при неудержимой страсти къ писанію бумагъ собственнаго сочиненія. Съ подчиненными онъ былъ заносчивъ, если не встрѣчалъ отпора, передъ начальствомъ совершенно терялся, а въ домашнемъ быту состоялъ въ полномъ подчиненіи дочерей и бабы, продававшей старье, и командовалъ только истрепанной собакой Балеткой. На смотрахъ и вообще при всякомъ душевномъ волненіи неистово заикался. Боясь, какъ онъ выражался, "кромпометаціи", онъ никогда не давалъ своимъ подчиненнымъ какихъ-либо указаній по службѣ, не исходившихъ непосредственно отъ высшаго начальства; послѣднія же умѣлъ выразить такъ литературно, что никто никогда не могъ уловить ихъ смысла.

На слѣдующій день, вечеромъ, ко мнѣ зашелъ Мухобоевъ и лаконически произнесъ: "Одѣвайтесь!"

-- Зачѣмъ? куда?

-- Ничего страшнаго; идемъ на семейный вечеръ въ клубъ. Я что-то заскучалъ; химическій анализъ болѣе не удовлетворяетъ. Пойдемъ, полюбуемся мѣстными красавицами.

Когда мы вошли, около 9 часовъ, въ клубъ, вечеръ былъ уже въ полномъ разгарѣ: въ залѣ до 14 паръ танцовали отважную польку-мазурку съ прищелкиваніемъ каблуковъ; въ отдѣльной комнатѣ помѣщались любители зеленаго поля, между которыми я замѣтилъ обоихъ генераловъ, игравшихъ въ вистъ съ Дубининымъ и Большовымъ. Главными танцорами были: Петренко, исправляющій должность судебнаго слѣдователя, при первомъ же знакомствѣ заявлявшій, что по его "виховору" нельзя узнать, что онъ "хохолъ"; за нимъ слѣдовалъ Піонтковскій, телеграфистъ, ярый мазуристъ въ розовомъ галстухѣ. Надъ всѣми дамами царила Чаркина, жена акцизнаго, очень декольтированная брюнетка съ подведенными бровями и сомнительнымъ румянцемъ. Генеральша Мамонова выплывала только въ кадрили. Между барышнями отличались своею миловидностью обѣ дочери Нуднаго, въ бѣлыхъ тарлатановыхъ платьяхъ, за шитьемъ которыхъ я засталъ ихъ папеньку.

-- Ну теперь, окончивъ инспекцію, пойдемте, батенька, къ источнику всѣхъ униженныхъ и оскорбленныхъ, произнесъ Мухобоевъ и почти насильно потащилъ меня въ буфетъ.

Едва я вошелъ въ эту комнату, какъ услыхалъ знакомый мнѣ веселый голосъ, кричавшій: "Пѣтушокъ, пѣтушокъ, золотой гребешокъ, тебя-ли зрю?"

Не могло быть сомнѣнія: это былъ голосъ Боровикова, моего товарища но школѣ, гдѣ онъ меня иначе не называлъ, какъ пѣтушкомъ.

-- Шурка! воскликнулъ я въ радостномъ изумленіи: -- здорово! вотъ не ожидалъ встрѣтить тебя въ этихъ палестинахъ!

-- А я и не подозрѣвалъ, что вы товарищи! вмѣшался Мухобоевъ:-- а то бы поторопился свести васъ. Майоръ еще третьяго дня пріѣхалъ, мы вчера съ нимъ цѣлый день путались, а васъ оставили скучать.

Мы подсѣли къ столу, за которымъ помѣщался Шурка визави съ бутылкой шампанскаго. Потребовалось подкрѣпленіе, и дружественная бесѣда заставила меня забыть на нѣкоторое время невеселыя мысли, осаждавшія меня въ послѣдніе дни. Наговорившись вдоволь о прекрасномъ прошломъ, я поинтересовался узнать, какимъ образомъ Шурка Боровиковъ попалъ въ стражу. Я не встрѣчался съ нимъ со времени выпуска, когда онъ поступилъ въ одинъ изъ самыхъ аристократическихъ полковъ гвардейской кавалеріи, а я поѣхалъ въ свой N--скій уланскій полкъ.

-- Видишь-ли, душа моя, повѣствовалъ Шурка, прихлебывая шампанское:-- я чуточку зарвался, надѣлалъ долговъ, примѣрно тысченокъ на пятьдесятъ, которые папенька уплатилъ, и чуть не женился на извѣстной всему Питеру вдовушкѣ Зерниной. Но та, какъ только узнала, что фатеръ отъ уплаты могущихъ появиться новыхъ долговъ отказался, сейчасъ съиграла назадъ. Тогда семейный совѣтъ, не спросясь меня, и устроилъ мой переводъ въ эту трущобу. Средствій продолжать прежній train не было, а переименованіе изъ штабсъ-ротмистровъ въ майоры мнѣ даже льстило, ну, я и сдался... А ты, пѣтушокъ, тоже вѣрно профершпилился и попалъ сюда для освѣженія личнаго состава?

Я разсказалъ ему свою исторію, прибавивъ, что рѣшился бросить прежніе кутежи и серьёзно заняться новымъ дѣломъ. Затѣмъ, полюбопытствовалъ узнать, какъ устроился Шурка и какъ идетъ у него пограничная служба.

-- Ну братъ, я вижу, ты совсѣмъ испортился, прервалъ меня Шурка: -- чортъ знаетъ объ какихъ пустякахъ задумываешься. Служба, душа моя, вездѣ одна: дѣла не дѣлай, а отъ дѣла не бѣгай; и что ты особеннаго увидалъ въ пограничной службѣ? Тѣ же лошади, которыхъ ежедневно чистятъ и лижутъ; тѣ же шнуровыя книги, да вѣдомости о фуражномъ и людскомъ довольствіи. А устроился я отлично. Мѣстечко у насъ хотя и мизерное, но вино и женщины есть; слѣдовательно, жить можно. У насъ тамъ таможня маленькая и управляетъ ею извѣстный Ваничка Чижиковъ. Глупъ непроходимо, сидитъ цѣлый день въ канцеляріи, а жена у него бутончикъ лѣтъ девятнадцати, всего второй годъ замужемъ. Квартирую же я у аптекаря, за 25 руб. въ мѣсяцъ двѣ комнаты со столомъ, а аптекарша у этого аптекаря пухленькая блондинка Стася. Тѣлеса, душа моя, такія, что въ Питерѣ на нихъ тысченокъ пять въ годъ просадить можно было бы; а здѣсь -- par amour.

-- А офицеры у тебя въ ротѣ каковы? спросилъ я.

-- Офицерство, признаться сказать, швахъ! одинъ есть молодой поручикъ Гудковъ, тотъ ничего себѣ, дѣльный и носовые платки у него всегда чистые; за то остальные шесть ни къ чорту! офицерское подобіе даже утратили. Все строчатъ другъ на друга доносы, а я эту дребедень въ каминъ бросаю. Думаю, совсѣмъ переписку упразднить; и такъ уже два доноса сжегъ по ошибкѣ изъ тѣхъ, что Телятинъ прислалъ для разбора.

-- А поимки въ твоихъ отрядахъ большія?

-- Случаются и хорошія, но все больше отъ успѣвшихъ скрыться проносителей. Мнѣ за это вотъ его дядя даже выговаривалъ. Не можетъ, говоритъ, быть, чтобы всѣ успѣвали бѣжать! а чортъ ихъ тамъ разберетъ, какъ они это между собой обработываютъ -- на нѣтъ и суда нѣтъ! Вонъ старый хрычъ Мазуреско, изъ румынъ, такъ тотъ просто самъ возитъ контрабанду: нагрузитъ бричку, положитъ въ карманъ на всякій случай отношеніе въ таможню, что, молъ, везетъ отбитую контрабанду, да въ ближайшее мѣстечко къ евреямъ и волочетъ!

-- Ну послушай, Шурка, возмутился я:-- вѣдь если это такъ, то тутъ и твоей вины малость есть!

-- Да я-то, душа моя, при чемъ тутъ? удивился Шурка:-- я вѣдь не сыщикъ, чтобы эту мазуру ловить. Стасю въ невѣрности изобличить -- это я, пожалуй, могу; а на такія дѣла есть Мюкке. Онъ три дознанія производилъ, но по недостатку уликъ, какъ онъ выражается, таковыя оставлены безъ дальнѣйшаго хода.

-- А дядя знаетъ объ этомъ? спросилъ Мухобоевъ.

-- Вашъ сердобольный дядя утѣшалъ меня еще сегодня, что черезъ годъ Мазуреско выслужитъ пенсію и тогда будетъ уволенъ совсѣмъ въ отставку; а пока рекомендовалъ строго за нимъ наблюдать.

Послышался призывъ къ мазуркѣ; Шурка вскочилъ и побѣжалъ въ залъ.

-- Я, братъ, съ помпадуршей танцую, шепнулъ онъ мнѣ.

Пока шла мазурка, которою дирижировалъ Боровиковъ, немилосердно муштруя растерявшихся танцоровъ, и во время которой у молодой жены стараго архиваріуса кринолинъ повернулся совсѣмъ на бокъ, что не мѣшало ей продолжать прыгать съ Піонтковскимъ, Мухобоевъ успѣлъ выпить еще двѣ бутылки и вернулся въ залъ въ очень возбужденномъ состояніи.

-- Марья Ивановна! обратился онъ вдругъ громко къ женѣ архиваріуса:-- у васъ юпки падаютъ.

Марья Ивановна сконфузилась и побѣжала въ уборную, а Піонтковскій началъ-было объясняться съ Мухобоевымъ, но тотъ такъ выразительно посмотрѣлъ на свой кулакъ, проговоривъ басомъ: "а ты, Пшепендовскій, не въ свое дѣло не суйся!", что мазуристъ моментально стушевался.

-- Ну, теперь пойдемте до дому, обратился Мухобоевъ ко мнѣ:-- я думаю, и вамъ надоѣла эта собачья комедія. Вонъ комаришка точитъ свое жало съ Сатиромъ, который отъ счастья заикается. Тошно смотрѣть на этихъ мерзавцевъ! добавилъ онъ громко, нимало не стѣсняясь близкимъ сосѣдствомъ Мюкке и Нуднаго, которые благоразумно притворились, что ничего не слыхали.

Боясь новаго скандала со стороны моего буйнаго во хмѣлю пріятеля, я поспѣшилъ принять его приглашеніе и ушелъ, не простившись даже съ Шуркой, который, къ величайшему огорченію Телятина, совершенно завладѣлъ помпадуршей, не обращая ни малѣйшаго вниманія на бѣднаго генерала, круглые глаза котораго готовы были выскочить.

На улицѣ Мухобоевъ очнулся и глубоко вдохнулъ прохладный ароматный воздухъ.

-- Какой я сталъ въ сущности скотиной! воскликнулъ онъ:-- вы, голубчикъ, не судите меня слишкомъ строго: это, вѣдь, я изрѣдка дебоширничаю. Да вы, впрочемъ, сами видѣли, что это за народъ!

Съ этими словами онъ простился и поспѣшно пошелъ домой.

II.
ИСПОЛНИТЕЛИ.

Приступая къ разсказу о житейскихъ и служебныхъ треволненіяхъ, которыя мнѣ пришлось испытать при столкновеніи съ порядками, регулированіе которыхъ лежало на обязанности только-что описаннаго ареопага, я позволю себѣ предварительно познакомить читателя съ устройствомъ мало кому знакомаго пограничнаго надзора.

Стража, предназначенная къ охраненію границы, какъ отъ вторженія контрабанды, такъ и вообще отъ перехода чрезъ нее не въ указанныхъ для этого пунктахъ, размѣщается по постамъ, въ кордонныхъ домахъ, отстоящихъ одинъ отъ другого приблизительно верстахъ въ трехъ-четырехъ. Дома эти частью принадлежатъ казнѣ, частью арендуются на болѣе или менѣе продолжительные сроки. Нерѣдко случается, что офицеру нѣтъ никакой возможности помѣститься мало-мальски прилично, особенно семейному. На каждомъ посту, примѣняясь къ требованіямъ мѣстности, находится нѣсколько конныхъ объѣздчиковъ и пѣшихъ стражниковъ подъ начальствомъ старшаго, 5 или 6 постовъ соединяются въ отрядъ подъ командою оберъ-офицера, помощникомъ у котораго состоитъ отрядный вахмистръ. Нѣсколько отрядовъ составляютъ роту, командиръ которой имѣетъ преимущественно наблюденіе за фронтовою и хозяйственною частями, хотя не чуждается и прямого дѣла. Вся стража одного таможеннаго округа, отъ 2-хъ до 6-ти ротъ, смотря по протяженію, формируетъ бригаду. Бригадный командиръ подчиненъ начальнику округа, хотя тамъ, гдѣ послѣдніе изъ гражданскихъ чиновниковъ, онъ имѣетъ вполнѣ самостоятельное значеніе въ инспекторскомъ отношеніи.

Граница, состоявшая въ вѣдѣніи моего отряда, не имѣла никакихъ естественныхъ предѣловъ, а была чисто географическая и обозначалась столбами съ соотвѣтственною надписью. Вдоль ея шла патрульная дорога въ нѣсколько шаговъ ширины. Днемъ, граница оберегалась конными разъѣздами, пѣшими патрулями, а въ самыхъ бойкихъ мѣстахъ часовыми. Ночью, разъѣзды усиливались, а стражники занимали секреты. Перейти фиктивную преграду не представляло даже днемъ большого затрудненія, такъ какъ на протяженіи многихъ верстъ, по обѣ стороны патрульной дороги, тянулся громадный, густой лѣсъ.

Водвореніе мое на посту васьковскаго отряда совершилось въ нѣсколько дней, въ теченіи которыхъ Ершовъ сдавалъ, я принималъ, а Нудный мѣшалъ сдавать и принимать отрядъ на законномъ основаніи. Оба капитана, наконецъ, уѣхали, и я остался одинъ, лицомъ къ лицу съ своими новыми обязанностями. Хотя мѣстность была очень живописна, лѣса кругомъ благоухали и квартирка моя изъ 3-хъ комнатъ въ казенномъ домѣ вполнѣ удовлетворяла несложнымъ требованіямъ холостяка, тѣмъ не менѣе, съ первыхъ же дней моего водворенія стало ясно, что жизнь въ такомъ захолустьѣ возможна безъ выпивки только подъ условіемъ постоянныхъ занятій. Хорошенькій садикъ мой давалъ возможность скоротать не безъ удовольствія часикъ по утру, да столько же вечеромъ, при поливкѣ цвѣтовъ, разсаду которыхъ мнѣ обязательно доставилъ Ершовъ. Книги изъ моей походной библіотеки могли дать еще часа два полезно проведеннаго времени; обѣдъ и ужинъ въ одиночествѣ кончались какъ-то необыкновенно быстро, а все остающееся время я рѣшился посвятить службѣ. Началъ обучать людей всякимъ наукамъ, часто назначалъ ѣзду со скачкою черезъ препятствія и рубкою примѣрныхъ контрабандировъ, неизмѣнно торчавшихъ у каждаго офицерскаго поста, и самымъ ревностнымъ образомъ выѣзжалъ по ночамъ то въ секретъ, т. е. въ засаду, то дѣлалъ объѣздъ линіи для повѣрки высланныхъ на границу людей. Каждое утро вахмистръ, жившій на другомъ флангѣ отряда, являлся ко мнѣ съ рапортомъ и докладывалъ, что все обстоитъ благополучно и -- увы! поимокъ не задержано. Зная, что отрядъ мой считался однимъ изъ самыхъ бойкихъ въ округѣ по провозу контрабанды, я терзался и искалъ объясненія, почему, при самомъ бдительномъ надзорѣ, мы въ 10 ночей нетолько не задержали, но даже и не видѣли ни одного, сколько-нибудь заслуживающаго вниманія транспорта. Конечно, дневное утомленіе людей дежурствами, классами, ученіями, да разсылкою съ почтой, отчасти объясняло наши неудачи. Не давъ выспаться человѣку днемъ, нельзя требовать отъ него неутомимаго бодрствованія ночью, и мнѣ не разъ случалось будить стражниковъ, залегшихъ въ секретъ. Но конные патрули несомнѣнно бодрствовали, да и пѣшіе секреты, видя мою дѣятельность, значительно подтянулись, а поимокъ все нѣтъ да нѣтъ.

Я рѣшился, наконецъ, устроивъ свое гнѣздо и урегулировавъ по возможности не обременительно дневныя занятія нижнихъ чиновъ, сдѣлать визиты моимъ сосѣдямъ по отрядамъ, Ершову на лѣвомъ флангѣ и поручику Бирштейну на правомъ, да кстати поразвѣдать у нихъ о мѣстномъ характерѣ контрабанднаго промысла.

Подъѣзжая на своемъ скакунѣ къ старой помѣщичьей усадьбѣ, въ которой помѣщался Ершовъ съ постовою командою, я увидалъ съ полдюжины здоровыхъ мальчугановъ, отъ 11 до 4 лѣтъ, съ азартомъ скакавшихъ чрезъ конный барьеръ. Направо, на огородѣ, между грядами съ разсадою, сидѣлъ на корточкахъ гигантъ и усердно пололъ сорныя травы. Въ парусинномъ пальто, безъ галстука, съ взъерошенной, прикрытой мятой соломенной шляпой головой, онъ напомнилъ мнѣ степняка помѣщика изъ мелкопомѣстныхъ. На обширномъ дворѣ гуляли цѣлыя стада индѣекъ и куръ, а въ небольшомъ пруду, примыкавшемъ къ огороду, полоскались и ныряли утки и чинно плавали гуси.

-- А! милый сосѣдъ!.. привѣтствовалъ меня бросившій работу Ершовъ, простирая ко мнѣ свои мозолистыя, перепачканныя въ землѣ, руки:-- наконецъ-то мы васъ дождались, а то, признаться сказать, я ужь думалъ, что вы гнушаетесь нашимъ братомъ, чернорабочимъ!

Я объяснилъ причину, задержавшую меня всѣ эти дни дома, и мы отправились въ усадьбу въ сопровожденіи мальчугановъ, ловко перепрыгивавшихъ плетни и канавы. Маленькій четырехълѣтній бутузъ старался не отставать отъ старшихъ и безпрестанно кувыркался черезъ голову.

Гостиная, она же и столовая, была крайне скромно меблирована, но подкупала безукоризненною чистотою и веселымъ балкономъ-террасой, обросшей дикимъ виноградомъ.

-- Милости просимъ, садитесь, будьте гостемъ! говорилъ хозяинъ, двигая стульями:-- какъ видите, мы живемъ совсѣмъ по простотѣ, надо же чѣмъ-нибудь содержать эту армію, прибавилъ онъ, указывая на мальчиковъ:-- вѣдь у меня еще двѣ старшихъ дѣвочки!

Пока онъ перечислялъ свою армію, въ комнату вошла или, лучше сказать, вкатилась небольшого роста, совсѣмъ кругленькая женщина лѣтъ подъ сорокъ, одѣтая въ простенькое ситцевое платье. Хозяинъ представилъ меня ей, какъ своей женѣ... "А это -- мои старшія", добавилъ онъ, указывая на слѣдовавшихъ за матерью двухъ дѣвушекъ, рослыхъ и цвѣтущихъ здоровьемъ.

-- Мы здѣсь живемъ въ уединеніи, повѣствовала немного на распѣвъ Любовь Ниловна, жена Ершова.-- Общества не видимъ, за то и болѣзней городскихъ не знаемъ; вотъ старшей моей семнадцатый годъ, а ни у нея, ни у остальныхъ никакихъ болѣзней, кромѣ кори, не было.

-- Какъ же вы проводите время? спросилъ я, чтобы поддержать разговоръ.

-- Какъ вамъ сказать? отвѣчала хозяйка:-- живемъ очень тихо, но не скучаемъ. Дѣвушекъ учу на фортепьяно и тому немногому, что сама знаю. Двое мальчиковъ тоже ужь начали правильныя занятія, въ лѣсъ ходимъ, гербаризируемъ. Опять и хозяйство. Съ двумя молодыми помощницами едва справляюсь; накормить да обшить всѣхъ, сидя сложа руки, тоже вѣдь не поспѣешь. Мужъ съ отрядомъ да съ огородомъ возится, а когда на охоту, такъ и на цѣлый день закатится. Вонъ и старшаго сынишку, Ваню, ужь къ ружью пріучаетъ.

Поговоривъ немного, Любовь Ниловна вышла, гремя ключами, по хозяйству, а я воспользовался ея отсутствіемъ, чтобы разспросить Ершова о способахъ ловить контрабанду, причемъ пожаловался на свои неудачи.

-- Да вы доносчиковъ-то подыскали? огорошилъ онъ меня вопросомъ.

-- Какихъ доносчиковъ? Я просто караулю границу почти всѣ ночи на-пролетъ.

-- Ну, такъ ничего и не поймаете. Безъ доносчиковъ нельзя, да и съ ними надо держать ухо востро. Незнающаго человѣка проведутъ, какъ пить дадутъ!

-- Какъ же вы дѣлаете, чтобы васъ не провели?

-- А я, батюшка мой -- старый воробей, да притомъ у меня и фортель есть, выработанный собственнымъ опытомъ, не безъ гордости сообщилъ Ершовъ, добродушно подмигивая.

-- Ради Бога, подѣлитесь со мною этимъ фортелемъ, умолялъ я, горя нетерпѣніемъ узнать что-нибудь по своей новой спеціальности.

Но Ершовъ какъ-то плутовато прищурилъ глаза и скептически покачалъ головой.

-- Вы, Петръ Петровичъ, человѣкъ молодой, началъ онъ серьёзно:-- вамъ не все равно, какимъ оружіемъ побивать врага, вамъ, небось, подавай все рыцарское. А я человѣкъ старый, обремененный семьей, денно и нощно помышляющій, какъ бы зашибить лишнюю копейку; поэтому и въ средствахъ я не разборчивъ. Конечно, продолжалъ онъ, какъ бы оправдываясь передъ самимъ собой:-- подлости заправской я не сдѣлаю, казны не обсчитаю, ну, а жидову, говоря откровенно, эксплуатирую безъ зазрѣнія совѣсти. Мой фортель весь въ томъ, что я постоянно ссорю между собой самыхъ крупныхъ торгашей-контрабандировъ. Случится, напримѣръ, задержать нѣсколько пачекъ, я сейчасъ по ихъ таинственнымъ знакамъ узнаю, кому онѣ принадлежатъ. И сейчасъ призываю хозяина къ себѣ: "что, братъ Мошка, влопался? говорю. И по дѣломъ тебѣ дураку, ты вотъ Хаимку щадишь, а онъ на тебя указалъ".-- Развѣ онъ? спрашиваетъ взволнованно Мошка.-- А по твоему, я по запаху узналъ? Смотришь, а дня черезъ три получается анонимный доносъ на Хаимку. И такъ вотъ всѣхъ перессорилъ.

Мнѣ этотъ фортель показался не безукоризненнымъ, что, впрочемъ, я и высказалъ откровенно его автору.

Уѣхать отъ Ершовыхъ не пообѣдавъ оказалось совершенно невозможнымъ. Я остался и не раскаялся: день провели въ прекрасномъ саду, находившемся по другую сторону усадьбы. Любовь Ниловна слишкомъ поскромничала, упомянувъ о томъ немногомъ, что знаетъ. Оказалось, что она получила солидное образованіе и до сихъ поръ не забросила литературы. Удѣляя изъ своего немногаго, сумму на выписку лучшаго періодическаго журнала и наиболѣе выдающихся новыхъ книгъ, она съ живымъ интересомъ слѣдила, посреди своихъ хозяйственныхъ заботъ, за всѣмъ, что дѣлается на свѣтѣ. Разговоръ съ ней освѣжилъ меня, а старикъ Ершовъ сообщилъ мнѣ много практическихъ совѣтовъ, какъ лучше смотрѣть за границей.

Я уѣхалъ отъ нихъ подъ вечеръ, когда гигантъ, въ сопровожденіи всей арміи, вооруженной лейками, отправился поливать садъ и огородъ. Не заѣзжая домой, я прямо отправился въ разъѣздъ, который увѣнчался, наконецъ, маленькимъ успѣхомъ. Часу во второмъ ночи, я задержалъ лично, въ первый разъ, крестьянина съ шестью пузырями, наполненными спиртомъ. Эта ничтожная поимка все-таки меня порадовала, хотя радость моя была отравлена слезами колѣнопреклоненнаго проносителя.

Къ другому моему сосѣду, нѣмцу Карлу Ивановичу Бирштейну, я попалъ на другой день къ закату солнца; и его, какъ и Ершова, я засталъ въ рабочемъ костюмѣ, но не въ огородѣ, а въ саду, крошечномъ и чрезвычайно аккуратно распланированномъ, на подобіе тѣхъ садиковъ-игрушечекъ, которые часто попадаются около нѣмецкихъ желѣзно-дорожныхъ станцій. Карлъ Ивановичъ оказался жовьяльнымъ бюргеромъ съ вѣчной трубкой въ зубахъ, а супруга его, худая вершковъ 11 нѣмка, сантиментальною Кугигундою, говорившею на ломанномъ русскомъ языкѣ. Далеко было ихъ убранной не безъ претензіи на уютность квартирѣ, съ цвѣтущими бальзаминами и пеларгоніями на окнахъ, отъ простой и неприглядной снаружи, по симпатичной усадьбы Ершова.

Амалія Карловна, вышедшая изъ спальни въ франтовскомъ платьѣ, стѣсняла меня своею чопорностью, а "зистэмъ" Карла Ивановича относительно добыванія доносчиковъ и ловли прибыльныхъ поимокъ, оказался на столько проще по нравственному складу фортеля Ершова, что я поспѣшилъ откланяться и вернулся домой совсѣмъ не въ своей тарелкѣ.

Оказалось, что поручикъ просто входитъ въ сдѣлку съ контрабандирами: тѣ даютъ ему, на указанномъ впередъ мѣстѣ, цѣнную поимку, съ условіемъ, чтобы извѣстные пункты въ эту ночь были, по возможности, свободны отъ секретовъ, и Карлъ Ивановичъ съ легкимъ сердцемъ ловитъ свою поимку, позаботившись предварительно объ исполненіи другого условія съ своими доносчиками. Что тащутъ тогда въ другомъ мѣстѣ эти послѣдніе, до него ужь не касается, если патрули ничего не видѣли. Онъ даже очень простодушно предлагалъ и мнѣ свой "зистэмъ", на томъ основаніи, что большинство старыхъ служакъ такъ дѣлаютъ. Начальство очень довольно, да и въ карманъ кое-что на табакъ попадаетъ.

II.

По истеченіи мѣсяца я представилъ вѣдомость задержаніямъ, произведеннымъ за это время въ моемъ отрядѣ, въ которой имя мое фигурировало только разъ противъ шести пузырей спирта, оцѣненныхъ въ таможнѣ въ 6 руб. 32 коп. Вѣдомости эти представлялись, помимо донесеній по каждому задержанію, писавшихся въ трехъ экземплярахъ: начальнику округа, бригадному и въ таможню. Недѣли черезъ три пришелъ отвѣтъ, въ которомъ Телятинъ поставлялъ мнѣ на видъ уменьшеніе какъ числа поимокъ, такъ и ихъ цѣнности, а въ особенности подчеркивалась моя личная бездѣятельность, выразившаяся на бумагѣ въ томъ, что всѣ задержанія сдѣланы самостоятельно нижними чинами.

Не симпатизируя фортелямъ Ершова и гнушаясь системой Бирштейна, я опять задумался надъ способами сдѣлать мой надзоръ болѣе дѣйствительнымъ. Пришлось обратиться къ вахмистру, старому служакѣ, внушавшему мнѣ своею наружностью и дѣятельностью полное довѣріе. Хоменко былъ польщенъ моимъ обращеніемъ и, подобно Ершову, прежде всего обратилъ вниманіе на отсутствіе доносчика, предложивъ даже на дняхъ прислать мнѣ своего.

-- Да зачѣмъ я буду лишать тебя законнаго дохода, пользуясь доносомъ, который былъ бы иначе поданъ тебѣ? протестовалъ я.

-- Помилуйте, ваше благородіе, ничего этого быть не можетъ. Онъ за мои малыя деньги даетъ мнѣ и доносы средственные, а вы извольте дать побольше, тогда и доносъ будетъ много лучше, пояснялъ Хоменко. А когда я сказалъ, что начальство требуетъ непремѣнно моего личнаго участія въ задержаніяхъ, то онъ прибавилъ:

-- Вашему благородію, при такомъ постоянномъ безпокойствѣ, безпремѣнно слѣдуетъ вписываться въ наши лучшія поимки; мы и задерживаемъ теперь, благодаря не надо быть лучшему расположенію секретовъ.

-- Помилуй, братецъ, что ты это выдумалъ! Ну, какъ я буду ни съ того, ни съ сего показывать себя задержателемъ, когда я только секреты разставлялъ? Вѣдь это у людей изъ кармана награду значитъ тащить слѣдуетъ?

-- Къ этому, ваше благородіе, наши солдатики привыкши. Прежніе господа, чуть поимка побольше, сейчасъ на себя берутъ.

-- Почему же настоящіе задержатели не протестуютъ? спросилъ я, заинтересованный такою безцеремонностью господъ: -- вѣдь въ таможнѣ ихъ опрашиваютъ?

-- Людей можно такъ вымуштровать, что они сами господину же офицеру покажутъ, что получили отъ него приказаніе слѣдить въ томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ произошло задержаніе.

-- Это какъ же?

-- Да вотъ хоть ротный нашъ, господинъ капитанъ Нудный, когда они года два назадъ командовали этимъ отрядомъ, то, какъ только нижніе чины покажутъ ему, что поимку они задержали, значитъ, сами по себѣ, онъ ихъ сейчасъ на ученье пѣшими по конному, да на пескѣ часа два и проморитъ. Раза два, три такъ продѣлалъ, солдатики и стали говорить, какъ желалъ г. капитанъ.

Хоменко, не смотря на добродушный топъ, такъ съумѣлъ подчеркнуть недобросовѣстность господъ офицеровъ, что я поспѣшилъ замять разговоръ.

Черезъ нѣсколько дней, я разговорился съ Ершовымъ про вписываніе въ чужія поимки, о которыхъ разсказывалъ вахмистръ, и старался вывѣдать отъ него причину, по которой большая часть поимокъ нижнихъ чиновъ была безъ проносителей, успѣвавшихъ будто бы всегда бѣжать.

Онъ слушалъ меня, облокотившись на столъ; улыбка, не то саркастическая, не то сожалѣнія, играла на его толстыхъ губахъ.

-- Вижу, сударь мой, прервалъ онъ свое молчаніе: -- что вы туго усвоиваете себѣ наши пограничные порядки. Не будетъ изъ васъ никогда хорошаго пограничнаго офицера, въ томъ смыслѣ, какъ понимаетъ это начальство. Почему, напримѣръ, вы такъ смотрите на вписыванія въ чужія поимки? Ну, возьмите хотя бы меня. Я полагаю, что вы достаточно хорошо со мной ознакомились и знаете, что я, дорожа каждой своей копейкой, ни за что не позволю ни себѣ, ни кому другому обидѣть солдата, отнявъ у него заслуженный имъ грошъ! А между тѣмъ, я самъ неоднократно вписывался въ чужія поимки, конечно, покрупнѣе.

-- Извините меня, я этого не понимаю, прервалъ я его, удивленный такимъ признаніемъ.

-- А между тѣмъ, дѣло очень простое. Начальство требуетъ отъ меня поимокъ, а между тѣмъ, Хаимку съ Мошкой почему-нибудь поссорить не удается; остается одинъ исходъ: вписаться въ солдатскую поимку. Конечно, наградныя я всегда въ этихъ случаяхъ отдаю настоящему задержателю, за то передъ начальствомъ являюсь исправнымъ офицеромъ. Втереть очки нашимъ генераламъ или эксплуатировать жидову я за грѣхъ не считаю, да и вамъ совѣтовалъ бы усвоить себѣ тотъ же взглядъ на нашу службу. Съ волками жить -- по волчьи выть; такъ-то, сударь мой, заключилъ онъ свое поученіе.

-- Ну, а относительно хроническаго упуска проносителей, какъ вы полагаете? возобновилъ я разспросы послѣ нѣсколькихъ минутъ молчанія.

-- Объ этомъ я ничего не полагаю, а достовѣрно знаю, что семьдесятъ пять процентовъ изъ проносителей нарочно упускаются задержателями; кто за рубль, а кто и даромъ. И опять-таки вашъ покорнѣйшій слуга и въ этомъ дѣлѣ тоже грѣшенъ. Не одинъ десятокъ изъ задержанныхъ мною Грицко да Янко платились, вмѣсто пени, хорошимъ подзатыльникомъ. Тутъ ужь чисто коммерческій разсчетъ подсказываетъ, что надо такъ поступить: товаръ безъ проносителя живо продается, дѣло въ таможнѣ не тянется, и наградныя поступаютъ въ карманъ тогда, когда еще не успѣлъ забыть, что сдѣлалъ поимку. Тогда какъ съ проносителемъ дѣло неминуемо затягивается; товаръ лежитъ непроданнымъ и портится, потому что разные стрекулисты ни за что не пропустятъ случая заработать синенькую и подучиваютъ тайнаго хозяина подавать отъ имени задержаннаго апелляціи въ департаментъ, министру и даже въ сенатъ, если оцѣнка большая. Тогда прощайтесь съ наградой на долго! Года два-три, а не то и четыре пройдетъ, пока вы вернете тѣ денежки, которыя дали доносчику, а про пеню и говорить нечего. Вы, пожалуй, опять скажете, что это дѣло не чистое? крикнулъ гигантъ въ заключеніе: -- а по моему, закоснѣлому во грѣхахъ убѣжденію, такъ поступать -- значитъ умѣть примѣняться къ не нами созданнымъ обстоятельствамъ.

III.

Ровно черезъ три дня, Алтеръ Фуксъ, доносчикъ вахмистра, явился ко мнѣ и, оглядѣвши кругомъ, нѣтъ-ли кого посторонняго, таинственно сообщилъ мнѣ, что, въ два часа слѣдующей ночи, у пяти дубковъ должна пройти контрабанда. Ему, Фуксу, навѣрно неизвѣстно, что именно, ни, судя по приготовленіямъ, будетъ не менѣе трехъ лошадей.

Алтеръ Фуксъ былъ плюгавенькій жидокъ лѣтъ сорока, вѣчно боязливо озиравшійся и безпрестанно вздрагивавшій. Онъ не внушалъ мнѣ никакого довѣрія, такъ какъ всѣ эти пріемы казались напускными, ради принятой роли. Я былъ даже увѣренъ, что на этотъ разъ онъ безсовѣстно вретъ и прекрасно знаетъ, что будетъ задержано нами въ эту ночь.

Пошли переговоры о вознагражденіи: Фуксъ требовалъ 25 р. впередъ и 75 немедленно по задержаніи. Я стоялъ на своихъ условіяхъ: 25 р. по задержаніи, а по полученіи наградныхъ остальные, до 33% изъ всей наградной суммы.

-- Ну, пусть будетъ по вашему, наконецъ согласился Алтеръ:-- но тогда подъ условіемъ отпустить проносителей!

-- Это уже отъ меня не зависитъ, отвѣчалъ я:-- успѣемъ поймать, такъ не упустимъ. Будь спокоенъ.

-- Чиво тутъ шпикоенъ! протестовалъ доносчикъ: -- ежели поймаете, я конца дѣла чекать не могу, въ такемъ разѣ панъ дастъ мнѣ сорокъ процентовъ съ оцѣнки, а не съ продажи!

Пришлось согласиться, и я немедленно сдѣлалъ всѣ распоряженія, чтобы въ указанномъ мѣстѣ было незамѣтно сосредоточено къ часу ночи достаточное число людей.

Часовъ въ 9 вечера, когда я собирался въ объѣздъ, съ тѣмъ, чтобы своевременно присоединиться къ секрету, объѣздчикъ Мироновъ, бывшій у меня за деньщика, вдругъ спросилъ:

-- Ваше благородіе, къ пяти дубкамъ на поимку изволите ѣхать?

-- А ты почему это знаешь? воскликнулъ я, удивленный.

-- Да я тутъ Фукса видѣлъ; онъ что-то съ стражникомъ Барчукомъ шептался объ этомъ мѣстѣ, а Барчукъ у старшаго въ секретъ къ волчьей ямѣ просился послѣ того, отвѣчалъ Мироновъ многозначительно.

-- Ты къ чему же тутъ волчью яму-то приплелъ?

-- А то, ваше б--іе, что Барчукъ хитрый, спроста въ секретъ проситься не станетъ; онъ, навѣрно, съ жидомъ опять уговорился что-нибудь пропустить.

-- А развѣ за нимъ это водится?

Мироновъ утвердительно кивнулъ головой и прибавилъ:

-- Онъ постоянно съ Алтеромъ и Мошкой дружитъ; у него и деньги завсегда водятся. Товарищи сказываютъ, что онъ имъ многое пропущаетъ, даже брички сколько разъ Верницкому на фольваркъ доставлялъ.

Сообщеніе Миронова показалось мнѣ очень правдоподобнымъ. Мимо волчьей ямы шла торная дорожка отъ заграничнаго села къ фольварку, а Барчукъ, молодой, красивый и очень расторопный солдатикъ, имѣлъ чрезвычайно плутоватую физіономію. Онъ, повидимому, былъ изъ незаконнорожденныхъ барскихъ дѣтей и, кое-чему научившись въ бытность дворовымъ, смахивалъ на продувного писаря. Въ секреты, по близости волчьей ямы, онъ хаживалъ частенько.

Я приказалъ Миронову никому ничего не говорить, а къ полночи быть готовымъ въ командировку. Самъ же поѣхалъ въ разъѣздъ, собралъ на постахъ четырехъ лучшихъ объѣздчиковъ, выслалъ ихъ на опушку лѣса, а затѣмъ, доѣхавъ до пяти дубковъ, сказалъ вахмистру, что чувствую себя не хорошо, возвращаюсь домой, и передалъ ему начальство надъ засадой. Пріѣхавъ домой, я придрался къ какой-то неисправности Барчука и арестовалъ его, а къ волчьей ямѣ послалъ Миронова. Затѣмъ, собралъ высланныхъ на опушку четырехъ объѣздчиковъ и занялъ съ ними засаду такъ, чтобы контрабандиры не могли, открывъ насъ, вернуться за границу.

Ночь была темная, дождливая. Вѣтеръ неистово шумѣлъ въ лѣсу, донося до насъ какіе-то неясные звуки: то будто волчій вой, то плачъ ребенка. Я былъ сильно возбужденъ и безпрестанно поглядывалъ по направленію къ границѣ; но прошелъ часъ, потомъ другой, а въ лѣсу никого не показывалось. Время тянулось ужасно медленно. Нельзя было даже закурить папироски, чтобы не выдать нашего присутствія зоркимъ глазамъ контрабандировъ. Наконецъ, около половины третьяго, когда дождь прекратился, со стороны границы показался конный, который, проѣхавъ мимо меня, осторожно направился къ ямѣ. Я подумалъ, что испортилъ все дѣло, не оставивъ въ ней Барчука и замѣнивъ его Мироновымъ, котораго, конечно, признаетъ развѣдчикъ, и тогда другіе два всадника, силуэты которыхъ неясно обрисовывались на самой границѣ, конечно, не перейдутъ ея. Но Мироновъ оказался находчивѣе меня. Въ ямѣ развѣдчикъ не нашелъ никого. Онъ осторожно осмотрѣлся, пошарилъ въ сосѣднихъ кустахъ и затѣмъ протяжно завылъ волкомъ. Всадники двинулись впередъ, ведя въ поводу еще по одной лошади. Еще минута томительнаго ожиданія, блеснулъ огонекъ и грянулъ сигнальный выстрѣлъ Миронова. Мы бросились къ своимъ лошадямъ, стоявшимъ въ канавкахъ, и начали погоню за всадниками, которые, выпустивъ лошадей, бывшихъ въ поводу, старались уйти отъ насъ. Развѣдчикъ и одинъ всадникъ бросились по направленію къ фольварку, а другой всадникъ -- къ границѣ. Въ погонѣ за ними, въ темнотѣ, я получилъ сильный ударъ въ голову о сломанную вѣтку, но успѣлъ собственноручно поймать одну вьючную лошадь. Объѣздчики задержали одного всадника, а другой успѣлъ ускакать къ фольварку. За нимъ скрылась въ темнотѣ и вторая вьючная лошадь, замѣчательно ловко избѣгшая преслѣдованія объѣздчика Карпенко, лихого наѣздника. На выстрѣлъ прибѣжали еще два стражника изъ сосѣднихъ секретовъ и помогли словить развѣдчика, соскочившаго съ лошади и прятавшагося въ чащѣ.

Я вернулся домой къ 4-мъ часамъ утра, усталый и промокшій, и сейчасъ же заснулъ богатырскимъ сномъ. Когда я проснулся, былъ уже одиннадцатый часъ на исходѣ, и вахмистръ давно уже ждалъ со своею поимкою: шесть пудовъ чая безъ проносителя. Трофеями же моего задержанія были два крестьянина, три лошади и четыре пуда не особенно добротной черной шелковой матеріи.

Афера, на которую шелъ Алтеръ, давая доносъ на чай и уговариваясь въ то же время съ Барчукомъ о шелковой матеріи, была, очевидно, выгодная: онъ способствовалъ задержанію чая рублей на 240 по самой высокой оцѣнкѣ и, подъ прикрытіемъ этого, думалъ провезти матерію, одной пошлины съ которой, если предположить, что мы задержали половину транспорта, 1,600 рублей. Такимъ образомъ, "зистэмъ" Бирштейна, которая, по слухамъ, практиковалась далеко не имъ однимъ, возбуждая удивленіе ближайшаго начальству къ умѣнью извѣстныхъ личностей ловить контрабанду, серьёзно била по карману казну.

Цѣлый день прошелъ въ писаніи протоколовъ и шести донесеній. Въ рапортѣ начальнику округа я подробно изложилъ причины прорыва внутрь края половины транспорта съ шелковою матеріею.

Покончивъ съ этой литературой и отправивъ опечатанные тюки въ таможню, я поспѣшилъ къ Ершову сообщить о своихъ подвигахъ. Онъ внимательно меня выслушалъ и указалъ нѣкоторые промахи: мѣсто засады было выбрано дурно: необходимо было обезпечить дорогу къ фольварку, занявъ ее главными силами, а со стороны границы слѣдовало оставить въ помощь секрету лишь одного коннаго. Кромѣ того, стараніе изловить провозителей, по его мнѣнію, способствовало уходу вьючной лошади, на которой всегда вьючится значительно болѣе, чѣмъ на лошадяхъ подъ верхомъ. Я старался оправдаться тѣмъ, что ожидалъ бѣгства непремѣнно за границу и желаніемъ изловить кого-либо изъ провозителей, чтобы вывѣдать хозяевъ контрабанды и уличить Алтера и Барчука.

-- И, конечно, достигли своей цѣли? съехидничалъ Ершовъ, прищуривая, по своему обыкновенію, правый глазъ.

-- Признаюсь, не узналъ ничего, отвѣчалъ я:-- задержанные упорно увѣряютъ, что везли товаръ неизвѣстнымъ имъ евреямъ, обѣщавшимъ встрѣтить ихъ за лѣсомъ.

-- И для подобнаго открытія упустили тысченку аршинъ шелку, а съ ними рублей 300 наградныхъ? подсказалъ мой собесѣдникъ.

Я былъ опечаленъ нестолько упущеніемъ 300 рублей, сколько тѣмъ, что далъ возможность водворить на глазахъ у себя такую крупную контрабанду.

-- Что же мнѣ дѣлать съ Барчукомъ?

-- А ровно ничего; смотрите за нимъ въ оба и не назначайте въ важные секреты.

IV.

Такъ прошло лѣто, и незамѣтно подкралась осень съ ея ненастьями. Службу я ни мало не забросилъ и рѣдкую ночь не выѣзжалъ на границу; несмотря, однако, на бдительный надзоръ за ней, поимки, послѣ одновременнаго задержанія чая и шелковой матеріи, совершенно прекратились, если не считать случайныхъ задержаній пузырей со спиртомъ и небольшихъ пачекъ съ плохимъ ситцемъ и дрянными платками для крестьянскихъ бабъ. Алтера Фукса я прогналъ за его продѣлку съ шелковой матеріей. Изъ округа пришелъ уже строгій выговоръ за явную бездѣятельность, да другой -- по поводу донесенія моего о прорывѣ внутрь края части шелковой матеріи у волчьей ямы. Вахмистръ, между прочимъ, передалъ мнѣ, что евреи перенесли всѣ свои операціи въ отрядъ Бирштейна и ужасно на меня сердятся и даже приготовляютъ какой-то доносъ; а Барчукъ, подозрѣвавшій, что его арестовали тогда не спроста, лѣзъ изъ кожи, чтобы выказать свою благонадежность. Онъ задержалъ трехъ крестьянъ, тайно переходившихъ границу, и одного военнаго дезертира, за которыхъ и получилъ законныя денежныя награды. Наконецъ, въ исходѣ сентября, часу въ десятомъ вечера, онъ представилъ на постъ совершенно новую коляску, запряженную парою очень хорошихъ лошадей. Въ ней помѣщался помѣщикъ Верницкій, молодой и очень презентабельный баринъ, одѣтый въ бурку и дорожную шапку, а подъ сидѣньемъ находился чемоданъ, въ которомъ оказались два куска свѣтлой шелковой матеріи, столовое бѣлье, тысяча сигаръ и прекрасный золотой браслетъ съ жемчугомъ. Я былъ чрезвычайно удивленъ такимъ задержаніемъ и пригласилъ Верницкаго для составленія протокола къ себѣ въ квартиру. Барчукъ представилъ, кромѣ того, два двадцати-пяти рублевые билета, какъ данные ему въ подкупъ. На оффиціальномъ допросѣ Верницкій показалъ, что, желая, по случаю предстоящей женитьбы, обзавестись новымъ экипажемъ и сдѣлать кое-какіе подарки невѣстѣ, онъ пріобрѣлъ все задержанное за границей и хотѣлъ, по совѣту неизвѣстнаго ему по фамиліи еврея-комиссіонера, провезти все помимо таможни, но былъ задержанъ, не взирая на 50 рублей, данные для того, чтобы отпустили.

Порѣшивъ формальности и отпустивъ Барчука, я оставилъ Верницкаго напиться чаю и закусить, по случаю ненастной погоды. Онъ охотно согласился. Въ разговорѣ съ нимъ, я коснулся вопроса, какимъ образомъ онъ рѣшился рисковать коляской, дорогими подарками, да еще и пеней, немного не достигавшей тысячи рублей, изъ-за пошлины, менѣе 200 рублей? Верницкій немного замялся, но потомъ, какъ-будто на что-то рѣшившись, сказалъ:

-- Съ вами, кажется, можно говорить откровенно. Вся суть въ томъ, что я шелъ почти навѣрняка. Барчукъ неоднократно пропускалъ мнѣ разныя вещи и всегда аккуратно держалъ данное слово. И на этотъ разъ, какъ и въ предшествовавшіе, онъ получилъ отъ меня за пропускъ впередъ 50 рублей, но въ лѣсу вдругъ остановилъ, далъ выстрѣлъ, на который прискакалъ другой объѣздчикъ, и меня приволокли сюда. Ну, что-жь, добавилъ онъ беззаботно:-- по дѣломъ! à voleur, voleur et demi!

-- Отчего же вы не сказали всего этого на допросѣ и не уличили мошенника? спросилъ я.

-- Помилуйте, зачѣмъ же я буду дважды играть въ дурака! вскричалъ молодой человѣкъ.-- Заплачу пеню, и все тутъ. Я думалъ, что держу Барчука въ рукахъ, записавъ NoNo билетовъ, данныхъ ему впередъ, но онъ оказался хитрѣе меня и представилъ ихъ въ видѣ подкупа. Ничѣмъ не рискуя, онъ получитъ ихъ обратно, да еще съ благодарностью начальства!

Я былъ возмущенъ поступкомъ Барчука: онъ провелъ Верницкаго, безнаказанно надсмѣялся надо мной и въ заключеніе долженъ былъ получить награду болѣе пятисотъ рублей! Обо всѣхъ его продѣлкахъ я передалъ Нудному, наѣзжавшему теперь довольно часто, по случаю предстоявшаго смотра. Онъ хотѣлъ-было оставить все по старому, но я такъ энергически протестовалъ противъ дальнѣйшаго пребыванія этого мошенника въ моемъ отрядѣ, грозя все разсказать бригадному, что Нудный, по обыкновенію, струсилъ и перевелъ Барчука въ отрядъ Бирштейна, который впослѣдствіи не могъ нахвалиться расторопностью молодого солдата. Сколько онъ протащилъ тамъ за два года контрабанды -- одному Богу извѣстно.

Въ началѣ октября, когда дороги совсѣмъ испортились и темныя ночи требовали усиленнаго надзора, начался объѣздъ смотромъ по границѣ обоихъ генераловъ. Чуть-ли не за недѣлю впередъ поскакали верховые съ пакетами съ перомъ на сургучной печати и надписью: "везти на полныхъ рысяхъ". Людей безбожно мучили днемъ разными ученьями и развозкою пакетовъ, а ночью посылали въ секреты. Нудный страшно заикался и даже билъ солдатъ, когда тѣ его не понимали.

Въ день, назначенный по росписанію, я выѣхалъ на лѣвый флангъ своего отряда, выстроилъ людей у поста и сталъ поджидать начальство, опоздавшее на полтора часа противъ маршрута. Наконецъ, показался верховой, который, подскакавъ, доложилъ: "ѣдутъ!" и понесся далѣе. Минутъ черезъ десять, подъѣхала бричка, на которой помѣщались Мюкке и Нудный. Оба они, первый въ фуражкѣ съ тремя жгутами и огромнымъ козыремъ, второй въ невообразимой, истрепанной папахѣ, имѣли чрезвычайно комичный видъ. За бричкой слѣдовала коляска со стражникомъ на козлахъ, въ ней сидѣли Телятинъ и Мамоновъ въ походной формѣ, а позади ѣхала еще телега съ деньщикомъ, нагруженная дорожными вещами генераловъ. Когда этотъ курьёзный кортежъ остановился и всѣ повылѣзли изъ экипажей, я представилъ Телятину строевой рапортъ и сейчасъ же началось конное ученье со скачкой и стрѣльбой. Эта часть была поставлена у меня очень хорошо. Джигитовка прошла, несмотря на скользкій грунтъ, блестящимъ образомъ. Даже плохенькія лошадки, покупки Мамонова, и тѣ справились со своею задачею. Не такъ удачно сошло у меня пѣшее ученье и экзамены изъ разныхъ наукъ. На первомъ же посту, при командѣ "налѣво" шеренгѣ изъ 4 солдатъ, представшей передъ инспекторами, трое повернулись правильно, а четвертый -- направо, такъ что очутился носъ къ носу съ очень смѣшливымъ солдатомъ, Петинымъ, который тутъ же и фыркнулъ громко. Я имѣлъ неосторожность тоже улыбнуться этой комической сценѣ, за что получилъ замѣчаніе Мамонова, что, видимо, ничего не смыслю въ пѣшемъ строю. На другомъ посту, на вопросъ, кто были родители Богородицы, одинъ объѣздчикъ отвѣчалъ: Іоаннъ Креститель, ваше пре -- ство! А на слѣдующемъ никто не зналъ, гдѣ полуостровъ Таврическій, и какъ онъ еще называется. Такъ какъ вопросовъ объ обязанностяхъ стражниковъ задавалось вообще очень мало, то общій уровень научныхъ познаній моей команды былъ признанъ неудовлетворительнымъ. Мамоновъ все время фыркалъ и критиковалъ то стойку, то манеру держать ружье. Нудный заикался и приговаривалъ: "я... я... а... говорилъ; вооотъ!"

Телятинъ неловко жался и на послѣднемъ посту, отозвавъ меня въ сторону, очевидно, съ чужого голоса промямлилъ:

-- Слабовато это у васъ, да и поимокъ мало. Одна ѣзда сносна, но это второстепенная вещь.

Я было началъ объяснять причины, почему нѣтъ поимокъ, но онъ, не слушая, приложился къ козырьку своего обшитаго генеральскимъ галуномъ кепи и полѣзъ въ коляску. Къ моему величайшему огорченію, Нудный поѣхалъ впередъ одинъ, а Мюкке, съ портфелемъ подъ мышкой, подошелъ ко мнѣ и слащаво произнесъ:

-- Я у васъ имѣю маленькое дѣльце. На васъ подана жалоба; надѣюсь, впрочемъ, къ вечеру добраться до Бирштейна и переночевать у него. Прекрасный, расторопный офицеръ! прибавилъ онъ поучительно.

Когда мы добрались до моей квартиры, Мюкке торжественно досталъ бумаги изъ своего окованнаго по угламъ портфеля и, усѣвшись за столомъ, пригласилъ меня занять мѣсто противъ себя. У насъ произошелъ слѣдующій разговоръ-допросъ:

-- Вы откуда изволите получать яйца для хозяйства?

-- Изъ деревни Будки.

-- Она, кажется, по ту сторону границы?

-- Совершенно вѣрно.

-- Кто доставляетъ вамъ эти яйца?

-- Какая-то баба, а какъ прозывается -- не знаю.

-- Молодая?

-- Кто ее знаетъ, не спрашивалъ, а на крестинахъ не былъ.

-- Благоволите отвѣчать безъ ироніи!

-- Я и не думаю иронизировать. Вы, полагаю, сами понимаете, что трудно опредѣлить возрастъ крестьянки, которую видишь только мелькомъ.

-- Однако, не старая женщина?

-- Это лучше спросите моего деньщика.

-- Pardon! мнѣ это очень важно знать отъ васъ, потому что, по полученнымъ въ округѣ свѣдѣніямъ, вы будто бы находитесь съ ней въ связи, и она, пользуясь этимъ, свободно переноситъ контрабанду.

Я вскочилъ внѣ себя.

-- Г. Мюкке, потрудитесь сейчасъ же назвать мнѣ имя доносчика, потому что я намѣренъ преслѣдовать его за клевету! вскричалъ я.

-- Не могу исполнить ваше требованіе, г. Неудачневъ: это дѣло -- секретное!

-- Но если дѣло настолько секретно, что я не могу знать, кто въ меня бросаетъ грязью изъ-за угла, то потрудитесь хранить его про себя. А такъ какъ вы начали объ этомъ формальный разговоръ, то обязаны назвать по имени моего обвинителя. Иначе я, безъ дальнихъ церемоній, выброшу васъ за дверь! горячился я.

Мюкке совсѣмъ съёжился, весь позеленѣлъ и заговорилъ очень вкрадчиво, что ему приказано держать дѣло въ секретѣ, но что если мнѣ такъ хочется знать, кто донесъ, то онъ, пожалуй, скажетъ: доносъ безъименный.

-- На какомъ же основаніи безъименные пасквили принимаются къ разбирательству, вопреки закону?

-- Я тутъ не при чемъ, оправдывался комаръ:-- мнѣ приказано собрать негласно справки -- вотъ и все.

-- Такъ потрудитесь идти на постъ опрашивать людей, если находите нужнымъ, а я не скажу больше ни слова! рѣшительно объявилъ я ему.

-- Успокойтесь, пожалуйста, я сейчасъ же уѣду, говорилъ Мюкке, поспѣшно собирая бумаги.

Онъ дѣйствительно ушелъ, но, какъ я потомъ узналъ, произвелъ на посту форменное дознаніе "о бабѣ, носящей изъ-за границы яйца".

Черезъ мѣсяцъ, я получилъ двойной выговоръ: во-первыхъ, за то, что допускалъ приходъ бабы съ яйцами безъ тщательнаго осмотра корзины, а во-вторыхъ, за недопущеніе чиновника для порученій Мюкке производить порученное ему дознаніе въ моей квартирѣ.

Въ концѣ ноября, вышелъ приказъ по бригадѣ, въ которомъ формулировались результаты смотра: васьковскій отрядъ съ двумя другими былъ въ числѣ худшихъ. Пѣшій строй признавался плохимъ, конный -- только порядочнымъ; состояніе лошадей изнуренное, вовсе не смотровое; одежда найдена заношенною, граматность -- слабою.

Этотъ приказъ и вызвавшій его смотръ сосредоточивали, какъ бы въ фокусѣ, всѣ нелѣпости того порядка вещей, который установился при безсознательномъ содѣйствіи описанныхъ выше заправителей. Прежде не требовалось извѣстное число поимокъ во что бы то ни стало, лошади должны были представляться въ тѣлѣ, а одежда не изношенною. Людей спрашивали о Таврическомъ Полуостровѣ, о третьемъ членѣ символа вѣры и т. п. и ни однимъ слогомъ не заикались объ обязанностяхъ ихъ на границѣ. Все это практиковалось, да, можетъ быть, и теперь практикуется кое-гдѣ, съ полною серьёзностью, съ убѣжденіемъ, что именно такимъ путемъ можно составить себѣ вѣрное понятіе о развитіи и служебной дѣятельности чиновъ стражи, которые, по условіямъ службы, ничего общаго съ артикулами и прохожденіемъ церемоніальнымъ маршемъ, пѣшкомъ или на лошадяхъ, имѣть не могли, а, напротивъ, постоянно встрѣчались лицомъ къ лицу съ обстоятельствами, требовавшими самостоятельнаго разрѣшенія вопроса на мѣстѣ. Надъ всѣмъ этимъ я сильно задумался и одно время порѣшилъ-было просить перевода въ N -- скую бригаду, гдѣ частыя стычки съ предпріимчивыми и всегда вооруженными контрабандирами отодвигаютъ на второй планъ ружейные пріемы и географію. Но потомъ, посовѣтовавшись съ Ершовымъ, пришелъ къ заключенію, что лучше уже совсѣмъ перемѣнить родъ службы.

Я написалъ дядѣ письмо, въ которомъ, изложивъ всѣ постигшія меня до тѣхъ поръ неудачи, просилъ помочь мнѣ. Тѣмъ временемъ установилась зима, чрезвычайно снѣжная, съ частыми мятелями. Сообщеніе чрезъ лѣсъ сдѣлалось очень затруднительнымъ, что дало возможность дать отдохнуть немного людямъ и лошадямъ и не такъ часто проводить ночи въ секретѣ. Мнѣ это было очень кстати, потому что одна пятичасовая засада въ бурную зимнюю ночь, увѣнчавшаяся очень мизернымъ успѣхомъ, поимкою партіи спирта на сто рублей, заставила меня пролежать цѣлую недѣлю въ постели отъ ревматизма, который долго еще послѣ того отзывался при всякомъ ненастьѣ ломотою въ ногахъ.

Послѣ новаго года получился отвѣтъ отъ дяди, который, сообщая о смерти передъ Рождествомъ одной изъ моихъ тётокъ, оставившей на мою долю восемь тысячъ, совѣтовалъ, уплативъ изъ этого неожиданнаго наслѣдства уланскіе долги, остальныя двѣ тысячи положить въ родовое имѣніе и спасти такимъ образомъ это фамильное гнѣздо отъ окончательнаго раззоренія. Въ заключеніе, дядя приглашалъ меня выйти въ отставку и заняться самому сельскимъ хозяйствомъ, вмѣсто того, чтобы искать какой-то полезной и пріятной службы.

Я сейчасъ же выслалъ всѣ нужныя бумаги, но самъ ѣхать все еще колебался. Не знаю, долго-ли ты колебаніе это продолжалось, еслибъ совершенно неожиданый случай не заставилъ меня сдѣлать рѣшительный шагъ.

Вотъ какъ это произошло:

Въ началѣ марта, снѣгъ стаялъ съ дорогъ, оставаясь только въ лѣсу, да въ оврагахъ. Какъ-то разъ, часу въ первомъ безлунной ночи, я возвращался, не спѣша, отъ Ершова, какъ вдругъ лошадь моя шарахнулась въ сторону. Ударившись ногою о дерево, я едва успѣлъ подобрать поводъ, какъ увидалъ шагахъ въ четырехъ отъ себя три человѣческія фигуры съ ношами за спиной. Узнавъ въ нихъ контрабандировъ, я взялся за кабуру, чтобы достать револьверъ для сигнальнаго выстрѣла, но почувствовалъ сильную руку, ухватившуюся за ту же кабуру.

-- Оставайся, панъ, въ покоѣ и поѣзжай своею дорогою, никого не трогая! произнесъ чей-то грубый голосъ на мѣстномъ жаргонѣ.

Обернувшись, я замѣтилъ четвертую фигуру громаднаго роста, одною рукою державшую подъ уздцы мою лошадь, а другою ухватившуюся за кабуру и не допускавшую меня до револьвера. Остальные три контрабандира побросали свои ноши и тоже обступили меня, довольно подозрительно опираясь на свои бучьки (длинныя заостренныя палки, употребляемыя вмѣсто оружія). Я попробовалъ-было уговорить ихъ не сопротивляться, но верзила только засмѣялся и, ободренный присутствіемъ товарищей, позволилъ себѣ самую площадную ругань. Это меня такъ взорвало, что, освободивъ быстрымъ движеніемъ руку, я выхватилъ шашку и, ничего не соображая, полоснулъ ею по уху и плечу своего оскорбителя; тотъ выпустилъ поводъ и бросился къ границѣ, бывшей всего въ нѣсколькихъ шагахъ, а за нимъ послѣдовали и трое проносителей. На мой выстрѣлъ прибѣжалъ стражникъ, а черезъ нѣсколько минутъ прискакали два объѣздчика, но отъ контрабандировъ остались только ихъ ноши, да одинъ бучокъ. Подобравъ тюки, мы отправились на малый постъ, и на другой день, представивъ довольно цѣнную поимку въ таможню, я донесъ о всемъ случившемся начальству.

Мой рапортъ и сообщеніе заграничнаго комиссара, что крестьянинъ деревни Будки, Михалюкъ, заявилъ ему о нанесеніи раны русскимъ офицеромъ безъ всякаго къ тому повода со стороны потерпѣвшаго, подняли въ затрущобскихъ чернильницахъ цѣлую бурю. Мюкке немедленно прилетѣлъ, но остановился у Бирштейна, куда безпрестанно требовалъ меня для объясненій. Заявленію Михалюка почему-то придавалось гораздо болѣе значенія, чѣмъ моимъ показаніямъ, и еслибъ не брошенные контрабандирами тюки и бучокъ, несомнѣнно доказывавшіе, что ихъ было нѣсколько и притомъ вооруженныхъ бучьками, мнѣ, чего добраго, пришлось бы познакомиться съ судомъ. Дѣло, наконецъ, прекратили, но меня вызвали въ Затрущобскъ и объявили, что я на границѣ не пригоденъ, компрометируя добрыя отношенія къ сосѣднему государству, а потому-де мнѣ дается новое, соотвѣтствующее моимъ познаніямъ, назначеніе: помощника начальника учебной команды, спеціально по обученію людей ѣздѣ и джигитовкѣ.

Въ тотъ же день я подалъ въ отставку и выхлопоталъ, до разрѣшенія ея, отпускъ.

Такъ печально, въ смыслѣ служебныхъ успѣховъ, окончилось мое одиннадцатимѣсячное пребываніе на границѣ.

П. Н--евъ.

"Отечественныя Записки", No 8, 1880

Оставить комментарий Н—ев П. (bmn@lib.ru) Год: 1880 Обновлено: 10/12/2021. 105k. Статистика. Рассказ: Проза 19 век	Скачать FB2 Ваша оценка:

Н—ев П. На границе

НА ГРАНИЦѢ.

I.ЗАПРАВИТЕЛИ.

II.ИСПОЛНИТЕЛИ.

Н—ев П.
На границе

I.
ЗАПРАВИТЕЛИ.

II.
ИСПОЛНИТЕЛИ.