Оболенский Леонид Егорович
Новый раскол в нашей интеллигенции

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (Н. Бельтов: "К вопросу о развитии монистического взгляда на историю".- П. Струве: "Критические заметки к вопросу об экономическом развитии Россіи").

   

Новый расколъ въ нашей интеллигенціи *).

(Н. Бельтовъ: "Къ вопросу о развитіи монистическаго взгляда на исторію".-- П. Струве: "Критическія замѣтки къ вопросу объ экономическомъ развитіи Россіи").

*) Русская Мысль, кн. VIII.

III.

   Теперь намъ могутъ сдѣлать послѣднее возраженіе, намѣченное нами мимоходомъ еще при разборѣ книги г. Бельтова: "Допустимъ,-- скажутъ намъ,-- что вы правы, что въ этой части своихъ положеній г. Струве хватилъ черезъ край, придя въ восторгъ отъ раздѣленія труда и въ пессимистическое уныніе отъ русской общины, чего не замѣчается въ такой степени у г. Бельтова. Но другая часть обѣихъ книгъ, гдѣ и тотъ, и другой авторы доказываютъ неизбѣжность для насъ капиталистической стадіи, -- что вы можете возразить противъ этой части? А если эта часть справедлива, то вся ваша предъидущая аргументація падаетъ. Какъ ни велико несчастіе, которымъ грозитъ намъ грядущая стадія, но оно неизбѣжно, и остается только одно: приготовиться встрѣтить его не врасплохъ". Таково возможное возраженіе.
   Однако, посмотримъ сперва, чѣмъ же доказывается неизбѣжность наступленія этой стадіи. Выше я показалъ, что г. Бельтовъ самъ находитъ, вслѣдъ за Марксомъ, что было бы возможно избѣгнуть этой стадіи еще въ 1877 г. Далѣе, я показалъ, что не доказано имъ, почему теперь моментъ уже пропущенъ, такъ какъ вообще такого момента не опредѣлено. Самое существенное положеніе г. Бельтова есть то, что онъ не видитъ фактической силы, которая могла бы удержать шествіе капитализма. Стало быть, если бы были признаки такой силы, онъ взялъ бы назадъ свой примѣръ о "загорѣвшейся спичкѣ", которая должна догорѣть до конца... если никто не погаситъ ее, добавимъ мы отъ себя.
   Съ такою постановкой вопроса нельзя не согласиться, хотя окончательный выводъ изъ нея нельзя считать рѣшеніемъ безусловнымъ, т.-е. если бы въ жизни оказались или возникли вновь такія силы, которыя самъ г. Вольтовъ считаетъ необходимыми (а такою силой онъ считаетъ самъ сознаніе и знаніе), тогда, по его же словамъ, человѣческій разумъ побѣдилъ бы необходимость, т.-е. она перестала бы быть необходимостью. Къ этому я вполнѣ присоединяюсь.
   Не такъ смотритъ г. Струве: онъ крѣпко держится за идеалистическій или діалектическій законъ развитія. Разсмотримъ же ближе этотъ законъ. По діалектическому методу Гегеля и Шеллинга, каждое явленіе переживаетъ три стадіи: первая, называемая тезисомъ, будетъ, наприм., наша община, кустари,-- однимъ словомъ, непосредственное, народное производство. Второю стадіей всегда является противуположность первой, называемая поэтому антитезисомъ, т.-е., наприм., капиталистическое товарное хозяйство. Третья стадія есть нѣчто вродѣ примиренія тезиса и антитезиса, поэтому она называется синтезисомъ, въ ней форма возвращается первоначальная, т.-е., напримѣръ, община, но содержаніе ея болѣе богато, и богато именно всѣми пріобрѣтеніями второй стадіи, т.-е. община и кустарная артель должны явиться въ третьей стадіи, вооруженныя всѣмъ тѣмъ могуществомъ, какое дала промышленности и земледѣлію капиталистическая стадія, а также и другими цѣнными пріобрѣтеніями этой стадіи.
   Но по этой же "тріадѣ" слѣдуетъ, что попасть въ третью стадію изъ первой никоимъ образомъ нельзя, не переживъ второй стадіи.
   Таково приблизительно главное основаніе экономическаго діалектизма. Разсмотримъ его.
   Тотъ писатель, котораго г. Струве считалъ возможнымъ "по нѣкоторымъ" причинамъ оставить безъ опроверженія, уже 30 лѣтъ тому назадъ показалъ, что даже принявъ эту тріаду, какъ всеобщій законъ, можно именно на основаніи ея доказать совершенно противуположное тому, что теперь доказываетъ г. Струве.
   Пояснимъ въ нѣсколькихъ словахъ эту возможность.
   Мы уже упомянули блестящее сравненіе, состоящее въ томъ, что "исторія", какъ бабушка, любитъ родившихся позднѣе: она даетъ имъ готовый костный мозгъ, тогда какъ родившимся ранѣе приходилось разбивать кости, чтобы добыть его, причемъ, напримѣръ, Европа больно ушибала себѣ пальцы. Намъ не нужно ихъ ушибать, потому что примѣръ Европы, ея исторія за послѣдніе годы открыли намъ сущность капитализма (антитезиса). Намъ достаточно пережить этотъ урокъ теоретически, научно.
   Но существуютъ ли въ природѣ такіе факты, которые подтверждали бы возможность такого теоретическаго переживанія антитезиса, вмѣсто фактическаго? Такихъ примѣровъ не оберешься.
   Возьмемъ сперва примѣры изъ области мертвой природы, гдѣ всѣ законы считаются особенно неизбѣжными и неизмѣнными. Чтобы совершилось, наприм., естественное сгораніе дерева, т.-е. его постепенное окисленіе, необходимы столѣтія. Чтобъ оно само загорѣлось въ обыденномъ смыслѣ, т.-е. съ пламенемъ и теплотой, нужно также не мало времени и особо-благопріятныхъ условій для самовозгоранія. Но вотъ мы имѣемъ щепку, загорѣвшуюся отъ тренія или отъ молніи, подносимъ ее къ дереву, и дерево почти моментально загорается. Почему? Тутъ существуетъ законъ природы, по которому процессъ, достигшій высшей степени развитія въ одномъ предметѣ (въ щепкѣ -- гореніе), будучи приведенъ въ соприкосновеніе съ другимъ предметомъ, безконечно ускоряетъ процессъ въ этомъ послѣднемъ. Обыкновенному человѣку, не химику, можетъ даже казаться, что дерево сразу загорѣлось отъ щепки, не пройдя процесса первичнаго, невидимаго окисленія. Но химики знаютъ, что и тутъ сперва былъ процессъ невидимаго окисленія, но онъ былъ почти мгновененъ. Такихъ фактовъ, подтверждающихъ законъ, упомянутый выше, можно привести изъ области всѣхъ наукъ безчисленное количество, но перейдемъ прямо къ общественнымъ явленіямъ.
   Изобрѣтеніе современнаго оружія европейцевъ, развитіе правовыхъ формъ ихъ государственной жизни, развитіе книгопечатанія, науки, высшихъ учебныхъ заведеній, т.-е. университетовъ, и т. п. потребовало столѣтія, но достаточно, чтобы нѣсколько европейцевъ появилось, напримѣръ, среди японцевъ, или японцы узнали порядки Европы, или группа русскихъ выдающихся людей при Петрѣ I ознакомилась съ нѣкоторыми сторонами европейской жизни, достаточно соприкосновенія европейцевъ даже съ дикарями, чтобъ и у нихъ начали заводиться школы, европейское оружіе, европейское просвѣщеніе и даже европейскія учрежденія. Имъ не нужно для этого переживать всего европейскаго процесса развитія или эволюціи de facto; имъ достаточно узнать его теоретически или наглядно понять его, понять его пользу и значеніе.
   Такимъ же образомъ переживать стадію антитезисовъ, наприм., капитализаціи кустарныхъ промысловъ и земельной общины, необходимо только тѣмъ народамъ, которые не могли инымъ путемъ узнать ихъ опасностей или неудобствъ. Для выступающихъ позднѣе фактическое переживаніе замѣняется теоретическимъ или идеальнымъ переживаніемъ. Антитезисъ можетъ быть переокитъ идеально. Возьмемъ еще примѣръ: первобытный человѣкъ, отыскивая себѣ пищу, натолкнулся на ядовитые грибы и ягоды; не зная ихъ свойства, онъ отравился, но окружающимъ не нужно отравляться самимъ, чтобы узнать это дѣйствіе. Они эту стадію переживаютъ идеально, теоретически. Законъ природы отъ этого нисколько не нарушается. Человѣкъ руководится не однимъ непосредственнымъ опытомъ пережитаго лично, а и знаніемъ, чужимъ опытомъ. Даже животное не нуждается въ личномъ опытѣ опасности: если на его глазахъ пострадало другое отъ извѣстнаго предмета, оно избѣгаетъ этого предмета. Было бы странно, еслибъ этотъ законъ мысли, замѣняющій непосредственный опытъ чужимъ опытомъ, былъ обязателенъ только для животныхъ и лишь одинъ человѣкъ составлялъ бы необъяснимое исключеніе, только онъ совсѣмъ не пользовался бы своею мыслью и выводами изъ чужого опыта. И очевидность, и факты исторіи убѣждаютъ въ совершенной возможности обходить извѣстныя стадіи идеально и теоретически, если, однако, есть возможность узнать опытъ, продѣланный другими. Безъ этого условія, стадія, какъ бы она ни была нежелательна, должна быть пройдена, какъ это случилось въ Западной Европѣ относительно капитализма. Тамъ онъ неизбѣжно долженъ былъ развиться до своихъ послѣднихъ результатовъ, потому что у Западной Европы не было опыта другихъ странъ, а, въ силу этого, не могло быть и теоретическаго переживанія. Вотъ почему и наша интеллигенція пришла къ извѣстному сознанію.
   

IV.

   Вотъ основное положеніе, къ которому я прихожу внимательнымъ и вполнѣ объективнымъ разборомъ взглядовъ гг. Бельтова и Струве, сопоставляя ихъ съ фактами.
   Разсмотримъ теперь, чѣмъ же именно отличается моя точка зрѣнія какъ отъ взглядовъ почтенныхъ авторовъ, такъ и отъ воззрѣній народниковъ-идеалистовъ.
   Сперва посмотримъ на различіе теоретическое, а затѣмъ и на практическое.
   Мнѣ придется говорить теперь не о различіяхъ или сходствахъ моихъ взглядовъ со взглядами г. Струве, такъ какъ онъ своихъ собственныхъ взглядовъ нигдѣ ясно не формулировалъ, а собралъ лишь выдержки изъ нѣмецкихъ авторитетовъ. Мои несогласія съ этими авторитетами я развилъ выше.
   Иное дѣло -- г. Бельтовъ. Его взгляды опредѣлены точно, а потому границу, раздѣляющую мои и его воззрѣнія, провести не трудно.
   Однимъ изъ самыхъ существенныхъ положеній въ книгѣ г. Бельтова является по-моему слѣдующее, къ которому я не могу присоединиться: такъ какъ онъ убѣжденъ, что сознаніе и знаніе (или психологическая эволюція) могутъ явиться для массъ только путемъ фактическаго переживанія капиталистической стадіи, то естественно и логически онъ не можетъ не придти къ выводу, что это сознаніе и знаніе могутъ созрѣть только въ пролетаріяхъ, т.-е. людяхъ уже обезземеленныхъ, оторванныхъ отъ земли фабрикой, иначе сказать -- фабричныхъ рабочихъ въ западно-европейскомъ смыслѣ. Безъ этого условія онъ не находитъ возможнымъ созрѣваніе главнаго условія дальнѣйшаго процесса, а именно "классоваго" сознанія себя народомъ (рабочимъ классомъ), какъ класса обособленнаго отъ буржуазіи и даже противуположнаго ей. Безъ этого сознанія онъ находитъ невозможнымъ не только экономическій процессъ, но и никакой другой, ибо нѣтъ прогресса одной интеллигенціи, т.-е. оторванной отъ народа: такой прогрессъ есть мечта, призракъ, самообольщеніе. Отсюда -- отрицаніе общины, кустарныхъ артелей и проч.
   Тутъ много вѣрнаго, но тутъ есть одна ошибка, и, однако, ошибка основная: г. Бельтовъ смотритъ на русскую жизнь такъ, какъ будто пишетъ о западно-европейскомъ положеніи дѣлъ, то-есть видитъ передъ собою Россію уже въ тотъ моментъ, какого достигъ вопросъ въ Западной Европѣ теперь. А тамъ стадія капитализма близится уже къ концу, тогда какъ у насъ она хотя и началась уже давно, -- болѣе тридцати лѣтъ назадъ, -- однако, благодаря сопротивленію, оказанному и общиной, и кустарными промыслами, и частичными мѣропріятіями власти (наприм., неотчуждаемостью надѣловъ), находится все еще въ началѣ своего развитія. Процессъ капитализаціи идетъ у насъ съ тою медленностью, какая была немыслима въ Европѣ, такъ какъ она не знала такого, наприм., событія, какъ освобожденіе крестьянъ съ землею, да еще съ землею, отданною не въ личную собственность, а въ общинную, при которой ея капитализація можетъ задержаться на цѣлыя столѣтія.
   Я вижу, что сами экономическіе матеріалисты сознаютъ это: они видятъ, что задержка шествію капитализма въ Россіи крайне сильна; иначе нельзя объяснить ихъ полемическаго раздраженія противъ народниковъ-идеалистовъ. Это раздраженіе несомнѣнно зависитъ отъ того, что они приписываютъ идеямъ и идеаламъ этихъ мыслителей задерживающее вліяніе на русскій экономическій процессъ. Едва ли, однако, они могутъ имѣть такое вліяніе сами по себѣ. Тутъ г. Бельтовъ впадаетъ даже въ противорѣчіе съ самимъ собою: съ одной стороны, онъ отрицаетъ всякое значеніе за ихъ идеями и идеалами, называетъ ихъ "свѣтильниками, постав* ленными въ кабинетѣ", а съ другой -- сама его полемика съ ними, страстная и не всегда безпристрастная, доказываетъ иное.
   Я думаю, что народники-идеалисты ошибаются именно въ томъ, въ чемъ ихъ всего меньше упрекаетъ г. Бельтовъ; видя, какъ медленно развивается капитализмъ въ Россіи, они приходятъ къ крайности, противуположной той, въ какую впадаетъ г. Бельтовъ: они думаютъ, что русская экономическая жизнь не только сопротивляется капитализаціи, но ведетъ съ нею и прямую, созидающую борьбу изъ нѣдръ народа, т.-е. развиваетъ свои исконныя начала, а потому можетъ даже восторжествовать надъ капитализмомъ, помимо чьихъ-либо усилій. Такова оптимистическая сущность нѣкоторыхъ работъ гг. B. В., Николая -ова и другихъ, явно сквозящая въ нихъ.
   Съ этою идеей народниковъ-идеалистовъ согласиться невозможно въ виду фактовъ статистики, если эти факты разобрать безъ предубѣжденія. Я не буду здѣсь подробно приводить ихъ, такъ какъ это до крайности увеличило бы размѣръ статьи; скажу только, что такая работа сдѣлана и продолжаетъ дѣлаться лицами, отчасти стоящими въ сторонѣ отъ спорящихъ группъ, отчасти принадлежащихъ къ группѣ, мыслящей болѣе или менѣе одинаково съ г. Бельтовымъ. Результаты этихъ статистическихъ изслѣдованій, какъ относительно общины, такъ и кустарей, одинаково противорѣчатъ розовымъ надеждамъ народниковъ-идеалистовъ. Оказывается, что внутри самой общины уже совершается и отчасти уже совершилось капиталистическое разложеніе {Возьму лишь нѣсколько примѣровъ: такъ, если матеріалъ, собранный статистиками о крестьянскихъ бюджетахъ, расположить на группы, не оперируя надъ средними цифрами, которыя затемняютъ реальныя различія состоятельности крестьянъ, получимъ, наприм., для Острогожскаго у., Ворон. губ., по изслѣдованіямъ г. Щербины, такія цифры: изъ 24 изслѣдованныхъ бюджетовъ. 1) 6 зажиточныхъ крестьянъ, съ расходомъ на каждое хозяйство въ 855 р. 86 коп. 2) 11 среднесостоятельныхъ, съ расходомъ въ 471 р. 61 к. и, наконецъ, 3) 7 бѣдныхъ, съ среднимъ расходомъ въ 223 р., причемъ среди нихъ есть и такіе, у которыхъ годовой расходъ только 87 р. 7 к., т.-е. въ десять разъ меньше, чѣмъ у богатыхъ однообщинпиковъ. Если сравнить расходъ съ приходомъ, то картина окажется, еще поразительнѣе: приходъ первой группы 1,053 р. 2 к., стало быть, у нея остается чистаго дохода 197 р.; доходъ 2-й группы 471 р. 61 к., т.-е. чистый доходъ у нея 2 р. 19 к., т.-е. едва сводятся концы съ концами; у 3-й группы доходъ 202 р. 4 к., а расходъ, какъ мы видѣли, 223 р. 78 к., т.-е. ежегодно недостаетъ 21 рубля. Отсюда и еще одинъ результатъ: всѣ 6 хозяевъ 1-й группы держатъ батраковъ (8 человѣкъ); это уже хозяйство капиталистическое, развившееся внутри общины,-- фермерство; крестьяне второй группы должны сами заниматься "промыслами", причемъ только двое ведутъ его самостоятельно (портняжничество и выжиганіе угольевъ), у остальныхъ -- наемная работа: въ косаряхъ, въ пастухахъ, на заводѣ, въ мѣстной экономіи и т. д. Это уже полурабочіе. О третьей группѣ говорить даже нечего: здѣсь промыслы даютъ 24% всего дохода и состоятъ исключительно въ продажѣ своей рабочей силы. У двоихъ же батрачество даетъ % всего дохода. И это -- факты, конечно, не единичные.
   То же самое видимъ и относительно кустарей. Особенно интересный матеріалъ представляетъ г. Харизоменовъ въ статьѣ, напечатанной въ Юридическомъ Вѣстникѣ 1883 г. Такъ, въ Московской губ. 86,5% годового оборота домашней системы крупнаго производства и только 13,5% мелкаго, самостоятельнаго производства; въ губерніи Владимірской 96% крупныхъ и 4% мелкихъ; нижегор. губ. (столовые ножи) изъ 396 человѣкъ 16% работаютъ на базаръ, а 69% -- на хозяевъ, 15% работаютъ прямо наемными рабочими; складные ножи тамъ же: 45 % --на базаръ, 42%--на хозяевъ, 10%--наемными рабочими. Въ Горбатовскомъ уѣздѣ промыслы металлическ. кожевенные, шорные, валяльные, пенькопрядильные даютъ 36,6% на базаръ, 66,7% на хозяевъ, 17,7% наемными рабочими и т. д.}. Ошибка народниковъ-идеалистовъ въ томъ, что они, говоря словами г. Николая -ова, вѣрятъ, будто бы въ Россіи "капитализмъ самъ же ставитъ предѣлы своему развитію" (Русское Богатство, No 6). Я не буду здѣсь входить въ мотивы такой "вѣры", наприм., въ вычисленіе возростанія % народонаселенія рабочихъ сравнительно съ общимъ возростаніемъ населенія, которымъ утѣшаетъ насъ г. Николай -овъ, утверждая, что процентъ возростанія рабочихъ въ Россіи ниже общаго возростанія населенія, и т. д., и т. д. Разборъ этихъ доводовъ привелъ бы къ необходимости особаго трактата, который пока даже и написанъ быть не можетъ, ибо нѣтъ вѣрныхъ статистическихъ данныхъ. Да и вычисленія г. Николая -ова, если ихъ признать правильными, не доказываютъ того, что хотятъ доказать: важно не то, насколько ростетъ наше населеніе рабочихъ, важно и не то, что въ Америкѣ оно даетъ 56%, а въ Россіи только 20%. Вѣдь, во-первыхъ, это только фабричные рабочіе, а мы видѣли, что въ средѣ самой общины уже существуетъ чуть ли не больше 50% рабочихъ (см. предъидущее примѣчаніе); кустари даютъ еще большій процентъ рабочихъ несамостоятельныхъ. Во-вторыхъ, если даже смотрѣть на эти факты въ самыя розовыя очки, то и въ такомъ случаѣ приходимъ только къ тому, что Россія представляетъ извѣстное сопротивленіе быстротѣ наступленія капиталистической стадіи, а не то, что "самъ капитализмъ ставитъ себѣ препятствія". Подобный взглядъ ведетъ только къ ошибочному квіэтизму, къ надеждѣ не на дружную и совмѣстную дѣятельность всѣхъ сознательныхъ элементовъ общества, а на несуществующіе въ народѣ особые законы производства. Вотъ въ чемъ ошибка нѣкоторыхъ нашихъ народниковъ, вотъ почему они если и не складываютъ рукъ, то, во всякомъ случаѣ, не видятъ необходимости особенно торопиться, т.-е. находятъ возможнымъ "годить" и ограничиваться крупицами крохотныхъ опытовъ.
   Но не могу я согласиться и съ г. Бельтовьгмъ въ томъ, что единственное возможное "классовое сознаніе" есть сознаніе пролетарія или фабричнаго рабочаго. Столь же возможно "классовое сознаніе" общинника и кустаря, если они поймутъ значеніе общины, общинныхъ и кустарныхъ артелей, какъ единственнаго спасенія отъ капитализаціи общинной земли и кустарныхъ промысловъ. Вотъ почему я сказалъ, что г. Бельтовъ дѣлаетъ свои выводы такъ, какъ будто бы Россія уже стояла на той стадіи капиталистическаго развитія, на какой стоитъ Западная Европа. Тамъ, дѣйствительно, возможно лишь единственное "классовое сознаніе" -- пролетаріата, у васъ возможно (и уже существуетъ отчасти) "классовое сознаніе" кустаря и общинника; хотя оно само, конечно, не подозрѣваетъ о столь громкомъ для себя титулѣ, но оно есть, какъ это доказывается тѣмъ самымъ фактомъ, что хотя и небольшой процентъ кустарей, но все же держится кустарнаго промысла самостоятельно, а тамъ, гдѣ потерялъ такую самостоятельность, жаждетъ освободиться отъ зависимости. Точно также и въ общинѣ,-- батраки, безлошадные, уходящіе въ отхожіе промыслы и т. д. дѣлаютъ это, конечно, потому, что они безсильны конкуррировать съ крупнымъ производствомъ и земледѣліемъ деревенскихъ кулаковъ. Но это не значитъ, что они не чувствуютъ своего положенія, не сознаютъ противуположности его съ тѣмъ, въ какомъ стоятъ ихъ наниматели. Поэтому я думаю, что игнорировать ихъ стремленіе къ самостоятельности, какъ ничего не значущее, невозможно.
   Я знаю, что мнѣ могутъ отвѣтить на это: "Да, они ищутъ самостоятельности, но какой? Каждымъ изъ нихъ владѣетъ мечта -- сдѣлаться самому маленькимъ хозяиномъ, маленькимъ буржуа. А это не есть то "сознаніе классовое", не есть то "обобществленіе" труда, которое даетъ настоящій, фабричный пролетаріатъ".
   Но я и не полагаюсь на одно это стремленіе, которое по существу своему само есть узко-мѣщанское и мелко-буржуазное. Я только думаю, и не безъ основаній, что это стремленіе къ самостоятельности можетъ служить почвой для теоретическаго переживанія стадіи капитализма, вмѣсто фактическаго. Полагаю, что это возможно именно въ силу того, что весьма не трудно каждому, сколько-нибудь ознакомленному съ законами экономическаго развитія, сознать вполнѣ отчетливо тщету своихъ надеждъ -- сдѣлаться самостоятельнымъ кустаремъ или даже земледѣльцемъ (въ средѣ хотя бы общины), разъ онъ стоитъ изолированно отъ другихъ, а не соединяется въ артель кустарную или земледѣльческую.
   Поясню эту мысль: г. Бельтову извѣстно не менѣе меня, что капитализація земли, какъ и кустарныхъ промысловъ, не имѣетъ въ себѣ ничего фатальнаго. Она происходитъ отъ невозможности для мелкаго земледѣльца (хотя бы и общинника по владѣнію, но не по обработкѣ земли, какъ и есть въ нашей общинѣ), а также и для самостоятельнаго кустаря, работающаго въ одиночку, конкуррировать съ болѣе производительнымъ крупнымъ земледѣліемъ или фабрикой. Эти послѣднія примѣнили разныя техническія усовершенствованія, машины, удобренія, ввели раздѣленіе труда и т. д., и т. д. Поэтому трудъ на нихъ, да, притомъ, еще трудъ наемный, т.-е. продающійся дешевле того, что онъ производитъ (ученіе о прибавочной стоимости), даетъ возможность крупному хозяйству не только производить больше (считая на каждую рабочую силу), чѣмъ производитъ, въ то же время, кустарь или отдѣльно работающій земледѣлецъ со своими первобытными пріемами, но и пускать на рынкѣ свой товаръ или хлѣбъ дешевле, чѣмъ могутъ его пустить эти послѣдніе.
   Вотъ то, что заставляетъ кустаря бросать свой промыселъ и наниматься къ "хозяину"; это же гонитъ изъ общины и земледѣльца, если онъ не настолько разбогатѣлъ кулачествомъ, чтобы нанять работниковъ, которые, при страшно-низкой цѣнѣ на рабочія руки въ деревнѣ, готовы работать за хлѣбъ или солому, а еще чаще зарабатываютъ старые долги, съ невѣроятнымъ процентомъ и по невѣроятно дешевой цѣнѣ (см., наприм., изслѣдованіе г. Сазонова о такомъ закабаленіи). Вотъ почему у насъ и можетъ держаться хозяйство мелкихъ кулаковъ, не вводящихъ никакихъ техническихъ усовершенствованій, и, однако, не только конкуррирующихъ съ крупными улучшенными хозяйствами, но и богатѣющихъ и даже скупающихъ имѣнія у "господъ", заведшихъ у себя всякія улучшенія: такой кулакъ богатѣетъ именно тѣмъ, что пользуется почти даровымъ трудомъ, чего не имѣютъ настоящія, болѣе раціонально поставленныя, крупныя хозяйства, за немногими исключеніями (а именно когда такой "образцовый" хозяинъ соединяетъ въ себѣ и "наторѣлаго" кулака). Поэтому-то образцовыя" хозяйства (настоящія) и не могутъ съ нимъ конкуррировать, поэтому они и лопаются, и скупаются кулаками. Здѣсь причина не въ одномъ томъ, что "господа" привыкли жить роскошнѣе и не умѣютъ хозяйничать, а еще и въ томъ, что они не умѣютъ хозяйничать "кулачески", т.-е. имѣть почти даровой трудъ, который вообще является однимъ изъ наиболѣе цѣнныхъ элементовъ производства.
   Теперь мы видѣли, отъ чего зависитъ и какъ происходитъ у насъ капитализація кустарнаго промысла и даже общинной земли. Кустарь, видя безплодность своей борьбы не съ фабрикой даже, а съ "хозяиномъ-кулакомъ", имѣющимъ нѣсколькихъ рабочихъ, или даже со скупщикомъ, или просто съ хозяиномъ, дающимъ работу, бросаетъ все и идетъ къ этому хозяину или на фабрику. Захудалый же общинникъ, не имѣя права продать свой надѣлъ, сдаетъ его болѣе богатому члену общины и т. д.
   Теперь я спрашиваю: неужели невозможно, въ виду столь нагляднаго процесса капитализаціи, уяснить обездоленному общиннику или кустарю самую теорію или законъ этого процесса, т.-е. убѣдить его, что всѣ его мечты на самостоятельность напрасны и что для него единственное спасеніе -- артель кустарей и артельное воздѣлываніе своей общинной земли, что только тогда онъ въ состояніи будетъ и ввести у себя раздѣленіе труда, увеличивающее его производительность, и завести техническія улучшенія, машины, искусственное удобреніе?
   Я вижу улыбку на губахъ моихъ читателей; они думаютъ, что онъ лучше насъ знаетъ это, но знаетъ и то, что безъ капитала немыслима ни такая артель, ни такое общинное хозяйство. Капиталъ же находится въ рукахъ того самаго кулака, скупщика, "хозяина", который явится первымъ врагомъ такой "затѣи", будетъ бороться съ нею и рублемъ, и своими связями съ писаремъ, старшиной etc., etc. Однимъ словомъ, это -- одна изъ тѣхъ "утопій", на вышучиваніе которыхъ (и довольно справедливое) г. Бельтовъ употребилъ столько остроумія въ своей книгѣ, разбирая проекты г. Южакова и другихъ.
   Но я говорю объ этомъ выводѣ не какъ утопистъ, и это выяснится въ концѣ моей статьи. Я хочу только выяснить себѣ и другимъ всѣ теоретически существующія возможности для избѣжанія капитализма, а затѣмъ предоставлю судить самому читателю, а также и всѣмъ тѣмъ, кто могъ бы практически сдѣлать эти возможности не мечтами, -- въ томъ числѣ и нашихъ народниковъ,-- какія возможности существуютъ de facto для того, чтобы капитализмъ не развивался у насъ до своихъ послѣднихъ результатовъ. По-моему, это -- единственный пріемъ, вполнѣ объективный.
   До сихъ поръ я указалъ только одно условіе, и условіе sine qua non, обхода капиталистической стадіи: оно лежитъ въ совершенной возможности уяснять общинникамъ и кустарямъ, которые еще держатся за общину и кустарный промыселъ или недовольны своимъ разрывомъ съ ними,-- тотъ экономическій законъ, по которому немыслимо ни хозяйничанье въ одиночку, хотя бы въ общинѣ, ни самостоятельное положеніе кустаря (т.-е. работающаго въ одиночку). Этого мало: я полагаю, что и такой общинникъ, и такой кустарь (бывшіе или настоящіе) только тогда убѣдятся въ великомъ значеніи общины и кустарной артели, когда узнаютъ точно, убѣдительно, къ чему привелъ народовъ Западной Европы тотъ процессъ капитализаціи, которому поддаются или готовы поддаться они, вынуждаемые или нищетой, или желѣзною необходимостью, или просто незнаніемъ того, къ чему ихъ приведетъ этотъ процессъ (къ пролетаріату, обезземеленію, массовой безработицѣ вслѣдствіе кризисовъ, потерѣ домашняго очага, семьи и проч., и проч.). Мы видѣли, что стадія капитализма можетъ быть обойдена, но только въ томъ случаѣ, если она пережита массой теоретически.
   Повторяю, конечно: это -- первое условіе. Еслибъ я довольствовался только имъ, то меня могли бы обвинить хотя и не въ "утопіяхъ", однако, пожалуй, въ стремленіи развить только "классовое сознаніе" самостоятельныхъ кустарей противъ хозяевъ и сознаніе общинниковъ противъ кулаческихъ элементовъ общины.
   Но такое возбужденіе "классоваго сознанія", безъ указанія ему опредѣленнаго выхода, уже есть въ деревнѣ; однако, оно выразилось только въ томъ, что Глѣбъ Ивановичъ Успенскій назвалъ "своимъ средствіемъ". Желающимъ ознакомиться съ значеніемъ этого термина совѣтую обратиться къ его сочиненіямъ.
   Первое условіе, указанное мною, должно идти объ руку неизбѣжно съ слѣдующимъ: 2) если бы кустари и земледѣльцы-общинники могли работать не отдѣльно, а крупными артелями, то исключительно при помощи значительнаго кредита со стороны казны и земствъ. Только при этихъ условіяхъ, они могли бы завести и техническія, и агрономическія улучшенія. При этомъ они не только могли бы конкуррировать съ крупными хозяйствами, но и съ кулацкими хозяйствами, какъ земельными, такъ и артельными, и, притомъ, для нихъ условія конкурренціи были бы болѣе благопріятны, чѣмъ для крупныхъ хозяйствъ, ведущихся капиталистически, и вотъ почему: каждый "предприниматель", затрачивая капиталъ, желаетъ получить на него не только банковый процентъ, но и прибыль, потому что самъ онъ, въ огромномъ большинствѣ случаевъ, употребляетъ не свой капиталъ, а занимаемый или у частныхъ лицъ, или у банковъ за извѣстный процентъ. Поэтому онъ не можетъ довольствоваться только нормальнымъ процентомъ; онъ долженъ получить еще прибыль, иначе ему не стоитъ хлопотать и рисковать. Но даже и тотъ предприниматель, который употребляетъ свой собственный капиталъ, не можетъ довольствоваться банковымъ %-омъ, такъ какъ ему выгоднѣе отдать свои капиталы въ ростъ за этотъ же процентъ и тѣмъ освободить себя отъ всякихъ хлопотъ и риска. Наоборотъ, общинная артель, какъ и община кустарей, въ такой прибыли не нуждаются: если каждый ихъ членъ получитъ обыкновенную рабочую плату, если община въ состояніи будетъ уплатить % банку, она можетъ считать себя счастливой и прочной, тогда какъ "предприниматель" долженъ при тѣхъ же условіяхъ прекратить свои дѣйствія, какъ и крупное или мелкое кулацкое хозяйство. Отсюда результаты вполнѣ очевидны: съ развитіемъ такихъ общинныхъ хозяйствъ и обширныхъ кустарныхъ артелей, кулацкія артели и кулацкія хозяйства, не принося выгоды, должны будутъ исчезнуть,-- конкурренція для нихъ будетъ невозможна. Могутъ остаться только "образцовыя" хозяйства, опередившія своими изобрѣтеніями общинныя хозяйства и довольствующіяся скромнымъ % на капиталъ или поддерживаемыя казной, ради развитія агрономическихъ и техническихъ опытовъ всякихъ улучшеній и усовершенствованій. Здѣсь могутъ найти примѣненіе способности и силы всѣхъ тѣхъ интеллигентныхъ русскихъ хозяевъ-землевладѣльцевъ, которые желаютъ принести дѣйствительную пользу научной сторонѣ земледѣлія и тѣмъ послужить благу своей родины и артельнаго крестьянскаго хозяйства. Мнѣ могутъ сдѣлать одно возраженіе: я самъ сказалъ, что кулацкія хозяйства непобѣдимы, потому что пользуются почти даровою рабочею силой. Да, но это лишь до тѣхъ поръ, пока земства или казна не придутъ на помощь этой рабочей силѣ своимъ кредитомъ.
   Вотъ приблизительно и въ самыхъ общихъ чертахъ тѣ теоретическія (я это особенно подчеркиваю) условія, которыя могли бы отвратить отъ насъ грядущій капитализмъ съ его неисчислимыми послѣдствіями, сохранивъ Россіи ея исконныя формы производства.
   Возникаетъ вопросъ: осуществимо ли это? Осуществимо ли въ особенности первое изъ поставленныхъ мною условій, т.-е. теоретическое ознакомленіе русскаго общинника и кустаря съ тѣмъ, что положительный законъ уже давно далъ ему практически? Я не вижу ни малѣйшей причины думать, что такое ознакомленіе останется невозможнымъ по внѣшнимъ причинамъ, какъ оно было невозможнымъ еще нѣсколько десятковъ лѣтъ тому назадъ. Теперь для каждаго, даже не учившагося въ семинаріи, хорошо извѣстны не только изъ книгъ, но даже изъ любой мелкой газетки, послѣдствія европейскаго капитализма. Трудно допустить, чтобы общество не задумывалось надъ этими послѣдствіями и не желало устранить ихъ, въ виду тѣхъ ужасовъ, свидѣтелемъ которыхъ оно, хотя и издали, было во Франціи, Италіи и т. п. Столь же трудно допустить, чтобы оно не пришло, наконецъ, къ полному сознанію того, что если въ Европѣ уясненіе законовъ капитализаціи является дѣломъ, разрушающимъ данный, прочно установившійся порядокъ вещей, то у насъ, наоборотъ, сама капитализація является разрушающимъ началомъ, уничтожающимъ нашъ исконный строй; а выясненіе народу законовъ этого процесса и его послѣдствій (на Западѣ) является, наоборотъ, дѣломъ, сохраняющимъ старыя основы быта, т.-е. разумнымъ консерватизмомъ.
   Поэтому я не теряю надежды на возможность осуществленія этого перваго и самаго важнаго условія; но это для меня даже не такъ важно: важно показать только, что эта надежда, до извѣстной степени, находится въ рукахъ интеллигенціи, въ рукахъ самого русскаго общества. Отъ нихъ будетъ зависѣть, сдѣлать ли ее осуществимой, или нѣтъ, разъясняя ея значеніе и ея не только безопасность, но и огромное консервативное вліяніе въ Россіи. До сихъ поръ интеллигенція могла колебаться въ двухъ направленіяхъ: народники-идеалисты вѣрили въ наши "основы" и особенности, надѣясь, что онѣ сами собою спасутъ насъ отъ капитализма; наоборотъ, экономическіе матеріалисты видѣли спасеніе въ капитализмѣ, какъ промежуточной стадіи. Я старался показать тѣмъ и другимъ, что они ошибаются: особенности наши сами по себѣ не спасутъ насъ. Капитализмъ, взятый самъ по себѣ, на русской почвѣ, не поможетъ тѣмъ болѣе. Мы видѣли, что процессъ капитализаціи идетъ у насъ не такъ, какъ въ Европѣ, онъ не создается крупными фабриками, а выростаетъ, какъ мелкая, неуловимая плѣсень, въ нѣдрахъ самой деревни, самой общины. Мы видѣли больше: этотъ кулацкій капитализмъ можетъ успѣшно конкуррировать съ настоящимъ капитализмомъ, въ европейскомъ смыслѣ, и, навѣрное, съѣстъ его, какъ онъ это ужъ дѣлаетъ въ земледѣльческой промышленности. Но онъ съѣстъ его и въ обрабатывающей промышленности, посредствомъ капиталистическихъ (кулацкихъ) артелей нашихъ кустарей. Вотъ каковъ будетъ нашъ русскій капитализмъ! Это самый ужасный видъ капитализма -- невѣжественный и варварскій. Но, въ добавленіе къ этому, я прошу вспомнить и то, что сказалъ, въ срединѣ статьи, о другихъ специфическихъ условіяхъ нашего грядущаго русскаго капитализма. Прошу вспомнить и то, что указано ранѣе относительно воспитывающаго значенія нашей общины.
   Общій мой выводъ таковъ: во всякомъ случаѣ, тѣ условія, которыя я намѣтилъ, если они практически и осуществимы, то лишь съ большою медленностью, и особенно первое изъ нихъ, а потому задачей русскаго общества должно быть пока укрѣпленіе нашихъ исконныхъ формъ производства хотя бы мѣрами паліативными, лишь бы увеличить ихъ естественное сопротивленіе быстрому вторженію капитализма. Эта медленность его движенія дастъ выигрышъ времени, дастъ новые опыты въ Западной Европѣ, дастъ возможность назрѣть и осуществиться сознанію того значенія, какое имѣютъ наши исконныя формы экономическія, сравнительно съ западными, и, въ крайнемъ случаѣ, смягчитъ для массы наступленіе капитализма, если оно окажется неизбѣжнымъ по отсутствію другихъ условій.
   Затѣмъ, исходъ, конечно, будетъ зависѣть отъ большаго или меньшаго единенія всего русскаго общества по этому вопросу. И вотъ въ чемъ я вижу еще одну особенность моего взгляда: воззрѣнія нашихъ народниковъ, до извѣстной степени, содѣйствовали квіэтизму общества относительно даннаго вопроса тѣмъ, что возлагали много надеждъ на самодѣятельность нашихъ исконныхъ особенностей. Наоборотъ, экономическіе матеріалисты, доказывая, что наступленіе капитализма является продуктомъ неизбѣжнаго закона, создаютъ такой же квіэтизмъ среди большинства: "вѣдь, противъ закона ничего не подѣлаешь". Отдѣльныя единицы будутъ искать иныхъ путей, вѣря въ благотворность грядущаго капитализма, и, какъ я показалъ, жестоко ошибутся, смѣшивая Россію съ Европой. Да и много ли такихъ элементовъ?
   Особенность моего взгляда состоитъ въ томъ, что самъ я не рѣшаюсь сказать, пойдемъ ли мы непремѣнно направо, или непремѣнно налѣво. Я думаю, это будетъ зависѣть отъ насъ самихъ, отъ нашей энергіи, сознательности, усилій и труда. Во всякомъ случаѣ, я своей точкой зрѣнія устраняю всякій оптимизмъ и квіэтизмъ и возлагаю всѣ послѣдствія на само общество, на всѣхъ, кто въ немъ можетъ что-либо сдѣлать. Между тѣмъ, экономическій матеріализмъ дѣлаетъ ту ошибку, что у него нѣтъ ни правыхъ, ни виноватыхъ въ самомъ процессѣ капитализаціи. Этимъ я не хочу сказать, что у него нѣтъ правыхъ и виноватыхъ вообще.
   Оговариваюсь: я ничего не сказалъ о возможности осуществленія у насъ тѣхъ условій, которыя я поставилъ во 2-мъ п. Я не говорилъ объ этомъ потому, что считалъ факты, дающіе нѣкоторую надежду въ этомъ смыслѣ, извѣстными всѣмъ. Таковъ крестьянскій банкъ, таковъ банкъ, устроенный въ Пермской губерніи для кустарей, съ небольшимъ капиталомъ, даннымъ казной. Сюда же можно отнести и правительственные заказы кустарямъ..Эти факты, конечно, не убѣждаютъ въ томъ, что будетъ непремѣнно осуществлено нѣчто крупное и широкое въ томъ же направленіи. Но они указываютъ, что въ принципѣ казна не противъ того, что я поставилъ, какъ условіе. А это уже весьма важно.
   Въ заключеніе, нельзя не сказать спасибо авторамъ обѣихъ книгъ за то, что они подняли столь важный вопросъ, возбудили къ нему новый и живой интересъ и дали возможность, пересмотрѣвъ его вновь, установить болѣе точно существенные моменты его. Нельзя не сознаться, что народники-идеалисты, успокоенные своими надеждами на русскія особенности, предавались нѣкоторой дремотѣ. Но, къ сожалѣнію, экономическіе матеріалисты внесли во многія души новый квіэтизмъ, увѣривъ, что шествіе капитализма есть "законъ", его же не прейдеши; а много ли найдется такихъ, которые не успокоятся на этомъ?

Л. Е. Оболенскій.

"Русская Мысль", кн.IX, 1895

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru