О.Генри
Кафедра филантроматематики

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

О. Генри.
Кафедра филантроматематики

   -- Я вижу, что дело образования получило царский дар -- более пятидесяти миллионов долларов, -- сказал я.
   Я просматривал отдельные заметки в вечерних газетах, а Джефф Питерс тем временем ковырял обломком гвоздя свою терновую трубку.
   -- Это самое, -- сказал Джефф, -- вызывает необходимость основания новой кафедры и упражнений целым курсом в филантроматематике.
   -- Это какой-нибудь намек? -- спросил я.
   -- Да, -- сказал Джефф. -- Разве я никогда не рассказывал вам про то время, ког да мы с Энди Таккером занимались филантропией? Нет? Это было восемь лет тому назад в Аризоне. Мы с Энди поехали в горы Хила в пароконной повозке, искать серебряные руды. Нашли их и продали партиям рудоискателей в Таксоне за двадцать пять тысяч долларов. В банке нам оплатили чек серебряной монетой -- по тысяче долларов в мешке. Мы нагрузили мешки в свою повозку и проехали на восток; проехали сто миль, пока к нам вернулась способность разумно рассуждать. Двадцать пять тысяч долларов -- это звучит не так уж громко, когда вы читаете годовые отчеты Пен сильванской железной дороги или слушаете актера, который рассказывает про свои гонорары; но когда вы можете поднять покрышку повозки и, ткнув каблуком, услыхать, как они звенят друг о дружку, то вам кажется, словно вы -- банк, работающий круглые сутки, когда часы в нем бьют двенадцать.
   На третий день мы въехали в чистенький городок, самый благообразный из всех, какие созданы природой или Рэндом и Мак-Нэлли ["Рэнд и Мак-Нэлли" -- американское издательство, выпускавшее путеводители и карты (примеч. ред.)]. Стоял он у подножия гор, был украшен деревьями и цветами и насчитывал около двух тысяч жителей, сердечных и мешковатых. Городок назывался, кажется, Флоресвиллем, и природа не осквернила его ни железными дорогами, ни мухами, ни туристами с Востока.
   Мы с Энди положили деньги в сберегательную кассу "Эсперанца" на счет Питерса и Таккера и заняли комнаты в отеле "Небесный вид". После ужина мы поднялись наверх, сидели на галерее и курили. Тогда-то и пришла мне в голову мысль на счет филантропии. Я думаю, что всякий жулик когда-нибудь приходит к этому.
   Когда человек объегоривает публику, то, дойдя до известного итога, он приходит в смущенье, и ему хочется вернуть часть награбленного. И если вы вглядитесь попристальнее и обратите внимание, куда направляется его благотворительность, то заметите, что он старается вернуть деньги как раз тем, у кого их заграбил. Своего рода гидростатическое явление. Возьмем, скажем, такой пример: А. скопил свои миллионы, продавая керосин бедным студентам, которые сидят по ночам, изучая политическую экономию и методы регулирования трестов, -- так вот, его совестливые доллары возвращаются в университеты и колледжи.
   А вот Б. приобрел свои миллионы на простом рабочем, который трудится при помощи своих рук и инструментов. Как ему передать свой покаянный фонд в карманы их штанов?
   "Ага! -- говорит Б., -- я сделаю это под флагом образования. Я содрал шкуру с рабочего человека, -- рассуждает он сам с собой, -- но, по словам старой пословицы, "милостыня многим спасает шкуру"".
   И вот он выкладывает восемьдесят миллионов долларов на библиотечные здания; и мальчики, которые таскают судки рабочим на постройку, получают таким образом свою долю милостыни.
   "А где же книги?" -- спрашивает читающая публика.
   "Не понимаю, -- говорит Б. -- Я пожертвовал вам библиотечные здания; вот они. Полагаю, что если бы я дал вам вместо того привилегированные акции стального треста, то вы потребовали бы в дополнение к ним воды, разлитой в граненые хрустальные графины. Тьфу на вас!"
   Так вот, как я сказал, -- получив такую кучу денег, и я стал заболевать филантропитом. Впервые мы с Энди заполучили такую кучу денег, что сказали "стоп" и задумались, каким способом их добыли.
   -- Энди, -- говорю я, -- мы богаты, не так, чтоб уж свыше всяких мечтаний; но по нашей скромной мерке мы сравнительно так же богаты, как жирные Крысы [Джефф разумеет Креза (примеч. переводчика)]. У меня такое чувство, как будто мне хочется оказать человечеству какое-нибудь благодеяние.
   -- И я думал о том же самом, Джефф, -- говорит он. -- Мы долго объегоривали публику при помощи всевозможных плутней, начиная продажей самовоспламеняющихся целлулоидных воротников и кончая наводнением Джорджии пуговицами с портретом Гока Смита, мифического кандидата в президенты. Я бы и сам охотно сделал одну-другую ставку в этой игре на искупление жульничества, если только можно это устроить, не колотя в цимбалы в рядах Армии Спасения и не обучая священ ной истории по системе Бертильона [основатель уголовной дактилоскопии (примеч. переводчика)].
   -- Что же мы сделаем? -- говорит Энди. -- Устроим даровую кормежку бедным или пошлем пару тысяч секретарю президента Джорджу Кортелью? [Джордж Брюс Кортелью (1862-1940) -- первый министр торговли и труда США, сорок четвертый министр финансов США (примеч. ред.).]
   -- Ни то, ни другое, -- говорю я. -- Мы заработали слишком много денег, чтобы впутываться в вульгарную благотворительность, и все-таки недостаточно, чтобы учинить полное возмещение. Поищем, значит, что-нибудь среднее между этими двумя способами.
   На следующий день мы, прогуливаясь в окрестностях Флоресвилля, видим большое здание из красного кирпича, по-видимому, необитаемое. Граждане объяснили нам, что несколько лет назад какой-то владелец рудников начал устраивать себе тут резиденцию. Возвел здание и увидал, что на отделку и обстановку у него осталось всего два доллара восемьдесят центов, а потому употребил этот капитал на виски и бросился с крыши на землю, где и опочил вдребезги.
   Как только мы с Энди увидали это здание, нас обоих осенила одна и та же идея. Мы наберем сюда светильников, перочисток и профессоров, воздвигнем на лужайке перед домом чугунного пса и статую Геркулеса и отца Иоанна и устроим одно из самых замечательных в мире учреждений для бесплатного просвещения юношества.
   Мы поговорили об этом с именитыми гражданами Флоресвилля, и наша идея пришлась им по душе. Они задают нам банкет в пожарной части, и мы впервые в жизни раскланиваемся в качестве благодетелей на ниве прогресса и просвещения. Энди произносит полуторачасовую речь об орошении в Нижнем Египте, и нас угощают благочестивыми мелодиями на граммофоне и ананасным шербетом.
   Мы с Энди стали филантропствовать, не теряя времени даром. Ставим на работу всех в городе, кто мог отличить молоток от лестницы, и разгораживаем здание на аудитории и классные комнаты. Заказываем в Сан-Франциско по телеграфу целый вагон парт, футбольных мячей, учебников арифметики, вставочек [вставочка, реже вставка -- ручка, в которую вставляют стальное перо для писания (примеч. ред.)], словарей, кресел для профессоров, грифельных досок, скелетов, губок, двадцать семь мантий и шапочек для студентов старшего курса и даем приказ выслать все вообще, что приличествует первоклассному университету. Я сам позаботился вставить в список куррикулюмвите [Curriculum vitae -- краткая биография, резюме (лат.)], но телеграфист, человек невежественный, должно быть, неверно передал это слово, потому что, когда заказ был получен, мы нашли среди прочих предметов куру и куль томатов.
   Когда еженедельные журналы напечатали наши с Энди портреты, гравированные на меди, мы телеграфировали в чикагское агентство по найму, чтобы нам немедленно выслали шесть профессоров на адрес предъявителя, -- одного по английской литературе, одного по самоновейшим мертвым языкам, одного по химии, одного по политической экономии (предпочтительно демократа), одного по логике, одного по живописи, итальянскому языку и музыке, с союзным билетом [т. е. профсоюзный (примеч. ред.)]. Банк "Эсперанца" гарантировал жалованье, которое колебалось от восьмисот долларов до восьмисот долларов пятидесяти центов.
   Так-то, сэр, мы наконец устроили лавочку. Над главным входом вырезали надпись: "Всемирный университет. Питерс и Таккерс, попечители и владельцы". Когда наступило первое сентября, начали появляться аспиранты. Сперва прибыли студен ты на экспрессе из Таксона. То были люди по преимуществу молодые, в очках, рыжеволосые, с двумя преобладающими сантиментами: амбиция и еда. Мы с Энди разместили их на постой по флоресвилльцам и стали поджидать дальнейших студентов.
   Они приезжали пачками. Мы поместили объявления об университете во всех га зетах штата и с радостью видели, как живо откликнулась страна. Двести девятнадцать дюжих парней, начиная с восемнадцатилетних юнцов и кончая бородачами, отозвались на трубный призыв бесплатного просвещения. Они содрали всю обивку с города, вымыли все пазы, вывернули материю на другую сторону, подложили нового волоса, -- и вы не отличили бы Флоресвилля от знаменитого университетского Гарварда или от Голдфилдса во время весеннего семестра.
   Они маршировали взад и вперед по улицам, распустив знамена цветов Всемир ного университета, -- ультрамариновый и голубой, -- и превратили Флоресвилль в оживленнейший город. Энди произнес для них речь с балкона отеля "Небесный вид", и весь город, высыпав на улицы, ликовал.
   Примерно в две недели профессора разоружили студентов и загнали в аудитории. Не думаю, чтобы существовало на свете удовольствие, равное радостям филантрописта. Мы с Энди купили шелковые цилиндры и делали вид, что укрываемся от двух репортеров "Флоресвилльской газеты". Газета эта завела специального сотрудника, чтоб кодакировать нас, как только мы покажемся на улице, и каждую неделю печатала наши портреты в отделе, озаглавленном "Заметки о просвещении". Энди дважды в неделю читал лекции в университете; а потом поднимался и рассказывал какую-нибудь юмористическую историю. Раз газета напечатала мой портрет, поместив рядом, с одной стороны, Авраама Линкольна, а с другой -- Маршалла П. Уайлдера [Маршалл Пинкни УайлДер (1859-1915) -- американский актер, юморист и художник (при- меч. ред.)].
   Энди также увлекался филантропией, как и я. Иногда мы просыпались ночью и сообщали друг другу новые идеи по части того, как можно еще более возвеличить наш университет.
   -- Энди, -- говорю я как-то ему, -- мы кое-что прозевали. Нашим мальчикам необходимы дромадеры [дромадер -- одногорбый одомашненный верблюд (примеч. ред.)].
   -- Это что такое? -- спрашивает Энди.
   -- Как же! -- говорю я. -- Да ведь это же то, в чем спят. Это есть во всех колледжах.
   -- А, вы разумеете пижамы, -- говорит Энди.
   -- Да нет же, -- говорю я. -- Я разумею дромадеры.
   Но так и не мог втолковать Энди, потому мы и не завели дромадеров. А я говорил об этих длинных спальнях в колледжах, где учащиеся спят длинными рядами.
   Хорошо, сэр, Всемирный университет имел настоящий успех. У нас были уча щиеся из пяти штатов и территорий, и Флоресвилль процветал. Открылись новый тир, ссудная касса и два новых салуна; а наши мальчики сложили студенческую пес ню, вот какую:
   
   Ро, ро, ро,
   Ки, ки, ки,
   Питерс, Таккер
   Шутники.
   
   Бо-во-во,
   Хо-хи-ха,
   Университету --
   Гип, ур-ра!
   
   Студенты -- славная это была компания молодежи, и мы с Энди гордились ими, словно они были нашими родными.
   Но раз в конце октября приходит ко мне Энди и спрашивает, имею ли я представление о том, сколько денег осталось у нас в банке. Я говорю, что около шестнадцати тысяч.
   -- Наш баланс, -- говорит Энди, -- восемьсот двадцать один доллар шестьдесят два цента.
   -- Что? -- завопил я. -- Вы хотите сказать, что эти дьяволовы, неотесанные, тестоголовые сыновья конокрадов, эти сучьи рожи, гусиные мозги, кроличьи уши, готовые ворота украсть, -- что они высосали у нас такую уйму денег?
   -- Именно, -- говорит Энди.
   -- Тогда в преисподнюю всякую филантропию, -- говорю я.
   -- Нет необходимости, -- говорит Энди. -- Филантропия, -- говорит он, -- если развивается на хорошей деловой базе, то является одним из наилучших способов на живы. Я разберусь в нашем деле и посмотрю, нельзя ли его наладить, как следует.
   На следующей неделе просматриваю я требовательную ведомость нашего университета и натыкаюсь на новое имя: профессор Джемс Дарнли Мак-Коркл, кафедра математики, жалование -- сто долларов в неделю. Я издаю такой громкий вопль, что Энди бежит ко мне со всех ног.
   -- Это что такое? -- говорю я. -- Профессор математики, и больше пяти тысяч долларов в год? Как это могло случиться? Или он забрался через окно и сам себя на значил?
   -- Я вызвал его по телеграфу из Сан-Франциско неделю назад, -- говорит Энди. -- Устраивая университет, мы прямо позабыли про кафедру математики.
   -- Хорошее дело мы сделали, -- говорю я. -- Мы можем заплатить ему жалованье всего за две недели, а потом наша филантропия будет стоить не больше, чем девятая дыра в игре в гольф у черта на куличках.
   -- Подождите немножко, -- говорит Энди, -- увидите, как обернется дело. Мы взялись за слишком благородное начинание, чтобы теперь его бросить. Кроме того, чем глубже я вглядываюсь в торгово-филантропическое дело, тем более выгодным оно мне представляется. Раньше я никогда не задумывался над обследованием этого вопроса. Между тем, подумайте, -- продолжает Энди, -- у всех филантропов, каких я только знавал, была масса денег. Мне давно уже следовало бы вглядеться в это обстоятельство и выяснить, что является тут причиной и что -- следствием.
   Я вполне доверял изворотливости Энди в финансовых вопросах и потому пре доставил ему целиком распоряжаться в нашем деле. Университет процветал, шелковые цилиндры у нас с Энди сияли, а Флоресвилль продолжал изливать на нас почести, словно мы были миллионерами, а не филантропами, почти вылетевшими в трубу.
   Студенты поддерживали в городе оживление и благополучие. Появился какой- то пришлый человек, открыл игорный дом над прокатной конюшней при казармах и начал загребать деньги кучами. Мы с Энди забрели туда раз вечером и, чтоб не нарушать общего тона, рискнули парой долларов. Здесь вокруг стола было до пятидесяти наших студентов, которые пили пунш и бросали на синее и красное большие ставки, когда банкомет метал карты.
   -- Что же, черт подери, Энди, -- говорю я, -- эти гусачьи головы, охочие до дарового образования, в шелковых носочках, сынки кровопийц, имеют такие деньги, каких у нас с вами никогда не бывало. Посмотрите-ка, какие пачки вытягивают они из своих пистолетных карманов.
   -- Да, -- говорит Энди, -- они большею частью сыновья богатых шахтовладельцев и биржевиков. Очень грустно видеть, что они так растрачивают все, что дано им судьбою.
   На Рождество все студенты разъехались по домам. Мы устроили в университете прощальное торжество, и Энди прочитал лекцию "О современной музыке и доисторической литературе на островах Архипелага". Каждый из членов факультета, отвечая на тосты, сравнивал меня и Энди с Рокфеллером и императором Марком Автоликом. Я ударил по столу и потребовал профессора Мак-Коркла; но оказалось, что его на нашем собрании не было. Мне хотелось взглянуть на человека, который, по мнению Энди, мог зарабатывать на раскошелившейся филантропии по сто долларов в неделю.
   С ночным поездом все студенты уехали, и в городе стало тихо, как в школе торговых корреспондентов в полночь. Вернувшись в отель, я увидал в комнате Энди свет, открыл его дверь и вошел.
   Энди и банкомет из игорного дома сидели за столом и делили кучу банковых билетов в два фута высоты; билеты были уложены в пачки по тысяче долларов в каждой.
   -- Правильно, -- говорит Энди. -- По тридцать одной тысяче на пай. Входите, Джефф, -- говорит он. -- Это наша доля в прибылях за первую половину учебного года во Всемирном университете, зарегистрированном и филантропированном. Теперь вы убедились, -- говорит Энди, -- что филантропия, эксплуатируемая деловым образом, является искусством, равно благословенным и для дающего, и для получающего?
   -- Великолепно! -- в восторге говорю я. -- На сей раз я согласен, что вы прямо доктор науки.
   -- Мы уедем с утренним поездом, -- говорит Энди. -- Вам следует уложить свои воротнички, манжеты и газетные вырезки.
   -- Великолепно! -- говорю я. -- Я буду готов. Но, Энди, -- говорю я, -- мне бы хотелось повидать перед отъездом этого профессора Джеймса Дарнли Мак-Коркла. Мне очень любопытно познакомиться с этим человеком.
   -- Это совсем легко, -- говорит Энди и оборачивается к банкомету.
   -- Джим, -- говорит Энди, -- пожмите руку мистеру Питерсу.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru