Остолопов Николай Федорович
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Юноша и Старик
    Возы с сеном
    Нерешительность
    Дитя и Бритва
    Араб и Белый
    Журавль и Лягушка
    Осел и Камень
    Осторожный Слепец
    "Все спорят, все кричат, что Летрина творенья..."
    "Скажи мне, Клит, зачем все модные поэты..."
    Завещание Баратынского
    На Д. И. Хвостова
    Эпиграмма ("Ты правду, Клит, сказал...")

   
   Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание
   Л., "Советский писатель", 1977
   Русская басня. XVIII--XIX веков
   

Н. Ф. Остолопов

   398. Юноша и Старик
   399. Возы с сеном
   400. Нерешительность
   401. Дитя и Бритва
   402. Араб и Белый
   403. Журавль и Лягушка
   404. Осел и Камень
   405. Осторожный Слепец
   

398. ЮНОША И СТАРИК

             "Скажи, почтенный муж, чтоб счастие найти,
                                           Каким путем идти?
             Я думаю, что ты довольно это знаешь", --
                                 Эраст философа спросил.
                       "Послушай, юноша! Когда желаешь,--
                                 Мудрец Эрасту говорил,--
                                 Найти фортуну в здешнем свете,
             Два средства я скажу. Имеешь ли в предмете
                                           Героем славным быть?
             Так надобно тебе отечеству служить
                                 И, сопостатов побеждая,
                                 Рекою кровь их проливая,
                                 Себя нимало не щадить.
             Вот средство первое! Скажу теперь другое.
                                 Когда желаешь жить в покое,
             То мудрость возлюби, сограждан просвещай;
                                 Пороки, страсти отвращай
                       И сам примером будь. Тогда, конечно,
             Не будешь ты забвен согражданами вечно..."
                                           Эраст ему внимал
             И, выслушав, пришел в ужасное смущенье.
                       "Как! Боже мой! -- с собой он рассуждал.--
             Иль жизнью жертвовать, иль век жить в принужденье?"
             Мудрец, приметив то, с улыбкою сказал:
             "Еще легчайшее одно я средство знаю:
             Всем кланяйся да льсти. Тебя я уверяю,
             Что счастие тогда скорее ты найдешь;
                                                     В чины войдешь,
             Заставят управлять доходными местами,
             И будешь наравне с большими господами".
   
             <1805>
   

399. ВОЗЫ С СЕНОМ

                       "Нет, нет, Гнедой! никак не уступлю!
                                 Я унижаться не люблю!
             Как возы повезем, смотри, ступай за мною!
             Я в Питере возил секретаря с женою;
                                           Да только иногда
                                 С дворцовой пристани вода
                       В бочонке легоньком на мне каталась;
             Теперь-то черная работа мне досталась!
                                 Однако дух мой не уныл;
             Смотри, как впереди пойду я горделиво".
                                           -- "Изволь идти счастливо", --
                       Сказал Гнедой... и возы повезли.
                       Послушайте ж. Когда дорогой шли,
             Гнедой к переднему всё возу подвигался,
                                 Щипал сенцо да наедался.
             А Рыжий с гордостью лишь удила глодал,
                                           И так оголодал,
                                 Что до ночлегу чуть добрался.
   
             Я выскочек таких между людьми видал.
                                 У них в уме всегда тревога:
             Чинок бы лишний взяв, опередить других.
             Избави господи от замыслов таких!
                                 Переднему трудней дорога.
   
             <1812>
   

400. НЕРЕШИТЕЛЬНОСТЬ

             Слыхали ль вы когда исторью об Осле?
                                 Слыхали, я уверен;
                       Но кстати -- повторить намерен.
             Не знаю, в нашей ли или в чужой земле,
                       Жил-был Осел. Из всей породы
             Счастливей этого Осла никто не знал:
             Всегда почти из рук хозяина едал,
                       Всегда резвился и брыкал,
                       Был сущий баловень природы.
             Хозяин об одном лишь только сожалел,
                       Что мало друг его толстел;
                       Но и тому помочь хотел.
                       Любовь на выдумки богата!
             Ослу назначена особая палата,
                       Везде ковры, а на коврах
                                 Во всех углах
             Готовы ворохи ячменя, и пшеницы,
             И проса, и овса... И вот Осел введен!
                                 Как был он восхищен
                                 Приятностью светлицы!
                       И вот поворотил зеницы
                       На приготовленный запас...
                       Он вздрогнул... вскрикнул громогласно
                       И улыбался целый час
                       Таинственно и сладострастно.
             Потом он думал так: "Я дам себя узнать!
                       Лишь дело в том, с чего начать:
                                 Всё сытно и прекрасно!"
                       Он думал целый день -- напрасно!
             Назавтра всё еще не кончил рассуждать,
             И, словом, до того в раздумьи испостился,
             Что и с запасами, и с жизнию простился.
   
             1821
   

401. ДИТЯ И БРИТВА

                       Дитя, взяв бритву, бриться стало,
                       Порезалось и закричало.
                       Вот маменька на крик бежит! --
                       Уж я бы баловня такого!.. --
                       Но маменька ему ни слова:
                                 Целует да крестит;
             Лишь бритву всю она в кусочки изломала.
             "Помилуй, душенька, -- супруг ей говорит,--
                       Чем бритва виновата стала?
                       Я бреюсь ею десять лет
                                 Вреда ж, по чести, нет".
   
             Так виновато ли, скажите, просвещенье,
             Когда ему дают худое направленье?
   
             <1822>
   

402. АРАБ И БЕЛЫЙ

                       Араб и Белый при огне
                                 Вдвоем сидели,
                       Рассорились и зашумели.
             "Ты смеешь ли, урод, противоречить мне? --
             Вдруг Белый закричал. -- Не на смех ли природа
             Арабов создала для человечья рода?"
                       -- "Хвастун! -- сказал Араб в ответ,
                       И тотчас черною рукою
             Он потушил огонь.-- Теперь я схож с тобою:
                                 Во тьме различья нет".
   
             Гасите свет наук, невежды, поскорее!
                                 При свете -- вы виднее.
   
             <1822>
   

403. ЖУРАВЛЬ И ЛЯГУШКА

                       "Смотри, беды б не наворчать!
                                 Журавль подходит близко!"
                       -- "Ах, сватьюшка! мне низко
                       С моими чувствами молчать!
                       Нет, нет! не только что ворчать,
                                 Хочу кричать, кричать...
                                 Ужели мать-природа
             Нас в пищу создала для журавлина рода?
                                 На что ж нам разум дан?
             Пора нам рассуждать по-философски, здраво,
                       Что право сильного -- неправо!.."
                       -- "Ну, сватьюшка! уж великан
                                 Носище направляет".
             -- "А это более мне жару прибавляет!"
                       -- "Прости ж!" -- "Куда?" -- "Подалее скакну,
                                 А там и в глубину".
             -- "Трусиха!" -- "Дерзкая! тебя я долго слушал,--
                       Сказал журавль. -- В болоте ль рассуждать
             О том, кому и что хотел Юпитер дать?
             Ты скоро замолчишь!" Сказал -- схватил -- и скушал.
   
             Эй, полно, господа! из мрачных ваших нор
             Повсюду распускать свой либеральный вздор
                                 И восставать противу тронов!
                       Не журавлей вы бойтесь, а законов.
   
             <1822>
   

404. ОСЕЛ И КАМЕНЬ

             "Умен и терпелив! Толкал его и бил --
             Не охнул! -- так Осел о камне говорил. --
             Вот скотник наш мне кажется скотиной:
             Я давеча того немного зацепил --
                                 А он меня дубиной!"
   
                       И поделом, Осел! Ты знай себя,
             Того не задирай, кто смышленей тебя.
   
             <1823>
   

405. ОСТОРОЖНЫЙ СЛЕПЕЦ

             Слепец в одной руке хрустальную нес вазу,
                       В другой держал зажженную свечу:
             То было ночью. "Кум! и верить не хочу,
                       Чтоб выкинул такую ты проказу, --
                                 Сказал, с ним встретяся, Антон. --
                       Помилуй, что тебе в огне? Ведь он
             Свети хоть солнышком, а для тебя нет прока".
                                 -- "Любезный! -- отвечал слепой.--
             Ей-ей, не заслужил я твоего упрека!
                       Ты без огня столкнуться мог со мной,
             И я лишился бы сей вазы дорогой".
   
             Ужели не найдешь, читатель, здесь урока?
                                 Я на ушко скажу тебе:
             Полезный для других -- полезен сам себе.
   
             <1827>
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Николай Федорович Остолопов (1782--1833) начал литературную деятельность в "Вольном обществе любителей словесности, наук и художеств", в которое вступил в 1802 г. Он принимал активное участие в жизни Общества, но всегда был далек от тех сочленов, которых можно считать "радищевцами". Не коснулись его и преромантиче-ские поиски, характерные для некоторых членов Общества, например, для Г. П. Каменева. В своих литературных воззрениях и симпатиях Остолопов на протяжении всей жизни оставался последователем эстетики позднего классицизма в изложении Лагарпа, Батте, Бутервека. Их труды и легли в основу "Словаря древней и новой поэзии" (чч. 1--3, СПб., 1821), безнадежно устарелого теоретически ко времени выхода в свет, но вплоть до 1830-х годов сохранявшего популярность в качестве справочного пособия. "Словарь" сделал имя Остолопова известным в большей степени, чем другие его сочинения, хотя он и был весьма плодовитым автором. Он сотрудничал почЛл во всех изданиях начала XIX в., в 1806 г. сам издавал "Любитель словесности", наполовину заполненный собственными сочинениями издателя. Чуть реже появлялось имя Остолопова в печати с 1809 по 1819 г., когда он служил в Вологде. С 1820 г. вновь обосновавшись в Петербурге, он опять возвратился в ряды "Вольного общества", правда, к этому времени радикально реформированного (так называемого "Михайловского") и объединившегося вокруг "Благонамеренного" А. Е. Измайлова. В позднем творчестве Остолопова усиливаются сатирические мотивы. Вместе со своим старым другом А. Е. Измайловым он участвует в полемике против молодых поэтов-романтиков, которая развертывается на страницах "Благонамеренного", пишет куплеты на А. А. Дельвига и Е. А. Баратынского, собирает рукописные сатиры и т. п. Свои ранние стихотворения Остолопов почти полностью собрал в книге "Прежние досуги, или Опыты в некоторых родах стихотворства" (СПб., 1816). Последним, итоговым, сборником явились "Апологические стихотворения, с присовокуплением поэмы "Привидение"" (СПб., 1827), куда он включил свои лучшие басни. Этот факт свидетельствует об особом значении, которое он придавал жанру басни в своем творчестве. Требование нравоучения восходило у Остолопова к общепросветительским пунктам программы Общества. Не замечая, что морализм как эстетическая категория доживает в литературе последние дни, он продолжал и позднее считать басню полезным, воспитывающим читателя жанром. Именно в этой форме, чуждой сатире и бытописанию И. А. Крылова и А. Е. Измайлова, он продолжал культивировать ее и в 1820-е годы. Об Остолопове см. также в кн.: "Поэты-радищевцы. Вольное общество любителей словесности, наук и художеств", "Б-ка поэта" (Б. с), 1937.
   398. "Журнал для пользы и удовольствия", 1805, ч. 2, с. 217, под загл. "Юноша и мудрец"; Прежние досуги, 1816, с. 81, под загл. "Юноша и старик". Печ. по Аполог, стих., с. 14. На сюжет басни Геллерта "Der Jungling und der Greis".
   399. СПБВ, 1812, No 9, с. 264. Печ. по Аполог. стих., с. 21.
   400. Аполог, стих., с. 33. 20 ноября 1821 г. басня читалась на заседании ВОЛСНиХ под загл. "Нерешимость". Примыкает к полемике кружка А. Е. Измайлова против "союза поэтов" (см. примеч. 336). Выделенные курсивом слова пародируют эпитеты поэтов романтической школы. Сюжет восходит к известному парадоксу об осле ("Буриданов осел"), приписываемому позднему схоластику Иоанну Буридану (ум. после 1358).
   401. ПЗ на 1823 г., с 184 (ц. р. 30 ноября 1822). Печ. по Аполог, стих., с. 17.
   402. ПЗ на 1823 г., с. 336 (ц. р. 30 ноября 1822). Печ. по Аполог, стих., с. 50.
   403. Бл, 1823, ч. 21, No 1, с. 12 (ц. р. 2 декабря 1822). Басня была исключена цензурой из Аполог, стих. (см. ЦГИА). Терминами "либерализм", "либеральный" в 1820-е годы обозначали принадлежность к декабристской антиправительственной оппозиции.
   404. Аполог, стих., с. 5. Первая редакция басни предназначалась для публикации в Бл, но была запрещена цензурой (см.: "Ежегодник Рукописного отдела ПД на 1972 г.", Л., 1974, с. 56).
   405. "Календарь муз на 1827 г.", СПб., 1827, с. 61 (ц. р. 21 декабря 1826). Печ. по Аполог. стих., с. 54.
   

Русская эпиграмма второй половины XVII -- начала XX в.

   

Н. Ф. Остолопов

631. "Все спорят, все кричат, что Летрина творенья..."

             Все спорят, все кричат, что Летрина творенья
             Не могут нравиться нигде и никому.
             Какие ложные бывают в свете мненья!
                       Все нравятся они -- ему.
   
             <1805>
   

632. "Скажи мне, Клит, зачем все модные поэты..."

             "Скажи мне, Клит, зачем все модные поэты
             Летят в туманну даль, ко брегам светлой Леты,
             И что-то скрытное в раздранных облаках,
             И что-то тайное им слышится в мечтах?"
             -- "Вопрос твой мне мудрен, и, молвить между нами,
             Едва ль его решить поэты могут сами".
   
             <1821>
   

633. ЗАВЕЩАНИЕ БАРАТЫНСКОГО

             Долги на память о поэте
             Заимодавцам я дарю,
             Мундир мой унтерский -- царю,
             Стихотворенья -- доброй Лете.
   
             1823
   

634. <НА Д. И. ХВОСТОВА>

             Всему наш Рифмин рад: пожару, наводненью,
                                       Войне, землетрясению, --
                          Всё кажется ему добро,
             Лишь только б случай был приняться за перо
                                       И приступить к тиснению.
                   Я даже бьюсь со всеми об заклад,
                          Что для стихов он был бы рад
                                      И светопреставлению.
   
             Январь 1825
   

Приписываемое

635. ЭПИГРАММА

                       Ты правду, Клит, сказал,
                        Что ум наш очень мал,
                   Что он лишь скуку доставляет,
                    А пользы нет в нем никакой!
             На это всяк согласье изъявляет,
                    Кто мало хоть знаком с тобой.
   
             <1806>
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Николай Федорович Остолопов -- поэт, переводчик, теоретик стиха, издатель журнала "Любитель словесности" (1806); состоял членом Вольного общества любителей словесности, наук и художеств. Ему принадлежат басни, романсы, патриотические стих, об Отечественной войне 1812 г., а также "Ключ к сочинениям Державина" (СПб., 1822) -- первый в России опыт историко-литературного комментария. В 1814--1819 гг. Остолопов был вице-губернатором в Вологде, в 1825--1827 гг. -- директором петербургских театров. Главный труд Остолопова -- "Словарь древней и новой поэзии" (чч. 1--3, СПб., 1821), в котором дано одно из первых определений жанра эп-мы на русском языке: "Две части составляют новейшую эпиграмму, принимаемую в нынешнем ее значении: одна заключает предложение предмета или вещи, произведшей мысль; другая -- самую мысль, или, так сказать, острое слово , что вместе можно назвать, как и в прочих творениях, узлом и развязкою . Предложение должно быть просто, ясно и представлено с легкостию, должно возбудить внимание и любопытство читателя; а острая мысль чем кратче будет выражена, тем лучше ... Эпиграмма более нравится, когда принимает вид важный, желая быть шутливою; вид простоты, желая быть замысловатою; вид кротости, желая быть язвительною... Эпиграмма пишется стихами и вольными и одномерными. Слог ее должен быть выработан с особливым рачением, ибо погрешность, скрывающаяся в большом сочинении, в эпиграмме делается всякому приметною... иногда предложение и развязка эпиграммы состоят просто в рассказе, иногда предложение заключается в вопросе , а развязка в ответе , которые автор делает, говоря сам с собою, или вводит лицо постороннее, иногда же предложение бывает в рассказе , а развязка в обращении к тому лицу, которое служит предметом насмешки, и проч." (там же, ч. 1, с. 395--396). Криптонимы Остолопова: Н. О., -- НО--, О., О..., О-в.
   631. "Журнал российской словесности", 1805, No 1, с. 52, подпись: О...
   632. BE, 1821, No 3, с. 192, подпись: О... Направлена против поэтов-элегиков. Ср. с No 1381.
   633. РА, 1901, кн. 1, с. 358, как, возможно, принадлежащая О. М. Сомову, вместе с др. эп-мой на Баратынского, которая также приписана Сомову:
   
                               Он щедро награжден судьбой!
             Рифмач безграмотный, но Дельвигом прославлен!
                   Он унтер-офицер, но от побой
                               Дворянской грамотой избавлен.
   
   Авторство Сомова принято в комментарии к Полн. собр. стих. Баратынского Е. Н. Купреяновой и И. Н. Медведевой (т. 2, БП, 1936, с. 248). Атрибутируется Остолопову по списку рукой А. Е. Измайлова (ПД), где имеется помета последнего: "Сочинил писатель 15 кл<асса> Ост<олопов>". Об этом см.: В. Э. Вацуро, Мнимое четверостишие Баратынского. -- РЛ, 1975, No 4, где указана ошибочность прежних атрибуций этой эп-мы самому Баратынскому (см: Евг. Петряев, Люди. Рукописи. Книги (Литературные находки), Киров, 1970; В. Кожинов, Легенды и факты. -- РЛ, 1975, No 2, с. 153). С эп-мой Остолопова, а также с эп-мой, приведенной выше, возможно, связано послание Баратынского "Гнедичу, который советовал сочинителю писать сатиры". Выступая в нем против А. Е. Измайлова, издателя Б, Баратынский писал:
   
             И Цертелев блажной, и Яковлев трактирный,
             И пошлый Федоров, и Сомов безмундирный,
             С тобою заключив торжественный союз,
             Несут к тебе плоды своих лакейских муз...
   
   Мундир мой унтерский. Исключенный за мальчишескую проделку из Пажеского корпуса, Баратынский служил рядовым, а затем унтер-офицером в лейб-гвардии Егерском полку в Финляндии. Возможно, что ответом на эп-мы является след. четверостишие Баратынского:
   
             Я унтер, други! Точно так,
             Но не люблю я бить баклуши,
             Всегда исправен мой тесак,
                          Так берегите уши!
   
   634. Альм. "Памятник отечественных муз", СПб., 1827, с. 132, подпись: --НО-- (в оглавлении подпись: Н. О.). Поводом для эп-мы послужила ода Д. И. Хвостова (см. спр. п. примеч. 308), посвященная петербургскому наводнению 1824 г. См. также No 694. Датируется по письму А. Е. Измайлова к П. Л. Яковлеву от 31 января 1825 г. (ПД), где приведен текст эп-мы.
   635. "Любитель словесности", 1806, No 4, с. 42, без подписи. Очевидно, принадлежит, как и большинство др. анонимных материалов, издателю журнала -- Н. Ф. Остолопову.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru