Полнер Тихон Иванович
Культурные мотивы иностранной журналистики

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
 Ваша оценка:

   

Культурные мотивы иностранной журналистики.

   Въ полуанглійскомъ, полуамериканскомъ Pall Mall Magasine sa іюль нынѣшняго года помѣщена интересная иллюстрація: передъ нами два чрезвычайно любопытныхъ представителя современной культуры. Слѣва -- типичный tramp (бродяга) въ лохмотьяхъ и маленькой сдвинутой на заты локъ шапочкѣ; грубое лицо, изборожденное морщинами, выдающійся под бородокъ, носъ "башмакомъ", жесткіе усы надъ полуоткрытымъ ртомъ, злые, скошенные въ сторону глаза загнаннаго волка и небрежно торчащая въ зубахъ трубка,-- таковъ первый изъ нихъ, стоящій внизу общественной лѣстницы. Направо -- фешенебельная фигура въ изящномъ сьютѣ и съ моноклемъ въ глазу; неправильно очерченный черепъ, торчащія уши, нѣсколько приподнятыя брови, тонкія линіи носа и пара большихъ, какъ будто возбужденныхъ и устремленныхъ вдаль глазъ,-- таковы отличительныя черты второго. Казалось бы, что между ними общаго? И въ самомъ дѣлѣ, иллюстрація изображаетъ намъ соціальные контрасты. Но чѣмъ мы больше вглядываемся въ эти двѣ фигуры, тѣмъ яснѣе выступаетъ передъ нами какое-то смутное сходство, что-то родственное въ обоихъ лицахъ. Наконецъ, "какъ бы подъ вліяніемъ экстаза" (такъ любитъ выражаться туринскій профессоръ Ц. Ломброзо), мы произносимъ только одно слово, которымъ, однако, все сказано: это модное теперь слово вырожденіе. Да, несомнѣнно оба описанные субъекта -- вырождающіеся; клеймо отбросовъ цивилизаціи ясно начертано на ихъ лицахъ и мы смотримъ на нихъ съ сожалѣніемъ, какъ на приговоренныхъ къ смерти.
   Понятіе "вырожденія" распространилось среди нашей публики съ легкой руки д-ра Макса Нордау, послѣдняя книга котораго въ прошломъ году почти одновременно вышла въ двухъ русскихъ переводахъ. Недавно она переплыла Атлантическій океанъ и произвела сенсацію среди положительныхъ янки; американскіе журналы посвящаютъ рядъ статей возбужденнымъ въ ней вопросамъ; самъ Нордау не остается спокойнымъ свидѣтелемъ этой журнальной полемики и принимаетъ въ ней дѣятельное участіе. Онъ очень строго относится къ своимъ критикамъ и расточаетъ по ихъ адресу рядъ довольно звонкихъ ругательствъ, среди которыхъ сравненіе съ "изступленный готтентотами" (Century, August) производитъ впечатлѣніе невинной шутки. Тѣмъ не менѣе, я рискну высказать свое сужденіе о нѣкоторыхъ положеніяхъ его книги. И хотя въ статьѣ д-ра Charles'а Dana, помѣщенной въ іюньской книжкѣ американскаго Forum'а (Вырождаемся ли мыі), имѣется обстоятельное изложеніе взглядовъ Нордау, мнѣ кажется интереснѣе обратиться прямо и непосредственно къ первоисточнику. Свое Вырожденіе Максъ Нордау начинаетъ опредѣленіемъ понятія fin de siècle и перечисляетъ тѣ ненормальности, которыя видитъ въ современномъ обществѣ. Все это -- результаты "вырожденія", которое онъ опредѣляетъ со словъ Мореля слѣдующимъ образомъ: "вырожденіе мы должны представлять себѣ, какъ болѣзненное отклоненіе отъ первоначальнаго типа; это явленіе, сначала весьма мало замѣтное, разростается и особь становится все менѣе и менѣе способною исполнять свои обязанности по отношенію къ человѣчеству; болѣзненное же начало грозить и нисходящему поколѣнію". Далѣе мы узнаемъ, что "вырожденіе проявляется у людей въ извѣстныхъ физическихъ недостаткахъ". Есть вѣрное средство доказать, что большинство представителей современнаго искусства -- просто вырождающіеся; "для выясненія, что это доказанный фактъ, слѣдовало бы только произвести физическое измѣреніе авторовъ и познакомиться съ ихъ генеалогическимъ деревомъ". Впрочемъ, и этого не нужно. "Наука открыла рядомъ съ физическими и характерные душевные признаки вырожденія; послѣдніе можно очень легко отыскать во всѣхъ произведеніяхъ вырождающихся". Затѣмъ остается только выставить эти "найденные наукой" признаки и постараться констатировать ихъ въ созданіяхъ современныхъ поэтовъ и художниковъ. Максъ Нордау такъ и поступаетъ. Но, по мѣрѣ чтенія его книги, вы не только убѣждаетесь, что гр. Толстой, Зола, Вагнеръ, Суинбернъ, Готье, Флоберъ, Бодлеръ, Ибсенъ, Шопенгауэръ, Ницше и т. д. несомнѣнные вырождающіеся, но что весь міръ, всѣ ваши знакомые (и вы сами въ томъ числѣ) носятъ слѣды несомнѣннаго тупоумія и идіотизма. Въ этомъ громадномъ сумасшедшемъ домѣ только нѣсколько психіатровъ остаются внѣ подозрѣнія... но нѣтъ, слѣдуя методу Макса Нордау, вы постепенно открываете и въ нихъ зловѣщіе признаки. Многіе критики указывали уже автору, что, къ сожалѣнію, и онъ самъ долженъ быть зачисленъ въ группу "маттоидовъ" или "графомановъ". Понятно, какимъ презрѣніемъ отвѣчаетъ онъ имъ на это. Но такого рода заключеніе неотразимо является каждому читателю книги д-ра Нордау. Пользуясь его способомъ констатировать помѣшательство, можно легко доказать, что самъ онъ одержимъ "хорошо извѣстною психіатрамъ" болѣзнью -- mania blasphematoria или "ругательнымъ помѣшательствомъ". Если же онъ не согласится съ этимъ, то вся система его падаетъ и книга Entartung остается злымъ и остроумнымъ памфлетомъ на современность -- не болѣе. Charles Dana защищаетъ многихъ знаменитостей отъ нападокъ Нордау, но полагаетъ, что заслуга послѣдняго состоитъ въ установленіи метода, посредствомъ котораго мы можемъ разобраться въ нашихъ впечатлѣніяхъ
   Культурные мотивы иностранной журналистики. 117 отъ произведеній искусства. Мнѣ кажется, напротивъ, что д-ръ Максъ Нордау учитъ насъ, какъ не надо подходить къ произведеніямъ искусства. Въ сущности, "методъ" его сводится къ тому, чтобы клеймить именемъ "вырождающагося" всякаго художника, не симпатичнаго критику. А за доказательствами дѣло не станетъ: "признаковъ" такъ много, что ихъ хватитъ на всякаго. Дѣло только въ томъ, чтобы пріискать въ клиническихъ лекціяхъ Солье, Фере или Маньяна какую-нибудь особенность завѣдомо больного субъекта, открыть ее у даннаго писателя или художника, приклеить къ нему этикетку вырождающагося и сдать его въ сумасшедшій домъ. Но я охотно уступаю мѣсто спеціалисту; вотъ что говоритъ по поводу этого психіатръ д-ръ Вильямъ Гиршъ, книга котораго (Геніальность и вырожденіе) только что вышла въ русскомъ переводѣ: "Разумѣется, Нордау находитъ у своихъ умственно-расшатанныхъ современниковъ всѣ симптомы вырожденія, описанные Морелемъ, Маньяномъ и др. Но именно та манера, съ которою онъ пользуется психіатрическими понятіями, изобличаетъ его полный диллетантизмъ. Всякій, имѣющій какую-либо коллекцію или собирающій старинные предметы, страдаетъ, по мнѣнію Нордау, опіоманіей (страстью къ покупкамъ). Кто интересуется какимъ-либо предметомъ больше, чѣмъ это разрѣшаетъ Нордау, страдаетъ навязчивыми представленіями. Кто пишетъ что-нибудь не нравящееся Нордау, тотъ графоманъ. Кто сочиняетъ любовную драму, тотъ эротоманъ. Кто задумывается надъ задачами, уже рѣшенными Нордау, тотъ страдаетъ маніей сомнѣнія. Это было бы все равно, какъ если бы мы стали приписывать легочную чахотку каждому, кто разъ случайно кашлянулъ". Но, въ такомъ случаѣ, что же собственно означаетъ "вырожденіе"? Имѣемъ ли мы здѣсь дѣло съ научнымъ понятіемъ, или это одна изъ тѣхъ "великихъ идей", которыхъ такъ много изготовляется за послѣднее время въ итальянскихъ психіатрическихъ клиникахъ? Людей неуравновѣшенныхъ каждый можетъ наблюдать въ жизни сколько угодно. Такія натуры были всегда: геніальные поэты всѣхъ временъ и народовъ оставили намъ цѣлую галлерею подобныхъ фигуръ. Въ современной окраскѣ еще недавно два нашихъ писателя пытались изобразить у своихъ героевъ такую дисгармонію душевныхъ способностей, доведенную почти до болѣзни. А. II. Чеховъ въ своемъ Лоевекомъ (Дуэль) и А. И. Эртель въ Мансуровѣ (Смѣна) подошли къ модному вопросу съ двухъ разныхъ точекъ зрѣнія, но на обоихъ нашихъ даровитыхъ беллетристовъ несомнѣнно повліяли современныя ученія о вырожденіи. Такимъ образомъ, для каждаго наблюдательнаго человѣка должно быть ясно, что существуетъ какой-то особый видъ психическаго разстройства, который проявляется въ самыхъ разнообразныхъ степеняхъ и формахъ и мало подходитъ къ понятію нашему о сумасшествіи. Каждый ребенокъ теперь знаетъ, что это -- вырожденіе. Если же читатель, не посвященный въ тайны психіатріи, захочетъ уяснить себѣ это понятіе болѣе точно, то онъ натолкнется на непреоборимыя трудности. Въ опредѣленіи, даваемомъ творцомъ теоріи -- Морелемъ, наслѣдственность играетъ видную роль; этотъ ученый строитъ даже схему постепеннаго въ нѣсколькихъ поколѣніяхъ развитія болѣзни. Психіатръ д-ръ Нордау, повидимому, находитъ возможнымъ обойтись и безъ этой подробности, устанавливая у цѣлаго ряда писателей діагнозъ "вырожденія" на основаніи симптомовъ, проявившихся въ ихъ произведеніяхъ; о предкахъ больныхъ онъ находитъ возможнымъ даже и не справляться. Напротивъ, психіатръ д-ръ Розенбахъ категорически заявляетъ: "для того, чтобы можно было извѣстный типъ назвать вырождающимся, необходимо доказать, что особенности его организаціи составляютъ проявленіе наслѣдственной передачи болѣзненныхъ отклоненій отъ нормы" (курсивъ мой). Психіатръ же д-ръ Гиршъ держится другого мнѣнія: онъ находитъ, что "если мы желаемъ удержать понятіе дегенераціи или вырожденія, то это возможно лишь при условіи, чтобы свести къ нему всѣ тѣ случаи, въ которыхъ дѣло идетъ о недостаточно-развитомъ или, такъ сказать, изувѣченномъ психическомъ организмѣ". Вырожденіемъ поэтому будетъ и всякое благопріобрѣтенное въ раннемъ возрастѣ разстройство психической дѣятельности. Если мы далѣе захотимъ уяснить себѣ, что же такое тотъ "нормальный типъ", о которомъ говоритъ г. Розенбахъ, то и здѣсь встрѣтимся съ такими же недоразумѣніями. "Ненормальность", "болѣзненность" выражается въ рядѣ симптомовъ, частью физическихъ (неправильное строеніе черепа, ассиметрія лица, торчащія уши и т. д., и т. д.), частью психическимъ; на послѣднихъ стоитъ нѣсколько остановиться. Вотъ важнѣйшіе изъ нихъ (по Мапьяну): "страсть къ вопросамъ, болѣзнь сомнѣнія, боязнь острія, боязнь открытыхъ мѣстъ (агорафобія), боязнь закрытыхъ мѣстъ (клаустрофобія), запой (дипсоманія), неодолимое влеченіе къ ѣдѣ (ситіоманія), влеченіе къ поджигательству (пироманія), побужденіе къ воровству (клептоманія), страсть къ покупкамъ (опіоманія), болѣзненная любовь къ животнымъ (зоофиломанія), исканіе имени или слова (ономатоманія)" и т. д. Мы поймемъ, какова цѣна всѣмъ этимъ симптомамъ, когда наряду съ ихъ перечисленіемъ услышимъ изъ устъ психіатра, что "вырожденіе отличается отъ другихъ душевныхъ болѣзней именно нетипичностью проявленія и теченія его симптомовъ" (Гиршъ, ibid.). Конечно, тутъ дѣло вовсе не въ симптомахъ самихъ по себѣ, ибо "неодолимое влеченіе къ ѣдѣ", сколько мнѣ извѣстно, можно наблюдать у всякаго человѣка, дня два не принимавшаго пищи; съ другой стороны, "болѣзнь сомнѣнія", по моему, очень хорошая вещь и человѣчество многимъ ей обязано. Стало быть, весь вопросъ въ степени, что теоретически признается, конечно, и самимъ Нордау (см. его статью Society's Protection against Degenerates. Forum, July). А если такъ, то мы снова приходимъ просто къ неуравновѣшанности, т.-е. дисгармоніи душевныхъ способностей человѣка. Не мое дѣло разсуждать, какъ опредѣлять ее въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ, но во имя логики и здраваго смысла я могу предостеречь читателя отъ преждевременныхъ выводовъ изъ этого темнаго еще и неопредѣленнаго научнаго понятія. Черезъ-чуръ ярые жрецы новаго ученія, подходя къ жизненнымъ вопросамъ съ шаткими и едва намѣченными научными положеніями, каждую минуту противорѣчатъ сами себѣ и другъ другу, ихъ не спасаетъ отъ смѣшныхъ положеній даже "важная тога науки" и профессорское званіе. Но довольно о вырожденіи! Вернемся къ нашей иллюстраціи въ Pall Mall Magasine. Говорятъ: "лѣсъ рубятъ -- щепки летятъ". Ни одинъ шагъ по пути прогресса не обходится человѣчеству даромъ. Эволюція соціальныхъ отношеній въ своемъ постоянномъ, неуклонномъ, хотя и медленномъ движеніи впередъ отбрасываетъ въ обѣ стороны негодные продукты цивилизаціи: со сцены одинаково сходятъ, какъ разслабленные мистики во вкусѣ Леона Плошовскаго (Безъ догмата Сенкевича), такъ и несчастные герои l'Assomoir'а Зола. Но между пропойцами, съ одной стороны, и великосвѣтскими мистиками, съ другой -- живутъ и дѣйствуютъ здоровые люди. Пытаясь наладить свои отношенія и серьезно изучая исторію послѣднихъ, они мало-по-малу убѣждаются, что золотой вѣкъ у нихъ вовсе не позади, а впереди; начинаютъ вѣрить въ постепенный прогрессъ человѣчества и сознательно работать для скорѣйшаго достиженія своихъ идеаловъ въ будущемъ. "Изъ различныхъ искаженій истины воображеніемъ,-- говоритъ Бокль,-- нѣтъ ни одного, который бы сдѣлалъ такъ много вреда, какъ преувеличенное уваженіе къ прошедшимъ временамъ. Это благоговѣніе къ древности противно всякому здравому смыслу,-- это не болѣе, какъ избытокъ поэтическаго влеченія ко всему отдаленному и неизвѣстному". Говоря такимъ образомъ, Бокль, конечно, имѣлъ въ виду преимуществено прогрессъ идейный, движеніе впередъ науки, развитіе промышленности и торговли,-- еловомъ, прогрессъ накопленія. При такой постановкѣ вопроса, кажется, не должно бы быть двухъ мнѣній: въ послѣднемъ столѣтіи мы дѣйствительно далеко ушли впередъ по этому пути. Но понятно само собою, что и въ этой области прогрессъ не можетъ быть изображенъ прямою линіей: человѣчество пользуется только частью плодовъ каждаго прогрессивнаго движенія, потому что остальная часть гибнетъ въ волнахъ реакціи. Эту элементарную мысль берется доказать проф. Ломброзо, что онъ и выполняетъ въ статьѣ Atavism and Evolution (Contemporary Review, July) слѣдующимъ образомъ. Самыми прогрессивными народами туринскій профессоръ считаетъ евреевъ, англичанъ и американцевъ. Но во многихъ отношеніяхъ всѣ эти три націи очень консервативны и мы находимъ въ ихъ установленіяхъ и обычаяхъ много "переживаній", за которыя они, однако, крѣпко держатся. Что касается всего человѣчества, то оно, вообще говоря, недалеко ушло впередъ. Такъ, наприм., исторія убѣждаетъ насъ, что самыя знаменитыя усовершенствованія паши въ области политики часто предпринимались и столь же часто оставлялись древними народами (Марсель еще въ XIV ст. предлагалъ (sic) ввести во Франціи единообразіе администраціи, распространить на всѣхъ подданныхъ политическія права, передать верховную власть народу и установить пропорціональное, прогрессивное обложеніе). Мы гордимся нашимъ нравственнымъ превосходствомъ надъ предками, но нами утеряны обычаи гостепріимства, чувства политическаго и религіознаго альтруизма" (?). Въ области открытій и изобрѣтеній мы будто бы только повторяемъ себя. Такъ, явленія гипнотизма и спиритизма были извѣстны уже древнимъ. Римляне пользовались громоотводами и рыли артезіанскіе колодцы даже въ Сахарѣ. Въ 1662 г. Франція обладала уже омнибусами. Гомеопатія давнымъ-давно извѣстна. Греки знали секретъ приготовленія шерстяныхъ или льняныхъ кирасъ, непроницаемыхъ для самыхъ острыхъ кинжаловъ, и т. д., и т. д. Вообще все это, по мнѣнію Ломброзо, доказываетъ, что человѣчество постоянно возвращается назадъ. Въ одномъ мы прогрессируемъ, въ другомъ регрессируемъ. Такъ, наприм., "мы, несомнѣнно, выиграли въ развитіи мозга и отдѣленіи отъ руки большого пальца, но за то мы потеряли цѣлый органъ -- хвостъ, нѣсколько позвонковъ и волосы, которые служатъ естественною одеждой четвероногимъ". Можетъ быть, этихъ доказательствъ недостаточно? Въ такомъ случаѣ, проф. Ломброзо можетъ представить еще и слѣдующія соображенія, которыя удивительно слышать изъ устъ современнаго ученаго; "Быстро накопляются факты, показывающіе, что если мы путемъ усвоенія рѣчи и алфавита и пріобрѣли много вѣтвей знанія, которыя чужды варварскимъ расамъ, то, съ другой стороны, мы лишились, въ то же время, многихъ цѣнныхъ способностей, которыми владѣли нѣкоторые представители нецивилизованныхъ народовъ; таковы были, наприм., пророчицы, маги, факиры, обладавшіе по временамъ предчувствіемъ будущаго, хотя и не совершеннымъ; они, несомнѣнно, могли видѣть на большихъ разстояніяхъ, причемъ непрозрачныя тѣла не служили для этого препятствіемъ, наконецъ, они читали мысли,-- все это явленія, которыя встрѣчаются теперь въ формѣ гипнотизма или спиритизма только какъ искусственныя переживанія -- у особъ истеричныхъ и ненормальныхъ". Несмотря на всѣ эти обстоятельства, самъ проф. Ломброзо сознаетъ, что мы, все-таки, прогрессируемъ. Иначе думаетъ Фердинандъ Брюнетьеръ, все еще продолжающій свой походъ противъ науки на страницахъ Revue des Deux Mondes (1 mai -- La moralité de la doctrine évolutive). "Что мы движемся -- это вѣрно,-- говоритъ онъ,-- но идемъ ли впередъ -- вотъ въ чемъ вопросъ". Здѣсь, правда, имѣется въ виду уже не накопленіе, а эволюція человѣческихъ отношеній, ростъ индивидуальнаго счастья,-- словомъ, прогрессъ справедливаго распредѣленія. Конечно, это вопросъ болѣе сложный. Мнѣ кажется, что его всегда будутъ рѣшать различно -- въ зависимости отъ точки зрѣнія, избранной изслѣдователемъ. Если мы начнемъ съ разсмотрѣнія бѣдствій современныхъ рабочихъ (какъ дѣлаетъ Брюнетьеръ) и станемъ равнивать положеніе послѣднихъ со счастливою жизнью крестьянина добаго стараго времени, то, конечно, придемъ къ самымъ пессимистачекимъ выводамъ. Но слѣдовало бы начинать сравненіе изображеніемъ ужасовъ среднихъ вѣковъ и тогда участь даже рудокоповъ Кармо явится въ смягченномъ видѣ. Къ сожалѣнію, такихъ попытокъ мало. Отчасти пути этому слѣдуетъ извѣстный американскій статистикъ Карроль Райтъ (Carroll Wright) въ статьѣ, помѣщенной имъ въ майской книжкѣ Forum'а; но сравненіе выходитъ не особенно ярко, такъ какъ эпоха, для него избранная, слишкомъ близка къ намъ. Авторъ интересуется именно ростомъ правильнаго распредѣленія и приходитъ къ самымъ оптимистическимъ выводамъ. "Пауперизмъ,-- говоритъ онъ,-- существовалъ всегда: безработица, голодъ, нищета и преступленіе встрѣчались въ прежнее время такъ же часто, какъ и теперь. Мы до сихъ поръ переживаемъ кризисъ, созданный изобрѣтеніемъ машинъ, и до сихъ поръ не вполнѣ еще освоились съ новымъ режимомъ. Поэтому, для сравненія съ современнымъ положеніемъ дѣлъ, правильнѣе всего было бы брать такіе историческіе періоды, когда развитіе промышленности пріостанавливалось, благодаря какимъ-нибудь крутымъ внѣшнимъ вліяніямъ". Но нашъ авторъ избѣгаетъ такого отношенія къ вопросу. Онъ приводитъ нѣсколько историческихъ свидѣтельствъ изъ недалекаго прошлаго, не отмѣченнаго никакими народными бѣдствіями. Первое изъ нихъ (Разсужденіе о колонизаціи на Западѣ) относится къ 1584 г. и принадлежитъ перу англичанина Ричарда Гэклуйта (R. Hakluyt); здѣсь, между прочимъ, читаемъ: "Правда въ томъ, что, благодаря долгому миру и рѣдкимъ болѣзнямъ... народонаселеніе нашей страны стало многочисленнѣе, чѣмъ когда-либо; поэтому число людей всякихъ профессій возросло до такой степени, что всѣмъ имъ трудно ужиться вмѣстѣ и они готовы даже пожрать другъ друга". Благодаря этому, увеличивается неустойчивый элементъ въ государствѣ, безработные ложатся тяжелымъ бременемъ на общество, а тюрьмы наполняются всякаго рода преступниками. Другое свидѣтельство относится къ 1629 году (оставлено Джономъ Уинтропомъ). "Эта страна (Англія),-- говоритъ онъ, между прочимъ,-- начинаетъ тяготиться своими жителями, такъ что человѣкъ, самое драгоцѣнное изъ всѣхъ твореній, цѣнится здѣсь меньше, чѣмъ земля, по которой мы ходимъ, и стоить дешевле, чѣмъ лошадь или баранъ". Наконецъ, вотъ отрывокъ изъ описанія Англіи въ концѣ XVII ст., сдѣланнаго Вильямомъ Петти въ его Политической ариѳметикѣ: "Доходы съ земель по большей части пали; поэтому (и по многимъ другимъ причинамъ) все королевство съ каждымъ днемъ становится бѣднѣе и бѣднѣе; прежде у насъ было много золота, теперь и золото, и серебро -- въ рѣдкость. Ни торговли, ни дѣла для народа не существуетъ, а, между тѣмъ, страна перенаселена, а налоги тяжелы и многочисленны"... Если мы, съ другой стороны, обратимся къ статистическимъ даннымъ за послѣднія 30 лѣтъ, то увидимъ, что въ Америкѣ, наприм., гдѣ капитализмъ распустился пышнымъ цвѣтомъ, замѣтенъ, однако, медленный, но постоянный ростъ достаточныхъ классовъ. Такъ, въ 1860 г. прибыльными профессіями заняты были 26,19% всего населенія (въ томъ числѣ дѣтей и женщинъ), въ 1870 г.-- 32,43%; въ 1880 г.-- 34,68%; въ 1890 г.-- 36,31% (Forum, May, стр. 306--307). Понятно само собою, что эти цифры (какъ и остальныя данныя статьи К. Райта), взятыя особнякомъ, еще ровно ничего не доказываютъ; мало убѣдительны и историческія свидѣтельства, приведенныя выше. Никакихъ положительныхъ заключеній изъ этихъ случайныхъ данныхъ я не взялся бы дѣлать. Но цитируемая работа доказываетъ, что вопросъ объ эволюціи правильнаго распредѣленія вовсе не можетъ считаться рѣшеннымъ въ пессимистическомъ смыслѣ: она намѣчаетъ путь, слѣдуя которому будущіе изслѣдователи рабочаго вопроса могутъ добыть для насъ неожиданныя и интересныя данныя. Но есть другая сторона статьи Райта, на которую я хочу обратить вниманіе читателя. Въ ней мимоходомъ затронутъ одинъ изъ величайшихъ вопросовъ нашего времени. "Альтруистическое чувство,-- говоритъ американскій ученый,-- выросло среди представителей интеллигенціи, благодаря чему улучшилось положеніе меньшей братіи". Конечно, здѣсь рѣчь идетъ не о томъ рыхломъ чувствѣ, которое толкаетъ замоскворѣцкую купчиху одѣлять мѣдяками собравшихся на паперти нищихъ; авторъ имѣетъ въ виду ростъ сознательнаго альтруизма. Послѣдній призванъ не уничтожить въ корень эгоистическія побужденія человѣка (какъ думаетъ Брюнетьеръ), а, напротивъ, дать наивысшее содержаніе эгоизму, пріучивъ каждаго къ мысли, что счастье отдѣльнаго индивида находится въ тѣсной зависимости отъ процвѣтанія всего общества. Можетъ быть, Брюнетьеръ правъ въ томъ, что прогрессъ научный и промышленный стоилъ обществу черезъ-чуръ дорого; развитіе капитализма, напримѣръ, обгоняетъ ростъ справедливаго распредѣленія; но, вѣдь, только добравшись до извѣстной ступени цивилизаціи, могли мы оглянуться внизъ, измѣрить пройденное пространство и помочь тѣмъ,
   
   "Чьи работаютъ грубыя руки,
   Предоставивъ почтительно намъ
   Погружаться въ искусства, науки,
   Предаваться мечтамъ и страстямъ".
   
   Въ этомъ сознаніи своего долга народу заключается истинный прогрессъ нашего времени. Мы вовсе не думаемъ отказываться отъ пріобрѣтеній, стоившихъ столькихъ жертвъ и страданій,-- это значило бы зарыть свой талантъ въ землю; напротивъ, вооруженные всѣмъ, что можетъ дать современная наука и техника, мы спустимся внизъ и попытаемся облегчить страданія, скрасить мрачную дѣйствительность "отщепенцамъ" современной цивилизаціи. Каждый наблюдательный человѣкъ согласится, что такое движеніе существуетъ и ростетъ въ нѣкоторыхъ слояхъ общества. Свое отраженіе нашло оно, конечно, и у насъ. Недавно вышедшая книга г. Кривенко (На распутьи) пытается собрать воедино скудныя печатныя свѣдѣнія о нѣкоторыхъ попыткахъ такого рода, имѣвшихъ мѣсто въ нашемъ отечествѣ. но какъ тусклы, блѣдны и разрозненны усилія нашего общества по сравненію съ тѣмъ, что дѣлается въ этомъ направленіи въ Англіи и Америкѣ! Припомнилъ въ самыхъ общихъ чертахъ относящіеся сюда факты. Въ маѣ 1887 г. въ бѣднѣйшей части Лондона былъ открытъ "Народный дворецъ". Устройство его стоило болѣе милліона рублей, собранныхъ по подпискѣ. Это обширное учрежденіе поставило себѣ три задачи: 1) доставить народу тѣ развлеченія, которыми пользовались раньше только люди богатые; 2) способствовать народному образованію (преимущественно техническому) и 3) содѣйствовать сближенію между собой разрозненныхъ и чуждыхъ другъ другу рабочихъ. Первая цѣль преслѣдуется устройствомъ постоянныхъ концертовъ, выставокъ и всевозможныхъ празднествъ въ главной залѣ "дворца", вмѣщающей 2,500 человѣкъ. Образовательныя цѣли достигаются частью обученіемъ малолѣтнихъ въ особомъ техническомъ училищѣ, частью же вечерними занятіями для взрослыхъ -- по всевозможнымъ отраслямъ науки, искусства и техники. Особенный успѣхъ среди народа имѣли именно эти вечерніе курсы: въ первый же годъ число слушателей дошло до 3,716 лицъ обоего пола. Наконецъ, сближенію между собой народа содѣйствуютъ многочисленные клубы, состоящіе при дворцѣ, частыя вечеринки, всевозможныя собранія, балы и т. д., и т. д. Чтобы пользоваться всѣми перечисленными благами, нужно записаться въ число членовъ съ ежегоднымъ взносомъ=для мужчинъ 5 р. и для женщинъ 2 р.
   50 к. Но множество увеселеній (концерты, выставки) "Народный дворецъ" предлагаетъ и посторонней публикѣ -- или просто даромъ, или за ничтожную входную плату. Какимъ успѣхомъ пользуется это учрежденіе, видно изъ того, что число его членовъ давно уже перешло за 5,000; мало того, кромѣ этихъ постоянныхъ членовъ и учащихся, "дворецъ" въ первый же годъ своего существованія принялъ въ своихъ стѣнахъ полтора милліона посѣтителей. На ряду съ этимъ оригинальнымъ установленіемъ въ той же части города процвѣтаетъ еще болѣе любопытное учрежденіе: читатель догадывается, конечно, что рѣчь идетъ о Тойнби-Голлѣ. Въ 1883 г. умеръ одинъ изъ тьюторовъ (приватъ-доцентъ) Оксфордскаго университета Арнольдъ Тойнби. Вся его краткая жизнь посвящена была проповѣди любви къ ближнимъ и помощи бѣднякамъ. Его друзья рѣшились увѣковѣчить его память и пошли по начертанному имъ пути далѣе, чѣмъ шелъ онъ самъ. Такимъ образомъ, въ бѣднѣйшей, восточной части Лондона возникло "университетское поселеніе". Въ сущности, Тойнби-Голль представляетъ изъ себя современный культурный монастырь, гдѣ окончившая въ Оксфордѣ и Кембриджѣ молодежь пытается "засыпать соціальную пропасть" между богатыми и бѣдными. "Резиденты" (члены) этого учрежденія поселяются въ особомъ величественномъ зданіи, построенномъ среди жалкихъ жилищъ бѣдняковъ, сами оплачиваютъ свое содержаніе и отдаютъ все свое время и всѣ силы на смягченіе участи окружающихъ "меньшихъ братьевъ". Предпріятіе это имѣло огромный успѣхъ и по образцу его устроилось уже нѣсколько новыхъ поселеній въ разныхъ частяхъ Лондона (въ томъ числѣ одно женское). Мало того, одинъ изъ резидентовъ Тойнби-Голля переплылъ въ Америку и не только основалъ тамъ (въ Нью-Йоркѣ) подобное же "университетское поселеніе", но испробовалъ еще новый видъ помощи рабочимъ: онъ устроилъ тамъ такъ называемыя "сосѣдскія гильдіи", которыя за послѣднее время все болѣе и болѣе прививаются среди рабочихъ Америки и Англіи. Это -- товарищества, состоящія изъ многихъ семей (до 100), соединяющихся для того, чтобы вмѣстѣ бороться съ нуждою, болѣзнями и неправосудіемъ; "гильдіи" не только оказываютъ матеріальную и нравственную поддержку своимъ членамъ, но стремятся сообща скрасить мрачную жизнь бѣдняковъ-сотоварищей, доставляя имъ цѣлый рядъ удовольствій, недоступныхъ отдѣльнымъ рабочимъ. Не имѣя возможности останавливаться на всѣхъ подобныхъ предпріятіяхъ, скажу еще только нѣсколько словъ о результатахъ движенія, "цѣль котораго заключается въ томъ, чтобы привести университетъ къ народу, если народъ не можетъ придти къ университету". Это движеніе началось еще въ семидесятыхъ годахъ и направлено было на распространеніе высшаго образованія среди занятаго рабочаго люда. Въ Америкѣ оно выразилось въ учрежденіи "Чотокуайскаго научно-литературнаго кружка" {Въ августовскомъ Nineteenth Century имѣется статья, посвященная этому движенію въ Америкѣ (University Extension in America), а въ августовскомъ Еогит'ѣ Проф. Альбертъ Кукъ довольно подробно сообщаетъ вамъ объ устройствѣ и задачахъ оригинальнаго народнаго университета въ Чотокуа (штатъ Нью-Йоркъ) (Chautuqua: Its Aims and Influence).}, а въ Англіи въ созданіи цѣлой цѣпи филіальныхъ отдѣленій Кембриджскаго и Оксфордскаго университетовъ, распространившихся по всей странѣ и дающихъ рабочимъ возможность въ свободное для нихъ время ознакомиться съ популярными лекціями по главнымъ отраслямъ знанія. Вотъ цифровыя данныя, свидѣтельствующія о томъ, что сдѣлано этимъ движеніемъ. Въ 1889--90 гг. въ 150 городахъ читалось 377 различныхъ курсовъ, которые слушались 42,312 студентами обоего пола; всѣхъ слушателей за 18 лѣтъ движенія было не менѣе 200,000 человѣкъ. При этомъ знанія, вынесенныя изъ этихъ курсовъ, не только не ниже, но часто даже выше тѣхъ, которыя обнаруживаются студентами Оксфорда и Кембриджа на соотвѣтствующихъ экзаменахъ.
   Напомнивъ читателю эти факты, я могу перейти къ сообщенію о новыхъ попыткахъ въ томъ же направленіи, имѣвшихъ мѣсто въ Америкѣ. Въ іюльскомъ Forum'ѣ находимъ интересную статью, посвященную этому вопросу. Она состоитъ изъ трехъ частей, написанныхъ лицами, стоящими близко къ дѣлу. Первая изъ нихъ принадлежитъ перу Гэмлина-Гарлэнда, довольно извѣстнаго американскаго беллетриста и предсѣдателя "Центральнаго художественнаго общества", которое, по его мнѣнію, "сдѣлаетъ для искусства то же, что для высшаго образованія сдѣлали народные университеты". "Почти въ каждомъ городѣ,-- такъ начинаетъ свою статью м-ръ Гарлэндъ,-- пріютомъ для литературныхъ произведеній служитъ публичная библіотека, часто весьма внушительная, какъ по внѣшнему виду, такъ и по количеству находящихся въ ней книгъ; нѣтъ ни одного города безъ театра, въ которомъ современная драма (какова бы она сама по себѣ ни была) не нашла себѣ пристанища; между тѣмъ, многіе наши города -- не только маленькіе, но и большіе -- обходятся безъ общественныхъ музеевъ живописи и ваянія". Вслѣдствіе этого художественный вкусъ народныхъ массъ остается совершенно неразвитымъ. И что бы ни дѣлали для борьбы съ такимъ зломъ разные кружки и клубы, дѣло весьма мало подвигается впередъ: изученіе исторіи и теоріи искусства не ведетъ ни къ чему безъ знакомства съ художественными образцами. Съ другой стороны, именно американскому художнику приходится рѣдко сталкиваться лицомъ къ лицу съ американскою публикой, а отъ этого обстоятельства теряютъ, конечно, обѣ стороны. Между тѣмъ, "простой народъ -- и въ особенности женщины -- стремятся получить свою долю наслажденія, даваемаго знакомствомъ съ лучшими произведеніями искусства". Эти соображенія вызвали къ жизни годъ тому назадъ "Центральное американское художественное общество". Его девизъ: "поощреніе произведеній истиннаго искусства и распространеніе ихъ среди народныхъ массъ". Этимъ девизомъ опредѣляется дѣятельность общества. Оно издаетъ дешевыя книги по художественнымъ вопросамъ; устраиваетъ отдѣльныя лекціи и цѣлые курсы, читаемые спеціалистами; его "критическое бюро" оцѣниваетъ произведенія молодыхъ художниковъ и аранжируетъ спеціальныя выставки для ознакомленія съ ними публики. Но, главнымъ образомъ, дѣятельность общества была пока сосредоточена на устройствѣ передвижныхъ выставокъ. Каждый городъ, имѣющій хотя бы и небольшой кружокъ художественнаго самообразованія (а такіе кружки существуютъ почти во всѣхъ городахъ Америки), можетъ обратиться въ общество съ просьбою устроить передвижную выставку. Городъ оплачиваетъ только пересылку картинъ и статуй, страхуетъ ихъ и отводитъ для нихъ помѣщеніе. Такимъ образомъ, расходы по выставкѣ доведены до минимума (выставка 150 холстовъ обошлась, наприм., городу Дженсвиллю всего 150 р.). При картинахъ посылается человѣкъ, умѣющій размѣстить ихъ, а по особому заявленію города, и лекторъ-спеціалистъ. Благодаря такому устройству, небольшой городъ въ 10 тыс. Жителей можетъ свободно устраивать въ годъ четыре художественныя выставки. Опыты въ этомъ родѣ были такъ удачны, что въ нѣкоторыхъ глухихъ городкахъ уже поднятъ вопросъ о постройкѣ постоянныхъ зданій для выставокъ или устройствѣ въ публичныхъ библіотекахъ особыхъ художественныхъ отдѣленій. Общество существуетъ всего 6 мѣсяцевъ. Свою дѣятельность оно начало безъ всякихъ средствъ и поддерживается лишь пожертвованіями и членскими взносами. Но оно успѣло уже многое сдѣлать, привлекло къ себѣ общія симпатіи публики и дальнѣйшее процвѣтаніе его обезпечено.
   Еще интереснѣе статья м-ра Бернхейма, дающая отчетъ о выставкахъ картинъ, устроенныхъ для рабочаго люда въ нижнемъ Нью-Йоркѣ. Этотъ громадный городъ съ 1.700,000 жителей рѣзко дѣлится Четырнадцатою улицей на двѣ части -- сѣверную (новую) и южную (старую). Болѣе трети населенія скучено въ старомъ городѣ (150,000 чел. на кв. милю) и пользуется сравнительно малыми удобствами и развлеченіями (такъ, наприм., здѣсь имѣется всего 50 акровъ публичныхъ садовъ). Остальные, болѣе состоятельные жители заселяютъ новую часть города (всего 30,000 чел. на кв. милю) и пользуются всѣми современными удобствами (здѣсь 5,000 акровъ занято общественными парками). Само собою разумѣется, что всѣ библіотеки и музеи сосредоточены въ новой, богатѣйшей части города, чѣмъ рабочему люду затруднено пользованіе ими; такъ, наприм., бѣднякамъ нижняго Нью-Йорка надо употребить два часа на путешествіе въ городскіе музеи и обойдется ему это удовольствіе около 20 к. на каждаго члена семьи. Словомъ, эта вторая половина столицы Соединенныхъ Штатовъ находится въ такомъ же положеніи, какъ и бѣднѣйшіе (восточные) кварталы Лондона. Между тѣмъ, въ послѣднихъ извѣстные уже намъ "резиденты" Тойнби-Голля устроили съ громаднымъ успѣхомъ выставку картинъ, которую за четыре недѣли ея существованія посѣтили 50,000 человѣкъ. М-ръ Берихеймъ, казначей и одинъ изъ основателей "нью-йоркскаго университетскаго поселенія" (цѣль котораго "сблизить образованныхъ мужчинъ и женщинъ съ рабочими классами -- ко взаимной пользѣ тѣхъ и другихъ"), присутствовалъ на этой выставкѣ и рѣшился сдѣлать нѣчто подобное въ своемъ родномъ городѣ. Однако, это предпріятіе вызывало многія опасенія. Интересуется ли населеніе нижняго Нью-Йорка искусствомъ? Явятся ли вообще рабочіе на выставку и станутъ ли посѣщать ее по нѣскольку разъ? Какъ отнесутся они къ этой "забавѣ богачей"? Три выставки, устроенныя въ бѣднѣйшей части Нью-Йорка, дали отвѣтъ на всѣ эти вопросы. Первая изъ нихъ (66 картинъ, нѣсколько акварелей и около 20 этюдовъ) была открыта лѣтомъ 1892 года и продолжалась 41 день. Посѣтителей было 36,095 чел., въ среднемъ 880 чел. въ день. Вторая выставка (107 картинъ, нѣсколько статуй и этюдовъ) просуществовала 6 недѣль (съ 17 іюня по 29 іюля). Помѣщеніе было крайне неудобно и тѣсно, жара все время стояла исключительная, и, тѣмъ не менѣе, выставку посѣтило 56,659 чел. Въ слѣдующемъ (1894) году промышленный кризисъ и безработица помѣшали всякимъ народнымъ увеселеніямъ. Наконецъ, въ 1895 г. открылась 7 мая третья выставка, состоявшая изъ 123 картинъ; за 33 дня ее посѣтило 105,696 чел., въ среднемъ -- 3,202 ежедневно (были дни съ 7,244 посѣтителями). Но понимала ли что-нибудь въ искусствѣ вся эта масса народа? Устроители прежде всего интересовались этимъ вопросомъ. Помимо тѣхъ разъясненій, которыя давались публикѣ, они рѣшили освѣдомляться у всѣхъ посѣтителей о впечатлѣніи, произведенномъ на нихъ картинами. Отвѣты, въ большинствѣ случаевъ, были вполнѣ осмысленные. Ландшафтъ не пользовался особымъ успѣхомъ: толпѣ нравились больше драматическіе сюжеты. Особенно пренебрежительно отнеслась публика къ импрессіонизму. По поводу одной картины, носившей яркіе слѣды принадлежности къ этой школѣ, рабочій, на предложенный ему вопросъ, замѣтилъ: "Это не картина, а мазня". При третьей выставкѣ былъ устроенъ курсъ лекцій по вопросамъ, касающимся искусства. Большія опасенія въ средѣ устроителей возбуждали соціалисты-вожди рабочихъ, относившіеся сначала очень недружелюбно къ этимъ "подачкамъ богачей"... Но потомъ все обошлось благополучно и изо дня въ день можно было видѣть на выставкѣ этихъ джентльменовъ во главѣ толпы рабочихъ, которымъ они старательно разъясняли сюжеты и художественныя достоинства отдѣльныхъ произведеній.
   Третья статья принадлежитъ перу миссъ Джэнъ Аддамсъ, основательницы "женскаго клуба" въ Чикаго, который, по словамъ редакціи Forum'а, "въ дѣлѣ просвѣщенія народныхъ массъ сдѣлался однимъ изъ самыхъ полезныхъ и самыхъ славныхъ въ мірѣ учрежденій". Авторъ касается дѣятельности "Клуба" и его резидентокъ только въ области художественнаго просвѣщенія, а потому мы не можемъ, къ сожалѣнію, познакомиться въ подробностяхъ съ этимъ любопытнымъ установленіемъ. Среди другихъ занятій "клубъ" нашелъ нужнымъ развивать вкусъ простого народа и пріучать его находить отраду и утѣшеніе въ искусствѣ. Одна изъ основательницъ (миссъ Старръ) настояла на томъ, чтобы стѣны "клуба" были увѣшаны тщательно выбранными художественными произведеніями. Она прочла для желающихъ курсъ исторіи искусства, который сопровождался обильными демонстраціями снимковъ съ тѣхъ оригиналовъ, о которыхъ шла рѣчь. При клубѣ существуетъ коллекція гравюръ, копій и фотографій, которыя выдаются желающимъ на домъ; черезъ двѣ недѣли картины должны быть предъявлены къ обмѣну, но могутъ быть выданы тому же лицу на новый срокъ. По иниціативѣ "клуба" создалось особое общество для снабженія городскихъ школъ картинами. Наконецъ, въ зданіи клуба устроено было уже восемь картинныхъ выставокъ, причемъ главная забота резидентокъ сводилась къ тому, чтобы показать народу картины, въ которыхъ извѣстный "подъемъ духа" соединяется съ совершенствомъ выполненія.
   Кажется, этихъ фактовъ достаточно. Они несомнѣнно доказываютъ, что лучшая часть интеллигенціи пришла, наконецъ, къ сознанію своего долга народу и пытается возвратить его. Такимъ образомъ, мы видимъ, что изъ нѣдръ современной цивилизаціи вышло могучее движеніе, стремящееся залечить соціальныя раны и засыпать пропасть, существовавшую всегда между "контрастами", представленными намъ иллюстраціей Pall Mall'а. Это уже несомнѣнный прогрессъ, которымъ мы въ значительной степени обязаны людямъ науки: почти все движеніе вышло изъ стѣнъ университетовъ и находитъ себѣ поддержку въ содѣйствіи самыхъ знаменитыхъ ученыхъ Англіи и Америки. И скоро, быть можетъ, и та болѣзнь, которую современная наука называетъ "вырожденіемъ", будетъ доведена до минимума, благодаря именно этому движенію. Оно дастъ бѣдняку удовольствія, не имѣющія ничего общаго съ алкоголемъ, и, въ то же время, наполнитъ пустую жизнь скучающаго и отравляющаго себя разными ядами "интеллигента" величайшимъ изъ доступныхъ человѣку наслажденій -- разумною дѣятельностью на пользу ближняго.

Т. Полнеръ.

"Русская Мысль", кн.X, 1895

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru