Погожева Анна Васильевна
Будущность Китая

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Будущность Китая *).

*) Будущность Китая имѣетъ огромное значеніе для Европы и нашего отечества. Для ознакомленія съ Небесною имперіей у насъ сдѣлано еще немного, и потому читателямъ будутъ интересны эти двѣ статьи, изъ которыхъ первая принадлежитъ англичанину-купцу, а вторая французу-миссіонеру. Первая изъ нихъ The Future of China (By Z.) напечатана въ августовскомъ No журнала The Fortnightly Review за 1896 г. Ред.

I.

   "Открытіе Китая" -- фраза наиболѣе употребительная при обсужденіи дѣлъ дальняго Востока. Эта фраза, открывающая смутныя, но блестящія перспективы, употребляется въ самомъ разнообразномъ (принимая во вниманіе соціальное положеніе разсуждающаго), но всегда неопредѣленномъ смыслѣ. Для миссіонера распространеніе христіанства представляется единственнымъ способомъ разрѣшенія всѣхъ затрудненій страны, хотя на самомъ дѣлѣ оно только ведетъ къ новымъ и болѣе серьезнымъ осложненіямъ. Для купца эта фраза подразумѣваетъ неограниченный рынокъ сбыта для иностранныхъ товаровъ, причемъ онъ нисколько не задумывается надъ тѣмъ, откуда явятся покупатели и откуда добудутъ они деньги для покупки его товара. Для чиновника консульства эта фраза обозначаетъ увеличеніе количества свободныхъ портовъ, но въ то же время одъ не даетъ себѣ яснаго отчета о характерѣ труда, за который будетъ получать жалованье консулъ. Во всякомъ случаѣ, можно, кажется, предположить вообще, что такъ или иначе, извнѣ или изнутри, но должна быть сдѣлана попытка толкнуть Китай на стезю западной цивилизаціи, перекинувъ мостъ черезъ бездну, которая до сихъ поръ отдѣляла монгольское племя отъ кавказскаго.
   Говорить объ обширности Китайской имперіи было бы излишне; вѣроятно, конечно, что численность населенія Китая была значительно преувеличена, такъ какъ изслѣдованіе европейскихъ наблюдателей ограничивалось главнымъ образомъ дельтами и бассейнами большихъ рѣкъ, гдѣ плотность населенія гораздо больше, чѣмъ въ другихъ частяхъ страны; какъ бы то ни было, однако, численность китайскаго племени не можетъ очень разниться отъ численности всѣхъ европейскихъ народовъ, взятыхъ вмѣстѣ. Императоръ Китая управляетъ большимъ количествомъ человѣческихъ существъ одного и того же племени, живущихъ на нераздѣльной территоріи, чѣмъ какой-нибудь другой монархъ, извѣстный въ исторіи.
   Но этимъ исчерпывается не все. Главный пунктъ, на который надо обратить особенное вниманіе, заключается въ томъ, что потенціально Китай обладаетъ громаднѣйшимъ запасомъ производительныхъ силъ въ мірѣ. Его богатство заключается не въ сомнительномъ количествѣ золота, скрытаго въ пустыняхъ, но въ громадныхъ площадяхъ плодородной земли, пригодной для земледѣлія, въ пастбищахъ всевозможныхъ родовъ, въ извѣстныхъ и очень цѣнныхъ минеральныхъ источникахъ и сверхъ всего этого въ милліонахъ рабочихъ рукъ, готовыхъ и способныхъ выказать такую рабочую силу, съ которою мы не можемъ и надѣяться соперничать.
   Обширныя провинціи Китая ждутъ только волшебнаго прикосновенія западной науки для того, чтобы произвести всѣ наши главные предметы потребленія въ такомъ количествѣ и по такой цѣнѣ, которая вызоветъ цѣлый переворотъ на рынкахъ всего міра. Вопросъ о будущихъ отношеніяхъ этого трудолюбиваго народа къ его бѣлымъ братьямъ Запада настолько важенъ, что въ сравненіи съ нимъ вопросъ о судьбѣ Трансваальской республики или даже вопросъ о судьбѣ Константинополя превращается въ ничтожную злобу дня.
   Сверхъ того нѣтъ недостатка въ признакахъ, что этотъ вопросъ уже вышелъ изъ области отвлеченной политики. Теперь, въ концѣ вѣка, Пекинъ въ смыслѣ выгодности практическихъ сношеній ближе къ намъ, чѣмъ даже Петербургъ въ началѣ этого столѣтія. Пустыя пространства на картѣ свѣта быстро заполнились. Борьба за существованіе и богатство человѣка съ человѣкомъ и націи съ націей обостряется съ каждымъ днемъ. Ограниченія международнаго права не могутъ отсрочить надолго осуществленіе закона природы и въ скоромъ времени Китай долженъ будетъ или по принужденію, или въ интересахъ самозащиты примѣнить къ дѣлу таланты, зарытые въ землю. Кромѣ того, слѣдуетъ замѣтить, что новые политическіе факторы, возникшіе въ теченіе послѣдняго года въ большомъ, хотя и неопредѣленномъ пока количествѣ, намекаютъ съ нѣкоторою вѣроятностью на то, что однимъ изъ важнѣйшихъ и величайшихъ событій будущаго столѣтія будетъ рѣшеніе китайскаго вопроса въ той или иной формѣ. Люди, изучающіе китайскій вопросъ, должны имѣть вполнѣ опредѣленное мнѣніе относительно того, что можетъ быть сдѣлано при данныхъ условіяхъ, и отдавать себѣ ясный отчетъ въ томъ, каковы должны быть наиболѣе вѣроятные результаты той или иной политики; только такіе люди способны обезпечить для своей страны наибольшую часть выгодъ, долженствующихъ возрасти при "Открытіи Китая".
   Къ сожалѣнію, многіе англичане до сихъ поръ вѣрятъ въ возможность того, что Китай, руководясь дружескимъ совѣтомъ иностранцевъ, произведетъ свою реформу безъ посторонней помощи. Мы считаемъ это принципіальнымъ заблужденіемъ, способнымъ извратить всякую основанную на немъ политику. Мы такъ думаемъ по многимъ причинамъ; прежде всего, вѣжливый и повидимому смышленный китаецъ, съ которымъ иностранныя компаніи Шанхая и Гонконга ведутъ торговыя дѣла, вовсе не представляетъ изъ себя чистаго типа своей расы, да и самъ вовсе не таковъ, какимъ намъ кажется. Изъ всѣхъ національностей китайцы -- единственный народъ, живущій въ своихъ деревняхъ, и нравственная атмосфера китайской деревни такъ же рѣзко отличается отъ всего того, къ чему мы привыкли, какъ атмосфера луны -- отъ атмосферы земного шара. Китайская деревня осталась такою же, какою была двѣ тысячи лѣтъ тому назадъ; послѣдователь Конфуція увѣряетъ, что такою же она будетъ и черезъ двѣ тысячи лѣтъ. Каждый китаецъ связанъ съ своей деревней крѣпкими узами религіи, чувства и личныхъ интересовъ; въ деревнѣ онъ родился; тамъ протекли его ранніе годы; тамъ впервые онъ былъ посвященъ въ священныя тайны китайскаго быта; изъ сосѣдней деревни была взята для него жена; въ свою деревню онъ ежегодно возвращался поклониться праху предковъ съ болѣе религіозными чувствами, чѣмъ тѣ, которыя владѣютъ имъ при всякихъ другихъ обстоятельствахъ его жизни; у того же холма, близъ своей деревни, онъ будетъ похороненъ самъ, и его праху придутъ также поклониться его потомки. Изъ пяти "общественныхъ узъ" конфуціонизма три крѣпчайшія (отецъ и сынъ, мужъ и жена, братъ и братъ) привязываютъ китайца къ деревнѣ его предковъ. Изъ деревни же выходятъ люди, которые управляютъ страной, и только въ самыхъ рѣдкихъ случаяхъ купецъ, торгующій за границей, выходитъ изъ подъ вліянія среды, которая окружала его въ самые ранніе годы его жизни.
   Общество китайской деревни управляется "старѣйшинами", небольшимъ количествомъ старыхъ людей, которые, по всей вѣроятности, въ продолженіе всей своей жизни не были далѣе провинціальнаго города и получили не болѣе одной или двухъ ученыхъ степеней, т.-е. людьми самаго правовѣрнаго типа. Новости доходятъ до нихъ по рѣкамъ, представляющимъ главные пути сообщенія въ Китаѣ, и фигурируютъ на еженедѣльныхъ рынкахъ деревни въ формѣ извращенныхъ и нелѣпыхъ слуховъ. Едва ли даже отзвуки великихъ открытій и борьбы, волнующихъ нашъ Западный міръ, достигаютъ въ настоящемъ видѣ до слуха этой деревни. До сихъ поръ для китайца все "не-китайское" является варварскимъ, "внѣшнимъ", бунтовскимъ и невоспитаннымъ. Онъ исповѣдуетъ вполнѣ искренно самыя нелѣпыя идеи о законахъ и явленіяхъ природы. Его нравственное господство надъ подрастающимъ поколѣніемъ осталось тѣмъ же,-- какимъ было всегда.
   Можно сомнѣваться, что китаецъ въ физическомъ отношеніи такъ трусливъ, какъ это показали его недавнія дѣянія на полѣ сраженія; но за то вполнѣ очевидно, что онъ -- нравственный трусъ самаго перваго разбора и что отъ него во всякомъ случаѣ нельзя ожидать того, чтобы онъ отправился въ свою деревню проповѣдывать серьезныя перемѣны въ общественномъ бытѣ не обращая вниманія на преслѣдованія, которымъ подвергнется вмѣстѣ съ своимъ семействомъ за это реформенное рвеніе.
   Многіе европейцы доказываютъ, что преимущества хорошаго управленія и иностранной цивилизаціи слишкомъ очевидны и что такой смышленый народъ, какимъ безъ всякаго сомнѣнія являются китайцы, обязательно долженъ усвоить эту идею. Въ доказательство этого, мы съ гордостью указываемъ на большія торговыя общины Китая Гонконгъ и Сингапуръ,-- которыя выросли подъ нашимъ заботливымъ покровительствомъ. Ежегодная иммиграція изъ южнаго Китая превышаетъ 200,000, изъ которыхъ почти три четверти возвращаются ежегодно на свою родину. Въ этомъ количествѣ, по мнѣнію нѣкоторыхъ, есть люди, глаза которыхъ открылись и которые представляютъ изъ себя какъ бы закваску, долженствующую интеллектуально поднять всю массу Китая. Ни одна теорія не можетъ быть болѣе ошибочна, какъ эта.
   Менѣе наблюдательнаго народа, чѣмъ китайцы, нѣтъ въ цѣломъ мірѣ; большинство ихъ относится или равнодушно, или съ тупымъ изумленіемъ къ успѣхамъ западной науки. На всѣ предложенія, могущія повести къ измѣненію ихъ древнихъ воззрѣній, слышится одинъ и тотъ же вялый отвѣть: "non possumus". Въ то же время мы можемъ быть увѣрены, что небольшое количество свободомыслящихъ людей, притворно выказывающихъ безграничное восхищеніе передъ неоспоримыми преимуществами иностранныхъ законовъ, передъ иностранными винами и французскими грибными консервами, будетъ тщательно умалчивать обо всѣхъ этихъ вещахъ, находясь подъ сѣнью отеческаго крова, въ присутствіи старѣйшинъ своей родной деревни. Нельзя также предположить и того, что большая часть такъ-называемыхъ образованныхъ сословій уже обсудила вопросъ о пригодности западной цивилизаціи для Китая и пришла къ убѣжденію, что Востокъ лучше Запада. Они не способны къ такому умственному процессу и не имѣютъ для этого данныхъ; умъ китайцевъ не способенъ къ умозаключеніямъ; они вѣрятъ въ нашу силу лишь постольку, поскольку видятъ ее, и созданы такимъ образомъ, что не могутъ видѣть далеко или много; предположеніе, что какая-либо власть въ мірѣ можетъ сравниться съ небеснымъ императоромъ, съ сыномъ неба, кажется такимъ же безсмысленнымъ современному китайцу, какимъ оно казалось китайцу прошлаго столѣтія. Послѣ всего, что мы сдѣлали, приходится констатировать удивительный фактъ: мы не завоевали вниманія образованныхъ сословій Китая, и они остаются въ полномъ невѣдѣніи о природѣ и размѣрахъ тѣхъ ужасныхъ силъ, которыя подчинила себѣ западная цивилизація.
   Немного также выиграли бы мы, если бы наша жизнь была болѣе извѣстна въ Китаѣ до тѣхъ поръ по крайней мѣрѣ, пока тамъ господствуетъ теперешняя система образованія. Эта система оффиціальныхъ экзаменовъ достаточно прочно соединяетъ населеніе имперіи въ однородное цѣлое и предохраняетъ его отъ вторженія западныхъ идей лучше, чѣмъ всякое другое учрежденіе. Мы уже слышали предложенія уничтожить косы или обычай уродованья женскихъ ногъ, и многіе государственные люди Китая уже защищаютъ введеніе иностранныхъ машинъ и новой системы вооруженія, но никто рѣшительно не заговорилъ до сихъ поръ серьезно объ уничтоженіи казенныхъ экзаменовъ или о радикальныхъ перемѣнахъ въ системѣ награжденія чинами. Конфуціонизмъ въ настоящее время сильнѣе въ Китаѣ, чѣмъ прежде. Прежнія династіи допускали буддизмъ и заигрывали со странностями Таоизма; одинъ изъ первыхъ монарховъ царствующей Мантжурской династіи выказывалъ сильныя симпатіи къ католицизму, но за послѣднія сто лѣтъ буддизмъ находится въ величайшемъ пренебреженіи, а католицизмъ представляется правящимъ классамъ проклятіемѣдокторъ Леггэ, писавшій въ то время, когда Китай былъ только что открытъ для миссіонеровъ, выразилъ увѣренность въ томъ, что власть Конфуція падетъ передъ свѣтомъ Евангелія. Не было пророчества, которое было бы такъ сполна опровергнуто, какъ это: ученіе мудрецовъ не только сохранило свою прежнюю власть надъ умами китайцевъ, но даже продолжаетъ привлекать къ себѣ всѣхъ наиболѣе добродѣтельныхъ гражданъ имперіи; вызовъ, брошенный миссіонерами, только усилилъ и увеличилъ конфуціанское благочестіе. Послѣдователь Конфуція слышитъ проповѣдь новыхъ началъ; силы ихъ онъ понять совершенно не способенъ, и осуществленіе ихъ невозможно при строгой системѣ его быта; онъ чувствуетъ, что его мѣхи -- стары и новаго вина въ нихъ влить нельзя, по этой причинѣ онъ закрываетъ глаза и съ большимъ рвеніемъ упорствуетъ въ исполненіи древнихъ предписаній.
   Характеръ китайскихъ оффиціальныхъ экзаменовъ и скучный курсъ обученія, ведущій кандидата къ этимъ экзаменамъ, извѣстны и не нуждаются въ описаніяхъ. Необходимо только указать на силу ихъ воздѣйствія на общественный организмъ. Для мальчика, обнаруживающаго недюжинныя умственныя способности, въ Китаѣ открыта только одна карьера: онъ долженъ "читать книжки"; среднее число не менѣе 7,000 кандидатовъ для каждой провинціи или 126,000 для всей имперіи является на трехлѣтнее провинціальное испытаніе, и это число представляетъ лишь малую часть экзаменовавшихся на первую степень въ различныхъ мѣстностяхъ. Такимъ образомъ не только лучшіе умы страны, но и второстепенные и третьестепенные умы монополизуются тѣнями мудрецовъ; какъ въ книгахъ для чтенія, такъ и въ профессіяхъ выборъ очень невеликъ. Это положеніе вещей похоже на то, какъ если бы всѣ наши государственные люди, правители, литераторы, учителя тратили бы двадцать лучшихъ лѣтъ своей жизни на составленіе подражаній Виргилію или на составленіе латинскихъ рѣчей на манеръ Цицерона.
   Идя по тернистому пути, ведущему къ обезпеченному положенію, учащійся не имѣетъ времени для изученія внѣшняго міра и для разрѣшенія практическихъ задачъ, а когда онъ достигнетъ цѣли, не удивительно, что потеряетъ всякую способность схватывать и оцѣнивать эти задачи. Онъ долженъ посвящать много времени исполненію только однихъ механическихъ требованій каллиграфіи, а еще болѣе времени -- всеобъемлющему искусству излагать общеизвѣстныя истины красивымъ, но въ то же время общепринятымъ способомъ. Все знаніе (я не говорю о физикѣ, математикѣ и наукѣ о законахъ, но объ обыкновенномъ знаніи повседневныхъ явленій) для него закрыто. Физическія упражненія, составляющія такую важную часть воспитанія англичанина, никогда и не снятся учащимся китайцамъ. Умы всей страны растрачиваются на умственную гимнастику и писательства; интеллектъ китайцевъ какъ бы вложенъ въ такой механизмъ, при работѣ котораго тратится много энергіи, но который неспособенъ подвинуться впередъ ни на одинъ дюймъ. Положеніе вещей -- аналогично съ умственнымъ состояніемъ Европы въ концѣ среднихъ вѣковъ, и бранить за это Конфуція было бы такъ же нелѣпо, какъ обвинять Аристотеля въ косности, въ которую схоластики повергли нашихъ предковъ. Но каковы бы ни были причины, результаты достаточно ясны. Существующая система образованія, предохраняющая центральное правительство Китая отъ образованія чего-либо подобнаго интеллигентной оппозиціи, обезсиливаетъ жизнь народа и образовываетъ только умственныхъ фарисеевъ и "старыхъ бабъ"; высшій типъ, выработанный Китаемъ по словамъ Чангъ-Чиль-Тунга, это -- типъ "университетскихъ дѣлъ мастера", лишеннаго его длинныхъ каникулъ. Надо замѣтить, что маловажныя правительственныя должности продаются за деньги, но на всѣ высшіе посты имперіи назначаются люди, удостоившіеся лавровъ на оффиціальныхъ экзаменахъ. Эти посты въ высшей степени доходны и такимъ образомъ страсть къ наживѣ, господствующая въ умахъ китайцевъ, при отсутствіи какого-либо религіознаго или патріотическаго идеализма, тѣсно связана съ консервативнымъ воспитаніемъ. При успѣхѣ учащійся прямо изъ конфуціонной библіотеки, въ которой сгубилъ двадцать, а иногда и сорокъ лѣтъ своей жизни, отправляется въ Пекинъ; оттуда, послѣ длиннаго или короткаго періода, проведеннаго въ самой пагубной атмосферѣ, его посылаютъ управлять нѣсколькими сотнями или милліонами его собратій, сельскихъ жителей. Тутъ онъ, по во-ей вѣроятности, въ первый разъ вступаетъ въ дѣйствительное соприкосновеніе съ идеями Запада. Удивительно ли послѣ этого, что онъ безнадеженъ въ смыслѣ ихъ пониманія?
   Итакъ, принявъ во вниманіе общественное и умственное состояніе Китая, мы не можемъ питать большихъ надеждъ на возможность реформъ; къ этому надо присовокупить, что въ Китаѣ вполнѣ отсутствуютъ важнѣйшіе стимулы каждаго національнаго движенія, а именно патріотизмъ и общественное мнѣніе. Для насъ, живущихъ и вращающихся въ атмосферѣ политики, трудно вникнуть въ положеніе китайцевъ въ этомъ отношеніи. Какъ политическій организмъ, Китай за двѣ тысячи лѣтъ не имѣлъ исторіи. Аристотель сказалъ, что человѣкъ есть политическое животное, но китаецъ долгое время былъ не чѣмъ инымъ какъ политическимъ ископаемымъ. Исторія Китая окончилась задолго до начала нашей. Чин-Чи-Хванѣ сокрушилъ феодализмъ и основалъ бюрократію за двѣсти лѣтъ до начала нашей эры; немного времени спустя, первые монархи изъ династіи Ханъ возстановили или, лучше сказать, признали вліяніе ученыхъ. Съ этого времени принципы Китайскаго государства установились окончательно. Далѣе слѣдуетъ длинный рядъ вторженій, возмущеній, раздѣленій и новыхъ возмущеній, но никогда не было ни одной политической революціи. Татары, монголы и манчжуры поочередно захватывали высшую власть, но во всѣхъ случаяхъ побѣжденный дѣлался плѣннымъ у побѣдителей. Послѣ смутной эпохи наступаетъ обыкновенно длинный періодъ анархіи, но въ Китаѣ мы видимъ, напротивъ, возвращеніе къ старому порядку вещей, къ абсолютной бюрократической монархіи съ наслѣдственнымъ сословіемъ чиновниковъ и съ системой классическаго образованія. Это явленіе наблюдается въ лѣтописяхъ Китая съ равномѣрностью закона природы. Нѣкоторые утверждали, что иностранныя державы были неправы, покровительствуя нынѣшней династіи противъ Тайпинговъ, и что при этомъ образѣ дѣйствій мы потеряли благопріятный случай обратить китайцевъ къ западнымъ идеямъ. Эта мысль совершенно неосновательна. Возстаніе Тайпинговъ представляетъ несомнѣнно одно изъ величайшихъ потрясеній, испытанныхъ народами въ новѣйшія времена; оно опустошило цѣлыя провинціи и его жертвы насчитываются милліонами, но это все-таки простой бунтъ вродѣ тѣхъ, которые дюжинами насчитываются въ исторіи этой страны. Въ его основѣ не было никакихъ серьезныхъ теченій общественной мысли, никакого политическаго идеализма. Еслибы Хунъ-Синъ-Чуну удалось отнять власть у Манчжурской династіи, то въ политическомъ положеніи не воспослѣдовало бы никакихъ измѣненій. Мы имѣли бы тѣхъ же чиновниковъ, тѣ же экзамены, то же невѣжество и то же тупоуміе. Число людей, способныхъ къ мятежу, всегда достаточно велико въ Китаѣ; иногда голодъ, а иногда просто очень жестокій или очень слабый чиновникъ можетъ и часто, дѣйствительно, доводитъ мѣстное правительство до слабости; анархія распространяется; шайка разбойниковъ можетъ во всякое время овладѣть городомъ и цѣлою провинціей, но политическая эволюція, какъ послѣдствіе этого, прямо невозможна. Китай дѣлаетъ иногда движенія, но никогда не пробуждается отъ своего вѣкового сна. Причина заключается въ полнѣйшемъ отсутствіи общественнаго мнѣнія и патріотизма; сословный духъ занимаетъ мѣсто перваго, а презрѣніе ко всему иностранному -- мѣсто второго. Если общественныя дѣла идутъ плохо, то это -- вина чиновниковъ; заботы о народномъ благосостояніи лежатъ на ихъ обязанности, и если они плохо исполняютъ эти обязанности, то предполагается, что императоръ лишитъ ихъ своихъ милостей. Какъ бы тамъ ни было, это -- не наше дѣло; "политика касается только тѣхъ, которые находятся на службѣ", гласитъ правовѣрное правило. Идеи самопожертвованія и солидарности для защиты имперіи, сосѣдней провинціи или даже ближайшаго сосѣда отсутствуютъ въ умственной сферѣ китайца. Въ числѣ судовъ, захваченныхъ въ прошломъ году японцами при Вейхавеѣ, была канонирская лодка, принадлежащая кантонской эскадрѣ, не принимавшей участія въ войнѣ. Капитанъ этой канонирской лодки написалъ адмиралу Ито, спокойно прося его о томъ, чтобъ ему возвратили захваченное судно, потому что Кантонъ не принималъ участія въ военныхъ дѣйствіяхъ и въ силу этихъ обстоятельствъ ему, т.-е. капитану, будетъ трудно объяснить кантонскимъ властямъ пропажу этого судна. Авторъ этихъ строкъ находился въ городѣ въ центрѣ южнаго Китая, когда туда достигли слухи объ ужасномъ пораженіи при Пингъ-Янгѣ. "Тѣмъ хуже для императора!" -- была всеобщая мысль. О печали не могло быть и рѣчи, такъ какъ городъ ликовалъ по случаю успѣха мѣстныхъ кандидатовъ на провинціальныхъ экзаменахъ, прошедшихъ въ необыкновенно большомъ количествѣ. Чиновники еще менѣе патріотичны, чѣмъ народъ. Преданность государству, которою весьма часто славились олигархически-правящія сословія, совершенно отсутствуютъ въ обыкновенномъ мандаринѣ, отличающемся своимъ оппортунизмомъ. Онъ заботится исключительно о томъ, чтобы набить карманы и не попасть въ бѣду, а тамъ хотя потопъ. Невѣроятно, чтобъ онъ старался примѣнить на практикѣ новыя иностранныя идеи, которыя непремѣнно навлекутъ на него подозрѣніе начальниковъ и могутъ возбудить бунтъ среди "глупаго народа", какъ оффиціально называютъ народныя массы въ Китаѣ. Новая политика не принесетъ никакой пользы, если только она можетъ принести пользу, до тѣхъ поръ, пока мандаринъ находится у власти, и дѣла поэтому идутъ старымъ порядкомъ. Это объясняется отчасти тѣмъ, что иностранный чиновникъ и мандаринъ находятся въ вѣчномъ антагонизмѣ. Одинъ разсуждаетъ, имѣя въ виду будущее и интересы своего правительства, а другой ведетъ дѣло по-своему и наперекоръ первому только потому, что разсчитываетъ выручить этимъ образомъ дѣйствій тысячу тайлей; но онъ круто повернетъ и приметъ діаметральнопротивоположное направленіе, если подумаетъ, что за это можетъ получить двѣ тысячи тайлей. Безъ сомнѣнія, среди чиновниковъ Китая есть и достойные люди, но, къ сожалѣнію, ихъ добродѣтель, это -- спартанская или древне-римская добродѣтель, видящая въ перемѣнѣ, развитіи и усложненіи общественнаго организма только зло. Вслѣдствіе этого происходитъ, что большинство передовыхъ китайцевъ, въ которыхъ предполагаютъ "иностранныя симпатіи", очень сомнительные поборники дѣла просвѣщенія. Это главнымъ образомъ люди, которые имѣютъ настолько ума, чтобы видѣть, какія колоссальныя выгоды можно извлечь изъ иностранной торговли и какія крупныя мошенничества можно дѣлать при введеніи иностраннаго вооруженія. Если китаецъ прожилъ нѣкоторое время въ иностранномъ или договорномъ портѣ и участвовалъ въ значительномъ грабежѣ при поставкѣ ружей или амуниціи своему правительству, то онъ уже считается за одно это своими соотечественниками до конца жизни экспертомъ по иностраннымъ дѣламъ. Японская война, не научившая ничему китайцевъ, не желающихъ и теперь оставить ложный путь, служитъ еще новымъ доказательствомъ безнадежной неспособности Китая произвести свою реформу собственными силами. Въ настоящее время въ Китаѣ много говорятъ о желѣзныхъ дорогахъ; приступить къ ихъ постройкѣ предполагается одновременно въ разныхъ мѣстахъ страны. Но мы не можемъ слишкомъ довѣряться этимъ слухамъ, пока не увидимъ, что на это дѣйствительно есть деньги и что работы дѣйствительно начаты и подъ контролемъ иностранныхъ державъ. Учредить хорошую желѣзно-дорожную администрацію -- не легкое дѣло, и весьма сомнительно, чтобы китайцы были способны сдѣлать это. Въ нихъ нѣтъ ни религіознаго рвенія, ни воинственнаго пыла, ни любви къ странѣ, къ принципу или къ человѣку,-- однимъ словомъ, никакихъ стимуловъ къ реформѣ. И чѣмъ скорѣе пойметъ Англія, что Китай можетъ идти по дорогѣ прогресса только въ силу принужденія извнѣ, тѣмъ лучше будутъ обезпечены наши интересы на дальнемъ Востокѣ.
   

II.

   Мы старались доказать, что Китай не можетъ произвести реформу собственными силами, но намъ могутъ замѣтить, что существующее положеніе вещей можетъ продолжаться до безконечности, если Китай будетъ предоставленъ самому себѣ. Если нѣтъ факторовъ, могущихъ измѣнить къ лучшему status quo, то, вѣдь, за то нѣтъ и силъ, могущихъ его уничтожить; какъ луна, на поверхности которой высохли всѣ потоки органической жизни въ своихъ источникахъ, спокойно вращается въ пространствѣ, такъ и мертвый Китай можетъ продолжать свою политическую жизнь и находить въ недостаткѣ органической жизни дѣйствительную замѣну зиждущей силы; великая vis inertias, наложенная на страну правящими сословіями, можетъ уничтожить всѣ опасныя движенія снизу. Дѣйствительно, о Китаѣ принято говорить какъ о странѣ застоя. Но болѣе тщательное изученіе его исторіи показываетъ, что хотя его общественные и нравственные принципы остались безъ измѣненія, онъ въ настоящее время въ политическомъ отношеніи совсѣмъ иной, чѣмъ пять или даже два столѣтія тому назадъ. На его неблагодарной почвѣ реформы быстро увядаютъ и умираютъ, но злоупотребленія являются вновь съ вѣчною силой. Въ этой странѣ смерти процвѣтаютъ только развратъ и разложеніе, прогрессирующіе хотя медленно, но вѣрно. Одинъ за другимъ, подвластныя королевства Аннамъ, Бирманъ, Корея, зависѣвшія отъ Пекина, какъ планеты, притягивающіяся солнцемъ, перенеслись въ сферу притяженія другихъ свѣтилъ. Остаются до сихъ поръ восемнадцать провинцій, но Формоза, послѣдняя звѣзда, эта плеяда, была насильственно оторвана отъ своего центра. О великолѣпныхъ дорогахъ, ведущихъ къ сѣверу, этомъ предметѣ удивленія средневѣковыхъ путешественниковъ, свидѣтельствуютъ только аллеи деревьевъ, нѣкогда ихъ осѣнявшихъ. Сучо и Нанкинъ, великія столицы исторіи и преданій, свидѣтельствуютъ только стѣнами о своемъ прежнемъ величіи; Хангчо, нѣкогда императорская резиденція, "безъ сомнѣнія наиблагороднѣйшій городъ міра", представляетъ въ сравненіи съ тѣмъ, чѣмъ онъ былъ прежде, просто кучу лачугъ, а знаменитое Западное озеро -- покрытый плѣсенью прудъ. Великіе буддійскіе монастыри, разсѣянные по имперіи и служившіе когда-то убѣжищемъ безчисленныхъ ученыхъ, совершенно опустѣли и укрываютъ только небольшое количество бродягъ-монаховъ, которые составляютъ предметъ справедливаго презрѣнія. Со смерти Кіепѣлунга имперія не дала ни одного выдающагося ученаго или великаго человѣка. Ли-Хунъ-Чангъ, строго говоря, слишкомъ ничтожный герой для народа, предки котораго знали Бу-Іанга, Со-Тунта-По, Ху-Фу-Тсъ и Кублэ. Многіе китайскіе ученые сознаютъ и чувствуютъ эту истину. Разложеніе имперіи пошло быстрѣе съ тѣхъ поръ, когда начали вмѣшиваться въ дѣла иностранныя державы. Все шло хорошо,-- говорятъ они,-- въ прежнее время, пока не обезпокоили насъ пришедшіе изъ-за океана варвары. "Post hoc ergo propter hoc". Они терпѣть насъ не могутъ, но совершенно неспособны изобрѣсти какое-нибудь дѣйствительное лѣкарство отъ угнетающихъ ихъ бѣдствій.
   Въ отношеніи къ иностраннымъ вліяніямъ несомнѣнно, что Китай былъ спасенъ отъ полнаго уничтоженія только своими размѣрами и отдаленностью. Есть признаки, свидѣтельствующіе о томъ, что для будущаго эти средства будутъ недѣйствительны. Участь имперіи зависитъ вполнѣ отъ Западной державы, которая захочетъ ее взять. Корпусъ въ три тысячи человѣкъ, хорошо дисциплинированныхъ и снабженныхъ новымъ вооруженіемъ, можетъ пройти отъ Кантона до Пекина, не встрѣтивъ силы способной оказать ему сопротивленіе. Захватъ Пекина будетъ едва ли труднѣе, чѣмъ захватъ Коомосси, а управленіе Китаемъ будетъ на половину менѣе сложно, чѣмъ управленіе Индіей. Англія или не понимаетъ этого, или не пожелала дѣйствовать въ этомъ направленіи; но за то пожелалъ этого нѣкто другой, и этотъ нѣкто другой -- Россія. Недавнія волненія въ Кореѣ, по всей вѣроятности, не возбудили большого интереса въ Англіи; но слѣдуетъ отмѣтить, что Россія присвоила себѣ всѣ выгоды японскихъ побѣдъ въ Кореѣ только тѣмъ,что приказала втихомолку перейти съ одного конца улицы на другой консулу и нѣсколькимъ матросамъ. Не можетъ быть никакого сомнѣнія, что Россія имѣетъ или будетъ очень скоро имѣть неограниченную власть въ этой странѣ. Если судить сообразно съ тѣмъ, какъ исполнялись желанія Царя во время военнаго кризиса на дальнемъ Востокѣ, то окажется несомнѣннымъ, что у Его Величества есть дипломаты, способные работать надъ китайскимъ вопросъ и совершать съ полнымъ успѣхомъ труднѣйшія предпріятія на этомъ поприщѣ. Флотъ, посланный на дальній Востокъ, съ цѣлью повліять на японцевъ, до сихъ поръ остался тамъ. Постройка сибирской желѣзной дороги идетъ съ необыкновенною быстротой. Молодой Царь, по всеобщему мнѣнію, лично заинтересованъ въ прогрессѣ этого дѣла, а въ такой странѣ, какъ Россія, это представляетъ изъ себя очень важную статью. Нельзя предположить ни на одну минуту, чтобы Россія строила такую желѣзную дорогу для того, чтобъ окончить ее во Владивостокѣ. Слѣдовательно, весь вопросъ сводился къ намѣреніямъ Россіи. Дать на этотъ вопросъ опредѣленный отвѣтъ трудно. Достовѣрно лишь то, что чрезъ нѣсколько лѣтъ Россія будетъ имѣть не только могущественный флотъ, способный дѣйствовать на китайскихъ водахъ, но также армію дисциплинированныхъ солдатъ, переносящихъ невзгоды сибирскаго климата и находящихся не въ далекомъ разстояніи отъ Пекина. Россія хорошо знаетъ, что дѣлаетъ; если она могла усмирить орды Туркестана, ей будетъ гораздо легче справиться съ трудолюбивымъ народомъ сѣвернаго Китая. Пекинъ будетъ не менѣе блестящимъ, чѣмъ Константинополь, брилліантомъ въ русской коронѣ.
   Все сказанное не имѣетъ ничего общаго съ руссофобіей. Англія очень часто производитъ захваты, которые гораздо труднѣе оправдать, чѣмъ желаніе русскихъ овладѣть сѣверомъ Китая. Ихъ управленіе несомнѣнно будетъ лучше, чѣмъ существующій режимъ. Очень вѣроятно, что послѣ краткаго періода бунтовъ они прекрасно уживутся съ ихъ правителями. Съ другой стороны, громадная желѣзно-дорожная система, соединяющая Балтійское море съ Тихимъ океаномъ и проложенная черезъ равнины сѣвернаго Китая, подѣйствуетъ благотворно на торговлю міра и оправдаетъ такимъ образомъ выгоды, пріобрѣтенныя Россіей.
   Но Англія должна обсуждать возможность этихъ событій съ точки зрѣнія своихъ собственныхъ интересовъ. Можно достовѣрно сказать, что она отказывается отъ территоріальныхъ пріобрѣтеній въ Китаѣ не въ силу своей неспособности и безсилія, но въ силу политическихъ соображеній и нежеланія принимать на себя бремя излишней отвѣтственности. Но позволитъ ли она другимъ сдѣлать то, чего не позволяетъ самой себѣ? Если бы намѣренія Россіи ограничивались желаніемъ пріобрѣсти, по соглашенію съ китайскимъ правительствомъ, незамерзающій портъ въ Тихомъ океанѣ и коммерческій пунктъ на сѣверѣ Китая, то едва ли Англія нашла бы возможнымъ сдѣлать какія-либо возраженія противъ этого; но пріобрѣтеніе огромнаго куска территоріи такою державой, какъ Россія, занимающей второе мѣсто послѣ васъ по способности покорять и управлять восточные народы, является дѣломъ совершенно иного рода. Несомнѣнно, что дисциплина и сверхъ всего регулярное жалованье могутъ сдѣлать изъ китайцевъ солдатъ, и какъ только Россія утвердитъ свое владычество на сѣверѣ Китая, она будетъ имѣть войско столь же многочисленное, но болѣе дешевое, чѣмъ наша индійская армія, тогда страна будетъ пригодна для русскихъ всѣхъ сословій, а не для чиновниковъ и коммерсантовъ, подобно нашимъ индійскимъ владѣніямъ. Обладаніе сѣверомъ Китая сильно увеличитъ рессурсы и силу Русской имперіи, окончательно окрѣпнетъ балансъ вѣсовъ на Востокѣ и будетъ угрожать (если совсѣмъ не уничтожитъ) нашему торговому господству. Кромѣ того, непосредственное слѣдствіе ослабленія существующаго пекинскаго управленія выразится въ освобожденіи анархическихъ силъ во всей странѣ. Англія будетъ принуждена или быть вытолкнутой изъ Китая, или предпринять трудъ водворенія порядка и можетъ быть раздѣленія страны на участки; это поведетъ къ такимъ международнымъ осложненіямъ, въ сравненіи съ которыми египетскія затрудненія кажутся простою шуткой.
   Такимъ образомъ является понятнымъ, что наша единственная, настоящая политика -- это та, которую мы преслѣдовали до сихъ поръ, т.-е. мы должны воздерживаться всѣми силами отъ Джингоизма въ нашихъ дѣлахъ съ Китаемъ и поддерживать существующій политическій режимъ противъ внутреннихъ бунтовъ и посягновеній извнѣ. Но въ то же время должны дать понять всѣмъ, что, не желая завладѣть какою-нибудь частью Китая для себя, мы не позволимъ и другимъ разрушить цѣлость восемнадцати провинцій. Если мы намѣрены серьезно заботиться о нашихъ торговыхъ интересахъ и о положеніи британскихъ подданныхъ, живущихъ въ Китаѣ, мы должны подумать о томъ, чтобы наша политика въ Китаѣ на будущее время отличалась бы отъ той, которая дѣйствовала до сихъ поръ: лица, отвѣтственныя за договоры, обосновывающіе наши отношенія съ Китаемъ, знали о настоящемъ положеніи дѣлъ въ имперіи не болѣе того, что китайцы знаютъ о насъ. Мы сами связали себя ложнымъ предположеніемъ, что Китай настолько походитъ на цивилизованную націю, что съ нимъ можно вести дѣла въ томъ же духѣ и въ той же формѣ, какъ съ западными народами; мы ухватились за эту иллюзію, несмотря на то, что китайцы непрестанно свидѣтельствовали о своемъ невѣжествѣ и о презрѣніи къ элементарнымъ началамъ международнаго права. Это вѣчная и обыкновенная исторія. Британскимъ подданнымъ наносится какое-нибудь крупное оскорбленіе; составляются митинги негодованія; всѣ газеты кричатъ о томъ, что нужно предпринять что-нибудь дѣйствительное; посылаются ноты; переговоры съ Тзунгъ-Ли-Яменомъ; представленія министерства иностранныхъ дѣлъ не приводятъ ни къ чему серьезному, и въ концѣ-концовъ государственные люди выходятъ изъ затрудненія назначеніемъ болѣе или менѣе неудовлетворительнаго суда надъ виновными или же изданіемъ болѣе или менѣе неудовлетворительнаго распоряженія. Главный результатъ всего этого тотъ, что китайцы утверждаются въ своемъ мнѣніи, что иностранныхъ дьяволовъ вовсе не трудно дурачить. Или, напримѣръ, нужно сдѣлать что-нибудь очевидно клонящееся къ выгодѣ обѣихъ націй: открыть порты или уничтожить излюбленное въ Китаѣ взяточничество. Дѣло тянется изъ года въ годъ; мы связываемъ себя безконечными гнилыми путами дипломатическихъ переговоровъ, между тѣмъ какъ самое маленькое примѣненіе силы могло бы рѣшить дѣло въ полчаса. Еслибы мы заняли Пекинъ и управляли имъ шесть мѣсяцевъ, при нашемъ первомъ появленіи въ сѣверномъ Китаѣ, теченіе событій имѣло бы совсѣмъ другой характеръ. Дѣло въ томъ, что китайцы думаютъ, что мы имѣемъ столько силы, сколько они ее видятъ. Пусть миссіонеры неразсудительны, какъ увѣряютъ это ихъ враги, но что очевидно, такъ это то, что если положеніе миссіонеровъ въ странѣ создано иностранною силой, то въ такомъ случаѣ иностранная сила должна поддерживать ихъ положеніе. Въ пустынныхъ пространствахъ Китая миссіонеръ представляетъ какъ бы аванпостъ западной цивилизаціи. Милліоны китайцевъ знаютъ иностранца только въ образѣ миссіонера. Всякій грубый отказъ или оскорбленіе, которому подвергается миссіонеръ, есть оскорбленіе намъ; а между тѣмъ надлежащая защита миссіонеровъ вовсе не такъ затруднительна, какъ нѣкоторые воображаютъ. Огромное большинство китайцевъ, крестьяне и торговцы, отличаются повиновеніемъ закону и думаютъ о разграбленіи христіанскихъ часовенъ и убійствѣ миссіонеровъ не болѣе, чѣмъ объ изученіи Эвклида и о поданіи помощи умерщвляемому иностранцу. Изъ десяти противо-иноземныхъ бунтовъ девять организуются правящими сферами,-- если не самимъ мандариномъ, то, во всякомъ случаѣ, его подчиненными или же мѣстными учеными. Каждое мѣстное правительство имѣетъ цѣлый сонмъ зависящихъ отъ него людей: палачей, скороходовъ, сборщиковъ податей и ихъ родственниковъ до десятаго колѣна. Весь этотъ народъ имѣетъ самыя близкія связи съ бродягами, игроками въ карты и курителями опія, которые составляютъ преступное сословіе каждаго китайскаго города и которые всегда готовы на все, начиная отъ мятежа и кончая избіеніемъ миссіонера, если только они увѣрены, что ихъ собственная шкура не пострадаетъ отъ этого. Оскорбленія иностранцевъ рѣдко бываютъ результатомъ внезапной вспышки народныхъ страстей,-- они подготовляются людьми, прекрасно извѣстными въ мѣстности. Во всякомъ мятежѣ самый невинный мандаринъ виноватъ уже тѣмъ, что у него не хватило мужества принять своевременныя мѣры и подавить движеніе, прежде чѣмъ оно пріобрѣло силу. Но вотъ еще новое затрудненіе: гдѣ бы ни случилось убійство или мятежъ, главные миссіонеры выступаютъ впередъ и говорятъ, что они нуждаются не въ "деньгахъ крови", не въ наградѣ за ихъ убитыхъ братьевъ, но въ правосудіи. Это чувство миссіонеровъ въ высшей степени похвально, но не въ этомъ вопросъ. Напротивъ того, нужно сдѣлать такъ, чтобы чиновники Китая напередъ, знали, что имъ нужно платить, и платить втридорога, если они или ихъ подчиненные позволяютъ для забавы наносить оскорбленія иностраннымъ подданнымъ. Тарифъ за убійство миссіонеровъ долженъ быть доведенъ до размѣровъ запретительной пошлины. Еслибы каждый вице-король зналъ, что онъ долженъ за каждаго миссіонера, убитаго въ его области, въ теченіе трехъ мѣсяцевъ, заплатать, скажемъ, четверть милліона тайлей, то не можетъ быть никакого сомнѣнія въ томъ, что миссіонеры въ Китаѣ будутъ такъ же невредимы, какъ въ Пикадилли. При обыкновенныхъ обстоятельствахъ народъ въ Китаѣ вполнѣ равнодушенъ и къ христіанской, и ко всякой другой пропагандѣ; они не понимаютъ и не хотятъ понимать ни Нирваны, ни чистаго Таоизма, ни оправданія вѣрою; они мирно занимаются своими обыкновенными дѣлами и съ большимъ удовольствіемъ предоставятъ миссіонерамъ дѣлать то же самое.
   Тѣ же самые принципы могли бы быть примѣнены и къ другимъ непріятнымъ затрудненіямъ, мѣшающимъ быть "братьями существамъ, населяющимъ пространство, ограниченное четырьмя морями".Система плаванья въ туманѣ современной дипломатіи просто мѣшаетъ китайцамъ имѣть правильное представленіе о насъ, а это правильное представленіе положительно необходимо для того, чтобы правильно понимать наши требованія. Если мы пришли къ заключенію, что въ извѣстной мѣстности должна быть построена желѣзная дорога, мы должны приступить къ строительнымъ работамъ; если мы сознаемъ, что извѣстный внутренній налогъ противорѣчить договорамъ и общему праву, мы должны уничтожить его; когда вицекороль Ли, братъ Ли-Хунъ-Чанга, управлялъ Кантономъ, намъ говорили, будто игра въ карты вошла до такой степени въ кровь и плоть каждаго китайца, что уничтожить ее нельзя. Но "нѣтъ ничего труднаго подъ небесами". Въ одинъ прекрасный день былъ назначенъ новый губернаторъ, и черезъ мѣсяцъ въ Кантонѣ не осталось ни одной колоды картъ. Медлительные чиновники исчезнутъ передъ британскимъ военнымъ судномъ, какъ хитрыя феи въ сказкахъ Линъ-Чая. Могутъ сказать, что воскрешеніе военной политики грубо, несправедливо и лишаетъ Китай его самостоятельности. Можно отвѣтить на это, что эта политика дѣйствительна и что съ теченіемъ времени она будетъ и гуманна; фунтъ силы, употребленной теперь, принесетъ больше пользы, чѣмъ тонна силы черезъ нѣсколько лѣтъ, когда Россія утвердитъ свое преобладающее вліяніе надъ императорскимъ правительствомъ и когда мы будемъ должны или отказаться отъ всякаго вліянія надъ имперіей, или же вступить съ Россіей въ борьбу за трупъ Китая; успѣхъ въ этой борьбѣ будетъ едва ли не хуже пораженія. Что же касается вопроса о лишеніи Китая его самостоятельности, несомнѣнно, что Китай долженъ быть расчлененъ, или же отданъ подъ иностранную опеку, причемъ весьма многія основательныя соображенія приводятъ насъ къ тому заключенію, что этимъ опекуномъ должна быть Англія. Есть, правда, нѣкоторая опасность, что эта политика поведетъ насъ къ столкновенію съ державами, заинтересованными въ китайскихъ дѣлахъ, но дипломатія могла бы устранить эти опасности, такъ какъ интересы всѣхъ другихъ державъ носятъ не исключительно-коммерческій характеръ и по этой причинѣ тождественны. Исключеніе представляетъ лишь Россія, стремленія которой, очевидно, носятъ политическій и территоріальный характеръ; во всякомъ случаѣ, теперешняя политика закрыванія глазъ на будущее и ограниченія себя бумажными протестами недостаточна во всѣхъ отношеніяхъ.
   Для будущности Китая весьма важны два вопроса, и при разрѣшеніи ихъ наше правительство должно получить преобладающее значеніе; эти вопросы: постройка желѣзныхъ дорогъ и введеніе иностранныхъ машинъ. Пока существуютъ оффиціальные экзамены, ничто не можетъ произвести въ китайскомъ обществѣ такой революціи, какъ постройка желѣзныхъ дорогъ. Нѣкоторые говорятъ о неограниченныхъ рынкахъ, которые представляетъ Китай для иностранныхъ товаровъ, но при теперешнемъ состояніи путей сообщенія китайскіе рынки похожи нз китайскую армію, которую лордъ Вольсяэй называлъ "одною возможностью". Мы должны сдѣлать наши рынки, они еще не готовы и ждутъ насъ. Еще до сихъ поръ товары развозятся на большія пространства на большихъ лодкахъ, грузовая способность которыхъ опредѣляется тысячами фунтовъ, или на плечахъ кули, или на спинахъ вьючныхъ животныхъ со скоростью отъ восемнадцати до тридцати миль въ сутки. Какъ.бы низка ни была заработная плата, но при этой системѣ нельзя ожидать, чтобы иностранные товары могли уйти далеко отъ центровъ распредѣленія, находящихся въ договорныхъ портахъ. Кромѣ того, при теперешнемъ состояніи общества огромная масса китайцевъ нуждается въ очень маломъ количествѣ такихъ предметовъ, которые мы можетъ имъ доставить. Очень многіе изъ нихъ живутъ въ той опасной береговой странѣ, которая называется "the margin of Subsistence". Ихъ пища состоитъ сполна изъ національныхъ и, главнымъ образомъ, изъ мѣстныхъ продуктовъ. У нихъ есть свое вино, табакъ, топливо, посуда и даже въ большинствѣ случаевъ платье. Ихъ металлическіе и желѣзные товары представляютъ, главнымъ образомъ, грубое мѣстное издѣліе, хотя несомнѣнно, что иностранные продукты имѣли бы широкое распространеніе, еслибъ пути сообщенія были лучше. Керосинъ вошелъ въ общее употребленіе только въ мѣстахъ, расположенныхъ около большихъ артерій сообщенія.
   Въ дѣйствительности одна только иностранная бумажная пряжа, изъ которой выдѣлываются туземныя матеріи, можетъ считаться предметомъ постояннаго ввоза, а не предметомъ роскоши. Въ то же время, принимая въ соображеніе огромное количество полотняныхъ и бумажныхъ товаровъ, расходящихся между жителями большихъ городовъ, открытыхъ для иностранной торговли, мы не можемъ сомнѣваться, что учрежденіе системы желѣзныхъ дорогъ будетъ первымъ шагомъ къ обезпеченію для нашихъ товаровъ обширнаго рынка. Вѣроятно также, что если не оказать сильнаго давленія на чиновниковъ, они будутъ долго разговаривать, прежде чѣмъ примутся серьезно за постройку желѣзныхъ дорогъ. Оппозиція, оппортунизмъ и боязнь народныхъ мятежей заставятъ ихъ ограничиться постройкой очень короткихъ линій, какъ, напримѣръ, отъ Шанхая до Сучо или до Тьень-Дзиня; необходимо также, чтобы даже эти линіи находились подъ строгимъ иностраннымъ контролемъ, иначе онѣ будутъ управляться самымъ неудовлетворительнымъ образомъ. Можетъ показаться страннымъ, что мы защищаемъ право иностранныхъ державъ на насильственную постройку и управленіе желѣзными дорогами, находящимися на независимой территоріи; но, вѣдь, если мѣстные чиновники признали, что желѣзныя дороги содѣйствуютъ приросту общественнаго благосостоянія, то они нравственно должны уступить нашимъ требованіямъ. Въ концѣ-концовъ, положеніе вещей, создаваемое такимъ вмѣшательствомъ, ничуть не болѣе неправильно, чѣмъ существующій порядокъ взиманія морскихъ пошлинъ; китайцы признали свою неспособность собирать честно пошлины и фактически передали весьма важную отрасль управленія иностранцамъ. Ростъ Шанхая есть другое доказательство того, что мандариновъ можно при необходимости заставить примириться съ "государствомъ въ государствѣ"; въ этомъ городѣ извѣстное количество иностранцевъ представлено частью муниципальнымъ совѣтомъ, частью консулами, права которыхъ, въ отношеніи къ мѣстнымъ властямъ, по меньшей мѣрѣ неопредѣленны. Благодаря этому, въ городѣ учреждена хорошая полиція, и живущіе здѣсь туземцы защищены отъ угнетенія и злоупотребленій, господствующихъ въ другихъ частяхъ имперіи. Результатъ всего этого тотъ, что Шанхай быстро дѣлается большимъ торговымъ городомъ; земля въ немъ и въ его окрестностяхъ достигла баснословной для Китая цѣны, и Шанхайское таотайство считается при дворѣ самымъ выгоднымъ мѣстомъ назначенія чиновниковъ.
   Еслибъ были выстроены желѣзныя дороги, въ Китаѣ хватило бы мѣста для дюжины Шанхаевъ. Города, представляющіе въ настоящее время второстепенные пункты распредѣленія малаго количества иностранныхъ продуктовъ, сдѣлаются большими центрами, которые начнутъ распредѣлять при посредствѣ желѣзныхъ дорогъ наши продукты въ большіе города, находящіеся въ настоящее время внѣ радіусовъ сообщенія и долженствующіе сдѣлаться второстепенными пунктами торговли. Облегченіе сбыта иностранныхъ товаровъ будетъ вліять на увеличеніе, благодаря улучшенію путей сообщенія, народнаго благосостоянія, и длина радіуса распространенія иностранной торговли въ странѣ будетъ постоянно увеличиваться.
   Право введенія иностранныхъ машинъ обезпечено за иностранными державами Шимонесекскимъ договоромъ. Но чиновники уже увидѣли, какія можно получить здѣсь выгоды, и несомнѣнно будутъ пытаться удержать монополію за своими собственными мануфактурами путемъ увертокъ, дифференціальныхъ пошлинъ на сырой матеріалъ, а также путемъ сотни другихъ хитростей. Надо надѣяться, что этотъ лукавый образъ дѣйствій не будетъ дозволенъ и что мы будемъ настаивать на практическомъ осуществленіи правъ, ведущихъ ко благу обѣихъ странъ,-- правъ, формально признанныхъ договоромъ. Китай уже болѣе чѣмъ нужно испытывалъ терпѣніе иностранцевъ,-- и намъ давно пора оставить извилистую тропу правовѣрной дипломатіи и настаивать, при необходимости, даже при помощи силы на томъ, чтобы Китай не зарывалъ болѣе своихъ талантовъ въ землю.
   Каковы будутъ дальнѣйшіе результаты политики, рекомендуемой въ этой статьѣ и состоящей съ одной стороны въ поддержкѣ существующаго режима противъ всѣхъ нападеній, а съ другой стороны -- въ принужденіи Китая къ развитію его природныхъ силъ, сказать невозможно, но для ряда будущихъ лѣтъ нельзя ожидать, по всей вѣроятности, ничего болѣе дѣйствительнаго, чѣмъ прочное развитіе торговли. Если даже желѣзныя дороги будутъ построены въ Китаѣ, нельзя сказать, что общественныя реформы будутъ непремѣнно слѣдовать въ своемъ развитіи за желѣзными дорогами. Можетъ быть, увеличеніе благосостоянія и улучшенія путей сообщенія ослабятъ путы невѣжества и подорвутъ вліяніе деревенскихъ автократовъ; можетъ быть, въ будущемъ потокъ событій окажется слишкомъ силенъ для насъ, но это вполнѣ естественно; отвѣтственность имперіи, подобно нашей, постоянно увеличивается, и мы, все-таки, должны идти впередъ, чтобы не идти назадъ. Скипетръ манчжурской династіи попадетъ въ наши руки безо всякихъ усилій съ нашей стороны, и Китай будетъ послѣднимъ и величайшимъ изъ нашихъ пріемныхъ дѣтей; сѣмена общественной жизни, въ настоящее время задавленныя цѣлымъ рядомъ вѣковъ злоупотребленій и національнаго равнодушія, дадутъ ростокъ, и Китай вступитъ въ новый циклъ соціальнаго развитія, имѣющаго продолжаться даже послѣ того, когда Англія сыграетъ свою роль въ исторіи. Потомство увидитъ парламентъ на берегахъ Янсекіанга, и человѣкъ, который будетъ смотрѣть, по предсказанію Маколэя, на развалины Лондона съ Вестминстерскаго моста, пріѣдетъ не изъ Новой Зеландіи, а изъ Пекина. Но можетъ случиться и то, чего такъ боятся правовѣрные послѣдователи Конфуція. Иностранныя идеи сыграютъ роль растворяющаго вещества въ отношеніи государственныхъ основъ Китая; въ такомъ случаѣ изъ состоянія анархіи можетъ возникнуть, новая и, можетъ быть, военная организація непобѣдимой силы; тогда монгольское племя снова двинется на Западъ, и Аттила грядущихъ дней вторгнется во Францію и опустошитъ Италію, подобно Аттилѣ древности. Но все это чистыя умозрѣнія; мы не имѣемъ достаточныхъ данныхъ для того, чтобъ опредѣлить даже съ приблизительною вѣрностью судьбу и назначеніе величайшаго изъ восточныхъ государствъ.

А. П.

"Русская Мысль", кн.XI, 1896

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru