Огарев Н.П. С того берега ---------------------------------------------------------------------------- Н.П. Огарев. Избранное М., "Художественная литература", 1977 ---------------------------------------------------------------------------- Молчат. Топор блеснул с размаха, И отскочила голова. Все поле охнуло. Другая Катится вслед за ней, мигая. Пушкин ("Полтава") На утесе на твердом сижу я и слушаю: Море темное плещет, колышется; И хорош его шум и безрадостен, Не наводит на помыслы светлые. Погляжу я на берег на западный - И тоска берет, отвращение; Погляжу я на дальний на восток - Сердце бьется со страхом и трепетом. Голова так и клонится на руки, И я слушаю, слушаю волны - да думаю, А что думаю - говорится вслух. Не то оно песня, не то сказание. Погляжу я на берег на западный, - Вот что было там, что случилося. Мерзлым утром рано-ранехонько Выступали полки, шли по улице; Громко конница шла, стуча копытами, Мерно пехота шла, раз в раз, не сбивался; Гул тяжелый несся от поступи. Барабаны трещали без умолку, Впереди несли знамя военное, А на знамени орел сидит, А орел - птица кровожадная! И пришли полки, стали на площадь, Середь улицы плаха воздвигнута. За полками народу тьма-тьмущая; Все на плаху глядят и безмолвствуют, Тишина была страшная, гробовая. Вот на площадь ввели двух колодников, Что задумали подорвать кесаря; Не хотели они орла кровожадного Али ястреба, падалью сытого. Вот ввели их, двух колодников, А ввели их со солдатами, А солдаты со саблями с обнаженными, - Для двух скованных сила грозная! И пришли они, два колодника, По морозцу пришли босоногие; Два попа им лгали милость божию. И пришли они, два колодника, А затылки у них острижены, Топору чтоб помехи не было. И надели на них, на колодников, Покрывало черное на каждого: За отцеубийство казнить их велено. Да отец-то где ж, вы скажите мне? Разве тот отец, кто казнить велит, Кто казнить велит, а не миловать? Ах, лжецы вы, лжецы окаянные! Погляжу на вас да послушаю, - Так с отчаянья индо смех берет. И пошли на плаху колодники, Шли спокойно они и безропотно, Перед смертью только воскликнули: "Эх! Да здравствует наша родина И другая страна, столь любимая, Где теперь мы слагаем головы, А в любви к ней не раскаялись!" И попадали обе головы. И палач склад обе головы в мешок, А безглавые тела повалил на телегу, Повезли спозаранку к ночлегу. И безмолвный народ по домам пошел, Кто понурясь пошел с горькой горестью, А иной был рад, что бог милость дал Увидать на веку дело редкое. Постояли полки, - делать нечего, И пошли опять стройной выстройкой, Только гул стонал от их поступи. Впереди несли знамя военное, А на знамени орел сидит, А орел - птица кровожадная! Кровожадная она и не новая: В стары годы ее на знамени Гордо-лютые носили римляне. И у них был Брут, убил кесаря, И была ему слава великая. Да не впрок пошло убиение, - Сам народ был раб, по душе был раб, И пошли все кесари да кесари; Много крови лилось человеческой... Сказка старая, невеселая! Погляжу я на дальний на восток: Там мое племя живет, племя доброе. Кесарь хочет ему сам свободу дать, Хочет сам, да побаивается. Если кесарь сам нам свободу даст, Он не кесарь - новый дух святой! Ну! да как же кесарю нам свободу дать? У него все ж орел на знамени: Дух святой являлся в виде голубя, - А орел - птица кровожадная! Верить хочется и не верится, С думы сердце в груди надрывается. И все жаль мне их - этих двух людей, Что сложили свои головы Так спокойно и так доблестно, Перед смертью только воскликнули: "Эх! да здравствует ваша родина И другая страна, столь любимая, Где теперь мы слагаем головы, А в любви к ней не раскаялись!" Моя песня - не просто сказание. Моя песня - надгробное рыдание По людям, убиенным за родину, За любовь к воле человеческой, По мученикам, по праведным, Святой вольности угодникам. Моя песня - не просто сказание, Моя песня - надгробное рыдание: Из груди она с болью вырвалась, От глубокой тоски сказалася... Ты лети ж, моя песня скорбная, Через море, море шумное, Долетай до людских ушей, Пусть их слушают хотя-нехотя. Кто в душе грешен - тот пусть бесится, До него мне и дела нет; А прямая душа - пусть прочувствует, Горькой думою призадумается. А не тронешь из них ни единого, - Лучше ж, песня ты моя скорбная, Потони ты в плеске волн морских, Без следа развейся по ветру, <1858, март - апрель> ПРИМЕЧАНИЯ Творческое наследие Огарева богато и разнообразно по тематике и жанрам. В настоящем издании представлены в своих лучших образцах поэзия Огарева, автобиографическая проза и литературно-критические статьи. Тексты публикуются по изданию: Н. П. Огарев. Избранные произведения в 2-х томах. Вступительная статья В. А. Путинцева. Подготовка текста и примечания Н. М. Гайденкова. М., Гослитиздат, 1956. В необходимых случаях произведения сверены с автографами и последними прижизненными изданиями. Внутри разделов: "Стихотворения", "Эпиграммы", "Поэмы", "Проза" материал расположен в хронологическом порядке. Даты написания даются в угловых скобках, если они установлены предположительно по дате публикации произведения, по месту его создания или по содержанию. Авторские даты, даты, проставленные рукой людей, близких Огареву (чаще всего М. Л. Огаревой), и даты, установленные по письмам, в которых стихотворения посылались Огаревым, даются без скобок. Там, где даты написания одинаковы, произведения располагаются по датам публикаций. В примечаниях приняты следующие условные сокращения: Лонд. изд. - "Стихотворения Н. Огарева", изд. Н. Трюбнера и Ко. London, 1858. С того берега (стр. 268). - Впервые - Лонд. изд., с. 401-405. Название заимствовано у Герцена. Как и Герцен в книге "С того берега", Огарев в своей поэме противопоставляет "берега" - берег реакции и берег революции. В поэме получили отражение события, связанные с покушением итальянцев Ф. Орсини и Д.-А. Пиери на французского императора Наполеона III. Граф Феличе Орсини (1819-1858) - выдающийся деятель итальянского национально-освободительного движения. Был знаком с Герценом, восхищавшимся целеустремленностью и мужеством Орсини. Видя в Наполеоне III главного противника объединения Италии, Орсини без колебаний осуществляет покушение, кончившееся, впрочем, неудачей. 13 марта 1858 года Орсини и Пиери были казнены. ...задумали подорвать кесаря... - Наполеона III. Покушение было совершено в Париже 14 января 1858 года. Брут Марк Юний (85-47 гг. до н. э.) - римский политический деятель, глава заговора против Кая Юлия Цезаря. Кесарь хочет ему сам свободу дать... - В этих строках отражены иллюзии Огарева и Герцена, связанные с Александром II и его отношением к крестьянскому вопросу.