Плещеев Александр Алексеевич
Президент Ершовской республики

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Александръ Плещеевъ

Безъ ужасовъ

РАЗСКАЗЫ

Вступительная статья Петра Пильскаго

ИЗДАТЕЛЬСТВО "ЛИТЕРАТУРА"
РИГА, УЛ. СВОБОДЫ No 8 1928

   

ПРЕЗИДЕНТЪ ЕРШОВСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

   Въ Ершовскѣ, крошечномъ городкѣ на югѣ Россіи, началась паника: ожидали нашествія не то бѣлыхъ, не то зеленыхъ, не то красныхъ. Паника содѣйствовала распространенію нелѣпѣйшихъ слуховъ. Граждане трепетали. Только Ермолай Иванычъ Шило, бывшій почтовый чиновникъ съ репутаціей пройдохи, не растерялся. Онъ совершенно неожиданно объявилъ Ершовскъ республикой, доказывая кому то изъ знакомыхъ, что коренное населеніе города происходитъ отъ венгерцевъ и что здѣшніе граждане съ оливковымъ цвѣтомъ кожи.
   Ему никто не возражалъ. Шило отпечаталъ обращеніе къ населенію новой республики и подмахнулъ его своей подписью, назвавшись президентомъ самоопредѣлившейся республики. Граждане равнодушно отнеслись къ столь неожиданной метаморфозѣ и не возражали ни противъ провозглашенія республики, ни противъ своего происхожденія отъ венгровъ, ни противъ титула Шилы, избравшаго себя президентомъ.
   -- Въ единеніи -- могущество,-- объяснялъ Шило каждому встрѣчному. Пускай-ка теперь пожалуютъ какія-нибудь войска. А неугодно ли объясниться съ самимъ? Съ какимъ самимъ? А вотъ -- съ господиномъ президентомъ.
   Республика просуществовала три съ половиной часа, а затѣмъ на базарной площадкѣ поднялась неописуемая суматоха.
   Какъ изъ земли выросли десять солдатъ въ потрепанныхъ френчахъ защитнаго цвѣта и провозгласили республику низвергнутой, потребовавъ для объясненій самого президента. Какъ бы не такъ. Шило не дуракъ. Его и слѣдъ давно простылъ. Онъ плылъ по рѣкѣ Шмель на какой то баркѣ къ ближайшей границѣ. Жители не только не защищали республики, но даже не знали, что они жили въ ней три съ половиной часа.
   Всѣ граждане думали -- быть бы живу, а все остальное несущественно.
   Шило, черезъ нѣсколько мѣсяцевъ, очутился въ Европѣ и пробирался изъ государства въ государство. Его никто не зналъ, и никто имъ не занимался, кромѣ хозяевъ маленькихъ гостиницъ, въ которыхъ онъ останавливался.
   Когда ему приходилось въ гостиницахъ давать письменные отвѣты на обычномъ опросномъ листѣ -- кто онъ, гдѣ родился, профессія и прочее, онъ четко и твердо выводилъ перомъ: Ермолай Шило, президентъ Ершовской республики. Это мало импонировало. Только одинъ хозяинъ съ почтеніемъ полюбовался его автографомъ.
   Въ одной провинціальной газетѣ, впрочемъ, разъ отмѣтили, что "между нами въ данное время находится г. президентъ Ершовской республики, такой то" и помѣстили небольшое интервью съ нимъ.
   Шило не жалѣлъ красокъ и разсказалъ интервьюеру исторію возникновенія республики, его единогласнаго избранія въ президенты и затѣмъ о нападеніи варваровъ. Драгоцѣнная жизнь его была спасена по счастливой случайности.
   Все это прекрасно, но для чего Шилу понадобилась вся эта трагикомедія? Неужели только для того, чтобы назваться президентомъ Ершовской республики? И это пріятно. Все таки человѣкъ съ положеніемъ. Но была у него и другая сокровенная, затаенная мысль. Для осуществленія ея онъ нашелъ компаньона, познакомившись съ нимъ въ ресторанѣ гостиницы, за обѣдомъ.
   -- Съ кѣмъ имѣю честь разговаривать?-- спросилъ у Шила его будущій компаньонъ.
   -- Президентъ Ершовской республики... Позвольте предложить вамъ, мою такъ сказать, оффиціальную визитную карточку.
   -- Благодарю... Теперь такъ много новыхъ республикъ, что я плохо освѣдомленъ о вашей республикѣ. Мнѣ казалось, что я гдѣ-то встрѣчалъ васъ..
   -- По всей вѣроятности, вы изволили видѣть мой портретъ въ Иллюстраціяхъ. Гдѣ только не было этихъ портретовъ!
   -- Вѣроятно. О какомъ дѣлѣ вы намекали, г. президентъ?
   -- Дѣло безусловно доходное, золотое дѣло. У меня есть дѣло, у васъ средства. Давайте наживать. Безъ дѣла мы на чужбинѣ гибнемъ. Кому мы съ вами собственно нужны?
   -- Мнѣ предлагали дансингъ открыть, предлагали субсидировать ресторанъ съ цыганскимъ пѣньемъ, предлагали открыть зубоврачебную школу...
   -- Да, но это вздоръ. У меня дѣло большого государственнаго масштаба, имѣющее связь съ возглавляемой мной республикой.
   -- Прошу освѣтить.
   -- Потребуется не Богъ вѣсть какой капиталъ и не единовременно. Извѣстно ли вамъ, въ какой модѣ и спросѣ теперь почтовыя марки для коллекцій. Вы слышали, что недавно одну рѣдчайшую марку продали въ Парижѣ за 200 тысячъ франковъ.
   -- Товаръ ходкій, но гдѣ взять такихъ рѣдкихъ марокъ?
   -- А мы создадимъ рѣдчайшую почтовую марку, Предупреждаю васъ, что моя идея неприкосновенна, и похищеніе ея я буду строго преслѣдовать.
   -- Мы порядочные люди...
   -- Потому я такъ откровенно и говорю. Моя идея, вашъ капиталъ, выгоды пополамъ.
   -- О какой именно маркѣ вы намекаете?
   -- О маркѣ Ершовской республики съ моимъ портретомъ. Мы отпечатаемъ ее и пустимъ по высокой котировкѣ въ спеціальные магазины.
   -- Значитъ этой марки не существовало въ республикѣ?
   -- Не успѣли заготовить. Были проекты, работали художники, и вдругъ контръ-революція. Мы закажемъ граверу проекты, и дѣло въ шляпѣ. Извѣстно ли вамъ, сколько на поверхности земного шара собирателей марокъ? Если всѣ они купятъ только по одной, такъ мы съ вами уже обезпечены. А кто намъ мѣшаетъ, въ случаѣ успѣха, выпустить новыя марки, скажемъ, съ моимъ портретомъ въ профиль? Не забывайте, я вѣдь не самозванецъ, я президентъ республики. Я все учелъ, все взвѣсилъ, и поэтому прибылъ сюда. Рѣшайте немедленно, а то у меня капиталистовъ и безъ васъ довольно, но вы соотечественникъ, чего ради дѣлиться съ иностранцами. Рѣшайте, и я пойду къ парикмахеру постричься и завиться, а потомъ снимусь въ трехъ позахъ у лучшаго фотографа для воспроизведенія на почтовой маркѣ. Затѣмъ граверы выработаютъ эскизъ для моего утвержденія.
   -- Это мнѣ улыбается.
   Они пожимали другъ другу руки.
   -- Вотъ что, вы дайте мнѣ прежде всего немного денегъ на фотографію, а то, понимаете, неудобно: президентъ республики и затягиваетъ уплату за работу.
   -- Охотно дамъ и зачту въ предварительные расходы.
   !!!!!!!!!!Пропуск стр.17-18
   добрый и, занимая деньги для себя, охотно дѣлится ими съ привыкшими ежедневно обѣдать. Минусы Скамейкина -- лесть, подхалимство и расточительность по части комплиментовъ, посылаемыхъ всѣмъ безъ разбора, и прохвосту, и порядочному человѣку.
   -- Василій Петровичъ,-- говоритъ Скамейкину Кипарисовъ,--а что же вы съ кофе круасанчикъ не скушаете, вотъ бріоши. Здѣсь они очень вкусны.
   -- Да, пожалуй... тогда уже предпочту бріоши.
   -- Прошу. Я нахожу, что здѣсь кофе очень вкусный. Можетъ быть, хотите сухариковъ?
   -- Ничего больше не хочу. Здравствуйте!
   Скамейкинъ привѣтствовалъ застѣнчиво прогуливавшагося взадъ и впередъ предъ кафе сѣдого и худого господина лѣтъ пятидесятивосьми, небритаго въ шляпѣ когда то зеленой, а теперь очень потемнѣвшей. Фигура, напоминающая многихъ изъ насъ.
   -- Кого это вы привѣтствовали? Я его ежедневно вижу здѣсь. Всегда ищетъ кого-то глазами.
   -- Служилъ гдѣ-то въ Москвѣ, едва ли не въ судѣ... Валерій Никоновичъ Хроминъ. Очень скромный и милый человѣкъ, отлично на рояли играетъ, бѣдствуетъ.
   Какъ и мы всѣ,-- вздохнувши, жалостно простоналъ Кипарисовъ...-- Еще мнѣ лучше... кое что удалось спасти. А большинству тяжело. Василій Петровичъ, позовите его къ намъ, познакомьте меня... предложите кофе...
   Не прошло пяти минтъ, какъ Хроминъ сидѣлъ съ ними и пилъ шоколадъ, жадно уплетая круасаны. Онъ еще ничего не пилъ сегодня и ничего не ѣлъ.
   -- Валерій Никоновичъ,-- ласково поглядывая на Хромина, произнесъ Кипарисовъ,-- не откажите позавтракать съ нами? Вы, я и вотъ милѣйшій Василій Петровичъ.
   -- Съ удовольствіемъ... только я не одѣтъ; надо бы... Очень вамъ признателенъ, Петръ Петровичъ.-- Хроминъ конфузился.
   -- Ничего не надо, такъ вотъ запросто и поѣдемъ... Вы любите омары?
   -- Все люблю, Петръ Петровичъ. Прежде одно любилъ больше другого, а теперь все одинаково люблю.
   -- Вотъ, видите ли, я хочу угостить васъ омаромъ, приготовленнымъ по особому способу однимъ изъ старѣйшихъ парижскихъ кулинаровъ.
   -- Очень вкусно... пальчики оближешь,-- поддакнулъ Скамейкинъ,-- но жестокое блюдо...
   -- Жестокое?-- переспросилъ Хроминъ.
   -- Пустяки,-- улыбнулся Кипарисовъ и продолжалъ снова объ омарѣ:-- онъ называетъ жестокимъ, способъ приготовленія. Да вѣдь всѣ способы приготовленія кушаній жестоки. Кромѣ, конечно, вегетаріанскихъ. Омара, изволите-ли видѣть, живого рѣжутъ на части и опускаютъ въ коньякъ, а затѣмъ кипятятъ. Онъ всасываетъ въ себя коньякъ, и получается поэзія, понимаете, что то волшебное. Да вотъ попробуйте...
   -- Мнѣ бы, Петръ Петровичъ, попроще что нибудь... кусочекъ телятинки или сосиски... знаете, безъ затѣй...
   -- Ужъ разрѣшите мнѣ вамъ составить меню!
   -- Вы такъ любезны... Ну, какіе мы гастрономы съ Василіемъ Петровичемъ, да еще въ нынѣшнее время.
   -- Тамъ бѣлое вино старое -- удивительно! Только тамъ и есть, да и то хозяинъ лишь, знатокамъ даетъ.
   -- Да, винцо рѣдкостное...-- подтвердилъ Скамейкинъ.-- Ну, да вѣдь и цѣна хорошая!
   -- Вы правы, недешевое вино, но вѣдь какая мягкость, какой ароматъ. Его въ погребѣ у хозяина ресторана всего бутылокъ сто имѣется. Барашка вы любите?
   -- Петръ Петровичъ, вы меня конфузите... Повторяю вамъ!..-- все люблю... Особенно картофель и антрекотъ.
   -- Значитъ, симпатіи кое къ чему все таки преобладаютъ?
   -- Кланяюсь и благодарю за вниманіе.
   -- Ну что же, господа, часъ такой, что можно и тронуться... Такси и въ дорогу. Мальчикъ... шассеръ! Такси!
   Спустя минуту мальчикъ подсаживалъ Кинарисова и равнодушно оглянулъ Скамейкина и Хромина, какъ бы воздерживаясь сказать, что вся суть въ Петрѣ Петровичѣ, а вы мелочь.
   Петръ Петровичъ сунулъ мальчику два франка. Скамейкинъ и Хроминъ переглянулись, и одинъ изъ нихъ замѣтилъ:
   -- Балуете вы ихъ, Петръ Петровичъ.
   Ровно въ 2 часа въ отдѣльномъ кабинетѣ ресторана подали искрошеннаго заживо омара. Хроминъ не выдержалъ и растроганно проговорилъ:
   -- Жаль мнѣ тебя, бѣдный омаръ!
   -- А вотъ, попробуйте, такъ жалѣть не будете!
   -- У-у-у! просто чудо!-- вскрикнулъ Скамейкинъ.-- Валерій Никоновичъ -- лакомство! Соусъ умопомрачительный...
   Отъ омаровъ ничего не осталось, все съѣли, а самъ Петръ Петровичъ облизывался отъ восторга.
   Подавали бараньи котлетки, салаты разные, мороженное трехъ цвѣтовъ, фрукты, сыръ рокфоръ. А въ промежуткахъ пили. Двѣ бутылки шампанскаго сухого 1884 года выпили, ликеры пробовали, и всѣмъ стало легче.
   
   Пока Кипарисовъ обсуждалъ съ погребщикомъ, чего бы еще выпить, Хроминъ шепнулъ Скамейкину.
   -- Душа на распашку! благороднѣйшій человѣкъ.
   -- Широкій! Баринъ! Баринъ стараго образца!
   Принесли еще пузатенькую бутылочку съ какой то жидкостью, и Кипарисовъ, угощая, рекомендовалъ:
   -- 1873 годъ, самый лучшій годъ... пригубьте...
   Хроминъ привсталъ, словно рѣчь приготовился говорить юбилейную. Его чуть покачивало.
   -- Петръ Петровичъ, я по русски... я не умѣю... я отъ души... чувство заговорило... разрѣшите быть примитивнымъ... обнять и поцѣловать.
   Кипарисовъ не успѣлъ опротестовать это рѣшеніе, какъ раздался звукъ очень звонкаго поцѣлуя.
   Петръ Петровичъ отнесся къ проявленію такой симпатіи холодно и не реагировалъ на него.
   Подали счетъ,-- 550 франковъ, 60 франковъ получилъ на чай гарсонъ, да полсотни франковъ метръ д-отель, который живописно раскладывалъ кушанья на тарелки.
   -- Я васъ, господа, развезу... сначала Скамейкина забросимъ на Пигалль, а потомъ я васъ, Валерій Никоновичъ, завезу... Вы гдѣ живете?
   -- Моттъ Пике.
   -- Отлично. Я склоненъ всегда послѣ завтрака взять воздуха, какъ говорятъ французы.
   Они завезли Скамейкина и ѣхали вдвоемъ. Хроминъ что-то мялся, хотѣлъ что-то выговорить, но языкъ не слушался его. Разѣвалъ ротъ, многозначительно мычалъ "нда" и закрывалъ его.
   Наконецъ, онъ набрался смѣлости и выпалилъ.
   -- Дорогой мой, Петръ Петровичъ... радостный мой, растрогали вы меня сегодня, до слезъ я захваченъ! Гдѣ нынче такіе люди? Гдѣ диктатура сердца?
   -- А вотъ я съ васъ беру слово,-- перебилъ Кипарисовъ,-- на будущей недѣлѣ еще позавтракаемъ. Я васъ познакомлю съ настоящей вкусовой гармоніей.
   -- Не надо, къ чему? Это люксъ! Я проще, я, понимаете, люблю -- 3 фр. 75 сантимовъ "ту компри" и вино въ той же суммѣ. Понимаете завтракъ "ту компри"? Люксъ это не существенно, а вотъ, вотъ, что существенно... мать престарѣлая... семьдесятъ шестой пошелъ... въ Тамбовѣ голодаетъ... обуви никакой, чулокъ нѣтъ, Петръ Петровичъ, душа болитъ. Послалъ ей три доллара... Даже слезы у меня... не могу...
   -- Трагедія.
   -- И какая! Петръ Петровичъ! одолжите двѣсти!
   -- Чего -- двѣсти?
   -- Двѣсти франковъ! отдамъ! Крещусь -- отдамъ. Двѣсти франковъ! Солнце вы мое, Богомъ посланное!
   Кипарисовъ сдѣлалъ паузу.
   -- Не могу, Валерій Никоновичъ. По принципу не могу. Никому не даю.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru