Плещеев Александр Алексеевич
Сановник

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Александръ Плещеевъ

Безъ ужасовъ

РАЗСКАЗЫ

Вступительная статья Петра Пильскаго

ИЗДАТЕЛЬСТВО "ЛИТЕРАТУРА"
РИГА, УЛ. СВОБОДЫ No 8 1928

   

САНОВНИКЪ

E. H. Рощиной-Инсаровой

   -- Второй звонокъ, пожалуйте въ вагоны!-- прокричалъ хриплымъ голосомъ кондукторъ, и на вокзалѣ губернскаго города К. поднялась обычная суматоха, которую наблюдаетъ каждый при отходѣ поѣзда.
   Одни обнимались и цѣловались, другіе плакали, третьи едва удерживались отъ слезъ, нервно стискивая зубы, бѣгали, толкались. Скоро третій звонокъ и свистокъ, а потомъ загудитъ послѣдній разъ локомотивъ. Этотъ послѣдній вздохъ локомотива особенно сильно ударяетъ по нервамъ провожающихъ и уѣзжающихъ и долго раздается, какъ эхо, въ ихъ сердцахъ.
   Въ вагонъ второго класса вошла молодая пассажирка, смугленькая, худенькая, очень изящная, съ черными живыми глазами и милой, совсѣмъ еще дѣтской улыбкой. Въ рукахъ у нея было много свертковъ, саквояжъ, картонка и корзиночка. Она поглядѣла на пассажировъ, поморщилась, какъ будто желая произнесть: "какъ тутъ тѣсно", и остановилась на секунду въ раздумьи.
   Поѣздъ тронулся. Она покачала головой и повернула обратно къ двери, направляясь въ сосѣдній вагонъ. Передвигаясь осторожно, она перебралась на другую площадку, отворила съ трудомъ дверь и вошла. Этотъ вагонъ выглядѣлъ салономъ, роскошной залой; по бокамъ бархатные диваны, посерединѣ столъ и кресла, и ни одного пассажира. Бирюлина,-- это была юная, начинавшая карьеру актриса,-- не отдавая себѣ отчета, въ какой вагонъ попала, отлично расположилась въ немъ. Размѣстивъ вещи, она открыла корзину, сѣла у стола, развернула курицу, хлѣбъ, соль и принялась за завтракъ. Ее никто не тревожилъ, и чувствовала она себя отлично. Вдругъ дверь въ слѣдующее отдѣленіе открылась и вошелъ сѣдой господинъ въ форменномъ пальто
   Онъ взглянулъ на пассажирку и ласково спросилъ:
   -- Откуда вы взялись?
   -- Изъ К., я только что сѣла въ вагонъ. Кто же вы такая?
   -- Я-то? Актриса.
   -- Вы актриса? Гм...
   Онъ улыбнулся.
   -- Актриса, ѣду въ С. Хотите курицы?
   -- Я завтракалъ на вокзалѣ, благодарю васъ, а вотъ чай пить вмѣстѣ давайте.
   -- Да гдѣ жъ мы тутъ кипятокъ возьмемъ? Чай у меня есть съ собой.
   -- Намъ подадутъ... я распоряжусь, у кондуктора все есть, а у меня варенье хорошее...
   -- Ну, такъ распорядитесь, милый,-- произнесла она необыкновенно наивно, совсѣмъ какъ ребенокъ.-- А вотъ мнѣ сейчасъ пить очень хочется, стаканъ воды...
   Я вамъ принесу.
   -- Принесите, пожалуйста, только мнѣ совѣстно...
   -- Что тамъ совѣстно, я сейчасъ вамъ принесу.
   Онъ пошелъ за водой, а Бирюлина благосклонно покачивала головой ему вслѣдъ.
   Старикъ принесъ стаканъ воды, Бирюлина быстро выпила.
   -- Спасибо. Здѣсь вотъ мнѣ нравится, а рядомъ въ вагонѣ душно, набилась публика и какимъ-то лекарствомъ пахнетъ.
   -- И отлично. Здѣсь и оставайтесь.
   -- Скушали бы курочки-то, чего вы стѣсняетесь?
   -- Да, право сытъ...
   Онъ посмотрѣлъ на нее и улыбнулся.
   -- Что вы смѣетесь?
   -- Такъ вы актриса?
   -- Вѣдь я вамъ сказала, что актриса... Второй годъ на сценѣ... вы не смотрите, что я молода на видъ, мнѣ восемнадцатый годъ.
   -- Вонъ сколько! а мнѣ кажется, что вы не актриса.
   -- А кто же я по-вашему?
   -- Просто цыпленокъ!
   -- А вотъ посмотрите... роли со мной! Вотъ двѣ пьесы... я учу роли!
   -- Скажите, пожалуйста! Не думалъ!
   -- И афиши могу показать... Вы не обидитесь на меня?
   -- За что?
   -- Да что жъ кондукторъ-то самоваръ намъ не несетъ, у меня жажда... Поторопите его.
   -- Съ удовольствіемъ.
   -- Да погодите... вареньица-то захватите. Я люблю чай съ вареньемъ.
   Старикъ отправился къ кондуктору, а Бирюлина сидѣла на мѣстѣ, чувствуя себя счастливой, что нашла такого пріятнаго спутника.
   Онъ принесъ двѣ банки варенья, а потомъ появился кондукторъ и подалъ чай, при чемъ вытянулся въ струнку и скороговоркой произнесъ:
   -- Чашекъ, ваше превосходительство, извините, не имѣю-съ! стаканы...
   -- Все равно, ступай.
   -- А вотъ вы мнѣ скажите, кто вы такой? Желала бы я знать,-- принимая умышленно серьезный видъ, спросила она.
   -- Служащій на желѣзной дорогѣ...
   -- Какъ ваша фамилія?
   -- Самая обыкновенная фамилія, я потомъ вамъ скажу.
   -- Вы превосходительство?
   -- Да, это онъ меня такъ называетъ.
   -- Что же вы, начальникъ станціи или больше? Вродѣ начальника станціи, контролеръ...
   -- То-то онъ васъ побаивается. Онъ даже забылъ и билетъ у меня посмотрѣть.
   -- Да вѣдь у васъ есть билетъ?
   -- Даже два зачѣмъ-то дали! А скажите, это не въ первый ли классъ я попала, пожалуй, штрафъ возьмутъ?
   -- Не возьмутъ... это второй классъ, будьте спокойны...
   -- А вы далеко ѣдете?
   -- Я часа черезъ два васъ покину, но вамъ будетъ хорошо, я попрошу, чтобы васъ не тревожили. Вагонъ пойдетъ далѣе... Я потомъ пересяду въ другой.
   -- Ну, вотъ и очень вамъ благодарна... Цыпленокъ и доѣдемъ. Пріѣзжайте меня смотрѣть въ Маріи Стюартъ.
   -- Если будетъ возможность... съ удовольствіемъ.
   -- Отворите, пожалуйста, окно!-- обратилась она къ нему такимъ тономъ, какъ будто они давнишніе знакомые. Тотъ повиновался и исполнялъ всѣ ея желанія.
   Бирюлина забавляла его всю дорогу, читала ему стихи, онъ любовался ею, какъ милымъ ребенкомъ, стараясь развлекать интересную собесѣдницу.
   Поѣздъ остановился у большого вокзала, гдѣ старикъ долженъ былъ проститься съ Бирюлиной. Онъ предложилъ ей что-нибудь скушать въ буфетѣ, и они вмѣстѣ вышли изъ вагона. Передъ ними въ шеренгу выстроились какіе-то инженеры, начальникъ станціи, жандармы отдавали честь. Старикъ что-то шепнулъ начальнику станціи, указывая на Бирюлину, съ которой прошелъ въ буфетъ. Здѣсь онъ закусывалъ и опять пилъ чай вмѣстѣ со своей спутницей, а потомъ, пожелавъ ей всего хорошаго и поблагодаривъ за пріятную компанію, простился.
   Она не успѣла спросить, кто онъ, и обратилась съ этимъ вопросомъ къ начальнику станціи, который отвѣтилъ неопредѣленно: "служащій на дорогѣ". Бирюлина однако сообразила, что это былъ не простой, не маленькій чиновникъ, а сановникъ. Начальникъ станціи буквально не отходилъ отъ нея и выказывалъ чрезвычайную предупредительность и заботливость. По всей вѣроятности, онъвъ душѣ помышлялъ, что это вовсе не незнакомка, а близкій человѣкъ пріѣхавшему начальнику.
   Провожая Бирюлину и подсаживая ее въ тотъ же самый вагонъ, въ которомъ она пріѣхала, онъ что-то шепталъ кондукторамъ, на одного строго смотрѣлъ и грозилъ пальцемъ.
   -- Позвольте пожелать добраго пути и всякаго благополучія!-- сказалъ на прощанье начальникъ станціи, почтительно снявъ форменную фуражку. Зазвонилъ звонокъ, и поѣздъ двинулся.
   Бирюлина находилась въ самомъ благодушномъ настроеніи, хотя одной ей было скучновато.
   Кондукторъ нѣсколько разъ входилъ къ ней, предлагая подогрѣть самоваръ.
   -- Ну, подогрѣйте, пожалуй, выпью еще, я чай очень люблю.
   Служилъ ей кондукторъ съ такимъ усердіемъ и рвеніемъ, что Бирюлиной становилось стыдно. Она не привыкла, не сроднилась съ такой любезностью и съ такимъ комфортомъ за кулисами, да и въ родной семьѣ, которая недовѣрчиво и порою презрительно относилась къ ея сценической карьерѣ.
   Она ушла тайкомъ на сцену, благодаря знакомству съ режиссеромъ театра, сумѣвшимъ понять и оцѣнить ее. Съ его благословенія она начала свою сценическую карьеру. Довольно было поговорить съ Бирюлиной, посмотрѣть на нее, чтобы назвать ее умницей. Она увлекала каждаго, кто съ ней говорилъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ возбуждала какъ будто сожалѣніе. Всѣ ей искренно желали счастья, именно въ эти молодые годы, когда впереди открывалась цѣлая жизнь. Ласковость, сердечность Бирюлиной трогательны.,
   Часа два спустя поѣздъ остановился снова у большого вокзала, гдѣ кондукторъ кричалъ: "двадцать минутъ остановки". Не успѣла Бирюлина высунуть носа изъ двери вагона, какъ передъ ней выросъ новый начальникъ станціи и еще болѣе любезный, чѣмъ прежній: и поддерживаетъ ее, и козыряетъ ей, и что-то бормочетъ: что -- нельзя разобрать, но, должно быть, чрезвычайно пріятное. Она въ буфетъ -- онъ за ней, Бирюлина спросила два бутерброда съ сыромъ, онъ кричитъ: "поскорѣе, свѣжіе закажите", она сѣла у окна, онъ ей предлагаетъ пересѣсть, чтобы не продуло. Бирюлина послѣ такой предупредительности только улыбалась и раздумывала:
   "За кого они меня принимаютъ?"
   -- Я бы хотѣла,-- обратилась она къ буфетчику,--чтобы мнѣ въ вагонъ бутылочку Нарзану подали.
   Лакей рта не разинулъ, какъ начальникъ станціи крикнулъ:
   -- Двѣ бутылки Нарзану, похолоднѣе... нѣтъ ничего хуже теплаго Нарзана...
   -- Одну довольно, зачѣмъ же двѣ бутылки!..
   -- Одна можетъ лопнуть... онѣ часто лопаются... Не прикажете ли еще чего-нибудь?
   -- Нечего больше не хочу... Получите!
   Она заплатила и дала двугривенный мальчику изъ буфета на чай.
   -- Напрасно изволите безпокоиться...-- началъ и не договорилъ начальникъ станціи, на котораго удивленно поглядѣла Бирюлина.
   -- Прошу пожаловать!-- произнесъ начальникъ станціи и пошелъ за Бирюлиной.
   За ними слѣдилъ глазами еще какой-то желѣзнодорожникъ въ форменной фуражкѣ.
   У вагона суетились кондуктора, а двое, не то сторожа, не то рабочіе, выдвинулись впередъ. Они такъ низко поклонились Бирюлиной, какъ будто собирались упасть въ ноги.
   -- Что вы, что вы, съ ума сошли!-- возвысилъ голосъ начальникъ станціи и показалъ рукой, чтобы ихъ отстранили.
   -- Кому они мѣшаютъ, за что вы на нихъ?-- вступилась Бирюлина.-- Развѣ они мѣшаютъ?
   -- Сударыня, ваше превосходительство, заступитесь...
   Бирюлина оглянулась, не понявъ, кого же они "вашимъ превосходительствомъ" называютъ. Тѣ все кланялись и умоляли помочь имъ.
   -- Что вамъ нужно, говорите?.. помочь чѣмъ?-- интересовалась она, приблизившись къ нимъ.
   -- Не извольте обращать вниманія... пьяницы!-- объяснилъ начальникъ станціи.-- Прогналъ я ихъ за пьянство.
   -- Не будемъ больше, ваше превосходительство... Вступитесь...
   -- Оставьте ихъ!-- нѣжно сказала Бирюлина, посмотрѣвъ умоляюще въ глаза начальнику станціи.
   -- Ну, хорошо уходите... я прощаю васъ, но, смотрите, въ послѣдній разъ... впередъ не пощажу...
   Опять поклоны. Бирюлина благодарила начальника станціи за пощаду провинившихся и затѣмъ, смекнувъ, что ея слово въ его глазахъ очень вѣское, замѣтила:
   -- Не написать ли мнѣ объ нихъ его превосходительству!
   -- Зачѣмъ же, помилуйте, стоитъ ли тревожиться... я простилъ ихъ, будьте покойны... Ступайте!
   -- Покорно благодаримъ!
   Бирюлина, счастливая, что помогла имъ, пожала руку начальнику станціи и вошла въ свой вагонъ-салонъ.
   Рано утромъ она добралась до С., гдѣ ее встрѣчалъ антрепренеръ, мужчина страшнаго и удручающаго вида, державшій въ одной рукѣ пучокъ зеленыхъ пальмовыхъ листьевъ изъ бумаги, которые онъ выписалъ большой скоростью для грандіозныхъ постановокъ и получилъ тутъ-же на вокзалѣ.
   Антрепренеръ бросился искать Катюшу Бирюлину инстинктивно къ вагонамъ третьяго класса, потомъ къ вагонамъ второго класса.
   "Нѣтъ ея! Неужели плутовка въ первый классъ забралась... роскошествовать начала въ молодые годы!" -- подумалъ онъ, но и въ первомъ классѣ не нашелъ своей будущей звѣзды.
   -- О, ужасъ!-- воскликнулъ онъ, увидя Катюшу Бирюлину выходящей изъ особеннаго вагона, въ сопровожденіи мѣстнаго начальника станціи и кондуктора.
   -- Принцесса или она? Катюша, объясни!
   -- Тише не кричите... потомъ все разскажу!-- тихо обратилась она къ антрепренеру и затѣмъ не безъ важности раскланялась съ провожавшими ее.
   -- Нарочно выписалъ тропическія растенія!-- онъ помахивалъ передъ ней пучкомъ бумажныхъ листьевъ. Только что получилъ эти растенія, хочу удивить публику великолѣпіемъ. Тридцать копеекъ за листъ.
   Шествіе направилось къ выходу, а начальникъ станціи, наэлектризованный свѣдѣніями кондуктора о томъ сановникѣ, съ которымъ слѣдовала Бирюлина, умиленно слѣдилъ за ней издали.
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru