А. Н. Плещеев Переводы с немецкого ----------------------------------------------------------------------------- А. Н. Плещеев. Полное собрание стихотворений Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание М.-Л., "Советский писатель", 1964 Вступительная статья, подготовка текста и примечания М. Я. Полякова ----------------------------------------------------------------------------- СОДЕРЖАНИЕ ФРИДРИХ ГЕББЕЛЬ Сон ("Мне снилось, что яму копал я...") Ребенок ФЕРДИНАНД ФРЕЙЛИГРАТ "Люби, пока любить ты можешь..." РОБЕРТ ГАМЕРЛИНГ "И вот опять увидел я леса..." Ослепленная птичка МОРИЦ ГАРТМАН "Капля дождевая..." На мотив болгарской песни. Маннвельтова неделя Молчание Подарки "Стало мне в доме и скучно и тесно..." Цветы АНАСТАСИЙ ГРЮН Старый комедиант ФРИДРИХ БОДЕНШТЕДТ "Пронзительно ветер ночной завывал..." АДОЛЬФ ШУЛЬТС Из песен о природе 1. "Деревья весело шумели..." 2. "На волны небо грустное смотрело..." 3. "Когда умру я, схороните..." 4. "Скажи, фиалка, отчего..." ФРИДРИХ РЮККЕРТ "Тени гор высоких..." ФРИДРИХ ГЕББЕЛЬ СОН Мне снилось, что яму копал я; Вечерняя близилась мгла... Копал в ширину и в длину я, И это могила была. И будто я к этой работе Был вынужден чем-то, но знал, Что только ее я окончу, Как всё получу, что желал. Когда же могила готова Была, я совсем изнемог, Желать мне уж нечего было, И сам я в могилу ту лег. <1873> РЕБЕНОК Мать в гробу лежит, цветами Убрана в последний раз; А ребенок удивленный С тех цветов не сводит глаз. На одежде белой розы, Иммортели в волосах; Не срывал цветов красивей Он ни в поле, ни в лесах. И звучит его молящий, Серебристый голосок: "Мама, мама! Подари мне Хоть один такой цветок!" Но ответа не дождавшись, Про себя он говорит: "Спит она! Когда проснется, Непременно подарит!" И на цыпочках ушел он; Но потом к дверям опять Подходил не раз послушать - Может быть, проснулась мать. <1873> ФЕРДИНАНД ФРЕЙЛИГРАТ * * * Люби, пока любить ты можешь, Иль час ударит роковой, И станешь с поздним сожаленьем Ты над могилой дорогой. О, сторожи, чтоб сердце свято Любовь хранило, берегло, Пока его другое любит И неизменно и тепло. Тем, чья душа тебе открыта, О, дай им больше, больше дай! Чтоб каждый миг дарил им счастье, Ни одного не отравляй! И сторожи, чтоб слов обидных Порой язык не произнес; О боже! он сказал без злобы, А друга взор уж полон слез! Люби, пока любить ты можешь, Иль час ударит роковой, И станешь с поздним сожаленьем Ты над могилой дорогой! Вот ты стоишь над ней уныло; На грудь поникла голова; Всё, что любил, - навек сокрыла Густая влажная трава. Ты говоришь: "Хоть на мгновенье Взгляни; изныла грудь моя! Прости язвительное слово, Его сказал без злобы я!" Но друг не видит и не слышит, В твои объятья не спешит. С улыбкой кроткою, как прежде, "Прощаю всё" не говорит! Да! ты прощен... но много, много Твоя язвительная речь Мгновений другу отравила, Пока успел он в землю лечь. Люби, пока любить ты можешь, Иль час ударит роковой, И станешь с поздним сожаленьем Ты над могилой дорогой! 21 сентября 1858 РОБЕРТ ГАМЕРЛИНГ * * * И вот опять увидел я леса... Как часто мне они, бывало, снились Там, на далеких, знойных берегах Чужих морей, где странствовал я долго. Их простота суровая душой Неотразимо вновь овладевает... Как море, и сосновый этот лес Стоит, красой бессмертною блистая, Когда вокруг уже давно поблек Цветов пестревших маленький мирок. Здесь, освежая сердце мне, встречает Улыбкой всё приветливой меня: К былинке ль я нагнусь, что из-за моха Невинно так глядит, иль отдохнуть Прилягу под гигантскою сосною, Что одиноко высится. Она От гибели одна лишь уцелела Из всех подруг, вокруг нее стоявших. Так чудно, так торжественно шумит Она своею темною вершиной, Что, слыша величавый этот шум, Молить готов я небо, чтоб позорный Не выпал ей конец под топором, Но чтоб ее, когда настанет время Ей умереть, сразил небесный гром! <1872> ОСЛЕПЛЕННАЯ ПТИЧКА О песня! Ты звезде подобна яркой, Что льет свой блеск в глубокой тьме ночной... Осенним днем однажды увидал Я в тесной клетке маленькую птичку. Я подошел к ней ближе и нежданно Был зрелищем печальным поражен: В ее головке, вместо бойких глаз, Две впадины глубокие чернели. Ослеплена была она. Невольно Я отступил! И стало за нее Мне в этот миг так тяжело и больно. "Бедняжка, - я подумал, - для тебя Уж нет весны! С высот лазурных неба Не будешь ты смотреть на божий мир! Вершины гор, покрытые лесами, Колосья нив, цветущие луга И ручейков блестящие извивы... Погибло всё для взора твоего! И никогда, хотя бы сквозь решетку Тюрьмы своей, тебе не увидать Ни кроткого румяного заката, Ни утренних торжественных лучей. Как от меня, навеки отлетели От птички бедной радость и весна... А где их нет, и песня не слышна!" Так сожалел о птичке я, но вдруг Как бы журчанье бьющего фонтана Иль треск ракет, что к темным небесам Взвились и там рассыпались звездами, Я услыхал: то зазвенела трель, А вслед за ней и песня раздалася. Но песня та не грустная была, Не жалоба в ней горькая звучала. Нет! Из груди затворницы слепой Ликующие, радостные звуки С неудержимой силою лились. То был привет весне благоуханной, То счастья был восторженный порыв! А между тем седой туман осенний Уныло в окна тусклые глядел, По небесам холодным плыли тучи, И блеклый лист с нагих ветвей летел! Невольно я сквозь слезы улыбнулся. "Откуда, - говорил я, - у тебя Взялись такие звуки? Из чего Узоры песен сотканы тобою? Как ты могла веселые напевы Найти в своей безрадостной ночи? Найти весну средь осени глубокой? Как ты поешь еще, когда вокруг Давно твои подруги уж замолкли, Хотя их глаз не застилает мрак?" Был светлый май. Листвой оделись рощи, Цвели фиалки, ландыши цвели, Ручьи, звеня, меж зелени бежали, И по ночам уж пели соловьи. Тогда и эта маленькая птичка Встречала песнью радостной весну; Но чьей-то вдруг безжалостной рукою Была навеки света лишена. И вот теперь слепая, в узкой клетке, Сидит она, но всё еще поет, Поет свой гимн торжественный и светлый, Не ведая, что дни весны умчались, Что пронеслось и лето им вослед; Что лес, клубами серого тумана Окутанный, безмолвствует давно. Всё тот же май, с своим теплом и блеском, В ее душе по-прежнему живет! Всё, что когда-то в грудь ее запало При виде вешних солнечных лучей, И зелени, и неба голубого, Сказалось в звуках тех. И до конца В них изливать она не перестанет Сокровищ, в сердце собранных у ней! От этих ярких грез не отрезвиться Ей, упоенной нектаром весны. Рассеять их блестящей вереницы Действительности грустной не дано! Да! у тебя могли похитить зренье, Но не могли лишить тебя весны; Она твоя, тебе принадлежит - И более, чем всякому другому. Тебе лететь не нужно за моря Искать ее, ушедшую отсюда; Она всегда в душе твоей цветет, Твоей весны метели не прогонят, Не страшно ей дыханье непогод! О! лучше быть слепым, но в звуках страстных Излиться, чем, смотря на мир цветущий И красотой блистающий, пройти В молчаньи мимо... Во сто крат несчастней Очей, навек лишенных света, - сердце, Которому возвышенное чуждо! Не увядает, песня, твой венок! Когда вокруг всё блекнет и тускнеет И гибели на всем лежит печать - Он всё цветет и памятником служит Нам лучших дней, грядущего залогом, Как радуга в далеких облаках. Пусть радостей не ведает избранник, Волнующий нам песнями сердца; Но всё ж ему удел сужден завидный. Прекрасна песен яркая звезда, Хотя она блистает одиноко Во тьме ночей, бросая чудный блеск На этот мир пустынный и печальный. О лучших днях дай сердцу волю петь! Прекрасное так быстро исчезает - Так пусть оно хоть в песнях будет жить! Не умолкайте ж, песни, и высоко Звучите над печальною землей: Среди цветов поблекших и развалин Вы памятник прекрасного живой! <1873> МОРИЦ ГАРТМАН * * * Капля дождевая Говорит другим: "Что мы здесь в окошко Громко так стучим?" Отвечают капли: "Здесь бедняк живет; Мы ему приносим Весть, что хлеб растет". 23 декабря 1860 С.-Петербург НА МОТИВ БОЛГАРСКОЙ ПЕСНИ Я в свой цветок любимый заглянула, И чудный мир увидела я в нем: Стоял в родной долине домик белый, Зеленый луг раскинулся кругом. И я сама сидела на пороге; Был у меня ребенок на руках; Ты, милый мой, ходил с улыбкой мимо, И счастья луч горел в твоих глазах. Но вот увял, поблек цветок мой бедный; Напрасно я гляжу в него опять; Напрасно я ищу цветка такого Во всех садах, - его мне не сыскать! <1860> МАННВЕЛЬТОВА НЕДЕЛЯ (Н. А. Некрасову) М_а_ннвельт коня в воскресенье седлал: Дом его старый немил ему стал. Едет... Из церкви выходит народ; Нищих толпа у церковных ворот; Мимо себе богомольцы прошли, С деньгами кружку попы пронесли; Нищим не подал никто - и с тоской Молча поникли они головой. Вот на помост прилегли отдохнуть: Может, в вечерню подаст кто-нибудь. Маннвельт, унылый, вернулся домой. Маннвельт коня в понедельник седлал: Дом его старый немил ему стал. Едет... Пред ним многолюдный базар; Крики и шум, и пестреет товар - Есть из чего выбирать богачам, Много поживы и ловким ворам; С рынка богатый богаче ушел, Только бедняк был по-прежнему гол. Маннвельт, унылый, вернулся домой. Маннвельт во вторник коня оседлал: Дом его старый немил ему стал. Едет он: площадь народом кипит, Суд там Правитель открыто чинит. Кто пресмыкался, был знатен, богат, Был им оправдан, добился наград. Плохо лишь бедным пришлось от него... А между тем за поездом его С радостным криком народ весь бежал, Милость его, доброту прославлял, Полон восторга от ласковых слов, Сыпал к ногам его много цветов! Маннвельт, унылый, вернулся домой. В середу Маннвельт коня оседлал: Дом его старый немил ему стал. Видит он, шумной толпою во храм Люди стремятся... и пастырь уж там Молча стоит в облаченье своем. Скоро невеста вошла с женихом; Стар он и сед был, прекрасна она; Был он богат, а невеста бедна; Счастлив казался жених; а у ней Слезы лились и лились из очей. Пастырь спросил у ней что-то; в ответ Да прошептала она, словно нет. Гости чету поздравляют, потом Едут на пир к новобрачному в дом. Мать молодой была всех веселей: Дочь своим счастьем обязана ей! Маннвельт, унылый, вернулся домой. Вот он коня и в четверг оседлал: Дом его старый немил ему стал. Видит огромное здание он, Видит, стекаются с разных сторон Женщины в бедной одежде туда. Знатные там собрались господа. Дамам, разряженным в шелк и атлас, Бодрых кормилиц ведут на показ. Кончился смотр; и с довольным лицом Вышли иные, звеня серебром. Стон вылетал из груди у других; Шли они, плача о детях своих, И еще долго смотрели назад, Им посылая свой любящий взгляд. Маннвельт, унылый, вернулся домой. В пятницу Маннвельт коня оседлал: Дом его старый немил ему стал. Видит, на улице муж и жена Спорят, кричат и бранятся. Она Волосы рвет на себе: "Осквернил Брачный союз ты... жену погубил!" Он отвечает, грозя кулаком: "Ад принесла ты, злодейка, в мой дом. Сам я обманут тобою, змея!" В книгу закона взглянувши, судья Молвит чете: "Вы расстаться должны". И разошлись они, злобы полны. А в отдаленья на камне сидел Бледный ребенок, дрожа, и глядел То на отца, то на мать он с тоской. Брошенный ими - пошел он с сумой. Маннвельт, унылый, вернулся домой. Маннвельт в субботу коня оседлал: Дом его старый немил ему стал. Въехал он в город: на улицах бой. Кровью исходят и добрый и злой; Раб и свободный убиты лежат. Бьют барабаны, и пули свистят. Веют знамена, и много на них Слов благородных, призывов святых! Падая, их произносят бойцы... С криком народ разрушает дворцы. В бегстве король... Обуял его страх. Вносит другого толпа на руках. Маннвельт, унылый, вернулся домой. Маннвельт коня в воскресенье седлал: Дом его старый немил ему стал. В чистое поле он ранней порой Выехал. - Мир был объят тишиной; Где-то вился над деревней дымок, Легкий его колыхал ветерок; Жавронок в чистой лазури звенел; Плод на ветвях наливался и зрел; Тихо - сквозь сеть золотистых лучей - Воды катил, извиваясь, ручей. Маннвельт задумчив сидел на коне, Слышался топот копыт в тишине; Голос кукушки звал всадника в лес... Вот уж он в чаще зеленой исчез. Дальше он всё углублялся во тьму: Тысяча звуков навстречу ему, Мягких, ласкающих, чудных, неслись. Нежили слух его... в душу лились. Ей обещали забвенье, покой... Маннвельт совсем не вернулся домой! <1860> МОЛЧАНИЕ Ни слова, о друг мой, ни вздоха... Мы будем с тобой молчаливы... Ведь молча над камнем могильным Склоняются грустные ивы... И только, склонившись, читают, Как я, в твоем взоре усталом, Что были дни ясного счастья, Что этого счастья - не стало! <1861> ПОДАРКИ "Наш милый гость спешит отсюда. Скажите, дети, что ему Дадите вы, чтобы подольше Остался он у нас в дому?" И старший сын ответил быстро: "Мой сокол гостю лучший дар; Он прежде был красив, а нынче В крыло подстрелен, слеп и стар". Другой сказал: "А я в придачу Стрелу, пожалуй, гостю дам; Она врагов не поражает, Но в грудь вонзается стрелкам". Словам их дочь внимала грустно И тихо молвила потом: "Я гостю всё отдать готова - Не откажу ему ни в чем: Ему наряд свой драгоценный, Ему свой перстень отдаю, Свое девическое ложе, Постель пуховую свою!" - "Так пусть же гость уходит с миром! Прискорбно мне, что сыновья Мои дарят ему так мало, - Дарит так много дочь моя!" <1863> * * * Стало мне в доме и скучно и тесно, Тянет куда-то, куда - неизвестно. В сад не пойти ль, у цветов допроситься, Может быть, мне порасскажут они, Что это нынче со мною творится И отчего в эти ясные дни, Странной, глубокой тоской удручен, Рвусь я куда-то всё из дому вон. Нет! На вопросы мои разрешенья Я никогда не дождусь от цветов; Им не понять ни тоски, ни томленья... Тупо глядят они, нет у них слов; Скучно мне в мертвом, безмолвном саду, В лес я, в зеленую чащу пойду. Вот я стою под листвой изумрудной, Тысячи радостных звуков кругом! Что же и здесь мне так больно и трудно, Словно опять воротился я в дом, Словно я в комнате мрачной своей; Вон бы из этого мира скорей! <1864> ЦВЕТЫ Каждый день, когда из дому Выхожу я, у ворот Ждет меня кудрявый мальчик И цветы мне подает. Я привык к его букетам, И как будто веселей Стало с ними в одинокой Тесной комнатке моей. Так красивы, ярки, свежи Те цветы всегда, что я Наконец спросил ребенка: "Где ты взял букет, дитя?" - "У меня могильщик дядя, - Он ответил, - и живу Вместе с ним я на кладбище; Там цветы я эти рву". И пошел я с грустной думой, Тихо молвив: "Узнаю Я и здесь, судьба, всё ту же Шутку вечную твою; В каждой радости, что в жизни Нам тобою послана, Капля есть отравы горькой - Грусть на дне затаена". <1874> АНАСТАСИЙ ГРЮН СТАРЫЙ КОМЕДИАНТ Вот занавес подняли с шумом. Явился фигляр на подмостках; Лицо нарумянено густо, И пестрый костюм его в блестках. Старик с головой поседевшей, Достоин он слез, а не смеху! В могилу глядишь ты, а должен Ломаться толпе на потеху! И хохот ее - это хохот Над близким концом человека, Над бедной его сединою - Награда печального века. Всё - даже и милое сердцу - С летами старик забывает; А бедный фигляр всяким вздором, Кряхтя, себе мозг набивает. В прощальный лишь миг приподымет Старик одряхлевшие руки, Когда вкруг него, на коленях, Стоят его дети и внуки. Без устали руки фигляра Бьют в такт пустозвонным куплетам, И сколько усилий, чтоб вызвать У зрителей хохот при этом! Болят твои старые кости, И тело кривляться устало, Не прочь ты заплакать, пожалуй, Лишь только б толпа хохотала! Старик опускается в кресло. "Ага! Это лени поблажка! - В толпе восклицают со смехом. - Знать, любит покой старикашка!" И голосом слабым, беззвучным Он свой монолог начинает; Ворчанье кругом: "Видно, роли Фигляр хорошенько не знает!" Он тише и тише бормочет; Нет связи в речах и значенья, И вдруг, не докончивши слова, Замолк и сидит без движенья. Звенит колокольчик за сценой: То слышится звон погребальный! Толпа недовольная свищет: То плач над умершим прощальный! Душа старика отлетела - И только густые румяна По-прежнему лгали; но тщетно: Никто уж не верил обману. Как надпись на камне могильном, Они на лице говорили, Что ложь и притворство уделом Фигляра несчастного были. Дерев намалеванных ветки Не будут шуметь над могилой, И месяц, напитанный маслом, Над ней не засветит уныло. Когда старика обступили, Из труппы вдруг голос раздался: "Тот честный боец, кто с оружьем На поле сраженья остался!" Лавровый венок из бумаги, Измятый, засаленный, старый, Как древняя муза, служанка Кладет на седины фигляра. Снести бедняка на кладбище Носильщиков двух подрядили; Никто не смеялся, не плакал, Когда его в землю зарыли. <1859> ФРИДРИХ БОДЕНШТЕДТ * * * Пронзительно ветер ночной завывал, И волны вздымались высоко... Один я в раздумье над морем лежал, Томимый печалью глубокой. О прошлом я вспомнил, о днях молодых, О днях, что казались часами; Сурова пора, заменившая их: Часы нынче кажутся днями. Лежал я с безрадостной думой своей И видел - звезда задрожала... Но в небе от бледных, холодных лучей Светлее и чище не стало. И думы о прошлом подобны звездам: Осенней порою унылой Встают они только затем, чтобы нам Поведать, что ночь наступила... <1877> АДОЛЬФ ШУЛЬТС ИЗ ПЕСЕН О ПРИРОДЕ 1 Деревья весело шумели, Когда вернулась к ним весна; И только ель одна меж ними Была безмолвна и мрачна. Деревья жалобно шумели, Когда настали холода; Лишь ель молчала равнодушно И зеленела, как всегда. <1871> 2 На волны небо грустное смотрело: Оно сойти хотело б с вышины; Ему казалось, звезды золотые Пучиною морской поглощены. На небо волны с ропотом взирали И думали: зачем не там оне? Не ведая, что звезды золотые Покоятся в их темной глубине. <1871> 3 Когда умру я, схороните Меня в лесу, в лесу густом. Могильным памятником будет Мне старый дуб; давно уж имя Свое я вырезал на нем. Пусть буду в шуме листьев темных И в переливах соловья Порой вечерней над могилой Я слышать: "Спи, товарищ милый! С тобою были мы друзья!" <1871> 4 "Скажи, фиалка, отчего Так рано к нам ты воротилась, Когда в полях ни одного Еще цветка не распустилось?" - "Бедна нарядом и мала, Я меж других цветов незрима, И если б с ними я цвела, Ты, может быть, прошел бы мимо". <1872> ФРИДРИХ РЮККЕРТ * * * Тени гор высоких На воду легли; Потянулись чайки Белые вдали. Тихо всё... Томленьем Дышит грудь моя... Как теперь бы крепко Обнял друга я! Весело выходит Странник утром в путь; Но под вечер дома Рад бы отдохнуть. <1844> ПРИМЕЧАНИЯ Издание полного собрания стихотворений А. Н. Плещеева - одна из назревших задач публикации классических образцов русской демократической поэзии XIX в. Такое издание не было осуществлено еще ни разу, а выходившие ранее собрания его стихотворений уже не могут быть признаны полными, так как в них не вошел ряд позже найденных произведений. Устарели также и текстологические принципы всех дореволюционных изданий. Все собрания стихотворений, вышедшие под редакцией П. В. Быкова, в том числе и наиболее полное - "Стихотворения А. Н. Плещеева (1844-1891). Четвертое дополненное издание", СПб., 1905, - механически повторяли авторскую композицию прижизненных изданий поэта с их условно-хронологическим делением на отделы, без соблюдения строгой хронологической последовательности. Этот же принцип определил композицию одного из последних советских изданий - А. Н. Плещеев. Избранное. Под ред. Н. М. Гайденкова и В. И. Коровина (М., 1960). Четырежды обращалась к творчеству Плещеева "Библиотека поэта" (три издания Малой серии - 1937, 1950 и 1957 гг. и одно Большой серии - 1948 г.). В этих изданиях соблюдем хронологический принцип расположения материала, проблема источников текста не решена в этих изданиях последовательно. Настоящее издание охватывает все оригинальные стихотворения и большую часть переводных произведений Плещеева. Новые данные дают возможность установить, что в ряде случаев А. Н. Плещеев называл оригинальные стихотворения, из цензурных соображений, переводами. Таковы его оригинальные стихотворения: "На зов друзей" (с ссылкой на Барбье), "Новый год" (с ссылкой на перевод с итальянского), "На закате" и т. д. Во всех этих случаях, специально аргументированных в комментариях, эти стихотворения помещены среди оригинальных произведений поэта. В настоящее издание не включено стихотворение "Праведники", принадлежность которого поэту требует серьезных доказательств (см. "Вопросы литературы", 1957, 9, стр. 190); из переводов, помимо ряда мелких стихотворений различных поэтов, не вошли крупные переводные работы: "Работница" Шевченко, "Сарданапал" Байрона, "Семейство Паци" Альфиери, "Тиберий, третий кесарь" Гауха, "Вильям Ратклифф" Г. Гейне, "Струэнзе" Михаила Бэра. Как правило, большие переводы Плещееву не удавались (примером может служить несовершенный перевод "Вильяма Ратклиффа"). Требует дополнительного изучения вопрос об источниках ряда детских стихотворений, обозначенных как переводы с немецкого, английского и французского, но настолько русифицированных, что их, может быть, следовало бы отнести к стихотворениям на мотивы того или другого поэта (например, "Мальчик и птичка", "Внучка", "Цветок" и др.)- Вопрос об их характере остается пока открытым. Стихи А. Н. Плещеева печатались во множестве повременных изданий, альманахов, сборников и т. д. {Наиболее полная, хотя и не исчерпывающая, библиография стихотворений Плещеева принадлежит П. В. Быкову. См. "Стихотворения А. Н. Плещеева", СПб., 1905.} Большая часть из них вошла в прижизненные книги поэта - 1846, 1858, 1861, 1863 и 1887 гг. Все они публиковались в эпохи особо жестокого цензурного режима, вдвойне подозрительно относившегося к стихам политического преступника. Цензурные материалы (см. примеч. к стих. "Новый год" ("Слышны клики - поздравленья..."), "Лжеучителям", "К юности" и др.) дают возможность утверждать, что почти во всех политически направленных произведениях Плещеева мы встречаемся с цензурными искажениями. Все это приводит к значительным трудностям при установлении канонического текста, тем более что количество автографов, дошедших до нас, крайне незначительно и документирует большей частью нейтральные в политическом отношении стихотворения. Следует иметь в виду, что как издания 1840-1860-х гг., так и издание 1887 г. подвергались жесткому цензурному давлению. Крайне показательно замечание поэта в письме к А. С. Гацисскому от 7 декабря 1889 г. Говоря о стихах типа "По чувствам братья мы с тобой...", Плещеев пишет: "Войти они в книжку моих стихов никоим образом не могли. Разве мыслимо их было напечатать в 80-х годах, когда они и в 60-х-то не могли пройти" ("Русская мысль", 1912, No 4, стр. 125). Воссоздание подлинных, бесцензурных текстов стихотворений Плещеева - одна из основных задач настоящего издания. В этой связи большой интерес представляет история первого сборника - "Стихотворения А. Плещеева. 1845-1846" (СПб., 1846). Этот сборник вобрал в себя все основное, написанное Плещеевым в 1840-х годах и только частично опубликованное до его выхода в журналах 1844-1846 гг. При этом, как указано выше, политическая лирика Плещеева по цензурным обстоятельствам осталась за пределами сборника. Авторская датировка отдельных стихотворений, как правило, отсутствует. Сборник имел эпиграф "Homo sum, et nihil humani a me alienum puto" ("Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо"). 11 стихотворений из этого сборника Плещеев воспроизвел в сборнике "Стихотворения А. Н. Плещеева" (М., 1861) в разделе "Несколько стихотворений прежнего периода (1846)" с эпиграфом из стихотворения Пушкина "Демон": "В те дни, когда мне были новы все впечатленья бытия...". С этим же эпиграфом перепечатано из сборника 1846 г. 15 стихотворений под названием "Стихотворения юношеского периода (1846)". О популярности сборника 1846 г. свидетельствует то, что он позднее расходился в списках. Так, в библиотеке поэта и переводчика Струговщикова сохранился список книги Плещеева (ЦГАЛИ). В. Л. Комарович с полным правом использовал в издании "Поэты-петрашевцы" (Л., 1940) рукописные поправки известного библиографа П. А. Ефремова на экземпляре сборника стихотворений Плещеева 1846 г. (Институт русской литературы АН СССР), идущие, как он предположил, от самого поэта. Обнаруженный нами экземпляр "Стихотворений А. Н. Плещеева" (СПб., 1846) в Государственной исторической библиотеке в Москве (из собрания П. В. Щапова) подтвердил его предположение и дал возможность уточнить историю текста сборника 1846 г. и внести ряд существенных исправлений и дополнений. В этот экземпляр, подаренный поэтом библиографу Г. Н. Геннади ("Г. Н. Геннади от преданного ему автора. 1846 октября 15"), поэт внес собственноручные исправления и дополнения к ряду стихов. Частично они впоследствии были использованы в изданиях 1861 и 1887 гг. в стихотворениях "Поэту", "На зов друзей", частично они имелись в экземпляре П. А. Ефремова, частично они оставались неизвестными. После долгого перерыва, в 1858 г., выходит новый сборник - "Стихотворения А. Н. Плещеева", СПб., 1858 (цензурное разрешение 25 апреля 1858 г.). Так как Плещеев выехал из Оренбурга в Петербург только 25 мая 1858 г. ("Исторический вестник", 1905, октябрь, стр. 161-169), то очевидно, это издание печаталось без присмотра поэта. Находясь уже в Москве, Плещеев затевает в апреле 1860 г. новое издание. 5 мая этого года он сообщает Гербелю, что он готовит сборник стихотворений, куда войдут и его переводы из Шевченко. Еще ранее, 14 апреля, он пишет Добролюбову: "...в сентябре я намерен издать еще книжечку моих стихотворений" ("Русская мысль", 1913, No 1, стр. 147. Ср. ЛА, вып. 6, стр. 302). "Стихотворения А. Н. Плещеева. Новое издание, значительно дополненное" появилось в декабре 1860 г. в Москве (цензурное разрешение 19 декабря 1860 г.). Оно состояло из 4-х разделов (1. Новые стихотворения. 2. Стихотворения, изданные в 1858 г. 3. Несколько стихотворений прежнего периода (1846). 4. Из Гейне). В 1863 г. вышло дополнение к этому изданию - "Новые стихотворения А. Плещеева (Дополнение к изданным в 1861 г.)", М., 1863. Отбирая стихотворения для этих изданий, Плещеев включил далеко не все напечатанное им в журналах. Вновь приступил к изданию своих стихотворений Плещеев только в 1886 г. Это последнее прижизненное издание - "Стихотворения А. Н. Плещеева (1846-1886)", М., 1887 - также печаталось без непосредственного наблюдения поэта, находившегося в Петербурге. В письме к В. С. Пагануцци, наблюдавшему за изданием, Плещеев 31 декабря 1886 г. выражал неудовольствие тем, что издатель не только не информировал его о выходе книги, но и не отправил соответствующих экземпляров в Петербург. 4 января 1887 г. он снова просил поторопить присылку книг. Характерно его замечание: "Цена книги назначена такая умеренная, что я надеюсь - и молодежь станет покупать ее..." (ЦГАЛИ). Все три посмертных издания (1894, 1898, 1905 гг.) в основном воспроизводят тексты сборника 1887 г., но уже в издание 1905 г. П. В. Быков внес некоторые исправления по предшествующим изданиям и первопечатным текстам. Серьезную попытку пересмотра текстов сборника 1887 г. предприняли В. Комарович в издании "Поэты-петрашевцы" (Л., 1940) и А. Федоров в Большой серии "Библиотеки поэта" (Л., 1948). Однако эта работа не была ими последовательно проведена и текст издания 1887 г. лег в основу и этих изданий. В настоящем собрании именно то издание, где впервые окончательно установилась авторская редакция текста, указывается как источник, по которому печатается данное стихотворение. Если первопечатный текст не менялся, то источник текста специально не оговаривается. И только в тех случаях, когда Плещеев (не по цензурным соображениям, как например в стих. "Мой садик") внес новые поправки в издание 1887 г., тексты печатаются по этому изданию. При этом мы приводим в примечаниях важнейшие разночтения из других редакций, что дает возможность наметить основные вехи творческой истории каждого текста. Стихотворения, не вошедшие в книгу 1887 г., печатаются нами по наиболее авторитетным прижизненным (большей частью единственным) публикациям. В каждом случае, когда сохранился автограф, проведена тщательная сверка текста с автографом и печатными публикациями. Сложнейшим вопросом творческой биографии Плещеева является научная хронология его произведений, по существу еще не разработанная. Принятая в предшествующих изданиях датировка по первым публикациям далеко не безупречна. В ряде случаев Плещеев печатал из-за цензурных трудностей стихотворения через довольно значительный промежуток после их написания (см., например, стих. "Старики" ("Вот и опять мы, как в прежние годы..."), "Тосты" и др.). На основании изучения мемуарных, эпистолярных данных и т. д. ряд стихотворений в нашем издании передатирован. В тех случаях, когда дату написания установить не удалось, пришлось руководствоваться датой первой публикации. Даты в угловых скобках применяются в тех случаях, когда имеется документальное подтверждение, что произведение написано не позже данного года. Предположительные даты сопровождаются знаком (?). Настоящее собрание делится на две части: оригинальные стихотворения и переводные стихотворения. В соответствии с традицией переводы располагаются по национальным литературам и отдельным авторам. Внутри стихов того или другого автора тексты помещаются в хронологическом порядке. В примечаниях дается библиографическая справка о первой публикации каждого стихотворения и о его последующих прижизненных изданиях, в которых текст подвергался изменениям, указывается источник, по которому печатается текст, отмечается включение стихотворений в основные прижизненные сборники, дается ссылка на автографы с обозначением их местонахождения. В примечаниях приводятся также сведения по цензурной истории текста, необходимые биографические и историко-литературные разъяснения. Сведения о переложении на музыку текстов Плещеева не претендуют на полноту. Условные сокращения, принятые в примечаниях: БДЧ - журнал "Библиотека для чтения". BE - журнал "Вестник Европы". ВС - альманах "Вчера и сегодня", СПб., 1846, кн. 2. ГАГ - Государственный исторический архив Грузии (Тбилиси). ГБЛ - Государственная публичная библиотека им. Ленина. ГПБ - Государственная публичная библиотека им. Салтыкова-Щедрина. ЛА - "Литературный архив", вып. 6, М.-Л., 1961. ЛН - "Литературное наследство". MB - "Московский вестник". НП - "На праздник". Литературный сборник для детей. СПб., 1877. Издание А. Н. Плещеева и Н. Александрова. НС - "Новые стихотворения Плещеева (Дополнение к изданным в 1861 году)". М., 1863. ОЗ - журнал "Отечественные записки". П. 78 - "Подснежник. Стихотворения для детей и юношества А. Н. Плещеева". СПб., 1878. ПД - Институт русской литературы Академии наук СССР (Пушкинский дом). РВ - журнал "Русский вестник". РП - журнал "Репертуар и Пантеон". PC - журнал "Русское слово". С - журнал "Современник". С. 46 - "Стихотворения А. Плещеева. 1845-1846". СПб., 1846. С. 58 - "Стихотворения А. Н. Плещеева". СПб., 1858. С. 61 - "Стихотворения А. Н. Плещеева. Новое издание, значительно дополненное". М., 1861. С. 87 - "Стихотворения А. Н. Плещеева (1846-1886)". М., 1887. С. 98 - "Стихотворения А. Н. Плещеева (1844-1891)", Третье дополненное издание под редакцией П. В. Быкова. СПб., 1898. С. 1905 - "Стихотворения А. Н. Плещеева (1844-1891)". Четвертое дополненное издание под редакцией П. В. Быкова. СПб., 1905. СШ - журнал "Семья и школа". ЦГАЛИ - Центральный государственный архив литературы и искусства (Москва). ЦГИАЛ - Центральный государственный исторический архив Ленинграда. ЦГТМ - Центральный государственный театральный музей им. А. А. Бахрушина (Москва). С НЕМЕЦКОГО ФРИДРИХ ГЕББЕЛЬ Геббель Христиан Фридрих (1813-1863) - один из крупнейших драматургов в немецкой литературе - выступал и в качестве прозаика и автора лирических стихотворений. Сон ("Das Grab"). Впервые - ОЗ, 1873, No 4, стр. 315. Вошло в С. 87. Положено на музыку С. М. Ляпуновым. Ребенок ("Das Kind"). Впервые - ОЗ, 1873, No 2, стр. 444. Вошло в С. 87. Положено на музыку Э. Ф. Направником. ФЕРДИНАНД ФРЕЙЛИГРАТ Фрейлиграт Фердинанд (1810-1876) - видный революционно-демократический поэт Германии, певец революции 1848 г., друг К. Маркса. Социальные и революционные мотивы его поэзии привлекали внимание передовых русских людей. "Люби, пока любить ты можешь..." ("О! lieb, solang du lieben kannst"). Впервые - PB, 1858, No 18, кн. 2, стр. 414. Вошло в С. 61, С. 87. РОБЕРТ ГАМЕРЛИНГ Гамерлинг Роберт (1830-1889) - австрийский поэт и драматург, выразивший пессимистические и оппозиционные настроения интеллигенции в годы упадка общественного движения в Германии после революции 1848 г. "И вот опять увидел я леса..." ("Aus den Streckversen eines Waldwanderers"). Впервые - ОЗ, 1872, No 11, стр. 104. Вошло в С. 87. Ослепленная птичка ("Der geblendete Vogel"). Впервые - ОЗ, 1873, No 7, стр. 78, с подзаголовком "Из стихотворений Гамерлинга "Sinnen und Minnen"". Вошло в П. 78, С. 87. "Sinnen und Minnen" - сборник стихов Гамерлинга, вышедший в 1860 г. и затем неоднократно переиздававшийся. МОРИЦ ГАРТМАН Гартман Мориц (1821-1872) - видный представитель буржуазно-демократической немецкой литературы, поэт и политический деятель, участник революции 1848 г., переводчик Петефи и Тургенева. А. Н. Плещеев переводил Гартмана по инициативе М. Л. Михайлова. В конце 1860 г. он, отправляя Михайлову свою книгу стихов, писал: "Возвращаю вам взятую у вас книжечку Гартмана; в ней столько хороших вещей, что я сам наметил перевести ее. Но я еще ничего пока не перевел из нее..." (ЦГАЛИ). Здесь идет речь о сборнике Гартмана "Zeitlosen" (1860). В своей рецензии Михайлов так оценил переводы Плещеева: "То, что перевел из него г. Плещеев... очень удалось, но только за исключением несколько темной и странной датской баллады про короля Альфреда. У Гартмана вы редко встретите что-нибудь сочиненное, насильно придуманное... Все у него прочувствовано, всюду слышен голос человека, глубоко проникнутого убеждением..." (С, 1861, No 3, отд. II, стр. 99). "Капля дождевая..." ("Die Regentropfen"). Впервые - MB, 1860, No 4, стр. 61. Вошло в С. 61, С. 87. Автограф с заголовком "Дождевые капли" и датой: "23 декабря 1860. С.-Петербург" - ЦГАЛИ. На мотив болгарской песни ("Ich hab' in eine Blume geschaut..."). Впервые - там же. Вошло в С. 61, С. 87. Маннвельтова неделя ("Herrn Mannwelts Woche"). Впервые - С, 1860, No 9, стр. 305. Вошло в С. 61, С. 87. Молчание ("Schweigen"). Впервые - "Время", 1861, No 2, стр. 410. Вошло в НС, С. 87. Положено на музыку П. И. Чайковским. Подарки ("Gastgeschenke"). Впервые - PC, 1863, No I, стр. 40. Вошло в С. 87. "Стало мне в доме и скучно и тесно..." (Hinaus"). Впервые -PC, 1864, No 2, стр. 34. Вошло в С. 87. Цветы ("Erkenntnis"). Впервые - "Складчина. Литературный сборник", СПб., 1874, стр. 331, с подзаголовком "На мотив Гартмана". Вошло в С. 87. Автограф - ПД. НИКОЛАУС ЛЕНАУ Ленау Николаус - псевдоним австрийского поэта Николауса Франца фон Штреленау (1802-1850). Весенний привет ("Fruhlingsgrufie"). Впервые - "Время", 1861, No 2, стр. 475. Вошло в С. 87. "Тяжелые, черные тучи..." ("Der schwere Abend...").. Впервые - "Век", 1861, No 14, стр. 488. Датируется письмом Плещеева Михайлову от 10 апреля 1861 г., в котором он сообщал, что отправил перевод вместе с переводами из Прутца и Гервега, напечатанными "тотчас же" (ЛА, стр. 248); опубликованы в январе 1861 г. АНАСТАСИЙ ГРЮН Грюн Анастасий - псевдоним австрийского поэта Антона Александра фон Ауэршперта (1806-1876). Старый комедиант ("Der alte Komodiant"). Впервые - С, 1859, No 4, стр. 320. С изменениями - С. 61, стр. 74. Вошло в П. 78, С. 87. ФРИДРИХ БОДЕНШТЕДТ Боденштедт Фридрих (1819-1892) - немецкий поэт, ученый-славист и переводчик. Боденштедт много переводил русских писателей (Лермонтова, Тургенева, Пушкина). "Пронзительно ветер ночной завывал..." ("Меerfahrt"). Впервые - "Немецкие поэты в биографиях и образцах в переводе русских писателей", СПб., 1877, стр 617. Вошло в С. 87. АДОЛЬФ ШУЛЬТС Шультс Адольф (1820-1858) - немецкий поэт-романтик. ИЗ ПЕСЕН О ПРИРОДЕ 1. "Деревья весело шумели..." ("Die Tanne"). Впервые - BE, 1871, No 3, стр. 208. Печ. по С. 87, стр. 390. 2. "На волны небо грустное смотрело..." ("See und Himmel"). Впервые - там же, стр. 208. Печ. по С. 87, стр. 391. 3. "Когда умру я, схороните..." ("Und soil ich einst begraben sein..."). Впервые - там же, стр. 209. Печ. по С. 87, стр. 391. 4. "Скажи, фиалка, отчего..." ("Ein Veilchen, liebes Veilchen..."). Впервые - СШ, 1872, No 4, стр. 458, под заглавием "Ранний цветок". Печ. по С. 87, стр. 391. Положено на музыку Ц. А. Кюи. ----- ФРИДРИХ РЮККЕРТ Рюккерт Фридрих (1788-1866) - немецкий философ, ориенталист, поэт-романтик. "Тени гор высоких..." ("Abendlied des Wanderers"). Впервые - С, 1844, No 3, стр. 352, под заглавием: "Песня странника (из Рюккерта)". Печ. по С. 46, стр. 78. Вошло в С. 58, С. 87. Из Рюккерта Плещеев взял эпиграф к стих. "Безотчетная грусть". Переведенное стихотворение Рюккерта перекликается с распространенным в поэзии петрашевцев мотивом странника, символизирующего страдный путь борца против социального гнета. Именно этим объясняется интерес Плещеева к стихотворению Рюккерга. Ср. стих. А. Пальма "Напутное желание" (1844), Баласогло "Раздел" (1838), Дурова "Странник" (1847), Плещеева "Странник" (1845) и "Странник" (1858), Михайлова "Путник" (1847), "Странник" (1851) и др. Положено на музыку М. П. Мусоргским.