О.Генри
Выкуп

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    The Ransom of Red Chief.
    Текст издания: журнал "Мир приключений", 1926 г., No 2.


   

Выкуп

0x01 graphic

Рассказ О. Генри. С английского.

Иллюстрации В. Рош.

   Дело казалось хорошим. Но подождите, пока я вам все расскажу. Мы были на юге, в Алабаме, Билль Дрисколь и я, -- когда нам пришла в голову эта мысль о похищении. Все произошло, как потом говорил Билль "в момент временного умственного растройства". Но мы поняли это только гораздо позднее.
   Там, на юге, был город плоский, как блин, но назывался он, конечно, Гипфельбург [Гипфель -- вершина горы]. Жители его были люди самые безобидные и самодовольные.
   Билль и я обладали совместно капиталом приблизительно в шестьсот долларов. Нам необходимо было еще две тысячи долларов для одного ловкого дельца с землею в западном Иллинойсе.
   Мы обсуждали наш план на ступенях у входа в отель. В полуземледельческих обществах, -- говорили мы, -- очень сильна любовь к потомству. Поэтому, и еще по другим причинам, план похищения более уместен здесь, чем в центре, где вращаются в радиусе газет, где репортеры распространяют в обществе все новости и дают пищу язычкам.
   Мы знали, что все оружие Гипфельбурга против нас -- это его полицейские, может быть, пара сонных ищеек и одна или две заметки в "Недельном бюджете фермеров". Все, казалось, благоприятствовало нам.
   Жертвой нашей должно было быть единственное дитя зажиточного обывателя Эбенезера Дорсэта. Отец был человек почтенный и экономный, любитель закладных на земли и объявлений о несостоятельности его должников. Он серьезно и благородно ходил по церкви со сбором пожертвований на нужды храма. Дитя его было десятилетним мальчиком с веснушками в виде барельефов и волосами цвета обложки иллюстрированного журнала, который покупаешь в вокзальном киоске, когда торопишься на поезд. Мы с Биллем решили, что Эбенезер сразу даст нам со страху выкуп в две тысячи долларов -- до последнего цента. Но подождите, пока я вам все расскажу!
   Приблизительно в двух милях от Гипфельбурга находилась невысокая гора, поросшая густым кедровым лесом. На противоположном склоне горы была пещера. Мы сложили там наши съестные припасы.
   На закате летнего дня мы проезжали на одноколке мимо дома старого Дорсэта. Его дитятко стояло на улице и швыряло камнями в кошку, сидевшую на противоположном заборе.
   -- Эй, мальчуган! -- крикнул Билли. -- Хочешь мешочек с пряниками и хорошую прогулку в экипаже.
   Мальчик швырнул в Билли куском кирпича и попал ему на волосок от глаза.
   -- Это обойдется старику еще в пятьсот долларов, -- сказал Билли, над колесом, спрыгивая на землю.
   Мальчик боролся, как дикий зверь, но мы, в конце концов, запрятали его под сиденье и уехали. Мы привезли его в пещеру, и я привязал лошадь к кедровому дереву. Когда же стемнело, я отвез одноколку в маленькую деревню, где нанимал ее, и вернулся к горе пешком.
   Билль залеплял английским пластырем царапины и опухоли на своем лице. У входа в пещеру, за большим обломком скалы, горел костер, и мальчик следил за чугуном с кипящим кофе. В его красных волосах торчало два пера. При моем приближении он прицелился в меня палкой и сказал:
   -- А, проклятый бледнолицый, посмеешь ли ты подойти к лагерю Черного Предводителя, ужаса прерии!
   -- Он чувствует себя уже совсем хорошо, -- сказал Билли, заворачивая брюки и рассматривая ссадины на ноге. Мы играем в индейцев. Я -- старый Хэнк, охотник, пленник Черного Предводителя, и на заре меня оскальпируют. Клянусь святым Иеронимом, у этого ребеночка серьезные замашки.
   Да, сэр, этот мальчик чувствовал себя так хорошо, как еще, кажется, никогда в жизни. Удовольствие жить в пещере заставило его забыть, что он сам пленник. Он сейчас же окрестил меня Змеиным Глазом, шпионом, и объявил, что на заре, когда вернутся его воины, меня зажарят на костре.
   Потом мы ужинали. Он набивал себе рот ветчиной, хлебом и салом и болтал. Застольная речь его звучала приблизительно так:
   -- Мне это нравится. Я еще никогда не ночевал под открытым небом, -- но раз как то у меня был маленький опоссум, и в последний день рождения мне было 9 лет. В школу ходить мне противно. Крысы сожрали у тетки Джимми Тальбота шестнадцать куриных яиц с крапинками. А в этом лесу есть настоящие индейцы? Дайте мне еще сала! Ветер дует, когда деревья качаются. У нас было пять щенков. Почему у тебя красный нос, Хэнк? У моего отца куча денег. А звезды горячие? В субботу я два раза избил Эда Уокера. Терпеть не могу девчонок! Жаб ловят только веревочкой. А быки кричат. Почему апельсины круглые? У вас в пещере есть кровати? У Амоса Муррей шесть пальцев на ноге. Попугай может разговаривать, а рыба и обезьяна -- нет. Сколько будет двенадцать?
   Каждые две минуты мальчик вспоминал, что он чернокожий разбойник. Тогда он схватывал свое ружье -- палку и на цыпочках подходил к выходу из пещеры, чтобы убедиться нет ли по близости разведчиков ненавистных бледнолицых. По временам он издавал такие победные клики, что старый охотник Хэнк содрагался. Этот мальчик терроризировал Билля с первого же мгновения.
   -- Черный Предводитель -- сказал я дитятке, -- хочется тебе домой?
   -- Ах, зачем? -- ответил он, -- Дома мне совсем не весело. В школу ходить мне противно. Мне нравится жить в лагере, в лесу. Ты меня не отведешь домой, Змеиный Глаз, правда?
   -- Сейчас еще нет, -- ответил я. -- Мы еще проживем в этой пещере.
   -- Отлично, -- сказал он. -- Это будет чудесно! В жизни не было мне еще так весело.
   Мы легли спать около одинадцати часов. На земле были разложены два больших пледа и ватные одеяла. Мы положили Черного Предводителя между нами. Мы не боялись, что он убежит.
   Три часа он нам не давал уснуть. При малейшем треске сучка или шуршании падающего листа его юная фантазия разыгрывалась, он вскакивал, хватал свое воображаемое ружье и кричал нам в ухо:
   -- Пст, товарищ!
   Я, наконец, заснул тревожным сном. Мне снилось, что меня увел в плен кровожадный пират и привязал к дереву. На заре меня разбудили отчаянные крики Билля. Это был не вой, не рычание и не крик ужаса. Вообще в этих звуках не было ничего похожего на нормальный мужской голос. Это были испуганные, положительно неприличные для мущины вскрикивания. Так кричат женщины, увидевшие привидение или гусеницу. Ужасно, когда слышишь, как храбрый, сильный человек отчаянно кричит на заре в пещере!
   Я вскочил, чтобы посмотреть, в чем дело. Черный Предводитель сидел на груди Билля, запустив одну руку в его волосы. В другой руке его был острый охотничий нож, которым мы резали сало. Он усердно и очень реально старался скальпировать Билля, приводя в исполнение приговор, вынесенный им накануне старому Хэнку.

0x01 graphic

Черный Предводитель очень реально старался скальпировать Билля.

   Я отнял у ребеночка нож и уговорил его снова лечь. Но с этого момента пропала последняя храбрость Билля. Он лег с нами, но ни на минуту не сомкнул глаз. Я, было, задремал, но на восходе солнца вспомнил, что Черный Предводитель собирался изжарить меня в этот час на костре. Я не был нервен и не боялся, но зажег трубку и сел, прислонившись к скале.
   -- Почему ты так рано встаешь Сам? -- спросил Билль.
   -- Я? -- ответил я. -- О, это у меня просто заболело плечо. Я думал, что оно пройдет, если я сяду.
   -- Ты лжешь, -- сказал Билль. -- Ты боишься. Ты должен был быть сожжен при восходе солнца, и ты боишься, что он это сделает. И он это сделал бы, если бы нашел спичку. Послушай, Сам, разве это не ужасно? Неужели ты еще думаешь, что кто нибудь заплатит деньги, чтобы получить обратно такого злобного человечка?
   -- Совершенно уверен, -- возразил я. Как раз таких сорванцов родители и боготворят. А теперь вставайте, ты и Предводитель, и варите завтрак, пока я поднимусь на гору для рекогносцировки.
   Я поднялся на вершину небольшой горы и окинул взглядом окрестности. В стороне Гипфельбурга я ожидал увидеть местных крестьян, вооруженных вилами и серпами. По моим соображениям, они должны были выйти на поиски дерзких похитителей ребенка. Но я увидал мирный ландшафт и среди него маленькую точку -- одинокого человека, пахавшего землю на муле. Никто не обыскивал реку. Не было видно мчавшихся туда и сюда курьеров, извещавших отчаявшихся родителей, что нет никаких новостей. Этот кусочек поверхности Алабамы, лежавший перед моими глазами, был погружен в поэтическую дремоту.
   -- Быть может, -- сказал я себе, -- еще не знают, что волки похитили этого нежного ягненка. Да поможет небо волкам!
   Я спустился вниз к завтраку.
   При входе в пещеру я увидел Билля, стоявшего прислонившись к стене. Мальчик грозил ему запустить в голову камнем величиной в пол-кокосового ореха.
   -- Он засунул мне за ворот горячую картошку, -- объяснил Билль -- и раздавил ее потом ногой, а я бросил ему эту картошку в ухо. Есть у тебя какое нибудь оружие, Сам?
   Я отнял у мальчика камень и кое как умиротворил их.
   -- Я тебе задам, -- сказал ребеночек Биллю, -- никто еще не бил Черного Предводителя. Берегись!
   После завтрака мальчик вынул из кармана кусок кожи, обернутый веревками, и вышел из пещеры.
   -- Что это он надумал? -- испуганно спросил меня Билль. -- Может быть он убежит. Как по твоему, Сам?
   -- Не беспокойся, -- ответил я. -- Не похоже на то, чтобы он любил сидеть у родителей под крылышком. Но мы должны выработать план, чтобы получить выкуп. Его исчезновение, кажется, не очень взволновало Гипфельбург и окрестности. Но, может быть, они еще не хватились его. Его родные могут думать, что он ночевал у тети Джен или у соседей. Но сегодня его во всяком случае хватятся. Мы должны сегодня же вечером послать извещение отцу с требованием двух тысяч долларов.
   В это время мы услышали воинственный крик, подобный разве тому, который издал Давид, поражая Голиафа. То, что Черный Предводитель вытащил из кармана, было пращой, и этой пращой он теперь размахивал вокруг головы.

0x01 graphic

Черный Предводитель выстрелил из пращи...

   Я наклонился и услышал тяжелый тупой звук удара. Билли вздохнул, как вздыхает лошадь, когда с нее снимают седло. Камень, величиной с яйцо, попал ему как раз возле левого уха. Все тело его опустилось, и он упал на костер, в котел, в котором кипела вода для мытья посуды. Я вытащил его и по крайней мере полчаса обливал его холодной водой.
   Постепенно Билль пришел в себя, схватился рукой за левым ухом и сказал:
   -- Сам, знаешь, кто мой любимый герой в библии?
   -- Не падай духом, -- ответил я, -- ты скоро совсем очнешься!
   -- Царь Ирод... -- сказал он. -- Но ты не уйдешь и не оставишь меня здесь одного, Сам.

0x01 graphic

Все тело его опустилось и он упал на костер, в котел, в котором кипела вода.

   Я вышел, схватил мальчика и колотил его, пока не затрещали его веснушки.
   -- Если ты не будешь вести себя прилично, заявил я ему -- тебя сейчас же отвезу домой. Ну, будешь ты себя хорошо вести, или нет?
   -- Я же только пошутил, -- ответил он угрюмо. -- Я не хотел сделать больно старому Хэнку. Зачем он меня побил? Я буду себя хорошо вести, Змеиный Глаз, если ты не отведешь меня домой и позволишь мне сегодня поиграть в Черного Следопыта.
   -- Я не знаю, что это за игра, -- сказал я. -- Это ты уже сговорись с мистером Биллем. Он с первого дня твой товарищ в играх. Я не надолго уйду по делам. Идем в пещеру. Ты должен извиниться, сказать, что жалеешь, что сделал ему больно, иначе я сейчас же отведу тебя домой.
   Я заставил Билля и мальчугана пожать друг другу руки, потом отвел Билля в сторону и сказал ему, что иду в Пеппелах, местечко в трех милях от пещеры, чтобы как нибудь разузнать, что думают в Гипфельбурге о похищении. Я считал также за лучшее в этот же день написать старому Дорсэту решительным тоном требовать выкуп и указать способ его передачи нам.
   -- Ты знаешь, Сам, -- сказал Билль, -- я всегда стоял рядом с тобой и не сморгнул при землетрясениях, пожарах, наводнениях, при игре в покер, работе с динамитом, при столкновениях с полицией, железнодорожных крушениях и циклонах. Никогда еще не терял я присутствия духа, пока мы не похитили эту ракету на двух ногах. Ты не оставишь меня долго вдвоем с ним?
   -- Я вернусь среди дня, -- ответил я. Смотри за мальчиком, чтобы он не сбежал. Я сейчас напишу письмо старому Дорсэту.
   Мы достали бумагу и карандаш и занялись письмом, пока Черный Предводитель, закутавшись в одеяло, ходил взад и вперед перед пещерой, охраняя вход. Билль умолял меня со слезами на глазах требовать не две тысячи, а полторы тысячи за мальчика.
   -- Я не собираюсь, -- сказал он, -- развенчивать пресловутую отцовскую любовь, но мы имеем дело с людьми. Бесчеловечно требовать две тысячи долларов за эту веснушчатую дикую кошку. Рискнем тысячью пятьюстами долларов. Разницу поставь мне в счет.
   Я согласился с Биллем, чтобы утешить его, и мы вместе состряпали следующее письмо:
   "Эбенезеру Дорсэту, Эсквайру.
   Мы спрятали Вашего сына в месте, находящемся далеко от Гипфельбурга. Совершенно бесполезно, если Вы и даже самые ловкие сыщики станете его искать. Вот единственные условия, при которых Вы можете получить его обратно: мы требуем тысячу пятьсот долларов в крупных купюрах; деньги должны быть положены сегодня в полночь в определенный ящичек в определенном месте -- описание следует ниже.
   Если вы согласны на эти условия, то пошлите сегодня вечером в половине девятого Ваш письменный ответ с посыльным. За мостом, через Совиную реку, по шоссе к Пеппелоху, стоят близко у забора, ограждающего поле пшеницы, с правой стороны три больших дерева, отделенных друг от друга приблизительно на пятьдесят метров. У подножья столба в заборе, возле третьего дерева, будет находиться картонная коробочка. Посланный Вами положит ответ в этот ящик и сейчас же уйдет обратно в Гипфельбург. Если вы захотите нас выдать или откажетесь заплатить деньги, вы никогда больше не увидите Вашего сына.
   Если же вы уплатите по нашему требованию деньги, Вам вернут его через три часа целым и невредимым. Это наши окончательные условия, и если Вы на них не согласны, нами не будет сделано никаких дальнейших попыток к переговорам.
   Два отчаявшихся человека".
   Я адресовал это письмо Дорсэту и сунул его в карман. Я уже собирался уходить, когда ко мне подошел ребенок и сказал:
   -- Послушай, Змеиный Глаз, -- ты сказал, что я могу играть без тебя в Черного Следопыта?
   -- Конечно, можешь, -- ответил я. -- Мистер Билль поиграет с тобою. А что это за игра?
   -- Я -- Черный Следопыт -- сказал мальчик, -- и должен скакать верхом предупредить колонистов, что приближаются индейцы. Мне уже скучно быть самому индейцем. Я хочу быть Черным Следопытом.
   -- Отлично, -- сказал я. -- Мне эта игра кажется совсем безобидной. Мистер Билль поможет тебе победить этих дикарей.
   -- Что же мне придется делать? -- спросил Билль, неприязненно поглядывая на милого мальчика.
   -- Ты -- лошадь, -- закричал Черный Следопыт. -- Встань на руки и на колени. Как же я могу ездить верхом без лошади?
   -- Лучше будет, если ты займешь его игрой, пока я выполню наш план, сказал я. -- Будь с ним добрее!
   Билль встал на четвереньки, и в глазах его было выражение тоски, как у кролика, попавшего в западню.
   -- Как далеко до колонистов, голубчик? -- спросил он хриплым голосом.
   -- Девяносто миль, -- сказал Черный Следопыт, -- и ты должен пошевеливаться, чтобы приехать во время. Но! но!..
   Черный Следопыт вскочил Биллю на спину и воткнул ему в бок каблуки.
   -- Ради всего святого, Сам, -- сказал Билль, -- возвращайся возможно скорее. Лучше было бы, если бы мы потребовали всего тысячу. Послушай, ты не топчи меня ногами, а то я встану и задам тебе.
   Я прошел в Пеппелах, посидел в почтамте, в лавках, и прислушивался к разговорам входивших туда крестьян. Один бородач сказал, что Гипфельбург очень взволнован исчезновением сына старейшего из горожан, Эбенезера Дорсэта. Я только этого и ждал. Я купил немного нюхательного табаку, спросил тут же о цене бобов, незаметно опустил письмо и поскорее убрался. Почтовый чиновник сказал, что через час заберут почту в Гипфельбург.
   Когда я вернулся, в пещере не оказалось ни Билля, ни мальчика. Я обыскал окрестности и даже рискнул крикнуть раза два, но ответа не было.
   Тогда я закурил трубку и уселся на поросшую мхом скалу, ожидая дальнейших событий.
   Приблизительно полчаса спустя в кустах послышался шорох и на полянку перед пещерой вышел покачиваясь Билль. За ним на цыпочках, с широкой улыбкой на лице, крался мальчик. Билль остановился и вытер лицо красным платком. Милый мальчик остановился шагах восьми от него.
   -- Сам, -- сказал Билль, -- ты, конечно, подумаешь, что я изменник. Но я не мог иначе. Я взрослый человек с мужественными наклонностями и инстинктом самосохранения. Но бывают минуты, когда забываешь все эгоистические планы о могуществе. Я отправил его домой. Все кончено. В старину бывали мученики, предпочитавшие смерть отказу от своих убеждений. Никто из них не терпел таких истязаний. Я старался не изменять нашим планам. Но всему есть граница.
   -- Что же случилось, Билль? -- спросил я его.
   -- На мне проехали девяносто миль до колонии и не спустили мне ни одного сантиметра. Когда же колонисты были спасены, мне дали овса. Песок не очень вкусная замена питания! А потом я должен был ему объяснять, почему в дырах ничего нет, как улица может проходить двумя сторонами, и почему трава зеленая. Уверяю тебя, Сам, человек не может больше вынести! Я схватил его за шиворот и стащил с горы вниз. По дороге он исколотил мне до синяков ноги и искусал мне руку и большой палец. Но теперь его больше нет. Он ушел домой.
   Я показал ему дорогу в Гипфельбург и помог одним шагом приблизиться к дому на восемь шагов. Мне жаль, что мы теряем выкуп. Но иначе Билль Дрисколь попадет в дом умалишенных!..
   Билль вздыхал и сопел, но на его розовом лице было выражение безмятежного спокойствия и все ростущего довольства.
   -- Билль, -- сказал я, -- в твоей семье нет сердечных болезней?
   -- Нет, -- ответил Билль, -- ничего хронического, кроме малярии и несчастных случаев. А в чем дело?
   -- Тогда обернись и посмотри назад.
   Билль обернулся, увидел мальчика, изменился в лице, сразу опустился на землю и стал бессмысленно теребить траву и сучки. Я в течение целого часа боялся за его разум. Потом я ему объявил, что мой план -- без задержки закончить это дело. Если старый Дорсэт согласится на наши условия, мы получим в полночь деньги и сейчас же уйдем из этих мест.
   Билль заставил себя слегка улыбнуться мальчугану и даже обещал ему, отдохнув немного, поиграть в войну и быть побежденным.
   У меня был определенный план, как я достану деньги, не рискуя попасться. Дерево, под которым должны были положить ответное письмо и деньги, стояло у самого забора, за которым были широкие и пустые поля. Если полиция следила за этим местом, она могла уже издали увидеть человека на дороге или на поле. Так нет же, уважаемые! В половине девятого я сидел на дереве, спрятанный листвой, и ждал прихода посланного.
   Точно в назначенное время подъехал на двуколке подросток, нашел картонную коробку, сунул в нее сложенную бумагу и уехал обратно в Гипфельбург.
   Я подождал час и затем решил, что все в порядке. Спустился с дерева, достал письмо, пробрался возле забора до леса и через полчаса был в пещере. Я вскрыл письмо и держа его у фонаря, прочел Биллю Оно было написано пером, очень неразборчиво, и в конечном итоге гласило так:

"Двум отчаявшимся людям.

   Джентльмены, я сегодня получил Ваше письмо, касающееся выкупа, который Вы желаете за возвращение мне моего сына. Я думаю, что Ваши требования высоки и в свою очередь делаю Вам предложение, которое вы, по моему мнению, примете. Вы приведете Джони домой и выплатите мне двести пятьдесят долларов чистыми деньгами, и я тогда согласен принять его из Ваших рук. Вы хорошо сделаете, если придете ночью, так как соседи считают, что он пропал, и я не отвечаю за то, что они сделают с человеком, который приведет мне обратно моего Джони:

Ваш покорный слуга

Эбенезер Дорсэт".

   -- Покровитель всех бандитов! -- воскликнул я. -- Что за бессовестный!..
   Но я взглянул на Билля и замолчал. Я никогда не видел в глазах человека такой мольбы.
   -- Сам, -- сказал он, -- что такое, в конце концов, двести пятьдесят долларов! У нас имеются эти деньги. Еще одна ночь с этим ребеночком сведет меня с ума. Не считая того, что м-р Дорсэт настоящий джентльмен, я нахожу, что он еще и расточительный человек, если делает нам такое великодушное предложение. Ты же не захочешь пропустить такой случай?
   -- По правде говоря, Билль, -- ответил я, -- этот ягненочек порядком действует и мне на нервы. Мы приведем его домой, заплатим выкуп и уберемся отсюда.
   Мы в ту же ночь привели его домой. Нам удалось уговорить его вернуться, рассказав, что отец купил ему отделанное серебром ружье и мокассины, и что мы завтра отправимся на охоту на медведей.
   Ровно в двенадцать часов ночи мы постучались в двери к Эбенезеру. В то самое мгновение, когда, по первоначальному плану, я должен был достать из коробки под деревом полторы тысячи долларов, Билль отсчитывал старому Дорсэту двести пятьдесят долларов.
   Когда дитятко увидел, что мы хотим оставить его дома, он поднял страшнейший вой и вцепился, как пиявка, Биллю в ногу: отец отрывал его по кускам, как пластырь.
   -- Как долго можете вы его удержать? -- спросил Билль.
   -- Я не так силен, как прежде, -- ответил старый Дорсэт, -- но за десять минут, пожалуй, могу ручаться
   -- Достаточно, -- сказал Билль. -- В течении десяти минут я пройду центральный, южный и средний запад и скорым шагом направлюсь к Канадской границе.
   Несмотря на темноту, на то, что Билли был толстяк, а я хороший ходок, я догнал его только в полутора милях за Гипфельбургом.

0x01 graphic

---------------------------------------------------------------------

   Текст издания: журнал "Мир приключений", 1926 г., No 2.
   
   
   
   

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru