Ревердиль Марк-Луи
При дворе последнего польского короля

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Текст издания: журнал "Вестник иностранной литературы", 1912, No 4.

При дворе последнего польского короля

   В мартовской книжке Mercure de France Фредерик Баррфй знакомит нас с записками лектора последнего короля Польши Станислава-Августа Понятовского.
   Автор самих записок Марк-Луи Ревердиль был сыном высокопочтенного секретаря уездного суда. Старший брат его, Эли Саломон, благодаря протекции одной из своих кузин, был призван в Копенгаген и получил место профессора математики в академии.
   Благодаря своему трудолюбию ученый швейцарец выдвинулся вперед и немного времени спустя был приглашен в королевский дворец в качестве наставника наследного принца. Такое положение позволило ему оказать серьезную протекцию и своему младшему брату при поступлении на службу к королю польскому.
   В это время Станислав Понятовский, два года тому назад взошедший на трон после страшной и, надо сказать, довольно позорной избирательной борьбы, искал для себя лектора и библиотекаря. Найти такое лицо, конечно, было очень легко, так как все европейские дворы того времени были переполнены всякого рода швейцарскими эмигрантами, жаждавшими получить какое-нибудь тепленькое местечко. Король Дании, который нашел себе подходящего человека в лице старшего брата Эли-Сало- мона, предложил через своего представителя в Варшаве, Местраля де Сен-Сафорен, Марка-Луи Ревердиля в качестве лектора. Станислав Понятовский предложение это принял и молодой 32-хлетний швейцарец отправился в "Северный Париж".
   В то время, как его старший брат занимался главным образом теологией, Марк-Луи основательно изучил в Тюбингене право. Это было очень кстати, так как Станислав Понятовский искал главным образом всесторонне образованного человека и немножко полиглота. Из всех своих путешествий по Франции и Англии он вынес артистические вкусы. И теперь, среди всей той смуте, которая царила в его королевстве, среди тех интриг, которыми он был окружен, -- он находил отдохновение в любви и искусствах.
   Лишь только он вступил на престол, как между ним и старой парижской приятельницей m-me Жоффрен завязалась корреспонденция.
   M-me Жоффрен предлагала ему секретаря иностранца, который благодаря этому был бы в стороне от всяких интриг. Узнав, однако, что ее ребенок -- так она называла короля, -- получил уже относительно этого ответ "из Швейцарии", она больше не настаивала. Записки Марка Ревердиля, сохранившиеся в библиотеке одного польского магната, интересны именно тем, что в них отлично рисуется двор последнего короля Польши, в котором грязные политические интриги смешиваются со всякого рода любовными историями и скандалами.
   Перед тем, как отправиться в Польшу, Марк Ревердиль решил проехаться по Италии. Генуя, Пиза, Флоренция, Рим, Неаполь, Падуя и Вена, вот его этапы на пути в Варшаву, в которую он прибыл 23 ноября 1766 г. О том, какое впечатление произвел на него этот большой город (70,000 жителей) и странная новая жизнь, этого в записках нет. Ревердиль лишь пускается в меланхолию, а часто и ругается. Таковы его первые впечатления. Во дворце его не ожидали и комнаты для него не были отведены, так что ему пришлось искать приюта у своего соотечественника и протектора, кавалера де Сен-Сафорен. Да и того, к несчастью, дома не было, и Ревердилю пришлось до его прихода уже самому позаботиться о себе. На. другой день по билету секретаря Короны, старосты Огроцкого, он был водворен в дом некоего Шубальского и получил разрешение обедать во дворце, где его посадили за третий стол, что произвело на него "неприятное впечатление".
   25 ноября Огроцкий прислал ему приглашение приехать во дворец. Войдя в приемную, он приблизился к довольно молодому еще господину, с надменным и открытым лицом, который принял его очень ласково и пожал ему руку. Это был король. "Наконец то вы!" сказал он ему.
   Он повел его в свой кабинет и разговаривал с ним около четверти часа.
   На следующий день Ревердиль делал визиты. Из частных разговоров он узнал, что весь двор опутан интригами. Станислав, имевший намерение при восшествии на престол осуществить целый ряд реформ, жил теперь подавленный среди целого моря интриг и уже раскаивался, что согласился на предложение русской Императрицы Екатерины выступить со своей кандидатурой на польский престол. Победив на выборах с помощью русских, Понятовский, конечно, обязан был ей полным послушанием, что шло в разрез с желаниям многих поляков, которые смотрели на него с подозрением.
   Нередко поэтому король в своих письмах к m-me Жоффрен довольно грустно отзывается о своем ремесле короля: "Удовольствие быть королем состоит лишь в том, что можешь исполнять желания других людей скорее и лучше, чем кто-либо--мои". В других своих письмах король выражает страстное желание рассеяться и окружить себя обществом литераторов и артистов.
   15 декабря в 71/2 часов утра Ревердиль в первый раз вступил в кабинет короля для исполнения своих обязанностей. Для своего развлечения король заставил лектора читать "Историю Германии" отца Барра. Он казался довольным его чтением и сказал ему: "Вы читаете очень хорошо", а виды Италии, принесенные Ревердилем, имели полный успех. Чтение отныне происходило ежедневно утром и вечером.
   Вскоре, однако между королем и его лектором начинаются всякие недоразумения, которые на время уходят на задний план вследствие' приезда шестидесятилетней приятельницы короля, m-me Жоффрен. Путешествие этой старой дамы, никогда не покидавшей своего салона в предместье Сент-Оноре, возбудило иронические толки по всей Европе. Впоследствии сам король очень весело вспоминал о пребывании в Варшаве своей престарелой приятельницы, о претензиях и странностях которой говорили во всех гостиных Варшавы. Ее письмо, написанное Вольтеру по поводу чтения королем его сочинений, обходило все круги общества, причем особенно комментировались следующие слова: "Его Величество читал мне это, а так как король читает также хорошо, как вы пишете, то оба, и лектор и автор, доставили мне особенно восхитительный вечер". После отъезда m-me Жоффрен, жизнь потекла обычным порядком, хотя занятия короля с его лектором прерывались в общем довольно часто по самым разнообразным поводам, так, например, они вместе отправились смотреть на еврейскую свадьбу, происходившую в Праге (предместье Варшавы). В последующих страницах дневника Ревердиль описывает те мелкие недоразумения, которые происходили между ним и королем.
   Интересную часть дневника представляют те страницы, в которых описываются любовные похождения короля. По словам современников, он "играл в Людовика XVII. Правда, некоторым извинением для него служило то, что по государственным причинам он не мог жениться, но все же легкость его связей и большое количество их довольно тяжело обременяло финансы государства, да и к тому же давало повод ко всякого рода интригам. "Он ухаживал, пишет его современник, за всеми женщинами, которые хоть сколько-нибудь красивы". В большинстве случаев фаворитками короля были иностранки, как например, маркиза де Люлли, ради которой Понятовский довольно основательно порастряс государственную казну.
   Затем следовали одна за другой: итальянская актриса Томатис, г-жа Сапика, баронесса Шлюттер, жена королевского секретаря Шмидта и др. Его связь с госпожой Грабовской, вдовой генерала литовской армии, была более серьезна и окончилась даже морганатическим браком. В своем художнике Баккиарели Понятовский нашел себе хорошего пособника, который охотно предоставлял свое ателье капризам легкомысленного короля. Ревердилю скоро пришлось тоже принять участие в амурных увлечениях короля и в довольно курьезной роли. 17 сентября 1769 г. он был призван к королю, который предложил ему жениться на своей любовнице Марсиане-Конставции Лажени, дочери хирурга Лажени, и свадьба последовала весьма быстро, так как у Лажени был уже от короля сын. Ревердилю было обещано за это 700 дукатов, но обещание ограничилось лишь часами, как видно из последующих страниц дневника. Молодая пара не долго жила вместе, Ревердиль отослал Лажени в Швейцарию, она не вынесла этого путешествия и скоро после прибытия туда умерла. Так устраивался король со своими любовными историями, что же касается его положения, как короля, то оно было довольно шатко и усыпано терниями. Уж не говоря о постоянных интригах, королю приходилось быть всегда на стороже, даже в смысле безопасности своей особы. 3 ноября 1771 г. Понятовский, возвращаясь с какого-то обеда, среди улицы, полной народа, был атакован группой вооруженных людей. Жизнь его висела на волоске и лишь случай помог королю, все же легко раненому, вернуться во дворец. Обязанный повиноваться русской императрице и королю прусскому, он с каждым днем терял свой авторитет.
   Вот, что он пишет m-me Жоффрен: "О, maman, что за трудное положение быть польским королем! Но терпение, хорошее время придет. В ожидании его я замазываю дырки, как могу".
   Замазывать дырки -- вот в чем весь секрет королевского поведения! Далекий от мысли серьезно и глубоко вникнуть в положение вещей, он занимается лишь замазыванием прорех, которые встречаются на пути, что, конечно, не может устранить первый раздел Польши, который происходит в 1772 г.
   Понятовский занят все время любовными историями и тут, конечно, у него опять встречается надобность в пособниках. И снова король предлагает Ревердилю жениться на одной из своих любовниц. Теперь это была жена полковника польской армии, Далько. Снова Ревердиль женился, но, как и в прошлый раз, женитьба не принесла ему никаких серьезных выгод; даже сын его не мог быть принят в кадеты короля.
   В своем дневнике Ревердиль отлично показывает отношение всех придворных к королю. Каждый старался лишь ухватить какой-нибудь лакомый кусочек от королевского бюджета. В то время, как в стране идет серьезная политическая борьба, двор занимается казнокрадством, распутничает, имея во главе короля, который и сам далек от серьезной борьбы за свою власть и проводит свою жизнь лишь в мимолетных страстишках.
   Свое положение короля он обращает в положение канатоходца, который стремится лишь к тому, чтобы не свалиться. Он слишком легкомыслен для того, чтобы посмотреть вперед, и даже первый раздел его королевства остается для него пустым звуком. Он живет по-прежнему и старается лишь как-нибудь "замазывать дырки". А между тем происходит второй раздел Польши, а два года спустя в 1795 г. Понятовский покидает Польшу и удаляется в Россию, где и умирает, впав в детство. Нет больше польского короля, как нет и королевства...

-----------------------------------------------------------------------------

   Источник текста: журнал "Вестник иностранной литературы", 1912, No 4.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru